Жан-Жак Брикер, Морис Ласег
      Мужской род, единственное число
      Комедия в двух действиях
      Действующие лица:
      Фрэнк Хардер, полковник американской армии, мужчина 40-45 лет.
      Альбер Ламар, депутат Парламента, мужчина 40-45 лет.
      Луи Ламар, его сын, молодой человек 20-25 лет.
      Матильда Ласбри, женщина 40-45 лет.
      Жасант, шведка, гувернантка, 20-25 лет.
      Действие первое
      Картина первая
      Декорация единая для всего спектакля.
      На сцене хорошо обставленная жилая комната в доме Альбера Дамара.
      Двери слева, справа и в центре на заднем плане декораций.
      Жасант, соблазнительная молодая девушка,
      занята перестановкой книг в книжном шкафу.
      Луи, молодой человек приятной наружности выходит на сцену через центральную дверь, на цыпочках подходит к Жасант и, обняв за талию, целует в шею. Обернувшись, она пытается дать
      ему пощечину, но он удерживает ее руку.
      Жасант. Убери руки!
      Луи (держа ее за руку). Об этом я тебя должен просить. В чем дело?
      Жасант. За кого ты меня принимаешь? За горничную?
      Луи. Я уже говорил тебе, что понятие "горничная" устарело.
      Жасант. Я знаю. Я - гувернантка, а гувернантка - это женщина, которая выполняет определенные обязанности по дому в благодарность за кров и еду. Но это вовсе не означает, что она должна делить свое ложе с сыном главы семьи.
      Луи. Раньше ты придерживалась другого мнения.
      Жасант. Да, до тех пор, пока некий молодой человек по имени Ламар не привел сюда свою невесту - эту чванливую особу - и не начал крутить с ней любовь прямо у меня под носом.
      Луи. Да брось.
      Жасант. Брось? Да вы бы только посмотрели на себя со стороны! И все это так, как будто я вовсе не существую. У меня тоже есть гордость, которая у тебя, по-видимому, отсутствует.
      Луи. Я вряд ли решусь сказать своему отцу, что из-за тебя не смогу приглашать сюда Инесс.
      Жасант. Да, именно из-за меня ты должен сказать этой заносчивой девице, чтобы она больше не мозолила мне глаза.
      Луи. Ты от меня тщательно скрывала и свои претензии.
      Жасант. Это единственное, что я от тебя скрывала. А сейчас, если у тебя не хватает смелости, я сама могу поговорить с твоей маленькой девственницей.
      Луи. Шантаж?
      Жасант. Еще и оскорбляешь! Только этого мне не хватало! О! Но я снесу все обиды и унижения.
      Луи. Не кажется ли тебе, что ты хватила через край?
      Жасант. Возможно. В таком случае я не буду поднимать шума. Но сначала я хочу, чтобы ты вернул мне ключ от моей комнаты и две с половиной тысячи франков, которые взял взаймы.
      Луи. Ты прекрасно знаешь, что я их верну.
      Жасант. Конечно, когда ты женишься на богатой испанской принцессе.
      Луи (удивленно). Испанской принцессе?
      Жасант. Инесс! Ведь это имя для испанской принцессы - Инесс! Какая простота!
      Луи. Не кажется ли тебе, что имя Жасант несколько манерно?
      Жасант. Нет ничего более естественного, ведь это же название цветка гиацинт!
      Луи. Послушай, ведь мы ни в чем не клялись и ничего не обещали друг другу. Ты всегда знала, что в один прекрасный день...
      Жасант. ...ужасный день...
      Луи. ...я женюсь... Я никогда не скрывал от тебя, что влюблен в Инесс.
      Жасант. Скажи лучше - она влюблена в тебя. А если я тоже? Тебе это никогда не приходило в голову?
      Луи. Жасант, ты замечательная девушка. Но кто тебе поверит?
      Жасант. Ты. Мы можем продолжать встречаться.
      Луи. Боюсь, что это невозможно. Я буду чувствовать себя неловко: Инесс очень ревнива.
      Жасант. А если я тоже ревнива? Ты об этом не подумал? Вы, мужчины, настоящие чудовища: если женщина надоедает вам, вы отсылаете ее как проштрафившуюся служанку. И кроме того, служанку хотя бы предупреждают заранее.
      Пауза.
      Ну ладно. Но я должна тебя кем-нибудь заменить.
      Луи. Такой красотке, как ты, это нетрудно.
      Жасант. Ты можешь оставить мне шанс вернуться.
      Луи. Жасант, взгляни на вещи трезво. Будет неблагородно с моей стороны продолжать встречи с тобой.
      Жасант. Ты считаешь, что бросить меня - это более благородно? Ладно, не думай больше об этом. Я обещаю не поднимать шума.
      Луи. Мерси. Да, кстати, прими мои поздравления! Ты добилась удивительных успехов!
      Жасант. Ты так считаешь?
      Луи. Да, в это трудно поверить, ведь всего шесть месяцев назад ты приехала сюда из своей глуши.
      Жасант. Ты называешь Стокгольм глушью?
      Луи. Поглядите, она даже знает значение слова "глушь"!
      Жасант. Это дыра, да?
      Луи. Ты делаешь удивительные успехи. И я удовлетворен тем, что частично причастен к этому.
      Жасант. Хочешь услышать слова благодарности?
      Луи. Нет, я просто хочу, чтобы ты признала: мой метод обучения был хорош.
      Жасант. Подавись своим методом! Отныне и впредь я полагаюсь только на себя. Я буду заниматься автодидак... ди...
      Луи. Автодидактикой.
      Жасант. Самообразованием. Вот видишь, я все еще делаю ошибки. Я недостаточно подготовлена к тому, чтобы вступить в жизнь и чтобы ты женился на мне. Ну ладно, успокойся. Я просто хотела посмотреть, как ты на это среагируешь. Я еще не сошла с ума. Дочь мелкого служащего из Стокгольма не может выйти замуж за сына депутата Парламента - будущего министра - возможно даже Президента Франции!
      Луи (смеясь). Расскажи это отцу. Он будет в восторге.
      Жасант. Да, у меня другие планы. Во всяком случае, я прекрасно понимаю, почему ты женишься на девушке из богатой семьи. Это провидение, ведущее молодого архитектора из храма Изящных Искусств.
      Луи. Ну и ехидная ты. И все же я люблю Инесс.
      Жасант. Это как раз то, о чем я говорю. Всем правит случай.
      Входит Альбер, элегантный, обаятельный, оживленный. Одет подчеркнуто консервативно. Носит ленту Почетного легиона.
      Альбер (услышав последнюю реплику). Да, если ты достаточно умен, чтобы помочь случаю.
      Жасант. Я тоже так считаю.
      Луи. Ты уже дома?
      Альбер. Да, у меня назначена конфиденциальная встреча с одним американцем... Ты бы более внимательно отнесся к совету Жасант. Я считаю, она стала прекрасно разбираться во многих вещах.
      Жасант (потихоньку Луи). Вот видишь!
      Луи. Да. Только пять минут назад я просил ее совета.
      Альбер. О чем?
      Луи. О ком. Об Инесс.
      Альбер (Жасант). Интересно. Твое мнение?
      Жасант. Это деликатное дело. На первый взгляд она очень симпатичная или пытается казаться таковой. И ее усилия не напрасны. Образованная - но лишь поверхностно. Интеллигентная - в узком смысле этого слова. Хорошенькая, но слишком искушенная. Что касается ее...
      Альбер. Довольно, хватит. Что это на тебя нашло, Жасант?
      Луи (показывая на книжный шкаф). Она все это прочла.
      Альбер. И запомнила. Я должен буду найти тебе новую работу в соответствии с твоими новыми возможностями.
      Луи. В Национальной библиотеке.
      Альбер (сурово). Подобный юмор мне неприятен. Ты должен был бы оценить ту перемену, которая произошла в этой крошке, и с уважением отнестись ко всем ее усилиям. В то время, когда, увы, любая инициатива наказуема, а личный вклад подвергается осмеянию, следует искать утешения в том, что еще существует...
      Луи (осторожно прерывая его). Папа, ты не в Парламенте.
      Альбер. Ах да. Сила привычки. Моя маленькая Жасант, я поздравляю тебя.
      Жасант. Я могу идти?
      Альбер. Пожалуйста.
      Жасант уходит.
      Альбер. Мой дорогой, я все устроил.
      Луи. Что?
      Альбер. Как что? Вопрос о наших свадьбах. Мы сыграем обе свадьбы в один и тот же день. Быть членом Парламента, даже от оппозиции, это что-нибудь да значит! Нам остается только уточнить дату.
      Луи. Мы решили - через месяц.
      Альбер. Великолепно. Отец и сын играют свадьбы в один и тот же день. Редкий случай!
      Луи. Признайся, от этого выигрывает твой общественный статус, не говоря уже о кошельке. Вполне возможно, что ты закончишь свою карьеру министром финансов. Жасант даже видит тебя Президентом Республики.
      Альбер. Правда? Она прелесть, эта малышка. В этом месяце оценка моей деятельности при опросе общественного мнения повысилась на два очка. Это можно считать политической карьерой. И у тебя тоже есть талант в этом направлении.
      Луи. Не думаю, что у меня есть к этому призвание. Недостает честолюбия.
      Альбер (начиная речь). Когда человек чувствует в себе честолюбивое стремление служить своей стране...
      Луи. Папа, пожалуйста, не надо. Вернемся к вопросу о нашей свадьбе. Ты должен посоветоваться с Матильдой. В конце концов, у нее тоже есть право голоса.
      Альбер. Матильда не проронит ни слова, пока не заполучит меня.
      Луи (смеясь). Ну и самоуверенность! Если бы она только слышала! Конечно, ведь она ждала этого двадцать лет!
      Альбер. Двадцать пять или больше. Еще до того, как я женился на твоей матери, она была влюблена в меня.
      Луи. А не ты в нее?
      Альбер. Возможно, я любил ее. Матильда? Эта идея не приходила мне в голову.
      Луи. Итак, суммируя все, речь идет об упорядочении семейной жизни.
      Альбер. Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Матильда использовала твою помолвку, чтобы загнать меня в угол. И мне ничего не оставалось, как сдаться.
      Луи. Что-то не вижу большого энтузиазма.
      Альбер. Для себя я все решил. Я люблю Матильду, она очаровательна. Но я привык жить один. Придется менять привычки, а в моем возрасте это трудно.
      Луи. Она, по-видимому, очень хотела жить здесь после исчезновения матери.
      Альбер. Конечно. Я был для нее лакомой добычей. Но я сопротивлялся сколько мог. А это было нелегко, ты же ее знаешь.
      Луи. Почему же ты не сдался раньше?
      Альбер. А если бы Мария-Луиза внезапно вернулась? И не забывай, что только в прошлом году суд официально призвал ее пропавшей без вести.
      Луи. Папа, я никогда не приставал к тебе с расспросами о маме, потому что чувствовал, что ты не любишь говорить об этом, но сегодня...
      Альбер. Да, я всегда избегал этой темы. Сначала ты был слишком маленький, а позднее...
      Луи. Слишком большой.
      Альбер. Да, что-то в этом роде. Как бы то ни было, я прожил с ней всего семь лет, два года до твоего рождения и пять после. Кажется, что это было так давно. Когда я закрываю глаза, то даже не могу вспомнить ее черты. Все как в тумане. И, кроме того, в то время я уже занимался политикой и отдавался этому все двадцать четыре часа в сутки.
      Луи. Ты не изменился с тех пор.
      Альбер. (смеясь) Ты прав.
      Луи. Вы были очень близки?
      Альбер. Мы любили друг друга.
      Луи. Но если бы не я, вы бы не поженились.
      Альбер. Конечно, нет. Она и слышать не хотела о замужестве.
      Луи. Почему?
      Альбер. Не знаю. Ее трудно было понять. В ней было что-то такое, что невозможно было объяснить - ни тогда, ни теперь. У нас с тобой мужской разговор и я должен признаться, что до сих пор не уверен, были ли мы физически совместимы.
      Луи. Итак - неудачная пара?
      Альбер. Можно сказать и так.
      Луи. Кроме Матильды я не видел тебя ни с одной другой женщиной. Может быть, ты сам виноват в том, что у вас с мамой так получилось? Может быть, суть именно в этом?
      Альбер. Я нормальный здоровый мужчина.
      Луи. Этого недостаточно.
      Альбер. И хотя в то время, когда я учился в школе, курсов по сексологии не существовало, я все же знаю, что к чему. И, кроме того, я знаю от своих избирателей, что число полностью удовлетворенных, удовлетворенных и частично удовлетворенных женщин в среднем не превышает пятидесяти процентов.
      Луи. Я имел в виду не это.
      Альбер. Это то, что ты подразумевал.
      Луи. Я только стараюсь понять... Почему ты никогда не пытался объяснить исчезновение матери?
      Альбер. Потому что это необъяснимо. Мария-Луиза исчезла без всякой на то причины. Как ты сам понимаешь, было предпринято все, чтобы найти ее. Безрезультатно. Она как будто сгинула с лица земли.
      Луи. Она работала в Министерстве иностранных дел?
      Альбер. Да, она была секретарем директора по политическим вопросам. Утром она, как всегда, ушла на работу, и с тех пор ее больше никто не видел.
      Луи. Она не дошла туда?
      Альбер. Нет. Рассматривались все возможные варианты: несчастный случай, похищение, потеря памяти... Безрезультатно.
      Луи. Трудно понять. А ко мне как она относилась?
      Альбер. Всегда заботливо и внимательно. Все время боялась, что с тобой что-нибудь случится. И всегда удивлялась тому, что она мать, и особенно тому, что у нее мальчик. Она так боялась, что родится девочка! Мы с Матильдой очень над этим смеялись. Знаешь что, поговори с ней об этом. Женщины гораздо лучше помнят мелкие детали.
      Луи. Они были близкими подругами?
      Альбер. Закадычными. Это Матильда познакомила меня с твоей матерью.
      Жасант (стучит в дверь, затем входит). Месье Ламар, вас хочет видеть полковник.
      Альбер. Полковник?
      Жасант. Да, американский полковник. Вот его визитная карточка.
      Альбер (читает карточку). Фрэнк Хардер. А, это та встреча, о которой я вам говорил. Без сомнения, она касается конференции в ЮНЕСКО.
      Жасант (Луи). Мадемуазель Инесс Марквис Миранда только что прибыла. Она ожидает вас.
      Луи. Где она?
      Жасант. Занята разговором с полковником. Карменсита выражает нетерпение.
      Луи (уходя). До скорого, папа.
      Жасант поворачивается, чтобы идти за полковником. Альбер берет ее за талию и целует в шею точно так же, как это только что делал Луи. Она оборачивается и тоже целует его.
      Альбер. Берегись, маленькая плутовка! Ты ведешь себя слишком свободно, и Луи может заподозрить, что между нами что-то есть.
      Жасант. Он слишком занят своей невестой... чего не скажешь о вас.
      Альбер. Тебя это огорчает?
      Жасант. Совсем нет. Напротив, скорее доставляет удовольствие. Разве я не говорила тебе, что ты парень хоть куда?
      Альбер. Нет, но еще не поздно сказать.
      Жасант. И ты завоевал еще два балла при опросе общественного мнения.
      Альбер. Ты знаешь об этом?! Ты просто чудо!
      Жасант. На четыре процента выше, чем при первом опросе в этом году.
      Альбер. Все выше и выше!
      Жасант. Да, именно так.
      Альбер. Ты продолжаешь так же серьезно относиться к своим занятиям, как и прежде?
      Жасант. Похоже, что у меня исключительные способности. Я шагаю семимильными шагами.
      Альбер. Меня это не удивляет. А как твой английский?
      Жасант. Shakespeare's language has no secret for me.
      Альбер. Браво! (Вручает ей конверт.) Кое-что для тебя.
      Жасант (не берет конверт). Прощальный подарок? Нет!
      Альбер. Кто говорит "прощай"?
      Жасант. Ты пугаешь меня.
      Альбер. Не беспокойся. Ничего не изменится в наших отношениях... пока ты сама этого не захочешь.
      Жасант. Ну хорошо, мой малыш. (Берет конверт.) Я принимаю твой подарок. Он мне пригодится, потому что я только что одолжила бабки своему приятелю.
      Альбер. Скажи мне, что ты думаешь о Матильде?
      Жасант. Она не слишком пылкая... но у тебя есть я...
      Альбер. Ты будешь утешением для воина.
      Жасант. Да, кстати, говоря о воинах, не забудь, что один из них ждет тебя.
      Альбер. Это правда. Впускай американскую армию.
      Жасант (отдавая честь). Слушаюсь!
      Она выходит. Альбер берет со стола папку с документами.
      Жасант вводит в комнату полковника Фрэнка Хордера. Это дружелюбно настроенный, учтивый человек приятной наружности, говорящий без акцента.
      Фрэнк. Полковник Фрэнк Хардер, делегат ООН в постоянной комиссии ЮНЕСКО по правам человека.
      Альбер. Альбер Ламар, депутат, делегат той же комиссии. Садитесь, полковник.
      Фрэнк. Благодарю вас за то, что вы любезно согласились встретиться со мной конфиденциально.
      Альбер. Это совершенно естественно. Вы будете работать над новой "Хартией по правам человека"?
      Фрэнк. Да. Правительство дало мне соответствующие инструкции по этому вопросу. Мне бы хотелось знать, получим ли мы поддержку Франции на предварительном голосовании.
      Альбер. Это, вероятно, касается предложения исключить из участия в конференции представителей африканского населения, до сих пор подвергающего эксплуатации?
      Фрэнк. Месье, иметь дело с вами - одно удовольствие.
      Альбер. Ну, хорошо. Разрешите мне уверить вас, что вы можете рассчитывать на нашу поддержку.
      Фрэнк. Видите, как личные встречи экономят время? При использовании официальных каналов на достижение подобного взаимопонимания ушла бы целая неделя.
      Альбер. Но речь идет только о кулуарной договоренности, а сейчас давайте обсудим детали.
      Фрэнк. Какой вы предусмотрительны человек: уже подготовили документацию.
      Альбер. Это все, что я смог пока сделать.
      Фрэнк. Вы очень скромны. Многие из ваших коллег частенько, я бы даже сказал, слишком часто, поручают подготовку важных материалов своим секретарям. "Своевременное изложение существа вопросов ясно указывает на то, что они направляются волей под руководством разума".
      Пауза.
      Это цитата.
      Альбер (удивленно). Я знаю. Уверен, что уже когда-то слышал ее. Но когда? Она мне что-то напоминает, но что? Это - довольно своеобразно выраженная мысль, и ее нелегко запомнить.
      Фрэнк. Только обладая отличной памятью.
      Альбер. Вы удивляете меня, полковник. Вы говорите совсем без акцента.
      Фрэнк. Ничего удивительного Я вырос во Франции и провел здесь большую часть своей юности.
      Альбер. Тогда понятно.
      Фрэнк. У вас очень уютная квартира. Мое назначение вынуждает меня задержаться в Париже на довольно долгий срок, поэтому мне следует заняться поисками подходящего жилья. Сейчас я остановился в отеле. Вы давно здесь живете?
      Альбер (захваченный врасплох). Примерно двадцать пять лет, со дня своей свадьбы.
      Фрэнк. (смотрит на фотографию) Ваша жена?
      Альбер. Да.
      Фрэнк. Побережье Довиль, не так ли?
      Альбер (смотрит на фотографию). Как вы определили? Это типичный для Франции пейзаж, причем фотография довольно плохая.
      Фрэнк. Да, не очень четкая.
      Альбер. Слишком большая выдержка. К тому, же моя жена не любила, когда ее снимали.
      Фрэнк. Вы разведены?
      Альбер. Вдовец.
      Фрэнк. Простите.
      Альбер. Послушайте, полковник, я, конечно, очень польщен вашим внезапным интересом к моей персоне, но...
      Фрэнк. Прошу вас, простите меня. Я неисправим. Мы, американцы, одержимы желанием знать как можно больше о тех, с кем работаем. Но здесь люди более скрытные. Говорят, что французам всегда есть что скрывать.
      Альбер (смеется). Клянусь, мне нечего скрывать.
      Фрэнк. Не сомневаюсь.
      Альбер. Но, должен признаться, полковник, вы действительно удивляете меня.
      Фрэнк. Когда вы узнаете меня поближе, вы увидите, что я не совсем обыкновенный человек.
      Альбер. Да? Хотите выпить? (Направляется к бару.)
      Фрэнк. С удовольствием. Можно терновый напиток с джином?
      Пауза. Альбер смотрит, удивленно открыв рот.
      Я сказал что-нибудь не то?
      Альбер. Очень интересно... сейчас никто не пьет этот напиток. Он давно вышел из моды.
      Фрэнк. Жалко. Я очень люблю его... навевает воспоминания.
      Альбер. Мне тоже. Странно.
      Фрэнк. Приятные?
      Альбер. (уклончиво). Просто воспоминания. Извините. Напитка нет.
      Фрэнк. Тогда виски. Безо льда, неразбавленный.
      Альбер. (подает). Был бы вам очень признателен, если бы мы вернулись к нашим делам, потому что у меня вскоре назначена еще одна встреча.
      Фрэнк. Мое любопытство непростительно Прошу извинить меня. Между нами, скажите, вы действительно серьезно относитесь к работе комиссии по правам человека?
      Альбер. Да или нет, но мы должны держаться вместе, поскольку пришли к соглашению по основным принципам.
      Фрэнк. Знаете, вам бы очень пошли усы.
      Альбер (все больше и больше недоумевая). Правда?
      Фрэнк. Да. Они бы вам очень пошли. Как на той фотографии. Вы ведь тогда носили усы?
      Альбер. Послушайте, полковник, если вы пришли сюда совсем не для того, чтобы говорить о конференции, и все это была только прелюдия, скажите прямо и тем самым мы сэкономим время.
      Фрэнк. Что вас заставляет так думать?
      Альбер. Все те замечания, которые вы делали по моему адресу.
      Фрэнк. О'кей. Признаюсь, вы отчасти правы. Потому что я действительно являюсь американским делегатом в ЮНЕСКО.
      Альбер. В таком случае я не понимаю, что...
      Фрэнк. Сейчас поймете. Я сделал все возможное, чтобы приехать сюда...
      Альбер. Встретиться со мной?
      Фрэнк. Да.
      Пауза.
      Альбер (торжественно). Я уверен, многие заинтересованы в моей кандидатуре на пост президента Европейской Ассамблеи. Я думаю, что на моих друзей и коллег произвело большое впечатление мое публичное выступление по вопросам рабства и эксплуатации в странах земного шара...
      Фрэнк. Извините, политика не имеет к этому никакого отношения.
      Альбер. Боюсь, что теперь начинаю понимать. Вас кто-то подослал ко мне?
      Фрэнк. В каком-то смысле, да.
      Альбер. Эта цитата, особый напиток, то, что вы узнали Довиль, тон вашего голоса...
      Фрэнк. Вы на правильном пути.
      Альбер. Это связано с моей женой?
      Фрэнк. Да.
      Альбер. Вас прислали, чтобы сообщить мне что-то?
      Фрэнк. Совершенно верно.
      Альбер. О ее отъезде-исчезновении?
      Фрэнк. Вы близки к истине. Сейчас можно пролить свет на то, что случилось с ней. Я использовал возможность личной встречи с вами, чтобы сообщить вам всю правду.
      Альбер. Большое спасибо. Простите мое смущение, но вы разбудили во мне воспоминания давно прошедших дней.
      Фрэнк. Ваша жена работала секретарем в Министерстве иностранных дел. Она также была переводчиком французского военного атташе в Будапеште. Вы знали об этом?
      Альбер. Она как-то говорила мне.
      Фрэнк. Знали ли вы, что она была связана с контрразведкой?
      Альбер. Я подозревал.
      Фрэнк. Не по своей воле она оказалась вовлечена в кое-какие дела. Она слишком много знала, и ее было решено ликвидировать.
      Альбер. Вот оно что! Какой ужасный конец.
      Фрэнк. Обычное дело в такого рода работе.
      Альбер. Бедная Мария-Луиза! И они избавились от нее?
      Фрэнк. Не торопитесь с выводами. Ее было решено похитить для ее же безопасности... и спрятать под крыло Соединенных Штатов.
      Альбер. И что же, операция провалилась?
      Фрэнк. ...под крыло Соединенных Штатов. Знаете, это так просто.
      Альбер. Банально. Это случается почти каждый день во многих французских семьях.
      Фрэнк. Все прошло очень гладко. Не забывайте, что мы профессионалы.
      Альбер. Так драма разыгралась в Соединенных Штатах?
      Фрэнк. Кто вам сказал, что разыгралась драма?
      Пауза.
      Что это вы так побледнели? Расстегните воротничок, откройте окно, подышите свежим воздухом.
      Альбер (выполняет все это и возвращается обратно) Полковник, думаю, что понял вас правильно Вы осторожно подготавливаете меня к тому, что Мария-Луиза жива.
      Фрэнк. Радуйтесь. Именно об этом я и говорю.
      Альбер (ошеломленный). Вы действительно посланник! Но признайтесь, было от чего прийти в изумление.
      Фрэнк. Конечно.
      Альбер. Узнать через двадцать лет, что твоя жена воскресла - это довольно необычный случай. Почему же мне об этом не сообщили раньше?
      Фрэнк. Ради ее же безопасности. А также ради вашей и Луи.
      Альбер. Вы знаете его имя? Ох, я дурак, она, конечно, рассказала вам о нем.
      Пауза.
      Мария-Луиза жива! В добром здравии?
      Фрэнк. Отменном!
      Альбер. Она приехала во Францию с вами?
      Фрэнк. Да. Вы, как я вижу, не слишком рады этой новости.
      Альбер. Поставьте себя на мое место. Я собирался жениться... Как же, черт побери, я скажу об этом своей невесте? Это будет довольно трудно.
      Фрэнк. Самое трудное еще впереди.
      Альбер. Что вы имеете в виду?
      Фрэнк. То, что впереди тебя ожидает еще один сюрприз.
      Альбер. Объясните.
      Фрэнк. Я и пытаюсь сделать это, обращаясь к тебе на "ты". (Уставившись на него, говорит тихим голосом.) Мой большой кенгуру!
      Альбер. Мой большой кенгуру!!! Как вы узнали об этом? Что, Мария-Луиза раскрыла вам все наши секреты?
      Фрэнк. Нет.
      Альбер. А, понимаю. Она вас тоже так называет. Вы что, ее любовник? Фрэнк. Ты все еще ничего не понял.
      Альбер. Прекратите называть меня на "ты".
      Фрэнк. Я подсказываю тебе, пытаясь помочь.
      Альбер. Не так резво, полковник!
      Фрэнк. Хорошо.
      Альбер. Самое лучшее - прямо сказать всю правду. Если Мария-Луиза с вами, приведите ее сюда.
      Фрэнк. Невозможно.
      Альбер. Почему невозможно?
      Фрэнк. Альбер, сядь, пожалуйста.
      Пауза.
      Она прямо перед тобой.
      Альбер (остолбенев). Вы шутите... если это шутка, то очень дурная. Фрэнк. Жизнь - это грандиозная шутка,
      Альбер. Взгляни хорошо, поройся в своей памяти, и ты, в конце концов, узнаешь меня. Ты слышал о трансвертизме? О людях, которые изменили свой пол? О мужчинах, которые стали женщинами, и... о женщинах, которые стали мужчинами?
      Альбер (вопросительно). Мария-Луиза?
      Фрэнк. Конечно.
      Альбер (беззвучно). Мария-Луиза?
      Фрэнк. Ну, малыш, давай соберись. Знаю, вначале это нелегко. Ну, ну, все будет в порядке. Ты такой же чувствительный, как и прежде.
      Альбер (едва шевеля губами). Позови Жасант, скажи, чтобы она принесла мне лекарство.
      Фрэнк (звонит). Мой малыш плохо себя чувствует?
      Альбер. Да, что-то не очень хорошо.
      Жасант (входит). Мсье звал меня?
      Альбер. Будь так любезна, принеся мне маленькие розовые таблетки. Жасант (уходя). Сейчас.
      Фрэнк. Как ты себя чувствуешь?
      Альбер. Мой доктор посоветовал мне по мере возможности избегать стрессов.
      Фрэнк. Извини, я не знал.
      Альбер. Ох! В следующий раз, когда будешь сообщать кому-нибудь подобные новости, пусть твоя жертва предварительно пройдет медицинский осмотр!
      Фрэнк. Но у тебя всегда было здоровое сердце.
      Альбер. Ну и что? За двадцать лет некоторые органы изнашиваются.
      Фрэнк (лукаво). Не все. Как я только что слышал, ты собираешься жениться?
      Альбер. Уж не ревнуешь ли ты?
      Фрэнк. Успокойся, дорогой. Ты свободен.
      Жасант. (входит). Вот ваши таблетки, мсье. Что-нибудь случилось? Вы так побледнели!
      Альбер. Все в порядке. Что-то не по себе. Не беспокойся.
      Жасант. Вы уверены?
      Альбер. Уверен, можешь идти.
      Она колеблется, затем идет к двери, Фрэнк следует за ней.
      Жасант (Фрэнку, тихим голосом). Что с ним?
      Фрэнк. Он разволновался, но сейчас все в порядке.
      Жасант. Будьте осторожны. У него слабое сердце.
      Фрэнк. Я посмотрю за ним. Можете на меня рассчитывать.
      Альбер (зовет). Мария-Луиза!
      Фрэнк. Он зовет меня, я должен идти.
      Жасант, изумленная, выходит.
      (Продолжая.) Вы что, на "ты" с этой крошкой?
      Альбер. Только в момент всплеска эмоций.
      Фрэнк. И часто бывают у вас эти всплески?
      Альбер. Ты выбрала неподходящий момент, чтобы устраивать мне сцены. По сути дела - ты должна давать объяснения.
      Фрэнк. Сама удивляюсь тому, что делаю. Вот уж не думала, что, когда увижу тебя, буду ревновать.
      Альбер. Так что же случилось с тобой там?
      Фрэнк. После похищения американцы долго держали меня под охраной, потому что я подвергалась там той же опасности, что и здесь. Они предложили мне изменить внешность, не пол, а внешность, сделать новое лицо, пластическую операцию... Но перспектива стать другой женщиной была мне отвратительна. Я всегда мечтала быть мужчиной. Специалисты пришли к выводу, что мои хромосомы носят ярко выраженный мужской характер. Они серьезно занимались проведением подобного рода исследований, и мой случай заинтересовал их.
      Альбер. Еще бы!
      Фрэнк. Я настояла, и, в конце концов, они решили сделать операцию.
      Альбер. Это было рискованно.
      Фрэнк. Да, я согласилась быть "подопытным кроликом". Моя неудачная жизнь в облике женщины заканчивалась, судьба давала мне шанс! Как я могла отказаться от этого? Посмотри, они даже переделали мое лицо!
      Альбер. Да... Довольно умело!
      Фрэнк. К тому же эта метаморфоза ограждала меня от агентов, которые хотели заставить меня замолчать.
      Альбер. Когда ты поняла, что несчастлива как женщина?
      Фрэнк. Первый раз в школе. Я чувствовала, что не похожа на других девочек.
      Альбер. Но физически ты явно была девочкой.
      Фрэнк. Да, но во всех своих инстинктах и эмоциях я чувствовала себя мальчиком. Меня всегда тянуло к девочкам.
      Альбер. И ты жила со мной? И имела ребенка?
      Фрэнк. Это больше всего удивляло меня. Разве ты не помнишь?
      Альбер. Теперь я понял почему... то есть, со мной это было так, временно?
      Фрэнк. Ну, если ставить вопрос таким образом... Но только подумай, какая мне представлялась фантастическая возможность! Меня никто не знал. Никаких объяснений, никакого скандала, никаких сплетен и насмешек. Мария-Луиза умерла - родился Фрэнк Хардер.
      Альбер. Почему Фрэнк Хардер?
      Фрэнк. Они дали мне имя лейтенанта, погибшего во Вьетнаме. У него не было родных. Я сделала карьеру в армии, и я никогда так хорошо не чувствовала себя, как все эти годы.
      Альбер. Тогда почему же ты вернулась? Если ты так хорошо чувствовала себя, зачем этот визит?
      Фрэнк. Ты умный человек, Альбер, ты догадаешься.
      Альбер. Луи?
      Фрэнк. Конечно. Несмотря ни на что, материнский инстинкт все-таки существует. В конце концов, я носила парня под сердцем. А это что-нибудь да значит. Я все время искала случая вернуться. Не забывай, что все эти годы у меня не было на то официального разрешения. Но я внимательно следила за ним.