Комната была самой простой, ничем не отличающейся от тысяч других в квартале Альфама. И только кровать, широкая и удобная, выделялась на фоне убогой обстановки. Приветливое солнышко, проникавшее в комнату сквозь тонкие хлопчатобумажные занавески, украшало потолок и стены световыми кружками.
      Если комната сама по себе была довольно обычной, то этого нельзя было сказать о занимавшей ее паре. Они лежали на кровати со смятой простыней, откинув одеяло. Молодой человек заложил руки за голову, и казалось, что он дремлет, однако взгляд его глаз, смотрящих из-под полузакрытых век, был жестким и даже жестоким. Совсем юная девушка, еще подросток, лежала рядом с ним, обнажив свои еще несозревшие формы. Ее рука потянулась к стоящему на ночном столике транзистору. Она нажала на кнопку, и комната наполнилась музыкой. Она убавила звук, когда диктор объявил следующую песню.
      – Выключи, – резко сказал молодой человек. Девушка послушалась, после чего положила руку на живот своего партнера.
      Хуанито повернулся к девушке и поцеловал ее. Его дыхание участилось, и их тела переплелись в бесконечно долгом объятии…
      Сидя за рулем «остина купера», Хуанито резко повернул направо, на улицу Альфандега.
      Двое прохожих, идущих по шоссе, едва успели отскочить на тротуар. Хасинта стукнулась о дверцу, потрогала ушибленное плечо и сердито посмотрела на своего спутника.
      – Сумасшедший! – воскликнула она, переведя дыхание. – Если хочешь привлечь внимание полицейских, то ничего умнее нельзя придумать.
      Это замечание не подействовало на молодого человека.
      Продолжая нажимать на газ, он пробирался между машинами.
      – Ты знаешь, почему мы опаздываем?.. – бросил он на нее красноречивый взгляд.
      Девушка положила руку на колено Хуанито. Она восхищалась его смелостью, дерзостью и хладнокровием. Она знала, что ему плевать на полицейских, несмотря на то что машина, в которой они ехали, была угнана несколько минут назад со стоянки на проспекте Свободы. Вероятно, владелец еще не спохватился…
      Было около шести часов вечера, и низкое солнце освещало своими золотистыми лучами Торговую площадь, заполненную автомобилями. Хуанито все же пришлось сбавить скорость, Хасинта с облегчением вздохнула.
      Регулировщик повернулся в их сторону и скрестил руки перед машиной молодого человека. Пришлось остановиться. Неожиданно Хуанито больно сжал лежавшую на его колене руку девушки:
      – Посмотри на этого кретина, – процедил он сквозь зубы.
      Он указал подбородком на плотного, коренастого полицейского с красным лицом и рыжими свисающими усами.
      В темных глазах молодого человека блеснул недобрый огонек.
      – Черт побери, если бы я знал, что нарвусь на эту мразь… Это он упрятал Фернандо.
      Регулировщик сделал ему знак проезжать, и он отпустил руку Хасинты, чтобы включить скорость.
      – Ты уверен, что это он? – спросила девушка.
      – Абсолютно, – подтвердил он с ухмылкой на лице. – Такую рожу трудно забыть. На днях я займусь им. Я поклялся Мадонной, что он от меня не уйдет.
      Обхватив руль руками, он прибавил газу. На перекрестке он не смог сдержаться, чтобы не плюнуть в окошко.
      – Эта толстая мразь так состряпала протокол, что Фернандо получил год тюрьмы за угон какой-то паршивой «хонды». Это много… И все из-за этого дерьма. Я это так не оставлю…
      Хасинта ничего не ответила. Она знала, что бесполезно его отговаривать, если он что-то решил. Закурив сигарету, она выпустила клуб дыма через ноздри.
      Она была невысокой, но хорошо сложена. Волосы цвета воронова крыла свободно спадали ей на плечи, на лбу была челка. Ее большие черные глаза имели пресыщенное выражение женщины, познавшей жизнь и не ждущей от нее ничего нового. Чувственный рот подчеркивал ее преждевременную зрелость.
      Несмотря на то что ей не было и шестнадцати, жизнь уже не оставила ей никаких тайн. С Хуанито она встретилась год назад, и с тех пор они не расставались. Она участвовала во всех самых опасных операциях, организованных ее двадцатилетним любовником. Хасинту восхищала его смелость и жестокость, а жизнь, которую они вели, казалась ей не только чудесной, но и вполне естественной: угоны автомобилей, грабежи и прочее.
      «Остин» легко взбирался на улицу Адмирала Рейса. Хасинта повернула голову к молодому человеку и резко сказала:
      – Ты скажешь мне наконец, какое у нас будет дело и кого мы почистим?
      – Ладно, я скажу, чтобы ты оставила меня в покое… Одного богатого американца, который все равно не знает, что ему делать со своими бабками. Я не гордый и найду им применение. Что бы там ни говорили о биржевом крахе, я уважаю доллары и считаю, что нужно их брать.
      Он обогнул памятник Фернао Магалаеса на площади Чили и продолжал:
      – Все детали обсудим при встрече с Мигелем и Энрико. Дальше они ехали молча. Хасинта искоса поглядывала на нахмуренное лицо своего любовника. Она догадывалась, что он чем-то озабочен, но не осмеливалась спросить его об этом прямо.
      Хуанито неожиданно рассмеялся, без всякой видимой причины. Внезапно его взгляд из-под густых бровей стал жестким. Должно быть, он вспомнил о полицейском, отправившем в тюрьму его друга Фернандо.
      Хасинта предпочла не задавать ему вопросов.
      Они ехали медленнее, чем хотелось бы, из-за большого скопления машин, но главным образом из-за огромного «кадиллака», вставшего поперек дороги, тщетно пытаясь найти место для стоянки. Хуанито барабанил пальцами по рулю и ругался сквозь зубы. Он не любил опаздывать…
      Он нажал на клаксон, вынуждая шофера американской машины прильнуть к тротуару. Довольный собой, он улыбнулся и увеличил скорость. Спустя несколько минут он выехал на площадь Арееро, где строилась новая линия метро.
      Он встал возле изгороди, выключил сцепление, поставил машину на ручной тормоз и открыл дверцу. Девушка вопросительно посмотрела на него.
      – Я иду с тобой или остаюсь?
      – Выходи. Мигель и Энрико очень осторожны. Кроме того, они очень мобильны на своих мотоциклах, так что уйдут от любого полицейского.
      Хасинта повисла на его руке, и они направились к небольшому кафе, перед которым на тротуаре стояло несколько столиков.
      Хуанито огляделся и сразу заметил два мотоцикла, прислоненные к стволу дерева.
      Его напряжение спало.
      – Они оба здесь, – возбужденно прошептал молодой бандит. – Я узнал их «хонды», красную и зеленую…
      Девушка пожала плечами:
      – Что удивительного в том, что они здесь, если вы обо всем договорились?
      – Дело в том, что им надо было кое-что для меня сделать, и если они здесь, значит, все обошлось. Сегодня последний срок. Они должны были достать то, что я попросил. Если бы они не достали, то не осмелились бы появиться.
      – Я могу узнать, о чем идет речь?
      – Да. О фильме.
      – Порно?
      – Нет, – рассмеялся Хуанито. – Гораздо интереснее, о снятых документах… Один тип мне за него заплатит круглую сумму.
      – А как они его раздобыли? – настаивала Хасинта.
      – Это Мигель… Но тебе лучше этого не знать, цыпленок…
      Они направились к террасе кафе и прошли мимо группы туристов, беседовавших со своим гидом. Мужчины смерили Хасинту беглым взглядом, говорящим о том, что туризм туризмом, но чего-то или кого-то им не хватало…
      В стороне, куря и разговаривая, за столиком сидели двое молодых людей. Оба были фанатиками мотоциклов, и все их разговоры касались усовершенствований «хонд», «судзуки» и «ямал».
      – Привет! – бросил Хуанито, сверля взглядом Мигеля.
      Мигель был выше среднего португальца, но ниже Хуанито, рост которого был метр восемьдесят пять. Ему было девятнадцать лет. Что касается Энрико, то его рост был ниже среднего, и, если бы не пушок над верхней губой, ему можно было бы дать пятнадцать лет, в то время как ему уже было восемнадцать.
      Хуанито и Хасинта присели за столик, и Хуанито задал наконец мучивший его вопрос:
      – Где товар? – спросил он, глядя в глаза Мигелю. Мигель затянулся сигаретой и широко улыбнулся. Он сунул руку в карман джинсов и вынул оттуда маленькую круглую коробочку, крышка которой была приклеена скотчем.
      – Я хотел тебя подразнить и сказать, что его нет, но не смог сдержать свою радость и не похвалиться.
      Хуанито с довольным видом покрутил коробочку в руке, прежде чем убрать ее в свой карман. Он похлопал Мигеля по плечу:
      – Браво, малыш! Если это то, что нужно, мы получим толстую пачку бабок. Но если ты ошибся, нам покажут кукиш.
      – Я уверен, что не ошибся, – заверил Мигель.
      – Тем лучше, – кивнул Хуанито. Облокотившись о стол, он неожиданно сменил тему разговора.
      – Теперь слушайте меня внимательно. У меня есть для вас нечто посерьезнее. Встреча с американцем, о котором я вам говорил, назначена на сегодняшний вечер. Надеюсь, вы не передумали?
      – Я – нет, – твердо сказал Энрико.
      – А ты, Мигель?
      – Нет.
      Хуанито огляделся, но никто не обращал на них внимания. Понизив голос, он продолжал:
      – Мы должны проникнуть на виллу, которая находится в фешенебельном квартале. Американец живет один. Кроме него в доме есть еще повар-француз. Американца зовут Эдгар Джонс, он директор банка. Я полмесяца выслеживал его. Он не возвращается раньше девяти часов вечера и любит девочек… Мой план такой…
      Хуанито прервался и посмотрел на часы.
      – Сейчас вы вернетесь домой и оставите там свои мотоциклы, я заеду за вами, и мы поедем вчетвером на машине, которую я только что угнал. Мы остановимся в квартале Белем, Хасинта останется в машине.
      Хуанито взглянул на свою подружку и продолжал:
      – Ты сядешь за руль и будешь следить снаружи. Если кто-нибудь подойдет к вилле, просигналишь, чтобы предупредить нас. Дашь три гудка. После этого ты выйдешь из машины, поднимешь капот и позовешь на помощь этого человека. Поняла?
      – Можешь не волноваться, Хуанито. А если это будет полицейский и попросит права? Что мне тогда делать?
      – Кто не рискует, не выигрывает, – изрек Хуанито. Без всякого перехода он продолжил:
      – Энрико звонит в ворота, а я и Мигель незаметно проникаем в сад. Когда повар откроет входную дверь, мы втолкнем его внутрь и оглушим. Но прежде он должен нам сказать, где американец прячет деньги. Будем брать не только доллары, но и предметы искусства, коллекции марок и прочие ценности.
      Он внимательно посмотрел на обоих соучастников и спросил:
      – Идет? Энрико кивнул.
      – Идет. Но откуда тебе известно о коллекциях марок и о прочем? Ты уже успел там побывать?
      Хуанито отрицательно покачал головой:
      – Нет, я знаю это от одного надежного человека, который навел меня на это дело. Кстати, ему тоже придется выделить долю, но об этом после.
      – Поехали, и спокойно. Сейчас не время привлекать внимание к своим мотоциклам.

      Час спустя «остин купер» остановился на улице Декобертас, напротив сквера, в нескольких метрах от входа на виллу Эдгара Джонса. Солнце уже скрылось за горизонтом и в соседних домах зажглись огни. В машине все молчали, внимательно осматривая окрестность. Все было спокойно в роскошном квартале. Трое молодых грабителей вынули из карманов по платку и обвязали ими свои лица на манер бандитов из вестернов. Все трое вышли из машины, и в соответствии с разработанным планом Хасинта заняла место за рулем.
      Хуанито и Мигель направились к вилле с перекинутыми через плечо полотняными сумками. Подойдя к ограде, они ловко перепрыгнули через нее. Три окна были освещены: два на первом этаже и одно – на втором.
      Бесшумно ступая по краю лужайки, они подошли к крыльцу, поднялись на него и встали спиной к стене по обе стороны от двери. Хуанито помахал рукой, и Энрико, остававшийся снаружи, дважды нажал на кнопку звонка, вмонтированного сбоку от решетчатой калитки.
      Через несколько минут послышалось шарканье ног, а затем щелчок замка.
      Дверь открылась, и на крыльцо вышел крупный, лет пятидесяти мужчина с лысиной. На нем была сорочка с короткими рукавами и белый передник, доходивший до лодыжек.
      Однако Хуанито не успел заметить все эти детали. Он бросился на мужчину сзади, обхватив одной рукой его голову, а другой закрыв ему рот. После этого он втолкнул его в дом. Следом за ним в дом вошли Мигель и Энрико, заперев за собой дверь на замок.
      – Тихо, или я сверну тебе шею, – сказал Хуанито. – Понятно, батя?
      Он грубо толкнул мужчину в сторону Мигеля, принявшего его в свои руки. Затем тем же ласковым голосом добавил:
      – Быстро скажи нам, где твой хозяин прячет бабки, разумеется, если хочешь жить…
      Повар от страха потерял дар речи. В этот момент из комнаты, выходящей в холл, дверь которой была приоткрыта, послышался мужской голос, спросивший с сильным американским акцентом:
      – В чем дело, Луи?
      В ту же секунду в дверях появился высокий рыжеволосый мужчина и застыл с открытым ртом. Его оцепенение продолжалось не более секунды. Овладев собой, он стремительно бросился в комнату. Мигель поднял руку и с силой ударил повара в затылок. Повар упал, стукнувшись головой о край комода, и бандиты бросились в комнату вслед за американцем. Когда они влетели в комнату, Джонс выдвигал ящик стола, чтобы взять свой револьвер. Однако он не успел этого сделать, так как трое португальцев уже бросились на него. Ему оставалось защищаться только кулаками.
      Ударом в челюсть он уложил Мигеля на ковер. Второй удар был предназначен для Энрико, но тот увернулся от него с ловкостью тореадора. Так закончилась для Эдгара Джонса безнадежная борьба. Тяжелое пресс-папье, брошенное Хуанито, ударило Джонса по голове, и он упал на колени, затем рухнул на пол, оглушенный.
      – Это не входило в программу! – заметил Энрико хриплым голосом. – Ты говорил, что он никогда не возвращается домой раньше девяти…
      Хуанито не удостоил его ответом. Он один сохранял спокойствие. В его взгляде сверкнуло злорадство.
      – Быстро! – сказал он. – Слуга…
      Не глядя на Мигеля, держащего руку на челюсти, он стремительно выбежал в холл и остановился как вкопанный.
      Входная дверь была настежь открыта, а повар исчез. Энрико изменился в лице:
      – Надо быстро уходить, пока он не вернулся с полицией.
      Охваченные паникой, Энрико и Мигель выбежали из дома.
      Хуанито и бровью не новел.
      Подождав, когда оба приятеля пересекут сад, он вернулся в комнату, где стонал лежащий на полу лицом вниз американец. Он подошел к нему, просунул под его живот ногу и перевернул его на спину, после чего опустился на колено. Он вынул из кармана длинный нож со стопорным вырезом и щелчком открыл его. Без колебания, уверенным жестом убийца вонзил лезвие под левую челюсть своей жертвы и перерезал ему горло. Из горла, рта и носа Джонса брызнул поток крови. По его телу прошла судорога, словно его подключили к электрическому току, и он замер.
      Хуанито вытер лезвие о брюки американца и спокойно сунул нож в карман, затем встал и быстро вышел из комнаты мягкой походкой андалузского танцора. Он выполнил свою миссию. Вернувшись в «остин купер», где его ждали Хасинта и оба напарника, он грубо выругался.
      Они уже собирались уехать, но им помешала Хасинта.
      – Ты что, спятил? – спросил Энрико. – Или хочешь, чтобы мы все попались?
      – Заткнись! – оборвал его Хуанито, садясь рядом с шофером.
      Энрико, сидевший за рулем, нажал на акселератор, и машина тронулась, громко скрипя шинами.
      Спустя несколько минут, оставив угнанную машину на тихой улочке и расставшись со своими спутниками в квартале Альфама, Хуанито вошел в телефонную кабину.
      Он набрал номер и после третьего гудка услышал певучий женский голос, ответивший на ломаном португальском.
      – Я хотел бы поговорить с сеньором Диасом.
      – Кто его спрашивает?
      – Хуанито Мендерес.
      – Минутку…
      Через некоторое время Хуанито снова услышал голос женщины:
      – Вы слушаете?
      – Да.
      – Сеньор Диас спрашивает, выполнили ли вы порученную вам миссию?
      Хуанито сказал раздраженно:
      – Если бы я ее не выполнил, я бы не звонил. Передайте ему также, что товар, интересующий его, уже у меня.
      После короткой паузы женской голос сказал:
      – В таком случае, сеньор, подъезжайте через четверть часа к парку Санта Лючия. Сеньор Диас будет вас ждать в черном «форде» с кремовой крышей. До свидания, сеньор.
      Женщина повесила трубку.
      Хуанито сделал то же самое и вышел из кабины. У него было достаточно времени, чтобы прийти вовремя на свидание. Он посмотрел на часы. Было немногим больше девяти, и прохожих на тротуарах становилось Меньше. Спустя десять минут, сунув руки в карманы и насвистывая, Хуанито прогулочным шагом вышел на улицу Лимоера, ведущую к парку Санта Лючия.
      Он спокойно прошел мимо городской тюрьмы и через несколько минут уже был в условленном месте.
      В тот же самый момент у края дороги остановился черный «форд» со светлой крышей. Из опущенного окошка задней дверцы высунулась голова мужчины в дымчатых очках и сделала ему знак сесть в машину. Хуанито сразу узнал сеньора Диаса, круглолицего азиата с лицом землистого цвета. Хуанито сел рядом с ним на заднее сиденье, и машина тотчас же тронулась. За рулем сидел полный седовласый человек, которого Хуанито всегда видел только со спины или в профиль.
      Диас закурил сигару и выпустил два кольца голубого дыма. Не глядя на португальца, он сказал с едва уловимым акцентом:
      – Я вас слушаю, Мендерес!
      Хуанито сунул руку в карман брюк и вынул оттуда небольшую круглую коробочку, которую ему передал Мигель.
      – Вот фильм.
      Азиат посмотрел на нее таким взглядом, словно речь шла о драгоценном камне.
      Он удовлетворенно улыбнулся и сунул ее в свой карман.
      – Сегодня вечером мы проверим его подлинность, – спокойно сказал он. – А теперь расскажите мне о Джонсе.
      – Я сделал все, как вы приказали, – ответил молодой бандит.
      – Он мертв?
      Хуанито утвердительно кивнул.
      – Я перерезал ему горло. Сейчас, я думаю, он уже в морге.
      – Прекрасно, – похвалил азиат.
      Он достал толстый конверт из внутреннего кармана пиджака и протянул его молодому человеку.
      – Держите. За работу. Можете пересчитать… Хуанито махнул рукой и сунул конверт под сорочку.
      – Я вам доверяю, – улыбнулся он. – А за фильм?
      – Сначала мы должны убедиться в его подлинности. «Форд» медленно ехал по проспекту Свободы, одной из самых широких магистралей Лиссабона, сверкающей неоновыми рекламами.
      После небольшой паузы Диас неожиданно сказал фальцетом:
      – Я хочу вам предложить еще один «контракт», если вас это интересует.
      – Я никогда не отказываюсь от работы, если мне хорошо платят, – ответил Хуанито.
      – Тариф остается прежний.
      – Можете на меня рассчитывать, сеньор. Кого нужно убрать?
      Диас выпустил два новых кольца дыма, вынул сигару изо рта и медленно повернул голову к молодому португальцу:
      – Речь идет еще об одном американце. Его зовут Гарри Левис…

      Юбер Бониссер быстрым шагом обогнал толпу пассажиров, устремившуюся к выходу из лиссабонского аэропорта Портела де Сакавем.
      Он подошел своей плавной походкой к полицейскому в коричневой форме и плоской фуражке, который следил за распределением такси. Полицейский свистнул в свисток, и к нему подъехало несколько машин.
      Юбер сел в одну из них, бросив чемодан на заднее сиденье.
      – Отель «Риц»… Я очень спешу.
      Тон его был повелительным. Шофер, толстый мужчина с брюшком, обернулся и мрачно взглянул на своего клиента. Он не привык, чтобы с ним так разговаривали. Однако, встретившись взглядом с холодными голубыми глазами пассажира с аристократическим лицом, он предпочел воздержаться от комментариев и молча включил сцепление. Через несколько минут такси выехало на круглую площадь и затем свернуло направо, на Бразильский проспект. Спустя четверть часа, не проронив ни единого слова, шофер остановил машину у отеля «Риц». Юбер рассчитался с шофером, дав ему хорошие чаевые. Шофер что-то пробурчал в знак благодарности.
      Швейцар в бежевой форме и белых гетрах взял чемодан и открыл дверь отеля. Юбер последовал за ним. Войдя в просторный современный холл, он направился к администратору.
      – Меня зовут Дэвид Левис… На мое имя должен быть заказан номер.
      Служащий за прилавком заглянул в толстый журнал и покачал головой:
      – Ничего нет, сеньор. У нас все занято.
      Юбер положил перед служащим двадцатидолларовую бумажку:
      – Прошу вас посмотреть внимательнее, – сказал он улыбаясь.
      – Разумеется, господин Левис, одну минуту…
      Юбер по привычке быстро огляделся вокруг. В холле было полно народу, но он не заметил ни одного знакомого лица.
      – Господин Левис, – обратился к нему служащий, протягивая ключ коридорному, – ваша комната № 208. Все в порядке. Приятного пребывания в Лиссабоне.
      – Спасибо.
      Юбер сунул в руку коридорного доллар.
      – Отнесите мой чемодан в комнату и скажите, где находится бар.
      – В глубине холла, направо, – сказал молодой лакей, направившись к лифту.
      В баре было пусто. Дорогие кожаные кресла, однако, плохо сочетались с полом, выложенным из плит белого и голубого цвета. Подойдя к стойке бара, Юбер заказал рюмку виски со льдом. Напротив бара он заметил три телефонные кабины. Выпив виски, Юбер решил немного пройтись. На улице к нему сразу подбежал посыльный и предложил такси. Юбер отказался, спросив, где находится авеню Агияр.
      – Напротив, сеньор.
      Юбер перешел улицу и остановился на перекрестке.
      Пройдя мимо интересующего его дома, он, успокоившись, прогулялся минут десять по улицам и вернулся назад. Никто не обращал на него внимания. Он уверенно вошел в дом № 103 и направился прямо к лифту, мимо комнаты привратника, находящейся слева. На площадку седьмого этажа выходило две двери, на одной из которых была прикреплена табличка с именем Фрэнка Дьюсона.
      Юбер позвонил. За дверью послышались шаги, и дверь осторожно открылась. На Юбера смотрели испуганные и недоверчивые глаза молодой метиски.
      – Я к сеньору Дьюсону.
      Молодая женщина смерила его взглядом с головы до ног и сказала на негритянский манер:
      – Сеньора Дьюсона нет. Зачем он вам понадобился? Что вы хотите от сеньора Дьюсона?
      Юбер улыбнулся ей своей обаятельной улыбкой, против которой могли устоять лишь немногие женщины.
      – Я в Лиссабоне проездом, и мне бы хотелось с ним повидаться. Мы старые друзья.
      Улыбка не помогла, и женщина не впустила его. Однако она переспросила:
      – Как вы говорите вас зовут?
      – Дэвид Левис. Я привез сеньору Дьюсону подарок от его кузена Смита…
      Юбер бросил эту фразу, фигурирующую в «подробных инструкциях», на всякий случай, но сразу заметил, что она произвела эффект. На лице цвета рома появилась улыбка, украсившая молодую женщину.
      – Входите, сеньор, – сказала она, широко открыв перед ним дверь.
      – Сеньор подождет здесь. Сеньор Дьюсон придет…
      Юбер вошел в большую комнату, загроможденную безвкусной современной мебелью. Он сел в кресло, скрестив длинные ноги, и стал терпеливо ждать. Спустя несколько минут в дверях появился Фрэнк Дьюсон. Это был мужчина лет сорока, высокий и крепкий, приятного вида. У него были серые глаза и подстриженные ежиком волосы. На нем были полотняные брюки и спортивная сорочка. В руках он держал трубку.
      – Простите, что заставил вас ждать, – начал он приветливо, – но, учитывая некоторые обстоятельства, я стал очень подозрителен…
      Юбер встал и пожал ему руку. Они познакомились год назад в Вашингтоне, в кабинете Смита…
      – Скажу вам откровенно, что я очень рад видеть вас здесь, – продолжал Дьюсон. – Виски будете?
      – Охотно.
      – Пожалуйста, присаживайтесь. Нам есть о чем поговорить.
      – Действительно, – подтвердил Юбер, садясь на свое место. – Вас охраняет настоящий цербер.
      – Да, – подтвердил Фрэнк. – Она у меня на службе уже три года и очень предана мне…
      В этот момент в комнату вошла метиска, катя перед собой столик, на котором стоял поднос с бутылкой виски «Дж. и Б.», ведерком со льдом и двумя стаканами.
      Оставив столик, она молча вышла, закрыв за собой дверь.
      Дьюсон налил виски и, подняв свой стакан, поморщился:
      – Вы не суеверны?
      Юбер вопросительно посмотрел на него.
      – Что вы имеете в виду?
      – Дело в том, что я не осмеливаюсь предложить тост за ваше здоровье. Когда я в последний раз произнес такой тост, бедняга Эдгар Джонс как раз сидел в вашем кресле, и это не принесло ему счастья. Три дня спустя его нашли на вилле с перерезанным горлом.
      – Обо мне можете не беспокоиться, – серьезно сказал Юбер. – Я не суеверен.
      Фрэнк Дьюсон прокашлялся:
      – Кто будет следующей жертвой? Боюсь, что я. Сначала Эдгар Джонс, потом Гарри Лесли…
      Юбер поставил стакан на стол и посмотрел на Дьюсона:
      – Вы пессимист, старина. В вашем положении ничего не может быть хуже, не забывайте об этом.
      Фрэнк Дьюсон смущенно отвернулся.
      – Расскажите мне о Гарри Лесли, – продолжал Юбер. – Нам известно, что он получил нож в спину, выходя из такси, доставившего его домой. Спустя два часа он умер в госпитале святой Марты, не произнеся ни единого слова. К чему пришла полиция? Нашли свидетелей?
      Дьюсон закурил трубку, прикрыл глаза и, прежде чем ответить, сделал глубокую затяжку.
      – Свидетелями убийства были два человека. Шофер такси и молодая женщина, Анжела Олейра, танцовщица в дансинге «Бико Дурадо» на улице Мизерикордия. Лесли пригласил ее к себе…
      – Вы разговаривали с девушкой? Дьюсон покачал головой.
      – Она мне ничего не сказала. Впрочем, полиции тоже… Она не видела убийцу, только его тень…
      – А шофер такси?
      – Он просто-напросто сбежал, и полиция разыскивает его…
      – Вы думаете, что он связан с убийцей? – спросил Юбер.
      – Не исключено, – ответил Дьюсон неуверенно.
      – Вы так не думаете?
      – Я склонен думать, что шофер не хочет связываться с полицией и предпочел уйти от неизбежных и бесконечных допросов.
      Юбер согласно кивнул.
      – Как вы связывались с Лесли? – спросил он.
      – Очень просто, – ответил Дьюсон. – Когда у него была интересная информация, он прямо являлся сюда или в «Америкэн Экспресс». Будучи корреспондентом «Нью-Йорк Таймс», он был знаком со многими людьми и посещал разные круги. Он был человеком приятным и энергичным…
      Юбер задумчиво отпил глоток виски и неожиданно сказал:
      – Я хочу встретиться с Анжелой Олейра… Расскажите мне теперь о Джонсе.
      – Джонс был стреляным воробьем. Профессионал, осторожный и недоверчивый, всегда начеку…
      – Любопытно все-таки, что такой человек так легко дал себя убить, – заметил Юбер. – Он был женат на португалке?
      – Это было четыре года назад. Он женился на дочери офицера морского флота, но они прожили вместе всего шесть месяцев. Она изменяла ему напропалую.
      – Рогоносец, – резюмировал Юбер. – Что с ней теперь?
      – Джонс не любил об этом вспоминать, но как-то упомянул, что замуж она больше не вышла. С кем-то живет…
      – У вас есть ее адрес?
      – Нет, но я могу его узнать. Вы хотите с ней встретиться?
      – Возможно. Сейчас я хочу составить список людей, с которыми общались Джонс и Лесли, но я уже вижу, что он не очень длинный.
      – Однако есть один человек, с которым было бы интересно встретиться. Полиция разыскивает его. Это повар Джонса, француз по имени Луи Транелли. Он исчез в день убийства своего хозяина.
      – Любопытно, – прошептал Юбер. – Если я не ошибаюсь, Джонс был убит между девятнадцатью и двадцатью часами?
      – Таково мнение судебного эксперта.
      – Следовательно, когда убийца или убийцы вошли в дом, повар находился на вилле.
      – По всей вероятности, да. Тем более что Джонс почти никогда не ужинал в городе. Для этого он взял на службу повара.
      – Поскольку Луи Транелли исчез, – продолжал Юбер, – то это означает, что он либо виновен, либо похищен убийцами, либо в сговоре с ними. Скорее же всего, последнее. Однако в этом загадочном деле логика неуместна… Что вы об этом думаете, Дьюсон?
      Американский резидент в Лиссабоне пожал плечами и вздохнул:
      – Не знаю что и думать. Не могу найти другого объяснения этим убийствам, кроме того, что наша сеть засвечена… Я боюсь, что…
      – Продолжайте, – сказал Юбер, заметив, что Дьюсон колеблется.
      – Я боюсь, что кто-то решил убрать по очереди всех членов нашей сети…
      Он снова вздохнул.
      – Единственное, чего я не понимаю, так это с какой целью… Как вы думаете?
      Юбер с горечью улыбнулся.
      – Я разделяю ваше мнение, Дьюсон. Кроме того, я должен вам сообщить, что после убийства Джонса и Лесли были убиты еще трое наших агентов в Мадриде. Поэтому Смит и отправил меня сюда.
      Дьюсон побледнел, и трубка застыла в воздухе. В его взгляде был испуг.
      – Кому нужны эти убийства, как вы считаете? – спросил он изменившимся голосом. – Левым группировкам или иностранным державам, использующим профессиональных убийц?
      – Надеюсь, что в ближайшее время я смогу ответить на этот вопрос. А пока нам остаются гипотезы…
      После короткой паузы Юбер спросил Фрэнка:
      – Вы заказали мне номер в отеле?
      Дьюсон заметил, что его трубка погасла, и положил ее в пепельницу.
      – Да, я позвонил вчера в «Амбасадор», как было условлено. Это отель с четырьмя звездочками, расположенный на авеню Луле. Надеюсь, что он вам понравится.
      – Я знаю его, – перебил Юбер. – Я останавливался в нем не так давно.
      Дьюсон вздрогнул. Юбер весело рассмеялся:
      – Ах да, вы об этом ничего не знали. Я обошелся без вашей помощи, но сейчас дело другое и непосредственно касается вас… Я назвался тем же именем, что и в прошлый приезд: Дэвид Левис, служащий Госдепартамента, изучающий возможности инвестирования для США.
      – О'кей. Однако это необычно: пользоваться одним и тем же прикрытием дважды в одной и той же стране, не правда ли? – спросил Дьюсон.
      – Да, вы правы, но, поскольку меня не раскрыли, сейчас это может быть моим козырем. Я приехал с тем же паспортом, в котором отмечен мой предыдущий приезд. Однако, чтобы спутать карты, на этот раз я остановился в «Риц», напротив вас.
      – Надеюсь, вы не вернетесь сразу в отель, и мы поужинаем вместе? – предложил Дьюсон. – Августина прекрасно готовит, и нам есть еще о чем поговорить.
      Юбер согласился, отметив про себя, что Фрэнк Дьюсон облегченно вздохнул, наполнив рюмки скочем. Он не мог скрыть мучившую его тревогу.
      Юбера вывел из задумчивости вопрос Дьюсона:
      – О чем вы думаете?
      – Об этом поваре, Луи Транелли, – ответил Юбер. – Если бы нам удалось найти его, он поведал бы нам немало интересного…
      – Да, но все поиски, предпринятые полицией, остаются безрезультатными…
      После непродолжительного молчания Дьюсон неожиданно вскочил:
      – Извините, я должен отдать некоторые распоряжения Августине относительно ужина. Если вы не против, мы поужинаем в девять часов.
      В девять часов вечера Луи Транелли выходил из бара отеля «Феникс», расположенного на площади Маркиза де Помбаля, откуда он только что звонил. Узнать в нем повара Джонса было не просто. Одетый в бежевый костюм и соломенную шляпу того же цвета, в темных очках, он был почти неузнаваем. На его лице застыла удовлетворенная улыбка. Человек, которому он только что звонил, наконец принял решение. Впрочем, другого он и не ожидал. Француз был вознагражден за свое терпение. Когда он позвонил ему в первый раз и предложил сделку, тот сразу повесил трубку. Транелли позвонил снова. Теперь его уже внимательно выслушали, не перебивая.
      Предложение Транелли не вызвало у него ни возражения, ни удивления. Его собеседник наконец-то согласился встретиться с ним, чтобы передать потребованную Транелли довольно круглую сумму.
      Луи Транелли достал из кармана коробку сигар, сунул одну из них между зубов, закурил, спокойно перешел площадь Маркиза де Помбаля и пошел по проспекту Свободы к станции метро «Ротонда».
      Вечер был приятный, и на улице было много прохожих. Предавшись мечтам о будущем, он даже не обратил внимание на то, что его несколько раз толкнули. Хватит работать на других. Теперь, получив деньги, он сможет вернуться на родную Корсику и начать свое дело. Он сможет открыть кафе или ресторан.
      Транелли сел в вагон метро, переполненный туристами. Он назначил свидание своему корреспонденту на девять сорок пять у церкви Фатима. Его собеседник объяснил ему, что не хочет выходить из машины: в его положении это было понятно.
      Транелли вышел из метро на станции «Салдана», дошел до угла проспекта Республики и повернул налево, на авеню Кризостано. Прохожих на улице становилось меньше. Луи Транелли увидел церковь, напротив которой стояла светлая машина с погашенными фарами. Он узнал машину своего собеседника и, довольный, улыбнулся. Пройдя метров двадцать, он остановился, чтобы закурить новую сигару. Он чувствовал себя хозяином положения и хотел дать это понять. Не спеша подойдя к автомобилю, он вынул сигару изо рта, стряхнул пепел и сказал, наклонившись над дверцей с ироничной улыбкой:
      – Добрый вечер.
      Он мог представить себе все что угодно, кроме такого ответа на свое приветствие. Мужчина, сидевший в машине, трижды выстрелил из пистолета с глушителем, выстрелы которого произвели меньше шума, чем захлопнувшаяся дверца машины. Луи Транелли широко открыл глаза, сигара выпала изо рта, и он рухнул на землю. Из его горла хлынула кровь.
      Когда Луи Транелли испустил последний вздох, машина с бешеной скоростью мчалась в западную часть города.

      В одиннадцать часов вечера Юбер вышел от Фрэнка Дьюсона и прямо направился в отель «Риц». Он вошел в комфортабельный номер. Открыв чемодан и разложив вещи в шкафу, он решил принять душ. После душа он побрился, оделся и решил отправиться в дансинг «Бико Дурандо» в надежде встретиться там с Анжелой Олейра. Он не рассчитывал много узнать от этой танцовщицы, которая, по словам Фрэнка Дьюсона, ничего не смогла сказать полиции об убийстве Гарри Лесли, но тем не менее он хотел с ней встретиться.
      Тот факт, что она направлялась к Лесли в три часа ночи, говорил о том, что она была профессионалкой и являлась по вызовам, а Лесли был, вероятно, предпочитаемым ею клиентом. Она могла знать людей, с которыми он встречался: между постоянным клиентом и девушкой по вызову часто устанавливаются дружеские отношения. Она, например, могла бы вспомнить о некоторых деталях, несущественных для нее, но представляющих интерес для Юбера.
      В холле отеля два человека беседовали с администратором. Юбер не стал оставлять ему ключ от комнаты и прямо направился к двери. Он остановил проходившее мимо такси и, устроившись на заднем сиденье, сказал шоферу адрес:
      – Улица Мизерикордия. Шофер согласно кивнул.
      – Бар «Бико Дурадо», – уточнил Юбер.
      Шофер снова кивнул. Спустя пять минут такси остановилось у входа в ночной клуб. Юбер рассчитался с шофером, дав ему щедрые чаевые в обмен на тысячу благодарностей.
      Он вошел в кабаре, где к нему сразу же подбежал любезный портье, указав на лестницу, ведущую на второй этаж. Поднявшись по лестнице, Юбер был встречен метрдотелем, проводившим его в ночной клуб.
      В глубине зала, на эстраде, освещенной многоцветными огнями, тихо играл оркестр. На небольшой площадке танцевали пары. Приятная атмосфера способствовала налаживанию контактов…
      Юбер сел за свободный столик. К нему, улыбаясь, подошла красивая блондинка, одетая в облегающую блузку из красного шелка и черные облегающие шорты. У нее были точеные загорелые ноги.
      – Меня зовут Мари-Хосе, сеньор. Надеюсь, вы предложите мне что-нибудь выпить. В настоящий момент я чувствую себя сиротливо.
      Она говорила медленно и с легким акцентом.
      – С удовольствием, Мари-Хосе. Присаживайтесь. Я делаю для сирот больше, чем соцобеспечение.
      Девушка хрипло рассмеялась. К ним подошел метрдотель.
      – Виски, – заказал Юбер. – Предпочтительно «Дж. и К.»
      – Мне то же самое, Пабло. Вы не против, сеньор?
      – Разумеется, нет, но при условии, что бутылка будет стоять на столе с достаточным количеством льда.
      Почти все столики были заняты. Они были накрыты красными скатертями и освещены небольшими лампами. Танцовщицы, почти все очаровательные, не долго оставались «сиротами».
      Юбер взял с Мари-Хосе дружеский тон. Он сразу узнал, что кабаре посещают в основном иностранцы или богатые португальцы. Они искали здесь девушку на ночь. Действительно, в отличие от других ночных клубов, здесь танцовщицам разрешалось уходить с клиентами.
      Метрдотель вернулся с бутылкой виски «Дж. и К.» и открыл ее в присутствии клиента.
      Юбер положил в свою рюмку много льда. Он решил сам поухаживать за своей дамой.
      – Осторожно, сеньор, – предупредила она его. – Когда я выпиваю лишнее, я становлюсь влюбчивой.
      Юбер протянул ей рюмку.
      – За ваше здоровье! И если бы это с вами случилось, то я постарался бы вас не разочаровать.
      Мари-Хосе отпила глоток виски и поблагодарила своего спутника взглядом, говорившим, что она не осталась равнодушной к обаянию этого высокого, светлоглазого мужчины.
      – Скажите, пожалуйста, – прямо спросил Юбер, – Анжела Олейра – ваша приятельница?
      – А вы ее знаете?
      – По правде говоря, нет. Я бы хотел, чтобы вы представили меня. Я хочу поговорить с ней об одном моем друге. Вы ничего не слышали о Гарри Лесли?
      – А, вот почему вы хотите ее видеть. Вы полицейский?
      – Нет, я ведь американец. Американские полицейские не ведут расследований в чужих странах.
      – Значит, вы частный сыщик?
      – Да нет же, – сказал Юбер с самым невинным видом. – Меня зовут Дэвид Левис, я – чиновник Госдепартамента и изучаю возможности инвестирования США в Португалии. Гарри был моим другом, и я хочу узнать, почему его убили. – Отпив глоток виски, он добавил: – Он был славный парень и не имел врагов. Анжела Олейра может мне что-нибудь рассказать…
      Некоторое время Юбер молчаливо созерцал лед в своей рюмке, затем неожиданно спросил:
      – Так вы знали Гарри Лесли? Вы мне ничего не ответили…
      Красивое лицо Мари-Хосе стало очень серьезным, и она сказала:
      – Да, я в курсе, ведь Анжела – моя подруга, но ваша история с инвестированием кажется мне подозрительной.
      – Между тем это правда. Мы инвестируем в Португалии и в Испании.
      Юбер старался говорить как можно убедительнее. Мари-Хосе внимательно посмотрела на него и покачала головой:
      – Понятно… Я полагаю, что это очень увлекательная работа. Но Гарри был журналистом…
      – Да. Мы познакомились с ним в Калифорнийском университете, – солгал Юбер. – Я узнал, что его убили, когда он возвращался домой в компании молодой женщины по имени Анжела Олейра.
      – Вы вычитали это в одной из американских газет? – иронично спросила Мари-Хосе.
      – Я не помню. В это время я находился в Европе, на Майорке. Поэтому я и решил приехать сюда, чтобы узнать обо всем подробнее на месте.
      Танцовщица задумчиво молчала. Она обвела зал глазами и, повернувшись к Юберу, неожиданно сказала:
      – Я вас оставлю на минутку. Я только посмотрю, нет ли поблизости Анжелы. Я надеюсь, что вы не хотите, чтобы у нее были неприятности?
      Она быстро удалилась в соседний зал, где находился бар.
      Юбер несколько секунд смотрел на танцующие на площадке пары, затем взглянул на часы. Половина первого. Скоро должно начаться варьете. Мари-Хосе вернулась за столик, и Юберу показалось, что она смотрит на него насмешливо.
      Она пригубила рюмку с виски и загадочно сказала: – Анжела там, но она приглашена на танец одним клиентом… Вон она, в зеленом платье.
      Юбер сразу увидел девушку, танцевавшую с лысым типом с брюшком. Мари-Хосе, наблюдающая за Юбером, догадалась, о чем он думает.
      – Не так-то просто будет избавиться от этого типа, – заметила она. – Он уже целую неделю не отлипает от Анжелы.
      – Вы его знаете?
      – Его все знают. Это Эмилио Хименес, торговый представитель. Женат, четверо детей.
      Юбер чуть заметно улыбнулся.
      – Я знаю, как от него избавиться. Здесь есть телефон?
      – В баре, но можно также позвонить из телефона-автомата.
      – Я предпочитаю позвонить из кабины. Мари-Хосе улыбнулась в свою очередь и подозвала метрдотеля.
      – Пабло, покажи сеньору, где телефон.
      Юбер закрылся в кабине и набрал номер телефона Дьюсона.
      На четвертый гудок трубку сняли, и он услышал голос резидента США.
      – Алло, Дьюсон?
      – Кто говорит?
      – Дэвид Левис. Я вас не разбудил?
      – Нет, но я собираюсь укладываться. Вы звоните из отеля?
      – Нет, из «Бико Дурадо».
      – Из «Бико Дурадо»? – удивленно переспросил Дьюсон. – Я вижу, что вы не теряете времени…
      – Обратное для нас чревато…
      – Вы уже встретились с девушкой? – спросил Дьюсон.
      – Пока нет, – ответил Юбер. – Поэтому я вам и звоню. Мне нужна ваша помощь. Наберите номер «Бико Дурадо» и попросите к телефону сеньора Хименеса. Скажите, что звоните из больницы… что его жене плохо и она просит его немедленно приехать. Добавьте, что вам пришлось обзвонить уже несколько ночных клубов, пока вы его нашли.
      – Можете на меня рассчитывать, но скажите, пожалуйста, – добавил он с неожиданным чувством юмора, – чем страдает сеньора Хименес?
      – Острым приступом перитонита, – не задумываясь сказал Юбер. – Спокойной ночи. До завтра.
      Танцующие пары расходились за столики после объявления пятнадцатиминутного перерыва для музыкантов. Юбер заметил, что метрдотель принимает заказ лысого толстяка со спутницей в зеленом платье. Не успел Юбер сесть, как послышался телефонный звонок. Некоторое время спустя Юбер увидел Пабло, направляющегося к столику сеньора Хименеса.
      Толстяк засопел, вскочил на ноги и вышел из зала вслед за метрдотелем.
      Мари-Хосе лукаво посмотрела на Юбера:
      – Я вижу, что с воображением у вас все в порядке. Любопытно, что вы придумали?
      – Четверо детей сеньора Хименеса заболели коклюшем, – серьезно ответил Юбер. – Они умирают без папочки.
      – И вы думаете, он клюнет на эту удочку?
      – Держу пари, что через три минуты его здесь не будет. В этот момент в зал вернулся красный, запыхавшийся Хименес. Он подошел к столику, где его ждала Анжела Олейра, но не сел за него. Он склонился над ухом девушки, что-то объясняя ей, вынул из бумажника несколько банкнот, положил их на стол и удалился быстрым шагом, не глядя по сторонам.
      Мари-Хосе восхищенно посмотрела на Юбера:
      – Я вижу, что если вы чего-нибудь хотите, то…
      – Я иду на все, чтобы этого добиться, – закончил Юбер, смеясь. – А вас я попрошу предложить Анжеле пересесть за наш столик.
      Мари-Хосе колебалась:
      – Хорошо, но только не говорите ей, что это я назвала вам имя ее кавалера…
      – Разумеется, – заверил Юбер.
      – Значит, я представлю вас другом Гарри Лесли?
      – Естественно. Если она предпочитает бар, мы можем отправиться туда.
      Мари-Хосе встала из-за стола и подошла к Анжеле Олейра. Они обменялись несколькими фразами, и Анжела несколько раз взглянула в сторону Юбера.
      Юбер разочарованно увидел, что Мари-Хосе возвращается одна, но она успокоила его, сказав, что Анжела предпочитает, чтобы он сел за ее столик.
      – Прекрасно. Спасибо, Мари-Хосе. Я скоро вернусь.
      Юбер оплатил напитки и телефонный разговор, оставив щедрые чаевые, сунул в руку девушки пятьдесят долларов и самым естественным образом направился к столику Анжелы Олейра.
      Анжела была ниже ростом и совершенно другого типа, чем ее приятельница. Она была тоже красивой, но брюнеткой. У нее был чувственный рот и маленький носик. Юберу больше всего понравились ее большие глаза орехового цвета. Ее зеленое платье с большим вырезом облегало фигуру, как купальный костюм.
      Юбер слегка наклонился:
      – Разрешите представиться… Дэвид Левис, друг бедняги Гарри…
      Анжела с интересом взглянула на него и протянула ему ухоженную маленькую руку:
      – Садитесь, прошу вас, – предложила она, не переставая смотреть на него.
      – Что вам заказать?
      Анжела посмотрела на ведерко с только что открытой бутылкой шампанского.
      – Я пью только шампанское.
      – Я тоже, но только французское, – лицемерно сказал Юбер. – Я предпочитаю «Дом Перинён», а вы?
      Девушка взглянула на него с повышенным интересом, после чего подняла руку, чтобы подозвать официанта, обслуживающего их столик:
      – Хосе! Замените эту бутылку на «Дом Перинён». Она вынула сигарету из пачки «Кэмел» и закурила.
      – Вы действительно были другом Гарри? – спросила она. В ее голосе Юбер уловил сомнение.
      – Вы мне не верите? Она улыбнулась.
      – Извините меня, – сказала она, – но после смерти Гарри столько людей приходило расспрашивать о нем и все представлялись его друзьями.
      – Можно полюбопытствовать, кто именно? Анжела Олейра пожала плечами.
      – Раньше я никого из них не видела. Можно только удивляться, сколько у Гарри было друзей. И это не считая полицейских, в том числе комиссара Альмейра, который вызывал меня в свой кабинет уже раз пять.
      – Любопытно, – прошептал Юбер. – Могу вас заверить, что в моем случае это действительно правда. Мы вместе учились в Калифорнийском университете. После этого мы на несколько лет потеряли друг друга из вида: он ушел в журналистику, а я – в Госдепартамент. Но два года назад мы снова встретились в Нью-Йорке…
      К столику подошел официант, неся в ведерке шампанское. Юбер достал бумажник и вынул из него немного пожелтевший снимок, который ему вручил Смит перед его отъездом из Вашингтона.
      На снимке был изображен Гарри Лесли в форме бейсболиста среди своих товарищей.
      Он протянул снимок молодой женщине.
      – Вы узнаете Гарри? – спросил он. Анжела внимательно посмотрела на фото.
      – Он здесь очень молод, но я узнала его без труда.
      – А меня вы видите?
      – Вы тоже здесь?
      – Да. Длинная жердь, за его спиной, это я.
      – Нет, вас я бы никогда не узнала, – откровенно призналась Анжела. – Впрочем, здесь виден только профиль…
      Она вернула снимок Юберу.
      – Вы приехали из США из-за этого убийства? – спросила она.
      – Нет, я отдыхал на Майорке, когда узнал о случившемся из газет. Его смерть потрясла меня, и я решил пролить свет на это убийство…
      Юбер задумался, затем продолжил после короткой паузы:
      – По возвращении в США я собираюсь навестить его родителей, так что, вы понимаете…
      Он не договорил из-за нахлынувших на него чувств… Анжела сделала затяжку и погасила сигарету. Юбер продолжал:
      – Газеты писали, что вы были свидетелем убийства. Поэтому я и пришел к вам.
      – Чего обо мне только не писали! В одной газете был даже намек на то, что я связана с убийцей, представляете?
      – Да, журналисты – народ без предрассудков, особенно если речь идет о сенсации. Помянем беднягу Гарри…
      Он поднял бокал и поднес его к губам. Анжела выпила свой бокал залпом. Неожиданно Юбер сказал:
      – Позвольте мне задать вам один нескромный вопрос. Анжела ничего не ответила.
      К их столику подошел официант и обратился к молодой женщине:
      – Извините, пожалуйста, Анжела, вас просят к телефону.
      – Кто это?
      – Я не знаю.
      – Я на минутку, – сказала она, вставая.
      Юбер сделал знак официанту, чтобы тот наполнил их пустые бокалы.

      Оставшись один за столиком, Юбер огляделся вокруг, размышляя о поведении Анжелы Олейра. В отличие от Мари-Хосе, в ней было нечто загадочное, что ускользало от него.
      Внезапно он почувствовал на себе чей-то взгляд. Повернув голову, он встретился глазами с Мари-Хосе. Юбер дружески помахал ей, но она не ответила.
      К столику вернулась Анжела, и Юбер приподнялся, чтобы подать ей стул.
      – Спасибо, – поблагодарила она и закурила новую сигарету. – К сожалению, я должна уйти.
      Юбер разочарованно спросил:
      – У вас свидание?
      – Нет, как раз наоборот, чтобы избежать встречи с одним типом. – Она сделала глоток шампанского. – Моя работа заключается в том, чтобы подсаживаться к клиентам и развлекать их, но в остальном я свободна. Ко мне прилип один очень назойливый клиент. Я сидела с ним за столиком, когда его неожиданно позвали к телефону, и он вынужден был срочно уйти. Так вот, сейчас он позвонил мне и попросил подождать его, он возвращается… Я не хочу с ним встречаться.
      Юбер воздержался от замечания о том, что назойливый клиент был вынужден удалиться из-за него…
      – Жаль, – вздохнул он. – Мне бы хотелось поговорить с вами еще немного. Может, мы пойдем в другое место?
      Она посмотрела на часы:
      – Мне не хотелось бы показываться в другом клубе… Если хотите, можете проводить меня. Я приглашаю вас к себе, но без всяких обязательств с вашей стороны, если хотите, как знакомого.
      – Очень любезно с вашей стороны, – сказал Юбер с завораживающей улыбкой. – Хорошо. Я постараюсь не поддаться вашим чарам, но это будет не просто…
      Анжела оценила столь тонко сделанный комплимент и в свою очередь улыбнулась, польщенная, что хорошо воспитанный мужчина обращается с ней как с дамой.
      – Я не ответила на ваш вопрос относительно Гарри, – напомнила она. – Я не понимаю, почему вас интересует моя частная жизнь. Хочу вас заверить, что я очень любила Гарри.
      Она задумчиво смотрела на кончик своей сигареты, затем сказала без всякого перехода:
      – Я выйду первой под предлогом, что неважно себя чувствую, так как в принципе я должна оставаться до закрытия. Мне будет приятно поговорить с вами о Гарри.
      – Хорошо, – сказал Юбер.
      Она убрала пачку «Кэмела» в сумочку и протянула ему руку, как бы прощаясь:
      – Пока… Когда она шла к выходу, Юбер проводил глазами ее стройную фигуру и красивые ноги. После того как она сделала прощальный жест Мари-Хосе, Юбер подозвал официанта, заплатил по счету и двинулся к выходу. Заметив, что он уходит, Мари-Хосе подошла к нему и спросила:
      – Вы удовлетворены?
      – Да, – ответил Юбер, – не считая того обстоятельства, что сеньор Хименес решил вернуться сюда.
      – Значит, это он звонил Анжеле?
      – Она не хочет с ним сегодня встречаться и предпочла уйти. Но наш разговор не закончен… Я тоже ухожу, но могу вам предложить на прощание выпить со мной рюмку скоча.
      Мари-Хосе кивнула, и они прошли в бар, где сели на табуреты за стойкой. Сделав заказ бармену, она повернулась к Юберу и спросила:
      – Мы увидимся еще?
      – Противоположное удивило бы меня, – дипломатично ответил Юбер.
      Спустя пять минут он вышел из бара. Ночь была приятной. Улица была пустынной. Юбер искал глазами Анжелу Олейра, но она исчезла. Он уже начал думать, что она глупо пошутила над ним, когда заметил ее на другой стороне улицы. Она помахала ему. Время от времени по дороге проезжали машины в сторону Чиадо. Юбер пересек мостовую и спросил девушку:
      – Здесь можно найти такси?
      – Не имеет смысла, – сказала она. – Я живу неподалеку отсюда, на улице Прата. В это время на улице можно встретить только влюбленных, возвращающихся домой.
      – Я не имею ничего против влюбленных, – заверил Юбер, взяв ее под руку. – И с удовольствием немного пройдусь в вашем обществе.
      Они прошли мимо нескольких элегантных магазинов и ресторана «Авис» на улице Серва Пинто, одного из лучших в Лиссабоне. Повернув налево, в переулок Кармо, они оказались перед фуникулером. Из зарешеченной кабины можно было любоваться великолепной панорамой – монастырь Кармеса и замок Сао Хорже были залиты огнями.
      Влюбленные пары, вцепившись руками в прутья решетки, ожидали лифт, чтобы спуститься на улицу Санта Хуста.
      – Анжела, это великолепно. Давайте остановимся здесь ненадолго. Я хочу задать вам еще несколько вопросов…
      – Как угодно, сеньор…
      – Зовите меня просто Дэвид…
      Юбер оперся спиной о решетку и посмотрел на Анжелу.
      – Кто был заинтересован в смерти Гарри? – спросил он. – Как вы думаете?
      – Не имею ни малейшего представления, – ответила она. – В противном случае я бы уже давно сказала об этом полиции.
      – У Гарри были враги? Анжела пожала плечами.
      – Я знала только его друзей, но, разумеется, у него могли быть и враги. Будучи журналистом, он имел широкий круг знакомых. Он часто посещал кафе «Бразилерия» и «Бернар».
      – Он часто бывал в «Бико Дурадо»?
      – Да, довольно часто. Несколько раз в неделю. Он приходил около полуночи и всегда рассказывал мне что-нибудь интересное. Ужасно, что он так кончил…
      – Да, ужасно, – задумчиво повторил Юбер. – Подлое убийство в спину… Как это произошло?
      Анжела посмотрела на Юбера и попыталась улыбнуться:
      – Честное слово, это настоящий допрос, – сказала она. – Комиссар Альмейра допрашивал меня точно также.
      – Но я не полицейский, – возразил Юбер. – Я хочу выяснить, как погиб Гарри. Согласно газетам, он умер через два часа в больнице. Он очень страдал перед смертью?..
      Анжела покачала головой:
      – Я не думаю, ведь он сразу потерял сознание…
      – Значит, вы находились рядом с ним, когда на него напали со спины?
      – Да… Мы только что вышли из такси и пошли по тротуару. Гарри как раз рассказал мне, что пишет статью о «Бико Дурадо» и что я буду очень смеяться, читая ее…
      Внезапно она остановилась и продолжала немного изменившимся голосом:
      – Это были его последние слова. Из его груди вдруг вырвался хрип, и он остановился. Я спросила, что с ним, но он не ответил. Он согнулся, затем упал сначала на колени, а потом на живот. Я не сразу заметила нож в спине, я думала, что ему стало плохо, и позвала на помощь шофера такси, но тот быстро уехал, не обращая на нас внимания.
      – А убийца?
      – Я не видела его. Я различила только силуэт, удаляющийся в темноте.
      – На улице были другие прохожие в этот момент?
      Анжела вздрогнула.
      – Нет, никого не было… Было уже очень поздно. Я простояла больше пяти минут, когда появилась первая проходившая мимо машина. Шофер остановился, и я попросила его позвонить в полицию. Я была в таком состоянии, что не могла этого сделать сама. Тротуар был залит кровью…
      – Все это очень странно, – заметил Юбер. – Совершенно очевидно, что убийца знал, где живет Гарри и поджидал его, укрывшись за деревом. Он тщательно все обдумал.
      В этот момент остановился лифт.
      – Поехали, Дэвид. Продолжим беседу у меня дома. Они вошли в просторную кабину, в которой сидел лифтер в грязной, серой форме.
      Он поздоровался с Анжелой, обменявшись с ней несколькими фразами по-португальски.
      Вероятно, она пользовалась лифтом почти каждую ночь, возвращаясь с разными мужчинами.
      Юбер и Анжела вышли из лифта и пошли по улице Санта Хуста, на которой царила абсолютная тишина. Взяв девушку под руку, Юбер спросил:
      – Вы не боитесь возвращаться ночью одна?
      Она инстинктивно поежилась и прижалась к нему.
      – Если бы вы меня не провожали, я бы взяла такси, – сказала она. – Кроме того, это очень спокойный квартал, а охотиться за мной не станут, так как я не видела убийцу Гарри и ничего не смогла о нем сказать.
      Они прошли мимо целующейся пары, не обратившей на них никакого внимания.
      – Вы правы, – подтвердил Юбер. – В Лиссабоне много влюбленных. Откровенно говоря, я им завидую. К сожалению, я не могу думать ни о чем другом, кроме смерти Гарри… Для подобного убийства не было никаких оснований. Вы должны мне помочь.
      Анжела ничего не ответила, но еще плотнее прижалась к нему.
      Дойдя до угла улиц Санта Хуста и Прата, Анжела остановилась, высвободила руку и открыла свою сумочку.
      – Мы уже почти пришли, – сказала она. – Я надеюсь, что я не забыла ключ, как в прошлый раз…
      Анжела стала нервно рыться в сумочке.
      – Не знаю, что со мной, – прошептала она.
      – Я знаю, – сказал Юбер. – Эта профессия не для вас.
      Вы еще молоды и хороши собой и могли бы изменить свою жизнь.
      Он дружески обнял девушку за плечи.

      Юбер услышал сзади себя едва уловимый шорох, и чувство опасности заставило его инстинктивно отстранить Анжелу. Он обернулся с молниеносной быстротой как раз в тот момент, когда на них бросился какой-то удлиненный гибкий силуэт.
      Юбер не заметил, как в руке бандита блеснуло длинное лезвие ножа. Он схватил напавшего за руку, и лезвие вонзилось в плечо Анжелы Олейра. Она вскрикнула от боли, в то время как Юбер нанес бандиту удар ногой в низ живота. Тот рухнул на землю, скорчившись от боли.
      В это время из темноты появился второй силуэт и бросился на Юбера, но он успел упасть на спину и подтянуть ноги к груди: классический и очень эффективный прием. Нападающий пролетел над Юбером, получив сильный удар в живот, и приземлился в четырех метрах от него с диким воплем.
      Юбер быстро вскочил на ноги, и весьма кстати, так как в следующую секунду на него напали еще двое противников. Он понял, что имеет дело с целой группой и что одному против четверых ему придется трудно. Полностью владея собой и не поддаваясь панике, он полагался на свою реакцию и знание тактики ближнего боя. Двое из его противников на ближайшие несколько минут были выведены из строя. Юбер бросился на третьего и свалил его сильным ударом локтя в висок. Сделав полуоборот, он схватил четвертого за лацканы пиджака. Пригнувшись на согнутых коленях, он нанес ему головой сильный удар в подбородок, и бандит рухнул, как марионетка.
      Теперь ночная тишина была нарушена стонами и хрипами его противников. Юбер подбежал к Анжеле, которая стояла, опершись о стену дома, держа одну руку на окровавленном плече. Он подобрал валявшуюся на земле сумку и схватил девушку за руку:
      – Надо быстро уходить…
      Анжела была парализована страхом и не могла сделать ни шагу. Юбер обхватил ее одной рукой за талию, наклонился и, просунув вторую руку под ее колени, поднял ее, словно перышко. На самом деле она оказалась тяжелее, чем он думал, но, к счастью, улица Прата спускалась вниз и он мог бежать без особых усилий.
      Анжела, наконец, вышла из оцепенения.
      – Опустите меня, – сказала она изменившимся голосом, – я уже могу идти.
      – Мы должны бежать, а не идти, если не хотим, чтобы нас догнали, – сказал Юбер.
      – Я могу бежать, здесь недалеко.
      Юбер поставил ее на ноги, взял за руку, и они продолжили бег по пустынной улице. Наконец Анжела, запыхавшись, остановилась перед входом в дом. Юбер с облегчением вздохнул: их никто не преследовал. Юбер протянул Анжеле ее сумочку, и она дрожащей рукой вынула ключи. Они вошли в подъезд и поднялись на лифте на шестой, последний этаж.
      Девушка жила в однокомнатной квартире, со вкусом обставленной. Кроме комнаты, была еще небольшая кухня и ванная. Закрыв за собой дверь, Анжела прошла в комнату и опустилась в кресло. Она была очень бледна, ее трясло как в лихорадке. Из глубокой раны в плече текла кровь на платье. Юбер внимательно осмотрел рану: ничего опасного, так как кость не была задета.
      – Надо позвонить в полицию и вызвать машину медицинской службы, – прошептала Анжела.
      – Сначала я продезинфицирую вашу рану и сделаю временную повязку, – со знанием дела заявил Юбер. – После этого мы вызовем «скорую помощь».
      Анжела кивнула:
      – В ванной, в аптечке, есть все необходимое…
      Юбер снял пиджак, засучил рукава сорочки и направился в ванную комнату.
      Секунду спустя он вернулся в комнату с ватой, марлевым бинтом и пузырьком ртутного хрома.
      – Во время воинской службы я был санитаром, – объяснил он. – Я постараюсь не причинить вам боли.
      – Я не боюсь боли, – сказала молодая женщина. – Меня больше беспокоит то, что может остаться шрам и мне всегда придется носить платья с рукавами.
      – Через две недели все пройдет, не останется и следа, вам только наложат швы…
      Лицо Анжелы оставалось серьезным.
      Юбер осторожно промыл рану ватой, смоченной в ртутном хроме, и наложил повязку.
      Анжела крепко сжала зубы, но мужественно перенесла боль…
      – Вот и все, – сказал Юбер. – Я не очень заставил вас страдать?
      – Нет, ничуть, – ответила она.
      Юбер весело добавил:
      – Рюмочка скоча не повредила бы ни вам, ни мне… Анжела внимательно посмотрела на него своими темными глазами:
      – Вы как будто не осознаете, что этот удар ножа был предназначен вам, – серьезно заметила она. – Вас пытались убить точно так же, как Гарри…
      – Вы ошибаетесь. Эта мысль мучает меня неотвязно. Я не понимаю, кто заинтересован в том, чтобы я разделил судьбу Гарри…
      – Надо предупредить полицию, – повторила Анжела.
      – Вы вольны поступать как знаете, но я хотел бы вам дать один совет: на вашем месте я бы этого не делал: слишком много будет неприятностей…
      Анжела нахмурила брови и задумалась.
      – А как я объясню в больнице ножевое ранение? – спросила она наконец.
      – Да, вы правы. Я не подумал об этой детали, – солгал Юбер. – Вам наверняка придется давать объяснения.
      – Скажите откровенно, что вы не хотите, чтобы полиция совала нос в это дело.
      Юбер улыбнулся: Анжела была не глупой.
      – Вы опять правы, – согласился он. – Я чиновник Госдепартамента и не хочу, чтобы из-за этого досадного инцидента газеты склоняли мое имя, что в результате сильно повредит моим делам.
      – Почему? Разве вы занимаетесь незаконными делами?
      – Нет, напротив, совершенно законными… Мое правительство поручило мне изучить возможности американского инвестирования на Иберийском полуострове.
      – Серьезно? Это ваша работа? – заинтригованно спросила Анжела.
      – Да. Любопытно, что недавно Гарри писал мне об одной женщине…
      – Что же он о ней писал?
      – Сначала я хотел удостовериться, что речь идет о вас. Мы еще вернемся к этой теме.
      Анжела иронично улыбнулась.
      – Как угодно, – сказала она. – Что касается меня, то можете не беспокоиться, я не скажу ни слова о том, что вы меня провожали домой. Это не в моих интересах. Я скажу, что возвращалась одна и на меня напал хулиган, пытавшийся вырвать мою сумочку.
      Юбер одобрительно кивнул головой.
      – А какое вы дадите объяснение по поводу повязки?
      – Я не буду вызывать «скорую помощь», а просто вызову такси и попрошу шофера отвезти меня в больницу Сан Хосе. А повязку я попрошу вас снять. Я скажу, что сама продезинфицировала рану…
      Она подошла к телефону, стоящему на небольшом столике, сняла трубку и набрала номер.
      Она сказала несколько слов по-португальски и дала свой адрес, после чего повесила трубку. Затем повернулась к Юберу, надевавшему пиджак:
      – Такси будет через пятнадцать минут… У нас есть время что-нибудь выпить и снять повязку.
      Анжела отправилась на кухню и минуту спустя вернулась, держа в здоровой руке маленький поднос с двумя рюмками скоча со льдом.
      Юбер снова сел в кресло и, взяв рюмку, спросил:
      – За что мы выпьем на этот раз? Анжела рассмеялась нервным смехом:
      – Давайте выпьем за жизнь, Дэвид, поскольку сегодня вечером один из нас мог быть уже мертвым.
      – Вы правы, – сказал Юбер. – Выпьем за жизнь.
      Анжела сделала несколько глотков, и ее лицо снова стало серьезным. Она опустила глаза и стала смотреть на кусочки льда в рюмке.
      – О чем вы думаете, Анжела? Она не сразу ответила:
      – Мне кажется странным, что на вас напали после того, как вы пришли в «Бико Дурадо» задать мне несколько вопросов, касающихся смерти Гарри…
      – И что же это означает?
      – Это означает, что вас тоже пытались убить… Я не думаю, что дело в случайном совпадении. В Лиссабоне людей не убивают просто так, без всякой причины, особенно американцев. Насколько мне известно, никто не боится гулять по ночам по городу, независимо от района…
      Юбер поставил рюмку на столик и внимательно посмотрел на свою собеседницу:
      – Я полностью согласен с вами: это не случайное совпадение. Кому-то не понравилось, что я пришел в «Бико Дурадо» с расспросами об убийстве Гарри… А сейчас постарайтесь не думать больше о случившемся и о нашей встрече. Через несколько дней от вашей раны останется лишь небольшой шрам, можете не волноваться. Я позвоню вам, и мы снова встретимся.
      Он посмотрел на часы и добавил:
      – Пора снимать вашу повязку: сейчас приедет такси.

      Было ровно девять часов утра, когда полицейская машина остановилась перед Кастело Сао Хорже, расположенном на одном из холмов города, возвышающемся над Лиссабоном. Комиссар Альфонсо Альмейра хлопнул дверцей машины и торопливыми шагами направился к воротам замка. Стоящий у входа солдат поприветствовал его. Комиссар был маленьким, кругленьким, с полным лицом красноватого оттенка, обильно потевший при малейшем физическом усилии.
      Днем прилегающий к замку парк был открыт для публики. Комиссар Альмейра быстро шел мимо старинных пушек, нацеленных в сторону города. Он остановился, запыхавшись, перед решетчатыми воротами из кованого чугуна, ведущими в парк с многовековыми деревьями. Он достал свой носовой платок и вытер вспотевшее лицо, после чего решительно пошел по аллее, в глубине которой стояла наполовину скрытая деревьями вилла. Подойдя к двери, он перевел дыхание, поправил галстук и дважды нажал на кнопку звонка.
      Минуту спустя дверь виллы открылась, и на пороге появился крупный мужчина в черных брюках и белой куртке. Он удивленно взглянул на посетителя.
      – Комиссар Альмейра, – представился посетитель с достоинством, соответствующим его должности. – Генерал Ловарес у себя?
      Слуга утвердительно кивнул.
      – Да, генерал у себя в кабинете, но я не знаю, примет ли он вас.
      Альфонсо Альмейра холодно улыбнулся.
      – Я в этом не сомневаюсь. Соблаговолите доложить ему… Комиссар Альмейра, из криминальной полиции.
      Это было сказано с некоторым вызовом. И хотя на слугу это не произвело особого впечатления, он тем не менее впустил визитера в холл, указав ему на одно из двух кресел.
      – Подождите минутку, я предупрежу генерала. Альфонсо Альмейра не привык ждать, однако сел в кресло. Сложив пухлые руки на портфеле, он рассеянно взглянул на современную живопись, украшавшую холл.
      Минуту спустя слуга вернулся. На этот раз он казался гораздо любезнее.
      – Генерал ждет вас, господин комиссар. Я провожу вас в его кабинет.
      Они пошли по широкому коридору, застланному толстым ковром. Слуга остановился перед дверью, бесшумно приоткрыл ее и доложил:
      – Комиссар Альмейра, мой генерал…
      Генерал Ловарес был высоким человеком с худым лицом, глубоко посаженными маленькими глазками и густыми бровями. Он поднялся из-за стола и приветливо улыбнулся комиссару, протягивая ему руку.
      – Чем обязан столь раннему визиту, комиссар? Давненько мы не встречались. Вы по службе или это визит вежливости?
      Альфонсо Альмейра пожал протянутую ему руку.
      – Если я позволил себе ворваться к вам, то только по службе и потому, что нуждаюсь в вашем совете…
      Педро Ловарес указал комиссару на кресло возле окна.
      – Я буду очень рад, если смогу вам чем-нибудь помочь. Так в чем дело?
      Генерал взял с маленького столика коробку сигар, открыл ее и протянул своему гостю. Комиссар поблагодарил и отказался.
      – Спасибо, но я никогда не курю утром. Итак, я думаю, вы слышали об убийстве американских граждан Эдгара Джонса и Гарри Лесли. Они были убиты с интервалом в несколько дней…
      – Да, я в курсе, – перебил генерал, закуривая сигару. – Расследование этих убийств было поручено вам и, насколько мне известно, продвигается очень медленно. Неприятное дело, однако не вижу, чем я могу помочь…
      – Вы можете обратиться в Службу контршпионажа и попросить, чтобы мне дали разрешение продолжать расследование. Ведь пока вы не перешли в штаб-квартиру НАТО, вы руководили в течение пяти лет Службой контршпионажа Португалии, мой генерал.
      Педро Ловарес утвердительно кивнул.
      – Меня отстранили от следствия, и я прошу вашего вмешательства… Мне невыносимы издевательства прессы…
      Педро Ловарес вынул сигару изо рта и положил ее в пепельницу.
      – Что заставляет вас думать, что убийство двух американцев связано со шпионажем? – строго спросил генерал.
      Альфонсо Альмейра загадочно улыбнулся, открыл свой портфель, вынул из него лист бумаги и протянул его своему визави.
      – Вот что я обнаружил сегодня в моей почте. Анонимное письмо, адресованное мне лично… Оно составлено из слов, вырезанных из газеты, что свидетельствует об осторожности отправителя. Прочтите, мой генерал.
      Педро Ловарес молча встал и взял очки с письменного стола. Вернувшись в кресло, он погрузился в чтение письма:
      «Господин комиссар, убийства двух американцев, Эдгара Джонса и Гарри Лесли, не входят в вашу компетенцию. Вы никогда не сможете найти мотивы этих убийств, так как этим делом должна заниматься Служба контршпионажа. Джонс и Лесли ликвидированы как агенты ЦРУ. Вполне возможно, что в ближайшие дни будут ликвидированы другие американские агенты, как, например, некий Дэвид Левис, недавно прибывший в Лиссабон для расследования убийств своих коллег. Я не подписываю письмо из соображений личной безопасности, так как для меня это вопрос жизни или смерти».
      Педро Ловарес дважды перечитал странное послание, снял очки и посмотрел на комиссара.
      – Письмо действительно любопытное, – пробормотал он сквозь зубы. – Вероятно, я вас удивлю, комиссар, но я сомневаюсь в подлинности утверждений анонимного автора. Создается впечатление, что вас разыгрывают и что вы имеете дело с мистификатором. Разумеется, я могу ошибаться… Во всяком случае, не мешает проверить, действительно ли Джонс и Лесли работали на ЦРУ. Однако, коли вы здесь, вы не разделяете моего мнения?
      Комиссар Альмейра провел рукой по седеющему виску.
      – Вы правы, мой генерал, и я объясню, почему. Вчера вечером произошел один случай, заставивший меня поверить в достоверность этого сообщения и в то, что оба убийства имеют отношение к шпионажу. Вчера вечером, около десяти часов, было совершено новое убийство. Третьей жертвой убийц стал не американец, а французский гражданин по имени Луи Транелли, работавший поваром у Джонса в течение двух лет. Он скрылся из дома своего хозяина в тот вечер, когда тот был убит… Я полагаю, что он знал о секретной деятельности Джонса, и вполне вероятно, что, узнав убийцу, или убийц, он решил их шантажировать, что закончилось для него трагически…
      Педро Ловарес слушал, не перебивая. Глубоко задумавшись, он сказал:
      – Теперь многое проясняется. Где и как был убит этот повар?
      – Его убили тремя выстрелами в упор напротив церкви Фатима. Стреляли из пистолета с глушителем. Один прохожий, находившийся неподалеку, услышал три приглушенных выстрела и звук удаляющейся на большой скорости машины. Разумеется, он не заметил ни марки автомобиля, ни номерных знаков.
      Педро Ловарес закурил новую сигару и стал барабанить пальцами по ручке кресла. Внезапно он сказал резким тоном:
      – Если я вас правильно понял, комиссар, вы неожиданно вышли на шпионское дело, ввели меня в курс и теперь просите хранить молчание?
      Альмейра попытался улыбнуться.
      – Да, мой генерал, вы правильно поняли. И более того, если Служба контршпионажа пронюхает об этом, я прошу вас разубедить их.
      – Это уже очень серьезно, – сказал Ловарес, глядя на кончик сигары. – И, если вы меня об этом просите, значит, вам известно нечто большее. Вы напали на след, комиссар?
      – След – это слишком громко сказано, но у меня есть план, который поможет мне пролить свет на это дело, если мне не будут мешать.
      Педро Ловарес оставил последние сомнения:
      – Хорошо, комиссар, я даю вам неделю. По прошествии этого срока вы сами свяжетесь со Службой контршпионажа и введете их в курс дела, ничего не утаивая…
      – Даю вам слово, – заверил Альфонсо Альмейра, поднимаясь с кресла. – Я никогда не забуду об оказанной мне услуге, мой генерал.
      Генерал тоже поднялся и, сопровождая свои слова жестом фаталиста, сказал:
      – Меня бы мучили угрызения совести, если бы я не оказал доверия лучшему сыщику Лиссабона.
      От комплимента, сделанного генералом, щеки комиссара приобрели медный оттенок. Рассыпаясь в благодарностях, он простился с генералом.
      Полчаса спустя Альфонсо Альмейра входил в здание комиссариата, расположенное в центре города.
      Здесь его ждал новый сюрприз в виде конфиденциального сообщения, отправленного из госпиталя Сан Хосе за подписью директора. Послание было написано от руки.
      «Господин комиссар,
      Считаю своим долгом довести до вашего сведения, что сегодня ночью, около трех часов, некая Анжела Олейра, танцовщица, была доставлена в больницу Сан Хосе с глубоким ранением в плечо. Молодая женщина утверждает, что ранена случайно и отказывается дать более точные объяснения.
      Обследовав рану, можно сделать заключение, что она была нанесена ножом или другим режущим предметом.
      Примите заверения, господин комиссар, в моем искреннем почтении».
      Альфонсо Альмейра оставался некоторое время в задумчивости, затем буквально схватил трубку телефона, стоящего на его письменном столе.
      – Немедленно пригласите инспектора Акунто, – пролаял он.
      – Инспектор Акунто отправился в бар напротив выпить чашку кофе, – ответил ему неуверенный голос.
      Комиссар Альмейра чуть не задохнулся от возмущения и стукнул кулаком по столу.
      – Кофе? Сейчас не время пить кофе! Быстро сходите за ним и приготовьте машину. Через пять минут мы выезжаем в госпиталь Сан Хосе. Понятно?
      – Я сделаю все необходимое, господин комиссар. Альфонсо Альмейра был красным как рак, но его глаза светились возбужденным блеском.
      Когда постучали в дверь палаты № 27, расположенной на третьем этаже в левом крыле больницы Сан Хосе, занимаемой Анжелой Олейра, она приподнялась на локте, но ответить не успела. Дверь резко открылась. Анжела побледнела, узнав комиссара Альмейра, сопровождаемого инспектором Акунто.
      Комиссар Альмейра подошел к кровати с приторной улыбкой на толстых губах. Он поставил стул у изголовья кровати и удобно сел, скрестив ноги и сложив на колене маленькие пухлые ручки.
      – Итак, сеньора Олейра, что же с вами случилось? Вот уж не ожидал с вами здесь встретиться, – сказал он медовым голосом.
      – Несчастный случай, – неуверенно вымолвила танцовщица.
      – Разумеется, – согласился комиссар. – Какого рода?
      – Я поранила плечо.
      – А подробнее? Только не говорите мне, что вы поскользнулись на банановой кожуре и упали на осколок бутылки…
      – Я не имела в виду ничего подобного.
      – Тем лучше… Насколько мне известно, рана очень глубокая и, по всей видимости, нанесена ножом.
      Анжела была не настолько глупа, чтобы пытаться провести комиссара, поэтому она решила говорить правду, пусть даже не всю…
      – Я скажу вам правду, комиссар, но если я о чем-нибудь умолчу, то не потому что хочу от вас что-то утаить, а потому что я боюсь.
      – Продолжайте, – подбодрил ее комиссар.
      – Вчера вечером, когда я возвращалась домой, на меня напали два бандита, пытавшиеся выхватить мою сумочку. Это произошло совсем рядом с моим домом, на углу улиц Санта Хуста и Прата. В тот момент я даже не поняла, что серьезно ранена. Только прибежав домой, я осознала это. Мое платье было разорвано и испачкано в крови. Я вышла на улицу и взяла такси, чтобы приехать сюда…
      Видя ироническую улыбку комиссара, Анжела прервала свой рассказ и спросила:
      – Вы мне не верите?
      Альфонсо Альмейра покачал головой.
      – Нет, я вам не верю, сеньора Олейра. Если бы двое вооруженных бандитов действительно напали на вас, чтобы завладеть вашей сумочкой, вы бы так легко не отделались… Я прочитал рапорт полиции, прежде чем отправиться сюда. Вчера вечером в «Бико Дурадо» вы общались с двумя клиентами: сначала с Эмилио Хименесом, а потом с американцем по имени Дэвид Левис. Вы не отрицаете этого?
      – Нет, не отрицаю…
      – Однако вы скрыли от меня, что возвращались домой не одна, а в сопровождении Дэвида Левиса. Итак, хватит лгать. Мне нужна правда.
      Анжела опустила глаза и прикусила нижнюю губу.
      – Это правда, он провожал меня.
      – И бандиты напали на него, не так ли?
      – Да..
      – Это он убедил вас не называть его имени полиции?
      – Да, – тихо повторила Анжела. – Он считает, что на него напали те же самые люди, которые убили Гарри Лесли… Теперь я боюсь, что убийцы отомстят мне…
      Комиссар Альмейра переглянулся с инспектором Акунто, до сих пор не открывшим рта, и продолжал своим медовым голосом:
      – Я рад, что вы подтвердили то, что нам уже известно, сеньора Олейра. Пусть это послужит вам уроком… Полиции всегда нужно говорить правду, какой бы она ни была.
      Альфонсо Альмейра встал и сделал знак инспектору выйти из палаты.
      – Еще одна деталь, сеньора Олейра. В ваших интересах не рассказывать о нашем визите Дэвиду Левису, если вы снова встретитесь с ним.

      Юбер вернулся в отель «Риц» около одиннадцати часов на взятом напрокат «опеле». Рано утром он отправился на квартиру Дьюсона и оставался там более часа, пытаясь подвести итог сложившейся ситуации. Юбер поручил американскому резиденту узнать фамилию и адрес Мари-Хосе, танцовщицы из «Бико Дурадо». Он был уверен, что очаровательная Мари-Хосе была причастна к попытке убийства, предпринятой предыдущей ночью. Кроме нее и Анжелы, никто не мог его знать в «Бико Дурадо», значит, убийц могла предупредить только Мари-Хосе. Анжела отлучалась из зала только на несколько минут, чтобы ответить на телефонный звонок Хименеса, торгового представителя и отца четверых детей, волочившегося за ней. Обнаружив, что над ним кто-то подшутил, он перезвонил ей, чтобы сообщить о своем возвращении.
      Юбер вышел из машины и своей легкой, плавной походкой направился в отель. Возле стойки администратора толпились иностранные туристы, загромоздив холл чемоданами.
      Молодой лакей, нагруженный тяжелыми дорожными сумками, поприветствовал Юбера и сказал:
      – Сеньор Левис, с вами хотел поговорить один человек.
      – Кто это?
      – Он мне назвал свое имя, но я его уже забыл, – сказал лакей с извиняющейся улыбкой. – Я его только что видел в баре. Он ждал вас.
      – Спасибо, – сказал Юбер, – пойду посмотрю. Юбер вошел в бар и заметил сидящего на табурете Фрэнка Дьюсона, нервно курившего свою трубку.
      – А, наконец-то, – воскликнул тот, вскакивая с табурета. Он протянул Юберу руку.
      – Вы давно меня ждете?
      – Около часа.
      – Вы узнали адрес, о котором я вас просил? Фрэнк Дьюсон подозрительно огляделся.
      – Да, я выполнил вашу просьбу, но я пришел не только поэтому. У меня есть и другие новости.
      – В таком случае лучше подняться в мою комнату.
      – Да, я как раз собирался вам это предложить.
      Оба американца вышли из бара и направились к лифту. Войдя в комнату, Юбер закрыл дверь на ключ.
      – Я вас слушаю. Что вы хотели мне сообщить? Фрэнк Дьюсон опустился в кресло и закурил свою трубку. Он был очень возбужден.
      – Что касается адреса танцовщицы, – сказал он, выпустив клуб голубого дыма, – то она живет в пансионе, на проспекте Республики, № 48 бис.
      Он вынул из кармана небольшую записную книжку.
      – Пансион называется «Дом святого Франциска». Она снимает на втором этаже комнату № 8. Вот ее номер телефона…
      – Поздравляю. Как вам удалось выяснить такие подробности?
      – Через одного информатора, который работает в префектуре полиции, – сказал Дьюсон. – А вот кое-что посерьезнее.
      Он сунул руку в карман и достал конверт. Протягивая его Юберу, он сказал:
      – Вот что находилось сегодня в моей почте в «Америкэн Экспресс». Анонимное письмо.
      Юбер взял в руки конверт и прочитал указанный печатными буквами адрес: Фрэнк Дьюсон, Америкэн Экспресс, авеню Симонио Пиаса. Он вынул из конверта лист бумаги, исписанный аналогичными печатными буквами:
      «Вам не удастся уйти от расправы, уготованной нашей организацией всем американским агентам на Иберийском полуострове. Мы будем уничтожать американских агентов и их союзников во всем мире, начиная с сил НАТО в Португалии».
      Подписи не было, но был постскриптум.
      «P.S. Наша организация располагает документами относительно оборонных сил НАТО в Португалии».
      Поскольку Юбер молчал, Фрэнк Дьюсон спросил его с тревогой в голосе:
      – Что вы думаете об этом письме?
      – Ничего не понимаю, – откровенно сказал Юбер. – Почему письмо адресовано вам? Вас предупреждают о том, что хотят убрать, в то время как Джонса, Лесли и прочих убили без всякого предупреждения. Здесь что-то не вяжется… Но больше всего меня удивляет приписка…
      – Если я не ошибаюсь, – вставил Дьюсон, – то речь идет о системе теле– и радиокоммуникаций с использованием ионосферы?
      – Именно так, – подтвердил Юбер. Дьюсон сделал несколько коротких затяжек.
      – Мне кажется, это серьезно.
      – Очень серьезно. Преимущества этой системы заключаются в том, что она не чувствительна к глушению и обладает гораздо большей степенью надежности, чем любой другой способ радиопередач, известный до сих пор.
      Кроме того, она может работать на большой дистанции. НАТО использует ее как систему тревоги в случае внезапного нападения. И она годится для передачи приказов и для наблюдения за силами противника. Дьюсон провел рукой по лицу:
      – Я согласен с вами. Не понимаю, почему эта таинственная организация сообщает нам, что располагает такими документами?
      Юбер задумался.
      – Объяснение в данный момент может быть только одно: один из членов этой организации по неизвестным нам причинам ведет двойную игру. В таком случае в ближайшее же время он объявится снова, а пока мы должны действовать без промедления. Правда, у нас нет никакого следа, и, кроме того, даже если мы вернем документы, у нас нет гарантии, что они не были пересняты. Мы должны немедленно поставить в известность высшее командование НАТО.
      – Я не располагаю такими полномочиями…
      – Я знаю. Я беру это на себя. Достаточно позвонить и оповестить шефа в Вашингтоне, и он сделает все необходимое.
      – Как вы думаете, – задумчиво проговорил Фрэнк Дьюсон, – это одни и те же люди?..
      – Что вы имеете в виду? – спросил Юбер.
      – Вы знаете наверняка, что сейчас в Португалии участились нападения на установки НАТО, покушения следуют одно за другим… В июне было совершено нападение на новую телефонную подстанцию в Лиссабоне, в октябре – на генштаб иберийско-атлантической зоны НАТО, в прошлом месяце – на новый центр телекоммуникаций НАТО в Капарика…
      – Да, я в курсе. Вашингтон должен безотлагательно принять меры безопасности. Если будут еще какие-нибудь новости, немедленно сообщите в Вашингтон. Ваши люди уже решают эту проблему?
      Фрэнк Дьюсон молча кивнул. Юбер, зная, как не любят резиденты раскрывать свои источники, не стал настаивать. В комнате наступило молчание. Каждый погрузился в свои размышления. Первым нарушил его Фрэнк Дьюсон.
      – Единственное, что я знаю, это то, что дела осложняются с каждым днем. Может быть, Мари-Хосе Сардоаль прольет немного света на это темное дело?
      – Хорошо, что вы не забыли в конечном счете назвать ее фамилию, – заметил Юбер.
      – Как вы думаете заставить ее говорить? – спросил Дьюсон. – Разумеется, в том случае, если ей что-нибудь известно, что, впрочем, еще не доказано…
      – Это мой секрет. Оставьте, пожалуйста, это письмо. Кто знает, может быть, оно мне пригодится?
      Юбер взглянул на часы и, вдруг повеселев, предложил:
      – Не выпить ли нам скоча, Дьюсон? Мне кажется, вам он не повредит.
      Резидент кивнул в знак согласия.
      – С удовольствием. Можно даже двойной. Возможно, это мой последний…
      Юбер оставил эту ремарку без комментариев и подошел к телефону, чтобы заказать две рюмки двойного виски. Не успел он положить трубку на место, как раздался звонок. Юбер поднес трубку к уху.
      – Алло, – сказал он.
      – Сеньор Левис? С вами хочет поговорить комиссар Альмейра из криминальной полиции…
      Юбер нахмурил брови.
      – Он вам не сказал, о чем именно?
      – Нет… Что мне ему сказать: вы спуститесь вниз или он поднимется к вам?
      – Скажите, чтобы он поднимался… я жду его. Юбер положил трубку и повернулся к Дьюсону.
      – Мы выпьем скоч в другой раз, старина. Через минуту-другую здесь будет комиссар Альмейра из криминальной полиции.
      Дьюсон живо поднялся.
      – Только этого не хватало! – воскликнул он. – Повсюду сует свой нос. Что ему нужно?
      – Думаю, что он мне это сейчас скажет.
      – Как будто у нас кроме него нет дел, – проворчал Дьюсон, направляясь к двери. – Во всяком случае, я не хочу с ним встречаться. Он мне антипатичен.
      – Встретимся позднее, – сказал Юбер, открывая ему дверь. – Я позвоню вам.
      – При условии, что Альмейра не арестует вас. Он на все способен, – ворчал Дьюсон, пожимая Юберу руку.
      Юбер закрыл за Дьюсоном дверь и прошел в комнату. В глубине души он в отличие от своего коллеги ничего не имел против этого визита. Комиссар Альмейра при всей своей проницательности ни в чем не мог заподозрить Юбера, приехавшего в Лиссабон по туристической визе. Это неожиданное посещение было как нельзя кстати. Юбер не сомневался в том, что комиссар сообщит ему новые, еще неизвестные обстоятельства дела.

      Минуту спустя в дверь комнаты постучали. Открыв дверь, Юбер увидел двоих мужчин: одного маленького и кругленького, лет пятидесяти, в котором он сразу узнал комиссара полиции, и другого, более молодого и высокого, его заместителя.
      Юбер улыбнулся своей очаровательной улыбкой и вежливым жестом пригласил их пройти в комнату.
      – Входите, господа.
      Полицейские вошли. Юбер закрыл дверь и, обращаясь к маленькому человеку, непринужденно спросил:
      – Комиссар Альмейра?
      Комиссар не ожидал такого радушного приема. Он с удивлением смотрел на высокого парня атлетического телосложения.
      – Чем обязан, комиссар Альмейра? – В тоне Юбера по-прежнему звучала любезность.
      Альфонсо Альмейра слегка улыбнулся.
      – Сеньор Левис, мы хотим вам задать несколько вопросов. Вы не могли бы сначала показать мне свой паспорт?
      – Охотно, комиссар. Полицейский контроль иностранных граждан?
      Альмейра внимательно изучил паспорт и протянул его Юберу.
      – Вы служите в Госдепартаменте, сеньор Левис? – спросил он с неожиданной иронией в голосе.
      – Так точно, комиссар.
      – Когда вы приехали в Лиссабон?
      – Вчера вечером. Я уже не в первый раз в Португалии…
      – Вы заказывали номер в отеле?
      – Нет… Мне было все равно, в каком отеле остановиться. Я в отпуске…
      – В отпуске, – повторил Альмейра. – Вы остановились в отеле «Риц». Тут же вышли и вернулись в одиннадцать часов вечера. Где вы были?
      – Я гулял по городу, комиссар. Это запрещено?
      – Нет, не запрещено, сеньор Левис, – резко ответил Альмейра. – В Португалии туристы имеют право гулять, где им вздумается.
      Резкий тон комиссара неожиданно сменился на самый учтивый:
      – Туристы могут посещать любые ночные клубы, в том числе «Бико Дурадо»…
      Юбер криво усмехнулся.
      – Хочу заметить, что вы прекрасно осведомлены о времяпрепровождении туристов, комиссар.
      Инспектор Акунто кашлянул, и комиссар сердито посмотрел на него.
      – Сеньор Левис, меня настораживает то, что вы проявляете повышенный интерес к вашему соотечественнику Гарри Лесли, убитому на прошлой неделе ножом в спину. Вы расспрашивали об убийстве двух танцовщиц и ушли из бара с одной из них, Анжелой Олейра. Ночью она была госпитализирована с ножевым ранением. Удар, впрочем, предназначался вам, сеньор Левис…
      – Это только ваши домыслы, комиссар, – спокойно заметил Юбер.
      Задетый за живое, Альфонсо Альмейра нахохлился, как боевой петух.
      – Это подтвердила Анжела Олейра час назад. Вы провожали ее домой, когда на вас напали бандиты, которых вы обратили в бегство. Перестаньте блефовать, сеньор Левис, если не хотите, чтобы я арестовал вас по всей форме в соответствии с законом.
      – Позвольте, комиссар, по-моему, вы напрасно нервничаете…
      – Вы не служите в Госдепартаменте, и вы не турист. Вы приехали расследовать убийства Джонса и Лесли, которые оба работали на американские секретные службы. Вы тоже американский агент, сеньор Левис, отрицать это бесполезно. Я уже в течение сорока лет…
      Неожиданно он умолк и опустился с кресло, побагровев от ярости.
      Юбер попытался успокоить его.
      – Не будем ссориться, комиссар, никто из нас не выиграет от этого. Допустим, что вы правы. Побеседуем спокойно.
      Альфонсо Альмейра смягчился, искоса посмотрел на своего заместителя и обратился к Юберу:
      – Что вы хотите сказать? Юбер спокойно предложил:
      – Я хотел бы поговорить с вами тет-а-тет, чтобы это не походило на допрос при свидетеле.
      Альмейра посмотрел на инспектора и проворчал:
      – Подождите меня в холле, Акунто.
      Как раз в этот момент в дверь постучали. Комиссар вскочил с кресла, подошел к двери, открыл ее и столкнулся нос к носу с лакеем, принесшим на подносе две рюмки с двойным виски.
      – Поставьте поднос на стол, – сказал Юбер.
      Лакей протянул Юберу счет и направился к выходу. Комиссар Альмейра закрыл за ним дверь и сразу перешел в наступление:
      – Вы кого-то ждали?
      – Нет, я всегда заказываю себе две рюмки.
      – Любопытно…
      – Уверяю вас, комиссар, но, поскольку вы здесь, предлагаю вам выпить со мной, – сказал Юбер, протягивая ему рюмку.
      – Спасибо, но обычно я не пью на службе, хотя с коллегой, пожалуй, выпью.
      – У нас общие интересы, комиссар. Я вижу, что имею дело с умным человеком, поэтому не собираюсь играть с вами в прятки. Вы правильно догадались, что убийства Лесли и Джонса связаны со шпионажем. Это дело не входит, следовательно, в вашу компетенцию, а относится к компетенции Службы контршпионажа. Вас могут просто отстранить от него, что пагубно скажется на вашей карьере.
      Юбер умышленно провоцировал комиссара, так как все в его поведении свидетельствовало о том, что он человек гордый и с большим самомнением.
      – Вы согласны со мной?
      – Куда вы клоните?
      – Если мы объединимся, мы сможем вдвоем кое-что успеть, но надо спешить. Вы будете продолжать расследование с вашей стороны, а я со своей. Вы закроете глаза на мои методы, даже если они будут противоречить португальским законам, а в случае необходимости вы мне поможете. Я буду держать вас в курсе всего, что узнаю нового относительно этого дела. Одним словом, я предлагаю вам сотрудничество.
      Альфонсо Альмейра некоторое время молчал, вертя в руке рюмку виски.
      – Если я приму ваше предложение, кто мне гарантирует, что вы сдержите свое слово, то есть будете держать меня в курсе дел?
      Юбер вынул из кармана анонимное письмо, оставленное Дьюсоном, и протянул его комиссару, оставив, однако, в кармане конверт с адресом резидента.
      – Я получил его сегодня утром. Если хотите, можете оставить его у себя и приложить к делу. Вы видите, что я не мухлюю.
      Альмейра поставил рюмку на стол, надел очки и стал читать письмо. Выражение его лица резко изменилось.
      – Вы говорите, что получили письмо сегодня утром?
      – Да.
      – Это невероятно.
      – Невероятно и непонятно.
      – Я могу взять его?
      Юбер утвердительно кивнул.
      Комиссар аккуратно сложил письмо и убрал его в портфель, после чего спросил:
      – Может быть, вы хотите мне сообщить еще что-нибудь, сеньор Левис?
      – Две вещи: во-первых, я подозреваю, что танцовщица «Бико Дурадо» Мари-Хосе Сардоаль имеет отношение к покушению на меня прошлой ночью, но, разумеется, это лишь предположение. Я хочу с ней встретиться снова, но в более спокойном месте… Надеюсь, вы не имеете ничего против?
      Альмейра согласился.
      – Можете в случае необходимости рассчитывать на мою помощь. Что у вас еще, сеньор Левис?
      – Прошлой ночью на меня напало четверо человек, все были вооружены ножами. Было очень темно, и я не знаю, смогу ли их узнать, но в одном уверен: трое из них были очень молодыми – от восемнадцати до двадцати одного года, четвертый был гораздо старше и он не был португальцем. Я видел его лишь мельком какую-то долю секунды, но заметил его раскосые глаза. Это был азиат.
      К Альфонсо Альмейра вернулось чувство юмора, довольно неожиданно для него:
      – Расправиться с четырьмя – это просто великолепно со стороны чиновника Госдепартамента! Запишите номер моего телефона, на всякий случай…
      Четырьмя бандитами были Хуанито, Энрико, Мигель и Йойо, крепкий и коренастый камбоджиец двадцати восьми лет. Они ждали уже около часа и за последние десять минут не проронили ни слова.
      Расположенная на четвертом этаже старого дома комната была маленькой, загроможденной мебелью, грязной и пыльной. Единственное окно, выходившее на задний двор, было закрыто, и в комнате царила удушающая атмосфера.
      Высокий заржавленный железный шкаф занимал почти всю правую стену. У другой стены стоял длинный низкий столик, заставленный пустыми стаканами и бутылками.
      Хуанито, чистивший ногти лезвием своего ножа, внезапно нарушил молчание и обратился к камбоджийцу:
      – Ты думаешь, он придет?
      – Уверен. Он просто опаздывает.
      – А как ты думаешь, что он нам предложит?
      Йойо загадочно улыбнулся, но ничего не ответил. Хуанито сложил нож и сунул его в карман.
      Было очевидно, что он томится ожиданием.
      – Я знаю, – вставил Энрико, – он предложит нам войти в организацию. Я не хочу терять свободу, поэтому я откажусь.
      – Я тоже, – сказал Мигель. Камбоджиец снова улыбнулся.
      – Чтобы быть членом организации, нужно иметь идеал и веру, – сказал он спокойно.
      – Веру во что? – спросил Энрико.
      – В идеологию Китайской Народной Республики, Республики Мао…
      – Коммунистический Китай, – перебил Мигель, – мне ни о чем не говорит.
      Хуанито собирался сказать свое слово, когда на лестнице послышались шаги.
      Все четверо напряженно застыли. Хасинта, оставшаяся на улице за рулем автомобиля, не дала сигнала. Следовательно, это был тот, кого они ждали. Дверь открылась, и на пороге появился мужчина в соломенной шляпе и темных очках.
      Это был человек, которого Хуанито называл Диасом. В руке у него была папка.
      – Здравствуйте, – сказал он высоким голосом, обведя поочередно взглядом всех присутствующих. – Я с удивлением узнал, что прошлой ночью вы не выполнили порученной вам миссии…
      После короткой паузы он продолжил:
      – Будем надеяться, что завтра вы не оплошаете. Интересующий нас человек остановился в отеле «Риц», и я абсолютно уверен в том, что сегодня вечером он вернется в «Бико Дурадо». Я рассчитываю на вас…

      Пообедав в ресторане отеля «Риц», Юбер поднялся в свою комнату. Пора было звонить Мари-Хосе Сардоаль, которая, как все работающие по ночам, вставала поздно.
      На другом конце провода раздался хриплый женский голос:
      – Пансион святого Франциска…
      – Извините за беспокойство, но я хотел бы поговорить с сеньорой Мари-Хосе Сардоаль, – вежливо попросил Юбер.
      – Подождите секунду, сеньор, я посмотрю, у себя ли она…
      Прошло несколько минут, прежде чем Юбер снова услышал ее голос:
      – Вы слушаете, сеньор?
      – Да.
      – Подождите немного, сеньора Сардоаль сейчас подойдет.
      – Благодарю вас.
      Прошло еще несколько минут, когда наконец в трубке раздался голос танцовщицы.
      – Алло, я слушаю.
      – Это Мари-Хосе?
      – Да… Кто говорит?
      – Дэвид Левис. Последовала пауза.
      – Вы уже забыли меня? – с упреком спросил Юбер. – Мы встретились с вами вчера вечером в «Бико Дурадо».
      – Нет, я не забыла. Я просто удивлена, что вы мне звоните. Как вы узнали мой номер?
      – От Анжелы, – солгал Юбер.
      – От Анжелы?
      – Да. Вас это удивляет?
      – Признаться, да…
      – Я звоню вам по очень важному делу. Мне бы хотелось поговорить с вами. Вы не против встретиться со мной?
      Последовала новая пауза, прежде чем Мари-Хосе ответила:
      – Вы не могли бы сказать мне в двух словах, о чем идеть речь?
      – Нет, по телефону не могу, – сказал Юбер. – Анжелы не будет сегодня вечером в «Бико Дурадо», и я хотел объяснить вам, почему.
      – Сегодня днем я занята… Я уже собиралась уходить.
      – Мы могли бы вместе поужинать, – предложил Юбер.
      – К сожалению, я уже приглашена. Приходите в «Бико Дурадо» после десяти… В это время в клубе уже не так много народу…
      – Я бы хотел поговорить с вами с глазу на глаз. В котором часу вы заканчиваете работу?
      – По-разному, около трех или четырех часов утра…
      – Да, это поздно. Вот что я предлагаю. Я буду в «Бико Дурадо» в одиннадцать часов. Попытайтесь освободиться к полуночи, и мы пойдем в другое место, где можно спокойно поговорить. А потом посмотрим… Он придал голосу теплоту:
      – Я очень хочу с вами встретиться, Мари-Хосе. Договорились?
      Мари-Хосе все еще колебалась.
      – Хорошо, – наконец ответила она. В голосе ее не было энтузиазма.
      – Значит, до вечера? – попрощался Юбер.
      – До вечера…
      Юбер повесил трубку и некоторое время оставался задумчивым.
      Было ясно, что его звонок застал врасплох Мари-Хосе и что она не хотела с ним встречаться в другом месте, кроме «Бико Дурадо».
      Для этого должна быть причина…
      Юбер снова снял трубку и набрал номер коммутатора больницы Сан Хосе. На вопрос о самочувствии сеньоры Олейра он получил ответ, что вечером она будет выписана из больницы.
      Наспех пообедав, комиссар Альмейра вернулся в свой кабинет в половине третьего. У него болел желудок, и он пребывал в скверном расположении духа. В течение нескольких дней он вел трудное расследование, а нападки журналистов не способствовали пищеварению. Не успел он сесть за стол, как раздался телефонный звонок. Он порывисто снял трубку.
      – Алло! – прогремел он.
      Звонил его заместитель, инспектор Акунто.
      – Мне необходимо срочно поговорить с вами, патрон.
      – Хорошо, заходите.
      Альмейра со вздохом положил трубку. У него не было хорошего помощника, что еще больше угнетало его. Он закурил сигарету, сделал две затяжки, поморщился и бросил сигарету в пепельницу. В дверь трижды постучали, и в кабинете появился улыбающийся инспектор Акунто.
      – Интересно, почему вы улыбаетесь, или вас забавляют наши неудачи?
      Инспектор Акунто прошел в кабинет и без приглашения сел на стул, чего раньше с ним никогда не случалось.
      – Простите, комиссар, но у меня очень хорошая новость… по крайней мере любопытная.
      – Выкладывайте, – оборвал его Альмейра.
      – Инспектор Сантос только что сделал доклад о Луи Транелли.
      – Что же в нем нового?
      – Он установил, что Луи Транелли – это не настоящее имя повара. На самом деле это Луи Самбрини, известный вор и мошенник. Он зачислен в нашу картотеку в 1968 году.
      Альфонсо Альмейра пожал плечами.
      – Это вас в такой степени развеселило?
      – Это еще не все, комиссар. Луи Самбрини работал поваром во многих местах, в том числе у человека, которого вы хорошо знаете…
      Альмейра уперся кулаками в стол и сверлил взглядом своего заместителя.
      – Я не собираюсь играть с вами в загадки.
      – Итак, инспектор Сантос обнаружил, что Луи Самбрини с 1967 по 1968 год работал поваром у генерала Педро Ловареса…
      Альфонсо Альмейра застыл как статуя, с изумлением глядя на инспектора Акунто.
      – Вы шутите?
      – Нет, это правда. Сантос сейчас представит вам доклад. Генерал выгнал Самбрини за воровство. В архиве имеется даже обвинение генерала.
      Альмейра провел рукой по вспотевшему круглому лицу, продолжая пристально смотреть на своего заместителя. Его мозг напряженно работал.
      Комиссар открыл папку, лежащую перед ним на столе, и вынул из нее анонимное письмо, переданное ему утром Юбером в отеле «Риц».
      Он перечитал письмо и почесал затылок. На его лбу выступили капли пота.
      С неожиданным злорадством он сказал:
      – Наконец-то хоть одна ясность в этом темном деле, Акунто… Давайте порассуждаем: Луи Транелли, то есть Самбрини, был мошенником. В течение года он работал поваром у генерала Ловареса… Ему удалось переснять секретные документы, касающиеся коммуникационной системы, и его убрали как свидетеля…
      Комиссар с удовлетворением потер руки и торжествующе посмотрел на Акунто.
      – Что вы об этом думаете, инспектор?
      – Вы забыли одну деталь, патрон. Когда Самбрини работал у Ловареса, тот еще не перешел в генштаб НАТО. Тогда он руководил Службой контршпионажа.
      Альмейра сразу погрустнел. Его заместитель, которого он не очень высоко ценил, разрушил его доводы одной фразой.
      – Но должна же быть между этим какая-то связь?.. Неожиданно его лицо снова засияло, и он ударил себя кулаком по лбу:
      – Я понял, Акунто. У генерала Ловареса, помимо повара, работают и другие слуги, адъютанты – одним словом, много народу…
      Комиссар поднялся и стал разгуливать взад-вперед по кабинету.
      – Самбрини мог быть связан с одним из них, а тот переснял секретные документы…
      Он опустился на стул и с облегчением вздохнул.
      – Что вы скажете, Акунто?
      Не дожидаясь ответа инспектора, Альмейра схватил телефонную трубку и пролаял:
      – Соедините меня с генералом Ловаресом.
      Он положил трубку и загадочно улыбнулся инспектору.
      – Акунто, дайте мне сигару…
      Инспектор поспешил исполнить просьбу комиссара. Закурив сигару, комиссар нахмурил брови, задумался и снова схватился за телефон.
      – Я попросил соединить меня с генералом Ловаресом, – спокойно повторил он, – но я аннулирую заказ. Прошу вас соединить меня с отелем «Риц».
      Он встретился с удивленным взглядом инспектора Акунто, сочувственно улыбнулся ему и объяснил:
      – Если я введу генерала в курс дела, он решит, что затронуты его личные интересы и немедленно обратится в Службу контршпионажа, которая первым делом отстранит меня от расследования. Вы следите за моей мыслью?
      Инспектор кивнул, и комиссар снисходительно продолжал:
      – Видите ли, Акунто, иногда приходится серьезно думать…
      Телефонный звонок прервал его мысль. Он снял трубку и услышал женский голос:
      – Господин комиссар, соединяю вас с отелем «Риц». Говорите.
      – Алло, отель «Риц»?
      – Да.
      – Говорит комиссар Альфонсо Альмейра из криминальной полиции. Я хотел бы поговорить с сеньором Левисом.
      – Минутку…
      Через некоторое время комиссар снова услышал голос своего собеседника:
      – Я сожалею, господин комиссар, но сеньор Левис вышел, оставив записку… Вот ее содержание: «Позвоните мне завтра утром…»
      Когда Юбер вошел в «Бико Дурадо», было одиннадцать часов вечера.
      Народу в зале было значительно больше, чем накануне, и все столики были заняты. Он с трудом нашел в баре свободный табурет. Юбер увидел Мари-Хосе, сидящую за столиком с несколькими клиентами. Когда Мари-Хосе наконец его заметила, она слегка кивнула ему, однако прошло еще несколько минут, прежде чем она встала и подошла к нему.
      – Простите меня, – сказала она. – Только что прибыло два автобуса с туристами, и поскольку Анжелы нет…
      – Только не говорите, что вы не сможете уделить мне внимания.
      – Но вам придется немного набраться терпения. Я думаю, что смогу освободиться только через час. Что вы будете пить?
      – Как обычно, двойной скоч. Я могу вас пригласить?
      – Нет, сеньор, сейчас у меня много работы.
      – Не называйте меня сеньором. Зовите меня Дэвидом, мне будет приятно.
      – Хорошо, Дэвид. Я пришлю к вам бармена…
      Юбер не успел ничего ответить: Мари-Хосе быстро удалилась.
      Около полуночи Мари-Хосе снова подошла к нему.
      – Дэвид, я скоро освобожусь.
      – Тем лучше, – сказал Юбер, подняв рюмку. – За ваше здоровье…
      – За ваше здоровье, Дэвид.
      Юбер потягивал виски, разглядывая публику, но в зале было действительно слишком много народу и невозможно было заметить, следит ли кто-нибудь за ним. Во всяком случае, если вчерашние убийцы были здесь, они не нападут на него в баре, а подождут, когда он выйдет на улицу.
      После полуночи группа английских туристов покинула кабаре, и зал наполовину опустел. Юбер попросил бармена принести ему еще рюмку виски. Мари-Хосе села на табурет рядом с ним, теперь она казалась более раскованной, чем в момент его прихода.
      – Я свободна, Дэвид. Куда мы пойдем?
      – Не знаю, может быть, в «Аршот»? Мари-Хосе не возражала.
      – Хорошо. Там неплохо, и мы сможем спокойно поговорить.
      – Значит, договорились, – улыбнулся Юбер.
      – Пока, – сказала Мари-Хосе, выходя из бара.
      Потягивая виски, Юбер старался походить на праздного туриста, пришедшего в клуб убить время, но он не мог поручиться, что за ним не следят невидимые глаза…
      Он спокойно допил рюмку, рассчитался с барменом и вышел из заведения.
      Несмотря на поздний час, на улицах еще было много народу. При виде двух полицейских в форме Юбер окончательно успокоился. Если убийцы подкарауливали его, они должны быть разочарованы. Рука, положенная на его плечо, вывела его из задумчивости. Он обернулся. Это была Мари-Хосе. На ней был светлый костюм с короткой юбкой.
      – Извините, что заставила вас ждать, – сказала она.
      – Неважно, – заверил Юбер.
      – Если хотите, можем взять такси.
      – Не стоит, я приехал на машине.
      Взяв девушку под руку, Юбер повел ее на улицу, где оставил «опель», в пятидесяти метрах от «Бико Дурадо». Сев в машину, Юбер посмотрел в зеркало, но не заметил ничего подозрительного и включил сцепление. Мари-Хосе коснулась его руки. Ее глаза блестели. Юбка приподнялась, обнажив самые красивые ноги, которые Юбер видел в Лиссабоне. Она обхватила его голову и страстно поцеловала его. Юбер сжал ее в крепких объятиях.
      – Дэвид, – спросила она, – вам очень хочется пойти в клуб «Аршот»?
      – Теперь уже нет, – улыбнулся Юбер.
      – Тогда поедем ко мне.
      – Хорошо, – согласился Юбер.
      Она снова протянула ему губы, после чего заключила:
      – Ты настоящий дьявол, Дэвид… Как только я вчера увидела тебя, я сразу это поняла.
      Мари-Хосе открыла сумочку, достала пачку сигарет и зажигалку. Юбер повернул ручку коробки передач, нажал легонько на газ, поворачивая руль влево, и «опель» мягко тронулся с места.
      – Говори, как ехать. Я понятия не имею, где находится пансион святого Франциска.
      – Сейчас поезжай прямо…

      Часы на щитке приборов «опеля» показывали пятнадцать минут второго, когда Юбер свернул на проспект Республики, освещенный тусклым светом высоких фонарей.
      По совету Мари-Хосе он свернул на маленькую дорожку.
      – Какой номер дома? – спросил он.
      – 48 бис. Я скажу, когда остановиться… Поведение Мари-Хосе удивляло Юбера: до сих пор она не задала еще ни одного вопроса относительно Анжелы.
      – Это сразу за тем большим белым домом, – сказала Мари-Хосе. – Машину можно оставить у тротуара.
      – О'кей!
      Юбер уже начал сбавлять скорость, когда внезапно заметил в зеркале появившуюся сзади него черную американскую машину с погашенными огнями. Юбер инстинктивно, продолжая держать одну руку на руле, другой резко схватил Мари-Хосе, заставляя ее пригнуться. В ту же секунду ночная тишина была нарушена автоматной очередью. Стекла машины были выбиты, и в то время как Юбер въехал на тротуар и поставил машину под фонарь, над их головами опять просвистели пули.
      Открыв правую дверцу, Юбер перешагнул через Мари-Хосе и вышел из машины.
      Американская машина на полной скорости удалялась.
      – Черт побери! – процедил Юбер сквозь зубы, – еще немного, и мне пришел бы конец.
      Он обернулся и холодно посмотрел на вылезающую из машины Мари-Хосе. Вид у нее был перепуганный, и она дрожала всем телом.
      – У тебя приятные друзья, – иронично заметил он. – Они прекрасно все рассчитали. Однако ты не предусмотрела, что они могут спокойно пристрелить и тебя.
      Мари-Хосе взглянула на него с удивлением и сжала кулаки, однако ничего не ответила и, обхватив голову руками, разрыдалась.
      – Ладно, оставь, – сказал Юбер. – Будешь оплакивать свою судьбу в другой раз. Ты меня пригласила к себе, так пойдем. Нам есть о чем поговорить.
      Мари-Хосе, пошатываясь, поплелась за Юбером.
      – Где твой пансион?
      У нее не было сил говорить, и она жестом указала ему на дом. Подойдя к двери, она попыталась открыть сумочку, чтобы достать ключи, но ее руки так дрожали, что она протянула ее Юберу. Едва держась на ногах, она прислонилась к стойке двери, пока Юбер открывал дверь.
      – Входи, – сказал он, – возьми себя в руки.
      Не встретив никого на лестнице, они вошли в комнату Мари-Хосе, и Юбер запер дверь. Молодая женщина, бледная как полотно, легла на кровать.
      Юбер быстро осмотрелся. Комната была просторной и хорошо обставленной, одна дверь вела в маленькую кухню, а другая – в туалет. В кухонном шкафу Юбер обнаружил бутылку водки и бутылку портвейна. Он взял бутылку водки и наполнил рюмки, затем вернулся в комнату и подошел к кровати.
      – Держите, – сказал Юбер. – Выпейте, и вам станет лучше.
      Мари-Хосе посмотрела на него все еще испуганными глазами и взяла рюмку дрожащей рукой.
      – Теперь мы снова на «вы»? – спросила она. Юбер насмешливо ответил:
      – Прости, дорогая, это от волнения…
      Мари-Хосе поднесла рюмку к губам и залпом выпила ее, закашлялась и покраснела. Юбер взял у нее рюмку и поставил на ночной столик, после чего присел на кровать.
      – Скажи мне, деточка, – начал он ласково, – кто эти типы, которые только что обстреляли нас, и на кого они работают? Кому ты говорила, что я приду сегодня вечером в «Бико Дурадо»? Может быть, это тот же самый бандит, который пытался меня убить в тот вечер, когда ты ему рассказала, что я интересуюсь Гарри Лесли… Итак, я внимательно слушаю тебя…
      Мари-Хосе смотрела на него взглядом виноватого ребенка, в котором смешались страх, удивление и упрек.
      – Дэвид, – сказала она дрожащим от волнения голосом, – ты заблуждаешься… Я не знаю, кто был в этой машине, и, клянусь, я никому не рассказывала о тебе.
      Юбер смерил ее ледяным взглядом.
      – Неужели ты думаешь, что я клюну на твою приманку?
      – Я говорю правду, Дэвид, клянусь, – повторила Мари-Хосе, заламывая руки. – Если тебя кто-то предал, то не я…
      – Кто же?
      – Анжела, – сказала Мари-Хосе сдавленным голосом. – Ты помнишь, что вчера вечером, когда ты был с нею в зале, ее позвали к телефону?
      – И что же?
      – Я первая сняла трубку. Это был не Эмилио Хименес, а другой мужчина. Он отказался назвать себя.
      – Ты в этом уверена? Мари-Хосе утвердительно кивнула.
      – Поговорив по телефону, Анжела подошла ко мне и сказала, что должна уйти. Кроме того, она попросила меня сказать тебе, если ты спросишь, что ей звонил Эмилио Хименес.
      Она умоляюще посмотрела на Юбера.
      – Клянусь, что это правда, Дэвид. Если ты мне не веришь, позвони Хименесу. Ты найдешь его имя в справочнике. Он подтвердит, что не звонил в «Бико Дурадо». Дэвид, умоляю тебя, скажи, что ты мне веришь.
      – Черт возьми, – прошептал Юбер.
      Он готов был предположить все что угодно, только не это. Убийцу направила по следу не Мари-Хосе, а Анжела. Она получила приказ заманить его в ловушку, где его поджидали четверо парней.
      Внезапно он вспомнил, что Анжела остановилась в темном углу, чтобы достать из сумочки ключи… Это было нелогично, но в тот момент он об этом не подумал. Теперь он понимал, почему… Все было предусмотрено, кроме того, что нож, предназначенный для него, ранит ее…
      Юбер улыбнулся, черты его лица расслабились.
      – Почему ты ничего не сказала мне об этом? – мягко спросил он.
      – Мне и в голову не приходило, что случится… Кроме того, я боюсь Анжелу, вернее, ее приятелей.
      – Ты их знаешь? Девушка пожала плечами.
      – Видела мельком двоих… Они заходят время от времени в бар «Бико Дурадо», чтобы пропустить стаканчик. Но я не знаю, как их зовут.
      Слушая Мари-Хосе, Юбер думал о том, что таким же образом Анжела заманила и Гарри Лесли с той лишь разницей, что согласилась отправиться к нему домой. Затаившиеся убийцы подстерегли там американского агента…
      – О чем ты думаешь? – спросила Мари-Хосе. Юбер горько улыбнулся:
      – О визите, который я нанесу завтра твоей подруге Анжеле.
      Мари-Хосе неожиданно обхватила Юбера за шею и снова разрыдалась.
      – Не бойся, – сказал Юбер, – с тобой ничего не случится. Никому не рассказывай о том, что произошло сегодня ночью, веди себя завтра как ни в чем не бывало.
      – А если меня будут допрашивать полицейские? – спросила она.
      – Я все улажу, тебя не станут беспокоить. Мари-Хосе отстранилась от Юбера и пристально взглянула на него своими большими золотистыми глазами:
      – Теперь я начинаю бояться тебя. Кто ты на самом деле?
      – Ты сама догадалась об этом, ты ведь только что сказала, что я дьявол…
      Мари-Хосе с девичьим порывом бросилась в его объятия, крепко прижавшись к нему. Юбер нежно погладил ее по голове. Неожиданно она вскочила на ноги, щеки ее пылали, а голос немного охрип:
      – Я поняла, ты не дьявол, ты – лев, поэтому я так дрожу…
      Она начала расстегивать сорочку Юбера, и через несколько секунд их переплетенные обнаженные тела лежали на кровати.
      Мари-Хосе была наверху блаженства. Она не часто встречала мужчин, так хорошо знающих тайные желания женщины.
      На следующее утро около семи часов Юбер вышел из пансиона св. Франциска. На лестнице он никого не встретил. Улица, залитая солнцем, уже была полна автомобилей. Вокруг «опеля» столпилось несколько зевак. Юбер бросил рассеянный взгляд на толпу и быстро удалился. Он тут же остановил такси и вернулся в отель. Поднявшись в свою комнату, он разделся, принял душ и побрился. Надев бежевый костюм, он позвонил и попросил принести ему завтрак в номер. В половине девятого, плотно позавтракав, он чувствовал себя в прекрасной форме.
      Таинственное и запутанное дело, ради которого он приехал в Лиссабон, начало медленно проясняться. Теперь у Юбера был след – Анжела Олейра. Юбер отдавал себе отчет, что только благодаря Мари-Хосе он сумел соединить приятное с полезным… Телефонный звонок прервал его размышления.
      – Комиссар Альмейра внизу, сеньор Левис. Он хотел бы увидеться с вами.
      – Пусть поднимается, я жду его…
      Минуту спустя в дверь постучали, и Юбер открыл. Комиссар пришел один, без своего заместителя.
      – Входите, комиссар. Вы весьма кстати, я как раз собирался заехать к вам…
      Мужчины обменялись рукопожатиями.
      – У вас есть какие-нибудь новости? – взволнованно спросил Альмейра.
      – Да. Вчера вечером меня снова пытались убить, но на этот раз при помощи тяжелой артиллерии…
      Юбер в нескольких словах сообщил об инциденте и как он чудом уцелел…
      Воспользовавшись произведенным эффектом, он добавил:
      – Согласно нашему уговору, я прошу вас, комиссар, незаметно убрать «опель» и по возможности затянуть расследование… Все убытки будут оплачены. Кроме того, прошу не беспокоить танцовщицу Мари-Хосе Сардоаль.
      – Можете на меня рассчитывать, – торжественно заявил Альфонсо Альмейра. – Все необходимое будет сделано… Но скажите мне, Левис, вы хоть на шаг продвинулись? Вы знаете, кто эти люди?
      – Нет, – ответил Юбер, – но скоро я буду это знать. Пока я вам больше ничего не могу сказать.
      – Вы обещаете держать меня в курсе?
      – Комиссар, мы же договорились, я дал слово… Альмейра успокоился и, ослабив узел галстука, рассмеялся:
      – У меня тоже есть новости, господин Левис. И мне понадобится ваш совет…
      В свою очередь Альфонсо Альмейра подробно рассказал Юберу о том, что обнаружила полиция в отношении Луи Транелли, повара Джонса и генерала Педро Ловареса…
      Юбер некоторое время оставался задумчивым.
      – Вы правильно сделали, что не поставили в известность генерала Ловареса, – наконец сказал он. – Это бы только усложнило дело, нам это ни к чему.
      Альмейра удовлетворенно хмыкнул.
      – Перечитайте анонимное письмо, которое я вам передал вчера, – продолжал Юбер. – У человека, занимающего должность генерала Ловареса, безусловно, могли быть подобные документы. Транелли наверняка был связан с кем-либо из его окружения… Постарайтесь выяснить, с кем…
      – Это как раз входило в мои намерения, – подхватил Альмейра. – Я решил, что на службу к генералу должен поступить один из моих людей, в противном случае мне придется провести расследование в отношении всех лиц, близких к семье генерала, что отнимет много времени.
      – Я полагаюсь на вашу интуицию, комиссар. Кроме того, у вас хорошая репутация…
      От комплимента щеки комиссара вспыхнули румянцем. Он скромно опустил глаза и посмотрел на свои наручные часы.
      – Половина десятого, черт возьми! – воскликнул он. – Директор назначил мне встречу в своем кабинете в десять часов. Я оставляю вас. Ума не приложу, что я ему скажу…
      – В этом я тоже полностью полагаюсь на вас, – сказал Юбер заговорщицки, провожая комиссара до двери.
      В одиннадцать часов Диас набрал номер телефона Анжелы Олейра.
      Она сняла трубку на третьем гудке, и азиат сразу узнал голос танцовщицы.
      – Сеньора Олейра?
      – Да.
      – С вами говорит Диас… Вы одна?
      – Да, – повторила Анжела. – Что вы хотите?
      – Прежде всего узнать, как вы себя чувствуете? Анжела ехидно сказала в трубку:
      – Очень любезно с вашей стороны. В следующий раз советую вам нанимать более ловких людей. В таких условиях я отказываюсь работать.
      – Трудно предусмотреть все, что может произойти, – мягко сказал Диас. – Я очень сожалею…
      После этого он добавил таким же ровным голосом:
      – Мне необходимо с вами встретиться сегодня во второй половине дня… Я должен вам сообщить две очень важные вещи.
      – Исключено… Я не могу выйти. Не забывайте, что еще вчера я находилась в больнице. Мне необходим отдых.
      – Я никогда ничего не забываю, сеньора Олейра.
      Диас медленно положил трубку и едва заметно улыбнулся. Если бы кто-нибудь в этот момент наблюдал за ним, он не мог бы сказать, был ли тот доволен или недоволен. Его лицо землистого цвета с раскосыми глазами оставалось непроницаемым.
      Он встал и направился к обитой кожей двери, открыл ее и прошел в другую комнату, где в ивовых креслах молчаливо сидели двое мужчин. Оба были азиатского типа.
      Диас с улыбкой подошел к ним.
      – Мне кажется, что мы не сможем больше рассчитывать на сеньору Олейра, – сказал он фальцетом, – и это очень жаль… Она нам хорошо помогла. Похоже, что она травмирована происшедшим прошлой ночью. Йойо вынул изо рта сигару.
      – Кроме того, последнее время ею очень интересуется полиция. Какое вы приняли решение?
      – Сегодня она весь день будет у себя. В промежутке между двумя и тремя часами дня ее навестят Хуанито и Мигель. Вы предупредите их немедленно… По окончании свидания пусть сразу же позвонят мне.
      Йойо, настоящее имя которого было Нородом Панг, церемонно поклонился.
      – Все будет исполнено.
      Он погасил сигару, встал и вышел из комнаты. Когда он удалился, Диас с той же улыбкой на губах обратился к другому азиату:
      – Не хотите ли чаю? – предложил он. – Я с нетерпением жду вашего рассказа об этом заседании в ООН, на котором вы присутствовали…

      Юбер Бониссер позвонил в больницу Сан Хосе, где ему подтвердили, что сеньора Олейра была выписана накануне вечером. Он решил незамедлительно отправиться к ней домой, чтобы заставить ее говорить.
      Было начало первого, когда он вышел из отеля и взял такси, чтобы доехать до улицы Прата. Через несколько минут послышались звуки сирен. Пожарные и полицейские машины направлялись в сторону квартала Сао Себастьян, расположенного на возвышающихся над городом холмах. Оттуда шло огромное облако дыма.
      Юбер узнал от шофера, что в этом квартале находится генштаб военного командования, здание которого сейчас было окутано пламенем. Шофер такси высказал предположение, что речь идет об очередном покушении подпольной организации левых экстремистских сил.
      За несколько минут движение на улицах Лиссабона было перекрыто. Когда стало очевидно, что ждать придется долго, Юбер расплатился с шофером, поблагодарил его и отправился пешком на улицу Прата. В огромной пробке, образовавшейся на улице, было невозможно определить, следят за ним или нет. Войдя в дом, в котором жила Анжела Олейра, он постоял в подъезде, чтобы убедиться, что хвоста нет. Лифт был вызван наверх и остановился на последнем этаже, где жила Анжела.
      Юбер вышел из подъезда и укрылся за большой американской машиной. Появилась Анжела Олейра. Она перешла улицу, огибая стоящие и едущие черепашьим шагом машины. Юбер спокойным шагом двинулся следом за девушкой.
      Анжела шла быстро и не оглядывалась, мало заботясь о том, идет ли кто-нибудь за ней. Она направлялась в сторону квартала Альфама. Десять минут спустя они свернули в узкий переулок, где дома тесно прижимались друг к другу. «Лишь бы она не шла в какое-нибудь бистро», – подумал Юбер. Но Анжела Олейра остановилась в дверях одного меблированного дома и после некоторого замешательства вошла внутрь.
      Юбер прошел мимо дома, заглянув в темный коридор. Он заметил силуэт Анжелы перед одной из дверей. Через несколько минут он вернулся. В коридоре никого не было. Юбер прислонил ухо к двери, возле которой он видел Анжелу. Его положение было незавидным: в любую минуту мог кто-нибудь войти в подъезд… С улицы и со двора раздавались крики…
      Из квартиры неожиданно донесся шум возни и послышались оскорбления.
      – Он мне за это заплатит, – сказал женский голос, в котором Юбер узнал голос Анжелы.
      – Шлюха, – раздался пронзительный крик. – Плевал он на тебя, ты для него слишком стара.
      Юбер вовремя выбежал во двор. В следующее мгновение дверь открылась и с шумом захлопнулась.
      Анжела Олейра уже бежала по улице…
      Когда они вернулись на улицу Прата, был час дня. Юбер огляделся по сторонам и вошел в дом следом за Анжелой. Он поднялся на лифте на последний этаж и, остановившись перед дверью, ведущей в квартиру Анжелы, дважды позвонил.
      Транзистор, передающий последние известия, сразу умолк.
      Несколько секунд спустя дверь приоткрылась и Юбер увидел Анжелу в лиловом пеньюаре и босиком. Узнав Юбера, она отпрянула назад.
      – Это вы?..
      – Да, я… Сожалею, если вы ждали кого-то другого, но я ведь вам обещал, что мы еще увидимся. Можно войти?
      – Конечно, только я не одета.
      – Неважно, – сказал Юбер, уверенно входя в коридор. Он закрыл за собой дверь на замок, и Анжела изменилась в лице.
      – Почему вы это сделали? – спросила она.
      – Я боюсь убийц… – ответил Юбер, стараясь не замечать, что у Анжелы разбита губа и оцарапана щека.
      Увидев транзистор, Юбер подошел к нему и нажал на кнопку:
      – Я обожаю музыку. Вы позволите?
      Он прибавил звук почти до максимума и, подойдя к застывшей посередине комнаты Анжеле, обнял ее за плечо.
      – Ну как дела? – спросил он. Она вскрикнула от боли.
      – Осторожно, мне больно, я ведь ранена…
      – Да, действительно, – сказал Юбер. – Я совсем забыл, извините меня.
      Тем не менее он не снял руки с ее плеча, а, напротив, больно сжал его своими пальцами как клещами.
      – Вы с ума сошли! – вскрикнула она, схватившись за плечо. – Дикарь!
      – Это только начало… в память о Гарри Лесли, – уточнил Юбер. – Я очень люблю женщин, но когда нужно, я могу заставить их говорить…
      Быстрым жестом он достал из кармана тонкую нейлоновую веревочку. Сделав петлю на одном конце, он накинул ее на голову девушки и резко потянул. Анжела начала задыхаться.
      – А теперь слушай меня внимательно, – сказал Юбер угрожающим тоном. – Одно из двух: либо ты все расскажешь, либо я удушу тебя как тварь… Даю тебе десять секунд на размышление.
      – Я все скажу, – прохрипела Анжела в ужасе.
      Юбер ослабил немного узел, чтобы она смогла вдохнуть воздух. Она дышала, как астматик… Продолжая держать в руке конец веревки, он начал допрос.
      – Предупреждаю, что у меня мало времени. Если начнешь врать, пеняй на себя. У тебя нет шанса уйти, поняла? Теперь первый вопрос: на кого ты работаешь?
      – На одну китайскую организацию, – икнула танцовщица.
      – На ту, которая ликвидировала Джонса и Лесли?
      – Да.
      – Кто входит в нее?
      – Я знаю только одного человека… Его зовут Диас, но это, разумеется, не настоящее имя.
      – Почему ты так думаешь?
      – Потому что он китаец.
      – Где он живет?
      – Не знаю…
      Юбер немного натянул веревку, и Анжела поднесла обе руки к горлу.
      – Я, кажется, задал вопрос, – напомнил Юбер.
      С выпученными глазами молодая женщина пыталась жестами объяснить ему, что она не может говорить. Транзистор продолжал играть на полную громкость, и Юбер подумал, что соседи могут быть недовольны этим и постучать в дверь.
      Он отпустил веревку и одним мягким прыжком оказался возле транзистора. Убавив звук, он быстро вернулся на свое место и снова взялся за кончик веревки. Анжела успела воспользоваться этой передышкой, чтобы расслабить узел, но Юбер понял, что в том состоянии, в котором она находится, она не способна предпринять что-нибудь против него. Сейчас она была во власти только одной мысли: спасти свою шкуру.
      – Итак, ты не знаешь ни где живет этот Диас, ни чем он занимается помимо того, что убивает людей?
      – Нет, – прошептала Анжела, покачав головой.
      – Откуда тебе известно, что речь идет о китайской организации?
      – Он сам мне это сказал…
      – Как он вышел на тебя?
      – В «Бико Дурадо». Меня познакомил с ним один парень.
      – А как вы контактируете? – продолжал Юбер. – Где встречаетесь?
      – В городе. Обычно он сначала звонит и… Внезапно Анжела замерла, и ее глаза округлились.
      – Что ты хотела сказать?
      – Он собирался прийти сюда сегодня во второй половине дня. Он еще ни разу не приходил ко мне сам. Обычно это…
      – Продолжай.
      – Обычно сюда приходит другой, молодой.
      – Один из тех, кто напал на нас?
      – Да, – выдавила из себя танцовщица. – До прошлого года он был моим любовником. Я хотела потребовать от него объяснений до прихода Диаса и пошла к нему, но его не было дома, и я наткнулась на его новую подружку, настоящую фурию…
      Она провела языком по распухшим губам. В глазах Юбера вспыхнул голубой огонек.
      – Ты уверена, что Диас придет сюда?
      – Он мне только что звонил и сказал, что придет в промежутке от двух до трех часов.
      Юбер размышлял, каким образом он мог использовать полученную информацию.
      – Послушай, – сказал Юбер. – Я дам тебе шанс спасти свою шкуру, хотя ты этого и не заслуживаешь, так как из-за тебя погиб Лесли.
      Анжела посмотрела на него с надеждой в глазах.
      – Вот что я предлагаю, – продолжал Юбер. – Я сниму веревку с твоей шеи, и ты отправишься в ванную, чтобы привести себя в порядок. После этого мы продолжим беседу. Я хочу, чтобы ты рассказала мне подробно все, что тебе известно.
      Молодая женщина поспешно согласилась.
      – Когда придет Диас, – продолжал Юбер, – я спрячусь за дверью кухни, а ты пойдешь открывать. Остальное я беру на себя. Но хочу тебя предупредить, что я вооружен и стреляю быстро и метко. Если попытаешься меня провести, то моя первая пуля будет предназначена тебе.
      На самом деле Юбер не успел раздобыть себе револьвер, но Анжела была слишком подавлена, чтобы заметить это.
      – Итак, что ты решила?
      – Я сделаю все, как вы скажете, – прошептала она.
      – И будешь права, это в твоих же интересах. Ты понимаешь, что я мог бы просто оглушить тебя и сам открыть дверь Диасу.
      Юбер освободил шею девушки от веревки и убрал ее в карман, задержав в нем руку, как если бы нащупывал пистолет.
      Анжела провела рукой по затекшей шее и с трудом пошла в ванную. Пока она смачивала лицо холодной водой, он не оставлял ее в покое:
      – Что еще тебе известно об этой организации? Почему они убивают американцев?
      – Я не знаю… Диас говорил, что они уничтожат всех американцев, проживающих в Португалии и Испании.
      – Любопытно, – пробормотал Юбер. – В США, напротив, намечается тенденция наладить контакты с Китаем. Ты уверена, что речь идет именно о китайской организации?
      – Да. Во всяком случае Диас прибыл из Пекина, по крайней мере он так говорит.
      – Ты думаешь, что прошлой ночью на меня напали китайцы?
      – Нет… Диас нанял профессиональных убийц, португальцев и испанцев.
      В этот момент в дверь позвонили.
      Анжела замерла, затаив дыхание.
      – Открой, – тихо сказал Юбер. – И без глупостей, если ты дорожишь своей шкурой. В противном случае я уложу тебя первой.
      Он подтолкнул ее к двери, а сам одним прыжком оказался на кухне, оставив дверь приоткрытой на несколько сантиметров, чтобы иметь возможность видеть то, что происходит в передней.

      Анжела, пошатываясь, подошла к двери и повернула замок. Дверь резко открылась, и Юбер увидел входивших в комнату двух длинных худых парней не старше двадцати лет, в которых не было ничего китайского.
      Он сразу понял, что Диас предпочел отправить убийц и не приходить самому.
      – Привет, кукла, – насмешливо бросил Хуанито, закрывая за собой дверь на замок.
      Мигель подошел к пятившейся назад девушке.
      – Я знал, что прошлой ночью попал в твое плечо, но, признаться, не знал, что у тебя изуродован рот. Хороша, ничего не скажешь!
      Посмотрев на транзистор, он так же насмешливо продолжал:
      – Ты слушаешь музыку? Хорошая мысль, но, по-моему, недостаточно громкости…
      Анжела обрела, наконец, дар речи.
      – Что тебе нужно? Почему ты пришел вместо Диаса? Хуанито подошел к транзистору и прибавил громкость, затем с улыбкой спросил Анжелу:
      – Ты не шутишь? Ты в самом деле еще не поняла? Диас не терпит непослушания. Если кто-то отказывается выполнять его приказы, он становится опасным для организации и его необходимо убрать.
      В руке Хуанито блеснуло лезвие ножа. Анжела отступила еще на шаг и машинально бросила взгляд на дверь кухни.
      Юбер резко распахнул дверь, держа правую руку в кармане пиджака.
      – Брось оружие! – приказал он властным тоном. Хуанито и Мигель от неожиданности остолбенели.
      – Мразь! – процедил Хуанито, глядя на танцовщицу. В тот же миг он с невероятной быстротой бросился на девушку и, схватив ее за голову, стал прикрываться ею как щитом, уперев кончик ножа ей в спину.
      – Брось свой пистолет, или я прирежу ее.
      – Делай с ней что хочешь, мне плевать.
      Он медленно приближался к ним, но в этот момент Мигель сунул руку в карман своих брюк. Юбер быстро сообразил, что если парень вооружен револьвером, то следует прежде всего заняться им. Вынув руку из кармана, он бросился на Мигеля, лягнув мимоходом Хуанито. Мигель успел достать револьвер и уже собирался снять предохранительный взвод…
      Ребром ладони Юбер наотмашь ударил его по запястью. Револьвер упал на пол, в то время как сзади раздался крик, сопровождаемый хрипом. В ту же секунду Юбер был сбит сильным ударом в бедро и рухнул на колени. Мигель наклонился, чтобы поднять револьвер. Юбер пинком ноги отправил револьвер под одно из кресел. Не успел он вскочить на ноги, как на него с ножом в руке бросился Хуанито.
      Юбер попятился назад, сделал шаг в сторону, а затем ударил его локтем по виску. Хуанито медленно осел, дав возможность Юберу переключиться на Мигеля, которого он со всей силой ударил в солнечное сплетение. Скорчившись от боли, Мигель опустился на пол, но в ту же секунду на Юбера уже бросился с налитыми кровью глазами, немного оправившийся Хуанито.
      Юбер понял, что он был так же опасен, как змея. Он медленно попятился, расставив руки в стороны. В комнате по-прежнему оглушительно играл транзистор. Хуанито неожиданно издал дикий вопль и бросился на Юбера с ножом в руке, целясь ему в живот. Юбер отскочил в сторону, и лезвие задело край его пиджака. Сила инерции отнесла португальца вперед, и он, не удержавшись на ногах, растянулся во всю свою длину на паркете. Только сейчас Юбер заметил безжизненное тело Анжелы, лежащее в луже крови.
      В следующее мгновение Хуанито уже стоял на ногах и снова бросился на Юбера, размахивая длинным лезвием ножа перед его глазами. Несмотря на боль в бедре, Юбер полностью сохранял самообладание. Он отскочил в сторону и со всего размаху ударил Хуанито в низ живота.
      Точный удар отправил Хуанито в сторону ванной комнаты, и он стукнулся головой о косяк двери. Удар был таким сильным, что его череп раскололся пополам. Хуанито даже не успел крикнуть.
      Юбер наклонился над ним и увидел, что он мертв. Он подобрал нож, сложил его и сунул в карман. Когда он обернулся к Мигелю, то увидел, что тот на четвереньках ползет к креслу, под которым лежал револьвер. Юбер настиг его двумя прыжками и изо всех сил ударил ногой в ребра. Мигель сдавленно крикнул и рухнул на пол.
      Юбер извлек револьвер из-под кресла, приглушил транзистор и подошел к молодому человеку. Приподняв его рукой за кудрявую гриву, он поставил его на ноги.
      – Посмотри… Твой приятель мертв… девушка тоже… Юбер толкнул его в кресло.
      – Советую отвечать на мои вопросы. Как тебя зовут?
      – Мигель, – еле слышно вымолвил португалец.
      – А дальше?
      – Ловарес.
      – Надо же, как у генерала… Вы случаем не родственники?
      – Это мой отец…
      Юбер изменился в лице, пристально глядя на молодого убийцу. Затем он спросил резким тоном:
      – Ты сын генерала Педро Лавареса, причисленного к штаб-квартире НАТО?
      – Да.
      – Так, так, – пробормотал Юбер. – Ты живешь с отцом?
      Мигель опустил голову.
      – Отвечай…
      – Нет, я живу один. Мы не ладим…
      – Я бы удивился, если бы было наоборот. Но ты навещаешь отца?
      – Изредка.
      – Когда ты был у него в последний раз? Мигель неуверенно ответил:
      – Я не помню…
      Юбер наотмашь ударил его по лицу. Из носа Мигеля потекла кровь. В его глазах стоял страх.
      – Когда ты был у отца в последний раз, ты проник в его кабинет и переснял документы… Не пытайся отрицать…
      Юбер взял его за подбородок.
      – Кому ты передал эти документы?
      – Хуанито, а он передал их Диасу.
      – Ты действовал один или с помощью одного из служащих твоего отца?
      – Один.
      – Кто из вас убил Гарри Лесли?
      – Хуанито, – поспешил ответить Мигель. – Меня там не было…
      – Хуанито, это он? – спросил Юбер, указывая на тело, лежащее в дверях ванной комнаты.
      – Да.
      – А потом вы убили Джонса?
      – Это Хуанито, – повторил Мигель.
      – В общем, ты ни при чем. Ты хочешь заверить меня в том, что ты не замешан в этих убийствах?
      – Я был в доме Джонса, но горло ему перерезал Хуанито. Мы вышли раньше, он только потом нам все рассказал.
      – А Луи Транелли, повара Джонса и бывшего повара твоего отца, тоже убил Хуанито?
      – Нет.
      – Значит, ты? Или ваш третий приятель? Мигель отрицательно покачал головой.
      – Когда мы проникли на виллу Джонса, повар улизнул, пока мы занимались с американцем. Больше мы его не видели.
      – Ты узнал его?
      Молодой человек ответил не сразу.
      – Да.
      – А он тебя?
      – Думаю, что узнал.
      – Что тебе известно о Диасе и о его организации?
      – Это китайцы.
      – Ты в этом уверен?
      – Да. Диас спрашивал меня, хочу ли я войти в организацию и верю ли я в идею.
      – Кого ты знаешь, кроме Диаса?
      – Йойо.
      – Он португалец?
      – Нет, камбоджиец.
      Юбер некоторое время оставался задумчивым, затем продолжил:
      – Я даю тебе шанс выбраться из этого дерьма в обмен на адрес Диаса. Если ты его не знаешь, тем хуже для тебя. Я пущу тебе пулю в живот.
      Мигель сглотнул слюну.
      – Он живет на улице Херонимоса в маленьком доме, неподалеку от дома Джонса, – выдавил он из себя дрожащим голосом. – Я знаю это от Хуанито… Я никогда там не был.
      – Какой номер дома? – спросил Юбер.
      – Не знаю, но на воротах есть табличка: нефритовые изделия и китайская мебель.
      – В конечном счете это не важно, так как мы пойдем туда вместе, – заявил Юбер, холодно улыбаясь. – Если ты солгал, то знаешь, что тебя ждет… Вставай. Вы приехали на машине?
      Мигель с трудом поднялся с кресла.
      – Да, Хуанито угнал ее сегодня утром, только… Он провел дрожащей рукой по вспотевшему лицу.
      – Только что?
      – В машине сидит Хасинта.
      – Кто такая Хасинта?
      – Подружка Хуанито.
      – Она одна?
      – Одна.
      – Хорошо, пошли…
      Мигель направился к двери, стараясь не смотреть на окровавленные трупы.
      Юбер поднял руку и ударил его по затылку рукояткой револьвера. Мигель рухнул на пол.
      Юбер подошел к телефону и, набрав номер, сказал в трубку:
      – Соедините меня с комиссаром Альмейра.
      – Кто его спрашивает?
      – Я по личному делу.
      – Секунду…
      Почти в тот же момент Юбер услышал голос комиссара:
      – Комиссар Альмейра слушает.
      – Говорит Дэвид Левис.
      – Где вы? – спросил комиссар.
      – В квартире сеньоры Анжелы Олейра, на улице Прата.
      – Я знаю. Есть новости?
      – Да, очень серьезные. Относительно трех личностей, из которых только один в состоянии передвигаться, если вам понятно, что я имею в виду.
      – Вы не можете выразиться яснее?
      – Нет, вы все увидите на месте.
      – Вы хотите, чтобы я приехал?
      – Да, но только один… Вас особенно заинтересует один человек, которого вы здесь встретите. Речь идет о парне, которого зовут Мигель Ловарес, это сын генерала. Это он переснял секретные документы своего отца, относящиеся к телерадиокоммуникациям НАТО.
      У Альмейра пересохло в горле. После минутного молчания он спросил:
      – Вы отвечаете за свои слова?
      – Он сам вам все подтвердит.
      – Немедленно выезжаю, – голос комиссара звучал взволнованно.
      – Минутку, – сказал Юбер. – Перед домом стоит машина, украденная, разумеется. В ней сидит девушка по имени Хасинта. Может пригодиться…
      Юбер повесил трубку, вынул нож из кармана, вытер отпечатки пальцев и вложил его в руку Хуанито. Предпочтительно, чтобы оружие убийства было найдено в руке самого убийцы.
      Юбер подошел к Мигелю, наклонился над ним и удостоверился, что, раньше чем через Полчаса, он не придет в себя.
      Альмейра приедет гораздо раньше, и один…

      Юбер увидел из такси прикрепленную к решетчатым воротам сада табличку из черного мрамора с надписью: «Чен Кьян. Изделия из нефрита и китайская мебель». Он остановил такси на углу улицы, вышел из машины и вернулся назад. Сквозь решетку была видна аллея, обсаженная по обеим сторонам кустарником и цветочными клумбами. Она вела к маленькому белому домику с желто-зелеными ставнями, по-видимому принадлежавшему садовнику.
      Юбер толкнул калитку, открывшуюся с легким скрипом, и вошел в сад. Вдоль ряда кустарников он направился к главному зданию красивой старинной постройки, окруженному величественными кедрами. В дом можно было проникнуть через веранду, на которую выходила широкая застекленная дверь, открытая настежь. Слева, на одинаковом расстоянии от дома и от того места, где стоял Юбер, находился небольшой гараж.
      Когда Юбер приблизился к гаражу на расстояние десяти метров, из него вышел плотный человек с седеющими волосами, одетый в синий рабочий комбинезон. В одной руке он держал ведро с водой, в другой – огромную губку. Юбер быстро спрятался за дерево. Расстояние между ними быстро сокращалось.
      Мужчина вылил ведро грязной воды на лужайку и, насвистывая, направился к водопроводной трубе, используемой для поливки. Теперь шофер был от Юбера на расстоянии трех метров. Когда он наклонился над краном, Юбер стремительно бросился ему на спину, но в тот же момент мужчина выпрямился. Юбер зажал его голову одной рукой, а другой приставил к подбородку дуло револьвера, который он взял у Мигеля.
      – Ни звука, – тихо предупредил Юбер, – иначе я размозжу твой череп. Говори быстро, сколько в доме человек?
      – Трое, – ответил мужчина дрожащим голосом.
      – Кто они?
      – Сеньор Чен Чу Кьян, сеньор Цанг Пен Хуа и сеньор Чи Тин Фей.
      – Ты уверен, что больше никого нет?
      – Нет, сеньор, клянусь.
      Юбер высвободил его из своих железных объятий для того, чтобы в следующее мгновение сильным ударом рукоятки в макушку отправить его в страну сновидений… на несколько часов.
      Юбер оттащил тело в гараж, где стояли две машины: «кадиллак» и черный «форд» с кремовой крышей. Зажав оружие в руке, он в несколько бесшумных прыжков достиг дома. Он остановился внизу лестницы и прислушался. Все было тихо. Юбер поднялся на веранду, пересек ее и, словно тень скользя вдоль фасада, подобрался к окну. Рискнув заглянуть внутрь, он увидел большую, хорошо меблированную комнату, два других окна которой выходили на южный фасад.
      В доме царила абсолютная тишина. Юбер тихо вошел в комнату. Не успел он сделать и трех шагов, как услышал звук открывающейся двери, ведущей в соседнюю комнату. Он быстро спрятался за бар. В тот же момент в салон вошла женщина лет тридцати. Это была китаянка, одетая в европейский костюм. В руках она держала поднос с тремя чашками и чайником. «Я попал на чай», – подумал Юбер, преодолевая желание выйти из укрытия и попросить женщину принести четвертую чашку. По всей вероятности, это была сеньора Чен Чу Кьян. Она поставила поднос на маленький столик, окруженный тремя пуфами, и вышла из салона.
      Юберу не пришлось долго ждать. Она вернулась в сопровождении двух мужчин азиатского типа, беседовавших между собой по-китайски. Один из них был моложе тридцати лет, маленького роста, другому было около сорока, на нем были очки с толстыми стеклами. Продолжая разговаривать, они сели на пуфы, а сеньора Чен Чу Кьян стала разливать чай.
      Юбер внезапно вышел на середину комнаты, держа в руке револьвер.
      – Мне три кусочка сахару, – сказал он холодным тоном.
      Только разорвавшаяся бомба могла вызвать подобное потрясение. Сеньора Чен Чу Кьян застыла с чайником в руке, а оба мужчины казались статуями Будды.
      Юбер отошел в сторону и, увидев, что мужчины приходят в себя, спросил:
      – Кто из вас Диас?
      Не получив ответа, он направился к телефону.
      – Если вы не хотите отвечать мне, господа, то вам придется ответить комиссару Альмейра. Это человек упрямый и последовательный в своих действиях.
      Не спуская глаз с трех азиатов, неподвижно сидящих на пуфах, Юбер левой рукой снял трубку и стал набирать номер телефона Альмейра, прекрасно зная, что не застанет его в комиссариате. Но не успел он набрать двух цифр, как китаец помоложе с молниеносной быстротой спрыгнул с пуфа на ковер, поднося руку к карману пиджака.
      Юбер бросил трубку, присел на колени и дважды выстрелил. Первая пуля не достигла своей цели, однако вторая попала в бедро Чи Тин Фея. Он вскрикнул и, не целясь, выстрелил три раза в направлении бара. Юбер снова выстрелил в Чи Тин Фея, проскользнувшего как змея за кожаное кресло. В этот момент второй китаец вскочил с пуфа и помчался к застекленной двери, ведущей на веранду. Юбер пустил в него две пули.
      Цанг Пен Хуа закружился на одной ноге как волчок. Его очки упали на пол, а следом за ними и он сам, схватившись руками за живот.
      Сеньора Чен Чу Кьян наконец поставила чайник на стол с невероятной медлительностью, словно в замедленном фильме, и прощебетала:
      – Вы убили обоих. Теперь можете убить меня… Юбер сначала не поверил ей, но, перегнувшись через кресло, увидел, что молодой китаец лежит на спине бездыханный. Юбер встал с колен и подошел к убитому, держа оружие в руке. Чи Тин Фей был убит пулей в лицо: из открытого рта на подбородок стекала кровь. Юбер подошел ко второму азиату, чтобы удостовериться, что он мертв.
      – Это Диас? – спросил он китаянку.
      – Да, – ответила она, отвернувшись.
      – Прежде чем вызвать полицию, я хотел бы с вами поговорить.
      Она посмотрела на него своими раскосыми глазами и еле слышно вымолвила:
      – Что вас интересует?
      – Все… Почему китайская группа уничтожает американских агентов?
      Китаянка презрительно улыбнулась.
      – Мы не имеем ничего общего с коммунистическим Китаем. Мы – китайцы с Формозы… Соединенные Штаты предали нас… Ваш президент Никсон собирается отправиться в Пекин, чтобы встретиться с этим псом Мао Дзэ дуном. Кроме того, националистический Китай только что исключен из ООН.
      Теперь все было понятно. Китайцы Формозы создали сеть подпольных убийц, чтобы уничтожать агентов секретных служб США, выдавая себя за китайцев КНР. Они надеялись развязать холодную войну между Пекином и Вашингтоном и, возможно, заставить ООН пересмотреть свое решение.
      – Мне все ясно. Ваши действия преступны и не умны, сеньора Чен Чу Кьян. Таким образом, вы не только не оказали услуги националистическому Китаю, но, напротив, достигли совершенно обратной цели… Вы убили пять американских агентов ЦРУ, не считая Луи Транелли.
      – Мы не имеем никакого отношения к его смерти, – спокойно сказала китаянка. – Кроме того, многие ваши соотечественники разделяют наши взгляды. Некоторые из них оказывали нам помощь в исполнении нашей миссии.
      Она наградила Юбера полной ненависти улыбкой и добавила:
      – Было бы несправедливо, если бы они не разделили нашу участь после нашего поражения.
      Она медленно повернулась к окровавленному телу псевдо-Диаса и продолжала мягким голосом:
      – Цанг Пен Хуа был моим сводным братом… – Она поднялась с пуфа: – Я принесу вам список ваших соотечественников, знающих о существовании нашего движения и доказавших нам, что не все американцы думают, как вы.
      Твердым шагом она подошла к небольшому секретеру из красного дерева. Юбер следовал за ней, не выпуская из рук револьвера. Она выдвинула нижний ящик и достала из него кожаный блокнот. Молча протянула его Юберу, затем задвинула ящик и вернулась на свое место. Юбер стал листать блокнот, исписанный именами и адресами американцев, живущих в США, на Дальнем Востоке и в Европе. Напротив имен были короткие примечания.
      Неожиданно Юбер застыл в оцепенении, наткнувшись на одно имя. Он поднял глаза на китаянку, но по выражению ее лица понял, что больше ничего от нее не добьется. Она погрузилась в оцепенение, словно все происходящее здесь уже не имело к ней никакого отношения.
      Юбер сунул блокнот в карман и посмотрел на часы. Комиссар Альмейра в данный момент возится с молодым Мигелем Ловаресом. Он подошел к китаянке и достал из кармана свою нейлоновую веревку.
      – Прошу прощения, что должен вас привязать, сеньора Чен Чу Кьян, но я вынужден уйти, и мне бы не хотелось, чтобы вы воспользовались моим уходом и скрылись.
      Она ничего не ответила и не стала оказывать ни малейшего сопротивления. Юбер попросил ее пересесть на стул и, крепко привязав к нему, подошел к телефону и набрал номер покойной Анжелы Олейра.
      Юбер узнал голос комиссара Альмейра.
      – Алло, комиссар?
      – Да, сеньор Левис…
      – У меня есть еще работа для вас.
      – Но я еще не все закончил здесь. Я снова должен приехать один?
      – Во всяком случае, ситуация очень напоминает предыдущую.
      – Вы можете подождать меня?
      – Нет… Запишите адрес. Один из этих парней был известен под именем Диас.
      – Почему «был»?
      Юбер продолжал, будто не слыша вопроса.
      – Женщина, которую вы здесь увидите, может многое рассказать по данному делу. Не задерживайтесь, комиссар.
      Юбер повесил трубку и вышел из дома через веранду. Он направился прямо к гаражу. Шофер начал приходить в себя. Юбер снова оглушил его рукояткой револьвера…

      Юбер Бониссер отложил кожаный блокнот, который он изучал почти целый час. Он пометил имена рассеянных по всему свету агентов ЦРУ, в большинстве случаев резидентов, занимающих высокие должности. По словам китаянки, все они либо симпатизировали их делу, либо были скомпрометированы. Отделить зерна от плевел будет не просто. Две недели назад на внеочередной сессии ООН Китай (Формоза) был исключен из ее членов, вопреки мнению американцев. Юбер снова позвонил по коммутатору и попросил соединить его с «Америкэн Экспресс», но Фрэнк Дьюсон до сих пор не возвращался.
      Тогда Юбер связался с квартирой резидента; трубку сняла Августина, молодая метиска. Она сказала, что хозяин уехал в Сетюбал и вернется в девять часов вечера. Юбер поблагодарил ее и предупредил, что либо перезвонит, либо зайдет в это время.
      Он продолжал размышлять, шагая по комнате из угла в угол. Убийство Луи Самбрини оставалось загадкой. Никто не взял на себя ответственность за него: ни молодые убийцы, ни китайцы. Комиссар Альмейра наверняка найдет ключ к этой загадке. Впрочем, это была его работа, а Юбер свою почти закончил. Он посмотрел на часы. Пора отправляться в посольство США.
      Юбер сунул в карман черный блокнот, который с первой же дипломатической почтой будет доставлен Смиту.
      Комиссар Альмейра взглянул на мраморную табличку с надписью: «Чен Кьян. Изделия из нефрита и китайская мебель». Комиссар вытер носовым платком пот со лба… События разворачивались слишком быстро. «Надо подумать, – сказал он себе в двадцатый раз. – Надо подумать». Он толкнул скрипнувшую калитку и направился по аллее к главному зданию.
      Все было спокойно. В доме царила абсолютная тишина. Комиссар поднялся на веранду и едва не наступил на труп китайца. Он вынул свой револьвер и сделал несколько шагов.
      – Входите, господин комиссар, – услышал он певучий голос.
      Он увидел привязанную к стулу китаянку.
      – Я ждала вас, комиссар.
      – Я вижу… Вы одна в доме, не считая… Альмейра обошел салон и обнаружил второй труп.
      – …не считая этих господ? – закончил он.
      – Где-то должен быть еще наш шофер, живой или мертвый, я не знаю.
      – Пойду посмотрю, – сказал комиссар и вышел, держа оружие в руке.
      Он обнаружил безжизненное тело шофера в гараже. Тот еще не пришел в себя. «Надо поразмыслить», – пробурчал он про себя. Сев в кресло напротив связанной китаянки и вынув из кармана блокнот, комиссар начал допрос:
      – Ваше имя, пожалуйста, и имена этих людей…
      – Шофер тоже убит? – спросила она.
      – Нет, нет, – возразил Альмейра. – Он оглушен, но, надеюсь, скоро очнется. В противном случае мы отправим его в больницу.
      – Это хорошо, что есть хоть один свидетель, – вздохнула молодая женщина. – Что вы хотите знать помимо наших имен?
      – Все, что касается вашей деятельности, а также почему эти двое убиты…
      – Это сведение счетов между секретными службами, – начала китаянка.
      – Правда ли, что один из них, некто Диас, виновен в смерти двух американских граждан?
      – Да, – подтвердила китаянка. – Если это необходимо, я могу сделать заявление. Я готова сотрудничать с вами, но при условии, что вначале я изложу мотив наших действий, то есть моих соотечественников из Китая (Формозы)…
      Она кивнула головой в сторону небольшого секретера.
      – Вы найдете там все канцелярские принадлежности, – сказала она.
      Альмейра взял блокнот и авторучку и развязал китаянке руки, оставив ее привязанной к стулу.
      Она положила блокнот на колени и начала писать.
      – Сначала я должна сообщить имена? – спросила она, взглянув на комиссара.
      – Да, конечно…
      Альмейра стоял сбоку от нее и читал то, что она писала. Когда она закончила писать заявление, комиссар приказал:
      – Остальное я буду диктовать вам сам. Вы можете, разумеется, добавить кое-что… Пишите. Я заявляю, что сеньор Цанг Пен Хуа, известный под псевдонимом Диас, виновен в убийстве…
      Китаянка молча писала под диктовку комиссара.
      – Теперь подпишите.
      – Разве этого достаточно? Вам трудно будет найти его сообщников.
      – Неважно, тем более что они уже мертвы. Китаянка протянула ему бумагу, которую комиссар положил возле телефона, набирая номер комиссариата.
      – Алло, говорит комиссар Альмейра. Пригласите инспектора Акунто… Акунто? Вы взяли показания у девушки?
      – Да, шеф. Она сказала слово в слово, как вы и предполагали, – ответил инспектор с восхищением в голосе.
      – Чутье, – скромно прокомментировал комиссар. – Но это не все, есть еще работа… Берите машину и двух-трех человек и приезжайте на улицу Херонимос…
      Объяснив, как ехать, он повесил трубку.
      – Теперь, когда все кончено, я могу предложить вам чашку чаю, – сказала китаянка мягким голосом.
      Видя, что комиссар колеблется, она добавила:
      – Конечно, он уже остыл… Пожалуйста, комиссар. «Надо подумать, – сказал себе комиссар. – Когда мои люди приедут и увидят эту женщину связанной, они решат, что я вынудил ее написать заявление, в то время как если она будет свободно сидеть…»
      – Подождите, – сказал он, – мне надо посмотреть, как чувствует себя шофер…
      Он вышел из дома и направился в гараж. Шофер слабо стонал, но был еще в бессознательном состоянии. Альмейра не решился еще раз ударить шофера по голове: его люди будут здесь через пять минут.
      Он вернулся в дом и отвязал китаянку.
      – Большое спасибо, – поблагодарила она и взяла поднос, чтобы отнести его на кухню.
      Альмейра последовал за ней. Женщина поставила кипятить чайник и заменила чашки, после чего они вместе вернулись в салон. Когда в салон вошел Акунто в сопровождении трех солдат, он не поверил своим глазам при виде этой идиллической сцены. Не обращая внимания на вошедших, сеньора Чен Чу Кьян разливала чай. Потом она медленно поднесла чашку к губам.
      Альмейра подошел к телефону, возле которого лежало заявление китаянки, взял его и обратился к полицейским:
      – Господа, мадам сделала заявление, которое я охотно прочитаю вам в ее присутствии… Трупами займемся позднее, – заключил он с мрачным юмором.
      Прочитав, он протянул ручку китаянке.
      – Подпишите…
      Она снисходительно исполнила то, о чем попросил ее комиссар, затем потеряла всякий интерес к происходящему, продолжая пить чай…
      – Пойдите в гараж и посмотрите, не нуждается ли шофер в медицинской помощи, – распорядился комиссар.
      Затем он пробормотал себе под нос, что нужно предупредить секретные службы Португалии, но сначала перевезти мадам в комиссариат.
      – Вы поедете с нами, Акунто.
      Его слова сопроводил звон разбитого фарфора.
      Маленькая тонкая рука с ухоженными ногтями повисла в воздухе, а из склоненной набок головы вылезали из орбит глаза…
      Женщина была мертва…
      Два часа, затраченные на составление ноты, в основу которой легли записи из черного блокнота и документы, переснятые сыном генерала Ловареса, прошли для Юбера незаметно. В посольстве его встретил рыжий Марвин, американец ирландского происхождения, который работал на ЦРУ под вывеской третьего атташе. Усадив Юбера, он распорядился, чтобы им принесли напитки и газеты. Одна из газет сообщала о нападении на генштаб вооруженных сил. Другая выдвигала гипотезу, что причиной пожара могло быть короткое замыкание, в результате которого часть дворца сгорела.
      Внимание Юбера привлек заголовок на первой странице, не менее интригующий, чем информация о покушении: «Сын генерала Ловареса погиб, защищая честь женщины».
      Журналист делал акцент на том, что мужчины эксплуатируют женщин. Хуанито Мендерес не желал, чтобы его бывшая подруга начала новую жизнь с Мигелем Ловаресом, которого она любила. Далее приводились подробности их трагической встречи в квартире Анжелы Олейра. Юная Хасинта, настоящая любовница Мендереса, заявила, что он решил убить их обоих, то есть Мигеля и Анжелу. Мигель умер, защищая женщину.
      – Что вы на это скажете? – спросил Марвин, который уже в течение нескольких минут наблюдал за Юбером.
      – Мне кажется, что комиссара Альмейра ждет хорошая карьера, – лаконично ответил Юбер.
      – Вы не находите, что выстрел не достиг цели?
      – Генерала Ловареса не в чем упрекнуть, – заметил Юбер. – Он никого не предавал. Он должен быть благодарен комиссару Альмейра, который предпочел, чтобы Мигель Ловарес умер достойной смертью. Иначе ему пришлось бы предстать перед судом как предателю. Ну а если Альмейра осмелился убрать его, то лишь потому, что Ловарес сделал то же самое с Транелли, своим бывшим поваром, шантажировавшим его после того, как он узнал Мигеля во время убийства нашего соотечественника Джонса.
      – Вы думаете, что это сделал Ловарес? – спросил Мартин.
      – Во всяком случае, это логичное объяснение, и Альмейра пришел к тому же выводу, что и я. В конце концов не будем забывать, что в течение определенного времени генерал Ловарес возглавлял португальские секретные службы, в которых часто использовался метод быстрой расправы с предателями и шантажистами. Кроме того, комиссар Альмейра будет благодарен мне за китайцев с Формозы, которых мне пришлось сегодня ликвидировать. Таким образом, они получили сполна за убийство Лесли и Джонса…
      После короткой паузы Юбер добавил:
      – Мне остается встретиться с Фрэнком Дьюсоном, и на этом моя миссия будет закончена.
      – Вы думаете, что комиссар Альмейра позволит вам так просто уехать?
      – А что вы прикажете делать с благодарностью? Он получил все на блюдечке, меня никто не видел, и все почести достанутся ему, ему одному.
      – Прекрасно сыгранная партия, – сказал Марвин Юберу, протянувшему ему руку для прощания.
      Когда Юбер Бониссер попросил ключ от своей комнаты в отеле «Риц», ему передали две записки. В каждой из них говорилось, что ему звонил комиссар Альмейра. Во второй записке уточнялось, что комиссар перезвонит после девяти часов вечера.
      Юбер поднялся в свой номер и начал укладывать вещи. Он намеревался уехать сразу же после своего свидания с Дьюсоном. Закончив укладывать чемодан, Юбер взглянул на часы. Было около девяти часов вечера, и Юбер решил выйти, не дожидаясь звонка комиссара Альмейра. Ничего нового он ему не сообщит…
      Юбер вышел из отеля, повернул за угол, немного прошелся по улицам, прежде чем войти в дом, где проживал резидент ЦРУ. Он позвонил, и Августина, узнав посетителя, сразу же впустила его, добродушно улыбаясь.
      – Сеньор Дьюсон еще не вернулся, – сообщила она. – Но вы можете подождать в салоне. Я принесу вам виски, если вы не против.
      Юбер согласно кивнул и прошел в салон. Горничная вкатила в комнату столик, заставленный бутылками и рюмками. Когда горничная удалилась и Юбер остался один, он обошел салон, открывая поочередно все ящики и шкафы, но резидент был профессионалом и в его доме ничто не указывало на его принадлежность к американским секретным службам. Только револьвер с полной обоймой говорил о том, что Фрэнк Дьюсон был начеку. Юбер вернулся в кресло и стал потягивать виски.
      Дьюсон появился десять минут десятого. У него был усталый вид.
      – Какой приятный сюрприз! – воскликнул Дьюсон при виде Юбера. – Я бесконечно рад вас видеть у себя. Пойду предупрежу Августину, а вас попрошу поухаживать за мной и налить мне виски…
      Несколько минут спустя они сидели друг против друга.
      – Вы видели пожар в генштабе? – спросил Дьюсон. Я находился в Сетюбале и узнал о нем по радио.
      – Как вы относитесь к версии короткого замыкания? – спросил Юбер в свою очередь.
      – Бред. Завтра я узнаю от своих информаторов, кто совершил этот подвиг.
      – Дьюсон, я хочу задать вам один неприятный вопрос, и я попрошу вас ответить на него, но не как коллеге, а как другу.
      Фрэнк Дьюсон напрягся в ожидании неприятной новости, но выдавил из себя улыбку.
      – Прошу вас, – сказал он дрогнувшим голосом.
      – Вернее, два вопроса… Первый: есть ли среди ваших информаторов китаец по имени Цанг Пен Хуа? Я знаю, что называть имена сотрудников противоречит нашим правилам, но прошу вас на этот раз сделать исключение.
      – Да, – решительно ответил Дьюсон, – это один из моих информаторов.
      – Что вы можете о нем сказать? – настаивал Юбер.
      – Он оказал мне уже немало услуг, он хорошо здесь устроился и, несмотря на то что он был выслан с Формозы, доверяет мне.
      – А вы ему?
      – Разумеется. Я не вижу причин…
      – Вы настолько доверяете ему, что сообщили о моем приезде сюда…
      – Я действительно говорил ему об этом, так как он беспокоился за меня после совершения двух известных вам убийств. Я в свою очередь тоже хочу задать вам несколько вопросов…
      – Подождите, сначала закончим с Цанг Пен Хуа, которого другие называли Диасом и который виновен в смерти двух наших коллег.
      Дьюсон попытался возразить, но Юбер продолжал:
      – Он пощадил вас только потому, что считал, что вы симпатизируете их делу.
      – Действительно, я говорил ему, что не одобряю результаты голосования ООН, но говорить о симпатиях… Что вы решили?
      – Необходимо ликвидировать его, другого выхода нет. Найти виновного – это цель моей миссии, но дело не должно получить огласки. Вы готовы идти со мной?
      – Я не допущу, чтобы вы пошли туда один, тем более что он живет в доме с другими… Вы в курсе?
      Юбер утвердительно кивнул.
      – У вас есть револьвер? – спросил резидент.
      Юбер достал из внутреннего кармана пиджака револьвер Мигеля Ловареса, неоднократно стрелявший в течение этого дня.
      – А у вас? – спросил в свою очередь Юбер.
      – Разумеется, в каждой комнате по одному. После убийства Лесли и Джонса я… Вы не можете себе представить… Когда мы займемся Цангом Пен Хуа?
      Юбер рассмеялся и похлопал Дьюсона по плечу.
      – В этом уже нет необходимости. Налейте мне еще виски, а я расскажу вам о всех событиях сегодняшнего дня.
      – Вы подозревали меня?
      – Поставьте себя на мое место. Ваше имя фигурировало в блокноте, который мне передала китаянка с соответствующим комментарием. Не только вы оказались в подобном положении. Еще один способ расправиться с американскими агентами… Теперь что касается документов, переснятых у генерала Ловареса. Они теряли всю свою ценность в силу одного их упоминания в анонимном письме, но это позволяло им заставить поверить банду убийц в то, что они представляют собой мощную организацию…
      – Удивительно все-таки, – продолжал резидент. – Вы должны поставить свечку Мари-Хосе Сардоаль, так как именно она сообщила вам самые ценные сведения…
      – Да, я собираюсь отправиться поблагодарить ее. После ужина я наведаюсь в «Бико Дурадо».
      – А как же комиссар Альмейра?
      – Он подождет…
      В одиннадцать часов вечера Юбер вышел из такси и вошел в «Бико Дурадо».
      Заметив его, Мари-Хосе бросилась ему навстречу.
      – Дэвид, как я рада тебя видеть! Весь день я… я…
      – Тебе так трудно сказать?
      – Да. Я влюблена.
      – Не расстраивайся. От этой болезни быстро вылечиваются: я знаю много рецептов.
      – Господина Левиса просят к телефону, – сказал бармен. – Вы будете говорить здесь или пройдете в кабину?
      – В кабину.
      Звонил комиссар Альмейра.
      – Я повсюду разыскиваю вас, – пролаял он в трубку. – Вы развлекаетесь, а я работаю…
      – Вы считаете, что я мало поработал? – насмешливо бросил Юбер.
      – Я не это хотел сказать, – пробормотал Альмейра. – Я хотел сказать, что китаянка, которую вы так хорошо привязали, отравилась.
      – Сочувствую вам, – вздохнул Юбер, – она была прекрасным свидетелем.
      – Да, но она сделала это после того, как дала показания.
      – В таком случае чего требует народ? Убийцы на месте… А что думает о событиях генерал Ловарес?
      Юбер развлекался.
      – Я только что от генерала… Он очень опечален… Это понятно…
      – Еще бы, – перебил Юбер. Альмейра прокашлялся и продолжал:
      – Сеньор Левис, мне не дает покоя одна мысль… «Ну вот», – подумал Юбер.
      – Единственным свидетелем этого дела остается шофер, который, несмотря на полученные удары, смог прекрасно описать своего обидчика… Но мне не хочется портить вам настроение… Желаю вам хорошо провести время в нашей чудесной стране, где есть изумительные уголки… Советую вам отправиться в Эстораль… Это Монте-Карло на Атлантике. В Каске вы встретите множество коронованных в прошлом персон. Все это будет способствовать вашему инвестированию на Иберийском полуострове.
      Юберу никак не удавалось остановить этот словесный поток.
      – Спасибо, комиссар. Благодарю вас, комиссар. До свидания, комиссар…
      В отчаянии он повесил трубку.
      Выйдя из кабины, Юбер вытер платком лоб.
      – Больной, – сказал он вслух.
      – Кто болен? – спросила Мари-Хосе.
      – Приятель.
      – Что с ним? Это серьезно?
      – Достаточно серьезно, бедняга… Словесный понос… Я приглашаю тебя на несколько дней в Эстораль.
      – О! Это чудесно! – воскликнула Мари-Хосе. Ее глаза заблестели от возбуждения. – Там столько коронованных особ!..
      «Нет, с меня довольно…» – подумал Юбер.