Когда появилась вторая перемена блюд, Майлз понял, что обеспокоило его в отношении еды. Он уверенно оставил детали Маме Кости, но это было вовсе не то меню, которое они обсудили. Некоторые пункты… отличались. Вместо горячего бульона был теперь изящный холодный сливочно-фруктовый суп, украшенный съедобными цветами. В честь Катрионы, возможно? Приправка к салату из уксуса и трав была заменена чем-то на бледной, сливочной основе. Запах ароматических приправ, расходящийся от хлеба, не имел никакого отношения к маслу…

Жучиная отрыжка. Они подсунули сюда эту проклятую жучиную отрыжку.

Катриона тоже поняла это, в тот момент пока Пим обносил всех хлебом; Майлз понял это по ее секундному колебанию, взгляду сквозь ресницы на Энрике и Марка, и полной невозмутимости , с которой она взяла свой кусочек и решительно откусила. Никаким другим, даже самым маленьким знаком, она не дала понять, что знает, что она ест.

Майлз попробовал дать ей знак, что ей не надо этого есть, скрытно указывая на соусник с жучиным маслом, приправленным зеленью, и отчаянно поднимая брови; но она просто улыбнулась и пожала плечами.

— Хм? — пробормотал вопросительно с полным ртом Иллиан, сидящий между ними.

— Ничего, сэр, — торопливо проговорил Майлз. — Совсем ничего. — Вскочить с места и закричать его высокопоставленным гостям «Остановитесь, прекратите! Вы едите это отвратительное жучиное вещество!» — было бы… пугающим. Отрыжка жуков не была, в конце концов, ядовита. И если им никто ничего не скажет, они и не узнают. Он вгрызся в сухой хлеб, и запил его здоровенным глотком вина.

Тарелки для закусок убрали. На другом конце стола Энрике позвенел ножом о бокал, откашлялся и встал.

— Спасибо за ваше внимание… — он снова откашлялся. — Я наслаждался гостеприимством Дома Форкосиганов, как, уверен, и все сидящие нынче вечером за столом… — согласное бормотание вокруг стола ответило на его слова; Энрике оживился и завел свою песню дальше. — У меня в благодарность есть подарок, который я хотел бы преподнести лорду… Майлзу, лорду Форкосигану, — он улыбнулся, что ему удалось сказать все в точности правильно, — и я думаю, сейчас подходящее время.

Майлза охватила уверенность, что сейчас случится что-то ужасное, что бы это ни было. Он уставился через стол на Марка, глаза в глаза — Знаешь ли ты, черт возьми, что это? — Марк ответил неуверенным пожатием плеч — Извини, понятия не имею — и рассматривал Энрике с возрастающим беспокойством.

Энрике достал из кармана своего пиджака коробочку и пересек комнату, чтобы положить ее на стол между Майлзом и леди Элис. Иллиан и Галени, сидящие напротив, напряглись в выработанной в СБ паранойе; стул Галени чуть отодвинулся назад. Майлз хотел заверить их, что вряд ли это может взорваться, но в чем можно быть уверенным с Энрике? Коробочка была больше, чем та, в которой в прошлый раз сидел масляный жук. Майлз молился о том, чтобы это был, например, один из наборов позолоченных декоративных шпор , которые недолго были в моде год назад, главным образом среди тех молодых людей, которые ни разу в жизни не сидели на лошади…ВСЕ, что угодно, но только не…

Энрике гордо поднял крышку. Это был не больший масляный жук — а целых три их штуки. Три масляных жука, чьи надкрылья вспыхнули коричнево-серебряным, скребли друг по другу лапками, шевелили усиками… Леди Элис отскочила и подавила визг; Иллиан приподнялся со стула в тревоге за нее. Лорд Доно с любопытством склонился к столу, и его черные брови высоко поднялись.

Майлз приоткрыл рот и наклонился над коробочкой, оцепенев и не в силах отвести взгляд. Да, действительно на каждой крошечной, отвратительной спинке был выложен сияющим серебром герб Форкосиганов; серебряная окантовка подчеркивала рудиментарные крылья в точной имитации отделки на рукавах униформы его оруженосцев. Цвета его дома были точно воспроизведены. С одного взгляда можно было узнать его знаменитый герб. Это можно было с достаточной вероятностью распознать и с двух метров. Обслуживание стола приостановилось, так как Пим, Ройс и Янковский столпились за его плечом, чтобы заглянуть в коробочку.

Лорд Доно перевел взгляд с масляных жуков на лицо Майлза и обратно. — Это… это, наверное, оружие? — осторожно отважился он спросить.

Энрике засмеялся и начал восторженный рассказ о своих новых разновидностях масляных жуков, полный абсолютно ненужной информации о том, что именно из них была получено масло, на основе которого был создан суп, салатная заправка и то, что намазывали на хлеб. Майлз мысленно представил, как Энрике склоняется над микроскопом и крошечной, очень маленькой кисточкой претворяет в жизнь свои химеры, пока тот объяснял, что эти образцы, разумеется, не прилагались, а скорее были генетически сконструированы и будут размножаться с каждым последующим поколением.

Пим посмотрел на жуков, затем на рукав своей гордой униформы, снова на смертельную пародию на его знаки отличия, которую являли собой эти твари, и кинул на Майлза душераздирающе отчаянный взгляд, безмолвный крик, который Майлз не мог перевести иначе, как — Прошу вас, милорд, пожалуйста, позвольте нам теперь увести его и убить.

С дальнего конца стола он услышал взволнованный шепот Карин, — Что там? Почему он молчит? Марк, сходи посмотри…

Майлз откинулся назад и сквозь зубы проговорил Пиму самым тихим голосом, как только мог:

— Он не намеревался нанести этим оскорбление. — Это просто так вышло. Герб моего отца, моего деда, моего Дома на этих копошащихся тараканах…!

Пим ответил ему застывшей улыбкой и глазами, сверкающим яростью. Тетя Элис почти примерзла к своему месту. Дув Галени склонил голову набок, его глаза сощурились и губы приоткрылись в непонятно каких внутренних размышлениях, и Майлз не намеревался его об этом спрашивать. С лордом Доно было еще хуже — он заткнул себе рот салфеткой и его лицо покраснело, поскольку он фыркал через нос. Иллиан прижал палец к губам и на его лице почти не было никакого выражения, кроме слабое восхищения в глазах, заставившего Майлза корчиться изнутри. Марк подошел и наклонился поглядеть. Он побледнел и искоса взглянул на Майлза с тревогой. Катриона поднесла руку ко рту, расширив темные глаза.

Во всей оцепеневшей аудитории был только один человек, чье мнение имело значение.

Эта женщина, чей покойный и неоплаканный муж был брошен из-за… какого проявления характера? Какого открытого или тайного бешенства? Майлз проглотил свое скомканное мнение об Энрике, эскобарцах, биоинженерии, сумасшедших предпринимательских намерениях своего брата Марка и наряженных в ливрею Форкосиганов масляных жуках, на мгновение зажмурился, глубоко вздохнул, и улыбнулся.

— Спасибо, Энрике. У меня просто нет слов. Но возможно стоит теперь убрать этих малюток. Вы же не хотите, чтобы они… утомились…, — он мягко прикрыл коробочку и снова вручил ее эскобарцу. Наискосок от него, Катриона тихо перевела дыхание. Брови леди Элис приподнялись от произведенного сюрприза. Энрике радостно вернулся назад на место. Где и продолжил объяснять и показывать своих форкосигановских масляных жуков всем, кто сидел слишком далеко, чтобы их увидеть, включая графа графиню Форбреттен напротив. Беседы действительно оборвались, если не считать неуместного шума смеха Айвена, которого быстро одернула острым выговором Марсия.

Майлз понял, что плавная подача блюд на стол застопорилась. Он сделал жест еще пригвожденному к месту Пиму и пробормотал, — Подавайте следующие блюда, пожалуйста — и добавил с мрачным подтекстом, — Только сначала проверьте их.

Пим, возвращенный к своим обязанностям, невнятно произнес, — Да, милорд. Понимаю.

Следующим блюдом , как оказалось, была холодная закуска из форели с озер Округа Форкосиганов, без всякого соуса из жучиного масла, украшенная лишь чуть наспех вырезанными ломтиками лимона. Хорошо. Майлз временно вздохнул с облегчением.

Катриона наконец достаточно справилась со своими нервами, чтобы сделать попытку завести беседу с одним из ее соседей по столу. Было бы не очень удачно спросить офицера СБ — Какие у вас сегодня дела на работе?, — так что она обратилась к более общей, как она полагала, теме. — Необычно встретить в СБ комаррца, — сказала она Галени. — И ваша семья поддержала ваш выбор карьеры?

Глаза Галени лишь едва расширились и он прищурился на Майлза, который запоздало понял, что краткая предобеденная справка, данная им Катрионе, не включала того факта, что большинство родственников Галени погибло в ходе различных комаррских восстаний или от их последствий. И он даже не пытался решить, как же объяснить ей специфические отношения между Дувом и Марком. Он отчаянно пытался телепатически передать это Дуву, когда Галени ответил просто, — Моя новая — да. — Делия, напрягшаяся в тревоге, растаяла в улыбке.

— О. — по лице Катрионы моментально стало ясно, что она поняла, что сделала какой-то неверный шаг, хотя не знала, что именно. Она поглядела на леди Элис, которая, возможно еще в шоке от масляных жуков, смущенно смотрела на свою тарелку и не заметила этой безмолвной мольбы.

Никогда не оставляющий прекрасную даму в беде, коммодор Куделка искренне вмешался, — Кстати, Майлз, что касается Комарры — ты думаешь, ассигнования на ремонт солнечного зеркала утвердят в Совете?

О, прекрасно, давайте продолжать в том же духе. Майлз ответил своему прежнему наставнику краткой улыбкой благодарности. — Думаю, да. Если Грегор бросит свое слово на чашу весов, что по моим расчетам должно случиться.

— Хорошо, — сказал Галени рассудительно. — Это поможет во всех смыслах. — Он коротко кивнул Катрионе.

Затруднительный момент миновал; и в облегченной паузе, пока каждый подбирал имеющиеся у него крохи политических сплетен к предложенному направлению беседы, над столом ужасающе отчетливо прозвучал радостный голос Энрике Боргоса:

—… принесет так много прибыли, Карин, и вы с Марком сможете приобрести еще одну удивительную поездку в Шар, когда вернетесь на Бету. Даже не одну, а сколько захотите. — он с завистью вздохнул. — Хотел бы я, чтобы мне было с кем туда пойти.

Шар Неземных Восхищений был один из самых знаменитых — или печально известных — на Колонии Бета куполов удовольствий; у него была поистине галактическая репутация. Даже если ваши вкусы не были столь мерзкими, чтобы привлечь ваше внимание к Архипелагу Джексона, то и диапазон лицензированных, медицински контролируемых удовольствий, продающихся в Шаре, был достаточно широк, чтобы вызвать отвращение у большинства. У Майлза на мгновение возникла призрачная надежда, что родители Карин никогда не слышали о этом месте. Марк мог притвориться, что это было бетанским научным музеем, да чем угодно, кроме…

Коммодор Куделка только что набрал полный рот вина, чтобы запить последний кусочек лосося. Он поперхнулся так, что веер капелек пролетел возле Делии, сидевшей напротив отца. Подавиться вином для человека его возраста было весьма опасно; Оливия с нерешительным беспокойством стала хлопать его по спине, пока он, задыхаясь, уткнул лицо в салфетку. Дру наполовину отодвинула стул, разрываясь между желанием броситься вокруг стола на помощь мужу, или, на другой его конец — придушить Марка. Марк остался совсем без помощи; ужас вины так заставил его кровь отлить от щек, что вид у него был незавидный.

Ку настолько справился с дыханием, что смог прохрипеть Марку, — Ты повел мою дочь в Шар?

Карин в панике выпалила, — Это было частью его лечения!

Марк, в еще худшей панике, добавил в отчаянной попытке оправдаться, — Мы получили скидку от Клиники…

Майлз порой думал, что хотел бы присутствовать при том как Дув Галени узнает, что Марк его потенциальный свояк. Теперь Майлз захотел взять это желание назад, но было слишком поздно. Он уже видел Галени оледеневшим, но никогда — столь… готовым взорваться. Ку вновь сделал глубокий вдох, то ли чтобы успокоиться, то ли для небольшой гипервентиляции легких. Оливия сдерживала возбужденное хихиканье. Глаза лорда Доно сверкнули, выражая высокую оценку; он разумеется знал все про Шар, возможно в обоих своих сексуальных воплощениях — прежнем и нынешнем. Госпожа Фортиц, сидящая рядом с Энрике, наклонилась вперед, чтобы кинуть любопытный взгляд на оба конца стола Катриона выглядела ужасно взволнованной — нет, поправил себя Майлз, удивленной. Марк рассказал ей что-то, чем не доверял поделиться с собственным братом? Или она с Карин уже стали достаточно близкими друзьями, чтобы делиться такими тайнами, как это делают женщины? А если это так, что мешало Катрионе в свою очередь рассказать Карин, как она относится к нему, и значит был какой-то способ это выяснить…?

Дру после заметного колебания снова села. Опустилась зловещая губительная тишина «поговорим-позже».

Леди Элис поняла каждый нюанс; ее светское самообладание было так совершенно, что только сидящие рядом с ней Майлз и Иллиан заметили, как она вздрогнула. Хорошо владея своим голосом, она наконец веско произнесла тем тоном, который никто не посмел бы игнорировать «Сделать ремонт зеркала предсвадебным подарком послужит большей популярности… Майлз, что за животное схватил твой кот»?

Ответ на свой сконфуженный вопрос Какое животное? Майлз получил прежде, чем успел это произнести: стук маленьких лапок отозвался на полированном полу гостиной. За наполовину взрослым черно-белым котенком гнался его приятель из того же выводка; несмотря на набитый рот, он испускал удивительно громкое собственническое мяу. Котенок вскарабкался по широким дубовым панелям, затем зацепился когтями, вытянув нитки из бесценного старинного ковра ручной работы, и наконец упал, перевернувшись через голову. Его соперник быстро кинулся на него, но не сумел вырвать у него свой приз. Пара насекомых ножек слабо трепыхнулась между белых усов, и коричнево-серебряное верхнее крыло вздрогнуло в последний раз.

— Мой масляный жук! — закричал Энрике в ужасе, отталкивая свой стул, и с гораздо большей эффективностью атаковал преступного кота. — Отдай его, убийца! — Он вытащил искореженного, измочаленного жука из смертельных челюстей. Черный котенок встал на задние лапы, поставив передние на его ногу, и неистово махал лапой, — Мне, мне, дай мне одного такого тоже!

Превосходно! подумал Майлз, нежно улыбаясь котятам, на этих рвотных жуков все-таки нашлись естественные хищники! Он только-только сформулировал план по быстрому развертыванию сторожевой охране котами Дома Форкосиганов, как ему пришла в голову мысль. Масляный жук уже был во рту у котенка, когда тот прибежал в гостиную. Следовательно…

— Доктор Боргос, где этот кот нашел жука? — спросил Майлз. — Я думал, что их всех заперли внизу. На самом деле, — он поглядел на Марка в другом конце стола, — вы мне это обещали.

— А… — произнес Энрике. Майлз не знал, по какой цепочке размышлений пробежался эскобарец, но увидел, как тот вздрогнул, когда добрался до ее конца. — О. Извините меня. Мне надо кое-что проверить в лаборатории. — Энрике беспокойно улыбнулся, опустил котенка на свой пустой стул и поспешил к выходу из столовой и задней лестнице.

Марк торопливо сказал, — Думаю, мне лучше пойти с ним, — и тоже вышел.

Полный предчувствиями, Майлз отложил салфетку и тихо прошептал, — Тетя Элис, Саймон, займите гостей вместо меня, хорошо? — Он присоединился к процессии, лишь только сделал знак Пиму налить гостям еще вина. Еще больше. И немедленно.

Майлз догнал Энрике и Марка у двери бывшей прачечной, а ныне лаборатории на нижнем этаже, как раз вовремя, чтобы услышать крик эскобарца О, нет! Он мрачно протиснулся мимо Марка и обнаружил Энрике стоящим на коленях перед большим лотком — одним из ульев масляных жуков — лежащим на боку прямо на полу под углом к коробке, в которой он размещался. Его верхняя решетка была косо сбита. Внутри лотка единственный форкосигановский масляный жук, без двух лап с одного бока, двигался отчаянными кругами, пытаясь выкарабкаться, но не мог перебраться через боковую стенку — Что случалось? — прошипел Майлз Энрике.

— Они сбежали, — ответил Энрике и начал ползать по полу, заглядывая под мебель. — Эти проклятые кошки, наверное, сбили лоток. Я достал его , чтобы отобрать для вас жуков в подарок.. Мне были нужны самые большие и лучшие. Все было в порядке, когда я ушел…

— И сколько насекомых было в этом лотке?

— Все они, целая генетическая группа. Приблизительно две сотни штук.

Майлз оглядел лабораторию. Никаких масляных жуков в цветах Форкосигана не было видно. Он подумал, каким большим, старым и скрипучим был этот дом. Трещины в полу, в стенах, крошечные щели для доступа всюду; места под половицами, позади стенных панелей, на чердаках, внутри старых оштукатуренных стен…

Рабочие жуки, как сказал Марк, будут просто блуждать пока не умрут, и все… — У вас, предположительно, была еще и королева? Вы можете, э-э, восстановить ваш генетический ресурс, а? — Майлз медленно прошелся вдоль стен, глядя во все глаза. Никаких проблесков коричнево-серебряного его напряженный взгляд не обнаружил.

— Гм, — сказал Энрике.

Майлз продолжил, тщательно выбирая слова. — Вы уверяли меня, что королевы не могут двигаться.

— Зрелые королевы не могут двигаться, это так, — объяснил Энрике, снова поднимаясь на ноги и качая головой. — Незрелые королевы, однако, могут удирать подобно молнии.

Майлз обдумал это заявление за долю секунды. Рвотные жуки в цветах Форкосиганов. Форкосигановские рвотные жуки по всей Форбарр-Султане.

Был такой прием СБ, сложный захват человека за воротник, затем небольшой полуповорот и движение суставами пальцев; примененный правильно, он вел к прекращению и кровообращения, и дыхания. Майлз рассеяно порадовался, что не потерял хватку, несмотря на его новую гражданскую профессию. Он притянул потемневшее лицо Эниррике вниз, к своему. Тут в дверях лаборатории появилась запыхавшаяся Карин.

— Боргос. Вы найдете и пересчитаете всех этих проклятых рвотных жуков, и особенно их королеву, не позже, чем за шесть часов до прибытия графа и графини Форкосиган, а это будет завтра в полдень. Потому что за пять часов пятьдесят девять минут до их приезда я вызову сюда профессионального дезинсектора, чтобы позаботиться о кишащих здесь насекомых, под которыми я имею в виду абсолютно всех рвотных жуков, которые не будут собраны, понимаете? Никаких исключений и никакого милосердия.

— Нет, нет! — сумел завопить Энрике несмотря на недостаток кислорода. — Вы не должны…

— Лорд Форкосиган! — раздался от двери потрясенный голос Катрионы. Он произвел на него неожиданный эффект, словно луч парализатора ударил в него из засады. Рука Майлза дернулась, виновато разжавшись, и Энрике, пошатываясь, встал прямо, втягивая воздух в чрезвычайно сдавленном хрипе.

— Пусть мое присутствие тебя не останавливает, Майлз, — сказала Карин холодно. Она перешагнула порог лаборатории, Катриона за ней. — Энрике, кретин, как ты только мог упомянуть Шар при моих родителях! У тебя есть хоть капля мозгов?

— Ты так долго его знаешь , и еще спрашиваешь? — ужасающе проговорил Марк.

— И как ты — ее сердитый пристальный взгляд качнулся к Марку, — как он это узнал…. Марк?

Марк слегка сжался.

— Марк никогда не говорил, что это тайна — я думал, что это звучало романтично. Лорд Форкосиган, пожалуйста! Не вызывайте дезинсекторов! Я соберу всех крошек назад, я обещаю! Как-нибудь… — Слезы хлынули из глаз Энрике.

— Успокойтесь, Энрике! — сказала Катриона с утешением. — Я уверен, — она поглядела на Майлза с сомнением, — что лорд Форкосиган не прикажет уничтожить всех ваших бедных жуков. Вы их снова найдете.

— Здесь я ограничен временем… — пробормотал сквозь зубы Майлз. Он мог только вообразить себе сцену, как он завтра в полдень или вечером объясняет только что вернувшимся домой вице-королю с супругой, что означают едва заметные звуки отрыжки, доносящиеся из стены. Возможно он смог бы спихнуть эту задачу Марку…

— Если вы хотите, Энрике, я останусь и помогу вам их искать, — стойко вызвалась Катриона. Она нахмурившись поглядела на Майлза.

Ощущение пронзило его сердце как стрела. О-о… Вот вам картина: Катриона с Энрике, героически — и близко — склонившие вместе головы, чтобы спасти Бедных Жуков от дьявольской угрозы злодейского лорда Форкосигана… Неохотно он пошел на попятный. — После обеда, — предложил он. — Мы все вернемся после обеда и поможем. — Да, если кому-то надо ползать по полу возле Катрионы, охотясь на жуков, то это должен быть он, черт побери. — И оруженосцы тоже. — Он вообразил, как обрадуется Пим при этой новости, и все внутри у него сжалось. — А пока, может быть, нам лучше вернуться и продолжить вежливую беседу и все такое, — продолжил Майлз. — Кроме доктора Боргоса, у которого дела.

— Я останусь и помогу ему, — предложил Марк с энтузиазмом.

— Что? — закричала Карин. — А я пойду объясняться со своими родителями одна? И мои сестры — услышать продолжение этого от них…

Майлз раздраженно покачал головой. — Прежде всего, Марк: зачем, ради бога, ты взял Карин с собой в Шар?

Марк посмотрел на него с недоверием. — Что ты имеешь в виду?

— Ну… да… но ты, конечно же, знал, что это не…гм… не… м-м.. неподходящее место для молодой барраярской ле….

— Майлз, ты вопиющий лицемер! — сказала Карин с негодованием. — Когда бабушка Нейсмит говорила нам, что ты сам там был — и несколько раз…!

— Это было по делам, — сказал Майлз чопорно. — Поразительно, сколько межзвездного военного и индустриального шпионажа проходит через Шар. Вы бы лучше понимали, что бетанская служба безопасности тоже его прослеживает.

— О, да? — сказал Марка. — И мы должны еще поверить тебе на слово, что ты некогда не пробовал тамошних услуг, пока ожидал своих связных…?

Майлз умел узнать момент, когда необходимо предпринять стратегическое отступление. — Я думаю, что нам теперь надо идти на обед. Либо все подгорит или высохнет, а Матушка Кости очень рассердится на нас за то, что мы испортили ее представление. И она уйдет на службу к тете Элис, а мы все вынуждены будем вернуться к замороженным полуфабрикатам.

Эта ужасная угроза достигла разума и Марка, и Карин. Да, а кто вдохновил его повара на создание всяческих соблазнительных рецептов с использованием жучиного масла? Матушка Кости, конечно, не вызвалась на это сама. Все это сильно попахивало заговором.

Он выдохнул и предложил руку Катрионе. После секундного колебания и взволнованного взгляда поддержки, адресованного Энрике, она приняла приглашение, и Майлз повел их всех прочь из лаборатории и снова наверх в гостиную, следя чтобы никто не сбежал.

— Там внизу все в порядке, милорд? — вполголоса спросил Пим обеспокоено.

— Поговорим об этом позже, — ответил Майлз, также вполголоса. — Пусть подают следующее блюдо. И предлагайте больше вина.

— Мы должны подождать доктора Боргоса?

— Нет. Он будет занят.

Пим беспокойно дернулся, но вернулся к своим обязанностям. Тетя Элис, будь благословенно ее умение вести себя в обществе, не попросила о поддержке, но вела разговоры непосредственно лишь на нейтральную тему; ее упоминание об императорской свадьбе сразу переключило на это мысли большинства присутствующих. Возможно кроме мыслей Марка и коммодора Куделки, уставившихся друг на друга в осторожном молчании. Майлз подумал, не стоит ли конфиденциально предупредить Ку, что отколотить Марка его тростью-шпагой — это плохая идея, или, наоборот, такое замечание принесло бы больше вреда чем пользы. Пим налил доверху вином бокал Майлза прежде чем тот успел объяснить, что отданные шепотом распоряжения не относятся к нему самому. Но, черт возьми. Некоторая… нечувствительность стала казаться все более привлекательным состоянием.

Он совсем не был уверен, хорошо ли Катриона проводит время; она снова совсем ушла в себя и иногда посматривала на пустое место доктора Боргоса. Хотя замечания лорда Доно дважды вызвали ее смех. Бывшая леди Донна превратилась в поразительно красивого мужчину, понял Майлз при ближайшем рассмотрении. Остроумный, экзотический, вероятный наследник графства… и, стоит об этом задуматься, с самым ужасным несправедливым преимуществом в опыте любви.

Оруженосец унес тарелки после основного блюда — жареной на гриле синтезированной говяжьей вырезки со сделанным на скорую руку гарниром из сладкого перца, сопровождаемой темно-красным вином. Подали десерт: скульптурно оформленные холмы замороженного вещества цвета крема и слоновой кости, инкрустированные ярким орнаментом из свежих глазированных фруктов. Пим избегал взгляда своего лорда, но Майлзу поймал его за рукав, когда тот проходил мимо, и Пиму пришлось склонился к нему на слово.

— Пим… это то, о чем я думаю?

— Нельзя было ничем помочь, милорд, — пробормотал в ответ Пим, осторожно оправдываясь. — Матушка Кости сказала, что будет либо это, либо совсем ничего. Она все еще действительно разъярена по поводу соусов, и заявляет, что она переговорит с Вами после этого.

— О. Я вижу. Ладно. Продолжайте.

Он поднес ко рту ложку и отважно попробовал. Его гости с сомнением последовали его примеру — хотя Катриона кинула на свою порцию взгляд, недвусмысленно и неожиданно выражающий восхищение, и, склонившись вперед, обменялась улыбками с Карин на другом конце стола; та ответила ей непонятным, но явно торжествующим знаком. Ко вящему ужасу ситуации, эта штука восхитительно таяла во рту, задействовав, кажется, все примитивные рецепторы удовольствия во рту Майлза одновременно. Запив это блюдо сладким и сильным по вкусу золотым десертным вином, Майлз почувствовал себя так, будто его небо обжег вкусовой взрыв — вкус вина и десерта абсолютно дополняли друг друга. Он чуть не закричал, но вместо этого он широко улыбнулся и выпил еще глоток. Кое-как его званый обед похромал дальше.

Разговор о свадьбе Грегора и Лаисы дал Майлзу повод рассказать милый, легкий, забавный анекдот о его общественном долге — подготовить и привезти подарок от его Округа к свадьбе императора: это была скульптура из кленового сахара, и она изображала партизана верхом на лошади, в натуральную величину. Этот рассказ, наконец, заставил Катриону на мгновение улыбнуться ему, а не какому-то другому мужчине. Он мысленно выстроил наводящий вопрос о садах, чтобы вытянуть ее наружу из ее скорлупы; уверен, она могла бы сверкать, если бы только разговор касался того, что ей интересно. Он на мгновение пожалел, что не подготовил леди Элис к этому маневру; так все выглядело бы более тонко, но согласно первоначальному плану его тетя сидела бы на другом месте…

Майлз затянул паузу чуть дольше, чем следовало. Радушно перехватив инициативу, Иллиан обратился к Катрионе.

— Кстати о свадьбах, госпожа Форсуассон, как долго Майлз ухаживал за вами? Вы все же вознаградили его свиданием? Лично я думаю, вам стоило его поводить за нос и заставить потрудиться для этого.

Струя холода хлынула во внутренности Майлза. Элис прикусила губу. Даже Галени вздрогнул.

Оливия огляделась в замешательстве. — Я думала, что мы не будем об этом.

Ку, рядом с нею, пробормотал, — Тихо, малышка.

Лорд Доно, со своей злобной невинностью Форратьеров, повернулся к Оливии и спросил, — А что мы были не должны упоминать?

— О, но если капитан Иллиан сказал это, все в порядке, — закончила она.

Умственные способности капитана Иллиана пострадали в прошлом году, подумал Майлз. Абсолютно точно, что он сам не в порядке.

Ее пристальный взгляд скрестился со взглядом Майлза. — Или возможно…

Нет, безмолвно завершил Майлз ее фразу.

Лицо Катрионы, живое и удивленное секунду назад, превратилось в мраморную скульптуру. Это произошло не мгновенно, но было безжалостно, неумолимо, словно природная катастрофа. Тяжесть, упавшая на сердце Майлза, была сокрушительна. Пигмалион наоборот; я превращаю живых женщин в белый камень…Он знал этот суровый опустошенный взгляд; он видел это в один плохой день на Комарре, и надеялся никогда больше не видеть этого на ее прекрасном лице.

Падающее сердце Майлза столкнулось с его пьяной паникой. Я не могу позволять себе потерять ее, не могу, не могу. Импульсивные скороспелые действия и блеф уже позволяли ему раньше выигрывать сражения.

— Да, э-э, весьма, ну в общем, итак, что подсказывает мне, госпожа Форсуассон, я собирался спросить Вас — вы выйдете за меня замуж?

Мертвая тишина повисла над столом.

Катриона сначала никак не ответила вообще. На мгновение показалось, что она будто бы и не слышала его слов, и Майлз почти поддался убийственному желанию повторить это еще раз погромче. Тетя Элис спрятала свое лицо в руках. Майлз чувствовал, как его перехватившая дыхание усмешка становится все более болезненной и сползает с его лица. Нет, нет. Что я должен был сказать — что я хотел сказать…, хотел попросить передать мне жучиное масло? Слишком поздно…

Она с видимым трудом сглотнула и заговорила. Ее слова упали с губ как ледяные осколки, падая по одному и разбиваясь вдребезги. — Как странно. А я полагала, что вы интересовались садами. По крайней мере, вы так сказали мне.

Вы лгали мне, повисло в воздухе между ними, невысказанное, но оглушающе громкое.

Так завопи. Закричи. Швырни что-нибудь. Протопчись по мне вверх и вниз, это будет правильно, это справедливо причинит мне боль — с этим я смогу иметь дело…

Катриона вздохнула, и душа Майлз взлетела в надежде, но она только отодвинула стул, накрыла салфеткой свою тарелку с наполовину съеденным десертом и повернувшись, направилась к выходу из гостиной. Она задержалась возле госпожи Фортиц, чтобы наклониться к ней и пробормотать, — Тетя Фортиц, увидимся дома.

— Но дорогая, с тобой все будет в порядке…? — реплика госпожи Фортиц была адресована пустому месту, поскольку Катриона уже отошла от нее. Она ускорила шаги, приближаясь к двери, пока почти совсем не побежала. Госпожа Фортиц оглянулась и сделала Майлзу беспомощный жест, говоривший «как вы можете» или, возможно, — как ты это мог сделать, идиот.

Остаток твоей жизни уходит прочь через эту дверь. Сделай же что-то. Стул Майлза со стуком упал на пол, когда он сорвался с него. — Катриона, подождите, нам надо поговорить…

Он не перешел на бег, пока не оказался за дверью, задержавшись только чтобы захлопнуть ее и еще пару последующих, между ними и собравшейся за столом компанией. Он догнал ее в нижнем холле, когда она пыталась открыть дверь и потерпела неудачу; дверь была, разумеется, блокирована системой безопасности.