Кто-то побывал у нее в комнате.
      Прогулявшись по пляжу и полюбовавшись на романтично сверкающие в лунном свете волны, Джина решила заглянуть в «Фандагос» – клуб, где ей предстояло выступить на следующий день.
      Обстановка там оказалась приятной и на редкость дружелюбной, и Джина до самого закрытия просидела на стуле у барной стойки, слушая, как квартет престарелых джазменов исполняет традиционные «Ночь в Тунисе» и «Гарлемский ноктюрн».
      Судя по виду, всем музыкантам было не меньше девяноста лет, тем не менее играли они очень темпераментно. Особенно отличился старичок с контрабасом. Музыка звучала потрясающе, и Джине даже на какое-то время удалось забыть о Максе.
      А потом она вернулась в свой номер и обнаружила, что кто-то побывал там в ее отсутствие и рылся в ее вещах.
      Несомненно, для того чтобы выяснить, куда она уезжает.
      Вне себя от злости Джина набрала номер Джулза Кэссиди, разбудила бедного парня и заявила решительный протест против подобного вмешательства в свою личную жизнь.
      Ровно через три минуты после того как она повесила трубку, телефон зазвонил.
      Это был Макс.
      – Послушай! – начала Джина, не дав ему сказать ни слова. – Вы там совсем обалдели? Я ведь могу вызвать полицию и заявить, что ко мне кто-то вломился!
      – Я уже вызвал, – мрачно оповестил Макс. – Джина, немедленно уходи оттуда, потому что это были не мы.
      – Что?
      – Немедленно иди в вестибюль отеля и жди меня там. Я уже еду, местная полиция тоже.
      – Здесь нет вестибюля. – Комната была совсем маленькой, но ведь она не заглянула ни под кровать, ни в ванную, ни в шкаф… Джина испуганно отступала к двери, таща за собой телефонный шнур. Сердце внезапно набилось очень часто и громко. – Здесь только офис, но он на ночь запирается…
      Макс коротко выругался.
      – А парковка хорошо освещена?
      – Не сказать, чтобы хорошо, – голос Джины дрожал, и она силой заставила себя говорить медленнее. Главное – не паниковать и не терять самообладания. – Все это просто глупо! – сердито сказала она, пытаясь убедить в первую очередь себя. – Я сейчас загляну под кровать, потому что уверена, что там никого нет.
      – Не смей! Иди немедленно на парковку и стой посередине, не приближаясь к. машинам. Если увидишь кого-нибудь, начинай кричать. Разбуди весь этот чертов остров, если потребуется. Я буду у тебя через две минуты.
      Но на парковке, несмотря на луну, было темно и жутко, и, когда Джина смотрела в ту сторону, страх, с таким трудом сдерживаемый внутри, грозился вырваться наружу и завладеть ею. За две минуты могло случиться очень много плохого. Она знала это по собственному опыту.
      – Я не пойду туда, – прошептала Джина в трубку. – Прости, не могу.
      – Хорошо. – Макс не стал спорить и заговорил с ней спокойно и ласково, как с ребенком. – Тогда просто не клади трубку. И стой как можно ближе к дверям.
      – Я стою.
      – Отлично. А я как раз проезжаю какой-то отель, похожий на замок, – сообщил он, и Джина немного успокоилась. Макс был совсем близко. Ближе, чем в двух минутах.
      – Прости, – повторила она. – Тебе сейчас, наверное, только этого не хватало.
      – Глупости, – отозвался Макс, и Джина ему поверила.
      Тут он как раз и приехал. Фары на секунду ослепили ее, а когда она опять обрела способность видеть, Макс уже вылез из машины и бежал к ней. На нем был длинный плащ, в спешке накинутый поверх – бог мой! – клетчатых пижамных штанов и серой футболки с изображением Снупи в авиационном шлеме и шарфе. Босые ноги Макс засунул в старые-престарые кроссовки, а прическа выглядела так, словно он только что вскочил с кровати. К тому же он явно не брился уже часов двенадцать.
      Он был так не похож на обычного Макса, который свято чтил дресс-код, что Джина не выдержала и расхохоталась. Иначе ей пришлось бы расплакаться.
      Макс засунул телефон в карман плаща и недоуменно уставился на нее.
      – Неужели в клеточку, Макс? – продолжала веселиться Джина.
      – Если расскажешь кому-нибудь, – грозно сказал он, – предупреждаю, что привлеку тебя за клевету. – Он обнял Джину и прижал к себе, но, к сожалению, совсем ненадолго. Потом отодвинул ее и заглянул в комнату. – Подожди здесь.
      В руках у него был пистолет.
      Ей еще никогда не приходилось видеть Макса с оружием, хотя она, конечно, понимала, что он умеет им пользоваться. Несмотря на пижаму и взъерошенные волосы, с пистолетом в руке Макс выглядел очень опасным.
      Но оружие – это только оружие. Оно не способно заслонить от чужих пуль.
      – Осторожнее, Макс! – крикнула Джина и замерла, наблюдая, как он заглядывает под кровать и проверяет шкаф. Потом Макс скрылся в ванной, и она услышала звук отдергиваемой пластиковой шторки.
      А потом он вышел, засовывая пистолет в кобуру:
      – Все в порядке.
      – Слава богу! Нет, слава тебе! – Джина шагнула в комнату и сразу же почувствовала, как сердце опять бешено заколотилось.
      – У тебя ничего не пропало?
      Футболка со Снупи была старой и застиранной – явно любимой. Она туго обтягивала грудь, которая, хоть и принадлежала сорокадвухлетнему мужчине, ничем не напоминала грудь ее отца. А если бы и напоминала, сказала себе Джина, это ничего бы не изменило.
      – Не знаю. Бумажник я ношу с собой. Билет на самолет у меня электронный, поэтому… – Она огляделась. – О, черт! Пропали все диски и плейер.
      – Постарайся ни к чему не прикасаться, – предупредил ее Макс.
      Свой ноутбук Джина еще днем убрала в чемодан и задвинула под кровать. К счастью, он там и оказался. Зато пропали все ее недорогие украшения.
      А еще… Она начала хохотать:
      – Они стащили все мое белье. Все! Даже лифчик, в котором я бегаю! О, господи!
      – Ты уверена?
      – Да. – Она кивнула на открытый пустой ящик: – Видишь?
      – Может, ты сама положила его в другое место?
      – Нет, но если хочешь, можешь сам проверить.
      – Зачем кому-то понадобилось твое белье?
      Джина пожала плечами. В этот момент на стоянке появилась полицейская машина.
      – Вот будет забавно, – опять засмеялась Джина. – «Мисс Виталиано, не могли бы вы подробно описать пропавшее белье?» – «Могла бы, офицер, но как бы у вас не подскочило давление».
      – Еще что-нибудь пропало? Что-нибудь ценное?
      – Послушай, я оставила в «Секретах Виктории» очень серьезную сумму.
      – Такие подробности меня не интересуют, – пробурчал Макс и вышел в открытую дверь.
      – Мне теперь четыре недели придется вкалывать, чтобы все компенсировать, – крикнула Джина ему вслед. Это была неправда. Денег в банке у нее оставалось еще достаточно. Но она была полна решимости все же заставить Макса соскочить с тормозов этой ночью.
      – А какие-нибудь лекарства или рецепты у вас случайно не пропали? – спросил у Джины молодой детектив, представившийся Риком Альварадо.
      До этого Макс молча слушал их диалог, не желая мешать полицейскому, но сейчас Джина оглянулась на него.
      – Я… не знаю.
      – Может, проверите? – вежливо предложил Альварадо. Под нижней губой у него красовалась словно приклеенная щегольская бородка, и Джина явно интересовала его гораздо больше, чем место преступления.
      Она ушла в ванную, а детектив повернулся к Максу. Кажется, он заметил взгляд, брошенный на того девушкой, и правильно истолковал его значение. Возможно, Рик Альварадо все-таки был неплохим детективом.
      – Вы не могли бы подождать снаружи, сэр? – вполголоса спросил он. – Может, ваша дочь постесняется при вас говорить о лекарствах, которые принимает – каких-нибудь антидепрессантах или противозачаточных средствах.
      Его дочь!
      – У нас в последнее время наблюдается вспышка подобных краж в районе, – продолжал Альварадо, очевидно, не заметив, как Макс скрипел тем, что оставалось к этому моменту от его зубов, – и обычно крадут как раз диски и все, что было в аптечке. Я практически уверен, что это та же самая шпана.
      Джина вышла из ванной.
      – Я не ее отец, – сообщил Макс достаточно громко, чтобы она услышала, – хотя, разумеется, она годится мне в дочери.
      Альварадо смутился.
      – Извините, я…
      – Макс – мой персональный преследователь, – объяснила Джина. – Да, у меня пропало снотворное. – Она с вызовом взглянула на Макса: – Вот, теперь тебе известно, что я страдаю бессонницей.
      Как будто он и без того не знал.
      Детективу Альварадо явно не понравилось заявление насчет персонального преследователя, и, вздохнув, Макс вытащил из кармана и протянул юноше свое удостоверение, бросив при этом укоризненный взгляд на Джину.
      Детектив немедленно узнал его имя и, похоже, чуть не описался, судорожно пытаясь вспомнить, не сказал ли он чего-нибудь, что могло обидеть Великого Макса Багата, живую легенду силовых структур.
      Макс не спешил его успокаивать, решив, что молодому нахалу не мешает помучиться.
      – Она вам больше не нужна? – спросил он, возвращая удостоверение в карман. – Я хотел бы отвезти ее в более безопасное место.
      – Мы все закончили, сэр. Простите, что сразу не узнал вас…
      Джина смотрела на Макса так, словно у того выросла вторая голова:
      – Что это значит? Я никуда не поеду.
      – Поедешь, – сухо возразил он. – Собирай вещи. Поедем в мой отель.
      – В твой номер?
      Их глаза встретились, и Макс без всяких слов понял, что она готова перебраться и в его номер, и в его постель, и в его жизнь. Она хочет его. Прямо сейчас. Этой ночью. Немедленно. Ему нужно только сказать «да».
      – Нет.
      – Тогда я не еду. – Она отвернулась.
      Макс собрал все оставшиеся крохи своего терпения.
      – Джина.
      – Макс.
      – Чего еще ты ждешь? В твою комнату уже вломились.
      – Какие-то дети. Правда, Рик?
      Альварадо, до этого притворявшийся, что не слушает, быстро кивнул:
      – Вообще-то, да. Эти двери очень ненадежны, когда закрываешь их снаружи, но если закрыться изнутри на задвижку, можно ничего… – По лицу Макса он заметил, что говорит что-то не то, – …не бояться. Ну, я, наверное, пойду… – Он повернулся к Джине: – Мы свяжемся с вами, если найдем ваши диски и… гм… – Детектив деликатно покашлял.
      – И белье, – помогла ему девушка.
      – Вот именно, но, честно говоря, сомневаюсь, что сможем вернуть его вам. А если и сможем, вам, наверное, лучше его сжечь.
      – Забавно, – улыбнулась Джина. – Полицейский предлагает мне сжечь мои бюстгальтеры.
      Рик рассмеялся, но, оглянувшись на Макса, тут же стал серьезным. – Простите, сэр. Уже ухожу. – Он закрыл за собой дверь.
      – Тебя это не утомляет? – поинтересовалась Джина. – Что все обращаются с тобой так, будто ты сам Господь Бог? – Она уселась на кровать. – А ты еще смотришь на них, как кобра.
      – Пожалуйста, позволь мне отвезти тебя в отель, где ты будешь в полной безопасности.
      – Я уже заплатила за этот номер и не собираюсь выкидывать деньги на ветер.
      – Я заплачу.
      – Но мне здесь нравится! И Рик считает, что мне больше ничего не угрожает.
      – Рик – глупый щенок, всего пару недель проработавший детективом! – зло рявкнул Макс и закрыл глаза. Черт, черт, черт! – Прости, я…
      – Устал? – подсказала Джина. – Я тоже. – Она встала и направилась к нему. – Может, если ты останешься здесь, со мной, нам обоим наконец-то удастся поспать?
      Господи, она не собирается отступать! Максу потребовалось все его немалое самообладание, чтобы тут же не сорвать с себя чертов плащ, не повалить ее на кровать и…
      Как смеет он даже думать о том, чтобы так обращаться с девушкой, которую…
      И он не сумел помешать им…
      Ей потом наложили десяток швов. Макс видел отчеты хирургов. Слово «жестоко» показалось ему слишком мягким для того, что они с ней сделали.
      – Я не могу остаться, и тебе, черт подери, это прекрасно известно! – Самообладание все-таки подвело, и он на глазах у Джины превращался в Макса, сеющего ужас и крушащего стены. – Так не заставляй меня, твою мать, сидеть всю ночь в машине на этой проклятой стоянке! Потому что именно это мне и придется сделать, а я для этого слишком стар! – Он уже кричал, хотя совсем не о том, о чем ему хотелось, и Джина остановилась, так и не подойдя к нему. Испугалась? Правильно, крошка. Считай, что ты еще не видела настоящего Макса Багата. – Знаешь, почему меня не утомляет, когда люди обращаются со мной, как с Господом Богом? Потому что при этом они меня слушаются!. Триста миллионов американцев слушаются меня, как Бога, – все, кроме тебя!
      – Потому что я люблю тебя как человека, – прошептала Джина, Ее голос дрожал. Неужели, действительно боится?
      Правда, в таком состоянии Макс и сам себя боялся.
      Надо срочно убираться отсюда, не давая себе времени задуматься над смыслом ее слов. «Люблю тебя»…
      Нет. Нет! Любовь совсем не похожа на этот разрушительный эмоциональный торнадо. Любовь – это то, что связывает его с Алиссой Локке. Любовь – это гармоничное сочетание привязанности, дружбы и страсти. Управляемой страсти.
      А не гремучая смесь из гнева, боли, страха и неистового желания обладать кем-то, кого не должен желать. Кому можешь причинить непоправимый вред, если дашь волю желанию.
      – Это не любовь, а перенос эмоций, – резко бросил Макс и двинулся к двери.
      Джина молчала, но у нее было такое лицо, что ему захотелось опуститься перед ней на колени.
      – Запри за мной дверь, – приказал он, – Я буду в машине.
 
      Мэри-Лу вздрогнула и моментально проснулась.
      Она довольно долго лежала в темноте, напряженно прислушиваясь, но слышала только громкий стук собственного сердца.
      Что-то не так.
      Подобное она чувствовала, когда, уезжая на работу, забывала выключить щипцы для волос.
      Что-то не так. Что-то она забыла или не предусмотрела. Где-то ошиблась, и теперь ее найдут и убьют.
      Тот человек, который уже убил сестру.
      Который провез оружие на военную базу в багажнике ее машины.
      Убьет, потому что она может узнать его, сдать ФБР, а потом выступить свидетелем в суде и засадить в тюрьму.
      Если, конечно, они ей поверят. В конце концов на оружии-то остались ее отпечатки. Мэри-Лу могла поклясться, что его отпечатков там не найдут.
      И теперь, даже если она сама позвонит, например, этой Алиссе Локке, подружке Сэма из ФБР, которая, наверное, уже въехала в их бывший дом… Если она позвонит этой суке и скажет: «Наверное, вы меня ищете…», – то, скорее всего, ее немедленно упекут в тюрьму.
      А когда она будет в тюрьме, кто-нибудь воткнет ей в спину нож, потому что в кино так всегда и бывает. У плохих парней в тюрьме всегда находятся свои люди, и Мэри-Лу будет долго умирать на грязном каменном полу, истекая кровью и глядя в серый потолок камеры.
      Но в этом случае хотя бы Хейли ничто не будет угрожать.
      Из всех кошмаров, снившихся Мэри-Лу, самым страшным был тот, в котором они сначала убивали Хейли, а ее заставляли смотреть.
      Протянув руку, она включила ночник. Хотя, какая от него польза? Только то, что она сможет увидеть приближающуюся смерть. Если, конечно, ее не застрелят в затылок, как Джанин.
      Мэри-Лу встала и подошла к кроватке Хейли. Девочка спала и крепко прижимала к себе медвежонка Пуха, словно решив не на жизнь, а на смерть сражаться с каждым, кто попробует отобрать его.
      Этого медведя подарил ей Сэм. Ну, конечно, не этого самого, а его предшественника, которого пришлось оставить дома, с Джанин… К счастью, Хейли не заметила разницы между старым Пухом и новым, иначе Мэри-Лу пришлось бы выдержать нешуточную битву.
      Даже как-то странно, что именно Сэм так точно угадал, какая именно игрушка понравится дочери. Наверное, просто совпадение.
      Мэри-Лу почувствовала острый укол вины. Он ведь несколько раз хотел приехать и повидаться с Хейли, а она все время придумывала предлоги, чтобы этого избежать. Она уже тогда боялась, что Боб Швегель проследит за ним.
      Боб Швегель… Звучит добродушно. Совсем неподходящее имя для хладнокровного убийцы. Для убийцы ее сестры. Для заговорщика, принимавшего участие в покушении на президента. Для человека, строившего из себя страхового агента. Интересно, это тоже преступление? Прав Донни: наверное, он действительно пришелец.
      Она прикоснулась к щеке Хейли и подошла к кроватке Аманды. Та тоже спокойно спала.
      Мэри-Лу включила «радионяню», чего обычно не делала, потому что спала в соседней комнате, и вернулась к себе. Там она накинула халат, сунула ноги в шлепанцы и отыскала на комоде огромную связку ключей, которую ей вручила миссис Даунс, перед тем как уехать на свадьбу племянницы. Засунув передатчик от «радионяни» в карман, она вышла в холл, немного постояла под дверью Уитни, прислушиваясь к ее ровному дыханию, а потом решительно спустилась вниз.
      Внизу Мэри-Лу повернула налево и направилась в восточное крыло, по пути зажигая свет везде.
      Она прошла столовую.
      Прошла кухню.
      Прошла прачечную.
      Потом вернулась и захватила с собой корзину для белья, стоявшую у двери.
      Прошла библиотеку.
      Почти пробежала по коридору.
      Дверь хозяйского кабинета была заперта. Только минут через десять методом проб и ошибок Мэри-Лу отыскала нужный ключ. Она не стала включать лампу» решив, что ей хватит света, который падал из коридора, и, обогнув стол Короля Фрэнка, остановилась перед огромной стеклянной витриной.
      За ней хранилась коллекция оружия. «Стволов», как сказал бы ее бывший муж. У Фрэнка Терлингтона имелось все: от охотничьих винтовок до кремневых ружей времен Гражданской войны, от крошечных пистолетиков, которые, наверное, носили за подвязкой подружки гангстеров, до шестизарядных «кольтов» с Дикого Запада. Не говоря уже о трех полках современного боевого оружия.
      С таким арсеналом можно было легко отразить нападение небольшой армии.
      Коллекция хранилась за стеклом, и Король Фрэнк хвастался, что его невозможно разбить, даже если колотить по нему железной палкой.
      Но Мэри-Лу не понадобилась палка.
      Сегодня у нее был ключ.
 
      В половине четвертого утра Макс позвонил Алиссе.
      – Очень хорошо, – сказала та. – Мне надо с тобой поговорить, но будить тебя я не хотела.
      Макс засмеялся, не сводя глаз с окон Джины, за которыми все еще горел свет.
      – Ты серьезно думала, что я сплю?
      – Я знаю, как заставить Старретта сдаться, – заявила Алисса, сразу приступая к делу. – Если ты на сорок восемь часов предоставишь ему свободу действий, он потом сам явится к нам в офис и, возможно, приведет с собой Мэри-Лу. Я думаю, он найдет ее скорее, чем мы, потому что у него высокая мотивация.
      – Я полагал, мы постараемся перехватить его сегодня утром.
      – Мы постараемся, но не факт, что нам удастся это сделать. А через сорок восемь часов он гарантированно явится сам.
      Может, Джина просто спит, не выключая свет?
      – Он хочет отыскать дочь, – гнула свое Алисса, – и отвезти ее к родственникам, перед тем как они с Мэри-Лу сдадутся властям.
      – Это он тебе так сказал.
      – Да, – подтвердила Алисса, хотя это и не было вопросом.
      – И ты ему поверила? – Ну что за дерьмо! Он позвонил Алиссе, чтобы поговорить о Джине. Позвонил, потому что ему казалось, что он сходит с ума, и ему необходимо было поговорить с другом. А она так занята этим Старреттом, что даже не замечает отчаяния, которое Макс уже не способен скрыть.
      Занавеска на окне шевельнулась, и он на секунду увидел бледное лицо Джины. Она смотрела в его сторону. Нет, нет, даже не думай! Не смей выходить!
      – Согласись выйти за меня замуж, и я дам ему двадцать четыре часа, – предложил он Алиссе и тут же пожалел об этом. Не стоило использовать их отношения как аргумент в переговорах.
      Алисса устало вздохнула, и у Макса кольнуло сердце. Неужели она так глубоко увязла в этой истории, что даже не понимает, что он пытается ею манипулировать?
      – Для человека, который так боится обвинений в сексуальных домогательствах, вы ведете себя довольно неосторожно, сэр.
      – Я шутил.
      – Не совсем.
      Да, самое паршивое, что она права.
      – Помоги мне! Я тону! – крикнул Макс, не открывая рта и не издав ни звука. Он надеялся, что она все-таки услышит.
      – Сэм не согласится меньше чем на сорок восемь часов, – заметила Алисса.
      Сэм. Опять Сэм.
      – Он не согласится. Точка, – подтвердил Макс. – Поэтому будем придерживаться первоначального плана.
      – Макс, пожалуйста, – взмолилась Алисса, и он все понял.
      Понял даже то, чего еще не понимала она сама. Сэм Старретт выиграл. Алисса достанется ему.
      Джина тем временем отошла от окна, открыла дверь и вышла на улицу.
      – Даю тебе сорок восемь часов, – сказал он в трубку, наблюдая за тем, как Джина, осторожно переступая босыми ногами по гравию, приближается к парковке. На ней были только маленькие трикотажные шорты и короткий топ, едва прикрывающий грудь. Наверное, в этом она спит. И до чего же, черт возьми, у нее чудесное тело. Двадцатитрехлетнее тело с восхитительными изгибами. – Нет, знаешь что, Алисса? Я дам тебе пятьдесят три часа, но, если к восьми тридцати в пятницу ты не приведешь Старретта в мой кабинет, тебе придется положить мне на стол заявление.
      – Договорились. – Она, черт возьми, ни секунды не колебалась. – Спасибо, Макс.
      – И осторожнее, он кусается, – предупредил он и отключился.
      Джина открыла дверь машины и опустилась на пассажирское сиденье.
      – Я вообще плохо сплю, – пожаловалась она. – Нечестно заставлять мучиться и тебя.
      – А снотворное помогает? – спросил он. – Завтра попробую достать тебе то, что украли.
      Она смотрела ему прямо в глаза, и Макс усилием воли заставил себя выдержать этот взгляд и не выдать отчаяния, раздирающего его изнутри.
      – Не знаю, – пожала плечами Джина. – Я его редко принимаю. Слишком тяжело потом просыпаться.
      Макс кивнул. Ему это было известно. Несколько месяцев назад он столкнулся с тем же.
      – В моем отеле очень удивятся, когда увидят нас обоих в таком виде.
      – Я не собираюсь в твой отель. А тебе надо ехать.
      Макс вздохнул:
      – Я так и думал. Спасибо, нет. Мне и здесь хорошо.
      – Врешь.
      – Не вру. Но могу сказать по-другому: мне здесь так же паршиво, как и в любом другом месте.
      – Но ведь так нельзя жить.
      – Нельзя, – согласился Макс.
      Они немного помолчали, а потом он опять заговорил:
      – Прости за то, что случилось. Мне не следовало… кричать на тебя и…
      – Ты имеешь право на гнев, – перебила она его. – Не стоит извиняться за то, что честно выразил свои эмоции.
      Макс засмеялся:
      – Господи, Джина…
      – Что? «Господи, Джина» что?
      – Не знаю, – признался он. – Я ничего не знаю.
      – А я знаю, – очень тихо произнесла она. – Я знаю, что, когда ты рядом, я не чувствую себя такой потерянной.
      Не смотри на нее! Не смей! Даже не поворачивай головы, Макс, проклятый идиот…
      Он повернул голову и посмотрел, а потом протянул руки и обнял Джину.
      Хорошо, что хватило ума хотя бы не целовать ее. Вместо этого подбородком Макс прижал ее голову к своей груди.
      И у нее хватило ума не требовать большего. Она просто цеплялась за него и была такой теплой, мягкой и беззащитной.
      А потом она заплакала, хоть и попыталась скрыть это от него. Макс гладил ее по голове и по спине, и по теплой голой руке.
      В голове уже давно надрывался сигнал тревоги, оповещающий, что подобные прикосновения недопустимы, но у Макса уже не хватило сил, чтобы остановиться. В конце концов, это, черт возьми, всего лишь рука!
      Он закрыл глаза, думая о том, что надо оттолкнуть ее и отправить обратно в комнату.
      Так прошло минут десять, а потом Макс вдруг понял, что девушка больше не плачет, а дышит спокойно и ровно.
      Джина наконец-то смогла победить бессонницу и заснула прямо у него на руках.
 
      Сэм молчал. Алисса слышала в трубке его дыхание.
      – Эй, ты слышишь меня? – окликнула она. – Ты не уснул?
      Он спал, когда минуту назад она позвонила ему.
      – Нет, я… – голос был еще хриплым со сна. – Я думаю. Я просто пока плохо соображаю. Значит, ты поговорила с Максом, и он согласился дать мне сорок восемь часов?
      – Пятьдесят три, – поправила Алисса.
      – И я должен ему верить?
      – Ты не должен ему верить. Можешь верить мне.
      Он долго молчал.
      – Ладно… Я и сам бы хотел поверить. Но только… я не знаю…
      Все ясно. Сэм ей не доверяет. Непонятно только, почему это так обидно.
      – Знаешь, если ты не согласишься, я буду выглядеть довольно глупо. После того как я уговорила Макса… – Так не годится. Она не в состоянии даже скрыть свою обиду.
      – Извини, – вздохнул Сэм. – Лис, дело не в том, что я не доверяю тебе. Но я не верю Багату. С какой стати он вдруг согласился?
      – Я воспользовалась твоим советом – помнишь? – про минет. Помогло.
      – Смешно.
      – А мне смешно, что ты мне не доверяешь.
      – А ты мне доверяешь?
      – Да, – уверенно подтвердила Алисса. – Настолько, что пообещала Максу подать заявление, если через пятьдесят три часа ты не явишься в его кабинет.
      – Твою мать! Алисса, зачем ты это сделала? А если я не найду к тому времени Хейли?
      – Значит, придется поспешить.
      – Твою мать, – повторил он. – Твою мать, Алисса! Просто не знаю, что сказать.
      – Скажи, например: «Встречаемся через десять минут у "Харди"».
      – И ты в самом деле готова поделиться со мной информацией? – спросил Сэм, кажется, не веря ни одному ее слову.
      – Да. – Ну как убедить его? – Ты будешь работать вместе с командой, занятой поиском Мэри-Лу. Пятьдесят три часа.