Глава 9

-Как вы только можете не жить на ранчо? — спросил Тони Коула во время их совместной прогулки верхом.

Коул провел бессонную ночь в нелегких раздумьях. Именно для того, чтобы узнать, поедет ли Эллисон вместе с ними, он вернулся вчера вечером в ванную, но, поскольку все так обернулось, ему пришлось ждать до утра, чтобы постучать к ней в комнату и задать этот вопрос.

Когда Эллисон спустилась к завтраку, по ее виду и темным кругам под глазами можно было заключить, что спала она не лучше него. И хотя она давно не садилась на лошадь, ей захотелось проехаться по старым местам и вспомнить прошлое.

— Конечно, мне трудно, — наконец ответил Коул на вопрос Тони, — но поскольку у меня кроме ранчо много других дел, приходится передоверять заботы о нем.

— Кэмерону и Коди?

— Кэмерон работает, в основном, со мной в городе. А что касается Коди, кажется, он еще не решил, где ему себя применить и чем всерьез заняться. Он живет то на ранчо, то в других местах и делает в основном то, что хочет.

— А кто же тогда занимается ранчо?

— У нас есть главный управляющий и еще несколько человек персонала. Каждый из них отвечает за свой участок. Ну и, конечно, моя тетя…

О черт, все же вырвалось.

— Ваша тетя?

— Да. Она обычно ведет Большой Дом и всякие домашние дела.

— А почему я ее не видел?

— Ее сейчас здесь нет, — сказал Коул, отведя глаза в сторону.

— А она вернется до нашего отъезда?

— Не думаю.

Летти была еще одной проблемой, которую предстоит решить, если он хочет убедить Эллисон начать все сначала.

Он страшно устал от попыток наладить свою жизнь. Что бы Летти ни натворила, она все же член семьи и долгие годы воспитывала братьев после смерти родителей. В конце концов, надо все-таки сделать так, чтобы Эллисон приняла не только его, но и все, что с ним связано.

Вчера вечером ему показалось, что он на пути к успеху. Зря он позволил эмоциям взять верх. Потерять над собой контроль было досадной ошибкой. Он не устоял и…

— Коул!

Голос Тони прервал его мысли, и он понял, что мальчик уже не первый раз окликает его.

— Извини, я задумался, — сказал он, улыбнувшись Тони и продолжая путь.

— Ничего страшного. Мама тоже частенько такая бывает. Так что я привык. Интересно, а где кончается ваша территория? Мне кажется, мы едем уже несколько часов и еще не видели границ. Попадаются только стада и ветряные мельницы.

Коул остановился и огляделся. Они уехали довольно далеко от Большого Дома. Он указал рукой на очертания холмов на горизонте.

— Вот те холмы — наша северная граница. А западная — возле мексиканской границы, у Рио Гранде.

У Тони расширились глаза.

— Но это же так много!

— Да, много.

— Вот это да!

Он оглянулся на мать.

— Ма, а ты знала, что «Круг К» такой большой? Такой же большой, как «Кинг Рэйч» на юге Техаса?

— Не совсем, — поправил Коул, — но вроде того.

Темные очки и широкополая шляпа, низко надвинутая на лоб, закрывали лицо Эллисон.

— Мне бы очень не хотелось, друзья, прерывать наше путешествие, но на сегодня по-моему хватит, — смущенно сказала она. — Я давно не ездила верхом, и если мы не повернем обратно, несколько дней мне придется сидеть на подушках.

Тони, смеясь, переглянулся с Коулом.

— Нам, наверное, надо было оставить ее дома?

Ни за что, подумал про себя Коул. Не хватало, чтобы Кэмерон ее развлекал. Он подумал о Коди. Где, интересно, его младший братец? Наверняка он что-то разнюхал про катастрофу.

— Мне тоже пора домой, — согласился с Эллисон Коул. — В одиннадцать я жду звонка насчет одного мероприятия.

Коул почувствовал беспомощность и разочарование. Ему так много надо было сказать Эллисон, но не в присутствии Тони. Было о чем поговорить и с Тони, но это было невозможно, пока тот не узнает правду. Коул чувствовал себя связанным по рукам и ногам и ждал момента, когда, наконец, наступит развязка.

Впервые в жизни Коул столкнулся с ситуацией, которой не мог управлять. И это ему не нравилось. Черт побери, он не привык к этому. Он взглянул на Эллисон, которая с сегодняшнего утра не смотрела в его сторону.

Ничего удивительного! Он повел себя вчера как настоящий подонок. Какой смысл сейчас просить за это прощения?

Звонка он дождался только в час дня и, поговорив, отправился искать остальных. Он застал Тони и Кэмерона играющими в покер.

— А где твоя мама? — спросил Коул Тони, как он считал, равнодушно. Тони оглянулся.

— Она сразу после ленча ушла наверх. Сказала, что от езды верхом у нее все болит. — И он заговорщически улыбнулся Коулу улыбкой, характерной для всех Коллоуэев.

— Так я и думал. Ей нелегко пришлось с нами.

Кэмерон растянулся на кушетке, разложив карты на кофейном столике, а Тони, скрестив ноги, сидел на полу. Кэм посмотрел на Коула.

— Старик, у тебя усталый вид. Почему бы тебе не поспать часок? А я тут развлеку молодежь.

Вошла Рози с подносом, на котором был лимонад и печенье.

— От ленча что-нибудь осталось? — спросил Коул.

— Конечно. Хотите, я вам принесу?

— Нет, просто скажи, где взять.

— В холодильнике, в лотке с крышкой.

Коул прошел на кухню, свернув по пути в небольшой зимний сад. Это была часть патио, которую они застеклили и оборудовали кондиционерами. Теперь здесь спала Триша, окруженная многочисленным игрушечным зверьем.

Как бы Коулу хотелось иметь такую дочку и растить ее вместе с Эллисон.

И тут его осенило. О нет! Неужели! Он быстро прошел на кухню и наспех, примостившись на краешке стула, съел оставленный ему салат и несколько сэндвичей. Поесть было надо, но жалко, что на это уходит время. А ему необходимо немедленно поговорить с Эллисон и выяснить, что если… Какой же он все-таки идиот! Он даже не подумал об этом…

Коул сложил тарелки в раковину, допил второй стакан молока и большими прыжками поднялся по лестнице. Дверь Эллисон была заперта. Она, наверное, спит. Если так, он не станет ее будить. Коул пошел к себе в спальню и стал раздеваться. Ему не терпелось принять душ после их продолжительной прогулки верхом. Зайдя в ванную, он сразу уловил запах ее духов. Ее щетка для волос и расческа лежали на полке. Коул улыбнулся, радуясь, что есть место, где они бывают вместе.

Приняв душ, он вытерся и вернулся к себе, чтобы одеться. Он застегивал рубашку, когда ему показалось, что он услышал донесшийся из ее комнаты легкий стон. Все еще босиком, Коул подошел к соседней двери и слегка толкнул ее. Она бесшумно открылась, и он увидел Эллисон, лежащую в кровати на животе с закрытыми глазами. Ее лицо исказилось от боли, а на переносице залегла глубокая складка.

— Что случилось? — шепотом спросил он на случай, если она спит. Открыв глаза, Эллисон, не перевернувшись на спину, спросила:

— Ты никогда не стучишься?

— Я боялся, что ты спишь.

— Мне слишком больно, чтобы заснуть.

— Почему ты раньше ничего не сказала?

— Чтобы испортить прогулку? Я не видела Тони таким оживленным со времени концерта его любимого певца в Остине.

— Хорошо, подожди.

Он вернулся в ванную, порылся в аптечке и, найдя нужную склянку, вернулся к Эллисон и сел рядом с ней на кровать.

— Что ты собираешься делать?

— Я собираюсь тебя лечить.

— Только попробуй.

— Обязательно попробую, — заверил он. И закинул наверх подол ее атласного халата. Она хотела приподняться на локте, но застонала от боли.

— Коул, ты что, собираешься воспользоваться моей беспомощностью? Уйди, пожалуйста.

Он засмеялся.

— Дорогая, я обещаю, что доставлю тебе только удовольствие и облегчу страдания.

Его взору открылись стройные ноги и прелестные ягодицы, но он решил не тратить время на любование ими, видя, что они стерты до волдырей.

Он согрел мазь в ладонях и нежно коснулся ее тела. Эллисон вздрогнула.

— Сейчас тебе станет легче, — сказал он ласково.

— Не говори со мной так… Ой… Как будто я… какая-то девчонка, которую надо утешить.

— Не думай об этом, — сказал Коул, пряча улыбку и отводя глаза.

Совершая легкие круговые движения, его ладони скользили от ягодиц до колен и обратно. Он продолжал втирать мазь, пока руками не почувствовал, что ее мускулы расслабились.

Ее вздохи и стоны стали приглушеннее.

Вскоре она уже дышала спокойно и ровно, кажется даже задремала.

Коул тихо поднялся с кровати и пошел в ванную. Убрав лекарство на место, он снова стал под душ, на сей раз чтобы усмирить свою разгоряченную плоть.

Холодный душ помог мало, но Коул заставил себя переключиться на другое, вернулся к себе в комнату, оделся и направился вниз.

Дойдя почти до конца лестницы, он услышал разговор Кэмерона и Тони.

— Никак не могу понять, — говорил Тони, — почему моя мама никогда не рассказывала, что знакома с вами. Ведь вы, Коллоуэи, люди известные. О вас все время пишут в газетах — чем вы занимаетесь, что купили, куда поехали. А она все это видела и молчала. Разве не странно?

Коул дождался, что Кэмерон ответит, радуясь, что не одному ему приходится отражать атаки Тони.

— Наверное, тебе надо спросить об этом у мамы. Никто не знает, что творится в душе другого человека, Тони. И глуп тот, кто думает, что способен это угадать.

— А мне вот кажется, здесь что-то не так.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду отношения между мамой и Коулом. Они ведут себя, как поссорившиеся влюбленные, что ли.

Тут Коул осознал, что подслушивает и что ему совсем не хочется, чтобы его застали за этим занятием. Но он все же послушал ответ Кэмерона.

— А с чего ты так решил?

— Знаете, они так смотрят друг на друга. Им кажется, что никто не видит. А он просто ест маму глазами.

Кэмерон расхохотался, и Тони засмеялся вместе с ним.

— Наивно думать, что мою маму этим проймешь.

— А помнится, ты говорил, твоя мама с кем-то встречается?

— Ага. Но это совсем другое. Эд бывает в городе редко — раз или два в месяц. Они просто друзья. Моя мама при нем никогда не волнуется. Совсем не так, как рядом с Коулом.

— Правда? Это интересно.

— А у мамы с Коулом не то какой-то конфликт, не то они никак не могут договориться. Как вы думаете?

— Если и так, ни он, ни она не говорили мне об этом. Хотя, конечно, все может быть. Ведь мне было столько же, сколько тебе сейчас, когда твоя мама и твой дедушка отсюда уехали.

— А вы знали моего отца?

Наступила пауза. И Коул, улыбнувшись про себя, подумал, что настал момент прийти на помощь Кэмерону.

— Не поверишь, но нет, не знал.

— Странное дело. Как же так получается, что никто его не помнит? Мне кажется, что…

— Так кто выигрывает? — спросил Коул, входя в комнату, держа руки в карманах.

Кэмерон взглянул на него с благодарностью.

Тони оглянулся.

— Кэмерон выигрывает.

Все трое уставились на столик с картами. Потянувшись за костылями, Кэмерон сказал:

— Можешь занять мое место, Коул. Думаю, мне надо пойти поспать. Денек выдался не из легких.

И многозначительно перевел взгляд с Тони на Коула.

Когда Кэмерон ушел, Коул сел на его место.

— Кэмерон рассказал тебе, почему он на костылях?

— Да, жалко, что он потерял жену и все такое.

— Ты видел его дочку? Лицо Тони засветилось.

— Да, Рози приносила ее после того, как она поспала. Она прелесть.

— Целиком с тобой согласен.

— Коул, а почему вы никогда не женились? Я хочу сказать, вы же в семье главный. Неужели вам не хочется, чтобы у вас были дети, которым вы когда-нибудь оставите все это?

Почему этот парень никогда не говорит о машинах, девчонках, модных рок-группах, как все нормальные подростки, с которыми Коулу приходилось иметь дело?

— Ты никогда не думал стать журналистом? — спросил Коул закуривая. Тони смутился.

— Зачем? Нет.

— Затем, что ты чертовски здорово берешь интервью.

— Это значит, я зануда?

— Как тебе сказать. Должен признаться, я никогда не знаю, что ты спросишь в следующую минуту.

— А как же чему-нибудь научиться, если не спрашивать?

— В этом ты, конечно, прав. Ну а что касается моей женитьбы, я…

Хлопнула входная дверь и раздался быстрый стук шагов по выложенному плиткой полу коридора.

— Есть здесь кто-нибудь?

Коул улыбнулся и подмигнул Тони.

— Мы здесь, Коди.

Коул пошел навстречу Коди, а тот, войдя, резко остановился, заметив поднявшегося с пола Тони.

Коди с растерянностью переводил взгляд с Коула на Тони и обратно и ничего не мог понять.

— Заходи, Коди. Познакомься. Это Тони Альварес. Тони, а это мой младший брат Коди.

Тони неловко протянул ему руку.

— Рад с вами познакомиться, — смущенно сказал Тони.

Коди пожал Тони руку, но его глаза все еще были широко раскрыты от изумления. Сходство Тони с Коллоуэями было потрясающим.

— Рад тебя видеть, Тони. Я не знал, что ты у нас.

— Мы с мамой вчера приехали.

— И Эллисон здесь? — спросил Коди, удивленно взглянув на Коула.

— Я бы непременно известил тебя об этом, если бы ты хоть когда-нибудь удосужился сообщить, где ты находишься.

Коди ответил улыбкой на раздраженное замечание брата.

— Извини. Но я не привык отчитываться.

Коул удивленно поднял брови.

— Значит, Летти не удалось тебя скрутить, как я на это рассчитывал? Коди улыбнулся.

— Ты угадал. Она вообще считает меня неисправимым. Итак, — он снова посмотрел на Тони, — как долго вы здесь пробудете?

— Недели две.

— Прекрасно. Мы можем побыть вместе и поближе познакомиться.

— А как вы догадались, что мою маму зовут Эллисон?

— Только Эллисон могла назвать своего сына Тони Альварес, — не задумываясь, выпалил Коди.

Коул знал, что Тони в своих вопросах не остановится на полпути. Надо было срочно поговорить с Эллисон.

В этот вечер он дождался, когда она выйдет из ванной, и, постучав, услышал: «Войдите». Эллисон причесывалась перед туалетным столиком.

— Нам надо поговорить.

— Говори, — спокойно предложила она.

— Нам надо поговорить о Тони. Эллисон перестала причесываться и посмотрела на его отражение в зеркале.

— О чем именно? Коул заходил по комнате. , — Послушай, он очень умный парень. Схватывает все на лету. И постоянно анализирует, задает массу каверзных вопросов. Я не хочу ему лгать.

— Какие вопросы он задает?

— Об отце, например. Помнишь, он меня уже спрашивал? А сегодня я подслушал, как он спросил об этом Камерона. Эллисон, ему надо сказать правду.

Она разглядывала свои руки.

— Это будет первым шагом на пути его превращения в Коллоуэя?

Он подошел и встал перед ней на колени.

— Моя дорогая, хочется тебе это слышать или нет, но я люблю тебя. Я всегда тебя любил и буду любить. Вчера вечером я сказал, что хочу на тебе жениться. Это действительно моя мечта. Неужели ты не можешь понять, что нам надо жить всем вместе. Тони должен знать, как все есть на самом деле.

— А всю вину мы свалим на моего отца и твою тетку?

— Не надо ничего ни на кого сваливать. Мы просто расскажем ему правду. Мы совершили ошибку, мы обычные люди, и Тони должен принять это как данность.

Коул обнял ее за талию, положив голову ей на грудь.

Эллисон зарылась пальцами в его шелковистые волосы и вспомнила, как часто, держа Тони на коленях, гладила его по голове. Она так любит их обоих. Она буквально разрывалась между желанием оградить сына от неприятностей и желанием вернуть ему его наследное право.

— Ты, конечно, прав, — вздохнула она. — Я не могу больше скрывать от него правду.

Особенно теперь, после того как вы встретились.

— Позволь я скажу ему, что мы собираемся пожениться.

— Ну нет, — Она выпрямилась, а ее руки безвольно повисли вдоль тела. — Это преждевременно.

— Не думаю. Если ты не предохранялась, мы могли вчера зачать второго ребенка. Тебе это не приходило в голову?

Она в ужасе посмотрела на него.

— Судя по твоей реакции, это вполне могло случиться, — сказал он.

— О, Коул, — прошептала она. — Я не подумала об этом! Такая безответственность… После всего, что я пережила с Тони.

— Да, мы оба забылись. В этом и моя вина. По ее щекам потекли слезы.

— Никогда не хотела, чтобы ты женился на мне из чувства долга.

— Дорогая, я никогда не собирался делать это из чувства долга, неужели ты не можешь этого понять? Что мне сделать, чтобы ты поверила, что я тебя люблю?

Закрыв глаза руками, она молчала. Коул почувствовал знакомые угрызения совести оттого, что вовремя не сдержался.

— Почему бы нам не поговорить с ним завтра? Мы можем устроить ленч на берегу ручья.

— Но несколько дней я не смогу ездить верхом, — предупредила Эллисон.

— А мы поедем на джипе, втроем, и я все ему объясню. Как ты думаешь?

— Ну что ж, у нас нет выбора.

Он взял ее за руку, поднял со стульчика и притянул к себе.

— Он твой сын. Он мужественный парень и умеет сострадать. Он все поймет, я уверен. Эллисон улыбнулась, но ее губы дрожали.

— Но Он и твой сын. Порывистый, горячий. Ему не понравится, что его обманывали, Коул. Не думай, что ему это понравится.

— Безусловно. Но он выслушает наши объяснения. Разве нет?

— Надеюсь. Надеюсь, что у него хватит терпения хотя бы дослушать до конца, прежде чем он взорвется.

Глава 10

-Вы все это придумали? — спросил Тони, пристально глядя на них.

Они только что покончили с содержимым большой корзинки и отдыхали в тени тополя у ручья, неподалеку от Большого Дома.

Коул не успел ответить, как Тони хрипло добавил:

— Вы просто не хотите, чтобы я узнал о настоящем отце, — он повернулся к Эллисон, в его глазах была боль. — Ты всегда боялась мне о нем рассказывать. Это был плохой человек, которого ты стеснялась, и поэтому вы с Коулом решили придумать для меня какую-то историю?

Она обменялась взглядами с Коулом и перевела глаза на Тони.

— Тони, я никогда не стеснялась твоего отца. Твой дедушка сочинил историю о моем печальном замужестве. Не знаю, правильно он сделал или нет, но и после его смерти я это не отрицала. Мне казалось, что так будет лучше для тебя, пока ты не вырастешь. Я не видела причин переиначивать прошлое, потому что решила, что все позади. Я никогда не рассчитывала снова встретиться с Коулом, поэтому мне казалось, что и для тебя не имеет значения, кто твой отец на самом деле. Тони с отчаянием посмотрел на нее.

— Не имеет значения! Как такое может не иметь значения? Все эти годы я думал, что мой отец умер. Что у меня нет никого, кроме тебя. А оказалось… — Он укоризненно посмотрел на Коула. — Если вы на самом деле мой отец, почему вы появились только сейчас?

— Потому что я и не подозревал о твоем существовании, пока не встретил тебя на берегу, Тони. Поверь, знай я, что ты есть, я бы никогда не позволил ни тебе, ни маме исчезнуть из моей жизни.

С таким же укором в глазах Тони посмотрел и на Эллисон.

— А почему он не знал? Почему ты ему не рассказала обо мне? Почему ты скрывала, что я родился?

Она глубоко вздохнула:

— Тони, я думала, что Коулу это известно. И только, когда мы снова встретились, я узнала, что он не получил ни одного моего письма. Он и не догадывался, что я жду ребенка. Ему сказали, что мы с моим дедушкой внезапно уехали. Он даже не представлял себе, где мы и как со мной связаться. Все это было нагромождением печальных нелепостей, которые дорого нам обошлись.

— Ты всегда мне твердила, что каждый должен думать об ответственности в сексуальной жизни и все такое. А теперь говоришь, что сама… — Он замолчал и проглотил слюну. — Я ничему не верю. Все это очень странно. Получается, я случайно натолкнулся на человека на берегу, а ты говоришь, что он… — Тони затряс головой и вскочил на ноги. — Ты всегда мне врала! Говорила, что мой отец умер, а если он был жив, я должен был его знать! Ты врала мне!

Он кинулся вниз по склону холма, к дороге, ведущей к Большому Дому.

Эллисон тоже вскочила:

— Тони, подожди! Мы…

— Оставь его, — сказал Коул тихо. — Дай ему свыкнуться с тем, что он услышал. Для него это было как гром среди ясного неба.

— Он возненавидит меня! — надтреснутым голосом сказала Эллисон.

— За что?

— За то, что я обманула его! Он не забудет, как часто я ему твердила о том, что надо быть честным, не обманывать, даже если это сыграет против тебя. А теперь он видит, что сама я не жила по этим принципам.

Ее голову словно зажали в тиски и сдавливали все сильнее.

— Я не хотела причинять ему боль. Он был слишком мал. Я старалась показать, как я люблю его. И только поэтому пыталась оградить от неприятностей.

Коул встал и обнял ее.

— Эллисон, он тебя любит. Поверь мне. Но он должен пережить все это. Неужели ты не понимаешь? Хватит ограждать его от внешнего мира. Он заслуживает того, чтобы знать правду. И пусть поступит так, как решит сам. Мы же не должны ему мешать. Его душа сейчас рвется на части. Может быть, ему стоит выплакаться, если ему захочется, или проклясть во весь голос целый свет, если это поможет. — Коул окинул взглядом округу. — Здесь, как ты видишь, можно себе это позволить.

Эллисон тоже огляделась по сторонам.

— А что если он потеряется?

— Не потеряется. Мы слишком близко от дома. Ему нужно время подумать. Помнишь, он сказал тогда в машине, что для него важно не откуда он вышел, а куда идет?

Она кивнула. Молча вытерла слезы, а Коул продолжал мягким голосом:

— Сейчас у него есть шанс испытать себя на прочность. Ведь в сущности для него, как личности, ничего не изменилось. Обнаружились новые существенные обстоятельства, и ему нужно приспособиться к ним. Он с этим справится. Я уверен.

Эллисон присела на корточки и стала собирать то, что осталось от пикника, в корзину.

— Он считает, что его предали.

— Тебя тоже предали. И меня. С высоты сегодняшнего дня я вижу, что все могло сложиться совсем иначе. Ты могла бы мне позвонить, раз я не ответил на первые письма. Я бы мог настоять и выяснить, куда вы с отцом переехали. Но совершенно ясно одно — каждый из нас старался делать то, что считал нужным. Сожалеть о прошлом — пустая трата сил. На данном этапе я хочу, чтобы Тони получил все, что я могу ему дать и на что он никак не рассчитывал. Мне было очень тяжело рассказывать нашу печальную историю, а ему, как видишь, было больно ее слушать, как, впрочем, и тебе. Но это следовало сделать. — Он скатал подстилку, взял корзину и отнес вещи в джип. — Дай ему время. Он вернется. По крайней мере, теперь он знает все как есть.

Обратно они ехали молча, и только у самого Большого Дома Эллисон сказала:

— Пока мы с Тони не приехали сюда, я думала, что с прошлым покончено. Но здесь на меня нахлынуло столько воспоминаний…

— Надеюсь, не только плохих?

— Конечно нет. Но тем не менее болезненных. В душе я давно похоронила ту юную девушку, которая родилась и жила здесь, а теперь вдруг оказалось, что она жива и испытывает те же самые чувства. — Она посмотрела на Коула. — Но я не совсем уверена, что хочу, чтобы эти чувства взяли верх. Я была всем довольна. У меня был Тони, работа, душевный покой. Для меня это важно.

— Ничего из этого я и не собираюсь у тебя отнять. Я просто хочу занять в твоей жизни прочное место. Любое, на которое ты согласишься.

Эллисон взглянула вниз и увидела, что ее руки судорожно сцеплены на коленях. Усилием воли она заставила себя их разжать.

— Посмотрим, — наконец прошептала она, понимая, что того, что сегодня случилось, невозможно было избежать. После того, как Тони узнал правду, их жизнь уже никогда не будет прежней.

В тот вечер Коул допоздна работал в кабинете. Он хотел дать Эллисон время спокойно принять ванну и не пропустить момент, когда вернется Тони. Ранчо большое, мальчик мог сбиться с пути, пойти не в ту сторону. Он отпустил ему еще час на блуждания, решив, что если он за это время не появится, то пойдет его искать.