Глава 18

В Большой палате Совета Графов воздух был прохладный и полный тишиной, несмотря на яркие пятна цветного света, падающие сквозь высокие витражные окна на дубовый паркет. Майлз думал, что пришел слишком рано, но заметил пришедшего еще до него Рене, сидящего на месте округа Форбреттен. Майлз разложил свои бумаги и контрольные списки на собственном столе в переднем ряду и обойдя скамьи, подошел к месту Рене во втором правом ряду.

Рене смотрелся достаточно щеголевато в своем мундире дома Форбреттенов — темно-зеленого цвета с гармонично-резким оранжевым, — однако лицо его было изнуренным.

— Ну, — произнес Майлз, притворяясь веселым, чтобы поднять дух своего коллеги. — Вот мы и здесь.

Рене выдавил слабую улыбку. — Счет почти равный. У нас не выйдет, Майлз. — Он нервно постучал пальцем по своему списку, точной копии того, что лежал на столе Майлза.

Майлз поставил ногу в коричневом ботинке на скамью Рене, как бы случайно склонился вперед и кинул взгляд на его бумаги. — Я надеялся, что будет не так трудно, — признал он. — Хотя не принимай свой предварительный расчет за решенное дело. Никогда нельзя знать, кто соберется изменить свое мнение в последнюю секунду и перебежать на другую сторону.

— К несчастью, это правило работает в обе стороны, — указал Рене с сожалением.

Майлз пожал плечами, не отрицая этого. Он решил, что на будущие голосования он запланирует чертовски более значительное преимущество в голосах. Демократия, тьфу! Он почувствовал ноющую боль в накачанных адреналином нервах — давно знакомое ощущение, словно перед боем, но без надежды потом разрядиться, как следует постреляв, если уж все пойдет действительно ужасно. С другой стороны, и в него самого здесь вряд ли будут стрелять. Посчитай свои преимущества.

— Ты добился какого-то прогресса вчера вечером, после того как ушел с Грегором? — спросил его Рене.

— Думаю, да. Я до двух часов ночи делал вид, что пью, и спорил с друзьями Генри Форволка. Полагаю, что я в конце концов заловил для тебя Форгарина. Доно… его было пристроить тяжелее. Как вчера прошло у Форсмитов? Вам с Доно удалось пройтись по всему вашему списку «контактов в последнюю минуту»?

— Мне да, — сказал Рене, — но я так и не увидел Доно. Он там не показался.

Майлз нахмурился. — О? Я понял, что он собирается отправиться на этот прием. Я рассчитывал, что вы оба будете держать это в руках.

— В двух местах сразу ты оказаться не мог, — Рене заколебался. — Байерли, кузен Доно, его тут все время спрашивал. Наконец ушел поискать его и больше не вернулся.

— Уф. — Если…, нет, черт возьми!. Если бы Доно, скажем, убили этой ночью, вся комната сейчас уже гудела бы от этой новости. Она уже прошла бы по той сети обмена информацией, которой пользовались оруженосцы Форбарр-Султаны; кто-то уже вызвал бы СБ. Майлз об этом услышал бы. Не так ли?

— Татия здесь — вздохнул Рене. — Она сказала, что не могла оставаться и ждать дома, не зная… если у нас этим вечером еще будет дом.

— Все будет в порядке.

Майлз прошелся по палате, пристально разглядывая изгибающуюся полумесяцем галерею с резной деревянной балюстрадой. Ее уже тоже начали заполнять заинтересованные родственники — форы и прочие, кто имел право или добился разрешения присутствовать здесь. Там была в компании одной из сестер Рене и Татия Форбреттен, которая пряталась в заднем ряду и выглядела еще более бледной, чем ее муж. Майлз оптимистически продемонстрировал ей поднятый вверх большой палец — хотя совсем не испытывал подобного оптимизма.

Палата заполнялась народом. Появилась группа во главе с Борисом Формонкриевым, в том числе молодой Сигур Форбреттен, обменявшимся вежливым, осторожным поклоном со своим кузеном Рене. Сигур не сделал рискованной попытки потребовать места на скамье Рене, а сел под опекающим крылышком своего тестя. Сигур был нейтрально одет в консервативный дневной костюм, не посягающий на вид мундира дома Форбреттенов. Он выглядел нервозным, что бы еще больше приободрило Майлза, если бы он не знал что Сигур всегда так выглядит. Майлз отправился на свое место, успокаивая свои собственные нервы подсчетом вновь прибывших.

Рене рассеянно проговорил. — Где Доно? Я не смогу, как запланировано, передать ему очередь выступать, если он опоздает.

— Не паникуй. Консерваторы примутся просто виснуть у нас на ногах в попытке задержать заседание, пока все их сторонники не будут здесь. А некоторые из них так и не придут. Если будет надо, я встану и начну нести всякую чушь, но между тем позволим им заниматься законодательной волокитой.

— Хорошо, — сказал Рене и вернулся на место. Он сплел руки на столешнице, будто пытаясь не позволить им дрожать.

Проклятье, у Доно было целых двадцать собственных оруженосцев. Он не мог бы пропасть так, чтобы никто этого не заметил. Потенциальный граф должен был суметь найти дорогу в Палату Совета без посторонней помощи. И он не нуждался в том, чтобы Майлз привел его сюда за руку. Леди Донна была известна своими эффектными опозданиями и драматическими появлениями; однако Майлз думал, что она бросила эту привычку вместе с прочим багажом на Колонии Бета. Он побарабанил пальцами по столу, отошел чуть в сторону с линии взгляда Рене и нажал кнопку наручного комма.

— Пим? — пробормотал он в комм-устройство.

— Да, милорд? — тут же ответил Пим со своего поста из парковочной зоны, где он охранял лимузин Майлза и одновременно, без сомнения, занимался болтовней с оруженосцами всех прочих шестидесяти домов, занятых тем же. Ну ладно, не всех: граф Форфолс всегда приезжал в одиночку и на такси. Впрочем, его-то пока еще не было.

— Я хочу, чтобы ты от моего имени позвонил в особняк Форратьеров и выяснил, выехал ли уже лорд Доно. Если его что-то задерживает, прими необходимые меры и заставь его поспешить. Все что ни потребуется, ладно? Потом сообщи мне результаты.

— Понял, милорд, — крошечный индикатор на комме мигнул.

В палату совета вошел Ришар Форратьер, вызывающе одетый в точный вариант мундира дома Форратьеров, заявляющий о его претензиях на графский статус. Он разложил свои заметки на столе Форратьеров, в центре второго ряда, оглядел зал и не спеша направился к Майлзу. Синий с серым мундир вполне неплохо на нем сидел, однако как только он подошел к столу Майлза, тот заметил к своему тайному удовольствию, что по боковым швам было видно, что его недавно перешивали и распускали. Сколько же лет Ришар просто хранил его у себя в гардеробе, ожидая этой минуты? Майлз приветствовал его скудной улыбкой, скрывая гнев.

— Говорят, — прорычал ему Ришар вполголоса, пряча свой гнев вовсе не так хорошо как Майлз, — что честный политик — это тот, кто продается один раз. Кажется, вы под это определение не подходите, Форкосиган.

— Вам стоит более мудро выбирать себе врагов, — выдохнул Майлз в ответ.

Ришар проворчал. — Как и вам. Я не блефую. Вы это сами сможете увидеть еще до окончания этого дня. — Он проследовал прочь к группе людей, теперь собравшихся вокруг стола Формонкриева.

Майлз справился со своим раздражением. По крайней мере, они заставили Ришара беспокоиться; иначе он бы так не вышел из себя и не повел бы себя как осел. Проклятье, и где был Доно? Майлз принялся рисовать детали ручного оружия наемников на краях своего списка и размышлять, как сильно ему не хотелось, чтобы Ришар сидел в Палате Совета у него за спиной следующие сорок лет.

Палата уже заполнялась, становясь более горячей и шумной, оживая. Майлз встал со своего места и обошел ее, отмечая, кто из его союзников прогрессистов пришел, и останавливаясь на минуту, чтобы спешно сказать еще несколько слов в поддержку Рене с Доно тем людям, чью позицию он определил как неясную. Грегор появился на минуту раньше, выйдя из небольшой двери позади императорского возвышения, ведущей в его частную комнату для совещаний. Он сел на свое традиционное место на простой походный табурете, лицом ко всему полукругу графов, и обменялся кивком с Лордом-хранителем Спикерского Круга. Майлз оборвал свою последнюю беседу и скользнул на свою собственную скамью. Точно в назначенный час Лорд-хранитель призвал всех собравшихся к порядку.

И пока никаких знаков от Доно, черт возьми! Но в другой команде тоже не хватало людей. Как Майлз и предсказал в разговоре с Рене, ряд графов-консерваторов воспользовался своим правом на двухминутные выступления, и они стали передавать место в Круге друг другу, с большим количеством долгих, связанных с разборками бумаг пауз между выступлениями. Все графы, привычные к подобным упражнениям, смотрели на часы, подсчитывали присутствующих и устраивались поудобнее. Грегор спокойно наблюдал, не допуская проявления никакого признака нетерпения или какой-то другой эмоции на своем хладнокровном лице. Майлз кусал губы, а его сердце билось все сильнее. Да, этот момент начала слушаний очень похож на бой. Что бы не осталось им несделанным, теперь слишком поздно это исправлять. Вперед. Вперед. Вперед.

***

Вспышка беспокойства стиснула горло Катрионы, когда раздался дверной звонок и, открыв дверь, она обнаружила на крыльце дома своей тети Хьюго с Базилем. К этому беспокойству примешивался и гнев — ведь они оба лишили ее возможности испытывать искреннее удовольствие при встрече со своими родными. Она едва сдержалась от того, чтобы запротестовать, что она-то как раз соблюдала их правила. По крайней мере подожди, пока они не перейдут к обвинениям. Она справилась со свои взрывом эмоций и неприветливо произнесла, — Да? Что нужно вам обоим теперь?

Они взглянули на друг друга. — Можно нам войти? — произнес Хьюго.

— Зачем?

Базиль крепко стискивал руки; он вытер одну ладонь о брючину, словно она была влажной. Сегодня он предпочел надеть свой лейтенантский мундир. — Это чрезвычайно срочно.

У Базиля был снова нервозный вид, словно говорящий «на помощь! я попал в эту развращенную столицу!»

Катриона испытала настоятельный соблазн захлопнуть дверь перед ними обоими и позволить Базилю быть съеденным какими-нибудь ужасными людоедами, каковые, по его мнению, населяли улицы — или гостиные — Форбарр-Султаны. Но Хьюго добавил, — Пожалуйста, Катриона. Это действительно крайне срочно.

Она неохотно дала им пройти и направилась вместе с ними в тетину гостиную.

Они не присели. — Никки здесь? — тотчас спросил Базиль.

— Да. А зачем он вам?

— Я хочу, чтобы вы немедленно приготовили его к дороге. Я хочу как можно скорее увезти его из столицы.

— Что? — практически завопила Катриона. — Почему? Какую ложь вы теперь проглотили целиком? Я не видела лорда Форкосигана и не разговаривала с ним за исключением одного короткого визита позавчера, чтобы сообщить ему о моем карантине. А вы согласились на это! Хьюго — мой свидетель!

Базиль замахал его руками. — Не в этом дело. У меня есть новая, еще более тревожная информация.

— Если она из того же самого источника, что и прежде, то вы глупее, чем я могла себе представить, Базиль Форсуассон.

— Я все проверил, лично позвонив лорду Ришару. За два последних дня я узнал об изменении ситуации намного больше. Сегодня утром, как только права Ришара Форратьера на графство будут утверждены голосованием в Совете, он собирается выдвинуть перед Советом Графов обвинение против лорда Форкосигана в убийстве моего кузена. В этот момент стены захлестнет кровь.

У Катрионы свело желудок. — О, нет! Идиот..!

Тетя Фортиц, привлеченная громкими голосами, выглянула из-за угла кухни как раз к этим словам. Тянущий ее за руку Никки увидел напряженные лица взрослых и подавил свой восторженный крик Дядя Хьюго!.

— А, привет, Хьюго, — сказала тетя Фортиц. Неуверенно она добавила, — И, гм… Базиль Форсуассон, верно? — Катриона только в самых общих чертах рассказала ей с Никки об их предыдущем визите; Никки был возмущен и слегка испуган. Тетя Фортиц согласилась со мнением Майлза, попытку исправить это недоразумение лучше будет отложить до возвращения дяди Фортица.

Хьюго приветствовал ее почтительным поклоном и с трудом продолжал, — Я должен согласиться с Катрионой, но это только укрепляет беспокойство Базиля. Не могу даже вообразить, что вынудило Форратьера решится на такой поступок, когда в городе сейчас находится сам Эйрел Форкосиган. Думали, у него по крайней мере хватит здравого смысла подождать возвращения вице-короля на Зергияр, прежде чем нападать на его наследника.

— Эйрел Форкосиган?! — закричала Катриона. — Вы и правда думаете, что Грегор так беспечно воспримет нападение на того, кого он выбрал в качестве своего Голоса? Или даже снисходительно посмотрит на того, кто попытается устроить огромный публичный скандал за две недели до императорской свадьбы..! Ришар не дурак, он безумец. — Или действует в порыве какой-то слепой паники, но относительно чего он может так паниковать?

— Из всего что я знаю, он безумен, — сказал Базиль, — В конце концов, он Форратьер. И если дойдет до уличных столкновений между высшими форами, как бывало в прошлом, никто в столице не будет в безопасности. И особенно никто из тех, кто был с ними связан. Я хочу успеть уехать с Никки подальше, прежде чем закончится голосование. Знаете, линии монорельсовой дороги могут быть перерезаны. Как это было во время мятежа Фордариана. — Он сделал жест ладонью в сторону тети Фортиц, предлагая ей подтвердить этот факт.

— Ну, это правда, — признала она. — Но даже открытое военное противостояние Фордариана не превратило столицу в пустыню. Сражения были в отдельных местах.

— Но тогда вокруг Университета велись бои , — снова вспыхнул он.

— Да, кое-где.

— А ты это видела? — спросил Никки, чей интерес немедленно отвлекся.

— Мы только узнали, где они были, чтобы обойти это место стороной, милый, — ответила она ему. Базиль добавил с легкой неохотой, — Добро пожаловать с ними, Катриона,.. и вы, госпожа Фортиц… а еще лучше, найдите убежище в доме вашего брата, — он указал в сторону Хьюго. — Возможно, поскольку стало широко известно, что вы привлекли внимание лорда Форкосигана, вы сами можете стать мишенью.

— А вас самого не посещала мысль, что враги Майлза нацелили вас на ту же самую мишень? Что вы позволили манипулировать вами, дали использовать себя как их инструмент? — Катриона глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. — Не пришло в голову кому-нибудь из вас, что Ришара Форратьера могут не утвердить графом? Что вместо этого им станет лорд Доно?

— Эта сумасшедшая женщина? — удивленно произнес Базиль. — Невозможно!

— В равной степени не сумасшедший и не женщина, — сказала Катриона. — И если он станет графом Форратьером, все эти ваши действия обратятся в ничто.

— Я не собираюсь ставить на эту возможность мою — или Никки — жизнь, мадам, — чопорно сказал Базиль. — Если ваш выбор остаться здесь и рискнуть — ладно, я с вами спорить не буду. Однако у меня есть абсолютное обязательство защитить Никки.

— Как и у меня, — уравновешенно заметила Катриона.

— Но, мама, — произнес Никки, явно пытаясь разобраться в быстро следующих друг за другом возражениях, — Лорд Форкосиган не убивал Па.

Базиль, слегка склонившись к нему, ответил огорченной и сочувствующей улыбкой. — Но откуда ты знаешь, Никки? — спросил он мягко. — Может ли кто-то это знать? В этом и проблема.

Никки внезапно захлопнул рот и неуверенно взглянул на Катриону. Она поняла, что он просто не знал, насколько приватным оставался его личный разговор с Императором — и она этого тоже не знала.

Она была вынуждена признать — беспокойство Базиля было заразительным. Хьюго явно подхватил этот вирус. Не важно, что уже давно столкновения между графами серьезно не угрожала стабильности империи; это утверждение не спасет вам жизнь, если вас угораздит попасть под перекрестный огонь прежде, чем имперские войска успеют прибыть на место и подавить его. — Базиль, скоро свадьба Грегора, и столица кишит сотрудниками СБ. Если кто-то — какое бы высокое положение он ни занимал — сделает сейчас малейшее поползновение устроить общественные беспорядки, он так быстро окажется повержен, что не успеет заметить, кто его ударил. Ваши опасения… преувеличены. — Она хотела сказать — необоснованны. — Но что, если Ришар выиграет свой графский титул и вместе с ним право выдвигать обвинения в преступлении против равных ему по положению в Совете?

Базиль покачал головой. — Лорд Форкосиган нажил опасного врага — Лорд Форкосиган — сам опасный враг! — она слишком поздно прикусила язык.

Базиль мгновение смотрел на нее, покачал головой и обратился к Никки. — Никки, собирай свои вещи. Я тебя забираю.

Никки посмотрел на Катриону. — Мама? — неуверенно проговорил он.

Что это Майлз говорил насчет того, как люди попадаются в плен собственным привычкам? Она снова и снова уступала желаниям Тьена в том, что имело отношение к Никки, даже когда была с ним не согласна — потому что он был отцом Никки, потому что он имел право, но больше всего потому, что вынуждать Никки выбирать между родителями казалось едва ли меньшей жестокостью, чем раздирать его на части. Никки не был пешкой в их конфликтах. То, что он был заложником Тьена в специфическом перекосе барраярских законов об опеке, было вторичным соображением, хотя она не раз чувствовала давление этой стены у себя за спиной.

Но, черт возьми, она никогда не давала клятву чести Базилю Форсуассону. Он не владел половиной сердца Никки. Что, если они с Никки внезапно становятся не игроком и заложником, а союзниками, в равной степени осажденными? Что тогда будет возможным?

Она скрестила руки и ничего не ответила.

Базиль дотянулся до руки Никки. Никки спрятался за Катрионой и закричал, — Мама, я не должен идти, так? Я собирался пойти сегодня вечером к Артуру! Я не хочу идти с Базилем! — Его голос сделался тонким от пронзительного расстройства.

Базиль набрал в грудь воздуху и попытался вернуть себе равновесие и достоинство. — Мадам, держите в руках вашего ребенка!

Долгое мгновение она в упор глядела на него. — Но ведь, Базиль, — сказала она наконец шелковистым голосом, — я думаю, вы отменили мои полномочия в отношении Никки. Вы, очевидно, не доверяете моим суждениям по поводу его безопасности и благосостояния. Как тогда я могу управлять им?

Тетя Фортиц, вздрогнула, уловив этот нюанс; Хьюго, отец троих детей, — тоже. Она только что дала Никки молчаливое разрешение дойти до крайностей. Но холостяк Базиль пропустил эту уловку мимо ушей.

Тетя Фортиц тихо начала:

— Базиль, вы действительно считаете, что это мудро…

Базиль еще более сурово протянул руку. — Никки. Поторапливайся. Мы должны успеть на поезд в 11-05 на вокзал Серверных Ворот!

Никки спрятал руки за спину и отважно сказал, — Нет Базиль произнес тоном последнего предупреждения, — Если я должен буду взять тебя на руки и нести, я так и сделаю!

Никки ответил, затаив дыхание, — Я буду кричать. Я всем расскажу, что вы меня похищаете. Я скажу им, что вы не мой отец. И это будет полностью правда!

Хьюго выглядел все более и более встревоженным. — Ради Бога, не доводи мальчика до истерики, Базиль. Они могут не выходить из этого состояния часами. И все будут на тебя смотреть как на новое воплощение Пьера Кровавого. Старые леди будут подходить к тебе и грозить…

— Как вот эта, — прервала его тетя Фортиц. — Господа, позвольте мне отговорить вас…

Изведенный и покрасневший Базиль попытался схватить мальчика еще раз, но Никки оказался быстрее, спрятавшись в этот раз за госпожой Фортиц. — Я всем скажу, что вы меня похищаете для этих, как его… аморальных целей! — запротестовал он из-за этого столь обширного барьера.

Базиль потрясенным голосом спросил Хьюго, — Как он может знать о такого рода вещах?

Хьюго отмахнулся. — Наверное, просто услышал фразу. Знаешь, дети так склонны повторять услышанное.

Базиль явно не знал. Возможно, слабая память?

— Смотри, Никки — сказал рассудительным голосом Хьюго, наклонившись и всматриваясь в лицо мальчика, притаившегося позади кипящей возмущением госпожи Фортиц. — Если ты не хочешь пойти с Базилем, то, может быть, ты вместо этого отправишься ненадолго навестить нас с тетей Розали, Эди и мальчиков?

Никки заколебался. Как и Катриона. Немного нажима, и эта уловка могла бы сработать, но Базиль воспользовался тем, что Никки на мгновение отвлекся, и снова схватил его за руку.

— Ха! Попался!

— Ой! Ой-ой! — закричал Никки. Возможно, у Базиля не было тренированного родительского слуха, умеющего мгновенно отличать между настоящую боль от шума ради пущего эффекта, но, когда Катриона мрачно двинулась вперед, он отшатнулся и бессознательно ослабил захват. Никки вырвался и бросился к лестнице из вестибюля.

— Не пойду! — завопил Никки через плечо, карабкаясь по лестнице. — Нет, не буду! Вы не можете заставить меня. Мама не хочет, чтобы я ушел! — Наверху он заплясал, готовый неистово броситься прочь, и раздразненный Базиль кинулся на ним к лестнице, — Вы еще пожалеете, что расстроили маму!

Хьюго, на десять лет старше и значительно опытнее, раздраженно покачал головой и медленно последовал за ним. Тетя Фортиц, выглядя очень обеспокоенной и слегка посеревшей, замыкала процессию. Наверху хлопнула дверь.

Катриона с бешено колотящимся сердцем поднялась в верхний холл, когда Базиль уже склонился над дверью кабинета ее дяди и с шумом дергал круглую ручку.

— Никки! Открой дверь! Отопри немедленно, слышишь? — Базиль оглянулся и умоляюще посмотрел на Катриону. — Сделайте что-нибудь!

Катриона оперлась спиной на противоположную стену, снова скрестила руки и медленно улыбнулась. — Я знаю лишь одного человека, которому удалось уговорить Никки выйти из запертой комнаты. И здесь его нет.

— Прикажите ему выйти!

— Если вы действительно настаиваете на взятии на себя опеки над ним, то это ваша проблема, Базиль, — холодно сказала ему Катриона. В ее словах подразумевалось — первая проблема из многих.