Словарь Брокгауза и Ефрона (№8) - Энциклопедический словарь (М)

Так в один круг времени пришло это истинное учение чрез посланного, называемого Буддой, в земле индийской; в другое время через Зарадушта (Зороастра) — в стране персидской; еще в другое — через Иисуса, в краях западных. После того сошло (на землю) это нынешнее (т. е. манихейское) откровение и пocледoвало это нынешнее посланничество в настоящем новейшем веке, через меня, Мани, посланника истинного Бога, в стране вавилонской». По другим свидетельствам, Мани называл свое учение печатью (т. е. завершением) всех откровений, а себя самого объявлял тем параклетом (утешителем), которого обещал Христос по евангелию Иоанна.

М. исходит из того неоспоримого факта, что наша действительность есть смешение противоположных элементов и противоборствующих сил, которые окончательно сводятся к двум: добру и злу, или, говоря фигурально — к свету и тьме. Но «природа света едина, проста и истинна», следовательно, не допускает никакого положительного отношения к противоположному свойству зла или тьмы, которое, однако, несомненно существует и, не вытекая из добра или света, должно иметь свое собственное начало. Поэтому необходимо признать два безусловно самостоятельных первоначала, от века неизменных в своем существе и образующих два отдельные мира. Простота сущности не мешает различению форм; в области светлого или благого бытия Мани различает сначала само Божество, как такое, или «Царя светлости», его среду или «светлый эфир» и его царство или рай, «землю светлости». Божество имеет пять нравственных атрибутов или «членов» — любовь, вера, верность, мужество и мудрость; светлый эфир, понимаемый, очевидно, нематериально, есть носитель пяти умственных свойств — спокойствие, знание, рассуждение, «тайна» (или скрытность) и понимание; наконец, «земля светлости» имеет также пять «членов», или особых способов бытия, аналогичных «стихиям» нашего Мира, но только в их положительном или добром свойстве: воздух или благотворное веяние, ветер или прохлада, свет, вода и согревающий огонь. Каждое из основных качеств Божества, идеального эфира и светлой телесности имеет свою сферу блаженного бытия, в которой оно преобладает, а с другой стороны, все силы добра или света сходятся вместе для произведения одного конкретного существа — первочеловека или небесного Адама. Соответственным образом расчленяется мир тьмы и зла. Так, основные проявления или «члены» темной земли суть: яд или зараза (в противоположность благотворному веянию или благорастворенному воздуху), бурный вихрь (против освежающего ветра), мрак (против света), туман (против воды) и пожирающее пламя (против согревающего огня). Все элементы темного царства собираются воедино и сосредоточивают свои силы для произведения одного конкретного представителя тьмы — сатаны. Но тьма, по отрицательному существу своему, не может давать удовлетворения, и потому сатана устремляется за пределы своего царства, в область света. Против него высылается предназначенный для борьбы с тьмою первочеловек. Образованный сначала из десяти основ Божества и эфира, он теперь, в виде одежды и вооружения, воспринимает и пять элементов «светлой земли»: он надевает «тихое веяние», как внутренний панцирь, сверху облекается светом, как ризою, покрывается щитом из водяных облаков, берет ветер, как копье, и огонь, как меч. После долгой борьбы он побежден темными силами и заключен на самое дно ада. Посланные «матерью жизни» (тоже, что «райская земля») светлые силы освобождают его и водворяют в горний мир, но во время борьбы он потерял свое вооружение, и элементы, из которых оно было составлено, смешались с соответствующими противоположными элементами темной области. После победы света эта хаотическая материя осталась в его власти, и верховное божество хочет извлечь из нее то, что принадлежит светлому царству. Посланные им зиждительные ангелы устраивают наш видимый мир как некую сложную машину, для выделения света из его смешения со тьмою. Такой взгляд в основе оригинален и интересен, но в подробностях представляется ребяческим. Главную часть мировой машины Мави видел в месяце и солнце, которые он называл световыми кораблями. По его представлению, месяц непрерывно вытягивает или высасывает частицы небесного света из подлунного Мира и постепенно передает их, по невидимым каналам, солнцу, откуда они, уже вполне очищенные, поступают в горние небеса. Ангелы-зиждители, устроив физический мир, удаляются восвояси; но так как этот мир, хотя и предназначенный для выделения света из тьмы, пока еще содержал в себе и то, и другое начало, то в него получили доступ силы из темного царства, именно те, которые некогда поглотили и задержали в себе светоносный панцирь первочеловека. Эти князья тьмы (архонты) завладели подлунною областью и вели себя здесь очень дурно; из их неправильных сочетаний произошли земные люди — Адам и Ева, в которых и перешли световые частицы небесного «панциря». Затем передается довольно запутанный вариант к библейскому сказанию о разделении человечества на две линии — Сифову и Каинову. Потомки Сифа (Шитил) находятся под непрерывным попечением и руководством небесных существ, проявляющих свое действие, время от времени, чрез известных в истории избранников . Взгляд Мани на Христа представляет, в сохранившихся известиях, некоторое противоречие. По одним указаниям, небесный Христос действует чрез человека Иисуса, но без внутреннего соединения с Ним, и покидает Его при распятии; по другим — человека Иисуса вовсе не было, а был только небесный дух, Христос, с призрачною видимостью человека. С точки зрения Мани в этом вопросе важно было только устранить идею воплощения или действительного иидивидуального сочетания божественной и человеческой природы в Христе — а она одинаково устранялась и при том, и при другом из упомянутых представлений. — После совершенного откровения истины в учении самого Мани, «сыны света» извлекут и соберут все светлые элементы, заключенные в человеческом мире, и тогда возгорится все физическое мироздание, для окончательного выделения последних еще остающихся в нем световых частиц. После этого навеки утвердятся пределы двух миров и оба будут пребывать в полной и безусловной отдельности друг от друга. Учение о будущей жизни согласно с принципом двойного дуализма: между добром и злом с одной стороны, духом и материей — с другой. Души небесного происхождения, очищенные отчасти при жизни, отчасти после смерти (посредством различных мытарств, состоящих, главным образом, в страшных и отвратительных видениях), водворяются окончательно в «раю светлости», а души адского происхождения навеки утверждаются в темном царстве; тела же и тех, и других всецело уничтожаются, и ни о каком 'воскресении их не может быть речи. Мани различал в своем учении теоретическую часть от практической. Последняя сводится, в сущности, к обязательному аскетизму: воздержанию от мяса, вина и половых сношений. Не могущие этого вместить не должны вступать в число верующих, но могут спасти себя, помогая разными способами манихейской общине. Между самими верующими различаются 3 степени: слушатели, соответствовавшие «оглашенным» древней христианской церкви, избранные, соответствовавшие христианским «верным», и совершенные, соответств. церковному клиру. В М. была, по-видимому, определенно организованная иерархия: есть указания на епископов и на верховного патриарха, пребывавшего в Новом Вавилоне. Богослужебная сторона религии не получила в М. большого развития; известен, однако, сохранившийся и в позднейших средневековых отраслях М. обряд возложения рук, называвшийся «утешением» (consolamentum); на молитвенных собраниях пелись особые гимны, сопровождавшиеся инструментальною музыкою (предпочиталась лютня), и читались священные книги, оставшиеся от основателя религии. — М. после своего открытого распространения в III и IV вв., существовало долгое время потайным образом и на Востоке продержалось (в чистом виде) до Х или IX в. Жестокие гонения, которым оно подвергалось и на Востоке, и на Западе, не помешали его развитию; оно доказало свою жизненность такими широкими и крепкими разветвлениями, как павликианство, богумильство и в особенности западное перерождение последнего — ересь кафаров или альбигойцев . Источниками для изучения собственно М. служили прежде главн. образом: l) «Acta disputatiоnis Archelai cum Manete» — сочинение, написанное первоначально (как доказал Кесслер) на сирийском языке, но сохранившееся только в латинском (и отчасти греческом) переводе (изд. Rouер, «Reliquiae Sacrae», V, Оксф. 1848); хотя связанное с вымышленною историею, оно представляет ценные данные, — и 2) сочинения блаж. Августина, из коих некоторые, посвященные специально М., содержат выписки из манихейских книг; но Августин принадлежал в течение восьми лет к М. лишь на низшей ступени посвящения (auditor), почему сообщаемое им хотя достоверно, но недостаточно. В настоящем веке ученые ориенталисты открыли новые источники у арабских писателей; особенно важен в этом отношении изданный Флюгелем Фихрист-альулум («Сборник знаний»), с фрагментами из соч. Мани. Кесслер собрал и перевел сообщения о Мани и М. из 14 восточных писателей. Первое научное соч. М. явилось в прошлом веке: Beausobre, «Hisloire de Manichee et du Manicheisme». В нынешнем веке: Baur, «Das manich. Religionssystem» (Тюб. 1831); Flugel, "Mani, seine Lehre u. s.

Вл. Соловьев.

Мания

Мания (mania). — Это слово в разговорном языке часто употребляется для обозначения одностороннего влечения, страсти, направленной на определенный предмет или занятия. Как научный термин, М. издавна служит для обозначения определенной формы душевного расстройства. Существенные свойства этой формы болезни заключаются в ускорении течения идей и усилении двигательных импульсов. Обыкновенно развитию М. предшествует непродолжительный период психического угнетения, характеризуемого как раз противоположными свойствами . Спустя несколько недель после появления такого угнетенного, подавленного состояния, с больным происходит иногда постепенно, иногда довольно быстро, резкая перемена. Он становится болтливым, перескакивает с одного предмета на другой, склонен к шуткам, подбору рифм, смехотворным замечаниям. Вместе с тем устанавливается благодушное настроение и повышенное самочувствие, все больному представляется в розовом цвете, он чувствует себя способным к большим трудам, крупным предприятиям, преодолению всех препятствий; ему весело на душе, он испытывает потребность обнаружить это веселье в песнях, шумном обществе, угощении приятелей и незнакомых лиц. Однако, настроение больного неустойчиво, он легко раздражается, впадает из-за ничтожного противоречия в гнев, внезапно без видимой причины способен зарыдать, но также быстро опять возвращается к смеху и шуткам, которые легко принимают характер оскорбительных и цинических выходок. Если психическое расстройство не идет дальше этих легких изменений, совокупность которых напоминает картину алкогольного опьянения, то мы имеем дело с видом мании, называемым «маниакальной экзальтацией». Эта легкая картина болезни может продержаться несколько дней или недель, и отсюда возможен исход к выздоровлению путем постепенного возвращения к норме, или же наступает дальнейшее развитие мании. В последнем случае ускорение течения идей усиливается до настоящего бегства или вихря их, и тогда связное мышление становится уже невозможным. В то же время обыкновенно в сознании являются идеи величия. Двигательное возбуждение выражается в громких криках, безостановочном наборе слов, усиленной жестикуляции руками и ногами, прыганьи, склонности рвать и разрушать все, что попадается под руки. При еще большей интенсивности болезни наступает полная спутанность, помрачение сознания и сильнейшее буйство. В таком виде мания может тянуться несколько недель или месяцев, причем за время течения болезни обыкновенно происходят колебания в интенсивности ее проявлений; при очень длительном течении, последняя вообще понижается. Большею частью психическое расстройство при мании, даже при легких формах ее, сопровождается упорной бессонницей. Во многих случаях М. представляет самостоятельную форму болезни, и тогда она дает большой процент полного выздоровления. Нередко, однако, М. представляет лишь эпизодическое проявление сложного, хронического душевного расстройства, как, напр., прогрессивный паралич, периодическое эпилептическое помешательство, и тогда исход определяется свойствами основной болезни; в этих случаях, М. может пройти, но психическое расстройство не исчезает, а принимает лишь другую форму. Причины и лечение М. совпадают с соответственными данными о душевных болезнях вообще.

Манна

Манна (библ.) — особого рода вещество, которым питались евреи в пустыне по выходе из Египта. Когда они, во время странствования, стали испытывать голод, то подняли ропот на Моисея. На следующее утро пустыня оказалась усыпанною каким-то белым крупитчатым веществом, которое было сладковато на вкус и питательно. Это и была М., которую Моисей велел собирать и делать из нее лепешки. С этого времени М. сделалась постоянным источником пропитания народа, до самого вступления его в Палестину. В некоторых частях Синайского полу-ова и доселе встречается вещество, по своим свойствам похожее на библейскую М. и даже теперь называемое местными арабами манна Эссема — «небесная манна». Это — беловатое смолистое вещество, имеющее душистый запах и высачивающееся из стволов кустарника тамариска (Tamarix mannifera). Тамариск растет в западной половине Синайского полуо-ва, в каменистой Аравии и в области заиорданской. Собственно на Синайском полуо-ве истечение этого смолистого вещества бывает только в мае и июне, после зимних дождей. Оно имеет вкус меда и сочится из кустарника, как клей или смола из вишневого дерева. При падении на землю М. принимает в себя и разные другие элементы, так что для употребления ее требуются известные приспособления. Арабы варят ее в горшке, затем пропускают чрез полотно для очищения от посторонних примесей и потом сливают в жестянки, в которых она может сохраняться по несколько лет. Местные бедуины и греческие монахи едят ее с хлебом, как приправу, но она никогда не заменяет хлеба. Такая тамарисковая М. имеет весьма отдаленное сходство с тою М., которой питались евреи, как хлебом: она не питательна, да ее было бы и совершенно недостаточно для народа в слишком два милл. душ, для которых потребовалось бы до подмиллиона пудов еженедельно, между тем как тамарисковой М. даже в хорошие годы собирается не более 25 — 30 пд. в год. По более подробному библейскому описанию «манна была как кориандровое семя, белая, вкусом же подобна лепешке с медом» (исх. XVI, 31). В Числ. XI, 7 М. по виду уподобляется бдолаху («видом как бдолах»): бдолах есть смолистое вещество, вытекающее из бдолы, особого рода пальмы. Со временем эта однообразная пища надоела евреям, так что они роптали и называли М. «негодною пищей» (Числ. XXI, 5) или, точнее, «слишком легкой»; но они не голодали и во всяком случае не умирали с голода, как это было бы неизбежно при питании М. тамарисковой, которая не содержит в себе азота. См. Исх. XVI гл.; Иос. Флавий («Древн.», III, 1); Burckhardt, «Travels in Syria and the Holy Land» (p. 660).

А. Л.

Мансар

Мансар (Mansard, или, что правильнее, Mansart) — фамилия двух франц. архитекторов. 1) Франсуа М. (1598 — 1666). Из его построек замечательны: дворец Гастона Орлеанского, в Блуа (1635 — 60), замок «Maisons» на Сене (1642 — 51), замечательная по своему вкусу реставрация Отеля-Карнавале в Париже, и, наконец, монастырь и собор Валь-де-Грас, там же, начатый в 1645 г.; эту последнюю постройку художнику не удалось окончить, так как своею смелостью и независимостью в преследовании художеств, целей он навлек на себя немилость королевы Анны Австрийской. Впоследствии он осуществил задуманный им проект, в меньшем размере, при сооружении капеллы замка Фрэн (Frenes). Постройки М. отличаются замечательной уравновешенностью и красотой композиции. По своему направлению, он принадлежит к последним представителям национальной франц. школы, в отличие от последующих архитекторов, сильно зараженных итальянским влиянием. Хотя и до него архитекторы любили пользоваться высокими франц. крышами для устройства в них жилых помещений, однако, М. сообщил этому роду построек свое имя (mansarde), так как особенно охотно и часто прибегал к ним для достижения декоративных эффектов. 2) Жюль-Ардуэн М. (1646 — 1708), племянник предыдущего. Из его многочисленных работ особго внимания заслуживают: обстройка Площади Побед и Вандомской площади в Париже, перестройка незначительного охотничьего замка-павильона Версаль в колоссальный, всемирно известный дворец, сооружение большого Трианона в Версальском парке и дворца Марли, разрушенного во время великой революции. Лучшим его созданием должны считаться купол и фасад церкви Дома Инвалидов, в Париже, одного из превосходнейших памятников франц. зодчества. Людовик XIV, встретив в М. даровитого выразителя своих грандиозных замыслов, сделал его генерал-суперинтендантом всех строений Франции и возвел в графское достоинство. Стиль его отличается великолепием и строгостью, хотя многие из его произведений и носят на себе отпечаток внутренней пустоты и театральной напыщенности.

Мантапам

Мантапам — преддверие или просцениум индийских храмов, в форме открытого высокого павильона; здесь принимают и укрывают идолов, когда их носят в процессиях.

Мантенья

Мантенья (Андреа Mantegna, 1431 — 1506) — знаменитый итал. живописец и гравер, главный представитель падуанской школы раннего Возрождения. Он был приемный сын и ученик Фр. Скварчоне; подготовившись под его руководством, развился далее под влиянием произведений Донателло, Ф. Липпи и Як. Беллини. В самом раннем из своих произведений, исполненном в сотрудничестве с др. художниками в црк. дельиЭремитани, в Падуе («Крещение мага Гермогена», «Св. Иаков перед Иродом Агриппой». «Св. Иаков, благословляющий новообращенного», «Усекновение главы св. Иакова» и пр.) — М. уже выказывает любовь к классической древности и знакомство с античной пластикой, а также знание перспективы и уменье справляться с ракурсами. К той же ранней поре его деятельности относятся: алтарный образ, написанный для црк. св. Юстины в Падуе (ныне находится в миланской галл. Брера), отличающийся большей гармонией тонов и более мягкою лепкою тела; «Св. Евфимия» (в неаполитанском музее), полная благородства и строгости, а также «Мадонна на троне со святыми», исполненная для црк. св. Зенона в Bepoне; две части пределлы последней иконы, замечательной по определенности рисунка, выразительности фигур и законченности деталей, находятся в музее гор. Тура, а средняя часть — в луврском музее. Переселение в Мантую, в 1459 г., послужило на пользу художнику, способствуя смягчению резких сторон его таланта. К этому времени относятся: алтарный образ с маленькими фигурами, написанный им для дворцовой капеллы маркиза (ныне нах. в галлерее Уффици, во Флоренции), «Св. Севастиан» (в венской галлерее), «Св. Георгий» (в венецианской акд. худож.), «Мадонна с ангелами» (в берлинском музее). Главный труд, исполненный М. в эту пору — фрески в свадебной зале (camera de' sposi) мантуанского замка, сохранившиеся вполне лишь на одной стене, а на другой сильно пострадавшие. Они изображают сцены из семейной жизни Лодовико, немного тяжеловатые по композиции и формам, но полные могущественного величия и жизненной правды. В живописи потолка этой залы (амуры, сцены из легенд о Геркулесе, Оpине, Орфее и пр.), также вполне сохранившейся, М. является основателем новых принципов плафонной живописи, доведенных потом до полного развития Корреджио. Работая преимущественно для мантуанских маркизов, Лодовико и его преемников, Федериго и Франческо, М. получал заказы и от других итальянских владетельных особ, от Эсте, Медичей и др. Папа Иннокентий VIII пригласил его в Рим для расписания капеллы в бельведерской вилле (уничтоженной при Пие VI). Ко времени пребывания художника в Риме относится также чрезвычайно тонкая по работе Мадонна, писанная для Франческо Медичи (ныне наход. в гал. Уффици). По возвращении своем в Мантую, М. окончил девять больших картин, с изображением триумфального шествия Цезаря. Эти картины, долженствовавшие заменить собою тканые ковры на стенах дворца Сан-Себасиано, сильно пострадали от реставраций и ныне хранятся в гэмптон-коуртском замке близ Лондона. В них ярче, чем в какихлибо других произведениях М., выразилось его увлечение классическою древностью. К тому же позднему периоду деятельности М. относятся: «Madonna della vittoria» (в Лувре), «Мадонна между св. Иоанном и св. Магдалиной» (в лонд. национ. гал.), привлекательные по мастерской группировке фигур, величественности композиции в нежности отделки. Немного позже этих картин из-под кисти М. вышли две другие хранящиеся теперь в луврской галерее, в Париже, и изображающие победу добродетелей над пороками, и «Парнас»; в них талант М. проявился во всей полноте своего развития. Последнею работою М. был, по-видимому, «Триумф Сципиона», найденный в мастерской художника после его смерти (находится в лонд. национ. галерее). Последние годы своей жизни М. провел в нужде, причиною которой была постройка им на свой счет роскошной семейной капеллы при црк. св. Андрея в Мантуе. Главные достоинства М., — величественность концепции, строгий рисунок, отличная лепка фигур, основанная на изучении античной скульптуры, и сила выражения; слабые его стороны — некоторая несмелость композиции и недостаточный колорит. Ему принадлежит заслуга введения гравирования в Ломбардии; он один из первых начал в своих гравюрах воспроизводить собственные композиции, а не чужие. Наиболее любопытные из его гравюр: «Спящая Мадонна» (Br. 8), «Христос между св. Андреем и Лонгином» (Вr. 6), «Положение во гроб» (Br. 3), «Борьба морских богов» (Br. 3), «Вакханалия», «Триумфальное шествие Цезаря» (шесть листов, из которых самому М. принадлежат несомненно только два, Вr. 10 и 11).

А. Н — в.

Мантуя

Мантуя (Mantua, Mantova) — гл. гор. бывшего герцогства в Италии, теперь гл. г. пров. в Ломбардии и важная крепость, на о-ве среди Минчио, разделяющегося на несколько рукавов, с очень болотистыми берегами, и образующего озеро; нездоровый климат. 29500 жит. (1893.). Огромный дворец Palazzo vecchio, один из величайших в Европе (теперь казарма), с фресками Мантенья и Джулио Романо; здание университета (основанного в 1625 г., теперь закрытого), цейхгаус, театр, ипподром, величественная црк. св. Андрея с работами Кановы, другие церкви с картинами Дж. Романо и Мантенья. Духовная семинария, академия наук и искусств (Vergiliana), с картинной галереей и собранием древностей; ботанический сад, обсерватория, богатая публичная библиотека и музей со многими достопримечательностями. Кожевенное производство и торговля шелком. М. укреплена Карлом Вел.; в 1630 г. страшно опустошена императорскими войсками и пришла в упадок. Область прежнего герцогства М. была цветущей уже во время римлян, после падения империи принадлежала готам, лангобардам, франкской и германской монархии, затем герцогам, как вассалам империи, с XVIII в. — Австрии, в 1797 г. вошла в состав цизальпинской, потом итал. республики, в 1805 г. — королевства итальянского, а в 1814 г. снова досталась Австрии, которая в 1866 г. уступила ее Италии.

Во время итальянской войны 1796 г. австрийский гарнизон М. доведен был до 12 т. Бонапарте, узнав о плохом состоянии крепостных верков, вознамерился взять их приступом. 4 июня войскам его удалось овладеть некоторыми передовыми укреплениями, но затем осада затянулась, а вечером 31 июля французы отступили от М., преследуемые австрийцами, которые при этом захватили до 180 орудий и много пленных. Новое обложение крепости франц. войсками началось в августе 1796 и продолжалось до февраля 1797 г. Австрийский генер. Альвинци несколько раз пытался освободить М. от блокады, но после побед французов при Арколе и Риволи принужден был отказаться от своего намерения. Между тем в крепости истощились жизненные припасы, и 2 февр. 1797 г. она сдалась на капитуляцию. — В 1799 г., во время итальянского похода Суворова, М. была обложена австрийскими войсками под начальством Края, которые, после сражения при Треббии, были усилены частью отряда генер. Отта. Осада продолжалась до 17 июля, когда начаты были переговоры о сдаче крепости, а 19-го французский гарнизон положил оружие и отпущен в отечество, кроме офицеров, отправленных в Австрию военнопленными.

Манускрипт

Манускрипт (лат. = рукопись) — первообраз книги. Римляне знали два рода рукописей: одни свертывались в свитки (volumina), другие (codices) имели вид квадратных книг. На живописных фресках, открытых в Геркулануме, попадаются изображения людей, читающих свитки, которые держат в руках. Свитки, которые изображены открытыми, скатываются горизонтально, слева направо, во всю длину. Письмена, нарисованные на фресках, разбиты небольшими перпендикулярными столбцами. Раскатывались свитки правою рукою мало-помалу, по мере того, как читались, и в тоже время скатывались левою рукою, в том же направлении или противоположном. Когда рукопись исписывалась до конца, отдельные листы, из которых составлялся свиток, подклеивались один вслед за другим; к концу последнего листка приклеивалась скалка (umbilicus), вокруг которой и накатывался свиток. Кодексы, которые вошли в употребление лишь долгое время спустя после свитков, обыкновенно писались с обеих сторон листов (опистографы). Страницы нередко исписывались в два или три столбца, имели со всех четырех сторон поля, не перенумеровывались. Снаружи, в охрану от порчи, кодексы по большей части защищены были несколькими кусками материй, служившими обложкою, или же сохранялись в деревянных футлярах, снабженных кожаными застежками (unci или hamuli). Материалом, на котором писали некогда, а отчасти пишут и теперь М., служили шкуры животных, подготовлявшиеся на разные лады, рыбьи кожи, внутренности змей и других животных, ткани льняные и шелковые, древесные листья и дерево, кора, сердцевина растений, кости и слоновая кость, воск, мед, штукатурка и т. д. Дошедшие до нас рукописные памятники начертаны главным образом на папирусе, пергаменте, велине и бумаге. Известны также употреблявшиеся для этой же цели и таблички из слоновой кости — диптики или полиптики (смотря по тому, было ли их соединено вместе по две или более). На низшей степени культуры важнейшие общественные акты отмечались на палках, а также на черенках и лезвиях ножей; дрезденская библиотека имеет мексиканский календарь, увековеченный на человеческой коже. Для написания хартий папирус употреблялся преимущественно пред пергаментом вплоть до VII в.; он же шел сначала и для изготовления сочинений. Так, парижская национальная библиотека имеет отрывки на папирусе из жития св. Анита и сочинений бл. Августина. Древнейшие сочинения — помимо хартий — написаны на пергаменте. Для этого же употреблялся и велин, выделывавшийся из телячьей кожи. Для письма употреблялись чернила и разные краски. Плиний Старший утверждает, что черные чернила в древности выделывались из сажи, клея и воды, примесь же к этому составу уксуса делала краску почти неизгладимой; тот же автор рассказывает, будто к этой смеси примешивалась иногда полынная настойка, так как этим способом рукописи избавлялись от опасности повреждения мышами. В XII веке были изобретены чернила, изготовляемые из чернильных орешков. Из цветных чернил наиболее употребительными были красные — minium; частным лицам под страхом смерти воспрещалось употреблять эти чернила, так как употребление их было присвоено только императорам. Древние употребляли также золотые и серебряные чернила; в Византии хризографами именовались искусные переписчики, которые специально занимались перепискою золотыми чернилами. Весьма редкие рукописи сплошь написаны золотом; из них известен часослов Карла Лысого. Серебряные чернила преимущественно употреблялись для письма по велину, окрашенному в пурпурную краску. Весьма оригинален часослов Карла V, принадлежащий руанской библиотеке: текст выписан серебряными буквами по черному фону, с заглавными золотыми буквами. Красные чернила главным образом шли для заголовков, заглавных букв и тех мест, на которые желали обратить вниманиe читателя. Миниатурою, т. е. рисованием миниумом, называлось сначала именно выведение красными чернилами заглавных букв, с которых начинались отдельные главы в древних рукописях. Впоследствии этим же словом в распространительном его значении стали обозначать вообще разукрашенные какими-либо рисунками заглавные буквы. Роскошь эта первоначально пущена была в ход в Италии, а оттуда занесена была во Францию. — Так как рукописи подвержены порче, то до нас дошли лишь немногие памятники, относящиеся к глубокой древности. Таковы папирусы, открытые в египетских гробницах и относимые Шамполионом к 3500 г. до Р. Хр. В неаполитанском музее Studi хранится, далее, коллекция латинских свитков (volumina), открытых в Геркулануме. На половину истлевшие от действия лавы, они, с большою осторожностью при раскатывании, успешно были укреплены на проклеенное полотно. От императорской эпохи до нас дошли лишь немногочисленные рукописи: ватиканский Tepeций (эпохи Септимия Севера), — библейский список семидесяти толковников или так называемый ватиканский кодекс, александрийский кодекс, принадлежащий британскому музею (тоже библейский текст, писанный греческими прописными буквами), — Диоскорид, принадлежащий неаполитанской библиотеке, и др. Среди манускриптов, дошедших до нас от II. и III в. по Р. Хр., особенно многочисленны списки Ветхого и Нового Завета. Что касается древних рукописных списков светских писателей, то они более или менее известны на перечет. Таковы Виргилий, на велине, флорентийской библиотеки св. Лаврентия (IV в), Тит Ливий — импер. венской библиотеки (V в.) и «Иудейские древности» Иосифа Флавия — амброзианской миланской библиотеки. Начиная с эпохи Карла Великого число сохранившихся манускриптов значительно умножается. Из них особенно примечательны: Библия, писанная рукою Алкуина, часослов Карла Великого, венский псалтирь Дагульфа, подаренный Карлом Великим Адриану I в 772 г. Начиная с Х века, когда ученость опять входит в честь, в монастырях изготовляется масса всевозможных манускриптов, которые и теперь переполняют монастырские ризницы и рукописные отделы важнейших европейских библиотек.