ГЛАВА 16

Что теперь?

Проволочки, догадывался Майлз — пока квадди на Станции Граф либо готовят к вылету пилота, либо идут на риск, оттягивая его передачу — и, видимо, добровольцев нет? Пока Форпатрил собирает штурмовую группу, пока трое чиновников-квадди, застрявших в грузовом модуле… ну, как пить дать, не сидят сложа руки, пока эта инфекция завладевает мной, пока ба занимается… чем?

Промедление мне не друг.

Но свободная минута — драгоценный дар. Кстати, который час? Поздний вечер — вечер все того же самого дня, который начался так рано с известия об исчезновении Бела? Да, хотя верится с трудом. Наверняка он попал в какое-то временное искажение. Майлз поглядел на свой комм-браслет, сделал глубокий испуганный вдох и вызвал номер Катерины. Рассказал ли ей Форпатрил о том, что происходит, или до сих пор держит ее в безмятежном неведении?

— Майлз! — тотчас отозвалась она.

— Катерина, любимая. Где… э-э, ты сейчас?

— В боевой рубке вместе с адмиралом Форпатрилом.

А, вот и ответ. В каком-то смысле он испытал облегчение от того, что ему не придется самому бесстрастно сообщать ей все дурные вести.

— Значит, ты в курсе происходящего.

— Более-менее. Все так запутано.

— Еще бы. Я… — Майлз не мог произнести этого вот так, напрямик. Он увильнул, набираясь тем временем храбрости: — Я обещал позвонить Николь, как только узнаю что-нибудь про Бела, но у меня пока не было возможности. Новости, как ты уже знаешь, не очень хорошие; мы нашли Бела, однако он был намеренно заражен искусственным цетагандийским паразитом, который может… может оказаться смертельным.

— Да, я понимаю. Я слушала все это отсюда, из боевой рубки.

— Хорошо. Медики делают все возможное, но им приходиться работать наперегонки со временем, а теперь еще все эти прочие осложнения… Ты можешь позвонить Николь и выполнить за меня мое обещание? Надежда все еще есть, но… она должна знать, что пока у нас не очень радужные перспективы. Реши сама, насколько надо смягчить эту новость.

— Я считаю, что ей надо сказать всю правду. Вся Станция Граф сейчас стоит на ушах из-за этого карантина и предупреждения о возможном заражении. Она должна знать, что именно происходит — у нее есть на то право. Я сейчас же позвоню ей.

— О-о. Хорошо. Спасибо тебе. Я, э-э… я тебя люблю, ты знаешь.

— Да, знаю. Расскажи мне что-нибудь, чего я еще не знаю.

Майлз моргнул. Проще не становилось; он ринулся вперед:

— Вот что… Есть вероятность, что я тут очень здорово напортачил. В смысле, я могу и не выкарабкаться из этой истории. Положение здесь довольно неустойчивое и, хм-м… боюсь, перчатки моего биозащитного костюма повредила одна мерзкая цетагандийская ловушка, в которую я вляпался. Кажется, я подцепил ту же заразу, которая свалила Бела. Хотя, похоже, эта штука действует не очень быстро.

На заднем плане он расслышал, как адмирал Форпатрил принялся сыпать казарменными выражениями, вовсе не совместимыми с почтением, которое подобает оказывать одному из Имперских Аудиторов Его Величества Грегора Форбарры. От Катерины — молчание; он напряг слух, пытаясь уловить ее дыхание. Эта высококлассная комм-связь настолько хорошо передавала звук, что он услышал даже то, как дыхание наконец сорвалось с поджатых губ — совершенных теплых губ, которых он не мог ни увидеть, ни коснуться.

Он начал снова:

— Я… Прости меня, что… Я хотел подарить тебе… я хотел для тебя совсем другого, я… я вовсе не хотел причинить тебе боль…

— Майлз. Сейчас же прекрати этот лепет.

— Э-э… что?

Ее голос зазвучал резче:

— Если ты посмеешь умереть, я буду не скорбеть, а беситься. Все это, конечно, замечательно, любимый, но позволь напомнить тебе, что сейчас у тебя нет времени предаваться меланхолии. Не забывай, когда-то освобождение заложников было твоей профессией. Я не разрешаю тебе погибать. Так что перестань беспокоиться обо мне и начинай думать о том, что делать. Ты слышишь меня, Майлз Форкосиган? Не смей умирать! Я тебе запрещаю!

Видимо, это окончательное решение. Ободренный Майлз несмотря ни на что ухмыльнулся.

— Да, милая, — смиренно протянул он. Да уж, сразу чувствуется, что прародительницы этой женщины во время войны обороняли бастионы.

— Прекращай болтать со мной и берись за дело. Ладно?

Она почти сумела удержаться от судорожного рыдания на этом последнем слове.

— Защищай форт, любимая, — выдохнул он со всей нежностью, на какую был способен.

— Всегда. — Ему было слышно, как она сглотнула. — Всегда.

Она оборвала связь. Он счел это намеком.

Освобождение заложников, да? Если хочешь, чтобы все было сделано как следует, берись за дело сам. Кстати говоря, имеет ли ба хоть какое-то представление о том, чем раньше занимался Майлз? Или оно полагает, что Майлз всего лишь дипломат, бюрократ, еще один перепуганный штатский? Возможно, ба не знает и того, кто именно попался в его ловушку с рычагами управления ремонтными скафандрами. Хотя, конечно, этот биозащитный костюм не годился для космического штурма и раньше — еще до того, как полетел ко всем чертям. Но вот каким имеющимся в лазарете инструментам можно найти применение, которого их изготовители и представить себе не могли? И какому персоналу?

Медики прошли военную подготовку, вполне подходящую, и дисциплина у них военная. Да, но у них сейчас и так работы по горло. Меньше всего Майлзу хотелось отрывать их от узкой лабораторной стойки и заботы о пациенте в критическом состоянии ради того, чтобы играть в коммандос вместе с ним. Хотя может дойти и до этого. Он задумчиво прогулялся по внешней комнатке лазарета, открывая шкафчики, выдвигая ящики и разглядывая их содержимое. Мутная усталость начала поглощать его резкую, подхлестнутую адреналином возбужденность, и в глубине головы, за глазами, зародилась ноющая боль. Майлз старательно игнорировал ужас этих симптомов.

Он заглянул в палату сквозь решетку голубого света. Техник спешил в ванную, держа в руках какую-то штуку нечто со свисающими петлями трубок.

— Капитан Клогстон! — окликнул Майлз.

Вторая фигура обернулась.

— Да, милорд?

— Я закрываю вашу внутреннюю дверь. По идее, если изменится давление, она должна закрыться сама собой, но в данную минуту я не очень-то доверяю любому дистанционно управляемому оборудованию на этом корабле. Вы готовы, если понадобится, переместить вашего пациента в спасательный контейнер.

Клогстон небрежно отсалютовал ему:

— Почти, милорд. Мы начинаем собирать второй фильтр. Если первый будет работать так хорошо, как я надеюсь, мы очень скоро сможем подсоединить к фильтру и вас.

А значит, он окажется прикован к больничной койке. Он был еще не готов потерять подвижность. Не сейчас, пока он еще может двигаться и думать самостоятельно. Значит, у тебя немного времени. Вне зависимости от того, что делает ба.

— Спасибо, капитан, — отозвался Майлз. — Дайте мне знать, когда. — Нажав кнопку ручного управления, он закрыл дверь.

О чем ба может знать из навигационной рубки? Еще интереснее, где в его поле зрения мертвые зоны? Майлз вышагивал туда-сюда, обдумывая планировку центрального модуля: длинный цилиндр, разделенный на три уровня; лазарет находится в корме самой верхней палубы. Навигационная рубка далеко впереди, на другом конце средней палубы. Внутренние герметичные двери на всех трех уровнях располагались у трех равноотстоящих друг от друга пересечений с грузовыми модулями и модулями двигателей, разделяя каждую палубу на четыре части.

Разумеется, в навигационной рубке имелся доступ к камерам слежения во всех шлюзах и к мониторам безопасности близ герметичных дверей, которые, закрывшись, разделяли корабль на воздухонепроницаемые отсеки. Вырубить монитор означает ослепить ба, но при этом ба получит предупреждение, что мнимые пленники находятся в движении. Если вырубить их все, или хотя бы те, до которых можно добраться, то это сильнее собьет с толку… но по-прежнему остается проблема с предупреждением. Насколько вероятно то, что ба исполнит свою поспешную и, возможно, безумную угрозу протаранить станцию?

Черт побери, все это так непрофессионально… Майлз застыл, пораженный собственной мыслью.

Что обычно должен делать цетагандийский агент — вообще говоря, агент любой разведки — если его секретная миссия провалилась? Уничтожить все улики; попробовать добраться до безопасной зоны — посольства или нейтральной территории. Если это невозможно, уничтожить улики и сидеть тихо, спокойно дожидаясь, пока его арестуют местные власти и пока его вызволят свои — либо по дипломатическим каналам, либо посредством рейда, в зависимости от обстоятельств. Если задание уж совсем серьезное — уничтожить улики и покончить с собой. Последнее приказывали редко, потому что еще реже исполняли. Но поскольку цетагандийские ба приучались быть верными своим хаут-господам — и госпожам — Майлзу в данном случае приходилось рассматривать такую возможность как вполне реальную.

Но вот захватить заложников из числа нейтральных соседей, поднять шумиху, засветиться во всех новостях — а главное, открыто использовать секретное оружие Звездных Ясель… Так не поступает обученный агент. Так работают одни чертовы непрофессионалы. А начальство еще обвиняло Майлза, что он неуправляем — ха! Да ни одна из его самых диких катавасий не оборачивалась таким кошмаром, каким, похоже, станет эта — увы, для обеих сторон. К сожалению, от этого приятного умозаключения действия ба не стали более предсказуемыми. Как раз наоборот.

— Милорд? — неожиданно раздался из наручного комма Майлза голос Ройса.

— Ройс! — радостно воскликнул Майлз. — Погоди-ка. Что ты делаешь на этой линии? Ты не должен был вылезать из своего скафандра.

— Я мог бы спросить у вас то же самое, милорд, — довольно язвительно ответил Ройс. — Будь у меня время. Но мне так и так надо было выбраться из скафандра, чтобы забраться в этот ремонтный скафандр. Думаю… да. Я могу закрепить комм в шлеме. Вот. — Негромкий звон, как будто закрывается лицевой щиток. — Вы можете меня слышать?

— Да, вполне. Насколько я понимаю, ты все еще в техническом отсеке?

— Пока — да. Я нашел вам очень славный маленький скафандр, милорд. И кучу других инструментов. Вопрос в том, как протащить это все к вам.

— Держись подальше ото всех герметичных дверей — они под наблюдением. Ты, случайно, не нашел каких-нибудь режущих инструментов?

— Я, м-м… почти совсем уверен, что они для этого предназначены, да.

— Тогда проберись как можно ближе к корме и прорежь потолок, чтобы выбраться на среднюю палубу. Постарайся пока не повреждать вентиляционные каналы, гравитационную сеть и водопровод. Или что-нибудь еще, от чего может загореться сигнал тревоги в навигационной рубке. А потом мы разберемся, где сделать следующую дыру.

— Верно, милорд. Я как раз думал, что-нибудь в этом духе пойдет.

Следующие несколько минут не было слышно ничего, кроме дыхания Ройса; несколько раз он выругался себе под нос, пока методом проб и ошибок разбирался с незнакомой техникой. Ворчание, шипение, лязг внезапно оборвались.

Эта грубая мера зверски нарушит атмосферную целостность отсеков, но разве это непременно ухудшает положение с точки зрения заложников? И будет скафандр, о блаженство! Интересно, найдется ли здесь ремонтный скафандр малого размера? Они ведь действительно почти так же хороши, как космическая броня.

— Ну вот, милорд, — послышался из комм-браслета долгожданный голос. — Я выбрался на среднюю палубу. Я продвигаюсь назад… Правда, я не совсем уверен, насколько близко я под вами.

— Можешь дотянуться до потолка и постучать? Только тихонько. Мы ведь не хотим, чтобы стук донесся через перегородки до самой навигационной рубки. — Майлз бросился на палубу ничком, раскрыл шлем, повернул голову и прислушался. Слабый стук, видимо, еще за пределами коридора. — Можешь пройти дальше к корме?

— Я попробую, милорд. Надо только разобрать эти потолочные панели… — Снова тяжелое дыхание. — Вот. Послушайте теперь.

На этот раз стук прозвучал прямо под ладонью Майлза.

— Кажется, ты на месте, Ройс.

— Хорошо, милорд. Только вы уж не стойте там, где я буду резать. Думаю, леди Форкосиган будет вправе рассердиться на меня, если я случайно отхвачу вам какую-нибудь часть тела.

— Я тоже так думаю. — Майлз поднялся, оторвал кусок напольного покрытия, отбежал к двери лазарета и задержал дыхание.

Красноватое свечение на голой палубе сделалось желтым, затем металл раскалился добела. Точка превратилась в линию, которая все росла; колеблясь туда-сюда, она описала неровный круг и вернулась к своему началу. Раздался глухой удар, когда лапища Ройса, мощь которой усиливал его скафандр, вытолкнула наверх вырезанный кусок пола.

Майлз подскочил к дыре, глянул вниз и улыбнулся Ройсу, обеспокоенно смотревшему вверх сквозь стекло шлема ремонтного скафандра. Его массивная фигура вряд ли протиснулась бы в эту дыру, но скафандр, который он передал Майлзу наверх, прошел через нее без труда.

— Отличная работа, — прокричал Майлз ему. — Стой там. Я сейчас спущусь.

— Милорд?

Майлз сорвал бесполезный защитный костюм и за рекордное время упаковался в скафандр. Разумеется, сансистема оказалась женской, и он оставил ее неприкрепленной. Так или иначе, он не думал, что пробудет в скафандре очень долго. Он весь взмок, его то бросало в жар, то знобило, хотя он едва ли мог бы сказать, болезнь это или всего лишь перенапряжение нервов.

В шлем некуда было подвесит комм-браслет, но кусочек лейкопластыря враз решил эту проблему. Надев и защелкнув шлем, Майлз глубоко вдохнул воздух, которым распоряжался только он сам. Он неохотно настроил внутреннюю температуру скафандра на прохладную.

Затем он скользнул к дыре и свесил ноги вниз.

— Лови меня. Только не стискивай слишком сильно — не забывай, привод усиливает твои движения.

— Хорошо, милорд.

— Лорд Аудитор Форкосиган, — раздался встревоженный голос Форпатрила. — Что вы делаете?

— Провожу рекогносцировку.

Ройс поймал его бедра и с непомерной осторожностью опустил на палубу. Майлз всмотрелся в глубину коридора — туда, где за более широкой дырой в полу, на дальнем конце этого сектора находились герметичные двери.

— Офис Солиана в этом отсеке. Если на этом чертовом корабле и есть какой-нибудь пульт управления, через который можно наблюдать, оставаясь при этом незамеченным, то он наверняка там.

Он крадучись пошел по коридору, Ройс загромыхал следом. Палуба скрипела под тяжелыми ботами оруженосца. Майлз набрал уже знакомый код от двери офиса; Ройс едва протиснулся следом за ним в проем. Майлз скользнул в кресло покойного лейтенанта Солиана и размял пальцы, разглядывая тем временем пульт. Он набрал в грудь воздуха и склонился вперед.

Да, он мог выудить картинки с видеокамер во всех шлюзах корабля — все одновременно, если надо. Да, он мог перехватить данные всех датчиков безопасности на герметичных дверях. Они предназначались для того, чтобы отображать любого, кто находится рядом с дверями — в смысле, отчаянно барабанит по ним. Майлз с опаской проверил датчик, следящий за хвостовым сектором средней палубы, где они сейчас находились. Если даже у ба хватало времени следить за ним, зона видимости не простиралась до двери офиса Солиана. Уф-ф. Может, Майлзу удастся вызвать изображение из навигационной рубки и тайком подсмотреть за ее нынешним обитателем?

Ройс нерешительно проговорил:

— Что вы задумали, милорд?

— Я думаю, что внезапное нападение отряда, которому придется пробурить шесть или семь переборок, чтобы добраться до цели, окажется недостаточно внезапным. Хотя, может, придется пойти и на это. Мое время выходит. — Он сильно-сильно поморгал, затем послал все к черту и раскрыл стекло шлема, чтобы потереть глаза. Видеоизображение перестало расплываться перед его глазами, но все еще дрожало по краям. Майлз не думал, что дело не в видеопластине. Мигрень, начавшаяся с пронзительной боли между глаз, теперь, похоже, простиралась к вискам распространилась к вискам, которые пульсировали. Его трясло. Он вздохнул и снова закрыл шлем.

— Та зараза… адмирал сказал, что вы заразились той же самой дрянью, что и гермафродит. Тем самым дерьмом, которое растворило друзей Гупты.

— Когда ты успел поговорить с Форпатрилом?

— Как раз перед тем, как связался с вами.

— А-а.

Ройс смиренно произнес:

— Это я должен был управлять дистанционным пультом. Не вы.

— Этим должен был заниматься я. Я лучше знаком с таким оборудованием.

— Да. — Ройс заговорил еще тише. — Лучше б вы взяли с собой Янковского, милорд.

— Всего лишь догадка — основанная на многолетнем опыте, заметь… — Майлз помедлил, хмуро уставясь на дисплей. Ладно, значит, у Солиана не было камер наблюдения в каждой каюте, но уж персональный доступ к навигационной рубке у него должен быть… — Но я подозреваю, героизма нам сегодня достанется с лихвой. Не думаю, что нам придется дозировать его, Ройс.

— Я не то имел в виду, — с достоинством промолвил Ройс.

Майлз мрачно ухмыльнулся.

— Я знаю. Но подумай, как тяжело было бы женушке Янковского. И всем их не-таким-уж-маленьким Янковским.

Мягкий смешок, который донесся из комма, приклеенного в шлеме Майлза, оповестил его о том, что Катерина вернулась и подслушивает. Он подозревал, что вмешиваться она не станет.

Вдруг раздался голос Форпатрила, нарушивший его сосредоточенность. Адмирал шипел и плевался от ярости.

— Бесхребетные мерзавцы! Четверорукие ублюдки! Милорд Аудитор! — Ага, значит, Майлза снова повысили. — Проклятые мутантишки дают этому бесполому цетагандийскому разносчику заразы скачкового пилота!

— Что? — Желудок Майлза завязался узлом. Еще туже. — Они нашли добровольца? Квадди или планетника? — Едва ли у них имеется широкий выбор. Хирургически вживленные нейро-контроллеры пилота должны соответствовать кораблю, который он водит через п-в-туннели. Сколько бы скачковых пилотов не пребывало в настоящее время в гостях — или в западне — на Станции Граф, большинство из них скорее всего окажутся несовместимыми с барраярскими системами. Так был ли это собственный или запасной пилот “Идриса”, или же пилот с одного из комаррских собратьев корабля?..

— С чего вы взяли, что он доброволец? — огрызнулся Форпатрил. — Я просто не могу поверить, что они вот так легко дали ему…

— Может, квадди задумали какую-то хитрость. Что они говорят?

Форпатрил помедлил, затем раздраженно выпалил:

— Уоттс разорвал со мной связь несколько минут назад. Мы как раз спорили, чья группа должна штурмовать корабль, наша или милиции квадди, и когда. И под чьим командованием. Запустить туда обе безо всякой координирования, мне кажется, в высшей степени плохая идея.

— Разумеется. Можно представить себе возможные опасности. — Похоже, ба оказалось в явном меньшинстве. Но если вспомнить о его биологическом оружии… Зарождающееся сочувствие испарилось, когда глаза Майлза снова заволокла пелена. — Мы — гости в их государстве… погодите. Похоже, у одного из внешних шлюзов что-то происходит.

Майлз увеличил картинку видеонаблюдения из шлюза, который внезапно ожил. Огни, обрамляющие внешнюю дверь, сигнализировали, что все проверки проведены и стыковка прошла успешно. Ба, напомнил он себе, скорее всего видит ту же самую картинку. Он задержал дыхание. Может, под предлогом доставки затребованного скачкового пилота на корабль попытается проникнуть штурмовая группа квадди?

Дверь шлюза скользнула в сторону, и за нею на миг показалась кабина крохотной одноместной капсулы. Обнаженный человек с маленькими серебристыми кружочками контактов на лбу и висках вошел в шлюз. Дверь снова закрылась. Высокий, темноволосый парень, хорош собой, если не считать тонких розовых шрамов, которые, как теперь видел Майлз, обвивали все его тело. Дмитрий Корбо. Его лицо было застывшим и бледным.

— Пилот только что прибыл, — сообщил Майлз Форпатрилу.

— Черт. Человек или квадди?

Форпатрилу и впрямь надо поработать над своим дипломатическим лексиконом…

— Планетник, — ответил Майлз, удержавшись от более подчеркнутого замечания. Помедлив, он добавил: — Это мичман Корбо.

Ошеломленная тишина; затем Форпатрил прошипел:

— Сукин сын!..

— Ш-ш. Ба наконец подало голос. — Майлз настроил звук погромче и снова открыл шлем, чтобы и Форпатрилу было слышно. Покуда скафандр Ройса запечатан, от этого… хуже не станет. Ага, и насколько все плохо, кстати?

— Развернись к модулю безопасности и открой рот, — безо всяких предисловий бесстрастно приказало ба через наблюдательный монитор шлюза. — Ближе. Шире. — Майлзу пришлось полюбоваться на взятые крупным планом миндалины Корбо. Никакого оружия у Корбо там не было, это точно — ну, если только он не прятал там заполненный ядом зуб.

— Хорошо… — Ба продолжило холодно излагать инструкции, велев Корбо проделать ряд унизительных вращательных движений. Сия процедура, хоть и не была такой же доскональной, как досмотр полостей тела, вселяла по крайней мере некоторую уверенность, что скачковый пилот ничего не прячет и там. Корбо исполнял указания в точности, не колеблясь и не споря; лицо его оставалось неподвижным и бесстрастным.

— Теперь освободи капсулу из причальных захватов.

Корбо поднялся с корточек и прошел из шлюзовой камеры во входную зону. Звяканье и лязг — капсула, освобожденная из захватов, безжизненно отплыла от “Идриса”.

— Теперь слушай инструкции. Ты пройдешь двадцать метров по направлению к носу корабля, повернешь налево и дождешься, пока для тебя откроется следующая дверь.

Корбо подчинился; он был по-прежнему почти бесстрастен, если не считать глаз. Его взгляд метался, как будто пилот выискивал что-то или пытался запомнить дорогу. Он вышел за пределы видимости камер наблюдения.