Группа поддержки хозяев поля выкатилась на поле стадиона в облаке помпонов и коротких юбочек. Болельщики вскочили с мест и дружно заорали.
      – Вперед, девочки, – рассмеялся рыжий Джей Бакли, шумно потягивая коку через соломинку. Затем он громко рыгнул, приподнял надетую задом наперед бейсболку и почесал голову. – Какая блондиночка!
      Сара скинула его обутую в кроссовку ногу со своего стула, села и протянула ему сочащуюся кетчупом булку с горячей сосиской.
      – Держи. Поверить не могу, что ты это съешь.
      Джей сунул в рот всю булку и улыбнулся.
      – В следующий раз принесешь с соусом чили.
      И снова рыгнул.
      Сара с отвращением взглянула на него и покачала головой. Она познакомилась с Джеем в свой первый день работы в «Глоб», когда Джейкоб Вейнберг попросил парня ввести ее в курс дела. Несмотря на некоторые странности в манерах и внешности, Джей был лучшим репортером газеты и не боялся за свое место, а потому с удовольствием взял Сару под крылышко. По редакции пронеслись слухи, что Сара получила работу не из-за собственных достоинств, а благодаря связям, и многие сотрудники были настроены к ней враждебно. На самом деле часовая беседа с Вейнбергом была одним из самых напряженных событий в ее деловой жизни. Несмотря на уверения Билла, редактор был далеко не «милым котиком», а тот факт, что Сара – любовница Билла, только усложнял ее задачу: убедить Вейнберга, что она годится для его газеты.
      – Ну и как это в сравнении с… как вы его называете… «Арсеналом»? – спросил Джей, имитируя акцент кокни.
      – Тоже мне, артист. Но если тебя действительно интересует мое мнение, я бы сказала, что американский футбол стремительнее, агрессивнее, ярче. Но уж слишком много показухи. И если честно, я не понимаю правила.
      – Очень похоже на ваше регби, – сказал Билл, входя в комментаторскую кабину и целуя Сару в макушку.
      – Привет. – Сара протянула руку и погладила его лицо. – Я не заметила, как ты вошел. Где ты был?
      Билл сел и настроил микрофон.
      – Брал несколько интервью перед матчем. Послушай, все просто. Главная задача – достичь с мячом зоны защиты. – Билл прижал рукой наушники. – Что? Конечно. Сара, режиссер хочет поговорить со мной. Пусть Джей объяснит тебе, что к чему.
      Билл вышел из кабины, и Джей сказал:
      – Начнем. Вон ту горячую блондиночку трахает принимающий игрок…
      – Ладно, Джей, я как-нибудь сама разберусь, – рассмеялась Сара. Она прекрасно понимала, что грубые выражения Джея – просто представление, которым он пытается противостоять тому, что называет ее английской утонченностью.
      – Я читал твой репортаж о перестрелке в метро. Хорошая работа.
      – Спасибо, но на самом деле я только написала его. Никак не могу привыкнуть к американскому способу работы. В «Войсе» я сама вела расследование. А то, чем я занимаюсь здесь, дома делают помощники редактора.
      – Неужели наша английская корреспондентка разочарована?
      – Немного. Я не ожидала, что работа в «Глоб» – сплошная канцелярщина.
      – Потерпи. Ты нравишься Джейкобу и всего добьешься. Господи, Сара, сколько тебе лет? Двадцать один? Я получил настоящий шанс, только когда мне стукнуло двадцать два.
      Сара и сама понимала, что слишком торопится. В конце концов, она работает в «Глоб» всего три месяца. Почему она всегда хочет всего сразу?
      Она вспомнила о неожиданном приглашении в британское посольство на неофициальный прием в честь англо-американского комитета «Безопасность в спорте».
      – Хочешь пойти со мной на прием в посольство? Только уверена, что там будет очень скучно.
      – Не думаю, что они обрадуются, увидев меня вместо Билла.
      – Ты считаешь, что меня пригласили ради Билла? – Она немного пала духом. – А я подумала, что кто-то из них видел нашу программу «Наркотики в спорте».
      Билл вернулся и сел на свое место.
      – Джей, ты самый настоящий провокатор. Сара, я уверен, что тебя пригласили ради тебя самой. Прием организован британцами, а они ни черта не смыслят в американском спорте, как ты сама только что продемонстрировала. О, Джей, ты был прав насчет той блондиночки.
      Мужчины ударили по рукам.
      – У меня острый глаз.
      Билл посадил Сару себе на колени. Она притворилась, что хочет высвободиться, но он только крепче прижал ее к себе.
      – Вы – женоненавистники и англофобы, – сказала она, впиваясь ногтями в бедро Билла и чувствуя, как напрягаются его мышцы.
      Джей вскочил.
      – Эй, влюбленные, сможете обойтись без меня минутку? Мне надо перехватить Джимми Ридла.
      Билл легонько куснул Сару за ухо.
      – Ты прекрасна. Я когда-нибудь говорил тебе об этом?
      – Миллионы раз, – сказала она, чувствуя на шее его жаркое дыхание.
      – Тогда скажу то, что еще никогда не говорил. Я тебя люблю.
      Сара повернулась к нему.
      – Что ты сказал?
      – Я тебя люблю.
      Сара крепко поцеловала его. Она ждала этих слов с той самой первой ночи в Нью-Гэмпшире.
      – Я тоже тебя люблю. Ты делаешь меня такой счастливой. – Упиваясь моментом, она снова поцеловала его и задохнулась от изумления – если не сказать больше, – когда он покатился со смеху. – Что тут смешного?
      Билл показал на наушники.
      – Мой режиссер говорит, что очень счастлив за нас обоих, только просит меня заняться делом. Наверное, надо было отключить микрофон.
      – Какой ужас, – прошептала Сара.
      – Ты о режиссере? Ну, тогда я рад, что не сделал того, что собирался.
      – И что же это?
      – Заказать в перерыве надпись на табло «Билл любит Сару».
      – Билл, я бы сгорела со стыда.
      – Вы, англичане, слишком чопорны.
      Сара схватила микрофон и крикнула:
      – Я сижу у Билла на коленях и точно знаю, что он говорит правду. Я чувствую, что он меня любит.
      Билл с хохотом вырвал у нее микрофон.
      – Какая женщина, – воскликнул он, но несколько секунд спустя он приподнял Сару с колен, глубоко вздохнул и сказал в микрофон:
      – В прямом эфире Билл Ньюмен и «Спортивный обзор».
      Сара вернулась на свое место рядом с Джеем, с началом игры посерьезневшим, как и Билл. Происходящее на поле казалось Саре совершенно бессмысленным, зато теперь она понимала, как чувствовала себя Кейти на матче «Арсенала». Комментарии Билла едва ли проясняли ситуацию.
      На поле возникла драка. Рефери, вооруженный наушниками и микрофоном, попытался навести порядок. По сравнению с судейским свистком и красной карточкой, его снаряжение показалось Саре чрезмерным, но, видимо, и этого было мало, чтобы справиться с двумя огромными игроками в защитных шлемах и подплечниках, за которые Мэгги точно смогла бы убить.
      Сара перевела взгляд на Билла, с трудом веря, что этот замечательный мужчина любит ее.
      – Я люблю тебя, Билл Ньюмен, – четко произнесла она, чтобы он понял ее по движению губ.
 
      Официант снова проскочил мимо Сары к жене сенатора, и терпение ее лопнуло. Она решительно подошла и с отрывистым «спасибо» взяла с подноса бокал шампанского. Что бы там ни говорил Билл, она чувствовала, что ее действительно пригласили ради него. Как только они прибыли в посольство, американский сопредседатель комитета умыкнул Билла, бросив Сару на съедение суетливым женам республиканцев. Все до единой, жены политиков были в костюмах приглушенных тонов и жемчугах, и Сара чувствовала себя неуютно в короткой юбке и тяжелых ботинках.
      Она перешла в другую комнату и утешилась тем, что сотрудникам посольства приходится трудиться под пристальным взглядом миссис Тэтчер, чей приукрашенный портрет был единственным ярким пятном в этом в остальном невыразительном доме.
      – Кажется, что от ее взгляда некуда деться, – услышала Сара веселый английский голос и обернулась.
      – Мистер Харгривс! Какой сюрприз!
      – Очень рад видеть вас, Сара. – Политик явно не был так удивлен, как она, словно считал совершенно естественным столкнуться с ней на другом конце света.
      – Я не знала, что вы здесь.
      – Значит, вы плохо выполнили домашнее задание, – ласково упрекнул он. – Я – член комитета.
      Сара покраснела.
      – Я здесь не на работе. Честно говоря, я думаю, меня пригласили только потому, что знали: я приведу Билла.
      – Не хотите присесть? – спросил политик. – Боюсь, перелет все-таки утомил меня. – Сара последовала за ним в соседнюю комнату, и они сели на синюю бархатную банкетку. – Так на чем мы остановились? Ах да, мы говорили о Билле. Кто он?
      – Билл Ньюмен, спортивный комментатор Эн-би-си. Он… э… мой хороший друг. – Сара так и не решила, как следует называть Билла. «Бойфренд» звучит довольно странно для мужчины за сорок, «коллега» – официально, а «любовник» – ну, это уж слишком прямолинейно.
      Министр наклонился к ней, как заговорщик.
      – Раз уж мы заговорили о честности, я должен кое в чем признаться. Вас пригласили ради вас, а не ради Билла. Я точно знаю. Это я послал вам приглашение.
      – Но как вы узнали, что я в Нью-Йорке?
      – Я связался с Джозефом Маккейбом и спросил, где вы обитаете. – Харгривс сказал это так, будто в его интересе к ней нет ничего необычного. – Джозеф рассказал мне о нападении. Ужасно. Вы выздоровели, я надеюсь?
      – Абсолютно.
      Харгривс улыбнулся.
      – После той программы, между прочим, очень хорошей и кое-кого задевшей, я подумал, что нам следует чаще видеться. Жаль, что все так закончилось.
      – Я тоже так подумала, – вздохнула Сара.
      – Правда? Знаете, я так хотел пойти с вами на футбольный матч, – признался Харгривс, и у Сары не хватило духа сказать ему, что она-то думала о возможностях, которые программа откроет ей, а не о встрече с ним.
      – Билл мог бы сводить нас на американский футбол. Пойдемте, я познакомлю вас.
      – Не обязательно. Мне приятно поговорить с вами.
      – И все-таки пойдемте. Он вам понравится.
      В главном зале Билл давал автограф остролицей сенаторской жене.
      – И как же зовут вашего внука?
      Женщина смущенно откашлялась, и Сара готова была поклясться, что слышит постукивание крупных жемчужин ее ожерелья.
      – Долорес… Это я – ваша поклонница.
      Билл рассмеялся.
      – Пожалуйста, Долорес. Приятно было поговорить с вами.
      Представляя Стюарта, Сара обвила рукой талию Билла. Харгривс отметил этот интимный жест, и на его лице мелькнула озабоченность.
      – Билл, это Стюарт Харгривс, британский министр и член комитета. Мой друг. – При этом последнем замечании Стюарт широко улыбнулся, и Сара поняла, что не была слишком самонадеянной.
      – Правда? – Казалось, что Билл искренне удивлен этой новостью. Вообще-то он был стойким демократом и не интересовался политиками правого крыла, но, глядя, с какой вежливостью он обратился к Стюарту, никто бы об этом не догадался. – Рад познакомиться, сэр. Сара, ты мне не говорила, что вращаешься в таких высоких кругах.
      – Именно мистер Харгривс дал мне ниточку к Ронни Фиретто, – засмеялась Сара.
      Стюарт побледнел.
      – Что вы…
      – Я пошутила, мистер Харгривс. Но ведь это вы познакомили меня с Джозефом. Я все еще не знаю, почему.
      Она вопросительно посмотрела на него.
      – Ваша, э… подруга, – сказал Стюарт Биллу, – произвела на меня неизгладимое впечатление.
      – Она необыкновенная, – гордо заявил Билл.
      – Совершенно с вами согласен. Сара, вы обязательно должны рассказать мне обо всем, что произошло с вами в Америке.
      Харгривс неодобрительно взглянул на Билла. Сара никак не могла понять, почему. Легкий характер и дружелюбие Билла обычно привлекали к нему людей.
      – Билл, Ида тоже хочет автограф! – Это была Долорес с очень похожей на нее подругой.
      – Простите, я на минутку.
      Как только Билл отошел, Стюарт прошептал:
      – Сара, не могли бы мы найти укромный уголок? Ида – жена сенатора Харрелсона, организовавшего эту поездку, и, если она меня заметит, мы пропали. Я еще не поблагодарил его за приглашение. Но сейчас мне больше всего хочется пообщаться с вами.
      Не успела Сара сказать, что намерена подождать Билла, как Стюарт подхватил ее под руку и увлек в ту комнату, где они сидели раньше. Сара была совершенно уверена, что Харгривс не вынашивает никаких неприличных планов, но, видимо, старый повеса не отвык монополизировать молодых женщин. Как еще объяснить его холодное отношение к Биллу?
      – Америка действительно оказалась страной больших возможностей? – спросил Стюарт.
      Сара обдумала его вопрос.
      – Не совсем. Думаю, я не должна жаловаться, ведь у меня есть работа в «Глоб», но я не чувствую удовлетворения. Мне нужна сенсация, а в газете множество людей, стоящих выше меня в неофициальной иерархии, и, следовательно, у них гораздо больше шансов.
      – Может быть, стоит подумать о возвращении в Англию?
      – Нет, – твердо ответила Сара. – Я подумывала об этом перед Рождеством, но потом встретила Билла. Единственная бесспорная моя удача в Америке – это встреча с ним.
      Стюарт задумался.
      – Жалко, – наконец произнес он. – О, я не имею в виду Билла, я очень рад за вас. Я хочу сказать: очень жаль, что вы не возвращаетесь в Англию.
      Но Сара не совсем ему поверила.
      – Я уверена, что поступаю правильно, – сказала она нарочито туманно. Пусть истолковывает ее замечание как пожелает. Стюарт молчал, и она решила высказаться яснее. – Билл – один из лучших людей, которых я когда-либо знала.
      – Вам не кажется, что он несколько, э… староват для вас?
      Его прямолинейность шокировала Сару.
      – Мистер Харгривс, я не думаю, что это каким-либо образом касается вас. Теперь, если вы меня извините…
      Она хотела уйти, но Стюарт взял ее за руку.
      – Сара, простите мою бестактность, я не хотел оскорбить вас. Конечно, это не мое дело. Пожалуйста, останьтесь.
      Харгривс был так сконфужен, так умолял ее, что Сара снова села и улыбнулась ему, что только усилило его смущение. Она решила поговорить о чем-нибудь нейтральном.
      – Я не большой знаток живописи, но этот портрет отвратителен.
      – Зато большое сходство, – невозмутимо сказал Стюарт.
      Сара засмеялась, радуясь, что неприятный момент остался позади.
      – Такое замечание может стоить вам работы.
      – Она не посмеет. – Стюарт улыбнулся при мысли, что премьер-министр осмелится уволить его. – Расскажите мне о вашей жизни в Америке. С самого начала.
      Сара так образно описала ему свою короткую карьеру манекенщицы, что он расхохотался.
      – Я просто не создана для подиума.
      – Конечно, – согласился Стюарт. – Пустая трата времени для девушки с вашими талантами.
      Сара подумала о красотках, то и дело мелькающих на фотографиях со Стюартом на страницах газет.
      – Может быть. Но если я и обладаю какими-то талантами, то в данный момент они явно не востребованы. И я немногого достигла в деле Нэша и Фиретто. Эта неудача поколебала мою уверенность. Возможно, я не так хороша, как думаю.
      Стюарт спросил озабоченно:
      – Не лучше ли забыть о них? Вы сделали все, что было в ваших силах.
      – Удивляюсь, что вы так думаете. Я же видела ваше интервью с Джозефом о наркотиках. Ваша горячность была заразительна.
      – Легко быть кабинетным стратегом, но вы отправились на поле битвы. Вас могли убить.
      Сару тронула его забота.
      – Я знаю. Но все равно неприятно. Нэш и Фиретто – лишь вершина айсберга, не говоря уж о Билли Тоде. Меня до сих пор мучают угрызения совести. Если бы я добралась до сути, это как-то оправдало бы то, что я сделала с Тодом.
      Стюарт, казалось, погрузился в свои мысли и лишь после долгой паузы тихо заметил:
      – Всегда страдают невиновные. Виновных невозможно поймать с поличным.
      – Простите?
      – О, ничего, я просто подумал об одном своем знакомом, который стал жертвой, как мистер Тод.
      – Я хотела бы узнать, кто снабжал наркотиками Фиретто. Я пыталась заинтересовать редактора, но он только посмеялся и предложил мне прийти, когда материал будет готов. А у вас есть здесь связи? Может, вы знаете кого-то, кто помог бы мне. Я узнала одно имя. Мне только нужно выяснить, стоит ли им заниматься.
      – Какое имя?
      – Пинто, – ответила Сара, удивленная резким тоном Харгривса.
      – Не знаю, Сара. Вы все время стремитесь прямо в центр смерча. Эти люди опасны.
      – Да. Но я получила хороший урок и больше не брошусь в драку с торговцем наркотиками. Поверьте.
      – Ну…
      Сара почувствовала его внутреннюю борьбу.
      – Пожалуйста.
      – Я действительно знаю одного сенатора, который смог бы помочь вам. У него есть знакомые в ФБР и ЦРУ. Если кто-то вообще что-то знает, так только он.
      – Кто это?
      – Клэй Такер. Но, Сара, если он посоветует оставить это дело, вы последуете его совету.
      – Мистер Харгривс….
      – Не пора ли называть меня Стюартом?
      – Спасибо, Стюарт. Вы уже дважды помогли мне. Я в долгу перед вами.
      – Глупости. Просто я кое-что заметил в вас… редкий огонь. Как только я увидел вас на выпускном вечере, я понял, какой огромный у вас потенциал. Поверьте, Сара, в политике очень много посредственностей, а вы – как глоток свежего воздуха. – Стюарт криво улыбнулся. – Может, это просто стариковские причуды. У меня никогда не было своих детей… – Его голос дрогнул.
      Сара положила ладонь на его руку.
      – Еще раз благодарю вас.
      – Ну, теперь, когда мы покончили с делом, как насчет удовольствия? В этот раз я прилетел ненадолго, но летом снова буду в Нью-Йорке. Был бы счастлив увидеть вас. И Билла, конечно.
      Сару тронули его теплые слова, и ей захотелось ответить тем же.
      – Я могу предложить кое-что получше. Мы с Биллом планируем провести часть лета в Нью-Гэмпшире. Вы могли бы приехать к нам в гости.
      – Это было бы… чудесно. Просто чудесно.
      Но озабоченное лицо Стюарта не соответствовало его словам.
 
      Сара положила телефонную трубку и стала тихонько насвистывать. Наконец появились какие-то результаты. После нескольких попыток ей все же удалось убедить сенатора Клэя Такера поговорить с ней.
      «Интересно, не повлиял ли на него Стюарт?» – подумала она, перечитывая свои записи. Она вспомнила предупреждение Стюарта: «Если сенатор посоветует оставить это дело, последуйте его совету». Сенатор посоветовал, а она пропустила его совет мимо ушей. По словам Такера, шла настоящая война, и Сара видела, что хорошие парни терпят поражение.
      Теперь ей оставалось только убедить Джейкоба Вейнберга позволить ей потянуть за новую ниточку. Она подошла к кабинету редактора. Дверь была открыта, но Джейкоб не замечал ее, пока она не стала покашливать.
      – Привет, Сара. Чем могу быть полезен?
      – Я только что говорила с человеком, который дал мне очень интересную информацию о Пинто.
      – Пинто?
      – Личность, связанная с Фиретто.
      Джейкоб скривился.
      – Я понимаю, что вы подумали: «О, только не это», – но просто выслушайте.
      – Ладно. Говори.
      – ФБР выяснило, что треть всех незаконных стероидов импортируется в США из Бразилии. Полагают, что за всем этим стоит Пинто, Леонел Пинто. Он живет в Рио и никогда не приезжал в США, а если и приезжал, то властям об этом неизвестно. До сих пор его не могли ни в чем обвинить.
      – Это все?
      – Мой источник сообщает…
      – Кто этот источник?
      – Сенатор, пожелавший остаться неназванным.
      Джейкоб кивнул.
      – Продолжай.
      – Часть стероидов поступает, как «Брасканил», но в нескольких задержанных поставках из Бразилии наркотик обнаружен в пластмассовых и даже в настоящих фруктах, в которых вынута сердцевина. Как правило, таможня не задерживает фрукты – это скоропортящийся товар. – Сара говорила быстро, опасаясь, что внимание Джейкоба ослабнет. – ФБР считает, что деньги отмываются через компанию по продаже недвижимости и…
      – И что мы можем сделать? Я не хочу показаться пораженцем, но, если ФБР не может прищучить этого парня, на что надеяться нам?
      – Я… я… может, это звучит глупо, но я верю: шанс есть. Послушайте, стоит ли гоняться за Фиретто – он слишком мелкая фигура? Надо подбираться к акулам наркоторговли. Когда я думаю о Винсе и обо всех мальчишках, которые…
      – Ладно, ладно. – Джейкоб поднял руки, сдаваясь. – Я дам тебе неделю, но разнюхивать в Рио полетит Джей.
      – Но…
      – Это мое последнее слово. Или соглашайся, или вообще ничего не получишь.
 
      Сара сидела за письменным столом и проклинала Джейкоба Вейнберга. Леонел Пинто – ее добыча, а она торчит в редакции, пока Джей выполняет всю интересную работу. С тех пор как он улетел в Рио, ее собственные усилия не принесли никаких результатов. Она обзвонила все морские порты, и нигде не согласились проверять наличие наркотиков во фруктовых контейнерах.
      – Что вы предлагаете? Лишить Нью-Йорк фруктов? – спросил представитель администрации порта Нью-Джерси и – как и все остальные – отказался встретиться с ней.
      Фиретто до сих пор скрывался, правда, арестовали еще пару торговцев стероидами. «Большое дело», – подумала Сара, с раздражением бросая карандаш на стол. И в этот момент зазвонил телефон.
      – Привет, Сара, это я, – сказал Джей.
      – Ты телепат? Я как раз завидовала, что тебе досталось самое интересное.
      – Если честно, завидовать особенно нечему. Послушай, я не могу долго говорить. Пинто экспортирует не только стероиды, он еще руководит торговлей кокаином в местных трущобах. Речь идет о многих миллионах долларов. Господи, наркодельцы тут выше закона. У них есть даже личные армии.
      – Отлично. – Сара попыталась перекричать помехи на линии. – Есть доказательства отмывания денег?
      – Доказательства – слишком сильно сказано. Я наткнулся на ряд компаний по торговле недвижимостью. Может, одна из них замешана, может, три или четыре, а может, и все. «Альмейда», «Борболета», кто их знает, но публиковать пока нечего. И нет оснований для судебного преследования Пинто.
      Джей горько засмеялся. Сара засмеялась в ответ, пытаясь скрыть свое разочарование, но Джей уловил его.
      – Эй, у меня есть кое-что для тебя. И это дорого стоило мне… вернее, Джейкобу.
      – Что?
      – После приличной взятки таможенному чиновнику я выяснил, что Пинто контрабандой провозит кокаин в США. Надо отдать должное его гениальности. Один груз смешали с гипсом и заформовали в украшения для ванных комнат. Последнюю партию смешали со стеклопластиком, из которого сделали собачьи конуры.
      – Ты их видел?
      – Нет, конечно. Их уже отослали. Я уверен, что Пинто дает гораздо большие взятки, чем я, но самое интересное… – Джей сделал паузу для большего эффекта.
      – Продолжай, – нетерпеливо сказала Сара.
      – …то, что эти собачьи домики были посланы твоему старому дружку Ронни Фиретто, и я думаю, что знаю теперь, где он скрывается. Мой таможенник показал мне адрес, по которому ушел последний груз.
      Сара потянулась за отброшенным карандашом.
      – Продиктуй мне адрес.
      – Я прилетаю следующим рейсом, тогда и поговорим.
      – Джей!
      – Сара, я тебя знаю. Ты сейчас же отправишься к этому ублюдку, а я буду виноват в твоей смерти. Билл никогда не простит меня.
      – Ладно, – неохотно согласилась Сара. – Поговорим позже.
 
      Билл, в одних белых спортивных трусах, завтракал на веранде. Он не замечал Сару, и она остановилась в дверях, любуясь его загорелым мускулистым телом. Они занимались любовью почти всю ночь, но в ней снова вспыхнуло желание.
      – Доброе утро, – сказала она, садясь к нему на колени.
      – Доброе утро, соня. – Билл взъерошил ее спутанные волосы. – Хорошо спала?
      – Минут пять, – зевнула Сара, наливая себе апельсиновый сок. – М-м. Как здесь тихо!
      – Ты упустила лучшую часть дня. Еще час, и нагрянет толпа отдыхающих. Из-за шума моторных лодок ты и себя не услышишь. Думаю, это плата за жизнь в таком красивом месте.
      Сара обвела взглядом озеро, пристань, заросшие соснами берега.
      – Наверное, – согласилась она, ухватив складку кожи на талии Билла. – Ты толстеешь.
      – И ты тоже. – Его рука скользнула под ее халат, но нашла лишь упругий живот. – Черт, ничего.
      – Поищи получше, – прошептала Сара, и его рука двинулась к ее груди. – О, как хорошо. Ты не хочешь закончить завтрак в постели?