А когда Ушира убили, папа спас тебя. Ты была чуть моложе Лера и Джеса. И ты взорвала пекарню, а папа сказал, что накануне вы поженились, чтобы спасти тебя снова. И я также знаю, что Предки были Магами. Они вызвали Сталкера, а затем убили всех, кто жил в городе, чтобы остановить его. Но их надежды не оправдались. Поэтому с тех пор и по сей день Вечные Странники должны сражаться со злом, просачивающимся из города. Сэра рассмеялась.

– Правильно. Но я должна вам рассказать еще кое-что. – Она посмотрела на каждого по очереди. – Поймите, это было мое решение, не Таера. Я не хотела, чтобы вы знали о моем народе. Я хотела, чтобы вы приспособились к людям вашего отца, но… есть то, что вам необходимо знать. – Она глубоко вздохнула: – Вы знаете, что я – маг.

– Но ты же не делаешь ничего магического, ма, – внезапно запротестовала Ринни. – Тетя Алина говорит, что магии не существует. Просто есть люди, которые умеют заставить других увидеть магию в обычной ловкости рук.

Джес рассмеялся. Но его смех был не обычным гортанным, а каким-то низким и завывающим.

Ринни подняла на него взгляд и немного отодвинулась в сторону.

– Джес, это не ее вина, – мягко проговорила Сэра и перевела взгляд на Ринни. – Боюсь, твоя тетя неправа. И она это прекрасно знает. Когда я взорвала пекарню, она там была – твой отец там тоже был. И, несмотря на то, что вы слышали, не все Вечные Странники – маги, и не все маги – Вечные Странники.

– Ринни, помнишь, как папа рассказывал нам иногда истории о магах в армии? – спросил Лер.

– Правильно, – согласилась Сэра. – Но я особый маг – Ворон.

Холодная энергия заскользила по телу Сэры, как нежные прикосновения любимого, и на ее ладони вспыхнул огонь. Когда магическое свечение стабилизировалось, она взяла Лера за руку и положила ему огненный шар на ладонь, где тот радостно заколыхался.

Давайте я расскажу вам все с самого начала, – предложила Сэра. – Давным-давно существовал великий город могущественных чародеев, которые отличались большой самонадеянностью. Ослепленные гордыней, они призвали к жизни Сталкера – великое зло. Чтобы остановить это зло, они принесли в жертву целый город, абсолютно всех жителей, которые не имели волшебных способностей: мужчин, женщин и детей, а также включая своих собственных жен, мужей и детей.

Она поглубже вдохнула и закрыла глаза, стараясь услышать ритм голоса своего отца, чтобы ничего не пропустить.

– Когда чародеи принесли свой город в жертву, чтобы ограничить Сталкера, цена была такой: они убили всех, кроме нескольких самых могущественных магов и самых слабых. Оставшиеся в живых практически не имели ничего, кроме собственной одежды. Сначала они подумали, что этого будет достаточно, но мир совсем не добр к созданиям, у которых нет родины. Шли годы, их количество уменьшалось. Тогда оставшиеся чародеи Колосса стали обсуждать, что можно сделать. – Она мрачно улыбнулась. – Уверенность в своих знаниях и сила, даже с запечатанным смертью городом за своей спиной, позволяли чародеям все еще на что-то надеяться. Сталкер был заключен в клетку. Но с течением времени прутья могли разъединиться. Чародеи решили, что их потомки, не вскормленные и не обученные в Колоссе, не смогут противостоять созданному ими существу. Поэтому они решили изменить своих детей и дать им силу, менее зависимую от знания. Они создали ордены.

Я – маг, – сказала она. – Есть и другие маги среди Вечных Странников. Это очень похоже на императорских магов, которые помогали Таеру сражаться против фахларна. Но я связана с орденом Ворона. Я не нуждаюсь в запутанных заклинаниях, мне не нужно воровать энергию, чем грешат другие маги. Я могу делать то, что не выучишь наизусть и не записано в книге. Но Ворон – всего лишь один из шести орденов, дарованных Вечным Странникам.

Джес отступил в тень, чтобы мрак скрыл его лицо от света магического сияния. Сэра поднялась на колени и, дотянувшись до сына, нежно коснулась его руки.

– Успокойся, Джес, – произнесла она. – Это не совсем ты. Извини, что я допустила, чтобы так случилось. Просто твой дар спрятать труднее всего.

Дар Джеса был так ужасен, что она ничего не могла сделать чтобы как-то укрыть его от посторонних глаз, как это сделала с другими детьми.

Когда он с неохотой водворился на место, она тоже села.

– Я – Ворон. Но также есть Бард, Целитель, Охотник, Чародейка Погоды и Защитник. Но мы называем ордена именами птиц, символизирующих каждый орден, потому что это меньше сбивает с толку. Обычных колдунов тоже называют магами, но Ворон всегда означает орден Магии. Остальные пять орденов такие: Бард – Сова, Целитель – Жаворонок, Охотник – Ястреб, Чародейка Погоды – Большой Баклан и Защитник – Орел. – Она внимательно на них посмотрела, но дети – само внимание, и она продолжила: – Мой отец рассказывал, что некогда ордены не были разобщены. В нашем клане, в моему роду только трое были связаны с орденом: Ворон, Орел и Ястреб. Остальные менее преуспели… и я знала только одного еще живого Жаворонка, когда покинула кланы. При этом она была очень старой.

Сэра глубоко вздохнула, раздумывая, как перейти к следующей части.

– Тогда представьте мое удивление, когда вы все родились, связанные с определенными орденами.

Лер передал через корзину с жареным хлебом сгусток света Ринни и потер ладони о бедра.

– Но мы ничем не отличаемся, – удивился он. – Кроме Джеса. И его чудаковатость совсем никак не служит целям Вечных Странников.

– Ничем не отличаетесь? Ой ли? – мягко спросила Сэра. – Ты хоть раз вернулся домой без добычи, Лер? Ты хоть раз заблудился, мой Ястреб?

Он широко раскрыл глаза и затаил дыхание.

– Папа учил меня, как выслеживать добычу и запоминать ориентиры, чтобы я не потерялся, – твердо ответил он.

– Папа? – удивилась она. – Вот этого он мне не говорил.

– А я кто, мама? – страстно желая узнать правду и не отводя взгляда от огненного шара на своей ладони, спросила Ринни. – Я тоже могу делать светящиеся шары, как этот?

Сэра улыбнулась.

– Нет. Ты Большой Баклан – Чародейка Погоды. Не всякий знает, когда грядет шторм, Ринни.

– А Джес и папа… и тетя Алина? – с жаром спросила Ринни. – Лер – Ястреб, это делает его охотником, правильно? А что должны делать Ястребы и Большие Бакланы, если они не умеют создавать огни?

– Папа и тетя Алина – не Вечные Странники, – ответил Лер.

– Мы – только наполовину, и мы принадлежим разным орденам, – с жаром защищала себя Ринни.

Сэра подняла руку.

– Успокойтесь. Смотрите. Гм-м. Да. Лер прав, ордена могут быть только среди Вечных Странников. Так я всегда думала, пока не встретила вашего папу. Таер – Сова, что означает: Бард. Я об этом много думала все эти годы, но единственное объяснение у меня такое: происходит прикрепление к подходящей кандидатуре в момент рождения. Старый Ворон, который был моим Учителем, как-то сказал мне, что ордены не могут быть получены искусственным путем, как, например, мы производим отбор при выведении определенных пород лошадей. – Она улыбнулась при воспоминании, как ее старый Учитель Арваг приходил в ярость даже от простого намека, что орден мог прикрепиться к кому-то, не принадлежащему клану Вечных Странников. – Она прочистила горло и продолжила: – В наших кланах Сова отвечает за сохранение истории, потому что одним из ее талантов является великолепная память. Но Сова также очень музыкальна, а музыка всегда была неотделима от Таера.

– У вас возникли вопросы, – Сэра слегка задумалась. – Ястребы выслеживают и имеют большое влечение к оружию. Большие Бакланы могут предсказывать и – если постараются – контролировать погоду. Много разных других талантов, но большинства я не знаю. Некоторые отличаются в зависимости конкретной личности. Вы должны их открыть в себе сами. Другие… – она пожала плечами, – в конечном итоге нам надо было бы найти, кто вас обучит.

– А что тетя Алина? – повторила свой вопрос Ринни.

– Твоя тетя определенно та, на кого она похожа, – пекарь солсенти.

– Что значит солсенти? – неожиданно спросил Джес.

– Глупые люди, – мудро ответила Ринни. – Особенно тетя Алина.

– Прекрати хихикать, Лер, – сделала замечание Сэра. – На языке Вечных Странников слово солсенти означает того, кто неспособен видеть или является ущербным. Но большинство из нас используют это слово, говоря о любом человеке, в котором не течет кровь Вечных Странников. Ну, что еще ты хотела спросить, Ринни?

– Джес, – спросила Ринни.

– Джес – Защитник.

– И Защитник дальше всего от людей, – горько вступил в разговор Джес. – Они взяли дух демона и поставили его в определенные границы по своему усмотрению. Ночью я такой, – он встал, плащ соскользнул вниз, он предстал перед ними таким, какой есть, освещенный искрящимся шаром на ладони Ринни. Какое-то мгновение он был обычным человеком, как они, но вдруг его очертания заструились и потемнели. Перед ними стояла пантера размером с Гуру, ее золотые глаза блестели зловещим светом.

Изменения было настолько быстрыми, что Сэра засомневалась, что перед ней: иллюзия или реальность. На этот раз она убедилась, что пантера осязаемая и не является воплощением ее страхов.

– Защитник является смотрителем клана, – спокойно пояснила Сэра. – Когда клану угрожает опасность – в лесу, в темноте – он изменяет очертания и защищает нас. На него не действует никакая магия, кроме его собственной. При дневном свете – я не говорю, что сразу с восходом солнца – в целях безопасности Защитник спит, забрав с собой частичку личности Джеса.

Ринни передала Леру светящийся сгусток огня и обошла вокруг Джеса, широко раскрыв глаза от восхищения. Сэра видела, как ее сын непроизвольно напрягся от пристального взгляда, хотя не шевельнулся ни один волосок, но она в Ринни была более уверена, чем Джес.

– Ты такой шикарный, – с благоговением произнесла дочь и потрогала его серо-черную шерсть.

Лер пристально посмотрел на создание семейства кошачьих и рассмеялся.

– Что ты от нас ожидал, Джес? Что мы завизжим и разбежимся? Ни у кого не встали дыбом волосы от страха при виде обычного демона.

Сев рядом с Джесом, Ринни горестно вздохнула:

– Я даже в пантерку не превращусь?

– Нет, только Джес, – ответила Сэра. Лер нахмурился.

– Если бы я это узнал раньше, я бы не так злился, когда ты все время убегал в лес, – сказал он Джесу. – Полагаю, нам понадобится несколько дней, чтобы осознать, что нам сегодня рассказала мама. – Он сделал паузу и важно выдал. – Думаю, ты должен знать, что я рад, что у меня такой брат. Хоть днем, хоть ночью.

– Неужели у меня даже клыков не будет? – спросила Ринни.

Громадный кошак взвыл и рассмеялся, приняв свое обычное человеческое обличье.

– Нет, Ринни. Тебе никаких клыков, – он протянул руку и взъерошил ей волосы. – Но не переживай. Если ты захочешь, чтобы я кого-нибудь укусил. Я это сделаю.

Джес сел на корточки, но не расслабился.

– Папа говорил мне, чтобы я вам все рассказал. Но я не хотел. Я не хотел, чтобы вы меня боялись.

Сэра нахмурилась и сказала:

– Ты прекрасно все знаешь. Неважно, что они думают на самом деле, они все равно немного боятся, – и, повернувшись к младшим детям, пояснила: – Вызывать ужасный страх – один из талантов Защитника. Если он захочет, он может вызвать панику у лошадей или у диких зверей. Даже одно его присутствие заставляет людей нервничать. Он не испугал вас, нет. Дело в том, что он инициирует ваши страхи – Сэра улыбнулась, внезапно вспомнив забавный случай. – Мой старший брат был Защитником. У него было своеобразное чувство юмора. Он частенько подкрадывался в лесу к людям и начинал их преследовать. Они добирались до нашей стоянки, тяжело дыша от страха и стараясь не подать виду, потому что бояться было нечего. Мой дедушка постоянно его за это бранил.

Она покачала головой при воспоминании, как согнутый годами старик грозит пальцем ее брату, огромному и свирепому. Забавно. Он ведь мог переломить старика пополам одним ударом, а вместо этого стоял, опустив голову, пока дед его распекал… а через несколько недель в их лагере появлялся другой испуганный до ужаса странник.

– Вот почему Олбек убежал, – догадалась Ринни. – Джес его действительно испугал.

Сэра согласно кивнула.

– Если это был ужасный страх, он будет помнить, что бежал, но не вспомнит, из-за чего. Это его страшно разозлит. Он обязательно захочет самоутвердиться. Будь осторожен.

– Мама, – позвал Лер, – почему ты рассказываешь нам об орденах сейчас?

– Потому что новый септ привез из Таэлы того священника, – ответила Сэра.

– Мне он не нравится, – вдруг произнес Джес.

– Ты уже с ним познакомился? – удивилась Сэра. Джес вряд ли бывал в поселке.

– Я увидел его однажды, когда с новым септом он участвовал в охоте, – ответил он. – Мне он не понравился.

– Хорошо, – ответила она. – Я бы хотела, чтобы вы все постарались его избегать. Что-то есть в нем… не то.

– Что? – внезапно ухмыльнулся Лер. – Он превращается в пантеру или может материализовать из ничего светящийся шар?

В ответ она улыбнулась и покачала головой.

– Он вызывает у меня тревогу, – и она рассказала все, что ей рассказал священник о своих убеждениях.

Когда она закончила рассказ, Л ер покачал головой:

– Ты хочешь сказать, что большая группа солсенти – возможно, колдунов солсенти, использовав магию для создания своего храма, – создали религию, основанную на орденах Вечных Странников?

Она согласно кивнула.

– Я подумала, что вам следует узнать о себе правду до того, как он захочет загнать вас в угол и затуманить вам мозги изобретенной религией. – Она заколебалась, но потом продолжила: – Мне все равно пришлось бы вам скоро все рассказать. И вот еще что. Я никогда раньше так не тревожилась, потому что Вечные Странники не верят в судьбу, как те, кто живет здесь. – И потому, что Таер всегда делал так, что она верила, будто с ними никогда не случится беда. – С течением времени в каждом последующем поколении Вечных Странников ордены постепенно исчезали. Кроме того, я впервые встретила солсенти, принадлежащего к ордену. Мало того, от союза Вечной Странницы и этого солсенти появились трое детей, тоже принадлежащих к орденам. Отец моего отца говорил: «Где великие дары, туда приходит великая беда». Я хочу, чтобы вы были осторожны.

Джес вскочил на ноги, все его внимание было обращено к дому.

– Мама, кто-то верхом на коне приближается к нам.

Даже находясь в выигрышной позиции – на холме, – Сэра смогла различить около крыльца только смутные тени лошадей. Но Джес сказал:

– Это управляющий и какой-то человек в форменной одежде септа. А, это он. Думаю, это сам егерь септа, мама.

– Что ж, – помедлив, произнесла она, – пойдем посмотрим, чего они хотят.

Она вывела детей из-за деревьев и повела за собой вниз по тропинке, ведущей к дому.

Когда они приблизились, Гура радостно залаяла, а Сэра отметила, что чужих собака к дому не подпустила. Теперь, когда Сэра подошла поближе, она узнала характерно уложенные волосы управляющего, под которыми он пытался скрыть свою лысеющую макушку.

– Здравствуйте, Фордер, – произнесла Сэра. – Добро пожаловать.

При звуке ее голоса Гура замолчала: свою работу она честно выполнила.

– Сэра – Жена Таерагана, – официально произнес управляющий септа. – Где ты была?

Он спросил таким тоном, как будто она была виновата в том, что заставила его ждать, а он являлся главой клана и имел право на такие вопросы.

Она напряглась, как кошка, собирающаяся вцепиться когтями. Столько лет в Редерне, и никак невозможно примириться с тем, как здесь обращаются с женщинами. Как будто быть мужчиной – значит иметь право на власть над любой женщиной, которая перешла им дорогу.

Чуткая к ее настроению, Гура покинула крыльцо и с низким рычанием толкнула в его пузатое брюхо. Он замолчал, зашатался, но на ногах устоял.

– Завтра мы будем пахать землю, – миролюбиво произнес Лер, отвлекая их внимание от Сэры, чтобы управляющий не заметил, как в ней нарастает ярость. – Нам понадобилось время, чтобы сегодня вечером обойти поля. Умоляем принять наши извинения, за то, что вам пришлось ждать. Мы даже не думали, что вы снова сегодня вернетесь. Если бы сказали хоть слово, мы бы с радостью вас ждали.

– Я и не собирался возвращаться, – проворчал Фордер. Полностью игнорируя Сэру, он ответил Леру. – Егерь септа кое-что нашел; я подумал, что вам надо узнать как можно скорее. Если бы я знал, что вы имеете привычку гулять по лесу ночью, то подождал бы более походящего момента.

Если бы Лер не сжал ей плечо, Сэра обязательно сказала бы что-нибудь резкое. Было непохоже на нее, чтобы она так легко потеряла над собой контроль, но оставаться верной своему характеру легче, чем удивиться, почему управляющий, известный своей любовью к комфорту, вдруг обеспокоился самолично приехать сюда второй раз в течение двух дней.

Плохие вести летят быстро.

– Спасибо, – ответил Лер, ведь его характер – как у матери, и второй раз он не извинился.

– Я охотился с парой своих людей, – начал егерь, который при ближайшем осмотре показался Сэре смутно знакомым. Он жил в Легее, где располагалась основная крепость септа, но в Редерн приезжал множество раз послушать в таверне на краю деревни пение Таера. – Мы добрались до водопадов, преследуя раненного стрелой оленя, когда неожиданно оказались в так называемом гиблом месте. – Он неловко стал переминаться с ноги на ногу.

Сэра подняла руку и жестко вцепилась в ладонь Лера.

– Так вот, я и говорю, – в тоне егеря внезапно появилась напряженность. – Я, в смысле, лично я, проезжал там множество раз, но никогда раньше не видел такого несчастья. Думаю, ничто другое, кроме древнего зла, оставленного Черным, не могло совершить такое, что я увидел.

– И что это было, сэр? – непроницаемо спросил Лер, потому что Сэра промолчала.

– Труп серого коня, – ответил егерь. – Его копыта были обуглены, как будто он горел в огне. И осталось не так много, кроме костей спереди, немного мяса и шкуры сзади. Там же валялся чистый и белый человеческий череп и несколько костей. Я знал, что Таер все еще на охоте, а один из моих людей припомнил, что твой муж как раз купил серого коня. Останки мы похоронили там, где нашли, потому что это истинно убийство гиблого места. Но я принес оставшуюся уздечку в надежде, что мы сможем опознать человека.

Он снял с седла сумку и вытащил остатки потрескавшейся и скрученной кожи и наполовину оплавившиеся медные удила.

Когда Сэра не шелохнулась, чтобы взять их, Лер аккуратно освободился от ее захвата и сам взял обрывки кожи и удила. Он внимательно посмотрел и опустился на колени перед крыльцом. Там на деревянных плашках он рассортировал кусочки уздечки с оставшимся на них орнаментом из бисера, так что Сэра вряд ли могла отрицать, что эта вещь принадлежала ее мужу.

– Это уздечка моего отца, – сказал Лер. – Фрост, конь, на котором он ездил, был пятнисто-серым.

– Сожалею, что приходится приносить такие вести, – произнес егерь, как будто ему самому было неприятно.

– Мой отец обычно возвращается домой гораздо раньше, – ответил Лер.

– Папа? – спросила Ринни.

Ее голос пробил оцепенение, сковавшее Сэру. Она не могла позволить себе раствориться в горе: у нее были дети. Она сделала шаг к Ринни, но там уже стоял Джес, прижав ее к себе. Он кивнул Сэре: Защитник присмотрит за сестрой, пока Сэра проводит управляющего к дороге.

– Где вы нашли их? Я бы хотела похоронить Таера дома, – сказала она.

Егерь даже не удостоил ее взглядом. Вместо этого он ответил Леру.

– С магией Черного не играют. Я не поведу туда ни парня, ни женщину. Один человек уже мертв, нам не нужны новые смерти.

– Понял, – ответил Лер на беззвучное рычание Сэры.

– Конечно, вы знаете, что я должен поставить вас в известность, – управляющий сменил тему разговора, – так как твой брат умственно отсталый, а ты еще несовершеннолетний. Но сейчас уже поздно передавать вашу ферму другой семье, и ты решительный малый. Септ даст вам этот год как испытательный срок.

Лер благодарно поклонился Фордеру, а Сэра прикусила язык. Никто не захочет заниматься сельским хозяйством так далеко в горах. Если бы управляющий их выгнал, для септа это ничего бы не значило. Но она знала Фордера, знала, что если будет ему противодействовать, он выгонит их назло.

– Септ великодушен, – сказал Лер. – Мы сделаем все зависящее от нас, чтобы использовать данную нам возможность.

– Егерь, – произнесла Сэра, увидев в его глазах слабое отражение ее горя. – Спасибо вам. Очень мало тех, кто имеет смелость приблизиться к гиблому месту только для того, чтобы установить личность погибшего. Знание – лучше, чем ложные надежды.

Кто-то ведь разбудил управляющего, чтобы как можно быстрее сообщить важную новость. Конечно, это был егерь, заставивший Фордера выехать ночью, вместо того чтобы дождаться утра. Признательность и горе прорвались сквозь годы следования местным обычаям, и она создала между ними в воздухе светящийся знак, который быстро погас.

– Благословляю вас, – сказала она, – и ваш дом. Удачи вам и вашим близким.

В темноте она видела белки глаз Фордера, но егерь был угрюмым, каким и должен быть человек, осмелившийся пересечь гиблые места.

– И вам того же, – ответил он и, быстро кивнув, вскочил на коня.

Как только нога егеря коснулась стремени, Фордер дернул своего коня за поводья. Они уехали, постепенно исчезая в ночи и оставляя за собой отзвуки топота копыт.

Сэра увела детей в дом и разожгла там огонь одним движением руки. Краем подсознания она отметила, как легко сбросила маску хорошей жены редерни, которую надела на себя, когда вышла замуж за Таера. Но сейчас она спрятала свое горе поглубже, потому что ей придется решать более насущные проблемы своих детей.

Защитник затаился в комнате, как бестелесный дух, добавляя страха к потрясению и скорби. К нему прилипла Ринни и своим рыданием разрывала душу. Лер был бледным и внешне спокойным. Эту маску он надел ради управляющего, только побелевшие костяшки пальцев, вцепившихся в остатки уздечки, выдавали его состояние.

Таер смог бы избавить их от печали. Он бы успокоил и сказал что-нибудь мудрое. Он бы держал Ринни на руках, пока она не заснет. Потом он бы поговорил с сыновьями, пока они не расслабятся и не успокоятся в своем горе.

Сэра хотела рвать и метать, пока не упадет от физической усталости и неспособности что-либо чувствовать.

– Нет ничего, – сказала она, – что бы Таер любил больше вас троих.

Лер побледнел еще сильнее, а она повернулась и неистово обняла сына. Она знала, что это правильно, когда он тоже обвил вокруг нее руки и поднял так, что смог прислониться лбом к изгибу ее шеи.

Она молча дала себе клятву защитить их, раз уж не смогла сохранить ни свой клан, ни Таера. А если и плакала, то только Джес мог видеть.

В конце концов Ринни заснула. Джес отнес ее по лестнице на чердак на ее половину и вернулся к Сэре и Леру, сидевшим на скамье перед огнем.

– Она меня не испугалась, – произнес он.

Сэра улыбнулась и похлопала ладонью по скамье, указывая на свободное место рядом с собой.

– Кажется, она вообще не боялась, не так ли? Он не сел рядом.

– Меня все боятся, даже ты и папа.

– И я, – сказал Лер с усталой улыбкой, светящейся больше в глазах, чем на губах. – Все же это просто общее беспокойство, да? На самом деле я тебя не боюсь, просто напрягаюсь.

Сэра кивнула.

– Должно быть, она это чувствовала, но есть вещи хуже, чем страх.

– Люди ко мне не прикасаются, – сказал Защитник, глядя на свои руки, будто он скучал по весу теплого тела Ринни.

Лер пристально посмотрел на брата, потому что Джес почти не никогда не мог терпеть прикосновения.

– Ты утешил ее, – ответила Сэра. – Ты напомнил ей, что она не одинока.

– О, мама, – прошептал он. – Мы так несчастны.

Он посмотрел на нее и между вдохом и выдохом превратился в Защитника. Громадный кот грациозно повалился перед ней на пол и бесшумно зарыдал от сокрушающей печали.

Сэра хотела дотронуться до его плеча, но задержала руку в воздухе. Будучи в крайне расстроенных чувствах, Джес вообще не в состоянии перенести ее прикосновение.

Тогда она поднялась со скамьи и открыла входную дверь.

– Гура, – позвала она. – Иди сюда.

Большая собака подняла на нее изумленный взгляд: конечно, днем она иногда заходит в дом, но ночью она сторожит на улице.

– Заходи, – снова повторила хозяйка.

Гура прошествовала мимо нее к огню. Но, завидев Джеса, собака со вздохом мягко шлепнулась рядом с ним. Джес, не в состоянии выносить человеческое прикосновение, обнял собаку лапами и прижался к ней мордой.

Когда Сэра села на свое место рядом с Лером, он спросил:

– Почему он не выносит прикосновение, когда… – он заколебался. – Это действительно сбивает с толку. Почему его это не беспокоило, когда он превратился в Защитника?

– Джес чувствителен к прикосновению других людей. У многих Орлов есть дар к сочувствию. Так как он обязан всегда держать Защитника в узде, то чувства кого-то третьего – для него слишком много.

– Ты так говоришь, как будто он – это одновременно два человека.

Сэра кивнула.

– Исходя из того, что мой старший брат, который тоже был Защитником, рассказывал, очень похоже на то. Я не знаю, почему Орел так сильно отличается от других орденов, почему ему труднее всех. Мой Учитель верил, что Древние Маги пытались создать кого-то совершенно другого – возможно, идеального воина – и совершили много ошибок – ошибок, за которые Джес и подобные ему вынуждены платить своими жизнями, – она замолчала и взглянула на Джеса. Тот не обращал на них ни малейшего внимания. И все-таки она понизила голос. – Большинство Орлов умирают, даже не достигнув возраста Джеса, поэтому мой народ очень тщательно их оберегает: когда можем, держим их подальше от незнакомцев, и за пределами клана не позволяем им ни с кем разговаривать. Защитник самый опасный и одновременно самый уязвимый из всех наших орденов.

Сэра прижала руки к груди, осознавая, что Джес выжил благодаря их обособленности. Лер положил ей руку на плечо и притянул к себе.

– Все будет хорошо, мама, – заверил он.

Так они и стояли. Джес молча ронял слезы, а Гура задремала и тихо захрапела. Сэра хотела что-то делать, но что? Чем она могла помочь Таеру? Чем она могла помочь Джесу, Леру или Ринни? Ее взгляд упал на обрывки уздечки Таера.

Она встала со скамьи, подняла их и пошла к огню, чтобы получше рассмотреть.

– Что ты делаешь, мама? – спросил Лер.

– Собираюсь посмотреть, что эта уздечка мне расскажет, – уверенно ответила Сэра, хотя на самом деле этого не чувствовала. – Я уже говорила, что в каждом ордене существует некое разнообразие в способностях. Одна из моих способностей – которыми обладаю я и которых не было у моего Учителя, – это умение читать прошлое предметов.

– Ты собираешься посмотреть, что случилось с папой?

– Я собираюсь попробовать, – поправила она.

Она глубоко вздохнула и сконцентрировалась, потому что чтение объектов, связанных со смертью, было болезненным. В глубоком раздумье, приложив пальцы ко лбу, она застыла в позе мыслителя. В магии такого сорта деликатность более предпочтительна, чем сила. Она не сопротивлялась, когда струйки магии появились из пальцев и нитями прошли по кожаной уздечке.

Ничего.

Уверенная, что недооценила свою мощь и приложила мало сил, она открылась, даже кончики пальцев стало пощипывать… опять ничего. Она встряхнула кистями рук, как будто кончики пальцев были обожжены.

– Лер, ты не мог бы найти… – Сэра осматривала комнату и остановила взгляд на укромном уголке, где на стене под луком Лера висел меч Таера. Сэра знала, что в мече было достаточно информации для чтения прошлого. – Меч. Дай мне, пожалуйста, меч.

– А что случилось? – сняв меч и протянув его матери, поинтересовался Лер.

Сэра отрицательно покачала головой и, взяв в руки меч, вынула его из ножен.

– Не знаю.

Она отложила уздечку в сторону и положила оружие на пол. Ей пришлось согнать оттуда Гуру, которая в свою очередь потревожила Джеса.

– Папин меч. – Спросонья он сел.

Она рассеянно кивнула в ответ и слегка потерла пальцы: она раскрылась и ждала, когда магия наберет такую же силу, как тогда, когда она прикасалась к уздечке. Она добилась максимума, чтобы рассмотреть следы времени, оставленные на объектах, к которым она прикоснулась. Перед ней были смерть и темнота.

Мгновение жгучей боли, когда золотой свет собрался в пальцах, затем все исчезло. Она открыла глаза и краем сознания ощутила странное чувство, что время перепрыгнуло, а она даже не заметила. В ушах звенело, в локте – тупая боль от ушиба, она лежит на спине, а под головой колено Джеса.

Джес легонько хлопал ее по щекам, в его глазах молниеносно появлялось и исчезало присутствие Защитника.

– Искры ранили тебя, мама?

– Нет, Джес, – ответила она и села, поджав колени и положив на них голову, чтобы досмотреть картины прошлого, вспыхивающие в ее закрытых глазах.

– Все хорошо, – ответила она, почувствовав встревоженный взгляд Лера. – Всего пара-тройка синяков. Я очень долго этого не делала, и не рассчитала силы. Меч – неудачный выбор.

Воины солсенти пользовались своими клинками, передавая из поколения в поколение, пока ржавчина не съедала их. Они даже давали им имена, никогда не погружаясь в мир псевдожизни, полностью пропитанной смертью – они рисковали, давая такому опасному предмету имя. Существовало много историй о мечах, которые при явном проигрыше вдруг удавалось захватить, а другие истории рассказывали, что мечи тяжелели так, что их невозможно было удержать, а некоторые и сами старались нанести урон своему обладателю. Однако, похоже, солсенти никогда не обращали внимания на предупреждающие знаки. Вечные Странники всегда очищали свое оружие после каждой отобранной жизни и избавлялись от клинков мертвецов.