Дифирамб

Дифирамб (diJuramboV) — особый вид древнегреческой лирики, развивавшийся в связи с вакхическим культом Диониса, или Вакха, названный одним из эпитетов этого божества и отражавший на себе черты бога вина, необузданного веселья и душевных страданий. Местами первоначального происхождения Д. предание называло Фивы, Наксос, Коринф, издревле прославленные чествованием Диониса. По словам Платона, рождение Диониса было древнейшим предметом дифирамбических песнопений, посвященных различным событиям из жизни этого божества-героя. Как народная песня или восторженная импровизация, зарождавшаяся среди праздничного шума и общего возбуждения, Д. составлял исконную принадлежность Дионисова культа; напротив, литературная обработка его началась сравнительно поздно: наиболее раннее упоминание о Д. встречается в отрывке (77) Архилоха, поэта начала VII в. до Р. X., а Ариан, Лас и Пиндар, к именам которых предание приурочивало самое изобретение Д., создали совершеннейшие образцы его, установили прочно его форму и содержание, равно как и способы его исполнения. Они распространили дифирамбическую манеру обработки сюжетов на другие божества, на многих героев и героинь, жизнь которых, многострадальная и полная приключений, способна была настроить поэта на такой же лад, как и приключения Диониса. Названные поэты жили в VI и V вв. до Р. X. Согласно с характером культа, которому он принадлежал по преимуществу, Д., в цветущую пору своего развития, представлял собою гармоническое сочетание поэзии, музыки, танцевальных движений, мимики; в самом тексте Д. соединялись элементы лирики, эпоса и драмы, ибо здесь была и повесть о приключениях героя, и лирические излияния по поводу рассказанных событий, и драматический диалог между исполнителями Д. Торжественность тона, состоявшая в подборе изысканных слов и смелых оборотов, отвечала первоначальному назначению Д. — служит выражением праздничного настроения почитателей Диониса, легко переходившего в состояние исступления, неудержимого веселья или горя. Что было плодом собственного религиозного возбуждения у поэтов более ранних, каковы Лас, Симонид, Пиндар, Вакхилид, то обращалось нередко у их преемников в ходульную напыщенность и смешную высокопарность. От Аристофана, противника всяких новшеств, дошли до нас образчики насмешек над позднейшими дифирамбиками. Довольно обстоятельное определение Д. дает Прокл («Chrestom.» 14, «Phot. Bibl.» р. 320). Огромная литература Д., за весьма скудными исключениями потеряна; тем ценнее сохранившийся изящный отрывок Д. Пиндара («Dion. de compos, verb.» 22).

Литературная история Д. начинается с опытов Ариона, уроженца обильного виноградниками Лесбоса, прибывшего в Коринф ко двору Периандра (628 — 585) из южной Италии, где память греч. героев праздновалась с большою торжественностью. С этого времени Д. составлялись поэтами с соблюдением характерных особенностей в стихотворной композиции, в подборе выражений и в музыкальном аккомпанементе и назначались для мимического исполнения так наз. циклическими хорами в определенные праздники Диониса, вокруг жертвенника; дифирамбическим инструментом была флейта. Д. хор состоял впоследствии из 50 человек. Ариону принадлежало составление хоров из сатиров, ближайших спутников божества, называвшихся козлами (tragoi), откуда и термин trag-odiа — песня козлов, сатиров, а также распространение Д. на других героев и богов, хотя это последнее приписывалось и более позднему поэту, Ласу; наконец, к Ариону следует приурочивать начатки трагедии и в том смысле, что в Д. лирические части стали правильно чередоваться с рассказом корифея хора (exarcwn) о приключениях героя. Во всяком случае Д. принадлежит важная роль в истории трагедии и театра: он не только разработал стихотворные формы, пригодные для античной драмы, но приготовил в большой мере и сценическую обстановку ее. Высшего развития Д. достиг в Афинах, где ежегодный чествования Диониса со времени Пизистрата и сыновей его получили грандиозные размеры: здесь только примыкавшая к Д. трагедия имела гениальных мастеров и произвела на свет бессмертные образцы; здесь же Д. продолжал развиваться, независимо от драмы, в том направлении, какое дано было ему другом Гиппарха, Ласом из Германы. Поэт, композитор и учитель музыки, Лас усилил музыкальный аккомпанемент Д. и освободил этот вид лирики от дробления на строфы и антистрофы, благодаря чему открывался простор самым сложным ритмическим образованиями и обеспечивалось дальнейшее самостоятельное развитие музыки и мимического искусства; в этой форме Д. благотворно воздействовал на успехи греч. музыки вообще. Первенствующее значение в трагедии принадлежало тексту, в дифирамбе — музыке. Лас устроил публичные состязания дифирамбических хоров на Дионисовых празднествах. Впоследствии драматические представления на так наз. больших Дионисиях в Афинах предварялись состязаниями дифирамбических хоров детей и взрослых мужчин; блестящая постановка этих хоров составляла одну из тяжелых повинностей для богатых граждан. В Афинах исполнялся и Д. Пиндара, ученика Ласа; здесь выступала многочисленные дифирамбические поэты, по происхождению при надлежавшие различным частям Эллады. В позднейшей древности некто Дамагет из Гераклеи посвятил особое сочинение дифирамбическим поэтам. Уцелевшие названия Д. указывают на разнообразие их по содержанию: «Данаиды». «Одиссей», «Ниоба», «Персефона», «Гименей» и т. п. Благодаря многосторонности содержания и той легкости, с какою музыка Д., господствовавшая над текстом, приспособлялась к новым вкусам и понятиям, этот вид лирики, хорошо известный Цицерону и Горацию, замер только со смертью того культа, часть которого он составлял. См., кроме общих курсов истории греч. литературы и поэзии: Lutke, «De Graеc. dithyrambis et poetis dithyrambicis» (Б., 1829) и Schmidt, «Diatribe in dith. poetarumqne dith. reliquias» (Б., 1845).

Ф. Мищенко.

Дифтерит

Дифтерит (Dyphteritis) — гнилая жаба, острое заразное заболевание, обусловливаемое поступлением в организм инфекционного начала — особого вида микроба, лишь недавно изученного немецким бактериологом Леффлером, имеющего вид маленькой, неподвижной, слегка искривленной палочки. Он отличается чрезвычайной жизнеспособностью и способностью упорного противодействия различным внешним агентам, напр., высушиванию. Микроб отделяет крайне ядовитые продукты (токсины, токсальбумины), гибельно действующие на животный организм. Как общее заболевание с местной локализацией процесса на какой-либо слизистой оболочке тела, в зеве, гортани, носу, прямой кишке и т. п., или на поверхности раны, Д. известен давно. Распространяется обыкновенно эпидемиями, хотя в некоторых местностях встречаются почти постоянно отдельные спорадические случаи. Эпидемия Д. наблюдались почти во всех странах, во всякое время года, но преимущественно зимою; особенно поражается детский возраст, хотя и не исключительно. Развиваются эпидемии Д. всего сильнее в населении бедном, плохо питающемся, но не бывают пощажены и классы достаточные и богатые. Эпидемии иногда принимали громадные размеры, напр., в некоторых уездах южной и средней России в эпидемию 1879 — 81 г. погибло до 2/3, всех детей сельского населения. В некоторых местностях Д., прочно укоренившись, действует как постоянная местная болезнь, из года в год, и уносит ежегодно более или менее одинаковое число жертв. Напр., в Петербурге, по точным данным городского статистического отделения, умерло от Д.: в 1885 г. — 372 об. п.; в 1886 г. — 420; в 1887 г. — 457: в 1888 г. — 485; в 1889 г. — 290; в 1890 г. — 454; в 1891 г. — 368 об. п. Заболевают Д. в СП б. также далеко не одни дети; по данным городских санитарных врачей в 1892 г. заболело в СП б. Д. 636 ч. об. п. (299 м. и 337 ж.), распределившихся по возрасту: от 0 до 5 лет — 38 %, от 6 до 10 л. — 22 %, от 11 до 15 л. — 12 %, от 16 и свыше — 28 %. Заражение передается непосредственно от одного больного другому, хотя имеются факты, указывающие, что для заболевания необходимо еще кроме передачи заразы, известное предрасположение. Непосредственное заражение наичаще имеет место в случаях, когда частицы отхаркиваемых из зева пленок попадают на слизистую оболочку тела (рта, носа и т. п.) здорового человека, или на открытую поверхность раны; часто зараза передается при поцелуе, при осмотре зева и т. д. Заражение посредственное, чрез предметы, бывшие в употреблении у дифтеритного больного, наблюдается еще чаще (посуда, полотенца, салфетки, носильное и постельное белье и проч.). Так как дифтеритные микробы остаются жизнеспособными при высушивании, то зараза может передаваться воздухом, пылью. Д. переходит к людям и от животных. Дифтеритный процесс выражается появлением грязновато-желтых пленок, пропитывающих всю толщу слизистой оболочки; по удалении пленок остается язвенная поверхность. Токсины, вырабатываемые бактериями, поступая в организм, вызывают общее его заражение, чрезвычайно тяжелое. Раз перенесенное заболевание не предохраняет от вторичного, а скорее как бы предрасполагает к нему. Различают три формы дифтерии: 1) легкое, местное поражение; 2) общее дифтеритическое заражение, и 3) гнилостная дифтерия. Обыкновенно заболевание начинается медленно, исподволь, при сравнительно умеренном и постепенном повышении температуры; слизистая оболочка зева припухает, становится ярко-красной, появляется желтовато-серый налет, преимущественно на увеличенных миндалинах; подчелюстные железы опухают, особенно сзади под углом нижней челюсти. Налет сидит в слизистой оболочке плотно. При легкой форме заболевания пленки имеют вид точечного налета, расположенного в виде более или менее значительных пятен, скоро отделяются, отхаркиваются и поверхностное изъязвление подживает. Часто заболевание начинается и более острыми, бурными явлениями, сильным повышением температуры, ознобом, бредом, судорогами; слизистая оболочка покрывается часто сплошными, грязными, желтовато-серыми пленками, отделяющимися в виде тягучей слизи; иногда язвы под пленками кровоточат. При гнилостном Д. развивается общая картина заражения крови, гнилокровия, и больной погибает. Смертность от Д. вообще велика — до 50 % и более; легкие формы в большинстве протекают благополучно. В различные эпидемии смертность различна, смотря по преобладанию форм. Заболевание Д. нередко сопровождается многочисленными осложнениями в почках, нервной системе и т. д. Характерное осложнение болезни — дифтеритические «параличи» отдельных частей тела, развивающиеся как во время самой болезни, так и в периоде выздоровления, иногда через 20 — 30 дней по прекращении местного процесса и видимого излечения; обыкновенно в 4 — 8 недель они проходят; параличи же сердца, диафрагмы и т. п. иногда служат причиной моментальной смерти дифтеритного больного и даже, по-видимому, выздоровевшего от своей болезни.

В виду сильной заразительности Д. и наклонности его развиваться до эпидемий, санитарные меры против его распространения обыкновенно принимаются самые энергичные. Больной немедленно удаляется от здоровых в отдельное помещение, или обратно — выселяются здоровые и прекращается всякое сношение последних с больным, Лица, остающиеся ухаживать за больным, как способные передавать заразу, также избегают всякого сношения с здоровыми. Во время течения болезни обращается главнейшее внимание на обеззараживание или уничтожение отделяемых пленок, слюны, слизи, запачканного ими белья, одежды, посуды и т. п. После выздоровления больного или его смерти производится самая строжайшая дезинфекция помещения и всей обстановки больного. Для лечения Д. предложено чрезвычайно много средств, но специфического против него еще не найдено. Наибольшее применение имеют средства, укрепляющие силы больного и затем противобактериальные, как наружные, так и внутренние. Лечение распадается обыкновенно на местное и общее. Для лечения Д. применяются: полоскания, спринцевания, пульверизации растворами полуторохлористого железа, борной кислоты, буры, бертолетовой соли, сулемы, тимола и т. д. Применяются меры, способствующие отделению пленок: вдыхание горячих паров, согревающие компрессы, ртутные препараты и т. д. Насильственное отделение пленок, прижигание поражаемых участков теперь не рекомендуется, так как открывшаяся язвенная поверхность обыкновенно вновь поражается дифтеритным процессом, распространяющимся в глубину. Если Д. поражает гортань и отдельные пленки угрожают задушением, (у малых детей), прибегают к горлосечению (tracheotomia), но оно при Д. очень редко помогает и далеко не столь спасительно, как при крупе.

Общее лечение состоит в применении лекарственных веществ, поднимающих деятельность сердца, в мерах, укрепляющих силы (тепловатые ванны) и в попытках произвести внутреннее обеззараживание приемом сулемы, бертолетово соли и т. д.

А. Л — ий

Дичь

Дичь — употребляемые в пищу дикие птицы и четвероногие, на которых производится охота. Из птиц — вальдшнеп, дупель, бекас и гаршнеп, из четвероногих же олень, даниель (лань — Cervus dama), иногда лось и дикая коза называются красною Д. (Rothwild); кабан считается черною Д. (Schwarzwild). По действующему в Европейской России законодательству (правила 3 февраля 1892 г.), охота на Д. разрешается только в определенные для каждой породы ее сроки, через 10 дней по истечении которых воспрещается также перевозить, разносить, продавать и покупать ее, причем, однако, за последнее назначено наказание (денежный штраф от 1 до 25 р.), лишь в случае покупки Д. для продажи. В городах торговля Д., убитою зимою (до 1 марта), дозволяется во всякое время, с соблюдением особых правил. Перевозить в запрещенное время живую Д., для ее разведения, дозволяется с разрешения местной полицейской власти.

С. Б.

Д., отыскивая сама себе пищу, далеко не имеет столько отдыха, как прирученные домашние животные, а посему не имеет и жира в своем мясе, и этот недостаток Д. на кухне восполняют тем, что либо Д. шпигуют жиром, шпеком, либо, если это небольшие птицы, их обертывают ломтиком шпека и тогда при жареньи мясо Д. становится не столь сухим. Заметим, что у птиц никогда жир не отлагается в мясо, а всегда только под кожею и что при обильных кормах и некоторые дикие птицы отлагают жир под кожею и особенно осенью, перед отлетом на юг. Самыми жирными бывают дупеля, перепела, и таких жирных птиц жарят без шпека, но обертывают их виноградными листьями, дабы помешать их жиру вытечь при жареньи и не дать мясу их быть сухим. Д. имеет свой особый вкус и запах, fumet, и для усиления этого запаха и для того, чтобы мясо стало мягче, многие сохраняют битую Д. до тех пор, пока она не начнет давать явные признаки разложения. Особенно сильное разложение любят англичане у зайца, а французы у фазана. Гораздо более употребительны на кухне более скорые способы размягчения Д., причем запах почти не проявляется — это закапывание Д. в землю на день, два или маринование ее в уксусе с пряностями, а то так, попросту в квасе. Д. подается на стол всегда вполне дожаренная.

Д. В. Каншин. D.

Диэлектрики

Диэлектрики — название, данное Михаилом Фарадеем телам непроводящим или, иначе, дурно проводящим электричество, как, напр., воздух, стекло, различные смолы, сера и т. д. Подобные тела называются также изоляторами. До исследований Фарадея, произведенных в 30-х г., электрические явления изучались почти исключительно в проводниках; в основе всего учения об электричестве лежал принцип Ньютона — «actio in distans», т. е. действие наэлектризованных проводящих тел друг на друга, а также и на другие ненаэлектризованные проводники — приписывалось особому свойству электрических жидкостей проявлять силу на расстоянии вполне независимо от окружающей эти тела изолирующей среды. Изоляторы или Д. рассматривались как тела, способствующие лишь сохранению электрического заряда на поверхности проводников, их отношение ко всем электрическим явлениям предполагалось чисто пассивным. Совсем не таков взгляд на значение диэлектриков в современной теории. Путем опытов Фарадей доказал, что вещество Д. отделяющего собою два проводника, оказывает существенное влияние на наблюдаемые в них электрические явления. Это влияние резко обнаруживается при замене, напр., в конденсаторе воздушного слоя слоем какого-либо иного твердого Д. Подобное существенное значение Д. было замечено и сравнительно хорошо изучено еще задолго до Фарадея. Известный Кевендиш в 70-х годах прошлого ст. произвел целый ряд интересных опытов, обнаруживших с полною ясностью свойства различных диэлектрических веществ. Но эти опыты Кевендиша не были опубликованы вплоть до 1879 года и только благодаря Максвеллу сделались известными. Фарадей первый положил основание новому учению об электричестве, учению, по которому причина всех электрических действий заключается не в проводники, а внутри отделяющих или окружающих эти проводники Д. При всех процессах электризации в действительности внутри Д. происходят особые изменения, возникает особое, пока еще хорошо неизвестное, механическое явление, которое и обнаруживается видимым образом в развитии электрического состояния проводников. Все действия между наэлектризованными проводниками на самом деле представляют собою результат изменений, происходящих в промежуточной диэлектрической среде. Электрические действия передаются на расстояние не моментально, а распространяются в пространстве с известною конечною скоростью. Это учение Фарадея впоследствии было обработано математически Максвеллом и подтверждено многочисленными опытами, в особенности — замечательными опытами Герца.

Абсолютная пустота по всем своим свойствам в отношении к электрическим явлениям должна рассматриваться также, как Д. Таким образом тот механически процесс, который вызывает все электрические действия, необходимо должен происходить в эфире, наполняющем пустое пространство и проникающем все тела. Эфир в пустоте и эфир в Д. обладает способностью подвергаться «электрическим» деформациям. Он до известной степени уподобляется упругим телам при обыкновенных механических изменениях. Эфир в проводящих телах как бы лишен подобного свойства. Вернее — вещество проводящего тела оказывает действие на состояние эфира в этом теле и уничтожает возникающие в эфире электрические деформации. Вспомним, что и по отношению к световым и тепловым явлениям хорошие проводники электричества, металлы, представляются с иными свойствами, чем хорошие изоляторы

— воздух, стекло. Металлы вообще не прозрачны для световых и тепловых лучей, изоляторы или Д., напротив, прозрачны для лучей световых или тепловых. Свойство различных Д. по отношению их к электрическим явлениям характеризуется так называемою диэлектрическою постоянною этих тел. Диэлектрическая постоянная (К) какого-нибудь Д. представляет собою отношение электроемкости конденсатора, когда изолирующий слой в нем состоит из исследуемого Д., к электроемкости того же конденсатора с изолирующим слоем из воздуха. Из опытов получены следующие величины диэлектрических постоянных некоторых тел:

Для эбонита К=2,21 Для каучука К=2,12 Для парафина К=1,68 Для серы К=2,4 Для стекла К= ок 2,8 Для ксилола К=2,39 Для керосина К=2,04 Для алкоголя К=26,5 Для воды К=76

При этом д-ая постоянная воздуха принимается равною 1. Д-ая постоянная характеризует и упругие свойства эфира в данном Д. по отношению к происходящим в эфире электрическим деформациям. По теории «коэффициент электрической упругости» = .

Электрические деформации, возникающие внутри эфира в Д. при кажущейся электризации поверхности проводящих тел, вызывают различный изменения и в молекулярном строении самого Д. Объем Д. изменяется при этом, изменяются и оптические свойства тела. Вполне изотропный тела, как напр., жидкости, превращаются при появлении электрических сил внутри их — в тела, относящиеся к свету подобно кристаллам

До настоящего времени держится еще в науке теория, по кот. электрические действия по-прежнему рассматриваются, как происходящие на расстоянии и подчиняющиеся в пустом пространстве известному закону Кулона. Диэлектрические тела предполагаются по этой теории, состоящими из огромного числа весьма маленьких проводящих зерен, которые отделены друг от друга абсолютно непроводящим электричество веществом. В каждом таком зерне внутри Д. допускают появление двух противуположных электричеств, когда находящиеся поблизости к Д. проводники подвергаются электризации. Действие на какое-либо проводящее тело других наэлектризованных проводников осложняется действием всех проводящих зерен Д., наэлектризованных вследствие индукции. Таким образом и эта теория, развитая впервые Моссоти, объясняет влияние Д. на электрические действия, наблюдаемые в проводящих телах. Диэлектрическая постоянная (К) какого-либо Д. дает возможность по этой теории найти отношение между объемом, занимаемым одними проводящими зернами в Д., и объемом всего Д. Если обозначим это отношение через e. мы имеем, как показал Клаузиус, следующую зависимость между К и e.

К = .

И. Боргман

Дмитревский

Дмитревский (Иван Афанасьевич) — знаменитейший русский актер, родился 28 февраля 1734 года в Ярославле, сын протоиерея Дьяконова-Нарыкова. Учился в ярославской семинарии, затем у пастора, жившего в Ярославле. Будучи земляком Ф. Г. Волкова, Д. сделался участником его представлений, исполняя преимущественно женские роли, и вместе с труппой Волкова прибыл в Петербург. Впервые Д. исполнял в Царском Селе роль Оснельды в трагедии Сумарокова «Хорев», причем сама императрица надевала на Оснельду бриллианты и тут же назвала Дьяконова Дмитревским, по сходству его с польским графом Дмитревским, состоящим тогда кавалером посольства в СПб. Впоследствии Д. перешел на мужские роли и после смерти Волкова (1763) занял первое место в придворной труппе, а в 1765 г. был послан для усовершенствования за границу. Исполнение им, по возвращении, роли Синава было истинным торжеством артиста. Через год Д. вновь отправился за границу, с целью навербовать французских актеров для петербургского придворного театра. Симпатичная мысль Волкова — устроить театр публичный, для всех классов доступный — долго не имела успеха, и только благодаря энергии Д. был создан «вольный российский театр» (на Царицыном лугу) Карла Книппера. Заведывание вновь учрежденным в СП б. театральным училищем (1779) также было поручено Д., обучавшему воспитанников «декламации и действованию». Одно время Д. преподавал географию, историю и словесность в Смольном монастыре. Помимо звания «первого актера», он нес и режиссерские обязанности. В конце 1790-х гг. Д. покинул сцену, на которой в последний раз играл в 1812 г., 30 августа, в патриотической пьесе Висковатого «Всеобщее ополчение». Гром рукоплесканий встретил дряхлого старика, от волнения с трудом говорившего. В конце жизни Д. ослеп и умер в СП б. 27 окт. 1821 г. (похоронен на Волковом кладбище). Д. имел репутацию высокообразованного человека. Единственный пример актера-академика, Д. и в литературных кружках пользовался всеобщим уважением. К его советам обращался даже чванный Сумароков, по указаниям его нередко исправлявший свои трагедии. С ним советовались и Княжнин, и Фонвизин (при окончательной отделке «Недоросля»), и И. А. Крылов, явившийся к Д. с одним из своих юношеских трудов. Многие имена учеников и учениц Д. славятся в истории русской сцены; таковы Крутицкий, Гамбуров, Воробьев, Каратыгина, Сандунова, Семенова, Яковлева и др. Он был поклонником господствовавшего в то время псевдоклассического репертуара.

Литературные занятия Д. начались очень рано. Наряду с Сумароковым и Волковым, Д. был одною из главных сил драматической литературы первых лет нашей сцены, для которой поставлял большею частью переводы и переделки с франц., иногда с итал. яз. Он написал массу трагедий, комедий и комических опер: «Антигона» (музык. драма, с итал. СП б. 1772), «Честный преступник» (ком. с фр. id.), «Беверлей» (трагедия, с фр., СП б. 1773 и М. 1787), «Армида» (опера, с ит., СП б. 1774), «Раздумчивый» (ком., с фр., СП б. 1778), «Дианино дерево» (опера, с ит., СП б. 1792), «Редкая вещь» (опера, с итал. id.) и мн. др., не сохранившихся до нашего времени. Перевел поэму Томсона «Четыре времени года» (М. 1798 и 1803); издал «Похвальное слово А. П. Сумарокову» (СП б. 1807), печатал в «Трудолюбивой Пчеле» Сумарокова стихи и участвовал в переводе Анахарсиса, изд. академиею (1804 — 09). Около 20 лет Д., по поручению российской акд., трудился над «Историей русского театра», но рукопись его сгорела во время пожара в академии. Д. возобновил свой труд, но он остался не напечатанным. Актер Иван Носов, при составлении своей «Хроники русского театра» (изд. Имп. общ. ист. и др. росс. при моек. унив., М. 1883), пользовался оригиналом «Историй русского театра» Д., хотя не указывает, где его видел. в. Кони в своей статье: «Русский театр, его судьбы и историки» («Русская Сцена», 1864) сообщил несколько фактов, почерпнутых им из разных записочек и клочков, писанных рукою Д. и найденных им в бумагах актера Яковлева, друга Д. Академиком М. И. Сухомлиновым (см. Его «Исследования и статьи по русской литературе и просвещению», т. II, СП б. 1889) доказано, что немецкое "Известие о некоторых русских писателях 1768 г. (напеч. в «Материалах для истории русской литературы» П. А. Ефремова, СП б. 1867) вышло из-под пера Д. Ср. "Известие о жизни Д. " (СП б. 1822); 9. Кони, "Биография Д. " («Пантеон», 1840, III); «Семейная хроника» Аксакова, в ст. «Я. Шушерин»; предисловие Е. Барсова к «Хронике» Носова; ст. Сиротинина в «Артисте» (1890 г., IX и XI); «Записки С. П. Жихарева» (изд. «Русского Архива», 1891); «Архив дирекции Имп. театров» (1892, отд. 111); биография Д. для народа (СП б. 1884, изд. «Мирского Вестника»); И. Ф. Горбунова, в «Русском Вестнике» (1892).

Ум.

Дмитриевский собор

Дмитриевский собор, в г. Владимире на Клязме — один из замечательнейших памятников владимирско-суздальской ветви древнерусского зодчества, как по своей красоте, так и по относительно хорошей сохранности. Он сооружен в 1197 г. вел. кн. Всеволодом III в ознаменование рождения у него сына, Димитрия, и посвящен св. Димитрию Солунскому. Новопостроенная церковь была придворною и соединялась с великокняжескими палатами переходом, ведшим на ее хоры (остатки которого были уничтожены при реставрации собора в 1834 — 1835 гг.). Строителями собора были приезжие из северной Италии греческие мастера, под руководством которых работали местные, владимирские каменщики, славившиеся в ту пору своим искусством. И те, и другие, видимо, приложили все старание к тому, чтобы угодить вел. князю, желавшему придать своему домовому храму возможное изящество. Д. собор очень невелик по размеру; подобно другим владимирским и суздальским церквам XII ст.