***

Призрак появился в классе именно в тот момент, когда учительница математики Флора Митчелл задала вопрос, на который могла ответить только Пегги Сью. Девочка сделала над собой усилие, чтобы не задрожать; она уже давно привыкла к вторжению призраков в повседневную жизнь, но сталкиваться с ними лицом к лицу было для нее каждый раз чрез-вы-чай-но неприятно.

Призрак просунул голову сквозь дверь, как будто она была сделана из мягкого материала, проткнуть который не стоило труда. Это было низкорослое белесое существо, словно вылепленное из взбитых сливок.

– Пегги Сью, – строго сказала математичка, – скажи что-нибудь!

Девочка уже собиралась ответить, как вдруг призрак прыгнул к ней на колени… и ладонью зажал ей рот, не дав заговорить. Пегги попыталась оттолкнуть его; увы, это было невозможно! Призраки обладали чудовищной силой, с которой, как оказалось, бесполезно было бороться. Так же, как пыжиться, надеясь поднять слона на вытянутой руке! Пегги Сью понимала, что выглядит глупо, стоя с открытым ртом и не произнося ни слова… при этом лицо девочки приобретало фиолетовый оттенок, потому что ей не хватало воздуха!

– Если захочу, – хихикала молокообразная тварь, – то не отниму руку, пока ты не задохнешься. Никто не поймет, что с тобой случилось, и ты упадешь на парту с почерневшим лицом. Это будет смешно, не так ли?

Пегги Сью снова попыталась сбросить с колен поганую нечисть, но ее руки прошли сквозь тело этой мелкой твари. Люди не могли прикоснуться к призракам, так было установлено изначально. Призраки же обладали неограниченной властью над людьми. Могли лепить из них, как из пластилина, все, что угодно. Впрочем, для призраков весь мир был пластилином. Пегги Сью видела, как некоторые из них ударами кулака сплющивали машины. А потом все считали, что автомобиль попал в аварию.

Девочке стало страшно. Мерзкий шалун накрепко вцепился в нее, и Пегги почувствовала прилив крови к вискам.

– Ты ведь знаешь, что я могу тебя убить? – снова захихикал призрак. – Но я не сделаю этого… потому что сегодня у меня веселое настроение и я чувствую себя не-обы-кно-вен-но хорошо.

Он лгал. По крайней мере, отчасти. Пегги Сью было известно, что призраки не могли убить ее собственными руками. Могущественные и таинственные чары защищали ее. Чары, заставлявшие врагов девочки кипеть от злости.

Физиономия призрака без конца преображалась от каждой его реплики.

Призраки обладали отвратительным свойством – у них не было определенной внешности. Они увеличивались, уменьшались, изменяли лицо, появлялись даже в виде какой-нибудь вещи или животного, если у них возникало такое желание. Тот, что сидел на коленях Пегги Сью, развлекался, поочередно примеривая на себя головы различных президентов Соединенных Штатов, чьи портреты украшали стены класса. И было очень неловко держать на коленях Джорджа Вашингтона или Авраама Линкольна ростом с пятилетнего ребенка.

– Пегги Сью, – вмешалась Флора Митчелл, – прекрати корчить гримасы! Ты побагровела, с тобой все в порядке? Может, отвести тебя в медпункт?

В классе засмеялись. Никто не мог понять, что случилось, потому что только Пегги Сью обладала печальным даром видеть призраков. Для простых смертных ничего особенного не происходило, и этот классный час не отличался от всех остальных… если не считать, что у ненормальной Пегги Сью Фэервей начался припадок!

Наконец тварь убрала руку с лица девочки, позволив ей перевести дыхание. Пегги откашлялась, как пловчиха, слишком долго находившаяся под водой. Другие ученики брезгливо поглядывали на нее. Девочку считали «чудаковатой», «белой вороной», с которой не стоит дружить. Ее поведение озадачивало не только сверстников, но и взрослых.

– Пегги! – повторила миссис Митчелл, теряя терпение. – Когда закончишь свой спектакль, пойдешь к доске и напишешь формулу, которую я тебе задала.

Пегги хотела встать, но существо, сидевшее у нее на коленях, не пожелало сдвинуться, пригвоздив ее к месту. Призраки такими и были: то становились легкими и весили меньше перышка, то изменяли свою плотность и тяжелели, как каменная глыба.

– Я жду! – прикрикнула учительница.

Молочного вида карлик согласился наконец опустить ноги на пол. Тягучая субстанция вынуждала его подскакивать при ходьбе, как будто он носил ботинки на пружинах… хотя ботинок-то у него и не было. Как все ему подобные, тварь обходилась без одежды. И нельзя было определить, девочка это или мальчик. У призраков не было пола. Если они являлись Пегги Сью в более или менее человеческом облике, это делалось скорее ради удобства, а не в силу генетической предрасположенности.

Никто их не видел… только она. И это началось, когда Пегги была совсем маленькой.

– К доске, – прошипела сквозь зубы миссис Митчелл, протягивая Пегги кусочек мела. – Поторопись, ты что, полагаешь, что мы тут ради тебя собрались?

Пегги взяла мел. Ладони у нее стали влажными. Формулу она знала; написать ее не составляло никакого труда, но девочка пыталась угадать, что еще выкинет молочный шалун, торчавший за ее спиной.

Переваливаясь с боку на бок, он пошел за ней к доске, и некоторые части его тела до смешного вытянулись. Правая рука была теперь длиной метров в пять, и он перекинул ее через головы учеников, чтобы потаскать за волосы Линду Браунинг, сидевшую у двери. Как глупо! Шутки зловредного мальчишки!

Пегги Сью достаточно натерпелась. Она ждала, когда прозвенит звонок и окончатся занятия, чтобы убежать. Зажав в пальцах мел, она начала писать. В тот же миг рука призрака опустилась на руку девочки и сжала ее, едва не сломав. Пегги поняла, что сейчас произойдет, и застонала от отчаяния. Тварь вынуждала ее выводить буквы, слова, которые девочка никогда бы не написала.

В классе раздались возгласы удивления. Пегги Сью слово за словом в ужасе прочитывала то, что мел чертил на доске:

Флора Митчелл до безумия влюблена в директора!

Девочки давились от смеха, мальчики смеялись до упаду. Учительница смертельно побледнела. Ринувшись к тряпке, она быстро стерла фразу, начертанную на доске крупными буквами.

– Я это так не оставлю, – выдохнула она сдавленным от гнева голосом. – Ты ответишь на дисциплинарном совете. Я потребую, чтобы тебя исключили из школы!

Рука призрака, по-прежнему сжимающая пальцы девочки, вынуждала ее калякать на доске другие, более оскорбительные слова. Пегги Сью заметила, что от слез запотели ее очки, огромные стекла, над которыми потешались все девчонки.

– Хватит! – заорала учительница. – Ты совсем голову потеряла!

Тварь захихикала в ухо жертве. У призраков был свистящий, похожий на жужжание насекомых голос. Они говорили так быстро, что только Пегги Сью могла разобрать их слова, тогда как остальные улавливали лишь противный писк кусачего комара.

– Вот видишь, – пропищал уродец. – Видишь, как чудесно мы развлекаемся. Если б я действительно был злым, я заставил бы тебя написать такие ужасные вещи, из-за которых ты попала бы в тюрьму. Представляешь, что можно изобразить на городских стенах с помощью фломастера? Сколько гадостей о мэре, шерифе могла бы ты написать… Достаточно придержать твою руку, и все.

– Нет, – чуть было не взмолилась девочка, – только не это.

Но она очень вовремя прикусила губу. Никто не понял бы, что она имеет в виду.

Крики учительницы привлекли внимание члена педсовета, который набросился на Пегги. Невидимое существо тут же отцепилось от своей жертвы, предоставив ей свободу движений.

Дальнейшее ни в чем не отличалось от того, что уже происходило с девочкой в других учебных заведениях. Во все школы, куда родители записывали Пегги, еще до ее появления поступали неблагоприятные отзывы. По мнению школьных психологов, она представляла собой яркий пример трудного подростка, подверженного галлюцинациям. Призраки наслаждались ситуацией, полностью ими же созданной. Их стратегия была столь же проста, сколь эффективна: чем большим посмешищем выглядела Пегги благодаря их усилиям, тем меньше они опасались, что к ее словам станут прислушиваться.

Когда она была совсем маленькой – лет шести, – Пегги Сью допустила ошибку, рассказав окружающим о том, что видит, и в результате – ее отвели к врачу.

– Ничего страшного, – пробормотал доктор. – Дети иногда любят пофантазировать. Они придумывают себе воображаемых друзей. Но это проходит.

Однако досадная странность Пегги Сью окончательно закрепилась, и никогда, никогда в жизни она не переставала видеть призраков.

«Призраки» – так нелепо называют нас люди, – объяснило ей одно из первых существ, с которым она столкнулась. – Очень глупо, но твои собратья принимают нас за привидения, мертвецов, вознамерившихся преследовать их. Некоторые считают нас пришельцами из космоса. Такой же идиотизм. Мы – не то и не другое.

– Тогда кто же вы? Как вас надо называть? – спросила Пегги Сью.

– Невидимки или Прозрачники, – эти два определения нас устраивают. А слово «призраки» сильно раздражает, оно такое пошлое.

Главный надзиратель повел Пегги к школьному психологу. Такое случалось не впервой, и девочке пришлось идти под прицелом насмешливых глаз столпившихся у раздевалки школьников.

Девочка съежилась в одном из мягких кресел, стоящих в приемной. Существо, явившееся причиной всех ее несчастий, исчезло секундой раньше, показав ей нос.

Пегги Сью сняла очки, чтобы протереть их.

Она страдала близорукостью вследствие колдовских чар, которыми опутали ее призраки.

– Мы хотим разыгрывать свои шуточки без свидетеля. Знаю, никто не верит тому, что ты говоришь, – крикнул ей один из них. – Но нам не нравится, что ты всегда оказываешься рядом и шпионишь за нами. Все-таки это неприятно!

И он направил в сторону девочки светящийся луч, который пробил ей сетчатку. С той самой встречи зрение Пегги постепенно ослабевало. Каждый год ей приходилось менять очки. Мальчишки прозвали ее «кротом». Хотя Пегги была хорошенькой, у нее не было друга, и никто никогда не приглашал ее на школьные балы. Дело в том, что ни один из мальчиков не хотел, чтобы его заметили в обществе странной девчонки, целыми днями разглядывающей пейзаж, будто там происходили какие-то события, не видимые простым смертным.

Пегги нацепила очки и подошла к окну. На другой стороне поляны раскинулся городок Чатауга, бывшая индейская резервация, где еще сохранилось несколько тотемов, наполовину съеденных термитами. Люди за окном жили, полагая, что у них нормальное существование, зависящее только от них.

Они ошибались…

Призраки сновали повсюду. Прямо сейчас Пегги видела, как они просачиваются сквозь стены домов, на шоссе лавируют среди потока машин. Они были причиной несчастий, постигающих людей. Нередко Пегги заставала их за подготовкой аварии. Вот они стоят на перекрестке, затем прыгают в автомобиль и завладевают рулем, зажав своими руками руки водителя. После чего тот теряет контроль над машиной, врезается в дерево или сбивает пешехода. Потом ему ничего не остается, кроме как бормотать:

– Не понимаю… Руль сам стал крутиться у меня под пальцами.

И никто не верил его словам. Никто, кроме Пегги Сью.

Призраки могли делать все, что угодно, с любой материей. Они без вашего ведома засовывали руку в вашу грудную клетку. И там им достаточно было ухватить сердце и сжать его, чтобы спровоцировать сердечный приступ.

«Это убийцы, – повторяла про себя Пегги. – Каждый день они совершают тысячи преступлений, и никто не подозревает об их существовании».

Никто, кроме нее, и нести этот груз было тяжело.

Пегги прижалась лбом к стеклу. Она разрывалась от злости и отчаяния. Злость вызывали гнусные создания с гадким смешком, завладевшие миром, отчаяние объяснялось ее неспособностью исправить положение.

Пегги была предметом их особой ненависти. Призраки терпеть ее не могли. Девочка была единственным свидетелем их козней. Когда безумный убийца отправлялся на улицу с ножом, чтобы резать прохожих, чаще всего он делал это потому, что кто-то из этих тварей направлял его руку.

– Пегги Сью? – услышала девочка голос психолога у себя за спиной. – Мне рассказали о произошедшем инциденте. Хочешь, поговорим об этом?

Пегги Сью, опустив глаза, покачала головой. Незачем пугать взрослых, так мало знающих о жизни. Беда только в том, что они начинают думать: «Она неизлечима, лучше уж поместить ее в больницу, пока она не стала опасной для окружающих».

Именно этого добивались призраки.

Через три минуты психолог подписал ей справку, чтобы она могла уйти домой. Девочка поблагодарила его. После того, что произошло, ей не хотелось выслушивать насмешки одноклассников.

Прижав учебники к груди, она покинула школу. Призраки тут же окружили ее, как будто вели под конвоем. Они выкрикивали оскорбления, насмехались над ней. Выскакивали из стен домов, из толщи тротуара. Одни были маленькими, как мышки, другие огромными, как слоны. Некоторые постарались принять человеческий облик, а многие летали, как воздушные шары, но у всех была одинаковая молокообразная структура. Двое из них ради «развлечения» ухватили девочку за запястья и заставили ее махать руками во все стороны, словно она отгоняла воображаемых ос. Книги и тетради упали на землю, но Пегги Сью не успела собрать их – призраки уже потащили ее дальше. Прохожие, испытывая неловкость, притворялись, что не замечают одержимую девочку, которая шла, размахивая над головой руками, как будто считала себя огромной бабочкой, которой не удается взлететь из-за тяжелого веса.

– Опять эта малышка Фэервей, – прошептала одна из продавщиц магазина, – бедная девочка совсем сходит с ума.

– Ее родители, однако, очень достойные люди, – вздохнула ее коллега.

Призраки сопровождали Пегги Сью по всему городу. Девочка уже привыкла к подобным неприятностям, но глаза ее затуманились, так сильно хотелось ей плакать.

Чтобы довести Пегги до слез, одна из тварей показала ей двух призраков, которые собирались устроить пожар в гараже. Однажды девочка видела, как они, ухватившись за дуло карабина, из которого какой-то мальчик стрелял по консервным банкам, вынуждали его целиться в приятелей. В тот день «шутка» обернулась одним погибшим.

– Почему вы такие злые? – в тысячный раз спросила девочка, когда призраки стали исчезать, наконец отпустив ее.

– Мы вовсе не злые, – ответила одна из тварей. – Нам скучно, и мы хотим развлекаться. Разве мы виноваты, что наше чувство юмора отличается от вашего?

– Но ваши шутки приводят к смерти, – возразила Пегги Сью. – Они смешны только вам!

– И это главное! – воскликнул белесый гном, перед тем как провалиться сквозь землю.

Девочка вздохнула. Ее учебники были потеряны, но у нее не хватало духу вернуться, чтобы поднять их.

Она вышла на окраину города. Кукурузные поля окружали Чатаугу золотистым кольцом, которое колыхалось под нескончаемый шум ветра. Здесь, за хилым ограждением, находилась стоянка трейлеров. Сюда ставили автофургоны всех размеров; некоторые уже покрылись ржавчиной и уже никогда не отправятся в путь. На этой окраине жили разные люди. У многих не было другого жилища, но попадались и такие, кто, подобно родителям Пегги, отец которой был плотником, переезжали с одной стройки на другую по всей стране.

Девочка поняла, что ей совсем не хочется возвращаться домой. Психолог наверняка позвонил ее матери, и теперь не избежать обычных криков отчаяния. Чтобы как можно дальше оттянуть этот момент, Пегги углубилась в кукурузное поле. Какая прекрасная страна, какой чудесный пейзаж, но почему все так сложно устроено в этом мире? Ей так хотелось быть обыкновенной девочкой, такой, как другие, и чтобы за ней ухаживал прыщеватый и глуповатый мальчик, который пытался бы поцеловать ее после киносеанса… Она предпочла бы не иметь других забот, кроме выбора платья для выпускного бала, прически и подходящих туфелек. Она была слишком юной для решения сложных проблем. Частенько она завидовала спокойному счастью своих товарищей, которые, вполне вероятно, считали себя невезучими! Глупые, что бы они сказали, если бы им пришлось, как ей, постоянно сталкиваться с кознями призраков?

Она прислушивалась к шуму листвы, прекрасно понимая, что это спокойствие долго не продлится. Она не ошиблась. На поверхности земли появился белесый шар, напоминающий огромный гриб. Затем шар стал расти, задрожал, превращаясь в точную копию Пегги Сью.

– Тяжело, не так ли? – сказала тварь. – Тебе не надоело быть нашим козлом отпущения? Знаешь, людей начинает тревожить твое поведение. Ты их пугаешь.

– Почему вы ополчились против меня? – спросила девочка.

– Потому что ты видишь нас, – пропищал призрак. – Твой взгляд причиняет нам боль. Обжигает нас. И мы хотим прекратить это. Тебе не приходило в голову, что твоя жизнь снова станет нормальной, если ты перестанешь смотреть на нас?

Пегги пожала плечами.

– Я все равно буду знать, что вы рядом, – вздохнула она.

– Поначалу, – уточнила тварь. – Но со временем ты о нас забыла бы. И даже смогла бы убедить себя, что все это лишь дурной сон. Если ты перестанешь видеть нас, мы прекратим мучить тебя.

– Ты хочешь заключить какое-то соглашение, да? – спросила девочка.

Призрак топтался, переваливаясь с боку на бок, он сохранял облик Пегги, но развлекался, искажая черты девочки до безобразия.

«Это сильнее их, – подумала она, – даже выступая в роли посланников, они не могут удержаться и ведут себя все так же жестоко».

Пегги заставила себя смотреть на изменчивый облик, который по воле призрака принимал ее двойник. Уши торчали, нос вытягивался. Затем молокообразное существо начало быстро стареть, превращаясь в подобие старухи, и Пегги Сью увидела, какой она может стать в семьдесят лет.

– Не смешно, так ведь? – захихикал призрак. – Вы, люди, такие ранимые. Можете умереть из-за пустяка.

– Что ты мне предлагаешь? – перебила его девочка. – Ведь тебя для этого прислали, так говори.

Тварь превратилась в шар неизвестного состава.

– Если бы мы могли убить тебя, все было бы проще, и мы бы давно это сделали, – произнес шар, – но увы: волшебная сила защищает тебя; поэтому нам приходится разыгрывать из себя дипломатов, пытаясь заключить договор. Соглашение простое. Оно сводится к одному: если ты согласишься стать слепой, мы оставим тебя в покое. Никогда больше ты ничего не услышишь о нас и будешь жить, как нормальная девочка.

– Нормальная, но слепая… – поправила Пегги.

– Может быть, это лучше, чем постоянно видеть, как мы проделываем наши трюки? – возразил призрак. – Поразмысли над предложением. Вон там, в траве, ты найдешь пузырек с пипеткой. В нем – особая настойка. Тебе достаточно будет капнуть по капельке в каждый глаз, чтобы ослепнуть без боли. И мы тут же перестанем надоедать тебе.

– И ты считаешь, что это честный договор? – с горечью воскликнула девочка. – Тебе не кажется, что ты хочешь провести меня?

– Нет, – ответила тварь. – Слепота лучше, чем целая жизнь взаперти, в обитой мягкими материалами палате сумасшедшего дома. А именно это и случится, если ты по-прежнему будешь шпионить за нами. Подумай о том, что произошло с тобой сегодня. Завтра же мы заставим тебя схватить нож и зарезать кого угодно. Твою мать, сестру…

(И опять тварь лгала. Волшебные чары, защищавшие Пегги, не позволили бы ей совершить подобную мерзость.)

Пегги Сью сделала несколько шагов и разворошила траву кончиком ботинка. Она заметила запыленный флакон, появившийся будто из далекой эпохи.

– Это настойка, – шепнул призрак ей в ухо. – Одна капля, не больше. Тебе не будет больно. Капелька в каждый глаз, и ты избавишься от нашего присутствия. Подумай хорошенько, игра стоит свеч.

«Ловушка», – подумала Пегги, пожав плечами. И ударом каблука раздавила флакон на мелкие осколки.

Когда она подняла голову, призрак уже исчез, разъяренный ее поступком. Девочка решила, что пора возвращаться домой. Выбравшись из зарослей кукурузы, она нос к носу столкнулась со своей старшей сестрой Джулией, которая шла от автофургонов. Джулии было семнадцать лет, на три года больше, чем Пегги. Из-за разницы в возрасте она считала себя взрослой и донимала младшую сестру противными нравоучениями.

– А! – прошипела она. – Вот ты где! Директор школы только что звонил. Тебя опять выгнали. Кажется, на этот раз ты написала гадости о твоей учительнице математики?

Если Джулию заносило, она могла целый час продолжать в том же духе. Девушка считала себя очень ответственной. Все началось в тот день, когда ее избрали лучшей служащей месяца в ресторанчике быстрого обслуживания, где она работала. С тех пор она мечтала открыть собственное дело. Это была высокая блондинка, лицо которой портил длинный нос. Она по пустякам выходила из себя и тренировала улыбку перед зеркалом, чтобы нравиться клиентам.

Пегги Сью не мешала ей бушевать. Она знала, что родители стыдились младшей дочери. Они были люди простые. Честные и бесхитростные. Пределом их мечтаний было поселиться на ранчо в Небраске после того, как дочки выйдут замуж, где они занялись бы разведением лошадей. Им были чужды любые странности. «Причуды» Пегги Сью выбивали у них почву из-под ног.

– Я не понимаю, почему она так ведет себя, – постоянно жаловалась мать. – Она даже не связана с плохой компанией. Учителя говорят, что у нее вообще нет друзей.

– Это не может так продолжаться, – не унималась Джулия, повторяя, как заведенная: – Она создает нам ужасную репутацию… и губит мою будущую карьеру. Как я смогу основать свое дело? Ни один банкир не захочет ссужать деньгами сестру сумасшедшей.

Пегги Сью страдала из-за сложившейся ситуации. Она прекрасно видела, что мать не осмеливается смотреть ей в лицо и разговаривает с ней таким тоном, которым обычно успокаивают раздражительных детей, боясь их капризов.

Отец проявлял меньше терпения. Являясь добрым, но суровым человеком, ему легче было балансировать на стальных балках на стометровой высоте, нежели разбираться в душевных переживаниях дочерей. Девочки вообще казались ему «слишком сложными». Ему было бы намного проще, если б жена подарила ему сыновей, с которыми он мог бы выпить пива и поговорить о бейсболе. Поведение младшей дочери глубоко огорчало его. В городе пошли пересуды. За несколько лет он превратился в «отца чокнутой девчонки в больших очках».

– Ты приводишь меня в отчаяние! – завопила Джулия.

Пегги никогда не пыталась защищаться. Упоминание о призраках ни к чему бы не привело, лишь убедило бы всю семью, что Пегги окончательно сбрендила.

Измученная своей долгой речью, Джулия наконец угомонилась. Положив руку на плечи сестры, она повела ее к трейлеру.

– Ладно, – вздохнула Джулия, – пошли домой. Постарайся все же, чтобы мама хоть на этот раз не очень плакала.

Все произошло так, как и предполагалось. Мэгги Фэервей, мать девочки, разрыдалась, едва та ступила на порог. Происшествия с Пегги случались теперь так часто, что у нее не было сил сердиться. Она с жалостью взглянула на младшую дочь и прошептала:

– Малышка моя, я не знаю, что с тобой делать.

– Иди в свою комнату, – приказала сестре Джулия, в отсутствие отца все чаще и чаще принимавшая бразды семейного правления в свои руки.

Пегги Сью послушалась. Автофургон имел форму длинного вагона с металлическими перекрытиями. «Комнаты» больше напоминали каюты подводной лодки. У городских ребятишек это считалось «супер», а Пегги предпочла бы жить в доме, стены которого были бы из кирпича, а не из проржавевшего железа.

Она уединилась в своем уголке, тесном квадратном помещении в полтора метра шириной. Кровать была такой маленькой, что ей приходилось поджимать ноги, чтобы уместиться на ней!

Пегги в тревоге отодвинула занавеску, прикрывавшую люк, служивший ей окном. Призраки были здесь. Они проникали в фургоны, просачиваясь сквозь металлические перегородки. Они издевались над ней. Один из них показал ей, как легко ему сбросить электрический провод в маленький надувной бассейн, где плескались дети. Пегги в ужасе посмотрела на него особенно пристально, надеясь, что ее взгляд обожжет «кожу» твари. И через секунду она почувствовала запах жженой карамели. Это означало, что призраку причинили боль. Он удалился, отряхиваясь.

«Я не совсем безоружна, – подумала девочка. – Могу тоже причинить им вред. Жаль только, что всякий раз, когда пытаюсь обжечь их, утомляются глаза».

Она сняла очки. Боль наступающей мигрени пронзила ей лоб между бровей. Какой же жалкой охотницей за призраками она была!

Пегги Сью проснулась на рассвете, когда утренний туман окутывал кукурузные поля. Вдруг у нее возникло желание прогуляться по лесу, чтобы насладиться короткими минутами покоя, и она на цыпочках вышла из фургона. Но стоило ей появиться на поляне, как скрипучий голос застрекотал у нее за спиной.

– Ты отвергла договор, – сказал призрак обиженным тоном. – Мы честно протянули тебе руку, а ты разбила волшебный флакон. И упустила свой шанс. Нельзя сказать, что ты сделала правильный выбор. На самом деле, ты не очень смелая… Слепота – ничто в сравнении с тем, что тебя ждет. Поскольку ты захотела сохранить зрение, могу тебя заверить, что ты увидишь «небо в алмазах».

Пегги обернулась. Призрак сочился из ствола дерева.

«Как будто резина течет из гевеи», – подумала девочка. Тварь развлекалась, принимая облик Джулии. Она придавала чертам сестры Пегги карикатурно злое выражение.

– Ты еще не поняла, как мы могущественны, – сказало молокообразное существо оскорбленным тоном. – По сравнению с вами, мы – боги. Мы создали Землю, заселили ее ради развлечения. Я находился здесь, когда мы лепили динозавров, после полудня пошел дождь, и нам стало скучно. Мы выпустили этих огромных зверей, чтобы посмотреть, как они поведут себя. Соревновались, кто из нас изобретет самое чудное животное… Нас это развлекало несколько тысяч лет, затем мы устали и решили уничтожить их. Но наблюдать, как они пожирают друг друга, в конце концов тоже надоело.

– Ты болтаешь какую-то чушь! – выдохнула Пегги Сью, пытаясь приободриться.

– Тебе прекрасно известно, что это не чушь, – возразил призрак. – Это мы сбросили на огромных ящеров, метеорит, который превратил их в порошок. Тогда мы стали создавать более разумную породу… и придумали Человека. По крайней мере, первых его представителей. Мы увлеклись этим. Как человеческие детеныши, выращивающие белых мышек в виварии.

Пегги Сью почувствовала, как ее охватывает ужас. Она поняла, что призрак говорил правду. Он и его племя всегда находились здесь, с начала мира, без ведома людей.

– Мы дали вам все, – добавила тварь. – Даже науку. Подарили вам величайшие открытия! То, что, по-вашему, вы изобрели сами, мы нашептали вам в уши. Гениальные озарения, посещающие умы ваших ученых, придуманы нами. Нам интересно наблюдать, как вы этим воспользуетесь. Мы даровали вам атомную бомбу, ракеты… весь необходимый для саморазрушения арсенал. И ждем, когда вы пойдете до конца. Делаем ставки. Некоторые из нас полагают, что вы долго не протянете… Это интересно. Развлекает нас.

– Вы играете нами, как марионетками, так? – спросила Пегги.

– Да, – согласился призрак. – Нам приятно думать, что Земля – наш ящик для игрушек.

– А если человеческая раса уничтожит себя, – бросила девочка, – что вы будете делать?

– Создадим другую, – ответил призрак. – Кое-кто из моих друзей считает, что Человек устарел, пора заняться чем-то другим. Вот почему они подталкивают мир к хаосу, – чтобы ускорить его конец. Им не терпится создать новую расу. Сейчас рассматривается много проектов. Мы собираемся вечером на полянах и обсуждаем, каков будет внешний вид у ваших потомков. Захватывающее дело.

– Вы как дети, – прошептала Пегги. – Хотите новую игрушку, но вы ее сломаете, как предыдущую, едва привыкнете к ней.

Призрак пожал плечами.

– Конечно, – согласился он, – но тем игра и интересна.

Девочка собиралась возразить, но в этот момент из кустов вышла ее старшая сестра. Она набросила на ночную рубашку плащ и надела на ноги кроссовки, не завязав шнурки.

– Что ты здесь делаешь? – крикнула она сердито. – Тебя ищут целый час. Мама была уверена, что ты сбежала.

Она размахивала руками, не сознавая, что в такой одежде была похожа на сумасшедшую, ускользнувшую из клиники.

Пегги Сью послушно направилась в сторону трейлера. Джулия все еще сердилась. Призрак, посмеиваясь, перемещался рядом. Он повторял каждую гримасу сестры и пытался изобразить ее как можно смешнее. Время от времени он развлекался, приподнимая подол ночной рубашки у сварливой девушки и показывая ее зад обитателям фургонов, полагавшим, что рубашкой играет ветер, и давящимся от смеха.

Мама с горьким видом ждала детей у фургона. Она знаком приказала Джулии замолчать, чтобы не тревожить соседей.

– Вот видишь, – прошипел призрак в ухо Пегги, – и так будет всегда… Твоя жизнь превратится в ад.

Затем, ухватив Пегги за запястье своими прозрачными пальцами, он поднял ее руку вверх и ударил ею по лицу Джулии. Девочка не успела среагировать, ее ладонь сильно хлопнула по щеке сестры, у которой дух перехватило. Мать застонала от удивления. На глазах у всех присутствующих Пегги Сью только что влепила пощечину Джулии с такой силой, что чуть не снесла ей голову с плеч. Никто не мог заподозрить вмешательства призрака.

– Ты… ты видела? – заикаясь, произнесла Джулия, приглашая мать в свидетели. – Она… она безумна. И когда-нибудь убьет всех нас во время сна.

– Слышишь, – захихикал призрак над ухом Пегги, – вот это мысль! И никто не удивится!

– Хватит, – вмешалась мать. – Вы долго устраивали здесь спектакль, садитесь в фургон. Мы уезжаем. Не может быть и речи, чтобы остаться здесь после того, что случилось. На меня уже достаточно пялились в супермаркете, словно я мать внеземного существа!

Пегги опустила голову и подчинилась. В тот момент, когда она поднималась в фургон, призрак потянул ее за край футболки.

– Тебя ждет приятный сюрприз, – прошипел он. – Куда бы ты ни поехала, мы будем встречать тебя там. Мы разрабатываем замечательную шутку, которой ты порадуешься первая.

Девочка резко вырвалась. Призрак захохотал.

– В добрый путь! – воскликнул он. – Кажется, погода будет хорошая. Если остановишься у аптеки, не забудь купить лосьон от солнца!

Уладив все формальности, покинули стоянку автофургонов.

Миссис Фэервей села за руль, а сестры проскользнули на заднее сиденье. Пегги бросила взгляд на Джулию. На щеке девушки осталось красное пятно от пощечины.

«Она никогда меня не простит, – подумала девочка. – К тому же, если мы уедем из города, она потеряет работу в ресторане быстрого питания».

Напряженное молчание повисло в автомобиле. Пегги почувствовала, что осуждение усугублялось значительной долей страха.

«Я становлюсь их врагом, – подумала она, и сердце ее сжалось. – Они не понимают, почему я так себя веду».

В пути Пегги Сью задремала. Как это часто с ней бывало, во сне она увидела свою первую встречу с феей…

Ей только что исполнилось шесть лет, мама привела ее в оптику, чтобы подобрать первую пару очков. Вдруг вошла улыбающаяся рыжеволосая женщина. Она была поистине прекрасна, а движения ее были преисполнены редкого изящества. Она посмотрела на Пегги, подмигнула ей и указательным пальцем начертила странный каббалистический знак. В воздухе с треском образовалось голубоватое облачко. И тут же все люди, находившиеся в магазине, застыли, словно превратились в камень. Веки у них закрылись, и они уснули стоя, держа руки в том положении, в каком их настиг сон.

– Послушай, – сказала рыжеволосая дама, присев напротив Пегги. – У нас мало времени, потому что я явилась из космоса и не могу долго сохранять тот вид, который приняла, чтобы предстать перед тобой. Меня зовут Азена. Я знаю, что ты видишь призраков, ты была избрана для этой цели людьми, пытающимися защитить Вселенную. Задача нелегкая, но необходимо, чтобы кто-то противостоял призракам. Ты обладаешь такой силой. Пока она не слишком велика, но по мере того, как ты будешь расти, разовьется. Ты передашь ее своим детям, и так далее. Однажды вас станет довольно много, и вы будете достаточно сильны, чтобы помешать козням призраков. Да, когда-нибудь… но до тех пор в течение долгого времени ты будешь совсем одна, и тебе придется это выдержать. Призраки возненавидят тебя, они даже попытаются тебя убить… однако им это не удастся, потому что мы окружили тебя волшебными чарами, которые защищают тебя. Могучими чарами. Но берегись! Это не означает, что ты бессмертна. Призраки ужасно хитры, и они постараются подтолкнуть тебя к самоубийству или будут готовить несчастные случаи, чтобы уничтожить тебя. Когда я говорю, что они не могут убить тебя, я подразумеваю, что им не дано, к примеру, задушить тебя их собственными руками или сбросить со скалы в пропасть. Однако у них остается возможность подговорить кого-то, чтобы он сделал это вместо них, или вызвать обрушение скалы под твоими ногами. Понимаешь? Разница невелика, но от нее зависит твоя жизнь. Кроме того, они не могут заставить тебя совершать ужасные поступки: например, убивать кого-то.

Это было сложно! Пегги Сью покачала головой. Рядом с ней мама по-прежнему спала.

– Я знаю, что мы преподносим тебе сейчас плохой подарок, – снова вздохнула рыжеволосая женщина. – Надо было выбрать ребенка, и случай указал на тебя. Твои глаза обладают способностью причинять боль призракам. И это качество с течением времени будет развиваться… поскольку ты до сих пор не ослепла. Ведь призраки знают это, и они сделают все, чтобы ты потеряла зрение. Пока ты не выросла, не растрачивай свою зрительную энергию, учись пользоваться ею экономно. Будь терпелива.

– Почему призраки такие злые?

– Потому что такова их природа, – печально ответила Азена. – Когда мы создадим множество таких людей, как ты, им будет не так уж легко развлекаться за счет других. Ты – первая и должна быть храброй. Быть героиней не всегда приятно. Мы будем встречаться каждый раз, когда тебе понадобится сменить очки, в оптиках, подобных этой.

Она достала из кармана очки и заменила ими те, которые оптик хотел надеть на нос Пегги Сью.

– Это не обычные очки, – объяснила Азена. – Они почти живые и будут твоими верными союзниками в борьбе, которую тебе предстоит вести. В действительности их стекла сделаны из внеземных кристаллов, предназначенных для укрепления твоей зрительной силы. Когда эти кристаллы умрут, я явлюсь и принесу тебе новые.

Рыжеволосая женщина встала, ласково потрепала Пегги по волосам, затем щелкнула пальцами. И тут же жизнь вернулась в свою колею, люди в магазине открыли глаза. Они ничего не подозревали.

В дальнейшем, каждый раз, когда Пегги Сью надо было сменить очки, появлялась Азена и делала это вместо оптика. Всегда совершалась одна и та же процедура: Азена, щелкнув пальцами, приостанавливала жизнь окружающих, затем изучала глаза Пегги и вручала ей новые волшебные стекла.

Во время их последней встречи Пегги Сью была поражена, насколько усталой выглядела Азена. Она спросила, хорошо ли та себя чувствует.

– Эти путешествия сквозь космическое пространство изматывают меня, – призналась она, опустив глаза. – По правде говоря, они меня истощают и сокращают мне жизнь на несколько лет. Ты должна понять уже сейчас, что я не всегда буду рядом, чтобы защищать тебя.

Семья Фэервей весь день катила по пустынным полям, раскинувшимся до линии горизонта. Джулия хныкала, шмыгая носом, мама не открывала рта, Пегги Сью пыталась вспомнить последние слова призрака, странное предупреждение, которое он выкрикнул перед тем, как исчезнуть.

Что-то по поводу солнца? Нет, он говорил о защитном лосьоне… абсолютно непроницаемом лосьоне или о чем-то подобном.

Это не имело никакого смысла.

Вечером легли спать в фургоне, остановившись на обочине. На следующий день так же, и через день опять. Пегги поняла, что мама хотела уехать как можно дальше от Чатауги, чтобы избежать пересудов. Атмосфера была тяжелой, потому что никто не разговаривал.

А призраки оставались… невидимыми! С тех пор, как семья покинула стоянку автофургонов, девочка не видела ни одного из них.

«Правда, их редко можно встретить в пустынных районах, – думала она. – Там, где нет людей, не придумаешь интересных шуток».

Наконец прибыли в Пойнт Блаф, небольшой поселок с домами, утопающими в цветах. Здесь имелась старая бензоколонка и аптека, перед которой стоял разукрашенный деревянный индеец. Было жарко, ветер разгонял желтую пыль, царапающую кожу. В этот момент правая передняя шина лопнула. Наклонившись над колесом, мамаша Фэервей прошептала сквозь зубы:

– Странно, как будто зверь вцепился в резину с такой силой, что прогрыз камеру. Заметны следы клыков.

Пегги Сью огляделась. Она легко угадала, что произошло: призрак выскочил из земли прямо перед машиной, чтобы проколоть шину острыми зубами.

«Он хотел, чтобы мы остановились здесь, – поняла она. – Значит, призраки собираются устроить следующую проделку в этом поселке».

Ей стало не по себе – девочка подозревала, что призраки хотят до наступления зимы выкинуть нечто очень серьезное.

– Ничего не поделаешь, – пробормотала мать. – Дальше не поедем. Место, кажется, очень приятное. Я сейчас позвоню вашему отцу и сообщу ему, что мы остановимся здесь.

– Такой маленький поселок, – проворчала Джулия. – Мне никогда не удастся развернуть большое дело в такой дыре!

Они без труда нашли новую стоянку для автофургонов.

Джулия устроилась в фаст-фуд, находившийся рядом с открытым кинотеатром, мама отвела Пегги в поселковую школу и попробовала договориться с директором о ее зачислении. Директор колебался. Школьное досье девочки-подростка пугало его. Звонок в школу Чатауги его ничуть не успокоил.

– Пойнт Блаф – спокойный городок, – повторял он, пряча глаза. – Здесь нет ни наркоманов, ни бродяг. Наши ученики – милые дети.

Матери пришлось умолять его. Директор позволил уговорить себя, с условием, что выгонит Пегги Сью без предупреждения при первом же инциденте.

На следующий день девочка заняла свое место в классе среди новых товарищей. Отсутствие призраков сбивало ее с толку. Что они задумали? Она все время оглядывалась кругом, пытаясь заметить их, но напрасно.

– Ты кого-то ищешь? – спросила ее Соня Левин, рыжая девочка с веснушками; она заметила беспокойство Пегги.

– Н… нет, – пробормотала та.

– Брось, – выдохнула Соня. – Признайся. Мать привезла тебя сюда, чтобы ты рассталась со своим дружком, да? И надеешься, что он отыщет твой след.

Соня обожала заговоры влюбленных. Она готова была помогать всем страдающим от запретной страсти.

– Он был старше тебя, так? – настаивала она. – О! Я понимаю. Местная девочка Моника Грейхольд пережила то же самое. Родители невзлюбили ее бой-френда и отправили дочку в пансион за тысячу километров от Пойнт Блаф. Она так была несчастна, что похудела на шесть кило… и отдала мне все свои платья, когда вернулась на рождественские каникулы.

Через две недели Пегги Сью поняла, что Соня ей очень нравится. Уже много лет никто не проявлял к ней ни малейшего дружеского внимания. Здесь, в Пойнт Блаф, ее еще не считали опасной сумасшедшей, девочкой, с которой не следует общаться. Отсутствие призраков позволило ей расслабиться и вести себя нормально.

Пегги не знала, сколько это продлится, но ей было очень приятно, и она с удивлением обнаружила, что смеется над глупыми шутками мальчишек, как все девочки ее возраста. Здесь были Майк, Стэнли, Хопкинс, Дадли… – все они хотели завоевать расположение Пегги. Дадли был невероятно мил и скромен ровно настолько, насколько это нужно, чтобы под его мальчишеской внешностью разглядеть доброе сердце. Он всячески изощрялся, пытаясь рассмешить Пегги, и сыпал шутками (зачастую не очень смешными). Это было так трогательно, и девочка самым убедительным образом притворялась, что смеется от души,

В Пойнт Блаф Пегги Сью считали заядлой путешественницей, потому что никто из местных подростков никогда не ездил никуда на автобусе. Ее без конца спрашивали, «а как там в других местах», и ей приходилось сдерживаться, чтобы не ответить:

– Ужасно… потому что там есть призраки.

– Здесь, – ворчала Соня Левин, – скучнейший поселок. Тут делать нечего и совсем ничего не происходит.

– И никогда не произойдет! – хором выкрикивали мальчишки.

Пегги Сью почувствовала, как у нее сжалось сердце. Как они были наивны… простодушны. Она хотела бы быть такой же беззаботной, обсуждать простые проблемы, волнующие их: пригласит ли этот мальчик ту девочку в открытый кинотеатр? Действительно ли X поцеловал Y во время последнего танцевального вечера?

– Я прекрасно вижу по твоим глазам, что ты несчастна, – шептала ей Соня Левин. – Ты мечтаешь о своем возлюбленном? Если ты очень сильно будешь думать о нем, он в конце концов найдет тебя, это магия. Любовь подобна радиотелефонной связи. Вы как два мобильника, работающих на частотах, которые никто не может уловить.

Она была прелестна, и Пегги Сью не хотела разубеждать Соню. К тому же Пегги была не против того, чтобы придумать для себя друга, ведь мальчики всегда избегали ее.

Одно было неприятно. Школьный учитель математики по имени Сет Бранч оказался отвратительным.

Это был высокий, лысый и ужасно худой мужчина, обливающий учеников презрением.

– В молодости он получил премию по математике, – объяснила Соня. – И у него крыша поехала. С тех пор он считает себя самым умным человеком в этой местности.

Она не лгала, Сет Бранч обожал унижать учеников, вызывая их к доске для решения непонятных задач. В то время как несчастные корпели над головоломкой, сжимая в руке бесполезный мел, он хихикал, принимая вдохновенные позы. А минуту спустя восклицал: «Достаточно!» – и решал упражнение за три секунды.

– Вы слишком глупы, – вздыхал он. – Бездарны до слез. Уверен, давай я уроки бродячим собакам с городских улиц или коровам, жующим травку на лугах, добился бы лучших результатов. Лабораторная крыса умнее вас. Когда вы были младенцами, вас, наверное, облучили по неосторожности. И вам, вероятно, не хватает какого-то участка мозга.

После чего добавлял, притворяясь испуганным:

– Быть может, вы не совсем люди? По-видимому, эти плоские шутки доставляли ему большое удовольствие. Пегги Сью считала его противным. Однако боялась выносить окончательное суждение. Некоторые учителя, в глубине души побаивающиеся учеников, ведут себя так, чтобы скрыть свой страх, ей было это известно.

Однажды вечером, выходя из школы, она спросила своих новых друзей, не считают ли они, что Сет Бранч слишком много себе позволяет.

Соня Левин пожала плечами.

– Ну и что! – вздохнула она, – он не так уж и не прав. Сет Бранч гениален, а мы все слабоумные. Он может разыгрывать десять шахматных партий одновременно, с закрытыми глазами, а мы, как говорится, звезд с неба не хватаем. Дети Пойнт Блаф. В этом местечке никто не блещет интеллектом, иначе это было бы известно.

Пегги Сью не разделяла этого пораженческого настроя.

Однако ее жизнь была не из легких.

Она знала, что была хорошенькой (как только снимала свои ужасные очки!), но это приносило ей мало радости, потому что мальчики побаивались ее. Мальчишки, как правило, не любят сложных девочек, а она, к несчастью, относилась именно к этой категории. Кроме того, у Пегги Сью имелось столько проблем, что ей трудно было вести себя так же беззаботно, так же весело, как одноклассницы.

– В тебе нет легкости! – говорили ей подростки. – Ты какая-то озабоченная! Будто сидишь все время на бомбе, готовой взорваться!

Разве могла она признаться им, что это было именно так?

И кроме того, в семье не все шло гладко. Мама, Джулия смотрели на нее, как на странное животное. Папа всегда отсутствовал, всегда был усталым… Иногда Пегги чувствовала себя очень одинокой.

Однако не теряла присутствия духа. Она знала, что где-то далеко, в космосе, люди рассчитывают на нее. И особенно Азена, рыжеволосая фея.

Однажды после полудня, когда закончились занятия, Пегги Сью, Соня и мальчики спустились к реке.

– Купаться нельзя, говорят, что это опасно, – объяснила рыжая девочка, – зато загорать здесь здорово из-за белого песка, отражающего солнечный свет. Благодаря песку можно отлично загореть. Хочешь, я дам тебе свой лосьон от ожогов?

У Пегги сразу сердце сжалось. Слова «лосьон от ожогов» напомнили ей, что говорил призрак, явившийся с угрозами перед их отъездом из Чатауги. Она попыталась скрыть беспокойство. Быть может, все дело в простом совпадении?

– У тебя такой таинственный вид, – шепнула ей Соня, разворачивая пляжное полотенце. – Чувствуется, что ты из тех девочек, что многое повидали. Ты расскажешь мне когда-нибудь о своих тайнах?

«Лучше не надо, – печально подумала Пегги, – иначе ты тут же перестанешь смеяться… и навсегда».

Соня легла на песок, раскрыла учебник по математике и положила его на лоб, прикрываясь от солнца.

– Вот, – заявила она, – это я называю – загар не для дурочки.

В тот же миг Пегги показалось, что кто-то хихикает за ее спиной. Она подскочила. Подобную манеру смеяться она различила бы из тысячи… Это был смех призрака.

На следующий день в школе учитель математики, не изменяя своей привычке, прошелся по проходам, разделяющим ряды парт. Через каждые три шага он склонялся к ученику и стучал ему по голове согнутым пальцем.

– Тук-тук! – посмеивался он. – Есть там что-нибудь? Кажется, нет, звук отдается в пустоте.

Когда подошла очередь Сони Левин, она покраснела от стыда. Было видно, что девочка изо всех сил старается не заплакать.

Во время уик-энда Сет Бранч красовался в большом конференц-зале мэрии, где проходил шахматный турнир. Он одновременно играл с пятнадцатью противниками, причем «вслепую». Все ходы он держал в своей памяти и блестяще выиграл пятнадцать партий.

– Какой ум! – перешептывались в зале.

Пегги Сью, пришедшей на турнир с матерью и сестрой, показалось, что люди гордились и одновременно стыдились того, что среди них находится Сет Бранч. Гордились, что интеллект учителя высоко поднимал планку города, а стыдились, сознавая, какими глупыми выглядят на его фоне. К тому же Бранч не отличался скромностью победителя. Он расхаживал между столами с презрительной миной на лице, словно говорил: «Это слишком просто, вы такие плохие игроки».

На следующее утро в небе над Пойнт Блаф, прямо над мэрией, появилось солнце страха.

Начиналась другая партия: на этот раз пришла очередь призраков передвигать фигуры на шахматной доске ужаса.

Пегги Сью заметила это, выходя из фургона. Что-то странное, похожее на застывший в небе солнечный зайчик сияло среди облаков.

– Наступит хорошая погода! – восклицали люди. – Ранним утром солнце редко светит так, как сейчас.

Они ошибались, так светило вовсе не солнце… «Кажется, нечто круглое плывет над нашими головами, – подумала Пегги Сью. – Светящийся шар, повисший между настоящим солнцем и нами».

Девочка надела черные очки Сони Левин, чтобы лучше разглядеть редкое явление. Она заметила странные завихрения, словно кипящая молокообразная масса пыталась пробить дыру среди облаков.

«Похоже на турбулентный поток, – подумала про себя Пегги. – Спираль света. Такое ощущение, что через пять секунд, если я буду и дальше смотреть, она меня загипнотизирует».

– Ты все еще высматриваешь своего возлюбленного? – пошутила Соня. – Думаешь, что он спустится на парашюте в школьный двор? Это было бы крайне романтично!

– Тебе не кажется, что свет слишком яркий? – в тревоге спросила Пегги. – Как будто мы стоим в луче прожектора. Посмотри на наши тени, они словно нарисованы на земле.

– Действительно, – согласилась Соня. – Будет очень жарко.

Затем переключила внимание на появившихся в этот момент мальчиков и в очередной раз попыталась определить, кто из них «самый привлекательный». Это было ее любимым занятием, она часами могла оценивать достоинства и недостатки каждого из учеников.

Пегги Сью рассеянно слушала, что говорит Соня. Таинственное солнце тревожило ее. Цвет его не нравился Пегги; он слишком напоминал ей цвет призраков. Что же случилось?

В классах было очень жарко, и даже Сет Бранч, несмотря на свою худобу, все время утирал лицо большим носовым платком. Ученики едва не засыпали.

А Дадли Мартин и Стив Петерски все-таки заснули, щекой прислонившись к парте. В десять часов завуч сделал объявление по громкоговорителю. Он объяснил ученикам, что в связи с наступлением внезапной жары следует опасаться солнечных ударов. По улицам города проехал помощник шерифа с мегафоном в руках, советуя пожилым людям держаться в тени.

– Поберегите голову! – повторял он. – Не выходите на улицу без головного убора или зонтика.

Теперь Пегги Сью было чрезвычайно трудно смотреть на необычное солнце, сияющее среди облаков. Его голубоватый свет приобрел абсолютно неестественный оттенок.

«Оно находится не на положенной высоте, – отметила она. – Это не обычное светило. Оно плывет чуть выше вертолета. И его лучи не достигают пространства за пределами Пойнт Блаф. Это миниатюрное солнце светит только для нас… но с какой целью?

Рассерженный апатией учеников, Сет Бранч решил наказать их, задав на дом несколько упражнений, которые надо было принести завтра же.

– Химическая наука, – заявил он, – доказала, что тепло ускоряет обмен, следовательно, активизируется процесс. Вот и посмотрим, усилит ли жара вашу умственную деятельность!

Он завершил эту шутку своим вечным хихиканьем, собрал портфель и ушел.

После окончания занятий Пегги, Майк, Соня и Дадли задержались в вестибюле, не решаясь выходить из тени, защищающей их от солнца. На улице все контуры были высвечены удивительно четко. Малейший металлический предмет сиял, будто его начистили для парада. Машины чуть ли не плавились. Город опустел. Взрослые люди изредка проходили мимо в ковбойских шляпах или под зонтиками.

– Пошли на реку, – предложил Дадли. – Там, по крайней мере, свежо.

Главный надзиратель бросился к четырем друзьям и приказал им покрыть голову. С помощью охранников он раздал ученикам старые бейсбольные кепочки, найденные в кладовке.

– Наденьте это! – велел он. – Иначе солнце испечет ваши мозги.

– Мистер Бранч объяснил бы вам, что мы ничем не рискуем… потому что в наших головах пустота! – заметила Соня Левин.

И выскочила вон на самое солнце. Пегги Сью взяла кепку, которую протягивал ей надзиратель, и надела ее на голову. Остальные сделали то же самое.

– Какие вы страшненькие в этих кепочках! – засмеялась Соня, когда они догнали ее.

Напрасно они уговаривали девочку надеть что-нибудь на голову, Соня отказалась прикрыть свои рыжие волосы. Было отвратительно жарко. Вредная жара, от которой, казалось, можно было свариться живьем. Пегги Сью не слишком удивилась бы, увидев, как загорается шевелюра ее подружки. Она понюхала рукав своей курточки: пахло паленым.

Какая-то собачонка перебежала через дорогу, словно боялась, что у нее шерсть загорится.

Выйдя на берег реки, все бросились к воде, чтобы обрызгать себя, затем мальчики укрылись в тени среди скал. Пегги Сью присоединилась к ним, только Соня упрямо загорала на ярком солнце. Она достала флакон лосьона от ожогов и протерла им руки, плечи.

– Вы трусишки, – пропищала она. – Я загорю, как голливудская звезда, а вы будете завидовать, что я такая красивая!

– Не это главное, – проворчал Дадли, – надо еще разобраться с упражнениями папаши Бранча, а то он убьет нас завтра утром.

Пока Соня нежилась на солнце, Пегги и мальчики углубились в решение задач, не находя нужного ответа. Два часа прошли впустую, и они просто отчаялись. В этот момент Соня, о которой все забыли, пробудилась после сна. Она выглядела странно, словно ее лихорадило. Зрачки девочки невероятно расширились.

– С тобой все в порядке? – спросила встревоженная Пегги.

– Да, – ответила Соня. – Я просто заснула, и все.

– Ты безмятежно дрыхла, пока мы тут вкалывали, – проворчал Дадли.

Соня пожала плечами, показывая, что ей не интересно говорить на эту тему. У нее было отрешенное выражение лица… как будто за время обычной сиесты девочка вдруг постарела.

«Она выглядит как взрослая, – догадалась Пегги. – Да, это так. У нее такой же взгляд, как у нашего учителя математики».

– Я иду домой, – заявила Соня. – Мне здесь скучно.

Пегги Сью нахмурила брови. Что-то было не так. Соня Левин изменилась. Стоило ей поспать на солнце, как она преобразилась. Пегги чуть не поделилась этим с друзьями, но опомнилась.

Решили возвращаться. Обстановка накалилась, и друзья едва не поругались. К вечеру жара спала, и стало почти холодно. Когда Пегги Сью поднимала голову, она по-прежнему видела, что над городом летает переливающийся шар; но он уже совсем не светился.

«Чтобы сиять, ему нужно солнце, – подумала она. – Это лупа, преломляющая солнечные лучи и превращающая их в нечто опасное».

Соня намочила голову и присела, чтобы причесаться.

– Ну? – с тревогой спросила Пегги Сью. – Как ты?

– Не знаю, – пробурчала девочка. – Голова болит, и тошнит, просто живот выворачивает. Ну, пошли.

Поднимаясь по главной улице, они проходили мимо кофейни Синди. Туда набилась толпа народу, спасаясь от жары, люди наслаждались холодным пивом или содовой.

Сет Бранч воспользовался этим, чтобы показать свой знаменитый «сеанс игры», во время которого он с завязанными глазами выступал против шахматистов Пойнт Блаф. Подростки подошли к витрине и заглянули в зал. Никто из них не умел играть в эту игру, которая всем им казалась ужасно трудной.

– Смываемся, – вздохнул Дадли, – если учитель математики увидит нас, то опять будет насмехаться.

Пегги Сью уже готова была пойти за ними, однако Соня осталась на месте. Сдвинув брови, она следила за передвижениями фигур по клеточкам шахматных досок.

– Что ты там высматриваешь? – в нетерпении бросил Майк.

– Я учусь играть, – ответила девочка. – Это легко… О! Как плохо они играют… Папаша Донаван проиграл партию через три хода… а этот, вот здесь, не заметил ловушку, которую ему подстроил Бранч.

– Прекрати! – прошипел Дадли. – В чем ты пытаешься нас убедить? Сама ведь всегда проигрываешь в морской бой! И научиться играть в шахматы за одну минуту, всего лишь наблюдая за игрой других людей, ты бы не смогла.

«Бог ты мой! – подумала Пегги, испугавшись. – А если она говорит правду?»

Не обращая больше внимания на своих товарищей, Соня вошла в кафе. Села за столик и потребовала шахматную доску, что вызвало смех у взрослых, потому что в Пойнт Блаф малышка Левин не славилась живостью ума.

Майк схватил Пегги за руку.

– Ты веришь, что она… – пробормотал он.

– Да, – ответила девочка с тревогой в голосе. – Думаю, она их побьет, всех.

– Да что ты, – вздохнул Дадли, – это невозможно!

Но вечер прошел так, как предсказывала Пегги Сью.

Сет Бранч, презрительно улыбаясь, быстро обыграл всех других участников сеанса. Однако он перестал улыбаться, когда ему пришлось столкнуться с Соней, единственной, кто продолжал борьбу. Она потешалась над ним, предугадывала все его стратегические замыслы, обрекая на поиски защиты. Каждый раз, когда она громким голосом объявляла свой следующий ход, Бранч сжимал зубы.

– Он еще не понял, что это Соня, – заметил Дадли. – Вы слышали? Она изменяет голос, сообщая, как пойдет.

Учитель математики стал задыхаться. Капли пота стекали у него со лба, пачкая смехотворную повязку, которую он упорно не снимал с глаз.

Все взрослые, собравшиеся в зале, затаили дыхание. Репортер местной газеты без конца что-то записывал. Он переходил от одного человека к другому, пытаясь узнать, кто эта гениальная шахматистка, о которой он никогда ничего не слышал.

– Ничего особенного она собой не представляет, – шепнула ему одна из официанток. – Обыкновенная дуреха-школьница. Безмозглая тетеря. Непонятно только, как ей удается жульничать.

– В том-то и штука, – произнес журналист. – Она не жульничает!

Сету Бранчу вскоре был поставлен шах и мат. Униженный, обезумевший от злости, он сорвал повязку и так посмотрел на своего противника, словно обнаружил вдруг мерзкое чудовище по другую сторону шахматной доски.

– Соня… – пробормотал он. – Соня Левин!

И в его устах это прозвучало как жестокое оскорбление.

Он побледнел и закачался. Добежал, спотыкаясь, до двери и исчез в ночи. После его ухода толпа закидала победительницу вопросами по технике игры. Соня остановила всех с высокомерным видом. Она объявила, что завтра утром, здесь же, после открытия кафе, проведет пресс-конференцию. Ей с трудом удалось вырваться. Пегги Сью и Дадли пришлось вмешаться, чтобы остановить натиск поклонников.

– Как это тебе удалось? – без конца повторял Майк. – Когда ты научилась играть?

Соня не ответила. Она, казалось, ничего не видела. Шла как лунатик.

– Я знаю, что с тобой случилось, – прошептала Пегги Сью, ухватив за руку подругу. – Это солнце… Из нас только ты не надела каскетку. Солнце прогревало твою голову два часа. Не знаю как, но лучи проникли в твою черепную коробку и ускорили процесс мышления. Ты схватила солнечный удар, который мгновенно развил твой интеллект.

Она прикусила язык, тут же пожалев о том, что сказала. Пегги настолько привыкла жить среди необыкновенных явлений, что в конце концов стала воспринимать их как нечто совершенно банальное.

«Вот идиотка! – подумала она, чуть не плача. – Я все испортила. Теперь они будут считать меня чокнутой и не захотят разговаривать со мной. Но тем не менее я уверена, что права!»

И действительно, подростки смотрели на нее с любопытством, но не враждебно.

– То, что ты говоришь, очень странно, – тихо сказал Дадли. – Но у меня только что возникла та же мысль.

Пегги подумала, что он сейчас милее, чем когда бы то ни было, и с трудом сдержалась, чтобы не броситься ему на шею.

– И в самом деле, – продолжил Майк. – Это солнце такое странное. Светит ненормальным светом. Вы заметили? Все выглядит голубым… Как будто находишься на снегу или на леднике.

Несмотря на вечернюю испарину, дрожь пробежала по коже подростков. Пегги Сью посмотрела вокруг. Опустевший городок, на улицах которого не было обычных прохожих, напоминал город-призрак. Животные: собаки, кошки – забились под машины, будто ожидали ураганного ветра.

– А если Пегги права? – размышляла вслух Соня Левин. – Если именно солнце сделало меня умной? Черт возьми! Все прекрасно знают, что я глупа, и мне это известно в первую очередь. Если бы я была в своем обычном состоянии, я никогда не смогла бы обыграть Сета Бранча в шахматы. Я с трудом помню даже правила «Монополии»!

Они непроизвольно подняли головы, чтобы посмотреть на солнце, осветившее небо почти живыми пульсирующими лучами.

– Это не настоящее солнце, – прошептала Пегги Сью. – Что-то непонятное висит над городом. Похоже на метеорит… или нечто подобное.

– Тогда я хочу этим воспользоваться! – воскликнула Соня, выпрямившись. – У меня появилась единственная в жизни возможность стать гениальной. Сет Бранч слишком часто смеялся надо мной, я припру его к стенке! Хочу стать умнее учителя.

– Нет, – взмолилась Пегги Сью. – Вспомни, как у тебя только что болела голова.

– Это с непривычки, – бросила Соня. – Мозг работает, как мышца, в начале тренировки он страдает от перенапряжения.

Она начала танцевать, ероша свои волосы.

– Пусть солнце прогреет мне волосяной покров, – сказала она. – Завтра я снова буду загорать и через два часа легко сконструирую компьютер, с закрытыми глазами!

Шутка никого не развеселила.

– Ты с ума сошла, – прошептал Майк. – Солнечный удар свалит тебя.

– Эта штука наверняка опасна, – пробормотал Дадли. – Похоже на допинг, да? На мой взгляд, ничего хорошего из этого не выйдет.

– В любом случае, – вздохнул Майк, – что бы мы ни говорили, нам никто не поверит.

Пегги Сью сдержала грустную улыбку. Она-то хорошо знала, о чем идет речь.

Не произнося ни слова, они проводили Соню до дома и разошлись. Позже, когда Пегги попыталась дозвониться до подружки из телефонной будки, мать девочки ответила ей, что «у Сони мигрень, и она не хочет ни с кем говорить».

Едва забрезжило утро, под окнами Сони Левин собрались местные журналисты, готовые взять у нее интервью. Они были разочарованы. Звезда Пойнт Блаф, девочка, наголову разбившая великого Сета Бранча, кажется, совсем не понимала их вопросов. Достаточно было поспать ночь и принять три таблетки аспирина, чтобы ее шахматное искусство испарилось как по мановению волшебной палочки. Они ушли недовольные, полагая, что девчонка капризничает. Пегги Сью застала Соню в слезах, та сидела на полу у кровати с перекошенным лицом.

– Я… я снова стала дурочкой, – всхлипывала девочка, прижавшись к Пегги. – Сегодня утром, когда проснулась… Я уже ничего не понимала. Помню, как вчера вечером, в кафе, за шахматной доской… но я не могу тебе объяснить, что тогда делала. Как будто за один вечер меня научили говорить по-китайски, а во время сна я забыла все до последнего слова на этом языке.

Она застонала и ухватилась за плечи Пегги Сью.

– Я стану посмешищем, – задыхалась Соня. – Все станут считать меня умнее, чем я есть на самом деле. И это будет ужасно. О! Никогда еще я не чувствовала себя такой глупой.

Когда девочки пришли на кухню, они заметили, что госпожа Левин обеспокоена. Соседи рассказали ей о подвигах дочери во время шахматного турнира, и она с трудом этому поверила. Обнаружив недавно газетчиков под своими окнами, она чуть не запаниковала, но теперь была в гневе.

– Не знаю, что вы затеяли, девочки, – проворчала она, – но мне это не нравится. Если вы придумали шутку, чтобы высмеять вашего учителя, хуже будет для вас, и я советую вам как можно скорее пойти извиниться. Я прекрасно вижу, что вам неловко, но не пытайтесь меня обмануть.

– О! – застонала Соня, выходя из дома. – Если бы я могла надеть мешок на голову!

Позже, когда они встретились с Дадли и Майком, Соня призналась, что совершенно подавлена.

– Раньше, – сказала она, – меня нисколько не беспокоило, что я глупая, теперь – другое дело. Я узнала, что такое ум и какое действие он оказывает. Я хочу этого еще.

– Ты слышишь себя? – зашелся Дадли, – ты рассуждаешь, как наркоманка. И пугаешь меня.

– Тебе не понять, – процедила Соня сквозь зубы, презрительно пожав плечами. – Мне это нужно… И нужно побольше. Я не могу оставаться такой, как сейчас.

– Какой это «такой»? – взвыл Майк.

– Такой же ничтожной, как ты! – выкрикнула Соня. – Вот! Ты это хотел узнать?

Все они начали кричать, Пегги Сью пришлось вмешаться. Мальчики оттолкнули ее; она чуть не потеряла очки.

– Прекратите! – прикрикнула она. – Вместо того чтобы спорить, давайте обдумаем ситуацию.

Они, не сговариваясь, обратили головы к небу. Оно было подернуто дымкой. Вызванный жарой туман скрывал светящийся шар, витающий над Пойнт Блаф, и улавливал лучи.

«По крайней мере, мы защищены, – подумала Пегги Сью. – В данный момент…»

– Нельзя опять загорать, – упрямо повторил Дадли. – Это крайне опасно. Совершенно уверен!

– Ну нет, – возразила Соня. – Я убеждена, что к этому можно привыкнуть, и со временем мигрени пройдут. Разве ты не понимаешь, что нам выпал шанс и надо им воспользоваться? Искусственный разум, свалившийся на нас с неба, – настоящее сокровище, которое следует захватить.

– Как? – затопал ногами Майк. – И почему?

– Потому что мы, ты и я, – несчастные кретины! – воскликнула Соня, чуть не плача. – Если мы проглотим побольше ума утром, у нас появится возможность изменить ход нашей жизни днем.

Пегги Сью нахмурила брови. Она начинала понимать, к чему ведет ее подруга.

– Ты хочешь сказать, – заметила Пегги, – что рассчитываешь извлечь выгоду из знаний, которыми тебя снабдило солнце, и стать богатой до наступления ночи… пока сон не вернул тебя в исходное положение?

– Да, – пробормотала Соня. – Если начать загорать рано утром, можно стать очень умным к 10 часам и определенно гениальным к полудню. Остается еще несколько часов для какого-нибудь изобретения… например, мегакомпьютера. Это изобретение можно запатентовать и стать чрезвычайно богатым, продав его крупной фирме.

– Гениальный, богатый и снова кретин в течение одного дня, – засмеялся Дадли, – ну и программа!

Пегги Сью покачала головой. Она ясно понимала, что надвигается опасность. Соня прикоснулась к тому, что было недоступно ее пониманию, высоко вознеслась и теперь не могла обходиться без этого головокружительного ощущения.