— Куда деть? Если эта штука наполовину столь же хороша, как выглядит, расфасуйте ее по десятилитровым мешкам и продавайте! Каждый, кто разводит земные растения, захочет это попробовать.

— Вы так думаете? — сказал Энрике, обеспокоенный и заинтригованный. — Я не смог никого этим заинтересовать там, на Эскобаре.

— Это же Барраяр. Здесь сжигание и внесение в почву компоста очень долго было единственным способом терраформирования, а уж самым дешевым оно осталось и до сих пор. Компоста на основе земной органике никогда не хватало для того, чтобы и сохранять плодородие старых почв, и осваивать новые территории. Раньше, в Период Изоляции, у нас были даже войны за лошадиный навоз.

— О, да, помню, нам рассказывали об этом на уроках истории, — усмехнулась Карин. — Небольшая война, но тем не менее, очень.. символичная.

— Кто с кем воевал? — спросил Энрике. — И почему?

— Я думаю, поводом для этой войны действительно послужили не только деньги и традиционные форские привилегии, — объяснила ему госпожа Форсуассон. — Было такое правило — в тех Округах, где квартировала имперская кавалерия — раздавать отходы конюшен бесплатно любому простолюдину, который может увезти его на телеге, по принципу «кто первым пришел, тот и получил». Один из наиболее материально стесненных Императоров решил использовать этот навоз только принадлежащей ему земли либо продавать его. Эта проблема как-то наложилась на конфликт наследования Округа, и началась война.

— И чем кончилось дело?

— При жизни того поколения победили графы. При следующем — Император забрал все назад. А при следующем поколении… ну ладно, теперь-то у нас кавалерии в таком количестве больше нет. — Она направилась к раковине, чтобы помыть руки, и добавила через плечо. — Еще осталась еженедельная общедоступная раздача в императорских конюшнях, здесь, в Форбарр-Султане, где еще сохранился церемониальный кавалерийский отряд. Люди сюда приезжают на автомобилях чтобы, по древней традиции, получить один-два мешка удобрений для своих цветников,.

— Госпожа Форсуассон, я прожил в шкуре масляного жука четыре года, — искренне поделился с ней Энрике, пока она вытирала руки.

— М-м…, — неопределенно ответила она и мгновенно завоевала сердце Карин тем, что сумела сдержать смех и лишь широко распахнула глаза в непроизвольном приступе веселья.

— Нам действительно нужен на глобальном уровне кто-то вроде местного консультанта по видам эндемичной растительности, — продолжил Энрике. — Как вы думаете, вы сможете помочь нам?

— Пожалуй, я смогу вам дать нечто вроде быстрого краткого обзора и некоторые идеи относительно того, куда обратиться дальше. Но кто вам действительно нужен, так это чиновник по делам агрономии Округа — разумеется, лорд Марк может обеспечить вам доступ к подобному должностному лицу в графстве Форкосиган.

— Ну, вот видите, — вскричал Энрике. — Я даже не знал, что есть такой человек.

— И я не уверена, что сам Марк об этом знает, — добавила Карин с сомнением.

— Держу пари, Ципис — управляющий Форкосиганов — мог бы все вам объяснить , — сказала госпожа Форсуассон.

— О, вы знаете Циписа? Правда он милый человек? — сказала Карин.

Госпожа Форсуассон согласно кивнула. — Лично с ним я не встречалась, но он оказал мне большую помощь, когда мы обсуждали с ним по комму проект сада лорда Форкосигана. Я собираюсь спросить его, не могла бы я съездить в Округ и собрать там коллекцию камней и валунов с Дендарийских гор, чтобы выложить ими русло потока — знаете, вода в саду будет оформлена в виде горного ручья, и я полагаю, что лорд Форкосиган оценит это дыхание родного дома.

— Майлз? Да, он любит эти горы. Он часто катался там верхом, когда был моложе.

— Правда? Он мало рассказывал об этом периоде своей жизни…

В эту секунду в дверях появился Марк, шатающийся под грузом большой коробки с лабораторными материалами и инструментами. Энрике с довольным криком освободил его от этой ноши, которую отнес на лабораторный стол чтобы распаковать свои долгожданные реактивы.

— А, госпожа Форсуассон, — приветствовал ее Марк, отдышавшись. — Спасибо за кленовые щепки. Кажется, это то что надо. Вы со всеми познакомились?

— Только что, — заверила его Карин.

— Ей нравятся наши жуки, — радостно сообщил Энрике — А вы уже попробовали жучиный сыр? — осведомился Марк — Пока нет, — ответила госпожа Форсуассон — А хотели бы? Я имею в виду, жуков-то вы уже видели, ведь так? — неуверенная улыбка Марка говорила о том, что он сомневается, можно ли рассматривать Катриону как еще один «контрольный объект».

— О… конечно. — она улыбнулась ему в ответ, хотя улыбка получилась чуть кривой. — Маленький кусочек. Почему бы и нет.

— Дай кусочек на пробу, Карин.

Карин сняла с полки одну из множества из литровых емкостей с жучиным маслом и откупорила ее. Стерилизованный и герметично запечатанный, этот продукт мог бы сколь угодно долго храниться при комнатной температуре. Это масло было получено из урожая сегодняшнего утра; насекомые с энтузиазмом среагировали на новый корм. — Марк, нам скоро понадобится еще больше таких емкостей. И повместительнее, чем эти. Литр жучиного масла с одного улья в день — это через какое-то время в целом составит очень много продукта. — На самом деле, это время должно наступить весьма скоро. Особенно если обитатели этого дома не поддадутся уговорам и по-прежнему будут за раз съедать лишь по кусочку. Оруженосец уже начал избегать этого коридора.

— О, малютки будут делать и больше, теперь они полноценно питаются, — бодро кинул через плечо стоящий у стола Энрике.

Карин глубокомысленно поглядела на двадцать емкостей, которые она только нынче утром водрузила на самый верх небольшой горы урожая прошлой недели. К счастью, в Доме Форкосиганов было много пустых мест под склад. Она вытащила одноразовую ложку, одну из специально подготовленных для демонстрации, и протянула ее госпоже Форсуассон. Госпожа Форсуассон взяла столовый прибор, неуверенно моргнула, зачерпнула пробу из емкости и храбро положила в рот. Марк и Карин с тревогой наблюдали, как она проглотила.

— Интересно, — вежливо она сказала через секунду.

Марк увял.

Она нахмурила брови, переживая вместе с ним; затем поглядела на ряд емкостей и предложила:

— А как это штука переносит замораживание? Вы пробовали пропустить ее через машинку для мороженого, добавив немного сахара и вкусовые добавки?

— На самом деле пока что нет, — сказал Марк. Он наклонил голову, задумавшись. — Хм. Ты думаешь, это сработало бы, Энрике?

— Не вижу возражений, — отвечал ученый, — коллоидная вязкость не разрушается при отрицательных температурах. Лишь тепловое нарастание изменяет микроструктуру белка и, следовательно, его консистенцию.

— То есть эта штука делается похожей на резину, когда пытаешься приготовить ее на огне, — перевел Марк. — Но мы над этим работаем.

— Попробуйте его заморозить, — предложила госпожа Форсуассон. — И наверное, стоит ему дать, хм, более подходящее для десерта название?

— А, маркетинг, — вздохнул Марк. — Это будет следующим шагом, так?

— Госпожа Форсуассон сказала, что она для нас проверит жучиный помет на своих растениях, — утешила его Карин.

— О, великолепно! — Марк снова улыбнулся садовнице. — Эй, Карин, хочешь полетим послезавтра со мной и ты поможешь мне найти место для будущего завода?

Энрике прекратил распаковываться, вперил пристальный взгляд в пространство и вздохнул, — Исследовательский Парк Боргоса.

— Вообще-то я думал назвать это Марк Форкосиган Энтерпрайзес, — сказал Марк. — Понятно, почему стоит произносить название полностью? Просто MVK Энтерпрайзес могут создать возможность для путаницы с Майлзом.

— Ранчо Масляных Жуков Карин, — твердо поставила точку Карин.

— Очевидно, нам придется устроить голосование акционеров. — ухмыльнулся Марк.

— Но вы автоматически победите, — уныло заметил Энрике.

— Не обязательно, — парировала его реплику ему Карин и с насмешливым негодованием выпалила в сторону Марка:

— Мы только что говорили о поездке в Округ. Госпоже Форсуассон нужно туда ехать собирать камни. И еще она сказала Энрике, что могла бы помочь ему с изучением местных барраярских растений. Что если нам поехать всем вместе? Госпожа Форсуассон упомянула, что они с Циписом никогда лично не встречались, только беседовали по комму. Мы могли бы представить ее ему , и сделать из этого всего что-то вроде пикника И ей не пришлось бы оставаться наедине с Марком, что представляло для нее всяческое… искушение и замешательство — это ослабляющее ее решимость поглаживание по шее, по спине, и покусывание уха, и еще… нет, об этом она и думать не хотела. За эту неделю в Доме Форкосиганов они достигли больших профессиональных успехов, и это было очень удобно. Очень по-деловому. Хорошо, что они были заняты. Хорошо, что не одни. Быть вдвоем наедине было… хм.

Марк пробормотал ей вполголоса, — Но тогда нам надо будет взять Энрике, и… — судя по его лицу, он-то имел в виду именно остаться наедине.

— О, будет весело. — Карин твердо взяла дело в свои руки. Пара минут убеждения и проверок их ближайшего расписания, и вот уже они четверо договорились обо всем — в том числе и о том, что выехать придется рано утром. Она мысленно напомнила себе прийти в особняк Форкосиганов пораньше, чтобы удостовериться, что Энрике умыт, одет и готов показаться на людях.

В коридоре раздались быстрые, легкие шаги, и Майлз ухватился за дверной косяк, словно десантник, ныряющий в люк челнока. — А! Госпожа Форсуассон, — выдохнул он. — Оруженосец Янковский только что сказал мне, что вы здесь, — его пристальный взгляд охватил комнату, определяя что презентация в разгаре. — Вы ведь не позволили им накормить себя этой жучиной от… — жучиным маслом, да? Марк…!

— На самом деле эта вещь вовсе неплоха, — заверила его госпожа Форсуассон, уловив подсказку во взгляде Марка и движении его подбородка в сторону брата — «ну, вот видите, что я говорил?» — — Возможно, этот продукт придется еще немного доработать, прежде чем его продавать.

Глаза Майлза округлились. — Да, уж ты просто как ребенок.

Госпожа Форсуассон поглядела на свое хроно. — Моя бригада экскаваторщиков в любую минуту может вернуться с завтрака. Было приятно познакомиться, мисс Куделка, доктор Боргос. До послезавтра, да? — Она подхватила пакет с упаковками жучиного удобрения, приготовленный для нее Карин, и с улыбкой откланялась. Майлз вышел вслед за ней.

Он вернулся через пару минут, судя по всему проводив ее до двери в конце коридора. — Боже праведный, Марк! Не может быть, что ты накормил ее этой жучиной отрыжкой. Как ты мог!

— Госпожа Форсуассон, — сказал Марк с достоинством, — очень разумная женщина. При наличии неотразимых фактов она не позволяет бессознательным эмоциям влиять на ее ясное решение.

Майлз запустил руки в волосы. — Да уж, я знаю.

Энрике сказал, — Это действительно впечатляет. Как будто она понимала мои слова прежде, чем я успевал их произнести.

— Она все понимала и после ваших слов, — сказала Карин ядовито. — Вот это впечатляет еще больше.

Энрике застенчиво усмехнулся. — Я не слишком вдавался в технические подробности, как вы думаете?

— Явно не сейчас.

Майлз нахмурил брови. — А что у вас будет послезавтра?

Карин жизнерадостно ответила, — Мы вместе отправимся в Округ , чтобы нанести визит Ципису и поискать всякие вещи, которые нам нужны. Госпожа Форсуассон обещала на месте ввести Энрике в курс местной ботаники, чтобы он смог начать проектировать дальнейшее развитие жуков.

— Я собирался сам устроить ей первое знакомство с Округом. Я все спланировал. Хассадар, Форкосиган-Сюрло, Дендарийское Ущелье — я хочу, чтобы у нее сложилось правильное первое впечатление.

— Слишком грубо, — ответил Марк безо всякого сочувствия. — Расслабься. Мы только хотим позавтракать в Хассадаре и немного оглядеться вокруг. Округ большой, Майлз, и тебе останется еще много чем похвастаться потом.

— Стоп, я придумал! Я поеду с вами. Да, быстро закончу все дела и поеду.

— Во флаере только четыре места, — уточнил Марк. — Считай — я сам, затем Энрике, госпожа Форсуассон нужна ему, и будь я проклят, если оставлю Карин здесь, чтобы взять тебя. — В выражении на лице Марка смешались нежная улыбка, предназначенная Карин, и негодующий взгляд, который он кинул в сторону своего брата.

— Да, Майлз, ты ведь даже не акционер нашего предприятия, — поддержала Карин.

Под свирепым взглядом своего брата Майлз ретировался, исчезнув в коридоре с бормотанием:

—… не может быть, что он накормил ее жучиной отрыжкой. Если бы я только пришел сюда пораньше — Янковский, черт возьми, нам с вами надо немного поговорить…

Марк и Карин покинули лабораторию вслед за ним. Стоя в коридоре, они наблюдали за его отступлением.

— Что за муха его укусила? — удивленно спросила Карин.

Марк дьявольски усмехнулся. — Он влюблен.

— В свою садовницу? — Карин подняла брови.

— Как я понял, он выбрал кружной путь. Он встретил ее на Комарре во время своего недавнего расследования. И нанял ее в как садовницу, чтобы слегка сблизиться с ней. Он тайно за ней ухаживает.

— Тайно? Почему? Она кажется мне совершенно подходящей — она даже фор — или ее положение позволяет говорить только о браке? Не думаю, что для Майлза это проблема. Или… ее родственники против, из-за его…? — неопределенно проведя рукой вдоль своего тела, она намекнула на предполагаемую мутацию Майлза. Предположив столь печально-романтичный вариант, Карин оскорбленно нахмурила брови. Да как они смеют смотреть на него свысока…

— Нет, в тайне от нее, как я понял.

Карин наморщила нос, — Подожди, как это так?

— Попробуй уговорить его объяснить тебе это. Для меня это все прозвучало бессмыслицей. Бессмыслицей даже по стандартам Майлза. — Марк глубокомысленно нахмурился. — Если он только не впал в глобальный приступ сексуальной застенчивости.

— Это Майлз-то? — усмехнулась Карин. — Ты ведь видел капитана Элли Куинн, которую он подцепил, да?

— О, да. Я на самом деле встречал несколько его подружек. Самый ужасный набор кровожадных амазонок, которых ты когда-либо видела. Боже мой, они были устрашающи. — Марк вздрогнул при этом воспоминании. — Конечно, они все были чертовски злы на меня тогда, когда считали его погибшим, так что кое-что я отношу на этот счет. Но я просто думал… знаешь, я и правда не уверен, он выбрал их — или наоборот? Возможно, он вовсе не такой уж великий соблазнитель, а просто мужчина, который не может сказать «нет». Это, разумеется, объясняло бы, почему все они были высокими агрессивными женщинами, привыкшими получать то что хотят. Но теперь — возможно, впервые — он стоит перед необходимостью выбирать самому. И не знает как. У него ведь не было никакой практики. — Представив это, Марк медленно расплылся в улыбке. — О-о. Хотелось бы посмотреть.

Карин стукнула его кулаком в плечо. — Марк, это нехорошо. Майлз заслужил, чтобы встретить подходящую женщину. Я имею в виду, он же не становится моложе, ведь так?

— Кое-кто получает то, что заслуживает. А некоторым может повезти и больше, — он поймал ее руку и дохнул на внутреннюю сторону запястья, заставив волоски на ее руке встать дыбом.

— Майлз всегда говорят, что свою удачу мы создаем сами. Прекрати. — Она отняла руку. — Если я собираюсь в поте лица зарабатывать себе билет на Колонию Бета, мне надо вернуться к работе. — Она вернулась в лабораторию; Марк пошел за ней.

— Лорд Форкосиган очень расстроился? — спросил Энрике с тревогой, когда они вошли. — Но госпожа Форсуассон сама сказала, что не против попробовать наше жучиное масло…

— Об этом не беспокойтесь, Энрике, — сказал ему Марк весело. — Мой брат просто говорил колкости, потому что кое о чем задумался. Если нам повезет, он пойдет и вывалит все это на своего оруженосца.

— О, — сказал Энрике. — Тогда все в порядке. Я уже планирую, как его обработать.

— Да? — сказал Марк скептически. — Что планируете?

— Это сюрприз, — сказал ученый с хитрой усмешкой — или во всяком случае, в такой степени хитрой, как он мог изобразить, хотя получилось у него не очень похоже. — Если сработает. Я это узнаю через несколько дней.

Марк пожал плечами и поглядел на Карин. — Ты знаешь, что это он прячет у себя в рукаве?

Она покачала головой и снова опустилась на пол, чтобы продолжить монтаж стойки.

— Хотя вы могли бы попробовать для начала оттолкнуться от идеи аппарата для мороженого. Но сначала спросите Матушку Кости. Майлз, по-моему, засыпал ее самым невообразимым пищевым оборудованием. Я думаю, что он таким образом пытается ее подкупить, чтобы его приятели ее не переманили. — подмигнула Карин в порыве вдохновения.

Развитие продукта, вот именно. Не важно, были ли у них специальные приспособления — прямо здесь, в резиденции Форкосиганов, они могли рассчитывать на помощь гения. Неудовлетворенного гения; Матушка Кости каждый день настойчиво приглашала трудолюбивых предпринимателей на особый завтрак к себе в кухню, и к тому же с самого утра посылала в лабораторию подносы с закусками. И Марк так явно оценил ее искусство, что кухарка уже стала сердечнее к нему относиться, хотя он прожил здесь всего неделю. Все это было прекрасным основанием для завязывания более тесных отношений.

Она вскочила на ноги и сунула Марку отвертку. — Давай. Закончи это за меня.

Захватив шесть лотков с жучиным маслом, она направилась на кухню.

***

Майлз выбрался из старого бронированного лимузина и на мгновение задержался на обрамленной цветами дорожке, чтобы с завистью оглядеть полностью современный городской дом Рене Форбреттена. Особняк Форбреттенов взгромоздился на отвесном берегу реки, почти напротив замка Форхартунг. Гражданская война сыграла свою роль в обновлении городской архитектуры: прежний скрипучий старый укрепленный особняк был так сильно поврежден во время мятежа Фордариана, что предыдущий граф с сыном, вернувшись в город с победившей армией Эйрела Форкосигана, решили просто снести этот дом и построить все заново. Вместо сырых, отталкивающих и бесполезных при обороне старых каменных стен его теперь действительно эффективно защищали мобильные силовые экраны. Новый особняк был легким, открытым и воздушным и пользовался всеми преимуществами прекрасного вида на городской пейзаж Форбарр-Султаны вверх и вниз по течению. В нем также, несомненно, хватало ванных комнат для всех оруженосцев Форбреттена. И Майлз мог поспорить, у Рене не было проблем с канализацией.

А если Сигур Форбреттен выиграет дело, Рене всего этого лишится. Майлз покачал головой и направился к входной арке, где стояли бдительные оруженосцы Форбреттена, готовые проводить Майлза к своему лорду, а Пима — вниз — чтобы, без сомнения, всласть посплетничать.

Оруженосец проводил Майлза в роскошную гостиную с окном во всю стену, откуда открывался вид на замок через Звездный Мост. Однако нынче утром стекло было поляризовано до почти полной непрозрачности, и войдя в комнату оруженосец зажег свет. Рене сидел в большом кресле спиной к окну. При словах оруженосца «Лорд Аудитор Форкосиган, милорд», — он вскочил на ноги.

Нервно сглотнув, Рене кивком отпустил бесшумно удалившегося оруженосца. Рене по крайней мере выглядел трезвым, тщательно одетым и выбритым, однако его красивое лицо было мертвенно бледным, когда он формальным кивком приветствовал своего гостя. — Милорд Аудитор. Чем могу служить Вам?

— Расслабься, Рене, это неофициальный визит. Я просто зашел поздороваться.

— Ох. — выдохнул Рене с видимым облегчением, и его окаменевшее лицо стало просто усталым. — Я думал, ты,… думал, Грегор прислал тебя с плохим известием.

— Нет, нет, нет. В конце концов, Совет не может просто так проголосовать, не сообщив тебе, — Майлз неопределенно кивнул в сторону реки и здания за ней — места заседания Совета Графов. Рене, вернувшись к обязанностям гостеприимного хозяина, сделал окно прозрачным и поставил возле него два стула — для себя самого и Майлза, чтобы во время разговора можно было любоваться открывающимся видом. Майлз сел напротив молодого графа. Рене весьма быстро сообразил подвинуть маленькую скамеечку под ноги своего высокопоставленного посетителя, чтобы они не болтались в воздухе.

— Но ты мог бы… ладно, не знаю что, — произнес Рене с сожалением, садясь и потирая шею. — Я тебя не ждал. Никого не ждал. Наша светская жизнь растаяла удивительно быстро. Граф и графиня Гем-Бреттен, очевидно, неподходящие для знакомства особы.

— Ох. Ты тоже это слышал?

— Сначала это услышал мой оруженосец. Шутка разошлась по всему городу, правда?

— Э-э… да, что-то вроде этого. — Майлз откашлялся. — Извини, что я не пришел раньше. Я был на Комарре, когда все это случилось, и узнал об этом только когда вернулся, а затем Грегор отправил меня в провинцию и… ну, в общем, прими мои извинения. Мне чертовски жаль, что это с тобой случилось. Я могу абсолютно точно гарантировать, что Прогрессистам не хотелось бы тебя потерять.

— Ты уверен? Я думал, что представляю для них глубокое затруднение.

— Голос есть голос. Поскольку графы сменяются практически лишь раз за жизнь одного поколения.

— Как правило, — сухо заметил Рене.

Майлз пожал плечами. — Затруднение — проходящая эмоция. Если Прогрессисты получат вместо тебя Сигура, в следующем поколении голос графа Форбреттена будет не на их стороне. Так что они тебя поддержат, — Майлз заколебался. — Они ведь поддерживают тебя, правда?

— Более или менее. Главным образом. Некоторые. — Рене иронично махнул рукой. — Некоторые думают, что, если они проголосуют против Сигура и проиграют, они наживут себе постоянного врага в Совете. А голос, как ты говоришь, есть голос.

— И все же — ты можешь сказать, каково соотношение сил?

Рене пожал плечами. — Дюжина точно за меня, дюжина — за Сигура. Моя судьба будет решена людьми, занимающими среднюю позицию. Большая часть из которых в этом месяце с Гем-Бреттенами не разговаривала. Не думаю, что это хороший признак, Майлз. — Он искоса поглядел на своего гостя с выражением, странно объединяющим в себе язвительность и колебание. Нейтральным тоном он добавлял, — А ты знаешь, как собираются голосовать Форкосиганы?

Майлз заранее понимал, что при встрече с Рене ему придется ответить на этот вопрос. Это также понимал каждый граф или его представитель в Совете, и именно это, несомненно, было объяснением того, что за последнее время светская жизнь Рене внезапно сошла на нет; если кто-то и не избегал его лично, то избегал этой проблемы. Имея на обдумывание пару недель, Майлз получил готовый ответ. — Мы за тебя. А ты сомневался в этом?

Рене выдавил жалкую улыбку. — Я был почти уверен, но вообще-то есть большая радиоактивная яма, которую цетагандийцы устроили прямо в центре вашего Округа.

— Это все история, парень. Я увеличиваю твои шансы при подсчете голосов?

— Нет, — вздохнул Рене. — Вас я уже учитывал.

— Иногда один голос является решающим.

— Я схожу с ума, думая, что все могло бы уже решиться. — признался Рене. — Ненавижу. Жаль, что все еще не закончено.

— Терпение, Рене, — рекомендовал Майлз. — Ты не должен терять своего преимущества из-за расстройства нервов. — Он глубокомысленно нахмурился. — Кажется, у нас есть два равных юридических прецедента, конкурирующих друг с другом. Граф выбирает своего преемника, с согласия Совета, подтверждаемого вотумом одобрения, как это было с Лордом Полуночником.

Рене криво улыбнулся. — Если лошадиная задница может быть графом, так почему не целая лошадь?

— Я думаю, это было на самом деле одним из аргументов пятого графа Форталы. Интересно, сохранились ли еще в архиве какие-то расшифровки стенограммы тех заседаний? Если так, мне надо как-нибудь их почитать. Как бы то ни было, Полуночник явно показал, что кровная преемственность хотя общепринята, но не обязательна. Даже если в этом случае в конце концов граф не достиг того, что хотел, есть еще множество других не столь незабываемых прецедентов подобного типа. Выбор графа важнее графской крови — если граф не забыл выбрать. И лишь тогда играет роль первородство по мужской линии. Твой дедушка был утвержден наследником, когда… когда был жив муж его матери, так ведь? — Майлза утвердили наследником его собственного отца в период Регентства, когда отец был в полной своей власти, чтобы протащить это через Совет.

— Да, но мошеннически, как это утверждается в иске Сигура. А результат мошенничества не может быть признан действительным.

— А не мог бы старик знать об этом? И есть ли какой-то способ доказать это, если это так? Поскольку если он знал, что твой дедушка ему не сын, его утверждение было законным, и возражение Сигура испаряется.

— Если шестой граф и знал, мы не смогли найти свидетельства этого. Мы переворачивали архивы семьи вверх дном целыми неделями. Думаю, он не мог знать, а то , разумеется, убил бы ребенка. И его мать.

— Я не так уверен. Оккупация была странным временем. Я тут думал о «войне ублюдков» в Дендарийских горах. — Майлз понизил голос. — Если было известно, что отец младенца цетагандиец, женщина делала аборт или ребенка убивали как можно скорее. Время от времени партизаны имели обыкновение устраивать своего рода ужасную игру, подкидывая оккупационным солдатам маленькие трупики. Таким дьявольским образом они старались лишить присутствия духа цетагандийских солдат. Во-первых, это было нормальной человеческой реакцией, и, во-вторых, даже те, кто слишком очерствел к тому времени чтобы что-нибудь чувствовать, понимали, что если куда-то подкидывали мертвого младенца, туда же могли подложить и бомбу.

Рене скривился от отвращения, и Майлз с опозданием понял, что аляповатый исторический пример мог бы приобрести для него новое и личное значение. Он поспешил продолжить, — Но не только цетагандийцы возражали против таких игр. Кое-кто из барраярцев тоже это ненавидел, считая это пятном на нашей чести — принц Ксав, например. Я знаю, что он неистово спорил об этом с моим дедушкой. Твой де… шестой граф мог быть полностью солидарен с Ксавом, и то, что он сделал для твоего деда, было своего рода молчаливым ответом.

Рене с пораженным видом наклонил голову. — Я никогда о этом не думал. Верно, он был другом старого Ксава. Но это все еще не дает нам никаких доказательств. Кто мог знать, о чем покойный граф догадывался, но никогда в этом не признавался?

— Если у тебя нет никаких доказательств, то у Сигура нет и опровержения.

Рене слегка оживился. — Это правда.

Майлз вновь пристально уставился на великолепную панораму урбанизированной речной долины. Несколько маленьких судов с пыхтением двигались в обоих направлениях по сужающемуся потоку. Форбарр-Султану построили давным-давно в том месте континентальной части материка, куда еще можно было добраться от побережья — выше по реке торговые перевозки были невозможны, им мешали пороги и водопады. Только за последние сто лет — с момента окончания Периода Изоляции — дамба и плотины вверх по течению от Звездного Моста трижды рушились и были восстановлены.

Сквозь нежно-зеленые верхушки деревьев напротив особняка Форбреттенов виднелись зубцы крепостной стены Замка Форхартунг, серые и архаичные. Традиционное место собраний Совета Графов свысока — в прямом и переносном смыслах этого слова, как сухо подумал Майлз — смотрело на все эти преобразования. Когда не велось войны, можно было очень долго ждать изменения состава Совета по причине смерти кого-то из старшего поколения графов. В нынешнее время в Совете за год утверждалось в среднем одно-два новых лица, да еще с ростом продолжительности жизни темпы этого оборота все более замедлялись. Утверждение одновременно двух графов, да еще на каждое место было по два претендента — один из прогрессистов, другой из консерваторов — было весьма необычным делом. Или, скорее, именно место Рене разыгрывалось между двумя основными политическими партиями. Другой случай был более таинственным.

Майлз спросил Рене, — Ты не знаешь, в чем состоит выдвинутое леди Донной Форратьер возражение против наследования графства Форратьер ее кузеном Ришаром? Ты слышал об этом что-нибудь определенное ?

Рене махнул рукой. — Мало что. Но с кем мне в последнее время удалось побеседовать? Исключая присутствующих. — Он кинул на Майлза взгляд тайной благодарности. — Бедственная ситуация показывает, кто твои настоящие друзья.

Майлза обеспокоила мысль о том, как много времени потребуется ему, чтобы справиться с этим. — Не думай обо мне лучше, чем я есть, Рене. Я бы последним на Барраяре стал утверждать, что немного инопланетной крови в жилах делает человека неподходящим для графского титула.

— О. Да. Ты наполовину бетанец, верно. Но в твоем случае, по крайней мере, это правильная половина.

— На пять восьмых бетанец, если быть точным. Меньше чем наполовину барраярец. — Майлз осознал, что он только что подставился для едкого словца относительно своего роста, но Рене случаем не воспользовался. Байерли Форратьер никогда не пропустил бы такой возможности, а Айвен по крайней мере посмел бы усмехнуться. — Я обычно стараюсь избегать привлекать внимание людей к этой арифметике.

— Действительно, я кое-что думал по поводу леди Донны, — сказал Рене. — Ее дело могло бы в конце концов вылиться посягательством на ваши, Форкосиганов, права.

— О?

Отвлекшись от мрачного изучения свой собственной дилеммы, Рене немного оживился. — Она выдвинула свой иск и немедленно отправилась на Колонию Бета. На какую мысль это тебя наводит?

— Я был на Колонии Бета. Там есть масса возможностей, так что трудно их даже рассортировать. Первая и самая простая мысль — то, что она отправилась собрать что-то вроде неясного свидетельства относительно родословной ее кузена Ришара, его наследственности или преступлений.

— Ты когда-нибудь встречался с леди Донной? «Просто» — не то слово, которым можно ее описать.

— М-м, это так. Наверное, нужно расспросить Айвена о его догадках. По-моему, он когда-то спал с ней.

— Кажется, меня тогда не было в городе. В этот период я был на активной службе. — В голосе Рене проскользнуло — или, Майлзу это показалось? — легкое сожаление о военной карьере, которою ему пришлось оставить. — Но я не удивлен. Говорили, что она просто коллекционировала мужчин.