Глава 9

Гиббонс стоял в нерешительности и смотрел на огромное грузовое судно, что угрожающе вздыбилось над молом, – его крапчатый серо-зеленый корпус точь-в-точь походил на шкуру динозавра. Что, черт подери, можно здесь выяснить? Никакой веской причины идти сюда, в доки, не находилось, но Тоцци настоял на своем. Частицы ткани, прилипшие к вельветовым штанам убитого юноши, принадлежали новому виду синтетических покрытий, которые использовались только в «хондах» и «ниссанах» этого года выпуска. Ну так что? «Вот пойди туда и проверь», – твердил Тоцци. «Импорт автомобилей из Азии», куда поступают все японские машины, распространяемые в этом регионе, – так что пойди и проверь. Проверить что? «Не знаю, – отвечал Тоцци, пожимая плечами, с дурацкой эмигрантской ухмылочкой, – походи, оглядись, открой пару багажников, может, что-нибудь обнаружишь». Гиббонс нахмурился и покачал головой. Что тут можно обнаружить, кроме машин? Зануда этот Тоцци.

Грузовое судно неуклюже развернулось и стало выходить в залив – несколько катеров тянули его на буксире. Оно было до того массивное и неповоротливое, что казалось, будто это причал отплывает в сторону. Гиббонс наблюдал все это сквозь ограду из колючей проволоки, окружавшую обширный, попросту нескончаемый участок, где стояли друг к другу впритык новехонькие импортные машины, только что сгруженные с борта японского корабля. Он поглядел на корму судна, по которой перпендикулярно череде японских иероглифов шла надпись ХОНДА. Гиббонс окинул взглядом длинные ряды «хонд». Детки-Годзиллы, вылезшие из животика большой мамы-сан. Гиббонс вынул платок и высморкался. Ну вот, я здесь, подумал он про себя. Можно пойти и проверить. Доволен, Тоцци?

Он сунул руки в карманы черного дождевика и направился к посту охраны, расположенному у входа на участок. Охранник, молодой чернокожий парнишка в форме, похожей на полицейскую, сверлил Гиббонса злобным взглядом с тех самых пор, как тот вышел из машины. Когда Гиббонс приблизился к будке, парнишка надел зеркальные солнцезащитные очки. Гиббонс хихикнул и покачал головой.

– Сюда нельзя, сэр, – завопил охранник, не дожидаясь, пока Гиббонс подойдет. – Это служебный вход.

Гиббонс кивнул, но не замедлил шага.

– Говорят же вам: сюда нельзя, – еще пуще завопил охранник.

Гиббонс невозмутимо продолжал идти прямо к будке. Угрожающим жестом парнишка потянулся к кобуре, но клапан никак не расстегивался. Быстро же ты выпалишь, умник, с задраенной кобурой.

– Кто тут управляющий? – спросил Гиббонс.

– Здесь машины не продаются. Сюда нельзя.

Сделав каменное лицо, Гиббонс уставился на зеркальные стекла. Два злобных ацтекских божка отразились в них.

– Я не собираюсь покупать машину. Пойди к телефону и позвони дежурному.

– Извините, сэр, но сюда...

– Перестань орать, как сержант на учениях. Я не глухой. Позвони управляющему и скажи, что его хочет видеть агент ФБР.

Лицо паренька застыло. Ноздри раздулись, очки подскочили на переносице. Он явно не верил.

Гиббонс вынул удостоверение и показал парню.

– Тебе от этого легче?

Тот долго не сводил глаз с кусочка картона.

– Послушай, умник, ведь это не журнал с картинками.

– Что вы сказали?

– Ничего. – Гиббонс прошел в полосатые, желтые с черным ворота.

– Эй вы, вернитесь! Я сказал: сюда нельзя! – Он выскочил из будки, но Гиббонс круто, всем корпусом развернулся, угрожающе сунув руки в карманы пиджака. Парень все держался за кобуру. Мог бы с таким же успехом подержаться за что-нибудь другое.

– Не суетись, детка. Я скажу твоему боссу, что ты стоял насмерть. Как в Аламо.

– Где-где?

Гиббонс скорчил рожу и в раздражении отвернулся. Всякий дурак знает, что такое Аламо. А не знает, так не худо бы узнать.

Парень бросился обратно в будку; явно озабоченный тем, чтобы дозвониться до босса, пока тот сам не обнаружил, как чужак разгуливает по территории. Гиббонс направился к бетонному бункеру, стоящему вдалеке, у самой воды. От ворот до бункера было где-то с четверть мили. Двигаясь по дорожке, он заметил телекамеры местного слежения, установленные на фонарных столбах. Кто бы там, в бункере, ни сидел, они уже знают о приходе Гиббонса.

Тут кто-то выскочил из бункера и ринулся стремглав ему навстречу. Через некоторое время Гиббонс разглядел, что это был толстенный парень с короткой дешевой сигарой во рту, и он несся огромными Прыжками. Бег у него был странный. Он словно пытался обогнуть свое необъятное пузо, но оно, проклятое, не уходило с дороги. Вряд ли этому типу часто приходилось бегать.

– Эй, эй, эй, что здесь происходит, что происходит? Что это ты тут делаешь, приятель?

Парень совсем запыхался и тяжело дышал, зажав в зубах свою вонючую сигарку. Он расстегнул «молнию» на зеленой байковой куртке и вывалил гиппопотамий живот. Пуговки на коричневой фланелевой рубашке в клеточку еле держались под колоссальным напором. Вот чучело огородное. Чей-то он, наверное, шурин, вот его сюда и пристроили за здорово живешь. Только так иные ребята и достают работенку не бей лежачего и наедают такие вот животы.

Не говоря ни слова, Гиббонс вынул удостоверение. Парень, моргая, уставился на бумажку. Он держался за живот, как за надувной мяч, массируя его растопыренными пальцами, и все моргал и моргал на удостоверение.

– "К. Гибсон, специальный агент", – прочел толстяк вслух. – Что значит «К.»? – спросил он.

Гиббонс сверкнул на него глазами.

– Не Гибсон, а Гиббонс, и насчет К. не твоя забота. – Придурок.

– Ладно, ладно, ладно. – Толстяк опять неистово заморгал. – Так чем я могу вам помочь, мистер Гибсон? Чем могу помочь?

Гиббонс прикрыл глаза. Ну что с ним спорить.

– Я хотел бы произвести здесь осмотр.

– О-ох. – Парень надолго замолк. – Осмотр для чего?

Гиббонс воззрился на него. Оба опять замолчали.

– Я не вправе это разглашать, мистер?..

– Джанелла. Джо, зовите меня просто Джо. – Он улыбнулся, потер живот. Когда он улыбался, глаза совсем заплывали жиром. – Ищете что-нибудь, а? А что вы ищете? Джимми Хоффа?

– Тебе известно, где он?

– Нет-нет, конечно нет. Я пошутил. Знаете, просто пошутил. – Джо явно нервничал.

– Послушай, Джо, давай-ка поговорим начистоту, ладно? Я работаю в ФБР, ты – нет. Итак, ты в невыгодном положении, и, если ты не уберешься отсюда и не дашь мне спокойно делать мое дело, я могу тебя обвинить в том, что ты препятствуешь правосудию, и арестовать как предполагаемого сообщника по делу, которое я расследую и о котором, как я уже тебе сообщил, рассказать ничего не могу. Так что не морочь мне голову, или тебе, дружок, не поздоровится. Ты меня понял?

Джо закивал, как китайский болванчик, затряс плечами и головой, повторяя без устали:

– Угу-угу-угу-угу-угу...

Гиббонс с удовольствием дал бы ему в глаз; он понял, что жирный жлоб просто тянет время.

– Знаете, мистер Гибсон: я не сомневаюсь, что вы тот, за кого себя выдаете. Но предположим, что это не так. То есть я думаю: а вдруг вы шпион автомобильной корпорации? Я имею в виду те компании, которые всю дорогу подрывают конкуренцию. Норовят испортить тормоза, насыпать сахару в бак для бензина, чтобы клапаны склеились. Вы понимаете, о чем я?

Гиббонс хотел было расправиться с парнем по-свойски, но передумал. Они могут возбудить дело против Бюро, и все улики, которые могут здесь обнаружить, пойдут псу под хвост. О, где те добрые старые времена, когда Дж. Эдгар заправлял делами и закон не вставал на пути справедливости! Гиббонс прикусил язык, потянулся за бумажником и вытащил оттуда визитную карточку.

– Вот. Позвони по этому телефону. Это Манхэттенский оперативный отдел. – Гиббонс показал на Международный торговый центр, что высился над горизонтом. Джо выглядел так, словно ему срочно требовался окулист. – Пусть там подтвердят, кто я такой.

Джо взял карточку и, моргая, уставился на нее.

– Ну, шевелись, – приказал Гиббонс. – Иди звони. Я подожду здесь. Да побыстрее.

Джо снова кивнул, как китайский болванчик.

– Да-да, конечно-конечно. Я позвоню. И тут же вернусь. Минуточку, мистер Гибсон. – Пританцовывая, он развернулся и направился обратно к бункеру, по дороге изучая карточку.

Гиббонс потер затылок и оглянулся на будку охранника. Головы парня не было видно – только ноги, поставленные на невысокий порожек. Наверное, бедняга задремал. Просто маршал Диллон, ни дать ни взять. Гиббонс посмотрел на дорогу и увидел, как Надувной Мячик пыхтит и задыхается, силясь преодолеть четверть мили, то припускаясь бегом, то переходя на шаг, то снова принимаясь бежать, то опять сникая. Гиббонс поднял глаза на видеокамеру, что висела на столбе прямо напротив него. Следует поторопиться.

Гиббонс сунул руку в карман брюк и вытащил связку ключей на кольце – универсальные отмычки, которые он захватил из оперативного отдела. Затем направился к ближайшему ряду автомобилей, «аккордов» с четырьмя дверцами, и быстро отыскал в связке ключ от «хонды». Оглянулся на ноги охранника в будке и на удаляющегося толстяка. Быстро повернул ключ в багажнике темно-бордового седана, зная, что времени у него в обрез. Через минуту Надувной Мячик уже будет в бункере. Гиббонс представил себе, как он падает в скрипучее кресло у захламленного металлического стола, снимает трубку и набирает номер, затем бросает взгляд прямо перед собой, на черно-белый монитор, и видит, как хренов федерал роется в багажниках.

Гиббонс нажал на ключ, и багажник наконец открылся. Гиббонс быстро все осмотрел, приподнял коврик, посмотрел под запасной покрышкой, с шумом захлопнул багажник и перешел к следующей машине, дымчато-серой. Гиббонс знал, что проводит незаконный обыск, но ему было плевать. Доставать ордер – такая волокита: пока ты наконец найдешь судью, который тебе его подпишет, в девяти случаях из десяти того, что ты ищешь, уже не будет в наличии или же расследование пойдет по другому курсу. Гиббонс предпочитал сразу брать быка за рога.

– Дерьмо. – Багажник дымчато-серого «аккорда» был тоже пуст. Гиббонс пропустил несколько машин и решил попробовать серебристые. Джо еще не добрался до бункера. Сейчас он шел быстрым шагом, стараясь не сбавлять темпа. Гиббонс так и видел на мониторах себя самого, заснятого с разных точек зрения. Надо было, наверное, все же взять ордер.

Он с шумом распахнул багажник и сощурился, разглядев свернутое байковое одеяло и жатый пластиковый мешок. Мешок был доверху чем-то набит. Быстро сунув туда руку, Гиббонс выудил алюминиевую фольгу, пластиковую упаковку, кусок целлофана и две пустые банки из-под кока-колы. Сперва он не заметил ничего необычного – банки как банки, красные с белым. Но, повернув банку, увидел надпись мелким шрифтом. То были японские иероглифы.

Гиббонс пожевал губами. Может быть, рабочие на японских автомобильных заводах не такие паиньки, какими их показывают по телевизору. Может, и они, как люди во всем мире, занимаются нюхачеством, но только делают это в багажниках новых машин.

Но тут он заметил кое-что еще. Белый пластиковый шланг был просунут между стенкой и дном багажника. Он ни к чему не был прикреплен, и предназначение его оставалось неясным. Приглядевшись, Гиббонс увидел, что конец шланга сильно изжеван. Гиббонс схватился за шланг и протолкнул его. Шланг ходил совершенно свободно. Гиббонс прикрыл багажник, заглянул в заднее стекло и снова пошевелил шланг. Как он и предполагал, конец шланга был просунут в щель между задним сиденьем и стенкой.

Гиббонс подошел к месту водителя и через стекло взглянул на щиток. Переключатель кондиционера стоял на отметке «свежий воздух». Он заглянул в окошко соседней машины и увидел, что там переключатель стоит на «рециркуляции». Вентиляция в серебристых машинах, видимо, оставалась включенной – свежий воздух мог поступать в салон, а оттуда в пластиковый шланг. Все выглядело так, словно кто-то жил в этом багажнике. Неужто в Японии так высока квартирная плата?

Гиббонс вернулся к багажнику, выдернул шланг, намотал его на кулак и сунул в карман плаща. Затем вытащил одну банку из-под кока-колы, обернув ее фольгой, чтобы сохранить возможные отпечатки пальцев, и положил в другой карман. Потом закрыл багажник, спрятал ключи обратно в карман брюк и вернулся в проход дожидаться Джо, задаваясь вопросом, видел ли на мониторе тот толстый осел, как агент ковырялся в багажнике той машины.

Джо в бункере задыхался, со свистом ловил воздух, показывая на карточку, зажатую в руке.

– Фэ... бэ... эр.., – прохрипел он наконец. – Господи Иисусе...

Джон Д'Урсо, присев на краешек захламленного металлического стола, поглаживал на затылке свою седую, стального цвета шевелюру и смотрел вверх, на мониторы. Их было восемь, два ряда по четыре, и на каждом мелькали машины, машины и снова машины. В каждом, кроме второго справа в верхнем ряду. Этот монитор был направлен на не в меру любопытного старпера в безобразном плаще – однобортном, черном, и этот хмырь как раз рассовывал по карманам шланг и какую-то жестянку.

Д'Урсо поглядел на тощего якудза в мерзкой полосатой курточке, который стоял, прислонившись к стене. Он тоже глядел на монитор. И уже вытащил револьвер.

– Не торопись, братец, не надо, – сказал Д'Урсо молодому якудза, помахав рукой у него перед глазами и жестом велев оставаться на месте. Якудза сощурил глаза до совершенно неразличимых щелочек и уставился на него, сжимая револьвер обеими руками. – Ладно-ладно. Убери пушку. – Д'Урсо сделал вид, что прячет пистолет под пиджак. Парень нехотя убрал оружие. Якудза не любили подчиняться приказам Д'Урсо.

– Мистер Д'Урсо, тот мужик говорит, что он из ФБР. Господи Иисусе, что же нам делать, мистер Д'Урсо? – Джо все никак не мог отдышаться, струйки пота стекали у него по лицу.

– И ты тоже успокойся, ладно? – Д'Урсо потянулся к монитору и повернул рукоятку. Аппарат загудел, изображение на мониторе посерело и расплылось – плащ Гиббонса заполнил весь экран. Д'Урсо снова повернул рычаг и направил камеру на голову Гиббонса. Тот как раз выпрямился и посмотрел прямо в объектив.

– Вот спасибо, – с улыбкой произнес Д'Урсо. Он взглянул на видеомагнитофон «Панасоник», стоящий на полочке над мониторами, и поправил галстук, следя за тем, как по индикатору бегут голубые цифры.

– Он дал мне вот это, мистер Д'Урсо. – Джо показал визитную карточку. – Сказал, чтобы я позвонил к нему в офис – чтобы проверить, кто он такой. Что мне делать, мистер Д'Урсо?

Якудза направился к двери. И вновь выудил чертову пушку.

– Эй ты, а ну-ка сядь – что тебе сказано? – Д'Урсо покачал головой и шепнул Джо: – Господи ты Боже мой, хоть на цепь сажай этих проклятых гадов.

Якудза встал у стены на то же место и стал глядеть на мониторы, сложив руки на груди. Рукоятка пистолета торчала у него из-под мышки.

– Успокойся, Джо, не то тебе снова станет плохо с сердцем. – Пот лился с Джо в три ручья, лицо было красное, как спелый помидор.

Д'Урсо ковырял ногтем в зубах, обдумывая ситуацию. ФБР, вот как? Интересно, что этот тип знает? Может быть, ничего. А может быть, многое. Было бы отлично, однако, если бы он докопался до рабов. Может быть, стоило бы подстроить так, чтобы Антонелли и Хамабути погорели на этом. Убрать конкурентов и расчистить себе дорогу. Зависит от того, зачем этот тип сюда заявился. Ладно, подождем – узнаем.

– Слушай меня, Джо. Возьми телефон и позвони, как он тебе сказал. – Д'Урсо показал на Гиббонса на мониторе. – Если этот тип узнает, что ты не позвонил, то заподозрит неладное и вернется обратно. Позвони туда и хорошенько нажалуйся, заведись на полную катушку. Напирай на гражданские права. Ты понимаешь? А когда позвонишь, вернись туда и посодействуй ему. Да будь полюбезнее. Но если он захочет осмотреть машины изнутри, скажи, что у тебя нет ключей и сегодня негде достать. Объясни все вежливо, пригласи зайти завтра. Скажи, что завтра он сможет осмотреть все что угодно. Ясно? Теперь иди звони.

Джо вытер лицо рукавом и снял трубку. Пока он набирал номер, Д'Урсо взял карточку и прочитал имя.

– Мистер К. Гиббонс, да? – Он взглянул на монитор и увидел, как старикан вертит головой в разные стороны. – Что же вам надо, мистер Гиббонс? Что вам надо?

Джо уже дозвонился и вовсю жаловался на то, что какой-то тип нахамил ему, назвавшись агентом ФБР. Так вот, хотелось бы знать, в самом деле ли этот парень «Гибсон» – агент, и какого черта он тут шляется, и что все это вообще значит. Д'Урсо ухмыльнулся и ободряюще кивнул. У Джо получалось вполне убедительно.

Д'Урсо снова взглянул на видеомагнитофон, затем перевел глаза на якудза – проверить, не рыпается ли тот. Парень стоял, не шевелясь, но рукоятка пистолета все еще торчала у него под мышкой. В полутьме металл блестел, как голова змеи. Д'Урсо поднял глаза, посмотрел на Гиббонса, который как раз хрустнул суставами пальцев, и пригладил волосы на затылке. Он обдумывал ситуацию со всех сторон, напряженно обдумывал.

Глава 10

У Д'Урсо был просторный кабинет, но Нагаи там не хватало воздуха. Он зажег сигарету, сделал пару затяжек и загасил ее в пепельнице из красного венецианского стекла, стоявшей на кофейном столике хромированной стали с дымчатой столешницей. К горлу подступала тошнота. Кой черт попутал Д'Урсо? Как он мог допустить такое? Агент ФБР проник сюда, на территорию, а Д'Урсо позволил ему уйти! При одной мысли об этом Нагаи ощущал болезненный спазм в желудке. Хамабути не станет обвинять Д'Урсо – Хамабути обвинит его, Нагаи. Тот парень был тут, он все видел, и Хамабути, наверное, уже знает. Нагаи судорожно вздохнул, подавляя позыв к рвоте. От проклятой вони с нижнего этажа сделалось еще хуже. Снизу доносился скрежет конвейера, и Нагаи живо представлял себе, как продвигаются по цехам тысячи липких тушек. Куриное дерьмо в клетках, куриная кровь и потроха – всюду, куда ни глянь. Нагаи опять стало дурно. Он сложил руки на груди, ущипнул себя за нос и сидел тихо-тихо, не шевелясь, глядя прямо перед собою на экран телевизора, где тот человек в черном плаще снова и снова взламывал багажники автомобилей. Нагаи уже в третий раз просматривал запись. О чем думал этот чертов Д'Урсо, позволив мужику уйти? Так-то он собирается вести дела в будущем, когда они станут работать самостоятельно? Черта с два они станут!

Д'Урсо сидел слева от него на сером бархатном диване, положив ногу на ногу и охватив колено сплетенными пальцами. Франчоне пристроился на подлокотнике, нагнувшись к свояку. Казалось, они смотрят хренов фильм и то, что творится на экране, ни чуточки их не касается. И что теперь делать с этой дурацкой пленкой? Тот паренек был готов разобраться на месте, но Д'Урсо остановил его. Поганый кретин. Лучше бы парень его не послушался. Лучше бы он убил этого фэбээрщика. Но Хамабути не станет обвинять паренька, которого послал ко мне, не станет обвинять и людей Антонелли. Нет, он возложит всю вину на меня – и будут неприятности. Чтоб им всем провалиться.

Нагаи взглянул на Д'Урсо. Тот был совершенно невозмутим. Какого хрена он так себя ведет? Агент ФБР на экране почесал в затылке и выпрямился, потом посмотрел прямо в камеру, и его безобразное лицо сморщилось. Будь он проклят. Он уже должен бы быть мертв. Мертв.

– Его зовут К. Гиббонс, – сказал Д'Урсо. – Так на визитке значится. – Д'Урсо показал визитную карточку, ту, что агент ФБР вручил Джо.

Нагаи взглянул на карточку, потом поднял глаза на Д'Урсо.

– До сих пор не могу понять, почему вы его не убили. У вас была такая возможность. Мой человек был готов это сделать. Почему вы остановили его? – Нагаи хотелось кричать на Д'Урсо, но просто не было сил.

– Нагаи, я пытался тебе объяснить, но ты и слушать не хочешь. У меня возникла дурацкая мысль, что мы можем подставить Антонелли, сделать так, что ФБР заметет его вместе со всеми рабами, и у нас, когда мы начнем, не будет конкуренции. Однако же потом я поразмыслил над этим. Ничего не выгорит. Я сам слишком замешан. На меня выйдут раньше, чем на Антонелли. Мысль вообще-то неплохая, но она не сработает.

– Так что ж мы тут сидим и смотрим телевизор? – Нагаи махнул рукой в сторону двадцатипятидюймового «Сони». – Надо найти мужика и убрать его, пока он не заговорил.

Франчоне забулькал, как неисправная батарея, плечи его затряслись.

– Ну, Нагаи, не знаю, как у вас в Японии, но тут ты не можешь стрелять федеральных агентов просто так, за здорово живешь. Стрелять копов нехорошо. Копы очень переживают, если кого-то из них пристрелят. И начинают закручивать гайки.

Мистер Всезнайка. Панк-недоумок.

– Я бы с радостью пристрелил тебя, панк. Мы не побоимся пристрелить копа, – пробормотал Нагаи по-японски.

Д'Урсо поставил ноги на пол и наклонился вперед, подняв ладони.

– Я знаю, Нагаи, ты сходишь с ума, но послушай меня. Мы бы все равно не могли прикончить этого мужика здесь.

– Почему?

– Думаешь, в конторе, где тот мужик служит, не знают, куда он пошел? Не явись он на работу денек-другой, они бы стали его искать и вышли бы на склад автомобилей. Вот тогда бы мы по-настоящему влипли.

– Мы и так влипли достаточно! Говорю тебе: было бы проще убрать его сразу. А если бы кто-нибудь пришел его искать, жирный осел Джо мог бы сказать, что, дескать, наш друг Гиббонс приходил сюда, но ушел. Все просто. – Нагаи чувствовал, как щеки его пылают.

– Ты не знаешь, Нагаи, что это за парни. Ты полагаешь, что ФБР отстанет от нас только потому, что какой-нибудь жирный жлоб скажет, что их человек тут был, но ушел? Маловероятно. – Д'Урсо улыбался. Чему, будь оно все проклято?

В животе у Нагаи начались спазмы. ФБР докопается до работорговли, и Хамабути обвинит его. Д'Урсо все заливает и заливает, как чудесно им будет работать вместе, но ведь ничего еще не утряслось. Они не смогут защитить его от Хамабути. Они должны наладить все так, чтобы комар носа не подточил, а потом уже воевать с боссами. До того как вступать в игру, Нагаи хотел, чтобы ему представилась возможность выкрасть детей из Японии. К горлу опять подступила тошнота. Теперь он никогда не увидит своих детей. Хамабути об этом позаботится. В памяти всплыла фотография Хацу, Кэндзи и малышки. Этот снимок Нагаи всегда носил в бумажнике. Нет... Он не может этого допустить... если хоть что-нибудь от него зависит.

Откинувшись на спинку дивана, Д'Урсо развел руками.

– Послушай, Нагаи, я вижу, как тебе плохо, но надо из этого как-то выпутываться.

– Я не понимаю тебя. Ты даже не волнуешься.

– Да нет, я волнуюсь, конечно, но не стоит преувеличивать. Ты вообразил себе, что тот мужик Гиббонс знает все о рабах. Но что у него есть? Кусок шланга и жестянка из-под кока-колы. И что? Ничего. Я и в самом деле думаю, что нам пока волноваться нечего. Вот если он вернется, и станет задавать вопросы, и показывать пальцем... ну, тогда придется что-нибудь сообразить. – Он посмотрел на шурина. – Сообразим ведь, а, Бобби?

Франчоне хихикнул, закатив глаза.

– Не волнуйся, Нагаи. Я позабочусь об этом мужике Гиббонсе, когда придет момент.

Нагаи вытаращил глаза.

– Он? – прохрипел японец, показывая на шурина-недоумка. – Ты, наверное, шутишь, а?

Франчоне развернулся к нему и завопил:

– Послушай-ка, Нагаи, а ты не подумал, какого черта тот федерал вообще сунулся в доки? Тебе не пришло в голову, что их навел тот «фольксваген», который они выудили из реки? Наверняка именно это дело они и расследуют. Если бы вы с Мишмашем сбагрили жмуриков как положено, мы бы не сидели сейчас в таком дерьме. Может, как раз ты виноват, что этот мужик Гиббонс сует свой нос куда не следует.

– Ладно, может, ты и прав. Может, это моя вина. – Нагаи встал и вытащил кассету из видеомагнитофона. – Если это моя вина, то я и должен исправить положение. Как сам сочту нужным. Дело чести. – Он ткнул кассету прямо в лицо Франчоне, словно то был нож.

– Эй, Нагаи, подожди, сядь-ка на место, – сказал Д'Урсо. – Мы все уладим. Не надо...

– Нет-нет-нет. Я сам обо всем позабочусь. – Он направился к двери, зажав кассету в руках.

Шурин-недоумок пытался было задержать его, но Нагаи отшвырнул панка и пошел дальше. Тошнота прошла. Зато ужасно болела голова. Придет время – и Масиро позаботится об этом шурине тоже. Д'Урсо ничего и не заподозрит.

Франчоне заорал ему вслед:

– Оставь кассету. Ты слышишь, Нагаи, мать твою растак? Тебе говорят.

– Нагаи, – позвал Д'Урсо. – Вернись и сядь на место. Поговорим как разумные люди.

Нагаи замедлил шаг и услышал голос Франчоне.

– Пусть идет, Джон, – говорил панк. – Как, интересно, он умудрится найти этого мужика Гиббонса? Позвонит в ФБР и спросит адрес? Хренов кретин.

Под язвительный смешок Франчоне Нагаи направился к лестнице. Ублюдок. Думает, он все знает. Он еще поглядит.

На первом этаже вонь стояла несусветная. И страшный грохот: скрежет машин, топот ног, суета рабов, доводящих мертвых кур до кондиции. Нагаи вновь захотелось проблеваться. Направляясь к задней двери, он взглянул направо и увидел ряды ощипанных кур на стальных крюках, одна за другой погружающихся в дымящуюся воду. Раб, склонившийся над чаном, устремил на Нагаи безжизненный взгляд. На лице у невольника багровели синяки, один глаз распух и не открывался. Это был тот самый паренек, который накануне вломился в заднюю комнату. Такаюки, которого избил Масиро. Хренов сукин сын.