К концу III в. эволюционировали также формы и характер взаимоотношений германских племён с Империей. Готские отряды, пересекавшие границу прежде только ради добычи, теперь приходят в Рим в качестве федератов, готовых служить Империи, получая определённое вознаграждение. Как федераты они стремительно втягивались во внутриимперские интриги, в борьбу вокруг власти и за власть. В 324 г. в конфликте между Лицинием и Константином готский предводитель Алика выступил со своим отрядом на стороне Лициния, оказав ему помощь в битве у Хризополя.

Несмотря на то, что придунайские готы были федератами, Константин предпринимал всё же самые энергичные меры по укреплению лимеса. Наверняка полного доверия готам не было. Готские племена пытались распространить своё влияние на области Иллирика и теснили сарматов. Константин создал систему земляных валов в области между Дунаем и Тисой, чтобы удержать готов от конфликтов с сарматами и от их вторжений в Паннонию и Мёзию. На левом берегу Дуная был построен вал, пересекающий Банат, Олтению и Мунтению. На Дунае был построен мост, соединявший Эск с Суцидавой, а также лагеря и укрепления. Возле Тутракана римляне соорудили переправу, а на левом берегу, который назывался «готский берег», построили крепость Константиана Дафна. Охрану этого участка лимеса, как стратегически наиболее важного, Константин поручил своему племяннику Далмацию. Это подтверждает предельное напряжение отношений с готами.

В 332 г. произошёл гото-сарматский конфликт. Сначала готы, предводительствуемые Видигойей, добились успехов. Однако Константин «начал войну против готов и оказал помощь умолявшим о ней сарматам». После 332 г. готы вновь признали себя федератами и обещали поставлять 40 тысяч воинов. Они взяли также на себя обязательство не пропускать к лимесу другие племена. За это готам должны были выплачивать ежегодно денежное вознаграждение и под наблюдением военных и таможенных властей им разрешалось торговать на Дунае. В обеспечение договора были отправлены в Константинополь заложники. И функции не вполне ясны. Нет упоминаний, что заложников убивали при частых нарушениях договоров. Возможно, их держали до того момента, пока не были возвращены римские пленные.

С 332 г. готы не ведут масштабных войн с Империей. Правда, отдельные готские дружины, например, возглавляемые Геберихом, нередко нападали на правобережные области Дуная ради грабежа. Но подобные нападения не были редкостью и на других участках римского лимеса.

В IV в. «готский вопрос» был для Империи центральным. Особенно чётко он проявился после расселения готов в Дакии. На рубеже III-IV вв. окончательно оформились основные принципы взаимоотношений с готами. Они стали своего рода «моделью» взаимоотношений и с другими германцами. Как и ранее, война и военные конфликты оставались более традиционной нормой сосуществования римского и варварского миров. Однако начиная с 332 г. Империя вынуждена была более настойчиво вторгаться в межплеменные взаимоотношения, по возможности контролируя их. Она все чаще прибегала к тактике нейтрализации одного племени другим. Подобная политика не могла не влиять на готов. Впоследствии часть их отказалась от наступательных, агрессивных устремлений. И только внешняя опасность (натиск гуннов) вынудила готов в конце IV в. переселиться на территорию Римской империи. Но были и готы, которые уже на самой ранней стадии взаимоотношений с Империей связали с ней свою дальнейшую судьбу и стали её федератами. Дальнейшие взаимоотношения готов с Империей, как известно, имели многосторонний характер. Но в основе их лежали те принципы, которые оформились в конце III — первой половине IV в.

Перелом взаимоотношений германских племён с Римской империей произошёл в середине IV в. Стало очевидным, что баланс сил нарушился окончательно, качнувшись в сторону германцев. При этом перевес сил определялся не только военно-политическими факторами. Долгое время Империя вовлекала германские племена в сферу своих интересов. Образовался и в течение значительного по меркам древнего мира срока функционировал единый геополитический организм, единая система. Её составляли две взаимодействующие, подпитывающие и одновременно разрушающие друг друга части: высокоразвитая античная цивилизации и первобытная «варварская» периферия. До середины IV в. основные функции жизнедеятельности этой системы контролировались римлянами. Период от Маркоманнских войн и до конца IV в., т.е. фактически весь первый этап Великого переселения народов, представляет собой своего рода зону сближения, само— и взаимопознания этих двух антиподов. Античность была тесно связана с варварским миром, окружавшим её, влияла на него и в свою очередь испытывала на себе его воздействие. Это взаимовлияние становилось особенно существенным в критические моменты истории. При всех скидках на якобы крайний консерватизм и традиционализм первобытной общности германских племён трудно представить, чтобы длившееся несколько столетий подряд сосуществование рядом с римским государством прошло для них бесследно.

Массовое расселение германских племён на землях Империи изменило социальный, экономический, потестарный, военный и духовный контекст в целом всей системы и нарушило континуитет каждой из её частей. Необратимость глубоких внутренних изменений совершенно очевидна с середины IV в. Сам факт переселения в Империю играл для германских племён огромную роль, ибо снимался психологический барьер, отделявший германцев от Рима. В конце IV в. у них проявляется мощный импульс активности нового уровня, нового витка стремления к лидерству, но уже в пределах Римской империи. Германцы становятся ключевой «формулой» политической дезинтеграции римского общества.

В середине IV в. племена франков, аламаннов, бургундов снова переходят в наступление. Сила политического воздействия этих племенных союзов значительно возросла. Увеличился их хозяйственный и военный потенциал. Значительных успехов достигло социальное развитие. Торговля стимулировала ремесло. Углубление экономических и социальных противоречий ускоряло разложение родоплеменного строя германцев.

Во второй половине IV в. вновь активизировались передвижения германских племён в районе Нижнего Дуная. Император Юлиан предпринял длительную поездку по Дунаю с целью осмотра укреплений и гарнизонов на лимесе. Были приведены в порядок пограничные крепости. В 365 г. Валентиниан I отдал приказ восстановить и построить на лимесе Прибрежной Дакии новые наблюдательные пункты.

Усилению варварских передвижений на Нижнем Дунае в значительной степени способствовали два обстоятельства: христианизация германских племён и натиск гуннов. Не только принятие христианства, но и все дальнейшие события показывают, насколько стремительно развивался процесс «втягивания» готов в Империю. Так, предводитель готов Атанарих направил в помощь Прокопию, во время его выступления против Валента, отряд готов. Сразу же после подавления этого выступления император Валент предпринял ряд карательных экспедиций на «вражескую территорию», с целью наказать готов за поддержку Прокопия. Этим экспедициям предшествовала тщательная подготовка: были укреплены пограничные крепости нижнедунайского лимеса. Император Валент предусмотрительно позаботился о снабжении расположенных в пограничных крепостях гарнизонов оружием, одеждой и продовольствием. Шло укрепление линии границы, напротив Готии. За помощь Прокопию готы были жестоко наказаны. По условиям договора Империя отказывалась поставлять готам продовольствие. Возможности их торговли с римлянами резко ограничивались. Торговать разрешалось лишь в двух городах — Дафне и Новиодуне. Таким образом, в 369 г. готам по сути перекрывалось экономическое поле контактов с Империей.

В 375 г., теснимые гуннами, придунайские готы разделились. Это было уже не первое их разделение. Источники не всегда позволяют выявить причину раскола внутри племени или племенного союза. Однако на этот раз разногласия касались вопроса, который в конечном итоге определил историческую судьбу готов. С появлением гуннов возникли территориальные конфликты. Это для готов не являлось чем-то необычным. И прежде они в подобных ситуациях или уступали занимаемые земли и переселялись на новые, или отстаивали право на них в открытом сражении. Однако теперь готам пришлось решать: искать для переселения место в пределах варварского мира или окончательно переселяться в Империю. Одни видели путь спасения в союзе с Империей, надеясь укрыться от гуннов не только за её лимесом, но и за авторитетом. Подобную позицию занимали сторонники одного из предводителей готов — Фритигерна. Другие, возглавляемые Атанарихом, видели путь своего «народа» в самостоятельной борьбе с гуннами.

В 376 г. готы под командованием Фритигерна и Алавива переправились через Дунай и с разрешения Валента поселились во Фракии. Однако притеснения римской администрации, трудности с продовольствием, вероломство римлян не только разочаровали их в весьма «прохладном приёме», но и подтолкнули к восстанию. В 378 г. у Адрианополя готы разгромили войска Валента. Погибло две трети римской армии. Император Валент пропал без вести. Вскоре готы двинулись на Константинополь, но взять его не удалось; их отряды рассеялись по Фракии, занимаясь грабежом и разбоем.

Та часть готов, которая осталась за Дунаем, пыталась сопротивляться продвижению в свои земли гунно-аланских отрядов. Однако даже построенный в 375-376 гг. земляной вал не мог остановить эту миграционную волну с востока. Среди готов вспыхнули раздоры и Атанарих вынужден был переселиться в 381 г. в Константинополь. Император Феодосий одной рукой дирижировал разгромом готских отрядов Фритигерна и Фарнобия, которые пытались скрыться от преследований в лесах и болотах Македонии, Фессалии, в Нижней Мезии и за Дунаем. Другой — устраивал пышный приём конунгу Атанариху, к которому готы в основной своей массе испытывали чувство уважения и страха. Последовавшее за этим заключение договора 382 г. и его последствия открыли готам ту простую истину, что получить разрешение императора на поселение в Империи вовсе не значит получить здесь землю. Но в то же время, чтобы иметь реальную власть и вес при императоре, этой землёй вовсе не обязательной владеть. Таким образом, при императоре Феодосии завершилось окончательное переселение основной массы готов в различные провинции Империи и на этом закончился первый этап Великого переселения народов.

Как бы не оценивались роль и значение созидательного начала германских племён в Великом переселении народов, сам факт нарастающего их напора на Империю не подлежит сомнению. На первый взгляд может показаться, что событийный ряд германских вторжений подтверждает лишь развитие горизонтальной динамики миграционных процессов, их своего рода экстенсивного характера. Растёт число племён, охваченных «вирусом переселения», причём распространяется этот процесс с запада на восток. Все больше регионов превращается в зону постоянных конфликтов. Однако совершенно ясно и то, что в ходе двухсотлетнего противостояния Риму жизнь германских племён во многом изменилась. Рим сыграл роль своеобразного генератора социальной эрозии, имущественного неравенства, этно-потестарной (несмотря на высокий уровень мобильности германцев) консолидации племён. Приток награбленной добычи усилил процесс социальной дифференциации и обогащения военной верхушки племени.

Послеадрианопольские события показали и существенное изменение баланса сил в противостоянии Империя — германцы, и качественное изменение самого противостояния. Уже со второй половины III в. в действие начали вступать новые факторы, о которых, например, во II в. ещё не могло быть и речи. В сознание рядовых германцев начала активно входить мысль о захвате земель Империи с целью поселения на них. На смену доминирующей ранее среди германской знати идеи вторжений и походов с целью грабежа и захвата добычи постепенно утверждается мнение, что какие-то территории Империи более выгодно использовать как постоянные места проживания племени. По всей видимости подобные настроения германцев пробивались не без труда. Конечно, нельзя сбрасывать со счета и факторы, видимо, действовавшие в противоположном направлении и тормозившие переселенческие настроения германских племён. Не исключено, что отзвуки межплеменных и внутриплеменных конфликтов III-IV вв. связаны именно с этим.

Обратим внимание и на то, что уже со второй половины III в. идеи переселения варваров стали прочно входить в сознание не только германцев, но и римлян. Прежняя традиционная политика по отношению к германским племенам основывалась на двух принципах: истребить или использовать. После Маркоманнских войн и особенно к середине III в. Рим все более отчётливо осознавал, что военным путём ликвидировать угрозу германских племён невозможно. Для римской правящей элиты становилось все более очевидным, что переселение в пределы Империи варваров — явление неизбежное. И, следовательно, этот процесс нужно сделать подконтрольным, использовать его в интересах Империи.

На протяжении первого этапа Великого переселения народов заселение римских земель германскими племенами осуществлялось в различных формах, масштабах и с различной степенью интенсивности. Обращение к людским ресурсам германских племён стимулировалось как нехваткой рабочей силы в сельском хозяйстве Империи, так и недостаточным количеством рекрутов для римской армии. Один из первых шагов в этом направлении — это использование германских военнопленных. Они появились в римских провинциях ещё до III в. Это были небольшие группы германцев, представлявших собой незначительную часть того или иного племени. Затем к ним стали присоединяться селившиеся на провинциальных землях леты, федераты и gentiles.

С конца III в. пленных германцев начали селить в качестве летов. Леты представляли собой этнически обособленную группу социально-зависимых земледельцев варварского происхождения. Их селили на заброшенных или опустошённых вторжениями местностях. В задачу летов входило возделывание зерновых и разведение скота для снабжения продовольствием городов и армии. Из них набирались рекруты. Множество пленных было поселено также во Фракии, Мёзии и Паннонии, где они несли военную службу на границе. Многие из них были обращены в рабов или колонов. Размещение германских племён происходило на пустовавших городских землях — как правило, только в провинциях, и лишь в отдельных случаях в самой Италии. Так, Марк Аврелий поселил германцев в Равенне. Аврелиан также сделал попытку разместить варваров в Этрурии на заброшенных плодородных землях, но от этого пришлось отказаться, вероятно, из-за опасения мятежей, которые они могли поднять в Италии, подобно тому, как это сделали племена, поселённые в Равенне.

Трудно сказать, какими критериями руководствовались римляне, осуществляя отбор племён для переселения. На первом этапе Великого переселения в Империю принимались преимущественно мелкие и не очень сильные племена (например, гепиды, бастарны) или части больших племён (например, грейтунги). Переселение всего племени было в то время явлением довольно редким. Отступая под страшным натиском гуннов, часть готов предпочла покориться завоевателям, но не сдаться на милость исконному врагу варварского мира — римлянам. И для Империи принятие целых племён было делом далеко не безопасным. Так, к примеру, Проб стремился к рассредоточению варварских вспомогательных отрядов, говоря, что помощь их римлянам должна быть ощутимой, но не видимой. Такую же политику проводили императоры Валент и Феодосий.

Имеются весьма скудные сведения о местонахождении переселенцев на римской территории, а также об условиях, на которых германские племена переселялись в Империю. Известные с III в. gentiles были добровольно пришедшими на службу наёмниками, селившимися на границе. Из них набиралась императорская гвардия. Условия переселения германцев скорее всего основывались на статусе, полученном тем или иным племенем в результате мира, заключённого с Римом. Окончательно оформившийся в IV в. институт федератов давал возможность переселенцам получать землю и аннону, на основании заключённого договора, и вменял им в обязанность осуществлять защиту границ. В привилегированном положении внутренних федератов, вероятно, были выходцы из среды «друзей Рима». Германских переселенцев использовали для укрепления безопасности границ Империи. Вдоль римских пределов создаётся целая система «буферных государств», которые должны были стать своего рода барьером между основным ядром варваров и Римской империей. Племена, покорённые Римом, поставляли главным образом колонов или летов. В самом трудном положении оказывались, вероятно, пленные германцы.

Обратим внимание на эволюцию характера переселения. На первых порах Империи удавалось инкорпорировать малые дозы переселенцев. Но по мере превращения переселения в массовое явление она теряет над этим процессом контроль. Закономерно, что массовые переселения на первом этапе заканчивались для Империи внутриполитическими кризисами, острыми конфликтами с переселенцами. Так было и в конце III в., и в конце IV в. На этом этапе Великого переселения чаще всего удавалось заставить германцев смириться. Они становились главной силой римской армии, его основной и не очень надёжной опорой. Однако в это время большинство германских племён могло длительно занимать римскую территорию только в статусе федератов. По существу германцы-переселенцы, называясь союзниками Рима, создавали на его территории полунезависимые образования. Уже с конца IV в., стремясь осесть в Империи, они требовали не только земель для поселения, но и права на сохранение после переселения собственной внутренней организации и управления.

В ходе первого этапа Переселения изменился не только внешнеполитический и военный «портрет» германских племён. События III-IV вв. демонстрируют изменения их хозяйственной и социальной жизни. Торговые и военные контакты с Империей способствовали развитию племён, прогрессу у них ремесленного и сельскохозяйственного производства, совершенствованию военного дела. В результате набегов германские племена значительно обогатили свои технические и технологические знания путём захвата римских орудий труда и использования опыта пленных ремесленников. Развивались ремёсла, связанные с обеспечением дружин. В ходе Переселения усилился процесс социальной дифференциации, произошло накопление богатств в руках знати, происходило оформление наследственной власти конунга. Претерпела значительную эволюцию древнегерманская знать. Степень знатности по-прежнему определялась в первую очередь происхождением, а не заслугами. Однако все большее значение начинает приобретать имущественное положение человека. Часть старой родовой верхушки погибла во внутренних и внешних конфликтах. На основе дружинных отношений постепенно формировалась и крепла военно-служилая прослойка. Ввиду войн и переселений возникала текучесть состава знати, что не позволяло ей окончательно обособиться от основной массы свободных германцев. Материальное благополучие знати создавалось двумя путями: за счёт эксплуатации труда зависимых лиц и за счёт военной добычи. Последняя в условиях грабительских набегов на Империю и соседей давала наибольшие возможности для укрепления властных позиций знати, особенно предводителей племён и связанных с ними служилых слоёв.

Значительная часть свободных германцев пассивно относилась к участию в набегах и вторжениях, совершаемых ради наживы. Чаще всего они брались за оружие, когда речь шла о защите территории, занимаемой племенем. На первом этапе Переселения возросла профессионализация дружин. В самой дружине выделялся узкий круг лиц, связанный не узами кровного родства, а прежде всего общностью интересов и личной преданностью вождю.

Таким образом, тот активный потенциал, который был накоплен германскими племенами до Маркоманнских войн, бурно реализуется ими в течение двух последующих столетий и заканчивается к концу IV в. массовым переселением на земли Империи. Подобно тому, как история германцев до Маркоманнских войн демонстрирует накопление предпосылок и способностей к активным и успешным вторжениям, миграциям, утверждению на новых землях, так и кажущаяся порой только стихийным взрывом сил молодого варварского мира история германцев III-IV вв. по сути была накоплением условий и предпосылок для перехода их в новое качество — обретение себя как народностей, приходящих на смену племенам, и обретение себя как творцов первых «варварских государств», приходящих на смену союзам племён. И, может быть, самым важным для германцев было то, что в хитросплетении исторических событий после Маркоманнских войн начал формироваться новый этно-исторический тип Homo Germanicus, что наложило особый отпечаток на историю германцев последующих веков.

Источники

1. Аммиан Марцеллин. Римская история. СПб,, 1994.

2. Иордан. О происхождении и деяниях гетов (Getica) / Вступ. ст., пер. и примеч. Е.Ч.Скржинской. 2-е изд. СПб., 1997.

3. Опыт тысячелетий. Средние века и эпоха Возрождения: быт, нравы, идеалы. М., 1996.

4. Писатели «Истории Августов» // ВДИ. 1954-1960.

Литература

1. Буданова В.П. «Государство Эрманариха» в античной и средневековой традиции // Феномены истории. М., 1996.

2. Буданова В.П. Готы в эпоху Великого переселения народов. М., 1990; 2-е изд. СПб., 1999.

3. Дряхлов В.Н. Войны германских племён с Римом в III в. и их влияние на развитие древнегерманского общества на Рейне // ВДИ. 1987. № 2.

4. Колосовская Ю.К. Паннония в I-III веках. М., 1973.

5. Колосовская Ю.К. Рим и мир племён на Дунае I-IV вв. н.э. М., 2000.

6. Пиоро И.С. Крымская Готия: Очерки этнической истории населения Крыма в позднеримский период и раннее средневековье. Киев, 1990.

7. Ременников А.М. Борьба племён Северного Подунавья и Поднестровья с Римом и её роль в падении Римской империи. Казань, 1984.

8. Топоров В.Н. Древние германцы в Причерноморье: результаты и перспективы // Балто-славянские исследования. М., 1983.

9. Чаплыгина Н.А. Население Днестро-Карпатских земель и Рим в I — начале III в. н.э. Кишинёв, 1990.

10. Die Germanen: Geschichte und Kultur der germanischen Stamme in Mitteleuropa. Berlin, 1983. T. II.