Владимир Николаевич Бровкин
      ДЖЕРВИЛ УИКС, НЕУДАЧНИК С КРЕЙСЕРА "МЭРИ МЭДВИЛЛ"
      На нем был заметно помятый сине-зеленый мундир флотского офицера.
      Четыре ярко-желтые колкие звездочки на некогда ярко-голубой нашивке выше локтя, а также три оранжевые лычки на таких же полинявших погонах, оконтуренных ярко-красным кантом, говорили о его невысоком капитанкапральском звании.
      Не очень свежая рубаха табачного цвета и совсем сбившийся набок галстук могли говорить либо о явном презрении сидевшего напротив меня офицера к щегольству, так свойственного многим людям нашего положения, либо о превратностях судьбы, свалившихся на его голову.
      Остальные детали его мундира, как то огромная, черного цвета нашивка на груди, с тисненным золотой краской изображением извивающейся змеи, пронзенной тонким длинным мечом, номерной знак "5" на лацканах пиджака и некогда белый, а сегодня грязно-серый аксельбант, безжизненно свисавший с плеча, позволяли судить, что данный офицер служит, а вернее сказать, служил в 16 патрульной бригаде 5 ударного соединения 3 флота, который базируется в четвертом секторе нашей Галактики.
      Два рядка нескладно топорщившихся орденских планок говорили о том, что этот офицер - ветеран трех усмирительных противоповстанческих войн в ДжеблеАльтино и Сербенс-Видажо.
      Глядя на Эверест бутылок, который возвышался около него, нужно было непременно заключить, что капитан-капрал должен быть мертвецки пьяным и давным-давно должен валяться под столом, но бутылки, по всей вероятности, безбожно врали, ибо капитан-капрал сидел за столиким как ни в чем не бывало, твердо и уверенно, а это могло говорить либо о том, что бутылки всего-навсего пошлая декорация и выставлены на обозрение для пущей важности, на удивление всем и вся: насколько я знаю, подобные любители потрепаться хоть редко, но нет-нет да встречаются в нашей среде, либо о том, что алкоголь очень плохо пропитывает внутренности этого поклонника Вакха и потому нужно еще очень большое количестве жидкости, чтобы привести этого человека в надлежащее состояние и повалить наземь.
      Однако излишне великодушный взгляд, блуждающая; переменчивая улыбка на пухлом губастом лице, плавные замедленные движения рук выдавали пристальному взгляду еще не успевшего выпить человека, что после всего выпитого все-таки полностью напору алкоголя капитанкапральский организм оказать сопротивление уже не в силах.
      Покачивающаяся струйка дыма от сигареты, зажатой между пальцами, облегала в перспективе стройные формы ослепительно скользкого тела танцовщицы, извивающейся в полутьме зала, на сцене, сразу же за спиной капитан-капрала.
      - На БКС ходим? - спросил он меня. И тут же, Heдожидаясь ответа, заключил: - Понятно.
      И хотя я никогда не служил на БКС и по той причине не был офицером космического флота, а был, что называется, до последней нитки мундира планбазовским офицером из саперной бригады, возражать капитан-капралу я не стал.
      Нашу форму еще как-то можно было спутать с формой танкистов или с формой связистов, но то, что сидящий против меня капитан-капрал не мог отличать планбазовского офицера от офицера космического флота, говорило только об одном: несмотря на внешнюю собранность, ок уже изрядно пьян.
      - А меня зовут Джервилом, - вполне корректно, хотя с небольшим налетом фамильярности, представился он. - Моя фамилия Уикс. Капитан-капрал Джервил Уикс - Майк Мози, лейтенант Майк Мози, - представился в свою очередь и я.
      - О! Очень приятно, лейтенант, очень приятно! - И протянул мне через столик руку: - Будем приятелями Я подал руку.
      - Очень хорошо, что вас зовут Майком, - продолжал он. - Я чертовски уважаю всех парней по имени Майк. У меня был друг Майк Грибальдони. Он, как и я, командовал кораблем. Увы, он погиб. Ну а на первых порах предлагаю выпить за знакомство и за всех Майков.
      Уже через десять минут вино сделало нас большими; друзьями, и мы перешли с ним на "ты". Пары выпитых бутылок оказалось вполне достаточно, чтобы капитан-капрал еще больше проникся ко мне уважением и доверительно начал рассказывать мне свою историю.
      - Майк, - сказал он, - я вижу, что ты отличный парень, и потому я, ничего перед тобой не тая, расскажу тебе всю свою печальную биографию. Перед тобой, Майк, сидит жалкий капитан-капрал? Так, да? Нет-нет, только не возражай. Именно он - жалкий и грязный капитан-капрал Джервил Уикс. Именно он. Но ты знаешь, что этот самый Джервил Уикс, то есть я, всего лишь три года назад носил темно-синие погоны капитан-полковника I ранга и командовал боевым кoраблем. Да-да, было время, и я носил звание капитан-полковника I ранга и командовал патрульным крейсером, а патрульный крейсер, замечу я вам, это не какая-то там жалкая фелюга, а настоящий грозный боевой корабль. Да! А я был капитаном этого грозного боевого корабля. Капитан-полковник I ранга Джервил Уикс командовал настоящим боевым кораблем! - чуть привстав, выкрикнул он. И указательный палец, поднятый к прокуренному потолку руки призвал небо в свидетели.
      - Я летал, Майк, на "Мэри Мэдвилл". Да, на "Мэри Мэдвилл"; есть такой крейсер в нашей 16 патрульной бригаде. Патрульный крейсер типа "Вектор". Таких в нашей бригаде только три.
      Он стал загибать пальцы на левой руке: "Элсли Трэйс", "Мэслиз Форсор" и наш, "Мэри Мэдвилл".
      - Конечно, - продолжал он, - я не могу утверждать, что ты, к примеру, хорошо знаешь, что это за штука, патрульный крейсер типа "Вектор". Ты бэкээсник, ты не знаешь. Я даже твердо могу утверждать, что ты и 16 патрульную бригаду не знаешь. Не знаешь?
      - Не знаю.
      - Ну вот, видишь, 16 патрульной бригады ты не знаешь. Не знаешь? Точно? А может быть, это даже к лучшему, что ты не знаешь. В самом деле, на кой черт тебе ее знать, эту паршивую, будь она трижды проклята, 16-ю патрульную бригаду вместе с ее командующим, этой грязной свиньей, бригадным адмирал-майором Фей-Кавена.риусом. Слава богу, что я ее знаю, а этого уже вполне достаточно. Но о том, что в этой бригаде есть замечательный крейсер "Мэри Мэдвилл", краса и гордость бригады, а может быть, даже и всего флота, подчеркиваю - флота, тебе необходимо знать. И если ты не имеешь ни малейшего понятия, что такое патрульный крейсер "Мэри Мэдвилл", то я тебе его сейчас так изображу, как не сможет его изобразить даже виртуозная кисть гениального художника. Как другу, скажу тебе прямо, наша "Мэри" есть самый замечательный боевой корабль. Мировой корабль класса "люкс". И я не вру. Да провалиться мне на этом самом месте, если это не так, но я не провалюсь, ибо даже такие корабли, как "Элсли Грейс" и "Мэслиз Форсор" не могут идти ни в какое сравнение с "Мэри Мэдвилл". Ты спросишь "Почему?", и я тебе отвечу, как другуг ничего не утаивая. На нашем корабле целых три фотоннобомбометных установки, а у них ни одной. Что такое фотонно-бомбометные установки, я думаю-, тебе рассказывать нет смысла.
      Правда, у тех кораблей есть на борту по паре инграционно-флораторных установки, но, бьюсь об заклад, флоратор против фотонно-бомбометной установки - детский лепет. Точно - детский лепет, не больше и не меньше. И он энергичным жестом правой руки подвел под своим утверждением резкую, жирную черту.
      - Конечно, - продолжал он, - наш крейсер это не ударный многопалубный линкор "Президент Вудро" или новый фотонный фрегат "Дик Вонселвик", наш крейсер - всего лишь патрульный крейсер первого класса. Но могу заставить поверить любого, черт побери, - разгорячившийся капитан-капрал даже притопнул ногой, - клянусь своими боевыми орденами, что наша "Мэри", наша малютка "Мэри", хотя от носа до хвоста в ней всего лишь 150 метров длины, а не 1,5 километра, как у "Президента Вудро", она способна внушить уважение всякой дряни, которая посмеет встать ей поперек дороги.
      Причем вполне должное уважение. Непременное уважение. А иначе на кой черт мы с вами Майк носим военную форму. На кой черт, я спрашиваю! - И грохнул в подтверждение своих слов кулаком так по столику, что с него упало несколько пустых бутылок. - Как, я правильно говорю или нет? Или, может, я не прав. - И он еще раз грохнул кулаком по столику и победно оглянулся в зал.
      Однако на капитан-капрала Уикса никто ровным счетом не обратил ни малейшего внимания. Кроме меня в зале никому не было дела до какого-то там занюханного капитан-капрала. Месиво из полупьяных и пьяных людей, пресыщенных зрелищем, вином и жратвой, исступленно дергалось и глухо шумело, неся на пенных волнах своих случайно выхваченные светом обломки человеческих поз и жестов.
      Лысый потный приват-майор из компании, что сидела от нас через два столика, пьяный настолько, что еле-еле смог взобраться на столик, скинул с себя мундир и, вихляя пухлым задом, своими движениями пытался подражать танцовщице. Истерично хохоча, его друзья нестройно хлопали в ладоши, свистели, улюлюкали и всякий раз пытались ущипнуть его за икры ног.
      Приват-майор отбрыкивался, пытаясь из последних сил сохранить остатки равновесия.
      Капитан-капрал Уикс, взывавший к залу, был в данмый момент похож на утопающего. Мне в этой ситуации ничего не оставалось делать, как выполнять роль соломинки.
      Мой капитан-капрал на время сник, но новая рюмка вина вновь вернула ему прежнюю бодрость духа, хотя голова его стала заметно клониться вниз.
      - Майк, а Майк, так на чем мы с тобой остановились?
      Я припомнил, что он остановился на уважении мундира.
      - Ах да, на уважении мундира. Ну-ну. Значит, я говорил тебе об уважении военного мундира. Так вот, Майк, - ив голосе его зазвучали нотки твердости, - мы с вами существуем на этом свете для того, чтобы в мире был порядок. А отсутствие порядка в мире возникает, по-твоему, где? Я тебе отвечу. Возникает там, где отсутствует уважение к нашему мундиру. А порядок, это прежде всего! - И, уже не оглядываясь, он с яростью впечатал свой кулак в столик.
      Рюмка, стоявшая возле него, опрокинулась и струйка вина, лениво сочась через край пластикового столика, образовывала под ногами капитан-капрала маленькую лужицу.
      - Миру нужен пор-рядок! Пор-рядок и баста. И никаких гнилых разговоров.
      Голос его начал срываться. Он снова отхлебнул вина.
      - Итак, Майк, я плавал на "Мэри Мэдвилл". Ах, какой же все-таки это был прекрасный корабль. И смею тебе сказать, что наша "Мэри" кое-чего стоила. С нами не шути, коли повстречался нам на дороге. Разнесем в пух и праx. Мы были начинены разной боевой техникой так, как голова всякого вшивого интеллигента различной либеральной дрянью. Одного боекомплекта бомб а у нас было столько на борту, что мы, не чихнув, могли пустить ко всем чертям сотни две планет средней величины. Я уже ничего не говорю про остальное оружие.
      Правда, патрульная служба - не мед, это тебе не райская жизнь на побережье Сиваллы и Ахуто. Мы торчим по году, в каком-либо квадрате, где все живое, кроме нас, военных и туземцев, если таковые есть в наличии, дохнет со скуки, где отсутствуют всякие приметы цивилизации и хорошенькая женщина - непомерная роскошь, где лишь одно развлечение, которое хоть немного может взбодрить тебя - это вино, виски, ром да еще невинные фильмы киностудии "Порнокосмос", которые мы частенько крутили в своих каютах. Вы видели эти фильмы? Да. Занятные, не правда ли? Только это еще как-то держит в колее и не позволяет свихнуться совсем.
      Мы мотаемся на своем крейсере то туда, то сюда, как пьяный маятник, и кричим всякому, кто только посмеет нарушить предписанный в квадрате порядок: "Тпру, стой!
      Куда прешь, скотина?" А в последние годы районы патрулирования были пуще прежнего убийственно скучны, как петля виселицы.
      Мы, как правило, охраняли россыпь камней, именуемых планетами, на которых даже туземное население было большой редкостью. В таких местах мы не могли позволить себе даже такого невинного занятия, как развлечься с туземочками на лоне природы.
      Про остальное я уже молчу.
      Было время, -когда вино, виски и ром, и те доставляли на борт корабля нерегулярно, от случая к случаю.
      Одно время я даже побаивался, что мои ребята могут взбунтовать. Это были в самом деле кошмарные для экипажа времена. Но мои ребята в сложившейся ситуации нашли выход - они наловчились делать бражку, и я этому не препятствовал: а что остается делать, если наша служба снабжения спит.
      Делают, ну и пусть делают, мне не жалко, да и сам я не прочь был иной раз отведать их зелья.
      В ход пошло все, вплоть до космической пыли.
      Особенно отменный напиток изготовляли в батальоне поручик-сержанта Иорбабуса. Чертовски хорошую делали они бражку. Я предпочитал ее всем остальным. Вызову, бывало, Иорбабуса к себе и говорю: "Йорбабус, а командира-то ты обижаешь". "Никак нет, господин капитан-полковник I ранга, не обижаю". "Нет, обижаешь, сам пьешь, я йедь это хорошо вижу, а меня обносишь". И догадливый парень был. Тут же отвечает: "Виноват, исправлюсь". Ну то-то.
      Такой был плут.
      Так вот, Майк, мы курсировали в квадрате 31425 и охраняли нескольких крохотных астероидов и две небольшие, можно даже сказать, крохотные планетки.
      Одна из них была совершенно безжизненна и ее поверхность чем-то напоминала мне голый череп, а другая была немного получше, хотя, по правде сказать, интересного на ней тоже было немного: джунгли, пески, болота.
      Правда, на этой планете обитало довольно многочисленное племя туземцев. Как, спрашиваешь, название этой планеты? Названия я не помню, да оно нам было и ни к чему. Она значилась у нас как объект 31425-211.
      Мы совершенно не понимали, какого черта нашему командованию взбрело в голову охранять этот богом забытый уголок Галактики. Здесь не было никаких партизан, как в свое время в Джебле-Альтино, не было коммунистической агрессии, как в Сербенс-Видажо, совершенно не было никаких экономических интересов нашей страны: здесь не было наших рудников, заводов, которые стоило бы охранять. И наконец: кроме нас здесь не было ни одного гражданина нашей великой державы, которого требовалось бы защитить от какой-либо угрозы.
      Но наше дело .маленькое - мы люди военные.
      Нам приказано, мы выполняем.
      Приказано охранять квадрат 31425, значит, будем охранять квадрат 31425, прикажут разнести все, что есть в этом квадрате, в пух и прах" разнесем. Да так разнесем, что одна пыль останется.
      Главное в нашем деле - это меньше всего рассуждать и подчиняться приказам командования.
      Лишь одно нас радовало - если есть в квадрате население, то по части женского пола вопрос как-то решить будет можно.
      Вот такая в общих чертах боевая обстановка.
      Первое время нас донимали браконьеры из соседней Бранабары. Они залетали в наш квадрат на своих лодчонках и пытались утащить тот или иной кусок астероида или метеорита: говорят, что в них якобы есть какая-то часть драгоценных металлов, чему я совершенно не верю, все это вранье и сплошной самообман и, если какая-то часть этих металлов н тех немного была, то ее едва ли со всего квадрата хватит на пару зубных коронок.
      Я не понимаю, зачем они рисковали.
      Но действовали они нагло.
      Поначалу мы гонялись за каждым из них в капсуле, ловили; метеориты тут же взрывали, чтобы не возиться с ними ни сегодня, ни на завтрашний день, лодки их сжигали, самих браконьеров доставляли на крейсер, а там, допросив и обшарив (а вдруг это шпионы или диверсанты), сажали в пустые бочки из-под горючего, заваривали и, сообщив бочкам третью космическую скорость, направляли в ближайший район черной дыры.
      Это немного веселило нас.
      Но потом эта забава нам надоела.
      Мы не стали гоняться за ними, а просто расстреливали их ракетами с дальних дистанций, благо снайперы были у меня на корабле что боги.
      Браконьеры перевелись, но, упреждая грядущие инциденты, мы стали расстреливать буквально все, что попадало в поле нашего зрения.
      После этого любой камешек старался облететь стороной наш квадрат.
      Потом мы как-то случайно, вероятнее всего, под пьяную лавочку, дали ракетный залп по планете с поверхностью, напоминавшей мне голый череп.
      Залп, правда, был не очень сильный и планета еще недели две со скрипом вертелась вокруг светила, но потом рассыпалась на мелкие кусочки.
      Таким образом, под нашей охраной оставался только один объект, а именно; маленькая планетка под номером 31425-21J.
      Теперь все внимание мы стали уделять только ей.
      Планетка та, скажу тебе прямо, дрянь, а не планетка: два маленьких городка, сотни две поселений поменьше, а остальное - наполовину джунгли и пустыни.
      А туземцы - тоже не лучше планеты.
      В общем-то были они поначалу тихие, что само по себе неплохо, но уж очень какие-то хмурые. Всяк на тебя волком смотрит. А женщины ихние, те были сущие скорпионы.
      Наш поручик-сержант Йорбабус, командир первого батальона роботов, ну, тот, который делал у себя в батальоне отменную бражку, как-то попытался позабавиться с одной из них, но у него ничего не вышло. Вдобавок ко всему она здорово покарябала ему морду н откусила левое ухо. Ха-ха, откусила левое ухо.
      Бедный поручик-сержант, понятное дело, не мог перенести подобное оскорбление. Его внешность и без того мало напоминала внешность киноактера Мемфиса Бревера, поэтому он, не медля ни минуты, приказал роботам своего батальона спалить деревню, а туземочку вздернуть на виселице, как злостного коммунистического агента, угрожавшего не только безопасности объекта 31425-211 и безопасности охраняемого нами квадрата 31425, но и безопасности всей нашей великой державы.
      Что же касается уха, то ухо потом ему приделали новое, пластиковое, такое, что его с первого взгляда было очень трудно отличить от настоящего, но как только на поручик-сержанта находил гнев и он весь краснел, ухо его начинало заметно отличаться - тут сразу становилось видно, что ухо у него искусственное.
      Я похвалил йорбабуса за его поступок, ибо во вверенном мне квадрате должен быть образцовый порядок, а главное, должно царить безоговорочное уважение к мундиру.
      "Может быть, после этого случая они немножко поумнеют и будут смотреть на нас чуть повеселей", - сказал я йорбабусу.
      Однако они почему-то веселей смотреть на нас не стали, но вели себя очень тихо, пожалуй, даже тише, чем положено.
      Такая тишина мне тоже не нравилась.
      За ней могли скрываться очень нехорошие события.
      Необходимо было как-то разрушить эту тишину, а заодно и упредить любые события, которые могли скрываться за ней.
      Для разрушения тишины и всеобщего увеселения мы бросили им парочку газовых бомб нервно-паралитического действия - этакое древнее, но в общем-то эффективное средство, а также выжгли часть джунглей в целях профилактики, ибо джунгли есть питательная среда для разного рода партизан и бунтовщиков. Главное, нужно лишить волка леса, и тогда любой волк станет вам улыбаться.
      Но они после этого случая стали еще более тихими.
      А это стало выводить меня из равновесия еще больше.
      Я-то знаю - от тишины до бунта всего один шаг. Уж поверь мне на слово, я крупный специалист в таких делах и почем фунт чиха отлично знаю.
      Наступила прямо-таки гробовая тншпп;;.
      - Но, но! Я-то ведь все вижу насквозь. Усмириться-то они усмирились, да только для виду. А на сомом деле стали злей пуще прежнего. И кроме того, стали между собой усиленно вести пропаганду против пас.
      Ну а мы такого дела, понятное дело, допустить уже никак не можем.
      Мы, не медля, как только раскусили их преступные планы, высадили на поверхность планеты два батальона роботов. Первым командовал поручик-сержант Йорбaбуc, другим - поручик-сержант Рекербейер.
      Но как только мы стали высаживать десант, они подняли бунт, встретив наши батальоны камнями и стрельбой из дробовиков и самодельных пушек.
      Йорбабусу тут снова не повезло; у него была выведена из строя третья часть роботов и их пришлось впоследствии отправить на металлолом.
      Это был вызов и на него требовалось ответить силой.
      Наш оранжево-голубой стяг взывал к мщению, к мести.
      И мы приняли этот вызов.
      Я даю командирам батальонов команду, и они начинают утюжить бастионы бунтовщиков с присущей им решительностью.
      Снова наступила тишина.
      Мы утерли пот с лица и собирались было облегченно вздохнуть. Но тут новый инцидент: через три дня неподалеку от крейсера мы поймали туземца, который подкрался к нам на довольно близкое расстояние и хотел подорвать наш корабль. При каналье нашли банку скипидара н коробку питьевой соды при помощи взрывоопасной смеем из этих материалов он хотел разнести в клочья наш крейсер, но наша бдительность вовремя пресекла эту преступную акцию.
      Но нам было мало просто расправиться с ним.
      Нам нужны были сведения о заговоре.
      Он поначалу попытался рассказать нам сказку, как комиссия Уоррена, что, мол, заговора никакого нет. и он действовал как одиночка. Конечно, мы ему ни на грамм не поверили, ибо мы не американцы и нас не так-то просто одурачить. Одно дело - покушение на президента, а диверсия с целью уничтожения боевого корабля - это совсем иное дело.
      Тут нужно четко улавливать разницу.
      Мы воткнули ему куда следует электроды, и он дал нам все необходимые сведения о заговоре; современное развитие техники в таких вопросах нынче делает чудеса.
      Сведения о заговоре оказались вполне достаточными.
      Как мы и предполагали, они имели преступный замысел не только уничтожить наш корабль, но также растоптать гордое знамя нашей великой державы, водруженное в данном квадрате.
      Дело пахло красной угрозой.
      Мы не могли потерпеть красных не только у себя под боком, но и за сто световых лет в ближайшей округе.
      Что по этому случаю говорится в инструкции А16-43: "С красной угрозой действовать сообразно обстоятельствам решительно и беспощадно".
      Решительно и беспощадно!!
      Я хорошо усвоил эти слова и руководствовался ими всюду и всегда.
      Я не уважаю, Майк, демократию, хотя живу в самой свободной и демократической стране.
      Собрав офицеров крейсера, я заявил: "Господа, нам брошен вызов. И я думаю, что это грязное стадо стоит проучить. Мы не таких приводили в чувство. Я думаю, что вЫ вполне со мной согласны. Я хочу знать ваше мнение".
      "Проучить, господин капитан-полковник, проучить!" - рявкнули мои орлы.
      Два ракетных залпа повышенной плотности решили участь планеты и ее обитателей. Планета сжалась, как проткнутый пузырь, затем на минуту вспухла и стала рассыпаться в пыль, теряясь в мировом пространстве.
      Такова, Майк, первая часть этой грустной истории.
      После этого мы стали охранять совершенно пустой квадрат.
      И ты можешь себе представить, что из этого потом вышло? Не можешь. Вот то-то.
      А вышла из этого всего очень дрянная история. М-да.
      Через две недели вызывает меня на связь командующий бригадой. Наш Фэй, так мы промежду собой его звали.
      - Как дела, капитан-полковник?
      - Отлично, господин бригадный адмирал-майор.
      - Все ли в порядке у тебя в квадрате?
      - Так точно, все в порядке. Спокойствие и тишину обеспечиваем самым надлежащим образом.
      - Это хорошо. А инцидентов никаких нет?
      - Это есть, - отвечаю. - Пришлось уничтожить бунтовщиков на объекте 31425-211.
      - Это ничего, не страшно. Но сам объект, я надеюсь, цeл?
      - Нет, - отвечаю, - вместе с туземным населением пришлось уничтожить и объект.
      Тут он как заорет дурным матом, словно ему в штапы гремучую змею посадили:
      - Что?!! Да вы с ума сошли!!!
      - Никак нет, - отвечаю. - Действовал на основании инструкции. А16-43.
      - Да на основании этой инструкции вы могли уничтожить в квадрате все живое до последнего микроба. Но кто приказывал уничтожать объект?!
      Ну и заладил как зануда: кто приказал да кто приказал?
      А когда начальство в попугая начинает играть, то тут, сaм понимаешь, отвечать нечего. Стой да молчи.
      - А вы понимаете, что вы натворили? - он мне снос.
      А чего тут понимать-то. Экая невидаль - планетку раздолбали. Да мы их, бывало, десятками. И ничего. Нас за это дело еще хвалили да ордена давали. А тут из-за какой-то пупочки столько шуму.
      Молчу я, а он еще сильнее распаляется;
      - Как вы посмели? На этом объекте на основании директивы генерального штаба за номером 524 предполагалось создание важного оборонного объекта. Теперь-то вы можете представить, что вы наделали? И на этот случай у вас на борту должен был быть пакет А16-АМК-14. И вы как командир корабля должны быть с ним знакомы.
      - Но я никогда в глаза не видел этого пакета.
      Да где уж там, будет он слушать мой лепет.
      Он снова свое орет:
      - вы представляете, что вы натворили? Так вот! Несмотря на все мое уважение к вам, капитан-полковник, я вас заранее предупреждаю: я вам помочь ни в чем не смогу. Вам придется отвечать за свои дела.
      Ну а дальше все как в песне:
      Судьба смеялась надо мной, А я, как фрайер, горько плакал...
      Вот так-то все и обернулось.
      - Да! - горестно вздохнул он, - кто бы мог это предвидеть? Кто?
      Нет, меня не расстреляли, не дали пожизненного заключения. Что же касается этой проклятой инструкции A1G-АМК-14, то она действительно существoвaла. Нo ее утерял офицер по поручениям. Это как-то оправдывало меня. Но уничтожение объекта целиком лежало на мне. А этого мне никто не собирался прощать.
      До трибунала дело не дошло, к счастью моему: сказали все-таки свое слово мои старые боевые заслуги. Но с должности меня сняли, корабль отобрали и понизили в звании до капитан-капрала.
      Меня направили служить на грузовую баржу вспомогательного состава бригады, но там я прослужил всего лишь полгода - на большее не хватило терпения.
      Все-таки я как-никак был командиром крупного боевого корабля, а меня посадили на эту грязную калошу, именуемую грузовой баржей.
      Я предпочел такому позору отставку, хотя расставаться со службой, поверь мне, было очень жаль.
      Но я уже смирился.
      Последние слова капитан-капрал говорил еле внятно - у него уже не ворочался язык.
      Глаза его подернулись мутной, как сырой туман над морем, пеленой. Капитан-капрал уже не мог твердо держать свою голову. Он долго сидел в полузабытьи.
      А впрочем, я тоже был не лучше.
      Наконец он поднял голову и, глядя на меня, сказал: - Слушай, Майк, ты бы не мог мне помочь? Ты же чертовски славный парень! Ты не можешь мне не помочь. Я знаю, у тебя есть друзья в генштабе - замолви за меня словечко. А что тебе стоит. Всего несколько слов. За старого боевого офицера. Всего несколько слов, чтобы мне снова дали боевой корабль. Хотя бы небольшой боевой корабль. Я соглашусь даже на тральщик. Как, а? Ну что ты молчишь? Тебе же ничего не стоит немного помочь мне.
      Я ошарашенно посмотрел на него. То, что он спутал меня с самого начала с флотским офицером, было еще полбеды, но то, что он просил меня, лейтенанта, о такой помощи, говорило об одном: капитан-капрал плохо соображает, о чем говорит.
      - Ну что тебе стоит? - продолжал .хрипеть он. - Что тебе стоит? Эх, а еще друг!
      Угольки гнева начали тлеть в его глазах. А я, хоть пьян был тоже изрядно, да сообразил, что мне лучше всего не возражать, ибо в противном случае застолье может кончиться не очень складно. Драка меня не устраивала.
      -Хорошо, - сказал я и налил себе, - я поговорю с нужными людьми.
      - Точно, поговорю, - поспешил заверить его я.
      Он безнадежно махнул рукой.
      - Врешь, ты тоже врешь! Я вижу. Все вы врете. Ну н черт с вами! Не хотите и не надо. Думаете, Джсрвил Уикс. пропадет без вас. Не пропадет. Джервнл Уикс не пропадет. А на ваш флот я наплевал. Я лучше пойду в рейнджеры, чем на флот. Говорят, что набирают добровольцев в Аскавалту и что им обещают здорово платить. Я запишусь туда. Запишусь и еще покажу всем, что Джернпл Уикс кое-чего стоит. Непременно покажу.
      Он еще что-то хотел сказать, но как-то весь неожиданнo обмяк и уронил голову на стол.
      А зал по-прежнему бесновался от веселья.