ГЛАВА 8

Майлз сдавленно пролепетал:

— Бел, не мог бы ты слезть с моей головы?

Последовала недолгая пауза. Затем Бел откатился в сторону и осторожно сел, вжав голову в плечи.

— Извини, — хрипло проговорил он. — В какой-то миг я испугался, что потеряю тебя. Опять.

— Не извиняйся. — Во рту у Майлза пересохло, сердце бешено колотилось. Он приподнялся и сел, привалившись спиной к значительно укоротившейся мраморной колонне. Он коснулся пальцами прохладного синтетического камня, которым был выложен пол. Там, где кончалось небольшое полукруглое пространство, заслоненное колоннами, пол испещрили десятки глубоких щербин. Мимо прокатился какая-то мелкая штуковина, отливающая медью; Майлз потянулся за ней, и тут же отдернул руку — она была раскаленная.

Пожилой гермафродит, Дюбауэр, тоже сел и потянулся рукой к кровоточившей щеке. Майлз быстро оглядел его: кажется, больше нигде не ранен. Он вытащил из кармана брюк платок с форкосигановской монограммой, сложил его и молча протянул бетанцу. Дюбауэр сглотнул, взял платок и промокнул ссадину. На мгновение отняв тряпицу от царапины, он уставился на собственную кровь будто в изумлении, затем снова прижал ее к безволосой щеке.

В некотором смысле, с дрожью подумал Майлз, это даже лестно. По крайней мере кто-то сообразил, что он достаточно компетентен и дееспособен, чтобы оказаться опасным противником. “Или я напал на чей-то след. Вот только чей, интересно?”

Бел зацепился руками за верхушку разбитой колонны, осторожно выглянул из-за нее, затем медленно поднялся на ноги. Планетник в форме гостиничного персонала, слегка пригибаясь, обежал вокруг бывшей главной детали интерьера и запыхавшимся голосом спросил:

— Вы тут все целы?

— Кажется, да, — ответил Бел, оглядываясь по сторонам. — Что это было ?

— Стреляли с балкона, сэр. Этот… этот тип сбросил оружие вниз и смылся. Охранник, который стоял у входа, погнался за ним.

Бел не стал указывать на неверный род вежливого обращения — явный признак смятения. Майлз тоже поднялся и чуть было не потерял сознание. По-прежнему задыхаясь, он обогнул их служившие им бастионом колонны и с хрустом прошел по осколкам стекла, обломкам мрамора, оплавленным кусочкам меди и цветочному винегрету. Бел последовал за ним. На дальнем конце вестибюля валялась заметно помятая продолговатая коробка. Они оба склонились над ней.

— Автоматический горячий клепальщик, — произнес Бел спустя мгновение. — Он, должно быть, отсоединил его… такое можно проделать лишь с очень немногими предохранительными механизмами.

И это еще слабо сказано, чувствовал Майлз. Но зато теперь понятно, почему нападавший не смог как следует прицелиться. Устройство было предназначено для того, чтобы с высокой точностью забивать заклепки с расстояния нескольких миллиметров, не метров. И все же… если бы террористу удалось хоть раз попасть в голову Майлза — он снова бросил взгляд на раздробленный мрамор — никакое криооживление на этот раз не вернуло бы его с того света.

О боги — а если бы он не промазал? Что бы делала Катерина, оказавшись так далеко от дома и без всякой поддержки, с безобразно обезглавленным мужем на руках, когда их свадебное путешествие еще даже не окончилось? А рядом — никого, кроме малоопытного Ройса… “Если в меня стреляли, какая опасность грозит ей ?”

В запоздалой панике он хлопнул по комм-браслету.

— Ройс! Ройс, отзовись!

Прошло не менее трех мучительных секунд, прежде чем Ройс неторопливо ответил:

— Милорд?

— Мы сейчас… впрочем, неважно. Бросай все дела и сейчас же мчись к леди Форкосиган. Оставайся с ней. Проводи ее обратно на… — он осекся, не договорив «…на „Пустельгу“». Будет ли там для нее безопаснее? К настоящему времени кто угодно знал, где искать Форкосиганов. Может, лучше отправить ее на борт «Принца Ксава», державшегося на приличном расстоянии от станции, где она будет в окружении барраярских военных — «самых лучших войск Барраяра, да поможет нам Бог…» — Просто оставайся с ней, пока я не перезвоню.

— Милорд, что случилось?

— Кто-то только что пытался приклепать меня к стене. Нет, сюда приходить не надо, — оборвал он возражения Ройса. — Этот тип уже смылся, да и потом, местная безопасность уже на подходе. — Как раз в это время в дверях показались двое квадди в форме, парящие на гравикреслах. Следуя указующим жестам служителя гостиницы, один плавно поднялся вверх, на балкон; другой направился к Майлзу и компании. — Сейчас мне надо поговорить с этими людьми. Я жив-здоров. Не пугай Катерину. Не спускай с нее глаз. Конец связи.

Майлз поднял глаза и увидел, как Дюбауэр, закончив рассматривать изглоданную заклепками колонну, выпрямился. В лице его читалось напряжение — происшедшее явно его потрясло. Все еще прижимая платок к щеке, он подошел посмотреть на клепальщик. Майлз мягко поднялся на ноги.

— Примите мои извинения, досточтимый гермафродит. Я должен был предупредить вас, что не следует находиться так близко от меня.

Дюбауэр уставился на Майлза. Губы его приоткрылись секундном замешательстве, затем беззвучно округлились — “О-о!”.

— Кажется, вы двое спасли мне жизнь. Я… боюсь, я ничего не видел. Пока меня не зацепило — чем, кстати?

Майлз наклонился и подобрал остывшую уже заклепку — одну из сотни валявшихся на полу.

— Одной из этих вот штуковин. Кровь больше не течет?

Гермафродит отнял платок от щеки.

— Кажется, нет.

— Вот, оставьте себе на память. — Он протянул ему блестящий кусочек металла. — Меняю ее на свой платок. — Катерина сама вышила его Майлзу в подарок.

— Ох… — Дюбауэр сложил платок, пряча кровавое пятно. — О, господи. Он вам нужен? Я отдам его в стирку, а потом верну.

— Ни к чему, досточтимый гермафродит. О таких мелочах заботится мой ординарец.

Пожилой бетанец выглядел совсем несчастным:

— Ох, нет…

Майлз прекратил дурацкий спор, попросту выхватив лоскут тонкой материи из рук бетанца и запихнув его обратно в карман. Рука гермафродита сперва машинально рванулась за платком, потом упала. Майлз встречал стеснительных людей, но никогда еще не видел человека, который извинялся бы за то, что у него течет кровь. Дюбауэр был на грани нервного срыва — он не привык к физическому насилию на Колонии Бета с ее низкой преступностью.

К ним подлетела на гравикресле квадди-патрульная из службы безопасности.

— Что за чертовщина тут случилась? — тревожно спросила она, раскрывая самописец.

Майлз указал на Бела, и тот принялся описывать происшедшее для протокола. Бел говорил спокойно, последовательно, подробно, как обычно докладывал о выполненном задании во время службы в дендарийском флоте. Похоже, его невозмутимый тон потряс женщину еще сильнее, чем толпа свидетелей, которые сгрудились вокруг них и страстно жаждали рассказать о происшествии в более эмоциональных выражениях. К глубочайшему облегчению Майлза, больше никто не был ранен, если не считать незначительных царапин от срикошетивших осколков мрамора. Может, прицел стрелявшего и был неточен, но он явно не пытался устроить массовую бойню.

Хорошая новость для населения Станции Граф, но, если вдуматься, не такая уж хорошая для Майлза…. Его дети только что едва не осиротели, еще не родившись на свет. Его завещание, недавно подновленное и дополненное, вместе с библиографией и примечаниями занимало объем докторской диссертации. Внезапно это показалось ему крайне недостаточным.

— Подозреваемый — планетник или квадди? — настойчиво спросила Бела патрульная.

Бел покачал головой:

— Из-за перил балкона я видел только верхнюю его часть. Вообще-то я даже не уверен, мужчина это или женщина.

Тут в разговор встряли приезжий планетник, который в то время сидел в кафе на балконе, и официантка-квадди, которая подавала ему напиток: они сообщили, что нападавший был квадди, и что он на своем гравикресле выскользнул в примыкающий к балкону коридор. Приезжий уверенно заявил, что тот был мужчиной, хотя официантка, когда вопрос был поднят, стала уже не так уверена. Дюбауэр извинился за то, что вовсе не успел разглядеть того субъекта.

Майлз ткнул клепальщик носком ботинка, и вполголоса спросил Бела:

— Насколько сложно протащить такую штуку через контрольно-пропускные пункты безопасности?

— Совершенно не сложно, — ответил Бел. — Никто даже глазом не моргнет.

— Местное производство? — Инструмент выглядел новеньким.

— Да, вот клеймо Заповедной Станции. Они делают хорошие инструменты.

— Вот пусть Венн первым делом этим и займется. Выяснит, когда и где эта штука была продана. И кому.

— О да.

Майлзу кружила голову странная смесь восторга и ужаса. Восторг бы вызван отчасти адреналином — давно знакомым и опасным наркотиком, — а отчасти пониманием, что теперь, когда его обстрелял квадди, он сможет отразить бесконечные нападки Гринлоу на барраярскую жестокость. Ха, квадди тоже могут быть убийцами. Просто они не такие специалисты в этом деле… Тут о вспомнил про Солиана, и взял обратно свое последнее утверждение. “Ага, и если меня не подставила сама Гринлоу”. Вот уж действительно славная параноидальная теория. Он решил, что обдумает ее потом, когда остынет. В конце концов, о том, что он придет сюда сегодня утром, знали человек двести — и квадди, и транзитников, — включая всех пассажиров флота.

Прибыла бригада скорой помощи, а за ними по пятам… то есть, сразу после них примчался шеф Венн. Все присутствующие тут же принялись хором взволнованно описывать впечатляющее нападение на имперского Аудитора. Лишь сам потерпевший, Майлз, невозмутимо выжидал, наблюдая за происходящим с некоторым мрачноватым весельем.

Самому Венну было явно не до шуток:

— Вы ранены, лорд Аудитор Форкосиган?

— Нет. — “Пора замолвить словечко за Бела — позже оно может пригодиться”. — Благодаря быстрой реакции инспектора Торна. Если бы не он, вы — и весь Союз Свободных Поселений — оказались бы по уши в жутких неприятностях.

Восторженный гомон подтвердил его заявление; пара человек с придыханием рассказали о том, как Бел самоотверженно защищал высокого гостя, прикрыв его собственным телом. Бел быстро глянул на Майлза, однако с благодарностью или же совсем наоборот, Майлз не мог определить. Застенчивые возражения портового инспектора лишь укрепили образ героя в глазах очевидцев. Майлз с трудом подавил усмешку.

Вернулся один из тех патрульных-квадди, что отправились в погоню за преступником — перелетев через перила балкона, он остановился перед шефом Венном и, задыхаясь, доложил:

— Упустили его, сэр. Мы подняли по тревоге всех, кто на дежурстве, но у нас слишком мало примет преступника.

Трое или четверо свидетелей попытались восполнить этот пробел красочными и противоречивыми подробностями. Слушавший их Бел нахмурился еще сильнее.

Майлз легонько подтолкнул его локтем.

— Хм-м?

Бел покачал головой и пробормотал в ответ:

— Мне на миг показалось, что я недавно где-то его видел. Но тот был планетник, так что… нет.

Майлз поразмыслил над собственным мимолетным впечатлением. Ярко-желтые волосы, светлая кожа, несколько грузная фигура, возраст неопределенный, предположительно мужчина — такие приметы подойдут сотням квадди, живущим на Станции Граф. Страдающий от глубоких переживаний, но в ту минуту и сам Майлз испытывал то же самое. Видев стрелявшего всего один раз, издали, да еще при таких обстоятельствах, Майлз вряд ли сумеет отличить его от внешне схожих с ним людей. К несчастью, в то время никто из транзитников в вестибюле не снимал на видео интерьер или своих спутников, чтобы потом показать дома родне и друзьям. Официантка и посетитель кафе даже не могли сказать точно, когда этот тип появился на балконе, хотя они сошлись на том, что он пробыл там несколько минут: непринужденно положив руки на перила, он как будто ждал, когда кто-то из последних пассажиров “Идриса”, возвращавшихся с собрания, поднимется по лестнице. “Что он и делал”.

Все еще не пришедший в себя Дюбауэр отогнал от себя медтехников, настояв, что сам обработает засохшую царапину на щеке, и, в который раз повторив, что ему нечего добавить к свидетельским показаниям, попросил отпустить его, чтобы он мог вернуться в свой номер и прилечь.

Бел обратился к своему соотечественнику-бетанцу:

— Извините за всю эту неразбериху. Видимо, мне придется задержаться здесь еще на некоторое время. Если я не сумею вырваться сам, то попрошу босса Уоттса отрядить другого инспектора, чтобы тот сопроводил вас на борт “Идриса”, где вы сможете позаботиться о своих подопечных.

— Благодарю вас, инспектор. Я буду вам очень признателен. Вы позвоните в мой номер, да? Это правда очень срочно. — Дюбауэр поспешно ретировался.

Майлз не мог винить Дюбауэра за бегство, поскольку в гостиницу уже примчалась местная служба новостей, представленная двумя энергичными репортерами в гравикреслах с эмблемами их журналистской бригады. Следом за ними, покачиваясь, вплыла цепочка снабженных антигравитацией видеокамер. Видеокамеры принялись шнырять туда-сюда, делая снимки. За ними следом спешно прибыла канцлер Гринлоу, которая решительно пробилась сквозь растущую толпу к Майлзу. Ее сопровождали двое телохранителей-квадди в основательной броне поверх формы милиции Союза, да еще с серьезным оружием. Хоть они и были бесполезны против террористов, но по крайней мере их появление оказало хоть какое-то благотворное действие — при виде них галдящие зеваки подались назад.

— Лорд Аудитор Форкосиган, вы ранены? — тотчас спросила Гринлоу.

Майлз заверил ее, как прежде Венна, в своем добром здравии. Краем глаза он присматривал за автоматическими видеокамерами, которые плавали вокруг него и записывали его слова, и не только затем, чтобы они снимали его с выгодного ракурса. Но ни одна из них, похоже, не являлась замаскированной мини-оружейной платформой. Он не преминул снова во всеуслышание упомянуть о геройстве Бела, что возымело полезный эффект — видеокамеры тотчас устремились к портовому инспектору, которого в это время на другом конце вестибюля дотошно допрашивали люди Венна из службы безопасности.

Гринлоу чопорно произнесла:

— Лорд Аудитор Форкосиган, примите от меня лично глубочайшие извинения за этот печальный инцидент. Я заверяю вас, все силы и ресурсы Союза будут направлены на поиски того, кто по моему убеждению является неуравновешенной личностью и представляет опасность для всех нас.

“Для всех нас, как же!”

— Я не знаю, что здесь происходит, — заявил Майлз. И уже резче продолжил: — И вы, явно, тоже не знаете . Это больше никакая не шахматная партия, не изящная дипломатическая игра. Кто-то явно пытается развязать здесь чертову войну. И им это почти удалось.

Она сделала глубокий вдох.

— Я уверена, что злоумышленник действовал в одиночку.

Майлз задумчиво нахмурился. “Горячие головы всегда с нами, это верно”. Он понизил голос:

— Но чего он хотел? Возмездия? Что, прошлой ночью неожиданно скончался кто-нибудь из квадди, пострадавших от штурмового отряда Форпатрила? — Насколько он помнил, они все числились в списках выздоравливающих. Трудно было себе представить, что квадди решится на кровную месть из-за чего-нибудь, кроме гибели друга, родственника или возлюбленного, но…

— Нет… — медленно проговорила Гринлоу, размышляя над этой гипотезой. И уже тверже произнесла: — Нет. Мне бы сообщили. — В ее голосе слышалось сожаление. Значит, Гринлоу тоже хотелось найти простое объяснение. Но она была достаточно честна, чтобы не обманывать по крайней мере саму себя.

Комм-браслет Майлза издал сигнал срочного вызова; он хлопнул по нему.

— Да?

— Милорд Форкосиган? — донесся оттуда сдавленный голос адмирала Форпатрила.

Вовсе не Катерина и не Ройс. Сердце Майлза, ухнувшее было вниз, вернулось на место.

— Да, адмирал? — проговорил он, стараясь не выдать своего раздражения.

— Ох, слава Богу. Нам доложили, что на вас было совершено нападение.

— Опасность миновала. Убийца промахнулся. Местная служба безопасности уже здесь.

Последовала короткая пауза. Затем вновь раздался исполненный значимости голос Форпатрила:

— Милорд Аудитор, мой флот в полной боевой готовности и ждет вашего приказа.

“Ох, дерьмо”.

— Спасибо, адмирал, но отмените тревогу , пожалуйста, — поспешно произнес Майлз. — Правда. Все под контролем. Я еще свяжусь с вами через несколько минут. Ничего не предпринимайте без моего прямого приказа!

— Хорошо, милорд, — вымучено произнес Форпатрил по-прежнему очень подозрительным тоном. Майлз оборвал связь.

Гринлоу непонимающе взирала на него. Он пояснил:

— Я Голос Грегора. То, что некий квадди стрелял в меня, для барраярцев почти равнозначно покушению на императора. Когда я сказал, что кто-то едва не развязал войну, я вовсе не преувеличивал, канцлер Гринлоу. Случись такое у меня на родине, здесь бы уже все кишело лучшими следователями СБ.

Она склонила голову набок, хмурый взгляд стал резче.

— А как будут расследовать нападение на обычного барраярского подданного? Более поверхностно, я полагаю?

— Не то чтобы более поверхностно, но на более низком организационном уровне. Расследованием будет заниматься окружная полиция его сюзерена-графа.

— Так значит, на Барраяре правосудие, которое вы получаете, зависит от того, кто вы? Интересно. Позвольте без всякого сожаления сообщить вам, лорд Форкосиган, что на Станции Граф с вами будут обращаться как с любым другим потерпевшим — не лучше, не хуже. Как ни странно, вы от этого ничего не теряете.

— Как благотворна будет для меня сия демонстрация преимуществ равноправия, — сухо заметил Майлз. — И пока вы доказываете, как мало для вас значит мой имперский авторитет, опасный убийца разгуливает на свободе. Что станет с прелестной, демократичной Станцией Граф, если в следующий раз он предпочтет менее адресный метод убийства — например, мощную бомбу? Можете мне поверить — даже на Барраяре все умирают одинаково. Может, мы лучше продолжим этот разговор наедине? — Видеокамеры, очевидно, закончив разбираться с Белом, снова двинулись к нему.

— Майлз! — раздался вдруг взволнованный возглас. Он обернулся. Через обломки вестибюля к нему быстрым шагом приближалась Катерина, бок о бок с нею топал Ройс. Николь и Гарнет Пятая следовали за ними в гравикреслах. Бледная, с широко распахнутыми глазами, Катерина подлетела к нему, схватила за руки и, когда он расплылся в кривой улыбке, заключила его в горячие объятия. Полностью осознавая присутствие жадно круживших вокруг видеокамер, Майлз обнял ее в ответ — теперь уж ни один журналист, не важно, сколько у него рук или ног, не сможет устоять перед соблазном поместить такое на первую полосу. Трогательный кадр — зрителям понравится.

Ройс виновато произнес:

— Я пытался остановить ее, милорд, но она не стала меня слушать.

— Ничего, все нормально, — сдавленным голосом отозвался Майлз.

Несчастная Катерина прошептала ему на ухо:

— Я думала, здесь безопасно. Чувствовала , что безопасно. Квадди казались такими мирными людьми.

— Большинство из них, несомненно, мирные, — ответил Майлз. Он неохотно выпустил ее из объятий, однако по-прежнему крепко сжимал ее руку. Отстранившись, они взволнованно оглядели друг друга.

На другом конце вестибюля Николь бросилась к Белу с таким же точно выражением лица, какое было у Катерины, и видеокамеры стаей кинулись за ней.

Майлз тихо спросил Ройса:

— Как далеко ты продвинулся с Солианом?

— Не слишком далеко, милорд. Я решил начать с “Идриса” и получил все коды доступа от Брана и Молино, но квадди не разрешили мне пройти на корабль. Я как раз собирался позвонить вам.

Майлз коротко ухмыльнулся:

— Это я улажу, можешь не сомневаться.

Возвратившаяся Гринлоу пригласила барраярцев в комнату собраний персонал гостиницы, которую спешно освободили под убежище.

Майлз взял Катерину под руку и они тронулись за ней; к ним решительно подлетел журналист-квадди, но Майлз с сожалением покачал головой, а один из охранников Гринлоу из милиции Союза отогнал его строгим жестом. Разочарованный журналист устремился взамен к Гарнет Пятой. Та встретила его ослепительной улыбкой — актерский рефлекс.

— Как у тебя прошло утро? — жизнерадостно поинтересовался у Катерины Майлз, пока они пробирались через свалку на полу.

Она посмотрела на него несколько ошарашенно:

— Чудесно. Гидропоника у квадди удивительная. — Из ее голоса пропала веселость, когда она окинула взором поле битвы. — А как у тебя?

— Восхитительно. Ну, если бы мы не увернулись, было бы хуже. Но если я не придумаю, как использовать это происшествие, чтобы выйти из нашего тупика, я сдам свою аудиторскую цепь. — Он подавил лисью ухмылку, глядя в спину Гринлоу.

— Вот что узнаешь во время медового месяца. Теперь я знаю, как поднять тебе настроение. Просто нанять киллеров, чтоб они в тебя постреляли.

— Да, меня это бодрит, — согласился он. — Я уже много лет назад понял, что страдаю адреналиновой зависимостью. И еще я пришел к выводу, что если не завяжу с этой пагубной привычкой, она в конце концов меня убьет.

— Действительно. — Она выдохнула. Рука, державшая его под локоть, теперь дрожала меньше, и ее хватка на его бицепсе немного ослабла и уже не так мешала кровообращению. Лицо Катерины снова приняло обманчиво безмятежное выражение.

Гринлоу провела по коридору мимо приемной в рабочий кабинет. С небольшого центрального стола перед их приходом убрали все чашки, сдутые питьевые груши и пластиковые распечатки — их свалили в кучу на шкафчик у стены. Майлз дождался, пока Катерина сядет в кресло, и сел рядом. Гринлоу на своем гравикресле расположилась напротив них на той же высоте. Ройс и один из охранников-квадди, хмуро поглядывая друг на друга, заняли позиции у двери.

Майлз напомнил себе, что должен негодовать, а не радоваться.

— М-да-а… — в его голосе явственно прозвучали насмешливые нотки. — Какое замечательное дополнение к моему утреннему расписанию.

Гринлоу начала:

— Лорд Аудитор, я принесла свои извинения…

— Ваши извинения меня вполне устраивают, мадам канцлер, но я с радостью променяю их на ваше сотрудничество. Если, конечно, не вы сами стоите за этим инцидентом, — не обращая внимания на ее возмущенный возглас, он плавно продолжал, — …Однако я не думаю, что вы замешаны в нем, несмотря на то, что обстоятельства наводят на размышления. По-моему, стрелять по случайным прохожим не в стиле квадди.

— Конечно, нет!

— Итак, если это не случайность, то оба инцидента должны быть как-то связаны. Основной загадкой всей этой путаницы остается исчезновение лейтенанта Солиана, на которое вы махнули рукой.

— Вовсе нет…

— Не согласен. Разгадка могла, должна была быть найдена уже много дней назад, только вот ключи к ней находятся по разные стороны искусственного барьера. Если розыск напавшего на меня квадди — задача властей Союза… — он остановился и вопросительно поднял брови; она мрачно кивнула. — …то поиски Солиана — моя обязанность. Это единственная ниточка, какая есть у меня в руках, и я намерен проследить ее. И если эти два расследования не встретятся где-то посередине, я съем свою аудиторскую печать.

Она моргнула, несколько удивленная таким поворотом рассуждений.

— Возможно…

— Хорошо. Тогда мне нужен полный свободный доступ к любым районам и к любым документам для меня, моего помощника оруженосца Ройса, и любого другого лица по моему выбору. И в первую очередь я требую допуска на “Идрис” — немедленно!

— Мы не можем дать планетникам право свободно разгуливать по закрытым для посторонних зонам Станции…

— Мадам канцлер, вы здесь для того, чтобы отстаивать интересы Союза, а я — чтобы отстаивать барраярские интересы. Однако во всей этой неразберихе я не вижу ровно никакой выгоды ни для империи, ни для Пространства Квадди! А вы?

— Нет, но…

— Значит, вы согласны, что чем скорее мы докопаемся до сути, тем лучше.

Сложив верхние руки домиком, она поглядела на него испытующе прищуренными глазами. Прежде чем она сформулировала дальнейшие возражения, в комнату вошел Бел, по-видимому, наконец сбежавший от Венна и журналистской братии. Рядом с ним покачивалась в гравикресле Николь.

Гринлоу просветлела и тут же ухватилась за единственное во всем хаосе сегодняшнего утра благоприятное для квадди обстоятельство.

— Инспектор Торн. Добро пожаловать. Насколько я понимаю, Союз должен благодарить вас за храбрость и быструю реакцию.

Бел глянул на Майлза — несколько прохладно, подумал Майлз — и скромно козырнул ей:

— Всего лишь повседневная работа, мэм.

Майлзу невольно подумалось, что в свое время для него это была просто констатация факта. Гринлоу покачала головой: