1

Юбер Бониссор де Ла Бат опустился в глубокое кожаное кресло и принялся набивать свою трубку. Мистер Смит смотрел на него очень внимательно.

– Вы в форме? – спросил он наконец.

Юбер бросил на него короткий взгляд.

– Я всегда в форме, вы это прекрасно знаете... Почему вы спрашиваете?

Мистер Смит снял очки и принялся их рассматривать.

– Вам предстоит очень важное дело, – ответил он нарочито мягко, – и я не поручил бы его вам, если бы не ваши выдающиеся способности.

Юбер чиркнул спичкой и поднес ее к трубке. Пурпурные огоньки заплясали на его суровом лице, ледяные глаза уставились на мистера Смита сквозь дымок, вьющийся из трубки.

– Я вас слушаю, – просто сказал он.

Мистер Смит взял крохотный кусочек замши и принялся полировать стекла своих очков.

– Я полагаю, вы читаете газеты, – заговорил он вновь, – значит, вы должны быть в курсе той шумихи, что идет в последнее время вокруг проблемы межконтинентальных ракет.

Юбер улыбнулся.

– Каждый год в это время, – ответил он, – Пентагон распространяет сенсационную информацию о якобы существующем превосходстве Советов в вооружениях с единственной целью добиться согласия Конгресса на все запрошенные военные кредиты!

Мистер Смит согласился кивком головы.

– Верно. Но, к сожалению, в нынешнем году это так и есть: русские на шесть месяцев опережают нас в создании "абсолютного оружия". Я надеюсь, вы знаете, что такое "абсолютное оружие".

– Да. Межконтинентальная ракета, способная нести атомную или термоядерную бомбу. Скорость: в двенадцать или тринадцать раз выше скорости звука. Дальность: восемь тысяч километров. На нынешнем этапе развития науки отразить ее удар невозможно.

Мистер Смит надел очки и откинулся на спинку кресла.

– Именно. Это приблизительные характеристики нашего будущего "Атласа", который пока существует только на бумаге.

– Разве Конгресс не проголосовал за выделение миллиарда долларов только на финансирование этого проекта?

– Разумеется, но это не сокращает наших шести месяцев отставания.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Юбер холодно улыбнулся.

– Вы, – сказал он, – попросите меня съездить достать планы советской ракеты?

Мистер Смит остался невозмутимым.

– Вы угадали, старина. Это отставание может иметь слишком тяжелые последствия, чтобы не попытаться сократить его любой ценой.

Юбер затянулся, затем вынул трубку изо рта.

– Я полагаю, у вас есть план?

Мистер Смит ответил не сразу.

– Разумеется, – сказал он наконец, не переставая смотреть Юберу прямо в глаза. – Новая русская ракета, которая соответствует нашему будущему "Атласу", называется "Пурга", что означает "Буря". Испытательные лаборатории "Пурги" находятся в Сталинабаде, в Таджикистане, недалеко от Афганистана. Туда вы и отправитесь.

– В Сталинабад?

– Да.

– Каким образом?

– Вас отвезут на самолете до Балха, маленького городка на севере Афганистана. Вы пересечете границу пешком с помощью наших людей. На той стороне вас подберет грузовик, чтобы довезти до места назначения.

Широкая улыбка Юбера открыла его волчьи зубы.

– То есть, если я правильно понимаю, это детские игрушки?

Мистер Смит не воспринимал этот вид юмора. Он холодно ответил:

– Почти, но не будет лишним предостеречь вас против этой внешней легкости.

Юбер на мгновение спросил себя, не смеется ли тот над ним. Он не успел решить эту деликатную проблему, так как мистер Смит продолжил:

– Вы слышали о Луиджи Монтелеоне?

Юбер задумался:

– Специалист по ракетам из команды Вернера фон Брауна[1]?

– Совершенно верно. Вы знаете его историю?

– Я знаю, что он смотался на ту сторону год или два назад, так?

– Скоро два года. Луиджи Монтелеоне был очень крупным ученым...

– Он умер?

– Нет... Фон Браун считал его одним из лучших своих сотрудников, если не самым лучшим. Сейчас он находится в Сталинабаде, работает под руководством профессора Шкловского, знаменитого специалиста в радиоастрономии.

– Ну и что? – спросил Юбер, – вы хотите, чтобы я съездил попросить у Монтелеоне результаты работ группы профессора Шкловского?

Впервые с начала разговора мистер Смит улыбнулся. Очень легко.

– Совершенно верно.

Юбер язвительно рассмеялся.

– Очень смешно! И как, вы думаете, он меня примет?

– Я думаю, что он примет вас очень хорошо... По той простой причине, что уехал туда с нашего благословения.

Юбер подскочил:

– Что? Вы хотите сказать, что Монтелеоне уехал по вашему приказу?

Мистер Смит махнул жирной рукой и поправился:

– Ну не совсем но нашему приказу. На самом деле его обхаживал один из его кузенов, агент Центра[2], который, попытавшись уговорить его добром, перешел потом к шантажу и угрозам. Напуганный Монтелеоне рассказал об этом деле службе безопасности базы Хантсвилл, где он работал вместе с фон Брауном... Мы могли бы арестовать слишком предприимчивого кузена, но нам пришла в голову другая мысль. Нам был нужен наблюдатель у противника. Я попросил Монтелеоне сыграть эту роль. После долгих колебаний он согласился. Он держал нас в курсе всех переговоров, которые затем вел с Центром при посредничестве кузена. Я сам отобрал секретную информацию, которую он унес в качестве «приданого». Все прошло наилучшим образом.

Юбер живо заинтересовался:

– И с тех пор он вам регулярно поставлял информацию о работах русских?

Мистер Смит отрицательно покачал головой.

– Нет, Монтелеоне не давал о себе знать. Но, сохраняя молчание, он только выполнял мои приказы. Я сказал ему, что сам пришлю "курьера". Все детали будущего контакта были разработаны до его отъезда; он заучил их наизусть.

– Будем надеяться, что он их не забыл, – сказал Юбер с ноткой сарказма в голосе.

– Если бы я не думал, что ему можно доверять, я бы не стал так рисковать.

– Я прекрасно понимаю, но за два года измениться может любой. Может быть, этот парень вовсе не будет рад меня увидеть.

– Эта возможность предусмотрена инструкциями, которые будут вам переданы.

– Прекрасно.

– Повторяю вам: это исключительно важное дело. Мы не можем отстать от противника. К тому же, наша ракета "Атлас" не будет абсолютно неотразимой, потому что управляется по радару. На короткое время волны радара возможно сбить. Профессор Шкловский, специалист в радиоастрономии, изучает систему управления при помощи волн, излучаемых солнцем и звездами. Мы думаем, что он добился хороших результатов, и нужно, чтобы Монтелеоне дал нам эти материалы.

Юбер задумчиво смотрел на легкий голубой дымок, поднимающийся из трубки.

– Вы думаете, что они воспользовались "Пургой" при их последнем взрыве водородной бомбы?

Мистер Смит пожал плечами:

– Мы знаем только, что эта бомба взорвалась в стратосфере, но нам неизвестно, нес ли ее "Гром" или "Пурга".

– Что такое "Гром"?

– Ракета дальностью три тысячи километров, она уже стоит на вооружении; эквивалент нашего "Снарка". Многочисленные пусковые установки "Грома" уже установлены от севера до юга Центральной Европы и угрожают всем базам НАТО. Чтобы успокоить вас, я могу сказать, что вооружение "Снарком" наших войск, расквартированных там, идет полным ходом.

Юбер поморщился:

– Я не считаю, что это может успокоить. В один прекрасный день все эти ракеты стартуют сами по себе, и будет конец света.

Мистер Смит внимательно посмотрел на него.

– Если вы хотите этого избежать, старина, постарайтесь привезти нам планы "Пурги". Вы же знаете, что равновесие сил – самая надежная гарантия мира... В данный момент весы опасно склоняются в одну сторону.

– Хорошо! – сказал Юбер. – Я этим займусь.

Мистер Смит поправил на носу очки.

– В апреле, – сказал он, – все немецкие ученые – специалисты по ракетам, соберутся в Мюнхене на рабочую встречу, организованную НАТО. Я надеюсь, что к этому времени вы вернетесь с добычей.

– Когда я должен ехать?

– Через три недели. Я хочу, чтобы вы прошли стажировку в наших ракетных испытательных лабораториях в Хантсвилле, в Алабаме, чтобы освоиться в данной области. Вами займется сам директор лаборатории Вернер фон Браун. Нужно, чтобы вы достаточно разбирались, на случай, если Монтелеоне не сможет передать вам уже готовую работу.

Юбер встал, чтобы выбить пепел из трубки в хрустальную пепельницу, стоящую на столе.

– Как прикажете. А вы подумали, что я не так уж хорошо знаю русский? Это непростой язык. Я могу на нем читать, понимаю, но в том, что касается разговорной речи... скажем, что я лопочу.

– Я об этом подумал, – ответил мистер Смит, – это не имеет значения.

– Да?!

– Важно ваше великолепное знание немецкого.

Юбер поднял брови и сел, помахивая трубкой, чтобы остудить ее.

– Я не очень хорошо понимаю...

– Вы когда-нибудь слышали о шпетах?

– Никогда. Что это такое?

– Шпеты – это немецкие подданные, эмигрировавшие на Украину в восемнадцатом веке, в царствование Екатерины II. Идея заключалась в том, чтобы немцы научили чистоте и аккуратности в работе русских крестьян, но два народа не смешались. Шпеты и до сих пор сохранили свой язык и обычаи. В Сталинабаде существует колония шпетов. У нас есть среди них несколько агентов. После перехода границы вами займется шпет, и жить вы будете под видом шпета.

– Начинаю понимать.

– Итак, завтра вы отправляетесь в Хантсвилл. Фон Браун ждет вас. Одновременно продолжайте совершенствовать ваш русский, это будет полезно. Через две недели Говард передаст вам "Детальные инструкции" по вашему заданию. Перед отъездом мы встретимся с вами.

Юбер встал, понимая, что разговор закончен:

– Прекрасно. Надеюсь, все будет хорошо.

Мистер Смит тоже встал, чтобы проводить его до двери.

– Будьте уверены, мы сделаем все возможное, чтобы облегчить вашу задачу. Особо тщательно мы проработаем вопрос вашего возвращения.

Очень любезно с вашей стороны, – ответил Юбер с несколько иронической улыбкой. – Я буду вам благодарен.

Они пожали друг другу руки. Юбер вышел.

2

Пилот "бичкрафта" был неотесанным медведем и не открывал рта с самого взлета из Пешевара. Но Юбер не обижался. Если его спутник не был болтуном, то дело свое он, казалось, знал превосходно, а это было главным.

Ночь была темной, без луны, и густой слой облаков закрывал землю. Юбер немного жалел, что ему не пришлось увидеть грандиозной горной цепи Гиндукуш, но зато для их экспедиции погода была идеальной.

Юбер провел две очень интересные недели в обществе директора испытательных лабораторий Хантсвилла. Он узнал о ракетах почти все, что было доступно неспециалисту.

Потом он вернулся в Вашингтон и три дня работал в отделе ЦРУ, занимающемся материальным обеспечением миссий за границей. Человек, представленный ему под псевдонимом Эрнест, научил его особому акценту шпетов и нескольким устаревшим оборотам, еще используемым в их сфере.

Наконец майор Говард передал ему "Детальные инструкции" – документ в пятьдесят машинописных страниц.

В этом документе была скрупулезно проработана каждая деталь: характер и важность миссии; уже известная информация по ракете "Пурга"; специфические сведения, какие нужно добыть; псевдоним Юбера; его "легенда", то есть все, относящееся к новому персонажу, которого он должен будет изображать; псевдонимы тех, кто будет ему помогать; сведения о шпете, который встретит его на той стороне; данные о Монтелеоне; различные способы вступления в контакт с итальянским ученым; пароли; намеченный маршрут в Сталинабад; укрытия; возможности побега в случае ареста; способы передвижения и т.д...

Юберу пришлось заучить все это наизусть, поскольку он, конечно, не мог взять документ с собой. Когда он мог вспомнить все до малейшей запятой, он уничтожал листки.

Пилот, которого Юбер знал только под псевдонимом Вилли, убавил газ и слегка сдвинул штурвал. Самолет начал спускаться.

Юбер закричал, чтобы перекрыть шум мотора:

– Мы подлетаем?

Вилли что-то буркнул в знак согласия. Слой облаков быстро приближался. Юбер надеялся, что летчик имеет точные, а главное, достоверные сведения о высоте гор. Склоны Гиндукуша находились внизу, и простого возвышения в двести-триста метров могло оказаться достаточно, чтобы вызвать катастрофу.

Машина резко нырнула в облака. Юбер посмотрел направо и не увидел края крыла. Он взглянул на альтиметр: три тысячи футов, но стрелка все еще медленно ползла вниз. Полет сквозь слой облаков показался Юберу бесконечным. Вилли еще немного сдвинул штурвал, чтобы сохранить скорость спуска.

На двух тысячах футов самолет вышел из облаков. Юбер не сразу увидел землю. Когда же он ее заметил, она показалась ему жутко близкой. Дальше к северу горели огни. Балх?

Вилли немного прибавил скорость и свернул на запад. Несколько минут спустя на черном ковре земли появилась серебряная лента: несомненно, речка Балх, маленький приток Амударьи.

Пилот сделал новый поворот, на этот раз направо, к северу, вдоль течения реки. Почти тотчас впереди справа ночь прорезал луч света, погас, вспыхнул вновь...

Самолет пролетел над световым сигналом, развернулся в километре дальше. Пилот почти совсем убрал газ и начал спускаться. Юбер тщательно проверил ремни, крепко прижавшие его к сиденью. В ночной посадке всегда есть риск, а Юберу очень не хотелось, чтобы его приключение закончилось, не успев по-настоящему начаться.

Довольно сильные порывы ветра сотрясали самолет, который уже не удерживали моторы. Сигналы продолжались регулярно. Вилли включил посадочные огни. Стали видны детали рельефа почвы – невозделанная степь.

Самолет коснулся колесами земли, подскочил, шумно покатил по неровной почве и, наконец, остановился.

Юбер освободился от ремней безопасности и посмотрел на Вилли.

– Браво! – сказал он. – Вы отлично справились.

Летчик не ответил. Юбер подумал, что никогда не видел подобного медведя, но не успел углубиться в этот сюжет: к ним мчалась машина с включенными фарами.

Он открыл дверцу, спрыгнул на землю, несколько раз присел, чтобы размять затекшие ноги. Ночь была ледяной, но его прекрасно защищала одежда афганского погонщика верблюдов. Машина – американский джин – остановилась совсем рядом. Из нее вышел мужчина, остановившийся в десяти шагах; правая рука в кармане, вероятно, держит оружие. Юбер спросил:

– How old are you, Yakub?

– I shall be forty-four next month, Sahib[3].

– O'key.

Юбер прошел под ветром винта правого мотора к оставшейся открытой правой дверце. Вилли смотрел на него.

– Все нормально, – крикнул Юбер. – Спасибо, что доставили меня сюда. Счастливого возвращения.

Вилли кивнул и закрыл дверцу. Юбер быстро отошел, а пилот, не теряя времени, включил полный газ и начал взлет.

Юбер смотрел, как машина оторвалась от земли. Посадочные огни погасли, и скоро самолет исчез в ночи.

– Пойдемте, – сказал Якуб. – Не надо здесь оставаться.

Они сели в джип. Афганец закурил сигарету и предложил Юберу, но тот отказался. Машина тронулась с места и быстро укатила по неровной земле, усеянной камнями и пучками растительности. Якуб вел машину прекрасно, даже с некоторой небрежностью.

Шум делал разговор невозможным, да афганец и не выглядел болтуном. Юбер подумал о тех огромных трудностях, которые пришлось преодолеть специалистам ЦРУ, чтобы организовать его доставку к месту выполнения миссии. Пришлось связываться с большим количеством агентов вроде этого Якуба, давать им точные инструкции, устанавливать гонорары, обеспечивать секретность операции... Нелегкая работа!

Джип выехал на грунтовую дорогу, которая была немногим ровнее, чем степь, но Якуб увеличил скорость еще больше, и Юберу приходилось крепко цепляться за сиденье.

Юбер посмотрел на свои часы советского производства, которые ему выдали перед отлетом. Десять часов десять минут; воздушное путешествие длилось чуть больше трех с половиной часов. Вилли вернется на свою базу до рассвета, а число людей, знающих, чем он занимался этой ночью, можно пересчитать по пальцам одной руки.

Вместе с часами Юбер получил документы: удостоверение личности на имя Хайнца Крига, водительские права, вид на жительство, выданный шпету, немецкому подданному, разрешающий проживание в Красноводске и передвижение в границах Туркменской ССР, разрешение на поездку в Сталинабад по семейным делам, трудовую книжку, несколько фотографий и писем от друзей, старые театральные билеты и т.п. Пока все это находилось в маленьком пакете, зашитом под подкладкой его пальто из бараньей кожи.

Появились огни города. Через несколько секунд Якуб остановил джип и сказал:

– Пересядьте назад, я накрою вас мешками. При въезде в город есть пост.

– Подъезжаем к Балху?

– Да.

Юбер скользнул на пол и лег, свернувшись калачиком. Афганец принялся накрывать его старыми, ужасно вонючими мешками.

– Вы думаете, этого будет достаточно?

Якуб засмеялся:

– Я знаю, как отбить у них любопытство, – ответил он. – Доверьтесь мне.

Юбер был вынужден довериться.

Он позволил себя завалить, дышал, прикрываясь рукой, чтобы хоть как-то бороться с отвратительным запахом. Машина снова поехала.

Прошло несколько минут. Юбер думал, что не сможет долго выносить непрерывные удары об металлический пол, когда заскрипели тормоза. Якуб заговорил. Ему ответили другие голоса. Они говорили на местном языке, и Юбер ничего не понял. После нескольких взрывов смеха джип отъехал.

Юбер приподнял шкуры, чтобы схватить глоток свежего воздуха.

– Можете вернуться, – сказал Якуб, не оборачиваясь.

Юбер не заставил повторять дважды. Он занял место рядом с водителем и глубоко вздохнул.

– Что вы перевозили в этих мешках?

Якуб бросил на него удивленный взгляд:

– Баранину, а что?

– Просто так.

Они были в городе. В городе, который казался вымершим. Узкие пыльные улочки, грязные ветхие дома. Машина пересекла площадь, свернула на более широкую, чем остальные, улицу, сбавила ход, проехала в открытые ворота, висевшие на разъехавшихся петлях, остановилась в густой тени четырех тутовых деревьев, ветки которых опускались на глинобитную стену, совершенно обветшавшую.

Юбер вышел. Середину двора занимал круглый фонтан. Дом справа имел два этажа и был украшен балконами из кованого железа. С другой стороны стояло низкое строение – конюшня или гараж. Якуб выключил зажигание и вышел из машины. Закричали невидимые верблюды, в ответ залаяли собаки. Афганец взял Юбера за руку и повел к дому.

– Не будем здесь оставаться. Поскорее входите.

Они вошли в широкую дверь. Якуб запер замок, потом зажег фонарь. Они находились в облезлом коридоре с полом из стертых камней. В глубине коридора виднелась деревянная лестница, по обеим сторонам двери.

– Хотите есть или пить? – спросил Якуб.

– И то, и то.

Афганец провел Юбера на кухню, зажег керосиновую лампу, разжег огонь и поставил чай. Они поели холодной баранины и сыру, сделанного из верблюжьего молока. Юбер рассматривал афганца: высокий здоровяк с грубыми чертами и блестящим взглядом. Настоящий горец. Юбер подумал, что по происхождению он, наверняка, патан. У него была горная походка и благородные движения.

– Когда вы переправите меня через границу? – спросил Юбер.

– Следующей ночью. Мы пойдем с караваном.

– Будут другие люди?

– Да.

– Это не опасно?

– Нет.

– Вы знаете, что секретность должна быть строго соблюдена?

– Знаю. Будет.

Решительно, Якуб был не более разговорчив, чем Вилли. Согрелась вода, и афганец занялся приготовлением чая.

– Вы живете здесь один?

– Нет. С женой и двумя дочерьми.

– Слуги?

– Всего один. Спит в конюшне, во дворе.

Афганец говорил на очень правильном английском. Юбер спросил, где он его выучил.

– В молодости я служил англичанам в Пешаваре.

– Пешавар... Вы патан?

– Да. Я не люблю, когда мне задают вопросы.

– Простите.

Они молча выпили чай. Потом Якуб встал.

– Я покажу вам вашу комнату. Когда рассветет не показываетесь у окна.

Юбер пошел следом за ним. Они поднялись по лестнице, ступени которой ужасно скрипели. Якуб открыл дверь, осветил своим фонарем большую пустую комнату, показал на ковер, расстеленный в углу.

– Я знаю, что вы привыкли спать на более удобных постелях, но придется довольствоваться этим.

– Это прекрасно подойдет.

– Не зажигайте свет, это очень важно. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Якуб. И спасибо.

Афганец вышел и закрыл дверь. Юбер остался в темноте. Через секунду его глаза привыкли к ней, и он подошел к окну, просто защищенному решеткой, без всяких стекол.

Он посмотрел на двор с его фонтаном и тутовыми деревьями. Соседние дома были темными и тихими. Казалось, все спят. Он решил сделать то же самое и лег на ковер, который должен был служить ему постелью.

Юбер умел засыпать, когда хотел. Он прогнал из головы все мысли, расслабился и скоро провалился в восстанавливающий силы сон.

Как все, кто привык жить среди опасностей, как дикие животные, Юбер обладал шестым чувством, предупреждающим его о малейшей опасности. Он внезапно проснулся с чувством глухой тревоги, которое хорошо знал...

Он не шевелился, навострив слух, раздув ноздри. Никакого шума, никакого подозрительного запаха. Он открыл глаза. Бледный свет проникал через окно, отпечатывая на полу тени решетки. Дверь была по-прежнему закрыта.

Юбер сел, затаив дыхание, чтобы лучше слышать. Ему показалось, что он уловил шорох камешка под ногой. Это было во дворе... Он встал с кошачьей гибкостью и бесшумно подошел к окну.

Сначала он ничего не видел, потом его взгляд привык к темноте, и он заметил два силуэта, которые быстро скользили вдоль глинобитной стены в направлении конюшни.

Слуги, возвращающиеся с гулянки и боящиеся разбудить хозяев? Якуб сказал, что у него только один слуга. Юбер быстро моргнул, чтобы четче видеть. Может быть, слуга привел женщину?

Два силуэта вышли из тени забора и ясно выделялись на фоне более светлой стены конюшни. Вне всяких сомнений, это были двое мужчин в джеллабах и темных тюрбанах.

Зачем они сюда пришли? Друзья слуги? Не занимались ли они при его содействии каким-нибудь тайным делом?

Юбер смотрел, как они открывают одну из створок большой деревянной двери, и сделал вывод, что ночные визитеры не только боятся разбудить хозяев дома, но и не хотят привлечь внимание того, кто должен спать в конюшне.

Это становилось серьезным. Возможно, присутствие в доме Юбера не имело никакой связи с действиями двух неизвестных, но уверенным быть нельзя. "Если сомневаешься – воздержись", говорит пословица, но Юбер с ней не согласен. Он больше верил в немедленные действия.

Он повернулся спиной к окну, дошел до двери, открыл ее и оказался в коридоре, сожалея, что не знает, где спит Якуб. Единственным способом было позвать его. Будучи настоящим патаном, он должен спать вполглаза.

– Якуб... Якуб...

Юбер звал очень тихо, чтобы его не услышали на улице. Прошло секунд десять, потом открылась одна из дверей, скрипнула доска пола.

– Не зажигайте свет! – сказал Юбер.

– Что случилось?

Юбер направился на голос, держась за стену. Неожиданно он увидел афганца совсем рядом.

– Я слышал во дворе шум, – объяснил он. – Только что в конюшню вошли двое мужчин.

– Надо посмотреть, – сказал Якуб шепотом.

– Я иду с вами. Их двое.

– Там Гол.

– Кто такой Гол?

– Мой слуга.

– Если они нападут на него, то скрутят раньше, чем мы подойдем.

– Хорошо, идите со мной. Секунду, я возьму оружие.

Он мгновенно исчез в темноте. Юбер слышал, как он роется в каком-то сундуке, потом он вернулся. Афганец вложил ему в руку револьвер.

– Барабан полный?

– Да, вам только опустить предохранитель. Пошли.

Вдруг из темноты прозвучал женский голос. Якуб коротко ответил на своем языке. Женщина замолчала. Юбер взял Я куба за куртку, чтобы не потерять его во мраке. Они спустились по скрипучей лестнице. Якуб прошептал:

– Зайдем сзади.

Они вышли через кухню в сад, где шелестели пальмы. Юбер отпустил Якуба; снаружи было достаточно светло.

Они подошли к низкой двери в боковой стене конюшни. Якуб приложил к ней ухо, потом с тысячей предосторожностей открыл ее, провел Юбера следом за собой и закрыл дверь. Юбер вновь взялся за полу куртки афганца. Они стали тихо продвигаться в темноте. Сено на полу заглушало их шаги.

Якуб тихо открыл другую дверь, и их взглядам открылось странное зрелище. Позади полдюжины спящих верблюдов двое мужчин занимались третьим, видимо, Голом, слугой Якуба. Один из них направил луч карманного фонарика на перепуганное лицо слуги, а второй приставил к горлу несчастного острие кинжала.

Тот, кто держал кинжал, говорил приглушенным голосом, и Юбер догадался, что он ведет допрос. Якуб прислушался. Он, несомненно, хотел знать, в чем дело, прежде чем вмешиваться. Наконец, когда слуга начал говорить, Якуб потянул Юбера за рукав, давая понять, что им пора вступить в игру.

Они отошли друг от друга на несколько шагов и двинулись вперед. Человек с кинжалом казался недовольным ответом слуги. Он повысил голос. Гол закричал. Его мучитель быстро зажал ему рот свободной рукой. Из горла бедняги потекла струйка крови.

Якуб громко крикнул. Юбер не понял слов, но догадался, что афганец должен был сказать: "Руки вверх!" или что-то вроде этого. В любом случае эффект был значительным. Двое неизвестных вздрогнули, как от удара электрического тока, и повернулись лицом к вошедшим. Луч света ударил Юбера прямо в лицо. Якуб закричал:

– Пригнитесь!

Юбер сделал это инстинктивно. Нож просвистел над его головой и воткнулся в стену. Грохнул выстрел. Человек с фонарем покатился по полу. Якуб включил свой фонарь, осветил человека с кинжалом, теперь безоружного, и произнес несколько слов. Замерев, человек медленно поднял руки вверх.

Юбер быстро зашел ему за спину и обыскал.

– Ни в руках, ни в карманах ничего нет, – сообщил он.

Он бросил взгляд на того, кого убил Якуб. Пуля угодила ему в лицо. Зрелище было ужасным.

Слуга поднялся на ноги. Рана на шее была неопасна: простой укол. Он бросился к своему хозяину и стал говорить очень быстро, с большим возбуждением, указывая пальцем на своего мучителя.

Когда он закончил, Якуб перевел для Юбера:

– Они видели, как мы приехали этой ночью, и хотели узнать, кто вы.

Юбер поморщился. Начало было плохим.

– Кто они?

Якуб с презрением плюнул на пол.

– Люди, которые служат тому, кто больше платит. В зависимости от того, что они бы узнали, они предложили бы информацию тем, кого она интересует.

Проблеск надежды.

– Якуб, вы уверены, что они не работают на какую-нибудь организацию?

– Уверен. Я их знаю. Они раза два или три пытались продать информацию мне. Я их всегда прогонял.

– Вы считаете, что они пришли сюда по своей собственной инициативе, что их никто не посылал?

– Готов дать руку на отсечение.

– Я очень хочу вам верить, но думаю, что мы могли бы его допросить.

Якуб не колебался ни секунды. Он отдал приказ слуге, тот взял веревки, валявшиеся на ящике для сена, и сразу же стал связывать пленного. Потом Якуб заговорил вновь. Гол вытащил кинжал, застрявший в стене, вернулся к неизвестному и пинком свалил его на землю.

Человек был смелым. Гол сел на него верхом, угрожая кинжалом, а он даже не моргнул. Но слуга зажал ему рот левой рукой и быстрым движением выколол глаз.

Юбер был ошарашен. Из глазницы потекла кровь. Человек извивался, как сумасшедший, под слугой, крепко державшим его и по-прежнему не дававшим закричать. Подошел Якуб, невозмутимый и жестокий. Он заговорил. Юбер догадался, что он предлагает пленному рассказать, кто его послал, иначе Гол выколет ему другой глаз.

По знаку хозяина слуга снял свою руку со рта человека. Тот громко застонал, но Якуб повысил голос, и тогда человек стал быстро говорить.

Когда он замолчал, переводя дыхание, Якуб сказал Юберу:

– Все так, как я и думал. Он увидел, что вы приехали и учуял хорошее дело. Он хотел знать, кто вы.

Юбер поверил. Он довольно часто принимал участие в допросах такого рода и узнал искренний тон голоса перепуганного человека. Он мягко заметил:

– Хорошо. Но теперь надо сделать так, чтобы он не смог нам вредить. Мы не можем позволить себе отпустить его.

– Об этом не может быть и речи.

Приказ Голу – и проблема была решена. Длинное лезвие кинжала вонзилось в грудь человека и достигло сердца прежде, чем тот понял, что с ним происходит. Ужасный хрип... Конец.

Якуб повернулся к Юберу.

– Возвращайтесь спать. Я и Гол перенесем тело подальше. В Балхе смерть этих двух шакалов никого не удивит. Просто чудо, что это не произошло раньше... Рука Аллаха привела их сюда в эту ночь.

– Инх Аллах, – сказал Юбер.

Он сам тщательно обыскал одежду убитых, но не нашел ничего интересного. После этого он пошел досыпать.

Неожиданно в коридоре второго этажа перед ним возникла женщина и что-то спросила, но он не понял. Женщина приняла его за Якуба. Она убежала с громкими криками, когда заметила свою ошибку.

Юбер без особого труда вернулся в свою комнату, снова лег на ковер, служивший ему постелью, и скоро заснул.