Они стояли, нерешительно оглядываясь по сторонам. Уолкер, пробормотав под нос что-то вроде «нечего попусту время терять», направился к выходу из долины, остальные побрели за ним. Солнце уже поднялось и катилось по безоблачному небу, тепло наступающего дня начало согревать безжизненные вершины Зубов Дракона. На выходе из долины Пар оглянулся через плечо. Вид у Хейдисхорна был хмурый и неприветливый.

Путники шли молча. Каждый думал о том, что сказал друид, взвешивая и обдумывая его слова; говорить никому не хотелось.

Пар с трудом верил услышанному. Он шел вместе с Коллом за своими спутниками, видя только их спины, пока они вереницей пробирались через расщелины между скалами, спускались петляющей тропинкой к подножию гор, к лагерю, и думал о том, что в конечном счете Уолкер оказался прав: как бы он ни представлял себе встречу с призраком Алланона, действительность превзошла все ожидания. Колл спросил брата, все ли у него в порядке, Пар молча кивнул, невольно подумав: будет ли после этой ночи хоть что-нибудь в порядке?

«Отыщи меч Шаннары», — велел ему призрак. Но как, о Тени, его найти и где он может быть в этом мире?

Задача казалась непосильной. Он не имел ни малейшего представления, откуда начинать поиски. Насколько ему известно, никто не видел меча с момента взятия Федерацией Тирзиса, а это произошло более ста лет назад. Меч мог исчезнуть еще и до этого. Но после падения Тирзиса его точно никто не видел. Как и большинство явлений и предметов, связанных с друидами и магией, меч стал легендой.

Никаких друидов нет, никаких эльфов нет, и никакой магии тоже нет, — сколько раз он слышал эти слова?!

Пар стиснул зубы. Что делать? Что делать им всем? Алланон не сказал ничего полезного, кроме того, что дал каждому отдельную задачу и заверил, что эти задачи разрешимы.

Его внезапно бросило в жар. Алланон ничего не сказал о магии, которой владел Пар, — магии песни желаний, о том, нужна ли она вообще, и если да, то как ее применять. Он даже не дал Пару возможности задать такой вопрос, и сейчас Пар знает о ней ровно столько же, сколько и до встречи у Хейдисхорна.

Злость, разочарование и еще целая дюжина всевозможных чувств смешались в его душе так, что трудно было отделить одно от другого.

Легко сказать «отыщи меч Шаннары»! И что потом? Что делать с этим мечом? Вызвать порождения Тьмы на бой, всех сразу? Или рыскать по Четырем Землям, разыскивая их и уничтожая поодиночке?

Он покраснел. О Тени! Как он может даже думать о таких вещах?

Пар попытался успокоиться и мыслить здраво. Да, положение трудное. Стоит ли вообще браться за то, о чем говорил Алланон, — за поиски порождений Тьмы с мечом Шаннары в руках или хотя бы, для начала, за поиски самого меча?

Вот что следовало решить в первую очередь.

Он попытался на время выбросить все из головы, пробираясь в прохладной тени между скал, все еще преграждавших им путь, но мысли, словно испуганный ребенок, хватающийся за мать, не ослабляли свою хватку. Он заметил, как Стефф, шедший впереди, что-то сказал Тил, потом повернулся к Моргану и обратился к нему, решительно кивая головой. Он видел прямую спину Уолкера. Он видел Рен, шагавшую вслед за дядей. Все они, как и он сам, выглядели сердитыми и расстроенными, это было заметно даже по их спинам. После того, что они узнали — или, вернее, не узнали, — они чувствовали себя обманутыми. Они ожидали чего-то более конкретного, более определенного. А на них возложили невыполнимые задачи, вот и все!

Но Алланон сказал, что задачи могут быть решены и что у них — троих избранных — есть знания, отважные сердца и право решать эти задачи.

Пар вздохнул. Можно ли в это поверить?

И он снова и снова принимался обдумывать, стоит ли ему даже рассматривать возможность выполнения такого задания? Но ведь сейчас он как раз над этим и ломает себе голову, не так ли?

Вслед за остальными он вышел из тени скал на усеянную мелкими камешками тропу, ведущую вниз, к лагерю. Начиная спускаться, он попытался отбросить гнев и разочарование и обдумать все спокойно. Что им достоверно известно? Сны действительно были посланы Алланоном. Друид обратился к ним, как неоднократно обращался к Омсвордам в прошлом, прося их помощи против сил темной магии, угрожающих Четырем Землям, разница только в том, что на сей раз он появился в виде призрака. Коглин, бывший друид, стал его вестником, потому что Алланон, судя по всему, доверяет Коглину.

Он стал размышлять дальше. Порождения Тьмы в действительности существуют. Они несут зло и определенно представляют угрозу Четырем Землям и народам, населяющим их. А еще они обладают собственной магией.

Вот над этим надо подумать получше. Если они в самом деле обладают магией, то, чтобы справиться с ними, тоже нужна магия. В этом случае многое из сказанного Алланоном и Коглином звучит весьма убедительно. Это делает похожим на правду рассказ о происхождении и силе порождений Тьмы и утверждение, что равновесие сил нарушено. Виноваты ли во всем сами порождения Тьмы или это не совсем так, несомненно одно: многое в Четырех Землях неладно. Вину за это Федерация возлагает на магию друидов и эльфов, которую легенды считают несущей добро. Пар решил, что истина находится где-то посредине. Магия сама по себе ни добрая, ни злая — она просто сила. Он понял это, еще занимаясь магией песни желаний. Все зависит от того, в каких целях магия используется.

Пар нахмурился. А что, если порождения Тьмы используют магию, которую никто из людей не в силах определить? Что, если победить такую магию можно, только повернув ее против ее обладателя, заставив ее работать совсем не в тех целях, для которых она предназначалась? Что, если для этого действительно нужны друиды, эльфы и такие талисманы, как меч Шаннары?

Да, в этом есть смысл, признал он пока не очень уверенно.

Но много ли смысла?

Они вернулись в свой лагерь. Судя по всему, за время их отсутствия здесь никто не был. Лучи утреннего солнца уже вытеснили ночные тени. При их приближении лошади, привязанные к деревьям, заржали. Пар заметил и лошадь Коглина. По-видимому, старик еще не возвращался.

Пар вспомнил, как пришел к ним вчера Коглин: его приближения не заметили ни Уолкер, ни Рен, ни он сам. Старик пришел, сказал, что хотел сказать, и внезапно исчез. И так каждый раз, когда он встречался со стариком. Во время первой встречи он, сказав необходимое и пропав, предоставил им право самим принять решение. Так же случилось и на этот раз. Старик дал им возможность самим сделать выбор.

По дороге в лагерь они не сказали друг другу и дюжины слов. Кто-то предложил перекусить или поспать, но все дружно отказались. Никто не хотел ни есть, ни спать; все были полны желания поговорить о происшедшем, обсудить все и дать выход мыслям и чувствам, накопившимся у них за время возвращения в лагерь.

— Очень хорошо, — вежливо сказал Уолкер, нарушая повисшую тишину. — Поскольку никто другой не решается сказать, пусть это буду я. Браться за такое дело — просто безумие. Паранора нет. Друиды ушли. Эльфы исчезли из Четырех Земель больше ста лет назад. Меч Шаннары видели в последний раз примерно тогда же. Ни у кого из нас нет ни малейшего представления о том, как вернуть хоть что-то из перечисленного, если это вообще возможно. Мне-то кажется, что невозможно. Думаю, это еще одно подтверждение тому, что друиды играют Омсвордами, как игрушками. И мне это не нравится!

Он побагровел, его лицо нахмурилось. Пар вспомнил, как он вышел из себя тогда в долине, почти полностью потеряв контроль над собой. Нет, это был не тот Уолкер Бо, которого он помнил.

— Я не уверен, что можно назвать играми то, что произошло в долине, — начал Пар, но Уолкер сразу же набросился на него:

— Нет, конечно нет, Пар! Я предупреждал тебя: магия вовсе не дар, как ты воображаешь, а наоборот — проклятие! Почему ты так упорствуешь в своем заблуждении?

— А почему бы не предположить, что призрак сказал правду? — Голос Колла был ровным и спокойным и сразу отвлек внимание Уолкера от Пара.

— В этих оборотнях под капюшонами никогда не было правды! Когда они хоть раз вели себя честно? Они сообщают нам только обрывки того, что должны сказать, но никогда не говорят всего! Они просто используют нас! Они всегда использовали нас!

— Но всегда разумно, понимая, что следует делать. — Колл не уступал. — Уолкер, я же не настаиваю, что обязательно нужно выполнить наказ призрака. Я просто говорю: неразумно отвергать одно объяснение событий только из-за того, что другое выглядит более правдоподобным.

— Те обрывки, о которых ты говоришь, ведь это правда, — присоединился Пар к красноречивой защите Колла. — Точнее было бы сказать, что Алланон никогда сразу не говорил всей правды. Он всегда оставлял что-то про запас.

Уолкер посмотрел на них как на неразумных детей и покачал головой.

— Полуправда может принести столько же вреда, сколько и ложь, — тихо сказал он. Его гнев исчез, уступив место спокойствию. — Тебе пора бы это знать.

— Я знаю, что в этом есть некоторая опасность.

— Тогда почему ты так упорствуешь? Надо просто плюнуть на это, и все!

— Дядя, — сказал Пар с такой строгостью в голосе, что сам удивился, — я еще не принял решения.

Уолкер долго смотрел на него — высокая фигура на фоне восходящего солнца, сдержанное бледное лицо.

— Еще не принял? — мягко спросил он. Он повернулся и стал собирать свои вещи.

— Тогда я скажу по-другому. Пусть даже все, что сказал нам призрак, правда — для меня это не имеет значения. Я сам принимаю решения. И ничего не буду делать для того, чтобы восстановить в Четырех Землях Паранор и вернуть друидов. Я меньше всего этого хочу. Времена Паранора и друидов видели больше безумств, чем можно себе представить. Вернуть назад этих стариков с их колдовскими фокусами, играющих людскими жизнями, как игрушками?

Он встал и повернулся к ним, его бледное лицо окаменело.

— Я бы скорее отрубил себе руку, чем сделал что-нибудь для возвращения друидов!

Все растерянно переглянулись, когда он снова отвернулся, продолжая собираться.

— Ты спрячешься в своей долине? — бросил ему в спину Пар, тоже начавший выходить из себя. Уолкер даже не посмотрел на него:

— Если угодно — да.

— Уолкер, а что, если призрак сказал правду? Если все предсказанное им сбудется и порождения Тьмы доберутся до Каменного Очага? Что ты будешь делать тогда?

— То, что должен.

— Ты будешь бороться с ними своей собственной магией? — выпалил Пар. — Магией, которой научил тебя Коглин?

Его дядя резко выпрямился:

— Как ты об этом узнал?

Пар упрямо покачал головой:

— В чем различие между магией друидов и твоей, Уолкер? Разве это не одно и то же?

Уолкер недобро улыбнулся.

— Иногда, Пар, ты бываешь дурак дураком, — бросил он и отвернулся.

Через несколько мгновений он поднялся, уже совершенно спокойный.

— Я внес в это дело свою долю. Пришел, как меня просили, и выслушал то, что нужно было выслушать. Никаких обязательств у меня больше нет. Теперь вам решать, что вы дальше предпримете. Я с этим делом покончил.

Он прошел мимо них к лошадям, приторочил свой мешок на спину одной из них, сел в седло и, ни разу не оглянувшись, поскакал прочь.

Остальные молча смотрели ему вслед. «Быстро же он принял свое решение, — подумал Пар, — даже слишком быстро».

Когда Уолкер исчез из виду, он повернулся к Рен:

— А что решила ты?

Она опустила голову:

— У меня нет предрассудков Уолкера и его предвзятого мнения, но есть сомнения. — Она пошла к скале и села там в тени.

Пар последовал за ней.

— Ты думаешь, призрак говорил правду?

Рен пожала плечами:

— Я до сих пор раздумываю, тот ли он, за кого себя выдает… — Она оборвала мысль. — Я ничего не знаю об Алланоне помимо легенд, которые плохо помню. Ты знаешь их лучше меня. Как ты сам считаешь?

Пар не раздумывал:

— Это был Алланон.

— И по-твоему, он говорил правду?

Пар заметил, что остальные стали молча подходить к ним прислушиваясь.

— Думаю, его словам можно верить. — Он стал излагать то, над чем раздумывал всю обратную дорогу из долины. Пар сам удивлялся тому, как убедительно он говорил, уже не путаясь в словах, находя весомые аргументы в доказательство своих суждений. — У меня было мало времени, чтобы все обдумать, — продолжал он. — Но зачем понадобилось призраку призывать всех нас к себе, если не для того, чтобы открыть нам правду? Зачем ему лгать? Уолкер, похоже, убежден, что здесь какой-то обман, но я не представляю, для чего он мог бы понадобиться. Кроме того, — добавил он, — Уолкер, очевидно, напуган всем этим: друиды, магия и так далее. Он что-то от нас скрывает. Я уверен в этом. Он играет с нами в те же самые игры, в которых обвиняет Алланона.

Рен кивнула:

— Но он многое знает о друидах… — Рен грустно улыбнулась. — Они ведь мастера скрывать, Пар. Они скрывают то, о чем не хотят говорить, — так уж они устроены. Есть что-то такое, чего Алланон недоговаривает. То, что мы услышали, слишком неполно, слишком недосказанно. С нами обходятся точно так же, как с нашими предками.

Наступило долгое молчание.

— Может, сегодня ночью нам еще раз пойти в долину и посмотреть, не появится ли призрак снова? — неуверенно предложил Морган.

— А может, лучше подождать, не вернется ли Коглин? — добавил Колл. Пар покачал головой:

— Не думаю, что мы скоро увидим кого-нибудь из них. Мне кажется, мы должны принять решение сами, без их помощи, каким бы оно ни было.

— Я согласна. — Рен встала с камня. — Мне нужно найти эльфов и вернуть их в мир людей. Хорошие слова, но я их не понимаю. Не имею представления, где сейчас находятся эльфы или хотя бы с чего начинать поиски. Я прожила в Западных Землях почти десять лет, Гарт — гораздо больше, мы были везде, где только можно побывать. И могу с уверенностью сказать, что там эльфов нет. Где еще они могут быть? — Рен подошла к Пару и посмотрела ему в лицо. — Я возвращаюсь домой. Здесь мне больше делать нечего. Если ко мне снова придут сны и подскажут, где начинать поиски, тогда я, наверное, попытаюсь. Но сейчас… — Она развела руками. — До свидания, Пар.

Рен обняла и поцеловала его, потом Колла и — на этот раз — даже Моргана. Кивнула дворфам и начала собираться. Гарт молча помогал ей.

— Мне бы хотелось, чтобы ты хоть немного задержалась, Рен. — Пар почувствовал холодное отчаяние только при мысли о том, что ему придется во всем разбираться одному.

— А почему бы тебе не отправиться со мной? — откликнулась она. — Может, тебе лучше пока пожить в Западных Землях?

Пар посмотрел на Колла и увидел, что тот нахмурился. Он перевел взгляд на Моргана, но горец отвел глаза.

— Нет, сначала я должен все хорошенько обдумать. Только после этого буду знать, куда мне отправляться.

Она кивнула, понимая, что он имеет в виду, и, закончив сборы, снова подошла к Пару:

— Наверное, я тоже думала бы по-другому, будь у меня магия для защиты, как у тебя или Уолкера. Но у меня ее нет. Ни песни желаний, ни науки Коглина, мне не на что надеяться. У меня есть только мешочек с разноцветными камнями. — Она поцеловала брата еще раз. — Если я понадоблюсь, ищи меня в Тирфинге. Будь осторожен, Пар.

Она вскочила на лошадь и поскакала прочь, Гарт последовал за ней. Все смотрели, как всадники удаляются — кудрявая девушка и ее спутник-гигант. Через несколько минут они превратились в две точки на западе, а затем и вовсе исчезли из виду.

Но Пар еще некоторое время продолжал смотреть им вслед, потом перевел взгляд на восток, куда уехал Уолкер Бо. Он чувствовал себя так, словно потерял часть самого себя.

Колл настоял на том, чтобы пообедать, ибо последний раз они ели больше двенадцати часов назад, а в размышлениях на пустой живот, по его словам, нет никакого толку. Пар с радостью согласился — все равно он не мог принять никакого решения в том состоянии, в котором находился после отъезда Уолкера и Рен. Он поел супа, приготовленного Стеффом, съел несколько кусков хлеба, немного фруктов и выпил кружку-другую эля. Потом прошел к ручью и умылся. Когда он вернулся, то охотно согласился с предложением брата немного отдохнуть, лег и сразу уснул.

Проснулся он в полдень, голова была тяжелая, все тело ныло, во рту пересохло. Ему снились обрывки того, что он предпочел бы не видеть: Риммер Дэлл со своими Ищейками охотился за ним в пустом, выжженном городе; беспомощные и голодные дворфы молча наблюдали, не в силах помочь; порождения Тьмы поджидали его на каждом углу; призрак Алланона предупреждал о грозящей опасности и одновременно смеялся над бедственным положением Пара. Вдобавок ко всему у него заболел живот. Пар выпил эля и улегся в тени старого тополя, ожидая, пока боль пройдет. Она прошла на удивление быстро, и скоро он наливал себе уже вторую миску супа.

К нему присоединился Колл:

— Тебе уже лучше? Когда ты проснулся, вид у тебя был неважный.

Пар закончил есть и отставил миску в сторону.

— Возможно, но сейчас все в порядке. — И в подтверждение своих слов он улыбнулся.

Колл уселся рядом, прислонившись своей широкой спиной к грубой коре дерева, и стал смотреть из приятной тени на полуденный солнцепек.

— Я тут подумал… — На его грубоватом лице появилось задумчивое выражение. Он будто не решался продолжать. — Я подумал, что мне делать, если ты решишь отправиться на поиски меча.

Пар резко повернулся к нему:

— Колл, я даже не…

— Нет, Пар. Дай мне закончить, — стоял на своем Колл. — Есть одна вещь, которую, как твой брат, я хорошо усвоил: на тебя надо давить, пока ты не успел принять решения. Переубедить тебя потом — все равно что сдвинуть с места скалу! — Колл взглянул на брата. — Да мы уже не раз обсуждали это! Я продолжаю утверждать, что знаю тебя лучше, чем ты сам. Помнишь, как несколько лет назад ты чуть не утонул в Раппахалладроне, когда мы отправились в Дальн на охоту за песцом? Их не было во всей Южной Земле, но старик охотник сказал, что видел одного, и этого для тебя оказалось достаточно. Если ты не забыл, тогда стояла поздняя весна и река разлилась. Поэтому отец не разрешил переправляться на другой берег, он взял с нас обещание, что мы не будем этого делать. Когда ты давал ему обещание, я уже знал, что, если тебе это покажется необходимым, ты нарушишь его. И я знал это уже в тот самый миг, когда ты давал обещание!

Пар нахмурился:

— Колл, к чему…

Колл оборвал его:

— Я просто хочу сказать, что могу угадать, какое решение ты примешь в том или ином случае. И думаю, Уолкер был прав. Ты уже решил отправиться за мечом Шаннары. Ведь так?

Пар удивленно посмотрел на него.

— Да это видно по твоим глазам, Пар, — спокойно продолжал Колл, улыбнувшись. — Я же тебя знаю тебя. Ведь ты надеешься, что сможешь что-нибудь узнать о своей магии, чтобы применить ее для какого-нибудь полезного и благородного дела, потому что голос внутри тебя шепчет, что магия дана тебе для какой-то цели. Нет, нет, подожди, дай мне договорить. — Он поднял руку. — Я не считаю это неправильным. Я могу это понять. Но тебе лучше не лгать самому себе о причинах, побудивших тебя принять такое решение. Я знаю, у меня нет никакой магии, но в некоторых вещах я все же разбираюсь лучше. — Он мрачно помолчал. — Ты всегда берешься за то, за что не возьмется никто другой. Так и сейчас. Ты увидел, что Рен и Уолкер отказались, и тут же решил поступить наоборот. Так у тебя всегда. Ты не можешь ни в чем отступить. — Он в задумчивости наклонил голову. — Веришь или нет, но я всегда восхищался этим твоим качеством. — Он вздохнул. — Знаю, есть также и другие причины. В Доле все еще солдаты, у нас нет больше дома. Мы вне закона, и если мы откажемся от этого поручения Алланона, то куда нам тогда идти? И что еще мы можем сделать такого, что повлияло бы на существующее положение вещей сильнее, чем возвращение меча Шаннары? И я знаю…

Пар перебил его:

— Ты сказал «мы».

Колл остановился:

— Что?

Пар критически взглянул на него:

— Только что ты сказал «мы». Несколько раз. Ты сказал: «Если мы откажемся от этого поручения Алланона, то куда нам тогда идти?»

Колл укоризненно покачал головой:

— Да, я сказал так. Я начал говорить о тебе и сразу стал думать о нас. Но в этом-то и проблема, как мне кажется. Мы с тобой так близки, что иногда я думаю о нас как о едином целом, а это не так. Мы с тобой очень разные люди, начиная с того, что у тебя есть магия, а у меня нет. У тебя есть поручение, а у меня нет. И что же мне делать, Пар, если ты уйдешь?

Пар подождал немного, потом сказал:

— Что ты решил?

— Ну так вот. После всего сказанного и сделанного, после того как все «за» и «против» легли на стол, я бы хотел вернуться к двум фактам. — Он встал и оказался лицом к лицу с Паром. — Во-первых, ты мой брат и я тебя люблю. Это значит, я не оставлю тебя, даже если согласен не со всем, что ты делаешь. Я уже говорил об этом раньше. Во-вторых, если ты пойдешь… — Он сделал паузу. — Ведь ты решил идти, не так ли?

Наступило молчание.

— Прекрасно… Если ты пойдешь, это будет опасное путешествие, и кто-то должен прикрывать тебе спину. А кто же, если не твой брат? Это во-вторых. — Он откашлялся. — И наконец, я все время пытался представить себе, как бы я поступил на твоем месте. — Он помолчал. — Так вот, окажись я на твоем месте, я бы пошел.

Он прислонился к тополю и стал ждать. Наконец Пар заговорил:

— Честно сказать, Колл, этого я не ожидал от тебя услышать.

Колл улыбнулся:

— Может быть, поэтому я это и сказал. Надоело быть предсказуемым.

— Так, значит, ты бы пошел? Если бы был на моем месте? — Пар некоторое время молчал, переваривая услышанное. — Не знаю, верить ли тебе.

Улыбка Колла стала шире.

— Конечно верить.

Они все еще молча смотрели друг на друга, когда к ним подошел Морган и уселся напротив, слегка озадаченный, на их лицах было одинаковое выражение. За ним подошли Стефф и Тил. Все трое переглянулись.

— И в чем же дело? — спросил Морган.

Пар невидящим взглядом посмотрел на него. Перед его глазами простирались далекие земли, холмы с купами деревьев, раскинувшиеся к югу от безжизненных вершин Зубов Дракона, плывущие в мареве летнего зноя. Крохотные пыльные смерчи, поднятые ветрами, дующими с гор, крутились на дорогах. Пар подумал о прошлом, вспоминая времена, проведенные вместе с Коллом. Эти воспоминания успокаивали его; те дни казались ясными и определенными, и память о них несла сладостную, приятную боль.

— Так что же? — настаивал Морган. Пар прищурился:

— Колл считает, что я должен поступить так, как сказал призрак, — пойти на поиски меча Шаннары. — Он помолчал. — А ты что думаешь, Морган?

Морган не стал медлить с ответом:

— Я думаю, что пойду с тобой. Мне надоело тратить время на то, чтобы дергать за нос этих придурков федератов в Ли. Для такого парня, как я, найдется лучшее применение. — Он вскочил на ноги. — Кроме того, у меня есть клинок, и его нужно опробовать на созданиях темной магии! — Он сделал движение, будто выхватывает меч из ножен. — Да и помимо всего прочего, на этом пути есть возможность набраться немного ума-разума, так что лучше держаться поближе к Пару Омсворду!

Пар отчаянно тряхнул головой:

— Морган, сейчас не время шутить…

— Шутить? Но ведь в этом-то все и дело! То, чем я занимался последние месяцы, как раз и было шуточками, детскими забавами. И что в этом хорошего? — Худое лицо Моргана стало серьезным. — У меня появилась наконец возможность сделать что-то более полезное, чем досаждать по мелочам врагам Ли. Ну же, Пар, решайся! Тебе придется согласиться со мной. С тем, что я сказал, не поспоришь. — Он неожиданно перевел взгляд. — Стефф, а что собираешься делать ты? А Тил?

Стефф рассмеялся, его грубоватое лицо сморщилось.

— Ну, Тил и я, мы смотрим на вещи одинаково. Мы уже приняли решение. Мы пошли с вами прежде всего в надежде заполучить что-нибудь такое — магическое или не очень, — что позволило бы нашему народу освободиться от ига Федерации. Мы еще не нашли это «что-нибудь», но, возможно, стали к нему ближе. То, что призрак сказал о порождениях Тьмы, распространяющих темную магию и вселяющихся в тела людей, объясняет причину безумия, охватившего край Четырех Земель. И как-то связано со стремлением Федерации сломать хребет целому народу — дворфам! Ты видел все сам. Здесь работают какие-то темные силы… Дворфы чувствуют это лучше других, потому что магия всегда жила в потаенных уголках Восточных Земель. Только сейчас она уже не прячется, а выходит наружу и, как бешеное животное, угрожает всем нам. А что, если, как сказал тот призрак, возвращение меча Шаннары поможет загнать ее обратно?

— Вот видишь! — ликующе воскликнул Морган. — Ну и где, Пар Омсворд, ты найдешь себе компанию лучше этой?

Пар был ошеломлен:

— Нигде, Морган, но…

— Тогда скажи, что берешься за дело! Забудь Рен и Уолкера с их оправданиями! Это ничего не значит! Подумай, что можем сделать мы! — Он умоляюще посмотрел на друга. — Черт возьми, Пар, что мы теряем, сделав попытку получить все?

Стефф потянулся и хлопнул Моргана по плечу:

— Не дави так сильно, горец! Дай парню передохнуть.

Пар посмотрел на всех по очереди — на грубоватого Стеффа, загадочную Тил, пышущего жаром нетерпения Моргана, наконец перевел взгляд на Колла. Внезапно он вспомнил, что Колл так и не сказал, что же решил он сам. Он только сказал, что на месте Пара он бы пошел.

— Колл… — начал он.

Но Колл уже прочел его мысли:

— Если ты пойдешь, пойду и я. — Лицо брата было твердым как кремень. — Всюду, куда бы ни потребовалось.

Наступило долгое молчание.

Пар Омсворд глубоко вздохнул:

— Тогда, я думаю, все решено. Только с чего же мы начнем?