Майлз заинтересованно поглядел на хозяина дома. — А тебя она в свою коллекцию включила?

Рене усмехнулся. — Мне этой чести не досталось. — Он ответил собеседнику таким же ироническим взглядом. — А как насчет тебя?

— Это когда у нее под рукой был Айвен? Сомневаюсь, что она когда-нибудь опускала глаза достаточно низко, чтобы меня заметить.

Рене выставил ладонь, будто отклоняя вспышку самокритики Майлза, и тот прикусил язык. Он был теперь Имперским Аудитором; прилюдное нытье по поводу доставшегося ему в этой жизни жребия звучало странновато. Он выжил. Никто теперь не мог бросить ему вызов. Но было ли аудиторство достаточным, чтобы побудить обычную барраярскую женщину не обращать внимания на остальное? Так что хорошо, что ты влюблен не в среднюю женщину, а, парень?

Рене продолжал, — Я думал о твоем клоне, лорде Марке, и твоей семье, которая настаивает, чтобы признать его твоим братом.

— Он — мой брат, Рене. Мой законный наследник, и все тут.

— Да, да, раз твоя семья так настаивает. Но что если леди Донна проследила эту дискуссию и то, как вы поступили? Держу пари, она отправилась на Колонию Бета, чтобы сделать клон бедного старого Пьера, и собирается привезти его сюда и предложить в качестве наследника вместо Ришара. Кто-то бы рано или поздно испробовал этот путь.

— Это… разумеется, возможно. Я не уверен, пройдет ли это с нашими ископаемыми. Они чуть не подавились Марком в прошлом году , — Майлз нахмурился при этой мысли. Это могло повредить положению Марка? — Я слышал, она фактически управляла Округом вместо Пьера последние пять лет. Если бы она могла получить для себя место законного опекуна клона, она продолжила заниматься тем же самым еще двадцать лет. Необычно, чтобы опекуном графа являлась его родственница, но все же были некоторые исторические прецеденты.

— Включая ту графиню, которая была юридически объявлена мужчиной, чтобы получить наследство, — вставил Рене. — А затем рассматривалось такое причудливое дело относительно ее брака.

— О, да, помню — я об этом читал. Но тогда была гражданская война, и это устранило препятствия с ее пути. И она принадлежала к победившей стороне. Но сейчас не идет никакой гражданской войны — если не считать войну между Донной и Ришаром, и я никогда не слышал ничего о подоплеке этой вражды. Интересно… если считать что твоя догадка верна — она использовала для рождения ребенка маточный репликатор или прибегла к внедрению эмбриона, чтобы родить его органическим путем?

— Органическое рождение кажется сверхъестественно кровосмесительным, — сказал Рене с гримасой отвращения. — Форратьеры иногда удивляют. Я надеюсь, она использует репликатор.

— М-м, у нее никогда не было собственного ребенка. Ей сорок, или что-то около того,… и если бы клон рос внутри ее собственного тела, она бы по крайней мере была уверена, что оно — извини меня, он — полностью в безопасности, насколько это возможно. Тогда будет намного тяжелее забрать нее младенца или оспаривать его опекунство. В пользу Ришара, например. Теперь это был бы острый поворот событий.

— Будь опекуном Ришар, как ты думаешь, долго бы прожил этот ребенок?

— Подозреваю, он не дожил бы до совершеннолетия, — Майлз, нахмурившись, рассматривал этот сценарий. — И его гибель выглядела бы случайной.

— Ладно, мы скоро узнаем план леди Донны , — сказал Рене. — Либо дело будет закрыто в связи с ее неявкой в суд. Три месяца, предоставленные ей для сбора доказательств, практически истекли. Это кажется щедрым сроком, но, думаю, просто в прежние времена каждому давали шанс добраться до столицы верхом.

— Да, для Округа плохо, если место графа будет так долго пустовать. — Уголок рта Майлза приподнялся. — В конце концов, не хотелось бы, чтобы простолюдины выяснили, что они могут прожить и без нас.

Рене дернул бровью, подхватив шутку. — Твоя бетанская кровь сказывается, Майлз.

— Нет, только мое бетанское воспитание.

— Биология — это не судьба?

— Больше нет.

Из за поворота лестницы, ведущей в гостиную, эхом раздалась легкая музыка женских голосов. В ответ на серебристый перезвон смеха что-то произнес более низкий альт — и Майлзу показалось, что он узнал голос.

Рене выпрямился, обернулся, и его губы раздвинулись в полуулыбке. — Они вернулись. И она смеется. Я не слышал смеха Татии несколько недель. Благослови тебя бог, Марсия.

Так это был голос Марсии Куделки? Легкий стук женских каблучков по ступеням лестницы — и перед благодарным взором Майлза неожиданно показались три женщины. Да. Две сестры-блондинки Куделки, Марсия и Оливия, оттеняли привлекательную внешность более невысокой брюнетки. У молодой графини Татии Форбреттен были яркие ореховые глаза, широко посаженные на лице в форме сердечка с острым подбородком. И с ямочками. Вся восхитительная композиция обрамлялась колеблющимися локонами волос цвета черного дерева.

— Ура-а-а, Рене!! — выпалила Марсия, обладательница альта. — Ты уже не сидишь здесь один в темноте и унынии. Эй, Майлз! Ты наконец-то пришел приободрить Рене? Весьма похвально!

— Более или менее, — ответил Майлз. — Я и не знал, что вы так близко знакомы.

Марсия вскинула голову. — Оливия и Татия вместе учились в школе. Я только уговорила их пойти на прогулку. Ты веришь, в это красивое утро они хотели остаться дома?

Оливия застенчиво улыбнулась и на секунду обняла графиню Татию жестом поддержки. Ах, да. Они вместе учились в частной школе, когда Татия Форкерес еще не была графиней, но, конечно, уже тогда была красавицей и наследницей состояния.

— И где вы были? — спросил Рене, улыбаясь жене.

— Просто прошлись по магазинам в Караван-Сарае. Мы остановились перекусить чаем с печеньем в кафе на Главной Площади и посмотрели на смену караула у Министерства, — обратилась графиня к Майлзу. — Мой кузен Станнис теперь офицер в оркестре флейтистов и барабанщиков Городской Охраны. Мы ему помахали, но он, конечно, не мог нам ответить — он был на посту.

— Я пожалела, что мы не заставили вас пойти с нами, — сказала Оливия Рене, — но так лучше. Иначе бы Майлз не застал бы вас дома.

— Все нормально, девушки, — решительно заявила Марсия. — Вместо этого я голосую за то, чтобы заставить Рене пойти вместе с нами в Городской Зал Форбарр-Султаны завтра вечером. Я случайно знаю, где можно достать четыре билета.

Это предложение было рассмотрено и поддержано без какого-либо участия графа, но Майлзу не показалось, что Рене слишком сильно сопротивлялся такому развитию событий — отправиться в сопровождении трех прекрасных леди слушать так любимую им музыку. И действительно, кинув несколько стеснительный взгляд на Майлза, он позволил себя уговорить. Майлз спросил себя, как же Марсия прямо сейчас добудет из-под полы билеты, которые были вообще проданы за год-два заранее. Возможно, она воспользуется знакомствами своей сестры Делии в СБ? Команда Куделки в действии — это была вещь!.

Графиня улыбнулась и помахала в воздухе каллиграфически подписанным конвертом. — Посмотри, Рене! Оруженосец Келсо передал это мне, когда мы пришли. Это от графини Форгарин.

— Мне это кажется похожим на приглашение, — сказал Марсия тоном глубокого удовлетворения. — Смотри , что-то не так плохо, как ты боялась.

— Открой его, — настаивала Оливия.

Так и сделав, Татия пробежала глазами по листу, и оживление покинуло ее лицо. — Ох, — выдохнула она, стараясь не показывать эмоций. Тонкий лист наполовину смялся в ее стиснутой руке.

— Что? — спросила Оливия с тревогой.

Марсия отобрала у нее письмо и сама пробежала его глазами. — Ах, змея !. Это отказ от приглашения на крещение ребенка ее дочери. "… я боюсь, вам не было бы удобно " — да что я вижу! Трусы! Змеюки!

Графиня Татия быстро моргнула. — Все нормально, — она сказала приглушенным голосом. — Я и так не планировала туда идти.

— Но ты говорила, что собираешься надеть… — начал Рене, но тут же резко закрыл рот. Мускул на его челюсти дернулся.

— Все эти женщины, вместе со своими мамочками, которым не удалось окрутить красавца Рене за последние десять лет, — они просто… просто… — пробормотала Майлзу Марсия , — … змеи.

— Это — оскорбление для всего семейства пресмыкающихся, — сказала Оливия. — Гады подходит лучше.

Рене искоса поглядел на Майлза. — Я не мог не заметить… — он сказал чрезвычайно нейтральным голосом, — что мы пока что не получили приглашения на свадьбу Грегора и доктора Тоскане.

Майлз отмахнулся, заверив его. — Здешние приглашения еще не разослали. Я точно знаю. — Он решил, что в этот момент будет явно лишним упоминание той небольшой политической дискуссии по данному вопросу, которая состоялась несколько недель назад на совещании в Императорском дворце.

Он оглядел всех сидящих вокруг стола: кипящую Марсию, пораженную Оливию, замершую графиню и вспыхнувшего он негодования Рене. Его осенило. Девяносто шесть стульев. — Я через два дня даю маленький приватный званый обед. В честь возвращения домой с Колонии Бета Карин Куделки и моего брата Марка. Там будет и Оливия, и вся ее семья, и леди Элис Форпатрил, и Саймон Иллиан, и мой кузен Айвен и несколько моих близких друзей. Я счел бы честью, если бы вы оба тоже пришли к нам.

Рене справился с причиненной болью и улыбнулся в ответ на этот явный жест милосердия. — Спасибо, Майлз. Но не думаю…

— Ох, Татия, конечно, вам надо пойти, — вмешалась Оливия, сжимая руку своей давней подруги. — Майлз наконец-то покажет нам свою возлюбленную. Пока ее видела только Карин. Мы все просто умираем от любопытства.

Рене поднял брови. — Ты, Майлз? Я думал, ты старый холостяк, как твой кузен Айвен. И уже женат на своей работе.

Майлз состроил свирепую гримасу Оливии и ответил на реплику Рене. — У нас с работой случился развод по медицинским показаниям. Оливия, где ты взяла эту идею относительно госпожи Форсуассон — знаешь, Рене, она работает для меня как парковый дизайнер, но она племянница лорда Аудитора Фортица, мы познакомились на Комарре, она только недавно овдовела и конечно же не… не готова для роли чьей-то возлюбленной. Там будут еще и лорд Аудитор Фортиц и госпожа профессор, так что это все семейный праздник, и ничего такого не соответствующего положению.

— Чьему положению? — спросила Марсия.

— Катрионы, — сорвалось с его губ прежде, чем он смог удержаться. Все четыре прекрасных слога.

Марсия усмехнулась ему безо всякого раскаяния. Рене с женой посмотрели на друг друга — ямочки на лице Татии обозначились на секунду, а Рене многозначительно наморщил губы.

— Карин сказала мне, что лорд Марк сказал ей, что ты ей сказал, — невинно объяснила Оливия. — И кто в таком случае солгал?

— Никто, черт возьми, но… но… — он сглотнул, и приготовился пройти через это еще раз. — Госпожа Форсуассон — она… она… — почему с каждым разом это становилось тяжелее произносить, а не наоборот? -… находится в формальном трауре по своему покойному мужу. Я собираюсь объясниться с ней, когда для этого придет время. Пока оно еще не пришло. Так мне нужно ждать. — Он скрипнул зубами. Рене сидел теперь, опершись подбородком на руку и прикрыв пальцем губы, его глаза блестели. — А я ненавижу ждать, — выпалил Майлз.

— О, — сказал Рене. — Вижу.

— А она тоже влюблена в вас? — спросила Татия, кинув украдкой любящий взгляд на своего мужа.

О боже, Форбреттены были влюблены друг в друга не меньше, чем Грегор с Лаисой, и это после трех лет брака! Матримониальный энтузиазм был чертовски заразным. — Я не знаю, — признался Майлз чуть тише.

— Он сказал Марку, что он ухаживает за ней тайно, — объяснила Марсия Форбреттенам. — В тайне от нее. Мы с сестрами все еще пробуем понять, что это означает.

— Весь город в курсе моих частных разговоров? — прорычал Майлз. — Я придушу Марка.

Марсия подмигнула ему с деланной невинностью. — Карин узнала от Марка. Я — от Айвена. Маме рассказал это Грегор. А Па узнал все от Пима. Знаешь, Майлз, если ты хочешь сохранить это в тайне, то зачем рассказываешь об этом всем и каждому?

Майлз набрал воздуху в грудь.

Но в эту секунду графиня Форбреттен произнесла нарочито застенчиво, — Спасибо, лорд Форкосиган. Мы с мужем будем рады посетить ваш званый обед. — Она улыбнулась ему, показав ямочки на щеках.

— Добро пожаловать. — выдохнул он — Вице-король с супругой вернутся с Зергияра? — спросил Майлза Рене с оттенком вежливого любопытства.

— К этому вечеру — нет. Хотя весьма скоро. Но это мой собственный прием. Мой последний шанс получить особняк Форкосиганов полностью в свое распоряжение, прежде чем его займет этот бродячий цирк. — Конечно, он ждал возвращения родителей, но быть «хозяином дома» в последние несколько месяцев было довольно… приятно. Кроме того, представление Катрионы графу и графине Форкосиган, ее предполагаемым будущим тестю и теще, Майлз собирался срежиссировать с предельной тщательностью.

Пожалуй, на сегодня его светские обязанности были выполнены. Майлз с определенным достоинством встал, попрощался с каждым и вежливо предложил Марсии и Оливии подвезти их. Оливия осталась со своей подругой-графиней, но Марсия поймала его на слове.

Когда Пим открыл перед ним заднюю дверцу лимузина, Майлз поглядел на своего оруженосца с подозрением. Он всегда приписывал сверхъестественные способности Пима к коллекционированию сплетен, столь ценные с учетом новой должности Майлза, его прежнему опыту работы в СБ. Майлз не до конца осознавал, что Пим мог ими меняться. Пим, заметив этот взгляд, но не зная его причины, вел машину чуть мягче чем обычно, но, казалось, ничем иным не отреагировал на неудовольствие своего лорда.

Сидя на заднем сиденье лимузина вместе с Марсией, пока машина отъехала от Дома Форбреттенов и спускалась вниз к Звездному Мосту, Майлз всерьез подумывал о том, чтобы задать ей хорошую головомойку за то, что она высмеяла его отношение к Катрионе на глазах у Форбреттенов. Он теперь был Имперским Аудитором, божьим — или, по крайней мере, императорским — соизволением. Но тогда ничего бы больше от нее не узнал. Он сдержал себя.

— Как Форбреттены держатся, на твой взгляд? — спросил он ее, Она пожала плечами. — Делают хорошую мину при плохой игре, но я думаю, что они сильно потрясены. Рене полагает, что он скорее всего проиграет дело и потеряет графство и все с ним.

— И я сделал такой вывод. Но он действительно проиграет, если не приложит больше сил, чтобы сохранить его. — нахмурился Майлз.

— Он ненавидит цетагандийцев с тех пор, как его отец погиб в войне за Ступицу Хеджена. Татия говорит, что его пугает одна только мысль о том, что в нем есть что-то от цетагандийцев. — Помолчав мгновение, она добавила, — Думаю, и ее это тоже немного пугает. Я подразумеваю… теперь мы знаем, почему эта ветвь Форбреттенов внезапно проявила такой необычно сильный музыкальный талант после Оккупации.

— Я тоже вижу эту связь. Но она, кажется, держится за него. — Ужасно думать, что это несчастье могло разрушить брак Рене так же, как и его карьеру.

— Это было и для нее тяжело. Ей нравится быть графиней. Оливия рассказывает, что когда они вместе учились в школе, другие девочки иногда из зависти делали гадости Татии. То, что Рене выбрал ее, было все равно что подняться на ступеньку наверх, и все остальные это видели, да еще у нее такое великолепное сопрано. Она обожает его.

— Ты думаешь, их брак выстоит? — спросил он обнадеживающе.

— Гм…

— Гм…?

— Все это началось, когда они собирались завести младенца. И они пока этого не сделали. Татия… не говорит об этих вещах. Она может болтать обо всем прочем, но только не об этом.

— О. — Майлз попробовал сделать вывод, что это значило. Звучало не очень обнадеживающе.

— Оливия — почти единственная из старых друзей Татии, которые навещают ее теперь, когда это стало известным. Даже сестры Рене притворяются, что уехали за город, хотя по противоположным причинам, я полагаю. Похоже, что никто не хочет посмотреть ей в глаза.

— Если проследить достаточно далеко, мы все происходим от инопланетников, черт возьми, — проворчал Майлз расстроено. — Что значит одна восьмая? Оттенок. Почему это должно дисквалифицировать одного из лучших людей, который у нас есть? Компетентность должна значить хоть что-то.

Марсия криво усмехнулась. — Если ты хочешь сочувствия, ты прибыл не по адресу, Майлз. Будь мой Па графом, не важно насколько я была бы компетентна, я бы его титула не унаследовала. И самые блестящие в мире способности не имели бы здесь никого значения. Если ты только сейчас выяснил, что этот мир несправедлив, то ты, в общем, слишком поздно это понял.

Майлз скривился. — Для меня не это новость, Марсия. — Автомобиль, подъехал к городскому дому коммодора Куделки. — Но раньше правосудие не было моей работой. — И власть далеко не так всесильна, как выглядит со стороны. Он добавил, — Но, наверное, в этой проблеме я бы тебе помочь не смог. У меня есть весомые личные причины не желать нового появления в барраярском своде законов возможности наследования по женской линии. Например, я хочу выжить. Мне очень нравится моя работа. И оказаться на месте Грегора я не хочу.

Он открыл дверцу и она выбралась из машины, благодарно помахав ему рукой — это было «спасибо» и за поездку, и за его последние слова. — Увидимся на твоем званом обеде.

— Передай наилучшие пожелания коммодору и Дру, — крикнул он ей вслед.

Она стрельнула в его сторону через плечо ослепительной улыбкой Куделок, и убежала прочь.