Гааз

Гааз (Фридрих Иосиф Hааs, Федор Петрович) — старший врач московских тюремных больниц, родился 24 августа 1780 г. в Мюнстерэйфеле, близ Кельна, изучал медицину в Вене, впервые приехал в Россию в 1803 г. и поступил на службу в 1806 г. в качестве главного врача Павловской больницы в Москве. В 1809 — 10 гг. дважды ездил на Кавказ, где изучил и исследовал минеральные ключи у подошвы Машука и в Ессентуках, открыв в последнем месте известный серно-щелочной источник и описав результаты своего путешествия в превосходной книге: «Ма visite aux eaux d'Alexandre en 1809 et 1810». Отправившись после Отечественной войны за границу, на родину, Г. вскоре решился окончательно поселиться в России — и с 1813 г. жил безвыездно в Москве, где считался, в 1820-х годах, выдающимся и любимым врачом, имея обширную практику и весьма хорошие средства. Открытие в Москве, в 1829 г., комитета попечительного о тюрьмах общества, в состав которого он был призван московским генерал-губернатором кн. Д.В. Голицыным, имело огромное влияние на всю его жизнь и деятельность. Предавшись заботе об участи арестантов с неиссякающей любовью и неустанной энергией, Г. оставил постепенно свою врачебную практику, роздал свои средства и, совершенно забывая себя, отдал все свое время и все свои силы на служение «несчастным», сходясь во взгляде на них с воззрением простого русского человека. Состояние тюремного дела в России было, перед введением тюремных комитетов, самое печальное. Даже в столицах полутемные, сырые, холодные и невыразимо грязные тюремные помещения были свыше всякой меры переполнены арестантами, без различия возраста и рода преступления. Отделение мужчин от женщин осуществлялось очень неудачно; дети и неисправные должницы содержались вместе с проститутками и закоренелыми злодеями. Все это тюремное население было полуголодное, полунагое, лишенное почти всякой врачебной помощи. В этих школах взаимного обучения разврату и преступлению господствовали отчаяние и озлобление, вызывавшие крутые и жестокие меры обуздания: колодки, прикованная к тяжелым стульям, ошейники со спицами, мешавшими ложиться и т.п. Препровождение ссыльных в Сибирь совершалось на железном пруте, продетом сквозь наручники скованных попарно арестантов. Подобранные случайно, без соображения с ростом, силами, здоровьем и родом вины, ссыльные, от 8 до 12 человек на каждом пруте, двигались между этапными пунктами, с проклятиями таща за собою ослабевших в дороге, больных и даже мертвых. Устройство пересыльных тюрем было еще хуже, чем устройство тюрем срочных. Г. постиг и всем сердцем усвоил себе высокую задачу попечительного о тюрьмах общества. Двадцать три года, изо дня в день, словом и делом боролся он с напрасною жестокостью в осуществлении наказания, обращавшею кару в муку, и был заступником за «человека», черты которого он умел видеть и находить в самых грубых отверженцах общества. Предпринятый им, прежде всего, поход против прута, после долгих противодействий, затруднений и неудач, окончился, при содействии князя Голицына, относительным успехом: было разрешено всех ссылаемых, шедших чрез Москву из 22 губерний, препровождать не на пруте, а в кандалах. Хотя защитники прута и взяли верх после смерти Голицына (1844), но фактически, до самой кончины, Г., вследствие его просьб, настоянии и пожертвований, никто из Москвы на пруте не уходил. На кандалы, для перековки ссыльных, особой суммы не отпускалось, и Г. постоянно снабжал пересыльный замок изготовленными по его заказу, значительно удлиненными и облегченными, кандалами, деньги на которые, чрез него же, постоянно представлялись в тюремный комитет — «неизвестным благотворителем». Благодаря предстательству Г., было отменено бритье половины головы женщинам и ссыльным, а также страждущим колтуном. По его ходатайству, был устроен, на средства купца Рахманова, рогожский полуэтап и под его личным надзором перестроена значительная часть московского губернского тюремного замка, сообразно с требованиями гигиены и разумного человеколюбия; наконец он же добился — после упорных препирательств с тюремным комитетом и ряда пожертвований от «неизвестного благотворителя», — обшития кожей, сукном или полотном ручных и ножных обручей от цепей ссыльных, причем вскоре (в 1836 г.) эта мера была обязательно распространена на всех пересылаемых в России. Присутствуя при отправлении каждой партии арестантов из Москвы, знакомясь с ними и их нуждами за несколько дней до их ухода, Г. заставлял перековывать их при себе, следил за их здоровьем и решительным образом оставлял на некоторое время в Москве — несмотря на постоянные столкновения с местным начальством, протестовавшим против делаемого им беспорядка в статейных списках — всех тех, кто был болен, слаб или нуждался в душевном утешении и ободрении. Наделив привезенными им припасами остальных, благословив и поцеловав тех, кто, по его выражению, «hat es nicht los gemeint», Г. шагал иногда вместе с партией несколько верст и затем, распростившись вновь и наделив всех сочиненной им нравоучительной книжкой: «А. Б. В. христианского благочестия», возвращался домой, удручаемый мыслию, как он писал в одном официальном рапорте, «об ангеле Господнем, который ведет свой статейный список». Но этим не оканчивалась его забота об ушедших. Он переписывался с ними, исполнял их просьбы издалека — видался с их родными, высылал им деньги и книги. Ссыльные прозвали его «святым доктором», с любовью расспрашивали о нем посещавших сибирские поселения лиц и соорудили на свой счет в память его, в Нерчинском остроге, икону св. Феодора Тирона. Но и находившиеся в Москве арестанты в равной мере пользовались самоотверженным участием Г. Он настоял на учреждении в 1834 г. из директоров тюремного комитета справщиков по арестантским делам, и, когда они очень скоро охладели к этой обязанности, один за всех исполнял ее, собирая справки по делам, ходатайствуя об ускорении последних, разъезжая, несмотря ни на какую погоду и на огромные московские расстояния, по судам, канцеляриям и полицейским участкам. Он собрал в разное время большие суммы для снабжения пересылаемых арестантов рубахами, а малолетних — тулупами; он же в течение 20 лет делал ежегодные пожертвования на покупку бандажей для арестантов, страдающих грыжею. Наконец, Г. был настойчивым ходатаем за тех, кто по его предположению, оправдываемому тогдашним состоянием уголовного правосудия, был невинно осужден, или же, по особым обстоятельствам, заслуживал и особого милосердия. В журналах московского тюремного комитета записано 142 предложения Г. о ходатайствах относительно пересмотра дел или смягчения наказания. В этого рода хлопотах он не останавливался ни пред чем, вступал в горячие споры с митрополитом Филаретом, писал письма императору Николаю и прусскому королю, брату императрицы Александры Федоровны, а однажды, при посещении государем тюремного замка, умолял о прощении 70 летнего старика, предназначенного к отсылке в Сибирь и задержанного им по болезни и дряхлости в Москве, не хотел вставать с колен, пока растроганный Государь не изрек помилования.

Сознавая, что многие из преступников явились сами жертвами отсутствия религиозного и нравственного развития, Г. особенно заботился о последнем. Пользуясь дружбою петербургского негоцианта Мерилиза, он склонил его к обширным пожертвованиям (до ста тысяч экземпляров) духовно-нравственными книгами и Священным Писанием, для раздачи арестантам, сам, кроме того, закупал большие партии таких книг для отсылки в Сибирь. Между арестантами было много ссылаемых по распоряжению помещиков. Иногда они следовали с детьми, иногда дети оставлялись и родители шли в Сибирь одни. Г. горячо, но бесплодно старался побудить комитет к ходатайству о пересмотре 315 и 322 ст. т. XIV, предоставлявших помещикам право ссылки их крепостных. Более успешны были его хлопоты о выкупе оставленных детей, для отдачи их родителям; и о дозволении помещикам не разлучать детей с родителями. Комитет, отчасти на сумму, завещанную в распоряжение Г. Федором Васильевичем Самариным, отчасти на представленные Г. пожертвования «некоторых благотворительных лиц», выкупил с 1830 по 1853 г. 74 человека и успешно ходатайствовал о безвозмездном отпуске детей в 200 слишком случаях. По почину Г., тюремный комитет с 1830 г. ежегодно уделял из своих средств сумму на «искупление» несостоятельных должников, а с 1832 г., при деятельном участии Г., был собран капитал для помощи семействам несостоятельных.

Как тюремный врач, Г. проявлял необычную личную заботливость о больных, лечившихся в тюремной больнице — отделении Старой Екатерининской в Москве. Он по нескольку раз в день навещал их, беседовал с ними подолгу о их делах и домашних, и настойчиво требовал, чтобы в больнице никто — ни больные, ни служебный персонал, ни посетители — не лгали. Обнаружив неправду, он штрафовал, в пользу бедных, и служащих и посетителей. Не добившись утверждения составленного им устава трезвости между служащими, он все-таки фактически ввел его в действие. Воспользовавшись временным перемещением арестантов в казенный дом близ Покровки, он, по выводе их, стал принимать туда бесприютных, заболевших на улицах, и постепенно, подвергаясь всевозможным нареканиям и начетам, после горячих просьб и слез перед генерал-губернатором, требовавшим немедленного очищения казенного дома, добился молчаливого узаконения заведенного им обычая.

Так мало-помалу образовалась, без официального утверждения, благодаря упорству «святого доктора», полицейская больница, называемая народом до сих пор «Газовскою». Со введением нового городского устройства, это любимое детище Г. получило прочную организацию и существует ныне под именем больницы имени Императора Александра III. В небольшой квартире при этой больнице, в самой скудной обстановке, среди книг и астрономических инструментов, жил последние годы и умер Гааз; в ней же подавал он советы массе приходивших к нему по утрам больных, снабжая их бесплатно лекарствами и делясь с ними своими последними скудными средствами. Популярность его среди населения Москвы была столь велика, что во время холеры 1848 г. граф Закревский просил его, при разъездах по городу в известной всем старомодной пролетке, останавливаться на площадях и успокаивать народ, который его охотно слушал, безусловно веря «своему доктору». В это же время, чтобы убедить товарищей врачей в безопасности прикосновения к холерным больным, 70-летний Г. сел в ванну, из которой только что был вынут умиравший холерный, и просидел в ней полчаса.

Своеобразный в одежде (фрак, жабо, короткие панталоны, черные чулки и башмаки с пряжками), в образе жизни и в языке — живом, образном и страстном, — Г. жил в полном одиночестве, весь преданный делу благотворения, не отступая ни пред трудом, ни пред насмешками и уничижением, ни перед холодностью окружающих и канцелярскими придирками сослуживцев. Его девиз, неоднократно повторяемый им в посмертной его книге «Appel aux femmes»: «торопитесь делать добро», подкреплял его и наполнял своим содержанием всю его жизнь. «Чудак» и «фанатик» в глазах одних, «святой» в глазах других — он бестрепетно говорил всем правду и был всегда бодр и ясен духом. Высокий ростом, сангвиник, с добрыми и вдумчивыми голубыми глазами, в поношенном платье и заштопанных чулках, он был вечно в движении и никогда не бывал болен, пока первая и последняя болезнь не сломила его. 16 августа 1853 г. он умер, трогательно простясь со всеми, кто шел в открытые по его желанию двери его квартиры, и был, сопровождаемый громадною толпою народа, похоронен на католическом кладбище на Введенских горах. См. Воспоминания Евгений Тур в «Русской Речи», очерк Лебедева в «Русском Вестнике» 1858 г.; некролог в «Московских Ведомостях» 1853 г. Главный материал для изучения деятельности Г. — в делах московского тюремного комитета и московской врачебной управы.

А. Кони.

Автору этой статьи принадлежит честь извлечения имени Г. из забвения, которому оно так незаслуженно подверглось. Обширным этюдом о Г., прочитанным в с.петербургском юридическом обществе в январе 1890 г., он напомнил русскому обществу об одном из замечательных его деятелей. Зимою 1891 — 92 г. чтение это было несколько раз повторено в пользу пострадавших от неурожая. В полном своем объеме этюд А. Ф. Кони будет напечатан в одном из наших журналов.

Ред.

Габсбурги

Габсбурги (Habsburg) — германо-австрийская династия. Свое имя она получила от замка Габсбург, построенного в 1027 г. на Ааре, в Швейцарии. Габсбургам первоначально принадлежало ландграфство верхнего Эльзаса и некоторые земли в Люцерне. Фридрих I расширил эти владения, а при внуке его Г. приобрели и графство Ааргау. В первой половине XIII века владения графа Рудольфа были разделены между его сыновьями, Альбрехтом Мудрым и Рудольфом. Рудольф основал так называемую Лауффенбургскую линию Габсбургского дома, которая, в свою очередь, распалась на две линии, но вымерла в начале XV века (1415). Альбрехт Мудрый, родоначальник главной линии династии, расширил свои владения браком с Гельвигой Кибургской. Сын его был знаменитый Рудольф I, основатель немецкой династии Габсбургов. В борьбе с Оттокаром Богемским он расширил свои владения присоединением к ним Крайны, Каринтии, Штирии и других земель. Они составили так называемое родовое имение Г. — Hausmacht. У Рудольфа было три сына, Альбрехт, Гартман и Рудольф; сын последнего, Иоанн, известен под именем Parricida, как убийца своего дяди Альбрехта. Император Альбрехт I имел 5 сыновей, из которых второй — Фридрих III Красивый (умер 1330) получил Австрию, а третий — Леопольд (умер 1326) — земли в Эльзасе, Гельвеции и Швабии. Сыновья Фридриха Красивого умерли без наследников; остальные сыновья Альбрехта I, Альбрехт II и Оттон (Рудольф умер еще в 1307 г.) правили совместно. Сыновья Оттона умерли бездетными, Альбрехт имел сыновей: Рудольфа Тирольского (умер 1365), Фридриха II (умер 1362), Альбрехта III (умер 1395) и Леопольда III (умер 1386). Старший из них, Рудольф IV, получил титул эрцгерцога и правил всеми землями. Его линия (Альбертинская) царствовала в Австрии до 1457 г. У Альбрехта III был сын Альбрехт IV (умер 1404), оставивший сына, Альбрехта же, избранного в 1438 г. на герм. престол (умер 1439). У последнего был сын Владислав (Posthumus), умерший бездетным в 1457 г. Леопольд III имел 4-х сыновей, из которых двое умерло, а двое, Эрнст и Фридрих, разделили земли Леопольдиской линии. Сын Фридриха Сигизмунд умер в 1496 г., а сын Эрнста, Фридрих, был избран на германский престол в 1440 г. и умер в 1493 г. Его сын Максимилиан, женившись на Марии Бургундской, присоединил к своему дому значительную часть богатого бургундского наследия. Он умер в 1519 г. Внук его, Карл V, сын Филиппа Красивого и Донны Хуаны Испанской, соединил в своих руках германскую и испанскую короны. Брат его Фердинанд получил австро-немецкие владения, которые он расширил присоединением Венгрии и Богемии. Испанская линия Габсбургского дома, основателем которой был Филипп II, сын Карла V, вымерла в 1700 г., немецкая же (в мужском колене) в 1740 г. У Фердинанда I были сыновья — Максимилиан II и Карл, отец Фердинанда II. У Максимилиана (1564 — 76) были сыновья: Рудольф (1576 — 1612), Матфей (1612 — 19), Максимилиан и Альбрехт. После Матфея на германский престол вступает Штирийская линия, имевшая следующих представителей: Фердинанда II (1619 — 37), Фердинанда III (1637 — 58), Леопольда I (1658 — 1705), Иосифа I (1705 — 11) и Карла VI (1711 — 40; последние двое — сыновья Леопольда 1). Карл VI передал престол своей дочери Mapии Терезии, в силу Прагматической санкции. Она была замужем за Францем Стефаном, герцогом Лотарингским; от этого брака родились Иосиф II (умер 1790) и Леопольд II, родоначальник царствующего теперь в АвстроВенгрии императорского дома.

Г. Форстен.

Гавайские острова

Гавайские или Сандвичевы острова — группа островов, лежащих в северной части Тихого океана, между 18° 54' и 22°2(сев. шир. и 155° и 161(зап. долготы. Первое название они получили по имени наибольшего из островов этой группы, второе дано было Куком в честь графа Сандвича — первого лорда адмиралтейства. Г. о-ва занимают пространство в 16946 кв. км.; наибольший из них, Гаваи, один имеет 11356 кв. м. Поверхность островов гористая (самая высокая гора — 4200 метр.), и вулканического происхождения, но действующие вулканы находятся на одном Гаваи: вулканы других островов давно находятся в состоянии покоя. Климат жаркий, но очень здоровый; температура ровная, и небо, по большей части, ясное. В течение 9 месяцев дует северо-восточный ветер; подветренная сторона, будучи защищена горами, освежается правильными материковыми и морскими ветрами. В январе, феврале и марте дует сильный юго-западный ветер, приносящий дожди южным и западным склонам островов, вообще менее дождливым, чем северные и восточные. Раза два за зиму бывают сильные вихри, но ураганы — никогда. Горные склоны и долины лесисты, чаще всего встречаются: панданусы и алевриты (род орехового дерева, маслянистые зерна которого туземцы нанизывают и употребляют как свечи), кокосовые пальмы и самого разнообразного рода орхидеи и папоротники. Главные растительные произведения страны: сахарный тростник, на разведение которого американцы затратили большие капиталы, и который родится здесь в изобилии везде, где почва достаточно влажна, есть плантации, дающие до 7 тонн сахара (1 тонна = 62 пуд.) с 1-го акра (1 акр = 0,37 десятины). Затем рис, кофе, аррорут, получаемый из корня Tacca pinnatifida, кало (Соclоcasia еsculenta), из корней которого приготовляется национальное блюдо пой (роi) — главная растительная пища туземцев, так как растение это дает обильнейший урожай; кукуруза, пшеница и самые разнообразные плоды: ананасы, манго, гуайява и т.п. Шелковистые волокна пулу (pulu), растущие на венчиках папоротника Cibotium, вывозятся в большом количестве в Соединенные Штаты, где идут для набивки подушек. Из млекопитающих , кроме найденных Куком , при открытии островов, свиней, собак и крыс, теперь встречаются и в диком состоянии, на горах, коровы, овцы и козы, потомки оставленных здесь Ванкувером; есть также летучие мыши, много рыб и птиц; из пресмыкающихся — одни ящерицы. Овцеводство составляет очень выгодный промысел; кожи служат одним из главных предметов вывоза. Горные богатства Г. островов незначительны, произведения вулканов бедны и состоят из серы, пиритов, хризолитов томсонитов, гипса, медного купороса, селитры, лабрадорита и известняка. Удобное географическое положение способствует развитию торговли Г. о-вов, сильный толчок которой был дан торговым договором , заключенным в 1876 г. между Г. о-вами и Соединенными Штатами (так назыв. трактат взаимности — reciprocity treaty), по которому разрешен взаимный беспошлинный ввоз товаров. Одного сахара вывезено было из Гавай (в 1890 г. на сумму 12159565 дл. за ним следует рис, на сумму 545240 дол., и бананы, на 176352 дол. Весь вывоз (1890) исчислялся в 13,14 милл. долл., ввоз — в 6,96 милл. дол. Главная торговля (91 процент) — с Соединенными Штатами, влияние которых вообще преобладает на Г. островах. Купеческих судов в Г. (в 1890 г.) было 57, вместимостью в 15403 тонны; из этих судов 24 паровых. Главные предметы ввозной торговли: бакалейные товары, красные товары, лес, машины, железные изделия и зернобобовые. Финансы страны в хорошем состоянии. В 1890 — 92 гг. доходы = 2862505 дол., расходы = 2781814 дол.; внешний долг, заключенный в 1886 г. на сумму 2000000 долларов, уменьшился к 1 апреля 1890 г. до 1934000 дол. Пути сообщения улучшаются; имеется около 90 км. железнодорожного пути, телеграф пересекает остров по всем направлениям; телефоны также сильно распространены. Почтовые сохранные кассы, введенные в 1890 г. имеют уже около 2650 вкладчиков и вклады достигли суммы 1000000 долларов. Около 3200000 писем прошли через 54 почтамта Гаваи. Бумажных денег нет в Гаваи; золотые и серебряные монеты Соед. Штатов и Гаваи — денежные знаки государства. Постоянной армии нет, кроме небольшой роты национальной гвардии в 120 чел.; во в случае войны король имеет право призвать под знамена всех гавайцев, способных носить оружие. Население Гаваи (1890) состояло из 89990 чел.; из них 34436 чел. гавайцев, 6186 метисов, 21119 белых, 15301 китаец, 12360 японцев и 588 чел. разных других национальностей. Из белых преобладают португальцы, а за ними — американцы. Гавайцы, несмотря на лучшие условия жизни, вымирают; при открытии Гаваи Куком их было до 200 тыс. чел., но с тех пор каждая новая перепись указывает на уменьшение числа туземцев. Иностранный элемент быстро увеличивается в числе; из эмигрантов преобладают китайцы и японцы. Туземцы принадлежат к малайско-полинезийской расе; цвет кожи их медно-красный, волосы цвета вороньего крыла и прямые, очень редко — слегка волнистые; борода редкая, лицо широкое, с плоским носом и толстыми губами. Роста гавайцы выше среднего; начальники племен и их жены замечательно высоки. Гавайцы говорят на наречии, составляющем ветвь малайско-полинезийского языка, так что они довольно хорошо понимают новозеландцев. Гавайский язык очень гармоничен, благодаря преобладанию гласных; из согласных есть только: к, л, м, н, п и придыхательное h. Все религии пользуются равноправностью; протестантское вероисповедание преобладает; почти все туземцы христиане. Начало народному образованию положено было миссионерами; ныне оно находится в руках правительства, которое тратит на него (1890) 326922 доллар.; в 1890 г. было 178 школ, с 10000 учеников, по преимуществу чистокровных гавайцев. Все гавайцы умеют читать и писать; преподавание в элементарных школах ведется на гавайском языке, а в высших — на английском, который вводится и в элементарные школы, где на то изъявляется желание народа. — Образ правления на Гавайских островах — конституционно-монархический; конституция, введенная впервые в 1840 г., изменена дополнениями 1887 г. Законодательное собрание состоит из верхней и нижней палаты. В верхней палате заседают 24 члена, избираемых, тайной подачей голосов, на 6 лет, и несколько министров, назначаемых королем; депутаты верхней палаты не получают жалованья и могут быть избираемы гражданами, имущественный ценз которых не менее 600 дол. годового дохода или недвижимая собственность — не менее 3000 дол. Для избирания 24 депутатов в нижнюю палату или палату представителей не требуется никакого имущественного ценза, а только образовательный. Депутаты эти избираются на 2 года и получают по 500 дол. в ceccию.

Главнейшие острова Гавайского архипелага: Гаваи (называвшийся в старинных английских сочинениях — Оухихи), Мауи, Кагулауи, Ланаи, Молокаи, Оаху, Kayau и Ниихау. Остров Гаваи вдвое больше остальных вместе взятых и почти весь занят склонами 4 вулканов; высочайший вулкан — Мауна Кеа, на сев. восточной стороне острова — самый высокий пункт в Тихом океане. Действующий круглый кратер южного вулкана, Мауна-Лоа, имеет 8000 ф. в диаметре и почти отвесные стены в 500 — 600 ф. выс.; последнее извержение его было в 1877 году. Самый деятельный кратер в свете находится в нескольких километрах от Мауна-Лоа, на холме Килауэа. Столица королевства, город Гонолулу, находится на острове Оаху; из других городов наибольшие: Ваикики, на том же острове, и Гило, на острове Гаваи. Гило, весь скрытый за сахарными плантациями, лежит на берегу моря и защищен от сильных приливов грядами подводных коралловых рифов.

Г. острова открыты в 1778 г. капитаном Куком, который принят был туземцами, и особенно их жрецами, с большим почтением, что не помешало им убить его; но и после смерти костям его отдавались всякие почести, пока не искоренено было идолопоклонство. Острова управлялись в то время отдельным начальником племени. Один из них, вождь племени острова Гаваи Камехамеха, отличавшийся умом и дальновидностью, изъявил желание, при посещении Ванкувера, иметь европейского типа корабль, который и получил. Через 10 лет у него их уже было 25, и они вели деятельную торговлю между островами. Камехамеха заимствовал от европейцев огнестрельное оружие, покорил всех других вождей этой группы островов и сделался единственным ее правителем, под именем Камехамехи I (1789 — 1819). Он покровительствовал развитию торговых сношений с иностранцами. Сын и наследник его Камехамеха II объявил уничтожение табу и идолопоклонства, что вызвало ряд возмущений; с трудом подавленных. В 1820 г. американские христианские миссионеры начали свою пропаганду в Гонолулу; за ними последовали английские, из которых деятельнейшим был священник Вильям Эллис, несколько лет до того живший и проповедовавший среди туземцев южных островов. Знание языка последних, схожего с гавайским, помогло ему в его трудах; стараниями его создался гавайский письменный язык. Путь в Г. был проложен английск. миссионерам подарком шкуны, сделанным английским правительством королю Камехамехе II, который, вместе с королевой, посетил в 1823 г. Англию, где они оба умерли от кори. При Камехамехе III независимость Гавайского королевства была признана Англией, Францией и Соединенными Штатами, а позже — и другими государствами; при нем же дана была конституция. В 1872 г. династия Камехамехи прекратилась, и на престол избран был принц Лулиуока лани, а после — Калакауа, оба умершие без потомства. Ныне царствующая королева Лилиуока лани, сестра Калакауа, находилась в супружестве с американцем, губернатором острова Оаху, Джоном Доминис, умершим в 1891 г.

E. Гарднер.

Гаванна

Гаванна (по испански Habana) — главный город вест-индского острова Кубы; основана в 1511 г. Веласкесом, на месте, называвшемся тогда Port Carenas. Лежит на северном берегу западной части острова и имеет около 23000 жителей. Гавань ее, лучшая в Америке, может вместить 1000 судов; вход в нее защищен укреплениями. Город окружен стеною; в предместьях его, Салуде и Гваделупе, живет почти половина всего населения Г. Главнейшие здания: католический собор, дом губернатора, адмиралтейство, благотворительное учреждение — Casa real de beneficencio. Много церквей, монастырей, школ, университет с медицинским и юридическим факультетами, естественно — исторически музей, рисовальная школа и ботанический сад; фабрики табака и сигар, имеющие всемирную известность, шоколада, шерстяных изделий и соломенных шляп. Г. — важнейший торговый порт в Вест-Индии. Главные предметы вывозной торговли: сахар, табак (в 1888 г. его вывезено 182636 кип), сигары (в 1888 г. — 220 миллионов штук), патока, пчелиный воск и мед; общая сумма вывоза главнейших предметов (1888) — 147409175 франков. Ввезено было товаров (1888) на сумму 73079275 фр. (кукуруза, мука, рис, колониальные и мануфактурные товары, бумажные изделия, шелк, вино, лесные материалы). Торговля главным образом ведется с Соединенными Штатами, Испанией, Францией и Германией. Постоянные пароходные сообщения с Нью-Йорком, Новым Орлеаном, Филадельфией, Балтимором и с портами Испании, Франции, Англии и Германии; с внутренними городами Г. соединена железными дорогами, в отличие от внутренности острова, негры и их потомки не составляют большинства жителей Г., а менее 1/4. Большинство составляют белые, особенно испанцы. Они здесь не только чиновники, купцы и фабриканты, но и чернорабочие. Уроженцы средней и северной Европы (англичане, немцы, французы) гораздо менее многочисленны и не занимаются физическим трудом. Для них климат Г. очень вреден; особенно много умирает их от желтой горячки, которая здесь свирепствует постоянно и особенно усиливается летом. Затем в Г. много китайских и индийских кули (чернорабочих).

Е. Гарднер.

Гавань

Гавань — место на воде, при берегах морей, больших озер и рек, имеющее или естественную защиту от волнения, будучи окружено землею, или огражденное искусственно и представляющее удобную стоянку для судов по свойствам грунта. Вход в Г. называется воротами. Очень часто в гаванях для выигрыша места и для избежания столкновения между судами при перемене ветра, суда не бросают якорь и прикрепляются к сваям. Г. по назначению может быть: купеческая — для стоянки коммерческих судов, военная — для военных судов и карантинная — для стоянки судов, выдерживающих карантин. Военные Г. защищены укреплениями, часто имеют верфи, доки, различный мастерские и проч. Иные Г. могут служить только на несколько часов во время прилива, становясь недовольно глубокими при отливе. В купеческих гаванях обыкновенно взимают на поддержание искусственных сооружений пошлину, под различными названиями.

Гавот

Гавот — народный французский танец, получивший художественную обработку и заменивший менуэты в балете. В инструментальной музыке, как-то сюитах, сонатах, Г. входил в число пьес. Глюк применил этот танец в своей опере: «Ифигения в Авлиде». Характер Г. — народный, грациозный, светлый, движение довольно умеренное. Деление нот в Г. не идет далее восьмых; размер 4/4, alla breve. Г. состоит обыкновенно из двух частей; каждая часть пишется в двухколенном складе. Вторая часть имеет характер пасторальный и называется musette. После второй части следует повторение первой. Г. писали Рамо, Корелли, И. С. Бах, И. X. Бах, Гендель и др.

Н. С.

Гавр

Гавр (Havre или Havre de Grace) — важнейшая после Марселя торговая гавань Франции, главный город округа в департаменте Нижней Сены, на северной стороне устья Сены, которое здесь имеет до 9 км. ширины, при глубине в 6,15 м., около мелового мыса La Heve; конечный пункт главной линии французской Западной железной дороги. Г. построен правильно, имеет девять пристаней, несколько площадей и прекрасных улиц с фонтанами; число жителей в 1891 г. 116 тыс. Из зданий замечательны: церковь Богоматери, построенная во второй половине XVI в., церковь С. Франсуа, большой театр, построенный в стиле возрождения, ратуша. Перед музеем находятся бронзовые статуи погребенных здесь Бернарден-де-С. Пьерра и Казимира Делавиня, работы Давида (d'Angers). Торговая палата, коммерческая школа, лицей, гидрографическая школа с обсерваторией, ремесленная школа, городская библиотека в 30 тыс. томов, музей для произведений искусства, древностей и естественной истории; сильно посещаемые морские купания С. Андре, в 4 км. от города. Вход в гавань длиной 240 м., шириной 75 — 100 м.; гавань вмещает 500 судов и состоит из 9 отдельных бассейнов (с поверхностью 53 гект. и с 8300 м. пристани); из них построенный в 1846 — 56 г. большой (21 гект.) бассейн Eure принадлежит к числу лучших в свете. Гавань снабжена двумя маяками и защищена 2 фортами, с 3 береговыми батареями. Удобному положению при устье реки, служащей дорогой в Париж, и прекрасным качествам гавани (единственная, кроме Шербурга, на всем северном берегу — вполне доступная для больших судов) город обязан своим современным торговым значением; правильное судоходство связывает его с важнейшими портами Европы и Северной и Южной Америки, и с французскими колониями. Г. служит, кроме того, одним из важных исходных пунктов эмиграции. Крупная торговля, особенно кофе, хлопчатой бумагой, кожами, деревом для поделок и красильными деревьями. Табачная фабрика, рафинадный сахарный завод, завод для очищения керосина, заводы химические, стеклянный, кирпичные, пивоваренные, красильные, бумагопрядильный, ткацкий, медноплавильные и чугунно-литейные, мельницы, якорные мастерские, фабрики паровых машин, механический лесопильный завод, три верфи для постройки судов. Г. возник при Франциске I, в 1517 г., на месте незначительного римского поселения (Сопstantia Castra), около часовни Notre Dame de Grace, и назывался сначала Вилль-Франсуаз. В 1562 г. протестанты передали город англичанам, но в 1564 г. он был снова возвращен Франции. Гавань была сделана доступной для больших судов, благодаря Ришелье и Вобану. Уже в 1572 г. Г. был значительным торговым пунктом и посылал суда к Ньюфаундленду и Шпицбергену для ловли трески и китов.

Гавриил

Гавриил, т. е. муж Божий, один из семи архангелов, истолковавший сон пророка Даниила, благовествовавший Зaxapию рождение Иоанна, Пресвятой Деве Mapии — рождение Спасителя. Ему отводится также видное место в талмудической литературе. По магометанским сказаниям, он один из четырех ангелов, пользующихся особым благоволением Божиим; он заносит в книгу решения Бога и сообщил Магомету весь Коран.

Гагары

Гагары (Colymbus). — К роду гагара принадлежат крупные морские птицы холодного пояса северного полушария, из отряда плавающих, группы короткокрылых (Urinatores, Brevipennes). Вместе с нырцами (Podiceps), гагары составляют особое семейство гагаровых (Colymbidae), характеризующееся прямым, острым, довольно длинным клювом и кожистой оторочкой заднего пальца. Собственно Г. отличаются полной плавательной перепонкой и коротким хвостом из 18 — 20 хорошо развитых рулевых перьев; тело длинное, вальковатое; ноги приближены к заднему концу тела. Г. плавают и ныряют чрезвычайно искусно, оставаясь под водою до 8 минут; большую часть времени проводят в воде; питаются рыбой; на сушу выходят редко. Г. — настоящие морские птицы, но гнездятся по берегам и островам пресных вод и, кроме того, попадаются на пресных водах во время зимних перекочевок. Гнездо построено очень неискусно, из тростника и хвощей, около самой воды; самка кладет два удлиненных яйца зеленоватого цвета, с серыми и бурыми пятнами и высиживает их, чередуясь с самцом. Из немногочисленных видов этого рода в России водятся: 1) Гагара ледовитая или черноголовая (С. glacialis), самый крупный вид, приблизительно 3 фута длиной и 5 ф. в размахе крыльев; в брачном наряде сверху черная с белыми пятнами, снизу белая, голова и шея зеленевато-черные, на шее черные и белые полоски; зимняя одежда без белых пятен сверху; живет летом на крайнем севере Старого Света, не южнее 59° с. ш.; зимой залетает и в среднюю Европу. 2) Г. полярная или полосатая (С. агcticus) несколько меньшие, до 21/2 футов; голова и шея серые; бока шеи с длинными продольными полосками; тело сверху черное (белые пятна лишь местами), снизу белое; водится более на Востоке и, за исключением России, в Европе летом встречается мало, но залетает зимой. 3) Наиболее обыкновенный вид Г. краснозобая (С. Septentrionalis) еще меньше (до 26 дюймов); голова и шея серые; передняя часть шеи краснобурая; на шее черные и белые полоски; тело сверху чернобурое, снизу белое; водится в поясе от 60 до 78° с. ш. вокруг всей земли (циркумполярный вид), зимой перекочевывает в южные моря, озера и реки. И. Книпович.

Гагры

Гагры — укрепление на восточном берегу Черного моря, в Кутаисской губ., Сухумского округа, при впадении в море речки Жуэ-квара, у подножья высоких гор; со стороны моря находится глубокий Гагринский рейд. Близ Г. растет в диком состоянии маслина. Теснина, в которой находятся Г., служила прежде единственным сухопутным береговым сообщением абхазцев с черкесскими племенами. В июле 1830 г. послан был для занятия этой теснины небольшой отряд наших войск, под начальством генерал-мaйopa Гессе. Отправленный на судах из Сухум-кале, он высадился на берег под ружейным огнем черкесов и немедленно приступил к постройке укрепления, близ найденных в теснине развалин древнего монастыря. Гарнизон Г. составляли три роты одного из бывших черноморских линейных батальонов. Большую часть года они были отрезаны от всяких сообщений, так как гагринский рейд открыт всем ветрам и судам подходит к берегу весьма трудно, а в глубь страны нельзя было отойти от укрепления даже на самое малое расстояние, не рискуя быть убитым или захваченным в плен. Все это делало жизнь гарнизона крайне тяжелою и способствовало развитию болезней в необычайных размерах. В начале Восточной войны 1853 — 56 гг. укрепление Г. было упразднено и разрушено.

Гадюки

Гадюки (Viperidae) составляют одно из 2-х семейств подотряда трубчатозубых змей (Solenoglypha); отличием от другого семейства той же группы ямкоголовых (Сгоtalidae) является отсутствие ямок между глазами и ноздрями. Г. живут исключительно в Старом свете, весьма ядовиты, ведут ночной образ жизни, днем ленивы и неподвижны и подстерегают добычу, неподвижно лежа свернувшись, ночью быстро ползают и гоняются за добычей, состоящей преимущественно из теплокровных животных; рождают живых детенышей. К роду Pelias, отличающемуся покрытой щитками головою, округленным концом рыла и одним рядом чешуй между глазом и губными щитками, принадлежит обыкновенная гадюка (Pelias berus), единственный представитель этого рода. Это самая обыкновенная ядовитая змея. Самцы отличаются более коротким и тонким телом и относительно более длинным хвостом, длина их доходит до 66 сантиметр. (обыкновенно меньше); длина самок доходит до 75 см., полагают, даже до 90. Цвет бывает от светлого буроватого до черного; нижняя сторона по большей части темно-серая или черная; вдоль спины тянется извилистая темная полоса, иногда состоящая из отдельных пятен, и кроме того боковые ряды пятен; самки вообще темнее самцов. Глаза огненно-красного цвета с вертикальным щелевидным зрачком. Область распространения гадюки весьма велика: она встречается от Португалии до Сахалина включительно и от Средиземного моря и Закавказья до Архангельской губернии и северной Скандинавии (до 67°с. ш.); в Альпах она восходит до 2000 м. над уровнем моря. Гадюка водится в местах, освещаемых солнцем, питается преимущественно мышами; при совокуплении много гадюк собираются вместе и свиваются в один клубок: Г. откладывает яйца, из которых немедленно выходят 5 — 14 детенышей. Опасность от укушения зависит от погоды (в жаркую укушение более опасно), от величины змеи, от того, давно ли она жалила; на юге укушение опаснее. Последствия могут быть весьма различны: по большей части укушенный выздоравливает совершенно; в других случаях укушенный долго, иногда всю жизнь, страдает от ужаления, наконец иногда наступает смерть. Средства от укушения: высасывание ранки (если во рту нет ранок), выжигание или промывание нашатырным спиртом и т.п., перевязка укушенной части выше места укушения, наконец считается очень полезным давать укушенному пить большое количество крепких спиртных напитков. Род Випера (Vipera) отличается головой, покрытой чешуйками, несколько загнутой вверх верхушкой рыла и по крайней мере 2мя рядами чешуй между глазом и губными щитками. Сюда относятся: Vipera Redii s. aspis, такой же величины, как обыкновенная Г., от светло-буроватого до меднокрасного цвета, с рядом пятен на спине; водится в южной Европе, особенно в южной Франции, Италии, Швейцарии, и в северной Африке. Песчаная випера (V. ammodytes) отличается кожистым, рогообразным придатком на конце рыла, покрытым чешуями; по цвету похожа на гадюку, но общий фон — желтобуроватый, часто с красноватым или розовым оттенком; в длину достигает иногда 1 м.; водится во всех странах вокруг Средиземного моря, преимущественно в гористых местностях, особенно в Каринтии, Штирии и южной Австрии; у нас попадается в Закавказье, где также попадаются, кроме того: V. euphratica, буро-серого цвета, с темными пятнами, длиною до 137 и даже 150 см., и V. xanthina, буро-серого цвета с темными пятнами и полосками, до 74 см. длиною. Оба эти вида водятся, кроме того, в Малой Азии, а первый и в северной Африке.

Рогатая випера (V. cerastes s. Cerastes aegyptiacus) отличается двумя небольшими рожками над глазами; длина ее 65 — 70 см.; цвет желтый с более темными пятнами и полосками. Живет во всей северо-восточной Африке, Каменистой и Счастливой Аравии. Эта випера обладает способностью необыкновенно быстро (в 10 — 20 сек.) зарываться в песок; обыкновенно она лежит зарывшись в песок, так что видны лишь рожки, глаза и разве часть спины. К близкому роду Echi принадлежит эфа — египтян, афаэ — индусов (Echis arenicola), небольшая (не более 60 см.), тонкая змея, сверху светлого буро-желтоватого цвета, с пятнами и полосками темно-бурого и черного цвета, снизу светло-желтого с черными пятнами. Водится во всей северной и средней Африке, Палестине, Аравии, Персии, Аралокаспийских степях и Индии; очень ядовита. Н.Книпович.

Газель

Газель (Antilope [Gazella] dorcas Licht.) принадлежит к подсемейству антилоп (Аntilopina), к семейству полорогих (Cavicornia) отряда парнокопытных, подотряда жвачных (Ruminantia), млекопитающих . Имеет слезные ямки, короткий хвост, два сосца; рога у обоих полов, хвост короткий. По величине Г. уступает дикой козе (козуле), но гораздо стройнее ее. Старые самцы достигают 1,3 метра длины, из коих 0,2 метра приходится на хвост; высота в плечах 60 см. Спина слабо изогнутая, в крестце выше, чем в плечах; хвост довольно длинный, волосистый на конце, ноги тонкие и стройные. Длина ушей составляет около 3/4 длины головы: основной цвет песчано-желтый (цвет пустыни), переходящий на спине и ногах в более темный красно-бурый. Брюхо чисто белого цвета, ограничено темной полосой от верхней части тела. Голова светлее спины; от угла глаз до верхней губы тянется с каждой стороны по бурой полосе; горло, губы, кольцо вокруг глаз — желто-белые; кончик хвоста черный. У персидских Г. цвет более серого оттенка. Рога черные, с 11 — 12 кольцами, идут вверх и немного назад, но концы их загнуты вперед и внутрь; спереди рога напоминают по форме лиру; у самца они сильнее развиты. Область распространения Г. занимает собой всю северную Африку, от Средиземного моря до Абиссинии и саваны Центральной Африки, затем юго-западную Азию — Аравию и Сирию. В Персии и Средней Азии она заменяется близким видом (А. subgutturoba). Полоса пустынь с пограничными степями составляет родину газели; любимое местопребывание ее — холмистые участки пустыни с разбросано растущими мимозами. Г. держатся семействами или небольшими стадами. Они пасутся всегда днем, лишь в самые жаркие часы прячась в тени мимозы; цвет их тела настолько подходит к цвету пустыни, что лежащих газелей трудно заметить даже привычному глазу. Бег газелей необычайно легок и быстр; но там, где они не напуганы преследованием, охотнику не представляется труда подъехать к ним на выстрел. В период течки (в северной Африке с августа по октябрь, далее на юге с октября по конец декабря) самцы бьются между собою из-за самки, которая достается победителю. Беременность длится 5 — 6 месяцев; приносит самка всегда одного детеныша. Г., пойманные молодыми, легко становятся совершенно ручными; и подолгу живут в неволе; древние египтяне держали их целые стада, наравне с домашними животными. Повсюду на Востоке с древнейших времен Г. пользуются широкою популярностью; в восточной поэзии красота Г., особенно их глаз, служит постоянным источником сравнения при описании женской красоты. Беременные женщины стараются засматриваться на глаза Г., чтобы передать красоту их своему ребенку. Повсюду Г. преследуются из-за мяса и шкуры; за ними охотятся с ружьями или с борзыми собаками; но высший род спорта, доступный только богатым людям, составляет охота на Г. с соколами.

В. Фаусек.

Газон

Газон, мурава — дерн, покрывающий поверхность лужаек, располагаемых в ландшафтных или декоративных садах и парках между группами деревьев и кустарников, или между куртинами цветочных растений. Возможно большая ровность, отсутствие углублений и возвышений, однородность растительности с низким и тонким стеблем, кустистость и равномерный ее рост составляют обыкновенные требования, предъявляемые к хорошо устроенному Г. Относительно почвы Г. лучше удаются на плотных почвах, чем на легких, рыхлых. При закладке их следует прежде всего обратить внимание на удаление из почвы излишней влаги надлежащим устройством водостоков, что особенно важно в сыром, суровом климате, где сильно портит Г. появление на них мха, для уничтожения которого приходится разбрасывать после дождя известь. Не менее важно хорошее взрыхление почвы, для чего она обрабатывается большею частью ручным способом — вскапыванием — еще с осени, чтобы, после выравнивания поверхности, улеглась зимою и достаточно уплотнилась к весне. Поселение травянистой растительности может быть произведено застилкою лужаек дернинами или посевом. Первый способ успешно применяется только тогда, если вблизи есть где заготовить пригодный дерн, при чем следует позаботиться, чтобы все дернины были, по возможности, одинаковой толщины и после укладки на место хорошо приколочены деревянной колотушкой. Лучшее результаты в большинстве случаев получаются при посеве газонных трав, между которыми наиболее пригодными считаются: манна разнолистная (Festuca heterophylla), высеваемая около фунта на 25 — 30. квадр. саж.: луговик дернистый (Aira flexuosa) и луговик-щучка (Aira caespitosa) — сильно кустистый, низкого роста, который высевается в таком же количестве, как манна; английский рейграсс (Lalium perenne) с тонкими листьями и стеблями — фунт семян на 12 — 20 квадр. саж.; обыкновенный гребенник (Суnosurus cristatus), образующий прекрасный подсед под другими травами и очень хорошо выносящий топтание — фунт семян на 24 — 40 квадр. саж., и друг. Эта травы большею частью высеваются в смеси (около фунта семян на 20 квадр. саж.). Посев производится осенью или весною в тихую погоду и сопровождается легким прикрытием семян землею, заволакивая граблями; когда покажутся всходы, укатывают их тяжелым катком. Для лучшего роста травы полезно посыпать Г. весною или осенью хорошо удобренной землей или компостом, а для ровного роста срезают траву скашиванием или подстригают ее ножницами, или, еще лучше, особенного рода машиною — газонокосилкой.

Гайдн

Гайдн (Joseph Haydn) — знаменитый композитор, родился в 1732 г. в местечке Рорау в Австрии; первоначальное музыкальное образование получил у Рейтера, директора капеллы собора св. Стефана в Вене. Крутой нрав Рейтера заставил Г. покинуть капеллу и приютиться у некоего Келлера, который из сострадания не отказал ему в помещении. Несмотря на тяжелое положение, Г. усердно занимался изучением творений Эммануила Баха и теорией композиции. Ему удалось сблизиться с известным музыкантом Порпорою, занятия с которым были для него очень полезны. Написанные им в это время сонаты для клавесина были изданы и обратили на себя внимание. Первыми крупными его сочинениями были симфония (первая) и опера «Хромоногий бес». С 1760 г. начинается еще более обширная художественная деятельность Г., получившего место капельмейстера у князей Эстергази. Две поездки в Лондон, где он для концертов Соломона написал свои лучшие симфонии, еще более упрочили славу Г. Затем Г. поселился в Вене, где и написал свои две знаменитые оратории: «Сотворение Мира» и «Четыре времени года». Эти две обширные композиции и три квартета для струнных инструментов были последними произведениями Г., который умер в 1809 году. Композиторская деятельность Г. отличалась замечательной плодовитостью: 118 симфоний, 163 пьесы для баритона, 19 месс, 83 квартета для струнных инструментов, 44 сонаты, 8 немецких опер, 14 итальянских далеко не исчерпывают всего, что написал Г., число сочинений которого доходит до 800. Он пробовал свои силы во всех родах музыкального сочинения, но не во всех жанрах его творчество проявлялось с одинаковой силой. В области инструментальной музыки Г. по справедливости считается одним из крупнейших композиторов второй половины XVIII и начала XIX столетий. В инструментовке Г. открыл новые пути; никто до него не понимал так тонко оркестровый колорит. В симфониях и квартетах он с удивительным мастерством разрабатывал свои мысли, простые и своеобразные. В особенности лондонские симфонии и квартеты следует считать образцами, имеющими большое воспитательное значение для музыканта. В операх Г. далее прекрасной фактуры не шел; драматический стиль был ему чужд. Несмотря на то, что Г. был чрезвычайно религиозен, в церковных произведениях он редко доходил до настоящего церковного стиля. Его мессы носят светский характер. Более доступны дарованию Г. оратории, в которых встречаются страницы чудной красоты. Под конец жизни Г. пользовался громадной популярностью. Ср. Dies, «Haydn's Biographie» (Вена, 1810); Ludwig, «Joseph Haydn. Ein Lebensbild»(Нордг., 1867); Pohl, «Mozart und Haydn in London» (Вена, 1867); его же, "Joseph H. "(Берл., 1875).

Н. С.

Гайдуки

Гайдуки (от венгерск. слова hajdu — погонщики). В Венгрии первоначально назывались так пастухи, затем мадьяры, сербы и валахи, которые бежали от притеснений турок в леса и оттуда вели партизанскую войну, и, наконец, пешие легковооруженные воины. Г. составляли пехотную милицию, которую мог нанимать всякий состоятельный владелец. В 1605 г. Бочкай отвел им земли и даровал им значительные привилегии, которые в 1613 г. были подтверждены сеймом. До новейшего времени Г. пользовались всеми дворянскими правами, кроме свободы от податей. Поселения Г. уже в XVII ст. потерявшие свое военное значение, составляли автономный Гайдуков округ, занимавший 966 кв. км. с населением в 62914 чел. (1869). В 1876 г. он вошел в состав комитета Гайду. От Г. получила название венгерская пехота, при Стефане Батории проникшая и в Польшу. В XVIII стол. Г. стали называться в Венгрии судебные прислужники присутственных мест и драбанты магнатов, а при немецких дворах — лакеи и т. п. прислужники, которые выбирались из людей рослых; в России при Петре I Г. назывались конные барские лакеи. У южных славян Г. назывались люди, уходившие в горы и леса с целью мстить за притеснения турок. Сербск. ajduk, болгарск. айдутин, турецк. арамия, греческ. клефт — разные названия этого класса людей; аналогичное явление представляют далматинские ускоки Г. — не простой разбойник; он — «мома» (молодец), «юнак» (добрый молодец, богатырь), как наш запорожец был «лыцарь». Таким выступает он в южно-славянском эпосе, в котором он следует непосредственно за старыми героями, царями, князьями и банами; «юнацкие песни» новейшего периода — по преимуществу гайдуцкие. У сербов и болгар походы открывались с Юрьева дня (весеннего); по зимам Г. жили скрытно дома или у своих друзей. В походе болгарские Г. носили одежду обыкновенную и простую, cepбcкиe Г., напротив, одевались в платье, расшитое разноцветными украшениями, на груди носили бляхи или крупные серебряные монеты, а на голове — шелковые шапки, с большою, падавшею на грудь кистью. Г. действует иногда один, но чаще набирает себе дружину (чету) или пристает к готовой. Численность дружины не превышала 30 человек; в болгарских песнях число дружинников доводится до 300, но это, вероятно, эпическая гипербола. В случае нужды, четы соединялись и помогали друг другу. Каждая дружина имела свое знамя (байрак) и своего предводителя — арамбашу. Добыча делилась поровну. Составляя чету, дружинники приносили клятву в соблюдении справедливости, верности данному слову и обету — мстить за неправду и кровь неповинных жертв турецкого ига. В дружину принимался не всякий приходящий, а лишь испытанный юнак. Песни изображают гайдуков людьми набожными, благочестивыми. Гайдучество считалось своего рода подвижничеством, в продолжение которого Г., как наши запорожцы, избегали женского общества. Но девушки, в сопровождении своих родных, могли сами становиться Г. и даже предводительствовать четами. В болгарских песнях воспеваются «войвода Бояна», «мома Елена» и др. В конце прошлого столетия известна была Сирма-войводка, предводившая отрядом Г., которые долго не знали, что их начальник — женщина. Г. действовали на турок страхом мщения и этим отчасти сдерживали их хищничество. Сознание своей независимости и уверенность в народном сочувствии делали Г. настоящей судебной властью. Гайдуцкий суд происходил на общем собрании дружинников. Гайдуки зорко следили за всем, что делается в городах и селах, грабили и убивали злых турок, смотрели и за своими соотечественниками, кнезами, кметами и купцами — помогают ли они бедным в нужде, защищают ли от турок. Не всегда они сразу принимали крутые меры; иногда они отправляли «гласоношу» или «книгоношу» (письмоносца), с предостережением об исправлении несправедливости в назначенный ими срок. По отношению к изменникам («отпадникам», «отлюдам») Г. были беспощадны. Они всегда оставляли неприкосновенным девичье приданое; ограбить девицу, по их мнению, было то же, что ограбить церковь. Народ считал подвиги Г. настоящими делами христианской добродетели; он верил, что «пока есть в лесу Г., до тех пор будет и правда». Когда народное негодование на притеснителей перешло, в Сербии, в восстание, Г. явились его естественными предводителями: знаменитый Георгий Черный бывал Г., Милош — также. Знаменитейший из болгарских Г. — известный писатель Георгий Раковский. Пойманного Г. турки сажали на кол; обыкновенно ему предлагалось для спасения жизни принять магометанство, но это отвергалось им с презрением. Кроме сборников песен сербских и болгарских, см. соч. бывшего болг. Г. Панайота Хитова: «Мое-то путувание по Стара планина и животописание-то на некои Булгарски стари и нови воеводи», изд. под ред. Л. Каравелова (Бухар. 1872; русск, перев. в «Славянском Сборнике», т. II, Спб. 1877); А. Пыпин, «Герцеговинские Г. сто лет тому назад» («Вестн. Европы», 1877, № 6).

Галатея

Галатея (Galateia): — 1) дочь Нерея и Дориды, морская нимфа, олицетворение спокойного и блестящего моря. Позднейшие поэты (Феокрит, Овидий) обрабатывали миф о любви к ней циклопа Полифема. Г. любит прекрасного Акида, сына Фавна и Симайеиды. Из ревности циклоп убивает Акида, который превращается в источник. 2) дочь Еврития, супруга Ламира Фестского, на Крите. Чтобы скрыть от мужа рождение дочери, обреченной им на гибель, она, по совету предсказателей, решила воспитать ее как мальчика и назвала ребенка Левкиппом. Когда обман был обнаружен, Г. вместе с дочерью бежала в храм Латоны, и богиня, тронутая ее мольбами, действительно превратила девочку в мальчика.

Галеви

Галеви (Jacob Halevy) — оперный композитор, по происхождению еврей, родился в 1799 г. в Париже. В числе его учителей был Керубини. Г. написал значительное число опер, «De profundis» и несколько других произведений. Громкую известность он получил после появления оперы «Жидовка» (1835), которая сохранилась в репертуаре до сих пор. В этой опере драматически талант Г. выступает с наибольшей силой. Другие его оперы, имевшие в свое время значительный успех — «Молния», «Кипрская королева», «Карл VI» и пр. — в настоящее время забыты. Г. был профессором парижской консерватории. Гуно, Массе и многие другие были его учениками. Умер в 1862 г.

М.П.

Гален

Гален (Клавдий) — после Гиппократа знаменитейший врач древности, род. 131 по Р. X. в Пергаме, сын архитектора Никона. Г. после основательного и полного изучения философии у сторонников четырех главных школ того времени: стоической, платоновской, перипатетической и эпикурейской, на 17 г. жизни, приступил к изучению врачебного искусства, занимаясь у разных знаменитых врачей в своем родном городе, Смирне и Коринфе. Затем, для расширения своих познаний, он предпринял путешествие в Ликию и Палестину, после чего жил долгое время в Александрии, средоточии тогдашнего ученого мира, чтобы усовершенствоваться здесь преимущественно в анатомии. Возвратясь в 158 г. по Р. X. в Пергам, он занял место врача при гладиаторах. В 164 г., вследствие одного возмущения, он удалился в Рим, где вскоре приобрел громкую известность удачной врачебной практикой и чтениями по физиологии. В 167 или 168 г. он возвратился в Пергам, но уже в следующем году был призван императорами Марком Аврелием и Луцием Вером в Аквилею, а по смерти последнего Марк Аврелий пригласил Г. сопровождать его в Германию, от чего он отказался, оставшись в Риме медиком Коммода. Здесь он воспользовался досугом для окончательной разработки многих сочинений, из которых большая часть погибла во время большого пожара, бывшего в 191 г. Он жил в Риме еще при императорах Пертинаксе и Септиме Севере и умер около 200 г. в Риме или Пергаме. Г. занимает независимое положение в качестве философа: он был эклектик, державшийся основ перипатетической философии. Но гораздо большею славою он пользовался в качестве врача. Главная его заслуга состоит в разработке анатомии и физиологии, посредством которой он положил прочное основание для патологи и мел такое могущественное влияние на последующее время, что до Парацельса считался неоспоримым авторитетом для всех медицинских школ. Г. написал не менее 300 сочинений, по большей части медицинского и отчасти философского содержания. Но из 200 сочинений, дошедших до нас под его именем, лишь немного более половины считаются подлинными. Многие из ненапечатанных доселе произведений его, повидимому, еще хранятся в библиотеках. Самое полное изданиe его сочинений сделано Кюном (Лейпциг, 1821 — 33). С тех пор отдельные сочинения Г. выходили новыми изданиями, как например «Eisagwgh dialektikh», изд. Минаса (Пар. 1844), отрывки из его комментариев к Тимеосу Платону, изд. Даремберга (Пар. 1848), сочинение: «De partibus philosophiae», изд. Вельмана (Берл. 1882); другие выходили в критически исправленных изданиях, как например, его сочинение: «De placitis Hippocratis et Platonis», изд. Ив. Мюллера (Лейпциг, 1874 г. с полным текстом). Немецкие переводы отдельных сочинений сделаны были Шпренгелем и Нёльдеке, французский перевод многих: «Oeuvres anatomiques, physiologiques et philosophiques» (2 т., Пар. 1854 — 56) Дарембергом.

Галилей

Галилей (Calileo Galilei). — Род Галилея принадлежал к числу флорентийских нобилей; первоначальная фамилия предков его была Bonajuti, но один из них, Галилео Бонажути, врач, достигнув звания гонфалоньера юстиции Флорентийской республики, стал называться Galileo dei Galilei и эта фамилия перешла к его потомкам. Винченцо, отец Галилея, житель Флоренции, в 1564 году временно проживал в Пизе с своею женою и здесь у них родился сын, прославивший свое имя открытием законов движения падающих тел и тем положивший первое начало той части механики, которая называется динамикою. Сам Винченцо был весьма сведущ по литературе и теории музыки; он тщательно занялся воспитанием и обучением своего старшего сына. 16-ти лет от роду Галилей был отправлен в пизанский университет для слушания курса философии, с тем, чтобы он потом занялся изучением медицины. В то время в науке господствовало учение перипатетиков, основанное на философии Аристотеля, искаженное переписчиками и толкователями. Метод перипатетиков для объяснения явлений природы был следующий . Прежде всего исходили из гипотез или положений, прямо почерпнутых из сочинений Аристотеля и из них, путем силлогизмов, выводили заключения относительно того, как должны происходить те или другие явления природы; к поверке же этих заключений путем опыта не прибегали вовсе. Следуя такому пути, перипатетики были, напр., убеждены и учили других, что тело, весящее в десять раз более другого тела, падает в десять раз быстрее. Надо думать, что Г. не удовлетворяла такая философия; с ранних лет в нем проявлялось стремление истинного естествоиспытателя. Когда ему еще не было 19-ти лет, он уже подметил, что продолжительность малых качаний маятника не зависит от величины размахов; это наблюдение было им сделано в соборе над уменьшающимися качаниями люстры, причем время он измерял биениями собственного пульса.

Г. заинтересовался в особенности математикою и ему представился случай приобрести учителя в лице Риччи (Ricci), преподававшего математику пажам великого герцога Тосканы. Одно время двор герцога имел пребывание в Пизе, и Риччи был знаком с отцом Г. Под руководством своего учителя Г. хорошо ознакомился с «Элементами геометрии» Эвклида и потом сам изучал творения Архимеда. Чтение гидростатики Архимеда навело Г. на мысль устройства гидростатических весов для измерения удельного веса тел. Копия с написанного им об этом предмете мемуара попала в руки Гвидо Убальди, маркиза дель Монте, уже прославившегося тогда своим сочинением по статике простых машин. Гвидо Убальди подметил в авторе мемуара крупный талант и, после ближайшего знакомства с самим Г., рекомендовал его Фердинанду Медичи, великому герцогу, регенту Тосканы. Такое покровительство дало Г. возможность вступить 25-ти лет от роду (1689) на кафедру математики пизанского университета. Вскоре после своего назначения он произвел ряд опытов над падением тел по вертикальной линии (с пизанской наклонной башни), причем открыл закон возрастания скорости падающего тела пропорционально времени и независимо от веса тела. Свои открытия он изложил на публичных чтениях, демонстрируя найденные им законы опытами, производимыми перед присутствовавшими, в числе которых было несколько членов университета. Противоречие результатов, полученных Г., с общепринятыми тогда воззрениями последователей Аристотеля, возбудили неудовольствие и раздражение последних против Г. и вскоре представился повод к его удалению с кафедры за неодобрительный отзыв, данный им относительно нелепого проекта какой-то машины, поданого одним из побочных сыновей Козьмы I-го Медичи.

В то же самое время оказалась вакантною кафедра математики в Падуе, куда, по ходатайству маркиза дель Монте, дож Венеции назначил Г. в 1592 г.; здесь он работал до 1610 г., окруженный своими учениками и многими друзьями, из числа которых некоторые интересовались физикою и принимали участие в занятиях Г.; таковы, напр., были Фра Паоло Сарпи, генеральный прокурор ордена Сервитов, и Сагредо, впоследствии дож Венеции. В течение этого времени Г. придумал пропорциональный циркуль особого устройства, назначение и употребление которого, описано им в сочинении: «Le operazioni del compasso geometrico militare» (1606); далее, в это время написаны: «Discorso intorno alle cose che stanno in su l'acqua et che in quella si muovono», «Trattato della scienza mecanica e della utilita che si traggono dagli istromenti di quella» и «Siderus nuncius, magna longeque admirabilia spectacula». В это же время Г. изобрел воздушный термометр и устроил телескоп, увеличивающий в 30 раз. Первое открытие устройства зрительной трубы из двух двояковыпуклых стекол принадлежит голландцу Якову Метиусу, человеку неученому, сделавшему свое открытие случайно; Г. услышал об этом открытии и, руководствуясь теоретическими соображениями, придумал устройство трубы, составленной из плоско-выпуклого и плоско-вогнутого стекол. С помощью этого телескопа Г. сделал открытия, описанные в «Siderus nuncius», а именно: что Луна обращена всегда одною своею стороною к Земле; что она покрыта горами, высоты которых он измерил по величинам их теней; что Юпитер имеет четырех спутников, времена обращения которых он определил и дал мысль пользоваться их затмениями для определения долгот на море. Он же открыл, что Сатурн снабжен выступами, под видом которых ему казалась система колец этой планеты; что на Солнце появляются пятна, наблюдая движения которых он определил время обращения этого светила вокруг его оси. Наконец, уже впоследствии, во Флоренции, он наблюдал фазы Венеры и изменения видимого диаметра Марса. В 1612 г. он устроил первый микроскоп.

Несмотря на то, что среди перипатетиков у него было много ожесточенных врагов, и что в то время церковь была на стороне учения Аристотеля, признавая учение последнего за неопровержимую истину во всем, что не касается догмата, Г. нашел себе сторонников и в Риме среди высших лиц курии; таковы были, между прочими, кардинал Беллармини и кардинал Барберини, впоследствии папа Урбан VIII. Несмотря на расположение к нему этих лиц, на покровительство великого герцога Тосканы, пригласившего его во Флоренцию с большим по тому времени содержанием и с дарованием ему звания первого математика и философа его высочества, Г. был привлечен к суду церкви за приверженность к еретическому учению Коперника о движении Земли, высказанную в сочинении: «Dialogo intorno ai due massimi sistemi del mondo» (1632). Сочинение это написано в форме разговора трех лиц, двое из которых: Сагредо и Сальвиати носят имена двух друзей Г., третье же называется Симплицио. Первые два излагают и развивают мысли Г. и объясняют их Симплицио, который приводит возражения в духе перипатетиков. Сторонники последних успели убедить папу Урбана VIII, что под Симплицио подразумевается он сам, папа. В 1633 г. перед особою чрезвычайною коммисиею Г. должен был, стоя на коленях и положа руку на Евангелие, принести присягу в том, что он отрекается от ереси Коперника. Сохранилось предание, что будто бы Галилей, встав на ноги, произнес: «E pur si muove» (а все-таки она движется), но это едва ли справедливо, так как он был окружен злейшими своими врагами и знал, какой опасности подвергся бы за эти слова. Его, однако, не выпустили на свободу, а держали почти год в заточении. В 1637 году он имел несчастие лишиться зрения и скончался в Арчетри, близ Флоренции, в 1642 году.

В cредние века ученые открытия описывались в печатных сочинениях много лет спустя после того, как они были сделаны. Законы падения тел, открытые Г. еще в молодости, описаны только в 1638 году в сочинении, озаглавленном: «Discorsi e dimostrazioni matematiche intorno a due scienze attenenti alla mecanica et i movimenti locali». Сочинение разделено на четыре диалога; в первых двух трактуется о сцеплении, сопротивлении твердых тел сгибанию и излому, об упругости и звуковых колебаниях, в двух последних — о прямолинейных движениях: равномерном и равноускоренном, и о движении параболическом. Динамическая часть «Discorsi» начинается следующим предисловием автора: «Мы даем здесь основания учения совершенно нового о предмете столь же древнем, как мир. Движение есть явление, по-видимому, всем знакомое, но между тем, несмотря на то, что философы написали об этом предмете большое количество толстых томов, важнейшие качества движений остаются неизвестными. Все очень хорошо знают, что свободно падающее тело движется ускоренно, но в каком отношении ускоряется движение, еще никто не определил. Никто, в самом деле, еще не доказал, что длины путей, пробегаемых в равные времена падающим телом, вышедшим из покоя, относятся между собою как нечетные числа. Все знают, что брошенные горизонтально тела описывают кривые, но что эти кривые параболы, никто еще не доказал. Мы покажем все это, и наша работа послужит основанием науки, которую великие умы разработают обширнее. Сначала мы рассмотрим движения равномерные, затем естественно ускоренные и, наконец, движения стремительные, т.е. движения брошенных снарядов». В этих немногих словах сам автор объясняет почти все содержание динамической части «Discorsi». В настоящее время все законы равномерного, равноускоренного и параболического движений могут быть выражены небольшим числом известных формул, но в то время формулы еще не вошли в употребление, поэтому законы падения выражены словесно в виде довольно большего числа теорем и предложений. В те времена понятия о величинах сил и о массе еще не были выработаны и поэтому в тех местах «Discorsi», где приходится упоминать об этих величинах, встречаются неясности. В «Discorsi» рассматривается не только свободное падение тела, но также и движение тела, катящегося по наклонной плоскости, и излагаются законы такого движения. Не имея возможности изложить содержание «Discorsi», мы приведем здесь некоторые места, в которых высказываются в первый раз идеи об основных принципах механики; эти места встречаются преимущественно в главе о параболическом движении : «Я представляю себе, что тело пущено вдоль по горизонтальной плоскости; если бы все сопротивления были уничтожены, то его движение было бы вечно равномерным, если бы плоскость простиралась в бесконечность. Если же плоскость ограничена, то, когда тело придет на границу ее, оно станет подвергаться действию силы тяжести, и с этого времени к его предыдущему и неотъемлемому от него движению присоединится падение под влиянием его веса; тогда произойдет соединение равномерного движения с равноускоренным». Далее, там же: «Предложение III. Если тело одновременно одарено двумя равномерными движениями, вертикальным и горизонтальным, то его скорость будет в степени, равна скоростям составляющих движений». Это место переводится в том именно смысле, что квадрат скорости составного движения равен сумме квадратов скоростей составляющих движений. Вообще, как из «Discorsi», так и из других работ Г. несомненно оказывается, что ему принадлежит в механике следующее: Первая идея о начале инерции материи. — Первые идеи о соединении движения и о соединении скоростей. Открытие законов падения тела свободного, по наклонной плоскости и брошенного горизонтально. Открытие пропорциональности между квадратами времен качаний маятников и их длинами. Г. применил начало возможных перемещений, открытое Гвидо Убальди, к наклонной плотности и к машинам, на ней основанным, и указал, что оно имеет применение к выводу условий равновесия всех машин вообще. См. его Механику («Les mecaniques de Galilee», Пар., 1634, перев. Mersenne) и «Dialogo intorno ai due massimi sistemi del mondo» (1632). Г. ввел понятие о возможном моменте силы, то есть об элементарной работе силы на протяжении возможного перемещения точки приложения. В сочинении «Discorso intorno alle cose che stanno in su l'acqua e che in quella si muovono» (1632), Г. выводит из начала возможных перемещений условия равновесия жидкостей в сообщающихся сосудах и условия равновесия плавающих в жидкостях твердых тел.

Д. Бобылев.

Галилея

Галилея (от евр. Галил — округ), одна из трех областей, на которые разделялась Палестина во времена римлян. Она обнимала северную часть страны, к западу от Иордана; в нее входили земли четырех израильских колен — Асирова, Нефалимова, Завулонова и Иссахарова. Границы ее были довольно неопределенны. Она соприкасалась на севере с Сирией и горами Ливанскими, на западе с Финикией; на востоке границей ее была река Иордан, с озерами Меромским и Галилейским; на юге она соприкасалась с Самарией. У Иосифа Флавия говорится о разделении Г. на верхнюю и нижнюю, причем первая составляла северную часть области, а вторая — южную. Г. имела не более 120 верст по направлению от востока к западу и не более 40 верст от севера к югу. Северная часть ее довольно болотиста и местами покрыта густыми зарослями камыша, в котором в изобилии водились и водятся дикие кабаны, а по временам скрывались беглецы и разбойники. Центром жизни в области были берега Галилейского озера и большая равнина Эздрилонская. Эта равнина еще и теперь довольно плодородна; в древности, особенно во времена Христа, она кипела промышленною жизнью и была покрыта богатыми нивами, виноградниками и садами. По словам Иосифа Флавия, число городов и больших селений в Г. доходило до 204. На густоту тогдашнего населения Г. указывает и то, что во время последней Иудейской войны Иосиф Флавий навербовал из галилеян стотысячное войско, а об общем благосостоянии страны можно судить по тому, что Ирод Антипа без труда собрал с Г. сто талантов контрибуции римлянам. Главные города в Галилее были Сепфорис, Вифсаида, Кесария Филиппова, Кана, Капернаум, Наин, Назарет и Тивериада. Резиденция правителя, которым был во времена Христа один из сыновей Ирода Великого, Ирод Антипа, несколько раз менялась, пока не перенесена была им в Тивериаду, выстроенную им на красивом и здоровом месте, близ горячих источников. В настоящее время Галилея — пустыня, хотя следы ее прежнего плодородия заметны и теперь. Паломники массами посещают те местности в Г., которые освящены воспоминаниями о земной жизни И. Христа. В настоящее время население Г. состоит главным образом из мусульман; но в некоторых городах, как напр. в Назарете, преобладают христиане, а в других, как в Тивериаде — евреи. См. Selah Merril, «Galilee in time of Christ» (1885); Олесницкий, «Святая земля» (II т., 395 — 494).

А. Л.

Галицкое княжество

Галицкое княжество занимало крайний юго-западный угол восточноевропейской равнины и северо-восточные склоны Карпатских гор. Карпатские террасы, между главным хребтом и pp. Саном и Днестром, составляют так называемое подгорье, далее к северо-востоку простирается долина. Подгорье было занято славянским племенем хорватов, известным уже Константину Порфирородному; долина была занята бужанами, известными в летописи под разными именами (сначала дулебов, потом бужан, наконец, волынян или велынян). Западная часть земли бужан, вошедшая в состав Г. княжества, известна в летописи под именем червенских городов, получивших такое название от одного из них, Червна. К юго-востоку от хорватов и к югу от бужан жили два славянских племени — уличи и тиверцы, по Днестру до Дуная и Черного моря. В Х веке имена уличей и тиверцев исчезают из летописи; вероятно, под напором степных кочевников они должны были передвинуться к северу и северо-востоку и слились с хорватами и бужанами; впоследствии территория их входила в состав Г. княжества.

Земля хорватов и бужан долгое время входит в состав то Руси, то Польши. При Олеге хорваты и дулебы упоминаются в числе племен, принимавших участие в его походе на Царьград. Затем эти области отошли к полякам. Под 981 г. летопись говорит, что Владимир занял «грады их Перемышль, Червень и ины грады». После смерти Владимира червенские города были захвачены Болеславом Храбрым и отошли к Польше, но не надолго: в 1030 — 1031 гг. Ярослав завоевал их обратно. В конце XI в. здесь утверждаются братья Ростиславичи, Василько и Володарь, которые и положили начало существованию Галицкой земли, как особого княжества. Сын Володаря, Владимирко или Владимир, объединил Галицкую землю и перенес столицу далее на запад, в гористую страну хорватов, в Галич, давший свое имя всему княжеству. Единственный племянник Владимира, Иван Ростиславович Берладник, был им лишен удела.

Галицкая земля была окружена различными народами: на северо-западе она граничила с поляками, на юго-западе — с венграми; на юге— со степными кочевниками, на востоке и севере — с княжествами Киевским и Владимирским. Она была одною из богатейших русских областей, в избытке производила хлеб и скот, снабжала всю Русь солью. Ее положение между Западной Европой и остальной Русью способствовало развитию ее торговли. В 1224 г., при сборах против татар, на Днепре явилась галицкая флотилия из 1000 ладей. Галицкая земля была довольно густо заселена: в первой половине XIII столетия в летописи упоминается до 50 галицких и волынских городов.

Пределы Галицкого княжества при Владимире расширились к западу, к югу и к востоку. Он деятельно заботился о колонизации южной части своих владений и заселял ее пленными. В 1146 г., во время осады Звенигорода Всеволодом Киевским, вече решило было сдать город, но воевода Владимира, Иван Халдеевич, повесил трех главных вечннков и этим так устрашил горожан, что они отказались от мысли о сдаче. Такими крутыми мерами Владимир и его дружинники успели в значительной степени подавить вечевое начало. Владимиру наследовал его единственный сын Ярослав, которого «Слово о полку Игореве» называет Осмомыслом. В первые годы правления Ярослава ему много хлопот причинил двоюродный брат его, Иван Берладник, тем более, что последний пользовался сочувствием народа. Княжение Ярослава отличалось вообще мирным характером. Только в самом начале его правления произошло столкновение с Изяславом Киевским за города, возвращения которых Изяслав напрасно добивался у Владимира. После смерти отца Ярослав выразил было желание исполнить требование великого князя, но галицкие бояре воспротивились этому. Изяслав решился действовать силою и подступил к Теребовлю. Ярослав хотел было сам вести в бой галицкие полки, но бояре не допустили его до этого, под предлогом, что он молод и притом единственный представитель княжеского рода. Изяслав проиграл битву, и спорные города остались за Галичем. Резко выразившееся при Ярославе усиление боярства составляет характерную черту истории Галича. Вече в Галицкой области рано было подавлено соединенными усилиями князя и дружины, и не могло уже представить оппозиции усилившемуся боярству, вступившему в борьбу и с княжескою властью. Главной причиной усиления бояр была немногочисленность правившего в Галиче княжеского рода. Здесь редко бывало одновременно более двух представителей княжеской семьи. Вследствие этого галицкие дружинники получили в свои руки те функции, которые исполнялись в остальной Руси младшими членами княжеской семьи: они сидели в качестве княжеских наместников не только в мелких, но и в важнейших городах, командовали войсками, заведовали финансами. Г. боярство не было, впрочем, замкнутым сословием и не имело юридически определенных преимуществ пред остальной массой населения; оно опиралось только на фактическую силу.

Ярослав правил долго (умер 1187). Летопись с большой похвалой отзывается об этом князе, а певец «Слова о полку Игореве» яркими красками рисует его могущество. Умирая, Ярослав завещал Галич сыну от наложницы своей Настасьи — Олегу, а сыну от жены своей Ольги, Владимиру, дал только Перемышль. Но по смерти князя бояре прогнали Олега и отдали всю Г. землю Владимиру, что вызвало новые усобицы, в которые вмешались венгры. Венгерский король Бела занял Галич, посадил там своего сына Андрея, а Владимира держал под стражей в Венгрии. В 1190 г. Владимиру, при помощи поляков, удалось изгнать венгров из Галича, где они всех возбудили против себя своими насилиями, и сесть на галицком столе. С его смертью прекратился в Галиче род Ростиславичей и галицкий стол заняла другая линия в лице Романа Мстиславича Волынского, еще при жизни Владимира пытавшегося овладеть Галичем. При Романе окончательно падает значение Киева, роль которого переходит на севере — к Владимиру, на западе — к Галичу. Своей энергичной внешней политикой, не мешавшей ему, однако, бороться и с боярством внутри страны, Роман довел до конца дело своих предшественников — возвысил Г. княжество на степень сильного государства. Но княжение его было слишком непродолжительно, чтобы сломить господство бояр и установить новый порядок. Тотчас после его смерти (1205) в Г. земле начались смуты. Роман оставил двух сыновей: Даниила, 4-х лет, и Василька, 2-х. На Г. стол оказалось много претендентов, как между русскими князьями, так и между иноземными соседями — венграми и поляками. Важную роль в наступивших событиях сыграли бояре. Они не стали на сторону Романовичей, как по нерасположению к Роману, так и потому, что Романовичи могли претендовать на Галич, как на свою отчину, а бояре стремились сделать княжеский стол избирательным. В Галицкой земле уже в это время перестает господствовать мнение, что княжеский стол есть достояние представителей Рюрикова дома; здесь происходит даже невозможный в других областях факт вокняжения боярина Даниила Романовича. Только в 1249 г. Даниилу удалось победить последних своих противников. Начинающийся с этого времени период княжения Даниила продолжался около 15 лет и был временем наибольшего могущества Галицкой земли. В первую половину княжения Даниила произошло завоевание Руси монголами. Монгольское иго гораздо легче отозвалось на Галиче и Волыни, чем на остальной Руси. Правда, татары во время похода на Венгрию опустошили и Волынь и Галич; но здесь они не производили народной переписи для сбора дани и не присылали сюда своих баскаков. Из летописи не видно даже, чтобы Галич платил определенную дань; Даниил был обязан только помогать татарам войсками. Лишь спустя несколько лет после татарского нашествия, Даниил поехал в орду на поклон. Там его приняли с большим почетом, чем других князей. От него потребовали только сдачи татарам нескольких крепостей и вспомогательных войск в случае войны. Как ни легка была, сравнительно, зависимость Галича от татар, но все же Даниил тяготился ею и целью его деятельности сделалось освобождение от татар. Чтобы обезопасить свою страну, Даниил усердно принялся укреплять города. Татары сначала не обращали на это внимания, но когда Даниил стал вести себя по отношению к ним вызывающим образом, то вновь назначенный татарский темник Бурундай явился во главе большой орды и потребовал у Даниила срытия крепостей и вспомогательных войск против союзной ему Литвы. Даниил должен был подчиниться. Скоро внутренние неурядицы отвлекли внимание татар, и они оставили Галич в покое. Только южная часть владений Даниила отошла от него вследствие нашествия татар: жители Понизья предпочли подчиниться непосредственно татарам. Такие же стремления обнаружили жители восточных окраин Даниилова государства, но они вынуждены были повиноваться Даниилу.

Киевское и Черниговское княжества были гораздо более, чем Галич, опустошены татарами и не могли уже соперничать с Галицко-Волынской Русью. По отношению к Польше Даниил продолжал традиционную политику галицких князей — поддерживал слабых и отдаленных мазовецких князей против более сильных краковских. Вмешавшись в польские дела, Даниил захватил Люблинскую землю, колебавшуюся между Русью и Польшей. На северо-востоке границах Галицко-Волынского княжества в это время возникло сильное Литовское государство. Сын Даниила, Роман, получил Черную Русь с условием признавать верховную власть литовского князя Миндовга. Венгерский король отказался от притязаний на Галич и даже породнился с Даниилом, выдав дочь за его сына Льва. Другой сын Даниила, Роман, был женат на сестре австрийского герцога; этот брак подал повод Роману, по прекращении мужской линии австрийских герцогов, претендовать на их владения. Даниил вступил в сношения и с римским папою, рассчитывая получить от папы помощь для борьбы с татарами. В 1255 г. он признал духовное главенство папы, а папа Иннокентий IV дал Даниилу королевский титул. Но через два года Даниил, разочаровавшись в надеждах на папскую помощь. отказался признавать папу главою церкви; королевский титул он, однако, удержал за собою. Даниил не пользовался расположением бояр. Для поддержания своей власти ему приходилось иногда прибегать к военной силе. Татарское нашествие и набеги литовцев сильно разорили Галицкую Русь. Население бежало в лесистые Карпатские горы, откуда, по миновении опасности, возвращалось на родные пепелища. Даниил приложил много стараний, чтобы заселять вновь опустошенные земли. Он построил целый ряд городов, из которых особенно замечателен Холм; Даниил сделал его своей столицей. Частые сношения с Западом в предшествующее время и особенно в эпоху Даниила не прошли бесследно для Галицкой Руси. Отрезанная, после татарского нашествия, от остальной Руси, Галицкая область теснее примыкает к Западу и усваивает себе западную культуру. Религиозных предубеждений против западных европейцев здесь не было; но Галицкая Русь сохранила православную веру, что содействовало и сохранению народности. Со смертью Даниила (1264) окончился цветущий период истории Галича. С этой поры Галицко-русское государство клонится к упадку и, наконец, теряет самостоятельность. На границах Г. земли усиливаются государства, в которых совершился процесс объединения (Литва и Польша). Они и поглотили ГалицкоВолынскую Русь На первых же порах наследникам Даниила пришлось вмешаться в литовские дела. Объединитель Литвы Миндовг был убит, и там начались смуты. Одному из сыновей Миндовга, Войшелку, удалось захватить власть. Он усыновил Даниилова сына Шварна. На этом основании Шварн заявил претензию на Литву, и ему удалось вокняжиться там, хотя ненадолго, так как он скоро был изгнан усилившейся языческой партией.

По смерти Василька, руководившего сыновьями Даниила, в семье Романовичей начались раздоры. Старший из сыновей Даниила Лев, пытался соединить под своею властью всю Галицкую землю. В борьбе с противившимися его замыслам князьями, а также с Польшей и Литвой, Лев прибегал к помощи татар; появление татар в Г. земле сопровождались большими бедствиями для населены и, вероятно, поэтому Лев не пользовался популярностью. Наоборот, его противник, защитник удельного строя, Владимир Василькович был очень любим населением. Владимир, умирая, завещал свои владения брату Льва, Мстиславу. Лев перенес столицу Г. земли в Львов и вел борьбу с Польшей, которая в эту пору уже объединилась под властью Владислава Локотка; борьба эта окончилась для Льва неудачно, он потерял Люблинскую землю. Смерть Льва относят к 1301 году. Очень мало известно о княжении сына Льва, Юрия, умершего не позднее 1316 г. Ему наследовали в Галиче и на Волыни два сына — Андрей и Лев. Есть известие, что эти князья погибли — вероятно, в борьбе с татарами, около 1324 г. Период от смерти Андрея и Льва до падения самостоятельности Галича очень темен. Обыкновенно дело представляется в следующем виде: по смерти Андрея и Льва в Галиче княжил до 1336 г. Юрий II: бездетному Юрию наследовал сын его сестры, бывшей замужем за мазовецким князем Тройденом, Болеслав. Болеслав княжил до 1340 года и был отравлен русскими за попытку ввести католицизм. В настоящее время чешскому ученому Ржежабку удалось доказать высказывавшееся и ранее мнение, что Юрий II и Болеслав Тройденович — одно и тоже лицо. По мнению Ржежабка, Андрею и Льву наследовал их племянник Болеслав, приняв и православие и имя Юрия II; потом он перешел опять в католицизм и был отравлен своими подданными. От Юрия II до нас дошло несколько грамот. В одной из них Юрий называется «Dei gratia natus dux minoris Russiae» (здесь в первый раз встречается термин Малая Русь). Кроме подписи и печати князя, на этих грамотах имеются подписи и печати вельмож; поименованы и должности этих вельмож: епископ, детко (дядько князя), судья и воеводы — бельзский, перемышльский, львовский и луцкий. Таким образом власть князя в это время была, по-видимому, очень ограничена, и в его непосредственном ведении был едва ли не один город Владимир, где даны некоторые из грамот. Юрий II — Болеслав был последним галицким князем. У него не осталось потомства. На Галицкую землю явилось два претендента: Казимир III польский, как родственник и сюзерен мазовецких князей, и один из сыновей вел. кн. литовского Гедимина — Любарт, женатый на дочери Льва Юрьевича. Между этими претендентами началась борьба, длившаяся около 40 лет. В год смерти Юрия Болеслава Казимир III предпринял поход на Галич, овладел Перемышльской и Львовской землей и увез из Львова в Польшу княжеские сокровища. Между тем Любарт захватил Владимир, Кременец и часть Червенской земли. По уходе Казимира галичане восстали, прибегли к покровительству татар и при помощи их изгнали поляков. В Галиче учреждается боярское правительство, во главе которого стоит боярин Димитрий Детко (т.е. дядько княжеский), с титулом блюстителя и старосты Русской Земли (provisor seu capitaneus terrae Russiae). Такое положение дел продолжалось до 1349 г., когда Казимир предпринял второй поход на Русь, вытеснил Любарта из Волыни и подчинил себе мелких князей, сидевших там (вероятно, это были потомки Мстислава Даниловича). Любарт в свою очередь пошел на Галицкую Русь, проник до самого Галича и дело кончилось договором, по которому Казимиру достались земли Львовская, Перемышльская и Галицкая, а Любарту — Волынь, Холм и Бельз. После этого Казимир еще раз пытался овладеть Волынью, но она осталась за Литвою. По смерти Казимира польская корона досталась его племяннику Людовику Венгерскому, который считал своим коренным владением Венгрию и потому хотел присоединить к ней и Галицкую Русь. После смерти Людовика Венгрия досталась одной из его дочерей, Марии, а Польша другой, Ядвиге. В 1386 г. Ядвига предприняла поход в Галицкую Русь и присоединила ее к Польше. С тех пор Г. до разделов Польши оставалась одной из ее провинций.

Главнейшие труды по истории Г. княжества: Смирнов, «Судьбы Червонной или Галицкой Руси» (Спб., 1860); кн. Трубецкой, «Histoire de la Russie Rouge» (1861); Лелевель, «Histoire de la Lithuanie et de la Rutenie»; Зубрицкий, «История древнего Галицко-русского княжества» (Львов, 1852 — 55); его же, «Историко-критическая повесть временных лет Червонной Руси» (М., 1855); Шараневич, «История Галицко-Володимирской Руси» (Львов, 1863); его же, «Очерк внутренних отношений галичан во 2-й половине XV в.» (на польск. языке); Н. П. Дашкевич, «Княжение Даниила Галицкого» (Киев, 1873); Rezabek, «Iuri II, posledni knize veskere Male Rusi» («Casopis musea cesk.», 1883); Филевич, «Борьба Польши и Литвы-Руси за галицко-володимирское наследие» (Спб., 1890). Обзор новейших трудов см. в статье Линниченка, «Критический обзор новейшей литературы по истории Галицкой Руси» («Журнал мин. нар. пр.», 1891).

Е. Кивлицкий.

Галка

Галка (Gorvus или Coleus monedula) — наименьший из европейских воронов; от других видов Г. отличается коротким крепким согнутым клювом, почему и выделяют ее в особый род Coleus. Длина равняется 33 см., размах крыльев 65 см. Лоб и темя черного цвета; затылок и шея пепельно-серые; остальное тело сверху голубоваточерного цвета, снизу аспидно— или серо-черного; клюв и ноги черные. Г. водится в большей части Европы, многих странах Азии и на севере распространена по крайней мере до границы хлебопашества; она гнездится также в горных областях Туркмении и западных Гималаях; больше всего Г. в Европейской России и в Сибири. Гнездится Г. главным образом на башнях и вообще высоких зданиях и кладет 4 — 6 яиц голубовато-зеленоватого цвета с черно-бурыми крапинами. Питается главным образом насекомыми, червями и слизняками, а также мышами, птенцами и яйцами, кроме того зернами, кончиками листьев хлебов, фруктами, ягодами и т. п. Польза, приносимая Г., по крайней мере не менее вреда. На зиму Г. перелетает в северо-восточную Африку, северо-западную Азию и Индию.

Н. Кн.

Галлий

Галлий (хим.). — Свойства этого элементарного тела, Ga=69, 86, были предсказаны (Д. И. Менделеевым) периодической системой элементов, как экоалюминия, в 1871 г. В 1875 г. Лекок де Буабодран открыл Г. в цинковой обманке из Пиеррефита (в Пиринеях) с помощью спектроскопа (характерна яркая фиолетовая линия спектра); более богатая обманка содержит 1 часть Г. на 60000 ч. минерала. Г. — синеватобелый металл, твердый, но ковкий; уд. вес 5, 9; он плавится при 30,1° в серебристо-белую жидкость, медленно застывающую при более низкой температуре; если бросать твердый Г. в эту жидкость, то он кристаллизуется в виде октаэдров. Г. не улетучивается при накаливании, окисляясь с поверхности; на воздухе мало изменчив, но в воде тускнеет. Хлор действует на порошкообразный металл на холоду; бром и йод действуют менее энергично. Г. растворяется в соляной кислоте и в растворах едких щелочей при выделении водорода; образует белую окись Ga2O3 и хлористое соединение GCI3; вообще он повторяет свойства алюминия, что сказывается также в способности образовать аммиачные квасцы Ga2 (NH4)2 (SO4) 4 24H2O.

С.С.Колотов.

Галль

Галль (Франц Иосиф Gall) — френолог (1758 — 1828), изучал медицину в Страсбурге и Вене, где после занимался практикой и приобрел известность своим сочинением «Philos. mediz. Untersuchungen ueber Natur und Kunst im kranken und gesunden Zustande des Menschen» (1792); гораздо большую известность доставили ему его чтения об учении о черепе, которые он читал в разных университетах и больших городах Германии. Поселившись в Париже, он вместе с своим другом Шпурцгеймом развил свое учение в большом сочинении «Anatomie et physiologie du systeme nerveux en general et du cerveau en particulier, etc.» (1810 — 1820); кроме того он написал «Introduction au cours de physiologie du cerveau» (1808) и «Sur les fonctions du cerveau» (1822); Несостоятельность его учения была доказана и опытами и наблюдениями, но за ним всегда остается честь открытия некоторых новых фактов по анатомии и физиологии мозга.

Галс

Галс — курс корабля относительно ветра. Если корабль идет под парусами и ветер дует ему в правый борт, то говорят что корабль идет правым галсом. Идти одним галсом или лежать на одном галсе — так говорят, когда несколько судов идут все или правым или левым галсом. Идти контр-галсами — говорится о судах, идущих навстречу друг другу разными галсами. Лечь на другой галс значит повернуть судно так, чтобы ветер дувший, напр., в правый борт, после поворота дул в левый. Сделать галс — пройти какое-нибудь расстояние одним галсом, т.е. не поворачивая на другой галс.

В.П.

Галуппи

Галуппи (Balthasar Galuppi) — итальянский композитор и виртуоз на клавесине и органе (1703 — 1785), ученик знаменитого Лотти. Шестидесяти трех лет был приглашен Екатериной II в России, где управлял придворным оркестром. Из множества опер , написанных Г., в Петербурге исполнялись: «Didona abbandonata» и «Il filosofo di campagna». Галуппи был некоторое время директором придворной певческой капеллы и написал несколько духовных православных композиций. Г. был учителем Бортянского.

М.П.

Гальс

Гальс (Hals) — семейство голландских живописцев. Из его членов получили известность в особенности: 1) Франс Г. Старший, величайший, на ряду с Рембрандтом, портретист Голландии, один из влиятельнейших двигателей ее реалистической живописи XVII столетия, глава Гарлемской школы. Он род. вскоре после 1680 г. в Антверпене, от родителей-гарлемцев; в ранней молодости поселился с ними в Гарлеме, был там учеником К. фан-Мандера, провел в этом городе всю свою жизнь, пользуясь почетом своих соотечественников и имея многих учеников; под старость впал в нищету, частью от своей беззаботности и наклонности к разгулу, частью же вследствие появления сильного соперника в лице Рембрандта, и умер 1 сент. 1666 г. Отличительный особенности его сильного, в высшей степени оригинального таланта — глубокое проникновение во внутренний характер изображаемых лиц, понимание требований ансамбля, уверенность рисунка, сероватый, но энергичный и гармоничный колорит, удивительная виртуозность накладки тонов сразу, без стушевывания их между собою, смелость широкой кисти, приближающаяся к декоративному приему, но, тем не менее, вполне передающая натуру. Франс Гальс воспроизводил не исключительно одиночные фигуры, но также и целые группы, семейные портреты и громадные картины, изображающие целые корпорации (Doelenstucke и Regeutenstucke); нередко его портреты принимали оттенок жанра. Всех картин его, известных в настоящее время, насчитывается до 164; в продаже они являются изредка, достигая высоких цен. Из его картин 10 красуются в берлинском музее, по 7 в амстердамской и кассельской галереях, 3 в парижском Лувре, 2 в дрезденской галерее и по 1 в венской и лондонской. В Имп. Эрмитаже хранятся: «Портрет моряка», «Портрет молодого человека в черном шелковом кафтане и черной шляпе», «Портрет мужчины лет 35-ти», вероятно, сына художника, Франса Г. Младшего и «Портрет пожилого человека в черном костюме». Чтобы получить ясное представление об этом мастере и постепенном ходе его развития, начиная с 1616 г. и кончая 1664 г., необходимо видеть 8 капитальных его картин в гарлемском муниципальном музее, изображающих сборища членов гарлемских стрелковых и благотворительных. обществ. В ряду многочисленных учеников Франса Г. выдаются, сверх его брата и сына, о которых будет сказано ниже, П. Соутман, Я. Версиронк, С. де-Брай, А. Броувер и А. ф.-Остаде. — 2) Франс Г. Младший, сын и ученик Франса Г. Старшего (род. между 1617 и 1623 гг.; находился еще в живых в 1669). Подобно отцу, писал портреты, не обладая, однако, его сильною и смелою лепкой; особенно хорошо воспроизводил неодушевленные предметы. В Эрмитаже прекрасная картина его работы: «Молодой оружейник». — 3) Дирк Г. (род. раньше 1600 г., умер в 1656). Младший брат и ученик Франса Г. Старш. Писал небольшие, исполнения тонко и в свежих тонах картинки, изображающие сцены из быта военных и артистов своего времени — танцы, занятия музыкой, попойки, игры и всякого рода развлечения в караульных, тавернах и увеселительных домах. Положил, таким образом, начало особому направлению голландского жанра, по которому, вслед за ним, пошли многие из учеников Франса Г. Старшего: А. Паламедес, Я. ле-Дюк, П. Кодде, Питор Поттер, П. Кваст, Кох и др. В Эрмитаже находится картина Дирка Г. «Танец», относящаяся к начальной его деятельности. Подробности о семействе Г. см. в сочинениях: Van der Willigen, «Les artistes de Harlem» (Гарлем, 1870); W. Burger (Th. Thore) «Frans Hals» («Gazette des beaux-arts», 1869); С. Vossmaer, текст к гравюрам В. Унгера с картин Фр. Г.; W. Bode, «Studien zur Geschichte der holl. Malerei» (Браун., 1883); П. П. Семенова, "Этюды по истории нидерланд. живописи и пр. " (СПб., 1885, приложение к журналу «Вестник изящных искусств»).

А. С-в

Гальтон

Гальтон (Френсис Galton) — англ. путешественник и писатель; род. в 1822 г.; получил медицинское образование; в 1846 — 50 г. путешествовал сначала по сев. Африке, потом в области Белого Нила, откуда проник в юго-зап. Африку, Описание этого путешествия: «Narrative of an explorer in tropical south Africa» (нов. изд. 1890). Г. принадлежит ряд ценных работ по психологии и антропологии: «Hereditary genius, its laws and consequences» (русск. пер. «Наследственность таланта», 1875); «English men of science, their nature and nurture» (1874); «Inquiry into human faculty and its development» (1883) и др. Г. состоит президентом антропологического института в Лондоне.

Гамадрил

Гамадрил или серый павиан (Суnосеphalus hainadryas Wagn) — обезьяна из сем. павианов (Cynocephalidae), подотряда узконосых обезьян (Catarrhini). Большая обезьяна, достигающая до одного метра длины (старые самцы), причем на хвост приходится 20 — 25 см. Общий цвет волос, покрывающих тело Г., серый (цвета сухой травы); у самцов длинные, оригинально расположенные волосы на голове, плечах и груди образуют нечто вроде гривы. Седалищные мозоли красного цвета, голая кожа лица грязно-телесного. Самки темнее окрашены, чем самцы, и волосы гривы короче; молодые похожи на самок. Живут в Абиссинии и южной Нубии. Г. держатся большими стадами, в 100 — 150 голов, в горах, подымаясь до значительных высот; близость воды составляет необходимое условие их места обитания. В каждом стаде заключается 10 — 15 больших старых самцов. Каждое стадо бродит с места на место в определенном районе. Они держатся всегда на земле, с большим искусством лазая по самым крутым обрывам и скалам; на деревья залезают лишь в исключительных случаях. Питаются корнями растении и мелкими животными (улитками, червями и насекомыми), для отыскивания которых переворачивают каменья. При случае нападают на плантации Размножение, по-видимому, не приурочено к определенному времени года; самка рождает одного детеныша и очень к нему привязана. Вообще все члены одной общины живут очень дружно. Старые самцы мужественно выступают на защиту молодых детенышей. Встревоженное появлением людей или собаки, или другими врагами, все стадо подымает оглушительный крик и вой. Взобравшись на скалы, они скатывают вниз для защиты каменья. Для людей, невооруженных ружьями, старые самцы Г., благодаря своей силе, крепким зубам, мужеству и солидарности, могут быть очень опасны. Главным врагом их является леопард, уносящий молодых и детенышей. Древние египтяне считали их священными животными. В настоящее время в Египте нигде уже нет диких гамадрилов. Молодые Г. в неволе становятся очень ручными и обнаруживают большую понятливость; но к старости, особенно самцы, делаются крайне дики и злы.

В. Ф.

Гамбит

Гамбит (Gambit) — в шахматной игре особая категория дебютов, в которых жертвуют пешкой, чтобы получить удобное для форсированной атаки положение.

Гамбург

Гамбург (Hamburg) — важнейший из германских вольных городов и первый морской торговый город Германии и европейского материка, на правом берегу Эльбы, при впадении Альстера, в 110 км. от впадения Эльбы в Немецкое море. В северовосточной части города Альстер образует обширный водоем (Aussenalster), сообщающийся с другим, меньшим, лежащим в середине города (Binnenalster, Alsterbassin). Рукав Эльбы, входящий в Г. с востока, разветвляется на многочисленные извивающиеся каналы (Flethe), которые, соединяясь на южном конце города между собою и с Ольстером, образуют глубокую Верхнюю гавань (Oberhafen), открывающуюся в главный рукав Эльбы, образующий на протяжении до границы Альтоны Нижнюю гавань (Niederhafen), назначенную для морских судов. Верхняя гавань, где пристают морские пароходы с осадкой до 5 м., имеет пристани, навесы для товаров и рельсовые пути. Флеты служат для перевозки товаров к складам. Вокруг города довольно глубокий широкий ров, наполненный водою, остаток прежних укреплений. Через водные пути внутри города ведут более 60 мостов, через Северную Эльбу построен жел. дор. мост, дл. в 408 м.

Исстари Г. был порто-франко и остался им по присоединении к Северо-Германскому союзу (1866) и Германской империи (1871). Склады товаров существовали по всему городу. В начале 80-х годов был принять закон о включении города Г. в таможенную черту Германии, с 1 июля 1888 г. Для этого пришлось вознаградить владельцев товарных складов внутри города и построить новые громадный гавани и товарные склады, углубить Эльбу и на значительном пространстве изменить ее течение. Расходы на это приняли на себя отчасти империя, отчасти Г. Ни один торг. порт европ. материка не имеет таких обширных сооружений, как Г.

Г. разделяется на Старый город (Altstadt), Новый (Neustadt), городскую часть св. Георга и предместье св. Павла (St. Pauli). Старый город занимает восточную часть города, расположен на очень низком месте и часто при бурях на большом протяжении затопляется водою, о чем жители предупреждаются часа за 4 — 5 по телеграфу из Куксгавепа. Новый город лежит выше и представляет западную часть города. Городская часть св. Георга, прежде предместье Г., занимает сев. восточную часть города. Предместье св. Павла простирается к западу до границы Альтоны, прежде называлось Hamburgerberg и сильно развилось в новейшее время; в нем главным образом сосредоточивается торговая и мореходная деятельность Г., как гавани; здесь находятся большие фабрики, значительные бойни и большой рынок скота, идущего на убой. Знаменитый водопроводные сооружения, в 2 км. выше города, снабжают его водою; обширная сеть подземных сточных каналов отводить в Эльбу нечистоты домов и улиц. После пожара 1842 г., уничтожившего большую часть города, Г. был перестроен более правильно и красиво. Главная церковь — св. Николая, с башней в 144 м. вышиною (вторая по высоте в Европе). Основанный в 1528 г. Буденгагеном Иоганнеум, несколько других средних учебных заведений, семинария для народных учителей и учительниц, школы ремесленная и навигационная. Морская обсерватория (Deutsche Seewarte) известна своими трудами по морской метеорологии. Городская библиотека содержит до 300000 томов и 5000 частью очень ценных рукописей; коммерческая библиотека имеет около 60000 т. Естественноисторический музей отличается полнотою. Городская картинная галерея, собрание гамбургских и немецких древностей, этнографическая коллекция, ботанический сад, зоологический сад; один из величайших и богатейших в Европе. Многочисленные общества научные, религиозные и друг.; благотворительные заведения различного рода.

Главным источником благосостояния Г. служит торговля, по своим размерам уступающая только Лондону, Ливерпулю и Нью-Йорку. Морем в последние годы ввезено: в 1886 г. 3248 тысяч тонн, на 937 милл. марок, в 1890 г. 5069 тысяч тонн, на 1376 милл. марок; вывезено в 1886 г. 1835 тыс. тонн на 876 милл. марок, в 1890 г. 2512 тыс. тонн на 1260 милл. марок. Число прибывших судов возрастало следующим образом: в 1861 г. — 1207 паровых и 4012 парусных, всего 5219; в 1871 г. — 2458 паровых и 2981 парусное, всего 5439, в 1887 тыс. peг. тонн; в 1883 г. — 3939 пар. и 2413 парусн. судов, всего 6352, в 3351 тыс. peг. тонны. Число отошедших судов в 1861 г. — 5184; в 1871 г. — 2456 паров, и 3001 парусн. суд., всего 5457, в 1887 тыс. регистр. тонн; в 1888 г. — 3939 паров, и 2448 парусных судов, всего 6387, в 3354 тыс. рer. тонн. В 1890 г. вошло 8176 кораблей с 5202 тыс. per. т., вышло 8185 с 5214 тыс. per. тонн. Число речных судов, прибывших в Г. с верхней Эльбы, равнялось в период 1861 — 70 г., средним счетом, 5112, с 6148 тыс. центнер. товаров, а в 1882 г. — 9380, с 18897 тыс. центн. товара. Собственный флот Г. состоял в 1890 г. из 587 судов, в 538 тыс. тонн (в том числе паровых 312, в 373 тыс. тонн). Рядом с торговлей товарами важную отрасль торговой деятельности Г. составляют денежные операции. Кроме главного отделения государственного банка (Reichsbankhanptstelle), здесь существует ряд частных банков, из которых важнейшие: северно-германский банк (Norddeutsche Bank), Vereinsbank и коммерческий и учетный банк (Cummerz und Discontobank). Другую важную отрасль операций Г. составляет морское страхование; сумма страхования от несчастных случаев на море с 916582950 марок в 1865 г. поднялась в 1882 г. до 1828656200 м. Наконец, значительным источником доходов Г. служит эмиграция; число лиц, отправленных из Г. в заатлантические порты составляют 1880 г. — 68887; в 1886 г. — 88663; в 1890 г. — 99350. Гамбургцы отличаются большою предприимчивостью и опытностью в торговом деле. Еще задолго до нынешнего увлечения колониями в Германии и не имея военного флота, гамбургцы заводили обширные сношения не только с цивилизованными, но и с дикими странами, и в последних устраивали свои фактории и плантации, напр. на островах Тонга, Самоа, Каролинских, в разных местах берега западной Африки и т. д. Некоторые из этих стран теперь принадлежат Германской империи. Благодаря торговле, в Г. накопились большие капиталы; это самый богатый город Германии.

Мануфактурная промышленность Г. также достигает больших размеров. Важнейшие отрасли ее — постройка судов на верфях, сахарные заводы, табачные и сигарные фабрики, чугунно-литейные и сереброплавильные заводы, приготовлено морских сухарей, убой скота и соление мяса, вагоностроительные заводы, производство фанерок, мебели, пивоварение, фабрикация спирта, химические заводы, красильни и т. д. Правильное пароходство связывает Г. со множеством портовых городов Европы, а также с Нью-Йорком, Вест-Индией, западным и восточным берегом Южной Америки, Африкой, восточной Азией и Австралией. В Г. сходится несколько железных дорога.

Область Г. занимает 410 кв. км. и состоит, кроме самого города с его предместьями и ближайшими островами и селами, из округа Ритцебюттель, с местечком того же имени и Куксгавеном , из острова Нейверк и округа Бергедорф, обыкновенно называемого Фирланде (Vierlande). По данным 1880 г. все население состояло из 453869, в 1885 г. — 518620, в 1890 г. — 622530 ч.. из них 567 тыс. протестантов, 33 тыс. католиков, 8 тыс. других христиан, 18 тыс. евреев. На город с его форштадтом приходилось 323923 ч.

На основании конституции 13 октября 1879 представителями государственной власти являются сенат и дума (Burgerschaft). Сенат состоит из 18 членов; 9 из них должны быть юристами, 7 из купеческого сословия. Сенаторы избираются ни всю жизнь сенатом и думою вместе; уклониться от избрания нельзя, под страхом потери политических прав. Председательствуют в сенате первый и второй бургомистр, ежегодно избираемые закрытой подачей голосов. Дума состоит из 160 членов; из них 80 избираются всеми платящими налоги гражданами, 40 землевладельцами и 40 действительными или бывшими членами судов и других правительственных учреждений. Члены думы избираются на 6 лет; каждые 3 года половина состава думы обновляется. Законы издаются на основании согласного решения сената и думы; в чрезвычайных случаях постановления сената могут быть утверждаемы особым комитетом из 20 депутатов думы. В Г. находится общий с Бременом и Любеком оберландгерихт, ландгерихт с несколькими уголовными, гражданскими и коммерческими отделениями и амтсгерихт. Отдельные отрасли управления находятся в ведении депутаций из 2 — 3 сенаторов и известного числа членов думы (служащих бесплатно; уклонение от службы не допускается). Начальное обучение обязательно. В прежнее время доходы Г. были весьма значительны, без обременительных налогов; но тяжелые долги, в которые город был вовлечен французским владычеством, а позднее большим пожаром, повели за собою увеличение налогов. Государственный бюджет Г. в 1890 г. составлялся из 51528 тыс. мар. доходов и 52855 тыс. мар. расходов. Главными источниками доходов служили прямые и косвенные налоги — 32251 тыс. мар. и доходы с государствен. имущ. — 12385 тыс. мар. Для покрытия чрезвычайных расходов (на постройки в гавани, регулирование реки, проложение шлюзов и т. п.) средства приобретаются путем займа или ассигновок из остаточных сумм. Цифра таких сверхсметных расходов равнялась в последние годы, в среднем, 10000000 марок. Государственный долг 31 декабря 1881 года составлял 143,8, а 31 декабря 1890 г. — 234 милл. марок. В германский рейхстаг Г. посылает трех представителей. Гарнизон его состоит из двух прусских батальонов. Ср. : «Statistik des Hamb. Staates» (Гамбург, 1891): "Hamburg, die Stadt. Die Vororte... " (1875); «Hamburg in naturhist. und medic. Beziebung» (1876).

Г. (история). Основание Г. относится во времени Карла Великого, возведшего на месте будущего города укрепление против соседних с франкским государством язычников. В высшей степени выгодное географическое положение привлекало сюда множество жителей. Как торговый пункт, Г. играет роль уже с XII столетия. Императоры, начиная с Фридриха и, даровали ему ряд привилегий. Как член Ганзейского союза, Г. становится все богаче и влиятельнее, его территория все расширяется. Чаще всего у Г. возникали столкновения с датскими королями; так, Фридрих II и Христиан IV хотели утвердиться у устья Эльбы, но город энергично отстаивал свою самостоятельность. После падения Ганзы он продолжал свои широкие торговые сношения с соседними государствами. Население города быстро возрастало, благодаря, между прочим, непосредственным сношениям его с Америкой. В начале XIX столетия Г. был одним из богатейших вольных городов. В борьбе с французами ему пришлось заплатить очень значительную военную контрибуцию. По Тильзитскому миру Г. был освобожден от французского постоя, но продолжал терпеть от декретов Наполеона. В 1810 году Г. был присоединен к Франции и стал главным городом нового департамента Эльбы. В 1813 году русские войска заняли Г. и восстановили в нем прежний порядок; но вскоре Даву снова овладел им, и он оставался в руках французов до мая 1814 г., когда его занял Беннигсен. В 1815 г. Г. признан был вольным городом Германского союза; его торговля быстро расширилась. События 1848 г. не могли не отразиться на Г.; были попытки добиться новой конституции, против которых восставал сенат и многие представители бюргерства. В 1860 г. город получил новое устройство, сохраняемое им и до настоящего времени с некоторыми лишь видоизменениями, введенными в 1879 г. В борьбе Пруссии с Австрией (1866) Г. был на стороне первой и примкнул к Северо-Германскому союзу. В ведение Пруссии с этих пор перешло все военное дело города.

В конце августа 1892 г. в Г. открылась эпидемия холеры, которая сразу приняла чрезвычайно острый характер. По 13 сент. заболело 13877 чел., умерло 6108. Больных некуда было класть, умерших не успевали хоронить во время, ощущался крайний недостаток в людях для ухаживания за больными, перевозки и погребения трупов и т. п.; не веди ни к чему даже обещания платить по 30 марок в сутки. 3 сент. санитарная комиссия Г. решилась официально обратиться за помощью к местным социал-демократам и в тот же день последние выставили отряд в 400 чел. Эпидемия остановила торговлю и всю общественную жизнь, население разбежалось, гавань была переполнена судами, которым, в качестве провенансов из зараженной местности, был закрыт вход во все порты. По вычислениям местных властей, уже к половине сентября потери Г. от застоя в торговле простирались до 30000000 марок. Заявление герм. правительства, основанное на мнении Коха, что холеру в Г. занесли русск. эмигранты, опровергнуто герм. врачами: причина ее — исключительно в крайне неблагоприятных санитарных условиях Г.

Для истории Г. важна хроника Tratziger'a: «Der alten weitberuhmeten Stadt Hamburg Chronica und Jahrbucher von der Zeit Carolides grossen bis uf das Keisertume Caroli des Funften» (1557); затем издания «Hansa-Rezessen»; Lappenberg, «Hamburg. Urkundenbuch» (1845); Gallois, «Geschichte der Stadt Hamburg» (1867). Лаппенберг основал общество истории Гамбурга, которое издает журнал «Zeitschrift des Vereins fur Н. Geschichte» с 1841 г. и «Mittheilungen des Vereins fur Н. Geschichte» с 1879 г.

Гамета

Гамета. — Так называются в ботанике те клетки низших растительных организмов, которые служат для полового размножения. Строение их весьма разнообразно. Половой процесс состоит именно в слиянии Г. Если сливающиеся Г. не отличаются друг от друга ни строением, ни величиной, то их называют изогаметами. Яйцо и сперматозоид, наоборот, являются дифференцированными Г. : яйцо — женская Г., сперматозоид (также антерозоид) — мужская.

Гамлет

Гамлет или Амлет, упоминаемый в хронике Сакса Грамматика, был сын вассального ютландского короля Горвендиля и королевы Геруты, дочери лейрского короля Рёрика. Дядя Гамлета по отцу, Фенге, убил своего брата и короля, сам завладел троном и женился на вдове убитого. Гамлет задумал отомстить убийце, но до поры до времени решил скрывать свои замыслы под личиной безумия. Фенге заподозрил намерения племянника, но сорвать с него маску не мог и потому отправил его в Англию, распорядившись, чтобы его там убили. План не удался: Г. снискал расположение английского короля, вернулся на родину, убил дядю — братоубийцу, провозгласил себя королем; этим он навлек на себя гнев лейрского короля Виглета, в войне с которым и погиб. История Г. послужила сюжетом для знаменитого «Гамлета» Шекспира.

П. Г-в.

Гамма

Гамма (Gamma, Scala по-итальянски, gamme — по-французски, Tonleiter — понемецки) — звукоряд, получивший свое название от греческой буквы гаммы, обозначавшей нижайшую ноту диатонического звукоряда, простиравшегося от d в большой октаве до е во второй октаве Гвидо Аретинского. В настоящее время существуют Г. диатоническая, заключающая в себе определенную последовательность тонов и полутонов, Г. хроматическая, состоящая из ряда полутонов, и Г. энгармоническая, состоящая из 1/4 тонов и заключающая в себе 22 ступени со знаками повышения и понижения. При письме такой гаммы ступень и ее соседняя ступень, с другим названием и хроматическим знаком, соответствуют одному и тому же звуку на темперированном инструменте.

Н. С.

Ганг

Ганг (по-санкритски Ganga) — главная река передней Индии, священный поток индусов, образуется на горном склоне Гималаев, в вассальном государстве Гарвале, из двух рек: Багирати-Ганга на 3 и Алакнанда-Ганга на В. Первая река, БагиратиГанга, берет начало из-под снежных и ледяных полей, толщиною в 104 м. под 30° 54' сев. широты и 79° 7' в. д. (от Гринвича), близ Ганготри, на в. 4495 м. н. ур. м., между горными вершинами св. Патрика (7428 м.) и св. Георгия (7378 м.). Направляясь на СЗ, она принимает близ Байгарти, па в. 277 м., более значительную и более бурную реку Джанави, которая считалась прежде европейцами за настоящее начало Г. Затем близ Саки река прорывает Гималаи на в. 2478 м. и возле храма Деопрага, на в. 636 м" соединяется с более спокойной и много водной Алакнандой, образующейся при Бадринате из слияния двух рек: Вишну в Дули. Соединенные воды Багирати в Алакнанды, под названием Г., прорывают у священного места Гардвара, на в. 403 м., последнюю Гималайскую цепь и протекают через болотистую равнину Терай в громадную, необычайно плодородную равнину Сев. Индии. В своем верхнем течении, имеющем преимущественно южное направление, Г. несется бурным потоком, а покинув горы, он становится судоходной рекой, и спокойно течет сперва в южном, а потом в юго-восточном направлении, образуя многочисленные извилины, возле которых расположены многолюдные города: Каунпур, Аллахабад, Мирзапур, Бенарес. Патна, Багельпур, Раджмахал и др. На этом среднем течении, занимающем протяжение по прямой линии в 1529, а с изгибами в 2597 км" Г. принимает следующие большие притоки: с левой стороны, не доходя до Каноджи, Рамагангу и недалеко от нее, с правой стороны, Кали, далее, у Аллахабада справа главный приток Джамуну, которая вместе с Г. образует так называемый Дуаб (двуречье) и своими хрустально чистыми водами расширяет русло грязно-желтого Г. на 800 м. За Аллахабадом в него впадают слева Гумти, а справа Тонс и Курумназа, выше Патны — слева Гауза, справа Сона (Sone), а напротив Патны, у Хаджипура, — мощный Гандак. Наконец, ниже Багальпура Г. принимает в себя многоводную Кузи, спускающуюся непосредственно с Гималайских гор. Достигнув в своем среднем течении ширины 1500 м., при глубине не большие 1 м., Г. круто поворачивает на юго-вост. и вступает в Бенгальскую низменность, где начинается его нижнее течение, образование рукавов и дельты. Близ Саибганжа влево громадный рукав Багирати, а 100 км. дальние по течению другой рукав Джаланги, у города того же имени. Пройдя пространство в 160 км. оба рукава соединяются в один общий канал Хугли, на котором расположен город Калькута. После соединения с Даммудой этот канал у Чандернагора становится доступным для морских кораблей в близ Сагара, ниже Калькуты, впадает в Бенгальский залив. Отдав часть воды в Хугли, Г. под именем Падда или Падма продолжает свое юговост. течение, отделяя новые рукава (Мартабангу, Гору, Чундну), принимает слева большой приток Магананду и при Джаффергандже соединяется с Джабуной, мощным рукавом Брамапутры. Соединенные воды обеих рек изливаются в Бенгальский залив под именем Мегны. Джафферганджа начинается настоящая дельта г. и Брамапутры, самая сложная в громадная на земном шаре, подверженная постоянным изменениям. Наносные пространства земли между Хугли и Мегной носят название Sunderbands. Это лабиринт из топей, рек, каналов и бухт вдоль Бенгальского залива, длиною в 265 в шириною в 150 км., усеянных неожиданно возникающими и зачастую столь же быстро исчезающими илистыми и песчаными островами, а также громадными, отчасти затопляемыми морским прибоем лесными пространствами, вместе с илом и остатками животных и растений, в которых впервые зародилась холера. Дальше вглубь страны дельта очень быстро просыхает, образуя плодоноснейшую часть Бенгалии: в населенных местах она превосходно обрабатывается, в малолюдных же покрыта роскошной, почти непроницаемой растительностью. Верхняя дельта Г. — самая населенная страна в мире. Ежегодно в дельте отлагается около 180 милл. куб. и. осадков, в обусловливаемое этими осадками изменение цвета Бенгальского залива бывает заметно уже на расстоянии 150 км. от берега. Подобно Нилу, Г. подвержен ежегодным, хотя и не столь правильным, разливам. Вода начинает прибывать в апреле, а в июле затопляет окрестности, достигая высоты 15 — 16 м. (Бенарес и Аллахабад). С конца сентября он снова возвращается в берега, оставляя громадные количества плодоносного ила. Хотя по длине Г. меньше Инда и Брамапутры, но зато он превосходить их величиною своего бассейна в занимает пространство в 1060000, а вместе с теми водами, который приносит Брамапутра, 1643000 кв. км. Его водная масса так громадна, что у Бенареса, т. е. на расстоянии 1224 км. от устьев Хугли, он имеет в сухое время года 430 — 440 м. ширины и 1012 м. глубины, а во время дождей 900 — 950 м. ширины и 18 — 20 м. глубины. Среднее количество воды, уносимой им в море, вычисляется в 7700 куб. м. в секунду. Между его притоками 12 превосходят величиною Рейн. Наклон его между Гардваром и Аллахабадом составляет 0.22, а от последнего города до Калькуты 0.05 м. на каждый километр. Вплоть до Каунпура на нем происходить деятельное судовое движение, тогда как дальние кверху судоходство затруднено множеством отмелей и быстрин, особенно в сухое время года. Г. — главная артерия Бенгалии в северо-западных провинций. Для англичан же он, кроме того, имеет значение большой военной дороги, которая помогла им завоевать Индию и теперь облегчает им защиту своих владений. Для орошения и оплодотворения двуречья (Дуаб) английским правительством с 1848 выстроен громадный канал Ганга, имеющий в длину 1305 км. Он идет от Гардвара на юг к Алигару, где разветвляется на 2 рукава, из которых один ведет к Каунпуру в Г., а другой на Этаву к Гамерпуру в Джамну. В 1878 открыт еще один канал, нижний канал Ганга. В устьях Г. движение сосредоточено преимущественно в Хугли. Начиная от Калькуты вплоть до Каунпура, Г. сопровождает железная дорога (East Indian Railway). Река Г. изобилует рыбой, крокодилами и особым видом черепах. Г. священная река индусов . По этой причине вода Г. считается святою и обитатели обязаны в известные дни совершать в ней омовение. С последней целью туда ежегодно стекаются толпы богомольцев, особенно к источникам Г. Кто умрет на его берегах, или кто перед смертью выпьет его воды, того душа избавляется от скитаний по земле. Поэтому умирающих приносят на берега Г., вливают им в рот воду из него, погружают их в реку и после смерти предают тело его волнам. Отдаленные же от Г. жители хранят для смертного часа его воду в медной посуде, а богачи завещают себя сжечь после смерти и бросить свой пепел в Г.

Ганг играет очень важную роль в индийской мифологии. В Ригведе он упоминается только два раза, откуда обыкновенно делается вывод, что индусы в эпоху составления этого памятника жили еще на северо-западе Индостанского полуострова, на берегах Инда. В позднейшие эпохи он получает больше значения и наконец делается наиболее чтимой и священной рекой индусов, так что в Магабхарате (п. XIII, 1793) говорится: «как все касты и различные ступени жизни брамина без добродетели и познаний, как жертва без сока Сомы, так был бы мир без Ганга». В Пуранах Виядганга Ганг вытекает из ножного пальца Вишну и сводится с неба на землю молитвами святого Бхагиратха, чтобы очистить пепел 60000 сыновей царя Сагара, которые были сожжены гневным взглядом мудреца Капила. Вследствие этого Г. получает имя Бхагиратхи. Г. разгневался за свое удаление с неба, и бог Шива, чтобы спасти землю от тяжести его падения, подхватил реку на свое чело и задержал ее течение своими переплетенными локонами. Поэтому Шива получает имя Гангадхара (поддерживающий Г.). Река потекла с чела Шивы несколькими потоками, число которых обыкновенно принимается семь, почему она и называется Саптасиндхава (семь рек). Собственно Г. есть одна из этих 7 рек. При своем падении на землю Г. помешал мудрецу Джагну, занятому жертвоприношением, который в досаде выпил воду, но потом смиловался и позволил ей течь из своего уха. Отсюда название Г. — Джагнави. Олицетворенный как божество, Г. является старшей дочерью Гимавата (Himavat — олицетворение гор Гималая) и его жены Мена; ее выдали за царя Шантану, от которого она родила сына Бхишма (страшный); этот последний по матери называется также Гангея. Г. является также матерью бога войны Картикея. По сказанию Магабхараты, от брака Г. с богом Агни произошло золото. Г. имеет еще много имен или титулов. С. Булич.

Гангрена

Гангрена (Necrosis, mortiricatio, mumuficatio etc.) — представляет собою омертвление, прекращение жизненных процессов в какой-либо ткани или части тела, наступающее обыкновенно под влиянием нарушения их питания, или прекращения физиологических отправлений отдельных групп клеточных элементов. Омертвление наступает то быстро, то медленно, — как последний акт болезненных процессов перерождения тканей. При медленном омертвении могут умирать одни ключевые элементы, а другие в том же участки ткани остаются еще на некоторое время живыми, особенно соединительно-тканные элементы. Причины, вызывающие гангрену тканей, делятся на три группы (Подвысоцкий): 1) остановка местного кровообращения, 2) механические и химические влияния, 3) физические влияния. При остановки местного кровообращения, вследствие закупорки приводящей артерии, если не развивается бокового кровообращения, наступает омертвление обыкновенно очень скоро. Если при прекращении притока артериальной крови отток венозной был возможен и ткань сделалась бедна кровью и вообще влагою, то получается сухое омертвение; если же отток венозной крови был затруднен, или самое прекращение притока артер. крови вызвано застоем и препятствием вытекания венозной крова, то омертвение бывает влажное. Из механических влияний наиболее часто вызывает гангрену давление (образование пролежней), сотрясения и разможжение тканей; из химических — вещества, убивающие или свертывающие протоплазму: кислоты, едкие щелочи и химические яды для живой ткани, как фосфор, мышьяк, птомаины, продукты отделения некоторых низших организмов, алкоголоиды и т. д. Механические и химические влияния вызывают омертвение, действуя различно: на кровообращение, на кровь (разрушено красных кровяных шариков), через нервную систему, непосредственно на вещество клеток и т. д. Главнейшие физические причины омертвения — это чрезмерные нагревание или охлаждение ткани; температуры от +48° до +50° Ц. и — 16°до — 20° Ц. считаются пределами для жизни протоплазмы. Внешние признаки и течение гангрены зависят от ее формы. Гангрена сухая (Gangraena sicca, muuificatio) развивается на почве малокровной или при условии быстрого испарения влаги (сухой жар) и обеднения ткани влагою. При такой форме клеточные элементы спадаются, высыхают, кровеносные сосуды теряют характер трубок; ткань значительно уменьшается в объеме. Сухой гангрене подвергаются в нормальной жизни человека остатки пуповины у новорожденного. При болезненных процессах сухая гангрена чаще всего встречается на коже, особенно на частях, подверженных действию воздуха, при старческом истощении, на почве известкового изменения сосудов, при действии на ткани минеральных кислот и солей тяжелых металлов, при отравлении спорыньей («злая корча») и т. п. К сухой гангрене отчасти относится и творожистое перерождение ткани, когда белковые элементы претерпевают характерный распад и образуют сыровидную, зернистую массу, напр., при золотухе, бугорчатке, сифилисе. При влажной гангрене омертвелая ткань обращается в жидкую или студенистую массу, состоящую из частиц жира, кров. пигмента и т. д. при значительном количестве воды. Обыкновенно в химическом разложении тканей принимают участие низшие организмы; но иногда процесс идет и без их участия, так наз. асептическая гангрена, напр. при закупорке кров. сосуда, при размягчении мозга, в сальнике у чрезмерно отучневших. «Гнилостная гангрена» обусловливается присутствием бактерий, попавших в мертвую ткань из воздуха; бактерии из рода «сапрофитов» обильно размножаются в мертвых тканях, богатых влагою, и развивают в них процессы гниения. Бактерий, вызывающих гнилостный распад тканей, очень много; первое место из них занимает вид proteus, описанный Гаузером, затем различные палочковидные бактерии и др. Гангрена, поражая часть тела, или ограничивается ею одною (g. circumscripta), или распространяется (g. diffusa) на обширный район и ведет к смерти весь организм. При ограниченной гангрене место полного омертвения отделяется oт здоровых частей гангренозным поясом, представляющим сильное воспаление ткани, с полным застоем кровообращения, переполненным экссудатом (выпотом) и белыми тельцами. Впоследствии выпот всасывается или высыхает и образуется струп. Вокруг гангренозного пояса ткани также воспалены и пропитаны лимф. телами, имеющими наклонность к восстановлению, к развитию соединительной ткани и к образованию вокруг пораженного фокуса плотной капсулы, омертвение какой-либо ткани в теле, особенно влажное и гнилостное, сопровождается обыкновенно лихорадкою, причина которой — всасывание гнилостных продуктов распада; лихорадочные явления сопровождаются проливными потами и сильным упадком сил. Омертвение части на ощупь холодны, температура их зависит от температуры окружающей среды. Оканчивается гангрена различно: если поражен маленький участок ткани, то, претерпев распадение, он может вполне всосаться воспаленными соседними частями; при энергичном развитии «демаркационной» линии, обильном развитии гноя и т. д. пораженные части могут быть совершенно отторгнуты, а обнаженные поверхности тканей зарубцуются, и наконец, при обширном распространении, гангрена ведет к смерти организма вследствие его истощения или всасывания ихорозной жидкости.

Гангрена госпитальная или госпитальный «антонов огонь» (Gangraena ncsocomialis) выражается омертвением краев и дна раны, а затем и соседних частей; процесс вызывается гнилостными бактериями, попадающими в ткань или чрез кровь, или из воздуха. Болезнь несомненно миазматически-контагиозная; заразное начало может сохраняться на различных предметах и переноситься воздухом. В старину и даже в недалеком прошлом госпитали и больницы нередко становились постоянными очагами заразы. В переполненных больницах, тюрьмах, судах, рабочих домах антонов огонь развивался иногда эпидемически и прекращался лишь после тщательной очистки и дезинфекции. В начале страдание имеет характер местного, — рана становится болезненною, воспаляется, кровоточить, затем покрывается налетом грязного цвета, тесно связанным с грануляциями; постепенно развиваются и общие явления в организме в виде гнилостной лихорадки. Различают несколько форм гангрены: язвенная — выражающаяся появлением на дне или краях раны омертвелых точек, быстро увеличивающихся и обращающихся в круглые, плоские поверхностные язвы, сливающиеся между собою; мякотная — выражающаяся непосредственным распадом стенок раны или язвы; геморрагическая — сопровождающаяся кровотечениями из поражаемых сосудов и др. Госпитальная гангрена обыкновенно оканчивается смертью; в случаях выздоровления иногда наблюдаются значительные увечные изменения, вследствие разрушения кожных покровов, мышц и сухожилий. Лечение местное состоит в выжигании пораженного места каленым железом, дым. азотной кислотой, хлористым цинком, термокаутером; при кровотечениях — прикладывание раствора полуторохлористого железа. После прижигания применяются все приемы противовоспалительного лечения ран и обеззараживания их. Общее лечение имеет целью поднятие сил больного, улучшение питания. В наше время при введении в хирургических отделениях больниц строжайшей антисептики и асептики, госпитальная гангрена встречается чрезвычайно редко и в непродолжительном будущем должна совсем исчезнуть.

Гангрена легких, как самостоятельная форма болезни, наблюдается при прекращении притока артер. крови или при поступлении в ткань легкого гнилостных веществ. Непосредственными причинами частичного омертвения легкого бывают: гнилостный бронхит; проникновение в дых. пути инородных тел, напр. пищи — при параличе надгортанника; крупозное воспаление легких — у людей изнуренных, пьяниц, душевнобольных, живущих в душных помещениях, в тесного и вообще в дурных санитарных условиях; нарыв или эхинококк в легком; обширные каверны при чахотке; различные заболевания кров. сосудов и т. п. Гангрена легких бывает ограниченной, гнездной и разлитой. Легочная ткань, пораженная гангреною, подвергается распаду, обращается в густую серо-зеленую жидкость с отвратительным запахом; вокруг гангренозного фокуса разрастается соедин. ткань, образующая плотную капсулу; кровеносные сосуды зарастают, почему обыкновенно при гангрене и не наблюдается кровотечений; при разлитой гангрене омертвение быстро распространяется и капсула не успевает образовываться. Фокусы ограниченной гангрены чаще встречаются в поверхностных частях легких и нередко захватывают плевру. Гангрена легких узнается по зловонной мокротой грязного цвета с ясно щелочной реакцией, с клочьями легочной паренхимы, содержащими кристаллы фосфорнокислой аммиакмагнезии и микотические образования, грибы (leptothrix pulmonalis). Протекает гангрена всегда при общих лихорадочных явлениях: сильные потрясающие ознобы и поты (гнилостная лихорадка). Гангрена легких, в большинство случаев, быстро ведет к смерти; при ограниченной гангрене возможно медленное течете болезни и излечение: содержимое гангренозной полости выхаркивается и последняя зарастает. Лечение гангрены направляется на поддержание сил больного и на введете в легкие обеззараживающих противогнилостных веществ: вдыхание паров карболовой кислоты, скипидара, эвкалиптового масла, хлороформа, креозота и т. п.

Гангрена симметрическая, как отдельная болезнь, описана недавно (Raynand, 1862); выражается омертвением участков преимущественно кожных покровов, симметрически на обеих сторонах; поражаются наиболее часто конечности, особенно пальцы. Причина болезни — судорога сосудов центрального происхождения; вследствие сужения сосудов прекращается приток крови к ткани, которая и омертвевает. Болезнь чаще встречается у женщин, малокровных и нервных; иногда после перенесенной какой-либо тяжелой инфекционной формы.

А. Липский.

Гандикап

Гандикап (англ. Handicap) — призовые скачки, к которым допускаются лошади разного возраста и силы, при чем для уравновешения шансов более слабым предоставляются разные преимущества (облегчение веса и др.). В шахматной игре «турнир-гандикап» — состязание игроков с неравными силами; при чем более слабым даются фигуры вперед.

Ганеманн

Ганеманн (Samuel Habnemann) — основатель гомеопатии, родился в Саксонии, в г. Мейсене, в 1755 г. Медицинское образование получил в лейпцигском университете, практиковать начал в Вене. Начало его врачебной карьеры было не вполне удачно и Г. вскоре должен был поступить на частную службу (врачом, библиотекарем и пр.) Через несколько лет Г. поселился в Эрлангене, где в 1779 году получил степень доктора медицины; в это же время Г. начал высказывать свои разочарования современной медициной и раскрывать недостатки господствовавших теорий и практических приемов лечения, зачастую, действительно, не имевших тогда разумного объяснения. В 1790 г. Г. перевел с англ. сочинение («Materia medica») Коллена, фармакологические объяснения которого привели его в сомнение; он немедленно же начал ряд опытов над изучением действия лекарств на здоровый человеческий организм. Опыты эти (первые с хинином над самим собою) привели его к убеждению, что лекарственные вещества вызывают в организме такие же явления, как и болезни, против которых эти лекарства действуют специфически, и что малые дозы медикаментов действуют иначе, а иногда и значительно сильные, чем большие. Установив теоретически «закон подобия» в действии лекарств и болезненных агентов и создав целое учение о «гомеопатическом» действии лекарств , Г. вновь принялся за практику. Полагают, что Г. эксплуатировал научные идеи Гунтера и скрыв источник, откуда они заимствованы, выдал за свои. Таинственность и оригинальность нового метода лечения на этот раз привлекли пациентов, но всетаки Г. прочно основаться в каком-либо городе не удавалось; только в 1812 году, поселившись снова в Лейпциге, он, наконец, устроился при университете, и открыл курс лекций о «рациональной медицине», как сам назвал свое учение. Основы этого учета подробно изложены автором в сочинении «Organon», изданном в 1810 году, явившемся затем катехизисом гомеопатии. В Лейпциге Г. оставался до 1820 года, когда ему было королевским указом запрещено приготовлять самому лекарства для раздачи больным, и он переселился в Кетен, где практика его приняла обширные размеры. Вскоре явились у Г. и последователи и стали образовываться в разных концах Германии гомеопатические общества. Не довольствуясь приобретенною известностью в отечестве, Г. отправился для распространения своего учения во Францию, где оно постепенно прививалось; в 1830-х гг. Г. поселился в Париже; умер в 1843 г. А. Л.

Ганза

Ганза — старо-готское слово, под которым в Средние века разумелись торговые товарищества немецких купцов заграницей, возникавшие для взаимной помощи и защиты; с этою же целью были заключаемы отдельные договоры немецких приморских городов друг с другом. Из этих договоров известен в особенности договор Любека с Гамбургом 1241 г. Из отдельных войн ганзейских городов, распадавшихся на вендскиe, ливонскиe, пpyccкиe и вестфальские, наибольшее значение имели войны с Эриком Менведом (1311) и с Вальдемаром IV Датским. Во время последней войны 57 городов составили так назыв. Кёльнскую конфедерацию (1367), которая и положила начало Ганзейскому союзу. Война с Вальдемаром окончилась стральзундским миром (1370), по которому Ганзейский союз получил целый ряд новых привилегий, сделавших его не только значительною торговою силою, но и политическою. Ганзейским городам было уступлено нисколько крепостей в южной Швеции; от них зависело и назначение нового лица на датский престол. Во главе союза стоял Любек; он был высшей судебной инстанцией союза, его право господствовало и в других городах. Здесь происходили по преимуществу собрания представителей ганз. городов, так назыв. ганзатаги, на которых обсуждались и внутренние, и внешние дела Г. Статуты, выработанные на «тагах», были обязательны для всех. Кто не повиновался им, был исключаем из союза. Число ганз. городов доходило до 90. С начала XV ст. в городах Ганзы возникают внутренние волнения, борьба аристократии с демократами, патрициев с цехами. В том же столетии скандинавские короли и немецкие князья делают ряд попыток ослабить силу и значение городов. Короли доставляют возможность иностранным торговцам приезжать в свои государства; владея Зундом, они назначают высокие транзитные пошлины. Города грозят войною, и некоторое время попытки государей оканчиваются неудачей. Вскоре обостряются и отношения восточной Ганзы к западной, Общие интересы союза поддерживались лишь вендскими городами. В эпоху Реформации снова возникают внутренние движения, религиозно-социального характера. Датские короли Христиан II, Фридрих I и Христиан III ведут удачную борьбу с городами, руководимыми Вулленвевером. Графская и семилетняя северная войны нанесли решительный удар Ганзейскому союзу. На востоке он потерял всякое значение уже с тех пор, как Иоанн III (московский) уничтожил его новгородскую контору. В 30-летней войне лишь несколько Г. городов принимали деятельное участие; большая же часть отказалась от политической роли и заботилась лишь о собственных торговых интересах. Попытки восстановить союз после Вестфальского мира не увенчались успехом. Последний ганзатаг состоялся в 1669 г. Наименование «Ганзейские города» сохранилось лишь за Любеком, Гамбургом и Бременом. — См. Sartorius, «Geschichte des hanseatischen Bundes» (1802 — 1808); Lappenberg, «Urkandliche Geschichte des Ursprungs der deutschen Hansa» (1830, Гамбург); Barthold, «Geschichte der deutschen Hansa» (Лейпц., 1854), Gallois, «Der Hansabund»(Лейпц., 1868); Faicke, «Die Hansa als Deutsche See-und Handelsmacht» (в «Deutsche National-Bibliothek», том VIII, Берлин, 1870); Handelmann, «Die letzten Zeiten Hansischer Uebermacht im Skandinavischen Norden» (Киль, 1853);. Schiotzer, «Die Hansa und der deutsche Ritterorden» (1851) и «Verfall und Untergang der Hansa und des deutschen Ordens in den Ostseelandern» (1853); Фортинский, «Приморские вендские города до 1370 года» (Киев, 1877); Бережков, "О торговли Руси с Ганзой до конца XV ст. " (Спб., 1879) Ср. также Г. В. Форстен, "Борьба из-за господства на Балтийском море в XV и XVI ст. ", где имеется обзор литературы вопроса, важной и для истории Ганзы. Г. Форстен.

Ганимед

Ганимед (Ganymedes, мнеол.) — сын царя Троя, из-за необыкновенной красоты своей похищенный богами на небо, где сделался любимцем и виночерпием Зевса. По другому сказанию, сам Зевс чрез своего орла похитил Г. Так как Г., в качестве атрибута, имеет при себе сосуд, то его отождествляли с божеством Нила; древние астрономы поместили его в созвездии Водолея. Из изображений Г. известна ватиканская статуя (по Леохару): Г., держащий пастушеский посох, уносится орлом Зевса на небо, — а также статуи Карстена и Торвальдсена.

Ганновер

Ганновер (Hannover) — с 1866 года прусская провинция, обнимает старые владения рода курфюрстов Брауншвейг-Люнебург и королей ганноверских, вместе с несколькими присоединенными к ним в 1815 г., или выменянными местностями (княжествами Остфрисландией, Гильдесгеймом и т. д.). Пространство, вместе с округом Яде, вошедшим в состав провинции после присоединения ее к Пруссии — 38425 кв. км. Большая часть провинции лежит на Северо-Германской низменности; некоторые части ее покрыты отрогами и предгорьями Гарца, Тевтобургским Лесом и Вихенскими горами; округ Целдерфельд лежит в западной части Гарца. Г. орошается системами Эльбы, Верры, Фульды, Везера, Элиса и имеет несколько озер, из которых более значительны Дюммерзее, Штейнхудермеер и Зеебургерзее. Низменная часть провинции принадлежит к дилувиальной и аллувиальной формации; пересекающие ее более возвышенные части состоят из песчаных. слоев и бывают более или менее плодородны, смотря по примеси к почве глины. Люнебургская степь, обширный и крайне бесплодный участок, в последнее время постепенно покрывается лесом. Плодородную почву представляют низменности (марши), лежащие вдоль рек и морского берега и защищенные плотинами от затопления; их черноземная почва образовалась из ила. Важную роль играют в ганноверской низменности (особенно в герцогстве Бремен и в Остфрисландии) обширные торфяные болота, обыкновенно примыкающие к маршам. В южных, более возвышенных частях провинции преобладает глинистая и суглинистая почва.

К 1881 г. жителей в Г. было 2120168 (1060660 мужчин, 1059508 женщин; из них 1841594 евангелического вероисповедания, 258806 католиков, 14790 евреев), т.е. 55 ч. на кв. км.; в 1890 г. было 2278 тыс. жит. Поля и сады занимали 32,6% поверхности провинции, луга 10,4, пастбища 35,1, леса 15, 8. Всего больше сеют ржи, затем пшеницу, овес, ячмень, стручковые плоды, гречиху, свекловицу, рапс, табак, хмель, картофель, клевер и др. Много сельскохозяйственных школ; школа луговодства и сельскохозяйственная академия в Гёттинген-Веенде. В северной части Г. добывается много торфа. В южной части развить горный промысел; в 1880 г. было добыто 414544 тонны каменного угля, 385788 т. железной руды, 44343 т. свинцовой руды, 18147 тон. медной; выплавлено 137946 т. железа, 9727 т. свинца и 24912 килограмм, серебра. Крупная обрабатывающая промышленность особенно развилась в южной части Г. : чугунно-литейные заводы, вагонные и машинные фабрики, верфи для построения судов, кирпичные, стеклянные, химические, сахарные, пивоваренные и винокуренные заводы, табачные, сигарные, хлопчатобумажные и шерстяные фабрики. Торговля облегчается хорошими путями сообщения. Из 39 гаваней самые значительные — Гарбург, Геестемюнде, Норден, Эмден, Леер и Папенбург. Университет Георга Августа в Гёттингене, политехническая школа, горная академия, строительная школа, лесная академия, ветеринарная школа, 21 гимназия, 1 прогимназия, 17 реальных гимназий, 4 реальных прогимназии, 2 высшие городские школы, 14 женских гимназий, 11 семинарий для школьных учителей (в том числе 1 еврейская), 5 мореходных школ, несколько заведений для глухонемых, заведение для слепых; много ученых в сельскохозяйственных обществ.

Ганновер — до 1866 г. главный гор. королевства Г. и резиденция короля, с тех пор гл. город прусской провинции того же имени, на р. Лейне, которая, начиная отсюда, становится судоходной; в 1890 г. жит. было 164 тысячи, большею частью евангелического исповедания. Королевский дворец, построенный герцогом Георгом в XVII в.; собрание древностей, частью вывезенных Генрихом-Львом в 1172 г. из Палестины в Брауншвейг; нисколько музеев, библиотека (до 175 тысяч томов), обширный театр, грандиозный железнодорожный вокзал. Древнейшая церковь — Marktkirche, упоминаемая уже в 1238 г. В Nenstadterkirche гробница Лейбница. Конная статуя короля Эрнста-Августа; колонна в память битвы при Ватерлоо; памятники Лейбницу и Шиллеру. Политехническая школа, тринадцать среднеучебных заведений, несколько специальных школ. Множество ученых и др. обществ; одних певческих до 50. Две трети населения живут промышленностью и торговлей. Большая бумагопрядильная и ткацкая фабрика, механически хлопчатобумажный ткацкий завод, 10 машиностроительных фабрик, 6 чугунно-литейных заводов с 1524 рабочими и др. Торговля — преимущественно естественными произведениями и экспедиционная.

Древнейшая история Г. совпадает с историей Брауншвейга. Основатели бывшего Ганноверского королевского дома является Вильгельм, сын Эрнста I (из средней Брауншвейской линии), который, разделив с братом Генрихом, родоначальником герцогского Брауншвейского дома, наследственные земли, получил (1569) Люнебург и Целле. После смерти Вильгельма (умер 1592) управляли один за другим сыновья его Эрнст II (умер в 1611), Христиан (умер 1633), Август (умер 1636) и Фридрих (умер 1648), и приобрели Грубенгаген, Каленберг и Геттинген. Но продолжателем рода был их брат Георг (умер 1641), сыновья которого, Христиан-Людвиг и Георг-Вильгельм, опять разделили наследственные земли на 2 части: 1-й получил Люнебург с стол. Целле, а 2-й — Каленберг с столицей Ганновер. Христиан-Людвиг умер (1665) бездетным и Целле перешел к Георгу-Вильгельму, которому наследовал брат его, Эрнст-Август (1679 — 98), возведенный императором Леопольдом и, за содействие в войнах против турок и французов, в звание курфюрста. Ему наследовал сын его Георг-Людвиг (1698 — 1727), который с материнской стороны приходился правнуком (мать его, курфюрстина София, была дочерью курф. Фридриха V Пфальцского и дочери Иакова I, принцессы Елизаветы) англ. королю Иакову I и после смерти королевы Анны (1714) призван был занять англ. престол. С 1714 до 1837 г. курфюршество Г. находилось в личной унии с Великобританией и управлялось наместниками. Английские короли, в качестве ганноверских курфюрстов, принимали близко к сердцу интересы Г. Георг I приобрел для Г. герцогства Бремен и Верден (1719), по стокгольскому договору, от шведов. Сын его, Георг II Август (1727 — 1760), основал университет в Геттингене, куда он пригласил лучшие научные силы Германии. Как во время Семилетней войны, так и позже, при Георге III (1760 — 1820), во время наполеоновских войн, Г. становится постоянным театром военных действий. В 1801 — 02 гг. Г. был занят прусскими войсками, в 1803 — 1805 г. — французами, которые вводят в нем временное правительство из земской депутации и исполнительной комиссии. Но в 1805 г., вследствие войны с Австрией и Россией, французы очищают Г., куда появляются русские, шведы и пруссаки. После Аустерлицкой битвы Наполеон уступает Г. Пруссии, но осенью 1806 г. французы опять вторгаются туда. В 1807 г. Наполеон присоединяет к Вестфальскому королевству всю южную часть Г., в 1810 г. — и остальную, но в декабре того же года из береговой полосы образует департаменты устьев Везера и Эльбы, непосредственно входящие в состав Французской империи. В 1813 г. Г. Занят союзниками и по Венскому конгрессу получил Остфрисландию и Гильдесгейм, возведен в королевство и возвращен Георгу III. На Венском конгрессе ганноверский министр гр. Мюнстер явился защитником конституционных начал. Уже в 1814 г. принц регент (будущий король Георг IV) созвал временное собрате земских чинов (Landstande), а в 1819 г. издал конституцию в узко дворянском духе. Хотя были учреждены две палаты, но и во 2-й народному представительству отведено ничтожное место. Георгу IV наследовал брат его Вильгельм II (в Ганновере — Вильгельм и, 1830 — 37). июльская революция 1830 г. нашла отклик и в Г.; возникли беспорядки (1831) в Геттингене и Остероде. Собрание чинов, подкрепленное либеральными элементами, потребовало пересмотра конституции. В 1833 г. утверждена новая конституция, по которой уравнены права обеих палат, привлечены депутаты от крестьянства, установлена ответственность министров, расширены законодательные и финансовые полномочия палат, установлена гласность и свобода печати. Со смертью Вильгельма IV окончилась личная уния Г. с Великобританией, на престол которой взошла королева Виктория, а Г. перешел к брату Вильгельма, Эрнсту-Августу (1837 — 51). Немедленно по вступлении на престол Эрнст-Август объявил, что изданную без его согласия, в качестве наследника престола, конституцию 1833 г. он не считает для себя обязательной. Палаты были распущены, должностные лица освобождены от присяги этой конституции и потребована новая присяга старой конституции 1819 г. Население равнодушно встретило перемену и только 7 геттингенских профессоров (Дальман, Вильгельм и Яков Гриммы, Гервинус, Эвальд, Вебер и Альбрехт) отказались принести новую присягу и потому были лишены кафедр, а Дальман, Яков Гримм и Гервинус удалены из страны. В начале 1838 г. вновь созванным палатам предложено утвердить проект конституции в духе 1819 г., с оговоркой, что если палаты откажутся принять проект, король сам произведет в составе палат перемены, какие сочтет нужными. Палаты все-таки отвергли проект и были распущены в июле того же года. Только в 1840 г. созванные вновь палаты приняли проект конституции. В 1845 г. правительство, без согласия палат, стало вводить новые порядки в городском управлении, с целью усилить влияние администрации и ослабить деятельность местного самоуправления. Торжество реакционной политики в Г. было, однако, непродолжительно. После февральской революции (1848) Эрнст-Август нашел себя вынужденным восстановить свободу печати, гласность в палатах, дать амнистию всем политическим преступникам и даже допустить избрание представителей во франкфуртский парламент. Был почти восстановлен порядок вещей 1833, и новое министерство Бенигсен-Штюве возвестило ряд либеральных реформ. Возбуждение в стране, однако, не утихало, а враждебное отношение короля к объединительногерманским национальным стремлениям лишало его всякой популярности и доверия; в 1849 г. 50 депутатов 2-й палаты потребовали даже подчинения Ганновера Пруссии. Между тем Эрнст-Август, чуждый духу национальных немецких стремлений и выбитый из колеи прежней рутиной политики, обнаруживал замечательную переменчивость. В мае 1850 г. он вступил в так назыв. союз трех королей (Dreikonigsbundniss: Пруссия, Саксония и Ганновер), но в декабре того же года выступил из этого союза в начал переговоры с Австрией. В следующем году он опять склонился на сторону Пруссии, согласившись наконец; после долголетних переговоров, вступить в таможенный союз. При таких обстоятельствах вступил на престол сын ЭрнстаАвгуста, Георг V. Первые годы его царствования прошли в постоянных пререканиях с палатами из-за конституции и неоднократных переменах министерств (Бакмейстер, Виндгорст, Боррис, Литке, Декен и др.). Наконец в 1855 г. король заявил, что вследствие невозможности достигнуть соглашения с палатами, он сам октроирует конституцию, которая и была обнародована королевским указом. Сохранились, впрочем, положения об ответственности министров, о гласности и устности судопроизводства, о самоуправлении общин. Когда в 1856 г. преступления политические и по делам печати изъяты были из ведения суда присяжных, правительство очутилось в палатах в меньшинстве 34 против 50. В следующем году, получив большинство во второй палате вновь созванного чрезвычайного сейма, правительство заявило, что палатам предоставляется только проверять бюджет, а не утверждать его. Постоянные раздоры в делах внутреннего управления между правительством в палатами не препятствовали их солидарности во внешней политике, в которой Г. держался велико-германского направления и всячески противодействовал влиянию Пруссии. И здесь, однако, согласие скоро было нарушено шлезвиг-голштинскими делами; участие Г., по постановлению союзного сейма, в экзекуционном занятии герцогств вызвало горячий протест во второй палате, особенно среди представителей прогрессивной парии. В наступившем затем конфликте между Австрией и Пруссией Георг V в начале решился держаться строгого нейтралитета, но по настоянию своего сводного брата, австр. генерала принца Сольмс-Браунфельса, склонился на сторону Австрии. Предложение Пруссии о разоружении было отвергнуто, и пруссаки заняли столицу; 20000 ганновер. армия намеревалась пробиться к юго-вост., чтобы соединиться с баварским корпусом, и у Лангезальца отбросила прусский авангард, но, окруженная 40000 прусским войском, вынуждена была, 28 июня 1866 г., сдаться на капитуляцию. Законом 20 сент. 1866 г. Г. присоединен к Пруссии; в следующем году на Г. распространено действие прусской конституции; в 1884 — 85 гг. введена была и прусская административная система. Ср. Hine, «Geschichte d. Konigr. Н. u. Herz. Braunschweig» (1830); Grotesend, «Geschichte der allgemeinen landstandischen Verfassung H. von 1814 — 1848» (1857); Oppermann, «Zur Gesch. d. Konigr. H. v. 1832 — 60» (Бр. 1868); Heinemann, "Gesch. v. Braunschweig und H. " (1883 — 86); Kocher, «Gesch. v. H. und Braunschweig» (1884).

Гарвей

Гарвей (Вильям Harvey) — знаменитый английский врач, который открытием кровообращения и исследованиями над животным яйцом заслуживает вполне название основателя новейшей физиологии, род. 1 апр. 1578 в Фолькстоне, в гр. Кент, учился в кентербёрийской гимназии, потом в Кембридже. В 1598 г. он отправился в падуанский университет, лучшую в то время медицинскую школу, где занимался под руководством Фабриция аб' Аквапенденте. По словам Бойля, трактат Фабриция о венных заслоночках навел Г. на мысль о кровообращении; но это показание опровергается Гарвеем: он говорит, что идея кровообращения явилась у него результатом соображений о количестве крови, беспрерывно вступающей в аорту, которое так велико. что если бы кровь не возвращалась из артерий в вены, то в несколько минут последняя опустела бы совершенно. — В 1602 г. Г. получил степень д-ра, и поселился в Лондоне. В 1607 лондонская коллегия врачей избрала его своим членом; в 1609 он получил место д-ра в госпитале св. Варфоломея; около 1623 назначен придворным врачом, а в 1625 — почетным медиком при Карле I. В 1616 г. ему предложили кафедру анатомии и хирургии в коллегии врачей, а в следующем году Г. уже излагал свои взгляды на кровообращение в отчетливой и ясной форме, но обнародовал их только 12 лет спустя в книге «Exercitatio anatomica de motu cordis et sanguinis in animalibus». — Эта книга знаменует собою начало современной физиологии. До Г. в европейской науке царствовали идеи древних, главным образом Галена. Предполагалось, что в организме существуют два рода крови, грубая и одухотворенная; первая разносится венами из печени по всему телу и служит собственно для питания, вторая движется по артериям и снабжает тело жизненной силой. Часть крови передается венами в артерии (через сердце и легкие); в свою очередь, артерии снабжают вены «духом». Но это не мешает каждому роду крови сохранять свое независимое движение в своей независимой системе сосудов. Несмотря на открытия Везали, Сервета, Коломбо, Фабриция и др. анатомов, эти воззрения господствовали до Гарвея, представляя, однако, все более и более запутанную, туманную форму вследствие противоречий, вносимых новыми исследованиями. Г. разом рассеял этот хаос, заменив его ясным, точным законченным учением о вечном круговороте крови. В существенных пунктах его теория опирается на немногие простые и наглядные опыты, но каждая деталь иллюстрируется бесчисленными вивисекциями и вскрытиями; процесс кровообращения прослежен во всех его вариантах у различных представителей животного царства (насколько это было достижимо без помощи микроскопа). Тогда уяснилась и роль клапанов и заслоночек, допускающих движение крови только в одном направлении, значение биений сердца и проч. Г. совершенно освободился от метафизических принципов, в роде «архея», «духов» и т. п. которые заменяют истинное знание кажущимся. В книге его нет и следа априорных рассуждений, которыми были переполнены сочинения физиологов и врачей, строивших науку, не справляясь с действительным организмом. «Exercitatio» Гарвея в полном смысле слова современное научное произведение, где все вопросы решаются исследованием фактов, доступных наблюдению и опыту, получившее громадное значение, как в Англии, так и на материке. Но Гарвею пришлось выдержать жестокую атаку со стороны поклонников классической древности. В течение десяти лет он оставался почти одиноким в толпе врагов. Противниками его были Примроз, опровергавший Гарвея цитатами из древних авторов; Паризанус, Франзолий, допускавший и новые открытия, лишь бы они не слишком противоречили древним; Ж. де ла Торре, доказывавший, что факты, на которые опирается Г., имеют случайный, патологический. характер, а в нормальном организме кровь движется по Галену; Гюи-Патен, называвший открытие Г. «парадоксальным, бесполезным, ложным, невозможным, непонятным, нелепым, вредным для человеческой жизни», и мн. другие; в том числе «глава и корифей анатомов своего века» — Ж. Риолан Младший, которому Г. отвечал в двух письмах («Exercitationes ad Riolanum», I et II). Этот достопамятный в летописях науки спор нашел отголосок в изящной литературе того времени: Мольер осмеял Гюи-Патена (в «Malade imaginaire»), Буало — парижский факультет в «L'Arret burlesque»), отвергавший вслед за Риоланом кровообращение. Г. однако довелось еще при жизни видеть полное торжество своего открытия. Признавая кровообращение, различные ученые, однако, приписывали открытие его китайцам, Соломону, Галену, Гиппократу, Платону, еп. Немезию (IV ст. по Р. X.), Везали, Сервету, Раблэ, Коломбо, Фабрицию, Сарпи, Цезальпину, Руини, Рудию (подробное изложение этого вопроса см. у Daremberg, «Histoire des sciences medicales»). В действительности, Г. принадлежит как идея кровообращения, так и доказательство этой идеи. — Придворные отношения нередко отрывали Г. от профессиональных занятий. Так, в 1630 — 1631 г. он сопровождал герцога Леннокса в поезде на материк, в 1633 г. ездил с Карлом I в Шотландию, в 1686 году находился в свите гр. Аронделя, отправлявшегося послом в Германию. когда началась революция, король оставил Лондон и Гарвей последовал за ним. Лондонское население разграбило Вайтголл и квартиру Г. : при этом погибли его работы по сравнительной и патологической анатомии и эмбриологии — результат многолетних исследований. Г. находился при Карле I во время эджгильской битвы, а затем поселился в Оксфорде, который на время сделался главной квартирой короля. Тут он был назначен деканом мертонской коллегии, но в 1646 г. Оксфорд был взят парламентскими войсками и Г. пришлось оставить должность декана. С этого года он совершенно устранился от политики (в которой и раньше не принимал активною участия) и переселился в Лондон, где выстроил для лондонской коллегии врачей дом, в котором была помещена библиотека и происходили заседания общества; подарил тому же ученому учреждению коллекцию естественноисторических препаратов, инструментов и книг. В последние годы жизни занимался эмбриологией. Результатом этих заняли явилась книга: «Exercilationes de generatione animalium» (1651) — первый систематический и законченный трактат по эмбриологии. Г. показал, что животные, как и яйцеродящие, развиваются из яйца, и выразил свои взгляды в известной формуле: «Ornne animal ex ovo». Он доказал, что так наз. рубчик (cicatricula) есть собственно зародыш, и проследил его развитие, насколько это оказалось возможным без помощи микроскопа; уяснил значение так наз. chalaza; показал, что скорлупа яиц пориста и пропускает воздух к зародышу и т. д. В книге его уже намечены — правда в смутной форме — основные идеи эмбриологии: первичное тождество различных типов, постепенность развития органов, соответствие переходных признаков человека и высших животных с постоянными признаками низших. Конечно, эмбриология, вступила на степень истинной науки только в нашем столетии; но все же Г. обогатил ее крупными открытиями, блестящими обобщениями и дал сильный толчок дальнейшим исследованиям. Ко времени выхода в свет книги о рожд. жив. заслуги Г. были признаны ученым миром; он доживал свой век, окруженный славою и почетом; новое поколение английских физиологов и врачей видело в нем своего патриарха; поэты — Драйден и Коули — писали в честь его стихи. Лондонская медицинская коллегия поставила в зале заседаний его статую, а в 1654 году избрала его своим президентом; но он отклонил это почетное звание, ссылаясь на старость и нездоровье. Утром 30 июня 1657 года он заметил, что не владеет языком, и, чувствуя приближение смерти, послал за родными, роздал им на память свои вещи, а к вечеру того же дня скончался на 80-м году жизни. Сочинения Г. издавались много раз. Полное собрание: «Gvillelmi Harveii. Opera omnia, a collegio Medicorum Londinensi edita» (1766). Сочинения Гарвея переведены на английский язык Виллисом. Ср. Aikin, «Notice sur Harvey» («Magazin encyclop.», 1795); Aubrey, «Letters of eminent Persons»; Willis, «William Harvey» (Лондон, 1878); Flourens, «Histoire de la decouverte de la circulation du sang» (Париж, 1854); Daremberg, «Histoire des sciences medicales» (1870). M. Э.

Гарди

Гарди (Томас Hardy). современный английский романист, род. в 1848 г.; удачно дебютировал в 1871 г. романом «Desperate Remedies», вслед за которым появились «Under the Greenwood Tree», «A pair of Blue eyes», «Far from the Madding Crowd», «The Hand of Ethelbertha», «Wessex Tales» и др. Лучшим романом его считается «Far from the Madding Crowd», восхваляемый английской критикой за прекрасное изображение крестьянской жизни. Но роман этот далеко не заслуживает своей известности: удачны в нем только описания сельских работ, главным образом ухода за овцами. Новейший роман Г. «Tess of the d'Ubervilliers» (1892) наделал много шума своим необычным для английских читателей реализмом в духи «La Terre» Зола, хотя этот реализм — чисто внешнего свойства. З. В.

Гарем

Гарем (правильнее харем, от араб. harim — неприкосновенное, святое) — у магометан терем или часть дома, где отдельно от мужчин живут женщины. По понятиям мусульман, никакая власть, светская или духовная, никто из посторонних мужчин, даже домашних; кроме хозяина и детей, не могут переступить порог Г.; исключение делается для султана и шаха, в силу распространенного на Востоке мнения, что посещение царствующей особы приносить счастье. Г. выходит окнами на двор, часто соединяемый с садом, обнесенным высоким забором. Каждая из жен, если их в Г. несколько, имеет отдельное помещение. Султанский Г. в Константинополе состоит преимущественно из черкешенок и грузинок, оберегаемых черными евнухами, из которых старший носит название кизлар-агази. 7 главных жен султана назыв. кадинами. Звание султанш носят мать, сестры и дочери султана. По рангу Г. за кадинами следуют прислужницы султана — гедиклик. Остальные назыв. одалисками и служат султану по выбору. Высшая власть в Г. принадлежит матери царствующего султана валиде

Гарибальди

Гарибальди (Джузеппе Garibaldi), знаменитый итальянский патриот, по происхождению генуезец, род. 4 июля 1807 г. в Ницце, в семье моряка, рано вступил на службу в сардинский флот, участвовал в заговоре 1834 г., закончившемся неудачным вторжением Мадзини в Савойю, и должен был бежать во Францию. Приговоренный на родине к смерти, долгие годы вел бродячую жизнь, состоял на службе тунисского бея, в 1846 г. предложил свои услуги южноамериканским республикам Рио-Гранде и Монтевидео и, сам снарядив несколько кораблей, наводил, в качестве начальника каперов, ужас на Бразилию. В 1848 г., когда в Верхней Италии вспыхнуло восстание против австрийцев, Г. поспешил на родину и с 54 сотоварищами по оружию высадился в Ницце; но первый, счастливый период верхне-итальянской войны уже миновал. Предложение Г. сражаться под знаменами сардинского короля Карла Альберта было последним отвергнуто, а миланский комитет слишком поздно поручил Г. организовать корпус волонтеров. Располагая лишь корпусом в 1500 чел., Г., после упорной борьбы, должен был уступить численному превосходству австрийцев и перешел на швейцарскую территорию. Эта отчаянная настойчивость, во время всеобщего упадка духа, сделала имя Г. чрезвычайно популярным во всей Италии. Сицилийцы предложили ему начальство в своей борьбе против неаполитанского короля Фердинанда II; но Г. был уже тогда в Риме, куда привел (21 дек.) несколько сот своих приверженцев на помощь временному правительству. Выбранный в римский парламент он в первом же заседании, 6 февр. 1849 г., внес предложение в провозглашении республики. После успешных операций против неаполитанцев при Палестрине и Веллетри (15 мая), он принял видное участие в блестящем отражении французского генерала Удино, атаковавшего Рим 30 апреля. Удино вынужден был предпринять правильную осаду Рима и, получив сильные подкрепления, взял его штурмом 3 июля. Г. повел свои войска (1550 чел.) к северу, чтобы продолжать борьбу с австрийцами, завладевшими Болоньей, и добраться, если возможно, до Венеции, все еще державшейся против австрийцев. Оттесненный к восточному берегу и окруженный неприятелем, он принужден был искать спасения на море. Вскоре он опять высадился, но только для того, чтобы подвергнуться травле в горах и лесах; во время этих скитаний умерла мать его детей, всюду сопровождавшая его. Обязанный своим спасением преданности итальянских патриотов, он бежал в Пиемонт, но здесь его заставили эмигрировать в Северную Америку. В Нью-Йорке Г. сначала работал на мыловаренном заводе, затем получил место капитана корабля и совершал рейсы по Тихому океану. В 1854 г. Г. вернулся в Европу и скоро поселился на скалистом островке Капрере (близ Сардинии), часть которого им была куплена; здесь он занялся сельским хозяйством. Кавур призвал его на тайное свидание в Турин и убедил его принять участие в войне, которую Виктор-Эммануил готовился предпринять против Австрии. Несмотря на решительное отвращение, которое питал к Г. и его волонтерам союзник Ремонта, Наполеон III, Кавур разрешил ему организовать корпус волонтеров. 25 мая 1859 г. Г., в звании сардинского генерала, перешел со своими «альпийскими егерями» Тичино и не без успеха действовал против австрийского генерала Урбана. Возмущенный Виллафранкским миром, Г. готов был стать во главе экспедиции, которая должна была немедленно произвести нападете на Рим. Потребовалось личное вмешательство Виктора Эммануила, чтобы приостановить экспедицию, которая могла возобновить войну с Австрией и уничтожить союз с Наполеоном III. Г. распустил своих товарищей (ноябрь 1859), советуя им, впрочем, быть всегда наготове и не разоружаться. Присоединение к Шемонту Средней Италии и открытие первого североитальянского парламента в Турине должны были быть куплены ценою уступки Франции Ниццы и Савойи. Г., явившийся в парламент в качестве депутата от своей родины Ниццы, произнес речь против Кавура, сделавшего его чужестранцем для Италии, и отказался от звания депутата и генерала сард. службы. Вслед затем Г. поспешил на помощь сицилийским инсургентам. В ночь на 5 мая 1860 г. он захватил два парохода, стоявшие в генуезской гавани, и с 1200 волонтерами (знаменитая «тысяча») и 4 пушками направился к сицилийскому берегу. Высадившись в Марсале, он разбил при Калатафими неаполитанского генерала Ланди; к Палермо он подошел уже с 10 тыс. чел.; 30 мая неаполитанский генерал Ланца, после упорного боя, передал ему город и заключил перемирие. В столице Сицилии Г. прожил около 2 мес., управляя ею, как диктатор, от имени Виктора Эммануила. Сильные подкрепления прибыли к нему из Италии. Неаполитанцы удержали в своей власти только северо-восточную окраину острова. 20 июля Г., оперируя с моря и с суши, атаковал их и разбил при Милаццо. Мессина, за исключением цитадели, была очищена неаполитанцами. Г., войска которого доходили теперь до 18000 чел., овладел, таким образом, всем островом. Под влиянием «партии действия», провозглашавшей, что первая обязанность итальянской нации заключается в присоединении, во что бы то ни стало, Рима и Венеции, Г. объявил депутации сицилийцев, что если соединение Сицилии с монархией Виктора Эммануила произойдет раньше, чем будет обеспечено объединение Италии, он откажется от дальнейших действий и удалится. Эти слова Г. произвели такое глубокое впечатление, что назначенные им министры подали в отставку. Скоро сам Г. убедился в необходимости вверить Турину направление дел и признал вице-диктатором пиемонтца Депретиса, предложенного на этот пост Кавуром. 19 августа, под прикрытием сардинского флота, Г. высадился близ Реджио на материк Италии и при Монталеоне разбил неаполит. генералов. Оставив свои войска в Салерно, Г. 7 сентября, в сопровождении только нескольких офицеров своего штаба, прибыл в Неаполь, из которого Франциск II бежал. В фортах стоял еще гарнизон в 8000 человек, но всякая мысль о сопротивлении была оставлена, и Г. бесстрашно въехал в город среди толпы, восторженно приветствовавшей его. Неаполитанские войска отступили на Капую, чтобы начать оборонительную борьбу на линии Вольтурно. Между тем гарибальдийцы двинулись далее на север, но были оттеснены в Кайяццо. Ободренная этим успехом, неаполитанская армия перешла в наступление. Г., принявшему снова команду над своими войсками, лишь с трудом удалось заставить неприятеля отступить назад на Капую. Тут пришли ему на помощь войска Виктора-Эммануила, встреча которого с Г. произошла 26 окт., в окрестностях Теано. После сдачи Капуи, 2 ноября, ВикторЭммануил въехал в Неаполь. Г. потребовал, чтобы его назначили на год полномочным наместником Южной Италии; король ответил на это резким отказом. Тогда Г., отказавшись от всех предложенных ему почестей и наград, уехал на Капреру. В июне 1862 г. он внезапно появился в Палермо и призвал своих приверженцев к походу на Рим. Предприятие это подверглось строгому осуждению со стороны ВиктораЭммануила, и когда Г. высадился с 3000 волонтеров на материк, он встретился с войсками короля, у подножия Аспромонте. Произошел обмен выстрелов, и Г. был ранен в ногу (28 авг.). С ним обходились с тем вниманием, которое выказывается обыкновенно пленникам царевой крови, и когда его рана была излечена (между прочим, при участи В. И. Пирогова), его немедленно освободили из заточения; еще раньше его товарищи получили амнистию. Г. вернулся на Капреру, где прожил до весны 1864 г., когда совершил поездку в Англию, доставившую ему небывалые еще овации. Когда вспыхнула война 1866 г., Г. предоставил себя в распоряжение Виктора-Эммануила в был назначен главнокомандующим над 20 батальонами волонтеров. Он производил диверсии против австрийского корпуса, расположенного в южн. Тироле, но 3 июля был разбит при озере Гарда, а 15 августа простился с своими войсками и уехал на Капреру. Конвенцией, заключенною с Наполеоном в сентябре 1864 г., итальянское правительство обязывалось не нападать на территорию папы и защищать ее с оружием в руках против всякого нападения, которое будет сделано на нее извне. Но Г. не отказывался от мысли овладеть Римом собственными силами. Так как приготовления к походу не могли быть скрыты, то итальянское правительство 23 сент. 1867 г. успело арестовать его в Асиналунго и водворило его обратно на Капрере, но ему удалось проскользнуть на лодке, среди итальянских крейсеров. Он одержал победу над папскими войсками при Монтеротондо, но вслед затем в Папскую обл. явились две франц. бригады, под начальством ген. Фальи, который 3 ноября разбил Г. при Ментане. При Фильини Г. встретился с войсками Виктора-Эммануила, был обезоружен и в качестве военнопленного отвезен в форт Вариньяно близ Специи, но в конце сентября 1868 г. получил разрешение вернуться на Капреру, где к нему приставлена была стража. В своем невольном уединении Г., по совету друзей, решился написать ряд исторических романов (лучший из этих романов, «Clelia», переведен и на русск, яз., в «Отеч. Записках» и «Bceмирн. Труд»; отдельно под заглав. : "Иго монахов или Рим в XIX ст. ", СПб., 1870). Романы Г. направлены в особенности против папства и католического духовенства. Он является в них поочередно атеистом и верующим, аристократом и плебеем; то он провозглашает себя горячим поборником учения Христа и проповедует всеобщий мир и прощение, то выражает желание, чтобы весь шар земной был предан огню и мечу. В 1870 г., во время франко-прусской войны, Г., в сопровождении двух сыновей, явился в Тур к Гамбетт; ему поручено было начальствование сначала над корпусом волонтеров на северо-восточ. театре войны, а затем и над всей вогезской армией. Деятельность его здесь была безуспешна. Он не помешал походу Мантейфеля, между Лангром и Дижоном, и поздно выступил из Дижона, благодаря чему Мантейфедь, сосредоточив достаточные силы на реке Дуб, мог отрядить против Г. свободный корпус, вынудивший его 1 февр. очистить Дижон. Как бы то ни было, усилия Г. помочь всеми оставленной Франции заслуживали другого приема, чем сделанный ему национальным собранием в Бордо. Явясь туда в качестве депутата, он встретил лишь одни оскорбления и сложил с себя депутатские полномочия. В 1874 г. итальянский парламент вотировал Г. ренту в 100000 лир, которую он сначала отклонил, ссылаясь на финансовое расстройство Италии, но в 1876 г., под влиянием семьи, принял. Последние годы жизни Г. была отравлены физическими страданиями. Умер 2 июня 1882 г. и торжественно погребен на Капрере. Деяния Г. носят на себе чисто эпический характер, и сам он является истинным народным героем. Он был рыцарем идеи, самоотверженным, бескорыстным борцом за единство и свободу родины, которой он и сослужил великую незабвенную службу. В 1891 г. ему поставлен памятник в Ницце; тогда же бывший ученик и друг его Кроче издал в Париже "Политическое завещание Г. ". К этой книге, излагающей идеи Г. по вопросам международной политики, приложена карта Европы, составленная сообразно его мечтам. Франция, Италия, Испания, Греция, Румыния составляют здесь конфедерацию Средиземного моря; Бельгия, Эльзас, Лотарингия и Нормандские о-ва принадлежат Франции, Португалия и Гибралтар — Испании; Далмация и Мальта — Италии, Македония, Крит и Кипр — Греции. Славяно-чехо-балканская конфедерация, под покровительством России, обнимает собою Польшу, Богемию, Каринтию, Хорватию, Боснию, Сербию и Болгарию. Австрийская империя исчезла. Венгрия независима, подобно Швейцарии и Ирландии. Пруссии достались Голландия, Вюртемберг, Баден и Бавария, взамен Померании и Силезии. Шлезвиг-Голштиния и Гельголанд отошли к Дании. В бытность свою в Южной Америке Гарибальди сошелся с замужнею испанкою Анитою, которая родила ему двух сыновей, Менотти и Риччиотти, и дочь Терезиту, вышедшую замуж за генерала Канцио. В 1860 г. он вступил в брак с миланкою графинею Раймонди, с которою расстался в день свадьбы; ребенка ее не признал, а в 1879 г. брак этот признан был недействительным. Затем он женился на бывшей кормилице своей внучки, от которой имел двух детей. Вдове и каждому из пяти детей Г. государство назначило ежегодное содержание в 10000 лир. Ср. Deivan, «G., vie et aventures 1807 — 1859» (Париж, 1867); Vecchi, «G. auf Caprera» (нем. перев., Лейпциг, 1862); Elpis Melena, «Garibaldis Denkwurdigkeiten» (Гамбург, 1661) и «G., Mitteilungen aus seinem Leben» (2 изд, Ганновер, 1855); Balbiaui, "Scene storiche della vita politica e militare di G. G. " (Мил., 1872); Bent, "Life of G. « (Лонд., 1881); Guerzoni, „G. con documenti inediti“ (Тур., 1882»; Mario, «G. e i suoi tempi» (Мил., 1884); "Epistolario di G. G. " (Мил, 1885); «G. Memorie scritte da se stesso» (Флор., 1888).

Гармония

Гармония (греч., от harmozo — приводить в порядок) — согласие музыкальное, благозвучие. Гармонией или аккордом называется соединение трех и более различных звуков по терциям. Гармоникой или гармонией назыв. часть музыкальной грамматики, посвященная построению аккордов, их соединению, изложению тональностей, модулями, а также изучению интервалов, консонансов, диссонансов. Под словом Г. у греков понималось созвучие, т. е. интервал. Хотя у композиторов XV ст., наприм. у Жоскэна де Пре, являются сочетания, схожие с нашим простым гармоническим сложением, но их считали равномерным контрапунктом (контрапункт первого разряда — нота против ноты). С развитием гомофонии в XVII ст. начинается развитие Г. в смысле аккордов. У Агостино Агаццари уже встречается бас с цифрами, обозначающими аккорды. В этом веке возник генерал-бас. В XVIII веке создателем новой гармонической системы является Рамо, установивший закон терце образного сложения аккордов, а главным образом их обращения. Последователями теоретических взглядов Рамо могут считаться Ф. Марпург и Кирнбергер, теоретики того же столетия. Благодаря им, путь, по которому следовало дальнейшее развитие Г., был намечен. Н. Соловьев.

Гарпии

Гарпии (греч. ArpuaV, лат. Rapae) — богини вихря. В Илиаде является гарпия Подагра (быстроногая), родившая от Зефира ахиллесовых коней Ксанфа и Балиоса. В Одиссее гарпиям приписывается похищение людей, пропавших без вести. Гесиод называет их крылатыми, прекраснокудрыми богинями, по имени Аелло и Окипета. Позже число их возросло и они стали представляться крылатыми чудовищами, птицами с девичьим лицом. Такими являются они в сказании аргонавтов, где мучают слепого фракийского царя Финея, похищая и оскверняя у него пищу; аргонавты Зет и Калаис, крылатые сыновья Борея, преследуют их до Строфадов, где позднее их застает Эней.

Гарпия

Гарпия (Harpyia destructor) — крупнейший из орлов Южной Америки, длиною около 90 см.; отличается плотным сложением, большой головою с хохлом на затылке и очень крепким клювом, необыкновенно сильными ногами с громадными лапами и когтями, длинным и широким хвостом, короткими и тупыми крыльями. Голова и шея серые; хохол, вся верхняя сторона, хвост и пятна на груди аспидно-черного цвета; нижняя сторона белая, с черными пятнами и полосками на брюхе и ногах; клюв и когти черные; лапы желтые. Г. водится от Мексики до Средней Бразилии и от Атлантического океана до Тихого, в высоких сырых лесах, и отличается чрезвычайной хищностью, силой и отвагой; питается млекопитающими, особенно обезьянами и птицами. Индейцы очень высоко ценят перья Г., как украшение, и иногда держат ее в неволе, чтобы дважды в год вырывать у ее рулевые и маховые перья.

Н. Кн.

Гаррик

Гаррик (Давид Garrick) — знаменитый англ. актер, род. в 1716 г.; был франц. происхождения: его дед, после отмены Нантского эдикта, бежал в Англию. Очень рано обнаружились сценические способности Г.; но практические соображения отца побудили его отправить Давида в Лиссабон, к дяде — виноторговцу. Эта занятие пришлись не по сердцу Г.; он скоро вернулся в Англию, но и дальнейшие старания капитана Г. направить сына на «солидный» путь остались бесплодными. В 1741 г. Г. выступил в Лондоне, на маленькой сцене театра Гудманфильдс; дебют его в роли шекспировского «Ричарда III» сразу доставил ему известность. Сценическая реформа Г., сущность которой состояла в уничтожении ходульности и искусственности и замене их жизненной правдой, увенчалась полным успехом, несмотря на энергическое, даже озлобленное противодействие рутинеров и первоначальное недоумение публики в виду еретического новшества. Гаррику восторженно рукоплескали как в трагических, так и чисто комических ролях; талант его поражал столько же разнообразием, сколько силою. Он скоро получил ангажемент на знаменитую сцену дрюриленского театра, где гениально создал роли Лира, Гамлета, Макбета, Отелло, потом перешел на не менее знаменитую ковентгарденскую сцену, а в 1747 г. сделался директором дрюриденского театра. Тридцатилетний период управления его этой сценой был временем ее полного процветания. Предприняв путешествие на материк, Г. был в Париже, в салонах которого служил предметом поклонения и восторгов самого избранного общества; объехал почти всю Италию, и едва не попал в Петербург, куда приглашала его на несколько представлений императрица Екатерина II. В 1776 г. Г. сошел окончательно со сцены. Три года, прожитые им после того, были все-таки посвящены театру: он присутствовал на репетициях выдающихся пьес, давал советы актерам, помогал неимущим между ними. О степени общего уважения к Г. может дать понятие следующий пример: Г. зашел однажды в парламент в то время, когда туда не впускались посторонние, и на этом основании его попросили было удалиться; но знаменитый Борк, заметив это, воспротивился удалению человека, «которому все члены парламента были столь многим обязаны, в руках которого была пальма красноречия, в чьей школе они приобрели искусство говорить и узнали основные правила ораторского искусства». Умер в 1779 г. и похоронен в Вестминстерском аббатстве, около статуи Шекспира.

Великий как актер, Г. приобрел себе в истории театра бессмертное имя и как преобразователь английской сцены, указавший на художественную правду, как на первый и основной закон сценического творчества. Он осуществил на театральных подмостках то, что сделал в драматической поэзии предмет его благоговейного поклонения — Шекспир, произведения которого нашли в Г. первого истолкователя, уяснившего в них многое лучше ученых комментаторов поэта. Г. был очень образованный человек и порядочный драматический писатель, произведения которого неоднократно давались на сцене в его время. Наиболее известная биография Г., написанная скоро после его смерти, принадлежит Murphy, «Life of Garrick»; ценна биография Фитцджеральда; на русском языке ср. Полнера, «Гаррик. Его жизнь и сценическая деятельность» (СПб., 1891, изд. Павленкова).

П. Вейнберг.

Гартман

Гартман (Эдуард v. Hartmann) — самый популярный из современных философов метафизического направления, род. в Берлине в 1842 г. Сын прусского генерала, Г., по окончании гимназического курса, поступил на воен. службу. По отсутствию к ней призвания, а также по болезни (нервное страдание колена), он скоро вышел в отставку и живет частным человеком в Берлине. После безуспешных занятий художественной литературой (неудачная драма) он сосредоточился на изучении философии и необходимых для ее наук. Получив степень доктора, он издал в 1869 году свое главное сочинение: «Philosophie des Unbewussten», которое сразу доставило ему известность, выдержав много изданий. Исходною точкою для философии бессознательного служит воззрение Шопенгауэра на волю как на подлинную сущность всякого бытия и метафизическую основу всего мироздания. Шопенгауэр, в названии своего главного сочинения соединил волю с представлением (Welt als Wille und Vorstellung), на деле самостоятельною и первоначальною сущностью, считал только волю (реально практический элемент бытия), представление же (элемент интеллектуальный) признавал лишь подчиненным и второстепенным продуктом воли, понимая его, с одной стороны, идеалистически (в смысле Канта), как субъективное явление, обусловленное априорными формами пространства, времени 2 причинности, а с другой стороны — материалистически, как обусловленное физиологическими функциями организма или как «мозговое явление» (Gehimphanomen). Против такого «примата воли» Г. основательно указывает на столь же первичное значение представления. «Во всяком хотении, говорит он, хочется собственно переход известного настоящего состояния в другое. Настоящее состояние каждый раз дано, будь то просто покой; но в одном этом настоящем состоянии никогда не могло бы заключаться хотение, если бы не существовала по крайней мере идеальная возможность чего-нибудь другого. Даже такое хотение, которое стремится к продолжению настоящего состояния, возможно только чрез представление прекращения этого состояния, следовательно чрез двойное отрицание. Несомненно, таким образом, что для хотения необходимы прежде всего два условия, из коих одно есть настоящее состояние как исходная точка; другое, как цель хотения, не может быть настоящим состоянием, а есть некоторое будущее, присутствие которого желается. Но так как это будущее состояние, как таковое, не может реально находиться в настоящем акте хотения, а между тем. должно в нем как-нибудь находиться, ибо без этого невозможно и самое хотение, то необходимо должно оно содержаться в нем идеально т. е. как представление. Но точно также и настоящее состояние может стать исходною точкою хотения, лишь поскольку входит в представление (как различаемое от будущего). Поэтому нить воли без представления, как уже и Аристотель говорит: orektikon de ouk aneu jantasiaV». В действительности существует только представляющая воля. Но существует ли она в качестве всеобщего первоначала или метафизической сущности? Непосредственно воля и представление даны лишь как явления индивидуального сознания отдельных существ, многообразно обусловленные их организацией и воздействиями внешней среды. Тем не менее в области научного опыта мы можем находить данные, предполагающие независимое, первичное бытие духовного начала. Если существуют в нашем мире такие явления, которые, будучи совершенно необъяснимы из одних вещественных или механических причин, возможны только как действия духовного начала, т. е. представляющей воли, и если, с другой стороны, несомненно, что при этих явлениях не действует никакая индивидуально-сознательная воля и представление (т. е., воля и представление отдельных особей), то необходимо признать эти явления за действия некоторой универсальной, за пределами индивидуального сознания находящейся представляющей воли, которую Г. поэтому и называет бессознательным (das Unbewusste) [Чувствуя, однако, неудовлетворительность такого чисто отрицательного или дефективного обозначения (которое с одинаковым правом может применяться к камню или куску дерева, как и к абсолютному началу мира), Г. в последующих изданиях своей книги допускает его замену термином сверхсознательное (das Ueberbewusste)]. И действительно, перебирая (в первой части своей книги) различные сферы опыта как внутреннего, так и внешнего, Г. находить в них основные группы явлений, объяснимых только действием метафизического духовного начала; на основании несомненных фактических данных, путем индуктивного естественноисторического метода, он старается доказать действительность этого бессознательного или сверхсознательного первичного субъекта воли и представления. Результаты своего эмпирического исследования Г. выражает в следующих положениях: 1) «бессознательное» образует и сохраняет организм, исправляет внутренние и внешние его повреждения, целемерно направляет его движения и обусловливает его употребление для сознательной воли; 2) «бессознательное» дает в инстинкт каждому существу то, в чем оно нуждается для своего сохранения и для чего недостаточно его сознательного мышления, напр., человеку — инстинкты для понимания чувственного восприятия, для образования языка и общества и мн. др.; 3) «бессознательное» сохраняет роды посредством подового влечения и материнской любви, облагораживает их посредством выбора в половой любви и ведет род человеческий в истории неуклонно к цели его возможного совершенства; 4) «бессознательное» часто управляет человеческими действиями посредством чувств и предчувствий там, где им не могло бы помочь полное сознательное мышление; 5) «бессознательное» своими внушениями в малом, как и в великом, споспешествует сознательному процессу мышления и ведет человека в мистику к предощущению высших сверхъестественных единств; 6) оно же, наконец, одаряет людей чувством красоты и художественным творчеством. Во всех этих своих действиях само «бессознательное» характеризуется, по Г., следующими свойствами: безболезненностью, неутомимостью, нечувственным характером его мышления, безвременностью, непогрешимостью, неизменностью и неразрывным внутренним единством.

Сводя, по следам физиков-динамистов, вещества к атомным силам (или центрам сил), Г. сводить затем эти силы к проявлениям духовного метафизического начала. Что для другого, вовсе, есть сила, то само по себе, внутри, есть воля, а если воля, то и представление. Атомная сила притяжения и отталкивания не есть только простое стремление или влечение, но стремление совершенно определенное (силы притяжения и отталкивания подчинены строго определенным законам), т. е. в нем заключается известное определенное направление, и заключается идеально (иначе оно не было бы содержащем стремления), т. е. как представление. Итак, атомы — основы всего реального мира — суть лишь элементарные акты воли, определенной представлением, разумеется, акты той метафизической воли (и представления), которую Г. называет «бессознательным». Так как, поэтому, и физически, и психический полюсы феноменального бытия — и вещество, и обусловленное органическим веществом частное сознание — оказываются лишь формами явления «бессознательного», и так как оно безусловно непространственно, ибо пространство им же самим полагается (представлением — идеальное, волею — реальное), то это «бессознательное» есть всеобъемлющее единичное существо, которое есть все сущее, оно есть абсолютное неделимое, и все множественные явления реального мира суть лишь действия и совокупности действий всеединого существа. Индуктивное обоснование этой метафизической теории составляет наиболее интересную и ценную часть «философии бессознательного». Остальное посвящено схоластическим рассуждениям и гностическим фантазиям о начале и конце мира и характере мирового процесса, а также изложению и доказательствам Гартманова пессимизма. Признав сначала неразрывное соединение воли и представления (или идеи) в едином сверхсознательном субъекте, обладающем всеми атрибутами Божества, Г. затем не только обособляет волю и идею, но и олицетворяет их в этой обособленности, как мужское и женское начало (что удобно только на немецком языке: der Wille, die Idee, die. Vorstellung). Воля сама по себе имеет лишь силу реальности, но безусловно слепа и неразумна, идея же, хотя светла и разумна, но абсолютно бессильна, лишена всякой активности. Сперва оба эти начала находились в состоянии чистой потенции (или небытия), но затем несуществующая воля абсолютно случайно и бессмысленно захотела хотеть) и таким образом перешла из потенции в акт, увлекши туда же и страдательную идею. Действительное бытие, полагаемое по Г. исключительно волею — началом неразумными — само отличается, поэтому, существенным характером неразумности или бессмысленности; оно есть то, что не должно быть. Практически эта неразумность бытия выражается как бедствие и страдание, которым неизбежно подвергается все существующее. Если первоначальное происхождение самого существования — беспричинный переход слепой воли из потенции в акт — есть факт нерациональный, абсолютная случайность (der Urzufall), то признаваемая Г. разумность или целемерность мирового процесса имеет лишь условное и отрицательное значение; она состоит в постепенном приготовлении к уничтожению того, что создано первичным неразумным актом воли. Разумная идея, отрицательно относящаяся к действительному бытию мира как к продукту бессмысленной воли, не может, однако, прямо и сразу упразднить его, будучи по существу своему бессильной и пассивной; поэтому она достигает своей цели косвенным путем. Управляя в мировом процессе слепыми силами воли, она создает условия для появления органических существ, обладающих сознанием. Чрез образование сознания мировая идея или мировой разум (по-немец. и разум — женского рода: die Vernunft) освобождается от владычества слепой воли, и всему существующему дается возможность сознательным отрицанием жизненного хотения возвратиться опять в состояние чистой потенции или небытия, что и составляет последнюю цель мирового процесса. Но прежде чем достигнуть этой высшей цели, мировое сознание, сосредоточенное в человечестве и непрерывно в нем прогрессирующее, должно пройти через три стадии иллюзии. На первой человечество воображает, что блаженство достижимо для личности в условиях земного природного бытия; на второй оно ищет блаженства (также личного) в предполагаемой загробной жизни; на третьей, отказавшись от идеи личного блаженства как высшей цели, оно стремится к общему коллективному благосостоянию путем научного и социальнополитического прогресса. Разочаровавшись и в этой последней иллюзии, наиболее сознательная часть человечества, сосредоточив в себе наибольшую сумму мировой воли (?!), приметь решение покончить с собою, а чрез то уничтожить и весь мир. Усовершенствованные способы сообщения, с невероятною наивностью замечает Г., доставят просвещенному человечеству возможность мгновенно принять и исполнить это самоубийственное решение.

Написанная 26-летним юношей, «философия бессознательного», обилующая в своей первой части верными и важными указаниями, остроумными комбинациями и широкими обобщениями; подавала большие надежды. К сожалению, философское развитие автора остановилось на первых шагах. Несмотря на явные противоречия и несообразности его метафизической системы, он не пытался ее исправить и в дальнейших своих многочисленных сочинениях разрабатывал только те или другие частные вопросы, или приспособлял к своей точки зрения различные области жизни и знаний. Важнейшие из этих сочинений: «Kritische Grundlegung des transscendentalen Realismus», «Ueber die diaiektische Methode Nenkantianismus, Schopenbauerialismus und Hegelianismus», «Das Unbewusste vom Standpunkt der Physiologic and Descendenztheorie», «Wahrheit und Irrthum im Darwinismus», «Phanomenologie des sittlichen Bewnsstseyns», «Zur Geschichte und Begrundung des Pessimismus», «Die Selbstzersetzung des Christenthums und die Religion der Zukunft», «Die Krisis des Christenthums in der modernen Theologie», «Das religiose Bewusstseyn der Menschheit», «Die Religion des Geistes», «Die Aesthetik». Г. писал также о спиритизме, о еврейском вопросе, о немецкой политике и о воспитании. Философия Г. вызвала довольно обширную литературу. Главное его сочинение переведено на многие иностранные языки. По-русски существует несколько сокращенный его перевод А. А. Козлова, под загл. : «Сущность мирового процесса». Из авторов отдельных сочинений о Г. — за и против него — могут быть упомянуты следующие: Weis, Bahnsen, Stiebeling, J. С. Fischer, A. Taubert (первая жена Г.), Knauer, Volkelt, Rehmke, Ebbinghaus, Hansemann, Venetianer, Heman, Sonntag, Huber, Ebrard, Bonatelli, Carneri, 0. Schmid, Plumacher, Braig, Alfr. Weber, Kober, Schuz, Jacobowski, кв. Д. H. Цертелев (современный пессимизм в Германии). Хронологический перечень литературы о Г. приложен к сочинению Plumacher'a: «Der Kampf ums Unbewusste». См. также в истории новой философии Ибервега-Гейнце (русск, пер. Я. Колубовского). Влад. Соловьев.

Гарун

Гарун — знаменитый калиф, по прозванию Аль-Рашид, т. е. справедливый; имя это он, впрочем, получил не от потомства, а от отца своего, когда был назначен наследником. Вступил на престол в 786 г. Правление его было сначала счастливо. Он имел в своем распоряжении хороших государственных деятелей и полководцев, из состоявшей у него на службе персидской фамилии Бармекидов, которые и приняли на себя почти все отрасли управления. Он разукрасил роскошными зданиями свою столицу Багдад и вообще отличался любовью к роскоши, науке, поэзии и музыке. В конце своего правления, он начал относиться с подозрением к фамилии Бармекидов и в 803 г. одних членов ее заключил в темницу, других — казнил. Не пощажен был даже и любимец его Джафар, постоянный спутник его знаменитых ночных прогулок по Багдаду, с целью разузнавать, что делается в его государстве. С этого времени одно восстание следовало за другим и империя калифа сделалась театром междоусобиц, подорвавших благосостояние населения. Умер 809. Г. прославлен в различных песнях и особенно в рассказах «Тысяча и одна ночь».

Гаруспиции

Гаруспиции — (Haruspices) — название гадателей у древних римлян. Они происходили из Этрурии, где, кроме гаданий по внутренностям жертвенных животных, занимались толкованием молнии и других чрезвычайных явлений. В Риме, где уже действовала государственная коллегия авгуров, на долю Г. осталось преимущественно первое из этих гаданий. Действовали долгое время и при христианских императорах.

Гаршин (Всеволод Михайлович)

Гаршин (Всеволод Михайлович) — один из наиболее выдающихся писателей литературного поколения семидесятых годов. Род. 2 февр. 1856 г. в Бахмутском уезде, в старой дворянской семье. Детство его было не богато отрадными впечатлениями; в его восприимчивой душе, на почве наследственности, очень рано стал развиваться безнадежно мрачный взгляд на жизнь. Немало этому содействовало и необыкновенно раннее умственное развитие. Семи лет он прочел «Собор Париж. Богоматери» Виктора Гюго, и перечитав его 20 лет спустя, не нашел в нем ничего для себя нового. 8 и 9 лет он зачитывался «Современником». В 1864 г. Г. поступил в 7 спб. гимназию (теперь первое реальное учил.) и по окончании в ней курса, в 1874 г., поступил в горный институт. В 1876 г., он совсем уже собрался отправиться добровольцем в Сербию, но его не пустили, потому что он был призывного возраста. 12 апреля 1877 г. Г. сидел с товарищем и готовился к экзамену из химии, когда принесли манифест о войне. В ту же минуту записки были брошены, Г. побежал в институт подавать просьбу об увольнении, а чрез несколько недель он уже был в Кишиневе, вольноопределяющимся Волховского полка. В сражении 11 августа под Аясларом, как гласила официальная реляция, «рядовой из вольноопределяющихся В. Гаршин примером личной храбрости увлек вперед товарищей в атаку, во время чего и ранен в ногу». Рана была неопасная, но в дальнейших военных действиях Г. уже участия не принимал. Произведенный в офицеры, он вскоре вышел в отставку, с полгода пробыл вольнослушателем филологического факультета петербургского университета, а затем всецело отдался литературной деятельности, которую, незадолго до того, начал с блестящим успехом. Еще до своей раны, он написал военный рассказ «Четыре дня», напечатанный в октябрьской книжке «Отечественных Записок» 1877 г. и сразу обративший на себя всеобщее внимание. Последовавшие за «Четырьмя днями» небольшие рассказы:"Происшествие", «Трус», «Встреча», «Художники» (также в «Отеч. Зап.») укрепили известность молодого писателя и сулили ему светлую будущность. Душа его, однако, все более и более омрачалась и в начале 1880 г. появились серьезные признаки психического расстройства, которому он подвергался еще до окончания гимназического курса.

Сперва оно выражалось в таких проявлениях, что трудно было определить, где кончается высокий строй души и где начинается безумие. Так, тотчас после назначения гр. Лорис-Меликова начальником верховной распорядительной комиссии, Гаршин отправился к нему поздно вечером и не без труда добился свидания с ним. Во время разговора, продолжавшегося более часу, Гаршин делал весьма опасные признания и давал весьма смелые советы всех помиловать и простить. Лорис-Меликов отнеся к нему чрезвычайно ласково, с такими же проектами всепрощения Г. поехал в Москву к обер-полициймейстеру Козлову, затем отправился в Тулу и пешком пошел в Ясную Поляну к Льву Толстому, с которым провел целую ночь в восторженных мечтаниях о том, как устроить счастье всего человечества. Но затем душевное его расстройство приняло такие формы, что родным пришлось поместить его в харьковскую психиатр. клинику. Пробыв в ней некоторое время, Г. поехал в херсонскую деревню дяди по матери, оставался там 1,5 года и, совершенно выздоровевши, в конце 1882 г. приехал в Петербург. Чтобы иметь определенный нелитературный заработок, он поступил в контору Аноловской бумажной фабрики, а затем получил место в общем съезде русских железных дорог. Тогда же он женился и чувствовал себя вообще хорошо, хотя по временам у него и бывали периоды глубокой, беспричинной тоски. В начале 1887 г. показались угрожающие симптомы, болезнь развилась быстро, и 19 марта 1888 г. Г. бросился с площадки 4 этажа в просвет лестницы и 24 марта умер. Выражением глубокой горести, вызванной безвременною кончиною Г., явились два сборника, посвященных его памяти: «Красный Цветок» (СПб., 1889, под ред. М. Н. Альбова, К. С. Баранцевича и В. С. Лихачева) и «Памяти В. М. Гаршина» (СПб., 1889, под ред. Я. В. Абрамова, П. О. Морозова и А. Н. Плещеева), в составлении и иллюстрировании которых приняли участие наши лучшие литературные и художественные силы.

В чрезвычайно-субъективном творчестве Г. с необыкновенною яркостью отразился тот глубокий душевный разлад, который составляет самую характерную черту литературного поколения 70-х годов и отличает его как от прямолинейного поколения 60-х годов, так в от поколения новейшего, мало заботящегося об идеалах и руководящих принципах жизни. По основному складу своей души Гаршин был натура необыкновенно гуманная и первое же его художественное создание — «Четыре дня» — отразило именно эту сторону его духовного существа. Если он сам пошел на войну, то исключительно потому, что ему казалось постыдным не принять участия в освобождении братьев, изнывавших под турецким игом. Но для него достаточно было первого же знакомства с действительной обстановкой войны, чтобы понять весь ужас истребления человеком человека. К «Четырем дням» примыкает «Трус» — такой же глубоко-прочувствованный протест против войны. Что в этом протесте не было ничего общего с шаблонною гуманностью, что это был крик души, а не тенденция в угоду тому лагерю, к которому примкнул Г., можно видеть из самой крупной «военной» вещи Г. — «Из записок рядового Иванова» (превосходная сцена смотра). Все, что писал Г., было как бы отрывками из его собственного дневника: он не хотел пожертвовать в угоду чему бы то ни было ни одним чувством, которое свободно возникло в его душе. Искренняя гуманность сказалась и в рассказе. «Происшествие», где, без всякой сентиментальности, он сумел отыскать человеческую душу на крайней ступени нравственного падения.

Рядом с все проникающим чувством гуманности, в творчество Гаршина, как и в нем самом, жила и глубокая потребность в деятельной борьбе со злом. На этом фоне создался один из наиболее известных его рассказов: «Художники». Сам изящный художник слова и тонкий ценитель искусства, Г. в лице художника Рябинина показал, что нравственно-чуткий человек не может спокойно предаваться эстетическому восторгу творчества, когда кругом так много страданий. Всего поэтичнее жажда истребить неправду мира сказалась в удивительно гармоничной сказке «Красный цветок», сказке полубиографической, потому что и Г., в припадке безумия, мечтал сразу уничтожить все зло, существующее на земле. Но безнадежный меланхолик по всему складу своего духовного и физического существа, Г. не верил ни в торжество добра, ни в то, что победа над злом может доставить душевное равновесие, а тем более счастье. Даже в почти юмористической сказке «То чего не было» рассуждения веселой компании насекомых, собравшихся на лужайки потолковать о целях и стремлениях жизни, кончаются тем, что приходить кучер и сапогом раздавливает всех участников беседы. Рябинин из «Художников», бросивших искусство, «не процвел» и пошедши в народные учителя. И это не из-за так называемых «независящих обстоятельств», а потому, что интересы личности в конце концов тоже священны. В чарующе-поэтической сказке «Attalea princeps» пальма, достигнув цели стремлений в выбившись на «свободу», со скорбным удивлением спрашивает: «и только-то»?

Художественные силы Г., его уменье живописать ярко в выразительно, очень значительны. Немного он написал — около десятка небольших рассказов, но они дают ему место в ряду мастеров русской прозы. Лучшие его страницы в одно в то же время полны щемящей поэзии и такого глубокого реализма, что напр. в психиатрии «Красный Цветок» считается клиническою картиною, до мельчайших подробностей соответствующей действительности. Написанное Г. собрано в трех небольших «книжках» (СПб., 1882 и позже). Все они выдержали по несколько изданий. Большим успехом пользуются повести Г. и в многочисленных переводах на нем" франц., англ. и др языки.

С. Венгеров.

Гассенди

Гассенди или Гассенд (Pierre Gassendi) — французский философ (1592 — 1655): был преподавателем риторики в Дине, потом профессором философии в Э (Aix, в Провансе). Курс свой он располагал таким образом, что сначала излагал учение Аристотеля, а потом показывал его ошибочность. Открытия Коперника и сочинения Джордано Бруно, а также чтение сочинений Петра Рамуса и Людовика Вивеса окончательно убедили Г. в непригодности аристотелевской физики и астрономии. Плодом его занятий было скептическое сочинение: «Exercitationes paradoxicae adversus Aristoteleos» (Гренобль, 1627). От окончания этого сочинения он должен был отказаться: нападать на Аристотеля и защищать Коперника было в то время небезопасно, как это доказала участь Этьена Долэ, Бруно и др. Еще раньше издания своей книги Гассенди оставил кафедру и жил то в Дине, где был каноником кафедрального собора, то в Париже, откуда совершил поездку в Бельгию и Голландию. Во время этой поездки он познакомился с Гоббесом и издал (1631) разбор мистического учения розенкрейцера Роберта Флудда («Epistolica dissertatio in qua praecipua principia philosophiae R. Fluddi deteguntur»). Позже он написал критически разбор Декартовских размышлений («Disquisitio adversus Cartesium»), поведший к оживленной полемики между обоими философами. Г. был одним из немногих ученых XVII века, интересовавшихся историей науки. Благодаря изучению Эпикура окончательно сложилось мировоззрение Г., которое он изложил в «Syntagma philosophicum», вышедшем уже после смерти автора. В 1645 г. Г. занял кафедру математики в College royal de France. В последние годы жизни он издал две работы об Эпикуре «De vita, moribus et doctrina Epicuri libri octo» (1647) и «Syntagma philosophiae Epicuri» (1649), биографии Коперника и Тихо де-Браге, историю церкви в Дине. Г. обладал большим полемическим дарованием: он умел отдать должное противнику, ясно и точно излагал его теорию, наконец делал весьма тонкие и веские замечания. Полемика его с Декартом считается образцовой. Философская система Г., изложенная в его «Syntagma philosophicum», есть результат его исторических исследований. Эти исследования привели его (как позднее Лейбница) к тому выводу, что мнения различных философов, считающиеся совершенно несходными, часто различаются только по форме. Чаще всего Г. склоняется на сторону Эпикура, расходясь с ним только в вопросах теологических. Относительно возможности познать истину он держится середины между скептиками и догматиками. Посредством разума мы можем познать не только видимости, но и самую сущность вещей; нельзя отрицать, однако, что есть тайны, недоступные уму человеческому. Г. подразделяет философию на физику, предмет которой — исследовать истинное значение вещей, и этику — науку быть счастливым и поступать согласно с добродетелью. Введением к ним служит логика, которая есть искусство правильно представлять (идея), правильно судить (предложение), правильно умозаключать (силлогизм) и правильно располагать выводы (метод). В физике своей Г. стоит близко к динамистическому атомизму современных ученых. Все явления природы совершаются в пространстве и времени. Это суть «вещей в своем роде», характеризующиеся отсутствием положительных атрибутов. Как пространство, так и время могут быть измерены только в связи с телами: первое измеряется объемом, второе — движением тел. Материю Г. представляет состоящею из множества мельчайших компактных эластичных атомов; разделенных друг от друга пустым пространством, не заключающих в себе пустоты и потому неделимых физически, но измеримых. Число атомов и их форм конечно и постоянно (поэтому количество материи постоянно), но число форм меньше числа атомов. Г. не признает за атомами вторичных свойств, как-то запаха, вкуса и друг. Различие атомов (кроме формы) заключается в различии их главного свойства — веса или прирожденного им стремления к движению. Группируясь, они образуют все тела вселенной в являются, следовательно, причиной не только качеств тел, но я их движения; ими обусловливаются все силы природы. Так как атомы не рождаются и не исчезают, то и количество живой силы в природе остается неизменным. Когда тело в покое, сила не исчезает, а только пребывает связанною, а когда оно приходить в движение, сила не рождается, а только освобождается. Действия на расстоянии не существует, и если одно тело притягивает другое, не соприкасаясь с ним, то это можно объяснить так, что от первого исходят потоки атомов, которые соприкасаются с атомами второго. Это одинаково применимо к телам одушевленным и неодушевленным. Все предметы обладают душой чувствующей и хотя бы смутно рассуждающей. Атомы вечны, поскольку вечна вселенная, но они, как и вселенная, сотворены Богом; по Его же воле они сгруппировались в тело, ибо как из простого смешения букв не может возникнуть поэмы, так и из случайной группировки атомов не могли, при сотворения мира, произойти тела без содействия Бога. В этих последних положениях заключается отличие Г. от материалистов и атомистов. Произвольное самозарождение даже в царстве минеральном Г. отрицает: всякое тело (не родившееся от себе подобного) обязано своим происхождением семени, предсуществовавшему с сотворения мира — семени, в котором оно заключалось потенциально, окружающие же условия способствовали его появлению. Тело, душа чувствующая и душа разумная составляют единое не вследствие физического единства, но потому что они предназначены для взаимного дополнения. Чувствующая душа, область которой есть все тело, воспринимает образы внешних предметов (с помощью органов чувств) и познает их посредством памяти, сравнения или суждения и выводов или рассуждения. Э. Р.

Гатчина

Гатчина — гор. в Царскосельском уезде С. Петербургской губ., на плоской лесистой, местами болотистой местности, в 42 вер. от Петербурга, при двух жел. дор. : С. Петербурго-Варшавской и Балтийской. Петр I подарил мызу Г., с окрестными деревнями, царевне Наталии Алексеевне, после смерти которой Г. сделалась дворцовым имением. Императрица Екатерина II, при вступлении на престол, пожаловала Г. и Ропшу князю Орлову, построившему здесь, по рисунку Ринальди, замок, что ныне императорский дворец. Выкупив Г. у наследников Орлова, Екатерина II в 1785 г. пожаловала ее вел. кв. Павлу Петровичу. В это время в Гатчинском имении числилась 41 деревня, с 5949 жит. и 34470 десят. земли. Великий князь очень любил свой загородный дворец и заботился о его украшении. Через несколько дней после воцарения императора Павла мыза Г. была переименована в город; открыты ратуша, школа и госпиталь на 25 кроватей; дворцовые постройки расширены; перестроена дворцовая церковь. За упразднением города Рождественно, в 1798 г., все купцы и мещане были переведены оттуда в Г. После кончины императора Павла Г. перешла к императрице Марии Феодоровне, устроившей здесь в 1803 г. воспитательный дом, который в 1837 г. получил название Императорского гатчинского сиротского института. С 1829 г. Г. составляет собственность Императора. При императоре Николае I она служила осенью любимым местопребыванием Императорской фамилии. В это время перестроен дворец, построена соборная церковь, поставлена бронзовая статуя императора Павла I перед дворцом, осушены болота, устроено правильное лесное хозяйство. Император Александр II перевел сюда придворную охоту и пожаловал местному приюту два здания с землею. Высочайший двор проводит ныне в Г. большую часть года. В городе устроено освещение, вымощены улицы, проведены каналы, парки приведены в образцовый порядок и т. д. Постоянных жит. в Г. до 12 тыс.; домов 1542; церквей православных, считая в домовые — 7; лютеранская 1, католич. 1. Кроме сиротского института — женская гимназия, учительская семинария, четырехклассное городское училище, несколько начальных школ. Госпиталь с аптекою; богадельни — лютеранская и Андреева; дома благотворительного общества, призрения бедных, призрения слепых; больница для хронических больных детей; приют Петропавловского собора. Городом заведует дворцовое правление. Дворец отделен от города озерами Белым и Черным и парком. Обелиск, воздвигнутый Орловым; беседка, построенная императрицею Mapиею Феодоровною; березовый домик, богато украшенный внутри; приорат, в котором бывали заседания мальтийских рыцарей; зверинец, в котором отведено отдельное место для зубров, ланей и оленей. Ср. «Материалы о городах придворного ведомства. Город Гатчина и Гатчинский дворец» (СПб., 1884 г.); Кобеко, «Цесаревич Павел Петрович»; Шумигорский, «Императрица Мария Феодоровна».

А. С.

Гаудеамус

«Гаудеамус» (Gaudeamus igitur) — начальные слова всемирно известной студенческой песни, которые, как заглавие одного гимна 1267 г., встречаются уже у Себастиана Бранта. «Gaudeamus» впервые напечатано в 1776 г., а в 1781 г. странствующий писатель Киндлебен придал ей форму, сохранившуюся до настоящего времени. Ср. Schwetschke, «Zur Geschichte d. G. igitur» (1877).

Гауптман

Гауптман (Гергарт Hauptmann) — современный немецкий драматург натуралистической школы; род. в 1862 г. Первая драма его: «Тиверий» — довольно шаблонное произведение в старо-романтическом вкусе, равно как и поэма: «Удел прометидов». Но вскоре из Г. выработался писатель — натуралист. Первым опытом в этом новом направлении была повесть «Стрелочник Тиль» («Bahnwarter Thiel»). Затем он написал драму «Vor Sonnenaufgang» и отдал ее дирекции «Вольной сцены», только что организованной в Берлине кружком литераторов. Пьеса была представлена в 1889 году и своим крайне " дерзким " реализмом подняла в печати целую бурю. Гауптман является здесь учеником Ибсена, хотя еще незрелым, но уже с проблесками сильного, самобытного таланта. В том же 1889 т. появляется вторая пьеса Гауптмана: «Праздник мира» («Das Friedensfest»), в которой он окончательно выступает на путь сознательного натурализма и делает смелую попытку в созданы нового драматического стиля. Известность Г. упрочивается и талант его признается серьезною критикой только после постановки двух следующих пьес: драмы «Одинокие» («Einsame Menschen», 1890) в комедии «Наш товарищ Крамптон» («College Crampton», 1891); последняя пьеса — одна из самых веселых и умных во всей новейшей немецкой литературе. В «Одиноких» Г. обнаружил некоторую близость к взглядам гр. Л. Толстого на брак. Новейшим крупным произведением Г. является драматическая поэма «Ткачи» («Die Weber», 1892), мастерски изображающая экономическое положение силезийских рабочих. Кроме драм. Г. написал еще несколько рассказов («Der Apostel» и др.). Г. талантливые и глубже Зудерманна, а в способе разработки своих сюжетов гораздо детальные и смелее Ибсена. Индивидуализация лиц, посредством оттенков речи, доведена у него до высокой степени совершенства. А. Рейнгольдт.

Гаусс

Гаусс (Carl-Friedrich Gauss) — знаменитый немецкий математик. Род. 23 апреля 1777 года в Брауншвейге и с раннего возраста обнаружил выдающиеся математические способности. Рассказывают, что, будучи трех лет, Г. решал числовые задачи и любил чертить геометрические фигуры. Юный вычислитель был представлен герцогу Карлу Вильгельму Фердинанду Брауншвейгскому и нашел в нем покровителя, принявшего живое участие в его воспитании. В 1784 г. Г. поступил в начальную школу в Брауншвейге, а в 1789 г. в коллегию того же города. В 1794 г. Г. поступил в гёттингенский университет, где занимался под руководством профессора Кестнера. В 1795 г. Гаусс отправился в Гельмштатд, где пользовался советами известного математика Пфаффа. Там же написана им докторская диссертация; в которой дано новое доказательство теоремы, что всякое алгебраическое уравнение имеет корень. Возвратясь в Брауашвейг, Г. начинает публиковать многочисленный ряд мемуаров, которые в короткое время дали молодому математику европейскую известность. Еще не достигнув 25-ти лет, Г. выступил с знаменитым трактатом по теории чисел: «Disquisitiones arithmeticae» (1801). По богатству материала, ряду прекрасных открытий, разнообразию и остроумию доказательств это сочинение до сих пор считается основным при изучении теории чисел. — Между прочим, укажем на прекрасную теорию двучленных уравнений в этом сочинении, показывающую, между прочим, что можно при помощи циркуля и линейки вписать в круг правильный семнадцатиугольник. Продолжая занятия теорию чисел, а также и другими отраслями анализа, Г. публикует ряд солидных работ по астрономии. В 1807 году Г. получает приглашение в с. петербургскую академию наук, но, по настоянию Ольберса, отказывается в 9 июня этого года назначается директором обсерватории Гётгингена и профессором университета того же города. В этих двух должностях Г. оставался до конца своей долгой и трудовой жизни. С этого времени Г. посвящает большую часть своего времени астрономическим работам, продолжая впрочем заниматься также различными частями анализа. Из астрономических работе выдающеюся является «Theoria motus corporum coelestium» — мемуар, заключающий массу ценных замечаний для вычисления элементов планетных и кометных орбит. Из приемов, предложенных Гауссом для удобства астрономических выкладок, мы укажем на введение и употребление логарифмов сумм и разностей. Трактуя вопросы теоретической астрономии и небесной механики в ряде замечательных работ, Г. не забывать и практической астрономии, причем его работы имели целью развить способы получать из наблюдений вероятнейшие результаты; с этою целью Г. развить особенный способ, известный под названием способа наименьших квадратов. Из чисто математических работ укажем на следующие: «Summatio quarundam serieriam singularium» (1808 — 1810); «О гипергеометрическом ряде» (1811 — 13); «Об определении наибольшего эллипса, вписанного в данный четырехугольник» (1810); «О протяжении эллипсоидов» (1838); «Новый способ приближенного вычисления интегралов»(1814); «Определение притяжения на точку планеты, масса которой распределена по орбите» (1818) (эта работа имеет связь с теорией вековых возмущений); «Мемуары по теории биквадратичных вычетов, в которых впервые введено в теорию чисел понятие о целых комплексных числах вида a+bi»; «Disquisitiones generales circa superficies curvas» (1827), с теоремою о неизменяемости кривизны при изгибании поверхности без складок и разрыва; «Об изображении одной поверхности на другой с подобием в бесконечно малых частях» (1828). С прибытием в Геттинген Вебера, Г. заинтересовался земным магнетизмом. Первый мемуар Г. по теории магнетизма был «Intensitas vis magneticae terrestris ad mensuram absolutam revocata» (1833). Работая вместе с Вебером, Г. изобрел новый прибор для наблюдения земного магнетизма и его изменений. В 1883 г. им была построена в Геттингене образцовая магнитная обсерватория и основано общество под названием: «Magnetisches Verein», издававшее в 1836 — 1839 гг. журнал «Resultate der Beobachtungen des Magnetischen Vereins». В 1838 и 1839 гг. помещены в этом журнале два важных мемуара Г. : «Allgemeine Theorie der Erdmagnetismus» и "Allgemeine Lehrsatze in Beziebung auf die im verkehrten Verhaltnisse des Quadrats der Entfernung virkenden Anziehungs und «Abstossungskrafte». Инструменты и методы наблюдения геттингенской обсерватории получили всемирное распространение. Из работ по физике укажем еще на «Dioptrische Untersuchungen» (1840). Замечательно, что в 1833 г. геттингенская магнитная обсерватория была соединена с городом Нейбургом проволокою, по которое давались сигналы при помощи гальванического тока, по телеграфной системе Г. С 1821 г. Г. принимал участие в датской и ганноверской триангуляции, причем увеличил точность результатов важными усовершенствованиями. Между прочим, им изобретен инструмент назыв. гелиотропом. Под конец своей плодотворной деятельности Г. занимался геодезией и издал по этому предмету два мемуара под заглавием: «Untersuchungen uber Gegeastande der hоhеrеn Geodasie» (1846 — 1847). Умер 23 февраля 1855 г.

В Г. мы видим человека с универсальными математическими способностями; им затрагивались почти все главные отрасли чистой и прикладной математики, причем всюду девизом автора было: раnса sed matura (немного, но зрело); он оставил неопубликованными много работ, считая их не достаточно обработанными. Г. всегда стремился к оригинальности; затрагивая уже ранее разрабатывавшийся вопрос, казалось, что Г. не знаком с предшествовавшими работами, так оригинальны приемы и формы, которые Г. придавал изложению. К сожалению, эта оригинальность методы при излишней лаконичности изложения делает многие места сочинений Г. весьма трудными для читателя. Замечательная способность Г. к числовым выкладкам обнаружилась во многих его работах, о чем свидетельствуют посмертные рукописи, как, например, таблица превращения в десятичные обыкновенных дробей со знаменателем меньшим 997. Большого труда стоили автору также таблицы для счета классов квадратичных форм и разложения на множителей чисел вида: а2+1, а2+4, а2+9,... а2+81. В 1868 — 1871 гг. королевское ученое общество в Гёттингене издало под редакцией Шеринга полное собрание сочинений, в семи томах. В 1880 г. Г. поставлена в Брауншвейге бронзовая статуя. Ср. Winnecke, «G. Ein Umris seines Lebens u. Wirkens» (1877); Hanselmann, «Gr. Zwolf Kapitel aus seinem Leben» (1878). Его переписка: с Шумахером издана в 1860 — 62 гг., с Гумбольдтом — в 1877 г. и с Бесселем — в 1880 г. Д. Граве.

Гауф

Гауф (Hauff Вильг.) — один из даровитейших и до сих пор еще популярных немецких рассказчиков (1802 — 1827). Его "Альманах сказок на 1826 г. " сразу завоевал ему видное место в немецкой литературе. Он явился в нем романтиком младшей школы и учеником Гофмана. Уступая своему учителю в силе и глубине фантазии, Г. далеко превосходил его ясностью образов и мысли, законченностью формы и изяществом языка. В его сказках бездна добродушного, веселого юмора, одинаково обаятельного и для детей, и для взрослых. Самый избитый сюжет восточной сказки (вроде, напр., «Маленького Мука»), бродивший по Европе уже несколько столетий, он умел превратить в занимательную, исполненную житейской и психологической правды повесть. Его «Альманах», под именем «Сказок Гауфа», перепечатывался несчетное количество раз. В том же 1826 г. явился его роман «Лихтенштейн», один из лучших исторических романов Германии. В 1827 г. выходят его «Mitteilungen aus Memoiren des Satans», в которых он удачно и далеко не рабски усваивает фрагментарную манеру Гофмана. В том же году появляется его небольшая, до сих пор усердно читаемая книжка: «Phantasien im Bremer Rathskeller», в которой его жизнерадостная фантазия высказывается во всей своей силе. Тогда же издан им ряд удачно задуманных новелл (лучшими из них считаются «Die Bettlerin vom Font des Arts» в «Das Bild des Kaisers»). Германия надеялась иметь в нем одного из лучших своих беллетристов и поэтов (некоторые из его лирических пьес немедленно после своего появления сделались народными песнями), но он умер, не дожив и до 25 лет. Полное собрате его произведений издано Швабом, (с биографией) в 1830 г. См. Klaiber, «W. Ch Hauff. Ein Lebensbild des Dichters» (Штутг. 1881). На русском языке: «Тайны Бианетти» (в «Библ. для Чтения», 1855, 134) и «Сказки Гауфа» (СПб. 1883). А.. Кирпичников.

Гаучосы

Гаучосы (Gauchos) — так наз. в Аргент. республике жители пампасов, занимающиеся скотоводством. Хотя они считают себя белыми в очень этим гордятся, но на самом деле большею частью принадлежат к метисам и сожительством с индианками способствуют даже возвращению населения внутренних провинций к первоначальному типу туземцев, от которых сами мало отличаются в нравах и образе жизни. Живут круглый год в землянках или легких кожаных шатрах (ранчо, rancho). Г. — смелые и неутомимые наездники. Несмотря на свою грубость и жесткость, Г. питают большую склонность к музыке и поэзии. Их певцы и поэты странствуют с одной эстанции (фермы) к другой, встречая везде самый радушный прием. Отчасти Г. являются сами собственниками небольших стад, частью же состоят на службе крупных владельцев.

Гвадалахара

Гвадалахара (Guadalajara) — город в Мексиканской республике, столица штата Халиско (Jalisco), на левом берегу Рио-де-Сант-Яго; основан в 1551 г. Великолепный древний собор сильно потерпел от бывшего здесь в 1818 г. землетрясения. Женская коллегия, воспитательный дом, опера, арена для боя быков; фабрики шерстяных, бумажных, кожаных изделий и майолики. 95 тыс. жит. (1890).

Гварди

Гварди (Francesco Guardi) — итальянский (венецианский) живописец (1712 — 1793), ученик Каналетто, усвоивший его манеру и технику в работавший в молодости вместе с ним. Подобно Каналетто, он посвятил себя исключительно изображению Венеции. Многие картины Г. долгое время считались принадлежащими кисти Каналетто и только сравнительно в недавнее время критика определила более точно то, что принадлежит ученику и что учителю. Из картин, несомненно принадлежащих Г., следует упомянуть: «Вид Венеции» (в Лувре), изображающий на первом плане порт Лидо и открытое море, усеянные множеством позолоченных гондол, наполненных патрициями в праздничных костюмах; дож, на палубе Буцентавра, выступает из Лидо и направляется к св. Марку. Затем: «Дож, отправляющийся в церковь Санта-Мария делла-Салуте»; «Четверг на Масленице в Венеции»; «Праздник Тела Господня» (Corpus Domini); « Венчание дожа наверху лестницы Гигантов»; «Зала коллегии во дворце дожей». Во всех этих картинах, здания и вообще архитектурная часть, трактованные чрезвычайно тщательно и правдиво, служат только аксессуарами и декораций для веселых, оживленных сцен, или же для торжественных процессий. При изображении праздников, в картинах Гварди религиозное чувство как бы уходить на второй план, благодаря необыкновенному разнообразию фигур и яркому, ослепительному колориту. В «Зале коллегии» мы видим заседание совета десяти под председательством дожа; остальная часть залы наполнена публикой в масках. Этою смелостью в композиции Гварди главным образом и отличается от Каналетто; вероятно также, что в картинах Каналетто фигуры писаны Гварди. Многими картины Гварди ценятся в настоящее время гораздо выше картин его учителя, Каналетто. В Императ. Эрмитаже имеется одно из произведений этого художника — небольшой венецианский вид. В. Ч.

Гвардия

Гвардия (от древнего или скандинавского слова warda или garda — стеречь, защищать) — отряд телохранителей или отборное войско. С самых древних времен цари и полководцы имели при себе особую стражу, и во всех армиях существовали отборные войска, служившие резервом (напр. 10-тысячный корпус персидских телохранителей, прозванных бессмертными, так как каждая в них убыль тотчас замещалась). По учреждении афинским полководцем Ификратом корпуса пельтастов, греческие военачальники преимущественно из них стали составлять отряды своих телохранителей и резерв армии. Римские цари имели при себе телохранителями 300 отборнейших всадников (celeres), а во время республики начальники войск брали себе охранную стражу из легионов союзников; она вместе с тем служила залогом верности своих соотечественников. Сципион первый образовал особые когорты телохранителей из римских воинов, которые получили при Марии название преторианцев или преторианской стражи. В Средние века многие государи содержали при себе значительные отряды наемников. В Италии так назыв. Guardia образовалась во время борьбы ломбардских городов с германскими императорами и сначала употреблялась для обороны государственной хоругви (Саroccio). По учреждены постоянных армий (большею частью наемных) Г. стала разделяться на домашние отряды телохранителей и полки или корпуса, устроенные по образцу остальной армии, но превосходившие ее устройством, воинскою опытностью, а нередко и ростом, изысканностью одежды и утонченностью тактического обучения. Сильное развитие Г. получила во Франции. Там при Людовике XI почетная стража доходила уже до 4 тыс. чел. пехоты и конницы, а при Франциски 1 — до 10 тыс. (почти половина гв. пехоты состояла из швейцарцев). Только при Людовике XIV разные части Г. получили однообразную организацию и была соединены в 2 корпуса, носившие название внутренней Г. (дворцовой, maisoo militaire du roi,) и внешней. Когда, в 1789 г., вспыхнула революция, гвардия была упразднена; но вскоре вновь сформирована garde du corps legislatif, а затем и garde constitulionelle, для охраны директории. После 18 брюмера обе эти Г. были слиты и образовали консульскую Г., которая в 1805 г. превратилась в императорскую. Впоследствии в эту Г. стали включать и полевые полки, так что в 1807 г. она уже составляла резервный корпус, разделенный на молодую и старую Г. В начале 1812 г. в корпус этом числилось свыше 56 тыс. чел. (около 43,5 тыс. пехоты и 8400 кавалерия), в 1814 г. — более 100 тыс. чел. Эта Г. играла блестящую роль в войнах Наполеона и; в состав ее входили (особенно сначала) отличнейшие солдаты и офицеры. При восстановлении Бурбонов императорская Г. была уничтожена. Вместо ее сформировали, по-прежнему, несколько дворцовых рот (gardes du corps) и несколько полков гвард. пехоты (в том числе два швейцарских) и кавалерии. В 1880 г., после июльской революции, войска эти упразднены. В 1854 г. Наполеон III восстановил Г. (garde imperiale) в постепенно довел ее состав до силы армейского корпуса. В 1870 г. Г. капитулировала под Мецом и, при реорганизации франц. армия, не была восстановлена. Примеру Франции, относительно увеличения Г., последовали преимущественно Россия и Пруссия; Англия, Испания, Швеция, Дания и др. ограничились формированием отдельных гвард. полков. В настоящее время из великих военных держав, кроме Франции, не имеют Г. еще Австро-Венгрия (где есть только небольшие отряды телохранителей) и Италия. Прусская Г. получила начало при великом курфюрсте, образовавшем для себя особую почетную стражу, из которой при Фридрихе Вильгельме I сформирован был гвард. гренадерский полк. Затем Г. постепенно усиливалась и теперь составляет целый корпус. Кроме того, в германской армии считаются гвардейскими еще 5 пехотных и 8 кавалерийских полка, составлявшие Г. в германских государствах, контингенты которых входит теперь в состав армейских корпусов империи.

Гварнери

Гварнери (Guarneri) — фамилия знаменитых изготовителей смычковых инструментов. Старейший из них, Андрей, был учеником известного мастера Амати, жил в XVII в. в Кремоне. Наибольшую славу приобрел Иосиф Г., племянник Андрея. Инструменты Иосифа Г. ценятся весьма высоко и уступают разве только инструментам Страдивариуса.

Гватемала

Гватемала ля-Нуэва (Guatemala); иначе Сант-Яго-де-Гватемала — столица республики Гватемалы, на высоте 4961 ф. Дома ее одноэтажные, так как здесь часты землетрясения. Бывший дворец вице-королей; 60 богатых церквей, университет, театр, арена для боя быков, водопровод. Фабрикация тончайшей кисеи, тонких бумажных тканей, серебряных изделий, искусственных цветов и великолепных вышивок. Торговля в цветущем состоянии. Нынешний город начать постройкой в 1776 г., после страшного землетрясения, совсем разрушившего Старую Гватемалу. Жителей 70 тыс. (1890). Старый город Гватемала (Antigua G.), называемый также Сант-Ягоде-Кабальерос, лежит неподалеку от Гватемалы-ля-Нуэва, у подошвы вулкана Агуа, извержением которого она была засыпана в 1541 г. Снова отстроена после землетрясения 1773 г. В окрестностях много сахарных заводов. Жит. 15 тыс. Ср. Squier, «The states of Central America» (Л. 1878); Morelet, «Amer. Centrale» (П. 1859), «Censo general de la republica de Guatemala» (1881); Stephens, "Trav. in Central America etc. " (Нью Йорк, 1844; нем. перевод, Лпц. 1847). Е. Гарднер.

Гвидо Аретинский

Гвидо Аретинский (Guido d'Arezzo) — бенедиктинский монах, знаменитый музыкальный теоретик и педагог (955 — 1050). Г. обратил особое внимание на нотацию и сольмизацию. Невмы он помещал на четырех линейках и этим облегчил чтение мелодии. В сольмизации Г. ввел новые названия нот: ut, re, mi, fa, sol, la. Г. разработал тоже систему гексахордов. Для более наглядного объяснения их Г. пользовался левою рукою, обращенною ладонью кверху. Суставы пяти пальцев соответствовали нотам системы гексахордов. Нарисованная рука, с обозначением на каждом суставе ступеней гексахордов, называлась Гвидоновой рукой. Выдающаяся сочинения: «Micrologus de disciplina artis musicae», «Regulae de ignoto cantu», «Epistola Michaeli Monaco». О Г. писали Анжелони, Ристори, Кизеветтер и др. М. П.

Ге (Николай Николаевич)

Ге (Николай Николаевич) — один из оригинальнейших, по направлению, русских художников живописцев, род. 1831 г. Воспитывался в гимн. в Kиеве, потом поступил в киевский унив., а оттуда перешел в петербургский; но на второй же год, оставив унив. и поступил в акд, худож. (1850), где и занимался 7 лет. За картину «Волшебница андорская вызывает тень Самуила для царя Саула» удостоен золотой медали и послан заграницу, где оставался с 1857 — 63 гг. По возвращении в Россию выставил первую картину («Тайная Вечерь»), написанную согласно его настроению и пониманию евангельской истории Иисуса Христа. За этой картиной последовали: «Вестник Воскресения» и «Христос в Гефсиманском саду» — картины. написанные художником за границею, куда он вторично уезжал еще на 7 лет. Во Флоренции он написал портрет с А. П. Герцена (галерея Третьякова в Москве) в год его смерти, и впоследствии сделал с этого портрета 4 копии для разных лиц. В 1870 г. возвратился в Петербург, где написал три исторические картины: «Петр Великий и царевич Алексей» (особенно замеченная на выставке, где она считалась первою), «Екатерина II у гроба Елисаветы», «Пушкин в Михайловском»; первая находится у Третьякова, вторая у г. Полетики, третья приобретена Н.А.Некрасовым. Кроме того, Г. написал портреты И. С. Тургенева, Н. А. Некрасова, М. Е. Салтыкова, Н. И. Костомарова, А. А. Потехина ими. др. С 1875 г. поселился в Черниговской губ, где занимал различные должности по выборам в продолжение 6 лет. С 1862 г. сблизился с графом Л. Толстым, что, вместе с предварительной внутренней работой, повлияло на род жизни Г. и характер его художественной деятельности. Он написал картину «Милосердие или не Христос ли это», желая в нищем изобразить Христа; впоследствии Г. уничтожил эту картину, как не удовлетворившую никого, в том числе и самого художника. С 1884 г. он написал ряд картин из жизни Спасителя, портрет Л. Н. Толстого и сделал 10 рисунков к рассказу: «Чем люди живы». Картины: «Выход с Тайной Вечери» (собств. Дервиза), «Что есть истина?» (гал. Третьякова), «Совесть (Иуда)» «Повинен смерти» (суд Синедриона над Иисусом Христом, 1892) завершили деятельность Г. до начала нынешнего года. Теперь Г. пишет «Распятие» и продолжает составление рисунков на евангельские сюжеты. Г. занимался в скульптурой: он вылепил бюсты В. Г. Белинского и Л. Н. Толстого, из которых второй замечателен не только, сходством, но и в техническом отношении. Некоторые картины Г. возбуждали разнообразные толки, как не соответствовавшие по своей идейности общепринятым способам обработки избираемых сюжетов; но были и сочувственные отзывы в печати.

Гегемония

Гегемония (hgemonia), буквально — предводительство; это слово, которым означалось вообще право верховного распоряжения над кем или чем-нибудь (над государством, войском, судном), приобрело у греков, со времени персидских войн, значение выдающегося политического положения одного из греческих государств (обыкновенно — Спарты или Афин) среди других. Главною принадлежностью Г. было, при общих военных предприятиях, руководительство военным делом.

Гедимин

Гедимин или Гедымин — в. кн. литовский, сын Лютувера или Литавора, брат Витена. По одним источникам он считался сыном, по другим — конюхом Витена, в заговоре с женой последнего убившим его и овладевшим его троном; при этом русские источники ставили Витена в родословную связь с домом смоленских или полоцких князей. Лишь недавно вновь открытые документы дали возможность установить точную генеалогию Г. Подобно брату своему, Витену, которому он наследовал в 1316 г., Г., соединяя под своею властью не только собственно литовские, но многие русские земли, в значительной степени опирался на русский элемент; в сношениях с иноземными государствами он принимал титул короля Литвы и Руси, назначал русских людей в посольства; русским был и наиболее видный сподвижник его — Давид, староста гродненский. Из русских земель под властью Г. находились: Черная Русь, присоединенная литовцами еще в начале XIII в.; земля Полоцкая, присоединенная при Миндовге и при Г. управлявшаяся братом его, Воином; княжества Минское, Пинское и Туровское, попавшие под власть Литвы, вероятно, в конце XIII или начале XIV в., и княжество Витебское. Рассказ о походе Г. в 1320 — 21 г. на Волынь и Киев и завоевание этих областей, относится, как доказал проф. Антонович, к области исторических легенд и возник уже в XVI в. Г. старался распространить свое влияние и на другие соседние русские земли, главным образом — Псков и Новгород. Он помогал псковичам в их борьбе с Ливонским орденом, поддерживал в Пскове против Ивана Калиты и позднее укрывал в своих владениях кн. Александра Михайловича, стоял на стороне псковичей в их стремлении достигнуть полной независимости от Новгорода в церковном отношении. С новгородцев Г., захватив однажды новгородского владыку и бояр, взял обещание дать кормление сыну его Наримунту, и обещание это было исполнено в 1333 г., когда Новгород, теснимый Иваном Калитою, дал Наримунту в отчину Ладогу, Ореховец, Корельскую землю и половину Копорья. Впрочем, Наримунт жил больше в Литве, а в 1338 г., когда он не только не явился на зов Новгорода защищать его против шведов, но и отозвал своего сына Александра, всякие связи его с новгородцами порвались. Так, уже при Г. намечались основы той политики вел. кн. литовских по отношению к русским землям, которая впоследствии приводила их к столкновениям (с князьями московскими; в данное время, однако, непосредственные сношения обоих государств носили еще мирный характер и в 1333 г. Симеон Иванович даже женился на дочери Г., Айгусте, в крещении Анастасии. Внимание Г. сосредотачивалось в особенности на борьбе с теснившим литовцев Ливонским орденом. В 1325 г. он принял предложение союза со стороны польского короля Владислава Локотка, выдал за его сына и наследника, Казимира, свою дочь Альдону, в крещении Анну, и предпринял совместно с поляками ряд удачных походов на крестоносцев, причем особенно сильное поражение последние потерпели в битве под Пловцами в 1331 г. Вместе с тем Г. вмешался и во внутренние дела Ливонии, где в это время шла междоусобная война между архиепископом рижским с г. Ригою, с одной стороны, и орденом, с другой; принял сторону первых против ордена и успел значительно ослабить крестоносцев, так что в последние годы его жизни они уже не совершали больших походов на Литву. Г. приписывается построение городов Трок и Вильны. Оставаясь сам до конца жизни язычником, Г. отличался веротерпимостью: жители подвластных ему русских областей свободно исповедывали православную веру, и он не препятствовал литовцам принимать ее; в Вильне существовали два католических монастыря, а третий находился в Новгороде. Полоцкий архиерей, управлявший православной церковью в пределах владений Г., принимал участие в поместных соборах русского духовенства, и сын Г., Глеб Наримунт, принял православие при жизни отца. Г. Умер в 1340 или 1341 г., убитый при осаде одной из крепостей крестоносцев выстрелом из огнестрельного оружия, только что входившего в употребление. После него осталось 7 сыновей, разделивших его владения на уделы. См. Никитский: "Кто такой был Г. " ("Русск. Стар. ", 1871, т. 4); В. Б. Антонович, «Монографии по истор. зап. и юго-зап. России», (т. II, Киев, 1885); Stadnicki, «Synowie Gedymina» («Rozprawy wydz. hist. Akademii» (Краков, 1875, т. III); «Koryat Gedymnowicz i Koryatowicze» (там же, 1887 г., т. VII); «Olgerd i Kiejstut» (Львов 1870); Jozef Wolf, «Rod Gedymina» (Краков, 1886). В. М-н.

Гедонизм

Гедонизм или идонизм (от греч. hdonh) — удовольствие, этическое учение признающее высшим благом и целью жизни чувственные удовольствия.

Геенна

Геенна — новозаветное название «долины Енномовой» (по-еврейски Ге-гинном), идущей от горы Сиона к долине Кедронской. По преданию, здесь, во времена усиления идолопоклонства среди израильтян, народ приносил своих детей в жертву Молоху. Благочестивый царь Иосия, с целью искоренить идолопоклонство, осквернил эту долину в глазах народа, сделав ее местом свалки нечистот. Смрад, шедший от этой долины, сделал ее впоследствии символом ада (Ев. от Матфея, V, 22).

А. А. Л.

Гейзе

Гейзе (Поль, J. Ludw. Paul Heyse) — выдающийся современный нем. писатель, сын Карла и внук Иоганна Г., родился в 1830 году в Берлине. Рано уже приобрел известность трагедией «Franceska von Rimini» (В., 1850) и двумя эпическими поэмами: «Die Bruder» и «Urica». C 1854 г., по приглашению баварского короля Максимилиана II, навсегда поселился в Мюнхене. Менее всего замечательны его драмы, кот., в большинство случаев — приспособленные к сцене романы. Лучшие из них: «Ludwig der Baier», «Hans Lange», «Meleager», «Die Sabinerinen», «Hadrian» и «Alcibiades». Талант Г. сказывается ярче всего в его новеллах (число кот. доходит до 50) и в 2-х романах: «Im Paradiese» (1875) и «Kinder der Welt» (1871). В них Г. является восторженным защитником естественных побуждений человеческого сердца против требований условной морали. Единственная нравственная обязанность, которую он признает — преклонение пред голосом природы; истинный грех — нарушение ее велений. В этом духе написан его роман «Im Paradiese», наделавший много шума в Германии и за границей. Основная идея этого романа — защита свободы любви, причем, однако, автор заканчивает его законным браком героя и героини. Главная прелесть романа — талантливое, художественное изображение жизни Мюнхена, с его общественными и артистическими интересами; рассуждения об искусстве, которыми переполнен роман, обнаруживают в авторе не холодного теоретика, а настоящего знатока искусства. В другом сенсационном романе «Kinder der Welt», Г. является адвокатом свободы совести, ненавистником всякой догматики. Новеллы Г. посвящены, главн. образом, психологии любви и богаты мастерскими изображениями женских фигур, более всего удающимися автору. Г. — тонкий артист, особенно в изображении итальянской жизни, и прекрасный переводчик Шекспира, итальянских и испанских поэтов. Ср. G. Brandes, «Moderne Geister»; Th. Ziegler, «Studien und Charakterkopfe»; O. Kraus, «P. H's. Novellen und Romane». Оба романа Г. и большинство новелл имеются и в русском переводе. З. Венгерова.

Гейзер

Гейзер представляет собою весьма своеобразный минеральный ключ, отличающийся особенным периодическим характером своей деятельности. Под именем большого гейзера в Исландии известен холм конической формы, срезанный на вершине, где находится воронкообразное углубление. Из этого углубления периодически, от 24 — 30 часов, различно для различных гейзеров, обнаруживается извержение, при котором наблюдается взрыв, — выбрасывается вода, находящаяся в воронке гейзера, а за нею и пары воды. За взрывом, или извержением, снова наступает покой, за которым опять чрез известный промежуток следует взрыв и т. д. Можно и искусственно вызвать гейзер к деятельности, бросая внутрь его воронки камни. Такое бросание камней может заставить гейзер нарушить его обыкновенные периоды, и воспоследует взрыв, при котором, кроме вышеупомянутых продуктов извержения, будут выброшены и камни. Впервые такие гейзеры сделалась известны из Исландии, где они расположены у подножия вулкана Борнафела, но позднее найдены и в других местах: Гохстеттером в Новой Зеландии, близ Таупо, и Гайденом на притоках р. Миссури, в Сев. Америке. Воды, извергаемый гейзером, довольно сильно минерализованы содержанием в них кремневой кислоты, которая и отлагается, в силу охлаждения вод, в виде осадка, получившего название гейзерита и состоящего из водной кремневой кислоты. В особенности интересно отложение этого осадка на притоках Миссури в Америке. Здесь гейзеры обнаруживаются. довольно высоко в выбрасываемые ими воды падают каскадами. При подобном падении вод отлагающийся гейзерит выстилает собою ложе таких потоков, образуя как бы ряд застывших водопадов: один уступ поднимается над другим, этот над третьим и т. д. На каждом уступе можно видеть отдельные бассейны, которые периодически, после извержения, наполняются водою и, при переполнении их, вода, переливаясь чрез край уступа, падает на следующий и т. д. Во время такого перепада идет отложение гейзерита. Картина ложа вод гейзера в этих случаях поразительная. Вот почему американское правительство взяло под свое покровительство район гейзеров по притокам р. Миссури и назвало местность «Национальным парком». Подобную картину представляют и гейзеры Новой Зеландии, в особенности около озера Ротомагана, где также наблюдается как бы ряд застывших водопадов. Причина периодической деятельности гейзеров давно привлекала в себе внимание ученых. Существует несколько попыток разгадать ее, но наиболее основательная принадлежит Бунзену и Деклюазо, которые прежде всего постарались определить температуру воды в гейзере до извержения. Такое определение показало, что в то время, когда на поверхности воды в гейзере наблюдается около 80° C, на глубине 22 метров вода находится при 126° С, т. е. в перегретом состояли, но она не кипит, потому что давление столба воды в 22 метра достаточно, чтобы задержать кипение. Впрочем, положение неустойчиво, и от нижних слоев воды идет передача высокой температуры к верхним, в когда верхние слои закипят, сразу установившееся равновесие нарушается и вода, находящаяся под давлением, моментально обращается в пар, выбрасывает вышележащую воду, за которою выходить и самый пар. Для передачи более высокой температуры от нижних слоев к верхним в различных гейзерах необходимо различное время, вот почему и различные гейзеры извергают чрез различные промежутки времени. Это объяснение подтверждается и возможностью искусственно, бросанием в гейзер камней, возбудить его деятельность. Такое бросание равносильно перемешиванию воды и возможностью для этой последней скорее закипеть. Остается еще вопрос о том, откуда достается высокая температура. Ответ на это дают гейзеры Исландии, находящиеся непосредственно у подножия вулкана; следовательно, источником тепла надо считать вулканизм.

А. А. Иностранцев.

Гей-Люссак

Гей-Люссак (Louis Joseph Gay-Lussac) — знаменитый фр. хим. и физик; родился 6 декабря 1778 г. в городке Сен-Леонар (Saint-Leonard) в дпт. верхней Виенны. Отец Г.-Люссака был медик, дед — королевский прокурор. Юношеские годы Г.-Люссака, совпавшие со временем Революции, прошли при крайне стесненных обстоятельствах. Отец его, внесенный в список «подозрительных» и заключенный в тюрьму, преждевременно скончался, а пансион., в котором воспитывался молодой Г.-Люссак (некоей г-жи Сенсы, в Посси), дошел до полной нищеты. Под конец в пансионе остался один Г.-Люссак, за которого семья платила небольшим количеством муки. Сопровождая свою воспитательницу по ночам в Париж для продажи молока, Г.-Люссак на обратном пути днем, лежа в тележке, изучал геометрию и алгебру и готовился таким образом к поступлению в Политехническую школу. Выдающиеся способности, необыкновенная усидчивость и крепкий организм победили все препятствия, и Г.Люссак блестяще выдержал вступительный экзамен. Будучи учеником Политехн. школы, Г.-Люссак обратил на себя внимание знаменитого Бертолле, взявшего его помощником для лабораторных работ. Хотя результаты исследований Г.-Люссака оказались диаметрально противоположны предположениям Бертолле, прямота молодого исследователя окончательно расположила в его пользу Бертолле: «Молодой человек», сказал ему Бертолле, «вы предназначены сделать открытия, я желаю быть вашим отцом в науке в убежден, что этот титул некогда составит мою славу». С того времени жизнь Г.-Люссака представляет непрерывное движение по пути к высшей славе ученого и к высшему общественному положению. В 1808 г. Г.-Люссак был проф. физики в Сорбонне и с 1809 г. проф. химии в Политехнической школе до 1832 г., когда он принял профессуру общей химии в Jardin des Plantes. С 1830 г. он был членом палаты депутатов, а с 1839 г. пэром Франции. Сверх того, Г.-Люссак занимал должность пробирера в Bureau de Garantie и, в качестве члена правительственных комиссий, привел к решению многие важные технические вопросы. Умер в 1850 г.

Научная деятельность Г.-Люссака поражает своею обширностью и разносторонностью. В физике, химии минеральной, органической и техн. Г. оставил капитальнейшие исследования. Он находил простые соотношения и точные результаты там, где многим это не удавалось. величайшую важность представляет открытый им закон простых отношений объемов химического соединения и составных частей в газообразном состоянии. Исследования над расширением газов от теплоты, над плотностью паров (для чего он впервые построил соответствующие аппараты), над теплоемкостью газов, над расширением жидкостей, над капиллярным поднятием (построил впервые катетометр), над испарением и распространением паров в газах, магнитные наблюдения — составили Г.-Люссаку славу замечательного физика. Классическим образчиком хим. исследования в обл. минеральной химии является и поныне исследование йода и его соединений, впервые Г.-Люссаком произведенное. Г.-Люссак произвел также обширный ряд исследований соединений хлора (впервые выделил хлорную кислоту), кислородных соединений серы (впервые получил вместе с Вельтером дитионовую кислоту), сернистого водорода, серной печени, кислородных соединений азота. Вместе с Тейлором изучая хим. действия сильной батареи, Г.Люссак нашел способ получать щелочные металлы в значительных количествах. Благодаря этому способу, авторы могли испытать действие калия и натрия на множество веществ и впервые получили бор. В области соединений углерода работы Г.-Л. открывают новый метод их изучения. Он открыл циан (синерод, азотистый углерод), получил впервые чистую синильную кислоту, определил ее состав и, исследовав многие соединения синерода, раскрыл их истинную природу. Эти исследования впервые дали образчик сложной группы (CN), сходной с простыми телами (галоидами), образующей своеобразный ряд соединений и способной существовать отдельно. Отсюда родилось понятие о радикале (сложной группе), которое составляет основано современного учения о строении углеродистых соединений. Работы над образованием эфиров, над брожением, над исследованием серновинной кислоты, винной кислоты и другие увеличили запас сведений об этих предметах. Вместе с Либихом Г.-Л. открыл гремучую кислоту, получившую впоследствии такое важное значение в пиротехнике. Эта же работа послужила поводом к усовершенствованию анализа органических соединений. Но особенное значение в вопросе о составе органических соединений имел открытый Г.-Л. закон объемных отношений в газообразном состоянии. Г.-Л. показал, как можно контролировать данные анализа, опираясь на этот закон и зная плотность пара исследуемого соединения. Чрезвычайно важные услуги оказал Г.-Л. технике усовершенствованием в фабрикации серной кислоты, исследованием селитры и пороха, особенно же изобретением простых и точных аналитических методов для определения достоинства сырых материалов и продуктов техники. Благодаря введенной им колонне (башня Г.-Л.), фабрикация серной кислоты сделалась гораздо экономичнее и заводы серной кислоты перестали отравлять воздух вредными газами. Г.-Л. придумал методы алкалиметрии, ацидиметрии и хлорометрии. Его объемный способ определения серебра и теперь применяется во всех монетных дворах. Работы его дали могучий толчок химии, возбудив интерес к отысканию точных количественных отношений, управляющих химическими явлениями. Труды Г.-Л. помещены большею частью в «Annales de chimie et de physique», которые он с 1815 по 1850 г. издавал в сообществе с Араго. Много отчетов об исследованиях Г.-Л. помещено в «Comptes Rendus» парижской акад.. Отдельные издания: «Memoires sur l'analyse de l'air atmospherique» (1804, вместе с Гумбольдтом), «Recherches physicochimiques faites sur la pile» (1811, вместе с Тенаром), «Instruction pour l'usage de l'alcoolometre centesimal» (1824), «Instruction sur l'essai de chlorure de chaux» (1824), «Instruction sur l'essai des matieres d'rgent par voi humide» (1833), «Cours de physique» (1827), и «Lecons de chimie» (1828).

По своему характеру Г.-Л. представлял необыкновенно цельную и законченную натуру. Искренность, прямота, необыкновенная настойчивость в достижении раз намеченной цели — вот выдающиеся черты характера Г.-Л. Строгий к другим и к самому себе, Г.-Л. подкупал своею прямотою и своих противников. Случайная встреча его с Гумбольдтом произошла вскоре после резкой критики Г.-Л. (тогда еще начинающего ученого) эвдиометрических исследований Гумбольдта. Несмотря на это, после короткого разговора с Г.-Л., Гумбольдт предложил ему свою дружбу и вскоре оба ученые произвели совместно знаменитую эвдиометрическую работу, в кот. дан был первый образчик простых отношений в газообразном состояли для случая образования воды. По поводу своего участия в этой работе Гумбольдт заявил, что они работали вместе, но теоретический смысл полученных результатов раскрыть был исключительно проницательностью Г.-Л. Они совершили продолжительное научное путешествие с научной целью по Европе и дружеские их отношения не прерывались до конца. Замечателен поступок Г.-Л. по отношению к одному из профессоров Политехн. школы, которому угрожала потеря профессуры за подпись в пользу Наполеона во время Ста дней. Г.-Л. открыто заявил, что в таком случае должны начать с него, ибо он подписал тот же акт; товарищ был спасен. В работе Гей-Люссак не щадил себя. Первый раз работая с большими количествами калия (в 1809). Г. так сильно поранил глаза, что почти год мог выносить только свет ночника и всю жизнь его глаза оставались красными и слабыми. Настойчивость и замечательную смелость обнаружил Г.-Л. своими воздушными путешествиями. Первый раз он поднялся на аэростате вместе с Био в 1804 г. Малые размеры шара не позволили молодым ученым подняться выше 4000 метр., а вращение шара мешало произвести магнитные наблюдения. Поэтому Г.-Л. решился вскоре подняться один, достиг высоты 7016 метр.,. произвел ряд важных наблюдений над температурой и влажностью воздуха, над колебаниями магнитной стрелки, и благополучно спустился, сохранив пробы воздуха с высоты 6600 метр. Всегда серьезный и сдержанный, Г.-Л. был способен к порывам искренней веселости. Ученики видели его не раз в лаборатории пляшущим в калошах (лаборатория помещалась в подвале) после удачного опыта. Г.-Л. был чужд политических партий; в палате депутатов и в палате пэров он выступал на кафедре только тогда, когда затрагивались вопросы, связанные с научными исследованиями. Д. Коновалов.

Гейне

Гейне (Генрих Heine) — великий нем. поэт, по происхождению еврей, сын купца Самсона Гейне, род. 13 декабря 1798 г. в Дюссельдорфе на Рейне. Значительное влияние на его умственное и нравственное (но не на поэтическое) развитие имела его мать, женщина очень образованная, восторженная последовательница Ж. Ж. Руссо и всех рационалистических учений XVIII в.; разработкою же своих поэтических задатков и склонности к умственной работе ребенок Г. был главным образом обязан своему дяде по матери, Симону Гельдерну, страстному библиоману, который предоставил в полное распоряжение племянника свою богатую библиотеку, а фантастической романтической обстановкою своего домашнего быта сильно действовал на его воображение. Когда Г. вступил в дюссельдорфский лицей, в нем начали развиваться, несмотря на ранний возраст, семена скептицизма — под влиянием лекций по философии Шалмейера, господства в ту пору в Дюссельдорфе скептического духа XVIII века и религиозного индиферентизма родителей поэта. Очень важное место в истории его умственного развития должно быть отведено и французскому, вследствие господства Наполеона над Германией, влиянию, «тесному общению с подвижными и смелыми элементами франц. национальности». Также рано начал обнаруживаться нравственный строй Г. — его замкнутость, углубление в себя, естественная и умышленная двойственность, выражавшаяся чрезвычайною мягкостью дущи, с одной стороны, и совершенно противоположными свойствами, с другой; к этой же поре относится и начало целого ряда его любовных увлечений, важных потому, что они нашли себе высоко-поэтическое отражение в его писательской деятельности. По выходе Гейне из лицея, отец поместил его в одну из франкфуртских банкирских контор, для изучения вексельного дела, а затем приказчиком в бакалейный склад. Понятно, что будущий поэт отнесся к этим занятиям с крайней антипатией и через два месяца бежал домой; но отец тотчас же препроводил его, с теми же торговыми целями, в Гамбург, к дяде Генриха, Соломону Гейне, тамошнему финансовому тузу; благодаря его содействию, Генрих завел комиссионерскую контору, просуществовавшую недолго. Первым стимулом поэтической деятельности послужила для Г. несчастная любовь к кузине Амалии, отразившаяся в первом сборнике его произведений: «Traumbilder». Убедившись в отвращении юноши к торговой профессии, родители решили отдать его в унив., по юридическому факультету, и благодаря поддержке Соломона Гейне, он в 1819 г. очутился в Бонне, где в ту пору профессорами были Макельдей, Миттермайер, Август Шлегель. Мало занимаясь юридическими науками, Г. тем сочувственнее относился к лекциям истории, истории литературы и эстетики, и особенно любил и уважал Августа Шлегеля. Шлегель в сильной степени развил в нем и без того не чуждый ему романтизм, уяснил ему значение Шекспира, ближе познакомил его с Байроном. Под этими впечатлениями создалось тогда у Г. много чисто-лирических «песен» и начата трагедии «Альманзор». Пробыв в боннском унив. менее года, он перешел в геттингенский, где, за весьма немногими исключениями, господствовал бездушный педантизм, давили богатую пищу сатирической наблюдательности Г. и его пессимистическому настроению. Четырнадцать месяцев спустя, он переселился в Берлин (1821). Пребывание в Берлине, несмотря на усиливавшуюся тогда политическую реакцию, очень благотворно повлияло на него, благодаря близким сношениям с интеллигентными и литературными кружками (Рахили Варнгаген фон-Энзе, где господствовал культ Гете, и баронессы Гогенгаузен, где преклонялись перед Байроном) и берлинскому университету, во главе светил которого (Ганс, Бопп, Вольф) стоял Гегель. Сделавшись тотчас же горячим гегельянцем, энергически участвуя в либеральном «Обществе культуры и науки еврейства», и в то же самое время подрывая свое здоровье чувственными наслаждениями, Гейне вместе с тем постепенно выступал и на литературное поприще. В конце 1821 г. появились в печати отдельной книгой прежде помещенные в журналах, с добавлением новых, стихотворения, в которых автор заявил себя романтиком, певцом любви и поэтом в народном духе. Они встретили восторженный прием в публике и печати. За ними, в начале 1823 г., последовали трагедии «Альманзор» и «Ратклиф», и сборник чистолирических стихотворений «Lyrisches Intermezzo», закрепивших его славу. Ему приходилось, однако, не мало терпеть от клеветы и инсинуаций, за смелое отношение к многим традиционным вопросам религии, морали и нравов (в «Альманзор»). Это тяжело отзывалось и на его материальном положении, так как недоброжелатели выставляли его в дурном свете пред дядею Соломоном, на счет которого он жил тогда. Ко всему этому присоединилась сильная нервная болезнь. В тяжелом настроении уехал он, для окончательного приготовления к выпускному экзамену и сдачи его, снова в ненавистный ему Геттинген (1824). Осенью этого года он совершил по Гарцу и Тюрингии путешествие, плодом которого была первая часть «Путевых Картин» (Reisebilder). Весною 1825 г. он получил степень доктора юридических наук; за месяц до этого он перешел в лютеранство. После кратковременного пребывания в Нордернее, давшего поэту богатый материал для будущего цикла стихотворений: «Северное море», он переехал в Гамбург, где его ждал целый ряд неприятностей от людей противодействовавших его стараниям добыть себе возможно большее обеспечение от богатого дяди; и сам он, впрочем, действовал во многих случаях не совсем безупречно. Тогда же он выпустил в свет 1-й том «Путевых Картин» («Путешествие на Гарц», «Возвращение на родину», «Северное море» и несколько мелких стихотвор.), имевший громадный успех, но подвергнувшийся запрещению в Геттингене, а потом и во многих других городах Германии. Еще более сильное действие во всех лагерях произвел вышедший скоро после того 2 т. "Пут. Карт. ", восторженно встреченный публикой и частью критики, и запрещенный в Ганновере, Пруссии, Австрии, Мекленбурге и большинство мелких государств, при чем и лично против автора, по-видимому, готовились принять такие меры, что Г. счел благоразумным уехать на время в Лондон. По возвращении оттуда он прожил несколько времени снова в Гамбурге, где выпустил, под общим заглавием «Книги Песен», полное собрание написанных и напечатанных им до того времени стихотворений. Вследствие стеснительных денежных обстоятельств, а также желая испробовать свои силы в качестве писателя политического, Г. принял предложение Котты редактировать в Мюнхене газету «Politische Annalen» и переехал туда в конце 1827 г. Редакторство его продолжалось всего полгода, обнаружив непригодность его для такого дела, и он отправился путешествовать по Италии, по возвращении откуда в Берлин выпустил в свет 3 т. «Пут. Карт.» («Путешествие от Мюнхена до Генуи» и «Луккские воды»), который тотчас же был запрещен в Пруссии. В видах личной безопасности Г. уехал из Берлина, поселился на время в Гамбурге, для поправления здоровья ездил в Гельголанд, и здесь получил глубоко взволновавшее его известие об июльской революции 1830 г. Сопоставление надежд, вызванных этим событием, с современною немецкого действительностью послужило для него поводом к выпуску «Дополнения к Путевым Картинам» и очень резкой статьи «Кальдорт о Дворянстве» и усилило давнишнее желание его переехать в Париж. Сюда прибыл он в мае 1831 г. и принялся за корреспонденции из Парижа в «Allgemeine Zeitung». Они создали ему очень странное положение относительно различных политических партий: лишенный необходимых для истинного публициста свойств, он беспрестанно давал повод обвинять его в шаткости политических убеждений. По настоянию австрийской дипломатии, Котта прекратил печатание корреспонд., но Г. издал все. прежде напечатанное, отдельной книгой: «Французские Дела», снабдив ее таким резким предисловием, которое навсегда уничтожило для него возможность возвращения в отечество. За этим последовали работы в ином роде, писавшиеся пофранцузски для парижских журналов и затем переводившиеся автором на немецкий язык: «Романтическая Школа», «К истории религии и философии в Германии», «О Германии» и др.; производительность же поэтическая оскудевала и почти единственным плодом ее за этот период был сборник цинично чувственных стихотворений: «Парижские Женщины». Усилившееся гонение «Молодой Германии», избравшей своими вождями Берне и Гейне, тяжело обрушилось на последнего в отношении материальном и нравственном. Нужда, которую он испытывал, увеличилась еще больше благодаря его связи, а потом и браку с Евгенией Мира (Матильда), женщиною очень бестолковою; заметно ухудшилось и здоровье поэта, появились зловещие нервные припадки. Под влиянием этих обстоятельств написаны им книга «О Берне» — весьма неблаговидный в некоторых отношениях памфлет; поэма. «Атта Тролль» (1842), резко осмеивавшая односторонние крайности тогдашней немецкой политической поэзии; «Новые Стихотворения» (1844), запечатленные уже мрачным пессимизмом, и поэма «Зимняя Сказка», в которой с беспощадным, часто даже циническим остроумием заклеймена господствовавшая тогда в Германии смесь средневекового феодального порядка и «квасного» патриотизма. Понятно, что она была подвергнута строгому запрещению во всех городах Пруссии, причем начальству всех пограничных городов было предписано арестовать автора, где бы он ни появился. Жестоким ударом для Г. явилось и то, что умерший дядя его Соломон завещал ему всего 8 тыс. фр., а единственный наследник старика, Карл, отказался выплачивать, ту пенсию, которую покойный словесно обязался выдавать поэту во все продолжение его жизни, а жене его — в половинном размере после его смерти, но о которой в завещании не было упомянуто. Это столкновение хотя и окончилось тем, что Карл согласился выплачивать пенсию, получив от поэта письменное обязательство за себя и своих наследников никогда не выпускать в печать ни одной строки, оскорбительной для семейства Г., но оказало на здоровье поэта самое пагубное действие, открыв собою последний и страшный период его жизни. Старая болезнь пошла вперед исполинскими шагами; в мае 1848 г., он, полуслепой, полухромой, в последний раз вышел из дому на прогулку, и с тех пор уже до самой смерти остался прикованным к своей «матрацной могиле», как называл он те 12 матрацев, на которых лежал. Ужасные страдания, не мешали ему однако, сохранить удивительную мощь духа, необычайную ясность и крепость мышления, выразившуюся в нескольких прозаических произведениях («Боги в изгнании», «Стихийные духи», «Признания» и др.), а главное — в стихотворениях, составивших циклы «Романсеро», «Лазарь» и «Последние стихотворения», которые сам автор назвал «Жалобою, выходящею как бы из гроба». Пессимизм и отчаяние дошли здесь до последнего предела. К этому же времени относится и окончание его «Мемуаров», из которых была напечатана, после смерти вдовы, только часть, ничтожная в количественном и не особенно важная в качественном отношении. Окруженный попечениями жены, согретый незадолго до смерти внезапно вспыхнувшею в нем любовью к Камилле Сельден, которую он обессмертил в нескольких стихотворениях под именем «мушки», продолжая, вместе с тем, испытывать невыносимые физические страдания, поэт мучительно доживал последние дни. Еще 13 февраля 1856 г. он писал шесть часов сряду (свои мемуары); 16-го, после обеда, сказал: «бумаги и карандаш», но то были последние слова его; началась мучительная агония, и 17 февр. Г. не стало. Он похоронен на Монмартрском кладбище; над могилою жена его поставила памятник. на плите которого вырезаны всего два слова: «Henri Heine». Как человек, Г. и по своей натуре, и в качестве типичнейшего представителя одного из главных течений того времени (байроновского), представляется существом, в котором соединялись самые вопиющие противоположности: с высоким нравственным достоинством совмещалось много суетного и мелочного. В общему однако, Г. остался непоколебимо до конца жизни благородным человеком и гражданином. Что касается до Г., как писателя, то центр тяжести его деятельности, конечно, в поэзии; но и значение его, как публициста и критика, отнюдь не может быть признано маловажным. Правда, органические свойства его натуры, как человека, а главное — как. поэта, мешали ему в статьях политических быть последовательным в частных, касавшихся того или другого отдельного вопроса, взглядах и мнениях; но в основных воззрениях своих он оставался всегда неизменным, и сущность этих воззрений выразил как нельзя лучше он сам, когда назвал себя «храбрым солдатом в войне за освобождение человечества». Как критик литературный, Г. стоит еще выше Г. публициста; под блестящею легкою формою, иногда переходящею даже в некоторого рода фривольность, под смесью научной серьезности в фельетонной шутливости, во всех критических, философских и т. п. статьях Гейне столько глубокого понимания явлений, столько чутья, сколько мог бы пожелать себе любой из ученых историков литературы. Поэтическая деятельность Г. важна с двух сторон: историко-литературной и чистохудожественной. Выросши и развившись под влиянием романтическое школы, выступив на сцену в пору «бабьего лета» романтизма (по выражению Готшаля) и наложив на свои первые произведения несомненную печать этого направления, Г., однако, на первых же порах проявил и свое полное. отличие от романтиков. В то время как они совсем уходили из действительной жизни в созданный ими фантастический мир, Г. только убаюкивал себя им, «точно пел колыбельную песню своим страданиям». В противоположность романтической поэзии, которая, особенно в последние годы, состояла из двух элементов: рыцарства и монашества, Г. внес в свою поэзию единственный элемент — человечество. Отсюда до открытой борьбы с романтизмом, с болезненными стремлениями его был всего один шаг — и Г. скоро сделал его, пойдя затем быстро и победоносно по новому пути. Первые серьезные произведения Г. знаменуют собой падение немецкого романтизма и начало эры новой немецкой поэзии. Взятая сама по себе, без отношения к современным литературным направлениям, поэзия Г. представляется нам с резко двойственным характером. Одну категорию ее составляют стихотворения, делающие Г. одним им величайших лириков всех времен и народов — произведения чистого искусства, те «жемчужины лирики, которые в своей чистоте и своей хрустальной шлифовке составляют вечное украшение его поэтического венца и принадлежат к лирическим сокровищам немецкой национальной литературы»; это — песни, перерабатывающие народные мотивы, песни любви в их бесконечном и обаятельном разнообразии, при видимом однообразии основного мотива, а также чудные звуки, вызываемые у поэта природою и особенно морем, полеты фантазии его в поразительной шири и грандиозности. Но на ряду с этими произведениями, где все — эфир, чистый аромат, волшебная грёза, идут продукты отрицания, «мировой скорби», получающей у Г. совершенно самостоятельный, индивидуальный характер и почти с хронологическою последовательностью проходящей чрез три фазиса. Тут сперва ирония или, вернее, юмор, который сам Г. характеризует как «смеющиеся слезы», как то, без чего «колоссальные скорби и страдания были бы невыносимы», и орудие его «прекрасный звонкий смех») поражающий других и дающий своего рода отраду, хотя и мучительную, тому, кто может так смеяться. Под влиянием современной действительности совершается переход этого юмора в жгучую сатиру, на которую Г. смотрел как на своего рода историческую миссию, придавая карающей силе поэзии великое значение. Самое яркое проявление ее мы находим в поэме «Зимняя сказка». И наконец — апогей пессимистического отношения к жизни, когда выступает во всей своей наготе полное, беспредельное, доходящее иногда даже до цинизма, отрицание всего, когда из сердца поэта вылетает один за другим звуки, в которых «все желчь, горькая желчь в красиво шлифованных сосудах, предсмертные проклятия умирающих, язвительный хохот духов тьмы над жалким миром, обреченным на смерть, зараженным внутренним гниением и ложью...». Но сквозь все, написанное Г., проходить красною нитью одна главная, основная идея — человечества, гуманности в самом обширном и благородном значении этого слова. Эпитеты «рыцаря духа», который он сам придал себе в своей «Горной Идиллии», и «лихого барабанщика», каким он назвал себя в «Доктрине», как нельзя лучше характеризуют его поэтическую деятельность во всей ее совокупности, точно также, как вполне применяются к ней и другие слова его: «Я право не знаю, заслужил ли я, чтобы после моей смерти мой гроб украсили лавровым венком. Но на этот гроб вы должны положить меч, потому что я был храбрый солдат в войне за освобождение человечества». Полное собрание сочинений Г. издано в 16 раз, в 1861 г., Штродтманом; в 1869 г. он же издал посмертные произведения поэта: «Letzte Gedichte nna Gedanken». За Штродтмановским изданием последовало несколько других, не прибавивших однако к первому ничего существенного. Недавно появилась часть его «Мемуаров». На русском языке, кроме небольших сборников стихотворений в перевода Михайлова, Костомарова, Мейснера, Шкаффа и Вейнберга, имеется более или менее полное изд. Г. под ред. П. Вейнберга и В. Чуйко (с биогр. очерком, нап. последним). Ср. биографию Гейне П. И. Вейнберга, изд. Павленкова (1892). Лучшие иностранные биографии Г. : «Н. Heine's Leben und Werke» Штродтмана и «Heinrich Heine» Прёльса; см. также «Воспоминания» Мейснера, книжку Камиллы Сельден: «Les derniers jours de Heine», статьи Гюфера в «Deutsche Rundschau».

П. Вейнберг.

Геката

Геката (ўEkath) — у греков божество лунного света. Культ Г. существовал сначала у фракийцев и от них уже перешел к грекам. У Гомера мы не встречаем имени Г.; в «Теогонии» же Гесиода, где о ней впервые упоминается, она называется дочерью гитана Персея; другие называют ее дочерью Зевса и Деметры или Зевса и Геры. Г. дарует мудрость в народных собраниях, счастье на войне, богатую добычу на охоте и т. д. Как богиня преисподней, она считалась также богиней всего таинственного; греки представляли ее себе порхающей с душами умерших на перекрестках, где и совершался иногда, поэтому, культ ее. Она помогает волшебницам, который, как напр. Цирцея и Медея, научаются у ее своему искусству. Г. изображалась иногда в виде одной женской фигуры с 2-мя факелами в руках, иногда же в виде 3-х связанных спинами фигур. Геката есть также название 100-го астероида.

Гекзаметр

Гекзаметр — размер в стихосложении, при котором каждый стих состоит из шести стоп, именно: пяти дактилей (— ИИ) и одного спондея или трохея (— — или — И). Каждый из первых четырех дактилей может быть заменен спондеем, но в пятой стопе такая замена происходит очень редко, и такие стихи называются spondaici. При чтении каждого Г. следует соблюдать цезуру. Приводим пример Г., в котором только первый дактиль заменен спондеем, и где цезура приходится в средине третьей стопы:

Некоторые полагают, что древнейшее употребление Г. следует искать в финикийских надписях (начертанных на треножнике Аполлона в Фивах и др.). Г. написаны «Илиада» и «Одиссея» и некоторые другие поэтические произведения древней Греции. Отсюда его заимствовали римляне («Метаморфозы» Овидия, «Энеида» Виргилия и др.). Почти во всех новейших европейских литературах делались попытки ввести Г. в свое стихосложение. Первые немецкие Г. относятся к XIV — XV в.; в средине XVIII в. к Г. прибегали Уц, Клопшток («Мессиада»), Клейст, не всегда, однако, удачно; Г. сделан также Фоссом перевод «Илиады»; встречаются стихи этого размера и у Гете, Шиллера. Во французской литературе Г. впервые фигурирует у Байфа (XVI в.), в итальянской — у Аннибала Каро (также XVI в.), в английской — у Стенигорста и Сидни. У нас первый вводит Г. в литературу Тредьяковский в своей «Телемахиде», но этот опыт был настолько неудачен, стихи Тредьяковского — настолько неуклюжи и неблагозвучны, что долгое время никто из русских поэтов не решался писать этим размером, пока, наконец, Гнедич своим прекрасным (для того времени) переводом не восстановил репутации Г. После Гнедича Г. все чаще и чаще встречается и у других современных ему писателей: Жуковского («Ундина», перевод «Одиссеи» и др.), бар. Дельвига, даже Пушкина и др. В настоящее время оригинальных стихотворений никто не пишет Г., но для переводов с древних языков он по-прежнему незаменим.

Гекко

Гекко или Гекконы (Geckotidae s. Ascalabotae) — семейство отряда ящериц (Saurii). Сюда принадлежат небольшие ящерицы (около 200 видов) с позвонками, вогнутыми спереди и сзади, с неполной верхней и нижней височными дугами, зубами, приросшими к краю челюстей (небных зубов нет), и особыми пластинчатыми органами на нижней стороне пальцев, служащими органами прикрепления. Органы эти часто значительно расширены; они состоят из поперечных листочков, представляющих видоизмененные чешуйки, и изменяя положение их Г. производят разрежение воздуха под пальцами и, благодаря этому, могут свободно лазать по отвесным стенам и даже по потолку. У большинства пальцы вооружены, кроме того, когтями, обыкновенно втяжными. Голова Г. широка и сильно сплющена, глаза без век со щелевидным зрачком, шея коротка, тело толстое и сплющенное, хвост умеренной длины, по большей части весьма ломкий. Тело покрыто мелкими бугорчатыми и зернистыми чешуйками, между которыми разбросаны более крупные; щитки находятся лишь по краю челюстей. Водятся в теплых странах Старого и Нового света. Днем Г. по большей части прячутся; ночью они очень живы и подвижны; охотятся за насекомыми и пауками, и даже за мелкими пресмыкающимися. Г. живут в лесах и степях, между камнями; многие охотно селятся в человеческих жилищах. Г. вполне безвредны и даже приносят пользу истреблением насекомых, но уже с древности их считают во многих местах ядовитыми. Любопытной особенностью Г. является способность издавать голос, которого ящерицы вообще лишены; крик их похож на короткое «гек», откуда произошло и название их. В Европе водится несколько родов и видов; в России 4 рода с 7 видами: к роду Gymnodactylus с пальцами, расширенными лишь при основами, и не втяжными когтями принадлежит G. Danllewskii, буро-серого цвета с темными поперечными полосками, дл. около 8 см., водящийся на юж. берегу Крыма; G. Caspius, песочного цвета, с неясными темными поперечными полосками, дл. около 11 — 12 см., водящийся в Баку, у южн. и вост. берега Каспийского моря и далее на В; два других вида водятся в среднеазиатских владениях; Alsophylax pipiens — на Большом Богдо и в Джунгарии; остальные роды водятся в Средней Азии. Замечателен также Г. обыкновенный (Ascalaboles fascicularis), 12 — 15 см. дл., сверху от желто-серого до черного цвета, одноцветный или с полосками; пальцы у этого рода расширены на всей длине, когти находятся лишь на 3 и 4 пальце; обыкновенный Г. водится во всех средиземноморских странах, особенно в Испании, Греции, Далмации и Сев. Африки.

Д. Книпович.

Гексаны

Гексаны С6Н14 — углеводороды предельного ряда CnH2n+2, жидкости бесцветные, со слабым, приятным, эфирным запахом, более легкие, чем вода. Возможны 5 изомеров, которые и найдены: I. Нормальный Г., СН3. CH2.СН2.СН2.СН2.СН3 находится в американской нефти, а также среди продуктов сухой перегонки богхедского в кэннельского каменного угля (boghead и cannel). Способы синтеза: 1) действие металлического натрия на йодистый пропил: 2 СН3. СН2. CH2J +Na2 = 2 NaJ + CH3.(СН2)1. СН3 (Вюрц); 2) восстановление водородом in statu nascendi йодистого вторичного гексила СН3.СН2.CH2.CH2.CHJ.СН3 + Н2 = HJ + СН3 (СН2)4. СН3 (Эрденмейер); 3) перегонка пробковой кислоты над баритом С8 Н14 О4 + 2 ВаО = С6 Н14 + 2 ВаСО3 ; 4) электролиз водного раствора смеси калийных солей уксусной и капроновой кислот. Нормальный Г. кипит при 71°,5, удел. вес 0,663 при 17°. При действии хлора на Г. получается смесь хлористых, первичного и вторичного, гексилов (Шорлеммер). Из Г. и брома легко получается С6 Н12Вr2 (Пелуз, Кагур), а приливая по каплям бром к кипящему Г. получают вторичный бромистый гексил, СН3. СН2. CH2. CH2. CHBr. СН3 (Шорлеммер). II. Вторичные Г. : 1) диизопропил или симметричный тетраметилэтан (СН3)2 СН. СН (СН3)2 получается при действии натрия на эфирный раствор йодистого изопропила (СН3)2 CHJ + Na2 = (СН3)2 СН . СН (CH3)2 + 2NаJ (Шорлеммер); восстановлением пинакона йодисто-водородной кислотой, (СН3)2 С (ОН). С (ОН) (СН3)2 + 4HJ = (СН3)2 СН. СН (СН3)2 + 2 Н2О + 2J2 (Бушарда). Диизопропил получается также иногда при тех реакциях, где можно ожидать появления нормального Г., напр., при прокаливании энантовокислого бария СН3. СН2. СН2. СН2. СН2 . СН2. СО2Н или при восстановлении маннита йодисто-водородной кислотой, причем главным продуктом является нормальный Г. Диизопропил кипит при 58°, удел. вес — 0,6701 при 17,5°. При окислении хромовой кислотой дает уксусную кислоту и углекислоту. 2) Второй вторичный Г. есть этилизобутил, СН3. СН2. СН2. СН (СН3)2 найден в американской нефти Варреном. Синтезирован Вюрцем действием металлического натрия на йодистые этил и изобутил. Точка кипения 62°, удельный вес 0, 7011 при 0°. 3) Третий вторичный Г. метилдиэтилметан (СН3 СН2)2 СН. СН3 получен при действии металлического натрия на йодистый метил и иодюр деятельного амилового спирта. Кипит при 60°, оптически недеятелен. III. Третичный Г. или триметилэтилметан (CH3)2 С (CH2 СН3) получен Горяиновым при действии цинкэтила на йодистый третичный бутил: Zn (C2 Н5)2 + 2 (CH3)3 CJ = 2 (СН3)3 С (СН2. СН3) + ZnJ2 — жидкость, кипящая при 43° — 48°.

В. А. Яковлев.

Гексли

Гексли (Thomas Henry Huxley) — зоолог, один из известнейших естествоиспытателей Англии, род. в 1825 г.; изучал в Лондоне медицину; в 1846 — 50 г. принимал участие, в качестве младшего врача, на военном судне Rattlesnake, в экспедиции в Тихий океан и Индийский архипелаг; по возвращении в Англию был избран членом королевского общества; в 1854 г. занял, после Эдуарда Форбса, каф. естеств. истории при королевской горной школе в Лондоне и каф. физиологии в королевском институте; с 1863 по 69 г. Г. был проф. анат. в медицинской коллегии; с 1869 по 1870 г. президентом геолог. и этнограф. общ., в 1870 г. стал президентом британ. ассоциации и членом комиссии для содействия преподаванию естественных наук, в 1878 г. членом лондонского училищного совета. Работы Г. как в области эмбриологии, так особенно в области сравнительной анат. доставили ему громкую известность. В эмбриологии Г. первый указал в 1849 г. («On the anatomy and affinities of the family of Medusae», «Philosophical Transactions», 1849), что два слоя тела медуз, наружный и внутренний, соответствуют наружному и внутреннему зародышевым пластам позвоночных, и тем положил основание учению о зародышевых пластах применительно ко всем многоклеточным животным. Большое внимание привлекло сочинение Г. «Man's place in nature» (1863), переведенное на русский язык под редакцией проф. А. Бекетова, в котором доказывается что анатомические различия между человеком и высшими обезьянами менее значительны, чем между высшими и низшими обезьянами. Важнейшие работы Г., кроме отдельных статей: «History of the oceanic Hydrozoa» (Лондон, 1858); «Elements of comparative anatomy» (1864, переведенная на русский, под заглавием: "Начальные основания сравнительной анат. " СПб., 1865); «Elementary atlas of comparative osteology» (1864); «Lessons in elementary physiology» (1866); «Paleontologia indica» (1866); «The physical basis of life» (1868), собрание статей и лекций, под заглав. : «Lay sermons» (1870); «A manuel of the anatomy of vertebrated animals» (1871; на русском: «Руководство к анат. позвоночных животных» (перев. Мензбира, под ред. Борзенкова, 1880); «Practical instruction in elementary biology» (1875; перев. на русский язык Гердом, под заглавием: «Элементарный практический курс биологии. Практические работы по ботанике и зоологии Гексли и Мартина» (СПб. 1877); «Critiques and adresses» (1873); «American adresses» (1877); «Anatomy of invertebrated animals» (1877); «The crayfish» (3 изд. 1881); «Physiography» и «Science and culture, and other esseys» (1882). Из популярных сочинений Г. на русский язык переведены: «Уроки элементарной физиологии» (СПб., 1877) и ряд статей («Кусок мела», «Учение Декарта об автоматизме животных», «Образование каменного угля», «Автоматы ли животные», «Самозарождение»), в журналах «Природа» (1873 — 75) и «Знание» (1874).

Н. Книпович.

Гектор

Гектор (Hector) — храбрейший вождь троянского войска, сын Приама и Гекубы, женатый на Андромахе, которая родила ему Астианакса или Скамандрия. Подвиги его воспеты Гомером в Илиаде. Убив Патрокла, он пал от руки друга Патроклова, Ахиллеса. Тело его Ахиллес волочил вокруг лагеря и выдал потом, за выкуп, Приаму. Память его чтилась в Илионе; в Фивах, куда были будто бы перенесены останки Г., показывалась его гробница. К прекраснейшим эпизодам Илиады (6-я книга) принадлежит сцена прощания Г. с Андромахой, при возвращении его на поле сражения.

Гекуба

Гекуба (Hecube, погреч. Гекоба) — вторая жена царя Приама, по Гомеру дочь фригийского царя Диманта, по Еврипиду дочь Киссея, по другим — речного бога Сангария, мать многих сыновей (по Гомеру — 19) и дочерей. Первенцем ее был Гектор. Во время второй беременности Г. видела во сне, что она носит во чреве факел, который подожжет всю Трою; сон был истолкован в смысле рождения сына, который принесет гибель Трое. Этим сыном был Парис. После разрушения Трои Г. попала рабыней в руки греков. По Еврипиду (в трагедии, которая названа ее именем), она пережила еще принесение в жертву греками ее дочери Поликсены и смерть сына Полиодора, который убит был фракийским царем Полиместором; отомстив этому последнему, она бросилась в море. По Овидию, ее, после превращения в суку, забросали каменьями фракийцы.

Гелатский монастырь

Гелатский монастырь — в Имеретии, в 5 — 6 вер. к СЗ от Кутаиса, на возвышенном берегу р. Цкалцители. Над монастырем находятся развалины трех церквей, из которых одна со множеством гробниц, выдолбленных в скалах и прикрытых простыми плитами. Между монастырскими зданиями особенного внимания заслуживает древняя трапеза, от которой уцелели лишь наружные стены и портик с роскошною орнаментацией. В Г. три храма, расположенные один за другим; в них сохранился тройственный алтарь, с выступающими абсидами. М-рь основан грузинским царем Давидом Возобновителем (1089 — 1125). Сначала Г. служил просто обителью иноков, но в первой половине XVI в. он был обращен в епископскую каф. По упразднении в Пицунде патриаршего престола, в Г. были перевезены сокровища из Абхазии, а также из турецкой Грузии и Карталинии, в тяжелое для последней время Г. м-рь служил нередко и резиденцией абхазских католикосов. Русский посол Никифор Толочанов, посетивший Имеретию в 1650 г., подробно описал Г. м-рь. Мозаики и интересные остатки живописи, встречающиеся в Г., носят характер византийской работы и отличаются, по словам проф. Кондакова, большим совершенством в художественном отношении. Стены м-ря покрыты фресками, изображающими святых и исторических деятелей Грузии. В ризнице м-ря запечатлены золотые дискосы и чаши, осыпанные бирюзою: митра католикоса Максима, омофор с ликами святых Спиридона и Кирилла и двенадцатью праздниками, костяной святительский посох, два креста царя Баграта, корона великого Баграта, из дорогой парчи, вся унизанная жемчугом, перстень царя Давида В. с мощами св. Георгия внутри и прекрасно вырезанным ликом великомученика сверху, для печати. Много древних икон с интересными историческими надписями. Особенно роскошно была отделана, при царице Тамаре, хахульская икона, имеющая форму триптиха или тройного складня. Последний служит киотом для иконы Божьей Матери, составляющей новейшую копию с древнего чудотворного лика, написанного по образу дика Богородицы Халькопратийской, чтившейся издревле в Константинополе. Весь киот превосходно вычеканен лиственными разводами грузинской работы, но византийского типа, господствовавшего в грузинском искусстве в XII — XIII ст. Хахульская икона могла быть исполнена только до 1154 г.; этой эпохе отвечает вся чеканная работа и орнаментация. Из манускриптов гелатских следует отметить два пергаментных Евангелия. Миниатюры грузинско-гелатского Евангелия с греческими подписями носят на себе яркую печать византийского происхождения и характера и могут быть введены в общий процесс развития византийской миниатюрной живописи, Общий состав иконографических сюжетов является в Г. евангелие уже вполне установившимся. К историческим редкостям Г. относятся также железные ворота, известные под именем Дербентских, с арабскою надписью. Ворота эти были вывезены из Ганджи в Грузию отцом Давида В. — Димитрием. Г. м-рь со времен Давида В. служил усыпальницей царей соединенной Грузии, а после разделения ее в нем хоронили имеретинских царей. См. Церетели, «Полное собрание надписей Гелатского монастыря»; Покровский, «Описание миниатюр гелатского евангелия» (в «Зап. Отд. русск, и славянск, археол. Имп. русск, археол. общества», т. IV).

А. X.

Геленджик

Геленджик — селение на восточном берегу Черного моря, в 30 в. на ЮВ от Hoвоpocсийскa. В 1831 г. здесь было. заложено русск. войсками укрепление, в 1853 г. уничтоженное вместе с другими приморскими крепостями и занятое горцами. В 1857 г. Г. вновь занят русскими. Г. расположен на низменном ю. в. берегу Геленджикской бухты, подверженной сильным волнениям. Зимы в Г. гораздо менее суровы, чем в Новороссийске. Лишь в самое последнее время окрестности Г. стали заселяться; почва и климат годны для виноградников.

Н. X.

Гелий

Гелий (химич.) — считается элементарным телом, присутствующим на солнце; он характеризуется яркой линией (длина волны 587 '5, около D), видимой в спектроскоп в выступах и пятнах солнца; линии этой нет в спектрах известных поныне элементов. Так как на солнце при особенностях температуры, давлений и движений там существующих, проявляются обстоятельства, изменяющие спектры как видно в различии спектров газообразных элементарных тел, то с одинаковым правом можно полагать, что линия гелия принадлежит особому, доныне неизвестному элементу, или же, что она проявляется только при особых, доныне не воспроизведенных в опыте, условиях, имеющих место на солнце, где она видна ясно только при особых состояниях частей этого светила.

Д.Менделеев.

Гелиос

Гелиос (римск. Sol) — солнечное божество, сын титана Гипериона, брат Селены и Эос. Со времени Еврипида Гелиоса, как всевидящего бога солнца, стали отождествлять с Аполлоном, всезнающим богом-прорицателем; отсюда другое имя Гелиоса — Феб. Культ Г. был особенно распространен в Коринфе, в Аргосе, в Элиде и на о-ве Родосе, где, при входе в гавань, стояло его колоссальное изображение. Из животных ему были посвящены петух и белые кони. Изображается Г. почти так же, как и Аполлон.

Гельдеpлин

Гельдеpлин (Иoгaнн-Xpиcтиaн-Фpидрих Holderlin) — выдающийся немецкий поэт (1770 — 1843). Еще студентом тюбингенского унив. Г. начал писать стихи, в форме и содержании которых заметно подражание Клопштоку. Шиллер принял в нем самое теплое участие. В 1794 — 95 гг. Г. жил в Иене; здесь, в центре романтического движения, он завязал личные отношения с представителями нового литературного направления; здесь же у Г. обнаружились впервые зачатки ипохондрии. Болезненное настроение усилилось, под влиянием безнадежной и страстной любви к матери одного из его учеников; он видел в ней воплощение фантастического идеала женщины, который уже с самых юных лет был предметом мечтаний, и изобразил ее под именем Диотимы в своем романе «Гиперион». В 1798 г. Г. расстался с своей Диотимой, переезжал с места на место и в 1802 г. возвратился на родину с явными признаками помешательства. Самое крупное из произведений Г. — роман «Гиперион», представляющий как бы исповедь поэта. Характерная черта романа — чисто романтическое стремление связать философию с поэзией так, что границы между ними совершенно сглаживаются: для Г. только та научная система удовлетворительна, которая стоит в связи и гармонирует с идеалом прекрасного. Идеи, имеющие нечто общее с воззрениями Г., позднее получают развитие в филос. системах Шеллинга и Гегеля. В романе любопытна и другая сторона: болезненная мечтательность и чрезвычайно развитое чувство изящного создали в Г. отвращение к современной действительности; он изображает в карикатуре свое время и своих соотечественников, а идеал свой ищет под дорогим ему небом Эллады. Кроме «Гипериона», после Г. остались еще недоконченная трагедия «Смерть Эмпедокла» — лирическое стихотворение в драматической форме, служащее, как и «Гиперион», выражением личного настроение поэта; переводы из Софокла — «Антигона» и « Царь Эдип» — и ряд лирических стихотворений. Лирика Г. проникнута пантеистическим мировоззрением: христианские идеи просачиваются как бы случайно; в общем настроение Г. — настроение язычника эллина, благоговеющего пред величием божественной природы. Стихотворения Г. богаты идеями и чувствами, иногда возвышенными, иногда нежными и меланхолическими; язык чрезвычайно музыкален и блещет яркими образами, особенно в многочисленных описаниях природы. «Sammtliche Werke» Г. изд. в 1846 г.; «Dichlungen» в 1884 г. (Тюбинг.), с биогр. очерком Kostlin'a. Ср. Jung, «Holderlin und seine Werke» (1848); Litzmann, «H' s. Leben» (Берл., 1890) и Wilbrandt, в «Fuhrende Getster» (Bd. II, 1890).

А. Кудрявцев.

Гельмгольц

Гельмгольц (Hermann Ludwig Ferdinand von Helmholtz) — один из величайших современных естествоиспытателей, род. в Потсдаме 19 авг. 1821 г. По желанию отца в 1838 г. поступил в военно-медицинский институт Фридриха Вильгельма для изучения медицины; под влиянием знаменитого физиолога Иоганна Мюллера, Г. посвятил себя изучению физиологии, и по прослушании курса института защитил 1842 г. докторскую диссертацию «De fabrica systematis nervosi evertebratorum». В том же году Г. назначается ординатором в больнице Charite в Берлине, а в 1843 г. военным врачом в Потсдаме. Непрерывно занимаясь физиологическими исследованиями, Г. не оставляет вопросов механики и физики, которыми с детства интересовался, и в 1847 г. издает свою классическую работу «Ueber die Erhaltung der Krafl». В 1848 г. Г. назначается преподавателем анатомии в акд. худож. в Берлине, на место знаменитого Брюкке, а в 1850 г. проф. физиологии и общей патологии в кенигсбергском унив. Здесь Г. производит большинство своих исследований по физиологии чувств, которые затем продолжает и в Бонне, и в Гейдельберге, где он с 1858 до 1871 г. читает физиологию. Приобрел в то же время большую известность своими работами по физике, Г. призывается в 1871 г. на место Магнуса на кафедру физики в Берлин, где остается до 1888 г., руководя основанным в 1874 г. новым физическим инст. В 1883 г. император Вильгельм жалует Г. дворянское достоинство, а в 1888 г. Г. назначается директором вновь учрежденного правительственного физико-технического инст. (Physikalisch Technische Reichsanstalt) в Шарлотенбурге, продолжая в то же время читать лекции теоретич. физики в унив. В 1891 г. учеными всего мира торжественно праздновалась семидесятилетняя годовщина Г. Сын Г., Роберт Г., подававший большие надежды молодой физик, безвременно скончался в 1889 г., оставив работу о лучеиспускании горящих газов.

Обладая глубоко философским умом, необыкновенной способностью к индуктивному мышлению, большими познаниями в математическом анализе и экспериментальным искусством, Г. вносил всегда новое и оригинальное во все области науки о природе, которых он касался — в физиологию, физику, химию, механику, метеорологию, даже психологию и математику. Первая его работа относится к физиологической химии — к вопросу «о гниении и брожении» (1843); в ней Г. старается выяснить роль микроорганизмов в этих процессах. Дальнейшие исследования (1845 — 1847) над обменом веществ и возбуждением тепла в мускулах во время их деятельности наводят Г. на мысли об общих законах, связующих превращения энергии в неорганическом и органическом мире — мысли, изложенные в его классическом сочинении «Die Erhaltung der Kraft» (1847). Здесь впервые точно формулирован и развит закон сохранении энергии, легший теперь в основание всего современного естествознания. В 1850 году Гельмгольц доказал, противно мнению знаменитого И. Мюллера, что быстрота передачи нервных стимулов измерима и измерил ее; с этого года начинается период весьма плодотворной деятельности Г. в области физиологии чувств. Уже в 1851 г. изучение оптической системы глаза привело его к изобретению офтальмоскопа и офтальмометра; благодаря последнему прибору, ему удалось в 1853 г. решить важный вопрос о механизме аккомодации (приспособления) глаза. Далее в 1855 г., основываясь на забытой идее Томаса Юнга, Г. развивает общепринятую теперь теорию восприятия глазом цветовых впечатлений, известную под именем теории Юнга-Гельмгольца, и в интересном психологическом исследовании уясняет связь между нервными восприятиями и возбуждаемыми ими в нас впечатлениями. Уже будучи в Гейдельберге, Г. собирает все свои работы по физиол. оптике и издает их в связном виде в сочинении «Handbuch der Physiologischen Optik» (1859 — 1866). В Гейдельберге Г. приступает также к изучению вопросов акустики, физиологии органа слуха и речи и физической стороны музыки; уясняет сущность механизма звукового восприятия и различных его проявлений — гармонии, диссонанса, разности в тембрах и комбинационных тонов, причем указывает на ту выдающуюся роль, которую играют в этих явлениях и в явлениях речи вместе гармонические звуки. Построив ряд, им же придуманных, резонаторов, Г. изучает явления речи, и в 1860 г. ему удается синтетически воспроизвести произношение гласных, в то же время он решает сложные математические вопросы о механизме воздушных колебаний, и дает интересные этюды по психофизике чувств. Эти работы Г. собраны в его сочинении: "Die Lebre von den Tonempfindungen (1862). С переездом в Берлин в 1871 г. Г. посвящает себя исключительно физике, причем изучает наиболее сложные ее области: электродинамику, в которой, исходя из идей Фарадэя, разрабатывает собственную теорию, затем гидродинамику и явления электролиза в связи с термохимией. Особенно замечательны работы по гидродинамике, начатия им еще в 1858 г., в которых Г. дает теорию вихревых движений и течения жидкости и в кот. ему удается решить несколько весьма трудных математических задач. В учении об электролизе Г. обобщил закон Фарадея, дал теорию конвекционных токов и объяснил сложные явления, происходящие в водяном вольтаметре; наведенный этими исследованиями на общие законы термодинамики химических процессов, Г. в 1882 г. дает замечательную теорию свободной энергии, в которой решает вопрос о том: какая часть полной молекулярной энергии какой-либо системы может превратиться в работу; эта теория имеет в термохимии тоже значение, что принцип Карно в термодинамике. В 1884 г. Г. публикует теорию аномальной дисперсии, основывающуюся на предположении взаимодействия материальных частиц и частиц эфира, а немного позже несколько важных работ по теоретической механике. К тому же времени относятся работы по метеорологии. Еще в 1875 г. Г. применил свои исследования над течениями и вихрями к изучению движений атмосферы; к ним он вернулся в 1888 г., и в одной работе (1888) дал теорию ветров, в другой «Об энергии ветра и волн» (1890), объяснил механизм образования волн при прохождении ветра над водной поверхностью; самые последние работы Г. (1891 — 1892) относятся к теоретической механике.

Не менее ученой замечательна и учебная деятельность Г. Под его непосредственным руководством, в его лабораториях в Бонне, Гейдельберге и Берлине или под влиянием его работ возросло современное поколение физиков и физиологов. Из современных русских ученых учениками его могут считаться физиологи Е. Адамюк, Н. Бакст, Ф. Заварыкин, И. Сеченов и др., из физиков П. Зилов, Р. Колли, А. Соколов, Н. Шиллер, и др. Вообще деятельность Г., как ученого и учителя, дала настоящее направление современной физиологии и физики и также сильно повлияла на развитие этих наук везде, а в особенности в России. Значение и научные заслуги Г. особенно ярко высказались в том единодушии и торжестве, с которым ученые всего мира праздновали (1891) семидесятилетний юбилей Г.; тогда же собран был капитал для выдачи премии имени Г. за лучшие работы в тех областях науки, в которых работал Г.

Работы Г. помещены, главным образом, в журн. «Annalen d. Physik» и собраны в его сочинениях: «Handbuch d. physiologischen Optik» (Лейпц. 1 изд. 1859 — 1866, II изд. 1890 неок.). «Die Lehre von den Tonempfindungen» (1-е изд. 1863 г., 4-е изд. 1877 г., рус. пер. Петухова «Учение о звуковых впечатлениях», 1879), «Wissenschaftliche Abhandlungen» (2 т. 1882) и «Vortrage und Reden» (2 т. 1884). Coчинение «Ueber die Erhaltung d. Kraft» переиздано в 1889 г. Оствальдом в Лейпц. Подр. см. о жизни и ученой деят. «Герман фон Гельмгольц» (Москва, унив. изд. 1892), также "Aussprachen u. Reden zu Ehren. v. Н. v. Н. " (Берл. 1892).

Гельмерсен

Гельмерсен (Григорий Петрович) — выдающийся русский геолог (1803 — 1885). Высшее образование получил в дерптском унив., где и окончил в 1825 г. курс со степенью кандидата. В 1828 г. Г. поступил в минист. фин., а к 1835 г. зачислен в корпус горных инженеров. В 1830 г., для специального изучения геологии и горного дела, Гельмерсен был командирован за границу, где до конца 1832 года, занимался в Берлине, Гейдельберге, Бонне и Фрейберге в посетил большую часть Германии, Австрии и Северной Италии. Уже чрез несколько месяцев по возвращении на родину Г. был командирован для геологических изысканий на Урал и с этого времени начинается непрерывный ряд путешествий его с целю исследования геологического строения и полезных ископаемых нашего отечества. К тому же времени относится начало ученой и учебной деятельности Г. в акад. наук и горном институте, продолжавшейся до самой смерти его. Уже в исходе 1837 г. Г. определен консерватором геологич. музея акад. наук, в 1844 г. избран адъюнктом по кафедре геогнозии и палеонтологии, в 1847 г. экстраординарным и в 1850 г. ординарными академиком. Назначенный в 1838 г. профессором геогнозии и геологии при институте корпуса горных инженеров, Г. продолжал свою педагогическую деятельность в этом учебном заведении до 1863 г. и в тоже время с 1840 г. был инспектором и с 1849 г. управляющим музеем, а с 1865 по 1872 г. директором горного института. Наконец, в 1882 г. Г. был назначен директором только что возникшего геологического комитета, в организации которого он принимал деятельное участие; но по расстроенному здоровью скоро оставил этот пост. В продолжение 60 лет ученой деятельности Г. не было ни одного важного вопроса практической геологии и горного дела, в разрешение которого он не принял бы участия. Начав с описания малоизвестных в то время окраин России: Урала, Алтая и Киргизских степей, Г. скоро перешел к разрешению более специальных задач геологии и горного дела и связал свое имя с исследованием каменноугольных месторождений Урала и Московс. бассейна. Сознавая важное экономическое значение каменноугольных богатств России и необходимость детального их исследования и разработки с промышленной целью, Г. настойчиво и неуклонно проводил эти мысли как в правительственных сферах, так равно в обществе и среди ученых, и своими работами весьма много способствовал зарождению и последующему быстрому развитию у нас каменноугольной промышленности. Во время многократных научных поездок им изучены торфяники Курляндской губ., буроугольные месторождения Киевской, Херсонской, Гродненской и Привислянских губ., каменные угли Донецкого и Домбровского бассейнов; месторождения железных и медных руд Подмосковного края, Донецкого бассейна, Олонецкой и С. Петербургской губ.; бессарабские соляные озера, грязные вулканы и источники нефти Таманского и Керченского полуостровов; месторождения янтаря у побережья Балтийского моря, озеро Пейпус и р. Нарова, Эстляндская губ., Симбирская и Самарская губ. и многие другие месторождения полезных ископаемых и интересные в геологическом отношении местности Европейской Poccии. Из научных произведений Г. наибольшего внимания заслуживают монографии отложений девонской системы средней России и следов ледникового периода в СЗ России и Финляндии. Укажем также на целый ряд статей Г., касающихся физических и геологических условий окрестностей С. Петербурга и возможности получении артезианской воды в столице, приведших к устройству первого в С. Петербурге артезианского колодца, на его опыты над теплопроводностью горных пород, палеонтологическую статью об интересном плеченогом Aulosteges variabilis и работу о медленном поднятии берегов Балтийского моря, а главным образом на составленную им первую геологическую карту всей Евр. России, за что ему присуждена в 1842 г. акад. наук демидовская премия. Г. был почетным членом многих русских унив., русских и иностранных ученых обществ; в память 50-летнего юбилея Г. учреждена премия его имени при акад. наук за геологические труды. Более подробные сведения о жизни и научных трудах Г. см. в "Горном Журн. " (1878 г., т. 2), "Записках Минералогического общ. ", (2 сер., т. XIV, ст. А. И. Кеппена), в «Известиях Геологического комитета» (1885 г., № 3), где помещен и полный список его ученых работ, число которых превышает 130. Здесь, как главнейшие, укажем: «Reise nach dem Ural und Kirgisensteppe in den Jahren 1833 — 34» (СПб., «Baer und Helmers. Beitr. zur Kenntniss des Russisch. Reichs», в. 5 и 6); «Reise nach dem Altai im Jahre 1834» (там же, в. 14); «Aulosteges variabilis, новый род моллюсков» («Горный Журнал», т. 1, 1849); «Опыты над теплопроводностью некоторых горнокаменных пород» (там же, 1851); «Die Saizseen Bessarabiens und Einbruch des Schwarzen Meeres in dieselben» (1854, "Bull de l'Acad. etc. ", т. XVII); «Геогностическое исследование девонской полосы средней России от р. Зап. Двины до Воронежа» (1856, «Зап. Геогр. общ», кн. XI); «О медленном подняли берегов Балт. моря и действии на них волн и льда» ("Г. Ж. ", 1857, т. 1); «Geognost. Bemerkungen auf eine Reise in Schweden und Norwegen» (1858, "Mem. de l'Acad. ", т. VII); «Об артезианских колодцах вообще и в Poccии в особенности» (Месяцеслов, 1861); «О геогностическом горизонте и относительной древности каменного угля в подмосковном крае» ("Г. Ж. ", 1861, № 2); «Der Peipussee und die obere Narova» (1864, в "Baer und Helm. Beitr. etc. ", в. 24); «Донецкий каменноугольный кряж и его будущность» ("Г. Ж. ", 1865, т. 1); "О геологических исследованиях на Урале в 1865 г. " (т. же, 1866, т. IV); «Das Vorkommen und die Entstehung der Riesenkessel in Finniand» (СПб. 1867); «Studien uber die Wanderblocke und die Diluvialgebilde Russlands» ("Mem. de l'Acad. ", т. XIV и XXX); «Geologische und physico-geogr. Beobachtungen in Olonezer Bergrevier» ("Baer. und Helm. Beitr. etc. ", 1882).

Б. II.

Гельсингфорс

Гельсингфорс (Helsingfors, Helsinki по-фински) — гл. гор. Вел. Княж. Финляндского и губернский город Нюландской губ., административный, научный и промышленный центр страны. Основан королем Густавом Вазой в 1550 г., у устья р. Ванды, в 6 в. от теперешнего Г.. На нынешнее место перенесен в первой половине XVII-го века. Развивался медленно и в XVIII в. много терпел от нападений русских войск. В 1712 г. часть русского флота обстреливала Г.; в 1713 г. он был занять русскими, причем шведы, отступая, зажгли город, который и сгорел почти до тла. В 1721 г. Г. снова перешел во власть шведов и возвратившимся жителям пришлось сначала жить в бараках, построенных русскими войсками. В 1741 г. русские войска снова заняли Г. и пробыли здесь два года. С этого времени шведское правительство стало деятельно заботиться об укреплении Г. На группе островов Варгшерен (Wargskaren) была построена крепость Свеаборг. Еще в половине XVIII ст. в Г. было лишь около 2 тыс. жителей и городские купцы имели только один корабль. В 1788 г. Г. временно был занять русскими войсками. Быстрое развитие Г. началось со времени присоединения Финляндии к России. В 1819 г. император Александр I сделал его столицей Финляндии, переведя сюда из Або резиденцию ген.-губерн. и сенат. Император Николай I перевел сюда, после абоского пожара, и университет. Г. лежит на южном конце полуострова, между заливом Кронбергсфьерден на В и залми Бредвикен и Хуплакс-викен на 3. Кронбергский залив, замыкаемый с юга группой о-вов, на которой построен Свеаборг, представляет превосходную обширную гавань, которая полуостровом Скаттудден подразделяется на две части: на северную и южную. В самой северной части залива лежит местечко Сёрнес (Sornas), куда проведена ветвь железной дороги и где суда могут удобно нагружаться и разгружаться. На зап. стороне Г. находится третья гавань его, Сандвиксгамн. Гавани снабжены гранитными набережными. Около южн. гавани лежит торговая площадь, служащая и рынком; здесь находится императорский дворец, с прекрасной тронной залой и несколькими картинами известных финляндских художников, а также гранатный монумент в память посещения Г. импер. Александрой Федоровной. Лучшая улица города — Эспланада, с памятником Рунебергу и театрами, шведским и финским (в Г. существует и русский театр); рыцарский дом, где во время сейма заседают дворянское сословие и духовенство; лютеранская церковь св. Николая, на довольно высокой скале, господствующей над городом ратуша (Radhuset), где иногда во время сейма заседает сословие горожан; студенческий дом; здание сейма; Атенеум, где помещаются школы рисовальная и ремесленная; астрономическая обсерватория. На полуострове Скаттуден находится православная Успенская церковь, монетный двор, тюрьма. Всего в Г. 3 шведских и финских церкви, 2 православных, 1 католическая, 1 немецкая лютеранская, 1 еврейская синагога. Парки Кайсанифми и Ульрикасборгский (или Бруннспарк), с многочисленными дачами и купальным заведением. Ботанический сад; построенный известной всему скандинавскому миру народной учительницей Алли Трюгг «Дом для народа», где помещаются ясли для грудных детей рабочих, детский сад, зал для народных чтений и концертов, библиотека для народа, прачечная и лавка потребительного товарищества. Жит. в Г., с Свеаборгом, около 65 тыс. (не считая русск, войск). В 1881 г. около 55% населения говорило на шведском языке и около 36% на финском; остальные ж. — преимущественно русские (главным образом — военные и купцы) и немцы. Громадное большинство населения — протестанты. Из учебных заведений в Г., кроме Александровского унив, политехническая школа, состоящая из отделений инженерного, машиностроительного, архит., землемерного и хим. технологического; классический шведский нормальный лицей, классически финский лицей, шведский реальный лицей, несколько частных лицеев, шведская реальная школа; женских средних учебных заведений: казенных — 2 шведских и 2 финских, частных — 4 шведских, 1 финское и 1 шведско-нем.; морская школа, коммерческий инст., промышленная школа (шведско-финская), ремесленная школа (тоже); народная и воскресные школы. Из русск, учебных заведений — Александровская классическая гимн., Мариинская женская гимн., народная школа и детский сад. Отделение финского библейского общества; финское научное общество, с мат. физ., естественноисторической и историко-филологической секциями и центральным метеорологическим учреждением; общество для изучения финской фауны и флоры; финское историческое общество; общество финляндской географии; финско-угорское общество; финское общество врачей; общество двенадцати (мед.); финское литературное общество; шведское литературное общество; общество просвещения народа; финское общество искусств, коллекции которого помещаются в Атенеуме; юридическое общество; педагогическое общество; общество для содействия ремеслам в Финляндии, с центральной школой; финское общество для сохранения памятников старины; финское общество лесоводства; географическое общество; тюремное общество; общество трезвости; финское миссионерное общество; финское издательское общество. Коллекция картин общества для содействия ремеслам; галерея Сигнеуса. Кредитных учреждений, кроме госуд. финляндского банка, в Г. семь, страховых — пять. Газеты: «Nya Pressen», «Dagbiad», «Finniand», «Unsi Suornetar», «Hufwudstadsbldet», журнал «Вальвойа» и два юмористических листка. Обширная больница, с которой соединены университетские клиники (расходы по ее содержанию в 1889 г. =469162 марки); русский военный госпиталь; морские купанья в Бруннспарке, Теле и Сандвикен; лечебница для душевнобольных, школа для слепых. Доходы г. в 1889 г. равнялись 2702989, расходы 2901549 м. : расходы по администрации и общественной безопасности составляли 478136 м., на учебные заведения 319834 м., по санитарной части 41027 м., по квартированию войск 248133 м., на содержание пожарной команды 65385 м., на содержание бедных 123316. Долг г. к 1889 г. 3169561 м. Г. снабжается водою из р. Ванды; в 6 в. от г. у водопада построены турбины, поднимающие воду в резервуары для фильтрования; отсюда по трубам она проводится на башню, построенную на высокой горе, около Г. и из ее по городу. В 1887 г. в Г. было 444 промышленных заведения, с 5205 рабочими и ценностью производства в 14880835 м.; в том числе 8 мех. (560 рабочих, ценность производства 1650000 м.), 3 пивоваренных (300 рабочих, 1400000 м.), сах. зав. в Теле (96 рабочих, 2300000 м.), 6 табачных фбр. (370 рабочих, 1800000-м.), 9 винок. и спиртовых зав., 2 асфальтовых, фаянсовая фбр., шпалерная, 7 типографий, 3 литографии и т. д. Близ г. фарфоровый завод (240 рабочих, 600000 м.), несколько лесопилен, 2 пивоваренных завода и друг. Положение Г. весьма удобно для торговли, благодаря трем гаваням и ж. д., соединяющей его с СПб. и важнейшими гг. Финляндии; по ввозу он занимает первое место в Финляндии; ввоз находится преимущественно в руках русск. купцов. Главные предметы вывоза: дерево, масло, рыба, мнф. товары. Вывоз сильно возрос за последние года, благодаря проведению новых ж. д. Общая сумма торговых оборотов Г. — около 40 миллионов марок в год; таможенные сборы в 1890 г. достигали 6200520 марок. Число прибывших судов в 1887 г. 1332, в 224457 peг. тонн; отошедших — 942, в 214811 peг. тонн. Н. Книпович.

Гемма

Гемма (дат. gemma; греч. liJoV) — кусок какого-либо так назыв. твердого камня, полированный, с вырезанною на нем надписью или художественным изображением. Произведения этого рода можно разделить на две категории: в одних, изображение представляется углубленным, как в общеупотребительных печатях; в других оно выступает над поверхностью камня в виде более или менее значительного рельефа. Г. первой категории присвоено ит. название интальи (intagli, по-лат. gemmae exculptae, по-греч. anaglija); вторые называются камеями (carmei, g. caelatae, entupa).

Искусство резьбы на твердых каменьях, или глиптика, составляющее особую отрасль скульптуры, было известно еще глубокой древности, и его технические приемы были исстари почти те же самые, что и в настоящее время, а именно, заключались в том, что резчик, соображаясь с предварительно вылепленною из воска моделью, воспроизводил на камне ее изображение помощью стальных резцов и быстро вращающихся острых инструментов, напилков и колесиков. Для интальи, которые обыкновенно играли роль печатей, употреблялись преимущественно сердолик и красноватый халцедон. Камеи служили, главным образом, принадлежностью женских уборов — вставлялись в перстни, носились в качестве амулетов, медальонов, аграфов, брошек, составляли своим соединением ожерелья и т. п.; для них предпочтительно брался оникс или разноцветно-слоистый агат, при чем художник нередко пользовался этою разноцветностью для достижения не только скульптурного, но и живописного эффекта, вырезывая рельеф, напр., в белом верхнем слое камня и делая темный нижний слой фоном; иногда природа камня позволяла художнику придавать работе еще большую живописность, напр., на белом изображении, рисующемся на темном фоне, оставлять в известных местах куски самого верхнего, рыжеватого или красноватого слоя. Кроме вышеупомянутых каменьев, употреблялись для гемм и другие: яшма, аметист, топаз, рубин, лапислазури в т. д. Наконец, материалом служили подкрашенные, менее твердые камни и стекло (последнее, вследствие легкости его отливки в форму, распространило множество подделок под интальи и камеи), а в новейшую пору стали также служить некоторые морские раковины.

Возникновение глиптики относится к незапамятным временам, как о том свидетельствуют резные каменья, дошедшие до нас в большом количестве от древних египтян (скарабеи), халдеев (вавилонские и ассирийские амулеты и цилиндрические печати), финикиян и индийцев. Что это искусство было знакомо Греции еще в героическую эпоху ее истории, доказывается микенскими находками Шлимана. Производство Г. усилилось у греков после мидийских войн и достигло высшего своего развития в век диадохов. Художники Эллады сначала ограничивались исполнением интальи, дальние которых не шел даже знаменитейший из резчиков IV в. до Р. Хр., Пирготель, которому предоставлено было исключительное право гравировать портреты Александра Македонского. Но столь простое искусство перестало удовлетворять роскошных преемников всемирного завоевателя, и это привело к изобретению и распространены камеев. Знакомство с геммами, будучи заимствовано римлянами от этрусков, усилилось у первых после участившихся сношений их с Грецией. Вкус к этим изящным изделиям распространился в Риме, особенно в конце республиканской эпохи и при первых императорах; но художники, занимавшиеся тогда глиптикой, были по большей части не туземные мастера, а греки. Из них более других прославился Диоскорид, работавший во времена Августа. Среди многочисленных античных Г., сохранившихся до наших дней, самыми замечательными по своей величине и художественному достоинству считаются: 1) так назыв. «Мальмезонский камей» или «камей Гонзага», хранящийся в Имп. Эрмитаже, в СПб. (оникс, вышиной в 0, 15 м., представляющий грудные портреты Птоломея Филадельфа в его сестры и жены, Арсинои; 2) "Августовская Г. ", в имп. венском собрании древностей (сардоникс, с изображением обоготворенного Августа, восседающего на троне, рядом с богинею Ромой; 3) «Тиверианский камей», в парижском кабинете резных каменьев (агат, выш. в 0,32 м., с изображением в 20 фигурах семейства Августа и побежденных им народов) и 4) «Брауншвейгский агат», в тамошнем музее (по-видимому, сцены таинств Диониса и Диметры, в 12 фигурах на 3 полях).

С упадком античной цивилизации, для глиптики, точно также, как и для прочих отраслей искусства, наступил продолжительный период застоя. Хотя Византия и продолжала производить Г., служившие преимущественно печатями или шедшие на украшение священных сосудов и разных предметов церковной утвари, однако достоинство их сильно понизилось; на Западе же для подобных целей пользовались во все продолжение Средних веков, либо античными резными каменьями, либо византийскими продуктами и грубыми изделиями туземных мастеров. Эпоха возрождения вызвала замершее искусство снова к жизни и возвратила ему, вместе с античным характером, почти античное совершенство. Художникам этой эпохи приходилось, однако, гравировать на своих геммах не столько мифологические и аллегорические сюжеты, господствовавшие в греко-римской глиптике, сколько портреты современных лиц. С тех пор резьба на твердых каменьях не переставала развиваться далее следуя, в своем движении, за историческим ходом прочих отраслей искусства. Родоначальниками новейшей глиптики можно считать итальянцев Витторио Пизано (1368 — 1448) и знаменитого ваятеля Донателло (1383 — 1466). Продолжателями их направления явились, в XVI ст., между артистами Италии, П. М. Да-Пешиа (процветавший в 1513 — 1521 г.), М. Дель-Нассаро (умер 1547), Дж. Бернарди ди-Кастель-Болонезе (1495 — 1555) и многие другие таланты, отлично усвоившие себе античное направление и оживлявшие его непосредственным изучением природы. Во Франции в эту же пору прославился в особенности Ж. де-Фонтене, прозванн. Кольдоре. Наступившее в XVII в. господство стиля барокко причинило в глиптике сравнительный застой, из которого, впрочем, она выступила в следующем столетии на широкую дорогу, благодаря, с одной стороны, возбудившемуся снова уважению к принципам античного искусства, а с другой — распространившейся среди богатых и знатных людей охоте составлять коллекции резных камней (дактилеотеки). Значительнейшие резчики Г. в XVIII ст. были итальянцы Ант. Пихлер (1697 — 1779) и его высоко даровитый сын Джованни (1734 — 1791), нюренбержец и. Х. Дорш (1676 — 1732), шваб и. А. Наттер (1705 — 1762), трудившийся в разных местах Европы и, под конец своей жизни, в Петербурге, саксонец Г. В. Теттельбах (1750 — 1813), англичанин Н. Маршант (1755 — 1793), лучший из всех мастеров новейшего времени после Дж. Пихлера, француз Ж. Гюе (1715 — 1793), его ученик Ж. М. Симон (1749 — 1834) и К. Л. Лебрехт (1749 — 1827), главный медальер спб. монетного двора, руководитель имп. Марии Феодоровны в ее любительских занятиях медальерным делом. В XIX ст., вследствие почти совершенного отсутствия требований на вполне артистические произведения этого рода, резьба на твердых каменьях мало-помалу утрачивала свое достоинство и под конец обратилась в полуфабричное производство; тем не менее, в начале этого столетия можно указать на нескольких превосходных мастеров по ее части, из числа которых наиболее выдаются Дж. Джирометти (1780 — 1851), работавший в Риме, Червара (там же), Берини (в Милане). Дж. Каландрелли (в Берлине) и профессор тамошней академии худож. и. К. Фишер (1802 — 1862). В настоящее время, во многих пунктах Европы и Америки имеются более или менее замечательные собрания как античных, так и новейших гемм, составляющие достояние правительств, или принадлежащие частным лицам. Самые богатые из государственных коллекций находятся в Риме, Неаполя, Вене и Париже, Лондоне, Петербурге (Эрмитаж) и Берлине. Ближайшее знакомство с техникою и историей резьбы на твердых каменьях можно почерпнуть из сочинений: J. Frischholz, «Lehrbuch der Steinschneidekunst» (Мюнхеа, 1820); К. Е. Kluge, «Handbuch der Edelsteinkunde» (Лейпц., 1860), и Bucher, «Geschichte der technischen Kunste», Штутгардт, 1875; статья Г. Роллетта — «Glyptik»). А. Сомов.

Геморрой

Геморрой (Haemorrhois. Phlebectasia haemorrhoidalis) — болезненное расширение вен заднего прохода и прямой кишки, особенно подслизистой и подкожной рыхлой клетчатки; такому расширению обыкновенно сопутствует катарр слизистой оболочки кишки. Расширение бывает сплошным или чаще в виде отдельных узлов (varices); узлы располагаются обыкновенно кольцом внутри кишки или снаружи отверстия заднего прохода («внутренний» или «наружный» Г.), нередки сочетания наружновнутренних шишек. В старину особенно резко разделяли Г. на «открытый и закрытый», смотря потому, сопровождается он кровотечением или нет. Обильное сплетение вен в нижней части прямой кишки и вокруг заднепроходного отверстия по анатомическому устройству представляется предрасположенным к застою крови вследствие отсутствия заслонок в геморроидальной вене и потому, что оно составляет посредствующее звено между обшей венозной системой и системой воротной вены, находясь под большим влиянием последней; малейшие колебания и затруднения кровообращения в последней передаются геморроидальным венам. Слизистая рыхлая оболочка кишки представляет также очень благоприятную среду для расширения вен. В этиологии Г. играет также роль общее наследственное предрасположение. Ближайшими причинами Г. служат: замедление кровообращения в системе venae portae; различные условия, затрудняющие движение крови непосредственно в венах прямой кишки, напр. привычные запоры, давление брюшных внутренностей, беременной матки, катарр подслизистой ткани прямой кишки, хроническое воспаление, вялость слизистой оболочки толстой кишки и др. Сидячий образ жизни, особенно у людей тучных, полнокровных, часто ведет к Г. Также способствуют Г. продолжительное употребление проносных, слабительных средств, злоупотребление спиртными напитками, езда верхом и т. п. Обыкновенно Г. наблюдается в среднем возрасте.

Болезненные проявления Г. различны при наружных и внутренних шишках. Наружные Г. шишки располагаются ниже заднего прохода, покрыты кожей, сперва имеют вид складок, а затем шарообразных опухолей, мягких или твердых, смотря по наполнению кровью. Наружные геморроидальные шишки небольшой величины не вызывают ничего кроме зуда; шишки значительной величины затрудняют дефекацию, вызывают постоянное неприятное ощущение внизу живота, в промежности. Воспаляясь или подвергаясь какому-либо раздражению, шишки вызывают сильные страдания: резкую или тупую боль в прямой кишке, затрудняющую движения. Внутренние шишки бывают или «продолговатые», или «шарообразные»; последние преимущественно кровоточат. Шишки или сидят на широком основании, или на длинной ножке; слизистая оболочка иногда изъязвляется, и тогда шишка особенно сидящая на ножке, принимает зернистый вид, похожа на ягоду, вишню или сливу, с которой снята кожица. Внутренние шишки вызывают чувство зуда; жара, покалывания в прямой кишке и общие тягостные ощущения, выражающиеся чувством тяжести в животе, в спине, болью в крестце, расстройством сердечной деятельности. Кровотечение из кишок бывает или незначительно, или очень обильно и продолжительно и может вызвать малокровия всего организма и повести к смерти. Отделение крови у некоторых лиц бывает периодическое: раз в 1, 2, 3 и т. д. месяцев; вытекающая кровь светло-алая. Внутренние шишки, раздражая слизистую оболочку кишок, вызывают усиленное отделение ее секрета, который вытекает из кишки самостоятельно или во время дефекации в виде прозрачной слизи, или с примесью гноя при развившемся уже воспалении. Внутренние шишки могут выходить наружу и захватываться и сдавливаться сфинктером заднего прохода, что чрезвычайно болезненно и ведет иногда к тяжелым последствиям, к обширному воспалению, иногда омертвению и т. д. если вовремя не предпринято лечение. Г. часто осложняется другими болезнями прямой кишки: Лечение Г. должно прежде всего быть направлено на устранение основных причин, вызывающих застой крови в геморроид. венах, и затем уже на местное пособие. Наибольшую пользу оказывает тонический и диэтетический способ лечения, регулирование деятельности кишечника путем слабительных, питья минеральных вод и т. п.; также рекомендуются: гимнастика, прогулки, массаж, лечение виноградом, сывороткой. Местное лечение состоит главн. образ, в применении успокаивающих боли (опий) и вяжущих веществ (полуторохлористое железо); рекомендуется ежедневно утром и вечером геморроидальн. шишки вытирать губкою, смоченною в холодной воде. При воспалении шишек — пиявки вокруг опухоли, больной укладывается в постель, компрессы и т. д. При изъязвлении шишек — специальное лечение, надлежащая дезинфекция; при абсцессах — вскрытие нарывов, выведете гноя я т. д. При развитии болезни прибегают к хирургическому лечению: шишки вырезывают, перевязывают лигатурами, отжигают применением каустических средств, каленого железа, гальванокаустики, аппарата Пакелена. А. Л — ий.

Гендель

Гендель (Георг-Фридрих Haendel) — знаменитый германский композитор, проведший почти всю свою жизнь в Англии (1684 — 1759). Музыкальные способности Г. проявились весьма рано, несмотря на все препятствия со стороны отца. Восьмилетним мальчиком он уже хорошо играл самоучкой на органе; десяти лет писал мотеты, которые исполнялись в церкви города Галле. В 1703 г. Г. отправился в Гамбург, который славился своею оперою, и поступил в оркестр. В Гамбурге Г. написал множество самых разнообразных композиций, в том числе две оперы, «Адмира» и «Нерон», имевшие успех. В 1707 г. переселился в Италию, где прожил до конца 1710 г.; из написанных здесь сочинений, громадный успех имела опера «Агриппина». В Лондоне, где Г. достиг апогея своей славы, он написал многочисленные оперы, оратории и др. соч. Наибольший успех имела его опера «Badamisto», поставленная в 1720 г. С 1740 г. Г. писал исключительно оратории. Из них лучшие — «Мессия», «Израиль в Египте» и «Эсеир». Г. написал свыше 50 опер, 23 оратории, множество композиций духовной и камерной музыка, сочинения для клавесина и органа. Главный источник для биографии Г. : Malbeson, "Georg Friedrich Handels Lebensbeschreibung, nebst einern Verzeichnisse seiner Ausubnngswerke und deren Beurtheilung etc. " (Гамбург, 1761).

M. П.

Восемнадцатое столетие в истории музыки особенно замечательно двумя необычайно одаренными композиторами: Г. и Бахом. Оба они довели свободный контрапункт до высшей степени развития. Эпоху Г. и Баха следует считать временем развития полифонии. Хотя оба композитора были великими контрапунктистами, но между ними существует разница в направлении. Бах более идеально, более глубоко смотрел на полифоническое сочинение. Сложная полифоническая ткань у Баха не прерывается до самого конца его сочинений, которые требуют от слушателя большого внимания. Г. не держался исключительно контрапунктического стиля. Начиная свое сочинение полифонически, с удивительным искусством сплетая голоса, он вскоре переходил к гомофонии, к простым гармоническим сочетаниям, имея в виду не утомлять слушателя, не держать его долго в напряженном состоянии. Вот почему произведения Г. пользовались гораздо большей популярностью, чем произведения его современника, Баха. Хотя Г. очень много писал для сцены, но его дарование отличалось более лиризмом, чем драматизмом. Бах, писавший для эстрады, выказал гораздо больший драматически глубокий талант, в особенности в оратории «Страдания Христа». Н. Соловьев.

Генеалогия

Генеалогия (греч.) — систематическое собрание сведений о происхождении, преемстве и родстве родов и фамилий. Известная уже многим народам древнего мира, Г. лишь с конца Средних веков принимает точные формы. Сильный толчок в этом направлении дали ей рыцарские ордена. У древних Г. состояла обыкновенно лишь в перечислении отцов, от предка до того лица, для которого выводилось родословие; крайне редко к именам отцов присоединяли имена их жен и еще некоторые краткие сведения. Когда же образовались рыцарские ордена, и от поступающего в них потребовались доказательства дворянского происхождения, то генеал. сведения начали принимать условную форму, получившую название генеалогического дерева (древа). Г. древо составлялось таким образом: рисовали дерево, на стволе которого у корня помещали герб лица вступавшего в орден; ствол делился на две главные ветви, на которых помещали: на правой герб отца, а на левой герб матери. Каждая из главных ветвей снова делилась на две меньшие ветви, на которых помещались гербы деда и бабки с отцовской и материнской стороны и т. д. Обыкновенно для вступления в орден требовалось восемь гербов (8 quartiers) с каждой стороны (считая и герб вступавшего), реже — 16. Подобные же доказательства дворянства требовались впоследствии для принятия молодых девушек на воспитание в монастыри и т. п. В XVII в. требовались, как документы, подтверждающие Г. древо, брачный договор и духовное завещание предков каждого колена. Мало-помалу к изображениям гербов стали прибавлять сведения о рождении, смерти, браке и т. п., а затем начали уменьшать изображение герба. и даже совсем не помещать его, заменяя разными сведениями. Таким образом Г. древо обратилось в ряд имен и получило название генеалогической таблицы. Вскоре порядок составления таблицы изменился: вместо того, чтобы начинать его снизу, т. е. с лица, для которого она составлялась, стали писать вверху таблицы родоначальника или старшего предка, от которого и вели роспись. Так как женскую линию проследить было чрезвычайно трудно, то при составлении таблиц стали помещать лишь лиц принадлежащих к данному роду или фамилии. Дети в таблице соединяются с родителями прямою чертою, а между собою — скобкою. Справа всех мужских имен помещается кружок, а женских — квадрат (в западноевропейских генеалогиях иногда встречаются и другие условные знаки). Табличный способ, удобный по своей наглядности, занимает очень много места, и кроме того сведения о каждом лице могут быть лишь чрезвычайно краткими. Поэтому теперь обыкновенно означают каждое лицо номером, начиная с родоначальника. Значение Г. заключается в тех услугах, который она иногда оказывает истории. Многие генеалоги были, однако, вовлечены в грубые, а часто и в умышленные ошибки, желанием разных лиц считаться потомками знаменитых и славных предков. Родословия, особенно в конце XVII-го, XVIII-м и в начале ХIХ-го ст., часто составлялись без всяких документальных данных, на основания спорных или ложных преданий. Лишь в последнее время Г. начинает малопомалу отбрасывать все недостоверное, хотя бы и правдоподобное. Во Франции, где Г. впервые появилась в Средние века, она дала целый ряд деятелей: Гозье, СенМарт, Дю-Шене, Шиффле, Лабурер. Мальи, Женульяк; в последнее время Г. получила большое развитие и в Германии (Эртель, Гопфель, Фойгтель, Гебгард и др.). У нас лишь за последнее время генеалогия получила некоторое развитие, и в настоящее время имеется целый ряд работ русских генеалогов: Барсукова, Бранденбурга, Руммеля, Селифонтова, Петрова, Милорадовича и др. П. ф.-Винклер.

Генерал-бас

Генерал-бас (Pundamentum, Bassas continuns — лат., Fondamento, Basso continao — итал., Basse fondamentale, Basse chiffree — французск., Bezifferter Bass — нем.)

— цифрованный бас, обозначает нижний голос музыкальной пьесы, над или под нотами которого ставятся цифры, обозначающие интервалы, на которые отстоят ноты верхних голосов от лежащих под ними нот нижнего голоса. По мере того, как меняются интервалы между верхним и нижним голосами, меняются и цифры. Цифры под басом, заменяющие ноты, долженствующие находиться над ним, требуют меньше времени для письма и, по своей условности, занимают гораздо меньшее место. Этот сокращенный способ письма в особенности пригоден для быстрого набрасывания сочинения в эскизе. Нота с нулем обозначаете ноту без аккорда, нота без всякого знака — необращенное трезвучие, цифра 6 в генерал-басе обозначает секст-аккорд (первое обращение трезвучия), 4/6 — кварт-секст-аккорд (второе обращение трезвучия), 7 — необращенный септ-аккорд, 5/6 — первое его обращение, 3/4 — второе обращение, 2

— третье обращение, 9 — необращенный нон-аккорд, 6/7 — его первое обращение, 4/5

— второе обращение, 2/3 — третье обращение. Цифра с хроматическим знаком перед ней обозначает случайный знак, поставленный у верхней ноты интервала. Хроматический знак без цифры обозначает хроматически измененную терцию. Изобретение Г.-баса относится к началу XVII ст. г приписывается Людовику Виадана. Игра по данному басу, по мнению историка Кизеветтера, была известна даже в конце XVI ст. В прошлых столетиях Г.-бас считался наукою и был синонимом науки о гармонии. Многие сочинения не выписывались полностью, а заключали мелодию и цифрованный бас, по которому играющий должен был подыскивать гармонизацию. Так в особенности писался речитатив. В XVIII ст. и начале XIX ст. в Г.-басе обозначались все детали сочинения, при чем, разумеется, он потерял свою практическую цель, требуя много места и времени для письма. На Г.-бас следует смотреть как на стенографию. Называть Г.-бас наукой о гармонии настолько же странно, насколько странно называть стенографию грамматикой. О Г. басе писали Филипп-Эмануил Бах, Тюрк, Готфрид Вебер, Ложье и мн. др. Н. Соловьев.

Генерал-губернатор

Генерал-губернатор. — В действующих русских законах так называется должностное лицо, которому вверяется главное заведование одною или несколькими губерниями. Общий ход истории Г.-губернаторской должности в России. В настоящее время в Империи имеются следующие генерал-губернаторства: Московское, Киевское, Виленское, Варшавское, Иркутское, Приамурское, Туркестанское и Степное. В Великом Княжестве Финляндском есть особый Г.-губернатор, действующий по законам Финляндии. В 1853 году (П. С. 3. № 27293) издана общая инструкция Г.губернаторам, которая сохраняет силу и в настоящее время.По смыслу этой инструкции Г.-губерн. есть блюститель неприкосновенности верховных прав Самодержавия, пользы государства и точного исполнения законов и распоряжений высшего правительства по всем частям управления во вверенном ему крае. Он преследует всеми зависящими от него средствами излишнюю роскошь, расточительность, беспутство, мотовство. При чрезвычайных бедствиях народных он вникает со всею подробностью в нужды пострадавших, для немедленного облегчения их положения. Он наблюдает, чтобы дворяне вели жизнь приличную их происхождению и служили примером прочим сословиям; чтобы юношество получало воспитание в правилах чистой веры, доброй нравственности и в чувствах преданности к престолу и отечеству; чтобы молодые дворяне не находились во вредной праздности; чтобы каждый во всех сословиях снискивал себе пропитание трудом честным и полезным. Он пользуется всяким случаем для указания истинных и прямых способов к развитию и улучшению сельского хозяйства; он не оставляет без внимания фабричную, заводскую и ремесленную промышленность, направляя ее к предметам необходимых нужд и потребностей и к выгодам как производителей, так и потребителей. Он прилагает попечение к правильной разработке и пользованию естественными богатствами природы, без напрасного и несвоевременного их истощения. Он должен поощрять все частные общеполезные предприятия торговые и промышленные; вредные во всех отношениях для государства действия монополистов преследуются им со всею строгостью. Все эти правила и другие, им аналогичные, имеют, очевидно, скорее характер наставлений, чем обязательного предписания. — Начальник губернии (т. е. губернатор) и все прочие места и лица, составляющие губернское управление, исполняют все законные требования, предложения и предписания Г.-губернатора. В местностях, в которых введены в действие судебные уставы императора Александра II, в делах судебных Г.-губернатор вообще участия не принимает; в остальных же местностях по всем делам, подлежащим рассмотрению и решению судебных мест прежнего устройства, он руководствуется правилом, что он не судья, но только блюститель правосудия и установленного порядка. Посему он отнюдь не вмешивается в обсуждение дела, когда по закону к тому не уполномочен. Никакая новая мера или особое распоряжение, относящееся до благоустройства, общей пользы и казенного интереса в крае, не предпринимается иначе, как по предварительном истребовании соображений и заключений Г.-губернатора. Распоряжения министров и главноуправляющих по всем вообще предметам губернского управления передаются к исполнению в губернии не иначе как через Г.-губернатора. Имея право представлять непосредственно на Высочайшее усмотрение о всем, что признает нужным и необходимым, Г.-губернатор обязан пользоваться этим правом с должною осмотрительностью, делая представления только о делах особенной важности и в чрезвычайных случаях. Г.-губернаторы определяются по непосредственному избранию и особому личному к ним доверию Его Императорского Величества. По Высочайше утвержденному положению комитета министров 1876 г. июля 13 (56203), Г.губернаторы получили право издавать обязательные постановления, в видах правильного и успешного исполнения, сообразно с местными условиями, узаконений об общественном благочинии, порядке и безопасности. Они имеют право изменять и отменять подобные постановления, изданные подчиненными им губернаторами. Высочайший указ 5 апреля 1879 г., учреждая несколько должностей временных Г.губернаторов (в Петербурге, Харькове, Одессе), предоставил как им, так и постоянным Г.-губернаторам обширные, чрезвычайные права, точнее определенные законом 14 августа 1881 г. (т. XIV, Уст. Пред. Пресеч. Преступ., изд. 1890 г. ст. 1. прим. 2 прил. 1). На основании этого закона, в местностях, подведомственных Г.-губернаторам, последним, с утверждения министра внутренних дел, принадлежит право первоначального объявления какой-либо местности в положении усиленной охраны, после чего Г.-губернаторам предоставляется воспрещать всякие народные общественные и даже частные собрания; делать распоряжения о закрыли всяких вообще торговых и промышленных заведений; воспрещать отдельным личностям пребывание в данной местности; передавать на рассмотрение военного суда отдельные дела о преступлениях, общими уголовными законами предусмотренных; требовать рассмотрения при закрытых дверях всех тех судебных дел, публичное рассмотрение которых может послужить поводом к возбуждению умов и нарушению порядка; требовать рассмотрения дел о государственных преступлениях в том же порядке или с особыми, сверх того, ограничениями. Утверждение всех приговоров военного суда принадлежит Г.губернатору. Все означенные правила сохраняют свою силу и в том случае, когда местности, вверенные Г.-губернатору, будут объявлены, особым Высочайше утвержденным положением комитета министров, на положение чрезвычайной охраны. По закону 18 июня 1892 г., при объявлении какой-либо губернии, области, уезда, округа или отдельных населенных мест, входящих в районы театра военных действий и имеющих особо важное значение для интересов государственных или специально военных, состоящими на военном положении, высшее направление действий по охранению государственного порядка и общественного спокойствия переходит к главнокомандующему и командующим армиями. В районе действий армии командующему ею подчиняется местный Г.-губернатор или лицо, которому присваиваются права последнего. В местностях, состоящих на военном положении, права и обязанности по охранению государственного порядка и общественной безопасности возлагаются на местного Г.-губернатора (или главноначальствующего), который имеет право: издавать обязательные постановления по предметам, относящимся к предупреждению нарушения общественного порядка и государственной безопасности; устанавливать за нарушение таковых обязательных постановлений взыскания, не превышающие штрафа до трех тысяч рублей или заключения в тюрьме или крепости до трех месяцев, передавать на рассмотрение военного суда отдельные дела о всяких преступлениях, общими уголовными законами предусмотренных; исключать из общей подсудности целые категории дел об известного рода преступлениях и проступках; окончательно утверждать приговоры военных судов по вышеозначенным делам. Равным образом Г.губернатор имеет право воспрещать всякие собрания; закрывать всякие вообще торговые и промышленные заведения; закрывать и приостанавливать очередные собрания сословных, городских и земских учреждений; закрывать учебные заведения на срок до одного месяца; приостанавливать периодические издания на все время объявленного военного положения; воспрещать отдельным лицам пребывание в местностях, объявленных на военном положении; высылать из этих мест отдельных лиц во внутренние губернии, о учреждением над ними полицейского надзора; налагать секвестр на недвижимые и арест на движимые имущества и доходы с них, когда путем распоряжения такими имуществами или доходами владельцем достигаются преступные цели; устранять от должности, на время объявленного военного положения, чиновников всех ведомств, не занимающих должностей первых трех классов, а также лиц, служащих по выборам в сословных, городских и земских учреждениях. До последнего времени ответственность Г.-губернатора точно была определена только для Сибири. 9 марта 1892 г. постановлено распространить на Г.губернаторов правила об ответственности членов государственного совета и министров, Высочайше утвержденные 15 февраля 1889 г. Ср. Градовский, «Русское государственное право» (т. III, 1883); его же, «Политика, История, Администрация» (стр. 415 — 450, исторический очерк учреждений Г.-губернаторов в России).

Генрих IV

Генрих IV, король франц. (царств. 1589 — 1610) — третий сын Антона Бурбонского и Иоанны д'Альбре (Jeanne d'Albret), дочери и наследницы короля наваррского и беарнского, род. 14 декабря 1553 г. в замке По. Наследник наваррский по своей матери, Г. был первый принц крови французского королевского дома по отцу своему, потомку графа Клермонтского. Он рос на воле, при хороших физических условиях, окруженный опытными воспитателями. Мать его, строгая кальвинистка, воспитывала его в духе своей религии. Он знал латинских классиков, немного был знаком с греческими языком, читал Плутарха, но во французском переводе Амио; во всяком случае образование его было скорее выше, чем ниже уровня, свойственного тогдашнему высшему обществу. Его отец умер еще в 1562 г., но вождем гугенотов Г. был признан только после смерти Конде (1569). В это же время он появился впервые на поле битвы. После С.-Жерменского перемирия, временно положившего конец религиозной войне, французский двор предложил Г. вступить в брак с сестрой короля Маргаритой Валуа, на что он и согласился, в знак полного примирения с католиками. Мать Г. умерла 9 июня 1572 г., вероятно от яда. Г. принял титул короля наваррского и обвенчался с Маргаритой 18 авг. того же года. Шесть дней спустя над гугенотами разразилась Варфоломеевская ночь. Г. был пощажен, но должен был принять католицизм и остался пленником при дворе. Три года, проведенные в отравленной атмосфере двора последних Валуа и Екатерины Медичи, наложили на Г. неизгладимую печать, развив все чувственные его наклонности, но не могли уничтожить лучших сторон его натуры. В февр. 1576 г. ему удалось бежать из Парижа. Вновь приняв протестантизм, он опять стал во главе гугенотов. В последующих междоусобных войнах он играл выдающуюся роль и способствовал заключению мира 1580 г. Предприимчивый, бесстрашный, веселый, он приобрел любовь своих приверженцев. После смерти герцога Анжуйского (1584) Г., как ближайший к престолу принц крови, заявил свои притязания на наследство после бездетного Г. III; но права его признали только города южной Франции и часть армии. Лига, по наущению Генриха Гиза, объявила наследником престола старого и слабого кардинала Бурбонского; война возгорелась вновь: Г., отлученный папою от церкви, победил католическое войско, 20 окт. 1587 г., при Кутра. После убийства герцога Гиза (1588), король, давно уже тяготившийся зависимостью от Лиги, открыто вступил в союз с Г. и вместе с ним осадил Париж, под стенами которого и был убит. Г. стал тогда королем; но положение его было крайне затруднительно. За него, кроме гугенотов, была средняя napтия — так наз. «политики»; но на стороне Лиги была могущественная поддержка Испании, на стороне ее был Париж, осаду которого Г. вынужден был снять и возобновил только после двукратной победы над полководцем Лиги, герцогом Майенским, при Арке в при Иври (1590). Появление испанцев, под предводительством Фарнезе, вновь заставило его отступить. Борьба продолжалась несколько лет, не приводя ни к чему решительному. В уме Г. созревала мысль, что только переход в католицизм доставить ему обладание Францией. В июле 1593 г. он совершил, по его собственному выражению, опасный скачек (ie saut perilleux), едва ли стоивший ему больших нравственных терзаний, в виду несомненной наклонности его к религиозному индифферентизму. Рассчет оказался верным; одна провинция за другою становилась на его сторону; в февр. 1594 г, он короновался в Шартре, а 22 марта того же года вступил в Париж. Папа снял с него отлучение, лига покорилась ему в 1596 г., а в 1598 был заключен мир с Испанией. Гугенотам Г. даровал, Нантским эдиктом (1598), значительные права. Они не были удовлетворены этим эдиктом, но протесты против него со стороны католиков, церкви и университета показывают, что Г. сделал все возможное при тогдашнем настроении умов. Разводясь с первой женой, Г. женился на Марии Медичи (1600). Помимо короткой войны с Савойей из-за Салуццо, заговора Бирона и восстания герцога Бульонского, царствование Г., после 1598 г., было спокойно и он мог посвятить себя работе на пользу потрясенной страны. К поднятию ее благосостояния были направлены преобразования в области финансового управления, администрации и законодательства. Г. строил каналы и дороги, покровительствовал земледелию, торговле и промышленности и положил начало французским колониям в Америке. Во всем этом главным сотрудником его был Сюлли. К заслугам Г. перед Францией следует отнести также ослабление испанского влияния и борьбу против остатков феодализма. Но ему справедливо ставят в вину неблагодарность по отношению к тем, кто всем для него пожертвовал, и его расточительность в частной жизни, тогда как народ, разоренный междоусобными войнами, умирал от нищеты и от голода, Его нежная любовь к народу — предание позднейшего времени; популярность его при жизни была несравненно меньше, чем после смерти. Легенда приписала ему стремления и чувства, которые на самом деле были ему совершенно чужды. Он подготовил торжество абсолютизма, стесняя свободу печати, ограничивая независимость парламента и университета, отменяя права общин; его любовницы (Габриель д'Эстре, Генриетта д'Антрег) и незаконный дети играли большую роль в его жизни. В мемуарах Сюлли Г. приписывается проект «Христианской республики», т. е. европейской федерации, которая, при полной веротерпимости, имела бы целью уничтожение власти Габсбургов и изгнание турок из Европы. Хотя проект этот считается легендарным, Г. на самом деле имел намерение подорвать могущество Габсбургского дома образованием союза неприязненных ему государств. Поводом к войне должен был послужить спор из-за Юлих-Клевского наследства, в котором Г., вместе с немецкой протестантской унией, принял сторону врагов Австрии. Все было готово к походу, когда Г., 14 мая 1610 г., погиб под кинжалом Равальяка. Сообщников своих убийца не выдал; по мнению многих у него их и не было; но выгодным убийство Г., без сомнения, было для фанатиков католицизма. Отсюда подозрение, тогда же павшее на иезуитов. Ср. Poirson, «Histoire de Н. IV» (1866); Guadet, «Н. IV, sa vie, son oeuvre, ses ecrits» (1879); De la BarreDuparcq, «Histoire de H. IV» (1884); Rambault, «H. IV et son oeuvre» (1884).

Генрих VIII

Генрих VIII (1491 — 1547) — английский король, сын Генриха VII, наследовавший отцу за смертью старшего брата, Артура. В качестве младшего сына, Г. воспитывался для церкви и получил весьма разностороннее образование. В 1509 году он вступил на престол и женился на вдове своего брата Екатерине Арагонской дочери Фердинанда и Изабеллы. Царствование Г. распадается на два периода, разделенные вопросом о разводе. События первого периода, когда правой рукой короля был кардинал Вольсей связаны главн. образ, с войнами. Г. присоединился к своим родственникам Фердинанду испанскому и импер. Максимилиану в их лиге против Франции. Хотя Г. принял личное участие в кампании во Францию в 1513 г. и выиграл легкую «битву шпор» (близь Гюнегата), а его генерал Сэррей одержал над шотландцами великую победу при Флоддене, тем не менее война не привела к существенным результатам, и в 1514 г. Г. заключил мир с Францией. С Франциском и, как и с Карлом V, Г. на первых порах был в самых лучших отношениях, но его прельщала химера завоевания Франции, и он принял сторону Карла. В кампанию 1523 г. англичане подступили к Парижу на расстоянии одиннадцати миль, но война не привела к прочным результатам. Народ стал тяготиться тяжелыми налогами и грозил восстанием. После битвы при Павии (1525) Г., в интересах европейского равновесия, изменил традициям английской политики и заключил союз с Францией. Любовь к Анне Болейн и желание иметь наследника престола побудили Г. искать развода с Екатериной Арагонской. В 1527 г. дело это было впервые формально представлено на рассмотрение папы. Под сильным давлением племянника, Екатерины, Карла V, папа отказался дать решительный ответ и передал дело Вольсею и кардиналу Кампеджио. Кампеджио постарался еще более затормозить его, пока оно опять не было потребовано в Рим (1529). Г. стал принимать более решительные меры. От папы он апеллировал к университетам. Вольсей был отставлен; на него взвалили всю вину неудачи. В том же 1529 г. был созван парламент и заседал без перерыва по 1536 г. В первый же год он уменьшил плату за утверждено завещаний и за погребение, требуемую церковью, запретил духовенству светские занятия, отнял у духовных лиц право занимать одновременно по несколько приходов и запретил им абсентеизм. В 1531 году духовенство подверглось обвинениям, от которых откупилось уплатой 118000 фунтов и признанием короля верховным главою церкви. В 1532 г. злоупотребления так называемым benefii of clergy — т. е. правом клириков в уголовных делах не подлежать светскому суду — были устранены, аннаты уничтожены, а конвокация отказалась от своей независимой законодательной власти. В следующем году Г. женился на Анне Болейн. Папа стал грозить ему отлучением, после чего был издан «Акт об апелляциях» (Act of appeals), воспрещавший апелляции от английских церковных судов к Риму, а примас Кранмер объявил брак Г. и Екатерины недействительным. В следующем 1534 г. власть папы в Англии была уничтожена, и «Актом о верховенстве» (Act of Supremacy) Г. был объявлен верховным главою английской церкви. Бывший канцлер Томас Мор и епископ Фишер за отказ признать этот акт были казнены (1535). В 1536 году были составлены первые десять статей нового исповедания и был издан Акт о распущении малых монастырей, основанный на донесениях следственной комиссии. Таковы были меры первого реформационного парламента, проведенные Г. и его министром Кромвелем. Король восстановил против себя папу и императора и серьезно оскорбил чувства и предрассудки обширного класса своих подданных. Восстание в Ирландии было подавлено без большой трудности, но неудовольствие на севере, разразившееся восстанием «пилигримов Божьей милости» (1536), грозило большой опасностью, которая была предотвращена, более благодаря умной политики Г., чем с помощью грубой силы. Оппозиция па западе была подавлена казнью ее вождей, маркиза Экзетера и лорда Монтэгью (1538). Преследуя строгих католиков, Г. в то же время подавлял всякую смелость в нововведениях. «Билль о шести статьях», изданный в том же году, который ввел окончательное упразднение монастырей (1539), показывает, что религия не рассматривалась как дело индивидуальной совести, но считалась национальным интересом, нарушение которого являлось уголовным преступлением. В одном только Лондоне пятьсот протестантов были обвинены на основании этого акта, признававшего пресуществление, причащение под одним видом, безбрачие духовенства, монашеские обеты, частные обедни и тайную исповедь. Последние годы царствования Г. заняты войнами с Шотландией и Францией. После смерти Иакова V Г. старался устроить брак малолетней шотландской королевы со своим сыном Эдуардом, но план этот не удался. Война с Францией (1543 — 46) была равно бесплодна. Внутри страны самым важным событием была борьба между двумя партиями протестантской и консервативной, причем Норфолк и епископ винчестерский Гардинер были вождями консервативной парии, а Кранмер и граф Гертфордский, дядя юного Эдуарда, стояли во главе партии протестантской. Кромвель пал еще раньше, благодаря проискам консервативной партии, от нападений которой не были вполне безопасны Кранмер и даже королева. В конце царствования пострадали и консерваторы: Сэррэй был казнен, а Норфольк остался жив только благодаря смерти короля, последовавшей 28 янв. 1547 г. Г. был женат шесть раз. Через несколько месяцев после смерти Екатерины Арагонской Анна Болейн была отправлена на эшафот, обвиненная в неверности. На другой же день после ее казни Г. женился на Иоанне Сеймур (1536). Родив Г. сына Эдуарда, Иоанна скоро умерла. После этого Г. женился на Анне Клевской: но она не понравилась королю и получила развод и пенсию. Место ее заняла Екатерина Говард, казненная в 1542 г. за неверность. В шестой раз король женился в 1543 г. на Екатерине Парр. Д. Петрушевский.

Гент

Гент (Gent, франц. Gand) — главный город бельгийской провинции Восточная Фландрия, а прежде — всего графства Фландрия, при впадении р. Ли (Lys) в Шельду. Каналами, многие из которых судоходны, разделен почти на 40 о-вов; 28 площадей и 18 рынков; 153740 (1891) ж. Кафедральными соборами, с мавзолеями епископов Г. и 24 богато украшенными часовнями; остатки замка, построенного первыми фландрскими графами; ратуша в готическом стиле, с красивой греческой колоннадой; сторожевая башня, вышиной в 118 метр, построенная в 1338 году (Beffroi); великолепное новое здание суда; бронзовая статуя Якова Артевельда. Унив. с политехнической школой, епископская семин., акд. художеств с картинной галереей, муз. консерватория, много научных и художественных обществ, большая библиотека с 100000 томами, ботанич. сад; несколько м-рей. Г. значительно пал сравнительно с XV в., когда одних рабочих на льняных и шерстяных фбр. было 40000. И теперь, однако, большие льняные (120000 веретен) и хлопчатобумажные фбр., производство сукон, бумаги, ковров, чуг. лит., машиностроительные, сахар, зав. Разведение цветов составляет важную ветвь промышленности; 400 великолепных оранжерей; гентские выставки цветов — первые в Европе. Г. упоминается уже в VII в. Около 868 г. граф Балдуин I построил здесь замок для защиты от норманнов. Оттон I отнял Г. у фландрских графов; но последние около 1000 г. прогнали императорского бургграфа. В эпоху Филиппа Валуа и Карла VI французского Г. мог выставить войско в 50000 ч. Против графов, нарушавших их права, жители Г. восставали с оружием в руках; они боролись даже против могущественных герцогов бургундских, Филиппа Смелого и Филиппа Доброго. Когда Мария Бургундская, жившая в Г. после смерти своего отца Карла Смелого, послала в Париж к Людовику XI, для переговоров о мире, канцлера Гугоне и д' Эмберкура, то народ объявил их изменниками и приговорил к смертной казни, которая, несмотря на просьбы Марии, в ее же присутствии была исполнена. В 1539 г. Г. отказался платить налог, наложенный на все Фландрское графство, ссылаясь на свои привилегии; чтобы принудить его к повиновение, понадобилось прибытие из Испании самого Карла V, с большим войском. В Г. состоялось в 1576 г. так наз. гентское соглашение (pacification) между Голландией и Зеландией, с одной стороны, и южными Нидерландскими пров. с другой, с целью освобождения от испанского владычества. В войне за свободу Нидерландов Г. принимал деятельное участие, пока наконец, в 1584 г., не принужден был сдаться, на тяжелых условиях, герцогу Пармскому. Переселения, пожары и разные следствия войны надолго уничтожили благосостояние Г. Во время войн XVII и XVIII в. Г. несколько раз был разорен французами. Во время первой империи Г. был гл. г. франц. дпт. Шельды, Здесь жил Людовик XVIII во время «Ста дней».

Генуя

Генуя (итальянск. Genova, фр. — Genes, в древности Genua, в Средние века — Janua и по-нем. Jenau) — укрепленный главный город прежней республики того же имени, а ныне — провинции в Италии, расположен амфитеатром по крутому склону Лигурийских Апеннин, у Генуэзского залива. Со стороны суши город имеет двойные укрепления, делающие его одною из самых сильных крепостей в Италии. Обширная укрепленная гавань защищается двумя большими молами: старым с восточной стороны и новым — с западной. На новом моле карантин и маяк. В северо-восточной части зал. бывшая королевская военная гавань (Darsena reale), в которой в 1547 г. утонул Фиеско; в восточной части гавань порто-франко, с таможней. Г. называют la Saperba — и действительно, с моря она представляет чудный вид. В старых частях города, теснящихся на скатах гор, улицы очень узки, неправильны и так круто спускаются, что в немногих только можно ездить. Много старинных дворцов, с великолепными мраморными фасадами, лестницами и колоннадами; самые известные Palazzo Ducale, старый дворец дожей; Palazzo Brignole ила Palazzo Rosso, с большой картинной галереей; Palazzo del Principe Doria, построенный в 1529 г. дожем Андреем Дориа. Из 82 црк. всего замечательнее собор San-Lorenzo, построенный в XII в. и отчасти перестроенный в 1422 г. Из публичных учреждений, которые почти все относятся ко временам республики, особенно выдаются 64 благотворительных учреждения, с капиталом в 4372 милл. фр.; два госпиталя, лучшие в Италии, дом для бедных (Albergo dei Poveri), один из лучших во всем свете, для 2200 больных и бедных; сиротский дом или Fieschino (семейства Фиеско) для 600 девочек. Унив., помещающийся в великолепном здании иезуитов, с библиотекой в 80000 томов, бот. садом, физическим кабинетом; городская библиотека, архив San Giorgio, с большой коллекцией рукописей; архив государственного совета; акд. изящных искусств; в различных дворцах — богатые собрания. картин и других произведений искусства; театр Carlo Felice — один из самых великолепных в Италии. Памятники Колумбу и Мадзини. Водопроводы доставляют воду для питья из-за 26 и 25 км. В окрестностях Г. — Корнильяно, с дворцом Дураццо (Durazzo), в котором находятся знаменитые естественноисторические коллекции, и Пельи, с виллой Паллавичини, парк которой — один из лучших в Европе. Ж. в Г. около 140 тыс., а с предместьями — более 200 тыс. Главные предметы производства: бархатные и шелковые материи, ленты, чулки, искусственные цветы, золотые и серебряные изделия, шляпы, бумага, изделия из слоновой кости, мрамора, кораллов; мыло, засахаренные фрукты, шоколад, макароны, вермишель. Еще большее значение имеет торговля, которая в новейшее время, благодаря ж. д., вновь стала обширной. В 1881 г. в Г. вошло 5553 корабля, с 2025147 т., а вышло — 5596, с 2026698 т.; каботажным плаванием в том же году занималось 6812 судов, в 1093105 т. Г. имеет правильное пароходное сообщение с другими итальянскими портами, а также с Францией, Турцией, Россией, Сев. Африкой, Ост-Индией и Южной Америкой. После постройки ж. д. через С. Готард, Г. сделалась в Средиземном море главной экспортною гаванью для Германии и Швейцарии. Сумма оборотов в 1881 г. достигла цифры 457655691 лир. Прежняя республика Г. имела в 1788 г. 400 тыс. жит., на пространстве в 5000 кв. км.; нынешняя пров. Г., с островом Капрайя, занимает площадь в 4114 кв. км., с населением в 760122 душ (1881).

История. Древнейшими обитателями этой области были воинственные лигурийцы, с трудом покоренные Римом. После падения западной Римской империи страна поочередно находилась во власти герулов, остготов, византийцев и лонгобардов; в 774 г. была покорена, вместе с Лонгобардским государством, франками. После распадения империи Карла Вел. Г. сделалась самостоятельной республикой и управлялась консулами. Несмотря на то, что город в 935 г. был разрушен сарацинами, республика становилась все более и более могущественной, и в 958 г. была формально признана итальянским королем Беренгаром. Положение города благоприятствовало развитию торговли, и Г. еще ранее Венеции вела торговлю с Востоком, npиoбревшую большое значение в эпоху крестовых походов. С 1120 г. увеличились пределы Г. покорением соседних прибрежных мест — Савоны; Альбенго и др.; около 1177 г. она подчинила себе Монако, Ниццу и Монферра. В 1070 — 1132 г. Г. вела войну на море с Пизой из-за обладания Корсикой; война эта была прекращена решением папы в пользу Г., но вскоре возобновилась. В 1175 г. восточная половина о-ва Сардинии была покорена Г. Только после уничтожения пизанского флота (1284), завоевания Эльбы, разрушения гавани Пизы (1290) и уступки Пизой Сардинии и Корсики (1299) война прекратилась. Не менее упорны были войны против Венеции, начавшиеся в 1257 г. и окончившиеся только в 1381 г. Высшего пункта развития своего торгового могущества Г. достигла с восстановлением Византийской империи, в 1261 году. В 1346 г. Г. приобрела Лесбос и Xиос, в 1382 г. — Фамагусту на Кипре; но в 1326 г. Арагония отняла у ее Сардинию. После падения Константинополя Магомет II, за то, что генуэзский полководец Джустиниани помогал Константину XI, отнял у генуэзцев, в 1460 г., Хиос и Лесбос; затем они потеряли и колонии свои на Черном море. В то время, когда сила и торговое значение Г. стояли высоко, внутри республики происходили постоянные волнения, вызываемые борьбой партий. Выбиравшийся с 1339 г. народом пожизненный правитель-дож не имел сил прекратить эти волнения. Позже дож имел советников; но и они, несмотря на все свои усилия, не могли достигнуть цели; дело доходило до того, что генуэзцы, чтобы избежать анархии, подчинялись чужому господству. Среди этих беспорядков был учрежден в 1407 г. банк св. Георгия (Compera di SanGiorgio), возникший из тех ссуд, который правительство брало для своих нужд у богатых граждан. Андрей Дориа восстановил независимость Г., которая во время войны Карла V и Франциска I находилась во власти то испанцев, то французов. Было выработано новое устройство, сохранившееся до самого конца республики; форма правления была строго аристократическая; главой государства был дож, избиравшийся теперь только на два года. Дворянство было разделено на новое и старое; дож мог избираться и из того, и из другого. При доже был тайный совет из 12 членов — governatori, избиравшихся на два года, и 8 прокураторов — procuratori, наблюдавших за казной и государственными доходами. Высшей властью были облечены «большой совет» из 300 членов и «малый совет» из 100 членов. Г. постепенно теряла свои владения и, наконец, в 1768 г. должна была отдать Корсику Франции. После того, как французы в 1797 г. покорили все соседние к Генуе земли, нейтралитет не мог более спасти республику; в виду приближения французской армии, правительству ничего более не оставалось, как согласиться на новое изменение государственного устройства. 6 июня 1797 г. состоялся договор с Бонапартом, по которому Г. ввела у себя французские порядки и стала называться Лигурийской республикой; пределы ее были, при этом, несколько увеличены, так что все ее пространство равнялось 5500 кв. км.; ее флот, столь сильный в Средние века, состоял теперь только из пяти галер и нескольких вооруженных лодок. Город в 1800 г. был осажден австрийцами и английским флотом; защищавшие его французские войска, под начальством Массены, после храброй обороны, вынуждены были сдаться. По декрету 4 июня 1805 г. Лигурийская республика была присоединена к Франции и разделена на три департамента: Г., Апеннины и Монтенотте. Морская торговля Г. с этих пор была тенью того, что было прежде; генуэзцы посещали теперь только берега Италии, Франции, Испании, Португалии. После падения Наполеона в Г. снова было восстановлено прежнее устройство, существовавшее до 1797 г.; но по решению венского конгресса 1815 г., республика, под именем герцогства, была соединена с Сардинским королевством. Революционное движение 1821 г. слабо отразилось в Г. В конце марта 1849 г. народ и национальная гвардия овладели фортом, прогнали гарнизон, и 2 апреля временное правительство объявило Г. независимой республикой; но уже 4 апреля сардинские войска вновь заняли город. Попытка мадзинистов захватить, в ночь с 29 на 30 июня 1857 г., один из фортов Г. была неудачна, так как народ не принимал в этом никакого участия. Г. — родина Мадзини и Паганини. Ср. Serra, «Storia della Liguria» (Турин, 1834); Canale, «Storia civile, commerciale e litteraria dei Genovesi» (Генуя, 1844 — 1854); его же, «Nuova storia delta republicadi Genova» (Флор., 1862 — 64); его же, «Storia della republica di Genova dall' anno 1528 al 1550» (Генуя, 1874): Langer, "Polit. Geschichte G. s und Pisas im 12 Jahrh. " (Лпц., 1882).

Геодезическая линия

Геодезическая линия. — Г. линией на поверхности мы называем такую линии), главные нормали всех точек которой совпадают с нормалями к поверхности.

К тем же дифференциальным уравнениям мы придем, если поставим себе задачу найти кратчайшую линию на поверхности между заданными на этой поверхности двумя точками, а потому можем сказать, что кратчайшею линиею на поверхности между двумя точками будет часть Г. линии, проходящей через эти точки. Обратное заключение не всегда справедливо, ибо иногда часть геодезической линии, проходящей через две заданные на поверхности точки, заключенная между этими точками, может не быть кратчайшею, что можно видеть из следующего простого примера. Возьмем шар; на нем, как известно, геодезическою линиею будет дуга большого крута. Пусть даны две точки. не лежащие на концах одного и того же диаметра; через эти две точки можно провести только одну дугу большого круга. На этой дуге точки отделяют две части: меньшую 180°-ти и большую 1803-ти. Первая часть есть кратчайшая кривая на шаре между двумя точками; вторая же, будучи частью Г. линии, лежащею между заданными точками, не обладает указанным свойством. На плоскости Г. дитя совпадает с кратчайшею, т. е. с прямою. Для получения уравнения Г. линии в конечном виде, необходимо интегрировать написанные выше уравнения. Для геодезии важен случай кратчайшей линии на эллипсоиде; решенный известным математиком Якоби. В механике Г. линия играет важную роль: по ней движется точка, долженствующая оставаться на поверхности в том случае, когда на точку не действуют никакие внешние силы. Д. Гр Геодезия — наука, занимающаяся изучением вида и размера земли; в Г. же рассматриваются также и различные условные способы изображения земной поверхности в виде карт и планов.

Небольшая часть земной поверхности может быть принимаема за плоскость; исследование такой части может быть сделано при помощи весьма простых средств и способов и составляет предмет низшей Г. или топографии; в высшей же Г. принимается в расчет кривизна земной поверхности. Обыкновенно считают Пифагора первым, который принимал землю за шар; первое определение размеров земли, принимая ее за шар, было сделано крайне остроумным способом Эратосфеном, жившим в III в. до Р. X. В начале XVIII ст. Ньютон высказал, что земля должна иметь вид эллипсоида вращения, сжатого у полюсов, и на основании теоретических соображений определил величину этого сжатия. Предположение Ньютона блестяще подтвердилось позднейшими геол. работами. Для определения размеров земного эллипсоида служат так назыв. градусные измерения.

Понятно, что эллипсоид, вычисленный на основании одних градусных измерений, будет более или менее отличаться от эллипсоида, полученного из других градусных измерений, ибо эллипсоид представляет лишь идеальную форму так назыв. геоида; продолжив мысленно поверхность океанов внутрь континентов так, как будто эти последние были прорезаны глубокими, но бесконечно узкими каналами, получим вполне определенную, воображаемую поверхность земли, которую, по предложению Листинга (1873), назв. геоидом. Исследование вида и размеров геоида и составляет в настоящее время главнейшую задачу высшей геодезии (Bruns, «Die Figur der Erde», 1876). Кроме градусных измерений, для решение вопроса о виде земли служат также и определения величины силы тяжести в различных местах земной поверхности из наблюдений над качанием маятника. Важнейшие руководства по Г. : Clarke, «Geodesy» (есть русский перевод В. Витковского, 1890); Helmert, «Die mathemat. und physikal. Theorie d. hoheren Geodasie»; Zachariae, "Die go dasische Hauptpuncte u. ihre Coordinaten " (перев. с датского); W. Jordan, "Handbuch d. «Vermessungskande» (есть русские перевод Бика); Болотов, «Курс высшей и низшей геодезии»; Bauerofeind, «Elemente d. Vermessungskunde» (7 изд., 1890); Мейен, "Низшая Г. "; Бик, "Низшая Г. " (вышли 2 т.). А. Жданов.

Георгий Победоносец

Георгий cв., великомученик, Победоносец — по сказаниям Метафраста, происходил из знатного каппадокийского рода, занимал высокое положение в войске. Когда началось Диоклетианово гонение на христиан, он сложил с себя военный сан и явился исповедником христианства, за что и был обезглавлен, после восьмидневных тяжких мучений, в Никомидии, около 303 г. Существует много древних житий и сказаний о жизни, подвигах и чудесах св. Г. великомученика; одно из лучших помещено в нашей славянской Минее. Древнейшие календари восточные и западные относят кончину св. Г. к 23 апр.; согласно с этим и праздник ему у нас падает на это число. Глава св. великомученика обретается в Риме, во храме его имени. Наш паломник Антоний видел верх главы его, в 1209 г., в Константинополе, в Георгиевском-Минговском монастыре. Почитание мученика рано распространилось на Востоке. У нас с первых времен христианства его имя давалось членам великокняжеского семейства: уже в 988 г. вел. кн. Ярослав получил при св. крещении имя Георгия. После победы над печенегами, в 1036 г., Ярослав основал в Киеве монастырь св. Георгия и повелел по всей Руси «творити праздник» св. Георгия 26-го ноября. В 1030-м году, после победы над чудью, велики князь Ярослав Георгий, устроил, в трех верстах от Новгорода, Юрьев храм, на месте которого существует до сих пор Юрьев монастырь. Св. Г. изображают юношей, воином на белом коне, копьем поражающим дракона. Со временя Ярослава такое изображение встречается на княжеских печатях и монетах. С Дмитрия Донского св. Г. считается покровителем Москвы; позже его изображено входит в состав русск. государственного герба. В царствование Феодора Иоанновича монету с изображением св. Г. давали за храбрость воинам, для ношеция на шапке или на рукаве. На западе почитали св. Г. и храмы в честь его явились в конце V и в VI в., и особенно со времени крестовых походов. Ричард Львиное Сердце верил в особое покровительство, оказываемое ему св. Г. Английский орден подвязки, учрежденный Эдуардом lII, считает св. Г. своим патроном. П. В.

С давних пор св. Г. сделался до того народным, что чуть не в каждой стране имя его переделалось на особый лад: он — Иорге у средневековых немцев, Жорж у французов, Егорий или Юрий у русских, Герги у болгар, Ижик у чехов, Джерджис у арабов и т. д.; иногда он прославляется под туземными именами, принадлежавшими языческим божествам, напр. Уастырджи у осетин или Хызр, Кедерь на мусульманском Востоке. Праздник его у нас в России, как и во всех славянских землях, пользуется высоким уважением и сопровождается множеством разнообразных обрядов, из кот. видно, что св. Г. является специально покровителем земледелия и скотоводства; о том же свидетельствуют и многочисленные легенды, загадки, заговоры и приметы, в которых поминается Егорий — Юрий. Кроме весеннего Юрьева дня (23 апреля) на Руси имеет значение и осенний его праздник — 26 ноября, к которому приурочено чудо св. Г. о змее и девице. Эти два юрьева дня теперь служат только пределами земледельческих работ, а до известного указа Бориса Годунова о прикреплении крестьян к земли имели важное юридическое значение, так как только после осеннего Юрия дозволялся переход от одного помещика к другому. Высокое почитание св. Г. объясняется многими причинами: его именем (gewrgoV значит земледелец), его иконописным изображением, в виде прекрасного юноши в полном вооружении, чаще всего на коне в битве со змеем; содержанием его жития и чудес, временем его празднованы и перенесением на него многих черт с разных языческих божеств (персидского Митры, семитического Таммуза и египетского Юра), которое, в свою очередь, было обусловлено изображением, временем празднования и легендой. Древнейшее житие св. Г. дошло до нас в греческом палимпсесте IV — V века в виде отрывков (изд. Детлефсен). Это житие апокрифическое; по его рассказу Г. мучит персидский царь Дадиан в продолжение 7 лет. Г. три раза умирает и три раза воскресает, и когда он умирает, усекнутый мечом, в четвертый раз окончательно, небесный гнев поражает его мучителей. Несмотря на запрещение церкви, именно это житие, в его позднейших переделках и распространениях, послужило источником французских и немецких поэм и распространилось на мусульманском Востоке. Оно же в славянской переделке легло в основу русского духовного стиха о Егории Храбром, в котором св. Г. является устроителем Земли Русской.

Чудо св. Георгия о змее и о девице, так же как и житие его, первоначально получило литературную обработку на Греческом Востоке, потом (до XII в.) перешло на Запад и позднее сильно распространилось там. Содержание его в том, что св. Георгий убивает змея или дракона, который опустошал землю одного языческого царя, во избежание чего царь и граждане принуждены были отдавать ему на съедение детей своих. Когда на жертву змею выведена царская дочь, является св. Георгий, как молодой воин (по одним вариантам он совершает этот подвиг до своего мучения, по другим — уже после смерти), и словом своим и крестом усмиряет змея, которого, по его повелению, царевна, как овцу, приводит на своем поясе в город; после этого отец царевны и многие тысячи его подданных принимают крещение. Ученые болландисты, издавшие Acta Sanctorum, придают этому чуду аллегорическое толкование (змей есть язычество, девица — церковь христианская) и буквальный смысл его считают апокрифическим. Но в народе всех христианских стран это чудо пользовалось огромной известностью и значительно усилило почитание св. Георгия. Особенно много народных песен породило оно в Греции и в странах славянских; в этих песнях, как и на иконе, Георгий обыкновенно не словом, а силою оружия укрощает дракона — змея; во многих случаях прибавляются и другие поэтические подробности. В русском духовном стихе освобожденная Егорием Храбрым царевна называется Елизаветой, согласно одной из древнейших редакций чуда. См. А. Кирпичников, «Св. Георгий и Егорий Храбрый» (СПб. 1879); А. Н. Веселовский, «Разыскания в области русских духовных стихов» (Прилож. к XXXVII т. "Зап. Импер. Академии Наук. "): А. Хаханов, «Грузинский извод сказания о св. Георгии» (М. 1892). А. Кирпичников.

Гепард

Гепард или охотничий леопард (Cynailaras) — род зверей из семейства кошек (Felidae), отряда хищных млекопитающих (Carnivora). Г. общей формой тела и особенно высокими ногами похож скорее на собак, чем на кошек; но голова и хвост кошачьи. Когти не вполне втягивающиеся, от этого стираются и притупляются на концах, как когти собак. Г. два вида: азиатский Г. или чита (Cynailnrus jubatus Schreb.) и африканский или фахгад (С. gattatus Herrm.); самостоятельность других описанных видов недостаточно установлена. Азиатский Г. бывает длиною до 75 стм., с хвостом в 60 стм., высота в плечах 60 стм. Мех довольно длинный, на затылке и передней части спины удлиняющийся в короткую гриву; светло-желто-серого цвета с черными и бурыми пятнами, покрывающими спину, где они частью сливаются, и брюхо и даже большую часть хвоста. Африканский Г. таких же размеров, но лишен почти вполне гривы; основной цвет его меха оранжево-желтый; брюхо белое, без пятен. Азиатский Г., чита, встречается во всей ЮЗ Азии, и к этому же виду принадлежит, может быть, Г. живущий в сев.-восточ. Африке и описанный, как самостоятельный вид. Область его распространения доходит до Каспийского моря и Усть-Урта, с другой стороны — до Индостана, где он, однако, уже не попадается в местностях к С от Ганга, на Малабарском берегу и на Цейлоне. Это настоящее степное животное; пищу его составляют небольшие млекопитающие, главным образом антилопы, к стадам которых он подкрадывается сперва ползком, как кошка, затем догоняет их вскачь. Сначала он бежит с чрезвычайною быстротою, но скоро утомляется. С давнего времени Г. дрессируют в Азии для охоты. Для этого ловят с помощью силков взрослых Г.; детеныши, выросшие в неволе, бывают не так годны для охоты, как пойманные взрослыми, которые, следовательно, обучались всем своим приемам на воле, под руководством родителей. Пойманный Г. в короткое время становится очень ручным и отличается кротким, ласковым нравом; по целым часам он мурлычет как кошка. Ручных Г. употребляют для травли антилоп. Восточные государи в Персии, Монголии и Индии содержали в старину огромное множество Г. в своей охоте; ручные бывали даже при дворах французских королей и немецких императоров. И в настоящее время их держат для охоты в Персии, Индии, Аравии и местами в Север. Африке. Сведения о их и о жизни на воле очень недостаточны; в неволе они, по-видимому, не размножаются. В. Фаусек.

Охота с Г. производится следующим образом: Г. подвозят к стаду пасущихся антилоп и снимают с головы его клобук — особый колпак, закрывающий ему глаза. Спущенный на землю, Г. тихо ползет вперед, иногда делая большие обходы, чтобы зайти к стаду с подветренной стороны, и, приблизившись на надлежащее расстояние, прыжками бросается на свою жертву, сбивает ее с ног или же несется за ней в бешеной скачке, стараясь схватить ее за горло. Отобрав добычу и накормив Г. свежим мясом, охотники надевают ему клобук и отправляются отыскивать другое стадо. С. Б.

Гера

Гера (Нега) — старшая дочь Кроноса и Реи, воспитанная в доме Океана и Тефии, сестра и супруга Зевса, с которым она, по самосскому сказанию, 300 лет жила в тайном браке, пока он не объявил ее открыто своею супругою и царицею богов. Зевс чтит ее высоко и сообщает ей свои планы, хотя и удерживает ее, при случае, в пределах ее подвластного положения. В особенности в Илиаде Г. выказывает сварливость, упрямство и ревность — черты характера, перешедшие в Илиаду, вероятно, из древнейших песен, прославлявших Геракла. Г. ненавидит и преследует Геракла, как и всех любимцев и детей Зевса. Когда Геракл возвращался на корабле из Трои, она, с помощью бога сна Гипноса, усыпила Зевса, и посредством поднятой ею бури едва не погубила героя. В наказание Зевс привязал коварную богиню крепкими золотыми цепями к эфиру и привесил к ее ногам две тяжелые наковальни. Но это не мешает богине постоянно прибегать к хитрости, когда ей нужно добиться чего-нибудь от Зевса, против которого она ничего не может сделать силою. В борьбе за Илион она покровительствует своим любимым ахейцам; ахейские города Аргос, Микены, Спарта — ее любимые местопребывания; троянцев она ненавидит за суд Париса. Брак Геры с Зевсом, имевший первоначально стихийное значение — связь между небом и землею, получает, затем, отношение к гражданскому учреждению брака. Как единственная законная жена на Олимпе, Гера — покровительница браков и родов. Ей были посвящены гранатное яблоко, символ брачной любви, и кукушка, вестница весны, поры любви. Кроме того, ее птицами считались павлин и ворона. Главным местом ее культа был Аргос, где стояла ее колоссальная статуя, сделанная Поликлетом из золота и слоновой кости, и где каждые 5 лет в честь ее праздновались так наз. Гереи. Кроме Аргоса, она чествовалась так же в Микенах, Коринфе, Спарте, Самосе, Платеях, Сикионе и др. г. Искусство представляет Геру в виде высокой, стройной женщины, с величественною осанкою, зрелою красотою, округленным лицом, носящим важное выражение, красивым лбом, густыми волосами, большими, сильно раскрытыми «воловьими» глазами. Замечательнейшим изображением ее была упомянутая выше статуя Поликлета в Аргосе: тут Гера сидела на престоле, с короною на голове, с гранатным яблоком в одной руке, со скипетром в другой; наверху скипетра — кукушка. Сверх длинного хитона, оставлявшего не покрытыми только шею и руки, наброшен гиматий, обвитый вокруг стана.

Геракл

Геракл или Геркулес (Heracles, Hercules, ўHraklhV) — национальный греческий герой. Древнейший источник, где воспеваются его подвиги — Гомер. У последнего, а также и у Гесиода, Г. является еще вполне греческим героем, в вооружении героев доисторического периода и действует почти исключительно в пределах Греции. Впоследствии Пизандр, эпический поэт половины VII в., в своей Гераклее, от которой дошли до нас только отрывки, дал ему, вместо обыкновенного оружия, палицу и одел его в львиную шкуру. В то же время круг сказаний о нем стал постепенно расти; на него перенесли подвиги героев других народов, особенно финикийцев и египтян, и, согласно восточным воззрениям, привели его деятельность в связь с течением солнца. По представлению греков, Г. был сыном Зевса и Алкмены, жены тиринфского царя Амфитриона, сына Алкеева, внука Персея. В тот день, когда должен был родиться Г., Зевс имел неосторожность похвалиться в собрании богов, что явится на свет человек, который будет властвовать над всеми потомками Персея. Ревнивая Гера замедлила тогда роды Алкмены и вместо Геракла явился в тот день на свет Эврисеей, сын дяди его Сфенела. Когда, наконец, родились близнецы Г. и Ификл, Гера послала двух страшных змей к ложу младенцев; но Г. задушил их. Когда Г., в припадке гнева, убил лирою своего наставника Лина, Амфитрион послал его пасти стада на Кифероне. Здесь он убил страшного киферонского льва, в шкуру которого — по другому сказанию, в шкуру немейского льва — он оделся так, чтобы пасть льва служила ему вместо шлема. За оказанную услугу Креон, царь фиванский, выдал за Г. свою дочь Мегару. Вскоре затем царствовавший над аргивянами Эврисфей призвал Г. служить ему. Он должен был исполнить 12 работ, наложенных на него Эврисфеем, и по окончании их предназначен был Зевсом к бессмертию. Когда оракул объявил ему волю богов, он впал в безумие и в припадке бешенства умертвил своих собственных детей от Мегары и детей Ификла. Излечившись от безумия, Г. отправился в Тиринфе ко двору Эврисфея. Из его работ у Гомера встречаем только рассказ о Цербере. Гесиод упоминает о борьбы с немейским львом, с лернейскою гидрою и с Гесионом. У поэтов более поздних, Пиндара и трагиков, перечислены все 12 работ. Полный цикл их, вероятно, впервые стал известен Пизандру. Эти работы следующие: 1) бой с немейским львом, которого Г. задушил в его собственной пещере своими руками. 2) Умерщвление лернейской гидры, ядом которой Г. обмазал свои стрелы, так что наносимые ими раны делались смертельными. 3) Охота на эриманфского вепря, опустошавшего Аркадию и пойманного им живьем. 4) Поимка керинитской или менальской лани, с золотыми рогами и медными ногами. 5) Истребление стимфалийских птиц, снабженных медными когтями, крыльями, клювами и перьями, которыми они стреляли, как стрелами. 6) Приобретение пояса царицы амазонок Гипполиты для Адметы, дочери Эврисфея. 7) Очищение Авгиевых стойл, совершенное в один день, путем провода через них реки, после чего Г., одолев Авгия и истребив его, со всем его родом, учредил олимпийские игры. 8) Поимка критского быка, подаренного Посейдоном Миносу, но взбесившегося вследствие ослушания последнего. 9)Приобретение кобылиц Диомеда, царя бистонов во Фракии, бросавшего коням на съедение иностранцев. Г. одолел Диомеда и отдал его самого кобылицам на съедение, коней же привел в Эврисфею, который отпустил их на волю. 10) Похищение коров Гериона, чудовища с тремя туловищами, обитавшего на крайнем западе в океане, на о-ве Ерифее. Г. прошел через Европу и Ливию и воздвиг, в воспоминание этого странствования, т. наз. Геркулесовы столбы. Во время обратного пути, на том самом месте, где впоследствии основан был Рим, у Г. была похищена часть коров исполином Каком, который, после жестокого боя, погиб от руки Г. За освобождение страны от разбойника туземцы учредили у себя культ Г., который перешел затем и к римлянам. К этому подвигу Г. приурочивается борьба с Антеем, властителем Ливии, непобедимым великаном, который, при всяком прикосновении к матере-земле, восстановлял в себе силы: Г. приподнял его над землею и задушил в своих объятиях. 11) Похищение золотых яблок из сада Гесперид, находившегося на крайнем западе, за океаном. В поисках за этими яблоками Г. пришел к Атланту, который достал для него три яблока в то время, как Г. поддерживал за него небо. 12) Укрощение Цербера, работа самая трудная и потому считаемая, обыкновенно последней. Г. спустился в ад при Тенаруме и, согласно условию, одолел стоглавого пса без всякого оружия, вынес его связанным на свет и, показав Эврисфею, отнес его опять в преисподнюю. Исполнив возложенные на него Эврисфеем 12 работ, Г. отправился в Фивы, где выдал свою прежнюю жену Мегару за Иолая, а сам удалился в Ойхалию (по позднейшему сказанию — на Евбею или в Мессению), где посватался за Иолу, дочь царя Еврита. За убийство, в припадке бешенства, Ифита, сына Евритова, Г., по приказанию оракула, должен был три года прослужить лидийской царице Омфале, которая заставила его прясть шерсть в женском одеянии, тогда как сама облачилась в львиную шкуру. и носила палицу. Окончив. служение Омфале, Г. напал на Трою, взял город и умертвил царя Лаомедонта со всеми его сыновьями, за исключением одного, которого выкупила его сестра Гезиона, после чего он стал называться Приамом (т. е. выкупленным). Отсюда Г. вернулся в Грецию, где в городе Пилосе истребил весь род Нелея, кроме Нестора, и ранил самого Плутона, помогавшего пилосцам. Затем Г. получил руку Деяниры, дочери этолийского царя Ойнея, из-за которой сразился с водяным богом Ахелоем и отрубил у него один из его рогов: превращенный наядами в рог изобилия. Деянира, чтобы привязать к себе Г., посылает ему облачение, пропитанное ядом, который она считала любовным зельем. Как только одежда согрелась на теле, яд начинает оказывать свое действие, и Г., мучимый ужасною болью, велит отнести себя в Трахин, где Деянира в отчаянии налагает на себя руки. Г. сооружает для себя на Эте костер и велит зажечь его проходившему мимо Пеанту или его сыну Филоктету, которому за эту услугу дарить свой лук. Среди ударов грома и сверкания молний преображенный герой возносится в облаке на небо, где, примирившись с Герой и сделавшись супругом Гебы, богини вечной юности, живет в сонме Олимпийских богов. По преданию, тотчас после апофеоза Г. оказаны были его друзьями, окружавшими костер, божеские почести, как полубогу (hrwV). Вскоре культ Г. стал общим у всего эллинского народа. Празднества в честь его назывались гераклеями и существовали в Сикионе, в Фивах и других местах. Как представитель силы, Г. признавался покровителем всех гимназий и палестр: гладиаторы, выходившие в отставку, посвящали в Риме свое оружие Геркулесу. Когда герой отдыхал после победы, он любил услаждать свой слух музыкой и пением: отсюда его отношение к музам. В Италии культ Геркулеса был очень распространен; в Риме ему посвящены многочисленные храмы. Г. был здесь отожествлен, вероятно, с каким-нибудь италийским героем, также воплощавшим в себе идеал физической силы. На острова Сицилию, Корсику, Сардинию, Мальту и в Гадес в Испании культ Г. перенесен был финикиянами. У последних, как и у египтян, персов, лидийцев, были подобные же национальные герои, которые отожествлены были, со временем, с греческим Г.

Гиацинт

Гиацинт (Hyakintos) — сын спартанского царя Амикла, юноша необыкновенной красоты, любимец Аполлона и Зефира (или Борея). Когда однажды Аполлон обучал Г метанию диска, Зефир, из ревности, направил брошенный Аполлоном диск на голову Г. и тот умер. Из его крови Аполлон произвел цветок. В честь Аполлона и Г. справлялись в Амиклах, в Лаконии, трехдневные празднества (Hуakinthia), существовавшие еще во времена Римской империи. По другому сказанию, Г. сын Пиера и музы Клио и был любим Аполлоном и Фамирисом, фракийским певцом.

Гиацинт

Гиацинт (Hyacinthus Toumefort) — род растении из семейства лилейных. Луковичные многолетние травы. Луковица плотная, состоящая из мясистых низовых листьев, занимающих своими основаниями всю окружность донца луковицы. Цветущий стебель есть непосредственное продолжение донца, которое не что иное, как нижняя, сильно укороченная и толстая часть стебля. После отцветания зеленый цветоносный стебель вместе с зелеными листьями, сидящими при нем в самом низу, отсыхает, но в углу самого верхнего из зеленых листьев образуется на стебле, внутри луковицы, почка, которая мало помалу разрастается и превращается в молодую луковицу, зацветающую на следующий год. В этой молодой луковице осенью уже вполне заложен, разумеется в самом сжатом виде, стебель с цветами будущего года. Кроме этой молодой луковицы, в углах зеленых остальных листьев нередко образуются другие более слабые луковицы, так называемые детки, которые можно отделять. Года через 3 они могут цвести. Цветы собраны на верхушке стебля в виде кисти. Околоцветник их, в виде колокольчатой воронки, ярко окрашен и с отогнутыми лопастями. Плод в виде кожистой коробочки с 3 гнездами, содержащими по 2 семени с хрупкой кожурою. Сюда относится до 80 видов, растущих преимущественно в средиземных странах, 3 вида в южной Африке. Самый знаменитый вид есть восточный Г. (Н. orientalis L.), произрастающий дико в Далмации, Греции и Малой Азии, где он цветет самой ранней весною. Культура его в Европе стала особенно распространяться с XV в.; с тех пор получилось от него больше 800 хороших разновидностей. Но скоропреходящих разновидностей гораздо больше: они насчитываются тысячами и каждый год получаются новые. Цветы Г. бывают белые, бледно-желтые, красные и розовые разнообразных оттенков, голубые и лиловые, почти черные; ярко желтых нет, но есть пестрые. Кроме того махровые и простые; последние обыкновенно крупные и чаще имеют правильную форму. Вполне изящный Г. должен удовлетворять следующим требованиям. Листья его должны косвенно подниматься кверху, направляясь равномерно во все стороны, стебель — стоять прямо, не путаться с листьями; чем больше цветов, тем лучше; кисть должна быть ровная, слегка коническая или цилиндрическая, цветы должны стоять горизонтально, не свешиваться. Другой вид — Н. romanus L., дико растущий в южной и средней Франции в Алжире, не так крупен и не дал еще много разностей, но тоже изящен и ароматен. У нас в южной России попадается довольно обильно Н. Ieucopbaens Stev. с голубыми или белыми цветами. Культура Г. всего удачнее производится в Голландии, особенно около Гарлема, откуда ежегодно вывозятся миллионы Г. луковиц во все европейские страны, что зависит не только от искусства голландских садоводов, но и от благоприятных внешних условий. Почва легкая, песчанистая, легко пропускающая дождевые воды, а в сухое время не менее легко подымающая помощью волосности грунтовую воду, которая находится повсюду на небольшой глубине. Таким образом луковицы получают постоянно влагу снизу, но никогда не бывают затоплены, что особенно важно при культуре Г. Разведение Г. можно производить семенами и луковицами. Семенами разводят. их главным образом для получения новых разновидностей, что предоставляется специалистам, тем более, что цветущая луковица получается от семени только через 5, 6 лет. Всего лучше выписывать луковицы из Гарлема. Культура на открытом воздухе может производиться и в средней России, хотя она у нас затрудняется морозами. Первое дело для Г. плодородная почва — компост из глины, песка с прибавлением коровьего навоза. Луковицы сажать на гряды осенью перед морозами, прикрывать соломою или даже сверху ельником. Весною вскрывать не надолго до окончания морозов, но оттенять. В конце лета луковицы вынимаются, сушатся в тени на вольном воздухе и сохраняются в сухом подвале в песке. Культура в горшках не затруднительнее. Горшки должны быть хорошо дренированы, почва такая же. Посаженные в сухую почву, луковицы поливаются один раз и держат в сухом подвале до того времени, когда их нужно пускать в ход, что зависит от того, в какое время желательно их цветение. При этом во всяком случай нужно наблюдать, чтобы не слишком поспешно выгонять. Чем медлительнее выгонка, тем изящнее и здоровее выйдет растение. Римские Г. выгоняются раньше, притом же они выносливее, хотя менее изящны и никогда не бывают такими крупными и богатыми. Можно выращивать Г. также в воде без всякой другой почвы. Для этого употребляются изящные вазы, напр., в виде урн. В них наливается вода (лучше всего дождевая) до самого верху. На отверстие вазы кладется луковица так, чтобы она почти касалась воды. Такую вазу выносят в сухой прохладный подвал или вообще в темное прохладное место и переменяют воду через каждые 2 недели. Луковицы пускают из краев донца обильные корни в воду, а внесенные в светлую комнату, на окна, пускают свои побеги и цветут. А. Бекетов.

Гидрология

Гидрология (греч.) — учение о водах земного шара; она составляет одну из наиболее выдающихся отраслей физического землеведения, благодаря огромному влиянию вод на топографию земной поверхности, климат и вообще условия жизни на земном шаре. Г. обыкновенно делят на две части: учение о внутренних водах (ключи, источники, реки и озера) и учение о внешних водах — океаны и моря. Ш.

Гиены

Гиены — образуют особое семейство (Нуаеuidae), отряда хищных млекопитающих [Carnivora]. Характерные признаки их составляют: короткая, толстая голова с коротким, толстым или заостренным рылом; задние ноги у них короче передних, отчего спина покатая, от плечевой области к крестцу. Конечности впалые (за исключением рода Proteles), с невтяжными когтями; ступают на пальцы. Хвост косматый: длинная, грубая, косматая шерсть образует на шее и вдоль спины гриву. Настоящие Г., из рода Hyaena, имеют коренных зубов 5/4, при чем только в верхней челюсти, позади плотоядного зуба, существует маленький, часто выпадающий, бугорчатый зуб; ложнокоренные снабжены широкими коническими коронами; по строению зубов и черепа Г. приближаются к кошкам. По бокам заднего прохода железы, выделения которых придают животному неприятный запах. Г. живут в Старом Свете, и распространение их в настоящее время ограничивается Африкой и юго-зап. Азией; но еще в дилювиальный период во всей средней Европе была распространена пещерная Г., Hyaena spelaea, очень сходная с нынешними, но превосходящая их по величине. Это трусливые ночные животные, скрывающиеся днем в пещерах и норах; ночью собираются стаями, питаются преимущественно падалью. Держатся в открытых, степных или гористых местностях, и избегают сплошного леса. Пятнистая Г., Hyaena crocuta Zimm., достигает до 1, 3 м. дл., при высоте в плечах в 80 см.; мех короче, чем у других видов, сероватого цвета с бурыми пятнами на боках и на верхних частях ног. Голова бурая, на щеках и затылке с красноватым оттенком, хвост с бурыми кольцами и черным кончиком; концы ног беловатые. Окраска подвержена вариациям, бывает светлее и темные. Пятнистая Г. живет в южной и вост. Африке, от мыса Доброй Надежды приблизительно до 17° с. ш., вытесняя в тех местах, где она часто встречается, полосатую Г. В Абиссинии и вост. Судане она встречается с последней в одних и тех же местах, но к Ю становится все многочисленнее, а полосатая Г. мало помалу исчезает. В Абиссинии пятнистая Г. подымается в горах до высоты 4000 к.; между Конго и Нигером не наблюдалась. По образу жизни она сходна с другими Г., но по своей величине и силе опаснее их. Это трусливое животное, питающееся исключительно падалью; под влиянием голода нападает на скот, таскает овец прямо на глазах у людей. Сила их так значительна, что труп человека Г. уносить вскачь. В некоторых местностях Африки они заходят в селения и уносят детей, нападают ночью на одиноких путников, также на спящих или ослабевших людей. Вой пятнистой Г. похож на хохот. Самка приносит 3 — 7 детенышей, в средней Африке к началу дождливого периода, на С — весной; детеныши помещаются в пещерах или в вырытых норах. Мать их нежно любит и мужественно защищает, прекращая свою заботливость с их возрастанием. Детеныши покрыты коротким одноцветным мехом; без пятен. Другой вид Г., т. наз. береговой волк (Hyaena brunnea Thunb.) отличается значительно меньшим ростом, чем пятнистая Г., и чрезвычайно длинной, грубой гривой, свешивающейся со спины к бокам. Однообразно бурого цвета без пятен. Эта Г. живет в южной Африке, в пустынных частях западного прибрежья, и держится, по-видимому, по близости моря. Пищу ее составляет падаль и, между, прочим морские отбросы. — Полосатая Г. (Н. striata Zimm.) наиболее обыкновенный вид этого рода. Мех ее грубый и довольно длинный, серовато-белого цвета с желтым оттенком и с черными поперечными полосами. Хвост бывает одноцветный, или полосатый. Прямостоящие большие уши лишены волос. Длина тела без хвоста около 1 м. Полосатая Г. водится во всей сев. Африке, в значительной части южной и во всей южной Азии от Средиземного моря до Бенгальского зал. Очень обыкновенна в СЗ и средней Индии, становится реже к Ю и совершенно отсутствует на о-ве Цейлоне, равно как и во всех странах, лежащих далее на В.; не встречается также во многих районах экваториальной Африки. Подобно всем Г., она любит открытые местности, питается она исключительно падалью, за которой подходит даже к человеческим жилищам. Трусливость ее чрезвычайно велика, и для людей она совершенно безопасна. Из всех Г. полосатую Г. всего чаще держат в зверинцах и зоол. садах. К одному семейству с Г. принадлежит еще род Proteles, который отличается от Г. пятипалыми передними ногами, а по строению зубов представляет исключение между всеми хищными: однообразные коренные зубы его (5/5 или даже 4/4) имеют форму маленьких тупых конусов, отделены друг от друга промежутками, и между ними нельзя заметить плотоядного зуба. К этому роду принадлежит однако только вид Proteles Lalandii Geoffr., земляной волк, по внешности очень похожий на полосатую Г. Мех его, состояний из длинных, жестких волос и мягкого подшерстка, по бледно-желтому фону, покрыт черными боковыми полосами. Вдоль спины грива длинных волос черного цвета с желтизной. Длина тела 80, хвоста 30 см. Земляной волк житель южной Африки, особенно зап. областей, где он подымается на С до Бенгуэлы и даже до Куанзы. Образ жизни его очень мало известен; это ночные животные, и днем они держатся по несколько штук вместе в вырытых ими самими норах. По-видимому, это хищные животные, добычу которых составляют, главным образом, ягнята и овцы.

В. Фаусек.

Гизе

Гизе (Gizeh) — местность на левом берегу Нила, почти напротив Каира (немного к югу), известная полем пирамид. Здесь стоят три самых больших пирамиды, принадлежащих фараонам Хеопсу, Хефрену и Менкара, несколько меньших, великий сфинкс, между лапами которого помещается небольшой храм, и другой гранитный храм к ЮВ от первого. В одной из зал храма, в колодце, Mapиетт нашел статуи Хефрена, разбитые, кроме одной. Кроме того здесь много гробниц частных лиц и надписей. Пирамиды эта описывали Давинсон (1763), Нибур (1761), французская экспедиция (1799), Гамильтон (1801), Бельцони (1818 и 1820), Perriny («The Pyramids of Gizeh» 1839), Vyse (1837) и мног. др. Лев Африканский сообщает, что здесь были некогда великолепные дворцы, служившие летней резиденцией Мамелюкам. Теперь в Г. вицекоролевский дворец, в залах которого помещается музей египетских древностей, перенесенный сюда в 1890 г. из Булака, парки, сады и частная вицекоролевская станция на железной дороге.

Прежде здесь была мамелюкская крепость; от старого города осталось несколько развалин. Через Нил перекинут великолепный мост. 10500 жителей. Г. — центр египетской провинции того же имени.

Гизо

Гизо (Франсуа-Пьер-Гильом Guizot) — знаменитый франц. историк и государственный деятель, род. в Ниме в 1787 г., в протестантской семье. Во время революции отец Г., выдающийся адвокат, погиб на эшафоте (1794), после чего мать Г. удалилась в Женеву, где молодой Г. и получил образование. В 1805 г. Г. прибыл в Париж, где вскоре получил место домашнего учителя. В доме Сюара он познакомился с литературным обществом той эпохи и встретил писательницу Полину де-Мелан, на кот. женился. Ее связи с вождями роялистской партии открыли молодому Г. доступ к политической деятельности. В 1812 г. Г. был назначен проф. новой истории в парижском Faculte des Lettres. После падения империи Г. получил, по рекомендации Ройэ-Коллара, место главного секретаря в министерстве внутренних дел, где принял участие во многих важных работах (напр., в составлении проекта закона о печати). После возвращения Наполеона с о-ва Эльбы, Г. отправился вслед за Людовиком XVIII в Гент, где ему поручено было редактировать «Гентский монитёр», официальную газету Бурбонов. Возвратившись во Францию вместе с Бурбонами, Г. был назначен членом государственного совета и директором департаментской и общинной администрации. По своим политическим убеждениям, Г. принадлежал к школе доктринеров, преклонявшейся перед английской конституционной монархией. Взгляды своей партии Г. высказал в 1816 г. в сочинении: «Du gouveroement representatif et de l'etat actuel de la France». После убийства герцога Беррийского (1820), Г, вышел из состава правительства и посвятил себя профессорской и литературной деятельности. В своих лекциях по новой истории (1820 — 1822) он старался выяснить причины, почему в Англии представительное правление прочно утвердилось в сравнительно раннюю эпоху, во Франции же и Испании зачатки, существовавшие в виде генеральных штатов и кортесов, не развились. Лекции эти были напечатаны под заглавием: «Cours d'histoire moderne. Histoire des origines du gouvernement reprеsentatif en Europe». Ультра роялистское министерство Виллеля запретило Г., в 1822 г., дальнейшее чтение лекций. В это время им были изданы: «De la peine de mort en mati^re politique» (1822); «Essai sur l'histoire de France» (1823); «Collection de memoires relatifs a la revolution d'Angleterre» (1823; перевод с английского с примечаниями); «Collection de memoires relatifs a l'histoire de France» (до XIII в., 1823 в сл.); «Histoire de la revolution d'Angleterre depuis l'avenement de Charles I jusqu'a l'avenement de CharJes II» (1827 — 28), одно из лучших сочинений Г. (переведено на русск, язык, СПб., 1860). После падения Виллеля, примирительное министерство Мартиньяка возвратило Г. профессуру и звание члена госуд. совета (1828). К этому времени относятся его важнейшие работы: «Histoire generale de la civilisation en Europe» (5 изд. 1845; переведено на русский язык 1860, 2 изд. 1864, нов. перев. 1892); «Histoire generale de la civilisation en France» (перев. на русский язык, 1877 — 80). История цивилизации во Франции до начала XIV в. значительно устарела в подробностях, но и теперь еще сохраняет значение хорошего, ясно изложенного пособия для первоначального ознакомления со средневековой историей. В 1828 г. Г. основал журн. «Revue franсaise»; еще раньше он принял участие в избирательной агитации, как член общества «Aidetoi, le ciel faidera». В январе 1830 г. был выбран оппозицией в палату депутатов. В палате Г. боролся с Полиньяком и вотировал знаменитый ответный на тронную речь адрес 221-го. Вслед за июльской революцией Г. был временным министром народного просвещения. После воцарения Людовика-Филиппа Гизо получил место министра внутренних дел, но вышел в отставку, когда, во время министерства Лафитта, перевес склонился на сторону более либеральных мнений. Вместе с Тьером и Брольи, Г. составил, под президентством маршала Сульта, министерство 11 октября 1832 г., соединившее в себе наиболее выдающихся приверженцев июльской монархии и боровшееся против партий легитимистской и республиканской. Как министр народного просвещения, Г. провел закон 28 июня 1833 г., поставивший на прочную почву организацию начального народного образования. В февр. 1836 г. первым министром сделался Тьер, а Г. не вошел в состав министерства, что знаменовало разрыв доктринеров с либералами. В министерстве Моле Г. снова стал министром народного просвещения, во 15 апреля 1837 г. удалился из министерства и перешел в оппозицию. В 1838 г. он примкнул к коалиции, составившейся против Моле из легитимистов, части доктринеров, левого центра и династической левой. Со стороны Г. это было явной непоследовательностью, так как принципиального разноглася между ним и Моле не существовало, а коалиция несомненно расшатывала власть, об укреплении которой так усердно заботился Гизо. Моле пал (1839), но власть его перешла не к одному из вождей коалиции, а к Сульту. Новое министерство назначило Г. послом в Лондоне; на этом посту он оставался и в министерстве Тьера (1840), при чем потерпел по восточным делам крупную дипломатическую неудачу. В сменившем Тьера министерстве 29 октября 1840 г. Г. играл руководящую роль, занимая сначала (под президентством Сульта) пост министра иностран. дел, с сентября же 1847 г.. по удалении Сульта, будучи уже официальным главой министерства. Сохранить, при помощи высокого ценза, возможно меньшее число избирателей и, путем воздействия на них всеми средствами, бывшими в руках правительства, составить послушную палату, сопротивляться всем требованиям даже умеренной политической реформы — такова была внутренняя политика Г. Она вызывала сильное неудовольствие нации, выражавшей на многочисленных банкетах требование избирательной реформы. Неудовольствие привело, в конце концов, к падению июльской монархии. 23 февраля 1848 г. Г. вынужден был оставить власть и бежал на следующий день в Англию, где написал брошюру: «De la democratie en France» (1849). Возвратившись в 1849 г. во Францию, он выступил было кандидатом при выборах в законод. собрание, но, потерпев неудачу, соединился с вождями партии, враждебных республике, и защищал слияние обеих ветвей королевского дома. Во время империи и после ее падения он оставался в стороне от политики.

Из фактов последних лет жизни Гизо можно упомянуть о сочувствии его плебисциту, за который он высказался в открытом письме в мае 1870 г., и о его участии в синоде реформатской церкви в 1873 г., где он выказал себя ревностным приверженцем правоверия и врагом либерального направления в реформатской церкви.

С 1858 г. начали выходить обширные и полные самообожания мемуары Г.: «Memoires pour servir a l'hisloire de mon temps» (1858 — 1868). Умер Г. 12 октября 1874 г. Кроме уже упомянутых работ, Г. принадлежат, между прочим: «Du gouvernement de la France depuis la Restauration et du ministеre actuel» (1820); «Essai sur l'histoire et l'etat actuel ae l'instruction publique en France» (1820); «Des conspirations et de la justice politique» (1821); «Des moyens de gouvernement et d'opposition dans letat actuel de la France» (1821); «Washington» (1841; перев. на русск. : «Исторический очерк жизни Вашингтона», СПб., 1863); введение к изданию «Vie, согrespoudance et ecrits de Washington» (1839 — 1840); «Meditations et etudes morales» (1851); «Sir Robert Peel»; «Shakspeare et son temps»; «Meditations sur l'essence de la religion chretienne» (1864; русск, перев. Н. Сергиевского, 1864); «Meditations sur l'etat actuel de l& religion chretienue» (1865); «Histoire de France, racontee & mes petits enfants» (1872 — 1875). Последний том этого сочинения был окончен, по плану Г., его дочерью де Витт, которая, после смерти отца, издала также его «Hisloire d'Angleterre, racontee a mes petits enfants» (1876).

Ср. de Witt, «Monsieur Guizot dans sa famille et аvес ses amis» (1880); Mazade, «Portraits d'histoire morale et politique du temps» (Пар., 1875); Jule" Simon, «Thiers, Guizot, Rеmusat» (П., 1885). Дм. Kapинский.

Гизы

Гизы (Guise) — боковая ветвь Лотарингского дома, получившая в 1333 г. владение Г. в приданое и впоследствии разделившаяся на линии Г. и Эльбеф. Из членов этой фамилии известны: 1) Клод Лотарингский (1496 — 1550). младший сын. Рене II, герцога лотарингского, отличился в войнах Франциска I, который возвел владения Г., охватывавший Омаль, Майеннь, Жуанвиль, Эльбеф, Гаркур и др., в герцогство (1527). Г. был женат на Антуанете Бурбон; его дочь Мария была матерью Марии Стюарт. 2) Жан, брат предыдущего (1498 — 1550), кардинал с 1518 г., пользовался большим влиянием при дворах Франциска I и Генриха II. 3) Франциск Лотарингский, герцог Г., прозванный le Balafre (от рубца на лице), старший сын Клода (1519 — 1563), прославился в 1552 году защитой Меца против 60000 армии Карла V, спас честь французского оружия в битве при Ренти (1554), воевал в 1556 — 1557 гг. в Италии, отнял в 1558 г. у англичан Кале и взял Тионвиль. При слабом Франциске II, женатом на его племяннице, Марии Стюарт, Г., вместе с братом, кардиналом лотарингским, забрал в свои руки всю власть во Франции. С фанатической яростью Г. преследовал протестантов и уничтожил амбуазский заговор, причем взял в плен принца Конде. После смерти Франциска II (1560) Г. устроил триумвират с коннетаблем Монморанси и маршалом С-т-Андре, к которому затем примкнул Антон, король наваррский. В вызванной избиением протестантов в Васси первой гугенотской войне, Г. взял Руан, разбил гугенотов при Дрё (1562), но при осаде Орлеана был изменнически застрелен гугенотоми Польтро де Мере. Ср. Brisset, "Francois de G. " (1840); Valiucour, "Vie de Francois due de G. " (1881); Cauvin. «Vlede Francois de Lorratne» (1885). — 4) Карл Г. кардинал лотаpингcкий (1525 — 74), имел большое влияние на Гeнpиxa II. По его настоянию папа Павел IV объявил войну Карлу V и Филиппу II. Его правление, в качестве министра Франциска II, отличалось жестокостью и крайним своеволием: так он запретил ношение оружия и издал эдикт, которым угрожал повесить кредиторов двора, если они не удалятся в 24 часа. И при Карле IX он пользовался большим влиянием. Как и брат его, был ожесточенным врагом гугенотов и старался ввести во Францию инквизицию. На Триентском соборе (1562) Г. играл важную роль сначала против папы, затем в интересах курии. Сp. Gutllemin. «Le Cardinal de Lorraine» (1847). 5) Генрих I Г., герцог лотарингский; род. в 1550 г., воспитывался при дворе франц. короля Генриха II. Уже в 1563 г. принимал участие в осаде Орлеана, где погиб его отец, и с тех пор сделался непримиримым врагом протестантов. Едва достигнув 16 лет, отправился в Венгрию воевать с турками; по возвращении отличился в сражении при Жарнаке и победоносно защищал Пуатье против Колиньи. Г. был одним из зачинщиков Варфоломеевской ночи и, чтобы отомстить за смерть отца, принял на себя убийство Колиньи. В стычке при Дормансе в 1575 г. получил рану, вследствие которой ему было дано название Le Balafгe (имеющий рубец на лице). Когда, по восшествии на престол Генриха III, протестантам были сделаны некоторые уступки, Г. образовал в 1576 г. так назыв. «священную лигу», в члены которой скоро поступил и сам король, чтобы сделать ее для себя неопасной. Затем началась новая междоусобная война, окончившаяся в 1580 г. неблагоприятным для протестантов Перигорским миром. Слабость короля побудила герцога возобновить лигу, в надежде проложить себе дорогу к престолу. Он вступил в союз с Филиппом II испанским и с папою, наводнил, в 1585 г., города южной и вост. Франции войсками своей партии, принудил короля к договору, в силу которого во Франции, кроме кат. вероисповедания, не должно быть терпимо никакое другое, и дал, таким образом, повод к так наз. войне трех Генрихов. В 1588 г. Г. вызвал восстание католиков в Париже, с целью захватить в плен короля, которого он держал в осаде вт. Лувре. Король спасся бегством; королева-мать, под давлением Г., обнародовала эдикт, очень неблагоприятный для протестантов; Г. был дан титул коннетабля Франции. Для упрочения такого положения дел была созваны государственные чины в Блуа; могущество Г. достигло своего апогея и побудило Генриха решиться на преступление. По приказанию короля, Г. был убит (дек. 1568). С ним пало могущество дома Гизов. Ср. Renauld, «Henri de Lorraine, due de Guise». — 6) Карл Г., герцог Майенский, брат предыдущего (1554 — 1611), после убиения его стал во главе лиги и стремился завладеть престолом, но, разбитый Генрихом IV, подчинился ему (1696) и впоследствии был губернатором Иль де Франса и верным советником короля. 7) Карл Лотарингский, старший сын Генриха Г. (1571 — 1640), по убиении отца заключенный в тюрьму, бежал в 1591 г., вел сначала борьбу с Генрихом IV, но скоро ему подчинился и сделан губернатором Прованса. Впоследствии изгнан Ришелье из Парижа и поселился во Флоренции. — 8) Генрих II Лотарингский (1614 — 1664), сын предыдущего, сначала архиепископ реймский, стал после смерти старших братьев главой фамилии и оставил духовное звание. Примкнув к графу Суассон, возмутившемуся при помощи испанцев против Ришелье, был присужден к смерти, но бежал во Фландрию, откуда воротился лишь после смерти Ришелье. В 1644 и 1645 г. участвовал в походах против Австрии, а в 1647 г. задумал воспользоваться восстанием в Неаполе для завоевания его, стал во главе инсургентов, но взят в плен испанцами и лишь в 1652 г. освобожден Конде, Еще раз пытался он, в 1654 г., завоевать Неаполь, но тоже безуспешно, и последние годы своей жизни провел при дворе Людовика XIV. Его «Memoires», вероятно, написаны его секретарем Сент Ионом; изд. Petitot, «Collections de Memoires relatifs a l'histoire de France» (1826). — 9) Луи-Жозеф Лотарингский, герцог Жуайез и Ангулемский (1650 — 1671), племянник предыдущего, был женат на Елизавете Орлеанской. С его сыном Франциском Жозефом прекратился род Г. владения их перешли к Конде. Ср. Bouille, "Les duсs de G. " (1849 — 1850); J. de Croze, «Les Guises, les Valois, Philippe III» (1866); Forneron, "Les duсs de G. " (1878).

Гилозоизм

Гилозоизм (от ulh — материя и zwh — жизнь) — воззрение, оживотворяющее материальную природу. Так как понятие о материальной основе мира как о бездушном, лишь механически движимом веществе, есть плод рассудочного анализа конкретных явлений, совершаемого лишь на известной степени развития сознания, то первобытные воззрения народов, а равно и умозрения древнейших мыслителей, носят характер непосредственного или наивного Г., еще не различающего с ясностью и определенностью механических определений бытия от органических и психологических. Такое смешение мы находим в ионийской школе так называемых физиологов или, по нынешнему, натурфилософов, которые прямо приписывали основным стихиям материального мира (воде, воздуху, огню) жизнь, душу и даже разум. Из последующих философов гилозоическим характером отличается в особенности воззрение Эмпедокла, по которому весь природный мир жил борьбою двух противоположных сил — любви и вражды. Хотя атомизм Левкиппа и Демокрита пришел уже к современному механическому понятию о веществе, однако в метафизических воззрениях Платона и даже Аристотеля не исключен элемент Г. В схоластической философии решительный удар этой точке зрения был в принципе нанесен односторонне понятою идеей творения из ничего и всемогущества Божия, вследствие которой устанавливалось чисто внешнее отношение между духовным началом и вещественным миром, получавшим безусловно пассивный характер. Впрочем, с полною последовательностью это воззрение не проводилось. В эпоху Возрождения европейская мысль, воспроизводя, хотя и с большею рассудочною сознательностью, древние воззрения, вернулась между прочим и к Г. Так, Бернардин Телезий (итальянский философ XVI в.) видел одушевляющие вещество начала в теплоте и холоде, которым приписывал даже ощущение их деятельных и страдательных состояний. Исключающее всякий Г. чисто-механическое воззрение на материальный мир установлено Декартом. От Г. отличают сродное ему по содержанию, но имеющее другие основания воззрение пампсихизма, которое в новой философии ведет свое начало от Лейбница и принимается многими современными философами и натуралистами. Вл. С.

Гильдебрандт

Гильдебрандт (Hildebrandt) — фамилия нескольких нем. художников, из числа которых получили наибольшую известность: 1) Фердинанд Теодор Г. (1804 — 74), старейший из живописцев Дюссельдорфской школы. Ученик берлинской академии художеств и В. Шадова, он, вместе с последним, переселился в 1826 г. в Дюссельдорф, откуда, вместе со своим учителем, сделал в 1829 г. поездку в Бельгию и Голландию, а в 1830 г. в Италию. Эти путешествием значительно способствовали развитию его таланта, принявшего реалистическое направление с сильным оттенком романтизма. Такое направление было им первым привито в среде дюссельдорфских художников. В своих историческо-бытовых и просто жанровых картинах он заботился более всего о колоритном эффекте и верной передаче природы. Страдание мозга, обнаружившееся в нем с 1850 г., печально отозвалось на его деятельности и вскоре прекратило ее совсем. Главные картины этого художника: «Король Лир и Корделия» (1826), «Танкред крестит умирающую Клоринду» (1828, гравирована Ольдерманом), «Воин и его дитя» (1832, наход. в берлин. национальной галерее гравир. Манделем), «Дети Эдуарда» (1835, лучшая из всех картин Г., гравиров. Кнолле) и «Вольсей в монастыре» (1842). — 2) Эдуард Г. (1818 — 68), знаменитый ландшафтист, учился у В. Краузе, в Берлине, в 1841 — 43 гг. занимался в мастерской Изабе, в Париже; в 1843 — 45 гг. совершил свое первое заатлантическое путешествие в Бразилию, жил потом в Берлине, в 1847 г. посетил он Мадеру, Испанию и Португалию, в 1851 г. — Восток, в 1856 г. — Скандннавию до Северного мыса и, наконец, предпринял в 1862 г. кругосветное путешествие, побывал в Ост-Индии, Китае, на о-вах Тихого океана, в Сев. Америке и через Англию возвратился, в 1864 г., в Берлин. Плодом этих многочисленных странствий, сверх значительного числа его картин, писанных масляными красками, была масса эскизов и этюдов, исполненных преимущественно акварелью. Большинство их хранится теперь в берлин. национальной галерее и было издано в превосходных хромолитографиях, под заглавием: «Um die Welt» и «Hildebrandt's Aquarelle» (1872). В первых своих произведениях Г. довольствовался воспроизведением более или менее простых, обыденных явлений природы; но впоследствии, особенно во время последнего путешествия своего вокруг света, пристрастился к передаче живописных эффектов, ярко характеризующих море, воздух, сушу и вообще климатические условия различных, в особенности экзотических стран; под конец стал впадать в странности и вычурности. Тем не менее, во всем, что ни вышло из под его кисти, особенно в его акварелях, видна удивительная виртуозность техники, как бы шутя разрешающая самые трудные задачи, из которых только одна игра солнца на экваториальном море недостаточно покорялась его мастерству. Картины Г. встречаются во многих общественных музеях и у частных лиц не только в Германии, но в других странах Европы. В кушелевской галерее при Имп. академии художеств, в СПб., находится очень эффектный его пейзаж: «Зимнее утро на реке» (1857). А. С — в.

Гильдии

Гильдии — у древних германцев так назывались общественные пиршества, которыми сопровождались заключение брака, поминки и т. п. события, в особенности жертвоприношения богам. Из древнегерманских саг видно, что в важнейшие праздники все свободные германцы сходились, на три дня, в определенном месте. Первый день предназначался для суждения об общественных делах, второй — для суда, а третий был днем жертвоприношения и общего пира. В первое время распространения христианства Церковь сильно восставала против общественных пиршеств, как явлений, связанных с языческим культом; новокрещаемые должны были отрекаться не только от дьявола, но и от гильдий его. Искоренить этот обычай, однако, оказалось невозможным, и потому представители Церкви (напр. Григорий Великий) старались сообщить ему христианский смысл, придать Г. вид древне-христианских агап. Г. стали справляться во славу христианского Бога и христ. праздников, вблизи христианских храмов. Равным образом и на пиршествах по поводу поминовения умерших прославление их посредством застольных тостов уступило место молитве о спасении их душ. Хотя до сих пор не найдено никаких следов существования, в связи с древнегерманскими пиршествами, какой-либо корпоративной организации, но так как общественные пиршества всегда составляли принадлежность позднейших гильдейских союзов, то связь между ними и древнегерманскими гильдиямипиршествами, весьма вероятна. Во всяком случае Г., в позднейшем смысле слова, были первыми и самыми обширными объединениями, заменившими древнейшие родовые союзы и принявшими на себя некоторые из задач, впоследствии перешедших к государственной власти. Всякая германская Г. в одно и то же время задавалась целями религиозного, нравственного, юридического и политического свойства; но уже в древнейшую пору большинство Г. выдвигали на первый план одну какую-либо цель. Сообразно этому все Г. можно подразделить на две основные группы: духовные и светские.

Духовные Г. возникла не позже VIII в.; в течение X — ХШ в. число их увеличилось, но особенно размножились они в XIV — XV вв. Так, в Кельне их было около 80, в Любеке около 70, а в Гамбурге свыше 100. Каждая гильдия избирала себе какого-либо святого, в качестве патрона, и по имени его называлась. В члены Г. поступали духовные и миряне, мужчины (братчики) и женщины (сестры). Последние принимали участие в религиозных церемониях и в общих пирах, но не допускались к суждению о делах Г. От вновь поступавшего требовалось ручательство членов Г. в его нравственности, известный взнос в гильдейскую кассу и клятвенный обет подчиняться постановлениям Г. Г. имела свою церковь или алтарь и свой дом, где несколько раз в году происходили общие собрания членов и общие пиры. Все, касающееся пира, было определено в статутах Г. с особенною подробностью. Во главе Г. стоял старшина (gerefa, altermann, senior, senator), у которого были помощники для заведования делами экономическими и судебно-административными, а также особые лица (ключники), распоряжавшиеся пиршествами. Суд Г. производился на собраниях членов. Всякое дело члена Г., прежде внесения его в обыкновенный суд, непременно должно было пройти через гильдейский суд, который мог, по желанию истца, разрешить его и окончательно. Наказания, налагавшиеся по гильдейскому суду, были: штрафы деньгами, медом и воском и исключение из Г. Члены Г. должны были помогать друг другу в случае пожара, кораблекрушения или др. несчастий. Г. выдавала своим членам пособия на путешествия к Святым Местам, а также в случаях нужды. Погребение члена Г. совершалось за ее счет: она же заботилась о мессах за упокой души. В XIV и XV вв. между Г. стали различаться колядные Г. (Kalandsgilde — вероятно, назывались так оттого, что обыкновенно собирались 1-го числа каждого месяца, в Календы) и благочестивые братства. Благочестивые братства XIV — XV века представляют ту особенность, что цели их, по-прежнему строго религиозные, специализовались. Поддержание на алтаре свечей в известном количестве, поддержание той или другой церкви, или известной ее части, как то церковной крыши, покровительство школярам, пилигримам и вообще путешественникам, устройство для них госпиталей, кладбищ и проч., — таковы специальные задачи, которые принимали на себя отдельные братства.

Гораздо менее многочисленны были светские Г., но роль их была несравненно более значительна. Светские Г. могут быть подразделены на Г. оборонительные, политические и промысловые. Оборонительные гильдии к задачам духовных Г. присоединяли взаимную оборону членов от насилия и несправедливостей, причиняемых могущественными феодалами и, вообще, людьми посторонними. Возникновение оборонительных гильдий относится к той эпохе, когда королевская власть пала и ее атрибуты были перенесены на территориальных владельцев. Каролинги отнеслись в оборонит. Г. неблагоприятно; не было расположено к ним и духовенство, насчитывавшее в своей среде немало феодальных владельцев. Вследствие этого в Германии и во Франции оборонительные Г. не заняли юридически прочного положения. Но в Англии оборонительные Г. уже в IX в. получили значительное развитие, особенно благодаря покровительству Альфреда Великого. Наибольшего развития оборонительные Г. достигли в Дании, где они возникли в XI — XII вв. Политические Г. главной своей целью имели, по-видимому, поддержание первенствующего политического и социального значения своих членов. Сюда могут быть отнесены Г. древних патрицианских родов, существовавшие в Кельне, Страсбурге, Цюрихе и др. Промысловые Г., в свою очередь, распадаются на Г. купеческие и ремесленные. Купеческие Г. впервые появились в Англии. В Лондоне и Иорке они существовали еще в англо-саксонский период; в др. городах Англии они особенно распространились при Генрихе II, Иоанне и Генрихе III. В XIII в. начинается усиленное их развитие в Германии, Дании, Франции и др. странах. В средневековой Германии было мало обще-купеческих Г., но чрезвычайно много Г. торговцев отдельными товарами, в особенности суконщиков. В нижненемецких приморских городах возникли чужекупеческие Г., в состав которых входили шкипера и купцы, торговавшие с одним и тем же городом; подобные Г. были и в др. странах. Очень скоро выработался принцип, что только те лица могут в данном городе заниматься торговлей, которые состоят членами купеческой Г., и, вместе с тем, что членами купеческой Г. могут быть только купцы. Таким образом принять в число членов купеческой Г. было равносильно разрешению заниматься торговлей. К Г. перешел суд, полицейский надзор за производством торговли и организация ее. Содержание монопольных прав купеческой Г. часто передавалось словом Ганза, хотя термин этот имел и другое значение. Характер купеческих гильдий имели большие английские торговые компании (Merchants of the Staple и Merchant Adventurers), появившиеся в XIII и XIV ст., также как и многочисленные regulated companies, возникавшие с XVI ст. Последние имели своей задачей регулировать спрос и предложение, а в особенности оберегать от переполнения и понижения цен иностранные рынки, на которые сбывались главные предметы английской оптовой торговли — сукно и шерсть. Купеческие Г. в свое время сослужили большую службу торговле и городам, но уже в XVI в. монопольные их права в притязания приходят в столкновение с новым строем жизни. Окончательно они падают после Французской революции. В настоящее время Г. называются иногда в Германии, Англии и Сев. Америке общества взаимного вспоможения или благотворительные.

Существует теория, согласно которой городские общины развились из Г. (Вильда, Гирке, Ницш в др.); новейшие исследователи (Гегель, Гросс, Белов) признают, наоборот, что Г. возникли в городах. Ср. Wilda, «Das Gildenwesen im Mittelalter» (1831); Toalmin Smith, «English gilds, with a prelim essay by Lojo Brentano» (Лонд., 1870); Ch. Gross, «Gilda Mercatoria» (1883); его 'же, «The Gild Merchant» (Оксфорд, 1890 г. — главнейший труд для Англии); Papenheim, «Die altdanischen SchatzRilden» (1880); его же, «Ein aitnorwegisches Schatzgildestatat» (1888); в особенности Karl Hegel, «Stadte und Giloen der german. Volker im Mittelalter» (1891). Явления, аналогичные герм. Г., встречаются и на славянской почве, но они мало исследованы. И у славян поминовения умерших и жертвоприношения сопровождались общественными пиршествами. Языческие праздники и здесь слились с праздниками христианскими. Общественные пиршества назывались братчинами. В Зап. России в XV в. явились братства с характером духовных Г.; во второй половине XVI в. они, под именем церковных братств, приобретают политический характер. Несомненные данные о ремесленных братствах в Зап. России (цехах) дошли до нас от XVI-XVII вв. И в настоящее время существуют в Малороссии цехи, которые, подобно средневековым западноевропейским цехам, вмещают в себе элементы духовных Г.; так они содержать в церквах ставники (большие свечи) и т. п. Такие же черты свойственны малороссийским парубоцким или молодецким братствам. Возможно, что в древнем Новгороде, где в немецком дворе существовала Г. св. Петра, и русские торговцы составляли подобные союзы. Источники упоминают про торговые общины, существовавшие при церквах, имевшие общинные кассы и т. п. Трудно, однако, видеть в них союзы, аналогичные Г., тем более, что смутные указания источников могут быть отнесены и к артели, члены которой не только связаны были началами взаимопомощи, но и весь промысел вели на общий счет. Промысел же в древней Руси был свободный. Ограничения являются только в московском периоде в интересах фискальных. Фискальный характер имеют и торговые общины, тогда же возникшие под именем сотен (гостиные, суконные и т. п. сотни): их задача заключалась в раскладке податей. Наконец и купеческие гильдии, явившиеся результатом Петровского законодательства, имеют значение податных классов.

Г., установленные Петром 1, находились в связи с стремлением его организовать торгово-промышленное население городов в особое сословие и сначала являлись институтом полицейско-государственным, а не финансовым, ибо купцы платили вместе с другими неслужилыми сословиями подушную подать. Регламентом главному магистрату 16 января 1721 г. повелено всех регулярных граждан (т. е. все городское население за исключением иностранцев, шляхетства, духовенства и подлых людей — чернорабочих, поденщиков) разделить на две гильдии, причем к первой гильдии или к первостепенным отнесены: «банкиры, знатные купцы, которые имеют отъезжие большие торги и которые разными товарами в рядах торгуют, городские доктора, аптекари, лекари, шкиперы купеческих кораблей, золотари, серебренники, иконники, живописцы», а ко второй-"которые мелочными товарами и харчевными всякими припасами торгуют, рукомесленные, резчики, токари, столяры, портные, сапожники и сим подобные". Из инструкции Магистратам 1724 г. видно, что Г. имели своих выборных представителей — «старшин и старост с товарищами», которые должны были «попечение и старание иметь обо всем, что до пользы граждан» касается и «о чем надлежит магистрату предлагать». Все, что касалось гражданской пользы, городовой магистрат должен был, согласно инструкции, обсуждать со старшинами и старостами Г. При Елизавете Петровне «инструкцией московского купечества старшинам и старостам с товарищи» 19 янв. 1742 г. повелено разделить купечество на три гильдии, из которых каждая избирает старшину, старосту и товарища на один год, причем старшины второй и третьей Г. подчиняются старшине первой, а старосты с товарищами в каждой Г. подчиняются старшине. На этих лиц возложены некоторые полицейские обязанности и взимание разного рода сборов. Манифестом 17 марта 1775 г. купечество освобождено от подушной подати; принадлежность же городских жителей к купечеству обусловлена записью в Г., которых положено повсеместно три. Распределение купцов по Г. происходило по сумме объявленного ими капитала. К первой Г. причислялись те, которые объявляли капитал более чем в 10000 р., ко второй — объявлявшие от 1000 до 10000, к третьей — от 500 до 1000; имевшие менее 500 р. причислялись к мещанам. Все существовавшие до этого времени частные промысловые сборы были отменены, а на место их впервые установлен особый гильдейский сбор, в размере 1% с объявленного капитала. Объявление капитала предоставлялось на совесть каждого, и никакие доносы на утайку имущества не принимались. «Городовым положением» 1785 г. был повышен размер объявляемых капиталов (для первой Г. от 10-50 т., для второй от 5 до 10 т., для третьей от 1 до 5 т.), но оклад налога остался тот же. В то же время более точно определены права и преимущества купцов, объем которых сделан различным по различию Г. В противоположность цехам, купеческие Г остались и после 1785 г. не организованными в корпорации или общины. В 1807 г. размеры объявляемых капиталов установлены для первой Г. в 50000 р., для второй 20000, для третьей 8000 р.; эти же нормы сохранены и «Постановлением об устройстве Г. и о торговле прочих состояний» 14 нояб. 1824 г. В основе ныне действующего законодательства лежит закон 1 янв. 1863 г., измененный в 1865 г. и образующий «Положение о пошлинах за право торговли и других промыслов», отнесенное к V т. Св. Зак. Согласно этому Положению, предприниматели всех торгово-промышленных действий, не освобожденных от налога; обязаны ежегодно брать особые свидетельства, которые разделяются на купеческие или гильдейские и просто промысловые. Лицо, взявшее купеческое или гильдейское свидетельство, кроме права производить в известных пределах торговлю или промысел, приобретает еще личные права и преимущества, присвоенные купеческому состоянию. Гильдейские свидетельства могут быть выдаваемы лицам обоего пола, кроме священнослужителей и церковных причетников (что не распространяется на оставшихся по смерти их вдов и незамужних дочерей) и протестантских проповедников, находящихся при должностях. Лица, не принадлежащие к купеческому сословию, могут брать гильдейские свидетельства с сохранением настоящего их звания или с перечислением в купечество. Дворяне, взявшие гильдейские свидетельства, пользуются правами и выгодами, данной Г. присвоенными, но, неся все повинности по купеческому званию наравне с купцами, не освобождаются от своих обязанностей и повинностей по дворянскому званию. Правами купеческого состояния пользуется как лицо, на имя которого выдано гильдейское свидетельство, так и члены его семейства, внесенные в одно с ним свидетельство. В гильдейское свидетельство, выдаваемое на имя мужа, может быть внесена жена, но в свидетельство, выданное на имя жены, муж внесен быть не может; при отце или матери могут быть внесены в одно свидетельство их сыновья, не замужние дочери и усыновленные законным порядком приемыши (приемыши, не усыновленные законным порядком — только до совершеннолетия), равно как и внуки (дети сына); но внесение сих последних допускается лишь тогда, когда отцы их не производят торговли от своего имени. Незамужние сестры могут быть причислены к свидетельству их брата, начальника семейства. Если, по смерти начальника семейства, место его заступить один из оставшихся сыновей, то в свидетельство этого нового начальника семейства могут быть внесены братья его и родные племянники только до достижения ими совершеннолетия (21 года), а сестры и родные племянницы — до замужества. Купец, вместе с женою, может зачислить в свое свидетельство детей от первого ее брака: сыновей до совершеннолетия, а дочерей — до замужества; купеческой же вдове предоставляется зачислять в свое свидетельство детей умершего ее мужа от первого его брака наравне с собственными от него детьми. Надзор за правильной выдачей гильдейских свидетельств предоставлен казенной палате. Гильдий с 1863 г. осталось две. Плата за свидетельство первой Г., к которой, по предположению закона, принадлежит оптовая торговля, однородная — 565 руб., для всех местностей России, плата же за свидетельство второй Г., которое обязаны брать торговцы в розницу и владельцы фабрик и заводов с числом рабочим более 16 чел., составляет, по 5 классам местностей, от 40 до 120 руб. А. Я.

Гильотина

Гильотина — машина для обезглавливания, применяемая во Франции с эпохи Революции. Она состоит из двух вертикальных столбов; соединенных наверху перекладиной; между этими столбами, по сделанным на внутренней стороне их желобкам, движется сверху вниз очень тяжелое, широкое, кривое лезвие, отточенное с нижней стороны. Лезвие это подтягивается к верхнее перекладине веревкой; казнимого кладут между столбами так, чтобы шея его приходилась как раз против лезвия, веревку отпускают и тогда лезвие падает с очень большой силой и скоростью, моментально отделяя голову от туловища. — Уже задолго до революции подобного рода машина была в употреблении в Шотландии, в Англии и в различных странах континента. С начала XVIII в. она вышла из употребления; но изображения машины и описание казней, совершавшихся при ее помощи, сохранились в различных сочинениях того времени. Из одного подобного сочинения, где описывалась казнь, совершенная в Милане, в начале XVIII в., почерпнул, как говорят, сведения о машине и д-р Гильотен, благодаря которому она вновь вошла в употребление. Д-р Гильотен род. в 1738 г. Будучи избран в учредительное собрание в 1789 г., он в декабре того же года внес в собрание предложение о том, чтобы смертная казнь всегда производилась одним и тем же способом — именно через обезглавливание, и притом посредством машины. Цель этого предложения заключалась в том, чтобы казнь через обезглавливание не составляла более привилегии знатных, а самый процесс казни производился как можно быстрее и причинял как можно менее страданий. После продолжительных дебатов мысль Г. о смертной казни через обезглавливание была принята, и этот способ казни был введен в уголовный кодекс, составленный собранием (и ставший законом в 1791 г.). Первоначально, впрочем, предполагалось производить обезглавливание мечем, но когда этот способ оказался неудобным, то вопрос о способе совершения казни был передан особой комиссии, по поручению которой д-р Антуан Луи (Antoine Louis) составил докладную записку, где высказался за машину подобную той, какую уже предлагал Г. Это предложение было принято, и в апреле 1792 года, после удачных опытов над трупами, в Париже, на Place de Grеve, была произведена первая казнь новой машиной. Во время производства опытов машине этой дали (от имени д-ра Луи) название Louisette или lа реtite Louison, которое однако скоро сменилось названием Г. Тесная связь гильотины с эпохой террора послужила препятствием к распространению ее в Европе. Впрочем, в 1853 г. Г. была введена в Саксонии (под именем Fallschwert или Fallbeil) и затем распространилась в некоторых других государствах Германии. Часто повторяемый рассказ, будто Гильотен сам был казнен изобретенной им машиной, лишен основания: Гильотен пережил революцию и умер естественной смертью в 1814 г.

Гималайские горы

Гималайские горы (Himalaja, по-санскритски — зимнее или снежное жилище, у греков и римлян Imans в Hemodus) — высочайшие горы на земле; отделяют Индостан и зап. часть Индо-Китая от Тибетского плоскогорья и простираются от места выхода из них Инда под 73°23' в. д. по Гриничу в юго-вост. направлении до Брахмапутры под 95°23' в. д. на протяжении 2375 км. при ширине в 220 — 300 км. Зап. часть Г. под 86° с. ш. так тесно связана в один горный узел (величайший на земле) с почти параллельным ему началом хребта Каракорум, который тянется на незначительном расстоянии от него, с хребтом Куен-Лунь, ограничивающим Тибет с С, и с Гиндуку, что все эти четыре горных хребта входят в состав одной возвышенности. Г. горы составляют самый южный и самый высокий из этих хребтов. Восточная оконечность Г. гор переходит приблизительно на 28 параллели в сев. части британской пров. Ассам и Бирма в принадлежащие уже Китаю горы Юн-Линг. Обе горные массы отделяются друг от друга Брахмапутрой, которая перерезывает здесь горы и делает изгиб с С на ЮЗ. Если представить себе линию, идущую на юг от озера Мансаровар, лежащего между истоками Сетледжа и Брахмапутры, то она разделит Г. горы на зап. и вост. половину и вместе с тем будет служить этнографической границей между арийским населением бассейна Инда и туранским населением Тибета. Средняя высота Г. г. равняется 6941 мм.; многочисленные вершины значительно выше этой линии. Некоторые из них выше всех вершин Андов и представляют самые высокие точки земной поверхности. До 225 из этих вершин измерены; из них 18 возвышаются более 7600 м., 40 более 7000, 120 бол. 6100. Высочайшие из всех Гауризанкар или МоунтЭверест (Mount-Everest) вышиною в 8840 м., Канчинжинга (Kantschinjinga) в 8581 м. и Давалагири (Dhawalagiri) в 8177 м. Все они лежат в восточной половине Г. гор. Средняя высота границы снега на Г. горах равняется приблизительно 4940 м. на южн. склоне и 5300 м. на сев. Из громадных ледников некоторые спускаются до 3400 и даже 3100 м. Средняя высота ведущих через Г. горы проходов (Ghats), которых известно 21, равна 5500 м.; высота самого высокого из них, прохода ИбиГамин, между Тибетом и Гарвалом, равна 6240 м.; высота самого низкого, Бара-Лача (BaraLatscha) — 4900 м. Г. горы не составляют одной совершенно сплошной в непрерывной цепи, а состоят из системы то более, то менее длинных хребтов; частью параллельных, частью пересекающихся, между которыми залегают широкие и узкие долины. Настоящих плоскогорий в Г. горах не встречается. Вообще южн. сторона Г. гор более раздроблена, чем северная; здесь больше отрогов и боковых хребтов, между которыми лежат более или менее зависимые от индобританского правительства государства Кашмир, Гаривал, Камаон, Непал, Сикким и Бутан. На южн. стороне Г. гор берут начало притоки Инда: Джелам, Шенаб и Рави, Ганг с его левыми притоками и Джамуни.

Г. горы более всех других гор на земном шаре богаты величественными красотами природы; особенно живописный вид представляют они с Ю. Что касается геологического строения Г. г., то у подошвы видны преимущественно песчаники и обломочные горные породы. Выше, приблизительно до 3000 — 8500 м. высоты, преобладает гнейс, слюдяной, хлоритовый и тальковый сланец, прорезанные часто толстыми жилами гранита. Выше — вершины состоят главным образом из гнейса и гранита. Вулканических горных пород на Г. торах не встречается и вообще здесь вовсе нет признаков вулканической деятельности, хотя здесь и существуют различные горячие ключи (числом до 30), наиболее известные из которых находятся в Бадринате. Растительность крайне разнообразна. У южн. подошвы вост. половины тянется нездоровая и непригодная для заселения болотная местность, называемая Тараи, ширины в 15 — 50 км., поросшая непроходимыми джунглями и гигантской травой. За нею следует, до высоты приблизительно 1000 м" крайне богатая, тропическая и специально индийская растительность, за которою до высоты 2500 м. следуют леса дубов, каштанов, лавровых деревьев и т. п. Между 2500 и 3500 м. флора соответствует флоре южной и средней Европы; преобладают хвойные и именно Pinas Deodora, P. excelsa, P. longifolia, Aties Webbiana, Picea Morinda и т. д. Граница древесной растительности проходит выше на сев. стороне (последняя порода деревьев здесь береза), чем на южн. (здесь выше всего восходит один род дуба — Quercus semicarpifolia). Следующая затем область кустарников доходит до границы снега и на сев. стороне заканчивается одним видом Genista, на южн. — несколькими видами Rhododendron, Salix и Ribes. Хлебопашество на тибетской стороне восходит до 4600 м., на индийской лишь до 3700; травы на первой растут до 5290 м., на второй — до 4600 м. Фауна Г. гор также крайне интересна и очень богата. На южн. стороне до 1200 м. она специально индийская; представителями ее являются тигр,. слон, обезьяны, попугаи, фазаны и красивые виды кур. В средней области гор встречаются медведи, мускусные кабарги и различные виды антилоп, а на сев. стороне, примыкающей к Тибету — дикие лошади, дикие быки (яки), дикие бараны и горные козлы, а также некоторые другие млекопитающие, принадлежащие к фауне Средней Азии и специально Тибета. Г. горы не только составляют политическую границу между англо-индийскими владениями и Тибетом, но в общем также и этнографическую между живущими к югу от Г. гор арийцами и индусами и принадлежащими к монгольскому племена жителями Тибета. Оба племени распространились по долинам вглубь Г. гор и различным образом перемешались между собою. Население гуще всего в крайне плодородных долинах, на высоте от 1500 до 2500 м. На высоте 3000 оно становится уже редким. См. Н. A. und R. von Schlagintweit, «Resalts of a scientific mission to India and High-Asia» (с атласом, Лпц., 1861 — 66); SchlagintweitSakunlunski, «Reisen In Indien und Hochasien» (Иена, 1869 — 80): К. E. von Ujfalvy, «Aus dem westlichen Himalaya» (Лпц., 1884).

Гименей

Гименей (ўЎmhn. ўЎmhnaioV): 1) Название особого рода хоровой песни у древних, певшейся при проводах невесты в дом жениха юношами и девицами. Постоянным припевом ее было: «ўЎmhn w ўЎmenai w». — 2) Божество брака, собственно олицетворенная брачная песнь. Г. считался сыном Аполлона и одной из муз. Рассказы о его происхождении и связях с различными мифическими лицами противоречивы. В мифах он является цветущим, женственной красоты юношей, умирающим во цвете лет в день брака, в тоске о скоротечности юности и красоты, и погребаемым музою, его матерью. В таких рассказах, по-видимому, символизируется потеря невинности и чистоты вследствие брака. В искусстве (на римских рельефах, на одной помпеянской фреске) Г. является стройным нагим юношей, с факелом в одной и венком в другой руке, с строгим выражением лица, отличающим его от Эрота.

Гимн

Гимн (греч. gnmneo — петь, славить, хвалить). У древних в Г. прославлялись боги и герои; пелись при жертвоприношениях в торжествах. У евреев Г. встречаются в собраниях псалмов Давида. У христиан Г. — хвалебная песнь Богу или святым. Христианский Г. ведет свое начало от первых времен христианства, когда хвалебные песни пелись в катакомбах и пещерах. В христианское богослужение вошли Г. как Ветхого Завета — напр., гимны Захария и Симеона, — так и Нового Завета. К прекрасным образцам христианских Г. принадлежат амвросианский «Те Deum» и «Коль славен наш Господь в Сионе». У лютеран многие хоралы могут быть отнесены к разряду Г. Национальные Г. — песнь торжественного содержания, исполняемая при всех официальных случаях. Русский народный Г. — «Боже Царя храни», Львова. Из Г. других государств по музыкальным достоинствам особенно выдается английский национальный Г., вошедший в употребление и во многих других государствах, как то Пруссии, Швеции, России (до гимна Львова). Национальные гимны писали Львов, Люлли, Лист, Руже де-Лиль, Гайдн, Кверульер, Гретри. Из сборников таких Г. известны: «Recueil d'airs nationaux» Леона Шика (переложение для оркестра) и сборник национальных гимнов всех государств света Щуровского) для фортепиано, с пением. Г. вообще пишется в необширной форме песни, в коленном складе. Но есть Г., получившие у композиторов более широкое развитие, напр. «Те Deum» Берлиоза, «Lobgesang» Мендельсона и др. Н. С.

Гиндукуш

Гиндукуш, а также Гинду-кух (индийские горы) — один из самых высоких горных хребтов Азии, составляющий в восточной своей части южную окраину Памира, расположенный между 34° — 37° с. ш. и 66° — 74° в. д. от Гринича и известный у древних писателей под именем Кавказа, индийского Кавказа или Паропамиза. Г.-куш является восточным звеном огромной гряды складчатых хребтов, которая, начинаясь Кюрен-дагом на западе, проходить в виде Копет-дага, Паропазами, Кух-и-баба и собственно Г. куша через всю зап. Азию и примыкает на востоке к Каракоруму. Длина хребта в означенных пределах около 800 в., причем на собственно Г.-куш приходится около 650 в. и на хр. Кух-и-баба, западную оконечность его, около 150 в. Общее направление хребта — с ю.-зап. на сев.-вост., вид — извилистая дуга большого радиуса, в общем слегка выгнутая к югу. В западной части Г.-куш значительно шире, чем в восточной, которая примыкает к Гималайской системе (Каракорум). Встреча Г.-куша с складками хребтов Гималайской системы, подходящими к нему почти под прямым углом, образует единственное в своем роде на земном шаре скучивание складок (так наз. индийское), отличающееся множеством громадных вершин в 25000 ф. выш. и выше. Средняя высота Г.-куша точно неизвестна; предполагают, что восточная часть его в среднем достигает около 18 тыс. ф. (6500 м.), а западная нисколько ниже. Отдельные вершины Г.-куша, из коих измерены и известны весьма немногие, подымаются значительно выше 20 тыс. ф. (6100 м.); наиболее известные и высокие находятся в восточ. части хребта. В восточной оконечности Г. куша (южная цепь) имеется несколько вершин, подымающихся почти до 22 тыс. ф. (6700 м.), несколько западнее, почти под 72° в. д" лежат вершины Лунха (22600 ф. 6888 м.) и Сад-иштраг (24100 ф.); еще западные — Нушау 24600 ф. (7500 м.), к югу от которой в южной цепи, направляющейся почти параллельно главной водораздельной, находится наиболее прославлевная вершина Г. к. — Тирич-мир (25400 ф. — 7740 м.). Эта великолепная вершина, находящаяся в пределах Читраля, видна как из Кафиристана на юге, так из Бадахша на севере; об ней существует много легенд и рассказов, из которых один повествует о существовании на склонах Тирич-мира великолепного бассейна, выложенного глыбами белого мрамора. Начиная от 74° в. д. от Гринича к западу, Г.-куш в большинстве местностей представляет 2 хребта, из коих северный, более высокий, является собственно водоразделом между Индом и Пянджем (Аму-Дарьей). Южная цепь идет почти параллельно северной, в расстоянии 10 — 20 верст, и в общем уступает по вышине последней, за исключением восточной части, где оба хребта имеют, повидимому, почти одинаковую высоту. В южной цепи, как было указано, находится и Тирич-мир. Г.-куш сохраняет свой двойственный характер по-видимому до 691/2° в. д., где он образует огромный горный узел Хавак, от которого расходятся отроги на север — в Бадахшан (хр. Ходжа-Магомет и т. п.). К западу от перевала Хавак Г.куш, по-видимому, значительно суживается и сохраняет этот характер до Иракских перевалов, где, при весьма значительном расширении хребта, строение его становится крайне запутанным и недостаточно выясненным. Несколько южнее Иракских перевалов к Г.-кушу примыкает его западная оконечность — хр. Кух-и-баба, который идет в виде дуги, изогнутой на Ю, и заканчивается несколько западнее меридиана Балка. С северных склонов Г.-куша, начиная с восточной его оконечности) стекают: лев. притоки Вахан-Дарьи и Пянджа — Аму-Дарьи (Кокча, Кундуз), далее Хулум, теряющийся несколько севернее Таш-кургана (Хулума) в песках и наконец — Балх, изчезающий к СЗ от Мазар-и-Шерифа. С южных склонов Г.-куша, также начиная с В, стекают прав. прит. Инда. — Гильгит с Яссином и Канджутской рекой и лев. прит. р. Кабула: Кувар (Ярхун), Алинджар, Пянджшир с Ниджрой, и наконец верховья Кабула, а с южн. склонов хребта Кух-и-баба — верховья Гильменда. Относительно ледников Г.-куша никаких определенных сведений не имеется; снеговая линия находится, по-видимому, на выс. около 14 — 16 тыс. фт. (4250 — 4870 м.) н. ур. м. Перевалы в хребте, достигая в среднем 12 — 14 тыс. фт. высоты, иногда поднимаются значительно выше; между ними наиболее известны, начиная с В: Вахджир, Калик (около 4900 м.), перевал Ионова, обследованный русским офицером Ионовым в 1891 г. (17 тыс. фт., 6180 м.), Даркот (12 тыс. фт., 3660 м.) в Барогыль — ведущие из Канджута и Яссина на Памир (из них наиболее удобные перевалы Ионова и Барогыль); Нуксан (161/2 тыс. фт., 5300 м.) и Дора (15 тыс. фт., 4570 м.), ведущие из Читраля в Бадахшан; Хавак (13200 фт., 4020 м., через этот перевал, по преданию, проходил А. Македонский) из Кафиристана туда же. Западнее Хавака имеется множество перевалов, ведущих из Пянджширской долины на верховья Кундуза и его притоков (Сарьуланг, Кушан). На крайней зап. оконечности собственно Г.-куша расположена в различных цепях хребта целая группа перевалов, лежащих на весьма посещаемое и важной дороге из Афганского Туркестана (долина р. Хулум) на верховья Гильменда и в г. Кабул. Из них наиболее замечательны, начиная с С: Кара-котель (13 тыс. фт., 3960 м.), Дедан-шикен (9 тыс. фт., 2740 м.), Пелу, Большой Иракский перевал (13 т. фт., 8960 м.), Хаджихак и Унай (11820 фт., 8450 м.). От перевала Хаджихак на 3 тянется зап. оконечность Г.-куша, хребет Кух-и-баба, о перевалах в котором точных сведений нет. О составе Г.-куша имеется мало данных; по-видимому, его слагают граниты, сланцы, известняка в песчаники. В хребте и по его склонам встречаются: золото, серебро, цинк, свинец, сера, селитра, лапис-лазурь и т. п. О распределении лесов известно мало: зап. часть хребта, по-видимому, имеет их весьма немного. В лесах растут: кедр, пихта, ель, сосна, дуб, фисташка, древовидные можжевельник, орешник каштаны и т. а. Хвойные леса в зап. оконечности Г.-куша начинаются на 8 — 10 тыс. фт., а древесная растительность местами встречается еще на высоте 131/2 тыс. фт. Культурные растения в районе хребта почти те же, что и в Туркестане; абрикос встречается еще на 9 тыс. фт., рис на 6 тыс. фт., а ячмень и пшеница на 10 — 11 тыс. фт. На южном склоне Г.-куша между перевалами Дора на В и Хавак на 3, по лев. прит. Кабула расположена одна из наименее известных и наиболее интересных стран Азии — Кафиристан. Г.-куш одно время предлагался как «научная» граница сфер политического влияния Англии на Ю и России на С. В. Масальский.

Гинекология

Гинекология (от греческих слов женщина и наука) — учение о нормальных отправлениях и болезненных изменениях половой сферы женщин — представляет одну из важнейших и обширнейших отраслей медицины. Теснейшим образом Г. связана с акушерством, изучающим явления в женском организме, относящиеся к беременности и родам, от момента зачатия до конца послеродового периода; близко стоит она также к хирургии и другим отделам практической медицины, — нервным, внутренним болезням и т. д.; выдающиеся представители Г. были в громадном большинстве в то же время акушеры или хирурги; но половая жизнь женщины так сложна, столь влияет на отправления всех органов ее организма, в патологические изменения ее половой сферы так многочисленны и разнообразны, что Г. сама собою выделилась в отдельную науку. История медицины указывает, что в древнейшие времена развитие акушерства, Г. и хирургии шли рядом; в книгах Моисея, у Пророков, в Талмуде и т. д. имеются ясные сведения о повивальных бабках, месячных, женских болезнях в способах их лечения. Судя по книгам Гиппократа, познания по Г. были в то время (за 400 л. до Р. Хр.) довольно обширны, а при гинеколог. исследованиях и тогда прибегали к ощупыванию и ручному диагнозу; приемы ручного исследования считались необходимыми для определения смещения, выпадения и наклонения матки, присутствия опухолей, и страдания маточной шейки и рукава. В древние времена употребляли уже и гинекологич. инструменты; так при раскопках Помпеи найдено трехстворчатое рукавное зеркало, раскрывавшееся посредством винта, о рукавном зеркале упоминает Павел Эгинский. Способы лечения жен. болезней практиковались в древние времена — местные: подкуривания, спринцования, пессаpии, банки, припарки, примочки и пр.; и внутренние: слабительные, рвотные, специальные для женщин травы и коренья и пр.

После Гиппократа Г., подобно всей медицине, непрестанно развивалась, хотя и довольно медленно; но с половины VII века наступил почти полный застой в ее развитии: у господствовавших в те времена арабов, монголов — религия не допускала врача мужчину к больной женщине. В Средние века Г. хотя и возродилась, но подпала под влиянием мистицизма и схоластики. С эпохи только Возрождения врача начали собирать материал для постройки знания научной Г. Прежде всего пришлось очистить ее, как и акушерство, от укоренившихся предрассудков и мистических положений; в этом отношении много сделали в конце прошлого столетия акушеры Боделок (во Франции) и Боер (в Германии); а затем только научные врачи могли поставить ее на физиологические законы. Гинеколог. хирургия возродилась несколько ранее: как отдел чистой хирургии, она отделилась от акушерства еще в Средние века. В королевской хирургической академии, в Париже, открытой знаменитым Лапейроном в 1737 г., Г. занимала уже видное место. Хирургами же в начале этого столетия сделано много важных открытий, относящихся к Г.; напр., с 1818 г. сделалось известным открытое Рекамье рукавное, цилиндрическое зеркало, употребляемое и в наше время; Лисфранк и Мелье указали на способы внутриматочных впрыскиваний; Лисфранк доказал полную возможность ампутации шейки матки; МакДовен, в 1809 году, произвел первую овариотомию и т. д. Из акушеров, оказавших услуги Г. в первой половине настоящего столетия, особенно выдается Киллиан, проф. в Бонне, родившийся в 1800 г. в С.-Петербурге и получивший образование в виленской медиц. академии; он написал руководство по оперативному акушерству, в которое вошла и оперативная Г.

В настоящем же столетии с развитием основных медицинских наук, анатомии. физиологии, гистологии и др., Г. получила новое научное направление и систематизировала подлежащие ее ведению болезни; классификация эта до сих пор еще меняется различными авторами, смотря по господствовавшим теориями и воззрениям. Эмпиризм, дававший основу для терапии, заменился точно обставленными опытами и наблюдениями, под контролем статистики. Появились и врачи, почти специально посвятившие себя Г., даже одному какому-либо ее отделу. Таковы: знаменитый введением в медицину хлороформа проф. в Эдинбурге Симсон, предложивший маточный зонд и основавший внутриматочную механургию, Спенсер Уэльс, в Лондоне, сделавший до 1882 года 1071 операцию овариотомии, американский хирург Симс и т. д.

В Германии преобразователем Г. явился Кивиш (в Вюрцбурге и Праге), тщательно обработавший диагностику женских болезней. Сканцони, оставивший много научных трудов по Г. Во Франции Куртю (руководство по Г.). Галльяр, Пеан и др. В России Г. очень долгое время была соединена с акушерством и даже детскими болезнями; в некоторых университетах до сих пор эти три кафедры соединены вместе. Проф. Флоринский еще недавно (в 60 — 70 годах) занимал их все три вместе в медикохирургической академии в С.-Петербурге. Но, несмотря на такое официальное соединение, на практике Г. давно в России обособилась в отдельную науку и достигла значительного развития и процветания. Пользуясь последним словом науки Запада, применяя и совершенствуя открытия, делаемые учеными всего мира, и скоро усвоив принципы антисептики и асептики, русские гинекологи и в теорет. изысканиях и в практической деятельности достигли блестящих результатов и доставили своей специальности почетное место. Во главе их должен быть поставлен проф. А. Я. Крассовский, образовавший школу русских Г. и акушеров и получивший громкую известность своими трудами по оперативной Г. Он первый в России начал делать овариотомии и произвел их до 1000; затем проф. Китер и проф. Флоринский известны первыми самостоятельными курсами по Г. Проф. Флоринский широко смотрел на Г., как вообще на отдельную науку. Проф. Горвиц и проф. Лазаревич, предложившие большое число разнообразных рациональных инструментов в известные своими самостоятельными научными воззрениями. Современными представителями кафедр Г. и акушерства в России являются профессора: в военно-мед. академии: К. Ф. Славянский и А. И. Лебедев, в моск. унив. А. М. Макеев и В. Ф. Снегирев, в казан. ун. Н. И. Феноменов, в харьк. ун. Н. Ф. Толочинов и П. А. Ясинский, в киевск. унив. св. Влад. Г. Е. Рейн, в варш. ун. Ц. В. Ястребов, в дерпт. ун. О. О. Кюстнер, в томск. ун. И. Н. Грамматикати и в Еленин. клин. инст. — Д. О. Отт. Во всех университетах имеются уже Г. клиники, соединенные с акушерскими, а в больших больницах — особые отделения для женских болезней. Литература по Г. Запада очень обширна, в России до Китера и Крассовского ограничивалась преимущественно переводами, но за последнее время быстро растет. Ср. специальные руководства по Г. — Флоринского (СПб. 1869), Горвица (СПб. 1874 г.), Славянского (СПб. 1888 г.), по операт. Г. Соловьева (М. 1888); «Исторически очерк овариотомий в России» (с указ. всей относящейся к ним русск, литературы, сост. д-ром Матвеевым; до 1886 г. было сделано 762 операции овариотомии, о которых заявлено в печати или сообщено автору). А. Л — ий.

Гипербола

Гипербола — риторическая фигура преувеличения (или, напротив, уничижения) истины, как, напр., в выражениях «кровь лилась ручьями», «пот катился градом». Намеренное уничижение (называемое также мейозис) служит для вызывания комических эффектов контрастом между гиперболической формой и ничтожностью содержания.

Гиперемия

Гиперемия (hyperemia) — переполнение (выше нормы) кровью сосудов кровеносной системы какого-либо органа или области тела. Так как переполнение может произойти от увеличенного притока артериальной крови и от затруднения оттока венозной, то различают: 1) Г. артериальную, активную, собственно прилив крови (congestio, fluxio); 2) венозную или пассивную — застой крови (stasis) и 3) смешанную.

1) При активной Г. кровеносные сосуды, особенно артерии и капилляры, расширены, крови притекает больше обыкновенного и течет она быстрее. Гиперемированная ткань увеличивается в объеме, распухает, температура ее несколько повышается, ибо расширенные кров. сосуды отдают наружу меньше тепла, чем при обыкновенных условиях, чувствительность повышена, цвет более яркокрасный. Причины активной Г. : а)механические и б) нервного происхождения, — расстройства иннервации сосудисто-двигательной нервной системы (вазомоторы КлодБернара). Механическая Г. наблюдается при усиленной деятельности сердца, увеличены напора и давления крови; при уменьшении атмосферного давления (сильная Г. кожи в кровососных банках при разрежении в них воздуха; приливы крови к периферии тела, к глазам, ушам, при подымании на воздушном шаре и т. д.); увеличение напора крови от изменения привычного положения (наклонение головы книзу, при быстром вращении и пр.). Сюда же может быть отнесена и Г., наблюдаемая при страдании мышц и самих стенок кровеносных сосудов. Г. нервного происхождения вызывается: раздражением нервов. расширяющих сосуды (тоническая активная Г.), или параличом нервов, суживающих сосуды (паралитическая Г.). Поводом к возбуждению или параличу служат самые разнообразные причины; непосредственное действие на нервную симпатическую систему физических, химических и физиологических агентов, посредственная передача раздражения через центральную нервную систему (даже через головной мозг, — краска стыда и Г. вызываемая произвольно, путем сознания), через органы чувств, через периферические окончания нервов, через кожу и пр. Нервного происхождения Г. наблюдается также при лихорадочных заболеваниях, при различных страданиях нервной системы, при повышении температуры (тепло). Сюда же относится коллатеральная Г., наблюдаемая в местах, лежащих по соседству с тканями, в которых имеются препятствия к кровообращению или оно совсем прекращено, и Г. последовательная, вторичная, наступающая после того, как ткань была временно бедна кровью, подвергнута анемии. — Решить в каждом случае нейропатической Г., обязана ли она угнетению сосудосуживателей или расширены сосудорасширителей, очень часто невозможно в виду недостаточной анатомической обоснованности всего учения о сосудодвигательной нервной системе и в особенности о сосудорасширителях. Очень часто обе группы нервных волокон принимают участие в производстве Г., особенно в тех случаях, когда Г. быстро сменяется анемией и обратно" (В. В. Подвысоцкий, «Основы об. патологии» СПб., 1891 г.). Скоро проходящая акт. Г. не оставляет обыкновенно дурных последствий: деятельность клеточных элементов, временно получавших избыточное питание, скоро восстановляется; если же Г. продолжалась долгое время, то питание стенок сосудов, а затем и окружающей ткани, сильно нарушается, наступает их воспаление, т. наз. воспалительная гиперемия.

2) Венозная Г. — застой крови в венах и волосных сосудах в какой-либо части тела имеет место при сдавливали или сужении больших венных стволов, напр., рубцами, опухолями, искусственной лигатурой, измененным положением органов (беременная матка, опущенная почка, ущемленная грыжа). Разнообразные механические влияния ненормальных положений, продолжительное отсутствие движения в конечностях при отвесном их положении, также служат причинами венозного застоя. При ослаблении нагнетательной деятельности сердца, уменьшении присасывающей способности грудной клетки и т. д. получается общий застой венозной крови в организме и замедление ее циркуляции. При таком общем застое и слабо выраженные препятствия к кровообращению в отдельных участках тела вызывают значительную местную венозную Г. напр., при болезнях сердца, эмфиземе легких. Часть тела, подвергнувшаяся венозной Г., увеличивается в объеме, темно-синего цвета, температура ее понижена, иногда на 2°, потому что количество протекающей крови в определенный промежуток времени сравнительно с нормою уменьшено.

При кратковременном застое не наблюдается в тканях значительных изменений, но затем появляется отек от пропотевания жидкости через капилляры (застойная водянка). Вместе с жидкостью проходят через стенки капилляров красные и белые кровяные шарики. Протоплазма клеток изменяется, набухает (мутное набухание) и, наконец, или разрушается, или разрастается (соединительно-тканные элементы) иногда до значительного увеличения и уплотнения всего пораженного участка.

При общем застое наблюдаются в организме: ослабление отправлений всех органов, общая подавленность, слабость. При активной и пассивной Г. имеют место, также очень часто, кровотечения, вызывающие нередко тяжелые осложнения.

Гипостатическая Г. на трупах происходить от того, что кровь, под влиянием тяжести, опускается в нижележащие части тела. Будучи измененной, с разрушенными кровяными шариками, она легко пропотевает в ткань через расширенные стенки сосудов или изливается, разрывая их, и образует так называемый «трупные пятна», темно-синего цвета.

Г, мозга, как отдельная форма страдания, выражается чувством давления в голове, головокружением, состоянием как бы опьянения или оглушения, притуплением сознания и даже обмороком, различными ощущениями зрения и слуха, неровностью походки и т. п. Переполнение кровью сосудов мозга также может быть или активным от усиленного притока артериальной крови, или пассивным, от застоя и затруднения оттока венозной. При часто повторяющейся Г. в мозгу, могут произойти серьезные изменения его вещества. Некоторые вещества, известные, как специально вызывающие приливы крови к голове (спирт, хлороформ, кофеин, амил-нитрит, нитроглицерин и др.), действуют через нервную систему и изменяют кровообращение. А. Л — ий.

Гипертрофия

Гипертрофия (Hypertrophia) — чрезмерный прогрессивный рост кл. ткани или органа тела. Под простой Г. в тесном смысли слова должно понимать исключительное увеличение размеров тканевых элементов, без увеличения их числа. В более обширном смысле Г. — увеличение органа на счет нарастания и размеров и числа клеток, т. е. гиперплазии. Гипертрофические процессы вызываются повышенной созидательной способностью клеточных элементов, патологически вызванной и являющейся чаще всего следствием усиленного даже чрезмерного питания, откуда и произошло слово гипертрофия. Причиной роста тканей за пределы нормы являются, кроме усиленного питания или повышенной способности усвоения, и особое раздражение трофических нервов и специальное влияние в большинстве случаев невыясненных агентов, вызывающих рост отдельных клеточных колоний; при некоторых новообразованиях, также под влиянием низших организмов или продуктов их отделений и выделений. В клиническом отношении гипертрофические процессы делятся на, более или менее, физиологические, развивающиеся обыкновенно в организме для восстановления правильной деятельности органов и отвечающие разумным требованиям природы, и патологические, не имеющие никакой целесообразности и законченности; к последнему роду принадлежат — опухоли, новообразования, разнообразные уродства и пр.

Пример рациональной Г. представляют мышцы сердца, увеличивающиеся при пороке последнего, когда им приходится усиленно работать. Г. сердца обыкновенно останавливается, когда его мышцы увеличиваются настолько, что сила их достаточна, что бы справиться с затрудненным кровообращением. Почка увеличивается, когда другая больна или удалена и на нее одну падает работа выведения всей мочи. Точно также гипертрофируются отдельные мышцы при усиленном питании, когда они систематически стремятся преодолевать определенные сопротивления. Если же усиленно работающая мышца недостаточно питается — она перерождается. Напр., при сужении кишки мышечные пучки, лежащие над сужением, значительно гипертрофируются и т. п. Г. отдельных мышц можно вызвать искусственно, поставив их в условия хорошего питания и систематического упражнения (атлеты, акробаты, музыканты и т. д.).

Иногда отдельные ткани, и органы имеют наследственную наклонность к прогрессивному росту, напр., рост опухолей у стариков; иногда толчок к гипертрофии получается еще в периоде внутриутробной жизни, и ребенок родится с чрезмерно большею какой-либо частью тела (врожденная Г. мозга, мышц, костей). Усиленный рост тканей также вызывается изменением состава крови или введением в нее особых раздражающих агентов; например, при кормлении молодых животных мышьяком, фосфором наблюдается усиленный рост костей; при употреблении спирта — обильное отложение жира. — Г. сердца, мышц, печени, почек, мозга, когтей, кожи. А. Л — ий.

Гипо

Гипо (греч.), значит под, гипер — над. Эти частицы приставляются к названию интервала или другого муз. термина с целью придать ему значения верхнего или нижнего, напр. гипердитонос — верхняя терция, гиподитонос — нижняя терция, гиподиапента — нижняя квинта, гипердиапазон — верхняя октава, гиподиапазон — нижняя октава, гиперболеон — высший тетрахорд тональной системы греков и т. д. Н. С.

Гипостиль

Гипостиль, гипостильный — архитектурный термин, означающий залу, галерею и всякое другое внутреннее помещение, потолок которого подпирается снизу колоннами.

Гипотеза

Гипотеза. — Во второй аналитике Аристотеля, кроме истин не требующих доказательства (аксиом), различаются два рода доказуемых положений (JesiV): определение (orismoV), относящееся к сущности предмета, и предположение (upoJesiV), относящееся к его существованию.

Гиппарх

Гиппарх — основатель научной астрономии. Родился в Никее во II-ом веке до Р. X., но жил на острове Родосе и частью в Александрии. Биографических сведений о Г. почти не имеется; сведения же об его астрономических работах сохранились в Альмагесте Птоломея. Пораженный появлением новой звезды в созвездии Скорпиона в 134 г. до Р. X., Г. составил звездный каталог с тем, чтобы будущие астрономы могли следить за появлением новых и исчезновением прежних звезд. В каталог занесено положение 1022 звезд определенных для того времени весьма точно. Сравнивая долготы этих звезд с долготами, определенными 150 лет раньше греческим астрономом Тимохарисом, Г. открыл прецессию или предварение равноденствий Г. ввел в географию определение положения мест на земной поверхности по широтам и долготам, определил параллакс луны по наблюдениям времен ее всхода и заката и пр. Д. Б.

Гиппократ

Гиппократ (Hippocrates) — знаменитейший греческий врач с острова Коса, род. за 460 до Р. Хр., ум. в 356 г. до Р. Хр. в Лариссе, в Фессалии, где ему и поставлен памятник; принадлежал к известному в древней Греции роду Асклепиадов и ближайшими предками имел врачей. Первоначальное медицинское образование получил от отца, — врача Гераклида, — и других врачей о. Коса; затем, с целью научного усовершенствования, в молодости много путешествовал и изучил медицину в разных странах по практике местных врачей и по обетным таблицам, которые всюду вывешивались в стенах храмов Эскулапа. История его жизни мало известна; существуют предания и рассказы, относящиеся к его биографии, но они носят легендарный характер. Имя Г., подобно Гомеру, сделалось впоследствии собирательным именем и многие сочинения из огромного числа (72) приписываемых ему, как выяснено в новейшее время (Гален, Галлер, Грунерт, Гезер, Литре, Ковнер и др.), принадлежат другим авторам, преимущественно его сыновьям, врачам Фессалу и Дракону, и зятю Полибу. Галлен признавал за подлинные 11, Геллер — 18, а Ковнер — несомненно подлинными только 8 сочинений из Гиппократова кодекса. — Великая заслуга Г. заключается в том, что он первый поставил медицину на научные основы, выведя ее из темного эмпиризма и очистил от ложных философских теорий, зачастую противоречивших действительности, господствовавших над опытною, экспериментального стороною дела. Смотря на медицину и философию, как на две неразрывные науки, Г. старался их и сочетать, и разделить, определяя каждой свои границы. Во всех литературных произведениях ярко очерчивается гениальная наблюдательность Г. и логичность умозаключений. Все выводы его основаны на тщательных наблюдениях и строго проверенных фактах, из обобщения которых, как бы сами собою, вытекали и заключения. Точное предсказание течения и исхода болезни, основанное на изучении аналогичных случаев и примеров, составило Г. и при жизни большую славу. Последователи учения Г. образовали так называемую Косскую школу, которая очень долгое время процветала и давала направление современной медицине.

Из числа сочинений, вошедших в так называемый сборник Г., наиболее известны следующие, приписываемые почти всеми историками медицины самому Г. : «De aere aquis et locis» и «Epidemiorum libri septem» — содержат наблюдения над распространением болезней в зависимости от внешних влияний атмосферы, времен года, ветра, воды и результаты — физиологические действия указанных влияний на здоровый организм человека. В этих же сочинениях приведены и данные по климатологии разных стран; в последнем более обстоятельно изучены метеорологические условия одной местности острова и находившиеся в зависимости от этих условий болезни. Вообще Г. делит причины болезней на два класса: общие вредные влияния со стороны климата, почвы, наследственности и личные — условий жизни и труда, питания (диеты), возраст и пр. Нормальное влияние на организм указанных условий вызывает и правильное смешение соков — здоровье. Сочинение «Praenotiones s. Prognosticon» является доказательством замечательной наблюдательности Г. и содержит длинный ряд признаков во время течения болезни, на основании которых можно делать благоприятное или неблагоприятное предсказание относительно исхода заболевания. Г. знал уже и тогда очень многие симптомы, являющиеся важными для прогноза и диагноза и в настоящее время, обстоятельно изучал характер выделений (мокрота, экскременты и пр.) при разных формах болезней и при исследовании больного пользовался уже такими приемами как постукивание, выслушивание, ощупывание, хотя, конечно, в самой примитивной форме. Строго наблюдая за течением болезней, он придавал особенное значение различным периодам болезней, особенно лихорадочных, острых, устанавливая определенные дни для кризиса, перелома, болезни, когда организм, по его учению, сделает попытку освободиться от несваренных соков. В «De fracturis» и «De articulis» и др. подробно излагаются операции и хирургические заболевания. Из описаний Г. явствует, что хирургия в глубокой древности стояла очень высоко; употреблялись инструменты и разные приемы перевязок, имеющие место и в медицине нашего времени. В сочинении «De гаtione victus in acutis» и др. Г. положил начало рациональной диэтетике и указал на необходимость питать больных, даже лихорадочных, что впоследствии было забыто, и с этою целью установил диеты, применительно к формам болезней — острых, хронических, хирургических и т. д. О "Г. " и «Гиппократовом сборнике» существует громадная литература; из рус. сочинений заслуживают особенного внимания: «Очерки истории медицины» С. Ковнера (вып. II. Киев, 1883). Перевода «Г. сборника» на новейшие языки имеется несколько изданий; на рус. язык переведены книги «О древней медицине» и «Афоризмы». А. Л. — ий.

Гирке

Гирке (Оттон Gierke) — очень известный современный юрист, профессор германского права в Берлине, один из немногочисленных последовательных германистов в духе Эйхгорновской ветви исторической школы. По мнению Г., лишь позитивное, историческое право, живущее в органических общественных союзах, и прежде всего в народе, есть действительно существующее и нормальное право. Рационалистическое же «естественное право», основой которого является суверенная личность — мечта, осуществление которой ведет к гибели общества. Право, поэтому, всегда национально; творец его — «народный дух», особенности которого отражаются на праве. Последние выражены определенно и в национальном герм. праве. Основная его черта — склонность к ассоциации, корпоративной жизни, ставящей личность в связь с общественными интересами и сочетающей право с обязанностью. Герм. право, поэтому, не знает ни суверенного государства, ни суверенной личности; оно не проводит различия между публичным и частным правом. Зато публичному герм. праву чужд абсолютизм; в нем «дует веяние естественно правовой мечты», «присутствует идея личной свободы». Частное герм. право — вполне социальное: «оно проникнуто идеей общности», в него просочилась «капля социалистического масла». Удовлетворить нарождающимся потребностям гражданской жизни римское право неспособно. Его вещное право с доминирующей идеей безграничной собственности — «не только не социальное, но антисоциальное право»; его обязательственное право, преследуя только интересы оборота и в совершенстве обработанное технически, «отдает неопытного обывателя — в руки ловкого дельца, мелкого ремесленника и крестьянина — в руки крупного предпринимателя, рабочего — в руки капиталиста»; семейное же и наследственное — покоятся на идеях, совсем не схожих с национальными. Мысли об особенностях герм. права обоснованы Г. в его больших сочинениях: «Das deutsche Genossenschaftsrecht» и «Die Genossenschaftstheorie and die deutsche Rechtssprechung», содержащих богатый исторический и современный судебно-практический материал. Критика современного романистического права представлена Г. в соч., посвященных разбору нового проекта обшегерм. уложении: «Der Entwurf eines burgerlichen Gesetzbuches und das deutsche Recht», «Die sociale Aufgabe des Privatrechts», «Personengemeinschaften und Vermogensinbegriffe in. dem Entwurfe» и т. д. В этих последних сочинениях современные гражданско-правовые идеалы неосновательно смешиваются с национальными особенностями герм. народного духа; но, помимо этого недостатка, критика Г. — очень заметное явление в современной литературе. Кроме названных сочинений, Г. принадлежат: «Naturrecht u. deulsches Recht» и «Johannes Althuslus und die Entwickelung der naturrechtlichen Staatstheorien». Издаваемые им "Untersuchungen zurdeutschen Staats— und Rechtsgesch. " представляют собрание монографий по истории германского права. В русской литературе изложение воззрений Г. сделано было Бруном в «Русской Мысли» 1890 г. № 10 и Гервагеном в «Юридическом Вестнике» 1891 г. №№ 7 — 8. Критику его теории обществ. союзов см. у Sobm'a, «Die dentsche Genossenschaft» (1889). В. Н.

Гирландайо

Гирландайо (Ghirlandaio) — прозвище нескольких итал. (флорент.) художников, из которых особенно известны два: 1)Доменико Г, (1449 — 94). Его отец Томазо Бичарди славился в свое время, как искусный золотых дел мастер; сохранилась легенда, что ювелирные гирлянды, которые он делал для головного убора девушек, были в большой моде и что вследствие того было дано ему прозвище «гирляндщик» (ghirlandaio), перешедшее и на его сыновей и внука. Доменико Г. первоначально готовился быть также золотых дел мастером, но рано обнаружил замечательные способности к живописи. Учителем его в ней был А. Бальдовинетти. К самым ранним произведениям этого мастера принадлежат фрески, исполненные им в Риме, но от этих работ сохранилось только «Призвание к апостольству св. Петра и Андрея»; затем, фресковый лик блаженного Иеронима в црк. Оньисанте во Флоренции, на котором все окружающее блаженного Иеронима представляет картину полнейшего домашнего затишья, в манере тогдашних нидерландских художников; наконец «Тайная Вечерь» в трапезе Оньисанте, в которой заметно удачное стремление придать каждому лицу отдельный индивидуальный характер. Гораздо выше является Г. в фресках часовни Сассетти, в церкви Санта-Тринита во Флоренции, изображающих события из жития св. Франциска. Лучшее из этих изображений — смерть св. Франциска. Торжественное расположение целого, строгость отдельных фигур, мужественное выражение сострадательного участия в лицах, и совершенство технического выполнения, — все эти качества ставят эту картину высоко. В изображениях на дисках своеобразная манера Доменико Г. не так заметна; при том в них неприятно поражает глаз известная пестрота и преобладание ярко-красного цвета. Тем не менее, в числе этих картин встречаются весьма замечательные, как, напр., «Поклонение волхвов» в церкви флорентийского воспитательного дома (agli Innocenti). Две Мадонны его работы находятся в флорентийской акд. Одна из картин, помеченная 1485 годом, «Поклонение пастырей» с языческим саркофагом, заменяющим ясли. «Посещение св. Девы» находится в Лувре. «Мадонна» в сиянии с четырьмя святыми, в берлинском музей. Доменико Г. довел направление искусства своего времени до особенной степени совершенства: портрет, в обширном смысле этого слова — вот что преимущественно выдается в произведениях Г., а именно помещение в церковно-исторических изображениях портретов современников для увековечения памяти о них. Просто и спокойно стоят эти лица в качестве зрителей или свидетелей по сторонам священного события. Их отношение к главному предмету можно сравнить с значением, какое имели хоры в греческой трагедии. Г. обыкновенно облекает фигуры зрителей в тогдашний обычный костюм и окружает их богатой флоретийской архитектурою с умно рассчитанной перспективой. Формы всегда прекрасно переданы, особенно природа схвачена с поразительной правдой. Технические приемы в стенописных работах Г. обличают небывалое совершенство. Г. усовершенствовал передачу воздушной перспективы. Кроме того он считается основателем школы, создавшей Микеланджело Буонаротти. — 2) Ридольфо Г. (1488 — 1661), сын предыдущего, живописец, ученик своего дяди, Давида Г. и ФраБартоломмео, подвергшийся потом влиянию Л. да-Винчи и Рафаэля. По манере он во многом напоминает этого последнего во флорентийский период его деятельности, как то особенно видно в двух картинах, хранящихся в Уффициях: «Воскрешение св. Зиновием умершего отрока» и «Перенесение тела св. Зиновием в Флорентийский собор». Картины замечательны в особенности по экспрессии голов. Из других произведений Ридольфо Г. известны: «Увенчание Пресвятой Девы» (Лувр), женская головка (Питти), в церкви Санта-Спорито во Флоренции, «Несение Креста». В петербургском Эрмитаже находятся две сомнительные картины Ридольфо Г. : «Св. Семейство» (№ 30) и «Богоматерь с Младенцем» (Кроу и Ковальказелле приписывают их скорее Микеле да-Ридольфо или Мариано да-Пешиа). В. Ч.

Гистология

Гистология — наука о тончайшем, микроскопическом строении животных и растений. Так как предметом Г. является изучение строение организмов, то она не может быть резко отграничена от анатомии; обе науки переходят друг в друга, когда речь идет об изучении строения таких организмов, которые стоят на границе изучаемых при помощи микроскопа и изучаемых невооруженным глазом. Хотя еще в XVII столетии Левенгук и Мальпиги занимались уже изучением тончайшего строения животных и растений, но настоящее значение Г. получила лишь со времени Шванна и Шлейдена, которые установили (в 80-х годах настоящего столетия) учение о клеточке. Развитие этой науки шло параллельно с усовершенствованием микроскопов и вспомогательных приборов к ним, с другой стороны чрезвычайно важное значение имело для Г. применение в ней физических и химических методов исследования, породившее особые отрасли ее: гистофизику и гистохимию. Изучение отношения живой клеточки, основного элемента организма, к физическим (тепловым, электрическим и т. д.) и химическим воздействиям, а также отношение мертвых клеточек к различным реагентам позволили с значительной подробностью исследовать жизнь и строение как клеточки, так и слагающихся из них тканей и органов. Способы изолирования клеток позволяют получить отдельно составные части тканей и органов, способы фиксирования позволяют сохранить гистологические элементы в том виде, какой они имели при жизни; различные красящие вещества, неодинаково относящиеся к различным составным частям клеточек и тканей, позволяют заметить многочисленные подробности их строения; просветляющие вещества делают предмет прозрачным и доступным для изучения под микроскопом в целом виде; методы инъекций позволяют ближе изучить расположение различных полостей сосудов и тела и т. д. В последние десятилетия получило огромное значение в Г. применение методов приготовления тонких разрезов с помощью микротомов; исследуемый организм или отдельный кусочек ткани подвергают действию фиксирующих веществ для того, чтобы гистологические элементы сохранили по возможности свое естественное строение, затем объект уплотняют с помощью различных реактивов (спирт, хромовая кислота и др.), окрашивают, пропитывают каким либо твердеющим веществом (напр. парафином) и разрезывают на ряд чрезвычайно тонких разрезов, которые и наклеиваются в последовательном порядки на стекла и изучаются под микроскопом. Иногда ткани для приготовления разрезов замораживают; окраска не всегда применяется до приготовления разрезов, а иногда красятся разрезы уже наклеенные на стекло. Микротомами можно данный объект разложить на последовательный ряд разрезов, весьма тонких (обыкновенно от 0,01 до 0,001 милл.) и проведенных в каком угодно направлении. При высоком развитии упомянутых выше методов гистологической техники способ этот в чрезвычайной степени облегчает решение самых трудных гистологических и эмбриологических задач и, несмотря на свою новизну, успел уже блестящим образом отразиться на развитии зоологии и в частности эмбриологии. Не меньшее значение имело развитие гистологической техники и для медицины. Важнейшие сочинения по гистологии и гистологической технике: Leydig, «Lehrbuch d. Histologie des Menschen und d. Thiere» (Франкфурт, 1857); Kolliker, «Handbach d. Gewebelebre» (5 изд., 1867); Stricker, «Lehrbuch d. Lebre von d. Geweben» (1868 — 72, 2 изд.): Frey, «Handb. d. Hist und Histochemie des Menschen» (5 изд., 1876); "Grundzuge d. Histol. " (8 изд., 1885; на русском языке: «Основания Гистологии», Москва, 1879); Ехzег, «Leitfaden bel der mikroskopischen Untersuchung» (2 изд., 1878; на русском яз. : «Руководство к микроскопическому исследованию тканей»); Klein, "Grundzuge d. Hist. " (перев. с англ., 1886; на рус. языке «Основы гистологии», 1890); Stohr, «Lehrbuch d. Hist. mit Einschluss d. mikrosk. Technik» (1886): Ranvier, «Traite technique d'histologie» (Париж, 1875 — 1877; на русском языке «Технический учебник гистологии», два перевода 1877 и 1883); Лавдовский и Овсяников, «Основания к изучению микроскопической анатомии человека и животных» (1887 — 1888); Arth. Bollees Lee et F. Hennegay «Traitе des methodes techniques de l'anatomie microscopique» (1886) — содержит весьма полный свод гистологической техники до 1886 г. Н. Кн.

Гистрионы

Гистрионы — так назывались у римлян актеры. Когда в 364 г. до Р. Хр. в Риме появилась чума, то. в числе других средств для умиротворения богов, обратились впервые к театральным представлениям (ludi scenici), исполнителями которых были приглашенные из Этрурии актеры. Эти представления состояли только из танцев, под звуки флейты. Исполнители были актеры по ремеслу и назывались заимствованным из этрусского языка словом histriones, которое и вытеснило местное римское название ludiones. Когда около 240 г. после Р. Хр. Ливий Андроник положил основание римскому драматическому искусству, название histriones перешло на исполнителей (actores) этих новых драм, комедий и трагедий; оно же было присвоено исполнителям в пантомимах, который во времена империи получила большее распространение, чем собственно драматические представления. Г. образовали из себя труппы (greges), кто желал дать народу зрелища, тот обращался к лицу, стоявшему во главе такой труппы, обыкновенно также актеру. Вознаграждено (inercedes) гистрионов поднялось до такой высоты, что Тиверий счел необходимым сократить его. Женские роли исполнялись мужчинами и только в позднейшие времена империи в них начали выступать и женщины. Народ выражал одобрение Г. хлопанием в ладоши (plausus), порицание — свистом (sibilus). Одним из известнейших римских Г. был Росций, защитником которого выступил Цицерон в одной из дошедших до нас речей. Г. принадлежали большею частью к классу вольноотпущенников, но между ними встречались и рабы.

Гит

Гит (англ. heat) — скаковой прием в скачках с перескачками (т. е. когда лошадь получает приз, если приходит определенное число раз первой). «Мертвый гит» (Deadheat) — случай, когда лошади подходят к призовому столбу «голова в голову».

Гитара

Гитара — струнный музыкальный инструмент с ручкою (грифом), постоянными ладами и резонансовым ящиком, имеющим плоское дно и вогнутости на боках, верхний и нижней деке инструмента. Г. имеет круглый голосник на верхней деке и кишечные струны, из которых более низкие обмотаны металлической канителью. Сходство современной Г. с испанскою пятихоровою, т. е. десятиструнной, у которой по две струны строятся в унисон с кифарой (cythara), дает возможность придти к заключению, что Г. распространилась по Европе из Испании. Некоторые полагают, что кифара была занесена в Испанию маврами. Г. была известна во Франции уже с XI в., под названиями guiterne, guistеrne, guihtern и т.д. Название guitarre, т. е. гитара, является уже после ХIII-го в. В конце XVIII века Г. была любимым инструментом в Германии. К этому же времена относится изобретение клавишной Г. (TastenGuitarre). По словам Штеллина, Г., вместе с мандолиною, была занесена в Россию итальянцами в царствование императрицы Елизаветы Петровны, но в это время не распространилась в русском обществе. В конце 1790 г. известный виртуоз в Вильне, Андрей Осипович Сихра, усовершенствовал Г., прибавив к ней седьмую струну; его же следует считать изобретателем кварт-гитары, которая строится квартою выше семиструнной. Семиструнная Г. Сихры приобрела особенную популярность в России. В начале XIX ст. Сихра издавал в Москве «Journal pour la guitarre it sept cordes»;кроме того, он издал «Экзерсиции» и «Теоретическую и практическую школу для семиструнной гитары», посвященную его ученику В. И. Маркову, автору сочинения «Полная школа для семиструнной гитары, с приложением пьес для вновь усовершенствованной десятиструнной гитары в указанием ее строя» (1812). Еще до появления десятиструнной Г., Ляхов прибавил восьмую и девятую струну к Г. Сихры. Обширное описание Г., со многими рисунками, см. в труде профессора. А. С. Фаминцына: "Домра и сродные ей музыкальные инструменты русского народа. М. П.

Глава

Глава (а также маковица) — верх церкви, крыша на стропильных фермах, устроенная над сводом увенчивающего здание барабана. Эта архитектурная форма впервые встречается в индийских пагодах и мечетях, в которых имеет вид луковицы, перешедшей потом в русский стиль. В романских в готических храмах — Г. конусообразные, остроконечный, четырехгранные и многогранные. В стилях классическом и ренессанс Г. имеет форму полу эллипсоида и снабжена вверху, так назыв. фонарем, т. е. маленьким барабаном, с окнами для освещения купола (напр., Казанский и Исаакиевский соборы в СПб.). В византийском стиле Г. имеет форму шарового сегмента, часто с отогнутыми наружу краями. В арабской архитектуре — форма Г. грушевидная, в грузинской и армянской — пирамидально-многогранная. Русский стиль усвоил себе луковицеобразную форму, иногда с шейкою (греческий Никольский монастырь в Москве), иногда с сильным приплюснутием (Благовещенский и Троицкий соборы, там же). Числу глав над русскою церковью придается символическое значение: одна глава устраивалась во славу Единородного Сына Божия, три — во имя Пресв. Троицы, пять — обозначало Христа, главу церкви, и четырех евангелистов, семь — семь таинств или семь вселенских соборов, девять — чины ангельские, тринадцать — Христа и апостолов. До XVII ст. в России строились также пирамидальные Г., но они были запрещены патриаршими грамотами. Т.

Глагол

Глагол — в индоевропейских языках часть речи, означающая не постоянное качество или свойство предмета (как имя прилагательное и существительное), а, наоборот, известный преходящий признак, свойственный предмету в известный ограниченный промежуток времени. В морфологическом (формальном) отношении Г. разнится от имени личными окончаниями, различением залогов (действительного, среднего и страдательного: activum, medium, passivum), обозначением наклонений (modus) и времен. Таким образом отличительных морфологических признаков у Г. довольно много, вследствие чего могут быть такие формы Г., у которых есть только часть этих признаков, а так известные как формы Г. могут иметь и характеристические морфологические признаки имен, т. е. означение падежей и различение грамматического рода, то отсюда следует, что резких, абсолютных границ между Г. и именем провести нельзя. Вследствие этого есть полная возможность различных переходов и смешений между этими двумя главными грамматическими категориями. Обыкновенно главным морфологическим признаком Г. считают личные окончания, хотя имеются глагольные формы и без них (напр., 2 лицо повелит, греч. jere, санскр. bhara, где находим чистую основу настоящего времени). Для вышеуказанного различия в значении между Г. и именем прилагательным (а также именем существительным, употребленным предикативно или атрибутивно) личные окончания не имеют особого значения: так нет особой разницы между я царь и я царствую. Имя прилагательное также иногда может быть употреблено для обозначения известного преходящего признака и поэтому приближается к Г. Наоборот, иногда и Г. может употребляться для обозначения состояния (продолжительного). До известной степени эта взаимная близость Г. и имени объясняется их общим происхождением из одних корней. Г. возник в праиндоевропейскую эпоху, путем слияния в одно целое (агглютинации) известных словесных форм с личными местоимениями. Первоначально на месте Г. было, таким образом, предложение, в котором форма слова служила сказуемым, а местоимение подлежащим. После слияния их в одно целое, местоимения, стоявшие всегда после слова, низошли на степень простых окончаний (так называемых личных). Из этого, однако, еще не следует, чтобы все личные окончания индоевропейских Г. имели местоименное происхождение. После того, как указанный выше процесс агглютинации закончился, в глагольные системы могли попадать формы иного образования и сживаться с ними так ж хорошо, как и исконные. Так латинское окончание 2-го лица множ. — mini (например, amamini), представляет собой простой суффикс причастия, как в греческом lego-meno-V, множ. lego-menoi и т.д. Обыкновенно различают два рода форм Г. : 1) глагольные формы в собственном смысле, так назыв. verbum finitum (происходящие именно из слияния основ с местоимениями, т. е. из простых предложений), и 2) отглагольные имена или verbum infinitum. К первому классу принадлежат формы изъявительного (indicativus), сослагательного (conjuctivus), инъюнктива, желательного (optativus и precativus) и повелительного (imperativns) наклонений; ко второму — так называемое неопределенное и достигательное наклонены (infinitivns, supinum), герундий и различные причастия (participium). Формы так назыв. verbum infinitum представляются именными формами, большею частью именами действующего лица или действия (nomina agentis. и actionis), которые, однако, отличаются от имен в действительном значении этого слова известными характеристическими свойствами Г. (оттенки времени и рода действия, управлении зависящими словами и т. д.). Причастия, весьма разнообразные по своему образованию, имелись уже в индоевропейском праязыке приблизительно в таком же виде, как в отдельных индоевропейских языках; напротив, большинство форм неопределенного наклонения возникло уже после разделения индоевропейского праязыка на отдельные самостоятельные языковые единицы. Г. в своих различных основах входит также в состав так называемых глагольных сложений (composita verbalia), в роде русск, водовоз, греч. anJropo-jagoV и т. д. Общия сочинения о Г. : Schleicher, «Die Unterscheidung von Nomen und Verbum in der lautlichen Form» (1865); Ascoli, «Studj Ario-Semitici, Articolo 2» (Милан, 1865); Merguet, «Die Hilfsverba als Flexionsendungen» (Meckeisen's Jahrb. 1874); Westphal, «Das indogerm. Verbum» (1873); Grotemeyer, «Ueber die Verwandtschaft der idg. und semit. Sprachen. 3 Theil. Das Verbum» (Кемпен, 1876); J. Schrammen, «Ueber die Bedeatung der Formen des Verbum» (Гейлигенштадт, 1884) и др. Подробная библиография Г. у Бругмана, «Grundriss der vergl. Grammatik d. indogerm. Sprachen» (т. II, 1890, стр. 836).

С. Булич.

Глаголица

Глаголица — одна из древнеславянских азбук. Она состоит из 40 знаков, расположенных в таком же порядке как и в кириллице. Различие между этими двумя азбуками состоит, кроме несходства самих начертаний, еще в численном их значении, а также в том, что Г. имеет отдельный знак для мягкого г или д, а кириллица — знаки и . Перечисляя здесь знака Г., мы, ставим при каждом соответствующее ему число и кирилловскую букву тоже вместе с численным ее значением:

кроме того, в кириллице есть иотированные гласные: , . Когда и где в первый раз появилось название Г. — неизвестно, но во всяком случае оно не может быть очень древним, т. как ни у Храбра, ни в греческих и латинских житиях св. Кирилла и Климента, славянская азбука не носит специального названия; по всей вероятности, Г. была названа так не по четвертой букве (глаголу); а потому, что она составляет собрание знаменательных, говорящих знаков (ср. цел. глагол — слово; глаголати — говорить). Название «кириллица» более древнее, хотя неизвестно, к которому именно алфавиту оно первоначально было приурочено. Есть некоторое основание думать, что оно обозначало именно то, что теперь известно под названием Г., а именно в новгородской рукописи пророков Упыря Лихого, списанной с древней глаголической рукописи 1047 г., сказано в предисловии: «Яко сподоби мя написати книги си ис курилоце». Если здесь сохранилась первоначальная традиция, в таком случае следует признать, что слово «кириллица» в теперешнем смысле получило свое значение уже позже, когда Г. вышла совершенно из общеславянского употребления.

Общие замечания о взаимном отношении этих двух алфавитов см. в статье «Азбука», там же приведены древние свидетельства о существовании письма у славян в дохристианское время, об изобретении азбуки св. Кириллом и о ее изменении св. Климентом. Свидетельства эти, однако, не дают таких указаний, по которым можно было бы сказать наверно, идет ли речь о Г. или о кириллице. В житии св. Климента не указано даже, в чем состояла его реформа — в преобразовании ли целого алфавита или во второстепенных только изменениях. Вот почему взгляды на время происхождения этих двух алфавитов очень различны. В первый раз было высказано Дурихом (1777) предположение, что кириллица изобретена св. Кириллом и Г. составляет позднейшую ее переделку; за ним последовали Добровский, считавший Г. изобретением XIII в., Шафарик и др. Когда, однако, были открыты глаголичесния рукописи старние кирилловских, защитники кириллицы, как изобретения св. Кирилла, несколько переменили свой взгляд; они относили начало Г. к Х в. и приписывали ее славянским сектантам, переделавшим ее из кириллицы. Так смотрели на Г. — Срезневский, Малышевский и др., особенно русские слависты. Этот асе факт открыт древнейших глаголических рукописей вызвал совсем противоположную теорию, что св. Кирилл изобрел Г. Так, большую древность Г. защищали Копитар и Григорович; вслед за ними и Шафарик стал склоняться к тому, что св. Кирилл изобрел Г., а св. Климент переделал ее в кириллицу. Этот взгляд в последнее время защищал Ягич, и он находить все ббдьшее и ббльшее число защитников, особенно м^^ду западнославянскими и западноевропейскими учеными. Отметим еще, что лужичанин Антон и краинец Лингарт в конце прошлого ст. доказывали, что Г. заключает в себе первобытные славянские письмена, руны, или же что она в V в. изобретена славянами на основе греческой азбуки и что св. Кирилл переделал ее, сохранив прежние названия букв. Напротив того, Вс. Миллер в замысловатой форме Г. видит признак личного творчества, почему приписывает изобретение ее св. Кириллу; кирилловские же письмена, так сказать, сами собою завелись у славян до IX в., вследствие практических потребностей: это просто греческие уставные буквы, которые употреблялись славянами при составлении договоров и т. п. Народное мнение о том, будто бы изобретателем Г. был св. Иероним, не имеет никакого основания; оно появилось у юго-западных славян лишь тогда, когда исчезла у них память о Кирилле и Мефодии. Что касается свидетельств историков, перечисленных в статье «Азбука», то они слишком неопределенны, чтобы из них делать какие-либо выводы. «Черты и резы» Храбра, «вещие знаки» Массуди могут не иметь ничего общего с алфавитом; «nomina insculpta» у Титмара могут обозначать какие-нибудь символические знаки, а подписи славян, упоминаемые Багрянородным, могли походить на теперешние подписи неграмотных людей, ставящих крест вместо имени или какойнибудь другой знак.

Столь же темен вопрос о том, что послужило образцом для изобретателя Г.? По отношению к кириллице дело ясно, по крайней мере для тех ее знаков, которые тождественны со знаками греческой уставной (унциальной) азбуки; но начертания Г. так своеобразны, что по крайней мере наглядного сходства между ней и другими алфавитами нет. Гейтлер выводить глаголические начертания из албанских, хотя последние, по всей вероятности, новее первых; Григорович указывал на арабское их происхождение; Вс. Миллер считает сассанидскую (зендскую) азбуку первообразом для знаков добавочных против греческой азбуки; наконец, Тэйлор и Ягич выводят глаголицу, и притом все ее буквы, из греческого алфавита, но не из унциалов, а из скорописи, курсива VIII и IX вв. Об этом писали еще Амфилохий, Гануш, Шафарик и др.

Из истории Г. положительно известно только следующее: она стала распространяться не позже кириллицы, и притом не только у южных, но и у западных христианских славян, так как нам известны глаголические рукописи, по языку древнее кирилловских, обнаруживающие южно-славянскую и чешскую редакцию, напр. Ассеманово, Мариинское и Зографское евангелия, Клоцов сборник, с одной стороны, пражские и киевские листки — с другой, затем несомненно, что Г. на юге, в православных странах, совершенно вышла из употребления, хотя некоторое время она употреблялась вместе с кириллицей; доказательством этого служит употребление глаголических букв в кирилловских памятниках древнего извода, напр. глаголические заставки в словах Григория Богослова XI в., и кирилловских — в глаголических памятниках, напр. в Мариинском евангелии. В католич. странах Г. постигла не везде одинаковая участь: в Чехии ее совершенно вытеснил латинский алфавит, и попытки ввести ее обратно в XIV в. не привели почти ни к каким результатам; единственным их следом служит вторая часть Реймского евангелия, написанная монахами Эмаусского монастыря в царствование императора Карла IV, в XIV веке. Напротив того, в Хорвата и в Далмации Г. долго отстаивала свое существование; там борьба между нею и латинским алфавитом длилась до конца XVIII в. и даже теперь ее традиция живет среди народа, так что папа Лев XIII вновь позволил печатать глаголические богослужебные книги.

В продолжение долгого своего существования Г. подверглась многим изменениям. По мнению Ягича, древнейшие Г. рукописи отличаются не очень округленным почерком; но уже в XI в. памятники писаны вполне округленной Г., изобилующей множеством кружков. Затем Г. с течением времени становится все более и более угловатой. Уже в XIV веке настолько переменилось ее начертание, что тот, кто свободно читает Мариинское или Зографское евангелия, не сразу может справиться, напр., со второй частью Реймского ев., написанною хорватской Г. Последняя имеет еще одно отличие от более древней, именно обилие лигатур или монограмм, написанных таким образом, что одна линия составляет общую часть для двух и трех букв. Другие отличия, напр. отсутствие юсов, употребление одного знака для полугласных и т. п., вызваны соответственными переменами в самом языке. К древнейшим глаголическим памятникам принадлежат: 1) найденный Копитаром в библиотеке тирольского графа Клоца сборник, известный под названием «Glagolita Clozianus» и изданный тем же Копитаром в Вене 1836 г. Рукопись когда-то принадлежала могущественному роду Франкопанов, владетелей острова Крка, которые хранили ее как святыню, считая ее автором св. Иеронима. После них сборник переходил из рук в руки и часть его попала к Клопу. Другая часть найдена и издана Миклошичем в 1851 г.; два листа затерялись. Содержание сборника составляют слова Иоанна Златоуста и Епифания Кипрского на торжественные дни месяца марта; таким образом Griagolita Clozianus походит на Супрасльскую рукопись, тем более, что оба эти кодекса весьма древни и, по всей вероятности, написаны в Болгарии. 2) После Копитара новые находки сделал Григорович, во время своего путешествия на Афон и в Македонию. В Зографском монастыре нашел он так называемое Зографское евангелие, апракос, весьма важный по языку памятник, изданный Ягичем в Берлине в 1879 г.; затем в монастыре Рождества Богородицы Григоровичем был найден и приобретен 3) полный список евангелия, часть которого была издана Обществом любителей древней письменности гомографическим способом в 1880 — 81 г. В 1883 г. это евангелие целиком издал Ягич в Петербурге, под загл. Мариинское евангелие. Обе эти рукописи — Зографская и Мариинская — хранятся в Императорской публичной библиотеке. Наконец, Григоровичу же посчастливилось еще найти 4) часть Г. памятника, известного под названием «Македонский листок» — отрывок из поучений Ефрема Сирина, изд. Срезневским в «Малоизвестных и неизвестных памятниках» (СПб. 1867 — 81). К важным памятникам глаголической письменности принадлежит, далее: 5) Ассеманово евангелие. Гейтлер в 1880 г. нашел две важные, обширные Г. рукописи на Синае: 6) Псалтырь и 7) требник (изданы им в Загребе: «Euchologium», 1882 и «Psalterium», 1883). Наконец, в венской библиотеке была найдена рукопись XII в. 8) Миссал; здесь особенно важно, что это палимпсест, т. е. рукопись не на чистом, но на выскобленном пергаменте, на котором первоначально было уже что-то написано глаголицею же; часть его издал Ягич под заглавием «Glagolitica» (Вена, 1890). Сюда еще надо причислить два отрывка: 9) Охридского евангелия и 10) Синайского служебника, изданные Срезневским, и 11) глаголическую мраморную надпись на о-ве Крке (Veglia), XI или XII в., о которой писал Ягич в «Трудах археологического съезда в Киеве» (1879). Все эти памятники — югославянского происхождения, но есть и небольшие два отрывка чешской редакции, а именно найденный Шафариком в Праге 12) Пражский отрывок, и Срезневским в Киеве 13) отрывок славянского служебника, изд. Срезневским в "Малоизвестных и неизвестных памятн. ". Вот все древнейшие памятники глаголического письма, относящиеся к XI и XII вв. Поздние, довольно долго, в Хорватии и Далмация писались Г. государственные акты, богослужебный и богословские книги; но Г. трудно было бороться с латинским алфавитом, который все более и более брал верх над ней. В конце XV в. стали печататься глаголические книги: первою из них был «Римский Служебник», изд. 1483 г., по Добровскому в Венеции, по другим в Кракове; затем последовали: «Житие св. Иеронима», написанное Бедричичем, изд. в Сене в 1507 г.; «Азбуковник» и «Римский Служебник», изданные в Венеции 1528 г., и другие, особенно во вто рой половине XVI в. Подробная библиография рукописных и печатных памятников Г. собрана Шафариком в «Pamatky hiaholskeho pisemnictvi» (1853) и в «Geschichteder Sudslavischen Litteratur» (1 т., 1864). На Востоке, в православных славянских странах, Г. весьма рано заменена была кириллицей, которая, в свою очередь, со временем несколько изменилась и в этой обновленной форме известна была в Боснии в XV — XVI вв., под названием буквицы. а в России — гражданки, начиная со времен Петра I.

Литература: Фриш, «Origo characteris slavonici, vulgo dicti Cirulici» (Б., 1772); Добиер, «Ueber das Glagolitische Alphabet» (в «Abhandi. der Bohm, Gesell. der Wissenschaften» 1784); Дурих, «Dissertatio de SlavoBohemica sacri codicis verslone» (1777); Добровский, «Glagolitica» (1807 и 1832), «Institutiones linguae slavicae veteris dialecti» (1822 и 1852); «Slavin», «SloYanka»; Копитар, «Grammatik der Slav. Sprache» (1808), «Glagolita Clozianus» (1836); Миклошич, «Zurn Gl^olita Clozianns» (1860); статья «Griagolitisch» в "Энцикл. " Эрша и Грубера; Шафарик, «Ueberden Ursprunga. die Heimat d. Glagolitismus» (1858); Гавуш, «Zur slavischen Rnnenfrage», в «Archiv fur Kunde Oesterr. GeschichtsQuellen» (XVIII, 1); Григорович, «Очерки путешествия по Европейской Турции» (1848), в "Ж. М. Н. Пр. " (1852, кн. 3) и «Статьи» (1852); Бодянский, «О времени происхождения славянских письмен», «Открытия в области глаголицы» (в «Русск. Вестнике», 1856); Прейс, в "Ж. М. Н. Пр. ", 1843, кн. 3; Берчич, «Chrestomathia linguae veteroslovenicae charactere glagolitico» (1859): Рачий, «Slovjenskb pismo» (Загреб, 1861); Срезневский, «Древние письмена славянские» (в "Ж. М. Н. Пр. ", 1848, кн. 7); Гильфердинг, «Кириллица ли изобретена Кириллом» (в "Собр. Сочин. ", 1868, 1); Ягич, «Четыре критико-палеографические статьи» (СПб., 1884) и «Glagolitica. Wurdigung neuentdeckter Fragmente» (в «Denkschriften d. Kk. Ak Der Wissenschaften in Wien», XXXVIII и отдельно, 1890); Флоринский, в «Киевских Унив. Известиях», 1890 г. №11; Тэйлор, «Ursprung des Glagolitischeri Alphabets» (в «Archiv fUr Slav. Philologle», V); Гейтлер, «Die albanesischen und slavischen Schriften» (1883); Bс. Мидлер в "Ж. М. Н. Пр. ", 1884, № 3; Малышевский, «Кирилл и Мефодий» (1886); архм. Леонид, «О родине и происхождении глаголицы и об ее отношении к кириллице» (СПб., 1891): Попруженко, «Прошлое глаголицы» (в «Филологических Записках», 1892, кн. 6). И. Лось.

Гладиаторы

Гладиаторы (Gladiatores) — единоборцы и борцы с зверями в римских цирках. Игры с участием Г. (munera gladiatoria) ведут свое начало от этрусков, у которых они совершались в честь умерших, заменив первоначальные человеческие жертвоприношения. Впервые совершены они были в Риме в 265 г. до Р. Хр., на forum boarium. В последний век республики бои Г. получили широкое распространение как в Риме, так и в других городах Италии. С этих пор они происходили уже не на форуме, а в особо устраиваемых амфитеатрах с открытой ареной, сначала временных, деревянных, затем каменных, известнейший из которых, так назыв. Колизей, построен Веспасианом и Титом. Устройство гладиаторских игр в эту эпоху получило широкую и правильную организацию. Г., ряды которых пополнялись военнопленными, разделались на труппы (fаimiliae, ludi), содержимые антрепренерами (lanistae). Во время империи учреждены были даже правительственные школы Г. С 1 в. до Р. Хр. водворился обычай, чтобы лица, получавшие высшие магистратуры, в особенности эдилы, при вступлении своем в должность давали гладиаторские игры. Обязанность эта была сопряжена с большими расходами, тем более, что каждый дававший такие игры старался, по возможности, затмить своих предшественников большим количеством пар Г. и роскошью их вооружения. Август ограничил эту разорительную роскошь, запретив выставлять более 60 пар Г., и поручил надзор за ними преторам. Тиверий ограничил право давать гладиаторские игры лицами, имеющим не менее 40 т. сестерций капитала. Позднейшие императоры снова поощряли роскошь Г. боев. Между ними были большие любители этих зрелищ, напр., Траян, Адриан. Коммод сам участвовал в боях и гордился именем Г. При Гордиане III ежемесячно были даваемы бои, с участием 150 — 500 пар Г.

Внешний ход Г. боев был следующий. Накануне боя Г. особенно сытно кормили (cena libera). В день игр они вступали торжественной процессией попарно на арену и, приближаясь к императорской ложе, произносили известное восклицание: «Ave Caesar morituri te salutant»! Начинался бой стычками с тупым оружием, разными упражнениями в ловкости и т. п. Затем трубой подавался сигнал к серьезному бою. Раненые могли просить пощады у зрителей или у императора, поднятием руки. Неполучавшие пощады приканчивались победителями, а трупы их стаскивались с арены в так называемый spoliarium. Г., удачно выступившие в первый раз перед публикой, получали таблички (tesserae) с надписью SP (ectatus). Отличавшиеся особою храбростью могли быть, по требованию зрителей, освобождаемы от дальнейшего участия в играх, что выражалось вручением им особого жезла — rudis, почему они назывались rudiarii. Однако и эти последние (равно как иногда свободные и даже знатные люди) выступали снова на арену, за особо возвышенную плату. В таком случай они должны были давать клятву не щадить своей жизни. Г. делились на ordinarii и meridiarii или bestiarii. Эти последние боролись без всякого оборонительного оружия, почти нагие, с дикими зверями, при чем масса их погибала. Это были обыкновенно, осужденные на смерть преступники. Ordinarii подразделялись на несколько родов, при чем в каждой паре состязалось всегда два различных Г. Главные роды были: 1) самниты, названные по вооружению, заимствованному у соименного племени. Сражались в полном вооружении. В имп. время они назывались opiomachi или secutores. — 2) Retiarii, главными атрибутами которых были сеть, набрасывавшаяся на голову противника, обыкновенно из secutores, и трезубец для его умерщвления. Если secutor увертывался от сети, он должен был преследовать легкого на бегу, но лишенного тяжелого оружия противника. — 3)Фракийцы (Thraces) — в полном вооружении, с особым кривым мечом. Им противопоставлялись 4) галлы или murmillones (от рыбки mormuloV, изображавшейся на их шлеме). См. J. P. Meier, «De gladiatura Romana» (Бонн, 1881). А. Щ.

Глазунов (Александр Константинович)

Глазунов (Александр Константинович) — композитор, примыкающий к новой русской музыкальной школе, ученик М. А. Балакирева и Н. А. Римского-Корсакова, род. в 1865 г. Написал несколько увертюр, симфоний, симфонических поэм, сюит, смычковых квартетов, песен. Подробный перечень сочинений Г. см. в «Каталоге музыкальным сочинениям», изд. М. П. Беляевым в Лейпциге. Г. выступал в качестве капельмейстера в русских симфонических концертах в Петербурге. М. П.

Гласные звуки

Гласные звуки — образуются из музыкального тона, результата деятельности голосовых связок (так называемого голосового тона), модифицируемого различными положениями полости рта, которая играет в данном случае роль надставной трубы у духовых инструментов, т. е. роль резонатора. Таким путем образуются Г. звуки обыкновенной речи; Г. же шопотные отличаются тем, что роль голосового тона у них играет немузыкальный шум происходящий от трения выдыхаемого воздуха о голосовые связки, удаленные друг от друга дальнше, чем при образовании голосового тона. Названные факторы являются существенно необходимыми для образования Г. Случайное, не необходимое условие — участие второй надставной трубы, полости носа, которая своим резонансом придает Г. звукам так называемый носовой оттенок (vocales nasales, Г. носовые). Таким образом источником звука при Г. являются гортань и голосовые связки, а полость рта (или носа,) имеет роль исключительно звуковидоизменяющую. В этом заключается акустическое отличие Г. от согласных, в образовани которых, кроме голосового тона (могущего быть и не быть), непременно участвует, в большей или меньшей степени, тот или другой немузыкальный шум, образуемый различными частями полости рта. В физиологическом отношении Г. звуки отличаются от согласных тем, что деятельность надставной трубы (полости рта) имеет при них более пассивный характер: различные части ее никогда не образуют при Г. таких резких сужений или полных затворов, как при согласных. При классификации Г. приходится принимать в соображение различные факторы их образования. А. Основания акустические — основной материал — голосовой тон или шум: Г. обыкновенные и Г. шопотные. Б. Основания физиологические: 1) Г. с основной (ярко выраженной) надставной трубой: широкий а, узко-губной у и узконебный и, Г. со средней надставной трубой, т. е. занимающей средину между двумя крайними надставными трубами — е, средний между а и и, и о, средний между а и у, Г. со смешанной надставной трубой, представляющие как бы соединение половин двух различных артикуляций — немецк. ь (фр. u), при котором губы имеют то же положение, как для у, а язык — как для и; затем Г. русский ы (приблизительная противоположность немецкого ь: губы для и, язык для у), а также немецк. ц (фр. еп) = язык для е, губы для о. 2) Г. с совершенной (определенной, постоянной формы и величины) и Г. с несовершенной (неопределенной величины и формы) надставной трубой: Г. ясные и неясные. 3) Г. с одной надставной трубой (полость рта) — Г ртовые (orales) или чистые, и Г. с двумя надставными трубами (рот и нос): носовые (nasales). 4) По длительности акустического эффекта: Г. долгие и краткие. 5) По энергии экспиративного воздушного тока: Г. ударенные и неударенные. Весьма разработана физиологическая классификация Г. у английских фонетиков (Bell, oweet), которые дают вполне своеобразную и точную систему, резко отличающуюся от принятой на материке немецкой школою фонетиков (см. об этом Sievers, «Grundzuge der Phonetik», 3 изд., Лпц., 1885, стр. 90). Вся совокупность Г. звуков известного определенного языка называется вокализмом. Вокализм индоевропейского праязыка в общем, как это теперь доказали работы Бругмана, де Соссюра, Шмидта и др., был очень похож на вокализм греческий или славянский, т. е. в нем была большая часть современных Г. звуков: а, е, о, u, i с соответствующими долгими : в, к, ф, ы, о, а не три только Г. а, u, i, как это утверждалось до конца 70-х годов, начиная с Боппа и кончая Шлейхером и Курциусом. В русском языке Г. звуки во многих говорах подвержены сильным изменениям в зависимости от места, занимаемого ими в слове относительно слога ударенного: ясно произносятся Г. только под ударением, а перед ним и после него — более или менее неопределенно (см. Богородитский, «Гласные без ударения в общерусском языке», Казань, 1884). Носовых и долгих Г. в русском нет, хотя они были в общеславянском языки; первые сохранились в польском и некоторых болгарских говорах, вторые — в чешском и сербском (вторичная долгота Г. имеется и в словинском). Самый термин Г. представляет собой перевод латинского vocales и, при современном состоянии науки о языке, должен быть признан неточным и неправильным в научном смысле. В основу его и соответствующего ему термина согласные (consonantes) положены не действительные, существенные признаки самых звуков, а только та их роль, которую они играют при образовании слогов (т. е. способность носить на себе слоговое ударение): предполагается, что Г. могут образовать отдельный слог одни, а согласные только в соединении с Г. Факты, однако, противоречат этому: так в сербском прет или чешском vlk роль Г. при образовании слога играют согласные р и l. Поэтому некоторые ученые (Thausing, Sievers и др.) основательно предложили называть звуки, способные к образованию самостоятельного слога, сонантами (Sonantes = звучащие), а неспособные — консонантами (consonantes = согласные или созвучащие). С физиологической стороны разница между Г. и согласными действительно есть; древние бессознательно верно разделили все звуки речи на эти два класса — но как раз этих физиологических отличий термины Г. и согласные не выражают, почему и должны быть признаны неудачными.

С. Булич.

Гликоген

Гликоген, т. е. сахар образующее вещество, представляет углевод формулы С6Н10О5 встречающееся в животном теле в преимущественно в печени здоровых, упитанных животных; кроме того, Г. встречается в мышцах, белых кровяных тельцах, в ворсинках околоплодной оболочки и во всех почти образованьях, способных к развитию. Особенное обилие Г. в тканях наблюдается в зародышевом периоде жизни позвоночных животных (Клод Бернар); тело это найдено и у беспозвоночных (устриц, улиток) и в грибах (Mucor, Peziza, Basidiomycetes). Извлеченный из тканей, главным образом из печени, Г. представляет белый аморфный порошок; водные растворы его вращают плоскость поляризации вправо и окрашиваются йодом не в синий, как это получается с обыкновенным растительным крахмалом, а в красные цвет. Под влиянием диастатического фермента, птиалина слюны, Г., подобно растительному крахмалу, превращается в декстрин, мальтозу и под конец в виноградный сахар. В печени голодающих животных Г. обыкновенно не находят и он образуется в организме животных, главным образом, из углеводов пищи, т. е. крахмала, виноградного и тростникового сахара; но не подлежит сомнению, что откармливание голодавших животных исключительно мясной пищей, по возможности, литерной жира и углеводов, тоже ведет к отложению Г. в печени. Белковые вещества могут, следовательно, перерабатываться в живых организмах так, что одним из продуктов превращения может являться углевод, т. е. крахмалу или сахару подобное вещество, а другим — азотсодержащее органическое вещество, напр., мочевина. При так называемом сахарном мочеизнурении наблюдаются рядом с выделением значительных количеств сахара мочой и высокие числа выделяемой мочевины. Так как эти явления весьма нередко сохраняются и при чисто мясной диете, то очевидно, что мочевина в сахар образуются на счет расщепления сложной белковой частицы, и это составляет в высших степенях развития характеристическую особенность патологического состояния, именуемого сахарным мочеизнурением; тут происходит как бы сахарное перерождение тканей. Только предшественником сахара является во всех случаях Г., который затем при помощи фермента превращается в виноградный сахар. Вообще запасы углеводов в тканях живого организма даны в форме Г. Сахар, всасываемый из кишечного канала кровью, несется по системе воротной вены в печень и здесь, как доказал Клод Бернар, частью превращается печеночными клетками в Г., откладываемый в печени в виде углеводистого запаса. Исследования на сахар крови воротной вены (приносящей венозную кровь к печени) и крови печеночных вен (уносящих кровь из печени), показали, что в периоде пищеварения, в разгар всасывания веществ из кишечного канала, кровь воротной вены богаче сахаром крови печеночных вен, т. е. часть сахара удерживается в печени и превращается в Г., тогда как в другие промежуточные между пищеварением периоды дело стоит как раз наоборот, т. е. кровь печеночных вен богаче сахаром крови воротной вены, и следовательно, печень снабжает проходящую чрез нее кровь сахаром, вырабатываемым ею из накопленного в ней Г. Гликоген является, следовательно, питательным материалом, призванным пополнять убыль сахара в крови и поддерживать процентное содержание его в ней на определенной, более или менее постоянной, высоте. Мышечный Г. играет, по-видимому, существенную роль в мышечной работе, так как в сокращающихся мышцах количество Г. резко падает и его всего более в покоящихся мышцах. Он тратится как бы, следовательно, на мышечные функции. Впрочем, запасы Г. в мышцах не могут служить источником развития в них сил, так как во 1) количество этого вещества в мышцах незначительно, а во 2) мышцы совершенно лишенные Г. способны прекрасно сокращаться. Достойно внимания, что при умирании тканей, органов, клеточных элементов, напр., печени, мышц, лейкоцитов (белых кровяных телец) Г. в них исчезает и переходит постепенно в сахар; гной, напр., представляющий помершие белые кровяные тельца, уже не содержит вовсе Г., но зато заключает сахар; переход этот совершается, конечно, под влиянием амилолитического фермента, т. е. превращающего крахмал в сахар и весьма распространенного в животном теле.

Что касается количеств Г., то в печени здоровых хорошо питающихся позвоночных животных его находят около 6%, причем количества эти могут доходить до 17% при обильном питании супом из картофеля, сахара и т. д. В мышцах скелетных и сердца Г. около 1% и в особенности его много в зародышевых тканях, органах. Вообще все молодые протоплазмы, в стадии первоначального развития, даже растущие опухоли, плодовые оболочки, ткани последа и т. д. все бывают крайне богаты Г., как на это указал Клод Бернар, и в этом отношении нельзя не указать на аналогию между животным и растительным царствами. Как у растений зерна крахмала собираются в клетках, окружающих зародыш, в зернах, семядолях, так и Г. размещается в клетках, помещающихся между материнским и зародышевым последом, а у некоторых животных даже на внутренней поверхности плодовой оболочки — amnion. С момента появления гликогенобразовательной функции печени, Г. в остальных тканях начинает оскудевать. Ряд этих фактов ясно доказывает важное значение Г. как питательного материала, необходимого для роста и развит всех эмбриональных тканей и клеток, и это вполне согласуется с тем, что мы знаем относительно значения обыкновенного крахмала в развитии растительных форм. Впрочем, такая роль Г. не ограничивается только зародышевым периодом развития животных, так как известно, что у взрослых голодающих животных он совершенно исчезает из печени, следовательно, он употребился как питательный материал на поддержание жизненных функций. По сие время точно неизвестно, образуется ли Г. исключительно в печени и отсюда уже разносится по мышцам лейкоцитами, или же способностью самостоятельного образования его обладают и эти последние ткани в клетки, кроме печени. Последнее предположение правдоподобнее. И. Тарханов.

Глина

Глина (геологич.) — весьма распространенная вторичная или обломочная горная порода, происшедшая от выветривания других горных пород, преимущественно заключающих в своем составе полевой шпат. В чистом виде Г. встречается крайне редко: примеси кремнекислоты, окиси железа и марганца, углекислой извести и других хим. соединений, а равно зерен кварца, полевого шпата, слюды, железного блеска и органических веществ делают состав Г. весьма изменчивым. Г., в сухом виде, представляет плотное или землистое, часто жирное на ощупь вещество, легко растирающееся в порошок; липнет к языку, жадно поглощает воду, издавая особый характерный запах, и переходит при этом в мягкую пластичную массу. В природе Г. встречается или в местах ее образования — по соседству с разрушающимися полевошпатовыми породами, или увлекается текущими водами далеко от места происхождения и отлагается на дне рек, в морях и океанах, смешиваясь на пути с другими, переносимыми водой органическими и неорганическими частицами. Разрушение горных пород началось тотчас же по выходе их на земную поверхность, а на ряду с тем происходило размывание и перенесете водой образовавшихся глинистых частиц, поэтому слои и прослойки Г. встречаются во всех геологических отложениях от самых древних до более новых, чаще, однако, в последних. При разнообразии химического состава физических свойств, времени образования и места нахождения Г. существует большое количество названий для их разновидностей: то по их геологическому возрасту (напр., юрская Г.), то по заключенным в ней органическим остаткам (орнатовая Г.), то по техн. применению (горшечная, кирпичная Г.), то наконец по мин. составу (кварцовая Г. и т. д.). Важнейшими из разновидностей являются: каолин, собственно Г. и сланцеватая Г. Каолин встречается преимущественно в виде гнезд в гранитах, гнейсах, сиенитах и фельзитовых порфирах или в ближайшем соседстве с ними. Наиболее известные месторождения каолина находятся в Китае, Саксонии, Богемии и Англии. В России наилучшие сорта добываются в Глуховском у. Черниговской и в Александровском у. Екатеринославской губ. Обыкновенная глина отличается от каолина большим содержанием примесей и вследствие того меньшей огнеупорностью. Месторождения Г. весьма многочисленны, но наилучшие горшечные известны у нас в России в Новгородской губ. (боровичская Г.), в Московской губ. (гжельская Г.) и в Миргородском у. Полтавской губ. Наконец, сланцеватые Г. представляют уплотненную от времени и давления вышележащих горных пород Г. с ясно выраженной сланцеватостью и слоистостью, наичаще темно-серого или черного цвета от содержащихся углистых веществ. Кроме песка и листочков слюды, в сланцеватых Г. часто встречаются в виде примеси иголочки роговой обманки, серный колчедан, железный блеск и многие другие минералы. Помимо техн. применения, Г. в природе имеет весьма важное значение, благодаря своей водонепроницаемости. Насыщенные водой глинистые слои задерживают вновь притекающую воду, которая скопляется и течет по их поверхности. Между прочим, основываясь на этом свойстве Г. и зная геологическое строение местности, удается во многих случаях заранее определить возможность получения колодезной или артезианской воды и даже приблизительную глубину, на которой может быть встречена вода. О глинах см. К. Бишоф, «Огнеупорные Г., их нахождение, состав, исследование, обработка и применение» (пер. Н. Миклашевского, СПб., 1881); также П. Миклашевского, «Месторождения огнеупорных материалов в России» (СПб., 1881). Б. П.

Глинка (Михаил Иванович)

Глинка (Михаил Иванович) — знаменитейший русск, композитор, род. 20 мая 1804 г., в селе Новоспасском, Смоленской губ., ум. в ночь со 2-го на З февраля, в 1867 году, в Берлине, похоронен в Петербурге в Александро-Невской лавре. Детство Г. почти безвыездно провел в деревне. Первые проблески музыкальных способностей выражались у ребенка страстью к колокольному звону. Г. так любил трезвон, что во время болезни для его забавы приносили малые колокола к нему в комнату. Оркестр дяди, наезжавший нередко к отцу Глинки, немало способствовал развитию музыкальной натуры гениального мальчика. Исполнение оркестром русских песен производило на Г. глубокое впечатление. На одиннадцатом году им овладело непреодолимое влечение к музыке. «Музыка — душа моя» — эти слова были девизом Г. Учиться игре на фортепиано Г. стал в 1815 г. Любимыми его пьесами были, после русских песен, сочинения Крейцера, Мегюля, Штейбельта. В 1822 г. Г. окончил курс в пансионе при Главном педагогическом институте в Петербурге. Во время пребывания в пансионе Г. не бросал музыку и занимался с Фильдом, от игры которого был в восторге. Позднее Г. занимался у Карла Мейера. Ему он всего более обязан развитием своего таланта. 18 лет Г. принялся сочинять — «писать ощупью», как он сам выражался. Теорию композиции он еще не изучал. Сперва им были написаны вариации на темы Вейгля и Моцарта, а затем вальс «собственного сочинения» для фортепиано, в f-dur. В 1823 г. Г. посетил Кавказ, который оставил неизгладимый след в его впечатлительной натуре. Впоследствии Г., благодаря Кавказу, гениально передал восточный колорит в своей опере «Руслан и Людмила». Возвратившись в с. Новоспасское, Г. принялся за изучение музыкальных классиков; с оркестром дяди он разучивал произведения Гайдна, Моцарта, Бетховена, Керубини и пр., практически знакомясь с характером инструментовки образцовых композиторов. Приехав в Петербург в 1824 году, Г. возобновил свои занятия у Мейера и пользовался его советами до 1830 г., Занимаясь еще с итальянцем Замбони, сочиняя на заданные итальянские тексты арии, речитативы и пр. Подробный список сочинений, написанных Г. до 1830 г., помещен в отчете Импер. публичной библиотеки (1867 г.). К этому периоду относятся романсы: «Моя арфа», «Не искушай», «Светит месяц», квартеты и пр. В 1830 году Г. уехал за границу и пробыл там четыре года, преимущественно в Италии, где он изучал искусство пения. Своим сочинениям, написанным в это время, Г. не придает значения. Путешествие принесло Г. особенную пользу в том отношении, что в Берлине он в течение пяти месяцев основательно занимался теорией композиции у известного теоретика Дена. Г. говорит о Дене следующее: «он привел в порядок мои теоретические сведения и собственноручно написал мне науку гармонии или генерал-бас, науку мелодии или контрапункт и инструментовку... Нет сомнения, что Дену обязан я более всех других maestro». Будучи за границей, вдали от всего родного, блинка почувствовал тоску по родине. Он вспомнил молодые годы, обаяние русской песни — и напал на мысль написать народную оперу. Мысль о русской опере не покидала Г. и по его возвращении в Россию, в 1834 г. По совету Жуковского, Глинка остановился на сюжете «Ивана Сусанина», который и обработан, по плану Г., бароном Розеном. Г. с жаром принялся за работу; сперва написал увертюру, а затем принялся за первые два акта. В 1836 г. у князя Юсупова, а затем у графа Виельгорского, был исполнен первый акт «Жизни за Царя». Окончив оперу, Г. не без труда добился ее постановки на императорской сцене. Дирекция обязала Г. подпискою не требовать вознаграждения за свое произведение. В пятницу, 27 ноября 1836 г., состоялось первое представление «Жизни за Царя». Успех оперы был громадный. Спрос на номера оперы, изданной Снегиревым, был так велик. что недоставало экземпляров для продажи. В период времени от 1830 до 1836 г., кроме оперы, Г. написал несколько вариаций на разные темы, трио для фортепиано, кларнета и фагота (1833), романсы: «Дубрава шумит», «Не называй ее небесной», «Только узнал я тебя» и пр. К 1836 — 1838 г. относятся: «Ночной смотр» для пения, польский с хором, романсы: «Где наша роза», «Сомнение», «В крови горит огонь желанья».

Вскоре после «Жизни за Царя» Г. принялся за оперу «Руслан и Людмила»; но сочинение ее шло не так быстро, как сочинение первой оперы. «Руслан» был дан в первый раз также в пятницу, 27 ноября 1842 г. Ход работы замедлялся составлением либретто, которое делалось коллективно (стихи для либретто, кроме взятых из поэмы Пушкина, писали Ширков, Кукольник, Гедеонов и автор оперы), занятиями в певческой капелле, куда Г. был назначен в 1837 г. капельмейстером, уроками в театральной школе, болезнью, разрывом с женой. Энергию в Г. до некоторой степени поддерживала своим сочувствием к его таланту «брат» — кружок литераторов и художников, образовавшийся у Кукольника. Первыми номерами из «Руслана», сочиненными Г., были: большая часть номеров 1-го действия; персидский хор «Ложится в поле мрак ночной», марш Черномора и баллада Финна (1838). Первое представление не оправдало ожиданий Г. Успех «Руслана» был слабее успеха «Жизни за Царя». Новая опера Г. вызвала в публики и критике самые разнообразные и противоположные суждения. После 32-х представлений «Руслан» не появлялся на сцене; водворение итальянской оперы было причиной прекращения деятельности русской труппы в СПб. Только в шестидесятых годах началось движение в пользу «Руслана». В настоящее время эта опера всеми считается перлом русского музыкального искусства. Между 1838 и 1842 г., кроме «Руслана», Г. написал музыку к драме Кукольника «Князь Холмский», вальс фантазию (1839), тарантеллу с хором (по просьбе Мятлева, в 1842 г.), выпускной хор e-dur для девиц Екатерининского института (1841) и пр. В 1843 г. Г. почти не сочинял; им написаны только два романса: «Люблю тебя», «К ней» и тарантелла a-moll для фортепиано. Прекращение деятельности русской оперы в Петербурге, а с ней и представлений «Руслана», было сильным ударом для Г., имевшим большое влияние на его дальнейшую композиторскую деятельность. В 1844 г. Г. надолго отправился заграницу. В Париже Г. дебютировал, как композитор, в двух концертах-монстр, под управлением Берлиоза, большого почитателя Т. На этих концертах были исполнены лезгинка из «Руслана» и рондо Антониды из «Жизни за Царя». Ободренный успехом, Г. сам дал концерт, в котором познакомил публику с некоторыми своими произведениями, в том числе и с маршем Черномора. Но гораздо больший успех в то время имели сочинения Г. в Петербурге: ария Гориславы из «Руслана», трио из «Жизни за Царя» в исполнении итальянцев приводили публику в восторг. Переселившись в Испанию, Г. пытался познакомить публику с своими произведениями, но эти попытки остались безуспешными. Уже в Париже у Г. возникла мысль сочинить несколько концертных пьес для оркестра, под названием «Fantaiaies pittoresques». В Испании Г. намеревался писать оперу в испанском роде. Он внимательно изучал и записывал народный песни. Плодами его пребывания в Испании являются увертюра «Аррагонская хота» и интересная коллекция испанских народных мелодий. До 1854 г. Г. постоянно менял свое жительство: жил в Смоленске, Варшаве, Петербурге, Париже. Во время этих странствований им написано несколько романсов, как напр. : «Слышу ли голос твой», «Заздравный кубок», «Песнь Маргариты», «Финский залив», затем вторая испанская увертюра («Ночь в Мадриде») и знаменитая «Камаринская». В 1852 г. Г. начал симфонию «Тарас Бульба», но оставил ее. В 1854 г. Г. возвратился в Петербург, где и пробыл около двух лет. По просьбе сестры своей Л. И. Шестаковой и друзей, Г. начал свою биографию, которую и окончил в 1855 г. Она доведена до возвращения в Россию, в 1854 г. В последние годы Г. оркестровал несколько своих и чужих вещей. В 1855 г. Г. опять воспрянул: им задумана была новая опера «Двумужница» (по драме князя Шаховского). Но медленность работы либреттиста охладила Г., который перешел к новому предприятию — сообщить православной церковной мелодии настоящую, вполне ей свойственную гармонизацию. В 1856 г. Г. положил на три голоса эктению обедни «Да исправится». К выдающимся церковным произведениям Г. относится «Херувимская». Сознавая, что гласы, на которых построены песнопения православной церкви, находятся в прямой связи с церковными ладами зап. церкви, Г. поехал в 1856 г. в Берлин к Дену с целью основательно изучить новый для него предмет. Занятия с Деном шли успешно. К несчастию, они были последними; Г. простудился и умер. В 1885 г. в Смоленске ему поставлен памятник. 50-тилетия опер «Жизнь за Царя» (1886) и «Руслана» (1892) Россия достойно чествовала. В день юбилея «Руслана» в Петербурге улица, ведущая от Поцелуева моста к Никольской церкви, мимо Мариинского театра, названа улицею Глинки.

Деятельность Г. полна беспредельного творчества, богатого развит. Он опередил современные ему музык, вкусы и понятия; потому то он своевременно и не был понят. Если сравнить деятельность Г. в количественном отношении с деятельностью многих весьма известных композиторов, писавших оперы дюжинами, то она окажется не обширною. Но если посмотреть на нее с точки зрения качественной, то она громадна. Национальную оперу он довел до такой художественной высоты, до которой ни один русский композитор не достигал после Г. Характер произведений Г. в высшей степени разнообразен. Типичность его музыкальн. образов удивительна; мелодические и гармонические стороны его творчества одинаково поражают своим богатством. Сосредоточилось оно, главн. обр., в вокальных сочинениях; но и как симфонист Г. выдается необычайной самобытностью, колоритом и гибкостью. Деятельность Г., по степени развития его творческой способности, можно разделить на три периода. К первому (1822 — 1834) относится ряд более или менее удачных работ, свидетельствующих о задатках таланта. Это период приготовительный. Второй период (1834 — 1837) представляет плоды трудов предшествовавших лет. В «Жизни за Царя» Г., при всей своей гениальности, не отличается еще вполне самостоятельным характером в вокальных и симфонических формах. Но в этой опере встречается в первый раз художественная обработка русской песни, которая легла в основе всей оперы. Благодаря Г., создалась русская опера. В этом же периоде написаны самые замечательные романсы Г. Уже в начали третьего периода (1837 — 1857), в «Руслане», Г. менее прибегает к народным мелодиям; а сам создает чисто славянскую музыку. В этом периоде удивительная способность русск, художника к воспроизведены самых разнообразных народных типов в музыке является в полной силе и блеске. Оркестр Г. достигает самого блестящего развития; в его формах оригинальность, свежесть, новизна. Деятельность Г. не представляет ряда случайных, более или менее удачных проявлений таланта. Напротив, в ней видно беспрерывное, прогрессивное развитие, стремление к новым горизонтам — стремление, свойственное великим художникам, которым. суждено обозначать собою поворотные пункты в искусстве. Ср. автобиографию Г. (изд. «Русской Старины», 1871), вторичное издание записок, с присоединением переписки (издание Суворина, 1888); статья В. В. Стасова, «Михаил Иванович Глинка» («Русский Вестник», 1857); «Глинка и его значение в истории музыки», Лароша («Русский Вестник», 1868); «Воспоминания Ф. М. Толстого, по поводу записок М. И. Глинки» («Русская Старина», 1871); «Воспоминания о Михайле Ивановиче Глинке», А. Н. Серова («Искусство», 1860, №№ 1, 2, 3, 4, 5); «Руслан и русланисты», А. Н. Серова («Музыка и Театр», 1867); «Подробный разбор оперы „Жизнь за Царя“», Ростислава (СПб., 1854); "Первоначальный план оперы «Руслан и Людмила», В. В. Стасова («Русская Старина», 1871); «План первых трех действий оперы „Жизнь за Царя“, с подлинной рукописи М. И. Глинки» («Музыкальный Сезон», № 8, 1870); «Письма М. И. Глинки» (СПб., 1872): «Биографический лексикон русских композиторов», А. И. Рубца (1886); «Биография Глинки» (Смоленск, 1885); «М. И. Глинка», очерк Оболенского и Веймарна (СПб., 1885); "Очерк истории оперы «Жизнь за Царя», Веймарна (1886); «Пятидесятилетие опере „Жизнь за Царя“», Загоскина (Казань, 1887); «Памяти М. И. Глинки», В. В. Стасова (СПб., 1887); «Glinka», par Octave Fouque (П., 1870); «Glinka», Prof. Carozzi (Милан, 1874).

Н. Соловьев.

Глинка (Федор Николаевич)

Глинка (Федор Николаевич), брат С. Н. Глинки (1786 — 1880); воспитание получил в первом кадетском корпусе. В 1805 — 06 г., состоял адъютантом при Милорадовиче, участвовал в походе против французов и был при Аустерлице. В 1807 г. был сотенным начальником дворянского ополчения, а в 1812 г. опять поступил в армию адъютантом к Милорадовичу и находился в походе до конца 1814 г. Вернувшись в Россию, он издал «Письма русского офицера» (М., 1815 — 16, 2-е изд. М. 1870). Эти письма доставили ему литературную известность. В 1816 г. Ф. Н. переведен в гвардию, в измайловский полк, с прикомандированием к гвардейскому штабу. В это время при штабе образовались библиотека и «Общество военных людей», а вскоре начал выходить и «Военный журнал», которого Г. был редактором. Большое участие он принимал и в «Вольном обществе любителей российской словесности» состоял то вице-председателем, то председателем его. Упражняясь в стихотворстве, Глинка писал и книги для народа: «Лука да Марья», пов. (СПб., 1818), «Подарок русскому солдату» (Спб., 1818), «Зиновий Богдан Хмельницкий» (СПб., 1819). Совершенное им в 1810 — 11 г. путешествие по России дало ему повод написать «Мечтания на берегах Волги» (СПб.) 1821). В это время своей деятельности Ф. Н., вместе с М. Ф. Орловым и А. Н. Муравьевыми, основали «Союз благоденствия северных рыцарей», но Глинка, скоро отстал от общества. Тем не менее 14 декабря отразилось и на нем: в 1826 г. он был исключен из военной службы и сослан в Петрозаводск. Здесь он тотчас же был определен советником олонецкого губернского правления; в 1830 г. переведен в Тверь, где женился на А. П. Голенищевой-Кутузовой, а в 1832 г. — в Орел. В 1835 г. он вышел в отставку и поселился в Москве. За это время определился и талант Г. как духовного поэта, талант небольшой, но оригинальный, направление которого, как определил его Белинский, было «художественно и свято». Еще в 1826 г. он издал «Опыты священной поэзии» (СПб.), а в 1839 г. вышли его «Духовные стихотворения». В этих сборниках попадаются очень грациозные стихотворения, дышащие искренним чувством. Гораздо скучнее его поэма: «Карелия или заточение Марфы Иоанновны Романовой» (СПб., 1830). В 1853 г. Г. переселился в Петербург и в 1854 г. напечатал известное в свое время патриотическое стихотворение «Ура! На трех ударим разом», с воинственным направлением. В Спб. период своей жизни О. Н. стал интересоваться спиритизмом и впал в мистицизм, к которому имел несомненную наклонность и ранее. Плодом такого настроения были «Иов, свободное подражание книге Иова» и поэма «Таинственная капля» (Б., 1861 и М. 1871), не имеющая художественных достоинств. В 1862 г. Г. переселился в Тверь занимался там археологией, и принимал участие в общественных делах. См. А. К. Жизневский, «О. Н. Глинка» (Тверь, 1890) и "Беседы в общ. люб. росс. слов. " I, 1867 г. (оценка его трудов — Н. Путяты и А. Котляревского). М. Мазаев.

Глиптотека

Глиптотека, в тесном смысле слова — собрание резных камней (гемм и интальи), в широком — собрание произведений пластики вообще, преимущественно же античной. Под этим названием в особенности известен музей в Мюнхене, сооруженный в 1816 — 1830 гг. архитектором Л. фон Кленце и заключающий в себе скульптурные памятники, собранные в 1805 — 1816 гг. баварским королем Людвигом I, тогда еще наследником престола. Мюнхенская Г. — обширное здание квадратного плана, с наружностью ионического стиля. Средину главного фасада занимает портик о восьми колоннах, поддерживающих трехугольный фронтон, поле которого украшено скульптурною группою «Минервы, покровительницы пластических искусств» (работы Шванталера и др. художников), воспроизводящей композицию Вагнера; по обе стороны портика стоят в стенных нишах шесть мраморных статуй (три справа и три слева). В боковых фасадах имеются также по шести ниш с подобными статуями. Статуи, вырубленные по моделям Вагнера, изображают покровителей искусства Перикла, имп. Адриана и знаменитых ваятелей древности и новейшего времени. Внутри мюнхенская Г. представляет ряд зал, расположенных вокруг квадратного двора и освещаемых выходящими на него окнами (за исключением двух угловых зал заднего корпуса, окна которых выходят наружу). Залы отделаны в римском стиле; одна из них, так наз. «зала богов», украшена любопытными фресками Корнелиуса. Среда памятников пластики, хранящихся в этом музее, особенно замечательны: статуя архаического периода, греческого искусства: «Аполлон Тенейский», фрагменты двух скульптур, украшавших собою храм Минервы на о-ве Эгине (так назыв. «Эгинские мраморы»), статуя Аполлона Кифареда, «Медуза Рондини», торс одного из сыновей Ниобы и мн. друг. А. С — в.

Глухарь

Глухарь или глухой тетерев, мошник, моховик, моховой тетерев (Tetro Urogallus) — самый крупный из тетеревов; от других тетеревов он отличается сильно округленным хвостом и удлиненными перьями на горле. Самец достигает в длину 1, 1 м. и более, в размахе крыльев 1, 4 м.; вес его достигает 6 и более кгр.; голова и шея черноватые, задняя сторона шеи пепельно-серая с черными пятнами, передняя черная с серым, спина черноватая с бурыми и серыми пятнышками, грудь зеленоватостального цвета, нижняя сторона покрыта черными и белыми пятнами, хвост черный с белыми пятнами, голая кожа около глаза ярко-красного цвета, клюв — белорозового. Самка на 1/3 меньше и окрашена весьма пестро смесью ржаво-желтого, ржаво-красного, черно-бурого и белого цвета; горло, сгиб крыла и верхняя часть груди — ржаво-красные. В прежнее время Г. водился во всех сплошных лесах Европы и Азии; теперь же он местами истреблен, но тем не менее область распространения его весьма велика. Больше всего Г. в Европейской и Азиатской России и в Швеции до 69° с. ш., но он встречается также в Испании, Греции, Малой Азии, на Альпах, Карпатах, среднегерманских горах и Гарце. Г. держится преимущественно в сплошных высокоствольных хвойных, а также в смешанных лесах, редко в лиственных, очень любит моховые болота в лесу, богатые ягодами. Он ведет вообще оседлый образ жизни, но иногда предпринимает перекочевки с гор в долины и обратно. День он обыкновенно проводить на земле, ночует на деревьях. Пища его состоит из древесных почек, листьев и хвои, травы, лесных ягод, семян и насекомых. Г. летает тяжело, с большим шумом, часто хлопая крыльями, и не делает больших перелетов; он очень осторожен, обладает прекрасным слухом и зрением и потому охота за ним вообще трудна. Ранней весною Г., до того времени державшиеся по одиночке, собираются в известных частях леса и здесь ранним утром самцы начинают токовать, т. е. издавать своеобразные звуки, сопровождая их странными телодвижениями. Токование начинается рядом щелкающих звуков, затем после главного «удара» следуют особые шипящие звуки, похоже на теченье железных предметов, Г. «точить». Самец в это время нахохливает все перья, часто поворачивается и находится в крайне возбужденном состоянии, так что во время точенья оставляет свою обычную осторожность. Так продолжается до солнечного восхода; затем самец слетает на землю к самкам и спаривается с ними; самки иногда собираются по близости от токующих самцов, иногда же самцам приходится далеко перелетать к ним. Из-за обладания самками между самцами происходят ожесточенные драки, оканчивающиеся иногда смертью одного из бойцов. По окончании тока, продолжающегося 3 — 4 недели, самки выбирают места для гнезд, которые представляют ямку в земле, выстланную иногда веточками. Число яиц, смотря по возрасту самки, может колебаться от 6 до 12; яйца желто-серого или грязножелтого цвета, с темными пятнами. Как яйца, так и птенцы самоотверженным образом охраняются самкой. Как на свободе, так и в неволе Г. дает иногда помесь с тетеревом, известную под названием Tetrao inedius s. hybridus.

Н. Книпович.

Г. ежегодно привозится из северных губерний на наши столичные рынки в весьма значительном количестве и еще в большем числе потребляется на месте добывания его. Весною охотятся только на самцов Г., во время токования, начинающегося с конца марта и продолжающегося до первых чисел мая, при чем охота основывается на том, что токующая птица, во время скирканья (вторая часть глухариной песни, первая же называется щелканьем), закинув голову, закатив глаза, надув перья, развернув хвост и полуопустив крылья, лишается, обычной остроты зрения и чуткости. Пользуясь этим обстоятельством, охотники, выслушав еще издали поющего глухаря, во время скирканья его, продолжающегося 3 — 4 секунды, делают по направлению к нему несколько больших прыжков и затем остаются неподвижными до следующего скирканья, во время которого снова прыгают, и так продолжают до тех пор, пока не приблизятся к дереву, на котором токует Г., на расстояние 80 — 50 шагов, смотря по местности. При этом прицеливаются в Г. и спускают курок обязательно во время нового скирканья, так как нередко случается, что после промаха Г., не расслышав выстрела, не слетает с дерева и тогда удается выстрелить вторично. Детом, в июле, охотятся на глухарные выводки, разыскивая их в лесных ягодниках (на чернике, голубике и т. п.) с легавой собакой. Осенью стрельба Г. производится из шалашей и землянок на овсяных жнивьях и озимях, куда Г. слетаются кормиться, а также с подхода в осиновых и лиственничных лесах, куда Г. привлекаются вкусом завядшего осинового листа или побитой морозами иглы лиственницы. Зимою никакой охоты на Г. не производится и их добывают, равно как и осенью, особыми ловушками: капканами, силками, слопцами, давушками, пружками, очипками и др. Старых Г. стреляют дробью №№ 2 — 000, молодых же более мелкою №№ 4 — 7. На основании Высочайше утвержденных 3 февраля 1892 г. правил, охота на самок Г. воспрещается с 1 марта по 15 июля, а на самцов — с 15 мая по 15 июля; ловля их какими бы то ни было способами воспрещена в течение всего года. Ср. : Л. П. Сабанеев, «Глухой тетерев, охотничья монография» (1876); Разевич, «Глухарь в чернолесье» («Природа и Охота». 1880); Ф. Лоренц, «Глухарь» («Охотничья Газета», 1890). С.Безобразов.

Глюк

Глюк (Christoph-Willibald Gluck), знаменитый нем. композитор (1714 — 1787). Франция считает его своим, потому что наиболее славная его деятельность связана с парижской оперной сценой, для которой он написал свои лучшие произведения на французские слова. Многочисленные оперы его: «Artaserse», «Demofonte», «Fedra» и пр. были даны в Милане, Турине, Венеции, Кремони. Получив приглашение в Лондон, Г. для театра Hay-Market написал две оперы: «La Caduta de Giganti» (1746) и «Artamene» и оперу попурри (pasticcio) «Pyram». Эта последняя имела большое влияние на дальнейшую деятельность Г. Все оперы, доставившие огромный успех Г., были написаны по итальянскому шаблону, состояли из ряда арий; в них Г. не обращал особого внимания на текст. Свою оперу «Pyram» он составил из отрывков прежних опер, имевших наибольший успех, подладив под эти отрывки другой текст нового либретто. Неуспех этой оперы навел Г. на мысль, что только та музыка может производить надлежащее впечатление, которая находится в прямой связи с текстом. Этого принципа он стал держаться в следующих своих произведениях, усваивая себе постепенно более серьезное отношение к декламации, вырабатывая до мельчайших подробностей речитатив ариозо и не забывая о декламации даже в ариях.

Стремление к тесной связи между текстом и музыкой заметно уже в «Семирамиде» (1748). Но более осязательный поворот композитора к опере, как к музыкальной драме, заметен в «Orfeo», «Alceste», «Paride ed Elena» (1761 — 64), поставленных в Вене. Реформатором оперы Г. является в «Iphigеnie en Aulide», данной в Париже с громадным успехом (1774). Там же были даны: «Armide» (1777) и «Iphigenie en Tauride» (1779) — величайшее произведение Г. Последней оперой Г. была «Echo et Narcisse». Кроме опер, Г. писал симфонии, псалмы и пр. Всех опер, интермедий и балетов написано Г. более 50. Из многочисленных сочинений о Г. можно назвать: Siegmeyer, «Ueber den Ritter Gluck und seine Werke» (Берлин, 1825); Riedel, «Ueber die Musik des Ritters Christoph von Gluck» (Вена, 1775); Schmid, «Christoph Willibald Ritter von Gluck» (Лпц., 1854); Solie, «Notice sur Christophe Gluck» (Париж, 1840); «Etudes biographiques, anecdotiques et estetiques sur les compositeurs qui out illustre la scene franсaise» (1853). Н.С.

Гной

Гной (pus) — продукт действия на живую ткань гноеродных бактерий и некоторых химических агентов, вызывающих изменение и даже омертвение отдельных клеточных элементов, затем размягчение омертвевшего очага и пропитывание его гнойными тельцами, лейкоцитами, способными к размножению. Г. можно рассматривать также, как выпот при особого рода гнойном воспалении ткани, при чем последняя под влиянием Г. сама разрушается. По внешнему виду Г. — жидкость густая, непрозрачная, совершенно белая или с желтоватым, серым, синим оттенком, тягучая, довольно значительного уд. веса, чаще щелочной реакции. По химическому составу — очень сложная смесь и раствор различных тел; содержит от 6 до 8 % белковых тел: сывороточный белок, глобулин, нуклеин, пептон, затем лейцитин, холестерин, жиры; при разложении Г. развиваются кислоты муравьиная, валерьяновая и др. Солей до 1 %. Морфологически Г. состоит из сывороточной плазмы и взвешенных в ней гнойных телец, жировых капель свободно плавающих или заключенных внутри клеточных элементов, остатков эпителиальных, железистых клеток и т. п. Гнойные тельца представляются аналогичными белым кровяным шарикам; обыкновенно многоядерны; в свежем Г. овальны, в старом Г. измененные, в различных состояниях перерождения, жирового. Бактерии Г. — шаровидны; встречаются в форме гроздевидных скоплений цепочек и парно; введенные в ткань даже в чистом виде, они способны вызвать нагноение. Признается несколько разновидностей гнойных бактерий. Другие организмы могут также вызвать гнойное воспаление и нередко были находимы в Г.; так бугорковые палочки, лучистый грибок, пузыри эхинококков, плесневые грибки, амебы и пр. В старом Г., в замкнутых гнойниках, количество бактерий значительно уменьшается и они даже могут совсем исчезнуть, вследствие изменения состава плазмы, под влиянием продуктов выделения самих же бактерий и путем поглощения их белыми кровяными тельцами. Гноеродные бактерии распространены в воздухе и в окружающей обстановке человека очень обильны, почему и легко попадают на открытые раны, обнаженные серозные оболочки и вызывают в них нагноения

Врачи-практики, особенно старого времени, различают Г. доброкачественный и злокачественный. Первый, по Рудневу, имеет следующие характеристические черты: клетки его отличаются одинаковою величиною, шаровидною формою, резкими контурами, беловатым цветом протоплазмы; от прибавления уксусной кислоты сперва делаются видимыми ядра клеток, потом клетки делаются бледными и, наконец, растворяются. Сыворотка прозрачна, содержит только крупинки, растворимые в эфире или калийной щелочи. При впрыскивании в кровь не вызывает никаких общих изменений; при впрыскивании в подкожную клетчатку вызывает только местное нагноение. Г. «злокачественный», пиэмический, имеет отличия: клетки его неодинаковой величины, как будто изъедены, протоплазма их темна, зерниста. Количество бактерий очень велико. Запах Г. своеобразный; он более жидок, содержит кристаллы холестерина и жира и продукта гнилостного разложения белковых тел. При всасывании такого Г. получается пиэмия. Г. вообще или пролагает себе путь наружу и изливается, или рассасывается, при чем гнойные тельца распадаются и растворяются, или же Г. сгущается, превращается в творожистую массу, которая пропитывается со временем известковыми солями и, как всякий посторонний предмет в организме, капсулируется разрастающейся по окружности соединительною волокнистою тканью (. В. В. Подвысоцкий, «Осн. общ. патологии» т. I, 1891 г., СПб.). А. Л — ий.

Гномы

Гномы — духи, обитающие в недрах земли и гор и охраняющие подземные сокровища. Они могут принимать разные образы; мужские Г. обыкновенно безобразны, женские (гномиды) красивы. Они любят дразнить людей, но делают им больше добра, чем зла. Г. — любимые герои зап. европ. сказок.

Гносеология

Гносеология или гнозеология (более употребителен термин учение о познании, Erkenntnisslehre) — философская дисциплина, исследующая вопрос о возможности и условиях истинного знания.

Гностицизм

Гностицизм (гностика, гнозис или tuocwn) — так называется совокупность религиозно-философских (теософских) систем, которые появились в течение двух первых веков нашей эры и в которых основные факты и учение христианства, оторванные от их исторической почвы, разработаны в смысле языческой (как восточной, так и эллинской) мудрости. От сродных явлений религиозно-философского синкретизма, каковы неоплатонизм, герметизм, Г. отличается признанием христианских данных, а от настоящего христианства — языческим пониманием и обработкою этих данных и отрицательным отношением к историческим корням христианства в еврейской религии. В этом последнем отношении Г. стоит в особенно резкой противоположность к иудействующим сектам в христианстве с одной стороны, а с другой стороны — к каббале, которая представляет языческую обработку специфически еврейских религиозных данных. Некоторые писатели, напр. Баур, говорят об «иудейской гнозе» (помимо каббалы), но это более соответствует априорным схемам этих писателей, нежели исторической действительности.

Общие условия для возникновения Г., как и других сродных явлений, были созданы тем культурно-политическим смешением различных национальных и религиозных стихий древнего мира, которое начато было персидскими царями, продолжалось македонянами и завершено римлянами. Источник гностических идей в различных языческих религиях с одной стороны и учениях греческих философов — с другой, ясно сознавался с самого начала и подробно указан уже автором Filosojoumena, хотя в частности не все его сближения одинаково основательны. Несомненно, во всяком случае, что те или другие национальнорелигиозные и философские факторы в различной мере участвовали в образовании тех или других гн. систем, а также то, что в различные комбинации уже существовавших идей привходила, с большею или меньшею силою и оригинальностью, и личная умственная работа со стороны основателей и распространителей этих систем и школ. Разобрать все это в подробностях тем менее возможно, что писания гностиков известны нам только по немногим отрывкам и по чужому, притом полемическому изложению. Это предоставляет большой простор гипотезам, из которых одна заслуживает упоминания. В нынешнем веке некоторые ученые (напр., ориенталист И. И. Шмидт) ставили Г. в специальную связь с буддизмом. Достоверно тут только: 1) что со времени походов Александра Македонского Передняя Азия, а чрез нее и весь греко-римский мир, сделались доступны влияниям из Индии, которая перестала быть для этого мира неведомою страною и 2) что буддизм был последним словом восточной «мудрости» и доныне остается самою живучею и влиятельною из религий Востока. Но с другой стороны исторические и доисторические корни самого буддизма далеко еще не вскрыты наукою. Многие ученые не без основания видят здесь религиозную реакцию со стороны темнокожих до-арийских обитателей, а этнологическая связь этих индийских племен с культурными расами, издавна населявшими Нильскую долину, более чем вероятна. Общей племенной почве должен был соответствовать и общий фон религиозных стремлений и идей, на котором в Индии, благодаря воздействию арийского гения, образовалась такая стройная и крепкая система, как буддизм, но который и в других местах оказывался не бесплодным. Так. обр. то, что в Г. приписывается влиянию индийских буддистов, может относиться к более близкому воздействию их африканских родичей, тем более, что высший расцвет Г. произошел именно в Египте. Если внешняя историческая связь Г. специально с буддизмом сомнительна, то содержание этих учений несомненно показывает их разнородность. Помимо различных, чуждых буддизму религиозных элементов, Г. вобрал в себя положительные результаты греческой философии и в этом отношении стоит неизмеримо выше буддизма. Достаточно указать на то, что абсолютному бытию буддизм дает только отрицательное определение Нирваны, тогда как в Г. оно определяется положительно как полнота (плирома). Несомненную связь с Г. имеет другая, ничтожная по своему распространению сравнительно с буддизмом, но во многих отношениях весьма любопытная религия мандейцев или сабиев (не смешивать с сабеизмом в смысле звездопоклонства), доныне существующая в Месопотамии и имеющая свои священные, древнего происхождения, хотя и дошедшие до нас в более поздней редакции книги. Эта религия возникла незадолго до появления христианства и находится в какой-то невыясненной связи с проповедью св. Иоанна Крестителя; но догматическое содержание мандейских книг, насколько его можно понять, заставляет видеть в этой религии прототип Г. Самое слово манда, от которого она получила название, значить по-халдейски тоже, что греческое gnvsiV (знание).

В основе этого религиозного движения лежит кажущееся примирение и воссоединение божества и мира, абсолютного и относительного бытия, бесконечного и конечного. Г. есть кажущееся спасение. Гностическое мировоззрение выгодно отличается от всей дохристианской мудрости присутствием в нем идеи определенного и единого целесообразного мирового процесса; но исход этого процесса во всех гностических системах лишен положительного содержания: он сводится, в сущности, к тому, что все остается на своем месте, никто ничего не приобретает. Жизнь мира основана только на хаотическом смешении разнородных элементов (sugcusiV arcikh), и смысл мирового процесса состоит лишь в разделении (diakrisiV) этих элементов, в возвращении каждого в свою сферу. Мир не спасается; спасается, т. е. возвращается в область божественного, абсолютного бытия, только духовный элемент, присущий некоторым людям (пневматикам), изначала и по природе принадлежащим к высшей сфере. Он возвращается туда из мирового смешения цел и невредим, но без всякой добычи. Ничто из низшего в мире не возвышается, ничто темное не просветляется, плотское и душевное не одухотворяется. У гениальнейшего из гностиков, Валентина, есть зачатки лучшего миросозерцания, но оставшиеся без развития и влияния на общий характер системы. Наиболее трезвый философский ум между ними — Василид — отчетливо выражает и подчеркивает ту мысль, что стремление к возвышению и расширению своего бытия есть лишь причина зла и беспорядка, а цель мирового процесса и истинное благо всех существ состоит в том, чтобы каждое знало исключительно только себя и свою сферу, без всякого помышления и понятия о чем-нибудь высшем.

С этою основною ограниченностью Г. логически связаны и все прочие главные особенности этого учения. Вообще гностические идеи, несмотря на свою фактическую и мифологическую оболочку, по содержанию своему суть плод более аналитической, нежели синтетической работы ума. Гностики разделяют или оставляют разделенным все то, что в христианстве (а отчасти и в неоплатонизме) является единым или соединенным. Так идея единосущной Троицы распадается у гностиков на множество гипостазированных абстракций, которым приписывается неравномерное отношение к абсолютному первоначалу. Далее, все гностические системы отвергают самый корень общения между абсолютным и относительным бытием, отделяя непроходимою пропастью верховное Божество от Творца неба и земли. Этому разделению первоначала мира соответствует и разделение Спасителя. Единого истинного Богочеловека, соединившего в себе всю полноту абсолютного и относительного бытия, Г. не признает: он допускает только Бога, казавшегося человеком, и человека, казавшегося Богом. Это учение о призрачном богочеловеке, или докетизм, так же характерно для гностической христологии, как разделение между верховным Божеством и творцом мира — для Г. теологии. Призрачному спасителю соответствует и призрачное спасение. Мир не только ничего не приобретает, благодаря пришествию Христа, а напротив, теряет, лишаясь того пневматического семени, которое случайно в него попало и после Христова явления извлекается из него. Г. не знает «нового неба и новой земли»; с выделением высшего духовного элемента мир навеки утверждается в своей конечности и отдельности от Божества. С единством Бога и Христа отрицается в Г. и единство человечества. Род людской состоит из трех, по природе безусловно разделенных, классов: материальных людей, погибающих с сатаною — душевных праведников, пребывающих навеки в низменном самодовольстве, под властью слепого и ограниченного Димиурга, — и духовных или гностиков, восходящих в сферу абсолютного бытия. Но и эти от природы привилегированные избранники ничего не выигрывают чрез дело спасения, ибо они входят в божественную плирому не в полноте своего человеческого существа, с душой и телом, а только в своем пневматическом элементе, который и без того принадлежал к высшей сфере.

Наконец, в области практической неизбежным последствием безусловного разделения между божественным и мирским, духовным и плотским являются два противоположные направления, одинаково оправдываемые Г. : если плоть безусловно чужда духу, то нужно или совсем от ее отрешиться, или же предоставить ей полную волю, так как она ни в каком случае не может повредить недоступному для нее пневматическому элементу. Первое из этих направлений — аскетизм — более прилично для людей душевных, а второе — нравственная распущенность — более подобает совершенным гностикам или людям духовным. Впрочем, этот принцип не всеми сектами проводился с полною последовательностью. Итак, Г. характеризуется непримиримым разделением между Божеством и миром, между образующими началами самого мира, наконец между составными частями в человеке и человечестве. Все идейные и исторические элементы, входящие в христианство, содержатся и в Г., но только в разделенном состоянии, на степени антитез.

Указанный. основной характер Г. по степени своего проявления может служить руководством и для естественной классификации гностических систем. Неполнота источников и хронологических данных с одной стороны и значительная роль личной фантазии в умозрении гностиков — с другой, допускают лишь крупные и приблизительные деления. В предлагаемом мною делении логическое основание совпадает с этнологическим. Я различаю три главные группы: 1) существенная для Г. непримиримость между абсолютным и конечным, между Божеством и миром является, сравнительно, в скрытом и смягченном виде. Происхождение мира объясняется неведением или ненамеренным отпадением или отдалением от божественной полноты, но так как результаты этого отпадения увековечиваются в своей конечности, и мир с Богом не воссоединяется, то основной характер Г. остается и здесь во всей силе. Творец неба и земли — Димиург, или Архонт, — является и здесь совершенно отдельным от верховного Божества, но не злым, а только ограниченным существом. Этот первый вид представляется Г. египетским, сюда принадлежат как зачаточная форма Г., и учение Керинфа (современника ап. Иоанна Богослова и «наученного в Египте», по свидетельству св. Иринея), так и самые богатые содержанием, наиболее обработанные и долговечные учения, а именно системы Валентина и Василида — Платона и Аристотеля гностицизма, с их многочисленными и разнообразно разветвленными школами; сюда же должно отнести египетских офитов, оставивших вам памятник своего учения, на коптском языке, в книге: «Пистис София».

2) Гностическое раздвоение выступает с полною резкостью, именно в космогонии: мир признается прямо злонамеренным созданием противобожественных сил. Таков гнозис сиро-халдейский, куда принадлежат азиатские офиты или нахашены, ператы, сифиане, каиниты, элкесаиты, последователи Юстина (не смешивать со св. Иустином философом и мучеником), затем Сатурнил и Вардесан; связующим звеном между египетским и сиро-халдейским гнозисом могут служить последователи Симона Волхва и Менандра.

3) Гнозис малоазийский, представляемый, главным образом, Кердоном и Маркионом; здесь гностические антитезы выступают не столько в космогонии, сколько в религиозной истории; противоположность — не между злым и добрым творением, а между злым и добрым законом (антиномизм), между ветхозаветным началом формальной правды и евангельской заповедью любви.

«PistiV Sojia», изд. Петерманна; св. Иринея Лионского пять книг против ересей (многократно издавались со времен Эразма Роттердамского: есть русский перевод священника П. А. Преображенского, М. 1871); Ипполита, «ўElegcox kata paston airesewn», первое изд. Е. Miller (Оксфорд, 1851; англ. перевод в собрании «Antenicene Christian library»); Климента Александрийского, в «Строматах» и в «ўEpitomai ek tvn Qeodotou ktl». — Значение второстепенных источников имеют сочинения против гностиков Тертуллиана, св. Епифания и блаж. Феодорита. Важнейшие сочинения о Г. с конца прошлого века: Munter, «Versuch uber die christi. Alterthumer der Gnostiker»; Neander, "Genetische Entwickelung d. gnost. Syst. "; Matter, "Histoire critique du Gn. "; J. J. Schmidt, "Verwandschaft der gn. Lehre mit den Rignssyst. des Or. "; Mohler, "Ursprung des Gn. "; Baur, «Die christi. Gnosis». Все эти сочинения значительно устарели. Из новейших исследователей Г. следует назвать Hilgenfeld'a и в особенности Harnack'a ("Zur Quellenkritik der Gesch. d. Gn. " и др.). На. русском языке есть замечательное сочинение прот. А. М. Иванцова-Платонова: «Ереси и расколы первых трех веков», посвященное преимущественно Г., но, к сожалению, остановившееся на первом томе (исследование источников). Владимир Соловьев.

Гну

Гну (Catoblepas) — род животных из подсемейства антилоп (Antilopina), сем. полорогих, Cavicornia, подотряда жвачных Ruminantia, отряда парнокопытных млекопитающих, Artiodactyla. Туловище Г. напоминает лошадь, голова похожа на бычачью. Ноздри прикрыты как бы крышечкой; у обоих полов сжатые, широкие, покрытые рубцами рога, загнутые вперед и в стороны, с концами загнутыми вверх; хвост покрыт длинными волосами и напоминает лошадиный; над носом щетка длинных волос; на шее и на щеках волоса удлинены в виде гривы; на остальном теле гладко лежащие волоса. На месте слезных ямок железистые бородавки. Один из видов этого рода Г., Catoblepas gnu Sund., достигает общей длины тела (вместе с хвостом) до 2, 8 м.; длина хвоста без волос 50 см., вместе с волосами 80 — 90 стм.; высота в плечах 1,2 м. Основной цвет темный серо-бурый; грива на затылке беловатая; длинные волосы над носом, на горле и груди бурые; венец щетин вокруг каждого глаза белый; волоса хвоста у корня серо-бурые, на концах беловатые. Самка по окраске ничем не отличается, но ростом меньше и рога ее слабее; новорожденные телята безрогие, но уже имеют гриву. Г. живет в южной Африки большими стадами, предпринимает по степям большие странствования; в южн. Африке нет животного быстрые Г. Они очень любопытны и приближаются ко всякому предмету, возбудившему их внимание. Их поведение и движения крайне странны и забавны; они напоминают то осла или лошадь, то корову. Бегут иноходью. Самки приносят одного детеныша, к кот. нежно привязаны. Пойманные Г. в неволе не приручаются. Охота на ними довольно трудна, вследствие чрезвычайной быстроты их бега; мясо очень вкусно. Второй вид этого рода, полосатый Г., Catoblepas taurina Н. Sm., заметно крупнее первого: общая длина тела доходит до 3 м., выс. в плечах 1, 6 м. Отличается также более покатой спиной и более длинной гривой. Основной цвет темный пепельно-серный, с явственными черными поперечными полосами; грива и хвост черные. Полосатый Г. живет также в южной Африке, но идет далее на С, до области Верхнего Нила. Держится преимущественно в травянистых равнинах. По образу жизни не отличается от обыкновенного.

Г.

Гоббс

Гоббс (Фома Hobbes) — знаменитый английский философ, род. в 1688 г. Отец его, английский священник, познакомил сына с древними писателями: 8-ми лет Г. перевел «Медею» Еврипида латинскими стихами; 15-ти лет поступил в оксфордский университет, изучал схоластическую философию и научался презирать Аристотеля. В качестве воспитателя молодого Кавендиша, впоследствии гр. Девонширского, путешествовал по Франции и Италии. По возвращении в Англию сблизился с Баковом, политические взгляды которого, вероятно, имели влияние на Г. В 1628 г. Г. перевел Фукидида, чтобы убедить своих сограждан в опасностях демократии. Совершил еще два путешествия на материк, благодаря которым познакомился со многими выдающимися лицами, напр., с Галилеем, Гассенди, Мерсенном. Последний побудил Г. написать замечания о сочинениях Декарта, вызвавшие весьма презрительное суждение Декарта о Г. Когда началась борьба между Карлом I в парламентом, боязливый Г. вновь уехал в Париж в оставался около 13-ти лет на материке. В 1642 г. Г. издал, в ограниченном числе экземпляров, «Decive», вошедшую впоследствии в состав его «Elementa philosophica». Эта книга понравилась сыну Карла I (впоследствии Карлу II). Г. сделался его учителем математики и, по словам Бэрнета, имел пагубное влияние на будущего короля. В 1650 г. Г. издал «Трактат о человеческой природе», а в 1651 г. — «Левиафан». «Левиафан» повредил Г. во многих отношениях. Роялисты усмотрели в «Левиафане» оправдание узурпации Кромвеля; теологи негодовали на Г. за его отзывы о религии. Возвратясь в Англию, Г. сблизился с Кромвелем, но политической роли не играл; он жил в обществе Гарвея, Сельдена и др. и издал в 1665 г. «De соrроrе», в 1668 г. — «De homine». По смерти Кромвеля, опасаясь смут, Г. снова бежал в Париж, но реставрация сделала возможным его возвращение. Карл II ничего не сделал для своего учителя; в 1666 г. «Левиафан» был запрещен. Г. имели многих поклонников, но и многих врагов, напр. Валлиса, критиковавшего, как математические, так в политические учения Г. Полемика с Валлисом в неприятности теологического характера заставили Г. покинуть Лондон и поселиться в деревне. В 1668 г. он издал свои сочинения; перед смертью он написал автобиографию латинскими стихами и перевел Гомера. Ум. в 1679 г., на 91 году от роду, несмотря на то, что появился на свет семимесячным ребенком и всю жизнь был весьма слабого здоровья. Полное собрание его сочинений, английских и латинских, издано в 1889 г. в Лондон («Opera philosophica latina» и «English Works»).

Философия Г. представляет собой весьма талантливо и последовательно проведенное механическое мировоззрение, со всеми его крайностями и со всей односторонностью. Философию Г. отождествляет с наукою вообще и видит в ней познание следствий из причин и причин из следствий, приобретенное путем умозаключений. Он делит ее на логику, на «первую философию» (Г. удерживает старый Аристотелевский термин, разумея науку об общих идеях, времени, пространстве причин etc.), на геометрию, физику и астрономию и на гражданскую философию, трактующую о человеке и государстве.

Единственный предмет философии (в науке) — тела, ибо только тела существуют; всякое тело конечно и только конечное может быть познано. Бог непознаваем и не составляет предмета науки, а есть объект теологии, веры. Точно также не может быть предметом науки душа, ибо она не имеет реальности. Орудием науки является мышление, состоящее в сравнении и различении, в сложении в вычитании. Мышление, таким образом, сводится к вычислению, логика — к математике. Такое ограничение для Г. возможно и естественно, ибо всю реальность он свел к телам, а качества тел — к движениям, рассмотрение которых вполне исчерпывается математическим вычислением. Это основное воззрение Г. вытекает из сенсуалистических посылок. Движения вызывают во внешних органах впечатления, впечатления вызывают движения внутри вас, благодаря чему возникают идеи. Все наше познание состоит из идей. Связь идей становится тем более прочной и воспроизведение их тем более легким, чем чаще они воспроизводились вместе. Основой ассоциации идеи служит физиологическая связь между следами движений. Сравнение, соединение и разделение перерабатывает первоначальные идеи в другие более сложные и отвлеченные, подобно тому, как идеи последовательных чисел мы получаем из соединения идей отдельных единиц. Соединять мы можем только те идеи, которые были получены деятельностью внешних чувств; поэтому идей бестелесных предметов у нас быть не может. Все наши идеи касаются лишь конечных предметов; идея же бесконечности обозначает или нашу неспособность положить предел увеличению количеств, или же просто неопределенность ограничения. Сравнение, соединение и разделение суть только виды одной в той же деятельности; простые идеи, воспринятые путем ощущений, не подвергаются измерениям, а рассматриваются то рядом, то в слиянии, то раздельно. Весьма вероятно, что это участие Г. в теории познания и дальнейшее развитие его в учении о языке имело некоторое влияние на Локка и вообще на всю ассоциационную психологию англичан, не исключая и Джона Стюарта Милля, с которым, по-видимому, у Г. мало общего. Под опытом Г. разумеет знание единичных фактов, прошедших и настоящих, дающее возможность некоторого предвидения будущего. Воля, как и познание, возникает из впечатлений, производимых внешним миром на человека. Эта впечатления сопровождаются не только теоретическими состояниями, но и чувством удовольствия и неудовольствия. Удовольствие человек стремится усилить, неудовольствие — ослабить. Само по себе удовольствие есть ничто иное, как движение. происходящее в сердце человека, как восприятие есть движение, происходящее в голове человека. Стремление сохранить и усилить удовольствие переходит в расположение, подобно тому как противоположное стремление — в нерасположение. Вещи, вызывающие в нас удовольствие, мы считаем добром, противоположные злом. Стремления, принявшие форму расположения, переходят в действия; нерасположение влечет за собой воздержание от действий. Действию предшествует обдумывание его; намерением называются отдельные расположения; сочетание их называется выбором; результат выбора называется волею, а вызываемое волею действие — произвольным действием. Воля обозначает только последнюю ступень в акте обдумывания. Свободным мы называем то тело, которое не встречает внешних препятствий. Внутренние препятствия не имеют отношения к свободе. Все произвольные действия Г. называет свободными, ибо они проистекают из внутренних стимулов и совершаются без внешних препятствий. Обычное учение о свободе воли несогласно, по мнению Г., и с Священным Писанием, и с законом причинности. Рассматривая действия человека, легко убедиться, что они все необходимы и, имея в Боге, как первопричине, достаточное основание, предвидимы им, т. е. необходимы. Итак, в произвольных действиях свобода и необходимость соединены в одно. Выбор склоняется всегда в сторону сильного расположения, а объектом, склоняющим наш выбор всегда является величайшее представляемое нами благо. Абсолютного блага не существует; то что для нас есть благо, является злом для наших врагов. Прекрасное и полезное по существу не различаются от блага. "Предмет, поскольку его желают, называется хорошим, приятным, ежели его желают самого по себе, — полезным, ежели его «желают ради какого-либо иного предмета» («De homine», XI, 5).

Рассматривая человека с этической в политической точек зрения, Гоббс следует той же дедуктивной, математической методе, как и в физике. Этика и политика тесно связаны, ибо все этические понятия начинаются лишь с перехода людей из состояния природы в состояние государства. По природе все люди равны между собой. Из этого естественного состояния равенства всех людей должна возникнуть война всех против всех (bellum omnium contra omnes). Люди не по природе общительны, как учил Аристотель, а стремятся лишь к властвованию одного над другими, что и ведет к войне. Но состояние войны есть состояние страха и опасности, из которого необходимо выйти; поэтому мир есть первое требование естественного закона, выражающего правило воздержания каждого отдельного лица от того, что ему вредно. Для достижения мира необходимо каждому лицу отказаться от неограниченного его права на все. Этот отказ может быть сделан или в форме отречения, или же в форме перенесения прав одного лица на другое. Вторым способом, т. е. перенесением прав всех на одно или несколько лиц, и создается государство. Все права без исключения переданы государству, которое является неограниченным. Подчинение государственной власти — безусловное, ибо неповиновение государственной власти повело бы вновь к войне всех против всех. Перечислив права государства (охрана мира, цензура учений, установление законов, суд, объявление войны, установление администрации, награды), Г. приписывает их верховной власти. Государства бывают трех родов: демократия, аристократия и монархия. Из этих трех форм государства одна лишь монархия достигает своей цели — безопасности граждан, и есть, таким образом, наилучшая. Обязанность монарха — общественное благо (salus publica suprema lex). Для его охраны верховная власть обладает всемогуществом, поскольку оно доступно человеку, а отдельный гражданин по отношению к верховной власти является вполне бесправным и ничтожным. Представитель верховной власти, как источник законов, стоит выше их; он определяет понятие справедливого и несправедливого, честного и бесчестного, моего и твоего. Он ответственен только перед Богом. Лишь в том случае, когда верховная власть неспособна охранять мир против внутренних или внешних врагов, граждане не обязаны ей повиноваться. Верховная власть определяет и религиозные догматы, и культ. Духовная и светская власть соединены в одном лице церковь и государство составляют неразрывное целое.

Многое в политической истории Г. казалось и кажется несправедливым и отталкивающим; но нельзя не признать последовательности проведения выставленного Г. принципа, нельзя не видеть в его теории зародышей многих важных мыслей, напр. отделение нравственности от теологии. О Г. см. Бершадский, «Очерки истории философии права» (СПб., 1892, стр. 169 — 207); Чичерин, «История политических учений»; Серебренников, «Учение Локка о прирожденных началах» (СПб., 1892, стр. 139 — 188); Aubrey, «Vie de Thomas Hobbes»; Lyon, «La philosophie de Hobbes» (Пар., 1893); Robertson, «Hobbes» (Эдинбург, 1886).

Э.P.

Гобелены

Гобелены (Gobelins) — тканые ковры ручной работы, на которых разноцветною шерстью и отчасти шелком воспроизведены картины и нарочно приготовленные картоны более или менее известных художников. Эти изящные изделия, служащие для украшения стен и иногда для обивки роскошной мягкой мебели, ведут свое начало от коврово-ткацкого мастерства Средних веков и эпохи Возрождения, процветавшего сперва в Аррасе, во Фландрии (appaccкие ковры, аррацци), производившегося потом, в XVI ст., преимущественно в Брюсселе и, наконец, доведенного до высокой степени совершенства во Франции. Свое название Г. получили от семейства, имя которого перешло к принадлежавшей ему фабрике в местности, где она была устроена, и к ее изделиям. Родоначальник этого семейства, красильщик Жилль Гоббелен, прибыв, в царствование франц. короля Франциска I из Реймса в Париж, основал неподалеку от этого города, на ручье Бьевр (Biеvre), красильню для шерсти. Его наследники в XVI ст. продолжали содержать это заведение и прибавили в нему ковровую ткацкую в роде тех, какими славилась тогда Фландрия. По представлению великого Кольбера, Людовик XIV купил красильню и ткацкую в казну, наделил их статутом, богатыми материальными средствами и новым зданием и создал, таким образом, «Королевскую гобеленовскую мануфактуру», произведения которой, вследствие своей дороговизны, шли почти исключительно на убранство королевских дворцов и на подарки, и лишь в редких случаях поступали в продажу. Несмотря на значительность расходов, требовавшихся на содержание мануфактуры и не вознаграждавшихся никаким доходом, она продолжала существовать при всех сменявшихся с тех пор правительствах Франции и существует до настоящего времени, как художественное учреждение, составляющее гордость этой страны. В механическом отношении, техника гобеленовского производства очень проста, но требует от мастера много терпения, опытности в художественных познаний: хорошим ткачом Г. может быть только образованный артист, в своем роде живописец, отличающийся от настоящего только тем, что средства его состоят не в полотне, палитре с красками и кистях, а в нитяной основе, шпульках с разноцветною шерстью и искусных пальцах; так как ему приходится воспроизводить оригиналы, писанные масляными или фресковыми красками, и притом почти всегда оригиналы первоклассные, то для того, чтобы копировать их с достаточною точностью, он должен быть сведущ в рисунке, колорите и светотени не меньше настоящего живописца, а сверх того, обладать еще и полным знанием своих специальных средств. По способу исполнения, Г. бывают двоякого рода: одни ткутся на станке, в котором основа натянута в отвесном положении; это более дорогой, трудный, но вместе с тем и совершеннейший сорт ковров, называемый haute-lisse; другие ковры, при ткании которых основа имеет горизонтальное положение, чрез что труд работающего значительно облегчается, носят название basse-lisse. Парижская национальная мануфактура с 1826 г. занимается изготовлением исключительно ковров первого рода. По переводе контуров оригинала, при помощи кальки и угля, на основу, ткач ковра haute-lisse помещается с задней стороны своего будущего произведения и начинает работать маленькими шпульками, на которые намотана шерсть всех разнообразных цветов и оттенков, встречающихся в колорите оригинала. Пропуская шпульку с шерстью какого-либо цвета чрез основу и опутывая ею последнюю, он повторяет эту операцию потребное число раз, а затем бросает прежнюю шпульку и принимается за другую с шерстью другого нюанса, с тем, чтобы возвратиться к первой шпульке, когда потребуется снова. Работа идет медленно, на маленьком пространстве, при чем мастеру приходится то и дело поворачиваться назад, дабы справляться с помещенным позади него оригиналом, или вставать с своего места, чтобы взглянуть на результат работы, получившийся с лицевой стороны основы. Опытный гобеленщик может исполнить, средним числом, не более 28 кв. см. в день, или 4/5 кв. метра в год (если считать в году 300 рабочих дней), и правительство за одно лишь тканье каждого вв. метра платит 2000 — 2100 фр.; целый ковер большого размера обходится в 50000, 75000 фр. То обстоятельство, что один мастер может работать только над небольшим кусочком ковра, позволяет нескольким лицам, иногда 5 — 6 человекам, участвовать в исполнении одного и того же Г. одновременно. Гобеленовская мануфактура сама приготовляет для себя художников и содержит для них особое училище, в котором, сверх ткацкого дела, преподаются рисование и живопись. В 1826 г. к ней присоединена фбр. тканых ковров Савоннери, основанная в 1604 г. и получившая свое название от помещения, где некогда находился мыловаренный завод. Фабрика эта специально занимается выделыванием так назыв. бархатных ковров для пола и для мебели. Фабрикация ковров basse-lisse, по прекращении ее в гобеленовской мануфактуре, производится теперь во Франции исключительно в Бове и Обюссоне. См. Lacordaire, «Notice historique sur les manifactures impеriales de tapisserie des Gobelins et de tapis de la Savonnerie» (Пар., 1868) и E. Muntz, «La Tapisserie» (один из томов «Bibliotheque de l'enseignement des beauxarts»).

А. C-в.

Гоби

Гоби. — Довольно неопределенное название, применяемое к пустыням в обширной области Центральной (нагорной) Азии, от Памира и верховий Иртыша на западе, до границ собственного Китая на Ю; но однако чаще применяется к пустыням вост. части этой области, т.е. вост. Монголии. Арх. Иоакинф (Бичурин) пишет, что Г. по-монгольски обозначает не только песчаную пустыню, но вообще пустыни, местности без воды и пастбищ. Китайцы употребляют слово Г. в том же значении, как китайское Ша-мо (песчаная пустыня). Они отличают большие пространства песков (Та-Гоби) и малые (просто Г.). Кроме того, отдельные участки пустынь носят особые названия (Галбын — Г. и т. д.). Неверно распространять название Г. на обширные пространства всей восточной Монголии, где более степей, чем пустынь. Благодаря неверному понятию, что вся восточная Монголия принадлежит к области Г., получилось неверное понятие и о климате страны, о полном отсутствии дождя и снега и т.д. По замечанию Г. Н. Потанина, во всей Центральной (нагорной) Азии пески распределены иначе, чем в степях Туркестана: в первых они занимают сравнительно высокие места, в последних, главным образом, самые низкие. Барон Рихтгофен («China», ч. 1, стр. 22 и сл.) предлагает для всех невысоких нагорий Центральной Азии название Хан-хай (Hanhai), т.е. осушенного средиземного мора Центральной Азии.

Гобой

Гобой (Oboe — ит., Hantbois — фр., Hoboe — нем.) — деревянный духовой муз. инструмент, принадлежит к группе тех духовых инструментов, мундштук которых снабжен язычком (Г., фаготы, кларнеты, саксофоны). Корпус Г. состоит из конической трубки с дырочками и клапанами. Мундштук, в который играющий дует, состоит из двух язычков. Г. — происхождения восточного; первообраз его до сих пор встречается на Востоке под названиями: замр, зурна, карная и др. Г. был известен в Европе уже в XV в. Объем диапазона Г. в настоящее время от си бемоль в малой октаве до ля в 3-й октаве, но обыкновенно строй его пишется от си в малой октаве до фа в З-й октаве.

Г. дает на всем протяжении хроматическую гамму. Ноты его звучат, как пишутся. Общий характер звука — пасторальный; чем выше звуки, тем они тоньше; чем ниже, тем полновеснее. Г. больших размеров и более низкого строя называется английским рожком (согао inglese — итал., cor anglais — франц., englisches Horn — нем.). Английский рожок — усовершенствованный старинный лесной или охотничий Г. (oboe dicaccia) и звучит квинтою ниже писанных нот его партии. Тембр у этого инструмента менее резкий, чем у Г., более туманный. Английский рожок весьма употребителен в современных оркестрах. Г. соответствует голосу высокого сопрано, англ. рожок — контральто. Есть еще Г. d'amour, соответствующий меццо-сопрано; звучит малою терцией ниже писанных нот. Этот инструмент часто встречается в сочинениях Баха. Тембр его нежный. В настоящее время применяется редко, только в Бельгии.

Н. С.

Говор

Говор — так называется язык известной части какого-нибудь народа, представляющий, на ряду с общими характерными признаками данного языка, также и известные отличия, хотя и столь незначительные, что они не затрудняют устных сношений с другими представителями этого же народа (особенно близко живущими). В логическом отношении понятие Г. может быть сравнено с понятием разновидности в естественных науках. Причины, вызывающие образование те же, что лежат в основе изменений языка вообще. Каждый представитель известного народа имеет, строго говоря, свой собственный индивидуальный Г., в известной степени отличный от Г. каждого другого своего соплеменника. Но в силу условий общественной жизни, вызывающих постоянное взаимное влияние таких индивидуальных Г. друг на друга, индивидуальные разницы звуковые, лексические, формальные и синтаксические сглаживаются настолько, что их смело можно выговаривать. Условием для образования однородной (в смысле языковом) группы населения является возможность непосредственного сношения между отдельными ее представителями. Если бы взаимное сношение было одинаково сильно во всех частях пространства, занимаемого известным народом, то не было бы и Г., а одни только, очень похожие друг на друга индивидуальные языки. Но так как непосредственное взаимное сношение возможно лишь внутри известной небольшой группы населения. то это и делает ее язык несколько разнящимся от языка другой такой же небольшой группы. Вследствие этого же между Г. двух подобных соседних групп населения разница обыкновенно меньше, чем между Г. двух групп, разделенных друг от друга дальностью расстояния или известными, сильно затрудняющими сношения, причинами физического или общественного свойства. Поэтому в странах равнинных, с хорошими природными путями сообщения, едиными в смысле политическом, напр., в России, разницы между говорами не так велики, как в странах, раздробленных в политическом отношении (прежняя Германия, где только с 70-х гг. особенно сильно стал распространяться письменный общий язык, в силу политического объединения), или гористых (Греция, Тироль, Швейцария), на морских о-вах и т. д. Изучение народных Г. (так наз. диалектология) весьма важно в научном отношении и на Запад стоит уже очень высоко. Нельзя, к сожалении, сказать того же об изучении наших русских Г., которое едва лишь начато. О говорах вообще см. Paul, «Prinzipien der Sprachgeschichte» (8 изд., Halle, 1886, гл. II); Lundell, «Sur l'etude des patois» («Techmer, Internationale Zeitschr. f. allgem. Sprachwissenschaft», 1884), Phil. Wegener,"Die Bearbeitung d. lebenden Mundarten" (в «Paul. Grundriss der german. Philologie», т. 1, V Abschnitt). Понятие Г. нередко смешивается с более широким понятием наречия; при этом, однако, чаще последние термин употребляется вместо первого, но не наоборот. Так говорят о наречиях русского языка (Даль и др.) в смысле «говоров», но едва ли кто назовет малорусское и белорусское наречие «говорами».

С. Булич.

Гог и Магог

Гог и Магог: — 1) в Ветхом Завете имена князя и народа, которые, по пророчеству Иезекииля, в отдаленном будущем придут с севера в Святую землю для истребления Израиля, но погибнут на горах Израилевых от Господа. В Апокалипсисе Г. и Магог означают все земные царства, который в последние дни мира восстанут, по обольщению дьявола, против царства Христова, но погибнут, вместе с обольстителем, в озере огненном и серном. 2) Два народа в арабских летописях, по мнению ученых — массагетяне. 3) Две древние колоссальные каменные фигуры в Гильдгалле в Лондоне. Они, по легенде, олицетворяют победу саксонского великана над корнваллийским.

Гойя

Гойя-и-Луциентес (Франциско Goya у Lucienles) знаменитый испанский живописец и гравер (род. 1746, умер 1828); еще в детстве он обнаружил необычайные художественный способности; учился у живописца X. де-Луцара-Мартинеса, в Сарагоссе; провел юность, полную тревожных приключений, и в 1765 году попал в Рим, где занимался не столько живописными работами и копированием итальянских мастеров, сколько наглядным изучением их средств и манеры. По возвращении своем в Испанию в 1774 г., он вскоре вошел в славу у соотечественников, благодаря множеству своих исторических и жанровых картин, рисунков и картонов (сочиненных для ковровой фабрики св. Варвары), выказавших неисчерпаемое богатство его фантазии, замечательных по оригинальности замысла и композиции, пленяющих нежностью, серебристостью, теплотою и гармоничностью колорита. С большим мастерством писал он также и фрески, преимущественно религиозного содержания, в которых, однако, заметен у него недостаток веры и воодушевления. Редкий дар наблюдательности делал его особенно способным к портретным работам, превосходные образцы которых можно видеть теперь в мадридском музее дель-Прадо. Большинство и других произведений этого в высшей степени самобытного и национального художника находится в Испании. За пределами этой страны он известен преимущественно своими полными ума, патриотизма, иронии и желчи офортами, составляющими отдельные серии, под заглавием: «Капризы» (1793 — 1798, 80 лист., с композициями, осмеивающими или бичующими пороки аристократии, инквизиции, монашества и вообще испанских нравов), «Тореадорство со времен Сида» (около 1801 г., 80 лист.), «Пословицы» (18 лист., служащих продолжением «Капризов») и «Бедствия войны» (1810 — 1815, 80 лист., со сценами из ужасов франц. нашествия на Испанию при Наполеоне I). Кроме этих серий, Г. выгравировал крепкой водкою немало других рисунков собственного сочинения, а также эстампов с картин горячо любимого им Веласкеса. Не смотря на свой независимый образ мыслей и саркастическое отношение к высшим сферам общества, талантливый художник был в милости у королевского двора и пользовался всеобщим почетом; в 1780 г. мадридская академия св. Фернанда избрала его в свои члены, в 1786 г. он получил титул королевского живописца, и хотя в 1793 г. был. удален из Мадрида за принадлежность свою к партии герцогини Альбы, но вскоре возвратился из изгнания; в 1795 г. завял пост президента вышеупомянутой академии, а в 1799 году удостоен звания первого придворного живописца. Последние годы своей жизни с 1823 года он провел в Бордо. См. Ch. Yriarte, «Biographie de G.» (Париж, 1867); P. Lefort, «Francisco G., etude biographique et critique» (Париж, 1877) и монографию М. В. Ватсон: «Франциско Г.» (в «Вестнике изящн. искусств.», т. II).

А. С — в.

Голавль

Голавль (Squalius cephalus L.) — рыба из семейства карповых (Cyprinidae), отряда отверстопузырных костистых рыб. Г. отличается от сродных с ним рыб толстой. широколобой головой, почти цилиндрическим туловищем и крупной чешуей. Глоточные зубы, по семи с каждой стороны, расположены в два ряда: два в одном, пять в другом. Спина темно-зеленая, бока серебристые, края чешуек с черными точками, грудные плавники оранжевые, брюшные и заднепроходный с красноватым оттенком, спинной и хвостовой — темно-синие; глаза желтые с буровато-зеленым пятном сверху. Длина от 30 — 60 стм.; достигают до 10 фн. весу. Различают несколько разновидностей голавля, напр. немецкий Г. (Sq. dobula) и др., которые некоторыми учеными признаются за самостоятельные виды; к этому же роду принадлежат и елец (Sq. leuciscus L.). Водится в Средней Европе (в Италии и Великобритании не встречается) в России: в Сибири, вероятно, также в реках бассейна Белого моря и Ледовитого океана его нет. В России Г. всего многочисленнее в средней полосе, т. к. в низовьях рек вообще редок, а в устьях почти не встречается. В нижнем течении Волги и Дона он попадается случайно, а в море никогда не заходят. Обыкновенен в кавказских реках в горных речках Крымского полуострова. Живет Г. только в реках, преимущественно в небольших, быстрых речках с чистой и холодной водой; встречается также в некоторых чистых и холодных северо-западных озерах (напр., в Ильмене). По своему образу жизни это пугливая, осторожная, бойкая и сильная рыба; Г. средней величины питается исключительно мелкими рыбками; но более крупные пожирают и лягушек и даже водяных крыс, чему способствует широкая пасть этой рыбы. В южной России Г. нерестятся в начале или в первой половине апреля, в средних губерниях — в конце апреля и даже в первой половине мая. Для этого они собираются густыми стаями и входят в небольшие, быстро текущие речки; мечут икру обыкновенно на песчаных косах; икра Г. оранжевого цвета в очень мелка; в яичнике полуторафунтовой самки насчитывается до 100000 икринок. Молодые Г. первоначально живут в небольших в мелких речках и только на втором году переходят в более значительные реки. Они растут очень быстро и всегда уже через год достигают одного фунта. Ловится Г., благодаря его хитрости и осторожности, в незначительном количестве; на удочку попадается довольно редко, но попавшись, мечется, как бешеный, и нередко срывается. Лучше всего он берется на раковые шейки или на цельного рака, во время его линьки. Мясо Г. довольно вкусно, но костляво. Ср. Сабанеев, «Рыбы России» (М. 1875).

В. Ф.

Голгофа

Голгофа — гора, на который был распят Христос. Она находилась тогда вне Иepycaлима, к СЗ от него, но ныне Г. в самом городе и вся обстроена священными зданиями. Еще в IV в. Здесь был построен храм св. Еленой матерью импер. Константина. Ныне на этом месте находится храм Гроба Господня. Г., от древнеевр. Gilgeiles-Golal, означает череп, лобное место, и служила у евреев обыкновенным местом казни преступников. По преданию, на Г. погребен Адам.

Голиаф

Голиаф — знаменитый филистимлянский исполин, имя которого увековечено в библейском рассказе о его единоборстве с Давидом (1 Цар. гл. XVII). Родом из Гефа, он принадлежал к остаткам древнего исполинского племени рефаимов. Во время войны филистимлян с израильтянами, в царствование Саула, он наводил ужас на израильское войско. Только у случайно явившегося в стан Давида достало мужества выступить против этого страшного противника, которого он и поразил камнем из своей пастушеской пращи. По библейскому свидетельству, Г. был ростом «шести локтей и пяди», т. е. 4 арш. и 14 врш. или 11 фт. 4,5 дм. У древних писателей (напр. Плиния) упоминается о людях почти такого же исполинского роста. Вооружено Г. подробно описывается в Библии. Он с головы до ног был закован в военные доспехи: на голове у него был медный шлем, а туловище было одето в чешуйчатую броню, так что вес брони его составлял 5000 сиклей меди, т. е. 81 кгр. и 850 гр., и один наконечник его железного копья весил 600 сиклей, т. е. 9 кгр. 822 гр. Меч Г. впоследствии хранился при скинии, как историческая достопримечательность.

А. Л.

Голицын Борис Борисович

Голицын Борис Борисович (князь) — приват-доцент московского унив., род. в СПб. 1862 г., кончил курс в морском кадетском корпусе в 1880 г., затем слушал лекции в морской акад. в течение 1884 — 86 г. По выходе в отставку в 1887 г., кн. Г. отправился заграницу и занимался физикой в Страсбурге. С 1892 г. читает лекции в московск. университете. Печатные труды кн. Г.: «О газообразном и жидком состоянии тел»; «Ueber das Dalton'sche Gesetz»; «Ueber den Einfluss der Krummung der Oberflache einer Flussigkeit auf die Spannkraft ihres gesattigten Dampfes»; «Ueber die Wirkungsweite der Molekularkrafte», «О критической температуре»; «Ueber strahlende Energie»; «Eine Methode z. Bestimmung der Digtigkeit der gesattigten Dampfe and der Ausdehnung von Flussigkeiten bei hoheren Temperaturen»; «Об абсолютных размерах молекул»; «Общее свойство диэлектриков с точки зрения механической теории теплоты».

Голицын Василий Васильевич

Голицын Василий Васильевич (князь), род. в 1643 г.; молодые годы свои провел в придворном кругу ц. Алексея Михайловича в званиях стольника, чашника, государева возницы в главного стольника. В 1676 г., уже в звании боярина, Г. отправлен был в Малороссию принять меры для охранения Украины от набегов крымцев и турок и участвовал в знаменитых Чигирянских походах. Непосредственное знакомство с военным делом поставило Г. лицом к лицу с недостатками тогдашней организации русского войска. Он убедился, что корень зла лежит в местничестве, и, вернувшись в Москву, сумел провести его уничтожение. Майский переворот 1682 г. поставил Г. во главе посольского приказа. Ролью первого государственного человека в течении семилетнего правления царевны Софьи (1682 — 1689) Г., помимо личных дарований, обязан был еще близостью своею к правительнице, которая страстно его любила. В звании наместника новгородского и ближнего боярина, Г., кроме сношений с иностранными державами, заведовал приказами рейтарским, владимирским судным, пушкарским, малороссийским, смоленским, новгородским, устюжским и галицкой четвертью; в 1683 г. пожалован «Царственные большие печати и государственных великих посольских дел оберегателем» — титулом, который до него носили лишь Ордин-Нащокин и Матвеев. Яркого следа во внутреннем управления России Г. по себе не оставил. Зато внешняя политика его ознаменована заключением, 21 апреля 1686 г., вечного мира с Польшею. По этому миру Киев, которым Россия владела доселе лишь фактически, переходил к ней и de jure. Обязательство польского правительства не притеснять своих православных подданных создало основание для последующего вмешательства России во внутренние дела Польши. Обусловленный договором с Польшей поход (так наз. первый крымской) 1687 г., под начальством Г., был неудачен. Награжденный Софиею как победитель, Г. предпринял в 1689 г. второй поход, столь же безрезультатный: войско доходило лишь до Перекопа. Только с большим трудом удалось Софии уговорить Петра назначить Г. и его товарищам награды за эту кампанию. Падение Софьи повлекло за собою и опалу Г. Обвиненный в нерадении во время последнего крымского похода и в излишнем повышении царевны Софьи, в ущерб чести обоих государей, Г., указом 9 сентября, лишался боярства, всего имущества и ссылался вместе с семьею в Каргополь, откуда переведен в Яренск (в ту пору — глухая зырянская деревня). Извет Шакловитого, будто бы Г. принимал активное участие в заговоре стрельцов в ночь на 8 августа 1689 г., подкрепленный новым изветом о сношениях Г. с Софьею уже после ссылки, еще более отягчил его судьбу. Был отдан приказ везти Г. с семьею в Пустозерский острог, на низовья Печоры. Непогода на море помешала ехать далее Мезени (1691). Трудность пути и челобитные Голицына оказали свое действие: опальной семье дозволили остаться в Мезени. Последний этапный пункт ссылки Г. — Волоко-Пинежская волость (Арх. губ.), где (в селе Кологорах) он и умер, 21 апреля 1714 г. По смерти Г. семья его была возвращена из ссылки.

Г. был несомненно выдающимся и передовым человеком своего времени. Получив прекрасное домашнее образование, знакомый с языками немецким, греческим и латинским, он владел последним с таким совершенством, что свободно вел на нем устную речь. Г. ясно понял основную задачу века — более тесное сближение с Западом. Как приверженец Софьи, он долгое время в глазах потомства нес вместе с нею незаслуженно-низкую оценку. Видя Г. в числе врагов Петра, большинство привыкло смотреть на него, как на противника преобразовательного движения и ретрограда. На самом деле Г. был западник и сторонником реформ в европейском духе. Он покровительствовал иностранцам, сочувствовал образованию русского юношества, хотел освободить крестьян от крепостной зависимости, отправить дворян за границу в военные школы, завести постоянные посольства при европейских дворах, даровать религиозную свободу и пр. (Невилль). Отличие Г. от Петра — в сочувствии западно-католич. культуре, тогда как Петр был сторонником протестантской Европы. Литература: «Розыскные дела о Федоре Шакловитом» (4 т.,); Матвеев, Желябужский и Крекшин, в «Записках русских людей»: Голиков, «Деяния Петра Вел.» (т. I, XI. ХIII, .2-е изд.); Gordon, «Tagebuch des Gen. Gordon»; De la Neuville, «Relation curieuse et nouvelle de Moscovie» [Пар. 1698. Русский перевод с английского перевода в «Русск. Вестн.» 1841, №9 и 10 (не полон и не точен) и «Русск. Стар.» 1891, №№ 9 и 11 (лучше)]; «Архив кн. Куракина» (и); «Сборник выписок из архива, бумаг о Петре Вел.» (имущество); «Древн. Росс. Вивлиофика» (2-е изд., т. XI, XVI и особенно XVII (род Г-х, служебная деятельность); «Временник Общ. Ист. Древн. Росс-х»: IV, 65 — 66; V, II: VI, 3648; VII, 69 — 76: VIII, 51-54; X, 29 — 56; XII, 33-54; XIII, 25 — 36 (переписка); V, 110 (награды); «Чтения того же Общества» (1874, I, 9 — 11 (жалов. грамота); «Москвитянин» (1851, XIX и XX, 533-535 (донесите об иконе); «Допол.Акт.Историч.»[ХII, 317-319 (награды); XI, 7477, 228 — 9, 238-240, 244, 266; XII, 62, 197-202, 218-219, 239 — 241, 307-308 (переписка)]; «Отчет Румянцевского Музея» (за 1873 — 75 гг., стр. 17, переписка); «Русск. Старина» (1888, № 3; 1889, № 7, письма 1677); Мурзакевич, «Русская монета 1686 г. с латинскою надписью» («Запис. Одесск. Общ. Истор.» VII); Труворов, «Алам» («Русск. Стар.» 1887, № 4); Викторов, «Описание Записи, книг и бумаг старинных дворцов, приказов» (и, 50, 60, 223 — 224; II, 393 — 394, 472, опись имущества); Савваитов, «Описание старинных царских утварей» (102 104, царские подарки); «Современные отзывы о Г. и Крымских походах», у Брикнера, «Материалы для источников истории Петра Вел.» («Жур. Мин. Нар. Пр.» 1879, № 8); Малиновский, «Биографич. сведения о Г.» («Труды и летописи Общ. истор. дневн.», VII); Бант. Каменский, «Словарь достоп. людей» (1836, ч. II); Терещенко, «Опыт обозр. жизни сановников» (ч. 1); Семевский, «Современные портреты Софии Алексеевны в Г.» — («Русское Слово» 1859, № 12); Устрялов, «История царствования Петра Вел.» (I — III): Соловьев, «История России» (XIII и XIV); Погодин,"17 первых лет Петра Вел."; он же, «Г.»в «Складчине»); Bruckner, «Furst G.» (в «Beitrage zur Kullurgeschichte Russlands im XVII Jb.», Лпц. 1887, и ранее в «Russische Revue», 1878, № 9);Семевский, «Крестьянский вопрос в России» (т. 1); Белов, «Московские смуты в конце XVII века» («Жур. Мин. Нар. Пр.» 1887, №№ 1 в 2); Петровский, «Кн. Г.» («Русск Стар.» 1877, № 5); «Доклады в приговоры Правит. Сената» (т. IV, кн. II, 713): Опочинин, «Дом боярина XVII столет.» («Русск. Вестник» 1886" №12); Востоков, «Пребывание князей Г-х в Мезени» («Историч. Веств.» 1888, Я" 8); Е. С., «Историческая могила» (ibidem 1886, М 9, сравн. ibidem 1886, № 12, заметку кн. Н. Голицына); «Могила Г. в Красногор. м-ре» («Арханг. Губ. Ведом.» 1868, № 79); Суворов, «О ссылке Г-х в Яренск» («Памятная книжка Вологодск. губерн. на 1860 г.» и «Вологод. Епарх. Ведом.» 1874, № II); Серчевский, «Записки о роде князей Г-х» (СПб. 1853); кн. Долгоруков, «Российский Родослов. сборник» (кн. 111, 1841 и «Росс. родосл. кн.», 1, 1854); Кн. Н. Голицын, «Материалы для полного родословия кн. Г-х» (Киев 1880); он же, «Род князей Г-х» (т. 1. СПб. 1892).

Е. Шмурло.

Голицын Дмитрий Алексеевич

Голицын Дмитрий Алексеевич (1734 — 1803) (князь) — дипломат и писатель, с 1754 до 1768 г, состоял при русском посольстве в Париже, где стал горячим приверженцем идей Вольтера и Дидро; вступил с ними, как в со многими другими современными писателями, в дружеские отношения и пользовался их содействием в собирании художественных редкостей и антиков для Царскосельского музея. В 1768 г. назначен был чрезвычайным посланником в Гаагу, где и ум. Г. напечатал «Lettre sur quelques objets d'Electricite» (Гага 1778, на русск, яз., СПБ. 1778); «Defense de Buffon» (Гага, 1793); «De l'esprit des economistes ou les economistes justifies d'avoir pose par leurs principes les bases de la revolution francaise» (Брауншв., 1796) и др.; издал посмертное соч. Гельвеция: «De l'homme, de ses facultes intellectuelles et de son education» (Гаага, 1772), рукопись которого приобрел покупкою, а также соч. Keralio, chistoire de la guerre entre la Russie et la Turquie, et particulierement de la campagne de 1769" (Амстердам, 1773), с своими примечаниями. Г. был членом СПб. Вольного экономического общества, в «Трудах» которого напеч. несколько статей, и председателем иенского минералогического общества, которому завещал свой богатый минералогический кабинет.

Голконда

Голконда — крепость и развалины города во владениях Гайдерабадского низама, на р. Музе, близ города Гайдерабада; в прежние времена входила в состав могущественного государства Декана. Над крепостью обширные усыпальницы древних раджей; некоторые из гробниц стоили до 10000000 руб. Ныне обширные здания Г. служат государственной тюрьмой и казначейством низама. Алмазы Г., приобревшие всемирную известность, здесь только шлифовались, добывались же они в Партиале, на юго-вост. границе территории низама.

Голова

Голова, особо или в соединении с каким-либо определением — термин, которым в Московском государстве пользовались для обозначены различного рода начальствующих должностных лиц. Трудно было бы перечислить все должности, в которые выбирались или назначались Г. или Г. с целовальниками. Кроме голов городского, житничного, заставного, засечного, кабацкого, казачьего, объезжего, осадного, письменного, пушкарского, станичного, стоялого на поле и других, следует еще упомянуть: голов, которые собирали пошлины с мытов и перевозов; соляных голов, которые производили казенное добывание соли; выборных голов при казенных виноградных и тутовых садах, при шелковых заводах, при казенном промысле мареною. Термин Г. мог иметь и другое значение. Когда в Московском государстве хотели про кого-либо сказать, что такой-то зажиточен, то выражались так: животом прожиточен; если же хотели указать на личную физическую силу, то говорили: головою своею добр: О головах вообще см. Б. Н. Чичерин, «Областные учреждения России в ХVII в.» (М. 1856).

В. Ст.

В нашей старинной военной терминологии титул Г. придавался также разным начальным людям. Так был Г. Стрелецкий — начальник 500 стрельцов; Г. у обоза — смотревший за обозами при войсках; Г. у снаряда или наряда — начальник артиллерии (впоследствии называвшийся пушкарским Г.); Г. — начальник десятка детей боярских, выбиравшийся из дворян или стольников; Г. сотенный был начальником сотни ратников. В настоящее время выражение: Г. колонны войск обозначает часть, стоящую впереди, колонны; Г. сапы, Г. минной галерея — передние их части.

Головин

Головин (граф Федор Алексеевич) — замечательный деятель Петровской эпохи (ум. 1706). При царевне Софье был послан на Амур (в Дауры) для защиты Албазина от китайцев. В 1689 г. заключил Нерчинский договор, по которому уступил китайцам р. Амур до притока Горбицы, вследствие невозможности вести с Китаем серьезную войну. В Великом посольстве к европейским дворам (1697) Г., «генерал и воинский комиссар, наместник сибирский», был вторым, после Лефорта, полномочным послом. Вначале деятельность его посвящена была главным образом флоту; за границей он нанимал иностранцев в русскую службу, заготовлял все необходимое для строения судов и, по возвращении в Россию, был назначен начальником вновь образованного военного морского приказа. В 1699 г., после смерти Лефорта, Г. был сделан генерал-адмиралом, первый награжден орденом Александра Невского, получил в заведование иностранные дела и занял первенствующее положение между правительственными лицами («первый министр», по отзывам иностранцев). В 1699 — 1706 г. Г. был главным руководителем русск, иностранной политики: вел обширную дипломатическую переписку с Паткулем, Мазепой и руководил действиями русских послов: Долгорукого в Польше, Толстого в Турции, Голицына в Вене, Матвеева в Гаге; последнему поручал «распалять злобу» англичан и голландцев против врагов Петра, шведов. Г. особенно замечателен тем, что успешно действовал в новом духе, когда другие сотрудники Петра только еще тому учились. Государь очень ценил Г., называл его своим другом и, извещая в письме о его смерти, подписался «печали исполненный Петр».

Головкин

Головкин (граф Гавриил Иванович, 1660 — 1734) — государственный канцлер, первый в России, родственник царицы Наталии Кирилловны; с 1677 г. состоял при царевиче Петре Алексеевиче сначала стольником, а впоследствии верховным постельничим. При царевне Софии выказал особую приверженность Петру и с тех пор пользовался постоянным его доверием. Сопровождал царя в первом путешествии его в чужие края и вместе с ним работал на верфях в Сардаме. В 1709 г. на Полтавском поле царь поздравил Г., который уже с 1706 г. стоял во главе посольского приказа, государственным канцлером. В этом звании, которое он сохранил до самой смерти, Г. принимал ближайшее участие в сношениях с иностранными державами и сопутствовал царю в его путешествиях и походах, между прочим и в Прутском. По учреждении коллегий (1717) Г. был назначен президентом коллегии иностранных дел. При Екатерине I, Г. был членом верховного тайного совета. Императрица передала ему на сохранение свое духовное завещание, которым назначила преемником престола Петра II, а его одним из опекунов малолетнего императора. По кончине Петра II, Г. (1730) предал огню этот государственный акт, которым, на случай бездетной кончины юного императора, престол обеспечивался за дальнейшими потомками Петра I, и высказался в пользу Анны Иоанновны. Личный враг кн. Долгоруких, Г. был одним из главных виновников неудачи замыслов верховников. При Анне Иоанновне был членом кабинета. Граф Римской империи с 1707 г., Г. в 1710 г.получил графское достоинство российское. Искусный царедворец, сумевший сохранить свое значение при четырех царствованиях, Г. владел целым Каменным островом в Петербурге, многими домами и поместьями, но был чрезвычайно скуп.

Головнин

Головнин (Василий Михайлович) из стар. дворянской фамилии Рязанской губ., род. в 1776 г. Отец и дед его провели службу в преображенском полку, куда, согласно обычаю, на 6-м году от рождения был записан сержантом и он. Потеряв родителей, Г. был определен в морской кадетский корпус. Произведенный в гардемарины, участвовал, на корабле «Не тронь меня», 23 и 24 мая и 22 июня 1790 г. в сражениях против шведов и был награжден медалью. Окончив курс в корпусе в 1792 г., Г. был, по малолетству, оставлен еще на один год, и воспользовался этим для изучения словесности, истории и физики. В январе 1793 г. был произведен в офицеры и с тех пор беспрерывно находился в походах и за границею. В 1799 г. участвовал в высадке десанта и бывших при том сражениях на берегах Голландии. Время с 1801 по 1805 г. провел в Англии. куда был послан для службы на судах английского флота и где находился под начальством адмиралов: Корнвалиса, Нельсона и Колингвуда. В 1806 году, Г. был назначен командиром шлюпа «Диана», отправлявшегося для географических открытий и описей в северной части Великого океана. В это время Г. составил кн. «Военные морские сигналы для дневного и ночного времени», которой русский флот пользовался в течение 24 лет.

25 июня 1807 г. «Диана» отправилась в плавание. На мысе Доброй Надежды она была задержана англичанами, но успешно вышла из бухты на глазах нескольких англ. кораблей и благополучно прибыла в Камчатку. Описание этого путешествия напечатано Г. в 1819 г. В 1811 г. на Г. было возложено описать Курильские и Шантарские о-ва и Татарский берег; результаты этих трудов он также напечатал в 1819 г. Здесь, во время работ у о-ва Кунашира, Г. вероломно был захвачен японцами в плен вместе с мичманом Мура, штурманом Хлебниковым и 4-мя матросами; плен продолжался более 1,5 лет; описание его, изданное в 1816 г., переведено на многие европейские языки. В 1817 — 1819 г. Г. совершил новое кругосветное путешествие, описанное им в 1822 г. В 1821 г. был назначен помощником директора морского корпуса; в 1828 г. назначен флота ген.-интендантом, а в 1827 г. получил в свое ведение департаменты: кораблестроительный, комиссариатский и артиллерийский. За время 8-ми летнего управления Г. интендантскою частью на флоте (1823 — 31) было построено 26 линейных кораблей, 21 фрегат, 2 шлюпа и много других мелких судов. Ум. 1831 г. Именем Г. названы следующие места: залив Головнина в Беринговом море, пролив Головнина — в Курильских о-вах, мыс Головнина — близ мыса Лисбурна (в Америке) и гора Головнина — на Новой земле.

Н. М. Сергеев.

Гололедица

Гололедица — Так наз. такое метеорологическое явление, когда на поверхности земли, на снеге, деревьях, строениях и др. предметах образуется ледяная кора. Г. бывает зимою и осенью, когда, при смене ветров, после холода наступает теплая, влажная погода. Бывает она также вследствие дневного таяния снега и ночного смерзания (особенно в Южной России, где суточные колебания температуры значительны). Иногда дождевые капли бывают в переохлажденном состоянии; тогда они переходят в лед при ударе о твердые предметы даже не очень охлажденные; в таких случаях бывает особенно сильная Г., которая иногда продолжается несколько дней.

Хорошим примером может служить Г., бывшая в юго-западной Росии в октябре 1892 г. (Труды приднепровской метеорологической сети. Снежный покров в октябре 1892 г.). 20 и 21 октября, при N и NE ветрах, воздух и поверхность почвы в Киевской губ. значительно охладились. Особенно низка была температура в ночь с 21 на 22ое (в Киеве — 7° 3 в воздухе и — 11° 6 на поверхности почвы по минимумамтермометрам). К утру 22-го подул S ветер и пошел снег, который переходил по временам то в обыкновенный, то в ледяной дождь. Почва, строения, ветви и листья деревьев покрылись ледяной корой, все более и более утолщавшейся в течение дня 22-го. С каждого листа можно было снять прозрачную ледяную клеенку в несколько мм. толщиною, на внутренней поверхности которой были отпечатаны все неровности листа. Г. служит причиной выпревания озимых посевов и сильно вредит деревьям, ветви и сучья которых, а иногда и самые стволы ломаются под тяжестью нависшего льда.

П. Б.

Голос

Голос, в физиологическом смысле — тоны, произвольно или непроизвольно издаваемые животными организмами при прохождении более или менее сильной струи воздуха через гортань. Органом Г. является, след. гортань, представляющая перепончатую язычковую трубу. Дыхательная трубка прикрыта упругой перепонкой, снабженной посредине линейной, идущей сзади наперед щелью, через которую проходит воздух при дыхании. Края этой щели, представляемые истинными голосовыми связками, при более или менее сильном проталкивании через них воздуха, приходят в колебания. Различным натяжением этих связок, производимым игрой гортанных мышц, эти колебания изменяются, как со стороны их амплитуды, так и числа их. Этим достигаются разнообразные изменения Г. При обыкновенных условиях воздух, приводящий в движение голосовые струны, доставляется к ним из легких через бронхи, дыхательную трубку и нижний отдел гортани. Роль меха, прогоняющего воздух, играет грудная клетка, сжимающаяся под влиянием мышечных сил и выталкивающая из легких воздух. Над голосовыми связками идут воздушные полости или каналы, данные верхним отрезком гортани, зевом, полостью рта и носа, и представляющая то, что называется в язычковых трубах надставными трубками. Эта надставная трубка, играющая роль резонирующей полости, изменяет свою форму под влиянием игры различных мышц и усиливает, смотря по своей форме, те или другие обертоны, входящие в состав сложных гортанных звуков. Колебания воздушного столба, возникающие в гортани, распространяются не только по направлению к полости рта, зева в носа, но и обратно — по дыхательному горлу в бронхи, передаются всему легкому, через него и грудной стенке, в ощущаются в виде дрожания (pectoralfremitus); даже гортань при издавании звуков представляет при ощупывании ее снаружи ощутимые вибрации (laryngealfremitus). Из анатомии известно, что истинные голосовые связки (Chordae vocales) являются ни чем иным, как складками или дупликатурами слизистой оболочки гортани, содержащими очень много упругой ткани в лишенным вовсе желез; между связками в внутренним краями черпаловидных хрящей остается треугольная щель — glottis, служащая как для образования Г. (фонации), так и для дыхания. Образование Г. происходить в передней части, где лежат голосовые связки (голосовая щель, glottis vocalis). Задняя же часть щели, лежащая между черпаловидными хрящами, служит для дыхания — дыхательная щель (glottis respiratoria); передние 2/3 длины всей щели выпадают на долю голосовой, а задняя 1/3, на долю дыхательной щели. Впрочем, и голосовая щель участвует тоже в дыхании, и при усиленном дыхании вся щель, т. е. и голосовая и дыхательная части ее резко расширяются. При издавании голосовых звуков голосовая часть щели суживается, дыхательная же часть щели остается открытой в форме небольшого треугольника. При глотании же вся щель закрывается. Ложные голосовые связки, сидящие тотчас же над истинными, содержат очень мало упругих волокон и много желез и не участвуют в образовании Г. Щель, оставляемая между ложными связками назыв. ложной голосовой щелью (glottis spuria). Между верхней и нижней голосовыми связками каждой стороны остается углубление или заворот слизистой оболочки, весьма богатый железами, выделяющими сок для поддержания связок в постоянно влажном состоянии. Явления, протекающие в гортани, на живом человеке изучаются лучше всего посредством гортанного зеркала, что и составляет область ларингоскопии.

Из анатомии известно, что положение связок и степень их натяжения обусловливаются игрой гортанных мышц, приводящих в движение гортанные хрящи. Мышцы гортани иннервируются блуждающими нервами, а именно двумя ветками их: верхне— и нижнегортанным нервами; первый есть преимущественно чувствующий нерв гортани, разветвляющийся в слизистой оболочке гортани, но заключает в двигательные волокна для кольцевидно щитовидной мышцы; второй же нерв — двигательный, управляющий всеми остальными гортанными мышцами. Поэтому при параличе этого нерва происходит полное расслабление мышц гортани, чрез это и голосовых связок, а следовательно — отсутствие Г., т. е. афония. Для того, чтобы гортань могла издавать тон, необходимы: во-первых, известный запас воздуха в легких, который мог бы с силой быть вытолкнуть чрез голосовую щель для приведения в колебание голосовых связок и, во 2-х, известная установка и натяжение последних. Высота тона Г. зависит, во-первых, от длины голосовых связок: дети и женщины имеют более высокий тон потому, что голосовые связки их короче связок взрослого мужчины. До периода половой зрелости оба пола обладают гортанью одинаковых размеров; затем только у мужского пола размеры гортани увеличиваются почти вдвое, а у женщин она остается в малом виде. Длина голосовой щели у детей и женщин = 1,0 до 1,2 стм., тогда как у мужчин = 1,7 до 1,9 стм. У кастратов, т. е. оскопленных, гортань приостанавливается в своем развитии и они сохраняют на всю жизнь детский Г. Факт этот указывает на близкую связь между половой сферой и голосовым аппаратом. Во-вторых высота тона зависит и от натяжения связок и находится в прямом отношении к последнему. В-третьих, сила воздушного тока, приводящего в движение связки, находится, при равных остальных условиях, в прямом отношении к высоте тона, т. е. чем сильнее продувание, тем выше бывает тон и это вполне применимо ко всем перепончатым язычковым трубам. И в самом деле, напряжение воздуха в дыхательных путях при средних тонах = 160 мм. водяного столба, при высоких =200 мм., а при самом сильном выдувании = 950 мм. Каждый человек имеет свой голосовой оттенок, зависящий от формы всех принадлежащих голосовому аппарату полостей, действующих в качестве резонаторов. Обыкновенно, при звуках Г. приводится в колебание и воздух полости рта и лишь в очень слабой степени воздух носовых полостей. Если при недостатке захлопывания этих последних воздух в них приходит в созвучные колебания, то получается носовой, гнусливый Г. Отличают также грудной Г., богатый обертонами, сильный, резонирующий в воздушных легочных путях и потому приводящий в сотрясение грудную клетку, и головной Г. или фальцетный, очень высокий — бедный обертонами, не резонирующий в грудной клетке и не дающий поэтому вибраций ее стенок. Голосовые. связки в своей обыкновенной форме и длине не могут давать таких высоких тонов, какие берутся фальцетом или фистулой, и поэтому полагают, что связки эти колеблются лишь частично, или только внутренним краем своим, или наконец, что связки по своей длине делятся узловыми точками на многие отдельные части, представляющие каждая свои колебания. У человека грудной Г. обнимает обыкновенно около двух октав. Самый низкий тон баса дает около 40 колебаний в секунду, а самый высокий тон сопрано около 1700 колебаний в секунду. Доброкачественность Г. основывается преимущественно на нормальном состоянии и силе голосового аппарата и выражается силой, ясностью и определенностью, чистотой, легкостью, тягучестью, ровностью, звучностью и полнотой тонов. Малейшие болезненные катаральные состояния слизистой оболочки голосового аппарата, выражающиеся разбуханием, утолщением голосовых связок и т. д., делают Г. хриплым, грубым, неровным, сиплым и т. д. Дефекты мягкого нёба, устраняющие возможность прикрывания задних носовых отверстий, ведут к образованию гнусливого, носового Г. Звуки Г. складываются в буквы гласные в согласные, из которых образуется членораздельная речь. К физиологической литературе о Г. относятся: Merkel, «Anatomie a. Physiol. d. menschlichen Stimme» (Лпц., 1857); Meyer, «Stimm und Sprachbildung» (Б., 1870); Mandl, «Gesundheitslehre d. Stimme» (Брауншв., 1876); Helmholz, «Lehre von den Tonempfindungen» (Браунш., 1877).

И. Тарханов.

Голосемянные

Голосемянные (Gymnospermae). Отдел цветковых или семенных растений, к которому относятся, между прочим, наши сосны, ели, можжевельники и пр. Выражение Г., впервые введенное мною, указывает на главную отличительную черту этих растений, а именно на то, что семяпочки, а затем и происшедшие из них семена не имеют замкнутого вместилища, как то замечается у всех скрытносемянных. Завязь здесь имеет вид простой чешуи, на которой сидит одна или несколько семяпочек; иногда же эта чешуя не развивается. Группа Г. заключает в себя семейства саговых, соснообразных, тиссовых и хвойниковых. В настоящее время известно только 46 родов и 461 вид Г., а в прежние геологически древние периоды их было гораздо больше.

А. Бекетов.

Голотурии

Голотурии — (Holotburioidea), класс типа иглокожих, отличаются от других представителей того же типа червеобразным телом, кожистыми наружными покровами, заключающими в себе известковые тельца, отсутствием наружной мадреповой пластинки, венцом по большей части сократительных щупалец вокруг рта и заднепроходным отверстием, лежащим на заднем конце тела. По внешнему виду Г. приближаются к некоторым червям в представляют резко выраженную двустороннюю симметрию. Кожистый покров их не образует панциря, как у других иглокожих, а содержит лишь отдельные известковые тельца весьма разнообразной формы. Под кожей лежит слой кольцевых мышц, а под ним 5 продольных мышечных лент, прикрепляющихся спереди к кольцу из 10 известковых кусков, окружающему пищевод или непосредственно, или через посредство мускулов, отделяющихся от них. Рот лежит на переднем конце тела и окружен венцом щупалец; трубкообразный кишечник тянется сначала назад, потом образует петлю и оканчивается на заднем конце тела клоакой, в которую у большинства Г. открываются так называемые водные легкие (обыкновенно 2), разветвленные мешки, наполняющиеся водою через клоаку и считаемые за органы дыхания. Сюда же у многих открываются и органы Кювье, разветвленные мешки, которые животное может выбрасывать наружу; их считают органами защиты. Вдоль кишечника тянутся спинной и брюшной кровеносные сосуды, соединенные между собою многочисленными веточками; а спереди кольцевым сосудистым сплетением. Пищевод окружен кольцевым сосудом амбулякральной системы с одним или несколькими Полиевыми пузырями и одним или несколькими каменистыми каналами, которые по большей части не имеют прямого сообщения с окружающей средой. Голосемянные живут исключительно в море. Одни из них питаются мелкими животными, которые пристают к их щупальцам; другие наполняют кишечник песком, илом, обломками раковин и т. п. и переваривают пишу, попадающую в кишечник с этими веществами. Весьма любопытна особенность многих Г. (Aspidoohireta) выбрасывать сильным сокращением стенок тела внутренности через заднепроходное отверстие, если их вынуть из воды или иначе потревожить: по-видимому, на месте выброшенных вырастают новые; Stichopus обладает способностью в короткое время превращать наружный слой тела в студенистую массу, если животное вынуть из воды; Synapta и Chirodota, если им приходится голодать, отбрасывают куски тела. У Stichopus и Holothuria в водных легких живут странные рыбки Fierasfer и Cacbelynphis; часто их в одном животном до полудюжины; в легких некоторых Г. поселяются также мелкие крабы Pinnotheres. В ископаемом состоянии Г. мало известны: известковые тельца их попадаются, начиная с юрской системы. Для человека имеют значение особенно виды родов Holothuria, Stichopus и Bohadschia, которых ловят жители Моллукских, Филиппинских о-вов, Новой Гвинеи и друг. о-вов Тихого Океана и, под названием трепанга или трипанга, продают ежегодно в больших количествах в Сингапуре, Батавии и Манилле. Трепанг составляет важный предмет ввоза в Китай в Японию. Пойманных Г. варят, сушат на солнце, коптят, иногда повторяя эти операции. Трепанг имеет различную цену, смотря по сорту, которых китайцы различают до 80, именно от 0,7 до 2 франков за килограмм. Трепанг употребляется в пишу как китайцами и японцами, так и живущими там европейцами; его считают возбуждающим средством. Г. длятся на три отряда: 1) Ножчатые Г. (Pedata), с более или менее цилиндрическим телом, или же плоским на брюшной стороне, с ножками хорошо развитыми, по крайней мере, на брюшной стороне (на спине они могут иметь вид сосочков); легкие всегда есть. Их подразделяют на два главных семейства: a) Dendrochirota с древовидно разветвленными щупальцами, втяжным передним концом тела, двумя пучками половых органов и легкими без сосудистой сети. Сюда принадлежит Сгcumaria doliolum; b) Aspidochirota, с щитковидными щупальцами, невтяжной глоткой, левым легким, окруженным сетью сосудов, и одним пучком половых органов. Сюда принадлежит Ноlothuria tubulosa; сюда же принадлежат и формы, дающие трепанг. Род Rhopalodina отличается бутылкообразным телом, на котором рот и заднепроходное отверстие лежат на суженной верхушке, а ряды ножек загибаются на широком конце тела так, что кажется, как будто бы их было 10, а не 5; особенность эта обусловлена укорочением спинной стороны. 2) Глубоководные голотурии (Elasipoda), с двусторонне симметрическим телом, приплющенно. брюшной стороною, ножками только на брюшной стороне и притом обыкновенно лишь по бокам ее; легких, ампулл на щупальцах и мускулов, втягивающих глотку, нет: известковое кольцо не вполне развито, каменистый канал не висит свободно в полости тела. Водятся по большей части на больших глубинах и отличаются часто крайне странной формой. 3) Безногие Г. (Apoda), с удлиненным, на поперечном разрезе круглым телом, без заметной брюшной стороны, без ножек, по большей части гермафродиты. Некоторые имеют легкие и продольные амбулякральные сосуды (Molpadidae), другие — Synaptidae — не имеют ни того, ни другого: к последним относятся Synapta inhaerens и Chirodota.

П. Книпович.

Голубика

Голубика (Vaccinium uliginosum), называемая также голубицею и гонобобелем, пьяницею и пьяничником". Небольшой кустарник из сем. брусничных. Ветви Г. круглые, листья обратно яйцевидные, опадающие на зиму, венчики пятилепестных цветов яйцевидные, белой с розовым отливом окраски, пыльники тычинок с двумя рожками назади: ягодообразные плоды черные с голубым налетом, внутри зеленые. Растет на торфяных болотах, способствуя образованию торфа, в холодных и умеренных странах; попадается у нас еще на Новой Земле. Ягоды Г. можно употреблять в пищу, но в большом количестве они производят головную боль. Приписываемое им опьяняющее действие не верно.

А. Б.

Гольбах

Гольбах (Павел, барон Holbach, 1723 — 89) — философ материалист, род. в Пфальце, воспитывался с раннего детства в Париже, где и остался жить; получил разностороннее образование; имея большое состояние, занимался естественными науками, поместил в энциклопедии целый ряд статей по химии, фармации, физиологии и медицине; его салон принадлежал к числу наиболее посещаемых в Париже. С 1767 по 1776 г. вышел ряд соч. Г., без его имени: «Le christianisme devoile on examen des principes et des effets de la religion chretienne»; «Le contagion sacree ou histoire nalurelle de la superstition»; «Systeme de la nature on des lois du monde physique et du monde moral», «Essai sur les prejuges»; «Le bon sens ou idees naturelles opposees aux idees surnaturelles»; «Le systeme social ou principes naturels de la morale et de la politique»; «L'ethocratie ou le gouvernement fonde sur la morale»; «La morale universelle». Главное из них, «Systeme de la nature» (1770), вышло с именем Мирабо, секретаря французской академии, умершего в 1760 г., и сопровождалось его жизнеописанием. Долгое время не знали настоящего автора приписывали книгу математику Лагранжу, Дидро, считали ее плодом совместной работы целого кружка и только после издания переписки Гримма узнали настоящего автора. В этой книге высказаны взгляды значительной части европейского общества конца XVIII в., с такой прямотой и последовательностью, что они возбудили возражения даже тех, кто принимал участие в их развитии. «Система природы» состоит из двух частей: в первой высказаны положительные взгляды, вторая содержит критику религиозных понятий. Цель автора — вернуть человека природе и рассеять мрак, скрывающий от него путь к счастью. Все идеи, все знание человек получает через посредство органов чувств; врожденных идей нет. Совокупность всего, действующего на наши чувства, составляет материю. Материя вечна и не однородна, а представляет бесконечное множество комбинаций простейших материй или элементов (огонь, воздух, вода и земля), которые мы познаем только в соединении, но никогда в простом виде. Сумму всех свойств и качеств существа автор называет его эссенцией. Эссенция материи есть движение, благодаря которому имеют место все явления вселенной. Движение не есть нечто отдельное от материи; оно также вечно, как и материя. Цель его — притягивать то, что благоприятно существу, и отталкивать то, что ему вредно. Движение одного тела передается другому и т. далее. Наши чувства указывают нам на два рода движений: движения масс, видимое нами, и движение частиц материи, познаваемое нами только по его результатам. Те и другие движения называются приобретенными, когда причина их вне тела, и самопроизвольными, когда причина заключается в самом теле. Тела, кажущиеся нам покоящимися, в действительности подвергаются постоянным воздействиям, на поверхности или внутри, от тел их окружающих или от своих составных частей. Целое, представляющее собою результат различных соединений материи и различных движений, и есть природа в общем значении этого слова, природа не каждого отдельного существа есть целое, как результат соединений и движений в данном существе. Эти отдельные природы, составляющие единую природу, подчинены ее общим законам; им подчинен и человек, составляющий часть природы и отличный от других существ только своей организацией. Род человеческий есть продукт нашей планеты, зависящий от положения ее в среде других светил, и нет основания предполагать, что земля перестала вырабатывать новые типы. Совершенно неосновательно различать в человеке две сущности: телесную и духовную. Такое разделение произошло от того, что причины некоторых движений и действий ускользают от нас, и поэтому мы переносим их в мир нематериальный: причиной таких явлений в природе мы считаем Бога, в человеке — душу. Однако, душевные явления выражаются движениями внешних органов тела и вызываются материальными причинами; каким же образом нечто нематериальное, не протяженное может приводить в движение материю? К тому же мы не можем отделить душу от тела; она родится, развивается, болеет вместе с телом; следовательно, она постоянно идентична с ним. Так назыв. душевные или интеллектуальные способности человека — только особый род деятельности тела. Единственный источник возникновения в нас идей — чувства. Сознанное чувствование становится восприятием; восприятие, перенесенное на предмет, возбудивший его, есть идея. Человеческий мозг способен не только к восприятию внешних воздействий, но и к самостоятельной деятельности, результат которой он также воспринимает; эта способность называется мышлением. Страсти суть отталкивательные и притягательные движения по отношению к предметам полезным или вредным. Воля есть некоторое изменение, происшедшее в нашем мозгу, вследствие которого он расположен привести в движение внешние органы, с целью достигнуть чего-либо полезного или избежать чего-либо вредного. Мысли и поступки человека зависят от его организации и от воздействия внешних предметов, а так как ни то, ни другое не во власти человека, то, следовательно, человек не свободен. Возможность выбора не доказывает свободы воли, ибо человек всегда выбирает то, что ему представляется наиболее выгодным; свободен же выбор был бы в том случае, если бы он не обусловливался никакими мотивами. Цель каждого существа — самосохранение; цель природы та же, и все существа бессознательно способствуют ее достижению. В природе, поэтому, нет порядка и беспорядка, нет ни случайного, ни чудесного. Сознание необходимости всего совершающегося дает истинное основание нравственности, потому что оно указывает человеку на неизбежную зависимость его личного счастья от всей природы и, следовательно, от тех людей, в обществе которых он живет. Отсюда понятие добродетели и порока: добродетель есть то, что действительно и постоянно полезно существам человеческого рода, живущим в обществе. В хорошо организованном обществе правительство, воспитание, законы — все должно убеждать человека, что нация, которой он член, может существовать и быть счастливой только при помощи добродетели, и что он, как часть нации, может быть счастлив только тогда, когда нация счастлива. Быть полезным значит способствовать счастью ближних, быть вредным — значить способствовать их несчастью. В чем же заключается счастье? В непрерывном удовольствии; а удовольствие нам доставляется тем, что возбуждает в нас движения согласные с нашей индивидуальной природой, вызывает в нас деятельность, не утомляющую нашего организма. Интерес есть единственный двигатель людских поступков; бескорыстных людей нет, а принято так называть тех поступки которых, будучи полезны другим, кажутся нам бесполезными для того, кто их совершает. Такой взгляд ложен, ибо никто не совершает бесполезного для себя. Большинство ищет внешние награды за добродетель, в действительности же награда лежит в самой добродетели. По свойственной ему лени, человек предпочитает следовать рутине, предрассудкам, авторитету, скорее чем указаниям опыта, требующего деятельности, и рассудка, требующего рассуждения. Ложные мнения составляют несчастье людей; так. напр., самоубийство считается оскорблением природы и ее Творца, а между тем сама природа вложила в нас стремление избегать страданий; все люди дорожат жизнью, и если тем не менее кто-либо прибегает к самоубийству, то только в том случае, когда это оказывается единственным исходом, указанным природой. Вообще было бы лучше, если бы люди учились презирать смерть, ибо опасение за жизнь заставляет их подчиняться тирании и бояться защищать истину. Счастье между людьми потому еще так редко, что связывают его с вещами, в действительности бесполезными или даже вредными. Желания богатства, удовольствий и могущества сами по себе не заслуживают порицания, вполне естественны и способствуют счастью людей, если только человек для достижения их не употребляет средств, вредных для его ближних, и не пользуется ими во вред ближним. Если бы люди имели смелость исследовать источник идей, особенно глубоко коренящихся в их мыслях, они увидели бы, что эти идеи не имеют никакой реальности. Свои первые представления о Божестве люди почерпнули в незнании причин окружающих их явлений; затем человек этой неизвестной причине приписал волю, разум, страсти — все свойственные ему качества. Знание природы должно разрушать идею Божества; ученый перестает быть суеверным. Все качества, теологами приписываемые Богу, становятся более понятными, если их отнести к материи. Так, материя вечна, ибо нельзя представить себе, чтобы она могла возникнуть; она независима, ибо нет ничего вне ее, что могло бы влиять на нее; она неизменна, потому что не может изменить своей природы, хотя непрестанно меняет формы, она бесконечна, т. е. ничем не ограничена; она вездесуща, ибо если бы было пространство, незанятое ею, то это была бы пустота; она едина, хотя ее части бесконечно разнообразны: ее могущество и энергия не имеют иных пределов, кроме тех, которые им предписывает природа материи. Мудрость, справедливость, доброта и т. д. суть качества, свойственные материи в тех изменениях и соединениях в каких она встречается в некоторых существах; идея же совершенствования есть идея отрицательная, метафизическая. Отрицание Бога не влечет за собой отрицание добродетели, ибо различение добра и зла основано не на религии, а на природе человека, которая заставляет его искать блага и избегать зла. Жестокость и безнравственность совместимы с религиозностью; уверенность в возможности искупить свой грех делает порочных людей смелее, дает им средство заменить исполнением обрядов недостаток нравственности. И в том — положительный вред религии, а также в тирании, преследовании людей именем Бога и пр. Книга Г. осталась евангелием материалистов до настоящего времени. Никогда материалистические принципы не были высказаны с такой прямолинейностью и жесткостью, как в книге Г. Ср. Ланге, «История материализма» и Геттнер, «История французской литературы».

Э. Радлов.

Гольдони

Гольдони (Карло Goldoni) — известный итальянский драматург, род. в Венеции в 1707 г. В доме деда своего, большого любителя театра, он уже ребенком знакомился с сценическими представлениями. Изучая, по приказанию отца, медицину, он больше читал Плавта, Теренция, Аристофана, Менандра и вместе с тем усердно посещал театр, водил компанию почти исключительно с актерами и актрисами. Уступая его просьбам, отец позволил ему переменить факультет. Сперва в Венеции, потом в Павии Г. занимается юридическими науками, но гораздо усерднее знакомится с драматической литературой вообще и итальянской в частности, причем с прискорбием замечает в последней отсутствие чего-либо достойного внимания и, несмотря на свои 16 лет, задумывает реформу в этой области. За сатиру в драматической форме: «Колосс» его удалили из Павии, после чего он учился некоторое время в Удинэ, а затем в моденском университете, где и окончил курс. Вступил в адвокатское сословие (в Венеции) и с успехом ведя процессы, Г. сочинял трагедии — что наименее соответствовало свойству его дарования и потому выходило очень неудачно — и либретто для оперт, и те и другие стали появляться на сцене, но без успеха. На свою настоящую дорогу, сразу доставившую ему громкое имя, Г. вступил только комедией «Светский человек» (L'Uomo di Mondo), за которою последовали: «Мот» (Il Prodigo), «Банкротство» (Il Fallimento), «Обманщик» (L'Impostore) и др. В течение одного года им было написано для венецианской публики шестнадцать трехактных пьес. В 1761 г. Г. навсегда оставил свое отечество, чтобы поселиться в Париже, куда его вызвала дирекция тамошнего итальянского театра. В два года он написал там 24 пьесы, из которых удержались в репертуаре 8 и которым сам автор придавал так мало значения, что почти не бывал на представлении их; тем охотнее он посещал театр французской, где все более и более росло его восторженное сочувствие к Мольеру. Занятие должности учителя итальянского языка, внезапная потеря одного глаза, приглашение из Лондона писать пьесы для тамошнего итальянского театра, громадный успех написанной им по-французски комедии «Благодетельный Брюзга» (Le Bourru bienfaisant), за которою последовала еще одна французская, менее понравившаяся парижской публике, продолжение литературной деятельности и на родном языке — вот главные биографические факты за последнее время жизни Г., умершего в Париже в 1793 г.

Литературное наследие Годьдони — более 200 пьес, между которыми всего больше комедий, из этих последних одни (напр. «Патеда») относятся к жанру «слезливых комедий», другие — веселые буффонады из народной жизни и так ваз. «комедии характера» (напр. «Трактирщица», Locandiera; «Комический театр», Il teatro comico; «Осажденный богач», Il Ricco insidiato; «Скупой», L Avaro; вышеупомянутый «Благодетельный Брюзга» и мн. др.). На этой-то второй категории зиждется огромное значение Г. в итальянское литературе и та слава, которою он пользовался и пользуется в Италии, давшей ему характеристический титул своего «protocomiсо» (как Греция назвала Аристофана «комиком»). И в его втором отечестве, Франции, такой строгий судья, как Вольтер, называл его (в письме к нему) «сыном и живописцем натуры», человеком, «очистившим итальянскую сцену, изобретающим фантазиею и умеющим писать здравым смыслом», восхвалял «чистоту, естественность» его стиля. Итальянское общество и народ нашли себе в нем удивительного живописца. Если, по характеристике итальянского критика, "театр Г. похож на большую, людную ярмарку, где встречаешь людей всякого характера и всякого сословия, то первое место на этой ярмарке занимает низший класс. Ни в чем дарование Г., его vis comica, не обнаружилось так ярко и широко, как в его так наз. «венецианских» народных комедиях; тут сравнение с ним может выдержать разве только Плавт, с которым у Г. вообще немало точек сходства и соприкосновения.

В литературном отношении пьесы Г. приобретают особенное значение рисовкою характеров, чему он придавал очень высокую цену, идя по следам Мольера (Г. так и называют итальянским Мольером). В этом создании «комедии характера» и заключается реформа Г. в области итальянской драматургии. Завещанные итальянской комедии еще римскою так наз. четыре «маски», которые вследствие своей вековой неподвижности, приобрели плачевную шаблонность и утратили всякую жизненность — эти «маски» Г. заменил реальными лицами, выхваченными прямо из жизни. Грубую, большею частью импровизированную арлекинаду он заменил тонким и серьезным «жанром», в котором главное — изображение действующих лиц, их смешных сторон, слабостей и недостатков. Строгий пурист-эстетик найдет в комедии Г. недостатки в роде, напр., излишней бесцеремонности в изображении и особенно в языке; его современник и враг, известный драматург Гоцци, прямо обвинял его в том, что «он представлял на сцене только ту правду, которую находил у себя пред глазами, и копировал ее осязательно и грубо, вместо того, чтобы подражать натуре с подобающими писателю деликатностью и утонченностью». Но такие обвинения, неосновательные сами по себе, теряют всякий смысл, когда применяются к писателю чисто народному: притом же недостатки эти — если они действительно недостатки у Г. весьма незначительны и обильно выкупаются достоинствами. Главным материалом для биографии Г. и истории его литературной деятельности служат его «Мемуары», напечатанные им сперва по-французски в 1787 г. под загл. : «Memoires de М. Goldoni, pour servir a l'histoire de sa vie et a celle de son theatre», а год спустя им же переведенные на итальянский язык. Ср. Ferdinando Meneghezzi, «Della vita e delle opere di Carlo Goldoni» (Мил., 1827); Luigi Carer, «Saggi sulla vita e le opere di Carlo Goldoni» (Венеция, 1825); Gherardo de'Rossi, «Del moderno teatro comico italiano e del suo Restavratore Carlo Goldoni» (Бассано, 1794); Molmenti, «C. Goldoni» (1875). Подр. разбор некот. комедий Г. см. в «Geschichte des Drama's», Клейна (т. VI, 1, Лпц., 1868); обстоят, статью о нем — в сочинении Simonde de Sismondi, «De la litterature du midi de l'Europe». На русс. язык переведены комедии «Веер» (П. Д. Боборыкиным) и «Трактирщица» (старинный перевод кн. Шаховского, под заглавием «Мирандолина»).

П. Вейнберг.

Гольмий

Гольмий (Holmium) — хим. Cope первый подметил в спектре окиси прежнего эрбия характерные линии, приписанные им присутствию окиси особого элемента, который он назвал х. Клеве предложил впоследствии для металла новой окиси имя гольмия, название принятое и Соре. Окись гольмия до сих пор не получена вполне чистой; она, по-видимому. желтого цвета, а соли ее оранжевого. Атомный вес гольмия должен быть немного ниже атомного веса эрбия. Спектр поглощения солей гольмия характеризуется, по Соре, многочисленными линиями, из которых наиболее ясны отвечающие длинам волн: 804, 640.4, 536.3 (особенно характерные). 368 — 360 (наибольшая сила при 364), 347 — 353 и 327 (очень черная).

А. И. Горбов.

Гольфстрим

Гольфстрим (Заливное течение) — одно из наиболее замечательных морских течений, проходит в сев. Атлантическом океане от Вест-Индии к берегам Европы, в сев. Ледовитый океан и к зап. берегам Гренландии. Впервые название это дано Франклином, считавшим происхождение течения из Мексиканского залива (Gulf Stream). Согласно позднейшим исследованиям, Г. составляется из двух течений — Флоридского и Антильского. Флоридское выходит из узости Бемини во Флоридском проливе; скорость течения в узости в среднем годовом около 5,6 км. в час, в самые теплые месяцы 7 — 9 км., при ширине потока около 56 км. По выходе из Флоридского пролива течение, отличаясь сравнительно высокой температурой (в среднем около 26,7° Ц.), направляется на N до парал. Чарльстона (33° сев. шир.) с довольно равномерной скоростью, но расширяясь у м. Канаверел до 112 км. и у Чарльстона до 220 — 280 км. В дальнейшем, к восточному краю Флоридского потока постепенно присоединяется Антильское течение, главная масса которого проходит восточнее Антильских о-вов к NW, и затем к N. Оба соединенные потока постепенно склоняются в NE четверть, расширяясь все более и более к Е, тогда как западный край течения почти все время придерживается отлогости прибрежной полосы, следуя почти изобате 200 метров. Скорость течения уменьшается. Пройдя парал, м. Гаттераса, течение поворачивает на Е, вступая в места с океанской глубиной, средняя скорость уже не превосходит 2,7 км. в час, а еще восточнее не более 1,8 км., причем ширина потока и положение значительно уже зависят от ветров. На всем указанном протяжении цвет течения индиго синий и температура сравнительно высокая (у м. Гаттераса средн. темпер, 24,0° Ц.); эти свойства течения резко выступают на границе с прибрежными зеленоватыми водами, большею частью арктического происхождения, особенно вблизи м. Гаттераса. В этом же районе замечаются в самом течении полосы меньшей температуры, на 2° — 3°Ц.; вероятнее всего считать эти полосы за отдельные струи течения меньшей скорости и потому быстрее охлаждающиеся на своем пути. По глубине течение доходит до дна только в местах, где глубина не более 270 — 360 метров, причем ширина такой теплой зоны зависит от быстроты падения дна. Грунт дна под течением состоит большею частью из кварца с глиною и раковинами фораменифер и корненожек. С Г. связано и распространение тропической фауны к N, так что на одной и то в же параллели в области течения фауна тропическая или субтропическая, а у берегов — арктическая (северная). На меридиане 40 — 45° з. д. и парал. 42 с. ш. собственно Флоридский поток оканчивается, здесь начинается разветвление течения, причем масса вод, питающих отдельные ветви Г., главным образом обязана распространению на NE Антильского потока, точно установить границы отдельных ветвей невозможно; от места разветвления Г. воды истекают по разным направлениям в NW, NE и SE, четверти компаса со скоростью, не превышающею 11 — 18 км. в сутки и колеблющейся в зависимости от ветров. Главная ветвь, удерживающая название Г., направляется на NE, между Исландией, Великобританией и Скандинавией, к Сев. Ледовитому океану. Теплой воде этой ветви приписывают умеряющее влияние на климат сев.-зап. и сев. берегов Европы, равно как в более свободный доступ мореплавателям в полярные страны по западную сторону Шпицбергена. Также более умеренный климат зап. берегов Гренландии сравнительно с восточными приписывают ветви Г., проникающей в пролив Дэвиса. Ср. «Report of the U. S. Coast Survey» (1866); Kohl, «Geschichte d. G.-s. und seiner Erforschung» (1868); «Mitt. Peterm.» (1870): «Wind and current charts of the British admiralty» (1873); Thomson, «Depths of the sea», (1874) , «Известия об экспедиции Challenger'a» в Mitt. Peterm. " (1874); Thomson, «The Atlantic» (1877); Krummel, «Die Atlantischen Meeresstroemmungen» («Zeitschr. f. Wissenschaftliche Geographie», 4 Jahrgang); Bartlett, «Proceedings of the U. S. Navy Inst», т. 7; «Papers on the eastern and northern extensions of the Gulf Stream»; Pouch et, «Experiences sur les courants de l'Atlantique nord» (1889).

И. Ш.

Гомель

Гомель — у. г. Могилевской губ., при пересечении Либаво-Роменской и БрянскоЛуневецкой ветви Полесских ж. д., на высоком и утесистом берегу р. Сожа. В летописях Г. упоминается, под именем Гомии и Гомье, в первой половине XII в.; он принадлежал к Черниговскому княж. В 1446 г. город был отдан Казимиром I борисовскому кн. Василию Ярославичу. Несколько позднее им владели можайский кн. Иоанн Андреевич и сын его Симеон, который отдал его Иоанну III. По миру 1537 г. Г. отдан Литве. В 1648 г. взят казаками, но в 1665 г. возвращен Польше. В составе Белоруссии Г. присоединен к России в 1772 г. и пожалован гр. Румянцеву Задунайскому. В 1838 г. Г. поступил в беспереоброчное владение кн. Паскевича. Уездн. городом сделался в 1852 г. Во дворце кн. Паскевичей замечательны бронзовая статуя Иосифа Понятовского, работы Торвальдсена, коллекция картин Суходольского, изображающих военные действия из походов фельдмаршала Паскевича против Турции, Польши и Персии; коллекции ваз, подаренных фельдмаршалу имп. Николаем и прусск, королем Фридрихом Вильгельмом IV; мраморная статуя имп. Николая I, работы Рауха. Жит. более 30 т., из них евреев более 12 т. Православных церквей 3, единов. 1 и 3 раскол. молельни, костел 1, синагога 1 и 10 еврейских молитв. домов. В соборе погребен канцлер гр. Н. И. Румянцев. Над могилою его памятник работы Кановы. Мужская 6-ти классная прогимназия с 169 учащ., духовное училище, 4 кл. женская прогимназия, техническое жел. дорожное учил., одно-классное мужское с женской сменою, 1 нач. уч., одно-классное еврейское уч. с пригот. кл" частное евр. женское учил. 407 каменных зданий и 2627 дерев. Значительная торговля. Пароходное сообщение с Киевом ежедневное, с Могилевом 2 раза в неделю. В 1889 г. привезено по р. 565 т. пд. разного товару (360 т. пд., хлеба), отправлено 1359 т. пд., преимущественно лесу (около 1200 т. пд.). По Полесской ж. д. отправлено 399 т. пуд., прибыло 996 т. пд.; по ЛибавоРоменской отправлено 922 т. пд.; прибыло 1298 т. пд. В 1888 г. выдано купеческих свидетельств 2 гильдии 114 годовых и 7 полугод., на мелочный торг — 256 годов. и 23 полугол. Городской банк, с оборотом на сумму более 21/2 милл. руб. Городское общество взаимного страхования. Долгу у города к 1890 г. было 93518 руб. Городских расходов в 1888 г. было 90699 р., в том числе на народное образование 3682 руб., на медицинскую часть 180 р., на содерж. городского управления 11945 р. Фабрик и заводов 15. Соломенно-массная фабрика имела обороту в 1888 г. на 223902 руб., 1 табачная на 10 т., 2 маслобойни на 28 т. р., 1 лесопильня на 121/2, тыс. руб. Больница, 10 врачей, еврейская богадельня, библиотека, 2 книжн, магаз., 3 типографии, 3 фотогр. Предместье Г. — заштатный г. Белица, в 2 в. от города, близ оз. Шатырь, изобилующего рыбой. С 1777 по 1852 г. Белица была у. г. Жителей около 2 тыс., большею частью старообрядцы, занимающейся садоводством и огородничеством. В Белице 2 православные церкви, 2 евр. молитвенных дома, 1 классное училище с женскою сменою, несколько мельниц, . См. «Виленский календарь на 1892 год», стр. 206 — 211.

Г. уезд занимает южную часть губернии. По местным исследованиям 1881 г., земли в у. было 472799 дес., а по Стрельбицкому — 491605 дес. Поверхность ровная, Под болотами 49900 дес. Oбилие болот вредно отзывается на здоровье жит. : эпидемии кровавого поноса и дифтерита почти ежегодно. Уезд орошается двумя судоходными pp., Днепром и Сожем. С пристаней на Днепре: Черной отправлено в 1882 г. 492 т. пд" а Отверницы — 665 т. пд., главным образом лесные материалы. Сож пересекает у. с С на Ю; главные пристани на нем Гомель и Ветка. Из прит. р. Сожа более значительны Ипуть, Уть, Терюха и Уда. Озер 113; они небольшие, занимают 854 дес. Под лесами было в 1880 г. 118554 дес. Более всего сосновых лесов; также дуб, граб, клен, берест и ясень. Под дугами и сенокосами 73379 дес., под пашнями 172677 дес. (в том числе у крестьян более 180 т.). За время с 1861 — 81 г. крестьяне приобрели земли 10261 десятину. В последнее время они стали приобретать земли при помощи крестьянского банка. Более всего сеют рожь, а затем овес, гречиху и картофель. В 1889 г. лошадей было 41469, рогатого скота 51561 шт., овец простых 61229 и тонкорунных 830, свиней 39413 и коз 6314. Фабр. и зав. в 1888 г. было 97. На них работало 706 раб., оборот их составлял более 1113 тыс. руб. Первое место занимает писчебумажная фбр. с оборотом 875727 р., затем сено прессов. зав. с оборотом в 108000 р. и 8 винокур. зав. с обор. на 70 т. р.. Кожевенных зав. 9, круподерен 36, маслобоен 21. В 1881 г. было 330 мельниц, имевших обороту более чем на 100 т. р. Главные кустарные промыслы (по исследованию 1881 г.) — скорняжный, валяльный, портняжный, приготовление обуви. Разными лесными промыслами занималось 1512 чел. В отхожие промыслы отправилось 5520 м. и 381 ж.; извозом занимались 728 чел. Всего промыслами занималось 11920 чел. Из числа 541 ремесленника в местечках было 310 евреев. Развито пчеловодство: 52 т. ульев; добывается более 25 т. пд. меда и более 3 т. пд. воска. В 1888 г. жит. в у. (без города) было 80427 м. и 82481 ж. Из них евреев более 8 т., католиков около 600, раскольников до 12 т. Главное место их жительства — Ветка. За 10 лет (с 1871 по 1881 г.) ежегодно, в среднем, прирост населения был 1, 76 %, На 1 кв. в. приходится 400 жит. В административном отношении Г. уезд делится на 3 става, 14 волостей и 185 сельских обществ. Местечек в уезде 6; из них более значительны Ветка (ок. 7 т. ж.) и Уваровичи (до 4 т. ж.). Православный м-р и 67 церк. Врачебный персонал (кроме города) состоял из 7 врачей, 14 фельдшеров и 1 повив. бабки. Ветеринарных врачей 4; 1 ветер, фельд. Начальных школ в 1890 г. было 36 (в 1883 г. — 27), не считая еврейских хедеров.

А. С.

Гомер

Гомер (OmhroV). — Третье тысячелетие доживает имя Г.; любознательность и остроумие продолжают неустанно работать над решением множества соединенных с ним вопросов — и все же многовековая загадка ждет своего Эдипа. Именем Г. открывается история литературы не эллинской только, но и прочих европейских, подобно тому как нарисованные Г. картины быта открывают собою историю европейской гражданственности и образованности вообще. Со времени Платона, а наиболее решительно — в школе александрийских грамматиков, выделены были из множества эпических произведений «Илиада» и «Одиссея», как единственные достойные имени Г., царя поэтов. Тогда же раздавались было голоса скептиков (chorizontes) против присвоения Г. «Одиссеи»; но авторитет величайшего в древности литературного критика, Аристарха, восстановил нарушенное на время единомыслие по вопросу об авторстве обеих поэм. До конца XVIII века античная традиция сохранялась неприкосновенной и в литературе безраздельно господствовало убеждение, что жившая в глубокой древности реальная единая личность, силою необыкновенного дарования и всестороннего опыта, задумала по определенным планам и чудесно исполнила две бессмертные поэмы, целиком, от начала до конца. Родоначальником поэзии, вождем всех поэтов является Г. и в Божественной комедии. В греческой и римской древности, а также и в новой Европе имя Г. вызывало, впрочем, не одни восторги и поклонение; не было недостатка и в суровых критиках и хулителях его (Зоил); даже почитатели Г., к числу коих относится и знаменитая александрийская триада — Генодот, Аристофан, Аристарх — не всем одинаково восхищались в «Илиаде» и «Одиссеи», исправляя одно, заподазривая другое, отвергая третье, как не подлинное. «Одиссею» Аристофан заканчивал 296 стихом XXIII песни; Х. п. «Илиады», так называмая Долония, почиталась вставкою Пизистрата и т.п. Однако, во всех подобных случаях не возникало сомнение ни в существовании гениальнейшего из поэтов, ни в способности его создать эти поэмы целиком, ни в возможности согласовать с этим убеждением наличность в поэмах слабых или сомнительных стихов и даже целых песен. Конечно, древним критикам недоставало глубины и точности анализа, в котором изощрились последующие поколения: но зато положение их не было чуждо некоторых выгод, сравнительно с положением новых критиков. Эти последние слишком удалены от того родника, из которого выходили произведения подобные Илиаде и Одиссее, и от тех условий, исторических и национальных, в кот. совершалась деятельность не только Г. или Гезиода, но даже Эсхила или Сократа. Новым критикам присуща наклонность, большею частью совершенно ими не сознаваемая и находящая себе известное оправдание в крайней скудости наших фактических сведений о древнейшем состоянии Эллады, — наклонность предъявлять к произведениям литературы, удаленной от нас на многие века и нам чуждой, такие требования, которые составляют продукт новых литературных явлений, новых понятий о поэтическом творчестве, об особенностях различных видов поэзии и т.п. Действительно, в истории гомеровского вопроса, представляющей собою с конца XVIII в. до наших дней длинную вереницу гипотез, сомнений в построений, можно было бы проследить отражения преобладавших в различные эпохи и в разных странах настроений мысли, методов научного изыскания и взглядов на искусство. При чтении анализа Г. поэм в соч. Лахмана, Кехли, Кирхгофа, Бергка, Христа, Круазе, и при ознакомлении с попытками их восстановить первоначальную, подлинно гомеровскую композицию той и другой поэмы, с выделением из них всего, что, по убеждению критиков, принадлежало или продолжателям поэтам, распространявшим первоначальные песни, или редакторам, озабоченным объединением и согласованием между собою древнейших и позднейших частей, нельзя не удивляться остроумию и проницательности авторов и не признавать весьма правдоподобными их построения; нельзя не замечать вместе с ними разного рода слабых мест или даже явных противоречий и несообразностей. Так, например, в «Илиаде» книги II-Х не имеют прямого отношения к сюжету поэмы — к раздражению Ахилла, с его печальными последствиями для ахеян. При этом IX кн. содержать в себе удовлетворение оскорбленного вождя мирмидонян, после чего не должно бы оставаться места продолжению поэмы, т.е. целым 16 книгам; она противоречит, притом, XVI кн., где Ахилл всячески усиливается получить от Агамемнона то, что в IХ кн. ему предлагали раньше послы ахеян. Вождь пафлагонян Пилемен, убитый в сражении, позже изображается в числе живых. В I кн. Афина нисходит в лагерь ахеян, тогда как другое место книги говорит о пребывании богини в это самое время в земле эфиопов. Много несообразностей в так называемом перечне кораблей и проч. и проч. В истории критики «Одиссеи» главное место занимают Кирхгоф, под влиянием кот. складывались гипотезы Бергка, Зитля, Джеба, Дюнцера, Виламовиц-Меллендорфа, Магафи, Круазе и др. В I кн. решение Зевса послать Гермеса к Калипсо, насильно удерживающей у себя Одиссея, остается невыполненным, и потому совещание олимпийцев повторяется и продолжается в другом месте, причем непосредственным продолжением первых стихов I кн. служат ст. 29 и сл. V кн. Отправляясь в Спарту и Пилось на разведки за отцом, Телемах предполагает пробыть в отсутствии не более 12 дней; в IV кн. он торопится выехать из Спарты в Пилос к товарищам; между тем в последующем изложении оказывается, что Телемах оставался еще в Спарте не менее 30 дней. Путешествие Телемаха должно было первоначально составлять поэму отдельную от «Одиссеи», следы чего и сохранились в подобных недочетах композиции; отрывки Телемахии разбросаны и в дальнейших частях поэмы, особенно в XIII кн. На вопрос царицы Ареты, обращенный к Одиссею, о его происхождении к проч., ответ дается только в IX кн., ст. 19. Целый экскурс посвящен Кирхгофом вопросу о том, почему Одиссей в 13 и 16 кн. изображается превращенным в старца-нищего с помощью жезла Афины, а в кн. 19 и 23 никакого превращения нет. Наличность противоречия объясняется или введением мотива превращения редактором, или соединением в нынешней Одиссее двух версий, с превращением и без него и т.д. и т.д. Этих немногих примеров достаточно для иллюстрации нескончаемых споров чуть не о каждом стихе «Илиады» и «Одиссеи». Насколько преуспела атомистическая критика в этом направлении, можно видеть из сличения, напр., мнений Фр.А. Вольфа, О. Мюллера, Дж. Грота о несравненных достоинствах Одиссеи, как поэмы единой в цельной по первоначальному замыслу и плану, с выводами Кирхгофа, и потом из сопоставления Кирхгофа с Бергком или Круазе, дающими весьма неблагоприятную оценку «Одиссеи». Неоспоримы заслуги немецкой критики, увлекающей за собою в франц., и английск. филологов, в выяснении композиции гомеровских поэм и взаимного отношения между частями каждой из них, в выделении стихов и более значительных мест, ослабляющих или нарушающих силу и единство впечатления, напрасно задерживающих развитие основной темы и т.п. Как ни велики эти и подобные заслуги «раздробительной» критики, не менее важны и внушительны обратные усилия ученых отстоять традиционное убеждение в существовании единого Г., в создании им «Илиады» и «Одиссеи» в том приблизительно виде, в каком мы имеем их теперь, и в наличности определенного плана в каждой из поэм. Наиболее выдающиеся имена в этом направлении: — Ницш, Лерс, Фридлендер, Каммер; из русских ученых решительно примыкает к нему профессор Ф.Ф. Соколов («Гомеровский вопрось», «Ж. М. Н. Пр.», 1862). Характеристическим образчиком вполне зависимого от Кирхгофа и Виламовица решения гомеровского вопроса в русской литературе служит труд С. Шестакова: «О происхождении поэм Гомера», вып. 1; «О происхождении Одиссеи» (Казань, 1892). В настоящее время в филологической литературе все больше входит в силу направление среднее между раздробительным и единительным. По смыслу этого направления, во главе коего должно поставить Г. Германа («De interpolationibos Ноmeri», 1832, вып. V, 52-77), и позднейшими представителями коего являются Кирхгоф, Дюнцер, Грот, Бергк, Низе, Набер, Магафи, Джеб, Христ, Виламовиц, , Круазе, в IX или Х в. до Р. Хр. великий поэт, именуемый Г., создал цельную художественную поэму, предметом которой была распря между Ахиллом и Агамемноном и соединенные с нею перипетии борьбы ахеян и троянцев; значительно позже составлена была «Одиссея», как цельная повесть о возвращении героя на родину из под Трои. Нынешняя «Илиада» в 15693 стиха сокращается у Зитля, в своем первичном виде, до 4000 стихов, а на первичную «Одиссею» отводится им же не больше 4000 стихов. Первичная «Илиада» Низе еще короче: I книга без заключения, часть II-ой, конец XV, начало XVI и некоторые части дальнейших книг до XXII, а равно часть ХIII-ой. По мнению Джеба, в состав «Илиады» входили только книги I, XI и XVI-XXII. Бергк и многие другие критики считают недостойными Гомера такие знаменитые эпизоды, как беседа Приама с Еленою у городской стены, прощание Гектора с Андромахою, встреча Приама с Ахиллом в ахейском стане и проч. Словом, существуют бесконечные разногласия между гомеровскими критиками, как скоро они пытаются начертить схему постепенного образования той или другой поэмы из первичного зерна. Массою критических замечаний заслоняются высокие достоинства бессмертных произведений. Безнадежное, по-видимому, положение вопроса происходит главным образом от того, что на отдаленнейшую, неведомую древность переносятся понятия другого времени и других обществ. Историческое сочинение Геродота не Х или IX, но V века до Р. Х., отличается таким энциклопедизмом и такою эпизодичностью, какие были бы совершенно немыслимы в новом историческом сочинении. В истории Геродота открывается не мало противоречий в оценке событий и личностей, и особенно в общих воззрениях автора на окружающее и в приемах изыскания. И тем не менее Геродот с полным правом носит имя отца истории, а труд его — действительно замечательное явление историографии, принадлежащее одному лицу и исполненное по определенному плану. Что сталось бы с знаменитыми «Музами» Геродота, если бы мы вздумали оценивать их литературные достоинства с точки зрения историографии нам современной, по мерке наших понятий об истории? Еще большая осторожность требуется в оценке и разъяснении произведений гораздо более далекого и гораздо менее известного времени. Наверное отец поэзии, единственный поэт, как именовали греки Г., руководствовался не теми правилами композиции, какие почитаются обязательными в наше время, имел перед собою не те требования и вкусы публики, к каким обращается поэт нашего времени. Те слабости композиции, кот. новая критика открывает в Гомеровых поэмах, не существовали, хотя бы в самой минимальной мере, ни для поэта, их создававшего, ни для публики, их воспринимавшей. Величайшие новоевропейские поэты-критики, Лессинг, Шиллер, Гете оставались в стороне от скептического отношения к Г. или даже протестовали против него, а Шиллер выражался, что человеку стоило бы родиться на свет только для того, чтобы прочитать XXIII песню «Илиады», заподазриваемую критиками-атомистами. Нельзя забывать и того, что родоначальник всей классической филологии, Фр.А. Вольф, удивлялся цельности построения «Одиссеи», а знаменитый историк Грот, знавший уже существенные возражения, писал, что гомеровский вопрос не возник бы совсем, если бы была у нас одна «Одиссея» и т.п. Из всего сказанного следует, что замечаемые новой критикой недостатки построения в «Илиаде» и в «Одиссее» несколько не исключают возможности составления каждой из них одним лицом за две с половиною тысячи и более лет до нашего времени, если, конечно, мы будем строго держаться исторической и позитивной точки зрения, а не субъективной, рационалистической: в этом последнем способе понимания давних литературных явлений лежит корень царящего в гомеровском вопросе разногласия и объяснение шаткости и ломкости всех положительных построений. Другое обстоятельство, необычайно затрудняющее разрешение вопроса и вносящее ложные представления о поэзии вообще и о Г. в частности — это убеждение в том, будто грандиозные эпопеи того времени, впоследствии действительно рассматривавшиеся как совершенные образцы эпического творчества, создавались и выслушивались или читались, как произведения вольной фантазии, сообразовавшейся только с эстетическими понятиями или какими-нибудь правилами, одинаково принятыми публикою и поэтом. «Илиада» в «Одиссея» представляли собою не только для первых слушателей их, но и для многих последующих поколений нечто гораздо более внушительное, серьезное и сложное. Поэмы Г. совмещали в себе все, во что веровал древний эллин и чем он руководствовался как идеалом в своих житейских отношениях и в суждениях о настоящем и прошлом: это — религия, философия, этика, история, бытописание древних эллинов, еще не знавших разделения поименованных областей сознания и чувства и незнакомых с другими способами выражения и удовлетворения потребностей религиозных, исторических и иных. Поэт, подобный творцу «Илиады» или «Одиссеи», смотрел на себя как на правдивого учителя в провозвестника тех знаний и правил поведения, которые ему самому и слушателям его казались наиболее верными и для жизни пригодными; вдохновенную речь свою поэт считал голосом самих божеств.

Основу поэм составляли многочисленные песни-былины предшествующих народных певцов, а также собственные наблюдения, размышления и выношенные в душе образы и положения; но во все это свято верил поэт, верили и его слушатели. Каким же образом мы можем требовать от подобного певца, чтобы он преследовал только задачи поэтического творчества, обособившегося от прочих видов умственной деятельности лишь много времени спустя? Древний поэт, верный служитель муз, направлял силы ума и фантазии не на то, главным образом, чтобы произведения его были тесно, до мельчайших подробностей, согласованы во всех частях своих, а на то, чтобы сообщить слушателям, по преданы ли, со слов свидетелей, или по личному опыту, наиболее верные представления о предметах, достойных внимания. Руководствоваться здесь нашими понятиями о поэзии, значит заподазривать подлинность или древность таких стихов и частей поэм, которые были особенно дороги и для древнего поэта, и для его публики. Путеводною нитью в Гомеровском вопросе должен служить тот непререкаемый факт, что, начиная с первых лет VIII в. до Р. Х., «Илиаде» и «Одиссея» в течение ряда веков были предметом восхищения и восторгов или осуждения в критики, как произведения цельные, созданные одним или, наибольше, двумя гениальными поэтами.

Открывая собою историю европейских литератур, «Илиада» и «Одиссея», в свою очередь, подготовлены была многочисленными опытами певцов, типическими представителями коих являются в Гомеровских поэмах Фамирис, Демодок, Фемий; имя Г., таким образом, завершает продолжительный период творчества, в котором сложились образы богов и героев, составились в большом числе песни о современных и прошлых событиях и личностях, был разработан язык для литературных целей, установлены стихотворные размер и разнообразные принадлежности и особенности так называемого эпического вида поэзии. Из множества сказаний троянские пользовались особенною любовью народа и вниманием певцов; они же были чаще и старательнее прочих обработаны. На готовой основе хорошо известных эпизодов и любимых в народе песен Г. впервые задумал и исполнил обширные повествования, каждое из них объединено главной темой, последовательной характеристикой действующих лиц, одинаковыми, в сущности, представлениями о ходе событие, о поведении богов в людей. Аристарху были прекрасно известны важнейшие возражения против принадлежности «Одиссеи» Г., но он, в сочинении против Ксенона, находил возможным рассматривать обе поэмы, как произведения одного Г. Если новая критика и склоняется в сторону древних «разделителей», то все же нельзя забывать главного довода в пользу единства автора — единства языка и характеристики героев. Относительно особенностей каждой поэмы, исчисленных критикою с большим старанием, следует помнить, что отличие по сюжету и всей обстановки героев обязывало поэта пользоваться сказаниями и песнями иного характера, выражавшими иное настроение певцов и иную точку зрения на предметы. Не забудем, что одни и те же афинские трагики сочиняли и шуточные, т.н. сатирские драмы, что в «Одиссее» и «Илиаде» изображаются две стороны идеального гражданина-эллина: сила и мужество, мудрость и находчивость во всяком положении. Зачатки гомеровского эпоса сложились до переселения ионян в М. Азию, еще в европейской Элладе, преимущественно в Фессалии и Аргосе; быть может, с этого времени в эпическом языке ионийском сохранилось значительное число эолийских форм. Однако, создание «Илиады» и «Одиссеи» совершилось в М. Азии, вероятнее всего — в Смирне, с смешанным, эоло-ионийским населением. Время жизни Г. определялось в древности различно, начинаясь 1193 г. до Р. Х. и кончая эпохою Кира и Креза. Пели находит возможным приурочивать Г. ко времени Пелопонесской войны. Вероятнее всего, что Г. жил в Х -IX в. до Р. Х. Древнейшие киклические поэты, писавшие свои поэмы с 1-ой олимп., имели перед собою «Илиаду» и «Одиссею» приблизительно в теперешнем виде. Поворот в Гомеровском вопросе к античной традиции виден и из того, что некоторыми из новых критиков допускается весьма раннее существование письменности у греков (с начала XI в. до Р. Х.), хотя первое установление текста, с изготовлением официальных списков, имело место только при Пизистрате в Афинах. Эта же редакция легла в основу критических работ александрийских грамматиков. В римскую эпоху особенно важные труды о Гомере принадлежали Аристонику, Дидиму, Геродиану, Никандру.

Ф. Мищенко.

Гомилетика

Гомилетика — учение о христианском церковном проповедничестве. Главный вопрос, которым прежде всего занимается Г., — это вопрос о существе, или природе проповеди. Одно ли и то же, по своей природе, проповедь церковная и ораторское искусство вообще, составляет ли церковная проповедь лишь вид ораторства вообще? В каком взаимоотношении находятся естественные способности к ораторству и благодать — при проповеди? Когда древняя христианская церковь отказывалась принимать в свою среду риторов и даже к крещению допускала их не иначе, как после формального торжественного отречения их от ораторства, — значит ли это, что Церковь безусловно отрицала ораторское искусство вообще, или только осуждала софистов и так называемых сикофантов? Когда Церковь, начиная с половины III в., дозволяет проповедь только священникам и не допускает до проповеднической кафедры мирян, сколько бы они ни были благочестивы и учены в богословии, — значит ли это, что Церковь считала проповедь для не священников невозможною? Такие и подобные вопросы ставятся в первой части Г. фундаментальной или принципиальной Г. Вопрос о нормальном содержании проповеди, рассматривается во 2-й части Г. — Г. материальной. Еще апостолы предупреждали основанные ими Церкви против лжеименного разума против чуждых Церкви учений и приемов учения. Подобные же предостережения делали отцы Церкви II в. Особенное значение этот вопрос получил в конце средних веков, когда увлечение философами и поэтами, греческими и латинскими в Западной Церкви было так велико, что темы из Аристотеля или Овидия в проповедях стали предпочитаться текстам Евангелия. Дошло до того, что, как говорит Лютер, стали стыдиться в проповеди произносить самое имя Христа. В эпоху Петрарки и Боккаччо темы для проповедей охотнее всего брали из народных и уличных песен, и проповеди принимали характер прямо скабрезный. Из биографии Виклефа известен факт, что архиепископ кентерберийский говорил проповедь на слова из уличной песни о прекрасной Алисе. В XVIII ст. в Гермами находились гомилеты (Шпальдинг, Штейнбарт, Рейнгардт), требовавшие удаления из церковной проповеди христианского учения и замены его философскими доктринами. Во Франции в эпоху Лиги с церковных кафедр слышались политические памфлеты, оправдание от имени религии цареубийств и т. п. Против всех подобных увлечений и направлена материальная Г. Третью часть составляет формальная или конструктивная Г., трактующая о построении проповеди и ее изложении, о произношении, о мимике проповедника. Гомилетика евангельская, т. е. учение о проповеди, содержащееся в Евангелии, главным образом трактует о природе проповеди (Иоан. I, 17; VIII, 32; XIV, 6; XVII, 3, 17), ее продуктивной силе (Иоан. XIV, 26, Матф. X, 19 — 20), но, в общих чертах, определяет также главный предмет проповеди, существенные черты ее содержания (Матф. X, 17 и др.) и метода (Матф. XIII, 62; V, 17). Г. апостольская, кроме более подробного, чем в Евангелии, разъяснения силы, действующей в проповеднике; определяет место пастырского учительства в общем составе учреждения Церкви. Еще апостолы учили, что проповедь должна быть преимущественно словом премудрости и словом разума, тем не менее до половины III века в Церкви существовало убеждение, что проповедь церковного учителя — исключительно дело вдохновения от Св. Духа. Ориген первый восстал против такой односторонности; не отрицая участия благодати Св. Духа, он, на основании 1 Кор. ХII, 31, доказывал, что должны иметь место и самодеятельность проповедника, для чего ему необходимо образование. Своею собственною проповедническою практикою в теорией Ориген закрепил, так сказать, проповедь за св. Писанием, которое с его времени стало исходным пунктом проповеди и главным источником ее содержания. Вместе с тем, однако, он в своих гомилиях развивает не столько веру Церкви, сколько свое спекулятивно философское, мистико-аллегорическое миросозерцание. Сочинение блаж. Августина: «De doctrina Christiana» считается первою по времени Г. Главные положения Августина: общая риторика — предмет общего образования, и в этом смысле не бесполезна для проповедника, хотя отнюдь не необходима; проповеднику достаточно изучить св. Писание и произведения литературы церковной. Как для оратора вообще, так и для проповедника нужна мудрость (sapientia); к проповедническому служению более способен тот, кто может рассуждать «мудро», хотя бы и не мог говорить красноречиво. Тем не менее, Августин находит возможным преподать проповеднику свое учение о слоге и изложении в проповедях (но не о расположении и построении); на основании образцов, взятых из творений ап. Павла и пророка Амоса, из св. Киприана и Амвросия, он предлагает учение о слоге низком, среднем и высоком. Вообще сочинение Августина — главным образом Г. формальная, иначе говоря — христианская риторика. Содержание проповеди, по Августину, должно быть заимствуемо из св. Писания; проповедь должна заключать в себе учете догматическое или нравственное, а лучше — и то и другое. Содействие благодати пастырям-учителям Августин отличает от проповеди, всецело проникнутой вдохновением Св. Духа (в век апостольский).

В сочин. Григория Двоеслова «Пастырское правило» (regulae pastoralis liber), которое представляет завершение Г. отцов Церкви, новым элементом является проповедническая казуистика — учение о видоизменении содержания проповеди по так называемым status, т. е. применительно к полу, возрасту, характерам, способностям, общественному положению и т. д. (всех status насчитывается 30). К внутренним условиям успеха проповеди Григорий относит святость жизни проповедника (то же что у Квинтилиана: nemo orator, nisi vir bonus) и специально проповедническое образование. Ни в «Ars praedicatoria» Алэна Лильского, ни в «Tractatus de officiis clericorum» Бертольда Констанцского, ни даже в позднейшем «Ars concionandi» знаменитого Бонавентуры (умер в 1274) не было сказано ничего существенно нового. С течением времени проповедь на Западе все больше подвергалась порче. Вошло в правило у проповедников ridendo dicere verum; утратив характер священной важности, проповедь ничем не отличалась от непристойно юмористических и грубо сатирических произведений светской литературы. Благородное проповедничество таких людей, как Бернард Клервоссий и Таулер, представляет редкое исключение. Энергический протест против искажения нормального вида проповеди раздался впервые из уст так называемых реформаторов до Реформации и особенно Виклефа. Еще больше имели значения гуманисты, которые, с одной стороны, познакомили современный им западный мир с высокими образцами проповеди святоотеческой, с другой — занялись составлением руководств к проповедничеству. Так, Рейхлин издал «Liber congestorum de arte praedicandi» (1504), Эразм Роттердамский — «Ecclesiastes, sive concionator evangelicus» (1635). Из двух направлений Г., дотоле параллельных: профетического, настаивавшего на вдохновенном происхождении проповеди, и риторического, трактовавшего проповедь как вид ораторства искусственного, — гуманисты явились горячими сторонниками второго; Г. у них приурочивается к риторике, понимается как церковная риторика, подчиненная, наравне со всякой риторикой, законам Цицерона и Квинтилиана.

Настоящая и истинная реформа Г. на Западе произведена была Лютером. Единственно законное, нормальное содержание проповеди, по его учению, — объяснение св. Писания, буквальное; назначенное для простых людей и т. п. Цельного курса Г. Лютер не составил; но в своих сочинениях, особенно проповедях (главным образом в Tischreden), он так часто высказывался о нормальных качествах проповеди, что уже в 1586 г. некто Порта составил, на основании его проповедей, книгу: «Pastorale Lutheri». В виду того значения, какое имеет храмовое проповедничество в протестантстве, понятно, что сочинений по Г. в Германии явилось чрезвычайно много: один перечень их составил бы целую книгу. Совершенно правильный взгляд Лютера на проповедь не имел решающей силы для непосредственных его последователей. В то самое время, как он боролся против риторики и схоластики в проповеди, Меланхтон издал ряд сочин. («De officio concionatoris»; «De rhethorica»; «Unterricht der Visitatoren an die Pfarrern»), в которых, следуя Рейхлину и Эразму, ставил христианскую Г. в рабское подчинение античным риторикам и сводил все учение о проповеди к Г. формальной. Как противовес этой односторонности, явились сочинения А. Гиперия: «De formandis concioni bus sacris, sive de interpretatione scripturarum populari» (1553) в «Topica theologica» (1564). Святоотеческие идеи о проповеди скомбинированы здесь со взглядами Лютера на св. Писание, как единственный нормальный источник проповеди. В сочинении Веллера: «De modo et ratione concionandi» (1562) компилируются в одно целое идеи о проповеди Лютера и Меланхтона. Панкрацус («Modus concionandi, monstrans verum et necessarium artis rhetoricae in ecclesia usum», 1571), Л. Озиандер («Tractatus de ratione concionandi», 1595), Э. Гунний («Methodus concionandi, praeceptis et exemplis evangeliorum comprehensa», 1608) являются горячими поборниками риторического или ораторско-художественного типа проповедничества. В продолжение всего XVII ст. Г. развивалась в Германии в том же исключительно формальном направлении, еще более, чем прежде, утрированном, с полным пренебрежением гомилетики фундаментальной и категориальной. Все внимание теоретиков гомилетов сосредоточено на разнообразных «методах» проповеди: Балдуин насчитывает их семь, Ребган — двадцать пять, Карпцов — до ста; Хемниц («Methodus concionandi sive rhethorica ecclesiastica», 1658) рассуждает о трояком анализе текста — грамматическом, риторическом и логическом. Среди этого необузданного отыскивания «методов» светлыми явлениями в области Г. были: известный проповедник Арндт (умер в 1621), автор книги «Об истинном христианстве», Иоанн Андреэ (умер в 1654), Люткеман (умер в 1666), Скриве (умер в 1693), Г. Мюллер (умер в 1675) и Гергардт (умер в 1637), который в замен разнообразных бесчисленных методов проповедывания предлагал таковых всего лишь два: cathecheticus — объяснение катихизиса в ряде проповедей, и mysticus.

Совершенный переворот в западной Г. произведен Шпенером (умер в 1705) и пиэтизмом. Шпенер отрицает Г. риторическую и схоластическую. Кто живет в св. Писании, как у себя дома, тому не нужна никакая ars oratoria. Молитва — душа всей теологии, и благоговейное настроение плодотворнее для дела проповеди, чем научное образование. Хотя проповеднику прилично знать основания всех гуманитарных наук, но для того, чтобы иметь способность к проповеди, ему нужно быть личностью облагодатствованною и возрожденною. Каждая проповедь, соответственно своему специальному содержанию, должна иметь и свою индивидуальную форму; не материя проповеди должна быть располагаема по такому или иному методу, а метод — избираем такой или иной сообразно характеру материи. Между последователями взглядов Шпенера, составившими свои системы гомилетики, некоторые не утратили значения даже в настоящее время; таковы: Ланге («Oratoria sacra ab artis homileticae vanitate purgata» и «De concionum forma»); Рамбах, («Erlaueterung ueber die praecepta homiletica»), Рейнбек, который в своей Г. сделал существенную поправку к теории Шпенера, утверждая, что все истинное может быть доказываемо (принцип Лейбница), почему и проповедь не должна ограничиваться выражением и возбуждением чувствований (как думал пиэтизм), но должна иметь в ceбе и логическую доказательность. Проповедь должна действовать и на разум, почему должна разъяснять понятия и давать полные и точные определения предметов.

Новую эру в истории Г. отмечает сочинение Лоренца Мозгейма: «Anweisung еrbaulich zu predigen», изд. 1763 и 1771 г. В нем, по примеру первобытной Церкви, учение проповедническое строго отграничивается от учения научно теологического. Цель проповеди, по Мозгейму — назидание, состоящее в просвещении ума истиной и в воздействии на волю. Для воздействия на ум она должна содержать в себе рассуждение, для воздействия на волю приложение или увещание. Все правила относительно составления проповеди сводятся к двум: нужно основательно и правильно доказывать, и быть правильным и ясным в слововыражении. Философия может иметь место в проповеди, но не как самостоятельный, а как вспомогательный предмет. После Мозгейма в немецкой Г. появляется рационализм, который опять, как было в эпоху Возрождения, стремится изменить самую природу церковной проповеди. Шпальдинг (в соч. «Von der Nutzbarkeit der Predigeramts», 1772) прямо требует исключения из проповеди специально христианского содержания и замены его учением о способах достигать в жизни счастья. Штейнварт (1777) настаивает на изложении в проповеди учения евдемонизма; Вегшейдер (1787) старается сделать предметом проповеди с церковное кафедры принципы философии Канта; Теллер (1799) рекомендует исключительно теоретическое содержание проповеди, с устранением морализации. Из гомилетов этого рода особенно знаменит Рейнгардт, который в сочинении: «Theorie der Beredsamkeit» (1812) является отчасти сторонником Мозгейма, но главным образом — умеренным рационалистом. По его учению философия может быть сама по себе самостоятельным предметом проповеди; главный же предмет последней — житейская мудрость. Рационалистические крайности этой группы вызвали в германской Г. реакцию и крутой поворот от философского рационализма к конфессиональному (в протестантском смысле) христианству. Таков характер гомилетики Сикеля, «Halieutica oder Anweisung durch Predigten die Menschen fuer das Reich Gottes zu gewinnen» (1829); Штира, «Keriktik oder Homiletik» (1830); Гауппа, «Praktische Theologie; II, Homiletik» (1848). Заслуживает внимания ряд Г., посвященных решению вопроса об отношении проповеди к ораторству вообще и Г. к риторике. Таковы Г. : Аммона («Anleitung zur Kanzelberedsamkeit», 1799), Шотта (1807), Хюсселя (1822) и особенно Ницша («Ad theologiam practicam felicius excolendam observationes», 1841). Самое сильное влияние на протестантскую Г. в XIX столетии принадлежит Шлейермахеру. Взгляд его на существо проповеди, ее содержание и метод органически связан с его понятием о существе религии. Религия, по Шлейермахеру, не есть ни образ мышления и теоретического миросозерцания, ни сумма внешних правил для деятельности. Она внутри нас, в чувстве и ощущении бытия бесконечного. Лучший способ выражения религиозного чувства — живая речь; проповедь, поэтому, есть необходимая часть культа. Проповедь — не поучение; поучать можно лишь понятиям, а религиозность относится всецело к области чувствовательной, чувствование возникает в душе самобытно и свободно; проповедовать — значит выражать религиозное чувство перед слушателями, которые сами обладают этим чувством, чтобы привести им в ясность их собственное духовное состояние назидать и укреплять их в христианском убеждении. Шлейермахер требует искусства, художественности от внешней формы проповеди, — но искусства не риторического, а состоящего в органическом развитии целой речи или ее идеи и в изяществе языка, что зависит, с одной стороны, от силы религиозного убеждения, с другой — от литературно-научного образования. На началах Шлейермахеровой теории проповеди построен ряд Г., пользующихся большою известностью: Маргейнеке (1811, 1837); Теремипа, «Die Beredsamkeit — eine Tugend» (1814); Клейна, «Die Beredsamkeit des Geistlichen als eine Nachfolge Christi» (1818); Пальмера (1841); Густава Баура (1848); Швейцера (1848); Ф. Гарнака, «Geschichte und Theorie der Predigt und der Seelesorge» (1878), и наконец Бассермана, «Handbuch der geistlichen Beredsamkeit» (1886). Исчисленные гомилеты во многом, одни больше, другие меньше, отступают от учения Шлейермахера, но, вообще говоря, строят свои гомилетические теории на его началах.

Католическая литература по Г. очень скудна и большею частью имеет характер практических элементарных руководств для обучения проповедничеству. Кроме устаревших трактатов «о красноречии» Блера и Фенелона, известно сочинение кардинала Мори: «Essai sur l'eloquence de la chaire» (несколько изданий, начиная с 1809 г.); Брандта, «Handbuch der geistlichen Beredsamkeit» (1836); Царбля, «Handbuch der Katholischen Homiletik» (1836); Финка, «Die Katholische Pastoral», (1850); Лютца, «Handbuch der Kathol. Kanzel beredsamkeit» (1851); Эрнести, «Anleitung zur geistlichen Beredsamkeit» (1882). Единственная научная Г. у католиков — это сочинение Юнгмана: «Theorie der geistlichen Beredsamkeit» (1883).

У нас в России Г., как теоретическое учение, долго не была известна: в древней Руси пастыри Церкви проповедовали вполне безыскусственно, руководясь единственно наставлениями и примерами, содержащимися в св. Писании и у отцов Церкви. Не ранее, как в XVII веке, явился в Киеве первый опыт Г. архимандрита Иоанникия Голятовского (умер в 1688): «Наука албо способ сложенья казанья», составленная по образцу Г. западных, схоластического периода. Гораздо больше имела значения в истории русской Г. «Риторика» Феофана Прокоповича, читанная им в бытность профессором киевской академии, а особенно его же «Наставление проповеднику», содержащиеся в «Духовном Регламенте». В русских духовно-учебных заведениях в ХVIII в. Г. преподавалась по-латыни по схоластическим учебникам, причем она трактовалась, как церковная риторика и содержала в себе почти исключительно учение о видах проповеди по форме; о построении и изложении в ней. Таково пользовавшееся большою известностью сочинение архиеп. Анастасия Братановского: «Tractatus de concionum dispositionibus formandis» (1806). На русском языке первое сочинение, относящееся к Г. — «Правила высшего красноречия» М. М. Сперанского, читанные им в александро-невской главной семинарии в 1793 г. и изданные в 1844 году. В 1804 г. было издано «Руководство к церковному красноречию», перевод с латинского иepoмонаха I., которое и было учебником в духовных академиях и семинариях до 1820-х годов. Затем славился в 1820 — 1830 годах, как гомилет профессор церковного красноречия в киевской духовной академии А. И. Пушнов, курс Г. которого остается доселе в рукописи. Он отчасти по служил пособием для сочинения Я. К. Амфитеатрова: «Чтения по церковной словесности» (Киев, 1841 г.) — главного на русском яз. труда по Г. По истории христианской проповеди: обширный ряд монографий о проповедниках древней вселенской Церкви, профессора В. Ф. Певницкого, напечатанных в журнале: «Труды Невской духовной академии», и Н.И. Барсова, «История первобытн. христ. проповеди».

Н. Барсов.

Гоморра

Гоморра — город древней Палестны, близ Мертвого моря; составлял, вместе с другими четырьмя городами (из них особенно известен Содом), цветущий союз пятиградия. Плодородие почвы и выгодное торговое положение на главном тракте древних караванов способствовали обогащению жителей, которое, в свою очередь, привело к крайнему развитию порочности и разврата, нашедшего себе характерное выражение в термине содомщина или содомский грех. За это города были сожжены и истреблены небесным огнем (Быт. XIX, 24). Страбон записал предание, по которому Мертвое море образовалось вследствие какой-то необычайной вулканической катастрофы, погубившей стоявшие в долине города. Новейшие исследования в некоторой степени уясняют эту катастрофу. Близ предполагаемого места ее еще и теперь можно видеть целые груды серы; по берегам бьет масса серных источников; со дна моря большими массами всплывает смола, которая просачивается в щели скал, перемешивается с песком на самом плёсе берега и даже встречается с примесью серы. В виду всего этого нет надобности даже предполагать действия подземных вулканических сил. Все указывает на воспламенение горючих веществ, которое могло произойти от молнии или от другой причины. А.Л.

Гомофония

Гомофония (греч.). — У греков Г. наз. совокупное пение в унисон или октаву. Позднее Г. стали считать прием музыкальных сочинений, при котором только один голос исполняет главную мелодию, а другие голоса — гармонический аккомпанемент. Термин противоположный Г. — полифония (т. е. многоголосие), при которой все голоса в музыкальном сочинении имеют равно самостоятельное мелодическое значение. В настоящее время к гомофоническим музыкальным формам относятся все те, в которых один из голосов имеет преобладающее значение, как то формы песни, рондо, сонатная и пр. К полифоническим относятся формы фигурованного хорала, имитации, канона, фуги и пр.

Гомруль

Гомруль (англ. Home Rule) — термин, служащий для обозначения реформы, к которой стремятся сторонники политической самостоятельности Ирландии, и движения, которое связано с историей борьбы за эту реформу. Главною целью ее является создание особого ирландского парламента в Дублине и ответственных перед ним исполнительных органов, с правом самостоятельного управления внутренними делами (Home affairs) Ирландии, при чем лишь вопросы, имеющие интерес для всего королевства, должны оставаться в ведении британского парламента. Возникновение гомрулерского движения в современном его виде (аналогичные этому движению, с целью возвращения Ирландии ее политической самостоятельности, возникали и ранее; главным из них была так назыв. Repeal Agitation — движение с целью отмены унии между Ирландией и Англией, происходившие в 40-х годах текущего столетия под предводительством Даниеля О`Коннеля) приурочивается к митингу 65 представителей ирландского общества в Дублине, 19 мая 1870 г., где была принята резолюция, что «единственным средством врачевания всех бедствий Ирландии является учреждение особого ирландского парламента, с правом полного заведования домашними делами». Через несколько времени основана была, в видах достижения этой цели, «Ассоциация ирландского самоуправления» (The Home government Association of Irelana). Обращаясь к содействию всех ирландцев, ассоциация заявляла, что она будет пользоваться «всеми законными средствами влияния на общественное мнение Великобритании и Ирландии» и стремиться к объединению ирландцев всех верований и классов в одно национальное движение в интересах осуществления великой национальной задачи". Во главе движения стоял Бутт. Первоначально на сторону гомруля стали лишь 10 из 103 ирландских депутатов; но после общих выборов 1874 г. число гомрулеров поднялось до 60, против 12 либералов и 31 консерватора. Несмотря на свою относительную численность, партия Г. оставалась, однако, без особенного влияния. Хотя в каждую сессию от лица ее вносилось предложение о даровании Ирландии отдельного парламента, вызывавшее более или менее оживленные прения, но это не производило особого впечатления ни на парламент, ни на Ирландию. Большинство ирландцев полагало, что конституционными приемами парламентской борьбы Ирландия никогда не добьется желательных реформ. Значение и влияние партии Г. начало возрастать с тех пор, как во главе ее стал Парнелль , начавший свою парламентскую деятельность с 1875 г., а после общих выборов 1880 года избранный руководителем партии Г., на место Шоу (Бутт умер в 1879 г.). Выборы 1885 г. дали уже 85 гомрулеров; ирландское население стало считать парию Г. истинною носительницею национальных интересов. Поддержанию в стране широкого сочувствия и постоянного движения не мало способствовало то, что Парнелль и его партия признали необходимым политическую реформу Ирландии связать с борьбою за реформу земельную . Гомрулерам удалось, наконец, вызвать резкий поворот в отношении к ирландскому вопросу со стороны Гладстона и многих других представителей либеральной партии в Англии. 6 апреля 1886 г. Гладстон в ней билль о Г. для Ирландии, не имевший, однако, успеха . В последующие годы вопрос о Г. продолжал стоять в числе главных пунктов либеральной программы. Новое министерство Гладстона, образовавшееся в 1892 г., включило в свою программу билль о Г. В тронной речи, кот. была открыта сессия парламента, он был назван «биллем об улучшении системы управления Ирландии», составленным для того, «чтобы доставить удовлетворение ирландскому народу, необходимое облегчение парламенту и новое обеспечение могущества и единства империи». Главным предметом билля, внесенного в палату общин 14(2) февр. 1893 г. является учреждение законодательного собрания для заведования делами Ирландии, без нарушения, однако, принципа верховенства британского парламента. Проектируемый ирландский парламент (Irish Legislature) составляется из двух палат — «законодательного совета» (Legislative Council) и «законодательного собрания» (Legislative Assembly), Обе палаты представляют собою учреждения выборные. «законодательный совет»состоит из 48 членов, избираемых на 8 лет. Чтобы участвовать в выборах в законодательный совет, нужно обладать цензом свыше 20 фн. стерл. годовой доходности от имущества, находящегося в собственности или арендуемого; при такой системе число избирателей законодательного совета достигает приблизительно 170 тыс. «Законодательное собрание» состоит из 103 членов, избираемых на 5 лет по той же системе, которая существует для выборов в английскую палату общин. Дублинскому парламенту билль предоставляет «право издавать законы для спокойствия, порядка и хорошего управления Ирландией в отношении к делам, исключительно касающимся ее или какой-нибудь ее части». Ведению ирландского парламента не подлежат вопросы, касающиеся короны, регентства, наместнической власти (в Ирландии), мира и войны, обороны, договоров и внешних отношений, званий и титулов, законодательства о государственной измене, внешней торговле и монетной системе. Если какой-нибудь билль принят законодательным собранием вторично и если между обоими решениями прошло два года или последовало распущение парламента, то в случае отклонения билля законодательным советом, обе палаты образуют одно соединенное собрание, которое и решает судьбу билля. Инициатива финансовых биллей принадлежит исключительно законодательному собранию. Очередные сессии дублинского парламента должны происходить ежегодно. Высшая исполнительная власть в Ирландии всецело делегируется от монарха к вицекоролю Ирландии . Чтобы освободить должность вице-короля от партийного характера, который она носила до сих пор, билль проектирует, чтобы назначение на эту должность производилось на 6 лет, с сохранением, однако, за короной права совершать, в случай надобности, перемены и до истечения этого срока. При ирландском тайном совете проектируется учредить «исполнительный комитет» (Executive Committee of the Prive Council), который будет, так сказать, кабинетом вице-короля и с советами которого вице-король должен сообразоваться при пользовании своим правом veto. Ирландия сохраняет, однако, представительство и в общеимперском парламенте (это одно из наиболее существенных отличий билля 1893 г. от билля 1886 г.). Число ирландских членов британского парламента определяется в 80, сообразно относительному положению Ирландии, по числу ее жителей, в соединенном королевстве. По отношению к их праву голосования в общем парламенте билль предлагает ряд ограничений, необходимость которых вытекает из учреждения особого ирландского парламента: ирландские депутаты не могут голосовать ни по какому биллю или предложению, действие которого прямо ограничено Великобританией, ни по какому налогу не взимаемому в Ирландии, ни по такому назначению денежных сумм, кроме определенных на имперские потребности, ни по какому предложению или резолюции, исключительно касающимся Великобритании или лиц, находящихся в ней. Эти ограничения касаются только права голосования, но не устраняют ирландских депутатов от участия в прениях по всем вопросам, обсуждаемым в палате общин. Внося этот билль в палату общин, Гладстон произнес длинную речь, в которой, между прочим, сказал, что «задача билля заключается в восстановлении доброго имени, чести Англии и ее политического гения, запятнанных старинным позором, и в укреплении, возвеличении и подъеме могущества, блеска, славы и единства империи». — Под текстом билля к подписи Гладстона, как главного инициатора его, присоединены подписи Джона Морлея, Асквита и сэра Чарльза Росселя.

Важнейшие доводы, приводимые против и в пользу Г., следующие. Противники Г. указывают, что дарование его грозить целости государства. Эта уступка может быть истолкована в смысле признания Англией своей слабости и явиться первым шагом на пути к разложению государства; Г. легко может оказаться средством к достижению полного отделения Ирландия. Между тем Англия никогда не допустила бы этого отделения, и всякая попытка в этом направлении неизбежно вызвала бы кровопролитную борьбу. Существование в Ирландии самостоятельного управления, объединяющего всех недовольных, составит серьезную опасность для Англии, особенно в случае внешней войны. Не будучи настолько сильною, чтобы создать себе положение самостоятельного государства, Ирландия может отдать себя под протекторат Франции или Соединенных Штатов и этим вызвать новые осложнения, вследствие неизбежного протеста со стороны Англии. Противника Г. находят также, что по своей крайней впечатлительности и непредусмотрительности ирландцы вообще неспособны к политическому самоуправлению. Когда в Ирландии был свой парламент, он оказался неудовлетворительным; образ действий ирландского народа за последние десятилетия свидетельствует о том, что в нем нет достаточного уважения к личности, собственности и общественному порядку, т. е. главного условия к водворению хорошего управления. Неудача Г. будет приписываться Англии, и в результате, вместо удовлетворения и успокоения страны, в ней могут лишь усилиться стимулы в полному отделению. К тому же Великобритания не может отдать в жертву католическому большинству Ирландии протестантское меньшинство, бывшее всегда лояльным элементом населения. Протестантское население Ульстера несомненно оказало бы упорное сопротивление преобладанию дублинского парламента, и легко могло бы возникнуть междоусобие. Дарование Ирландии Г. не разрешит ирландского вопроса, который, по существу своему, представляется вопросом экономическим, а не политическим; если бы был разрешен земельный вопрос в Ирландии, то движение в пользу Г. вскоре заглохло бы. Наконец, дарование Г. Ирландии грозить вызвать аналогичные движения Шотландии и Валлиса. В пользу Г. приводятся следующие главные соображения. Каждая страна сама лучше всего справляется со своими домашними делами; контроль одной страны над внутренними делами другой особенно нежелателен и вреден тогда, когда эти страны, как Ирландия и Англия, резко отличаются одна от другой по племенному составу, религии и национальному характеру. Уния Англии и Ирландии в течение почти столетия доказала свою несостоятельность; она не только не привела в сближению их, но, напротив, была источником крайне враждебных между ними отношений. Существуя лишь на бумаге, она может поддерживаться только при помощи постоянных принудительных и исключительных мер. Эти меры, отменяющие конституционные гарантии свободы личности, слова, печати и т. п" только по-видимому направляются лишь против преступных людей, а на самом деле касаются всего народа и в особенности его политических руководителей. Исключительные меры, порождая недовольство и протест, вызывают необходимость в еще более исключительных мерах. Дарование Ирландии полного политического самоуправления в сфере ирландских интересов является единственным возможным средством к умиротворению Ирландии и к установлению хороших отношений между нею и Великобританией. Нельзя утверждать, что ирландский народ не способен к самоуправлению, до сих пор, пока не сделан опыт. Несмотря на неудовлетворительную организацию избирательной системы, старый ирландский парламент был во многих отношениях благодетельным учреждением, а будущий парламент, созданный на более здравых основаниях, окажется еще более удовлетворительным. Антагонизм между католическим большинством и протестантским меньшинством проистекает из ненормального положения современной Ирландии и должен исчезнуть с установлением нормальных условий жизни и управления. Доказательством того, что религиозная исключительность не играет в ирландском вопросе роли преобладающего фактора, служит тот факт, что еще с XVIII в. предводителями ирландской партии, за исключением О'Коннеля, были протестанты. При сохранении за английской короной права veto всегда будет возможно предупредить принятие ирландским парламентом несправедливых или опасных для Англии законов. При общности многих политических и промышленных интересов Ирландии и Англии нет основания опасаться стремлений к сепаратизму, тем более, что при даровании Ирландии Г. имеется в виду принять меры к обеспечению целости английского государства. Законодательная самостоятельность Ирландии не может вызывать опасений на случай военных осложнений, тогда как при теперешней враждебности Ирландия, в случае войны, легко может допустить высадку неприятелей и облегчить им наступательные действия против Англии. Что касается земельного вопроса, то решение его станет возможным лишь тогда, когда оно перейдет в руки представителей различных классов ирландского народа. Опыт Англии с колониями, и особенно с Канадою, показывает, что дарование политического самоуправления — лучшее средство к установлению мирных и дружественных отношений. С точки зрения международн. положения Англии, дарование Ирландии Г. не только не уронит престижа Англии, а, наоборот, поднимет его, удалив главный источник внутренних затруднений Англии. — См. Bryce, «Handbook of Home Rule» (2 изд., Л., 1887); Baden Powell, «The Truth about Home Rule» (2 изд., Л., 1887); A. V. Dicey, «England's Case against Home Rule» (Л., 1886); Sydney Buxton, «A, Handbook to political Questions of the Day» (8 изд., Лонд., 1892). В. Дерюжинский.

Гонг

Гонг или там-там — ударный инструмент восточного происхождения, сделанный из металлического сплава и имеющий вид обыкновенных бубен, т. е. усечённого цилиндра. Г. привешивается к перекладине и затем ударяется палочкою, сходною с палочкою турецкого барабана. При ударе получается сильный, густой звук, немного напоминающий звук большого колокола; звук этот постепенно замирает, потом снова постепенно усиливается, снова замирает и т. д. Это оригинальное явление повторяется несколько раз.

М. П.

Гондола

Гондола — венецианская лодка особой формы; гондольер — гребец на Г., сообщающий ей движение одним веслом.

Гонзага

Гонзага (Gronzaga) — древний итальянский княжеский род, ведущий свое проихождение от импер. Лотаря. Могуществу этой фамилии положил начало Луиджи Г., овладевший в 1328 г., после долгой борьбы с фамилией Буонакольси, властью в Мантуе. Его потомки владели Мантуей до XVIII ст., получив в 1433 г. титул маркграфов, а в 1530 г. — герцогское достоинство. Первым герцогом мантуанским был Фредерик II, получивший в 1536 г. и маркграфство Монферратское. Со смертью герцога Винченцо, в 1627 г., угасла старшая линия Г. и между представителями боковых линии герцогами Неверским и Гвастальским, вспыхнула война за Мантуанское наследство, в которой приняли участие Франция, Италия, Австрия, Венеция. По Регенсбургскому договору 1630 г. Мантуя досталась Карлу I Неверскому. Его правнук Карл IV, впустивший в Мантую франц. гарнизон и ставший в войне за испанское наследство на сторону Франции, был лишен Австрией своих владений (1708). Из боковых линии этой фамилии ныне существует еще в Мантуе фам. Весковеди, возведенная в 1593 году в звание имперских князей. Ср. Litta, «Famiglie celebri italiane» (1819).

Гонг-Конг

Гонг-Конг (Hong-Kong) — небольшой о-в у вост. берега Китая, уступленный Англии в 1842 г. по Нанкинскому трактату, и с того времени ставший англ. колонией. В несколько лет он совершенно преобразился; развилось громадное торговое движение, сосредоточенное в гл. г. Виктории (на сев. берегу) и в его гавани. Здесь находится складочный пункт для трг. Европы с дальним Востоком; город соединен пароходными линиями с важнейшими гаванями Европы и со всеми гаванями Китая, Японии, Филиппинских о-вов и Кохинхины, открытыми для европейской трг. У всех европейских банков, имеющих дела с дальним Востоком, есть в Г.-Конге главные конторы и запасы серебра: Здесь же большие склады опиума и европейских мнф. товаров, отправляемых в порты Китая и Японии, частью через таможни, частью контрабандным путем. Главные трг. фирмы — английские. Со времени открытия Суэзского канала появилось множество новых фирм, особенно нем., довольствующихся меньшими барышами, чем англичане. Трг. опиумом перешла в руки бомбейских парсов (гвебров), а затем и китайцы стали все более и более забирать трг. в свои руки; так, напр., трг. с Кохинхиной совсем перешла к ним. Масса населения состоит из них же. Набережные и соседние улицы заняты казенными зданиями, банками и купеческими конторами; здесь днем кипит жизнь, а ночью совершенно тихо, так как европейцы живут не здесь, а в роскошных дачах, расположенных по склону горы, занимающей внутреннюю часть о-ва. На вершину горы, называемой пиком Виктории, построена проволочная жел. дор. Там находится метеорологическая станция, а внизу — астрономическая и метеорологическая обсерватория. Г.-Конг — коронная колония, т. е. без законодательного собрания. Пространство — 83 кв. км., население около 220 тыс., в том числе 158 тыс. мужчин. Белых около 9 тыс., китайцев около 211 тыс. (1890). В 1880 г. в Г.-Конге было только 160 тыс. жит. Родится 8 на тыс. жит., умирает 23 на тыс. Население пополняется приливом китайцев с материка. Доходы (1890) — 1995 тыс. фн. стерл. Точный размер внешней трг. неизвестен, за отсутствием таможни. Считают ввоз в 4 мил., вывоз в 2 мил. фн. стерл. В 1890 г. пришло 4114 европ. и амер. кораблей, с грузом в 4894 тыс. тонн, и 23512 китайских джонок, с грузом в 1795 тыс. тонн. 112 школ, подчиненных надзору правительства, с 7170 учениками. А. В.

Гонкуры

Гонкуры (братья Goncourt: Эдмон род. в 1822 г. в Нанси; Жюль род. в 1830 г. в Париже, умер в 1870 г.) — известные французские писатели. Неразлучные с детства, преданные всегда одним и тем же занятиям, имевшие во всем и во всему одинаковые вкусы и наклонности, они представляют единственный в своем роде пример идеального литературного сотрудничества. В их произведениях исчезает индивидуальность каждого из авторов, но зато дружная работа двух крупных, одинаково настроенных, талантов придает всему, что ими написано, интенсивность замысла и яркость стиля, доступную немногим из современных писателей-художников. Природные артистические наклонности, побудили Г. заняться сначала живописью. В смысле творчества они не достигли многого на этом поприще, но все-таки долголетние занятия технической стороной искусства и постоянное изучение его произведений наложили отпечаток на всю их дальнейшую деятельность. Обладая материальным достатком, Г. сделались страстными собирателями художественных произведений и редкостей, превратили свой дом в музей и внесли во французскую литературу то, что Бурже называет «le gout du bibelot». Живя постоянно среди художественных реликвий умерших эпох, Г. воспитали в себе особую остроту зрения, умение понять до мельчайших подробностей внутренний мир отдельного человека или целого общества известной эпохи по внешним знакам их жизни. С этой подготовкой Г. дебютировали в литературе этюдами бытовой и художественной жизни XVIII в. Таковы их "Portraits intimes du XVIII s. " (1856 — 58), «Histoire de Marie Antoinette» (1858), «Les Mattresses de Louis XV» (1860), "La femme au XVIII s. " (1862), "L'art du XVIII s. " и др. В названных этюдах Г., прежде всего, тонкие знатоки искусства, не выводящие философских заключений из живописи Ватто и Буше, а обсуждающие их с технической точки зрения рисунка, красок, тона и т. Из массы накопленных ими мелких обособленных фактов они с изумительным искусством воссоздают живую картину жизни XVIIIст., с ее небрежной грацией и таящимся в глубине холодным скептицизмом. В этих исторических книгах Г. выражается уже вся сущность литературного дарования Г. : они — художники бытописатели, тонко схватывающие и артистически передающие внешнюю сторону жизни, привычки и вкусы людей, все капризные оттенки этих вкусов, но не вносящие ничего нового в объяснение движений человеческой души.

От исторических сочинений, изобилующих живописными деталями и написанных нервным языком, переход к писанию романов совершился сам собой. Роман, по определению Эдм. Г., есть «история, как она могла бы быть». Произведения Г. — точное применение этого определения на практике. Они опять собирают горы «petits papiers», факты, рисующие душевную жизнь современного человека; ставят себе целью изображение истины во всей ее наготе, неприглядности и беспощадности; изучают жизнь, до своему собственному выражению, «sur ie vrai, le vif, ie saignant»; проводят недели и месяцы в госпиталях, рабочих домах, и создают, наконец, целый ряд романов, в которых воображение авторов играет наименьшую роль, а все дело — в точном анализе результатов наблюдения. Понимая роман как воспроизведение скорее нравов, чем страстей современного общества, Г. не делают героями своих романов людей исключительных, создающих себе условия жизни собственной энергией, а напротив, изображают чаще всего пассивные натуры, без резко выраженной индивидуальности — натуры, поддающиеся влияниям среды и не умеющие оказать им достаточного сопротивления. В этом отношении Г. пошли даже слишком далеко: сюжетом их романов являются чаще всего болезни воли, патологические состояния человеческой души. Самым характерным для таланта и манеры Г. романом является «Charles Demailly» (напечатанный впервые в 1861 г., под заглавием «Les hommes de lettres»), в котором авторы воплотили свою собственную психологию болезненно впечатлительных, пессимистически настроенных художников нашего времени. Их герой — жертва бескорыстной, возвышенной любви к пошлой актрисе, которая превращает его в игрушку своих бессмысленных капризов. В этом романе сказывается инстинктивный ужас Г. перед женщиной и ее властью, их взгляд на женитьбу, как на могилу артистической деятельности, их убеждение, что художник должен жить один, всецело отдавшись своим замыслам и артистическим ощущениям. Та же мысль лежит в основании другого романа Г., из жизни художников: «Manette Salomon» (1867). В этом романе Г. развивают любопытные и смелые артистические теории и рисуют, с свойственным им обилием характерных деталей, жизнь французских художников.

Лучшими из романов Г. считаются два этюда женской психологии или, вернее, патологии: это «Germinie Lacerteux» (1865) — тип несчастной, истеричной женщины, с больной волей, страстным темпераментом и слабой головой, и «Renee Mauperin» (1864), где изображена молодая девушка, нервная, оригинальная, с несколько мальчишескими замашками, но вместе с тем артистическая и нежная, вносящая во все свои поступки непосредственность чистой души. «Soeur Philomene» (1861) и «Madame Gervaisais» (1869) заканчивают галерею созданных Гонкурами типов и портретов из современной жизни. Все эти типы имеют много общего между собой и представляют как бы членов одной и той же семьи, следующих непосредственному импульсу сердца или темперамента. Значение Г. в литературе заключается в том, что, проникнутые насквозь жизнью века, связанные всеми фибрами своего существа со своим временем и обществом, они внесли эту «modernite» в свои произведения, сделались историографами своего поколения и стали во главе целой школы романистов натуралистического направления (Золя, Мопассан, Гюисманс и др.), с характеризующим ее фатализмом и анализом мельчайших подробностей человеческого существования. Большую роль в созданной Г. новой формуле романа играет их язык, в который они внесли особую виртуозность и живописность. Постоянная погоня за точным определением («ie mot qui peint») придает иногда вычурность и искусственность прозе Г.; но там, где они не впадают в крайность, артистическая отделка их языка создает поразительные эффекты.

После смерти Жюля Г. (он ум. 40 лет от нервного переутомления),. старший брат продолжал писать романы, и издал «La fille Elisa», «Les freres Zemganno», «La fan stin», «Cherie», во многом схожие с общим типом гонкуровских романов, но во многом от него и отличающиеся. Вычурность языка и претенциозная оригинальность, граничащая с оригинальничанием, доходят здесь, местами, до крайних пределов, заставляя думать, что в стремлении братьев к новизне замысла и формы младший являлся элементом сдерживающим и умеряющим. Нет в романах Эдмона Гонкура и того глубокого чувства, которым проникнуты многие страницы в романах обоих братьев. В 1888 г. он начал печатать любопытные литературные мемуары; «Journ. des G.», где рассказывается жизнь братьев с 50-х до 70-х гг. Дневник этот — в высшей степени ценный вклад в историю интимной жизни второй полов. XIX в.; но бесцеремонность, с которой предается гласности содержание дружеских бесед, возбудило против Эдмона Г. общее негодование. Ср. этюды Бурже в «Essais de Psychologie contemporaine» и Леметра в «Contem porains»; Зола, «Парижские письма».

З. В.

Гоноррея

Гоноррея (Gonorrhoea) — воспаление слизистой оболочки мочеиспускательного канала, вызываемое особыми низшими организмами, «гонококками». Гнойное отделение воспаленной слизистой оболочки, содержащее гонококки, перенесенное на здоровую другую слизистую ткань, немедленно вызывает ее заболевание. Так довольно часто поражаются глаза (conjunctivitis etc. blennorrhoica) у новорожденных . Гонококки впервые описаны Нейсером, а Бокхард культивировал их искусственно. Они круглой формы, диаметр — менее 0, 001 мм., наичаще располагаются парно (диплококки) или кучками. Заболевание проявляется после 1 — 8 суток от заражения; протекает или остро, или хронически. Острая Г., характеризующаяся выделением сначала слизи, а потом гноя, ощущением щекотания, жжения и боли в канале, частыми позывами к мочеиспусканию очень болезненному; при благополучном течении, проходит в 1 — 11/2 месяца, или же Г. становится хронической. Заразное начало из мочеиспускательного канала проникает к придатку яичка и вызывает его воспаление (Epididymitis acata), выражающееся его увеличением, чрезвычайною болезненностью, общим лихорадочным состоянием; воспаление это через 3 — 4 недели может пройти благополучно, или обратиться в хроническое, или окончиться омертвением придатка. Семянной канатик также иногда воспаляется. Болезнь переходит иногда на мочевой пузырь, распространяется дальше на мочеточники и вызывает заболевание самих почек. Воспаление слизистой оболочки способно распространяться и в глубину тканей. Лимфатические железы и сосуды при Г. также поражаются, припухают. Наружные покровы воспаляются, отекают; иногда наступает даже омертвение крайней плоти. Хотя Г. болезнь чисто местная, но она сильно отражается на общем состоянии организма; нервная система расстраивается, развивается особое угнетенное состояние духа. Особо важное осложнение Г. — это поражение суставов, выражающееся их опуханием, вследствие выпота жидкости в суставные сумки, болезненностью, и медленно протекающее. В суставной жидкости находили гонококков. При таком специфическом поражении суставов наблюдается, как и при остром сочленовном ревматизме: заболевания сердечной сумки и внутрисердия, мозговых оболочек и т. д. Острая Г. у женщин имеет то же течение, что и у мужчин. Симптомы и течете болезни те же. От раздражения гноем наружных покровов развивается поражение кожи (eczema); Бартолиновы железы нагнаиваются; заболевания мочевого пузыря, внутренней оболочки и покровов матки (пара и периметриты) и т. п. представляются тяжелыми осложнениями Г. Указывают, что Г. является очень часто причиною бесплодия. Хроническая Г. является почти всегда последствием запущенной острой формы. Слизистая оболочка канала утолщена, воспалена; в некоторых местах покрыта грануляциями или язвами, которые, заживая, покрываются рубцами. Образовавшееся местное сужение канала, в свою очередь, поддерживает хроническое воспаление слизистой оболочки, кот. выражается в слизисто-гнойном отделении в виде одной или нескольких капель. Лечение острой формы: обрывающее болезнь, в виде применения прижигающих средств, раствора азотно-кислого серебра и т. д., и медленное, — помощью вяжущих и дезинфицирующих впрыскиваний. Внутрь употребляются разные бальзамические средства (копайский и некоторые другие бальзамы, скипидар, настойка сандального дерева и другие). При лечении требуется возможный покой, строгая диета. При хронической форме употребляются по преимуществу вяжущие, тонические средства и хирургические приемы при разрушении структур. А. Л — ий.

Гончие собаки

Гончие собаки, по породам, разделяются на восточных, западных и брудастых. Общие признаки гончих восточных пород заключаются в следующем: нос — плоский, волчий; череп с гребнем на затылке; лоб пологий; уши всегда углом, короткие и высоко поставленные; грудь не широка, но выпукла; ноги толстокостые и с развитою лапою; шпор (прибылых пальцев) не бывает; гон (хвост) короткий, изогнутый кверху, псовина (шерсть) на морде и на ногах короткая, на спине и боках длинные, с густым подшерстком, на шее же часто образует гриву, как у волка; масть — преимущественно волчья; подпалины (пятна) бывают только желтые, различных оттенков, постепенно сливающиеся с главною мастью; конец хвоста всегда белый. К описанной группе принадлежат: костромские Г., ростом до 14 врш., отличающиеся необыкновенно сильным чутьем, красивым голосом и вязкостью, старинные русские Г., ростом до 16 вершков, замечательные выносливостью и неприхотливостью, но также грубостью и отчаянною злостью; русские пешие Г., ростом около 10 — 12 врш., менее резвые, но очень смелые и злобные к зверю; англо-русские Г., наиболее распространенные, происшедшие от скрещивания русских Г. с фоксгоундами, и арлекины, отличающиеся светло-серою мастью с мелкими черными пятнами и синевато-белыми глазами, замечательные голосом, злобностью и азартностью. Западные Г. имеют выпуклый лоб, толстую тупорылую морду, круглые, тонкие и длинные уши, псовину короткую, без подшерстка, в длинный тонкий хвост; встречающиеся подпалины бывают резко очерчены от остальной масти. Древнейшая порода западных Г — французские Г. св. Губерта, сохранившиеся в чистом виде в одной Англии (bloodhound), где они служат комнатными собаками. Масть Г. св. Губерта бывает как черная с рыжими подпалинами, так и белая, с желтыми пежинами (королевские Г., les blancs du roi); рост их достигает 18 врш. От черной разновидности этой породы произошли Г. нормандские артезианские и гасконские, от белой разновидности — Г. сентонжские, пуатевенские и вандейские, от различных помесей тех и других образовались Г. фарфоровые (небольшого роста), арьежские и овернские. К типу Г. св. Губерта очень подходят польские тяжелые Г., отличающиеся большим ростом, массивною головою, с надутыми кровью глазами и веками и короткою лоснящеюся шерстью черной или черно-пегой масти в подпалинах ярко или темно красного цвета. Эти Г. очень красивы, чутьисты, обладают хорошими голосами, но очень пеши (медленны) и мало выносливы: в последних двух отношениях их значительно превосходят польские паратые (резвые) Г., среднего роста, блестяще-черного цвета, в ярко-красных подпалинах. От скрещивания польских Г. с восточными Г. произошли польские огары, огромного роста, и курляндские Г, массивные собаки, небольшого роста. Кроме них, в Литве разводится польская маленькая или заячья Г., складом и отчасти цветом похожая на лисицу. Английские паратые Г., известные также. под названием лисогонов или фоксгоундов (Foxhound), небольшого роста собаки, разделяются на несколько отдельных пород. Все они употребляются только в стаях и особенно годны для быстрого сганивания (ловли) зверя. Из мелких пород лисогонов наиболее известны харрьеры и бигли . Много общего с лисогонами имеют оленьи Г. (Sladbound), ростом до 16 врш. К западным же Г. должны быть причислены немецкие ищейки (Schweisshund), употребляемые для выслеживания раненого зверя. Брудастые Г. произошли от весьма давних скрещиваний овчарок с различными Г. в отличаются круглым черепом с сильно развитым затылочным гребнем, короткой мордою и круглыми ушами; все они более или менее пешие, но злобные, настойчивые в преследовании и обладают жалобными голосами. Во Фрации известны следующие породы брудастых Г. (гриффонов): серые гриффоны св. Людовика, рыжие бретонские, вандейские, бресские и нивернейские, собаки эти среднего роста, имеют жесткую шерсть, торчащие брови и усы и длинные уши. Русские брудастые Г. встречаются ныне очень редко роста крупного (до 17 врш.), масти обыкновенно серой, характера свирепого, упрямого и сварливого; обладают хорошим чутьем, неутомимостью и «мертвою» злобою к зверю. В Англии из брудастых Г. особенною известностью пользуются выдровые собаки (Otterhound), употребляемые специально для охоты на выдру; они большого роста и настолько выносливы, что могут плавать без вреда для здоровья даже при появлении льда.

Охотничье назначение Г. состоит в том, чтобы, найдя чутьем след четвероногой дичи, гнаться с лаем по этому следу и преследовать дичь или до полного изнеможения ее или же до выставления (нагона) ее на охотника. Свойства хороших Г. заключаются в вязкости (продолжительном преследовании), верности (лае только по преследуемой дичи), полазистости (умение разыскать дичь), нестомчивости (неутомимости во время продолжительного преследования), хороших голосах (сильном, чистом и звонком лае), хорошем чутье, стайности (способности гонять стаею, не отделяясь друг от друга), нозывистости (послушании к вызову) и вежливости (повиновении охотнику, а также равнодушии к домашнему скоту). Приучение Г. к тону (преследованию) называется наездкою, наганиванием или нахаживанием и производится, обыкновенно, весною и, затем, в августе, перед началом охоты; раньше еще Г. приучают к смычку, т. е. к смыканию их попарно короткою цепью за ошейники, к рогу, служащему для вызова их и к виду домашнего скота, чтобы они на него не бросались. Г. употребляются для охоты псовой, парфорсной и ружейной. Ружейная охота заключается в том, что Г. заводят в остров (лесное отъемистое место, где водится дичь), размыкают их (снимают смычки), и они, напав на след дичи, с лаем гонять её; охотники же размещаются на заранее определенных лазах — местах, удобных для прохождения зверя, или же, руководствуясь лаем, «перенимают» его на пути и затем стреляют в него. С Г. охотятся на зайцев, лисиц, волков, оленей, диких коз, кабанов, иногда же на лосей и даже медведей. Ружейная охота с Г. распространилась у вас из Польши и получила особенное развитие после уничтожения крепостного права, повлиявшего на уменьшение псовых охот. Содержание Г. в польских губерниях обложено пошлиною по 6 руб. в год за каждую. Ср. Н. Кишенский "Записки охотника Тверской губ. о ружейной охоте с Г. " («Природа и Охота», 1879 — 80); «Описапие типичных признаков охотничьих собак» (СПб., 1888); А. Дубинский, «Ружейная охота с Г.» («Охотничья Газета», 1890); Е. Артынов, «Собачий хор» (там же, 1891).

Гор

Гор — древнеегипетское божество, сын Изиды, рожденный ею, по большинству сказаний, без участия Озириса, после его смерти, и усыновленный им. Представление об этом боге пережило три фазиса. Сначала он — дитя, воспитанное Изидой и Нефтидой, в потаенном месте болоте Буто. Затем он является «мстителем за отца», когда, не предупредив Изиду, покинул свое убежище и начал жестокую и продолжительную борьбу с Сетом, которого сделал бессильным, сам лишившись при этом глаза. Побежденному Сету была оставлена жизнь и свобода; боги, примирившись, очистились и уврачевались от повреждений. Себя признал Г. наследником Озириса, а Сету тоже дал часть во владычестве . Теперь представление о Г. вступает в третий фазис: ему принадлежит всемирная власть, он "Гор богов-, «великий Гор» (Горур). Царствование его продолжалось 300 л.; ему наследовал Тот, т. е. мудрость, затем Маат — справедливость, наконец «шесу Гор» — служители Г., жрецы. Почитание Г. в различных местностях Египта соответствовало тому, какой фазис его мифа выдвигался на первый план. В Дендерах, Эдфу в др. он носил специальное название «соединителя обеих земель» (сам-тауи); в Панополе и Конте его представляли в фаллическом виде, отождествляя с Хемом. Здесь он являлся, между прочим, защитником Египта от восточных варваров; вообще он был национальным богом-покровителем, в противоположность Сету — покровителю пустыни и азиатов. Особенная форма Гора — Гармахис . На счет значения мифа существует несколько мнений. Большинство ученых (Бругш, Эд. Мейер, Масперо, Ланцоне и др.) считают Г. богом солнца, возродившегося на другой день после заката, и в борьбе с Сетом видят борьбу света с тьмой. Видеманн различает двух одноименных богов: Гора, сына Озириса и Изиды, и Гора, бога солнца, Гора-ура, который еще в доисторическое время был отождествлен с первым. По мнению Strauss и Torney («Entstehung and Geschichte d. altaegypt. Gotterglaubens»), Г. олицетворял собой небесную лазурь, свет, и культ его явился следующим образом: по смерти Озириса, г. е. после победы противников его культа, приверженцы его продолжали тайно служить ему; любовь к гонимому богу была Изидой, в которую он заронил семя — надежду на лучшие времена. Дело шло о борьбе с богом, а ее мог начать только другой бог, который должен был быть возродившимся Озирисом, его сыном. Г. явился богом будущего, предметом надежд, обетования; это был первый период представления о нем, чему соответствуют и его имена: «дитя», «мальчик» и т. д. Учение о нем держалось в тайне; отсюда сказание о его тайном воспитании, Окрепши, его приверженцы, без ведома своих более осторожных вождей, вступили в борьбу с поклонниками Сета и, победив их, не истребили, так как партия противников была еще сильна и, главное, ей удалось завладеть «глазом Гора», т. е. вождями его последователей. После победы произошло примирение; побежденным поручено охранять северные границы; отсюда представление о Сете, получившем в удел Нижний Египет. Сет остался страшным богом силы, Г. — праведным и милостивым. Уже в титулах древних царей оба бога стоят рядом, примиренными, и оба оказывают покойным царям помощь в преисподней. Г. был третьей и конечной формой проявления божественной силы; он истребил в мире все богопротивное и явился богом по преимуществу духовным, чему соответствует и символ его — парящий кобчик. Сказанем о Горе заключается цикл древнейших мифов. В позднейшие времена иероглиф Г. — кобчик — употреблялся, как идеограмма слова «бог». Г. изображался в виде кобчика или с головой кобчика или ястреба, с различными коронами, со скипетром и знаком жизни в руках. Встречаются изображения в форме сфинкса с головой кобчика; есть изображение о 7 головах различных животных (Неаполь, Museo Norion), а также масса изображений различных эпизодов борьбы с Сетом. Греки сопоставляли Г. с Аполлоном, видя в нем бога света; культ его перешел за пределы Египта, но большого распространения не получил. Место Г. в Александрийской триаде занял Гарпократ, культ которого проник в на запад, особенно в Рим; в мистериях он являлся олицетворением воскресения. Б. Тураев.

Горбуша

Горбуша (Oncorhynchus [Salmo] proteus Pall.) — рыба из семейства лососевых, достигает до 60 стм. длины; живет в сев. части Великого океана, откуда заходит в реки, впадающие в Берингово море, Охотское море и Татарский пролив (Сахалин). Г. — местное русское название. Ср. Никольский, «Остров Сахалин и его фауна» (приложение к LX тому «Записок Имп. Акд. Наук», СПб., 1889).

Горгоны

Горгоны — в греческой мифологии чудовища женского рода. Гомер в Илиаде говорит, что голова Г. находится на эгиде Зевса, а в Одиссее Г. — страшилище подземного царства. Как у Гомера, так и у Еврипида, по рассказу которого Г. рождена землей и убита Афиной, речь идет об одной Горгоне; между тем у Гесиода их три, живущие на западе, за океаном. Позднейшие писатели относят их в Ливию (Геродот и др.). Они представляются в виде крылатых существ, с несоразмерно большой головой, высунутым языком. оскаленными зубами и часто со змеями на голове или туловище. Из них Медуза, которую по преимуществу называют Горгоной, была самая ужасная. Она одна была смертна, отчего Персей и мог отрубить ей голову. Из ее крови, оплодотворенной Посейдоном (раньше смертоносного удара Персея), произошел крылатый конь Пегас. Голова Медузы окаменяла всех, кто на нее глядел или до нее дотрагивался. Искусство долгое время изображало ее в отвратительном виде, но позднее, после Пиндара, у которого она представлена красивой, стали изображать ее прекрасной, хотя и внушающей ужас, обыкновенно — с крыльями над висками и змеями в волосах. Внешне ужасное заменилось ужасным выражением красивого лица.

Гордеев

Гордеев (Федор Гордеевич) — скульптор, один из первых питомцев Императорской академии художеств (1744 — 1810). Он учился в академии с 1759 по 1767 г., а затем, будучи отправлен за границу, в качестве понтонера академии, совершенствовался в искусстве в Париже, под руководством Лемуана, и в Риме — чрез изучение антиков. По возвращении своем в Петербург, вылепил группу «Прометей», за которую, в 1769 г., был признан назначенным в академики и определен состоять при академии. В 1776 г., за барельеф: «Меркурий отдает Бахуса нимфам», получил звание академика, в следующем году был сделан адъюнктпрофессором, в 1780 г. стал заседать в академическом совете, в 1782 г. возведен в звание профессора, в 1794 г. получил должность адъюнкт-ректора академии по разряду скульптуры и, наконец, с 1802 г. по конец своей жизни, был ректором. Из его произведений особенного внимания заслуживают памятник кн. А. М. Голицыну в Александро-Невской лавре и барельефы на фасаде Казанского собора в СПб: «Благовещение», «Бегство в Египет», «Покров пресв. Богородицы» и «Рождество Христово». А. С-в.

Горение

Горение (фр. и англ. combustion, нем. Verbrennung; хим.). Принято называть Г. такие случаи взаимодействия с кислородом воздуха каких бы то ни было тел, которые сопровождаются значительным выделением тепла, а иногда и света. В более общем смысле можно считать Г. всякую химическую реакцию, протекающую с теми же наружными явлениями и представляющую или прямое соединение реагирующих тел (каковы, напр., Г. сюрьмы в атмосфере хлора: 2Sb + ЗСl2 = 2SbCI3 меди — в парах серы: Сu + S = CuS, окиси бария и натрия — в атмосфере углекислоты: ВаО + СО2 = ВаСО3 и Na2O + СO2 = Na2CO3), или случаи вытеснения, каковы; напр., Г. ленты магния в атмосфере углекислоты: 2Mg + CO2 = 2MgO + С, аммиака — в атмосфере хлора: 2NH2 + 3Cl2 = N2 + 6НСl, или же, наконец, еще более сложны случаи, когда одновременно протекают и реакция соединения и вытеснения. каковы, напр. все случаи Г. в воздухе органических соединений (главными продуктами являются углекислота и вода, как будто углерод и водород их сгорали отдельно) и явления, сопровождающие дыхание . Подобно остальным химическим реакциям, Г. возможно только при некоторых вполне определенных условиях, каковы: известные пределы температуры и парциального давления реагирующих тел, сообщение им некоторого запаса электрической энергии и, наконец, каталитическое влияние присутствия третьих тел. Следующие примеры наглядно поясняют сказанное. Сера в обыкновенных условиях загорается на воздухе только около +285°Ц.; магний горит (на воздухе же), если он взят в виде лент или проволоки, когда необходимая для Г. высокая температура успевает передаться от горящих частиц к окружающим; но стоит только облегчить потерю тепла (благодаря теплопроводности) и взять большой кусок магния, чтобы он потерял способность гореть при прежних условиях; антрацит тухнет, если зажечь отдельный кусок его, и т. д. Фосфористый водород РН3 взрывает с воздухом, при обыкновенном давлении, только при 116°Ц.; эта температура повышается до + 118°Ц, если смесь сжатием довести до 1/15 ч. начального объема; но если уменьшить давление, под которым находится смесь РН3 с воздухом, то наблюдается взрыв уже при + 20°Ц. (Г. де-Лабилардьер); взаимодействия (с выделением аморфного фосфора) можно достигнуть и прямо, если на 130 объем. РН3 взять 8 объемов, кислорода (Вантгофф); необходимость известных пределов давления, при которых возможно окисление (при обыкновенной температуре), констатирована также для фосфора Миллером и Гуннингом, для серы и мышьяка — Жубером. В конце прошлого столетия лорд Кавендиш наблюдал, что если через смесь влажных азота и кислорода (атмосферный воздух) пропускать искры, получающиеся при разряде Лейденской банки, то образуется некоторое количество окислов азота; в недавнее время Крукс показал, что можно даже получить пламя горящего в кислороде азота (горящего воздуха), а именно оно появляется между полюсами вторичной цепи, если через первичную цепь большой Румкорфовой спирали пропускать переменный ток (130 колебаний в минуту) в 65 вольт и 15 ампер; пламя это можно задуть и снова зажечь спичкой; причина же, почему пламя разожженного азота не распространяется по всей атмосфере, заключается в том, что температура воспламенения азота лежит выше температуры, получаемой при Г., так что пламя недостаточно горячо, чтобы поджечь окружающие частицы воздуха, хотя тонкая платиновая проволока в нем легко плавится. Наконец необходимость присутствия влажности для того, чтобы было возможно Г. окиси углерода (Диксон), уже упомянута при газовых взрывах; очень просто это явление демонстрируется следующим опытом: окись углерода пропускают через горизонтальную трубку, наполненную бусами, смоченными крепкой серной кислотой, и зажигают выходящий из трубки газ, при чем получается характерное слабо светящееся голубое пламя; стоит его, однако, прикрыть цилиндром, в котором воздух только что был высушен взбалтываньем с крепкой серной кислотой, чтобы пламя тотчас же погасло (Роско). В заключение заметим, что, как и во всех других случаях взаимодействия различных тел, напр. А и В, не может быть сделано различие между ролями А и В, так и при Г. одинаково правильно утверждать, что водород горит в кислороде (если мы зажигаем струю водорода, вытекающую в воздух), или же что, наоборот, кислород горит в водороде, когда мы возбудим напр. электрической искрой Г. кислорода, притекающего по трубке в сосуде, наполненный водородом; оба тела принимают одинаковое участие в реакции, которая состоит в их соединении (образуется вода). Если же обыкновенно называют воздух телом способным поддерживать Г., то в этом следует видеть остаток воззрений Лавуазье, который предполагал, «что тела могут сгорать только в одном роде воздуха (теперь мы бы сказали „газа“), именно в кислороде; ни в пустоте, ни в других газах Г. невозможно; при всяком Г. исчезает кислород.... и выделяется материя огня и света... невесомая, эластическая жидкость, служащая как бы растворителем кислорода; и на самом деле последний, может быть, единственное тело природы, которое следовало бы считать настоящим горючим веществом.» А. И. Горбов.

Горилла

Горилла (Gorilla gina Geoffr. им Troglodytes gorilla Cuv.) — обезьяна из сем. человекоподобвых (Anthropomorpha) подотряда узконосых обезьян (Catarrhini). Самая крупная из всех обезьян; взрослые самцы достигают роста до двух метров, самки до 1 1/2. Руки ниже колен; длина их относится к длине ног, как 6:5 . Плечи чрезвычайно широкие. Внутренний палец ног расширен; средние пальцы на обеих парах конечностей соединены между собой перепонкой почти до последних суставов. Задний нижнекоренной зуб с тремя наружными и двумя внутренними буграми и с задним придатком. Череп длинноголовый с сильно развитыми надбровными дугами и костными гребнями, особенно у старых самцов. Широкий, сплющенный нос, толстые губы, менее подвижные, чем у шимпанзе; уши менее, чем у шимпанзе, очень похожи на уши человека. Сильные зубы с очень развитыми клыками. Кожа покрыта довольно длинными волосами, темно-русого цвета с бурым оттенком; лицо до бровей, уши, ладони и подошвы голы, пепельно-серого цвета. Волосы на спине у старых зверей обыкновенно вытерты. Родина Г. — Нижняя Гвинея в Западной Африке, при чем область ее распространения, по-видимому, очень ограниченная; до сих пор она известна лишь из небольшой береговой полосы между экватором и 5 (ю. ш., по pp. Габуну и Огове, равно как из западных частей прилежащих гор. Г. живет в густых лесах, ведет образ жизни бродячий, держится в одиночку (старые самцы) или семьями (отец, мать, 1 — 2 детеныша). Для ночлега, как рассказывают, Г. складывают себе ложе из ветвей на деревьях, на высоте нескольких метров, где располагаются детеныши, иногда вместе с матерью, тогда как самец ночует на земле под деревом. Питается лесными плодами, однако при случай не брезгует и животною пищей: нередко опустошает плантации туземцев; в неволе, однако, молодые гориллы быстро привыкают есть всякую человеческую пищу. Г. сделалась известною европейским путешественникам еще с XVI века; но лишь с половины этого столетия стали получаться достоверные фактически сведения об этих обезьянах. Туземцы в своих рассказах, передававшихся путешественниками, обыкновенно преувеличивают дикость, свирепость и силу Г. Физическая сила их действительно чрезвычайно велика, однако сами по себе Г. никогда не нападают на человека; но раненый самец с яростью бросается на охотника и, благодаря своей огромной силе и крепким зубам, является чрезвычайно опасным противником. Застигнутая врасплох, Г. становится на ноги, испускает особый характерный рев и колотит себя кулаком в грудь; однако если ее не затрагивают, она все-таки, обыкновенно, не бросается на человека. Долгое время в Европу не удавалось привезти живую гориллу, в противность шимпанзе и орангутангам, которых привозили неоднократно. Впервые это удалось д-ру Фалкенштейну, члену германской экспедиции для исследования Лоанго. В 1875 г. он добыл в Понтанегро детеныша Г., принесенного из глубины страны негром, убившим его мать; ему было тогда несколько месяцев. Он вскоре сделался ручным и до такой степени привязался к людям, что его держали совершенно на воле, без всякого надзора. Он выражал голосом различные желания и ощущения — просьбу, страх, недовольство. После девятимесячного плена в Африке, он был доставлен в Европу и прожил в берлинском акварии еще 15 месяцев; он умер от чахотки, от которой умирают в Европе все человекоподобные обезьяны. До самого конца он был очень ручным и ласковым; кормили его совершенно как человека, при чем он ел ложкой; спал на кровати, укрывался одеялом. Совершенно не переносил одиночества, и скучал, когда от него уходил сторож; когда он вечером ложился спать, сторож должен был сидеть рядом с его постелью, пока он заснет. Второй раз маленькая Г. была доставлена в Европу в 1883 г. Пехуэлем-Лёше, из той же местности и также в берлинский акварий, где она прожила 14 месяцев. Ср. Brehm, «Tierleben» (3-te Auflage, von d-r. Pechuel-Loesche 1890).

Горицвет

Горицвет (Adonis vernalis) употребляется в медицине давно; в России, особенно в Малороссии — народное средство от водянки. Содержит аморфное вещество — адонидин, желтого цвета, горького вкуса, легко растворимое. По предложению С. П. Боткина, листья горицвета были изучены доктором Бубновым, который, применяя водный экстракт и настой листьев, пришел к убеждению, что средство влияет на нервные узлы сердца, замедляя его деятельность и усиливая работу самих мышц сердца; мелкие сосуды суживаются, кровяное давление повышается. Различными авторами, затем, выяснено, что Г. улучшает и выравнивает деятельность сердца при расстройстве компенсации; увеличивает количество мочи и кожно-легочных потерь. Применяется при лечении болезней сердца, заменяя наперстянку (digitalis), в форме водных отваров, спиртной настойки и экстракта. А. Л-ий.

Горная болезнь

Горная болезнь обусловливается влиянием на организм разреженного воздуха и сравнительно малого атмосферного давления. Лица, поднимающиеся на горы на высоту 3000 м., испытывают особое чувство сильной усталости, прилив крови к покровам и периферическим частям тела, что вызывает анемию глубже лежащих органов, головокружение, головную боль, одышку, сердцебиение, шум в ушах, изменение зрения, тошноту, рвоту; прилив крови к наружным слизистым оболочкам бывает так велик, что они кровоточат. При восхождении на горы к влиянию климата присоединяется и мышечная усталость и проявления Г. болезни бывают более резки и начинаются раньше, чем при поднимании на воздушном шаре (4000 м.). При продолжительной жизни на горах люди привыкают к особенностям климата и не страдают, хотя, по заявлению многих авторов, горные жители носят особый отпечаток в своем телосложении и жизнедеятельности. При пребывании на высоте 2800 м. в течение года (впервые заметил Журдане) развивается анемическое состояние, меньшая сопротивляемость относительно болезней, астма и мускульная слабость. Особенно вредно Г. климат действует на лиц, страдающих болезнями сердца, сосудов, почек, и обратно — некоторые больные на горах чувствуют себя значительно лучше, как, напр., чахоточные. А. Л — ий.

Горностай

Горностай (Putorins ermineus Owen) — животное из сем. хорьковых (Mustelidae), отряда хищных млекопитающих (Carnivora); принадлежит к одному роду с хорьком и с лаской, на которую и похож всего более по наружности, значительно превосходя ее величиной. Общая длина тела Г. доходит до 33 стм., из коих 5 — 6 стм. приходятся на хвост, который длиннее головы. Окраска Г. бывает различна зимою и летом; без изменения остаются желтовато-белый цвет брюха и черный кончик хвоста. Вся верхняя часть тела, летом красно-бурая, зимою делается совершенно белого цвета; с наступлением холодов летний покров выцветает и становится белым. Весной, когда животное линяет, вырастают вновь бурые волосы. Г. широко распространен по всему сев. Старого и Нового Света. Он встречается во всей Европе, от Пиринеев и сев. Италии, в Малой Азии, Персии, Афганистане, Кашмире во всей Средней и Сев. Азии до восточных берегов Сибири. Американский Г. некоторыми учеными причисляется к особому виду. Днем он по большей части прячется в укромных местах — норах, расщелинах скал, дуплах деревьев, в покинутых развалинах; дневного света он собственно не избегает, нередко покидает свое убежище и при солнце, но на добычу выходить преимущественно ночью. Это — злобное и отважное животное, которое смело бросается на врага, даже значительно превосходящего его величиною и силою. Добычу его составляют всевозможные птицы и мелкие млекопитающие; он нападает иногда даже на зайцев. Течка у Г. приходится в марте; в мае или июне самка приносить 5 — 8 детенышей, за которыми с величайшей заботливостью ухаживает, пока они не вырастут, и в случай опасности переносить их во рту из одного помещения в другое; когда детеныши подрастут, мать берет их с собой на охоту и обучает их. Молодые покидают мать с наступлением зимы, когда они уже совершенно возмужали. Старые Г. в плену обыкновенно остаются очень дикими; но взятые из гнезда детенышами — в неволе становятся очень ручными. Мех его составляет предмет торговли, но находится далеко уж не в такой чести, как в старину, когда он употреблялся исключительно на одеяние владетельных особ. В. Ф.

Г. по-сибирски горносталь, добывается исключительно на Севере и притом только зимою, потому что в остальное время года его рыжевато-бурая шкурка никакой ценности не имеет. так как от ружейного выстрела зимняя белоснежная шкурка Г. пачкается кровью, которая с трудом отчищается, то, обыкновенно, его промышляют особыми ловушками, из которых наиболее употребительны следующие: джеркан или черкан, напоминающий устройством самострел, в котором самоспускающаяся тетива или захлопывает зверька в ящике, в котором помещена приманка, или же, при другом устройстве, придавливает его; ловушка или плашка, в которой Г. задавливается между двумя положенными друг на друга досками; стульчик, состоящий из двух крестообразно сложенных дуг, концы которых врыты в землю; к бокам дуг прикреплены волосяные силья (петли), в которые Г. и попадает головою, стараясь достать приманку, привязанную к верху стульчика; силки, состоящие из целой системы волосяных петель, прикрепленных к краям особой рамы, которая ставится на тропах Г., по кустам, или около горностаевых нор. Цена шкурки зависит от количества Г. и спроса на них и колеблется между 12 и 60 коп. за штуку. Так как большие партии Г. продаются не счетом, а на вес, то шкурки поступают в продажу не только с хвостом, имеющим особую ценность, но и с когтями. При сняли шкурка Г. разрезается только около губ, и затем постепенно выворачивается чулком. Ср. А. Черкасов, «Записки охотника Вост. Сибири» (1884); М. Ф. Кривошапкин, «Енисейский округ и его жизнь» (1865); Ф. А. Арсеньев, «Зыряне и их охотничьи промыслы» (1873); Н. Воропай, «Записки об охоте в Шенкурском уезде» (1891); С. Т. Аксаков, «Ловля мелких зверей» ("Полн. собр. соч. ", 1886 г., т. V). С. Б.

Горох

Горох (Pisum) — род растений из семейства бобовых. Однолетние травы со слабыми лазящими стеблями; листья у них перистые и заканчиваются ветвистыми усами, с помощью которых они и цепляются за другие растения, тычинки и пр.; прилистники необыкновенно велики. Родовым отличительным признаком в цветке служит трехребрый столбик, с желобком внизу и пучком волосков вверху. Сюда относятся только 2 вида. Г. посевный (P. sativum) — самый известный и распространенный. Семена его (горошины) шаровидные или слегка сжаты, но не угловатые, цветы почти всегда белые, хотя бывают розовые. Разводится с древнейших времен; но египтянам, кажется, не был известен. О. Геер утверждает, что семена его найдены им в свайных постройках бронзового и даже каменного века. В Индии он разводился издревле. Происхождение Г., потому, хотя и признается восточным, но не с полной уверенностью. Породы его чрезвычайно многочисленны. Другой вид, Г. полевой (P. arrense), хотя и отличается угловатыми семенами, но не считается многими авторами даже за особый вид. Разводится в поле, на Западе, но гораздо реже предыдущего. А. Б.

Горох очень богат белковыми веществами (20 — 26 %). Гороховина — солома и мякина Г. — весьма питательна для скота (в ней содержится 6, 5 % сырого протеина 34, 0% безазотистых экстрактивных веществ) и составляет около 66% по весу от общего урожая. Г. возделывается повсюду в России, преимущественно в Волынской, Подольской, Ковельской. Тамбовской, Пензенской, Саратовской, Самарской и Вятской губ., хотя произрастает и в северных, даже в Онежском у. Архангельской губ., так как не боится весенних морозов; но гораздо успешнее в средней полосе, где его средняя урожайность 5 — 7 четв. в десятине, тогда как в степных губ. только 2 — 3 четв. Средний ежегодный урожай в 50 губерниях за 7 лет (1883 — 1889 гг.) — 2803900 четвертей. Изобилие или недостаток влаги одинаково неблагоприятны для его роста: в теплое и влажное лето Г. сильно развивает стебли и листья в ущерб урожаю зерна. Лучшие почвы для Г. суглинистые и суглинисто-песчаные, средней влажности, содержащие известь, мергель и перегной. На очень плодородных почвах, развиваясь вначале роскошно, Г. обыкновенно скоро полегает, вообще на мало подходящих почвах разводится Г. в смеси с овсом, кукурузой, картофелем, рапсом, конскими бобами и другими растениями. Г., как все бобовые растения, обогащает почву связанным азотом и потому не выносит навозного удобрения, отчего и занимает в севообороте место непосредственно после хлеба, картофеля или пара, и оставляет после себя тоже хорошее поле для хлеба. Из минеральных удобрений полезны: известь, мергель, хлористый калий и зола. Сорта Г. (более 250) различаются по высоте стеблей, форме листьев, стручков и зерен, по цвету зерен и их величине и т. п. Низкорослые сорта Г., с мелкими стручьями и зернами, как скороспелые, более пригодны для разведения на полях («гороховищах») чем высокорослые, позднее созревающие. Это сорта обыкновенного поспевного или полевого Г., назыв. по времени созревания и цвету зерна: ранний зеленый — наиболее пригодный для северных губ. и менее всего страдающий от насекомых; крупный зеленый — созревающий 2 неделями позже; ранний желтый — ниже по вкусу и созревает позже; белые крупный и мелкий — вызревающий позже ржи; новый сорт «Виктория» — с крупными, розовато-белыми, вкусными зернами; желтый восковой — очень урожайный и вкусный, и серый средний; но мелкий не пригоден для разведения. Огородные или садовые сорта Г. подразделяются на две группы: сахарный Г., с широкими, не кожистыми оболочками стручьев — «лопаток», употребляемых всецело в пищу, и лущильный Г., зерна которого только съедобны.

Главнейшие сорта сахарного Г., с угловатыми зернами: парниковые — де-Грас и парижский (высотою 41/2 — 5 врш.); весьма ранние — Бретона и князь Бисмарк; ранние — голландский, Вильморена мозговой (единственный из этой группы с морщинистыми семенами), Гейнриха и сорокадневный, поздние — голландский, английский сабельный и исполинский серый (до 5 — 6 фт. высоты). Лущильный Г. бывает двоякого рода: а) с круглыми гладкими семенами, и б) мозговой, морщинистый или марро (marrow), отчасти с морщинистыми семенами, отчасти с гладкими, но особенно крупными и нежными. Лучшие сорта первых: парниковые — белые московский и кустовой и синий Мак-Лина; ранние — Бишопа, Dunet's first early, белый майский скороспелый, длинно-стручковый епископский, царский зеленый (цветы и семена зеленые), зеленые экспресс и Лакстона супплантер, эрфуртский фольгер, изумрудный и этампское чудо; средние — сюпрем зеленый, Лакстона, саксонский и белый казачий и поздние — белый Виктория (самый высокий до 40 врш.), Ватерлоо и русский сорт — ростовский, мелко-стручковый и мелко семенной. Из вторых: парниковые — зеленые чудо Америки и шотландский первенец и белый драгоценный Суттона; ранние — зеленые Abondance, Climax (Napoleon), Хорсфорда, жемчужный и Критерион; средние — Стратеджем Картера, Nonpareil и Champion of England; поздние — Imperial Wonder, Britsh Queen и белый Найта. Способность Г. развариваться зависит не только от сорта, но и от качеств почвы: изобилие извести и кали, а равно недостаток фосфорной кислоты, неблагоприятно на это влияют. Обработка почвы под Г. требуется глубокая, и наичаще ограничивается осенней вспашкой с заделкой высева плугом. Семена, лежавшие 2 — 3 года, следует предпочесть свежим. Вообще семена очень скоро вырождаются. Время высева семян в поле самое раннее, как только оттает земля; способ посева — в разброс и рядовой, при расстоянии между рядами 7 — 9 врш. Наиболее густой посев — около 9 мер на десятину — в московской промышленной области, Белорусском полесье и Прибалтийских и Привислянских губ.; в местности ближайшей к этой полосе — 8 мер; в остальных губерниях 6 — 7 мер, кроме степных, где 31/2 — 4 меры.

В огороде высевают Г. в разные сроки, для более продолжительного пользования им в свежем виде. Посев — около фунта на 15-саженную грядку. Если после сильных дождей на поверхности плотной почвы образуется кора, то ее уничтожают в поле боронованием, если растеньица не свыше 1/2 — 3/4 врш., а в огородах ручными граблями; при засорении же поля сорными травами — «ломают посев» сохами и скоропашками. Уход за огородным Г. состоит в"перении" его, или «тычинении», т. е. в постановке хвороста возле растений для подпорки и обвивания, мотыжении между рядами и ощипывании верхушек при сильном росте стебля и слабом цветении. Враги Г. : грибки — мучная роса (Erysiphe communis и Oidium Grysiphoides), виковая переноспора (Perenospora Viciae) и ржавчина (Uromyses appendiculatus и Gleosporium Pisi); насекомые, повреждающие семена — личинки жуков: гороховника, зерноеда или горохового зерновика (Bruchus Pisi), причиняющие особенно большой вред в южных губ., и долгоносика (Туchius quinquepunctatus), и гусеницы Grapholita rebritana; стебли и листья повреждаются виковой тлей (Aphis Viciae и Aph. Ulmariae), жуком полосатым короткоусом (Sitones lineatus), личинкой Phytomyza Pisi и гусеницами ночнянок: гороховой (Mamestra Pisi) и почечуйной (М. Persicariae). Против тли советуют подсевать к Г. табак махорку 3/4 фунта семян на 8 мер Г. Уборка Г. начинается при дозревании нижних стручков, когда на верхушках стеблей бывают еще цветы, чтобы избежать высыпания семян. Выдернутые руками, или скошенные, стебли, после недолгой просушки в рядах, складываются в небольшие кучи, которые, по временам, разрыхляются видами, и затем молотятся цепями, или на молотилках. Кроме разведения на зерно Г. сеют в смеси с овсом и яровою рожью (5 — 6 пуд. с 8 пуд. на десятину) для получения зеленого корма или сена. Эта смесь косится во время цветения Г. — 2) Г. называют и некоторые другие растения — гороховники, — доставляющие стручковые семена. Сюда относятся, кроме рода Pisum, еще Arachis, Astragalus, Lathyrus, Lotus, Soya и Vicia: а) Г. воробьиный, журавлиный, кормовой, мышиный (Vicia sativa); Г. голубиный (V. villosa); Г. гусиный, мыший, мышиный (V. сгасса); Г. дикий, журавлиный, заборный, изгородный, луговой, мышиный, полевой, степной, бобовина заборная (V. sepium) и Г. мыший или бобовина узколистная (V. angustifolia); б) Г. гусиный, желтый, журавлиный или чина луговая (Lathyrus pratensis); Г. дикий, журавлиный или чина лесная (L. sylvestris); Г. дуговой или чина клубненосная (L. tuberosus); Г. клинчатый, немецкий, угластый, угольчатый (L. sativus и L. cicera); в) Г. долевой (Pisum arvense) и гирчак (Coronilla varia); г) Г. (горошек) заячий (Astragalus glycyphyllus); Г. кошачий или астрагал (Astr. creticus) и Г. кофейный или шведское кофе (Astr. baeticus); последний разводится для получения зерен, употребляемых, как суррогат, в виде примеси к обыкновенному кофе; д) Г. земляной, (Arachus hypogaea L.) — низкорослое американское растение, у которого плодовые завязи, развиваясь на удлиненных стеблях, опускаются в почву и там образуются стручки с двумя маслянистыми крупными семенами весьма приятного вкуса; может быть разводим в южных губерниях; е) Г. китайский масляный, соя (Soya hispida Manch., Dolichos Soya L.), Г. спаржевый (Lotus tetragonolobus L.) — дико произрастает в Южной Европе в разводится в цветниках, благодаря красивым темно-пурпуровым цветам; цилиндрические мясистые стручки съедобны в полузрелом виде, а спелые зерна служат суррогатом кофе; маловажное огородное растение.

О.

Гортензия

Гортензия, или коццин, представляет искусственный органический пигмент, употребляемый часто для окрашивания шелка в желтовато-красный цвет, и по составу представляющий смесь эозинов с другими пигментами, напр., с аурантией.

А. П. Л.

Горчаков

Горчаков князь (Михаил Дмитриевич) — ген.-адъютант (1793 — 1861); в 1807 г. поступил юнкером в гв. артиллерию, с которою (после кратковременной, в 1809 г., командировки на Кавказ) сделал кампании 1812, 1813 и 1814 гг. В 1820 г. назначен начальником штаба 3-го пех. корпуса, с войсками которого участвовал в турецкой войне 1828 — 29 гг. При переправе через Дунай, у Сатунова, он в числе первых вступил на неприятельский берег и был награжден орденом св. Георгия 3-й ст. Перед самою польскою войною 1831 г. Г. назначен начальником штаба 1-го пех. корпуса, и в этой должности состоял до сражения при Вавре; после ранения в этом бою ген.-адъютанта Сухозанета, вступил в исправление должности начальника артиллерии армии, действовавшей в Польше, и участвовал в сражениях под Гроховым и Остроленкою и в штурме Варшавы. Во время венгерской войны, в качестве начальника штаба действующей армии, участвовал в бою под Вайценом и распоряжался переправою войск через р. Тиссу, при ы. В 1854 г., при начале Восточной войны, начальству Г. вверены были войска 8-го, 4-го и 5-го пех. корпусов, действовавших на Дунае и прибрежье Черного моря,. до Буга, хотя главное распоряжение этими силами, равно как войсками, находившимися в Польше и западных губерниях, было предоставлено фельдм. князю Паскевичу. Кампания на Дунае вообще шла неудачно, и войска Г. уже в исходе августа 1854 г. были выведены из Валахии и Молдавии. По возвращении их в пределы империи Г. был на назначен главнокомандующим южной армии, расположенной на северо-западном прибрежье Черного моря и на р. Пруте. Когда последовала высадка союзников в Крыму, Г., по собственному почину, предупреждая высочайшие повеления, всяческие старался содействовать удовлетворению материальных нужд крымской армии. Наконец, начальство над этою армиею пришлось принять самому Г., и в самое тяжелое время; он руководил обороною Севастополя с февр. по авг. 1855 г. В конце 1855 г. он заменен был в Крыму ген.-адъют. Лидерсом, а в январе 1856 г., по смерти фельдм. князя Паскевича, назначен наместником Царства Польского и главнокомандующим вновь образованной 1-й армии. В этой должности он оставался до самое смерти. Тело его, согласно завещанию, предано земле в Севастополе. Князя Г. справедливо упрекали в отсутствии самостоятельности и в нерешительности, которые вредно отзывались на военных действиях; но трудно сказать, были ли то врожденный черты его характера, или же они явились и развились вследствие почти 22 летнего пребывания начальником штаба у князя Паскевича, который держал себя с подчиненными деспотически, не терпел возражений и, обладая огромною властью, оберегал ее весьма ревниво, при чем мягкостью в обращении не отличался. С другой стороны, Г. столь же справедливо пользовался репутацией человека беззаветно храброго и рыцарски честного и благородного.

Горючий сланец

Горючий сланец, или битюминозный сланец — пропитанный органическим веществом сланцеватый мергель бурого, красноватого, темного, иногда черного цвета. Вследствие богатства смолистыми веществами идет на добычу асфальта, горного масла или служит топливом. Встречается во многих местностях и в отложениях разных систем. Горит с копотью и издавая ароматический запах. В России известен в силурийских отложениях Кукерса в Эстляндии (от 33 % до 56% орган вещ., хорошо горит), в Сызранском у. Симбирской губ. и в Лукояновском Нижегородской.

Госпиталь

Госпиталь. Это название по преимуществу принадлежит большим больницам военного ведомства. Г. бывают постоянные и временные, устраиваемые во время войны или какой-либо эпидемии. В России Г. делятся, смотря по числу штатных кроватей, на четыре класса. В Г. пользуются бесплатно все воинские чины, состоящие на действительной службе, и их семейства. В некоторых Г. имеются особые отделения для гражданских больных; за лечение лиц гражданского ведомства взимается плата. Госпитали служат также для исследования новобранцев, объявляющих себя больными, для освидетельствования лиц, выходящих в отставку по болезни, для испытания лиц, подозреваемых в притворной болезни, и проч. Г. делятся на отделения хирургическое, терапевтическое, душевных болезней, судебно-медицинское и т. д. Управление Г. вверяется особому начальнику из штаб— или обер-офицеров; ближайшее заведование общими делами до управлению и продовольствию Г. поручается «госпитальному комитету»; медицинская часть — главному врачу; хозяйственная и полицейская — смотрителю. Дела по врачебной и фармацевтической части обсуждаются в особом при Г. «совещании по медицинской части», в кот. принимают участие все врачи Г. По госпитальному положению размер вновь устраиваемого Г. должен быть таков, чтобы на каждого больного приходилось не менее 1000 куб. футов воздуха. Г. должен иметь особые приспособления для вентиляции. Обыкновенно при Г. имеются для больных летние помещения — бараки: во время перевода больных в такие помещения Г. обязательно ежегодно ремонтируется. В экстренных случаях, для уничтожения заразы, рекомендуется госпитальным уставом перетирать стены, отбивать штукатурку и перебеливать негашеною или хлористою известью. Продовольствие больных в Г. производится на основании особой табели о порциях. Припасы, приобретаемые для приготовления пищи больным , свидетельствуются дежурным врачом и офицером, чему и составляется каждый раз протокол; размер отпускаемых из кухни больным порций также ими проверяется. Специальные лечебные порции пищи,(напр. цинготная, усиленная и т. п.) назначаются, по особому расписанию, пользующим врачом . Врачебными предметами Г. снабжается по особому каталогу. При аптеках больших Г. имеются лаборатории и аптечные магазины. При всех Г. и даже лазаретах полагается библиотека книг медицинского содержания.

В военное время, согласно особому положению для этого времени, утвержденному 14 мая 1887 года, больные и раненые поступают в следующие военно-врачебные заведения: 1) лазареты частей войск, переформированные по военному времени; 2) дивизионные лазареты; 3) полевые Г. и крепостные временные Г., и; кроме того, в постоянные или временные больницы гражданского ведомства, «Общества Красного Креста» и т. д. Полевые Г., состоящие при дивизиях, принимают больных и раненых для пользования до первой возможности передачи их в другие врачебные заведения . На театре войны госпиталь обозначается днем флагами национальными и женевской конвенции, а ночью фонарями. А. Л — ий.

Гость

Гость — термин, встречающийся наравне с «купцом» в древнейших памятниках русской истории: «мы от рода русского слы и гостье», читаем в договоре 945 г. Игоря с греками. Гость означает первоначально купца, который торгует, разъезжая по различным землям. Купцы в гости в древнейшей Руси не составляют ни сословия, ни чина, как поздние в Московском государстве, когда по словам замечательного челобитья, напечатанного В. Сторожевым в «Библиографических Записках» (1892 г., М №1), было четыре великих чина: освященный, служивый, торговый и земледетельный. Это обособление торгового чина начинается с конца XVI в., когда происходит видоизменение во всех слоях населения Москов. госуд.; гости вырастают до привилегир. представителей купеческого чина вообще, имевших право владеть вотчинами, наравне с военно-служилыми людьми, по отечеству. Гости не входили в состав гостиной сотни, появившейся в Москве, вместе с суконной сотней, с конца XVI в. Люди гостиной сотни ни в чем не тянули с людьми черных сотен и за усердную службу при таможенных и кружечных дворах жаловались «гостиным именем», т. е. в гости. Московская организация торговых людей, говорит В. И. Сергеевич, находится в прямом противоречии с интересами торговли, для которой нужна свобода, а не обязательная служба. Хорошо известно невыносимое положение этих невольных государевых слуг во время отчетности их пред московскими приказами, которая нередко, благодаря знаменитой московской волоките, тянулась год, а иногда и более, и совершенно расстраивала торговые дела купцов. Следует строго избегать встречаемого иногда в литературе смешения гостей и людей гостиной сотни. См. Плошинского, «Городское или среднее состояние русского народа в его историческом развитии» (СПб., 1852); Пригары, «Опыт исторического исследования состояния городских обывателей в вост. России»; В. И. Сергеевича, "Русские юридич. древн. " (т. 1, СПб., 1890). В. Ст.

Гостиный двор

Гостиный двор (у восточных на родов базар) — торговые ряды, лавки, в которых сосредоточивается торговля разнообразными товарами. Г. дворы образовались вследствие тех же условий, как и торговые ряды и рынки . Они всегда стояли отдельно от других построек города и не принадлежали городским общинам, а составляли отдельную общественную группу, управлявшуюся по особым правилам и обычаям. В Новгород немецкие купцы имели право приезжать со своими товарами дважды в год, на определенный срок в особо отведенные дворы, которых в конце XV в. было два: немецкий и готеский (готландский). Вокруг иноземных Г. дворов была незастроенная полоса земли. Внутренние дела немецкого двора не подлежали рассмотрению и вмешательству новгородского правительства; ими заведовал выборный альдерман, с 4-мя ратманами. Немцы, торговавшие в средние века с Венецией, имели там свой Г. двор («fondaco di Tedeschi»); венецианцы, торговавшие с кипчакскими татарами, имели в Тане Г. двор и амбары; генуэзцы имели Г. двор в Мессине, в особой части города. Для кельнских купцов в Лондоне отведен был особый Г. двор, называвшийся «Гильдейскою палатою» (Gildeballe), впоследствии расширенный под новым назв. «Стального двора» ганзейских купцов. Торговля в розницу в Г. дворах была запрещена. Кроме Новгорода, иноземные купцы имели Г. дворы и в Пскове, находившиеся позади города; в Москве каждый народ — англичане, греки и т. д. — имели свои Г. дворы; в Астрахани было несколько Г. дворов — особых для каждого народа. Герберштейн, описывая Москву, упоминает об огромном каменном Г. дворе, в котором купцы и жили, и товары свои на продажу выставляли; перец, шафран, шелковые платка и пр. продавались здесь дешевле, чем в Германии. Г. двор этот находился на площади Китай-города и при царе Федоре Иоанновиче разделялся на 20 особенных рядов. Г. дворы сохранились у нас и впоследствии,. когда изменились характер и обстановка торговли; они стали привилегированными, излюбленными местами торговли, совершенно независимо от национальности торговцев. Г. дворы ныне имеются почти во всяком более или менее значительном городе. В С.Петербурге первый Г. двор был построен при Петре В. на Троицкой площади (Петербургская сторона); он состоял из нескольких сотен бревенчатых лавок, сгоревших в 1710 г. Когда народонаселение на Адмиралтейской стороне стало возрастать и торговля стала сосредоточиваться здесь, каменный Г. двор был возведен (1719) на берегу Мойке, у нынешнего Полицейского моста (тогда Зеленого); двор этот сгорел в 1735 г. В 1758 г. последовал указ «о строении каменного Г. двора по плану обер-архитектора Растреллия»; давки, выстроенные купцами, повелено отдать им в вечное и потомственное владение. Г. двор на нынешнем месте окончательно отстроен в 1784 г., фасад же теперешний (со стороны Невского проспекта) отделан в 1885 г. Названия его 4-х линий (Суконная — к Невскому пр., Зеркальная — к Садовой ул., Большая Суровская — против Думы, Малая Суровская — по Чернышеву пер.) указывают на прежнее назначение рядов.

Государственное право

Государственное право, в обширном смысле слова, тождественно с правом публичным, а в тесном смысле означает совокупность правовых норм, определяющих устройство и формы деятельности государственной власти; и совокупность правовых отношений между правящими и управляемыми (за исключением областей специальных — уголовного права, судебного процесса, финансового права, церковного права). Г. правом называется также наука, изучающая эту совокупность норм и отношений. Как одна из политических наук, Г. право разделяется на учение о Г. устройстве (droit constitutionnel, Verfassungsrecht) и учение о Г. управлении (droit administratif, yerwaltungsrecht). Объем последнего различен во Франции и Германии. Во Франции под droit administratif подразумевается не только устройство органов управления и их функционирование, но и совокупность юридических норм, установленных законодателем для определения отношений между администрацией и гражданами. В Германии Verwaltungsrecht представляет собою учение об организации органов управления и входит в состав Г. права, но вопрос о способах управления, о способах осуществления целей государства составляет предмет особой дисциплины — полицейского права (Polizeiwissenschaft). Так излагает свое учение о способах управления Моль. Этой терминологии (усвоенной и в России) противопоставляется теперь взгляд Лоренца Штейна, по которому Verwaltungsrecht обнимает и устройство органов управления, и определение их компетенции, и способы осуществления государственных задач.

Выяснением общих начал, необходимых признаков и свойств государства, не приуроченных к данному, конкретному государству, занимается теория Г. права или общее Г. право (allgemeines Staatsrecht). История общего Г. права совпадает с историей взглядов на государство, на его происхождение и цели . При всем разнообразии этих взглядов, в основании их лежит убеждение, что государство существует для человека, для его блага. Уже Бодэн выставил принцип, что «Г. власть, как власть общественная, находит себе границу в существовании частного права». По учениям естественного права, частное право в смысле право человека, существовало до государства; государство призвано было к жизни (путем договора) для хранения частных прав, не созданных им, а только признанных. Характерный пример приложения этих принципов к изучению положительного права представляет Блэкстон. Свой знаменитый труд об английском праве он — согласно доктрине естественного права, как ее формулировал в Англии Локк — начинает с того, что в эпоху догосударственную люди обладали безграничной свободой, но, вступая в гражданское общество, они для общего блага отказались от частицы своей свободы, при чем сохранили три основных права: на безопасность, свободу и собственность. Из последнего, между прочим, выводится право парламента вотировать налоги. Кроме основных прав, английское государство предоставило еще подданным «некоторые подчиненные вспомогательные права», которые служили бы им для охранения трех главных прав; сюда Блэкстон относит все парламентские учреждения, ограничения королевской прерогативы, право на судебную защиту и право петиции. Первые три французские конституции также начинаются «декларацией прав человека и гражданина»; и в них государство рассматривается как аппарат, созданный для охранения этих прав. Самые права выводились из общих свойств человека. Теория Г. права сводилась к политическим идеям, осуществление которых привело бы к такому Г. устройству, при котором вполне были бы обеспечены естественные права человека. В качестве такой основной идеи Монтескье, следуя Локку, выставил принцип разделения властей . Практическое осуществление этой идеи, обставленное конституционными гарантиями , на континенте Европы оказалось, однако, недостаточным для обеспечения правомерности в управлении, т. е. такого порядка вещей, при котором всякий акт Г. власти имел бы основание в законе . Для того, чтобы создать такой порядок вещей, одной лишь организации властей в том или ином виде недостаточно. В последнее время как на средство к упрочению право мерности в управлении указывают на административную юстицию, с помощью которой каждый гражданин мог бы бороться с незаконными действиями органов управления. Соответственно этому, со времени Гнейста, учению о Г. управления отводится в теории Г. права место столь же видное, как и учению о Г. устройстве. Стремление придать управлению характер юрисдикции выражается и в зарождающемся в Германии новом направлении в изучении Г. права. Главными представителями этого направления являются Лабанд в Иеллинек. Новая школа выдвигает на первый план юридический или цивилистический метод, которым она восполняет прежний историкополитический или публицистический. Политические идеи, основанные на начале целесообразности, она стремится заменить юридическими понятиями, применение которых в жизни должно иметь в своем основании логический процесс подведения частного понятия под общее начало и отличаться такою же устойчивостью и неуклонностью, как и приложение начал гражданского права. Впервые попытку систематической обработки нового учения дал Иеллинек, в «System der subjectiven offentlichen Rechte» (Фрейбург, 11893), Подобно цивилистам, Интеллинек исходит из общих понятий о лице и праве. Лицо в юридическом смысле, т. е. лицо правоспособное, создано правом. Раб, с точки зрения биологической, есть человек — но для права он не лицо, а вещь. Вне права нет лица; лицо не есть нечто осязаемое, а только отношение одного субъекта к другому и к правовому порядку. В качестве лиц право признает отдельных людей, союзы и, наконец, государство. Лишь в качестве члена государства (а в широком смысле современное государство признает своим членом всякого человека, который находится в области его господства) человек есть носитель прав, и лишь постольку, поскольку такая квалификация придается ему государством. Государство, которое совершенно бы не признавало за своими подданными прав лица (т. е. правоспособности), логически мыслимо, хотя в действительности никогда не существовало: это было бы государство рабов, с одним правоспособным во главе, по отношению к которому народ был бы абсолютно бесправен, имел бы только обязанности, но не права. Но господство государства (особенно современного) есть господство над людьми свободными, т. е. над лицами. Поскольку государство признает лицо, оно само себя ограничивает. Это самоограничение имеет двоякое значение. Прежде всего государство проводить границу между собою и лицом подданного, признает известную сферу свободы, изъятую из его господства. Прямое признание такой сферы есть продукт новейшего культурного развития; в античном государстве она существовала фактически, но признана не была. Но государство определяет свою деятельность не одними отрицательными чертами. Считая себя призванным к положительной деятельности в индивидуальных интересах, оно предоставляет лицу право требовать содействия государственной власти и принимает на себя обязанность удовлетворять подобным требованиям. Наконец, государство предоставляет большему или меньшему кругу лиц способность к деятельности в интересах государства; предполагается, что в воле этих лиц проявляется воля Г. Различным отношениям человека к государству соответствуют различные юридические ею состояния (status), числом четыре: 1) Основою всякой Г. деятельность является подданство, т. е. подчинение человека господству государства. Это есть пассивное состояние (status subjectionis). Здесь способность человека к самоуправлению не находить себе места; здесь, следовательно, нет лица: человек является субъектом обязанностей (воинская повинность, напр.), но не прав. Таким образом лицо, т. е. правоспособность личности, есть величина относительная — она имеет свои пределы в пассивном состоянии. С расширением индивидуальной свободы суживается пассивное состояние лица, а вместе с тем и господство государства; но это господство расширяется в другом направлении, вовлекая в сферу своего господства такие человеческие отношения, которые до того ему не подлежали (напр. обязательное обучение). В конечном результате деятельность государства ныне несравненно шире, чем прежде. 2) Господство государства есть господство во имя общего блага; поэтому интересы строго индивидуальные осуществляются свободною деятельностью отдельных лиц. Отсюда сфера, в которой лицо является господином и вторжение государства исключается. Границы этой сферы определяются законодательством, но не путем исчисления случаев свободной деятельности лица (это столь же немыслимо и столь же бесполезно, как перечислить все возможные объекты купли продажи), а тем, что оно устанавливает пределы господства государства (требуя, чтобы всякое вмешательство органов Г. власти было основано на законе). Сфера свободной деятельности лица, изъятая из господства государства, есть состояние свободы (status libertatis). 3) Вся деятельность государства имеет конечной своей целю благо управляемых. Поэтому оно предоставляет отдельным лицам право требовать, в своих интересах, содействия Г. власти. Отсюда возникает состояние гражданства (status civitatis). 4) Деятельность государства может найти себе выражение только в деятельности отдельных лиц. Государство, предоставляя лицу способность действовать в интересах государства л от его имени, ставить его в состояние высшего, активного гражданства, отсюда вытекают. права политические в тесном смысле. Этими четырьмя состояниями исчерпывается положено лица, как члена государства. Служба государству, свобода в государстве требование содействия от государства, служение в интересах государства — такова постепенная градация прав, по которой человек от состояния бесправного орудия Г. власти поднимается на степень выразителя Г. воли, государственной власти. В таких же отношениях, как к государству, стоит гражданин к союзам публичного права, в состав которых он входит: он обязан перед ними службою и повинностями, имеет сферу свободы от их вмешательства, имеет право требовать от них содействия в своих интересах, участвует в организации воли союза и его деятельности.Наиболее ярким примером союзов публичного права являются территориальные союзы (земство, город), власть которых распространяется не только на их членов, но и на всякого, пребывающего на их территории Облеченный правами, такой союз является лицом и находится по отношению к государству в тех же состояниях, как индивидуальное лицо. Он находится в состоянии пассивном, поскольку он несет перед государством обязанность выполнять известные государственные задачи. По отношению к другим своим задачам он сам определяет объем своей деятельности, в чем выражается состояние свободы. В области задач обязательных территориальный союз может требовать невмешательства со стороны органов государства (если он эти задачи выполняет); в области задач факультативных он в праве отклонять всякое принуждение, но вместе с тем может требовать содействия государства. Наконец, территориальный союз, как и отдельное лицо, является активным членом государства. Ему может быть предоставлено право посылать представителей в собрания высших союзов (уездные земские собрания выбирают у нас гласных губернского земства) или в собрания общегосударственные (в Пруссии некоторые города выбирают от себя членов в палату господ). Вся деятельность территориального союза проникнута активным характером, насколько союз, осуществляя свои задачи, участвует в государственном управлении. Признавая правоспособность отдельных лиц и союзов, государство само себя ограничивает. Вследствие этого его господство, определенное и ограниченное правовым порядком, получает характер юридической власти, а его интересы — характер юридических интересов. В числе этих интересов первое место занимает охранение и развито правового порядка. Поскольку государство рассматривает себя как лицо, юридически ограниченное и несущее обязанности, оно является субъектом, права, ибо понятие права неразрывно связано с понятием ограничения. В противном случае оно может быть субъектом силы, но не субъектом права. Все притязания государства с формальной стороны могут быть подведены под одно требование — требование повиновения; содержание же притязаний определяется правовым порядком. Высшим мерилом Г. жизни является общее благо; это вносит в деятельность органов Г. власти момент целесообразности.

Г. право, выясняя отношения между государством и гражданами, есть область знания, одинаково близкая и органам государственной власти, и всему населению. Во всяком культурном государстве население принимает непосредственное участие в течении государственных дел; только объем этого участия может быть различен, начиная от самоуправления в неограниченной монархии и кончая всеобщей подачей голосов в непосредственное демократии. Поэтому распространение политических знаний в населении является лучшим залогом правильного хода государственных дел — а среди политических знаний Г. право занимает первое место. Недостаточность политических знаний в русском обществе сознавалась уже Петром Великим. Отсюда его стремления организовать и гражданскую службу, как школу для приобретения политических знаний (коллегии юнкеров), и преподавание наук, и распространение политических сочинений (перевод Пуффендорфа). В задуманной Петром акд. наук, которая должна была иметь значение не только акд., но и университета, отведено было место кафедре права натуры и публичною, купно с политикою и этикою. Иностранцы, занимавшие в акд. наук эту кафедру, существовавшую до 1770 г. (Бебенштейн, X. Фр. Гроссы Штрубе), были первыми в России преподавателями Г. (естественного) права и вообще правоведения, если не считать некоего Иоанна Рейхмута, который в школе Глюка преподавал «из философии делательные этику и политику». Из академического университета вышел первый европейски образованный русский публицист, Алексей Яковлевич Поленов. И в московском университете естественное право преподавалось сначала иностранцами (Дильтей, Шаден и др.), между учениками которых первое место принадлежит Десницкому, переводчику Блэкстона, который в изучено Г. права внес сравнительно историческое, направление. На ряду с преподаванием в университете действовали политические сочинения: труды западно-европейских публицистов XVIII в. становились известны и русским читателям. В новых университетах, открытых по уставу 1835 г., учрежден был особый факультет нравственных и политических наук. Обработка русского Г. права не могла еще, однако, идти успешно, так как необходимо было сначала выделить из беспорядочной массы указов, уставов, распоряжений инструкций и т. п. те нормы действующего законодательства, которые должны быть отнесены к области публичного права. Это было достигнуто изданием Св. Зак. По университетскому уставу 1835 г. Г. право не имело, однако, самостоятельной кафедры, а было отнесено к кафедре энциклопедии права. Универс. устав 1863 г., установивший особую кафедру Г. права и разъяснений, что кафедра эта должна обнимать теорию Г. права, Г. право важнейших иностранных держав и русское Г. право, этим самым наметил путь, которым может быть достигнута научная разработка русского Г. права. Этот путь заключается в усвоении результатов западно-европейской науки и в обработки материала, представляемого русским правом, методом историкосравнительным. Следуя этому пути, И. Е. Андреевский и в особенности А. Д. Градовский положили прочное основание изучению русского Г. права. Университетский устав 1884 г. сохранил кафедру Г. права, но не определил его состава; министерской же инструкцией разъяснено, что изучение теории Г. права и Г. права иностранных государств для студентов не обязательно.

А. Яновский.

Готорн

Готорн (правильнее Гоуторн, Nathaniel Hawthorne) — знаменитый американский новеллист (1804 — 1864). Уже с детства Г. обнаруживал крайнюю нелюдимость. Первые очерки его изданы были под загл. «Twice fold Stories» (1887); о них восторженно отозвались Лонгфелло и Э. Поэ. Принужденный, вследствие стесненных материальных обстоятельств, принять место таможенного надсмотрщика, Г. продолжал однако писать и издал в 1841 г. сборник детских рассказов под загл.: «Grandfathers Chair». Позже он примкнул к Brook Farm Association, социалистически-утопическому общ., члены которого стремились сочетать физически труд с духовной культурой. В 1850 и 1851 гг. появились самые известные две большие новеллы Г.: «The Scarlet Letter» и «The Hoase of the Seven Gables», а также сборник рассказов из мифологии: «The Wonder Book». В своих новеллах Г. рисует своеобразную жизнь первых пуритааских пришельцев Америки, их всепоглощающее благочестие, суровость и непреклонность их нравственных понятий и трагическую борьбу между прямолинейными требованиями отвлеченной морали и естественными, непреодолимыми стремлениями человеческой природы. В рассказах Г. особенно ярко выступают именно живые натуры, которых не иссушила пуританская набожность и которые, поэтому, становятся жертвами общественных условий. Г. окружает их поэтическим ореолом, не делая их, однако, протестантами против взглядов окружающей их среды; они действуют инстинктивно в потому глубоко каются и стараются искупить свою «вину» раскаянием. Реализм бытописательной и психологической части своих рассказов Г. соединяет с мистической призрачностью некоторых отдельных фигур. Так, напр., если Гетти Сорель в «Scarlet Letter» — вполне живая личность, то ее незаконная дочь, грациозная и полудикая — лишь поэтически символ греха матери, совершенно нематериальное существо, сливающее свою жизнь с жизнью полей и лесов. По умению возбуждать представления о предметах, не называя их по имени, Г. можно сравнить только с Э. Поэ, с которым он вообще имеет много общего в своих художественных приемах. Между 1853 — 60 гг. Г. жил в Европе. занимая место американского консула в Ливерпуле. Он посетил Италию, где написал «The Marble Faun» (или «Transformations»), объездил Шотландию, и, вернувшись в Америку, попал в самый разгар войн между штатами. Друг его, бывший президент Союза Пирс, объявлен был изменником и посвященная ему новая книга Г.: «Our old Home» стоила последнему той популярности, которой он было достиг. Последние годы Г. были полны физических страданий. Он написал еще только недоконченный рассказ «Septimius Fellon» и отрывок «The Dolliver Romance». Кроме названных произведений, Г. написал еще ряд рассказов: «Mosses from an old Manse», «The Blithe dale Romance», «The Snow Image and other Twice told Stories», «Tanglewood Tales» etc. И здесь Г. — прежде всего поэт, с богатой фантазией, умеющий следить за самыми загадочными оттенками душевной жизни. Как стилист, Г. занимает первостепенное место не только среди американских, но и среди английских прозаиков. Значительное число рассказов и романов Г. переведено на русск. яз. в «Современнике» (1852 — 56), «Библ. для Чт.» (1856 — 57) и др. Особенною популярностью пользуется его «Книга чудес», выдержавшая в разных переводах 5 изд.

З. Венгерова.

Готфрид Бульонский

Готфрид Бульонский — герцог Нижней Лотарингии, родился ок. 1060 г.; старший сын графа Евстафия II Бульонского и Иды, сестры Г. Горбатого, герцога Нижней Лотарингии, которому он и наследовал в управлении герцогством. Предание делает его главным начальником первого Крестового похода, в который он отправился весной 1096 г. в сопровождении братьев Евстафия и Балдуина, передавши Бульон под залог еписк. люттихскому, для покрытия расходов по походу. Достигнув Константинополя, он, после долгого сопротивления, принес имп. Алексею Комнену ленную присягу и обещал передать ему все города, которые удастся отнять у неверных, с тем, чтобы тот обязался, в свою очередь, снабжать войско крестоносцев припасами. В апр. 1097 г. Г. переправился в Малую Азию. В завоевании Никеи и в большой победе при Дорилеуме (1 июля 1097 г.) Г. принимал участие, но, судя по рассказам участников самого крестового похода — Раймунда Ажильского, Фульшера Шартрского и рыцаря, написавшего «Gesta Francorom» — он отнюдь не пользовался еще тогда тем преобладающим влиянием, какое приписывает ему предание, и уступал по значению Боэмунду Тарентскому и Раймунду Тулузскому. Только тогда, когда крестоносцы из Англии двинулись к Иерусалиму, к Г. начинает переходить руководящая роль, в особенности потому, что идея крестового похода сохраняется у него в наиболее чистом виде; так, напр., он заодно с войском высказался против остановки, ради завоевания Триполиса для Раймунда Тулузского, и торопил крестоносцев к Иерусалиму. Одним из первых он проник в Иерусалим и не хуже Танкреда проливал кровь сарацин. Однако, когда дело дошло до выбора короля, то корона была предложена не ему, а Раймунду Тулузскому. Раймунд объявил, что никогда не будет носить земной короны в Св. земле. Выбор пал тогда на Г. Но и благочестивый герцог не хотел носить короны там, где Христос был коронован терновым венцом, а довольствовался титулом заступника Гроба Господня. Когда егип. султан узнал, что трехсоттысячное войско крестоносцев, взявшее Антиохию, уменьшилось до 20 тыс., он двинулся против них с войском в 400 тыс. человек. Г. напал на него в долине Аскалона, и победа, которую он здесь одержал, отдала всю Обетованную землю (за исключением немногих городов) в его власть. Он поставил патриарха, основал два соборных капитула, выстроил монастырь в долине Иосафата и всячески поддерживал притязания духовенства: даже Иерусалим он принял в лен от патриарха (1100). Организовать государство ему не пришлось; 18 июля 1100 г. он умер и тело его было погребено рядом с гробом Спасителя. Кипрское продаже XIII в., сохранившееся у Жана д'Ибелина в так назыв. «Иерусалимских Ассизах» Верхи, палаты, приписывает Г. кодификацию «кутюмов» крестоносцев, под названием «ассиз»; эти записи хранились, будто бы, у Гроба Господня («Lettres du S. Sepulcre»). Указанное предание предполагает с самого начала стройную феодальную организацию ленников в коммунальный строй городов; но такому представлению об Иерусалиме противоречат рассказы Вильгельма Тирского и английского паломника Сеавульфа, посетившего Палестину в 1112 — 13 гг.; они свидетельствуют, что страна обезлюдила и была разорена. К тому же в трактатах кипрских юристов упоминаются и излагаются ассизы, связанные с именами королей Амальриха и Балдуина, но имя Г. не встречается. Вероятнее, что «Письма гроба Господня» были собраны воедино лет 70 — 80 спустя после смерти Г. «Письма» погибли при взятии Иерусалима Саладином, в 1187 г., и тогда феодальное право на Востоке опять превратилось в устное предание, в кутюмы. До нас и ассизы, в кутюмы Иерусалимского королевства дошли в смешанном пересказе кипрских юристов, не имевших официального значения. Ср. v. Sybel, «Geschichte des ersten Kreuzzugs» (Лпц,., 1881); Froboese, «Gottfried von Bonillon» (Берл., 1879). Некритическую попытку спасти традицию о Г. Бульон. сделал Monnier: «Godefroi de Sooillon et les assises de Jerusalem» (П., 1874).

E. Щепкин.

Готье

Готье (Theophile Gantier) — знаменитый франц. поэт романтической школы, род. в Тарбе, близ испанское границы, 31 августа 1811 г. умер 23 окт. 1872 г. Рождение в южном климате наложило глубокий отпечаток на темперамент поэта, сохранившего во всю жизнь, проведенную почти исключительно в Париже, тоску по югу и то, что он называет в своей автобиографии «un fond meridional». Получив блестящее гуманитарное образование, Г. начал с живописи и, состоя учеником в мастерское Pиy, сделался ревностным сторонником романтизма, сосредоточивавшегося около идола тогдашней молодежи, В. Гюго. В баталиях, происходивших на представлениях «Hernani», Г. принимал самое энергическое участие, предводительствуя отрядом восторженной молодежи. Тогдашний костюм Г., его красный жилет и длинные волосы, вошли в историю романтизма; воспоминанием о них преследовали Г. долго после того, как он перестал выражать свое литературное мировоззрение внешними признаками. В 1830 г. вышел первый томик стихотвор. Г.: «Poesies», внешнему успеху которого сильно повредили политические события. Этим сборником он вступил в романтический сеnacle, как называл себя кружок молодых энтузиастов нового направления. Ближайшими друзьями Г. были Жерар де Нерваль, Селестен Нантейль и другие члены кружка, про которых говорили, что они живут по поэзией, завтракая одой и обедая балладой. «Мы верили тогда», писал Г. Сент-Беву, вспоминая об этом времени, «мы любили, мы восторгались, мы были опьянены прекрасным, у нас была божественная мания искусства». К периоду 1830 — 1886 гг. относятся многие из самых известных произведений Г. — его поэма «Albertus» (1832), романы: «La Jeane France» (1834), «Mademoiselle de Maupin» (1835), «Fortanio» (1838), «Une laime da diable» (1839), а также первая часть «Grotesques». В «Albertns» Г. примкнул к самому крайнему романтизму, по выбору сюжета и его обработки, представляющей квинтэссенцию романтической приподнятости страстей, эксцентричности образов, антитез и метафор. Но уже в «Jeune-France», сборник различных новелл, Готье вносит в общее течение романтизма свою оригинальную нотку простоты и поэтичности, умеряющую вычурность и резкость обычного романтического стиля; одна из самых поэтичных и художественно прекрасных новелл сборника — известный рассказ «Un nid de rossignols». В «Comedie de la Mort», составляющей, вместе с некоторыми другими стихотворениями, второй сборник стихотворений Г., поэт блуждает между гробницами, пытаясь узнать от мертвых тайну жизни и смерти. Из других пьес, сборника некоторые, как напр., «Thebaide», «Tenebres», отмечены беспричинной мрачностью, которую романтики любили вводить в поэзию ради красивых эффектов. Но на ряду с ними есть грациозные и естественно поэтичные пьесы, как «Coquet terie posthnme», «La Caravane», «La Chimere», «Le Sphini», «Pastel». В них сказывается уже необыкновенная артистичность и отделка стиха, составляющая главную прелесть поэзии Г. и доставившая ему название «magi cien es lettres franсaises», как гласит Бодлэровское посвящение ему «Flears da Маи». Самое законченное поэтическое произведение Г. — его «Emaal et Cameep», отводящие ему одно из самых выдающихся мест в французской поэзии. Сборник этот состоит из 55 пьес, над которыми поэт с любовью работал в часы досуга последние 20 лет жизни; каждая из них действительно отделана как драгоценный камень и вмести с тем проникнута искренностью; все стихотворения связаны с каким-нибудь личным воспоминанием, с чем-нибудь пережитым.

Забота о средствах к существованию сделала Г. журналистом, и в этом он видел проклятие своей жизни. Начиная с 1836 г. и до самой смерти Г. вел еженедельный драматически фельетон, сначала в «Presse» Б. Жирардена, потом в «Journal Officiel». Он написал, кроме того, нисколько книг критического и историколитературного содержания, из которых самая выдающаяся — «Grotesques» (1844), в которых автор «открыл» нескольких давно забытых поэтов XV и XVI вв., как Биллона, Скюдери, Бержерака, Сент-Амана, и обнаружил блестящий критический талант, уменье схватить и артистически передать духовный облик писателя; стиль книги делает ее образцом законченно художественной французской прозы. Теми же качествами отличаются его «Histoire du ro mantisme» и «Rapport snr les progrеs de la poesie franсaise», отличающиеся к тому же, как и «Grotesques», беспристрастием критических суждений, чуждых всякого партийного фанатизма.

Кроме поэта, критика и романиста Г. совмещал в своем лице еще страстного любителя путешествий, объехавшего всю Европу — в том числе Россию, которой посвящены «Voyage en Russie» (1866) и «Trеsors d'art de la Rassie» (1860 — 63) — и Восток и описавшего свои путевые впечатления в ряде художественных очерков («Voyage d'Espagne», «Italia», «L'Orient» и др.). Они отличаются необычной для большинства путешественников точностью и вместе с тем поэтичностью описаний природы. В общем Г. — в истинном смысле слова полиграф, создавший в 40 лет писательской жизни изумительную массу сочинений на самые разнообразные сюжеты. Библиографический перечень написанного им (Spoelberch de Loveioul, «Histoire des oenvres de T. G.», 1887), занимает 2 тома. Конечно, его драматические фельетоны погибли, забытые в старых газетах (часть их, впрочем, собрана в «Histoire de l'art dramatiqae en France depuis 25 ans», 1859). Но его романы, описания путешествий, критические произведения и, главным образом, его стихотворения обеспечили ему первостепенное место во французской литературе. Его благоговейное преклонение пред чистотой и законченностью формы, его терпеливое, тщательное отделывание каждой строчки стихов или прозы делают его родоначальником сменившей во Франции романтизм школы парнасцев. «Emaux et Camеes» Г. принадлежат к одной категории с «Poemes Barbares» Леконта де Лиля, «Bonheur» Сюлли Прюдома и др. Беззаветно преданный поэзии, он мог заниматься ею только в часы досуга и всю жизнь стеснен был материальными заботами и ненавистное ему журнальной работой. Это клало отпечаток грусти на его произведения; в его автобиографических вещах видно постоянное отчаяние от невозможности исполнить теснившиеся в нем поэтические замыслы. Ср. Emile Bergerat, «Theophile G.» (1879);. Feydeau, «Theophile G.» (1874). На русск. яз. перев. романы «Без вины виноват» и «Малитона» (в «Библ. для Чтения», 1877).

З. Венгерова.

Гофман

Гофман (Эрнст Теодор Вильгельм Амадей Hoffmann) — знаменитый нем. романтик, род. в 1776 г. в Кенигсберге. Мать его была очень нервная женщина, отец — человек очень способный, но беспорядочный. Родители Г. разъехались, когда ребенку было всего 3 года; он воспитывался под влиянием своего дяди юриста, человека умного и талантливого, но фантаста и мистика. Г. рано выказал замечательные способности к музыке и живописи, так что считался чудо-ребенком; в школе учился прекрасно, хотя и тратил много времени на рисованье и музыку. Прекрасно окончил курс юрид. наук в кенигсбергском унив., хотя не чувствовал к юриспруденции особого расположения и продолжал усердно заниматься искусствами. Сдав в 1800 г. блистательно свой последний экзамен, он получил место ассессора в Познани, где широкое гостеприимство поляков впервые приучило его к кутежам. Г. всюду был желанным гостем, как остроумный собеседник, отличный музыкант и талантливый карикатурист. Карикатуры сильно повредили его служебной карьере. Благодаря им, он попал в Плоцк на гораздо худшее место. Вследствие женитьбы на очень доброй и преданной польке, Г. в скучном Плоцке снова сделался «порядочным» человеком. К этому же времени относятся его первые литературный попытки в журнале. Коцебу: «Freimutiger». В 1804 г. Г. был переведен советником в Варшаву; здесь он сошелся с Гитцигом, своим будущим биографом, и с романтиком Захариею Вернером; здесь же он основал музыкальное общество, зал которого украсил своей живописью. Вскоре после иенского сражения все прусские чиновники в Варшаве были уволены от службы. Г. поехал в Берлин, с партитурами нескольких опер в портфеле и с намерением всецело отдаться искусству; но он не нашел ни сбыта своим произведениям, ни уроков. Наконец, ему удалось получить вместо капельмейстера в Бамберге; но дела театра шли так плохо, что Г. принужден был бросить его и перебиваться частными уроками и музыкальными статьями. В 1810 г. один его знакомый, Гольбейн, взялся восстановить бамбергский театр; Г. помогал ему, работая как композитор, дирижер, декоратор, машинист, архитектор и начальник репертуара; но через два года Гольбейн отказался от антрепризы, и театр закрылся. Г. снова начал бедствовать. 26 ноября 1812 г. он пишет в дневнике: «продал сюртук, чтоб пообедать». С начала 1813 г. дела его пошли лучше: он получил маленькое наследство и предложение занять место капельмейстера в Дрездене. Страшные дни августовских битв Г. пережил в Дрездене: он испытал на себе все ужасы войны, но был бодр духом и даже весел, как никогда; он около этого времени собрал свои музыкально-поэтические очерки, написал несколько новых, очень удачных вещей и приготовил к печати род сборника своих произведений под заглавием: «Phantasiestucke in Callot's Manier. Blatter aus dem Tagebuche eines reisenden Enthusiasten» (Бамберг, 1814 — 1815; на русском языке из этого сборника переведена очень характерная повесть: « Золотой горшок», в «Московском Наблюдателе» за 1839 г., 1). Жан-Поль Рихтер нашел в Г. сродный себе талант и написал предисловие к 1 тому; книга имела значительный успех. Скоро Г. потерял место капельмейстера, переехал в Берлин и снова поступил в гражданскую службу. Здесь он встретился с Гитцигом, который познакомил его с берлинскими романтиками, поэтами и художниками. Место советника в камергерихте вполне его обеспечивало и в то же время оставляло ему много досуга, так что его творческий талант, поддерживаемый успехом, мог развернуться во всей силе. Но он слишком привык к цыганской жизни и губил себя излишествами. Чувствуя отвращение к чинным «чайным» обществам, Г. проводил большую часть вечеров, а иногда и часть ночи в винном погребке, где около него всегда собиралась веселая компания. Расстроив себе вином и бессонницей нервы, Г. приходил домой и садился писать; ужасы, создаваемые его воображением, иногда приводили в страх его самого; тогда он будил жену, которая присаживалась с чулком к его письменному столу. А в узаконенный час, если это был служебный день, Г. уже сидел в суде и усердно работал. Более крупные произведения Г. быстро следуют одно за другим в таком порядке: «Чертов эликсир. Бумаги, оставшиеся после брата Медарда капуцина» (1816 — 1816); «Ночные повести» (1817, «Nachtstucke»; на русский язык переведена «Иезуитская церковь в Г.», «Московский Вестник», 1830, VI); «Удивительные страдания одного директора театра. Из устного предания» (1819; в основе ряд фактов из деятельности Гольбейна); «Крошка Цахес, прозванный Киноварь» (1819, пер. в «Отечественных Записках», 1844, т. ХХХVI); «Серапионовы братья» (1819 — 21; перев. на русск. языки два раза — во второй раз Гербелем и Соколовским, СПб., 1873 — 1874, как первые 4 книги «Полного собрания сочинений Г.», которое, к сожалению, не пошло далее); «Жизненные воззрения кота Мурра, вместе с фрагментарной биографией Иоганна Крейслера в случайно собранных макулатурных лист.» (1820 — 22; перев. Н. Кетчером 1840); «Принцесса Брамбилла» (1821); «Мейстер Фло, сказка в семи приключениях двух друзей» (1822, перев. в «Отеч. Зап.» 1840 г., т. XIII). В 47 лет от роду силы Г. были истощены окончательно; у него развилось нечто вроде сухотки спинного мозга; но и на смертном одре он сохранил силу воображения и остроумие. Он ум. 26 июня 1822 г.

Если б одна напряженность и богатство фантазии делали поэта, Г. был бы первым поэтом в мире; но так как от поэта требуется еще глубокое понимание действительности и художественно верное воспроизведение ее, то Г. — только первый из немецких романтиков чистого типа. Он подводит итоги немецкому романтизму и является самым полным выразителем лучших его стремлений, которым он придал небывалую до тех пор яркость и определенность. Самое ненавистное для Г. понятие — филистерство. Это понятие очень широкое, целое мировоззрение; в нем заключается и самодовольная пошлость, и умственный застой, и эгоизм, и тщеславие (жизнь на показ, «как люди живут»), и грубый материализм, и все нивелирующий формализм, превращающий человека в машину, и педантизм, доходящий до того, что человек даже и влюбляется, и предложение делает по книге Томазиуса. Первое условие для того, чтобы освободиться от давящих рамок этой филистерской пошлости и сохранить живую душу, — «детски благочестивое поэтическое настроение»; только обладая этим талисманом, можно верить, любить людей и природу и понимать поэзию; а понимать поэзию — значить понимать все, так как «поэзия есть высшее знание». Поэзия есть вместе с тем и высшая нравственность; она может исходить только из чистой, любящей души, и до ее нельзя добраться никакими ухищрениями ума; в поэзии отождествляется прекрасное, истинное и нравственное: вместе с тем она есть и высшее счастье. Это счастье доступно не одним только избранным натурам, а всем не опошленным людям. Детям, исключая нравственных уродов, открыт путь в царство поэзии, пока они живут согласно с природой, которая для них служит и лучшим собранием игрушек, и лучшей учительницей. Юноша, который «грезит с открытыми глазами» — истинный богач и счастливец, хотя бы у него не было гроша в кармане, истинный поэт, хотя бы он не написал ни строчки стихов; но горе ему, если он начнет стыдиться своих мечтами, увлечется пошлыми удовольствиями, выгодой и тщеславием. Он устроит свою карьеру, но потеряет свой талисман и будет считать чудаками всех, кто остался детски чист душою, исполнен веры и любви; сам же он проживет всю жизнь филистером, и только разве перед смертью вспомнить с тоскою, как Тадеус Брокель, что и он когда-то был знаком с Неизвестным Дитятею и летал с ним в царство поэзии.

Свое мировоззрение Г. проводит с замечательною последовательностью в длинном ряде бесподобных в своем роде фантастических повестей и сказок, в которых он искусно сливает чудесное всех веков и народов с личным вымыслом, то мрачным и болезненным, то грустно трогательным, но чаще грациозно веселым и шаловливо насмешливым. Он умеет внушить и взрослому читателю интерес к этой пестрой фантастике, посредством соединения сверх естественного с обыденным и даже пошлым: у него привидения принимают желудочные капли, феи угощаются кофе, колдуньи торгуют яблоками и пирожками, герцоги и графы овощного царства режутся звёздочками и кладутся в суп и т. д. Крайняя прозаичность немецкой жизни является сереньким фоном, на котором тем резче выделяется яркость красок его фантастики. Таким образом этот ультра-романтик является и ультра-реалистом. Как психолог, Г. отмежевал себе область неопределенных чувств, неясных стремлений, необыкновенных ощущений, магнетических влияний, страшного и болезненно трогательного; бред, галлюцинация, безотчетный страх, потеря душевного равновесия — любимые мотивы его тонких психологических этюдов. Как новеллист, историк и этнограф, он — великий мастер своего дела: в глубь средних веков он спускается неохотно, но эпоху Реформации в и XVII веке воспроизводит превосходно; итальянские нравы и природу описывает так, как будто десятки лет прожил в Италии. Но, верный жизни в подробностях, он в общем везде обращает ее в пеструю сказку. Другая темная сторона поэзии Г. — его стремление приводить читателя в трепет, внушать ему веру в господство каких-то мрачных сил. Третий его недостаток — полное и сознательное равнодушие ко всяким социальным вопросам; его антипатия к тенденции переходить в возмутительный со стороны столь живого человека квиетизм. Зло, существующее в мире, представляется ему непоправимым даже в частных случаях, так как участь человека зависит не от него самого и не от его ближних, а от судьбы. Лучшие люди пусть уходят из это то мира в страны горные, в мир сверхчувственных наслаждений, а другие пусть живут в своей грязи, как хотят. Но, к счастью для себя и читателей, Г., как поэт, не может вечно держаться на такой олимпийской высоте — а когда он спускается на землю, он является другом человечества и горячим проповедником всепрощающей любви. Немецкая критика не очень высокого мнения о Г., и в Германии влияние его не было сильно: там в его время предпочитали романтизм глубокомысленный и серьезный, без примеси едкой сатиры, а следующее поколение усиленно занялось политикой и поэзия стала тенденциозной и утилитарной. Зато вне отечества Г. имеет огромное историческое значение. Французские романтики гораздо больше научились от него, чем от Шлегелей и Тика; во Франции, как и в Италии, он один из любимых писателей до 60-х годов включительно; в С. Америке он имел массу переводчиков и подражателей. В России один из образованнейших писателей пушкинского периода, Антоний Погорельский (А. Л. Перовский), автор «Монастырки»; находится в своих первых произведениях под непосредственным влиянием Г. Белинский (III, 532) называет Г. «одним из величайших немецких поэтов, живописцем невидимого внутреннего мира, ясновидцем таинственных сил природы и духа, воспитателем юношества, высшим идеалом писателя для детей». Другой талантливый критик 50-х годов, Дружинин, считает Перегринуса Тисса Г. одним из величайших созданий мировой поэзии. Но всего интереснее влияние Г. на одного из величайших русских романистов, Ф. Достоевского. Достоевский не только перечитал всего Г. и порусски, и по-немецки, и вдохновлялся им именно в ту пору, когда слагались его литературные вкусы (в 1838 г.), но и в излюбленном произведении первого периода своей деятельности, «Двойник», очевидно подражает ему, не теряя, конечно, при этом своей оригинальности. Мало того: много позднее, в самых крупных произведениях Д — ского замечается поразительное сходство с Г. и во взглядах, и в литературных приемах. Оба они одинаково любят детей и чудаков и не любят холодных, сдержанных жрецов «приличия», поклонников успеха и «деловых людей», всецело отдавшихся «полезному»; оба превозносят не подкрашенную природу на счет культуры; оба принижают разум перед сердцем; оба в повествовании любят неожиданности; у обоих кроткая идиллия внезапно сменяется порывом все уничтожающей бури и наоборот; знаменитое: «тут произошло нечто совсем неожиданное» Достоевского часто дословно встречается у Г. (напр., «Выбор невесты»); оба любят сопоставлять трагическое и страшное с мелочным и обыденным; оба любят сны, предчувствия, галлюцинации; сфера психологических наблюдений Достоевского есть нечто иное, как расширение и углубление сферы наблюдений Г., реализованных на данной почве и в данную эпоху. Все, что говорит Белинский о странности и причудливости гения Г. всецело относится и к Достоевскому — но далеко не все свойства великого русского романиста можно указать у немецкого романтика. Первое изд. сочинений Г. — «Ausgewahite Schriften» (Берлин, 1827 — 1828); его вдова Михелина прибавила к ним потом еще дополнение. Новейшее модное издание — «Sammtl. Schriften, mit Federzeichnungen v. Theod. Hosemann» (Б., 1871 — 73). Прекрасная биография Г. написана его другом, J. E. Hitzig: «Aus H's Leben and Nachlass» (Б., 1823). Ср. Funck, «Aus dem Leben zweier Dichter. Ernst Theod. Wilb. Н. und Fr. Grottlob Wetzel» (Лпц., 1836). Ср. также биографию Г., написанную Rochlitz'ем при франц. переводе его «Contes posthumes, par Champtlenry» (П., 1856).

А. Кирпичников.

Гоцци

Гоцци (Карл, граф Gozzi) — итальянский драматург и поэт Венеции. Написал несколько стихотворных романов и сатир, одиннадцать новелл в прозе и автобиографические записки: «Memoire inutili» (бесполезные записки); но все это давно забыто и известность Г. зиждется на его деятельности, как драматурга. И в этом отношении, однако, авторитет, которым он долго пользовался в Италии и особенно в Германии, в пору процветавшей там романтической школы, сильно понизился, и значение его в настоящее время — исключительно историколитературное. Драматическая деятельность Г. выразилась, главным образом, в энергетическом, можно даже сказать озлобленном противодействии реформе Гольдони, которой он усмотрел только рабскую французоманию и (умышленно или по недомыслию) совершенно упустил из виду все что было чисто национального в комедиях Гольдони. Точно так же враждебно отнесся он к стремлениям последнего возвысить первобытную и грубую «Commedia dell'arte» на степень художественной «комедии характеров», увидев и здесь еретическое посягательство на наследие итальянской старины. Но если исходная точка Г. была отчасти верна, то применение ее оказалось в высшей степени фальшивым. Г. осуждал Гольдони, напр., за то, что он «представлял на сцене только ту правду, которая была у него перед глазами, копируя ее осязательно и грубо, а не подражая натуре с подобающим писателю изяществом.... и исходил из принципа, что правда сама по себе всегда нравится...». В противодействие Гольдониевской «комедии характеров», Г. ввел новый род пьес, которые он назвал fiabe (басни) — старое, малоупотребительное итальянское слово — и которые представляют собой соединение старого «балаганного» элемента с романтическим: первого — в виде сохранения, но в довольно изуродованном виде, старых «стоячих масок», второго — в массе волшебно-сказочных подробностей, приближающих эти пьесы скорее к пантомимам, балетам и т. п. Ко всему этому надо присоединить и полемические тенденции автора, выразившиеся особенно резко в первой же из этих пьес («L'amore delle tre Melarance»), направленной против Гольдони; за нею последовали «Ворон», «Турандот» (впоследствии перев. Шиллером), «Король Олень», «Женщина Змея», «Зеленая птичка», которую автор назвал «философской сказкой» и в главных действующих лицах которой — двух новых философах — ополчился против новой французской философии. Гельвеций, Руссо и Вольтер вызывали с его стороны яростно-фанатические нападки. Fiabe Г. в течение десяти пятнадцати лет пользовались значительным успехом в массе публики, благодаря их чисто внешнему интересу, но вызывали оппозицию серьезных и литературно развитых людей. Уступая этому давлению, он перешел впоследствии к новому роду «комедий или трагикомедий», которых написал больше двадцати и большинство которых имеет образцами пьесы испанского репертуара. Из этой категории произведений Г. в настоящее время не появляется на итальянской сцене почти ни одно, хотя Симонд де Сисмонди, относясь к ним, как к пьесам вообще «не хорошим», находит в них постоянное присутствие «интереса, жизни и веселости». Между тем как часть современной Г. критики признавала его изумительнейшим после Шекспира явлением, новейшая (и притом итальянская) критика произнесла ему строгий, но во многих отношениях справедливый приговор: «Гоцци», — говорит Угони — «обладал большим талантом и фантазиею, но это был враждебный культуре писатель, с ничтожным образованием, стремившийся в своих Fiabe принизить умственное развитие своих зрителей, запечатлевая в них принципы полного обскурантизма». Наиболее полное собрание соч. Г. изд. в Венеции 1802 г. Ср. Margini, «Carlo G. e ie fiabe» (1876).

П. В — рг.

Гош

Гош (Лазарь Hoche) — франц. полководец (1768 — 97). 14 лет от роду, не получив почти никакого образования, он поступил стременным к королю, а через 3 года был переведен в пешую гвардию, из которой вышел перед началом революции. В 1792 г. Г. поступил в арденскую армию, потом назначен был комендантом Дюнкирхева, и за мужественную оборону этой крепости против англичан и австрийцев произведен (1793) в генералы. Получив начальство над мозельскою армиею, одержал над австрийцами ряд побед и очистил от них Эльзас (1793 и 1794). Несогласие с депутатом конвента Сен-Жюстом едва было не погубили его; он был арестован и привезен в Париж, но после падения Робеспьера снова назначен главнокомандующим армии, действовавшей против роялистов сначала в Нормандии и Бретани, потом в Ванде. В конце 1796 г. на Г. возложена была экспедиция в Ирландию, которая, вследствие противных ветров, осталась без результата. В начале 1797 г. Г. начальствовал самбр-маасскою армиею, с которою нанес австрийцам несколько поражений; только леобенское перемирие остановило его наступление за Рейном. Затем Г. был назначен главнокомандующим соединенных армий самбр-маасской и рейнмозельской, но скоропостижно умер, оставив по себе репутацию рыцарски честного в бескорыстного воина.

Граб

Граб (бот.), грабина, белый бук, Carpinus Betalus L. — красивое дерево из сем. Березо-образных, со светло-серой гладкою корою в белой древесиной. Листья эллиптические или удлиненно-яйцевидные, почти гладкие, по краям двоякопильчатые, т. е. их крупные зубцы сами разрезаны еще на несколько мелких зубцов. Цветы раздельные, однодомные, появляются одновременно с молодыми листьями; тычиночные или мужские собраны в довольно плотные повислые сережки в углах листьев на средине молодых веток; каждый цветочек состоит из 4 — 12 коротких тычинок и 1 широкого буро-зеленого прицветника, по краям ресничатого; пестичные или женские цветки в небольшом числе, редкими сережками на концах ветвей (как у березы); каждый состоит из двугнездой завязи с 2 рыльцами в трехлопастного 3-нервного прицветника, сильно разрастающегося ко времени созревания плода и остающегося при нем; каждая пара таких цветов снабжена длинным кроющим прицветником, рано отпадающим. Плод односемянный (по недоразвитию другого семени) орешек. Г. (распространен в южной и средней Европе в Азии) до Афганистана; попадается в Англии, Швеции, Дании. В России начинает встречаться с Курляндии и Гродненской губ. и весьма обычен в Киевской, Подольской губ., вообще в Юго-Зап. краю, в Крыму, а всего более на Кавказе и Закавказье, где его можно считать самым распространенным деревом. Вертикальное распространение его также очень обширно: от берега моря до 5 — 6 тыс. фут., а в западн. Закавказье до 41/2 тыс. фут Растет в смешении с другими породами, но нередко образует и совершенно чистые насаждения; достигает 70 фут. вышины и живет до 200 — 300 лет.

Другой Г., восточный. Car. orientalis Lam. (= С. duinensis Scop.), или грабинник, кустарный Г., распространен только по южной Европе (средняя Италия, Австрия, Балканский полуостров), а у нас — в Крыму и на Кавказе. Это — небольшое деревцо, не выше 20 — 30 фут., а чаще густо ветвистый кустарник с мелкими листьями (в 8 — 4 раза мельче предыдущего), снизу, вдоль нервов, покрытыми волосками; прицветники при плодах (они же назыв. плодовыми обвертками или покрывалами) не трехлопастные, как у предыдущего, а цельные неравнобокие, неправильно зазубренные. Всего более в Закавказье, где живет в нижней полосе лесов, не выше 4 т. фут. Примкнете такое же, как к предыдущего. во ограниченные вследствие слабого развития ствола в обилия кривых ветвей. Кроме описанных, есть еще американский Г. — С. Соrоliniana Walt. (— С. americana Mix.), в Сев. Америке, со слабо 8-лопастными 5 — 7 нервными плодовыми покрывалами; Г. тонкий, С. Timinea Wall., в Непале у Гималаев, с продолговатыми и цельными плодовыми покрывалами, при основании зубчатыми. Наконец Г. букообразный, С. faginea, присоединяется лучшими систематиками к первому или второму из вышеописанных, а Г. средний, С. intermedia Wierz. — к первому. Ископаемый крупнолистый Г., С. grandis, найден в плиоценовых отложениях сарматского яруса, близ Энингена в Германии (относится к так наз. «венскому бассейну»).

А. А.

(Лесоводство). 1) Г. обыкновенный, грабина, белый бук (С. Betnius L.). Требования относительно почвы те же, что у бука, но граб довольствуется менее богатыми, более сухими, легкими в мелкими почвами, и хотя переносит излишнюю влажность почвы, но избегает кислого перегноя. Будучи тенелюбивой породой, легко выдерживает продолжительное отенение, а также многократные повреждения скотом и дичью, вскоре от них поправляясь; в местах своего естественного распространения вынослив также к морозу (переносить зимою даже — 24° P.), но сильно страдает от заморозков весною и осенью и от повреждений, причиняемых мышами. Возобновляется после срубки как семенами, которые начинает приносить с 20 — 30 лет, так и паевою порослью, давая последнюю лаже при срубке в 80 — 100-летнем возрастов при рубке от пней появляется много естественных отводков, но отпрыски от корней незначительны. Хорошо и скоро оттеняя почву, Г. наиболее пригоден для низкоствольников (грабильников или грабинников) и подлеска в среднем хозяйстве, доставляя при 18 — 20 летнем обороте рубки ежегодно, в среднем, больше древесной массы, чем при срубке в более позднем возрасте. Это последнее обстоятельство в очень медленный рост Г., вообще, делают его малопригодным для высокоствольного хозяйства; поэтому при возращении с дубом, и в особенности с буком, он составляет временную примесь. Произрастая в изреженных насаждениях, Г. сильно развивает ветви, отчего успешно возвращается на выгонах, в безвершинном хозяйстве, где срубание его вершины производится чрез каждые 6 — 10 лет, а штамба нередко достигает до 150 — 200 лет. Способность хорошо переносить обрезку и стрижку служит причиной устройства из Г. живых изгородей, крытых аллей (во французских садах), беседок и т. п. Древесина высоко ценится, местами даже дороже буковой, на дрова, но вместе с тем дает поделочный лес высоких качеств (кулаки в машинах, молоты, винты, рукоятки для заступов, топорища, гребни в т. п.), хотя часто страдает от червоточины; лист идет на корм скоту.

2) Г. хмелевидный, хмелеграб обыкновенный, незнайка (название. русских поселенцев) (С. Ostrya L., Ostrya carpinifolia Scop., О. vulgaris Wilid., О. italica Spach.) — дерево, высотою 50 — 60 фт., с оригинальными пучками плодов, напоминающими хмелевые шишки, изредка растущие в Закавказья, до высоты 3000 — 4000 фт. (черноморское побережье — возле Адлера и Псоу, по долине Куры — Боржомское ущелье, Ахалцыхского у.). Древесина его напоминает грабовую, но особого технического применения в местностях, где растет это дерево, не имеет.

В. С.

Гравий

Гравий, или хрящ — так наз. в геологии крупный песок, отдельные более или менее округленные зерна которого имеют в поперечнике от 3 до 10 мм., не превышая, таким образом, величины горошины.

Градоначальство

Градоначальство — административная единица, состоящая из города и прилегающих к нему земель и вверенная управлению градоначальника.

Гражданский процесс

Гражданский процесс — юридическое отношение, которое истец завязывает с ответчиком в гражданском суде, чтобы получить от суда, как авторитетной власти, приказ в защиту своего гражданского права; приказ этот выражается в судебном решении, а защита осуществляется исполнением решения. Поводом для возникновения Г. процесса служит обыкновенно спор о Г. праве, но также и вообще стремление лица изменить свое фактическое отношение к известному имуществу или к другим лицам, так что Г. процесс возможен не только, когда ответчик оспаривает право истца, но и когда он совсем не спорит, а лишь фактически не исполняет его требования (не платит ему денег, удерживает его ребенка и т. п.). Г. процесс возникает, движется, изменяется и, наконец, прекращается в Г. суде; деятельность суда относительно Г. процесса и отношения между судом и тяжущимися определяются правилами Г. судопроизводства . Аналогичное Г. процессу отношение частных лиц, также вызванное спором о праве или стремлением изменить фактически отношения, но только совершающее свой цикл вне суда, без участия его органов, составляет область самоуправства . Самоуправный Г. процесс предшествует, исторически, судебному, но постепенно, по мере роста общественной организации, вытесняется им; древнейший же судебный Г. процесс возникает в силу договорного или добро вольного подчинения сторон (т. е. истца и ответчика) суду . В современном Г. суде Г. процесс может возникнуть лишь при наличности известных условий. Необходимо, во 1-х, чтобы суд был компетентен для разрешения того столкновения материальных прав, которое вынудило граждан стать в положение тяжущихся; так, напр., Г. процесс не может возникнуть, если административное учреждение обложило гражданина неправильно высоким . Если суд компетентен, то необходимо еще, чтобы по законам о подсудности он был уполномочен на разрешение данного конкретного столкновения; так, напр., Г. процесс не может возникнуть в мировом суде, если лицу нужно установить законность своего рождения. Необходимо, во 2-х , чтобы лицо было по законам способно искать и отвечать на суде (persona legitima standi in judicio); эта способность определяется правилами данного материального права о дееспособности . Оттого в странах, где женщина ограничена в праве распоряжения своим имуществом, она вправе выступать на суде только или вместе с пособником, или в лице представителя. У нас, в XVI и XVII вв., вследствие полного отсутствия определенных норм о дееспособности, могли самостоятельно выступать на суде и малолетние. Ограничение права крепостных искать и отвечать на суде никогда не было проведено у нас безусловно; другие ограничения (для духовных лиц, для политически умерших) сложились в XVIII веке. Теперь безусловно не имеют у нас права судебной защиты лишенные всех прав состояния; чрез законных представителей должны искать лица, состояния под опекою, кроме расточителей, которые связаны только известными ограничениями; ограничены в праве судебной защиты и несостоятельные должники. Юридически лица должны иметь особого поверенного. Неспособность лица искать и отвечать на суде есть такой порок Г. процесса, который делает его совершенно ничтожным, и потому на суде лежит обязанность по собственной инициативе (ex officio) проверять эту способность сторон . При наличности процессуальной дееспособности всякий вправе начать гражд. процесс — даже тот, у кого нет вовсе никакого материального права; в результате это окажется для него самого убыточным; но право являться истцом, по со временным понятиям, неотъемлемо даже у профессиональных «ябедников, крамольников и составщиков», которые не допускались на суд у нас в эпоху Судебников. Но для того, чтобы раз начатый Г. процесс мог завершиться своим нормальным концом, т. е. решением, необходима еще легитимация лица, или право его на данный иск или на ответ по данному иску (напр., оспаривать завещание может только наследник по закону; отвечать за убытки, причиненные истцу на железной дороге, должен собственник дороги, а не собственник вагонов и паровоза). В отличие от процессуальной способности, легитимация есть такое условие, наличность которого проверяется судом только по инициативе самих тяжущихся . В своем простейшем виде Г. процесс есть отношение двух лиц — истца и ответчика; но отношение это осложняется или тем, что с самого начала к суду обращаются несколько истцов или вызываются несколько ответчиков, или тем, что в начатый Г. процесс вступают или привлекаются новые или так наз. третьи лица. Такое осложнение Г. процесса не вносит в него беспорядка лишь при значительном техническом совершенстве Г. судопроизводства. У нас, до Судебных Уставов 1864 г., привлечение третьих лиц не было вовсе предусмотрено законом, и хотя в законе упоминался случай вступления третьего лица с самостоятельными требованиями, но правил для этого не существовало. Юридическое отношение тяжущихся может переходить на других лиц путем преемства; наконец, участники Г. процесса могут иметь заместителей.

При состязательном судопроизводстве Г. процесс не может возникнуть без предъявления иска: действие это исходит от истца и только в исключительных случаях зависит не от его инициативы, а служит ответом на обращенный к нему вызов (напр., у нас при требованиях по сохранным распискам с наследников). Форма предъявления иска крайне разнообразна в истории судопроизводства и с современных законодательствах . Момент, к которому относится завязка гражданского процесса, не совпадает с моментом предъявления иска: в продолжение известного времени истец может еще взять просьбу назад, так что возникновение процесса находится под сомнением. В истории Г. процесса замечается постепенное сближение этих двух моментов; напр., с древнеримском судопроизводстве завязка Г. процесса наступала лишь после продолжительной процедуры пред претором (litiscontestatio); у нас для дел, производимых в общем порядке, началом процесса считается явка ответчика; но вообще в современных законодательствах Г. процесс признается начатым, когда ответчик получил извещение о вызове на суд. Только с этой минуты может начаться судебная (а не только распорядительная) деятельность суда. Содействие ответчика и его личное участие в современном судопроизводстве не требуется, потому что подчинение его суду основано теперь не на договоре его с истцом, а определяется государственными законами. В истории судопроизводства медленно (на Западе — только под влиянием канонического права) вырабатываются правила для заочного разбирательства; у нас они отсутствовали до реформы 1864 г. Отсутствие таких правил вызывало развит поручительства в явке на суд и штрафов за неявку, приравнение неявки к ослушанию королевскому или судейскому приказу и присуждение истцу всех его требований без доказательств.

Раз Г. процесс начат, у его участников являются взаимные права и обязанности; возникают также и обязанности их пред судом. Одною из юридических обязанностей тяжущихся, в истории судопроизводства (римского, древнегерманского, канонического), было говорить всю правду, под страхом проигрыша дела, уплаты штрафов и т. д.; в каноническом судопроизводстве, напр., стороны давали особую присягу в том, что они спорят по чистой совести. Но требование говорить всю правду неосуществимо на практике, потому что предполагает в тяжущихся более чем обычный уровень добродетели; если бы оно было осуществимо, не нужно было бы создавать сложной системы доказательств. Современные законодательства усматривают нравственную гарантию правдивости тяжущихся в гласности и устности производства; справедливые интересы противника достаточно ограждаются обязанностью возместить суд. издержки, а в исключительных случаях — предварительным их обеспечением (напр., у нас со стороны иностранцев). Обязанность возмещения издержек теперь зависит не от вины проигравшей стороны, а только от факта проигрыша . Юридические обязанности сторон в современном Г. процессе заключаются в индивидуализировании своих требований и возражений. Это значит, что стороны должны в точности ознакомить суд с тем конкретным материальным отношением, которое привело их на суд: нельзя сказать — я хочу получить от А 100 руб., а необходимо точно обозначить основание требования (напр., долг, убыток, дар); иначе процесс рисковал бы превратиться в театральное представление, а суд — в арену для безнравственных дел. Положение каждой из сторон имеет свои выгоды и невыгоды. Ответчик выходит победителем из Г. процесса, если истец не докажет своего дела, хотя это далеко не всегда значит, что ответчик прав; зато истца нельзя ни к чему присудить (кроме уплаты судебных издержек), ему можно только отказать в иске. Иногда законодательство наперед определяет, на которой из сторон должно лежать бремя представления доказательств. Право требовать, чтобы противник индивидуализировал свои заявления и чтобы он доказал то, что обязан доказать по закону — вот права стороны в Г. процессе. В частности эти права осуществляются тем, что сторона должна быть осведомлена о всех заявлениях своего противника и иметь возможность проверять и опровергать как эти заявления, так и их доказательства. Гарантируются эти права правилами судопроизводства. Г. процесс подвигается вперед с помощью действий, исходящих от сторон (требования, утверждения, ссылки на доказательства), и с помощью действий, исходящих от суда (распоряжения, определения и, наконец, решение). Решением гражданский процесс оканчивается. Юридическое отношение, возникшее в силу предъявления иска, прекращается, как прекратилось то материальное отношение, которое существовало до обращения в суд. Напр., до суда был владелец имущества А, который застраховал его в обществе Б, и между обоими существовало материальное отношение: право А получить и обязанность Б уплатить, в случае пожара, 1000 руб. Когда А обратился в суд, между ним и Б установилось процессуальное отношение, в силу которого он стал обязан доказать и факт пожара, и размер условленного вознаграждения, и размер своего убытка, а Б приобрел право опровергать все эти заявления. Началась между А и Б процессуальная борьба, направляемая и сдерживаемая судом и нашедшая себе завершение в судебном решении. Прежнее материальное отношение сменилось новым: если А отказано в иске, возникло новое отношение — обязанность А возместить Б судебные издержки; если иск А удовлетворен, возникло также новое материальное отношение — А сделался бесспорным кредитором Б в сумме, определенной судом. Это новое материальное отношение может прекратиться миролюбиво тотчас же, если о добровольно отдаст А эту сумму; но оно может привести к завязке нового процессуального отношения — по поводу исполнения решения, — где будут взыскатель и должник, с новыми правами и обязанностями . Г. процесс (в современном праве) изменяет материальное отношение, существовавшее между сторонами, только когда он завершается решением, притом вступившим в законную силу . Нередко, однако, гражданский процесс может не получить завершения в решении: так, если в течение трех лет (у нас и по французскому праву) сторонами не предпринято никаких действий, начатый процесс уничтожается сам собою, не оказав никакого влияния на материальное отношение. Кроме того, Г. процесс может окончиться и мировою сделкою, и отказом истца от иска (последнее, впрочем; только с согласия ответчика). Ср. О. Bulow, «Die Lebre von den Processeinreden nod die Pro cessvoraussetzungen» (1868); J. Kohler, «Der Process als Rechtsverhaitniss» (1888); Wach: «Handbuch des deutschen Civilprocessrechts» (I, 1885); А. Гольмстен, «Принцип тождества в Г. процессе» (1874); Н. Дерюжинский, «Отводы и возражения по русскому Г. процессу» (1889).

М. Брун.

Гражданское общество

Гражданское общество — в особом смысле, употребляемом некоторыми юристами, обозначает совокупность всех лиц, которые в данное время и на данной территории участвуют в образовании Г. права. Члены Г. общества выступают или в качестве субъектов Г. прав, или в качестве власти (законодательства в суда), которая, по призыву субъектов, защищает их права.

Гракхи

Гракхи — два брата, знаменитые римские политические деятели. Происходили хотя и из плебейского, но уже выдвинувшегося в ряды новой оптиматской аристократии рода Семпрониев. Их отец, Тиберий Г., был два раза консулом и раз — цензором.. По матери (Корнелии — дочери Сципиона Африканского) они примыкали к знатному и просвещенному кружку Сципионов, центру греческих идей и образованности, в котором обсуждались вопросы политического, экономического и социального характера в применении к существующему строю Римской республики. Женитьба обоих братьев на аристократках еще более скрепила их связи с влиятельной в политическом мире средой. Воспитанием своим и высокими стремлениями Г. обязаны в особенности матери, женщине благородной и просвещенной.

1) Тиберий Г. (163 — 133 до Р. X.) впервые отличился во время 3-й пунической войны; его храбрость была признана строгим Сципионом Эмилианом. Отправленный квестором в Испанию, он сделал по дороге много поучительных наблюдений над состоянием римских земель; особенно в Этрурии он был поражен пустынностью страны и исчезновением крестьян землевладельцев. В нем сложилось убеждение, что преобладание крупного землевладения и страшное обеднение среднего класса — сущетвеннейший недостаток римского экономического и социального строя и источник всех бедствий республики. Возвратясь в Рим, он добился избрания в трибуны (134) и предложил закон (lex agraria), по которому определялась высшая норма владения общественной землей (ager publicus) — именно 500 югеров на человека (югер = ? десятины), а если у владельца есть сыновья, то на долю каждого еще по 250 югеров — впрочем, в общем не более 1000 югеров на семью. Образовавшиеся вследствие этого правила отрезки от существовавших до того времени крупных владений должны были поступить в казну, для раздачи участками по 30 югер. безземельным гражданам, на условиях наследственной аренды. Участки должны были считаться неотчуждаемыми (отличие от Лициниевых закон.); получавшие их обязаны были возделывать их и платить в казну умеренный оброк. Этот закон, наносивший удар крупному аристократическому землевладению, находил деятельную поддержку только в тесном кругу друзей и родственников Тиберия Г. и вызвал ожесточенное противодействие со стороны большинства сенатской аристократии. Мягкий по природе, Тиберий Г. поневоле должен был прибегнуть к революционному способу действий. Борьба началась с того, что один из товарищей Тиберия Г. по трибунату, Октавий, наложил свое veto на закон. Тогда Т. Гр. нарушил неприкосновенность трибунской власти, задав народу вопрос: «может ли оставаться трибуном тот, кто идет против интересов народа?» Голосование решило вопрос против Октавия, и он силой был сведен со скамьи трибунов. Теперь закон прошел, и назначена была комиссия для его осуществления: в комиссию вошли сам Тиберий Г., его брат Кай и тесть Аппий Клавдий. Опасаясь мщения со стороны врагов, Т. Г. стал ходить по улицам в сопровождении многочисленной вооруженной толпы телохранителей. Особенно он боялся наступления нового года, когда кончится его трибунат, а вместе с тем и гарантия неприкосновенности. Поэтому он, вопреки закону (нельзя было два года под ряд занимать одну и ту же должность), выставил свою кандидатуру на выборах в трибуны 133 г. На случай, если бы аристократия стала противодействовать его избранию, в день выборов им была приготовлена вооруженная сила. В сенате, собравшемся по соседству с местом народного собрания, стали раздаваться голоса, требовавшие немедленной казни бунтовщика и нарушителя вековых установлений. В то же время в народном собрании послышался треск от случайно сломавшихся скамей. Сенаторы приняли этот треск за начало возмущения и, схватив в руки первые попавшиеся тяжелые предметы, выбежали на площадь. Народ расступился; толпа сенаторов прямо направилась к трибуну. Среди происшедшего шума Г. не мог говорить и рукой показал на свою голову, в знак того, что ему угрожает опасность. Этот жест тотчас же объяснили, как требование царской диадемы, и народ (не сельское население, а городской пролетариат, не заинтересованный в судьбе Гракхова закона, совершенно отступился от трибуна. Тиберий Г. пытался бежать, но оступился и был убит. В тот же день убито 300 приверженцев Тиберия, а затем начались уголовные преследования, хотя аграрный закон отменен не был и комиссия продолжала действовать; место убитого в ней занял тесть Кая Г., Публий Красс Муциан, а по смерти последнего и Аппия Клавдия их заменили Марк Фульвий Флакк и Гай Папирий Карбон. Комиссия работала успешно и в течение 5 лет довела количество крестьян землевладельцев с 300000 до 400000. Судьба Тиберия Г. обнаружила косность римской аристократии и неспособность ее к своевременному удовлетворению нарождающихся потребностей. Друзья народного дела и сторонники коренных реформ убедились, что для успеха их начинаний необходимо прежде всего ослабить в политическом строе преобладание аристократии. Горячим деятелем в этом направлении явился младший брат Тиберия Г., -

2) Кай Г. (153 — 121 г. до P. X.). Это был человек иного темперамента, чем старший его брат: пылкий, решительный, смело, без оглядки вступавший на революционный путь, хотя, как и брат, противник вооруженного бунта. Он превосходил брата разносторонностью талантов, широтой и глубиной взглядов и неотразимым красноречием; ему легче было занять положение решительного вождя толпы. В 123 г. он был выбран в трибуны. Важнейшие законы Кая Г., клонившиеся к тому, чтобы соединить против аристократии все остальные классы населения, были следующие: 1) хлебный закон (lex fru mentaria), о дешевой продаже хлеба бедным гражданам, жившим в Риме; 2) дорожный закон (lex viaria), о проведении по Италии новых дорог для облегчения сношений мелких землевладельцев, появившихся благодаря аграрному закону Тиберия Г.; 3) судебный закон (lex judiciaria), по которому в списки судей, в которые прежде заносились только сенаторы, включены были также и всадники, в равном с сенаторами числе. В связи с этим законом стоит закон товарища Г. по трибунату, Ацилия Глабриона, по которому в делах о злоупотреблениях провинциальных правителей, о вымогательстве (lex repetundarum), судьями могли быть только всадники, а не сенаторы. Далее 4) военным законом (lex militaris) облегчались беднякам трудности военной службы. Наконец, 5) предложено было основание новых земледельческих колоний на юге Италии (lex de coloniis deducendis). Все эти законы должны были доставить Г. прочное большинство в народном собрании и деятельную защиту и помощь со стороны городского пролетариата, сельского населения и всаднического сословия. Еще двумя законами (lex de provin ciis consularibus и lex de prov. Asia a censo ribus locanda) прямо ограничивался произвол сената в раздаче для управления провинций. И тем не менее все римское гражданство отшатнулось от своего трибуна, когда он приступил к главной и самой дорогой для него реформе, при помощи которой он хотел коренным образом обновить обветшавший состав римского гражданства. Это был закон о даровании прав римского гражданства союзникам (lex de civitate sociis danda). При основании новых колонии Г. всегда от водил место в числе колонистов, кроме римских граждан, и латинянам, а одну колонию он предложил вывести на место разоренного Карфагена, что шло в разрез с национальным чувством римлян. Чтобы ослабить влияние Г. на народное собрание, аристократы выдвинули против него его товарища, трибуна Ливия Друза, с еще более привлекательными предложениями: 1) отменить оброк с тех участков земли, которые были розданы по аграрному закону Тиб. Г.; 2) признать эти участки отчуждаемыми, и 3) вместо предложенных Г. З-х или 4-х колоний, со включением латинян, основать 12 новых колоний, но только для граждан. Предложения Ливия Друза были приняты с восторгом, и популярность Г. подорвана; во 2-й год трибуната Г. (в 131 г. Папирий Карбон провел закон о вторичном избрании трибунов) ему не удалось провести закона о союзниках, а на 3й раз его даже не выбрали в трибуны и оставили за ним только заведование устройством карфагенской колонии. Именно вопрос об этой колонии послужил поводом к катастрофе, в которой погиб Г. На месте, отведенном для этой колонии, произошли неблагоприятные предзнаменования, чем воспользовался сенат и предложил отменить закон о ней. Друзья уговорили Г. воспротивиться сенатскому предложению. Неохотно последовал он за своими вооруженными сторонниками на Авентин. Во время жертвоприношения, которое совершал консул Опимий, когда по обычаю хотели очистить толпу от дурных граждан, одному из окружавших Г. показалось, что служитель хочет удалить самого Г.; он выхватил меч и убил служителя. Поднялся шум и крик, во время которого Г. хотел успокоить толпу; удержать ее от дальнейшего насилия, но не заметил среди общего смятения, что прервал речь трибуна. Сенат тотчас же потребовал к ответу нарушителя трибунской прерогативы. Друзья уговорили Г. не повиноваться; тогда Авентин был взят штурмом. Г. бежал за Тибр; на следующий день нашли в лесу его труп рядом с трупом одного из рабов его. Есть предположение, что сам Г., отчаявшись в своей судьбе, приказал рабу убить его. Приверженцы Г. были перебиты, имущество их конфисковано; на деньги, вырученные этим путем, построен новый храм Конкордии, и началась аристократическая реакция. Биографии обоих Гракхов есть у Плутарха. Хорошее изложение их деятельности у Моммсена и Ине. Ср. Nitzsch, «Die Gracchen und ihre Vorganger»; Neumann, «Geschichte Roms wah rend des Verfalls der Republik». На русском языке есть популярный, сжатый очерк деятельности Г. в ст. П. М. Леонтьева: «О судьбе земледельческих классов в древнем Риме» ("Отчет моск. унив. " за 1861 г.).

Грамматика

Грамматика — воображение или описание строения известного языка во всех (или только главнейших) его особенностях. Таким образом Г. дает лишь одну половину знания языка — знакомство с принципами его строения; знание же лексического (словесного) запаса получается при помощи словаря. Изображение строения известного языка может преследовать: 1) чисто практическую цель — научить родному или чужому языку, 2) научную — представить точно и всесторонне строение языка. В первом случай мы имеем практическую или школьную Г., заботящуюся не столько о точном и верном объяснении особенностей языка, сколько о наглядности и легкости почти механического его усвоения; во втором — научную грамматику, стремящуюся установить известную законную связь между всеми (по возможности) типическими фактами описываемого языка и дать им объяснение, принимающее во внимание все факторы, так или иначе влиявшие и влияющие на развитие языка. Каждая полная научная Г. представляет следующие отделы: 1) фонетику, или учение о звуковой системе данного языка, заключающее в себе точное описание звуков и представление их взаимных отношений (переход одних звуков в другие, чередование их друг с другом, исчезновение одних звуков и развитие новых, слияние двух или нескольких звуков в один, перестановка и т. д.); 2) морфологию, или учение о внешней форме языка, распадающееся на две части: а) словообразование (из корней, суффиксов и префиксов) и б) словоизменение или флексия (склонение, спряжение); 3) синтаксис или учение о сочетании слов в предложении и о сочетании предложений между собою. С большим развитием языкознания в научную Г. должен будет войти, как четвертый отдел, семасиология, или учение о значении слова и его изменениях. В современных научных Г. встречаются большею частью только первые два отдела: фонетика и морфология (обыкновенно — одно словоизменение): синтаксис, в современной науке менее, чем эти два отдела, разработанный, довольно часто отсутствует. Школьная Г. фонетику (урезанную до minimum'а) и словоизменение помещает в один общий отдел — «этимологию». Если Г. освещает факты языка сравнением их с более древними формами того же самого языка, то она называется историческою; если для объяснения привлекаются другие родственные (и даже не родственные) языки, то — сравнительною, если употреблен и тот и другой метод — сравнительно-историческою. Всеобщая или философская Г. стремится дедуктивно, из самой природы человеческого языка, вывести все необходимое и возможное в нем. Подобные Г. были в большой моде в 20 — 40-х гг. этого столетия, но, несмотря на всю законность их целей, преданы справедливому забвению), ибо исходили из весьма незначительного запаса фактического знания. Время для такой всеобщей Г. не пришло еще и теперь; пока научная Г. имеет обыкновенно строго эмпирический и индуктивный характер. С большим развитием языкознания в научную Г. должен будет войти, как четвертый отдел, семасиология, или учение о значении слова и его изменениях. В современных научных Г. встречаются большею частью только первые два отдела: фонетика и морфология (обыкновенно — одно словоизменение): синтаксис, в современной науке менее, чем эти два отдела, разработанный, довольно часто отсутствует.

С. Булич.

Гранатник

Гранатник, гранатное дерево (Punica Granatum L.) — единственный вид рода, относимый то к особому семейству Granateae — гранатовых, то присоединяемый к семейству прибережниковых (Lythrarieae) из раздельнолепестных двудольных. Не большое ветвистое дерево с супротивными продолговатыми листьями. Цветки крупные, пунцовые (своеобразного «гранатового» цвета), одиночно или по 2 — 3 в углах листьев. Чашечка срослась с завязью, остается приплоде и оканчивается 5 — 7 долями черепичато расположенными; венчик из 5 — 7 овальных лепестков до 5 см. длины. Из много гнездной нижней завязи происходит крупный шарообразный плод — гранат. Это собственно ягода (bacca), но с толстой кожурой, обернутой еще несколькими пленчатыми оболочками; внутри плода гнезда расположены в 2 этажа, в нижнем 3, а в верхнем 5 — 9, подразделены перепончатыми перегородками; в каждом множество плотно лежащих семян с сочными водянистыми оболочками (съедобная часть). Г. родом из сев.-зап. Индии; распространен далее на З. по Персии, Малой Азии, Туркестану и Закавказью, где обильно растет (в особенности возле Елизаветполя и в Арешском уезде) небольшим деревцом или кустарником, 10 — 15 фт. высоты, и разводится не выше 3 тыс. фт. Легко разводится как семенами, так отводками и черенками, на разных почвах, но не любит излишней влаги. Кроме употребления плодов, отличающихся прохлаждающим свойством, в пищу, Г. служит еще лекарством (настой цветов и кожура плода в порошке); кожура плодов, богатая дубильным веществом, может идти на чернила и служит для окраски сафьяна в черный цвет; лепестки дают красную краску; плотная древесина идет на мелкие поделки.

А. А.

Гранды

Гранды. В Кастильском королевстве с XIII в. т. наз. класс высшей знати, который, кроме родственников королевского дома, обнимал еще всех выдающихся предками и богатством людей, называвшихся Ricos hornbres, в противоположность низшей знати — гидальго. К гидальго обращались с титулом «Usted» (Vuestra merced — ваша милость), к Ricos hombres с тит. «Don». Слово «rico», обозначало не столько богатство, сколько влияние, могущество, т. е. соответствовало «grande». Среди Ricos hombres древнейшая знать — по крови (de sangre); другие стали знатны по богатству (de estado), третьи — по должности, по пожалованию (de (dignidad). Уже в «Siete Partidas», законодательном памятнике Альфонса X, Ricos hombres называются иногда Г. и сопоставляются с «графами и баронами» других государств. Символы их власти — знамя (символ права набирать войско на службу короля) и котелок (символ права содержать его войско). Обладая королевскими ленами, они были обязаны нести королю военную службу. В общем их достоинство было наследственное. Они были свободны от податей; без особого приказания короля их нельзя было привлекать к суду; в качестве советников они ограничивали власть короля, а в известных случаях могли перейти, с своими вассалами, на службу к другому государю и даже помогать ему против своего прежнего сюзерена. Кроме преимущества занимать высшие должности в государстве, они пользовались еще правом покрывать голову в присутствии короля и в собраниях кортесов сидели непосредственно позади прелатов. Если среди Г. встречается титул «князя» (principe), то только по вне — испанским владениям (в Сицилии в Неаполе). С XIV и особенно с XV в. появляются жалованные титулы графов, маркизов, герцогов, Vizconde и Baron попадаются только местами. Среди Г. выдаются еще Almirante Кастилии и Condestable Кастилии. Первоначально жалованные титулы не переходили по наследству, но большинство их стало наследственными, когда сословие Г. утратило свое существенное значение. При Изабелле и Фердинанде Католике власть этой высшей знати была сломлена Хименесом, а Карл V превратил ее в зависимую от короля придворную знать. С этих пор Г. разделились на три класса. Г. первого класса король приказывал надеть шляпу прежде; чем они начинали говорить с ним; Г. второго класса получали такое приказание уже после того, как они заговорят, и выслушивали ответ короля с покрытой головой; Г. третьего класса могли покрыть голову только уже выслушав ответ короля. Во время кратковременного господства Иосифа Бонапарта достоинство Г. было отменено, после реставрации Бурбонов восстановлено, но уже без существенных преимуществ. По конституции 1834 г. Г. было отдано первое место в верхней палате. В эпоху республики снова уничтожены все права и титулы Г., но восстановлены королем Альфонсом.

Е. Щ.

Гранильное мастерство

Гранильное мастерство имеет несколько отраслей: собственно гранильщик (иеlapidaire, the lapidary, d. Steinschleifer) обрабатывает драгоценные и полудрагоц. камни и их подделки помощью шлифования. Гранильщики, занимающиеся резьбою камей и печатей на камнях и на стекле, а также украшением стеклянной посуды гранями и резьбою, называются «граверами» или «резчиками» «по камню» или «по стеклу», а обрабатывающие мрамор и другие камни помощью обтески, за которой следует шлифовка и полировка, носят название «мраморщиков» и «скульпторов».

Шлифовать орудия из кремня и других твердых камней умел уже доисторический человек. Судя по приемам этой работы у современных нам диких народов, можно предполагать, что камни шлифовались тогда просто трением о поверхность песчаника с острыми, не слишком прочно связанными зернами, какой и теперь употребляется для точил. Благодаря слабой связи между частицами, поверхность такого камня постоянно возобновляется во время работы; зерна, притупившиеся с одной стороны, скоро отделяются и, катаясь между камнем и шлифуемым предметом, только способствуют работе. Отверстия в каменных орудиях протирались оконечностью деревянной палочки, смоченной водою с острым песком. Палочку нажимали и вращали взад вперед просто рукою или же помощью шнурка и смычка, как при добывали огня трением. Зерна песку вдавливаясь в дерево палочки и, принимая участие в ее вращении, не очень сильно ее стирают; поэтому камень поддается, хотя и очень медленно: надо целые годы работы, чтобы просверлить таким приемом один твердый камень. И в наше время гранильщики пользуются подобными же средствами, только техника дела так усовершенствовалась, что работа идет скорее и правильнее. Главным средством для шлифовки служит толченый"наждак", обладающий твердостью корунда (9 по шкале твердости) а главным инструментом — «гранильный станок». Это прочный стол, под доскою которого вращается горизонтальное маховое колесо помощью ручки, насажанной на верхний конец его вертикальной оси, выдающейся над поверхностью стола. Посредством ремня и шкива вращение передается «шлифовальному колесу», насажанному посредине вертикального «веретена», укрепленного на другом конце стола, так что колесо приходится немного выше его поверхности. Колесо делается обыкновенно из свинца и намазывается наждаком с водою, камень держат прямо рукою или наклеивают его сургучом на палочку, «китшток». Нажимают камень слегка, чтобы зерна наждака могли кататься между его поверхностью и колесом, отчего шлифуемая поверхность становится матовой. Если же Г. прижмет камень покрепче, катающиеся зерна из под него скоро все выдавятся и снятый с колеса камень покажет почти полированную блестящую поверхность, потому что на нее действовали только плотно засевшие в свинец частицы наждака, производящие неглубокие, параллельные черты, а не рябинки. Для окончательной полировки употребляют обыкновенно оловянное колесо с трепелом, крокусом или оловянною окисью, смотря по роду камня. Этими порошками предварительно «натравляют» колесо, т. е. плотно притирают их гладким камнем к его «надробленой», снабженной мелкими насечками, поверхности. Мягкие камни, как малахит, селенит и др. полируются «на кукле», т. е. на суконной кромке, свернутой на подобие самодельной куклы, точнее — так, как продажные свертки тесемок.

Такими способами «огранивают» большую часть драгоценных камней средней твердости. Непрозрачные и полупрозрачные камни ограниваются обыкновенно в виде"тафельштейна": на плоском камне вышлифовывается одна, возможно большая фацетка, «тафель», а вокруг ее один или два ряда «граней», наклонных фацеток в виде трапеций. Нижняя сторона оставляется плоскою, а вокруг ее вышлифовывается узкий, непрерывный поясок, «рундист», за который камень закрепляется в оправе. Прозрачные камни получают тем лучший блеск, чем они толще: обыкновенно на их лицевой стороне делают «тафель» параллельно «рундисту», а по другую его сторону оставляют вдвое большую толщину камня, отделывая ее гранями или округло, «кабошоном», в форме капли застывшего сала. Иногда и лицевую сторону отшлифовывают, как кабошон. Самая сложная форма огранки «алмазная» или"брильянт", грань с трапецеидальными фацетками называется"лесенкой", с трех угольными: «россыпью» и"розою", когда нижняя сторона плоская. Для огранки камень наклеивается сургучом на палочку, «китшток», которую держат сначала перпендикулярно к колесу, чтобы образовать"тафель", затем отшлифовывают вокруг ее непрерывные пояски (конические поверхности), из которых уже выделывают грани, от руки или вставляя «китшток» в особый"квадрант" или «куку», чтобы держать его всегда под постоянным наклоном к плоскости колеса во все время шлифовки и полировки каждой грани. Самые твердые камни, — рубины, сапфиры и другие виды корунда, — гранят алмазным порошком на колесе из железа, с оливковым маслом или керосином. Алмазного порошка тратится очень мало: он так сильно въедается в железо, когда колесо «натравляют», что его достает на целые часы работы. Край тонкого железного кружка, натравленный алмазом и быстро вращающийся на подобие круговой пилы, употребляется для разрезания всех твердых камней; для более мягких и дешевых алмазный порошок заменяют наждаком, а железный кружок — медным. Для сверления бус употребляется быстро вращающийся цилиндр из железа с алмазным порошком или медный с наждаком. Иногда пользуются сверлом из алмазного осколка, зажатого в конце медной трубочки. Алмазы гранят тоже алмазным порошком на колесах из мягкой стали, но в этом случае стирание камня идет так медленно, что поверхность выходит сразу полированная. Обрабатываемый камень прикрепляется оловянным припоем на латунный китшток, который вставляется в квадрант и сильно нагружается; колеса такой «алмазной мельницы» приводятся во вращением двигателя день и ночь, чтобы ускорить чрезвычайно медленный процесс, продолжающийся целые месяцы и годы. Работой этой занимаются в Амстердаме, Париже и немного в Лондоне. По данным К. Э. Клуге («Edelsteinkunde», 1860), в Амстердаме гранение алмазов дает заработки приблизительно 10000 евреям. На 5 гранильнях — 640 мельниц поглощают работу паровых машин в 141 силу и занимают 1145 рабочих. При обработке более дешевых и больших предметов из разных видов кварца, яшмы, агата, сердолика, порфира и т. п. материалов употребляют железные и свинцовые колеса побольше, вращающиеся около горизонтального веретена помощью махового колеса и ремня, приводимых в движение рабочим, «вертелом» — как их называют на Урале. Колеса погружаются своею нижнею частью в корыто с наждаком и водою, который частью разбрызгивается кругом, высыхая, обращается в пыли. и делает работу не только неопрятной, но и вредной для легких. В Германии в кн. Биркенфельд на Верхнем Рейне, около городов Оберштейн и Идар, существует до 180 мельниц, на которых гранят кварц и агат на больших жерновах из плотного песчаника, быстро вращающихся около горизонтальной оси помощью водяных Колес. Рабочий, лежа на животе на низкой скамеечке и упираясь ногами, сильно прижимает свою работу руками к цилиндрической поверхности жернова, подвергаясь при этом смертельной опасности от осколков жернова, который нередко разлетается на куски под влиянием центробежной силы. Во время шлифования на жернове, кварцевые породы сильно фосфоресцируют красноватым светом и даже сыплют искрами. В России Г. мастерством занимаются кустари на Урале. По сведениям, собранным екатеринбургским статистическим комитетом в книге П. Н. Зверева: «Гранильный промысел на Урале» (1887 г.), в Екатеринбурге гранят драгоценные камни, приготовляют и режут печати, делают пресс-папье, украшенные плодами листьями из разноцветных камней, рельефные картины и горки, украшенные кристаллами, а также вещи, оклеенные малахитом. Всего там было 129 рабочих, производивших в год на 21000 р. В Березовском, Нижнеисетском и Верхнеисетском заводах почти исключительно гранят и «проходят», т. е. просверливают бусы. Здесь 217 человек производят на 11500 руб. в год. На Мраморском заводе делают вещи из местного мрамора, серпентина и селенита; работают 164 человека и производят на 27000 р. в год. Изделия из мрамора и шокшинского порфира изготовляют также кустари в Петрозаводске.

Литература Г. мастерства: С. Holtzapfel, «Turning and mechanical manipulations» (т. III, 1850). Этот же том дословно перепечатан в Америке под загл.: О. Byrne, «Hand Book for the Artisan Mechanic and Engineer»; Th. Chriten, «L'art du Lapidaire» (1868). Приведенные выше книги Kluge и Зерева содержат только поверхностные технически указания.

В. Лермантов.

Гранит

Гранит — общее название для наиболее богатых кремнекислотою кристаллическизернистых интрузивных горных пород, существенными составными частями которых являются ортоклаз, кварц и один или несколько железисто-магнезиальных силикатов — слюда, роговая обманка, авгит. Впервые этот термин появляется вт, науке в 1596 г. в соч. Цезальпинуса: «De metallicis». Первоначально названием Г. обозначали всякую зернистую горную породу. После работ Г. Розе и мн. др. Г. теперь подразделяются на: 1) собственно Г. (ортоклаз, кварц, биотит и мусковит), 2) гранитит (ортоклаз, кварц, биотит), 3) пегматит или мусковитовый Г. (ортоклаз. кварц, мусковит), 4) роговообманковый Г. (ортоклаз, кварц, роговая обманка) и 5) пироксеновый Г. (ортоклаз кварц, авгит; мало распространенная разность). Кроме переименованных главных составных частей, во многих Г. встречаются в большем или меньшем количестве, почти всегда: микроклин, альбит (если его много или он вытесняет ортоклаз, то Г. называется альбитовым или натровым" в противоположность обыкновенным калийным Г.), плагиоклаз (преимущ. олигоклаз); реже и в качестве второстепенных составных частей: турмалин (турмалиновый Г.), эпидот, литионные слюды, тальк (протогиновый Г. Альп) графит, железная слюдка и пр. и разные продукты изменения первичных составных частей. Структура Г. обыкновенно типичная кристаллически-зернистая, как иногда говорят — сахаровидная; если между отдельными кристаллическими зернами остаются промежутки, мелкие пустоты, Г. называют миаролитовым; если он заключает более значительные полости, часто заполненные минералами; его называют ячеистым или друзовым. Часто Г., оставаясь полнокристаллическим, обнаруживает порфировидное строение; это гранитовый порфир (или порфировидный гранит), представляющий в известной степени переход к кварцевому порфиру. Сюда относится, например, известный"раппакиви" (гнилой камень) окрестностей Выборга. Если листочки слюды стремятся принять параллельное положение, получается гнейсо-гранит, переходный к гнейсу. Во многих случаях кварц правильно прорастает полевой шпат, образуя на нем как бы еврейские письмена; эти красивые разности Г. носят название письменного Г., или еврейского камня, иногда пегматита; наконец, известны и шаровые Г., с шаровою структурою (напр. в Швеции, Slatmossa). Нормальный Г. заключает ок. 30% — 35% кварца; но часто его меньше, так что получаются разности, переходные к Зениту; с другой стороны, возрастание количества плагиоклаза ведет к разностям переходным к кварцевому диориту; с этими двумя породами Г. часто тесно связаны и постепенными переходами, и совместным нахождением. Химический состав Г. представляет некоторые колебания в зависимости от минералогического состава; для нормальных гранитов типичен средний состав, вычисленный Ротом для Г., состоящего из 30% кварца, 50% ортоклаза, 10% олигоклаза и 10% битита; 72,26% SiО2;13,53% Аl2O3; 2,74% Fe2O3; 0,49% MgO; 0,42% CaO; 0,98% Na2O; 9,34% K2O. Г. главным образом принадлежит к наиболее древним геологическим образованиям, образующим ядра или центральные массивы горных хребтов и, вместе с гнейсами, подстилающим все осадочные отложения, не исключая древнейших; главное распространение Г. поэтому в архейских образованиях вместе с гнейсами и их спутниками. Но известны также Г. и более молодые, даже мезозойские и третичные. Как породы интрузивные, Г. залегают в виде массивов, штоков, и гнезд; часто они и в виде жил проходят в гнейсах и других Г.; архейские Г., в виде пластов или неправильных штоков переслаиваются с гнейсами. Некоторые Г., как напр. в Корнваллисе, содержат оловянный камень и залежи этой руды вообще приурочены к Г. Процессы выветривания и разрушения Г. довольно разнообразны; особенно интересно и важно в техническом отношении превращение в каолин (напр. Карлсбад, Шнеберг в Саксонии, Китай, в России — Глуховской у. Черниговской губ. и т. д.). Происхождение Г. и до сих пор еще несколько загадочно. Мнения ученых еще до сих пор разделяются между осадочным, метаморфическим и изверженным происхождением. Одни считают граниты, как и гнейсы, за осадки из первичного перегретого под большим давлением первичной атмосферы и пересыщенного растворенными веществами моря; другие видят в Г. породы, происшедшие метаморфическим путем из глинистых сланцев, или из известняков, или из конгломератов, даже из вулканических пород. Но большинство геологов теперь уже не сомневается в том, что Г. представляют результат кристаллизации огненножидкой расплавленной массы. В пользу такого убеждения говорят условия залегания Г., их контактные действия, переход в жилах в настоящие порфиры, включения посторонних пород, дислокации, произведенные Г., однообразие состава на значительных протяжениях, микроскопическое строение и аналогия с другими изверженными породами. Порядок кристаллизации составных частей Г. говорил как будто против чисто пирогенного его происхождения, так как не соответствовал степени их плавкости. Новейшие наблюдения и опыты помогли объяснить кажущееся противоречие. Жидкие включения в составных частях Г., присутствие не переносящих плавления минералов привели к принятию участия воды и давлении в происхождении Г. огненно жидким, пирогенным, путем. Присутствие многих сложных или редких минералов, соединений иттрия. тербия, церия и т. д. указывает на некоторую роль газообразных эманаций, так наз. «agents minera lisateurs» франц. петриграфов. В результате приходится признать, что Г. — настоящие интрузивные, плутонические горные породы, образовавшиеся внутри земной коры в присутствии водяных и многих других паров и под значительным давлением. Эти же представления применимы к генезису сиенитов, диоритов, габбро, перидотитов, вообще всех плутонических пород . Распространение Г., имеющих большое значение как прекрасный строительный материал, чрезвычайно велико. В Европ. России Г. представляют три области распространения: они пользуются значительным распространением в Финляндии, Олонецкой и Архангельской губ.; на юге они развиты в Волынской, Киевской, Херсонской, Полтавской губ., в побережье Азовского моря; наконец Урал, особенно южная его часть, отличается значительным развитием и некоторым разнообразием Г.; особенно красив письменный Г. с Мурзинки. Из финляндских Г. в качестве строительного материала пользуются широкой известностью следующие три разности: 1) раппакиви — красный крупнозернистый порфировидный гранит с крупными шаровидными выделениями красного ортоклаза, окруженного зеленым кольцом олигоклаза — из Питерлакса у Выборга; 2) гангеудский Г. — из Гангеуда в Финляндии, розовый среднезернистый, с гранатом; 3) сердобольский Г. — серый среднезернистый гнейсо-Г. из Сердоболя, на сев. берегу Ладожского озера. Г. известны также на Кавказе, а в Сибири они пользуются широким распространением на Алтае, в Саянском хребте, у Байкала и т. д. В большинстве случаев Г. в массивах разбит трещинами на крупные полиэдрические глыбы, отдельности; разрушенный гранит часто легко распадается в дресву, как, напр., некоторые разности раппакиви (= гнилой камень). Ф. Левинсон Дессит.

Гранит представляет собою весьма важный строительный материал, в виду его значительной твердости, способности правильно обтесываться и принимать полировку, причем красивый красный или серый цвет Г. еще более выигрывает. Следующие числовые данные характеризуют размеры временного сопротивления Г.:

Г. сердобольский.....................:::282 пд. на 1 кв. дм.,

выборгский среднего зерна..............510 пд. на 1 кв. дм.,

гангеудский..................................::.554 пд. на 1 кв. дм.,

некоторые американские Г. от 262 до 770 пд. на 1 кв. дм.

Замечено, что эти величины находятся в связи с внутренним строением Г. : так, оказывается, что мелкозернистые Г. крепче Г. крупнозернистых, Г. с большим содержанием кварца крепче тех Г., которые больше содержат слюды. Атмосферный влияния мало действуют на Г., находящийся в постройках, но полезно обратить внимание на некоторые исключительные явления в этом отношении: таковы случаи разрушения колонн Исаакиевского собора в СПб., и другие аналогичные. Явления такого рода, находятся в связи со способностью гранита раскалываться с большею легкостью по определенным направлениям; естественно, что при выламывании больших масс Г. для этих колонн строители пользовались этими направлениями, так что ось, а следовательно и нагрузка колонн, совпадала с ними, вследствие чего возникли трещины, которые с течением времени увеличивались от замерзания в них атмосферной влаги. От действия сильного нагревания и быстрого затем охлаждения Г. растрескивается. Г. идет для крупных и вековых сооружений, каковы: фундаменты, нижние этажи огромных, многоэтажных американских зданий, общественные здания, монументы, мосты, гавани и пр.; кроме того, из Г. приготовляются бруски для мощения улиц, мелкие валуны Г. идут для той же цели, а гранитный щебень идет на шоссировку дорог. Из мелкозернистого Г. однородного строения есть возможность делать статуи (кариатиды здания Эрмитажа из сердобольского Г.) и другие украшения для домов. Для практических целей Г. добывается как из коренных месторождений, так и из валунных залеганий. Очевидно, первый способ добывания сопряжен с большими затруднениями, но зато здесь мы имеем материал определенных качеств, из которого могут быть получены куски каких угодно размеров; валуны Г. бывают самых разнообразных размеров и качеств: в одном залегании могут находиться валуны мелкозернистого и крупнозернистого Г., свежие и в состоянии разложения от действия внешних влияний.

С. Ф. Глинка.

Граница

Граница — черта, разделяющая два смежных владения. Границами смежных государств определяются пределы территориального верховенства каждого из них; поэтому они должны быть точно определены, в видах предупреждения столкновений и недоразумений. Различают границы физические (моря, реки, горные хребты) и договорные или условные. Одного только существования физических границ еще недостаточно: они должны быть признаны таковыми. В громадном большинстве случаев Г. определяются договорами, устанавливающими известные пограничные знаки (traites de limi tes, демаркационные акты, трактаты); при отсутствии договора вопрос решается фактическим состоянием незапамятного владения. Пограничные договоры имеют своим предметом не только разграничено территорий договаривающихся государств, но и другие пограничные отношения (прогон скота, судоходство и рыболовство в пограничных реках и т. п.). Если Г. служит река, то, при отсутствии специальных договоров, за Г. принимается русло реки (фарватер — на судоходных реках), или математическая линия, проводимая на равном расстоянии от берегов; к судоходству по таким рекам применяются начала, действующие по отношению к международным рекам. В случае сомнения о принадлежности пограничного участка тому или другому государству, он обыкновенно делится пополам. До выяснения вопроса пограничная область может быть признана нейтральной. Для урегулирования Г. назначаются пограничные комиссии из представителей (комиссаров) смежных государств. В новейшее время в такие комиссии неоднократно входили представители третьих держав, особенно при установлении Г. для государств, выделенных из Турции. По Берлинскому трактату Г. вновь образованных государств установлены европейской комиссией из представителей держав, участвовавших в Берлинском конгрессе. К этому же средству прибегли Германия, Австрия, Франция, Англия, Греция, Италия, Россия и Турция в своем соглашении от 27/15 ноября 1881 г. об установлении греко-турецкой Г. По Парижскому трактату 1856 г. определение Г. между Россией и Турцией предоставлено было смешанной комиссии, в состав которой входили по два представителя от России и Турции и по одному представителю от Франции и Англии. Так как установленные Г., под влиянием естественных причин, могут подвергнуться изменениям, то государства иногда договариваются о периодической поверке своей границы. Так, в силу декларации, заключенной между Швецией, Норвегией и Россией в С.-Петербурге 20 мая (1 июня) 1847 г., через каждые 25 лет Г. России с Норвегией имеет быть поверяема, причем должны быть произведены демаркационные работы, каких потребуют обстоятельства. Под дипломатическим термином ректификации Г. скрывается иногда изменение территории (ректификация русской Г. в Бесарабии по Парижскому трактату 1856 г.). Различные вопросы, относящиеся к Г., регулируются в законодательством данного государства — у нас, напр., законодательством таможенными и паспортным; последнее имеет в виду облегчить передвижения пограничных жителей и тех поземельных собственников, владения которых пересекаются Г. Пограничные договоры, заключенные Россией, напечатаны в 3-м томе «Сборника действующих трактатов, конвенций и соглашений, заключенных Россией с другими государствами, изд. по распоряжению министра иностранных дел» (СПб., 1891).

В эпоху Венского конгресса Бональд выставил теорию естественных границ государства, которая нашла защитников и в дипломатии, и в науке, особенно во Франции и Италии. По этой теории государство, достигшее своих естественных Г. (напр., Франция — Рейна), теряет всякий интерес к завоеваниям. Поэтому, теория эта рекомендовалась, как наиболее разумная и умиротворяющая система разграничения государств. Но на самом деле естественные Г. — понятие условное, исторически изменяющееся: одни государства идут к расширению Г., другие — к съуживанию их. Понятие о естественных Г. отличается и крайней субъективностью: писатели одной эпохи и одного и того же народа различно понимали «естественные» Г., а писатели различных народов взаимно вторгались своими «естественными» Г. в чужие территории; французы и в частности Наполеон III естественной Г. Франции считали Рейн, немцы выдвигали Г. Германии за Рейн, к Вогезам (der Rhein — Deutschlands Strom, nicht Deutsch lands Grenze).

Грановский

Грановский (Тимофей Николаевич) — знаменитый профессор, род. в Орле 9 марта 1813 г., в помещичьей семье среднего достатка. Выдвинулась эта семья благодаря деду Г., который пришел в Орел неизвестно откуда с пятнадцатью копейками в кармане и нажил состояние, как искусный поверенный по делам. Мать Г., происходившая из богатой малороссийской семьи, имела благотворное влияние на сына. Домашнее воспитание Г. было направлено, главным образом, к изучению языков (французского и английского). В связи с этим стояло беспорядочное чтение путешествий, романов, исторических книг. 13 лет Г. был отдан в московский пансион Кистера, но пробыл там всего два года, а затем до 18 лет оставался дома, без всякого правильного руководства и дела. В это время он подружился с. воспитательницей своих сестер, француженкой Герито, которая много содействовала развитию в юноше вкуса к литературным занятиям и желания быть полезным. В 1831 г. Г. поступил на службу в Петербурге, в департамент министерства иностранных дел. Чиновничья работа имела для него мало привлекательного, и он в несколько месяцев приготовился к поступлению в университет. Поступил Г. на юридически факультет) потому что недостаточно знал древние языки, чтобы пойти на словесный. В сущности он продолжал заниматься самостоятельно, притом не юридическими предметами, а литературой, историей, отчасти философией. В это время одним из любимых писателей его стал Пушкин; стихотворные переводы с французского и английского и собственные попытки в стихотворстве содействовали выработке русского слога, которым впоследствии был так известен Г. В течение всего университетского курса Г. бедствовал в материальном отношении, благодаря, главным образом, беспечности отца, который по целым месяцам не высылал ему обещанного содержания. В 1835 г. Г. окончил курс и поступил на службу секретарем гидрографического департамента морского министерства. Уже в университете литературное дарование Г. обратило на него внимание знатоков (между прочим Плетнева). По окончании курса он стал понемногу втягиваться в журнальную работу. В. К. Ржевский, служивший при графе С. Г. Строгонове, сделался посредником между своим начальником и Г. Благодаря этому знакомству, последний получил предложение отправиться за границу для приготовления к профессуре по всеобщей истории.

Большую часть двухлетней командировки (с 1837 г.) Г. пробыл в Берлине и только на короткое время ездил в Дрезден, Прагу и Вену. Первый год прошел в усердном посещении лекций и практических занятий и в связанных с ними работах. Наибольшее значение для начинающего историка имели лекции Ранке, Раттера, Савиньи и Вердера. У Ранке он знакомился с исторической критикой, удивлялся мастерству характеристик, верному пониманию событий. Риттер положил начало изучению географических определений в истории, которые с тех пор всегда оставались для Г. одним из важнейших факторов в развитии человечества. Влияние школы Савиньи сказалось на занятиях первой половиной средних веков, которой Г. часто посвящал впоследствии свои курсы: могучая сила исторической преемственности и органическое развитие учреждений были признаны Г., хотя он научился у французов противополагать им сознательное стремление к улучшению. Вердер излагал и объяснял философию Гегеля. Более, впрочем, чем какие либо университетские лекции содействовало ознакомлению Г. с философией общение с Н. В. Станкевичем, который стал другом его еще в России, а в 1837 г. провел с ним часть зимы в Берлине. Выше всех специальных знаний стала для него идея общей философской связи явлений. При живом понимании отдельных эпох, лиц и событий это философское объединение не могло выродиться в отвлеченную схему, наложенную на явления со стороны и потому искажающую их смысл. Изучение Гегеля во всяком случае много содействовало постоянному стремлению Г. рассматривать культурную историю, как целое, и намечать в ней прогрессивное развитие.

Осенью 1839 г. Г. приехал в Москву и начал читать лекции филологам и юристам. В это время составлена им для «Библ. для чтения» статья: «Судьбы еврейского народа» (сочин. 1, 149).

Скоро он приобрел внимание и симпатии студентов; с каждой лекцией его успех возрастал и упрочивался. У него, как лектора, были некоторые недостатки — тихий голос, пришепётывание; но эти недоборы с избытком уравновешивались поэтической силой и сердечной теплотой изложения; говорил он свободно и его импровизация увлекала непосредственным и полным соответствием между содержанием и формой. Слушатели находились под обаянием благородной, изящной личности мыслителя и художника. Можно смело сказать, что ни один русский профессор не производил на аудиторию такого неотразимого и глубокого впечатления. В самом содержали его лекций особенно привлекала способность лектора к художественному синтезу явлений: наблюдения над различными сторонами исторической жизни складывались у него всегда в единую картину, передававшую характер целого. Кроме университетских курсов, Г. прославили публичные лекции, которые собирали все, что было лучшего в тогдашнем московском обществе. Читал он их три раза: в 1843 — 44 г. курс по истории средних веков; в 1845 — 46 г. — сравнительную ист. Англии и Франции; в 1851 — четыре характеристики (Тамерлан, Александр Великий, Людовик IX, Бекон). Последние изданы в «Собрании Сочинений»; кроме того профессор Бабст напеч. в журн. «Время» за 1862 г. несколько лекции из университетских курсов (введение в историю средних веков; характеристики нескольких римских императоров); его текст, однако, не может считаться точным воспроизведением слов Г. Затем сохранились неизданными собственно ручные конспекты средневекового курса (вероятно 1839 г.) и несколько записей слушателей, кот. отличаются обычными в таких случаях пробелами и недоразумениями. Этот материал во всяком случае показывает, что Г. никак нельзя было упрекнуть в заискивании перед аудиторией: он строго держался научных требований, избегал всяких намеков на современные ему порядки, не боялся говорить об отдаленных эпохах и трудных исторических вопросах. Писал он неохотно и уже потому не имел возможности оставить потомству столько же, сколько дал современникам. В 1845 году вышла магистерская его диссертация (Волин, Иомсбург и Винета), в которой автор критикует предание о блестящей столице вендского Поморья — Винете. В 1849 г. исследование об аббате Сугерии осветило с точки зрения, установленной О. Тьерри и Гизо, историю образования государства во Франции; при этом выдвинулась церковь, как сила, наиболее содействовавшая этому образованию. В 1852 г. была произнесена Г. замечательная актовая речь «О современном состоянии и значении всеобщей истории»: она резюмирует взгляды историка на его науку в период полной умственной зрелости. Влияние Гегеля уже значительно ослабело; автор отмечает односторонность и произвольность его построений, указывает на могущественное воздействие со стороны естественных наук и пытается определить, в какой мере история имеет право на самостоятельный метод. В 1865 г. в Архиве Калачева появилась статья «О родовом быте у древних германцев», которая показывала влияние и вырождение германской родовой общины и косвенно содействовала формулированию теории родового быта, выставленной Соловьевым и Кавелиным против Беляева. Помимо этих главных работ, появился ряд статей, вызванных новостями заграничной и русской литературы, за которыми Г. всегда внимательно следил. Наиболее замечательны: начало биографии Нибура, составленное по поводу его переписки; отчеты о лекциях Нибура по древней истории; о книге Нича (Гракхи); о культурном движении времен Римской империи (по поводу сочин. Шмидта); о «Судьбах Италии» Кудрявцева, о «Латинской империи» Медовикова, о «Проклятых племенах» Мишеля. Несоразмерность между тем, что. напечатал Г., и тем, что он мог бы сделать, становится особенно чувствительной, если обратить внимание на разнообразные планы работ, которые он составлял и для которых подготовлялся в течение своей жизни. Еще за границей его занимала мысль написать монографию о городе в древней, средневековой и новой истории. В связи с географическими и этнографическими интересами явился план сочинения о галлах, которое показало бы роль племенного фактора. В последние годы жизни Г. стал с особенной охотой заниматься «переходными» эпохами, отыскивая в них выражение той смены руководящих идей, которая особенно знаменательна в культурной истории. Наконец, помимо чисто ученых работ, он предпринял трудную и капитальную работу по составлению учебника всеобщей истории, но успел составить только первые главы, которые дают прекрасные характеристики и на родов эпох и намечают обще историческую связь развития.

Не одни личные свойства мешали Г. достигнуть всех тех результатов, на которые он мог бы рассчитывать по своему таланту и знаниям. Многое объясняется условиями времени и особенностями положения Г. В известном смысле это было положение исключительное и завидное. Семейные отношения сложились счастливо: в 1841 г. Г. женился на Елизавете Богдановне Мюльгаузен, которая стала для него товарищем, способным понять, оценить, поддержать нравственно. Г. был окружен многочисленными и искренними друзьями, был одним из главных деятелей в том духовном движении, которое ознаменовало «сороковые годы». Но эта жизнь в постоянном обмене мыслей и мнений с лучшими представителями русского общества поглощала время и энергию; участвуя в плодотворной коллективной работе московских кружков, Г. терял возможность уединиться и сосредоточиться для своей личной работы. С самого прибытия из заграницы он занял выдающееся положение среди молодых профессоров «западников» московского университета. Никто более его не выражал самостоятельного авторитета науки и культуры, в противоположность «казенному» духу и самомнению полуобразованного общества. Ему пришлось сразу выступить и против некоторых направлений в передовой среде: пришлось бороться с преклонением перед действительностью, за ее успех и силу, которому на некоторое время подпал Белинский и гегелианская правая; пришлось спорить и против идеализации древне-народной культуры, которую проводили славянофилы. Убежденный поклонник Петра Великого, Грановский не считал его дело законченным, хотя бы в главных чертах, и вполне сочувствовал либеральным идеям, которые охватили зап. Европу в тридцатых и сороковых годах. При историческом складе его мысли, он не рассчитывал на быструю победу и предостерегал против не обдуманных порывов: мало помалу обозначились его разноглася в этом отношении с одним из самых близких ему людей — с Герценом. Личная дружба сохранилась до смерти Г.; но еще в середине сороковых годов один из них, более резкий и односторонний, примкнул к антирелигиозному материализму, другой отстаивал право на существование «романтических» идеалов, без которых личная и народная жизнь казались ему неполной. Заграничной деятельности Герцена Г. не сочувствовал, хотя крайне тяготился условиями тогдашней русской жизни. Своею благородною, истинно просветительною деятельностью Г. не только завоевал себе совершенно исключительное положение в университете и своих личных поклонников делал представителями гуманности в обществе, не только внушил уважение своим принципиальным противникам, но даже сумел приобрести авторитет в глазах правительства, хотя оно в конце 40-х и начале 50-х годов весьма недружелюбно относилось ко всякому проявлению либеральных взглядов. Г. избег личных неприятностей по службе; но его духовное состояние во время реакции, последовавшей за 1848 г., было тяжкое. Он не находил более удовлетворения в профессорстве и не имел ни склонности, ни возможности уйти в чисто научную работу; издавна его преследовали приливы меланхолии и апатии; в эпоху Крымской войны это настроение становилось невыносимым и Г. все чаще искал развлечения в азартной и всегда почти неудачной карточной игре. Организм Г. никогда не отличался крепостью и не мог долго выносить тяжелой жизненной борьбы. 4 октября 1855 г. Г. скончался, 42 лет от роду, после кратковременной болезни. Помимо славы блестящего профессора, Г. оставил своими печатными работами и лекциями постоянный вклад в духовное достояние русского общества. Никто не сделал более него для проведения в сознание общества идеи всеобщей истории, как прогрессивного движения к гуманности.

Печатные работы Г. собраны в 2 томах (3-е изд., М., 1892). Прекрасная биография А. В. Станкевича живо рисует личность Г. Кроме того, см. Анненков, «Замечательное десятилетие» (в «Воспоминаниях и очерках», т. III); П. Кудрявцев, «Детство и юность Грановского» (в «Русском Вестнике» за 1858 г.); Григорьев, «Т. Н. Грановский до его профессорства в Москве» (в «Русской Беседе» за 1856 г.); П. Виноградов, «Т. Н. Грановский» (в «Русской Мысли» за 1893 г.).

П. Виноградов.

Граф

Граф (немецк. Graf; старинный формы — garafio, grafio, gerefa, greve; франц. cornte) от лат. comes; англ. earl) — в настоящее время титул, первоначально название должностного лица во Франкском государстве и в Англии. — Этимология слова graf очень неясна. Наряду с наиболее распространенными производствами от германских корней встречаются объяснения из кельтского языка и даже из греческого. — Относительно происхождения во Франкском государстве должности графа, встречающейся уже в Салическом законе, взгляды ученых существенно расходятся. Германисты, напр. Вайц, считают институт Г. исконным германским и видят в назначаемых королем графах начальников так наз. Gaue, где Г., с развитием королевской власти, стали на место прежних выборных «народных князей» (тацитовских principes), а на галло-римской территории, после перехода ее под власть франков — на место прежних представителей римской администрации, причем римские учреждения не остались без влияния на характер германского института. Романисты видят, на оборот, в институте Г. римское учреждение, развившееся и распространившееся во Франкском государстве. По мнению, напр., Фюстель-деКуланжа, в эпоху вторжения варваров в Римской империи производилась административная реформа, состоявшая в назначении императором особых начальников для каждого городского округа (civitas); эти начальники назывались comites; реформа, начатая империей, была окончена франкскими королями; по всему государству распространились comites, к которым стало иногда применяться и германское название графа. — В Салическом законе Г. является преимущественно с полицейскими функциями: к нему обращаются для приведения в исполнение приговора (народного суда сотни), которому не подчиняются добровольно. С развитием королевской власти Меровингов этот назначаемый королем чиновник скоро становится и председателем областного суда, вытесняя оттуда прежнего председателя — избираемого народом тунги на или сотника (thunginus aut centenarius). Кроме того, на Г. в Меровингскую эпоху лежал сбор королевских доходов, забота о беззащитных сиротах и вдовах, охранение мира и спокойствия, приведение народа к присяге на верность королю, наконец — сбор войска в округе и предводительство над этим войском. Привилегированное положение Г. характеризуется тем, что за убийство его платится втрое более, чем за убийство простого свободного человека. Он часто бывает при дворе и является обычным участником придворной жизни. Вознаграждением за службу Г. являются: 1) известная часть судебных штрафов и 2) земли из королевских поместий. Назначал и сменял Г. король, по своему произволу. Со стороны франкской знати было, однако, стремление стеснить этот произвол; в 614 г. королем Клотарем II было постановлено, что Г. должен происходить из той области, управление которой на него возложено, «чтобы была возможность, в случае какой-нибудь провинности, возместить ущерб из его имущества». Такое постановление (вместе с награждением графов землей) способствовало осуществлению стремления к соединению имущества частного землевладельца с властью представителя короля и к наследственной передаче этой власти, — стремления, которое вообще замечалось в Меровингском государстве и особенно резко проявилось в смутную эпоху последних королей этой династии, когда Г. нередко являлись полновластными господами своих областей. Первые Каролинги старались ограничить власть Г., в особенности Карл Великий, при котором институт Г. распространился по всей его громадной монархии; но попытки эти не привели к прочным результатам, и стремление передавать по наследству. как должность Г., так и связанные с нею земельные владения (получившие, с течением времени, характер бенефиций) нашло себе завершение в постановлениях Карла Лысого (Киерсийский капитулярий 877 г.), которыми была утверждена наследственная передача графской должности и земель. С развитием феодализма и с постепенным переходом верховных прав от государей к их вассалам, институт Г. мало помалу утратил в государствах, образовавшихся из монархии Карла Великого, характер должности. Г. стал феодальным владельцем земель, так или иначе перешедших к нему и в совокупности своей называвшихся графством (причем такое графство имело уже мало общего с Gau, Comitalus Меровингской или Каролингской эпохи). В связи с таким изменением в положении Г. это название с течением времени стали получать, как почетный титул, некоторые феодальные владельцы, никогда не бывшие агентами государственной власти, и даже такие лица, которые не имели положения феодальных владетелей помещиков. Имя Г. стало, мало помалу, почетным титулом, существующим теперь почти во всех европейских государствах. Учреждение, в значительной мере аналогичное франкскому институту Г., развивалось и в Англии, под именем shire gerefa или шерифа. Что касается английского титула earl, то это название, близкое к англосаксонскому eorl (человек высшего класса) и к слову jarl, обозначавшему у датских норманов одну из высших должностей, сменило в Англии, под датским влиянием, более старое название альдермана. Обозначая первоначально высшее должностное лицо в областном управлении, титул earl со времен норманского завоевания получил несколько иное значение. Сохраняя это звание за некоторыми из прежних англосаксонских носителей его и раздавая его норманским пришельцам, носившим на континенте титул графа, норманские короли оставляли за earl'ями те почести и материальные выгоды, которые и ранее соединялись с этим званием, но старались отстранить их от выполнения функций местной администрации. Таким образом название earl стало очень рано почетным титулом. В настоящее время Г. составляют в Англии третий, по достоинству, разряд светских пэров; выше их стоят герцоги и маркизы, ниже — виконты и бароны.

В России графский титул введен Петром Великим. Первым русским графом был Борис Петрович Шереметев, возведенный в это достоинство в 1706 г., за усмирение астраханского бунта. Затем Петром было пожаловано еще шесть графских достоинств. Первоначально, по возведении кого-либо в графское Российской империи достоинство, непременно требовалось признание возводимого и германским императором в таком же достоинстве Св. Римской Империи. Впоследствии последнее перестало быть обязательным. В настоящее время графское достоинство является выражением особой милости императора к возводимому в это достоинство лицу. Оно достигается: 1) возведением в Г. достоинство верховною властью; 2) признанием в России графского иностранного достоинства, и 3) присоединением, с разрешения верховной власти, фамилии, титула и фамилии родственного графского рода, не имеющего прямого потомства мужеского пола. Пожалование графским достоинством является наследственным. Лишь в некоторых исключительных случаях оно может быть личным (так в 1843 г. каменец-подольский губерн. предводитель дворянства К. М. Пршедзецский возведен в личное графское достоинство). Графские роды пользуются титулом «сиятельства» и вносятся в V-ю часть дворянской родословной книги. До настоящего времени (1893) всего считается 181 русский графский род (в том числе и угасшие). Кроме русских графских родов, в императорском росс. подданстве состоит 150 (в 1893 г.) родов иностранных Г., внесенных в разные части родословной книги (в том числе Римской импорт — 37 родов, Кор. и Царства Польского — 20, Вед. Кн. Финляндского — 11).

Графит

Графит (хим.) — вещество серого цвета с металлическим блеском, или кристаллического, или волокнистого сложения, жирное на ощупь, удельного веса от 1,9 до 2,6. Вследствие мягкости и легкости, с которой Г. чертит бумагу и т. п., он был известен и употреблялся давно, но прежде его смешивали со свинцом, на что указывает его древнее названо plumbago (plumbum — свинец), до сих пор сохранившееся во французском языке — plombagine. Как отдельный минерал, Г. впервые отличен Gesner'ом в 1565 г. Имя Г. дано ему Вернером. Шееле в 1779 г. показал, что Г. есть род минерального угля, тем, что, окисляя его азотной кислотой, получил углекислоту. Природный Г. не представляет собою чистого углерода, но есть смесь собственно Г., окисей железа, хрома и титана, кремнезема, глинозема и извести. Эти последи вещества и составляют золу, получаемую при сжигании Г. Прокаливанием в пламени паяльной трубки Г. можно сжечь, но часто это труднее сделать, чем ст. алмазом. При нагревании со смесью двухромокалиевой соли и серной кислоты Г. растворяется, окисляясь. Для получения совершенно чистого Г. минерала сначала перемалывают и промывают, для удаления землистых примесей, и затем, по способу Броди, смешивая с 1/12 частью его веса бертолетовой соли, обливают двойным по весу количеством крепкой серной кислоты и нагревают до окончания выделения пахучих газов; по охлаждении смесь бросают в воду и промывают; затем Г. просушивают и прокаливают до краснокалильного жара; Г. при этом увеличивается в объеме, превращается в чрезвычайно мелкий порошок, который промывают и просушивают. Совершенно чистый Г. отличается стойкостью по отношению к жару и действию химических реактивов. Лишь такое сильное окислительное средство, как повторная обработка горячей (60°) смесь азотной кислоты с бертолетовой солью, дало возможность Броди окислить Г. При этом получилось вещество состава С11H4О6 — графитовая кислота, в чистом состоянии представляющая ярко желтые, блестящие листочки, малорастворимые в воде, при накаливании разлагающиеся с выделением газов, причем остается мелкий, объемистый угольный порошок. При встряхивании с баритовой водой графитовая кислота дает соль Ba(С11H3О6)2, которая при нагревании сильно взрывает. Сернистые аммоний и калий обращают графитовую кислоту в графитоподобное тело. Г. может быть получен искусственно, что служит наилучшим доказательством, что Г. есть одно из видоизменений, в которых является элемент углерод. Электрический ток от сильной (600 эд. Бунзена) батареи, накаливая в безвоздушном пространстве угольную палочку, заставляет часть ее вещества улетучиваться и осаждаться в форме Г. Добрэ получил Г. действием металлического железа на сероуглерод при высокой температуре. С. Клер-Де-Вилль получил Г., пропуская пары четыреххлористого углерода через накаленный железные трубки. При медленном охлаждении расплавленного чугуна часть угля, находящегося в растворенном состоянии в чугуне, выделяется в виде Г. В заключение заметим, что Г. находится часто в метеоритах.

В. А. Яковлев.

Графит. — Кристаллическая система одноклиномерная, по наружному виду кристаллы Г. напоминают шестиугольные пластинки формы гексагональной системы, к которой его еще сравнительно недавно и причисляли. Г. не плавок, сгорает труднее, нежели алмаз. Спайность ясно выражена параллельно основному пинакоиду. Цвет Г. свинцово-серый или черный с металлическим отблеском. В природе Г. встречается или в виде отдельных кристаллов, включенных в горной породе, или в виде сплошных масс скрытокристаллического сложения. Лучшие кристаллы Г. в России встречаются в кристаллических известняках острова Паргаса (в Ботническом заливе); сплошными массами ой залегает у нас в Тункинских горах (Иркутской губ.), на Нижней Тунгузке (Енисейской губ.) и в других местах Европейской и Азиатской России; два месторождения, выше названные; характеризуются особенною чистотою Г. первое из них было разрабатываемо Алибером, второе — Сидоровым. Г. употребляется для выделки огнепостоянных тиглей и карандашей.

Грации

Грации — (Gratiae) — римское, теперь общеупотребительное название греч. богинь харит (cariteV), с именем которых древние греки связывали все привлекательное, прекрасное и радостное в природе и человеческой жизни. Их происхождение, имена и число по разным авторам различны: то они дочери Зевса и Геры, или Зевса и океаниды Эвриномы, то дочери Гелия и Айглы, то Бахуса и Афродиты. Гомер не называет их по именам и не приводит их числа; в Илиаде говорится о Пазифее, как «одной из младших харит». По Гесиоду, их было три: Аглая (блеск), Талия (цветущее счастье) и Эвфрозина (радостное настроение, веселье). Служение харитам было, по преданию, введено в Беотии царем Этеоклом; отсюда оно перешло на Геликон и в другие страны Греции. По Павзанию, в некоторых местностях Греции были только две Г.: Пиндар говорит о трех Г. и называет их так же, как Гесиод. Как богини прелести и красоты, Г. принадлежат к свите Афродиты; они сопровождают и Пейфо богиню убеждения, и Гермеса, ибо без них последние не могли бы ни действовать, ни пленять. Распространяемое Г. веселье относится не к области чувственной жизни, но духовной; наслаждения музыкой, танцами, поэзией, красноречием приобретают, благодаря Г., особую прелесть и красоту, так что поэты говорили, что не желали бы видеть Афродиту или муз без Г. Произведения пластического искусства также находятся под покровительством Г. и еще у Гомера одна из харит называется женой Гефеста. Храмы Г. находились почти во всех значительных городах. В честь их устраивались и праздники, например в Орхомене, где состязались певцы и поэты. Первоначально, в глубокой древности, статуями Г., как и других божеств, были лишь голые камни; так, находившиеся в орхоменском храме и упавшие, по преданию, с неба камни были посвящены Г. Искусство изображало их сначала в одежде; такова золотая статуя Г. в Смирне, в храме Эвменид, и стоявший при входе в Акрополь мраморный рельеф, копии с которого находятся в Ватикане, Афинах и др. По мере развития искусства, одеяние их делалось все более легким, пока, наконец, при Праксителе оно совсем не было снято. Позднейшее греческое искусство изображало Г. в виде группы трех стройных, цветущих, девственных женщин, с миловидными чертами лица, нежно обнимающих друг друга. Эта группировка, приданная и Кановой своему знамен, произведению, стала для Г. характерной. Определенных атрибутов у Г. не было; то им давались цветы: лилия (символ лита), миртовая ветвь (символ любви), чаще всего роза (символ красоты), — то музыкальные инструменты или игральные кости. В Риме Г. никогда не были предметом религиозного культа; только вследствие подражания греческому искусству и поэзии их стали почитать художники и поэты. Ср. Краузе, «Die Musen, Grazien und Horen» (1871); Роберт, «De Gratiis atticis» (в "Commentationes in honorem Mommsenb 1877).

И. К.

Грейг Самуил Карлович

Грейг Самуил Карлович — русский адмирал (1736 — 88); в 1764 г. принят на русскую службу капитаном 1-го ранга и вскоре ему поручено командование фрегатом «Св. Сергий» и кораблем «Трех Иepapхов». Особенно отличился 26 июня 1770 г., при сожжении турецкого флота в Чесменском заливе. В 1773 г. командовал эскадрой в Архипелаге, в 1788 г. победил шведский флот при Гохланде. Погребен в Ревеле, в вышгородской лютеранской церкви, где Екатерина II воздвигла ему гробницу из белого мрамора.

Гремучая змея

Гремучая змея (Crotalus) — род ядовитых змей из подотряда трубчатозубых (Solenoglypha), семейства ямкоголовых (Сгоtalidae). Сюда принадлежат 6 видов американских змей, отличающихся особой гремушкой или трещоткой на конце хвоста, состоящей из ряда вложенных друг в друга роговых конусов и сидящей на 6 — 8 последних хвостовых позвонках, расширенных и спаянных между собою. Трещотка представляет видоизменение хвостовых чешуй; достоверно происхождение ее неизвестно; но во всяком случае составляющие ее конусы не образуются при линянии и число их не соответствует числу линяний. Все чрезвычайно ядовиты; от их укуса не может защитить ни одежда, ни обувь. Наиболее известна обыкновенная Г. змея (Crotalus durissimus), достигающая 1,6 м. (говорят, даже — 2 м.) длины; сверху серо бурого цвета с неправильными черными подосками. снизу желтовато-белого с мелкими черными точками. Живет в Северной Америке от Мексиканского залива до 46° с. ш. (в западной части Соединенных Штатов, в восточной — не распространена так далеко на север), преимущественно в ненаселенных, сухих и каменистых местностях, где недалеко есть вода; селится) главным образом, в норах грызунов и береговых ласточек, расширяя их в случае надобности, а также под камнями; ведет ночной образ жизни, хотя часто греется на солнце; питается мелкими млекопитающими, птицами и земноводными. Г. змея ленива и неподвижна, хотя может быстро ползать, преследуя добычу. На человека сама не нападает; при приближении его свертывается кольцом, поднимает голову и хвост и сильно двигает гремушкой, издавая характерный шорох, который часто слышится и во время ползания. Совокупление происходит весною, при чем Г. змей часто собираются в большие клубки, подобно нашим гадюкам; в августе самка кладет яйца, из которых уже через несколько минут выходят молодые змеи. По мере расширения площади обработанной земли количество Г. змей сильно уменьшается, благодаря истреблению их людьми (вероятно и свиньями). Некоторые индейские племена не только не истребляют Г. змей, но даже чтят их за хитрость (сиуксы). Средством против укуса считается алкоголь. Алмазная змея (Cr. adamanteus), зеленовато бурого или золотисто-бурого цвета с темными пятнами, окаймленными золотистым цветом длиною до 2,3 м., водится в южной части Соединенных Штатов и в Средней Америке. В Южной Америке водится лишь каскавелла (Cr. horridus), по цвету похожая на алмазную, но с более крупными и светлыми внутри пятнами, по величине равная обыкновенной, от которой не отличается и по образу жизни. Область распространения ее обнимает большую часть Южной Америки (от Гвианы до штатов Ла-Платы).

Н. Кн.

Гренадеры

Гренадеры (Grenadiers). — Название это первоначально присвоено было храбрейшим пехотным солдатам, назначенным для бросания ручных гранат (grenades). У каждого Г. было по 3 или 4 ручных гранаты, в особой суме (гренадьере); кроме того, он имел и прочее вооружение пехотного солдата; головным его убором служила гренадерка, потому что носимые в то время солдатами трех угольные шляпы мешали бросанию гранат. Впоследствии Г. сохранились лишь как части, составленные из отборных людей. У нас Г. появились при Петре Великом, сильными ротами в пехотных полках и в виде целых гренадерских частей, отдельные гренадерские роты сохранялись у нас до 1856 г.; в егерских полках они назывались карабинерными. В 1763 г. в России было уже 4 армейских гренадерских полка. Это число постепенно увеличивалось переименованиями из мушкетерских полков и сформированием новых. В 1811 г. гренадерские полки соединены в особые дивизии, а в 1814 г. — в корпус. Теперь название гренадерских присвоено: во 2 гвардейской пех. дивизии — л.-гв. гренадерскому полку, в 3-ей — полкам кексгольмскому императора австрийского и с. петербургскому короля прусского Фридриха Вильгельма III; в армии — четырем дивизиям, из которых 3 образуют гренадерский корпус, а 1 входит в состав 1-го кавказского арм. корпуса. — Артиллерийские бригады, соответствующие по номеру гренадерским дивизиям, также именуются гренадерскими. — В коннице Г. появились при Людовике XIV, учредившем в 1676 г. роту «grenadiers а cheval», которая снабжена была шанцевым инструментом для исправления пути следования короля. В Пруссии и Австрии конно-Г. были упразднены в XVIII в. У нас, в 1833 г., прежнему л.-гвардии драгунскому полку велено именоваться л.-гв. конно-гренадерским. — В 1827 г. учреждена у нас рота дворцовых Г. Офицеры этой роты имеют гвард. чины, фельдфебель — чин подпоручика, а прочие унтер-офицеры — чин прапорщика армии; Г. имеют звание унтер-офицера. Рота пополняется отличнейшими нижними чинами — отставными или прослужившими определенное число лет на сверхсрочной службе и бывшими в походах против неприятеля. См. «Ежегодник русской армии», ч. 1.

Гретри

Гретри (Andre Ernest Modeste Gretry) — известный французский композитор, родом бельгиец (1741 — 1818), развивший французскую оперетту. Первая его опера, «Les manages samnites», успеха не имела; но после появления оперы «Huron» репутация Г. среди парижан установилась. Популярность его еще более увеличилась после оперы «Richard Соепт ае Lion» (1785). В этой опере Г. начал проводить тематизм, который в настоящее время играет столь важную роль в планировке оперы. Из других его опер известны: «La caravane de Cair», на текст графа Прованского, (впоследствии Людовика XVIII), данная 506 раз «Zemire et Azor» и др. В техническом отношении оперы написаны слабо, но отличаются мелодичностью. В 1789 г. Г. издал в Париже «Memoires ou Essais snr la musique», в которых в особенности интересны рассуждения о музыкальной декламации. Ср. Бретон, «Notice sur la vie et les ouvrages d'A. G.» (П., 1814); «Gretry en famille» (Париж, 1815); ван Гульст, «Gretry» (Льеж, 1842).

Н. С.

Греция Древняя

Греция Древняя. За все время независимого существования Г. в истории ее наблюдается действие двух сил — центробежной и центростремительной, с преобладанием первой из них, так что Г. никогда не была единым государством и различные части эллинской расы никогда не составляли одного народа. В историческое время занятая эллинами территория дробилась тысячи на две мелких государств, обыкновенно состоявших из одного города, с примыкающими к нему полями или деревенскими поселениями. Каждое такое государство-город пользовалось полною политическою независимостью, наподобие нынешней обширной монархии или республики, или неуклонно стремилось к такой независимости. Только эта маленькая область и была отечеством для эллина; все прочие эллины были чужие, иноземцы, и взаимный отношения между государствами были отношения международные. На пространстве, например, одной Казанской губ. могло бы вместиться около 30 таких республик, как знаменитая афинская. Объединявшая несколько поселков, система учреждений обеспечивала каждому гражданину сознательное, деятельное участие во всех делах общины и разностороннее личное развитие путем частого совместного обсуждения и окончательного решения разнообразнейших вопросов внутреннего управления и внешней политики. Этим же дроблением эллинской расы на мелкие автономные общины, со всеми правами верховенства, воспитаны были те чувства привязанности к родине и ее политическим учреждениям, которые находили себе многократное выражение в подвигах самоотверженной храбрости и благодаря которым из всех древних народов Европы один эллинский удержал за собою до настоящего времени главную часть своей территории, с прежним именем, и способное к дальнейшему развитию политическое устройство. Однако, неизбежным спутником дробления эллинов была политическая рознь между общинами, в основе которой лежало, помимо жажды независимости, различие в степени гражданского и умственного развития, в общественных учреждениях, нравах, привычках, во всем складе жизни. Бытовая и умственная рознь в среде эллинов не ослабевала с течением времени, а скорее усиливалась, по мере того как республики преуспевающие все дальше уходили вперед от состояния поселений, остававшихся верными архаическим условиям жизни. Могло ли быть достигнуто в III веке до Р. Х. прочное единение между Афинами или Коринфом, с одной стороны, и какой-нибудь общиною этолян, локров или акарнанов с другой, когда первые были промышленными и просвещенными городскими республиками, а последние пребывали на уровне бедных деревенских поселений? Тем не менее многочисленным разветвлениям эллинской расы присуще было с древнейших времен чувство кровного родства, внешним образом выражавшееся в едином имени (сначала ахеян, или данаев, или аргивян, потом эллинов), в единстве языка, в общности религиозных верований и некоторых преданий, наконец, в обособлении себя от прочих народов, не-эллинов, обозначаемых термином «варвары». Выражением того же чувства служили издревле некоторые положения обычного международного права, охрана которых принадлежала самим богам, признаваемые всеми эллинами празднества, союзы племен, наконец общенародные предприятия, каким была, напр., Троянская война. Эллинам не чуждо было и понимание выгод, какие могло доставить им объединение разрозненных общин в борьбе с варварами, от времени до времени угрожавшими свободе всей Эллады, были ли эти варвары мидяне, македоняне или римляне. В сочинении Геродота слышится голос эллина, болеющего душою за всю Элладу, которой не достает единодушия даже в моменты великих опасностей. Предание приписывает Периклу попытку примирить между собою все эллинские государства. Исократ и Демосфен много раз взывали к единению эллинов для отражения персов и македонян. По убеждению Аристотеля, владычество эллинов над прочими народами было бы несокрушимо, если бы они находились под единым управлением. По словам Полибия, проницательнейшие из эллинов предрекали покорение Г. римскими легионами, если эллины не прекратят домашних распрей и не встанут на врага общими силами. Однако, все эти стимулы оказывались недостаточными чтобы осилить существовавшие между отдельными общинами различия и распри и создать политическую организацию, которая обнимала бы собою всю Элладу. Объединение осуществлялось только частями, в пределах большей или меньшей территории, в разное время, в различной, форме, для достижения различных целей. Поселения сколько-нибудь значительной территории слились в единую политическую общину только в Аттике (около 40 кв. м.); в других местах складывались весьма небольшие политии из поселений, близко расположенных одно к другому. Усилия Фив, в историческое время, образовать из Беотии подобие афинской республики, с одним городом (в эллинском смысле) на целую область, потерпели полную неудачу. Попытки сплотиться в одну общину в IV в. до Р. Хр. сделаны были Коринфом и Аргосом, городами Аркадии с Мегалополем во главе, городами Халкидики — по почину Олинфа, и все они не удались, благодаря, больше всего, противодействию внешних врагов. Обычною формою единения эллинов на значительной территории были союзы самостоятельных общин. Несколько союзов племен, а не государств — амфиктионий — образовались еще в доисторический период, и обширнейшему из них, дельфийско-фермопильской амфиктионии, выпала выдающаяся роль в последние времена независимой Г. Политический союз афинян V в. со многими эллинскими общинами, имевший союзную казну на Делосе, примыкал некоторым образом к исконной делийской амфиктионии. Точно также святыня онхестской амфиктионии, храм Посейдона, служила впоследствии центральным святилищем беотийского союза. Начало амфиктоний — федеративное, соблюдающее равноправность всех членов союза племен. Не менее древни были союзные организации отдельных племен в пределах небольших территорий, занимаемых одним и тем же племенем. Таковы бывали союзы фокидян, локров, эпиротов, фессалийцев, этолян, аркадян, мессенян, ахейцев и др., ставшие особенно заметными в период македонских завоеваний. На этих же примитивных основах племенного родства возникали в малоазиатских колониях союзы городов ионийских или дорийских. Из всех родовых или племенных союзов только два, этолийский и ахейский, расширились в политические организации с разноплеменным составом. Обе федерации были демократические, причем в истории их не наблюдается той смены форм правления, — царство, аристократия, олигархия, тирания, демократия, — которая со времен еще древних мыслителей возводится в общий закон политического развития Г. Федерациями этолян и ахейцев завершается история независимой Г. в борьбе с римлянами. Промежуточный, наиболее блестящий период существования эллинов, отмечен образованием гегемоний спартанской, афинской и фивской и борьбою между ними; борьба эта обессилила Г. в ее главных частях и подготовила херонейскую катастрофу. Впрочем, неудачи объединительной политики Лакедемона, Афин, Фив обусловлены были не столько неприязненными действиями извне против того или другого союза, сколько раздорами в среде самих союзников, невозможностью примирить притязания гегемона на главенство с непреоборимым желанием отдельных общин сохранить за собою автономию в полной неприкосновенности. Значительную часть греческой истории наполняют различные способы объединения разрозненных сил эллинов, временные успехи этих опытов и окончательное их крушение. Объединению элементов, если не на практике и не в политических отношениях, то в сфере понятий и настроения, иного содействовали плоды афинской образованности, содержащей в себе в изобилие элементы общечеловеческого значения и интереса.

Другую, не менее важную часть содержания древнегреческой истории необходимо приурочивать к тем последовательным изменениям, через которые в своем внутреннем устройстве и существовании проходили отдельные общины, начиная от их образования на основе родовых отношений и кончая высшим развитием общественных учреждений в городской республике и разложением последней от междоусобиц и нападении внешних врагов. В тесной связи с этой стороной истории находятся главные успехи древнегреческой образованности: художественной литературы, пластических искусств, философии, красноречия, точных наук. Борьба партий или классов, которою сопровождались смена учреждений или внешние события, выдвигала на передний план знаменитых политических деятелей и полководцев и находила себе выражение в литературе. Внутренние перемены в недрах отдельных общин сильно влияли и на международные отношения эллинов. Городская община, демократическая или аристократическая, самоуправляющаяся и самодовлеющая, весьма ограниченная в своей территории и обладающая всеми правами суверенитета, составляла господствующую форму политического устройства эллинов, как в метрополии, так и в колониях. Наряду с этой, господствующей формой существовала другая, более примитивная: деревня, поселок, послужившая основою городской общины и вошедшая в состав ее путем собирания нескольких поселков в один город. Такие области, как Аркадия, Мессения, Этолия, Акарнания и нек. др., удерживали до самого позднего времени способ жизни деревнями. И в тех местностях, однако, где близлежащим поселениям удалось сплотиться теснее в единую городскую общину, с общим политическим центром и общими органами управления, деревенская община не была окончательно поглощена в более развитой и сложной организации. Составные части городской общины сохраняли за собой полную автономию в местных делах и воспитывали своих жителей к общественной деятельности на более широком поприще. Афинская республика сложилась из нескольких десятков таких поселков, и этот способ образования ее был исходным моментом клисфеновского административнотерриториального деления Аттики на демы. В историческое время сложились города: Мегалополь — из 40 деревень, Мантинея — из 5, Тегея — из 9, из стольких же Героя и т.д. Бывали случаи насильственного расторжения городских общин на составлявшие их поселения или же отторжение некоторых поселений, что свидетельствует о живучести общественных учреждений и в этих последних. В 385 г. до Р. Х. Мантинея была расчленена спартанцами, и жители ее вынуждены были расселяться и устраиваться по деревням. Отторжение нескольких околотков от Мегалополя и обращение их в равноправные с прочими членами ахейской федерации произведено было Филопеменом в 192 г. до Р. Хр. Устройство деревенского поселка было прямым продолжением родовых отношений, вынесенных эллинской расой из общеарийской родины, вместе с начатками общинного быта. Наиболее постоянные и общие учреждения эллинов, в большей или меньшей мере обеспечивавшие гражданам самоуправление, каковы народное собрание, совет старейшин и предстатель всего народа (басилей, архонт, стратег, председатель в т.п.) — учреждение существовавшие как в отдельных городских и сельских общинах, так и в федеративных союзах общин, тесно примыкали в той организации управления, которая была выработана и много веков применялась в отдельных родовых группах, в племенах и в союзах племен. Преобладанием одного из исконных органов самоуправлении отличались друг от друга монархия, аристократия и демократия, извращением которых были тирания, олигархия и охлократия. Разрушались сами собою такие политические образования эллинов, в которых нарушалось показанное выше распределение власти в общинах, и не существовало достаточно крутых мер для сохранения подобных организаций в силе: так было с гегемонами спартанской, афинской, фивской и македонской. Напротив, способностью к сопротивлению внешнему врагу и прочностью внутренних связей отличались федерации ахеян и этолян, в которых союзное управление складывалось по исконному типу родового и общинного устройства и которые сохраняли неприкосновенными права и учреждения городских общин, а равно и особенности местного управления в составных поселках этих последних. Несчастие Г. состояло не в наличности многочисленных самостоятельных маленьких республик, из кот. каждая стремилась жить деятельною общественною жизнью, а в неравномерности развития общин, в разности понятий, чувств и интересов, в географическое раздробленности страны, в разбросанности эллинов по многим землям и островам и в бессилии их создать для себя систему политических отношений, примиряющую все различия мелких государств и направляющую все разрозненные силы их к общим целям и задачам. Подобная система отношений оградила бы Г. от иноземного завоевания и ослабила бы рознь политическую и социальную внутри.

Если к сказанному прибавить колонизационное движение эллинов в разные части тогдашнего мира, а равно отношения эллинов к варварам, выражавшиеся в культурном взаимодействии, в наступательных и, гораздо чаще, в оборонительных войнах и приведшие к завоеванию Г. иноземцами, то получится приблизительное систематическое распределение материала древнегреческой истории. Начальная пора последней ознаменовалась многозначительными заимствованиями эллинов из более древней культуры восточных народов, преимущественно финикиян, потом расселением эллинов на о-вах и побережьях восточных морей и западных; в средний период греческой истории входит борьба с персидскими царями за независимость; вмешательством в судьбу Г. северных и западных соседей завершается независимое существовало эллинов; но к этому же времени относятся наибольшие успеха эллинизации античного мира и возникновение в различных частях его новых центров образованности. О самой отдаленной эпохе греческой жизни мы узнаем кое-что из поэтических произведений, из легенд и преданий, сохраненных позднейшими писателями; кое чему учат нас раскопки, произведенные в различных местностях занятой эллинами территории, а также показаны сравнительной мифологии и языковедения. Этот период — ахейский или героический — ознаменовался несколькими общими предприятиями, более всего — Троянской войной (1193 — 1184). Во главе похода стоял царь Аргоса, Агамемнон, а воевавшие против Трои греки носили общее имя ахейцев, или аргивян, или данаев. В гомеровских поэмах содержатся ясные намеки на легендарные события еще большей древности, в которых участвуют или те же герои Троянской войны, или предки их. События эти: война между Аргосом и Фивами, охота на калидонского вепря и поход аргонавтов в Колхиду. Из героев этого старшего поколения наиболее известны Мелеагр, Эдип, Язон, Тезей, Геракл; главными местами действия служили, кроме Аргоса, Калидон, Афины, Фивы, города Фессалии. С некоторыми из этих имен связаны воспоминания или предания об устроении Г. внутри и об истреблении разного рода чудовищ, — предания, в которых слышится отголосок борьбы греческих племен с чуждыми народами. К тому же периоду нужно отнести и образовано племенных союзов, амфиктоний, а также собирание Аттики в одно государство вокруг афинского акрополя, учреждение общеэллинских празднеств, олимпийских, пифийских, истмийских, немейских, возвышение некоторых оракулов до значения центров религиозного единения эллинов. Если в гомеровских поэмах собирательным именем для всех греков служит одно из упомянутых выше названий — ахеяне, данаи, аргивяне, а под эллинами здесь разумеются только жители небольшой области в Фессалии, если имя эллинов в общем значении всей греческой расы встречается впервые не раньше Гезиода и Архилоха, а греками (Graeci) называли эллинов только италийцы, то несравненно раньше, веков за 14 до Р. Х., эллинов знали на семитическом Востоке под собирательным именем «детей Иаван», ионян, в чем нельзя не видеть свидетельства о сношениях восточных народов с Г., с самых отдаленных времен, преимущественно через ионян. Хотя афиняне твердо убеждены были, что они — автохтоны Аттики, однако существовало сказание, обработанное для театра Еврипидом, о переходе Аттики от туземных владык, Кекропа и Ерехфея, в обладание ионян, предводительствуемых Ксуфом и Ионом. Доряне, в составе коих различались три колена (гиллеев, памфилов и диманов), и ионяне, делившиеся на 4 колена (гелеонтов, гоплетов, эгикореев и аргадеев) — вот два главных подразделения эллинской расы, каждое с довольно определенными этнографическими признаками. В комбинациях позднейших историков упоминаются рядом имена трех родоначальников расы: Эола, Дора и Ксуфа, отца Иона и Ахея; однако соединявшиеся под именем эолян народы были многочисленны и не сходны между собою, имея разве то общее, что не принадлежали ни к дорянам, ни к ионянам. Таковы лесбияне, кумеяне, фессалийцы, локры, беотяне, элейцы и мн. др. По мнению некоторых ученых (Дункер, Курциус, Герман, Шеман), ахейско-ионийскому периоду предшествовал пеласгический, причем все три имени: пеласгов, ахейцев, эллинов приурочиваются к одному и тому же народу греческому, только в различные периоды времени, следовавшие один за другим. Но не меньшею доказательностью обладает и другое положение — об этнографической отдельности пеласгов от эллинов (Киперт, Гольм, Гессельмейер). Оба мнения могут быть сведены к общему источнику — к неясным выражениям древних историков; при этом, однако, не трудно заметить, что обращение пеласгов в эллинов могло быть последствием предположения, что ионяне и эоляне — автохтоны, каковыми все считали и пеласгов; эллинами были собственно одни доряне, пришельцы. С пеласгами делили доисторическую Г. лелеги, карийцы, телебои, кавконы, куреты и др. О той поре, куда не достигают ни предания, ни поэзия, свидетельствуют данные сравнительного языковедения, мифологии и культуры. Этого рода свидетельствами устанавливается принадлежность эллинов к семье арийских или индоевропейских народов, вместе с индусами, иранцами, италийцами, кельтами, славянами, литовцами, германцами, и выясняется, приблизительно, тот запас религиозных верований, технических знаний и предметов культуры, с какими эллины должны были выйти из общего местожительства народов, а равно и степень гражданственности их в то время. Антропоморфические божества, с божеством дневного света во главе, различные способы их чествования, патриархальная семья, родовая организация с воссоединением племен во временные союзы, впоследствии переходившие в народы, уменье селиться деревнями и укрепленными городами, — все это было вынесено эллинами из общей родины ариев. Росту эллинской культуры содействовали и многообразные заимствования с Востока, как из Азии, так и из Египта, хотя греч. рассказы о переселении Кекропа из нижнего Египта в Афины и Даная из верхнего Египта в Аргос — измышления позднейшего времени; в большей мере печать подлинного предания носят на себе рассказы о поселении финикийского Кадма в Фивах и ликийца Пелопа в Элиде. Раскопки на Гиссарлике в Троаде, на Фере, в Мениде, на местах Тиринфа, Микен, Орхомена не допускают более сомнения в значительном воздействии вост. народов на Г., хотя и раньше уже литературные свидетельства, преимущественно относящиеся к культам божеств и торговле, равно как и особенности греч. алфавита, устанавливали тот же факт достаточно прочно. Как во времена исторические Восток все больше и больше обращался в арену деятельности элиннов и воспринимал эллинскую образованность, так эта последняя первыми своими успехами обязана была восточному влиянию. Меры, вес, письмо, строительное искусство, множество религиозных образов и обрядов привнесены были в жизнь эллинов с Востока, обогатили содержание ее в древнейшую пору и облегчили дальнейшую самостоятельную работу эллинского гения. Начало восточного влияния на Г. восходит к концу XIV в. до Р. Х., ибо с этого времени восточными народами основываемы были на о-вах Эгейского моря, на восточных окраинах греческого материка и даже в глубине его многочисленные колонии и торговые фактории. Переселение дорян в Пелопоннес составляет, кажется, предельный термин культурного преобладания Востока над Г.

Состояние эллинских обществ, ближайшее к историческому времени, обрисовано с замечательною яркостью и полнотою в так называемых гомеровских поэмах, Илиаде и Одиссее, к началу VIII в. до Р. Х. существовавших в теперешнем, приблизительно, виде. Изображенное в них состояние общества содержит в себе все элементы дальнейшего развития Г. и составляет как бы исходные момент в образовании различных форм государственного устройства. Составление Илиады и Одиссеи относится к Х-IX в. Воспетые в поэмах события отделены от времени составления поэм передвижением племен и народов в материковой Г., последствием чего было основание малоазийских и островных колоний. Распределить содержащиеся в поэмах исторический материал по эпохам и периодам нет возможности; главная доля его принадлежит временам самого творца поэм. Индивидуальный тип эллина, с его наиболее постоянными достоинствами и слабостями, с его верованиями и наклонностями установился уже в обществе времен Гомера. Положительных законов в этом обществе еще нет; поэтому уклонения от нормы отношений в ту или другую сторону здесь чаще и менее чувствительны; однако, имеют большую силу исконные обычаи и установлены, охраняемые самими богами, а также общественное мнение. В обществе живут еще обломки родового строя, особенно в отношениях семейных и частно-правовых; но городская община уже сложилась, в управление ею распределено между единоличным вождем (басилей), советом старейшин и народом. Экономическая зависимость иных вождей от народа, сила публичного слова, наличность ораторов, примеры критики, направленное против вождей и т.п., свидетельствуют, что уже в эту пору народ в городских общинах не был бесправной массой или безответным орудием других органов власти. Если от народа требуется покорность вождю, то и для вождя обязательны заботливость о народе, справедливость в решении дел, храбрость на войне, мудрость советов и красноречие в мирное время. Личные достоинства вождя — одно из необходимых условий почета со стороны народа и самого повиновения его требованиям. Дальнейший успех общественности состоял в том, что взаимные отношения властей приобрели большую определенность; понятие общего блага в государстве получило перевес над всеми прочими интересами; личные достоинства и заслуги перед обществом были главным правом на влияние и значение в государстве. Гомеровское общество далеко не однородно по своему составу: в нем различаются люди простые и знатные; кроме свободных; есть рабы; в среде свободных наблюдаются различия по состоянию и роду занятий; взаимные отношения между господами и рабами носят на себе печать патриархальной простоты и близости; в отношениях мужчины и женщины замечается больше равноправности, чем это было в более позднее, историческое время. Поэмы Гезиода восполняют показания гомеровских песен об эллинском обществе в ту отдаленную пору.

Образованию городской общины в том виде, как она рисуется в Илиаде и Одиссе, с разнородным населением на определенной территории, со всеми особенностями государственного устройства, много содействовало передвижение эллинских племен, известное под именем возвращение Гераклидов или переселение дорян в Пелопоннес. Происходившее при этом смешение племен и объединение завоевателей и завоеванных в общей политической организации, жажда успеха и благоустройства на новых местах должны были ускорять переход от родового строя к территориальному, государственному. Следовавшее за передвижением дорян основание колоний в Малой Азии и на о-вах действовало в том же направлении еще сильнее: новые интересы и новые отношения вызывали к жизни новые формы общественности. Передвижение эллинов, в котором главная роль принадлежала дорянам, приурочивается к XI веку (с 1104 г.); началось оно вторжением эпирского народа фессалиян через Пинд в ту страну, которая в историческое время именовалась Фессалией. Эолийские туземцы были частью покорены, частью бежали на юг и дала своему местожительству название Беотии. Жившие у подножия Олимпа доряне двинулись сначала в ту область, которая впоследствии называлась Доридою, а оттуда часть их, вместе с этолянами, через Коринфский залив переправлялась в Пелопоннес, до того времени занятый ахейцами и в северной части ионянами. Только после продолжительной борьбы с туземцами доряне мало-помалу утвердились в Мессении, Лаконике, Арголиде, куда они проникли со стороны Аргосского зал., и в Коринфе. Ахеяне вынуждены были или покориться пришельцам на положении неполноправных обывателей, или, утратив свои племенные особенности, слиться с победителями воедино, или, наконец, сниматься с насиженных мест. С этого времени название Ахаии получила северная полоса полуострова, откуда ионяне бегали к своим соплеменникам в Аттику: прибрежную область заняли спасавшиеся от дорян ахейцы. Другая часть ахеян покинула Пелопоннес и поселилась на остр. Лесбосе. С Коринфского перешейка доряне проникли в среднюю Г. и здесь завладели Мегаридою. В Пелопоннесе удержались на своих землях, в политической независимости от дорян, жители Аркадии, а Елида досталась, кажется, союзникам дорян, этолянам. Ближайшими последствиями того же завоевания Пелопоннеса было и выселение ионян из Аттики и других областей на острова и малоазийское побережье, где возникло ионийское 12-градие (Милет, Ефес, Фокея, Колофон и др.), и основание дорянами, вышедшими преимущественно из Арголиды, шести городов (Гексаполис) на карийском берегу и на прилегающих к нему островах. С возвращением Гераклидов и основанием древнейших колоний, которые, в свою очередь, послужили метрополиями новых поселений, эллинская раса разместилась окончательно на постоянное жительство в собственной Г. Это событие составляет рубеж, за которым лежит царство легенды и мифа, а по сю сторону начинается историческое существование Г., с общим именем эллинов. Из новых ученых Белох решается отвергать самое передвижение племен, в связи с дорийским завоеванием Пелопоннеса.

Хотя с возвращением Гераклидов Г. вступает в исторический период существования, в противоположность легендарному и мифологическому, однако надолго еще наши сведения о Г. не становятся ни более достоверными, ни менее скудными. Достоверная запись событий начинается только с первого года первой записанное Олимпиады, т. е. с 776 г. до Р. Х., а некоторую обстоятельность и последовательность исторических сведений, и то не о всех частях Г., приобретают не раньше VI века до Р. Х. Недостаток известий обыкновенно восполняется схематическими построениями древних философов и рационалистическими комбинациями позднейших историков Вызванная передвижением племен, колонизация закончилась в началу IX века до Р. Х., а в образовавшихся с этого времени многочисленных государствах совершалось дальнейшее осложнение и развитие тех отношений между органами власти и классами населения, которые существовали уже в гомеровских обществах; вместе с тем усиливалась потребность в возможно большей определенности и устойчивости общественных учреждений. Неравенства состояния, как главный источник внутренних распрей, присущи были уже родовым группам и деревенским поселениям; они умножились и обострились в городских общинах, особенно с развитием в некоторых из них торговли и промыслов и с накоплением движимых богатств. Личные достоинства для гомеровского басилея почитались условием власти и почета; не только на избранников и любимцев народа обращались милости богов, но и на потомство их; настроение народной массы благоприятствовало наследственности звания басилея в некоторых родах или семействах; в смысле усиления этой власти должны были действовать частые войны во время переселений и в борьбе за новые места. Единоличное управление в городской общине на время окрепло. Но с наступлением более мирного состояния не замедлили выступить опиравшиеся на традиции притязания знати — ограничить в свою пользу власть басилея; во многих случаях притязания эти находили себе поддержку в народе, и управление из единоличного переходило в коллегиальное. Необходимо заметить, что носителями единоличной пожизненной или наследственной власти были иногда не только басилеи, но и архонты. IX и VIII вв. до Р. Х. прошли в борьбе знатных родов за право деятельного участия в управлении, и чуть не повсеместно борьба кончилась не в пользу басилеев. Лишь в немногих местах сохранилась архаическая форма гражданственности, как в Македонии, напр., или Епире; в некоторых общинах первоначальная басилея перешла прямо в народоправство, наприм. в ахейских городах. Обыкновенно царское правление сменялось аристократическим или олигархическим, причем власть предстателя общины становилась срочной, даруемой во воле избирателей, этими последними контролируемой и перед ними ответственной. Так было в Афинах, Коринфе, Сикионе, Милете, Ефесе и др. Верховная власть становилась достоянием не одного лица и не одного семейства или рода, но целого сословия привилегированных, ревниво охранявшего свои права от притязаний простого народа на участие в общественных делах. Господство знати было тем тяжелее, что к политической бесправности массы она присоединяла гнет экономический. Оскорбительные для народа чувства олигарха нашла себе выражение в элегиях Феогнида, а элегии Солона содержат в себе достаточно указаний на беззакония в утеснения простых людей знатью, эвпатридами. Неурядицы, которыми сопровождались перемены в способах управления, недовольство новым порядком вещей, экономическая и политическая приниженность на родине, наконец дух предприимчивости и жажда обогащения привели к основанию новых поселений, которые раскинулись по всему побережью Средиземного моря, переступили за Геракловы Столбы, проникли даже в земли скифов и сарматов. Это вторичное колонизационное движение совершалось в VIII-VII вв. до Р. Х. Цивилизующее значение новых поселений для самой метрополии было громадно и всесторонне: колониям принадлежал почин в дальнейших успехах метрополии, художественных, литературных, промышленных, политических. Милет, сам выведший не меньше 80 колоний, становится центром греческой образованности в VII в. до Р. Х.: отсюда выходят первые мыслители, географы, историки; ему же принадлежат первые опыты литературной прозы. В колониях раньше, чем в метрополии, образовался класс населения, сильный богатством и знаниями и нерасположенный сносить исключительное господство знати. Внутренние волнения в общинах разрешались или составлением в изданием писанных законов, или вмешательством так называемых тиранов, которые, опираясь на народ, смиряли господствующий класс, или же изменениями общественного строя в демократическом смысле. Время тирании — преимущественно VII и VI вв. до Р. Х. Из тираний наиболее известные: коринфская, сикионская, мегарская, афинская, сиракузская, древнейшая аргивская (Фидон). Древнейшее письменное законодательство Залевка в Локрах эпизефирских относится к воловине VII века. Говоря вообще, греческие тираны, шедшие обыкновенно навстречу действительным нуждам народа, вначале помогали народу сломить сопротивление олигархически настроенной знати, и только с течением времени они или потомки их, забывая происхождение тирании и преследуя личные цели, возбуждали против себя всеобщую ненависть. Имя тирана стало позорным, и насильственные действия против него почитались достохвальнейшим проявлением патриотизма и гражданской доблести. Завершением политической эволюции в большинстве греческих общин была демократ. форма правления в Г. наиболее устойчивая и в культурном отношении наиболее плодотворная. Гораздо менее удачны были опыты социального или экономического переустройства, сводившиеся обыкновенно к уничтожению долговых обязательств и к переделу земель, или к кровавым схваткам между достаточными гражданами и неимущими.

Хотя общей истории Г. не имела, но в разное время сильнейшая община становилась во главе значительной части отдельных общин, определяя судьбу их и влияя косвенно и на прочие общины: это бывало и в доисторический период. В историческое время раньше других приобрела преобладающее положение община спартанская после того, как дружина дорян восторжествовала окончательно над ахеянами Лаконики и усвоила себе военно-политическую организацию, известную под именем Ликургова законодательства. Только спартанцы, потомки дорийских завоевателей, составляли полноправное гражданство; население завоеванное, во много раз превосходившее число завоевателей и рассеянное по Лаконике в городах и деревнях, низведено было дорянами к положению обывателей, периэков, без политических прав; в огромном большинстве это были ахеяне. Еще более многолюдную массу составляли гелоты (илоты), государственные рабы, прикрепленные к землям спартанцев и на них работавшие. Число земельных участков, розданных спартанцам от государства, предание определяло в 9000, число участков периэков — в 30000; гелотов был не меньше 200000. Необходимость обеспечить за собою приобретенное продолжительною борьбою господствующее положение внутри Лаконики и оградить его от посягательств извне, непрестанное ожидание волнений в среде покоренных и рабов, обратили Спарту в военный лагерь, а спартанцев в постоянную военную дружину, всегда готовую к борьбе с внешним и внутренним врагом. Воспитание детей и все правила жизни взрослых граждан и даже гражданок направлялись к поддержанию такого положения общины. Равенство и простота в образе жизни, безусловная покорность властям, физическая крепость и храбрость почитались непременными чертами спартанского гражданина; с ними совмещались грубость нравов, умственная косность, непомерное самомнение и подозрительность. Государственная организация спартанцев сложилась своеобразно из элементов двоякого рода: одни были наследием общеэллинской старины, насколько можно судить по гомеровским поэмам, другие — продуктом исключительных обстоятельств, в каких очутилась дорийская дружина в Лаконике. Самое раздвоение царской власти между представителями двух домов, Еврипонтидами и Агиадами, было, кажется, выражением полюбовного соглашения между двумя царственными родами: пришлым, дорийским, и туземным, ахейским. Цари были почетными богатыми представителями общины, возводившими себя к самому Гераклу; они чествовали богов от имени государства, но политическим значением должны были поступиться в пользу родовых старейшин и потом пятичленной коллегии эфоров. Хотя носителем верховной власти было собрание всех спартанцев не моложе 30-летнего возраста, которое одно давало силу решениям старейшин, выбирало и членов совета, и эфоров, и прочих должностных лиц, требовало отчета от последних по истечении срока службы, — но на самом деле правление в Спарте было олигархическое, и впоследствии Спарта всегда благоприятствовала олигархии в других греческих общинах, и, где только могла, вводила олигархическое правление, на место ли единоличной власти тиранов, или демократии. Правительственный почин и обсуждение мероприятий, а равно высшая судебная власть принадлежали так назыв. герусии, 30членной коллегии старцев, в состав которой, как председатели ее, входили и два царя. Всякий спартанец, не моложе 60-летнего возраста, мог быть выбран в герусию и оставался в звании геронта до конца дней. Ничтожно было в сравнении с герусией значение народного собрания, где отвергались или принимались большинством присутствующих предложения герусией, где право слова принадлежало только председательствующим (царям), где счет голосов утвердительных и отрицательных допускался только в исключительных случаях, обыкновенно же голосование состояло в шумных криках: «да» или «нет», и по силе возгласов вопрос решался в утвердительном или отрицательном смысле. Однако, столь пассивная роль народа в управлении слишком противоречила гордому настроению каждого спартанца и властному положению спартанской общины в стране — и вот, уже к концу VIII века до Р. Хр. первенствующим учреждением в государстве становится эфорат, созданный в интересах народа и, как воплощение народной воли, быстро приобретавший перевес и над царями, и над герусией, контролировавший действия всех властей и привлекавший должностных лиц, не исключая царей, к ответственности. Военное дело, финансы, суд, администрация — все было в зависимости от эфоров. Силу эфората не могли сокрушить несколько веков спустя смелые и народом любимые цари, Агис и Клеомен, задачею своей жизни ставившие благо того же народа.

Успехи оружия и расширение сферы влияния в Пелопоннесе не замедлили оправдать достоинства организации, соединяющейся с именами Ликурга и Феопомпа и прочно установившейся в IX-VIII вв. до Р. Х. За покорением ахеян в долине Еврота следовало обращение Мессении в собственность спартанской общины, а жителей ее — в гелотов. Гегемонии Аргоса, когда-то сильнейшего в Пелопоннесе государства, по имени которого названы все греческие войска в Троянском походе, наступил конец: зависевшие от Аргоса города перешли под главенство Спарты. То же случилось со многими городами и селениями аркадян, а более значительные дорийские государства — Коринф, Сикион, Мегара — искали дружественного союза с Спартою. Сила Спарты признана была далеко за пределами Пелопоннеса, как в собственной Греции, так и в колониях, и даже в варварских землях. Такого положения она достигла ко второй половине VI века. Низвержение тирании во многих городах с помощью спартанского оружия окружало имя Спарты ореолом освободительницы эллинов.

Однако, ко времени борьбы с персидскими царями усилилось другое греческое государство, ионийское в демократическое, на сторону которого во время борьбы перешло сочувствие эллинов. Государство это — Афины. Открытая в 1890 г. Афинская Полития Аристотеля, по времени составления относящаяся ко второй половине IV в. до Р. Х. и дошедшая до нас на папирусе конца I в. по Р. Х., изменяет некоторые из установившихся было в науке представлений об афинских учреждениях и их истории, изобличает несостоятельность других, подкрепляет третьи (наиболее обстоятельный обзор литературы этого трактата на русском языке — в статье профессора Бузескула в «Ж. М. Н. Пр.», 1892, июль). Царское управление в Афинах сменилось олигархическим около 752 г. до Р. Х., когда верховный правитель, архонт, стал выбираться на 10 лет сначала из царственного рода медонтидов, а потом из всех эвпатридов. Дальнейшим усилением олигархии было разделение власти архонта между тремя, а позже между девятью должностными лицами с тем же именем и сокращение срока их службы до одного года. Случилась эта перемена в 683 г. Власть законодательная и судебная принадлежала ареопагу. «Совету ареопагитов принадлежали охрана законов, ведение важнейших государственных дел, верховный суд и расправа в случаях нарушения общественного порядка. Из знатных и богатых выбирались архонты, а из архонтов — по истечении срока службы — составлялся ареопаг» (Аристотель). Тот же совет ареопагитов назначал годичных архонтов на должность. VII веку принадлежит и разделение Аттики на 48 участков (навкрарий), по 12 в каждой филе, причем население навкрарии обязано было поставлять и содержать одно военное судно. В родовых группах, кроме знати, имевшей в своих руках и большую часть земель, были еще ремесленники и торговцы (демиурги) и земледельцы (геоморы); те и другие составляли народную массу, обделенную политическими правами и притесняемую богатыми землевладельцами. Важною уступкою со стороны олигархии было писанное законодательство Драконта (621 г.), хотя оно узаконяло олигархический порядок управления. Полноправными гражданами объявлены были все, на собственный счет содержавшие себя в рядах тяжеловооруженных; им предоставлялось участие в народном собрании, в совете и в низшей администрации. Действительная власть оставалось привилегией немногих, тем более, что малоземельное и безземельное большинство населения было обременено долгами в нуждою; граждане покидали родину, продавались в рабство или шли в кабалу к богатым. «Скорбь проникает мне в душу, когда гляжу я на старейшую землю ионян», восклицал Солон. «Пресытившиеся довольством, смирите в себе жестокое сердце и высокомерие ваше введите в границы». Освободить народ, спасти родину, устроить государство поручено было всеми партиями Солону (594 г. до Р. Х.), «лучшему из граждан по личным достоинствам и общему уважению, а по состоянию принадлежавшему к средним людям». Предварительно он уничтожил долговые обязательства (сейсахфия), отменил кабалу за долги в настоящем и запретил ее на будущее время, регулировал меры, вес и монету. Существовавшему раньше его делению граждан по имущественному цензу на пентакосиомедимнов (получавшие с своих полей не меньше 500 мер плодов или 500 метретов жидких продуктов), всадников (получавшие не меньше 300 мер или метретов), зевгитов (не меньше 200 мер) и фетов (все прочие граждане), — этому делению Солон придал большую определенность и первостепенное политическое и финансовое значение; прежние деления граждан, родовые и сословные, утрачивали прежнюю силу, хотя формально и не упразднялись. Движимое имущество и деньги не принимались законодателем во внимание, так что республика продолжала оставаться земледельческою, и богатые, но безземельные граждане относились, наравне с бедняками, к последнему классу. Должности архонтов и казначеев были доступны только пентакосиомедимнам, все остальные — гражданам первых трех классов. Ареопаг перестал назначать архонтов; к ним применена была двойная система выборов: избрание в каждой филе 10 кандидатов и потом определение посредством жребия 9 лиц на должности архонтов. За ареопагом осталось, кроме судебной компетенции в делах об убийстве, верховное наблюдение за целостью основ демократии и за точным исполнением законов, а равно суд над государственными преступниками. Пополнялся ареопаг прежним способом, из бывших архонтов. В созданный теперь совет 400 каждая из 4 древних фил посылала 100 своих членов, очевидно — из граждан первых трех классов. Государственные тягости распределены были между классами пропорционально правам каждого из них. Четвертому, наиболее многолюдному классу граждан предоставлялось только участие в народном собрании и в судах. Если народное собрание, экклесия, носитель верховных прав государства, не получило еще в действительности того значения, каким пользовалось впоследствии, то народный суд — высшая судебная инстанция в государстве, исправлявшая и отменявшая решения должностных лиц, снимавшая отчет с этих последних по окончании срока их службы, — представлял, по выражению Аристотеля, сильнейший оплот демократии; посредством суда народ становился во главе государ. управления. Достоинства Солоновского законодательства оценены были только с течением времени, когда демократическое правление утвердилось прочно и народная масса оказалась достаточно сплоченною и способною отстаивать свои права от посягательств знати или тиранов. В эпоху их издания солоновские законы не примирили партий и полного удовлетворения не дали ни одной из них. Спокойствие длилось 4 года, а затем последовали новые смуты, среди которых республика дважды оставалась без высшего представителя исполнительной власти, архонта; в 581 г. архонтом назначен некий Дамасия, пробывший самовольно в должности 2 года и 2 месяца. Солоновская конституция была почти отменена, о чем свидетельствуют события, следовавшие за насильственным смещением Дамасии с должности архонта: выбраны были 10 архонтов по старым, досолоновским сословиям. Обращение вспять не успокоило умов. Борющиеся партии сложилась теперь независимо от исконных и солоновских делений граждан, по территориям, от которых и получили свои наименования: педиаков, паралиев и диакриев. Во главе последних стал Пизистрат, в 560 г. присвоивший себе единоличную власть тирана. Тирания Пизистрата и сыновей его в Афинах продолжалась всего, с перерывами, 49 лет, до 511 г. до Р. Х. Есть все основания полагать, что при первом из тиранов, отличавшемся народолюбием, мягкостью управления и уважением к законам страны, законодательство Солона впервые обнаружило присущие ему достоинства и способность к дальнейшим органическим изменениям, в согласии с новыми потребностями и новыми отношениями граждан. Тем чувствительнее были для афинян насилия и правонарушения, допущенные во время тирании Гиппархом и особенно после его смерти, Гиппием. Когда, наконец, тирания была низвергнута и некоторое время спустя народная партия восторжествовала (508), вождь ее, алкмеонид Клисфен, провел ряд реформ, с одной стороны сильно демократизировавших республику, а с другой — теснее сплотивших ее граждан во имя общегосударственных интересов. Родовую группировку населения законодатель оставил нетронутой, но над нею он создал организацию политическую и территориальную, которая, отрицая всякие различия и притязания, основанная на происхождении, давала окончательный перевес общим интересам республики над стремлениями отдельных местностей или родовых групп. Основу нового устройства составляло деление Аттики, для политических целей и для заведывания местными нуждами, на околотки (демы), которые во многих случаях совпадали с древними родовыми участками или тесно примыкали к ним, и в многовековых привычках народа, в освященных стариною и религией преданиях и именах находили для себя оправдание и крепкие устои. Реформами Клисфена, опиравшегося на историческое прошлое, были одновременно спасены и единство Аттики, как политической общины, и местные вольности поселков и городков; из наследия прежних времен он взял то, что могло быть изменено в приспособлено к новым потребностям. Законы Солона охранили население Аттики от разорения и кабалы; законами Клисфена сбережены на многие века условия привольной общественное жизни в отдаленнейших уголках Аттики и создана возможность постоянного высокого патриотического настроения всей массы афинского гражданства. Из древних историков Геродот прекрасно угадал подъем духа в афинских гражданах, коим сопровождалось восстановление демократии, а из новых ученых Дж. Гроту принадлежит почин глубокой оценки всей важности Клисфеновых реформ. Число демов Геродот определяет в 100, Страбон, для последующего времени — в 174. В этих маленьких поселениях всеобщинные дела ведались самим населением или через посредство должностных коллегий и отдельных лиц. Дем, представляя собою основу политического строя республики, и в тоже время был лучшей школой для афинского гражданина. Несколько демов образовали триттий, служившую главным образом для военных целей, а из трех триттий, расположенных в трех областях Аттики, слагалась территориальная фила, которых было 10. Они отняли у родовых фил всякое политическое значение и, благодаря разбросанности своих составных частей по всей стране, не могли служить местом и целью действия какой-либо одной партии, наподобие педиаков или диакриев; государственное единство Аттики получило решительный перевес над партикуляристическими стремлениями отдельных областей. В ближайшей связи с новыми филами находилась вся организация республики: административная, военная, финансовая и судебная. Принадлежность к дему означала звание гражданина; все демоты, по достижении 18-ти летнего возраста, получали право участия в верховном государственном учреждении — в народном собрании; на демах же оставалась обязанность выбирать членов высшей совещательной коллегии, совета 500. Зачисление в тот или другой дем имело силу гражданского рождения; демотическое имя гражданина оставалось за ним навсегда, пока существовал самый дем его, передаваясь неизменно по наследству от отца к сыновьям. Все же дем был политическим, а не родовым делением, и Клисфену возможно было приумножить число демотов, т.е. полноправных афинских граждан, метеками и иного рода новыми людьми. В соответствии с филами, наиболее свидетельствовавшими о преобладании государства над всевозможными делениями страны, находилась вся система управления республики, прежде всего десятичная коллегиальность магистратов; но филам же делились 500 булевтов на десять пританий и распределялись присяжные судьи (гелиасты, дикасты). Ради охраны новой конституции был учрежден остракизм. В таком виде афинская республика, когда ей пришлось защищать самое существование свое в борьбе с персидскими царями и немного раньше со Спартою и несколькими другими эллинскими государствами, блестяще выдержала испытание. Новому порядку вещей благоприятствовали сами боги: Клисфен склонил на свою сторону дельфийское прорицалище; патронами демов объявлены были местные божества или герои, новые филы вверены заботам древних царей и героев Аттики в названы их именами (Эрехфеида, Эгеида, Пандионида, Леонтида, Акамантида и др.). Около 550 г. до Р. Хр. царь Лидии Крез покорил своей власти многие города малоазийских греков, которые, с завоеванием Лидийского царства Киром, перешли во власть царей Персии (548). Материковая Г. только через посредство своих колоний пришла в столкновение с Персией. В самом начале V в. восставшие азиатские греки, с Милетом во главе, обратились за помощью к метрополии; афиняне и эретрийцы послали им нисколько своих кораблей. Восстание кончилось полной неудачей: колонии были снова покорены персами к 496 г. до Р. Хр. Тогда царь Дарий решил покарать афинян и подчинить своей власти прочих эллинов. Первый поход персов на Г. кончился крушением флота их у горы Афона (493). Второй поход, под предводительством Датиса и Артаферна, кончился торжеством афинян и обращением их республики земледельческой и отчасти промышленной в сильнейшее государство Г., торговое и морское. В двух победах, Марафонской (12 авг. 490) и Саламинской (20 сент. 480), сломивших могущество персидских царей в спасших Европу от порабощения и одичания, главными героями были афиняне, с их полководцами и государственными мужами: Мильтиадом, Аристидом, Фемистоклом. Миллионные полчища Дария и Ксеркса были уничтожены горстью греков, одушевленных любовью к родине и ее учреждениям, сильных военным искусством и дисциплиною, равно как и талантами военачальников. Если раздробление Г. на множество мелких республик, не забывавших своих домашних распрей даже в пору общей опасности, грозило гибелью древнегреческой образованности в столкновении с деспотией, то и спасением своим в это время Г. обязана была больше всего тому настроению и умственному превосходству, которые воспитывались в мелких греческих республиках, особенно в афинской демократии. Уже в 47в г. до Р. Хр. Афины стали во главе ионийского союза, в главное предводительство военными силами эллинов в борьбе с персами перешло, малопомалу, от Спарты к Афинам. Важные заслуги Афин перед всей Г., сильный флот, гениальные полководцы, с одной стороны, а с другой — надменное обращение Спарты с союзниками, недостаточность ее морских сил для продолжения войны с Персией, предательские сношения Павсания с врагами Г. — таковы были обстоятельства, благодаря которым Спарта все больше утрачивала значение первенствующего в Г. государства, а Афины, отстроившиеся после двукратного пожара, укрепленные и соединенные с Пиреем в один город, приобретали руководящую роль в Г. Кроме Аристида и Фемистокла, политическому росту афинской республики много содействовал своим примирительным поведением и громкими победами над персами Кимон. Победы у р. Евримедонта в Памфилии (465) и близ кипрского Саламина (449) надолго очистили Эгейское море от персидского флота. Начало афинско-эолийского союза относится к архонтству Тимосфена (478), когда афиняне приняли под свое покровительство, вопреки решению лакедемонян, малоазийских ионян и прочих островитян и по возвращении спартанского флота домой продолжали войну с персами. Задачею союза провозглашено было дальнейшее освобождение эллинов от персидского ига и возмещение ущерба, причиненного персами эллинам. Гегемония предоставлялась Афинам, но за членами союза оставлялась политическая независимость и равноправность с главенствующей общиной. Дела союза ведались и направлялись союзным собранием, местом коего, равно как и союзным казнохранилищем избран был остров Делос. На обязанности союзников лежало доставление и содержание определенного числа кораблей для союзного флота. С самого начала допущена была для мелких общин замена натуральной повинности денежною, и мало-помалу число таких общин возрастало. Снаряжением кораблей на эти денежные взносы озабочены были афиняне, все больше обращавшиеся из распорядителей в начальников союза, ограничивавшие в свою пользу автономии союзников и низводившие последних на положение подданных. Союз государств свободных, равноправных, обратился в союзное государство афинян. Внешними знаками совершившейся перемены служили: перенесение союзной казны с Делоса в Афины (454), вторжение афинских властей в домашние дела союзных общин, ограничение их судебной компетенции. Число союзных общин переходило за 200, а население их простиралось до 15000000. Было нечто противоестественное и невозможное с точки зрения эллина во взаимных отношениях между гегемонической общиной с 20000 граждан, с одной стороны, и сотнями общин с 16 миллионами граждан, обогащающих и украшающих гегемона и обязанных ему повиноваться. Случаи неповиновения союзников были нередки с первого же времени существования союза. Между тем судьба афинской республики была теснейшим образом связана с верностью союзников. Афиняне сурово карали всякую попытку к отпадению; но достаточно было афинской общине пошатнуться в своем могуществе, что случилось в Пелопоннесскую войну, — и все здание рухнуло, едва не увлекши к окончательной гибели и главенствующую общину. Формально союз был уничтожен по условиям мира с Лисандром в 404 г. после разгрома Афин, но он распался сам собою гораздо раньше. Семидесятилетний период первого афинского союза (476-404) был наиболее блестящим временем в истории не Афин только, но всей Г. Ему принадлежат совершеннейшие произведения греческого гения в области литературного творчества, пластики. Никогда Г. не была лучше обеспечена от посягательств на ее независимость со стороны варваров. Афинская община, ставшая морским государством и со славою вышедшей из сражении Марафонского, Саламинского, Платейского и др., быстро пошла к решительной демократизации своих учреждений. Аристид, Эфиальт, Перикл своими реформами довершили дело Солона и Клисфена, и со второй половины V в. до Р. Х. афинский народ в целом, без различия по классам, становится полновластным устроителем и распорядителем своих судеб, или непосредственно, в экклесии и гелиэе (народное собрание и суд присяжных), или через должностных лиц республики, назначаемых по жребию или выбираемых народом на годичный срок и отдающих отчет народу по истечении срока службы. Довереннейшим и потому влиятельнейшим гражданином афинской демократии был Перикл, в течение 15 лет избиравшийся в стратеги (445-430). Ему более, чем кому-либо иному, афиняне обязаны были и благоустройством своей республики, и долговременностью гегемонии, и богатством государственной казны, и великолепием города.

Спартанцы бессильны были воспрепятствовать расширению афинского флота, укреплению Афин и переходу на их сторону множества ионийских городов. Перевес на море, по окончании войны с персами, принадлежал несомненно Афинам; усиливалось их влияние и на суше, тем более, что Спарта была всецело занята домашними неурядицами. Но уже с 460 г. спартанцы всячески старались противодействовать афинянам в их столкновениях с другими греческими государствами, и дважды, при Танагре (457) и при Коронее (447), нанесли афинянам чувствительное поражение. Благодаря главным образом Периклу, между Афинами и Спартою заключен был 30летний мир, через 14 лет прерванный Пелопоннесской войной (431), которая рассказана жившими в то время историками, Фукидидом и Ксенофонтом. Первая 10летн. война, в этой части известная под именем Архидамовой, велась с переменным счастьем, и в 421 г. воюющие стороны заключили так называемый Никиев мир на 60 лет. Но едва прошло 6 лет, как гнилой мир был нарушен, и военный действия возобновились: в 416 г. афиняне отправили превосходное войско против Сиракуз в Сицилию под начальством Алкивиада, Никия, Демосфена; но Алкивиад был отозван с дороги и бежал в Спарту. По его совету спартанцы послали сильное подкрепление Сиракузам и повели войну морскую, в водах Эгейского моря, и сухопутную, на территории самой Аттики, где они заняли поселок Декелею и непрестанно угрожали самим Афинам. На стороне Спарты были теперь деньги и корабли персидского царя. Сицилийская экспедиция кончилась для афинян полным уничтожением их флота (413) и отпадением сильнейших союзников. Возвращение Алкивиала в Афины (411) сопровождалось олигархической революцией, но правление 400 просуществовало не более 4 месяцев, в демократия мало-помалу была восстановлена. Афины снова стояли во главе союза, располагали значительным флотом, кораблей в полтораста, и неоднократно проявили чудеса храбрости и самоотвержения. Но в 405 г. в Геллеспонте, при Эгоспотамах, флот афинян был уничтожен, и войска спартанцев, под начальством Лисандра, заперли их с суши и с моря. Голод и происки олигархов вынудили афинян сдаться на капитуляцию: укрепления города были срыты, все корабли, кроме 12, выданы неприятелю, союз расторгнут, демократия заменена олигархическим правлением тридцати (апрель 404). В следующем году тирания тридцати была низвергнута изгнанниками-демократами, с Фрасибулом во главе, и в архонство Эвклида (осенью 403) между партиями состоялось соглашение. По словам Аристотеля, восстановленное теперь демократическое управление сохранялось без переворотов до его времени; происходившие в нем перемены клонились к расширению прав народа. Народная партия в Афинах в торжестве своем выказала необычайную умеренность, терпимость и великодушие по отношению к противникам.

Следовавшая за разгромом Афин вторичная гегемония Спарты имела мало общего с первой спартанской гегемонией, до персидских войн. С одной стороны, Спарта запятнала себя теперь насильственными переворотами в союзных общинах в смысле олигархическом, продажностью и хищениями; с другой — эллинские общины, наученные опытом и ревниво охранявшие свою независимость, находили спасете от ига Спарты в союзной организации и в поддержке персидского царя. Отчасти материковые, но главным образом малоазийские греки вовлечены были в междоусобную распрю Кира Младшего, наместника М. Азии, и брата его Артаксеркса, царя персов (401). Сочинение Ксенофонта «Anabasis» обессмертило поход 10000 греков, совершенный под начальством Кира в глубину Азии, и обратный путь их к малоазийскому побережью, под командою Клеарха и Ксенофонта, уже после смерти Кира (400-399). Звание гегемона Г. обязывало Спарту подать помощь малоазийским городам, примкнувшим было к Киру и теперь опасавшимся мести от персидского царя. В Азию был послан Агесилай, в Европе оставался Лисандр. Успехи Агесилая в борьбе с персами остановлены были замешательствами в собственной Г.: сильнейшие государства заключили союз между собою против Спарты: на стороне союзников был и царь Персии; их морскими силами и персидскими командовал афинянин Конон. Положение Спарты было трудно, и она в 387 г. заключила с царем сепаратный мир, так называемый Анталкидов, предававший Г. в распоряжение исконного врага ее. По условиям мира, азиатские греки предоставлялись царю; в собственной Г. все союзы, за исключением пелопонесского, объявлены расторгнутыми, и все общины обязаны на будущее время оставаться обособленными и независимыми; исполнителями условий мира назначены спартанцы, а верховное наблюдение за Г. вверялось царю. На этом акте, противном всем традициям греков, Спарта не остановилась; росла и ненависть против ее по всей Г. Жертвами насилия, вероломства и подозрительности спартанцев пали Мантинея, Флиунт в Пелопоннесе, Олинф на Фракийском побережье, Кадмея в Фивах (384-379). Но с этого момента судьба обращается против Спарты. При содействии Афин Фивам удалось освободиться от спартанского гарнизона и ввести у себя, на место олигархи, демократическое правление. К 378 г. относится образование второго афинского союза, который быстро разросся, благодаря успешным действиям афинских военачальников, и уже в 374 г. Спарта вынуждена была признать гегемонию Афин на море; число союзных общин простиралось до 75. Но главная опасность угрожала Спарте со стороны фивян, которые могли помериться с нею на суше. Действительно, под начальством своих вождей Пелопида и Эпаминонда фивяне нанесли Спарте страшное поражение при Левктрах, в Беотии (371), которое решило переход гегемонии к Фивам. В самом Пелопоннесе Спарта была обессилена восстановлением независимости Мессении и основанием Мегалополя (близ границы Лаконики), ставшего центром союза аркадских общин. Но возвышение Фив было весьма кратковременно. Со смертью Пелопида и Эпаминонда, павшего в битве при Мантинее, где фивяне одержали победу над соединенными силами спартанцев и афинян (362), рушилась фивская гегемония, распался беотийский союз. Не было в Г. государства, около которого пожелали бы соединиться прочие эллинские общины, в случае общей опасности. Скоро после этого Афины были сильно истощены в денежном отношении, ослаблены в военном и политическом, войною с важнейшими из союзных общин и отпадением их от союза (357-355).

Около этого времени дела Г. осложнились вторжением в них Филиппа, царя македонян. Раздоры в недрах афинского союза дали Филиппу возможность овладеть Амфиполем, Пидною и Потидеей (357-356) и вообще утвердиться на фракийском побережье, а начавшаяся в 855 г. так наз. священная война дала ему повод выступить умиротворителем Г., распространить свои владения до Фермопил и добиться принятия в союз амфиктионов, на место исключенных из него фокидян (346). В Афинах борются в это время два течения: воинственное или патриотическое и мирное или македонское. Главным выразителем первого был Демосфен, второго — Фокион, Эсхил, Демад. Только в критические моменты афиняне следовали советам Демосфена и по временам достигали перевеса над противником. Под влиянием его речей они в 340 г. образовали сильный союз и заставили Филиппа снять осаду Перинфа и Византии (339). Но в том же году вспыхнула третья священная война. Призванный амфиктионами против Амфисы, Филипп быстро прошел Фокиду и укрепился в Элатее, угрожая Беотии и остальной Греции. Афиняне поняли всю опасность положения и решили оказать фивянам возможную помощь. В союзном войске под Херонеей в Беотии находились, кроме фивян, афинян и 15000 наемников, эвбейцы, коринфяне, мегаряне, ахейцы и друг. греки. Победа (20 августа 838 г.) стоила Филиппу больших усилий и тяжелых потерь людьми; за то она открывала ему свободный путь в среднюю и южную Г., и гегемония его была признана всеми греческими общинами, кроме Спарты. Но Филиппу желательно было придать своему владычеству над Г. вид свободного союза греков, под его главенством.

Для определения условий и задач союза он созвал уполномоченных от всех греческих государств на собрание в Коринф, где провозгласил себя защитником греческой свободы от посягательств персидских царей и верховным военачальником в предпринимаемой им борьбе с персами (337). Все было готово к походу в Азию, и только внезапная смерть Филиппа помешала осуществлению грандиозного плана (336). Продолжителем его дела был преемник его власти в замыслов, Александр. Надежды греков на освобождение, оживившиеся было со смертью Филиппа, быстро рассеялись, когда 21-летний Александр прошел по Г. из конца в конец и беспощадно наказал Фивы за попытку к восстанию; город был разрушен до основания и 80000 граждан проданы в рабство (335). Позднее, когда Александр был в Азии, столь же неудачно было восстание Пелопоннеса (330). Признанный на собрании в Коринфе главнокомандующим македонских и греческих войск, Александр в 834 г., в сопровождении лучших своих полководцев и друзей, Антигона, Птолемея, Пармениона и др., во главе 35000-ой армии вступил через Геллеспонт в Азию, с целью покорить Персидское царство. Дома, для наблюдения за Г., оставлен был с сильным войском Антипатр. Тремя знаменитыми победами: на р. Гранике в Малой Азии (334), при Иссе на границе Киликии и Сирии (333) и при Арбеллах или Гавгамеле в Ассирии (331), Александр покорил своей власти Персидскую державу. Перед последней из этих битв он, после продолжительной осады, овладел Тиром в Финикии и завоевал Египет, где основал знаменитую впоследствии Александрию (332). На место Персидской основана была мировая монархия Александра, далеко превосходившая первую по размерам и напоминавшая ее системою управления и унаследованными от Ахеменидов приемами и обычаями. Овладев несметными сокровищами в богатейших городах Персии, Александр простер свои завоевания дальше на С, до нынешнего Авганистана, и на В, до реки Гифасиса, что между Индом и Гангом. Столицей империи он избрал Вавилон, где и умер, в июне 333 г., занятый планами новых походов. Известие о смерти Александра послужило сигналом к повсеместным смутам, к распрям его полководцев и преемников и к распадению державы, наскоро составленной и недостроенной. Вместе с тем со всею очевидностью и немедленно обнаружилась эфемерность объединения многоразличных частей Александровой монархии; эфемерными оказалась и весьма многие из городов и поселений, основанных завоевателем с целью закрепления за собою приобретенных войною далеких земель. Чувствовался и недостаток заветов, которые перешли бы от Александра к его преемникам и вид определенных задач или политических приемов. В Г. смерть Александра вызвала так называемую Ламийскую войну, кончившуюся битвою при Кранноне, что в Фессалии (322), и поведшую за собою изменение афинской конституции в смысле олигархическом и помещение македонского гарнизона в Афинах. Беспощадностью и насилием сопровождалось победоносное шествие Автипатра и в других частях Г. По смерти Автипатра Г. становится предметом раздора и войн нескольких честолюбцев и переходит от одного из них к другому. В 306 г. наместники Антигона, Димитрий, Селевк, Птолемей, Кассандр, Лизимах присваивают себе царский титул, а в 301 г. царство Антигона разделяется между Селевком в Лизимахом. В том же году шла в Г. ожесточенная борьба сначала между Кассандром и Димитрием Полиоркетом, потом между последним и целой коалицией царей. Когда Димитрий был изгнан из Македонии и бежал в Азию, сын его Антигон Гонат сумел удержать за собою пелопонесские владения отца (287). К 279 г. относится геройское отражение галльских полчищ союзными греческими войсками, причем больше других отличились этоляне. Года через два после этого Антигон воцарился в Македонии, начав собою династию македонских царей до Персея, последнего царя Македонии, включительно.

Кроме Македонии, в зависимость от которой находилась обыкновенно в Г., из завоеваний Александра возникли царства Сирийское, Селевкидов, и Египетское, Лагидов; в свою очередь, из обширных земель Сирии выделились нынешние царства: Пергамское, Вифинское, Парфянское и др. В земли, завоеванные Александром; массами устремлялись греки из собственной Г. и древних колоний и несли за собою язык, искусство, охоту к науке и литературе, а равно и общественные учреждения в отдаленнейшие углы тогдашнего мира. Афины, Спарта, Коринф, Фивы остались далеко позади новых центров греческой образованности: Антиохии, Пергама, Александрии, Сиракуз и др. Все, что было ценного и долговременного в области наук или политических учреждений, насаждалось и теперь эллинским гением, применявшимся к новым условиям жизни, вдали от родных мест и родного общества. Космополитизм сделался отличительною чертою произведений греческого ума. В это же время начался формироваться преимущественно на чужбине тот тип греченка (Graeculus), попрошайки и паразита, мастера на все руки, который увековечен сатирой Ювенала. И все-таки, не взирая на истощение и деморализацию, вследствие отлива населения в далекие страны, невзирая на необходимость приспособляться к требованиям деспотов и богачей, старые гражданские добродетели продолжали жить среди греков, меньше затронутых новым порядком вещей. III и II века до Р. Х. ознаменовались в истории Г. образованием нескольких союзов на началах федеративных; обширнейшими были союзы ахейский в Пелопоннесе и этолийский в средней Г. Главная задача союзов состояла в освобождении греческих городов от македонских гарнизонов или тиранов и в обеспечении их от посягательств македонских царей на будущее время. Союзы существовали и раньше, даже в глубокой древности, но они ограничивались небольшими территориями и заключались в небольших пределах племен. Только теперь, в виду многолетней непрерывной опасности, начала равноправного союза получили широкое применение и выработанную в значительной мере организацию. Союзные власти в обеих федерациях ведали только общесоюзные дела, не вторгаясь во внутренние отношения отдельных союзных общин. Гегемона или главенствующей общины в этих союзах не было; граждане союзных общин были в то же время гражданами союза, что и выражалось в наименованиях ахеян или этолян для граждан всех союзных общин без различия; самый союз назывался народом (ethnos). Обе федерации имеют историка в мегалопольце Полибии; но тогда как федерация ахейская была родною для историка и казалась ему осуществлением политики, способной спасти Г., этолийская федерация, враждовавшая обыкновенно с ахейской, представлялась Полибию беспорядочным скопищем хищников, живущих грабежом и нападениями. На самом деле разница между союзами в организации была очень невелика и проистекала из различной степени гражданственности большинства общин, входивших в состав того и другого союза; превосходство в этом отношении было, бесспорно, на стороне ахейской федерации. Союзная власть в этой последней располагала большей силой и авторитетностью, чем соответствующие органы этолийского союза, в среде которого начальники отдельных племен предпринимали походы или совершали набеги на чужие земли и без ведома союзных властей. Верховным учреждением, как у ахеян, так и у этолян было союзное собрание граждан; кроме того, существовали в том и другом союзе ограниченные по составу советы или постоянные комитеты, ведущие текущие дела союза; высшим представителем исполнительной власти был союзный военачальник, стратег. Вопросы войны в мира, договоров и союзов, приема иностранных послов подлежали ведению союзных властей. Не говоря о том, что силы двух союзов были разъединены соперничеством и войною и через то ослаблены, не говоря о том также, что вне союзов оставалась значительная часть Г., бок о бок с ахейским союзом существовала Спарта, цари которой, Агис IV и Клеомен III, поставили себе задачей воскресить былую славу своего государства, вдохнуть в спартанцев былые доблести, освободить Г. от македонян в утвердить спартанскую гегемонию. В этом продолжающемся разъединении греков лежала разгадка успехов македонских царей и потом римских легионов.

Ахейский союз установлен был усилиями Марка из Кирены около 280 г. до Р. Х., состоял сначала из 4 городов (Дима, Патры, Фары, Тритея), вскоре обнял все города древней Ахаии, а лет 30 спустя распространился за пределы этой области, присоединением Сикиона (251). Виновником расширения союза был Арат, 16 или 17 раз избиравшийся в союзные стратеги и в течение лет 40 определявший союзную политику ахеян. С течением времени в союз вошли Коринф, Мегара, Епидавр, Гермиона и др. Война с Клеоменом (228-221) заставила Арата искать поддержки той самой чужеземной силы, освобождение от которой провозглашалось целью объединительного движения пелопоннессцев. Ахейцы заключили союз с Антигоном Досоном (223), который и явился в Пелопоннесе устроителем эллинских дел. Сражение при Селласии (221), лишившее Клеомена царской власти, а Спарту — всех ее завоеваний, утвердило главенство македонских царей над Грецией. При наследнике Антигона, Филиппе V, вспыхнула союзническая война между ахейским союзом, которому помогал Филипп, и этолянами. В 217 г. война кончилась миром, в виду «надвигающегося с запада облака», т.е. серьезной опасности, угрожавшей со стороны Италии одинаково как грекам, так и македонянам. Первое знакомство римлян с Г. относится к 224 г. до Р. Х., когда они пошли войною на иллирийских пиратов и греки взирали на них как на своих спасителей. Уже тогда римляне утвердились на о-ве Коркире и на иллирийском побережье. Поводом к ближайшему вмешательству в дела Г. послужил для римского сената союз Филиппа V с Аннибалом, в 215 г. Еще не кончилась вторая Пуническая война, а римляне открыли военные действия против Филиппа на берегу Иллирия (214). В 211 г. римляне заключили союз с этолянами против македонян; к этому союзу примкнули элейцы, мессеняне, лакедемоняне, царь Пергама Аттал, владыки Фракии и Иллирии; Филиппа поддерживали союзы ахейский, акарнанский и эпирский. В 205 г. воюющие стороны примирились; еще раньше этоляне заключили сепаратный мир с Филиппом. К этому же времени относится блестящая победа ахеян, с Филопеменом во главе, над спартанцами и тираном их Набидом (207). Только по окончании войны с Карфагеном (202) римляне возобновили свое наступление на греко-македонский Восток, под видом войны с Филиппом (200), которая кончилась полным поражением последнего при Киноскефалах в Фессалии (197). Полибий яркими красками обрисовал неумеренные восторги, с какими греки выслушали заявление римского герольда на истмийском празднестве в Коринфе, что по условиям мира, заключенного с Филиппом, освобождаются все греческие государства, находившиеся в зависимости от Македонии (196). Этоляне остались очень недовольны условиями мира; прочие греки скоро убедились, что они только переменили одного господина на другого; дело дошло до новой войны этолян с римлянами, причем в союзе с этолянами был царь Сирии, Антиох III. В 191 г. при Фермопилах Антиох был разбит римлянами, а года через два после того и этоляне должны были покориться Риму. Этолийский союз перестал существовать (189). Как прежде этоляне досадовали на римлян и возбуждали греков к войне с ними, так теперь недовольны были Римом и Филипп, и ахеяне, державшие сторону римлян в войне их с Антиохом и этолянами. Приблизительно к этому времени относится расширение ахейского союза, руководимого Филопеменом, на весь Пелопоннес. Спарта, Элида, Мессения были присоединены к союзу (191-190). Но как в Спарте, так и в Мессении существовали сильные партии, стоявшие за выделение этих областей из союза. Недовольные обращались с жалобами в Рим, который не отказывался от роли посредника, судьи и устроителя Пелопоннеса; при его содействии Мессения отложилась было от ахеян (183). Возвращение Мессении в союз стоило жизни Филопемена, а с его смертью усилились внутренние смуты, умножились и поводы к вмешательству римлян в дела союза. Политическая борьба осложнялась социально-экономическою. В союзе боролись две партии: одна, не объявляя открытой войны Риму, старалась сохранить за союзом возможную меру независимости в действиях; другая настаивала на признании главенства Рима над союзом. Наиболее видными представителями обеих партий были Аристен и Калликрат. Между тем у римлян началась (171) третья война против Македонии, от Филиппа перешедшей к сыну его Персею. В 168 г. война кончилась истреблением македонской армии при Пидне. Македония объявлена была свободной и разделена на 4 республики, зависимые от Рима. В душе сочувствуя Персею в желая ему победы над более опасным врагом, греки, и в частности ахейский союз, точно соблюдали нейтралитет. Но такое поведение не удовлетворяло более сената. В 167 г. 1000 ахеян без всякой вины отвезены были в Рим, по подозрению в измене; в числе пленников находился и историк Полибий. 17 лет томились греки в неволе, пока уцелевшим из них дозволено было наконец возвратиться на родину. Возвращение пленных усилило раздоры в союзе. В 149 г. македоняне, предводительствуемые самозванным царем, выдававшим себя за сына Персея, восстали против римлян, но были побеждены, и Македония обращена в римскую провинцию (148). Скоро после этого возмущение Спарты против союзных властей повело к решительному вмешательству сената в союзные отношения; по его требованию, Спарта, Коринф, Аргос, Гераклея; Орхомен были отторгнуты от союза (147). Война союза против Спарты была принята в Риме за вызов, и два поражения, нанесенные союзным войскам в Локриде Эпикнемидской Метеллом и близ Коринфа, у деревни Левкопетры, Муммием, положили конец независимому существованию Г. (146). Ко времени Августа она обращена была в римскую провинцию, под именем Ахаии.

Рим, как и Македония, не дал Г. ни благосостояния, ни даже прочного мира. Римским завоеванием начался для Г. длинный ряд бедствий, заключившийся страшными опустошениями варваров в IV в. по Р. Х. и простановкою античной жизни. Обложение данью многих общин, и без того обедневших от войн и внутренней неурядицы, взыскано штрафов, вторжение римских чиновников, алчных и грубых, во внутреннюю жизнь Г. разоряли несчастный народ в конец и питали в нем суетную надежду на избавление от завоевателя. Не прошло 60 лет после разгрома Коринфа, как значительная часть Г., на этот раз с афинянами в главе, соединилась с понтийским царем Митридатом против Рима. Беотия, Спарта, Ахаия присоединились к афинянам. Прибытие Суллы вынудило царских полководцев сосредоточить свои силы в Афинах и Пирее (87). После продолжительной осады город был взят, разорен и разграблен римскими солдатами, население перебито. С Митридатом Сулла заключил мир, а Г. вышла из войны еще более опустошенною и приниженною: некоторые города были срыты до основания, другие ограблены, храмы и сокровищницы расхищены. Впоследствии Г. не раз еще служила театром жестоких сражений и расплачивалась за свое участие в событиях новым и новым разорением. В 48 г. до Р. Х. Беотия, Фессалия, Афины, Спарта, Ахаия, Крит соединились с Помпеем против Ю. Цезаря. В 31 г. Греция соединяется с Антонием против Октавия, и опять несчастливо. В каком жалком состоянии находилась Г. в это время, как сократилось ее население и уменьшилось число городов, как обеднели и опустели целые области, можно видеть из свидетельства очевидца Страбона (X кн. Географии). Разделение провинций со времени Августа на сенатские и императорские, назначение определенного жалованья проконсулам и пропреторам, отдаление финансовой части от административной, контроль над провинциальным управлением, — все это, с установлением империи, облегчило положение, ограничивая размеры чиновничьего грабежа. Кроме того, в течение первых трех веков империи, Г. пользовалась почти непрерывно миром. Многие императоры выказывали большую заботливость относительно Г. и осыпали ее особенными милостями. Юлий Цезарь восстановил Коринф, Август основал Патры, Никополь. Тиберий перевел Македонию и Ахаию, в видах экономического их улучшения, из сенатских провинций в императорские. Нерон провозгласил на истмийском празднике независимость Г., что равнялось освобождению ее от дани. Императоры из дома Флавиев и Антонинов неоднократно посещали славные города Греции в благосклонно относились к Афинам. Особенною щедростью отличался Адриан. Второй век по Р. Х. был блестящим временем для Афин и афинских школ. Благодаря обилию художественных произведений, внешним удобствам жизни, общительности местного населения и больше всего знаменитым школам, Афины представлялись для всякого, кто искал просвещения, обетованной землей, куда ехали учиться из разных мест обширной империи. М. Аврелий высшей афинской школе правильную организацию и щедро вознаграждал ее преподавателей. Вообще в умственном отношении Г. стояла гораздо выше и тех варваров, которые совершали в нее вторжения с конца III в. по Р. Х., и массы римского общества. На почве греческой науки в просвещения сближались между собою многочисленные народности мира без различия языка и вероисповедания. Светская языческая мудрость греков много послужила к утверждению христианской религии. Так, софист Проересий был христианин; философ Аристид поднес императору Адриану апологию христианского учения; другой философ, Афенагор, учивший сначала в Афинах, а потом пришедший в Александрию, тоже писал в защиту христианства и написал рассуждение о воскресении. Немного позже знаменитые учители христианства, Климент Александрийский, Василий Кеcaрийский, Григорий Назианзин, почитали ближайшее знакомство с эллинскою наукою необходимым условием нравственного совершенствования верующих: по словам Климента, человек без такого образования походит на неразумное животное. Впервые вера Христова возвещена была в Афинах апостол. Павлом в 52 г.: вскоре как здесь, так и в Коринфе, в Спарте, Патрах возникли небольшие христианские общины. Вообще в среде греков не было столь упорного сопротивления новой религии, как во многих других частях империи.

Отвыкшие от военного дела, лишенные своих крепостей и акрополей, греки с большим трудом и потерями отражали нападения варваров во второй половине III в. Немного выиграла Г. от реформ Диоклетиана и Константина Великого, равно как и от основания новой столицы империи, Константинополя или Нового Рима (330). Конец IV века, когда по смерти Феодосия окончательно установлено было разделение империи на Восточную и Западную, омрачился опустошительнейшим вторжением полчищ Алариха, короля вестготов. Он прошел Македонию и Мёсию и, опустошив Иллирию, направился по Адриатическому побережью до Никополя, а оттуда вторгся в Фессалию. Когда настигший его здесь Стилихон был отозван Аркадием в Италию, Аларих пробился без труда через Фермопилы и разорил Аргос, Спарту и другия части Пелопоннеса. Спас Г. от окончательной гибели тот же Стилихов, въ896г. Много требовалось времени для того, чтобы оправиться от втих бедствий. Следующие императоры всячески противодействовали возрождению античной образованности в Г. Решительнейшее действие в том же направлении оказали реформы Юстиниана (527 — 665 по Р. Х.), преследовавшего исключительно выгоды фиска и непосильными поборами низводившего свободное население Г. до положения рабов. Император отобрал в казну те капиталы, которыми располагали вольные греческие города и которые шли на городское благоустройство. Казалось, самая тень муниципальной самостоятельности греческих городов была уничтожена, так как не имелось более средств для поддержания местных учреждений и их деятельности. Однако, муниципалитеты не были упразднены, а церковь и духовенство старались облегчить бедственное состояние народа, питать в нем надежду на лучшие времена и поддерживать привязанность его к вековым общинным порядкам. Видимый конец античной образованности наступил при этом же императоре, когда он закрыл в Афинах школы риторики и философии, конфисковал городские капиталы, употреблявшиеся на содержание школ, и предоставил учителям академии, лицея и стои искать себе слушателей за пределами Римской империи. Но никакой гнет и никакие гонения не в силах были погубить исконные основы гражданской жизни в Г. и плоды древнегреческой образованности. Особенно этим последним предстояла еще великая цивилизующая роль в новой Европе.

Ф. Мищенко.

Грецкий орех

Грецкий орех, волошский орех (Juglans L.). — Род деревьев из семейства орехоносных (Juglandeae). Сюда причисляется до 8 видов; самый известный у нас Juglans regia. Ствол его одет серой корой, ветви образуют чрезвычайно обширный шатер; листья сложные, непарноперистые, состоящие из 4, 6 и 8 пар удлиненнояйцевидных листочков; они бывают от 11/2, до 2 фт. длиною, распускаются вместе с цветами. Цветы однодомные, собраны висячими сережками. Плоды спеют толстую кожисто-волокнистую кожуру и крепкий деревянистый нутреплодник; со зрелостью кожура плода, высыхая, лопается на 2 части и сама собою отделяется; но деревянистый нутреплодник; хотя и состоит из двух створок, сам собою не раскрывается. В продаже эти плоды (Г. орехи) имеются именно в этом очищенном виде. Дерево это достигает огромных размеров и глубокой старости. Так (по сообщению Г. Лихачева) при церкви грузинского седа Нехви (Горийский у. Тифлиской губ.), в 12 в. от и. Цхинвал, есть вполне свежий Г. орех вышиною в 84 фт., а в обхвате 28 фт., в тени его могут укрыться до 200 всадников. Он дает ежегодно до 100 пд. плодов. Во многих местах Закавказского края имеются подобные же деревья. Культура Г. ореха началась с древнейших времен и он дал множество разновидностей; разнообразие замечается в числе листочков перистых листьев, которые иногда бывают даже цельными, в направлении ветвей, в степени хрупкости деревянистой части плода, и пр. Древесина его, как известно, представляет превосходный поделочный материал и высоко ценится. Семена, повсюду в изобилии употребляемые в пищу, содержат превосходное масло, которое однако же не долго сохраняется. Листва содержит горькие и ароматные вещества, испарения которых причиняют некоторым головную боль. Они употребляются за Кавказом для одурения рыбы (форелей) в горных речках. Кожура орехов содержит много дубильного вещества. Все эти качества Г. ореха причиною того, что его повсюду, где можно, усиленно разводят, но вместе с тем и истребляют. В диком состоянии Г. орех растет в Закавказье и не только в Талыше, но и в остальной его части, особенно в западной, хотя один знаток кавказской древесной растительности и утверждает противное Г. орех растет в сев. Китае, в сев. Индии, в Тянь-Шане, в Персии, в Малой Азии и Греции. В Западной Европе он считается одичалым, но разводится еще до широты 56° с. ш. По показаниям Шюбелера, в Норвегии и Швеции даже до 59°. Самым северным деревом этой породы на всей земле тот же автор считает дерево, находящееся в норвежском городке Форзунде, под 63° 35' с. ш. Все это, однако же, отдельные экземпляры, за которыми тщательно ухаживают. У нас в Петербурге Г. орех не вымерзает вполне, но не подымается в виде настоящего дерева. Его разводят с надеждою получить зрелые плоды, что случается не ежегодно, еще до широты Воронежа; надежным образом до 52° с. ш. в западной России а уже с долготы Харькова предел этот сильно подается к Ю. В доисторические времена Г. орех в Зап. Европе был гораздо более распространен, хотя, может быть, то был близкий к настоящему, а не тот самый вид, кот. там столь распространен в настоящее время. Г. орех не любит тяжелых и сырых почв; удается особенно хорошо в долинах, орошенных текучими водами. Разводят его преимущественно семенами. Кроме описанного, в Приамурском крае есть еще 2 вида, севернее 50° не идущие: J. mandschurica Max. и J. stenocarpa Max. Семена их тоже употребляются в пищу. Американские виды: J. nigra и J. cinerea, идущие в Сев. Америке довольно далеко на С., удаются хорошо и у нас в Петербурге, особенно J. nigra, хотя плоды их зреют не каждый год. В горах деревья эти подымаются довольно высоко: на Кавказ в среднем до 4500 фт., местами и выше.

А. Бекетов.

Из сортов Г. ореха наиболее распространен в Крыму — твердоскорлупный, яглыджевюс (J. angulosa), с твердокожими плодами средней величины, лучше других растущий в южной России. Выше его по качествам плодов тонкокожий сорт — сетчатый, джелтер-джевюс (J. tenera); затем следуют: карга-бурун с остроконечными плодами и каба-джевюс или бомба (J. maxima), с весьма крупными плодами, но очень мелкими зернами или семенами, годными к употреблению только в свежем виде; это елочный орех идущий на украшение елок. Замечателен также сорт — поздний или орешник св. Иоанна (J. scrotina), у которого поздно распускаются листья и появляются цветы, а потому менее страдающий, чем другие, от морозов, к влиянию которого Г. орех вообще очень чувствителен, а также плодоносный (J. praepar tariens) — малорослый, отличающийся ранним плодоношением — иногда в трех-четырех летнем возрасте. Очень плодоносными считаются также сорта: кистеватый (J. racemosa), у которого по 10 — 13 орехов сидят вместе в виде кисти, и мелкоплодный (J. microcarpa). Как декоративный сорт — разнолистный (J. heterophylla) и американские виды (J. cinerea, J. nigra и другие). Плодоношение у Г. ореха начинается с 8 — 10-летнего возраста, но более обильно с 15 — 20 лет и продолжается до 150 — 200 лет и более позднего возраста. Сбор орехов достигает в Бесарабии до 15 — 20000 штук с дерева, в Подольской губ. — до 10 мер (15 пд.), а иногда даже 5 четв., в Крыму же 26 — 40 летние деревья дают ежегодно 20 — 25000 орехов.

В. С.

Г. орех разводится почти исключительно от семян; впрочем, французу Трейву удалось найти надежный способ прививки ореха, в расщеп, к однолетним или двулетним сеянцам, высаживаемым вслед за прививкою в парник. На почву орех мало разборчив, хотя предпочитает глубокую и рыхлую песчанисто каменистую почву, не очень сухую, притом изобилующую известью. Так как ореховое дерево слишком затеняет другие деревья, то его надо сажать на краю сада.

На Кавказе существует целый промысел, основанный на срезании с орехового дерева наростов, высоко ценимых столярами. Обыкновенно наросты имеют фута 4 в длину и 20 — 40 пд. весу, но попадаются куски длиною в 7 фт. и весом в 80 — 100 пд. Вывозится за границу ежегодно ок. 100 тыс. пуд., на сумму свыше 250000 руб. Срезание наростов обыкновенно производится очень небрежно, так что ведет за собою смерть дерева, и лишь в некоторых местах имеется за деревьями известный уход, выражающийся в проведении от основания дерева до первых сучьев нескольких борозд в коре, с целью достигнуть утолщения ствола.

А. Р.

Гречиха

Гречиха (Polygonum): 1) обыкновенная, греча, гречка (малоросс.) гречуха, греческая пшеница (P. Fagopyrum esculentum Monch.) — хлебное и прекрасное медоносное растение, семена которого идут в пищу человека и отчасти животных — свиней, реже лошадей. Возделывается преимущественно в России, в 6-летие (1883 — 1889) средний ежегодный урожай Г. составлял 11596330 четвертей, занимая по величине пятое место (после ржи, овса, пшеницы и ячменя), но достигая едва 3,9 % от общего урожая хлебов (в Сев.-Америк. Штатах и еще меньше — 0,4 %). Вывоз Г. из России за границу незначителен: за 5 лет (1883 — 1888) он достигал всего 1895828 пуд., в том числе: в Германию — 46,4 %, Голландию — 31,3 % и АвстроВенгрию — 15,1%. В Англии Г. разводится для корма птиц (в особенности фазанов), тоже во Франции и Германии), почти повсеместно, кроме крайних северных и южных губерний, особенно же в Курской, Черниговской, Полтавской, Киевской, Казанской и Уфимской губ. Различают 8 разновидностей или форм . Отличается коротким периодом произрастания (12 — 16 недель), и хотя семена ее могут прорастать при температуре 31/2 — 7° P., но заморозки в 2 — 3° совершенно уничтожают ее всходы. В общем более других хлебов страдает от неблагоприятных условий погоды. Г. крайне неприхотлива к почве. Но для вполне успешного своего развития она нуждается в рыхлой легкой почве и потому хорошо растет на чисто песчаных, не очень сухих почвах, хотя лучшие урожаи получаются на сильной плодородной почве — на свежевспаханных полях-новях, лесных чищобах, палах, пожогах, на выжженных торфяных болотах, на осушенных торфяниках, удобренных навозкою песка, и т. п. Однако, на свежеудобренных почвах у Г. обильно развивается солома вместо зерна, отчего она у нас и занимает в севообороте последнее место. При хорошем росте Г. не боится почв, засоренных сорными растениями (при плохом рост для Г. особенно опасны: полевая редька (Raphanus rapbanistrum), торица пашенная (Spergula arvensia) и лебеда (Atriplex patula)), так как она сильно ветвится и, оттеняя почву, убивает эти растения и очищает от них поле под следующие за нею хлеба, отчего рекомендуется для такого четырехпольного севооборота: удобренный пар, рожь, Г. и овес, ячмень или озимая рожь, а также; пар, озимь, Г. и озимь. Лучшее удобрение — зола. Почву под Г. следует вспахать с осени на зябь, затем перед самым посевом снова перепахать сохою или скоропашкой и после высева забороновать для покрытия зерен слоем земли в 1/2 — 1 врш. Выбор времени для посева Г. играет весьма важную роль при ее возделывании и время посева в различных губерниях колеблется в среднем между 10 апр. — 30 мая и 15 мая — 30 июня (по народному поверью, в великороссийских губ. нельзя сеять Г. раньше 13 июня — дня св. Акилины гречишницы или гречушницы), причем средняя его продолжительность наименьшая на востоке: 10 (в Нижегородской губ.) и 11 дней (Владимирской, Казанской, Вятской и Пермской губ.), и наибольшая на юге и юго-западе — 41 (Подольской), 43 (Херсонской) и 51 день (Бессарабской). В этих же видах обеспечения урожая Г. посев ее производится иногда в 2 — 3 различные срока. Семена высеваются во время росы — в тихий вечер, или раннее утро. Некоторые русские сельские хозяева убеждены, что для успеха посева Г. следует высевать не отборные, лучшие семена, а отбросы, получаемые при очистке семян — охвостья, ухвостья, озадки, рогатки, рудняк или рыжуху. Но, по исследованиям Н. И. Железнова (ср. его: «Несколько данных для монографии Г.», 1872) при таком посеве получаются малоценные легковесные зерна и много стеблей и листьев, что делает его вполне пригодным для зеленого удобрения — скашивания Г. в цвету и запахивания ее, причем десятина может дать до 1250 пд. растительной массы. На десятину высевают среднее число мер в районах: степном — 4, Пинском полесье — 51/2, центральном черноземном, привислянском и приволжско-камском — 7 и центральн. нечерноземном — 91/2. Если семена хороши, то достаточно, смотря по местности, 3 — 6 мер, чтобы на каждое растение приходилось не менее 10 кв. дюйм. площади. Величина урожая особенно зависит от состояния погоды в течение двух недель цветения — отсутствия сильной жары и ветров, а равно от не появления заморозков во весь период вегетации. Из врагов Г. грибок Phytophthora omnivora DBy изредка губит всходы, а из насекомых поедают: стебли и листья — гусеница пшеничной совки (Agrotis Tritici L.), листья — гусеница бабочки Hadena (Trachea) atriplicis L. и корни — майский жук; из нематод микроскопическая ржаная угрица (Tyienchus devastator Kuhn), проникая внутрь стебля, задерживает развитие всего растения, в особенности соцветий, и служит причиной болезни — червивости. Плоды Г. созревают очень неравномерно: нижние, созревши, легко обламываются и осыпаются, тогда как верхушка бывает еще покрыта цветами, а потому с уборкой следует спешить: смотря по местности, она начинается 1 — 10 августа и заканчивается к 15 — 25 числу того же месяца. Скошенная, редко сжатая, Г. остается для просушки в рядах или иногда вяжется в снопы и рыхло укладывается в козлы, кучи или шатры, а когда обсохнет, поскорее обмолачивается. Средний урожай на десятине составляет около 6 чет. (от 2 до 12), но при благоприятных условиях достигает до 20,25 и даже 36 чет. Солома Г. — от 65 до 150 пд. с дес. — совершенно не годится для корма молочного скота, но употребляется на топливо и доставляет при этом золу, очень богатую поташом (более 24%). В малолесных местностях Курской, Орловской, Тамбовский, Пензенской и других юго-восточных губ. весьма распространенным топливом является paкуша или лузга — шелуха зерен Г., получаемая от обдирки их при приготовлении муки и крупы. Тепловой эффект ее втрое меньше (при равном весе), чем антрацита. На гречанище, гречище, гречковке (Полт.) или гречишном жнивье остается до 105 — 110 пуд. органических остатков урожая (меньше чем, у люцерны в 41/2 раза и чем у ржи в 21/2), богатых содержанием извести и бедных кали, магнезией, фосфорной и серной кислотами. — 2) Каемчатая (неправ.), выемчатая или крылатая (по Железнову), японская исполинская (P. emarginatum Roth.) отличается большим ростом, но дает мало семян. — 3) Татарская дикуша, кырлык (P. F. tataricum) дико растет в Сибири и встречается в двух формах обыкновенная и ржаная или ржевидная (F. tatar. G. var. stenocarpa). Обе эти Г. мало чувствительны к заморозкам, не требовательны к обработке почвы и достигают высоты 11/2 — 2 арш., но имеют мелкие, толстокожие зерна и потому высеваются иногда лишь для получения зеленого корма (1000 — 2000 пд. травы с десят.) и для зеленого удобрения. — 4). Красильная (P. tinctorium Willd.) — двухлетнее растение (многолетние Г. (P. F. cymosum) не имеет особенного хозяйственного значения), дико произрастающее в Китае и у нас по берегам Каспийского моря и возделываемое (преимущественно в Китае) ради листьев, доставляющих красильное вещество — индиг. Не имеет значения для русских хозяев (о возделывании ее ср. И. А. Стебута: «Основы полевой культуры» т. 1, часть 1-я, 1882). — 5) Горец (P. Bistorta) — хорошее луговое и пастбищное растение. Между Г. встречаются и вредные сорные растения: — 6) Водяной перец (P. hydropiper), на влажных почвах; уничтожается глубокой вспашкой и выборкой корней, преимущественно под сухую погоду. — 7) Г.-вьюнок, гречишка-вьюнок, иногда березка (P. convol volus L.) — особенно вреден, в мокрые годы, на супесчаной почве, для овса и ячменя, так как, обвиваясь вокруг них, заставляет их полегать; истребляется мелкой перепашкой жнивья. — 8)Почечуйная трава (P. persicaria L.) характеризует, подобно Г. земноводной (Р. amphibium L.), почвы с избытком влаги; уничтожается известкованием, а появление ее в яровых хлебах и между прядильными растениями предупреждается окашиванием подорожных полевых меж до образования семян. — 9) Г.-птичья, Г.-спорыш (P. aviculare) — на суглинистых почвах; истребляется возможно скорой пожнивной вспашкой. Поедание этой Г. в зеленом виде, точно также как и обыкновенной, молочным рогатым скотом вызывает образование молока синего цвета. — 10) Г. развесистая (P. lopathifolium L.) — на глинистой почве особенно вредна для прядильных растений.

С.

Гривенник

Гривенник. — Так называется монета в 10 коп. Первые Г. из серебра биты в 1726 г. на спб. монетном дворе. Они были первоначально 48, а затем 42 пробы (лигатура с содержанием мышьяка, так наз. меньшиковские гривны), весом около 581/5 доли. Подобные же Г. выпущены и в следующем году. Затем Г. являются в 1731 г., 77 пробы, но того же веса. В 1741 г. проба монеты была понижена до 72-ой (не чеканились в 1736 38 гг.). С 28-го марта 1746 г. проба их изменена на 77-ю, при весе в 55 долей. С 1758 г. по 1763 г. монета не чеканилась. Высочайшим указом 18-го декабря 1763 г. повелено чеканить Г. 72 пробы (весом в 54 доли). Такая монета чеканилась На спб. монетном дворе с 1764 по 1796 г., и на моск. в 1764 — 1771, 1774 и 1775 г. Имп. Павел 28-го января 1797 г. повелел чеканить Г. 831/3 пробы, весом в 651/2 долей; но в октябре того же года вес их уменьшен до 48 долей. Подобные Г. чеканились в 1797 — 99, 1801 — 05 и 1808 — 10 г. С 1810 г. проба введена 72, при весе в 54 доли. С этого времени Г. чеканятся ежегодно. Проба их менялась: так в 1813 г. она введена 831/3, в 1860 — 72° и наконец с 1867 г. 48-ая (замененная в 1885 г. 500). Средним числом, в последнее время выпускается в год Г. на 236500 руб. В 1845, 1854 и 1855 гг. чеканены на варшавском монетном дворе польско-русские Г. (20 грошей), того же веса и пробы, что и спб. В 1764 г. чеканены пробные сибирские Г. 72 пробы, весом в 54 доли, двух типов лицевой стороны: 1) с портретом и 2) вензелем императрицы.

Медные Г. чеканились в первый раз для пробы в 1726 г., весом в 9 зол. 573/5 доли. В это же царствование биты и квадратные Г., весом в 38 зол. 382/5 доли, Затем медные Г. весом в 24 зол., чеканены в 1796 г. (императрицею Екатериною); переделаны в следующих годах в пятаки. С 1830 по 1839 чеканены и ассигнационные Г., весом в 10 зол. 64 доли. Они биты в СПб. в 1830, в Екатеринбурге с 1830 — 1839 и в Сузуне с 1831 по 1839 г. С 1763 по 1781 г. чеканены на сузунском монетном дворе сибирские Г., весом в 15 зол. 3414/25 доли (по 25 рублей в пуде). В 1871 г. чеканены в Брюсселе начальником тамошнего монетного двора Алларом Г. из никкеля, присланные в СПб. как образец предлагаемой Алларом никкелевой монеты . На лицевой стороне у них помещено изображение имп. Александра I-го.

П. ф.-В.

Гривна

Гривна (гривенка). — Гривною в древней Руси называлась единица ценности. Различаются три вида гривен: 1) кунная, 2) серебряная и 3) золотая. 1) Кунная Г. была очень низкого серебра, хотя в обращении она принималась как чистый металл. Из письменных памятников ХII-го столетия узнаем, что существовали Г. «старых кун» и Г. новые, равные по цене и весу 1/2 старых. Сопоставляя разные письменные памятники, можно определить цену Г., которая была 70 денаров для старой и 35 денаров для новой . По Русской Правде Г. кун делилась на 20 ногат или 50 кун . — 2) По Смоленской грамоте 1230 г. и по Русской Правде, Г. серебра соответствовала 4 Г. кун, причем вес определен в Смоленской грамоте: «точное серебро без 10 золотник», отсюда видим, что вес Г. кун не превышал 20 золотников чистого серебра. В XV-м в. новгородцы Г. серебра называли рублем . В это время у них употреблялась новая Г. в 42 деньги . Московская Г. считалась в 20 денег. -3) Вес золотой Г. почти равнялся половине веса серебряной, так как Г. золота приравнивалась 50 Г. кун, а 71/2 таких Г. составляли Г. серебра, причем последнее было в 12 раз дешевле золота. Золотая Г. весила не более 20-ти золотников. С 1699 по 1720 г. у нас чеканились серебряные монеты в 10 копеек из серебра 70 пробы, весом около 62 долей, называвшиеся Г. Впоследствии (с 1726 г.) подобные монеты получили название гривенников.

П. ф.-В.

Григ

Григ (Edward Grieg) — известный норвежский композитор, род. в 1843 г.; учился в лейпцигской консерватории. Написал концерты для фортепиано, сонаты для фортепиано и скрипки, баллады, Lieder для альта, увертюры, симфонии, музыку к драматической поэме Ибсена «Peer Gynt». Некоторые отдельные номера этой музыки пользуются большим успехом.

Н. С.

Григорий Богослов Haзиaнcкий

Григорий Богослов Haзиaнcкий, св. род. в 328 г. в Kaппaдоки, близ Назианза. Благочестию научен был своей матерью Нонною. Светским наукам учился сначала на родине, у дяди своего, учителя красноречия Амфилохия, а потом в Кесарии Каппадокийской, Кесарии Палестинской, Адександрии в Афинах, где жил вместе со своим знаменитым другом, Василием Великим. По возвращении на родину он крестился и уединился в пустыне. Своим отцом, еп. Haзиaнзa, он, против воли, был посвящен в пресвитера. Когда отец его, по простоте, подписал полуарианский символ и тем возбудил против себя православную паству, Г. явился примирителем ее с епископом. Между тем Василий Великий посвятил его епископом в городок Самим. Чтобы поддержать престарелого отца в его пастырских работах, Г. остался при нем в Назианзе и после его смерти некоторое время управлял церковью назианзскою, предоставив власть в Сасиме другому епископу. Оставив Назианз, он удалился в Селевкию, откуда был вызван православными в Константинополь, для укрепления гонимого арианами православия (379). Импер. Феодосий назначил его епископом столицы; второй вселенский собор утвердил это назначение. Возникшие несогласия заставили его оставить Константинополь; он удалился на родину, где и ум. в 390 г. Сочинения его состоят из 243 писем, 507 стихотворений и 45 речей, между которыми самые важные — пять слов о богословии, в защиту никейского православия против ариан. См. Carl Ullmann, «Gregorius von Nazianz, der Theologe» (Дармштадт, 1825); Benoit, «Saint Gregoire de Nazianze» (2 изд. 1885). Все сочинения св. Г. переведены на русский яз. в «Творениях св. Отцев», изд. моск. дух. акд.

П. В.

Григорий I

Григорий I — свят., носит, по своему значению историческому, титул Великого; у нас обыкновенно называется: Двоеслов или Бecловник, «красных ради его бесед», как определяет происхождение такого названия наша Минея. Родился в Риме около 540 г., в богатой и знатной благочестием: мать и святою жизнью, отец посвящение в дракона; или четвертый был в гражданскую службу, Григорий был возведен императором Юстином в звание римского претора (574). На богатое наследство, полученное от родителей, он основал в Сицилии шесть монастырей в седьмой в Риме, на Целийском холме, в своем родовом доме; в этом последнем монастыре, св. ап. Андрея, он поселился сам и предался строгой подвижнической жизни, которую и продолжал до конца дней своих, не смотря на частые и тяжкие болезни. Папа Пасхалис II посвятил Г., не смотря на его нежелание, в сан диакона, в 577 г., и послал его в следующем году в Константинополь своим апокрисиарием. В 585 г. он возвратился в Рим и был избран настоятелем основанного им монастыря, а папа занимал его различными поручениями и не соглашался на отъезд его из Рима, не смотря на его особенное желание отправиться, для проповеди христианства, в Британию. В 590 г. римским сенатом, клиром и народом Г. единогласно избран был на папскую кафедру. Г. всячески хотел избежать этого высокого назначения, но письмо его к императору Маврикию, чтобы тот не утверждал его выбор, было перехвачено римлянами, а место, куда он скрылся, было открыто разыскивавшим его. Г. вступил на кафедру в трудное время: Италия страдала от лонгобардского нашествия; народ бедствовал от врагов, голода, моровой язвы. Духовный и иерархические отношения на западе и на востоке были до крайности перепутаны. Административный талант Г. был не ниже обстоятельств времени. Он был домовитым хозяином и попечительным помещиком. Богатства кафедры дали ему возможность проявить обширную благотворительную деятельность, которая велась по определенному и целесообразному плану. Когда бедного человека находили мертвым на улице, он на некоторое время воздерживался от совершения евхаристии, как бы считая себя виновником его смерти. Он старался доставить своему духовенству образовано, не высокое в литературном отношении, но возможное по обстоятельствам времени и необходимое для пастырского служения; трудился над исправлением богослужебных чинов и придал чинопоследованию литургии такую форму, которая в существенных чертах удерживается доселе; учредил певческую школу и установил способ пения, который получил от него свое наименование; усердно проповедовал народу и побуждал к тому же духовенство. Главным поприщем миссионерской его деятельности была Британия. Заботливость его не ограничивалась римскою церковью или Италией; он сознавал себя и стремился стать главным епископом и духовным руководителем всего Запада; избранные им доверенные лица наставляли и руководили епископов Запада и собирали на соборы епископов целой провинции. Г. ревниво следил за развитием власти восточных патриархов, особенно константинопольского; это проявилось, напр., когда константинопольский патриарх принял титул «вселенского». Г. сильно протестовал против такого титула, и, чтобы нагляднее показать его неуместность, именовал себя «раб рабов божьих», как некогда называл себя блаж. Августин. Г. и при жизни пользовался, и по смерти пользуется особенным почтением на Западе. Средневековые агиографы приводят множество рассказов о чудесах, совершенных им при жизни и после смерти; рассказы о нем служили темой для религиозных поэм (одна из них — Гартмана фон-Ауэ). И церковь восточная чтит св. Г., празднуя память его 12 марта; многие сказания о нем помещены в нашем Прологе. Житие св. Г. в половине IX в. составлено было римским диаконом Иоанном, на основании древних свидетельств.

Св. Григорий знаменит и как писатель. Древние латинские писатели сравнивают его в этом отношении с великими учителями христианского Востока и с мудрецами. Ильдефонс Толедский говорит, например, что он превосходил св. Киприана красноречием блаж. Августина — ученостью. С такими восторженными отзывами зап. писателей нельзя согласиться. Наш ученый патролог, покойный арх. черниговский Филарет, отзывается о Г. так: «и сочинения, и собственные отзывы римского пастыря показывают) что он не отличался ни любовью к образованности, ни высокою образованностью». Замечательнейшее его сочинение «Regula pastoralis» каков должен быть пастырь и как должен исполнять свои обязанности. Это сочинение еще при жизни автора было переведено на греческий яз. и на З. считается книгою, необходимою для всякого священника и епископа. «Собеседования о жизни и чудесах итальянских отцов», имели особенное значение в средневековой латинской литературе. Оба сочинения имеются в русском переводе. Последнее послужило предметом специального исследования профессора А. Пономарева: «Собеседования св. Г. Великого о загробной жизни, в их церковном и историко-литературном значении» (СПб., 1886). Письма св. Г. около 850 г., важны для характеристики его личности и деятельности и дают богатый материал для изучения церковных и политических обстоятельств времени. Издания сочинений: конгрегации мавринцев (1705); оно же повторено у Миня, с многими дополнениями — «Patrologiae latinae» (т. LXXV LXXIX). Критическое изд. «Gregorii I рарае registrum epistolarum» для «Monumenta Germaniae» приготовлено Павлом Эвальдом (1887); «Vita Gregorii I» находится в «Liber pontificalis». Cp. Lau, «Gr. d. Gr.» (1845); Pingaud, «La politique de Saint Gregoire le Grand» (1872); Wolzsgruber, «Die vorpapstliche Lebensperiode Gr. d. Grossen» (1886); Clausier, «Saint Gregoire le Grand» (1887).

П. Васильев.

Григорович

Григорович (Дмитрий Васильевич) — известный писатель. Род. 19 марта 1822 г. в Симбирске. Отец его был помещик, отставной гусар; мать — француженка, дочь погибшего на гильотине во время террора роялиста де-Вармона. Г. рано лишился отца, устроившего семью в Каширском у. Тульской губ., и вырос на руках матери и бабушки, которые дали ему чисто французское воспитание. 8 лет его отвезли в Москву, где он пробыл около 8 лет во французском же пансионе Монигетти, а в середине 80-х гг. поступил в спб. инженерное училище. Его товарищами были здесь Достоевский, Тотлебен, Радецкий. К точным наукам, составлявшим главный предмет преподавания, Г. не имел ни малейшего призвания. Его влекло к себе искусство, и, кроме рисовании, к которому у него был талант, он мало чем занимался в училище. Случай помог ему убедить мать позволить ему оставить учебное заведение, столь мало соответствовавшее всему складу его способностей. Гуляя раз по улице, он не заметил проезжавшего мимо вел. кн. Михаила Павловича и не отдал ему чести. Это повлекло за собою ряд трагикомических последствий, весьма забавно рассказанных в «Воспоминаниях» Г. Рассеянного кадета посадили на неопределенное время в карцер и только по болезни перевели на некоторое время в лазарет. Испуганная такими строгостями мать Г. поддалась, после этого, настояниям сына, и он променял инжен. уч. на акд.-худож. Но и тут Г. оставался очень короткое время, потому что серьезного художественного дарования у него не было. К тому же его сильно начинала привлекать к себе литература. Еще будучи «кондуктором» инж. учил., он около 1841 г. познакомился с Некрасовым, в то время издававшим разные юмористические сборники: «Первое апреля», «Физиология Петербурга» и др. В них появились пробы пера молодого писателя — «Штука полотна» и «Петербургские шарманщики». Кроме того, он переводил разные книжки для Плюшара, писал небольшие очерки в «Литературной Газете» и театральные фельетоны в «Северной Пчеле». В конце 1846 г. была напечатана (в «Отеч. Зап.») «Деревня», сразу давшая Г. литературное имя, а в 1847 г., в «Современнике» — знаменитый «Антон Горемыка». За ним последовал ряд небольших повестей из петерб. жизни — «Капельмейстер Сусликов» (1848), «Похождения Накатова» (1849), «Свистулькин», «Школа гостеприимства» и др.; романы «Проселочные дороги» (1862) и «Два генерала» (1864), два романа из народной жизни — «Рыбаки» (1852) и «Переселенцы» (1855) и мн. др. В 1858 — 59 г. Г., по поручению морского м-ва, совершил путешествие кругом Европы и описал его в ряде очерков, носящих общее заглавие: «Корабль Ретвизан». В начали 60-х годов литературная деятельность Г. почти прекращается и он, в качестве секретаря общ. поощрения художеств, всецело отдает себя делу споспешествования русскому искусству. Благодаря его энергии, прекрасно организована при обществе рисовальная школа, в которой получают первоначальное художественное образование многие сотни учеников; его же стараниями устроен замечательный художественный музей при обществе, мастерские, библиотека и наконец пожалован обществу бывший дом градоначальника на Б. Морской. За долголетние труды по общ. Г. был пожалован чин ДСС. и пожизненная пенсия. Со средины 80-х гг. Г. снова берется за перо и пишет повести: «Гутаперчевый мальчик», «Акробаты благотворительности» и «Воспоминания» (1893). Кроме отдельных произведений, полные собр. соч. Г. были издаваемы в 1859 г., в 1872 г. и в 1890 г. (Н. Г. Мартыновым, в 10 т.).

Литературная деятельность Григоровича служит удивительно яркою иллюстрацией того почти стихийного влияния, которое оказывают на всякого писателя основные течения эпохи формирования его духовно-нравственного существа. Если мы, в самом деле, обратимся к недавно вышедшим «Воспоминаниям» Г., в которых он очень подробно знакомить нас с душевной жизнью первой половины своей деятельности, мы не преминем убедиться, что трудно было бы придумать человека, менее подходящего к тому, чтобы стать отцом русской «мужицкой» беллетристики. Полуфранцуз не только по крови, но и по воспитанию, Г. в ранней молодости настолько неудовлетворительно владел русскими языком, что даже долго говорил с французским акцентом. Когда, двадцати трех лет от роду, он начал свою первую большую повесть «Деревня», ему страшно трудно было справиться с самым процессом подбора подходящих слов и выражений. Не менее любопытным фактом биографии Г. является и то, что он, в сущности, весьма мало знал деревню и народ. Отрочество и юность он провел в Москве и Петербурге, а наезды в деревню были и очень редки, и очень непродолжительны. Но самое главное — по всему складу своих вкусов и наклонностей Г. весьма мало подходил для роли выразителя той пламенной заботы о благе народа, которою характеризуется миросозерцание эпохи Белинского. Из тех же «Воспоминаний» видно, что всю свою жизнь он был типичнейшим «эстетиком», поклонником «чистой красоты» и т. д. Чтение его ограничивалось исключительно романами и повестями, не увлекался он, подобно большинству своих литературных сверстников, ни Гегелем, ни Фурье, ни французским движением, подготовившим 1848 г., ни вообще какими бы то ни было теоретическими вопросами. Но таково неотразимое действие идей, составляющих сущность эпохи, что они как бы носятся в воздухе и впитываются молодою душою почти инстинктивно. Достаточно было Г. сойтись с кружком братьев Бекетовых (химика и ботаника), где собиралось много хорошей молодежи, чтобы почувствовать, по собственному его выражению, все «легкомыслие» своего прежнего умственного строя, когда его «общественные вопросы нисколько не занимали». Ему стало больно «за отсталость», его охватило неудержимое желание написать что-нибудь серьезное — и он одно за другим пишет «Деревню» и «Антона Горемыку».

Этими двумя повестями определяется положение Г. в истории русской литературы. Значение первой из них — в том, что здесь «натуральная школа» впервые направила свое творчество на изображение народа в тесном смысле слова. До того литературная молодежь довольствовалась возбуждением симпатии к мелкому мещанству и бедному чиновничеству. Ниже она еще не опускалась. Г. первый посвятил целую повесть ежедневному быту самого серого простонародья — не того, говорящего всегда шутками, да прибаутками простонародья, которое фигурирует в повестях Даля, и не того «народа», который является в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» окутанным в поэтическую дымку легенд и поверий, а народа во всей неприглядности его ежедневной обстановки. Жизненность, с которою в «Деревни» обрисован народный быт, была так необычна для того времени, что славянофилы, любившие народ только в проявлениях его величавости, усмотрели в повести Г. унижение народа. Но если «Деревня» имеет выдающееся значение, как первая попытка новой русской литературы возбудить интерес к реальному народному быту, то еще несравненно большую важность имел "Антон Горемыках, где интерес перешел в самую горячую симпатию и где так рельефно обрисовано тягостное и бесправное положение крепостного крестьянина. «По прочтении этой трогательной повести», говорил Белинский, «в голову читателя поневоле теснятся мысли грустные и важные». Сколько-нибудь определеннее великий критик и пламенный демократ не мог выразиться, но в те времена умели читать между строк, и «важные» мысли о крепостном праве действительно теснились в голове всякого читателя «Антона Горемыки», хотя прямого протеста в нем нет и быть не могло по цензурным условиям. Сам автор, правда, закончил повесть тем, что выведенные из терпения крестьяне поджигают дом ненавистного управляющего и его самого бросают в огонь. Но просвещеннейший из цензоров 40-х годов, Никитенко, переделал конец и совершенно несообразно с общим складом характера главного героя заставил его пристать к конокрадам и потом каяться миру, перед отправлением в Сибирь. Скомканный и неестественный конец повести нимало, однако, не ослабил общего смысла повести, которая производила потрясающее впечатление. Историческое значение «Антона Горемыки», вообще, не меньше, чем «Записок Охотника». Уступая им в художественных достоинствах и в глубине народной психологии, «Антон Горемыка» яснее и непосредственнее обрисовывал ужасы крепостного права. Если возводить 19-ое февраля к его литературному генезису, то слезы, пролитые над «Антоном Горемыкой», занимают в нем такое же почетное место, как чувство глубокого уважения к народу, которое читателя «Записок Охотника» приводило к убеждению, что народ достоин свободы.

В «Деревне» и «Антоне Горемыке» Г. сразу достиг кульминационного пункта своего творчества. Талант, по художественным достоинствам своим, второстепенный, Г. только потому создал эти две перворазрядные по своему историческому значению вещи, что в них ему удалось уловить «момент» и заставить биться, согласно с собственным сердцем, сердца всего что было в русском обществе хорошего и честного. Но стоило пройти «моменту», стоило общественному сознанию вступить в дальнейший фазис своего поступательного движения — и Г., ничуть не утратив основных свойств своего дарования, уже не мог идти в первых рядах. Все остальные, многочисленные произведения Г. из народной жизни написаны с не ослабевшей симпатией к народу; но уже не было надобности возбуждать эту симпатию в читателе. Семена, брошенные «Антоном Горемыкой», взошли пышным цветом, и потому «Рыбаки», «Переселенцы» и др. уже мало кого волновали. Следует прибавить, впрочем, что и в чисто художественном отношении пространные народные романы Г. уступают первым его повестям. Правда, язык в них по-прежнему прост и естественен, прекрасные описания природы соответствуют действительности, фабула интересна, но в общем романы растянуты и страдают мелодраматизмом и искусственными эффектами. Упреки в «пейзанстве», т. е. в том, что российским незамысловатым мужичкам приданы Г. совершенно несвойственные им французскоромантические качества, в известной степени справедливы по отношению к большим его народным романам. Идеализации в них действительно не мало. Вне изображения народной жизни, произведения Г. не представляют собою литературного интереса. Его «петербургские» повести, в которых обыкновенно фигурируют мелкие франты и люди, неудачно лезущие в знать, его натянуто юмористические очерка и даже описание путешествия — все это, говоря кудреватым выражением Белинского, ничего не прибавило к «тоталитету» известности Г. Некоторое исключение составляет только позднейшая повесть Г. «Акробаты благотворительности», где верно схвачены типичные черты петербургской карьеристской филантропии.

С.Венгеров.

Григорьев

Григорьев (Аполлон Александрович) — один из выдающихся русских критиков. Род. в 1822 г. в Москве, где отец его был секретарем городского магистрата. Получив хорошее домашнее воспитание, он окончил московский университет первым кандидатом юридического факультета и тотчас же получил место секретаря университетского правления. Не такова, однако, была натура Г., чтобы прочно осесть где бы то ни было. Потерпев неудачу в любви, он внезапно уехал в Петербург. пробовал устроиться и в Управе Благочиния, и в Сенате, но, по вполне артистическому отношению к службе, быстро терял ее. Около 1845 г. он завязывает сношения с «Отеч. Зап.», где помещает несколько стихотворений, и с «Репертуаром и Пантеоном». В последнем журнале он написал ряд мало чем замечательных статей во всевозможных литературных родах: стихи, критические статьи, театральные отчеты, переводы и т. д. В 1846 году Г. издал отдельною книжкою свои стихотворения, встреченные критикою не более как снисходительно. Впоследствии Г. не много уже писал оригинальных стихов, но много переводил: из Шекспира («Сон в летнюю ночь», «Венециан. купца», «Ромео и Джульету») из Байрона («Паризину», отрывки из «Чайльд Гарольда» и др.), Мольера, Делавиня. Образ жизни Г. за все время пребывания в Петербурге был самый бурный, и злосчастная русская «слабость», привитая студенческим разгулом, все более и более его захватывала. В 1847 т. он переселяется обратно в Москву, становится учителем законоведения в 1-й моск. гимназии, деятельно сотрудничает в «Моск. Город. Листке» и пробует остепениться. Женитьба на Л. Ф. Корш, сестре известных литераторов, не надолго сделала его человеком правильного образа жизни. В 1850 г. Г. устраивается в «Москвитянине» и становится во главе замечательного кружка, известного под именем «молодой редакции Москвитянина». Без всяких усилий со стороны представителей «старой редакции» — Погодина и Шевырева, как-то сам собою вокруг их журнала собрался, по выражению Г., «молодой, смелый, пьяный, но честный и блестящий дарованиями» дружеский кружок, в состав которого входили: Островский, Писемские, Алмазов, А. Потехин, Печерский-Мельников, Эдельсон, Мей, Ник. Берг, Горбунов и др. Никто из них не был славянофилом правоверного толка, но всех их «Москвитянин» привлекал тем, что здесь они могли свободно обосновывать свое общественно-политическое миросозерцание на фундаменте русской действительности. Г. был главным теоретиком кружка и знаменосцем его. В завязавшейся борьбе с петербургскими журналами оружие противников всего чаще направлялось именно против него. Борьба эта Г. велась на принципиальной почве, но ему обыкновенно отвечали на почве насмешек, как потому, что петербургская критика, в промежуток между Белинским и Чернышевским, не могла выставить людей способных к идейному спору, так и потому, что Г. своими преувеличениями и странностями сам давал повод к насмешкам. Особенные глумления вызывали его ни с чем несообразные восторги Островским, который был для него не простой талантливый писатель, а «глашатай правды новой» и которого он комментировал не только статьями, но и стихами, и при том очень плохими — напр, «элегией-одой-сатирой»: «Искусство и правда» (1854), вызванною представлением комедии «Бедность не порок». Любим Торцов не на шутку провозглашался здесь представителем «русской чистой души» и ставился в укор «Европе старой» и «Америке беззубо-молодой, собачьей старостью больной». Десять лет спустя сам Г. с ужасом вспоминал о своей выходки и единственное ей оправдание находил в «искренности чувства». Такого рода бестактные и крайне вредные для престижа идей, им защищаемых, выходки Г. были одним из характерных явлений всей его литературной деятельности и одною из причин малой его популярности. И чем больше писал Г., тем больше росла его непопулярность. В 60-х годах она достигла своего апогея. Со своими туманнейшими и запутаннейшими рассуждениями об «органическом» методе и разных других абстракциях, он до такой степени был не ко двору в эпоху «соблазнительной ясности:» задач и стремлений, что уже над ним и смеяться перестали, перестала даже и читать его. Большой поклонник таланта Г. и редактор «Времени», Достоевский, с негодованием заметивший, что статьи Г. прямо не разрезаются, дружески предложил ему раз подписаться псевдонимом и хоть таким контрабандным путем привлечь внимание к своим статьям.

В «Москвитянине» Г. писал до его прекращения в 1856 г., после чего работал в «Русской Беседе», «Библиотеке для Чтения», первоначальном «Русском Слове», где был некоторое время одним из трех редакторов, в «Русском мире», "Светоче, "Сыне Отеч. " Старчевского, «Русск. Вестнике» Каткова — но устроиться прочно ему нигде не удавалось. В 1861 г. возникло «Время» братьев Достоевских и Г. как будто опять вошел в прочную литературную пристань. Как и в «Москвитянине», здесь группировался целый кружок писателей «почвенников» — Страхов, Аверкиев, Достоевские и др., — связанных между собою как общностью симпатий и антипатий, так и личною дружбою. К Г. они все относились с искренним уважением. Скоро, однако, ему почуялось и в этой среде какое то холодное отношение к его мистическим вещаниям, в он в том же году уехал в Оренбург учителем русск. языка и словесности в кадетском корпусе. Не без увлечения взялся Г. за дело, но весьма быстро остыл, и через год вернулся в Петербург и снова зажил беспорядочной жизнью литературной богемы, до сидения в долговой тюрьме включительно. В 1863 г. «Время» было запрещено. Г. перекочевал в еженедельный «Якорь». Он редактировало газету и писал театральные рецензии, неожиданно имевшие большой успех, благодаря необыкновенному одушевлению, которое Г. внес в репортерскую рутину и сушь театральных отметок. Игру актеров он разбирал с такою же тщательностью и с таким же страстным пафосом, с каким относился к явлениям остальных искусств. При этом он, кроме тонкого вкуса, проявлял и большое знакомство с немецкими и французскими теоретиками сценического искусства.

В 1864 г. «Время» воскресло в форме «Эпохи». Г. опять берется за амплуа «первого критика», но уже не надолго. Запой, перешедший прямо в физический, мучительный недуг, надломил могучий организм Г.: 25 сентября 1864 г. он умер и похоронен на Митрофаниевском кладбище, рядом с такой же жертвой вина — поэтом Меем. Разбросанные по разным и большею частью мало читаемым журналам статьи Г. были в 1876 г. собраны Н. Н. Страховым в один том. В случае успеха издания предполагалось выпустить дальнейшие тома, но намерение это до сих пор не осуществлено. Непопулярность Г. в большой публике, таким образом, продолжается. Но в тесном круге людей, специально интересующихся литературою, значение Г. значительно возросло, в сравнении с его загнанностью при жизни.

Дать сколько-нибудь точную формулировку критических взглядов Г. — не легко по многим причинам. Ясность никогда не входила в состав критического таланта Г.; крайняя запутанность и темнота изложения не даром отпугивали публику от статей его. Определенному представлению об основных чертах мировоззрения Г. мешает и полная недисциплинированность мысли в его статьях. С тою же безалаберностью, с которою он прожигал физические силы, он растрачивал свое умственное богатство, не давая себе труда составить точный план статьи и не имея силы воздержаться от соблазна поговорить тотчас же о вопросах, попутно встречающихся. Благодаря тому, что значительнейшая часть его статей помещена в «Москвитянине», «Времени» и «Эпохе», где во главе дела стояли либо он сам, либо его приятели, эти статьи просто поражают своею нестройностью и небрежностью. Он сам отлично сознавал лирический беспорядок своих писаний, сам их раз охарактеризовал как «статьи халатные, писанные на распашку», но это ему нравилось, как гарантия полной их «искренности». За всю свою литературную жизнь он не собрался сколько-нибудь определенно выяснить свое мировоззрение. Оно было настолько неясно даже ближайшим его друзьям и почитателям, что последняя статья его — «Парадоксы органической критики» (1864) — по обыкновению, неоконченная и трактующая о тысяче вещей, кроме главного предмета, — является ответом на приглашение Достоевского изложить, наконец, критическое profession de foi свое.

Сам Г. всего чаще и охотнее называл свою критику «органическою», в отличии как от лагеря «теоретиков» — Чернышевского, Добролюбова, Писарева, так и от критики «эстетической», защищающей принцип «искусства для искусства», и от критики «исторической», под которой он подразумевал Белинского. Белинского Г. ставил необыкновенно высоко. Он его называл «бессмертным борцом идей», «с великим и могущественным духом», с «натурой по истине гениальной». Но Белинский видел в искусстве только отражение жизни и самое понятие о жизни у него было слишком непосредственно и «голо логично». По Г. «жизнь есть нечто таинственное и неисчерпаемое, бездна, поглощающая всякий конечный разум, необъятная ширь, в которой нередко исчезает, как волна в океане, логический вывод какой бы то ни было умной головы — нечто даже ироническое и вместе с тем полное любви, производящее из себя миры за мирами». Сообразно с этим «органический взгляд признает за свою исходную точку творческие, непосредственные, природные, жизненные силы. Иными словами: не один ум, с его логическими требованиями и порождаемыми ими теориями, а ум плюс жизнь и ее органические проявления». Однако, «змеиное положение; что есть — то разумно» Г. решительно осуждал. Мистическое преклонение славянофилов пред русским народным духом он признавал «узким» и только Хомякова ставил очень высоко, и то потому, что он «один из славянофилов жажду идеала совмещал удивительнейшим образом с верою в безграничность жизни и потому не успокаивался на идеальчиках» Конст. Аксакова в др. В книге Викт. Гюго о Шекспире Г. видел одно из самых цельных формулировок «органической» теории, последователями которой он считал также Ренава, Эмерсона и Карлейля. А «исходная, громадная руда» органической теории, по Григорьеву, — «соч. Шеллинга во всех фазисах его развития». Г. с гордостью называл себя учеником этого «великого учителя». Из преклонения перед органической силой жизни в ее разнообразных проявлениях вытекает убеждение Г., что абстрактная, голая истина, в чистом своем виде, недоступна нам, что мы можем усваивать только истину цветную, выражением которой может быть только национальное искусство. Пушкин велик отнюдь не одним размером своего художественного таланта: он велик потому, что претворим в себе целый ряд иноземных влияний в нечто вполне самостоятельное. В Пушкине в первый раз обособилась и ясно обозначилась «наша русская физиономия, истинная мера всех наших общественных, нравственных и художественных сочувствий, полный очерк типа русской души». С особенною любовью останавливался, поэтому, Г. на личности Белкина, совсем почти не комментированной Белинским, на «Капитанской дочке» и «Дубровском». С такою же любовью останавливался он на Максиме Максимовиче из «Героя нашего времени» и с особенною ненавистью — на Печорине, как одном из «хищных» типов, которые совершенно чужды русскому духу.

Искусство, по самому существу своему, не только национально — оно даже местно. Всякий талантливый писатель есть неизбежно «голос известной почвы, местности, имеющей право на свое гражданство, на свой отзыв и голос в общенародной жизни, как тип, как цвет, как отлив, оттенок». Сводя таким образом искусство к почти бессознательному творчеству, Г. не любил даже употреблять слово: влияние, как нечто чересчур абстрактное и мало стихийное, а вводил новый термин «веяние». Вместе с Тютчевым Г. восклицал, что природа "не слепок, не бездушный лик, что прямо и непосредственно

В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в ней есть язык.

Таланты истинные охватываются этими органическими «веяниями» и созвучно вторят им в своих произведениях. Но раз истинно талантливый писатель есть стихийный отзвук органических сил, он должен непременно отразить какую-нибудь неизвестную еще сторону национально органической жизни данного народа, он должен сказать «новое слово». Каждого писателя, поэтому, Г. рассматривал прежде всего по отношению к тому, сказал ли он «новое слово». Самое могущественное «новое слово» в новейшей рус. литературе сказал Островский; он открыл новый, неизведанный мир, к которому относился отнюдь не отрицательно, а с глубокою любовью. Истинное значение Г. — в красоте его собственной духовной личности, в глубоко искреннем стремлении к безграничному в светлому идеалу. Сильнее всех путанных и туманных рассуждений Г. действует обаяние его нравственного существа, представляющего собою истинно «органическое» проникновение лучшими началами высокого и возвышенного. Ср. о нем «Эпоху» (1864 №8 и 1865 №2).

С. Венгеров.

Гризайль

Гризайль (Grisaille) — живопись, исполненная исключительно белою и черною красками и сырыми тонами, происходящими от их смешения. Название Г. одинаково применимо и к одноцветным картинам, писанным масляною краской, и к рисункам, сделанным акварелью, напр. китайскою тушью с белилами или без оных; но название это присвоено преимущественно таким произведениям кисти, которые составляют подражание барельефам или горельефам. Хотя в гризайлях подобного рода довольствуются по большей части передачею эффекта совершенно белых скульптурных работ, однако, при их исполнении необходимо принимать в расчет, что в натуре всегда встречаются оттенки различных тонов, зависящие от источника освещения, от рефлексов, от вещества, из которого сделан рельеф и т. п., а потому иметь на палитре, сверх белой и черной красок, еще и другие — голубую, коричневую, красную, желтую и даже малиновую.

А. С — в.

Гризингер

Гризингер (Wilhelm Griesinger, 1817 — 1868) — основатель современной школы научной психиатрии в Германии. Одаренный редкими способностями, он уже после двухлетней службы в заведении для умалишенных, в 1845 г., написал руководство по душевным болезням «Die Pathologie und Therapie der psychischen Krankheiten», которое обратило на себя общее внимание врачебного мира и вскоре было переведено на несколько иностранных языков, в том числе и на русский. В Германии оно при жизни автора выдержало три издания, затем по смерти его вышло вновь в 1871 г. и недавно (1892 г.) опять издано в переработанном виде. Гризингер внес в психиатрию рационально-психологическую точку зрения, и его учебник был настольной книгой психиатров в различных странах Европы в течение нескольких десятилетий. Кроме того, он опубликовал в специальных журналах различные мелкие статьи по невропатологии и психиатрии, а также большое сочинение об инфекционных болезнях. В течение двух лет (1849 — 51) он состоял лейб-медиком египетского хедива и заведующим санитарной частью в Египте. С 1854 по 1865 г. Г. занимал кафедру внутренних болезней в Тюбингене и Цюрихе, а с 1865 г. сделался проф. психиатрии в Берлине. Хотя уже спустя три года он умер вследствие острого кишечного страдания, но и в течение столь короткого времени он чрезвычайно много сделал для развития преподавания нервных и душевных болезней в Германии. Г. первый учредил психиатрическую клинику на строго научных началах и установил неразрывную связь между нервными и душевными болезнями в преподавательском отношении. Он основал существующие до сих пор медико-психологическое общество в Берлине и журнал — «Archiv fur Psychiatrie and Nervenkrankheiten».

П. Розенбах.

Гризли

Гризли (Ursus cinereus Desm., Grizzly-bear американцев) — вид медведей, водящийся в Северной Америке. По внешнему виду похож на нашего медведя, но крупнее его; тогда как европейский бурый медведь редко достигает длины в 2,2 м., длина Г. обыкновенно доходит до 2,3 м., нередко даже до 2,5 м.; вес тела бывает до 450 кгр. (более 25 пуд.). Тело покрыто длинным, густым, косматым мехом; на голове коротко волосы. Окраска волос представляет переходы от железно-серого до светло-красно-бурого цвета. От европейского медведя Г. отличается также более коротким черепом, выпуклостью носовых костей, широким, плоским лбом, короткими ушами и хвостом, а в особенности огромными, до 13 стм. длины, сильно изогнутыми, беловатыми когтями. Область его распространения занимает западную часть Северной Америки, в южных штатах начиная от Скалистых гор, в северных (Дакота) уже от Миссури. На севере он доходит до полярного круга и дальние, именно нередок в Британской Колумбии и Аляске. Встречается также и на Мексиканском плоскогории. Держится Г. преимущественно в горах. По образу жизни он сходен с нашим медведем; подобно ему, впадает в зимнюю спячку. Только в молодости он может взлезать на деревья, очень хорошо плавает. Рассказы прежних путешественников и охотников о необыкновенной свирепости серого медведя при ближайшем знакомстве с этим зверем оказались сильно преувеличенными; несмотря на свою страшную силу, в которой он не имеет соперников на материке Америки, он не опаснее нашего медведя для человека. Лишь в исключительных случаях раненый Г. или самка, потревоженная с детенышами, нападают на человека; обыкновенно же поспешно обращаются в бегство, даже раненые. Питается он в значительной степени растительными веществами (плодами, орехами, кореньями), но нападает и на животных; ловит также рыбу. Пойманные медвежата становятся такими же ручными, как европейские медведи. Повсюду Г. преследуют ради мяса и шкуры.

Б. Фаусек.

Грильпарцер

Грильпарцер (Франц Grrillparzer, 1791 — 1872) — самый выдающийся австр. драматург. Прослушав курс юридических наук, он в 1813 г. поступил на государственную службу. Уже первая его трагедия «Die Ahnfrau» (ей предшествовали юношеские опыты: «Blanka von Kastilien», «Die Schreibfeder», «Wer ist schuldig», «Robert, Herzog von der Normandie» и др.), несмотря на неудачный выбор сюжета и изобилие всевозможных романтических ужасов, имела в 1817 г. необыкновенный успех и, обойдя в короткое время почти все немецкие сцены, доставила автору громкую известность. Основная мысль этой трагедии — роковая сила судьбы. Г. идет здесь по следам Вернера, Мюльнера и др. представителей «трагики фатализма». Он скоро освободился от этого влияния и в своих последующих произведениях является последователем нем. классицизма, хотя и не вполне чуждым романтизма. В 1818 г. появилась его «Sappho» — трагедия психологическая; в ней с удивительной ясностью рисуется расцвет и увядание любви и, как в гетевском «Тассо», изображается разлад между жизнью и поэзией (перев. ее на рус. яз. в «Артисте», 1893). В «Сафо» особенно сильно сказался недостаток почти всех драматических произведений Г. — отсутствие цельности: характеры задуманы и отделаны превосходно, но прекрасные сами по себе отдельные сцены слабо связаны в одно целое. За ней последовала в 1821 г. трилогия «Das Goldene Vlies», в которой простота греч. легенды о золотом руне много потеряла от примеси романтической приподнятости; зато в ней больше драматизма, чем в «Сафо». Особенно известна последняя трилогия Г., «Медея». Романтизма много и в следующей патриотической трагедии Г.: «Konig Ottokars Gluck und Ende» (1825). По преобладанию в ней эпического элемента, ее скорее можно назвать драматической хроникой. Далее следовали трагедии «Ein trener Diener seines Herm» (1828) и «Des Meeres und der Liebe Wellen» (1831) и драматическая сказка «Der Traum ein Leben» (1834), напоминающая Кальдерона. Из них всего замечательнее «Des Meerea und der Liebe Wellen», где изображена трагическая любовь Геро и Леандра. Внутренняя жизнь Г. слагалась безотрадно. С одной стороны, цензура не пропускала многих его лучших лирических произведений, с другой — к нему враждебно относилась воодушевленная боевыми идеалами «Молодая Германия». Когда в 1838 г. комедии Г. «Weh dem, der lugt» была встречена крайне неприязненно публикой и прессой, он решил ничего больше не выпускать в свет. Но он не отказался от творчества, и к этому времени относятся несколько новелл, драмы «Libusa», «Die Judin von Toledo», «Ein Bruderzwist im Hanse Habsburg», прелестная двухактная пьеса «Esther» и многочисленные лирические стихотворения. Лишь с 1848 г., когда после падения меттерниховского режима Г. почувствовал себя бодрее, начали вновь появляться в свет отдельные его произведения. На голову уже стареющегося поэта посыпалась тогда масса почестей: избрание членом академии наук, назначение пожизненным членом палаты господ и т. д. Когда в 1860-х г. Лаубе стал с большим успехом ставить его пьесы, популярность Г. достигла небывалых размеров. Похороны его сопровождались таким торжеством, какого не удостоился ни один немецкий поэт, кроме разве Клопштока. Если прежде критика относилась к Г. незаслуженно холодно, то затем в его восхвалении утратила всякую меру: его стали ставить рядом с Шиллером и Гете. Полное собрание его соч. изданы Лаубе и Вейленем (1872; 4-е изд. Зауера 1887). Адольф Фоглер издал его «Ansichten iiber Litteratur, Buhne und Leben» (1872, составлено по разговорам с Г. Ср. Wurzbach, «Franz G.» (2 изд., 1872); Adalb. Faulhammer, «F. G., eine biographische Studie» (1884); H. Lanbe, «F. G s Lebensgeschichte» (1884). Самая полная биография: Volkelt, «G., als Dichter des Tragischen» (1888).

И. К.

Гриммы братья

Гриммы братья (Grimm, Яков и Вильгельм) — величайшие филологи-германисты XII ст. и настоящие основатели этой отрасли знания. Старший из них, Яков, род. в 1785 г. в г. Ганау, в семье трудолюбивого гессенского чиновника, строгого реформата. Вильгельм был моложе на 13 месяцев. Когда старшему из братьев было 11 лет, отец их умер, не оставив почти никаких средств. Сестра их матери взяла мальчиков на свое попечение и поместила их в кассельский лицей. В этом заведении были хорошие учителя, но система учения имела вопиющие недостатки: учебных часов было от 10 до 11 в день; преподавалась масса наук, в том числе антропология, мораль, логика и философия, а история и языки были в загоне. Яков окончил курс 17 л. и немедленно поступил в марбургский унив. на юридический факультет (по желанию матери); Вильгельм через год присоединился к брату. Яков всецело подчинился влиянию Савиньи, тогда еще молодого профессора; в его библиотеке он впервые познакомился с текстом миннезингеров, по изд. Бодмера . В 1805 г. Савиньи предпринял поездку в Париж и в качестве секретаря и помощника взял с собою Якова Г., который в парижской библиотеке ознакомился с знаменитой Манессовской рукописью, оригиналом изд. Бодмера, и все свободное время употреблял на изучение памятников средневековой литературы. Возвратившись на родину, Яков Г. получил место при секретариате военной коллегии в Касселе, с жалованьем в 100 талеров в год и с массой работы; но он и теперь находил досуг для своих любимых занятий; его интересовало все, что выражало жизнь народную, не только в средние века, но и раньше, в эпоху языческую. Заваленный непосильное работой и принужденный, вследствие занятия Касселя французами, изучать французское право, Яков Г. скоро подал в отставку; он надеялся получить место в кассельской библиотеке, но обманулся в надежде и остался без занятий; в мае 1808 г. умерла их нежно любимая мать, в Г. переживали очень тяжелое время. Через несколько месяцев Якову удалось пристроиться библиотекарем королевской библиотеке, с порядочным содержанием и массой свободного времени; теперь он и живший с ним брат его Вильгельм могли, вполне отдаться научным и литературными трудам, к которым их возбуждали и лучшие представители романтической школы. Еще в 1804 г., когда их любимый учитель и друг Савиньи женился на сестре Брентано, Г. сблизились с последним и особенно с его другом Арнимом; теперь эти связи закреплялись. Издание сборника немецких песен («Des Knaben Wunderhom») возбудило в Г. желание заняться собиранием народных сказок. Яков Г. начал печатать рецензии и небольшие статьи еще с 1806 г., Вильгельм — с 1807 г.; братья очень часто работали вместе, так как предмет занятий и идеи у них были общие. Уже в 1807 г. Яков Г., в статье «Ueber das Nibelungenlied» (в «Neue lit. Anzeiger»), выдвигает вперед вопрос о рукописях «Нибелунгов» и высказывает убеждение, что вопрос об авторе почти не имеет смысла: великие национальные произведения творит весь народ. В своих рецензиях на издания тогдашних германистов Яков Г. выказывает себя горячим сторонником строго научных приемов и новых, широких взглядов. Он доказывает, что история поэзии в первой своей стадии есть не что иное, как история саги, сага же не есть простой вымысел, а сумма верований народа. В полемике с Доценом и Гагеном он внес свет в темный вопрос об отношении миннезингеров к мейстерзингерам, а в 1811 г., в книжке «Ueber den altdeutschen Meistergesang», разделил на периоды средневековую немецкую литературу, причем резко разграничил естественную поэзию (Naturpoesie) от искусственной. В том же 1811 г. Вильгельм Г. издал книгу: «Altdanische Heldenlieder»; он также, в длинном ряде статей и рецензий, пояснял отдельные пункты из истории национальной нем. поэзии и, между прочим, резко отделил ее продукты от заимствованного рыцарского эпоса. В 1812 г. братья издают совместно свое знаменитое собрате сказок («Kinder und Hausmarchen»), и в предисловии выражают свою горячую любовь к этому несправедливо пренебреженному роду творчества: сказки — древнейшая поэзия народа, выражение его духовной жизни; в немецких сказках заключается богатый материал для прагерманской мифологии и отражение исконного характера племени; это — важнейший историкопоэтический документ, и изменять их, урезать, украшать издатель не имеет никакого права. В 1814 — 15 г. Яков Г. проживал в Вене, где занимался, между прочим, и славянскими наречиями; в 1816 г. он получил место второго библиотекаря в кассельской библиотеке, при которой уже с 1814 г. Вильгельм Г. состоял секретарем. С 1818 по 1816 гг. братья совместно издавали журнал: «Altdeutsche Walder», посвященный немецкой старине; в 1815 г. — «Lieder der alten Edda», 13 песен, с двойным переводом, буквальным и в изящной прозе; в том же г. — поэму: «Бедный Генрих», Гартмана ф.-Ауэ. В 1816 — 18 г. вышли «Deutsche Sagen» (2 изд., Берл., 1865 — 66), в предисловии к которым издатели говорят: «человек получает от своей родины ангела-хранителя, который сопровождает его в жизни; это — неисчерпаемое сокровище сказок, саг и историй». Саги отличаются от сказок тем, что они приурочены к определенной местности или к определенной личности, соответственно чему Г. и делят свою коллекцию на два отдела: саги географические и саги исторические. Сказания об Албоине и Розамунде, о Карле Великом и пр., теперь известные всякому гимназисту, получили широкое распространение именно благодаря этой книге. Юристы по образованию, Г. в начале своей деятельности не могли иметь серьезной лингвистической подготовки, и более увлекающийся Яков Г. в своем поэтизировании нем. старины позволял себе делать натяжки, за которые подвергся в 1815 г. упрекам со стороны А. Шлегеля. Эти упреки не только не уменьшили его энергии, но побудили взяться за огромный труд составления исторической грамматики нем. яз., первый том которой вышел в 1819 г. («Deutsche Grammatik», 2 изд. 1822, 3-е — 1840; тома II — IV, 1826 — 1837). В предисловии Яков Г. выступает против господства искусственной философской грамматики и излагает свои руководящие принципы. Труд этот хотя и предназначался только для ученых, но имел огромное влияние и на немецкую школу, и на метод изучения родного яз. во всех соседних странах. Историческая грамматика русск. яз. Ф. И. Буслаева основана на тех же принципах и разработана по тому же методу. В 1828 г. Яков Г. издал «Немецкие правовые древности» («Deutsche Rechtsalterthumer»), в которых он указывает материал для истории права в языке и поэзии, а в правовом обычае — драгоценные данные для история духовной и материальной культуры. В 1830 г. Г. одновременно получили предложение перейти в гёттингенский унив. Яков Г. занял кафедру нем. яз. и литературы и место библиотекаря, Вильгельм Г. — место его помощника в библиотеке, а с 1835 г. — экстра ординатуру по той же кафедре. В 1837 г. семь проф. гёггингенского унив., в том числе оба Г., отказались подкрепить своей присягой акт произвола Эрнеста Августа, уничтожившего ганноверскую конституцию, и лишились за это своих мест, причем Якову Г., вместе с Дальманом и Гервинусом, было предписано в 3 дня оставить пределы королевства. Г. вернулись в Кассель. За время своей профессуры Яков Г., кроме продолжения грамматики, издал: «Reinhart Fuchs» (Берлин, 1834), и в обширном предисловии определил сущность животного эпоса; он нарисовал глубоко поэтическую картину жизни наших предков в арийской прародине, когда человек стоял так близко к природе, когда всякое слово его было продуктом поэтического творчества (научное изложение и критику его теории см. в книге А. Л. Колмачевского: «Животный эпос на Западе и у славян», Казань, 1882). В 1835 г. вышла в 2-х томах «Немецкая мифология» Якова Г. (2-е переработанное изд. 1844; 3-е 1854, 4-е, под ред. Е. Н. Meyer; 1875 — 78) — труд огромный и чрезвычайно влиятельный. Слово «немецкий» автор здесь понимает значительно уже, нежели в нем. грамматике, где к немцам причисляются и англосаксы, и скандинавы; здесь скандинавская мифология служит только материалом для сравнения и отчасти точкой отправления, а предмет исследования — мифологические воззрения континентальных немцев. Никто до Я. Г. и не подозревал, какую массу данных можно найти для этого (от Тацита до наших дней включительно), и никто, кроме него, не был способен обработать эти данные с таким одушевлением и в то же время с такой ясностью взгляда и строго научной осторожностью. На любителей родной старины книга эта производила такое впечатление, как будто они обрели несметные сокровища там, где ожидали найти только жалкий хлам. Правда, в настоящее время еще более строгая критика доказала, что многие из этих сокровищ — только мишура и композиция; но сама эта критика всецело воспиталась на книге Г., и основные воззрения великого германиста (напр. о системе мифологии, о двоеверии и пр.) остаются не поколебленными и до сих пор. В это время уже вполне ясно определились особенности в приемах работы братьев Г. Яков Г., по словам Раумера, «работал в союзе с тем духом, из которого возник предмет его занятий: в нем есть частица той силы, которая создала язык, право и миф». Он часто ошибался, потому что шел дальние фактов и создавал. В Вильгельме нет этого созидающего гения, но зато больше сдержанности, тщательности в отделке и критики Этот род таланта вполне на своем месте в издании памятников — и издания В. Г., действительно, верх совершенства для того времени (лучшими считаются: «Vndankes beschei denheit», 1834, и «Розовый сад», 1828). Но долгие и усердные наблюдения над средневековой нем. поэзией дали и Вильгельму Г. возможность еще в 1829 г. составить книгу, которая до сих пор служит настольной для всех специалистов; это — «Die deutsche Heldensage» (2 изд. 1867), где он собрал все, как внешние, так и внутренние (т. е. заключающиеся в самых произведениях) свидетельства о нем. героической саге и ее поэтических обработках (это содержание первой и значительно большей части книги: «Zeugnisse»; вторая, «Ursprung und Fortbildung», теперь уже потеряла значение, тем более, что автор, увлеченный братом, придавал очень малое значение историческому элементу саги. В Касселе Г., приступили к составлению знаменитого словаря ("Deutsches Worterbuchs, выходит с 1862 г.), который продолжается в до сих пор по их же программе. В 1840 г. Фридрих Вильгельм IV, только что вступивший на престол, для поднятия берлинского унив. предложил профессорские каф. обоим братьям. Они приняли предложение и в следующем году начали здесь свою деятельность. Вступительная лекция Якова Г. дала повод к ряду оваций в его честь (описание их см. "Отеч. Зап. " 1841 г., т. XIV, «Письмо из Берл.»). Г. заняли кафедры и в акд., где главным образом и сосредоточилась их деятельность, проявлявшаяся преимущественно монографиями (мифологическими, историколитературными и лингвистическими). Собирание материалов для словаря не давало им возможности браться за большие работы и помешало Якову Г. окончить его грамматику. Впрочем, в 1848 г. он нашел время издать обширный труд: «Geschichte der deutschen Sprache». Содержание этой книги далеко не вполне соответствует ее заглавию, так как Яков Г. соединил в ней целый ряд идей и фактов, на надлежащую разработку которых у него не было времени. главным поводом к ее созданию послужила этнографическая гипотеза о тожестве фракийских гетов и нем. готов. Якову Г. не удалось доказать ее, и в этом отношении книга должна считаться неудавшеюся. Но сюда же Г. внес массу интересных наблюдений над остатками наречий древнейших германских пародов и над историей нем. яз. вообще и дал блестящий образец того, как надо пользоваться лингвистическими фактами для истории культуры так назыв. доисторической эпохи (следуя его примеру, Ф. И. Буслаев в целом. ряде работ, особенно же в статье «Русский быт и пословицы», помещ. в 1 т. «Очерков», разрабатывал культуру наших предков; «История немецкого языка» повлияла также на знаменитые труды Пикте и Гена). В 1846 году в Берлине состоялся первый съезд филологов германистов, на котором председательствовал Яков Г., окруженный многочисленной толпой своих учеников и последователей, уже приобретших почетную известность в науке. В 1848 г. Яков Г. был избран депутатом в нем. парламент, но политическая его роль была незначительна: слишком мало понимал он формы современной жизни. Вильгельм Г. умер в 1859 г. Яков Г. пережил его 4-мя годами; только на 81 г. он стал чувствовать некоторую слабость и был принужден работать умеренно. Статьи, речи и доклады Якова Г. собраны под названием «Kleinere Schriften» (Берл., 1864 и след.). Издана также масса его писем к ученым сродных специальностей. Лучшая, хотя несколько односторонняя, характеристика трудов братьев Г. и изложение их жизни — у Rud. v. Raumer, «Geschichte der deutschen Philologie» (Мюнхен, 1870); новее и объективнее: Albert Duncker, «Die Bruder Grimm» (Кассель, 1884). Ср. также «Grundriss der germ. Philologie» v. Herm. Paul; там же вся новейшая лит. По-русски см. ст. Фелькеля в «Атенее» за 1857 г. О влиянии Гриммов на русскую науку см. А. Н. Пыпин, «История русской этнографии» (II).

А. Кирпичников.

С особенной настойчивостью, и в настоящее время больше, чем когда-либо, должна быть подчеркнута заслуга Якова Г. в изучении истории права. Появившиеся вскоре по окончании знаменитой истории германского права Эйхгорна, его «Rechtsalterthumer» (1 изд. 1828 г., 3 изд. 1881 г.) придали этому изучению направление, успевшее оказать огромные и наглядные услуги науке права, но все еще встречающее отпор со стороны цеховых юристов, не желающих понять, что не метод, а только предмет изучения специализирует ученого. В предисловии к своему труду Г. прямо указывает на необходимость совместной работы филологов, историков и юристов, без различия цехов, для полного уяснения предмета специальности каждого. И его труд служит лучшим подтверждением этого положения. Являясь неисчерпаемым рудником сведений для изображения «чувственного элемента (sinniiches Element) истории права», книга Г. дает, вместе с тем, полную реальности и тонкого понимания картину древней юридической жизни германского народа, составленную, рядом с памятниками права, по данным языка, литературы и материальной культуры, освещенную сравнениями как с правом северо-германским, так и с чуждыми германцам народами (особенно римским, славянским и греческим), и, благодаря этому, оставляющую позади себя всякое формальное, чисто юридическое изображение ранней истории права. Автору была чужда, правда, идея исторического развития институтов права, и с этой точки зрения его выводы теперь подлежать многим исправлениям; но цельность картины и общий синтез древних германских юридических идей настолько ценны сами по себе, что отрицательная сторона книги ничуть не уменьшает ее высоких достоинств. Она не устарела до сих пор и во многих других отношениях, особенно по филологическим данным и по освещению некоторых сторон юридической жизни (напр., символика права). Данному Г. направлению новейшие труды в области германского права много обязаны своими чисто научными историко-юридическими результатами, иногда превосходящими те, какие добыты на почве римского права, до сих пор еще обрабатываемого больше при помощи формально-логического, чем жизненно-исторического метода. Кроме «Rechtsalterthumer», Г. принадлежит ряд мелких статей, посвященных истории германского права, среди которых замечательны «Poesie im Recht» (в «Zeitschr. fur Gesch. d. Rechtsw.» II), и издание «Weisthumer» . Ср. Brunner, «Deutsch. Rechtsg.». I, 5 и Amira, в «Grundriss der Germ. Phil.», Paul'я (II, 38).

В. Нечаев.

Гриммельсгаузен

Гриммельсгаузен (Ганс-Яков Христофель фон-Grimmelshausen) — один из выдающихся нем. прозаиков XVII в. Р. около 1625 г.; всю свою молодость провел на военной службе в разных местностях Германии. Умер в 1676 г. В истории немецкой литературы Г. занял видное место своим романом «Der abenteuerliche Simpli cissimus, d. h. die Beschreibung des Lebenseines seltzamen Vaganten, genannt Melchior Sternfels von Fuchschaim», достаточно оцененным лишь в новейшее время; даже настоящее имя Г. долго было позабыто, вследствие того, что Г. любил писать под разными псевдонимами (Signeur Messmahl, Michael Rechulin von Sehmsdorf, German Schleifbeim von Suisfort и др.), и роман этот чаще всего появлялся с именем Самуеля Грейфензона фон-Гиршфельда. Историко-литературное значение «Simplicissimus» и обусловливается тем, что это — первая удачная в Германии попытка создать роман на национальной почве. Рядом с верными, ужасающими картинами войны в нем много глубокого чувства в характеристике одичавшего после кровопролития 30-летней войны немецкого общества; самый контраст между алчущей мира душой героя и кровавыми сценами из солдатской жизни производит сильное впечатление. Из новейших изданий этого романа лучшие: Келлера (1852 — 62), Г. Курца (в «Simpliclanische Schriften», 1868 — 64; с литератур, примеч.), Титмана (2 изд. 1877) и Кегеля (1880). Переложения сделаны Бюловым (1836), Лаукгардом (1876) и Мейером (1876). Вокруг «Simplicissimus»'a группируются несколько мелких соч. Г.: «Trutz Simplex oder Lebensbeschreibung d. Ertzbetrugerin and Landstortzerin Courasche»; «Der seltzame Springinsfeld» и «Das wanderbarliche Vogel nest» (все 3 повести изд. Курцем и Титманом). Г. принадлежит также целый ряд соч. сатирического характера; некоторые из них можно назвать чисто народными произведениями. Важнейшие: «Fliegender Wanders mann nach dem Mond» (1659); «Traumgeschichte von mir nnd dir» (1660); «Schwarz nnd weiss oder die Satirische Pilgerin» (1666); «Der tenteche Michel» (1670); «Das Rathstiibel Plutonis» (1672); «Die verkehrie Welt» (1673) и др. Рядом с этими оригинальными и носящими национальный характер произведениями Г. принадлежат еще несколько романов в искусственном стиле того времени: «Des vortreftuchen Keuschen Josephs in Aegypten erbauliche Lebensbeschreibung» (1670); «Dietwalds nnd Amelindens anmutige Lieb und Leidsbeschrei bung» (1670); «Des durchlauchtigen Prinzen Proximi and seiner ohnvergleichlichen Lympida Liebesgeschichterzahiungen» (1672).

Гриф

Гриф (архит.) — орнамент в виде слегка скоробившегося растительного листа, служивший в романском зодчестве для связи нижнего круглого вала (тора) колонны с ее пьедесталом, или же пучка колонок с находящимся непосредственно под ним цоколем. Чаще всего грифы, в числе четырех, исходят из вала и падают своими суживающимися концами на углы плинта, смягчая таким образом впечатление перехода от круглой формы к четырехугольной. Но в некоторых архитектурных памятниках (XIII в.) Г. образуют выемку в самом плинте, без всякого соприкосновения с валом.

А. С — в.

Грифы

Грифы составляют особую группу дневных хищных птиц, состоящую из трех семейств. Это — крупные птицы (к которым принадлежат и самые большие из хищных) с голой или покрытой пухом или пухообразными перышками годовою и верхней частью шеи, с длинным клювом, загнутым лишь на верхушке в лишенным зубцов, с очень большими закругленными крыльями, довольно сильными ногами, с тупыми и мало согнутыми когтями, питающиеся главным образом падалью, а также другими гниющими животными веществами. У многих шея окружена воротником из длинных перьев. Водятся во всех частях света, кроме Австралии: летают очень выносливо, хотя и не так быстро и ловко, как соколиные; некоторые из них подымаются при этом на громадную высоту; так Гумбольдт наблюдал кондора на высоте почти 7000 м. над ур. м. Добычу свою Г. отыскивают с помощью зрения, летая на большой высоте; мнение, будто бы они руководятся при этом обонянием, лишено основания. Крупные виды питаются почти исключительно падалью, редко нападают на небольших животных; мелкие; кроме падали, питаются калом, а также мелкими животными. Водятся в жарких и отчасти умеренных странах и приносят пользу истреблением нечистот, почему некоторые виды пользуются покровительством человека; так в Каиро назначено наказание за убиение стервятника (Neophron perenopterus), а в древнем Египте эта птица была священной; в Америке покровительством пользуется Cathartes atratus, за которого в Британской Гвиане назначен штраф в 50 долларов, на Ямайке в 10 фн. стерлингов и т. п. Встречаются часто стадами, гнездятся на скалах или деревьях, а где их не трогают — и на зданиях; кладут по большей части 1 — 2 яйца и кормят птенцов полупереваренной падалью, отрыгаемой из зоба. Сюда принадлежат 11 родов с 21 видом (в 1883 г.). Г. разделяют на три семейства: 1) Г. Нового Света (Cathartidae) с носовыми отверстиями без перегородки, с клювом суженным к концу восковицы и хвостом из 12 рулевых перьев. Гребенчатые Г. (Sarcorhamphus) с мясистыми гребнями при основании клюва и на лбу. Кондор (S. cod dor s. gryphus) черного цвета с белым воротником и пятнами на крыльях, с красной голой шеей, длиною до 102 стм., а шириною с распростертыми крыльями до 2,75 м.; водится на высоких горах Южной Америки от Квито до 45° ю. ш.; питается трупами крупных животных, но нападает и на овец и т. п. Калифорнский кондор (S. californianus), близкий к южноамериканскому, водится в горах Калифорнии. Королевский Г. (S. papa) белого и розово-белого цвета, кроме черных маховых и рулевых перьев и окрашенных красным и желтым цветом головы и шеи, длиною около 90 стм., водится в лесистых странах Южной Америки от 32° ю. ш. до Мексики и Техаса. Cathartes без мясистых выростов. Урубу (С. Aura), черно-бурого цвета с металлическим блеском и красной головой и шеей, длиною 78 стм. и галлинацо (С. atratus), черного цвета с буроватым оттенком и серой головой и шеей, длиною 60 стм., распространены по всей Америке. 2 сем. Г. Старого Света (Vulturidae), с носовыми отверстиями, разделенными перегородкой, и хвостом из 14 рулевых перьев. Сип (Vultur) с поперечными отверстиями, голой, или покрытой отчасти пухом шеей с воротником из длинных перьев. Сип серый (V. cinereus s. monachus.) — темно-бурого цвета с серой шеей и восковицей, окрашенной синим и фиолетовым цветом; длиною до 116 стм.; водится в южной Европе, Азии сев. Африке, у нас на Урале и в азиатских владениях; залетает в Германию. Бурый сип (V. fulvus), бурого цвета, длиною 112 стм., водится в южной Европе, зап. Азии и сев. Африке, попадается и у нас. Стервятник (Neophron) с очень длинным и довольно тонким клювом, продольными носовыми отверстиями и голой передней частью головы и горлом. Египетский, священный стервятник (N. perenopterus.) — грязно-белого цвета с желтоватым оттенком, черными маховыми перьями и желтыми голыми частями головы и шеи, длиною до 75 стм.; водится в южной Европе, западной и южной Азии и почти всей Африке; у нас встречается в южной России, питается, главным образом, человеческим калом, а также падалью. В городах и деревнях Африки живет в большом числе. 3 сем. ягнятники (Gypaetidae) заключает один вид (Gypaetus barbatus), составляющий переход от Г. к соколам. Он отличается длинным, несколько вздутым к концу клювом и оперенной головой и шеей. Тело и хвост вытянуты; ягнятник достигает 115 стм. и 2,67 м. в крыльях и представляет самую большую хищную птицу Старого Света. Цвет сверху черный с белыми пятнышками, снизу ржаво-желтый. Ягнятник водится на горах южной Европы, Азии и Африки; питается падалью и молодыми животными.

Н. Книпович.

Гродно

Гродно — губернский город, на правом, высоком берегу р. Немана, под 53°41' сев. шир. и 23°50' вост. долг. (Гринвича), в 118 м. над ур. моря, на С.-ПетербургскоВаршавской железной дороги, в 804 в. от С.-Петербурга. В 1885 г., 29 мая, вспыхнул в городе пожар, продолжавшийся около 3 суток и истребивший лучшую половину города. Сгорело 675 строений; в числе 16 пострадавших от пожара улиц и переулков, были и три главные — Соборная, Купеческая и Полицейская, где сосредоточены лучшие магазины и строения. Рекою Неманом, через которую перекинут железнодорожный мост, город разделен на две части. В северной части, или собственно в городе, так наз. новый замок, выстроенный Августом II. Из православных храмов замечательны: Софийский собор, перестроенный из костела; церковь св. Александра Невского, сооруженная в память события 4 апреля 1866 г.; Борисоглебский мужской монастырь, 2 класса, помещается в бывшем католическом монастыре бернардинок, основанном в 1621 г.; Рождество Богородичный женский, 2 класса, монастырь — в зданиях бывшего униатского женского монастыря базилианок, основанного около 1633 г. Всех православных церквей, с домовыми — 8. С 1848 г. в Г. имеет постоянное местопребывание викарий литовской епархии, именующийся епископом брестским и гродненским. Главные катол. костелы — Фарный, великолепное здание, воздвигнутое в 1633 г.. первоначально бывшее иезуитским монастырем, и бывший Бернардинский монастырь, самый древний, основанный в 1494 г. Из католических монастырей оставлены два: францисканский мужской, в южной, Занеманской части города, с богадельней, и Бригитский женский. Лютеранская церковь, еврейская синагога и несколько молитвенных домов. Из учебных заведений в 1891 г. в Г. находились: мужская классическая гимназия, с 350 учащ.; женская гимназия, с 292 ученицами; Александровское ремесленное 3 классное училище, с 26 учащ.; повивальная школа, с родильным при ней отделением на 20 кроватей, с 25 учениц.; два уездных приходских мужских училища, с 172 учащ., и два женских, с 128 ученицами; 2 евангелическо-лютеранских приходских училища, с 36 Мальчиками и 29 девочками; еврейское одноклассное начальное училище (91 мальч.); еврейских талмуд-тора (училищ), ешибот и др. 47, с 686 учащ., 2 женских училища, с 203 учен., и одно учил. для об. пола, с 44 учащимися. Окружная лечебница, с отделением для умалишенных; богоугодные заведения гродненского благотворительного общества, с Муравьевским сиротским отделением; еврейская лечебница и при ней богадельня; еврейский общественный и ночлежный приют; 4 аптеки; 6 банкирских контор; 4 типографии; 6 библиотек; 3 клуба; городской театр, с летним помещением. В числе 56 фабрик и заводов, с ежег. производительностью в 816555 р., при 1741 рабочих (в том числе малолетних 174 об. п.), самые значительные — 2 табачные фабрики, с годовым производством на 632100 руб., при 1505 рабочих (150 малолетних). Еще фабрики гильзовая, пробочная, кордонно-коробочная и экипажная; заводы: 1 винокуренный, 6 пивоваренных, 8 медоваренных, 2 кирпичных, 3 минеральных вод, 1 уксусный, 1 мукомольный, 2 свечных, 4 мыловаренных, 1 известковый, 19 гончарных, 1 лесопильный и 1 чугуно-литейный (машиностроительный). Население города в 1891 г. состояло из 49952 д. об. п. (25885 м. п. и 24067 ж. п.), в том числе: дворян потомственных 1358, личных 676; духовенства православного белого 36, монашествующего 39) римско-католического 21, евангелич.-лютеранского 1, еврейского 2; граждан потомственных и личных 166, купцов 335, мещан 37328, цеховых 316, крестьян 139, регулярного войска 6737, бессрочно-отпускных 1843, отставных нижних чинов 520, солдатских детей 133, иностранных подданных 307. Православных было 11497, католиков 8243, протестантов 281, иудеев 29779, магометан 152. Число браков 243; родилось 1057, умерло 786. Земли принадлежит городу 1041 дес. 2270 квадр. саж.; из них занято под постройки, сады, огороды и улицы 504 дес. Строений каменных 1084, дерев. 2587; камен. лавок 443, дерев. 194. Жит. занимаются отчасти хлебопашеством, отчасти огородничеством, но преимущественно мелкою торговлею и ремеслами. В 1889 г. в Г. показано ремесленников 1932, в том числе мастеров 1189, рабочих 582 и учеников 211; между ремесленниками более всего евреев. Торговля ведется хлебом и лесом, сплавляемыми по Неману за границу, для чего в городе имеется довольно значительная пристань, с которой, в 1889 г., отправлено было груза — хлеба, лесного и строительного материала — 37000 пд., а прибыло сверху 561000 пд. Городские доходы в 1889 г. простирались до 120327 руб., а действительных расходов показано 120321 р.; всего городского капитала значилось 807 р., долгу 42195 р., недоимок — 9165 р.

Гродненский уезд занимает СЗ часть губернии и имеет, по исчислению Стрельбицкого, 3770 кв. в., в том числе под озерами 23,7 кв. в. Поверхность уезда волнистая, в особенности по течение р. Немана; но наибольшая высота холмов южной части уезда не превышает 672 фт. н. ур. м., а в СЗ части расстилается равнина, прилегающая к лев. берегу р. Котры. По строению почвы уезд принадлежит к медовой системе, причем наносная почва, состоя из различных песков в смешении с глиною и мергелем, местами содержит остатки морских раковин. В частности же все пространство Г. у., в 386500 дес., состоит: из наиболее распространенной песчаной и песчано-каменистой почвы, занимающей до 180000 дес.; супесчаной почвы — до 96000 дес.; суглинистой — 70000 дес.; черноземной — 12000; болотистой — 28000, и наконец — торфяников, преимущественно по р. Свислоче, до 600 дес. В уезде находятся минеральные источники Друскеники . Реки уезда принадлежат к системе Немана. Из наибольших правых притоков Немана уезду принадлежат: Котра, Даумовка и Ротница, а из левых: Свислочь и Щара; последняя принадлежит уезду только своим устьем. На Немане имеются довольно значительные пристани в г. Гродно и в мест. Мостах. Озера сгруппированы наиболее в сев. части уезда, по прав. сторону Немана, Замечательно бывшее оз. Салаты, находившееся выше уровня р. Немана на 17 саж. и прорвавшее себе 23 марта 1841 г. особый проток, длиною в 14 в., в реку Ротничанку, через которую вся вода из Котры ушла в Неман. Болота распространены наиболее в северной части уезда. Леса состоят преимущественно из хвойных деревьев — сосны и ели, и занимают более северную часть уезда, где находится Гродненская пуща . Все лесное пространство заключает 107108 дес., в том числе казенного леса 77420, частного 29688 дес.; в уезде находятся два лесничества. В у. несколько городищ и курганов, но никаких раскопок в них не было производимо.

В административном отношении уезд разделен на 5 станов, состоящих из 21 волости, с 326 сельскими обществами, при 955 селениях, поселках, фольварках и т. д., в которых числилось крестьянских дворов 11936 и не крестьянских 3685; кроме того, в уезде 11 местечек. В 1890 г. значилось в Г. уезде: 52 православные церкви, 1 часовня, 14 католических костелов, 8 каплиц, 10 еврейских синагог и 22 молитвенных дома и 1 магометанская мечеть. 3 церковно-приходские школы, школ грамотности 91, школ министерства народного просвещения 26. Число учащихся в последних — 2114 (1747 мальчиков и 367 дев.). Все население Г. уезда в 1891 г. состояло из 137779 д. об, п. (70576 м. п. в 67203 ж. п.); в том числи дворян потомственных 787, личных 388; духовенства православного) 16, католического 11, еврейского 49, магомет. 3, граждан потомственных и личных 59, купцов 26, мещан 23977, крестьян 103146, регулярных войск 1120, бессрочно-отпускных 4990, отставных нижних чинов 1370, солдатских детей 1299, иностранных подданных 438. Право славных 76479, католиков 44404, протестантов 145, евреев 16466, магометан 285. Браков заключено 1255; родилось 6471, умерло 3817. Местное крестьянское население занимается, главным образом, хлебопашеством, владея 180459 дес. пахатной земли; сеются преимущественно рожь, овес, затем ячмень, пшеница, гречиха; картофель разводится в большом количестве. Скотоводство составляет только подспорье сельскому хозяйству; всего скота в уезде числилось 176882 головы, а именно: лошадей 25185, рогатого скота 44250, овец простых 58520, тонкорунных 15214, коз 580, ослов и мулов 9 и свиней 33124. Под лугами находится 50000 дес., дающих хорошего качества сено, особенно заливные луга по р. Неману. 5 конских заводов. Огородничеством и садоводством занимаются жители ближайших к городу селений и в местечках; пчеловодство мало развито. Лесные промыслы ограничиваются рубкою леса для дров, и строевого — для сплава по Неману; незначительная гонка смолы и скипидара. Фабричная и заводская деятельность в уезде незначительна. При 157 заводах, с 428 рабочими, она выразилась в производстве всего только на сумму 888015 р. Всего больше мукомольных мельниц — 89 и кожевенных заводов — 23; наибольшее производство у 8 винокуренных заводов, в 97447 р. Торговля сосредоточена преимущественно на базарах местечек.

Ф. Ш.

Первое летописное упоминание о Г. (по летоп. правописанию — Городень, Городно, Городенский, Городцкий и др.) относится к 1128 г., когда здесь была резиденция первого городенского князя Всеволода Давидовича. Уже в XII в. в Г. было не сколько православных церквей. В 1224 г. Г. было разорено немецкими рыцарями, а в 1241 г. — татарами, во время княжения Юрия Глебовича, пятого князя после Всеволода. Затем Г. заняли литовцы, которые построили здесь новый замок и укрепили его стенами, валом и башнею. В 1259 г. Г. было отнято у литовцев Даниилом Галицким; но в 1270 г. здесь опять княжил литовский князь Тройден. С 1284 по 1392 г. Г. ведет упорную борьбу с ливонскими рыцарями, два раза (1284 и 1392) его разрушавшими. В 1398 г. Витовт обратил Г. во вторую свою столицу; оно вскоре сделалось лучшим, после Вильны, городом страны. С 1413 г. Г. — поветовый (уездный) город Трокского воеводства. В 1444 г. Казимир Ягеллонович даровал городу магдебургское право. К концу царствования Александра (не позже 1506 г.) в Г. были три православные церкви и ни одного костела, а к концу XVI в. — 7 церквей и два костела. Славные времена Г. переживало при Батории, который жил здесь и построил каменный дворец, наз. Старым замком. В настоящее время от него уцелела одна стена, обращенная к Неману. При Сигизмунде III число католических церквей в монастырей возросло до восьми. В 1655 — 1657 гг. Г. было занято русскими войсками, а затем четыре года — шведскими. В 1678 — 79 г. на гродненском сейме подтвержден Андрусовский договор 1667 г. и заключен союз между Россией и Польшей против Турции. В 1705 г. в Г. было свидание Петра с Августом; с 1705 по 1708 г. город был занят Карлом XII. С 1762 г. начинается благотворная для Г. деятельность подскарбия вел. кн. Литовского и старосты гродненского, Антония Тизенгаузена; он завел здесь фабрики (суконную, полотняную, металлических изделий и др.); учредил ветеринарное училище, преобразованное потом в медицинский институт, при нем библиотеку, музей; основал ряд других училищ и школ (шк. бухгалтерии, землемерную и др.); привел в порядок типографию и т. д. Но с его смертью (1785 г.) все почти фабрики, школы и т. д. прекратили свою деятельность. В 1793 г. состоялся известный Гродненский немой сейм, а в 1795 г. город, был присоединен к России. С 1801 г. Г. — губ. гор. В 1812 г. Г. занимал брат Наполеона, Иероним. Во второй пол. XVI в. город состоял из так назыв. Старого города и Занеманского форштадта, который был присоединен к городу не ранее 1560 г.; впоследствии к нему отошла и деревня Городница, где был королевский замок. Население второй половины XVI в. в писцовых книгах Гродненской экономии определяется так: у христиан было 712 плацов, а у евреев — 56; был еще «Немецкий рынок». Около 1793 г. в Г. было до 4000 чел. жит., среди которых большинство — евреи. В 1816 г., в Г. числилось 1451 христианин и 8422 еврея, в 1856 г. — 18386 жит.

В. Р.

Гротески

Гротески — мотивы орнамента в живописи и пластике, представляющие причудливое сочетание форм растительного царства с фигурами или с частями фигур человека и животных в естественном виде или офантазированных. Орнаменты подобного рода встречаются еще в искусстве древних римлян, напр. в стенной росписи помпейских домов. С большою находчивостью сочиняли и исполняли их средневековые ваятели, но в особенности вошли они в употребление, как в живописи, так и в скульптуре, начиная с эпохи Возрождения. Как на мастерские образцы Г. этой эпохи можно указать на украшающие знаменитые «Ложи» Рафаэля в Ватиканском дворце, в Риме.

А. С — в.

Гроций

Гроций (Гуго Grotius, de Groot) — известный голл. юрист, госуд. деят. и писатель, род. в 1583 г. Восьмилетним мальчиком он писал уже латинские стихи; в одиннадцать лет он сделался студентом лейденского унив. Здесь он удивлял своих учителей (Скалигера, Юния и др.) своими обширными познаниями, к которым, казалось. и унив. не мог ничего прибавить. 15 лет Г. участвовал в посольстве, отправленном во Францию, ко двору Генриха IV. Король уже раньше знал Г. по оде, посвященной ему, и, представляя его своим царедворцам, воскликнул: «вот чудо Голландии». В Орлеане Г. изучал право. Вернувшись на родину, он занялся адвокатурой, выступая иногда и на ученом поприще; так он издал «Satincon» Марциана Капеллы, снабдив его очень ценными комментариями. Тогда же он перевел и некоторые матем. и астрон. сочинения классических писателей и написал три латинских трагедии («Adamus exul», «Chris tus patiens» и «Sophomphaneos»). В 1601 г. Г. был назначен историографом Голландской республики, в 1607 г. — ген.фискалом, в 1618 г. — ратспенсионарием в Роттердаме. В этой должности, соответствовавшей должности синдика в нем. городе, он принял участие во внутренних политико-религиозных распрях страны, как сторонник знаменитого Ольденбарневельда. Победителем из борьбы вышел Мориц Оранский, представитель идеи централизации. Ольденбарневельд был казнен (1619); Г. заключен в тюрьму, но бежал во Францию, где провел 11 лет, пользуясь пенсией от Людовика XIII. После неудачной попытки снова водворяться на родине, Г., по предложению шведского канцлера А. Оксенштирна, перешел на службу к стокгольмскому двору (переписка Г. с канцлером теперь издана) и был назначен шведским послом в Париж (1634). В 1645 г. Г. вышел в отставку и в том же году умер.

Несмотря на чрезвычайно сложную общественную и дипломатическую деятельность, Г. успел оставить после себя ряд трудов богословских, юридических, исторических и смешанного содержания. Из его богословских трудов самые известные: комментарии на св. Писание («Annotationes in Vet. et in Novum Testam.»), которые Лейбниц предпочитал всем до него существовавшим; «De veritate religionis christianae» (1662), перевод, не только на европейские, но и на азиатские яз.; «Via ad pacern ecclesiasticam». Сын Г. издал все богословские трактаты отца в Амстердаме («Opera Theologica»). О религиозных воззрениях Г. см. Creuzer, «Luther и. Н. Grotius» (Гейд., 1846). Из юридических соч. Г. самое замечательное — «De jure belli et pacis», благодаря которому он считается, по справедливости, основателем всеобщего государственного права, философии права и международного права. Г. исходит из идеи общежительности (sociabilitas); принципом права он считает безопасность общества (societatis custodia). Это право он называет естественным, его источник видит в здравом смысле; оно отличается от позитивного права, божественного или человеческого, которое всегда произвольно. Божественное право, в его глазах — право общее, относящееся ко всему человечеству; он его ставит рядом с естественным правом; но он допускал еще специально божественное право, приложимое к одним израильтянам. Г. дал толчок изучение права; стали открывать кафедры с специальною целью изучать и комментировать его знаменитый трактат. Ср. Herlenstein, «Darstellung der Rechtsphjlosophie des H. Grotius» (1850); Hely, «Elude sur ie droit de la guerre de Gr.» (1875). Очень известен в XVII столетии был и трактат Г. «De Man libero». Этот труд он написал против притязания Испании на исключительное право торговли в Индии; он защищал здесь проект свободного пользования морями. Этот трактат изучался всеми прибалтийскими государями в разгар борьбы из-за «dominium maris Baltbici». К юридическим трудам Г. следует отнести еще «De imperio summarum potesta tum circa sacra» (1677). Большое значение имеют и исторические труды Г. Благородный патриот с особенным воодушевлением занимался историей своей родины; «Annales et historiae de rebus Belgicis» доставили Гроцию почетное место в историографии XVII стол. и до сих пор не потеряли своего значения. Г. известен в двумя изданиями Иордана и Павла Диакона, вышедшими в 1655 г., под загл. «Historia Gothorum, Van dalorum et Longobardorum». О Г. биографии Лудена (1806), Бутлера (1827), и де-Фриза (ае Vries, 1827). Ср. Caumont, «Etude sur la vie et les travaux de G.» (1862).

Г. Форстен.

Грош

Грош. — Первые гроши биты в конце XII-го столетия богемским королем Венцеславом II (1191 — 1194); это были большие серебряные монеты, чеканившиеся из 14-ти лотового серебра по 1/4 лота весом в каждой (следовательно 84-ой пробы). Несколько позднее явились Г. мейссенские и тюрингенские, а затем турские; последние чеканились французскими королями — в Туре (Tours). Самое название монеты (Groschen, Gros) происходить от немец. Grosse — величина, так как у монет этих величина была более других. С XIII-го столетия Г. получили почти повсеместное распространение в Европе, особенно в Германии, причем они принимают различные названия, в зависимости от помещенных на них изображений: швердгрошены, шильдгрошены. энгельгрошены и т. д. Во время Тридцатилетней войны явилась масса поддельных Г. названных виппер или книппер-грошенами. Во Франции чеканили и золотые Г., имевшие разные названия: гророяль, кадиэр, флорин и др. В первой половине XIII-го века монеты эти чеканились по 59-ти из двух марок золота. Турские (серебряные) Г., весившие в начале того же века около 4,25 грамма (ценою около 22 коп.), к концу XIV-го столетия составляли низкопробную бидонную монету, стоившую не более 11/2 коп. И в других государствах Европы Г. мало-помалу теряют свою пробу и цену, и к началу XVII-го столетия Г. — уже мелкая, обыкновенно медная, монета. У нас первые медные Г. были биты Алексеем Михайловичем. В 1724 г. снова биты Г., весом около двух золотников; но это была лишь пробная монета. Затем монета с надписью Г. чеканена в 1727 году. После этого времени название это хотя и удержалось до 30-х годов настоящего столетия для монеты в две копейки, но обыкновенно последняя назыв. двухкоппечником . С присоединением в 1815 г. Польши, польские Г. оценены были в 1/2 копейки, и на варшавском монетном дворе чеканились (до 1841 г.) монеты в 1,3, (из меди) и 5,10 Г. (из низкопробного серебра). Русско-польская монета и зап.-европейские монеты. В настоящее время Г. у нас в общежитии неправильно называют монеты в 1/2 копейки.

П. ф. В.

Груздь

Груздь (иначе грузель; Agaricus [Lactarius] piperatus Fr.) — один из самых крупных наших грибов; относится к группе гимениальных грибов. Шляпка плосковатая, сначала выпуклая с горбинкою, с закругленными краями, потом расправляется, вдавливается посредине и становится почти воронкообразною; она сухая, гладкая, беловатая, иногда с желтизною; ширина ее 4 — 6 дюймов и более. Пенек короткий и толстый (вышиною 1 — 8 дюйма), белый, с пушком, под конец полый. Пластинки (гимениальные) тесно сплочены, слегка сбегают на пенек, белые или желтоватые. Млечный сок белого цвета, острый и липкий. Растет во второй половине лета и осенью кучками в лесах (преимущественно любит краснолесье), местами очень обильно. У нас потребляется в пищу издревле и охотно: самый знаменитый соленый гриб. На Западе, в Германии, его считают подозрительным и не едят.

Грыжа

Грыжа (Hernia). — В широком смысле слова Г. называется всякое выхождение какихлибо внутренностей из полости, в которой они нормально заключены, сопровождающееся выпячиванием стенок полости. Но обыкновенно под Г. подразумевают ненормальные выступления органов брюшной полости. Брюшные грыжевые полости всегда выстланы внутренней оболочкой, чем Г. и отличаются от выпадения (prolapsus) органа. В каждой типической Г. брюшной полости различают содержимое (выступившую внутренность), грыжевой мешок (брюшина), грыжевые оболочки (покровы грыжевого мешка) и грыжевое отверстие (грыжевые ворота, грыжевое кольцо, грыжевой канал). По содержимому различают Г. мозговые, сердечные, легочные (последние 2 очень редкие), сальниковые, кишечные (самые частые), желудочные, мочепузырные, маточные и др. В грыжевом мешке различают шейку (часть, окруженная Грыжевым кольцом), тело и дно или основание. По местонахождению грыжевого отверстия различают Г. паховую, бедренную, пупочную (особенно частую у грудных детей), мочепузырную, мошоночную, промежностную, диафрагматическую (грудобрюшной преграды) и др. Грыжевые оболочки, образуются теми слоями, которые в нормальном состоянии лежать над местом выхождения Г. Предрасполагающие условия образования Г. лежит в каких-либо ненормальностях брюшной полости. Так, напр., Г. легко могут образоваться при существовании изменений, зависящих от ненормального развития или заболеваний брюшной стенки: при незарастании некоторых отверстий в местах прохождения сосудов и нервов (в грудобрюшной преграде, в пупке); при чрезмерной длине оболочек, укрепляющих внутренности; при вытяжении брюшины жировыми массами; при расслаблении брюшных стенок после предшествовавшего расширения их (беременность, водянка) и т. п. В подобных случаях при всяком акте, при котором сильно напрягается брюшной пресс или увеличивается давление изнутри (удар, рвота, поднятие тяжестей), легко может образоваться Г. Наконец, некоторые профессии тоже благоприятствуют образованию Г. Так, напр., Г. особенно часто встречаются у паровозной прислуги, так что после нескольких лет службы редкий из них не нуждается в бандаже. Постоянные, привычные запоры, сопровождаемые метеоризмом, т. е. накоплением газов в кишечнике, тоже легко предрасполагают к Г. Признаками образована Г. служат внезапное появление опухоли, большей или меньшей величины, на месте какого-либо грыжевого отверстия, — малая ее смещаемость и уменьшение ее при давлении в известном направлении. Вправление врачом свежих Г. в большинстве случаев не затруднительно. Больному дают такое положение, при кот. ослабляются брюшные стенки; захватывают опухоль за ее основание рукой, и, слегка нажимая, пальцами другой руки вдвигают назад внутренности. Для удержания вправленной Г. пользуются надлежащими бандажами. Если же Г. имеет наклонность часто выступать и легко подвергается различным заболеваниям, то иногда прибегают к радикальному лечению ее, имеющему целью добиться полного зарастания грыжевого мешка вплоть до его внутреннего отверстия, сращения грыжевых покровов с запустевшим грыжевым мешком и т. д.

Если Г. долго, годами, не вправлялась, то она может принять громадные размеры, не позволяющие ей проходить чрез грыжевое отверстие. Наконец, само отверстие Г. может сделаться более узким от сращений, являющихся следствием различных воспалительных процессов. В выпавшей кишке, вследствие ее сращения с соседними тканями, передвижение содержимого иногда чрезвычайно затрудняется застоем кала, что может дать в неблагоприятных случаях ужасающую картину непроходимости кишок (ileus), более известной не врачам под названием miserere. Особенную опасность представляет так наз. ущемление (incarceratio) Г. Правильное кровообращение в ущемленной части кишечника нарушается; процесс может закончиться даже гангреной самой кишки. Если ущемленная Г. воспаляется, то она вызывает весьма бурные припадки и нередко оканчивается смертью. Выступившая часть опухает; появляется жестокая боль, которая распространяется на весьма значительное пространство. Больного мучит тошнота, изжога, позывы на рвоту и, наконец, сама рвота, сперва слизью, желчью, а потом калом, ясно указывающая на наступившую непроходимость кишок. Запоры не поддаются самым сильным слабительным средствам; живот в высшей степени напрягается, вследствие чрезмерного развития газов, не находящих себе исхода. Грудобрюшная преграда сильно поднимается вверх, наступает затруднение дыхания, одышка, появляется холодный, клейкий пот, судороги, конвульсии, упадок сил (коллапс), от кот. больной может умереть. Если часть кишки, заключенная в грыжевом мешке, омертвевает, то может произойти прободение Г. в брюшную полость, что вызовет острое воспаление брюшины со смертельным исходом в несколько часов. При более благоприятных условиях прободение может образоваться наружу и тогда образуется так наз. противоестественный задний проход (anus praetematuralis), через который и вытекает содержимое кишечника. При невправимых Г. всего лучше прибегнуть к грыжесечению (herniotomia): рассекают ножом все слои, лежащие под содержимым Г., затем особым ножом, герниотомом, расширяют грыжевое отверстие и вдвигают все внутренности обратно. Если, по вскрытии грыжевого мешка, окажется, что какие-либо части, обыкновенно кишки или сальника, подверглись гангрене, то омертвевшие части отрезаются, а кишки сшиваются. При строгом соблюдении современными хирургами правил обеззараживания и обезгниливания, подобные операции дают весьма значительный процент благоприятных исходов.

Г. М. Г.

Г. у домашних животных встречаются довольно часто. Пупочные Г. бывают чаще всего у собак и лошадей, а мошоночные — у жеребцов и боровов; у баранов они редки, тогда как у рогатого скота, наоборот, довольно часты. Номенклатура и причины происхождения Г. у домашних животных те же, что и у человека. Особенно заслуживает внимания часто наблюдаемая внутренняя брюшная Г. у волов, находящаяся, по всей вероятности, в зависимости, от специальных способов кастрации этих животных. Этот вид Г. образуется большею частью вследствие прохождения кишечной петли в отверстие, образуемое сращением оторванного семянного канатика со стенкой брюшной полости. При кастрации остаток семянного канатика, вследствие эластичности, отпячивается назад в брюшную полость, срастается там, причем образуется щель. Чтобы устранить такую Г., в начале следует заставить больное животное быстро спускаться с горы, или же, введя руку в прямую кишку, постараться легким давлением оттеснить ущемленную кишечную петлю; в крайнем случай приходится прибегнуть к операции. При этом виде Г. у волов появляются такие же симптомы колик, как при ущемленных Г. у лошадей, в особенности паховых и мошоночных. При лечении обеих последних следует сперва попытаться вправить их, что часто удается, если положить животное на спину, но большею частью лечение этих Г. бывает чисто паллиативное и обыкновенно приходится прибегать к кастрации.

В. Т.

Грызуны

Грызуны (Rodentia s. Glires) — составляют особый отряд (порядок) класса млекопитающих, содержащий более трети всего числа видов этого класса. Наиболее характерный признак Г. составляет их зубная система. Клыков у них никогда не бывает, в верхней и нижней челюстях находится только по одной паре резцов; в одном лишь семействе Leporidae (зайцы и кролики) позади двух верхних резцов находится еще вторая пара маленьких резцов. На передней стороне резцы покрыты толстым слоем красноватой или желтоватой эмали; задняя сторона, лишенная эмали, стирается скорее и придает верхушке резцов форму острого долота. Зубной сосочек резцов поддерживает рост этих зубов; по мере того, как на вершине резцы стираются, у основания они продолжают расти и, если, по какой-нибудь причине верхушки их не стираются, они могут достигнуть до огромных размеров, причем закручиваются спиралью Коренные зубы отделяются от резцов большим промежутком; на каждой стороне обеих челюстей их бывает от двух до шести; часто они снабжены коническими корнями. По форме жевательной поверхности коренные зубы Г. бывают или бугорчатые (у Г., питающихся не исключительно растительной пищей), или складчатые; иногда вертикальные складки эмали расположены параллельно друг другу, образуя пластинчатые зубы, напоминающие зубы слонов. Молочные зубы иногда совсем отсутствуют. В тех случаях, когда коренных зубов бывает более трех, те из них, кот. стоят впереди трех задних, предшествуются молочными. Иногда выпадение молочных зубов совершается еще до рождения (морская свинка). Межчелюстные кости большие и дают на наружной стороне носовых костей узкий отросток, соединяющийся с лобными костями. Длинные и загнутые ячейки верхних резцов из межчелюстных костей продолжаются в верхнечелюстные. Длинные и широко носовые кости тянутся обыкновенно так далеко вперед, что передние носовые отверстия расположены вертикально на самой верхушке рыла. Заднеглазничный отросток лобных костей (processus postorbitalis) существует только у белок и заячьих; но глазничная полость назади вполне сливается с маленькой височной ямкой. Скуловая дуга напереди, у верхнечелюстной кости, начинается двумя корнями. Барабанная кость, срастающаяся не с чешуйчатой, а с каменистой костью, образует большой костный пузырь (bulla ossea), который часто дополняется еще другим пузырем, развивающимся над барабанной полостью, в каменистой кости. Венечный отросток нижней челюсти нередко бывает мало развить или даже совсем отсутствует. Суставная головка нижней челюсти вытянута вдоль, а суставная ямка ее имеет вид продольного желобка, вследствие чего нижняя челюсть движется свободно вперед и назад, но совершает лишь весьма ограниченные боковые движения. Ключицы в большинстве случаев хорошо развиты, иногда отсутствуют. Локтевая и лучевая кости часто способны к вращательному движению, что позволяет подносить передними ногами пищу ко рту. Кости голени срастаются у семейства Muridae и Leporidae, у других Г. раздельны. Пальцев на передних ногах обыкновенно 5, но внутренние части мало или совсем не развиты. На задних ногах бывает нередко пять пальцев даже в тех случаях, когда на передних только четыре; иногда (большинство полукопытных, Lagostomus, Dipus) число пальцев на задних ногах уменьшается до трех. У тушканчиков (Dipus), имеющих три по пальца на задних ногах, соответствующие им кости плюсны (Metatarsalia) срастаются в одну кость, похожую на длинную плюсну птиц. Пальцы у Г. на концах вооружены когтями, иногда плоскими ногтями, в сем. полукопытных (Subungulata) похожими на копытца. Почти все Г. стопоходящи. Верхняя губа обыкновенно в большей или меньшей степени расщеплена. Многие Г. обладают защечными мешками (боковые мешковидные выступы стенок полости рта между губами и челюстями). У некоторых Г. (сем. Geomyidae, Гофер), вместо этих внутренних защечных мешков, существуют наружные, открывающиеся на наружной поверхности щек, выстланные волосами и простирающиеся вдоль шеи до плечевой области. Защечные мешки служат для собирания запасов пищи. Желудок простой, изредка разделенный на кардиальный и пилорический отделы. Кишечник в 5 — 17 раз длиннее тела. Слепая кишка, отсутствующая только у сонь (Myoxidae), часто в ширину превосходить толстую кишку и даже желудок, а по длине бывает длиннее тела. Мозговые полушария лишены извилин (за исключением лишь самого крупного из Г., водосвинки, Hydrochoerus), мозжечок не прикрыт большим мозгом и средняя часть его развита сильнее боковых. Некоторые Г. (заяц, белка и др.) имеют две вполне отдельные матки (uterus duplex); у других обе матки только в нижнем конце своем сливаются между собою и имеют одно общее влагалищное отверстие (uterus bipartitus). Тестикулы (яички) или остаются в брюшной полости, или помещаются в паховом канале, откуда во время течки спускаются в мошонку. Сосцы (2 — 14) — на брюхе, а при большом числе их — и на груди. Плацента дисковидная, с отпадающею оболочкою (decidua).

Самые крупные из Г. (водосвинка, Hydrochoerus capibara) не больше годовалой свиньи; самые малые принадлежат, после землероек, к наименьшим млекопитающим (мышь малютка, Mus minutus, значительно меньше домашней мыши). Большинство хорошо бегает; некот. хорошо лазят; другие, у которых задние ноги значительно превосходят по длине передние (тушканчик), прыгают огромными скачками; иные хорошо плавают и снабжены плавательной перепонкой на задних ногах (мускусная крыса, водяная крыса). У белки-летяги (Pteromys) широкая перепонка между передними и задними ногами играет роль парашюта, при помощи которого летяга делает огромные прыжки сверху на нижние ветви и с дерева на дерево. Преимущественную пищу Г. составляют растительные вещества: листья, молодые побеги, коренья, зерна, плоды, даже кора и древесина; но большинство Г. при случае не брезгает и животными веществами (мыши и крысы всеядны, белка поедает яйца птиц). Многие грызуны вырывают себе норы в земле (хомяк, суслик) и даже ведут подземную жизнь, подобно кротам (слепыш, Spalax typhius, гофер, Geomys bursarius). На зиму некоторые виды собирают в подземных норах запас пищи (бурундук, Tamias, в Сибири и Америке). Многие виды Г. на зиму впадают в глубокую спячку (суслики, сурки, байбаки, сони [Муоxus]). Между Г., ведущими общественную жизнь, некоторые возводят сообща обширные постройки: напр., бобры и американская мускусная крыса, ондатра (Fiber zibethicus). Весьма немногие Г. приручены человеком и обращены в домашнее состояние (кролики, морские свинки). Некоторые полезны человеку своим съедобным мясом; многие виды преследуются из-за меха (бобр, заяц, белка, шиншилла). Но польза от меха далеко не может сравняться с огромным вредом, приносимым многими видами. Кроме мышей и крыс, чрезвычайный вред причиняют возделываемым растениям полевые Г., в случае своего чрезмерного размножения. У нас в России к вреднейшим Г. принадлежат различные виды чрезвычайно многочисленных сусликов (Spermophilus), живущих в степных губерниях; их истребление во многих местах возводится земством в обязательную повинность. Г. принадлежат к числу беззащитных, плохо вооруженных животных и имеют множество врагов между хищными птицами и зверями, из которых они для многих составляют преимущественную пищу; тем не менее во многих случаях, несмотря, на то, что к многочисленным естественным врагам Г. присоединяется еще настойчивое преследование их человеком, число их чрезвычайно возрастает, по причине их большой плодовитости; так, напр., домашняя мышь приносить в год 5 — 6 раз по 4 — 6 детенышей, которые, в свою очередь, в течение первого же года жизни дают несколько поколений.

Географическое распространение Г. весьма обширно; они встречаются по всей земле, даже в Австралии и на Мадагаскаре. Особенным богатством и своеобразным характером Г. отличается Юж. Америка, кот. имеет два особых сем., полукопытных (Subungulata s. Caviidae) и шиншилловых (Lagostomidae); ей свойственно также обширное семейство осьмизубых (Octodontidae), лишь немногие представители которого встречаются в Старом Свете. После Южной Америки наибольшим числом исключительно ей принадлежащих родов обладает Африка, хотя и нет семейств, свойственных ей одной. Северной Америке принадлежит семейство мешетчатых крыс (Geomyidae) и несколько оригинальных родов. Исключительно в Старом Свете водятся сони (Myoxidae) и кротообразные (Georhychidae). На С Г. распространяются очень далеко (пеструшка или лемминг, Myodes lemmus, в тундре); в горах также подымаются до снеговой линии (альтйский сурок, Агсtomys marmota).

В палеонтологическом отношении Г. принадлежат к древнейшим млекопитающим; белки и сони (Myoxidae) появляются уже в верхнем эоцене Европы. Там же встречаются многочисленные виды рода Theridomys, который можно считать родоначальником современных южноамериканских осьмизубых, шиншилловых и полукопытных. От рода Theridomys, можно думать, произошли и бобры, Castoridae, находимые в ископаемом состоянии в миоценовых отложениях как Европы, так и Сев. Америки, т. е. тех стран, где они живут в настоящее время (поскольку не истреблены человеком). Мышиные (Muridae) появляются в верхнем эоцене. Позже других семейств появились на земле зайцы (Leporidae). Во всяком случае уже с начала третичного периода мы видим отряд Г. распавшимся на отдельные семейства, и, следовательно, первоначальное его происхождение должно быть отнесено к более раннему времени. Весьма вероятно, что Г. ведут свой род от какой-нибудь группы сумчатых животных (Marsupialia) мезозойской эры.

Отряд Г. разделяется обыкновенно на 13 семейств, которые, равно как и главнейшие их представители, будут описаны в «Словаре» под соответственными словами. Мы дадим здесь лишь простой перечень семейств с главнейшими относящимися к ним родами; ряд представителей отряда Г. изображен на прилагаемых таблицах.

1) Сем. Беличьи (Sciuridae), с родами: Sciurus, белка; Tamias, бурундук; Pteromys; летяга; Spermophilus, суслик; Arctomys, сурок и байбак; Cynomys, луговая собачка. 2) Сем. Сони (Myoxidae), Myoxus, соня, мушловка. 3) Сем. Бобровые, (Castoridae), с единственным родом и видом бобр, Castor fiber L. 4) Сем. Мешетчатые крысы (Geomyidae), с родами: Geomys, гоффер, и Dipodomys; 5) Сем. Тушканчики (Dipodidae); роды: Pedetes, длинноног; Dipus, тушканчик; Alactaga, земляной заяц. 6) Сем. Мышиные (Muridae), роды: Cricetus, хомяк; Mus, крыса и мышь; Meriones, песчанка. 7) Сем.. Полевки (Arvicolidae), с родами: Arvicola, полевка, водяная крыса; Myodes, пеструшка или лемминг; Fiber zibethicns Cuv., мускусная крыса, ондатра. 8) Сем. Кротообразные (Georhychidae); Spalax, слепыш. 9) Сем. Дикобразовые (Hystricidae), с родами: Hystrix, дикобраз; Atherura, кистехвост; Erethizon, иглошерсть или урзон; Cercolabes, цепкохвостый дикобраз. 10) Сем. Полукопытные (Subungulata), с родами: Dolichotis, мара; Cavia, морская свинка; Hydrochoerns, водосвинка, Coelogonys, пака; Dasyproeta, агути или золотистый заяц. II) Сем. Осьмизубые (Octodontidae), с родами: Саргоmys; Myopotamus, болотный бобр; Loncheres, копьеносец; Octodon, осьмизуб. 12) Сем. Шиншилловые (Lagostomidae). Chinchilla, шиншилла; Lagostomus, вискаша. 13) Сем. Заячьих (Leporidae), с родами: Lagomys, пищуха; Lepus — заяц и кролик.

Литература. По русской фауне грызунов см. Pallas, «Zoographia rossoasiatica» (1831 — 32); Эверсман, «Естественная история Оренбургского края»; Кесслер, «Естественная история губерний киевск. учебного округа» (Киев, 1851); Поляков, «Систематически обзор полевок Сибири» (СПб., 1881); Симашко, «Рус. фауна. Часть II. Млекопитающие» (1851).

В. Фаусек.

Грюневальд

Грюневальд (Маттиас Grunewald, 1470 (?) умер после 1529) — нем. живописец. Несомненно принадлежат его кисти: «Воскресение Христово» (в базельском музее), две фигуры святых (во Франкфурте на М.), св. Эразм и св. Маврикий (в Мюнхене). Главное его произведение, образа изенгеймского алтарного складня (1510, теперь в Кольмаре), свидетельствует о богатстве его фантазии и отличается блеском красок. Содержание этих образов: Искушение св. Антония, фигуры св. Антония и св. Севастиана, Рождество Христово, Благовещение, Воскресение мертвых, Христос на кресте, Плач над телом Христа. Г. приписывается еще весьма много произведений, которые, однако, едва ли принадлежат ему. Особенность его таланта заключается в натурализме, нередко доходящем до крайности и производящем иногда отталкивающее впечатление.

А. Н — в.

Гуанако

Гуанако (Auchenia huanaco H. Sm.) — животное одного рода с ламой и вигонью, принадлежит к семейству мозоленогих или верблюдов (Tyiopoda, Camelidae), подотряда жвачных (Ruminanlia); отряда парнокопытных млекопитающих (Artiodactyla). Вместе с ламой это — самое крупное и одно из самых полезных наземных млекопитающих Южной Америки. По величине оно равняется приблизительно оленю; по внешнему виду — это нечто среднее между верблюдом и овцой. Общая длина тела 2,25 м., при чем 24 стм. приходятся на хвост; высота в плечах 1,15 м., высота от земли до темени 1,6 м. Самка ничем не отличается от самца, но несколько меньше. Тонкая, длинная шея загнута вперед; длинная, сжатая с боков голова; выдающаяся, глубоко разделенная верхняя губа мало покрыта волосами и очень подвижна; большие, живые глаза с длинными ресницами. Очень короткий хвост, который животное держит поднявши вверх, сверху покрыт волосами, снизу почти голый. Вымя с 4 сосцами. Тело покрыто длинною, пушистою шерстью; на брюхе и на внутренней стороне бедер шерсть короткая. Общий цвет грязный красно-бурый; середина груди, нижняя часть тела, зад и внутренняя поверхность конечностей беловатые; лоб и спина черноватые. Область распространения Г. — Кордильеры Южной Америки, от Огненной Земли до сев. границы Перу; живут также в пустынных равнинах Патагонии, где стада Г. бродят вместе с американскими страусами; особенно многочисленны они в южных частях хребта; в населенных местностях количество их значительно уменьшилось вследствие преследования. Держатся преимущественно в горах, поднимаясь до снеговой линии, но избегая снеговых полей; в сухое время года спускаются во влажные долины. Иногда Г. предпринимают большие странствования. Они живут небольшими обществами в 7 — 30 голов, но иногда собираются в огромные стада в несколько сот штук. Стадо состоит обыкновенно из самок и молодых животных под предводительством одного старого самца, который не терпит соперников, и потому допускает в стаде присутствие лишь молодых, не достигших зрелости самцов. Днем стадо пасется, переходя из одной долины в другую; ночью они никогда не едят; пищу их составляет трава и в крайнем случае мох. Утром и вечером ходят на водопой, при чем охотно пьют соленую воду. Г. обладают оригинальною привычкою, свойственною и другим ламам — испражняться постоянно на одном и том же месте, и, когда накопится большая куча, рядом с нею начинают другую; эта привычка очень на руку индейцам, которые пользуются навозом Г. как топливом. Рядом с этими кучами существуют обыкновенно ямы, где Г. валяются в песке; зимою они таким же образом валяются в снегу. Движения Г. очень живые, но бег не очень быстр; на равнине хорошая лошадь быстро настигает стадо Г. Бегут они иноходью, вытягивая вперед шею. По горам Г. лазят превосходно. На земле Г. ложится, как верблюд, опускаясь на колени и на грудь. Это очень осторожные и дикие животные; пока стадо пасется, самец стоит на стороже; при первой опасности он издает громкий крик, и все стадо обращается в поспешное бегство. Но иногда их удерживает от бегства любопытство, возбужденное незнакомым предметом, и тогда они близко подпускают человека. Спаривание происходить в августе и сентябре и сопровождается жестокими битвами между самцами за обладание самками. После 10 — 11 месячной беременности самка приносить одного вполне развитого, зрячего детеныша, которого 4 месяца кормит молоком и ухаживает за ним с большою нежностью. Американцы преследуют Г. из-за их мяса и шерсти; их загоняют с помощью собак в ущелье и ловят посредством лассо или метательных шаров (bolas). Часто их ловят и приручают; пока они молоды, они очень ласковы и доверчивы, но с возрастом становятся все более и более дикими. Рассердившись на человека или на какое-либо животное, Г. (как и другие виды лам) прикладывают уши, принимают сердитое выражение, и внезапно с силой выплевывают свою слюну и жвачку прямо в лицо обидчику.

В. Ф.

Гуано

Гуано. — Этим именем называют полуразложившиеся остатки экскрементов различного рода морских птиц (главным образом Pelecanus thajus, Carbo Gaimardi и aibigula, Sula variegata, Plotus aahinga, Rhyncops nigra, Larus modestus, Spheniscas Humboltii, Puffinuria Garnotii, Sterna una). Эти остатки находятся в большом изобилии по берегам Перу и на островах, лежащих близ последнего. До недавнего времени главным местом добычи этого вещества, имеющего значение в земледелии, в качестве азотисто-фосфористого удобрения, служили острова Чинха, лежащие неподалеку от г. Лимы. Острова эти сложены из гранита, на котором с незапамятных времен производились птицами отложения, так что образовались толщи Г. в 40 — 50 м., состоящие из отдельных слоев в 7 — 25 стм. Уже в период господствования в Перу династии инков (1100 — 1533) Г. употреблялось ими в качестве удобрения. Начиная же с 1889 г. оно было вывозимо в больших количествах в Европу, и в настоящее время залежи на островах Чинха уже истощены и добыча Г. производится с о-в Гуанане, Макаби и Баллеста, но главным образом с материка, где в провинции Таранаки нашлись мощные залежи. По измерениям инженера Тьери в 1874 г. они составляли массу в 7680500 кб. м., т. е. приблизительно в 7680, 5 мил. кгр. В этом месте, т. е. в пров. Таранаки, Г. встречается в виде отложений, выполняющих трещины в скалах, рвы и целые долины и достигающих иногда 60 — 90 м. толщины. Добыча его производится простым скалыванием отложений, которые со времени своего образования подверглись лишь незначительному изменению и представляют довольно рыхлую к сухую массу, благодаря тому, что они находились в сухом, бездождном климате. Последнее обстоятельство особенно важно, так как землеудобрительное значение Г. основывается главным образом на присутствии в нем различных легко растворимых солей, которые понятно, не могли бы оставаться в залежах, если бы последние орошались дождем. Действительно, выхода из пределов бездождной полосы, мы встречаем во многих местах залежи Г., которые имеют, очевидно, такое же происхождение, как перуанское, но, подвергаясь, время от времени, действию дождя, потеряли более или менее значительное количество своих растворимых веществ, вымытых дождем, как напр. в Патагонии, на островах Фолькландских, Феникса, о-вах Кюрасао (в Караибском море), полуо-ве Меджилонсе, в Боливии и пр. Благодаря этому обстоятельству, подобное Г. содержит преимущественно фосфорнокислые соли и мало азотистых веществ, а потому имеет гораздо менее важное значение, чем настоящее, перуанское Г. Последнее, по анализам Фелькера, произведенным над образцами из Лимы, состоит из:

Хлористого аммония 4,2% Мочекислого 9,0 Щавелевокислого 10,6 Фосфорнокислого 0,6 Глины и песку 4,7 Фосфорнокислой аммиак-магнезии 2,6 Фосфорнокислой извести 14,3 Щавелевокислой извести 7,0 Сернокислого калия 5,5 Сернокислого натрия 3,8 Воды и разных органических веществ 23,3 Как видно, в состав Г. главным образом входят растворимые аммиачные соли фосфорнокислая известь, на ряду с небольшим количеством калийных солей. Главное значение его состоит в том, что большинство его составных частей растворимы в воде и потому легко переходят в почву и могут быть усвоены растениями. Это относится не только к его аммиачным солям, но также и к фосфорнокислым, так как Либих показал, что сама по себе нерастворимая фосфорнокислая известь, при лежании Г. во влажном состоянии, переходит в растворимую аммиачную соль, от действия щавелевокислого аммиака, содержащегося в Г. Этим, между прочим, объясняется то обстоятельство, что в некоторые сухие года удобрительное действие Г. оказывается очень слабым. В таких случаях в Г., не увлажненном дождем, не может происходить взаимодействия фосфорнокислой извести с другими соединениями, которое повело бы к образованию растворимой фосфорнокислой соли, в каковом виде фосфорная кислота, столь важная для питания растений, только и может быть усвоена последними.

Добываемое из своих залежей, Г. представляет бурую, порошкообразную массу, смешанную в большем или меньшем количестве с разными посторонними примесями, состоящими из обломков окружающих горных пород, песку и проч. Поэтому непосредственное употреблено его для посыпания полей неудобно и необходимо его отсеять от сопровождающих его примесей. В настоящее время, с 1864 г. (напр., гамбургскою фирмою Оллендорф и К°), это производится на особых заводах, поставляющих земледельцам не природный продукт, а подвергшийся предварительному подготовлению, которое состоит в его измельчении, просеивании и обработке серной кислотой, имеющей то значение, что, благодаря ей, фосфорнокислая известь переходит в растворимые соединения или суперфосфаты, чем устраняется зависимость действия Г. от сухости или влажности времени года. Сначала сырой продукт подвергается просеиванию для отделения крупных кусков минеральных примесей, после чего подвергается измельчению в дезинтеграторе Карра и смешивается, в аппаратах, служащих для приготовления суперфосфата, с 20% своего веса 62% серной кислоты. Вследствие высокой температуры, развивающейся при этом, масса вспучивается и застываете в твердые комки, которые подвергаются новому измельчению, после чего Г., под именем «растворимого», поступает в продажу. Кроме перуанского Г., в продаже имеется довольно значительное количество Г. африканского, добываемого с о-вов Ишабуе, на юге Африки. Его состав и свойство близки к перуанскому, точно также как и Г. от летучих мышей, получаемое из Венгрии, Трансильвании, Техаса и Арканзаса. Гораздо более важное значение имеет фосфоритный Г., встречающийся в больших количествах в Патагонии, Боливии, Венесуэле, о-вах Фолькландских, Феникса, Караибском море и пр. Этот Г. первоначально образовался так же, как и перуанский, но благодаря дождям, выпадающим в местах его отложения, потерял почти все свои растворимые составные части и главным образом действует содержащимися в нем нерастворимыми солями фосфорной кислоты, преимущественно кальций и магния. Так, подобный Г. с о-вов Феникса, по анализам Петермана, содержит от 81,39 до 89,57% фосфорнокислой извести и лишь от 0,39 до 0,77% азота, тогда как в настоящем Г. последнего находится от 7 до 14%. Другие сорта фосфоритного Г. имеют подходящий к этому состав, почему все они прямо употребляться в качестве удобрения не могут, а идут на приготовление суперфосфата, для которого представляют прекрасный материал. Настоящий Г. представляет, как было сказано выше, довольно полное удобрение, особенно сильно действующее по единовременному содержанию соединений азота и фосфора. Вследствие этого спрос на него был громаден, между тем все важнейшие залежи его почти уже истощены в настоящее время и разрабатываются уже второстепенные, благодаря чему в продаже часто встречается под именем Г. продукт, не имеющий с ним ничего общего и представляющий смесь фосфоритов с гипсом, глиной, углем, песком и т. п. Помимо точного анализа, можно гарантировать себя от такой фальсификации только тем, что следует брать Г. от известных только фирм, что не представляет, впрочем, особого затруднения, так как все произв. и торг. им в Европе находится исключительно в руках некоторых лиц, а именно, главным образом, в Англии и Германии. Особенно известны в Германии фирмы англо-континентального общ. зав. Г. в Гамбурге (бывший Оллендорфа) и затем Саломонсена в Роттердаме и Дюссельдорфе.

Потребление Г. для сельскохозяйственных целей ныне всюду явно падает, особенно потому что фосфориты дают более близкое и более дешевое фосфорное удобрение. Чтобы показать постепенность замены Г. другими фосфорными удобрениями, по оффиц. данных, приводим за 10 лет ввоз в Германию (в Россию Г. почти не ввозится) Г. и суперфосфата. Числа даны в тыс. тонн (каждая тыс. тонн=61000 п.).

Года. Гуано. Суперфосфат.

1880 117 т.т. 15

1881 114 20

1882 106 25

1883 73 32

1884 68 30

1885 64 23

1886 67 33

1887 74 41

1888 61 82

1889 58 125

Если бы 1880 г. общий ввоз=132 т. т. (около 8 милл. пуд.), то в 1889 г. он=183 т.т. (около 11 милл. пд) во ввоз Г. упал в два раза, а суперфосфата возрос в 8 раз, не говоря уже об увеличении внутреннего германского производства. Для русского хозяйства, особенно во внутренних губерн., не может быть и речи о выгодности пользования Г., так как его цены (около 140 марок за тонну, по данным герм. статист. комитета) высоки (более 1 р. кред. на пуд), даже в приморских городах, а действие не выше, чем естественных фосфоритов, в огромном изобилии и большой дешевизне имеющихся в России, которая, сверх того, высылает от себя много кости, действующей полнее, чем современные сорта Г.

Д. Менделеев.

Точное исследование Г. представляет ряд сложных химико-аналитических приемов, для первоначального же ознакомления с имеющимся под руками продуктом могут служить следующие пробы: 1) настоящее Г. имеет бурый цвет, слабо-аммиачный запах и при прокаливании оставляет чисто белый порошок минеральных веществ в количестве около 1/3, по весу, состоящий почти нацело из фосфорнокислой извести. 2) Настоящее Г. характеризуется содержанием мочевой кислоты, для узнания которой кипятят пробу вещества с известковым молоком, пока не исчезнет запах аммиака, после чего фильтруют и к фильтрату прибавляют соляной кислоты. Через 48 час. выделяется осадок мочевой кислоты. Часть его растворяют в азотной кислоте и выпаривают раствор до суха, причем получается розовый остаток, переходящий от смачивания нашатырным спиртом в фиолетовый.

И. И. Канонников.

Гуано, как азотистое, быстродействующее, удобрение, необходимо до употребления сохранять в сухом месте; после же удобрения им поля, последнее должно заключать в себе достаточно влаги. Кроме того почва должна быть не бедна перегнойными веществами, чтобы она могла поглощать газообразный аммиак, образующийся при разложении Г. Оттого Г. оказывается наивыгоднейшим удобрением почв, суглинистых, глинистых и черноземных, и мало действительным на почвах песчаных, вследствие недостаточной их влажности, и известковых — от большой потери азота, вызываемой недостатком перегноя, и выделения аммиака из органических веществ от действия извести (Штекгардт). Чтобы избежать непроизводительного улетучивания аммиака, разбрасывание Г. по поверхности поля должно совпадать со временем высева семян и производиться в два приема: первый раз пред посевом, второй же у озимых растений — весною, у яровой пшеницы — перед кущением, преимущественно в ненастную погоду, и у турнепса — при окучивании; но на лугах это выполняется в один прием — весною, при начале роста травы. Г. распределяется по поверхности почвы или в сухом состоянии, с запахиванием или без запашки, или в виде жидкого удобрения. В первом случае для равномерности распределения, как и для ускорения разложения, оно должно быть предварительно обращено в порошок, посредством постепенного размельчения пестами или валиками, с просеванием, или фабричной обработкой. С тою же целью смешивают Г. с землею (в количестве 5 — 10 раз большем), а на истощенных почвах — с хлебным навозом, или костяною мукою; но примесь поваренной соли, сернокислой магнезии и т. п. мало полезна, а золы — даже вредна (исследования Вундера). Если удобрение Г. производится до посева, то оно разбрасывается руками и поскорее запахивается на глубину не более 8 д. (опыты Штекгардта и Гейдена); при употреблении рядовых сеялок Г. вносится в почву вместе с семенами и немедленно закрывается землею, распределение же удобрения по всходам, дающее весьма хорошие результаты, делается пред ожидаемым дождем. Жидкое Г. применяется только на лугах. Расходуется пудов на дес.: для яровых — 20, озимой пшеницы и бобовых зерновых — 25, картофеля — 30, лугов — 20 — 35 и корнеплодов — 60. Наилучше влияет Г. на масличные растения, озимую пшеницу и луговые травы; но действие его сильно, в особенности при теплой и влажной погоде, только в первом году и прекращается чрез три года; исследования показывают, что общее влияние Г. на увеличение жатвы в эти года может быть представлено так: 60:25:15. Г. летучих мышей и искусственное (25 — 50 пд. на дес.) действует в течение 4 лет. У нас в России до сих пор производились только единичные опыты с Г.; наиболее обширное употребление его встречается в Прибалтийских губерниях.

С.

Губернатор

Губернатор — по действующему русск. праву непосредственный начальник вверенной ему губернии (или области), первый в ней блюститель неприкосновенности прав верховной власти, польз государства и повсеместного, точного исполнения законов, уставов, Высочайших повелений, указов правительствующего сената и предписаний начальства. В портовых городах (Николаеве и Кронштадте) в некоторых местностях, населенных казачьими войсками или находящихся на окраинах государства, существует должность воен. Г. Объем власти Г. зависит от того, введены ли в их губернии судебные уставы, земские учреждения и судебно-административная реформа 1889 г. Судебные уставы вовсе устраняют Г. от участия в отправлении правосудия. Земское положение 1864 г. предоставляло Г. надзор за земским самоуправлением; земское положение 1890 г. присоединило к надзору значительную долю вмешательства в земские дела; но оба положения устраняют Г. от роли непосредственного хозяина, которою он облечен в не земских губ. Положение о земских участковых начальниках 1889 г., увеличивая влияние Г. на уездное управление, вновь предоставляет ему роль судьи, в качестве председателя губернского присутствия. Власть Г. значительно усилена тремя законоположениями. 1) Положение комитета министров 22 июля 1866 г. предоставило Г.: а) право общей в внезапной ревизии во всех административных местах гражданского ведомства (кроме изъятых от сего особыми правилами); б) право изъявлять несогласие на определение на службу, перемещение или перевод чиновников гражданского ведомства, если он признает их неблагонадежными, а также аттестовать их при представлении к наградам; в) право приглашать и вызывать всех служащих в губернии, даже несмотря на сравнительное их, по классу должности или чину, старшинство, и г) право прекращения всеми мерами чего-либо противного общественному порядку (закрытие клубов, собраний, артелей и т. п.). 2) Положение комитета министров 13 июля 1876 г. дало Г. право издавать, в пределах своего ведомства, постановления, в видах правильного и успешного исполнения, сообразно с местными условиями, узаконений об общественном благочинии, порядке и безопасности. 3) Положение 1881 г. об усиленной охране облекло Г., в тех местностях, где охрана введена, обширною карательной властью. С другой стороны, правила 27 марта и 11 мая 1890 г. о взаимных отношениях гражданских и военных властей ставят Г. значительно ниже начальника дивизии; даже бригадный командир, если он старше Г. в чине, не представляется ему, а лишь делает визит. Комиссия для переустройства местного управления, под председательством ст.-секр. Каханова, полагала возвести должность Г. в III кл. и этим самым поставить его выше всех местных гражданских и военных властей.

Г. является председателем следующих местных установлений: губернского правления, губ. статистич. комитета, губернского присутствия (или губ. по крестьян. делам присутствия), губерн. присутствий по земским и городским дедам, но питейным делам, по фабричным делам и по воинской повинности. Он председательствует также в губернских распорядительном и лесоохранительном комитетах, равно как и в приказах общественного призрения и комиссиях народного продовольствия, где эти учреждения сохранились. Г. председательствует в особом присутствии по портовым делам, если оно образовано в портовом городе, где имеет местопребывание Г. М. С.

Губернаторами (Gouverneurs) назывались в старой Франции представители королевской власти в провинциях. Должность эта была учреждена в первой половине XVI в" Франциском I, который отдал в заведование Г. местные войска (королевские, феодальные дружины и муниципальные ополчения), подчинил Г. других агентов власти и сделал из Г. как своих представителей при провинц. парламентах, так и председателей провинц. штатов. Должность эта поручалась обыкновенно знатным дворянам, но Франциск I стремился сделать ее вполне зависимою от королевской власти (в 1542 г. он даже сразу сменил всех Г. в королевстве). Во второй половине XVI в., в эпоху религиозных войн, Г. сделались независимыми в своих провинциях и мечтали о наследственности своей власти, так что Генриху IV стоило большого труда и немалых денег подчинить их себе и восстановить единство государства. В начале XVII в. Г. также не раз проявляли дух своеволия. Ришелье, однако, нанес стремлениям Г. сильный удар, оставив за должностью внешний блеск представительства и воен. команду во время мира, он сделал настоящими агентами корол. власти в провинциях учрежденных им интендантов . Во второй половине XVII и в XVIII в. за губернаторской должностью, по прежнему предоставлявшейся только самым знатным фамилиям и оплачивавшейся большим жалованьем, оставался один внешний почет, но все столкновения Г. с интендантами, назначавшимися из мелкого дворянства или из буржуазия, оканчивались не в их пользу. В таком виде должность просуществовала до революции, когда она была уничтожена. Ср. Cheruel, «Hist. de l'administration monarch, en France»; Dareste de la Chavanne, «Histoire de l'administration en France».

H. К.

Губки

Губки (Spongiae s. Porifera) составляют, по мнению одних класс типа кишечнополостных, по другим — подтип или отдельный тип. Тело их, весьма различной формы, изменяющейся даже у одного и того же вида; состоит главным образом из ткани, похожей на соединительную, и одно снаружи слоем эпителия. Оно пронизано системой полостей и каналов, выстланных эпителием, которая начинается на поверхности тела многочисленными мелкими отверстиями, «порами», и оканчивается одним или несколькими крупными выводными отверстиями, Oscula. Почти всегда опорой тела служит скелет, состоящий из известковых или кремневых телец, или из роговых волокон, или, наконец, из сочетания двух последних родов скелетных образований. Размножаются половым путем или почкованием. Эпителий, покрывающий тело снаружи, обыкновенно имеет жгутики; таким же эпителием выстланы каналы, через которые вода входит в тело губки и выходить наружу; между приносящими и относящими каналами лежать полости, выстланные клеточками, имеющими по одному жгутику, окруженному при основании воротничком из протоплазмы . У некоторых известковых губок вода через наружные поры прямо попадает в полость, усаженную воротничковыми клеточками, а отсюда выходит через Osculum обратно. Движением волосков (жгутиков) воротничковые клеточки производят ток воды, приносящий с собою и питательные частички. Массу тела составляет студенистое или более плотное основное вещество, в котором лежат многочисленные клеточки — ползающие, выпуская отростки, звездообразные, а вокруг отверстий у некоторых ветеренообразные клеточки, играющие роль мышечных волокон, закрывающих отверстия. Кроме того, у некоторых Г. существуют железистые, а по мнению некоторых зоологов — нервные клеточки. В той же ткани развиваются яйца в капсулах из клеточек основной ткани и семянные тельца. Лишь у немногих (напр. Oscarella) нет скелета. Скелет может состоять из известковых телец в виде иголочек (spicula), то простых, то трех или четырехлучевых (когда 3 или четыре луча соединены). Кремневый скелет может состоять из телец очень разнообразной формы; они могут быть безосными (когда бок вода через наружные поры прямо но нельзя отличить одну или определенное число осей, напр. шары, звездочки), одноосными (в виде иголочки), трехосными или шестилучевыми (когда можно отличить 3 оси, пересекающиеся под прямым углом) и четырехосными (когда четыре оси расходятся из одной точки). Форма игл может сильно изменяться, по причине неравномерного развития по на правлению осей, отросткам или недоразвитию некоторых частей. Иногда (у стеклянных Г., Hexactinellidae) иглы скелета сливаются в одну стекловидную решетчатую массу. Скелет роговых губок состоит из волокон спонгина — вещества, похожего на роговое (напр., обыкновенная Г.); иногда волокна заключают в себе посторонние тела, а у многих скелет состоит из кремневых игл и спонгина. Роговое вещество выделяется особыми клетками (спонгобластами). Питаются губки пищевыми частичками, приносимыми водою внутрь тела; вода, входящая в тело, служит и для дыхания. Движения губок крайне незначительны: некоторые могут открывать и закрывать отверстия. Форма их может тоже изменяться несколько: так oscula могут пропадать и заменяться новыми и т. п. Яйца и сперматозоиды развиваются то у одних и тех же экземпляров, то у разных; первые стадии развития яйцо проходит еще в теле Г. и выходит из него в виде личинки, покрытой мерцательными волосками. Кроме полового размножения, некоторые Г. образуют особые выросты, почки, которые отделяются от тела и разрастаются в новые Г.; у пресноводных Г., с наступлением осени или вообще неблагоприятного времени, образуются зимующие почечки (gemmulae). Так как Г. могут сильно изменяться, производя новые oscula и теряя старый, то трудно решить, имеем ли мы перед собою в данном случае отдельное животное или колонию; вообще принимают, что число животных соответствует числу выводных отверстий. Почти все живут в море, лишь немногие — в пресной воде. Роговые Г., губки со скелетом из спонгина и кремневых игл и лишенные скелета живут по большей части на сравнительно небольших глубинах, Litbistina и Hexactinellidae — на очень больших. В ископаемом состоянии Г. (именно Lithistina и Hexactinellidae) попадаются уже в древних силурийских пластах. Замечательно, что остатки этих групп указывают на большую близость к современным формам тех же групп. Остатки других резко отличаются от современных. В природе и промышленности значение Г. не велико. Сверлящие Г. могут приносить вред человеку, разрушая подводные сооружения, построенные из известняка. Пользу человеку приносят Г., роговой скелет которых служит для мытья. Г. делятся на два класса: I — известковые (Porifera calcarea) и II — неизвестковые (P. noncalcarea s. Fibrospongiae). Известковые делятся на два отряда;

1) Homocoela, у которых нет особых мерцательных камер, а почти вся внутренняя полость покрыта воротничковым эпителием (напр. Ascandra, Ascetta); 2) Heterocoela, у которых воротничковый эпителий покрывает или мешкообразные камеры, расположенный радиально вокруг средней полости (Syconidae), или же настоящие мерцательные камеры (Lenconidae, Teichonidae). Неизвестковые Г. делятся на три отряда: 1) Стеклянные Г. (Hyalospongiae s. Hexactinellidae) с кремневым скелетом из трехосных игл, слитых в одну решетчатую массу, или отдельных; сюда принадлежит Hyalonema, короткое тело которых оканчивается внизу длинным пучком закрученных спирально кремневых волокон.

2) Spiculispongiae с скелетом кремневых игл четырехосного или одноосного типа, отдельных или соединенных между собою выростами, но не слитых, редко без скелета. Сюда принадлежат Lithistina с твердым каменистым скелетом; Tetraxonina с скелетом, главным образом, из 4 осевых игл, а также часто шаров, звезд и т. п. Oligosilicina с скелетом из изолированных кремневых звездочек или вовсе без скелета (напр., Chondrosia с волокнистым корковым слоем, Oscarella) — Pseudotetraxonina с лучевым расположением игл, по большей части одноосных (или зведчатых) и Сиаvulina со скелетом, отличающимся булавкообразными иглами; сюда относятся Tentorium, Stylocordyla, также Poterion — бокаловидные Г., достигающие огромных размеров. Так Poterion Neptuni (чаша Нептуна) достигает в среднем 0,75 м. в вышину, a Poterion Amphitritae (чаша Амфитриты) — до 1,25 м. в вышину, а эллиптическое отверстие ее 0,79 м. в длину и 0,23 м. в ширину. Сюда же относят семейство сверлящих Г. (Clioniadae — Bioa).

3) Иглороговые Г. (Comacuspongia) отличаются скелетом из кремневых игл, соединенных спонгином, или из спонгина, иногда с примесью посторонних тел. К первым относятся, напр., Axinela, Tragosia, а также пресноводные Г.; ко вторым — собственно роговые Г. (Ceratina, Keratosa). Сюда принадлежит Aplysina aerophoba, отличающаяся тем, что желтый цвет ее от действия воздуха переходит в синий, а также те Г., скелет кот. служит для мытья, и главным образом Еаspongia officinalis. Скелет Euspongia, а также некоторых близких родов (напр. Hippospongia), отмытый от мягких частей, составляет довольно важный предмет торговли. Способность легко впитывать жидкость, эластичность и неломкость даже в совершенно сухом виде делают Г. предметом, который не может заменить ни один суррогат. Главная ловля Г. происходит в Средиземном море, именно у берегов Сирии (левантинские Г.), греческих о-вов (цимоккские Г.), у далматского берега Адриатического моря и у берегов Алжира. Кроме того, в торговлю поступают Г. из Красного моря и с Багамских о-вов. Лучше всех нежные, светло-желтые левантинские Г. с тонкими однородными волокнами и мелкими порами, они нередко имеют бокаловидную форму; хуже цимоккские Г., с более грубыми волокнами. Эти два рода Г. относятся к виду Euspongia officinalis и составляют нежные сорта. Г. с далматских берегов и алжирских (лошадиные Г.) грубее, с большими полостями и принадлежат к виду Hippospongia equina. Худшие, багамские, Г. ловят или четырехзубчатыми баграми на длинных рукоятках, или сетью, которую волочат по дну, или наконец ныряют за ними. Добытые Г. тщательно отмывают от мягких частей; тонкие сорта иногда белят (прежде с помощью зернистого газа, теперь — перекисью водорода). Главный рынок Г. — Триест (вывоз в год в среднем 336000 кгр.); другие значительные рынки: Смирна, Триполи, Венеция, Ливорно, а для американских Г. — Лондон. В 1863 — 1872 гг. известный исследователь Г. О. Шмидт делал опыты искусственного разведения Г. Пойманные Г. разрезывали на куски и прикрепляли к дну продырявленных деревянных ящиков, к камням или даже надували на покрытую каучуком медную проволоку в опускали на глубину 5 — 7 м. Г. скоро прирастали и росли далее. Опыты показали возможность культуры Г.; но вместе с тем выяснилось, что приниматься за эти предприятия могут лишь крупные капиталисты или компании, так как Г. становятся годными для продажи лишь через 7 л.

Н. Кн.

Гугеноты

Гугеноты (Huguenots) — название франц. протестантов (кальвинистов), происходящее от имени Гюга, женевского гражданина, или. как думают другие, испорченное из Eidgenossen (как называли швейцарцев). Сначала это прозвище имело значение насмешки и употреблялось противниками протестантов; но впоследствии, когда реформация стала распространяться во Франции, оно приобрело, благодаря главным образом пропаганде женевских граждан, право гражданства у французских протестантов. Сторонники реформации во Франции появились очень рано. Лефевр, Брюсонне, Фарель, Руссель пропагандировали протестантское учение. При покровительстве Маргариты, королевы наваррской, сестры короля Франциска I, возникли тайные лютеранские общины. Но наибольшее сочувствие и распространение нашло учете Кальвина, особенно в среди дворянства и среднего сословия. Франциск I повелел конфисковать все протестантские сочинения и запретил Г., под угрозою смертной казни, устраивать свое протестантское богослужение; но эти меры не могли остановить распространение реформатского учения. Генрих II в 1555 г. издал эдикт, которым грозил Г. сожжением на кострах, и после заключения КатоКамбрезийского мира с особенным рвением принялся за искоренение «ереси». Тем не менее при нем во Франции насчитывали до 2000 кальвинистских общин. При Франциске II, находившемся под сильным влиянием Гизов, в 1559 г. при каждом парламенте была учреждена особая комиссия (Chambre ardente), следившая за исполнением эдиктов об еретиках. Всеобщая оппозиция против Гизов дала Г. мужество бороться против преследований. Часть дворян-кальвинистов, под руководством Лареноди, составила заговор, с целью потребовать от короля свободы совести и удаления Гизов, а в случай отказа — силою захватить короля и заставить его передать управление расположенным к кальвинизму: Бурбонам, Антону Наварскому и Людовику Кондэ. Заговор был открыт; король бежал из Блуа в Амбуаз. Нападение заговорщиков на Амбуаз было отбито; многие погибли в бою, другие казнены. Тем не менее в мае 1560 г. были уничтожены Chambres ardentes, но по-прежнему запрещены религиозные собрания и публичное отправление протестантского богослужения. В августе того же года адмирал Колиньи на собрании нотаблей потребовал для кальвинистов свободы совести. Собрание отложило решение до созвания генеральных штатов в Орлеане; чтобы воспрепятствовать постановлениям этого собрания в благоприятном для Г. смысле, Гизы захватили в плен Бурбонов, а Кондэ, за участие в заговоре, был приговорен к казни. Смерть Франциска II помешала исполнению приговора. При Карле IX, в 1561 г., издан был эдикт, которым отменялась смертная казнь за принадлежность к ереси. Для прекращения вражды между католиками и Г., был устроен между ними религиозный диспут в Нуасси, который, однако, не привел к желанному соглашению. Так называемый триумвират, из герцога Гиза, коннетабля Монморанси и маршала Сент-Андре, стремился к подавлению реформации, и ему удалось перетянуть на свою сторону Антона Наваррского. Как только был издан эдикт 1562 г., предоставлявший Г. право свободного богослужения, Франциск Гиз напал при Васей на толпу Г., собравшихся в сарае для совершения богослужения. Все они были перебиты, и это было началом междоусобной войны. Первая война (всех было 8) велась с переменным счастьем и кончилась в 1563 г. соглашением, получившим свое подтверждение в Амбуазском эдикте, в котором Г. опять была предоставлена свобода вероисповедания. Королева-мать, лишив Гизов влияния, не желала, однако, чтобы им стали пользоваться Г., и новым эдиктом отменила почти все прежние вольности, предоставленные Г.; тогда Кондэ и Колиньи рушились захватить короля в свои руки; но заговор их был открыт и двор бежал в Париж. Кондэ осадил столицу. Снова был заключен мирный договор в Лонжклю, в силу которого была объявлена всеобщая амнистия; но спустя полгода возгорелась опять гражданская война. Ненависть католических народных масс против Г. выразилась во многих кровавых насилиях. Кондэ и Колиньи бежали в Ларошель, которая с этих пор стала главною квартирою Г. Английская королева Елизавета снабдила Г. деньгами и оружием, немец. протестантские князья оказали им помощь войсками. В битве при Жарнаке, в 1567 г., католики, под начальством маршала Таванна, разбили Г. на голову; Кондэ попался в плен и был убит. Иоанна Наваррская созвала тогда Г. в Коньяк, воодушевила их своей речью и поставила во главе войска своего сына, Генриха; но, несмотря на подкрепления, посланные Германией, Г. снова потерпели поражение, и только в следующем году Колиньи удалось завладеть Нимом и Ларошелью и нанести поражение королевским войскам. Наконец, умиренная партия взяла верх, и в том же году был заключен Сен-Жерменский мир, в силу которого была объявлена амнистия и свобода вероисповедания. Для большей гарантии, в руках Г. оставлены крепости Ларошель, Лашарите, Монтобан и Коньяк. Чтобы приобрести доверие Г., Екатерина Медичи решила выдать замуж сестру Карла IX за Генриха Наваррского; были начаты переговоры с Англией относительно совместной поддержки нидерландского восстания. Колиньи был назначен главным начальником снаряженной с этой целью французской армии. Во всей Франции водворилось спокойствие и мир, так что королева наваррская, вместе с принцем Кондэ и Генрихом Наваррским, безбоязненно могла приехать в Париж, на бракосочетание последнего с сестрой короля. На эту свадьбу была приглашена масса знатных Г.; глава их, Колиньи, пользовался, по-видимому, исключительным благоволением короля и руководил французской политикой. Католики с возрастающей ненавистью смотрели на это сближение; да и королева-мать прежде всего хотела устранить Колиньи, находя его влияние вредным для себя. Этим была вызвана Варфоломеевская ночь. Многие Г. спаслись от резни и стали защищаться с мужеством отчаяния в Ларошели, Ниме, Монтобане. Везде, где Г. чувствовали себя достаточно сильными, они закрыли перед королевскими войсками ворота. Тщетно старался герцог Анжуйский завладеть Ларошелью; война кончилась миром 1573 г., по которому Монтобан, Ним и Ларошель остались за Г. и в этих городах им была предоставлена свобода богослужения. Вскоре после заключения мира, умеренная партия завязала сношения с Г., чтобы с помощью их добиться низвержения Гизов. Заговор был, однако, открыт; герцог Алансонский (младший брат Карла IX), стоявший во главе этой партии, и Генрих Наваррский были заключены в Венсенн, а Кондэ спасся бегством в Страсбург.

При Генрихе III начались снова преследования Г., и война возобновилась, причем к Г. присоединился и Генрих Наваррский, перешедший снова в протестантизм. Кондэ, подкрепленный вспомогательным немецким корпусом, вторгся во Францию. Король, видя перевес военной силы на стороне Г., рушился на выгодный для них мир, по которому, за исключением Парижа, они получили право свободного богослужения, доступ ко всем должностям и восемь новых укрепленных мест. Но в том же 1576 г. герцог Генрих Гиз основал священную лигу для защиты катол. веры. Король, на блуаских генеральных штатах, сам стал во главе лиге, и тогда снова возгоралась религиозная война; она продолжалась недолго, потому что Генрих III опасался честолюбивых планов герцога Гиза больше, чем самих Г., в решил в 1579 г. заключит мир в Пуатье, которым восстановлены были все прежние вольности Г. Возрастающее влияние Гиза заставило королеву-мать войти с Генрихом Наваррским в переговоры, закончившиеся предоставлением еще более широких прав Г. и передачею им четырнадцати укрепленных мест. После смерти младшего брата короля, ближайшие права на трон принадлежали Генриху Наваррскому; но так как герцог Гиз не желал допустить, чтобы корона досталась еретику, то заключил союз с Испанией и папой для устранения Генриха. Лига провозгласила наследником престола старого кардинала бурбонского и заставила короля в 1585 г. издать Немурский эдикт, которым отнимались все прежние права и преимущества у Г., католицизм объявлялся господствующей религией во Франции, а всем исповедывавшим другие религии предписывалось покинуть страну в течение месяца. Г. взялись снова за оружие и возникла восьмая религиозная война, известная в истории под именем «войны трех Генрихов». Протестантская Германия поддержала Г. присылкою войск, Англия — деньгами. Генрих Наваррский нанес католикам при Кутра решительное поражение. Несмотря на это, Гиз, пользуясь бунтом парижан, заставил короля издать эдикт, лишавший права на франц. престол лиц не катол. вероисповедания. После смерти Генриха III, Генрих Наваррский, в силу наследственного права, стад законным королем Франции, но ему пришлось выдержать продолжительную борьбу и перейти в католицизм, прежде чем за ним была всеми признана корона. Сначала король опасался раздражить католиков покровительством Г., но, наконец, в 1598 г. издал Нантский эдикт, который был как бы повторением прежних эдиктов 1563, 1570, 1577 гг., с некоторыми добавлениями . Несмотря на недовольство парижского парламента, Генрих заставил его внести в свои регистры Нантский эдикт. Хотя Людовик XIII и подтвердил этот эдикт, тем не менее Г., под влиянием честолюбивого дворянства, поддержала восстание принца Генриха II Кондэ и успокоились только тогда, когда были подтверждены их права и вольности. В 1617 г. катол. духовенство убедило короля издать эдикт, которым вводилась катол. религия в чисто протестантском Беарне; Г. должны были возвратить католикам церковные имущества, бывшие в их руках уже в течение 50 лет. В виду неподчинения их эдикту, король сам прибыл в Беарн и силою заставил привести его в исполнение. Г. увидели в этом открытый вызов к войне и взялись за оружие, но, вследствие неспособности своих предводителей, терпела постоянные поражения. Тем не менее, заключенный в Монпелье мир предоставил им полную амнистию и возврат захваченных имуществ; запрещалось только без предварительного согласия короля устройство религиозных сборищ. Король не выполнил многих условий договора, и Г. восстали снова; их флот, под начальством Субиза, разбил королевский флот, посланный Ришелье против Рошфора, но вскоре сам потерпел полное поражение. После непродолжительного перемирия война снова возгоралась. Несмотря на морскую помощь Англии, королевские войска овладели главной твердыней Г., Ларошелью. По Алесскому договору Г. должны были срыть крепостные укрепления Кастра, Монтобана, Нима и Юзеза, за что им дана была амнистия и предоставлена свобода вероисповедания. При Ришелье и Мазарини Г. пользовались беспрепятственно своими правами; но Людовик XIV, мало помалу, начал ограничивать права Г., а после смерти Кольбера их стали обращать в католичество насильственным путем, пока и самый Нантский эдикт не был отменен, в 1685 г. Множество Г. спаслось тогда бегством в Швейцарию, Нидерланды, Германию и Англию. В общем Франция потеряла 200000 трудолюбивых граждан. За границей они везде были приняты радушно и способствовали в значительной мере поднятию торговли и промышленности. Ожесточающиеся гонения вызвали в 1702 г., в Севеннских горах, такт. назыв. восстание камизардов . Несмотря на все стеснительные меры, протестантизм удержался во Франции. Людовик XV, по настоянию иезуитов, издал несколько новых декретов против еретиков; но дух гуманности пустил на столько глубокие корни, что даже королевские чиновники не в состоянии были исполнять эти декреты. В 1752 г. правительство сделало последнюю попытку подавить протестантизм, объявив все крещения и браки, совершенные реформатскими священниками, недействительными и предписав произвести их вновь католическому духовенству. Эта мера вызвала новую сильную эмиграцию; общественное мнение заставило правительство взять свое постановление обратно. Революция 1789 г. предоставила протестантам все политические права, которых они были так долго лишены. Кодекс Наполеона узаконил их равноправность и даже реставрация признала за реформатами свободу совести и гарантировала их священникам жалованье от государства. Правда, в начале правления Людовика XVIII протестанты были смещаемы то там, то здесь с должностей, и на юге Франции, особенно в окрестностях Нима, вследствие подстрекательства ультрароялистов в ультрамонтанов, были отдельные случаи нападения черни на Г.; но с тех пор подобные явления не повторялись. На русском яз. о протестантском движении во Франции есть капитальные труды проф. И. В. Лучицкого: «Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции» и «Католическая лига и кальвинисты во Франции», в которых история Г. рассматривается в связи с политическим и социальным движением во Франции. Кроме того, на русском яз. см. труд Клячина: «Политические собрания и политич. организация кальвинистов во Франции». De Felice, «Hist. des protestants en France»; Anquez, «Hist. des assemblies politiques des reformes en Fr.»; Puaux, «Hist. de la reforme franсaise»; Lacretelle, «Hist. de Fr. pendant les gnerres civiles»; Kitipfel, «Le colloque de Poissy»; Remusat, «La SainteBarthelemy»; Challe, «Le calvinisme et la ligue»; Schaeffer, «Les huguenots du XVI siеcle»; Soldan, «Gesch. des Protestantismus in Frankreich»; von Pollenz, «Gesch. des franz. Calvinismus»; Baumgarten, «Von der Bartholomaensnacht»; Poole, «Hist. of the huguenots»; While, «Massacre of St. Bartholomew, preceded by a narrative of the religious wars».

Гудеа

Гудеа — один из древнейших владетелей (патиси) халдейской Циргуллы (?), много памятников которого найдено в 1877 — 80 г. de Sarzech в Телло (между проч., голова из диорита, бронзовая фигура, каменные плиты с надписями; изданы de Sarzech, в его «Dеcouvertes en Chaldee», П., 1884). Он воздвиг храмы Истаре и Нинепу. Памятники его находят и в других местах. Гоммель полагает, что царствование его относится ко времени более раннему, чем царей Ура, т. е. к концу IV или началу III тысячелетия до Р. X. О художественной стороне его памятников писал Reber в «Zeitschrift fur Assyriologie».

Б. Т.

Гудок

Гудок — старинный русский народный смычковый трехструнный музык, инструмент, с плоскими декою и спинкою, без вырезов по бокам. Две струны строились в унисон, а одна квинтою вверх. На Г. играли как на виолончели. Описание Г. можно встретить в сочинениях Гютри и Разумовского. При Екатерине II Г. был довольно распространен в южной России, Малороссии и низовых губерниях. В настоящее время Г. почти исчез. Трехструнная скрипка сибирских якутов, описанная Миддендорфом, есть, по всей вероятности, видоизмененный Г., занесенный из России. В Астраханской губ. камышовая дудка, сопель, свирель называются тоже Г.

Гудон

Гудон (Жан-Антуан Houdon) — знаменитый франц. скульптор (1741 — 1828). Проведя детство в художественной обстановке школы des eleves proteges, где его отец был привратником, еще 10 — 12 летним он начал упражняться в леплении. Вскоре он был принять в ученики акд. живописи и скульптуры, и в возрасте 15 лет уже получил в награду сер. медаль. В 1761 г., за эскиз барельефа: «Царица Савская», удостоен большой, римской премии, с правом семилетнего пребывания в Италии на казенный счет. В Италии исполнил модель для изучения человеческой мускулатуры, обратившую на него всеобщее внимание а послужившую ему этюдом для статуи Иоанна Крестителя, а также изваял статуи «Весталка» и «Св. Бруно»; последнее произведение, отличающееся естественной простотой и пластическим спокойствием, явилось провозвестником нового направления в скульптуре. По возвращении в Париж, Г., на, основании исполненных им работ, был избран в 1769 г. в сопричисленные к акад. живописи и ваяния, а в 1777 г., за мраморную фигуру «Морфей», возведен в звание академика. Первым значительным произведением Г. по возвращении во Францию был портретный бюст Дидро, привлекший. к художнику заказы со стороны герцога СаксенГотского и императрицы Екатерины. Для первого Г. исполнил несколько рельефных портретов его семейства, для императрицы — ее бюст (1773 г.); кроме того, русский посланник при французском дворе, кн. Голицын, заказал художнику два надгробных памятника для князей М. Д. и А. Д. Голицыных (находятся в Богоявленском монастыре, в Москве). Что ему было доступно изображение нежной наивности и чистой красоты, Г. доказал бюстом молодой девушки, известным под назв. «La Petite Lise» (у г. Ефруси, в Париже). В парижском салоне 1777 г. число произведений Г. равнялось половине всех вообще выставленных скульптур, и с этого времени определилась его роль, как предводителя франц. скульптурной школы. Гудоновские портреты королевского сем., надгробный памятник гр. Эннери и барельеф для церкви св. Женевьевы относятся к этой эпохе. В следующие затем годы исполнены Г. два бюста Мольера, из которых один отличается идеальностью, а другой, наоборот, реалистичностью, портрет Руссо, поразительный по сходству и характерности выражения. Однако, ни одно произведение Г. не имело такого успеха в публике, как воспетая поэтами и расхваленная художественными критиками статуя «Дианы» (мраморный экземпляр ее неполн, в 1780 г., нах. в Имп. Эрмит.; бронзовый, исполн. в 1790 г. — в луврском музее, в Париже). Из многих статуй и бюстов Вольтера, работы Г., особенно замечательна изображающая его сидящим (в фойе Theatre Francais в Париже, повторение в Имп. Эрмитаже). В 1785 г. Г. взял от франц. правительства полугодовой отпуск и отправился в Америку, дабы изваять, по заказу С. Ам. Шт., статую Вашингтона. По возвращении своем в Париже, вступил в брак с Сесилью Ланглуа. В 1792 г. Г. был избран в адъюнкт проф. акд., затем вступил в члены национального наст. Имп. Наполеон, покровительствовавший Г., заказал ему свою статую, которая была потом перелита в статую Генриха IV. Последним произведением Г. был бюст имп. Александра I, явившийся в парижском салоне 1814 г. До 1823 г. Г. оставался в должности проф. королевской акад. Кроме выше упомянутых произведений, заслуживают быть упомянутыми следующие работы: «La fileuse» (1788), «L'ete» (1785), статуя св. Схоластики (переделанная в «Философию»); бюсты принца Генриха Прусского, Бюффона, Франклина имя. др. В Имп. Эрмитажи, сверх бюстов Дидро, Вольтера и статуй Дианы и фернейского философа, хранятся еще бюсты Даламбера и двух малолетних дочерей кн. Голицына. Воспитанный во вкусах и воззрениях эпохи Людовика XV, Г., однако, вскоре примкнул к направлению, поставившему себе задачей более строгое и правильное вникновение в античные образцы, и, благодаря значительности своего таланта, достиг самостоятельности, сделавшей его вождем скульптурной школы в эпоху Людовика XVI. Его пластические образы явились полным выражением художественных идеалов этой эпохи и пользовались восторженным признанием со стороны публики до появления Давида, псевдоклассицизм которого сменил направление Г. Эта перемена совпала с его возвращением из Америки. Стараясь приноровиться к новым требованиям общественного вкуса, он потерял свою оригинальность и впал в подражательность.

А. Н. — в.

Гужон

Гужон (Жан Goujon) — франц. ваятель (1510 — 72). Первоначальное художеств, образование получил во Франции; путешествовал потом по Италии, где изучал античную скульптуру. По возвращении своем во Францию подчинился влиянию господствовавшего тогда вкуса. Его первое известное произведение — статуя, известная под названием: «Диана» — аллегорический портрет Дианы де-Пуатье, герцогини Валантенуа. Статуя эта украшала портал замка Ане. Диана изображена нагою и лежащей с луком в руке, облокотившеюся на шею оленя; ее куафюра состоит из кос, в которые вплетены драгоценные каменья; возле нее — собака. Эта группа так понравилась королю Генриху II, что он поручил Г. другие скульптурные работы в замке Ане. Г. украсил скульптурами также: Экуанский замок (Есоаеn); отель Карнавале, в Париже, где впоследствии жила г-жа Севинье; парижскую ратушу, в которой обращали на себя внимание резанные им из дерева панно: «Двенадцать месяцев»; затем, ворота Сент-Антуан — четырьмя великолепными барельефами: «Сена», «Марна», «Уаза» и «Венера, выходящая из волн» (находятся в настоящее время в Лувре). Для церкви монастыря францисканцев (cordeliers) Г. изваял замечательный барельеф: «Снятие со Креста». Наконец, ему принадлежит в Париже «Фонтан Нимф», известный также под назв. Fonlaine des Innocents, начатый при Францискей I и оконченный при Генрихе II. По мнению Бернини, "этот фонтан есть лучшее произведение французской скульптуры, как по удивительной гармоничности между архитектурною частью и фигурами, так и по изяществу. Замечательны также гужоновские скульптурные украшения той части Лувра, которая была построена П. Леско. Г. был кальвинист и убит в Варфоломеевскую ночь в 1572 году. В Лувре находятся следующие произведения Г.: барельефы ворот св. Антуана, «Смерть и Воскресение», «Христос»; бронзы, украшавшие собою входную дверь замка Ане; скульптурные украшения спальни Дианы де-Пуатье, и, наконец, знаменитая группа Дианы. В Мальмезоне, бывшем дворце императрицы Жозефины, находилась другая Диана Г., представленная стоящей, с луком в руке. Существенные черты таланта Г. заключаются в необыкновенно развитом чувстве изящества и понимании женской грации; кроме того, у него нет соперников в изображении юношеских форм. К этим качествам присоединяется понимание условий монументальной декоративности, своеобразной, изящной и поэтической.

В. Ч.

Гук

Гук (Robert Hooke) — английский физик (1635 — 1722). Отец его, пастор, готовил его первоначально к духовной деятельности, но потом, в виду слабости здоровья мальчика и проявляемой им способности к занятию механикою, предназначил его к изучению часового, мастерства. Впоследствии, однако, молодой Г. получил интерес к научным занятиям, и вследствие этого был отправлен в вестминстерскую школу, где успешно изучал языки латинский, греческий, еврейский, но в особенности интересовался математикою и выказал большую способность к изобретениям по физике и, механике. Способность его к занятиям физикою и химиею была признана и оценена учеными оксфордского унив., в котором он стал заниматься с 1653 г.; он сначала сделался помощником химика Виллиса, а потом известного Бойля. В течение своей 87-ми летней жизни Роберт Г., несмотря на слабость здоровья, был неутомим в занятиях, сделал много научных открытий, изобретений и усовершенствований. В 1663 г. лонд. королевское общ., признав полезность и важность его открытий, сделало его своим членом; впоследствии он был назначен проф. геометрии в Gresham College. К числу открытий Г. принадлежат: открытие пропорциональности между упругими растяжениями, сжатиями и изгибами и производящими их напряжениями, открытие цветов тонких пластинок, постоянства темп. таяния льда и кипения воды, идеи о волнообразном распространении света и идеи о тяготении. Первое из этих открытий, как утверждает он сам в своем соч. : «De potentia restitufiva», опубликованном в 1678 г., сделано им за 18 л. до этого времени, а в 1676 г. было помещено в другой его книге под видом анаграммы: ceiiinosssttuv, означающей «Ut tensio sic vis». По объяснению автора, вышесказанный закон пропорциональности применяется не только к металлам, но и к дереву, камням, рогу, костям, стеклу, шелку, волосу и проч. В настоящее время этот закон Г. в обобщенном виде служит основанием математической теории упругости. Что касается до прочих его открытий, то в них он не имеет такого исключительного первенства; так цвета тонких пластинок в мыльных пузырях Бойль заметил за 9 лет ранее; но Г., наблюдая цвета тонких пластинок гипса, подметил периодичность цветов в зависимости от толщины: постоянство темпер. таяния льда он открыл не ранее членов флорентийской акд., но постоянство темпер. кипения воды подмочено им ранее Ренальдини; идея о волнообразном распространении света высказана им позже Гримальди, идею же о силе тяготения, но в недостаточно определенной форме, он выразил в 1674 г. в соч.: «An attempt to prove the motion of the earth».

Изобретения Г. весьма разнообразны. Во-первых следует сказать о спиральной пружине для регулирования хода часов; изобретение это было сделано им в течение времени от 1656 до 1658 г. По указаниям Г. часовой мастер Томпсон сделал для Карла II первые часы с регулирующею пружиною. Гюйгенс применил регулирующую спираль позже Г., но независимо от него; зацепляющие части (echappement), придуманные ими, неодинаковы. Идею о применении конического маятника к регулированию часов Г. приписывал себе и оспаривал первенство у Гюйгенса. В 1666 г. он изобрел спиртовой уровень, в 1665 г. представил королевскому обществу малый квадрант, в котором алидада перемещалась помощью микрометренного винта, так что представлялась возможность отсчитывать минуты и секунды; далее, когда найдено было удобным заменить диоптры астрономических инструментов трубами, он предложил помещать в окуляр нитяную сетку. Вообще Г. сделал не мало усовершенствовали в конструкции телескопов диоптрических и катоптрических; стекла он шлифовал сам и много занимался наблюдениями; между прочим, он обратил внимание на пятна на поверхности Юпитера и Марса и по движению их определил, одновременно с Кассини, скорости вращений этих планет вокруг осей. Кроме того, он изобрел оптический телеграф, термометр-минима, регистрирующий дождемер; делал наблюдения с целью определить влияние вращения земли на падение тел и занимался многими физическими вопросами, напр., о влиянии волосности, сцепления, о взвешивании воздуха, об удельном весе льда, изобрел особый ареометр, для определения степени пресности речной воды (waterpoise). В 1666 г. Г. представил королевскому обществу модель изобретенных им винтовых зубчатых колес, описанных им впоследствии в «Lectiones Cutlerianae» (1674). Эти винтовые колеса известны теперь под именем Вайтовых колес. Карданово сочленение, служащее для подвеса ламп и компасных коробок на судах, Г. применил для передачи вращений между двумя валами, пересекающимися под произвольным углом.

Д. Б.

Гульден

Гульден (от Gold — золото) — название, данное в Германии флоринам. Первоначально это была золотая монета; но впоследствии ее стали чеканить из серебра, хотя еще до XVI стол. некоторые немецкие государства продолжали чеканить и золотые гульдены, называя. их уже «гульдендорами» и «гольдгульденами» . В Венгрии, в начале прошлого века инсургенты чеканили гульдены из меди, придав им принудительный курс в 20 серебряных грошей. В настоящее время Г. или флорин составляет монетную единицу Австро-Венгрии (по-венгерски Fortin, по-итальянски — Fiorino); он=100 крейцерам и чеканится из серебра 900-ой пробы весом в 12, 3457 гр . В Нидерландах за монетную единицу также принимается Г. в 100 центов, из серебра 900-ой пробы, весом в 10 гр.

П. ф.-В.

Гумбольдт

Гумбольдт (Фридр. Вильгельм фон, 1767 — 1835) — знаменитый лингвист и прусский политически деятель, старший брат Александра Г. Во франкфуртском (на Одере) и геттингенском унив. основательно изучил право, политику и историю. Преданный науке, он, вместе с тем, с напряженным вниманием следил за движением в сферах политической, общественной и литературной. В 1789 г. он, вместе со своим учителем, известным Кампе, ездил в Париж, «чтобы присутствовать при похоронах французского деспотизма». Несколько позже он отозвался на поставленный тогда историей вопрос о взаимных отношениях между государством и личностью, в сочинении «Ideen zu einern Versuch, die Grenzen der Wirksamkeit des Staats zu bestimmen». Он является здесь борцом за полную свободу личности и ограничивает роль государства заботой о внешней безопасности. Это сочинение настолько расходилось с традиционными понятиями, что цензура не допустила его опубликования, и оно появилось в печати только в 1851 г. — Еще более, чем политические вопросы, интересовали его новые направления в литературе и философии. Уже в 1790 г. в Веймаре он завязал прочные, никогда не порывавшиеся связи с Шиллером, а позже установились дружеские отношения между ним и Гете. И с тем, и с другим Г. состоял в деятельной переписке, которая издана под заглавиями: «Briefwechsel zwischen Schiller und W. v. H.» (Штутгарт, 1876) и «Goethes Briefwechsel mit den Gebruedern von H., 1795 — 1832» (Лпц., 1876). Рано приобретенная им репутация универсально-образованного человека сделала его видным членом всех литературных салонов того времени. Он появляется то в Берлине, в кружке Генриетты Герц, Рахили Левин и др., то в Эрфурте и Веймаре то в Иене (1794 — 97), в постоянном общении с кружком Шиллера. С тех пор, как он женился (1791) на Каролине Дахереден, его дом сделался одним из самых блестящих салонов, куда стекалось все, что было в Европе умного, талантливого и знаменитого. Жена Г. была одной из просвещеннейших и умнейших женщин своего времени и оказывала мужу величайшую помощь даже в его ученых работах. И в философских кругах Г. имел обширные связи; особенно близок он был с кантианцем Якоби. Запас своих наблюдений и познаний Г. почерпал не только из книг и живого общения с корифеями духовной культуры, но и из путешествий. Он часто бывал во Франции, Швейцарии и Испании, и довольно долго прожил в Риме. Чрезвычайно замечательны его труды по различным отраслям классической филологии и особенно по совершенно еще новому тогда сравнительному языковедению. Особенно важны его исследования по вопросу о языке испанских басков («Prufung der Untersuchungen uber dieUrbewohner Hispaniens, vermittelst der baskischen Sprache» и др.) и языке обитателей Явы («Ueber die Kawisprache auf der Insel Java»). В этих работах Г. не ограничивался сухим изучением материала: он всегда стремился к философским обобщениям. С этой точки зрения особенно замечательна статья, служащая введением к исследованию о яванском языке («Ueber die Verschiedenheit des menschilchen Sprachbaues und ihren Einfluss auf die geistige Entwickelung des Menschengeschlechts»). Когда, после иенского поражения, в Пруссии почувствовалась потребность в свежих силах и энергичных деятелях на поприще как внутренней, так и внешней политики, то между новыми людьми выдвинулся и Г., с 1808 по 1819 г. занимающий важные посты. В первый раз более или менее заметное положение по службе Г. получил еще в 1802 г., будучи назначен резидентом при папском дворе. С неохотой покинул он этот интересный для него пост, чтобы занять в министерстве гр. Дона место директора департамента просвещения и исповеданий. Под его влиянием и руководством основан берлинский унив. (1810), причем он призвал в себе на помощь такие крупные силы, как Фихте, Шлейермахер, Нибур, Фр. Вольф и др. Не дождавшись самого открытия унив., Г., имевший в столице много завистников, внезапно оставил Берлин и опять перешел на дипломатическое поприще, получив посольский пост в Вене, где стал хлопотать о союзе Австрии с Пруссией против Франции. Он является представителем Пруссии на Пражском конгрессе (1813), неуспеху которого он радовался как ревностный патриот, не допускавший никаких сделок с Наполеоном. В 1814 г. он, вместе с Гарденбергом, личным своим врагом, представлял Пруссию в Париже, а затем ту же роль и с тем же товарищем исполнял на венском конгрессе, причем был горячим сторонником объединения Германии. В 1817 г. он пытался сделаться послом при парижском дворе; но его кандидатура была снята по настояны Людовика ХVIII в., так как Г. был слишком яркий представитель партии, враждебной Франции. Во внутренней политике он твердо держался принципов известного преобразователя Пруссии, Штейна, почему ловкий а влиятельный Гарденберг старался держать Г. вдали от Берлина и не давать ему сколько-нибудь значительного поста по управлению государством. В 1819 г. Г. выступил поборником конституционного устройства в Пруссии, и ему удалось быть назначенным, для проведения этой реформы, министром внутренних дел. Но вскоре, благодаря карлсбадским постановлениям, политика Пруссии приняла безусловно реакционное направление, против которого Г. бесполезно протестовал; Гарденберг вооружился против Г., и он, пробыв министром 4 месяца и ничего не успев сделать, получил отставку. После этого еще раз, в 1823 г., его друзья старались провести его на пост первого министра; но у Г. в правящих сферах было мало сторонников, как у человека определенно либерального направления. Он отказался от предложенной пенсии, навсегда покинул практическую политику и до самой смерти (1835) безвыездно прожил в своем наследственном замке Тегеле (недалеко от Берлина), углубленный в свои любимые занятия. Полное собрание его сочинений вышло в Берлине в 1841 — 52 гг. Для его характеристики, как человека, очень важны, кроме указанной переписки с Шиллером и Гёте, напечатанные письма его к Шарлоте Диде («W. v. H.s Briefe an eine Freundin») и к Кернеру («Briefe an Chr. Gottfr. Korner»). Главное сочинение о личности и значении Г. — книга Гайма (Наут, «W. у. Н.» Берл., 1856). Общедоступная и полная биоrpaфия Г. приложена к книжке Элизы Майер (Elisa Maier, «W. v. Н. Lichtstrahlen ans seinen Briefen»).

В. Беркут.

Гумплович

Гумплович — (Людвиг Gumplovicz) — род. в 1838 г.; поляк по происхождению, профессор государственного и административного права в грацском унив. В целом ряде сочинений — «Race u. Staat» (В., 1875); «Das Recht des Nationalitaten и. Sprachen in Oesterreich Ungarn» (Иннсбр., 1879); «Rechtsstaat u. Socialismus» (т. же, 1881); «Der Rassenkampf» (т. же, 1883); «Grundriss der Sociologie» (В., 1885; есть более полное польское издание); «Sociologie n. Politik» (Лпц., 1892); «Die soziologische Staatsidee» (Грац, 1892) — Г. высказал оригинальные взгляды на основные вопросы государствоведения, которое в его учении сливается с социологией. Его воззрения сложились главным образом под влиянием идей новейшего естествознания, взглядов социалистов и Штейна на общество и некоторых мнений Дюринга и Иеринга. Г. — решительный монист. История человечества, в его глазах — естественный процесс, совершающийся по определенным, неизменным законам. Элементами, подчиненными таким неизменным законам, являются этническая и социальные группы. Исходный пункт социологического учения Г. — теория полигенизма, множественного происхождения человеческого рода. Социальная эволюция начинается там, где одна первичная социальная группа — орда (primitive Horde) — сталкивается с другой такой же группой. Эти столкновения приводят, наконец, к покорению слабой группы сильною. Господство одной социальной группы над другой должно быть известным образом организовано. Такой организацией является то, что мы называем государством. Государство есть организация господства меньшинства над большинством. Семья, собственность, право возникают в государстве, как его создания. Между правами государственным и частным Г. проводит глубокое качественное различие. Частное право есть совокупность норм, установленных государством; государственное право есть факт, оно, так сказать — самогосударство. Возникая в государстве, право носит на себе следы такого происхождения: всякое право есть порядок неравенства (eine Ordnung der Ungleichheit). Исходя из такого воззрения на право, Г. относится отрицательно к теории «правового государства» (Rechtsstaat), социализм же считает лишь дальнейшим логическим развитием несостоятельных принципов свободы и равенства, лежащих в основе теории правового государства. Перед человечеством всегда является такая альтернатива: или признать государство, которое по своей природе есть организация господства в основано на неравенстве, или согласиться на анархию, которая невыносима для культурного общества. Национальность, по мнению Г. — также создание государства; она не обусловливается ни общностью языка, ни единством происхождения. Г. — безусловный противник приложения «юридического метода» к государственному праву: «юридической конструкции» государства он не признает. Отождествив то, что Л. Штейн называл обществом, с государством, Г. вполне сошелся во взгляде на государство с представителями историкоэкономического материализма, Марксом и Энгельсом, хотя их экономическое понимание истории осталось ему чуждым. Ставя фактор политический на первое место, Г. скорее приближается к Дюрингу в понимании исторического процесса. Слабую сторону работ Г. составляет та смелость, с которой он рискованные обобщения выдает за «социальные законы». Вообще, словом «закон» Г. положительно злоупотребляет, смешивая сплошь и рядом закон с принципом. В Германии взгляды Г. не пользуются сочувствием; из немецких публицистов только на Lingg'е, («Empirische Untersuchungen zur allgemeinen Staatslehre» B., 1890) обнаруживается более или менее ясное влияние идей Г. Из русских публицистов проф. А. Л. Блок принимает «с некоторыми поправками» определение государства, данное Г. («Политическая литература в России и о России», Варшава, 1884, стр. 24). Труды Г., относящиеся специально к австрийскому праву, кроме вышеназванной книги «Das Recht' der Nationalitaten etc.», лишены самостоятельного научного значения: «Verwaltungsiehre mit besonderef Berucksichtigung des osterreichischenVerwaltungsrechtes» (Иннсбр., 1882); «Einleitung in das oesterreichische Staatsrecht» (Б., 1879) — живой очерк образования и развития Австро-венгерской монархии; «Das. osterreichische Staatsrecht» (В., 1891) — систематическое изложение австрийского и венгерского государственного права и австрийского административного права. В русской литературе. о Т. ср. Кареев, «Сущность исторического процесса и роль личности в истории» (СПб., 1890, 165 — 179) и Чижов, «Право и его содержание по учению Л. ф. Штейна» (Одесса, 1890, 333-343).

П. Струве.

Гунны

Гунны — азиатский народ, который под предводительством Баламира, после победы над аланами, соединившись с ними, перешел через Дон (375), разгромил Готское королевство Германриха и таким путем вступил в историю Запада. Г. разделялись на многие независимые племена и заселяли первоначально обширные равнины между Волгой и Дунаем. Позже центром их владений сделалась долина Тиссы. В 395 г. гунны предприняли набег на Азию и прошли от Кавказа до Сирии. В Европе первою подверглась их опустошению Фракия, откуда толпы Г., под предводительством Ульдина, достигали окрестностей Константинополя. Время правления Аттилы (433 — 454) представляет блестящий период гуннского могущества. Под скипетром Аттилы соединились не только венгерские племена, но и акациры, предки хозар, многие славянские и германские племена. После смерти Аттилы началась вражда между его сыновьями. Подвластные народы вернули себе свободу, первыми — гепиды, в борьбы с которыми погиб Эллак, сын Аттилы. Местность по Дунаю и Тиссе была очищена от Г., перекочевавших обратно за Прут и Днепр, где они снова разделились на мелкие княжества. Один из князей, Динцик или Денгицих, сын Аттилы, погиб в 468 г. в борьбе с остготами, после чего исчезает имя Гуннского царства. В войске Нарзеса, действовавшем против остготов, появляются гуннские орды на службе у римлян. Самый народ встречается еще под именем кутургуров или кутригуров на 3 и ургуров или утригуров на В от Дона; первые своими набегами наводили страх в VI в. на восточную Римскую империю. Этот народ, по-видимому, тождествен с болгарами, которые после ухода остготов утвердились в Римской империи и с течением времени ославянились. Относительно национальности Г. существуют различные взгляды. Одни считают их за Hjongnu китайских авторов, т. е. за народ происхождения монгольского; другие признают их финнами, предками мадьяр. Предание, считающее Г. прямыми предшественниками мадьяр, вероятно, возникло впервые в XII веке, под влиянием немецких героических сказаний, особенно Нибелунгов. Ср. Neumann, «Die Volker des sudl. Russlana» (Лпц., 1847); Cassel, «Magyar Altertumer» (Б., 1848); A. Thierry, «Histoire d'Attila et de ses successeurs» (4 изд., П., 1874).

X.

Что касается физического типа Г., то по тем скудным известиям, которые сохранились о внешности языке и образе жизни, можно думать, что это был народ урало-алтайской ветви. Сравнивая известия Аммиана Mapцелина, Иорнанда и др., можно заключить, что гунны отличались невысоким ростом, коренастым, плечистым сложением, коротконогостью, толстой короткой шеей, большой головой, плоским широким лицом, «как у грубо изваянных статуй», узкими глазами, приплюснутым носом, безбородостью или редкою бородой и смуглым цветом кожи — все признаки, указывающие на большее сходство с типом монгольских племен, чем арийских, и в частности — славянского, который описывается древними писателями совершенно иначе, хотя некоторые исследователи, как, напр., Иловайский, и думали видеть в Г. славянскую народность (см. сообщение Иловайского о народности Г. и замечания по этому поводу проф. Н. А. Попова, В. О. Миллера, Ф. Е. Корша и Д. Н. Анучина, в «Трудах» этн. отд. общ. люб. ест., VII, 1886).

Д. А.

Гуно

Гуно (Charles Gounod) — самый видный представитель современной французской музыкальной школы, один из популярнейших композиторов нашего времени. Род. в Париже в 1818 г.; начал свою композиторскую деятельность в 1839 г., кантатою «Fernand». В его 14 операх, 19 духовных сочинениях, в его симфонической и камерной музыке много вдохновенных страниц; но среди массы его произведений следует отметить три, в которых дарование его наиболее сконцентрировалось: оперы «Фауст» и «Ромео и Джульетта» и духовная кантата «Gallia». Гласная сторона дарования Г. — лиризм, самобытная мелодическая и гармоническая красота, задушевность. С внешней стороны в своих сочинениях Г. является тоже большим мастером: стройный формы, красивая) всегда звучная тщательная и своеобразная оркестровка. Тщательность отделки особенно проявляется в «Фаусте». Музыка Г. в этой опере непрерывно певуча и красива. Хотя в «Ромео и Джульетте» встречаются прекрасные места, но в целом эта опера уступает «Фаусту», вследствие некоторых номеров, не лишенных общих мест. Г. — певец любви: как в «Фаусте», так и в «Ромео» он в любовном элементе доходит до истинно художественной высоты. В местах сильно драматических он хотя и выразителен, но не достигает захватывающей силы. В его мессах в других духовных произведениях чувствуется большая искренность и возвышенность стиля, особенно в кантате «Gallia», написанной под влиянием тяжелой для Франции годины франко-прусской войны. Г. нигде не выступает ярым новатором, но его музыка тем не менее дышит новизной, свежестью. Он выражается своеобразно потому, что иначе не может выражаться, а не потому, чтобы он непременно хотел оригинальничать. Хотя оперы «Сафо», «La Nonne sanglante», «Le medecin inalgrе lui» (написанные в период 1851 — 1858 г.) особенного успеха не имели, во в каждой из них были признаки дарования, от которого можно было ожидать многого в будущем. В 1859 г. появление"Фауста" поставило Г. в ряд крупнейших современных композиторов. Успех этой оперы с каждым годом так возрастал, что неудача последующих опер («Philimon et Bancis», «La reine de Saba», «Mireille») не могла уже повредить репутации Г. В 1867 г. появление «Ромео и Джульетты» опять дало Г. блестящий успех. Во время пребывания в Лондоне (1870 — 71) Г. написал «Grallia», а затем были поставлены в Париже его оперы: «Polyeucte» и «CinqMars», с посредственным успехом. Кроме вышеупомянутых опер, Г. принадлежат «Georges Dandin». В СПб. из опер Г. шли: «Доктор по неволе» (в Малом театре), «Фауст», «Филимон и Бавкида», «Мирейль», «Ромео и Джульетта», «Сен-Марс» (на сцене Имп. оперы). Ср. Jules Claretie, «Charles G.» (Пар., 1875); Georgina Weldon, «Autobiographie de Ch. G.» (Л., 1875); Arthur Pougin, «Charles G.» (П., 1877).

Н. Соловьев.

Гурии

Гурии (арабск., ослепительно белые) — вечно юные, поразительной красоты девы, служащие, по Корану, наградой правоверным в раю Магомета. В роскошных, вечно зеленеющих садах покоятся Г. на драгоценных коврах, и в их объятиях правоверного ожидает бесконечное блаженство.

Гурилев

Гурилев (Александр Львович, 1802 — 56) — известный русск. композитор романсов. Первоначальное музыкальное образование получил от своего отца, скрипача и композитора духовной музыки. Много занимался переложениями для органа. Из романсов Г. большою популярностью пользовались: «Матушка голубушка», «Сердце», «Ласточка», «Не слышно на палубе песен», «Разлука», «Майские ночи»; известна была также в свое время его баллада: «Жил был один муж старый». Г. написал свыше 200 романсов. Романсы Г. имеют по преимуществу характер меланхолически, задушевный и легко поются. Их мелодичность и простота аккомпанемента напоминают Варламова.

Гурон

Гурон (Huron) — озеро в Сев. Америке. Одно из пяти больших озер, соединяющихся с р. Св. Лаврентия. Лежит между 43° и 46° 15' сев. шир. и 80° и 84° 40' зап. долг.; граничит на Ю и ЮЗ штатом Мичиган, а с других сторон Канадской провинцией Онтарио. Форма его неправильна; окружность его имеет 1900 км. Соединяется с озерами: Мичиганом и Верхним посредством пролива Маккино и р. Сент-Мэри; исток его носит названо Сент-Клэр-Ривер. Гурон делится на три неравные части длинным полуостровом — Каботс-Хэд и цепью Манитулинских островов. Поверхность воды его на 19 фт. выше поверхности оз. Эри, на 352 фт. выше поверхности Онтарио и на 578 фт. выше уровня моря. Глубина его значительнее глубины четырех других озер, а именно около 1000 фут.; вода чрезвычайно прозрачная. Около 3000 островов разбросаны по Дурову: берега его имеют прекрасные гавани. Плавание безопасно, хотя и Г. также, как другие озера этой группы, не свободен от бурь.

Гур-эмир

Гур-эмир (могила повелителя) — знаменитая мечеть в Самарканде над могилой Тамерлана; четырехугольное здание, увенчанное красивым полуяйцевидным куполом и снабженное минаретом. Оно значительно пострадало от времени: часть купола обрушилась, голубая эмалевая облицовка сохранилась лишь местами, верхушки минарета нет, узорчатые украшения его сильно повреждены. Основание купола покрыто разноцветными эмалевыми узорами. На фронтоне мечети на синем фоне имеется надпись белыми буквами: это произведение бедного Абдулла, сына Махмуда Испаганского. Внутри мечети несколько надгробных памятников: один из них — над могилой Тамерлана, другие — над могилами его жены, детей, наставника и приближенных. Собственно могилы, под мраморными плитами, покрытыми надписями, находятся в подвальном помещении. Надгробный камень Тамерлана представляет самый большой известный монолит из темно-зеленого, отполированного нефрита, содержащего небольшое количество мелких вкраплений серного колчедана. На верхней поверхности камня, вдоль краев, имеется надпись. Боковые поверхности украшены арабесками и вверху образуют род карниза; направление изголовья, обращенного к Мекке, обозначено на верхней поверхности камня изогнутой бороздкой. Памятник, арабески и надпись высечены замечательно хорошо. Почти чрез середину памятника проходить трещина, происхождение которой объясняется различно: по одним данным камень разбился при подъеме или перевозе его в ставку Надир-Шаха, который пожелал его видеть; по другим — тот же Надир-Шах приказал разбить камень, надеясь найти внутри его сокровища; по третьим — он разбился при неудачной попытке похищения его разбойниками. Могила Тамерлана пользуется большим почетом в Средней Азии; народ верит в целебные свойства надгробного камня (пьют порошок из него от различных болезней), чем и объясняются повреждения его по краям. Надпись на памятнике содержит (по бар. Розену): 1) генеалогию Тимура; 2) генеалогию Чингисхана до Бузанджара, сына Аланкувы; 3) рассказ о том, как Аланкува забеременела от луча света, проникшего в ее палату, и 4) указание дня смерти Тимура. По некоторым данным, в склепе мечети Г.-эмира был скрыт, на время занятия Самарканда русскими, знаменитый Коран Османа, перенесенный затем в мечеть Ходжа-Ахрар и хранящийся ныне в Имп. публичной библиотеке в СПб.

В. М.

Гусары

Гусары (от мадьярского Husz — 20 и ar — жалованье) возникли в Венгрии при короле Матвее Корвине, который в 1458 г. приказал для защиты от туров образовать особое ополчение от 20 дворян по одному и при каждом из них — соответствующее число вооруженных людей. При Стефан Батории Г. появились и в Польше где в этом роде войска стали служить преимущественно богатейшие дворяне. В имперских войсках Г. долго имели значение конного венгерского ополчения, созываемого только на время войны и преимущественно против турок; первый регулярный Г. полк образован был в Австрии лишь в 1688 г. От Австрии Г. заимствовала и Франция, где впервые упоминается о них в 1693 г. В Пруссии первыми Г. были поляки; при вступлении на престол Фридриха Великого было 2 Г. полка, а в конце его царствования — 10. В Англии первый Г. полк сформирован Только в 1806 г. В Италии Г. вовсе не имеется. В России о Г., как о войске иноземного строя, упоминается в 1634 г. В дневники Гордона говорится о 3 ротах Г., участвовавших в Кожуховском походе 1694 г. По учреждении Петром Великим регулярной армии, Г. исчезли до 1723 г., когда государь приказал из австр. Сербов выходцев формировать (охотою) г. полки, сохранять им то жалованье, которое они получали в Австрии, в поселить в Украине. При имп. Анне Миних опять занялся вербовкою Г. из разных выходцев (сербов, венгерцев, валахов, грузинских князей и дворян), с целью образовать из них пограничное войско иррегулярного строя. При Анне Леопольдовне он же преобразовал всех Г. в 5 поселенных Г. полков (сербский, грузинский, молдавский, валахский и венгерский); но полки эти, составленные из разноплеменных бродяг, ничего кроме вреда не приносили. При Елизавете (1751) австр. выходцу, полковн. Хорвату, поручено было сформировать из сербских выходцев один Г. полк (в 4 т.), который и поселен на правом берегу Днепра, в так называемое Ново-Сербии; в 1752 г. образовано еще два таких же полка, причем для защиты нового поселения построено укрепление св. Елизаветы (ныне Елизавгетград). В 1754 г. прибыли в Россию сербы Депрерадович и Шевич, с значительным числом их одноплеменников; им указано было поселиться между Бахмутом и Луганском (Славяно-Сербия) и образовать 2 Г. полка, по 1 т. чел. в каждом. В 1756 г. из слободских казаков сформирован слободской Г. полк, а затем еще два, из выходцев Македонии к Болгарии, которые в 1761 г. сведены была в один, македонский. В 1760 г. образовав еще желтый Г. полк. Таким образом к 1761 г. было всего 12 Г. полков. При Екатерине II, после различных преобразований, Г. полки были переименованы в легкоконные. С 1787 г. начинается вновь учреждение Г полков, и к войне 1812 г. их было уже 12, а к 1833 г. — 14, не считая двух гвардейских. В 1882 г. Г. армейские полки переименованы в драгунские, и в настоящее время у нас существует только 2 гвардейских Г. полка. л.-гв. Его Величества и л.-гв. гродненский. Ср. «Имп. рос. воен. хроника»; «Ежег. русской армии»; Brix, «Greschichte der alten russischen Beereseinrichtung»; Stein, «Geschichte des russischen Heeres bis Nicolai I».

Гусеницы

Гусеницы — личинки бабочек. Ложными Г. называются свободно живущие личинки перепончатых (Hymenoptera), имеющие тоже развитую голову, грудные и брюшные ноги, но отличающиеся от настоящих Г. тем, что имеют обыкновенно 6 — 8 пар брюшных ног и ноги эти лишены крючьев, между тем как у Г. обыкновенно не более 5 пар брюшных ног и он вооружены крючьями.

Гусь

Гусь (Anser) — главный род семейства гусиных (Anserinae) из отряда плавающих птиц (Natatores), подотряда пластинчатоклювых. Гусиные отличаются клювом, имеющим при основании большую вышину, чем ширину, и оканчивающимся ноготком с острым краем; умеренной шеей (более длинной, чем у уток), довольно высокими ногами, прикрепленными ближе к середине тела, чем у уток, и твердым бугром или шпорой на сгибе крыла. Перья и пух сильно развиты. Живут на дуговых и болотистых пространствах, некоторые на берегах морей; хорошо ходят и бегают; летают выносливо, но плавают и ныряют хуже уток. Питаются почти исключительно растительной пищей, главным образом — зелеными частями растении и семенами. Самцы не отличаются по цвету от самок; живут парами, а во время перелетов собираются в большие стада. Гнездятся на болотах, некоторые на деревьях; число яиц обыкновенно 6 — 12. По большей части крупные птицы с вкусным мясом. Сюда принадлежит (считая со шпорцевыми Г.) около 40 видов. Род гусь (Аnser) отличается клювом не короче головы и задним пальцем, достающим до земли. Г. серый, Г.-гуменник (Anser cinereus), родоначальник домашнего Г., сверху серого цвета с бурым оттенком, снизу серовато-белого, клюв и ноги желто-красные, крылья короче хвоста; длина до 98 стм. и даже более. Водится от Норвегии на В в Европе и Азии до 45° с. ш., но зимою залетает и в Индию. Весьма хитрая и осторожная птица, почему охота за нею очень трудна. Домашний Г. больше дикого и чаще белого цвета, чем серого; приручен с древних времен. В Эльзасе Г. откармливают, держа в темной и лишая возможности свободно двигаться; такие Г. отличаются необыкновенно большой печенью, которая и поступает в продажу прямо и в виде паштетов и т. п. У греков Г. был посвящен Персефоне и Приаму, у римлян Юноне; их держали в храме этой богини в Капитолии, особенно после нашествия галлов, когда испуганные Г. криком разбудили стражу и спасли тем Капитолий от галлов. Г. пашенный (Anser segetum) меньшей величины, 86 стм.; крылья длиннее хвоста; конец и основание клюва черные. Причиняет иногда сильный вред полям. Гусь белый (Anser hyperboreus), белого цвета с черными концами крыльев, во множестве водится в Сев. Америке, служа важным предметом охоты. Морской Г. (Berniola), с клювом короче головы и задним пальцем недостающим до земли, водится по берегам морей и питается морскими растениями и животными. Г. немок (Bernicia torquata, Anser bernicia), длиною около 70 стм., с черной головой, шеей, маховыми и рулевыми перьями, серой верхней и белой нижней стороною и белыми пятнами на шее, во множестве гнездится на крайнем севере Старого и Нового Света и добывается охотниками в громадных количествах. Из других Г. особенно важны: канадский в лебединый Г. (Cygnopsis canadensis), отличающийся длинной шеей; он буроватосерого цвета, величиною с обыкновенного Г.; водится в большом количестве в Сев. Америки, где служит предметом значительной охоты (особенно у Гудсонова залива), а также разводится в домашнем состоянии. Не уступая обыкновенному Г. в других отношениях, он плодовитее его. Австрийский или куриный Г. (Cereopsis Novae Hollandiae) значительно отличается от всех остальных по внешнему виду, а отчасти и по образу жизни. Клюв очень короток, толст и высок при основании, покрыт почти до конца восковицей, кончик загнут вниз; ноги с глубоковыемчатыми перепонками; цвет серый с бурыми пятнами. Живет в Австралии, отличается нелюбовью к воде. Легко приручается, но неудобен по своей крайней драчливости. Остальные Г. не имеют особого значения.

Н. Книпович.

Гусь разводится и содержится в хозяйстве, как убойная птица для получения мяса, потрохов, пуха и пера. Рациональное гусеводство может доставить 75 — 100% на затраченный капитал. Г., как плавающая птица, нуждается, чтобы, при его разведении, вблизи была вода — пруд или речка; но, будучи вынослив, легко свыкается с окружающею обстановкой и довольствуется корытом, или деревянным чаном с водою, врытыми в землю. Он не боится даже сильных морозов, и потому гусятня, или гусятник, могут помещаться в холодных хлевах или сараях. Отличаясь в общем уживчивостью (кроме бойцовых Г.), удобно содержится большими стадами. Особенно важно для успешного разведения Г., чтобы они получали корм в достаточном количестве, постоянно имели в изобилии свежую воду и могли свободно прогуливаться вблизи гусятни. Обладая хорошим аппетитом, Г. ест много в скоро начинает жиреть, что вредно отражается на его плодовитости: гусыня перестает нестись, или же кладет только жировые яйца, не дающие приплода. Лучшая пища для Г. — овес (гарнец в день на 6 штук, в два приема, утром и вечером). Разнообразие корма способствует ожирению и должно быть особенно избегаемо пред наступлением времена кладки яиц, «когда гусыня находится в наборе». Ожиревшим, или солощим гусыням уменьшают порцию корма наполовину. В стаде обыкновенно считают одного гусака на 5 — 6 гусынь; первые пригодны на племя с 2 до 5 л., а вторые с 2 до 8 л., хотя те и другие могут жить до 30 лет. При надлежащем уходе с начала марта, а иногда даже с половины февраля, начинается несете яиц, продолжающееся месяц и повторяющееся 2 — 4 раза в год (из яиц осенней носки не выводят гусят, вследствие трудности возвращения их в холодное время); гусыня обыкновенно кладет яйца через день, изредка только под ряд. Наиболее бывает яиц в первую кладку: 7 — 15; всего асе в течение года 15 — 30. В гнездо кладут под гусыню 10 — 12, редко 14 яиц; остальные подкладываются под кур. Более высокая температура тела этих птиц вызывает ускоренный выход птенцов из яиц, вредный для их здоровья, что устраняется легким вспрыскиванием яиц теплою водою, когда с них сходить на никоторое время наседка. Чрез 28 — 30 дней начинают вылупляться гусята. В первое время гусята содержатся вместе с гусыней в теплом помещении и получают размоченный в воде белый хлеб, мелко изрубленные, крутосвареные яйца (на это идут и свежаки, неоплодотворенные яйца из-под наседки), овсяное тесто, замешанное на молок; ячменное тесто с примесью мелко изрубленной крапивы и т. п. Свежая вода для питья и плаванья гусят должна постоянно находиться в гусятне. Чрез 2 — 3 недели можно кормить вареным картофелем, смешанным с отрубями и обваренной рубленной крапивой, а также, для замены пастбищного корма, давать капустный лист, отбросы всякой зелени и т. п. На 3 — 4 неделе, в теплые дни, когда обсохнет роса, выпускают гусят с гусыней на луг к воде, где часто могут прожить всё лето, не получая корма. Но не следует держать их на прудах, где они потребляют много рыбы и рыбьей икры, отчего гусиное мясо получает неприятный вкус. На 4-й неделе начинается оперение гусят летним пером, к трем месяцам вырастают у них крылья, а к шести гусенок превращается в совершенно сформировавшегося молодого Г. Осенью производится сортировка Г.: одни выбираются на племя, другие не предназначаются для убоя и идут в откорм. Корм первым (зерна овса и ячменя, озадки хлеба, мелко искрошенная капуста, морковь, репа и т. п.) дается в умеренном количестве, предрасполагающем к плодовитости. С целью ожирения сажают по 2 — 3 гуся в особые откормочные ящики — клетки с решетчатым дном в задней части и кормят три раза в день, попеременно, разваренным зерном ячменя, маиса, ржи, пшеницы или овса, и поят водою, смешанною с молоком. Откармливание продолжается 2 — 4 недели. По дороговизне овса (11/2 — 2 меры на каждого Г.), рекомендуют давать размоченный в воде ржаной хлеб, с вареным тертым картофелем, и овсяную крупу, что влияет на большую твердость жира. В первое время откармливаемый Г. ест много; но потом приходится обращаться к насильственному кормлению — жидким тестом, вливаемым в горло чрез воронку, или катышками из ячменного, овсяного или гречневого зерна, проталкиваемыми в зоб. Печенка бывает иногда в 4 — 5 раз больше обыкновенной и достигает до 2 фн. веса; идет на приготовление страсбургских пирогов и так назыв. сыра из дичи. Для развития печенки прибавляют в корм вещества, производящие раздражение и вызывающие жажду, как, напр., перец, соль. Хорошо откормленный Г. весит до 30 фн.; у него 41% от живого веса мяса, 32% жира, 6% костей и 21% перьев и внутренностей, тогда как у не откормленного — 46%, 7%, 9% и 38%. Кроме мяса, употребляемого в жареном, вареном, копченом и соленом виде, живые и убитые Г. доставляют еще перья и пух; у первых выщипывание из-под брюха и крыльев производится, заграницей, ежегодно в апреле, июле и октябре (у гусынь не раньше 6 недель после высидки яиц), при чем получается в год 1/3 фн. пуха и от 1 фн. (от гусыни) до 11/3 фн. (от гусака) пера. Убитый Г. дает 1/16 фн. пуха, 1/4 фн. перинных перьев и 8 — 10 писчих перьев. Помета, как удобрения, можно иметь ежегодно 28 фн.

Породы Г. довольно многочисленны: 1) наиболее распространены у нас обыкновенные или простые русские Г. (Anser cinereus) небольшого роста с серым обильным оперением, чрезвычайно неприхотливые и выносливые, но мало плодовитые (3 — 4 гусят на гусыню), с грубым мясом и сальным жиром, которые могут быть улучшены скрещиванием с другими породами. 2) Тулузские или пиренейские Г., отличающиеся своею массивностью (весят до 86 фн.), способностью к откармливанию и высокими качествами мяса и жира. Оперение у них голубовато-серое с бурыми полосками; голова, шея и спина — темно-бурые; грудь — свинцово-голубая; живот и нижняя часть хвоста — белые; внизу живота жировой мешок; клюв оранжево-красный; лапы мясного цвета. Откармливается в Зап. Европе для страсбургских пирогов. 3) Эмбденские Г. — схожи по качествам с тулузскими; оперение белое, но до года пух серый; клюв и ноги желтые. 4) Померанские Г. схожи с русскими, но крупные в мясистее; оперение различно, от белого до серого. 5) Китайские или шишкоголовые Г. (Anser cygnoides, сюда же принадлежат: (гвинейские, лебединые, сиамские, японские и др.) характеризуются роговидною круглою шишкой между клювом и передней частью головы и темными полосами на шее и спине. Чаще всего из этой породы встречаются в хозяйстве: а) Г. беловато-серые с серо-бурым налетом; оперение однообразное, без резких переходов, живот белый, шея длинная, ноги темно-мясного цвета. б) Г. белые, менее крупные, но весьма плодовитые; шишка и клюв оранжевые, в) От скрещивания тулузских и эмбденских Г. с китайскими произошли новые породы, еще более крупные, и г) от скрещивания китайских Г. с русскими произошли улучшенный русские породы: арзамасская, холмогорская и др. и наконец, бойцовые или боевые Г. (Anser bernicia), разводимые в губ. Московской, Тульской, Рязанской, Владимирской, Орловской, Калужской, Тверской и Нижегородской. Последние отличаются особенным развитием мускулов в плечевой части крыла и массивным, коротким и толстым у основания клювом; оперение серое, или глинисто-желтое, при основном белом фоне; величина средняя; вес 12 — 17 фн. Бойцовые Г., отличаясь крайнею неуживчивостью и сильною наклонностью к бою, содержатся лишь как предмет спорта, но могут послужить для улучшения русской породы путем скрещивания с нею.

С. Б.

Гусли

Гусли — музыкальный инструмент, под названием которого в России понимаются несколько разновидностей лежачих арф. Г. псалтированные имеют сходство с греческим псалтирем и еврейским киннором; к ним относятся: Г. чувашские, Г. черемисские, Г. клавирообразные и Г., имеющие сходство с финским кантеле, латышским куклес и литовским канкдес. Чувашские и черемисские Г. имеют поразительное сходство с изображениями этого инструмента, сохранившимися в памятниках нашей древности, напр. в рукописном служебнике XIV в., где в заглавной букве Д представлен человек, играющий на Г., в Макарьевской ЧетьеМинее 1642 г. и др. На всех этих изображениях исполнители держать Г. на коленях и зацепляют струны пальцами. Совершенно таким же образом играют на Г. чуваши и черемисы. Струны их Г. кишечные; число их не всегда одинаково. Псалтиревидные Г. занесены в Россию греками; чуваши и черемисы заимствовали этот инструмент от русских. Клавирообразные Г., встречающиеся еще до сих пор преимущественно среди русского духовенства — не что иное, как усовершенствованный вид псалтиревидных гуслей. Этот инструмент состоит из прямоугольного резонансового ящика с крышкою, который покоится на столике. На резонансовой доске сделано несколько круглых вырезов (голосников) и к ней прикреплены два вогнутых деревянных бруска. На одном из них ввинчены железные колки; на которые намотаны металлические струны; другой же брус играет роль приструнника, т. е. служит для прикрепления струн. Клавирообразные Г. имеют фортепианный строй, причем струны, соответствующие черным клавишам, помещены ниже соответствующих белым клавишам. Для клавирообразных Г. существуют ноты и школа, составленная Кушеновым-Дмитревским. Кроме псалтиревидных Г., существуют похожие на финский инструмент кантеле. Этот вид Г. почти совершенно исчез. Весьма вероятно, что он заимствован русскими у финнов. Древнеславянское слово «гжель» обозначает кифару, т. е. выражало собою, в начале средних веков, вообще понятие о струнных инструментах. От этого слова произошли современные названия: гусле — у сербов и болгар, gusle, guzia, gusli — у хорватов, gosle — у словенов, gusliс — у поляков, honsle у чехов и гусли у русских. Инструменты эти довольно разнообразные и многие из них — смычковые, напр. gazia, у которой только одна струна из конского волоса.

М. П.

Густав II Адольф

Густав II Адольф — король Швеции, сын Карла IX и Христины Голштинской, род. в 1594 г. в Никёпинге; вступил на престол в 1611 г. Его двадцатилетнее царствование является одною из наиболее блестящих страниц в истории Швеции; немаловажно было его значение и во всемирной истории. Карл IX посвятил много забот и труда наилучшему воспитанию Г. и достиг, чего желал. Г. был одним из наиболее образованных правителей своего времени; говорил свободно по-немецки, голландски, французски, итальянски и латыни; имел сведения и в русском, в польском яз. Из наук Г. всего охотнее занимался математикой и историей. С 11летнего возраста Г, уже присутствовал на сеймах и в советах своего отца, при приемах иностранных послов. Два человека имели большое влияние на молодого Г. — Иоанн Шитте и Аксель Оксеншерна (Оксенштирна). Последнего Г. в начале своего царствования назначил канцлером и сохранил к нему искреннюю дружбу и привязанность до самой смерти.

Вступив на престол, Густав Адольф унаследовал от отца враждебные отношения к аристократии и три войны — с Данией, Россией и Польшей. Аристократию Г. склонил на свою сторону, даровав ей многие привилегии и обещав во всем сообразоваться с желаниями сейма. Датскую войну, иначе называемую Кальмарскою войною, король окончил в 1613 г. миром в Кнерёде. Датчане желали удержать за собою Кальмар я Элфсборг; Г. успел отстоять эти два города и за контрибуцию в миллион талеров удержал их за Швецией. Недоразумения между Швецией и Россией возникли еще при Карле IX. Война с Москвою, имевшая целью оттеснить русских от Балтийского моря в Финского залива, окончилась в 1617 г. Столбовским миром, по которому шведы получили Ям, Ивангород, Копорье, Нотебург и Кексгольм. Г.-Адольф радовался достигнутым результатам и сказал пред сеймом: «теперь русские отделены от нас озерами, реками и болотами, через которые им не так то легко будет проникнуть в нам». По окончании русской войны все внимание Г. было обращено на Польшу; началась продолжительная династическая борьба, имевшая и общеевропейское значение, как момент в борьбе католицизма с протестантством. Польская война была «прелюдией к войне с Габсбургским домом». До 1618 г. война велась на польской территории. В 1621 г., после двухлетнего перемирия, шведы взяли Ригу и перенесли войну в Курляндию. Новое перемирие, до 1625 г., Г. посвятил внутренней деятельности, преобразовал войско и флот. О 1626 г. началась так наз. прусская война. Англия, Франция и Нидерланды, желая привлечь Г. в участию в немецкой войне, предлагали свое посредничество к примирение его с Польшей. Последней помогала Австрия. В 1629 г. заключено было 6 летнее перемирие между Польшей и Швецией: Г. удержал за собой Ливонию, а в Пруссии — гор. Элбинг, Браунсберг, Пиллау и Мемель. В 1630 г. Г.-Адольф принимает участие в 30 летней войне. Причины, побудившие его вмешаться в общеевропейскую распрю, были политические и религиозные. Заметив стремление Фердинанда II утвердиться на Балтийском море и опасаясь, как бы Фердинанд, достигнув этого, не помог Сигизмунду II овладеть шведским престолом, Г.-Адольф оказал содействие Стральзунду. Победа католиков над протестантами несомненно грозила и протестантской Швеции. К второстепенным причинам следует отнести перехватывание императором писем Г.-Адольфа, умаление его титула, недопущение шведов на Любекский конгресс, помощь Польше. И политические, и религиозные причины были так тесно связаны, что отделить одни от других невозможно. Между тем одни ученые, как Дройзен, исключительно выдвигают политические мотивы, другие (Гельбиг, Гардинер и др.) — религиозные. — В Германии Г. сражался с лучшими полководцами того времени — Тилли, при Брейтенфельде (7 — 17 сент. 1631), и Валленштейном, у Люцена. Он был убит в последней битве, 6 нояб. 1632 г. Женатый на Марии-Элеоноре Брандербургской, он оставил по себе одну только дочь, Христину.

Царствование Г. составляет эпоху в истории конституции и в истории народного образования шведов. Внутренне и внешнее величие Швеции в это царствование стояло в прямой связи с тридцатилетней войной. Г. сблизил через нее Швецию с остальной Европой, дал Швеции импульс к прогрессу. Он поднял народный дух шведов и поставил Швецию наряду с первоклассными государствами Европы. Г. был великим политиком и бойцом за религиозную свободу; не признавать в нем этой двойственности — значит преднамеренно останавливаться на одной стороне явления, оставляя без внимания другую.

Сейм при Г.-Адольфе, сделался постоянным учреждением и распадался на рейхсколлегии. Г.-А. Упростил податную систему, завязал торговые отношения с Россией, Нидерландами, Испанией и Францией, восстановил упсальский университет, учреждал школы. Г. был и великим тактиком, основал новый метод ведения войны. Г.-Адольф оставил, не считая многочисленных писем, целый ряд трудов исторического содержания (изд. Стюффе в 1861 г.). Кроме общих трудов по истории Швеции и 30 летней войны, см. Hollenberg, «Svea Rikes Historia under K. G.-Adolf den stores regering» (1790 — 1796; доведено до 1628 г.); Cronholm, «Sveriges Historia under G. II Adolf regering» (1857); Droysen, «G.-Adolf» (1869 — 1870); Г. В. Форстен, «Политика Швеции в смутное время» («Ж. М. Н. Пр.», 1889 — 1890).

Г. Форстен.

Гутенберг

Гутенберг (Иоанн Gutenberg) — изобретатель книгопечатания; год рождения его неизвестен. Принадлежал к патрицианской семье города Майнца — Генсфлейш, но принял фамилию матери. Между 1411 и 1420 г. семья Г., вследствие раздоров между патрициями и бюргерами, должна была удалиться из Майнца. В 1434 г. встречаем Г. в Страсбурге, где он провел большую половину своей жизни, занимаясь шлифовкой полудрагоценных камней (агата, оникса) и изготовлением зеркал. В 1438 г. Г., вместе с своим учеником Андреем Дриценом и др. лицами, образовал товарищество для изготовления зеркал. Деятельность товарищества закончилась процессом, который возбудили против Г. наследники Дрицева и который был выигран Г. (1439). Некоторые выражения актов процесса дали повод к заключению, что товарищество делало уже опыты в области книгопечатания. 1440-й год считается годом окончательного изобретения книгопечатания. Предположение это подтверждается документами, извлеченными из дел авиньонских нотариусов и обнародованными в 1890 г. аббатом Рекен (Requin, «L'imprimerie a Avignon an 1444»). Из этих документов видно, что в 1444 и 1446 г. некий Проконий Вальдфогель вступал в сделки с разными лицами, которых за деньги и др. выгоды посвящал в тайну «искусственного письма». Гениальное изобретение Г. состояло в том, что он стал изготовлять металлические подвижный выпуклые буквы, вырезанные в обратном виде, набирать из них строки и с помощью пресса оттискивать их на бумаге. Для эксплуатации изобретения у него не доставало средств. Переселившись в 1448 г. в родной Майнц, Г. в 1450 г. заключил договор с Иоанном Фустом, в силу которого тот ссудил ему 800 гульденов из 6% и, кроме того, обязывался ежегодно выдавать 300 гульденов на потребности производства (краски, бумагу и проч.); типография со всеми ее принадлежностями должна была делиться пополам между Г. и Фустом. Основной капитал Г. получил, однако, не сразу, а по частям, а от выдачи оборотного капитала Фуст совершенно уклонялся, и по дополнительному договору 1452 г. за единовременную уплату 800 гульденов был освобожден от ежегодных взносов. При таких ограниченных средствах, не имея ни опытных рабочих, ни усовершенствованных инструментов, Г., тем не менее, достиг замечательных успехов. До 1456 г. он отлил не менее 5 различных шрифтов, напечатал лат. грамматику Элия Доната (несколько листов ее дошли до нас и хранятся в национальной библиотеке в Париже), несколько папских индульгенций и наконец две Библии, 36-строчную и 42строчную; последняя, известная под названием библии Мазарини, напечатана в 1453 — 55 г. с большим совершенством. Г. отказался платить своему компаньону проценты, желая отложить платеж их до того времени, когда предприятие начнет приносить доход. Фуст предъявил к нему иск, требуя уплаты процентов на проценты. Процесс окончился присягой Фуста, о чем был составлен протокол, записанный нотариусом Гельмасбергером 6 нояб. 1455 г.; подлинник этого акта, столь важного для сохранения за Г. имени изобретателя книгопечатания, недавно открыт Карлом Дзяцко в библиотеке Геттингенского университета (K. Dziatzko, «Sammlung bibliothekwissenschaftlicher Arbeiten» 1889 и сд.). По решению суда типография со всеми ее принадлежностями перешла к Фусту, и Г. надо было начинать сызнова. Он вступил в компанию с Конрадом Гумери и в 1460 г. выпустил сочинение Иоанна де-Бальби из Генуи (1286), «Catholicon» (лат. грамматика с словарем). В 1465 г. курфюрст Адольф принял Г. на свою службу, но 2 февр. 1468 г. он умер; похоронен в Майнце, но могила его неизвестна. Изобретение его приписывалось в разное время разным лицам . Истина окончательно восстановлена v. d. Linde («Gutenberg», 1878), многолетние изыскания которого подтверждаются новейшими находками в библиотеках и архивах; о последних см. ст. Булгакова в «Библиографических Записках» 1892 г., № 1. Г. поставлены памятники в Майнце, Страсбурге и Франкфурте на Майне.

Гуттаперчевое дерево

Гуттаперчевое дерево. — Долгое время под этим названием известно было остиндское дерево Isonandra gutta Lindi., кот. и считалось производителем гуттаперчи. Новейшие исследования флоры Малайского архипелага указали на существование нескольких гуттаперчевых деревьев и дали возможность указать из них выделяющие наибольшее количество применимого к практике и лучшего гуттаперчевого вещества. К таким деревьям, растущим вообще в Ост-Индии и особенно на островах Малайского архипелага и относящимся во всей совокупности видов своих к тропическому семейству сапотовых (Sapotaceae, близкое к Первоцветным — Primulaceae и Масличным — Oleaceae и относящееся к обширной rpyппе венцецветных), отнесены теперь следующие. — Род палаквиум, Palaquium Blanc., заключает до 50 видов; из них Pal. gutta Burck. (=Isonandra gutta Lindi. и прежних авторов) дает наибольшее количество и наилучшего сорта резиновой смолы. Водится на Малакке; дерево до 15 и. высоты с цельными продолговато-овальными листьями; мелкие цветы сидят кучками на ветвях. Этот вид ныне совершенно истреблен в диком состоянии и поддерживается только в культурных разновидностях, разводимых по плантациям. Затем следуют Pal. obbongifolium Burck., — живущею дико на Малакке, Суматре и Борнео, Pal. bomeense Burck. на Борнео, и Pal. Treubu Burck. — на Яве; все три дают гуттаперчевую смолу, которая в свежем виде светло-красного цвета до бурых оттенков; обыкновенно смешиваются вместе несколько сортов смолы от разных пород деревьев. — Другой род Г. дерев., пайена, Payena DC, с 16 видами тоже из Малайского арх., дает прекрасную гуттаперчу от вида P. Loerii (Teysm.); дерево с простыми эллиптическими листьями, мелкие цветки собраны в немногоцветные соцветия, плод ягодный. Представители этого и предыдущего рода, плохо различаемые туземцами, имеют местные названия: Taban merah, Njatoch Balam Sirah, N. B. Merah, N. B. Abang, Ka Malam Paddi. — Третий род, Mimnsops, дает худшую гуттаперч. смолу; из них М. Elengi L. живет на Индостане и Цейлоне, а М. Balata Grtn. в Гвиане и Антильских о-вах. — Специальная литература о Г. д. изложена на голландском яз., а отчасти на франц. и находится в «Annales dn jardin botanique de Buiten zorg», (на о-ве Яве).

A. A.

Гьеллеруп

Гьеллеруп (Karl-Adolph Ghellerup) — датский поэт и романист, род. в 1857 г. Его первые романы: «En Idealist» (1879), «Det unge Danmark» (1880) и сборник стихотворений: «Rodjorn Sange og Fantasier» (1882) примыкают к датской реалистической школе; потом он отстал от ее и занялся преимущественно драматической обработкой исторических и легендарных тем: «Brynhild» (1884) и «Thamyris» (1887). Из других произведений Г. заслуживают внимания поэтический цикл «Aander og Tider» (1882) и «Et Rekviem over Charles Darwin».

Гюисманс

Гюисманс (Joris Mare Huysmans) — современный французский романист, принадлежащий к семье талантливых живописцев; родился в 1848 г. Своими первыми романами («Marthe», 1879; «Les soeurs Vatard», 1879; рассказ «Sac au dos» в «Soirees a Medan») Г. примкнул к школе Зола, но зашел гораздо дальше своего учителя в крайностях натурализма и в цинизме языка, останавливаясь на самых мелочных и отвратительных проявлениях животной натуры человека. Не без таланта, однако, изображена здесь пошлая будничная жизнь, производящая утомительное впечатление своим безнадежным однообразием. В следующие романы: «En menage» (1881) и «A vau l'eau» (1882) Г. вносит сильный личный элемент: за действующими лицами проглядывает автор, художник мизантроп, рассматривающий жизнь как сплошную пошлость и глупость. Характеристичная черта этих романов — отсутствие всякого движения; конец оставляет действующих лиц в том же положены, в котором их застало начало, и все это вместе взятое производит удручающее впечатление ничтожности жизни, бесполезности всяких перемен, роковой неудачи всяких стремлений. На этом основном фоне пессимизма и иронического изображения жизни, выделяется уменье Г. схватывать и изображать детали — мелкая живопись словами, напоминающая жанровые картины фламандской школы. В 1884 г. Г. издал роман «А rebours». Из натуралиста автор превращается здесь в полу-мистика, полудекадента, предпочитающего все искусственное естественному, ищущего новизны ощущений во всех областях. Герой романа (если можно назвать романом описание различных настроений при отсутствии всякого намека на фабулу), Des Esseintes, представляет собой продукта современной утонченной цивилизации, превращающей нервных людей в чистейших невропатов. Утомленный жизнью, скучающий Des Esseintes хочет оживить свои притупленные нервы и устраивает себе совершенно искусственное существование, превращая день в ночь и, наоборот, устраивая «симфонии запахов», «гаммы ликеров», углубляясь в чтение оккультической литературы и современных символистов и т. д. В изображении этих извращений вкуса Г. обнаруживает богатство фантазии и яркость красок. Последние произведения Г. («La Ваrrе» и др.) все более приближают автора к декадентству и, главным образом, к мистицизму «магов» в роде Сар Пеладана и др. от натурализма Г. отказался в известном «манифесте пяти» последователей Золя, протестовавших против своего учителя после появления «La Теrrе». Как художественный критик, Г. выказал большое понимание современных направлений в живописи (импрессионистов, pleinair'истов. и т. д.), с своей книге: «L'Art moderne».

З. В.

Гюйгенс

Гюйгенс (Христиан Huyghensvan Zuylichem), — математик, астроном, и физик, которого Ньютон признал великим (1629 — 1695). Отец его, синьор ван Зюйлихем, секретарь принцев Оранских был замечательным литератором и научно образован. Научную деятельность Г. начал в 1651-м г. сочинением о квадратуре гиперболы, эллипса и круга; в 1654 открыл теорию эволют и эвольвент, в 1655 нашел спутника Сатурна и вид колец, в 1659 он описал систему Сатурна в изданном им сочинении. В 1665-м году, по приглашены Кольбера, поселился в Париже и был принят в число членов академии наук. Часы с колесами, приводимыми в движение гирями, были в употреблении с давнего времени, но регулирование хода подобных часов было неудовлетворительно. Маятник же со времен Галилея употребляли отдельно для точного измерения небольших промежутков времени, причем приходилось вести счет числу качаний. В 1657-м году Г. издал описание устройства изобретенных им часов с маятником. Изданное им поздние, в 1673-м году, в Париже, знаменитое сочинение Horologium oscillatorium, sive de mota pendulorum an horologia aptato demonstrationes geometrica, заключающее в себе изложение важнейших открытий по динамике, в первой своей части заключает также описание устройства часов, но с прибавлением усовершенствования в способе привеса маятника, делающего маятник циклоидальным, который обладает постоянным временем качания, независимо от величины размаха. Для объяснения этого свойства циклоидального маятника автор посвящает вторую часть книги выводу законов падения тел свободных и движущихся по наклонным прямым, а наконец и по циклоиде. Здесь в первый раз высказано ясно начало независимости движений: равноускоренного, вследствие действия тяжести, и равномерного по инерции. Г. доказывает законы равноускоренного движения свободно падающих тел, основываясь на начале, что действие, сообщаемое телу силою постоянной величины и направления, не зависит от величины и направления той скорости, которою уже обладает тело. Выводя зависимость между высотою падения и квадратом времени, Г. делает замечание, что высоты падений относятся как квадраты приобретенных скоростей. Далее, рассматривая свободное движение тела брошенного вверх, он находит, что тело поднимается на наибольшую высоту, потеряв всю сообщенную ему скорость и приобретает ее снова при возвращении обратно.

Галилей допускал без доказательства, что при падении по различно наклонным прямым с одинаковой высоты тела приобретают равные скорости. Г. доказывает это следующим образом. Две прямые разного наклонения и равной высоты приставляются нижними концами одна к другой. Если тело, спущенное с верхнего конца одной из них приобретает большую скорость, чем пущенное с верхнего конца другой, то можно пустить его по первой из такой точки ниже верхнего конца, чтобы приобретенная внизу скорость была достаточна для подъема тела до верхнего конца второй прямой; но тогда бы вышло, что тело поднялось на высоту большую той, с которой упало, а этого быть не может. От движения тела по наклонной прямой Г. переходит к движению по ломаной линии и далее к движению по какой-либо кривой, причем доказывает, что скорость, приобретаемая при падении с какой-либо высоты по кривой, равна скорости, приобретаемой при свободном падении с той же высоты по вертикальной линии и что такая же скорость необходима для подъема того же тела на ту же высоту, как по вертикальной прямой, так и по кривой. Затем переходя к циклоиде и рассмотрев некоторые геометрические свойства ее, автор доказывает таутохронизм движений тяжелой точки по циклоиде. В третьей части сочинения излагается теория эволют и эвольвент, открытая автором еще в 1654 г.; здесь он находить вид и положение эволюты циклоиды. В четвертой части излагается теория физического маятника; здесь Г. решает ту задачу, которая не давалась стольким современным ему геометрам — задачу об определении центра качаний. Он основывается на следующем предложении: "Если сложный маятник, выйдя из покоя, совершил некоторую часть своего качания, большую полуразмаха и если связь между всеми его частицами будет уничтожена, то каждая из этих частиц поднимется на такую высоту, что общий центр тяжести их при этом будет на той высоте, на которой он был при выходе маятника из покоя. Это предложение, не доказанное у Г., является у него в качестве основного начала, между тем как теперь оно представляет применение к маятнику закона сохранения энергии. Теория маятника физического дана Г. вполне в общем виде и в применении к телам разного рода. В последней, пятой части своего сочинения Г. дает тринадцать теорем о центробежной силе и рассматривает вращение конического маятника.

Другое замечательное сочинение Г. есть теория света, изданная в 1690 г., в которой он излагает теорию отражения и преломления и затем двойного лучепреломления в исландском шпате в том самом виде, как она излагается теперь в учебниках физики. Из других открыли Г. мы упомянем о следующих. Открытие истинного вида сатурновых колец и двух его спутников, сделанные помощью десятифутового телескопа, им же и устроенного. Вместе с его братом он занимался изготовлением оптических стекол и значительно усовершенствовал их производство. Открыто теоретическим путем эллипсоидального вида земли и сжатия ее у полюсов, а также объяснение влияния центробежной силы на направление силы тяжести и на длину секундного маятника на разных широтах. Решение вопроса о соударении упругих тел одновременно с Валлисом и Бренном. Г. принадлежит изобретение часовой спирали, заменяющей маятник; первые часы со спиралью устроены в Париже часовым мастером Тюре в 1674 г. Ему же принадлежит одно из решений вопроса о виде тяжелой однородной цепи, находящейся в равновесии.

Д. Бобылев.

Гяур

Гяур — этим именем турки презрительно зовут всех немусульман. Г. — испорченное арабское «Kiafir» (отрицающий Бога, язычник).

Давид

Давид (Жак-Луи David) — исторический живописец, знамен. преобразователь франц. живописи конца XVIII ст., имевший значительное влияние на направление искусства даже других стран (1748 — 1825). Еще в отрочестве он обнаружил выдающиеся художественные способности; но, поступив в ученики к Вьену, сначала шел довольно тихо на пути своего развития и только после троекратной неудачи на соисканиях большой награды получил ее в 1774 г., за картину: «Эрасискрат открывает причину болезни Антиоха». В следующем затем году отправился на счет правительства в Италию вместе с Вьеном, назначенным в это время в директоры франц. акд. в Риме. Проведя здесь пять лет, занимался преимущественно изучением антиков, писал этюды и исполнил лишь немного картин, из которых одна: «Св. Рох молит Богоматерь о прекращении чумы», доставила ему некоторую известность. По возвращении своем в Париж, в 1780 г., выставил здесь картину «Велизарий» (находится в лильск. муз., гравиров. Морелем) и получил за нее звание сопричисленного к королевской акд. живописи, а чрез три года был принят в действительные члены этой акд. за новое свое произведение: «Андромаха оплакивает смерть Гектора». Эти работы настолько повысили репутацию художника, что король заказал ему картину, предоставив ему и выбор сюжета. Д. отправился в Рим и, написав там «Клятву Горациев», привез ее в Париж, где она возбудила всеобщее удивление. Погружаясь все более и более в историю древних греков и римлян, он исполнил после того картины: «Смерть Сократа» (гравир. Массаром-отцом), «Ликторы приносят к Бруту трупы его сыновей», «Любовь Париса и Елены», гравированная Видалем) и некоторые др. Отступление от его тем, обычных до этого времени, составляет: «Прибытиe Людовика XVI в заседание парламента 14 февраля» — картина, принесенная им в 1790 г. в дар национальному собранию, которое после того заказало Д. изобразить «Клятву Jeu de Paume», оставшуюся, однако, только в эффектно сочиненном эскизе (гравир. Жозе). Разгоревшийся пожар революции затянул пылкого художника в свой бурный круговорот: он выступил в роли политического деятеля, попал в 1793 г. в конвент, в качестве его члена участвовал в осуждении короля на казнь, сочинял и предлагал проекты великих национальных празднеств и управлял их декоративною частью и т. п. В это время из под его кисти вышли воспроизведения двух кровавых современных сцен — убийства М.Пеллетье и Марата. Падение Робеспьера повлекло за собою арест его друга, Д., и только слава последнего, как художника, спасла ему голову. По выходе из тюрьмы, он снова отдался всецело живописи и написал, в 1795 — 99 г., одну из лучших своих картин:"Похищение сабинянок", публичная выставка которой доставила ему 65627 фр. Когда верховная власть над Францией перешла в руки Наполеона, Д. сделался его привилегированным живописцем; но, увековечивая на полотне славные события Консульства и Империи («Переход Бонапарта чрез С.Бернард», «Коронация Наполеона», «Раздача орлов» и т. п.), он не переставал интересоваться древней историей и написал, между прочим, «Леонида в Фермопилах», — картину, оконченную в 1814 г. и проданную в 1819 г., вместе с «Похищением сабинянок», за 100000 фр. (обе находятся в луврск. музее). Несмотря на благорасположение к нему императора и на получаемые от него милости, Д. оставался в душе республиканцем. По возвращении Бурбонов, он, как бывший член конвента и «цареубийца», подвергся изгнанию из Франции, был вычеркнут из списков акд. худож. и почетного легиона и поселился в Брюсселе, где продолжал руководить образованием молодых художников и писать картины. Из произведений, относящихся к этой последней поре его деятельности, наиболее достойны внимания: «Амур, покидающий Психею», «Марс, обезоруживаемый Венерою, Амуром и Грациями» и т. д. Суждение художественных критиков о Д. весьма различно, но никто не отрицал его огромного исторического значения. С Д. началось решительное перерождение изжеманившегося пред тем франц. искусства. Он первый снова обратился к изучению антиков, стал заботиться о соблюдении чистоты стиля и здравого воззрения на природу. Это направление он проводил в своих произведениях с убеждением и энергией. Однако он в сущности усвоил себе только внешние черты памятников греч. искусства. Отсюда — окоченелость и мертвенность его картин. Вместо действительного чувства, мы находим у него театральную деланность, вместо страсти — притворный, нередко преувеличенный пафос, не столько вдохновение, сколько холодный расчет ума. Кроме того, он вообще не богат изобретательностью: его композиция отличается разбросанностью; его фигуры принимают утрированные позы; колорит у него чересчур однообразный, порою желтоватый, холодный и лишенный тонких нюансов. Но рисунок старательно выработан, формы благородны, изящны, и особенно в женских фигурах. В портретах он несравненно проще и привлекательнее, чем в картинах, и большинство его недостатков стушевывается пред подражанием природе, не отуманенным предвзятыми принципами. Как на лучшие его работы в этом роде, можно указать на портреты Жубера и Леруа, г-жи де-Сорси, маркизы де-Оливьер, отца Филельера, Пекуля (нах. в Лувре), Буасси-д'Англа, г-жи Рекамье (в Лувре), ген. Жерара и особенно папы Пия VII (в Лувре). Но главная заслуга Д. состоит в основании целой школы, в которой его ученикам предоставлялась возможность развивать свои способности сообразно их натуре, без всяких стеснений, и после строгого изучения антиков бросить рабское подражание им и идти не по стопам своего учителя, а самостоятельным путем к совершенству. Из этой школы вышли Гро, Гране, Друе, Жироде, Жерар, Изабё, бельгиец Навез, Л. Робер, Энгр и мн. др., менее значительные художники. Ср. F.L..David, «Le peintre Louis David (1748 — 1825), souvenirs et documents inedits» (П., 1880); Delecluze, «L.David, son ecole et son temps» (П., 1855); Т. Thore, «Les peintres du XIX siecle, L.David» (Брюссель, 1843); М.A.Th. (Адольф Тьер) «David, souvenirs historiques»;E.Chesneau, «Le mouvement moderne en peinture, L.David».

A. C — в.

Давление

Давление. — В механике и математической физике под давлением на какое-либо тело подразумевается совокупность сил, сплошным образом приложенных к поверхности тела и направленных по нормалям ее внутрь тела; таковы, напр., Д. газов и жидкостей на стенки заключающих их сосудов, давление насыщенного пара на поверхность образовавшей его жидкости, взаимные Д. двух покоящихся жидкостей по поверхности их раздела. Д. рассматривается как совокупность молекулярных сил, действующих со стороны молекул одного тела на молекулы другого сквозь разделяющую их поверхность. С точки зрения кинетической теории газов, Д. газа на поверхность, его ограничивающую, производится совокупностью ударов об нее молекул газа. Так или иначе, приходится вести расчет давления, как совокупности сил или импульсов, приложенных к каждой части поверхности. Если Д. на всю поверхность однородно, т. е. на равные части поверхности приходятся одинаковые Д., то знание величины Д., приходящегося на каждую единицу поверхности дает возможность определить величину Д. на данную часть поверхности; так, напр., среднее Д. атмосферы на уровне моря в Париже равно весу 1033,3 грамма или 1013600 дин на кв. сант., а так как это Д. однородно, то на кв. миллиметр придется 10136 дин, а на кв. метр 1013600000 дин. В тех случаях, когда давление неоднородно, как, напр., Д. покоящейся жидкости на негоризонтальную (напр. наклонную плоскую) стенку сосуда, расчет Д. производится также на единицу поверхности, так что если в какой-либо точке поверхности Д. на единицу поверхности есть р, то Д. на бесконечно малый элемент (площади, заключающий в себе рассматриваемую точку, будет pw.

Д. (нормальные к поверхности) представляют собою частный случай поверхностных сил, напряжений, возникающих вследствие молекулярных взаимодействий между молекулами двух тел, тесно прилегающих одно к другому по разделяющей их поверхности. В объяснительной статье к слову: напряжение будет объяснено, что не всегда напряжения нормальны к поверхности, а если и нормальны, то не всегда направлены внутрь тела.

Д. Б.

Давыдов Владимир Николаевич

Давыдов (Владимир Николаевич; настоящая фамилия Горелов) — один из лучших современных актеров. Род. в 1849 г.; учился во 2-й киевской гимназии и моск. университете, на естественном факультете. К сцене его готовил в Москве И.В.Самарин. Вскоре сделался провинциальною знаменитостью. В 1880 г. был принят на казенную спб. сцену, на которой (с перерывом 1886 — 1888) состоит поныне. С 1889 г. Д. преподает в спб. театральном училище практику драматического искусства. Выдающееся дарование Д. очень разнообразно. Он играет городничего («Ревизор»), Под колесина, Митрофана, Хлестакова, Расплюева, Бальзаминова и мн. др.

Ум.

Давыдов Денис Васильевич

Давыдов (Денис Васильевич) — ген.-лейт., известный поэт-партизан (1781 — 1839). Получил блестящее, для своего времени, домашнее воспитание. 1807 г. был началом боевого поприща Д. : назначенный адъюнтантом к кн. Багратиону, он участвовал почти во всех сражениях этой кампании. Зимою 1808 г. состоял в нашей армии, действовавшей в Финляндии, прошел вместе с Кульневым до Улеаборга, занял с казаками о-в Карлоэ и, возвратясь к авангарду, отступил по льду Ботнического залива. В 1809 г., состоя при кн. Багратионе, командовавшем войсками в Молдавии, Д. участвовал в разных делах с турками, а затем, когда Багратион был сменен гр. Каменским, поступил в авангард молдавской армии, под начальство Кульнева. При начале войны 1812 г. Д. состоял подполковником в ахтырском гусарском полку и находился в авангардных войсках ген. Васильчикова. Перед Бородинским сражением, Д. первый подал мысль о выгодах партизанских действий на сообщениях неприятеля и первый же начал их, с партиею всего в 130 коней. Быстрые его успехи убедили Кутузова в целесообразности партизанской войны, и он не замедлил дать ей более широкое развитие. Одним из выдающихся подвигов Д., за это время, было дело под с. Ляховым, где он, вместе с другими партизанами, взял в плен 2-х тысяч. отряд ген. Ожеро; затем под г. Копысом он уничтожил франц. кавалерийское депо, рассеял неприятельский отряд под Белыничами и, продолжая поиски до Немана, занял Гродно. С переходом границы, Д. поступил в корпус ген. Винцингероде, участвовал в поражении саксонцев под Калишем и, вступив в Саксонию с передовым отрядом, занял предместье Дрездена. В 1814 г. Д" командуя ахтырским гусарским полком, находился в apмии Блюхера, участвовал с нею во всех крупных делах и особенно отличился в сражении при Ла Ротьере. В 1815 г. Д. был произведен в ген.-м.; потом занимал место начальника штаба сначала в 7-м, а потом в З-м корпусе. В 1827 г. с успехом действовал против персов, а в 1831 г. — против польских мятежников.

О.

Как человек, Д. пользовался большими симпатиями в дружеских кружках. По словам кн. П. А. Вяземского, Д. до самой кончины сохранил изумительную молодость сердца и нрава. Веселость его была заразительна и увлекательна; он был душою и пламенем дружеских бесед. Литературная деятельность Д. выразилась в целом ряде стихотворений и в нескольких прозаических статьях. Из первых наибольшею известностью пользуются те, где он воспевает быт тогдашнего гусарства. Вино, любовные интриги, буйный разгул, удалая жизнь — вот содержание их. В таком духе написаны: «Послание Бурцову», «Гусарский пир», «Песня», «Песня старого гусара». На ряду с стихотв. вакхического в эротического содержания у Д. были стихотворения в элегическом тоне, навеянные, с одной стороны, нежною страстью к Е. Д. Золотаревой, с другой — впечатлениями природы. Сюда относится большая часть лучших его произведений последнего периода, как-то: «Море». «Вальс», «Речка». Громкою известностью пользовалась «Современная песня» Д. Написанная в сатирическом тоне, эта пьеса была направлена на те слои современного Д. общества, в которых бродило недовольство существовавшим порядком вещей. Сатирическое направление сказалось и в некоторых других произведениях, более ранних, как-то: «Река и Зеркало», «Голова и Ноги», «Договоры» и нескольких эпиграммах. Поэтические произведения Д. не отличаются ни глубиной содержания, ни обработкой стиля, но имеют одно достоинство — оригинальность. Сам Пушкин придавал большую цену самобытности таланта Д. Кроме оригинальных произведений, у Д. были и переводные — из Арно, Виже, Делиля, Понс-де-Вердена, и подражания Вольтеру, Горацию, Тибуллу. В 1816 г. Д. был избран в члены «Арзамаса», где получил прозвище «Армянина». Прозаические статьи Д. делятся на две категории: статьи, носящие характер личных воспоминаний, и статьи историко-полемические. Из первых наиболее известны: «Встреча с великим Суворовым», «Встреча с фельдм. гр. Каменским», «Воспоминание о сражении при Прейсиш-Эйлау», «Тильзит в 1807 г.», «Дневники партизанских действий» и «Записки о польской кампании 1831 г.». По ценности сообщаемых данных эти военные воспоминания и до сих пор сохраняют значение важных источников для истории войны той эпохи. Ко второй категории относятся: «Мороз ли истребил французскую армию», «Переписка с Вальтер-Скоттом», «Замечания на некрологию Н. Н. Раевского» и нек. др. Собрания сочинений Д. выдержали шесть изданий; из них наибольшею полнотой отличаются трехтомные изд. 1860 и 1893, под ред. А. О. Круглаго (прил. к журн. «Север»).

А. К — й.

Дагерр

Дагерр (Louis Jacques Marde Daguerre) — французский художник, изобретатель дагерротипии, род. 18 ноября 1789 г. В 1805 г. Д. поступил учеником в мастерскую парижского живописца-декоратора Деготти, затем вместе с П.Прево писал панорамы, и в 1822 г. вместе с художником Буттом приступил к устройству изобретенной им диорамы или пoлиоpaмы. К тому же времени относятся первые его мысли о возможности закрепления изображений, даваемых камер-обскурой. Увлеченный этой идеею, Д. непрерывно исследует и разрабатывает методы для достижения этой цели, пока не вступает в сношение с Никифором Ньепсом, который, не зная о работах Д., уже с 1816 г. стремился к той же цели. В 1827 г. изобретатели встретились в Париже, а уже 14 дек. 1829 г. составили в Шалоне договор, по которому обязывались совместно работать и сохранять свои открытия в тайне. В 1833 г. Ньепс ум., а в 1837 г. Д. заключил новый договор с сыном Ньепса, Исидором, для эксплуатации разработанного им к тому времени уже в главных чертах метода, названного в последствии дагерротипией. В 1839 г. сгорела диорама, и Д., лишенный средств для окончания своих исследований, решил, по совету Араго, обратиться к правительству, которое в палате депутатов, после горячих речей министра Дюшателя и Араго, 15 июня 1839 г. назначило Д. пожизненную пенсию в 6000 фр. Уже 10 авг. 1839 г. Араго докладывал парижской акд. о работах Д. Весть о новом изобретении была встречена всей Францией с таким энтузиазмом, что уже через несколько дней Д. пожалован был командорский крест почетного легиона. В 1840 г. Д. уединился в небольшой деревушке Пти-Бри, где и прожил до смерти, последовавшей 10 июля 1851 г. Д. воздвигнуты памятники в Кормейле (его родина) и Пти-Бри. Из печатных работ Д. известны «Historique et description des pocedes du Daguerreotype et du Diorama» (П. 1839), выдержавшие много изданий, затем «Nouveau moyen de preparer la couche sensible des plaques photographiques» (П. 1844) и статья «Sur la phosphorescence du sulfate de baryte calcine» («Comptes Rendus d. l'Ac. d. Sc.», т. VIII, 1839). Подр. о Д. см. «Д. и Ньепс» В.Ф.Буринского (СПб. изд. Павленкова, 1893) и P.Carpentier «Biographie de D.» (1855).

А. Г.

Дагоба

Дагоба — коническое сооружение (мавзолей) над реликвиями будд. святых. Эти постройки достигают часто значительной высоты; имеют круглое основание, покоящееся на платформе, которая, в свою очередь, сделана на природном или искусственном возвышении, снабженном, большею частью, ступенями. Внутри находятся обыкновенно различной формы каменные или металлические сосуды, в которых заключен серебряный ящик, а в последнем — золотой, с реликвиями. Все это разукрашено различными барельефами, подчас весьма курьезными и сложными. Самые реликвии состоят из жемчужин, золотых пуговиц, колец и украшений, шариков, кусков белого или цветного стекла, глины и камней с отпечатками фигур, ослиных и козлиных костей и зубов, кусков одежды, полос березовой коры с письменами (бактрийского алфавита) и т. д. Внутри сосудов иногда находили жидкость, быстро испарявшуюся по вскрытии и оставлявшую темный осадок, заключающий, по произведенным анализам, следы животных и растительных веществ (описание Д. см. у Wilson, «Ariana antiqua», Лонд. 1842). Главные Д. находятся на о-ве Цейлон, около Анурадхапура, и до сих пор служат предметом поклонения, выражающегося в разных церемониях. Наиболее почитается в Д. — зуб Будды, Далада. Пожертвования на Д. приносят награду в этой и будущей жизни и облегчают достижение Нирваны. Некоторым Д. приписывается чудотворная сила (см. Hardy, «Eastern Monachism», Лонд., 1860).

С. Б — ч.

Дажбог

Дажбог или Дажьбог — божество славяно-русской мифологии, упоминаемое в начальной летописи под 980 г., в Ипатьевской лет. (изд. арх. ком., 52), в Новгородской (id. стр. 29) в пергаментном списке Пролога (см. «Чтения» 1846 г. № 2, статья Бодянского). Значение Д. определяется вставкой из византийского хронографиста Малалы в Ипатьевскую летоп. под 1114 г. (изд. арх. ком. стр. 200): «И по сем царства сын его (Сварога), именем Солнце, его же наричют Дажьбог... „Солнце царь, сын Сварогов, еже есть Дажьбог, бе бо муж силен“ и т. д. Так как в греческом оригинале мы здесь имеем Гелиоса, то солнечный характер Д., повидимому, вне сомнения. Есть в другие указания на его родственные отношения: в Слове Христолюбца сказано о русских язычниках: „И огневи молятся, зовут еге Сварожичем“; в „Слове о полку Игореве“ русские два раза называются внуками Дажьбога. Огонь и солнце, являются братьями, а витязи — потомками солнца едва ли не во всех родственных мифологиях. Значению соответствует и долго бывшее в ходу толкование имени: дажь — прилаг. от даг, готск, dags (нем. tag — день) от скр. корня dagh — жгу. Но Kpeк („Einleitung etc.“ стр. 103, прим. 3) и после него с большим количеством аргументов Ягич („Mythologische Skizzen“ в Archiv f. Slav. Philologie» за 1881 г. т. V, стр. 11) отвергают такое производство. В Д. Ягич видит слож. повел. накл. от глагола дати (ц. слав. даждь) и существительного бог; следовательно Даждьбог значит бог дающий или бог-податель, что вполне подходит к богу солнца. Некоторое сомнение является относительно подлинности Д., как отдельного божества: 1) Симарьгл и Мокошь, рядом с которыми он стоит в начальной летописи, более чем подозрительны; 2)Ягич не без некоторого основания заподозрил и отца Дажьбога, самого Сварога; 3) Хорс, от имени которого Д. в начал, летописи не отделен союзом и, тоже есть солнечный бог, как это явствует и из «Слова о полку Игореве». Дажьбог, может быть, нечто иное, как эпитет, который позднее становится синонимом. Предполагалось также, что Д. не встречается у славян южных. Последнее обстоятельство, в связи с неудовлетворительностью славянской этимологии имени, заставило Гедеонова («Варяги и Русь» I, 350 — 1), а за ним и Фаминцына («Божества славян» стр. 207 и след.), производить его с севера; Гедеонов ведет его от вендов из земли Оботритов, а Фаминцын считает его прямо скандинавским божеством (хотя скандинавская мифология такого не знает), усвоенным русскими славянами от их варяжских князей. Ягич указал, однако, сагу (напечатана Новаковичем в журн. «Vila»), свидетельствующую, что Д. в форме Дабог был известен у южных славян и пользовался таким уважением, что под влиянием известной дуалистической ереси обратился в сатану и стал врагом Господа и владетелем земли; только Сын Божий победил его и лишил этой власти. Это очень важное свидетельство в пользу Д., который, до указания новых данных, остается одним из наименее сомнительных божеств наших языческих предков.

А. Кирпичников.

Дайна

Дайна (daina) — лит. народная песня; слово неизвестного происхождения. Литовская Д., содержанием своим напоминающая не только обрядовые и любовные песни славян и германцев, но также и малорусские думы, отличается светскостью тем от духовных песен, назыв. gisme, и причитаний, назыв. рауда. У родственных литовскому племени латышей такая же песня в виде романсов называется, с немецкого, зингес, у восточных латышей — дзиасма, дзасма. Д. поются по особенным напевам (balsas, gaida), отличающимся оригинальностью и древностью гаммы. Первые Д. в Германии стали известными в XVIII в. В 1745 Филипп Рухич издал три Д., с немецким переводом, обратившие на себя внимание Гердера и Гёте. Лессинг в 1759 г. заговорил о литовской нар. поэзии в своих «Literaturbriefe», Гердер в 177 8 — 79 г. в «Stimmen der Volker»; Гётe в 1781 — 82 г. поместил перевод одной чрезвычайно поэтической Д. в оперетке (Singspiel): «Die Fischerin» (рыбачка). В Польше и интеллигентной Литве Д. впервые получили распространение и заслуженную известность благодаря Симону Станевичу (1829) и Сим. Довконту (1846). Самые богатые сборники литовских Д. (более 2,5 тыс., записанных в Ковенской и Виленской губ.) изданы были в России братьями Юшкевичами, в «Записках» казанского унив. и имп. акд. наук и в «Сборн. 2-го отделения акд. наук» в 1867 и 1879 — 1883 гг.

В переводе на русск, яз. Д. имеются у Берга, «Песни разных народов» (М. 1854, стр. 37 — 62); Киркора, «Этнографич. взгляд на Виленскую губ.» (1853); Ив. А. Юшкевича, «Лит. нар. песни» (1867); Bс. Миллера и Ф. Фортунатова, «Литовские народн. песни» (Людвиновской гмины, Кальварийского уезда, Сувалкской губ., Москва 1872). Особенно богатой в поэтическом отношении оказалась местность Велены на Немане; одних свадебных дайн там записано около 1000. Напевы литовских песен собраны Станевичем, Нессельманом («Litauische Volkslieder» Берл. 1853, всего 410 песн. и 55 напевов), О. Кольбергом (по Сувалкской губ.) и в Сборнике литов. литер. общ. в Тильзите, изданном Хр. Барчем в 1889 г. Музыкальной обработкой лит. пес. мотивов занимался д-р Кудырка (им изд. вальс «Varpelis») и др.

О Д. и народной поэзии литовцев писали Костомаров, «Истор. монографии», (3-ий т. 1882, стр. 345 — 373); Хр. Барч в «Mitteilungen» назв. общ. (т. 2, стр. 73); А. Бецценбергер, «Litauische Forschungen» (1882); А. Leskien u. Brugmann, «Litauische Volkslieder u. Marchen» (Страсбург, 1882). Из рукописных сборников Имп. русск. геогр. общ. особенно замечательны записи учителей Сувалкской губ. Ф. Зыкуса и Фр. Ужуниса. Исторических Д. не существует, есть только в обрядовой песне намеки на тяжелое иго немцев (Voketys) и крестоносцев (kryzaivin). В яз. Д. заметна своеобразная поэтическая терминология и символика; напр., вместо прозаического arclys (лошадь пахотная) употребляется zirgas (конь); вместо Nemunas (Немана) встречается Dunojus (Дунай); упоминается Черное (или Синее) море, Венгерская земля, оливковое дерево. Главный символический цветок — рута. Из рус. филологов лит. нар. поэзиею и ее символикою занимался А. А. Потебня (Ср. «Библиогр. матер. о нем», Вольтера, 1892, № 7 и 39 сл.). О слове daina, кельт. daena см. «Zeitsch. f. d. Alterthum» 32, стр. 281. Обзор главных поэтических мотивов и симв. дал О. Кольберг. Д. отличаются грустью и поются на распев. Четверостишия встречаются в детской и пастушеской песне; веселые стишки изредка носят следы влияния польской городской культуры и нового времени. Влияние христианской символики менее заметно, чем у славян, но есть дух. стихи, колядки и Ивановские (купальские) Д. Переход к раудам представляют песни о воине, его смерти и возвращении его коня. Ср. «Отчет о поездке к прусским литовцам», Вольтера, 1873 г.

Э. Вольтер.

Дакар

Дакар — гор. во франц. Сенегамбии, у мыса Зеленого, с 4800 ж. (1891), большими факториями и превосходной гаванью. Процветание Д., основанного в 1857 г., началось с окончания жел. дороги в С.-Луи, в 1886 г. Климат очень нездоровый. Станция французских пароходов, идущих в Южн. Америку.

Дакка

Дакка — г. в Бенгалии, на левом берегу Бури-Ганга, одного из соединяющих Ганг с Брамапутрой рукавов. 79076 ж.; в XVII в. население превышало 300000. О прежнем величии Д. свидетельствует масса развалин мечетей, дворцов, укрепленного замка Джихангира и др. Во время полноводья Д. напоминает Венецию. Прежняя значительная промышленность Д. пала. Особенно громкой известностью пользовались кисейные изделия Д. Торговля в последнее время начинает оживать. В Д. находится большое депо слонов. Ср. Watson, «The textilte manufactures of India» (1866).

Дактиль

Дактиль (греч. daktuloV — палец) — стихотворный размер, состоящий из трехсложной стопы, в которой первый слог — долгий, а остальные два — краткие ( — (И). В римской и греческой поэзии Д. встречаются обыкновенно в шестистопных (гекзаметрах) и пятистопных (пентаметрах) стихах, в русской поэзии — обыкновенно в четырехстопных стихах («Вырыта заступом яма глубокая»).

Далай-лама

Далай-лама — высшее духовное лицо сев. буддистов, с светскою властью. Лама, слово тибетское, значит «верховный» (старший); далай по-монгольски: «великий». Этот термин появился в буддийской иерархии сравнительно недавно. У реформатора новейшего буддизма, Цзонхавы (XV ст.), было 8 учеников, которых считают перерожденцами (х-убильганами). От одного из них, Кень-дюн-Чжукба, основателя монастыря Чжамхлюмбу, и пошли Д., в некотором роде живые божества, утвердившиеся в Тибете, в Хлассе. Китайцы из политических расчетов стали покровительствовать Д., а с 1751 г. вверили им светскую власть над всем Тибетом. Д. живет в златоверхом монастыре, выстроенном на холме Будале. По смерти Д. ему сооружается на кровле будалинских палат небольшой храмик, с позолоченною крышею, и там ставится золотой обелиск с пеплом умершего. Новый Д. избирается из тех мальчиков, которые родились в момент смерти прежнего. Прежде это совершалось путем гадания, а теперь по жребию, причем руководящую роль играют китайские чиновники; поэтому избранные всегда принадлежат к семействам, преданным Китаю. В доказательство своего достоинства мальчик-перерожденец должен признать какуюнибудь вещь из употреблявшихся прежним Д. Родители избранного мальчика получают пожизненно княжеское достоинство 5-й степени. См. о. иакинеа, «Описание Тибета» (СПб., 1828); Koppen, «Die Religion des Buddha und ihre Entstehung» (Б., 1857 — 1859); Schlagintweit, «Buddism in Tibet» (Лпц., 1863); Wordworth, «The Church of Thibet and the historical analogies of Budhism and Christianity» (Л., 1877).

Н. Веселовский.

Далида

Далида (Делила) — коварная филистимлянка, возлюбленная Самсона. За беззаветную его любовь и преданность она отплатила ему выдачей открытого ей секрета его богатырской силы злейшим его врагам, филистимлянам (Суд. XVI, 4 — 21).

Даль Владимир Иванович

Даль (Владимир Иванович — известный лексикограф. Род. 10 ноября 1801 г. в Екатеринославской губ., в Луганском заводе (отсюда псевдоним Д.: Казак Луганский). Отец был датчанин, многосторонне образованный, лингвист (знал даже древнееврейский яз.), богослов и медик; мать — немка, дочь Фрейтаг, переводившей на рус. яз. Геснера и Ифланда. Отец Д. принял русское подданство и вообще был горячим русским патриотом, действуя на детей в том же направлении. Окончив курс в морском корпусе, Д. несколько лет служил во флоте; но, не вынося моря, вышел в отставку и поступил в дерптский унив., на медицинский факультет. Походная жизнь его, как военного доктора, сталкивала его с жителями разных областей России, и материалы для будущего «Толкового Словаря», которые он начал собирать очень рано, все росли. В 1831 г. Д. участвовал в походе против поляков, причем отличился при переправе Ридигера через Вислу у Юзефова. За неимением инженера, Д. навел мост, защищал его при переправе и затем сам разрушил его. От начальства он получил выговор за неисполнение своих прямых обязанностей, но имп. Николай I наградил его орденом. По окончании войны Д. поступил ординатором в спб. военносухопутный госпиталь. Однако, медицина не удовлетворяла Д., и он обратился к литературе, причем близко сошелся с Пушкиным, Жуковским, Крыловым, Гоголем, Языковым, кн. Одоевским и др. Первый опыт («Русские сказки. Пяток первый», СПб. 1832 — пересказ народн. сказок) обнаружил уже этнографические наклонности Д. Книга эта навлекла неприятности на автора. По доносу Булгарина, она была запрещена, и Д. взят в III отделение, но в тот же день выпущен, благодаря заступничеству Жуковского. Тем не менее Д. долго не мог печататься под своим именем. Семь лет он прослужил в Оренбурге; за это время сопутствовал в 1837 г. наследнику (покойному имп. Александру) в его поездке по краю и участвовал в несчастном хивинском походе 1839 г. В 1836 г. он приезжал в СПб. и здесь присутствовал при трагической кончине Пушкина, от которого получил его перстеньталисман. Все это время Д. не оставлял и медицины, пристрастившись особенно к офтальмологии и гомеопатии (одна из первых статей в защиту гомеопатии принадлежит Д.: «Современник» 1838, № 12). В 1834 — 39 г. он выпустил свои «Были и небылицы». В 1838 г. Д. был выбран (за свои естественноисторические работы) в члены-корреспонденты Имп. акд. наук; в 1841 г. назначен секрет. к Л. А. Перовскому, товарищу мин. уделов, а потом заведовал (частно) особой канцелярией его, как министра внутренних дел, причем вместе с Н. Милютиным составлял и вводил «Городовое положение в СПб.». За это время им напечатаны статьи: «Полтора слова о нынешнем русском языке» («Москвитянин», 1842, I, № 2) и «Недовесок» к этой статье (т. же, ч. V, № 9), брошюры «О скопческой ереси» (1844, редкость (другая записка Д. о законодательстве против скопцов напечатана в «Чтениях общ. ист. и др.» 1872, кн. IV.) и «Об убивании евреями христианских младенцев» (1844), повесть «Похождения X. X. Виольдамура и его Аршета» (1844). В 1846 г. вышли «Сочинения Казака Луганского». В то же время Даль составил для военных заведений учебники ботаники и зоологии и напечатал ряд повестей и очерков в "Библиотеке для «Чтения», «Отечест. Записках», «Москвитянине» и сборнике Башуцкого «Наши», в том числе статьи «О русских пословицах» («Современник», 1847, кн. 6), «О поверьях, суевериях и предрассудках рус. народа» («Иллюстр.», 1845 — 46, 2-е изд. СПб., 1880). В 1849 г. Д. назначен управляющим нижегородской удельной конторой и прослужил на этом посту, доставившем ему возможность наблюдать разнообразный этнографический материал, до 1859 г., когда вышел в отставку и поселился в Москве. За это время напечатаны статьи и сочинения Д.: «О наречиях русского яз.» («Вестн. Имп. Г. Общ.», 1852, кн. 6; перепечатана в «Толковом Словаре»), «Матросские досуги», написанные по поручению вел. кн. Константина Николаевича (СПб., 1853), ряд статей о вреде одной грамотности без просвещения («Рус. Беседа», 1856, кн. III; «Отеч. Зап.», 1857, кн. II; «СПб. Вед.», 1857 № 245) и целая серия очерков (100) из русской жизни (отдельное издание «Картины из русского быта», СПб., 1861). В Нижнем Д. приготовил к изданию свои «Пословицы» и довел обработку словаря до буквы П. Вскоре после переселения Д. в Москву, начал выходить в свет его «Толковый слов.» (1-е изд. 1861 — 68; второе изд. СПб. 1880 — 82) и напечатан другой капитальный труд всей жизни Д.: «Пословицы русск. народа» (М., 1862; 2 изд. СПб., 1879). За это время появились в печати сочинения и статьи Д.; «Полное собр. соч.» (СПб., 1861;:2 изд. СПб., 1878 — 1884), «Повести» (Спб., 1861), «Солдатские досуги» (2 изд. СПб., 1861), «Два сорока бывальщинок для крестьян» (СПб., 1862), записка о русск. словаре («Русск. Беседа», 1860, № 1), полемика с Погодиным об иностранных словах и русск. правописании («Pyccкий», 1868, №№ 25, 31, 39, 41). В 1861 г. Д. за первые выпуски «Словаря» получил константиновскую медаль от Имп. геогр. общ., в 1868 выбран в почетные члены Имп. акд. наук, а по выходе в свет всего словаря удостоен ломоносовской премии (см. подробные разборы Грота, Шренка и Рупрехта в отчете о 4-м присуждении ломоносовской премии, Прил. к XVll т. «Зап. Имп. Акд. Наук» 1870; статью А. Н. Пыпина в «Вестн. Евр.» 1873, кн. 12; Котляревского в «Беседах общ. люб. росс. слов.» 1868, вып. 2; заметки Николича в «Филол. Зап.», Воронеж, 1871, № 6, 1875 № 3, 1876 № 2; дополнения и заметки Шейна: "Прилож. к XXV т. «Зап. Имп. Акд. Наук», 1873, и Наумова, СПб., 1874; Грота и Жизневского в «Отчете о присуждении ломоносовской премии»). Собранные им песни Д. отдал Киреевскому, сказки — Афанасьеву. Богатое, лучшее в то время собрание лубочных картин Д. поступило в Имп. публ. библ. и вошло впоследствии в издания Ровинского. В последние годы жизни Д. увлекался спиритизмом и сведенборгианством, занимался переложением первых книг Библии на простонародный язык («Бытописание»; см. его историю в воспоминаниях Мельникова), печатал новые «Картины русского быта» в «Русском Вестнике» (1867 — 1868). Умер 22 сент. 1872, приняв еще в 1871 г. православие (до тех пор Д. был лютеранином). Материалы для биографии Д.: ст. П. Б. «В. И. Д.» («Р. Арх.» 1872, № 10); автобиограф. записка Д. (неокончена, там же № 11; ср. заметку о ней Дм. Завалишина, «М. Вед.», 1872, № 290); «Воспоминания о В. И. Д.» (с извлечением из его писем и другой полной автобиогр. запиской), Я.К.Грота («Зап. И. Акд. Н.», 1873, т. XXII); «Из воспоминаний о покойном В. И. Д.» («Церк. Летоп.», 1873, № 37); «Воспоминания о Д.» П. И. Мельникова («Русск. Вестн.» 1873 г.; поправка в «Моск. Вед.» 1873 г., № 72); биография Максимова, с подробной библиографией, в «Справ. энциклопед. словаре» Старчевского (СПб., 1855, т. IV); «Дневники Т. Г. Шевченко» («Основа», 1861 — 62) и А. В. Никитенко («Русск. Старина», 1889 — 90); «Д., по воспоминаниям его дочери, Е.Даль» («Русск. Вестн.», 1879, № 7). Подробной биографии Д. до сих пор нет. Самая полная характеристика деятельности Д. у А. Н. Пыпина: «История русской этнографии» (т. I); о его отношении к крестьянскому вопросу см. у В. И. Семевского («Крестьянский вопрос», т. II, стр. 273 — 278). Главное значение Д. — собирателя-этнографа. Ни морской корпус, ни медицинский фак. не могли дать ему надлежащей научной подготовки, и он до конца дней остался дилетантом-самоучкой. На свой настоящий путь Д. попал чисто инстинктивно, и собирание материалов у него шло сначала без всяких определенных научных целей. Только личные отношения к писателям пушкинской эпохи, а также к московским славянофилам, помогли ему сознать свое настоящее призвание и поставили определенные цели деятельности. С другой стороны, в природе Д., несмотря на естественно-историческое образование, полученное в дерптском унив., было что-то мешавшее ему сделаться спокойным и точным ученым. Причиной этому была отчасти беспокойная бродячая жизнь, отчасти наклонность к поэтическому творчеству, отчасти, быть может, некоторый коренной, органический недостаток во всем духовном складе Д. (вспомним его увлечения гомеопатией, спиритизмом, Сведенборгом и т. д.). Его словарь, памятник огромной личной энергии, трудолюбия и настойчивости, ценен лишь как богатое собрание сырого материала, лексического и этнографического (различные объяснения обрядов, поверий, предметов культуры и т. д.), к сожалению, не всегда достоверного. Д. не мог понять (см. его полемику с А. Н. Пыпиным в конце IV т. Словаря), что ссылки на одно «русское ухо», на «дух языка», «на мир, на всю Русь», при невозможности доказать, «были ли в печати, кем и где говорились» слова в роде пособ, пособка (от пособить), колоземица, казотка, глазоем и т. д., ничего не доказывают и ценности материала не возвышают. Характеристичны слова самого Д.: «с грамматикой я искони был в каком-то разладе, не умея применять ее к нашему языку и чуждаясь ее не столько по рассудку, сколько по какому-то темному чувству, чтобы она не сбила с толку» и т. д. (напутное слово к Словарю). Этот разлад Д. с грамматикой не мог не сказаться на его Словаре, расположенном по этимологической системе «гнезд», разумной в основе, но оказавшейся не по силам Д. Благодаря этому, у него дышло (заимствованное из нем. Deichsel) стоит в связи с дыхать, дышать, простор — с простой и т. д. Тем не менее, Словарь Д. до сих пор является единственным и драгоценным пособием для каждого занимающегося русск. яз. Д. один из первых занимался также русской диалектологией и был превосходным практическим знатоком русских говоров, умевшим по двум-трем сказанным словам определить местожительство говорящего, но никогда не мог воспользоваться этим знанием и дать научную характеристику знакомых ему диалектических особенностей. Как писатель-беллетрист, Д. теперь почти совсем забыт, хотя в свое время высоко ставился такими ценителями, как Белинский, Тургенев и др. Многочисленные повести и рассказы его страдают отсутствием настоящего художественного творчества, глубокого чувства и широкого взгляда на народ и жизнь. Дальше бытовых картинок, схваченных на лету анекдотов, рассказанных своеобразным языком, бойко, живо, с известным юмором, иногда впадающим в манерность и прибауточность, Д. не пошел, и главная заслуга его и в этой области заключается в широком пользовании этнографическим материалом. Своей этнографической цены некоторые очерки Д. не утратили и до сих пор.

С. Булич.

Дальтон или Дольтон

Дальтон или Дольтон (John Dalton) — знаменитый физик и химик (1766 — 1844). По окончании курса в школе родного местечка в Кумберленде, Д. с 13 лет отдался учительской деятельности, помогая в свободное от уроков время отцу в полевых работах. В 1781 г. Д. переселился в Кендаль, где его родственник содержал учебное заведение. Склонность к физике и математике, которыми Д. усиленно занимался, создали ему круг знакомств полезных и для его дальнейшего образования, а также и для материального обеспечения. В 1793 г. Д. перешел на место учителя математики и естеств. наук в манчестерский колледж. Работы по физике и химии доставили вскоре Д. большую известность в Англии и на континенте; но Д. не старался извлечь из своей научной славы никаких материальных выгод или создать себе блестящее положение; с скромностью истинного философа он продолжал вести свой прежний образ жизни частного учителя. Физические работы Д. касаются: расширения газов от нагревания, упругости газовых смесей, испарения жидкостей, поглощения газов жидкостями. Все эти работы, требовавшие большого искусства ставить и производить опыты, подготовили Д. к его дальнейшим работам с болотным и маслородным газами, при изучении состава которых Д. впервые обратил внимание на закон кратных отношений, господствующий в химич. соединениях. Этот закон подтвердило и изучение состава углекислоты и окиси углерода, окислов азота, т. е. соединений двух элементов, дающих целый ряд разнообразных веществ, соединяясь друг с другом в различных пропорциях. Для объяснения найденных им законов Д. выдвинул древнюю атомистическую теорию, которая, развиваясь и опираясь на все более и более накоплявшиеся благоприятные ей факты, вошла теперь во всеобщее научное сознание. С признанием законов Д. твердо установилась и численная сторона изучения химич. соединений и утвердился окончательно точный язык химических формул, хотя обозначение различных химич. соединений, предложенное Д., и не удержалось, уступив место более удобным формулам Берцелиуса. Работы Д. публиковались в «Memoirs of the literary and philosophical Society of Manchester» (с 1798 г.); «Philosophical Transactions, Micholson's philosophical Journal, Thomson's Annals of Philosophy» (1813 — 1820); «Phillip's Journal» (с 1820 г.). Кроме «Meteorological observations and Essays» (1-е изд. 1793 г., 2-е изд. 1834 г.) и английской школьной грамматики, Д. написал «А New System of Chemical Philosophy», первый том которой вышел в 1808 г.; здесь Д. развивал атомистическую тeopию, начала которой были уже изложены Томсоном, на основании работ Д., в его «System of Chemistry»; здесь же находится первая таблица атомных весов. Второй том появился в 1810 г. с атомными весами, более близкими к ныне принятым. Третий том явился лишь в 1827 г. С 1817 г. Д. был избран в президенты манчестерского литературного и философского общества, деятельнейшим членом которого он был уже с 1794 г. В 1822 г. Д. выбрали в члены Roy. Socal. Парижская акад. наук также оказала Д. высокое научное отличие, избрав его в свои иностранные сочлены; многие другие иностр. общества старались украсить именем Д. списки своих членов. Работы и открытия Д. снискали ему в отечестве всеобщую любовь и уважение, выразившиеся материально в 1826 г. золотою медалью, выбитою в честь Д. и поднесенною ему лондонским обществом, а в 1833 г. пенсией от короля. Наконец, последовало признание ученых заслуг Д. и со стороны английских университетов: оксфорд. унив. в 1831 г. и эдинбург. унив. в 1834 г. поднесли ему дипломы на степень Doctor of laws. Д. страдал оптическим недостатком глаза, вследствие которого он не мог различать все цвета спектра.

В.Я

Даман

Даман (Hyrax) — род млекопитающих, в числе нескольких видов встречающийся в Африке и в смежных частях Азии; по размерам они не превосходят кроликов. Первоначально (Паллас) Д. причисляли к грызунам, которых они напоминают строением резцов, общим видом и образом жизни. Кювье отнес их к копытным и по некоторым признакам в устройстве коренных зубов сближал с носорогами. Теперь их выделяют обыкновенно в особый отряд в классе млекопитающих, отряд плоскокопытных (Lamnungia). Происходя, вероятно, от общего предка с копытными, Д. сохранили в некоторых отношениях весьма первичные черты строения, сближающие их с грызунами и насекомоядными. По внешнему виду Д. похожи на сурков, или байбаков. Толстое тело покрыто густою, мягкою шерстью, большая голова с короткой мордой; уши короткие, закругленные; верхняя губа расщеплена; хвост очень короткий, скрыт между волосами; слабые, сравнительно короткие ноги опираются в землю всей стопой. Голая подошва покрыта грубой, твердой кожей, разделенной глубокими бороздами на подушечки; с помощью этих подушечек Д. могут производить безвоздушное пространство между подошвой ноги и почвой, (единственный пример между высшими позвоночными), так что подошва их служит как присоски и помогает животному бегать по почти вертикальным откосам скал. На передних ногах четыре, на задних три пальца, связанных между собой кожей до последних суставов, прикрытых сверху плоскими ногтями; лишь внутренний палец задних ног свободен, и несет кривой ноготь, похожий на коготь. В позвоночном столбе замечательно большое число (29 — 31) позвонков спинной и поясничной области, какое не встречается у других наземных млекопитающих; крестцовых позвонков 5 — 7, хвостовых только 5 — 10. Глазничные полости и височная ямка почти вполне отделены друг от друга. Небольшая слезная кость дает наружу сильный предглазничный отросток (processus antorbitalis), как у слона и носорога. Межчелюстные кости сильно развиты и на большом протяжении соединены с носовыми, но не образуют, как у грызунов, отростков вверх для соединения с лобными костями. Нижняя челюсть имеет чрезвычайно широкую восходящую ветвь с закругленным углом. Ключиц нет. Локтевая и малоберцовая кость вполне развиты и самостоятельны. Кисть сохранила весьма первичные отношения; существует центральная косточка запястья (os centrale) и в обоих рядах запястья кости сохранили рядовое расположение, а не чередуются друг с другом, как у копытных. Сохранилась пястная кость первого пальца. Зубная система представляет много особенностей. Первоначально в обеих челюстях находится по четыре резца; но в верхней челюсти крайние резцы очень малы и рано выпадают, а два средние, трехугольные в разрезе, очень велики, загнуты почти полукругом, покрыты с передней стороны толстым слоем эмали, растут в течение всей жизни и от стирания имеют заостренную верхушку; все это — признаки, напоминающие грызунов. Четыре нижних резца прямые, лежат в нижней челюсти почти горизонтально. Клыков нет; между резцами и коренными остается промежуток. Коренных зубов с каждой стороны в каждой челюсти находится по семи: четыре ложно-, три истинно-коренных. Самый передний ложно коренной зуб простой, сжатый бугорчатый, остальные, становящиеся спереди назад все крупнее, имеют приблизительно квадратную форму и на жевательной поверхности несут два поперечных бугра, соединенные гребнем (как у носорога). Желудок разделен на два отдела; слепая кишка очень большая; желчного пузыря нет. Testiculi лежат в брюшной полости, недалеко позади почек. У самок шесть сосков. Поясовидная плацента и образование отпадающей оболочки (decidua) при развитии зародыша отличают Д. от копытных.

Несколько сходных между собой видов Д. живет в горных странах вост., южной и зап. Африки, в Сирии, Палестине и Аравии. Нугах сарепsis, длиною 25 — 30 см., сверху бледно-серого или буроватого, снизу желтоватого цвета, водится в Африке от Капской земли до Абиссинии; издает свистящие звуки. Н. syriacus, такой же величины, более светлой окраски и с ворчащим голосом, встречается по берегам Красного моря и в Сирии; в Ветхом Завете упоминается под именем «сафан». Моисеем его мясо было запрещено в пищу иудеям; и в настоящее время в Абиссинии Д. не едят ни христиане, ни магометане, тогда как бедуины Аравии и жители Капской земли его употребляют в пищу. Д. водится исключительно в гористых местностях, до 3000 метр. высоты; на ровной поверхности их движения неуклюжи; но по скалам они бегают с величайшею ловкостью, держась на голых, почти отвесных обрывах и прячась от опасности в щели и расселины скал. Живут обществами; питаются травами и кореньями; могут долго обходиться без воды. Самка приносит двух хорошо развитых детенышей. В неволе Д. становятся ручными; привезенные в Европу выживают недолго. — Замечательно, что существуют виды Д. (Н. или Dendrohyrax arboreus), ничем не отличающиеся по строению, но ведущие совершенно отличный образ жизни: они живут, именно, на деревьях, превосходно взлезая на прямые стволы, и прячутся в дуплах. В старину смешанные с мочой испражнения капского Д. употреблялись в медицине под именем Hyraceum.

В. Фаусек.

Дамаск

Дамаск, по-турецки и арабски Димишк-эш-Шам — главный город турецкого вилайета Сирии, резиденция генерал-губернатора (вали), на высоте 700 м., у подножия Антиливана, при р. Барада. Равнина, на которой лежит Д. (Гхутах, 400 кв. км.), отличается роскошной растительностью. Магомет, по преданию, назвал ее четвертым земным раем, а Юлиан называл Д. глазом Востока. Д. имеет около 7 км. в окружности, обнесен стеною с 6 воротами, состоит из лабиринта узких, грязных и пыльных улиц, со множеством бесхозяйных собак. Самая широкая, длинная и красивая улица — Тарик-эль-мостаким, на которой указывают дом, где жил апостол Павел; она ведет к воротам Павла, древней постройке из громадных камней, на которой и теперь еще стоят дома, как во времена апостола, которого впустили в город из такого дома. Дома снаружи имеют невзрачный вид, внутри же нередко заключают убранные со вкусом комнаты, дворы, сады с бассейнами, фонтаны. Водопроводы города превосходны. Вне городских стен — цитадель, которую относят ко временам крестовых походов. Из предместий — Салахиех, в 2 км. от города, служит летним местопребыванием богатых и европейцев. Из 150000 жит. около трех четвертей — магометане: сирийцы, турки, арабы и друзы. Главная мечеть, Джами Омайядов, была построена первоначально имп. Гераклием, как храм в честь Иоанна Крестителя. Здесь хранится экземпляр Корана халифа Османа. Из христиан больше всего православных (две церкви, пять школ; Д. — местопребывание антиохийского патриарха). Почти столько же греков униатов или мелхитов, которые имеют здесь патриарха, 1 церковь и 2 школы; есть еще униаты-якобиты, несториане (халдеи), армяне, марониты и копты. У христиан римско-католического исповедания три монастыря. Американцы-пресвитерианцы поддерживают миссию, со школой для слепых и еще двумя школами. Евреи (ок. 8000) имеют 10 синагог и живут, как и христиане, в особом квартале. Знаменитые прежде магометанские заведения для подготовления ученых пришли в совершенный упадок, а публичные библиотеки при медрессе находятся в полном беспорядке. Приготовление знаменитых дамасских клинков прекратилось с тех пор, как Тимур увез в Самарканд оружейных мастеров. Со времени открытия Суэцкого канала торговля и благосостояние города сильно понизились: прежнее торговое значение Д. обусловливалось значительной транзитной торговлей с Месопотамией и Персией, которая теперь избрала более дешевый и безопасный морской путь. Соответственно этому и базары Д., хотя и сохранили прежний внешний вид, а частью даже, благодаря Мидхату-паше, украсились, отличаются теперь бедностью. Обрабатывающая промышленность сохранила еще значение; замечательны шелковые ткани, затканные золотом и серебром, шерстяные, хлопчатобумажные и полушелковые ткани, разнообразные кожаные изделия, ювелирные, золотые, серебряные и медные работы и инкрустированная перламутром мебель; последняя составляет характерное изделие Д. Значительны также мыловарение и клееварение. Предметы вывоза: продукты местной промышленности, хлопок, конопля, москотильные товары, зерновой хлеб, мука, кожи, изюм, сушеные абрикосы и их косточки, маринованные фрукты. Раз в месяц приходит торговый караван из Алеппо, раз в год собирается караван в Мекку. Д. соединен шоссе с Бейрутом; он считается самым священным городом мусульман после Мекки и Медины и называется воротами Мекки, так как это единственный город на богомольческом пути. Прекрасный климат и обилие воды способствуют садоводству на равнине Гхутах. Знамениты с древности Д. слива, которая теперь распространена по всей юж. Европе; Д. роза, со стволом до 3 м., служащая для добывания розового масла, и Д. виноград.

История. Д. — один из древнейших городов в мире. Основание его приписывают Узу, правнуку Ноя; во времена Авраама он уже был значительным городом, а при Давиде — резиденцией небольшого самостоятельного государства. Д. занимал видное место среди областей зап. Азии и вел постоянные войны с царствами Иудейским и Израильским, которым часто должен был платить дань. Потерял свою самостоятельность в VIII в., но и под владычеством ассирийцев, вавилонян, персов играл важную роль своей торговлей. После битвы при Иссе Д., вместе с Сирией, вошел в состав монархии Александра Македонского; позже им владели Селевкиды. Во время войн Митридата с Помпеем им овладели римляне (64 до Р. X.), позволившие ему управляться собственными царями. В 633 г. по Р. Хр. Д., после 2-мес. осады, взят халифом Омаром. Моавия сделал его резиденцией халифов, которою он и оставался до 750 г. Затем Д. переходил в руки разных династий; в IX в. им владели Тулуниды, в Х — Фатимиды, в XI — Сельджуки. Во время крестовых походов Д. не мало пострадал. Его осаждал в 1148 г. Людовик VII. В 1154 г. Д. взят Нуредином; по смерти его перешел (1174) к Саладину, который здесь и умер, после чего Д. разделял участь Алеппа и Египта. В 1401 г. он был разрушен и сожжен Тимуром, но, вследствие своего важного значения для торговли Востока, снова отстроен. Затем им владели мамелюки до 1516 г., когда он был присоединен султаном Селимом I к Турецкой империи. В 1833 г. Мехмед-Али, овладев Cupиeй, подчинил себе временно и Д.; но европ. союзники султана возвратили его, вместе с Сирией, Турции (1840). С 9 по 16 июля 1860 г. Д. был свидетелем ужасной резни христиан друзами. Ср. Bremer, «Mittelsyrien und D.» (1853); Porter, «Five years in D.» (2 изд. 1870); Makintosh, «D. and its people» (1882).

Дамаскин

Дамаскин (Иоанн) — один из знаменитейших богословов и отцов церкви Восточной (р. около 673 — 676 г.). Отец Д., Сергий, был первым министром дамасского халифа Абдалмелеха (682 — 703 г.); воспитателем Д. был пленный калабрийский монах, давший ему хорошее образование. После смерти отца Д. занял его место. В это время происходила борьба православия против иконоборцев, волновавшая весь Восток. Д. написал в защиту православия три послания в Константинополь, где они произвели большое впечатление. Имп. Лев Исавриянин, иконоборец, решился погубить своего противника: он велел одному из своих чиновников изучить почерк Д. и написать от его имени письмо к нему, Льву, с обещанием предать Византии Дамаск. Это письмо было отослано халифу, который сначала вдался в обман, но потом просил Д. вновь принять прежнюю должность при дворе. Иоанн предпочел, отпустив на свободу всех своих рабов, удалиться в монастырь Саввы Освященного. Здесь никто из иноков не хотел быть духовным наставником знаменитого ученого богослова, а когда, наконец, нашелся желающий, то, для искуса в послушании, запретил ему писать что-либо. Иоанн долго повиновался, но когда один из иноков умер и его просили сложить по этому случаю надгробный гимн, то Иоанн не утерпел и написал те высоко поэтические песнопения, которые и доныне поются в правосл. церкви при погребении умерших. Старец-наставник простил Д. лишь тогда, когда он исполнил наложенную им эпитимию: очистить все нечистые места обители. После того Иоанн свободно предался авторству. Возведенный в сан пресвитера, Д. несколько раз был заключаем в темницу за ревность к православию; однако дожил до глубокой старости, скончавшись около 777 г. Сочинения Д.: 1) «Источник знания» — phgh gnwsewV — обнимает круг наук того времени и состоит из следующих частей: а) «Диалектики» (логика и физика по Аристотелю, Немезию, Порфирию и др.), где, между прочим, проводится мысль, что логика есть орудие для богословия так же, как и для философии, — мысль, которая легла в последующее время в основание зап. схоластики; б) книги о ересях, в которой выясняется историческое развитие хрисст. догматики в борьбе с ересями; в) «Точное изложение православной веры» (ecjesiV acribhV thV orjdooxou pistewV). Эта третья часть «Источника знания» особенно важна; она представляет первый опыт научного христ. богословия, суммируя в систематическом порядке результаты всего богословствования отцов церкви и вселенских соборов и широко пользуясь для целей богословия данными тогдашнего естествознания и психологии. «Точное изложение веры» служило и доселе служит образцом для богословов не только вост., но и зап.: главные сочинения Петра Ломбарда и даже Фомы Аквината суть не что иное, как амплифицированные схоластическим аппаратом переделки богословия Д. На славянский яз. из «Источника знания» две части — «Диалектика» и «Точное изложение» — переведены еще в Х в.; позднейшие переводы «Точного изложения» — apxиeп. Амвросия, на славян. яз. 1834 г. и на русском 1844 г. (Москва). 2) «Священные параллели» — богословский словарь изречений св. Писания и отцов церкви о предметах веры, особенно важный по многим выдержкам из таких сочинений, которые до нашего времени в целом виде не сохранились. 3) «Руководство» (egceiridion) — объяснение важнейших богословских терминов, неправильное понимание которых в древности было причиною ересей. 4) Несколько небольших сочинений по догматике: «О правильном размышлении», «О св. Троице», «Об образе Божием в человеке», «О природе человека» и пр. 5) «Три слова против порицающих иконы», высоко ценимые даже протестантским историком Неандером. 6) «Толкования на послания ап. Павла» (по Златоусту). 7) Значительное количество проповедей на праздники (в точности число их не определено; проповеди, как и толкования на послания, не отличаются первоклассными достоинствами). 8) Церковные песнопения.

Как поэт-гимнолог, Д. всеми ценится весьма высоко. Его служба на Пасху (особенно пасхальный канон), каноны на Рождество Христово, на Богоявление, на Вознеceниe, его осьмигласник («Октоих» — воскресные службы, разделенные на 8 гласов) — превосходные, истинно поэтические произведения. Всех канонов им написано до 64. Еще при его жизни песнопения Д. распространились далеко за пределами Греции. Октоих его, по повелению Карла В., был принять к употреблению и в Зап. церкви; в Восточной церкви введение в богослужение песнопений Д. изменило весь строй его. За необычайный поэтический дар Д. было усвоено название «Златоструйный» (crisorroaV). Лучшие из изданий сочинений его в подлиннике: Лекеня и Льва Алляция (неполное), «S. P. N. Johannis Damasceni opera omnia» (П. 1712); это издание перепечатано, с дополн. и поправками, в Вероне, в 1748 г. и Миня, «Patrologiae cursus compl. ser. graeca» (т. XCIV — XCVI. В рукописях зап. библиотек, а также в московской синодальной, сохраняется не мало сочинений с именем Д., доселе неизданных; но есть сочинения, изданные с его именем, в греч. подлиннике неизвестные и, может быть, ему не принадлежащие. См. исследование архиепископа Алексия (Лаврова), в «Прибавлениях к творен. св. отцов, издав. в русск. перев.» за 1857 г.

Н. Б.

Дамба

Дамба — искусственное возвышение в виде вала, большею частью из земли, иногда же из фашин, камня или соединения этих материалов. Д. строятся в низких местах долин, в болотах и руслах рек, а также вдоль морских берегов, для проведения полотна дорог над водою, или же для целей гидротехнических. Высота Д., назначенной для железной или шоссейной дороги, должна быть настолько значительна, чтобы дорожное полотно не затоплялось высокою водою, причем полотно возвышается над высокими водами не менее 1 м. (для русских железных дорог установлено 0, 6 саж.). Ширина Д. поверху определяется установленным размером полотна дороги, а для речных и морских Д. — условием устойчивости. Ширина основания Д. зависит от ширины ее гребня, высоты Д. и допускаемой крутизны откосов, смотря по роду материала. Для возведения железнодорожных и шоссейных Д. предпочитают грунт, не удерживающий в себе воду, песчаный, гравелистый; глина же для этой цели не пригодна. Откосам земляных Д. придают уклон одиночный или полуторный, т. е. ширину 1 или 11/2 м. на каждый метр высоты. В откосах высоких Д. устраиваются через каждые 2 — 3 м. уступы, в виде горизонтальных площадок, так наз. бермы, шириною в 0, 5 м., которые увеличивают устойчивость Д. и затрудняют размыв откоса водою. Д. насыпаются слоями в 0, 25 — 0,5 м. высоты, причем каждый слой утрамбовывается, для большего уплотнения земли. Если грунт, употребляемый на насыпку Д., неудобен для засевания, то откосы дернуются или покрываются слоем растительной земли, толщиною 15 — 20 стм., который засевается травою; речные же Д. часто засаживаются кустарником ивовой или другой быстро растущей породы, для закрепления поверхности. Откосы Д., подверженные напору текучей воды или ударам волн, замащиваются камнем до горизонта высоких вод. Часто также откосы Д. к стороне воды делаются более пологими, сравнительно с противоположным (нагорным) откосом. Для укрепления откосов Д. употребляются также фашины, колья, забитые рядами, плетни из хвороста и т.д. Если Д. строится на болотистой почве, то вода может просачиваться под основанием Д. и способствовать ее разрушению. В таком случае надо предварительно выкопать в болотном грунте ров достаточной глубины и ширины, утрамбовать его глиной и на этом искусственном основании возвести Д. При постройке наших железных дорог в Полесье, искусственные основания для Д. в болотах устраивались из деревянных ростверков. При пересечении дорогами обширных впадин почвы, где сооружение Д. значительной длины и высоты становится невыгодным, их заменяют виадуками. В недавнее время, для увеличения устойчивости речных Д., стали делать ядро насыпи из камня или бетона (Д. нового Кротонского водопровода близ Нью-Йорка).

А. Таненбаум.

Дамокл

Дамокл (DamoclhV) — любимец и угодник сиракузского тирана Дионисия Старшего (405 — 367 г. до Р. X.), страдавшего под старость крайнею подозрительностью к людям и страхом покушений на его жизнь. Однажды Д. стал превозносить тирана как счастливейшего из людей. В ответ на это тиран предложил уступить свое счастье Д. и передал в его полное распоряжение свой дворец, со всем его великолепием и всеми утехами. Некоторое время Д. утопал в блаженстве, пока раз утром он не увидел, как над его головой свесился с потолка меч на лошадином волосе. Д. понял тщету радостей тирана и просил Дионисия отпустить его из дворца. Отсюда выражение «Дамоклов меч», обозначающее близкую, непрестанно угрожающую опасность, при видимом благополучии и успехах.

Ф. М.

Даная

Даная — дочь Акризия, царя Аргосского. Так как Акризию было предсказано, что он будет убит сыном своей дочери, то он заключил Д. в подземный медный дом и приставил к ней служанку. Зевс, пленивышись красотой узницы, проник к ней в виде золотого дождя и оплодотворил ее. У ней родился сын Персей. Когда Акризий услыхал в подземелье голос ребенка, он приказал казнить служанку, а Д. заставил объявить кто отец ребенка. Не поверив ей, когда она назвала отцом Зевса, он заключил ее с ребенком в ящик и приказал бросить ящик в море. Волнами его принесло к о. Серифу, царь которого, Полидект, вскоре воспылал страстью к Д. Освободившись от его преследований, благодаря сыну своему Персею, она возвратилась в Аргос. По италийскому сказанию, ящик с Д. и Персеем прибило волнами к берегу Лациума. Здесь Д. вышла замуж за Пилумна и вместе с ним основала город Ардею. Поэтому Турн, царь рутулов, потомок Пилумна, назыв. у Виргилия происходящим от древних героев Аргоса и Микен.

А. Щ.

Даниил

Даниил — один из четырех «великих пророков» израильского народа. Еще в молодости он уведен был в плен, при первом взятии Иерусалима Навуходоносором (605 г. до Р. Хр.). Навуходоносор тогда же приказал выбрать из иудеев знатнейших и способнейших юношей, с целью «научить их книгам и языку халдейскому», чтобы приготовить из них впоследствии преданных слуг престола в Вавилоне. В числе их оказался и Д., которому при этом, сообразно с вавилонским обычаем, дано было другое имя — Валтасар (по вавил. Балатшузур — «охраняй его жизнь»). При главных вавилонских храмах состояли тогда целые массы мудрецов или волхвов, которые постоянно, с особых обсерваторий или вершин пирамидальных храмов, производили свои наблюдения и давали отчет царю о том, что именно совершится в природе, политике или частной жизни. «Мудрость» этих ученых халдеев была славой и гордостью Вавилона. Такую-то мудрость и должен был изучать Д. Успехи его были блистательны, так что, по словам библейского историка, он «в десять раз стал выше всех тайноведцев и волхвов, какие были во всем Вавилонском царстве». Подобно Иосифу, Д. особенно выдвинулся при дворе тем, что оказался в состоянии объяснить страшный сон Навуходоносора. За это он сделан был главою вавилонских мудрецов, и кроме того, играл первостепенную политическую роль как во все царствование Навуходоносора, так и при его преемниках. При последнем вавилонском царе, своем соименнике Валтасаре, он, по-видимому, впал в немилость, но опять был приближен и удостоен высоких почестей за то, что объяснил испуганному царю роковую надпись на стене, и был сделан одним из трех главных сатрапов государства. После падения Вавилона он пользовался милостями и вниманием заместителя Кира в Вавилоне, Дария Мидянина, который сделал его одним из своих ближайших соправителей. Это возбудило зависть в туземных князьях, которые добились даже того, что Д., за неисполнение придуманного ими царского указа, был брошен в ров, в котором содержались львы. Чудесно спасенный от смерти, Д. провел остальные годы своей жизни в пророческом созерцании будущих судеб своего народа. Его любимой идеей была идея Мессии, как избавителя своего народа, и время пришествия его он вычислял на основании так назыв. седмин. В течение этих седмин (707=490 лет) должно было состояться освобождение народа иудейского из плена, восстановление Иерусалима и храма и искупление мира «смертью Христа Владыки». Первое из этих событий совершилось еще при жизни Д.; престарелый пророк скончался в самый год освободительного указа, данного Киром (536 г. до Р. X.). Под именем Д. в Библии имеется большая книга («Книга пророка Даниила»). Эта книга занимает довольно исключительное положение в Библии. Написанная отчасти на еврейском и отчасти на халдейском (вернее — иудейско-арамейском языке), она, несмотря на свой пророчественный характер, стоит в еврейской Библии не среди других великих пророков, а в числе так назыв. агиографов, в третьем отделе канона. Как поэтому, так и на основании некоторых других соображений внутреннего свойства, новейшая рационалистическая критика делала неоднократно нападения на ее подлинность и подвергала сомнению достоверность сообщаемых в ней исторических сведений. Но эти нападения в большей своей части уже нашли достаточное опровержение в новейших данных ассириологии, которая, с каждым новым открытием, все более проливает света на страницы этой замечательной книги. Она состоит из трех частей. В первой рассказывается жизнь и судьба самого Д. при вавилонском дворе; во второй излагаются бывшие ему видения и высказанные им пророчества, а в третьей передаются неканонические истории — о Сусанне, о жрецах Вила или Бела и др. Эти истории Филарет московский назвал в своей Библ. истории «сомнительными происшествиями»; новейшая ассириология представила, однако, много данных, подтверждающих общий характер этих рассказов.

А. Л.

Даниил Александрович

Даниил Александрович — младший сын Александра Невского, родоначальник кн. московских (1261 — 1303); получил в удел Москву не позднее 1283 г. В 1283 г. с братом Андреем он действовал против старшего брата, вел. кн. Димитрия. Когда великокняжеский стол занял Андрей, Д. действовал против него в союзе с племянником Иваном, кн. переяславским, и дядей Михаилом тверским (1296). В 1301 г. Д. ходил к Переяславлю и здесь в битве «некакою хитростью» взял в плен кн. рязанского Константина Романовича. В 1302 г. умер Иван Димитриевич переяславский, отказавший отчину свою, за неимением детей, дяде, Д. Андрей, давно уже «посягавший» на Переяславль, отправил в последний своих бояр и тиунов; но Д. выгнал их оттуда и посадил там своих наместников. В следующем году, 4 марта, он скончался. Церковь причла его к лику святых. Мощи его обретены 1652 г. августа 30 и, по повелению царя Алексея Михайловича, перенесены в основанный им Данилов м-рь. Ср. «Полн. собр. росс. лет.» (I, 208, 209; III, 64; IV, 45, 46; V, 200, 202, 204; VII, 176, 181, 183, 220, 230); Филарет, «Жития р. св.» 4 марта и 30 авг.

А. Э.

Даниил Романович

Даниил Романович — король галицкий, сын Романа Мстиславича, кн. галицкого и волынского, род. в 1201 г. В 1205 г. отец его Роман был предательски убит, оставив двух сыновей: 4-х летнего Д. и 2-х летнего Василька. Когда Мстислав Мстиславич Удалой, князь Торопецкий, овладел Галичем, он породнился с Д., за которого выдал свою дочь Анну. Лешко, князь польский, поссорясь с ним, выгнал Мстислава и посадил в Галиче королевича венгерского (1220). Мстислав опять пришел к Галичу и при помощи Д., оказавшего чудеса храбрости, изгнал угров (1221). В 1223 г. Д. участвовал в битве на Калке; здесь он был ранен в грудь; неудачный исход битвы заставил его искать спасения в бегстве. Вскоре возникла распря между Д. и его тестем, ибо последний владел Галичем, который Д. считал своим наследием; еще более поссорил их двоюродный брат Д., Александр Всеволодович Бельзский, который в смутное время пытался овладеть Волынью, что ему не удалось. В 1225 г. он вооружает Мстислава против Д., который воюет Галич в союзе с Лешком польским; Мстислав призывает половцев, а Александр, между тем, уверяет его, что Д. намерен его убить; но клевета обнаруживается: тесть мирится с зятем и в следующем году оба они воюют с угорским королем. В том же, однако, году бояре галицкие, в особенности Судислав, уговаривают Мстислава передать Галич не зятю своему, как того хотело население, а королевичу угорскому. Когда в 1228 г. умирал Мстислав, бояре уговорили его не призывать к себе Д., с которым он хотел проститься и поручить ему своих детей. Против Д. образовалась сильная коалиция южно-русских князей, с киевским великим князем Владимиром Рюриковичем во главе. Союзные князья, приведя с собою половцев, осадили Каменец. Д. удалось отделить половцев от союза; оставшиеся князья принуждены были снять осаду. Д., с помощью польского князя, пошел на Киев; вследствие такого оборота дела, союзники поспешили помириться с ним. В 1229 г. преданные Д. галичане пригласили его на стол; Д. осадил город и, несмотря на сожжение моста через Днестр, взял его. Выпущенный им из плена, в па мять прежних хороших отношений, королевич, по внушению врага Д., боярина Судислава, выступил в поход против Галича; с ним был и король, отец его. Город защищался мужественно, и король, по случаю открывшейся в стане его болезни, отступил. Но и по овладении Галичем, затруднения ожидали Д.: бояре, сговорясь с Александром Белзским, решились его убить; брат его Василько случайно открыл заговор. Д. великодушно простил заговорщиков; против Александра послал сначала Василька, а потом пошел сам. Александр бежал в Угрию и снова поднял короля. Галич бояре сдали уграм. Королевич пошел против Д. и хотя победил, но так много потерял воинов, что возвратился в Галич. В 1232 г. Д., в союзе с вел. кн. киевским Владимиром и половцами, выступил против венгров, но без успеха; зато в 1233 г. на его сторону перешли бояре; скоро умер королевич, и Д. занял стол отца своего. Вмешательство Д. в ссору южно-русских князей повело к тому, что Михаил Черниговский занял Галич (1233). Но когда Михаил был отозван событиями киевскими из Галича и уехал в Киев, оставив на своем месте сына Ростислава, Д., в отсутствие Ростислава, приступил к городу и обратился с воззванием к его жителям; бояре должны были покориться общему желанию и сдали город. Д. помиловал их. В 1239 г., когда татары уже появились в южной Руси, Д. взял Киев, из которого бежал Михаил, и оставил здесь своего наместника Димитрия, которому в 1240 году пришлось защищать Киев от татар. Город был взят, и татары пошли на Волынь и Галич. Д. тогда был в Угрии. Земля его была опустошена; но чтобы спасти хотя что-нибудь, Димитрий убедил Батыя идти на угров. Встретя отпор в Силезии и Молдавии, последний должен был вернуться. Во время татарского разгрома Д. не был в своей области: он ездил в Уrpию с сыном Львом сватать дочь королевскую; получив отказ, проехал в Польшу, где и пробыл до отхода татар. Возвратясь домой, он нашел страну разоренною. Пользуясь отсутствием князя, бояре самовольничали в Галичине. Едва Д. справился с боярскою смутою, как встал старый враг его Ростислав Михайлович, сын Михаила Черниговского: несколько раз в течение 4-х лет (1241 — 45) наступал он на Галицкую землю, то в союзе с русскими князьями, то с войском тестя своего, короля угорского, и союзниками своими поляками. В 1245 г. Д. и брат его Василько разбили окончательно Ростислава при Я рославле на р. Сане. С тех пор Д. бесспорно владел Галицким княжеством. Жил тогда Д. во вновь устроенном им Холме, украшением которого очень озабочивался. Как на силен был Д., но ему пришлось ехать в Орду, по требованию Батыя-хана. Хотя его приняли там довольно милостиво, но перенесенные унижения заставили южно-русского летописца заключить рассказ свой словами: «О злее зла честь татарская»! Хорошие отношения с татарами принесли, однако, пользу Д.: король угорский Бела согласился на брак своей дочери с сыном Д. — Львом; эта родственная связь повела к тому, что Д. принял участие в борьбе короля угорского с чешским из-за австрийск. наследства, причем сын его Роман женился на наследнице австрийского герцогства и заявил свои притязания на эту область. Поход Д. был, впрочем, неудачен. Между тем необходимость подчинения татарам — баскаки ханские появились и в его области — тяготила Д. Вот почему он склонялся на предложения, идущие из Рима. Знаменитый Плано-Карпини, по дороге в Орду, заговорил с Васильком о соединении церквей (1246). Д., возвратясь из Орды, завязал сношения об унии, на которые склонялась даже часть духовенства. Тем не менее Д. медлил, но, под влиянием уговора своих западных союзников, согласился принять королевский венец и в 1253 или 1254 г. коронован в Дрогичине. Папа объявил крестовый поход против татар; когда же на его воззвания никто не откликнулся, Д., сохранив королевский титул, прекратил сношения с папою и начал готовиться к сопротивлению собственными силами: он укрепил свои города, вошел в союз с литовским князем Миндовгом. Время было благоприятно: по смерти Батыя начались смуты в Орде; темником (наместником) татарским в этой части южной Руси был слабый Куремс. Д. удалось отстоять от татар Бакоту (в Подолии) и отнять занятые ими города по Волыни; удалось отбить Куремсу от Луцка (1259). Но в Орде утвердился Кубилай, а в южную Русь назначен предприимчивый Бурундай. Он поссорил Д. с Миндовгом и даже достиг того, что в его походе на Литву участвовали галицкие дружины, несмотря на то, что сын Д., Роман, был женат на дочери Миндовга. Союзников у Д. не оказалось: Бела был ослаблен поражением, нанесенным ему чехами в его новых попытках овладеть австрийским наследством. Когда Бурундай потребовал, чтобы Д. приехал к нему, он отправил за себя сына своего Льва, а сам уехал в Польшу. Татаре потребовали уничтожения городских укреплений; пришлось уступить; удалось сохранить только Холм. Вслед затем татаре заставили галицкие дружины принять участие в их походе на Польшу. Следствием похода на Литву было нападение литовцев на Галицкую область и убийство Романа Д. Только победа над ними Василька склонила Миндовга к миру (1262). Из всех внешних действий Д. всего счастливее был его поход на ятвягов, которых удалось ему не раз разбивать и наконец заставить платить себе дань. В 1264 скончался Д. Летописец, оплакивая его смерть, называет его «вторым по Соломоне». Историки нашего времени указывают на то, что без его деятельности созданное им государство не продержалось бы. Действительно, он подчинил себе князей, усмирил крамолу боярскую, устроил войско, которое не уступало войскам соседних народов; построил много новых городов, из которых особою красотою отличался любимый им Холм, возбуждавший удивление современников; начал вызывать отовсюду колонистов: «немцы и русь, иноязычники и ляхи» (под иноязычниками, вероятно, разумеются армяне); принимал всяких мастеров, бежавших от татар: седельников, лучников, тулников, кузнецов; покровительствовал торговле. Лично он отличался не только государственной мудростью, блестящею храбростью, заявленною им еще в ранней молодости, и чрезвычайною деятельностью, но и замечательным благодушием: он положил условием в войне с поляками, чтобы сражались только войска, а «не воевати ляхам русских челяди, ни Руси лядьской». Отличался он также любовью к правде. Во время несогласия с луцким князем, он посетил монастырь близ Луцка; его уговаривали, пользуясь отсутствием князя, занять город; Д. отказался действовать хитростью. Суровые меры против бояр он принимал редко, несмотря на то, что ему говорили: «пчел не передавити, меду не ясти»; трогательная дружба его с братом Васильком свидетельствует тоже в его пользу. Источником для биографии Д. служат летописи русские (преимущественно Ипат., дополняемая Лавр., Новг., Ник. и Воскр.), польские (важнее других Длугош, пользовавшийся неизвестным источником, и Стрыйковский), угорские и австрийские; из литовских некоторые сведения в летописи так назыв. Быховца, издан. Нарбутом. Акты сохранились только папские, в «Hist. Ros. Mon.». Важно также путешествие Плано-Карпини (русский перевод издан Я зыковым: «Пут. к татарам»). Из пособий, кроме общих историй Poccии и Галиции (Зубрицкий, Шараневич): Н. П. Дашкевич, «Княжение Д. галицкого» (Киев 1873 и в «Учен. Зап.»); Соловьев, «Д. Галицкий» («Соврем.» 1847).

К. Б.-Р.

Данилевский Григорий Петрович

Данилевский (Григорий Петрович) — известный романист. Родился 14 апреля 1829 г. в богатой дворянской семье (см. выше) Харьковской губ., учился в моск. университетском пансионе и петербургском университете, где в 1850 г. кончил курс со степенью кандидата прав. За год до того, он по ошибке был привлечен к делу Петрашевского и несколько месяцев просидел в Петропавловской крепости в одиночном заключении. С 1850 по 57 г. Д. служил в министерстве народного просвещения чиновником особых поручений и неоднократно получал командировки в архивы южных монастырей. В 1856 г. он был одним из писателей, посланных вел. кн. Константином Николаевичем для изучения различных окраин России. Ему было поручено описание прибрежьев Азовского моря и устьев Дона. Выйдя в 1857 г. в отставку, Д. надолго поселился в своих имениях, был депутатом харьковского комитета по улучшению быта помещичьих крестьян, позднее членом училищного совета, губернским гласным и членом харьковской губернской земской управы, почетным мировым судьей, ездил с земскими депутациями в Петербург и т. д. В 1868 г. Д. поступил было в присяжные поверенные харьковского окр., но вскоре получил место помощника главного редактора «Правительственного Вестника», а в 1881 г. был назначен главным редактором газеты; состоял также членом совета главного управления по делам печати. Умер в Петербурге 6 дек. 1890 г. Довольно высокое официальное положение Д. ни мало не ослабило в нем ни страстного стремления к литературной деятельности, ни, в общем, «либеральной» ее окраски. Печатал он свои большие произведения 70-х и 80-х гг. исключительно в «Вестнике Европы» и «Русск. Мысли», а в библиографическом отделе официального «Правит. Вестника» весьма часто давались благоприятные отзывы о литературных явлениях, которые в изданиях консервативного лагеря встречали самую резкую оценку.

Литературную деятельность свою Д. начал мало замечательными стихами: поэма из мексиканской жизни «Гвая-Лир», «Украинские сказки» (имели, впрочем, 8 изд.), «Крымские стихот.» (1851), переводы из Шекспира («Ричард III», «Цимбелин»), Байрона, Мицкевича и др. Удачнее были повести из малороссийского быта и старины, собранные в 1854 г. в книжку «Слобожане». Первый роман, обративший на Д. внимание большой публики — «Беглые в Новороссии» (1862), подписанный псевдонимом «А. Скавронский». За ним последовали «Беглые воротились»(1863) и «Новые места» (1867). В 1874 г. появился «Девятый вал». Повестью «Потемкин на Дунае» (1878) начинается вторая половина литературной деятельности Д., почти исключительно посвященная исторической беллетристике. Одно за одним появляются: «Мирович» (1879); «На Индию при Петре» (1880); «Княжна Тараканова» (1883); «Сожженная Москва» (1886): «Черный год» (1888) и ряд рассказов из семейной старины. Полное собрание соч. Д. (сначала в 4, позднее в 9 т.) выдержало с 1876 г. 7 изданий (печатавшихся, впрочем, в небольшом количестве экземпляров). В 1866 году Д. издал книгу «Украинская старина» (истор. и биограф. очерки), удостоенную малой Уваровской премии. Из биограф. данных о Д. можно отметить предисловие С. Трубачева к 6 изд. и переписку Д. (Харьков, 1893), из критических — Ник. Соловьева, в его книге «Искусство и жизнь», и П. Сокальского, в «Рус. Мысли», 1886 г., № 11 и 12.

Непосредственно-художественное дарование Д. не велико. Ему совсем не удается характеристика и отделка отдельных лиц; у него никогда не хватает терпенья стройно и последовательно довести интригу до конца, он всегда торопливо распутывает ее кое-как, благодаря чему ни один роман его не обходится без того, чтобы на сцену не появился какой-нибудь deus ex machina. Это сообщает произведениям его характер анекдотичности, а подчас и мелодраматичности. Но Д. бесспорно занимательный рассказчик и, за исключением «Девятого вала», все вышедшее из-под его пера читается с большим интересом. Тайна этого интереса лежит в самом выборе сюжетов. «Девятый вал» потому и скучен, что взята в общем обыденная тема, в которую только изредка вкраплены излюбленные Д. уголовные мотивы. Во всех же остальных его произведениях сюжеты самые экстраодинарные. Три «бытовых», по намерению автора, романа Д., образующие известную трилогию, посвященную изображению оригинальной жизни Приазовского края («Беглые в Новороссии», «Беглыe воротились» и «Новые места») не составляют исключения. Критика Зап. Европы, где Д. пользуется большою популярностью (существует около 100 переводов разных его сочинений), справедливо дала ему за эту трилогию эпитет «русского Купера». И действительно, жизнь наших, правда поэтичных в своем приволье, но по общему представлению столь мирных новороссийских степей, под кистью Д. получает необыкновенно романтическую окраску. Похищение женщин, лихие подвиги разбойников, величавые беглые, фальшивые монетчики, бешеные погони, убийства, подкопы, вооруженное сопротивление властям и даже смертная казнь — вот на каком непривычном для русского реализма фоне разыгрываются чрезвычайные события трилогии. Один из немногих в русской критике апологетов Д., П. Сокальский, основываясь на второстепенных, в сущности, подробностях и эпизодах трилогии, усматривает в ней «поэзию борьбы и труда». Сам автор в лирических отступлениях и постоянном приравнивании Новороссии к «штатам по Миссиссиппи», тоже весьма ясно обнаруживает свое стремление придать приобретательским подвигам своих героев характер протеста против крепостной апатии, одним мертвым кольцом охватившей и барина, и мужика. Не следует забывать, что трилогия Д. была задумана и частью даже написана в ту эпоху, когда деловитость, как противоядие косности, соблазняла самых крупных писателей наших. Известно, однако же, что попытки идеализирования Штольцев ни к чему не привели. Нечего, следовательно, удивляться, что и второстепенному таланту Д. не удалось выделить в погоне за наживой элементы душевного порыва к сильному и яркому. Спекуляторы его только спекуляторами и остались. Вот почему вместо «поэзии борьбы и труда» гораздо вернее будет усматривать вместе с критикою 60-х гг., в трилогии, одну только «художественную этнографию».

В 1870 годах Д. в «Девятом вале» в лице Ветлугина сделал попытку прямого апофеозирования «делового» человека; но на этот раз получилось нечто до такой степени безжизненное, что самые горячие защитники Д. признали попытку безусловно неудачной.

Исторические романы Д. уступают художественно-этнографическим произведениям его в свежести и воодушевлении, но они гораздо зрелее по исполнению. В них меньше характерной для Д. торопливости и стремление к эффектности не идет дальше желания схватывать яркие черты эпохи. Писал Д. свои исторические романы, почти исключительно посвященные 2-й половине прошлого столетия, с большою тщательностью и с прекрасною подготовкою. Он был большой знаток 18-го в. не только по книгам, но и по живым семейным преданиям, сообщенным ему умною и талантливою матерью. Отдельные личности, как и в бытовых романах, мало ему удаются, но общий колорит он схватывает очень удачно. Лучший из исторических романов Д. — «Черный год». Правда, личность Пугачева вышла недостаточно яркой, но понимание психологии масс местами доходит до истинной глубины. К числу наименее удачных романов Д. нельзя не причислить «Сожженную Москву», где соперничество с Толстым оказалось слишком опасным. Данилов, Кирша (т. е. Кирилл). — Имя Кирши Данилова, связано без достаточных оснований, со сборником былин и исторических песен, записанных в прошлом столетии. По капитальному интересу, который представляет этот сборник для изучения русского эпоса — и особенно представлял прежде, до появления других обширных сборников, изданных в 60-х годах, — открытие его может считаться таким же крупным в научном отношении событием, как находка Слова о полку Игореве, изданного лишь 4-мя годами раньше. Любопытно, что рукописи того и другого произведения постигла одинаковая судьба: обе утратились бесследно. Сборник Д. был издан очень плохо в первый раз в 1804 г. и притом не весь (только 26 стихотворений из 70), без имени издателя (Якубовича) и без всяких сведений о происхождении рукописи. Но интерес к этому памятнику был настолько возбужден, что в 1818 г. явилось уже вполне удовлетворительное издание, сделанное по поручению канцлера графа Н. П. Румянцова известным Калайдовичем. Заглавие издания:"Древние российские стихотворения, собранные Киршею Д. и вторично изданные, с прибавлением 35 песен и сказок, доселе неизвестных, и нот для напева" (Москва 1818). В предисловии Калайдович сообщает, что сборник был списан лет за 70 перед тем, для известного богача П. А. Демидова, у которого и хранился до его смерти. Затем рукопись была, по поручению моск. почт-директ. Ключарева, которому в то время принадлежала, издана А. Якубовичем в 1804 г. Составление сборника песен приписывается Калайдовичем Кирше Д. на том основании, что, по уверению Якубовича, имя Кирши стояло на первом потерявшемся листе рукописи сборника. Кто был этот Кирилл Данилович — неизвестно, и гадания Калайдовича, который считает его казаком и даже старается определить из указаний песен место его рождения и пребывания, не имеют твердой почвы.

По свидетельству Калайдовича, рукопись сборника была «писана в лист, на 202 страницах, скорописью, без наблюдения орфографии и без разделения стихов». Но если стихи были написаны сплошь то несомненно, однако, составитель сборника их различал слухом, так как над каждой песнью для игры на скрипке приложены ноты (мотивы). Высказывая, далее, предположение, что песни для Демидова были списаны (т. е. с готового оригинала), а не записаны со слов, Калайдович находит вероятным, что "собиратель древних стихотворений должен принадлежать к первым десятилетиям XVIII в. Однако, доказательства, почерпаемые Калайдовичем для этого предположения из текста песен, не имеют значения, а письмо Прокофия Демидова к историку Гергарду-Фридриху Миллеру, относящееся к 1768 г. и изд. по подлиннику Шевыревым в «Москвитянине» (1854, №№ 1 и 2), дает основание думать, что сборник, приписываемый Кирше Данилову, был в 60-х гг. XVIII в. составлен с голоса «сибирских людей» по заказу Прокофия Демидова. Помимо высокого научного интереса содержания песен сборника, самая запись их представляет исключение среди других дошедших до нас старинных записей былин. В ней сохранен довольно отчетливо эпический стих, хотя она и писана сплошными строками. Другие песенные записи XVIII в. не выдерживают стихов и перелагают их в прозаическую речь. Вместе с тем в них заметны значительные подправки и обороты в книжном стиле: только местами удается восстановить по нескольку стихов. Соответственно прозаической форме, эти записи былин носят и книжные названия: «Повесть», «Сказание» и даже «Гистория».

Вс. Миллер.

Данилов монастырь

Данилов мужской 3 классный монастырь, в г. Москве, основан во 2-й пол. XIII ст. кн. Даниилом, сыном Александра Невского. Перестроен при царе Иоанне Васильевиче, причем вместо старых, деревянных стен, возведены каменные. В м-ре хранятся мощи св. князя Даниила, скончавшегося в 1303 г., 4 марта.

Дантон

Дантон (Жорж-Жак Danton, (1759 — 5 апр. 1794) — знаменитый деятель франц. революции. Сын прокурора бальяжа Арси, детство провел в сельской обстановке; в семинарии и в светском пансионе в Труа проникся поклонением древнему миру. Готовясь к адвокатской профессии в Париже, Д. ознакомился с литературой XVII и XVIII вв. и принимал горячее участие в масонстве. В 1787 г. он купил место адвоката при совете короля, считая тогда еще возможным переворот сверху; но в 1791 г., при ликвидации старых судебных должностей, Д. не принял в обмен никакой новой, чтобы вполне отдаться революционной деятельности. Уже с 1789 г. Д. деятельно проводил крайние революционные и республиканские идеи в разных собраниях и клубах, играл видную роль в событиях 14 июля и 5 — 6 октября, в основании клуба Кордильеров. Всюду и всегда Д. был против двора, министерства, национального собрания; 17 июля 1791 г. он призывал народ на Марсовом поле подписывать петицию о низложении короля. После подавления этого движения, Д. недель на шесть скрылся в Англию и вернулся только к выборам в законодательное собрание. В депутаты он не попал, но стал в Париже подготовлять низложение короля, то в качестве администратора департамента, то в звании товарища прокурора париж. коммуны, то в клубах, то среди отрядов народного войска — федератов Марселя и Бретани или Enfants-Rouges, из предместья C.-Aнтуaнa. В ночь с 9 на 10 авг. Д. дал толчок к образованию нового, более республиканского генерального совета коммуны, арестовал Манда, преемника Лафайета в командовании национальной гвардией, и заменил его Сантерром. После 10 авг. Д. был назначен министром юстиции; опираясь на парижскую коммуну, он сделался вождем в борьбе против роялистов внутри и обороне границ против Австрии и Пруссии. Враги Д. обвиняли его в подкупности, растратах, организации сентябрьских убийств. Первые обвинения не подтверждаются никакими документами; предупредить или остановить сентябрьские убийства Д., по собственному признанию, не чувствовал себя в силах, и отнесся к кровопролитию с тем же равнодушием, как впоследствии к своей собственной гибели. Д. был выбран депутатом в конвент от Парижа и подвергался здесь нападкам Жиронды за свою предыдущую деятельность в министерстве. Он стоял в конвенте за свободу печати, за законы против эмигрантов, за осуждение короля, был одно время председателем клуба якобинцев и членом первого комитета общественного спасения. После победы при Жемапе Д. был послан конвентом в Бельгию для организации завоеванной области. Позднее, в виду раздражения, которое политика вмешательства вызывала в соседних государствах, Д. настоял в конвенте на решении не вмешиваться во внутренние дела других наций (13 апр. 1793 г.), не предпринимать ни наступательных войн, ни завоеваний (15 июня 1793 г.). Целью дальнейших дипломатических сношений и военных вооружений он ставил мир и признание республики другими державами. Д. содействовал замене парламентского правления Жиронды временной революционной диктатурой комитета общественного спасения и стал вести борьбу с противниками революции внутри и вне Франции посредством революционных трибуналов и колоссальных наборов. Период времени с апр. 1793 по сент. 1793 г. — эпоха наибольшего влияния Д. Во внешних сношениях он наметил целую систему политики для своих преемников: в Англии поддерживать все оппозиционные элементы против Питта, добиться нейтралитета мелких держав — Дании, Швеции и т. д., попытаться отделить Пруссию и Баварию от коалиции, силой укротить Сардинию и Испанию, бороться непримиримо против Австрии, создавая ей затруднения на Востоке агитацией в Польше и Турции. Со времени учреждения второго комитета общ. спас. начинается переход власти, с одной стороны, к гебертистам, с другой — к Робеспьеру. Д. недостаточно противодействовал этому переходу, часто находясь в отсутствии из Парижа и слишком рассчитывая на свою популярность. Он не одобрял продолжения казней; его стали обвинять в излишней снисходительности. После падения гебертистов, когда влияние Робеспьера достигло апогея, Д. и его друзья были арестованы, по постановлению соединенных комитетов обществ. спасения и общей безопасности; эта мера была одобрена конвентом, по докладу С.-Жюста, составленному согласно наброскам Робеспьера. Процесс с самого начала велся с нарушением всех формальностей, существенных для обвиняемых; новым постановлением конвента, по предложению С.-Жюста, обвиняемые прямо поставлены были вне обычных законов. Дантонисты (К. Дюмулен, Геро-де-Сешелль, Фабр д'Эглантин и др.) обвинялись в составлении заговора, с целью ниспровергнуть национальное представительство и республику; они были осуждены и пали на гильотине. Ср. Robinel, «D., memoire sur sa vie privee»; «D., homme d'Etat». В 1891 г. парижский городской совет поставил Д. статую.

Е. Щ.

Даосизм

Даосизм, вместе с конфуцианством и буддизмом, составляет три, так сказать, официальные религии Китая (Сань-цзяо — «три вероучения»). Возник он в Китае и нигде почти, кроме этой страны, не распространился. Первоучителем его считается Лао-цзы (иначе Ли-дань, Ли-эрл, родившийся будто бы в 604 г. до Р. X.), хотя все сведения, сообщаемые об этом лице, таковы, что с полным основанием можно сомневаться в его историческом существовании. Сочинение его: Дао-дэ-цзин или «Книга о пути и добродетели» (81 гл.) проникнуто духом чистого квиетизма. От первого слова дао (буквально «путь») образовалось название последователей этой религии у китайцев — дао-ши или дао-сы, откуда вышло и наше слово Д. (у европейцев taouism, tаuism, tаoism). Объeм понятия, заключающегося в слове дао, различен у даосских писателей. В Дао-дэ-цзине дао, хотя и не ясно, принимает объективное и абсолютное значение, понимается, как бытие реальное, но неопределимое, как innominabile александрийцев. У последующих писателей, отчасти, вероятно, под влиянием буддийских идей, дао принимает значение независимого источного начала, отца и матери всего существующего, но не в творческом смысле, а в образовательном; оно властвует над законами неба и животворит все твари. «Дао есть нить пустоты и несуществования, корень творения, основание духовного, начало неба и земли; нет ничего вне его; нет ничего такого сокровенного, которое бы не заключалось в нем». Д. изучен европейскими учеными несравненно менее, чем две другие религии Китая. Объясняется это, прежде всего, тем, что даосская литература очень обширна (полное собрание даосских сочинений, или Дао-цзан, — 550 томов, сокращение его 34 тома) и на первый взгляд, благодаря разным прикрасам и отступлениям в роде чудес и т.п., кажется малосодержательною и очень не интересною, тогда как конфуцианство невольно привлекает на себя внимание тем, что проникло во весь строй жизни Китая, а буддизм служил и служит предметом исследования европейцев и в других странах, и в своей литературе на других языках. В сущности, однако, хотя в литературе Д. и много ненужного балласта, он чрезвычайно интересен и важен для изучения Китая, особенно в первом периоде своего развития, когда он, в борьбе с конфуцианством, принял под свое покровительство все отвергнутое рационалистами-конфуцианцами. Верование в духов, остатки шаманства, астрология, алхимия, гадания, различные сверхъестественные медицинские рецепты (последователи Лу-шэна, Ли-шао-цзюня и Люань-да), талисманы (Чжан-дао-лин I в. и Коу-цянь-чжи V в.) — все это нашло себе место в Д. Он представляет из себя, поэтому, собрание всякого рода верований и систем, не имеющих между собою ничего общего, даже и не стремившихся к обобщению. В развитии Д. представляются три периода: 1) период метафизики и выработки философской системы; 2) период увлечения мистикой и погони за сверхъестественным, когда даосы занимались добыванием философского камня, жизненного элексира, напитка бессмертия и т. д., и 3) последний период (со времен Ду-гуан-тина), когда даосы почти исключительно занимаются сношениями с духами и жреческими обязанностями. Когда проник в Китай буддизм и стал там быстро распространяться, Д. вступил в борьбу и с ним, но на очень оригинальной почве. Буддизм явился в Китай уже с известной литературой, с выработанной системой, возникшей на почве индийской философии. Д. все это принял, только переделал по своему. В pendant к Будде (в китайских переводах сутр обыкновенно называемому Ши-цзунь) даосы из Лао-цзы сделали Лао-цзюня; как Будде Сакьямуни предшествовали другие Будды, так и Лао-цзюни неоднократно являлись на земле, и Лао-цзы — одно из их воплощений. Буддисты принесли с собою учение об обетах и о десяти добрых и злых делах; то же самое явилось и у даосов, только у последних обеты и дела, будучи одинаковы по числу, отличаются по составу (напр., первым добрым делом поставлена почтительность к родителям — чисто в духе конфуцианства и Китая). Точно также даосская система мироздания представляется простою переделкою буддийской, с переменой только имен. Мало того: с появлением буддийских сочинений на китайском языке, даосские сочинения приняли их стиль, даже все стали начинаться стереотипной фразой: «слышал» (как буддийские сутры начинаются фразой: «Так я слышал, когда Будда» и т. д.). За этой фразой, в подражание опять-таки сутрам, следует пространное описание обстоятельств, предшествовавших изложению сочинения. В буддизме одним из главных средств аскетической практики сделалось созерцание — даосы и его себе усвоили; некоторые их писатели стали рекомендовать, для достижения бессмертия, созерцание (вместо прежних снадобий, талисманов и т. п.). Существуют подробные описания, как производить такие созерцания; но все это — сколок с буддийских, применительно к местным условиям. Главную роль в таких созерцаниях играет «Северная Медведица» (Бэй-доу), точнее — дух этого созвездия.

Как во время борьбы с конфуцианством Д. пользовался покровительством некоторых китайских государей, имена которых сохранила история, так и борьба его с буддизмом шла неравномерно. Бывали случаи, что китайские императоры делались ревностными сторонниками буддизма, и тогда число поклонников Д. значительно сокращалось (благодаря мерам правительства), — но не мало и обратных примеров, когда императоры покровительствовали Д. и преследовали буддизм. Напр., в сев. Китае при Вэйской династии император Тай-ву-ди (424 — 465 по Р.-Х.) преследовал буддизм, а Сяо-мин-ди (516 — 526), наоборот, отправил посольство (в 518 г.) в западные края искать буддийские книги. Династия Тан (620 — 907) и Сун (960 — 1279) дали нескольких императоров — сторонников Д.; таков, напр., танский Вэньцзун, который, по совету даосов, в 845 г., приказал разрушать буддийские кумирни и монастыри. Считают, что в силу этого приказа было уничтожено слишком 4600 кумирень, слишком 40000 ступ, храмов и т. п., возвращено в первобытное состояние 260500 монахов и монахинь, отобрано в казну большое количество отличных пашен и 150000 рабов и рабынь. В этой борьбе Д. стоял на национальной почве, а буддизм являлся иноземной религией, чуждой истинного китайского духа, особенно вследствие обязательного безбрачия своих жрецов. Даосы делились на три класса: горных аскетов, монахов и женатых. Безбрачие стало обязательно для них не ранее Х-го века. Разносторонний характер Д. отозвался и на пантеоне его богов и святых мужей, поражающем своею многочисленностью. Достойные поклонники Д. берутся очень часто с этой земли на небо для управления какой-нибудь частью его, или какимлибо созвездием; там они повышаются или понижаются в ранге, сообразно заслугам. С другой стороны, и с неба посылаются на землю правители: они живут в десяти главных пещерах Китая; в провинции Сы-чуань находятся 24 управы, заведывающие 28 созвездиями. Замечательно, как иногда легко достигается достоинство такого даосского праведника; напр., дровосек пошел в горы рубить дрова, увидел старцев, играющих в шашки, засмотрелся и положил топор; старцы дали ему проглотить косточку, похожую на финиковую; он не чувствовал ни голода, ни жажды; потом ему велели идти домой; хватился за топор, — топорище сгнило; вернулся домой, — узнал, что со времени его ухода прошло уже несколько сот лет; отправился в горы и нашел спасение. Хуан-п-жень нашел на горе Ло-фу-шань, после своего брата Гэхуна, пилюлю, проглотил ее и, подобно брату, сделался святым. Определить число последователей Д. в настоящее время невозможно. Причина этого лежит в полнейшем религиозном индифферентизме современного китайца. Весьма часто из членов одной и той же семьи один исполняет конфуцианские обряды; другой придерживается буддизма, третий — Д. Можно сказать еще более: обыкновенный китаец, в сущности — не конфуцианец, не буддист и не даосист, а всего понемножку. Как в кумирнях (кроме ламских) часто встречается собрание идолов всех трех религий, так и всякий китаец при случае не прочь почтить и Будду, и Лао-цзюня, и Лун-вана (дракона), и Вэнь-чан-ди (бога хрий). Несомненные последователи какой-либо религии — только ее жрецы, т. е. сэн — буддийские монахи (ни — монахини) и даосы (дао-ши) — даосские. Даосы занимаются. главным образом, исполнением жреческих обязанностей в храмах, участвуют в похоронных и др. процессиях, в качестве мастеров отгонять злых духов и уничтожать дьявольские наваждения. С этой целью даосы особенно пропагандируют талисманы, в виде бумажек с печатями и особенным образом написанными иероглифами. Особенно ценятся (до нескольких рублей, — цена для Китая очень большая) талисманы преемников Чжан-дао-лина, про которого рассказывают, что он родился в 34 г. по Р.-Х" отличался необыкновенным ростом и фигурой, совершил много чудес, в 142 г. получил от Лао-цзюня печать и два меча (которыми только и можно рубить демонов), вместе со званием небесного учителя (тянь-ши), в 147 г. поднялся на небо; но дарованные ему сила над демонами и звание небесного учителя передаются в его роде преемственно от отца к сыну. Не брезгают даосы и ремеслом гадателей. Для управления ими китайское правительство, кроме вышеупомянутых потомков Чжан-дао-лина, живущих в г. Би-чэн, что к Ю от Гуй-ци в провинции Цзян-си, назначает еще особых дао-гуаней, или чиновных даосов, образующих из себя нечто в роде консистории.

Литература: В. Васильев, «Религии Востока» (СПб., 1873); иepом. П. Цветков, «О секте даосов» («Труды членов пекинской дух. миссии», т. III); С. Георгиевский, «Первый период китайской истории» (СПб., 1885); его же, «Принципы жизни Китая» (СПб., 1888); Hampden, «The Dragon, Image and Demon»; James Legge, «The texts of Таoism» («Sacred books of the East», v. XXXIX — XL); J. Chalmers, «Tauism» («The China Review», v. I, № 4); J. Edkins, «Phases in the developement of Tauism» («Transact. of the Hongkong branch of the R. A. S.», 1855); Pauthier, «Memoire sur l'origine et la propagation de la doctrine de Tao»; Ab. Remusat, «Memoire sur Lao-tseu»; St.-Julien «Le livre de la voie et de la vertu par Lao-tseu» (Пар., 1841).

А. О. Ивановский.

Дарвин

Дарвин (Чарльз-Роберт Darwin), род. 12 февр. 1809 г. в Шрюсбери, где его отец, Роберт Уоринг, сын известного в свое время поэта и ученого Эразма Д., занимался врачебной практикой. Жена Р. Уоринга, Сусанна, дочь Иocии Веджвуда, умерла, когда Д. не исполнилось еще и 8 лет. На 9 году жизни он поступил в элементарную школу, а спустя год перешел в гимназию д-ра Бётлера и оказал весьма посредственные успехи. Здесь налегали главным образом на классические языки, словесность и т. п. предметы, к которым у Д. не оказалось ни охоты, ни способностей. Зато весьма рано пробудились у него любовь и интерес к природе, выразившиеся сначала собиранием растений, минералов, раковин, насекомых, птичьих гнезд и яиц, рыбной ловлей и охотой; впрочем, мальчик собирал также печати, конверты, автографы, монеты и т. п. Эти занятия, в связи с посредственными школьными успехами, вызывали упреки со стороны солидных людей и со стороны отца. В 1825 г. Д. поступил в эдинбургский унив., где оставался два года, подготовляясь к медицинской карьере, но безуспешно. Тогда он решил сделаться священником, для чего поступил в Кэмбридж; но здесь он окончил курс без всяких отличий в числе «oi polloi» (многие). Гораздо больше значения, чем книжное обучение, имели для него личное знакомство с натуралистами, посещение ученых обществ и естественно-исторические экскурсии. В эдинбургском унив. он познакомился с геологом Энсвортом и зоологами Кольдстремом и Грантом, которых часто сопровождал на морской берег, где они собирали морских животных. К этому времени относится первая (ненапечатанная) работа Д., содержавшая некоторые его наблюдения. В Кэмбридже он познакомился, между прочим, с Генсло, ботаником, обладавшим обширными знаниями и по другим отраслям естествознания, устраивавшим экскурсии, в которых принимал участие и Д. К концу пребывания в Кэмбридже Д. был уже натуралистом-коллектором, но не задавался какими-нибудь определенными вопросами.

Генсло рекомендовал Д. в качестве коллектора капитану Фицрою, предпринимавшему кругосветное плавание по поручению правительства, на корабле «Бигль». Д. пробыл в путешествии пять лет (1831 — 1836) и ознакомился с природой во всем ее бесконечном разнообразии. Коллекции, собранные Д., были обработаны Р. Овэном (ископ. млекопитающие), Ватергаузом (соврем. млекопит.), Гульдом (птицы), Беллем (пресмыкающ. и земноводн.) и Дженнинсом (насекомые); эта общая работа издана под загл. «Зоология путешествия Бигля». Сам Д. взял на себя геологическую часть путешествия. Результатом его исследований явились: «О строении и распределении коралловых рифов» (1842), «Геологические наблюдения над вулканическими островами» (1844) и «Геологические исследования в Южн. Америке» (1846). Д. объяснял происхождение различных форм коралловых рифов постепенным понижением морского дна; в высшей степени простая и остроумная теория его быстро утвердилась в науке, но в последнее время вызвала возражения со стороны Муррея и др. Геологические исследования Д., независимо от своей фактической ценности, доставили ряд важных пояснений в пользу новой, для того времени, теории униформизма, положенной Ляйеллем в основу геологии. Кроме этих специальных работ, он издал дневник своего путешествия («Путешествие вокруг света на корабле Бигль», 2 т., перев. под ред. А. Бекетова) — книгу, замечательную по богатству наблюдений и простоте изложения. Эти труды доставили Д. известность в кругу ученых. С этих пор он посвятил свои силы всецело и исключительно науке. По возвращении в Англию он поселился в Лондоне (где и женился 1839 г. на Эмме Веджвуд), но слабое здоровье заставило его бежать из города. В 1842 г. он переселился в им. Доун, где прожил почти безвыездно до самой смерти. За упомянутыми выше геологическими работами последовал ряд специальных монографий, посвященных систематической обработке подкласса усоногих («Monogr. of Cyrrhipedia», 2 т., 1851 — 54; «М. of fossil Lepadidae», 1851; «М. of Balanidae». 1854), драгоценных для систематики этой группы животных.

Уже во время путешествия он сосредоточивал свое внимание на таких явлениях, кот. бросают яркий свет на процесс развития органического мира. Так, его занимало животное население океанических о-вов (Галопагосские о-ва, особенно тщательно исследованные им в этом отношении, сделались классическою землею в глазах натуралистов), геологическая преемственность видов. Особенно важны его исследования в Южн. Америке, благодаря которым рельефно обнаружилось родство между ныне живущими южно-американскими броненосцами, тихоходами и т. п. и ископаемыми представителями этих групп на том же материке. Но это было пока лишь безотчетное стремление широкого и пытливого ума, невольно устремляющегося к труднейшим и загадочным проблемам. Только по возвращении из путешествия в 1837 г., он поставил себе вопрос о происхождении видов и решил приступить к его разработке. В 1839 г., по прочтении книги Мальтуса, у него вполне отчетливо формулировалась идея естественного отбора. В 1842 г. он составил первый набросок своей теории; в 1844 г. — более подробный очерк, который прочел своему другу Дж. Гукеру. Затем 12 лет прошло в собирании и обработке материала и только в 1856 г. Д., по совету Ляйелля, начал составлять «извлечение» из своего труда для печати. Бог знает, когда уви дело бы свет это «извлечение» (рассчитанное на 3 — 4 т.), если бы в 1858 г. А. Р. Валлас, занимавшийся естественноисторическими исследованиями в Малайском архипелаге, не прислал Д. статью, — содержавшую в краткой и беглой, но отчетливой форме, ту же идею естественного отбора, с просьбой напечатать ее в журнале Линнеевского общ. Д. посоветовался с друзьями, которые убедили его напечатать вместе с статьей Валласа краткое извлечение из своего труда. Так он и поступил, а затем принялся за составление более подробного очерка, который вышел в свет в следующем, 1859 г., под загл.: «Origin of species by means of natural selection» («Происхождение видов путем естественного подбора», перев. Рачинского, 2 изд., 1865). Теория Д. (сущность и значение ее изложены в ст. Вид, VI, 24) была разработана так тщательно, опиралась на такую громаду фактов, объясняла столько загадочных явлений, наконец указывала столько новых путей для исследования, что утвердилась в науке с замечательною быстротой, несмотря на ожесточенные нападки противников трансформизма. Наиболее враждебное отношение она встретила во Франции, где восторжествовала только к концу 70-х годов.

Задевая за живое ходячие представления о человеке, его происхождении и проч., она естественно возбудила толки в общей литературе, в ежедневной прессе, в среде теологов и проч. Термины «дарвинист», «дарвинизм», «борьба за существование» сделались ходячими; имя Д. приобрело такую популярность, какой не доставалось ни одному ученому; вообще его теория произвела беспримерное в истории науки впечатление. Виновник всего этого движения вел спокойную, однообразную и уединенную жизнь в своем имении. Малейшее утомление, волнение, оживленный разговор отзывались крайне вредно на его слабом здоровье. Можно сказать, что в течение 40 лет жизни в Доуне не было ни одного дня, когда бы он чувствовал себя вполне здоровым. Только крайняя регулярность, осторожность и умеренность в привычках позволили ему дожить до глубокой старости. Постоянное недомогание не позволяло ему много работать; но крайняя аккуратность и методичность в занятиях, а в особенности настойчивость, с которою он вел свои исследования в течение десятков лет (напр., один из его опытов над земляными червями тянулся 29 лет), возмещали ущерб, наносимый болезнью. Отшельническая жизнь изредка прерывалась поездками в Лондон, к родственникам, на морской берег и т. п., для отдыха и поправки здоровья. Нередко и к нему собирались друзья — Гукер, Ляйелль, Форбес и др., а позднее, с торжеством «дарвинизма», Доун стал привлекать посетителей из самых отдаленных стран. Чарующее впечатление, которое Д. производил на гостей своею приветливостью и простотой, детской незлобивостью, глубокой искренностью и скромностью, не меньше способствовали его популярности, как человека, чем «Происхождение видов» и др. книги его славе как ученого. Впрочем, и в книгах отразилась его нравственная личность: крайняя снисходительность в отношении других и неумолимая строгость к самому себе составляют их характерную черту. Он сам искал слабых мест в своих теориях и все существенные возражения против естественного отбора были им предусмотрены и подвергнуты разбору заранее. Эта научная строгость и честность Д. не мало способствовали быстрому успеху его учения. Почти все исследования Д., явившиеся после «Пр. видов» представляют дальнейшую разработку его теории в применении к тем или другим вопросам биологии. Мы перечислим их по предметам исследования. Книги «Приспособления орхидей к оплодотворению посредством насекомых» (1862), «Действие самоопыления и перекрестного опыления в растительном царстве» (1876) и «Различные формы цветов у растений одного и того же вида» (1877) уяснили биологическое значение цветка и взаимные отношения между насекомыми и растениями. В первом из поименованных сочинений он показал, что причудливые и разнообразные формы цветов у орхидей представляют удивительнейшие приспособления для оплодотворения с помощью насекомых, переносящих цветень одного цветка на рыльце другого ; во втором доказал экспериментальным путем вред постоянного самооплодотворения относительно многих растений и необходимость перекрестного опыления, которое у большинства растений совершается, благодаря насекомым, привлекаемым цветами; в третьем указал существование у многих растений цветов двоякой и даже троякой формы, представляющих очень удобное приспособление для перекрестного опыления с помощью насекомых. Эти работы объяснили целый мир явлений, остававшихся до тех пор непонятными. Что такое цветок, зачем эти яркие, пестрые лепестки, причудливые формы, аромат, нектарии и т. п.? — На все эти вопросы нечего было ответить. Теперь же все это объяснялось с точки зрения пользы перекрестного опыления при помощи насекомых. Исследования Д. о перекрестном оплодотворении вызвали огромную литературу. Гильденбранд, Герман Мюллер, Аксель, Дельпино, Леббок, Фр. Мюллер и мн. друг. исследователи разработали во всех деталях эту важную главу биологии. Д'Арси Томсон в 1883 насчитал 714 работ, посвященных оплодотворению растений и вызванных трудами Д. Две объемистые книги: «Движения и образ жизни лазящих растений» (1876) и «Способность растений к движению» (1880) посвящены движениям вьющихся и лазящих растений и приспособлениям, которыми они обладают для обвивания чужих стеблей, для прицепки к стенам и т. п. Разнообразные формы этих движений Д. сводит к так наз. «циркумнутации», т. е. круговому движению верхушки растущих органов. Циркумнутация, незаметная для глаз, есть общее свойство растений, а такие бьющие в глаза по своей целесообразности явления, как движение верхушки вьющихся растений, складывание листьев мимозы и т. п., суть лишь более выработанные формы этого элементарного движения, связанные с ним постепенными переходами. Равным образом Д. удалось проследить переходы между разнообразными приспособлениями в роде усиков, прицепков, крючочков, помогающих растению держаться за посторонние предметы, — и свести их к простейшей форме, из которой они выработались путем естественного отбора, накоплявшего полезные изменения. Далее к области ботаники относятся «Насекомоядные растения» (1875). Факт существования насекомоядных, точнее плотоядных (так как некоторые из них залавливают и поедают также мелких ракообразных, рыбок и т. п.) был точно установлен Д., причем объяснилось значение целого ряда приспособлений, каковы захлопывающиеся листья мухоловки, пузырьки Utricularia, железистые листья росянки etc. Перечисленные работы доставили Д. одно из первых мест между ботаниками нашего века. Он осветил целые области явлений, казавшихся темными и непонятными; открыл массу новых и поразительных фактов. В 1868 г. он напечатал огромный труд «Прирученные животные и возделанные растения», («The variations of animals and plants under domestication», пер. В. Ковалевского, 2 т.). Первый том представляет свод данных об искусственном отборе, о происхождении домашних животных и растений; во втором изложены общие вопросы, вытекающие из этих данных: законы наследственности, явления атавизма, влияние скрещивания в тесных пределах и др., и наименее удачная из гипотез Д. — гипотеза пангенезиса, с помощью которой он думал объяснить наследственность. В 1871 им была издана книга «Происхождение человека и подбор по отношению к полу» (пер. Сеченова, 1871). В первой части этой книги разбирается вопрос о происхождении человека от низшей, обезьяноподобной, формы; во второй — теория «полового подбора», согласно которой особенности, свойственные только самцам — напр. шпоры петуха, грива льва, яркие перья и музыкальные способности птиц и т. п., — произошли в силу борьбы или соперничества между самцами, так как сильнейшие или красивейшие имеют более шансов овладеть самками и оставить потомство. Книга «О выражении ощущений у человека и животных» (1872) есть применение теории естественного отбора к такому с виду капризному явлению, как игра физиономии под влиянием различных ощущений. Некоторые выражения зависят от известных физиологических процессов и анатомических особенностей нашего тела; другие суть приспособления, унаследованные от далеких предков; третьи — остатки привычек, наблюдаемых у высших животных, сохранившиеся в полустертом, зачаточном состоянии, как сохранились некоторые рудиментарные органы. В своей последней, вышедшей уже не задолго до смерти Д., книге «Образование растительной земли благодаря червям» (1881, русск, пер. Мензбира) он показал путем опытов, измерений и вычислений, какую громадную работу проделывают над нашими почвами земляные черви и какое полезное значение имеют они для растительного мира.

По мере того, как теория Д. распространялась и результаты ее обнаруживались в бесчисленных работах, в быстром преобразовании всех отраслей биологии, — являлись к нему награды и отличия со стороны ученых обществ и учреждений. Он получил (1864) коплеевскую золотую медаль от лондонского королевского общества, прусский орден «Pour le merite» (1867), учрежденный Фридрихом-Вильгельмом IV для награды за ученые и литературные заслуги, почетное докторство от боннского, бреславльского, лейденского, кэмбриджского (1877) университетов; был избран членом петербургской (1867), берлинской (1878), парижской (1878) академий (последняя, впрочем, удостоила Д. этого отличия в уважение его фактических заслуг, а не «проблематических гипотез»), почетным членом всевозможных ученых обществ etc.

Между тем силы его ослабевали. Он боялся не смерти, но старческого одряхления, потери ума и способности работать. К счастью ему не пришлось дожить до такого состояния. В конце 1881 года он почувствовал себя очень плохо, вскоре уже не мог выходить из дома, но продолжал заниматься наукой и еще 17 апр. 1882 следил за каким-то опытом. 19 же апреля Д. скончался, на 74-м году жизни. Тело его было перенесено в Вестминстерское аббатство и погребено рядом с гробницей Ньютона.

Из ученых XIX в. вряд ли кто имел такое глубокое и универсальное влияние, как Д. Объяснив с помощью теории естественного отбора процесс развития органического мира, он этим самым доставил торжество идее эволюционизма; высказанной уже давно, но не находившей места в науке. Достаточны ли указанные им факторы (борьба за существование, изменчивость и наследственность) для объяснения всех явлений развития, или при дальнейшем исследовании найдутся и новые, пока неуясненные, — покажет будущее; но и будущая биология останется эволюционной биологией. Да и другие отрасли знания, социальные науки, антропология, психология, этика etc., преобразовались и преобразуются в смысле эволюционизма, так что книга Д. знаменует новую эру не в биологии только, но и вообще в истории человеческой мысли. Ср. «Life and Letters of Ch. D.», ed. by his son F. D., 3 vol. 1887 (в 1893 г. изд. в сокращенном виде, в I т.); Гран Аллен, «Чарльз Д.». (изд. Л. Пантелеева). Тимирязев «Д., как тип ученого»; М. Энгельгардт, «Д., его жизнь и научная деятельность» («Библиот. Павленкова»).

М. Э-дт.

Даргомыжский

Даргомыжский (Александр Сергеевич) — выдающийся русский композитор, род. 2 февраля 1813 г. в имении отца своего, Смоленской губ. До пятилетнего возраста он был совершенно лишен дара слова. Шестилетнего Д. начали учить игре на фортепиано. Первою его учительницею была Луиза Вольгеборн, а впоследствии весьма хороший музыкант, Адриан Трофимович Данилевский, который не поощрял ранние попытки Д. сочинять романсы и маленькие фортепианные пьески. Последним его учителем игры на фортепиано был Шоберлехнер, ученик известного Гуммеля. Игре на скрипке Д. учился у Юшкова, а пению у Цейбиха. В начале 30-х годов Д. уже приобрел известность, как автор многих романсов и сочинений для скрипки и фортепиано. Около этого же времени он поступил в министерство двора, в котором служил до 1835 г.; познакомился с Глинкой, Жуковским, Пушкиным, и стал писать оперу «Лукреция Борджиа», но вскоре, по совету Жуковского, принялся за другую, не окончив первой. «Эсмеральда» была окончена в 1839 г., но, несмотря на все старания автора, не была принята на сцену. Огорченный этой неудачей, Д. отправился за границу, где сошелся с Фетисом в Брюсселе и Галеви в Париже. Их советы и сочувственные отзывы о его таланте в иностранной печати отразились благоприятно на его музыкальной деятельности. По возвращении из-за границы, в 1845 г., Д., наконец, добился постановки «Эсмеральды». Она шла в первый раз, с успехом в Москве, 5 декабря 1847 г., а впоследствии, в 1851 г., в СПб., где имела еще больший успех. Знаменитый итальянский певец Тамбурини желал, чтобы «Эсмеральда» была поставлена на итальянской сцене, в его бенефис: но ему было в том отказано. Опера-балет Д. : «Торжество Вакха» не была принята на сцену, причем дирекция даже ничем не объяснила своего отказа. Если бы не успех концерта Д., устроенного в 1853 г. кн. В. Ф. Одоевским и А. Н. Карамзиным, то, быть может, такая же участь постигла бы и «Русалку», которая была окончена в 1855 г. и в следующем году была поставлена в театре-цирке, нынешнем Мариинском. «Русалка», за исключением даровитого О. А. Петрова, исполнялась сначала второстепенными артистами и не имела того успеха, которого вполне заслуживала, несмотря на благоприятные о ней отзывы в печати А. Н. Серова и других критиков. Только в 1866 г. она приобрела всеобщие симпатии. Этот успех ободрил упавшего духом автора, и он принялся за волшебно-комическую оперу «Рогдана», писать которую вскоре бросил, а потом за «Каменного гостя», который вполне окончен им не был. Это произведение оркестровано Римским-Корсаковым и дописано Кюи после смерти автора. Из оркестровых произведений Д. главные: «Малороссийский казачок», «Чухонская фантазия» и «Баба-яга». Кроме того, он написал множество романсов (свыше 100), собрание хоров («Петербургские серенады») и др. Д. ум. 5-го янв. 1869 г. Влияние Глинки на творчество Д. несомненно. Крупное дарование Д. получило бы гораздо большее развитие, если бы он жил при других условиях. Главным тормозом в деятельности Д. была дирекция имп. театров. «Эсмеральда», пишет Д. в своей автобиографии, помещенной в газете «Музыка и Театр», издававшейся А. Н. Серовым в 1867 г., — «пролежала у меня в портфеле целые восемь лет. Вот эти-то восемь лет напрасного ожидания и в самые кипучие годы жизни легли тяжелым бременем на всю мою артистическую деятельность». В 1863 г. Д. пишет Кукольнику (письмо это помещено в газете «Музыкальный Сезон» за 1870 г.): «Ты спрашиваешь, как идет моя музыка? Да как ей идти, проход-то тесен. С одной стороны, гнусный произвол дирекции, с другой — ярое невежество публики». Когда, наконец, «Русалка» стала вызывать восторги публики, Д. было уже 53 года; утомленный прошлыми невзгодами, он уже не мог воспрянуть. Наиболее крупным произведением Д. следует считать его «Русалку», в которой автор выказал наибольшую самобытность, наибольшую силу творчества. В ней есть драматические моменты, полные правдивости и выражения. В особенности в речитативах Наташи в первом действии, в дуэте князя и мельника в третьем действии Д. является замечательным психологом-музыкантом. В массе номеров этой оперы виден чисто русский композитор, глубоко проникнутый складом русской музыки. В дуэтах, ариях, ансамблях Д. заметна слишком большая разработка, вследствие чего они имеют более концертный характер и на сцене кажутся замедляющими ход действия. На очертания характеров автором обращено немалое внимание. Опере вредит то обстоятельство, что самое сильное впечатление производит первое действие, а затем интерес постепенно падает. В последней опере Д., «Каменном госте» — сплошь речитативная музыка, в которой больше обдуманного, чем прочувствованного. Первый большой труд Д.: «Эсмеральда», написан под влиянием произведений французской комической оперы. В ней виден многообещающий талант, еще не развернувший свои крылья. Д. немного занимался теорией композиции; его можно скорее считать автодидактом. Все его серьезные теоретические занятия, судя по словам самого Д., ограничились знакомством с теоретическими рукописями проф. Дена, которые Д., получив от Глинки, переписал и «скоро усвоил себе мнимые премудрости генерал-баса и контрапункта» (как выражается Д. в своей автобиографии). Формой, а в особенности симфонической, Д. владел не особенно свободно. В романсах Д. много вкуса, чувства и того психологического анализа, который с таким блеском проявился в «Русалке». Выдающейся чертой таланта Д., которую, к сожалению, он мало разрабатывал, была склонность к комическому элементу. Он проглядывает в партии мельника в первом действии «Русалки», в партии свата и в песенке Ольги в той же опере, в романсе «Титулярный советник» и др. Но Д., как артисту и художнику, было не до веселья, о котором он редко вспоминал в продолжение своей творческой деятельности.

Н. Соловьев.

Дарданельский пролив

Дарданельский пролив (в древности Геллеспонт) разделяет Европу от Азии и соединяет моря Мраморное и Эгейское. Длина пролива 58 км., ширина от 1, 3 до 7 км., средняя 4 км. Европейский берег — высокий с крутыми спусками, азиатский — более отлогий, поднимается амфитеатром к горе Иде. Глубина средины пролива 70 — 90 м., местами глубже. Относительный вес поверхностной воды Мраморного моря =1,0180, Эгейского моря 1,0300. В Мраморном море слой легкой воды не толще 20 м., а ниже находится вода с удельным весом приблизительно 1,0290. Разность удельных весов воды морей Мраморного и Эгейского порождает двойственное течение. Нижняя вода Эгейского моря, вследствие большего веса столба воды, устремляется через Д. пролив в Мраморное море, поднимает уровень последнего и заставляет с поверхности воду изливаться в Эгейское море. Таким образом разность уровней морей образуется вследствие разности удельных весов, а эта последняя поддерживается избытком прибыли пресной воды в Черное море над испарением. Во время наблюдений, произведенных в 1882 г. С. Макаровым, граница двух вод находилась в сев. части пролива на 20 м., а в южной на 8 м. По его вычислению, приблизительному, уровень Мраморного моря лежит выше уровня Эгейского на 2 дцм. (см. «Витязь и Тихий океан», СПб., 1893).

У северного конца пролива расположен город Галлиполи, немного южнее средины — местечко Канак, где корабли получают практику (разрешение) на проход проливом. Неподалеку от Канака, в самой узкой части расположены укрепления. См. С. Макаров «Об обмене вод Черного и Средиземного морей» и «Sailing Directions. The Dardanelles».

С. Макаров.

Дарданеллы с точки зрения международного права. В то время, когда Турция владела берегами Черного моря, право ее распоряжаться судоходством в проливах Дарданельском и Босфорском не возбуждало споров. После завоевания Россией сев. берега этого моря, ее экономические интересы стали требовать свободного сообщения ее приморских портов с Средиземным морем. При заключении КучукКайнарджийского мирного договора 1774 г., Россия добилась признания за нею права торгового судоходства в Черном море и из Черного моря в Средиземное. Изъяснительная конвенция 10 марта 1779 г. и торговый трактат Poccии с Портой 10 июня 1783 г. распространили дарованное русским судам право на все «купеческие под российским флагом суда». Тем не менее, в годы, предшествовавшие войне 1828 г., Россия неоднократно имела случай жаловаться на нарушение этих договоров: случалось, что суда, нагруженные хлебом и отправлявшиеся под русским флагом из Черного моря, подвергались со стороны Турции конфискации. Адрианопольский мирный трактат 1829 г. объявил проливы свободными для торговых судов как Pocсии, так и всех государств, находящихся в мире с Портой. Наконец, в 1841 г. свобода торгового судоходства в проливах провозглашена была всеми великими державами (и подтверждена в 1856, 1871 и 1878 гг.). С 1830-х гг. вопрос о проливах получил значение преимущественно политическое. И до того Турция, имея в виду безопасность своей столицы, никогда не отказывалась от права закрывать Босфор и Д. для военных судов всех наций. Впервые это право формально было признано в договоре между Англией и Турцией в 1809 г. В 1833 г., когда существованию Турции угрожал Мегмед-Али, между Россией и Турцией заключена была в Гункьяр-Скелесси конвенция, в силу которой первая обязалась помогать второй войском и флотом, с правом последнего входить в Босфор и Д.; на основании же секретной статьи этой конвенции, Порта обязалась, по отношению к России, закрывать Д., «т.е. не позволять никаким иностранным военным судам входить туда под каким бы то ни было предлогом». Англия немедленно протестовала против этого соглашения, в котором западноевропейские кабинеты усмотрели опасность для своего влияния на Турцию. В 1838 г., при вторичном восстании Мегмед-Али, имп. Николай I убедился, что дальнейшее существование договора 1833 г. невозможно, и согласился присоединиться к обще-европейской гарантии целости Оттоманской империи, с тем условием, что державы подпишут акт, провозглашающий закрытие Д. и Босфора для военных судов всех наций, как во время мира, так и во время войны, началом европейского публичного права. В результате явилась Лондонская конвенция 13 июля 1841 г., подписанная Турцией, Россией, Англией, Францией, Австрией и Пруссией и известная под именем конвенции о проливах (Convention des detroits); она сохраняет за султаном только право выдавать фирманы для прохода «легких военных судов под военным флагом». После Крымской войны закрытие проливов получает значение средства, долженствующего затруднить Россию в случае ее столкновения с Турцией. 30 марта 1856 г., в один день с Парижским трактатом, между Англией, Австрией, Францией, Poccией, Пруссией, Сардинией и Турцией заключена была конвенция, в силу которой державы обязывались соблюдать закрытие проливов для военных судов; суда, состоящие в распоряжении европ. посольств в Константинополе, а равно легкие военные суда, посылаемые державами к устью Дуная, для наблюдения за свободою судоходства по этой реке, должны запастись разрешительными фирманами султана. В циркуляре турецкого министра иностр. дел, от 28 сент. 1868 г., было разъяснено, что закрытие проливов не распространяется на военные суда, на которых находится монарх или глава независимого государства. Не получивший силы договор в Сан-Стефано содержал в себе постановление (ст. 24), которое объявляло Босфор и Д. навсегда открытыми, как во время мира, так и во время войны, для торговых судов нейтральных держав, прибывающих из русских портов или направляющихся в русские порты. Берлинский трактат 13 июля 1878 г. подтвердил прежние постановления договоров о проливах. На берлинском конгрессе 1878 г. Англия утверждала, что в вопросах, относящихся к принципу закрытия проливов, единственным судьей является султан; Россия высказывала мнение, что военные суда договаривающихся держав, даже с разрешения султана, не имеют права проходить через проливы. Конгресс оставил вопрос этот открытым.

А. Я.

Дарий

Дарий (Daraiavahusch, DareioV) — древнеперсидское царское имя. Д. I, с. Гистаспа, род. в 550 г. до Р. X. Происходил из царского рода Ахеменидов и уже при Кире занимал выдающееся положение. В качестве телохранителя, сопровождал Камбиза в Египет. Сделавшись царем (521 — 486) по низложении Лже-Смердиса, занялся приведением в порядок расстроенного государства. Первые три года были употреблены на подавление восстаний (в Сузиане, Вавилоне, Армении, Мидии и др.), во главе которых стояли потомки местных владетелей или самозванцы. Изображения последних, вместе с надписью об их усмирении, находятся на скале Бегистане. Стремясь к преобразованию государственной системы на строго бюрократических и централизационных началах, Д. уничтожил господствовавшее до тех пор вассальное самоуправление; появились сатрапии. Но и на верность наместников не всегда можно было положиться: пришлось отделаться хитростью от Оройта, сатрапа Сард, и казнить египетского наместника Арианда. К египтянам Д. относился милостиво и покровительствовал их религии, строил и реставрировал храмы, уважал туземное жречество и дворянство. Важно было для благосостояния Египта соединение каналом Красного моря с Нилом, стоявшее в связи с попытками включить Индейский океан в область персидской торговли. Для этой цели была снаряжена экспедиция по Инду и Аравийскому морю, под начальством Скилака. Ряд насыпных холмов, на которых были водружены стэлы с клинообразными и иероглифич. надписями, обозначает направление работ по сооружению соединительного канала. Одна из этих стэл найдена в 1866 г., другая, В. С. Голенищевым, в 1889 г. близ Телль-эль-Машута («Зап. вост. отд. имп. русск. арх. общ.», V). Обе плохо сохранились (изд. в «Recueil de travaux» 9, 11 и 13). Несмотря на свою дальновидность, Д. не избег недостатка, общего восточным монархам — стремления к расширению и без того уже обширного и сшитого белыми нитками государства. Большим промахом был его известный поход на скифов (515), сопровождавшийся, правда, покорением гетов, Фракии, Лемноса, Имброса и подданством Македонии, но разрушивший обаяние персидского могущества и сделавший возможным восстание малоазиатских и кипрских греков (500 — 494). Усмирив их, Д., из желания наказать не сохранивших нейтралитета афинян, стал лицом к лицу с европейскими греками. Неудачный исход первых двух кампаний, окончившихся афонским крушением и битвою при Марафоне (4 90), и последовавшие затем обременительные приготовления к новому походу подействовали возбуждающим образом на провинции. Восстал Египет (486); царь умер, не успев заняться его усмирением. Как мудрый, справедливый правитель, как безусловно лучший из восточных деспотов, Д. пользовался уважением даже своих врагов. Эсхил, участвовавший в Марафонском сражении, отзывается в своих «Персах» очень тепло об этом царе, виновнике стольких бедствий для греков. Евреи также сохранили о нем благодарное воспоминание: во 2-й год царствования он разрешил возобновить работы по построению 2-го храма (Ездры 4, 24. 5, 5. 6, 1), а в 6-й год храм был освящен. По Диодору, египтяне уважали этого царя наравне со своими фараонамизаконодателями; даже отдаленные карфагеняне признавали его власть. Погребен Д. в сооруженной им и украшенной произведениями скульптуры гробнице в скалах Накши Рустами, близ Персеполя.

Б. Т.

Дароносица

Дароносица — название (в православной црк.) переносного священного сосуда, в котором хранятся запасные св. дары. Д., имеющая в себе св. дары, должна быть хранима непременно в алтаре црк., на престоле. При изнесении ее из храма для причащения больного она влагается в особую сумку, шелковую или бархатную, с нашитым на ней с передней стороны крестом и с прикрепленною к ней, надеваемою священником на шею лентою, так что Д. носится священником не в руках, а на груди. Священника при этом обязательно должен сопровождать причетник.

Н. Б.

Дарохранительница

Дарохранительница — один из главных священных сосудов, находящихся в алтаре православной церкви. В ней хранятся св. дары т. н. запасные и преждеосвященные. Она должна быть изготовлена из золота или серебра и только в крайнем случае может быть оловянная; тогда под св. дары должна быть подстилаема чистая бумага. Д. должна быть всегда покрытою и храниться непременно в алтаре на престоле. Кроме священника и дьякона, никто не должен касаться этого св. сосуда.

Н. Б.

Дар-эс-Салам

Дар-эс-Салам — один из главных портов германской юго-вост. африк. области (VIII, 516), к Ю от о-ва Занзибара; обладает прекрасной гаванью. Резиденция губернатора. Д. теперь только начинает развиваться. В 1889-90 г. ввоз и вывоз не превышал 1654 тыс. марок. Д. уступлен в 1885 г. занзибарским султаном германсковост.-африканскому обществу.

Дафнис

Дафнис — прекрасный юноша, герой сицилийской буколической поэзии. Сын Гермеса и местной нимфы, любимец богов и в особенности муз, он пас свои стада на склонах Этны и в других местах Сицилии, забавляясь игрою на сиринксе и пением им изобретенных буколических песен. В цвете юности постигла Д. внезапная смерть. Он умер, оплакиваемый пастухами, стадами своими и всею природою. Вокруг его страданий и смерти вращаются все главные сказания и песни о Д. В более древней версии, источником которой был Стесихор, Д. умер вследствие мести своей возлюбленной нимфы Наиды или Номии. Он обещал ей не сближаться с другой женщиной, но был однажды опьянен и увлечен к нарушению обета одной царскою дочерью. Нимфа, в отмщение за это, ослепила его. Д. блуждал, ища облегчения в музыке и пении, пока, наконец, не бросился со скалы в море (или сам не был превращен в скалу). Гермес взял его на небо, а на месте его погибели вызвал из земли источник, у которого сицилийцы ежегодно приносили жертвы. В более поздней версии, представителем которой является Феокрит (1 и 7 идиллии), Д. умирает от безнадежной любви к некоей Ксении. Эта безнадежная страсть внушена ему Афродитой, мстящей за то, что Д. не хотел полюбить девушку, назначенную ему богиней. Виргилий воспевает в 5-й эклоге, под именем Д., Юлия Цезаря.

А. Щ.

Дашкова

Дашкова (княгиня Екатерина Романовна) — президент Российской академии. Родилась 17 марта 1743 г. в СПб. (дочь гр. Р. Илларионовича Воронцова). Воспитывалась в доме дяди, вице-канцлера Мих. Ил. Воронцова. «Превосходное», по понятиям того времени, воспитание ее ограничивалось обучением новым языкам, танцам и рисованию. Только благодаря охоте к чтению, Д. сделалась одной из образованнейших женщин своего времени. Любимые писатели ее были Бэль, Монтескье, Буало и Вольтер. Поездки за границу и знакомство с знаменитыми писателями много способствовали ее дальнейшему образованию и развитию. С ранних лет Д. постоянно занимали вопросы политики. Еще в детстве она рылась в дипломатических бумагах своего дяди и следила за ходом русской политики. Время интриг и быстрых государственных переворотов способствовало развитию в ней честолюбия и желания играть историческую роль. До некоторой степени Д. это и удалось. Знакомство с вел. кн. Екатериной Алексеевной (1758 г.) и личное к ней расположение сделало Д. преданнейшей ее сторонницей. Их связывали также и литературные интересы. Окончательное сближение с Екатериной произошло в конце 1761 г., по вступлении на престол Петра III. Задумав государственный переворот и, вместе с тем, желая до времени оставаться в тени, Екатерина избрала главными союзниками своими Гр. Гр. Орлова и княгиню Д. Первый пропагандировал среди войск, вторая — среди сановников и аристократии. Благодаря Д., были привлечены на сторону императрицы гр. Н. И. Панин, гр. К. Г. Разумовский, И. И. Бецкий, Барятинский, А. И. Глебов, Г. Н. Теплов и др. Когда переворот совершился, другие лица, против ожиданий Д., заняли первенствующее место при дворе и в делах государственных; вместе с тем охладели и отношения императрицы к Д. Некоторое время спустя после смерти своего мужа, бригадира кн. Мих. Ив. Дашкова (1764), Е. Р. провела в подмосковной деревне, а в 1768 г. предприняла поездку по России. В декабре 1769 года ей разрешено было заграничное путешествие. Д., в течение 3-х лет, посетила Германию, Англию, Францию, Швейцарию, часто виделась и беседовала с Дидро и Вольтером. 1775 — 1782 гг. она снова провела за границей, ради воспитания своего единственного сына, окончившего курс в эдинбургском унив. В Англии Д. познакомилась с Робертсоном и Адамом Смитом; она снова посетила Париж, Швейцарию и Германию, а также Италию. В это время отношения ее к императрице несколько улучшились. Д. было предложено место директора спб. академии наук и художеств. По мысли Д. была открыта российская академия (21 окт. 1783 г.), имевшая одною из главных целей усовершенствование русского яз.; в ней кн. Д. была первым президентом. Новое неудовольствие императрицы Д. навлекла напечатанием в «Российском. Театре» (издававшемся при Академии) трагедии Княжнина «Вадим» (1795). Трагедия эта была изъята из обращения. В том же 1795 г. Д. выехала из СПб. и жила в Москве и подмосковной своей деревне. В 1796 г., тотчас по восшествии на престол, имп. Павел устранил Д. от всех занимаемых ею должностей и приказал жить в новгородском ее имении. Только при содействии имп. Марии Федоровны Д. разрешено было поселиться в Калужской губ., а потом и в Москве. В Москве же, не принимая более участия в литературных и политических делах, Д. скончалась, 4 янв. 1810 г. Наибольшего внимания заслуживает не политическая роль Д., продолжавшаяся весьма недолго, а деятельность ее в академии и в литературе. По назначении директором академии, Д., в речи своей, выражала уверенность, что науки не будут составлять монополию академии, но «присвоены будучи всему отечеству и вкоренившись, процветать будут». С этою целью, по ее инициативе, были организованы при академии публичные лекции (ежегодно, в течение 4-х летних месяцев), имевшие большой успех и привлекавшие большое число слушателей. Д. увеличила число студентов— стипендиатов академии с 17 до 50 и воспитанников академии художеств — с 21 до 40. В продолжение 11 лет директорства Д. академическая гимназия проявляла свою деятельность не только на бумаге. Несколько молодых людей отправлены были для довершения образования в Геттинген. Учреждение так называемого «переводческого департамента» (взамен «собрания переводчиков» или «российского собрания») имело целью доставить русскому обществу возможность читать лучшие произведения иностранных литератур на родном языке. В это-то именно время и появился целый ряд переводов, по преимуществу с классич. яз. По почину Д. был основан журнал «Собеседник любителей российского слова», выходивший в 1783 и 1784 (16 книжек) и носивший сатирическопублицистический характер. В нем участвовали лучшие литературные силы: Державин, Херасков, Капнист, Фонвизин, Богданович, Княжнин. Здесь помещены были «Записки о русск. истории» имп. Екатерины, ее же «Были и небылицы», ответы на вопросы Фонвизина, «Фелица» Державина. Самой Д. принадл. надпись в стихах к портр. Екатерины и сатирическое «Послание к слову: так». Другое, более серьезное издание: «Новые ежемесячные сочинения» начато было с 1786 г. (прод. до 1796 г.). При Д. начата новая серия мемуаров акд., под загл. «Nova acta acad. scientiarum petropolitanae» (с 1783 г.). По мысли Д. издавался при акд. сборник: «Российский Театр». Главным научным предприятием российской акд. было изд. «Толкового словаря русск. яз.». В этом коллективном труде Д. принадлежит собирание слов на буквы ц, ш, щ, дополнения ко многим другим буквам; она также много трудилась над объяснением слов (преимущественно обозначающих нравственные качества). Сбережение многих акд. сумм, умелое экономическое управление акд. — несомненная заслуга Д. Лучшей оценкой ее может служить то, что в 1801 г., по вступление на престол имп. Александра I, члены российской акд. единогласно решили пригласить Д. снова занять председательское кресло в акд. (Д. отказалась от этого предложения). Кроме названных литературных трудов, Д. писала стихи на рус. и франц. яз. (большею частью в письмах к имп. Екатерине), перевела «Опыт о эпическ. стихотворстве» Вольтера («Невинное упражнение», 1763, и отд., СПб., 1781), переводила с англ. (в «Опытах трудов вольного российского собрания», 1774), произнесла несколько акд. речей (написанных под сильным влиянием речей Ломоносова). Некоторые ее статьи напечатаны в «Друге Просвещения» 1804 — 06 г. и в «Новых ежемесячных сочинениях». Ей принадлежит также комедия «Тоисиоков, или человек бесхарактерный», написанная по желанию Екатерины для эрмитажного театра (1786), и драма «Свадьба Фабиана, или алчность к богатству наказанная» (продолжение драмы Коцебу: «Бедность и благородство души»). В Тоисиокове (человеке, желающем «и то и cиo») видать Л. А. Нарышкина, с которым Д. вообще не ладила, а в противуполагаемой ему по характеру героине Решимовой — автора комедии. Важным историческим документом являются мемуары Д., изданные сначала на англ. яз. г-жей Вильмот в 1840 г., с дополнениями и изменениями. Французский текст мемуаров, принадлежащий несомненно Д., появился только недавно («Mon histoire», в «Архиве кн. Воронцова», кн. XXI). Сообщая очень много ценных и интересных сведений о перевороте 1762 г., о собственной жизни за границей, придворных интригах и т. д., кн. Д. не отличается безпристрастиeм и объективностью. Восхваляя имп. Екатерину, она почти не дает никаких фактических оснований такому восхвалению. Нередко сквозит в Записках как бы обвинение императрицы в неблагодарности. Далеко не оправдывается фактами подчеркиваемое бескорыстие автора мемуаров.

Ср. Д. Иловайский, «Биorp. Д.», в его «Сочинениях» (1884); А. Н. Афанасьев, «Литерат. труды Д.» («Отеч. Зап.» 1860, № 3), «Директор акд. наук Дашкова», в «Чтен. общ. ист.» (1867, I); М. Сухомлинов, «Ист. росс. акд.», ч. 1; В. Семевский («Русск. Стар.» 1874, № 3); Добролюбов, «О Собеседн.» (соч. т. I); Галахов («Отеч. Зап.» 1856, № 11, 12); Пекарский, «Материалы для истории журн. деят. имп. Екатерины», в VIII т. «Записок акд. наук»; «Рус. Арх.» 1880, III кн., 1881, I и II; «Архив кн. Воронцова», кн. XXI (СПб. 1888); А. С. Суворин, «Кн. Е. Р. Дашкова», вып. 1, СПб. 1888.

А. Л. — ко.

Двигатели

Двигатели — машины, служащие источником механической работы. Они называются так в отличие от приводимых ими в действие рабочих машин, исполняющих непосредственно определенного рода работу, и от передаточных машин, помощью которых работа Д. превращается в действие рабочего механизма. Двигателем одинаково называют движущую силу, при помощи которой работает машина, а равно и самый механизм. Напр., Д. называют пар и паровую машину. В последующем под Д. будем разуметь механизм. Различают также Д., воспринимающие непосредственно механическую работу от имеющихся в природе запасов кинетической энергии (Д. в тесном значении слова, первичные или первого порядка), и Д., которые, в свою очередь, приводятся в действие другими Д. (Д. в более обширном смысле, вторичные или второго порядка Д.). К Д. первого разряда принадлежат: механизмы для принятия мускульной силы людей и животных — рычаги, ворот, блоки, домкраты и лебедки, конные вороты, топчаки и т. п. ; Д., приводимые в действие давлением текучей и падающей воды — вододействующие или гидравлические Д., а именно: водяные колеса, тюрбины и водостолбовые машины (см. ниже); ветровые Д., приводимые в действие давлением ветра ; все перечисленные двигатели называются также приемниками. Далее, к числу первичных Д. относятся тепловые, а именно: паровые, газовые (см. ниже), калорические машины, а также керосиновые двигатели (см. ниже). Двигателями второго порядка являются динамоэлектрические машины, так как электромагнитная сила, необходимая для действия их, производится при помощи гидравлических, паровых или газовых двигателей. К этому же разряду относятся Д., действующие жидкою углекислотою, потому что превращение газообразной углекислоты в жидкое состояние достигается давлением при помощи других машин. В этом же смысле вторичными Д. будут те машины, помощью которых превращается в механическую работу давление сжатого воздуха или напор столба воды, высота которого должна поддерживаться другою машиною. В числе вторичных двигателей надо считать также часовые и пружинные механизмы, потому что их требуется предварительно заводить. Двигателями в более широком смысле называют иногда те составные части рабочих машин, которые воспринимают силу от какого-нибудь двигателя, напр. валы и шкивы станков. В этом же смысле Д. называют гребные колеса или винты пароходов. Иногда в сложной машине Д. так тесно связан с рабочим механизмом, что нельзя определить, какая часть машины играет роль Д. и какая представляет рабочий механизм. Это относится, напр., к пульсометру, камера которого одновременно действует как паровой цилиндр и как насосный стакан, или к паровому молоту, поршень которого служит одновременно двигателем (в широком смысле) и орудием для ударов.

При выборе движущей силы для утилизации ее с техническою целью необходимо сообразоваться с экономическою выгодностью различного рода двигателей и степенью совершенства существующих систем. Поэтому не все встречающиеся в природе запасы механической энергии применяются в настоящее время для извлечения из них полезной работы помощью двигателей. Так, например, теплота солнца, движение волн, явление приливов и отливов очень мало или только в виде исключения утилизируются для механической работы, частью за отсутствием пригодных для этого машин, частью же вследствие экономической невыгодности такого рода двигателей. Из прочих источников силы, применяемых для производства механической работы помощью машин разных конструкций, движущая сила человека является самою дорогою, в особенности там, где требуется затрата больших количеств работы. Но без такой силы невозможно обойтись, главным образом при тех многочисленных работах, где требуется, кроме физической силы, еще человеческое соображение и обдуманные действия. Сила животных также обходится дорого, но она незаменима пока для тяги повозок на обыкновенных дорогах, а также для действия сельскохозяйственных машин в мелких и средних производствах. Дешевле всего обходится работа гидравлических двигателей, так как сила падающей воды есть дар, возобновляемый постоянно природою, без участия человеческого труда. Но сила эта нередко иссякает в сухое время года; поэтому часто устанавливают при гидравлических двигателях запасные паровые машины. Ветровые двигатели еще более подвержены переменам погоды и мало пригодны для совершения большой работы. Вполне же независимою от условий погоды является сила паровой машины. Она при том способна давать при сравнительно малом объеме наибольшие потребные количества механической работы. Кроме того, применение паровых машин становится тем выгоднее, чем больше размер необходимой для производства работы. Паровая машина вследствие сего преобладает на всех больших фабриках и заводах, и пользование этим двигателем содействовало развитию крупной промышленности и победе ее в главнейших отраслях над ремеслами и мелким производством, которые вынуждены работать при помощи менее выгодных паровых машин малого размера или газовых, керосиновых и калорических машин. Хотя эти малосильные и малые двигатели в настоящее время значительно усовершенствованы, но они все еще далеко не могут конкурировать с паровою машиною большого производства. Существует надежда, что посредством введения дешевого газообразного топлива, которое будет распределяться от центральной станции производства по трубам к местам потребления, подобно светильному газу, удастся значительно понизить стоимость работ малых, т. н. домашних двигателей, для выгод ремесленного и кустарного производства. Удешевления движущей силы для мелкой промышленности старались достигнуть системою силоснабжения, т. е. распределением из центральной станции запасов работы — по трубам, помощью канатных приводов или посредством электрических проводов. В более значительных размерах такое распределение силы осуществлено уже в системах доставления для механической работы воды под высоким напором (в Ливерпуле) и сжатого воздуха (в Париже — система Фоппа). Двигатели, действующие сжатым воздухом, применяются преимущественно в таких местах, где весьма невыгодно устанавливать паровые машины и где отработавший в машине воздух содействует вместе с тем вентиляции, следовательно, главным образом — при подземных горных работах и при пробивке туннелей. В будущем призваны играть важную роль электрические двигатели, дающие возможность передавать работу отдаленных источников силы. Дело это находится теперь в периоде усовершенствования, но уже достигнуты значительные практические результаты (передача силы из Шафгаузена в Лапффен, применение электрической передачи для производства работ в главном туннеле через хребет Андов, на железной дороге между Аргентиною и Чили).

Первые попытки применения животных в качестве Д. и начало пользования силою воды для производства механической работы относятся к доисторическому времени. Водочерпательное тимпанное колесо появилось в Китае, по всей вероятности, почти одновременно с плугом, в период возникновения хлебопашества. Дух изобретения долгое время не подвигался далее усовершенствования приемников сил людей, животных и воды, и только об этого рода Д. сообщают исторические памятники древности и средних веков. Хотя древние греки и римляне умели уже пользоваться ветром и упругостью воздуха для механических работ, но они не имели и отдаленнейшего представления о той громадной механической работе, которая может быть совершена движущею силою пара. Лишь развитие физических сведений в XVI и XVII ст. сделало возможным изобретение паровой машины и вместе с этим значительное усовершенствование гидравлических Д. В нашем же веке за этим последовало изобретение газовых и калорических Д., а затем открытие законов электродинамики привело к построению динамо-электрических Д. Ср. Grasshoff, «Theorie der Kraftmaschinen» (Гамбург); Ruhlmann, «Allgemeine Maschinenlehre» (Брауншвейг, 1875); Redtenbacher, «Maschinenbau»; Uhland, «Handbuch fur den praktischen Maschinenkonstrukteur»; Armengaud, «Publications Industrielles etc.».

А. Т.

Движимость

Движимость — понятие, противополагаемое недвижимости и распадающееся на два: движимые вещи и движимые имущества. Движимыми вещами называются те, которые способны к перемещению с одного места на другое, собственною или постороннею силою, без вреда для их существа, особенностей или естественного назначения. Французский закон называет такие вещи движимыми «по природе», в отличие от движимых вещей «по определению закона», под которыми разумеются так называемые «бестелесные вещи» (res incorporales), обладающие в праве свойствами движимых вещей — права на движимые вещи и обязательства. Последнее, более широкое понятие Д., идущее дальше естественного свойства вещей, совпадает с понятием движимого имущества. Не все фактически движимые вещи и имущества считаются Д.; некоторые из них переходят в разряд недвижимостей или в качестве принадлежностей недвижимых имуществ, или по особому определению закона (напр. по некоторым законодательствам недвижимостями считаются морские суда. В течение истории характер Д. и недвижимости приписывался не всегда одним и тем же вещам: дома, напр., и другие постройки долгое время считались Д., не только благодаря тому, что, будучи строимы из дерева и непрочно связываемы с землею, легко могли быть переносимы с места на место, но и по особому определению закона (напр., дома на чужой земле). Наконец, разными законодательствами объем Д. и недвижимости также определяется различно: по римскому праву, напр., понятие недвижимости (с ее принадлежностями) было гораздо уже, чем по современному. При более точном определении понятия Д. законодательство и юристы прибегают, поэтому, к перечислению движимых имуществ или к указанию исключений из деления, устанавливаемого естественным признаком. Наиболее исчерпывающими в этом отношении являются постановления франц. гражд. кодекса (ст. 527 — 536). Русское право совершенно воздерживается от определения Д., ограничиваясь простым перечислением предметов, признаваемых им за Д. По ст. 401 — 403 т. X ч. 1 к Д. причисляются мореходные и речные суда, книги, рукописи, картины и все предметы, относящиеся к наукам и искусствам, домовые уборы, экипажи, земледельческие орудия, всякого рода инструменты и материалы, лошади, скот, хлеб сжатый и молоченный, всякие припасы, выработанные на заводах, наличные руды, металлы и минералы и все то, что из земли извлечено, наличные капиталы, заемные письма, векселя, закладные и обязательства всякого рода, а также права на золотые прииски на землях казенных и императорских. Ст. 405, разделяя движимые имущества на тленные и нетленные, причисляет к ним ряд других предметов: золото, серебро, каменья, всякую посуду, галантерейные вещи, жемчуг, меховые вещи и съестные припасы. Само собою разумеется, однако, что и с этим добавлением приведенное перечисление движимого имущества остается примерным и подлежит распространению по усмотрению суда.

Деление имуществ на Д. и недвижимые играет важную роль при толковании юридических сделок (напр. завещания, дарения, раздела наследства). Еще большее значение принадлежит ему при установлении самой системы современного имущественного обладания, в которой положение Д. значительно отлично от недвижимости. Сделавшись в средневековой Европе основой социального и экономического положения лица в государстве, недвижимости получили привилегированное положение в праве, выражающееся в большей выработанности их форм и больших заботах государства как о порядке их распределения между обладателями, так и об организации перехода из рук в руки и защиты обладания ими. В противоположность этому, организация обладания Д., способы ее перехода, а также, долгое время, и порядок ее защиты определялись больше усмотрением частных лиц, чем государством. Vilis mobilium possessio — вот поговорка, выражавшая взгляд на юридическое значение Д. Хотя в сознании общества с обладанием Д. соединялись представления о собственности, пользовании, залоге и др. юридических формах обладания, о вещном иске и других способах защиты, тем не менее собственность и другие вещные права на движимость плохо различались: титулом обладания было владение или даже простое держание ; размеры защиты путем вещного иска были ограничены принципом «Hand muss Hand wahren». Способы перехода Д. из рук в руки были свободны от общественного контроля: простое соглашение о передаче или самая передача служили и основанием перехода прав на Д. Меньшую цену придавало Д. право и при определении норм, регулировавших переход ее по наследству, обладание и пользование со стороны супругов и т. д.; тем же объясняется и большая легкость принудительного отчуждения Д., сравнительно с недвижимостью. В дальнейшем процессе развития обнаруживается тенденция к уравнению норм, регулирующих Д., с нормами, касающимися недвижимости. Последнее, однако, не достигнуто в современном праве и до сих пор, несмотря на влияние римского права, не знавшего, в своей развитой форме, неравенства Д. и недвижимости в обороте. Причина этому лежит с одной стороны в том, что Д., в силу требований современного оборота, не может быть подчинена строгим требованиям вещного права, определяющего обладание недвижимостями, а с другой — в том, что полная мобилизация недвижимой собственности вызывает, в силу социальных и экономических соображений, большие протесты. Многие из указанных исторических отличий обладания движимостей остаются, поэтому, и до сих пор в полном применении, как отличительная особенность Д., по крайней мере во французском праве и примыкающей к нему группе законодательств. Сюда относятся: правило «en fait de meubles possession vaut titre» (Code civil, art. 2279), ограничение виндикации, невозможность ипотеки, приобретение путем простого соглашения или договора, и ряд других норм, сближающих вещное право на Д. с обязательственным. В русском праве действуют следующие постановления, отличающие юридическое положение Д. от недвижимости: на осн. ст. 398 т. Х-го, ч. I-й Д. — всегда имущество благоприобретенное; она может быть приобретаема «законными способами, без всяких письменных актов, по одним словесным договорам и соглашениям» (ст. 711); согласно с этим «движимые вещи почитаются собственностью того, кто ими владеет, доколе противное не будет доказано» (ст. 534) — постановление, последняя часть которого значительно ограничивается судебной практикой. О других нормах, отличающих Д. от недвижимости, см. Арест, Взыскание, Дарение, Заклад, Наем, Наследование по закону и др.

Ср. Heusler, «Institutionen des deutsch. Privatrechts» (I, 67, и II, 79 и 113 — 119); Viollet, «Precis de droit civ. franз.» (524 сл.); Laurent «Principes de droit civil» (V, 612 сл.); Unger, «System des osterreich. allgem. Privatrechts» (I, 48); Победоносцев, I, 9.

В. Н.

Дворцы

Дворцы — гражданские здания обширных размеров и художественного исполнения, назначаемые главным образом служит резиденцией владетельных особ и членов их семейств, а также жилищем вельмож и богатых частных лиц. Еще в глубокой древности цари Египта и восточные повелители проявляли свое величие постройкою Д. В Риме императоры воздвигали для своей резиденции Д. на Палатинском холме. Особенно знаменит был Золотой Д. Нерона. Император Диоклетиан построил для себя великолепный Д. у Спалатро, близ Салон. В средние века преобладающее значение приобрели замки. Из этой эпохи сохранились целыми или в виде остатков Д. в Венеции (Д. дожей и др.), Авиньоне (папский Д.), Руане, Бурже. Более многочисленные примеры существуют из эпохи возрождения в Италии, Франции и Германии (гейдельб. Д.). Наибольшим по размерам считается Д. Ватикана, в Риме, затем следовал бывшее Тюльери в Париже. Величиною своею также знамениты: там же Лувр, Зимний Д. в СПб. О русских Д. см. Аничковский Д. и др.

А. Т.

Двудольные

Двудольные (Dicotyledones). — Класс семенных растений, заключающий в ceбе до 80000 видов. Он составляет, следовательно, около 3/4 всего царства растений, а потому представляется преобладающим во всех флорах земного шара. Судя по имеющимся палеонтологическим данным, они и явились на земле позже большинства остальных семенных, следовательно наиболее соответствуют преобладающим в наше время общефизическим условиям. Главный признак Д., на основании которого они получили свое название, состоит в том, что зародыш их снабжен 2 семядолями, сидящими одна против другой. Исключения из этого правила очень редки и зависят от недорастания одной из долей (Cyclamen, Corydalis) или от слабого развития всего зародыша, как то замечается у некоторых чужеядных и получужеядных [Orobanche (заразиха), Pyrola (грушевка) и пр.]. Семядоли по большей части выносятся из почвы во время прорастания семян и скоро зеленеют, реже остаются в почве и не зеленеют, как у гороха. В последнем случае они мясисты. Зародыш этот гораздо чаще, чем у однодольных, не окружен питательною тканью (белком), а лежит прямо под семенною кожурою. Корешок его вытягивается у большинства в виде сильного стержневого корня, остающегося у деревянистых растений на всю жизнь и утолщающегося помощью камбия, подобно стеблю. Древовидных и вообще деревянистых растений здесь несравненно больше, чем между однодольными. Можно принять за общее правило, что в холодных и умеренных странах все деревянистые растения относятся к классу Д. или Голосемянных. Разветвление бывает чрезвычайно богато и разнообразно. Сосудисто-волокнистые пучки Д. открытые и утолщаются помощью камбия, вследствие чего и самый стебель утолщается в противоположность тому, что замечается у типических однодольных (напр. у пальм). Пучки эти располагаются на поперечном разрезе кольцом, тогда как у однодольных они разбросаны по всей поверхности разреза. Листорасположение разнообразно, но чаще всего пятерное, восьмерное и противуположное. Листья во всех отношениях необыкновенно разнообразны — опять в противуположность однодольным; у Д. листовые пластинки в огромном большинстве углонервные, часто сложные или различно надрезанные; у однодольных преобладают параллельно-нервные и криво-нервные, сложных и различно подрезанных чрезвычайно мало, в умеренных и холодных странах нет. Почки у деревянистых Д. одеты нередко чешуями, которые не что иное, как низовые, недоросшие и измененные листья, служащие для предохранения внутренних частей; у однодольных тонких предохранительных чешуй нет. Цветы Д. построены в большинстве случаев по пятерному плану, т. е. имеют по 5 частей в чашечке, в венчике, в андрацее (тычинки, взятые вместе) и в гинецее (пестики, взятые вместе). Это число нередко умножается, но остается все-таки основным, т. е. вместо 5 получается 10, 15 и т. д., в гинецее число это однако же нередко уменьшается. Части различных кружков цветка, у большинства, чередуются; сравнительно редко тычинки приходятся против лепестков. Кроме пятерного, другое число цветочных частей редко, особенно тройное, свойственное однодольным; известны, однако, Д. с четверным (крестоцветные) и даже с семерным числом (Trientalis). Упрощение цветов у Д. совершается, как и в других классах, уменьшением числа частей, которое здесь доходит до последней крайности: у ив, напр., цветок состоит или из одного пестика или 2 тычинок без всякого покрова; но такого множества видов с упрощенными цветами, какое замечается между однодольными, здесь не замечается. Различные авторы делили Д. на различное число классов. В настоящее время выяснились два главных типа этих растений: свободнолепестные и сростнолепестные, прежние однопокровные. Беспокровные считаются упрощенными формами первых, но на деле это еще далеко не достигнуто.

А. Б.

Двудомные растения

Двудомные растения (dioecia), суть такие, у кот. Раздельно-половые цветы (или однополые) расположены на различных экземплярах того же вида растения, т. е. на одном растении все цветки только пестичные или плодущие (женские), а на другом экз. того же вида все они только тычиночные (мужские, неплодущие, рано опадающие). Лучшими примерами Д. растений могут служить все ивы (Salix) и тополи (Роpulus), составляющие особое семейство ивовых (Salicineae); затем конопля, крапива, некоторые виды из гвоздичных и много других, напр. валлиснерия, водокрас. Им противополагаются однодомным — растения тоже с раздельнополовыми цветами, но находящимися всегда на одном и том же растении (огурцы, тыквы, береза, ольха, все хвойные и мн. др.). Все Д. составляют в системе Линнея особый 21-й класс, но в новейших естественных системах они уже не удержались в одной общей группе, а распределились по самым различным семействам и родам, как двудольных, так и однодольных. Самоопыление у Д. немыслимо. Будучи удалены, женские экземпляры от мужских, часто на значительные расстояния, они, естественно, нуждаются в посредниках, способствующих перекрестному опылению; такими посредниками являются для деревьев ветер, а для мелких травянистых форм — насекомые, для водяных — течение воды.

А. А.

Дебрецин

Дебрецин или Дебречин (по-мадьярски Debreczin, по-словенски Debrecin, польское Dobrocin, нем. Debreczin, латин. Debrecinium или Debrettinum) — г. в венг. Гайдуцком комитате, в песчаной, маловодной, но плодородной равнине; население (1890) — 56940 челов., преимущественно мадьяр (немцев только 786 ч., словаков 145), по большей части реформатского вероисповедания (католиков 8725, правосл. и униат 1029, евреев 3999). 6185 жилых домов.

Город посредством 8 ворот соединяется со своими предместьями. На месте широких стен и валов внутреннего или старого города устроены общественные гулянья и сады. Реформатская церк., самая большая во всей Венгрии и Трансильвании. Бронзовая статуя мадьярск. национального поэта Чоконаи (Csokonау), поставленная в 1871 г., и памятник в честь павших в сражении 2 авг. 1849 г. гонведов, изображающий умирающего льва. Прекрасное здание городской думы, театр, монастырь пиаристов, реформатская богословская и юридическая школа (до 2000 слушателей), основанная в 1531 г., с богатою библиотекою (в 100000 томов), другими коллекциями и ботаническим садом; сельскохозяйственная академия, рисовальная школа (ремесленная). Изготовление шерстяных материй и плащей, выделка кож и обуви, гребней и разного токарного, деревянного и скорняжного товара. Дебрецинское мыло и дебрецинские глиняные трубки, вывозимые в большом количестве преимущественно во Францию и Англию, пользуются большою известностью. Паровая мельница, газовый и сахарный заводы. Оживленная торговля жиром, мылом, медом, скотом рогатым, свиньями, лошадьми. Четыре больших ярмарки.

Мадьяры называют Д. «венгерским» или «кальвинским Римом». В прежнее время Д. сильно страдал от турецко-венгерских войн и от гонений на протестантов. Здесь нашли себе убежище венгерское правительство и венгерский сейм, когда они зимою 1848 г. должны были бежать из Пешта пред австрийскими войсками; отсюда Кошут направлял народную борьбу против австрийского правительства и здесь же 14 апреля 1849 г. провозгласил независимость Венгрии от Австрии. Сейм пробыл в Д. с 9 января по 30 мая; его заседания происходили в капелле реформатской коллегии. 3 июля Д. был взят русскими. 2 авг. (21 июля) здесь произошло большое сражение между русскими войсками и венгерским ополчением. Главнокомандовавший северною венг. армиею Гергей, отступая, с верхней Тиссы к Араду, оставил в Д., в виде бокового авангарда, корпус Надь-Шандора (около 8 т.), предписав ему, в случае приближения русских войск, отступить. Надь-Шандор не исполнил приказания и встретил кн. Паскевича на позиции впереди Д., хотя исход дела, при полной несоразмерности боевых сил, не мог подлежать сомнению. Венгерский отряд лишился почти половины своего состава; Надь-Шандор успел уйти на юг лишь благодаря отсутствию преследования.

Деванагари

Деванагари (санскр. Devanagari) — название письма, употребительного для санскрита, языка религии и литературы древней Индии (deva — бог, брахман, и nagari — городская, т. е. азбука, прилагалось к письму, вероятно, потому, что оно возникло раньше всего в городах). Д. азбука восходит к более простой по начертанию букв, вероятно семитического происхождения. В основе своей это письмо силлабическое, т. е. каждое отдельное начертание выражает не одиночный звук, а целый слог, при чем существенною частью слога считается согласный или группа согласных, предшествующих гласному. Санскритская азбука очень богата буквами и знаками (до 48), число же употребительных лигатур, т. е. связных сочетаний двух или нескольких букв, составляющих один слог, доходит до 200. См. «Руководство к изучению санскрита», В. Ф. Миллера и Ф. И. Кнауэра (СПб. 1891).

Вс. М.

Девиз

Девиз — так назывались первоначально гербовые фигуры, помещавшиеся, сверх других изображений, в щите и служившие воспоминанием какого-либо выдающегося события. Во франц. геральдике Д. назывался еще узкий геральдический пояс. Такое значение Д. сохранилось теперь лишь в английской геральдике, под именем «badges» (в гербе Иоркского дома Д. служила, напр., белая роза, в гербе Ланкастерского дома — алая). В настоящее время Д. называется короткое изречение, имеющее какое-либо отношение к гербу: так, напр., «С нами Бог» — русский, «Gott mit uns» — германский государственные девизы, «Dieu protege la France» — франц., «Je maintiendrai» — нидерландский, «Dieu et mon droit» — великобританский, «In pluribus unum» — C.-A. С. Шт. и т. д. Некоторые геральдики (напр. Сакен) относят к Д. и воинские кличи. В России Д. довольно распространены (особенно в пожалованных гербах).

До последнего времени Д. могли быть на иностранных языках, обыкновенно на латинском; из других иностранных языков встречаются нем. (гр. Тотлебен — "Treu auf Tod und Leben), польский (гр. Ржевуские — «Nie czyn, nie cierp»), шведский (бар. Кёне — «We fear nac foe»). Д. помещается в гербе, внизу щита, на ленте, цвет которой, а равно и букв его, должен быть одинаков с финифтями и металлами герба. В государственных гербах Д. иногда помещается на сени. Вот некоторые из наших Д. (вообще сходных с иностранными): гр. Аракчеев — «Без лести предан», гр. Безбородко — «Labore et Zelo» (трудом и усердием), гр. Бестужевы-Рюмины — «In Deo salus mеа» (в Боге мое спасение), светл. кн. Варшавские, гр. ПаскевичиЭриванские — «Честь и верность», кн. Васильчиковы — «Жизнь Царю, честь никому», гр. Воронцовы — «Semper immota fides» (верность всегда непоколебимая), Державины — «Силою вышнего держуся», гр. Канкрины — «Labore» (трудом), Лермонтовы — «Sors mea Jesus» (жребий мой Иисус), Муравьевы-Апостолы-Коробьины — «Tria in uno» (три в одном), гр. Толстые — «Преданностью и усердием», гр. Уваровы — «Православие, самодержание, народность», гр. Шереметевы — «Deus conservat omnia» (Бог сохраняет все).

П. ф.-В.

Дегенерация

Дегенерация. — Слово Д. употребляется в биологических науках в двух значениях. 1) Под именем Д. подразумевают такие постепенные, и именно качественные, изменения организма или его частей (органов, тканей, клеточек), которые ведут за собой или полную гибель, или, по крайней мере, функциональную гибель, т. е. неспособность исполнять свои нормальные физиологические отправления, данных элементов. Так Д. мышцы лишает ее ее основной способности — сокращаться. Явления Д. или перерождения, как их называют в данном случае, гистологических элементов тела и при нормальных, физиологических условиях непрерывно совершаются в течение всей жизни организма, составляя одно из его жизненных проявлений. Так большинство эпителиальных поверхностей подвергаются постоянной Д. своих элементов с последующим их восстановлением. Верхний, сухой, роговой слой эпидермы кожи образуется путем непрерывной Д. нижележащих живых клеточек так назыв. слизистого слоя эпидермы, где в свою очередь, происходит постоянное возобновление ткани. Отделительная деятельность желез сопровождается Д. клеток в самых широких размерах; пример — молоко и молочные железы. Большую роль процессы Д. играют в эмбриональном развитии организмов, в их метаморфозе, где часто совершается Д. целых органов и систем тела, в развитии тканей. Так, постепенное окостенение хрящей заключается не в непосредственном превращении хряща в кость, а в Д. хряща, в его атрофии, и в замещении его новообразовавшеюся костью. Патологическая Д. различных органов и гистологических элементов имеет большое значение в различных патологических процессах организма; сущность многих болезней и заключается в Д. тканей. Так жировая Д. клеток, являющаяся как физиологический процесс в сальных железах кожи и в молочных железах, патологически может поражать клетки и волокна различных тканей, не исключая и нервной. Признаки жировой Д. протоплазмы одинаковы, как при физиологических, так и при патологических условиях; жир образуется на счет белковых тел, но лишь помощью жизненной деятельности протоплазмы; начинаясь с образования мельчайших жировых зернышек, сливающихся в жировые капли, процесс доходит до превращения клетки в настоящую жировую клетку с едва сохранившимся ядром и, наконец, до полного распада клеточного тела и ядра на кучу жировых капелек. Углеводная Д. тканей, выражающаяся в избыточном образовании гликогена или сахара в организме, является причиной давно известной хронической болезни — сахарного мочеизнурения или диабета.

2) В ином смысле слово Д. употребляется в теоретической зоологии, когда говорят о дегенеративном упрощении, дегенеративном изменении организации животного (вырождение). Сущность этого понятия будет всего яснее из примера. Lernaea branchialis, мелкое ракообразное из отряда веслоногих, похоже по наружному виду на циклопов и др. рачков того же отряда до тех пор, пока ведет свободный образ жизни. Но самки, после оплодотворения, делаются паразитами рыб и подвергаются тогда замечательному превращению. Они утрачивают органы движения и органы чувств (глаза), и теряют всякое сходство с членистоногими животными: тело их становится нечленистым, червеобразным. В общем организация, очевидно, спускается на низшую ступень, происходит Д. Другой пример Д. в течение индивидуального развития каждой особи показывают асцидии. Из яиц асцидий выходят мелкие свободно плавающие в воде личинки, снабженные органами движения в виде сильного хвоста и органами чувств (слуха и зрения). По своему эмбриональному развитию и по строению плавающих личинок асцидии обнаруживают несомненное родство с позвоночными. Но затем наступает регрессивный метаморфоз. Личинки прикрепляются к подводным предметам, утрачивают органы движения, органы чувств, и вырастают в крупные мешковидные тела, не имеющие ни малейшего уже сходства с позвоночными. Прежде асцидий считали за животных, близких к моллюскам; теперь же, когда изучено их эмбриональное развитие и метаморфоз, их сближают с позвоночными, считая за дегенерированный побег той же ветки животного царства, от которой ведут начало позвоночные. Подобные явления, наблюдаемые в онтогении (индивидуальном развитии) многих животных, дают зоологу право во многих случаях приписывать известное несовершенство организации животного Д. уже филогенетической, т. е. происшедшей при развитии данного вида или данной группы животных из других. Так отсутствие кишечника и вообще органов пищеварения у солитера (Taenia solium) есть явление дегенеративное; несомненно, что предки нынешних ленточных глистов, имевшие сходство, вероятно, с современными сосальщиками (Trematodes), были, как и последние, снабжены пищеварительным снарядом; но все более и более полное приспособление к паразитизму и к питанию веществами, почти не нуждающимися в пищеварительной обработке, повлекло за собой полное исчезновение (атрофию) всяких органов пищеварения. Это есть явление Д. при филогенетическом развитии организма. Поэтому, когда зоолог имеет дело с группой животных, отличающихся от сродных животных простотою, несовершенством или всей организации, или строения отдельных органов, он ставит себе вопрос: есть ли это простота первичная, т. е. представляют ли эти животные наибольшее сходство со своими предками, от которых другие сродные им животные уклонились в прогрессивном направлении, или наоборот, именно несовершенство организации является здесь позднее приобретенным, дегенеративным изменением организма. Асцидий, напр., считают за дегенерированную ветвь позвоночных.

Причина подобного рода Д. должна лежать, по крайней мере в весьма значительной степени, — во внешних условиях, в образе жизни организма. Существуют некоторые общие причины, которые во всех группах животного царства способны вызывать Д. Такое действие оказывает, напр., паразитический образ жизни; большинство истинных паразитов обнаруживает большую или меньшую степень Д. строения; чем полнее приспособление к паразитизму, тем эта Д. значительнее, и во многих случаях мы можем наблюдать — как в выше приведенном примере — дегенеративные изменения в течение индивидуального развития паразитической особи. С особенною силою Д. упрощение совершается у паразитов внутренностных, живущих в глубине органов или тканей другого животного и устраненных от всякого непосредственного влияния внешней среды. Тогда как паразиты наружные обыкновенно сохраняют в большей или меньшей степени способность передвижения, сохраняют органы движения и органы чувств, — у внутренностных паразитов Д. влечет за собою часто полное исчезновение этих органов. В некоторых случаях Д. строения доходит до потери пищеварительного канала (ленточные глисты). Другое весьма распространенное явление, влекущее за собой Д. изменения организма, — это сидячий, прикрепленный образ жизни. Между различными классами животного царства мы наблюдаем, наряду с деятельными, подвижными формами, группы животных, ведущих неподвижную, недеятельную жизнь, обыкновенно прикрепляясь к подводным предметам. Существуют неподвижно-прикрепленные формы червей, моллюсков, ракообразных и др. У сидячих форм вырабатываются обыкновенно особые механические приспособления для пассивного собирания плавающих в воде питательных веществ, и в то же время наблюдается более или менее полная Д. органов внешних отношений — органов движения и чувств. Жизненный режим таких животных приближается к образу жизни растений, и по первому внешнему впечатлению они и напоминают нередко растительные организмы (полипы, трубчатые черви). И здесь часто резкие дегенеративные изменения совершаются в течение онтогенетического развития (асцидии).

Нередко Д. подвергаются лишь отдельные органы, при чем однородные причины вызывают Д. однородных органов у животных самых различных классов. Так мало подвижная жизнь вызывает Д. органов движения. Жизнь в постоянной темноте сопровождается Д. глаз у самых различных животных: подземные животные (крот), пещерные (протей), глубоководные. Не всегда, однако, Д. отдельных органов является выражением упадка, шага назад, регрессивных изменений организма. Напротив, и всякое совершенствование, прогрессивное изменение сопровождается Д. именно тех органов, которые перестают служить, став излишними или будучи заменены более совершенными. Подобного рода Д. обязано своим происхождением огромное множество рудиментарных органов в животном царстве. Пример: превращение непарного, теменного глаза позвоночных в так назыв. надмозговой придаток.

См. Глаз, VIII А, стр. 315 и Головной мозг, IX, стр. 85. О Д. см. Dohrn, «Der Ursprung d. Wirbelthiere u. d. Princip d. Functionswechsels» (Лпц. 1875). О влиянии паразитизма на строение животных — см. Lang, «Lehrbuch d. vergleichenden Anatomie» (1888, 1, стр. 171). О влиянии неподвижной жизни см. его же, «Ueber d. Einfluss der festsitzenden Lebensweise auf die Thiere» (Иена, 1888).

В. Фаусек.

Дедал

Дедал (DaidaloV). Первоначально бывшее эпитетом Гефеста, как божественного художника, слово это (от корня dal — долбить, резать) стало собственным именем сказочного художника, вплетенного в циклы сказаний критских, афинских и сицилийских. Имеется несколько его генеалогий, связывающих его с родом афинских царей Ерехфидов. В Афинах и в историческое время существовал род (к которому принадлежал Сократ), производивший себя от Д., и дем, получивший от него свое название (Daidalidai). Ученика и племянника своего, Талоса, Д. умертвил, столкнув со скалы Акрополя, за то, что тот изобрел более усовершенствованные инструменты. Осужденный за это ареопагом на изгнание, Д. бежит в Крит к царю Миносу. Здесь он делает для жены Миноса, Пасифаи, деревянную корову, по приказанию Миноса строит лабиринт для заключения родившегося у Пасифаи чудовища Минотавра, и, наконец, вручает Ариадне нить, при помощи которой Тезей нашел выход из лабиринта. Преследуемый за это Миносом, Д., с сыном своим Икаром, спасается при помощи искусственных крыльев, сделанных из перьев и скрепленных воском. Икар погиб на дороге, приблизившись больше чем следовало к солнцу, Д. же спасся в Кумы, в Италии, и построил там храм Аполлону; потом жил в Сицилии у царя Кокала. На Крите, повидимому, миф о Д. пустил глубокие корни. Здесь впервые стала процветать резьба из дерева, которая разрабатывалась так назыв. Дедалидами, и отсюда была перенесена в Сикион, Динэном и Скиллисом. В Илиаде (XVIII, 591) упоминается хоровод, сделанный Д. для Ариадны. Павзаний говорит, что видел это произведение и что это был мраморный рельеф.

А. Щ.

В строительном деле Д. считали изобретателем пилы, тесла и отвеса; в скульптуре он первый, будто бы, стал делать деревянные статуи богов с неприлипшими к туловищу руками и с отделенными друг от друга ногами, тогда как до него подобные статуи имели вид безжизненных, окоченелых истуканов, с едва намеченными членами. В цветущую эпоху греческ. цивилизации, во многих святилищах хранились с незапамятных времен деревянные изваяния богов, считавшиеся произведениями Д.; в различных местах существовали сооружения, происхождение которых приписывали строителю критского лабиринта. Так как эти древности выражали собою весьма различную степень развития искусства, от грубых, младенческих попыток художественного творчества, до некоторой, уже заметной умелости, то они, очевидно, не могли принадлежать не только одному и тому же художнику, но и одному и тому же времени. К тому же, самое имя Д., происходящее от глагола daidalein (делать искусно), заставляет видеть в нем не историческое, действительно существовавшее лицо, хотя и приукрашенное легендами, а личность, созданную народной фантазией и символизировавшую успехи, достигнутые несколькими поколениями художников в начальную эпоху греческ. искусства, от глубокой старины, предшествовавшей походу на Трою, и до VI в. пред Р. Хр. (Ср. Kuhnert, «Daidalos» (XV Supplem. Band d. Jahrbucher fur Philologie; 1886); Robert, «Archaeologische Marchen» «Philologische Untersuchungen v. Kiessling und v. Wilamowitz-Mollendorf» (X, 1886).

А. С — в.

Дедукция

Дедукция (от deducere — выводить) — термин современной логики, обозначающий выведение одной мысли из другой, делаемое на основании логических законов. Большинство логиков под словом Д. разумеют выведение частного из общего: такое ограничение, однако, не имеет основания. Д. получила значение термина лишь в новой логике, главным образом благодаря трудам английских мыслителей, рассматривающих Д. в противоположность индуктивному методу. Понятие Д. встречается уже у Аристотеля (apagwgh). Латинская форма, deductio, впервые встречается в сочинениях Боэция; но как у Аристотеля, так и у Боэция Д. не противополагается индукции, а обозначает собою понятие тожественное с силлогизмом и с доказательством. В средневековой, схоластической логике слово Д. не играет роли термина. В знаменитой поррояльской логике Арно («Logique ou l'art de penser») Д., как термин, тоже не встречается; нет его еще и в логике Канта. Следовательно, термин Д. составляет принадлежность логики XIX века. Еще и в настоящее время в некоторых сочинениях по логике Д. отожествляют с силлогизмом и считают его единственным правомерным способом умозаключения (см., напр., Rabier, «Logique», 1886). Отожествлению Д. с силлогизмом мешает, однако, то обстоятельство, что силлогизм есть лишь форма Д., а не самый процесс. От узкого значения термина Д. следует отличать более широкое: совокупность процессов научного мышления (разделение и определение понятий, доказательство положения), за вычетом индукции. Понимаемая в таком смысле, Д. оказывается процессом, прямо противоположным индукции; эту противоположность видят как в исходных точках, так и в способах перехода от одной мысли к другой и, наконец, в конечных целях. Такое воззрение защищал в русской литературе М. П. Владиславлев («Логика», СПб., 1872), стоявший в данном случае под влиянием Милля, Бэна и др. Нельзя отрицать различия между Д. и индукцией, но противоположение их не имеет никакого основания. Человеческое мышление одно; как бы ни были разнообразны предметы, направление и цель мышления, одни и те же законы управляют мыслью. Противополагать Д. во всем индуктивному мышлению — значит вносить дуализм в человеческое сознание. Различие Д. от индукции получило характер противоположности вследствие развития опытных наук в новое время. Успехи опытного знания повлекли за собой подробное исследование методов его, при чем иногда забывали, что в индукции имеется дело с тем же самым мышлением, в применении его к фактам внутреннего и внешнего мира. Неудачи спекулятивной философии, пользовавшейся по преимуществу Д., способствовали расширению пропасти между индукцией и дедукцией. Между тем, легко заметить сродство индукции с Д.; не говоря о так называемой полной индукции (умозаключении от всех членов известной группы к самой группе), которая представляет собою пример совершенно правильного силлогизма, т.е. Д. — и так называемая неполная индукция, т. е. заключение от частного к общему, имеет своим основанием закон тожества, ибо в неполной индукции от некоторых случаев мы заключаем ко всем на том основании, что рассматриваем эти некоторые случаи как типические представители всей группы. Д. С. Милль свел индуктивные методы исследования к четырем основным: метод различия, согласия, остатков и сопутствующих изменений. Рассматривая их, легко убедиться, что они представляют собой не что иное, как различные способы умозаключения, основанных на законе тожества. Метод остатков, например, представляет собой чистый случай определения путем исключения, т. е. умозаключение разделительное. В превосходном труде Каринского: «Классификация выводов» (СПб., 1880) есть множество доказательств тому, что противуположение индукции и Д., в той форме, в которой оно обыкновенно делается, неосновательно, и что, поэтому, нельзя делить все выводы на индуктивные и дедуктивные. С другой стороны, некоторые силлогистические выводы представляют собою пример умозаключений от частного к частному, на что впервые обратил внимание Дж. С. Милль. Таким образом, отожествляя Д. с силлогизмом, нельзя в то же время утверждать, что Д. есть всегда умозаключение от общего к частному, а следует дать более общее определение, с которого мы и начали настоящую заметку. Полное определение понятия Д. требует, помимо указания отношения ее к индукции, еще рассмотрения отношения Д. к анализу. Анализом называется прием мышления, посредством которого разлагается на составные элементы то, что в сознании дано как нечто целое; анализ противуполагается синтезу; но и в Д. выводится из известной мысли с необходимостью другая, которая была заключена implicite в первой; отсюда сходство Д. и анализа очевидно. Если, однако, допустить, что форма Д. — силлогизм, то придется сказать, что анализ — более общее понятие, чем Д. Всякая Д. есть анализ, ибо разъясняет данное положение, выводя из него другое, заключенное в нем; но не всякий анализ есть Д. Анализ есть действие более простое, чем Д. В состав каждого процесса Д. входят следующие элементы: положение, из которого делается вывод и которое в таком случае назыв. основанием; самый процесс выведения из основания мысли, в нем заключенной, и, наконец, вывод или мысль, добытая из основания и поставленная как отдельное положение. Положения, из которых делаются выводы, могут быть чрезвычайно разнообразны, но в конце концов сводятся к двум родам: самоочевидные истины (аксиомы) и обобщения, добытые из опыта. Процесс выведения не меняет характера основания, из которого получается вывод, т. е. вывод из аксиомы сам получает аксиоматический характер; вывод из эмпирического положения есть факт, могущий быть проверенным на опыте. Самый процесс Д. основан на законе тожества. Частное подводится под общее на том основании, что оно по содержанию тожественно с общим; то же самое положение можно заметить и в заключении от частного к частному. Самый вывод, наконец, есть положение, в котором признается тожество подводимого с тем положением, под которое мы подводим.

Э. Радлов.

Дежнев

Дежнев (Семен) — якутский казак, первые из европейских мореплавателей, за 80 л. до Беринга прошедший через пролив, отделяющий Азию от Америки. Берингу, притом, не удалось пройти всего пролива, а пришлось ограничиться плаванием только в его южной части, тогда как Д. прошел пролив с С. на Ю., по всей его длине. До сих пор имеются сведения о Д. только с 1638 по 1671 гг. Родина его — Великий Устюг; когда Д. ушел оттуда искать счастья в Сибирь — неизвестно. В Сибири он сначала служил в Тобольске, а затем в Енисейске, откуда в 1638 г. перешел в Я кутский острог, только что основанный по соседству с еще непокоренными племенами инородцев. Вся служба Д. в Я кутске представляет ряд неустанных трудов, нередко соединенных с опасностью для жизни; за 20 лет службы здесь он был 9 раз ранен. Уже в 1639 — 40 гг. Д. приводит в покорность туземного князя Сахея. В 1641 г. Д., с партией в 15 челов., собирает ясак на р. Яне и благополучно доставляет его в Якутск, выдержав по дороге схватку с шайкою в 40 челов. В 1642 г. он, вместе с Стадухиным, послан для сбора ясака на р. Оемокон, откуда он спустился в р. Индигирку, а по ней вышел в Ледовитый океан. Здесь Стадухин и Д. соединились с Михайловым. После трехлетней службы Стадухин и Михайлов, с ясаком и половиною людей, отправились в Якутск, оставив в Колымском острожке Д., с 13 челов. Михайлов с дороги вернулся обратно, а между тем Д. пришлось отразить нападение более 500 юкагиров, хотевших уничтожить малосильный гарнизон острожка.

В 1646 г. мезенец Исай Игнатьев совершил первое плавание по Ледовитому ок. на В. от устья р. Колымы и привез в Нижне-Колымск моржовую кость (рыбий зуб). В 1647 г. была послана за рыбьим зубом новая партия промышленников, к которой правительственный приказчик острога, боярский сын Вас. Власьев, присоединил и Д. На него возложена была обязанность собирать пошлины с добычи и объясачить попутно инородцев. Эта партия скоро вернулась, встретив на пути к В. непроходимые скопления льдов; но в 1648 г. холмогорец Федот Алексеев снарядил новую партию, к которой примкнул Д. Она вышла в море в числе 90 чел., на шести кочах, и пошла на В.; часть ее скоро отделилась, но три коча, с Д. и Алексеевым, продолжали держать путь на В., в августе стали заворачивать на Ю., а в начале сентября вступили в Берингов пролив. Далее им пришлось обогнуть «Большой каменный нос», где разбило один из кочей, а 20-го сент. какие-то обстоятельства заставили их пристать к берегу, где в битве с чукчами был ранен Ф. Алексеев и единственным начальником остался Д. Пройдя пролив и, конечно, даже и не предчувствуя важности своего открытия, Д. пошел со спутниками далее на Ю., вдоль берегов; но бури разбили последние два коча и носили Д. по морю, пока его не выбросило, пройдя устье р. Анадырь, на берег. Согласно с указаниями историка Сибири, Миллера, и с недавно открытыми Оглоблиным источниками, под «Большим каменным носом» Д. надо подразумевать мыс Чукотский, как единственный, местоположение которого подходит к описанию Д. Это обстоятельство, вместе с указанием Д. (в челобитной 1662 г.), что коч его был выброшен «за Анадырь реку», утверждает за Д. несомненно честь первого исследователя пролива, названного Куком проливом Беринга только по неведению о подвиге Д.

Потерпев крушение, Д. десять недель шел с 25 чел. к устью р. Анадырь, где погибло еще 13 чел., а с остальными он перезимовал здесь и летом 1649 г., на вновь построенных лодках, поднялся по реке до первых поселений инородцев, которых и объясачил. Тут, на среднем течении р. Анадырь, было устроено зимовье, назв. потом Анадырским острогом. В 1650 г. сюда прибыла, сухим путем, партия русских из Нижне-Колымска; этим путем, более удобным, нежели морской, воспользовался и Д. (1653), для отсылки в Якутск собранной им моржовой кости и мягкой рухляди. В 1659 г. Д. сдал команду над Анадырским острогом и служилыми людьми, но оставался в крае еще до 1662 г., когда вернулся в Якутск. Оттуда Д., с государевой казною, был послан в Москву, куда и прибыл, вероятно, к середине 1664 г. Сохранилась челобитная Д. о выдаче ему жалованья, заслуженного им, но не полученного, за 19 лет, что и было исполнено. В 1665 г. Д. выехал обратно в Якутск и там служил до 1670 г., когда снова был послан с государевою казною в Москву, куда явился в 1671 г. См. «Описание морских путешествий по Ледовитому океану и по Вост. морю с Российской стор. учиненных», Миллера; «Хронол. ист. вс. путеш. в сев. полярн. стр.», Берха; «Истор. обозр. Сибири», Словцова; «Истор. обозр. пут. по Лед. ок., между Карск. м. и Беринг. пр. до 1820 г.», Врангеля; «Журн. Мин. Нар. Пр.», 1890 г. № 11, «Семен Дежнев», Н. Оглоблина.

Деизм

Деизм — термин весьма неопределенный. Обыкновенно противуполагается теизму и обозначает, по определению Канта, убеждение в существовании первопричины, имманентной миру и определяющей собою мировой порядок (moralische Weltordnung Фихте старшего). Теизм, напротив, обозначает веру в личного Бога и в существование Промысла. Хотя Д., по-видимому, явление религиозной жизни, но в действительности это скорее течение мысли, относящееся к общей истории культуры. С точки зрения философской Д. представляет собой момент в истории развития представлений о Божестве. Политеизм уступает место монотеизму еще в Греции, благодаря Ксенофану и его последователям. Он же старается устранить и антропоморфные представления из понятия Божества; но в идее личного Бога, творца и руководителя мира, все же остается антропоморфный элемент, ибо личность немыслима без сознания, сознание же есть атрибут человека. В устранении этого элемента состоит философский мотив Д. С другой стороны, причину деистического направления следует искать в общих условиях умственного состояния XVII века. Научные открытия должны были повлиять на религиозные представления и вызвать критику основ религии — откровения и догматов, принимаемых христианской церковью. По этой причине нельзя согласиться с определением Д., данным Боссюэ: «un atheisme deguise». Деистическое движение было естественным и необходимым результатом общего положения знания в XVII в.; это было движение рационалистическое, с его хорошими и дурными сторонами; к первым следует отнести защиту свободы совести, борьбу с суевериями и указание на нравственный момент, как на наиболее существенный во всякой религии; ко вторым — то непонимание исторических явлений, которым страдало деистическое направление. Принципом и критерием деистов был разум, в форме так называемого «здравого смысла», общего всем людям: отсюда их псевдо-универсализм, отсутствие исторической точки зрения, борьба против всего, что превышает понимание здравого смысла. Оттого и результаты деистического движения были отрицательные: деисты не создали системы и представляют собой лишь направление мысли, к которому примыкали мыслители весьма различных убеждений, как Гоббс и Шефтсбери, Гольбах и Руссо. Несостоятельность основного принципа деистов была причиною того, что историческая школа, с одной стороны, и спекулятивная философия XIX в., с другой, окончательно устранили деистов. Осталась лишь одна из излюбленных мыслей деистов — различение естественной и положительной религии, да учение их о том, что сущность религии состоит в нравственности. Это учение вошло, благодаря Канту и Фихте, в общее сознание.

Д. появился впервые в Англии в начале XVII в., отсюда перешел во Францию и наконец распространился в Германии; в каждой из этих стран он получил окраску, сообразную национальному характеру. В Англии Д. не стал общим течением мысли образованного класса людей; он был здесь только учением отдельных писателей, группировавшихся около лорда Герберта Шербери и Локка. Английский Д. связан с политикой в большей мере, чем это было во Франции и в Германии. Начав с эмпиризма, английский Д. кончил психологическим субъективизмом Юма. Французский Д. весьма быстро выродился в атеизм и матерьялизм. Локк и у французов служил исходным пунктом движения, но Локк — в понимании Вольтера, весьма неправильно считавшего его сенсуалистом. Нем. Д. определяется сочинениями англичан и французов, переведенными в XVIII в., и философией Вольфа, который различением естественного богословия от откровенного подготовил почву для большей свободы мысли в протестантской теологии. Английские деисты очень рано начали называть себя freethinker'aми; у французов писатели этого направления назывались esprits forts или libertins (в религиозном отношении); у немцев оно получило название «Aufklarung», просвещения. Органом просветителей была «Немоцкая библиотека», издаваемая с 1766 г. Николаи. Кант старался определить понятие просвещения, а Фихте, который может считаться истинным представителем просвещения, подверг Николаи и его принципы убийственной и весьма справедливой критике.

Родоначальник Д., лорд Герберт Шербери (ум. 1648), говорил, что различные религии ссылаются на откровение; поэтому необходима критика его. Критерием должны быть врожденные или общие идеи, которые могут быть определены по известным признакам, перечисленным в сочинении «De veritate» (всеобщее признание, необходимость, априорность). Существование Бога очевидно из рассмотрения как природы, так и человеческого сознания. Пять врожденных идей, вложенных в сознание человека Богом, касаются религии: бытие Бога, обязанность поклонения ему, добродетель и благочестие, как главнейшие элементы богопочитания, раскаяние в грехах и воздаяние в этом и ином мире. Эти пять идей составляют сущность естественной религии и должны быть принципами вселенской церкви. Откровение лишь дополняет эти пять положений и таким образом создает отдельные церкви. Но истинность откровения должна быть гарантирована тремя условиями: молитвою, личным характером, ибо переданное откровение есть уже история, предание, и наконец характером самого содержания откровения. Чарльз Блоун или Юний Брут (псевдоним) популяризовал принципы Шербери и Гоббса. Локк, противник лорда Шербери в учении о познании, в сочинении: «Разумность христианства» (1695) и 4-х письмах «О терпимости» оказал большое влияние на деистическое направление тем, что требовал согласия откровения с законами разумного познания. Вера не должна быть сверхразумною; предмет ее должен быть понятен. Джон Толанд смотрел на откровение, как на образовательное средство нашего разума. Сочинение его: «Христианство без таинств», было, по определению парламента, сожжено. Некоторые мысли Толанда были развиты впоследствии Землером. Толанд, подобно Спинозе, высказывал относительно библейской критики мысли, которые осуществлены тюбингенскою историческою школой. Антони Коллинз защищал принцип свободы мысли и совести в делах религии; его сочинение: «Трактат о свободе мысли, написанный по поводу возникновения и распространения секты так назыв. свободномыслителей» (1713), было переведено на иностранные языки. Граф Шефтсбери настаивал на значении нравственности, указывал на врожденное нравственное чувство и видел в добродетели критерий религии. Мысли Шефтсбери имели влияние на Лессинга («Erziehung des Menschengeschlechts»). Коллинз уже применял к пророчествам аллегорическое толкование и этим подрывал значение откровения; Вульстон подверг строгой критике чудеса и нашел, что они не представляют рассказа о событиях, а имеют характер параболических повествований. Основываясь на сочинениях перечисленных лиц, Матвей Тиндаль (1656 — 1733) создал наиболее систематическое изложение Д. — «Библию Д.», в которой он выставляет естественную религию или религию разума, как сущность христианства, а содержание христианства видит в повиновении закону разума или нравственности. Меньшее значение имеют Додвель и Анет. Предшественником французских деистов был И. Бодэн, защищавший в конце XVII в. право свободной мысли в сфере религии. Пьер Бейль в XVII в., критик и скептик, исследовал отношение веры к разуму; Бернард Мандевилль, маркиз д'Аржанс, граф Булэнвиллье, Туссэн и друг., не прибавляя к Д. ничего принципиально нового, служили распространению этого направления. Но их роль исчезает в сравнении с Ж. Ж. Руссо, реформатором в сфере религиозной, видевшим в религии проявление чувства, а не разума, и считавшим веру в Бога и промысел возможной без всякого откровения и без всякого культа. Мысли Руссо имели громадное влияние и отразились на Канте. Гельвеций приблизил Д. к материализму, объявив все нравственные понятия шаткими и покоящимися на эгоизме. Влияние религии в деле совершенствования человека он отрицал. Вольтер нападал на положительную сторону христианской религии; он не сказал ничего нового в деистическом направлении. Дидро, более глубокий и более одаренный философским пониманием, сначала увлекался Д., но кончил пантеистическим материализмом. То, к чему постепенно стремился французский Д., было окончательно выражено в «Евангелии материализма», в «Системе природы» Гольбаха.

Деистическое направление в Германии открывает собой Диппель, отрицавший значение догматов и культа и видевший в самоотречении и любви к ближнему весь смысл религии. Подобно Диппелю, Эдельман также боролся с лютеранскою церковью. Центральною личностью немецкого Д. был Герман Реймарус, познакомивший немцев с английскими деистами и защищавший права разума против лютеранской ортодоксальности. Известность доставило ему сочинение: «Трактат о важнейших истинах естественной религии». Лессинг, по смерти Реймаруса, издал его «Вольфенбюттельские фрагменты неизвестного» (1774 — 77). Карл-Фридрих Бардт старался подорвать веру в божественное происхождение христианства и показать тщету откровения, покоящегося на пророчествах и чудесах. Вольфовская философия более всего отразилась на Моисее Мендельсоне, который вел полемику как против атеизма, так равно и против христианства, защищая естественную религию, сущность которой он полагал в трех основных законах Бога, промысла и бессмертия. Штейнбарт видел цель христианства в счастье людей, которое он определяет как внутреннее состояние постоянного довольства души. Лессинг заканчивает собою первый период деистического движения и выражает его наиболее полно и талантливо. Начиная с Канта, Д. постепенно принимает совершенно иную окраску, и, наконец, пройдя школу Гегеля, приводит к взглядам Лудвига Фейербаха и Давида Штрауса. О Д. см. Lechler, «Geschichte d. englischen Deismus» (1841); J. Hunt, «Religious Thought in England» (1870 — 1872); Leslie Stephen, «History of english Thought in the XVIII century» (Лонд., 1881); Орбинский, «Английские деисты XVII и XVIII ст.» (Одесса, 1868, в «Записках Имп. новор. унив.», III т., I вып.); Sayons, «Le deisme anglais» (1888).

Э. Радлов.

Декабрь

Декабрь (лат. December; греч. o dwdekatoV mhn; англ., гол. december, фр. decembre; нем. dezember; чеш. prosinec; у др. славян студень; у поляков грудзень) — по нашему счислению двенадцатый и последний месяц в году, а у древних римлян (до Юлия Цезаря), считавших год с марта, десятый, откуда и его название (decem — десять). Ромул, по преданию, установил для Д. 30 дней, Нума — 29, а Цезарь — 31 день. Д. был посвящен Сатурну и сатурналии праздновались в Д. Карл Вел. назвал Д. «Heilmond», т. е. священный месяц; позже Д. назывался «Christmonat». Эти названия находятся в связи с празднуемым в Д. Рождеством Спасителя. Д. считается началом зимы, ибо на 21 — 22 число (нов. ст.) выпадает зимний солнцеповорот.

Декламация

Декламация или выразительное чтение. — С давних пор были известны практические приемы Д., передававшиеся выучкой «с голоса», при совершенно субъективных и бессистемных указаниях учителя. Лишь с недавнего времени устанавливается взгляд на Д., как на самостоятельную отрасль знания, могущую быть предметом систематического изучения и преподавания. Колыбелью декламации была Греция, где, начиная с эпохи трагического театра Фесписа, Фриниха и особенно Эсхила, это искусство получает определенные формы, регулируясь известными правилами. Там оно имело значение государственное: к сценической деятельности допускались лица, сдавшие требовавшийся для того государственный экзамен; назначались правительственные судьи, ребдофоры, следившие за исполнением правил искусства; актерское звание было почетным: из актеров назначались стратеги и посланники (Неоптолем, Аристодем, Ахиас); многим из них ставились памятники. Искусство Д. преподавалось в гимназиях наряду с другими предметами. В средние века искусство Д. отодвинулось на задний план и лишь с возрождением классической трагедии, в эпоху ложно-классического театра Людовика XIV, Д. возвратила себе прежнее место, ограничиваясь однако же, в течение долгого времени, лишь сферою театра. Условные приемы театральной Д. XVII и XVIII ст., с ее чуждым реальной естественности пафосом и ложной преувеличенной выразительностью, послужили причиною, что даже до сих пор слово Д. часто понимается как напыщенное, ложно-чувствительное чтение или произнесение. Знаменитый французский трагик начала XIX века, Тальма, явился первым поборником естественной, правдивой выразительности в Д., и с тех пор реальное направление постоянно борется со следами ложно-классической эпохи. Наряду с настояниями о включении выразительного чтения в число предметов, преподаваемых в первоначальном семейном и школьном обучении, в средних и высших школах, начала создаваться литература о теоретических основах искусства чтения, зиждущихся на началах физиологии, психологии, акустики и фонетики: во Франции труды Легуве («L'art de la lecture» и «La lecture en action») и Арсена Пти («La grammaire de la lecture а haute voix»); в Германии соч. P. Бенедикса («Der mundliche Vortrag» и др.), Паллеске («Die Kunst des Vortrags»), Л. Девриента, Таузинга, Брюкке, Дистервега, Эйертмана, Оппеля и проч.; у нас труды академика Я .Грота, П. Д. Боборыкина, В. П. Острогорского, М. Бродовского, Д. Коровякова и др. В Северной Америке и в Париже выразительное чтение включено в число обязательных предметов первоначального обучения. Некоторые отдельные попытки распространения обучения этому предмету обнаружились и у нас, и сознание значения Д. в последнее время делает постепенные успехи.

Наиболее распространено мнение, что читать следует так, как говорят, но, вопервых, не следует смешивать понятия: разговаривать и говорить, а во-вторых говорят, обыкновенно, допуская такие неправильности, которые в художественном чтении неуместны. Чтобы научиться правильно говорить, единственный способ — выучиться правильно читать. Объект искусства чтения с трудом поддается наименованию на русском языке. По-немецки он называется Vortrag, по-франц. debit. Употребляемое в русск. языке слово «дикция» (diction) выражает лишь ту часть задачи, которая касается технических и логических условий искусства. Наиболее полно и правильно было бы наименование «декламация», если бы это слово не давало повода к вышеупомянутому превратному толкованию его значения; тем не менее его можно употреблять, наравне с русским наименованием искусства выразительного чтения.

Слушая чтение какого-либо произведения изящной словесности, мы отличаем три стадии восприятия читаемого: а) органами слуха мы слышим речь, б) органами мышления понимаем логический смысл ее содержания, и в) с помощью воображения, фантазии сочувствуем художественным красотам, переиспытываем изображенные в произведении настроения и чувства. Сообразно этим трем стадиям располагаются и три группы средств, иначе говоря, три группы условий искусства выраз. чтения: 1) технические, 2) логические и 3) художественные условия. Согласно этому объект иск. выраз. чтения есть устное, правильное и приятное для слуха воспроизведение читаемого в полном объеме его логического и художественного содержания, согласно намерениям автора или же от его лица. А) Технические условия. 1. Голос представляет собою не только материальную сторону звуков речи, но и главное средство выразительности ее содержания. Разнообразие звуковых изменений голоса неисчерпаемо. Не только голос одного человека различается от голоса другого, но и у одного и того же обнаруживаются различные виды звуков — тембр в тесном смысле. Разнообразие и выразительность звуковых изменений голоса так велики, что даже междометиями могут быть переданы весьма многие понятия, настроения и ощущения. Голос, обладая известным регистром звуков низких, средних и высоких, должен быть воспитан и настроен, как всякий инструмент, чтобы отвечать требованиям виртуоза. Для художественной речи голос должен удовлетворять требованиям: благозвучности, объема, силы, выдержанности и подвижности. Благозвучность, помимо прирожденной человеку красоты звука, достигается правильной постановкой голоса, полнотою и чистотою его. Постановка голоса должна определить количество наиболее приятных и сильных звуков в среднем регистре, служащем главным материалом чтеца, так как низкие и высокие ноты употребляются реже и в исключительных случаях. Полнота голоса (металл) и его чистота зависят от свойства голосовых связок, но также могут быть развиваемы упражнением в громком чтении грудными нотами. Объем голоса зависит от количества находящихся в нем нот или относительных тонов. Упражнения могут увеличить до некоторой степени объем голоса, прибавляя несколько новых нот, особенно в нижнем регистре. Чем обширнее диапазон, тем богаче средства чтеца. Сила голоса определяется тем пространством, которое звук должен наполнить, и вырабатывается упражнениями, как и выдержанность, т. е. способность долго и не утомляясь говорить или читать полными, чистыми звуками. Выдержанностью называется также способность говорить на известном относительном тоне, не опуская и вообще не изменяя его. Подвижность голоса есть способность произвольно, легко и свободно изменять относительный тон по трем его измерениям (см. ниже), а равно изменять строй или лад последовательных голосовых звуков и тембр, т. е. характер самых звуков. 2) Дыхание. Правильное и свободное изменение голосовых звуков возможно лишь под условием уменья дышать, приобретаемого упражнением. Искусство дыхания состоит в уменье поддерживать постоянно равномерный воздушный запас в легких и в уменье равномерного и экономного расходования этого запаса. Запас воздуха никогда не должен быть доводим до конца, что непременно отразилось бы на изменении звука голоса. Вдыхания должны быть производимы намеренно, в благоприятные для того моменты, незаметно для зрения и слуха слушателя. Полное вдыхание производится при более крупных перерывах речи; в остальное время запас поддерживается малым или нижним дыханием, т. е. движениями диафрагмы. 3) Относительный тон и его изменения. Каждый звук человеческой речи, чтобы быть доступным слуху, должен быть известной высоты, продолжительности и силы, или, иначе говоря, звук может изменяться только по этим трем измерениям, т. е. повышаться или понижаться, ускоряться или замедляться или усиливаться и ослабляться. В этих шести видах изменений относительного тона, справедливо называемых «рычагами Д.», заключаются все без исключения способы выразительности человеческой речи, начиная от членораздельных звуков, слогов, слов, предложений, периодов и кончая самыми крупными частями изложения. Большую важность имеют, поэтому, упражнения способности свободно, без усилий и по произволу, изменять высоту, продолжительность и силу речи; наиболее удобный для них материал — строки гекзаметра. Путем таких упражнений достигаются 4) общие технические качества речи: гибкость, подвижность, сила и мелодичность ее. Гибкость речи, в противоположность однообразию, монотонности, заключается в разнообразии и легкости надлежащих повышений и понижений от основного тона, в изменениях строя или лада звуков речи и изменениях тембра, сообразно логическим или художественным требованиям читаемого. Подвижность речи — это способность управлять скоростию ее ритмического движения, с темпами, переходя свободно и произвольно от самых медленных, протяжных, до самых быстрых, стремительных. Способность доводить речь до высшей степени быстроты, без всякого ущерба отчетливости, ясности и правильности произношения, называется волюбилитетностью. Сила речи подчиняется внешним условиям пространства, в котором речь произносится, и внутренним условиям логического и художественного содержания речи. Чем больше пространство, тем значительнее должна быть общая сила речи и тем медленнее скорость движения речи. Способность говорить на медленных темпах и слабой силе, сохраняя полную отчетливость и правильность произношения, при котором согласные звуки артикулируются энергично, а гласные — чисто, назыв. портаментом. Мелодичность речи подразумевает чистоту речи от вставки каких-либо посторонних звуков, тривиальности, вульгарной манеры и пр. 5) Произношение должно быть беспорочно, правильно, отчетливо и красиво, как применительно к звукам русской речи, так и к слогам и к целым словам. Беспорочность подразумевает отсутствие заикания, картавости, гнусавости, шепелявости, вялости языка, тягучести или скороговорки речи и т. п. Пороки произношения, приобретенные привычкою, исправляются известными специальными упражнениями; органические же могут ожидать помощи только от врачебного искусства. Правильность произношения есть соблюдение не столько грамматических, сколько фонетических условий живой литературной русской речи, так как в ней звуковое воспроизведение слов зачастую разнится от их грамматического начертания. При разнообразии говоров различных местностей России, нормальным признается обыкновенно говор московский. Необходима также правильная постановка слогов, ударений. Место нахождения ударн. слога определяется практикой правильной русской речи. Отчетливость произношения требует, чтобы гласные звуки произносились чисто, а согласные артикулировались при энергическом участии подлежащих органов: чтобы в слове отчетливо слышались все слоги, его составляющие, чтобы рот был раскрыт надлежащим образом и голосу придавалась нужная сила. Красота произношения соприкасается с мелодичностью голоса и правильностью произношения; она требует возможно чистого произнесения гласных в ударных слогах и легкого, неопределенного — в неударных. Она страдает от слишком усиленного произношения согласных, в особенности шипящих, свистящих, зубных, при злоупотреблении вибрациею в р и носовыми оттенками в н и м.

Б) Логические условия. Для придания определенного, точного смысла целому ряду слов, составляющему предложение или период, недостаточно одних грамматических форм этих слов; нужна помощь логического тонирования. Оно состоит из выделения слов логическими ударениями и разделения их паузами и допускает различные степени. Все эти приемы суть виды применения все тех же шести рычагов тона. Для отыскания ударного слова, которым может быть любое из слов предложения, следует анализом раскрыть авторское намерение; попытки определить места логических ударений путем грамматическим совершенно несостоятельны. В простом предложении возможно только одно логическое ударение; в распространенном, сложном или периоде — несколько ударений, или равной силы, как в антитезах, или же одно превышает остальные (главное — второстепенные). Паузами отделяются одна от другой все подробности мысли или содержания. Продолжительность пауз подчиняется общему главному закону логической перспективы, по которому все наиболее важное тонируется, и большею значительностью всех приемов, а стало быть и пауз. Кроме молчания, в каждой паузе замечается другой элемент — изменение высоты тона в последующем звуке. Изменения эти, сравнительно с основным тоном, различны, смотря по характеру и важности пауз. Логические паузы, совпадающие с грамматическим разделением предложений, означаются графически знаками препинания, остальные же на письме не изображаются. Точка, заканчивая мысль, представляет собою паузу наибольшей продолжительности, соединенную с понижением тона под основной. Запятая — наименее продолжительная пауза; тон остается почти на основном, с едва уловимым повышением. На точке с запятой и на двоеточии приостановка более крупная, чем на запятой, а повышение тона более значительное на первой и еще более значительное на втором. Остальные из принятых знаков, строго говоря — показатели интонаций, а не знаки препинания. Так, вопросительная и восклицательная интонация сосредоточивается на словах с логическим ударением вопроса или восклицания, а не на словах, непосредственно предшествующих знаку. Скобки, кавычки и курсив обозначают необходимость тонирования слов, как вводных, второстепенных или как усиленных. Тире заменяет собою или запятые, или скобки, или обозначает паузу. Крупные деления содержания, абзацы и изменения основного тона обозначаются наиболее крупными тональными паузами. Патологические или экспрессивные паузы, служащие для особенного усиления следующих за ними слов или слова, могут быть поставлены в любом месте, сообразно воле и вкусу говорящего. Степени логического тонирования служат для рельефного оттенения частей содержания, согласно логической перспективе. Все более значительное требует и большей силы, высоты, продолжительности (более медленного темпа) и все менее значительное — наоборот. Разрозненные части одинакового значения связываются одинаковою степенью тонирования, а вставки оттеняются от окружающего иною степенью тонирования. Совокупностью технических и логических условий достигается чтение толковое, но еще не художественное. В) Художественные условия иск. выраз. чтения имеют задачей придание надлежащей художественной выразительности отдельным словам, предложениям или целым периодам. Выразительное произнесение слов достигается надлежащим их окрашиваньем; худож. выразительность ряда слов, путем надлежащего художественного тонирования, дает те или другие интонации, заключающие в себе понятия о колорите, ладе, темпе, ритме и тембре; интонациями управляет внутреннее намерение, цель автора в данном периоде, в данном месте — этический акцент этого места. Совокупность художественных условий объединяется в понятии тона в высшем смысле, как эпического, лирического или драматического тона. При применениях окрашивания (колорита), темпа, лада и тембра человек руководится инстинктивно присущим ему чувством символичности, с одной стороны, и подражанием, наблюдениями над окружающею действительностью — с другой. Каждое слово может быть произнесено просто, предметно или выразительно, отражая один из трех видов окрашивания. Если произнесение символически отражает сущность самого понятия, с этим словом соединенного, то такое окрашиванье есть объективное; при нем лицо говорящего ничем не проявляется и остается в стороне. Если в произнесении слова отражается настроение, чувство, аффект, вообще отношение говорящего, то окрашиванье будет субъективным. Если же, кроме всего этого, будут отражены личные, характерные свойства и особенности говорящего, то окрашивание будет индивидуальным. Все бесконечное разнообразие таких окрашиваний подходит под несколько видов общих или основных окрашиваний. Их насчитывается шесть пар: темное и светлое, сжатое и открытое, тяжелое и легкое, твердое и мягкое, спокойное и живое, холодное и горячее. Способ произнесения слов с целью какого бы ни было окрашиванья приводится, в техническом отношении, к применению все тех же рычагов тона, которые служат и для образования всех остальных приемов художественного тонирования. Чувством символического соответствия руководится человек и при выборе подходящих, по его мнению, темпа, т. е. скорости движения речи, лада, т. е. строя голосовых звуков, и тембра, т. е. характера самих звуков (Tonfarbe). Что касается до степени тонирования, которою связуются и объединяются все художественные приемы в одно гармоничное целое, то ею должны быть уловлены все подробности содержания путем соответственных увеличений или уменьшений тонирования, т. е. применением в большей или меньшей степени известных комбинаций все тех же рычагов тона. Как в логическом тонировании степени его следовали законам логической перспективы содержания, так в художественном тонировании степени его должны строго соответствовать большей или меньшей важности тонируемой части в общем плане авторского намерения, большей или меньшей близости к конечным художественным целям. Все оттенки художественного намерения могут быть переданы только известными увеличениями или уменьшениями приемов художественной выразительности. Таким образом все бесконечное разнообразие человеческих интонаций, подчиняясь тем или другим этическим акцентам, представляется не чем иным, как известными сочетаниями изменений относительного тона — как единственного доступного человеку средства выразительности.

Д. Коровяков.

Декларация прав человека

Декларация прав человека и гражданина (declaration des droits de l'homme et du citoyen). Уже в наказах 1789 г. встречается требование чтобы во Франции была издана Д. прав, причем, конечно, имелся в виду пример Америки. В самом национальном собрании первая мысль о такой Д. и первый ее проект (12 июля 1789 г.) принадлежали Лафайету, а за ним представил свой проект и Сиейс (20 июля). Национальное собрание решило 4 авг., перед знаменитым ночным заседанием, поставить во главе конституции торжественное объявление о правах человека и гражданина, а 12 авг. поручило выработку ее текста особой комиссии. По докладу Мирабо, 26 авг. собрание приняло Д., которая потом и была поставлена впереди конституции 1791 г. Ее текст состоит из краткого введения, в котором заявляется, что единственными причинами общественных бедствий и порчи правительств являются незнание, забвение или презрение естественных, священных и неотчуждаемых прав человека, и из 17 статей, заключающих в себе, главным образом, две основные идеи политической философии естественного права — идею индивидуальной свободы и идею народовластия. Все люди свободны и равны в правах. Цель общества — сохранение прав личности (свободы, собственности, безопасности и сопротивления угнетению). Верховная власть принадлежит нации. Закон есть выражение общей воли; участвовать в издании законов имеют право все граждане, лично или через представителей. Все граждане равны перед законом. Особые статьи (7 — 12) обеспечивали личную неприкосновенность, судебные гарантии личности, свободу совести и мысли, свободу слова и печати. Публичная сила существует для счастья всех, а не для личной выгоды тех, кому она вверена. Налоги, необходимые для ее содержания, должны быть распределены равномерно; граждане имеют право сами, чрез своих представителей, определять их размер и способ взимания. Общество имеет право требовать отчета у своих агентов. «Общество, в котором не обеспечена гарантия прав и не установлено разделения властей, не имеет конституции». Никто не может быть лишаем собственности, кроме случаев общественной надобности, законно засвидетельствованной, и лишь под условием вознаграждения. Таково, вкратце, содержание Д., принципы которой легли в основу целого ряда постановлений публичного и частного права, созданного французской революцией. В свое время Д. прав была предметом как восторженных похвал и резких нападок, так и более спокойной критики; и теперь она обращает на себя большое внимание историков (см. статью М. М. Ковалевского в «Юрид. Вестнике» за 1889 г.). Когда, после падения монархии и отмены конституции 1791 г., национальный конвент озаботился составлением новой, республиканской конституции, то Д. прав составила существенную часть и жирондистского проекта конституции, и якобинской конституции 1793 г., и так наз. конституции III (1795) года. И жирондисты, и якобинцы внесли в свои Д. новую черту, которой не было в Д. учредительного собрания. Это — принцип, которым на общество возлагается обязанность помощи неимущим, посредством доставления работы или пропитания, и обязанность содействовать образованию всех своих членов. В остальном обе Д. мало чем отличались от первой; в них только сильнее подчеркнуты безграничное верховенство нации и право сопротивления угнетению, которое превращалось здесь прямо в право возмущения (insurrection). Когда после падения Робеспьера началась реакция, она сказалась и на содержании Д., предпосланной конституции III года. Из новой Д. было выключено право сопротивления, и к Д. прав прибавлена была Д. обязанностей (decl. des devoirs). Прибавлено было еще, что верховная власть принадлежит всей совокупности граждан и что частные их соединения не имеют права присваивать себе всей верховной власти. Мысль о Д. обязанностей высказывалась еще в авг. 1789 г.; но тогда вопрос об этом был отложен. Обязанности, изложенные в Д. III г., имеют чисто моральный характер; особенно выдвигается вперед требование подчинения законам и законным властям и поддержания собственности, как основы всего общественного порядка. В общем и Д. III г. сохранила принципы индивидуальной свободы и народовластия. В конституции VIII (1799) года, передавшей власть Наполеону Бонапарте, нет уже попытки формулировать права человека и гражданина в том смысле, как это делалось в конституциях 1791, 1793 и 1795 гг. Историческое значение этих Д. заключается в стремлении дать законодательную санкцию самым важным принципам политической философии естественного права, произведшей такой крупный переворот в политических взглядах и отношениях новейшего времени. Тексты Д. можно найти в любом сборнике франц. конституций (Helie, Tripier, Laferriere и т. п.; рус. пер. первой Д. на стр. 520 — 522 третьего тома «Ист. Зап. Евр. в новое время», Н. Кареева), кроме жирондистской Д., которую см. у Buchez et Roux, «Hist. parlementaire de la rev. franс.» (XXIV, 106 и след.).

Н. К.

Декорация

Декорация — в широком значении слова, всякое художественное украшение предмета или помещения. Отсюда глагол: декорировать — производить художественное украшение, и прилагательное декоративный, применяемое, на языке архитектуры, в противоположность к термину «конструктивный», ко всему тому, что не составляет необходимого элемента в сооружении, не обусловливается требованиями механики и практическими целями, но служит единственно к приданию постройке изящнейшего вида. Д. здания должна соответствовать его характеру и стилю, не нарушать его основных форм, а, напротив того, выказывать их с возможно большею ясностью и красотою. Различают два рода Д.: "активную, чисто-архитектоническую, состоящую в изящном расчислении необходимых частей сооружения и к которой относятся, напр., карнизы, консоли, тяги, лопатки и т. п., и пассивную, чисто-орнаментальную, прибегающую для оживления и уразноображения стен, потолков и пр. к пособию пластики и живописи. С древних времен важное значение получила декоративная живопись, составляющая особую отрасль искусства, в истории которого ее развитие следовало за движением станковой живописи, живописи картин. К ней относят иногда такие же произведения, какие доставляет эта последняя, если только они исполнены на стенах и плафонах здания преимущественно с орнаментальною целью (стенная и плафонная живопись, фрески); но, главным образом, элемент ее составляют орнаменты в строгом смысле слова, т. е. красивые комбинации геометрических линий и фигур, а также форм растительного и животного царства, офантазированных или неизмененных (напр. роспись стен в домах Помпеи, мавританские арабески Альгамбры, гротески Рафаэлевых лож в Ватикане и т. п.). Мотивы декорат. живописи изменялись в зависимости от исторического хода культуры и искусства у разных народов, от вкуса и архитектурного стиля, господствовавших в данное время. У французов вошло недавно в употребление название: декоративное искусство (l'art decoratif), для разных отраслей ремесленных производств, нуждающихся в помощи искусства, каковы изготовление изящной мебели, ковров, кружев, стеклянных и гончарных изделий, ювелирных вещей, бронзы, обоев и других предметов роскоши и комфорта, — словом, для всего того, что у немцев принято называть Kleinkunste или Kunstgewerbe, а у нас — прикладным искусством или художественною промышленностью.

Слово Д. всего чаще употребляется для обозначения принадлежностей театра, имеющих своим назначением производить иллюзию места, в котором происходит действие, разыгрываемое на сцене. Поэтому театральные Д. представляют, по большей части, либо пейзажи, либо перспективные виды улиц, площадей и внутренности зданий. Они пишутся клеевыми красками на холсте, сшитом из полотнищ и затем загрунтованном клеем с белилами. Главные составные части каждой театральной Д. — завеса и кулисы. Первая вешается в глубине сцены, простираясь во всю ее ширину и изображает все то, что в воспроизводимом пейзаже или перспективе находится на дальнем плане; кулисы же суть куски полотна более узкие, в сравнении с завесой, натянутые на деревянный переплет и вырезанные с одного края надлежащим образом; они помещаются по бокам сцены, в два, три и несколько рядов, одна за другой и представляют более близкие предметы, напр. деревья, скалы, дома, пилястры и другие части сцены. Дополнением Д. служат поддуги — куски полотна, протянутые вверху чрез всю сцену и изображающие куски неба, верхние ветви деревьев, потолочные своды и т. п., а также пратикабли — различные замаскированные расписанным полотном деревянные подмостки и примостки, помещаемые на сцене и представляющие, напр., камни, мосты, отроги скал, висячие галереи, лестницы и т. д. Художник, занимающийся исполнением театральных декораций и называемый декоратором, должен обладать, сверх подготовки, необходимой для живописца вообще, некоторыми специальными познаниями: ему необходимо в совершенстве знать правила линейной и воздушной перспективы, усвоить себе весьма широкий прием письма, уметь приспособлять свой колорит к огненному освещению, при котором обыкновенно происходят сценические представления, и вообще рассчитывать на то, чтобы в результате его труда получалась живописная обстановка разыгрываемой пьесы, не только не вредящая ей своею излишнею простотою или вычурностью, но способствующая силе и цельности впечатления, производимого ею на зрителя. Сочинив эскизный рисунок Д., декоратор изготовляет для нее так назыв. макет, т. е. миниатюрное подобие сцены, с картонными завесой, кулисами и прочими принадлежностями, дабы по этой модели можно было заранее судить об эффекте будущего произведения. Приступая после того к исполнению самой декорации, он натягивает холст завесы в горизонтальном положении на полу своей мастерской, переводит на него (углем, или особого рода чернилами) рисунок эскиза в увеличенном виде помощью разбития его на квадраты и, наконец, принимается за письмо красками. Точно также поступает он и при исполнении кулис и прочих частей Д. Палитру заменяет ему ящик с банками различных, разведенных на клею, красок; для письма служат более или менее крупные, сделанные из щетины кисти с длинными рукоятками. Во время работы он то и дело прерывает ее, чтобы подняться на галерею, устроенную в мастерской на некоторой высоте от пола, и взглянуть оттуда на написанное. Трудится он обыкновенно не один, а вместе со своими учениками и помощниками, которым поручает подготовку и второстепенные части работы. Сценические представления обставлялись Д-ми еще у древних греков (сценография). Как на одного из старейших декораторов, известных в истории, можно указать на Агафарха, жившего приблизительно в 460 — 420 гг. до Р. Хр. В новейшие времена декорационная живопись развилась прежде всего в Италии, которая доставляла лучших мастеров по этой части и другим странам. Из итaлиaнcк. декораторов, в XVIII ст., особенно прославился Дж. Сервандони, работавший для королевской оперы в Париже. Потом первенство в рассматриваемой области перешло к французам. Среди них, в конце прошедшего столетия, выказал замечательное дарование театральный живописец Боке; знаменитые Ватто и Буше не гнушались отрываться от исполнения своих картин для того, чтобы писать для сцены. Затем, между французскими декораторами более близкого к нам времени, пользовались громкою известностью Деготти, Сисери, ученики последнего Сешан, Деплешен, Фешер и Камбон, Шаперон, Тьерри, Рюбе, и Шере. Выдающимися декораторами в Германии были Шинкель, К. Гропиус, онемечившиеся итальянцы Квальо (Доменико, его брат Симон и сын Анджело) и И. Гофман. В России потребностям императ. театров удовлетворяли вначале приезжие декораторы-италианцы — А. Перезинноти, Кваренги, Канопи, Гонзага, а потом, в царствование имп. Николая I, немецкие художники А. Роллер, К. Вагнер и др.; только в последние десятилетия декорационная живопись вступила у нас на путь самостоятельности, благодаря таким даровитым мастерам, как М. И. Бочаров и М. А. Шишков, и учреждению при нашей акд. худож. особого класса для изучения этой отрасли искусства.

А. С-в.

Де-Костер

Де-Костер (Шарль-Теодор-Анри de-Coster) — бельгийский писатель (1827 — 79). Д. посвятил себя собиранию материалов народного творчества. В 1857 г. появились «Legendes flamandes», с рисунками Фелисьена Ропса — сборник печальных и шутливых преданий. Затем следовали: «Contes brabanзons» (1861), «Legende de Tyl Uilenspiegel et de Lamme Goedzak» (1867), «Voyage de noce» (1872) и "Voyage en Zelande (1878).

Делакруа

Делакруа (Фердинанд-Виктор-Эжен Delacroix) — знаменитый франц. живописец, род. в Шарантоне-Сен-Морисе (Сенск. деп.) 26 апр. 1798 г.; ум. в Париже, 13 авг. 1863 г. В детстве он нисколько не выказывал артистических способностей и начал заниматься живописью лишь 17 лет от роду, по окончании курса в лицее Людовика Великого. Несмотря на то, что его наставником был последователь Давида, Герен, он не примкнул к псевдоклассическому направлению давидовской школы, но с первых же шагов своих на художественном поприще явился решительным противником этого направления, передовым и смелым сторонником нарождавшегося романтизма, и вскоре стал во главе его представителей. Его творчество было направлено к воспроизведению мгновенных и скоропреходящих явлений жизни и природы, изображению необычайного, лирически-трогательного, потрясающего, нередко даже ужасного. Для достижения этой цели, Д. смело пользовался всеми средствами колорита, который дался ему как немногим, и пренебрегал правильностью и благородством рисунка, заботясь, главным образом, об его экспрессивности. Новаторское стремление он ясно выразил еще в своей первой значительной картине: «Данте и Виргилий переезжают на ладье по адскому озеру» (из I ч. Божеств. Комедии), выставленной им в салоне 1822 г. вопреки желанию Герена и встреченной со стороны одних восторженными похвалами, со стороны других — жестокими порицаниями. Еще более бурные споры возбудили «Хиоские убийства» — второе произведение Д., с которым он явился пред публикою в 1824 г. Однако, в дальнейшей своей деятельности, он мало-помалу завоевал себе симпатию большинства художественных критиков и громкую известность в публике. Содержание его картинам доставляли крайне разнообразные источники: библейские и евангельские рассказы, мифология, древняя, средневековая и новейшая история, народный быт и природа Алжирии, Марокко и Испании, посещенных им в 1831 г., творения Данте, Шекспира, Гете и Байрона; он брался также за изображение сражений, охотничьих сцен, животных и даже картин неодушевленной природы (nature morte). В ряду его многочисленных картин, следовавших за вышеупомянутыми двумя (обе ныне в луврской галерее), считаются главными: «Казнь дожа Марино-Фальеро» (1827), «Христос в Гефсиманском саду» (1827, в париж. церкви св. Павла), «Греция на развалинах Миссолонги» (1827, в бордосском музее), «Свобода на баррикадах» (1830), «Убийство люттихского епископа» (1831), «Медея пред убийством своих детей» (1838, в лильском музее), «Религиозные фанатики в Танхере» (1838), «Алжирские женщины у себя, дома», «Еврейская свадьба в Марокко» (1841, наход. в Лувре), «Маргарита в церкви» (1846), «Расставанье Ромео с Джульеттой» (1846), «Распятие» (1847), «Снятие со креста» (1848), «Смерть Валентина» (1848), «Крушение ДонЖуана», «После мучения св. Севатиана» (1853) и нек. др. Недостаточное знание рисунка и небрежное отношение к нему гораздо заметнее в монументальных работах Д., чем в его обыкновенных картинах, несмотря на все изящество и роскошь его колорита. Из таких работ можно указать на стенную живопись в тронной зале Бурбонского дворца, в библиотеке Люксанбургского дворца, плафон в Аполлоновой галерее Лувра и роспись одной из капелл в ц. св. Сульпиция, в Париже. Д. славился не только как первоклассный, высокоталантливый живописец, но также и как отличный гравер, литограф и рисовальщик иллюстраций. Им исполнены 23 гравюры крепкой водкой и акватинтой и 107 литографий, изображающих портреты различных лиц, костюмы, животных, сцены из «Гёца фон-Берлихингена», «Фауста» и «Гамлета», карикатуры, и сделано 17 рисунков для политипажей. Подвергаясь яростным нападкам приверженцев старой школы, он был принужден вступать в полемику с ними и вооружаться пером на защиту своих эстетических воззрений. Его журнальные статьи и письма прекрасно обрисовывают личность автора и содержат в себе любопытные данные для оценки современного ему движения во французском искусстве. Ср. Ern. Chesneau, «Eugene Delacroix» (П. 1861); Piron, «Eug. Delacroix, sa vie et ses oeuvres» (П. 1865); H. Delaborde, «Eloge d'E. Delacroix» (П. 1876); H. Guet, «Delacroix» (П. 1885) и несколько др. биографий.

А. С — в.

Дели

Дели — (правильнее Дили, также Дегли, Дехли; Dehli, Dihli, Delhi у англ.) — гл. город одноименных отдела и округа в англоинд. провинции Пенджаб, на пр. бер. Джамны (или Джумны); некогда величайший город Индии («азиатский Рим»), еще в XVII в. превосходивший по величине и народонаселению (свыше 2 миллионов) Лондон. Существуя с древнейших времен, Д. много раз разрушался и отстраивался. Нынешний город, заново построенный в XVII в. Шах-Джаханом, окружен на 20 верстном расстоянии развалинами прежних Д., свидетельствующих о прошлом величии и богатстве города. Современный Д. занимает 7 кв. км. и имеет форму полукруга, диаметр которого идет вдоль высокого запад. бер. Джамны. Над окружающими город высокими (10 м.) стенами, которые англичане усилили укреплениями и широким рвом, поднимаются минареты и купола мечетей, башни дворцов и между ними многочисленные группы пальм и др. деревьев. Д. состоит из туземного города, разделяющегося на 2 квартала — индусов и мусульман, и английского города, с дворцом резидента, арсеналами, магазинами и казармами; последний отделен от города туземцев каналом и обширными садами и бульварами. Совершенно отдельно, вдоль берега реки, лежит так называемая «Крепость» — дворец великого могола Шах-Джахана, составляющий, в сущности, особый город. До восстания 1857 г. здесь жили великие моголы; в качестве англ. пенсионеров и под англ. охраной. Входная зала, дл. более 53 саж. — одна из величественнейших палат на всем свете, а обширная аудиенц-зала, с своими поднимающимися над рекой и ее лесистыми островами павильонами, вполне оправдывает находящуюся вокруг потолка надпись: «Если есть небо на земле, то вот оно». Здесь же находились дворцы принцев, музыкальные залы, обширные серали, остатки кот. еще сохранились. Из драгоценностей этого дворца особенно был известен знаменитый павлиний трон, сделанный весь из массивного золота, с золотыми павлинами по обеим сторонам, распростертые хвосты которых были сплошь покрыты драгоценными камнями, а над ними находился вырезанный из цельного смарагда попугай. Все это, вместе со многими другими драгоценностями, составило многомиллионную добычу, вывезенную из Д. персидским завоевателем Надир-шахом (1736 — 47). Шах-Джахану же принадлежит постройка лучшей мечети Д. Это — грандиозное здание, построенное из белого мрамора и красного песчаника, с узорчатыми порталами, стройными минаретами и тремя куполами из белого мрамора с черными полосами. В окрестностях, среди развалин прежних Д., сохранилось множество храмов, мечетей, колонн и укреплений, относящихся ко всем эпохам индусского искусства. За следы древней Индапрастры принимают «Пургану Килу», находящуюся в 3 км. от Д. Древнейшим историческим памятником считается железная (12 м. вышины) колонна раджи Дхавы (нач. IV в. по Р. X.), поставленная в память победы над народами Средней Азии, о чем гласит находящаяся на колонне санскритская надпись. Частью сохранилась великолепная мечеть, построенная Каттаб-Эддин-Айбеком (или Кутб-Эддин-Алибегом). Его зятем, в начале XVIII ст.. выстроен хорошо сохранившийся знаменитый Кутаб-Минар. Это — колоссальная башня, в 72,5 м. вышины, представляющая как бы пучок колонн, разделенных галереями и рельефными изваяниями на пять, все более суживающихся кверху этажей. К середине XIV в. относится обширный Фирозабатский дворец, свидетельствующий о могуществе Фироз-шаха, из 3-ей авганской династии, построившего крепость Котилу и приведшего Д. в цветущее состояние. Здесь находится с большими трудностями доставленный сюда знаменитый своими надписями столб царя Асоки. Весьма замечательны также: мраморный мавзолей Гумаюна (1530 — 55), сына Бабура; обсерватория, построенная в 1724 г., и много др. Жителей в Д. (1891) 193580 (из них 95484 индуса, 72519 магомет.). Его торговля и промышленность, пришедшие в сильный упадок при последних великих моголах, начинают снова процветать. Он имеет большое значение, как главный складочный пункт пшеницы и др. продуктов Пенджаба и как центральная жел.-дорожная станция между Калькуттой, Пешавером и Бомбеем. Д. все еще образует центр просвещ. для индийских мусульман. Выгодное положение Д. как раз в том месте Индии, где расходятся главные исторические пути полуо-ва — к нижнему бассейну Ганга, к горным проходам Гиндукуша, к устьям Инда и Камбейскому заливу — объясняет, почему он прежде был важнейшим стратегическим пунктом всего сев. Индостана и почему, многократно разрушаемый, снова возрождался и приходил в цветущее состояние.

История. На месте, где ныне Д., стояла древняя Индрапраста, основанная, по легенде, за 3000 л. до Р. Хр. и бывшая резиденцией славившихся своим богатством Пандов, детей Солнца. С прекращением этой династии город пришел в упадок и лишь в I веке до Р. Хр. был заново построен раджей Дилу или Дилипой, давшим Д. его нынешнее название. С тех пор он долго был резиденцией индийск. царей. В 1011 г. был взят штурмом и разграблен султаном Махмудом газневидским, который сделал Д. своей провинцией, под управлением собственных раджей. В 1193 г. Д. был предан страшному разграблению, перейдя в руки Гуридов (IX, 912). В 1206 г. Д. опять сделался независимым; после смерти Шагад-эддина наместник его, Каттаб-эддинАйбек, овладев Д., сделал его резиденцией могущественного государства и положил начало 1-й турецкой или авганской династии, при которой Д. стал одним из самых богатых городов в Азии. С 1288 г. в Д. царствует 2-я турецкая династия Гильджи, при которой Д. удачно отражал нашествия монголов. С 1321 г. власть переходит к 3-й династии. Наступившие в ней раздоры облегчили победу монголов; в 1398 г. Тимур совершенно разрушил Д. После многих смут, с 1450 г. в нем утвердилась династия Лоди, но не надолго: уже в 1526 г., после битвы при Панипате, Бабур, первый великий могол, овладел Д. и сделал его своей резиденцией. При преемниках Бабура Д. много раз был опустошаем во время войн авганцев с маратами и пришел в совершенный упадок. В 1803 г. англичане, разбив маратов, заняли Д. Великий могол продолжал управлять только номинально. Летом 1857 г. вспыхнуло восстание мусульман; европейцы были изгнаны и великий могол провозглашен царем Индии; но 20 сент. 1857 г. англ. генерал Вильсон взял штурмом город и забрал в плен великого могола со всем его семейством. С тех пор Д. — уже совершенно английское владение.

Делиб

Делиб (Leo Delib) — французский композитор (1830 — 91); учился в парижской консерватории. Тринадцать первых небольших опер не дали Д. большой славы. Настоящая его известность началась с 1865 г., после его кантаты «Alger» и в особенности после балета «La source», поставленного в 1866 г. в большой парижской опере. Д. внес в область балета много благородства, изящества и симфонического интереса. Из балетов Д. выдаются еще «Коппелия» и «Сильвия». В семидесятых годах Д. начал писать комические оперы больших размеров: «Le roi l'а dit», «Jean de Nivel», «Lakme». Первая из них — самая лучшая по увлекательности, красоте и свежести музыки и прекрасной фактуре. Две последние были поставлены в Петербурге. Д. написал много романсов, мессу, несколько детских хоров, лирическую сцену «La mort d'Orphee». Сочинения Д. пользуются всемирною известностью.

Н. С.

Деликт

Деликт — частный или гражданско-правовой (delictum privatum) поступок, влекущий за собой возмещение вреда и ущерба или штраф, взыскиваемые по частному праву в пользу лиц потерпевших. В значительной мере Д. совпадает с преступлением, поскольку последнее влечет за собой взыскание в пользу потерпевшего; однако существует ряд уголовных преступлений, неподлежащих гражданско-правовому взысканию в виду того, что ими не причинено никакого вреда (напр. покушение на преступление) или нет лиц, в пользу которых возможно его возмещение (при убийстве лица, не бывшего кормильцем семьи) — и наоборот, ряд частных Д., не подлежащих, по своей незначительности с публично-правовой точки зрения, уголовной каре, но причиняющих вред и подлежащих гражданско-правовому возмездию. Поэтому, Д. в области гражданского права вообще называется всякое противоправное действие (все равно, преступление ли это, проступок или простое имущественное повреждение), вторгающееся в личную или имущественную сферу личности и причиняющее ей тот или иной ущерб, независимо от существующих между лицами гражданско-правовых отношений. Отличительным признаком Д. от правонарушений другого ряда (так наз. квазиделиктов) служит намерение причинить вред, вина, без которой, за некоторыми исключениями, не существует ответственности. Состав гражданско-правовых Д., а также виды ответственности за них, различны в разные периоды истории и в различных законодательствах. На первых порах развития права область деликтного права совпадала со всей областью права, так как уголовные и гражданские правонарушения одинаково наказывались штрафами в пользу потерпевшего, без других последствий. Дальнейшее развитие состоит в постепенном выделении, с одной стороны, уголовных преступлений, подлежащих публичной пене, с другой — гражданских правонарушений, совсем не подлежащих штрафу. Область деликтного права становится областью посредствующею между теми и другими: частно-правовое наказание выступает и там, где уголовная пеня недостаточна для удовлетворения чувства мести потерпевшего или необходимо покрыть причиненный преступлением вред, и там, где отношения между сторонами настолько не определились в смысле чисто гражданско-правовых, что правонарушения не могли быть вознаграждены путем исков частного права. В области римского права этот процесс развития отпечатлелся с особой наглядностью. Целый ряд наших уголовных преступлений (разбой, кража и др.) долгое время не выходил здесь из деликтного порядка взыскания; с другой стороны, целый ряд гражданско-правовых, в современном и позднейшем римском праве чисто договорных отношений находили себе защиту лишь при помощи деликтных исков. С особенным мастерством римские юристы разработали два из них: a. de dolo и a. injuriarum, которыми они и пользовались для защиты множества отношений, не вошедших в состав уголовного или чисто гражданского права. Система римского деликтного права осталась, однако, далеко не завершенной. Общего понятия гражданско-правового Д. римское право не выработало. Оно знало лишь отдельные виды Д., широко распространяемые при помощи интерпретации, но все-таки оставлявшие значительное количество отношений без защиты. Современное право идет гораздо дальше. Понятие частно-правового Д. в его руках — общее средство к возмещению имущественного и неимущественного вреда, причиняемого противоправными действиями лиц и не покрываемого уголовным и гражданским взысканием. «Всякое действие человека, причинившее другому вред, обязывает того, по чьей вине оно произошло, к возмещению ущерба» и «всякий ответствен за вред, который он причинил не только своим действием, но также нерадением или неразумием» — эти два параграфа (1382 и 1383) фр. гражданского кодекса с совершенной определенностью выражают роль понятия Д. в современном праве. Немецкие партикулярные законодательства, сознавая значение общего принципа ответственности по Д., приближаются, однако более к римскому, чем к французскому праву. Составители проекта обще-германского уложения выставляют общее определение Д., как основы гражданско-правовой ответственности, и упоминают отдельные виды Д. лишь в видах выяснения широты этого понятия. Под Д. составители проекта понимают не только все преступления и проступки, которыми наносится имущественный или нравственный вред личности, но и так наз. «illoyale Handlungen», т. е. не только недозволенные законом, но и дозволенные им действия, если они отвергаются «добрыми нравами» и, в качестве таких, причиняют кому-либо ущерб. С таким широким понятием Д. в руках, судья получает большую и совершенно необходимую для него свободу борьбы с частными нарушениями неприкосновенности личности и ее благ. Русское право в этой области сильно отстало от зап.-европейского и знает лишь индивидуализированные Д., количество которых совершенно недостаточно для целей гражданского правосудия. Об историческом развитии Д. права см. превосходные этюды Ihering'a, «Das Schuldmoment im Rom. Privatrecht» (в его «Vermischte Schriften») и Holmes'a, «Early forms of liability», в его «The common law» (1881); также Муромцев, «Гражд. право древнего Рима» (91 — 102, 214 — 216). Для современного права см. коммент. к ст. 1382 и 1383 фр. гражд. кодекса в курсах фр. гражд. права; Dernburg, «Lehrb. des Preuss. Privatrechts» (II, 294) и «Motive zu dem Entwurfe eines allg. burgerl. Gesetzbuches» (II, 724 сл.).

В. Н.

Делос

Делос (DhloV). — Наименьший из Цикладских островов, знаменитый храмом и культом Аполлона и Артемиды и считавшийся местом рождения этих богов. Их мать Латона, преследуемая ревностью Геры, блуждала по всей земле, не находя места, где бы она могла родить. Д., бывший блуждающею по морю скалой, принял ее, и здесь богиня разрешилась от бремени. В награду за это Аполлон избрал Д. местом своего культа и прекратил его блуждания. Святилище пользовалось известностью в глубокой древности и было центром амфиктионии, соединявшей, под покровом общего культа, всех ионийцев Европы, островов и Малой Азии. Афиняне принимали участие в амфиктионии уже в эпоху Солона. В VI в. сильнейшие морские державы соперничали из-за первенства в амфиктионии, так как это первенство равнялось первенству на море. Пизистрат очистил Д., т. е. выкопал трупы на всем пространстве о-ва, которое было видно от храма, и перенес их на другое место. Вероятно после его смерти, другой «моревластитель», Поликрат Самосский, дарит Аполлону целый о-в Ренею, соединив его цепями с Д. В эпоху персидских войн, Датис, плывя с флотом к берегам Аттики и покоряя Циклады, не коснулся Д., но, напротив, почтил богов его обильной жертвой. После греческо-персидских войн Д. стал центром Делосского союза. Отпав от Афин, делосцы отдались под покровительство спартанцев, которые, как явствует из одной надписи, оставили им самоуправление. Афиняне и в это время продолжали посылать в Д. феорию (свящ. посольство), как видно из истории Сократа. После сражения при Книде афиняне опять на несколько лет захватывают в свои руки управление храмом, теряют его в эпоху возвышения Фив и опять возвращают при возникновении второго морского союза (377 г. до Р. Хр.). Зависимость от Афин, несмотря на многократные попытки отпадения, продолжалась до последнего десятилетия IV-го в. В течение почти всего III-го в. Д. составлял священный центр союза островов Эгейского моря, находившегося под политическим верховенством Родоса и составлявшего нейтральную территорию между царствами диадохов. В конце III-го в. Д. связывает свою судьбу с Македонией. После катастрофы Филиппа V, Д. держит сторону Антиоха, затем Персея. После победы над последним (167 г. до Р. Хр.) римляне овладевают Д. и отдают его афинянам, под владычеством которых для Д. снова наступает продолжительный период процветания. В 87 г. полководец Митридата В., Менофан, разорил Д. Окончательный удар Д. нанесла война с морскими разбойниками 69-го года. В настоящее время Д. представляет обширное поле развалин и совершенно необитаем. Раскопками, производившимися здесь французскою археологическою школой в Афинах, обнаружено несколько зданий, в том числе храм Аполлона, и масса надписей, знакомящих нас с богатствами святилища и его управлением в разные эпохи истории острова. Храм, по плану своему, похож на афинский Тезейон и имеет 6х13 колонн по сторонам. Стиль его — дорийский; колонны замечательны тем, что имеют только намеки на каннелюры внизу и наверху. Постройка приблизительно III-го в. Близ храма — два другие, меньшего размера. Вдоль священной дороги, ведущей от гавани, через Пропилеи, к храму, находится ряд сокровищниц. Перед восточным фронтоном храма расположено длинное здание в виде портика, называемое «портиком быков», вследствие особых капителей, в виде соединенных попарно передних частей быков. Раскопки в самом городе Д. еще не предпринимались в широких размерах. Наиболее интересные из скульптур, найденных на Д., помещены в афинском национальном музее, главная же масса их наполняет специальный музей, устроенный на о-ве Миконе. См. Homolle, «Les archives de l'intendance sacree а Delos» (Пар., 1886); его же, «De antiquissimis Dianae simulacris Deliacis» (Пар., 1885) и целый ряд статей его и других членов школы в «Bull. de Corresp. Hellenique»; Val. v. Schoffer, «De Deli insulae rebus» (Бер., 1889).

Теперь Д. называется Микра Дилос, а вместе со смежным о-вом Ренейа — Дили или Дилес.

А. Щукарев.

Дельвиг

Дельвиг (барон Антон Антонович) — поэт; друг и однокашник А. С. Пушкина. Род. в Москве 6 авг. 1798 г. Отец его служил в русской службе и был женат на русской. В 1811 году Дельвиг поступил в царскосельский лицей; учился он лениво, но рано начал писать стихи, и уже в 1814 г. они появились в печати, в «Вестнике Европы» («На взятие Парижа» — за подписью: Русский). Кончил курс с первым выпуском лицея, в 1817 г., и к акту написал стихотв. «Шесть лет», которое было напечатано, положено на музыку и неоднократно пелось лицеистами. Служил в департаменте горных и соляных дел, оттуда перешел в канцелярию министерства финансов; с 1821 по 1825 г. был помощником библиотекаря (И. А. Крылова) в Имп. публичной библиотеке, а затем до смерти своей, 14 января 1831 г., служил в министерстве внутр. дел. Стихотворения свои он печатал в «Росс. музеуме» (1815), «Новостях литературы», «Благонамеренном», «Соревнователе просвещения» и альманахах 20-х гг. В 1825 г. Д. женился на С. М. Салтыковой, и у него начались литературные вечера, на которые собирались друзья поэта: Пушкин, Жуковский, Баратынский, Плетнев, Я зыков. В это же время он начинает свою издательскую деятельность: в 1825 — 32 гг., вместе с О. М. Сомовым, он выпустил 8 книжек альманаха «Северные Цветы», в 1829 — 30 г. — 2 книжки альманаха «Подснежник», а с 1830 г. предпринял издание «Литературной Газ.», которое продолжалось после его смерти. «Ленивый баловень» и в школе, и в служебной деятельности, Д. столь же беспечно относился и к своей музе. Писал он очень мало. Лени, вероятно, не мало способствовала и тучная фигура поэта. Тем не менее он не был свободен от увлечений; предметом одного из них была С. Д. Пономарева, которой он посвятил несколько недурных стихотворений. Поэзия Д. развивалась по двум направлениям. С одной стороны, он стремился быть эллином и в подражание древним писал антологические стихотворения, идиллии во вкусе Феокрита и т. п.; с другой — он увлекался русской народной поэзией и подражал народной лирической песне, иногда не без успеха. И тут, и там, однако, у него звучат немецкое сентиментальное добродушие и немецкая же меланхолическая задумчивость, присоединяющая его к школе романтиков. Стихи Дельвига гладкие и старательные, но не смелые и не яркие. Для историка литературы он интересен как самый близкий человек к А. С. Пушкину, который высоко ценил своего друга и как поэта. См. статью о Дельвиге В. Гаевского в «Современ.» 1853 г. № 2 и № 5, 1854 г. № 1 и № 9. Полное собрание сочин. — в «Библиотеке Севера» за июль 1893 г., под ред. В. В. Майкова.

М. М.

Дельты

Дельты. — Под этим названием разумели в древности трехугольные площади земной поверхности, напоминающие своей формой греческую букву D, расположенные в устье больших рек, преимущественно даже только Нила, и омываемые их рукавами, причем происхождение этих трехугольных пространств вовсе не принималось в расчет. Современная геология ограничила, с одной стороны, это понятие, обозначая им лишь наносимые самой рекой и отлагаемые в устье образования, которые влекут за собой разделение реки на рукава, но с другой стороны и расширила понятие, разумея всякие наносные образования в устьях рек без различия формы их очертания, даже и такие, которые не успели еще подняться из-под уровня воды, но своим отложением заметно вызвали обмеление ближайшего к устью водного участка. Таким образом из понятия Д. изъяты те напоминающие Д. образования, которые сложены не из наносной почвы, а из коренной породы и, следовательно, другого происхождения. Тут река, прокладывая русло, встречала значительное сопротивление со стороны подстилающей коренной породы, не могла достаточно углубить своего ложа и принуждена была разбиться на рукава, чтобы иметь возможность в то же время несколькими путями отводить притекающие воды. Лучшим примером для различия типичной Д. от дельтоподобных образований представляет Волга. В ее устье имеется настоящая Д., но на расстоянии 50 миль от устья она раздвояется на два рукава, соединяющиеся во многих пунктах, оставляя между собой трехугольное пространство. Это пространство, однако, не сложено из речных наносных отложений и не может назваться Д. Можно подразделить Д. на надводные и подводные. Последние суть не что иное, как зачаточные Д., переходящие со временем в настоящие надводные. Далее, по месту образования, Д. можно подразделить на три категории: на пресноводные, образующиеся при устьях рек, впадающих или тоже в реку, или в озеро; морские и океанические — при устьях рек, впадающих в моря и океаны. Теория образования Д. зиждется на том факте, что с уменьшением скорости течения воды увеличивается количество отложения механически взвешенных в ней осадков. Река на всем своем протяжении, подмывая берега и размывая русло, уносит с собой значительное количество механически взвешенного материала: глину, песок, гальку и валуны. Количество этого материала зависит от скорости течения и от качества пород, слагающих русло и берега реки. Иногда это количество взвешенного материала бывает так велико, что от него зависит желтый и бурый цвет воды некоторых рек, как, напр., Роны до впадения в Женевское озеро и Зап. Двины. Если представить себе, что скорость течения реки при впадении ее в водный бассейн сразу уменьшится до нуля, то весь механически взвешенный материал станет осаждаться у самого устья и будет заполнять в данном месте постепенно глубину моря или озера. Сперва явится мель, которая постепенно образует низменные болотистые местности, заливаемые рекою в течение известной части года, причем вода, заливающая эти местности, осаждает, в свою очередь, новый приносимый материал. Д. начинает выступать иногда из-под поверхности, именно во время низкого стояния воды в реке, и река принуждена проложить себе русло уже в самой Д. Не будучи в состоянии смывать всего количества осадков, превышающих уровень ее русла, она расчленяется на ряд рукавов, прокладывающих себе самостоятельные русла. Но во время полноводия вся Д. все еще затопляется и увеличивается на всем пространстве, пока, наконец, не образуются на Д. высокие пункты, достигнуть кот. вода при наивысшем своем стоянии уже больше не может. Эти высокие участки становятся уже настоящей сушей, покрываются растительностью, и заселяются животными, наконец и человеком. Иногда, благодаря поднятиям, Д. довольно быстро выводится из-под уровня бассейна. — Уменьшение скорости течения реки идет постепенно и влечет за собою сортировку осаждаемого материала по удельному весу. В ближайших участках от устья будут отлагаться наиболее тяжелые частицы, а затем, по мере удаления от устья, будут отлагаться все более и более легкие, а легчайшие глинистые частицы будут уноситься далеко и осядут, когда скорость течения станет приблизительно равной нулю. При этом комплекс тяжелых частиц образует более круто падающие слои, а песок и глина — пологие окраины Д. Эта сортировка материала наблюдается в старых Д. весьма наглядно. Но к этому материалу чисто минерального происхождения подмешиваются иногда илистые частицы, остатки растений и животных, которые продолжают разлагаться и обусловливают образование в некоторых Д. громадного количества газов. Напр., в Д. р. По из отверстий с силой исходят углеводородистые газы. Иногда выход газов сопровождается излиянием соленой воды, как это наблюдается в Д. р. Симето. — Мощность дельтовых осадков иногда превышает 100 м., как показали бурения в дельтах Нила, Миссисипи, Роны и др. рек. — Форма и очертание Д. прежде всего находится в зависимости от контура берега, бассейна, в который впадает река. Принимая во внимание ход образования Д., а priori можно сделать заключение, что она должна иметь форму трехугольника, вершина которого обращена вверх по течению, но такая идеальная форма наблюдается сравнительно редко (напр. у Нила). Если берег моря или другого какого-нибудь бассейна при устье реки образует выпуклость, вдающуюся в водоем, то отложения Д. заполняют пространство перед выпуклостью и тем как бы увеличивают ее на счет бассейна; если же берег бассейна представляет прямую линию, то отложения Д. образуют ряд вдающихся выпуклостей. Примером такой выдающейся Д. может послужить дельта Лены. Она представляет собой неправильный трехугольник, изрезанный сетью рукавов. Материковый берег крутой, а острова Д., образуемые рукавами, низменны и песчанисты. В случай же, если берег бассейна образует выгнутость, бухту, то отложения Д. будут заполнять ее и примут форму наиболее правильного трехугольника. Такие Д. можно назвать выполняющими, они способствуют, в противоположность выдающимся, выпрямлению контуров берегов бассейнов. Пример подобной Д. представляет р. Нил. Между Ливийской пустыней, лежащей на плоскогории в 150 метр. высоты, круто обрывающемся к морю, и Аравийской пустыней, расположенной приблизительно на такой же высоте, вдавалась некогда в форме клина бухта, которая ныне совершенно заполнена плодородным наносом Нила. Подобным же образом Нигер постепенно заполняет своими осадками Гвинейский залив и вызвал уже против своего устья довольно значительный мыс. Очевидно, что выполняющая Д. постепенно может перейти в выдающуюся. Заполнив совершенно бухту или залив, выпрямив контур берега в данном месте, река все будет продолжать отлагать свой механически-взвешенный материал, который постепенно образует выдающуюся дельту; Д. р. Миссисипи может послужить тому подтверждением. Вся нижняя часть ее долины до реки Огио представляла собой в третичную геологическую эпоху, т. е. эпоху предшествующую нашей, глубокий залив, который заполнен ныне третичными осадками, т. е. выполняющей дельтой Миссисипи. Когда, наконец, весь залив был выполнен, Д. Миссисипи стала выдвигаться и образовала уже в современную геологическую эпоху выдающуюся в Мексиканский залив Д. Имеют влияние на форму и очертания Д. также течения в бассейнах. Если перпендикулярно к течению реки идет, напр., морское течение, то осадки будут уноситься в сторону морского течения и образуют Д., в стороне от устья реки. У той же Миссисипи наблюдается подобное уклонение Д. в сторону. Именно в Мексиканском заливе проходит довольно сильное течение с З на В, поэтому и Д. Миссисипи отодвинута заметно на В. подверженные почти постоянному размыву волн. Озера, через которые протекают реки, служат для них очистительными бассейнами, удерживая их механические и химические примеси. Если такая очищенная река протекает по руслу, трудно поддающемуся размыву, то она и не содержит в своей воде механически взвешенного материала и не может образовать при устье своем Д., что и наблюдается в Швеции у рек, соединяющих ряд озер. Затем, если морской бассейн, в который впадает река, очень глубок, то речные осадки распределяются по дну, не образуя Д. Остановимся на Д. р. Невы. Одна Нева отводит в море воды Ладожского и Онежского озер. С высоты 5 метр. очищенная от механических примесей вода Ладожского озера, пройдя по Неве 67 км., достигает Финского залива. Материал от размыва по пути берегов образовал в устье Невы и образует поныне еще Д., т. е. острова и часть береговой полосы, на которых расположен С.-Петербург. Сохранившиеся съемки 1718, 1777 и 1864 гг. дают возможность до некоторой степени судить о годовом приросте Д. Невы и тем приблизительно определить ее древность.

Прирост о-ва С 1718 по 1777 С 1777 по 1864

Петербургского 0,02 0,038

Каменного 0,113 0,125

Елагина 0,148 0,188

Васильевского 0,126 0,148

Гутуевского 0,469 0,499

Из этих цифр следует, что увеличиваются быстрее острова, обращенные к морю, и притом острова с меньшей площадью. Если допустить, что Нева равномерно (что, впрочем, было бы неточно) увеличивала свою Д., то время, потребное для образования всех островов, будет по простому расчету 932 года; таков, приблизительно, возраст невской Д. Нужно заметить, что не весь механически взвешенный материал р. Невы идет на увеличение островов, большая часть его идет и на увеличение ближайших к устью участков сев. и юж. побережий Финского залива. Так в 30 лет лахтинский (сев.) берег увеличился на 1127100 кв. м., а юж. на 1654100 кв. м.; значит в год увеличение обоих берегов равно 55103 кв. м. Увеличение как юж., так и сев. берегов на счет Финского залива наводить на мысль, что будет время, когда все пространство между устьем Невы и Кронштадтом будет заполнено дельтовыми осадками и Нева будет впадать в море у Кронштадта. Для этого необходимо более 3000 лет. Таким образом Д. р. Невы еще молодая, если сравнить ее с Д. р. Миссисипи, которая началась образоваться в предшествующую современной, т. е. третичную геологическую эпоху. Во все геологические эпохи существовали Д., но, разумеется, их не легко реставрировать. Однако, изучение геологического строения современных Д. дало возможность отнести во многих местах Англии береговую формацию каменноугольной системы к дельтовым образованиям. К таковым же образованиям причисляют ныне конгломератовые, богатые растительными и животными (раковины) остатками банки в песках меловой системы окрестностей г. Аахена.

Г. Петц.

Дельфины

Дельфины — семейство млекопитающих (Delphinidae) из отряда китообразных, подотряда зубастых китов (Denticete). Д. характеризуются присутствием в обеих челюстях довольно значительного числа однородных, конических зубов; оба носовые отверстия соединены обыкновенно в одно поперечное отверстие полулунной формы. Голова относительно небольшая, часто с заостренной мордой; тело вытянутое; по большей части существует спинной плавник. Очень живые и проворные, прожорливые хищники, живущие по большей части общественно; водятся во всех морях, подымаются даже высоко в реки. Питаются они главным образом рыбою, которую страшно истребляют, моллюсками, ракообразными; иногда нападают и на своих родичей. У одних Д. рыло вытянуто вперед в виде клюва, именно у родов: Platanista, Inia, Delphinus; у других голова спереди округленная, без клювовидного рыла: Phocaena, Orca, Globicephalus, Delphinapterus. Обыкновенный дельфин, Delphinus delphis L, имеет от 100 до 200 (число их весьма непостоянно) маленьких, конических, слегка загнутых внутрь зубов, разделенных равномерными промежутками; рыло, умеренной длины, отделяется бороздой от слегка выпуклого лба. Верхняя сторона тела и плавники серовато— или зеленовато-черного цвета; нижняя сторона белая; кожа чрезвычайно гладкая и блестящая. Достигает до 2 м. длины; высота спинного плавника 30 стм.; грудные плавники 15 — 18 стм. шириною, 55 — 60 стм. длиною. Во всех морях северного полушария, как у берегов, так и в открытом море; заходит и в реки. Держится стаями в 10, 100 и даже более (до нескольких тысяч) голов. Плавают с чрезвычайною быстротою; стайки дельфинов часто следуют за пароходами и кораблями. Д. был любимое и крайне популярное животное древнего мира; о нем сложилось много поэтических сказаний и поверий (предание об Апионе); часто изображался в скульптуре. Самка Д. приносит, после 10-ти месячной беременности, одного детеныша в 50 — 60 стм. длиною и некоторое время заботливо его охраняет. Рост Д. совершается, повидимому, медленно, и продолжительность их жизни должна быть довольно значительная. — Delphinus tursio Fabr., водящийся в северной части Атлантического океана (изредка заходит и в Балтийское море), встречается реже предыдущего вида и достигает большей величины (3,5 — 4,5 м. длины); называется у гренландцев «незарнак». — Другую обычную форму европейских морей составляет морская свинья, Phocaena communis Less., с рылом, не выдающимся в виде клюва; невысоким, широким при основании спинным плавником, 80 — 96 маленьких, сжатых зубов; достигает длины в 1, 5 — 2 м. Верхняя сторона тела и плавники чернобурого или зеленоваточерного цвета, нижняя — белого. Родина этого Д. — вся северная часть Атлантического океана, от Гренландии до Северной Африки, включая Балтийское, Черное и Азовское моря. Летом поднимается далее на север. Из морей часто заходит в реки (Рейн, Эльбу, в Темзу до Лондона) и может месяцами жить в пресной воде. Это — Д. прибрежный, предпочитающий заливы и фиорды открытому морю. Держится обществами, но обыкновенно небольшими, в несколько штук. Питается главным образом рыбой. Спариваются летом, в июне — августе; беременность длится 9 — 10 месяцев; приносят 1 — 2 детенышей, длиною в 50 стм. и весом 5 кгр.; в изобилии отделяющееся молоко самки солоновато и пахнет рыбой; мать заботливо ухаживает за детенышем в течение первого года жизни. Из жира морской свиньи вытапливается ворвань, мясо на С иногда идет в пищу.

В больших реках жаркого пояса водятся особые породы Д., представляющие уже исключительно речных животных. Platanista gangetica Cuv., гангский Д., о существовании которого было известно уже Плинию, с очень длинным и тонким рылом, двойными носовыми отверстиями и едва заметным спинным плавником; с верхней стороны черно-серого, снизу беловатого цвета; достигает 2 м. длины. Водится в Ганге и его притоках, в Брахматутре и в Инде. Питается рыбой и ракообразными. Inia boliviensis D'Orh., южно-американский речной Д., отличающийся тем, что длинный и узкий клюв его усажен короткими, жесткими волосами; низкий спинной плавник на задней трети тела; сверху бледно-голубоватого цвета, снизу светлого с красноватым оттенком; от 2 до 3 м. длины (самка значительно менее). Водится в р. Амазонке с притоками и в Ориноко. Питается рыбой, но при случае не пренебрегает и падающими в воду плодами. По указаниям путешественников, пресноводные Д. существуют и в Африке (озеро Виктория-Ньянца, р. Нигер). Один из прибрежных или пресноводных видов Д. Африки (Sotalia teuszii) питается, насколько можно судить по содержимому желудка, исключительно растительною пищею, представляя в этом отношении единственное исключение между всеми Д.

В. Фаусек.

Дельфы

Дельфы (Deljoi) — гор. в юго-зап. Фокиде, у подошвы г. Парнаса, знаменитый своим оракулом Аполлона. По одним известиям здесь до оракула Аполлона были оракулы других божеств (Земли, Фемиды, Посейдона и др.); по гомеровскому гимну, Аполлон сам избрал себе Д. местом для святилища, предварительно убив обитавшего здесь дракона Пифона. По его желанию баснословные зодчие Трофоний и Агомед построили ему здесь храм. Сам он добыл себе и храмовых служителей, в лице критских моряков, корабль которых привел он в гавань Д. — Крису, превратившись в дельфина. После основания дорийских государств в Пелопоннесе, в Д. был перенесен из Фермопил центр древнейшей амфиктионии. Законы Ликурга были продиктованы или, по крайней мере, одобрены дельфийским оракулом, на утверждение которого шли и все прочие важные мероприятия Спарты. Цари ее поддерживали постоянные сношения с оракулом. Учреждение олимпийских игр состоялось также под влиянием Д. Уже в эпоху составления гомеровских поэм (не позже VIII в. до Р. X.) Пифон, как назывались тогда Д., славился своими несметными богатствами. В эпоху греческой колонизации Д. получили еще большее значение, так как оракул взял в свои руки верховное руководство этим делом. Ни одна колония не выводилась без предварительного совещания с оракулом; многие отправлялись по его прямому приказанию, причем часто он указывал и место, куда следовало выселиться. Это показывает, что Д. жрецы обладали очень обширными, по своему времени, географич. познаниями и связями в разных концах известного тогда мира. Уже в VIII — VII вв. Д. оракул знаменит в дальних странах. Этруски имеют свою сокровищницу в Д.; Мидас фригийский, Тарквиний Гордый, лидийские цари династии Мермнадов спрашивают его совета и приносят ему дары. Получив такое значение и разбогатев, город Д., выросший вокруг святыни Аполлона, не желал находиться в зависимости от Крисы, в области которой находилось святилище. Между ними начались недоразумения, разрешившиеся в начале VI в. так называемой первой священной войною амфиктионов. Криса была разрушена и территория ее посвящена богу. В память этого были учреждены пифийские игры (около 590 г. до Р. X.). В 548 г. древний храм сгорел. Возобновление его, с помощью стекавшихся отовсюду пожертвований, принял на себя афинский род Алкмеонидов. Строил его коринфский зодчий Спинфар. Во время грекоперсидских войн Д. святилище было, по преданию, спасено от отряда варваров самим богом. В эту эпоху Д. политически принадлежали к Фокейскому союзу. В 448 г. они отделились от союза, при помощи спартанцев, но тотчас же были насильно возвращены в его среду фокейцами, которым помогли афиняне. Лишь по Никиеву миру (421 г.) афиняне признали независимость Д. и неприкосновенность направлявшихся туда богомольцев. Во время священной войны IV в. (355 — 346), Д. были захвачены и впервые укреплены фокейцами, а сокровища храмовые разграблены и употреблены на военные издержки. В македонскую эпоху значение Д. упало, но они продолжали быть центром амфиктионии, так что даже этолийцы в эпоху своего наибольшего преобладания (III в.) действовали именем Д. В 279 г. Д. подверглись нападению диких орд галлов, но были спасены, главным образом, этолийцами. Оракул продолжал существовать во всю римскую эпоху, вплоть до Феодосия В., который приказал закрыть его (около 390 г. по Р. X.). Предсказания еще в эпоху Плутарха давно уже перестали даваться в метрической форме.

Подробное описание святилища дает Павзаний в Х книге своего «Описания Эллады». При входе с В в город Д. находилось несколько храмов; важнейший из них был посвящен Афине Предхрамной (A. Pronaia). Далее следовало святилище «Героя Стража» и гимназия. Между этими зданиями и самым святилищем, окруженным стеною, протекал ручей Касталия, берущий начало из ущелья между двумя скалами — Фэдриадами, у подножья которых находилось святилище. Дар вдохновения стал приписываться Касталии лишь римскими поэтами. Священный округ был наполнен статуями, всякого рода посвятительными сооружениями, доходившими иногда до размеров целых зданий и т. п. Самый храм был построен в дорическом стиле и имел богатый скульптурный убор. Весь архитрав был увешан щитами, добытыми от персов и галлов. В пронаосе были начертаны изречения семи мудрецов («Познай самого себя», «Ничего чрез меру» и т. д.) и находилось загадочное Е, в трех экземплярах: деревянном, посвященном 7-ю мудрецами, бронзовом — афинянами и золотом — императрицей Ливией. В самом святилище, куда никто кроме пифии и жрецов не допускался, находилась знаменитая расселина в скале, из которой выходили одуряющие пары. Над ней стоял треножник, на который садилась пифия, для приведения себя в экстаз, под влиянием паров. Первоначально пифия выбиралась из молодых девушек, но после того, как одна из них не соблюла невинности, выбирали пожилую девушку. На краю расселины находился ключ Кассотида, воду которого пила пифия перед гаданием, и лавровое дерево, листья которого она жевала. Дерево это каким-то неизвестным способом приводилось в содрогание. Здесь же находился так наз. «пуп земли» — конусообразное возвышение из мрамора, обвитое священными повязками. Из бесчисленного количества всяких посвящений (после массового вывоза произведений искусства в Рим, при Нероне, оставалось еще до 3000 статуй) заслуживает особого упоминания колоссальный золотой треножник, посвященный греками из варварской добычи после Платейской битвы. Золотая чаша его подперта была снизу бронзовой колонной, в виде трех свившихся змей. Все золотые части стали добычей фокийцев, бронзовая же колонна, на которой написаны имена всех греческих государств, сражавшихся с персами, перевезена была Константином В. в Константинополь, где она и теперь находится. На стенах так называемой «Лесхи Книдийцев» находились знаменитейшие композиции Полигнота, изображавшие падение Трои и подземное царство. Близ Д., в отрогах Парнаса, сталактитовый грот, посвященный в древности нимфам и Пану.

До последнего времени в Д. производились раскопки франц. афинской археологической школой в весьма скромных размерах. Найдены фундаменты и некоторые архитектурные части храма, причем в стене, облицовывающей фундамент, оказалось более 600 надписей, большею частью касающихся отпущения на свободу рабов. Главной помехой к систематическому исследованию Д. служило то, что на самом месте святилища находится деревушка Кастри, дома которой почти целиком состоят из древних обломков. В последнее время франц. правительству удалось преодолеть это затруднение. Оно заключило с греческим правительством договор, по которому последнее берет на себя экспроприацию Кастри, а французское правительство производит за свой счет раскопки. Найденные предметы составляют достояние Греции. Франц. правительство имеет исключительное право на воспроизведение и издание всех найденных предметов в течение 5 лет. Конвенция имеет силу в течение 10 лет со дня подписания (13 апр. 1891 г.). См. P. Foucart, «Memoire sur les ruines et l'histoire de Delphes» («Archives des Missions Scientif.», 1865); A. Mommsen, «Delphica»; Pomtow, «Beitrage zur Topographie von D.» (Б., 1890).

А. Щукарев.

Деметра

Деметра (Dhmhthr) — дочь Кроноса и Реи, сестра Зевса, занимала, как богиня земледелия, гражданского устройства и брака, видное место в греч. мифологии. Миф о ней и о дочери ее Персефоне подробно изложен в одном из так назыв. гомеровских гимнов. Аид, с согласия Зевса, похищает Персефону; Д., после тщетных поисков, узнает об этом от Аполлона. Разгневанная, она покидает Олимп; земля становится неплодородной, и Зевс, чтобы успокоить Д., посылает Гермеса в преисподнюю за Персефоной, которая отныне могла лето проводить у матери, зимой же должна была оставаться в подземном царстве у Аида. Тогда Д. делает землю снова плодородной и возвращается на Олимп, предварительно научив елевзинских правителей, Триптолема, Диокла, Евмолпа и Келея, приношению жертв и елевзинским таинствам. В особенности Триптолем, ее любимец, был назначен ею для распространения земледелия и ее культа. Елевзин был главным местом культа Д. Миф о Д. и Персефоне, представляющий собою произрастание и умирание полевых растений, посев и жатву, был предметом распространившихся затем во всей Греции елевзинских таинств. В культе Д. было и другое символическое значение: женское плодородие, рожание и воспитание детей, и Д., как богиня брака и семейной жизни, особенно почиталась замужними женщинами, праздновавшими в честь ее тесмофории. Культ Д. очень древний; по Геродоту, он был еще во времена пелазгов распространен в Фессалии, Беотии, Аттике, Мегаре, Коринфе, оттуда перенесен в Сицилию, Мал. Азию и др. Перевес дорян, после переселения их в Пелопоннес, был неблагоприятен для мирного культа Д.; его оживило усилившееся влияние ионийского племени. Д. стала предметом почитания во всей Греции, на о-вах, в Мал. Азии, в Италии (где она была отожествлена с Церерой). В жертву ей приносились быки, коровы, особенно свиньи (вследствие их плодородия), плоды, пчелиные соты; ей были посвящены колосья, мак, фруктовые деревья и т. п. В древнейшее время Д. слыла подземной богиней и во многих местах представлялась в брачном сожительстве с Посейдоном, от которого она родила коня Apиoнa. Это отношение ее к Посейдону выразилось в древнейшем искусстве; так Опат изобразил ее для Фигалии с лошадиной головой, с дельфином и голубем в руках. Лишь позднее, особенно со времен Праксителя, искусство изображает ее с мягкими и кроткими чертами лица, иногда с печатью грусти о пропавшей дочери. Она представлялась или стоя, или сидя на троне, с венком из колосьев на голове; в руках ее факел и корзина плодов или колосья и мак. Любимым сюжетом для скульпторов было снаряжение Д. Триптолема в путь, для распространения ее культа (колоссальный рельеф в афинском музее). Ср. Preller, «D. u. Persephone, ein Cyclus mythologischer Untersuchungen» (1837); Forster, «Der Raub u. die Ruckkehr der Persephone» (1874).

Демидовы

Демидовы — семья, давшая много замечательных общественных деятелей. Родоначальник ее, Демид Антуфьев, был с 1672 г. кузнецом при тульском оружейном заводе. Сын его, Никита Демидович (1656 — 1725) — основатель богатства Д. О начале его известности и первых успехах существует много разных преданий, связанных с именами Шафирова и Петра В. Достоверно только то, что искусно приготовленные им образцы ружей понравились Петру, кот. сделал его поставщиком оружия для войска во время Северной войны. Так как поставляемые Никитой Д. ружья были значительно дешевле заграничных и одинакового с ними качества, то Петр, в 1701 г., приказал отмежевать в его собственность лежавшие около Тулы стрелецкие земли, а для добывания угля дать ему участок в Щегловской засеке. В 1702 г. ему были отданы Верхотурские железные заводы, устроенные на р. Невье еще при Алексее Михайловиче, с обязательством уплатить казне за устройство заводов железом в течение 5 лет и с правом покупать для заводов крепостных людей. В грамоте от того же года Никита Д. наименован Демидовым, вместо прежнего прозвища Антуфьев. В 1703 г. Петр приказал приписать к заводам Д. две волости в Верхотурском уезде. С 1716 г. по 1725 г. Д. вновь построил четыре завода на Урале и один на р. Оке. Д. был одним из главных помощников Петра при основании Петербурга, жертвуя на этот предмет деньгами, железом и т д. Сын его Акинфий Никитич (1678 — 1745) с 1702 г. управлял Невьянскими заводами. Для сбыта железных изделий с заводов он восстановил судоходный путь по Чусовой, открытый еще Ермаком и потом забытый, провел несколько дорог между заводами и основал несколько поселений по глухим местам вплоть до Колывани; построил 9 завод. и открыл знаменитые алтайские серебряные рудники, поступившие в ведение казны. Он же принимал меры для разработки асбеста или горного льна и распространял, вместе с отцом, добывание и обработку малахита и магнита. Предложение его уплачивать казне всю подушную подать, за уступку ему всех солеварен и повышение продажных цен на соль, было отвергнуто, несмотря на посредничество Бирона, делавшего у него громадные денежные займы. В 1726 г. Д., вместе с братьями и нисходящим потомством, возведен в потомственное дворянское достоинство по Нижнему-Новгороду, «с привилегией против других дворян ни в какие службы не выбирать и не употреблять». По его завещанию значительная доля его наследства предназначалась сыну его от второго брака, Никите; старшие сыновья возбудили процесс, и по Высочайшему повелению ген.-фельдм. Бутурлин произвел между ними равный раздел. Старший сын Акинфия, Прокофий (1710 — 1786), был известен своими чудачествами. Так, в 1778 г. он устроил в Петербурге народный праздник, который, вследствие громадного количества выпитого вина, был причиною смерти 500 чел. Однажды он скупил в Петербурге всю пеньку, чтобы проучить англичан, заставивших его во время пребывания в Англии заплатить непомерную цену за нужные ему товары. Громадные богатства, полученные по разделу (четыре завода, которые он потом продал купцу Яковлеву, до 10000 душ крестьян, более 10 сел и деревень, несколько домов и пр.), и доброе сердце сделали П. Д. одним из значительнейших общественных благотворителей. На пожертвованные им 1107000 р. основан московский воспитательный дом. Им же учреждено спб. коммерческое училище, на которое он пожертвовал 250000 руб. (1772). Когда стали открываться народные училища и главные нар. уч., П. Д. пожертвовал на них 100000 р. С именем его связывается также учреждение ссудной казны. — Брат Прокофия, Никита Акинфиевич (1724 — 1789), отличался любовью к наукам и покровительствовал ученым и художникам. Он издал «Журнал путешествия в чужие края» (1786), в котором много верных замечаний, указывающих на широкую наблюдательность автора. Состоял в переписке с Вольтером; в 1779 г. учредил при акд. художеств премию-медаль «за успехи в механике». Внук Акинфия Д., Николай Никитич (1773-1828), начал службу адъютантом при кн. Потемкине во время второй турецкой войны; построил на свой счет фрегат на Черном море. В 1807 г. пожертвовал дом в пользу гатчинского сиротского института. В 1812 г. выставил на свои средства целый полк солдат («Демидовский»). В 1813 г. подарил московскому университету богатейшее собрание редкостей и в том же году построил в Петербурге четыре чугунных моста. Живя с 1815 г. почти постоянно во Флоренции, где он был русским посланником, он, однако, много заботился о своих заводах, принимал меры к улучшению фабричной промышленности в России, развел в Крыму виноградные, тутовые и оливковые деревья; в 1819 г. пожертвовал на инвалидов 100000 руб., в 1824 г., по случаю наводнения в Петербурге, на раздачу беднейшим жителям — 50000 р.; в 1825 г. — собственный дом для «Дома Трудолюбия» и 100000 р. Составил во Флоренции богатейшую картинную галерею. Благодарные флорентинцы за основанные им детский приют и школу поставили ему памятник (1871). Павел Григорьевич (1738 — 1821), внук Никиты Демидовича, образование получил в геттингенском университете и фрейбергской академии. Много путешествовал по Зап. Европе. «За обширные познания в натуральной истории и минералогии» Екатерина II пожаловала его в советники берг-коллегии. Находился в переписке с Линнеем, Бюффоном и другими заграничными учеными; составил замечательную естественно-научную коллекцию, которую, вместе с библиотекой и капиталом в 100000 руб., подарил московскому унив. (1803). Когда в 1802 г. был издан манифест об учреждении министерств, заключавший в себе, между прочим, призыв к пожертвованиям на дело образования в России, Д. одним из первых откликнулся на него. В 1803 г. на пожертвованные им средства (3578 душ крестьян и 120000 р.) основано «Демидовское высших наук училище» (теперь Демидовский юридический лицей). В 1805 г. он пожертвовал для предполагаемых университетов в Киеве и Тобольске по 50000 р.; тобольский капитал к 80-м годам возрос до 150 тысяч руб. и пошел на учреждение томского унив., в актовой зале которого поставлен портрет Д. В 1806 г. он пожертвовал моск. университету свой минцкабинет, состоявший из нескольких тысяч монет и медалей. В Ярославле ему поставлен памятник, открытый в 1829 г. Павел Николаевич, старший сын Николая Никитича, егермейстер (1798 — 1841). Он несколько лет служил губернатором в Курске и прослыл благотворителем края. Во время холеры 1831 г. построил в Курске четыре больницы; на его счет воздвигнут памятник поэту Богдановичу. Известен, как учредитель так называемых «Демидовских наград», на которые жертвовал при жизни и назначил выдавать в течение 25-ти лет со времени его смерти по 20000 р. ассигнациями или 5714 руб. сер. ежегодно. — Анатолий Николаевич (сын Николая Никитича, 1812 — 70). Большую часть своей жизни прожил в Европе, изредка лишь приезжая в Poccию. Крупнейшие его пожертвования: 1) основание «Демидовского дома призрения трудящихся» в СПб., на что им дано более 500000 р.; 2) основание «Николаевской детской больницы», на которую он пожертвовал, вместе с братом Павлом Николаевичем, 200000 руб. В 1841 г. он женился на племяннице Наполеона I, сестре принца Наполеона, Матильде. Купив княжество Сан-Донато, близ Флоренции, он стал называться князем Сан-Донато, но только за границей. На его счет снаряжена была в 1837 г. ученая экспедиция в южную Россию (обзор ее результатов издан под заглавием: «Esquisse d'un voyage dans la Russie meridionale el la Crimee», (1838; русский пер. М., 1853); он же дал средства на путешествие по России франц. художника Durand (1837), составившего и издавшего в Париже альбом видов: «Voyage pittoresque et archeologique en Russie». Под псевд. Nil-Tag, Д. поместил о России ряд писем в «Journal des Debats» и издал их отдельною книгой: «Lettres sur l'Empire de Russie». — Павел Павлович (1839 — 85), сын Павла Николаевича, окончил курс в юридическом факультете спб. унив., служил в посольствах парижском и венском, был советником губернского правления в КаменецПодольске, с 1871 по 1876 г. был киевским городским головой. Во время русскотурецкой войны 1877 — 78 г. был чрезвычайным уполномоченным спб. общества «Красного креста». На его средства издавалась одно время в СПб. газета «Россия». В 1883 г. он написал брошюру «Еврейский вопрос в России». Унаследовал от бездетного дяди, Анатолия Николаевича, титул князя Сан-Донато, утвержденный за ним Государем в 1872 г.

Литература о Д. : «Жизнеописание Акинфия Николаевича Д.», сост. Григорием Спасским (СПб., 1833); «Pyccкиe люди» (изд. Вольфа, СПб., 1866, т. I); Шубинский, «Исторические очерки и рассказы» (СПб., 1892); «В память столетнего юбилея СПб. коммерческого училища», Комарова (СПб" 1872); «Биография Прок. Ак. Д.» («Всемир. Иллюстрация», 1872, № 208); «Родословная Демидовых и письма Прок. Акинф. Д.» («Русский Архив» за 1873, № II); Карнович, «Замечательные богатства частных лиц в России» (СПб., 1874); «Биография Павла Григор. Д.», сост. Головщиковым (в «Ярослав. Губ. Ведомостях» за 1869 г., № 26 и 27); «Знаменитые из Демидовых» («Перм. Губ. Вед.» 1870 г. № 70); Дербянин, «Историческое описание горных дел в Poccии»; Герман, «Историч. обозрение Колывано-Воскресенских заводов»; Свиньин, «Воспоминание о Ник. Ник. Д.» («Отеч. Зап.», 1829 г., ч. 39); Muller, «Notice sur la vie politique et privee de Nic. Nik. D.» (Пар., 1830); «Биография Павла Григ. Д.» («Ж. M. Н. П.» 1822, ч. 1); «О ученой жизни и деятельности Павла Григ. Д.» («Моск. Губ. Вед.» 1844, № 20); «Памяти Павла Павлов. Д. кн. Сан-Донато» (СПб., 1886); «Демидовы, основатели горного дела в России», Огаркова (СПб., 1891).

И. Рудаков.

Демография

Демография — народоописание (от греч. dhmoV — народ и grajw — пишу). Слову Д. придается различное значение в Германии и во Франции. Впервые оно было употреблено Гильяром (Achille Guillard, «Elements de statistique humaine ou Demographie comparee» (Пар., 1855), по которому Д. или статистика изучает физическое, экономическое, политическое и нравственное состояние государства. Германский теоретик статистики, Рюмелин определяет Д. как описательное (ахенвалль-шлецеровское) направление статистики, в противоположность математическому направлению Зюсмильха-Кетле, за которым он сохраняет наименование статистики (в тесном смысле). Таким образом, по Рюмелину Д. имеет своей задачей положительное изучение народа и государства, и в этих пределах излагается в сочинениях как «статистических», так и «географических». Энгель не признает основного различия между двумя названными направлениями статистики и определяет Д. как науку, имеющую своей задачей изображение социальных и политических отношений народа, в смысле государственного или иного и др. человеческого общежития. Ср. статью его в «Zeitschrift des Preuss. Statistischen Bureau's» (11 Jahrg. 1871), а также Rumelin, «Reden und Aufsatze» (1875; Neue Folge 1881); Meitzen, «Geschichte. Theorie und Technik der Statistik» (1886). Во Франции, под влиянием Бертильона, название Д. упрочилось за тем отделом статистики, который имеет своим предметом состав и движение населения. По определению Бертильона, Д. есть наука, имеющая своей задачей изучение человеческих общежитий (des collectivites humaines). Она исследует население с двух точек зрения: во-первых, анализирует состав населения — это Д. статическая, как бы анатомия общества; во-вторых, изучает перемены, происходящие в составе населения путем рождения и смерти — это Д. динамическая, как бы физиология социального организма. У нас термин Д., в значении, приданном ему Бертильоном, хотя и употребляется, но не получил всеобщего признания; он заменяется выражениями: статистика населения, статистика народонаселения. В общем наши статистики (А. И. Чупров, Ю. Э. Янсон) придерживаются воззрений и деления Бертильона. Так Ю. Э. Янсон в своей «Сравнительной статистике населения» (СПб. 1893) различает статику населения, исследующую численность и состав населения по полам, возрастам, семейному состоянию, занятиям, хозяйственному положению и физическим его свойствам, и динамику населения, которая изучает движение населения, выражающееся в поступательной замене одних поколений другими, в силу естественных процессов вымирания и нарождения (главнейшим социальным условием последнего является брачность), и в перемещении масс населения из одних местностей в другие (механическое движение населения).

А.Я.

Демократия

Демократия. — Слово Д. происходит от греческих dhmoV и kratia — буквально народовластие. Им обозначаются: 1) государственное устройство, где власть принадлежит народу, или где интересы народа стоят на первом плане, и 2) самые народные массы, раз они сознанием общности интересов или другими условиями объединены в класс, ведущий борьбу за преобладание или за реформы в свою пользу. Аристотель (в «Политике») классифицировал государства по двум признакам: 1) субъекту власти и 2) направлению его деятельности. В монархиях власть принадлежит одному лицу, в аристократиях — нескольким, просто в политейях — многим. Когда власть перестает действовать в общих интересах и начинает руководствоваться своекорыстными побуждениями, правильные формы правления вырождаются в неправильные (parekbaseiV) — тиранию, олигархию и Д. или охлократию. Впоследствии название Д. установилось за Аристотелевой политейей, а охлократии — за ее неправильной формой, и в таком виде классификация, в древности вполне соответствовавшая действительности, вошла в древнюю и средневековую литературу. Только у Полибия и Цицерона появилась еще смешанная форма госуд. устройства, образец которой видели в Риме. На рубеже новой истории (у Макиавелли, напр.) принцип классификации по целям, преследуемым правительством, подвергся строгой критике, а с развитием представительных форм госуд. устройства и с новым пониманием демократического принципа — и вовсе был оставлен.

В демократиях древней Греции (наиболее типичною из них были Афины) каждый свободный гражданин, по достижении совершеннолетия, имел право принимать активное участие в обсуждении общественных дел; каждый мог быть избран для отправления любой общественной должности, административной, судебной или военной; суд производился всенародно. Моментом, определяющим понятие Д. в древности, было, таким образом, участие каждого свободного гражданина в управлении, но не личная свобода; напротив, власть государства над личностью и собственностью даже свободных граждан была весьма велика, а личная свобода (в современном смысле) весьма ограничена. Еще менее определялась Д. равенством, оно совершенно нарушалось рабством, да и в среде свободных граждан существовали очень важные сословные деления (напр., в Афинах различались эвпатриды, феты и др.). Позже эти деления, правда, исчезают, но заменяются разделением по богатству, которое имело не только экономический, но и юридический характер (в законодательстве Солона, напр.) и вело за собою различие в государственных правах и обязанностях. Борьбою низшего класса против высшего нередко пользовались отдельные лица, которым, при поддержке низших, удавалось добиваться единоличной власти. Таким образом уже в древней Греции мы видим примеры монархии демократической по своему происхождению и по своим стремлениям, если не по организации. История Д. в Риме довольно похожа на ее историю в Греции. В начале мы видим, как и в Греции, царскую власть, рядом с которой стоят, во-первых, сенат, во-вторых — народ, собирающийся по куриям. Но это не была еще Д. ни в древнем, ни в современном смысле слова; в древнем — потому что власть все-таки принадлежала одному лицу, в современном — потому что в куриатских комициях участвовали лишь главы патрицианских семей. Цари, стремясь к расширены власти, опирались на плебс: но борьба кончилась их поражением и установлением чисто аристократической республики. Однако, плебс мало-помалу отвоевывал себе право за правом, как в области гражданского и уголовного права, так и в области политической. С получением плебеями доступа к жреческим должностям исчезло сословное различие, и Рим стал Д. в древнем смысле слова. На смену сословной розни является рознь экономическая; она приводит к победе цезаризма, опирающегося на пролетариат, над республикой демократической (или смешанной, по терминологии Полибия) по своим политическим формам, но решительно враждебной интересам бедных классов населения.

В средние века на первый план истории выступают новые народы. У славянских племен общественные дела решаются на вече. Всего ярче выразилось и всего дольше у русских славян сохранилось вечевое устройство в Новгороде. Демократическое начало было проведено в организации государственной власти в Новгороде довольно последовательно — быть может последовательнее, чем в греческих демократиях, потому что невольничество и разделение сословий, хотя и существовали, но не играли такой роли. У германских племен демократическое начало было проведено слабее. Германские государства (civitates) сами решали все касавшиеся их вопросы на собраниях полноправных граждан; там же выбирались герцоги (военачальники) и короли, власть которых сперва была весьма слаба. Первоначально демократические, народные собрания мало-помалу превратились в собрания исключительно аристократические, что шло параллельно с феодализацией политического быта. Очагом нового развития демократических принципов (в современном смысле слова) во всей зап. Европе явились города, с своим промышленным и торговым населением, хотя и тут весьма рано настоящая Д. (popolo minuto в Италии и т. п. ) была отодвинута на задний план патрициатом (popolo grasso в Италии и т. п.). На горожан опирались короли в своей борьбе с феодализмом; но когда политическое значение дворянства было сломлено, королевская власть, мало-помалу сделавшаяся абсолютной, отказалась от своего союза с демократическими элементами общества и стала поддерживать социальные привилегии духовенства и знати. В это именно время в юридических и политических науках оставляется аристотелевская классификация государственных форм, как совершенно несоответствующая обстоятельствам. На смену ей появляется деление по источнику власти и правам правящих лиц — на монархии неограниченные, монархии ограниченные и республики. На смену понятия о Д., как форме государственного устройства, является понятие о демократических (в противоположность аристократическим) идеях или началах, на которых может быть построена всякая государственная форма; можно с таким же правом говорить об аристократической республике или демократической монархии, как и обратно.

Несмотря на торжество аристократической и неограниченной монархии, демократические идеи не заглохли. В течение XVIII века они сильно распространились и сделались более сознательными в среде городского населения или так называемого третьего сословия. Наиболее смелым выразителем этих идей был Ж. Ж. Руссо, который клал в основу желательного государственного строя полное равенство всех граждан. Он даже прямо отдавал предпочтение непосредственной Д., какая существовала в античном мире. Вообще, в так назыв. философском XVIII в. были сильны демократические стремления, относившиеся отрицательно не только к абсолютным монархиям, поддерживавшим аристократические привилегии, но и к тогдашним республикам (Швейцария, Нидерланды, Венеция, Генуя), в которых власть принадлежала высшим сословиям, а не всему народу. Впервые демократические стремления осуществились в Сев. Америке. Населенные преимущественно религиозными и политическими эмигрантами из Англии, где в XVII в. обнаружилось сильное демократическое движение, английские колонии в Сев. Америке с самого начала своего существования управлялись демократически. Свергнув владычество Англии, они явились первым образцом большой демократической республики в современном смысле слова, и притом Д. представительною, а не непосредственною, как Афины или Рим. Рабство, существовавшее до 1865 г. в южных штатах, резким диссонансом, однако, нарушало демократический характер не только этих штатов, но и всего союза. В Европе осуществление демократических стремлений было начато французской революцией. В эту эпоху их носительницею было «третье сословие» или буржуазия. Теперь во всех государствах Зап. Европы вся или значительная доля верховной государственной власти принадлежит народу, и власть народа комбинируется различными способами с наследственною властью монархов. Народ осуществляет свою власть посредством избрания верховного законодательного корпуса, парламента, или одной его палаты; этому же корпусу, в большей части конституционных государств (видное исключение составляет Германия), принадлежит контроль над деятельностью исполнительной власти. В государствах республиканских, кроме того, и глава исполнительной власти обязан своею властью народному избранию, хотя обыкновенно не непосредственному (так в Соед. Штатах избирают президента особые избиратели, во Франции — две палаты парламента; в Швейцарии президент союзного совета, роль которого до некоторой степени похожа на роль президента республики, также избирается двумя палатами союзного собрания). Министры, при посредстве которых управляет президент в республиках или монарх в конституционных монархиях, назначаются, de jure (за исключением Швейцарии), главою исполнительной власти; но некоторые низшие должностные лица (напр., мировые судьи) могут быть выбираемы народом, прямо или посредственно, даже в неограниченных монархиях. Участие народа в законодательной деятельности государства в Швейцарском союзе и в швейцарских кантонах сказывается еще в форме referendum'a, т. е. всенародного голосования некоторых законов, принятых законодательным корпусом. Этим Швейцария до некоторой степени сближается с древними непосредственными Д.

Что касается избирательного права, то оно не всегда бывает демократическим. Право иметь своих представителей в законодательном корпусе может принадлежать определенным классам общества не пропорционально числу голосующих, а в известной, законом определенной пропорции (Австрия); оно может быть ограничено или находиться в определенном соотношении с имущественным цензом (Англия, Пруссия, и др.). Во многих государствах высшие классы, кроме участия в выборе членов низшей палаты парламента, имеют своим исключительным органом еще верхнюю палату. Демократическое начало всецело господствует в избирательном праве лишь тогда, когда оно всеобщее (suffrage universel). Таково оно в Германской империи, во Франции, в Соедин. Штатах. Стремление к suffrage universel обнаруживается и в других государствах. Рабочие добились его принятия (с неважным ограничением) в Бельгии посредством стачки 1893 г.; за него в 1891 — 1892 г. высказались люди, стоящие ныне во главе английского правительства; демократические элементы Австрии и Германии настойчиво требуют его проведения в последней — в местных сеймах, городах и общинах, а в первой — и для выбора представителей в законодательное собрание. Демократизация гражданского права выражается в постепенном сглаживании тех неравенств, которые существовали в прежние времена между лицами разных сословий в праве владения недвижимыми имуществами, производства торговли, занятия ремеслом, еще раньше, в брачном праве — и т. д. В уголовн. праве и процессе различия между сословиями на Западе почти всецело отошли в прошедшее. В финансовом праве общественные классы уравнены de jure, так как подати и налоги платятся теперь повсюду с известных родов имущества, дохода или занятия; но de facto повсеместно низшие классы платят, сравнительно, гораздо больше, чем высшие. В военном праве в течение XIX в. тоже произведена крупная реформа в демократическом духе: почти всюду введена всеобщая воинская повинность, ограниченная, впрочем, некоторыми льготами по образованию, т. е. (фактически) в пользу состоятельных классов. В странах (Англия, Соед. Шт.), где нет всеобщей воинской повинности, de jure в этом отношении господствует еще большее равенство, хотя de facto система найма возлагает всю тяжесть повинности на низшие классы народа. Кроме равенства всех перед законом, резким отличием демократизма нового времени от демократизма Греции и Рима является возможно полная личная свобода, под которой подразумевается свобода слова, совести, передвижения и проч. В стремлении сделать всех участниками государственной власти демократизм древний и новый сходятся, хотя новый проводит это стремление последовательнее (отвергая разделение на рабов и свободных) и, кроме того, делает это участие преимущественно представительным, а не непосредственным. По мере торжества демократических начал в области публичного права, борьба сосредоточивается все больше и больше на экономической почве. Д. начинает называться уже не третье сословие, а пролетариат. Наиболее резко подчеркнут экономический момент в требованиях германского пролетариата, который, впрочем, именует себя уже не Д., а социал-Д.

Литература: Фюстель де-Куланж, «Гражданская община античного мира» (СПб., 1867); Erskine May, «Democracy in Europe» (2 изд. Эдинб., 1887); Костомаров, «Северно-русские народоправства» (3 изд. СПб. 1886); Сергеевич, «Вече и князь» (2 изд. СПб. 1893); Дьячан, «Участие народа в управлении у древних славян»; Cherbuliez, «De la democratie en Suisse» (П., 1843); Адамс и Коннингем, «Швейцария» (СПб., 1893); Токвиль, «Демократия в Америке» (СПб., 1860); Holst, «Verfassung u. Demokratie d. Verein. Staaten» (Дюссельд., 1873); Брайс, «Американская республика» (М., 1890).

В. Водовозов.

Демокрит

Демокрит из Абдер (род. около 470, ум. около 380 до Р. Хр.) обучался философии у Левкиппа, о котором не сохранилось почти никаких сведений. Путешествовал для пополнения образования в течение пяти лет; был в Египте, Персии; в Афинах был недолго. Пользовался уважением сограждан. Аристотель упоминает о нем тоже всегда с уважением. По разностороннему и обширному знанию в Д. можно видеть предшественника Аристотеля. Подробности его биографии неизвестны. До нас дошли значительные отрывки его соч. физического и нравственного содержания; они собраны Муллахом в его I томе «Fragmenta philosophorum gr.». Д. — основатель атомизма, возникшего главным образом под влиянием философии элеатов. Элеаты отрицали множественность и движение, ибо они немыслимы без пустого пространства. Левкипп и Д., признавая явления, т. е. множественность и движение, должны были признать реальность и небытие, т. е. пустоты. Бытие не едино, а состоит из бесчисленного множества неделимых и незримых тел, атомов, движущихся в пространстве. Возникновение и уничтожение есть не что иное, как соединение и разъединение атомов; следовательно, строго говоря, нет ни возникновения, ни уничтожения; бытие вечно, а множественность его происходит от того, что пустота разделяет бытие на незримые частички. Атомы определяются Д. всеми атрибутами, которые элеаты приписывали бытию: они вечны, т. е. не возникли и не уничтожатся; они вполне заполняют собой пространство, т. е. в самом атоме нет уже пустоты; они неделимы, а потому и неизменяемы; они просты и однородны по составу — следовательно, все их различие сводится к количественным моментам, а качественных различий нет. Количественные различия могут быть троякие: по форме, величине и распорядку. По форме атомы бесконечно разнообразны. Различие величины определяет различие веса, который прямо пропорционален величине. Пустое пространство безгранично; оно охватывает атомы, разделяет их и образует конечные предметы. Возникновение и уничтожение предметов объясняется чисто механически, равно как и взаимодействие их; оно сводится к толчку и давлению. Действие на расстоянии атомистика объясняет истечениями. В предметах Д. различал первичные качества от вторичных, субъективных (напр. тепло и холод). Любопытно, что Теофраст делает Д. по поводу этого различения почти те же возражения, какие Беркли делал Локку. Атомы, находясь в безграничном пространстве, должны, благодаря своей тяжести, вечно падать (под тяжестью древние разумели свойство тела, в силу которого оно по необходимости падает вниз, ежели к тому нет механических препятствий). Падение это совершается по отвесной линии. От этого первоначального движения Д. отличает другое, происходящее от того, что атомы, различные по величине и, следовательно, весу, падают с различной скоростью (ошибочность этого допущения указал уже Аристотель), следовательно нагоняют друг друга и, благодаря толчкам, должны вызывать вращательное движение некоторых атомных масс. Этим вращательным движением образуются конечные предметы, а именно шарообразные тела, т. е. миры. Атомы в различных местах безграничного пространства образуют несчетное множество разнообразных миров. Эти миры не вечны; они образовались соединением атомов, разъединение атомов их уничтожает; последнее может случиться путем столкновения большей мировой системы с меньшей. Атомы, при образовании мировой системы, подлежат неизменному механическому порядку и подчинены тому, что с необходимостью проистекает из их свойств. Все в мире совершается с необходимостью; нет места случайности. При вращательном движении атомов в центре оказались более тяжелые, из которых образуется земля, на периферии — те, из которых образовались небо, огонь и воздух. Ветер своим напором выдавливает легчайшие частички, которые и образуют воду. Астрономические представления Д. не очень возвышаются над общепринятыми в его время в Греции и значительно уступают пифагорейским; кажется, что Анаксагор имел значительное влияние на астрономические теории атомистов. Д. рассматривал органическую природу, и в особенности человека, как со стороны физиологической, так и психологической. Душу Д. представлял себе в форме атома, которым можно объяснить особенности душевной жизни. Главнейшая из них — движение; душа, производящая движение, должна сама быть подвижной, т. е. душу следует себе представлять в форме круглых, огненных атомов. Мышление тоже есть движение. Дыхание вводит в нас, вместе с воздухом, новые огненные атомы, которые заменяют собой потраченные атомы души; поэтому прекращение дыхания вызывает смерть. Душа — самое существенное в человеке, и Д. советует заботиться о ней более, чем о теле. Все предметы одушевлены; душа, наполняющая весь мир, и есть божество, но это божество подчинено механическим законам, подобно всем предметам, и качественно не отличается от материального бытия. Особенное внимание Д. обратил на объяснение мышления. Ощущения возникают под влиянием внешних толчков и сами суть не что иное, как движения. Все виды ощущений дифференцировались из осязания. От предмета исходят токи, которые, путем пяти органов чувств, вызывают в теле представления. Зрительные ощущения, напр., образуются тем путем, что от предметов отделяются изображения их, которые попадают в глаза и оттуда уже во внутренние части тела. Посредником является воздух, который и нарушает ясность изображения. Мышление — такой же материальный процесс, как и ощущение; но первому Д. дает предпочтение перед последним. Сущность вещей мы познаем не ощущениями, а мышлением; атомы находит мышление, а не ощущение. Д. жалуется на ограниченность и трудность познания, но вся его система чисто догматическая, и поэтому весьма неправильно видеть в нем скептика. Из этических отрывков Д. мы можем заключить, что основные положения греческого нравственного миросозерцания положены уже Д.: напр., он на человека смотрит как на существо исключительно разумное (не волевое), видит в знании сущность добродетели. Эти воззрения развиты Сократом, Платоном и Аристотелем. Цель жизни Д. видит в блаженстве, но блаженство определяет как внутреннее спокойное состояние души, независимое от внешних благ. Наслаждение и страдание — мерило полезного и вредного; но полезное не отожествляется ни с чувственным наслаждением, ни с внешними благами. На брак Д. смотрит скептически, дружбу высоко ценит; с него начинается ряд исследований о дружбе, которыми может гордиться греческ. этика. На государство Д. смотрит, подобно другим греч. философам, как на единство, долженствующее поглотить индивидуум. На греческую мифологию Д. смотрел как на порождение фантазии; возникновение религии он объяснял себе сильным впечатлением, которое должны были производить на человека некоторые явления природы. Д. допускал существование существ высших по организации, чем человек, и их влиянием объяснял пророческие сны и т. п. Д. был первым последовательным материалистом; его система была переработана Эпикуром, нарушившим строгую логичность мышления Д. Современный материализм прибавил мало принципиально нового к положениям Д. Ср. Zeller, «D. Philosophie der Griechen» (5 изд. Лпц., 1892); кн. С. Трубецкой, «Метафизика в древн. Греции». Специальная литература приведена у Целлера. Об этических отрывках см. статью Радлова в «Вопр. философии и психологии», кн. 12.

Э. Радлов.

Демон

Демон (daimwn) — вообще означает (в классич. литер.) деятеля, обладающего сверхчеловеческою силой, принадлежащего к невидимому миру и имеющего влияние на жизнь и судьбу людей; между daimwn и Jeoz приблизительно такое же отношение, как между лат. numen и deus. Бесспорной этимологии слова Д. не существует. Три главные: 1) Платонова (в Кратиле) от глагола dahnai — знать (oti jronimoi kai dahmoneV hsan, daimonaV autouV wnomase); Д. — знающий. — 2) Известная древним грамматикам и усвоенная в новое время Поттом производит слово Д. от корня общего с глаг. daiomai, dainumi, dateomai — раздаю, распределяю (дары), — Д. — daitumwn — раздаятель, распределитель (даров), ср. эпитет Зевса 'EpidwthV, Гадеса — 'IsodaithV и богов вообще — dwthreV eawn. — 3) Принимаемая Боппом, Бенфеем и Курциусом — от корня diF соотв. восточно-арийск. deva, daeva и daivas (с переходом дигаммы в соотв. носовую и с суффиксом mwn — man), Д. — блестящий, светлое существо — бог.

Изречение первого греческого философа Фалеса, что все полно демонов (panta daimonwn plhrh), есть точное выражение в отвлеченном сознании того взгляда, на котором основывалась первобытная религия у всех народов. Эта религия лучше всего определяется как пандемонизм, что не мешает ей быть вместе с тем и культом умерших или предков; ибо между демоническими силами природы и душами людей первоначально не полагалось определенной границы: умерший предок мог воплощаться в каком-нибудь священном камне, дереве, звезде и т. п., а с другой стороны, всякий природный дух мог принимать человеческий образ, смешиваться с людьми и становиться демоном-родоначальником.

Внутренние перемены в идее Д. неразрывно связаны с общим ходом развития античной религии. Мы находим здесь два соотносительных течения религиозной мысли: одно — в смысле дифференциации, приводящее от первоначального смешанного пандемонизма к понятию о демонах, как исключительно злых существах; другое — в смысле интеграции религиозного миросозерцания, постепенно переходящего от хаотической множественности божественных и демонических существ к единобожию. Гомерический эпос есть памятник уже начавшегося процесса; религиозное сознание только что вышло здесь из первобытного безразличия, верховные олимпийские боги выделены и поставлены над сонмом мифических существ низшего порядка; однако, память о прежнем смешении еще свежа и различение нетвердо: олимпийцы и самый Зевс еще называются иногда общим именем демонов: Dwmat eV aigiocoio DioV meta daimonaV allouV. Это, впрочем, встречается лишь как исключение: вообще же индивидуально определившиеся и поэтически оформленные божества не называются у Гомера демонами, и за этим словом (преимущ. в единств. числе) остается преобладающий смысл какого-то неопределенного, таинственного воздействия или наития невидимого мира на человека. Д. на зывается высшее решение, окончательно и непреложно определяющее судьбу дел человеческих (напр. Ил. VII, 271, 377, 396); Д. поминается при клятве (напр. Ил. XIX, 188); Д. — благое и мудрое внушение свыше (напр. Од. III, 26). Д. приписывается также возбуждение в человеке необычайного мужества и решимости: JarsoV enepneusen mega daimwn. Чаще, однако, Д. приписывается вредоносное воздействие на человека, так что у Гомера уже находится зародыш будущего превращения Д. из божества в злого духа. Истребительный пожар, бешено устремляющийся на убийство воин сравниваются с Д.: daimoni isoV; насильственная смерть называется Д.: paroV toi daimona dwsw. противный ветер — kakoV daimwn. Обманчивое и пагубное внушение есть дело Д.: mhde se daimwn entauJa treyeie; daimonoV aisa kakh.Встречается и прилагательное: daimonioV, в смысле одержимого роковою губительною силой. Впрочем у Гомера и олимпийские боги не лишены злых качеств и пагубного воздействия на людей.

Более решительное обособление Д. от богов, но не по характеру их действия, а по происхождению, находится у Гезиода: Д. суть умершие люди золотого века. Когда земля сокрыла их в своем лоне, воля великого Зевса сделала их славными Д., рассеянными в земном мире, хранителями смертных людей (Труды и дни). По словам Плутарха, Гезиод первый ясно установил четыре разряда одаренных разумом существ, обитающих во вселенной: на вершине боги, потом великое число добрых Д., далее герои или полубоги и наконец люди. Так как герои при жизни своей причислялись к людям, а по кончине смешивались с Д. или богами, то эти 4 разряда легко сводились к 3 и получалось общее определение Д., как существа среднего и посредствующего между бессмертным божеством и смертным человеком — metaxu Jnhtou kai aJanatou.

По мере того, как с развитием культуры и гражданственности непосредственное общение человека с жизнью природы, определявшее собою первобытную религию и получившее в поэтической теологии Гомера свою высшую художественную форму, отступало на задний план, — и для религиозного сознания божества прекрасной природы утрачивали свое жизненное значение, и главный интерес сосредоточивался на мифических образах, связанных с культурным существованием человека и с вопросами самостоятельной религиозной мысли. Геракл — олицетворение человеческого труда и подвига, побеждающего враждебную власть природы и обусловливающего цивилизацию; Деметра — основательница оседлой культурной жизни; Дионис — бог возрождения и бессмертия, добрый Д. по преимуществу (agaJoV daimwn) — вот главные предметы религиозного почитания этой эпохи, а с ними толпа всевозможных демонических существ, окружающих человека и принимающих самое близкое и прямое участие в его повседневном существовании. Тесная связь этих Д. с интересами и нуждами человека видна из их прозваний — daimoneV apotropaioi, alexikakoi, melicioi, akesioi, propoloi; особым почтением продолжали пользоваться древние божества домашнего очага — daimoneV estioucoi. Так как все эти демонические существа (или по крайней мере большинство) были сами первоначально лишь душами умерших, то естественно, что развитие культа Д. шло об руку с усиленным почитанием мертвых и могил.

Если человеческая жизнь управляется Д., то зло и бедствия этой жизни указывают на существование дурных Д. К тому же приводит и происхождение самих Д.: если умерший обращается в Д., то умерший злодей естественно становится не добрым, а злым Д. Поэт Фокилид из греч. писателей первый говорит прямо (по свид. Климента Алекс.) о разряде дурных Д. (jauloi d.). В самофракийских таинствах рядом с благими кабирами играли какую-то роль и злые кобали. Относительно дурных Д. вместо молитв употреблялись заклинания — apopompai.

Замечаемое в жизни отдельных людей преобладание благополучия или несчастия привело религиозную мысль к новому видоизменению идеи Д. — к представлению особого Д., который при самом рождении дается человеку на всю его жизнь и своим характером определяет его судьбу; это — daimwn geneJlioV (встреч. у Пиндара). Счастливый человек есть тот, который получил при рождении доброго Д.; поэтому такой человек и называется eudaimwn, в противном случае — kakodaimwn, dusdaimwn, barudaimwn. Представить нравственное оправдание этой противуположной судьбы было одною из задач греческих мистерий; ясный отголосок их учений мы находим у великих трагиков. У Эсхила большую роль играет Д. мститель (alastwr — незабывающий); он имеет не личный, а родовой характер (d. gennaV), его действием потомки становятся и жертвами, и мстителями за грехи предков, проявляя нравственную солидарность поколений — patroJen sullhptwr genoit an alastwr (Агам.). Во множ. числе alastoreV называются у того же поэта богини мщения и искупления эриннии — эвмениды, рожденные (по Гезиоду) из крови оскопленного своим сыном Кроноса. По реально-мистическому объяснению Павзания alastwr есть призрак умершего от преступления, привязывающийся к дому или роду виновных и не отступающий до умиротворения или отмщения обиды. Эврипид (в Алькесте) олицетворенную смерть (JanatoV) называет господином демонов (daimonwn o kurioV), причем схолиаст ссылается на общее мнение, что мертвецы и Д. — одно и то же (jasi gar touV nekrouV daimonaV).

Философия греческая, с самого начала давшая свою санкцию популярной идее Д. (в вышеприведенном изречении Фалеса), много способствовала ее дальнейшему развитию. Для Гераклита, стоявшего за внутренний смысл и связь всего существующего и отрицательно относившегося ко всяким внешним разграничениям, демоническая сила получала имманентный характер, совпадая с этическим самоопределением человека: hJoz anJrwpw daimwn. В пифагорейской школе демоны отожествлялись с душами, не теряя, однако, своего специфического характера, ибо души бывают разного рода: на небе они — боги, на земле — люди, а в срединном пространстве — демоны. Эмпедокл, соответственно своему основному дуализму, признавал добрых демонов, как порождение и служителей всемирной Любви (Filia), и злых, как порождение и служителей всемирной Вражды (NeicoV). С разных сторон индивидуальные мифологические черты в идее Д. сглаживались, разрешаясь в общих метафизических и этических понятиях. То же самое совершалось и с богами Гомера и Гезиода (теософия Орфиков, полемика Ксенофана против мифологии), и в результате этого двойного процесса получилась идея единого Божества, которому, вместе с собственным именем Зевса, возвращено первобытное неопределенное название демона: ?En kratoV, eiV daimwn geneto megaV arcoV apantwn. Та же идея, вполне освобожденная от мифологических воспоминаний, является в учении Анаксагора о едином Уме, зиждителе и управителе вселенной.

Удовлетворительный в смысле общей руководящей идеи, этот рациональный монизм не давал, однако, достаточного объяснения всей эмпирической действительности, со стороны как внешней (космической), так и внутренней (религиозно-нравственной) жизни. Поэтому не только софисты выступили за права иррационального факта против абсолютного разума, но и высший выразитель греческого духа, Сократ, с одной стороны, смеялся над неудавшеюся рациональною космологиею своего учителя Анаксагора, а с другой — подвергся обвинению в том, что вводить новых демонов — daimonia caina. Признавая, что мир и жизнь человеческая управляются единым верховным, целесообразно-действующим разумом, отожествляя добродетель с познанием истины, Сократ вместе с тем допускал в широкой мере чистоэмпирический, иррациональный (в смысле недоступности человеческому рассудку) характер тех способов и частных путей, посредством которых проявляется и осуществляется всемирная разумность. Этим объясняется его осторожное отношение к народной религии, а также его положительные показания об особых демонических внушениях, которые он лично испытывал. Сводя общую сущность нравственности к разумным понятиям, Сократ, на основании собственного опыта, в действительные условия для частных проявлений нравственной жизни вводил, сверх рациональных мотивов, и мистический элемент. Знаменитый «демон Сократа» (как он сам его понимал) был благотворное провиденциальное внушение, обращавшееся в единичных случаях к его разумной воле, но не в форме только внутреннего сознания, а и внешним ощутительным образом: Платон и Ксенофонт согласно свидетельствуют, что Д. говорил Сократу с помощью звука и знака — jwnh cai shmeion. По содержанию этих внушений, всегда целесообразных (в высшем нравственном смысле), их нельзя признать за простые болезненные галлюцинации, а по их ощутительной форме их нельзя отожествить с голосом совести или категорическим императивом. С буквою (но не со смыслом) Платонова и Ксенофонтова свидетельства согласно приводимое Плутархом мнение, что Сократов Д. выражался в чихании, которое было и jwnh, и shmeion. Более внимания заслуживает объяснение самого Плутарха: подобно тому как во сне, несмотря на бездействие внешних органов чувств, впечатления и внушения извнутри души облекаются в форму внешних чувств — мы видим образы, слышим звуки, — так у Сократа, и в бодрственном состоянии, внутренние внушения божества переходили во внешние ощущения. Другими словами, Плутарх приписывает Сократу то, что теперь наз. правдивыми или вещими галлюцинациями. Д., существование которого Сократ признавал как эмпирический факт, у его учеников стал опять предметом теоретических взглядов. Платон, с одной стороны, утверждает (в Тимее), что всякий мудрый и добродетельный человек, живой или умерший, имеет в себе самом нечто демоническое — daimonion ti, и потому его справедливо называть демоном, а с другой стороны (в Федре, Государстве, Федоне, Горгии), говорит, что каждому человеку по его собственному выбору дается Д. — руководитель, который, впрочем, отличается от руководимой души не по природе, а только по степени достигнутого совершенства. Ибо Платон признает сложную иерархию духовных существ, начиная от простых душ предков или домашних демонов и кончая небесными богами, непосредственно созерцающими единое верховное благо. В этом платоническом взгляде (систематически разработанном неоплатониками) основное различие оказывается не между богами и демонами (оно здесь второстепенно), а между единым абсолютным божеством и множественностью относительных, смешанной природы духовных существ, более или менее причастных божеству. Но меньшее добро есть то же, что зло — и так. образом возвращается чуждое первоначально платонизму представление дурного Д. Некоторые из писателей после-сократовской эпохи останавливаются на простом противуположении добрых и злых демонов (Исократ, Ксенократ, Эвклид, утверждавший, что у каждого из нас есть по два демона противуположного характера); у других писателей является тенденция только злых называть демонами, а добрых — богами (так, между прочим, у Плутарха). Но такое разграничение не могло быть удержано; между мифологическими божествами не было ни одного свободного от дурных свойств и действий, и если существа такого рода суть не боги, а демоны, то прав был Эврипид, когда называл Афродиту (в Ипполите) худшим из демонов — kakisth daimonwn. Когда развитая религиозно-философская мысль признала достойным поклонения единственно лишь абсолютно-доброе, весь эллинский пантеон должен был быть исключен из сферы истинного божества; все олимпийцы превращались в демонов, в духов обмана и зла. Такой взгляд, окончательно утвердившийся в философии патристической, был, таким образом, не случайным и внешним для эллинизма, а его собственным последним словом по этому предмету. Ср. Ukert, «Ueber Damonen, Heroen und Genien» (Лпц,. 1850); Gerhardt. «Uber Wesen, Verwandschaft u. Ursprung der Damonen u. Genien» (Б. 1852); Neuhauser, «De Graecorum demonibus» (Берл. 1857); Lelut, «Du Demon de Socrate» (П. 1836); Hild, «Etude sur les demons» (П. 1881).

Вл. Соловьев.

Демонетизация

Демонетизация — потеря монетою (в настоящее время — серебром) ее денежного качества. В роли денег, серебро и золото, под влиянием разных условий экономической жизни, испытывали ряд колебаний в ценности, особенно серебро. До XVI в. отношение между золотом и серебром составляло 1 : 10 — 12; затем это отношение стало изменяться, в зависимости не только от открытия богатейших серебряных рудников в Америке, но также и от действия других причин (напр. в период Тридцатилетней войны население обращало имущества в такую форму, которая, при наименьшем объеме, обладает наибольшею ценностью, т. е. в золото). В 1701 — 1710 г. отношение между серебром и золотом было 1:15,27. В XVIII в. падение ценности серебра, не везде одинаковое, обратило на себя внимание выдающихся ученых и госуд. людей. Большое влияние на установление отношения между серебром и золотом как 1 : 15,5 оказала Франция, принявшая законом 1803 г. систему биметаллизма и, благодаря хозяйственному могуществу, имевшая возможность поддержать определенное отношение. В противуположном направлении стала действовать Англия, введшая с 1816 г. золотую единицу, с сообщением серебру качества разменной монеты. Этот факт не остался без влияния на падение ценности серебра. С особенною силою вопрос об урегулировании отношения между серебром и золотом возник тогда, когда понизилась ценность золота, вследствие открытия калифорнских, австралийских и др. зол. рудников. В виду изобилия золота некоторые теоретики предлагали переход к серебряной единице; но вскоре серебро стало опять падать в цене. Причиною этому были два фактора: первый, действовавший и ранее — увеличение добычи серебра сравнительно с золотом, и второй — переход других государств к золотой единице. По исчислению Сетбера, после открытия Америки было добыто (в кгр.):

добыто (в кгр.) (милл. фр.)

1493-1885 золота 11090511 38138

1493-1885 серебра 206804485 44630

1886-1892 золота 1120000 3775

1886-1892 серебра 24200000 3800

Следовательно, золота добыто меньше, чем серебра, что и отразилось на понижении ценности последнего. Не без значительного влияния остался переход к золотой единице Германии, в 1870 г. Он усилил запрос на золото, а предложение больших количеств серебра на продажу на лондонском рынке, являющемся центром продажи серебра, повлекло за собою дальнейшее понижение ценности белого металла. За Германией последовали Швеция, Норвегия и Австро-Венгрия, в 1892 г. Так как падение ценности серебра имеет огромное значение не только для стран с двойной единицей, но и для всего мирового хозяйства, то образовался так назыв. латинский союз, из 5 государств (Франция, Италия, Бельгия, Голландия и Швейцария), имеющий целью регулировать выпуски серебряной монеты в этих государствах. Кроме того государства, заинтересованные в устройстве денежного обращения, созывали конференции для разработки мер к урегулированию отношений между серебром и золотом. В последнюю половину XIX в. отношения были такие: 1850 1:15.7 1880 1:18.05 1890 1:19.5

В последнее время ценность серебра понизилась еще более. См. капитальный труд Soetber'a, «Edelmetallprodaction und Werthverhaltniss zwischen Gold und Silber» (1875).

В. С.

Демонстрация

Демонстрация, военно-политическая и военная. Первая употребляется как средство понуждения и устрашения, с помощью которого можно было бы достигнуть цели, не прибегая к вооруженному столкновению. Подобного рода военно-политические Д. заключаются в нотах угрожающего характера, стягивании к границе значительного числа войск, вообще в шумных приготовлениях к войне. Они удаются весьма редко, и только по отношению к противнику слабому. Военные Д. (происходящие во время самых военных действий) служат для подготовки главных решающих операций; назначение их — отвлечь внимание противника от важнейшего пункта театра войны или поля сражения. Так. образом, они играют весьма важную роль и в стратегии, и в тактике (в которой называются «ложными атаками»), особенно же в первой, потому что значение и сила их возрастает с увеличением расстояний. В тактике успех Д. обусловливается: 1) выбором такого пункта для ложной атаки, который сам по себе имеет известную важность (иначе противник не будет введен в заблуждение) и по возможности удален от пункта главной атаки, и 2) способом ведения демонстративной атаки, которая должна быть не менее энергична, чем главная.

Демосфен

Демосфен — один из знаменитейших ораторов древнего мира; род. в Афинах в 384 г. до Р. X., происходил из знатного рода. Главным учителем его в красноречии был Исей, по некоторым известиям, Д. был также ревностным учеником Платона и Исократа. С юных лет Д., мечтая о славе оратора, взял себе за образец Перикла и прилежно изучал Фукидида, переписав его восемь раз собственноручно. Афиняне в то время были очень избалованы по отношению к ораторам: от оратора требовались не только внутреннее содержание, но известная мимика, разные приемы рук, пальцев, положение тела во время речи, игра физиономии. Между тем Д. был косноязычен, имел слабый голос, короткое дыхание, привычку подергивать плечом и пр. Настойчивостью и энергией он победил, однако, все эти недостатки. Он учился ясно произносить слова, набирая в рот черепки и камешки, произнося речи на берегу моря, при шуме волн, заменявших в данном случае шум толпы; всходил на крутизны, громко читая поэтов; упражнялся в мимике перед зеркалом, причем спускавшийся с потолка меч колол его всякий раз, когда он, по привычке, приподнимал плечо. Изучая образцы красноречия, Д. по неделям не выходил из комнаты, обрив себе половину головы, во избежание соблазна. Его первые попытки говорить публично не имели успеха; но, ободренный актером Сатиром, Д. продолжал работать над собой. В первый раз он обратил на себя серьезное внимание в процессе против своих опекунов Афоба и Анетора, ограбивших его во время малолетства. Д. выиграл процесс, но не вернул всего своего состояния. Политическая деятельность Д. началась с усилением Филиппа Македонского. Предвидя гибель афинской свободы, Д. выступил со своими знаменитыми филиппиками и олинфскими речами. В 352 г. он в первый раз энергично указал афинянам на тайные замыслы Филиппа и побуждал сограждан пожертвовать всем для создания сильного флота и войска. Зорко следил он за всеми военными действиями Филиппа в Греции, горячо убеждая народ помогать противникам Филиппа, чтобы не дать ему усилиться. Д. не падал духом от неудач; но когда Филипп силою и хитростью завоевал Фокиду, поставил свои условия Фивам, избран был сам в число амфиктионова судилища и прислал послов в Афины, Д. произнес речь «О мире» и советовал уступить перевесу силы, в ожидании удобной минуты для новой борьбы. Вскоре затем Филипп воспользовался враждой аргивян с лакедемонянами и послал на помощь первым войско и деньги, надеясь проникнуть этим путем в Пелопоннес. Тогда Д., с другими послами из Афин, отправился удержать аргивян и мессенцев от союза с Филиппом. Несмотря на коварство Филиппа, послы которого уверяли афинян в его миролюбии и жаловались, что Д. напрасно восстановляет против него всю Грецию, Д., благодаря страстному красноречию и глубокому убеждению, снова разоблачил его во второй своей филиппике и вложил в уста народа достойный ответ и вызов Филиппу. Заслуга Д. должна быть ценима на этот раз особенно высоко, потому что Филипп подкупами и другими средствами приобрел сильных друзей в Афинах; во главе их стоял Эсхин, явившийся опасным врагом Д. С ним и его партией снова пришлось считаться Д., когда Филипп завоевал Эвбею, все более угрожая свободе Афин. И на этот раз победили энергия, благородство и талант Демосфена. Он поднял всю Грецию против Филиппа. Фокион, во главе войска, собранного по настоянию Д., изгнал из Эвбеи тиранов, посаженных Филиппом. Вскоре затем Филипп принужден был также снять осаду Коринфа. Д. был увенчан золотым венцом, на празднике больших Дионисий; но ему не суждено было завершить успешно дело рук своих. Вторая священная война позволила Филиппу проникнуть в самое сердце Греции; он захватил Элатею. Народ в Афинах пришел в отчаяние, узнав об этом. Один Д. не падал духом, и по его настоянию, при его личном содействии, между Афинами и Фивами состоялся договор, повлекший за собой две победы. В Афинах торжествовали, на голову Д. возложили венок; но радость эта была последнею и короткою. Битва при Херонее, в 338 г., положила конец свободе и независимости Греции. Филипп, по своему обыкновению, старался после победы приобрести расположение Афин, отпустив пленных без выкупа, выдав тела убитых и пр.; но Д. не переставал предостерегать доверчивых афинян. Он приобрел этим много врагов, так как лукавая кротость Филиппа и его деньги подкупали граждан. Однако, несмотря на происки Эсхина, Д. был снова увенчан народом. Борьба партий продолжалась много лет и окончилась полным торжеством Д., после речи его «О венце». Это последнее состязание привлекло тысячи слушателей со всей Греции, и сам Эсхин признал совершенство красноречия своего знаменитого противника.

Смерть Филиппа возбудила новые надежды. Д. убеждал не отдавать гегемонию в руки наследника Филиппа, надеясь поднять снова всю Грецию и другие народы, покоренные царем. Александр не дал опомниться противникам и быстро подавил волнение. Его победы не сломили духа Д. Он воспользовался восстанием Фив, чтобы снова уговорить Афины свергнуть иго Александра. Александр усмирил восстание, жестоко наказал Фивы, потребовал от афинян выдачи Д., но, уступая просьбам афинского народа, оставил ему благородного патриота. С этой поры, однако, судьба преследовала Демосфена. Он был запутан врагами в большой процесс, приговорен к уплате крупной суммы, и, не имея ее, бежал в Этну и Трёзены. Когда умер Александр, казалось, счастье снова повернулось в сторону Д. С торжеством встретили его афиняне и стали слушать его, вооружаясь к борьбе. Но скоро Антипатр, победитель восставших городов, осадил Афины, и Демосфен бежал в Калаурию. Здесь, окруженный врагами, он принял яд в храме Посейдона, не желая отдаться живым в руки врагов (322). Афиняне вскоре поставили ему памятник вблизи этого храма.

Речи Д. называют «зеркалом характера». Он не был ритором, не любил придуманных украшений, но действовал на слушателей силою убеждения, логикой, строгим развитием мысли, кстати употребляя доводы и примеры. В приготовлении к речам проводил он нередко целые ночи. Язык его величествен, но прост, серьезен и приятен, сжат, но вместе с тем удивительно плавен. Он достигал успеха не стремлением к эффектам, но нравственной силой, благородством мысли, любовью к родине, ее чести, ее славе и ее прошлому. Число речей Д., известных в древности, было 65. Из них сохранилась 61, но в том числе несколько, принадлежность которых Д. сомнительна. Уже в древности Д. имел многих комментаторов, из которых главные — Дионисий Галикарнасский и Либаний. После Editio princeps (Венеция, 1504) лучшие изд.: Reiske (Лпц., 1770), J. Bekker (Б. 1825, Лпц. 1854), Baiter et Sauppe («Oratores Attici», Цюрих, 1838), Vomel (Пар., 1843) и Dindorf (Оксф. 1846; Лпц. 1855). Отдельные речи, в особенности Филиппики, обработаны во многих издан.: Doberenz, Westermann, Vomel (Франкф.), Franke (Лпц.). Лучшее толкование ко всем речам Д. — «Apparatus criticus et exegeticus ad D. etc.» (Лонд. 1824; «Indices in apparatum etc.», Seiler'a, Лпц., 1833). Ср. Плутарх, «Vita Demosthenis»; Schaumann, «Prolegomena ad D.»; Schafer, «D. und seine Zeit» (Лпц., 1856); Georges Perrot, «Eloquence polit. et judic. a Athenes»; его же, «D. et ses contemporains» (1878); Maurice Croiset, «Des idees morales dans l'eloqu. polit. de D.».

Речи Д. на русский яз. переводились неоднократно, начиная с конца прошлого века: «Речь Д. о венце, за Ктисифона против Есхина», с греч., Пономарева (М. 1784), «Первая Демосфенова речь против Филиппа» (СПб. 1776), «Демосфеново надгробное слово афинянам, убиенным при Херонее», перев. старорусского еп. Евгения (СПб. 1807, изд. росс. акд.) и пр. Из новейших: «Речи Д.» (Каз. 1886), В. Краузе; «Олинеские речи Д.» (с биографией и характеристикой, М. 1883), И. Белорусова; «Олинеские речи и первая речь против Филиппа» (Киев, 1885).

Депозит

Депозит — движимое имущество (особ. деньги и ценные бумаги), вносимое в государственные или кредитные учреждения с правом возврата его или для определенных при взносе целей. Таким образом Д. являются вклады в банки и главным образом (техническое значениe слова) все те взносы, которые делаются различными лицами в судебные и административные учреждения для обеспечения следуемых с них взысканий, явки в суд и исполнения тех или иных действий. Таким образом в случае невозможности, за отсутствием кредитора или по другим причинам, внести лично последнему срочный платеж должник может произвести этот взнос в судебное учреждение по месту платежа (ст. 2055, т. X, ч. 1); в случае необходимости обеспечить иск могут быть представлены в суд деньги или ценные бумаги, взамен других видов обеспечения (ст. 615 Уст. гр. суд.) и т. д. Все эти взносы поступают в государственное казначейство и хранятся за счет подлежащего присутственного места, или как также выражаются, в Д. этого места. Остальные движимые имущества, представляемые как Д., хранятся у нас по правилам ст. 1009 — 1020 Уст. гр. суд. Во Франции существуют специальные кассы для принятия Д. этого рода (так наз. caisses de consignation); в Пруссии в 1879 г. была издана снециальная Hinterlegungsordnung, которою установлен точно разработанный порядок приема и хранения Д. в административных и судебных местах и определены юридические отношения, возникающие между государством и депонентами. Вообще говоря, эти отношения определяются по правилам, действующим о поклажах (т. е. depositum regulare и irregulare), когда речь идет об имуществах, подлежащих возврату, о займе — когда Д. и бумаги поступают в распоряжение депозитной кассы и возвращаются другими знаками, в равном количестве и качестве, или о закладе, если имущества, поступающие в Д., являются залогом исполнения каких-либо действий.

В. Н.

Депре

Депре (Марсель Deprez) — франц. инженер и физик, известный своими работами по электричеству. Род. в 1843 г., кончил курс «Ecole des mines». Громадную известность доставили ему его опыты над передачей электрической энергии на расстояние. Д. долго занимался теоретическим решением этого вопроса, а практически на 2-ой международной электротехнической выставке в Мюнхене (1882) им устроена передача по обыкновенной телеграфной проволоке 1 1/2 лошадиных сил из Мисбаха (57 км.). Д., основав затем в Париже «Societe pour la transmission de force electrique», продолжал свои опыты; но достигнутые им результаты были недостаточны для практических целей вследствие неудовлетворительности машин. Тем не менее его опыты показали возможность практического выполнения этой столь важной для техники задачи. Д. с успехом занимался и теорией динамомашин. Относящиеся сюда его работы, напеч. в «Lumiere electrique», вошли почти во все известные соч. о динамомашинах. Особенно важны его заслуги по разработке кривой, примененной в теории динамомашин впервые Гопкинсоном и названной Д. характеристикой. Электротехника обязана ему и носящим его имя гальванометром. Д. был в 1886 г. избран в члены акд. наук. С 1890 г. состоит проф. в «Conservatoire des arts et metiers» в Париже.

Депутат

Депутат — в России так назыв. лицо, отряжаемое учреждением или сословием для присутствования при производстве какого-либо дела или каких-либо действий, в видах ограждения интересов этого учреждения или сословия, или лиц, к нему принадлежащих. До судебной реформы 1864 г. при производстве уголовных следствий должны были присутствовать Д. того сословия или ведомства, к которому принадлежал обвиняемый, причем Д. от духовного ведомства, купечества и мещанства именовались постоянными, прочие — временными. Уставом уголовного судопроизводства правило это отменено, но в местностях, в которых он не введен (Сибирь, напр.), оно сохраняется по отношению к обвиняемым, принадлежащим к духовенству или военному званию. В некоторых случаях присутствовали Д. и при производстве гражданских дел (в уездных судах и магистратах). При межевании земель казенных, удельных и инородческих присутствуют Д. подлежащего ведомства, наблюдающие за правильностью отвода земель. Земским Положением 1890 г. и Городовым Положением 1892 г. в состав земских собраний и городских дум введены Д. от духовного ведомства. Депутатами называются и лица, избираемые сословиями для производства особого рода дел, касающихся интересов сословия.

Дерби

Дерби — назв. знаменитых скачек. Начало свое они получили в селе Эпсоме, ныне местечке в англ. графстве Суррей, в 3 милях от Лондона, издавна сделавшемся любимым местом собрания спортсменов. Лорд Дерби купил здесь дачу Окс, великолепно отстроил ее и окружил парком. В 1778 г. в программу празднества, по случаю женитьбы лорда Д. вошли и скачки, имевшие неожиданный успех; с тех пор скачки стали повторяться ежегодно и сохранили за собою имя их основателя. «Дерби» и «Окс» — две известнейшие скачки в мире, ареной для которых поныне служит эпсомский ипподром. Дистанция скачек Д., происходящих ежегодно 21 мая, — 1 1/2 м. или (2 в. 133 с.). Приз эпсомского Д. нередко доходит до 40000 руб. Во всех странах, где существуют скачки, в том числе и у нас в Москве, устроены свои «дерби». Так называемый приз «всероссийского Д.» разыгрывается ежегодно (1893 г. — по счету 8-ой) в Москве в сезон летних скачек. Запись лошадей производится за два года вперед; к состязанию допускаются только трехлетки. Приз «всероссийского Д.» в 1893 г. превышал 20000 руб. Дистанция та же, что и для эпсомского Д. В Москве же ежегодно разыгрывается и приз рысистого Д.

Дергач

Дергач, коростель-дергач (Crex pratensis) — птица из семейства водяных пастушков (Rallidae). Род Сrех отличается: слегка согнутым клювом, короче головы, с килеватой спинкою; крыльями, в которых 2-е и 3-е маховое перо длиннее всех; очень коротким хвостом; толстыми плюснами, и короткими пальцами, из которых задний равен 1/4 плюсны. Немногочисленные виды распространены по умеренному поясу северного полушария. Обыкновенный Д. (С. pratensis) сверху черно-бурого цвета с буро-желтыми каемками перьев; крылья рыже-бурые; горло и часть шеи пепельно-серые; нижняя сторона беловатая; бока с бурыми полосками; ноги серые; самка бледнее. Длина 29 стм. Водится на лугах и полях всей сев. Европы и значительной части средней Азии; перелетен (в Петербургской губ. прилетает в начале мая, улетает в августе); питается семенами, насекомыми; поедает также мелких птиц; замечательно ловко прячется; быстро бегает и неохотно взлетает. Весною Д. издает характерный громкий трещащий крик; он — более ночная птица, чем дневная. Гнездится на земле (в Петербургской губ. в конце июня) и кладет до 9 — 11 яиц.

Н. Кн.

Дерматология

Дерматология или правильнее дерматопатология — наука о кожных болезнях. Кожа, представляя громадную поверхность (у человека ростом в 1,60 до 1,65 м. — до 15000 кв. стм.), может не только сама быть местом локализации самых разнородных страданий, но и поражаться при многих общих заболеваниях. Изучение болезней кожи подвинулось особенно сильно во 2-й половине настоящего столетия трудами профессора Гебры. Наибольшую трудность представляло и представляет и в настоящее время изучение причин и анатомо-патологических основ большинства болезней. Прежде различали (по классификации Виллана) болезни кожи только по внешнему виду различных изменений, замечавшихся на ней. Так, напр., все болезни ее подводились под папулы, чешуйки, гнойнички (пустулы), пузырьки (везикулы), бугорки (туберкулы) и т. д. В 1844 г. Гебра распределил все болезни кожи на: 1) гиперемии, 2) анемии, 3) аномалии кожных отделений, 4) выпоты, 5) кровоподтеки, 6) гипертрофии, 7) атрофии, 8) доброкачественные и 9) злокачественные новообразования, 10) язвы, 11) неврозы и 12) паразитные болезни кожи. Предложенная Геброй классификация, хотя и принята большинством дерматологов, но не удовлетворяет вполне научным требованиям, почему и вызвала несколько попыток других форм классификации. Прежде первенствующую роль в развитии болезней кожи приписывали особой порчи крови — различным дискразиям, остроте крови и т. п. В настоящее время различают главным образом 2 рода причин: симптоматические болезни кожи и идиопатические. Первые обусловливаются причинами, коренящимися в самом организме, как, напр., общими заболеваниями, наследственностью или же страданиями некоторых внутренних органов. Особенно часто и чрезвычайно разнообразные болезни кожи развиваются при страданиях женской половой сферы. Точно также сопровождаются болезнями кожи различные нервные страдания. Далее известны случаи появления различных изменений кожи при введении в желудок некоторых веществ, как лекарственных, так даже и пищевых (как, напр., крапивница от употребления земляники, трюфелей, раков и т. д.). Идиопатические болезни суть такие, которые обусловливаются непосредственным воздействием болезнетворных причин на наружные покровы. Эти причины могут быть механические, химические, паразитные и климатические. Особенное значение получили болезни кожи паразитного происхождения. Благодаря успехам бактериологии удалось убедиться, что многие кожные болезни обязаны своим появлением различным микроорганизмам, как, напр., волчанка и проказа.

В настоящее время наука о болезнях кожи получила весьма широкое развитие, особенно во Франции, Австрии и Германии. В России предмет преподавания ее почти во всех университетах связан с сифилидологией; только в военно-медицинской акд. дерматология представляет самостоятельную кафедру.

Г. М. Г.

Дефицит

Дефицит (лат.), то же, что недочет, означает, во-первых, сумму, недостающую при определении состояния кассы, так наз. кассовый Д., далее убыток, который оказывается при сведении купеческих счетов, и наконец в финансовой науке сумма, на которую в бюджете государства, общины и др. расходы превышают доходы. В последнем случае следует различать бюджетный Д. и действительный Д. Первый обнаруживается при составлении бюджета (когда необходимые расходы больше предполагаемых доходов) и может уменьшиться, даже совсем исчезнуть вследствие непредвиденного роста доходов. Действительный же Д. обнаруживается лишь при сведении счетов за истекший год.

Дефо

Дефо (Даниэль Defoe) — знаменитый англ. писатель, род. в 1659 г. Отец его, по профессии мясник, был диссидентом; носил он фамилию Фо, измененную впоследствии Даниэлем в Д. Образование Д. получил в диссидентском учебном заведении, носившем громкое название академии. Но больших знаний «академия» не давала и враги Д. всегда корили его недостаточностью образования. Блестящие способности Д. дали ему возможность самому завершить образование. Многочисленные его сочинения по различным отраслям знания и превосходное усвоение 5-ти языков несомненно свидетельствуют против нареканий его врагов. По окончании курса в «академии» Д. предстояло вступить в духовное звание, но он предпочел занятие торговлей. Когда до него дошла весть о восстании Монмута, Д. оставил торговую контору и литературные планы, сражался в рядах инсургентов и едва не попал в руки мстительных победителей. Сперва он бежал за границу, а потом возвратился в Лондон, где по-прежнему принялся за торговые дела. В это время он держал чулочную лавку или, может быть, состоял агентом по чулочному производству, что не помешало ему в последние годы царствования Иакова II выпустить несколько памфлетов по поводу текущих событий. Дела его между тем расстроились и он потерпел банкротство. В это время Вильгельм Оранский вступил в пределы Англии и Д. немедленно присоединился к его армии. Охватываемый царствованием Вильгельма III период общественной и литературной деятельности Д. представляет счастливое сочетание ума, таланта, искренности и прямоты. Он озарил ярким светом всю жизнь писателя и создал ему прочную славу. Д. был вдохновлен мыслью о поддержке планов горячо любимого им короля; он имел одну цель — защиту высокопочитаемого, чуть не обожаемого им героя от клеветы врагов. За это время Д. написал целый ряд замечательнейших своих произведений. Наиболее выдающиеся между ними: «Опыт о проектах» (An Essay upon Projects), в котором идет речь об улучшениях в делах политики, торговли, педагогики и благотворительности; «Защитительное слово бедняка» (The poor man's Plea), в котором автор остроумно защищает бедняков от взводимых на них напраслин и предлагает лицемерным реформаторам исправиться прежде всего самим; «Прирожденный англичанин» (The true-born Englishman) — сатира, являющаяся отповедью только что перед тем появившемуся в печати памфлету, направленному против личности Вильгельма III. Все это обратило внимание Вильгельма на Д. Талантливый лавочник был призван во дворец; король давал ему темы для политических памфлетов и не раз имел случай пользоваться его советами. Со смертью Вильгельма III в 1702 г. положение Д. существенно изменилось. Вступление на престол королевы Анны положило начало реакции, характер которой был, главным образом, клерикальный и в некоторой степени якобитский. Д. не сразу уяснил себе истинное положение вещей при новых порядках. Продолжая по-прежнему принимать участие в обсуждении злобы дня, он вступил в полемику о так называемом «случайном согласовании». Дело шло о том: следует ли диссидентам отступать от принятого ими правила не посещать богослужения государственной церкви в тех случаях", когда, присутствие при нем входило в круг официальных обязанностей должностного лица. Сначала Дефо решал вопрос в пользу соблюдения обрядности; но, заметив, что диссиденты стали смотреть на него, как на изменника, и видя в то же время, что поддержка билля шла со стороны врагов веротерпимости, он быстро переменил тактику и, скрыв свое имя, выпустил памфлет под заглавием: «Кратчайшая расправа с диссидентами» (The Shortest Way with the Dissenters), в котором, принимая тон и манеру представителя реакции, он советовал принять против диссидентов самые жестокие меры. Реакционеры были введены в ошибку и на первых порах горячо приветствовали неизвестного автора; но когда стало известно, что автор памфлета — диссидент, м-во нашло нужным предать Д. суду. Д. сперва скрылся, но потом решился «сдаться на милость правительства». Суд приговорил его к штрафу, троекратному стоянию у позорного столба, внесению обеспечивающего его поведение залога и тюремному заключению на срок, зависящий от милости королевы. Во время заключения в ньюгэтской тюрьме Д. имел возможность заниматься литературой, печатать и распространять свои произведения. Здесь он между прочим написал «Гимн к позорному столбу» (A Hymn to the Pillory), благодаря своевременному распространению которого в публике, время стояния у позорного столба обратилось для Д. в торжество: толпа сделала ему блистательную овацию. В Ньюгэте же он стал издавать газету: «Обозрение дел Франции» (A Review of the Affairs of France), выходившую и после освобождения Д. из тюрьмы, вплоть до 1712 г. Благодаря этому литературно-политическому изданию Д. считается одним из родоначальников англ. периодической печати.

Роберту Гарлею, весьма ценившему талант Д., не трудно было выхлопотать помилование Д., когда он согласился сделаться тайным слугою своих бывших врагов — ториев. С этого времени «прирожденный англичанин», как говорит о Д. один из его биографов, «перестает существовать». Вместо самостоятельного и смелого борца является наемник, старающийся уверить всех, что никакой перемены с ним не произошло, но на самом деле готовый служить и ториям, и вигам, смотря по тому, кто из них будет находиться у власти. В течение царствования королевы Анны и затем при Георге I Д. несколько раз переходил от вигов к ториям и обратно. Он служил им и пером своим, и непосредственным влиянием на избирателей, среди которых он вращался в качестве тайного агента, и своевременными извещениями о политическом настроении и мнениях отдельных лиц. В течение всего этого времени ему вполне удалось сохранить в тайне свои разведывания, и репутация его осталась непоколебленной, несмотря на многочисленные обвинения и нападки.

В 1715 г., в видах самозащиты, Д. издал «Воззвание к чести и справедливости» (An Appeal to Honour and Justice), и с этого времени под его именем появлялись одни только беллетристические произведения. Одному из его биографов — Вильяму Ли — удалось открыть в 1864 г. шесть писем Д., хранившихся в государственном архиве. Из писем этих обнаружилось, что тайная агентура его продолжалась и после 1715 г. и велась главным образом в редакциях оппозиционных газет. Главною ее жертвою был некий Мист, который, открыв позже предательство Д., бросался на него с оружием в руках и обесславил Д. повсеместно до такой степени, что под конец жизни он был всеми оставлен. Из беллетристических сочинений его прославился только «Робинзон Крузе», переменив, впрочем, круг читателей и став детскою книгою. Ж. Ж. Руссо, в своем «Эмиле», первый обратил внимание на педагогическое значение «Робинзона». Другие романы Д. представляют собою автобиографии фиктивных плутов, воров, проституток и всякого рода авантюристов. Таковы: «Ронсони», «Моль Флендерс», «Полковник Джек», «Капитан Сингльтон» и др. Плодовитость Д., как писателя, изумительна. Ли перечисляет двести пятьдесят четыре сочинения, политического, социального, теологического, педагогического и беллетристического содержания. В 1728 г., вследствие семейных раздоров, Д. скрылся из дому и через два слишком года умер на руках у чужих людей.

Из написанного Д. «Essays upon projects» принадлежит к числу выдающихся произведений эпохи, широко и свободно развивая программу прогрессивной политики. Не менее, если не более, значения имели его многочисленные, едкие и красноречивые памфлеты по текущим вопросам английской политической жизни. Беллетристические произведения Д. относятся к рудиментарной стадии художественного творчества. Вместо художественных образов, автор старается дать читателю ловкий обман. Все произведения Д. ведутся от имени будто бы действительно существовавшего героя, передающего свои приключения и впечатления. Этот жанр литературы процветал в Испании и оттуда проник в Англию еще раньше Д., который, однако, знал и испанский яз. Справедливо указывают на эти испанские повести, как на предвестник реалистического романа. Д. содействовал пересадке их в Англию; но в его повестях реалистического (в смысле воспроизведения повседневной обыкновенной жизни) не очень много, и лишь с большою натяжкою можно бы было сохранить за ним имя отца реалистического романа в Англии (как пробовали его называть некоторые критики). К числу беллетристических произведений, написанных по тому же шаблону фиктивной автобиографии, принадлежит и книга, обессмертившая имя Д. — «Робинзон» (о котором, впрочем, сам Д. впоследствии писал, как об аллегории), распадающаяся на два сочинения, лишь механически между собою связанных. В банальный, часто неправдоподобный, порою грубый рассказ о фиктивном путешествии и посещении стран, никогда автором не виданных, вставлено, в качестве отдельного эпизода, повествование о пребывании героя на необитаемом острове. Этот талантливо рассказанный эпизод «робинзонады», проникнутый философскою мыслью и полный завлекательных положений, и дал бессмертие книге Д. Еще Руссо указал, что в этом эпизоде — вся ценность книги, что он должен быть выделен из нее и очищен — тогда получится лучшая детская книга. Предсказание Руссо сбылось. Произведение Д. действительно сохранило только этот эпизод «робинзонады» и действительно стало детскою книгою. «Робинзонада» имела своих предшественников. Незадолго до выхода «Робинзона» Д. в Англии вышло описание пребывания некоего Селькирка на необитаемом острове. Приключения Селькирка послужили первым материалом для Д., избравшего для Робинзона те же места и ту же природу, среди которых жил Селькирк. Но в то время, как последний одичал, Робинзон нравственно возродился. Это нравственное совершенствование в одиночестве, в общении с природою, вдали от общества и цивилизации, составляет выдающуюся философскую идею книги, а самый процесс возрождения и пробуждения — главную ее прелесть, главное право ее на воспитательное значение. Самая идея, положенная в основу Робинзона, была проведена в философском романе арабского писателя Ибн-Тофаиля: «Хан-ибн-иокдан», написанном в XII в. (латинск. перевод в Оксфорде в 1671 г., английский — в 1708 г.) и также не оставшемся без влияния на Д.

Полного собрания сочинений Д. никогда издано не было; единственная полная коллекция первых изданий находится в британском музее. Приближающиеся к полноте два издания были выпущены: одно в 1840 — 43 г., другое в 1841 г. Кроме того, есть издание так называемой «Bohn's Library» 1891 г., и издание Ниммо 1883 г., в одном томе. Отдельные сочинения перепечатывались нередко в разное время. «Робинзон», по количеству вышедших в свет экземпляров, занимает совершенно исключительное место не только среди сочинений Д., но и в книжном мире вообще. Самая полная биография Д. написана Вальтером Вильсоном в 1830 г. Затем в 1869 г. появилась биография Вильяма Ли, с открытыми Ли письмами Д., ярко рисующими его нравственное падение. Сам Ли не сумел оценить своего открытия, и поэтому первою критическою биографиею Д. является в 1879 г. сочинение проф. Минто (Minto), составляющее один из томиков серии Морлея: «English man of letters». Ср. также очерк А. Н. Веселовского (XVII вып. «Всеобщей истории литературы» Корша и Кирпичникова).

В. Лесевич.

Деформация

Деформация (мех.) есть изменение формы тела или частей его, изменение строения тела. Д. могут быть сплошными или разрывными. Сплошные Д. суть такие, при которых всякая непрерывная линия, проведенная через точки тела, остается непрерывною во время деформирования, хотя изменяет положение в пространстве, свой вид и размеры, Движение такого тела может быть выражено такими равенствами:

(к сожалению рисунок утерян — автор FB2 документа)

где x, h, z суть координаты какой-либо точки тела в момент t = 0 (начальные координаты), х, у, z — координаты ее же в момент t; f1, f2, f3 — сплошные функции четырех переменных: x, h, z, t. Например уравнения:

(к сожалению рисунок утерян — автор FB2 документа)

где А1, А2, А3, А, В1,:С суть какие-либо сплошные функции времени, выражают деформации, называемые однородными. Они имеют следующие свойства; 1) всякие две взаимноподобные и подобно расположенные фигуры, начерченные в теле в какой-либо момент, изменяя при однородной Д. свой вид, размеры и положение в пространстве, будут все-таки сохранять свое взаимное подобие, причем центром подобия будет все время служить та самая точка тела, которая была им в начале; 2) плоскости и прямые не искривляются; 3) представим себе неизменяемую среду, движущуюся поступательно вместе с которою-либо из точек тела; пусть это будет точка К; проведем через нее координатные оси, параллельные неподвижным и неизменно связанные с этою средою; назовем через x', h', z' начальные координаты прочих точек тела относительно этих осей, а через х', у', z' координаты их в момент t; тогда окажется, что относительное движение деформируемого тела по отношению к неизменяемой среде выразится уравнениями:

Вид этих уравнений не зависит от выбора точки К; значит, если вокруг двух различных точек тела выделить одинаковые по виду, размерам и положению объемы вещества, то Д. этих двух объемов будут тожественны и выразятся одними и теми же уравнениями (F). Таким образом А, В, С представляют поступательное движение тела, а остальные члены вторых частей равенств (Е), или вторые части равенств (F), выражают однородную Д. вокруг всякой точки тела. При однородной Д., выражаемой уравнениями: х = Е1x, у = Е2h, z = Е3z, все точки, находившиеся в начальный момент в плоскостях координат и на осях координат, остаются при Д. на тех же плоскостях и осях; такая однородная Д. может быть рассматриваема как результат трех однородных удлинений или сжатий параллельно этим осям; каждая единица длины, параллельная оси х-ов, удлиняется при этом на величину e1 = Е1 — 1; соответственные удлинения единиц длины параллельных прочим двум осям будут: e2 = Е2 — 1, e3 = Е3 — 1, а кубичное расширение единицы объема вещества равняется q = Е1Е2Е3 — 1.

При всякой однородной Д. можно найти три такие взаимно ортогональные направления. которые хотя и изменяются в пространстве, но все-таки остаются взаимно ортогональными, так что, вообще говоря, Д. сопровождается вращением. Эти направления называются главными осями однородных Д. Если вращения нет, то направления главных осей остаются неизменными, и тогда однородная Д. называется чистою. Д. х = Е1x, у = Е2h, z = Е3z есть чистая Д., главные оси которой параллельны осям координат. Если составить уравнения чистой Д., главные оси которой не параллельны осям координат, то окажется, что в этих уравнениях коэффициент В1 тожественен с А2, С1, с А3, и С2 с В3.

Примером однородной Д., сопровождаемой вращением, может служить так называемый сдвиг, напр. параллельно плоскости уz, выражающийся следующими уравнениями:

х = x, у = gx + h, z = z.

При этой Д. плоскость уz остается неподвижною; все плоскости ей параллельные сдвигаются параллельно оси у-ов на длины, пропорциональные их расстояниям от нее (т. е. пропорциональные x), причем прямые, первоначально параллельные оси х-ов, становятся наклонными к ней под углом, тангенс которого равен g. В момент t = 0 главная ось наибольшего расстояния составляет с положительною осью х-ов угол и угол с положительною осью у-ов; другая главная ось (ось наибольшего сжатия) к ней перпендикулярна, третья главная ось параллельна оси z-ов и сохраняет свое направление. Д. сопровождается вращением вокруг оси z-ов на угол y где tgy равен половине g. Если произвести один за другим два сдвига одинаковой величины, один только что упомянутый, а другой параллельно плоскости zх по направлению оси х (с таким же коэффициентом g), то в результате, этих двух сдвигов получится так называемый двойной сдвиг в плоскости ху, это — чистая Д. и величина 2g называется коэффициентом такого двойного сдвига.

Теория однородных Д. играет существенную роль в гидродинамике и теории упругости, так как там рассматриваются такие Д. тел, при которых вокруг каждой точки тела, в ближайшем соседстве ее, совершаются относительные Д. однородные и ничтожно малые. т. е. такие, у которых коэффициенты A2, В2, С3, разнятся от единицы на ничтожно малые величины, а коэффициенты А2, А3, В1, В3, C1 и С2, ничтожно малы. Поэтому теорию таких Д. можно найти в соч. по выше сказанным предметам, напр.: «Kirchhoff's» Vorlesungen uber mathematische Physik"; Ibbetson, «Treatise on the mathematical Theory af perfectly elastic solids»; Thomson and Tait, «Treatise on natural Philosophy» и т. д. Из числа неоднородных Д. должно упомянуть о подобноизменяющей Д. и коллинеарной Д., которых теории разрабатываются некоторыми авторами за границею и у нас (проф. П. И. Сомов, Д. Н. Зейлигер). Примером неоднородной, но еще сравнительно простой Д., может служить движение жидкости, выражаемое следующими уравнениями:

х = x, z = z,

Жидкость течет между двумя стенками, параллельными плоскости уz и отстоящими от ее на расстоянии а по обе стороны ее; все точки движутся прямолинейно параллельно оси у-ов со скоростями постоянными и тем большими, чем точки ближе к средней плоскости уz. При этой Д. все точки жидкости, находившиеся в момент t = 0 в плоскости перпендикулярной к оси у-ов, в момент t будут находиться на параболическом цилиндре, между тем как при однородной Д. всякая плоскость остается плоскостью.

Д. Б.

Деформация тела под влиянием действующих на него внешних сил служит основанием современной теории строительной механики, помощью которой вычисляется сопротивление материалов и определяются напряжение частей сложных сооружений, а следовательно и потребные их размеры. При этом принцип производной работы Д. применяется для определения перемещения точек упругих систем. Всякое твердое тело рассматривается как система материальных точек, связанных между собою частичными, внутренними силами. Из внешних сил, могущих действовать на тело, рассматриваются сопротивления опор и разного рода нагрузки, приложенные в точках поверхности тела, и сила тяжести и другие подобные силы, действующие на частицы его массы независимо от поверхности. Всякая внешняя сила производит Д. тела, которая по удалении силы более или менее исчезает. Внутренние силы, стремящиеся восстановить первоначальную форму тела, измененную внешними силами, называются силами упругости. Та часть видоизменения тела, которая исчезает по прекращении действия внешних сил, называется упругим, а остальная часть — остающимся или постоянным видоизменением. В обыкновенных теоретических выводах строительной механики рассматриваются условия равновесия внутренних сил упругости с внешними силами только до тех пределов этих сил, при которых постоянных видоизменений вовсе не происходит или, во всяком случае, такие видоизменения не замечаются. Теория сопротивления материалов рассматривает только твердые тела, изменения которых под действием внешних сил имеют место по отношению как объема их, так и самого вида тел (в жидких телах изменяется только вид тела). Если внешние силы, действующие на тело, возрастают от нуля постепенно, то и изменение формы тела увеличивается мало-помалу. В случае внезапного приложения или отнятия силы, а также в случае не вполне постепенного изменения сил, тело испытывает колебания или качания около формы покоя, амплитуда которых постепенно уменьшается, пока тело, наконец, не примет окончательной формы равновесия. Сила упругости, проявляющаяся при Д. тела, всегда противоположна направлению перемещения частиц. Внутренние силы исполняют при видоизменении, произведенном внешними силами, отрицательную работу. Сумма работ всех этих сил и есть совокупная работа деформации, равная по величине и обратная по знаку работе внешних сил, а при неподвижных опорах -работе нагрузки. В зависимости от рода действия внешних сил, внутренние силы сопротивления могут быть растягивающие, сжимающие и скалывающие. При данной форме твердого тела, определенном числе и расположении опор и данных по величине, направлениям и точкам приложения внешних силах (нагрузок) напряжения в частях тела определяются, на основании теории упругости, из условия равенства работы внутренних сил сопротивления при Д. тела работе внешних сил. Этим же принципом пользуются для расчета сложных систем (сочлененных), для чего с удобством можно пользоваться началом о производной работы Д.

А. Т.

Джайпур

Джайпур (Jyepoor, Jeypoor, Jypoor) — одно из 5 главных раджпутанских государств Индии, платящих дань Англии. Пространство 39496 кв. км. Жит. 2534357. Несколько сильных крепостей. В 10 вер. от нынешней столицы Д. находятся развалины древней столицы государства — Амбир (Аmbir), с великолепными дворцами, водоемами и храмами. Нынешняя столица Джайпур, лежит в бесплодной равнине; основана в начале XVIII ст. Джай-Сингом — государем, славившимся своими научными знаниями, особенно по астрономии; им основана громадная обсерватория, подобная существующей в Бенаресе. Город окружен каменной стеной и защищен цитаделью и фортами; много прекрасных храмов чисто индусского стиля и великолепный дворец. Жит. 158890 (1893).

Джами

Джами (Абд-эр-рахман Нур-эд-дин Ибн Ахмед, по прозвищу Джами (1414 — 1492) — знаменитый персидский поэт и ученый. Слава Д. была настолько громка, что персидский султан Абу-Саид вызвал его к своему двору в Герат; здесь Д. остался и при следующем султане, визирем которого был известный персидский меценат — МирАли-Шир. Д. сторонился от придворных удовольствий и предавался созерцательной жизни; сам низкого происхождения; он любил общение с простым людом; в свою очередь, народ обожал Д. В день его смерти весь город был в трауре. По повелению султана, поэту-дервишу были устроены блестящие похороны. После Д. осталось до 40 произведений самого разнообразного содержания. Для ориенталистов важнейшим является обширный трактат Д. о суфизме: «Нефехат-аль-онс» (изд. в Калькутте 1859, а по-турецки 1854; французский перевод Silvestre de Sacy: «Les haleines de la familia-rite. Vie des sofis», Пар. 1831 — и в «Notices et extraits», т. XII). Он содержит в себе систематическое изложение и историю суфийских доктрин. Прекрасным материалом для ознакомления с сектой могут служить и поэтические произведения Д. Обыкновенный читатель (даже восточный) легко и с гораздо большим удовольствием может понимать их вовсе не иносказательно; но нет сомнения, что Д. старался придать своим поэтическим произведениям и другой, сокровенный смысл. Лирические стихотворения Д. заключаются в трех его «Диванах»; значительная их часть переведена Рюккертом («Aus Dschami's Liebesliedern», в «Zeitschrift der Deutschen Morgenlandischen Geselchaft» (т. 2 — 6 и 24 — 29) и Виккергаузером («Liebe, Wein und Mancherlei», Лпц. 1855, также: «Bluthenkranz aus Dschami's zweitem Diwan», Вена, 1858). Главную поэтическую славу Д. составляет «седмерица» поэм, под заглавием «Хефт овренг», т. е. «Семь звезд Большой Медведицы». Сюда относятся: 1) «Юсоф о Золейха» (Иосиф и Пентефрия) — одно из наиболее изящных произведений персидской словесности (у суфиев любовь Золейхи к Иосифу означает любовь твари к своему Создателю). Издана поэма в Мешхеде 1862 и в Лукноу 1879. Перс. текста, вместе с стихотворным нем. переводом, издан Розенцвейгом (Вена 1824). На англ. языке Th. Law перевел несколько отрывков в «Asiatic Miscellanies», а полный перевод (стихотв.) Т. Н. Griffith'a вышел в Лондоне в 1882 г. 2) «Лейла и Меджнун» — прелестная идиллическая поэма из жизни кочевых арабов; герой и героиня принадлежат к двум враждующим родам и напоминают своею судьбою Ромео и Джульетту (франц. пер. Chezy, П., 1805, нем. — Hartmann'a (1807). 3) Собхет-ольэбрар, т. е. «Четки праведников» — содержания мистического и дидактического; изд. в Калькутте 1811 и 1818; Forbes Falconer издал его в Лондоне 1849. 4) «Тохфет-оль-эхрар», т. е. «Подарок благородных» — также этикоаскетическ. направления; изд. в Лондоне 1848. 5) «Сельман и Абсаль» — аллег. эпос, разобранный Garcin de Tassy в «Journal Asiatique» 1850; англ. изд. : F. Falconer'a, Лонд., 1850; его же перевод, Лонд., 1856; еще англ. стихотворения перев. Л., 1879, 6) «Сельселет-оз-зехеб» («Золотая цепь») — мистико-аллегорич. содержания. 7) «Хиреднаме-и-Искендер», «Книга премудрости Александра Македонского» — кончается дервишским рассуждением о тщете людского счастья. Стихами изложено также описание двух святынь — Мекки и Медины («Фотух-ольхерамейн») и «Доказательства пророческого достоинства Мохаммеда». («Шевахид-оннобоввет»). «Бехаристан», т. е. «Весенний сад» — сборник смешанного содержания, состоящий из 8 книг и представляющий подражание «Розовому цветнику» («Гюлистан») Саади. Одна из книг («Певчие птицы») содержит биографии персидских поэтов. Полные издания «Бехаристана»: в Булаке 1858, Константинополе 1868, и Вене 1846 («Der Fruhlingsgarten», persisch und deutsch von M. v. Schlechta Wssehrd). Переводы отрывков из «Б.»: последняя книга («Басни») — в «Anthologia Рersica» (Вена 1778); Langlеs: «Contes, sentences et fables, tires d'auteurs arabes et persans» (Париж, 1788); A. L. Chezy: «Oina et Rya» («Journal Asiatique», 1822); Defremery: «Achter et Dieida» ("Jоurn. Asiat. " 1842). См. также: «Coup d'oeil sur Djami et sur son ouvrage Beharistan», par Grangeret de Lagrange (Париж, 1825). Д. написал еще целый ряд прозаических рассуждений о филологии, стилистике, приемах поэтического творчества, метрике и т. п. Комментарии Д. к арабскому синтаксису Ибн-оль-Хаджиба (Тегеран 1850, Каунпор 1876). «Инша» или «Рикаат» служит в Персии и до настоящего времени образцом письмовного стиля; в начале и в конце каждого письма помещен какой-нибудь подобающий стишок. Blochmann издал под заглавием «A treatise on persian rhyme» персидский и текст рассуждения Д. о стихосложении (Калькутта, 1867). Гладуин издал, вместе с англ. переводом, «Нисаби теджниси логет» («Resemblances linear and verbal», Лонд. 1811); в сочинении этом, основанном на недостатках арабской азбуки, которая не имеет знаков для выражения гласных звуков, даны правила для вычурной игры словами; подобные «Arts poetiques» были в высшей степени пагубны для развития персидской и вообще восточной поэзии, приучая поэта обращать все внимание на натянутую и искусственную постройку формы, в ущерб содержанию. Собрание произведений Д. напечатано в Калькутте (1811), под именем «Коллиет»; другое собрание вышло в Лукно (1890); но до настоящего времени не все сочинения Д. изданы. Из рукописных собраний сочинений Д. замечательнейшее находится в России (см. «Collections scientifiques de l'lnstitut des langues orientales du Ministere des affaires etrangeres. Manuscrits persans decrits par le baron Victor Rosen»; СП б., 1886). Другая важная рукопись «Дивана», писанная еще при жизни Д., хранится в библиотеке Лазаревского института восточных языков. О жизни и произведениях Д. см., кроме Ла-гранжа; Hammer, «Gesch. d. sch. R.-K. Per siens», стр. 312 — 348 (вместе с антологией); Rosenzweig, «Biografische Notizen uber Mew-lana Abd ur-Rahman Dschami, nebst Uebersetzungsproben» (Вена, 1840) и Еthe: «Die hofische und romantische Poesie der Perser» (Гамбург 1887). Д. был последним великим поэтом Персии, хотя уже у него замечаются в темах и поэтических образах громадные заимствования из Гафиза, Саади, Низами.

А. Крымский.

Джатака

Джатака (рождение) — весьма характерный род произведений буддийской литературы (на языке пали): рассказы о прежних рождениях Будды, который, прежде чем сделался Буддой, родился 550 раз. Благодаря такому числу рождений Будды, возможна масса разнообразных историй. Эти Д. весьма характерны для ознакомления с буддийской моралью и житейской мудростью и несомненно играли важную роль при возникновении литературы басен и притч. Некоторые из них и до сих пор пользуются большою популярностью у всех буддийцев; такова история о царском сыне Вишвантаре, который роздал все, что имел, и, наконец, своих собственных детей. Изданы Фаусбелем: «Five Jatakas» (Копенгаг., 1861), "Dasarathajatakam (1871), «Ten Jatakas» (Копенг. 1872, «The Jataka together with its commentary» (т. I, 1877, т. II, 1879, Лонд. ). Перевод (английский) Childers'a и Rhys Davids'a (т. I, Лондон 1880).

С. Б — ч.

Джевонс

Джевонс (Вильям-Стенли Jevons) — известный экономист (1839 — 82). Несколько лет жил в Австралии, в качестве химика при монетном дворе в Сиднее; потом был профессором логики и политической экономии в Лондоне и Манчестере. Его не удовлетворяла абстрактная разработка политич. экон. в духе Рикардо, и он один из первых в Англии начал борьбу против так наз. классической школы. Он попытался придать более жизненности формулам полит. экономии, при помощи приложения к ее разработке, по образцу своих предшественников в этом отношении, Госсена и Курно, математического метода. В настоящее время целый ряд экономистов — Маршалл и Эджеворт в Англии, Визер, Менгер и Бём-Баверк в Австрии — идут тем же путем. Математический анализ, однако, не исчерпывает тех отношений, на которых, как в полит. экономия, отражаются страсти, интересы и желания. Математика может служить только некоторым побочным орудием при разработке чисто количественных вопросов полит. экономии. Д. много сделал в этом отношении полезного при разработке статистических данных о ценах. Ему принадлежит плодотворная идея выработки так называемых индеконумберов цен, т. е. сведения их к некоторым относительным и допускающим сравнение нормам. Д. и его сторонники сделали много справедливых замечаний относительно трудовой теории ценности и впервые обратили серьезное внимание на влияние, при образовании ценностей, полезности товаров и их предложения. Сами сторонники Д. находят, впрочем, что, в пылу полемики против Рикардо и Д. С. Милля, он с слишком большой односторонностью выставил положение, что ценность исключительно зависит от полезности. «Часто думают», говорит Д. в своих «Началах политической экономии»: «что труд определяет ценность; но это происходит только не прямым образом, чрез изменение полезности благ, вследствие увеличения или уменьшения предложения... Следует различать между полезностью всего наличного запаса благ и каждой отдельной части этого запаса. Полезность каждой привходящей доли, когда значительная часть наших потребностей уже насыщена, по неизбежным психологическим законам будет меньше». Эту наименьшую полезность Д. обозначает термином final degree of utility (который переведен на русском языке словами «конечная полезность»). Но так как все предметы известной категории имеют на рынке только одну цену, то предметы общего запаса должны иметь такую же цену, как и вновь привходящие. Отсюда следует, что «все предметы обмениваются согласно конечной полезности последнего из предметов, присовокупленных к общему запасу». Издержки производства, по мнению Д., определяют размер предложения, предложение определяет конечную степень полезности, а эта последняя — ценность. Такова общая точка зрения Д. Без сомнения, количественные отношения предметов имеют большое значение при определении размера ценности; для различных покупателей на рынке цена определяется, однако, не только конечной полезностью, но и наличным запасом покупательных средств у них. Цена предмета на рынке одинакова для богатого и для бедного, а между тем конечная полезность для ряда лиц бесконечно разнообразна. Самое исходное предположено Д. несколько исключительно. Он пытается отыскать законы ценности, предполагая, что покупатель имеет уже некоторый запас предметов, который он затем снова подвергает оценке. Но чем же определяется ценность предмета, который впервые еще вступает в запас? Наконец, если бы даже ценность предметов определялась конечной их полезностью для каждого, то и в таком случае основания обмена благ были бы иные. Конечная полезность предмета А выражается для одного лица в двух наличных у него предметах Б. Для другого лица Б вдвое полезнее, чем наличные у него А. Очевидно, первый охотно дает два Б за одно А; но и второй дает два А за одно Б. Меновое отношение установится, следовательно, так, что за каждые два А будут даваться два Б, или, что то же, А будет обмениваться на Б, т. е. гораздо ниже конечной полезности их для каждого.

Особенные заслуги Д. оказал науке своими исследованиями в области денежных вопросов. Небольшой труд Д.: «Деньги и денежное обращение» (пер. изд. 1875) переведен почти на все европейские языки, и вряд ли найдется в литературе другое столь краткое и ясное изложение многих важнейших вопросов, связанных с теорией денег. После смерти Д. многие из его очерков по вопросам о деньгах собраны и изданы его женой под общим заглавием: «Investigation in currency and finance» (1884). Иногда Д. любил пускаться в метафизику. В качестве курьеза можно отметить, что происхождение кризисов и их возвращение в десятилетние периоды он приводил в связь с появлением пятен на солнце. Вообще он был во многих отношениях сторонником манчестерской школы; но в последние годы жизни взгляды его стали значительно изменяться. В своей живо и талантливо написанной книге: «The state in relation to labour» (1882) он является горячим защитником фабричного законодательства и настаивает на необходимости сокращения времени труда для замужних женщин и для малолетних. Большою популярностью в Англии пользуются также его лекции и учебники логики, из которых один: «Principles ot science» (пер. изд. 1874) переведен и на русский язык. Подробное перечисление всех трудов Д. и статей, посвященных их оценке; см. в «Handbuch der Staatswissenscbaften» Конрада и в «Nouveau Dictionnaire d'Economie Politique» L. Say et Chailley. Лучшая литературная оценка теории ценности Д. принадлежит профессору Маршаллу (Academy, 1 апреля 1872).

А. Миклашевский.

Джейран

Джейран (Antillope subgutturosa Pall. ), или кара-куйрюк — вид антилопы или газели, водящиеся в Средней Азии, в Персии, в Закаспийском крае, в Туркестане. Далее на В, в Монголии, Д. также встречается, но в гораздо меньшем числе, чем другой, сходный с ним вид антилопы — дзерен, A. gutturosa, от которой Д. отличается меньшим развитием кадыка. Д. серо-желтоватого цвета, с желтоватою полосою на боках и с белым брюхом. По образу жизни они сходны с газелями; живут в степи и степных возвышенностях семействами и небольшими стадами, в разные времена года меняя местожительство. Так позднею осенью из степей, лежащих к С от Сырдарьи, масса Д. перекочевывает в песчаную пустыню Кизыл-Кум на зимовку. Течка происходит в ноябре; молодых выводят в мае.

Дженнер

Дженнер (Eduard Jenner, 1749 — 1823) — знаменитый врач, открывший предохранительную силу коровьей оспы. Во время одной опустошительной эпидемии натуральной оспы Д. заметил, что доильщицы коров, заразившиеся раньше, при доении, коровьей оспой, не заболевали натуральной человеческой оспой. Одну такую доильщицу Д. убедил дать себе привить натуральную оспу, причем получил отрицательный результат. Тогда он решился привить одному мальчику сначала коровью, а потом настоящую оспу. Убедившись в предохранительной силе коровьей оспы, Д. смелее стал производить дальнейшие опыты, результат которых обнародовал в своем сочинении: «Inquiry into the causes and effects of the variolae vaccinae» (Лонд., 1798). Наблюдения Д. вскоре были подтверждены во всем мире и создали ему до сих пор непоколебленную славу. В 1857 г. Д. воздвигнут памятник на Trafalgar-Square в Лондоне.

Б. А. О.

Джеферсон

Джеферсон (Фома Jefferson, 1743 — 1826) — третий президент С.-А. С. Шт. Д. род. в Шадвелле в Виргинии, изучил юриспруденцию и с 1767 г. занимался адвокатурой в своем родном городе. В 1769 г. он был избран в члены законодательного собрания Виргинии, в котором тогда уже ратовал за эмансипацию рабов. Во время войны за независимость Д. был правителем Виргинии, и, избранный в 1775 г. в конгресс, был членом знаменитой комиссии, в которой действовали Адамс, Франклин, Шерман и Ливингстон, причем он был главным автором акта провозглашения независимости 4 июля 1776 г. Д. действовал затем в Виргинии сначала в качестве члена законодательного собрания, затем губернатора, в 1779 — 1782 году. Снова вступив в ноябре 1783 г. в конгресс, был инициатором закона, запретившего рабство в сев.-зап. территориях. В 1784 г. он, вместе с Адамсом и Франклином, отправился в Европу для заключения торговых договоров и оставался в Париже до 1789 г. В 1790 — 94 г. он был государственным секретарем в кабинете Вашингтона. Борьба, которую он в это время вел с министром финансов Ал. Гамильтоном, положила начало образованию политических партий федералистов и республиканцев (вигов и демократов). Большие заслуги приобрел он своими заботами об единстве монеты, меры а веса, об улучшении торговли, подняли рыболовства, а также введением прививки оспы и основанием университета для штата Виргинии, в Шарлоттвилле. В 1797 г. Д. занял пост вице-президента при Адамсе, с которым энергично боролся во главе антифедералистов, и в 1801 г. избран на его место. Он оставался президентом до 1809 г., вторично избранный в 1805 г. В первое его президентство была приобретена Луизиана. В противовес объявленным Наполеоном I и Великобританией декретом о блокаде, Д. для охранения сев.-амер. торговли наложил всеобщее амбарго, но эта мера была не менее чувствительна его отечеству, чем врагу. Третье избрание в президентство Д. отклонил и жил с тех пор в имении своем в Виргинии, предаваясь научным занятиям. Он известен и как отличный юридический писатель. Его «Manual of parliamentary practice» не потеряло значения и теперь. В последние годы жизни он перевел на англ. язык «Commentaire sur Montesquieu» Дестюта-де Траси. Собрание его сочин., вместе с его автобиографией, изд. конгрессом в 1853 — 55 г. Биографию Д. писали: Тукер (Филад. 1837), Рандаль (Нью-Йорк, 1857 — 59), Партон (Вост. 1874) и Морс (Вост. 1886).

Джихад

Джихад (араб.) — название религиозной войны у мусульман. Первоначально Д. означало только воззвание к неправоверным о принятии ислама. Д. недозволен против тех, с кем магометанский государь прежде заключил мирный договор. В Д. обязан участвовать всякий способный носить оружие мусульманин. Павший в бою почитается мучеником, которого ожидают в раю награды, подробно описываемые в Коране и народных легендах. Ср. Baillie. «Of Jihad in Mohammedan law» (1871).

Джонка

Джонка — своеобразное китайское судно; отличительная особенность его постройки заключается в очень широкой, высоко поднятой корме, всегда разрисованной изображением гор, облаков, драконов и т. п.; в соединении с низким носом, имеющим форму скорее четырехугольника, чем форму обыкновенных правильных носовых обводов, получается чрезвычайно оригинальный вид. Внутренность джонки разделена на несколько кают. При очень небольшом углублении, Д. вооружаются тремя мачтами и имеют прямоугольные паруса, обыкновенно драночные, связанные горизонтальными жердями. Суда эти очень легки на ходу и, при всей оригинальности своей постройки, могут быть отнесены к морским судам. Военные Д. достигают длины до 40 метров и вооружаются пушками небольших размеров; купеческие Д. имеют иное устройство своих трюмов, приспособленное к перевозке грузов. На Д. малых размеров обыкновенно гнездится бедное рабочее население Китая, которое, располагаясь правильными линиями вдоль и поперек больших рек, составляет кабы продолжение населенных городов; население таких плавучих городов доходит в иных случаях до очень крупных размеров; так в Кантоне его насчитывается около 80000 чел., в Гонконге — 12000 и т. д.

Джонсон

Джонсон (Бенжамин, обыкновенно назыв. Бэн-Д. Jonson) — личный друг и драматический противник Шекспира (1574 — 1637). Он был на десять лет моложе Шекспира и вступил на литературное поприще, когда Шекспир стоял уже во главе английской народной драмы. Жизнь его была бурная. В противоположность Шекспиру, он вышел из народа. Второй муж его матери был простой каменщик, которому он помогал в работах. На средства какого-то знатного покровителя, который заинтересовался даровитым ребенком, Джонсон был определен в классическую вестминстерскую школу, откуда поступил в кэмбриджский унив. Потом он служил наемным солдатом во Фландрии, прославился своей физической силой в храбростью; по возвращении в Англию поссорился с актером Спенсером и убил его на дуэли. По поводу постановки своей первой комедии Д. познакомился с Шекспиром, который, по преданию, содействовал постановки ее на сцене Блек-фрайерского театра. Так произошло их сближение, скоро перешедшее в тесную дружбу, не прерывавшуюся до самой смерти Шекспира. Приятели стали сходиться в основанной сэром Вальтером Ралеем таверне Сирены (Mermaid Tavern) и, придерживаясь различных художественных принципов, устраивали друг с другом настоящие словесные турниры, описание которых оставлено современниками. Есть предание, что Д. посетил своего друга в Стратфорде, незадолго до его смерти, и что самая болезнь Шекспира была результатом устроенной по этому поводу пирушки. Памяти Шекспира Д. посвятил превосходное стихотворение, предпосланное первому полному собранию его произведений (Editio princeps, 1623). В то время, как Шекспир удалился навсегда из Лондона в Стратфорд, Д. достиг большой известности как драматург, преимущественно в придворных кругах; он был возведен Иаковом I в сан поэталауреата и по случаю придворных празднеств писал феерии, называвш. тогда масками. При Карле I Д., по наветам врагов, впал в немилость, лишился своего звания и умер в бедности. В то время, как Марло, Грин, Шекспир, Вебстер и др. довели до художественного совершенства драматическую хронику, трагедию и романтическую комедию, Д. задумал повернуть драматическое искусство в сторону античной трагедии и бытовой комедии, образцы которых он видел в комедиях Плавта и Теренция. Он был глубоко убежден, что английская народная драма, с своими трагическими, превышающими действительность, страстями и фантастическим ходом действия, идет по ложному пути; что истинный путь есть путь простоты, правильности и естественности, завещанный классической драмой. «Я буду», говорит он в прологе к одной из своих комедий: «изображать на сцене только такие действия и употреблять только такие слова, какие встречаются в жизни; я буду рисовать картину своего времени и смеяться над человеческой глупостью». По мнению Д., герой пьесы не должен быть чудовищем страсти или порока, но одним из тех людей, которых мы ежедневно встречаем на улице. Таких героев он и дает в своих многочисленных бытовых комедиях: «Every Man in his Humour», «Every man out ot his Humour», «Volpone», «Alchemist», «Bartolomew Fair» и др., представляющих верную и потому драгоценную в культурном отношении картину пороков современного ему общества. Но эта верность скорее внешняя, чем внутренняя. Д. не обладал способностью создавать живых людей; в большинстве случаев его герои не более, как олицетворение общих понятий и пороков — хитрости, чванства, жадности, шарлатанства и т. п.; в них нет того слияния типического с индивидуальным, которое составляет главное достоинство героев Шекспира. Сказанное о комедиях Джонсона в полной мере применяется и к двум его трагедиям: «Сеян» (1603) и «Катилина» (1611), сюжеты которых заимствованы из жизни древнего Рима. Благодаря своей громадной начитанности в классических авторах, Д. мог прекрасно перенести на английскую сцену обстановку римской жизни, со всеми ее особенностями; но ему не удалось воскресить дух древнего Рима в такой степени, как это сделал Шекспир в «Юлии Цезаре» и «Антонии и Клеопатре». Положенный в основу его первой трагедии эпизод из царствования Тиверия изучен Д. на основании Тацита в Светония, повидимому, в пьесе нет слова, которое автор не мог бы подтвердить ссылкой на источник, — но это обилие материала подавляет фантазию автора и лишает пьесу драматического движения. Чтобы вполне наслаждаться «Сеяном», нужно иметь хорошую классическую подготовку; но такой подготовки не могло быть у английской публики начала XVII в. — и пьеса Д. пала. Во второй своей трагедии Д. счел себя вынужденным сделать некоторые уступки вкусу публики. Он допустил большие разнообразия в действии; перенесением места действия из Рима в Фьезоле и обратно он нарушил классическое правило единства места; он даже позволил себе такие эффектный нововведения, как появление тени Суллы — мотив, очевидно, навеянный Шекспиром; но всего этого показалось мало публике, воспитанной на произведениях Шекспира и его школы — и трагедии Джонсона, в общем все-таки построенная по образцу трагедий Сенеки, не имела успеха. Кроме драматических произведений, Д. писал поэмы, сатиры, эпиграммы и оставил сборник очерков, заметок и характеристик под загл.: «Discoveries». По силе и оригинальности мысли и картинности изложения, произведение это может быть поставлено наряду с «Опытами» Бэкона и «Характеристиками» Лабрюйера. Произведения Д. были издаваемы Джиффордом и Коннингемом. О Джонсоне см. Taine, «Histoire de la litterature anglaise»; Mezieres, «Predecesseurs et contemporains de Shakspeare»; Ward, «English Dramatic Litterature» и кроме того отдельные этюды Symonds'a, «Ben Johnson» (Л., 1890), и Swiuburn'a, «A study of Ben Johnson» (Л., 1883). На русском языке существует прекрасная характеристика Бэн-Д. в ст. покойного С. А. Варшера: «Литературный противник Шекспира» («Русская Мысль», 1887).

Н. Стороженко.

Джорджоне

Джорджоне (Giorgione), собственно Джорджо — живописец итальянской (венецианской) школы, род. в 1478 г.; ум. в Венеции, от чумы, в 1511 г. Он был ученик Джованни Беллини и усвоил себе глубину и блеск его теплого колорита, даже превзошел его в этих качествах, в первый из всех итальянских живописцев стал отводить в религиозных, мифологических и исторических картинах важное место поэтически придуманному, красивому, нечуждому натуральности пейзажу. Главным местом его деятельности была Венеция. Он писал здесь надпрестольные образа, исполнял многочисленные портретные заказы и, по обычаю того времени, украшал своею живописью сундуки, ларцы и фасады домов. Несмотря на кратковременность его жизни, у него было много учеников, к которым принадлежат, между прочим, Себастиано дель-Пьомбо, Джов. да-Удине, Фр Торбидо (прозван. Иль-Моро) и сам Тициан. Еще значительнее число художников, подражавших его направлению, каковы, напр., Лоренцо Лотто, Пальма Старший, Джов. Kapиaни, Рокко Марконе, Парис Бордоне, Джирол. Пеннаки, Порденоне, Коллеоне, Дзанки и др., картины которых нередко слывут теперь за его работы. Между произведениями, несомненно принадлежащими этому мастеру, особенно замечательны: «Богородица на троне, с Младенцем-Спасителем на своих руках и с предстоящими ей св. Антонием и Либералом», надпрестольная икона в главной церкви Кастельфранко; «Усопший Христос, поддерживаемый на краю гроба ангелами», в Монте-ди-Пьета (ломбарде), в Тревизо; «Суд Соломона», неоконченная картина, находящаяся в Кингстон-Ласи, близ Вимборна, в Англии; «Три философа», в венской галерее; так назыв. «Концерт» , в палаццо Питти, во Флоренции (повторение в галерее Дориа, в Риме); «Святые Марк, Николай и Георгий, усмиряющие морскую бурю», в галерее акад. худож., в Венеции, и «Юдифь», в Имп. Эрм., в СП б.

А. С — в.

Джорджтоун

Джорджтоун (Georgetown) — по-голл. Стабрек, часто назыв. также Демерарой — столица Британской Гвианы, на вост. берегу судоходной р. Демерары. Дома, по большей части, деревянные, на каменных столбах, так как улицы ниже уровня половодья. Много церквей, школ и больниц; несколько банков и газет. Ж. 36567.

Джотто ди-Бондоне

Джотто ди-Бондоне (Giotto di Воn-done) — один из самых замечательных итал. художников эпохи возрождения, род. в 1276 г., в деревне Колле (близ Флоренции), ум. в 1336 г. во Флоренции. По свидетельству Вазари, он сын простого крестьянина, пас овец и был замечен Чимабуе, когда рисовал на плите фигуру овцы, что побудило последнего взять его в свою мастерскую. По анонимному же комментарию к Божественной Комедии Данте, конца XIV ст., Д. был сын флорентинского мастерового, не хотевший учиться ремеслу, убегавший в студию Чимабуе и взятый, наконец, им в ученики. О молодых летах Д. и об его художественном развитии сведения неполны; одно можно утверждать, что оно шло самостоятельно. Из сохранившихся его работ особенно замечательны фрески в нижней церкви монастыря св. Франциска в Ассизи, изображающие: "Союз св. Франциска с бедностью, представленной в виде женщины, исхудалой и покрытой рубищем; «Апофеоза св. Франциска»; аллегорические картины «Целомудрия» и «Послушания»; «Рождество Христово»; «Посещение св. Елизаветы Богоматерью», и «Бегство во Египет». В верхней церкви того же монастыря он написал «Отречение св. Франциска от земных благ» и совершенные им чудотворения. В Падуе, в церкви Мадонны делл'Арена, Д. исполнил ряд фресок, изображающих Страшный Суд, Спасителя во славе, евангельские сюжеты и аллегорические фигуры добродетелей и пороков. В церкви Санта-Кроче, во Флоренции, находятся его фрески, представляющие эпизоды из жизни Иоанна Крестителя, Иоанна евангелиста и св. Франциска. Многие из работ Д. погибли. Он писал много и в разных городах Италии, оставляя повсюду учеников и возбуждая художественную деятельность. После его смерти ученики и последователи, распространившие манеру его по всей Италии и рабски только повторявшие выработанные им типы, произвели временной упадок живописи, которую снова оживили потом Орканья в Мазаччо. Рисунок во фресках Д. имеет недостатки, особенно при изображении нагого тела; округления его, вообще моделировка, постоянно очень мало определены. Пейзаж у него — более намек на природу, чем ее воспроизведение; здания он изображал лучше, чем ландшафты, хотя и с погрешностями в перспективе. Он преобразовал темные, византийские тоны красок в светлые, веселый и теплый колорит. В употребляемых им формах, так сказать, слышится новый язык, способный передавать все требования сюжета, все оттенки чувств и мысли выводимых на сцену людей. Д. произвел переворот в итальянской живописи; от освященных традицией византийских типов он перешел к натуре и ввел в религиозные сюжеты философское начало, не передавая события сухо, только для того, чтобы картина с точностью восстановляла текст Священного Писания, подобно тому, как это делали византийцы и итальянские средневековые мастера. В своих композициях он подвергает анализу душу человека; разбирает его чувства, представляет различные стороны его характера, его нравственное состояние, и из всего этого извлекает философскую мысль. В этом отношении, шаг, сделанный им вперед, решителен, и ни один из художников возрождения последующих веков, несмотря на усовершенствования формы я техники, не пошел дальше Д. в философском анализе. Религиозные сцены он изображал в земной обстановке; вместо золотого грунта византийцев, у него являются пейзаж или здания. С Д. натурализм входит в итальянское искусство, и с этого времени начинает преобладать в нем с большей или меньшей силой. Некоторые из сцен, изображенных им, заимствованы из византийского искусства, преимущественно из миниатюр церковных книг; но они переработаны и оживлены новою жизнью. Несмотря на сохранение традиционного характера в Мадоннах, вышедших из под кисти Д., нежность и задумчивость берут верх над величием и торжественностью Царицы Небесной. Писал он аль-фреско, а потом оканчивал сухими красками — аль-секко. Кроме фресок, он исполнял и образа на дереве. В этих произведениях, рассеянных теперь по церквам и музеям Италии и картинным галереям Европы, он удаляется от византийства менее, чем в стенной живописи. Д. был также даровитый зодчий. Его надзору были поручены все общественные здания Флорентийской республики; он управлял работами по сооружению собора, воздвигавшегося тогда в ее столице, и построил его колокольню, которая, несмотря на свою вышину (84 м.), столь изящна, размеры ее столь гармоничны, декоративные элементы ее так хорошо вяжутся между собою, что она кажется зрителю скорее ювелирным изделием, чем зданием. Д. пользовался большим уважением у своих современников. Данте говорит о нем в своей Божественной Комедии, как о самом замечательном живописце его времени. Так же отзываются о нем Петрарка, Боккаччо) и Гиберти.

Л. ф.-Фрикен.

Джоуль

Джоуль (James Prescott Joule) — известный англ. физик (1818 — 89). До 15 лет Д. воспитывался в семье отца своего, богатого пивовара; затем работал на заводе, изучая в то же время математику, химию и физику под руководством Дальтона. Первые работы Д., относящиеся к 1838 — 40 гг., касаются исследования законов электромагнетизма. Изыскивая лучшие способы измерения электр. токов, Д. в 1841 г. открыл названный его именем закон, дающий зависимость между силою тока и выделенным этим током в проводнике теплом. Изучая тепловые действия токов, Д. в 1843 г. пришел к убеждению в существовании предусмотренной Майером законной зависимости между работой и количеством произведенного ею тепла и нашел численное отношение между этими величинами — механический эквивалент тепла. Переселившись в 1843 г. в Манчестер, Д. неутомимо исследует тот же вопрос и в 1847 г. докладывает о нем в заседании британской ассоциации в Оксфорде. В 1854 г. Д. продает оставшийся ему от отца завод и всецело посвящает себя науке. Неутомимо работая все в той же области, Д. до смерти обнародовал 97 ученых работ, из которых около 20 сделаны в сообществе с В. Томсоном и Л. Плэфэром; большинство из них касается приложения механ. теории тепла к теории газов, молекул, физике и акустике и принадлежат к классическим работам по физике. Д. был членом лонд. корол. общества и доктором h. с. эдинбургского (1871) и лейденского (1875) увив., обладал 2 медалями корол. общества; в 1878 г. ему назначена была правительством пожизненная пенсия в 200 фн. Сочинении Д. собраны в «Scientific papers by J. P. Joule» (2 т., Лонд., 1884 — 87) и переведены в 1872 г. Шпреагелем на немецкий язык.

Л. Г.

Диабаз

Диабаз — древние кристаллически-зернистые изверженные породы, представляющие агрегат плагиоклаза (чаще всего Лабрадора) и авгита. Под этим названием соединяют значительную часть так наз. зеленокаменных пород (грюнштейнов) и отчасти траппов. Кроме указанных существенных составных частей, различные Д. содержат оливин, энстатит, кварц, биотит, роговую обманку и почти все: магнетит, ильменит, апатит, хлоритовые новообразования (от которых и происходит зеленая окраска многих Д. ), серпентин, лимонит, кальцит и др. вторичные продукты. Д. представляют различные видоизменения от крупнозернистых до совершенно плотных, афанитовых, причем часто наблюдаются переходы к порфировым структурам. Строение Д. отличается от настоящего гранитовидного тем, что плагиоклаз является в виде идиоморфных призматических кристаллов, между которыми расстилаются крупные неправильные выделения авгита; это диабазовая, или авгитовая, или долеритовая структура. По химическому составу это — основные породы, содержащие SiО2 в которых варьирует в различных разностях от 45 % до 50 % — 52 %. Если оставить в стороне кварцевые Д., то все остальные делятся на две группы: 1) Д. без оливины, или собственно Д., и 2) оливиновые Д., в новейших породах, имеющих аналогами долерит. В каждой из этих групп различают несколько типов по мелким структурным особенностям или второстепенным составным частям, как напр. лейкофир, салитовый Д., соссюритовый Д., энстатитовый, слюдяной и нек. др. Различные процессы видоизменения и выветривания плагиоклаза и авгита обусловливают разнообразный ход разрушения, выветривания и видоизменения Д. Особенно интересны случаи видоизменения Д., которые совершаются под влиянием динамометаморфизма: более или менее полное превращение авгита в уралит ила вообще в волокнистую, а иногда и плотную роговую обманку, и более или менее резкая катакластическая структура характеризуют эти измененные Д., носящие название протеробаза, эпидиорита и т. п. Д. залегают пластами, пластовыми жилами, покровами; иногда с ними связаны залежи медных и серебряных руд. По происхождению Д. по большей части не настоящие интрузивные породы, а образовались в виде эффузивных масс на дне моря. Распространение Д. чрезвычайно широкое: Саксония, Фихтельгебирге, Гарц, Нассау, Вогезы, Швеция, Ирландия, Сев. Америка, главнейшие из них. В России: Финляндия, Олонецкая губ., Урал, Исачки в Полтавской губ., южная кристаллическая полоса, Урал, Алтай и т. д.

Диабет

Диабет — мочеизнурение, расстройство, выражающееся обильным выделением мочи. Моча иногда свободна от ненормальных веществ, простой Д. (азотурия, Д. insipidus), чаще же она содержит значительное количество виноградного сахара — сахарное мочеизнурение (D. mellitus). Первая форма Д. чисто нервное страдание, которое может быть вызвано всяким раздражением, распространяющимся на секреторные нервы, заведующие мочеотделением. Всего чаще страдают Д. дети; мужчины чаще женщин. Болезнь развивается постепенно и протекает хронически, причем долго сохраняется хорошее самочувствие, но затем появляется упадок сил, который, все более и более возрастая, убивает больного. Количество выделяемой мочи доходит даже до 12 литров в сутки. Она очень бледна и низкого удельного веса (1,001 — 1,010). Лечение обыкновенно направлено против основного страдания. С целью сохранения сил назначают различные укрепляющие лекарства. Гораздо чаще наблюдается сахарный Д., обусловливающий нарушение питания всего организма, при котором замечается не только усиленное выделение мочи с весьма высоким уд. в. 1,030 — 1,040, до 12 — 15 и даже 18,5 л. в сутки, но и высокое содержание виноградного сахара в ней, суточная потеря которого доходит до 200 — 300 грамм. Сахар находят и во всех выделениях и отделениях больного, в его крови и органах. Обильное выделение мочи обусловливает постоянные позывы на мочеиспускание, сильно тяготящие больного и лишающие его сна. На ряду с этим его мучит ничем неутолимая жажда и повышенный аппетит. В дальнейшем наступает расстройство питания, органов чувств, особенно зрения, даже потеря его вследствие образования катаракты, расстройства в коже (образование чирьев, нарывов), наклонность к омертвению отдельных частей, истощение всего тела, упадок сил, головные боли, невралгия, крайняя неохота к умственным и физическим занятиям; развивается кахексия, уничтожающая в больном всякую способность противодействия внешним вредным влияниям и больные погибают или от осложнений или от маразма. Продолжительность течения болезни обусловливается обстановкой больного, уходом за ним, соответственным режимом жизни и может длиться от нескольких месяцев до 15 лет. Лечение чисто симптоматическое и очень важную роль играет диета, причем задача ее сводится к устранению из пищи всего, что содержит или из чего может образоваться сахар. Так, напр., запрещают супы с тестом, хлебные похлебки, мучные соусы, стручковые плоды, некоторые овощи (репа, брюква, морковь), вообще плоды. Почти всеми врачами горячо рекомендуется обильное употребление мяса во всех видах, жиры и легкое вино. Прекрасное действие оказывает на диабетиков употребление щелочных вод и на первом плане карлсбадские, считающиеся едва ли не специфическими водами при этой болезни. Такой же славой пользуются и виши. На долю врача остается только борьба с припадками болезни, соответственно ее характеру.

Г. М. Г.

Появление сахара в моче объясняется или так наз. сахарным перерождением тканей, или вследствие усиленного перехода в печени гликогена в сахар, а также и изменениями стенок кровеносных сосудов в почках, становящихся более проницаемыми для сахара, циркулирующего в крови. Несомненно, что некоторые повреждения центральной нервной системы, и на первом месте укол в определенное место дна 4го желудочка в продолговатом мозгу, т. е. так назыв. сахарный укол Клод Бернара, вызывает у животных временный Д., обусловленный, вероятно, усиленным превращением вследствие этого центрального раздражения гликогена печени в сахар. Но кроме того и другие раздражения, возбуждения и повреждения как спинного мозга, так и периферических нервов, седалищного, блуждающих нервов вызывают тоже временный Д. Такими временными, анормальными возбуждениями мозга или периферических нервов вероятнее всего объясняется внезапное появление у сравнительно здоровых людей скоро преходящего Д. Но из последних опытов Меринга и Минковского стало очевидно, что вопрос о происхождении Д. представляется несравненно более сложным, так как ими доказано, напр., что удаление у собак панкреатической железы влечет за собою смертельный Д., характеризующийся выделением огромного количества сахара мочей, а впрыскивание таким животным настоя панкреатической железы ослабляет картину Д. и может продлить им жизнь. Следовательно, наличность этой железы как бы предохраняет животное от наступления Д., и те же авторы показали, что животные, лишенные панкреатической железы, как бы теряют способность окислять развивающийся в них и усваиваемый ими сахар; последний не перегорает в них до степени углекислоты и воды, т. е. не утилизируется ими и выделяется мочей. Вопрос о Д. нуждается после этого в основательной ревизии и дальнейшей разработке.

И. Т.

Диагноз

Диагноз. — Так наз. распознавание и определение болезни, на основании замечаемых местных изменений, предполагаемых причин, а также особенно выдающихся явлений ее. Поэтому различают Д. анатомический, этиологический и симптоматический. Искусство распознать болезнь наз. диагностикой. При Д. руководствуются субъективными жалобами больного, анамнезом, исследованием и наблюдением за дальнейшим течением болезни. Следует также обращать внимание на возраст, пол, воспитание пациента, так как все это имеет значение при определении болезни. Анамнезом наз. история болезни, от ее начала до данного момента с указанием наследственности, врожденных болезней, развития в детские годы и во время наступления половой зрелости, особенных физических и психических влияний и, наконец, раньше перенесенных болезней. Объективное исследование обнимает наружный осмотр больного, термометрию, ощупывание, постукивание, выслушивание, измерения и целый ряд специальных исследований. Исследуют также телосложение больного, состояние сил, выражение его лица, положение тела, состояние кожи, те или другие лихорадочные явления (температура, пульс, дыхание). Иногда предпринимают физико-химическое и микроскопическое исследование выделений и отделений больного, а также и его крови. Нередко удается распознать болезнь только при дальнейшем течении ее.

Диалектика

Диалектика (от греч. dialegesJai) — искусство вести беседу. Аристотель считает Зенона, философа элейской школы, родоначальником Д. Диалектика Зенона состоит в опровержении, основанном на законе противоречия, положений, выставленных представителями других философских школ. Характер термина Д. получает лишь у Платона, хотя по существу учение Сократа о правильном образовании поняли и учение мегарских философов тожественно с платоновским. У софистов Д. выродилась в эристику. У Платона Д. означает, во-первых, методически веденный разговор, исследующий какой-либо вопрос; во-вторых, учение об идеях (соответствует логике и теории дознания). Учение об идеях назвал Д. Спевсипп, ученик Платона; он же разделил систему Платона на 3 части: Д., физику, этику. Аристотель под словом Д. разумеет искусство нахождения оснований для доказательства своей мысли или опровержения противника; таким образом Д. является прикладною логикой. После Аристотеля Д. смешивают весьма часто с логикой. В новой философии к термину Д. вернулся Кант. Трансцендентальной Д. у него называется вторая часть трансцендентальной логики — отдел «Критики чистого разума». Трансцендентальная Д. имеет задачей раскрыто призрачности суждений, возникающей в том случае, если чистые понятия рассудка мы относим не к одним предметам опыта, и если из идей разума, переступающих границы всякого возможного опыта, мы делаем заключении относительно мира явлений и предметов самих по себе. Шлейермахер под Д. понимает правильную беседу о предмете чистого мышления, т. е. о мышлении ради самого знания. Самое большое значение Д. получила в системе Гегеля, метод коего принято называть диалектическим. По В. Соловьеву, Д. — такое мышление, которое из общего принципа в форме понятия выводить его конкретное содержание; акт диалектического мышления заключается в переведении потенциального содержания в актуальность. В обыкновенной речи под Д. понимают уменье логически доказать свою мысль, а также искусство оспаривать истину остроумными софизмами. Диалектик, прежде учитель Д. — вообще человек, искусный в споре.

Диана

Диана — древнеиталийская богиня света и луны (первоначально — женская половина бога света и солнца, Януса), почитаемая различными итальянскими народами, Знаменитейшими святилищами ее были: священная роща у озера Неми, где рядом с ней поклонялись демону Вербию), и храм, основанный Сервием Туллием на Авентинском холме. Как и другие италийские боги, Диана отождествлялась с греческим божеством — Артемидой, культ которой, вместе с культом ее брата Аполлона, рано нашел доступ в Рим. Артемида, по обычному преданию дочь Зевса и Леты, была первоначально богиней света и луны, почему ей, как и всем богам света, давали в атрибуты лук и стрелы, а как богине ночи — факел. Как олицетворение бесплодной луны, Артемиду считали девственницей. В некоторых частях Греции — в Аркадии и Этолии — она считалась богиней лесов, рек и ручьев. Спутница нимф, строго наказывающая всякое оскорбление скромности, покровительница охотников, Д. вместе с тем и покровительница дичи. В союзе с Аполлоном она является карательницей гордости и самомнения людей, выходящих из границ, указанных божеством. Как Аполлон, она убивает стрелами людей, особливо женщин и детей, и посылает болезни на людей и животных. Изображалась Артемида или в длинном женском одеянии, или с приподнятым, для удобства охоты хитоном. Обыкновенно у ее за плечами колчан, а в руках лук или факел. Нередко около Д. стоит лань, как, напр., на известном изображении так наз. версальской Д. (вероятно, это — произведение греч. художника, сделанное в последние годы республики в Риме; найдено на вилле Адриана; в настоящее время в луврском музее). На некоторых изображениях богиня сидит на лани, на других она вместе с Аполлоном едет на колеснице, запряженной ланями. Сначала от греческой Артемиды отличалась, а позднее слилась с нею таврская и эфесская Артемида — азиатская богиня, олицетворявшая убивающую и возрождающую силу природы. Первая, родина которой была Каппадокия и Понт, представляла враждебную жизни сторону природы. Ей поклонялись в некоторых местах Аттики (куда, по сказанию, Ифигения привезла ее изображение из таврического Херсонеса), в Спарте, в южной Италии, всюду — с обрядами, сохранившими следы древних человеческих жертв. Эфесская Артемида, которой служили жрецы-евнухи, имела основанный амазонками храм, одно из известнейших святилищ М. Азии; ее изображение в виде мумии указывало на глубокую древность и представляло собою богиню плодородия, с многочисленными грудями.

Диапозитивы

Диапозитивы (фотографические). — Д. называют позитивные снимки или отпечатки на стекле, получаемые подобно обыкновенным фотографическим отпечаткам. Красивый вид Д. и особый эффект, приобретаемый фотографическим рисунком при рассматривании его на свет, сделали из этого вида произведений светописи одно из изящнейших украшений для окон и фонарей в виде различных экранов. Кроме того, Д. нашли себе обширное применение для демонстрирования фотографических снимков помощью волшебного фонаря. Наконец Д. употребляется как средство для получения фотографическим путем увеличенных копий. Для первого из упомянутых применений Д. многими фотографическими фирмами изготовляются ныне особые, так называемые «опаловые пластинки», которые значительно облегчают для любителя занятие диапозитивными работами. Пластинки, употребляемые для Д., покрываются обыкновенно слоем хлоро или бромосеребряной коллодионной эмульсии (чувствительные слои на альбумине для Д. уже вышли из употребления).

Для экранов вполне пригодны как желатинная, так и коллодионная эмульсии, а также и опаловые пластинки. Для увеличений же и волшебного фонаря гораздо предпочтительнее коллодионная эмульсия. Преимущества коллодионной эмульсии в этих случаях основываются на большей тонкости коллодионного сдоя сравнительно со сдоем желатины, вследствие чего снимки на коллодии приобретают гораздо большую резкость и выработанность мельчайших подробностей и оттенков — качества столь желательные для ясности и отчетливости их увеличенных изображений. Отношение толщины слоев той и другой эмульсии выводятся и делаются наглядно ясными из относительного содержания в образующих их эмульсиях летучих и твердых частей, из которых первые удаляются по наведении слоя при высушивании пластинок. Действительно, в то время как желатинная эмульсия содержит около 14 твердых частей на 100 частей всей ее массы, коллодионная содержит только 2, остальное падает на долю воды, спирта, эфира и т. п., впоследствии удаляемых, частей. Приняв толщину слоя эмульсий во время наведения их на пластинки даже равною в обоих случаях (что на практике обыкновенно не случается, так как коллодионная эмульсия наводится всегда слоем более тонким, чем желатинная), мы все же получим коллодионный слой в 7 раз тоньше желатинного, как только летучие части обеих эмульсии будут удалены при высушивании пластинок. В действительности же отношение толщины слоев бывает около 1:10. Получение оттисков на всех этих пластинках производится также как и на обыкновенной альбуминной бумаге помощью копировальных рамок на дневном или искусственном свете. Желатинные пластинки требуют при этом меньшего времени позы сравнительно с коллодионными, затем проявления, вирирования (для придания более приятного тона) и наконец фиксирования. Коллодионные пластинки проявления не требуют, а вирирование и фиксирование их, подобно предыдущим, ведутся по особым рецептам, и весьма сходно с такими же операциями, производимыми при работах с обыкновенными отпечатками на альбуминной бумаге. Если Д. делаются для экранов или украшения окон, то необходимо, чтобы, кроме слоя, несущего изображение, на них был другой слой, играющий роль фона, так как прозрачность обыкновенного стекла мешает рассматриванию изображения на проходящий свет и оно теряет свои художественные достоинства. Опаловые пластинки имеют такой слой при самом своем изготовлении, обыкновенные же Д., по окончании отделки, нуждаются в наведении особого молочновидного слоя, которым покрывается сторона стекла противоположная той, на которой находится самое изображено. Для увеличений и волшебного фонаря молочновидного слоя на Д. не наводится, а целость изображения обеспечивается обыкновенно наложением поверх него особого стекла, которое скрепляется с основным стеклом особою бумажною обклейкой, идущей в виде полоски по краям пластинок.

В. Д. Менделеев. D.

Диаcпopa

Диаcпopa (греч. рассеяние) — так называлась у евреев, говоривших по-гречески, и в Новом Завете, совокупность евреев, рассеянных, со времен Вавилонского пленения, вне Палестины, среди языческих народов, в Египте и Малой Азии, а с I в. нашей эры это название было перенесено евреями-христианами на единоверцев, живших вне церковных общин. В новейшее время это название употреблялось гернгутерами, которые звали так всех живших вне общин братий своей секты. Теперь между католиками под именем Д. разумеются католические общины в иноверных странах.

Диастола сердца

Диастола сердца — расслабленное состояние или покойная фаза в деятельности сердца. Вслед за сокращением, т. е. систолой, каждой из 4-х полостей сердца наступает фаза расслабленная, т. е. Д. их.

И. Т.

Диатез

Диатез — предрасположение организма или отдельных его органов к заболеванию, вследствие особой их слабости, врожденной или приобретенной ненормальности состава и жизнедеятельности тканей. В старину диатезом объясняли причину возникновения очень многих болезней, в последнее же время понятие о Д. сузилось и область патологических процессов, к коим еще применяется этот термин, значительно уменьшилась. Различают теперь два вида Д. 1) Врожденное или приобретенное усиление восприимчивости организма к заболеваниям, или уменьшение сопротивляемости организма в борьбе с болезнетворной причиной; напр. — геморрагический Д., когда организм по устройству стенок кровеносных сосудов предрасположен к сильной и нередко угрожающей жизни кровоточивости, могущей произойти от самых ничтожных причин; ревматический Д. — чрезвычайно легкое расположение к простуде и т. д. 2) Болезненное, ослабленное состояние организма, вследствие резкого изменения характера обмена веществ в теле. При таком состоянии продукты недостаточного обмена, так называемые недокисленные продукты, образуются иногда в огромном количестве и, в случай затрудненного выведения, накопляются в организме, отлагаясь в различных органах и тканях: мочекислый Д., подагрический Д. и др. Так, напр., во время развития какой-либо эпидемии одни люди легко поддаются заразе, другие же упорно противостоять заболеванию. Как выясняется современною наукою, условия, препятствующие болезнетворным агентам оказывать свое действие на организм, в большинстве случаев сложны и заключаются в наследственном расположении, привычке, достаточной силе и энергии организма, нормальном составе его соков, правильной функции его органов и т. д.

А. Л — ий.

Диатонический

Диатонический (греч. от dia — через, jwnh — звук). — Д. полутоном (малая секунда) называется наименьший промежуток между двумя соединенными разноименными нотами диатонической гаммы, напр. mi-fa, si-do, do-re bemol. Большая секунда (тон) состоящая из двух рядов лежащих полутонов считается Д. интервалом, например: do-re(do-reb+reb-reb)

Д. гаммою называется последование звуков, из которых каждый от своего соседнего отстает на тон или Д. полутон, например: do-re-mi-fa-sol-la-si-do. b

Д. интервалами называются интервалы, образуемые между соседними и не соседними ступенями гаммы. Мелодия, состоящая из таких интервалов, называется Д.

Н. С.

Диафрагма

Диафрагма — непрозрачная пластинка с круглым отверстием, помещаемая с целью увеличения отчетливости изображений, составляемых оптическими стеклами микроскопов, телескопов, фотографических камер. Д. задерживает крайние лучи поверхности световых конусов названных оптических инструментов. В них часто бывает по несколько Д. Служат также Д. для задержания света, могущего отражаться от внутренних стенок трубок во многих приборах; в частных случаях отверстие Д. может иметь и не круглую форму. Этим именем называется также круглая поворотная пластинка с отверстиями разной величины по окружности, помещаемая в передней части различных фонарей, употребляемых для оптических опытов и т. п.

Ф. П.

Диафрагма фотографическая — приспособление для уменьшения действующего отверстия фотографического объектива с целью увеличения резкости и глубины изображения. Обыкновенные Д. делаются из металлических, тщательно вычерненных пластинок с круглыми отверстиями различных диаметров посередине. Такие Д. вставляются в особые прорези, сделанные для них в оправах. Чтобы не иметь многих Д. с отверстиями различных диаметров, в последнее время изобретена Д. «Iris», помещаемая внутри объектива и состоящая из многих серпообразных пластинок, которые, приводясь одновременно в движение особым механизмом, сдвигаются к оси объектива и уменьшают, таким образом, его отверстие до любой величины.

Действие, производимое Д., объясняется, с одной стороны, уменьшением сферической и хроматической аберрации от задержана лучей далеких от оси объектива, отчего изображено делается более резким по краям пластинки, с другой стороны — уменьшением площади основания конуса, в виде которого сходятся световые лучи, чтобы образовать в сопряженном фокусе изображение точки, вследствие чего сечение этого конуса плоскостью чувствительного слоя, воспринимающего изображение, становится меньше и, следовательно, увеличивается так называемая глубина изображения. Достигаемые диафрагмированием достоинства изображения сопряжены, однако, с уменьшением его яркости, что влечет за собою необходимое увеличение времени снимания (экспозиции или выставки). Это увеличение, в пределах случающихся на практике, можно принять приблизительно обратно пропорциональным уменьшении площади действительного отверстия объектива; следовательно, если площадь отверст Д. вдвое (или иное число раз) меньше площади полного отверстия объектива, то время снимания с Д. должно быть вдвое (или иное, но одинаковое с предыдущим числом раз) продолжительнее, чем при полном не диафрагмированном отверстии объектива. Слишком малые Д. уменьшают рельефность снимков и сообщают другие недостатки изображению, почему практикою положен известный предел уменьшению отверстия Д.

Кроме описанных Д. для ландшафтных снимков «простым» объективом употребляют еще наклонные Д. Такие Д. помещаются, с помощью особой оправы, впереди объектива. Наклон Д. равняется обыкновенно 35 градусам (от вертикальной линии), верхнею частью вперед, т. е. по направлению к снимаемому предмету. При таком положении Д. освещение неба уменьшается почти в 4 раза, тогда как ландшафт и передний план освещаются полным светом, отчего снимки, получаемые помощью таких Д., приобретают гораздо большую гармоничность, вследствие более равномерного распределения освещения по площади пластинки.

В. Д. Менделеев. D.

Дибич-Забалканский

Дибич-Забалканский (Иван Иванович, 1785 — 1831) — граф, фельдмаршал. Помещенный отцом в берлинский кадетский корпус, Д. вскоре обратил на себя внимание блестящими успехами в науках. По приезде в Петербург (1801 г.) он был определен прапорщиком в л.-гв. Семеновский полк, после чего усердно занялся довершением своего военного образования и изучением русского языка. Во время первых войн с Наполеоном, Д. оказал особые отличия в боях при Аустерлице и Гейльсберге. В 1810 г., будучи дежурным штаб-офицером в корпусе гр. Витгенштейна, обратил на себя внимание запиской: «Organisationsplan eines Requisitionssystems», поданною им воен. министру, по поводу предстоявших воен. действий. В Отечественную войну на долю Д. выпало значительное участие в успехах корпуса гр. Витгенштейна, особенно под Полоцком. К концу 1812 г. Д. выказал себя искусным начальником особого отряда, посланного против маршала Макдональда, и не менее ловким дипломатом в переговорах, окончившихся отделением прусского корпуса Йорка от французов. В 1813 г. он был генерал-квартирмейстером союзных армий и отличился в сражениях при Дрездене, Кульме и Лейпциге, в 1814 г. — в боях под Ла-Ротьером и Арси-сюрОб. После войны он был назначен начальником штаба 1-й армии и вскоре получил звание генерал-адъютанта; император взял его с собою на Лайбахский конгресс. и с этого времени Д. стал неразлучным спутником государя. В 1824 г. он сделался начальником главного штаба; в 1825 г. сопровождал Александра I в Таганрог и присутствовал при его кончине, а при самом вступлении на престол императора Николая заслужил его расположение донесением об открытии заговора так наз. декабристов. Большинство заговорщиков находилось во 2-й армии, и Д. лично принял меры к арестованию важнейших из них. В 1827 г., по возвращении из командировки на Кавказ (для расследования недоразумений между генералами Ермоловым и Паскевичем), ему пожалован графский титул. В 1828 г., во время войны с Турцией, Д. находился при действующей армии, сначала без всякой определенной должности. Пользуясь неограниченным доверием императ. Николая и ведя с ним обширную переписку, он руководил военными действиями вполне самостоятельно, помимо фельдмаршала гр. Витгенштейна, который, не имея возможности ничего предпринять без совещания с Д., представлялся лишь лицом, официально ответственным за неудачи. В начале 1829 г. Д. был назначен главнокомандующим армиею. По справедливому замечанию Мольтке, Д., имея в распоряжении относительно слабые средства, предпринимал лишь то, что, при данной обстановке, было существенно необходимо для достижения цели войны; он дал одно большое сражение (при Кулевче) и взял одну крепость (Силистрию), но успехи эти, сломив сопротивление неприятельской армии, способствовали почти беспрепятственному переходу русских войск через Балканы, считавшиеся дотоле неодолимыми, и привели нашу армию к Адрианополю, где смелый и решительный образ действий Д. ускорил заключение выгодного для России мира. Кампания эта доставила Д. титул Забалканского. июльская революция 1830 г. побудила императора Николая послать Д. в Берлин для переговоров с королем относительно действий сообща, в виду угрожавшей опасности. Переговоры эти, однако, не увенчались успехом. Между тем, успехи революции в Бельгии и просьбы нидерландского короля о помощи побудили имп. Николая мобилизовать часть армии и двинуть ее к западной границе. Внезапно вспыхнувшее восстание в Польше заставило употребить эти войска против поляков. Вызванный из Берлина, Д. обещал подавить восстание одним ударом; но обещание это осталось неисполненным, несмотря на то, что случай к тому представился после сражения под Гроховым. Кампания затянулась на 7 месяцев. После разгрома поляков при Остролеаке оставалось только взятием Варшавы окончить войну; но в ночь на 29 мая, в с. Клешеве, близ Пултуска, Д. скончался от холеры. См. Веlmont, «Graf v. D. Sabalkansky» (1830); Заболоцкий-Десятовский, «Граф П. Д. Киселев и его время» (СП б., 1882, т. I); «Рус. Старина» (1880 — 84).

Диван

Диван (персид., Divan, Diwan) — первоначально обозначал на Востоке список, реестр, в особенности расписание податей, вообще сверток счетов по государств, делам, а также и место хранения этих счетов — архив. Название это было перенесено и на собрание стихотворений, принадлежащих одному автору. Своим «Westostlicher Divan» Гете ввел это слово в европ. литературу. Кроме того, название Д. носил со времен Моавии) государственный совет, вообще центр управления страны. Такой Д. был и в Алжире. В Турции Д. — то же что Высокая Порта, тайный совет султана, состоящий, под председательством великого визиря, из Шейх-уль-Ислама, министров и председателя государ. совета. Д. стали называть и другие собрания сановников или чиновников по административным или судебным делам. В тоже время название Д. носят и помещения. в которых происходят собрания; так Д. — также зал собрания Высокой Порты и т. д. Затем Д. стали называться приемные залы в дворцах и квартирах богачей на Востоке, а в частности находящиеся вдоль стен в этих залах низкие софы (оттоманки), покрытые коврами и снабженные многими вышитыми подушками. Этот род мебели перешел и к нам. На Кавказе Д. в смысле мебели, называется тахтой.

Дивертисмент

Дивертисмент (забава, divertimento — итал., divertissement — франц.) — так называются музыкальные сочинения, составленный из нескольких небольших, легко обработанных пьес, для одного или нескольких инструментов. Д. называется также одна легкая пьеса, вставленная в сюите среди других, более сложных. В России и во Франции Д. называется музыкальный антракт или небольшой концерт, вставленный в спектакль.

Н. С.

Дивиденд — часть общей прибыли какого-нибудь коммерческого предприятия, причитающаяся участникам или пайщикам его соразмерно капиталу, которым каждый из них участвует в предприятии. Дигиталис (Digitalis purpurea), наперстянка красная — лекарственное растение из сем. Scrofularineae. Действующее начало этого растения еще мало изучено. Называют как таковое, извлекаемые из растения глюкозиды; дигиталин, дигитонин, дигиталеин, дигитоксин и др. Д. служит могучим средством для облегчения страдания больных при расстройстве деятельности сердца, при упадке сердечной деятельности, при задержании мочи в организме и т. п. Листья Д. внесены впервые в лондонскую фармакопею в 1740 г., но только в настоящем столетии подверглись научному изучению (Ватеринг, Иорг, Гомолль, Вальц, Шрафф, Траубе, Боткин и его ученики: Виноградов, Аккерман и др.). Д. принимается внутрь или в виде порошка листьев или, в громадном большинстве случаев, в форме водного настоя (infusum) листьев;. спиртной настой менее действителен, чем водный: выделяемые химическим путем составные части растения — глюкозиды (дигиталин и т. д.) — в отдельности употребляются: сравнительно очень редко. Действие водного настоя Д., при введении его в организм через желудок малыми и повторными дозами, выражается замедлением пульса, уменьшением числа его ударов и сильным повышением кровяного давления. От больших доз получается обратный эффекты ускорение пульса и постепенное падение кровяного давления. Д. обладает свойством накопляться в организме и проявлять свое действие кумулятивно. Физиологически его действие проявляется от раздражения блуждающего нерва, а затем автоматических нервных узлов в сердечной мышце.

А. Л — ий.

Дидло

Дидло (Карл-Людовик) — известный балетмейстер (1767 — 1837), род. в Стокгольме, где его отец был балетмейстером; учился в Париже; первый балет свой поставил в Лондоне. В 1801 г. Д. был приглашен Н. Б. Юсуповым в СП б., где дебютировал балетом «Аполлон и Дафна» (1802). Его балеты произвели переворот в тогдашней хореографии; он отменил парики, франц. кафтаны, башмаки с пряжками, фижмы, шиньоны, мушки и пр., ввел трико тельного цвета, а также невиданные дотоле полеты. С небольшим промежутком Д. пробыл на спб. балетной сцене до 1829 г. умер в Киеве. Д. поставил русский балет на небывалую до него высоту и образовал много хореографических знаменитостей русских: Данилову, Истомину, Телешову, Зубову, Лихутину, Гольц, Дидье и др. Пушкин и Грибоедов воспевали балеты Д. и его учениц. Его балеты многочисленны. Воспоминания о нем напечатаны его учеником А. П. Глушковским («Пантеон» 1851, кн. II, IV и VI). Его биография — Н. Мундта («Репертуар», 1840, кн. I).

Ум.

Диез

Диез (dieze, diеse — франц., diesis — нем.) — музыкальный знак (),обозначающий повышение звука или ноты на хроматической полутон. Двойной Д. (Double diеse ?) повышает ноту на два полутона. Бекар уничтожает действие Д. Двойной бекар уничтожает действие двойного Д. Слово Diesis прежде обозначало полутон (D. magna), треть тона (D. chromatica) или четверть тона (D. enharmonica). В новейшей музыке diesis обозначает различие между хроматическим и диатоническим полутонами, напр. между do — do diese и do — rе bemol, между энгармоническими звуками.

Н. С.

Диета

Диета. — Под Д. подразумевается пищевой режим, устанавливаемый для здоровых и больных соответственно возрасту, телосложению, профессии, климату, временам года и т. д. В общем можно принять, что взрослый человек теряет ежедневно 20 грамм азота и 310 грамм углерода, поэтому пища для поддержания жизни должна состоять из азотистых, безазотистых (жиры, углеводы) и неорганических веществ. По Молешотту, она, для покрытия ежедневных потерь, должна ежедневно состоять из 124,0 азотистых веществ, 430,0 крахмала, 55,0 жиров и 30,0 солей, что соответствует приблизительно 820 гр. хлеба и 220,0 гр. мяса. По вычислениям Фойта требуется:

белков жиров углеводов отношение белков к без-азоти-стым вещест-вам

Для детей 79 35 251 1:3.9

Для рабочих в среднем 118 56 500 1:5

Для рабочих в покое 137 72 352 1:3.5

Для рабочих при работе 137 173 352 1:4.7

Очень интересны вычисления Плейфера, согласно которому требуется для взрослых:

белков жиров углево-дов

При покое минимум 57 14 340

При покое максимум 119 51 530

При умеренной работе 120 40 530

При средней работе 153 68 530

При сильной работе 160 71 570

При напряженной работе 184 71 570

Количества этих веществ предполагаются в сухом виде. Для определения пищевого рациона здорового человека можно руководствоваться весом его, помня, что на каждый килограмм его требуется ежедневно 7,0 — 9,0 гр. углерода и 0,25 — 0,36 азота. Так как состав различных веществ известен довольно подробно, то им можно руководствоваться, устанавливая тот или другой пищевой режим. При этом нельзя упускать из виду, что не все вещества одинаково усваиваются организмом и что последний не при всех условиях одинаково способен к усвоению одной и той же пищи, почему и приходится индивидуализировать питание отдельного субъекта в количественном и качественном отношениях.

Пищевыми веществами называются вещества, предупреждающие потери необходимых для состава тела веществ и, следовательно, способные, при введении в организм, служит целям питания. Пищевым средством называются смесь нескольких пищевых веществ, а пищевыми элементами или началами — вещества, которые обязательно должны находиться в веществе, чтобы оно было пищевым. Пищевые элементы распадаются на две группы — органические и неорганические начала: Азотистые начала Безазотистые начала Белковые или протеиновые начала студенедающие или протеиновые начала алкалоиды Углеводысредние жиры

Фибринальбуминглутинказеинлегумин ХондриноссеинЖелатинарыбий клейхрящи и т. д. Теоброминкофеинтеин Крахмалсахаркамедьмасложир

СолиВода хлористыеуглекислыефосфорнокислыемолочнокислые натрийкальцийкалий

Пищевые вещества бывают полные, когда в состав их входят все необходимые элементы питания (молоко и отчасти яйца), и сложные, состоящие только из смеси некоторых из них. Последних очень много и они распадаются на: а) животные пищевые вещества: мясо; рыба, моллюски, ракообразные;

b) растительные: хлебные растения, овощи, плоды; с) жирные: масла, жиры; d) напитки: воды, ароматические и спиртные напитки.

Говоря о Д. здоровых, раньше всего руководствуются возрастом. Так, например, различают Д. новорожденных, грудных детей, Д. старческого возраста и т. д. Д. новорожденных и грудных детей учит, что самой подходящей пищей для них является материнское молоко, почему каждая здоровая мать, если только нет каких-либо особых обстоятельств, должна сама кормить ребенка. Только, если почему-либо ребенок не может пользоваться женским молоком, матери или кормилицы, переходят к молоку животных, причем у нас, в России, всего чаще пользуются молоком коровы; оно должно быть непременно прокипячено и даже обеспложено, так как молоко служит прекрасной почвой для развития самых разнообразных болезнетворных микробов. При невозможности пользоваться молоком приходится прибегнуть к различным средствам, предложенным для замены его: биддеровская молочная смесь, либиховский суп, сгущенное молоко, различные виды муки (Нестле, швейцарская и др.). Грудному ребенку, на втором полугодии его жизни, можно без риска давать молочные супы с пшеничной мукой или рисом, с сухарями или будкой, мясной бульон, яйцо всмятку, какао. Постепенно приучив ребенка к смешанной пище, его к концу первого года жизни можно отнять от груди и тогда уже перейти к мясу в удобоусваиваемой форме (скобленое мясо). В тесной связи с питанием грудных детей находится и Д. кормящих грудью, безразлично — матери или кормилицы. Так как предшествовавшая беременность, акт деторождения и дальнейшее обратное развитие матки, в связи с новыми отправлениями молочных желез, вызывают резкие изменения в теле матери, то в первые 3 — 4 дня после родов пища должна быть мало питательна и употребляема в небольшом количестве: слизистые супы из овсяной, ячневой крупы, из риса, хлеба и сухарей. С 4-го дня, в течение первых двух недель, куриный или мясной бульон (или из баранины, телятины), вареное куриное мясо, легкие мучнистые блюда, удобоперевариваемые мясные кушанья, овощи, не вызывающе вздутия. Для питья: чай, кофе, какао. С 14 дня после родов роженица постепенно переходит к своей обычной пище, которая должна быть обильна и питательна. Возвращаясь к Д. детей, отнятых от груди, нужно указать, что на 2-м году жизни, когда они уже приступают к мясной пище, они прекрасно переносят зрелые фрукты, если у них нет поноса. Но зато вареные зеленые и корневые овощи и стручковые плоды расстраивают пищеварение. Знаменитый проф. Фогель назначал 2-летнему ребенку следующую Д,: утром между 6 и 7 часами летом, зимою между 7 — 8 часами — молочный суп, между 9 и 10 часами — сухой белый хлеб, в 12 час. крепкий мясной суп, мясо с небольшим количеством подливки и картофельного пюре; между 3 и 4 часами — молоко с белым хлебом, летом фрукты с хлебом; вечером в 7 час. — мясной суп с яйцом или молочный суп. После 3-х лет дети переносят уже овощи и могут есть за общим столом; им нельзя разрешить только сильно соленые, пряные и очень кислые блюда. Чай и кофе им следует давать с большим количеством молока. Что касается старческого возраста, то нужно помнить, что старики мало нуждаются в жировых веществах, и, кроме того для них, как и для детей, пища должна быть предварительно размельчена. Ежедневная порция должна в себе заключать 65 — 80,0 белка, 35 — 40,0 гр. жиров и 300 — 350 углеводов. Из животной пищи старикам всего больше рекомендуется телятина и цыплята; из рыб только сорта с белым мясом. Дичь разрешается при удовлетворительном пищеварении. Из растительной пищи следует предпочитать хлебную корку и сладкие хлеба. Картофель весьма полезен. Стручковые растения полезны, но, при варении, должны быть освобождены от кожицы. Весьма полезна чечевица. Из овощей рекомендуется — салат, цикорий, шпинат, артишоки, сельдерей, зеленые бобы, спаржа, сладкий горошек, морковь, репа и тыква. Фрукты, в особенности виноград, весьма полезны. Из напитков запрещаются водки и ликеры. Бодрым и здоровым старикам разрешается вино в умеренном количестве. Из красных вин всего лучше бордоское. Чай и кофе в умеренных количествах могут быть употребляемы без риска.

Переходя к пищевому режиму здоровых взрослых, нужно на первом месте поставить влияние климата и профессии. Жители южных стран потребляют преимущественно растительную пищу, между тем как жители северных стран — преимущественно мясную, а жители арктических стран вводят громадные количества жировых веществ. Точно также и в более теплых странах зимою необходимо принимать более жировых веществ, чем летом. Гораздо резче высказывается влияние профессии, и в этом направлении существует множество исследований. Пища должна быть всегда смешанная. Питание одним родом пищевых веществ, одним хлебом или одним мясом быстро ведет к истощению организма и даже своего рода голодной смерти, так как, вводя в достаточном количестве одни пищевые элементы, мы вводим очень мало других. Так, напр., взрослый человек, чтобы покрыть свои потребности в азоте, должен был бы съедать ежедневно 588 гр. чистого бычачьего мяса; но для того, чтобы получить необходимые ему 300 гр. углерода он был бы должен съесть 2396 гр., т. е. более 5 фн. мяса. Суточная порция необходимых 20 гр. азота заключается в 297 гр. сыра, 568 — гороха, 588 — мяса, 989 — цельного яйца, 1562 — черного хлеба, 2041 — риса, 5000 — картофеля, 9524 — репы и т. д. Точно также необходимые суточные порции 300 гр. углерода можно найти в 392 гр. жира, 675 гр. крахмальной муки или сахара, в 840 — гороха, в 1000 — сыра, в 2848 — картофеля, 3856 — молока; 9740 — репы и т. д.

Так как животные и бобовые пищевые вещества содержат более азота, чем углерода, а растительные, напротив, бедны азотом и богаты углеродом, -поэтому всего целесообразнее употребление смеси животных и растительных веществ. При вынужденном питании только одним родом пищевого вещества, его приходится вводить в громадном количестве. Так, напр., рабочие-ирландцы, питаясь одним картофелем, употребляют его до 9 — 11 фн. ежедневно. Опыт житейский и лабораторные исследования указали, что азот всего удобнее ввести в тело виде белковых веществ. Необходимое количество углерода всего удобнее вводить в виде жира и углеводов. В общем работающей взрослый человек, кроме 130 гр. белка, должен получать ежедневно 75 гр. жира и 450 гр. углеводов для того, чтобы он мог поддерживать состояние своего тела и чтобы мог совершать требуемую работу без вреда для пищеварительных органов. Выбирая различные пищевые вещества, необходимо тоже руководствоваться и усваиваемостью их, т. е. — как быстро и насколько легко пищеварительные органы в состоянии их переработать настолько, чтобы они всасывались надлежащим образом. Особенно серьезное значение имеет Д. больных. В общем Д. у больных имеет задачей наивозможно сохранять вещественный состав организма, пополняя повышенные суточные потери его, или видоизменять вещественный состав организма. Больной теряет те же пищевые вещества (белок, жир, воду, соли), что и здоровый; но как размеры потерь, так и потребление вводимых веществ уклоняются от нормы. Иногда обмен веществ в организме (напр., при ожирении, сахарном мочеизнурении, золотухе, подагре и др.) может быть регулирован устранением одних и преимущественным потреблением других веществ. Далее, всегда необходимо брать в расчет, что у многих больных замечается ослабленная пищеварительная способность (у горячечных, страдающих катарами желудочно-кишечного канала и др.). Вот почему врачу всегда приходится индивидуализировать Д. больных, между тем как для здоровых (солдат, рабочих) легко установить вполне однородный пищевой режим. В общем принято Д. больных распределять на Д. лихорадящих, укрепляющую и ограниченную. Что касается первой, то практика установила некоторые основные правила. Так, напр., лихорадящим дают наивозможно меньше жиров, не ограничивают количества белков и т. под.

Особое значение, с которым постоянно приходится встречаться на практике, имеет Д. укрепляющая, задача которой — ускорение образования крови с целью увеличения энергии обмена веществ и подъема деятельности организма. Вот почему при этом нужно вводить наивозможно больше белков в легко усваиваемой форме. Этому требованию всего лучше удовлетворяет мясо в самых разнообразных видах. Так, напр., для страдающих желудком мясо должно жариться исключительно на масле; всякая подливка к мясу должна быть обезжирена. Далее, для укрепляющей Д. рекомендуются из рыб — карп, щука, форель; очень полезны устрицы, икра; спаржа, бобы, молоко, яйца. Очень хороша часто назначаемая, особенно при язвах и катарах желудка, воспалении (хроническом) почек, хронических поносах, молочная диета, которая бывает исключительная и смешанная. При исключительной молочной Д. никакие другие пищевые средства не допускаются. С целью регулирования деятельности желудка при ней допускается только прибавление к молоку известковой воды (при поносах) или щелочных вод (при наклонности к запорам). Молоко может быть употребляемо снятое (лишенное жиров), в виде: пахтанья (водянистая жидкость, остающаяся после приготовления масла из молока), содержащего много азотистых веществ (4,1 %) и почти лишенного жира (0,7 %), сыворотки (молоко, лишенное казеина и масла), охотно назначаемой при катарах желудка, болезнях кишечника, мочекислом диатезе и различных истощающих болезнях. Лечение сывороткой практикуется в различных курортах Франции, Швейцарии и Тироля, где, соединенное с пребыванием на возвышенных местах, с чистым горным воздухом, дает иногда поразительные результаты. Говоря о молоке, нельзя не упомянуть о кефире и кумысе, лечение которыми развилось в целую систему. Наконец, нужно указать на различные виды приготовляемого сгущенного молока, играющего большую роль в детской Д. К укрепляющей Д. нужно отнести также виноградное лечение и усиленное кормление, Д. откармливания, при которой больному предписывают абсолютную умственную бездеятельность и возможно полное воздержание от всяких физических упражнений, и вводят наивозможно больше пищевых веществ в организм, содействуя их усвоению массажем и электричеством. При таком лечении удается иногда в течение немногих недель резко улучшить состояние организма, поднять его силы и увеличить на много фунтов вес тела. Само собой разумеется, что укрепляющая Д. должна видоизменяться соответственно роду и степени болезни, равно как индивидуальности самого больного; особенно это нужно иметь в виду относительно выздоравливающих. Пища должна даваться в наилегчайше усвояемом виде; количество пищи за один прием не должно быть значительно. Пища в начале должна быть жидкая и лишь постепенно нужно переходить к более плотной. Всего легче выздоравливающими после острых горячечных болезней переносится мясной бульон. Хорошо перевариваются рубленное мясо, молодые птицы (цыплята).

Ограниченная Д. бывает общая или частная. В первом случае уменьшают количество всех необходимых веществ, причем ограничение может доходить даже до так наз. голодной Д. (Hungercur). При этом существующий в организме суточный распад веществ не уравновешивается приходом, а потому такое лечение бывает уместно при полнокровии, эксудатах, водянке, сифилисе, ожирении и т. п. При частной ограниченной Д. ограничивают, а иногда даже исключают потребление одного или некоторых пищевых веществ — воды, белков, жира и углеводов. При ограниченном употреблении воды, Шроттовская или сухая Д., организм теряет раньше всего воду, а затем и плотные части. Больной постепенно ограничивает количества вводимой жидкости, так что приблизительно с 3-ей или 4-й недели от начала лечения пьет один-два стакана вина с сахаром раз в 2 дня. При появлении невыносимой жажды ему дают кусочек булки, смоченной в вине. По своей энергичности, Шроттовская Д. требует весьма осторожного назначения, так как появляющееся при этом сгущение крови может обусловливать весьма тяжкие расстройства. Ограничение белка в настоящее время рекомендуется только при раке, на основании чисто теоретических предположений и пока вряд ли может быть оправдываемо на практике. Ограничение углеводов — при сахарном мочеизнурении. Точно также ограничивают жиры при ожирении. В общем, в настоящее время существует много специальных видов пищевого режима соответственно страданиям, устранения кот. мы надеемся достигнуть различным подбором пищи. Так, напр., при тучности, Бантинг рекомендовал: за завтраком 186,0 гр. твердых веществ в виде холодного мяса (кроме свинины и телятины), чашку чая или кофе без сахара и молока, с небольшим сухарем и 270,0 жидкости. За обедом мясо или рыбу в таком же количестве, как за завтраком, некоторые овощи, 30,0 поджаренного хлеба. 2 — 3 рюмки вина. В общем 310 — 372 гр. твердой пищи и 210 грм. жидкости. Спустя 4 часа — чай без молока и сахара с печеными плодами; через 3 часа ужин — 90 — 120 гр. мяса или рыбы, 1 — 2 рюмки вина. Швеннингер, врач Бисмарка, вылечивший последнего от тучности, выработал режим, при котором абсолютно воспрещается всякое питье за едой и жидкая пища. Углеводы совершенно исключены. При подагре, одном из выражений мочекислого диатеза, рекомендуются мясо (особенно белое) в умеренном количестве, яйца, рыба и запрещается дичь; в изобилии овощи, за исключением щавеля и шпината. Алкоголь запрещен. При сахарном мочеизнурении тоже рекомендован целый ряд правил пищевого режима. Из всего вышеизложенного ясно, что правильная Д. является не только могучим вспомогательным средством при лечении различных болезней, но и сама по себе нередко представляет целую систему лечения, которая в руках опытного врача дает самые разнородные эффекты.

Г. Герценштейн.

Дизентерия

Дизентерия (Dysenteria), кровавый понос — специфическая заразная болезнь, характеризующаяся поражением слизистой оболочки толстых кишок, преимущественно в нижнем их отделе. Характер заразного начала еще точно не установлен. Большинство ученых признают причиною Д. открытые впервые Картулисом, в Египте, микроорганизмы из животного царства «amoebae dysentericae». Другие авторы описывают иные самостоятельные формы низших организмов, вызывающих Д.; напр., профессор Леш — amoeba coli; Мальмштен — инфузории «balantidium coli» и пр. Д. встречается наичаще в жарких странах, где в некоторых местностях свирепствует эндемически; в умеренном же климате Д. распространяется эпидемически, чрез более или менее значительные промежутки времени, и с особенною силою в местах, где люди живут скученно, в дурных санитарных условиях, напр. в тюрьмах, казармах, лагерях и т. п. Особенно опустошительны были эпидемии во время войн, когда вместе с тифом, брюшным и сыпным, Д. уничтожала целые армии. Заразное начало болезни находится в огромных количествах в экскрементах больного, и они являются главнейшим разносчиком заразы. Микроорганизмы Д. очень живучи и устойчивы против внешних условий; они долго сохраняют жизнеспособность, будучи перенесены в различные среды, на разнообразные предметы. В обыденной обстановке заражение очень часто передается вещами, употреблявшимися для больного Д. и затем недостаточно обеззараженными. Лица, ухаживающие за больным, если недостаточно опрятны, также легко передают заразу другим.

Характерный признак Д., как болезни — частые, нередко очень зловонные, испражнения (20 — 60 раз в сутки) с кровью, слизью и гноем. В экскрементах часто комки слизи, похожие на разбухшее саго. Заболевание, в большинстве случаев, начинается внезапно, потрясающими ознобами; затем развивается понос. Болезнь принимает часто длительное течение, до 4 недель; иногда переходит в хроническую форму. Температура тела во время болезни может оставаться нормальной. Д. вызывает зачастую ряд осложнений и последовательных болезней, напр. свищ прямой кишки, воспаление почек, нарыв в печени, параличи вследствие воспаления нервов и т. п. Смертность от Д. = 7 — 10 %, в среднем; но были эпидемии с 60 — 70 % смертности. При патологоанатомическом исследовании при Д. находят обыкновенно дифтеритическое поражение слизистой оболочки, а в легких случаях Д. — лишь катаральные изменения в небольших, ограниченных пунктах, переходящие в дифтеритические.

Л — ий.

Дикобраз

Дикобраз — род животных из сем. дикобразовых (Hystricidae), порядка грызунов (Rodentia). Из всех видов этого семейства у Д. (Hystrix) иглы достигают наибольшей длины; они покрывают преимущественно заднюю часть тела, тогда как передняя покрыта волосами и щетиной. Хвост короткий и покрыт иглами; подошвы с бороздками; на передних ногах по 4, на задних по 5 пальцев. Обыкновенный Д. (Hystrix cristata L.) имеет на шее гриву из направленных назад, очень длинных, белых и серых щетин, которые по произволу животного могут подыматься. Остальное тело покрыто близко друг к другу стоящими, короткими и длинными иглами: иглы эта цвета попеременно темного или черно-бурого и белого (кольчатые), гладкие, заостренные, слабо сидят в коже и потому легко выпадают. Между иглами повсюду примешаны и щетинистые волосы. По бокам тела, на плечах и на крестце, иглы короче и тупее, чем на середине спины. Длинные и гибкие иглы достигают длины в 40 стм., другие иглы, которые короче и тверже, длиною всего 15 — 30 стм., но до 0,5 стм. толщиною. Все иглы внутри пустые, или наполнены губчатою серцевиною. Хвост покрыт иглами различной формы, длинною около 5 стм., но толщиною до 0,7 стм., имеющими вид тонкостенных, открытых на концах трубочек. При помощи сильно развитой подкожной мышцы все иглы могут, по воле животного, подыматься и отгибаться назад. Нижняя сторона тела покрыта темно-бурыми волосами. Длина тела Д. 65 стм.; длина хвоста 11 стм.; высота в плечах 24 стм.; вес между 15 — 20 кгр. Родина обыкновенного Д. — средиземноморская область, именно сев. Африка; в Европу Д. как полагают, был завезен лишь при римлянах. В настоящее время Д. водится в Алжире, Триполи, Тунисе и дальше на юг, до Сенегамбии и Судана. В Европе он встречается в Римской Кампанье, в Сицилии, Калабрии и Греции, но нигде не бывает многочислен. Д. ведет одинокий и ночной образ жизни. Днем он отдыхает в длинных, подземных ходах, которые сам себе вырывает; ночью он блуждает и разыскивает себе пищу, состоящую из всякого рода растительных веществ, которые он держит передними лапами во время еды. При сочной пище (плоды, листья) он может обходиться совсем без воды. Движения его медленны и неуклюжи; бегает не шибко. Зимой он проводит большую часть времени в своей норе, часто спит в ней по целым дням, но не впадает в настоящую зимнюю спячку. При виде врага, Д. взъерошивает все иглы тела, причем они стучат одна об другую, стучит иглами хвоста, которым быстро двигает. В сильном гневе топает задними ногами; схваченный, испускает крик, похожий на хрюканье свиньи. Нередко при этих движениях выпадают отдельные иглы, что послужило поводом к баснословным рассказам древних римлян, будто преследуемый Д. мечет иглами в своих врагов. Иглы служат Д. хорошей защитой от хищных животных, но помимо этого, он — животное совершенно безопасное и при некоторой ловкости его нетрудно схватить руками за гриву. В умственном отношении Д. представляет собою мало одаренное животное; из органов чувств всего развитее обоняние; зрение и слух слабы. Спаривание происходит весной, в Африке — в январе, в Южной Европе — в апреле. В это время самец и самка проводят несколько дней вместе. Через 60 — 70 дней после спаривания самка приносит в норе, где из листьев и кореньев устроено довольно мягкое ложе, от 2 до 4 детенышей. Детеныши родятся зрячие, с короткими; мягкими, плотно прижатыми к телу иглами; иглы скоро твердеют и растут очень быстро, но достигают своей полной длины лишь с годами. Как только детеныши в состоянии самостоятельно отыскивать пищу. они покидают мать. Человеку Д. не приносит вреда; он нигде не водится в большом числе и живет в пустынных местностях. За ним охотятся из-за мяса и главным образом из-за игл, идущих на разные поделки (ручки для перьев и т. п.). В неволе он легко становится ручным, хотя остается пугливым и в испуге трясет своими иглами; были случаи что Д. проживали 10 и даже 18 лет в неволе. Другой вид Д. (Hystrix hirsutirostris Brdt.), очень близкий к обыкновенному, живет в средней Азии; в русских владениях он встречается в одном уголке Закавказья (в Ленкоранском уезде Бакинской губ.), в Закаспийском крае и в Туркестане. Об его образе жизни почти ничего неизвестно.

В. Фаусек.

Дилемма

Дилемма (от diz — дважды и lhmma — принятое предложение) — особый вид умозаключения, в котором содержатся, как данные, два противоречащих положения, ведущие, между тем, к одному выводу. Таково, напр., следующее умозаключение: если бы А было, то оно было бы либо Б, либо В; но А не может быть ни Б, ни В; стало быть, А не существует. Преимущественно употребляется в полемике, когда противник вынужден допустить одно из двух сделанных ему положений, каждое из которых приведет его к равно для него неблагоприятному следствию. Д. может состоять из нескольких положений, тогда она носит название полилеммы (multicornis); по количеству членов Д. называется трилеммою, тетралеммою в пр.

Дильтей

Дильтей (Филипп-Генрих Dilthey) — первый профессор права в московском унив., представлявший в течете первых 10 лет весь юридически факультет этого унив. Родом тиролец, получил образование в университетах страсбургском, инспрукском и венском. При учреждении моск. унив., Д., через посредство Миллера и Бюшинга, был приглашен в Россию), по особому контракту, с жалованьем в 500 р., для чтения лекций по юриспруденции, которое и продолжал почти до своей смерти в 1781 г., с перерывом в один год, вызванным недоразумениями с начальством; предположенная отставка Д. была отменена собственноручным указом императрицы. Д. был выдающимся юристом своего времени и энергичным работником в области литературы. Приглашенный из-за границы без всякого знакомства с русским языком и страной, он мог сначала только передавать на французском языке тогдашние отвлеченные учения о принципах права, базисом которых служило естественное право. Через несколько лет, однако, быстро выучившись русскому яз., Д. предлагал студентам читать на четырех языках, по их выбору, права естественное, римское, феодальное и государственное, а во второй период своей деятельности обратил серьезное внимание и на изучение русского права, согласно требованию университетского начальства, отстаивая в то же время и важность философского знания права. Если Д., знакомя слушателей с русским правом, не давал его цельной системы, а ограничивался прибавками к положениям римского и др. прав, то это объясняется тогдашним положением русского законодательства и невозможностью в короткое время, особенно для иностранца, создать науку национального права. Из ученых трудов Д. наиболее важны: «Начальные основания вексельного права, а особливо российского, купно с шведским» (1769 г.; в короткое время выдержало 6 изданий) — сочинение, свидетельствующее и об основательном знании русского права, и о хорошей теоретической подготовке, — и "Исследование юридическое о принадлежащем для суда месте, о судебной власти, о должности судейской, о челобитной и о доказательстве судебном (1779). В предисловии к этому сочинению автор доказывает пользу и безвредность для судебной практики теоретического ознакомления с правом, возражая критикам, видевшим в попытках такого разъяснения желание писать законы и таким образом присваивать себе права самодержавной власти. Д. принадлежит также ряд публичных речей: «О правах и преимуществах, от торжественного короновании происходящих», «О различии истинной и точной юриспруденции от ложной», «О предоставлении конкурса вексельных кредиторов и векселей одним только купцам» и т. д. Желание полного и всестороннего ознакомления с Россией выразилось у Д. изданием «Топографии Тульской губ.», напечатанной в 1781 г. на французском и русском языках и являющейся частью подготовительных материалов, обрабатывавшихся автором для изданного им «Атласа для детей» (появился в 1766 г. в Амстердаме на французском яз., а затем в течение 1768 — 77 г. перев. по-русски), IV том которого посвящен общей географии России (описание 20 губерний), под загл.: «Essay geographiqie sur la Russie». О Д. ср. ст. Капустина в «Биограф. словаре проф. и пред. моск. унив.» и замечания в книге Шернешевича, «Наука гражд. права в России», стр. 4 сл.

В. Н.

Димитрий Солунский

Димитрий Солунский — св. великомуч., пострадавший во время импер. Диоклетиана. О жизни, страдании и чудесах его находится повествование в нашей Минеи, под 26 числом месяца октября. О житиях св. Д. см. под тем же числом в месяцеслове архим. Сергия. Была попытка доказать, что св. Д. по своему происхождению — славянин (см. чт. общества истор. и древн. рос. 1846 г.). В старинных русских стихах св. великомученик Д. представляется помощником русских в борьбе с Мамаем. У русских и вообще у всех славянских народов мы видим с древнейших времен особенное чествование св. Д. Сербы и болгары чтут его как патрона славянской народности, называют «отечестволюбцем» славянских народов. В русских летоп. имя св. Д. встречается на первых же страницах, прежде чем было упомянуто имя какоголибо другого святого: о нем упоминает препод. Нестор в рассказе о взятии вел. кн. Олегом Константинополя. По словам нашего летописца, свое поражение греки приписывали не храбрости славян, а заступлению за них св. Д., их покровителя. Русские издревле старались приобретать хотя малейшие частички его мощей, одежды, мира или даже персти от гроба его. Этим объясняется, почему во всех древних монастырях и церквах, среди частиц мощей различных святых, почти непременно находится часть мощей или мира от св. Д. В 1197 г. была принесена из Солуня во Владимир вел. кн. Всеволодом Юрьевичем икона св. великомуч. Д., писанная на гробовой доске великомуч., и это событие было внесено как праздник в древн. святцы. Эта икона сначала находилась в Киеве, потом во Владимире, а при вел. кн. Димитрии Ивановиче, в 1380 г. перенесена в Москву и поставлена в Успенском соборе. Особое почтение к памяти св. Д. видно, между прочим, из того, что наши князья часто называли своих первенцев именем этого святого. Так было у Ярослава I, Юрия Долгорукого, Александра Невского, Иоанна II, Иоанна Грозного, Алексея Михайловича. В древней Руси день св. великомуч. Д. считался в числе больших праздников; службу совершал обыкновенно сам патриарх, в присутствии государя. Св. Д. был воин и правитель Солуни; сообразно с этим он изображается на древних иконах в военном облачении, с копьем и мечом.

П. В.

Динамика

Динамика — греч. слово (dunamiz — сила), введено Лейбницом и служит наименованием учения о движении тел под влиянием сил.

Династия

Династия (греч.) — ныне означает ряд царствующих, вообще правящих лиц из одного дома, от одного родоначальника.

Динго

Динго (Canis dingo) — вид собак, с незапамятных времен живущих в диком состоянии на материке Австралии, но которых однако считают не за настоящий вид диких собак, а за потомков одичалых домашних, может быть еще доисторического периода. В коренной фауне Австралии Д. был единственным представителем отряда хищных млекопитающих. У Д. большая, тяжелая голова с тупым рылом, прямостоячие, широкие у основания уши, пушистый хвост. Цвет меха обыкновенно желтовато-бурый, с красноватым или сероватым оттенком, на нижней стороне тела светлее. Однако, попадаются и вариации в окраске, напр. Д. с белыми лапами, или с черным мехом. Ростом с средней величины собаку. Д. водится в лесах и степях по всему материку Австралии; по образу жизни он напоминает скорее лисицу, чем волка; выходить на добычу преимущественно ночью, по нескольку штук (5 — 6) вместе, обыкновенно мать с детьми. В стаи, на подобие волков, Д. не собираются. Исконную добычу Д. составляют кенгуру и другие туземные звери Австралии; но с тех пор как европейская колонизация ввела в Австралии овцеводство, овцы сделались преимущественною добычею Л, наносивших огромные ущербы овцеводству. Вследствие этого европейцы принялись истреблять Д. всеми способами, ружьями, капканами и ядом; в Новом Южном Вельсе расходуют несколько тонн стрихнину в год на отравление Д. В туземной фауне Австралии у Д. не было врагов; злейшими врагами его сделались привезенные европейцами собаки. От человека Д. всегда убегает, и защищается лишь в крайности. Д. мечет от 6 — 8 щенят, в ямах или под корнями деревьев. Иногда дикие суки Д. спариваются с домашними собаками, и обратно, домашние суки — с дикими самцами Д. Ублюдки получаются крепкие и дикие. У диких туземцев Австралии Д. встречались иногда в полуприрученном состоянии. У европейцев, при некотором старании, Д., взятые молодыми, становятся ручными, как обыкновенные собаки; они выучиваются даже лаять, тогда как в диком состоянии Д. только воют.

В. Ф.

Динозавры

Динозавры (чудовищные ящеры) — вымерший порядок пресмыкающихся, установленный англ. учен. Овеном, представители которого соединяли в себе свойства нескольких, ныне обособленных групп животного царства: ящериц, крокодилов, млекопитающих и птиц. Череп Д. вообще устроен по типу ящериц, но каждый зуб помещается в отдельной ячейке, как у крокодилов; подобно последним, туловище у некоторых родов покрыто кожистым или костяным панцирем. С млекопитающими Д. сближает строение трубчатых костей с широкими каналами, выполненными мозговым веществом, строение неуклюжих суставов пальцев и крестцовой кости; наконец по строению таза и задних конечностей они более всего приближаются к птицам. Крупные и крепкие кости конечностей, приспособленные для ходьбы, заставляют предполагать, что Д. обитали на суше, в лесистых, болотистых низинах, а массивный крестец, крепкий таз и чрезвычайно развитые задние конечности их более приспособлены к прямой постановке туловища при отдыхе и передвижении, как у современных кенгуру. Д. появляются в триасовый период, пользуются значительным распространением в течение юрского и безвозвратно угасают в меловом периоде. Наиболее многочисленны остатки их в юрских отложениях Скалистых тор (Сев. Америка), а также в пресноводных осадках юрской и меловой системы Англии, Бельгии и Германии. К Д. относятся животные очень различные по наружному виду, образу жизни и анатомическому строению, принадлежащие к 20 родам, включающим несколько десятков видов. Некоторые представители этой группы известны только по уцелевшим отпечаткам следов, в то время как от других найдены полные, прекрасно сохранившиеся скелеты. Отпечатки следов Д., сделанные ими на рыхлом песке, отвердевшем впоследствии в песчаник, уже давно были найдены на плитах триасового песчаника Коннектикута (Сев. Америка) под именем орнитихнитов и приписывались долгое время исполинским птицам. Теперь, однако, доказано, что эти многочисленные трехпалые парные следы принадлежат по крайней мере 30 различным видам Д., от которых в этих отложениях не уцелело ни одной кости скелета. По величине Д. очень различны: одни, как, напр., компсогнат, были величиной с кошку; другие являлись гигантами, превосходящими своими размерами всех других, когда либо попиравших земную поверхность животных; таков, напр., атлантозавр. По характеру зубного вооружения можно судить об образе жизни и пище Д. Одни из них (мегалозавр, компсогнат) принадлежали к плотоядным хищникам, другие (как игуанодон) — к травоядным.

К хищным Д. относится, между прочим, один из наиболее древних представителей этой группы, цанклодон, от которого сохранился почти полный скелет из триасовых отложений Виртемберга. Этот гигантский хищник, снабженный сильными, почти одинаково развитыми пятипалыми конечностями, достигал 9 — 10 м в длину и был вооружен многочисленными ножевидными зазубренными зубами. О величине цанклодона можно судить потому, что отпечатки ступни этого животного занимают площадь в 3 кв. фт. В юрских отложениях Англии и Германии довольно часто встречаются остатки другого хищника — мегалозавра, очень немного уступавшего предыдущему по величине. Но наибольший интерес в этой группе представляет грациозный компсогнат, полный скелет которого найден в знаменитом, по многочисленным интересным находкам окаменелостей, золенгофенском сланце Баварии. Компсогнат был небольшой зверёк, величиной с домашнюю кошку. При взгляде на его скелет прежде всего бросается в глаза неравномерное развитие передних и задних конечностей, из которых только последние служили для передвижения скачками, придавая этому животному сходство с современными тушканчиками и кенгуру. Приближаясь по строению черепа к ящерицам, компсогнаты, по устройству таза и задних конечностей, очень сходны с птицами. На передних и задних ногах у них было по три пальца. Длинный и сильный хвост, на который они опирались, значительно помогал им при передвижении.

В числе травоядных Д. наиболее древним считается крупный наземный ящер сцелидозавр, также с неравномерно развитыми конечностями, одетый панцирем, состоящим из многих костяных пластинок. К травоядным относится и наибольший не только из Д., но и изо всех наземных животных атлантозавр, описанный Маршем из юрских отложений Скалистых гор С. Америки, диаметр бедренной кости которого равняется 63 стм., а общая длина тела доходит до 40 м. Передние и задние конечности его развиты почти одинаково. Этот исполин населял болотистые низменности, питаясь, по всем вероятиям, листьями деревьев. В тех же Скалистых горах найдены полные скелеты еще двух травоядных Д.: близкого к предыдущему по анатомическому строению, но значительно меньших размеров (10 — 12 м.) морозавра, и чудовищного бронтозавра, достигавшего 16 м в длину. Последний, как предполагают, водный обитатель, был снабжен чрезвычайно длинным хвостом и такой же шеей, на которой сидела ничтожная по размерам головка. Крепкие конечности, из которых задние развиты несколько более передних, снабжены пятью пальцами, вооруженными когтями. К числу травоядных Д. принадлежит также ранее других открытый и наилучше изученный неуклюжий игуанодон. Кости последнего еще в 1818 г. были замечены Мантеллем в пресноводных вельдских отложениях Англии, из которых впоследствии были собраны многочисленные остатки его скелетов и найдены отпечатки трехпалых задних конечностей; но только в 1878 г., когда в Бельгии, в Берниссарте, было добыто до 20 полных скелетов игуанодона, получили о нем полное представление. Это гигантское животное достигало 10 метров в длину и до 4,5 м. в вышину, в свойственном ему полустоячем положении. Подобно большинству Д. и игуанодон передвигался только на двух задних массивных конечностях, подпираясь длинным и сильным хвостом. Передние конечности, развитые гораздо менее, снабжены 5 пальцами, тогда как на задних вполне развито только 3 пальца, а четвертый является в форме шпоры. Таз, несмотря на громадные размеры, приближается по строению к тазу птиц. Многочисленные зубы игуанодона имеют вид терки, которой животное перетирало растительную пищу, а каждый зуб в отдельности представляет складчатую, по краям зазубренную лопаточку, очень напоминая зубы ныне живущей ящерицы игуаны, отчего эти животные и получили свое название. По строению конечностей и наружных покровов в настоящее время, следуя Маршу, Д. разделяют на несколько групп, из которых главнейшие: Sauropoda(ящеронoгие), Stegosauria (панцирные Д.), Ornitopoda (птиценогие) и Theropoda (хищные). Основные работы о Д.: Marsch. «Principal characters of American jurassic Dinosauria» и др. статьи в «Americ. Journ» (Т. XVI — XXXIX); Rich. Owen, «A monograph on the Reptilia of the Wealden and Purbeck formations» («Paleont soc.», t. I — V, and Suppl. I — IX) и др. ст. в том же изд.; Seeley. «On the classification of the Dinosauria» («Proceed. Roy. Soc.», 1887).

Б. П.

Диоген Лаэртийский

Диоген Лаэртийский (биография неизвестна) — писатель конца II-го и начала III-го в. после Р. X. Сочинение его, дошедшее до нас в неполном объеме, называется «Жизнь, учение и мнения знаменитых философов» и состоит из 10 книг. Несмотря на полное отсутствие критики, на переполнение книги нелепыми анекдотами из жизни философов, несмотря на отсутствие философского дарования в авторе — книга его представляет наиважнейший источник при изучении истории греческой философии. Особенно важна книга 8-ая, излагающая стоическое учение, и книга 10-я, излагающая эпикуреизм. Книги эти написаны систематичнее и осмысленнее. Д. пользовался сочинениями так называемых «доксографов», которые до нас не дошли. Влияние Д. на историографию греческой философии неоспоримо: напр., Стэнли, давили первую связную историю греческой философии, почти во всем следует за Д. Лаэртийским. Лучшее издание — Cobet (Пар. 1850). О нем см. Nietzsche, «Beitrage zur Quellenkunde und Kritik des Laertins Diogenes» (1870).

Э. Р.

Диоген из Синопа

Диоген из Синопа — циник, ученик Антисфена (414 — 323 до Р. Хр.). Отец его был менялою и фальшивым монетчиком; сын, участник в предприятиях отца, должен был покинуть родной город; придя в Афины, услышал беседы Антисфена и был им пленен. Антисфен считал себя последователем Сократа, но учение Сократа понимал односторонне: цель жизни видел в добродетели, а добродетель — в аскетизме. Д. не прибавил к этому ничего принципиального и замечателен не столько учением, сколько жизнью, в которой он до крайности доводил принципы своей школы. Древность изукрасила жизнь Д. различного рода эпизодами, в которых рисуется его характер, но которые, по всей вероятности, сочинены: такова, напр., встреча Д. с Александром Македонским и знаменитый его ответ царю. Полагая, что добродетель состоит в воздержании, в отсутствии потребностей и в жизни сообразной с природою, Д. довел свой аскетизм до крайних пределов, весьма неэстетичных, вследствие чего получил прозвище: o cuwn — «собака». Будучи вполне последовательным; Д. отрицал, наряду с богатством и почестями, также и науку, и частную собственность, и брак. Платон прозвал Д. «беснующимся Сократом». Стоицизм, во многом стоявший под влиянием циников, списывал, однако, свой идеал мудреца скорее с Сократа, чем с Д. Д. умер в Коринфе, где был похоронен с большой пышностью. Письма, дошедшие до нас под его именем, подложны, как это доказал Буассонад. Учениками Д. считаются Стильпон Мегарский, Онесикрат, спутник Александра Македонского и др. О нем см. Delaunay, «De cynismo, ас praecipue de Antisthene Diogene et Cratele» (Пар. 1831) и Zeiler, «Geschichte d. Philos. d. Griechen» (4-е изд.).

Э. Р.

Диоклетиан

Диоклетиан (Гай Аврелий Галерий) — один из наиболее выдающихся римских императоров (284 — 305 по Р. Хр.), отметивший собой новую эпоху в истории Римской империи. Родом Д. был из окрестностей Скодры (нын. Скутари), из местечка Диоклеи (теперь Дуклея, в Черногории) и происходил из самого низшего класса (отец его был вольноотпущенником). Имя его было Диоклес, которое, сделавшись императором, он переменил на имя Д. Поступив при Галлиене простым солдатом в военную службу, он быстро поднимался в служебной карьере и, делая походы с одного конца Римской империи на другой, приобрел знакомство с положением дела в государстве. Стоя в Галлии с своим легионом, он, по преданию, получил от одной друидянки предсказание, что будет императором, если убьет кабана (ареr). При Пробе он уже достиг наместничества в Мёзии. Когда имп. Кар отправился на войну с персами, Д. сопровождал его туда в качестве начальника императорской лейбгвардии (comes domesticorum). Когда же Кар по ту сторону Тигра внезапно умер, а бывший с ним сын его Нумериан был коварно умерщвлен своим тестем, префектом преторианцев Aррием Апром, на берегу Босфора, в Халкидоне, то солдаты заковали Апра в кандалы, а их начальники провозгласили императором Д. (17 сент. 284 г.). Первым актом нового императора было собственноручное, перед лицом войска, умерщвление Апра, чем было оправдано предсказание друидянки. Но этою жестокостью и ограничился новый император. Он не тронул никого из своих врагов, утвердил их в должностях и, победив в Мёзии распутного Карина, другого сына императора Кара, даже удивил современников своей кротостью, совсем необычною в Риме у победителей в междоусобных войнах. Победою над Карином было восстановлено единство империи; но так как обстоятельства были трудные, то Д. взял себе в помощники старого своего друга Максимиана, дав ему сначала титул кесаря, а после подавления им крестьянского восстания в Галлии (285) — и титул августа (286). Пока Максимиан защищал Галлию против германцев, Д. был занят на Востоке; обеспечивая безопасность границ империи в Азии и в Европе. Сначала из Никомидии, где он находился в конце 285 и в начале 286 гг., Д. двинулся в Сирию, чтобы устроить дела с Персией; когда же обстоятельства на Востоке получили благоприятный для Рима оборот, он повернул из Азии в Европу, чтоб защитить линию Дуная от нападений сарматов. Ему удалось отстоять прежнюю границу вдоль Дуная (Дакию) и обеспечить за Римом провинцию Ретию. Триумфальное вшествие в Рим императоры отложили, но приняли каждый по новому эпитету: Д. стал прибавлять к своим именам Jovius (Юпитеров), а Максимиан — Herculius (Геркулесов). Победив сарацин (аравийских бедуинов), опустошавших границы Сирии, Д. снова вернулся в Европу (в конце 290 г.). В начале 291 г. мы видим его на совещании в Милане с Максимианом, прибывшие туда из Галлии. Ближайшим следствием этого совещания было решение избрать двух кесарей, причем выбор пал на Констанция Хлора и Галерия Максимиана. Привлечение к императорской власти двух новых лиц вызывалось тем, что, при постоянных войнах и возмущениях в разных частях государства, двум императорам не было возможности управиться с делами. Для скрепления взаимной связи с новыми императорами Д. и Максимиан входят с ними в ближайшее родство: Констанций, разведшись с Еленой, матерью Константина, женится на падчерице Максимиана Феодоре и получает в управление Галлию и Британию; Галерий, тоже разведшись с своей прежней женой, берет замуж дочь Д. Валерию и получает в управление всю Иллирию. Специально Максимиану, кроме общего надзора за всем Западом, предоставлено было ведать Италию, Африку и Испанию. Области к Востоку от Италии остались на попечении Д. При этом он привлек к себе 18-ти летнего Константина, Констанциева сына от Елены, который следовал за ним всюду в его походах на Востоке. Торжественное приобщение двух кесарей к императорской власти произошло 1-го марта 293 г. Разделение областей для управления было не столько разделением самой империи, сколько облегчением труда в управлении, во главе которого, по крайней мере нравственно, стоял по-прежнему Д. На долю одного из новых императоров выпала тотчас же нелегкая задача отнять у узурпатора Каравзия, которого до тех пор по неволе должны были терпеть Д. с Максимианом, Британию, чего Констанцию и удалось достигнуть, как и успокоения Галлии. Максимиану пришлось защищать рейнские границы от вторжений германцев (296), а в следующем году — усмирять мавров в Африке. Галерию выпало на долю защищать, под главным руководством самого Д., границу на нижнем Дунае, где язиги, карпы, бастарны и ютунги давали римским войскам не мало работы. Водворив спокойствие на европейском Востоке, Д. должен был отправиться в Египет, находившиеся в то время в руках узурпатора Ахиллея. После восьмимесячной осады Д. овладел Александрией и жестоко наказал александрийцев и вообще египтян за измену (296). Вместе с тем Д. принял меры к более удобному управлению страной, разделив ее на три провинции (Фиваиду, Aegyptus Jovia и Aegyptus Herculia), и к склонению народной массы на сторону римского правительства, устройством раздачи хлеба бедным жителям на счет общественный. К этому же времени относится странный эдикт, которым повелевалось собрать все старинные книги, учившие тому, как делать золото и серебро, и сжечь их. Это объясняли желанием Д. уничтожить источник богатства, а вместе с тем и высокомерия египтян. Наконец, посредством договора с блеммиями и нобатами он обезопасил южную границу Египта от нападений этих варварских племен, обещав платить им ежегодную дань. Во время египетского похода он поручил Галерию выступить в Месопотамию против персов, воевавших в то время с покровительствуемым римлянами претендентом на независимый армянский престол, Тиридатом. Галерий потерпел неудачу и бежал к шедшему от Антиохии на помощь Д., который, в наказано, заставил его пройти в пурпуре целую милю пешком за его экипажем. Второй поход Галерия был удачнее. Он разбил наповал персов в Армении и заставил их уступить римлянам пять провинций по ту сторону Тигра (297). Таким образом мало-помалу был восстановлен как внутри, так и на границах государства мир, чего уже давно не было в империи; время Д., поэтому, провозглашалось тогдашними риторами возвращением золотого века. Не совсем согласовалось с возрождением империи предпринятое Д., в 303 и 304 гг., жестокое гонение на христиан, религию которых он думал искоренить в ее основаниях; но все-таки в своих усилиях остановить разложение империи он обнаружил и много ума, и много характера. Двадцать лет напряженных трудов давали ему право отпраздновать это двадцатилетие, для чего он и явился, наконец, в Рим; но скупость, обнаруженная им в данных народу увеселениях, не доставила ему среди населения мировой столицы ничего, кроме насмешек. Это заставило его поскорее бросить Рим и отправиться в свою любимую резиденцию, Никомидию, несмотря на дурное время года. В дороге он заболел и счел нужным, по настоятельному совету Галерия, отказаться от власти, которую он сложил торжественно в Никомидии, 1-го мая 305 г. Галерий и Констанций получили титул августов, а в кесари были возведены Север и Максимин. Доживать свой век Д. отправился на родину и поселился в своем поместье близ Салон, где прожил 8 лет в уединении. На попытку Максимиана и Галерия убедить его возвратиться снова к власти он ответил решительным отказом, заметив, между прочим, что если бы они видели, какова капуста, которую он сам посадил, то не стали бы в другой раз приставать к нему с своими предложениями. Последние годы его были омрачены не только физическими страданиями, но и грубостью новых правителей (в особенности Константина), от которых он мог ожидать еще худшего. Он умер, неизвестно как (по Аврелию Виктору — от яда, по Лактанцию — от голода и кручины, по Евсевию — после продолжительной болезни и от дряхлости), в 313 г. — Д. начинает собой новую эпоху в Римской империи прежде всего тем, что с его времени императорская власть становится не только de facto, но и de jure неограниченною, абсолютною монархическою властью. Император уже нисколько не разделяет ее с сенатом; он сам — источник всякой власти, он выше всех законов; все обитатели империи, какого бы звания они ни были — его подданные, рабы или холопы, как величались русские подданные в царский период московской Руси. Это понятие об императорской власти было перенесено в Византию, а оттуда в Москву, вместе с внешними атрибутами власти (и этикетом) византийского императора, которые, в свою очередь, были заимствованы Д. от персидского двора (за исключением пурпурной мантии). Разделение империи на четыре части привело к преобразованию всего провинциального управления. Империя была раздроблена на большое количество округов управления, но так, что известная их сумма была подчинена ведению более крупного правительственного центра. Именно, вся империя была разделена на 12 диоцезов, каждый из которых был разделен на известное число провинций: самый меньший, Британия — на четыре провинции, а самый большой Восток (Oriens) — на 16. Такое устройство управления требовало умножения чиновников, а умножение чиновников вело к увеличению тягостей населения. Тем не менее эта реформа удовлетворяла потребностям времени и была удержана преемниками Д. Всего менее ему посчастливилось в заботах о поддержании язычества, как государственной религиозной системы, и в ожесточенной борьбе с христианством. В самый год его смерти эдикт Константина Великого предоставил право свободного перехода в христианство всякому желающему, Оценка личности и деятельности Д. различна у языческих и христианских писателей. Но и языческие писатели упрекают его за введение восточной пышности в придворный этикет и за тот высокомерный ореол, которым он окружил персону римского императора, требуя, чтоб перед ним падали ниц, и выступая перед подданными, как божество. — Вещественным памятником его деятельности остались в Риме колоссальные развалины терм, построенных, по преданию, осужденными на смерть христианами. См. Bernhardt, «Geschichte Roms von Valerian bis zu Diocletians Tode» (Б., 1867); Preuss, «Kaiser D. und seine Zeit» (Лпц. 1869); Bernhardt, «Untersuchung uber D. im Verhaitniss zu den Christen» (Б., 1862); Mason, "The Persecutions of D. " (Л., 1876); Allard, «La persecution de D. et le triomphe de l'Eglise, d'apres les documents archeologiques» (Пар., 1890); Belser, «Zur Diocle tianischen Christenverfolgung» (Тюб., 1891); Casagrandi, «Diocieziano» (Ген., 1876); Cohen, "L'abdicazione di D. " (1887); Morosi, "L'abdicazione dell'imp. D. " (1880).

В. Модестов.

Дионисий Ареопагит

Дионисий Ареопагит — знатный афинянин, член афинского ареопага, был, по свидетельству Деян. Апост. (17, 34), проповедью ап. Павла обращен в христианство; проходил, по словам Евсевия, епископское служение в Афинах, и умер мученическою смертью (по древним известиям, основанным на свидетельстве апологета Аристида). Его в средние века смешивали с Дионисием, проповедником христианства в Галлии. Очень важен вопрос о сочинениях, приписываемых Д. Ареопагиту. Первое указание на сочинения его встречается в VI в. На диспуте монофизитов-севериан с православными, устроенном импер. Юстинианом в 533 г., монофизиты, ратуя против Халкедонского собора, ссылались, между прочим, на сочинения Д. Ареопагита, и на возражение православных, что таких сочинений не знали ни св. Афанасий вел., ни св. Кирилл, боровшийся против Нестория, отвечали, что св. Кирилл цитировал их в своих сочинениях против Диодора Тарсийского и Феодора Монсуетского. Позже на сочинения Д. ссылались и монофизит Север, и православный антиохийский патриарх Ефрем, а Иоанн Скифопольский писал к ним толкования. С этих пор писания Д. приобрели в греческой церкви высокое уважение. Преп. Максим Исповедник комментировал их, Пахимер (XIII в.) составил перифраз их. На Западе впервые ссылается на сочинения Д., именно на сочинено «Небесная Иерархия», папа Григорий Великий. Импер. византийский Михаил послал экземпляр сочинений Д. Людовику Благочестивому (827), и они скоро приобрели особенное уважение и на Западе, чему, может быть, способствовало то обстоятельство, что Д. Ареопагиту приписывали проповедь в Галлии, где, говорили, он и пострадал. Иоанн Скотт Эригена, по поручению Карла Лысого, перевел сочинения Д. и толкования к ним на латинский яз. В последующее время на Западе Д. сделался руководителем мистического направления в богословии: его усердно изучали Гугон Сен-Викторский; Альберт Великий, Фома Аквинат и др. Критика, в лице Лаврентия Валлы и потом Эразма Ротердамского, распутала смешение Д. афинского и Д. проповедника христианства в Галлии (раньше всех высказал сомнение в этом Петр Абеляр) и выставила возражения против древности сочинений, приписываемых св. Д. Ареопагиту. С тех пор эти возражения не прекращаются: и протестантские, и католические историки не находят возможным сочинения, известные под именем Д. Ареопагита, отнести к письменности мужей апостольских. По мнению ученых критиков, приписываемые Д. Ареопагиту сочинения: «О небесной иерархии — peri thV ouraniaV ierarciaV»; «О церковной иерархии — peri thV ekklhsiastichV ierarciaV»; «Об именах Божиих — peri Jeiwn onomatwn»; «О таинственном богословии — peri mustikhV JeologiaV»; «10 писем к разным лицам» — могли быть написаны в конце IV или в начале V века, христианским платоником. Это не бросает, впрочем, тени на самое содержание сочинений. Такие авторитеты, как Максим Исповедник и Иоанн Дамаскин, служат ручательством, что в них содержится истинное и здравое церковное учение. Вопрос о сочинениях Д. обстоятельно изложен в энциклопедии Герцога; там же приведена и литература вопроса.

П. В.

Диорама

Диорама — картина-декорация больших размеров, изображающая здания или пейзаж, с переменным освещением. Для усиления иллюзии рама этой картины составляется предметами, среди которых находится зритель, напр. для этого служат столбы, перила и крыша настоящей беседки или павильона так расположенные, что зритель, даже переходя с места на место, не может видеть краев картины. Д. занимает одну только сторону, или все пространство, окружающее павильон, представляя собой в последнем случае внутреннюю поверхность цилиндра, которого верх и низ скрыты от зрителя. Такая декорация с круговым горизонтом часто называется панорамой, но существенная особенность Д. есть переменное освещение. Д. изобретена французским живописцем Дагерром, которого имя связано с другим действительно великим изобретением — светописью (в частности дагерротипией). Перемена освещения в Д. производится при помощи цветных стекол, находящихся в крыше здания, в котором находится картина; но кроме того картина освещается насквозь с задней ее стороны. Для достижения этой цели картина пишется достаточно прозрачными красками на тонкой материи и даже на двух ее сторонах, чрез что можно, при сквозном освещении, вводить и новые красочные тона и даже новые предметы или же только усиливать одни из них и ослаблять другие. Д. была в первый раз устроена в Париже в 1822 г. и производила сильное впечатление. В Берлине была позднее устроена Д. известным декоратором Грониусом, откуда в 1851 г. она была переведена в Петербург; у нас она была известна под названием панорамы Палермо. Посетители входили внутрь круглого здания и по лестнице поднимались в павильон, из которого открывался во все стороны вид на Палермо и его окрестности. Павильон находился как бы внутри монастырского здания, которого двор был выстлан каменными плитами; вблизи видна была колокольня (все — живопись), с которой, при наступлении сумеречного освещения неслись звуки колокола, призывавшие к вечерней молитве, что способствовало усиленно иллюзии, производимой прекрасно написанной декорацией.

Ф. П.

Диоскуры

Диоскуры — Кастор и Поллукс, близнецы. дети Леды. В Илиаде и Одиссее имя Д. не встречается. В Одиссее Кастор и Поллукс называются Тиндаридами, детьми Тиндарея, супруга Леды. По обычному, распространенному после Гомера взгляду, отец Кастора — Тиндарей, а отец Поллукса — Зевс; вследствие этого первый смертен, второй бессмертен. Когда возникла ссора по поводу украденного Д., в сообществе с автаретидами, стада быков — или, по другому сказанию, по поводу похищенных Д. у автаретидов (Ида и Ликка) дочерей Левкиппа, — то Кастор был убит Идом, а Поллукс одолел Ликка, и Зевс молнией убил Ида. Когда же Зевс, на просьбу Поллукса дать ему умереть вместе с братом, предоставил ему на выбор или вечно пребывать на Олимпе одному, или вместе с братом проводить один день на Олимпе, другой — в гробнице (или в подземном царстве), то верный брат выбрал последнее и, с тех пор Диоскуры один день были бессмертными, другой смертными. Позднее было принято, что один брат по очереди пребывал на Олимпе, другой — в подземном царстве; это сказание находится в связи с представлением о них, как о богах рассвета и сумерек, при чем один был утреннею, другой — вечернею звездою. Подобно индусским Асвинам, оба близнеца почитались, по общему арийским народам воззрению, как боги рассвета и сумерек. Их считали покровителями мореплавателей во время бури и воинов в битве. В Риме с древних времен Д. чтили как идеальных представителей воинской доблести. Во время бурь и битв они являлись на помощь и сообщали необычайно быстро известия о победе. Сказание говорит еще об участии Д. в предприятиях других героев — в охоте на калидонского вепря, в походе аргонавтов; в Аттики рассказывали о походе их против Тезея, с целью вернуть похищенную им сестру их Елену. Во время летнего солнцестояния Д. приглашали к торжественному угощению за богато убранными столами; по греческим верованиям, они иногда видимо присутствовали на нем. Д. с древних времен символически изображались в Спарте двумя соединенными балками. Искусство изображало их в виде двух юношей, иногда с лошадьми и в шляпах моряков, с плоскими сзади и курчавыми спереди волосами. Знамениты колоссальные статуи Д., с конями, на Monte-Cavallo, против квиринальского дворца в Риме, находившиеся перед бывшими тут термами Константина. Иногда они имели различный вид: Кастор изображался укротителем коней, а Поллукс — кулачным бойцом. Ср. Myriantheus, «Die Aсvins oder arischen D.» (Мюнх., 1876); Deneken, «De Theoxeniis» (Б., 1881); Bс. Миллер, «Очерки арийской мифологии; т. I. Асвины. Диоскуры» (Москва, 1876).

Дипломатический корпус

Дипломатический корпус (Corps diplomatique) — совокупность послов и др. Д. агентов, аккредитованных При одном и том же государе или правительстве. Лишь с тех пор как вошло в обычай содержать постоянные посольства, стало возможным рассматривать представителей их как одно целое, связанное единством призвания, привилегий и общественного положения; термин же Д. корпус изобретен в 1754 г. одной придворной дамой в Вене. Регламент венского конгресса о Д. агентах не содержит никаких постановлений о Д. корпусе. Собственно Д. корпус должны были бы составлять только шефы миссий; но к нему причисляют, и в практическом отношении вполне правильно, весь персонал посольств (советники, секретари, состоящие при посольстве, священники), а также, широко раздвигая первоначальные рамки понятия, и всех членов семейств Д. агентов. Сомнительно, могут ли считаться членами Д. корпуса агенты восточных нецивилизованных государств. Некоторые публицисты исключают их из состава Д. корпуса. «Д. корпус», говорит Ф. Ф. Мартенс, «служит выражением солидарности интересов, стремлений, взглядов и понятий, связывающих в одно целое европейские государства и совершенно чуждых государствам восточным». Д. корпус не есть ни политическая корпорация, ни юридическое лицо; но он часто играл нравственно и политически выдающуюся роль вследствие согласного образа действий своих членов, когда затрагивалось достоинство Д. агентов, их свобода, а также интересы иноверцев или иностранцев. И в придворной жизни бывают обстоятельства, при которых Д. корпус выступает как одно целое (прием Д. корпуса главою государства в известных торжественных случаях, приглашение Д. корпуса к придворным празднествам и проч.). Во главе Д. корпуса стоит старейший (по времени назначения) из Д. агентов (doyen du corps diplomatique). Он является представителем Д. корпуса в торжественных случаях и возбуждает все вопросы, интересующие корпус как целое. В католических государств ах эта почетная роль предоставляется папскому нунцию. Впрочем, в отдельных случаях Д. корпус может избрать себе и другого представителя.

Дипломатия

Дипломатия — искусство представительства и сношений между государствами. Слово это употребляется также для означена общего понятия о дипломатических агентах и вообще о представительстве того или другого государства. Той части международного права, которая касается прав и обязанностей дипломатических агентов, дают иногда название дипломатического права. Термин Д. (от греч. слова диплом госуд. акт, договор, хартия: дипломаты XVII — XVIII в. ссылками на подобные документы старались придать своим требованиям характер правомерности и поэтому особенно старательно занимались их изучением) вошел в употребление с ХVIII в., но понятие, им выражаемое, восходит ко временам весьма отдаленным. Искусство достигать намеченной цели в международных сношениях имело своих блестящих представителей уже в древности, когда ведение переговоров обыкновенно поручалось ораторам. Филипп Македонский представляет собою тип дипломата, если только хитрость и лукавство могут дать право на этот титул. Могущественные народы древности были проникнуты духом завоевания; их Д. стремилась к созданию всемирной монархии; в международных отношениях господствовало право сильного. В средние века Д. находилась в руках исключительно высшего духовенства. Великие папы были и великими дипломатами своего времени. Когда на смену феодального государства выступили централизованные и абсолютный монархии, стремившиеся к внешнему могуществу и расширению своих границ, политике захватов стала служить Д. обманов. Повсеместное шпионство и подкупы в интересах монарха составляли главную задачу Д. Ходячими правилами были тогда поговорки: «Qui nescit dissimulare, nescit regnare» и «обман за обман». С конца XV в. успехи нравов и общественного воспитания, достигнутые под влиянием возрождения наук и искусств, внесли в Д. по крайней мере тень добросовестности: но в действительности главными средствами ее оставались по-прежнему обман и тайна. Со времени Вестфальского мира начинается созыв конгрессов для устройства международных отношений. Основою этих отношений в принципе признаются начала права, с которыми на словах сообразуются дипломаты. Дипломатическое искусство достигает высокого развития. Во Франции уже при Генрихе IV отличались Сюлли, де-Морнэ, де-Силери и особенно кардинал д'Осса (умер в 1604). Искусный в ведении переговоров и неразборчивый в выборе средств, кардинал Ришелье своими инструкциями послам много содействовал развитию дипломатического искусства. При Людовике XIII выдаются еще граф де-Бриен, маршал де-Бассомпьер, патер Жозеф и, как посредник, граф д'Эстрадес. Царствованию Людовика XIV предшествует опытная в притворстве дипломатия Мазарини. Дипломатия Людовика XIV нашла искусных исполнителей в лице Сервиена, де-Торси, д'Аво, Барильона. Из английских дипломатов выдаются оба Сесиль (Вильям и Роберт), действовавшие в царствование Елизаветы, затем Генри Воттон (Wotton, 1568 — 1639), характерный представитель Д. того времени, автор изречения: «Legatus est vir bonus peregre missus ad mentiendum reipublicae causa» (посланник есть благонадежный муж) посылаемый в чужие края для сокрытия истины в видах пользы государства). Этому хитрому дипломату можно противопоставить благородного и откровенного Вильяма Тэмпля (1628 — 1700), который придерживался принципа, что в политике надо всегда говорить правду. Великим дипломатом был и Вильгельм III, умевший соединить европейские державы в борьбе против властолюбивых замыслов Людовика XIV. Мальборо одинаково знаменит и как полководец, и как дипломат. Из прочих европейских государств Венецианская республика и Нидерланды оставались, до конца последнего столетия, главными школами дипломатических талантов. Венеция выставила Гаспаро Контарини (умер в 1542), Иоанна Корнаро (умер в 1629), Нани (умер в 1668); Нидерланды — Ольденбарневельда (умер в 1619), ван-Аарсена (умер в 1641), де-Витта (умер в 1672), Гейнзиуса (умер в 1720). Австр. дом имел на своей службе непрерывный ряд даровитых дипломатов. Граф Траутмансдорф прославился на Мюнстерском (Оснабрюкском) мирном конгрессе; позднее граф Кауниц (при Марии Терезии и Иосифе II) высказал замечательное искусство в защите интересов императорского дома. Достойным соперником его, при Фридрихе II и Фридрихе-Вильгельме II, был прусский дипломат Герцберг. Уже до-Петровская Русь выставила даровитого дипломата в лице Афан. Лаврент. Ордина-Нащекина (умер в 1680). Из русских дипломатов назовем кн. В. И. Куракина (1677 — 1727), гр. Андрея Остермана (на русск. службе с 1704 — 1747), гр. Алексея Петр. Бестужева-Рюмина (1693 — 1766), гр. Никиту Ив. Панина (1718 — 83). По отношению к руководящим принципам Д. XVIII в. примыкает к Д. XVII в., но с значительными видоизменениями. Властолюбивые стремления могущественных государств к расширению своих границ Д. стремится согласить с началом европейского равновесия, путем политики разделов (systеme copartageant). Войны времен революции и империи не оставляют много места для Д., которая, однако, именно в это время выдвигает одного из самых крупных представителей своих — Талейрана. Гораздо большую роль она играет в так называемую эпоху конгрессов, когда господствует политика «вмешательства». В это время австрийский дипломат, Меттерних, является иногда решителем судеб Европы. Существенно изменяется характер Д. по мере распространения в Западной Европе представительных учреждений, как потому, что в роли дипломатов начинают выступать, между прочим, государственные люди, приобретшие известность на парламентском поприще (Гизо, например, был одно время послом в Лондоне), так и потому, что кабинетная политика дипломатов встречает то поддержку, то препятствия в гласности парламентских прений. Наиболее даровитый из дипломатов второй половины XIX в., Бисмарк — сильный именно тем, что он не только дипломат — соединяет старые дипломатические приемы (введение противника в заблуждение, как, напр., Наполеона III и до, и во время кампании 1866 г.) с новыми (стремление опереться на национальные чувства и страсти), и этим путем достигает поразительных результатов.

В настоящее время приемы Д. в корне изменились. Дипломату мало помогает теперь одна изворотливость: политические обманы, при широком развитии гласности и знаний, сделались затруднительными. Он должен быть искусным, осторожным и дальновидным наблюдателем; иначе сообщаемые им сведения могут послужить источником необдуманных решений и трудно поправимых ошибок. Ярким примером этому может служит французская Д. времен Наполеона III, несущая на себе, особенно в лице Грамона, большую долю ответственности за катастрофу 1870 — 71 г. Что касается до непосредственного влияния Д. на решение вопроса о войне и мире, то оно в последнее время несравненно меньше, чем прежде. Достаточно вспомнить ту роль, которая принадлежит теперь в этом отношении палатам, кабинету, общественному мнению, прессе. В вопросе о войне и мире всего важнее голос финансистов и военных людей, свидетельствующих о готовности или неготовности государства к открытие военных действий; с их решением сообразуются дипломаты. В профессиональный круг действий Д. входит, по-видимому, все, касающееся союзов, прямой или косвенной поддержки, прямого или косвенного противодействия нейтральных до поры до времени держав: и здесь, однако, многое зависит от военной и финансовой стороны вопроса, от количества и качества сил, которыми располагает государство, от степени важности возникшего спора, от решимости или нерешимости рисковать из-за него войною. Нельзя, впрочем, отрицать, что Д. может в значительной степени содействовать сохранению мира. Изыскивать всевозможные средства к предотвращению войны — такова первая задача Д., и в ряду этих средств все более и более выступает на первый план решение распри международным третейским судом. Современную Д., все чаще прибегающую к международному суду, нельзя уже упрекать в том, что она не предупредила ни одной войны. Помимо сохранения мира, в современной Д. лежат все более и более расширяющиеся задачи по упрочению и развитию экономических и духовных интересов международного общения. Д., в XIX в., принимала деятельное участие в прекращении торговли рабами, в обеспечении свободы плавания по морям и по главным европейским рекам, в охранении частной собственности во время морских войн. Она способствовала заключению Женевской конвенции 1864 г. об уходе за ранеными и сделала попытку, на Брюссельской конференции 1874 г., уменьшить ужасы войны. От современного дипломата требуется солидное образование, основательное знакомство с началами права, в особенности с международным правом и конституционным правом европейских государств, со всемирной историей, политической экономикой и статистикою. В общем личность дипломатического агента все более в более теряет свое значение в наш век жел. дорог, телеграфов и телефонов. Многими высказывается мысль об упразднении послов, посланников и посольств, как инстанции излишней, в виду новых средств ведения переговоров.

Общее руководство Д. принадлежит главе государства; непосредственное заведывание международными сношениями находится в руках министра иностранных дел или канцлера, который действует через дипломатических агентов и консулов. Для устройства определенных единичных дел, напр., проведения границ, улажении какого-нибудь спора назначаются комиссары; они не сносятся непосредственно с иностранным государем, но лишь с его министрами или их поверенными.

Старая теоретическая литература по дипломами, весьма обширная, выдвигавшая на первый план внешние формы международных сношений (напр. Wicquefort, «L'ambassadeur et ses fonctions», Пар., 1764) теперь утратила свое значение. Важны в особенности труды по истории Д., сборники международных договоров и иных актов дипломатических сношений: Barbeyrac, «Histoire des anciens traites» (1739); St. Priest, «Histoire des traites de paix et autres negociations, de la paix de Vervins а celle de Nimegue» (1725); Koch, «Abrege de l'histoire des traites de paix entre les puissances de l'Europe, depuis la paix de Westphalie» (1796; этот труд вновь издал, переработал и продолжил до 1815 г. Фридрих Шёлль). В 1885 г. кн. Урусов издал "Resume historique des principaux traites de paix conclus entre les puissances europeennes depuis le traite de Westphalie jusqu'au traite de Berlin, 1878). Назовем еще: Murdock, «The Reconstruction of Europe. A Sketch of the Diplomatic and Military History of Continental Europe, from the Rise to the Fall of the Second French Empire» (Л., 1890); A. Debidour, «Histoire diplomatique de l'Europe depuis l'ouverlure du Congres de Vienne jusqu'a la cloture du Congres de Berlin» (П., 1890); «Revue d'histoire diplomatique» (с 1887 г.). Труды по истории Д. отдельных стран: Flassan, «Histoire generale et raisonnee de la diplomatic francaise» (1811); Лешков, «О древней русской дипломатии» (М., 1847); М. Капустин, «Дипломатические сношения России с Западной Европой во второй половине ХVII в.»; Bruckner, «Russische Diplomaten im XVII J.» («Russische Revue», 1888, Bd. 28). Теоретический очерк о дипломатическом искусстве у Heffter, «Das europaische Volkerrecht» (7 изд., В. 1882; рус. пер. Таубе, СП б., 1880). См. также Verge, «Diplomates et publicistes» (П., 1856), и Martens, «Guide diplomatique» (5 изд., Геффкена, Лпц., 1866). Сборники трактатов начал издавать Лейбниц: «Codex juris gentium diplomatici» (1693, 1724, 1747) и "Mantissa Codicis juris gentium diplomatici (1700, 1724, 1747); затем Jacques Bernard, "Recueil des traites de paix etc. " (1700), Jean Du Mont, «Corps universel diplomatique» (1726 — 1731), Шмаус, «Corpus juris gentium academicum» (Лпц. 1730 — 1731; продолжение издано Бенком, Лпц. 1781 — 96), Г. Ф. Mapтенс, «Recueil des principaux traites d'alliance, de treve, de neutralite, de commerce etc., depuis 1761 jusqu'a nos jours» (до 1800 г.; Гетт. 1791 — 1801; сборник этот продолжен самим Мартенсом в 1802 г., затем его племянником Карлом Мартенсом, Заальфелдом, Мурхардом, Замвером; Гопфом, а с 1887 г. Штёрком); Карл Мартенс и Кюсси, «Recueil manuel et pratique des traites et conventions depuis l'annee 1760 Jusqu'a l'epoque actuelle» (1846 — 57; за 1857 — 85 гг. продолжено Гефкеном, 1885-88). Текущие дипломатические акты см. в двух периодических изданиях: «Staatsarchiv», основанном в 1861 году Эшди и Клаухольдом, продолж. Кремером-Ауэнроде; Вортманом, Гиршем, Дельбрюком, и «Archives diplomatiques» (с 1861 г.; прерван в 1876 г., 2-я серия с 1880 г., ныне под редакцией Рено). Из сборников этого рода, посвященных одному лишь государству, приведем те, которые касаются России: «Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел» (М. 1813 — 18); "Документы для истории дипломат. сношений России с западно-европ. державами от заключения мира в 1814 г. до конгресса в Вероне в 1822 г. (СП б. 1825); С. Доброклонский, "Указатель трактатов и сношений в России с 1452 по 1826 г. (М. 1838); «Памятники дипломат. сношений древней России с иностранными державами» (СП б. 1851 — 71; изданы при II отделении собственной Е. И. В. канцелярии по рукописям московского главного архива министерства иностр. дел; первые 9 томов обнимают сношения с Римской империей с 1488 но 1699 г. включительно, в 10-ый том вошла сношения с папским двором и с итальянскими государствами); Ф. Мартенс, «Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами» (т. 1 — 9, СП б. 1874 — 92, издание м-ва иностр. дел; тома 1 — 8 обнимают договоры с Австрией и Германией; 9-м томом открываются договоры с Англией; документам предпосланы весьма ценные предисловия составителя на русск. и франц. яз., основанные на архивных данных); Григорович, «Переписка с русск, государями в XVI в., найденная между рукописями римской барбериниевой библиотеки» (СП б., 1834); Макушев, «Материалы для истории дипломатич. сношений России с Рагузской республикой» (М., 1865); Рамбо, «Recueil des instructions donnees aux ambassadeurs et ministres de France en Russie» (П., 1890, с предисловием издателя); Броссе, «Переписка грузинских царей с росс. государями от 1639 по 1770 г.» (СП б., 1861); «Собрание трактатов, конвенций и др. актов, заключенных Россией с азиатск. державами, а также с Сев.-Америк. Штатами» (СП б., 1858); Н. Бантыш-Каменский, «Дипломатическое собрание дел между Российским и Китайским государствами с 1619 по 1792 г.» (Каз., 1882); «Сборник договоров России с Китаем» (СП б., 1890 — издание м-ва иностр. дел); Н. Веселовский, «Памятники дипломатич. и торговых сношений московск. Руси с Персией» (СП б., 1890 — 92). Весьма много дипломатических документов и материалов напеч. в "Сборн. руск. истор. общества (изд. с 1867). Ср. Martitz, «Les recueils des traites internationaux» ("Revue de droit intern. " 1886) и Ивановского, «Notices sur les divers recueils des traites internationaux» (Одесса, 1890).

А. Я.

Диптих

Диптих (diptucon) — две деревянные, костяные или металлические, продолговатые дощечки, соединенные одна с другою помощью шнурка, тесьмы или шарнира и складывающиеся вместе, на подобие книжного переплета. Снаружи они имели гладкую поверхность или же украшались резною работою, а с внутренней стороны, представляя также гладкое поле, обведенное по краю выпуклою полоскою, покрывались слоем воску, на котором можно было писать или, вернее, царапать, посредством стальной заостренной палочки (стиля). Д. играли у древних римлян и греков роль записных и памятных книжек. Иногда дощечки, с одного из своих узких краев, были снабжены маленькими рукоятками, чтобы удобные было держать их в руке при писании. Термин «диптих» явился только во времена Константина Великого; перед тем подобные записные дощечки назывались у римлян tabulae, pugillares, codices и codicilli, а у греков — pinakeV; и deltoi. В тех случаях, когда записная книжка заключала в себе, сверх двух внешних створок, еще одну, две и более дощечек внутри, ее называли триптихом, тетраптихом и т. д. Особую категорию составляют так называемые «консульские Д.». Они отличались от обыкновенных более значительным размером (доходили иногда до 1/4 фут. в вышину) и делались всегда из слоновой кости. То были дорогие художественные произведения, которые новоизбранный консул дарил сенаторам, префектам провинций и другим важным лицам, подавшим за него свой голос. Внешние стороны консульских Д. украшались надписями, эмблемами и художественно исполненными изображениями самого консула, восседающего на курульском кресле, в роскошном одеянии, и держащего в одной руке скипетр, с бюстом императора на верхнем конце, а в другой — цирковую маппу (mappa circensis), — сверток ткани, которою консул давал сигнал дня начала игр. Под фигурою консула, снабженною обозначением его имени, нередко изображались представления в цирке, бой гладиаторов и т. п. На внутренних поверхностях створок помещался список консулов, начиная с Л. Юния-Брута и кончая тем, по чьему заказу изготовлен Д. Консульские Д. вошли в употребление на Западе и на Востоке, по-видимому, не ранее III в. по Р. Хр.; самый древний из них относится к 248 г., самый поздний — к 541 г. Доселе сохранились Д. 21 консула, в 30 экземпл. Из них пять, происходящие из коллекции Базилевского, находятся в Имп. Эрмитаже (в Отделении Средн. Век. и эпохи Возрождения). Когда христианство в Римской империи восторжествовало над язычеством, новая религия приспособила консульские и другие Д. к своему употреблению. Одни из них стали служить переплетными досками Евангелий и вообще священных книг, причем их обделывали в богатые золотые оклады, украшенные драгоценными каменьями и эмалью. Большинство древнейших Д. дошло до нас, благодаря именно употреблению их в христианской церкви. Другие экземпляры заняли место на алтарях, в виде украшения и, вместе с тем, в значении таблиц, по которым священнодействующий мог читать богослужебные молитвы или поминать живых и умерших. С конца IV в. появились Д., изготовленные специально для церковных целей, с изображением уже не мирских сюжетов, а евангельских и ветхозаветных событий, ликов Христа, Богородицы, апостолов и т. п. Так как в поминальные списки вносились имена всех тех, кто выказал усердие и преданность религии — царей, патриархов, епископов, мучеников, исповедников, благотворителей и пр., — то подобные синодики делались, с течением времени, слишком длинны для того, чтобы умещаться на одном Д. Поэтому заведись Д. троякого рода: 1) епископские Д. (diplycha episcoporum), для поминовения местных архиереев; 2) Д. живых (d. vivorum), в кот. вписывались имена здравствующих государей, духовных сановников, жертвователей на пользу церкви и вообще всех достойных ее чад, и 3) Д. усопших (d. mortuorum), назначенные для записи скончавшихся поборников религии и благочестивых людей. Запись чьего-либо имени в Д. считалась для этого лица почетом; наоборот, получить отказ в такой записи или быть вычеркнутым из Д. — составляло позор, в некотором роде отлучение от церкви. В средние века употребление Д. в церквах сделалось всеобщим; они стали водиться и у частных людей, причем, однако, характер и назначение их постепенно изменялись. Священные изображения стали помещаться на внутренних сторонах досок, внешние же стороны оставлялись гладкими Это были уже не записные таблетки или переплетные оклады книг, а образа-складни, перед которыми благочестивые люди молились в своих домах, и которые крестоносец, пилигрим и самый бедный странник брали с собою в путь, как предметы религиозного поклонения. Памятники этого рода особенно размножаются с IX ст., после эпохи иконоборства. Можно предполагать, что именно гонение на священные изображена способствовало распространению таких небольших, легко передвижных и скрываемых образов. Наряду с Д. из слоновой кости вошли в большое употребление триптихи — трехстворчатые складни, — сделанные из того же материала, а равно и складные образа, резанные из дерева, литые из меди, изготовленные из благородных металлов и украшенные эмалью. В XIV ст., вследствие редкости и дороговизны слоновой кости, получили преобладание складни деревянные, принимавшие порою значительные размеры и служившие, в таком случае, надпрестольными иконами в церквах и капеллах; однако костяные и металлические Д. продолжали быть в ходу вплоть до XVI ст. и даже позже. Ср. Fr. Gori, «Thesaurus veterum diptychorum consularium et ecclesiasticorum» (1759); «Catalogue of the Fejervari ivories in the Museum of F. Mayor» (Ливерп., 1856); F. Westwood, «A descriptive catalogue of the fictile ivories in the South-Kensingtou Museum» (Л., 1876); F. Labarte, «Histoire des arts industriels» (т. I); «Dictionnaire des antiquites grecques et romaines, publ. par Saglio» (т. V. статья Gr. Bloch'a: «Diptychon»).

А. С — в.

Директория исполнительная

Директория исполнительная (Directoire executif; 27 окт. 1795 — 9 ноября 1799). — В истории франц. революции так называется коллегия из 5 членов, которой была вручена исполнительная власть по конституции, выработанной конвентом 5 фруктидора III года республиканской эры и вступившей в силу после плебисцита I вандемьера IV г. Совет пятисот, тайной подачей голосов, составлял список кандидатов в члены директории, в десятерном против требуемого количестве, а совет старейшин, также тайной подачей голосов, выбирал из списка нужное число лиц. Члену директории должно было быть не менее 40 лет от роду; каждый год один из членов выходил по жребию и заменялся новым по выбору; директория могла решать дела только при наличности по крайней мере 3 членов; в директории председательствовал каждый член по очереди, в течение трех месяцев. На первых выборах избраны в члены Д.: Ларевельер-Лепо, Летурнер, Ревбель, Сиейс и Баррас; но за отказом Сиейса он был замещен Карно. Через год вышел из состава Д. Летурнер и заменен Бартелеми. В 1797 г., во время переворота 18 фруктидора (4 сент.), Бартелеми и Карно попали в число осужденных к изгнанию и замещены Мерленом и Франсуа де-Нешато; последний в следующем году замещены Трельяром, а еще год спустя Ревбель замещен Сиейсом. Скоро, однако, новый переворот 30 прериаля VII г. (18 июня 1799 г.) опять изменил состав Д. Выборы Трельяра были кассированы, чрез 13 месяцев после его вступления в члены Д.; Ларевельера и Мерлена заставили подать в отставку; новыми членами Д. избраны Гойэ, Рожер-Дюко и Мулен. Таким образом к моменту переворота 18 брюмера из первых членов Д. остался только один Баррас, а всего за 4 года в составе Д. перебывало 13 челов. Историю войн времен Д., ее правительственной системы, борьбы парий и переворотов этой эпохи см. в ст. Французская революция и Франция.

Дискант

Дискант (Discant — ит., soprano — фр.) — верхний голос. В группе человеческих голосов Д. — самый высокий голос мальчиков. У женщин такой голос принято называть сопрано. Партия Д. пишется в дискантовом ключе, т. е. ключе до, охватывающем нижнюю линейку нотоносца. Нота, поставленная на линейке, которую охватывает ключ, называется до и звучит как это до в ключе sol. В начале XII ст. развился особый способ сочетания двух голосов, который назывался дискантом (Discantus, biscantus, по-французски dechant) и обозначал два пения или двойное пение. Главным принципом Д. было противоположное движение голосов и их ритмическое разнообразие. В таком Д. нижний голос назывался тенором, а верхний — Д.

Н. С.

Дискос

Дискос — один из главных священных сосудов, употребляемых при литургии в православной церкви. Это — небольшой величины блюдо, на подставке, на котором приготовляется, освящается и раздробляется св. агнец, т. е. часть главной просфоры, пресуществляющаяся в тело Христово в таинстве евхаристии. О Д. упоминается в древнейшей из литургий, известной под именем апостола Иакова. Сосуд этот, по толкованию церковных учителей, изображает, в духовном смысле, и ясли, в которые положен был Иисус Христос при рождении, и гроб, в котором было положено тело Его после снятия со креста.

Н. Б.

Дисперсия

Дисперсия или светорассеяние — расхождение лучей сложного цвета по преломлении их, или при образовании цветовых спектров, вследствие интерференции в явлениях дифракции и др. случаях; расхождение оптических осей для лучей разного цвета в двуосных кристаллах.

Диссертация

Диссертация (лат.) — исследование о каком-нибудь научном предмете, представленное на соискание ученой степени: кандидата, магистра, доктора. Магистерская и докторская Д. должны быть представлены напечатанными и защищаются публично.

Диссиденты

Диссиденты (в Польше). — Слово это появилось в Польше в XVI в., вместе с реформацией, и пережило несколько значений. При первых быстрых успехах реформации среди шляхетского населения, католической церкви, казалось, приходилось заботиться не об удержании за собою господства в государстве, а только о равноправности с новыми вероисповеданиями. Тогда епископ куявский Карнковский выступил с предложением полного равенства всех христианских вероисповеданий, при чем, однако, сохранялись бы все прерогативы и права епископов, а великий коронный маршалок Фирлей, с своей стороны, предлагал установить мир между разнящимися в религии (pax inter dissidentes de religione). Именем диссидентов охватывались, таким образом, последователи всех христианских исповеданий, которые существовали в тогдашней Польше. Предложение Фирлея было осуществлено на конвокационном сейме 1573 г., в акте так назыв. варшавской генеральной конфедерации. Но этот акт был результатом не столько действительной силы протестантов и православных, сколько иного, политического процесса, лишь внешним образом связанного с религией — именно борьбы шляхты с королем и ревнивой охраны ею своих привилегий, к которым она причисляла тогда и свободу вероисповедания. Благодаря этому многие католики если и не отстаивали протестантов, то, по крайней мере, не хотели дозволять королевской власти преследовать их и чрез это, может быть, увеличить свою силу. Между тем, представители враждебных католицизму исповеданий не сумели воспользоваться благоприятным временем и соединить свои силы для борьбы. Ни союз протестантов с православными, о котором мечтали было первое время, ни соединение в одно целое различных протестантских общин, бывшее предметом долгих споров на съездах протестантов, не состоялись. Среди протестантов господствовали несогласия и раздоры, и этим не замедлили воспользоваться растерявшиеся было в первую минуту польские католические иерархи, при деятельной помощи со стороны римской курии, представителем которой при дворе польского короля явился в эту пору нунций Коммендоне. Уже варшавскую генеральную конфедерацию из всех епископов согласился подписать только один, а чем дальше, тем яснее становился перевес, бывший на стороне католиков. На конфедерациях во время безкоролевья по смерти Сигизмунда III повторено было обещание религиозного мира; но на этот раз оно уже не носило характера взаимного договора равносильных партий, а католики обещали безопасность и мир Д. — православным и протестантам. Слово Д. стало обозначать уже не все население, а только часть его, в противоположность другой, более многочисленной. Еще ранее значение этого слова сузилось иным образом: после брестской унии 1596 г. не принявших ее православных в Польше стали называть дизунитами и название Д. осталось только за последователями протестантского исповедания. Не особенно прочными оказались те обещания равенства и безопасности, какие давались им со стороны католиков: польские иерархи, при помощи сперва специальных посланцев римской курии, а затем особенно ордена иезуитов, успели разжечь религиозный фанатизм катол. шляхты. Период религиозной свободы в Речи Посполитой так же быстро окончился, как быстро и неожиданно наступил. Уже в правление Сигизмунда III католическая реакция приняла очень внушительные размеры и права Д. стали подвергаться весьма существенным ограничениям. Согласно распоряжению короля, все церкви в королевских городах, некогда бывшие католическими, а затем переданные Д., должны были быть возвращены католикам, даже в таких местностях, где последних почти не было; рядом с этим лишь очень скупо давались Д. разрешения на постройку новых церквей. В промежуток времени 1632— 1674 гг. на конфедерациях, происходивших во время безкоролевий, Д. совсем была воспрещена постройка молитвенных домов во всех королевских городах; им оставалось пользоваться для целей богослужения частными домами или строить свои церкви в имениях частных лиц. По мере того, как шла вперед иезуитская пропаганда и один за другим отпадали от протестантизма принявшие было его знатные роды польских магнатов, все резче и настойчивее становились меры, направленные против Д. В течение XVII стол. постепенно подвергнуты были ограничению и религиозные, и гражданские права их: шляхтичи Д. лишены были права держать при себе проповедников своей веры, и у них отнято было право занимать государственные должности. Конституция 1717 г. лишила Д. права заседать в сейме, комиссиях и трибуналах и запретила им составлять конфедерации для преследования своих религиозных целей; в 1719 г. посол-лютеранин был удален из сейма. Лишенные возможности принимать деятельное участие в государственной жизни Речи Посполитой, стесненные в отправлении своих религиозных обрядов, принужденные в некоторых вопросах церковной практики подчиняться решениям католического духовенства (как, напр.; в деле браков, по отношению к которым государственные чиновники руководились исключительно каноническими правилами католической церкви), занимая униженное положение перед католиками, Д. не могли уже рассчитывать с полной вероятностью на спокойное пользование своими имениями и даже на личную безопасность. Несмотря на то, что конституция 1717 г. обеспечивала им неприкосновенность их имений и равенство перед судом, в практике повседневной жизни и эти обещания закона часто оставались мертвой буквой. В том положены, в каком находились теперь диссиденты, им трудно было отстаивать свои права. Не раз, пользуясь этим, нафанатизированная иезуитами чернь безнаказанно совершала нападения на Д., грабила их церкви и дома и убивала их самих. Такое отношение польского законодательства к Д. достигло своего апогея в конфедерации и pacta conventa 1733 г., по которым у Д. отняты были все почти гражданские права и за переход из католической религии в какую-либо другую угрожал изгнанием из государства. Но и вообще для Д. право пребывания в Польше могло представляться не особенно прочным, после того как сейм в 1658 г. постановил изгнать из Польши социниан, или, как они назывались в Польше, ариан, дав им два года на устройство их дел, и это изгнание действительно состоялось, хотя и несколько позже назначенного срока. В руках Д. оставалось еще одно средство для защиты своих прав, хотя и считавшееся незаконным, но, благодаря быстро шедшему вперед разложении польского государственного организма, практиковавшееся в течение XVII и XVIII вв. всеми польскими партиями — обращено к иностранным державам; к нему они и прибегли, а для этих держав, особенно для России, дело польских Д. сделалось орудием подчинения Польши своему влиянию и власти. После избрания на польский престол Станислава Августа Понятовского и отказа его дядей Чарторыйских побудить сейм к заключению союза с Россией, послы русский, прусский, английский, шведский и датский представили польскому двору настойчивые ходатайства за Д. (понимая под этим именем и православных), а когда польское правительство отказалось принять их во внимание, стараниями русского посла Репнина была устроена радомская конфедерация, которой, с помощью русских войск, навязали те же ходатайства. Сейм был вынужден в 1768 г. принять варшавский договор, согласно которому Д. получали право свободного отправления религиозных обрядов и право назначения на все должности, исключая королевского достоинства. При смешанных браках сыновья должны были принимать религию отца, а дочери — религию матери. Вспышка религиозного фанатизма польской шляхты, породившая барскую конфедерацию, привела к первому разделу Польши. Права Д. в сохранившейся части Польши были опять несколько сокращены: они не могли занимать мест министров и сенаторов, в посольской избе не могло быть более 3 Д.; точно также несколько ограничены были и права Д. по отношению к постройке церквей, отправлению богослужения, употреблению колоколов и т. д. С этими правами дожили Д. до уничтожения Речи Посполитой, одною из видных причин которого они послужили. См. Кареев, «Очерк реформационного движения в Польше» (1887); Любович, «История реформации в Польше. Кальвинисты и антитринитарии» и «Начало католической реакции и упадок реформации в Польше» (1890); Жукович, «Кардинал Гозий» (1883).

М — н.

Диссонанс

Диссонанс — соединение двух и более звуков, не удовлетворяющее, не успокаивающее музыкальное чувство, вследствие того, что их вибрации или колебания редко совпадают. Д. требует перехода или так называемого разрешения в консонанс. При двухзвучном сочетании диссонансами считаются следующие интервалы: секунды (большая, малая, увеличенная), терция (уменьшенная), кварты (чистая, увеличенная), квинты (увеличенная, уменьшенная), секста (увеличенная), септимы (большая, малая, уменьшенная), ноны (большая, малая). Каждому из этих Д. соответствует особое разрешение; так, напр., при секунде большой, нижний звук идет на 1/2 тона или тон вниз, верхний — остается на месте или идет на чистую кварту вверх (разрешение в терцию большую или малую или в сексту большую или малую). Диссонирующими аккордами считаются те, которые заключают в себе Д., как, напр., уменьшенное, чрезмерное трезвучия, все септ-аккорды,. все нон-аккорды.

Н. Соловьев.

Диссонанс (физическое объяснение). — Объяснение Д., по Гельмгольцу, сводится к явлению звуковых дрожаний или ударов (battements, Stosse, Schwebungen), вызываемых одновременным звучанием двух тонов, мало отличающихся между собою по высоте. Эти дрожание звука обусловливаются тем, что две звуковые волны, достигая уха, попеременно то взаимно совпадают и этим усиливают звук, то противодействуют друг другу, когда сгущение одной из в их налагается на разряжение другой, причем звук ослабляется. Происходит при этом, следовательно, прерывистый звук, ряд звуковых ударов, или дрожание тона. Если, например, числа колебаний в 1 секунду двух источников звука будут 512 и 508, то в каждую секунду первому из них будет соответствовать число колебаний на 4 больше, нежели второму, а в 1/4 секунды превышение колебаний будет 1. Через 1/4 сек., поэтому, колебания будут приходить в прежние взаимные условия. Через 1/8 сек., напротив, условия будут как раз противоположные — будет последовательное чередование между усилением и ослаблением звука. В 1 сек. будут, следовательно, 4 удара (т. е. 4 усиления звука). Вообще число ударов будет равно разности между числами колебаний двух источников звука. Такие дрожания звука производят вообще неприятное впечатление на нервы уха, подобно тому, как мерцание света неприятно для глаза. Это неприятное ощущение особенно сильно, когда число звуковых ударов в 1 сек. заключается между 30 и 40. Дрожания звука вызываются, разумеется, не только основными тонами, но также и сопровождающими их всегда высшими гармоническими тонами. На основании сказанного легко теперь понять, почему, напр., чистая октава звучит хорошо, а не вполне чистая очень неприятна для слуха. В самом деле, представим себе, что имеются у нас два источника звука, составляющие октаву, причем число колебаний одного будет 200, а другого 400 в 1 сек. Числа колебаний, соответствующие их высшим гармоническим (второстепенным) тонам, мы получим, умножив последовательно данные числа на 2, 3, 4 и т. д. Таким образом будем иметь соответствующие числа

Для 1-го тона 200 400 600 800 и т. д.

Для 2-го тона 400 800 :::

Отсюда видно, что 2-й тон будет как бы только усиливать некоторые из высших гармонических 1-го тона. Неприятных дрожаний звука при этом не будет и сочетание этих обоих тонов даст полный консонанс. Если же числа колебаний не будут составлять между собою чистой октавы (т. е. отношение между ними не будет в точности равно 2), напр., пусть число колебаний 2-го источника будет 420, вместо 400, то тогда получим для 1-го тона Для 1-го тона 200 400 600 800 и т. д.

Для 2-го тона 420 840 :::

При этом 420 и 400 дадут 20 дрожаний в 1 сек., а 840 и 800 дадут 40 дрожаний; ушные нервы будут раздражаться неприятным образом и оба тона дадут Д.

Н. Гезехус.

Дисциплина

Дисциплина, вообще совокупность мер и правил, обязательных для всех, входящих в состав известного организованного целого. Д. называются также отдельная отрасль науки или преподавания.

Под воинской Д. разумеется совокупность условий, определяющих взаимные отношения между военными начальниками и их подчиненными. Из этого определения видно, что начало Д. вытекает из принципа военной иерархии и что содержание понятию воинской Д. дает не только отношение подчиненных к начальникам, но и начальников к подчиненным — иными словами, что понятие воинской Д. не совпадает с понятием воинской подчиненности (субординации). Принцип военной иерархии состоит в том, значение каждого лица в войске определяется в зависимости от большей или меньшей близости его к верховному вождю. В этом отношении все военнослужащие располагаются по ступеням лестницы, нисходящей от верховного вождя, и каждый вышестоящий, по отношению ко всем нижестоящим, является начальником, а каждый нижестоящий, по отношению вышестоящим — подчиненным. Принимая от начальника веления верховного вождя, подчиненный обязан полным ему повиновениям. Это — первая обязанность подчиненного и, вместе с тем, основной признак понятия воинской Д. Второй признак — обязанность подчиненного уважать начальника. Повиновение, в смысле юридической обязанности, состоит в подчинении распоряжениям начальника, в неуклонном исполнении его приказаний; но оно обязательно лишь постольку, поскольку начальник является проводником велений вождя. Поэтому повиновение должно быть полным, но не слепым; приказ противозаконный или выходящий за пределы служебных отношений не может быть почитаем обязательным к исполнению начальническим приказом. Уважение, также в смысле юридической обязанности, состоит в оказании наружных знаков почтения; оно служит внешним проявлением признания авторитета начальника и тем обеспечивает подчиненность. Как средство обеспечения подчиненности, оказание наружных знаков почтения начальству должно иметь место не только в сфере отношений служебных, но и в сфере отношений неслужебных. Обязанности начальника в отношении подчиненного, по их существу, такой точной формулировке не поддаются. Обусловливаемые главной задачей начальника в мирное время — подготовить войско, дать ему надлежащее нравственное воспитание, — они крайне многообразны и не имеют столь резких характерных черт. Кроме того, они тесно соприкасаются и нередко переплетаются с обязанностями начальника, как органа административного военного управления. Отчасти вследствие этой неопределенности начальнических обязанностей, но, главным образом, под влиянием: 1) линейной тактики, требовавшей от солдата одного безусловного повиновения и признававшей идеалом солдата-автомата; 2) системы комплектования войск вербовкою и рекрутскими наборами, переполнявшей армию порочными элементами, и 3) былых условий общ. жизни, когда подавление личности в войске не стояло в резком противоречии с положением личности вне войска, — исторически выработался односторонний взгляд на воинскую Д., как на совокупность только тех условий, кот. определяют отношения подчиненных к начальникам. Большинство современных военных писателей отказалось от такого вывода, но иногда и ныне можно еще встретить в военной литературе отожествление понятия Д. с понятием подчиненности.

Действующий русск. закон (ст. 1 Дисц. устава 1888) дает широкое определение понятию воинской Д.: воинская Д. состоит в строгом и точном соблюдении правил, предписанных военными законами. Поэтому, говорится далее, она обязывает точно и беспрекословно исполнять приказания начальства, строго соблюдать чинопочитание, сохранять во вверенной команде порядок, добросовестно исполнять обязанности службы и не оставлять проступков и упущений подчиненных без взыскания. Требуя от подчиненных беспрекословного исполнения приказаний начальников, закон наш, однако, не распространяет принципа обязательности начальнического приказа на приказ противозаконный. Хотя на это прямого указания в Д. уставе не имеется, но ст. 2 Уст. ссылается на 69 ст. Воинского устава о наказ., которая категорично провозглашает, что деяние, учиненное во исполнение заведомо для подчиненного противозаконного приказания начальника, преступно. На вопрос, обязателен ли приказ, выходящий из сферы служебных отношений — действующий закон прямого ответа не дает. Чинопочитание, состоящее, по определению ст. 3 Дисциплинарного уст., в оказании должного уважения начальнику и старшему в чине, обязательно как на службе, так и вне службы. Обязанности начальника по отношению к подчиненным перечислены в ст. 4 Д. уст.: он должен в сношениях с подчиненными быть справедливым, отечески пещись о благосостоянии вверенной ему команды, входить в нужды своих подчиненных, быть в потребных случаях их советником и руководителем, избегать всякой неуместной строгости, не оправдываемой требованиями службы, а также развивать и поддерживать в каждом офицере и солдате сознание о высоком значении воина, призванного к защите престола и отечества от врагов внешних и внутренних. Ср. М. Драгомиров, «Учебник тактики» (СП б. 1891); П. ГудимЛевкович, «Курс элементарной тактики» (СП б. 1887), а также др. учебники тактики и военной администрации и В. Кузьмина-Караваева, «Характеристика общей части уложения и Воин. устава о наказ.» (СП б. 1890).

К.-К.

Дифирамб

Дифирамб (diJuramboV) — особый вид древнегреческой лирики, развивавшийся в связи с вакхическим культом Диониса, или Вакха, названный одним из эпитетов этого божества и отражавший на себе черты бога вина, необузданного веселья и душевных страданий. Местами первоначального происхождения Д. предание называло Фивы, Наксос, Коринф, издревле прославленные чествованием Диониса. По словам Платона, рождение Диониса было древнейшим предметом дифирамбических песнопений, посвященных различным событиям из жизни этого божества-героя. Как народная песня или восторженная импровизация, зарождавшаяся среди праздничного шума и общего возбуждения, Д. составлял исконную принадлежность Дионисова культа; напротив, литературная обработка его началась сравнительно поздно: наиболее раннее упоминание о Д. встречается в отрывке (77) Архилоха, поэта начала VII в. до Р. X., а Ариан, Лас и Пиндар, к именам которых предание приурочивало самое изобретение Д., создали совершеннейшие образцы его, установили прочно его форму и содержание, равно как и способы его исполнения. Они распространили дифирамбическую манеру обработки сюжетов на другие божества, на многих героев и героинь, жизнь которых, многострадальная и полная приключений, способна была настроить поэта на такой же лад, как и приключения Диониса. Названные поэты жили в VI и V вв. до Р. X. Согласно с характером культа, которому он принадлежал по преимуществу, Д., в цветущую пору своего развития, представлял собою гармоническое сочетание поэзии, музыки, танцевальных движений, мимики; в самом тексте Д. соединялись элементы лирики, эпоса и драмы, ибо здесь была и повесть о приключениях героя, и лирические излияния по поводу рассказанных событий, и драматический диалог между исполнителями Д. Торжественность тона, состоявшая в подборе изысканных слов и смелых оборотов, отвечала первоначальному назначению Д. — служит выражением праздничного настроения почитателей Диониса, легко переходившего в состояние исступления, неудержимого веселья или горя. Что было плодом собственного религиозного возбуждения у поэтов более ранних, каковы Лас, Симонид, Пиндар, Вакхилид, то обращалось нередко у их преемников в ходульную напыщенность и смешную высокопарность. От Аристофана, противника всяких новшеств, дошли до нас образчики насмешек над позднейшими дифирамбиками. Довольно обстоятельное определение Д. дает Прокл («Chrestom.» 14, «Phot. Bibl.» р. 320). Огромная литература Д., за весьма скудными исключениями потеряна; тем ценнее сохранившийся изящный отрывок Д. Пиндара («Dion. de compos, verb.» 22).

Литературная история Д. начинается с опытов Ариона, уроженца обильного виноградниками Лесбоса, прибывшего в Коринф ко двору Периандра (628 — 585) из южной Италии, где память греч. героев праздновалась с большою торжественностью. С этого времени Д. составлялись поэтами с соблюдением характерных особенностей в стихотворной композиции, в подборе выражений и в музыкальном аккомпанементе и назначались для мимического исполнения так наз. циклическими хорами в определенные праздники Диониса, вокруг жертвенника; дифирамбическим инструментом была флейта. Д. хор состоял впоследствии из 50 человек. Ариону принадлежало составление хоров из сатиров, ближайших спутников божества, называвшихся козлами (tragoi), откуда и термин trag-odiа — песня козлов, сатиров, а также распространение Д. на других героев и богов, хотя это последнее приписывалось и более позднему поэту, Ласу; наконец, к Ариону следует приурочивать начатки трагедии и в том смысле, что в Д. лирические части стали правильно чередоваться с рассказом корифея хора (exarcwn) о приключениях героя. Во всяком случае Д. принадлежит важная роль в истории трагедии и театра: он не только разработал стихотворные формы, пригодные для античной драмы, но приготовил в большой мере и сценическую обстановку ее. Высшего развития Д. достиг в Афинах, где ежегодный чествования Диониса со времени Пизистрата и сыновей его получили грандиозные размеры: здесь только примыкавшая к Д. трагедия имела гениальных мастеров и произвела на свет бессмертные образцы; здесь же Д. продолжал развиваться, независимо от драмы, в том направлении, какое дано было ему другом Гиппарха, Ласом из Германы. Поэт, композитор и учитель музыки, Лас усилил музыкальный аккомпанемент Д. и освободил этот вид лирики от дробления на строфы и антистрофы, благодаря чему открывался простор самым сложным ритмическим образованиями и обеспечивалось дальнейшее самостоятельное развитие музыки и мимического искусства; в этой форме Д. благотворно воздействовал на успехи греч. музыки вообще. Первенствующее значение в трагедии принадлежало тексту, в дифирамбе — музыке. Лас устроил публичные состязания дифирамбических хоров на Дионисовых празднествах. Впоследствии драматические представления на так наз. больших Дионисиях в Афинах предварялись состязаниями дифирамбических хоров детей и взрослых мужчин; блестящая постановка этих хоров составляла одну из тяжелых повинностей для богатых граждан. В Афинах исполнялся и Д. Пиндара, ученика Ласа; здесь выступала многочисленные дифирамбические поэты, по происхождению при надлежавшие различным частям Эллады. В позднейшей древности некто Дамагет из Гераклеи посвятил особое сочинение дифирамбическим поэтам. Уцелевшие названия Д. указывают на разнообразие их по содержанию: «Данаиды». «Одиссей», «Ниоба», «Персефона», «Гименей» и т. п. Благодаря многосторонности содержания и той легкости, с какою музыка Д., господствовавшая над текстом, приспособлялась к новым вкусам и понятиям, этот вид лирики, хорошо известный Цицерону и Горацию, замер только со смертью того культа, часть которого он составлял. См., кроме общих курсов истории греч. литературы и поэзии: Lutke, «De Graеc. dithyrambis et poetis dithyrambicis» (Б., 1829) и Schmidt, «Diatribe in dith. poetarumqne dith. reliquias» (Б., 1845).

Ф. Мищенко.

Дифтерит

Дифтерит (Dyphteritis) — гнилая жаба, острое заразное заболевание, обусловливаемое поступлением в организм инфекционного начала — особого вида микроба, лишь недавно изученного немецким бактериологом Леффлером, имеющего вид маленькой, неподвижной, слегка искривленной палочки. Он отличается чрезвычайной жизнеспособностью и способностью упорного противодействия различным внешним агентам, напр., высушиванию. Микроб отделяет крайне ядовитые продукты (токсины, токсальбумины), гибельно действующие на животный организм. Как общее заболевание с местной локализацией процесса на какой-либо слизистой оболочке тела, в зеве, гортани, носу, прямой кишке и т. п., или на поверхности раны, Д. известен давно. Распространяется обыкновенно эпидемиями, хотя в некоторых местностях встречаются почти постоянно отдельные спорадические случаи. Эпидемия Д. наблюдались почти во всех странах, во всякое время года, но преимущественно зимою; особенно поражается детский возраст, хотя и не исключительно. Развиваются эпидемии Д. всего сильнее в населении бедном, плохо питающемся, но не бывают пощажены и классы достаточные и богатые. Эпидемии иногда принимали громадные размеры, напр., в некоторых уездах южной и средней России в эпидемию 1879 — 81 г. погибло до 2/3, всех детей сельского населения. В некоторых местностях Д., прочно укоренившись, действует как постоянная местная болезнь, из года в год, и уносит ежегодно более или менее одинаковое число жертв. Напр., в Петербурге, по точным данным городского статистического отделения, умерло от Д.: в 1885 г. — 372 об. п.; в 1886 г. — 420; в 1887 г. — 457: в 1888 г. — 485; в 1889 г. — 290; в 1890 г. — 454; в 1891 г. — 368 об. п. Заболевают Д. в СП б. также далеко не одни дети; по данным городских санитарных врачей в 1892 г. заболело в СП б. Д. 636 ч. об. п. (299 м. и 337 ж.), распределившихся по возрасту: от 0 до 5 лет — 38 %, от 6 до 10 л. — 22 %, от 11 до 15 л. — 12 %, от 16 и свыше — 28 %. Заражение передается непосредственно от одного больного другому, хотя имеются факты, указывающие, что для заболевания необходимо еще кроме передачи заразы, известное предрасположение. Непосредственное заражение наичаще имеет место в случаях, когда частицы отхаркиваемых из зева пленок попадают на слизистую оболочку тела (рта, носа и т. п.) здорового человека, или на открытую поверхность раны; часто зараза передается при поцелуе, при осмотре зева и т. д. Заражение посредственное, чрез предметы, бывшие в употреблении у дифтеритного больного, наблюдается еще чаще (посуда, полотенца, салфетки, носильное и постельное белье и проч.). Так как дифтеритные микробы остаются жизнеспособными при высушивании, то зараза может передаваться воздухом, пылью. Д. переходит к людям и от животных. Дифтеритный процесс выражается появлением грязновато-желтых пленок, пропитывающих всю толщу слизистой оболочки; по удалении пленок остается язвенная поверхность. Токсины, вырабатываемые бактериями, поступая в организм, вызывают общее его заражение, чрезвычайно тяжелое. Раз перенесенное заболевание не предохраняет от вторичного, а скорее как бы предрасполагает к нему. Различают три формы дифтерии: 1) легкое, местное поражение; 2) общее дифтеритическое заражение, и 3) гнилостная дифтерия. Обыкновенно заболевание начинается медленно, исподволь, при сравнительно умеренном и постепенном повышении температуры; слизистая оболочка зева припухает, становится ярко-красной, появляется желтовато-серый налет, преимущественно на увеличенных миндалинах; подчелюстные железы опухают, особенно сзади под углом нижней челюсти. Налет сидит в слизистой оболочке плотно. При легкой форме заболевания пленки имеют вид точечного налета, расположенного в виде более или менее значительных пятен, скоро отделяются, отхаркиваются и поверхностное изъязвление подживает. Часто заболевание начинается и более острыми, бурными явлениями, сильным повышением температуры, ознобом, бредом, судорогами; слизистая оболочка покрывается часто сплошными, грязными, желтовато-серыми пленками, отделяющимися в виде тягучей слизи; иногда язвы под пленками кровоточат. При гнилостном Д. развивается общая картина заражения крови, гнилокровия, и больной погибает. Смертность от Д. вообще велика — до 50 % и более; легкие формы в большинстве протекают благополучно. В различные эпидемии смертность различна, смотря по преобладанию форм. Заболевание Д. нередко сопровождается многочисленными осложнениями в почках, нервной системе и т. д. Характерное осложнение болезни — дифтеритические «параличи» отдельных частей тела, развивающиеся как во время самой болезни, так и в периоде выздоровления, иногда через 20 — 30 дней по прекращении местного процесса и видимого излечения; обыкновенно в 4 — 8 недель они проходят; параличи же сердца, диафрагмы и т. п. иногда служат причиной моментальной смерти дифтеритного больного и даже, по-видимому, выздоровевшего от своей болезни.

В виду сильной заразительности Д. и наклонности его развиваться до эпидемий, санитарные меры против его распространения обыкновенно принимаются самые энергичные. Больной немедленно удаляется от здоровых в отдельное помещение, или обратно — выселяются здоровые и прекращается всякое сношение последних с больным, Лица, остающиеся ухаживать за больным, как способные передавать заразу, также избегают всякого сношения с здоровыми. Во время течения болезни обращается главнейшее внимание на обеззараживание или уничтожение отделяемых пленок, слюны, слизи, запачканного ими белья, одежды, посуды и т. п. После выздоровления больного или его смерти производится самая строжайшая дезинфекция помещения и всей обстановки больного. Для лечения Д. предложено чрезвычайно много средств, но специфического против него еще не найдено. Наибольшее применение имеют средства, укрепляющие силы больного и затем противобактериальные, как наружные, так и внутренние. Лечение распадается обыкновенно на местное и общее. Для лечения Д. применяются: полоскания, спринцевания, пульверизации растворами полуторохлористого железа, борной кислоты, буры, бертолетовой соли, сулемы, тимола и т. д. Применяются меры, способствующие отделению пленок: вдыхание горячих паров, согревающие компрессы, ртутные препараты и т. д. Насильственное отделение пленок, прижигание поражаемых участков теперь не рекомендуется, так как открывшаяся язвенная поверхность обыкновенно вновь поражается дифтеритным процессом, распространяющимся в глубину. Если Д. поражает гортань и отдельные пленки угрожают задушением, (у малых детей), прибегают к горлосечению (tracheotomia), но оно при Д. очень редко помогает и далеко не столь спасительно, как при крупе.

Общее лечение состоит в применении лекарственных веществ, поднимающих деятельность сердца, в мерах, укрепляющих силы (тепловатые ванны) и в попытках произвести внутреннее обеззараживание приемом сулемы, бертолетово соли и т. д.

А. Л — ий

Дичь

Дичь — употребляемые в пищу дикие птицы и четвероногие, на которых производится охота. Из птиц — вальдшнеп, дупель, бекас и гаршнеп, из четвероногих же олень, даниель (лань — Cervus dama), иногда лось и дикая коза называются красною Д. (Rothwild); кабан считается черною Д. (Schwarzwild). По действующему в Европейской России законодательству (правила 3 февраля 1892 г.), охота на Д. разрешается только в определенные для каждой породы ее сроки, через 10 дней по истечении которых воспрещается также перевозить, разносить, продавать и покупать ее, причем, однако, за последнее назначено наказание (денежный штраф от 1 до 25 р.), лишь в случае покупки Д. для продажи. В городах торговля Д., убитою зимою (до 1 марта), дозволяется во всякое время, с соблюдением особых правил. Перевозить в запрещенное время живую Д., для ее разведения, дозволяется с разрешения местной полицейской власти.

С. Б.

Д., отыскивая сама себе пищу, далеко не имеет столько отдыха, как прирученные домашние животные, а посему не имеет и жира в своем мясе, и этот недостаток Д. на кухне восполняют тем, что либо Д. шпигуют жиром, шпеком, либо, если это небольшие птицы, их обертывают ломтиком шпека и тогда при жареньи мясо Д. становится не столь сухим. Заметим, что у птиц никогда жир не отлагается в мясо, а всегда только под кожею и что при обильных кормах и некоторые дикие птицы отлагают жир под кожею и особенно осенью, перед отлетом на юг. Самыми жирными бывают дупеля, перепела, и таких жирных птиц жарят без шпека, но обертывают их виноградными листьями, дабы помешать их жиру вытечь при жареньи и не дать мясу их быть сухим. Д. имеет свой особый вкус и запах, fumet, и для усиления этого запаха и для того, чтобы мясо стало мягче, многие сохраняют битую Д. до тех пор, пока она не начнет давать явные признаки разложения. Особенно сильное разложение любят англичане у зайца, а французы у фазана. Гораздо более употребительны на кухне более скорые способы размягчения Д., причем запах почти не проявляется — это закапывание Д. в землю на день, два или маринование ее в уксусе с пряностями, а то так, попросту в квасе. Д. подается на стол всегда вполне дожаренная.

Д. В. Каншин. D.

Диэлектрики

Диэлектрики — название, данное Михаилом Фарадеем телам непроводящим или, иначе, дурно проводящим электричество, как, напр., воздух, стекло, различные смолы, сера и т. д. Подобные тела называются также изоляторами. До исследований Фарадея, произведенных в 30-х г., электрические явления изучались почти исключительно в проводниках; в основе всего учения об электричестве лежал принцип Ньютона — «actio in distans», т. е. действие наэлектризованных проводящих тел друг на друга, а также и на другие ненаэлектризованные проводники — приписывалось особому свойству электрических жидкостей проявлять силу на расстоянии вполне независимо от окружающей эти тела изолирующей среды. Изоляторы или Д. рассматривались как тела, способствующие лишь сохранению электрического заряда на поверхности проводников, их отношение ко всем электрическим явлениям предполагалось чисто пассивным. Совсем не таков взгляд на значение диэлектриков в современной теории. Путем опытов Фарадей доказал, что вещество Д. отделяющего собою два проводника, оказывает существенное влияние на наблюдаемые в них электрические явления. Это влияние резко обнаруживается при замене, напр., в конденсаторе воздушного слоя слоем какого-либо иного твердого Д. Подобное существенное значение Д. было замечено и сравнительно хорошо изучено еще задолго до Фарадея. Известный Кевендиш в 70-х годах прошлого ст. произвел целый ряд интересных опытов, обнаруживших с полною ясностью свойства различных диэлектрических веществ. Но эти опыты Кевендиша не были опубликованы вплоть до 1879 года и только благодаря Максвеллу сделались известными. Фарадей первый положил основание новому учению об электричестве, учению, по которому причина всех электрических действий заключается не в проводники, а внутри отделяющих или окружающих эти проводники Д. При всех процессах электризации в действительности внутри Д. происходят особые изменения, возникает особое, пока еще хорошо неизвестное, механическое явление, которое и обнаруживается видимым образом в развитии электрического состояния проводников. Все действия между наэлектризованными проводниками на самом деле представляют собою результат изменений, происходящих в промежуточной диэлектрической среде. Электрические действия передаются на расстояние не моментально, а распространяются в пространстве с известною конечною скоростью. Это учение Фарадея впоследствии было обработано математически Максвеллом и подтверждено многочисленными опытами, в особенности — замечательными опытами Герца.

Абсолютная пустота по всем своим свойствам в отношении к электрическим явлениям должна рассматриваться также, как Д. Таким образом тот механически процесс, который вызывает все электрические действия, необходимо должен происходить в эфире, наполняющем пустое пространство и проникающем все тела. Эфир в пустоте и эфир в Д. обладает способностью подвергаться «электрическим» деформациям. Он до известной степени уподобляется упругим телам при обыкновенных механических изменениях. Эфир в проводящих телах как бы лишен подобного свойства. Вернее — вещество проводящего тела оказывает действие на состояние эфира в этом теле и уничтожает возникающие в эфире электрические деформации. Вспомним, что и по отношению к световым и тепловым явлениям хорошие проводники электричества, металлы, представляются с иными свойствами, чем хорошие изоляторы

— воздух, стекло. Металлы вообще не прозрачны для световых и тепловых лучей, изоляторы или Д., напротив, прозрачны для лучей световых или тепловых. Свойство различных Д. по отношению их к электрическим явлениям характеризуется так называемою диэлектрическою постоянною этих тел. Диэлектрическая постоянная (К) какого-нибудь Д. представляет собою отношение электроемкости конденсатора, когда изолирующий слой в нем состоит из исследуемого Д., к электроемкости того же конденсатора с изолирующим слоем из воздуха. Из опытов получены следующие величины диэлектрических постоянных некоторых тел:

Для эбонита К=2,21 Для каучука К=2,12 Для парафина К=1,68 Для серы К=2,4 Для стекла К= ок 2,8 Для ксилола К=2,39 Для керосина К=2,04 Для алкоголя К=26,5 Для воды К=76

При этом д-ая постоянная воздуха принимается равною 1. Д-ая постоянная характеризует и упругие свойства эфира в данном Д. по отношению к происходящим в эфире электрическим деформациям. По теории «коэффициент электрической упругости» = .

Электрические деформации, возникающие внутри эфира в Д. при кажущейся электризации поверхности проводящих тел, вызывают различный изменения и в молекулярном строении самого Д. Объем Д. изменяется при этом, изменяются и оптические свойства тела. Вполне изотропный тела, как напр., жидкости, превращаются при появлении электрических сил внутри их — в тела, относящиеся к свету подобно кристаллам

До настоящего времени держится еще в науке теория, по кот. электрические действия по-прежнему рассматриваются, как происходящие на расстоянии и подчиняющиеся в пустом пространстве известному закону Кулона. Диэлектрические тела предполагаются по этой теории, состоящими из огромного числа весьма маленьких проводящих зерен, которые отделены друг от друга абсолютно непроводящим электричество веществом. В каждом таком зерне внутри Д. допускают появление двух противуположных электричеств, когда находящиеся поблизости к Д. проводники подвергаются электризации. Действие на какое-либо проводящее тело других наэлектризованных проводников осложняется действием всех проводящих зерен Д., наэлектризованных вследствие индукции. Таким образом и эта теория, развитая впервые Моссоти, объясняет влияние Д. на электрические действия, наблюдаемые в проводящих телах. Диэлектрическая постоянная (К) какого-либо Д. дает возможность по этой теории найти отношение между объемом, занимаемым одними проводящими зернами в Д., и объемом всего Д. Если обозначим это отношение через e. мы имеем, как показал Клаузиус, следующую зависимость между К и e.

К = .

И. Боргман

Дмитревский

Дмитревский (Иван Афанасьевич) — знаменитейший русский актер, родился 28 февраля 1734 года в Ярославле, сын протоиерея Дьяконова-Нарыкова. Учился в ярославской семинарии, затем у пастора, жившего в Ярославле. Будучи земляком Ф. Г. Волкова, Д. сделался участником его представлений, исполняя преимущественно женские роли, и вместе с труппой Волкова прибыл в Петербург. Впервые Д. исполнял в Царском Селе роль Оснельды в трагедии Сумарокова «Хорев», причем сама императрица надевала на Оснельду бриллианты и тут же назвала Дьяконова Дмитревским, по сходству его с польским графом Дмитревским, состоящим тогда кавалером посольства в СПб. Впоследствии Д. перешел на мужские роли и после смерти Волкова (1763) занял первое место в придворной труппе, а в 1765 г. был послан для усовершенствования за границу. Исполнение им, по возвращении, роли Синава было истинным торжеством артиста. Через год Д. вновь отправился за границу, с целью навербовать французских актеров для петербургского придворного театра. Симпатичная мысль Волкова — устроить театр публичный, для всех классов доступный — долго не имела успеха, и только благодаря энергии Д. был создан «вольный российский театр» (на Царицыном лугу) Карла Книппера. Заведывание вновь учрежденным в СП б. театральным училищем (1779) также было поручено Д., обучавшему воспитанников «декламации и действованию». Одно время Д. преподавал географию, историю и словесность в Смольном монастыре. Помимо звания «первого актера», он нес и режиссерские обязанности. В конце 1790-х гг. Д. покинул сцену, на которой в последний раз играл в 1812 г., 30 августа, в патриотической пьесе Висковатого «Всеобщее ополчение». Гром рукоплесканий встретил дряхлого старика, от волнения с трудом говорившего. В конце жизни Д. ослеп и умер в СП б. 27 окт. 1821 г. (похоронен на Волковом кладбище). Д. имел репутацию высокообразованного человека. Единственный пример актера-академика, Д. и в литературных кружках пользовался всеобщим уважением. К его советам обращался даже чванный Сумароков, по указаниям его нередко исправлявший свои трагедии. С ним советовались и Княжнин, и Фонвизин (при окончательной отделке «Недоросля»), и И. А. Крылов, явившийся к Д. с одним из своих юношеских трудов. Многие имена учеников и учениц Д. славятся в истории русской сцены; таковы Крутицкий, Гамбуров, Воробьев, Каратыгина, Сандунова, Семенова, Яковлева и др. Он был поклонником господствовавшего в то время псевдоклассического репертуара.

Литературные занятия Д. начались очень рано. Наряду с Сумароковым и Волковым, Д. был одною из главных сил драматической литературы первых лет нашей сцены, для которой поставлял большею частью переводы и переделки с франц., иногда с итал. яз. Он написал массу трагедий, комедий и комических опер: «Антигона» (музык. драма, с итал. СП б. 1772), «Честный преступник» (ком. с фр. id.), «Беверлей» (трагедия, с фр., СП б. 1773 и М. 1787), «Армида» (опера, с ит., СП б. 1774), «Раздумчивый» (ком., с фр., СП б. 1778), «Дианино дерево» (опера, с ит., СП б. 1792), «Редкая вещь» (опера, с итал. id.) и мн. др., не сохранившихся до нашего времени. Перевел поэму Томсона «Четыре времени года» (М. 1798 и 1803); издал «Похвальное слово А. П. Сумарокову» (СП б. 1807), печатал в «Трудолюбивой Пчеле» Сумарокова стихи и участвовал в переводе Анахарсиса, изд. академиею (1804 — 09). Около 20 лет Д., по поручению российской акд., трудился над «Историей русского театра», но рукопись его сгорела во время пожара в академии. Д. возобновил свой труд, но он остался не напечатанным. Актер Иван Носов, при составлении своей «Хроники русского театра» (изд. Имп. общ. ист. и др. росс. при моек. унив., М. 1883), пользовался оригиналом «Историй русского театра» Д., хотя не указывает, где его видел. в. Кони в своей статье: «Русский театр, его судьбы и историки» («Русская Сцена», 1864) сообщил несколько фактов, почерпнутых им из разных записочек и клочков, писанных рукою Д. и найденных им в бумагах актера Яковлева, друга Д. Академиком М. И. Сухомлиновым (см. Его «Исследования и статьи по русской литературе и просвещению», т. II, СП б. 1889) доказано, что немецкое "Известие о некоторых русских писателях 1768 г. (напеч. в «Материалах для истории русской литературы» П. А. Ефремова, СП б. 1867) вышло из-под пера Д. Ср. "Известие о жизни Д. " (СП б. 1822); 9. Кони, "Биография Д. " («Пантеон», 1840, III); «Семейная хроника» Аксакова, в ст. «Я. Шушерин»; предисловие Е. Барсова к «Хронике» Носова; ст. Сиротинина в «Артисте» (1890 г., IX и XI); «Записки С. П. Жихарева» (изд. «Русского Архива», 1891); «Архив дирекции Имп. театров» (1892, отд. 111); биография Д. для народа (СП б. 1884, изд. «Мирского Вестника»); И. Ф. Горбунова, в «Русском Вестнике» (1892).

Ум.

Дмитриевский собор

Дмитриевский собор, в г. Владимире на Клязме — один из замечательнейших памятников владимирско-суздальской ветви древнерусского зодчества, как по своей красоте, так и по относительно хорошей сохранности. Он сооружен в 1197 г. вел. кн. Всеволодом III в ознаменование рождения у него сына, Димитрия, и посвящен св. Димитрию Солунскому. Новопостроенная церковь была придворною и соединялась с великокняжескими палатами переходом, ведшим на ее хоры (остатки которого были уничтожены при реставрации собора в 1834 — 1835 гг.). Строителями собора были приезжие из северной Италии греческие мастера, под руководством которых работали местные, владимирские каменщики, славившиеся в ту пору своим искусством. И те, и другие, видимо, приложили все старание к тому, чтобы угодить вел. князю, желавшему придать своему домовому храму возможное изящество. Д. собор очень невелик по размеру; подобно другим владимирским и суздальским церквам XII ст. (Успенскому собору в Суздале, Покровам-на-Нерли, Богородице-Рождественской церкви в Боголюбове и пр.), он представляет чисто византийский тип храма, с продолговатым четырехугольником в плане, тремя полукруглыми апсидами с восточной стороны и одною главою над своею срединою; но многие детали его внешности сильно отзываются западным (романским) влиянием. Каждый из трех фасадов (западный, северный в южный) разделен на три частя посредством длинных и тонких колонок. выступающих из стены; на половине высоты стен идет по фасадам карниз, состоящий из колонок, подпираемых небольшими кронштейнами и поддерживающих арочки с нисколько приподнятом центром. Между колонками карниза помещены рельефные, тесанные из камня изображения святых в сидячей позе и орнаменты, представляющие разных зверей и птиц на изгибающихся и вьющихся ветвях. Фигуры эти, равно как и украшающие кронштейны, имеют много сходства с заставками и виньетками византийских и древнерусских рукописей; однако между ними есть и такие, которые отмечены, очевидно, романским характером. Точно такой же карниз проходит на апсидах, под крышей, с тою разницей, что здесь, чрез каждые две короткие колонки, подпертые кронштейнами, одна, длинная, спускается вниз, до самой земли. На переднем и боковых фасадах, в каждом из трех компартиментов, на которые они разделены, находится по длинному и узкому окну с округленным верхом, а все поле компартиментов усеяно рельефными фигурами, подобными помещенным между колонками карниза. В средней части каждого фасада, внизу, проделана дверь, имеющая форму арки и обрамленная колонками и покоящимися на них рельефно украшенными дугами, совершенно в роде романских порталов. Верх стены фасада образует три арки, одетых непосредственно крышей, которая, вообще, изгибается сообразно кривизне прикрываемых ею сводов здания. Высокий барабан главы убран арочками на тонких и длинных колонках и снабжен такими же окнами, простенки между которыми заняты рельефным орнаментом того же характера, как скульптурные украшения и в прочих местах, но превосходящим эти последние в отношении рисунка и исполнения. Крыша купола принадлежит позднейшему времени, хотя ее форма я встречается на рисунках XII в.; ее нельзя назвать византийскою, но она все-таки ближе подходит к полусферической форме византийских глав, чем к маковкам в виде луковиц, усвоенным впоследствии русским церковным зодчеством. Гармоничность пропорций собора, вместе с обилием и своеобразностью его внешних украшений, составляет, главным образом, его красоту; что же касается до его внутренности, то она вообще походит на внутренность новгородских и афинских церквей и не представляет ничего особенно любопытного, за исключением древней стенной живописи под хорами над входом с западной стороны. Здесь был изображен «Страшный суд», от которого уцелели довольно значительные фрагменты. В особенности мило и наивно представлены Богоматерь, сидящая на престоле между двумя коленопреклоненными ангелами, а также три ветхозаветных патриарха: Авраам, держании на своем лоне бедного Лазаря, и, по бокам от него Исаак и Иаков, окруженные душами праведников. После татарского нашествия Д. собор неоднократно подвергался опустошениям и пожарам, был потом обезображен разными пристройками и, наконец, по повелению императора Николая I, в 1835 г., восстановлен в своем первоначальном виде.

А. С — в.

Димитрий Иванович Донской

Димитрий Иванович Донской, вел. кн. всея Руси, сын в. кн. Ивана Ивановича, от 2й его супругу Александры, род. в 1350 г. По смерти отца своего (1359) Д., с братом Иваном (умер в 1364), остался малолетним. Русские князья поехали в Орду хлопотать о вел. княжении; хан Навруз дал ярлык суздальскому князю Димитрию Константиновичу. Малолетний Д. был в Орде в 1361 г., а может быть и ранее. В Орде произошли «замятни». Хан Навруз был убит, явились два хана: в орде Мурат, за Волгой — Авдул, управляемый темником Мамаем. К Мурату поехали поверенные вел. кн. Димитрия Константиновича, уже севшего на стол во Владимире, и кн. московского, за которого, конечно, действовали бояре. Мурат дал ярлык кн. московскому; суздальский не уступал. Тогда бояре осадили Переяславль, где заперся кн. суздальский; Переяславль был взят, Д. вокняжился во Владимире (1362). В 1363 г. хан Авдул прислал свой ярлык Д., который его принял. Мурат оскорбился таким признанием другого хана и снова дал ярлык Димитрию суздальскому, который явился во Владимир. Московские войска, при которых были и князья, изгнали его и опустошили Суздальскую область. Во время этой борьбы кн. Ростовский должен был подчиниться Москве и князья Галицкий и Стародубский лишились своих владений. Вскоре кн. суздальский не только помирился с московским, но еще просил его помощи, когда, по смерти брата его Андрея, Нижним завладел другой его брат, Борис. Митрополит послал св. Сергия мирить князей, и когда Борис сопротивлялся, в Нижнем были заперты церкви. Борис ушел в Городец; в Нижнем сел Димитрий (1364). Вслед затем Д. женился на дочери нижегородского кн., Евдокии. Тогда же Москва укреплена каменною стеною (Кремль). Вел. кн., по словам летописи; «всех князей приводил под свою власть, а которые не повиновались его воле, на тех начал посягать». Так он вмешался в ссору тверских князей, споривших между собою о выморочном уделе кн. Симеона Константиновича. Первоначально их судил владыка тверской и решил в пользу в. кн. тверского Михаила Александровича. Князья обратились к посредничеству митрополита, а Михаил — к в. калитовскому Ольгерду, и хотя, по-видимому, дело было улажено, но в 1369 г. вел. кн. Д. позвал Михаила на суд в Москву и заключил его и всех его бояр. Они были освобождены татарским послом; тогда Михаил снова обратился к Ольгерду, который пришел с войском и, разбив моск. полки при Тростенском оз. (в нынешн. Рузском у.), подступил к Москве. Заключен был договор, выгодный для Михаила. В 1370 г. Д. напал на тверские области; Михаил обратился в Орду к хану Магомет-Султану, ставленнику Мамая, и получил от него ярлык на вел. княженье; но Д. хана не послушался. Михаил в третий раз призвал Ольгерда, который, однако, не имел удачи под Москвой, помирился с вел. кн. и отдал дочь свою за его двоюродного брата Владимира Андреевича. Михаил снова поехал в Орду, получил ярлык; но Д. ярлык не принял, задарил посла и склонил его на свою сторону. Тем не менее Д. поехал в Орду, предварительно сделав завещание, в котором распоряжался наследственными своими владениями, не упоминая о вел. княжении. В Орде его приняли благосклонно. Михаил опять обратился к Ольгерду, который пришел, был разбит под Любутском (Калужского у.) и заключил мир (1372). Михаил не мирился; Д. пошел на Тверь, с ополчением многих князей, осадил город и принудил Михаила заключить договор, которым он навсегда отказывался от вел. княжения. В том же году Д. победил Олега Рязанского, с которым велись споры о межах, и выгнал его из стольного города; но тот скоро возвратился и помирился с Д. Смирив соседних сильных князей, вел. кн. мог смело начать действия против татар. В тогдашнее смутное для Орды время разные царевичи, действуя от себя, делали нападения на Русскую землю; их иногда отражали, а иногда и они наносили русским поражения. В 1377 г. на Суздальскую область напал царевич Арабшах (Арапша) из Синей орды (между Каспийским и Аральским морями). Д. послал войско на помощь тестю; по неосторожности русских князей, ополчение их было разбито на р. Пьяной (в нынешн. Нижегородской губ.). Затем татары разграбили область Нижегородскую и сделали набег на Рязанскую. Арабшах провозгласил себя ханом Золотой орды, но скоро погиб (его монеты найдены в Казанской губ.). В 1378 г. Д. удалось разбить на р. Родне (в Рязанской губ.) посланного Мамаем мурзу Бегича. Таким образом Д. защитил своего недавнего врага Олега. В отмщение за это Мамай собрал большое войско (1380). Д., приняв благословение от св. Серия, который отпустил на брань двух иноков: Ослаба и Пересвета, встретил Мамая на Куликовом поле, между р. Непрядвой и Доном (Тульской губ., Епифанского у.). С ним было много русских князей и два сына Ольгерда, Андрей и Димитрий. Вел. кн. литовский Ягайло вступил в союз с Мамаем, но к битве не поспел. Олег рязанский изъявил покорность Мамаю. 8 сент. произошла знаменитая битва, успеху которой способствовало преимущественно своевременное появление из-за засады отряда, предводительствуемого Волынским-Боброком и кн. Владимиром Андреевичем. Д. отличился не только как полководец, составив заранее план, но и показал личное мужество. Переодевание его было общим обычаем средних веков. Мамай погиб на обратном пути; в Орде явился Тохтамыш, ставленник Тамерлана; он пошел наказать Д. (1381). Неожиданное нападение его заставило Д. удалиться в Кострому. Москва была взята, правда — обманом. Русь снова покорилась татарам, но народный дух уже оживился. Покоряясь татарам, Д. крепко держал других князей: попытку Михаила получить ярлык он отстранил в Орде, Олега смирил оружием, опустошил землю Рязанскую, новгородцев держал в повиновении. С двоюродным братом Владимиром Андреевичем Д. заключил договор, которым последний признавал Василия Дмитриевича братом старейшим, Юрия — братом равным, остальных — младшими, отказываясь от своих прав на вел. княжение. В последнем завещании своем (1389) Д. не только распоряжается наследственными владениями, но и благословляет старшего своего сына Василия вел. княжением. умер Д. в 1389 г. После него остались дети: Василий, Юрий, Андрей, Петр, Иван и Константин. Грозный с князьями, Д. строго держал и бояр: Вельяминов, сын последнего тысяцкого, был казнен в Москве за содействие Михаилу Тверскому. В этом отношении Д. является достойным предшественником вел. кн. Иоанна Васильевича. Потомство сохранило о нем память как о победителе татар; но его внутренняя политика замечательна, быть может, еще больше.

Источники и пособия. Летописи: Новгородская, Софийская, Воскресенская, Никоновская, Львовская, Степенная книга; Собр. гр. и дог.; «Слово о житии и преставлении вел. кн. Дмитрия Ивановича» (в Соф., Воскр., Ник., Ст. кн.); различные повести о Мамаевом нашествии (поведание в Новг. IV, Соф., Воскр., Типогр., Супр., Льв., Ст. кн.; сказание в Ник., Др. лет., Син. подр. лет., отдельно изд. Снегиревым, в "Русск. Ист. Сборн. "). Задонщина, опоэтизированное сказание, издано Срезневским в «Изв. II отд. акд. наук», Ундольским во «Времен.» О всех сказаниях см. Тимофеева в "Ж. М. Н. Пр. " и Хрущева в «Трудах III Арх. съезда». «Сказание о нашествии Тохтамыша» (в Новг. IV, Соф., Воск., Ник.). О Димитрии вообще см. общие истории России, а также Экземплярского, «Великие и удельные князья Северной Руси» (т. I, СП б. 1889 г.) и Савельева-Ростиславича, «Дим. Иоан. Донской, первоначальник русской славы» (М. 1837 г.). Статья Костомарова о Куликовской битве (в «Месяцеслове» 1864 г.; перепечатана в «Монографиях», III) возбудила сильную полемику, в которой приняли участие Погодин (его статьи собраны в книге: «Борьба не на живот», М. 1874) и Д. В. Аверкиев (в «Эпохе»).

К. Б.-P.

Димитрий Иванович

Димитрий Иванович — внук вел. кн. Ивана III Васильевича, род. в 1483 г. По смерти отца его (1490 г.), Ивана Ивановича Младого, бывшего наследником престола, возник вопрос: кто будет преемником царствующего государя — сын ли умершего Ивана Младого, или сын самого велик. князя, Василий. Этот вопрос разделил придворных на две парии, из которых одна, старая боярская партия, стояла за жену умершего, Елену, и сына его Димитрия, как окружавших себя исключительно природным московским боярством, а другая сомкнулась около вел. княгини Софии и сына ее Василия, которых окружали преимущественно греки. Вследствие заговора последней партии на жизнь Димитрия, многие члены ее были казнены (1498), а вел. князь, до тех пор колебавшийся, торжественно венчал на царство Димитрия. Софию и Василия постигла опала. Но чрез год вел. князь примирился с супругой и сыном и приказал дело о них переисследовать. Теперь опала постигла членов Елениной партии. Василий назван был государем вел. кн. Новгорода и Пскова; но титул вел. князя владимирского и московского оставался еще за Д. Наконец, в 1502 г. опала постигла и Елену с сыном ее: к ним приставлена была стража; у Д. отнять был великокняжеский титул и имена их запрещено поминать на эктениях; вскоре потом Д. посажен был «в камень» (каменную тюрьму) и страже при нем дана была инструкция, «как внука стеречи». Василий объявлен был наследником престола. С новым царствованием положение Д. ухудшилось: Василий посадил племянника в железа и в тесную палату, где он и умер в 1509 г., по выражению летописи, «в нуже, в тюрме». Тело его погребено в Архангельском соборе (приписываемое ему нашими историками, начиная с Карамзина, духовное завещание (Собр. гос. грам. и догов. I № 147) принадлежат не ему, а Димитрию Жилке, в чем можно убедиться по сличении этого завещания с той частью завещания Ивана III, в которой перечисляются города и волости Димитрия Жилки). Полн. собр. русск, лет. III, 146, 147; IV, 155, 161, 270, 271; V, 261; VI, 40, 43, 48, 235, 241 — 243, 279; VIII, 215, 224, 230, 234 — 236, 242, 248, 250. Архангелогор. лет. 174, 178. Чин венч. Димитрия в Собр. гос. грам. и догов. II, № 25.

А. Э.

Димитрий Шемяка

Димитрий Шемяка (1420 — 1453) и Димитрий Красный (1421 — 1441) Юрьевичи — кн. галицкие (Галича костромского), внуки Димитрия Донского. Д. Шемяка, в противоположность кроткому брату своему, был человек необузданной энергии, не разборчивый в средствах для достижения намеченной цели; прославился неутомимой, упорной борьбой с вел. кн. Васил. Темным, своим двоюродным братом, за моск. престол. Еще при жизни отца, добивавшегося великокняжеского стола, он принимал деятельное участие во всех походах и войнах против вел. кн. Честолюбие заставило его, по смерти Юрия (1434), отступиться от старшего брата, Василия Косого, объявившего себя вел. князем, и, вместе с младшим братом, пригласить Василия Васильевича на великокн. стол. Прогнав из Москвы, при помощи младших Юрьевичей, старшего, в. князь заключил с первыми договор, по которому братья не должны были вступаться в удел умершего Петра Димитриевича дмитровского, в отнятый у Василия Косого Звенигород и в Вятку; с своей стороны, в. князь подтвердил за братьями города, данные им отцом их (Галич. Руза, Вышгород) и им самим (Ржев, Углич и др.). Между тем как Василий Косой готовился идти на вел. князя, Шемяка приехал в Москву звать последнего на свою свадьбу, но был схвачен и в оковах отправлен в Коломну, как заподозренный в соучастии с старшим братом, при котором действительно находился «двор» Шемяки. По возвращении из похода сел. князь освободил его, заставив подтвердить прежний договор. Доверие между двоюродными братьями, по-видимому, восстановилось, так что в 1437 г. великий князь посылал обоих Юрьевичей к Белеву на хана Улу-Махмета. Но они вели себя в походе скорее как разбойники, предававшие все по пути огню и мечу, не разбирая своего и чужого. Самонадеянность Шемяки была причиной того, что моск. войска с позором бежали от немногочисленных войск Улу-Махмета (1438). Но Шемяка не мог долго сдерживать своей ненависти к в. князю. В 1439 г. он не дал помощи ему при нападении на Москву Улу-Махмета, и кровавое столкновение между ними устранено было только благодаря примирительному вмешательству троицкого игумена Зиновия. Взятие Василия Васильевича в плен детьми Улу-Махмета (1445) не принесло Шемяке никакой пользы; задержание, затем, в. кн. в Троицком м-ре, занятие Москвы (в союзе с Иваном можайским) и вероломный поступок с его детьми, ослепление Василия только возбудили ненависть к Шемяке и симпатии к в. князю, к которому начали переходить от Юрьевича люди всех званий и состояния. Москва занята была боярином Василия, Мих. Бор. Плещеевым; Шемяка бежал в Чухлому. Мирные договоры, которые потом заключали между собой двоюродные братья, при каждом удобном случае Шемяка нарушал и вновь вооружался на в. князя; вмешательство духовенства не действовало на него. Наконец, в 1452 г., когда моск. войска почти со всех сторон окружили Шемяку на р. Кокшенге, последний бежал в Новгород. Переписка митр. Ионы с новгородским владыкой Евфимием о том, чтобы последний убедил Шемяку покориться в. князю, не имела благих результатов. Дело, наконец, разрушилось иначе: при посредстве москов. дьяка Степана Бородатого, Шемяка отравлен был собственным поваром. Вел. кн. до того был рад этой развязке, что гонца, привезшего известие о смерти Юрьевича, пожаловал в дьяки. Сын Шемяки, Иван, уехал с матерью в Литву, где получил в кормление от короля Казимира Рыльск и Новгород Северский. Д. Красный умер раньше Шемяки, в 1441 г.

Полн. собр. русск, лет. III, 113, 141, 199; IV, 122, 125, 126, 131, 132, 146, 208, 213, 216, 216, 272; V, 28, 81, 265 — 271; VI. 45, 148 — 150, 169 — 178, 266, 281; VII, 226; VIII, 97 — 100, 107, 109; III — 115, 117 — 123, 125, 239, 270; XV, 490, 492 — 494. Никон, лет. V, 113 — 121, 124 — 125, 126, 150, 157, 161, 200 — 217, 221, 229, 278. Арханг. лет. 153. Собр. гос. гр. и дог. 1, №№ 49, 50, 52 — 59, 61, 62, 67, 78, 79, 84 — 87, 144. Ак. Ист. I, №№ 40, 43, 53. А. А. Эксп. I, №№ 29, 372. Экземплярский, «Великие и удельн. кн.» (II, 236 — 254).

А. Э.

Доги

Доги — несколько пород собак, происходящих от древних ассирийских и египетских травильных собак, проникших сперва в Грецию, потом на Аппенинский полуостров и затем распространившихся по всей Европе. Главные породы современных догов следующие: 1) меделянки, происшедшие из сев. Италии (медиоланский, миланские Д.), были значительно распространены в России и употреблялись для травли медведей, но со времени воспрещения этой травли, в шестидесятых годах, стали выводиться, а ныне сохранились только в Императорской охоте в Гатчине; 2) английские Д. или мастифы служившие, в былые времена, северо-американским плантаторам для выслеживания беглых негров; 3) бордосские. — употребляются на юге Франции до сих пор для травли, преимущественно на ярмарках, на особых аренах, медведей, волков и ослов; 4) немецкие Д., разделяющиеся на датских, ульмских и др. Д., произошли от скрещивания с борзыми собаками, и 5) далматские Д. За исключением последних, не обладающих большим ростом, остальные Д. представляют самых крупных и сильных собак в свете, до 90 сант. высоты, с огромною головою и могучими челюстями, из которых нижняя выдается вперед, что дает собаке возможность дышать, не разжимая зубов, когда она вопьется в затравленное ею животное. Д. бывают одноцветные, полосатые и крапчатые.

С. Б.

Догмат

Догмат. — Значение этого слова, как термина, употребляемого не в одном только Богословии, выясняется из того смысла, в каком оно употреблялось в античной литературе. У Цицерона словом dogma обозначались такие доктрины, которые, будучи общеизвестными, имели значение неоспоримой истины. В этом смысле и христианские писатели, напр. Ориген и св. Исидор, называли Сократа законодателем догматов аттических, учения Платона и стоиков — догматами. У Ксенофонта догматом называется начальственное распоряжение, которому все, и командующие и простые воины, должны беспрекословно подчиняться. У Геродиана им обозначается определение сената, которому беспрекословно должен подчиниться весь римский народ. Этот смысл слово Д. сохранило и в греческом переводе 70 толковников, где в книгах пр. Даниила, Есфирь, Маккавейских словом dogma называется указ царский, подлежащий немедленному исполнению, а также закон царский или государственный, безусловно обязательный для каждого подданного. В Новом Завете, в Ев. от Луки dogma наз. повеление кесарево о переписи народонаселения Римской империи, в кн. Деяний Апостольских — законы царские, в посл. к Колиссянам и Ефесянам — имевшие божественный авторитет законы Моисея, Затем в кн. Деяний в первый раз словом dogma обозначаются те определения церкви, которые должны иметь непререкаемый авторитет для каждого ее члена. Из употреблено этого слова у Игнатия Богоносца, Кирилла Иерусалимского, Григория Нисского, Василия Великого, Иоанна Златоуста, Викентия Лиринского и др. отцовы церкви понятие о Д. выясняется с большею подробностью. У них: 1) Д. есть непререкаемая божественная (данная чрез божественное откровение) истина и в этом смысле догматы веры наз. божьими (d. tou Qeou), божественными (d. Qeia), Господними (d. tou Kuriou) и противопоставляются продуктам человеческого, особенно так наз. спекулятивного мышления и личным мнениям: 2) Д. есть истина, относящаяся к внутреннему существу религии, т. е. истина теоретического или созерцательного учения, учения веры, чем он отличается от правил жизни или практической деятельности христианина; 3) будучи происхождения божественного, Д. есть истина, определяемая и формулируемая церковью, почему догматы обыкновенно наз. догматами церкви (ta thV ekklhsiaV dogmata) или догматами церковными (ta ekklesiastika dogmata), и 4) Д. есть истина, безусловное признание которой совершенно необходимо для христианина, чтобы по праву причислять себя к составу церкви.

Н. Б.

Догматизм

Догматизм (от dogma, положение) — философский термин, обозначающий определенное отношение к содержанию системы, а не самую систему. Понятие Д. определяется главным образом двумя противоположными ему понятиями — скептицизмом и критицизмом. Вообще говоря, Д. называется попытка построить философскую систему без предварительного исследования познавательных способностей человека и без решения вопроса о том, насколько человек может постичь цели, т. е. познать истину. Всякий человек по природе догматик, ибо верит в возможность нахождения истины до тех пор, пока не убедится в тщете своих усилий; таким образом философия в своем начале необходимо догматична. Неудачные попытки миропонимания создают скептицизм, отрицающий возможность истинного понятия, причем скептицизм свои доводы берет частью из прошлого философии, частью из рассмотрения природы самого разума. Первая категория доводов не опасна, ибо очевидно, что неудача философии в прошлом не заключает в себе причины, почему бы ей не достичь успешнее своей цели в будущем. Вторая категория доводов против Д. тоже не опасна, ибо скептицизм, ополчаясь на мышление, не имеет иного орудия, как само мышление, поэтому самым своим существованием опровергает то, что желает доказать. Вот почему в новой философии скептицизм не играет никакой роли и торжествует догматизм; но в лице критицизма вырос новый и более опасный противник Д. Критицизмом называется направление немецкой философии, родоначальником которой считается Кант. Прежде чем строить философскую систему, необходимо подвергнуть критике нашу познавательную способность, — задача, которую решает Капт в Критике чистого разума. Результатом анализа Канта является невозможность метафизики, познания предметов самих по себе, и утверждение, что мы познаем лишь явления, закономерность в которых принадлежит не явлениям, а познающему субъекту. Хотя критицизм, подобно скептицизму, ограничивает претензии человеческого познания, однако по своей природе критицизм вполне отличен от скептицизма и ближе к Д. Критицизм выдвигает только из основных задач философы теорию познания и утверждает ее преимущественное значение в ряду философских вопросов. Самый критицизм Канта вовсе не настолько отличается от философии Локка и Юма; чтобы можно было в нем видеть родоначальника нового направления. Что критицизм по своей природе есть догматическое направление — это доказывается историей; критицизм Канта весьма быстро и логически правильно выродился в Д. Шеллинга в Гегеля.

Э. Радлов.

Договор

Договор — соглашение двух или нескольких лиц на определенное решение или совершение определенных действий (duorum pluriumve in idem placitum consensus — определение римских юристов), служит в общественной жизни источником обязательств, нравственных или юридических, смотря по тому, возможно или невозможно прямое принуждение к их исполнению. В качестве такого источника. Д. считается основным связующим элементом общественного союза, ибо, как говорят с древности, общество не могло бы существовать, если бы взаимные соглашения людей не исполнялись. В жизненных отношениях людей нет сферы, где Д. не играл бы той или иной роли: международные, политические, гражданско-правовые и просто бытовые отношения одинаково и в наиболее существенных своих сторонах опираются на Д., как на санкцию вытекающих из них прав и обязанностей. Трудно сказать, где больше юридическо-творческая роль Д. — в современной жизни или в истории. Слабость государственного союза, неразвитость международного права, недостаток объективных норм в организации имущественных и семейных отношений — явления особенно свойственные ранним эпохам истории — только распространяют сферу приложения Д. Для начальных ступеней общественного развитая современными историками права, несмотря на отрицание ими теорий так называемого «общественного Д.», организующая роль Д. настойчиво подчеркивается. В древнем обществе, по их мнению, «возникновение законодательства, уголовно-судебной расправы, гражданского процесса, должностного состава, также как и самая идея публичной защиты права — примыкают к Д.; точка зрения Д. лежит в основании государственного общения и все международное право разлагается на Д.» (Иеринг). Естественным, поэтому, представляется тот интерес, который возбуждает в себе вопрос о т. н. обязательной силе Д. — о том, что именно в договорном соглашении является тем могущественным стимулом, который заставляет людей исполнять его только в силу данного слова, в силу факта выраженной воли? В философскоюридической литературе ответ на него, однако, далеко не соответствует этому интересу, так как пред нами проходит ряд мнений, в том или ином пункте подлежащих серьезным возражениям. Новейшие исторические исследования в области Д. в корне подрывают теорию, до сих пор производившую наиболее сильное впечатление — теорию, по которой Д. является непосредственным выразителем человеческой свободы. С точки зрения этой теории, нет ничего более согласного с свободой. как следовать решениям, возникшим из проявлений свободной воли личности и создавшим то или иное отношение к свободной воле других личностей; свобода собственного решения соединяется, при этом, с необходимостью согласовать свои действия с действиями других людей, установления тем самым ту необходимую границу свободы, которую и называют правом. В опровержение этой теории, упомянутые исторические исследования доказывают полную совместимость договорной формы юридических отношений с господством принуждения и даже прямого насилия, вскрывая вместе с тем ряд исторических форм Д., свидетельствующих об изменчивости его структуры, в зависимости от изменяющихся условий общественной жизни. Как раз в ту эпоху, когда творческая роль Д. является, по-видимому, наибольшей, — в раннем обществе, -Д. принимает форму так называемого формального контракта, отличительную особенность которого составляет не только торжественность произносимых при заключении Д. слов и совершаемых действий, но и то, что в этой торжественной форме и в связываемых с нею юридических последствиях выступает на первый план полная подчиненность одного контрагента (должника) воле другого (кредитора). Символика многих ранних Д. есть символика рабства, которое является необходимым юридическим следствием Д., раз он не исполнен должником, а стимул, побуждающий к заключению Д., в раннем обществе, есть желание избежать еще большей опасности — смерти или грабежа, обычных выражений древней мести. — На следующей ступени развития — в т. н. реальном контракте — момент свободы воли и соглашения отступает перед имущественным обеспечением, сопровождающим с обеих сторон заключение Д., согласно с чем и договорный иск, вытекающий из реального контракта, на первых порах совершенно отсутствует, заменяясь штрафным иском из правонарушения, т. е. невозврата или повреждения имущества, служившего обеспечением договора. — Лишь на ступени консенсуального контракта, основанного на соглашении и доброй совести и независимого в своей юридической силе как от внешней формы, так и сопровождающего или не сопровождающего его обеспечения, — на первый план выступает личная воля и свобода соглашения; вместе с взаимным доверием сторон, покоящимся на нравственной основе. Эту форму господствующая в юриспруденции философская теория и взяла исходным пунктом своих рассуждений, верных, поэтому, лишь в приложении к одной стадии развития Д. и; след., далеко не выясняющих поставленного вопроса.

Невыясненность основного вопроса прямо отражается и на том, что называют юридической конструкций Д., т. е. на установлении и развит принципов, по которым оцениваются договорные сделки в законодательствах и судебной практике. На господствующую форму этой конструкции оказала сильное влияние только что разобранная теория Д., как непосредственного проявления свободы человеческой воли. Соглашению и субъективным его условиям она придает главную или даже исключительную роль, отодвигая на задний план или совсем отрицая влияние объективного фактора правообразования — принудительной нормировки гражд. правовых форм со стороны гражданско-правовой власти. По субъективной стороне Д. господствующая конструкция оценивает и все юридические его последствия, приписывая юридическое значение только тому, чего желали стороны, заключившие Д. и действовавшие при этом добросовестно, и не обращая внимания на то, в каком отношении стоят эти желания и действия сторон с объективным порядком правоотношений, с наиболее целесообразным, в данную минуту, направлением гражданского оборота. Крайние выразители этого мнения придают самому факту Д., независимо от содержания отношений, вызвавших его к жизни, безусловную и решительную силу: «абстрактные» Д. или обязательства признаются ими столь же действительными, как и конкретные. В какой степени эта точка зрения неудовлетворительна, было уже отчасти показано в ст.: «Воля в обл. гражд. права». По отношению к Д. специально следует прибавить, что ряд современных форм Д. совсем не укладывается в форму этой конструкции (напр. т. н. Д. в пользу третьих лиц; см. ниже), а некоторые Д., к ней подходящие, заключают в себе, вместе с тем, и элементы ей чуждые, а именно принудительное воздействие государственной власти (Д. личного найма, перевозки по железным дорогам и ч. д.). Количество относящихся сюда «исключений» так велико и они так существенны, что со стороны целой группы писателей давно уже выставлен другой принцип юридической конструкции — объективное основание Д., его causa, как говорили римляне. У английских писателей эта последняя точка зрения выдвинута с особенной силой, как и вообще принцип объективной оценки юридических сделок. Теперь на их сторону начинают переходить и немецкие писатели (Гартман), у которых до сих пор господствовала первая теория, за очень небольшими исключениями (Шлоссман). Положительные законодательства, поскольку она не находятся под непосредственным воз действием защитников первой точки зрения (саксонское уложение, новый проект общегерманского уложения), не исключают вполне действий объективного фактора, отвода ему некоторое, хотя и недостаточно широкое место (французский кодекс, art. 1131, и русский Св. Зак., в ст. 1529 т. X, ч. 1-й, гласящей, что «Д. недействителен и обязательство ничтожно, если побудительная причина к заключению оного есть достижение цели законами воспрещенной»). В порядки отношений, регулируемых «свободным Д.» и «свободной конкуренцией», некоторые современные писатели видят явление, подлежащее коренным исправлениям в дальнейшем развитии общественной жизни. Основываясь, с одной стороны, на отмеченной выше исторической изменчивости структуры Д., с другой — на потребностях современной социальной и экономической жизни, они отказывают Д. во всякой принудительной силе, считая его лишь формой отношений, содержание и последствия которой устанавливаются в зависимости от изменяющихся исторических условий и подлежат прямому воздействию объективных факторов правообразования.

Неопределенность конструкции Д. стоит также в связи с невыясненностью роли, принадлежащей в современном праве другому источнику обязательств — так назыв. «одностороннему обещанию». Вообще эта чрезвычайно важная область гражданскоправовых отношений нуждается в коренном пересмотре как в литературе, так и в законодательствах, как между прочим, показывают споры, возникшие по поводу организации ее в новом проекте обще-германского уложения. Обзор философских теорий об обязывающей силе Д. см. у Чичерина, «Собственность и государство», I, гл. IV. Для истории Д., кроме курсов истории права отд. государств, см. Pernice, «Marcus Antistins Labeo», I, 400 сл.; Ihering, «Das Schuldmoment im romisch. Recht»; Esmein, «Etudes sur les contrats» (Пар. 1883); Holmes, «The common law» (Л., 1882). Догматическое изложение — в курсах пандект и гражданского права отдельных государств: затем Schlossmann, «Der Vertrag» (Лпц., 1876); Hartmann, «Die Grundprinzipien der Praxis des Englisch-Amerikanischen Vertragsrechts gegenuber der deutsch. gemeinrechtl. Vertragsdoktrin» (Фрейб. 1891); В. Нечаев, «Теория Д.» (Юридич. Вестн. 1888 г. № 10), Biermann, «Rechtszwang zum Kontrahiren», в «Jahrbucher fur Dogmatik», XXXII (1893).

В. Нечаев.

Додэ

Додэ (Альфонс) — известный франц. романист, род. в Ниме 13 мая 1840 г. Окончив курс лицея в Лионе, он прослужил два года учителем в Алэ. Первые стихотворения Д. напечатаны в лионских газетах, когда будущий романист был еще воспитанником лицея. В 1857 г. Д. прибыл в Париж попытать счастья на литературн. поприще. В Париже он дебютировал сборником стихотворений «Les Amoureuses»; одно из них, «Les Prunes», обратило внимание критики на даровитого юношу. В «Figaro» появился, затем, очерк «Les gneux de province», в котором Д. обрисовал плачевную участь провинциальных педагогов. В этом очерке сказались уже главные отличительные черты Д. — наблюдательность, уменье придавать выпуклость образам и описаниям, блестящий стиль, большая впечатлительность. В 1859 г. Д. издал второй том стихотворений: «La double conversion», в 1861 г. — сборник рассказов, под общим заглавием «Le chaperon rouge». В. течение пяти лет, до 1865 г., Д. занимал должность личного секретаря герцога де-Морни; близкое соприкосновение со многими деятелями второй империи обогатило запас его наблюдений. Во время осады Парижа он зачислился в пехотный батальон и участвовал во многих стычках. В 1874 г. он начал писать критические фельетоны в «Journal Officiel». С 1862 г. Д. работает для театра; пьесы его, большею частью переделанные из его же романов и не имевшие особенного успеха, ставились в следующем порядке; «La Derniere Idole» (1862), «L'Oeillet blanc» (1865), «Les Absents» (1865), «Le Frere aine» (1868), «Le Sacrifice» (1869), «Lise Tavernier» (1872), «L'Arlesienne» (1872), «Fromont jeune et Risler aine» (1876), «Le Char» (1877). «Le Nabab» (1880), «Jack» (1881), «Les Rois en exil» (1883), «Sapho» (1885), «Numa Roumestan» (1887), «Tartarin sur les Alpes» (1888), «La lutte pour la vie» (1889), «L'Obstacle» (1890). Некоторые из них написаны в сотрудничестве с другими драматургами. В 1866 г. Д. поместил в «Evenement» серию рассказов, под заглавием «Lettres de mon moulin»; эти рассказы, подписанные псевдонимом: «Gaston-Marie», принадлежат к числу лучших произведений Д. Ирония и юмор удачно оттеняются легкою дымкою скорбного чувства, трогая читателя и, вместе с тем, возбуждая невольную улыбку. «Le Petit Chose» (1868) — фантастическая автобиография, первый из романов Д. «Les lettres a un absent», вызванный войною 1870 — 71 г., проникнуты патриотическою скорбью. Д. описывает с негодующим пафосом ужасы войны а насилия торжествующих неприятелей. «Aventures prodigieuses de Tartarin de Tarascon» (1872) — чрезвычайно популярное произведение Д. В лице героя остроумно осмеяно самохвальство французских южан. Забавное повествование изложено несколько цветистым стилем; в нем как бы отражаются свойства Тартарена и его подвигов. «Les petits Robinsons des caves ou le siege de Paris raconte par une petite fille de huit ans» (1872), «Contes du lundi» (1873), «Contes et recits» (1873), «Robert Helmont, etudes et paysages» (1874) и «Les Femmes d'artistes» (1874) предшествовали следующему большому роману Д., «Fromont jenne et Risler aine» (1874), имевшему большой и вполне заслуженный успех. Особенно удалась Д. фигура Сидони — одной из тех бессердечных хищниц, которых воспитывает искусственная, лихорадочная жизнь большого города, с ее контрастами между неустанным трудом и вечною праздностью, между роскошью и нищетою. «Jack», история заброшенного ребенка и рабочего поневоле, представляет целую галерею неудачников (rates), отбросов современной культуры. «Le Nabab» (1878) дает яркую картину парижских нравов времен второй империи. Этот роман вызвал оживленную полемику, потому что в главных его фигурах нельзя было не найти сходства с герцогом Морни и одним из депутатов законодательного корпуса (Бравэ). Несправедливо было бы, однако, ставить это сходство в вину Д.; в Мора и Жансуле отразились только некоторые, и притом наиболее симпатичные черты их прототипов. В «Набабе», как и в других романах Д., нет ни портретов, ни карикатур; материал, взятый из действительности, переработан художественно и свободно. В «Rois en exil» (1879) только с большой натяжкой можно узнать того или другого из падших монархов нашего времени, в «Numa Roumestan» (1880) — того или другого из французов-южан, сделавших быструю парламентскую карьеру. Если возможен был спор о том, с кого срисован Руместан — с Гамбетты или с Нюма Бараньона, то именно отсюда следует заключить, что моделью для Д. не послужил ни тот, ни другой. В «Evangeliste» (1883) и «Sapho» (1884) размах дарования Д. менее широк, потому что менее широки избранные им темы; последнему роману не чужда морализирующая тенденция, еще более заметная в «Rose et Ninette» (1891). «Tartarin surles Alpes» (1886) и «Port Tarascon» (1890) — продолжение комической эпопеи, составляющей, очевидно, одно из излюбленных детищ Д. В «Immortel» (1888) враждебное отношение автора к франц. акд. выразилось с раздражительностью, вообще несвойственною Д. В развитии его таланта, с половины восьмидесятых годов, наступил, по-видимому, застой или даже регресс, зависящий, быть может, от быстро слабеющего здоровья. Достаточно, впрочем, и первых пяти или шести его романов, чтобы отвести ему видное место между современными франц. романистами. Некоторыми сторонами своей писательской манеры он бесспорно принадлежит к натуралистической школе. Он стремится к верному и полному воспроизведению действительности, тщательно подмечает и собирает факты, ничего не скрывает и не подкрашивает, не отступает перед изображением грязного и пошлого, избегая только усиленного его подчеркиванья. Другая черта, общая Д. с корифеями новейшего франц. романа, заключается в погоне за четким, живописным, своеобразным словом. Он не так требователен в этом отношении, как. Флобер, не так нервно прихотлив, как Гонкур, не так щедр на технические термины, как Зола — но столь же не расположен, как и они, к проторенным дорогам и шаблонным выражениям. Отличается он от своих сверстников в области романа преимущественно тем, что вовсе не претендует на спокойствие и бесстрастие, на научную объективность или артистическое служение форме, одной только форме. Подобно Диккенсу, с которым его часто и не без основания сравнивают, он любит или ненавидит своих героев, живет их жизнью и часто говорит не только их устами, но прямо от своего лица, вопреки одному из главных правил натуралистического кодекса. Много любопытных сведений о способе работы Д можно найти в его книге: «Trente ans de Paris» (1887).

В конце семидесятых годов Д. писал одно время фельетоны для «Нового Времени». Почти все крупные произведения Д. переведены на русский язык. Ср. Зола, «Парижские письма»; статью в «Вестн. Евр.» 1882 г., № 2; «Додэ и Троллоп» («Ист. Вест.», 1885); Ж. Леметр, «Э. Ренан и А. Додэ» («Русск. Мысль» (1888, № 4).

Дож

Дож (лат. Dux, итал. Duca) — так назывался высший правитель в республиках Генуэзской и Венецианской. В Венеции это звание существовало с древнейших времен; она уже в начале VIII в. имела дожа, избираемого гражданами, но пользовавшегося почти неограниченною властью. К концу XII века государственная реформа ограничила власть Д. Выборный совет из 470 членов получил законодательную власть; он назначал другой совет из 6 членов (синьорию), без согласия которого Д. не мог делать никаких распоряжений. Народ потерял право выбирать Д.; 24 лица из большого совета выделяли из своей среды 12 человек, которым принадлежало право избрания Д. Севастиан Зиани был первый Д., выбранный по этому способу (в 1177 г.). По образцу совершенного им бракосочетания с морем и впоследствии совершалась эта церемония. Еще более ограничена была власть Д. в 1179 г. учреждением Совета сорока, который составлял высшую судебную инстанцию. Кроме того, учреждена была комиссия из трех Avogadori, которые заведывали делами фиска и назначали на должности. Во время правления Джакопо Тьеполо (1229 — 49) учрежден был Суд мертвых, который после смерти Д. должен был рассматривать его правление и частную жизнь и в который совет назначал 5 корректоров и 3 инквизиторов. Несмотря на все ограничении, Д. имели все-таки сильное влияние, когда они умели пользоваться борьбою партий, несогласиями между дворянами и купцами, и своим положением, как главнокомандующие. В 1296 г. последовало закрыто большого совета, передавшее законодательную власть в руки небольшого числа семейств. Звание Д. было сведено к одному представительству, из опасения господства отдельных личностей и родов. Уже с 1268 г. рядом с Д. был избираем из среднего сословия великий канцлер, а в 1310 г. учрежден совет десяти, который стоял вне всякой ответственности и мог судить самого Д. Д. мог извещать о своем избрании лишь итальянских князей, не смел сам распечатывать письма папы и князей, не смел покидать город, не мог иметь владений в других землях, не имел права заключать браки своих детей вне республики; за каждую ошибку Д. подвергался штрафу. Члены его семьи не могли занимать никаких общественных должностей. Его одежда, свита, двор были точно определены, также и его скудное содержание. После смерти Андреа Дандоло надзор за Д. был еще более усилен. К 6ти членам синьории были присоединены 3 президента Совета сорока, а затем еще 6 министров. Закон 1339 г. воспрещал слагать с себя звание Д.; в 1367 г. Андреа Контарини принудили принять это звание, угрожая ему в противном случае обвинением в измене. Д. Марино Фальери, задумавший государственный переворот, был казнен в 1355 г., как государственный преступник; Франческо Фоскари был низложен в 1457 г. Тем не менее и в позднейшее время многие венецианские Д. играли значительную и достойную роль. С падением самостоятельности Венеции, в 1797 г., пало и звание Д., которое на короткое время воскресил в 1848 г. Даниил Манин. В Генуе первым избранным пожизненно Д. был Симон Бокканера, при котором состоял совет из 12 Anziani — на половину из дворян; на половину из среднего сословия. Внешние дела государства, несогласия между народом и аристократией оказывали сильное влияние на положение Д. в республике. Не раз это звание совсем отменялось. Лишь после того как Андреа Дориа в 1528 г. добился окончательно независимости Генуи, были введены государственные законы, по которым положение Д. было упрочено и оставалось почти без изменения до конца республики. Правление Д. продолжалось два года; условия его выбора были твердо установлены; Д. должен был быть дворянином и не моложе 50 лет. В большом совете 300 и в малом 100, имевших законодательную власть, он имел председательство и право veto. Исполнительную власть Д. разделял с 12 советниками (Governatori) я 8 прокураторами, в числе которых были прежние Д. Во время своего правления он жил в государственном дворце и подвергался тем же ограничениям, как а в Венеции. После взятия Генуи французами в 1797 г. и превращения ее в Лигурийскую республику, место Д. заняла директория из пяти членов. В 1802 г. звание Д. было восстановлено, но снова отменено в. 1805 г., при присоединены Лигурийской республики к Франции. Последний Д. был Джироламо Дураццо.

Дождевые черви

Дождевые черви (Lumbricidae), семейство червей из отряда малощетинковых (Oligochaeta), класса кольчатых червей (Аnnelides). К этому семейству принадлежат довольно крупные черви (от 10 до 30 стм. длины) с толстой кожею, красной кровью и лишенные глаз; в каждом кольце торчат с каждой стороны по две пары мелких крючковатых щетинок. Роды и виды этого семейства различаются по форме головной лопасти (т. наз. верхней губы), по положению пояска и по числу колец; в России встречаются несколько видов дождевых червей из родов: Lumbricus, Dendrobaena и Allolobophora. Д. черви живут в земле, в которой выкапывают длинные трубчатые ходы; ночью выходят на поверхность земли; они втаскивают в свои ходы различные органические остатки — частички листьев и других растительных частей. Питаются разлагающимися органическими веществами. Испражнения Д. червей, содержащие в себе много измельченных земляных частиц, откладываются ими на поверхности земли. Этим Д. черви способствуют увеличению пахотного слоя земли, в то же время как своими норами они разрыхляют почву, а втаскиванием растительных остатков увеличивают ее содержание органическими частями. Значение Д. червей в процессе образования почвы впервые было указано Дарвином. Оплодотворение происходит ночью, на поверхности земли, и совершается взаимно; обе особи плотно прилегают друг к другу обернувшись противоположными концами, причем семя одной особи перетекает в семенные приемники другой; при этом обе особи связаны между собой кольцом, образуемым выделением особых желез так называемого пояска; по окончании акта кольцо сбрасывается. Д. черви употребляются как наживка при ужении рыбы. — К этому же семейству относится род Criodrilus, живущий в пресной воде. Ср. Кулагин, «Материалы по естественной истории дождевых червей. (Lumbricidae)», М. 1889.

В. Ф.

Дознание

Дознание обозначает собирание официальными органами сведений об определенном обстоятельстве или факте или же собирание доказательств такого факта. Оно может иметь место по отношению ко всякого рода делам, как административным, так и подлежащим судебному рассмотрению, гражданским и уголовным, и при всяком положении дела.

Органом Д. может быть всякое правительственное место, так как в Д. важно только официальное удостоверение фактов. Но на практике органом Д. является преимущественно исполнительная полиция, как власть, сосредоточивающая у себя наибольшее количество сведений и предназначенная для приведения в действие правительственных распоряжений. В нормальном порядке средством Д. служит, главным образом, опрос, т. е. расспрашивание о подлежащем удостоверению факте, и затем осмотр, т. е. описание того, что непосредственно усматривается производящим Д. лицом. Выражением Д. являются протоколы, как воспроизведение того, что показано или усмотрено.

Особое значение, как момент процессуальный, Д. имеет в производстве дел уголовных. Здесь Д. (Ermittelungsverfahren, enquete, instruction preliminaire) представляется подготовлением материала для судебного расследования, а часто и производством действий, обеспечивающих возможность судебного процесса. Преступления обыкновенно совершаются тайно; к расследованию их часто приходится прибегать только по неопределенным и неясным намекам, слухам и предположениям, основательность и достоверность которых, прежде чем они сделаются предметом формального производства, должна подлежать поверке. Иногда (напр., при обнаружении мертвого тела) необходимо установить, есть ли налицо факт преступления; но и при несомненности преступления, суд не может принять исследование в свои руки, не имея в виду виновника совершенного преступления. Задачу доставления нужных для суда данных и выполняет Д. Таким образом Д. в уголовном процессе хотя и стоит вне его, но неразрывно связано с ним, служит не только почвой для него, но и поводом к нему. Первые моменты предварительного следствия обыкновенно посвящены проверке того, что дало Д.

Д. уголовное отличается от Д. вообще тем, что при производстве его уполномоченные органы не только удостоверяются в фактах, заранее намеченных, но сами определяют и намечают то, что подлежит удостоверению, иначе говоря — не только изыскивают средства удостоверения, но и самый предметы исследования. В виду столь широкой задачи Д. в уголовном деле, закон принимает меры к ограждению частных лиц против избытка усердия со стороны лиц, производящих Д. Во всех уголовно-процессуальных кодексах установлен ряд норм, регламентирующих порядок производства Д. и пределы власти органов, его производящих. Во многих государствах производство Д. возлагается на специальные органы, подчиненные судебной власти и носящие название судебной полиции (police judiciaire). Всемирною известностью пользуется в этом отношении организация английских и специально лондонских агентов Д. В России производство Д. возложено на общую полицию, подчиненную, в этом отношении, прокурорской власти и судебным следователям, и на чинов отдельного корпуса жандармов (ст. 2611 до 26113 Уст. угол. суд.), последние дополняют своею деятельностью деятельность общей полиции, и лишь в составе жандармских железнодорожных полицейских управлений действуют самостоятельно, подчиняясь и сносясь не с судебными следователями, а с прокурорскою властью. В столицах и некоторых других больших городах, в составе общей полиции образованы сыскные отделения, имеющие задачей расследование преступлений. Эти отделения представляют собою как бы судебную полицию и состоят из лиц, имеющих специальную подготовку. В особенном порядке судопроизводства (наприм. по преступлениям должности) органами Д. служат и другие правительственные места, от которых зависит, в данном случае, возбуждение уголовного преследования. Пределы Д. в уголовных делах определяются ст. 250 в 253 Уст. угол. суд. О всяком происшествии заключающем в себе признаки преступления или проступка, полиция немедленно, и ни как не позже суток по получении о том сведения, сообщает судебному следователю и прокурору или его товарищу. Но когда признаки преступления или проступка сомнительны, или когда о происшествии, имеющем такие признаки, полиция известится по слуху (народной молве), или вообще из источника не вполне достоверного, то она должна предварительно удостовериться чрез дознание, действительно ли происшествие то случилось и точно ли в нем заключаются признаки преступления или проступка. Таким образом, закон указывает лишь на событие преступления, как на предмет Д., предпринимаемого по непосредственному усмотрению полиции. На практике, однако, Д. обнимает собою и разыскание виновного, одновременно с удостоверением в событии. Основанием для этого служит право и обязанность полиции, до прибытия судебного следователя или до поручения судебной власти, предупреждать уничтожение следов преступления и пресекать подозреваемому способы уклоняться от следствия (ст. 256 и 257). Очевидно, что исполнение этой обязанности невозможно без немедленного разыскания виновного. Средствами Д., по закону (ст. 254), для полиции служат «розыски, словесные расспросы и негласное наблюдение»; но полиции не предоставлено производить при Д. обыски и выемки в домах. И это ограничение, однако, исчезает на практике, в виду постановления ст. 258 Уст. угол. суд., по которой, в случаях не терпящих отлагательства и когда до прибытия судебного следователя следы преступления могли бы изгладиться, полиции предоставлено производить осмотры, освидетельствования. обыски и выемки. Руководствуясь этою статьей, полиция обыкновенно производит предусмотренные в ней действия до прибытия следователя и до постановления его об этом. Большую роль играет Д. и в производстве уголовных дел, ведаемых мировыми и городскими судьями и земскими начальниками, так как Д. здесь исчерпывает собою все предварительное разыскание, предпринимаемое по поручению судьи, как в том случае, если потерпевшим принесена жалоба, но не имеется в виду обвиняемого, так и в случае, когда самим судьею усмотрено преступное действие и признано необходимым произвести предварительное разыскание (ст. 47 и 52 уст. угол. судопр. и ст. 174 прав. 29 дек. 1889 г.). Совершенно аналогично нормировано Д. в тех местностях, где действуют судебные места прежнего устройства (т. XVI, ч. 2 Суд. по преет. ст. 32 — 53).

Г. С.

Докучаев

Докучаев (Василий Васильевич) — проф. минералогии спб. унив. Род, в 1846 г., среднее образование получил в смоленской дух. семинарии, а высшее на физикоматематическом факультете спб. унив. С 1870 г. хранителем геологического кабинета того же университета, а затем избран доцентом в проф. минералогии, каковым состоит и по настоящее время. В продолжение многих лет Д. преподавал минералогию еще в институте гражданских инженеров. Ученая деятельность Д. посвящена, главным образом, исследованию новевших потретичных образований (наносов) и почв Европейской России. Первая научная работа его напечатана в 1869 г. (геологич. описание берегов р. Качки в Смоленской губ. ), Затем с 1871 по 1877 г. им был совершен ряд эскурсий по сев. и центр. России и южной части Финляндии с целью изучения геологического строения, способа и времени образования речных долин и геологической деятельности рек. Результатом этих исследований, кроме мелких статей и сообщений в ученых обществах, явился солидный труд «Способы образования речных долин Европ. России», за который Д. получил в 1878 г. степень магистра. Разобрав в этом сочинении существовавшие ранее взгляды на способы происхождения речных долин Европ. России, Д. дает собственную гипотезу, по которой происхождение их связывается, главным образом, с деятельностью оврагов и балок. Бремя от 1877 по 1881 гг. было посвящено исследованию русского чернозема, с каковой целью им совершались, по поручены и на средства Имп. вольно-экономич. общ., многократные поездки по Ю и ЮВ России, Крыму и Сев. Кавказу. Плоды многолетних исследований изложены в 1883 г. в сочинении «Русский чернозем», в котором детально рассмотрены: область распространения, способ происхождения, химически состав чернозема, принципы классификации и методы исследования этой почвы. За эту работу Д. удостоен спб. унив. степени доктора, от вольно-экономического общества получил особую благодарность, а от академии наук полную Макарьевскую премию. В 1882 г. Д. принимает предложение нижегородского губернского земства произвести, в видах более правильной расценки земель, полное исследование губернии в геологическом, почвенном и вообще в естественноисторическом отношении при помощи подготовленных им сотрудников-специалистов по почвоведению. Эта работа была закончена, под руководством Д., в 6 лет, и результатом ее явились 14 т. «Материалов по оценке земель Нижегородской губ.», с почвенной и геологической картой. По приглашению губернского земства, Д. исследовал в 1888 — 1890 гг. Полтавскую губ., а в 1890 — 91 гг. имения Нарышкина, кн. Воронцова-Шувалова и др. Наконец, в 1892 — 1893 гг. Д., в качестве начальника особой экспедиции лесного департамента, руководить геологическими и почвенными изысканиями на опытных степных участках юга России. Кроме того, за последние 10 — 12 л., по инициативе и при ближайшем содействии Д., основывается почвенная комиссия при вольно-экономич. общ., в которой он состоит председателем, естественноисторические музеи в Нижнем Новгороде и Полтаве; в 1888 г. учреждается комиссия (под председательством Д. ) о всестороннем научном исследовании С.-Петербурга и его окрестностей. Наконец, в 1892 — 93 г. Д. временно исполняет обязанности директора новоалександрийского института и руководит преобразованием его в высшее сельскохозяйственное и лесное учебное заведение. Ученые труды Д. помещались преимущественно в Трудах спб. общества естествоиспытателей и Императорского вольно-экономического общества; из них: «Овраги и их значение» (1876); «Итоги о русском черноземе» (1877); «Предв. отч. по исследов. юго-вост. части черноземной полосы России» (1879); «Предв. отч. по исследов. юго-зап. части черноз. полосы России» (1878); «Картография русских почв» (1879); «По вопросу о сибирском черноземе» (1882); «Схематическая почвенная карта черноземной полосы Европейской России» (1882); «Русский чернозем» (1883); «О происхождении русского чернозема» (1884); «О так называемом юрьевском черноземе» (2 ст. 1884 — 85); «К вопросу о русском черноземе» (1885); «О пользе изучения местной номенклатуры русских почв» (1886); "Материалы по оценке земель Нижегородской губ. " (вып. I — XIV, 1882 — 86. Д. принадлежат 1 вып. и некот. гл. ХIII, XIV и ближайшая редакция всего труда); "Объяснения к почвенной карте Нижегородской губ. (1887); «О нормальной оценке почв Евр. России» (2. ст. 1887); «Методы исследования вопроса: были ли леса в южной степной России?» (1888), "Материалы по оценке земель Полтавской губ. " (вып. 1 — 13, 1889 — 92, под ред. Д.); «К вопросу о соотношениях между возрастом и высотой местности, с одной стороны, характером и распределением черноземов, лесных земель и солонцев с другой» (1891): «Наши степи прежде и теперь» (1892); «О происхождении русского лёсса» (1892). Долгоруков Василий Лукич (1672 — 1739), в 1687 г. отправился в свите дяди своего, кн. Якова Федоровича, во Францию, где и оставался для окончания своего образования до 1700 г. Здесь он основательно изучил несколько иностранных языков, заимствовал внешний лоск версальских придворных и, сдружившись с иезуитами, усвоил их нравственные воззрения. Вызванный в Россию, Д. был назначен состоять при другом своем дяде, кн. Григории Федоровиче, русском посланнике в Польше, и в течение 1706 и 1707 гг. заменял его в этой должности. С 1707 по 1720 г. он был послом в Дании, где ему поручено было разорвать союз датского короля Фридриха IV с Карлом XII и затем укрепить союз и дружбу России с Данией. В конце 1720 г. он был отправлен послом во Францию, хлопотать о посредничестве при примирении России с Швецией и о признании Петра императором. Первое поручение увенчалось успехом: французский посланник в Швеции получил приказание открыть «негоциацию», согласно с желанием Петра Великого, на просьбу же о признании императорского титула за русским царем регент отвечал решительным отказом. По возвращении из Франции, в 1723 г., Д. был сделан сенатором, а в следующем году назначен полномочным министром в Варшаву, с поручением защищать интересы православных и домогаться признания за Петром императорского титула. В 1726 г. Д. был послан в Стокгольм, с поручением противодействовать сближению Швеции с Англией и присоединению первой к Ганноверскому союзу; эта миссия не имела успеха. В царствование Петра II Д., назначенный членом верховного тайного совета, был руководителем всех честолюбивых планов фамилии Долгоруковых. Во время предсмертной болезни Петра II, он явился самым энергичным участником в составлении подложного духовного завещания (см. ниже). Когда замысел этот потерпел неудачу, Д., тотчас по кончине Петра, в заседании верховного тайного совета поддержал предложение кн. Д. М. Голицина об избрании в императрицы герцогини курляндской Анны Ивановны, редактировал «ограничительные пункты», сам отвез их в Митаву и уговорил Анну Ивановну подписать их, но, после приезда императрицы в Москву, должен был присутствовать при публичном уничтожении составленного им акта. 9-го апреля 1730 г. Д. был назначен губернатором в Сибирь, с приказанием безотлагательно отправиться к месту назначения, а 17 апреля его нагнал офицер и предъявил указ императрицы о лишении его чинов и ссылке в деревню. 12 июня состоялся новый указ, которым повелевалось заточить кн. Д. в Соловецкий м-рь. В 1739 г., после признания кн. Ивана Алексеевича относительно подложной духовной Петра II, Д. был привезен в Новгород, подвергнут допросам и пытке, и 8 ноября того же года обезглавлен.

С. Ш.

Долгоруков Яков Федорович

Долгоруков Яков Федорович (1659 — 1720) получил очень хорошее для того времени образование, под руководством наставника из поляков, и свободно владел латинским языком. В 1682 г., во время стрелецкого бунта, он открыто принял сторону царевича Петра Алексеевича, который сделал его своим комнатным стольником. Царевна Софья, опасаясь его влияния на брата, отправила Д., в 1687 г., послом во Францию и Испанию, просить эти государства о помощи в предстоявшей войне с Турциею. Посольство не имело успеха. В 1689 г., в разгар распри Петра с Софьей, Д. одним из первых явился к Петру в Троице-Сергиеву лавру, за что, по низвержении Софьи, был назначен судьей Московского приказа. В 1695 и 1696 годах он находился в обоих Азовских походах и возведен в звание ближнего боярина. Уезжая за границу в 1697 г., Петр возложил на Д. охрану южной границы и наблюдение за Малороссией. В 1700 г., при учреждении «Приказа военных дел», Д. была подчинена комиссариатская и провиантская часть; но в том же году, в битве под Нарвой, он был взят в плен и более десяти лет томился в неволе, сперва в Стокгольме, потом в Якобштате. Отправленный оттуда в Умео, на шхуне, на которой находилось 44 русских пленных и только 20 шведов, Д., вместе с товарищами, обезоружил шведов и приказал шкиперу идти в Ревель, находившийся тогда, уже в нашей власти. Петр назначил Д. сенатором, поручив ему по-прежнему исполнять обязанности генерал-кригс-комиссара. В течение своего плена в Швеции, Д. имел возможность близко ознакомиться с шведскими порядками и государственным строем и потому сделался весьма полезным советником Петра, особенно при устройстве коллегиального управления. В 1717 г. государь приказал Д. председательствовать в Ревизион-коллегии. Здесь Д. явился строгим и неподкупным контролером доходов и расходов казны, неизменно руководясь правилом, высказанным при решении одного дела в сенате: «Царю правда лучший слуга. Служить — так не картавить; картавить — так не служить». Имя Д. перешло в потомство и сделалось популярным, благодаря множеству сохранившихся о нем рассказов, свидетельствующих о его прямодушии и неподкупности.

Долгоруков Василий Михайлович

Долгоруков Василий Михайлович — (1722 — 82). Опала, постигшая его родичей при императрице Анне Ивановне, коснулась и Д. На тринадцатом году он был записан солдатом в армию, двинутую под начальством фельдмаршала Миниха против Крыма. Отличился при взятии Перекопской крепости (1736), но до кончины Анны Ивановны оставался в полном забвении. При Елизавете Петровне он начал быстро подвигаться в чинах и участвовал с отличием в Семилетней войне. Императрица Екатерина II, в день своего коронования, произвела его в генерал-аншефы. При объявлении первой войны Турции, на князя Д. возложено было охранение наших крымских границ, а в следующем году велено вторгнуться с тридцати восьми тысячным корпусом в Крым. Эта задача была им выполнена блистательно. 4 июля он разбил семидесятитысячную армию хана Селим-Гирея и овладел Перекопом; 29 поля, при Кафе, вторично поразил собранное ханом девяносто пятитысячное войско; вслед за тем занял Арабат, Керчь, Еникале, Балаклаву и Тамань, принудил Селима бежать в Константинополь и возвел на его место доброжелателя России, хана Саиб-Гирея. Императрица наградила князя Д. орденом св. Георгия 1 ст. и титулом «Крымского». Обиженный тем, что не получил чина фельдмаршала, Д. вышел в отставку и поселился в деревне. В 1780 г. императрица назначила его главнокомандующим в Москву, где он заслужил общую любовь своею добротою, доступностью и бескорыстием.

С. Ш.

Долгота географическая

Долгота географическая — одна из координат, которыми определяется положение места на Земле — двугранный угол, составляемый плоскостью меридиана данного места с плоскостью первого меридиана. Долгота считается на В и на З от 0° до 180°, или в одну сторону от 0° до 360°. Так как Земля обращается около оси и в 24 часа плоскость каждого меридиана поворачивается на 360°, то Д. выражают также во времени, при чем 1 час = 15°, 1 мин. = 15', 1 сек. = 15". Разностью Д. объясняется разность времен в различных местах. Когда для одного места солнце находится в меридиане и там полдень, в местах, лежащих к В, солнце уже прошло, а к З. — еще не вступило на меридиан. Выбор первого меридиана произволен; в различные времена и у разных народов, за первый принимались различные меридианы. В древности Гиппарх проводил его через остров Родос, а Птоломей через Счастливый (один из Канарских), считая этот остров самою западною оконечностью света. Усовершенствование картографии принудило взять для первого меридиана какоенибудь более определенное место, но чтобы не нарушать принятого уже счисления, конгресс географов в Париже, в 1634 г., предложил принять за первый меридиан, проходящий через о-в Ферро, считая его ровно на 20° западнее парижского. Так как потом оказалось, что о-в Ферро не лежит от Парижа точно на 20°, то этот первый меридиан был в сущности скрытый парижский. В новейшие времена учреждение постоянных обсерваторий побудило разные народы считать за первый меридианы, проходящие через главные обсерватории; так русские считают долготы от Пулкова, французы от Парижа, англичане и американцы от Гринича, немцы от Берлина и т. д. Такое разногласие представляет значительные практические неудобства и в последнее время несколько раз собирались конгрессы для международного соглашения принять снова один какой-нибудь меридиан за первый. Вашингтонский конгресс в 1884 г. остановился на принятии Гриничского меридиана; однако это постановление не сделано обязательным, и до сих пор счисление Д. весьма разнообразно. Для перевода Д., отнесенных к какому-нибудь меридиану в Д. от Гринича, необходимо знать долготы главных обсерваторий, так восточный долготы относительно Гринича суть: Пулково 2h 1m 18,s7, Париж 0h 9m 21s,0, Берлин 0h 53m 34,s9 и пр. (в градусной мере долгота Пулкова относительно Гринича составляет 30° 19' 40,"5 (к В), Парижа = 2°20'15,"0 (к В), Берлина = 14° 42'1,"5 (к В), Ферро = 13° 23' 42,''5 (к З)). Для определения разности долгот нужно в разных местах заметить местные времена какого-нибудь явления, совершающегося в один и тот же физический момент; тогда разность замеченных времен и будет выражать разность долгот. В древности пользовались лунными затмениями, однако моменты наступления или окончания затмения не могут быть замечены с большою точностью. После изобретения зрительных труб, Галилей предложил пользоваться наблюдениями затмений спутников Юпитера; однако и они замечаются не точнее как до 20 секунд. Затем стали пользоваться наблюдениями Луны, которая, двигаясь между звездами с значительною быстротою, в среднем около 13° в сутки, представляет значительные удобства для определения долгот. Наблюдают или моменты прохождения Луны через меридиан, ее азимуты, зенитные расстояния, или покрытия звезд луною, или наконец лунные расстояния, для чего в астрономических календарях даются все необходимые данные.

— Вместо небесных явлений можно пользоваться и земными, например пороховыми взрывами, наблюдаемыми одновременно в двух пунктах. В настоящее время самые точные способы для определения разности долгот суть: перевозка хронометров и телеграф. Хорошо выверенный на одном месте хронометр перевозят на другое и определяют там соответствующими астрономическими наблюдениями его поправку, т. е. насколько он идет вперед или отстает против местного времени; это упреждение или отставание и выразит разность долгот. Для увеличения точности результатов перевозят не один, а много хронометров и совершают несколько переездов взад и вперед. Примером большой хронометрической экспедиции может служить определение разности долгот Пулкова и Гринича, когда совершено было 8 рейсов туда и обратно и перевозилось в 1843 г. 68, а в 1844 г. 42 хронометра. Подробности изложены в соч. Струве: «Expeditions Chronometriques de 1843 et 1844 pour la determination de la longitude geographique relative de l'Observatoire Central de Russie» (СП б. 1844 и 1846). Определение Д. c помощью телеграфа еще проще и точнее. Имея выверенные по местным временам часы, передают по телеграфу сигналы (отклонением стрелки гальваноскопа; стуком якоря электромагнита или черточкою на ленте хронографа) с одного места в другое. Разность местных времен подачи и принятия того же сигнала дает непосредственно разность долгот. Для увеличения точности подают не один, а много сигналов подряд, а для исключения влияния не моментальности передачи и запаздывания сигналов от несовершенства приборов, сигналы подают в одном и в противоположном направлениях. Телеграфный способ, предложенный первоначально в Америке в 1844 г., получил особенное распространение для больших расстояний и дает точность до: + 0,01 секунды во времени. В России одно из обширнейших телеграфных определений Д. совершено в 1873 — 76 гг., когда определены основные пункты в Сибири, от Казани до Владивостока; подробности напечатаны в 37-м томе «Записок военно-топ. отдела гл. штаба».

В. Витковский.

Долины

Долины. -Воды, текущие по земной поверхности из мест возвышен, в места более низменные, оказывают размывающее действие на лежащие по пути породы. Степень и быстрота размывания зависит, во-первых, от количества текущей воды, во-вторых, от угла, под которым падает вода или, другими словами, от скорости течения, наконец. от самих физических свойств породы, подстилающей путь, по которому стекают воды. Так. образ. прежде всего текущая по поверхности вода, путем размыва, углубляет почву в том месте, где она протекает, и образует себе зачаток того, что впоследствии, при увеличении углубления, называется руслом или ложем. Подобное русло увеличивается в глубину, благодаря размыву текущей по нему воды, но вместе с тем начинает увеличиваться и в ширину, благодаря новым агентам, именно вследствие размыва боков дождевой водой, стекающей в русло, и подмывания водой, образовавшей русло, того или другого бока, что зависит от извилистости течения, зависящей, в свою очередь, от выбора текущей водой более легко поддающихся размыву участков почвы. Образуются осыпи и обвалы боков русла, становящихся таким образом более пологими. Подобным путем образуются овраги, балки, каньоны; но все это — результат деятельности или периодически текущих вод (напр., при таянии снегов), или же постоянных, но не отличающихся массою и скоростью. При стекании большого количества вод образование русла, затем оврага, идет гораздо скорее и притом в больших размерах. Целыми веками, например, воды рек производили и производят размывающее действие на земной поверхности и в связи с указанными выше посторонними агентами, вызывающими осыпи, оползни и обвалы, увеличивают свое углубление настолько, что оно в поперечном разрезе достигает иногда не только что нескольких десятков и сотен саженей, но даже нескольких верст. Подобные широкие углубления или промоины на земной поверхности, произведенные размывом ныне текущих или протекавших в другие геологические эпохи и периоды, ныне же иссякших рек, носят название долин. Не только рыхлые, так наз. обломочные горные породы, но и плотные породы, как, напр., граниты, диориты и др. тоже не в состоянии сопротивляться размыву и хотя, конечно, медленнее, но все-таки претерпевают ту же участь, что и рыхлые и осадочные. На это указывают нам глубокие Д. в горных странах, проложенные в плотных иногда кристаллических горных породах. Известны совершавшиеся на глазах человечества поразительные факты размывающей силы речной воды. Напр., в 1603 г., при извержении Этны, река Симето была запружена лавовым потоком и, вследствие запруды в верховьях реки вода сильно поднялась, произвела разлив, но мало-помалу своим напором она стала размывать лавовую преграду, и ныне, т. е. по прошествии почти трех столетий, Симето продолжил себе русло в столь плотной горной породе, как лава, в несколько метров шириною и до 15 м. глубиною.

В дальнейшем изложении мы будем говорить об образовании поперечных горных Д., оставив в стороне, во-первых, Д. рек, текущих по равнинам, во-вторых, Д. рек, образующих водопады. Таяние снегов, накопившихся в высоких частях горной страны, выходящих за предел снеговой линии, вызывает образование большого постоянного количества воды, стекающей в виде потоков, которые, соединяясь, образуют реки. Быстрое течение потоков, превращающихся нередко даже в водопады, производит сильное размывающее действие на подстилающие породы. Если себе представить, что на пути своем поток встретит трещину, то он устремится в нее, станет ее размывать и образует, если поток, слившись предварительно с другими, увеличить массу воды, Д. горной реки. Подобные Д. образуются в горных странах по всевозможным направлениям. Иного же происхождения будут так называемые поперечные горные Д., т. е. такие, которые пересекают горный хребет в перпендикулярном к нему направлении. Такие Д. имеют большое значение для человека, давая возможность по ним переправляться через горную страну, другими словами — они служат тем, что известно под именем перевалов. Горный хребет, обладая двумя склонами, дает возможность стекать воде, образующейся от таяния снегов, залегающих на его высоких пунктах; по двум противоположным направлениям. Воды будут размывать поверхность склонов и образуют мало-помалу углубления того же совершенно характера как и овраги, т. е. на поверхности образуется углубление; в него будет вода падать водопадом, размывать и увеличивать его. Так как такое размывающее действие будет происходить на обоих склонах, то в данном месте кряж будет уже иметь в поперечном разрезе треугольник с вдавленными как бы сторонами, явившимися результатом разлива. Вершина кряжа становится более острой, сам же кряж становится ниже, если он не достигает снеговой линии, так как тогда он подвергается размыву, начиная с самой вершины, между тем как в противоположном случае он размывается текущей водой лишь ниже снеговой линии; хотя и в последнем случае вершина не остается неизменчивой, будучи подвержена тоже разрушительной деятельности ледников. В таком измененном склоне различают следующие три части: верхняя часть — часть водопадов, средняя — часть быстрого движения и нижняя — часть спокойного течения реки. Если предположить, что хребет не достигает предела снеговой линии, и принять во внимание отступление части водопадов, то с течением времени может получиться совершенно узкий водораздел между Д. одного и Д. другого склона, кот. в одно время будет питать две реки двух противоположных склонов. Как пример двух рек, текущих в противоположных направлениях, приведем Драву и Риенцу, имеющих крайне ничтожный водораздел Тоблах. Явление образования поперечных Д. важно в том отношении, что этим путем является возможность соединения двух речных бассейнов, а умея объяснить происхождение подобного явления, легко натуралисту понять, почему, например, в верхних частях некоторых рек произошло смешение водных фаун, между тем как в низовьях тех же рек фауны еще отличаются друг от друга.

Г. Петц.

Доллар

Доллар. — До конца XVIII столетия название это давали, в Англии и Америке, большим серебряным монетам (обыкновенно испанским пиастрам), служившим главною ходячею монетою. В 1792 году, с устройством в Сев.-Амер. Шт. монетного двора, конгресс решил чеканить Д., содержащие 371,25 гран чистого металла, с отношением между золотом и серебром как 1 : 15 1/2,. Это отношение, меньшее чем в Европе, вызвало громадный вывоз золота. Чтобы прекратить его, америк. правительство в 1834: г. приняло отношение золота к серебру = 1 : 16, что, в свою очередь, вызвало вывоз серебра. Конгресс 1873 г. установил 900 пробу для серебряной монеты и ввел чеканку торговых долларов (trade dollar), весом в 420 гран, которые преимущественно чеканили для торговли с Японией и Китаем (в это время в Кантоне чеканились так наз. драконовые Д. ); но trade dollar не имел успеха и в 1878 г. был отменен.

Доллар = 100 центам (1,31 рубл. металл. ). Золотая монета в 1 Д. существовала с 1849 г.; теперь она более не чеканится. В 1891 году были выпущены пробные Д. из двух металлов: в середину серебряного ободка, ценою в 25 центов, вставлялся золотой кружок ценою в 75 центов, но монета эта не имела успеха.

П. ф.-В.

Дольмены

Дольмены — так называется один вид мегалитических (т. е. сложенных из больших камней или каменных плит) древних памятников, похожих на каменные столы (откуда и кельтское название их, dolmen, в Бретани) и признававшихся ранее археологами за алтари или жертвенники друидов, но бывших в действительности каменными гробницами доисторической эпохи. В простейшей своей форме Д. устраивался из пяти каменных плит и представлял род каменного закрытого ящика; на четырех плитах, поставленных стоймя, лежала пятая. В передней поперечной вертикальной плите обыкновенно прорезывалось круглое отверстие. Обыкновенно Д. устраивался на поверхности земли и над ним насыпался курган, впоследствии часто опадавший и уничтожавшийся; но иногда Д. воздвигался на вершине кургана, или, наоборот, он углублялся в землю, устраивался в яме. В других случаях Д. принимали более сложную форму, напр., соединялись с более узким коридором из стоящих плит, или устраивались в виде большой прямоугольной камеры, в одной из продольных сторон которой проделывался вход с коридором (так что все сооружено получало вид буквы т), или наконец Д. превращался в ряд продольных, следовавших одна за другою камер, иногда все более и более расширявшихся и углублявшихся в землю (allee couverte). Материал, из которого складывались Д., был различен, смотря по местности: в Дании и Бретани — гранитные глыбы, в центральной и южной Франции, в Голландии, Испании — известковые. Большею частью Д. встречаются на пустынных и бесплодных местах, по берегам моря; но следует принять во внимание, что многие из этих памятников разрушились от времени или — чаще — были расхищены людьми, употребившими плиты для других построек. В Европе Д. распространены лишь на западе, именно в Дании (где встречаются большие гранитные камеры в виде буквы Т), СЗ Германии, Голландии, Бельгии, Франции, Испании, Португалии; в Италии, за немногими исключениями в области Этрурии, их нет, в Австрии, средней Германии, Пруссии, на Балк. полуострове тоже; но они были найдены в небольшом числе в Крыму. За пределами Европы они известны в сев. Африке (Алжире, Тунисе) и Передней Азии (Сирии, Палестины), также на Кавказе (особенно в Кубанской обл. ) и в Индии, где подобные памятники воздвигаются еще местами (напр., в южн. Khassia) и в настоящее время над умершими. Одно время была в ходу гипотеза, что эти памятники были оставлены народом, распространявшимся из Азии, через сев. Африку, на Пиринейский полуостров и далее во Францию, Германию и Данию; но этой гипотезе противоречит то обстоятельство, что северные Д. (датские, бретанские) относятся, по всем признакам, к более древней эпохе, чем южные. Некоторые из датских и бретанских Д. заключают в себе погребения каменного века (остатки многих умерших, погребенных в сидячем положении, с каменными при них орудиями), тогда как, напр., в Д. средней и южной Франции, рядом с кремневыми наконечниками копий и стрел, были находимы при костяках и бронзовые украшения, а в Д. Алжира и Кавказа — даже железное оружие. Устройство подобных каменных гробниц могло быть подражанием обычаю предков, хоронивших в пещерах, так как дольмен представляет род искусственной пещеры или грота. Некоторые Д. служили, очевидно, семейными или родовыми усыпальницами, другие были одиночными гробницами. В средней Франции строители Д., относящихся к началу металлического века, принадлежал по-видимому, к новым пришельцам, сравнительно с населением неолитической эпоха, хоронившим своих умерших в пещерах; на это указывает как различие в обстановке погребений (в погребальных неолитических гротах были найдены костяки, пораженные кремневыми стрелами совершенно того же типа, как и находимые в Д., что свидетельствует, повидимому, о борьбе между строителями Д. и населением, хоронившим в гротах), так, отчасти, и различие в форме черепов (по преимуществу, долихоцефальных в гротах и мезо— или брахицефальных — в Д. ). Д., находящиеся в Абхазии, черкесы считают жилищами какого-то народа карликов, основываясь, по-видимому, на малой величине отверстия в них (с челов. голову); казаки же называют их «богатырскими» могилами, так как только богатыри могли стаскивать с гор, по их мнению, такие каменные глыбы (известняка), весом в 100 и более пудов. В этих Д. были находимы человеческие кости, от субъектов, погребенных, по-видимому, в сидячем положении и отличавшихся высоким ростом, крепким сложением и брахицефальной формой черепа. При костях были найдены черепки глиняной посуды, с прямолинейным, ногтевым или волнистым узором, кремневые скребки, каменные бруски, бронзовые кольца, серьги, стрелы, булавки, зеркальца, стеклянные бусы. Найденная в одном из Д. босфорская монета Рискупориса IV, 216 г. по Р. X., весьма важна в том отношения, что дает возможность определить хотя бы приблизительно эпоху кавказских Д. Д. Крыма дали несколько железных вещей и, кроме того, указали на следы трупосожжения.

Д. А.

Домашние животные

Домашние животные. -Так называют животных, которые с незапамятных времен сжились с человеком, которых он держит около себя, доставляя им кров и пищу, и которые при этом легко плодятся, передавая своим потомкам, как природные, так к приобретенные ими, под влиянием человека, свойства. От животных Д. следует отличать животных домовых и ручных. Первые селятся в жилье или около жилья человека, против его воли, и приносят ему не пользу, а вред. Таковы, напр., крысы, мыши, тараканы и тому подобные. Места вторых (ручных) — в зверинцах и зоологических садах, где некоторые из диких животных легко ручнеют, но большею частью как бы теряют способность оплодотворения. Исключения редки. Ручные животные, следовательно, не могут передавать приобретаемых ими качеств новым поколениям, а каждое из них в отдельности требует новых усилий к приручению со стороны человека. Слон, например, в неволе никогда не размножается, но ручнеет, сравнительно, легко. Д. животные (коровы, лошади, овцы и др. ), напротив, отличаются легкою размножаемостью и даже плодовитостью, и потомки их уже не требуют приручения, и особенности, характеризующие Д. животных, передаются по наследству. В высшей степени замечательно, что число Д. животных, сравнительно с числом диких, крайне ограниченно. В то время, как одних млекопитающих во всех частях света насчитывают более двух тысяч видов, Д. животных насчитывают около 40 видов. А если не считать несколько полезных насекомых, каковы, например, пчела, кошениль, 2 — 3 вида шелкопрядов и две породы рыб, золотую рыбку и карпа, которых почему-то считают также домашними, то тогда число Д. животных будет до 27 видов.

Главный контингент Д. животных составился из класса млекопитающих, отряда парнокопытных, подотряда жвачных, но и из них в тесном смысле слова Д., т. е. таких, которых существование связано с человеком и без которых, в свою очередь, и человеку трудно обойтись и которые поэтому имеют действительно историческое значение в культуре, не более 7 — 8 видов. Таковы: корова или крупный рогатый скот, далее овца, коза (мелкий рогатый скот), буйвол, два вида верблюдов, лама, альпага, северный одень. В Африке и Азии заменяет нашего быка зебу, а в Тибете — як. Если считать оба вида верблюда за один, то из жвачных только десять надобно признать настоящими домашними животными. Из парнокопытных, не жвачных, к числу Д. животных принадлежат свинья, непарнокопытных — лошадь и осел, из плотоядных или хищных — собака и кошка, из грызунов — кролик и морская свинка. Из птиц к числу Д. животных относятся: из большого отряда куриные — курица, цесарка, фазан, павлин и индейка и голубиных — голубь обыкновенный и турецкий и, наконец, из отряда водоплавающих — лебедь шипун, гусь и утка. Одна только канарейка служит представительницею большого отряда воробьиных. Из отряда бегающих в Африке в последнее время стали разводить в домашнем состоянии страусов. Не все из перечисленных здесь животных имеют одинаковую одомашненность: ею в наивысшей степени одарены животные сельскохозяйственные. Они обладают высоко развитой способностью приспособляться, при содействии человека, к всяким внешних условиям: могут выносить, напр., сильный холод в жар, питаться кормами не только даваемыми самою природою, но и приготовляемыми искусственно и т. п. Таковы, напр., корова, овца, лошадь и свинья. Их мы видим поэтому наиболее распространенными. Но есть и такие, которые, как напр. буйвол, верблюд, северный олень, лама, пако или альпага, живут только в известных местностях или в очень холодных, или в жарких полосах Азии и Африки или на высоких горах Перуанских.

Д. животные содержатся для извлечения из них какой-либо пользы. Одни доставляют самые необходимые для продовольствия материалы: молоко, масло, сыр и вообще молочные продукты, затем после смерти — мясо, жир и т. п. Другие дают материал для одежды, обуви и вообще для сельской или фабричной промышленности. Некоторые содержатся для перевозки тяжестей и исполнения разных земледельческих работ. Иногда содержат животных и ради удовольствия, как, напр., некоторых птиц; но и птиц держат более из-за полезных продуктов, которые от них получаются (мясо, яйца, перья, пух и т. д. ). Д. насекомые разводятся тоже ради полезных продуктов (пчелы), причем иные дают материал для мануфактуры (шелковичный червь).

Характерною особенностью Д. животных считают, кроме указанной уже их приспособляемости, способность изменять до известного предела как внешние формы, так и внутренние качества, чем и пользуется скотозаводчик для образования тех или других пород. Благодаря этой способности, в последние два столетия достигнуты такие, в сельскохозяйственном смысле, успехи, что некоторые животные изменились чуть до неузнаваемости, что можно сказать об искусственных породах почти всех главнейших Д. животных, выработанных, главным образом, в Англии. Короткорогая корова, лейчестерская и саутсдаунская овца, английский скакун и тяжеловоз и, наконец, йоркширская и беркширская породы свиней, -все они (названные породы) показывают, до какой степени, под влиянием человека, велика сгибаемость животных, которыми он завладел. Если взять какой-нибудь экземпляр из названных пород и поставить рядом с экземпляром неулучшенным, но послужившим, в виде материала, для выработки животных улучшенных пород, то действительно результаты усилий человека покажутся невероятными. Английский бык достигает до 50 — 70 пд. веса. Наша крестьянская овца весит 50 — 60 фн., овца саутсдаунской породы раскармливается до 400 — 600 фн., да кроме того дает 10 — 15 фн. прекрасной длинной шерсти. Английские свиньи в один год достигают 10 — 12 пуд. в весе, между тем, чтобы получить от наших такой вес, нужно содержать их 3 — 4 года. Об английских скакунах в тяжеловозах и говорить нечего, они давно приобрели всемирную известность. Мериносовая овца также представляет замечательный пример изменения в ее покрове в зависимости от спроса на разные фабрикаты, приготовляемые из ее шерсти. Овцеводы много раз измеряли, в течение последних десятилетий, длину, тонину, извивчивость и тому подобные принадлежности мериносовой шерсти. В настоящее время стремятся создавать такие породы, которых отличались бы наибольшей производительностью не в одном только направлении, — соединять, напр., в крупном рогатом скоте, молочность со способностью к выкормке, в овце — производство хорошей шерсти с мясностью и т. д. Труды Бекквеля и братьев Коллинзов указали только возможность достигать желаемых изменений в Д. животных, но не указали еще предела, на котором следует остановиться. Голландская корова, переведенная в Америку, дает больше молока, чем в Голландии. В виду успехов, достигнутых скотозаводчиками в улучшении породы Д. скота, Дарвин в его известном сочинении «О происхождении видов», для пояснения некоторых фактов и для доказательства своих выводов, очень часто ссылается на явления, представляемые Д. животными; даже вся первая глава названного сочинения посвящена изменениям, которым подвергаются животные и растения, вследствие их культуры. Такие изменения в организме животных и упостоянение их наследственности только и возможны при условии их одомашненности так как для достижения подобных результатов нужны долговременная работа со многими непрерывными поколениями и умелый подбор среди их производителей, что, понятно, с дикими животными невозможно. Поэтому самое одомашнение, может быть, стоило очень больших трудов, но как и когда оно произошло, этого мы не знаем. Ни предание, ни история, ничего не говорят, когда и каким путем человек дошел до присвоения в свое общежитие нынешних Д. животных. Человек каменного периода имел при себе почти всех наших главнейших Д. животных. Древнейшая историческая летопись, Библия, говорит о коровах, овцах, лошадях и др., как о самых обыкновенных принадлежностях пастушеского и земледельческого состояния народов. Словом, время, когда человек приручил современных Д. животных, остается неизвестным, равно как неизвестно и происхождение большинства Д. млекопитающих. Предполагалось только, что каждое из Д. животных должно иметь одного или нескольких диких, подобных себе, родичей, а после исследования костей, найденных в остатках от свайных построек, это предположение, по-видимому, окончательно установилось, так как среди таких остатков удалось отличить кости Д. ж. от костей тожественных с ними диких животных. Таким образом как бы подтверждается, что в ту столь далекую от вас эпоху, о которой не помнят ни история, ни предание, жили наши теперешние животные как в домашнем, так и в диком состоянии. Но в настоящее время некоторые из домашних животных в диком виде более не существуют. Так, напр., известны только как Д. животные корова и лошадь. Затем между некоторыми из Д. животных есть такие, родоначальников которых и до сих пор оспаривают. Так нашу Д. овцу одни производят от муфлона, другие от аргали, а иные от северо-африканской Д. дикой овцы (ovis tragelophus). Родоначальником собаки кто считает водка, кто шакала, а некоторые — оба эти вида. У иных животных дикие представители вымерли. Так родоначальником большей части пород крупного рогатого скота считают тура (Bos primigenius) (Рютимейер, а затем и другие производят от тура все низменные породы крупного рогатого скота, водящиеся по берегам Балтийского и Немецкого моря: скот голландский, голштинский, а равно короткорогий скот Англии. К этой же группе относятся и наш украинский скот. Затем, по Рютимейеру, к первоначальным породам также должны быть причислены: Воs brachyceros (бык короткорогий) и Воs frontosus (бык лобастый). От первой формы произошел одноцветный бурый скот Швейцарии (швицкий) и соседних Альпов, а от второй — пестрый, также швейцарский, но водящийся в долинах между торами, и безрогий скот Шотландии и Норвегия). Он жил, как дикий бык, не только в доисторическое, но и в сравнительно недавнее время. В этом удостоверяют сказания нашей народной поэзии, древние русские былины, далее названия разных урочищ, в которых слышится имя тура и, наконец, положительные известия летописей и других памятников древней литературы. Судя по этим памятникам, древний тур хорошо был известен нашим предкам, был животным массивным, с длинными рогами, гнедой масти, отличался громадной силой и быстротой, любил держаться в местностях болотистых в лесистых, как привольных для корма и уединенных. По былинам, границы обитания тура. определяются Приднепровьем, землею Волынскою и пущами литовскими, но народный язык и названия разных урочищ, в которых сохранилось имя тура, расширяет эти границы на восток до верховьев Донца, а на север до Ладоги (где есть Турова пустынь), Грязовца и Галича. Из прямых свидетельств о туре особенно замечательно описание его, данное известным Герберштейном, приезжавшим в Россию в XVI стол. Чтобы не смешивали тура с живущим и доселе зубром, Герберштейн в своих записках («Rerum Moscoviticarum commentarii») приложил рисунки того и другого животного.

Таким образом относительно происхождения домашнего быка вопрос был бы ясен, если бы не было известно, что некоторые из домашних животных легко превращаются в диких. В Америке до ее открытия не было ни одного из домашних животных Старого света. Не было ни лошадей, ни коров, ни свиней, ни овец, ни коз. Все эти наши исконные домашние животных завезены в Америку европейцами и все они нашли такую благоприятную для себя почву, что скоро размножились до излишества. Численность их стала превышать потребности народонаселения. При таких условиях, естественно, некоторые животные оставались без присмотра, стали отставать от стад, бродить по лесам и постепенно дичать. Таким путем в Америке начали набираться целые стада одичалых быков и лошадей. Натузиус говорит, что у него были случаи одичания свиней и спаривания их с дикими кабанами. Что было с нашими Д. животными в Америки и что отчасти бывает и в Европе, тоже повторяется в редко населенных местностях Австралии, где одичалый рогатый скот и лошади даже небезопасны для людей. В легкости одичания Д. животных некоторые видят как бы доказательство их происхождения от диких видов. Потому будто так легко и дичают некоторые из Д. животных, что их природе более соответствует состояние дикое, чем домашнее, искусственное, из которого они как бы и стремятся выйти. Если бы одомашненность была природным свойством некоторых животных, то таким нелегко было бы обходиться без помощи человека и перевод одновидовых диких животных в домашнее состояние не представлял бы большого труда.

Как бы то ни было, но вопрос о происхождении наших домашних животных, этих ближайших слуг и друзей человека, следует считать открытым, так как он, по справедливому замечанию. Натузиуса, лежит вне наблюдений и опыта.

Литература: Дарвин, "Прирученные животные и пр. " (1867); его же, "О происхождении видов в проч. " (1862); Богданов, «Речь о происхождении домашней собаки» («Труды VI съезда естествоиспытателей»); «Исследования современного состояния скотоводства в России» (изд. мин. госуд. имуществ 1882 — 85); Зеттегост, «Животноводство» (пер. О. Гримма, 1881); Кесслер, «О происхождении домашних животных» (1847); Ruttimeyer, «Die Faune der Pfahlbauten in der Schweiz etc.» (1864); Wilckens, «Grundzuge d. Naturgeschichte des Hausthiere» (1880); H. von Nathusius, «Vortrage uber Viehzucht und Rassenkentniss» (1872); Furstenbert und Rohde, «Die Rindviehzucht nach ihrem jetzigen rationellen Standpunct» (1872).

А. Советов.

Доминиканцы

Доминиканцы, или орден братьев проповедников (Ordo fratrum praedicatorum), основан св. Домиником в Тулузе, утвержден папою Гонорием III и быстро распространился во Франции (здесь Д. нередко назывались якобинцами, потому что первое их местожительство было в Париже, при церкви св. Иакова), Испании и Италии. На первом генеральном капитуле в Болонье, в 1220 г., Д. орден был объявлен нищенским: на его членов возложена обязанность отказаться от всяких имуществ и доходов и жить подаяниями. Это постановление соблюдалось не вполне и в 1425 г. было отменено папой Мартином V. Третий великий магистр ордена, св. Раймунд де Пеннафорте, издал в 1238 г. собрание его статутов. Во главе ордена стоит избиравшийся сначала пожизненно, а потом на 6 лет великий магистр. В каждой стране есть провинциальный приор, в каждом отдельном общежитии, имеющем не менее 12 чл. — конвентуальный приор. Над этими начальствующими лицами стоит капитул, т. е. общее собрание, созываемое каждые три года. Главная задача нового ордена состояла в миссионерской деятельности между неверными; но вместе с тем он ревностно занимался церковной проповедью и богословием. Альберт Великий и Фома Аквинский — замечательнейшие ученые, вышедшие из ордена; к нему же принадлежали Эккард, Таулер, Савонарола, Викентий Бовэский. При самом основании своем обратившиеся к помощи меча для борьбы против альбигойцев, Д. продолжали быть внешними охранителями правоверия. Magister sacri palatii, всегда избиравшийся из Д., заведывал высшей цензурой; папа Григорий IX передал им инквизицию. В эпоху наибольшего процветания орден Д. насчитывал до 150000 членов, в 45 провинциях (из них 11 вне Европы), и 12 конгрегаций, под управлением самостоятельных генеральных викариев. Позднее Д. были оттеснены иезуитами от школ и проповеди при дворах, а отчасти и от миссионерской деятельности. Теперь Д. существуют в Италии, Испании, Австрии; миссии их есть в Америке и Ост-Индии. Одежда их состоит из белой рясы, с белым капюшоном; выходя на улицу, они надевают сверху черную мантию с черным капюшоном. Герб ордена изображает собаку, которая несет во рту горящий факел (отсюда и название их «Псы Господни»), чтобы выразить двойное назначение ордена: охранять церковь от ереси в просвещать мир проповедью истины. Женские Д. монастыри, числом до 300, существуют в Италии, Австрии, Бельгии, Америке. Монахини занимаются рукоделием. Одежда их белая, с черным плащом и вуалью. Знаменитейшая из сестер этого ордена — св. Екатерина Сиенская. Д. орден имеет еще и третью ветвь. Сам Доминик основал, под именем «Милиции Иисуса Христа», союз светских людей обоего пола, для защиты церкви и для стремления к нравственному совершенству. После его смерти они стали называться братьями и сестрами «Покаяния св. Доминика». Они не произносят обетов, остаются в свете и по мере сил содействуют целям ордена. См. Lacordaire, «Memoire pour le retablissement de l'ordre des Freres precheurs» (1840); Danzas, «Etude sur les temps primitifs de l'ordre de St. Dominique» (Пар., 1874 — 75); Douais, «Essai sur l'organisation des etudes dans l''ordre des Freres precheurs etc.» (1884).

Домовый гриб

Домовый гриб (Merulius lacrymans Fr., Hausschwamm немцев, Merule pleureur французов, Dry rot англичан (Синонимы: домовая губка, гниль, ноздревикразрушитель, домашний или древесный греб; Merulius destruens Pers., Merulius vasitator Tode) — весьма вредоносный гриб из семейства трутовиков (Polyporei). Поселяется на мертвом (срубленном) дереве, в особенности на дереве, употребляемом на постройки и различные поделки. Раз поселившись, гриб в состоянии, в сравнительно непродолжительный срок, превратить значительную массу дерева в одну труху. Убытки, причиняемые им, весьма значительны. Некоторые авторы исчисляют их, по крайней мере для Зап. Европы, в миллионы. Д. гриб в высокой степени обладает способностью, свойственной грибам вообще, развивать при условиях не благоприятствующих плодоношению обильную грибницу. Такими условиями являются влажность, спертый, стоячий воздух и отсутствие света. Если они имеются налицо, гриб быстро и обильно развивается в бесплодной форме (ее прежде называли Himantia Link) и энергично ведет дело разрушения. Чаще всего он гнездится в темных, душных в влажных погребах и подвалах, у основания балок, на нижней поверхности досок пола, непосредственно покоящегося на влажной почве. Сначала на дереве замечаются лишь маленькие белые точки, постепенно сливающиеся в слизистые пятна или нежно-шерстистые налёты; потом образуется серебристое, похожее на паутину, сплетение. Оно все более и более разрастается и расстилается по поверхности дерева, становится более толстым, листоватым и приобретает пепельносерый цвет и шелковистый блеск. От краев гриба отходят тонкие нити в отроги, переползающие в поисках за пищей через мельчайшие отверстия и трещины в каменных стенах из одной части дома в другую. В некоторых случаях разрушительная работа гриба может обусловить собой падение всего дома. Иногда на помощь Д. грибу являются и другие грибы: Polyporus vaporarius, Polyporus destructor и др. Д. гриб нападает главным образом на хвойные породы, но и лиственные (напр. дуб) от него не гарантированы. По исследованиям Р. Гартига, разрушение дерева происходит отчасти вследствие выделения грибом особых ферментов, растворяющих органические вещества дерева на значительном расстоянии от грибных гиф и превращающих их в удобоусвояемую грибом форму, отчасти вследствие растворения зольных составных частей (Aschenbestandtheile) клеточных оболочек в местах непосредственного соприкосновения последних с гифами. По мере разрушения, дерево все более и более буреет и постепенно превращается в труху; мягкое в свежем состоянии, оно становится, высохши, хрупким, ломким. Особенно легко разрушается Д. грибом под, выкрашенный масляной краской, так как нижняя сторона такого пола защищена от света и от высыхания. Присутствие Merulius lаcrymans в таких случаях узнается по рассеянным на верхней поверхности черным пятнышкам. Если же дерево выкрашено клеевой краской, то на поверхности его появляются отдельные пушистые участки желтоватого цвета. Массивные дерева, зараженные Д. грибом, издают при постукивали глухой звук, а при дальнейшем разрушении легко подаются при надавливании рукой. Разрушенное дерево становится чрезвычайно гигроскопичным и жадно, как губка, поглощает воду. Таким путем вода может передаваться снизу в различные, часто весьма отдаленный части здания, а так как и сам мицелий обладает способностью легко проводить воду и отдавать ее сухому дереву, то самые сухие комнаты гриб может сделать сырыми и необитаемыми. Ко всему этому нужно присоединить еще и то, что разлагающийся и гниющие плодовые тела гриба издают чрезвычайно неприятный характерный запах, вредный для здоровья обитателей. Содержание воды в Д. грибе достигает, по анализам Гёпперта и Полека (Poleck) — 48 и до 68 %.

Плодовые тела Д. гриба образуются лишь там, где мицелий через щель или трещину выходит на свет и свежий воздух. Плодовые тела пластинчатые, широкие, большею частью тарелкообразные, иногда до метра величиной, мясисто кожистой консистенции, сначала белые, потом местами красновато-желтые, под конец ржавобурые; сверху они покрыты червеобразно извивающимися складками (на них находятся споры), снизу волокнисто-бархатистые со вздутыми, как бы вобл очными краями белого цвета. По краям плодового тела выступают капли жидкости сначала прозрачной, потом мутной, молочного цвета (отсюда и видовое название М. lacrymans, т. е. плачущий). Коричнево или ржаво-бурые споры эллиптической формы и весьма невелики (0,010 — 0,011 мм. длины и 0,005 — 0,006 мм. ширины). Прорастание спор происходит, по-видимому, лишь в присутствии веществ со щелочной реакцией (аммиак и его соли, углекислое кали и др.), заставляющих разбухать оболочку спор. В том же смысле благоприятствуют прорастанию спор моча, зола, кокс и т. п. вещества, так как они содержать или из них происходят щелочнореагирующие вещества.

Что касается до борьбы с Д. грибом, то на лечение уже проявившейся болезни нельзя возлагать таких надежд, как на разумно и во время примененную предосторожность против заражения грибом. Р. Гартиг предлагает, между прочим, следующие предохранительные меры. 1) Рабочие, окончившие починки в зданиях, зараженных Д. грибом, должны все свои инструменты перед дальнейшим их употреблением возможно тщательно вычистить и вымыть. Сапоги и платье должны быть также старательно вычищены. 2) Старое дерево, если на нем имеются явные следы разрушения Д. грибом, не должно идти на новые постройки. Старое, разрушенное дерево следует по возможности сейчас же по вынутии его при починках сжечь. Новое дерево не должно складывать рядом с попорченным. 8) Новое строение должно быть оберегаемо от всяческого загрязнения его рабочими. Отхожие места должны быть так устроены, чтобы не последовало загрязнения новой постройки косвенным путем. 4) Для подстилок под пол (смазок) следует предпочитать промытый, крупный песок или битый кирпич. Нужно избегать кокса, золы и т. п., равно как и масс богатых гумусом и вообще сырых. 5) Дерево для построек должно быть сухим насколько возможно. 6) Новое здание должно достаточно просохнуть. Окраску полов масляной краской производить возможно позже. 7) Полы не должны вплотную прилегать к стенам. 8) Следует обратить особенное внимание на устройство правильной тяги воздуха в нижних помещениях и под полом. 9) Соблюдать чистоту и не допускать, чтобы вода и нечистоты (в прачечных, ванных и т. п.) попадали под пол. Для истребления уже появившегося Д. гриба предлагалось и предлагается не мало средств; но, к сожалению, ни одно из них не может считаться радикальным. Удовлетворительные результаты Гартиг получил, пропитывая куски дерева креозотом или так наз. карболинеумом (Carbolineum). Проф. Сорокин рекомендует обмазывание обыкновенным дёгтем; другие исследователи указывают на петролеум, как на хорошее средство. Пока гриб не особенно распространился, с успехом можно применить тщательное вырезывание поврежденных кусков и замену их новыми. Главная литература: R. Hartig, «Die Zerstorungen des Banholzes durch Pilze. I. Der achte Hausschwamm» 1885); его же, «Lehrbnch der Baurnkrankheiten» (2-е изд. 1889); Goppert, «D. Hausschwamm, seine Entwickelung and seine Bekampfung» (1885); Н. Сорокин, «Гниль наших древесных пород, употребляемых на постройки» (1882).

Г. Н.

Домра

Домра — первообраз нашей балалайки. Сведения о Д. в России сохранились в старинных дворцовых записях и в лубочных картинках. Игроки на Д. назывались домрачеями. Весьма вероятно, что Д., существующая до сих пор у калмыков, под названием домр, и у татар и киргизов, под названием домра, домбра, дунбура, думбра, занесена в Россию во время монгольского ига.

М. П.

Домье

Домье (Анри-Огюст-Ипполит Daumier, 1808 — 79), — франц. рисовальщик и отчасти живописец. Составил себе в 1840 — 60-х гг. громкую известность карикатурами на политические обстоятельства, общественную и частную жизнь и выдающихся людей тогдашней Франции. Рисунок у него сух и грубоват; но представляемые им типы и сцены полны жизни, поразительной правды, и, вместе с тем едкой насмешки. Сатирические рисунки Д. начали появляться в журнале «Charivari». Это были сцены из «Пoхождений Робера Макера» (с подписями Филипона). За этою серией следовали другие, под заглавиями: «Les Actualites», «Les Divorceuses», «Les Femmes socialistes», «Les Philantropesdu jour», «Les Grecs», «Les Gens de jnstice», «Les Pastorales», «Locataires el proprietaires», «Les beaux jours de la vie» и т. д. Революция 1848 г. доставила содержание двум любопытнейшим его альбомам: «Idylles раrlementaires» и «Les Representants representes». Из живописных произведений Д. известны: «Мельник, его сын и осел» (1849), «Дон-Кихот, отправляющийся на свадьбу» (1851) и «Прачка» (1861).

А. С-в.

Донателло

Донателло (Donatello, собственно Донато ди Никколо ди Бетто Барди, D. di Betto Bardi) — один из самых замечательных итальянск. скульпторов эпохи возрождения, род. во Флоренции, или близ нее, между 1382 и 1387 гг., учился в мастерской живописца и скульптора Биччи ди Лоренцо, пользуясь покровительством богатого флор. банкира Мартелли. Для окончания своего художественного образования ездил на два или на три года в Рим, вместе с известным архитектором Брунеллески. Одна из его первых работ — горельеф из мелкозернистого камня, находящ. в црк. Санта Кроче, во Флоренции, и изображающий Благовещение.

Д. по преимуществу был реалист; в его работах постоянно преобладает стремление изображать природу так, как она есть, и иногда можно подумать, что он нарочно отыскивает ее некрасивые стороны. Изучение памятников греко-римской пластики также несколько умерило его реалистические стремления. Поэтому у него два стиля: реалистический и классический. К первому относится его статуя Магдалины (около 1434 г., наход. в флор. Крестильнице). Это исхудалая старуха, покрытая волосами. То же направление видно и в его статуе царя Давида, известной под названием «Zuccone» и помещенной в фасадной стороне башни Джиотто, во Флоренции. Статуя эта — портрет современника, с большой лысой головой. Плоский рельеф, изображающий голову в профиль св. Цецилии, едва отделяющуюся от фона, принадлежит к классич. стилю Д. (наход. теперь в Англии). Подражание античному искусству мы находим и в бронзовом барельефе музея Барджелло, во Флоренции, изображающем триумф Вакха, равно как и в полуфигурах Силена и вакханки, на бронзовой плоской чаше (в Кенсингтонском музее, в Лонд.). Барельефы Д., заключенные в восемь медальонов и заказанные Козимо Медичи для внутреннего портика его дворца, где они находятся в поныне — быть может, просто копии с антиков. Но лучшие работы Д. — те, в которых он, не увлекаясь излишним реализмом и не подражая произведениям древности, искал своих идеалов в самом себе. Это, напр., можно сказать о мраморной статут св. Георгия и о статуях Давида и ап. Марка. Первая вылита из бронзы, вторая мраморная, обе во Флоренции. Менее удачна бронзовая статуя Юдифи, в Loggia del Lanzi, во Флоренции. Несколько статуй вырублено Д. для фасада флорент. собора; между сохранившимися замечательна статуя евангелиста Иоанна. В 1444 г. Д. был призван в Падую для отлития из бронзы конной статуи кондотьера Венец. республики Гаттамелаты [Erasmo Marzi da Narni]. Она стоит теперь перед церковью св. Антония. Со времен древних римлян не было вылито в Италии ни одной подобной колоссальной статуи. Художник остался в Падуе до 1456 г. и произвел там, при помощи своих учеников, несколько работ для украшения црк. св. Антония. Самые замечательные из них — бронз. барельефы, представляющие эпизоды из жизни названного святого, покровителя Падуи. В 1457 г. Д. работает (опять во Флоренции) Св. Иоанна Крестителя, патрона Флоренции, тип которого он создал. Он представлял Предтечу во всех возрастах, отдельными статуями, горельефом и барельефом. Замечательна его мраморная статуя Иоанна в м. Барджелло. Худощавый, как скелет, он имеет выражение как бы ни на чем не остановившейся мысли и идет вперед, как бы не зная сам куда; его полуоткрытые уста готовы произнести пророческие слова. Отличительная черта Д. состоит в том, что он с таким же искусством воображал силу, энергию, как и грацию, миловидность. Его барельеф мраморного балкончика собора г. Прато, вырубленный в 1434 г., изображает полунагих детей или гениев, пляшущих хороводом, или играющих на различных инструментах, с венками цветов. Движения детей чрезвычайно живы, разнообразны и игривы. То же самое можно сказать и о других мраморных барельефах, предназначавшихся для флор. собора и находящихся теперь в Opera del Duorno. Некоторые детские бюсты Д. в высокой степени верно воспроизводят действительность и чрезвычайно миловидны. Д. с необыкновенной верностью угадывал впечатление, которое его работы будут производить на известном расстоянии, и умел определять степень их оконченности. Портретные бюсты — отрасль пластики, столь любимая греками и римлянами и совершенно оставленная в средние века — была воскрешена Д. Некоторые из его бюстов замечательны по своей индивидуальности и как нельзя более характеристичны. Вообще Д. с необыкновенным умением передавал духовную жизнь представляемого им лица. Таков, напр., бюст из обожженной глины, раскрашенный Никколо да Уццано и красующийся ныне в муз. Барджелло. Любопытные произведения Д. находятся в ризнице црк. св. Лаврентия, во Флоренции. Это — барельефы-медальоны, изображающие евангелистов вдохновленными или погруженными в думу, а также сцены из жития Иоанна Крест., преисполненные драматизма. Там же можно любоваться отлитыми им дверями с фигурами апостолов и святых. Д. передавал страсти резко, с некоторою жесткостью, иногда даже в отталкивающих формах, как напр., в барельефе, исполненном из крашеного гипса, находящемся в црк. св. Антония, в Падуе, и изображающем «Положение во гроб». То же самое мы видим и в последнем его произведении, оконченном после его смерти учеником его Бертольдо, а именно в барельефах двух кафедр в црк. св. Лаврентия, изображающих Страсти Господни. Д. исполнил также, вместе с учеником своим, Микелоццо Микелоцци, несколько надгробных памятников в церквах; между ними замечателен монумент развенчанного папы Иоанна XXIII: он послужил образцом для многочисленных надгр. памятников, явившихся в XV и XVI стол. во многих церк. Италии. Последние годы своей жизни Д. провел во Флоренции, работая до глубокой старости; умер в 1466 г. и погребен с большими почестями в црк. св. Лаврентия, украшенной его работами.

А. ф.-Фрикен.

Ср. Semper, «D., seine Zeit und Schulе» (Вена, 1875); H. Tschudi, «D. e la critica modenia» (Турин, 1887); W. Bode, "Italienische Bildhauer der Renaissance (Б. 1887); E. Muntz, "D. (в серии монографий: «Les Artistes celеbres», 1885).

Донжон

Донжон — четырехугольная башня в старофранцузских, особенно нормандских замках.

Дон-Жуан

Дон-Жуан (Don Juan, собств. Дон Хуан) — легендарный испанский герой, давший свое имя одному из популярнейших в искусстве типов. Героем предания является представитель одного из аристократ. севильских родов, Д. Жуан Тенорио. Смелые его похождения, оставались безнаказанными, благодаря участию в них его близкого друга, короля дон Педро (1350 — 1869), долго наводили ужас на всю Севилью, пока наконец небесное правосудие, в лице убитого им командора дон Гонзаго, не положило конец его бесчинствам. К этой легенде впоследствии примешали другую, также севильскую, о распутнике Д. Жуане де Марана, продавшем душу свою дьяволу, но после раскаявшемся и поступившем в монастырь. Рыцарские сказания и средневековая народная поэзия выдвигают целый ряд других лиц, также руководимых в своих действиях жаждой к чувственным удовольствиям, также безумно отважных и безнравственных. Обри Бургундец, Роберт Дьявол, сказание о котором более других сходится с главными чертами легенды о Д. Жуане, и др. дали общие очертания этого типа, которые в каждой стране могли прилагаться к наиболее выдававшимся своей безнравственностью и удалью искателям приключений. С течением времени тип изменяется, по мере смягчения нравов; резкие черты характера, грубость приемов предшественников Д. Жуана постепенно заменяются более привлекательными качествами, и наконец герой севильской легенды облекается в обаятельную форму, сразу приобретающую ему необыкновенную популярность. Это — дело Тирсо де Молина (умер 1648), создавшего в своей пьесе: «El burlador de Sevilla у convidado de piedra», тот причудливый характер, который обошел потом весь мир под именем Д. Жуана. Всего через 3 года после издания пьесы Тирсо Д. Жуан шел уже с громадным успехом на народных сценах Италии, много выиграв от внесенного в пьесу комического элемента, которым итальянцы хотели смягчить ее чрезмерный трагизм. Для сцены «El burlador» был обработан Джилиберти (1652) в Чиконьини («Il convitato di piedra», 1670). Последний выбросил из пьесы Тирсо все поучительное и мрачное; его переделка и теперь еще дается на небольших сценах Италии. Переделка Джилиберти, более державшегося исп. оригинала, до нас не дошла; но по ней написаны первые пьесы о Д. Жуане во Франции, куда сюжет был занесен ок. 1658 г. К этому году относится постановка пьесы Даримона в Лионе, а в следующем году де-Вилие переделал ее для парижской сцены, где она шла под назв.: «Le festin de pierre, ou le fils criminel». Мольер, в своей комедии: «D. J. ou le festin de pierre» (поставлена в 1665 г.), первый лишил героя отличительных особенностей его испанского происхождения и ввел в пьесу франц. действительность своего времени. Он отбросил внесенный итальянцами комизм и уничтожил клерикальный оттенок, характеризующий пьесу Тирсо. После Мольера легенду о Д. Жуане обработали Корнель (1677), в переделке которого (в стихах) пьеса шла на французских сценах до новейшего времени, и актер Дюмениль (известный под псевдонимом Розимон), перенесший в своей пьесе: «Festin de pierre, оu l'athee foudroye» (1669) действие в языческие времена, чтобы герой мог безнаказанно богохульствовать. На английскую сцену Д. Жуан перенесен Шадвелем, трагедией «The libertine destroyed» (1676). В Германии с самого начала XVIII в. шли на народных сценах разные переделки легенды о Д. Жуане. В подобных переделках слуга Д. Ж. часто играл большую роль, чем он сам. В конце XVII в. заново обработал легенду исп. драматург Замора, а в Италии, несколько позже, Гольдони (D. Giovanni Tenorio, osia: il dissolutо punito). Первый опыт обработать сюжет Д. Ж. для оперы сделал француз Ле Теллие в Париже (1713); в 1761 г. в Вене поставлен балет «Д. Жуан», с музыкой Глюка. Немного позже написал оперу «Д. Жуан» Ричини, за которым следовали Тритто, Альбертини, Керубини и др. Всех их затмил своим «Дон Жуаном» Моцарт, более других содействовавший популярности этого типа. Текст к его композиции написан Да-Понте, по пьесе Заморы. Опера «Convitato di pietra», Гаццаниги, шла с успехом в Риме, Париже и Милане. И в нашем столетии появились многочисленные Д. Жуаны — романтики, скептики, пессимисты и даже идеалисты. Близость характеров Д. Жуана и Фауста уже с начала этого века занимает ученых и поэтов. Один из первых обратил на это внимание нем. эстетик Розенкранц, при изучении, в «Чудотворном маге» Кальдерона, одного из первообразов Фауста («Ueber Kalderon's Tragodie von wunderthat. Magns», 2 изд. 1832). Оба героя — мятежные протестанты против судьбы, оба — одинаковые представители эгоизма и неверия, и если в легенде о Д. Жуане поэтически выразились практический реализм и утонченный сенсуализм романского племени, то легенда о Фаусте выдвигает субъективный идеализм и умозрительные наклонности германцев. Нем. драматург Граббе (IX, 467) пытался в своей драме «Don Juan u. Faust» связать судьбу обоих героев. Переделывали легенду о Д. Жуане еще Ленау, автор неоконченного, но глубокого по замыслу эпического стихотворения «D. Juan» (1851), Гольтей (1834), Визе (1840), Браун фон Браунталь (1842), Фридман («Don Juans letztes Abentener», 1881), Поль Гейзе, написавший трагедию «Don Juans Ende» (1883), в которой заставляет дожившего до старости героя броситься в кратер Везувия и др. Во Франции А. Дюма обработал легенду о Д. Жуане в драме «D. Juan de Marana оu lа chute d'un ange» (1836), Мериме — в романе. Превосходную драму «D. Juan» дал датский поэт Гаух. Одна из замечательнейших новейших обработок легенды — драма «D. Juan tenstio» (1844) Зорильи, которому принадлежит и эпико-лирическая обработка сюжета: «El desafio del diablo» и «Un testigo de Bronce» (1845). Герой Зорильи испытывает истинную любовь и спасает свою душу искренним покаянием. Подобную примиряющую развязку мы видим и в «Д. Жуане» гр. А. К. Толстого. Из др. русских обработок легенды о Д. Жуане известны «Каменный гость» Пушкина и опера Даргомыжского. На текст «Д. Жуана» Толстого написана музыка Направником. Байроновский «Д. Жуан» ничего общего с севильской легендой не имеет, хотя в характерах обоих героев есть некоторые родственные черты. Литература о Д. Жуане весьма обширна. Из русских соч. см. особенно статью «Легенда о Д. Жуане» Ал. Веселовского (в "Сев. Вестн. " 1887, январь); затем А. Воронова, «Д. Жуан в испанской литературе» (т. 42 «Совр.» 1846); «Моцартов Д. Жуан» (т. 96 «Б. для Чт.» 1849); Званцева, «Библиография Д. Жуана» («Муз. и театр, вестн.», 1859). Scheible, «Kloster» (т. III, 1846); Picastolle, «D. J. Tenorio» (1883); Armand Hayem, «Le Don Juanisme» (1886); Engel, «Die Don Juansage» (1887).

И. К.

Доницетти

Доницетти (Gaetano Donizetti) — выдающийся итальянский композитор (1797 — 1848). Готовился сперва быть адвокатом, затем архитектором, но скоро нашел настоящее свое призвание. Первые его оперы — «Enrico, conte di Borgogna» и «Il Falegname di Livonia» (1819), — были хорошо приняты венецианской публикой, но дальнейшему его успеху долго мешала слава Россини и Беллини. Широкую известность он приобрел лишь в 1831 г., после постановки в Милане оперы «Anna Bolena». В «Лучии» его талант выказался с наибольшей силой. После смерти Беллини Д., не видя опасных конкурентов, дал целый ряд опер (8), не отличавшихся серьезными достоинствами. С 1840 г. Д. работал для Парижа. Хотя его «Дочь полка», «Полиевкт» и «Фаворитка» не сразу завладели вниманием парижан, но успех Д., по прошествии некоторого времени, был обеспечен, особенно благодаря комич. опере «Don Pascualе» (1843). Это образцовое произведение было написано в 8 дней. Для Вены Д. написал в тоже время «Линду». Его последние оперы — «Maria di Rohan», «Catarina Cornaro» (1844) — не имели успеха. Сильное нервное расстройство было причиной его смерти. В продолжение 26-ти летней композиторской деятельности Д. написал 64 оперы, много кантат, месс, псалмов и пр. Способность к быстрому сочинению была у Д. поразительная. Нормальному развитию его дарования мешала постоянная спешная и срочная работа; несмотря на это, он оставил нисколько опер, которые могут служить образцами итальянского искусства в первой половине XIX ст.: «Лучия», «Лукреция», «Фаворитка», «Любовный напиток», «Дон Пасквале». Главные достоинства опер Д. — вдохновенные мелодии и драматическое чувство. Фактура большею частью слабая, небрежная. Его лучшие оперы не имеют цельности: на ряду с прекрасными местами встречаются весьма слабые. См. Filippo Cicconetti, «Vita di D.» (Рим, 1864) и Alborghetti e Galli, «Donizetti Mayr» (Бергамо, 1875).

H. Соловьев.

Донник

Донник (Melilotus L.) — род растений из сем. бобовых в подсем. мотыльковых. Сюда относятся около 20 видов однолетних и многолетних трав с тройчатыми листьями (как у клевера) и мелкими цветками в коротких или длинных кистях; цветки обыкновенно желтые, реже белые и у немногих голубые. Боб маленький, нераскрывающийся, с 1 — 3 семенами. Распространены вообще в умеренном и подтропическом поясах Старого света, причем один только вид широко распространился и по Новому свету. Многие виды обладают запахом кумарина (как, напр., у Зубровки) и содержат горько-соленые вкусовые вещества, в особенности однолетний вид М. coerulea Lam., Д. голубой, идущий на приготовление зеленого сыра; часто разводится в садах ради своего аромата; его голубые цветы собраны головками на длинных ножках. Все виды Д. принадлежат к лучшим медоносным растениям, почему и употребительны в пчеловодстве, а также и как хорошие кормовые травы. По северной и средней России очень часто встречаются, как сорные травы, два вида: Д. белый — М. alba L. — двухлетнее растение, весьма удобно разводимое на легких, не бедных известью, почвах и нечувствительное к засухе и морозу, но по содержанию в нем кумарина, трудно переносимого животными, мало пригодное для хозяйства. Чтобы помочь в этом отношении, следует пораньше скашивать — когда Д. не выше фута; тогда укос в зеленом виде (1000 — 2135 пд. с десят.), поступает для корма лошадей, но в небольшом количестве. Соотношение питательных веществ: в зеленом корме — 1:2,7 а в сене — 1:4, 2. б) Аптечный, желтый (М. officinalis Lam); — содержит в себе много кумарина и потому непригоден как кормовое растение, но может быть разводим как медоносное и имеет лекарственное значение — служит для приготовления мелилотного пластыря. Кроме рода М., название Д. присваивается в разных губерниях Poccии еще следующим растениям, отчасти напоминающим Д. по внешнему облику. Epilobium angustHfolium L. (кипрей, иван-чай), Galium verum L. (желтый подмаренник), Juniperus sabina L. (казачий можжевельник), Pimpinella saxifraga (бедренец, камнеломка), Spiraea Ulmaria и Sp. Aruncus (таволга), Thiaspi arvense (ярутка).

Донской монастырь

Донской Богородицкий мужской ставропигиальный первого кл. монастырь в Москве. Основан после 1591 г. царем Федором Иоанновичем в воспоминание победы, одержанной на этом самом месте над крымским ханом Казы-Гиреем, с помощью чудотворной иконы Донской Божией Матери, поднесенной донскими казаками в дар еще великому кн. Дмитрию Иоанновичу и бывшей с ним на Куликовой битве. Икона теперь находится в соборном храме. При монастыре кладбище, на котором погребены многие из видных представителей Москвы. Ср. Забелин, «Историческое описание Д. монастыря». Есть еще описания монастыря Любецкого (1846) и Дмитриева (1857).

Доре

Доре (Луи Кристоф Поль Гюстав Dore) — знаменитый франц. рисовальщик иллюстраций, живописец, скульптор и гравер (1833 — 1883). Художественное дарование выказалось в нем чрезвычайно рано и развилось почти без помощи какого бы то ни было учителя. Ему было всего лишь одиннадцать лет от роду, когда появились первые его литографии, а едва достигнув шестнадцатилетнего возраста, он уже вступил в сотрудники сатирической газеты Филипона «Journal pourrire», в которой, с этого времени, в течение многих лет помещались его рисунки, полные веселья и юмора. Эти работы, вместе с массою рисунков, которые он приготовлял для иллюстрированных изданий, положили начало его известности, возраставшей и распространявшейся во всей Европе по мере того, как выходили в свет более серьезные его труды — целые циклы композиций для политипажей к классическим произведениям словесности. Первым подобным трудом были иллюстрированные сочинения Рабле (1854). За ними следовали: «Contes drolatiques» Бальзака (1861), «Сказки» Нерро (1861), «Дон-Кихот» Сервантеса (1862), «Атала» Шатобриана (1862), «Божественная Комедия» Данте (1861 — 68), «Библия» (1864), «Потерянный Рай» Мильтона (1865), «Басни» Лафонтена (1867), «Неистовый Роланд» Apиосто (1879); «Опыты» Монтеня, Стихотворения Теннисона и т. д. В ряду этих иллюстраций лучшими должно признать относящиеся к Рабле, Сервантесу и Данте. Вообще, как иллюстратор, Д. удивляет своею беспримерной плодовитостью и неистощимой находчивостью фантазии; производя несчетное множество рисунков, он умел сочинять самые разнообразные сцены, в большинство случаев проникнутые живым драматизмом, обставлял их вполне подходящими к ним околичностями и особенно мастерски придавал им живописность удачно выбранными мотивами окружающего их пейзажа и освещения; но недостаточное знание рисунка и излишняя погоня за эффектом нередко приводили его к утрировке изображенного движения, к принужденности экспрессии, к отдаче преимущества второстепенному в сюжете перед главным и к несогласию с духом иллюстрируемого текста — к недостаткам, которыми в особенности страдают многие из его рисунков к Библии. Д. старался составить себе имя и в живописи; но, не пройдя в юности серьезной художественной школы, не мог в этой области подняться выше посредственности. Картины Д., иногда очень большого размера, не лишены достоинств в отношении замысла в композиции, но страдают слабостью рисунка и неверностью мало-гармоничного колорита. Некоторые из наиболее удачных его работ суть: «Дочь Иефая», «Избиение младенцев», «Тела мучеников в цирке», «Россини на смертном одре», «Данте и Виргилий на ледяном озере, в котором мучатся изменники отечеству» (1861), «Вход Христа в Иерусалим» (1876) и «Смерть Орфея» (1879). В последние годы своей жизни Д. пробовал свои силы также в скульптуре и произвел по этой части несколько работ, гораздо более удачных, чем его живопись, — группу «Парка и Амур» (1877), огромную, вылепленную для отливки из бронзы вазу, окруженную виноградными лозами и фигурами малюток-гениев и нимф (1878), статую «Египтянка спасает свое дитя от ужаления змеи» (1879), «Мадонну» и памятник Алекс. Дюма, поставленный на площади Мальзерба, в Париже (последний труд. художника). Однако, при взгляде на эти произведения, превосходные по сочинению, отмеченные печатью бесспорно высокого дарования, но слабые в отношении деталей рисунка и лепки, невольно сожалеешь о том, что художник дал им крупный размер, а не ограничился для них величиною комнатных терракот и бронзовых статуэток. Ср. R. Delorme, «G. D.». (П. 1879).

А. С-в.

Дорийцы

Дорийцы, доряне — греческое племя, жившее первоначально в европейской Греции, у Олимпа и Оссы, в фессалийской местности Гестиейе и в Дориде у Эты. Их племенные особенности выразились преимущественно в языке, музыке, поэзии и архитектуре. Позже, во время так называемого переселения Д., это племя заселило почти весь Пелопоннес; Арголида, Лакония, Мессения стали совершенно дорийскими. Они заняли также часть южного берега М. Азии, с близлежащими островами (азиатская Дорида), и некоторые острова Эгейского моря, напр. Медос и Феру. На Крите Д. с ранних пор составляли главную часть населения. На зап. берегу Эллады, в Сицилии и южн. Италии, они основали колонии, достигшие вскоре высокого процветания. Мегара колонизовала Босфор, Понт Эвксинский и Сицилию. Из Феры вышли дорийские поселения в Киринаике. Наиболее резко выразился характер дорийского племени в Спарте. Ср. О. Mullher, Die Dorier" (Бресл. 1844).

Дофин

Дофин (Delphinus) — некогда титул суверенных владельцев Дофинэ. Бездетный Гумберт II отказал в 1849 г. эту провинцию внуку короля Филиппа VI Французского, будущему королю Карлу V. Со времени вступления его на престол старший сын короля получал обыкновенно титул и герб Дофина. Последним Д. был герцог Ангулемский, сын Карла X; после Июльской революции титул Д. перестал существовать.

Драгоценные камни

Драгоценные камни. Этим именем называют минералы, отличающиеся особенным блеском, красотой окраски или совершенной бесцветностью, прозрачностью и твердостью, употребляемые как украшения. Перечисленные свойства в связи с редкостью нахождения в природе обусловливают их ценность; впрочем некоторые минералы, в древности считавшиеся особенно драгоценными, в настоящее время стоять недорого. Некоторые непрозрачные минералы, обладающие красивой окраской или игрой цветов, также употребляются на украшения. По красоте, редкости нахождения и цене все Д. камни разделяются на 4 — 5 классов. К первым трем принадлежат собственно Д. камни: 1) алмаз, корунд (рубин и сапфир), смарагд (изумруд и аквамарин), шпинель (Rubinbalais); 2) эвклаз, хризоберилл, циркон (гиацинт), фенакит, топаз, благородный опал, гранат (демантоид, альмандин и пирон или богемский гранат), турмалин (красный, зеленый и голубой); 3) бирюза, хризолит, кордиерит, цианит, андалузит, ставролит, гидденит, аксинит, везувиан, диопсид. Четвертый и пятый классы составляют полудрагоценные камни: 4) кварц (горный хрусталь, аметист и дымчатый топаз), халцедон (оникс, сардоникс, карнеол, хризопраз, гелиотроп), агат, полевой шпат (адуляр, лабрадор), лазоревый камень; 5) янтарь, плавиковый шпат, нефрит, малахит, обсидиан, серпентин.

Номенклатура Д. камней довольно запутана, — очень часто ювелиры и продавцы одним и тем же именем называют камни, не имеющие между собою ничего общего; рубинами, напр., называют собственно рубин, а также шпинель и некоторые турмалины; бразильским сапфиром — голубой турмалин; мармарошскими, алмазами — водяно-прозрачные кристаллы горного хрусталя из Мармароша в Венгрии в пр. Большинство Д. камней принадлежит к телам кристаллическим, и только немногие аморфны. Однако редко встречаются хорошо образованные кристаллы; большею же частью они изуродованы, закруглены, скатаны; в таком виде они не имеют красоты и трудно отличимы от простых галек и минеральных кусочков. Настоящую красоту камень обнаруживает только после отделки; но тогда уничтожается и его природная форма. Для определения природы Д. камня, что весьма важно в виду усовершенствованных подделок, можно пользоваться общими приемами, употребляемыми при определении минералов: определением твердости, лучепреломления, спайности и удельного веса. Особенное значение имеет здесь определение последнего свойства, так как при нем не происходит ни порчи, ни траты драгоценного материала. Самое определение можно вести очень быстро и удобно, особенно, когда нет надобности в большой точности; для этой цели служат маленькие пружинные весы. Можно также прибегнуть к тяжелым жидкостям; между которыми нужно отдать предпочтение йодистому метилену. Его уд. вес равен 3, 30, но насыщением йодом и йодоформом может быть доведен до 8, 60. Разбавляя же бензолом, можно весьма постепенно его понижать. Если, напр., нужно различить алмаз, фенакит и кварц, которые после обделки представляют между собою большое сходство, то погружают их в йодистый метилен, при. этом алмаз потонет, а кварц и фенакит всплывут. Разбавляя постепенно жидкость бензолом, можно достигнуть, что фенакит потонет, а кварц еще будет плавать. Пользуясь тяжелою жидкостью, при помощи весов Вестфаля, можно определить удельный вес даже с значительною точностью у камней с уд. в. ниже 3,5.

В отношении окраски различают камни цветные и окрашенные; в первых окраска зависит от природы вещества камня (химич. состава), а во-вторых она происходит от посторонних примесей. Большинство принадлежит к последней группе. Напр., вещество корунда и алмаза само по себе бесцветно, но от примесей, иногда в минимальных количествах, они могут принимать самые разнообразные цвета. Ювелиры очень часто умышленно изменяют природную окраску Д. камней, — желтые топазы превращают в розовые, гиацинт обесцвечивают и подделывают под алмаз, из дымчатого топаза получают цитрин и пр. Все эти перемены вызываются обыкновенно прокаливанием камня. От указанного изменения окраски нужно отличать фальсификацию окраски, когда окрашивание производят каким-либо красящим веществом, которое более или менее глубоко проникает в вещество камня; так, из халцедона получают, напр., оникс; иногда достаточно окрасить только ребра (напр., так наз. рундисты), чтобы совершенно изменить характер впечатления цвета. Особенно часто прибегают к подобным приемам, чтобы уничтожить желтый цвет у алмазов и сделать их как бы бесцветными.

По химическому составу драгоценные камни представляют самые обыкновенные вещества; большая часть их относится к силикатам и окислам; весьма немногие — к солям других кислот и, наконец, один (алмаз) представляет тело простое (углерод). Несмотря на распространенность веществ, из которых состоят Д. камни, искусственное получение их, как и вообще минералов, в таком виде и такой величины, как это мы видим в природе, до сих пор представляет непреодолимые трудности. Правда, в настоящее время химиками и минералогами получены корунд, рубин, шпинель, алмаз и др., но в таких мелких кристалликах, что они не имеют никакого практического значения. Впрочем, в 1885 г. в торговле появились прекрасные кармино-красные рубины, совершенно тождественные с настоящими, однако несомненно искусственного приготовления. К сожалению, ни автор, ни способ их получения остались неизвестными.

Ценность Д. камней зависит от редкости их нахождения, красоты, изменчивой моды, прихоти и пр. Особенно ценится в некоторых камнях игра цветов, иризация, мерцание, напр. у лабрадора, опала, адуляра и т. д. Вообще она подвержена большим колебаниям. Особенное влияние оказывает, конечно, открытие новых месторождений, или же истощение существовавших. Чем прозрачнее, чем чище, чем однороднее окраска камня, тем он ценнее. Главными недостатками являются маленькие трещинки (так наз. жилки) и мутность. Кроме того, относительная стоимость камня зависит и от его величины, которая определяется весом. Для Д. камней употребляется особая единица веса, назыв. каратом; значение его в различных государствах не одинаково и изменяется от 197 до 206 мгр. (в Париже, напр., 205,5 мгр., в Берлине 206, 4). В Д. камнях первого класса цена возрастает быстрые, нежели вес. Напр., в 1878 г. цена бриллианта первого качества в один карат была 220 франк.; в 2 кар. — 700 фр.; в 3 кар. — 1250. В настоящее время самым дорогим из всех Д. камней является рубин густого карминово-красного цвета, — такой рубин 2 — 3 карата весом ценится 1000 — 1400 франков. Д. камни в необделанном виде стоят полцены.

Драгоценные камни в природных кристаллах представляют значительные несовершенства: плоскости бывают матовые, разъеденные, загрязненные посторонними веществами. Самое расположение плоскостей далеко от того, чтобы вызвать наилучшую игру цветов, блеск и проч. Чтобы придать Д. камням новые формы, с блестящими гладкими плоскостями, их подвергают целому ряду различных работ — раскалыванию, распиливанию, закруглению, образованию новых плоскостей (фасеток) и, наконец, полировке. Различают два рода шлифовки: при одном драгоценному камню придают форму многогранника, с совершенно ровными плоскостями; при другом — сферы. Самая простая форма многогранника, в виде которой известны Д. камни в древности, двойная четырехгранная пирамида (октаэдр). При этом здесь различают верхнюю часть, называемую павильоном или кроною, и нижнюю — кулассу. Ребра, в которых пересекаются грани павильона и кулассы, называются рундистами. Эта форма представляет прототип современных бриллиантов, которые можно представить себе как октаэдр, с усеченными вершинами, причем павильон и куласса ограничены большим числом плоскостей. Верхняя плоскость павильона называется таблицею, нижняя кулассы — калеттою. Плоскости, притупляющие рундисты, называются поперечными фасетками. Смотря по величине и красоте сырого материала, на последнем отшлифовывают различное число граней, расположенных в известном порядке. Самый простой бриллиант имеет небольшое число граней только на верхней своей части. У двойного бриллианта павильон состоит из двух рядов треугольных площадок (числом 16). Форму двойного бриллианта дают обыкновенно небольшим камням от 1/16 до 1/8 карата), или же имеющие некоторые недостатки. Самую совершенную форму огранения, вызывающую наиболее сильный и красивый световой эффект, представляет тройной бриллиант.

У него павильон состоит из таблицы и 32 граней, расположенных в 3 ряда; верхний и нижний ряд составляют треугольные плоскости, а средний — четырехугольные. Нижняя часть (куласса) огранена большей частью 24-мя плоскостями расположенными в два ряда; иногда и куласса имеет три ряда граней.

В последнее время на бриллиантах отшлифованные плоскости располагают звездообразно, таблице, имеющей весьма малые размеры, придают форму правильного шестиугольника или восьмиугольника. Этот способ шлифовки введен впервые Caire'ом и требует значительной высоты павильона и кулассы. Он представляет значительные преимущества пред описанным ранее как в смысле достижения наилучшего эффекта, так и значительного уменьшения потери материала (с 45% при прежней шлифовке на 83%), потребует особенной тщательности и искусства. При правильном огранении можно приблизительно определить вес бриллианта, не подвергая его взвешиванию, но измеряя величину поперечного разреза. Форму бриллиантов придают вообще прозрачным в бесцветным Д. камням: циркону, фенакиту, топазу и даже горному хрусталю и подделкам из страза. Вторая форма огранки Д. камней — роза — представляет в верхней части шаровой сегмент, покрытый в несколько рядов, большей частью треугольными, а иногда в четырехугольными площадками; снизу же находится одна плоская грань.

Огранка цветных Д. камней бывает различна, в зависимости от формы, в какой Д. камень встречается в природе, а также и от характера спайности. Рубины и сапфиры вышлифовываются обыкновенно в виде таблиц, сверху и снизу ограниченных широкими плоскостями. На верхней стороне имеется 8, 12, 16 произвольных, но симметрически расположенных граней; нижняя часть с 4 — 6 площадками или же представляет одну закругленную плоскость. Когда цветной камень имеет более или менее значительную толщину, тогда многочисленным граням нижней части дают ступенчатое расположение, причем углы между плоскостями делаются тупее и тупее (от рундистов к калетте и таблице). В поперечном сечении камень получает овальную, 4, 8, 12-угольную форму. Грани в верхней части располагаются в два, а в нижней — в четыре ряда, редко больше. Особенно красным и светлым цветным камеям придают огранку смешанного характера, — одной части (верхней) бриллиантовую, а другой (нижней) лестничную.

Ср. Barbot, «Traite des pierres precienses» (1858); Klugge, «Handbuch der Edelsteinkande» (1860); Emanuel, «Diamands and precious stones» (1867); Schraut, «Handbuch der Edelsteinkunde» (1869); King, «Natural history of precious stones and metals» (1870); Jannetaz et Fontenay, «Diamant et pierres precienses» (1880); Groth, «Grundriss der Edeislekiknude» (1887); Doelter, «Edelsteinkunde» (1893); Пыляев «Д. камни» (1888).

П. З.

Драгуны

Драгуны — название, присвоенное коннице, способной действовать и в пешем строю. В прежние времена под этим же названием понималась пехота, посаженная на лошадей. Слово Д. впервые является в истории в XVI в.: маршал Бриссак, во время оккупации Пьемонта (1500-60), посадил на коней отборных, смелых пехотинцев, дал этому отряду название Д. и употреблял его для быстрых набегов. Сражались, однако, эти Д. пешком. Первый полководец, давший Д. их современное значение, был Густав-Адольф. Драгунские полки, правильно организованные, прежде всего явились во Франции, при Людовике XIV (1668). В настоящее время в Германии, Австрии, Франции и Англии около 1/3 всей конницы состоит из Д., в Италии же их вовсе нет. В нашей армии слово Д. впервые появляется при Михаиле Федоровиче, когда, в 1631 г., из навербованных иностранцев сформирован был 1-й драгунский полк, в 1632 г. находившийся в войске Шеина под Смоленском. Затем Д. стали пополняться русскими охочими людьми и новокрещенными из татар. К концу царствования Алексея Михайловича Д. было уже более 11 тыс. Тогдашние Д. были вооружены мушкетами, шпагами, бердышами и короткими пиками. При Петре Великом число драгунских полков дошло до 33. При нем же учреждены в столицах и в некоторых больших городах команды полицейских Д., просуществовавшие до 1811 г. В 1825 г. было только 18 драгунских полков. Император Николай в 1833. г. сформировал 2-й резервный кавалерийский корпус, полки которого состояли из 8 драгунских и 2 пикинерных эскадронов. В 1856 г. этот корпус был расформирован и драгунские полки распределены по кавалерийским дивизиям. В 1882 г. все армейские уланские и гусарские полки переименованы в драгунские, которых теперь в нашей армии 50, считая в этом числе и 2 гвардейских. Дракон, как мифическое существо, божественного или титанического характера, был создан фантазией народов, обитавших в тропических и субтропических странах, откуда это представление, различно видоизменяясь, перешло и к народам умеренного пояса Европы и Азии. Реальной основой для создания типа Д. послужили, повидимому, некоторые формы гадов, как, напр., крокодил, гавиал, Histiurus amboinensis и Agama versicolor (с гребнями вдоль спины), может быть и Draco volans, отчасти также тигр и др. классические представления о Д. были занесены, как думают, из Египта и создались из смешения представлений о нильском крокодиле и о большом змее. Наибольшую область верований в Д. представляет юго-восточная и восточная Азия — Малайский архипелаг, Китай, Япония, где основой этого образа послужил, как можно думать, один из видов крокодила, по Шлегелю — теперь уже вымерший. Это — гад, покрытый чешуей, с острыми зубами и когтями и с одним или двумя рогами. Д. Вост. Азии есть благодетельное божественное существо: он производит дождь, вызывает плодородие почвы и в дальнейшем развитии является символом власти. Д. пользуется большим почитанием у даяков о-ва Борнео, в Китае и Японии; у китайцев он без крыльев, у японцев — с крыльями. Д. европейских натуралистов XVI — XVII вв. возник под влиянием нахождения крупных ископаемых костей в пещерах и т. д., а отчасти и сказаний, занесенных с Востока. В христианскую эпоху типом Д. часто пользовались для придания реальной формы образу злого духа.

Д. А.

Дракон

Дракон (Draco) — род ящериц из семейства агамовых, группы толстоязычных. Отличается широкой складкой кожи по бокам тела, подпираемой удлиненными задними ребрами и служащей парашютом при прыгании; на морде длинный заостренный мешок; хвост очень длинен; ноги пятипалые; кожа покрыта мелкими чешуйками, 18 видов, водящихся в индийской области (кроме Цейлона). У D. volans s. viridis боковая складка соединена с верхней частью бедер и подпирается 6 первыми ложными ребрами; на затылке зубчатый продольный гребень, на заднем краю задних ног зубчатая кожа; цвет зеленый с бурыми боковыми складками, на которых по 4 и более темных пятен и белые крапины. Вся длина 22 — 30 см., из которых 12 — 15 см. приходятся на хвост. Живет на деревьях, ловко лазает и с помощью боковых складок делает прыжки в наклонном направлении на 6 — 8 м.; насекомых ловит на листьях или на лету. Яйца кладет в дупла деревьев. Водится на Яве.

Драма

Драма (греч. drama) — «действие» совершающееся (actio, а не совершившееся уже — actum), поскольку оно, развиваясь при взаимодействии характера и внешнего положения действующих лиц, как бы проходит перед глазами зрителя; в эстетике — поэтический род, подражающий подобному действию. Действие обусловливается известной переменой в известный промежуток времени; первой в Д. соответствует перипетия (перемена судьбы, радостная в комедии, печальная в трагедии), второй (неопределенного протяжения: во франц. клиссическ. Д. — немного часов, у Шекспира — многие годы) считается в Д. от начала до конца изображаемого действия. На первой основывается эстетически необходимое единство действия, слагающегося из моментов, не только по времени (хронологически) следующих друг после друга, но и обусловливающих друг друга, как причины и следствия; лишь в последнем случае получается в зрителе полная иллюзия совершающегося на его глазах действия. Единству действия, важнейшему из эстетических требований в Д., не противоречит введенные в нее эпизоды (напр., история Макса и Теклы в «Валленштейне» Шиллера) или даже параллельное действие, как бы другая вставная Д., в которой должно быть соблюдено свое единство (напр., у Шекспира Д. в доме Глостера рядом с Д. в доме Лира). Д. с одним действием называется простой, с двумя и многими действиями — сложной. К первым принадлежат большей частью античные и «классические» французские, к последним — большинство испанских (особенно в комедии, где действие лакеев копирует господ) и английские, особенно у Шекспира. На недоразумения (именно на неверно понятой «Поэтике» Аристотеля) основано требование так наз. «единства времени и места» в Д., т. е. 1) чтобы действительная продолжительность действия не превышала продолжительности его воспроизведения на сцене или, во всяком случае, была бы не больше суток; 2) чтобы действие, изображаемое на сцене, происходило все время на том же месте. Д. в роде шекспировского «Макбета» (время = 18 годам) или «Короля Лира» (сцены то в Англии, то во Франции) считались, по этой теории, недозволенными, так как зритель их мысленно должен был переноситься через значительные промежутки времени и громадные пространства. Успех подобных Д. достаточно доказал, однако, что воображение и в таких случаях легко поддается иллюзии, если только выдержана психологическая мотивировка в поступках действующих лиц, их характере и внешних условиях. Последние два фактора могут считаться главными рычагами совершающегося действия; в них те причины, которые дают зрителю возможность строить предположения об ожидающейся развязке, поддерживают драматический интерес в нем; они же, заставляя действующее лицо поступать и говорить так, а не иначе, составляют драматическую судьбу «героя». Если уничтожить причинную связь (в отдельных моментах действия, интерес заменится простым любопытством, а место судьбы займет прихоть и произвол. И то, и другое одинаково недраматично, хотя еще может быть допущено в комедии, содержание которой, по Аристотелю, должно представлять «безобидную несообразность». Трагедия, в которой уничтожена причинная связь между поступком и судьбою, скорее возмущает, чем трогает зрителя, как изображение беспричинной и бессмысленной жестокости; таковы, напр., в немецкой драматической литературе так наз. трагедии рока (Schicksalstragodien Мюлльнера, Вернера и др.). Так как действие идет от причин к последствиям (прогрессивно), то в начале Д. излагаются первые, поскольку они даны в характерах действующих лиц и в положении их (изложение, expositio); окончательные последствия (развязка) сосредоточены в конце Д. (катастрофа). Средний момент, когда происходит перемена к лучшему или худшему, называется перипетиею. Эти три части, необходимые в каждой Д., могут быть обозначены в виде особых отделов (акты или действия) или стоять рядом, нераздельно (однократные Д.). Между ними, при расширении действия, вводятся еще дальнейшие акты (обыкновенно нечетное число, чаще всего 5; в индийских Д. больше, в китайских до 21). Действие осложняется элементами замедляющими и ускоряющими его. Для получения полной иллюзии действие должно быть воспроизведено конкретно (в театральном представлении), причем от автора зависит подчиниться тем или другим требованиям современного ему театрального дела, или нет. Когда в Д. изображаются особые культурные условия — как, напр., в Д. исторической — необходимо возможно точное воспроизведение обстановки, одежды и т. п.

Виды Д. классифицируются или по форме, или по содержанию (сюжету). В первом случае немецкие теоретики различают Д. характеров и Д. положения, смотря по тому, чем объясняются речи и поступки героев: внутренними ли условиями (характером) или внешними (случаем, роком). К первой категории принадлежит так наз. современная Д. (Шекспира или подражателей его), ко второй — так наз. античная (древних драматургов и подражателей их, французских «классиков», Шиллера в «Мессинской невесте» и т. д.). По числу участников различают монодрамы, дуодрамы и полидрамы. При распределении по сюжету имеется в виду: 1) характер сюжета, 2) его происхождение. По Аристотелю, характер сюжета может быть серьезный (в трагедии) — тогда в зрителях должно возбуждаться сострадание (к герою Д.) и боязнь (за себя: nil humani a nobis alienum!), — или же безвредный для героя и смешной для зрителя (в комедии). В обоих случаях происходит перемена к худшему: в первом случае вредная (смерть или тяжкое несчастье главного лица), во втором — безвредная (напр., корыстолюбец не получает ожидаемой прибыли, хвастун терпит посрамление и т. п.). Если изображается переход от несчастья к счастью, мы, в случае истинной пользы для героя, имеем Д. в тесном смысле этого слова: если же счастье лишь призрачное (напр., основание воздушного царства в «Птицах» Аристофана), то получается шутка (фарс). По происхождению (источникам) содержания (фабулы) можно различать следующие группы: 1) Д. с содержанием из фантастического мира (поэтическая или сказочная Д., волшебные пьесы); 2) Д. с религиозным сюжетом (мифическая, духовная Д., мистерия); 3) Д. с сюжетом из действительной жизни (реалистическая, светская, бытовая пьеса), причем может изображаться историческое прошлое или современность. Д., изображающие судьбу отдельного лица, называются биографическими, изображающие типы — жанровыми; и те и другие могут быть историческими или современными.

Д. в первоначальном своем виде возникла у всех народов из воспроизведения в лицах действительных фактов жизни (в зачаточном виде она является и в детских играх, воспроизводящих поступки взрослых: брак, похороны, войну и т. п.). Речи при этом или импровизируются, или уже заранее вымышлены драматическим поэтом, согласно характеру и положению действующих лиц. В Китае актеры странствуют вместе с фокусниками и дают представления в форме диалогов, чаще всего — любовные или уголовные истории, без законченного действия и заботливой мотивировки. Родоначальником художественной китайской Д. считается император Сюань-цзун (около 720 г. по Р. Х.). Китайскую пьесу «Сиротка из Чжао» Вольтер переделал для французского театра; другая Д., «Скупец», напоминает Мольера; есть и исторические Д. Египетскую Д. новейшие египтологи видят в древней «Книге мертвых» (изображение судеб души после смерти); предполагают, что Д. эта в древнем Египте разыгрывалась на похоронах жрецами, родными и знакомыми покойника. Зачатки еврейской Д. (с хоровыми партиями) некоторые видят в «Песне Песней» Соломона. Более развилась — по мнению некоторых, под греч. влиянием, — индийская Д. Индусы различают возвышенную, поучающую Д., в которой серьезное переплетается с шутливым, и низшую комедию для потехи народа (с грубыми остротами и чудесами). Трагедий индусы не признают; ясно различаются у них изложение, перипетия и катастрофа (обыкновенно — чудо, направляющее все к благополучной развязке), главные и побочные действия; воспроизводятся особенности отдельных каст и сословий, употребляются даже разные диалекты. Связь событий в индийской Д. недостаточна; зато прекрасны частности, язык и мысли. Расцвет индийской драмы знаменует собой Калидаса (прибл. в III в. по Р. Х.); его «Сакунтала» впервые сделалась известная европейской публике в 1785 г. Между индийскими Д. есть и пьесы с интригами, жанровые и аллегорические. В Перу испанские конквистатоды нашли у туземцев Д., с фабулой, заимствованной из исторических преданий. Европейская Д. зародилась в Греции в так назыв., сродных с египетской «Книгой мертвых» мистериях (религиозных драматических обрядах) в Элевзине и др. городах, развилась же, главным образом, благодаря культу Диониса. Во время Пизистратидов Феспидом было положено начало настоящей Д. Начиная с Эсхила участь героев ставится в зависимость от их поступков и представлению придается драматический интерес и законченность. Мысль зрителя и слушателя уже не уходила в прошедшее, как в эпосе, и не приковывалась к настоящему, как в лирике, а с надеждой или страхом устремлялась к будущему, при виде развивавшегося перед его глазами действия. Хор, главный участник торжества Диониса, был удержан как участник или участливый зритель совершающегося на сцене действия. Присутствие хора должно было повести к некоторым затруднениям для драматических поэтов: требовалось по возможности не менять места, сокращать продолжительность Д.; многое, поэтому, на сцене не происходило, а рассказывалось (для этого частые вестники). Драматический интерес сильно умерен вставками эпическими (речи вестников) и лирическими (хор); для увеличения его и для большей иллюзии в зрителе изобретательный греческий ум впервые прибег к декорации, не известной ни индусам, ни китайцам. Вследствие краткости Д. греки ставили их подряд три, связанных каким-нибудь одним общим мифом, причем прибавлялся еще в заключение сатирический фарс (отсюда «тетралогия» = четыре Д.). Античная трагедия процветала в лице Эсхила, Софокла и Еврипида, комедия — в лице Аристофана (древняя) и Менандра (новая). В трагедии Эсхила трагическая судьба тяготеет еще над всем родом героя (потомки платятся за грехи предков). Софокл и Еврипид стремятся уже родовую вину изменить в индивидуальную и приближаются к точке зрения новейшей Д. Древняя комедия исходит из серьезных нравственных вопросов и приближается к карающей сатире и памфлету; часто в ней сам автор с так назыв. «парабазами» обращается к зрителям. Более поздняя комедия главное внимание обращает на чисто комический элемент, не затрагивая нравственным вопросов. В так назыв. средней комедии удержан сатирический тон древней, но осмеиваются сатирический тон древней, но осмеиваются уже не общественные неустройства. а пороки частных лиц.

В римской драматической литературе переделывались греческие темы (от трагедий Ливия Андроника до так называемой трагедии Сенеки; новейшие комедии — в перелицовках грубого Плавта и изящного Теренция). Оригинальнее была местная шутка и импровизированная комедия (удержавшаяся в романизированной Испании), с постоянными характерными масками; действие их обыкновенно переносилось в Ателлу (вроде русского Пошехонья), и поэтому (по Моммзену) они назывались ателланами и удержались и после падения классической языческой культуры, в течение всех средних веков; античная же трагедия, после появления христианства, заменилась трагедией страстей Господних, изображавшеюся в мистериях и духовных церемониях. Сценой служила сначала церковь, потом появились особые открытые сцены; язык представлений первоначально был латинский, затем стали прибегать к народному говору. Введение аллегорических фигур, олицетворение пороков и добродетелей вызвало так называемые моралитеты, мало-помалу перешедшие в руки особых обществ (Базош, Confrerie de la Passion); из Франции эти представления перешли в Германию (в настоящее время мистерии в Обераммергау и нек. местах Тироля). Сходство с моралитетами имеют английские миракли (пьесы с чудесами). В комическом жанре в средневек. Италии процветала comedia dell'arte, с постоянными типами (Арлекино, Панталоне, Тарталья, Грациано, Коломбина и т. д.). В Германии подражанием ей явился Hanswurst, до начала XVIII в. господствовавший в театрах; в имперских городах в ходу были другие игры, на маскарадах и в святочных обрядах. С эпохой возрождения в Италии явилась художественная драма, с реформацией у новейших романских и германских народностей — национальная драма. Первая в трагедии ограничивалась воспроизведением классических черт, в комедии рисовала фривольные и часто безнравственные картины (Макиавелли, Дж. Бруно). Национальная драма в Испании (католич. направл.) и в Англии (протест. направл.) развивала средневековые драматические зачатки, Франция же и Германия порвали с последними, чтобы воспринят и воспроизвести по своему, первая — римскую, вторая — эллинскую идеи.

Как в античной Д. центр тяжести лежит во внешних силах (в положении), так в новейшей — во внутреннем мире героя (в его характере). Классики немецкой Д. (Гете и Шиллер) старались сблизить оба эти принципа. Новейшую Д. отличают более широкий ход действия, разнообразие и индивидуальные черты характеров, больший реализм в изображении внешней жизни; отброшены стеснения античного хора; мотивы речей и поступков действующих лиц более оттенены; пластичное древней Д. заменено живописным, прекрасное соединено с интересным, трагизм — с комизмом, и наоборот. Разница между английской и испанской Д. та, что в последней наряду с поступками героя играет роль шаловливый случай в комедии и милость или гнев божества в трагедии, в первой же участь героя целиком вытекает из его характера и поступков. Испанская народная Д. высшего расцвета достигла в Лопе де Веге, художественная — в Кальдероне; кульминационный пункт английской Д. — Шекспир. Через Бен Джонсона и его учеников в Англию проникли влияния испанские образцы боролись с античными; благодаря основанной Ришелье академии, последние одержали верх и создалась французская (псевдо) классическая трагедия, на правилах дурно понятого Корнелием Аристотеля. Лучшей стороной этой Д. были единство и законченность действия, ясная мотивировка и наглядность внутреннего конфликта действующих лиц; но из-за недостатка внешнего действия развился в ней риторизм и стремление к правильности стеснило естественность и свободу выражения. Выше всех стоят в классич. трагедии французов Корнель, Расин и Вольтер, в комедии — Мольер. Философия XVIII в. произвела перелом во французской Д. и вызвала т. н. мещанскую трагедию в прозе (Дидро), занявшуюся изображением трагизма обыденной жизни, и жанровую (бытовую) комедию (Бомарше), в которой осмеивался современный общественный строй. Это направление перешло и в немецкую Д., где до тех пор господствовал французский классицизм (Готшед в Лейпциге, Зонненфельс в Вене). Лессинг своей «Гамбургской драматургией» положил конец ложному классицизму и создал немецкую драму (трагедию и комедию), по примеру Дидро. Указав в то же время на древних и на Шекспира как примеры для подражания, он проложил путь нем. классической Д., расцветом которой было время Гёте (испытавшего на себе сначала влияние Шекспира, потом древних, наконец, в Фаусте, средневековых мистерий) и национальнейшего немецкого драматурга, Шиллера. Новых оригинальных направлений после этого в Д. не возникало, но зато появлялись художественные образцы всех родов др. поэзии. Наиболее заметно у немецких романтиков подражание Шекспиру (Г. Клейст, Граббе и др.). Благодаря подражанию Шекспиру и испанскому театру произошел переворот и во французской Д., новую жизнь в которую внесла и разработка социальных проблем (В. Гюго, А. Дюма, А. де-Виньи). Образцы салонных пьес дал Скриб; моральные комедии Бомаршэ возродились в драматических картинах нравов А. Дюма-сына, Э. Ожье, В. Сарду, Пальерона и др.

О драме вообще см. «Гамбургскую драматургию» Лессинга (пер. Рассадина); A. W. Schlegel, «Vorlesungen uber dramatische Runst und Literatur» (Гейдельберг, 2-е изд., 1817); Freytag, «Technik des Dramas» (4 изд. Лейпциг, 1881); Carriere, «Die Runst in Zusammengange der Rulturentwickelung» (3 изд. 1877, русский перевод Е. Корша — «Искусство в связи с общим развитием культуры», М., 1870-75); Klein, «Geschichte des Dramas» (Лейпциг, 1865-76); Ал. Веселовский, «Старинный театр в Европе» (М., 1870); Alph. Roger, «Histoire uniberselle du theatre» (П., 1869); П. Полевой, «Исторические очерки средневековой Д.» (СПб., 1865); Аверкиев, «О драме. Критическое рассуждение», с приложением статьи: «Три письма о Пушкине» (СПб., 1893).

Драхма

Драхма (от ассир. «дараг-мана» = шестидесятая мины) — древнегреческая монетная единица, первоначально состоявшая из слитка серебра весом в 1/60 мины. Различалось семь драхм: 1) эгинетичесхая (с Vll-го века до Р. Хр.), бывшая в Эгиве, Фессалии, Евбее, Беотии, Крите и Сицилии — весом в 6 гр.; 2) малоазийская (со времен Креза), весом около 3, 60 гр., в Лидии, в ионических городах, Финикии, затем в Египте и Карфагене; 3) родосская — 3, 25 гр. (со времен побед Римской республики); 4) аттическая, 4, 25 гр., введена Солоном, была принята почти повсеместно в Греции, а со времен Александра — и на всем протяжении его Империи; она существовала до римского владычества, когда сменена денарием; 5) коринфская, 2,91 гр., в Коринфе и его колониях; 6) персидская или сикл, 5, 50 гp., при династии Ахеменидов; 7) олимпийская, 4, 88 гр., в Македонии, до времен Филиппа. Драхма = 6 оболам. Сборная монета была: в 12 Д. (додекадрахма), 10 (дека-), 8 (окто-), 6 (гекса-), 4 (тетра-), 3 (три-) и 2 (дидрахма). Дробная монета: тетра-, трио— диобол, трехемиобол (1 1/2 об.), обол, затем в 3/4, 1/2, 3/8, 1/4 и 1/8 обола. С 1833 г. в Греческом королевстве за монетную единицу принята серебряная драхма, ценность и вес которой с 1883 г. приравнены к франку.

П. фон Винклер.

Древесина

Древесина (бот.). — В обыденной жизни и технике Д. называют внутреннюю часть дерева, лежащую под корой. В ботанике под именем Д. или ксилемы разумеют ткань или совокупность тканей, образовавшихся из прокамбия или камбия; она является одной из составных частей сосудисто-волокнистого пучка и противопоставляется обыкновенно другой составной части пучка, происходящей из того же прокамбия или камбия — лубу или флоэме. При образовании сосудисто-волокнистых пучков из прокамбия наблюдаются 2 случая: либо все прокамбиальные клетки превращаются в элементы Д. и луба, — получаются так наз. замкнутые пучки (высшие споровые, однодольные и некоторые двудольные растения), либо же на границе между Д. и лубом остается слой деятельной ткани — камбий и получаются пучки открытые (двудольные и голосемянные). В первом случае количество Д. остается постоянным и растение неспособно утолщаться; во втором, благодаря деятельности камбия, с каждым годом количество Д. прибывает и ствол растения мало-помалу утолщается. У наших древесных пород Д. лежит ближе к центру (оси) дерева, а луб — ближе к окружности (периферии). У некоторых других растений наблюдается иное взаимное расположение Д. и луба. В состав Д. входят уже отмершие клеточные элементы, с одеревеневшими, большею частью толстыми оболочками; луб же составлен, наоборот, из элементов живых, с живой протоплазмой, клеточным соком а тонкой не одеревеневшей оболочкой. Хотя и в лубе попадаются элементы мертвые, толстостенные и одеревеневшие, а в Д., наоборот, живые, но от этого, однако, общее правило не изменяется существенно. Обе части сосудисто-волокнистого пучка отличаются еще друг от друга и по физиологической функции: по Д. поднимается вверх из почвы к листьям так назыв. сырой сок, т. е. вода с растворенными в ней веществами, по лубу же спускается вниз образовательный, иначе пластический сок. Явления же одеревенения клеточн. оболочек обусловливаются пропитыванием целлюлозной оболочки особыми веществами, соединяемыми обыкновенно под общим назв. лигнина. Присутствие лигнина и вместе с тем одеревенение оболочки легко узнается при помощи некоторых реакций. Благодаря одеревенению, растительные оболочки становятся более крепкими, твердыми и упругими; вместе с тем, при легкой проницаемости для воды, они теряют в способности впитывать воду и разбухать.

Д. слагается из нескольких элементарных органов, иначе гистологических элементов. Следуя Санио, различают в Д. двудольных и голосемянных растений 3 главные группы или системы элементов: систему паренхиматическую, лубовидную и сосудистую. В каждой системе имеется по 2 вида элементов, а всего насчитывают 6 видов гистологических элементов, да еще в качестве 7-го присоединяют клетки сердцевинных лучей.

I. Паремхиматическая система. В состав ее входит 2 элемента: древесная (или древесинная) паренхима и так назыв. заменяющая волокна. При образовании клеток древесной паренхимы из камбия, камбиальные волокна разгораживаются горизонтальными перегородками, так что из каждого волокна получается вертикальный ряд клеток; при этом конечные клетки сохраняют заостренную форму концов камбиального волокна. Клетки древесной паренхимы отличаются сравнительно тонкими стенками; последние всегда без спирального утолщения, но снабжены простыми круглыми замкнутыми порами. Внутри клеток зимой накопляются запасные вещества, главным образом крахмал; но иногда в них находят также хлорофилл, дубильные вещества и кристаллы щавелево-кальцевой соли. Кроме того, древесная паренхима играет, вероятно, роль и при передвижении воды. Как составной элемент Д., она весьма распространена; ее однако очень мало у многих хвойных и нет совершенно, по Санио, y тисca (Taxus baccata). Второй элемент паренхиматической системы — заменяющая волокна (Ersatzfasern) в некоторых случаях заменяют собой отсутствующую древесную паренхиму (отсюда и название); в других — встречаются вместе с элементами последней. По строению и функции они сходны с клетками древесной паренхимы, но образуются из камбиальных волокон непосредственно, т. е. без предварительного разгораживания последних поперечными перегородками.

II. Лубовидная система. Два различаемые здесь элемента носят название либриформа (Название дано по сходству элементов этой системы (fibrae sive cellulae libriformes) с волокнами толстостенного луба (liber)) простого (т. е. без перегородок) и перегородчатого. Прозенхиматические, вытянутые в длину и заостренные на концах, вполне замкнутые клетки простого либриформа достигают весьма значительной длины (1/2 и до 2 мм.). Одеревеневшие стенки их покрыты чрезвычайно редкими и мелкими, большею частью щелевидными, простыми или окаймленными порами. Стенки бывают настолько толсты, что просвет клетки превращается в весьма узкий канал. Вообще либриформ — самый толстенный элемент Д.; именно он по преимуществу или исключительно придает дереву крепость. Что касается до внутренней полости клеток либриформа, то в большинстве случаев она заполнена воздухом. Перегородчатый либриформ отличается от простого только тем, что после окончательного утолщения стенок волокна, последнее разгораживается одной или несколькими тонкими поперечными перегородками на отдельные друг над другом расположенные клетки. Иногда такие поперечные перегородки имеют поры (у винограда). Перегородчатый либриформ изо всех элементов Д. наименее распространенный.

III. Сосудистая или трахеальная система. В состав ее входят настоящие сосуды (трахеи) и сосудистые клетки или волокна, обыкновенно называемые трахеидами. Трахеиды имеют вид вытянутых в длину (прозенхиматических) веретенообразных клеток (волокон). Большею частью они короче и не так толстостенны, как клетки либриформа, приближаясь в этом отношении к настоящим сосудам. Но в некоторых случаях они могут достигать весьма значительной длины (у сосны до 4 мм.) и сильно утолщать свои оболочки. Вообще трахеиды — элемент промежуточный и переходный между простым либриформом и настоящими сосудами. Отличительным и характерными признаком для них являются окаймленные, затянутые тонкой срединной, замыкающей перепонкой; в полости трахеид со всех сторон замкнутой, находится вода и воздух. По функции трахеиды считаются водоносными органами, но иногда они служат и для механических целей, придавая Д. крепость, напр. у хвойных. Д. хвойных состоит почти исключительно из одних только трахеид, располагающихся здесь правильными радиальными рядами. В каждом радиусе клетки стоят приблизительно на одинаковой высоте, что, в свою очередь, является результатом происхождения всего радиального ряда из одной и той же камбиальной клетки. Окаймленные поры располагаются почти исключительно на одних только радиальных стенках, вследствие чего передвижение воды в Д. хвойных легко происходит по направлению периферии органа и трудно в направлении радиуса. У сосны передвижение воды в радиальном направлении (снаружи внутрь и обратно) идет лишь по трахеидам сердцевинных лучей; у ели же, пихты и лиственницы движение воды по радиусу и особенно приток ее из последнего годичного слоя к камбию сильно облегчается еще тем, что у них последние трахеиды каждого годичного слоя снабжены, помимо крупных пор на радиальных стенках, еще многочисленными мелкими порами на тангентальных. Весенние трахеиды заметно отличаются от летних и особенно от осенних, вследствие чего возможно отличать в Д. хвойных годичные слои или кольца. Весною из камбия образуются широкие, тонкостенные элементы, особенно годные для передвижения вверх больших количеств воды. Чем обильнее развита хвоя у дерева и чем интенсивнее, следовательно, его испарение, тем шире пояс, занимаемый в годичном слое широкими тонкостенными трахеидами. С наступлением лета стенки трахеид становятся все толще и толще, оставаясь все еще по-прежнему широкими, точнее — более или менее изодиаметричными. Чем хуже условия питания дерева, тем меньше образуется таких трахеид, а иногда они могут и совершенно отсутствовать. Таким образом изучение внутреннего строения знакомить нас с минувшими условиями произрастания. К осени диаметр трахеид по направлению радиуса становится меньше и меньше: получается пояс осенних, узких, как бы сплюснутых элементов, толстостенных при хорошем питании, тонкостенных — при плохом. Зимою новых клеток более не образуется, а с наступлением весны камбий порождает новый слой весенних, широких и тонкостенных трахеид. Там, где осенние элементы соприкасаются с весенними, проходит у хвойных резко выраженная граница годичного слоя.

Строение и распределение трахеид у лиственных деревьев несколько иное, нежели у хвойных. Здесь трахеиды имеют поры со всех сторон, в силу чего передвижение воды одинаково легко происходить как в направлении периферии, так и по радиусу. Трахеиды у лиственных пород большею частью группируются вокруг сосудов.

Настоящие сосуды (трахеи) имеют вид длинных трубок. Они образуются из вертикальных рядов камбиальных клеток; при этом клетки спаиваются друг с другом, а отделявшие их поперечные перегородки пробуравливаются отверстиями. Такой состав сосуда из отдельных клеток-члеников особенно ясно обнаруживается при мацерировании сосудов: последние распадаются при этом по перегородкам на отдельные участки. Пробуравливание перегородок происходит различно. Иногда образуется одно большое круглое отверстие и от перегородки остается лишь небольшое узенькое колечко. Такие случаи наблюдаются преимущественно у горизонтальных или только слегка наклоненных перегородок. У перегородок же, расположенных косо, обыкновенно образуется несколько эллиптических отверстий, расположенных друг над другом: получается то, что называют лестничнопродыравленной или просто лестничной перегородкой. Между этими двумя крайними формами существуют и промежуточные. Отдельные членики сосудов бывают цилиндрические, призматические, иногда боченкообразные, притом различной длины. Первые сосуды, образующиеся из прокамбия, имеют членики длинные, тогда как сосуды, образующиеся позже из камбия, когда рост органов в длину уже закончился, составлены из члеников гораздо более коротких. Длина всего сосуда может равняться длине всего растения, от корней до самых листьев. Стенки сосудов рано деревенеют, но в большинстве случаев остаются тонкими. Утолщение продольных стенок бывает всегда неравномерным, при чем различается несколько видов такого утолщения: кольчатое, спиральное, сетчатое, лестничное и точечное утолщения. Смотря по форме утолщения и сами сосуды получают названия: кольчатых, спиральных, сетчатых, лестничных и точечных. Кольчатые и спиральные сосуды образуются обыкновенно в раннюю пору жизни растения; у лиственных пород — только в первом году жизни, и встречаются лишь в самой внутренней части Д., в так называемой сердцевинной трубки, составляющей первичную древесину (Самая ранняя Д., образующаяся из прокамбия, называется первичной, позднейшая же, возникающая из камбия, зовется — вторичной), во всей же вторичной древесине у них имеются лишь точечные сосуды, обыкновенно с круглыми окаймленными порами. Подобно длине и ширина сосудов весьма разнообразна. Первые кольчатые и спиральные сосуды, возникшие из прокамбия, весьма узки, в то же время, как мы видели выше, членики их отличаются среди других сосудов наибольшей длиной; наоборот, более поздние точечные сосуды имеют короткие членики, ширина которых иногда настолько значительна, что они видны на поперечном разрезе Д. даже невооруженным глазом, представляясь в виде округлых пор или отверстий. Сосуды, однако, совершенно отсутствуют во всей вторичной Д. хвойных (она составляет главную массу дерева) — особенность, дозволяющая легко отличить Д. хвойных от всякой другой. У лиственных пород различно бывает распределение сосудов среди других органов Д., что также нередко дает превосходные признаки для отличения пород по Д. Напр., у березы сосуды распределяются более или менее равномерно по всему годичному слою и притом все они приблизительно одинаковой незначительной ширины (просвета), тогда как у дуба более крупные сосуды, видимые даже простым глазом, приурочиваются к весенней части слоя, образуя весеннее кольцо сосудов (fruhjahrsporenkreis). Кольца такие существенно помогают при различении отдельных годичных слоев. У других видов растении сосуды собираются периферическими волнистыми линиями, по несколько линий в каждом годичном слое (у вяза, Ulmus effusa).

Сосуды — элементы мертвые. Протоплазматическое содержимое их рано исчезает и заменяется водянистой жидкостью, чередующеюся с пузырьками разреженного воздуха. Прежде принимали их за воздухоносные трубки, теперь же их считают водопроводными путями в растении. У многих деревьев и кустарников внутренность сосудов оказывается заполненной отчасти или вполне особыми паренхиматическими клетками (заполняющими или выполняющими Fulizellen или Thyllen), происходящими от клеток древесной паренхимы. Прилегающие к сосуду клетки древесной паренхимы дают внутрь в полость сосуда через поры мешкообразные отростки. Отростки отделяются перегородкой от произведших их клеток, оставшихся вне сосуда, разрастаются, размножаются делением и мало-помалу заполняют полость сосуда. В заполняющих клетках иногда скопляется запасной крахмал.

Седьмой элемент Д. — сердцевинные лучи слагаются из паренхиматических клеток, вытянутых в горизонтальном направлении или расположенных кирпичеобразно. Они имеют вид прожилков различной толщины (ширины) и вышины, пересекающих в радиальном направлении массу прозенхиматических (вытянутых в длину, параллельно оси растения) элементов Д. (Для полного знакомства с прохождением и строением сердцевинных лучей их нужно изучать не только на поперечном разрезе Д., но также и на двух продольных: радиальном и тангентальном). Входящие в состав их клетки сходны, в общем, с клетками древесной паренхимы (живые, способны накоплять крахмал). У многих хвойных растений в сердцевинных лучах, кроме паренхимы, имеются еще и трахеиды. Различают лучи первичные и вторичные. Первичные лучи тянутся от сердцевины до первичной коры и представляют из себя остаток основной ткани, вторичные же образуются из камбия и никогда не доходят ни до сердцевины, ни до первичной коры; они короче первичных лучей и тем короче, чем позже образовались из камбия. Далее, бывают лучи узкие (однорядные) и широкие (многорядные). Узкие состоят из одного только радиального ряда клеток, широкое — из нескольких. Число сердцевинных лучей, их ширина и вышина чрезвычайно разнообразны у разных растений. Вообще лучи наряду с сосудами дают отличные признаки для распознавания пород по Д. Для Д. дуба, напр., весьма характерны широкие лучи, легко заметные простым глазом. Для хвойных характерно внутреннее микроскопическое строение лучей. У всех сосен (Pinus) паренхиматические клетки лучей сверху и снизу окаймлены несколькими рядами весьма типичных трахеид, у пихты же лучи состоят из одних только паренхиматических клеток; кроме того, у пихты все лучи узкие и в Д. нет смоляных ходов, тогда как у сосны, ели и лиственницы есть и смоляные ходы и обоего сорта лучи (узкие и широкие). Назначение (функция) сердцевинных лучей состоит отчасти в накоплении запасных веществ, отчасти в проведении соков и воды в горизонтальном направлении. Обыкновенно в состав Д. входят лишь некоторые из 6 первых вышеописанных элементов; но они комбинируются друг с другом весьма различно. Комбинации элементов были особенно тщательно изучены Санио. Он составил особую таблицу, руководствуясь которой можно по небольшому кусочку Д. определить растение (см. литературу). Как упомянуто было выше, у двудольных и голосемянных растений количество Д. увеличивается с году на год, вследствие образования новых годичных слоев из камбия. Форма и ширина таких слоев неодинаковы у разных растений, и даже у одного и того же растения могут изменяться в зависимости от многих условий, как внутренних (возраста, напр.), так и внешних (климата, почвы и т. д.;). Кроме того, у одного и того же дерева слои различного возраста могут существенно отличаться друг от друга, как по форме и гистологическому строению, так и по химическому составу. Спиральные и кольчатые сосуды у деревьев, напр., находятся только в первом, самом внутреннем и вместе с тем самом старом годичном слое, в состав которого входит первичная Д. (см. выше). В физико-химическом отношении все слои могут быть сходны, или же внутренние отличаются от наружных и Д. обособляется на внутреннюю часть дли ядро (Kernholz, duramen) и наружную или заболонь (Splint, albornum). Ядровая Д. тяжелее, тверже, прочнее, нежели заболонь, кроме того, она отличается от последней в большинстве случаев еще и более темным цветом. Цвет этот бурый у дуба, темно-коричневый у вишни, красноватый у лиственницы; у некоторых тропических растений цвета еще более резкие: красный у красного дерева (Caesalpinia echinata), синий у кампешевого дерева (Haemotoxylon саmреchianum), черный у черного или эбенового дерева (Diospyros Ebenum). При превращении заболони в ядро изменяется главным образом химический состав Д., а не ее гистологическое строение. В полостях и особенно в оболочках клеток накопляются различные вещества: смолы, древесные камеди, дубильные вещества, иногда и красящие, из коих некоторые находят применение в практике. В физиологическом отношении ядро отличается от остальной Д. отрицательными, так сказать — мертвыми, свойствами: оно не способно накоплять периодически крахмал и другие запасные вещества, не способно даже проводить воду.

Литература. Sanio, «Vergleichende Untersachungen uber die Elementarorgane des Holzkorpers» и «Vergleichende Untersuchungen uber die Zusammensetzgung des Holzkorpers» («Botanische Zeitung», 1863); Де-Бари, «Сравнительная анатомия вегетативных органов явнобрачных и папоротникообразных растений» (перев. проф. А. И. Бекетова, вып. I — II, СПб., 1877 — 80); Haberlandt, «Physiologische Pflanzenanatomie» (1884); Страсбургер, «Краткий практический курс растительной гистологии для начинающих» (перевод С. Навашина, 1886); Strasburger, «Das botanische Practicum» (1887); проф. Бородин, «Курс анатомии растений» (1888); Tschirch, «Angewandte Pflanzenanatomie» (1889); Robert Hartig, «Die anatomischen Unterscheidungsmerkmale der wichtigeren in Deutschland wachsenden Holzer» (1890, З изд.) и «Lеhrbuch der Anatomic und Physiologic der Pflanzen» (1891); VanTieghem, «Traite de Botanique» (т. I, 1891); Турский и Яшнов, «Определение древесины, семян и ветвей по таблицам» (1893). Специальная литература указана в вышепоименованных сочинениях.

Г. Надсон.

Древляне

Древляне, одно из племен русских славян, жили по Припяти, Горыни, Случи и Тетереву. Имя Д., по объяснению летописца, дано им потому, что они жили в лесах. Описывая нравы Д., летописец выставляет их, в противоположность соплеменникам своим полянам, народом крайне грубым («живяху скотьски, убиваху друг друга, ядяху все нечисто, и брака у них не бываше, но умыкиваху у воды девица»). Ни археологические раскопки, ни данные, заключающиеся в самой летописи, не подтверждают такой характеристики. Из археологических раскопок в стране Д. можно заключить, что они обладали известной культурой. Прочно установившийся обряд погребения свидетельствует о существовании определенных религиозных представлений о загробной жизни; отсутствие оружия в могилах свидетельствует о мирном характере племени; находки серпов, черепков и сосудов, железных изделий, остатков тканей и кож указывают на существование у Д. хлебопашества, промыслов гончарного, кузнечного, ткацкого и кожевенного; множество костей домашних животных и шпоры указывают на скотоводство и коневодство; множество изделий из серебра, бронзы, стекла и сердолика, иноземного происхождения, указывают на существование торговли, а отсутствие монет дает повод заключать, что торговля была меновая. Из летописного рассказа о мщении Ольги видно, что у Д. в Х в. были города, князья и сословия. Существует мнение (проф. Ключевского), что Д. еще в Х в. оставались разделенными на мелкие округа, с князьями во главе каждого; князья эти были независимы, хотя иногда и соединялись друг с другом; правили они вместе с «лучшими мужами», «старейшинами града». По сказанию летописи, в давние времена Д. обижали своих соседей полян; но уже Олег подчинил их Киеву и наложил на них дань. В числе племен подчиненных Олегу и участвовавших в походе его на греков, упоминаются и Д.; но они покорились не без упорной борьбы. По смерти Олега они сделали было попытку освободиться; Игорь победил их и наложил еще большую дань; не довольствуясь и этою данью; он пошел в Древлянскую землю за новыми поборами; Д. возмутились и убили его. Вдове Игоря, Ольге, летопись приписывает окончательное подчинение Д. Святослав Игоревич посадил в Древлянской земле своего сына, Олега. Владимир Св., раздавая волости своим сыновьям, посадил в Древлянской земле Святослава, который был убит Святополком Окаянным. Со времени Ярослава Древлянская земля входит в состав Киевского княжества. Политическим центром Д. в эпоху их самостоятельности является гор. Искоростень; в позднейшую пору центр этот, по-видимому, переходит в город Bpyчий (Овруч). См. В. Б. Антоновича, «Древности Юго-Западного края. Раскопки в стране древлян» («Материалы для археологии России», № 11, СПб., 1893).

Е. К.

Дреговичи

Дреговичи — одно из племен русских славян, жившее между Припятью и Двиной. Под именем другувитов (drougoubitai) Д. известны уже Константину Порфирородному, как племя подчиненное Руси. Находясь в стороне от великого варяжского пути, Д. не играла видной роли в истории древней Руси. Летопись упоминает только, что Д. имели некогда свое княжение. Подчинение Д. киевским князьям произошло, вероятно, очень рано. В области Д. образовалось впоследствии княжество Туровское. См. Завитневич, "Область Д. " (в «Трудах киев. дух. акд.» 1886, № 8), и ДовнарЗапольсйй, «Очерк истории Кривичской и Дреговичской земель до конца XII ст.».

Дрезден

Дрезден (Dresden) — гл. гор. королевства Саксонского и резиденция короля, на обоих берегах Эльбы, под 51°3ў с. ш., в 117 м. над ур. Балтийского моря. По множеству красивых зданий и сокровищ искусства Д. заслужил название немецкой Флоренции. Из церквей замечательны: Frauenkirche (XVIII века), с куполом в 95 и. в.; катол. придворная (XVIII в.), стиля рококо. со склепом корол. дома в картинами Рафаэля Менгса; Софийская (XIV в.), обновленная в 1864 г.; Крестовая (XVIII в.), с башней в 105 м. Есть и православная церковь. Королевский замок — обширное, неправильное строение; тронная зала с фресками Бендемана. Zwinger — великолепное здание XVIII века, заключающее в себе несколько музеев; японский дворец (XVIII в.). На бывшей крепостной стене, над Эльбой, знаменитая Брюлева терраса. Придворный театр и музей, построенные Готфридом Семпером в стиле возрождения. Памятники Августа Сильного, Фридриха-Августа II, Т. Кернера; статуя Германии, в память франко-германской войны. Оба берега Эльбы соединяются тремя мостами.

Живая умственная жизнь Д. обусловливается пользующимися всемирной известностью научными и художественными коллекциями, а также прекрасными учебными заведениями и многочисленными обществами всякого рода. Коллекциями своими Д. обязан, главным образом, курфюрстам Августам I и II (1693 — 1763). Королевская библиотека (публичная), нумизматический кабинет, собрание древностей, коллекция сосудов и фарфора (более 15000 предметов из японского, китайского, индийск., франц, и саксонск. фарфора), собрание гипсовых копий с античных статуй, «Зеленое подземелье» (разные драгоценности, главным образом немецкие, XVI и (XVII в.), оружейная палата, исторический музей (предметы, главным образом, итальянск. и немецкого возрождения), музеи зоологический (замечательнейший с Германии; особенно велика коллекция птиц, гнезд, яиц) и минералогический; физикоматематический зал, приспособленный и к астрономическим наблюдениям; саксонский художественно-промышленный музей (особенно замечательны предметы немецкого возрождения). Всего драгоценнее картинная галерея: около 2500 картин, преимущественно итальян. и фламандской школ. Лучшие из них принадлежали, большею частью, герц. Францу д'Эсте (Моденская галерея, приобретенная в 1745 г.). При галерее 350000 листов гравюр и рисунков, между которыми есть весьма редкие. Учебные заведения: политехническая школа, 4 гимназии, 2 реальные школы 1-го и одна 2-го разряда, 2 прогимназии, 2 коммерческих училища, школы ремесленная, горная, художественно-промышленная и ветеринарная, школа садовников, кадетский корпус, консерватория и частные музыкальные школы, 3 учительские семинарии, много город. школ. Академия художеств, основ. в 1764 г. Королевская певческая капелла доведена до блестящего состояния. Три театра, две певческие академии, масса певческих обществ, оркестровое общество, саксонское художеств. общ., общества любителей религиозного искусства, любителей древности, экономическое, естествоиспытателей, минералогическое, педагогическое, садоводства, ремесленное, художественно-ремесленное и мн. др. Д. очень богат общеполезными и благотворительными учреждениями.

К важнейших отраслям промышленности принадлежат: золотые, серебряные и токарные изделия; физические, математические и музыкальные инструменты; глиняные и соломенные изделия (громадная фабрикация шляп и перьев); швейные и земледельческие машины; обои, холст для живописи, искусственные цветы, пиво, стекло, шоколад, химич. продукты, мебель, осветительные материалы. Садоводство, фотография, книжная и нотная торговли очень развиты в Д., много типографий и издательских фирм. Торговля занимает, сравнительно, второстепенное место. Д. узел 6-ти железнодорожных линий; 4 вокзала, соединенных с пристанями и складами на Эльбе; 42 км. конно-железных дорог. В 1890 г. было 285844 жит. Огромный водопровод снабжает с 1876 г. водой весь город. Шесть газет. Окрестности Д. очень красивы; недалеко от него начинается т. наз. Саксонская Швейцария. Климат, в общем, здоров, но бывают резкие перемены, почему Д. вреден для лиц страдающих болезнями дыхательных органов и ревматизмом.

История. Д. (Драждяны) славянского происхождения; исторически доказано существование его с XIII века. Много раз переходил из рук в руки. С XV-го в. началось его процветание. С 1539 г. введена реформация. В Семилетнюю войну часть гор. сгорела, часть разрушена бомбардировкой. Эпоха наполеоновских войн подвергла Д. тяжкому испытанию (см. ниже), но после заключения мира он стал быстро расти и украшаться. Восстание 1849 г., подавленное, с помощью прусских войск, после нескольких дней упорной уличной борьбы, снова принесло потери и развалины, но и это скоро загладилось. В самом начале войны 1866 г. прусские войска заняли Д. и оставались в нем до мая 1867 г. См. Hache, «Diplomatische Geschichte D — s.»; Klemm, «Chronik der Stadt D.»; Lindau, «Geschichte der St. D.». Aster, «Schilderung der Kriegsereignisse in u. vor D.»; Gottschalk, «D. u. seine Umgebung».

Дрезден в войну 1813 г. был свидетелем одного из важнейших сражений этой кампании. При возобновлении военных действий после перемирия, богемская армия князя Шварценберга направилась к Д., занятому только корпусом Сен-Сира (ок. 30 т. чел.). К 4-м час. дня 13 (25) августа у Д. собралось до 60 тыс. русских, прусских и австр. войск. Этого числа достаточно было для немедленной атаки Д.; но, вследствие разногласия между главными начальниками, благоприятная минута была упущена. Наполеон, получив известие о наступлении Шварценберга, быстро двинулся к Дрездену. 14 (26) августа Шварценберг хотел атаковать Д., но, узнав о прибытии Наполеона, решил отложить нападение. Между тем штурмовые колонны (ок. 40 т.), не извещенные об отмене первоначального плана и раскинутые на 15 в., двинулись вперед, но были отброшены на всех пунктах. 15 (27) авг. Наполеон, у которого, с приходом двух новых корпусов, собралось до 125 т., решился атаковать союзников (силы которых возросли до 160 т.). Распоряжения его увенчались полным успехом: на правом фланге слабый русский отряд ген. Рота хотя и оборонялся с замечательным мужеством, но должен был уступить напору несравненно сильнейшего противника, который и овладел пирнскою дорогою. На левом фланге австрийцы, отделенные от прочих войск Плауенским оврагом и к тому же лишенные возможности стрелять, так как патроны, вследствие проливного дождя, подмокли, принуждены были положить оружие. Союзные монархи считали возможным продолжать сражение; но князь Шварценберг и другие австр. генералы настаивали на необходимости начать отступление, в виду недостатка запасов собственно в австр. армии. Решено было отступить в Богемию. Союзники потеряли до 25 — 30 тыс., французы — от 10 до 15 тыс. В сражении при Д. смертельно ранен генерал Моро.

Дрезина

Дрезина — тележка, передвигаемая механически по рельсам и служащая для поездок инженеров с целью осмотра железнодорожного пути и по другим служебным надобностям. Название свое Д. получила по имени лесничего Дреза, который в 1817 г. изобрел двухколесный экипаж для собственного передвижения, прототип современного велосипеда. Д., в нынешнем ее виде, введена на железных дорогах в 1839 г. Она состоит из легкой рамы на четырех колесах, имеющих закраины, на подобие колес железнодорожных вагонов. В передней части Д. утверждена скамейка с подножкою, представляющая место для двух-трех человек. Сзади помещаются рабочие, из которых двое приводят Д. в движение вращением рукояток, а двое для смены. На Д. хорошей конструкции, при весе её около 650 килограммов, приводимой в движение двумя рабочими, может быть, на подъеме в 1: 2000, достигнута скорость от 25 до 30 километров в час. Для возможности езды с большими скоростями (50 до 70 километров в час) введены были паровые Д. В последнее время построены Д., сходные по конструкции с велосипедами и приводимые в движение с чрезвычайною легкостью, так как сопротивление катанию их по рельсам очень незначительно. Четырехколесный экипаж такого рода был испытан на французской Восточной жел. дор. На нем могут поместиться два человека. Один рабочий может снять его с пути. Легкость удаления Д. с рельсов имеет большое значение, так как иногда приходиться соскочить с Д. и снять ее с пути в виду приближающегося поезда. В Америке почти на всех железных дорогах, а в Европе только в виде исключения, употребляется для поездок дорожных мастеров и сторожей Д., состоящая из скамейки, утвержденной на двух колесах, расположенных одно за другим и движущихся вдоль одного из рельсов. Переднее, большое колесо приводится во вращение руками и ногами, при посредстве рычага и системы зубчатых зацеплений. Точкою опоры служит третье малое колесо, движущееся по другому рельсу и соединенное укосиною с общею рамою. Такая трехколесная Д. служит для передвижения одного или двух человек.

А. Т.

Дрессировка

Дрессировка или выездка лошади, берейторское искусство, — бывает различна сообразно с назначением лошади: под верх, в упряжку, для бегов или скачки. Последнее относится к тренированию; немного встречается особенностей и при обучении лошадей к упряжке, наиболее же трудною задачею представляется выездка верховой лошади. Курс выездки этой лошади обыкновенно делят на три периода. Первый — работа верховой лошади под развязкою: надев на нее рабочую уздечку и (на спину) толстый потник, подтянутый обыкновенным троком, в кольца которого укрепляются поводья уздечки, к подбороднику последней пристегивается корда и затем лошадь выводится в манеж. Там, сперва «держа под уздцы», проводят ее несколько раз по вольту круга и затем, постепенно освобождая, пускают рысью, причем бич берейтора поднимается горизонтально и, по мере надобности, им, слегка помахивают, подщелкивая языком. Когда лошадь пошла «по вольту» правильною рысью — «одним следом» (т. е. задние ноги ступают на след, сделанный соответствующими передними) и «не треножит» (обе ноги захватывают, при беге одинаковое пространство), то легким колебанием корды или голосом (протяжным — «шагом») переводят ее, для отдыха, на шаг. Поощрительная мера для животных — дача им хлеба и сахара. Затем начинается приучение лошади к седлу вместо потника, что производится с должною осторожностью, чтобы не напугать лошади; так, напр., при подтягивании седельных подпруг дается лошади овес, и самое подтягивание производится не сразу, а постепенно. Оседланную лошадь прогоняют на корде по кругу манежа, как и неоседланную. Когда лошадь хорошо освоилась с седлом, то накладывается на нее «развязной трок» — облегчают последовательное нажимание у ней удил, до полной свободы, и затем снова подтягивают поводья, наблюдая только, чтобы лошадь постоянно находила опору в удилах; упражнения в аллюрах — рыси и шаге — продолжаются по-прежнему. После приучения лошади к поводу, продолжающемуся несколько дней, подготовляют ее к пониманию действия шенкеля всадника, что достигается при помощи трогания задних боков хлыстом. Если лошадь двигается вяло, неохотно и останавливается, то этому помогают бичом, при чем наблюдают также зад лошади, чтобы он двигался равномерно с передом и не оттягивался («плие»; другие названия боковых движений лошади: «ранверс и пасад»). Второй период — работа лошади на уздечке под всадником; вначале действуют только корда и бич, всадник же сидит в седле, не беспокоя лошади шенкелями и заменяя собою развязку; повод настолько натянут, чтобы голова лошади имела опору на удилах. Во избежание порчи лошади, следует соблюдать большую осторожность, когда садятся на нее в первый раз, и только тогда можно, соображаясь со сложением и силой лошади, исподволь подбирать поводья, поднимать и несколько сгибать шею в затылке и т. п., когда, лошадь привыкла уже к всаднику. Употребление шенкеля, чтобы послать лошадь вперед, делается постепенно усиливанием нажатия от колена и затем уже икрою, удар же допускается им только для нечувствительных лошадей, одновременно с употреблением хлыста. Точно также и «гнутье лошади» — придаче ее туловищу требуемой формы, как гимнастика шеи и боков, необходимы не только во время обучения, но и в течение всей ее службы. По мере успеха, переходят к работе уздечки без корды, сперва только к езде по прямому направлению шагом и собранной рысью; потом приучают к разнообразию движений: полувольт, вольт, «брать углы» манежа (полуодержки), а также к выстрелам, барабанному бою, преодолению препятствий — барьеры хворостяные, дощатые и соломенные, стойка на месте и езда по воле. Третий период — работа на мундштуке, производящем на лошадь действие, существенно отличное от уздечных удил. Ср. Гр. Ге, «Выездка верховой лошади» (1866); Смулович, «Правка, для выездок молодых лошадей в упряжке» (1865); И. Равич, «Полный курс иппологии» (1866); Новицкий, «Наставление для выездки ремонтной кавалерийской лошади» (1870); Ф. Боние, «Методы берейторского искусства» (пер. А. Пруссакова, 1857, 2 изд. 1872) и Т. С. Жданов, «Краткое руководство для выездки верховой лошади» (1891).

Дрессировка подружейных охотничьих собак заключается в постепенном развитии их качеств и способностей, и разделяется на комнатную Д., полевую Д. и натаску, К комнатной Д. приступают с самого юного возраста собаки, как только она начнет самостоятельно есть, приходить на свист и знать свою кличку; в это время ее приучают садиться и ложиться (куш!) идти вперед и возвращаться, отыскивать спрятанный корм (шерш!), останавливаться перед ним (Tyбo!) и приниматься есть только по приказанию (пиль!). При английской системе Д., щенят заставляют ложиться по крику «down» или при поднятии правой руки вверх; иногда учат носить брошенные предметы. Полевая Д. начинается, обыкновенно, не раньше как по достижении сукой 8 месяцев, а кобелем одного года, и заключается в повторении на открытом месте, где однако нельзя встретить никакой дичи, всего пройденного в комнате, а также в приучении ходить сзади охотника, не гонять жаворонков и пташек, к правильному пояску и, наконец, к выстрелу. Полевую Д. оканчивают к половине мая, после чего приступают к натаске, сперва на болоте и вообще на открытых местах, а затем и в лесу. По общему правилу, собаку заставляют искать дичь на длинной сворке (веревке до 20 — 30 арш.), причем ее заводят против ветра, чтобы она скорее причуяла. Когда собака найдет дичь и остановится перед нею (сделает стойку) сворку прикрепляют к земле на колышке и охотник сам выпугивает притаившуюся птицу; после, когда собака привыкает делать крепкую стойку, ей приказывают подходить к дичи и тем поднимать ее. В прежнее время Д. сопровождалась всяческими истязаниями собак: теперь стараются достигнуть понимания и послушания преимущественно ласкою, терпением к настойчивостью, при чем, однако, употребляются парфорсные ошейники (из кожаного ремня с торчащими во внутреннюю сторону тупыми гвоздями), которые, при дёргании веревки ошейника, причиняют собаке боль. Хорошо дрессированная собака должна отличаться послушанием, знанием поноски, крепкою стойкою и быстрым поиском «челноком», т. е. подвигаться перед идущим охотником направо и налево, описывая своим путем восьмерку. Высшая степень Д. выражается в анонсе или докладе, заключающемся в том, что собака, удалившись от охотника и самостоятельно разыскав дичь, возвращается к нему, «докладывает» своеобразными телодвижениями, ведет его к дичи и наконец, делает стойку. См. Н. Основский, «Замечания моск. охотника на ружейную охоту с легавой собакою» (М. 1857); Л. Ваксель, «Руководство для начинающих охотников с ружьем в легавою собакою», (1876); В. Лавревтьев, «Справочно-памятная книжка-календарь для охотников на 1884 — 1885 г.»; Е. Дюваль, «Д. подружейных собак» (1891); Л. П. Сабанеев, «Охотничий календарь» (1892); Фр. Освальд, «Легавая собака. Руководство к уходу за легавой собакою, ее воспитание, содержание и Д. без побоев» (1893).

С. В.

Дрозды

Дрозды (Turdidae) — семейство певчих птиц. Тело плотное с сильной грудью; голова довольно большая: клюв прямой, слегка сжатый, по большей части крепкий, средней длины; крылья средней длины с 10 маховыми перьями 1-го порядка, из которых первое укорочено; плюсна довольно высокая, обыкновенно покрытая спереди сплошным роговым покровом. 400 видов во всех частях света, преимущественно в Старом свете; держатся по большей части низко; едят насекомых, личинок, ягоды; самцы хорошо поют; европейские почти все перелетны. — 1) Дрозд (Turdus); клюв средней длины, с выемкой перед концом; спинка клюва слегка согнута; крылья едва доходят до 1/2, хвоста; 3 и 4-е маховые перья самые длинные; ноги средней длины, тонки. Около 100 видов во всех областях; питаются насекомыми, улитками, червями, ягодами; оба пода окрашены по большей часта одинаково; самцы хорошо поют (из наших лучше всего певчие и черные Д.); гнездятся обществами или отдельно и строят искусно гнезда, иногда гладко выкладывая их изнутри разгрызенным и склеенным слюною деревом (певчий и ореховник); в год 1, 2, редко 3 кладки по 46 яиц. Осенью и зимою собираются часто в огромные стада. Мясо очень вкусно и высоко ценилось у римлян. У нас наиболее обыкновенны: 1) Д. деряба (Т. viscivorus) сверху светло оливково-серый; бока головы и надхвостье желтоватые; нижняя сторона рыжевато-белая с буро-черными пятнами; нижние кроющие перья крыла белые; хвост бурый; длина 26 см. Вся Европа и Азия до Гималаев, зимою до сев. западной Африки. — 2) Д. певчий (Т. musicus) сверху оливково-серый, снизу желтовато-белый; нижние кроющие перья крыла охрово-желтые; похож на предыдущего. 22 см. Большая часть Европы, северная и Средняя Азия, зимою до северной Африки. — 3) Д. ореховник или белобровик (Т. iliacus) сверху оливково-бурый, снизу белый с оливково-бурыми пятнами; бока груди и нижние кроющие перья крыла ржаво-рыжие; самка бледнее. 22 см. Сев. Европа и Азия: гнездится на севере Европы и Азии и на Гималаях, зимою до Африки. — 4) Д. рябинник Т. pilaris); голова, шея, нижняя часть спины и надхвостье серые; спина бурая; нижние кроющие перья крыла и нижняя сторона белые; грудь и горло ржаво-желтые; бока груди бурые. 26 см. Зап. Европа. За последние десятилетия замечается постепенное передвижение его на юг — 5) Черный Д. (Т. merula) — самец черный с желтым клювом; самка и молодые сверху темно-бурые, горло серое, грудь ржаво-бурая с темными пятнами, клюв бурый, весною желтый. 25 см. Европа. — 6) Д. белозобый (Т. torquatus) — самец черный с белой поперечной полоской на груди, самка более сероватая, пятно на груди серое. 26 см. Живет на горах.

Н. Кн.

Дрозды (Tardi) — составляют предмет промысла как ради вкусного мяса их, так, главным образом, из-за очень приятного пения их. Охотятся на Д. с ружьем; ловят же их живыми: весною — тайником, лучком и сетью, прикармливая их рябиновыми и можжевеловыми ягодами, а летом — на пролетах — на ягодных точках. Пению учат преимущественно черных и певчих Д., пойманных взрослыми. Московские любители особенно ценят следующие насвисты (напевы): ямской свист — напоминающий понукание лошадей, полукурант — подражающий курантным часам, клыканье (звукоподражательно) и др. См. С. Т. Аксаков, «Записки ружейного охотника Оренбургской губ.» (1877); Ф. И. Булгаков, «Ловля, содержание, строение тела и жизнь комнатных и певчих птиц» (1881); Александр Михайлов (Ламовский), «Московские воскресные дни» («Природа и Охота», 1886, IV).

С. Б.

Дрок

Дрок (Genista L.). — Род растений из сем. бобовых и подсем. мотыльковых. Около 70 видов, произрастающих в странах средиземной области и в умеренных частях Европы и западной Азии. Это кустарники или полукустарники, иногда колючие. Листья их, вместо того чтобы быть перистыми или сложными, как у большинства семейства, вследствие недорастания, представляются простыми. Цветы у большинства желтые, собранные кистями наверху ветвей. Часто разводится в садах и парках и пригоден к выращиванию на сыпучих песках, для укрепления их. Охотно поедается козами и овцами. Но коровы, вследствие содержания в Д. цитизина, едят его только в голод, причем удои уменьшаются и молоко имеет горький вкус. Д. европейский, иглистый или колючий, дикий терновник, утесник (Ulex europaeus L.) — кустарник 3 — 6 фт. высоты, дико у нас не произрастающий, но может быть взращаем в южных губ.; в Англии разводится с первой половины прошлого столетия для корма скота, а лет 40 — 50 тому назад началась его культура и в Германии. На культурной супесчаной почве дает до 6660 пд. зеленой массы, собираемой в конце сентября (более раннего сбора скот не ест), пригодной для хорошего зимнего корма овец и лошадей и в особенности молочного скота; соотношение в нем (по Вольфу) питательных веществ 1:10,1.

У нас в средней и южной России особенно распространен вид G. tinctoria — Д. красильный, дающий желтую краску, для чего и употребляется народом.

Дружина

Дружина является таким же необходимым элементом в древнерусском обществе, как и князь. И как охранитель волости от внешних врагов, и как устроитель внутреннего порядка, князь нуждается в целой группе помощников. Эти помощники князя и составляют Д. Отсюда двоякое значение дружинников в древней Руси: значение военной силы, всегда готовой к бою, и значение советников и слуг князя.

Как военная сила, Д. помогает князю в добывании выгодного стола, поднимает значение князя в глазах народа: князь, который сумел сгруппировать вокруг себя наибольшее количество искусных воинов, является наиболее надежным защитником своей волости — а это имело громадное значение в эпоху постоянной напряженной борьбы с иноплеменниками. Поэтому князья ценят свою Д., берегут ее, щедро одаряют. Дружина в удельный период не связана с землей, а только с князем. Самый этнографический состав Д. не отличался однородностью: в княжеских дружинах XI — XII вв. встречаются варяги, русские, финны, тюрки, поляки, венгры. Отношения Д. к князю основаны на свободном договоре. Вступление в Д. и выход из ее свободны: недовольный князем дружинник всегда может покинуть его и перейти к другому. Численный состав Д. был различен, но вообще можно думать, что княжеские Д. не превышали нескольких сот человек. Для крупных военных предприятий одной Д. было, конечно, недостаточно; в таких случаях главную силу составляло земское ополчение, вои, Д. же являлась как бы ядром войска и составляла, вероятно, главную часть конницы. В XI — XII вв. Д. резко делится на два слоя: Д. старейшую, лепшую (лучшую), переднюю, и Д. молодшую. Первую составляли княжие мужи, бояре; они занимали высшие должности, военные и гражданские — посадника, тысяцкого, воеводы; они же были советниками князя. Младшая Д. заключала в себе, по-видимому, несколько разрядов: детские, отроки, мечники, гриди, пасынки, дети боярские. Есть мнение (проф. Сергеевича), что отроки составляли низший разряд младшей Д. и исполняли служебные обязанности при княжеском дворе; между ними могли быть несвободные люди, холопы, детские же состояли исключительно из свободных. Сверх военной службы, члены младшей Д. исполняют различные поручения князя, сопровождают его в качестве свиты и телохранителей. В советах князей младшая Д. не участвует, за исключением военных советов, на которые допускались даже инородцы, участвовавшие в походе в качестве союзников. В летописи есть упоминания о том, что у некоторых старейших дружинников были свои собственные Д. Князь содержит Д. на те доходы, которые он получает с волости; кроме того, Д. получает часть военной добычи. За убийство старшего дружинника взимается двойная вира; с течением времени князья стараются распространить двойную виру и на младших дружинников. В случае смерти князя Д. большею частью переходила к его преемнику. Таким образом в княжестве иногда являлось две Д. старая и новая, между которыми почти всегда возникало соперничество. Первая обыкновенно претендует на старшинство; но вторая, естественно, пользуется большим доверием князя, с которым она пришла. С утверждением в некоторых областях отдельных ветвей Рюрикова дома Д. приобретает более оседлый, местный характер; в XII в. дружинники владеют уже земельною собственностью. В княжествах северо-восточных с изменением характера княжеской власти меняется и характер Д.: она постепенно слагается в служилое сословие, наделенное землей.

Ср. Загоскин, «Очерки организации и происхождения служилого сословия в допетровской Руси»; Беляев, «О Д. и земщине». («Временник М. Общ. Ист. и Др. Рос.» 1); Погодин, «О посадниках, тысяцких, воеводах и тиунах», (Временник, I); его же, «исследование о древней русской аристократии» («Москвитянин» 1847); Сергеевич, «Вече и князь»; Ключевский, «Боярская дума древней Руси».

Е. К.

Друиды

Друиды (лат. Droides, по-галльски druich, dravid) — так наз. жрецы у кельтических народов в древней Галлии и Британии. В Галлии, во времена Цезаря, они составляли замкнутое, но не наследственное сословие, которое, наравне с знатью, отличалось от остального народа тем, что было свободно от податей и отправления воинской повинности. В качестве жрецов Д. совершали частные и общественные жертвоприношения, на священных местах. Они считались прорицателями, были судьями в спорах между отдельными лицами и племенами, занимались врачеванием, изучали течение небесных светил, деление времени, владели искусством письма. Их наука держалась в тайне от народа и вступавшим в сословие в течение долгого времени преподавалась устно. Со времени покорения галлов римлянами совершенно прекращается политическое значение Д. Император Клавдий запретил друидическое богослужение, но кровавый культ Д. еще довольно долго продолжал тайно свое существование. Британию галлы считали настоящей родиной Д. В Галлии, близ теперешнего Шартра, находилось главное святилище Д. В Британии в царствование Клавдия и Нерона главным местопребыванием Д. был остров Мона (Энглези). cм. Barth, «Ueber die D. der Kelten» (1826); Barghon Fort-Rion, «Le druidisme au moyen age» (1874).

Дуализм

Дуализм в религии и философии — общее название учений; все сводящих к двум противоположным принципам: материи и духу, доброму началу и злому.

Дуб

Дуб (Quercus L.). — Деревья и кустарники из семейства блюдценосных (Cupuliferae) и подсемейства дубообразных. Сюда относится 200, а по Бентаму и Гукеру даже 300 видов. Многие виды этого рода принадлежат к числу так называемых вечнозеленых, т. е. снабжены листьями кожистыми и остающимися на растении по несколько лет. У других листья опадают ежегодно или, высыхая, остаются на дереве и разрушаются, постепенно. У одних, у большинства вечнозеленых, листья цельные, у других лопастные. Цветы мелкие, однополовые: мужские и женские на одном и том же растении. Женские цветы образуют небольшие пучочки или сережки, мужские собраны висячими или стоячими, часто длинными сережками. Цветочные покровы простые, слабо развитые, во при основания женских цветов образуется множество чешуевидных листочков, сидящих на кольчатом валике, который есть не что иное, как разросшееся цветоложе. При созревании плодов этот валик вместе со своими чешуями разрастается еще больше и таким образом формируется то характерное блюдце, которое облекает снизу дубовый плод или желудь. У разных видов Д. величина желудей и форма чешуек крайне разнообразны: у одних, как у наших, чешуйки весьма малы, у других, как у венгерского Д. — они длиною почти в сантиметр, отвернуты и т. д. Завязь цветов Д. почти всегда 3-гнездая, но во время созревания плодов разрастается только одно гнездо и получается односемянный плод с крепким, кожистым околоплодником, причисляемый справедливо к числу орехообразных плодов. Разные виды Д. распространены в умеренных и теплых странах обоих материков; в жарких странах — в горах. В Южной Америке, за исключением ее оконечности, нет ни одного; нет их также в Австралии; в Африке только в странах при Средиземном море. В средней Европе их до 20. В коренной России значительно распространен только 1 вид — Q. pedunculata — обыкновенный Д. с двумя разновидностями, хорошо и до сих пор не установленными: различие между ними заключается в том, что одна цветет в середине или в конце весны — это летний Д., а другая — двумя или тремя неделями позже, — это зимний Д. Дуб доходит в сев.-зап. России, в Финляндии, до 60° и даже 61° с. ш. В восточном направлении северный предел распространения Д. постепенно спускается к Ю., и, подходя к Уральскому хребту, понижается до 57° и несколько южнее. За Уралом Д. исчезает. Во всей Сибири его нет. Но в приамурских странах появляется совершенно другой вид — Q. mongolica. В зап. России попадается весьма распространенный в остальной Европе вид Q. sessilifolia. Вероятно, он растет и в других местах средней России, но распределение его точно еще не выяснено. Оба эти Д. составляют главный состав дубовых лесов и рощ наших, число и обширность которых с каждым годом уменьшаются. Дубовый строевой и поделочный лес дают главным образом названные русско-европейские виды. Из остальных Д. всего важнее пробковые: Q. occidentalis и Q. suber, растущие в южной Франции, Испании и Алжире. Они замечательны необыкновенно толстым слоем пробки, образующимся в их коре. Слой этот бывает в несколько см. толщины и идет на приготовление бутылочных пробок. Снятие этого пробкового сдоя начинается с 10-ти или 15-летних деревьев. Первая пробка не годится, но через 8 — 12 лет нарастает новая, которая и идет в дело. После второй съемки снимается через известный промежуток времени третий сдой и т. д. Вечнозеленый Д. Q. Ilex L., растущий в Италии и в средиземной области вообще, дает сладкие желуди, употребляемые в пищу. Тем же отличаются многие Д. на В и в теплых странах Америки, особенно в Калифорнии. Желуди наших Д. идут только на приготовление желудевого кофе. Дубовая кора содержит много дубильной кислоты, а потому идет на дубление кож. Наконец, некоторые виды Д. посещаются насекомыми из рода Cynips, определяющими своим уколом и кладкою яиц образование на листьях так называемых чернильных или дубильных орехов, служащих для дубления и приготовления красок. Такие орешки образуются и на наших Д., на малоазиатском и греческом Д. — Q. infectoria и пр. В тех же странах растет Q. aegilops, плодовые блюдца которого идут также на дубление и составляют предмет значительной торговли.

А. Бекетов.

Дублин

Дублин (Dublin, по-ирландски Ballyath-cliath или Dubhlinn — черная лужа; Eblana Птоломея) — столица Ирландии, резиденция вице-короля, при впадении р. Лиффи в Дублинский зал. Ирландского моря. Средняя годовая температура 9, 5°С, зимняя 4° С, летняя 15° С. Дублинский замок — здание в стиле всевозможных эпох; в нем арсенал, оружейная палата. Великолепное здание биржи, собор св. Патрика; памятники в честь Вильгельма III, Георгов I и II, Нельсона, Веллингтона. В здании ирландского банка помещался прежде ирландский парламент. Дублинский протестантский унив., в здании Тринити-колледж, основанный в 1591 г., с библиотекой в 220000 том.; рим. католич. унив., с медицин. школой, королевский унив. (основ. 1880) — высшее экзаменационное учреждение для всех колледжей Ирландии; королевская академия наук; медицинская коллегия; школа фармацевтов; королевская ирландская и ибернийский академ.; королевский колледж прикладных наук; Александра-колледж (высшие женские курсы); 240 народн. школ, с 27000 учен. Общество ирийских древностей, зоологическое, геологическое, земледельческое и садоводства; музей ирландской промышленности, национальная картинная галерея. В Феникс-Парке зоологический сад. Окрестности города очень живописны. Д. — древний город, существовавший еще во времена Птолемея. В начале IX в. был взят датчанами, удерживавшими его за собою в течение нескольких столетий. В 1169 г. взят англичанами; с 1541 г. сделан резиденцией вице-короля Ирландии. Жителей 361891 (1891). Гавань, с обширными верфями и доками, защищена от наводнения гранитными дамбами, длиною до 7000 м. Усиливающееся в последнее десятилетие обмеление вызвало устройство нового рейда Кингстон, южнее Д.; но после обширных работ по углублению (до 1891 г., около 500 тыс. фунт. ст.) в гавань Д. входят свыше 10000 судов ежегодно, преимущественно каботажного судоходства. Ввоз в 1889 г. 2,28 милл фунт. ст.; вывоз 1,6 милл. фунт. ст. Известны водочные (виски) и пивоваренные (портер) заводы; есть литейные машиностроительные заводы, но, за недостатком воды, промышленность фабричная не особенно развита.

Дукат

Дукат — золотая монета, ценою около 3 рублей. Уже в 1100 г. в Сицилии и Италии название это давали византинам, так как импер. Константин Х-ый и сын его Михаил VII помещали на этой монете свою фамилию, Дука. В XII веке стали чеканить Д. и в Италии, а в конце XIII в. они появляются в Венеции, кажется впервые при доже Дандоло (около 1279 г.). В Италии Д. получили название «цехинов» (от «zecca» — монетный двор). Венецианские Д., отличаясь своею чистотою (около 993 1/18 тыс. чистого золота), быстро распространились в Европе и после конвенции 1559 г. чеканились почти всеми государствами. В Австрии она существуют и доныне. Из Зап. Европы Д. перешел и в Россию, где получил название «червонца».

Думы

Думы — песни вольного размера, исполняемые под звуки бандуры или кобзы, произведения малорусского казацкого эпоса, одно из замечательнейших явлений славянской поэзии. Д. резко отличаются от великорусских былин. Былины уже издавна забывались народом и сохранились только в захолустьях, незатронутых исторической жизнью; Д. до последних десятилетий оставались фактом народной жизни, хотя и были достоянием не всего народа, а кобзарей, странствующих певцовслепцов. Д. выросли из живых событий, еще свежих в народной памяти, изображенных с неостывшим еще возбуждением народной борьбы. При всем поэтическом колорите этих произведений, в них нередко с точностью может быть указан исторический факт, послуживший им основанием, лицо, выбранное в герои, наконец, общественные и бытовые отношения эпохи казачества. Д. рассказывают о борьбе с турками и татарами в степях и на Черном море, о войнах с Польшей, рисуют одинокую смерть раненого казака в степи, бедствия невольничества; с особенной любовью описываются образы народных героев, которые каким-либо необычным способом избавили себя и товарищей от ужасной неволи, как, напр., в Д. о Самойле Кошке или Кишке, замечательнейшей и по своему объему, и по своим поэтическим достоинствам. Главный мотив в Д. — идея свободы личности от всякого рода насилий. В Д. воспроизводится тот момент в истории казачества, когда оно не выделилось еще в привилегированное сословие. Одна только Д. о Ганже Андыбере изображает сословную рознь в среде самого казачества; все ее симпатии на стороне казака-нетяги (неудачника), презираемого «дуками-серебряниками».

В Д. ярко отражается душевный склад малороссиян, заключающийся в лирическом отношении к явлениям жизни и выражающийся то в элегическом, то в сатирическом настроении, то в соединении того и другого. В полном соответствии с этим внутренним строем Д. находится стихотворная их форма, поддающаяся всем оттенкам господствующей над нею мысли. В этой неразрывной связи вольного стихотворного размера и внутреннего строя Д. и кроется тайна их поэтической привлекательности. В Д. редко встречаются стихи, равномерные по объему: есть стихи более чем в 40 слогов, и стоять они рядом со стихами в 7 и 8 слогов; иногда стих в 20 слогов стоит рядом с 10-сложным, а этот последний — с 5 и 4-хсложным. Каждый стих Д., каков бы ни был его объем, заключает в себе одно риторическое ударение. Для более отчетливого отличения одного стиха от другого служит рифма, преимущественно глагольная, причем одна и та же рифма соединяет иногда более десятка стихов. От однообразия рифм получается впечатление текучей, плавной речи. Все Д. поются одним заунывным напевом, чрезвычайно типичным, но по музыкальному рисунку очень незамысловатым (А. С. Фаминцин «Домра и сродные ей музыкальные инструменты», СПб., 1891, затронувший вопрос о музыке Д., находит, что мелодии их «основываются по большей части на своеобразных гаммах, хроматически украшенных. Эти гаммы, с их напряженными чрезмерными интервалами, совсем неизвестны и чужды великорусскому слуху и мало свойственны малорусскому народному пению». Нет, однако, оснований предполагать непосредственные иноземные влияния на стиль бандуристов-слепцов, так как в самом быту южнорусск. казачества было не мало вост. элементов, начиная хотя бы с кобзы, заимствованной у татар). Пользуясь подвижностью стиха, для которого необязательна соразмерность частей, исполнитель Д. является его истолкователем, придавая ему то или другое выражение, сообразно с настроением собственного чувства. Отсюда лирический, страстный тон, который вносит особую задушевность в музыкальное исполнение Д. Нередко в самом конце Д. певец прерывает нить рассказа, чтобы высказать свою мысль, обыкновенно содержания нравоучительного. Логическим требованиям мысли, стремящейся к выражению всестороннему, законченному, вполне соответствует и периодическая речь, которая преобладает в Д., постоянное употребление сложных предложений, переполненных предложениями придаточными и всякими пояснительными словами, отчего течение речи замедляется, и она делается тягучей. Встречаются часто образцовые периоды, как будто составленные по всем правилам риторического искусства: только неподдельная искренность, присущая народному слову, заставляет верить, что эти периоды созданы народом, а не написаны рукой опытного стилиста. В самом языке Д., который позднейшие кобзари сами не считали языком простым, обыкновенным, замечаются черты, сближающие Д. с произведениями старинной южнорусской письменности (книжные, церковнославянские элементы речи, постановка глагольных сказуемых в конце предложения). Эти отражения книжных влияний, давно уже подмеченные исследователями, но с особенною силою выставленные Н. Житецким («Мысли о народных Д.», Киев 1893), проливают некоторый свет на происхождение Д. Певцы Д. стояли на высоте национального самосознания, представителем которого было в свое время казачество. Д. вышли из той полународной, полукнижной среды старцев или дидов и странствующих школьников, которая сосредоточивалась в шпиталях и школах старинной Малороссии, стоявших под попечением церкви. Эта среда и послужила почвой для взаимодействия песенного и виршевого творчества, на которой выработалось своеобразное поэтическое творчество Д., народное по мировоззрению и языку и в то же время книжное по особенному складу мысли и способам ее развития и выражения. Самый язык Д. представляет замечательное приспособление книжных. элементов речи к народным. Д. предназначались для широкого круга слушателей, которые искали в них серьезного ответа на вопросы жизни семейной, общественной и политической. Вот почему творцы Д. и облекали свою мысль в поэтические образы, почерпнутые из близкого народу песенного материала. Влияние песни наиболее сильно в Д. более ранней эпохи. Если событие, изображенное в Д., было совсем не заурядное или же слишком известное поэту, который мог быть очевидцем и даже непосредственным участником его, то песни теряли свое значение: творец. Д. предоставлен был самому себе и должен был искать вдохновляющего настроения в самом событии. Таковы, напр., Д., изображающие эпоху Богдана Хмельницкого: они отличаются ярким колоритом, так как слагались под непосредственным впечатлением событий, и в то же время сухим реализмом, в котором слышится жесткий смех над побежденным врагом; нет в них почти ничего, что напоминало бы тонкий и нежный рисунок народных песен. В XVIII в. быстрый натиск кровавых событий заставил, по-видимому, певцов перейти к более подвижной форме поэзии, чем Д., да и в сознании самих гайдамаков помутились уже старые идеалы казачества; поэтому и деяния их не могли быть воспроизведены в Д. с их обычным окончанием — прославлением героев. Д. сохранились в гетманщине, где в среде мелкого хуторного панства не утратились поэтические предания казацкой старины, воспетой в Д.; здесь приютились певцы народных Д., но в XVIII в. они уже не обладали творческой силой: ни одно событие XVIII в. не воспето в Д. Лишь из первых годов этого ст. мы имеем полу-песню, полу-думу о популярнейшем герое старинной Малороссии — Семене Палии; но уже в самом смешении двух разных стилей выразилось падение творчества Д.

Впервые о Д. упоминается в анналах Сарницкого под 1506 г., т. е. почти в одно время с первыми литературными известиями о самом казачестве. Ныне название это почти неизвестно в народе; позднейшие кобзари называли Д. псалмами или же песнями про старовину. Первый опыт собирания Д. сделан кн. Н. А. Цертелевым в 1819 г.; затем Д. появились в сборниках Максимовича, Срезневского, Лукашевича, Метлинского, Костомарова, Антоновича и мн. др. При издании Д. не обошлось дело без обмана: вместе с подлинно-народными Д. пущено было в обращение и несколько подложных, но последние были окончательно выделены Костомаровым («Вестник Европы», 1874 г., № 12). В Галиции слово Д. сохранилось в древнем южнорусском значении, в смысли песни вообще. Указания на литературу см. в вышеназванном соч. И. Житецкого, который приводить и исследует варианты Д. по замечательной рукописи А. А. Котляревского. Ср. еще Neyman, «Dumy ukraiuskie» (Odbitka z «Ateneum», 1885); Лисовский, «Опыт изучения малорусских Д.» (Полтава, 1890). Музыка Д. записана Лисенко в «Записках юго-западного отдела Имп. русск. географ. общ.» (т. I, Киев, 1874) и в «Киевской Старине» (1888 г., № 7). Думные дворяне — третий разряд (чин) постоянных членов боярской думы, впервые упоминаемый в 1572 году. По мнению Соловьева, Сергеевича («Русские юридические древности». т. I) и Ключевского («Боярская дума»), Д. дворян нужно разуметь в под боярскими детьми, «которые живут в думе» и которые упоминаются в статейных списках с 1534 г. По положению в думе и при встречах с государем Д. дворяне стояли ниже введенных бояр и дворян с старинными знатными фамилиями. Шереметевская боярская книга сохранила имена 12 Д. дворян XVI в. Из списка их видно, что в это звание назначались как лица старинных княжеских и боярских фамилий, так и люди совершенно новые (последних — гораздо больше). То же замечается и в XVII в. Из 42 фамилий, члены которых были возведены в это звание в первые 75 лет этого века, только две (Собакиных и Сукиных) принадлежат к старым и известным, достигшим окольничества и даже боярства в XVI в.; все остальные незнатного происхождения. Д. дворянам удавалось иногда достигать окольничества и боярства (напр. С. И. Заборовский, А. С. Матвеев, К. И. Нарышкин). Упоминания о Д. дворянах прекращаются в самом начале XVIII в.

В. Р.

Думный генерал

Думный генерал — чин, существовавший до Петра Вел. Д. генерал заседал в думе, считаясь выше постельничего и ниже думных дворян и окольничих. Оклад его равнялся окладу крайчего и постельничего. За отличие Д. генералов возводили в окольничих.

Дунс Скот

Дунс Скот (Johannes Dunsius Scotus) — по прозванию Doctor subtilis, также Dr Marianus) — последний и самый оригинальный представитель золотого века средневековой схоластики и в некоторых отношениях предвестник иного мировоззрения, род., по всей вероятности в г. Дунсе (в южн. Шотландии), по другим предположениям — в Нортумберленде или в Ирландии; показания о годе рожд. колеблются между 1260 и 1274 гг. Сведения о жизни Д. Скота имеют наполовину легендарный характер. Несомненно, что он с большим успехом преподавал теологию в Оксфорде, а потом в Париже. Здесь в 1305 г. он защитил докторскую диссертацию, в которой отстаивал (против доминиканцев-томистов) изначальную непорочность Пресв. Девы (Immaculata Conceptio). По легенде, в этом диспуте произошло чудо в пользу Д. Скота: мраморная статуя Богородицы одобрительно кивала ему головою. Исторически достоверно, что парижский факультет признал доводы Д. Скота настолько убедительными, что тогда же постановил требовать впредь ото всех, ищущих ученой степени, клятвенного исповедания веры в непорочное зачатие (за пять с половиной веков до провозглашения этого догмата папою Пием IX). Вызванный в Кёльн по церковным делам, Д. Скот скончался там от апоплексического удара, как полагают, в 1308 г. — По преданию, Д. Скот казался в первой молодости чрезвычайно тупоумным и лишь после одного таинственного видения стал обнаруживать свои богатые духовные силы. Кроме богословия и философии, он приобрел обширные сведения в языкознании, математике, оптике и астрологии. В свою непродолжительную жизнь он написал очень много; полное собрание его сочинений (издание Ваддинга, Лион, 1639 г.) заключает в себе 12 томов in folio. Главные его соч. — комментарии на Аристотеля, Порфирия и в особенности на Петра Ломбарда. — Чем был Фома Аквинский для доминиканцев (привилегированным учителем ордена), тем же сделался Д. Скот для францисканцев, полагают, поэтому, что он сам был из монахов св. Франциска, но это не доказано; существенная противоположность его учения томизму достаточно объясняет приверженность к нему францисканцев. Насколько допускали общие пределы схоластического миросозерцания, Д. Скот был эмпириком и индивидуалистом, твердым в религиозно-практических принципах и скептиком относительно истин чисто умозрительных (в чем можно видеть одно из первых проявление британского национального характера). Он не обладал, да и не считал возможным обладать стройною и всеобъемлющею системою богословскофилософских знаний, в которой частные истины выводились бы а priori из общих принципов разума. С точки зрения Д. Скота, все действительное познается только эмпирически, чрез свое действие, выпытываемое познающим. Внешние вещи действуют на нас в чувственном восприятии, и наше познание со стороны реальности своего содержания зависит от предмета, а не от субъекта; но с другой стороны, оно не может всецело зависеть от предмета, ибо в таком случае простое восприятие предмета или его присутствие в нашем сознании составляло бы уже совершенное познание, тогда как на самом деле мы видим, что совершенство познания, достигается лишь усилиями ума, обращаемыми на предмет. Наш ум не есть носитель готовых идей или пассивная tabula rasa; он есть потенция мыслимых форм (species intelligibiles), посредством которых он и преобразует единичные данные чувственного восприятия в общие познания. То, что таким образом познается или мыслится умом в вещах, сверхчувственных данных, не имеет реального бытия отдельно от единичных вещей; но оно не есть также наша субъективная мысль только, а выражает присущие предметам формальные свойства или различия; а так как различия сами по себе, без различающего ума, немыслимы, то, значит, объективное, независимое от нашего ума существование этих формальных свойств в вещах возможно лишь поскольку их первоначально различает другой ум, именно ум божественный. Каким образом в действительном (актуальном) познании формальные свойства вещей (не исчерпываемые единичными явлениями) совпадают с соответствующими формальными идеями нашего ума, и где ручательство такого совпадения — на этот вопрос о сущности познания и о критерии истины мы не находим у Д. Скота, как и у проч. схоластиков, вразумительного ответа. Резче других схоластиков различая веру от знания, Д. Скот решительно отрицал подчиненное отношение наук к теологии. Теология, по Д. Скоту, не есть наука умозрительная или теоретическая; она изобретение не для избежания неведения; при ее обширном объеме, она могла бы содержать гораздо больше знаний, чем теперь в ней содержится; но ее задача не в этом, а в том, чтобы посредством частого повторения одних и тех же практических истин побудить слушателей к исполнению предписанного. Теология есть врачевание духа (medicina mentis); она основана на вере, имеющей своим прямым предметом не природу Божества, а волю Божию. Вера, как пребывающее состояние, а также самые акты веры и, наконец, последующее за верой «видение» суть состояния и акты не умозрительные, а практические. Теоретические познания о Божестве мы имеем лишь настолько, насколько это необходимо для нашего духовного благополучия; при этом Божество познается нами эмпирически чрез испытывание Его действий, частью в физическом мире, частью в историческом откровении. Бога мы не можем понимать, а только воспринимать в Его действиях. Соответственно этому Д. Скот отвергал априорное онтологическое доказательство бытия Божия, допуская только космологическое и телеологическое. Рассматривая мир и мировую жизнь в их положительных и отрицательных свойствах, разум познает Божество как совершенную первопричину, целесообразно действующую, но о собственной индивидуальной действительности Божией мы можем иметь лишь смутное познание. Внутренние определения божества (троичность и проч.), сообщаемые в христианском вероучении, не могут быть выведены или доказаны разумом; они не имеют также характера истин самоочевидных, а принимаются лишь в силу авторитета их сообщающего. Однако, эти данные откровения, будучи свыше сообщены человеку, становятся затем предметом разумного мышления, извлекающего из них систематическое знание о вещах божественных. На этом основании и Д. Скот предается умозрениям о предметах веры, первоначально недоступных разуму. Хотя Бог сам по себе есть существо абсолютно простое (simpliciter simplex), невыразимое ни в каком понятии, и следовательно Его атрибуты или совершенства не могут иметь в Нем особой реальности, однако, они различаются формально. Первое такое различие — разума и воля. Разумность Божия явствует из Его совершенной причинности, т. е. из всеобщего порядка или связи мироздания; воля Его доказывается случайностью единичных явлений. Ибо если эти явления в своей реальности не суть только следствия общего разумного порядка, а имеют независящую от него собственную причинность, которая однако подчинена Богу, как первой причине, то. следовательно, сама первая причина, помимо своего разумного действия, имеет еще другое, произвольное, или существует как воля. Но как существо абсолютное, или совершенное в себе, Бог не может иметь разум в волю только по отношению к другому, тварному бытию. В Нем самом существуют две вечные внутренние processiones: разумная и волевая — ведение и любовь; первою рождается божественное Слово или Сын, второю изводится Дух Св., а единое начало обоих есть Бог Отец. Все вещи находятся в уме Божием как идеи, т. е. со стороны своей познаваемости, или как предметы дознания; по такое бытие не есть настоящее или совершенное, ибо по Д. Скоту идеальность меньше реальности. Для произведения настоящей реальности к идеям ума (божественного) должна привходить свободная воля Божия, которая и есть окончательная причина всякого бытия, не допускающая дальнейшего исследования.

В философской метафизике Д. Скота характерны его взгляды на материю и его понимание индивидуального бытия (principium individuationis). Д. Скот понимает всеобщность отрицательно — не как полноту всех определений, а напротив, как их отсутствие: самое общее бытие для него есть самое неопределенное, пустое; таковым он признает материю самое по себе (materia prima). Он не разделяет ни Платонова взгляда, по которому материя есть не сущее (to mh on), ни Аристотелева, по которому она есть только потенциальное бытие (to dunmei on): по Д. Скоту материя актуально выделяется из ничего и есть действительный предел творения. Всё существующее (кроме Бога) слагается из материи и формы. Существование материи или ее реальность независима от формы, которою определяется только качество материального бытия. Различные подразделения материи, различаемые Д. Скотом, выражают только различные степени определенности, которую материя получает от своего соединения с формой; сама она везде и всегда одна и та же. Таким образом понятие материи у Д. Скота совпадает с понятием всеобщей субстанции, единого реального субстрата всех вещей. Неудивительно, поэтому, что, вопреки всем схоластическим авторитетам, Д. Скот приписывал материальность человеческим душам и ангелам. Весьма замечателен следующий аргумент: чем какая-нибудь форма совершеннее, тем она действительнее (актуальнее), а чем она актуальнее, тем сильнее внедряется она в материю и прочнее ее с собою соединяет; но формы ангела и разумной души суть совершеннейшие и актуальнейшие, и, следовательно, всецело соединяют с собою материю, а потому и не подвергаются количественному распадению, так как имеют свойство силы единящей.

Полагая в основу всего существующего в мире единую неопределенную материю или субстанцию и понимая совершенство как форму всецело овладевшую материей и определившую ее, Д. Скот представлял себе мироздание как постепенное восхождение от общего к индивидуальному, от слитного к раздельному, от неопределенного к определенному, от несовершенного к совершенному. Невольно соединяя схоластические понятия с древними образами северной мифологии, он сравнивает вселенную с огромным деревом, которого корень — первая материя, ствол — видимое вещество, ветви — физические тела, листья — организмы, цветы — человеческие души, а плоды — ангелы. Д. Скот первый из философов христианского мира стал в космологии на точку зрения генетическую, ясно и решительно высказал ту идею постепенного развития (снизу вверх), которая во всей своей односторонности была в наши дни разработана его соотечественником Гербертом Спенсером. Представление вселенной как самостоятельного, из себя развивающегося целого, есть философ. заслуга Д. Скота, хотя он не сумел связать этой идеи с основными истинами теологии, в которые искренно верил. В каком действительном отношении формы природного бытия находятся к соответствующим идеям божественного ума? И далее: если идеи божественного ума становятся действительными вещами чрез привхождение к ним актов божественной воли, а с другой стороны, основа всякого реального бытия в мире есть всеобщая субстанция или первая материя, то спрашивается: в каком же отношении между собою находятся эти два первоначала всякой реальности? Удовлетворительного, в философском смысле, решения обоих этих допросов мы не находим у Д. Скота. Отожествляя всеобщее с неопределенным в своей materia prima и видя в ней низшую ступень, minimum бытия, Д. Скот естественно признавал положительный полюс бытия, maximum реальности, за существованием единичным или индивидуальным, как представляющим высшую степень определенности. Вопреки большинству своих предшественников и современников в философии Д. Скот понимал индивидуальность не как что-то привходящее (accidens) к сущности, а как нечто существенное, само по себе (entitas). Совокупность свойств, характеризующих Сократа и отвечающих на вопрос, что есть Сократ — так назыв. у схоластиков quidditas — еще не составляет индивидуального существа Сократа, как этого лица, ибо вся эта совокупность мыслимых свойств могла бы принадлежать нескольким субъектам в следовательно не есть настоящая индивидуальность этого субъекта, действительного Сократа. Эта последняя не есть что-либо качественно определимое, она не может быть высказана как что-нибудь, а только указана как это. Эта неизреченная индивидуальная сущность не есть ни материя, ни форма, ни сложное из обоих, а крайняя реальность всякого существа (ultima realitas entis). Ученики Д. Скота изобрели для его principium individuationis название haecceitas в противоположность с quidditas.

В антропологии Д. Скота особенно замечательны следующие положения: человек есть совершеннейшее соединение совершеннейшей формы с совершеннейшею материей. Души творятся непосредственными актами воли Божией. Бессмертие души не может быть доказано разумом и принимается только верою. Душа не отличается реально от своих сил и способностей; они — не ассidentia душевной субстанции, а сама душа, в определенных состояниях и действиях или в определенном отношении к чему-либо. Между известными мыслителями, не только средневековыми, но и всех времен, Д. Скот — единственный, который вполне решительно и отчетливо признавал свободу воли, с исключением всякого детерминизма (Из менее известных схоластиков предшественником его индетерминизма был Вильгельм Овернский (умер 1249), которому принадлежит определение: voluntas sui juris suaeque potestatis est). Воля есть причина, которая может сама себя определять. В силу своего самоопределения воля есть достаточная или полная причина всякого своего акта. Поэтому она не подлежит никакому принуждению со стороны предмета. Никакое предметное благо не вызывает с необходимостью согласия воли, но воля свободно (от себя) соглашается на то или другое благо, и таким образом может свободно соглашаться на меньшее, как и на большее благо. Наша воля не только есть настоящая причина наших действий, но и единственная причина самих хотений. Если воля в данном случае хотела того или другого, то этому нет никакой другой причины, кроме той, что воля есть воля, как для того, что тепло согревает, нет иной причины, кроме той, что тепло есть тепло, Замечательна по своей безукоризненной точности следующая краткая формула «утонченного доктора»: не иное что, как сама воля, есть полная (или цельная) причина хотения в воле (nihil aliud a voluntate est causa totalis volitionis in voluntate). С учением о свободе воли тесно связано учение о первенстве (примате) воли над умом. Воля есть сила самоопределяющаяся и самозаконная, она может хотеть и не хотеть, и это зависит от ее самой, тогда как ум определяется к своему действию (мышлению и познанию) с троякою необходимостью: 1) собственною природою, в силу которой он есть только способность мышления, я не в его власти мыслить или не мыслить; 2) данными чувственного восприятия, определяющими первоначальное содержание мышления, и 3) актами воли, обращающей внимание ума на тот или другой предмет и тем определяющей дальнейшее содержание и характер мышления. Согласно с этим, Д. Скот различает первое разумение или мышление, определяемое природой ума и первоначальными предметными данными (intellectio s. cogitatio prima), и второе, определяемое волей (i. s. с. secunda). Акт ума должен находиться из власти воли, дабы она могла отвращать ум от одного мыслимого и обращать его к другому, ибо иначе ум остался бы навсегда при одном познании предмета, первоначально ему данного. Ум (в «первом мышлении») лишь предлагает воле возможные сочетания идей, из которых водя сама выбирает желательное ей и передает его уму для действительного и отчетливого познания. Таким образом, если ум бывает причиною хотения, то лишь причиной служебною относительно воли (causa subserviens voluntati). Все свои психологические рассуждения Д. Скот старается оправдать эмпирически, обращаясь к внутреннему опыту, как к высшей инстанции. «Что это так — говорит он, — явствует из достоверного опыта, как всякий может испытать в себе самом». Признание первенства воли над умом существенно предопределяет и этическое учение Д. Скота. Основание нравственности (как и религии) есть наше желание блаженства. Это желание удовлетворяется не в теоретической, а в практической области духа. Окончательная цель нравственной жизни или верховное благо (summum bonum) заключается не в созерцании абсолютной истины или Бога, как полагал Фома, с большинством схоластиков, а в известном аффекте воли, именно в совершенной любви к Богу, реально нас с Ним соединяющей. Норма нравственности есть единственно Божья воля, предписывающая нам законы деятельности, как естественные, так и религиозно-положительные. Праведность состоит в исполнении этих законов; грех есть функциональное нарушение праведности, а не какое-нибудь существенное извращение нашей души. Ничто, кроме Бога, не имеет собственного достоинства, а получает положительное или отрицательное значение исключительно от воли Божией, которую Д. Скот понимает как безусловный произвол. Бог хочет чего-нибудь не потому, что оно добро, а напротив, оно есть добро только потому, что Бог его хочет; всякий закон праведен лишь поскольку он принимается божественною волею. Единственно от произволения Божия зависело поставить условием нашего спасения воплощение и крестную смерть Христа; мы могли бы быть спасены и другими способами. В христологии своей Д. Скот, при всем желании быть правоверным, невольно склоняется в несторианскому и адоптианскому воззрению: по его представлению Христос, рожденный как совершенный человек Пресв. Девою (которая т. о., по Д. Скоту, несмотря на свое непорочное зачатие, не была в собственном смысле Богородицею), достигает совершенного единения с божественным Логосом и становится Сыном Божиим. Только скептические оговорки Д. Скота о бессилии разума в вопросах веры не дозволили ему сделаться формальным еретиком. Впрочем, и относительно веры он допускает сомнение, отрицая только сомнение побеждающее.

Учение Д. Скота имеет положительные достоинства, поднимающие его над общим уровнем средневековой схоластики. Сюда относятся: его разумный эмпиризм, не дозволяющий выводить конкретную действительность из общих принципов; его несогласие с девизом схоластиков: philosophia theologiae ancilla; его более реальное понимание субстанции вообще и духовных сущностей в особенности; его представление мира как имманентно развивающегося целого, признание самостоятельности и безусловного значения за индивидуальным бытием; наконец, его более верное духу Христову, нежели духу Аристотелеву, убеждение, что истинная жизнь не сводится к мышлению ума и что любовь выше созерцания. Но все эти важные достоинства не могут искупить коренного греха Скотовой системы — ее безусловного волюнтаризма, который приводить «утонченного доктора» к заключениям нелепым и запутывает его философию в безысходные противоречия. Ясно, в самом деле, что безусловная самопричинность человеческой воли несовместима с таковой же причинностью воли Божией; что нравственное безразличие и безусловный произвол, приписанные Богу, противоречат понятию божества, как верховного Разума и совершенной Любви; наконец, что принцип чистой произвольности как со стороны человеческой, так и со стороны Божией совершенно разрушает всякое понятие о целесообразном мировом строе и о генетическом естественном развитии вселенной. Ученики Д. Скота: Johannes a Landuno (сближавший мнения своего учителя с идеями Аверроэса), Franciscus de Mayronis (dr. illuminatus, или magister acutus abstractionum), Antonius Andreae (doctor dulcifluus), Johannes Bassolius, Walter Berlacus (doctor planus et perspicuus), Nicolaus de Lyra, Petus de Aquila (doctor ornatissimus). Ничего существенного к учению Д. Скота эти писатели не прибавили.

Литература. Многочисленные биографии Д. Скота (Matthaeus Beglensis, Wadding, Ferchi, Guzman, Janssen, Colganus) принадлежат к XVII в. и не имеют значения достоверных источников. Об учении Д. Скота: Albergoni, «Resolutio doctrenae Scoticae» (1643); Hieron. de Fortino, «Summa theologica ex Scoti operibus»; Johann. de Rada, «Controversiae theol. enter Thom. et Sc.» (Вен., 1599); Bonaventura Baro, «J. D. S. defensus» (1664); Ferrari, «Philosophia rationibus J. D. S.» (Вен., 1746). В новейшей литературе только K. Werner, «J. D. S.» (Вена, 1881), и Pluzanski, «Essai sur la philosophie de Duns Scot» (Пар., 1887).

Владимир Соловьев.

Дурман

Дурман (Datura) — род растений из семейства пасленовых; крупные травы, редко древовидные растения. Цветы большие, венчик воронковидный. Завязь 2-гнездая причём гнезда нередко еще разделены каждое на 2 полугнезда; плод — крупная, по большей части 4-гнездная коробочка, совершенно высыхающая при созревании или мясистая, распадающаяся на 4 створки, или же и вовсе не раскрывающаяся. Сюда относятся до 15 видов, распространенных в умеренных и степных странах повсюду. Наш европейский вид D. stramonium L. попадается уже начиная с прибалтийских земель, восточнее доходит к северу приблизительно до 55° — 69° с. ш.. в Сибири — до Алтая. Это — высокие травы с цельными листьями, несущими по краям крупные зубцы. Цветы большие, ворончатый складчатый венчик белый. Коробочка усажена шипами. Растет преимущественно на сырых местах. Всё растение сильно ядовито, особенно семена. Содержит особый алкалоид датурин. В садоводстве известны D. fastuosa L., D. suaviolens R. Вг. и D. arborea (оранжерейное растение). Они также ядовиты.

А. Б.

Дурова Надежда Андреевна

Дурова (Надежда Андреевна; известна также под именем Александра Андреевича Александрова) — кавалерист-девица и писательница. Род. Д. в 1783 г. (а не в 1789 или 1790 г., который обыкновенно указывают ее биографы, основываясь на ее же «Записках»), от брака гусарского ротмистра Д. с дочерью малороссийского помещика Александровича, вышедшей за него против воли родителей. Д. с первых дней должны были вести скитальческую, полковую жизнь. Мать, страстно желавшая иметь сына, возненавидела свою дочь, и воспитание последней было почти всецело поручено гусару Астахову. «Седло», говорит Д., «было моею первою колыбелью; лошадь, оружие и полковая музыка — первыми детскими игрушками и забавами». В такой обстановке ребенок рос до 5 лет и усвоил себе привычки и наклонности резвого мальчика. В 1789 г. отец Д. поступил в г. Сарапул, Вятской губ., на место городничего. Мать стала приучать ее к рукоделию, хозяйству; но дочери не нравилось ни то, ни другое, и она втихомолку продолжала проделывать «военные штуки». Когда она подросла, отец подарил ей черкесского коня Алкида, езда на котором скоро стала ее любимым удовольствием. Восемнадцати лет Д. была выдана замуж и через год у нее родился сын (об этом в «Записках» Д. не говорится). Она сблизилась с есаулом казачьего отряда, стоявшего в Сарапуле; возникли семейные неприятности, и она решилась осуществить свою давнишнюю мечту — поступить в военную службу. Воспользовавшись отправлением отряда в поход, в 1806 г., она переоделась в казацкое платье и поскакала на своем Алкиде за отрядом. Нагнав его, она назвалась Александром Дуровым, сыном помещика, получила позволение следовать за казаками и в Гродно поступила в конно-польский уланский полк. Она участвовала в битвах при Гутшадте, Гейльсберге, Фридланде, всюду обнаруживала храбрость, была награждена солдатским Георгием и произведена в офицеры, с переводом в мариупольский гусарский полк. Государь, до которого дошли слухи о ее поле, позволил ей называться Александровым и обращаться к нему с просьбами. Вскоре после этого Д. уехала в Сарапул, к отцу, прожила там более двух лет и в начале 1811 г. вновь явилась в полк (уланский литовский). В Отечественную войну она участвовала в сражениях под Смоленском, Колоцким мон., при Бородине, где была контужена в ногу, и уехала для лечения в Сарапул. В мае 1813 г. она снова появилась в действующей армии и приняла участие в войне за освобождение Германии, отличившись при блокаде крепости Модлина и гг. Гамбурга и Гарбурга. Только в 1816 г., уступая просьбам отца, она вышла в отставку, с чином штабротмистра и пенсионом и жила то в Сарапуле, то в Елабуге. Ходила она постоянно в мужском костюме, сердилась, когда обращались к ней, как к женщине, и вообще отличалась большими странностями, между прочим — необыкновенною любовью к животным. Скончалась в 1866 г.

Литературная деятельность Д. началась появлением в свет нескольких отрывков из ее «Записок» (в «Соврем.» 1836, № 2). Пушкин глубоко заинтересовался личностью Д., писал о ней хвалебные, восторженные отзывы на страницах своего органа и понуждал ее к писательской деятельности. В том же году (1836) появились в 2-х частях «Записки» Д., под заглавием «Кавалерист-Девица». Прибавление к ним («Записки») вышло в 1839 г. Они имели большой успех, побудивший Д. к сочинению повестей и романов. Со следующего же года она стала печатать свои произведения в «Современнике», «Библиотеке для Чтения», «Отеч. Записках» и др. журн.; затем они появлялись и отдельно («Гудишки», «Повести и рассказы», «Угол», «Клад»). Все они в свое время читались, вызывали даже хвалебные отзывы со стороны критиков, но литературного значения не имеют и останавливают внимание только своим простым и выразительным языком. Ср. ст. в «Энциклопед. Лексиконе» Плюшара (т. XVII); «Биография Д.» (в «Вятских Губерн. Ведом.» за 1866 г., № 28); Суворин. «Кавалерист-девица и Пушкин» (в «Новом Времени» за 1887 г., по поводу выхода в свет книга Байдарова: «Кавалерист-девица Александров-Дурова»); Биография Д. во «Всемирной Иллюстрации» 1887 г.; Блинов; «Кавалерист-девица и Дуровы» (в «Историч. Вестн.», 1888, № 2); Лашманов, «Надежда Андр. Дурова» (в «Русск. Стар.», 1890 г., № 9)

В. Рудаков

Духоборцы

Духоборцы — русская секта рационалистического направления. Думают, что она получила начало от неизвестного по имени иностранца-квакера, жившего в 1740 — 50 г. в селе Охочем, Харьков. губ., учение которого было отголоском проповеди Кульмана и Тверитинова, связанной, в свою очередь, с ересью Косого и Башкина. Дальнейшее развитие этого учения принадлежит Силуану Колесникову, жившему в Екатеринославской губ. (1750 — 75), большому начетчику, знакомому с сочинениями Эккартсгаузена и Сен-Мартена. Продолжателями Колесникова были в 1755 — 85 г. однодворец Илларион Побирохин и отст. унт.-офиц. Капустин, оба — жители Тамбов. губ. Затем секта обнаружена была во мн. др. губерниях. По официальным исчислениям в 1826 г. Д. было в России 27000, а в 1841 г. — 29000. В первый раз обращено было внимание правительства на Д. в 1773 г.; затем они подвергались гонению в 1793 — 94, 1797 — 1800 гг. Часто им удавалось избегать преследований, так как Колесников учил наружно покоряться церкви и правительству и только Капустин воспретил Д. это притворство. Посланный в 1801 г. для собирания сведений о секте Д., И. В. Лопухин (масон), дал о ней самый хороший отзыв. Известный Г. С. Сковорода составил для них своего рода катехизис: «Исповедание веры Д. Екатеринославских», поданное губернатору. По мысли Лопухина состоялся закон о переселении всех Д., в Мелитопольский уезд (Таврич. губ.), на берега р. Молочной; многие из сектантов остались на прежних местах. В 1811 г. Д., в числе 4000 чел., просили о позволении поселиться на новозавоеванном берегу Дуная; по причине войны 1812 года им это не было разрешено, а в 1817 г. прекращено было переселение Д. из других мест и на Молочные воды, где им жилось как нельзя лучше, так как, при большом обилии земли (79000 дес.), они перенимали от поселенных в соседстве с ними менонитов много полезных нововведений в сельском хозяйстве. С 1819 г. благосклонное внимание правительства к Д. прекращается. В 1837 г. последовал указ о переселении их с Молочных вод в Закавказский край. В 1843 г. известный Гакстгаузен посетил Д., еще остававшихся на Молочных водах. Его заметки о них — очень ценный источник сведений о Д. — У Д. нет письменного изложения их учения: между ними очень мало было грамотных, а лиц образованных и вовсе неизвестно. Поэтому сведения о их учении заимствуются исключительно из записей и рассказов, сделанных посторонними им лицами. Исходным пунктом учения Д. была квакерская идея: в душе человека пребывает сам Бог и сам Он наставляет человека Своим словом. Памятью человек уподобляется Богу Отцу, разумом — Богу Сыну, волею — Духу Св.; Отец — свет, Сын — живот, Св. Дух — покой; Отец — высота, Сын — широта, Св. Дух — глубина. Чувственно Бог существует в природе, а духовно — в человеческой душе. Это учение вполне аналогично доктринам еретиков — Савелия и Павла Самосатского. Душа человека, по учению духоборцев, существовала до сотворения мира и пала вместе с павшими в то время духами; души посылаются на землю и облекаются в тела в наказание за падение. Первородного греха Д. не признают: «всяк сам по себе грешен и спасен». После смерти душа благочестивого человека переходит в тело живого праведника или новорожденного, а душа беззаконника — в животное. Небо и ад нужно понимать духовно; небес семь: 1-е — смирение, 2-е — разумение, 3-е — воздержание, 4-е — братолюбие, 5-е — милосердие, 6-е — совет, 7-е — любовь. Разница между теперешнею и будущею жизнью праведников только в том, что в последней они будут жить без грешников. Воскресения тел не будет, и самая кончина мира ограничится истреблением грешников. И. Христос, по понятию Д., был простой человек, в котором с особенною силою выражался божественный разум. И его душа подлежит переселению, как всякая душа: она обитала в Колесникове, в Капустине. Распялся Он плотию; чтобы показать нам пример страдания. Вообще историю Христа нужно разуметь духовно: Христос должен в нас зачаться, родиться, возрастать, учить, умирать, воскресать и возноситься. Д. признают 10 заповедей; в псалмах их обличаются пороки и всякая неправда; лишь 5-я заповедь ими изменена. Настойчиво проповедуется у них благочестие в мыслях и делах. Все люди по естеству равны между собою; внешние отличия, каковы бы они ни были, ничего не значат. Чада Божии сами исполняют что следует, без принуждения; власти нужны не для них, а разве для укрощения злых, татей и разбойников. Непозволительна клятва и присяга; не следует носить оружие и сражаться с врагами. В 1841 г. (при переселении за Кавказ) Д. показывали полную покорность властям, говоря: «царя почитаем, милостивым властям повинуемся: кто безвинно бьет и мучит, тот антихрист, кто милостиво судит, уподобляется Богу. Ходить в церковь совесть нам не велит, в ней святости не чаем... Везде церковь, где два или три собраны во имя Христово». К составу этой «церкви», по Колесникову, принадлежат все высокоодаренные Божественным разумом, не исключая евреев и турок. Библию Д. признают данною от Бога, но берут из нее «только полезное» для них, а остальное отметают или толкуют иносказательно, в своем смысле. Главное значение они усвояют своей «книге животной», т. е. сохраняющемуся в их среде преданию, живому слову (писанное слово — мертвое). «Животная книга» слагается у них из их «псалмов», которые представляют или перифраз псалмов Давида, или их собственную импровизацию. О преемниках апостольских (священстве) Д. говорят: «тот преемник, кто чист делом и телом, смирен и кроток, добрым делам покорен, а от дурных удален». Исповедоваться нужно не одному какому-либо человеку, а Богу небесному, пред всеми, прося у всех прощения. Причащение понимается ими духовно, в смысле внутреннего восприятия в себя слова Божия. Брак таинством у них не считается и совершается единственно по взаимному согласию брачующихся: кто хочет — венчается в церкви. Пост, по их понятию — воздержание от злых мыслей, слов и дел. Святых и Богородицу Д. почитают, но их на помощь не призывают, хотя и справляют праздники храмовые в своих селах; за умерших не молятся, икон и уставов св. отцов не признают. Богослужение Д. совершается в комнате, посреди которой стоит стол с хлебом и солью, или на открытом поле, и состоит в чтении псалмов, пении молитв и взаимном целовании; иногда наставники их при этом говорят поучения. Управление делами общины у духоборцев принадлежит мирской сходке стариков. Для души, по мнению Д., безразлично, в каком теле ей приходится обитать; у нее один отец — Бог, и одна мать — природа. Поэтому они родителей своих не называют отцом и матерью: сын называет отца просто по имени или же, если он стар — старичком, а мать — «няней» или «старушкой». Мужья называют жен сестрами, а жены мужей — братьями. О жизни Д. одни отзываются с большою похвалою, говорят об отсутствии у них воровства и пьянства, об исправной уплате податей; по другим, у них господствуют разврат и жадность к деньгам, ненависть и ссоры доходят до кровавых истязаний и убийств. Хотя об этой секте есть монография О. Новицкого, «Духоборцы» (2 изд. 1882), но нельзя сказать, чтобы она была исследована вполне. В печатных сведениях о ней, как и в официальных донесениях, она часто смешивается с молоканами и даже с хлыстами. В архиве и особом музее министерства внутренних дел хранится большое количество сведений о Д. (в виде производившихся о них дел и разных записок), доселе не разработанных. Список печатных статей о Д. см. в «Указателе статей о расколе и сектах», изд. Св. Синодом, СПб. 1890 — 92 г.

Н. Б

Духовные стихи

Духовные стихи, в народной словесности, возникли под непосредственным влиянием христианства и, главным образом, из материала, доставляемого духовной письменностью. Принимая новую религию, народы новой Европы находились на той ступени умственного развития, когда песня есть наиболее обычный способ выражения внутренней жизни. Лучшим людям, не формально, но искренно принявшим христианство, их старая поэзия казалась греховной, а между тем формы ее были единственно доступными и приятными народу. В его среде нашлись поэты, сейчас же воспользовавшиеся новыми сюжетами, но обрабатывавшие их по старинному. С другой стороны, само духовенство, понимавшее, что мирян нельзя лишить песни, спешило дать им поэзию на родном языке, с новым, христианским содержанием. Эти две струи христианской поэзии (на Западе, где осталось больше документов, представителем первой может служить англо-саксонец Кедмон, представителем второй — Отфрид Вейсенбургский) долгое время текут параллельно, то сливаясь, то разделяясь; народ, разумеется, отдает предпочтение той поэзии, которая ближе к нему; позднее из его среды вырабатывается особый класс певцов, распевающих исключительно песни духовного содержания. На Руси они называются каликами или калеками или старчиками; до настоящего времени эти старчики, большею частью слепцы, ходят небольшими партиями по деревням, на церковные праздники и на ярмарки, и, опершись на свои клюки или усевшись на земле в кружок, поют Д. стихи этического и эпико-лирического характера; но цикл их становится все уже и уже. Д. стихи, по всей вероятности, появились у нас уже с первых веков христианства. Даниил Заточник намекает на существование стиха о плаче Адама; позднее его цитирует Василий, архиеп. новгородский. Содержание свое Д. стихи заимствовали из Св. Писания, из житий св., из церковных поучений и песнопений, а также и из апокрифов, обильных поэтическими подробностями. Невозможно определить с достоверностью, в каком веке сочинен тот или другой стих: еще менее можно узнать об его авторе; но почти всегда можно указать книжный источник стиха. Начальный стих стоит ближе к книге, а позднейшие певцы всё более и более придают ему форму и характер народной песни. К числу древнейших стихов принадлежит космогонический стих о Голубиной книге и один из стихов о Георгии Храбром, повествующий об устроении христианского порядка на Руси. Вопросу о конце мира посвящен стих о страшном суде, строго говоря, это не один стих в разных редакциях, а несколько стихов, сочиненных в разное время, в разных местностях и под влиянием различных источников. Некоторые из них дошли до нас как в редакции искусственной по форме, близкой, по содержанию, к книге, так и в свободных переделках народных певцов. Из стихов общего содержания выделились стихи эпизодические (о Михаиле архангеле, о грешной душе, прощание души с телом, плач земли, о суете жизни и пр.). Стихи о страшном суде были популярны с древнейших времен (ср. рассказ начальной летописи об изображении страшного суда, предъявленном кн. Владимиру), а преобразовательное движение XVII — XVIII вв. еще более способствовало усилению мрачного взгляда на жизнь и уверенности в скором конце греховного мира. Раскольники-старообрядцы, убегавшие от новшеств в пустыни, были убеждены, что время антихристово уже настало; стихи о страшном суде переделывались ими применительно к обстоятельствам. Другие Д. стихи можно разделить на эпические и лирические. Из эпических ветхозаветных более других распространены плач Адама, стих об Иосифе Прекрасном (искусственные, по складу близкие к церковным песням «Плач Иосифа» вошел в некоторые редакции народного стиха, как часть в целое) и песня о царе Соломоне, по форме обратившаяся в былину. События евангельские вызвали массу книжных лирических стихов, из которых весьма немногие были усвоены народом. Из эпических новозаветных стихов большою популярностью пользуется стих о жене милосердой, которая, чтобы спасти Христа от преследователей, взяла его на руки вместо своего младенца, а последнего бросила в растопленную печь, где, однако, он остался жив и невредим. Припев: «аллилуйя», которым заканчивался этот стих, дал повод назвать безымянную жену Аллилуевой, а основной факт — сожжение за Христа — привел к тому, что сектанты «глухой нетовщины» усвоили его, как стих «исторически» объясняющий самосожигательство, причем в уста Спасителя вложил и повеление спасаться огнем от прелести антихристовой и брадобрития. Столь же распространен стих о сне Богородицы, заключающий в себе краткое изложение событий жизни Спасителя до его крестной смерти. Стих о богатом и Лазаре пользуется огромной популярностью, благодаря, прежде всего, тому, что певцыкалики видели в Лазаре, угнетаемом на земле болезнями и бедностью, свой первообраз; кроме того, этой притчею очень охотно пользовались старинные проповедники, чтобы побуждать людей к делам милости. Стих обставил притчу многими вымышленными подробностями. Лазарь стал родным братом богачу; богач изображен человеком дерзким и самонадеянным, Лазарь — идеалом смирения; в момент смерти ангелы вынимают его душу «честно и хвально, через сахарные уста», а душу богатого — «нечестно, нехвально, железным крюком через левое ребро» и т. д. К евангельскому же циклу относятся стих о Вознесении, в котором к краткому указанию на событие присоединяется разговор между нищими, Христом и Иоанном Богословом (по нар. — Златоустом или Предтечею) о том, чем питаться нищей братии; стих, по-видимому, составлен самими каликами в современном значении этого слова. Из житийных стихов популярнее всех стих об Алексее Божьем человеке, если убогий Лазарь был прототипом калек, то св. Алексей, добровольный нищий, подвергающий себя всевозможным унижениям в доме богатого отца своего, был для них недосягаемым, но в высшей степени привлекательным идеалом. Стих о Димитрии Солунском не касается жития его, но искусно соединяет два его чуда, изложенные в Минеях, Четиях и Прологах, и вскользь касается третьего; самая важная перемена в стихе — та, что безымянный враг источника («поганые») обратился в Мамаяневерного, которого сближало с солунским чудом имя его исторического победителя, Димитрия же Донского. Стих записан только в 3-х вариантах, но, по словам издателя, поется в губерниях Пермской, Новгородской, Симбирской и Смоленской. Житие высокочтимого на Руси св. Николая Чудотворца, сравнительно мало распространенное в письменности, не породило стиха; зато калеки воспевают его чудо об Агриковом сыне Василии, часто встречающееся в прологах и сборниках. Стих о Федоре Тироне существует в двух редакциях: краткой (Бесс. №№ 121 и 123) и полной. Краткая излагает, с некоторыми эпическими украшениями и дополнениями, апокрифическое чудо св. Феодора Тирона, освобождающего мать свою, похищенную драконом; к полной редакции присочинено вступление, в котором герой оказывается 12-летним богатырем, истребляющим целое вражеское войско; в обеих редакциях прибавляются кит-рыба, по которой переходит Феодор, и кровавый потоп, угрожающий богатырю и сильно напоминающий битву Добрыни со змеем; этот стих представляет переход к богатырской былине. Целую семью стихов, распеваемых ныне калеками, но тесно связанных с книгою, породил духовный роман о Варлааме и Иоасафе. Уже в послесловии кутеинского издания мы находим «Песнь св. Иоасафа, когда вышел на пустыню»; ее встречаем мы в распространенном виде, с рифмами или по крайней мере с ассонансами, и в рукописях, и в устах певцов, которые почти не изменяют текста. Она же легла в основу стиха о Иоасафе царевиче и пустыне, который распространился чрезвычайно сильно, благодаря основной теме и прекрасной обработке. При устной передаче имя героя искажается; некоторые варианты выдают его за сына Давида; пустыня олицетворяется сильнее и называется «мать прекрасная пустыня», что дало повод одному из вариантов (Бесс. № 54) вывести на сцену новое лицо — мать царевича, и т. д. Иосаф-пустынножитель, с появлением раскола, стал идеалом раскольников, спасавшихся в пустыне, а песнь его: «в пустыню входяща» дала основную мысль и некоторые выражения раскольничьему по духу, чисто лирическому стиху (Варенц. стр. 190 и след.). Из событий русской церковной истории обратили на себя внимание составителей стихов немногие. Стихи об Александре Невском, будто бы победившем татар, о Михаиле и Федоре Черниговских, которым тоже приписывается победа, за которой следует, однако, мученическая смерть в Орде, и о Петре митрополите — принадлежат, судя по размеру и манере, одному и тому же автору. Степень распространенности этих стихов очень невелика; также мало распространился стих о Дмитровской субботе, излагающий интересное видение Димитрия Донского, и раскольничий стих об осаде Соловецкого монастыря. Стих о Борисе и Глебе, князьях-мучениках, пользуется большою известностью. Варианты его распадаются на две группы, книжную и устную. Все книжные стихи исходят из одного источника, а стихи устные суть пересказы стиха книжного, более или менее отходящие от оригинала, иногда вставляется письмо Святополка, речь матери к Борису и Глебу, речь ликующего после братоубийства Святополка и пр. К Д. стихам по складу и по содержанию относится песня об Анике-воине и его борьбе со смертью. А. Н. Веселовский доказал («Вестн. Евр.» 1875, апр. «Отрывки византийского эпоса в русском»), что этот Аника есть герой старой византийской поэмы — Василий Дигенис Акрит, борьбу которого с Хароном воспевает новогреческая песня; наш стих значительную часть своего содержания заимствует из очень распространенного в рукописях XVII и XVIII вв. «Прения Живота со Смертью», западный источник которого указан проф. И. Ждановым («К литературной истории русской былевой поэзии», Киев, 1881). Стих «О грешной матери» (Киреевский № XXIX), заимствованный из Зерцала Великого, близко следует источнику, но объяснения мук в сказании и стихе различаются систематически: первое указывает главным образом грехи нравственные и общечеловеческие, стих же переносит нас на русскую почву и ставит муки исключительно в связь с женским туалетом и тщеславием. Вообще духовный стих всегда стремится к поэтической полноте и картинности, усиливает краски, резче определяет характеры, исключает подробности, ослабляющие впечатление, прибавляет подробности эффектные и рельефные. Лирические стихи калек в огромном большинстве представляют самостоятельные отрывки из вышеуказанного обширного цикла о страшном суде и загробной жизни; через перечень грехов с ним связан и эпико-лирический стих о Пятнице, вне его стоят запевы, которыми калики просят милостыню, благодарят за нее, восхваляя подавших, высказывая им благие пожелания и умоляя Бога за их покойных родителей (они сочиняются самими певцами экспромтом); не принадлежит к нему и чисто искусственная так назыв. «Евангелистая песнь» о значении чисел, заимствованная юго-западной письменностью с латинского. Из лирических стихов выделяется особая группа стихов раскольничьих. Русские сектанты много способствовали сохранению и распространению духовной поэзии: в свои сборники они охотно вносят стихи об Иосифе, Плач Адама, канты (Д. стихи чисто искусственные, школьного происхождения) о потопе и пр., так, как они распевались старцами; другие стихи, напр. о царевиче Иоасафе, об Аллилуевой жене и в особенности о страшном суде и о пришествии антихриста они видоизменяют сообразно своим идеям; наконец, они сами сочиняли и сочиняют массу стихов, отчасти пользуясь не только образами, но и формою старых стихов, св. Писания и церковных гимнов, отчасти пуская в ход звучную рифму и новый, искусственный размер. Общий тон их произведений чисто лирический. «Фантазия сектантов», говорит Буслаев, «уже не способна к спокойному эпическому творчеству. Оторопелая от мнимых страшил антихристова века, наскоро схватывает она несколько смутных, мрачных образов и тревожных ощущений и передает их то в жалобных воплях изнемогающего мучения, то в грозных криках отчаяния, то наконец в торжественной песне какого-то символического обряда». Служа выражением внутреннего мира людей глубоко восторженных, но уже удаленных от первобытной наивности и непосредственности, раскольничья поэзия чувствует естественное влечение к символике. Богатство последней доходит до поразительной степени: иногда эти символы довольно красивы (напр. в песне о старце, потерявшем златую книгу), иногда безобразны и натянуты (напр., в песнях так наз. людей Божиих). Чаще всего раскольники поэты пускали в ход образы апокалипсические; иногда они пользовались внешней формой и мелодией светских народных песен, чтобы подставить под них религиозное содержание. Близкие к нашему времени движения в сектантстве вызывают новые песни, сочиненный, по большей части, правильным тоническим размером, разговорным языком и с богатыми рифмами. Так, скопцы при Александре I воспевали своего отцаискупителя Селиверстова в тоне и размере плясовой песни, популярной среди солдат и фабричных («Как во Питере во граде»); но к тому же Селиверстову прилагаются и формулы древнейших Д. стихов.

Сборники Д. стихов: И. Киреевского («Чтения в общ. ист. и др.» 1848, № 9); П. Якушкина («Летоп. русской лит.» 1859, кн. 2, и «Отеч. Зап.» 1860, № 4). Значительно полнее их: «Сборник русских Д. стихов», сост. В. Варенцовым (СПб., 1860) и особенно: «Калеки перехожие», сборник стихов и исследование П. Бессонова" (М., 1861 — 64). О Д. стихах см. Ф. И. Буслаева; «Русская народная поэзия» (СПб., 1887); Н. С. Тихонравова в 33-ем присуждении Демидовских наград; статьи И. И. Срезневского (в «Изв. Имп. акд. наук», т. IX), И. Я. Порфирьева (в «Православном Собеседн.» 1869, № 9), А. Н. Веселовского, «Опыты по истории развития христианской легенды» («Ж. М. Н. Пр.» 1875, №№ 4 и 5; 1876, №№ 2, 3, 4 и 6; 1877, №№ 2 и 5); А. Кирпичникова, «Источники некоторых Д. стихов» («Ж. М. Н. Пр.» 1877, № 10); его же, во 2-м изд. "Истории русской словесности Галахова, «О Д. стихах»; И. Я. Порфирьева, «История русской словесности». А. Н. Веселовского, «Разыскания в области русских духовных стихов» (в «Записках имп. акд. наук» 1879 — 1889). Об отдельных стихах см. Дашкова, «Об Алексее Божьем человеке» (в «Беседах общ. любит. росс. слов.», II, 1868, стр. 20 — 52); о страшном суде и загробной жизни — в кн. В. Сахарова: «Эсхатологические сочинения и сказания» (Тула 1879); о Димитрии Солунском — А. Кирпичникова, «Особый вид творчества в древнерусской литературе» («Ж. М. Н. Пр.» 1890, № 4); об Аллилуевой жене — А. Д. Карнеева, «Мелкие разыскания в области Д. стиха» («Ж. М. Н. Пр.» 1892, М 6). Для сравнения Д. стихов с произведениями западной поэзии см. Hoffmann v. Fallersleben, «Kirchenlied» (1857); Paul Piper, «Die geistliche Dichtung des Mittelalters» (в «Deutsche National Litteratur», изд. Иосифа Кюршнера, Берл. и Штутгардт).

А. Кирпичников.

Духовно-учебные заведения

Духовно-учебные заведения православного ведомства в России, как специальные учреждения, ведут свое начало лишь со времени издания Духовн. Регламента в 1721 г. хотя в древней Руси всякого рода школы существовали главным образом при церквах, монастырях и архиерейских домах, и хотя образование в них имело характер исключительно религиозно-богословский, но они признавались, и были для своего времени, общеобразовательными и всесословными. В священники поставлялись не исключительно лица, в них получившие образование, но также и обучавшиеся у книжных мастеров из частных лиц. Такое значение и характер имели даже такие учебные заведения допетровской Руси, как киевская акад. и московские ЗаиконоСпасские школы, позже образовавшие москов. славяно-греко-латинскую акад. Постановлениями Духовного Регламента повелено было «всякому епископу иметь при доме своем школу для детей священнических и прочих в надежду священства определенных». Все ученье в этих школах ограничивалось сначала «Начальным ученьем отроком», составленным Феофаном Прокоповичем, и славянскою грамматикою, и лишь по мере возможности предоставлялось обучать риторике, логике и прочему. Сам составитель этих правил Духовн. Регламента, Феофан Прокопович, учредил при своем доме в Петербурге духовную «семинарию», которая должна была представлять образец учебных заведений этого рода. Здесь преподавались науки как богословские, так и общеобразовательные; в числе учителей был известный датчанин Адам Селлий, ученик знаменитого германского богослова Фр. Буддея. Из провинциальных «архиерейских школ», позднее также получивших название семинарий, первыми по времени были черниговская, ростовская, новгородская и тобольская, устроенные по несколько измененному типу киевской и московской славяно-греколатинской академий. Архимандрит Александро-Невского монастыря, Феодосий Яновский, учредил в этом монастыре «славянскую или грамматическую школу», в которой преподавались грамматика, арифметика, музыка, живопись, языки латинский и греческий. В 1725 г. эта школа получила название славяно-греко-латинской Александро-Невской семинарии; к ней была присоединена (1738) семин. О. Прокоповича; преподавателями здесь были известные ученые Селлий, Гавриил Кременецкий, Афанасий Скияда, Амвросий Зертыс-Каменский (впоследствии архиепископ моск.) и др. В 1730 г. эта семин. существовала уже в составе восьми классов, в которых, кроме элементарного общеобразовательного курса, проходили полный круг наук богословских. Преимущественно из воспитанников этой семин. набирались в XVIII стол. члены акад. наук, российской акад., академического университета. В 1788 г. она была преобразована в «главную семинарию», в которую присылались лучшие воспитанники семин. провинциальных. В 1797 г. главная семин. переименована в Александро-Невскую акад. Подобную же историю имела архиерейская школа в Казани учрежденная в 1723 г., в 1732 г. преобразованная в семин., а в 1797 г. — в академию; по типу киевской и московской. Еще императрица Екатерина II находила, что «архиерейские семинарии состоят в весьма малом числе учеников, в худом учреждении наук и в скудном содержании». Отсутствие одного общего начала в организации преподавания и хорошо подготовленных учителей, преобладало формализма и схоластики в обучении, господство латыни, материальная необеспеченность в т. п. недостатки духовных школ замечались многими авторитетными лицами, и еще в XVIII в. митрополиты московск. Платон и спб. Гавриил представляли проекты преобразования Д. учебных заведений. В 1807 г. учрежден был с этою целью комитет, в состав которого вошли, между прочим, Сперанский и князь А. Голицын. Рассмотрев ранее составленные проекты (Братановского и Болховитинова), комитет представил в 1808 г. «Доклад об усовершении духовных училищ», составленный, главным образом, Сперанским. Все Д. учебные заведения предполагалось разделить на четыре разряда: 1) духовные академии, для высшего духовного образования будущих священнослужителей, а также учителей Д. учебных заведений; 2) духовные семин., со средним курсом, для приготовления священников, а также воспитанников для акад.; 3) училища уездные — для приготовления в семин. и вообще для низшего образования; 4) училища приходские, для распространения однообразного обучения в самих селах (приходские училища в позднейшее время были большею частью соединены с уезд ними). Все эти категории училищ были соединены в одну общую организацию, по началу подчинения низших высшим, и с новым составом наук, на половину богословских, на половину общеобразовательных. Все епархии России разделены были на четыре духовно учебных округа, каждый под ведением своей дух. акад., которая, через «внешнее академическое правление», управляла семинариями не только в учебном, но и в административном отношении. Семинарское «правление», в свою очередь, заведовало духовными училищами епархии. В каждой епархии полагалось по одной семинарии (всех 36) и по несколько духовн. учил. (уездных 10, приходских — до 80). На содержание их назначено было 1669450 р. из средств Синода. По утверждении, в 1809 г., этого проекта; учреждена была для его осуществления комиссия духовных училищ. Наибольшее внимание обращено было на академию петербургскую, для которой собраны были лучшие ученые силы: на кафедру философии выписан был Сперанским из Германии Фесслер, впоследствии ее занимал известный Фишер; в числе профессоров богословия были Филарет (впоследствии митрополит московский), Иннокентий (впоследствии архиепископ херсонский), Г. П. Павский, И. С. Кочетов и др. В семинариях, в течение шести лет, разделенных на три двухгодичных класса, кроме среднего курса наук богословских, преподавались науки общеобразовательные, в размере соответствовавшем курсу гимназий (старших четырех классов), с присоединением логики, психологии, естеств. истории, сельского хозяйства и медицины (шла речь о введении в семинариях преподавания краткого курса законоведения). В 1867 — 69 гг. Д. учебные заведения подвергнуты были новому преобразованию: Д. учебные округи были отменены, административная власть академий по отношению к семинариям и семинарий по отношению к духовн. учил. уничтожена. В академиях, в виду невозможности, при современном состоянии наук, изучения их всеми студентами в полном их составе, общеобязательными для всех студентов признаны лишь некоторые науки, остальные же разделены на три группы, из которых лишь одну, по собственному выбору, должны были изучать студенты. Семинарии из трехклассных обращены в шестиклассные (по одному году в каждом классе); медицина и сельское хозяйство исключены из числа учебных предметов, а вместо них введено изучение педагогики, с устройством при каждой семинарии воскресной школы. Для управления всеми Д. учебными заведениями учрежден учебный комитет при Синоде. В 1884 г. устав и штаты Д. учебных заведений подвергнуты новому пересмотру, при чем в управлениями академиями усилена власть епархиальных архиереев и ректоров. Деление академий на факультеты — богословский, церковноисторический и церковно-практический — отменено; восстановлено наблюдение академий над семинариями и семинарий над низшими училищами. В духовных академиях существуют в настоящее время, кроме кафедр богословских, три кафедры философии (логики, психологии и метафизики, истории философии); две кафедры всеобщей гражданской истории, и по одной кафедре: русской истории теории словесности и истории иностранных литератур, русского и церковнославянского языков (с палеографией) и истории русской литературы, и языков греческого, латинского, еврейского, немецкого, французского и английского. Программа курса, дух. семинарий, вместе с духовными учил., содержит в себе полный курс классических гимназий, с присоединением к нему психологии, а также начальных оснований и краткой истории философии. В некоторых семинариях к этому присоединяется преподавание медицины и сельского хозяйства. Д. учебные заведения православного ведомства в России — все общесословные; в них могут обучаться, на одинаковых условиях с детьми клира, дети всех сословий государства.

Всего в России в настоящее время четыре духовных академии, 55 семинарий и 18 духовных училищ. В 1891 г. учащихся в академиях было 769 (в том числе 21 иностранец — из болгар, сербов, черногорцев, румын, греков, сирийцев и японцев). Большая их часть (в 1891 г. — 455) содержатся в академиях на казенные средства. В 55 семинариях в 1891 г. обучалось всего 17246 воспитанников. В 185 духовных училищах в 1891 г. учащихся было 29619. Учащих и начальствующих лиц в семинариях и училищах в 1891 г. было 8124. На содержание всех мужских духовно-учебных заведений в 1891 г. израсходовано всего 5211411 р. Эта сумма составилась из процентов с духовно-учебного капитала — 1341469 р., процентного церковного сбора 1669200 р., пособия от государственного казначейства — 1576231 р. и разных специальных источников духовного ведомства.

Н. Барсов.

Для подготовления римско-католического духовенства в России учреждены в каждой римско-католической епархии семинарии, состоящие под ведением епископов, а в СПб. — академия (I, 257 — 259), состоящая в ведении архиепископа могилевского. Для поступления в римско-католич. духовное учебное заведение требуется разрешение губернатора. Протестантское духовенство получает образование на богословском факультете юрьевского (дерптского) университета. Армяногригорианское духовенство получает образование в духовных семинариях) состоящих в каждой из 6-ти русских армяно-григориан. епархий, а также в учрежденной в 1874 г. эчмиадзинской армянской духовной академии, подготовляющей и преподавателей для семинарий (первоначально для этой последней цели существовало духовное отделение при Лазаревском институте восточных языков). Духовные семинарии зависят от своих епархиальных начальств, а эчмиадзинская акд. находится под главным начальством патриарха — католикоса всех армян. Эчмиадзинская академия состоит из 6 семинарских классов и трех высших академических; преподавание на армянском языке; кроме богословских и церковных предметов, преподаются педагогика, логика, психология, история философии, армянская история и география, история и география России, математика, физика и космография, естественная история, армянский язык и история литературы, языки русский; латинский, греческий, ненемецкий, французский, еврейский и библейская археология, черчение и рисование (преимущественно церковное). Армяногригорианские Д. учебные заведения содержатся на счет церковных сумм и добровольных приношений.

Дуччо ди Буонинсенья

Дуччо ди Буонинсенья (Duccio di Buoninsegna) — основатель венской школы живописи. Полагают, что он род. около 1260 г., а ум. около 1320 г. Оставаясь верен преданиям византийских миниатюристов, он, однако, старался оживить мертвенные типы их изображений нужною грацией, спокойным величием и выражением душевных движений, а колорит — ясными, дающими мягкие переходы тонами, и таким образом создал особый стиль, которого держались после него сиенские живописцы в течение целого столетия. До нас дошло лишь одно, несомненно принадлежащее ему, произведение — алтарная икона, написанная в 1308 — 11 г. для сиенского собора. Она была исполнена на доске, с обеих ее сторон; лицевая сторона представляла Богоматерь, сидящую на престоле, с Младенцем-Христом на руках, и окруженную ангелами и святыми, а задняя изображала, в 26 отделениях, различные, полные драматизма, эпизоды Страстей Господних. Впоследствии доска была распилена надвое, так что каждая сторона составила отдельную картину. Обе части выставлены теперь, одна возле другой, в зале комиссии строения сиенского собора. Принадлежность Д. других, приписываемых ему, работ в большинство случаев сомнительна.

А. С — в.

Душа

Душа (в этнологическом отношении). Верование или убеждение, что наша мысль, чувство, воля, жизнь обусловливается чем-то отличным от нашего тела, хотя и связанным с ним или имеющим в нем свое местопребывание, свойственно, повидимому, всему человечеству, и может быть констатировано на самых низких ступенях культуры, у самых первобытных племен. Происхождение этого верования может быть сведено, в конце концов, к самочувствию, к признанию своего "я", своей индивидуальности, более или менее тесно связанной с материальным телом, но не тождественной с ним, а только пользующейся им как жилищем, орудием, органом. Это "я", это нечто духовное, или, в более примитивном представлении, это движущее начало; эта «сила», находящаяся в нас — и есть то, что первобытный человек соединяет с представлением о «душе». Но подобное же движущее начало представляют, кроме человека, животные, растения, даже многие предметы неорганической природы. Волнующееся море, сверкающая молния, завывающий ветер, бегущее по небу облако, горящий огонь, низвергающийся с горы камень — точно также, как и тикающие часы, играющая табакерка, движущийся пароход, — все это способно вызывать представление о двигающей или проявляющейся силе, а так как сила, по аналогии с человеческой, предполагает ее производителя, некоторую действующую личность, то во всех этих формах или проявлениях силы и движения можно тоже предполагать некоторое "я", некоторое движущее начало или «душу». И действительно, многие дикари пользуются одним и тем же словом, обозначающим у них «Д.», для названия всего выказывающего известную силу или движение, но невидимого или непонятного, как напр. механизма часов и т. п. В приложении к человеческой Д. убеждение в ее отдельности от тела и способности покидать последнее могло возникнуть и укрепиться на основании наблюдений над явлениями сна, обморока, смерти. Человек во сне недвижим; не видит, не слышит, но может чувствовать себя в различных положениях, посещать различная местности, говорить с различными лицами, даже давно умершими. После обморока человек «приходит в себя», т. е. Д. его возвращается в тело. Наконец, в случае смерти Д. покидает тело окончательно. Эту расстающуюся с телом субстанцию народная мысль представляет себе как дыхание, дуновение, легкое облачко, пар, тень, летающую бабочку или птичку; но особенно распространено сравнение с дыханием, следы которого сохранились и теперь в языках культурных народов (anima, греч. anemos, санск. atman — дух, дыхание, Д.: spiritus, yuch, pnuma и т. д.). По вопросу, где именно имеет Д. свое местопребывание в теле, мнения народов разнятся между собою. Полинезийцы считали местопребыванием ее полость живота. Караибы, сиамцы помещали Д. в сердце и жилах; папуасы и евреи — в крови (подобно тому, как и Цицерон полагал, что spiritus diffunditur per arterias, а Цельзий, что venae spiritui accommodatae sunt); другие — в груди, голове, печени. При смерти Д. выходит из тела (через рот), но дальнейшая судьба ее различными народами также понимается различно. Д. может оставаться по близости тела, бродить около него, находиться в окрестностях, или она может уходить далеко, на горы, в пустыню, плыть вниз по реке, удаляться за море, спускаться в недра земли или подниматься вверх, за облака, на небо; наконец, она может переселяться в другие существа, воплощаться, напр., в различных животных. В конце концов, она может соединиться с телом, если последнее сохранилось, или тело составляло для ее только бренную оболочку, покинув которую, Д. достигает высшего, блаженного состояния, соединяется с общей мировой Д. и т. д. Все подобные верования, усложняясь и развиваясь с ходом культуры, оказывают влияние на отношение к умершим, на погребальные обряды. Вообще не только дикари, но в народы, достигшие уже довольно значительной культуры, склонны воображать себе загробный мир по аналогии с настоящим, чем и объясняется погребение умерших в одежде, с украшениями, орудиями, оружием, пищей, посудой, домашними животными, рабами и т. д., помещение их в могиле и гробнице, похожей на пещеру, землянку, шатер; снабжение их лодкой, лошадью, оленями, собакой — для дальнего пути и пр. Животные и рабы при этом убиваются, да и неодушевленные предметы (напр., посуда, оружие) часто ломаются, так как в данном случай важны не они, а так, сказать, «души» их, которые, предполагается, будут служить душе их владельца. При веровании в вознесение Д. на небо, приличным способом похорон является трупосожжение, когда пламя уносит вверх возгорающиеся элементы тела и положенных с ним предметов; при веровании в переселение Д. подходящим является предоставление трупа на съедение животным и птицам; при развитии убеждения в конечном оживлении тела — сохранение последнего путем мумифицирования. Во всех этих заботах об умерших можно видеть доказательство верования в загробную жизнь, в душу, а вместе с тем и проявление чувства почтения к умершему; но последнее не всегда основано на альтруизме, а во многих случаях скорее на эгоизме, на стремлении обезопасить себя от мести и злых действий покинувшего тело духа. На это указывает целый ряд погребальных обрядов и поверий, следы которых сохранились отчасти и в народных массах культурных племен, напр. вынесете покойника не через дверь (чтобы не вернулся), а через окно или нарочно проделанное отверстие; шествие на кладбище окольным путем; связывание и пеленание умершего; очищение после похорон огнем в т. д. Некоторые кочевые дикари, в случай смерти родича, оставляют труп и перекочевывают на другое место; другие, как только наступает агония, задушают умирающего, набрасывают на него кожи и крепко обвязывают ремнями и веревками. Покинувшая тело Д. становится по воззрению многих нардов, духом, сохраняющим известную волю и силу и способным проявлять их по отношению к живым. Отсюда страх перед душами умерших (особенно бывших сильными воинами или мощными шаманами), почитание и умилостивление Д. предков, даже отожествление их с злыми духами. Впрочем, понятие о Д. часто осложняется смешением первобытных верований с позднейшими философскими воззрениями или комбинацией различных представлений. Д. подразделяется на несколько, напр. на две, одну — выхождение которой констатируется сном, и другую — оставляющую тело при смерти; у китайцев одна Д. остается хранительницей дома, другая — могилы, третья невидимо принимает жертвенные дары; из тройной Д. римлян manes уходили в преисподнюю, anima или spiritus возносилась на небо, a umbra оставалась в гробнице, и т. д. Различные виды или части Д. считались иногда пребывающими в различных частях тела: вест-индские индийцы помещали Д. в сердце, голове и руке, как познавание, чувство и волю; Платон полагал, что познавание имеет пребывание в голове, чувство — в груди, желания — в животе.

Дуэт

Дуэт (Duetto, Duo) — музыкальное сочинение для двух инструментов или двух голосов, с инструментальным сопровождением. Каждая партия дуэта имеет самостоятельный характер. Форма инструментального Д. обширнее, вокального — более простая. Вокальный Д. пишется как самостоятельный концертный номер или входит в состав вокально-инструментального сочинения, напр. оперы.

Дынное дерево

Дынное дерево (Carica Papaya L.) — дерево из рода Carica, куда относятся до 20 видов тропической Америки. Оно имеет колоннообразный ствол, вышиною в 2 или 3 саж., который вовсе не ветвится и несёт только на верхушке большой пучок крупных 5 или 7-милопастных лапчатых листьев с очень длинными черешками. Во всех частях растения находится млечный сок. Цветы одно-половые и собраны длинными кистями, выступающими из углов листьев. Плоды подобны плодам дыни, бывают иногда длиною в 1 фут и в 1/2 фута толщиною. Растение это замечательно тем, что представляет единственное дерево, разводившееся туземцами с древнейших времен. Теперь его разводят во всех тропических странах. Плоды употребляются в пищу сырыми и в разных приготовлениях; млечный сок в короткое время смягчает самое жесткое мясо: для этого довольно прибавить к воде несколько капель. Можно смягчать мясо даже завертывая его в листья Д. д. Ствол хотя и идет на поделки, но древесина его крайне мягка, так как он растет очень быстро. В особых приспособленных к тому полостях ствола живут муравьи, не только не вредящие растению, но охраняющие его от нападения врагов, против которых они выползают массами при малейшем прикосновении.

А. Б.

Дыня

Дыня (Cucumis melo L.) — растение из семейства тыквенных и из рода огурцов (Cucumis). Однолетняя трава с лежачими стеблями и крупными листьями на длинных черешках. Цветы однополовые. Всем известные плоды бывают необыкновенно разнообразны по величине, форме, цвету, нежности мякоти и вкусу. Первоначальное отечество Д. не вполне выяснено. Всего вероятнее, что все необыкновенно многочисленные разновидности и породы, которые возделываются в садах и огородах теплых и умеренных стран всего мира, происходят от нескольких диких видов, из коих один растет в Индии, другой — в тропической Африке.

А. Б.

Кажется, греки (Гиппократ) были уже знакомы с Д., а Плиний упоминает о ней под теперешним ее именем «melo». Уже в V ст. появилось первое наставление к разведению Д., но до начала нынешнего культура Д. распространялась медленно. В России Д. разводились уже в XVI ст., как видно из записок Герберштейна; однако культура их в Западной Европе стоит гораздо выше, в особенности относительно разнообразия сортов. Последние могут быть подразделены на три группы: канталупы, сетчатые и гладкокожие. а) Канталупы имеют форму сплюснутого шара, по поверхности которого идут широкие ребра, разделенные узкими и глубокими бороздами; кожица очень толстая, морщинистая или даже бородавчатая; мясо преимущественно оранжево-красного цвета, тающее и очень сладкое, б) Сетчатые Д. большей частью правильно шарообразной, изредка продолговатой формы и покрыты сероватою сеткою; ребристость слабая; мясо оранжево-желтое или красное, а иногда зеленое или белое. Наконец, в) гладкокожие или мальтийские Д. составляют переходную форму между двумя упомянутыми группами, не очень резко от них различающуюся; они большею частью продолговаты; кожица тонкая, гладкая, с едва заметными следами ребер или сетки; мясо зеленоватое или белое (лишь у немногих сортов красное), нежное, тающее и сладкое, с сильным запахом, не столь пряное, как у предыдущих групп. Из канталуп наилучшими считаются: прескот, весом 10 фн., как и гибрид его — малый прескот, весом 2 1/2 фн., очень выносливый и скороспелый сорт, созревающий на баштанах Полтавской губ. при разных климатических невзгодах: сюда же можно причислить превосходный франц. сорт — черную кармелитскую Д. (Noir des Carmes) и недавно введенный сорт воклюз, русские сорта — кочубей и оранжевый крем. Между сетчатыми наилучшими считаются: обыкновенная садовая Д., разводимая в огромном количестве в Париже под названием Tete de more, и превосходная и очень выносливая турская сахарная, а равно очень выносливые английские сорта: зеленомясая Джильберта, ранняя Давенгама, Тренамова помесь, золотая драгоценная и замечательная новинка — колорадская Д., весом до 60 фн. Наконец, из гладкокожих Д. наилучшие: ананасная зеленая — вполне вынослива в Полтавской губ.. кавальон зеленомясый, зеленая ползучая, манго, зеленомясая кочанка и превосходные русские сорта: князь Воронцов (беломясая кочанка), крымская американка, гетманша, украинский ананас, абрикос Лесевицкого, дубовка озимка, дубовка арбузная и туркестанская Д. цамка. Культура Д. особенно усовершенствована в Персии, где выработаны для этого совсем особые приемы, употребляемые отчасти в Закавказье.

Знатоки предпочитают бухарские сорта европейским за их чрезвычайно нежный вкус, не уступающий лучшим сортам груши. В Полтавской губ. были произведены весьма удачные опыты разведения бухарской Д., отчего и можно рекомендовать эти сорта. Для разведения Д. на открытом воздухе требуется вообще довольно теплый климат, но уже в Тульской и Рязанской губ. можно с успехом разводить некоторые сорта. Особенность этой культуры состоит в согревании почвы навозом, для чего уже с осени на хорошо обработанной и удобренной земле вырывают небольшие ямки, которые весною наполняют настолько навозом, чтобы, утоптав последний, оставалось еще его над почвою на 1 1/2 — 2 врш.; на навоз кладут слой парниковой земли в 3 врш., располагая его в виде конуса с основанием в 5 1/2 четв. арш. На вершине такого «дынного холмика» делают углубление, в которое сажают в начале июня дынную рассаду и покрывают ее или стеклянным колпаком или же укрепленным на обруче колпаком из ситца, или экраном из промасленной бумаги — приспособление, известное французам еще в прошлом столетии. По временам приподнимают колпаки для проветривания, а затем и совершенно их снимают. Когда растения дадут четвертый или пятый лист, их обрезают до второго листа, чтобы вызвать появление побочных ветвей, которые после образования на них плода, также подвергаются обрезке до нового сидящего над плодом листа. При таком способе культуры Д. лежат на земле, а потому один бок у них не вполне созревает и не получает надлежащего аромата и вкуса. В странах с очень теплым климатом можно избегнуть этого неудобства посредством расстилки плетей Д. по шпалеру, поставленному над посадным холмиком, при чем, вследствие полного доступа воздуха и света, качество плодов значительно улучшается, но срывать их приходится заблаговременно, чтобы не дать Д. оторваться под влиянием собственной тяжести и падая повредиться. Для шпалерной культуры годятся мелкие сорта сетчатой Д. и зеленая ананасная, малый прескотт, особенно же Вильморенова вьющаяся. Выгонка Д. в парниках применяется чаще, чем бахчевая культура. Парники их должны быть расположены на солнце, в защите от холодных ветров и иметь землю сильно удобренную и часто поливаемую. Главная трудность культуры состоит в необходимости поддерживания высокой температуры и частого проветривания. Кроме того, требуется большое внимание при обрезке, производимой 2 — 3 раза, для побуждения растения к образованию цветочных ветвей; когда же появятся цветы, то нужно снимать пыльцу с мужских цветков и переносить ее кисточкою на рыльце женских для облегчения оплодотворения, а по появлении плодов, необходимо умение выбрать из них 5 — 6 более надежных, срезав остальные, чтобы выбранные могли успешно развиться. Сбор Д. делается в полузрелом их состоянии; признаки достижения этого состояния довольно неопределенны и основываются, главным образом, на некотором пожелтении плода, развитии им аромата и появлении трещин у оснований плодоножки. Сохранять Д. необходимо в сухом помещении, подвешивая в сетках. Д. употребляются преимущественно в сыром виде, но многие сорта с зеленым и белым мясом идут на приготовление цукатов. Не вполне вызревшие маринуются и дают превосходный салат.

А. Рудский.

Дьячок

Дьячок, уменьшительное от дьяк, диакон — название лиц, не входящих в состав церковной иерархии, но поставленных на церк. служение (у греков anagnvsthV — чтец и yalthV — певец). Так как чтецы и певцы носят одну и ту же богослужебную одежду с дьяконами — стихарь, то их могли первоначально называть одним и тем же именем; когда же нужно было диакона отличить от чтецов и певцов, то к слову дьяк прибавляли титул «огарный». В древнее время у нас в России Д., по самой своей должности люди грамотные, соединяли со своим церковным званием обязанности писарей; потом дьяками начали называть вообще писарей и приказных чиновников. С 1868 г., когда церковнослужители перестали составлять часть духовного сословия, место Д. заступили псаломщики; права прежнего духовного состояния сохранены были только за теми Д., которые служили при церквах до 1868 г.

Дюма

Дюма (Alexandre Davy de La Pailleterie Dumas) — знаменитый французский романист (1803 — 70). Отец его был генералом; в жилах его матери текла отчасти негритянская кровь. Оставшись вдовой в 1806 г., мать Д. могла дать сыну весьма скудное образование. Унаследовав от отца атлетическое сложение и много занимаясь физическими упражнениями, Д. приобрел железное здоровье и никогда не изменявшую ему бодрость, духа и жизнерадостность, объясняющую как его неутомимость в работе, так и эпикуреизм. Был сначала нотариальным клерком, потом получил место в канцелярии герцога Орлеанского. В 1829 г., следовательно еще раньше представления «Эрнани» В. Гюго, он дебютировал, как драматург, большой романтичной драмой «Henri III et sa cour», имевшей блестящий успех, главным образом благодаря обилию сценических эффектов, преувеличенному изображению страстей и необузданности языка, т. е. всем внешним чертам романтизма. Посвятив себя исключительно литературе, Д. поставил на сцену целый ряд драм и комедий (изд. в 1834 — 36 и 1863 — 74 гг.): «Christine», «Antony» (наиболее способствовавшую славе Д., как драматурга), «Napoleon Bonaparte», «Charles VII chez ses grands vaissaux», «Richard Darlington», «Teresa», «La Tour de Nesle», «Catherine Howard», «Angele», «Don Juan de Marana», «Kean», «Caligula», «Mademoiselle de Belle Isle», «Un mariage sous Louis XV» и др. В этих многочисленных пьесах, далеко не все принадлежит на самом деле его перу. Д. сам любил говорить, что у него было в течение его литературной карьеры столько же сотрудников, сколько было генералов у Наполеона. Какова была роль этих сотрудников — дело далеко не разъясненное; по мнению защитников Д. (Жюля Жанена, Б. де Бюри), он пользовался только чужими набросками сюжетов и создавал из них совершенно оригинальные пьесы; другие же, в особенности Мирекур, доказывают документально, что, за исключением «Christine», «Henri III», «Charles Vll» и «Antony», заимствованных самим Д. из различных источников, Д. не принадлежит ни одна из пьес, подписанных его именем. Мнение Мирекура подтверждается отчасти процессом, возникшим по поводу «Tour de Nesle» между Гальярде, Жаненом и Д. Каждый из них предъявлял авторские права на пьесу, над которой каждый, поочередно, работал, а между тем Д. поставил ее на сцену под одним своим именем. Каково бы ни было, впрочем, участие Д. в авторстве известных под его именем пьес, несомненно, что в общей сложности они представляют цельный тип драматических произведений, приближающихся к романтизму только внешними приемами, стремлением к яркости языка и исторического колорита, к воспроизведению обстановки изображаемой эпохи; внутреннего же содержания, анализа душевной жизни, характеров и вообще живых лиц, в пьесах Д. очень мало.

Несмотря на громкий успех некоторых. пьес Д., затмивший, на время, даже славу В. Гюго, главный источник популярности Д. кроется, однако, не в них, а в его бесчисленных романах, повестях, дневниках, путевых заметках и т. д. Он написал громадное количество томов о своих путевых впечатлениях, причем не стеснялся давать подробные отчеты о путешествиях по странам, в которых никогда не был. Известнейшие из этих путевых заметок: «Impressions de voyage (en Suisse)», «Excursions sur les bords du Rhin», «Le Speronare», «De Paris a Cadix», «Le Caucase», «De Paris a Astrakan» (много величайших курьезов). Как романист, Д. дебютировал короткими новеллами: «Le Cocher de cabriolet», «Blanche de Beaulien» и др., за которыми последовали более длинные повести: «Le Capitaine Paul», «Ascanio», «Sylvandire» etc. и, наконец, его знаменитые многотомные романы: «Les trois mousquetaires», с двумя продолжениями: «Vingt ans apres» и «Dix ans plus tard ou le Vicornte de Bragelonne», «Le Comte de Monte-Christo», «La Reine Margot», «Le Chevalier de la Maison Rouge», «La Dame de Monsorean» (1846), «Le Batard de MauIeon» (1846), «La Comtesse de Charny» (1853 — 1855) и др. Огромное количество вышедших за подписью Д. томов романов и повестей выдвигает в еще более острой форме вопрос о так называемых сотрудниках Д. Несколько процессов, возбужденных против Д., обнаружили феноменально легкомысленное и бесцеремонное отношение романиста к своим произведениям: выяснено, напр., что он выставлял свое имя на обложке книг, которых он даже не читал, а в процессе 1847 г. доказано было, что за один год Д. напечатал под своим именем больше, чем самый проворный переписчик мог бы переписать в течете целого года, если бы работал без перерыва днем и ночью. Из бесконечной массы написанного Д. (насчитывается приблизительно 1200 т. его произведений) Мирекур оспаривает у него самое лучшее: «Trois Mousquetaires», «Monte-Christo», «Chevalier de la Maison Rouge» он приписывает О. Макэ, «Ascanio», «Amaury» — Мерису, «Georges» — Мальфилю и т. д. Нельзя не заметить, однако, что, как и пьесы Д., романы его имеют несомненное «фамильное сходство». Помимо смены вечно новых и разнообразных инцидентов, в них чувствуется общий характер удали, веселья и беззаботности, вполне отражающий личность самого Д. Лучшим романом Д. считается его героическая эпопея о похождениях трех (или, вернее, четырех) мушкетеров, в которой Д. создал (почти единственный среди его произведений) вполне определенный тип д'Артаньяна, остроумного, весёлого и храброго гасконца, беззаветно преданного друзьям и вместе с тем отлично охраняющего свои интересы. Любимые герои Д. — доблестные искатели приключений, гордые красавцы, любители вина, карт и женщин, смелые и здоровые, хватающиеся за рукоять шпаги при каждом удобном и неудобном случае. Этот тип, с небольшими видоизменениями, повторяется во всех романах Д. и составляет центр интриги. В сравнении с ним женские фигуры в романах Д. слабы и бледны, также как и в его драмах. Исторические романы Д. («Balsamo», «Collier de la Reine», «Ange Pitou», «Chevalier de la Maison-Rouge») столь же фантастичны, как и романы похождений, в роде Монте-Кристо; исторический сюжет служит ему только, по его собственному выражению, гвоздем, чтобы повесить на него картину. Много зарабатывая, Д. еще больше тратил; он то строит себе великолепный замок Монте-Кристо, то должен скрываться от кредиторов. В 1847 г. он сделался директором «Theatre Historique», на котором ставил много своих пьес; особенный успех имела «Chevalier de la Maison Rouge», из которой заимствована революционная песня 1848 г.: «Mourons pour lа patrie». После 1848 г. он издавал очень недолго жившую газету «Mois» и вздумал заняться политикой, но его кандидатура в депутаты не имела успеха. В 1864 — 60 г. он был редактором «Le Mousquetaire», переименованном потом в «Monte-Christo». В своих мемуарах Д. с большой откровенностью, доходящей до цинизма, рассказывает подробности о себе и о жизни своего сына, с которым он был в большой дружбе. Старость Д. была печальная; он был очень стеснен в средствах, обременен долгами и жил в уединении. См. Blaze de Bury, «A. Dumas»; Dubarry, «4 celebrites» (1874); Mirecourt, «Les Contemporains». A. de Boissieu, «Lettres d'un passant» (1869); Jules Janin, «A. D.».

З. Венгерова.

Дюма-сын

Дюма-сын (Alexandre Dumas fils) сын предыдущего, знаменитый франц. драматург, член франц. акд. Род. в 1824 г. Мать его была простая парижская работница, от которой Д. унаследовал любовь к аккуратному и спокойному образу жизни, так резко отличающую его от чисто цыганской натуры отца. Разорвав связь с кроткой, непритязательной гризеткой Jenny, Д. отец узаконил своего сына и дал ему хорошее воспитание. 18-ти лет он начал писать стихотворения в периодических изданиях; в 1847 г. появился его первый стихотворный сборник: «Peches de jeunesse»; за ним последовал ряд мелких повестей и рассказов, на которых отчасти отразилось влияние отца («Aventures de quatre femmes et d'un perroquet», «Le Docteur Servans», «Cesarine», «Le Roman d'une femme», «Trois hommes forts» etc.), а потом и более оригинальные романы и повести: «Diane de Lys», «Un paquet de lettres», «La dame aux perles», «Un cas de rupture» и др. Талант Д. сказался в полном объеме только тогда, когда он перешел к психологическим драмам. В них он затрагивал наболевшие вопросы общественной и семейной жизни и решал их по своему, со смелостью и талантом, делавшими из каждой его пьесы общественное событие. Серию этих блестящих драм «a these» открыла «La Dame аuх Саmelias» (написанная первоначально в виде романа), представленная впервые на сцене в 1852 году, после упорной борьбы автора с цензурой, не допускавшей представлений пьесы, как слишком безнравственной. В «Даме с камелиями» Д. выступил защитником «погибших, но милых созданий» и сделал из своей героини, Маргариты Готье, идеал любящей до самопожертвования женщины, стоящей несравненно выше осуждающего ее света. Прототипом М. Готье послужила актриса Marie Daplessis, первая исполнительница «Dame aux Camelias» и других героинь Д. За первой драмой последовали: «Diane de Lys» (1851), «Demi-Monde» (1855), «Question d'argent» (1857), «Fils Natarel» (1858), «Pere Proaigue» (1859), «Ami des femmes» (1864), «Les Idees de m-me Aubray» (1867), «Princesse Georges» (1871), «La femme de Claude» (1873), «Monsieur Alphonse» (1873), «L'Etrangere» (1876). Во многих из этих пьес Д. — не просто бытописатель и психолог, исследующий явления душевной жизни своих героев; он вместе с тем моралист, нападающий на предрассудки и устанавливающий свой кодекс нравственности. Он занимается чисто практическими вопросами нравственности, поднимает вопросы о положении незаконнорожденных детей, о необходимости развода, о свободном браке, о святости семьи, о роли денег в современных общественных отношениях, и т.д. Своей блестящей защитой того или другого принципа Д. несомненно придает большой интерес своим пьесам; но предвзятая мысль, с которой он приступает к своим сюжетам, вредить иногда эстетической стороне его драм. Они остаются, тем не менее, серьезными художественными произведениями, благодаря неподдельной искренности автора и некоторым истинно поэтическим, глубоко задуманным фигурам — Маргариты Готье, Магсеline Delaunay и др. Издав собрание своих драм (1868 — 1879), с предисловиями, ярко подчеркивающими их основные мысли, Д. продолжал писать для сцены. Из его новейших пьес наиболее известны: «Princesse de Bagdad» (1881), «Denise» (1885), «Francillon» (1887); кроме того, он написал «Comtesse Romani», в сотрудничестве с Фульдом (под общим псевдонимом G. de Jalin); «Les Danicheff» — с П. Корвином (подписана P. Nevsky). Задетые им в драмах социальные вопросы Д. разрабатывал также в романах («Affaire Clemenceau») и полемических брошюрах. Из последних особенно известны «L'homme-femmine», «La Question du divorce»; «Recherche de la paternite» и др.

З. Венгерова.

Дюма

Дюма (Jean Baptiste A. Dumas) — французский химик (1800 — 84, Д. был в молодости аптекарем в Женеве. Знакомство с Пикте, Декандолем, Деларивом и др. учеными побудило его к научной деятельности. Умелое участие в химико-физиологических исследованиях Прево обратило на Д. особенное внимание его ученых друзей. По совету А. Гумбольдта Д. отправился в 1823 г. в Париж, где нашел сочувственный прием со стороны выдающихся химиков. В Париже Д. скоро устроился, получив место репетитора, а после и профессора химии в Атенее (Athenee), в Ecole centrale des arts et manufactures в в Сорбонне. Лекции Д. были замечательно увлекательны. В 1832 г. Д. основал свою частную лабораторию, где и работал со своими многочисленными учениками, соперничая в создании школы химиков с знаменитым Либихом. С 1843 г. общественная деятельность часто отрывала Д. от кафедры и лабораторного стола. Ему приходилось участвовать в работах по снабжению водой Парижа, в борьбе с болезнью шелковичного червя, с филлоксерой и пр. С 1849 — 1852 г. Д. был министром земледелия и торговли. С 1868 г. на Д. легли еще новые обязанности: он был избран непременным секретарем акд. наук, членом которой он был уже давно. Своими трудами Д. оказал большое влияние на ход развития органич. химии. Исходя из известного Гей-Люссаку и др. факта, что хлор может становиться в химич. соединениях на место водорода, Д. исследовал целый ряд случаев такого замещения (болотный газ — хлороформ, альдегид — хлорал, уксусная — трихлоруксусная кислота). Опираясь на эти исследования, Д. создал учение о металепсии (замещении) и теорию типов химич. соединений. Несмотря на ожесточенное сопротивление Берцелиуса и Либиха, теория типов Д., одержала верх над дуалистической теорией и теорией радикалов и тем проложила путь современным унитарным воззрениям. Д. установил понятие о гомологии органич. соединений, чему способствовали его работы с Пелиго над древесным (метиловым) спиртом и над эталем, гомологами винного спирта. Д. первый получил нитрилы органич. кислот непосредственным отнятием воды при помощи фосфорного ангидрида из аммонийных солей этих кислот. Д. принимал участие в решении вопроса о величине атомных весов элементов, производя вместе со Стасом точнейшие определения атомного веса кислорода, углерода, хлора и кальция. Д. был замечательным химиком-аналитиком; как классич. пример анализов можно привести определения состава воздуха, произведенные Д. и Буссенго. Предложенный Д. способ определения азота в органич. соединениях получил всеобщее распространение, равно как и его способ определения плотности пара. Кроме многочисленных мемуаров, напечатанных в Comptes reudus и в Annales de Chimie et de physique (одним из издателей которых Д. был с. 1840 г.) Д. написал следующие сочин.: «Traite de chimie appliquee aux arts» (1828) — курс технологии, служивший образцом многим позднейшим сочинениям этого рода; «Lecons sur la philosophic chimique» (1837), где он излагает историю развить химич. теорий; особенною известностью и распространением пользовалась книга «Essai de statique chimique des etres organises» (вмести с Буссенго, 1841), в которой жизнь животных и растений, обмен и круговорот веществ в природе рассматриваются с химич. точки зрения. Следует упомянуть также о многочисленных некрологахречах, посвященных памяти Пелуза, Балара, Реньо, Фарадея и др. Под редакцией Д. было издано полное собрание сочинений Лавуазье. Биографию Д. см. А. В. Гофман в «Ber. des Deut. Chem. Gesel.».

В.Я.

Дюнан

Дюнан (Жан Анри Dunant) швейцар. филантроп и путешественник. Род. в 1828 г.; пользуется широкой известностью как ревностный поборник международного соглашения в попечении о раненых, получившего осуществление в Женевской конвенции. Соч. Д.: «Un souvenir de Solferino» (5 изд. 1871), «Fraternite et charite internationales en temps de guerre» (изд. 1864), «L' empire romain reconstitue» (1859), «La regence de Tunis» (1858), «L'esclavage chez les muslmans et aux Etats-Unis de l'Ameriqne» (1863), «La renovation de l'Orient» (1865) и др.

Дюрер

Дюрер (Альбрехт Durer), знаменитый немецкий живописец и гравер, сын золотых дел мастера, родился в Нюрнберге, 21 мая 1471 г. До 15-тилетнего возраста обучался у своего отца его ремеслу, а с этой поры поступил учеником к художнику франкской школы М. Вольгемуту, у которого и занимался до 1490 г., после чего пустился путешествовать. В эту первую поездку Д. добрался, между прочим, и в Венецию, как то подтверждается его рисунками за эту пору, носящими явные следы влияния на него итальянских мастеров. Возвратившись через четыре года на родину, Д. женился. Неустанно работая, он старался расширить несколько узкий и ремесленный кругозор тогдашних немецких художников. Находясь в постоянном общении с нюрнбергскими гуманистами, в тесных дружеских отношениях с знаменитым Пиркгеймером и в родстве с известным типографом Кобургером, он получал достаточно умственной пищи, чтобы перерабатывать ее в те духовные, полные глубокого содержания, образы, которые мы встречаем в его гравюрах на дереве и на меди и в рисунках этого времени. Он открыл в Нюрнберге собственную мастерскую и, пользуясь отчасти помощью учеников, исполнил здесь значительное количество алтарных образов, каковы напр.: «Оплакивание Христа» (1500, в мюнх. Пинакотеке), триптих для Виттенберга (1501, в Дрездене), «Распятие» (1502), Паумгертнеровский алтарный образ (в мюнх. Пинакотеке) и др. В то же время он написал портреты: свой собственный (1498, в Мадриде), Тухерна (1499, в Касселе), Осв. Кремля (в мюнх. Пинакотеке) и др. После вторичного путешествия в Италию, не произведшего большой перемены в уже окрепших германских идеалах и вкусе молодого художника, наступили для Д. годы, наиболее богатые творчеством. К этому времени относятся его лучшие живописные произведения: «Адам и Ева», отличающееся свободою, живостью и пластичностью; «Мученическая кончина 10000» (1508, в Вене); Геллеровская алтарная икона (1509, Франкф. на М.), хотя и сильно пострадавшая от времени, но сохранившая печать строгой обдуманности, естественной простоты и драматизма, Образ всех святых (1511, в Вене), отлично сохранившийся и замечательный глубокомысленным и прочувствованным исполнением отдельных фигур, и общим своим впечатлением и гармоничным колоритом, выдержанным в нежном золотистом свете; Мадонна с лилией (в Праге) и Мадонна с разрезанной грушей (в Вене) Д. собрал в одно издание свои гравюры и опытами новых приемов гравирования произвел коренной переворот в этой отрасли искусства. В 1512 г. он работал для императора Максимилиана, который заставил гор. Нюрнберг платить художнику с 1515 г. по 100 гульд. в год, а в 1518 г. послал его на рейхстаг в Аугсбург. Путешествие Д. по Нидерландам в 1521 — 1522 гг. было для него непрерывным рядом торжеств; везде, где он ни останавливался, его ожидали почести и предложения остаться в этом месте на продолжительный срок. Оно дало новый толчок его деятельности, как живописца. Находящиеся в мюнхенской пинакотеке и первоначально подаренные им своему родному городу, т. наз. «Четыре Апостола», написанные на двух узких и высоких досках, могут быть причислены в лучшим работам, вышедшим в 1526 г. из-под его кисти. В них выказал он все свое теоретическое знание и все уменье, приобретенное долгими годами. По старинному преданию, кроме задачи художественной, он хотел решить здесь и психологическую задачу, представив характеристические особенности четырех темпераментов" (картина известна также под этим именем). Из портретов Д., сверх поименованных выше, назовем: императора Максимилиана (1519, в Вене), М. Вольгемута (1516, в Мюнхене), Ганса Имгофа (1523, в Мадриде), Клебергера, Муффеля, Гольцшуера, Фуггера и др. По возвращении своем на родину, художник неутомимо работал до самой смерти, которая произошла в Антверпене 6-го апреля 1528 г. Все богатство творческой фантазии и обилие мысли Дюрера открывается нам в его рисунках и гравюрах. Первые, начиная с легких набросков карандашом и пером, и кончая тщательно исполненными акварелями, имеются в берлинском музее (напр. «Мельница»), в Вене («Костюмы» и «Страсти Господни»), Лондоне, Мюнхене («Молитвенник импер. Максимилиана»), Брауншвейге, Бремене и др. местах. Значение Д. в искусстве гравирования — громадно. Он внес в технику гравюры на дереве, ограничивавшейся до него почти одним очерком, который потом подвергался раскраске, новые приемы, давшие возможность получать оттиски, не нуждающиеся в иллюминовке. Главнейшие из его гравюр на дереве: «Апокалипсис» (1498, 16 листов), большие «Страсти Господни» (1500 — 1610, 12 лист.), «Житие Богоматери» (1504 — 1505, 20 л.), малые "Страсти Господни (1509 — 1510, 37 д.), «Триумфальные ворота импер. Максимилиана» (1515, огромный лист, величиною около 3 м в квадрате, печатанный с 92 отдельных досок); между отдельными листами: «Св. Троица» (1511), «Купанье мужчин» я др.. Гравюры Д. на меди, точно так же, как и ксилографические, отличаются разнообразием и глубиною мысли, светлым, ясным настроением, отражением всестороннего таланта и неиссякаемостью фантазии. Соединяя в своих произведениях приемы гравирования грабштихелем и иглою, он довел их технику до высокой степени совершенства, и мелкий серебристый тон его гравюр и тонкость работы затмили все, созданное в этом роде до его появления. До нас дошло больше 100 его гравюр на меди. Назовем некоторые, лучшие из их числа: «Богоматерь» (1511 и 1518), «Б. с грушей», «Б. с Младенцем», «Меланхолия» (1514), «Рыцарь, смерть и дьявол» (1518), Портреты: кардинала Альбрехта Бранденбургского, курфюрста Фридриха Мудрого, Вилибальда Паркгеймера, Меланхтона, Эразма Роттердамского и др. Д. оказал немаловажную пользу искусству и как писатель-теоретик. Его «Underwegsung der messung, mit zirckel and richtscheydt, in Linien ebnen und gantzen corpore» (Нюрнб. 1526) дает прекрасные наставления по перспективе. «Von der menschlicher Proportion еtс» (Нюрнб. 1528), сочинение по фортификации и многие другие сочинения, оставшиеся в рукописях, имели, в свое время, большое значение. В своих трактатах о живописи Д. старается свести рисунок к известным математическим принципам. Значение Д. не ограничивается, однако, художественною областью. Его гуманная, строго нравственная личность, его датская наивность, высокое благородство его идеалов, не только отражавшихся во всем им созданном, но и подтверждаемые свидетельством его знаменитых друзей и современников, Пиркгеймера, Меланхтона и Камерария, столь сильно влияли облагораживающим и воспитывающим образом на человечество, что Д. можно причислить к крупнейшим личностям, способствовавшим прогрессу и носившим в себе высоте культурные идеалы. Heller, "Das Leben u. die Werke A. D-s (Лпц. 1831); F. Campe, «Reliquien von D.» (Нюрнб. 1828); von Eye, «Leben u. Wirken A. D-s» (Нёрдл. 1860); A. v. Lahn, «D's Kunstlehre u. sein Verhaltniss zu Renaissance» (Лпц. 1866); Thausing, «D., Geschichte seines Lebens u. seiner Kunst» (Лпц. 1876); Ephrussi, «Albert D. et ses dessins» (Пар. 1882); A. Leitschuh, «D-s Tagebuch der Reise in die Niederlande» (Лпц. 1883); Kaufmann, «A. D.» (Фрейбург in. Bv. 1887); Burckhardt, «A. D's Aufeiithalt in Basel» (Мюнх. и Лпц. 1892); Springer, «A. D.» (Берл. 1892).

А. Н-в.

Дюссельдорф

Дюссельдорф (Dusseldorf) — гор. в прусск. Рейнской пров. на прав. берегу Рейна, при впадении реки Дюссельбах. 144642 жит. (1890). Церковь с гробницами герцогов Юлих и Берг; бронзовая конная статуя курфюрста Иоанна Вильгельма, которому Д. обязан своим цветущим состоянием; мраморная статуя того же герцога. На месте старого замка, разрушенного фр. бомбардировкой 1795 г., художественнопромышленная школа и исторический музей. Академия живописи, основанная в 1767 г., Картинная галерея Д., основанная в 1690 г. перенесена в 1805 г. в Мюнхен; в Д. академии художеств осталась только драгоценная коллекция 14500 оригинальных рисунков и 24000 гравюр на меди и гипсовых слепков. Вновь основанная городская картинная галерея состоит из картин дюссельдорфской школы (Лессинг, Ахенбах, Кнаусс и др.). Много учебных и благотворительных заведений, библиотека в 50000 т., сады ботанический и зоологический. Железная промышленность, обойное производство, фабр. табака, химических продуктов, кожевенные заводы и пр. В окрестностях разведение овацией в обширных размерах; славится Дюссельдорф, горчица. Большая экспедиционная торговля и судоходство по Рейну. Свободная с 1829 г., гавань Д. — одна из наиболее посещаемых на Рейне. Близ Д. — Дюссельталь, учреждение для покинутых детей. Историческую известность имеет сад Якоби, где философ этого имени принимал Гете, Виланда, Гердера; сад принадлежит теперь обществу художников. Д. стал городом в 1288 г.

Дягиль

Дягиль. Под этим именем подразумевается несколько различных растений из сем. Зонтичных, а именно: Antbriscus разных видов, борщи или борщевики (Heracleum), но чаще всего Angelica. Дягельник, дягель, дяглица, дудел, дудник, дудка (волчья и луговая), подраница (Архангельской) (Angelica Archangelica L.). Корни Д. (radix Angeliceae) употребляются для спиртовой настойки и, в молодости, для варенья, а «беленные» стебли — в пищу, как приправа кушаний; в Англии их едят с честерским сыром. С этою целью белят Д. высоким окачиванием землею во время роста, и срезывают с него побеги в 4 — 6 верш. Не срезанные растения приносят изобильно семена, которые, спадая, густо засевают почву.

С.

Дятлы

Дятлы (Pici) — отряд птиц, прежде причислявшихся к лазающим. Клюв прямой, длинный, долотообразный, без восковицы; язык тонкий и далеко выдвигающийся; кроющие перья крыла коротки; маховых первого порядка 10 (первое мало); два пальца направлены вперед, два назад; когти большие; плюсна покрыта спереди рядом поперечных щитков, сзади сетчатой кожей или длинными роговыми пластинками; рулевых перьев 12, крайние коротки. Подъязычная кость чрезвычайно развита, рога ее окружают череп и доходят до основания клюва; с помощью особых мускулов они далеко выдвигают язык изо рта. Распространены по всему земному шару, кроме Австралии и Мадагаскара; особенно обильны в неотропической и индейской областях (см. геогр. распространение животн.). Всего известно более 350 видов (1891 г.). Почти все — лесные птицы; отлично лазают, по земле движутся неуклюжими прыжками; питаются преимущественно насекомыми; некоторые едят также ягоды и семена. Гнездятся в полостях стволов деревьев; птенцы слабы и неразвиты. Кроме сем. вертишеек и мягкохвостых Д. (Picumnidae), сюда принадлежат настоящие Д. (Picidae) отличающиеся: многогранным, на конце долотообразным, клювом, который редко бывает короче головы (рис. 4); языком, спереди заостренным и снабженным обращенными назад остриями, а в задней части — гибким и цилиндрическим; средней длины крыльями; клиновидным хвостом из очень жестких, на концах растрепанных, перьев. Известно около 300 видов, распространенных там же, где и весь отряд. Все — лесные птицы, лазающие всегда по стволам снизу вверх, подпираясь хвостом; летают низко и обыкновенно на короткие расстояния. Питаются главным образом насекомыми и их личинками, которых добывают, долбя кору и древесину и всасывая в проточенные насекомыми ходы свой необыкновенно подвижный и гибкий язык; некоторые питаются также ягодами и семенами; так, наш большой пестрый Д. очень любит семена хвойных дерев и добывает их, защемляя зрелые шишки в отверстия в стволах деревьев и разбивая их клювом. Дятлы считаются чрезвычайно полезными лесными птицами, хотя некоторые исследователи считают их вредными, преувеличивая значение повреждений деревьев, истребления семян хвойных деревьев и полезных для леса муравьев. Д. — оседлые или кочующие птицы, живущие обыкновенно по одиночке и вне периода размножения лишь иногда собирающиеся в стада. Самец в период спаривания издает своеобразный трещащий звук, барабаня клювом по сухой ветке или сильно ударяя по ней и приставляя к ней затем свой клюв. Гнездятся в полостях, выдолбленных ими самими в стволах деревьев; самка кладет 3 — 8 белых блестящих яиц и насиживает их вместе с самцом; подстилкой для яиц служат щепки. В Петербургской губернии высиживание в мае. В таких же пустотах Д. ночуют. Д. подразделяются на несколько родов. Самый крупный вид — Д. королевский (Picus s. Campephilus principalis, рис. 3), блестящего черного цвета с белыми полосами и красными висками, хохлом на затылке и верхней части шеи у самца; у самки хохол черный; длина равна 55 см. Центральная Америка и южная часть Сев. Америки. У нас водятся: 1) Черный Д. или желна (Picus s. Dryocopus martius) черного цвета; у самца темя и затылок, у самки только затылок красного цвета; длина 48 см. (Европа и Азия до северного склона Гималаев). Предпочитает хвойные леса. 2) Большой пестрый Д. (Picus s. Dendrocopus major); темя, спина, надхвостье и полоски, идущие вниз от углов рта, черные; подхвостье карминно-красное, остальные части и 5 полос на крыльях белые. У самцов затылок красный, у самки черный, у молодых вся верхняя часть головы красная; длина равна 24 см. Вся Европа, Сибирь, Япония. Преимущественно в хвойных лесах. 3) Белоспинный Д. (P. s. D. leuconotus); нижняя часть спины и надхвостье белые; брюхо и подхвостье розово-красные с черными продольными пятнами; плечи черные; на крыле 6 белых полос; самец с красной, самка с черной верхушкой головы; длина 28 см. Северная и северо-восточная Европа и северная Азия. Лиственные леса. 4) Средний пестрый Д. (P. s. D. medius); спина, надхвостье и черные полоски, начинающиеся под ухом, черные; подхвостье и часть брюха розово-красные с черноватыми продольными пятнами; темя карминно-красное (у самца красный цвет простирается дальние), плечи и 6 полос на крыльях белые; длина 21 см. Европа, особенно лиственные леса. У нас встречается лишь в западных губерниях. 5) Малый пестрый Д. (P. s. D. minor); середина спины с черными и белыми полосками; нижняя сторона белая с черными продольными пятнами; крылья с 5 белыми полосками; у самца красное, у самки белое пятно на макушке; длина 16 см. сев. и средняя Европа и Сибирь и северо-восточная Африка; лиственные леса. 6) Трехпалый Д. (Picus s. Apternus s. Picoides tridactyhus); оперение представляет смесь белого и черного цветов; темя у самца желтое, у самки серебристо-белое; три пальца; длина 18 см. Северная и северо-восточная Европа и высокие горы южной и средней и вся Азия до Тянь-Шаня. 7) Зеленый Д. (Picus viridis), сверху яркого оливково-зеленого, снизу желтозеленого цвета; темя, а у самца и пятнышка на черных полосках углов рта красные; длина 31 см. Европа (кроме Испании) и Персия; на востоке становится реже; предпочитает не сплошные леса. 8) Седой Д. (P. canus s. viridicanus); голова серая, лишь у самца красное пятно на лбу; сверху оливково-зеленого, снизу зеленовато-серого цвета; длина 30 см. Водится во всей Европе, кроме Великобритании, и во всей Сибири.

Н. Книпович.