ПРЕДИСЛОВИЕ

Несколько лет назад в соавторстве со своим младшим братом я написал книгу. Это была не первая книга такого плана но, к счастью, она успешно продавалась (и продолжает продаваться). И хотя я был бы не против считать, что успех ее вызван тем, что это чертовски хорошая книга, главным фактором было то, что она появилась в свое время. Книга, названная «Мы идем» и посвященная футбольному насилию, вышла в свет в марте 1996 года, всего через год с небольшим после того, как организованные английскими фанами беспорядки привели к срыву международного матча в Дублине [товарищеский матч Ирландия-Англия], и это произошло за несколько месяцев до начала крупнейшего футбольного состязания в нашей стране за последние 30 лет.

Время было выбрано неслучайно. Пока правительство переживало из-за того, что Евро-96 запомнится благодаря не самому футболу, а беспорядкам вокруг него, а средства массовой информации делали все, чтобы эти беспорядки спровоцировать, «Мы идем» приковала к себе всеобщее внимание с первого же дня появления на полках магазинов. Оценки варьировали от «вероятно, лучшее из написанного о футбольном насилии» «Daily Mail» до категоричного «полное дерьмо» «Time Out», а для лучшего продвижения книги мы старались «засветить» ее всюду, от утренних телепрограмм до местного радио. Любой издатель скажет вам, что такое внимание просто не имеет цены, а любой автор удавится из-за такого паблисити.

Одной из уникальных особенностей «Мы идем» был сам подход к исследованию проблемы. В отличие от работ академиков, «изучавших» хулиганство, в нашей книге не было ерунды, преувеличений и всевозможных теорий. Мы просто рассматривали каждый аспект хулиганства и, если это было необходимо, дополняли его фактами из своего личного опыта или присланными нам сообщениями. Мы ничего не замалчивали, не скрывали и не игнорировали; если что-то касалось проблемы, мы об этом «что-то» рассказывали так прямо и честно, как это вообще возможно. Тот факт, что мы «засветились» в средствах массовой информации и не только не скрывали, что сами в прошлом занимались хулиганством, но и объясняли, почему, послужил мощным толчком для коммерческого успеха книги; то есть мы, можно сказать, использовали малейшую возможность для ее «раскрутки».

Но реакция СМИ — лишь одна сторона медали; реакция же читателей нас просто потрясла. Главной целью при написании книги для меня было рассказать, используя доступный язык, «как это». Или, точнее, «как это» с моей точки зрения. И поскольку я далек от стереотипного образа хулигана (по крайней мере, я так считаю), была надежда, что таким путем нам удастся разрушить мифы и стереотипы, окружающие хулиганства, показать, что они — чушь, и ничего больше. Но единственный способ убедиться в том, что цель достигнута — получить прямой ответ от читателей. Для этого мы и поместили свой почтовый адрес на последней странице.

Буквально через пару недель письма полились сплошным потоком. Некоторые содержали слова одобрения, некоторые нас удивили, некоторые просто дышали злобой. Но все вместе они помогли мне укрепиться во мнении, что мой футбольный опыт был типичным. В самом деле, взгляды и оценки, помещенные в книге, будь они о собственно хулиганстве или любых других аспектах проблемы, таких, как роль полиции или влияние ультраправых политических движений, оказались идентичными точке зрения подавляющего большинства связавшихся с нами людей. И это принесло мне приятное ощущение достижения результата. Это подтвердило наше убеждение, что мы — два «среднестатистических» фана, написавшие книгу.

Но «Мы идем» не просто рассказывала о том, почему хулиганство существует; она рассказывала о культуре, окружающей его, о том, почему люди занимаются им и как, что более важно, он может быть, по нашему мнению, остановлен. В результате многие страницы были посвящены критике в адрес прессы, полиции и футбольных чиновников в связи с их недостаточной ролью в борьбе с проблемой футбольного насилия, существующей уже свыше ста лет и практически поставившей игру на колени. Факт, что на поддержание порядка во время Евро-96 потребовалось от 10 до 20 (официальные данные разнятся) миллионов фунтов стерлингов, это подтверждает.

Теперь я понимаю, что мы были наивными, но мы в самом деле считали, что раз мы, в отличие от академиков, имеем личный опыт, чиновники услышат нас. Ведь, помимо всего прочего, разве не лучший способ разработки методов борьбы с угонами — побеседовать с бывшим угонщиком? И если кто-то пишет книгу, посвященную проблеме, которую вы не можете разрешить, и эта книга в течение многих недель по объему продаж стоит в числе бестселлеров — может быть, она заслуживает хотя бы разговора? Но я ошибался. И хотя рядовые читатели восприняли книгу на ура, люди, от которых мы ждали ответа в первую очередь, никак не отреагировали. И тут, с учетом надвигающегося Евро-96 и шумной кампании в прессе о футбольных «бандах» и неизбежных беспорядках, ход событий принял неожиданный для меня оборот.

Со дня выхода книги в свет определенные люди из числа журналистов непрерывно подвергали ее критике. Вполне естественно — если вы пишете книгу, вы должны ожидать этого, а если предмет разговора спорен, то очевидно, что не каждый согласится с тем, что вы говорите и как вы это говорите. Однако, львиная доля критики касалась не книги как таковой, а авторов. Посыпались обвинения, что мы «используем» свое прошлое либо зарабатываем на насилии — в этом, если честно, есть доля истины, потому что мы действительно заработали. Также утверждалось, что мы «прославляем» насилие и даже провоцируем его, а один журнал вообще заявил, что мы — подставные фигуры и являемся чьим-то прикрытием. Прежде всего, такие вещи причиняют боль сами по себе, но скоро я понял, что многие из этих «критиков» либо не читали книгу вообще, либо просто не могли простить нам того, что она имела успех. Так или иначе, избитая фраза «плохого паблисити не бывает» еще раз доказала свою актуальность. Каждая такая обличительная статья приводила к росту читательского интереса, и, если бы деньги были для нас главным, нам оставалось бы всего лишь поддерживать как можно больше всевозможных слухов. Но деньги главным для нас не были. И так как критика не ослабевала, наши надежды на то, что мы будем услышаны, быстро улетучились.

Забавно — в то время, как мы постоянно старались добиться встречи с кем-нибудь из чиновников, они воспылали к нам каким-то, прямо скажем, нездоровым интересом. Некоторые телефонные звонки буквально заставляли меня подпрыгивать, и скоро стало ясно, что либо на почте происходит что-то непонятное, либо кто-то перехватывает адресованную нам корреспонденцию. Также я начал замечать одни и те же лица вокруг в разных частях Лондона, и, хотя никто никак не посягал на мою безопасность, я несколько раз обнаруживал свою машину незапертой, хотя определенно ее запирал. Все это было, по самой меньшей мере, пустой тратой чьего-то времени и усилий.

К счастью, массовые беспорядки, которых так боялись, за несколькими исключениями, на Евро-96 так и не материализовались, и несколько месяцев спустя с целью привлечения большего внимания прессы мы выпустили продолжение «Мы идем», книгу под названием «Англия, моя Англия». Однако время шло, мы написали еще две книги, посвященные разным аспектам проблемы футбольного насилия, и одна вещь стала для меня абсолютно ясной. Несмотря на огромные затраченные нами усилия и деньги, а также большое количество писем, наши шансы как-то инициировать или поучаствовать в направленной против хулиганов кампании равняются нулю. Всем, чего мы добились за эти годы, стали две встречи с чиновниками — и обе ни в какой части, форме или виде не были продуктивными.

Конечно, я понимаю, почему так. Как занимавшийся, пусть и недолго, хулиганством и выглядящий как стереотипный футбольный хулиган человек, я с трудом подходил на роль персоны, с которой можно вести серьезный разговор. Так что, к чему беспокоиться? Когда многие люди «за пределами» футбола — и некоторые «внутри» — всерьез уверены, что хулиганство — часть прошлого, какой смысл тратить время на встречи с тем, кто по непонятной причине продолжает твердить о наличии проблемы? Этот вопрос мне задавали бессчетное число раз, и ответ на него прост. Он также объясняет, почему я написал эту книгу и зачем.

Даже слепому очевидно, что хулиганство переигрывает чиновников. Иначе проблема давно бы разрешилась. Чем больше принимается законов, чем больше усилий предпринимает полиция, тем изощреннее становятся действия хулиганов. Многих это только подстегивает. Я просто поражен тем, как всего за несколько лет хулиганство так развилось. Растущее использование высоких технологий для организации насилия является одной из самых заметных и пугающих черт, но одна вещь беспокоит меня еще больше. Это, возможно, наиболее опасное новшество, и, что самое смешное, доказательство тому может быть найдено на книжных полках практически любого магазина в центре крупных городов.

До появления «Мы идем» было написано очень мало книг, посвященных футбольному насилию. Как правило, это были либо исследования академиков, либо ностальгические, пропагандистские (или и то, и другое, это уж как вам нравится) литературные опыты. Лучшим образцом подобной литературы является, видимо, «Прыжок» Колина Уорда, а на второе место я поставил бы «Кровавые кэшлс» Джоя Аллана. Другая книга того времени — «Хулиганы» Билла Буфорда, как мне кажется, гораздо уместнее смотрелась бы в отделах художественной литературы, чем в спортивных. Однако все три книги имели громадный успех и, если отставить в сторону индивидуальные особенности, были написаны с одной целью: развлечь читателя. Не больше, не меньше. И хотя это являлось также одной из целей «Мы идем», приоритетной для нас она не была. Если бы дело обстояло так, мы просто рассказали бы о 101 крупнейших беспорядках, а потом о 101 следующих. Но мы не сделали этого, потому что хотели не развлекать, а просвещать и информировать. Поэтому в «Мы идем» говорится не «мы делали то» и «они делали это», а «мы делали так потому, что…» и, что более важно, «но вот это могло бы остановить нас». Это был новый подход для этого жанра, и мы смотрели на вещи не через розовые очки. Журнал «FourFourTwo», в частности, обозревая в 1998 году четвертую книгу нашей серии, «В дни дерби», отметил: «Мы идем» оказалась водоразделом».

Однако то, что наши книги имели успех, вызвало последствия, к которым я готов не был, а именно: множество людей вдруг решили поведать читателям о своем собственном опыте. И прямым результатом успеха «Мы идем» стал самый настоящий «взрыв» «хулиганского» жанра. Если раньше существовало всего несколько книг о футбольном насилии, то сейчас полки книжных магазинов буквально ломятся от них. Футбольное насилие сформировало целый рынок. Здесь я готов принять часть вины на себя. Ведь после «Мы идем» под моим именем вышли еще три книги. Но если все они были объективными и критическими, то такие книги, как «Номер один в Англии», «Губернаторы» и «Хулифэн» таковыми не были. Мотивы, руководившие их авторами, кажутся мне сомнительными, и я даже позволю себе сказать, что это — «поклонение» хулиганству. Мне кажется не только забавным, но и довольно странным, что меня постоянно обвиняют в «прославлении» насилия, в то время как книги, подобные этим, вовсю раскручиваются благодаря преступному прошлому самих авторов.

Помимо прославления, еще одна проблема, которая видится мне в написании таких книг, заключается не в том, что они плохие, а в том, что подавляющее большинство из них лишено всякого смысла. В них нет ничего, что можно было бы даже обсуждать, и очень редко можно встретить в них размышления, рассуждения или объяснения. Только «махачи, махачи, махачи», и что самое смешное, очень редко в них страдают сами авторы. Более того, они воссоздают прошлое в очень опасном виде, демонстрируя, какой это кайф — избить кого-то до полусмерти. Но это, конечно, совсем не так для того, кого избивают. Это самое мерзкое. Интересно также, во многих ли из описанных событий действительно участвовали авторы, или они знают о них «понаслышке», если только эти события имели место вообще.

Если честно, обвинение в «прославлении» может быть адресовано и моей последней книге, «Фирма», в ней действительно можно усмотреть прославление определенных аспектов хулиганства, так же как в великолепном романе Джона Кинга «Футбольная фабрика» и во «Все на выезд» Кевина Сэмпсона. Но принципиальная разница здесь в том, что «Фирма», «Все на выезд» и «Футбольная фабрика» — книги художественные; «Мы идем» и другие, написанные мною в соавторстве с Эдди, основаны на реальных фактах. И в то время как художественная литература — это одно, документальная — другое, художественная литература, маскирующаяся под документальную, — это нечто совсем иное. «Футбольную фабрику» гораздо чаще можно увидеть в спортивных отделах книжных магазинов, чем в отделах художественной литературы, и это многое, если не все, говорит как о маркетинговой политике издательства, так и о содержании самой книги.

То, что автобиографии футбольных хулиганов стали очень популярны, доказывает, что лицо футбольного насилия стремительно меняется. Люди с ностальгией вспоминают о сражениях на трибунах и разгромленных поездах в 70-х и 80-х, называя это время «старыми добрыми деньками». И чем дальше, тем быстрее развивается культура хулиганства сегодняшнего. И чем дальше, тем более захватывающим это становится для участников. Соблазн стать членом «фирмы» заставляет людей совершать все более жестокие поступки, в результате «фирмы» растут, и полиции требуется все больше усилий, чтобы нейтрализовать их. Чем больше полиции, чем опаснее игра, тем интереснее она становится для хулиганов. Так это и продолжается долгие годы. Замкнутый круг.

Все это действительно пугает меня, и данная книга целиком посвящена процессам развития футбольного насилия. В ней исследуется, почему и как эти перемены происходят, и представляется свежий взгляд на проблему хулиганства, значительно изменившуюся за последние несколько лет. Что более важно, в этой книге изложены мои взгляды на то, как данную проблему можно решить. Так же на страницах книги задается множество вопросов правительству и футбольным чиновникам, на которые давно хочется получить ответы.

Я надеюсь, что эта книга заставит людей взглянуть на проблему хулиганства так, как они никогда не делали этого раньше. Если это произойдет, то нам удастся спасти великую игру от волны насилия, захлестнувшей ее. Средствами борьбы с насилием должны стать не новые ухищрения полиции, это все бессмысленно. Правда заключается в том, что почти никто из тех, кто борется с проблемой, не понимает, насколько она глубока. Но разве стоит обвинять их в этом, когда даже я, после стольких сезонов на трибунах и шести написанных книг, пребываю в шоке после некоторых вещей, о которых узнаю.

Я хочу сделать акцент на двух следующих вещах. Во-первых, эта книга — не «Мы идем — 2». Она называется «Футбольный хулиган 2001» [в оригинале книга называется Barmy Army, то есть «Бешеная армия»; при переводе на русский было решено заменить это название на «Футбольный хулиган 2001»] по причинам, на которых я остановлюсь позже. Во-вторых, многое из этой книги может показаться знакомым вам не только из моих шести книг, но и из книг других авторов. Причина этого в том, что если мы хотим хорошо разбираться в проблеме, необходимо знать ее историю. А история есть история, хотя взгляды на нее разных людей могут не совпадать.

То, что изложено на страницах этой книги, было неоднократно мной проанализировано. Ничего не было мной придумано, все факты взяты из разговоров с конкретными людьми и из писем, которые хранятся у меня в офисе.

Читателя может удивить то, что многие мои взгляды изменились или, в крайнем случае, были пересмотрены. К примеру, когда я анализировал поведение хулиганских банд, моя позиция выражалась словами «их надо остановить». Я считаю, что именно хулиганы в первую очередь несут ответственность за те проблемы, которые они создают для простых болельщиков. Если бы не было хулиганов, не нужны были бы специальные операции полиции и скрытые камеры на стадионах. Клубам не пришлось бы платить штрафы за бесчинства своих фанов в Англии и за ее пределами, корреспонденты не бегали бы с камерами по улицам в поисках очередного столкновения противоборствующих группировок. Так что, полезно помнить, что ответственность за все это, прежде всего, лежит на плечах тех, кто носит «Stone Island» и «Burberry» [престижные в среде хулиганов дорогие лэйблы].

Впрочем, существует один вопрос, относительно которого мои взгляды нисколько не изменились. Ответственность за борьбу с хулиганами лежит не только на представителях закона, но и на тех, кто управляет сегодня великой игрой. Как ФА <Футбольная Ассоциация, орган, руководящий футболом в Англии>, так и клубы обязаны принимать участие в решении этой проблемы, которую они долгое время игнорировали. Они делали вид, что проблема абсолютно их не касается, но дальше так продолжаться не может. Если и дальше продолжать бездействовать, Дублин обязательно повторится.

Но за все это лежит вина и на мне. Точнее, на мне и таких, как я, потому что, как я уже говорил, я принимал участие в футбольном насилии. Не очень часто, но это было, и я сам был частью проблемы, о которой пишу. И очень важно, что прежде чем перейти к основной части этой книги, я еще раз вспомню все то, что связывало с хулиганством именно меня. Прежде всего, потому, что меня об этом очень часто спрашивали.

Я никогда не считал себя хулиганом. Простой английский болельщик. Я никогда не слышал о себе слова «топ-бой» и никогда не стремился им стать. Но хотя я рад, что не слишком часто принимал участие в драках, я не стыжусь и не жалею ни о чем из того, что делал. Я не горжусь своим прошлым, но стоит признать, что мне доставляло огромное удовольствие быть частью фанатской группировки. Это кажется парадоксальным, ведь я пишу книгу о том, что футбольное насилие — серьезная проблема, но это именно то, что я чувствую. То, чем я занимался, было ужасно, и если бы мне удалось повернуть время вспять, я вряд ли бы выбрал тот же путь. Но прошлого не воротишь, из него можно лишь извлечь уроки и помочь другим не совершать подобных ошибок.

Мое первое знакомство с футболом произошло в 1964 году. Мой отец был фаном «Тоттенхэма», и я хорошо помню себя, стоящего во дворе нашего дома и слушающего рев толпы, возвращающейся с Уайт Харт Лэйн [стадион клуба «Тоттенхэм»] субботним вечером. Несмотря на все мои просьбы, отец никогда не брал меня на стадион, и этот факт оказал большое влияние на мою жизнь в будущем.

Первый раз я попал на стадион, когда мне было примерно девять лет. Первая игра, которую я помню, была между «Уотфордом» и «Бристоль Роверc» на Викарейдж Роуд [стадион клуба «Уотфорд»] в сезоне 1968-69. «Уотфорд» выиграл 1-0, но было очень холодно, а игра была абсолютно неинтересной. На время я оставил футбол и увлекся гонками, посещая с друзьями соревнования по всему юго-востоку. После финала Кубка Английской Лиги 1970 года я, как и большинство моих сверстников, влюбился в «Челси» и скоро понял, что больше всего хочу увидеть их игру своими глазами. Я стал тем, кого сегодня назвали бы cкарфером [от английского scarf, то бишь «шарф»]. Хотя я и продолжал посещать игры «Уотфорда», сердце мое было отдано «Челси». К концу 1973 года я перестал разрываться и вместе с приятелями стал завсегдатаем левой стороны Шед [легендарная трибуна на Стэмфорд Бридж, стадионе «Челси»]; вторая форма «Челси» тогда еще была зелено-красно-белой. Примерно раз в месяц мы выбирались в Западный Лондон и могли наблюдать там настоящий хаос, как на стадионе, так и за его пределами. Мы даже посетили несколько гостевых матчей; первыми были игры против «Чарльтона» и «КПР». Каждый раз, когда мы шли на футбол, нам казалось, что произойдет что-то, что до смерти нас напугает и навсегда отобьет охоту ходить на футбол. Но чем больше мы ходили, тем смелее становились, и закончилось все тем, что следующей нашей целью стал центр Шед.

Даже сегодня я не знаю, с кем в тот день играло «Челси» и были ли фаны противника на нашей трибуне, но я прекрасно помню, что драка разгорелась прямо передо мной. Люди дрались цепями и палками, и в конце концов полицейские впустили на трибуну собак. Но даже это никого не остановило, и через некоторое время я обнаружил сверкающие лезвия ножей прямо у себя под носом. Домой я добирался один, на вокзале меня поколотили фаны «Арсенала», и после этого я перестал ездить на Стэмфорд Бридж. Было мне тогда 15 лет.

После этого Викарейдж Роуд на долгие годы стал моим вторым домом. Беспорядки были редкостью на нашем стадионе, прежде всего, потому, что «Уотфорд» играл в низших лигах, но из выпусков новостей я регулярно узнавал о событиях в Западном Лондоне. После того, как я покинул дом в 1975 году и вступил в Королевские Военно-воздушные Силы, посещение игр «Уотфорда» стало практически невозможным. Но, к счастью, через год я был направлен на службу в Эйлсбери и вновь взялся за старое. К этому времени беспорядки в дни матчей стали обычным делом даже у нас в Уотфорде. Еженедельно в газетах появлялись статьи о беспорядках, и стало казаться, что все, кто приезжал на Викарейдж Роуд, что-то заранее планировали. Как член Королевских ВВС, я держался подальше от подобных событий, опасаясь, что меня выкинут из армии, будь я хоть раз арестован. Я с увлечением наблюдал за драками, но если дерущиеся подбирались слишком близко ко мне, я старался отойти в сторону. Один из таких случаев произошел в 1979 году, когда в Уотфорде впервые за всю историю играл «Вест Хэм». Чтобы показать нам, кто есть кто, они проникли абсолютно на все сектора стадиона и традиционно обозначили свое присутствие во время выхода команд на поле. Я оказался в самой гуще примерно пятидесяти их парней в компании друга, у которого был самый сильный бристольский акцент, который я когда-либо слышал, и двух девушек, одна из которых была из Йоркшира; все они пришли на стадион впервые в жизни. Легко догадаться, что впечатлений им хватило на долгие годы.

Проблемы начались из-за какой-то мелочи и довольно неожиданно. Моя армейская подготовка помогла нам быстро выбраться оттуда. В следующий раз я отправился на игру, в которой «Уотфорд» не принимал участия. По причинам, которых я уже не помню, мы с друзьями на машине, которая, к сожалению, сломалась в пути, поехали на Аптон Парк [стадион «Вест Хэма»]. Единственным матчем, на который мы успевали, был «КПР» — «Ливерпуль». Так как мой друг болел за «Ливерпуль», а я испытывал неприязнь к «КПР» еще с тех времен, когда болел за «Челси», то мы решили отправиться на трибуну «Ливерпуля», о чем очень скоро сильно пожалели. Один из нас был черным, и хотя никто ничего не сказал, чувствовалось, что его присутствие там никого не радовало. В перерыве на обратном пути из туалета к нему подошло несколько парней и стали отнимать деньги. После того, как он их послал, двое из нас получили чем-то тяжелым по голове. Оценив комплекцию противников и их количество, мы решили немедленно убраться оттуда, что успешно и сделали, и даже препятствия в виде ограждений не могли нас остановить.

В следующий раз я оказался рядом с беспорядками несколько недель спустя, когда в центре Уотфорда устроили погром фаны «Фулхэма». После игры я шел на вокзал, когда появилась их банда, люди из которой стали валить всех подряд. Я шел на достаточном расстоянии от них, а когда обернулся, увидел, как несколько парней избивают сбитого с ног старика. К этому времени появились полицейские, а я сумел задержать одного из нападавших. Когда полисы увидели, что я держу кого-то с заломленными за спину руками, они оттащили меня и «попросили» убраться, а тот парень спокойно удалился с остальной частью своей группировки.

В ранних восьмидесятых, служа далеко от дома, я практически перестал посещать матчи. Но каждый раз, когда я проводил время дома, я ходил на столько игр, сколько было возможно, и каждый раз в компании одних и тех же парней. После двух лет, проведенных в Германии, в 1982 году я вернулся на родину, и произошло несколько событий, сильно повлиявших на мою около футбольную жизнь.

Во-первых, лагерь, в котором мне предстояло служить, был недалеко от Оксфордшира, следовательно, появилась возможность посещать матчи «Уотфорда», и в нашем лагере оказалось несколько парней, которые были рады этому не меньше меня. Во-вторых, в качестве офицера ВВС в апреле того же года я принимал участие в конфликте на Фолклендских островах. Но самым важным было то, что я застал один из лучших сезонов «Уотфорда» за всю его историю. Грэм Тэйлор [известный английский тренер] сделал из команды единый механизм, работающий без сбоев, и мы верили, что стоим на пороге огромных успехов. После последней домашней игры сезона на матч с «Дерби Каунти» отправилось небывалое количество болельщиков, которые ехали уже в качестве фанов клуба, которому следующий сезон предстояло начать в Первом Дивизионе [будущая Премьер-Лига]. Впервые в истории.

Но мы не покинули Второй, не попрощавшись. Для нас сезон был уже закончен, но для «Дерби» эта игра была решающей. Им нужна была победа, чтобы остаться в Лиге, и было ясно, что Бейсбол Граунд [тогдашний стадион клуба «Дерби Каунти»] будет заполнен до отказа. В первый раз, а может быть, в первый раз за мою карьеру, «Уотфорд» привез в другой город достаточно серьезный народ, целью которого была атака, а не оборона. Настроение испортило поведение полицейских, которые сопровождали нас по пути с вокзала. Более грубого и непрофессионального поведения я не видел раньше. Они подгоняли наших парней дубинками сзади, а тех, кто слишком уходил вперед, возвращали — опять же дубьем. Во время игры обстановка была накалена до предела, и в перерыве наш отряд начал действовать. На поле летели предметы разных размеров, а выкрики были оскорбительными для всех, кроме нас самих. После игры беспорядки продолжились в городе, а я видел одну из самых страшных картин в своей жизни: полицейский на лошади попытался кого-то отоварить, но не удержался в седле, а одна нога застряла в стремени. Лошадь неслась по улице, волоча за собой бедного парня, и ее долго не могли усмирить. Фаны «Уотфорда» устроили в тот день серьезные беспорядки, и я был сильно удивлен тем, какой ущерб может причинить городу небольшая, в общем-то, группа парней.

Через три дня я уже выполнял очередное задание на своем самолете. К счастью, все закончилось очень быстро, и я успел застать начало того, что стало историческим сезоном. Я поклялся не пропустить ни одной игры в следующем сезоне. Цель, которую очень трудно осуществить, любой согласится со мной. Помешать этому могло много чего, но я предпринял действительно героические усилия, чтобы в дни игр быть предоставленным самому себе. Иначе быть просто не могло, ведь меня ждали крупнейшие клубы нашей страны.

С самого начала сезона в наш город стали приезжать фаны со всей страны, и большинство из этих визитов были далеко недружелюбными. Регулярно мой родной город заполнялся фанами «Челси», «Арсенала», «Вест Хэма» и других клубов, среди которых попадались совершенно отмороженные личности. Я бы даже сказал, что таких было абсолютное большинство. Раньше они считали Уотфорд тихим провинциальным городком, теперь же он превратился в место для «реальных» дел.

В начале сезона команда расположилась в нижней части таблицы, а мы не имели никаких проблем на футболе, за исключением нескольких инцидентов на выездных матчах. Все перевернулось ног на голову, когда в октябре мы отправились на матч Кубка Лиги против «Болтона». Я никогда не видел одновременно столько ножей, сколько было у их парней. Поведение полиции было еще хуже. На все наши возмущения ответом была фраза «А нечего было приезжать сюда, вы, лондонские ублюдки». Этот выезд многому нас научил, но что мы усвоили лучше всего, так это то, что все в Болтоне — сущие зверюги.

Несколько недель спустя фанам «Уотфорда» предстояла первая серьезная проверка. Этой игры мы давно ждали, игры с «Тоттенхэмом» на Уайт Харт Лэйн. Ходили слухи, что они собираются отбить у нас охоту в дальнейшем приезжать к ним на выезд, но мы собрали в тот раз около тысячи человек, а из их группировки я видел всего нескольких, пока мы шли с вокзала. Кроме этого ничего не было, но уже через несколько недель мы оказались вовлечены в первый в сезоне серьезный инцидент, на Хайбери. Они уже приезжали к нам в город, и то, что они устроили, не сулило нам ничего хорошего на выезде к ним. Я не был одинок в своих опасениях, и мы решили ехать на автобусах, вычислить которые было труднее, чем поезд. Мы зашли на Клок Энд [гостевая трибуна на Хайбери] около двух часов и обнаружили фанов «Арсенала», поджидавший нас, судя по тому, что некоторые из них с трудом стояли на ногах, уже довольно долго. Мы направились в их сторону. В конце концов, именно для этого мы и приехали.

Я стоял в стороне с бутербродом в одной руке и чашкой кофе в другой, когда все началось. Я не помню, кто конкретно все это начал, но схватка проходила с преимуществом наших. Внезапно я получил сзади удар в плечо, а обернувшись, увидел пожилую женщину, которая проорала, что мне лучше бы пойти и помочь своим парням, вместо того, чтобы стоять здесь. Выйдя из состояния шока, я сунул ей в руку остатки своего обеда и через несколько секунд был уже в гуще дерущихся. Получив сильнейший удар, я упал, а поднявшись, обнаружил перед собой полицейского, ткнувшего меня дубиной в подбородок и прокричавшего: «Ни с места, ублюдок, через минуту я вернусь за тобой». Но я и так не был в состоянии двигаться. Я просто лежал на земле и пытался вспомнить, где нахожусь. Вскоре я понял, что мы неплохо навешали их парням, и силы стали возвращаться ко мне. Мы ждали беспорядков после игры и были готовы, но в тот день больше ничего не произошло.

Недели шли, мы продолжали путешествовать по стране, и везде, где мы были, мы давали о себе знать. На Энфилде, к примеру, несколько недоумков проникли на наш сектор, полагая, что мы разбежимся от одного их вида, но им пришлось убраться самим, предварительно неплохо получив в рыло. Несомненно, не всегда все проходило по нашему сценарию, и несколько раз мы терпели достаточно чувствительные поражения. Ничего особенно страшного, но мне приходилось часто объяснять на работе в понедельник утром, откуда взялись царапины на моей физиономии. Неожиданно возникло новое обстоятельство, заставившее меня на время забыть о футболе. Это была женщина. Все развивалось как-то само собой, и наша свадьба была делом времени.

К началу сезона-83 наш отряд, состоявший примерно из двадцати человек, так и не приобрел достаточно серьезного опыта, и мы считали себя гораздо круче, чем были на самом деле.