Карин вполголоса бросила ему, — Лорд Майлз Форкосиган. Имперский Аудитор лорд Форкосиган! Ну, вот вы этого и добились!

Пристальный взгляд Майлза медленно обежал собравшуюся вместе компанию: Марка, Карин и Марсию, незнакомых эскобарцев, Энрике, — он слегка вздрогнул, — и наконец его глаза пробежались вверх-вниз по внушительной высоты фигуре оруженосца Ройса. После очень долгого мгновения Майлз наконец разжал зубы.

— Оруженосец Ройс, вы, кажется, не одеты не по форме.

Ройс вытянулся по стойке «смирно» и нервно сглотнул. — Я… я был не на дежурстве, милорд.

Майлз сделал шаг вперед, и — Марк чертовски хотел знать, как у его брата это получается — Густиоз и Муно тоже автоматически подтянулись. Хотя Муно так и не отпустил Энрике.

Майлз сделал жест в сторону Марка. — Это мой брат, лорд Марк. Карин Куделка и ее сестра Марсия. Доктор Энрике Боргос с Эскобара, гм, гость моего брата. — Он показал на группу людей, шедших за ним. — Лейтенант Базиль Форсуассон. Хьюго Форвейн, — он кивнул на полноватого мужчину, — брат Катрионы. — Ударение, которое он сделал в этой фразе, можно было истолковать, как лучше бы это не было таким разгромом, каким выглядит. Карин вздрогнула.

— Остальные знакомы друг с другом. Боюсь, я раньше не встречал двух оставшихся джентльменов. Твои гости случайно уже не уходят, Марк? — предположил Майлз осторожно.

Плотина рухнула; полдюжины человек начали одновременно объяснять, жаловаться, извиняться, просить, требовать, обвинять и защищаться. Майлз слушал это все пару минут — Марк некстати вспомнил о том, как ужасающе спокойно его брат-родитель разбирался с поступающими в командирский боевой шлем по параллельным каналам данными — и наконец, резко поднял руку. О чудо — он добился тишины, разве что Марсия автоматически договорила еще несколько слов.

— Дайте мне подумать, правильно ли я все понимаю, — пробормотал он. — Вы двое, джентльмены, — он кивнул на постепенно обсыхающих эскобарцев, — желаете забрать доктора Боргоса и отправить его в тюрьму? Навсегда?

Марк съежился, услышав интонации надежды в голосе Майлза.

— Не навсегда, — с сожалением признал офицер Густиоз. — Но, разумеется, на довольно долгое время. — Он помедлил и протянул свой комок бумаг. — У меня есть все надлежащие распоряжения и ордера, сэр!

— А, — сказал Майлз, уставившийся на липкую кучу. — Действительно, — заколебался он. — Вы, конечно, разрешите мне их проверить?

Он извинился перед сборищем пришедших с ним людей, стиснул руку Катрионы… — минуточку, а разве они разговаривают друг с другом? Весь вчерашний день Майлз шатался по дому, окруженный темным облаком отрицательной энергии, словно движущаяся черная дыра; один только взгляд на него вызывал у Марка головную боль. Теперь, без всякой иронии, он просто пылал. Что, черт возьми, произошло? Карин тоже глядела на эту пару с растущим подозрением.

Марк временно перестал обдумывать эту загадку, потому что Майлз пригласил Густиоза подойти к маленькому столику под зеркалом. Он снял со столика цветочную композицию и вручил ее в руки кинувшемуся подхватить Ройсу, чтобы Густиоз мог свалить на стол всю груду документов на выдачу.

Медленно, — Марк ни капельки не сомневался, что Майлз использовал все театральные уловки, чтобы выиграть время на размышление, — и в высшей степени осторожно он их перелистал. Вся аудитория в вестибюле наблюдала за ним в абсолютной тишине, словно зачарованная. Он аккуратно прикасался к документам лишь кончиками пальцев, изредка кидая на Густиоза пристальные взгляды, от которых эскобарец коротко передергивался. Это случалось всякий раз, когда он был вынужден достать пару страниц и осторожно отклеить их одну от другой.

— М-м , — произнес он, затем — Гм… — и наконец — Все восемнадцать, да. Очень хорошо.

Майлз добрался до конца и замер, размышляя, на минуту, лишь касаясь пальцами груды документов, но и не возвращая их обратно стоявшему наготове Густиозу. Он кинул из-под бровей вопросительный взгляд на Катриону. Она в ответ посмотрела на него довольно обеспокоено и криво улыбнулась.

— Марк, — медленно произнес он. — Ты заплатил Катрионе за ее работу по дизайну акциями, а не наличными — верно понимаю?

— Да, — сказал Марк. — И Матушке Кости тоже, — поспешил он указать.

— И мне! — заметила Карин.

— И мне тоже, — добавила Марсия.

— Компания несколько стеснена с наличными деньгами, — осмотрительно сделал комментарий Марк.

— И Матушке Кости тоже. Гм. О боже, — Майлз какое-то мгновение смотрел в пространство, затем повернулся к Густиозу и улыбнулся ему.

— Офицер Густиоз.

Густиоз вытянулся будто по стойке «смирно».

— Все документы, которые у вас есть, кажутся действительно законными и в полном порядке.

Майлз взял стопку двумя пальцами и вернул ее в нетерпеливые руки офицера. Густиоз взял бумаги, улыбнулся и набрал воздуху в грудь.

— Однако, — продолжил Майлз, — вы упустили обращение к одной юрисдикции. Весьма критичной: охрана СБ на воротах не должна была вас без этой бумаги даже впускать. Ну, парни — солдаты, а не адвокаты; не думаю что бедному капралу нужно сделать за это выговор. Хотя я буду должен сообщить об этом генералу Аллегре, чтобы в будущем быть уверенным, что это включено в их инструктаж.

Густиоз уставился на него в ужасе и недоверии. — У меня есть разрешение Империи… локального планетарного пространства… округа Форбарра… города Форбарр-Султаны… Под чьей еще юрисдикцией это может быть?

— Особняк Форкосиганов — официальная резиденция графа Округа Форкосиган, — объяснил ему Майлз любезным тоном. — Таким образом, земля, на которой он стоит, считается землей Округа Форкосиган, нечто вроде как с посольством. Чтобы забрать этого человека из Дома Форкосиганов в городе Форбарр-Султана округа Форбарра на Барраяре и в Империи, вам нужны все эти разрешения, — он показал на липкую кучу, — и еще санкция на выдачу от Округа Форкосигана, заверенная Голосом Графа — точно такая же как эта, от Округа Форбарра.

Густиоз задрожал. — И где же, — хрипло произнес он, — я могу найти ближайшего Голоса Графа Округа Форкосиган?

— Ближайшего? — радостно переспросил Майлз. — Ну, это я.

Очень долгое мгновение офицер смотрел на него, потом сглотнул. — Очень хорошо, сэр, — сказал он подобострастно, надломленным голосом. — Могу я попросить у вас как у графского Голоса разрешение на выдачу доктора Энрике Боргоса?

Майлз искоса поглядел на Марка. Марк с перекошенным ртом уставился на него в ответ. Ах ты, мерзавец, сукин сын, ты же наслаждаешься сейчас каждой секундой…

Майлз испустил долгий, довольно печальный вздох — от которого все покачнулись — и оживленно продолжил, — Нет. В вашей просьбе отказано. Пим, пожалуйста, проводите этих господ из моего дома, а затем сообщите Матушке Кости, что нам необходим завтрак, гм, — он пристально оглядел вестибюль, — на десять человек и как можно скорее. К счастью, ей нравятся трудные задачи. Оруженосец Ройс.., — он посмотрел на молодого человека, все еще сжимавшего в руках цветы и уставившегося на него в жалкой панике. Майлз лишь покачал головой, — Идите и примите ванну.

Высокий, почти пожилой и одетый в полный мундир Пим угрожающе двинулся к эскобарцам, не выдержавшим и безвольно давшим выдворить себя за дверь.

— Черт возьми, когда-нибудь он будет вынужден выйти из этого дома! — крикнул через плечо Густиоз. — Он не может скрываться здесь всю жизнь!

— Мы будем возить его в Округ на официальном воздушном транспорте графа, — бодро уточнил Майлз в ответ.

Невнятный крик Густиоза приглушили закрывшиеся двери.

— Проект с масляными жуками действительно просто очарователен, — рассказывала Катриона двум пришедшим с ними мужчинам. — Вам нужно посмотреть на лабораторию.

Карин замотала головой в бешеном отрицании. — Не сейчас, Катриона!

Майлз кинул поверх головы Марка мрачный предупреждающий взгляд и сделал своим спутникам жест в противоположную сторону. — Тем временем вам, наверное, было бы интересно посмотреть библиотеку Дома Форкосиганов. Госпожа Фортиц, не расскажете ли вы Хьюго с Базилем о кое-каких его интересных исторических аспектах, а я тем временем пойду распоряжусь кое о чем? Иди с тетей, Никки. Я вам буду так благодарен… — Он протянул руку Катрионе, предлагая ей остаться с ним, а вся остальная компания удалилась.

— Лорд Форкосиган, — выкрикнул Энрике дрожащим от облечения голосом, — я просто не знаю, как я могу когда-нибудь вам за это отплатить!

Майлз поднял руку, останавливая его на полпути, и сухо сказал. — Я об этом подумаю.

Марсия, чуть больше, чем Энрике, понимающая в нюансах поведения Майлза, кисло улыбнулась и взяла эскобарца за руку. — Пойдем, Энрике. Думаю, нам наверно будет лучше начать отрабатывать твой долг благодарности с того, что мы спустимся вниз и вымоем лабораторию, правда?

— О! Да, конечно… — Она твердо утащила его прочь. Был слышан стихающий голос Энрике, — Думаешь, ему понравятся жуки, дизайн которых разработала Катриона…?

Катриона нежно улыбнулась Майлзу. — Хорошо исполнено, дорогой.

— Да, — сказал Марк грубовато, уставившись на свои ботинки. — Я знаю, как ты относишься ко всей этой затее. Гм… спасибо, а?

Майлз слегка покраснел. — Ну, знаешь, я не мог рискнуть нанести оскорбление своей кухарке. Она, кажется, приняла этого человека. Полагаю, за тот энтузиазм, с каким он поглощает еду в моем доме.

Марк нахмурил брови во внезапном подозрении. — А это на самом деле правда, что резиденция графа юридически является частью его Округа? Или ты просто придумал это на месте?

Майлз коротко усмехнулся.

— Справься об этом в законе. А теперь, вы оба извините нас — думаю, мне лучше бы пойти и потратить немного времени на то, чтобы успокоить страхи моего будущего шурина. Для них это было утро испытаний. В качестве личного одолжения, дорогой брат, пожалуйста, не мог бы ты воздержаться и не сваливать на меня сегодня больше никаких кризисов?

— Шурин…? — Карин открыла рот во взволнованном восхищении. — О, Катриона, прекрасно! Майлз, ах ты… ты негодяй! Когда это произошло?

Майлз усмехнулся, на этот раз — искренне, а не играя на публику. — Она спросила меня, а я сказал да. — Он хитро поглядел на Катриону и продолжал, — В конце концов, должен же я был подать ей хороший пример,. Видишь, Катриона, как надо отвечать на предложение руки и сердца — прямо, решительно, и главное — положительно!

— Я это запомню, — ответила она ему. Когда он повел ее к библиотеке, ее лицо было бесстрастно, но глаза смеялись.

Наблюдавшая за ними Карин вздохнула в романтическом удовлетворении, и склонилась к Марку. Отлично, эта штука заразна. Так в чем проблема? К черту черный костюм. Его рука скользнула ей на талию.

Карин запустила руку себе в волосы. — Я хочу принять душ.

— Пойдем в мой, — предложил Марк немедленно. — Я потру тебе спинку.

— Можешь потереть всюду, — обещала она ему. — Думаю, я потянула мышцы, перетягивая Энрике вместо каната.

Черт возьми, это день еще не был окончательно потерян. Нежно улыбаясь, он повернулся вместе с ней к лестнице.

Из тени под самыми их ногами выскочила, спасаясь бегством и быстро поползла, переваливаясь, по черно-белым плиткам королева форкосигановских жуков.

Карин взвизгнула, и Марк бросился за огромным жуком. Проскользнув на животе под боковым столиком, он успел увидеть, как серебряная вспышка ее спинки исчезает из поля зрения между плинтусом и неплотно уложенной плиткой. — Будьте все прокляты, эти штуки умеют сплющиваться! Наверное, нам нужно заставить Энрике сделать их, скажем, повыше или что-то вроде того. — Отряхнув пиджак, он снова поднялся на ноги. — Она ушла в стену. — Как он боялся, обратно к своему гнезду где-то там в стене.

Карин с сомнением поглядела под стол. — Мы должны сказать об этом Майлзу?

— Нет, — сказал Марк решительно и, взяв ее за руку, пошел наверх.

ЭПИЛОГ

С точки зрения Майлза две недели до Императорской свадьбы просто промчались, хотя он и подозревал, что Грегор с Лаисой столкнулись с феноменом релятивистского временного искажения, по которому время текло медленнее, а они сами старились быстрее. Каждый раз, сталкиваясь с Грегором, он подобающе сочувственно говорил: да, это светское испытание — ужасное бремя, но ведь, действительно, каждый должен через это пройти, если он принадлежит к роду человеческому, так что держи голову выше и грудь колесом. Внутри же его собственной головы постоянно всплывали, взрывались и лопались цепочки пузырьков, как в шампанском: Смотрите! Я обручен! Правда, она мила? Она сама спросила меня. Она еще и умна. Она собирается за меня замуж. Моя, моя, совсем моя. Я помолвлен! И женюсь! На этой женщине! — однако он надеялся, что их шипенье выливалось у него лишь в невозмутимой, мягкой улыбке. Он три раза был приглашен на обед в дом Фортицев и успел дважды привести Катриону с Никки отобедать в доме Форкосиганов, прежде чем настал венец свадебной недели и всех этих приемов — боже правый, даже завтраков. Однако, его расписание было не столь тягостным, как у Грегора с Лаисой, чье время леди Элис вместе с СБ расписали по минутам. Майлз пригласил Катриону сопровождать его при каждом выполнении его светского долга. Она приподняла брови в ответ на это предложение и согласилась на разумные и достойные три раза. Лишь позже Карин подсказала ему, что для леди есть некоторый предел, сколько раз она может появиться на людях в одном и том же платье — он признал эту проблему реально существующей и с удовольствием был намерен ее разрешить. И вдобавок это, возможно, было одной из причин. Он хотел, чтобы Катриона разделила с ним удовольствие, но не усталость.

Облако забавных и удивленных поздравлений, окружавшее их со дня их эффектной помолвки, было омрачено лишь однажды, на обеде в честь Пожарной Команды Форбарр-Султаны, на котором в том числе происходило вручение наград людям, продемонстрировавшим в прошлом году выдающуюся храбрость или быстрое соображение. Выходя под руку с Катрионой, Майлз столкнулся в дверях с несколько пьяным лордом Формуртосом, одним из потерпевших поражение сторонников Ришара. Помещение к тому времени в основном опустело, осталось только несколько групп людей, искренне увлеченных беседой. Слуги уже ходили по залу, прибираясь. Формуртос опирался на косяк, скрестив руки, и не отодвинулся.

На вежливую реплику Майлза, — Извините…, — Формуртос скривил губы в преувеличенной иронии.

— А почему бы нет? Все же это делают. Кажется, вы в достаточной степени Форкосиган — можете выйти сухим из воды даже после убийства.

Катриона замерла. Долю секунды Майлз колебался, рассматривая варианты ответов: объяснение, оскорбление, протест? Спорить в прихожей с полупьяным дураком? Нет. В конце концов, я же сын Эйрела Форкосигана. Вместо этого Майлз не мигая уставился на него и выдохнул:

— Тогда, если вы действительно так считаете, что же вы стоите у меня на пути?

Нетрезвая усмешка Формуртоса испарилась, сменившись запоздалой осторожностью. Усиленно пытаясь выглядеть беззаботным, что ему не совсем удалось, он развернулся и открытой ладонью пригласил пару пройти. Когда Майлз раздраженно улыбнулся, показав зубы, тот невольно сделал еще один шаг назад. Майлз взял Катриону под другую руку и прошел мимо, не оглядываясь назад.

Катриона только раз кинула взгляд через плечо, когда они уже прошли по коридору. Тоном беспристрастного наблюдателя она пробормотала, — Он смылся. Знаешь, твое чувство юмора однажды доведет тебя до больших неприятностей.

— Похоже на то, — вздохнул Майлз.

***

Майлз решил, что императорская свадьба была очень похожа на боевую десантную миссию, за исключением того, что — о чудо! — командовать приходилось не ему. В этот раз нервные срывы пришлись на долю леди Элис и полковника лорда Форталы-младшего. А Майлзу досталась роль рядового. Все, что он был должен делать — продолжать улыбаться и следовать приказам, вот в конечном счете и все.

Было удачей, что все это происходило в Середину Лета, потому что единственным местом, достаточным чтобы вместить все круги свидетелей (если не считать потрясающе уродливого муниципального стадиона), был бывший плац-парад, а ныне — травянистый газон, непосредственно к югу от Дворца. Бальная зала была запасным местом для проведения сборища в случае дождя, но на взгляд Майлза это было террористическим планом, направленным на то, чтобы большая часть правительства Империи погибла от жары и недостатка кислорода. В пару к снежной буре, сделавшей помолвку в Зимнепраздник столь незабываемой, летом должно был случиться как минимум торнадо, однако ко всеобщему облегчению, с самого рассвета погода была благоприятной.

Утро началось еще с одного официального завтрака, на этот раз — во Дворце, с Грегором и приятелями жениха. Грегор выглядел слегка помятым, но решительным.

— Как ты, держишься? — спросил его Майлз вполголоса.

— Я выстою до конца обеда, — заверил его Грегор. — Тогда мы потопим наших преследователей в озере вина и сбежим.

Даже Майлз не знал, какое убежище избрали Грегор с Лаисой на свою свадебную ночь — то ли один из замков Форбарра, то ли загородное владение кого-то из друзей, или даже, возможно, борт боевого крейсера на орбите. Он был уверен — на императорской свадьбе под окнами новобрачных не устроят «кошачьего концерта». Для охраны своего бегства Грегор выбрал наиболее пугающе лишенных чувства юмора сотрудников СБ.

Майлз вернулся в особняк Форкосиганов, чтобы переодеться в свой лучший мундир Дома, украшенный тщательно выбранными военными знаками отличия, которые он больше никогда не надевал. Катриона должна была наблюдать церемонию из третьего круга свидетелей, вместе со своими тетей и дядей и остальными его коллегами — Имперскими Аудиторами. Он , наверное, не сможет увидеться с ней, пока все клятвы не будут принесены — эта мысль дала ему ощутить, насколько беспокоится Грегор.

Площадь у Дворца была уже полна, когда он приехал. Он присоединился к компании, состоящей из его отца, Грегора, Дру и Ку, графа Генри Форволка с женой и прочих лиц из первого круга, в назначенном месте сбора, одной из гостиных Дворца. Вице-королева отсутствовала где-то, помогая леди Элис. Они обе вместе с Айвеном появились, когда в запасе оставалось всего минута. Как только воздух позолотило сияние летнего вечера, в западный вход привели лошадь Грегора — великолепное блестящее черное животное в сверкающей сбруе. Оруженосец Форбарры привел столь же прекрасную белую кобылу, предназначенную для Лаисы. Грегор сел на лошадь, выглядя в своем парадном красно-синем мундире одновременно по-императорски выразительно и привлекательно взволнованно. В окружении идущей пешком своей команды, он как подобает пересек поле по направлению к бывшим казармам, ныне перестроенным в здания для гостей, где разместилась комаррская делегация.

Теперь уже делом Майлза было заколотить в дверь, провозгласив официальные фразы о том, что появлении невесты. Из широко распахнутых и украшенных цветами окон сверху за ним наблюдала стайка хихикающих комаррианок. Когда появилась Лаиса с родителям, Майлз сделал шаг назад. Наряд невесты — он его рассмотрел, будучи уверенным, что потом его засыпят вопросами — состоял из белого шелкового жакета из очаровательной блестящей материи поверх других слоев, тяжелой белой шелковой юбки из многих клиньев, белых кожаных ботиночек, и головного убора, с которого спадали гирлянды цветов. С несколько напряженной улыбкой оруженосец Форбарры удостоверился, что невеста во всем этом великолепии без каких-либо происшествий села в седло примечательно спокойной кобылы — Майлз подозревал, что лошади дали транквилизаторы. Грегор тронул свою лошадь, подъехал, склонился и на мгновение стиснул руку Лаисы; они со внезапным изумлением улыбнулись друг другу. Отец Лаисы — невысокий, округлый комаррский олигарх, — никогда в жизни не подходивший к лошади и не имевший возможности в этом попрактиковаться, отважно возглавил процессию, и кавалькада снова тронулась в свой величественный путь сквозь проходы между рядами доброжелателей к южной лужайке.

Рисунок свадебных кругов был выложен на земле маленькими дорожками из цветного зерна; как догадался Майлз, всего этого зерна там были сотни килограммов. Жениха с невестой ожидал маленький центральный круг, окруженный шестилучевой звездой для основных свидетелей и несколькими концентрическими кольцами для гостей. Сперва близкие родственники и друзья — потом графы и графини — затем высокие правительственные должностные лица, высшие офицеры и Имперские Аудиторы — следующими дипломатические делегации; после этого круга люди набились вплоть до самых стен дворца, и еще больше их толпилось на улице. Кавалькада рассыпалась, невеста и жених спешились и вошли в круг с двух противоположных сторон. Лошадей увели, а Свидетельнице Лаисы и Майлзу вручили официальные мешочки с крупой, которые надо было высыпать на землю и закрыть выход их круга, что они и сделали, ухитрившись не уронить мешочки и не высыпать слишком много крупы на собственную обувь.

Майлз занял свое место на предназначенном луче звезды, его мать с отцом и родители Лаисы — по обе стороны от него, комаррская свидетельница, подружка Лаисы — напротив него. Так как он не должен был подсказывать Грегору слова, то пока пара повторяла свои клятвы на всех на четырех языках, он разглядывал довольные лица своих родителей. Вряд ли он когда-то раньше видел, чтобы его отец плакал на людях. Ну, частично это было данью сентиментальности, охватившей сегодня всех, но отчасти это должны были быть слезы явного политического облегчения. Разумеется, именно поэтому и ему пришлось стереть влагу со своих глаз. Проклятое действенное публичное представление, вот чем была эта церемония…

Сглотнув, Майлз сделал шаг вперед, чтобы движением ноги разорвать круг и выпустить из него пару новобрачных. Он воспользовался своей привилегией и удобным местом, чтобы первым с поздравлениями пожать руку Грегора и, привстав на цыпочки, поцеловать невесту в раскрасневшуюся щеку. А затем, черт возьми, наступило время банкета, и он мог теперь сорваться с крючка и отправиться разыскивать во всей этой толпе Катриону. Он прошел мимо людей, подбиравших горстки крупы, чтобы спрятать их на память, и вытянул шею, выглядывая изящную женщину в сером шелковом платье.

***

Карин стиснула руку Марка и удовлетворенно вздохнула. Кленовая амброзия стала хитом.

Карин подумала, что со стороны Грегора было довольно мудро разделить астрономической величины расходы на свадебный банкет среди его графов. Каждый Округ пригласили устроить на открытом воздухе, вокруг Императорского дворца, прилавок, где выставлялась на обозрение прогуливающихся гостей и им предлагалась всяческая местная еда и спиртные напитки (конечно, проверенные леди Элис и СБ). Эффект немного напоминал Окружную Ярмарку — или, скорее, Ярмарку Округов — но это на это соревнование, разумеется, было представлено все самое лучшее на Барраяре. Прилавок Округа Форкосиган получил лучшее место, в северно-западном углу дворца и прямо на пути, который вел в лежащие ниже сады. Граф Эйрел пожертвовал тысячу литров вина из своей провинции — традиционный и очень популярный выбор.

На боковом столике рядом с винным баром сам лорд Марк Форкосиган и МПВК Энтерпрайзес — трам-пам-пам! — представляли свой первый продовольственный продукт. Матушка Кости и Энрике, с табличками персонала, распоряжались группой слуг из особняка Форкосиганов, раскладывающих щедрые порции кленовой амброзии для высших форов, так быстро, как они только успевали их протягивать над столом.. На краю стола, обрамленная цветами, стояла проволочная клетка, а в ней сине-красно-золотым цветом пылали пара дюжин ярких новых Блистательных Жуков. Рядом лежало объяснение, из чего сделана амброзия — этот текст Карин специально переписала, убрав из него и техницизм Энрике, и явную меркантильность Марка. Ладно, ни один из новых жуков не принимал участие в создании именно представленного здесь масла, но это уже была незначительная деталь.

Подошли, прогуливаясь, Майлз с Катрионой, а за ними Айвен. Майлз заметил нетерпеливый жест Карин, и выловил ее. У Майлза был тот же самый ошеломленный и безумно довольный вид, который он напоказ демонстрировал уже две недели; Катриона, в первый раз оказавшаяся на приеме в императорском дворце, выглядела чуть благоговейно запуганной. Когда все трое подошли, Карин бросилась в сторону, схватила кубок с амброзией и потрясла им.

— Катриона, им понравились Блистательные Жуки! По крайней мере полдюжины женщин попытались их забрать, чтобы закрепить в качестве украшений в волосах вместе с цветами… Энрике был вынужден запереть клетку, пока мы их всех не лишились. Он сказал, что они представлены как демонстрационные образцы, а не для свободной раздачи.

Катриона засмеялась. — Я рада, что сумела справиться с сопротивлением ваших покупателей!

— О боже, да. А поскольку мы дебютировали на императорской свадьбе, каждый захочет их получить! Вот, вы уже пробовали амброзию? Майлз?

— Я уже отведал ее раньше, спасибо, — сказал Майлз нейтрально. — Айвен! Ты должен попробовать!

Айвен с сомнением скривил губы, но с благосклонной любезностью зачерпнул ложку и поднес ко рту. Его выражение изменилось. — Ничего себе, что вы в нее подлили? Эта штука стала здорово крепче. — он не дал Карин отобрать у него вазочку.

— Кленовая медовуха, — сказала Карин радостно. — Матушку Кости посетило вдохновение. И это действительно работает!

Айвен сглотнул и замер. — Кленовая медовуха? Самый отвратительный, прожигающий кишечник, исподтишка нападающий на тебя напиток, когда-нибудь сваренный человеком?

— К нему надо привыкнуть, — пробормотал Майлз.

Айвен взял еще кусочек. — В сочетании с самым противным съедобным продуктом, которые был когда-либо изобретен… как она заставила эту штуку сделаться такой? — Он выскоблил ложкой последнюю порцию мягкой золотистой пасты и поглядел на вазочку, словно прикидывая, не вылизать ли ее. — Это подавляюще эффектно. Одновременно есть и напиваться… не удивительно, что тут выстроилась очередь!

Марк с самодовольной улыбкой вступил в разговор. — Я только что имел очаровательную частную дружескую беседу с лордом Форсмитом. Не вдаваясь в детали, могу сказать: наша начальная нехватка денег, кажется, так или иначе будет решена. Катриона! Я теперь готов выкупить акции, которыми заплатил вам за дизайн жуков. Что бы вы сказали на предложение продать их мне обратно по двойной стоимости номинала?

Катриона выглядела взволнованной. — Это замечательно, Марк! И столь своевременно. Это больше, чем я когда-нибудь ожидала…

— Вы должны сказать, — твердо перебила его Карин, — нет, спасибо. Вы должны придержать эти акции, Катриона! Если вам нужны наличные, воспользуйтесь ими как залогом за ссуду. Затем в будущем году, когда акции вырастут уже не знаю во сколько раз, продайте несколько штук, заплатите по ссуде, а остальные сохраните в качестве растущих вложений. Когда Никки вырастет, на эти деньги вы сможете отправить его учиться на скачкового пилота.

— Ты не должна так делать… — начал Марк.

— Так я поступлю с моими. Из этого я оплачу мой билет обратно на Колонию Бета! — Она не собиралась просить у своих родителей и десяти марок, и эта новость была для них не только сюрпризом, но и лестна для нее. Карин подумала, что предложив ей деньги на жизнь, они попытались надавить на нее или просто восстановить прежнее равновесие, может быть — взять верх. Она испытала огромное удовольствие, мило отказавшись. — И Матушке Кости я велела их тоже не продавать.

Катриона прищурила глаза. — Понимаю, Карин. В таком случае… благодарю, лорд Марк. Я подумаю над вашим предложением чуть позже.

Марк, чьи планы сорвались, расстроено вполголоса заворчал, но под сардоническим взглядом своего брата не продолжил своих попыток энергичной деятельности.

Карин радостно подлетела к сервировочному столу, где Матушка Кости только что достала и распечатывала следующую пятилитровую емкость с кленовой амброзией.

— Как дела? — спросила Карин.

— При таком темпе они все у нас опустошат за следующий час, — сообщила повариха. На ней был кружевной передник поверх ее самого лучшего платья, а на груди большое и изысканно пахнущее ожерелье из свежих орхидей — которое, как она сказала, дал ей Майлз, — соперничало со служебной карточкой. Ей-богу, было много способов попасть на императорскую свадьбу…

— Жучиное масло с кленовой медовухой было вашей грандиозной идеей — Майлз успокоился, — сказала ей Карин. — Я знаю, он один из немногих, кто действительно пьет эту штуку.

— О Карин, дорогуша, идея была не моя, — ответила ей Матушка Кости. — а лорда Форкосигана. Знаешь, он владеет заводиком по ее производству… думаю, он приглядывает за тем, чтобы к этим беднякам в Дендарийских горах потекло больше денег.

Усмешка Карин стала шире. — Понимаю. — Она незаметно кинула взгляд на Майлза, который стоял с благородным видом, держа под руку свою даму и изображая полное безразличие к проекту своего клон-брата.

В подступавших сумерках в дворцовом саду на деревьях и на земле начали мерцать цветные огоньки, светлые и праздничные. И Блистательные Жуки в своей клетке защелкали крыльями и замерцали, словно в ответ.

***

Марк смотрел, как Карин — белокурая, с кожей цвета слоновой кости и румянцем словно малина, так и хотелось ее съесть — вернулась от стола с жучиным маслом и довольно вздохнула. Он засунул руки в карман и нащупал там крупу, которую он набрал по ее просьбе, когда разорвали свадебный круг. Он стряхнул ее с пальцев и протянул ей руку, спрашивая, — И что мы дальше должны делать со всеми этими зернами, Карин? Посадить их или что-то еще?

— О, нет, — сказала она, когда он потянул ее в сторону. — Они просто на память. Большинство людей насыплет их в маленькие мешочки и попытается когда-нибудь всучить своим внукам. Вот, я был на свадьбе старого Императора.

— Знаете, это ведь чудесное зерно, — заметил Майлз. — Оно преумножается. Завтра — или сегодня к ночи — по всей Форбарр-Султане легковерным людям начнут продавать мешочки со «свадебным» зерном. Многие тонны.

— Действительно. — принял сказанное во внимание Марк. — Знаешь, а можно было бы на самом деле делать это на законных основаниях, если проявить немного изобретательности. Взять свою горстку свадебной крупы, смешать ее с бушелем обычной, снова упаковать… клиент все же получил бы, в некотором смысле, подлинное зерно с императорской свадьбы, но его стало бы другое количество…