«Но с чего начать?» – подумала Сара, глядя на мать, окутанную облаком сигаретного дыма.
      – Почему вы отказались от меня? – спросила она, еле сдерживая гнев. Этот вопрос казался ей самым важным.
      С минуту графиня не отвечала. В тишине слышался лишь стрекот цикад из сада.
      – Ты должна понять, – наконец произнесла она. – В 1966 году Англия была совсем другой.
      – Как может мать отказаться от своего ребенка?
      Сара с трудом могла отнести слово «мать» к сидящей напротив женщине.
      – Было так много причин. Я была с другим, не с твоим отцом…
      – Стивен Пауэлл?
      Графиня изумленно посмотрела на Сару.
      – Откуда ты знаешь? Это Стюарт тебе рассказал?
      – Косвенно, – с горечью сказала Сара. – Вы понимаете, что каша, заваренная вами обоими, привела к похищению Антонио?
      – Как это может быть?
      – Грехи отцов. Стюарт завещал мне свое состояние. И половину футбольного клуба…
      – «Камден», – выдохнула пожилая женщина.
      – Стюарт использовал меня, чтобы свести счеты со Стивеном. Он дирижировал каждым моим шагом. Он посылал мне письма, давал информацию, притворялся, что мы подружились совершенно случайно. Но он безжалостно преследовал меня и заставлял сражаться за него. И все из-за вас!
      – Клянусь, я ничего об этом не знала. Я думала, что мое письмо Стюарту станет концом той истории, но Стюарт выследил меня через министерство иностранных дел и рассказал, что нашел тебя. Он назвал мне твое имя, сказал, что ты счастлива. Больше я ничего не хотела знать. Мне было слишком больно. Я понятия не имела, что он вмешивался в твою жизнь. Мы никогда об этом не говорили.
      Графиня заплакала, но Сара дала волю своему гневу.
      – Может, вы считаете нашу встречу удивительным совпадением, но это не так. Это было неизбежно. Я не хотела всего этого, но кто и когда меня спрашивал? Единственное, что я сделала самостоятельно, это полюбила Антонио. – Сара умолкла, борясь со слезами. – Из-за вас Стюарт навел меня на Стивена, и в результате Антонио теперь Бог знает где. Вы знали, что он в «Камдене». Почему вы не предупредили его о Стивене?
      – Я узнала слишком поздно. Я была в США, собирала деньги для благотворительного фонда, а когда вернулась, Антонио уже улетел. Я решила, что ему будет безопаснее в Англии, ведь Стивен не знал, кто я, а я не знала, что Стивен связан с такими страшными людьми. Ты должна мне верить.
      – Я уже устала от людей, которые говорят мне, что я должна им верить. Вся моя жизнь оказалась построенной на лжи. Почему я должна поверить вам?
      Флавио постучал в дверь и вошел, смущенно поглядывая на обеих женщин.
      – Э… прошу прощения, но мне нужно съездить и поговорить с нужными людьми. Это надо сделать быстро.
      – Я еду с вами, – сказала Сара.
      – Это невозможно.
      Флавио взглянул на графиню, ища у нее поддержки.
      – Сара, это очень опасно.
      – Я поеду. Сидеть здесь и…
      – Пожалуйста, Сара, – взмолился журналист. – Я сразу вернусь. Там, куда я еду, женщинам не место. И у вас незаконченное дело здесь. Это самое невероятное, чему я когда-либо был свидетелем…
      Сара посмотрела на залитое слезами лицо матери. Похоже, придется продолжать этот мучительный разговор.
      Флавио уехал, оставив женщин в тягостном молчании.
      Первой заговорила графиня:
      – Шестое ноября 1966 года, день твоего рождения, день, когда я отказалась от тебя, был самым счастливым и самым печальным днем моей жизни. Но тогда мне казалось, что у меня нет выбора.
      – Вы говорили Стюарту о своей беременности?
      – Нет. Его только что избрали членом парламента. Это разрушило бы его карьеру… и его брак.
      – Но вы не могли не знать, как он несчастен с Синтией.
      – Несчастная личная жизнь – не причина для уклонения от долга. Твой отец был благородным человеком. Я не хотела способствовать его падению. А разразившийся скандал перечеркнул бы его будущее. Поэтому я исчезла.
      – Но это не объясняет, почему вы отказались от меня, – выкрикнула Сара. В сердце словно воткнули острый нож. Впервые за много недель она с раскаянием подумала, что именно такую боль причинила Джун.
      – Я… О… я так много должна рассказать тебе. Но я устала, взволнована.
      – Я приехала сюда повидать Оскара, – сказала Сара. Она сама чувствовала себя совершенно разбитой и нуждалась в передышке.
      – Обязательно увидишь. Утром. Я попрошу, чтобы тебя проводили в спальню. Ты ведь останешься? Пожалуйста.
      Сара ничего не хотела от этой женщины, но на споры у нее не было сил.
      – Я останусь.
 
      На следующее утро Сара спустилась вниз по роскошной широкой лестнице, чувствуя себя не лучше, чем накануне вечером. Она проплакала почти всю ночь и, судя по доносившимся до нее звукам, графине тоже не спалось.
      Поблуждав некоторое время по дому, Сара нашла графиню в гостиной. Она была одета в дорогой, неброский серый костюм. Темные очки были на месте, и Сара не сомневалась, что глаза под ними – такие же красные, как ее собственные.
      – Такая ужасная ночь, – нерешительно сказала графиня. – Хочешь позавтракать?
      – Я не смогла бы проглотить ни кусочка.
      – И я тоже. Сара… – Маленький худенький мальчик вбежал в комнату и спрятался за графиню. – Оскар!
      Сара наклонилась и протянула руку.
      –  Тudо bеm?
      Оскар осторожно выглянул и вложил ладошку в руку Сары, и она с ужасом поняла, как истощен ребенок. Сара искренне верила, что за предыдущие двенадцать часов выплакала все свои слезы, но сейчас чуть не разревелась снова.
      Оскар быстро выдернул ручку и вцепился в графиню, словно боялся, что она исчезнет, если отпустить ее надолго.
      – Антонио?
      –  Nао. – Графиня печально покачала головой и повернулась к Саре. – Я не говорила ему, но он чувствует.
      Горничная ввела в гостиную Флавио.
      – Флавио! Флавио! – крикнул Оскар, бросаясь к журналисту.
      Сара вскочила.
      – Есть новости?
      – К сожалению, нет. Те, кто может что-то знать, молчат. Пинто они боятся больше, чем меня. Я приехал предупредить, что еду в Вигарио Герал. Там живет один человек… в общем, он – моя последняя надежда.
      Взглянув на озабоченного Флавио, Оскар выбежал из гостиной.
      – Он все понимает, – вздохнула графиня.
      – Флавио, на этот раз я еду с вами, – сказала Сара тоном, не терпящим возражений.
 
      Вигарио Герал оказался огромным барачным поселком в восемнадцати милях от Рио. Сара ужаснулась окружившей ее нищете.
      Не успела она сделать и двух шагов, как споткнулась и, опустив глаза, увидела мертвую крысу.
      – Осторожнее! – Флавио отбросил крысу носком туфли.
      – Ужасно. – Сара содрогнулась. – Как люди могут жить здесь?
      Вскоре их окружили босоногие оборванные ребятишки. Они дергали Сару за юбку, протягивали грязные ручонки и кричали:
      –  Grаnа, grаnа.
      – Они просят деньги, – сказал Флавио, пытаясь разогнать детишек.
      Сара вынула из сумочки горсть банкнот и бросила в толпу. Дети тут же бросились за деньгами, толкаясь и крича, началась драка. Никогда Сара не сожалела так сильно о своем милосердном порыве.
      – Сюда, – сказал Флавио, поддержав ее под локоть, когда она споткнулась о кучу мусора.
      Они подошли к лачуге, ничем не отличающейся от сотен прочих. Когда Флавио постучал в расшатанную дверь, казалось, затрясся весь домишко.
      – Цезарь! Цезарь! – Флавио снова заколотил по двери. На этот раз ее открыл мужчина лет тридцати, хотя трудно было сказать точно из-за налитых кровью глаз и трехдневной щетины на лице. Хозяин явно разволновался, увидев Флавио на своем пороге. Из их разговора Сара различила лишь имена Антонио и Пинто.
      Вдруг мужчина вскинул руки и закричал:
      –  Nао. Nао. Sаi fоrа!
      Флавио бросился на Цезаря, схватил его за за драный грязный жилет и сказал что-то тихо и угрожающе.
      – О'кей, – сказал Цезарь, поднимая руки. – Акари.
      –  Оbrigаdо,– язвительно поблагодарил Флавио и отпустил жилет. – Идемте, Сара. Он говорит, что Антонио может быть в Акари.
 
      Флавио гнал машину как одержимый. Сара молчала. Fаvеlапотрясла ее до глубины души, и, несмотря на ее надежды, Акари оказался не лучше. Разница состояла лишь в том, что узкие улочки были пустынны. Пока они шли в неестественной тишине, одежда их намокла от пота и прилипла к телам.
      Вдруг раздался треск выстрелов. Флавио схватил Сару и бросился вместе с ней на землю.
      – Что происходит?
      – Тс-с.
      – Вы думаете, это из-за Антонио?
      – Нет.
      В этот момент из одной из лачуг выбежали пятеро вооруженных мужчин, за ними – рыдающая женщина.
      – Подонки, – сплюнул Флавио.
      – Кто они? – прошептала Сара.
      – Полиция.
      – Полиция?
      – У них есть собственные эскадроны смерти.
      – Невозможно поверить.
      Она пришла в ужас. Как Оскар умудрился выжить в такой обстановке!
      – Верьте, – мрачно сказал Флавио. – Нам пора убираться отсюда, и быстро. – Он помог ей подняться на ноги. – Пригнитесь!
      Согнувшись пополам, Сара побежала, ее ноги заскользили по грязи.
      Ее тело напряглось в ожидании следующего выстрела, но не слышно было ничего, кроме отчаянных криков все той же женщины.
      – Я отвезу вас обратно к Марии, – сказал Флавио, заводя мотор.
      Потрясенная Сара не спорила.
 
      Когда Сара вышла из машины, графиня поспешила ей навстречу.
      –  Меu dеus,что стряслось?
      Сара расплакалась.
      – Это было ужасно… убийцы в масках и… и несчастная женщина. Звери!
      – Идем в дом, – сказала графиня, помахав отъезжающему Флавио. – Тебе не следовало ехать. Такое здесь происходит день за днем. Что, если бы ты попала под перекрестный огонь? Потерять тебя сейчас…
      – Но мы так и не узнали, где Антонио. Если эти люди так легко убивают маленьких детей, почему они не пристрелили его?
      – Он им нужен. Дети, к несчастью, – нет.
      Сара тяжело опустилась на стул и взяла у графини полный бокал виски. Она маленькими глотками пила обжигающую жидкость, и благодатное тепло растекалось по телу и несло успокоение.
      Мать стояла за ее спиной и гладила ее волосы, грязные и спутанные.
      – Поверить не могу, как ты похожа на меня.
      – Мы еще о многом не поговорили, – сказала Сара, смущенная лаской этой женщины.
      Графиня сникла от ее холодного тона.
      – Я знаю, ты очень низкого мнения обо мне, и уверена, что после моего рассказа будешь меня презирать, но деваться некуда: я должна сказать тебе правду. Стивен приучил меня к героину, – без предисловий начала она. – Так он планировал меня удержать. Я не могла его бросить, потому что он давал мне то, без чего я уже не могла обойтись. Только когда я узнала, что беременна тобой, я нашла в себе силы бросить наркотики. Девять месяцев беременности я держалась, хотя каждый день был сражением с собой. Я так боялась сорваться, когда ты родишься, что не могла рискнуть и оставить тебя. Я хотела, чтобы ты была счастлива. И ведь ты была счастлива, правда? Твои родители были хорошими людьми?
      – Лучшими, – тихо сказала Сара.
      – Вот видишь, а я была черт знает чем.
      Сара не смогла найти слов утешения.
      – Стюарт знал о наркотиках?
      – Нет. Мне удавалось скрывать это от него. Он узнал только, когда нашел меня через пару лет после моего письма. Он, как и ты, хотел знать, почему я пошла против материнского инстинкта.
      Еще несколько кусочков головоломки ее жизни встали на место. Неудивительно, что Стюарт так сильно ненавидел Стивена. Сара вспомнила слова Стюарта о невинных, страдающих от торговцев наркотиками. Имел ли он в виду Фелисити?
      – Почему вы сменили имя?
      – Это еще одна длинная история. После твоего рождения я уехала в Бразилию. Я часто бывала здесь со Стюартом и знала, что друзья помогут мне. Я покинула Англию в чем была.
      Графиня глотнула виски и продолжила свое признание:
      – Затем три года Бабочка порхала с вечеринки на вечеринку, жила на деньги богатых мужчин и ужасно жалела себя.
      Сара удивилась, что графиня заговорила о себе в третьем лице. Видимо, она таким образом дистанцировалась от той женщины, какой была, и выражала презрение ей.
      – Что изменило вас?
      – Я так ясно помню тот момент. Я ехала домой с какого-то дурацкого ленча и остановилась у светофора, проклиная его за то, что приходится ждать на жаре. Нищие дети окружили машину, предлагая спички и конфеты. Я закричала, чтобы они оставили меня в покое, мне была отвратительна их бедность. Дети разбежались искать удачи в другом месте, но одна маленькая девочка осталась: она протягивала грязную ручонку с коробком спичек и смотрела на меня так жалобно. Ей было не больше трех лет.
      Она сделала паузу, погрузившись в воспоминания.
      – Я купила спички в надежде успокоить свою совесть и уехала. Я надеялась забыть этот инцидент, но та девочка возвращалась ко мне в моих снах, только теперь она была тобой. Я стала посещать трущобы, раздавала деньги, еду. Я считала это своим покаянием, искуплением вины.
      Затем я встретила Маурицио, моего покойного мужа, и словно родилась заново. Он дал мне второй шанс. Выйдя замуж за графа, я сменила имя. Фелисити Батерворт давно нет. Я – Мария Сантос, как ты – Сара Мур, а не Джастина Батерворт.
      Сара понимала, чего стоили ее матери эти слова. Это было признанием того, что Джастина Батерворт существовала лишь первые несколько часов своей жизни и что графиня не предъявляет права на ребенка, которого отдала на удочерение.
      Сара подумала о Джун, женщине, вырастившей ее. Необходимо поговорить с ней как можно быстрее.
      – И Мария Сантос счастливее, чем Фелисити Батерворт?
      – Бесконечно, – улыбнулась графиня. – Я искренне верю в то, что попала в Рио не случайно. Я занимаюсь благотворительностью не для того, чтобы купить себе место в раю. Это цель моего земного существования. Но я разболталась. Может, я просто пытаюсь произвести на тебя хорошее впечатление, чтобы ты меньше ненавидела меня.
      – Я не ненавижу вас, – быстро сказала Сара. – Я…
      Но что она могла сказать, кроме того, что история графини глубоко тронула ее.
      – Надо заняться Оскаром. Он снова выкапывал розовые кусты и испачкался, – резко оборвала свое признание графиня. – Может, ты хочешь искупать его сама?
      – С удовольствием.
      Сара встала и последовала за матерью в коридор.
      – Оскар! – крикнула графиня.
      Малыш вбежал в дом из сада и, прокатившись по натертому полу, как по льду, резко остановился.
      – Антонио был бы счастлив, если бы знал, что Оскар в безопасности с вами.
      – И очень скоро он будет счастлив.
      – Надеюсь, вы правы.
      Сара протянула малышу руку.
      – Оскар, пойдем со мной.
      Малыш сначала отпрянул, явно сомневаясь, можно ли доверять Саре, затем решил, что можно, и вложил ручонку в ее руку.
      Сара отвела его в ванную комнату и наполнила ванну водой. Малыш застеснялся и не позволил Саре остаться с ним.
      Сара стояла за дверью рядом с кучкой его одежды. Время шло, и она встревожилась. Что он там делает? Она постучала в дверь. Ответа не было.
      – Оскар? Оскар? – Сара отчаянно заколотила в дверь. Господи! Что, если он утонул? Она распахнула дверь.
      Мальчик усиленно тер ванну полотенцем. Когда он поднял на Сару виноватые глаза, она чуть не заплакала.
      – Что случилось?
      Не зная английского, Оскар понял ее вопрос и указал на ванну.
      –  Sujо, – сказал он, продолжая оттирать грязную полосу.
      Сердце Сары сжалось от боли. Малыш столько страдал, а его беспокоит грязная ванна!
      – Все хорошо, – сказала Сара, осторожно заворачивая его в чистое полотенце.
      Оскар позволил ей обнять его, слезы медленно высыхали. Сара подняла мальчика на руки и отнесла в его спальню. Там она прилегла рядом с ним и держала его за руку, пока он не заснул.
 
      – Книга, – сказала Сара, указывая на ряд книг.
      –  Livrо, – ответил Оскар.
      Последние два дня, пока Флавио тщетно искал Антонио, Сара взяла на себя заботы об Оскаре. Его здоровье быстро улучшалось, и она гордилась этим. Он немного поправился, его щеки потеряли прежнюю бледность, а сегодня они начали обучать друг друга своим родным языкам.
      Сара была поражена смышленностью мальчика и переживала из-за собственной неспособности к языкам. Время, проводимое с ребенком, летело быстро, но не было ни минуты, когда бы она не думала об Антонио. Она звонила Кейти, но и там новостей не было.
      – Сад! – крикнул Оскар, ерзая в кресле.
      – Хорошо, – сказала Сара, понимая, что он хочет поиграть в саду.
      Мальчик убежал, а Сара пошла в гостиную. Графиня, тихо напевая, расставляла в вазе цветы. Она словно излучала покой, и после нелегких многочисленных разговоров Сара почувствовала, что они обе обрели душевное равновесие.
      – Мы найдем его, – сказала Мария, и Сара – в который уже раз – вздрогнула от их удивительного сходства. – Ты не должна тревожиться. – Она завернула в бумагу отрезанные стебли. – Я любила твоего отца, как ты любишь Антонио, – сказала она больше для себя, чем для Сары. – Спасибо Господу, я получила второй шанс с Маурицио.
      Сара понимала, что Антонио – ее второй шанс. Стюарт был прав: она снова нашла любовь. Только вот мысль о возможном третьем шансе была невыносима.
      – А потом будут внуки. Много внуков, я уверена.
      – Почему у вас с графом не было детей? – спросила Сара, уходя от неприятной темы.
      – Все обездоленные дети – мои дети. Нет, это глупый, высокопарный ответ.
      – Газеты называют вас А Маmае.
      – А ты веришь всему, что читаешь в газетах? – иронически улыбнулась Мария. – Думаю, что я не хотела иметь детей потому, что не могла забыть тебя. Как бы они могли сравниться с фантазией? И вот ты здесь, и ты – гораздо лучше, чем в моих мечтах.
      От ответа Сару спас телефонный звонок. Каждый раз, когда звонил телефон или кто-то подходил к двери, она, затаив дыхание, готовила себя к худшему и чувствовала, что с графиней происходит то же самое.
      – Алло? Да, конечно. – Мария протянула трубку Саре. – Звонит какая-то Мэгги.

Глава 43

Эпилог