- На северо-востоке, - отозвалась Оживляющая.
      - Точно?
      Она кивнула. Морган ощущал ее дыхание, ее легкое прикосновение. Она заставляла забыть про все напасти.
      Юноша закрыл глаза.
      - Тебе незачем было спасать меня, - сказала она вдруг. Голос ее звучал неуверенно. - Со мною ничего бы не случилось.
      Он опять попытался шутить:
      - Давно хотел искупаться.
      - Ты мог разбиться, Морган.
      - Это я-то? Мне доводилось сражаться с порождениями Тьмы, с солдатами Федерации и прочей дрянью, о которой и вспоминать-то противно, и, как видишь, я до сих пор жив. Что мне сделается?
      Резкими порывами налетел ветер, запутывая ветки деревьев. Морган и Оживляющая прислушались. Когда вой ветра стих, до них снова донесся гул реки, плеск волны, набегающей на берег. Морган поежился - мокрая одежда не давала согреться.
      - Когда буря уляжется, мы сможем доплыть до берега - и прощай, островок. Сейчас не стоит пытаться: река слишком бурная. Да и устали мы порядком. Но это все пустяки. Главное - мы здесь в полной безопасности. Только вот слегка сыровато.
      Морган понимал, что болтает вздор только ради того, чтобы не сидеть молча. Оживляющая не ответила. Он чувствовал, что девушка погружена в свои мысли, но о чем она думает, не мог себе представить. Юноша закрыл глаза. Что же стало с остальными? Удалось ли им благополучно спуститься с утеса или они по-прежнему на верхнем склоне, словно в ловушке? Он попытался представить себе, как поведут себя Темный Родич и наемный убийца, оставшись один на один.
      Темнело, сумерки поглощали последние отблески света, тени наползали на остров, растекаясь черными пятнами. Дождь стихал, звуки грома и ветра гасли вдалеке, буря понемногу улеглась. Холоднее, как ожидал Морган, не стало, напротив, заметно потеплело, воздух был тяжелый и сырой. "Вот и отлично, подумал он. - А то мы совсем замерзли". Юноша попытался воскресить давно забытые ощущения - представил себя в собственном охотничьем домике в нагорьях. Пылает огонь, бурлит кипящий бульон, рядом с ним сидят Омсворды и выдумывают всякую небывальщину кто во что горазд.
      Да и здесь хорошо, так вот сидеть подле Оживляющей молча, потому что слова излишни, просто быть вместе, слегка касаться друг друга...
      Морган хотел, чтобы так было всегда, чтобы она была рядом с ним.
      - Ты не спишь? - спросил он, ему вдруг захотелось услышать ее голос.
      - Нет, - отозвалась девушка.
      Морган глубоко вздохнул.
      - Я вот все думаю, зачем я здесь, - проговорил он. - Размышляю об этом с самого Кальхавена. У меня больше не осталось магии - в самом деле не осталось. Та магическая сила, которой я когда-то владел, заключалась в мече Ли, а теперь меч сломан, и, если в нем что-то и осталось, тебе, верно, от него будет мало проку. Стало быть, речь идет только обо мне, а я... - Юноша замолчал. - Наверное, я просто не знаю, чего ты от меня ждешь.
      - Ничего, - тихо отвечала Оживляющая.
      - Ничего? - В голосе Моргана прозвучало недоверие.
      - Только то, что ты сам пожелаешь дать, - туманно пояснила девушка.
      - Но мне казалось, Король Серебряной реки говорил... - Юноша помолчал. - Мне казалось, твой отец говорил, будто я нужен. Разве не в этом ты уверяла нас? Будто он сказал тебе, что все мы понадобимся.
      - Он не сказал, что именно тебе придется делать, Морган. Он велел мне взять тебя с собою на поиски талисмана, уверяя, что ты сам это поймешь, что все мы поймем. - Оживляющая слегка отодвинулась и в упор посмотрела на юношу. - Если бы я могла сказать тебе больше, я бы сказала.
      Морган нахмурился, раздосадованный уклончивостью ее ответов и собственной неуверенностью, с которой никак не мог справиться.
      - Правда?
      Оживляющая едва сдержала улыбку. Даже сейчас, промокшая до нитки, вся в грязи, она была прекраснее всех, кого Моргану доводилось встречать. Юноша хотел сказать что-то еще и не смог. Он просто сидел рядом, утратив дар речи, не сводя с нее глаз.
      - Морган, - мягко произнесла девушка. - Мой отец видит то, что скрыто от других взоров. Он сообщил мне обо всем, о чем я должна знать, и я доверяю ему. Ты здесь потому, что нужен мне. Это как-то связано с магией твоего меча. Отец сказал, что ты сумеешь восстановить магическую силу меча. Может быть, тогда клинок послужит нам обоим, но как - это мы сейчас не можем знать.
      - А Пи Элл? - спросил Морган, полный решимости узнать все до конца.
      - Что Пи Элл?
      - Уолкер утверждает, будто этот человек - наемный убийца, и он владеет магическим оружием, приносящим гибель.
      Оживляющая долго смотрела на Моргана, прежде чем ответить.
      - Это правда.
      - И он тоже необходим?
      - Морган...
      - Скажи мне. Пожалуйста.
      Прекрасное лицо Оживляющей стало печальным.
      - Да, Пи Элл необходим. Его предназначение, так же как и твое, откроется только со временем.
      Морган лихорадочно размышлял, о чем еще можно спросить. Ему так хотелось узнать правду, но он боялся потерять доверие девушки, ступив на запретную территорию. Он весь напрягся.
      - Не хотел бы я думать, что меня взяли по той же причине, что и Пи Элла, - выложил он наконец. - Я не такой, как он.
      - Знаю, - откликнулась Оживляющая. Минуту она колебалась. - Я думаю, что каждый из вас - включая Уолкера Бо - находится здесь по разным причинам, и предназначение у каждого из вас свое. Так мне кажется.
      Морган кивнул, не поверить ей было невозможно.
      - Мне просто хотелось бы лучше понимать, что происходит, - признался он.
      Девушка протянула руку и коснулась пальцами его щеки, легко провела ладонью от подбородка по шее.
      - Все будет хорошо, - заверила она и снова откинулась назад, приникнув к Моргану, и юноша почувствовал, как уходят сомнения, как исчезает досада.
      Уже совсем стемнело. Буря унеслась на восток, дождь стих, превратившись в туман. Облака по-прежнему нависали над головой, только теперь небо уже не оглашали раскаты грома; пелена безмолвия обволакивала землю, словно мать укрывала засыпающего ребенка. Река катила свои воды медленным, ленивым потоком, теперь ее шум больше не пугал, а убаюкивал и успокаивал. Морган вглядывался в ночь, не различая ничего, - надо всем висел матовый занавес. Он вдохнул свежий воздух и расслабился, мысли его текли спокойно и плавно.
      - Я бы поел чего-нибудь, - задумчиво проговорил Морган вдруг.
      Не говоря ни слова, Оживляющая поднялась, взяла его за руки и потянула за собой. Вместе вступили они во мрак леса и пошли по мокрой траве. Оживляющая видела в темноте гораздо лучше своего спутника и уверенно вела его. Очень скоро девушка отыскала съедобные ягоды, коренья и еще какое-то растение, которое давало свежий сок, если его правильно срезать. Они молча поели и утолили жажду. Покончив с трапезой, Оживляющая отвела горца на берег реки. Они сели у воды, глядя, как мимо в тусклом, таинственном свете течет Рэбб - темный и переливчатый, убегающий вдаль поток на фоне чернеющих очертаний холмов. Легкий ветерок, напоенный душистыми ароматами цветов и трав, подул Моргану в лицо. Одежда юноши еще не высохла, но он не чувствовал холода. Воздух был теплым, и горец ощутил необыкновенную легкость.
      - Так бывает иногда в нагорьях, - рассказывал он Оживляющей, - тепло, пахнет землей после летней грозы, ночи такие долгие, что кажется, будто они никогда не кончатся, и мечтаешь только, чтобы так было всегда. - Юноша рассмеялся. - Мы часто допоздна засиживались с Паром и Коллом Омсвордами. Я говорил им, что, если очень сильно захотеть, человек может просто... слиться с темнотой, раствориться, как снежинка на коже, взять да исчезнуть в ней и оставаться там столько, сколько пожелает.
      Морган оглянулся на девушку - ему было интересно, как она к этому отнесется. Оживляющая сидела рядом с ним, погруженная в свои мысли. Он обхватил колени руками. Ему так хотелось слиться с этой ночью, и чтобы ночь продолжалась вечно, и чтоб он мог увести с собой Оживляющую подальше от этого мира. Нелепое желание.
      - Морган, - отозвалась наконец девушка и повернулась к нему. - Я завидую твоему прошлому. У меня его нет.
      Он улыбнулся:
      - Ну конечно же, ты...
      - Нет, - перебила она. - Я - создание стихий. Понимаешь, что это значит? Я - не человек. Меня создала магия. Вылепила из земли Садов. Рука моего отца придала мне форму. Я родилась уже взрослой - женщина, никогда не бывшая ребенком. Мое предназначение, смысл моего бытия определены моим отцом, от моей воли ничего не зависит. Но это не огорчает меня, я не знаю другой жизни. Мои инстинкты и чувства подсказывают мне, что существует что-то еще, и мне хотелось, чтобы в моей жизни это было все так же, как и в твоей. Я понимаю, я вижу, как дороги тебе воспоминания. Твоя радость передается и мне.
      Морган потерял дар речи. Он и прежде знал, что имеет дело с девушкой, владеющей магией, но юноше никогда не приходило в голову, что она не... Он сдержался. Что это значит? Не настоящая, не такая, как он? Не человек? Но она настоящая! Что бы она о себе ни думала. Она выглядела, разговаривала и поступала, как человек. Она чувствовала, как человек. А что еще нужно? Отец создал ее по образу и подобию людей. Разве этого недостаточно? Морган окинул ее взглядом. "Этого достаточно для меня, - решил он. - Более чем достаточно".
      Горец протянул руку и погладил ее ладонь.
      - Признаюсь, я ничего не знаю о твоем происхождении, Оживляющая. Да и о созданиях стихий знаю немного. Но ты - человек. Я верю в это. Если бы это было не так, я бы понял. Что же до прошлого... Прошлое - это только обретенные воспоминания. Вот и ты сейчас получаешь то, что потом станет воспоминаниями - пусть даже они не из самых приятных на свете.
      Девушка улыбнулась.
      - Воспоминания, связанные с тобою, всегда будут приятными, Морган Ли, - прошептала она.
      Морган поймал ее взгляд. Юноша нагнулся и поцеловал ее, губы их слегка соприкоснулись, и он отпрянул. Оживляющая не сводила с него глаз, и в них стоял страх.
      - Что тебя пугает? - спросил он.
      Оживляющая покачала головой:
      - Я боюсь своих чувств.
      - Ты недавно спросила меня, почему я прыгнул вслед за тобой, когда ты упала. Если начистоту, я не мог иначе. Я люблю тебя.
      Девушка побледнела.
      - Ты не можешь любить меня, - прошептала она.
      Морган слабо улыбнулся:
      - Выбора у меня нет, я ничего не могу с собой поделать.
      Оживляющая пристально посмотрела на него.
      - И я ничего не могу поделать с моим чувством к тебе. Я не понимаю, что со мной. Не знаю, как поступить. Мой отец поручил мне найти талисман, и наши чувства не должны помешать этому.
      - Они и не помешают, - отозвался Морган, крепко сжимая ее руки, - они просто останутся с нами.
      Девушка покачала головой, серебристые пряди блестели.
      - Боюсь, что это невозможно.
      Морган снова поцеловал ее, и на этот раз девушка ответила на его поцелуй. Он вдыхал ее аромат. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного.
      Оживляющая легко оттолкнула его.
      - Морган, - взмолилась она.
      Они поднялись и побрели по мокрой траве под кроны деревьев, прижимаясь друг к другу, словно испуганные дети, увидевшие страшный сон.
      - Когда я покидала Сады, где появилась на свет, отец предупредил меня, что есть вещи, от которых он бессилен меня защитить, - прошептала Оживляющая. Ее лицо было совсем рядом, нежное и одухотворенное, Морган ощущал ее теплое дыхание. - Отец не имел в виду опасности, подстерегающие меня на пути, - Уль Бэка, тварей Элдвиста или порождения Тьмы.
      Морган ласково погладил ее волосы.
      - Но как защититься от любви?
      - Я могу отказаться от нее, - отозвалась девушка.
      Он кивнул:
      - Если тебе так нужно. Только сперва я скажу, что я не откажусь от тебя, даже если от этого будет зависеть моя жизнь. Не важно, кто ты и что ты: порождение ли стихий или человек. Мне все равно, как тебя создали и зачем. Я люблю тебя, Оживляющая. Люблю с того самого момента, когда увидел впервые, с первых же произнесенных тобой слов. И не в моей власти изменить это, да я и не хочу пытаться.
      Оживляющая повернулась к Моргану и поцеловала его.
      Когда они проснулись, солнце сияло в безоблачном синем небе. Пели птицы, в теплом воздухе разливалось благоухание. Они поднялись, дошли до берега реки. Шторм стих, и воды Рэбб снова текли медленно и лениво. Морган Ли посмотрел на Оживляющую - непокорные серебристые пряди, нежный овал лица. Он не сумел сдержать счастливой улыбки.
      - Я люблю тебя, - прошептал он.
      Девушка улыбнулась в ответ:
      - И я люблю тебя, Морган Ли.
      Они прыгнули в воду и поплыли. Отдохнув, они с легкостью преодолели расстояние, отделявшее остров от большой земли. Выйдя на противоположный берег, они обернулись. Моргану стало грустно. Остров, где они были вместе, прошлая ночь - ничего больше не вернуть, разве только в воспоминаниях. Они вновь вступили в мир Уль Бэка и Черного эльфийского камня. Молодые люди побрели на юг вдоль берега реки и спустя несколько часов отыскали своих спутников. Первым заметил их Карисман.
      Он закричал и замахал руками, созывая остальных. Песельник кубарем скатился вниз по склону, белокурые пряди развевались по ветру, красивое лицо разрумянилось. Встав на одно колено, он запел:
      Овцы нашлись, что отбились от стада,
      Агнцы спаслись от волков и от града,
      В глушь забрели, но сыскали дорогу
      К верным друзьям и к родному порогу.
      Тра-ла-ла, тра-ла-ла, тра-ла-ла!
      Глупая песня. Морган улыбнулся. К ним тут же присоединились остальные. Пи Элл при виде Оживляющей сразу же успокоился. Хорнер Диз, пытавшийся взвалить вину за происшедшее на самих же потерпевших, расплылся в улыбке.
      Один Уолкер казался невозмутимым. Карисман распевал и приплясывал, и голос его звенел в воздухе.
      Когда волнение и радость встречи улеглись, отряд вновь отправился в путь, уходя от гор Чарнал в северные лесные края. Где-то далеко впереди поджидал их Элдвист. Солнце поднялось высоко и сияло, одаривая землю теплом и светом, стирая следы вчерашней бури.
      Морган шел рядом с Оживляющей, осторожно ступая среди луж и ручьев. Они не разговаривали и даже не глядели друг на друга. И вдруг горец почувствовал, как девушка взяла его за руку. От легкого прикосновения воспоминания снова нахлынули на него.
      ГЛАВА 17
      Уже пятый день путешественники шли на север, через край, что лежал за горами Чарнал. Поля были устланы травами и дикими цветами. Изредка попадались небольшие рощицы. Ручейки серебряными лентами сбегали с гор и обрывов, разливались озерами, сияя в солнечном свете, как зеркала, дул легкий прохладный ветерок. Идти было легко, земля расстилалась ровным ковром. Днем сияло солнце, а ночью в воздухе разливалось тепло. Небеса раскинулись синим шатром. Дождь пошел лишь однажды, ласково обрызгал деревья и траву и почти сразу прекратился. Настроение у всех в отряде было отличное, тревожные предчувствия грядущих испытаний сменились уверенностью и ощущением полной безмятежности. Сомнения почти забылись. Путники шагали легко и быстро. Время шло, сглаживая взаимоотношения. Даже Уолкер и Пи Элл заключили негласное перемирие, хотя вряд ли можно было утверждать, что они подружатся. Они держались на расстоянии, и каждый выказывал нарочитое безразличие к присутствию другого. Поведение остальных отличалось завидным постоянством. Хорнер Диз был, как всегда, замкнут и суров, Карисман забавлял спутников песнями и рассказами, а Морган и Оживляющая, точно заговорщики, обменивались взглядами и жестами, понятными только им одним. Все тщательно скрывали свои чувства и мысли. Лишь Карисман оставался самим собой. Он просто не умел носить маску. Каждый боролся с сомнениями и страхами, надеясь на удачу.
      На следующий день ландшафт стал постепенно меняться. Яркая зелень южных лесов и холмов поблекла, сменилась серыми тонами. Цветы исчезли. Путники шли теперь по жухлой, сухой траве. Деревья, на которых когда-то зеленела листва, стояли голые. Птицы исчезли, зверюшки перестали встречаться. Край этот поразила болезнь, она унесла с собою жизнь и красоту земли.
      Ближе к полудню путники поднялись на возвышенность и сверху оглядели пустынную долину.
      - Порождение Тьмы, - мрачно сказал Морган.
      Но Оживляющая встряхнула серебряными локонами и поправила:
      - Уль Бэк.
      Они пошли дальше. Земля менялась на глазах, теперь она казалась совершенно мертвой. Трава и листья бесследно исчезли: ни кустика, ни стебелька. Деревья, похожие на скелеты, протягивали к небу голые черные ветки, как будто молили о пощаде. Почва настолько высохла, что казалось, ничто уже не вырастет на этой земле: бескрайняя пустыня, голая, бесплодная и враждебная всему живому, простиралась до горизонта. Пыль столбами поднималась из-под ног, словно отравленное дыхание земли. Кругом царила тишина: ни зверя, ни птицы, ни насекомого. Ручьи пересохли. Идти было теперь труднее. Снова стали собираться облака, сперва они парили легкими пушинками, а затем плотной пеленой заволокли небо.
      В ту ночь путники остановились в лесу, где царило такое безмолвие, что они отчетливо слышали свое дыхание. Дрова не загорались, поэтому костер развести не удалось. Поблескивающие камни отражали завесу облаков и деревья.
      - Завтра мы доберемся до места, - объявил Хорнер Диз в тишине, переводя взгляд с одного лица на другое. - До Элдвиста.
      Никто не проронил ни слова в ответ.
      Присутствие Уль Бэка стало вполне осязаемым: как будто он устроился рядом с путешественниками в угасающих сумерках, заснул рядом, а наутро отправился в путь вместе с ними. Воздух, которым они дышали, был дыханием Короля Камня. Даже безмолвие принадлежало ему. Они видели, как Король Камня манит их, тянется к ним, чтобы увлечь еще дальше. Никто не говорил об этом, но все знали: Уль Бэк здесь, рядом.
      Земля превратилась в камень. Словно бы с нее, увядшей, высохшей и безжизненной, смыли все краски, кроме серой, и тогда она окаменела. Все вокруг замерло, словно гигантское изваяние. Стволы и ветки, кустарник и травы, скалы и почва превратились в камень. Кровь стыла в жилах, но, несмотря на леденящий холод, эти скульптуры манили и завораживали своей красотой и совершенством.
      Путники брели словно сквозь застывшее время. Сквозь дымку они с большим трудом сумели различить вдали какое-то тусклое мерцание. Подойдя ближе, увидели реку. Серая, как земля, по которой они шли, она сливалась с унылым пейзажем, унося воды куда-то вдаль. Они добрались до Быстрины Прилива.
      Показались утесы-близнецы, зубчатая каменная спираль, резко поднимавшаяся у горизонта. Именно туда лежал их путь.
      Земля под ногами зловеще вздрагивала, толчки отдавались где-то в скалах, словно земляной ковер встряхивал великан. Путники не могли определить, откуда шли эти толчки. Но Хорнер Диз явно что-то знал. Глядя на него, Морган увидел, как напряглось лицо старика и в глазах появился страх.
      Спустя какое-то время тропа стала сужаться с обеих сторон, воды Быстрины Прилива подступили совсем близко, и путешественники оказались в коридоре между скал, который по мере продвижения становился все теснее. Каньон шел прямо к утесам, под уклон, угрожая в конце концов сбросить путников в море. Похолодало, воздух, как губка, пропитался влагой, и она капельками выступала на коже. Отряд упрямо прокладывал путь сквозь невесомую дымку. В сгущающихся сумерках они двигались, словно тени. Диз шел впереди, за ним Морган и Оживляющая, горец казался изможденным, девушка, как всегда, - безмятежно-спокойной. Карисман напевал что-то про себя и вертел головой, будто любопытная птица. Уолкер, закутанный в длинный плащ, шел за ними, как всегда размышляя о чем-то своем. Пи Элл замыкал цепочку. Его нюх опытного ловчего не должен был подвести.
      Впереди, на фоне светлого неба, виднелись причудливые камни. Их можно было принять за изваяния, будь в них хоть какой-то намек на привычную форму. Они застыли, точно памятники, выточенные тысячелетиями бурь и ветров, - воплощение замысла одержимого скульптора. Чувствуя себя неуютно в тени этих скал, отряд прошел между ними и поспешил дальше.
      Наконец они добрались до утесов, между которыми пролегало глубокое и узкое ущелье. Оно как будто образовалось в результате смещения пород. Утесы нависали по обе стороны коридора, вздымаясь в облака, словно навсегда приковавшие их к небесам. В воздухе пеленой стоял туман, речные воды разбивались о скалистые берега.
      Хорнер Диз шел вперед, остальные следовали за ним, пока не сгустилась тьма. Воздух в расщелине стал прохладнее, ветер приносил далекие крики морских птиц. "Есть ли здесь что-нибудь живое, кроме морских тварей?" подумал Морган Ли, доставая меч. Мускулы его напряглись, он чувствовал, что отряду угрожает опасность, и старался уловить малейший ее признак. Диз пригнулся, как зверь на охоте, остальные казались призраками. Только Оживляющая как будто ни на что не обращала внимания. Она высоко держала голову, обводя внимательным взглядом скалы.
      У Моргана пересохло в горле, и не давала покоя мысль: "Что нас ждет впереди?"
      Скалы почти сомкнулись над головой, и на мгновение путники оказались в полной темноте, только тонкая полоска уходящего вперед коридора оставляла им надежду. Затем скалы снова расступились и хлынул свет. Расщелина вела в долину между утесами. Неглубокая, заросшая деревьями и кустарником, покрытая огромными валунами долина представляла собой кладбище. Повсюду валялись груды скелетов. Кто здесь погиб, оставалось загадкой.
      Хорнер Диз приказал остановиться.
      - Это Долина Костей, - тихо произнес он. - Врата в Элдвист. Там, за долиной, и начинается Элдвист.
      Все подались вперед, чтобы лучше видеть. Уолкер оцепенел.
      - Там, внизу, что-то есть.
      Диз кивнул.
      - Я знаю, - отозвался он. - Тварь эта зовется Коден. Сторожевой пес Короля Камня.
      Все посмотрели вниз, но даже Пи Элл ничего не заметил. Диз сел на обломок скалы и продолжал:
      - Никто из вас его не увидит, пока не окажется у него в зубах. Если бы эти бедняги могли говорить, они многое бы поведали нам
      Морган поддел носком сапога кусок дерева. Обломок был на удивление тверд, словно каменный. Юноша пригляделся к нему: точно, камень. Все, что было под ногами, все вокруг окаменело.
      - Коден - это такая порода медведя, - рассказывал между тем Диз. Здоровенные твари, живут высоко в горах на севере, держатся, как правило, поодиночке. Никогда не знаешь, чего от них ждать. Но этот, - старик кивнул вниз, - просто чудовище.
      - Такой огромный? - спросил Морган.
      - Чудовище, - подчеркнул Диз. - Дело не в размерах, горец. Эта зверюга больше уже не Коден. В ней при желании еще можно признать зверя, но с великим трудом. Бэк что-то сотворил с медведем. Ослепил его, он ничего не видит, но слух у него такой острый, что он услышит, как травинка упадет.
      - Стало быть, зверь знает, что мы здесь, - размышлял Уолкер, обходя Диза и заглядывая вниз. - И сдается мне, знает уже давно. Он здесь, внизу, и ждет, когда мы попытаемся пройти мимо.
      - Если он вообще там, - вступил в разговор Пи Элл. - С тех пор как ты побывал здесь, старик, прошло немало времени. Может быть, он давно сдох.
      Диз спокойно сказал:
      - Почему бы тебе не спуститься и не проверить?
      Пи Элл криво усмехнулся.
      Старый следопыт отвернулся, скользнув взглядом по долине.
      - С тех пор как я видел его, прошло десять лет, а забыть до сих пор не могу, - прошептал он и покачал седой головой. - Такое не забывается.
      - А вдруг Пи Элл прав и зверь за это время сдох? - с надеждой проговорил Морган. Он взглянул на Оживляющую и увидел, что девушка не сводит глаз с Уолкера.
      - От этой твари дождешься! - откликнулся Диз.
      - Тогда почему же мы не видим его, если он такой огромный и жуткий? спросил Карисман, осторожно заглядывая через плечо Моргана.
      Диз засмеялся. Глаза его сузились.
      - Не видим, потому что он точно такой же, как и все внизу, - серый, точно обломок скалы. Вон посмотри: один из тех валунов, что валяются на дне, - это он и есть. Просто лежит там себе тихо-мирно и ждет.
      - Ждет, - подхватил Карисман. Он запел:
      В темном ущелье, меж скал и камней,
      Коден разлегся на груде костей.
      Там, на останках Зверей и людей,
      Коден, урча, поджидает гостей.
      - Песельник, замолчи, - приказал Пи Элл, в голосе его послышалась угроза. Он злобно посмотрел на Диза. - Ты же в тот раз прошел мимо этой твари, если верить твоим рассказам. Как тебе это удалось?
      Диз громко рассмеялся:
      - Мне просто повезло. Со мною было еще двенадцать ребят, мы взяли да и вошли в долину, идиоты! Всех он нас разом сожрать не смог, мы бросились врассыпную. Ему пришлось обойтись тремя. А когда мы возвращались, достался только один. Правда, к тому времени нас оставалось всего двое. Меня он упустил.
      Пи Элл уставился на него:
      - Ты верно заметил, старик, - тебе повезло.
      Диз поднялся, он был сам похож на медведя. "Как тот Коден, - подумал Морган, - зловещий и мрачный". Диз посмотрел на Пи Элла так, словно готов был наброситься на него, и сказал:
      - Есть разные виды удачи. Одна тебе дается свыше, другую ты должен заслужить. Одна всегда у тебя с собой, другую находишь в пути. Чтобы войти в Элдвист и выйти оттуда, надо иметь обе. Коден - такая зверюга, какую не увидишь в самом страшном ночном кошмаре. Но вот что я тебе скажу: если ты спустишься вниз и поглядишь, что там дальше, то Коден больше не будет пугать тебя, потому что в самых страшных снах тебе станет являться совсем другое!
      Пи Элл презрительно пожал плечами:
      - Сны - это удел напуганных стариков, Хорнер Диз.
      Диз метнул на него полный негодования взгляд:
      - Бахвалиться всякий может.
      - Я его вижу, - вдруг воскликнул Уолкер.
      Все мгновенно замолчали и повернулись к нему. Темный Родич смотрел на долину, где царили запустение и смерть.
      - Кодена? - быстро переспросил Диз и шагнул вперед.
      - Где? - воскликнул Пи Элл.
      Уолкер сделал неопределенный жест. Морган внимательно всматривался в камни, но ничего не увидел. Юноша оглянулся на остальных. Никто из них ничего не заметил. Уолкер не обращал на спутников никакого внимания, он словно к чему-то прислушивался.
      - Если ты в самом деле его видишь, покажи мне, - наконец проговорил Пи Элл нарочито безразличным голосом.
      Уолкер не отозвался, продолжая всматриваться вдаль.
      - Такое ощущение, что... - начал он и замолчал.
      - Уолкер... - прошептала Оживляющая, коснувшись его руки.
      - Я должен найти его, - объявил Уолкер. Он повернулся к девушке, встретил ее взгляд, затем по очереди оглядел своих спутников. - Ждите здесь, пока я не позову вас.
      Морган попытался возразить, но в глазах Уолкера было нечто такое, что остановило юношу. И он вместе со всеми молча следил, как Темный Родич пошел в Долину Костей.
      День замер в безмолвии, ветер стих. На фоне серых камней двигался только Уолкер, беззвучно, словно призрак, пересекающий каменистое плато. Последнее время он испытывал странные чувства. Темный Родич едва не умер от яда асфинкса, потом чуть не погиб в Каменном Очаге, и какая-то часть его, безусловно, умерла бы, если бы магии не удалось справиться с недугом, когда умер Коглин. Отправляясь в путешествие, Уолкер был совершенно разбит и уничтожен, идти его вынудил только гнев, страх перед одиночеством и желание проникнуть в тайны Уль Бэка и Черного эльфийского камня. Даже Оживляющая, несмотря на заботу о состоянии его души и тела, не могла помочь Уолкеру вновь обрести себя. Темный Родич был совершенно опустошен и решился на этот поход в смутной надежде понять свое предназначение в этом мире.
      И вот теперь, здесь, на этой бескрайней пустынной полоске земли, где царили страх, сомнения и слабость, Уолкер вдруг решил, что у него появилась возможность вновь вернуться к жизни. И эту надежду породил Коден. До этой минуты магия внутри него молчала. Она столько раз подводила Уолкера и, казалось, уже совсем иссякла. Разумеется, магия помогала ему. Защищала от опасностей, отпугнула урдов, когда те подошли слишком близко, отвела брошенные снаряды. Однако это была жалкая, ничтожная капля в сравнении с тем, что она могла прежде. Он перестал понимать других, утратил особое восприятие мира, не мог предвидеть грядущих событий. Силы покинули Уолкера, ушли так же безвозвратно, как древний мир, как его жизнь с Коглином и Шепоточком в Каменном Очаге. Когда-то Темный Родич мечтал, чтобы магия исчезла, оставила его в покое, мечтал стать таким, как все. Но теперь он понимал, что желание это было пустым и глупым, особенно ясно это стало после смерти Коглина, результатом которой оказалось истощение всех его физических и душевных сил. Уолкер никогда не будет таким, как все, и никогда не обретет покоя, если магия покинет его. Он не может изменить свое предназначение. И Коглин говорил ему об этом. В пути Уолкер понял смысл его слов.
      Теперь Уолкер нуждался в магии. Он требовал ее.
      Темный Родич хотел проверить, может ли он по-прежнему рассчитывать на свою магию. Он почувствовал присутствие Кодена раньше, чем Пи Элл, и понял, что представляет из себя этот зверь, еще до того, как Хорнер Диз описал чудовище. Припав к земле среди камня и скал, тот молча потянулся к Уолкеру, как это всегда случалось с живыми существами при его приближении. Он чувствовал, как Коден взывает к нему. Уолкер Бо не понимал, зачем это нужно зверю, однако знал, что должен откликнуться.
      Он пошел напрямик через завалы булыжника и окаменевших деревьев туда, где поджидал Коден. Уолкер знал, где затаился зверь, присутствие Кодена вновь воскресило его магию. То было неожиданное, бодрящее и вместе с тем успокаивающее ощущение - его сила пробуждалась к жизни, и Уолкер убеждался, что магия вовсе не исчезла, как он полагал, а просто выжидала своего часа. И Уолкер упрекнул себя: разве не старался он с присущим ему упорством отрицать ее существование?
      Туман клубился между скал, белые завитки образовывали витиеватые узоры и странные полосы на фоне серой земли. Издалека, из-за стены утесов, до Уолкера доносился плеск океана, глухой гул, эхом отдающийся в безмолвии. Темный Родич замедлил шаг, чувствуя, что Коден совсем рядом, впереди, и не в состоянии до конца избавиться от подозрения, что его влечет навстречу гибели, и если магия не сумеет защитить его, он пропадет. "Ну а если и так"? - подумал он, но сразу отмел эту мысль.