XXVI

Его не накроют саваном, не совершат над ним положенных обрядов, чтобы проводить в царство Владыки Смерти. В ночь усопших никто не помянет его и не облегчит странствий бесплотного духа. Ни одного мальчика не назовут в честь него Девлином, и это имя канет в реку забвения. И все же он не чувствовал горечи. Он пришел сюда, чтобы умереть, а вместо этого каким-то непостижимым чудом обрел дружбу и уважение тех, чьим мужеством и преданностью восхищался сам. Он искупил часть своих грехов, пытаясь помочь беззащитным.

Девлин смирился со смертью… и все же прежде надо сделать еще кое-что. В схватке с котравами он понял, как много может человек, осознавший неизбежность своей гибели. Завтра жизнь Избранного оборвется, но если Боги будут милостивы к нему, он умрет не раньше, чем нанесет смертельный удар герцогу.

Девлин вернулся в комнату и приказал испуганным слугам принести горячей воды. Он смыл с себя дорожную грязь и сбрил многодневную щетину. На лице, отражавшемся в зеркале, застыло ледяное спокойствие. Девлин надел свою старую крестьянскую рубаху и обтрепанные штаны, вытащил меч из ножен и тщательно его осмотрел. Лезвие оказалось в порядке, без ржавчины и зазубрин, – впрочем, иного он и не ожидал увидеть. Как и все оружие Девлина, клинок был остро заточен. Не имело смысла точить лезвие дальше, как и отрабатывать новые удары в эти последние часы. Все равно ни Девлин, ни его меч не будут готовы к поединку лучше, чем сейчас.

Когда пришел Стивен, Девлин внимательно выслушал условия дуэли, но отклонил все попытки менестреля поговорить. Он видел, что друг переживает, однако ничем не мог его утешить. Такой поворот судьбы вызвал негодование товарищей Избранного, и они уже оплакивали его гибель, но сам Девлин не разделял их скорби. Он так долго искал смерти, что завтрашняя дуэль казалась ему последним шагом на длинном пути, цель которого была ему давно известна. Девлин не мог допустить, чтобы горе друзей подорвало его силы и отвлекло от исполнения задуманного. Ему понадобится вся воля, если он хочет забрать герцога Джерарда с собой в могилу.

Девлин спал крепко, без сновидений, и проснулся в тихий предрассветный час. В это утро он уделил особое внимание одежде: облачился в льняную сорочку, серые штаны и серебристо-серую шелковую рубашку – парадную форму Избранного. Поколебавшись, на палец левой руки надел перстень. Конечно, во время дуэли украшения только мешают, но если исход ее предопределен, то особого значения это не имеет. К тому же недурно напомнить герцогу и придворным, кто такой Девлин.

Стоя посередине комнаты, Девлин медленно повернулся и осмотрел себя со всех сторон. Его арбалет и колчан висели на стене. Рядом находился огромный топор, а под ним на полке – двойные запястные ножны и метательные ножи. Его одежда была аккуратно развешена в шкафу; в комоде лежали личные вещи: кое-какие инструменты для работы по металлу, точильный камень, кремень да с полдюжины карт, привезенных из походов. Не много же добра он накопил за год службы. Взгляд Девлина остановился на топоре. Что будет с остальными вещами – не важно, но топор – другое дело.

В дверь постучали.

– Войдите, – крикнул Девлин.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Стивен.

– Пора, – сказал он. Его лицо осунулось, а глаза покраснели после бессонной ночи.

Девлин кивнул и надел пояс с пристегнутым к нему мечом.

– Я хочу, чтобы после того, как все кончится, ты оказал мне одну услугу.

– Я сделаю все, как ты скажешь, – ответил менестрель.

– После моей смерти уничтожь топор. Отнеси его к мастеру Тимо, кузнецу. Пусть он бросит топор в горнило и расплавит его в кусок металла.

– Но почему?

– Топор проклят.

Когда-то этот топор представлял собой вершину мастерства Девлина, был его гордостью. Но с той минуты, как он его выковал, проклятие легло и на топор, и на Девлина, предрешив судьбу обоих. Боги ли прокляли Девлина за то, что он отковал топор, или, наоборот, они прокляли оружие, созданное его руками, – уже не важно. Топор нужно уничтожить, чтобы бремя его грехов не перешло на другого человека.

Глаза Стивена расширились от изумления.

– Тогда зачем ты его держишь при себе?

– Он принадлежит мне, – просто ответил Девлин. – Ну все, пошли. Нас ждут.

Проходя по извилистым коридорам дворца, Девлин заметил, что слуг в замке снует гораздо больше, чем обычно в такой ранний час. Они толпились на каждом углу, собирались кучками у лестниц и провожали его взглядами в зловещей тишине. Хотят увидеть смерть Избранного, понял Девлин. Простолюдинам не дозволено присутствовать на дуэлях, поэтому они пришли посмотреть на него сейчас, в последние минуты его жизни. На чьей они стороне? Считают ли Девлина одним из них, обыкновенным человеком, который пытался добиться для всех справедливости, или поверили лжи герцога и пришли полюбоваться на казнь убийцы?

Девлин и Стивен миновали последний поворот, и менестрель первым вошел в Большой павильон. Девлин замер у дверей. Пройдя несколько шагов и заметив, что Девлина нет рядом, Стивен остановился.

– Пойдем, – сказал юноша. – Здесь есть небольшая комната, где участники дуэли могут подождать начала поединка без посторонних.

– Нет, – отказался Девлин. Он не станет прятаться. – Надо показать герцогу, что я его не боюсь.

Избранный решительным шагом вошел в павильон, и Стивен неохотно последовал за ним.

Девлин растерянно замигал, увидев, что павильон заполнен богато одетыми придворными, на большинстве из которых были те же пышные наряды, что и вчера вечером. С трех сторон павильона зрителей собралось так много, что яблоку было негде упасть, однако у западной стены места занимали всего несколько человек. Среди них Девлин разглядел капитана Драккен, лейтенанта Дидрика, Сольвейг, лорда Далкассара, лорда Рикарда и горстку остальных, с кем Девлин успел познакомиться в Кингсхольме. Герцог Джерард пока не появился.

Толпа расступилась, пропуская Девлина к западной галерее. Встретиться с ним глазами не побоялся только один человек.

– Пусть тебе повезет, Избранный, – сказал мастер Дренг.

– В чем? В победе или в смерти?

– В победе, конечно, – улыбнулся маг. – Я на тебя поставил.

– Боюсь, ты снова потеряешь свои деньги, – рассмеялся в ответ Девлин.

– Не шути, – одернул его Стивен. – Сейчас неподходящее время для шуток.

– Наоборот, самое подходящее. Я не хочу, чтобы люди потом говорили, что Избранный встретил смерть, как хнычущий ребенок, испугавшийся темноты. Человек храбр, когда служит истине. Пусть все это видят.

Когда они приблизились к галерее, где стояли их друзья, Стивен коснулся руки Девлина, желая ему удачи.

– Тебя не забудут, – проговорил он осевшим голосом. – Если ты погибнешь, на твое место придут другие.

Девлина осенила внезапная догадка.

– Ты не должен становиться Избранным после меня, – твердо сказал он менестрелю.

Охнув, Сольвейг прикрыла ладонью рот, а все остальные в изумлении уставились на Стивена.

– Думаешь, я слишком молодой и слабый, да? – дрожа от обиды, спросил юноша.

– Нет. Думаю, ты слишком хорош для такой грязной работы, и у тебя слишком добрая душа, – возразил Девлин.

И откуда только в голове Стивена взялась эта безумная мысль? Менестрель и месяца не выдержит в этом клубке змей.

Девлин взял юношу за плечи, заставив его поднять глаза.

– У тебя доброе сердце. Прошу, не делай этого хотя бы из уважения ко мне. Путь Избранного не для тебя. Если хочешь сохранить память обо мне, сочини балладу – дюжину баллад, если надо, но не жертвуй своей жизнью понапрасну.

Стивен часто заморгал и сглотнул подступивший к горлу комок. Девлин смотрел в глаза юноше до тех пор, пока тот не кивнул. Только после этого Девлин отпустил его плечи.

– Избранный, – негромко окликнула его капитан Драккен и протянула руку. Он стиснул ее ладонь.

– Да, капитан. – Все, что он мог сказать.

– Мои гвардейцы шлют тебе привет и желают победы, – сказала капитан Драккен, и при слове «победа» рот ее чуть дернулся. – Многие хотели прийти вместе со мной, чтобы поддержать тебя, однако я не позволила этого, опасаясь беспорядков.

Капитан поступила мудро. Стражники отличались хорошей дисциплиной, но смерть друга – тяжелое зрелище. Девлин понимал их чувства. Еще неизвестно, смог бы он смотреть на поединок, ничего не предпринимая, или не удержался бы и обнажил меч сам, будь на его месте Дидрик, Стивен или даже капитан Драккен.

Девлин пожал руки Дидрику и Миккельсону и обменялся несколькими словами с теми из аристократов, кто, рискуя навлечь на себя гнев герцога, выказал ему поддержку.

Прозвенел серебряный колокольчик.

– Король Олафур, – объявила Сольвейг.

Девлин кивнул и, отстегнув пояс, передал его Стивену, потом снял серую шелковую рубашку и остался в свободной льняной сорочке. Вытащив меч из ножен, небрежно взял его в правую руку, держа острием вниз.

Король Олафур в сопровождении свиты вошел в павильон и занял место в центре галереи. Следом появились два герольда и в пышных фразах огласили вызов на поединок.

Девлин презрительно фыркнул. Что за глупость! Это же не праздничный турнир для развлечения королевского двора, а настоящий бой не на жизнь, а на смерть.

Стивен толкнул Девлина в бок: в павильон вошли герцог Джерард, его секундант, мастер оружейных искусств и священник в коричневой рясе. Паж расстегнул серебряную цепь между столбиками, пропуская дуэлянтов на площадку.

Девлин и Стивен двинулись вперед. Под ногами у них мягко хрустел белый песок, которым специально посыпали пол, чтобы противники не поскользнулись на пролитой крови. В то же время слой песка был неглубоким – он не позволял сражающимся увязнуть и потерять опору.

Соперники встретились у северной галереи, прямо перед королем и членами Совета. Герцог и Девлин смерили друг друга взглядами; ни один не выказал положенных знаков уважения.

– Итак, я спрашиваю вас перед лицом всех собравшихся, согласны ли вы примириться? – вопросил Кенраад, мастер оружейных искусств.

– Нет, – одновременно ответили Девлин и герцог Джерард.

– Тогда выслушайте правила. Вы начнете дуэль по моему сигналу, не раньше. Это смертельный поединок, поэтому прошу вас сражаться по законам чести, пока один из вас не будет убит или не попросит пощады. Ваша светлость, вам понятны условия? – обратился Кенраад к герцогу.

– Да, – небрежно ответил тот со скучающим видом аристократа, желающего поскорее покончить с формальностями, разделаться с противником и вернуться к обычным делам при дворе. Он явно давал понять, что не считает Девлина серьезным соперником.

– Девлин, бросивший вызов герцогу, вам понятны условия?

– Да. Будем биться, пока он не сдохнет, – презрительно бросил Девлин с нарочитым провинциальным акцентом.

По галереям прокатился вздох изумления. Стивен спрятал усмешку. Мастер оружейных искусств, казалось, остолбенел от столь грубого нарушения этикета.

Бравада Избранного произвела должный эффект. Герцог Джерард изучающе смотрел на Девлина, и глаза его сузились, как будто он пытался отыскать, в чем источник уверенности наглеца.

– А сейчас…

– Подождите, – поднял руку герцог, останавливая Кенраада.

Мастер оружейных искусств замолчал.

– Простите мне отступление от церемонии, но этот человек, – герцог указал на Девлина, – известен тем, что пользуется оружием убийц. Пусть докажет, что собирается сражаться только мечом, без всяких там фокусов с ножами, запрятанными в рукаве.

Часть сознания Девлина вспыхнула от оскорбления, но холодная логика подсказывала ему, что он все-таки немного сбил спесь с герцога. Эта мысль принесла Девлину истинное наслаждение. Должно быть, Джерард думает, что Избранный так уверен в себе, потому что припрятал какое-то тайное оружие. И как же герцог отреагирует, узнав, что у Девлина ничего нет?

Девлин протянул меч Стивену и заявил:

– Мне нечего скрывать.

Он взялся за правый рукав сорочки, коротко дернул и оторвал его, затем проделал то же самое с левым рукавом, отдал оба куска ткани Стивену и взял обратно клинок.

– Достославный рыцарь удовлетворен? А может, мне снять сапоги и показать, что в них нет камней, которыми я собираюсь закидать генерала королевской армии?

Лицо Джерарда осталось непроницаемым, но уши его залились краской. Кенраад перевел взгляд с Избранного на герцога, и поспешно сказал:

– Честь более чем удовлетворена. Секунданты могут покинуть площадку.

Стивен вышел за ограду и присоединился к зрителям на галерее. Девлин даже не оглянулся; все его внимание было приковано к герцогу.

Девлин и герцог Джерард вышли на середину посыпанного песком прямоугольника и встали на места, которые им указал мастер оружейных искусств. Король Олафур кивнул. Священник в коричневой рясе, которого Девлин вспомнил по церемонии посвящения, вышел вперед, воздел руки к небесам и произнес:

– Благодарим Семерых Богов за покровительство, ибо всегда проявляли они справедливость свою в испытаниях кровью. Да свершится воля Богов!

– Да свершится воля Богов! – эхом откликнулась публика.

Мастер оружейных искусств взмахнул рукой. Поединок начался.

Сжав кулаки, капитан Драккен наблюдала, как Избранный и Первый рыцарь короля стали медленно кружить по площадке, стараясь выиграть преимущество. Герцог Джерард нанес удар первым, и как только Девлин отразил его, сделал низкий выпад, который Девлин тоже блокировал, хоть и не столь изящно.

Движения герцога были плавными, почти ленивыми, словно он пробовал мастерство противника, нащупывал его слабые места, но каждый раз Девлин парировал удары Джерарда или в последний момент увертывался. С точки зрения оружейного искусства его техника была сплошным кошмаром, и тем не менее она срабатывала. По крайней мере пока.

– Он хорошо двигается, – заметила капитан Драккен, – однако держит клинок одной рукой.

Тяжелый боевой меч можно было использовать как двуручное оружие для усиления атаки, и тогда обычный удар превращался в смертельный. По-настоящему искусный мечник мог перекладывать клинок из одной руки в другую, нанося удары с обеих сторон и сбивая с толку противника. Девлин пользовался техникой стражников, которых учили в правой руке держать меч, а в левой – щит.

Меч герцога, напротив, предназначался именно для дуэлей. Он был почти на шесть дюймов длиннее, чем клинок Девлина, и держал его герцог обеими руками, потому что в поединках придворных аристократов щиты не использовались. Длинное лезвие давало Джерарду преимущество дистанции и позволяло наносить мощные удары. Вкупе с огромным опытом это делало герцога смертельно опасным соперником.

Внезапно клинки замелькали в череде молниеносных ударов и блокировок. Когда противники разошлись, капитан Драккен заметила на правом боку Девлина пятна крови. В следующее мгновение, когда меч герцога нашел брешь в защите Девлина, такие же пятна заалели и на левом боку Избранного. Начали сказываться мастерство и более удобный клинок Джерарда. С жестокой усмешкой герцог усиливал натиск, снова и снова нанося Девлину поверхностные раны.

– Джерард попросту играет с ним, – прошептал лейтенант Дидрик.

Капитан Драккен молча кивнула. За последнее время Девлин, конечно, прибавил в умении обращаться с мечом, но в соперники признанному чемпиону, вот уже пятнадцать лет неизменно побеждавшему во всех турнирах, не годился. Герцог и вправду несколько раз упустил возможность нанести решающий удар, предпочитая смотреть, как кровоточат мелкие раны Девлина. Герцог Джерард хотел, чтобы его заклятый враг как следует помучился; Избранного ждала смерть от тысячи царапин.

Сорочка Девлина превратилась в окровавленные лохмотья. Клинок герцога скользнул по ключице соперника и распорол сорочку надвое. Публика испуганно ахнула, когда пропитанные кровью куски ткани упали на пол, и взорам зрителей открылись шрамы. Даже капитан Драккен, видевшая их прежде, была потрясена. Она успела забыть, как ужасно они выглядят. Спина и левый бок Девлина представляли собой жуткое переплетение изломанных белых шрамов, которые еще ярче выступили в подтеках алой крови, сочившейся из множества ран.

Девлин недобро ухмыльнулся.

– Тебе придется постараться, чтобы убить меня, – язвительно бросил он герцогу. – Твои булавочные уколы досаждают мне не больше комариных укусов. Все эти выверты с мечом хороши только на белом песочке, а на поле битвы ты не выстоял бы и пяти минут и обмочил бы свои красивые панталоны, едва завидев тех, с кем мне пришлось сражаться.

Герцог Джерард побагровел и пробормотал беззвучное проклятие.

Девлину наконец-то удалось всерьез разозлить герцога. Избранный продолжал улыбаться, стараясь не показывать, чего ему это стоит. По спине струился пот, он тяжело дышал и чувствовал, что мелкие, но многочисленные раны делают свое дело, и силы иссякают. Если у него и есть какой-то шанс, то надо использовать его сейчас, прежде чем герцог возьмет себя в руки. Нужно только, чтобы противник подошел поближе, и Девлин смог бы до него дотянуться.

– Ну же, давай, – подозвал он герцога, взмахнув свободной рукой. – Или ты боишься?

Герцог Джерард рванулся вперед и обрушил на Девлина стремительный удар, целясь в шею. Девлин поднял меч, и, столкнувшись в воздухе, оба клинка яростно зазвенели. Меч герцога медленно заскользил вниз по лезвию клинка Девлина, и мускулы Избранного вздулись от напряжения. Обхватив правую руку, державшую меч, левой, Девлин сделал резкий выпад и оттолкнул от себя герцога.

Девлин потерял равновесие лишь на долю секунды, но его противнику хватило и этого. Боковым ударом из-под низа герцог Джерард выбил клинок из рук Девлина. Меч отлетел в сторону и упал в нескольких шагах от Избранного. Девлин измерил глазами расстояние и начал медленно двигаться влево.

Джерард засмеялся.

– Это тебе за твои слова. Теперь все видят, какой ты жалкий дурак, – проговорил он, приближаясь к Девлину, вытянув вперед руку с мечом. – Считай, королевство от тебя уже избавилось.

Девлин понимал, что не успеет дотянуться до меча. У него осталось только одно оружие, которым можно воспользоваться. Впервые за все время службы Девлин полностью отключил свою волю и подчинился власти заклятия уз. Перед ним больше не стоял выбор, и на его душу снизошел мир. Он сделал еще один шаг в сторону меча и остановился, повернувшись лицом к герцогу. Он спокойно ждал, опустив руки по бокам и чуть сжав кулаки. Герцог Джерард держал меч в классической позиции нападения. Он стоял так близко, что Девлин видел капли пота на его лбу и торжествующий блеск глаз. Жди, приказал себе Девлин. Жди. Герцог напрягся для решающего движения и нанес удар, который должен был оборвать жизнь Избранного.

В последний момент Девлин изогнулся влево и сделал нечто невероятное. Резко подавшись вперед, он голой рукой схватил клинок герцога. Лезвие вспороло его ладонь огненным поцелуем, разрезая мышцы и сухожилия. Нестерпимая боль пронзила все тело Девлина. Ни один смертный не удержал бы этой хватки, но Девлином управляло беспощадное заклятие уз, не признающее границ между жизнью и смертью. Вцепившись в лезвие, Избранный рванул клинок на себя, и герцог, по инерции двигавшийся вперед, споткнулся и лицом вниз полетел на землю.

Когда Джерард упал, Девлин разжал искалеченную руку и отпустил меч герцога. Быстрым движением он подхватил свой собственный клинок в левую руку и, перекатившись, встал на колени. Герцог попытался подняться, но Девлин нацелил острие меча ему на горло. Джерард лежал неподвижно, в его глазах сверкали ненависть и презрение. Едва удерживая меч трясущейся рукой, Девлин неуклюже поднялся на ноги и встал над противником.