Фонари освещали улицы, светились окна домов. На улицах толпы народа — далеко не все спали в этот вечер, многие гуляли, заряжаясь спокойствием веселой толпы, любовались небом, ясным и безоблачным, в котором горели многочисленные звезды и светила луна, белая, как только что выпавший снег. Все пространство под куполом неба утопало в тусклом свечении волшебной силы, исходившей от стен. Но оно не было таким мощным, каким казалось Рен за стенами города. А сами стены, несмотря на их высоту и толщину, как бы подтаяли, размягчились.

Взгляд Рен хотел охватить все сразу: цветники в ухоженных дворах, живые изгороди, тянущиеся вдоль дорог, уличные фонари замысловатой формы из ажурного кованого железа, разную живность на скотных дворах и в конюшнях. Ее умиляли даже кошки и собаки, устроившиеся на ночлег кто в уютной будке, кто в красивом окошке на подоконнике. Подъезды украшали разноцветные флаги, в арках были установлены зонты и тенты, ярко украшены витрины магазинов и лавочек мелких торговцев. Домики, белые и чистые, по самые крыши утопали в цветущих садах, окруженных оградой. Конечно, она не могла увидеть весь город, только его близлежащие кварталы, но общее впечатление о быте, характере и вкусах горожан создавалось безошибочное.

Она была дома.

Но ощущение близости, родства с этими людьми исчезло так же быстро, как и возникло. Как может она чувствовать себя дома там, где никогда не была, в местах, которые никогда раньше не видела и даже не имела о них представления, не знала, существуют ли они вообще на белом свете.

Образ города затуманился, отдалился и как бы вообще скрылся в ночи. Рен увидела и то, что в первые минуты глаз упустил, а возможно, она просто не захотела этого увидеть. Вдоль стены сновало множество эльфов в военной форме, с оружием в руках. Они держали линию обороны — шло сражение, и оно было в самом разгаре, однако удивила одна странность: абсолютная тишина. Словно свет волшебной силы каким-то образом заглушал звуки. Эльфы падали, некоторые поднимались, некоторые оставались лежать навсегда. Атакующие их призраки также несли потери: кто-то сгорал в огне, который входил в них, искрясь и шипя, как угасающий костер, кого-то поражали своим оружием защитники.

Та часть города, которая примыкала к стене и где находилась сейчас Рен, казалась менее яркой, даже обветшалой. Дома и лавочки здесь были менее освещены и не так ухожены, как в центре, деревья и кустарники не такие буйные, а цветы чуть побледнее и поскромнее. Да и воздух не казался таким уж чистым: чувствовался запах серы и пепла. За окраиной города смутно вырисовывался темный и пугающий Киллешан. Его жерло светилось кроваво-красным светом на фоне ночи.

Она вдруг вспомнила об эльфинитах, все еще зажатых в ее ладони. Даже не взглянув на них, она украдкой положила камни в карман.

— Сюда, Рен, — пригласил Орин Страйт.

У двери, через которую они прошли, стояли охранники — юноши со строгими эльфийскими лицами. В их взгляде читалась усталость. Рен поразило, с каким вниманием они смотрели на нее.

Филин провел своих спутников через мост надо рвом, который окружал город с внутренней стороны стены. Во рву стояла вода — он явно предназначался для защиты города. Во многих местах его пересекали сходни, ведущие к стенам. Рен вопросительно посмотрела на Гарта, но великан покачал головой — мол, не знаю, как это может защитить от демонов.

Перед ними открылась дорога, усаженная деревьями, которая вела в центр города, по ней друзья и отправились. Пройдя совсем немного, они услышали позади шум — их догонял большой отряд солдат, которых вел офицер с выгоревшими, почти белыми волосами. Филин оттолкнул Рен и Гарта в тень, и офицер прошел мимо, не заметив их.

— Это Фаэтон, — объяснил Филин. — Королева потерпела поражение на поле брани. Это ее личный защитник от черных сил, — добавил эльф со злой иронией. — Он хуже всякого кошмара для Эльфийских Охотников.

Они продолжали путь в напряженном молчании. Свернув с главной дороги, вышли к боковым улочкам с рядами затемненных лавочек и домиков. Рен с любопытством оглядывалась вокруг. Таким она себе и представляла Арборлон, город, ничем не отличающийся, кроме размера, от городков Южной Земли, разумеется, за исключением заградительной стены, мерцающей вдалеке. Но вот ее свет спрятался за деревьями, и теперь можно было представить себе город, каким он был когда-то, до демонов, до осады. «Как, наверное, прекрасно жилось в нем тогда», — подумала Рен. В месте, покрытом буйной растительностью, защищенном от всех ветров и бурь, город возродился, а его население получило возможность начать жизнь заново, без угрозы притеснения со стороны Федерации. Тогда не было никаких демонов, Киллешан спал, а на Морровинде царил мир.

Однако это было лишь видение. «Интересно, помнит ли кто-то Арборлон таким?» — подумала Рен.

Филин вел их через рощу, вдоль стволов ясеня и тоненьких березок, уютно окутанных покрывалом тишины. Путь им преградил железный забор, который поднимался над землей на двадцать футов. Оканчивался он заостренными пиками. За оградой раскинулись газоны, усаженные деревьями. Дорожки вели к длинному приземистому зданию с башенками. Это, конечно, дворец эльфийских правителей. Рен вспомнила, что когда-то, во времена ее далеких предков, во дворце жили Элессдилы. Кто же правит эльфами теперь? Они прошли вдоль ограды и вошли в тень, настолько густую, что в двух шагах не было видно ни зги. Тут Филин остановился и прильнул к забору. Рен услышала щелчок ключа в замке, и в заборе открылась калиточка. Рен и Гарт вошли в нее и остановились, поджидая, пока Филин закроет вход. Дальше путь шел по пестрой лужайке, откуда уже можно было видеть окна дворца. Их никто не окликнул, никто не остановил. Но Рен знала, что охранники где-то поблизости, возможно, следят за ними. Они дошли до угла здания и остановились.

От затененного фасада отделилась фигура. Человек шел с гибкостью кошки. Филин подождал его. Сойдясь, они обменялись репликами, но так тихо, что Рен ничего не услышала. Незнакомец исчез. Филин сделал знак, и они двинулись по узенькой, обсаженной молодыми елочками дорожке к нише, за которой виднелась уже приоткрытая дверь.

Путники оказались в комнате со сводчатым потолком. Мягкие сиденья примыкали к облицованным темным деревом стенам, а масляные лампы венчали фигурные окантовки двойных арочных дверей, ведущих в полутемный коридор. Оттуда, из глубины дворцовых покоев, доносились какие-то шорохи. Следуя примеру Филина, Рен и Гарт сели на откидные скамьи. Рен наконец смогла себя оглядеть и увидеть, насколько она оборвана: с жалких, перепачканных кровью остатков одежды стекала жидкая грязь. Гарт выглядел не лучше. Один рукав его куртки исчез вовсе, а другой висел лохмотьями. Огромные руки великана были исцарапаны и покрыты синяками, бородатое лицо опухло. Гарт заметил взгляд Рен и беспечно пожал плечами.

К ним приближался эльф среднего роста и ладного телосложения, с ничем не примечательной внешностью, просто одетый, с твердым, проницательным взглядом. Его худое загорелое лицо было чисто выбрито, а темные волосы доходили до плеч. Он был чуть старше Рен, но его глаза говорили о том, что повидал и испытал он куда больше, чем она. Подойдя к Филину, он молча взял его за руку.

— Это Трисс, — представил его Орин Страйт, повернувшись к своим подопечным, — а это Рен Омсворд и ее опекун Гарт. Они пришли к нам из Западной Земли.

Эльф по очереди пожал руки обоим, ничего не сказав. Его темные глаза встретились с глазами Рен — ее поразил этот взгляд, открытый, искренний, от которого, казалось, ничего невозможно скрыть.

— Трисс — капитан Придворной Гвардии, — нашел нужным добавить Филин.

Рен кивнула. Все смущенно молчали. Рен успела вспомнить, что Придворная Гвардия отвечает за безопасность правителей эльфов, и удивилась, что Трисс не носит никакого оружия, а в следующий момент — тому, что он вообще находится здесь. Затем в конце затемненного коридора снова послышались шаги, и они повернулись на их звук.

Из темноты показались две женские фигуры. Одна женщина, невысокая и стройная, с ярко-рыжими волосами, бледной чистой кожей и огромными зелеными глазами на лице странной треугольной формы, невольно бросалась в глаза. Но как раз другая женщина, более высокая и статная, сразу привлекла внимание Рен. Увидев ее, девушка непроизвольно вскочила на ноги, затаив дыхание. Их глаза встретились — и женщина приостановилась. На ее лице появилось странное выражение — заинтересованности ли, симпатии?.. Рен не могла понять. У незнакомки были длинные руки и ноги, ее стройное тело облегало белое платье, суженное на тонкой талии и доходившее до пола. Тонко очерченные черты лица эльфийки, широкие скулы и большой тонкий рот, голубые глаза и соломенные волосы, не прибранные после сна и спадающие локонами на плечи, делали ее очень привлекательной. А белая гладкая кожа лица позволяла этой зрелой женщине казаться юной. Вернее, вообще нестареющей.

Рен удивленно хлопала глазами.

Она как будто видела себя через тридцать лет.

Женщина с голубыми глазами неожиданно улыбнулась ослепительной и доброй улыбкой.

— Эовен, посмотри, как она напоминает Аллин! — воскликнула она. — Ты была права!

Рыжеволосая приблизилась, протягивая к Рен руки:

— Дитя, как тебя зовут? Рен в замешательстве посмотрела на нее. Почему-то казалось, что женщина и сама знает ответ.

— Рен Омсворд, — ответила она.

— Рен, — прошептала та, продолжая улыбаться. — Добро пожаловать, Рен. Мы так долго ждали.

— Я — Элленрох Элессдил, — произнесла белокурая женщина, сжав руки. — Королева Арборлона и эльфов Западной Земли. Дитя, я просто не знаю, что сказать тебе, даже теперь, после такого долгого ожидания. — Она вздохнула. — Сперва тебе надо промыть и залечить раны. И твоему другу тоже. Затем вы должны поесть. А уж после мы с тобой проговорим хоть всю ночь, если захотим. Орин Страйт, — она повернулась к Филину, — я в долгу у тебя. Благодарю от всей души. Благополучно приведя Рен в город, ты вселил в меня надежду. Останься здесь на ночь, пожалуйста.

— Да, моя госпожа, — тихо ответил Филин.

— Трисс, проследи, чтобы о нашем лучшем друге хорошо позаботились. И не забудь о спутнике Рен. — Она посмотрела на скитальца. — Как вас зовут?

— Гарт, — сразу ответила Рен, неожиданно испугавшись той быстроты, с какой все происходит. — Он глухонемой. — Она решительно выпрямилась. — Гарт останется со мной.

Звук приближающихся шагов снова заставил всех повернуться. Появился еще один эльф, молодой, темноволосый, довольно высокий, с такой же легкой и быстрой улыбкой, как у королевы. Он вошел в комнату, стремительный, самоуверенный и неприветливый.

— Что это значит? Мы не можем поспать несколько часов без новых неприятностей? А, Орин Страйт здесь. Вижу, вижу. Пришел прямо из-под обстрела? Рад встрече, Филин. Трисс, а ты выздоровел?

Он запнулся, увидев незнакомую девушку. Как бы поколебался, размышляя, и его взгляд обратился к королеве:

— Так она вернулась, не так ли? — Он снова посмотрел на Рен. — Она так же прелестна, как и ее мать.

Рен вспыхнула, смутившись, — она была растеряна. Молодой эльф улыбался все шире, расстроив ее окончательно.

— Нет-нет, пожалуйста, не сердись. Это правда, ты копия своей мамы. — Эльф подошел к Рен и дружески обнял ее. — Вот только с одежкой немного не того…

Его улыбка покорила Рен, согрела и мгновенно успокоила. Показалось даже, что они одни в комнате.

— Путешествие с берега в город было нелегким, — осмелилась сказать она, как бы оправдываясь, и обрадовалась его доброму смеху.

— Действительно, нелегким. Очень немногие смогли бы проделать его. А я — Гавилан Элессдил, — сообщил он ей, — племянник королевы и твой дядя. — Он осекся, заметив ее смущение. — Ах да, ты пока еще ничего не знаешь?

— Гавилан, иди спать, — оборвала его Элленрох, улыбнувшись. — У тебя еще будет время, чтобы представиться. Мне нужно поговорить с Рен с глазу на глаз.

— Как, без меня? — Гавилан принял оскорбленный вид. — А я думал, что ты захочешь говорить при мне, тетя Элл. Кто был ближе, чем я, матери Рен?

Взгляд королевы стал жестким.

— Я! Я была ближе ей. — Она снова повернулась к Рен, отстранив Гавилана. Королева обняла Рен за плечи. — Эту ночь мы должны провести вдвоем, Рен: ты и я. Гарт подождет, пока мы не закончим наш разговор. Нам надо поговорить с глазу на глаз.

Девушка засомневалась. Рен стало неловко перед Гартом, ей хотелось как-то загладить резкость королевы. Но Гарт не смотрел на Элленрох. Рыжеволосая женщина очень внимательно следила за Гавиланом, но ее лицо было непроницаемым.

Гарт вздохнул.

«Делай, как просит королева», — сказал он ей.

Рен молчала. Она уже кое-что узнала о своей маме. Осталось обо всем расспросить королеву. За этим Рен и пришла. Но она вдруг почувствовала, что не хочет оставаться наедине с ней.

Все ждали ее ответа. Гарт снова вздохнул:

«Соглашайся».

И Рен напряженно улыбнулась:

— Конечно, мы поговорим наедине.

Покинув холл, они попали в коридор, затем по винтовой лестнице поднялись на второй этаж. Гарт остался с Орином Страйтом и, по-видимому, отпустил Рен спокойно, а вернее, смирился с этим, понимая важность беседы с королевой. Королева заметила, что Гарт пристально наблюдал за ней. Несмотря на свою суровость, великан улыбнулся ей и вроде бы даже подмигнул, как бы приглашая разделить с ним игру.

Он понравился ей, как когда-то Филин, но по-другому. Она не отдавала себе отчета, в чем тут разница, уж слишком взволновало ее все происходящее. Короче говоря, он ей понравился, расположил к себе — и этого пока достаточно.

Несмотря на заявление королевы, что она хочет поговорить с Рен наедине, рыжеволосая женщина последовала за ними. Ее белое, как у призрака, лицо в темноте казалось еще белее. Рен с первого же взгляда поразило его странное выражение, напряженное и потустороннее. Огромные зеленые глаза, казалось, блуждали в других мирах. Движения тонких рук, теребивших платье, были нервными и суетливыми. Элленрох, стремительно шагавшая по затемненным коридорам дворца, старалась избегать любого света, кроме лунного, который лился сквозь высокие окна, обрамленные серебряными колоннами, торопилась к цели и, казалось, не замечала присутствия рыжеволосой. Они уже миновали один коридор, повернули в другой, также расположенный на втором этаже, и наконец подошли к ряду двустворчатых дверей. Рен вздрогнула от слабого движения в темноте — кто-то незаметно отделился от двери. Значит, некто, пока ею невидимый, бдительно следит за всем. Рен остановилась, чтобы глаза привыкли к темноте. У стены стоял эльф, замерев в ожидании.

— Это Корт, — тихо сказала королева. — Он служит в Придворной Гвардии. — Ее рука потрепала Рен по щеке. — У тебя глаза эльфов, дитя, как и у нас.

Двери вели в королевскую опочивальню. Она представляла собой большую комнату с куполообразным потолком, с решетками на окнах, расположенных по самой дальней стене. Стулья, кушетки и столики были расставлены по комнате живописными группами. Центр ее занимал письменный стол. В углу находилась дверь, ведущая в умывальную.

— Сядь здесь, Рен, — приказала королева, подведя ее к небольшой кушетке. — Эовен промоет и перебинтует твои раны.

Рен посмотрела на рыжеволосую женщину, которая уже наливала воду из кувшина в таз и готовила чистые полосы ткани. Она встала на колени перед Рен. Ее руки оказались на удивление сильными — Рен сразу это почувствовала, как только та сняла с нее остатки одежды и принялась мыть. Она действовала безмолвно, а королева наблюдала за ними. Покончив с омовением, Эовен наложила повязки на раны и предложила Рен ночную рубашку свободного покроя, которую та с радостью надела. Какое счастье — чистая одежда после стольких дней трудного пути! Рыжеволосая женщина прошла через комнату и вернулась с чашкой теплого успокаивающего напитка. Рен, понюхав его, почувствовала запах эля, чая и чего-то еще, неизвестного, но выпила без возражений.

Элленрох Элессдил села рядом с ней на кушетку, взяв за руку.

— Итак, Рен, давай поговорим. Ты голодна? Хочешь чего-нибудь поесть?

Рен покачала головой. Она устала и была слишком взволнована.

— Хорошо. — Королева вздохнула. — С чего мы начнем?

Рыжеволосая женщина не уходила, напротив, она явно устраивалась поудобнее. Рен выжидающе посмотрела на нее. Королева назвала ее Эовен, и Рен решила, что эта женщина что-то вроде служанки королевы и ее допустили сюда с единственной целью — позаботиться о ней, после чего ей должны дать знак удалиться, как и всякой прислуге. Однако королева не отсылала ее и, казалось, вообще не замечала ее присутствия. А сама Эовен явно не ждала, что ее вот-вот попросят удалиться. А по прошествии нескольких минут и Рен уже начало казаться, что Эовен не похожа на простую прислугу. Было что-то особое в ее манере держаться и реагировать на слова и поступки королевы: она моментально приходила на помощь, когда ее просили, но не оказывала такого услужливого почтения Элленрох Элессдил, какое оказывали приближенные.

Королева, как бы прочтя мысли Рен, улыбнулась:

— Боюсь, что я несколько поторопилась и не выказала должного уважения дорогому мне человеку. Рен, это — Эовен Сериз, она мой самый близкий друг и советчик. Фактически именно ей мы обязаны нашим свиданием сегодня.

Рен нахмурилась:

— Я не понимаю, что вы хотите сказать. Я пришла сюда, потому что искала эльфов. А началось все с просьбы друида Алланона. Какое отношение имеет к этому Эовен?

— Алланон, — прошептала королева эльфов, сразу же встревожившись. — Даже после смерти он продолжает сторожить нас. — В замешательстве она выпустила руку Рен. — Позволь мне, девочка, задать тебе вопрос. Как тебе удалось найти нас? Ты не могла бы рассказать нам о своем путешествии к Морровинду и Арборлону?

Рен не терпелось узнать все о своей матери, но не она была здесь главной, потому скрыла нетерпение и сделала так, как просила королева. Она рассказала о видениях, посланных Алланоном, о появлении Коглина и последовавшем после этого путешествии к Хейдисхорну, о наказах тени друида Омсвордам, о ее с Гартом путешествии в Западную Землю и поиске хотя бы каких-то сведений об эльфах, о их последующем посещении Угрюмого Угла и разговоре с Гадючьей Гривой, о походе на развалины Взмаха Крыла и появлении Тигра Тэя и птицы рок, о полете на Морровинд и путешествии по острову. Она умолчала только о двух вещах: о том, что на них напал вервульф, и о том, что у нее есть эльфиниты. Филин достаточно четко предостерег ее ничего не говорить о камнях, пока она не останется с королевой наедине. А если уж она не собиралась ничего говорить об эльфийских камнях, то надо было промолчать и о вервульфе.

Закончив рассказ, Рен ждала, что скажет королева. Элленрох Элессдил внимательно изучала ее.

— Ты осторожная девушка, Рен, — наконец улыбнулась Элленрох, — да ты и не можешь быть другой. Ты рассказала мне все, что могла, не более. — Она наклонилась вперед, на ее властном лице отразились слишком сложные чувства, чтобы Рен могла понять их. — А теперь я расскажу тебе кое о чем, а когда закончу, между нами не останется больше секретов.

Она снова взяла руку Рен в свою.

— Твою маму звали Аллин, как ты уже слышала. Она была моей дочерью.

Рен сидела не двигаясь, вцепившись в руку королевы, взволнованная и изумленная, потерявшая дар речи.

— Она моя дочь, Рен, а ты — моя внучка, — продолжала королева. — Я хочу еще кое-что рассказать тебе. Я дала Аллин, а она должна была передать тебе три окрашенных осколка скалы в кожаном мешочке. Они у тебя?

Рен попалась и теперь не знала, как ей поступить. Но сказать неправду она не могла.

— Да, — прошептала она.

Взгляд синих глаз королевы стал особенно проницательным, когда она изучала лицо Рен, на губах появилась мягкая улыбка.

— Теперь ты знаешь о них все, да? Ты должна, Рен, иначе никогда бы не дошла сюда живой.

Рен с трудом сохраняла невозмутимость.

— Да, — тихо повторила она.

Элленрох погладила ее по руке.

— Эовен тоже знает об эльфинитах, дитя мое. А кроме нее, еще несколько человек, которые служили при мне многие годы, и среди них Орин Страйт. Он предупредил тебя, чтобы ты не говорила о них, да? Ну ладно, это не важно. Немногие знают об эльфинитах, но никто не видел, как они действуют. Даже я. Только у тебя одной есть такой опыт, Рен, но я не думаю, что ты довольна этим. Не так ли?

Рен кивнула, удивившись проницательности королевы, ее способности распознавать тайные чувства. Это потому, что они — одна семья и очень похожи друг на друга, имеют общие корни, которые связывают их и позволяют заглянуть друг другу в душу. Но сможет ли она, Рен, понять, если захочет, что чувствует Элленрох Элессдил?

«Семья. — Она мысленно произнесла это слово. — У меня есть семья, и я пришла, чтобы ее найти. Возможно ли это? Действительно ли я внучка этой королевы и сама из Элессдилов?» — Расскажи мне, как ты дошла до Арборлона, — попросила королева. — А я расскажу тебе то, что ты так хочешь узнать. Не обращай внимания на Эовен. Она все знает о нас.

И тогда Рен поведала без утайки обо всем, что приключилось с ней во время путешествия: о порождениях Тьмы и о том, как она узнала правду о раскрашенных осколках скалы. Закончив говорить, она непроизвольно сложила на груди руки, чувствуя, как силы покидают ее: рассказ, воспоминания, которые он вызвал, сильно утомили ее. Собрав силы, Рен порывисто вскочила и подошла к стулу, на котором лежала ее одежда. Ощупав лохмотья, она достала эльфийские камни. Рен взяла камни в руку и протянула королеве.

— Вот… возьмите их.

Но Элленрох Элессдил покачала головой.

— Нет, Рен. — Она зажала рукой ладонь внучки с лежащими в ней эльфинитами и опустила руку девушки в карман ее ночной рубашки. — Ты сохранишь их для меня, — прошептала она.

И тут заговорила Эовен Сериз.

— Ты была очень смелой, Рен. — Ее тихий голос звучал властно. — Многие не смогли бы преодолеть тех трудностей, с которыми тебе пришлось встретиться. Ты и вправду достойная дочь своей матери.

— В ней действительно так много от Аллин, — согласилась королева. Ее взор затуманился. Выпрямив спину, она снова внимательно посмотрела на Рен. — Ты действительно смелая девочка. Алланон сделал правильный выбор. Но твой приход был предрешен. Я полагаю, друид только выполнил обещание, данное Эовен.

Заметив замешательство Рен, королева улыбнулась:

— Знаю, дитя. Я говорю загадками. Ты была очень терпелива со мной и, конечно же, хочешь услышать историю о своей маме и узнать, почему ты здесь. Слушай же.

Еще за три поколения до моего рождения, когда эльфы жили в Западной Земле, несколько членов семьи Омсвордов, прямые потомки Джайра Омсворда, решили переселиться в Арборлон. Их решение, как я поняла, было вызвало нападением Федерации на городки Южной Земли. Омсвордов было трое, и они принесли с собой эльфийские камни. Один из тех троих умер, не оставив после себя детей. Двое женились, но, когда эльфы решили уйти, только один отправился с ними. Второй же возвратился в Сланцевую долину со своей женой. Это, надо думать, были дедушка и бабушка Пара и Колла Омсвордов. Они и сохранили у себя эльфийские камни.

Элленрох замолчала.

— Камни эльфов, Рен, были созданы волшебством эльфов и могли быть использованы только теми, в ком течет эльфийская кровь. Родство Омсвордов с эльфами прекратилось после смерти Брин и Джайра. Так или иначе, но эльфийские камни исчезли вместе с самими эльфами. И думаю, девочка, мне теперь нужно рассказать тебе кое-что о них. — Она задумалась, как бы вспоминая. — В течение многих лет наши люди отступали в леса Западной Земли. Все больше и больше отделялись они от других народов. А Федерация завоевывала все новые и новые земли к северу. Уходили эльфы отчасти и по своей собственной воле, а отчасти потому, что Коалиционному совету Федерации удалось убедить мир, что эльфы не похожи на других, а все непохожие — плохие. Когда начали появляться существа, которых ты называешь порождениями Тьмы (в то время у них не было имени), Федерация быстренько возложила вину за зло, которое они причинили Четырем Землям, на эльфов. Мол, именно эльфы обладают волшебной силой, которая явилась причиной всех бедствий. А если это не так, то почему эльфы и их родина не пострадали? Темные слухи, как это обычно бывает, ширились, пока наконец нам это не надоело. Выбор был прост: либо противостоять Федерации, что означало войну с ней, либо уйти. Война — наихудшее из зол. Эльфам пришлось бы один на один защищаться от самой сильной армии в Четырех Землях. Каллахорн был уже захвачен, и Вольный Корпус расформирован. Тролли странным образом сплотились, а дворфы не решались вступить в борьбу.

И эльфы решили переселиться на новую территорию, пока Федерация не уберется. Это решение далось нелегко, многие хотели немедленно начать борьбу. Столько же, думаю, было и сторонников выжидательной политики. В конце концов после долгих колебаний было решено, что эльфы покинут свои земли, где обитали со времен Больших Войн. Они и раньше мигрировали, основывая новые поселения. Эльфы в совершенстве овладели искусством казаться отсутствующими.

Королева сокрушенно вздохнула.

— Это было так давно, Рен, меня не было тогда с ними, и потому я не могу говорить с полной уверенностью, но переселение началось с того, что эльфы стали собираться вместе со всех уголков Западной Земли. Их прежние городки просто перестали существовать. Тем временем Крылатые Всадники обнаружили остров, который во всех отношениях устроил земных эльфов. Этим островом оказался Морровинд. И вот в один прекрасный день эльфы разом исчезли.

Казалось, она колебалась, продолжать ли…

— Да, один из Омсвордов, как я говорила, остался с эльфами. Сменилось два поколения, рождались дети, появилась моя мама, выросла и вышла замуж за короля Элессдила. Роды Омсвордов и Элессдилов слились. Сначала родилась я, а после меня — мой брат Ашерон. Брат мой и должен был стать королем, но его убили демоны. Тогда королевой стала я, вышла замуж, и родилась твоя мама Аллин — мой единственный ребенок. В конце концов демоны убили и моего мужа. У меня осталась только Аллин.

— Моя мама, — прошептала Рен. — Какой она была?

Королева улыбнулась.

— Таких больше нет. Умная, своенравная и хорошенькая. Она думала, что ей подвластно все на свете. По крайней мере, в ее натуре было заложено стремление к риску. — Королева горестно заломила руки, улыбка ее увяла. — Она встретила Крылатого Всадника и выбрала его своим супругом. Я не считала, что это хорошая партия, — небесные эльфы никогда не вступали в брак с нами, — но мои соображения не изменили ее решения. С тех пор прошло около двадцати лет. Это было опасное время. Демоны появлялись повсюду. Они становились все сильнее. Мы были вынуждены отступить в город. Связь с внешним миром затруднилась.

А вскоре Аллин стала ждать твоего появления. Именно тогда Эовен рассказала мне о своем видении. — Королева посмотрела на свою рыжеволосую подругу, которая поглядывала на них огромными и бездонными зелеными глазами. — Эовен — провидица, Рен. Наверное, самая лучшая из тех, что когда-либо жили на Земле. Когда я была ребенком, она играла со мной и была моей самой лучшей подругой. Тогда еще ни сама Эовен, ни кто-либо другой не знали, что она обладает таким даром. Но с тех самых пор она всегда со мной, советует и подсказывает мне. Я уже сказала, что именно она помогла устроить нашу встречу. Когда Аллин носила тебя, у Эовен было видение: если она не покинет Морровинд до рождения ребенка, то оба умрут. И еще. Эовен мне сказала, что Аллин может никогда не вернуться, но ты непременно придешь ко мне и твой приход спасет эльфов.

Королева глубоко вздохнула.

— Я так не хотела, чтобы Аллин уходила. Но я знала, что видения Эовен всегда сбываются. Итак, я позвала к себе Аллин и попросила Эовен повторить все, что она сказала мне. Аллин не колебалась, хотя в душе очень горевала. Она сказала, что уйдет, потому что должна спасти ребенка. О себе она не думала. Такова была твоя мама. И я отдала ей эльфийские камни, которые перешли ко мне от моих родителей, в надежде, что они помогут ей спасти свою и твою жизнь. Только сначала силой своего волшебства я изменила внешний вид эльфинитов, чтобы их трудно было узнать, — подумаешь, невзрачные камешки.

После путешествия в Сланцевую долину, после того как она установит связь с потомками рода Омсвордов, которые вернулись туда, в то время, когда эльфы отправились на остров Морровинд, Аллин со своим мужем должна была вернуться в Западную Землю. Я так и не узнала, сделала она это или нет. Аллин надолго исчезла из моей жизни. Эовен могла сказать только, что вы обе находитесь в безопасности.

Наконец, спустя пятнадцать лет, Аллин решила вернуться. Я не знаю, что побудило ее принять такое решение, но она возвращалась на Морровинд, вручив тебе кожаный мешочек с эльфинитами, а саму тебя отдав на попечение Омсвордов в Сланцевой долине.

Королева собиралась с силами, чтобы продолжить свой рассказ.

— К тому времени демоны захватили Морровинд, у нас остался только город. С помощью волшебной силы мы создали защитный Киль. Демоны захватили все, кроме Арборлона. Крылатые Всадники появлялись в городе все реже и реже. Аллин с мужем пробирались сюда с великим трудом, но их сбили у самых ворот города…

Она смолкла. Ее душили слезы.

— Мы не смогли спасти их, — закончила она.

Рен почувствовала внутри пустоту. Она порывисто обняла бабушку, последнюю родную душу, которая связывала ее с мамой и напоминала об отце. Голова королевы склонилась к плечу внучки, и тонкая рука обняла ее за плечи. Они долго сидели так, обнявшись, боясь нарушить тишину и потерять друг друга. Рен попыталась вызвать в памяти образ матери, но тщетно. Он ускользал. Она видела только бабушку. Сердцем девушка поняла: каким бы тяжелым для нее ни было чувство утраты, оно никогда не сравнится с тем, что испытывает королева.

Наконец они отстранились друг от друга, и королева улыбнулась, на этот раз даже весело и ободряюще.

— Я так рада, что ты пришла, Рен, — повторила она. — Я так ждала нашей встречи.

— Бабушка, — сказала Рен, и это слово, произнесенное вслух, прозвучало так странно, — Я все еще не понимаю, почему послали меня. Алланон сказал, что я должна найти эльфов, потому что Четыре Земли не смогут залечить свои раны, пока эльфы не вернутся. А ты говоришь о видении Эовен, будто мой приход спасет эльфов. Но как? Ведь вы давно вернулись бы, если бы это было возможно.