В это время эльфийские лучники принялись вторично поливать противника непрерывным потоком стрел. Остановленные заграждениями, закрывавшими им путь вперед, северяне были удобной мишенью. Не имея возможности защитить себя или спрятаться, они десятками падали на землю. Пылающая позади трава отрезала им путь к отступлению. Остальная армия Северной Земли раскололась на две части, пытаясь обойти проклятый огонь и вызволить попавший в ловушку авангард. Однако расположение осадных машин и верениц животных, которые тащили их, мешало маневру. Тем временем с двух сторон налетела эльфийская конница, мечами и дротиками уничтожая северян на флангах. Одна из башен загорелась. В попытке потушить пламя оккупанты принялись ведрами неистово плескать вниз воду из чанов, спрятанных в деревянном каркасе. Катапульты сыпали град камней и металлических болванок, однако цель была скрыта от них завесой дыма и пыли.
      Потом Ярл Шаннара приказал опустить веревки, державшие заграждения с шипами, и эльфы пошли вперед. Солдаты, вооруженные мечами и копьями, построились зигзагообразными линиями, тесно сомкнув свои ряды так, чтобы щит воина, стоящего справа, защищал его товарища слева. Твердым размеренным шагом они неумолимо двигались прямо на незащищенный фронт армии северян. Перепуганные северяне, зажатые между эльфами и стеной огня, побросали оружие и попытались убежать. Но выхода не было. Окружив, эльфы быстро изрубили их на куски.
      Однако горящая трава стала гаснуть, и вскоре показались отряды горных троллей, составлявшие основную силу армии Северной Земли. Они шли, выставив вперед свои огромные пики. Тролли твердо держали строй и шаг и, не останавливаясь, топтали своих мертвых и умирающих товарищей, не делая различия между друзьями и врагами. Они уничтожали все, что оказывалось у них на пути. Увидев, что они идут, Ярл Шаннара отдал приказ отступить. Он отвел назад передовые шеренги своей армии, снова разместив их на исходных позициях. Правым флангом командовал Корморант Этруриан, левым - Растин Апт. Арн Банд построил лучников посредине и приказал им стрелять в наступающих троллей. Но тролли были слишком хорошо защищены, и стрелы не могли причинить им большого вреда, поэтому король дал лучникам сигнал отойти.
      Горные тролли выходили из огня и дыма. Самые искусные воины Четырех Земель, они были широки в плечах и в бедрах, мускулисты, хорошо вооружены и полны решимости. Ярл Шаннара снова подал знак, и новые заграждения с шипами перекрыли им путь. Однако горные тролли оказались более дисциплинированны, их не удалось смутить так просто, как гномов. Они перестроились, чтобы оттолкнуть заграждения. Позади них толпилась оставшаяся часть армии, в неисчислимом количестве возникавшая из тумана, волоча за собой осадные башни и катапульты. По бокам скакала конница, готовая вступить в бой с отрядом Кира Джоулина.
      Ярл Шаннара отвел свою армию еще на сто ярдов, достаточно глубоко в широкое восточное горло долины Ринн. Шеренга за шеренгой эльфы отходили, отступая организованно, по приказу. И все же это было отступление. Кое-кто в армии северян бурно выражал свою радость, уверившись, будто эльфы поддались панике, сломлены и бегут. И никто из атакующих не заметил линий маленьких флажков, мимо которых эльфы проходили очень осторожно и которые незаметно за собой убирали. Неумолимо и безжалостно надвигаясь на долину, горные тролли не обращали внимания на то, как организованно отступают эльфы. Поднимавшийся позади них огонь потух, после того как прекратился ветер, дым рассеялся. Беспокоясь, как бы не оказаться отрезанным, отряд Кира Джоулина ускакал назад в долину, не дожидаясь нападения северян. Они промчались мимо пехотинцев и, зайдя с флангов, перестроились по-новому. Теперь вся армия Западной Земли заняла свои позиции, вытянувшись поперек узкой горловины долины. В их действиях не было никаких признаков паники, ни малейшего намека на неуверенность. Эльфы расставили очередную ловушку, а ничего не подозревающий враг маршировал прямо в нее.
      Когда передние ряды горных троллей достигли входа в долину, почва у них под ногами начала оседать. Тяжело вооруженные тролли беспомощно падали в ямы, которые несколькими днями раньше вырыли и замаскировали эльфы. Именно их они так тщательно обходили во время отступления. Распавшиеся шеренги продолжали идти вперед, избегая разверзшихся ям, но на протяжении целых пятидесяти ярдов ловушек было устроено превеликое множество, так что, куда бы ни повернули тролли, почва продолжала проваливаться у них под ногами. В смятении они замедляли шаг, и атака начала захлебываться.
      Неожиданно эльфы перешли в контрнаступление. Король подал знак солдатам, прятавшимся с обеих сторон на отвесных скалах, и бочки с горючим маслом покатились вниз по склонам, раскалываясь о голые камни и падая в ямы-ловушки. И снова зажженные стрелы взвились в небо и, описав дугу, упали в разлившееся масло. В тот же миг весь восточный край долины полыхнул огнем. Горные тролли, угодившие в ямы, сгорали заживо. Когда к ним на помощь подоспела оставшаяся часть армии, шеренги троллей уже распались. Хуже того, тролли оказались затоптаны собственными ничего не подозревающими соратниками, шедшими за ними по пятам. Армия пришла в замешательство. Огонь преследовал северян, стрелы, выпущенные из больших эльфийских луков, попадали в самую их гущу, а теперь на них надвигалось эльфийское войско, выставив перед собой заграждения с шипами. Заграждения прорвали и без того поредевшие ряды троллей и отбросили их назад. Эльфийские Охотники набросились на оставшихся с мечами. Северяне, зажатые между эльфами и огнем, не могли сдвинуться с места и, несмотря на свою храбрость, падали замертво.
      Остальные в отчаянии бросились к отвесным склонам, замыкавшим долину с обеих сторон, и попытались взобраться по ним. Но эльфы были готовы и к этому. С вершин полетели валуны, сбивая тех, кто пытался карабкаться по склону. Пользуясь преимуществами занятых ими оборонительных позиций, эльфы без особых усилий отразили штурм. Внизу в ущелье, превратившемся в настоящий ад, беспомощно барахтались передовые части армии Северной Земли, составлявшие четверть ее численности. Наступление окончательно захлебнулось. Задыхаясь от пыли и дыма, обожженные горящей травой и истекающие кровью от ран, нанесенных эльфийским оружием, отряды Чародея-Владыки начали отходить назад на Стреллихеймские равнины.
      Движимый внезапным порывом Ярл Шаннара выхватил из ножен меч, данный ему Бреманом, меч, магической силой которого он был не в состоянии управлять и даже не слишком верил в нее. Король поднял его вверх, и в ответ все эльфы вокруг тоже подняли свое оружие, оглашая окрестности громкими победными криками.
      Почти в тот же миг король осознал, насколько смешон его жест. Он поспешно опустил меч - не более чем бутафорский клинок в его руках, радость дурака. В раздражении пришпорив Риска, Ярл Шаннара почувствовал, как эйфория покинула его, сменившись стыдом.
      - Теперь это Меч Шаннары, король эльфов, - сказал Бреман, когда Ярл открыл старику, как подвела его магия меча во время полуночного рейда. Это больше не меч друидов, не мой меч.
      Королю вспомнились эти слова сейчас, когда он скакал взад-вперед сквозь шеренги своих солдат, перестраивая их, чтобы подготовиться к следующей атаке, которую, по его мнению, можно было ожидать еще до захода солнца. Меч снова покоился в ножнах, висевших у него на поясе, загадочный и ненадежный. И хотя Бреман успел окрестить его Мечом Шаннары, он не спешил дать королю подтверждение, что его магия управляема, и даже теперь, зная все, что ему полагалось, Ярл все еще не чувствовал Меч по-настоящему своим.
      - В твоих силах овладеть его магией, эльфийский король, - шепнул ему старик в ту ночь. - Но чтобы сделать это, нужна вера, и вера обязательно должна исходить от тебя.
      Тогда, десять дней назад за час до рассвета, они сидели рядом в темноте, перепачканные грязью и копотью, и по их лицам струился пот. В ту ночь Ярл Шаннара был на волосок от гибели. Адское чудище Чародея-Владыки едва не убило его, и, несмотря на то что Бреман подоспел вовремя, воспоминания о дыхнувшей ему в спину смерти были еще живы и свежи. Где-то рядом была Прея, но Ярл предпочел беседовать с друидом наедине, чтобы без свидетелей признаться в своем поражении и изгнать демонов, бушевавших в его душе. Он не смог бы жить и нести бремя, выпавшее на его долю, если бы не попытался предотвратить повторение случившегося. Слишком многое зависело от Меча. Так в чем же он ошибся той ночью, призывая силу талисмана? И как убедиться, что этого не случится вновь?
      На этот вопрос искали они ответ, сидя одни в темноте, прижавшись друг к другу так тесно, что ничего не слышали, кроме биения своих сердец и разгоряченного дыхания.
      - Этот Меч - талисман, предназначенный для одной-единственной цели, Ярл Шаннара! - выпалил старик почти со злостью. Его голос звучал резко и нетерпеливо. - Его можно использовать лишь одним способом, и никаким другим! Ты не заставишь его волшебную силу защищать тебя от существ, которые тебе угрожают! Для этого годится его клинок, но не его магия!
      Упрек ожесточил короля:
      - Но ты говорил...
      - Не рассказывай мне, что я говорил! - Резкие, жалящие слова Бремана оборвали возражения Ярла, заставив его замолчать. - Ты не слушал, что я говорил, эльфийский король! Ты слышал только то, что хотел услышать, и больше ничего! Не спорь! Я видел, я наблюдал за тобой! На этот раз постарайся быть внимательней! Ты сделаешь это?
      Ярл Шаннара стиснул губы и сердито кивнул, сдержав свой язык лишь потому, что понимал: если ему не удастся выполнить приказ, он пропал.
      - Когда ты выйдешь против Чародея-Владыки, магия ответит на твой призыв! Но только против Чародея-Владыки. И лишь в том случае, если твоя вера будет достаточно тверда! - Седая голова укоризненно качнулась. Правда идет от веры, запомни это. Правда приходит вместе с пониманием, что она одна для всех, что у нее нет любимцев. Если ты не в состоянии принять ее в собственной жизни, тебе не удастся навязать ее другим. Ты должен сначала признать ее и лишь потом пользоваться ею! Ты должен сделать ее своим оружием!
      - Но должна же она служить против тех существ! - настаивал король, не желая признать ошибочность своей точки зрения. - Почему она не ответила мне?
      - Потому что правда - это не ловушка для монстров! - процедил друид сквозь зубы. - Она не пользуется оружием лжи и полуправды. Не пытается защитить себя с помощью фальши. Она не обманывает себя, пытаясь представиться тем, чем она не является! Этим, король эльфов, занимается Чародей-Владыка! И поэтому магия Меча Шаннары может быть обращена только против него!
      Так, приводя друг другу то одни, то другие доводы, они проспорили до рассвета, пока наконец не угомонились. Позже король не раз вспоминал и обдумывал то, что сказал ему старик, стараясь примирить его слова с собственными ожиданиями. Постепенно он пришел к мысли, что Бреман прав. Сила Меча ограничена единственной целью, и, как бы ему ни хотелось, чтобы было иначе, ничего не поделаешь. Его магия может воздействовать только на Брону и ни на кого другого. Ярлу предстояло смириться с этим и найти способ овладеть ею, какой бы чуждой и непонятной она ему ни казалась.
      В конце концов он пошел к Прее. Все это время Ярл знал, что рано или поздно пойдет к ней, как делал каждый раз, когда его что-то беспокоило. Конечно, у него были советники, готовые давать консультации по любому поводу, и некоторых из них, в особенности Берна Эриддена, стоило послушать. Но никто не знал его так, как Прея, и, по правде говоря, ни один из них не был таким искренним, как она. Поэтому Ярл решил рассказать ей всю правду, хотя ему трудно было признаться в своем поражении и страшно оттого, что он снова может потерпеть неудачу.
      Это произошло позже в тот же самый день, когда разговор с Бреманом был свеж в его сознании, а воспоминания о предыдущей ночи еще не померкли. Долина Ринн затихла под облачным небом, и эльфы внимательно наблюдали за ней, опасаясь возможного ответа северян на ночной рейд. Серый вечер тянулся медленно, летняя жара раскалила высохшую землю Стреллихейма, а воздух уже наполнился влажностью приближающегося дождя.
      - Ты непременно найдешь способ овладеть этой магией, - сказала Прея сразу же после того, как он кончил говорить. Ее голос звучал твердо и напористо, во взгляде светилась непреклонная решимость. - Я верю в это, Ярл. Я тебя знаю. Ты никогда не отступал перед вызовом, не сделаешь этого и теперь.
      - Иногда, - быстро парировал он, - мне кажется, что было бы лучше, если б на моем месте оказался Тэй. Из него, вероятно, вышел бы идеальный король. И наверняка он больше подошел бы для этого Меча с его магией.
      Но Прея отрицательно покачала головой.
      - Никогда больше не говори так. Никогда. - Ее ясные карие глаза стали светлыми и пронзительными. - Тебе выпало жить и править эльфами. Судьба предрешила все давным-давно. Тэй был хорошим другом и много значил для нас обоих, но не ему предназначалась эта миссия. Послушай меня, Ярл. Магия Меча будет работать на тебя. Правда - не чужая для нас. Мы начали свою жизнь как муж с женой с того, что открыли друг другу правду, с которой бы не согласились еще за месяц до этого. Мы открыли себя друг другу. Это оказалось трудно и больно, но теперь ты понимаешь, что это было нужно. Ты знаешь это. Знаешь.
      - Да, - тихо согласился он. - Но магия до сих пор кажется мне... - Он не договорил.
      - Непривычной, - закончила она. - Но ты можешь сделать ее своей. Ты же признаешь, что магия - часть эльфийской истории. Тэй владел магическим искусством. Ты своими глазами видел, что магия может творить чудеса. Тэй посвятил ей всю свою жизнь. Для магии нет ничего невозможного. А правда всего лишь один из видов магии. Это оружие огромной силы. Оно может уничтожать, а может укреплять. Бреман не какой-нибудь глупец. Если он говорит, что правда - это то оружие, которое тебе нужно, значит, так оно и есть.
      И все же сомнения не покидали Ярла. Они не давали ему покоя, заставляя постоянно колебаться. Правда казалась таким ненадежным оружием. Какая правда настолько сильна, чтобы уничтожить существо, способное вызывать чудовищ из потустороннего мира? Какой правды достаточно, чтобы превзойти волшебство, которому ничего не стоит продлить жизнь на тысячи лет? Казалось нелепым надеяться, что одной лишь правдой можно чего-то добиться. Нужен огонь. Разящее, пропитанное ядом железо. Сила, способная расколоть на части камень. Не меньше. Никак не меньше. И как бы Ярл ни старался примириться с тем, что говорил ему Бреман, он по-прежнему продолжал думать так.
      Теперь, объезжая поле битвы в окружении Эльфийских Охотников, охваченных эйфорией победы, с Мечом Шаннары, висевшим у него на боку, он снова думал о той непомерной ответственности, лежащей на нем. Рано или поздно ему придется встретиться с Чародеем-Владыкой лицом к лицу. Но вынудить Брону принять вызов удастся только тогда, когда самой армии Северной Земли будет угрожать гибель. Как мог он надеяться на подобный поворот событий? Эльфы отбили штурм, однако это совсем не означало, что они устоят против очередного, который армия северян непременно предпримет, а за ним еще и еще... И даже если они каким-то чудом устоят, то как ему повернуть ход битвы, чтобы эльфы перешли в наступление? У Чародея-Владыки так много бойцов. Так много жизней, которые он не задумываясь отдаст без всякого сожаления. Другое дело он, Ярл, и эльфы, которые сражаются с ним. Эта война на уничтожение, а значит, именно та война, в которой у него нет надежды на победу.
      И все же он должен победить. Другого выхода у него нет.
      Он должен, иначе эльфы погибнут.
      За час до заката армия северян снова пошла вперед, появившись над выжженными лугами, подобно полчищам бестелесных призраков, скрытых завесой пыли и дыма. Пешие воины шагали, прикрываясь тяжелыми щитами, сделанными из свежесрубленного сырого дерева, которое не должно было гореть. Конница бдительно защищала фланги от возможного нападения со стороны южного и северного обрывов. Медленно и уверенно они выходили из дымной мглы, поднимавшейся от заранее подожженной ими же самими травы. Влажный воздух пропитался едким запахом. Обогнув обгоревшие ямы-ловушки и изуродованные тела убитых, они вошли в долину и провели разведку, пытаясь обнаружить новые ловушки. Северян было тысяч пять, они шли вперед маршем, тесно сомкнув ряды под прикрытием щитов и ощетинившись мечами и копьями. Барабаны выбивали нескончаемую дробь, солдаты пели, сапоги грохотали, а стальные клинки и деревянные рукояти постукивали в такт. Они привезли осадные башни и катапульты и установили их у самого входа в долину. Огромной темной массой северяне вырисовывались на фоне вечернего неба, и было их столько, что казалось, они способны заполонить весь мир.
      Ярл Шаннара отвел свое войско назад, примерно до середины долины, и там начал выстраивать его заново. Он разместил боевые позиции там, где долина Ринн начинала подниматься в сторону узкого западного ущелья, тем самым обеспечив Эльфийским Охотникам возможность занять более высокое место. Необходимо было изменить тактику, поскольку в долине поднялся ветер, дувший защитникам в лицо, а значит, огонь мог только помочь врагу. Король не стал отдавать приказ рыть ямы на этом отрезке долины, поскольку они лишили бы эльфов необходимого пространства для маневра, а, кроме того, противник теперь заранее высматривал их.
      Вместо этого король приказал соорудить несколько дюжин заграждений с шипами, заостренными с обеих сторон, поперечины которых привязали к центральной оси крест-накрест так, что получалось утыканное шипами цилиндрическое колесо. Длина каждого колеса составляла двадцать футов, и было оно достаточно легким, чтобы его можно было вытащить и установить в любом месте, воткнув нижние шипы в землю. Эти колеса Ярл велел расставить зигзагообразной цепочкой поперек долины Ринн чуть впереди своего войска.
      Когда полчища Чародея-Владыки проникли в долину и начали неумолимо двигаться вперед, первым препятствием, которое встретилось им на пути, стали колючие заграждения. Увидев, что передние ряды приблизились к ним, Ярл Шаннара приказал лучникам, выстроившимся в три линии вдоль обрывов, спустить тетивы. Северяне, остановленные заграждениями, не могли ни убрать их с дороги, ни бежать. Попав под сокрушительный перекрестный огонь, они погибали десятками, пытаясь перелезть через заграждения, подлезть под них или протиснуться между шипами. Конница попробовала подняться на высотку, чтобы напасть на засевших там эльфов, но склоны оказались слишком крутыми для лошадей, и всадники соскальзывали вниз.
      Долина наполнилась предсмертными криками, и наступление приостановилось. Северяне прятались за щиты, но не могли продвинуться дальше заграждений. В ход были пущены топоры, чтобы разрубить их, однако те, кто бросался вперед, надеясь превратить колючие колеса в щепки, уже через несколько мгновений падали замертво. Более того, чтобы пробиться всего лишь через одно заграждение, нужно было перерубить его в десяти местах. Спускались сумерки, света не хватало, и все вокруг становилось темным и неопределенным. Северяне притащили к заграждениям огонь и попытались поджечь некоторые из них, но эльфы предусмотрительно сделали их из сырого дерева. Вокруг заграждений загорелась трава, но эльфы заранее вырыли траншеи, отгородившись ими от колес, и огонь гас, не доходя до оборонительных позиций.
      Дождавшись, когда все вокруг погрузилось во мрак, эльфы, засевшие на склонах, предприняли серию тщательно рассчитанных контратак. Они воспользовались тем, что северяне, застрявшие на дне долины, оказались легкой мишенью, несмотря на сгустившуюся тьму. Один за другим эльфийские отряды спускались сверху, заставляя северян вертеться то в одну сторону, то в другую. Завязался жестокий рукопашный бой, и долина превратилась в братскую могилу.
      И все же враг не повернул назад. Северяне умирали сотнями, но новые сотни ждали своего часа, чтобы занять их место. И хотя эльфам удалось удержать позиции и остановить тех солдат, что подошли первыми, подкрепления все шли и шли. Враг медленно, но неумолимо продвигался вперед. Заграждения сдерживали войска северян в центре долины, однако те заполонили склоны. Эльфов под командованием Корморанта Этруриана, которые удерживали обрывы, постепенно выбили с их позиций и вынудили отступить. Шаг за шагом, ярд за ярдом северяне наступали, захватывая высоты и вырываясь на свободу из тисков, которые устроил им Ярл Шаннара.
      Весть о том, что происходит, дошла до короля. Небо закрыли тучи, начинался дождь, грозивший сделать почву скользкой и коварной. Звуки битвы, эхом отражавшиеся от склонов по обеим сторонам долины, создавали страшную неразбериху. Из-за темноты даже в нескольких ярдах почти ничего нельзя было разглядеть. Всего минута понадобилась Ярлу Шаннаре, чтобы принять решение. Он послал гонцов к Этруриану с приказом отвести своих людей за редуты, выстроенные на высотах. Они должны были закрепиться там и не сходить с места. Гонцы были посланы и к Арну Банду, чтобы он отвел своих лучников. Затем король призвал два отряда Эльфийских Охотников под командованием Растина Апта и выстроил их для атаки. Когда бойцы Этруриана и лучники Банда отошли в безопасное место, он приказал Эльфийским Охотникам опустить пики и направил их в самое сердце вражеского наступления. Ярл подошел к северянам как раз в тот момент, когда они прорвались на правом фланге и их передние ряды оказались прижаты к заграждениям. Он отдал приказ зажечь факелы, чтобы заново окопавшиеся на склонах лучники видели, где он находится, и велел им стрелять.
      Оказавшись под шквальным огнем, северяне сомкнули свои ряды под напором могучих горных троллей и устремились в контратаку. Протолкавшись и протиснувшись мимо заграждений, они накинулись на Эльфийских Охотников. Из дымной мглы вынырнули огромные крылатые тени - это в небо поднялись Слуги Черепа, спешившие им на подмогу. Линия обороны прогнулась. Седой Растин Апт рухнул на землю, и его унесли с поля боя. Тревитен и его гвардейцы поспешили вперед, чтобы укрепить рушащуюся оборону, но численность врага оказалась слишком велика, и эльфийский фронт начал распадаться.
      Ярл Шаннара в отчаянии пришпорил Риска и сам ринулся в бой. В сопровождении солдат Придворной Гвардии он врезался во вражеские ряды, увлекая за собой Эльфийских Охотников. Северяне кидались на него со всех сторон. Они пытались стащить Ярла с лошади, выбить из седла, сделать что угодно, только бы остановить его. А у него за спиной вся эльфийская армия, израненная и измученная, вновь поднялась и устремилась ему вслед. Воинственные крики заглушили вопли и стоны раненых и умирающих, это эльфы снова бросились на северян. Ярл дрался так, словно он один мог гнать врага до самой Северной Земли. Его сверкающий в свете факелов Меч взлетал вверх и с грохотом ударялся о доспехи и оружие противника. Огромные тролли встали у него на пути, словно безликие чудища с боевыми топорами наперевес. Но король, отказавшись остановиться, прорвал их строй, как будто они были сделаны из бумаги. Он казался непобедимым. Даже свою личную охрану оставил позади, и в попытке догнать его солдаты отчаянно бросились на врага.
      Внезапно в скалистый уступ, оказавшийся вблизи места битвы, ударила молния. К небу взметнулись горящие комья земли и осколки камней, чтобы в следующий же миг дождем засыпать нижнюю часть долины. Напуганные страшным грохотом, солдаты на мгновение замерли, прикрывая головы. В тот самый миг, когда северяне замешкались, превратившись в статуи, Ярл приподнялся в стременах, вытянулся и поднял Меч Шаннары к небу, бросая вызов всему и всем. Эльфы, издав воинственный клич, бросились на врага с такой яростью, что совершенно сломили его. Те северяне, которые находились достаточно далеко, чтобы иметь возможность бежать, растеряв всякую воинственность, отступили за разбросанные эльфийские заграждения. На миг они задержались среди леса поломанных палок и комьев выжженной земли, потом устало и мрачно покинули долину Ринн через восточный проход.
      Столпившись у заграждений, промокшие, покрытые грязью, потом и кровью эльфы во главе с Ярлом Шаннарой смотрели им вслед.
      Победа, по крайней мере в этот день, принадлежала им.
      ГЛАВА 31
      В сером, мглистом от сильного ночного дождя небе едва брезжил рассвет, и в его бледном полусвете над почерневшей, выжженной, развороченной землей долины Ринн поднимался пар. Эльфы, выстроенные боевым порядком, с оружием наготове напряженно всматривались в туман в ожидании неотвратимой атаки. Однако сквозь плотную мглу, окутавшую лагерь Чародея-Владыки у восточного входа в долину, не доносилось ни единого звука и на пустынных просторах, простиравшихся перед ними, не наблюдалось никакого движения. С восходом солнца небо посветлело, но туман так и не развеялся, и никаких признаков атаки по-прежнему не было заметно. То, что такая огромная армия могла отступить, казалось невероятным. Всю ночь она беспокойно возилась, словно раненый зверь, звуки боли и страдания поднимались из дождя и тумана, заглушая раскаты уходящей грозы. Всю ночь армия приводила себя в порядок и перегруппировывала силы. Теперь она занимала восточный вход полностью - и нижнюю часть, и высоты. Северяне перетащили вперед все свои боевые машины, продовольствие, снаряжение и разместили их между рядами палаток, перегородив широкую горловину ущелья. Войско двигалось медленно и неуклюже, но это была все та же неудержимая безжалостная махина.
      - Они где-то там, - пробормотал одноглазый Арн Банд, стоявший слева от Бремана, и его лицо исказила беспокойная гримаса.
      Ярл Шаннара кивнул. Его высокая фигура не шелохнулась.
      - Но что они затевают?
      И верно, что? Бреман поплотнее завернулся в свои темные одежды, укрываясь от утренней прохлады. Они не видели восточный край долины, глаза не могли проникнуть сквозь плотную мглу, и все же остро чувствовали присутствие врага. Ночь была полна яростных звуков, северяне готовились к новому штурму, и лишь в последний час воцарилась зловещая тишина. Старик подозревал, что в этот день атака будет какой-то особенной. Накануне войско Чародея-Владыки было отброшено, понесло тяжелые потери, и он наверняка не склонен допустить повторения подобного. Даже его сила небезгранична и если ему не удастся победить эльфов, то рано или поздно его власть над теми, кто воюет на его стороне, пошатнется. Армия Ярла Шаннары должна быть разбита или отброшена назад достаточно быстро, иначе северяне начнут сомневаться в непобедимости хозяина. Если карточный домик начнет рушиться, его не удержать.
      Справа от него послышалось осторожное движение. Это был мальчик, Алланон. Старик исподтишка взглянул на него. Мальчик смотрел вперед. Его гладкое лицо напряглось, глаза уставились в пустоту. Он что-то видел, по крайней мере об этом ясно говорило выражение его лица. Алланон смотрел сквозь туман и мглу, и его странные глаза видели нечто скрытое от всех остальных.
      Старик проследил за направлением взгляда мальчика. Клубящаяся пелена тумана покрывала всю восточную оконечность долины.
      - Что там? - тихо спросил он.
      Но мальчик только покачал головой. Он улавливал что-то, но не мог распознать. Алланон полностью сосредоточился и не отрывал глаз от тумана. Бреман знал, как он умеет концентрировать внимание. Лучше, чем просто хорошо. Его способность была поистине пугающей. Она шла не от воспитания и не была следствием шока, пережитого мальчиком во время резни в Варфлите. Способность досталась ему от рождения, как и его странные глаза и острый словно лезвие ум. Мальчик обладал настойчивостью и твердостью камня, вместе с тем был умен, а его тяга к знаниям не имела границ. Всего неделю назад, после ночного рейда в лагерь северян, он подошел к Бреману и попросил научить его использовать магию, как это делал друид. Он так и сказал:
      - Обучи меня магии.
      Как будто этому мог научиться любой, как будто овладеть этим искусством ничего не стоило.
      - Тебе понадобятся годы, чтобы овладеть даже самой малой частью, ответил Бреман, слишком пораженный просьбой, чтобы сразу отказать.
      - Дай мне попробовать, - настаивал мальчик.
      - Но зачем это тебе? - искренне недоумевал друид. - Ты хочешь отомстить? Надеешься, что сможешь сделать это при помощи магии? Тогда почему бы тебе не научиться пользоваться обычным оружием? Или ездить верхом? Или изучить искусство ведения войны?
      - Нет, - тут же ответил мальчик быстро и твердо. - Все это мне не нужно. И месть здесь ни при чем. Я хочу стать таким, как ты.
      Так оно и было. Вся правда - в одной фразе. Мальчик хотел быть друидом. Его тянуло к Бреману, а Бремана - к нему, потому что между ними было много общего, гораздо больше, чем поначалу думал старик. Еще один намек относительно будущего содержался в четвертом видении Галафила, утверждавшем, что мелсду мальчиком и друидом существует некая связь. Оно предрекало им общую судьбу. Теперь Бреман знал это наверняка. Мальчик был послан ему провидением с целью, до сих пор неведомой старику. Возможно, перед ним тот самый преемник, которого он так долго искал. И хотя их встреча произошла при довольно странных обстоятельствах, она не была для него абсолютной неожиданностью. До сих пор не существовало правил, как отбирать друидов, и Бреман слишком хорошо знал это, чтобы пытаться устанавливать их теперь.
      Он показал Алланону несколько маленьких фокусов, которым тот мог обучиться, - несколько мелочей, требовавших лишь сосредоточенности и практики. Старик думал, что это займет мальчика примерно на неделю. Но Алланон научился им в один день и тут же явился за следующими. Так что все десять дней, вплоть до сегодняшнего, Бреман по крупицам обучал его премудростям друидов, позволяя самому решать, в каком направлении двигаться и как использовать полученные знания. У старика, поглощенного приготовлениями к обороне от наступающих полчищ северян, не было времени выяснить, чего достиг мальчик. Поэтому теперь, наблюдая за Алланоном, вперившим взгляд в другой конец долины, всматриваясь в его лицо, освещенное бледными лучами рассвета, старик в очередной раз поразился очевидной глубине и непреложности его устремлений.