Барон замялся.
      - Оно, конечно, хорошо бы, но ведь...
      - Никаких "но"! - решительно сказал герцог. - И пусть твои агенты немедленно начнут распространять слухи о будущих победах и трофеях!
      - Слушаюсь, сир, - сказал барон совершенно без всякого энтузиазма. Только меня очень беспокоит та слишком ответственная роль, которая отведена в ваших планах этому подводнику. Не слишком ли мы ему доверяем?
      - На восемьдесят процентов я в нем уверен, оставшиеся двадцать даст нам Андреа. А в ней я не сомневаюсь...
      Герцог так говорил, потому что накануне шторма разговаривал с дочерью, улучив момент, когда Робин отправился на очередную экскурсию по кораблю.
      Герцог нашел, что его дочь изменилась к лучшему: вместо откровенной, специально для него припасенной дерзости на ее лице застыло выражение сытого самодовольства.
      - Ну, кисонька, - сказал он ей, - как ты находишь нашего гостя? И, что более важно, как он тебя находит?
      Она сидела в его личных апартаментах на пуфе, поджав под себя ноги. На корабле потеплело, поэтому она была в своей любимой накидке из воздушной ткани с глубоким декольте.
      Принцесса сыто улыбнулась и ответила:
      - Он влюблен в меня по уши.
      - Да? Ты уверена? После трех дней знакомства?
      Она мечтательно закатила глаза и улыбнулась еще более сыто.
      - Можешь мне поверить. Мое женское чутье никогда меня не подводило.
      Герцог сдержал снисходительный смешок и спросил:
      - А ты?
      Она тряхнула головой так, что ее длинные черные волосы рассыпались по плечам. Другому этот жест не сказал бы ничего, но герцог знал свою дочь как облупленную.
      - Он... очень мил... И не похож на других...
      - Могу себе представить.
      Она подозрительно нахмурилась.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Ну, видишь ли... Ты для него не просто первая встречная, а первая встреченная настоящая живая женщина. И ты до сих пор такого не встречала, а? Был у тебя до сих пор хоть один девственник?
      Про себя герцог подумал, что наконец-то его дочь нашла себе партнера, озабоченного сексуально не меньше, чем она сама, что главное для его дочери - это потенция самца, а оружие в первой пробе всегда острее уже использованного в боях.
      - Я заметил, дочь, - продолжил он, - что ты не вводишь его в круг своих знакомых. Почему? Боишься, что подружки отобьют? Почему вы все время одни?
      Она скривила губы.
      - Не говори глупостей. Просто не было времени. Мы...
      Она замолчала, подбирая слова.
      - ... были заняты? - засмеялся герцог. - Так?
      Она нахмурилась.
      - К тому же я думаю, что мы не были одни. За нами, наверное, смотрели твои шпионы, так ведь?
      - Ну, доченька, если бы мои шпионы смотрели за вами, я бы сейчас с тобой не разговаривал. А мне надо знать одну очень важную вещь.
      - Какую?
      - Каково твое мнение о Робине?
      Она не поняла и удивилась.
      - О Робине?
      "Боже милостивый!" - подумал он.
      - У тебя хорошее мнение о Робине?
      Она удивилась еще больше.
      - Ну я же говорила, он очень мил...
      - Прекрасно. Очень все понятно. Ну а еще что-нибудь можешь сказать по этому поводу?
      - Что именно? Не пойму, что тебя интересует?
      "Неужели эта безмозглая телка - моя дочь?" - с раздражением подумал герцог, но вслух сказал:
      - Как говорит твое безошибочное женское чутье? Можно ли ему верить? Он искренен?
      Глупое выражение на ее лице стало еще более тупым.
      - Искренен? В чем?
      Он глубоко вздохнул и заговорил очень медленно, делая большие паузы между словами:
      - Он рассказал нам очень много чего интересного о своей жизни, о подводной базе, о своих планах... Мой вопрос очень простой: есть ли у тебя тень сомнения хотя бы в небольшой детали? Ты веришь ему абсолютно?
      Он посмотрела на него с жалостливым недоумением.
      - Ну а как же, папа? Он влюблен в меня как бобик, я же говорила. Для меня он все сделает.
      - Это не совсем то, что мне нужно, но, видно, ничего не поделаешь, придется подождать... И пожалуйста, доченька, не упускай лишнего случая убедиться, что он действительно влюблен в тебя как бобик. И ублажай его, прошу тебя, по мере сил, даже когда он тебе надоест.
      - Ну что ты, он мне никогда не надоест.
      - Но я же тебя отлично знаю, ты вся в мать. И вот еще что: прислушивайся к его словам. Я знаю, это будет нелегко, но я очень тебя прошу. Вдруг ты уловишь какую-нибудь несообразность, какое-то противоречие в его словах, тогда немедленно сообщи мне, договорились?
      Она кивнула, но было видно, что она ничего не поняла. "Ну ладно, подумал герцог, - может, потом сообразит".
      - Все, кисонька, можешь идти, мы договорились.
      Но она не сдвинулась с места.
      - Что такое? - удивился он.
      - Отец, ты помнишь, мы договаривались еще кое о чем?
      - О чем же, детка? - удивился он еще больше.
      - О том, что, если я стану его любовницей, ты исполнишь любое мое желание?
      "Боже милостивый и милосердный, - подумал он, - а я и забыл!"
      - Ну кисонька, это же я просто так выразился фигурально, понимаешь? К тому же ты, по-моему, уже получила от нашего договора столько удовольствия, что тебе грех требовать большего!
      - И тем не менее мы заключили договор, и ты дал слово его выполнить, а если откажешься, то я...
      Он поспешно прервал ее.
      - Ну ладно, хорошо... Только, мне помнится, что договор вступит в силу, если он поможет нам в борьбе с врагом...
      - Не беспокойся, он сделает все, что я скажу, - уверенно заявила она.
      - Ну что ж, тогда и приходи, требуй награду. Ты уже придумала, что будешь просить?
      Дочь ласково улыбнулась отцу.
      - Да, и еще пол твоего царства в придачу, папочка!
      Несколько секунд герцог с грустью разглядывал свое дитя.
      - Киска, ты с каждым днем становишься все больше похожа на свою мать.
      В сопровождении личного телохранителя и барона Спранга Рин шел к Той по огромному покатому корпусу "Властелина Мордреда". Был ясный солнечный день, который нисколько не омрачали небольшие пушистые облака, не спеша проплывающие высоко в небе над гигантским воздушным кораблем. Рин обратил внимание на каких-то людей, работавших в некотором отдалении, ближе к носовому отсеку.
      - Кто это и что они там делают? - спросил он барона. - Обшивку полируют?
      - Это солнечные батареи, их чистят рабы, - ответил барон. - На них нарастает особый вид летающей плесени. Если их регулярно не очищать, они выходят из строя.
      - Все батареи необходимо чистить? - спросил Рин. - Даже те, что на самом боку корабля?
      Барон кивнул.
      - Обязательно.
      - Опасная работенка, должно быть?
      - Опасная, - согласился барон. - Каждый год мы недосчитываемся довольно большого числа рабов.
      Рин быстро отметил для себя, что положение рабов на "Властелине Мордреде" весьма незавидное.
      Той была прикреплена к поверхности "Властелина Мордреда" паутиной канатов. Рин приближался к ней со смешанным чувством. Наступал решительный момент. Или он заставит программу подчиняться, или Той превратится в двадцать тонн бесполезного металла.
      - Ну так сколько все-таки вам нужно времени? - не в первый раз задал барон Спранг вопрос.
      - Ну я же говорю, что не знаю. Но вообще-то довольно много. Не ждите, не тратьте зря время.
      - Не о нашем времени речь... - недовольно сказал барон.
      Рин чувствовал, как нервничает барон, точно так же, как и герцог изменился в лице, когда услышал, что нужно проинспектировать Той. Герцогу очень не хотелось, но Рин настаивал, и пришлось хозяевам пойти навстречу гостю, хотя видно было, что дается им это с превеликим трудом, поскольку Рин еще не пользовался их полным доверием.
      Рин открыл люк и оглядел внутренность своего корабля. Все стояло на своих местах. Его блеф полностью удался, как он и предполагал. Он повернулся к барону и телохранителю.
      - Я бы, конечно, обязательно пригласил вас войти, но не могу, потому что это одноместный корабль, на всех места не хватит.
      Барону это не понравилось, но спорить он не стал. Он посмотрел на воина, потом на толстые канаты, опутавшие Той.
      "Ну, он-то, наверное, понимает, что меня ничто не удержит, если я захочу улететь", - подумал Рин.
      В конце концов барон сказал:
      - Значит, мы будем ждать снаружи.
      - Я постараюсь побыстрей, - сказал Рин и забрался внутрь.
      Там он открыл ящик с инструментом, одолженный у главтеха. Он был удивлен, когда узнал, насколько много систем Небесного Властелина еще находятся в рабочем состоянии, несмотря на явно недостаточные знания обслуживавшего персонала. Но если система полностью выходила из строя, средств и умения ее оживить на корабле недоставало. Инструменты, тем не менее, годные как для простого, доступного техникам ремонта, так и для более сложного, содержались в полном порядке.
      Окинув пульт управления одним быстрым взглядом, он сразу принялся за дело. Во-первых, вскрыл крышку. Потом отсоединил все провода, идущие от компьютера к пульту. Теперь компьютер мог считывать информацию с датчиков и анализировать ее, но возможности отдавать приказы он лишился. Как следует еще раз все проверив, он включил блок питания.
      Той тут же заговорила.
      - Зачем ты отключал питание?
      - Я хотел остаться здесь. Там, где приземлился.
      Той сделала паузу, разбираясь в ситуации.
      - Я отключена от управления, - сказала она. - Кто это сделал? И почему ты так нелепо одет?
      Последний вопрос Рин пропустил мимо ушей.
      - Это я отключил тебя от пульта, потому что прежде хотел поговорить с тобой.
      - Для того чтобы поговорить со мной, меня не надо отключать от пульта, - не поняла программа человеческую логику. - Или я ошибаюсь?
      - Ошибаешься. Ты знаешь, где мы находимся?
      Той помолчала. Рин знал, что сейчас она вычисляет координаты по звездам, свет от которых был виден ей даже днем.
      - Мы находимся за пределами разрешенной территории, - ответила программа Той после небольшой паузы.
      - Ну? - сказал Рин.
      - Что "ну"?
      - Что скажешь? Как тебе это нравится?
      - Мне это не нравится. Почему ты не вернулся на базу?
      - А ты вернешься на базу, если я подключу тебя к управлению?
      Впервые за всю историю их отношений Той не ответила на прямой вопрос.
      - Ну? Я требую ответа! Какое действие заложено в твоей программе?
      Искусственный голос заговорил даже как будто с сожалением:
      - Создавшаяся ситуация не описана в моей программе, Рин.
      - Ну и как ты выйдешь из затруднения? Будешь меня слушаться или нет?
      - Рин, вернись, пожалуйста, на базу. Это в твоих же интересах.
      - Отвечай на вопрос! Ты будешь слушать мои приказы или сразу полетишь на базу?
      - Рин, я буду выполнять приказы. Но ты вернись, прошу тебя.
      - Я могу тебе верить?
      - Я не умею лгать.
      - Очень может быть, но рисковать я не хочу. Придется мне самому научиться управлять кораблем.
      - Но это же невозможно! Без меня.
      - Ты хочешь сказать - невозможно без компьютера? Это точно. Поэтому мне придется работать с твоими схемами напрямую. Вынимать по одной и смотреть, что получится. Я об этом долго думал, пока сидел взаперти на Шангри Ла, хотя знал, что ничего не выйдет, что Центральная Программа сразу вмешается, если я отключу тебя от пульта.
      - Рин, не надо, прошу тебя. Ты можешь разрушить меня, и тогда я не смогу помочь тебе!
      "Это точно! - сверкнуло в мозгу Рина. - Той должна помогать мне - это сидит в ней очень глубоко, в самом ядре программы!" И он приступил к выполнению пункта второго своего плана.
      - А что мне еще остается? Разве что...
      - Что, Рин?
      - Разве что ты сообщишь мне пароль прямого доступа к твоему тексту. Тогда я тебя сам перепрограммирую.
      Прошло не меньше минуты, прежде чем Той ответила:
      - Хорошо.
      Рин чуть не подпрыгнул от радости, когда на центральном мониторе высветился пароль. Он быстро набрал его на клавиатуре компьютера, а затем голосом ввел в Той новые команды.
      Через полчаса он высунул голову из люка. Барон и телохранитель выжидающе посмотрели на него.
      - Отойдите подальше, а то, когда канаты лопнут, они могут вас задеть.
      Барон удивился.
      - Почему это они лопнут?
      - Мне нужно проверить работу двигателей. Отойдите подальше!
      Он убрал голову и быстро захлопнул люк. Барон обнажил меч. Телохранитель повторил его движение.
      - Включи двигатель, - скомандовал Рин.
      Когда Той стала гудеть, барон и телохранитель медленно попятились назад. Когда они отошли на безопасное расстояние, Рин сказал: "Взлет!"
      Толстые прочные канаты лопнули как тоненькие ниточки. Они не могли служить преградой мощи его корабля. И вот решительный момент наступил. Станет ли Той выполнять его приказы или она обманула его, дав неверный пароль?
      Когда Той поднялась на пятьсот футов, он с замиранием сердца произнес:
      - Облети корпус и сядь точно на то же место!
      - Хорошо, Рин... - ответила Той.
      Сделав круг, она приземлилась точно на то же самое место.
      С торжествующей улыбкой Рин вылезал из послушного его воле мощного аппарата. Его улыбка стала еще шире, когда он заметил, как барон Спранг украдкой вытирает пот со лба.
      - Ну вот, все нормально. Прикажите снова привязать ее, - сказал Рин барону и, посвистывая, легкой походочкой двинулся в обратный путь.
      Барон с телохранителем едва поспевали за ним.
      Рин сидел на кровати и смотрел на прекрасное тело лежавшей рядом с ним принцессы Андреа. С течением времени его восхищение нисколько не уменьшилось. Он, конечно, прежде не раз внимательно рассматривал обнаженных женщин, но все это было совершенно не то. Лежавшее перед ним тело он мог потрогать! И еще поцеловать, потискать, полизать, понюхать - вот это счастье! (Единственное, что он мог бы еще пожелать, так это чтобы принцесса почаще принимала ванну. Ну да и на Солнце есть пятна.) Каждое мгновение он теперь пытался использовать для наслаждения, а когда выматывался так, что не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, - тогда просто смотрел. И принцессе это нравилось. Она гордилась своей красотой и купалась в его жадных взглядах. Вот и сейчас она положила руки за голову, одну ногу протянула, другую слегка согнула... Это была в высшей степени бесстыжая поза, выработанная долгим опытом, отточенная, доведенная до абсолютной естественности... Несмотря на то, что они успешно совокупились четверть часа назад, она была уже готова начать все сначала. От нее исходили буквально видимые глазом волны похоти. У мужчин, однако, признаки полового возбуждения проявляются еще более зримо, чем у женщин. У Робина это проявление быстро выросло до своих немалых размеров.
      И тут же вокруг него сомкнулись опытные женские пальчики.
      - Робин, у меня для тебя сюрприз.
      - Подожди, дай угадаю. А-а-а! У тебя есть сестра, еще более красивая, чем ты, и мы сейчас втроем устроим групповуху!
      Ее пальчики, поиграв немного на мужской волшебной флейте, опустились ниже, взялись за маленький мужской мешочек и заиграли на нем, как на волынке.
      - У-у-у... - выдохнул он.
      - Завтра я дам...
      - Нет, до завтра я не дотерплю, дай сегодня!
      - Завтра я дам бал. В твою честь. Мне надо тебя показать.
      - А сейчас, хочешь, я покажу тебе, что такое настоящая любовь?
      Ее пальцы отпустили мошонку, он повернулся к ней, она раздвинула ноги ему навстречу, и они жадно слились воедино.
      Пока он наслаждался ею, его жизнь на Шангри Ла казалась ему дурным сном.
      Бал удался на славу, и Рин, изрядно выпив, был очень доволен собой. Одетый в новый костюм, выбранный для него принцессой, он веселился от души, как на карнавале. Он играл роль короля карнавала, ловил на себе восхищенные взгляды женщин и завистливые - мужчин. Среди последних, по особенно враждебным взглядам, он угадывал тех, которые были до него любовниками принцессы.
      Гордая своим королем, Андреа играла роль королевы. Ей и правда по красоте не было равных на балу. А когда Рин увидел, как она участвует в ритуальном танце, он сразу отдал ей пальму первенства и в красоте движений.
      Вдруг ему на плечо легла рука и резко развернула его. Не успев понять, в чем дело, он уже получил тяжелый удар кожаной перчаткой по лицу.
      Щека онемела, в ушах стоял звон, чаша выпала из рук и со стуком покатилась по полу. Наступила мертвая тишина. Музыканты перестали играть, гости перестали разговаривать, все устремили взгляды на Рина.
      Сквозь выступившие слезы он разглядел, что перед ним стоит принц Дарси и лицо его искажено бешенством. За спиной принца стояло еще двое ухмыляющихся молодых людей.
      - Защищайся, смерд! - прошипел принц. - Ты обесчестил мою сестру, и за это ты умрешь!
      И он вытащил меч.
      Рин ошеломленно молчал, не зная, как надо поступать в таких случаях. Герцог дю Люка поспешил ему на помощь.
      - Дарси! - кричал он. - Ты соображаешь, что ты делаешь, идиот?
      - Да, я отдаю себе отчет! - крикнул принц, не сводя взгляда с противника. - Я сотру с нашей репутации грязное пятно, появившееся по твоей милости!
      - Какая репутация? Это твоя мамаша тебя надоумила, черт ей в дышло?
      Принц не отрываясь все смотрел на Рина.
      - Защищайся, червь навозный!
      - Дарси! Этот человек - наш друг! - кричал герцог, прорываясь сквозь оцепеневшую толпу. - Он мой гость. Он под моей защитой! Убери меч! Убери меч, говорю!
      - Я знаю законы, отец! Законы чести выше законов гостеприимства!
      - Дарси, не будь дураком! - закричала Андреа. - Да остановите же его кто-нибудь!
      - Сестра, это я делаю для твоего же блага!
      - Дарси! Робин не может драться с тобой! Он не умеет! Он не владеет мечом!
      - А мне плевать! - холодно ответил принц и направил острие меча прямо Робину в горло.
      Рин сделал несколько шагов назад, но потом, решив, что отступать больше нельзя, выхватил свой меч.
      Принц презрительно усмехнулся, еще раз крикнул: "Защищайся", - и сделал молниеносный выпад.
      Глава 10
      Небесный Властелин отбрасывал на унылую тундру длинную тень в кроваво-красных лучах предзакатного солнца.
      - Он разворачивается! - крикнула Эшли.
      - Он хочет принять бой! - сказала другая Эшли.
      - Разбить ему еще один двигатель! - предложила третья.
      - Какого черта возиться! Взорвать его ко всем чертям! - крикнула четвертая.
      - Молчать! - приказала Джен, зная, что пятая и шестая Эшли поддержат кровожадный вариант. Если одна Эшли - это было уже очень много для нее, то от шести она просто сходила с ума, но приходилось мириться, используя всю свою выдержку.
      - Ж-ж-ж... - приглушенно зажужжали Эшли между собой, а запретить им общаться друг с другом у Джен не было возможности.
      - Я хочу говорить с Карлом Первым!
      - Да, Джен, - отозвался Карл.
      Оставалось надеяться, что Карл, как всегда, не обманывает, и это действительно Карл Первый. Отличить его на слух от других Карлов было невозможно.
      - Ты сигналишь?
      - Да. Но он не отвечает.
      Они столкнулись с этим Небесным Властелином сразу после полудня. Он попытался уйти, пришлось его догонять. Он пытался хитрить, но все его хитрые маневры разгадывались специальной программой, сидящей в бортовом компьютере на Небесном Ангеле. Вскоре Небесный Ангел - флагман флота из шести кораблей - приблизился к беглецу настолько, что смог лазером вывести из строя один из двигателей убегавшего. Повалил дым. И вот теперь, как правильно заметили Эшли, он разворачивался, чтобы принять свой последний и решительный бой. Еще не закончив разворота, он повернулся бортом к приближавшемуся Ангелу и представлял собой отличную мишень.
      Над его бойницами появились белые дымки.
      - Он стреляет, между прочим, - встряла Эшли без всякой надобности.
      Лучи лазеров пронзили предзакатные сумерки и встретили снаряды на дальних подступах к Небесному Ангелу, не позволив им нанести даже малейшего вреда.
      - Лучше сбейте ему еще один двигатель, - вяло сказала Джен.
      - Простите, Джен, - внезапно вмешался Карл, - но я только что принял сигнал от Киша. Он в госпитале. И хочет, чтобы вы пришли туда.
      Джен побежала к лифту еще до того, как Карл закончил фразу.
      - Саймон... - выдохнула она.
      Через минуту она была уже в госпитале. Тяжело дыша, она остановилась около мед-машины Саймона. Рядом с ней стоял Киш. Она увидела, что крышка цилиндра откинута и что ее сын неподвижно лежит внутри.
      - Богиня-Мать! - крикнула она.
      - Он жив, госпожа! - поторопился успокоить ее Киш. - Он спит.
      - Спит? - не поверила Джен.
      Она оглядела сына. Да, действительно, грудь поднимается и опускается. Он дышит! Она потрогала его лоб. Теплый! Тут она заметила, как он подрос. Или ей так кажется?
      - Машина меня вызвала только что, - сказал Киш. - Саймон вышел из комы, его температура и пульс вошли в норму.
      Она взяла в руки его голову.
      - Саймон, ты меня слышишь? Это я, твоя мама! Проснись... ну пожалуйста!
      Мальчик вдруг застонал, заворочался, потом открыл глаза, огляделся. И нахмурился.
      - А-а-а... Джен. Что случилось?
      Она настолько обрадовалась, что он пришел в себя и узнал ее, что на необычное обращение по имени не обратила внимания.
      - Ты болел, милый мой. Но теперь все в порядке.
      Она молила про себя Богиню-Мать, чтобы он не вспомнил о Цери.
      - Болел? - Он попытался встать.
      Она помогла ему. Он внимательно оглядел себя: свои ноги, руки... Потом посмотрел на стены... В конце концов его взгляд остановился на ней. В его глазах застыл ужас и недоумение.
      - Господи! Да что же такое произошло?
      - Все в порядке, дорогой мой! С тобой произошел несчастный случай, но все уже позади.
      Он схватил ее за руку. Его пожатие было настолько сильным, что она чуть не вскрикнула от боли.
      - Расскажи мне все, Джен! - настаивал он. - И еще пусть придет Мило...
      - Мило? - эхом отозвалась она.
      Она никогда не упоминала при нем имени отца. Откуда он знает? Ее охватил страх.
      - Да, именно Мило. Это его штучки. Что за дела? Я же ребенок! Пусть он все исправит.
      Джен повернулась к Кишу в поисках хоть какой-нибудь опоры, но он только беспомощно пожал плечами. Она снова посмотрела на Саймона и ужаснулась. Мальчика трясло, как в лихорадке. Медицинская программа ошиблась, он еще не выздоровел. Но откуда он знает Мило?
      - Саймон, кто тебе рассказал о Мило? Цери?
      Он сначала удивился, но потом лицо его разгладилось, и он удовлетворенно кивнул.
      - Ах, ты ничего не знаешь! Мило тебе ничего не сказал!
      - Что он должен был мне сказать, Саймон? Я не знаю, о чем ты говоришь! Не пугай меня, пожалуйста!
      Он отпустил ее руку и опять улыбнулся. Улыбка эта потрясла Джен. Она узнала ее. Это была очень знакомая улыбка. Но Саймон никогда так не улыбался!
      - Ну так где же Мило? Тащи его сюда, Джен! Пусть даст ответ! Это он во всем виноват! Я ему хочу в глаза посмотреть! Он еще никогда не видел результатов, пусть полюбуется. Здесь, а не в космосе!
      - Мило умер, Саймон, - сказала Джен дрожавшим от страха голосом. Откуда ты его знаешь?
      Саймон поразился.
      - Умер? Но это невозможно! Он же неуязвим!
      - Его убил вышедший из повиновения робот. Кибероид. Затоптал насмерть. - От страха ей стало трудно дышать. - Откуда ты знаешь Мило, Саймон, скажи? Я сойду с ума от страха!
      Он спокойно посмотрел на нее и холодно произнес:
      - Потому что я - это Мило, Джен... в каком-то смысле.
      - Нет! Нет! - отказывалась она понимать ужасные слова. - Это неправда! Этого не может быть!
      - Боюсь, что это именно так. Я - что-то вроде копии Мило. Конечно, во мне есть и часть твоей ДНК, но в основном я все-таки - Мило. Или стану таковым в скором будущем.
      - Я не верю!
      - Надо доказывать? - нахмурился он. - Память у меня еще не восстановилась... Последняя по времени сцена - это когда мы с тобой на "Благоуханном Ветре" после аудиенции у Хорадо. Мило, судя по всему, обрюхатил тебя через несколько дней после этого. Память у меня здесь обрывается... Да, не ввели в меня... Но зато я помню все, что было до этого. Очень хорошо. Помнишь, например, как мы, то есть Мило и ты, первый раз встретились? Как Бенни привел тебя в барак для рабов и отдал Банчеру? Помнишь, как я вырвал тебя у Банчера? Как ухаживал за тобой после той встречи с Хаццини?
      У Джен подкосились ноги. Она попыталась схватиться за стену, но рука прошла насквозь, как будто она стала чем-то нематериальным. Потом все. Пустота.
      Глава 11
      Она умерла. Хотя дышала и даже могла двигаться, но совершенно механически, просто так, без всякого желания. Желания умерли. Она открыла глаза. И увидела белый потолок госпиталя. Значит, она лежит в лечебной капсуле. Без одежды. Как только у нее возникла мысль об одежде, кто-то накинул на нее одеяло. Чьи-то заботливые руки помогли сесть. Это был Киш. Рядом стоял Шен. Оба с сочувствием глядели на нее. Она все вспомнила. Но без отчаяния и страха. Ведь ее чувства умерли, и их похоронили, чтобы они не мешали ей жить. Положили в гроб и закопали. Медицина знает свое дело. С помощью лекарств она теперь сможет спокойно проанализировать сложившуюся ситуацию. Итак, Саймон сказал, что он - копия Мило... Боль потянулась к ней из своей могилы, но схватить за сердце не смогла.
      - Сколько времени я была без сознания? - спросила она Киша.
      - Около часа, - ответил Киш. - Мы сразу положили вас в мед-машину. Программа ввела вам смесь транквилизаторов. В результате процесс торможения в коре головного мозга избирательно развился настолько, что локализовал очаг возбуждения и понизил скорость передачи импульсов между высшей нервной системой и вегетативной. Скоро вы заснете.
      Джен кивнула.
      - Где он? Я хочу его видеть.
      - Госпожа, мне кажется, это неразумно, - сказал Киш.
      - Мне надо его увидеть, - настаивала она.
      Киш поглядел на Шена, и Шен вышел. Джен оделась.
      - С Небесным Властелином, которого мы преследовали, случилось несчастье, - сказал Киш.
      - Да? - без всякого интереса спросила она.
      - Он пустил на нас глайдеры. Эшли их сожгла.
      - Да, другого выхода, наверно, не было.
      - Это еще не все. Он не хотел сдаваться, и Эшли взорвала его водородные накопители. Все моментально сгорело.
      Вот как. Значит, началось. Открытое неповиновение Эшли. Но страшная новость не вызвала ужаса. Благодаря пониженной скорости передачи импульсов между головным мозгом и спинным. Очень полезная вещь. Надо бы попросить почаще колоть ей эту чудесную смесь.
      - Кто-нибудь остался в живых?
      - Очень мало. Их подобрали другие корабли. Сейчас ищут оставшихся, но надежды найти еще кого-нибудь очень мало.
      Вошел Шен, вслед за ним - Саймон. Ее чувства старались вылезти из могилы, но не могли поднять тяжелую крышку гроба. Да, он очень вырос, пока лежал в коме. Прежняя одежда стала ему совсем мала. Он выглядел уже лет на шесть, а не на четыре. И двигался не так, как Саймон: походка, жесты, поворот головы - все было чужое. Все от Мило!
      - Верни мне сына, - спокойно сказала она.
      Он понял ее не сразу.
      - Это невозможно. Его больше нет.
      - Где он?
      - Ну, где-то в потустороннем мире... Я не очень силен в метафизике. Но точно знаю, что именно здесь, в данном месте, и именно сейчас, в данный момент, его нет. Он, как бы это сказать поточнее, стерт. Как старая запись. Поверх него записали меня. Правда, не очень качественно. Но со временем, я думаю, все утрясется.
      Она тщательно взвесила его слова, не обращая внимания на стоны из могилы. Саймон умер навсегда.
      Саймон - то есть, Мило, - торопливо заговорил:
      - Я понимаю, тебе это сильно не нравится, но представь себе и мое состояние! Просыпаюсь - и что? Я в теле ребенка! Мы так не договаривались! Я не хочу быть в теле ребенка. Что за дурацкие шутки!
      - Ты - Мило?
      - Ну да... в некотором смысле.
      - И ты помнишь, как ты меня... ты мне сделал ребенка?
      - Я тебе уже говорил, что не помню этого, но, очевидно, что так оно и было.
      - Зачем? - тихо спросила Джен.
      - Инстинкт самосохранения, - ответил он. - Чем больше копий, тем больше шансов на выживание. Выживание - вот высший закон бытия, я тебе не раз уже втолковывал. Хотя вообще-то Мило, то есть "я", насколько помню, уже зарядил одну женщину своей копией. И на одной из космических станций, на Бельведере, уже живет один такой. И еще один - на Марсе. Не понимаю, зачем создавать лишних конкурентов... Короче говоря, почему я - или "он" - обрюхатил тебя, я не понимаю. Вроде бы таких планов у меня не было.
      - Ты был очень возбужден, - устало сказала она. - Наверное, потерял контроль над собой.
      Он пожал плечами и улыбнулся.
      - Очень может быть. Совершенно не исключаю. Но все равно я не должен был просыпаться. Еще слишком рано. Сначала ребенок должен был вырасти.
      У Джен кончались последние силы. Она предприняла последнюю попытку.
      - Нельзя ли как-нибудь переписать то, что осталось от Саймона, из твоего мозга в другой?
      - Нет, Джен. Оставь надежду. Он умер. Его больше нет. Нигде. И никогда больше не будет.
      Джен без сил опустилась на медицинское ложе. Засыпая, она услышала тихие шаги вылезшего из заточения чувства отчаяния.
      Когда Джен проснулась, чувства окружили ее со всех сторон. Первым ее стало терзать горе по навсегда утерянному сыну. Она заплакала и плакала очень долго, а когда устала и протерла глаза, то увидела, что рядом с ее постелью стоит Киш со стаканом в руке. Она почувствовала сильную жажду и с благодарностью взяла у него стакан.
      - Как вы себя чувствуете, госпожа? - спросил он.
      Она отпила глоток холодной воды и сказала:
      - Не так уж и плохо. Правда, не во всем.