Глава 83

ФИБЕН

– Легче, Тихо, легче!

Обычно спокойное животное брыкалось и упиралось, натягивая поводья.

Фибен, который никогда не был хорошим всадником, вынужден был спешиться и схватить лошадь за повод.

– Ну, ну. Успокойся, – уговаривал он. – Просто еще один транспорт. Их слышно целый день. Он скоро пройдет.

Действительно, вой быстро стих: машина, пролетев над головой, исчезла за деревьями, направляясь в сторону Порт-Хелении.

Многое изменилось с тех пор, как Фибен впервые побывал здесь после вторжения. Тогда, среди весенней зелени, он шел в солнечном свете по дороге с оживленным движением. Теперь, шагая по долине, он ощущал порывы холодного ветра в спину. Признаки близкой зимы: опавшие листья на лугах и аллеях, снятые фрукты в садах, и отсутствие движения на дорогах.

Только наземного движения – над головой же поток транспорта кажется нескончаемым. Когда машины губру проносились мимо, гравитационные поля задевали нервные окончания, и поначалу у Фибена даже шерсть дыбом вставала. Он ждал окрика, приказа остановиться, может быть, даже стрельбы.

Но губру не обращали на него внимания; очевидно, не могли выделить определенного шимпа среди других, посланных на сбор урожая или для работы на станции экологического регулирования.

Фибен разговаривал с такими специалистами, в основном своими старыми знакомыми. Они сообщили, что поклялись свободой и возможностью вернуться к работе. Конечно, приближается зима, и делать на станциях особенно нечего.

Но по крайней мере, программу возобновили, а губру, по-видимому, оставили их в покое.

Захватчики же при деле. Центр активности губру переместился к югу от космопорта.

«Там церемониальная площадка», – напомнил себе Фибен. В сущности, он не знал что делать, если сумеет проникнуть в город. Может, просто пойти к дому, в котором находилась его тюрьма? Примет ли его сюзерен Праведности?

А Гайлет?

Будет ли она там вообще?

Он миновал закутанных в плащи шимпов, которые копались в стерне недавно сжатого поля. Они не здоровались, он и не ожидал этого, но все же чувствовал на себе их взгляды, когда вел Тихо к Порт-Хелении. Лошадь немного успокоилась, и Фибен снова сел в седло.

Он рассчитывал вернуться в Порт-Хелению тем же путем, что ушел: через ограду, ночью. Если один раз получилось, почему бы не попробовать еще? У него нет никакого желания встречаться с подчиненными сюзерена Стоимости и Бережливости.

Искушение было велико, но он удержался. В первый раз просто повезло; действовать так вторично – глупо.

Но судьба распорядилась иначе. Повернув за угол, он увидел сторожевой пост губру. Два боевых робота сложной конструкции сосредоточили на нем внимание.

– Полегче, ребята, – сказал Фибен скорее себе, чем им. Если бы их запрограммировали на мгновенную стрельбу, он бы их даже не увидел.

Перед невысоким строением на подпорках стоял бронированный танк на воздушной подушке, из-под которого торчали две пары ног с тремя когтями каждая; не нужно хорошо владеть галактическим-три, чтобы разобрать проклятия. Когда роботы предупреждающе резко свистнули, под машиной лязгнуло, затем послышался негодующий клекот.

Скоро из тени показалась пара острых клювов. Желтые глаза не мигая уставились на Фибена. Один из взъерошенных губру поднял свой воротник.

Фибен поджал губы, изображая улыбку. Он спешился и подошел к бункеру, удивляясь, что ни роботы, ни чужаки не заговорили с ним.

Остановившись перед двумя губру, он низко поклонился.

Они переглянулись и раздраженно защебетали. Один испустил что-то вроде покорного стона. Двое солдат Когтя выбрались из-под танка, каждый ответил едва заметным кивком.

Нависло напряженное молчание.

Один губру вздохнул и отряхнул перья. Второй просто смотрел на Фибена.

«Что теперь?» – подумал Фибен. У него зачесались пальцы на ногах.

Он снова поклонился, потом с пересохшим горлом попятился и взял лошадь под уздцы. С подчеркнутой небрежностью зашагал вперед к темной ограде, окружающей Порт-Хелению.

Тихо заржал, помахивая хвостом.

«Тихо, пожалуйста», – про себя попросил Фибен. Когда губру скрылись за поворотом, он опустился на землю и некоторое время никак не мог унять дрожь.

– Ну что ж, – сказал он наконец. – Теперь ясно, что перемирие действует.

После этого, встретив охрану у ворот, он почти расслабился. Фибен по-настоящему наслаждался, заставляя солдат Когтя отвечать на его поклоны.

Гайлет говорила ему о галактическом протоколе: очень важно выжать признание клиентов-кваку. А то же самое от губру – это вообще великолепно.

Это означает также, что сюзерен Праведности еще не сдался и удерживает позиции.

Фибен галопом проехал по боковым улицам Порт-Хелении мимо пораженных шимпов, которые что-то кричали ему, но он не останавливался. Он торопился к месту своего прежнего заключения.

Подъезжая, он увидел, что ворота распахнуты и не охраняются. С каменной стены исчезли сторожевые шары. Фибен пустил Тихо пастись в неубранный сад и сбил два парашюта плюща, повисших на открытой двери.

– Гайлет! – закричал он.

Исчезли и стражники-проби. По полу ветер катал обрывки бумаги и комки пыли. Достигнув комнаты, в которой они находились, Фибен остановился.

Все было в запустении.

Мебель в основном осталась, но дорогостоящие голографическую и звуковую системы выдрали из стены, несомненно, уходящие проби. Тем не менее Фибен нашел свой накопитель информации там же, где оставил.

Гайлет не было.

Он заглянул в шкаф, где по-прежнему висела большая часть одежды. Ее явно не собирали. Фибен взял блестящее церемониальное платье, которое ему досталось в штате сюзерена, ощутил легкое прикосновение шелковистого материала.

Платья Гайлет не было.

– О Гудолл, – простонал Фибен. Он повернулся и выбежал в коридор.

Через несколько секунд он уже находился в седле, но Тихо даже не оторвался от жвачки. Фибену пришлось кричать и пинаться, прежде чем животное сообразило, что ситуация требует срочных действий. Зажав в зубах желтый подсолнечник, лошадь повернулась и через ворота снова вышла на улицу.

Оказавшись снаружи, Тихо пригнул голову и ускорил темп.

Они являли собой необычное зрелище, несясь галопом по мрачным, почти пустым улицам; церемониальное платье и подсолнечник развевались на ветру, как знамена. Но мало кто мог наблюдать эту дикую скачку, пока они не приблизились к гавани.

Казалось, здесь собрались все шимпы города. Они толпились на берегу, коричневая пенящаяся масса; головы раскачивались, словно волны в ближайшем заливе. Множество шимпов стояло на крышах, некоторые, забыв про осторожность, свисали с водосточных труб.

Хорошо, что Фибен верхом на лошади. Тихо оказался очень кстати, фыркая и расталкивая шимпов носом. Сверху Фибен старался разгадать причину смятения.

В заливе, примерно в полукилометре от берега, болталось с десяток рыболовецких судов с экипажами из шимпов. Траулеры покачивались рядом с гладким белым корпусом, резко контрастирующим с избитыми посудинами.

Корабль губру был на плаву. На мостике стояли два птицеподобных и выкрикивали указания; шимпы вежливо игнорировали их, привязывая тросы к поврежденному кораблю. Наконец они на буксире потащили его к берегу.

«Ну и что? – подумал Фибен. – Большое дело!» Патрульный корабль губру, по-видимому, вышел из строя, и из-за этого все шимпы города высыпали на улицы? Должно быть, жители Порт-Хелении действительно соскучились по развлечениям.

Но тут он заметил, что почти никто не обращает внимания на спасательные работы в гавани. Большинство смотрит на юг, в сторону от залива.

«Ого!» – выдохнул Фибен, на мгновение лишившись дара речи.

На плоской вершине горы, там, где располагается космодром, стоят новые сверкающие башни. Блестящие монолиты не похожи ни на транспорты губру, ни на их громоздкие шарообразные боевые корабли. Они напоминают грандиозные шпили, которые возносятся высоко и гордо, символизируя веру и традиции, более древние, чем сама жизнь на Земле.

От высоких космических кораблей отделяются небольшие огоньки. Должно быть, несут прибывших галактов, догадался Фибен. Огоньки несутся на запад вдоль береговой дуги. Там они вливаются в караван транспортов, движущихся на юг. Именно там, по-видимому, происходит нечто значительное.

Фибен, не обращая на это внимания, вел лошадь в толпе, пока не добрался до оконечности главной гавани. Здесь цепь шимпов с овальными значками сдерживала толпу. «Опять полицейские, – решил Фибен. – Проби оказались ненадежными, и губру пришлось преобразовать гражданское управление».

Шен с нарукавной повязкой капрала полиции схватил Тихо под уздцы и заговорил:

– Эй, приятель! Ты не можешь… – Но тут он замигал. – Ифни! Это ты, Фибен?

Фибен узнал Барнаби Фултона, одного из ветеранов подпольной организации Гайлет. Он улыбнулся, хотя мысли его были далеко.

– Привет, Барнаби. Мы с тобой с самого восстания не виделись. Рад видеть, что ты еще чешешься.

Теперь, когда на него обратили внимание, шимпы и шимми подталкивали друг друга и перешептывались. Фибен услышал собственное имя. Толпа стихла в благоговейном молчании. Двое или трое шимпов притронулись к ноге Фибена, к крупу Тихо, как будто пытались убедиться в их реальности.

Барнаби с видимым усилием ответил тоже небрежно:

– Чешусь, когда чешется, Фибен. Прошел слух, что ты должен быть там.

– Он указал на юг. – Другие говорили, что ты сбежал в горы. Третьи…

– Что болтали третьи?

Барнаби сглотнул.

– Третьи болтали, что твоя песенка спета.

– Хм, – негромко произнес Фибен. – Думаю, все они были правы.

Он видел, что траулеры уже почти подтащили поврежденный корабль губру к берегу. В заливе еще несколько кораблей с экипажами из шимпов, но ни один не заходит за линию буйков, которая делит гавань на две части.

Барнаби оглянулся по сторонам, потом негромко заговорил.

– Э-э-э… Фибен, тут наши шимпы в городе… они восстановили организацию. Мне пришлось дать слово в обмен на эту повязку, но я могу передать профессору Оуксу, что ты в городе. Я уверен, он захочет с тобой встретиться… сегодня вечером…

Фибен покачал головой.

– Некогда. Мне нужно туда. – Он указал на ярко освещенные корабли чужаков. Барнаби оскалил зубы.

– Я бы не стал рисковать, Фибен. Это сторожевые буи. Они никого не пускают.

– Кого-нибудь сожгли?

– Да нет, не видел. Но…

Барнаби отскочил: Фибен натянул вожжи и пришпорил лошадь.

– Спасибо, Барнаби. Это все, что мне нужно было знать, – сказал он.

Полицейские расступились, и Тихо двинулся по гавани.

Чуть дальше суетилась флотилия спасателей, подводя к берегу аккуратный белый корабль губру. Моряки-шимпы непрерывно кланялись и неуверенно ежились под взглядами раздраженных солдат Когтя и их страшных боевых роботов. Фибен проехал рядом, но так, чтобы не приветствовать чужаков. Ехал прямо и не обращал на них внимания, минуя патрульный корабль в конце причала, где только что остановились самые маленькие рыбацкие шхуны.

Наконец Фибен перекинул ноги и спрыгнул на землю.

– Ты хорошо обращаешься с животными? – спросил он у удивленного моряка, который только что закончил швартовать свое суденышко. Тот кивнул, Фибен протянул ему вожжи Тихо. – Поменяемся?

Он прыгнул в лодку и сел за руль.

– Передай мое почтение сюзерену Праведности. Запомнил? Сюзерену Праведности губру.

Шимп широко раскрыл глаза и, щелкнув, сдвинул отвисшую челюсть.

Фибен включил зажигание и с удовлетворением прислушался к гудению двигателя.

– Отдать концы! – сказал он. Потом улыбнулся. – И спасибо! Позаботься о Тихо.

Моряк часто заморгал. Видимо, он решил рассердиться, но тут другой шимп, один из тех, что окружали Фибена, что-то зашептал лодочнику на ухо.

Рыбак улыбнулся. Торопливо отвязал трос и бросил его в лодку. Когда Фибен натолкнулся на причал, шимп только поморщился.

– Удачи, – сказал он.

– Да. Удачи, Фибен! – крикнул Барнаби.

Фибен махнул рукой и направил лодку вперед. Повел ее по широкой дуге мимо дурапластовых бортов патрульного корабля губру. Вблизи он не казался таким сверкающим и белым. Фактически бронированный корпус стал бугристым и изъеденным. Высокое негодующее чириканье с противоположного борта свидетельствовало о недовольстве солдат Когтя.

Не думая о них, Фибен повернул заимствованную лодку на юг, к линии буйков, отделяющих Порт-Хелению от высоких патронов на противоположном берегу.

Пенистая и волнующаяся от ветра поверхность воды была – как в эстуариях в это время года – замусорена всякой дрянью от листьев и почти прозрачных парашютов плюща до оперения птиц. Фибену пришлось замедлить ход, чтобы не столкнуться с этим мусором и с лодками всевозможных форм и размеров, забитыми глазеющими шимпами.

Он медленно приблизился к линии буйков. Фибен чувствовал на себе тысячи любопытных взглядов, когда миновал последнюю лодку с самыми смелыми и любопытными жителями Порт-Хелении.

«Гудолл, да понимаю ли я, что делаю?» – думал он.

До сих пор он действовал почти автоматически. Но теперь почувствовал, что взялся не за свое дело. Чего он надеется достичь, направляясь туда?

Что собирайся сделать? Нарушить церемонию? Он посмотрел на башни космических кораблей, сверкающие силой и великолепием.

Как будто он имеет право совать свой полувозвышенный нос в дела великих и древних кланов! Да он только поставит себя в дурацкое положение.

А вместе с тем и всю свою расу.

– Надо подумать, – пробормотал Фибен. Он уже приблизился к линии буйков. И представил себе тысячи устремленных на него глаз.

"Мой народ… – вспомнил он. – Я… я должен был представлять его.

Да, но я улизнул, а сюзерен исправил свою ошибку, подготовился. Или победили другие сюзерены, и тогда я умру, как только покажусь".

Интересно, что они подумали бы, зная, что всего несколько дней назад он помог похитить своего патрона и законного командира. Ну и представитель расы!

«Гайлет я не нужен. Она без меня лучше справится».

Фибен повернул руль, заставив лодку пройти совсем рядом с белым буем.

Внимательно рассмотрел его, проплывая.

Буек даже вблизи не казался новым, более того, он был изъеден ржавчиной. Но кто он такой, с его статусом, чтобы судить о подобных делах?

Фибен моргнул. Что-то слишком уж он прибедняется!

Он смотрел на буй, и рот его медленно раскрывался, обнажая зубы. «Ах вы… изобретательные сукины дети…»

Он выключил мотор, и лодка, покачиваясь, остановилась. Фибен закрыл глаза и прижал ладони к вискам, стараясь сосредоточиться.

«Я готовлюсь преодолеть еще один барьер страха… подобно тому, вокруг города, той ночью. Но этот устроен хитрее, он вызывает во мне чувство неполноценности, призывая к покорности».

Он открыл глаза и посмотрел на буй. Улыбнулся.

– Какая еще покорность? – спросил Фибен вслух. Он рассмеялся и повернул руль, снова заводя мотор. На этот раз, приближаясь к барьеру, он не колебался, не прислушивался к себе, к сомнениям, порождаемым машиной в его голове.

– А справятся ли они с парнем, у которого мания величия? – Оставляя линию буев позади, а вместе с нею и все сомнения, Фибен понял, что враг допустил серьезную ошибку. Теперь – напротив – его наполнила решимость.

Со свирепой самоуверенной усмешкой он приближался и противоположному берегу.

Что-то хлопнуло его по колену. Фибен посмотрел вниз и увидел церемониальное платье, то самое, что он нашел в шкафу старой тюрьмы.

Очевидно, он затолкал его за пояс, прежде чем сесть верхом на Тихо.

Неудивительно, что в гавани на него так смотрели!

Фибен рассмеялся. Держа руль одной рукой, другой он придерживал платье, влезая в него. Береговой утес отрезал его от зрелища на площадке.

Но непрерывное гудение воздушных транспортов, надеялся он, показывает, что еще не поздно.

Он обогнул отмель блестящего белого песка, теперь непривлекательного под слоем мусора. И уже собирался прыгнуть в воду, когда, оглянувшись, заметил, что в Порт-Хелении что-то происходит. До него доносились возбужденные крики. Масса коричневых тел устремилась вправо.

Фибен взял бинокль, висевший на кабестане, и направил его на гавань.

Шимпы бегали, непрерывно показывая на восток, в направлении главного входа в город. Многие устремились туда. Но большинство ринулось в другую сторону… очевидно, не из страха, а от возбуждения. Некоторые шимпы начали прыгать. Кое-кто даже свалился в воду, и более уравновешенные кинулись их спасать.

Происходящее вызывало не панику, а полное недоумение.

У Фибена не было времени разгадывать головоломку. Он знал свои ограниченные возможности к сосредоточенности.

«Сфокусируйся на одной проблеме, – сказал он самому себе. – Доберись до Гайлет. Скажи, что жалеешь, что оставил ее. Скажи, что больше никогда этого не сделаешь».

Это легко понять даже ему.

Фибен отыскал узкую тропу, ведущую вверх. Подъем неровный, опасный, особенно на ветру. Но он торопился. И скорость ограничивалась только количеством кислорода, которое захватывали легкие.

Глава 84

УТАКАЛТИНГ

Четверо идущих на север под затянутым тучами небом представляли собой странное зрелище. Может быть, маленькие животные, глядя на них, изумленно моргали, прежде чем снова нырнуть в свои норы. Наверно, клялись никогда больше не есть переспелые семена.

Для Утакалтинга этот форсированный марш оказался слишком унизительным. Остальные как будто имели перед ним преимущества.

Каулт пыхтел и сопел; конечно, ему не нравилась пересеченная местность, но когда рослый теннанинец начинал двигаться, остановить его, казалось, невозможно.