— Подождите, сержант, не кипятитесь, — сказал Аллен, успокаивая его движением руки. — Нам надо было проверить все факты, прежде чем извещать вас.

Джарвис двинулся вперед, указывая на двух незнакомых людей:

— Терри, перед тобой главный детектив-инспектор Хейлс и детектив-сержант Джеффри из отдела внутренних расследований. Они прибыли сюда как раз для того, чтобы разобраться с этой историей.

Один из незнакомцев, ростом повыше, выпрямился. Волосы с проседью, заметная наружность, безукоризненный черный костюм с иголочки образцово облегал и подчеркивал фигуру, и весь его вид излучал силу и уверенность. Он с улыбкой протянул руку детективу.

— Колин Хейлс, — представился он. — Слушайте, Терри, должен сразу сказать, что мы сбились с верного пути. Что бы вы ни думали, я здесь совсем не за тем, чтобы привлечь вас к ответственности за то, чего вы не совершали. Как раз наоборот, я здесь для того, чтобы предотвратить несправедливость. Но для этого мне нужна ваша помощь. Понимаете? Так договорились?

Портер посмотрел на него и медленно кивнул.

— Вот и хорошо. А теперь расскажите мне все с самого начала. И в первую очередь — откуда вы узнали… последние новости? Кто вам сообщил?

Аллен велел ему присаживаться, и Портер рухнул в кресло, которое уступил ему Хейлс.

— Мне только что звонил какой-то журналист из «Экспресса». Сказал, что итальянцы поместили в своих газетах какую-то телегу о той драке. Они собираются поместить статью на эту же тему, но, как он говорит, еще не собрали всю информацию.

— А что за информация? — вкрадчиво поинтересовался Хейлс.

— Да чушь собачья… кхм… кто-то им наклепал, будто бы я пришил Гарри Фитчета. Что мы с ним дрались на ножах.

Хейлс хмуро и сосредоточенно кивал, внимая его словам.

— И он назвал ваше имя?

— Да.

Хейлс метнул молниеносный сердитый взгляд в сторону Джарвиса.

— И это все, что он сообщил, Терри? Портер помотал головой:

— Я не знаю. Дальше я не слушал.

Хейлс постукивал пальцами по подбородку, прохаживаясь по кабинету.

— Ладно, Терри. Теперь для составления полной картины случившегося позвольте мне изложить, что известно нам. Три дня назад некая итальянская газетенка поместила анонимное письмо, в котором сообщалось, что второй человек, пострадавший в результате поножовщины, был офицером английской полиции в штатском, агентом, работающим под прикрытием. Они связались с итальянской полицией и Службой безопасности Национальной футбольной лиги, запросив комментарий на полученные сведения, но, очевидно, не добились внятного ответа. Но так как ранение одного из участников побоища повлекло летальный исход, итальянская полиция обратилась к ним с просьбой не публиковать этой статьи — и вот она, по неизвестным причинам, сегодня утром была опубликована.

Портер уставился на него:

— И что теперь?

Со скорбной миной и сожалеющей улыбкой Хейлс ответил ему:

— Мы немедленно связались с итальянской полицией, и теперь они выясняют, как могла произойти утечка информации.

— А мне почему никто не сказал?

— Мы надеялись, что дело не зайдет так далеко, — вздохнул Джарвис.

— Что? Так и вы знали? Великолепно. Ну, спасибо вам, шеф, огромное спасибо за доверие. В жизни не забуду.

Хейлс предостерегающе поднял руку:

— Давайте сохранять спокойствие, хорошо? — Он обвел взором присутствующих и продолжил: — За последние два дня зарегистрировано уже четыре обращения в полицейские участки людей, готовых засвидетельствовать, что они знают, кто убил Гарри Фитчета.

— И все они называют меня, не так ли? — процедил Портер, саркастически усмехаясь.

Хейлс кивнул:

— Да, Терри. Все указывают на вас. Их версии несколько различаются, но в общем и целом сходятся в одном. Этот Фитчет третировал вас расистским обращением, и вы, не выдержав его издевательств, выхватили нож.

— Бред какой-то, — пробормотал Портер, оглядываясь в поисках поддержки. — Меня же самого там порезали.

Хейлс едва заметно качнул головой:

— Именно так. Они утверждают, что в руках Фитчета тоже оказался нож, которым он нанес несколько ответных ударов.

— И куда же потом эти мифические ножи испарились? — ехидно спросил Портер.

Хейлс лишь вздернул бровями и продолжил:

— В баре было найдено множество ножей, которые задержанные побросали на пол в последний момент, чтобы избавиться от улик и усугубляющих их ответственность предметов. Однако итальянцы поступили опрометчиво. Они не зафиксировали общей картины и местонахождения оружия, чтобы восстановить картину случившегося, не сняли отпечатков пальцев, а просто сгребли все в одну кучу вместе с последствиями той драки, набравшимися за несколько послематчевых дней.

— Но откуда же объявились эти четверо «правдолюбов» — и почему именно сейчас? — в отчаянии пробормотал Портер.

— Двое заявили, что просто боялись, когда узнали, что дело касается сотрудника полиции. Третий сказал, что потерял сон и аппетит, храня эту тайну, а четвертый недавно вернулся из отпуска и только буквально вчера узнал о смерти Фитчета.

— И вы поверили всей этой чепухе?

Хейлс ответил проницательной полуулыбкой:

— Не имеет значения, Терри, верю я или не верю. Речь идет об информации, проходящей по мокрому делу. Так что мы должны подойти к ней с предельной серьезностью.

— Что мы знаем о них? — поинтересовался Аллен.

Джарвис оторвал глаза от пола и затем выпрямился.

— Они не входят в группу, которую мы преследовали по пути в Италию, — устало произнес он. — Однако они оказались в числе тех, кто был задержан и депортирован после случившегося у бара «Сан Марко».

Портер покачал головой, не поднимая глаз:

— Просто не верится… какая подлость, какие сволочи…

Хейлс посмотрел на него и попросил Джарвиса сесть на свое место.

— Послушайте, Терри, все четверо свидетелей были допрошены сегодня утром, но никто из них не упоминал о том, что вы полисмен. — Метнув взгляд в сторону Аллена, Хейлс продолжил: — Однако, если сказанное вами правда… — он умышленно не договорил, оборвав себя на полуфразе. — Это дело времени, чтобы вычислить все, не так ли? Мы не должны упоминать ваше имя в документах. Хотя бы на первое время. Но сейчас, пока идет расследование в Италии, это не представляется возможным.

— Какое… расследование? — вырвалось у Портера, который только сейчас начал понимать всю серьезность своего положения. Что же это получается? Отныне он — подследственный?

Хейлс участливо посмотрел на него и снова вздохнул:

— Терри, пока мы не опровергли воздвигаемых против вас обвинений, вы подлежите аресту. И содержанию под стражей там, в Италии. Если не за убийство, то, во всяком случае, за нападение с холодным оружием.

Портер откинулся в кресле, зажмурившись. Он просто не верил в то, что такое могло случиться. Происходящее казалось каким-то бредом. Этого просто не могло быть.

— Все это мог придумать только один человек, — заявил Джарвис. — Это Эванс, сомнений нет.

Хейлс кивнул:

— Согласен. Именно он и был тем неведомым, кто вошел в контакт с итальянской и британской прессой, и он откопал этих четверых свидетелей, заставив дать ложные показания. Но прежде чем мы выведем их на чистую воду, предстоит сделать очень многое. Доказать будет трудно. И его в угол не загонишь — случись что, и он станет утверждать, что ему сказали про Терри, — тогда вся линия допроса провалится.

— Все равно надо попытаться, что бы вы ни говорили. — Портер стал подниматься.

— Нет, Терри, — немедленно ответил Хейлс. — В свете случившегося мне не остается ничего другого, как поместить вас под стражу до поступления дальнейших распоряжений. Пока дело не прояснится.

— Что? — воскликнул Портер. — За что? Я же ничего не сделал! Это чистая подстава!

— У него нет выбора, Терри, — спокойно и рассудительно сказал Аллен. — Ты же сам понимаешь.

Портер оглядел присутствующих. Из всех четверых лишь Джарвис не избегал его взгляда. Некоторое время Портер не сводил с него глаз и затем повернулся к Хейлсу:

— Скажите начистоту, сэр: плохи мои дела?

Высокий человек в чине главного детектива-инспектора посмотрел ему прямо в глаза, прежде чем ответить:

— Плохи, Терри. Так плохи, что хуже некуда.

Аллен дождался, пока Терри Портер покинет кабинет, после чего встал и приблизился к окну.

В кабинете повисло неловкое молчание, нарушаемое лишь скрипом пера: детектив-сержант Джеффри записывал какие-то сведения, выяснившиеся из разговора с Терри Портером.

— И каким же будет следующий шаг, Колин? — спросил он.

Хейлс, вздохнув, опустился в кресло:

— Все зависит от того, как поведут себя свидетели на очной ставке и последующих допросах. Но вы же знаете этот народ: они будут держаться до последнего — еще бы, такая возможность — засудить полицейского. И в таком случае…

— Что? — отрывисто спросил Аллен, оборачиваясь.

— В таком случае мы ничего не сможем сделать. — Почесав задумчиво нос, он искоса посмотрел на Джарвиса. — Тем более, когда замешана пресса, информацию не прикроешь. Итальянцы потребуют его выдачи.

Джарвис сердито замотал головой:

— Но этих четверых мы знаем как облупленных…

— Не будьте так наивны, — осадил его Хейлс. — В суде это не сработает. Во время процесса это будут независимые заявления от четырех разных лиц, в разных участках, на разных концах страны. А то, что эти люди из одной компании — безразлично в высшей степени. В конце концов, они там и оказались потому, что приехали «болеть» за свою команду. Патриоты, как ни верти. Так что это будет даже им в плюс на судебном процессе. И поди докажи, что они умышленно оговаривают полицейского. Судья не настолько хорошо знает, что за личность Эванс, оттого ему будет трудно проникнуться вашей убежденностью.

Он снова посмотрел на Джарвиса — участливо и в то же время осуждающе:

— Инспектор, операция была не продумана и с самого начала обречена.

Аллен сердито развернулся:

— Теперь еще всех собак на нас повесьте…

— Нет, Питер, — оборвал его Хейлс. — Во-первых, с самого начала этим должна была заняться Спецура — ей и следовало передать всю информацию. Это их работа. Во-вторых, тот факт, что Фитчет использовал настоящее имя Терри — это чистый прокол. Он и вызвал все сложности.

— У нас не было выбора, — ответил Джарвис. — Надо было представить его Эвансу. Да и потом, уже было поздно.

Хейлс на некоторое время умолк, глубоко вздохнув.

— И наконец, Терри Портер ни в коем случае не должен был сближаться с Эвансом и входить с ним в контакт, пока тот находился под допросом. Это против всех правил. И, если уж хотите начистоту и без обиняков, эти правила как раз и придуманы, чтобы предотвратить ситуации, подобные той, в которую мы сейчас вляпались.

Аллен со вздохом уселся за стол. Конечно, Хейлс был прав. Они сами впутали Портера в это.

— И что теперь? Что мы можем сделать? — тоскливо спросил Джарвис.

Хейлс покачал головой:

— Мои ребята прошерстят всю операцию от начала до конца. Посмотрим, удастся ли сбить с толку этих лжесвидетелей. И еще: я лично хотел бы встретиться с теми, кто заявляет, будто видел, как Портер напал на Фитчета.

— Это те самые парни из «Челси», — подсказал Джарвис.

Хейлс кивнул:

— Хотелось бы, конечно, перекинуться и парой слов с Эвансом, но если он в самом деле такой хитрый лис, как вы рассказываете, сомневаюсь, чтобы это имело успех.

Пожатие плеч стало красноречивым жестом, договорившим все остальное, и Аллен стал рассеянно барабанить пальцами по столу, силясь отыскать выход из этого тупика.

— Дело плохо, Колин? — тихо спросил он. Хейлс вздохнул и посмотрел в окно. Впервые он заговорил в пространство, ни к кому в особенности не обращаясь:

— Конечно, итальянцы хотят допросить его. Но с такими показаниями против него ясно как дважды два, что его арестуют. Как минимум за непредумышленное убийство. А может, и за предумышленное.

Он обернулся и поочередно обвел Аллена и Джарвиса скорбным взором.

— На их месте я сделал бы то же самое.