Номер не набирался. Батарейки сотового телефона сели. Она хотела было заскочить куда-нибудь купить батарейки, но решила, что тогда она опоздает еще больше. Не мешало бы позвонить еще и домой, но Мэгги решила, что позвонит из ресторана.
Мэгги испытывала сильное желание развернуть машину и ехать домой. У нее сейчас было совершенно не то настроение, чтобы развлекаться в ресторане с шумной компанией. К тому же ее не оставляло странное предчувствие, что дома что-то не в порядке — с матерью ли, с Николь, но что-то не так…
Мэгги постаралась преодолеть свои страхи.
— Расслабься, девочка. — Гай приблизился к Николь со своей камерой. — Ты должна выглядеть так, словно прекрасно себя чувствуешь.
Николь чувствовала себя отвратительно. Так отвратительно, как ни разу в жизни. Но она широко улыбалась, запрокинув голову, как велел ей Гай.
Она позировала уже в третьей паре белья и с каждым разом чувствовала себя все хуже.
— Раздвинь колени. — Он дотронулся до ее колена. — Так, так, умница. Ты должна выглядеть так, словно ты доступна, но не для всех.
На глаза Николь навернулись слезы. Все было совершенно не так, как она воображала. Она представляла себе большой зал, толпу гримеров, осветителей и просто зевак — а тут была маленькая комнатка и один лишь Гай, и Николь начинала ненавидеть его и его камеру. К тому же съемка, казалось, длилась уже целую вечность, а конца не было видно.
— Долго еще? — спросила она.
— Он подождет тебя, крошка, — улыбнулся Гай, — кто бы он ни был. — Его рука снова коснулась ее колена. — Раздвинь побольше. Ты должна выглядеть соблазнительной. Пусть взгляд зрителя скользит по твоим восхитительным ногам, прямо к вратам рая.
Господи! Неужели мужчины и впрямь так разговаривают? Такие выражения употребляли разве что герои порнофильмов, которые Николь смотрела тайком от матери. Николь стало еще больше не по себе.
— А теперь ляг на живот и поиграй с камерой, — велел Гай.
Николь не двигалась, словно была в ступоре. Наконец Гай потерял терпение.
— Ладно, не надо, — решил он. — Иди, переоденься еще раз для последней съемки — и конец твоим мучениям.
Николь чувствовала себя смущенной, проходя перед Гаем в нижнем белье. В студии было так холодно, что ее соски проступали из-под тонкого шелка. Никогда в жизни она больше не будет сниматься в белье!
Новый комплект ждал ее на стуле в раздевалке. От одного взгляда на почти прозрачную розовую ткань Николь стало не по себе. Позировать в этом — все равно что голой…
«Почему бы тебе просто не развернуться и не уйти? Никто тебя здесь не держит!»
Но она не могла уйти, не закончив серии снимков для своего досье. А эти снимки, как объяснил ей Гай, обязательно должны быть в «купальнике» («купальник» на поверку оказался просто нижним бельем). «Что ж, — сказала она себе, — хочешь работать — терпи. Другого такого шанса, может быть, не представится за всю жизнь». «Мама и папа убьют меня, если узнают!» Впрочем, мама и так будет ругать ее за пропущенную школу, так что не так уж страшно, если поругает и еще за что-то вдобавок. А что до отца, то он теперь за тридевять земель отсюда с новой женой, и ему скорее всего нет никакого дела до того, что делает Николь.
Николь сняла прежнее белье и надела новое, как вдруг до ее слуха донеслись какие-то голоса. Она подошла к двери и приложила к ней ухо. В студии был еще какой-то мужчина, и он разговаривал с Гаем.
— Она еще новенькая и немного стесняется, — говорил Гай. — Потрясающее тело! Сиськи что надо! Тебе нужны фотографии, мне нужны деньги. Все довольны, старик.
Все, кроме Николь. Она чувствовала, что ее начинает трясти, ноги становятся ватными. Ей захотелось оказаться где угодно, лишь бы подальше отсюда.
«Ты не ребенок. Чего ты испугалась? Подумаешь, попозировать в белье перед этими придурками!»
— Нет, — прошептала она.
Может быть, ей не так уж и хотелось стать моделью? Во всяком случае, сейчас ей не хотелось ничего, кроме как бежать отсюда без оглядки.
Николь решительно скинула это проклятое белье и оделась в собственную одежду. Ее куртка и сумочка остались в студии, но для того, чтобы взять их, ей придется встречаться с Гаем и его дружком. Ладно уж, черт с ними! Слава Богу, Николь успела заметить дверь, через которую могла выбраться черным ходом, а в карманах джинсов ей удалось наскрести мелочи на пару долларов. Этого хватит, чтобы позвонить тете Клер и попросить ее приехать за ней, а если Клер нет дома, то она придумает что-нибудь еще. Главное — поскорее выбраться отсюда.
Когда Конор появился на пороге дома Мэгги, тот уже был похож на настоящий ад. Элли что-то кричала в свой сотовый телефон, но целый хор соседок перекрывал ее голос так, что ничего нельзя было разобрать.
— Николь не пошла в школу, — выложила ему Рита, даже не поздоровавшись, — а поехала в Манхэттен с подружкой. Но Мисси вернулась без нее.
— Вы хотите сказать, — осторожно переспросил он, — что Николь одна в Манхэттене?
— Она поехала в какой-то Форт… как его там?.. Форт-Ли. На встречу с фотографом. Элли сейчас разговаривает с Мисси, пытается выведать у нее все, что та знает.
— Послушайте. — Конор пытался говорить спокойно. — Нет причин считать, что с Николь что-то случилось. Может быть, она просто застряла в автобусе где-нибудь в пробке.
— Вы не умеете лгать, — отрезала Рита. — Я вижу по вашим глазам, что вы беспокоитесь не меньше меня.
— Вы правы, беспокоюсь. Я, пожалуй, позвоню кое-кому, если это поможет.
— Нет! — крикнула Рита так, словно он собирался ее убить. — Не занимайте телефон! Николь может позвонить.
— Нет проблем! — Конор вынул свой сотовый. Рита бесила его, но он уже был готов к тому, что вряд ли они когда-нибудь станут большими друзьями.
В комнату вошла Элли.
— Я не знала, что вы здесь, — сказала она вместо приветствия. — Вы что-нибудь знаете о Форт-Ли?
— Не очень много. Хотя, погодите, я знаю тамошнего шефа полиции. Я позвоню ему.
— Мисси сказала, что Николь собиралась ехать в какую-то фотостудию. Названия не помнит. Кажется, начинается на «Гло». То ли «Гло-Дот», то ли «Гло-Боб»…
В глазах Риты стояли слезы.
— Позвони Клер, — сказала она Элли. — Клер, должно быть, знает.
Но Клер, как оказалась, ничего не слышала ни о какой студии, название которой начиналось бы с «Гло». Услышав об этом, Конор сразу насторожился. Уж если Клер, которая знала весь мир модельного бизнеса вдоль и поперек, ничего не слышала о такой студии, значит, студия скорее всего весьма сомнительная.
Он позвонил начальнику полиции Форт-Ли, До гну. Того не оказалось дома, но Конор оставил ему на автоответчике номер своего сотового и номер домашнего телефона Мэгги. Он позвонил Патриции — знакомому детективу: она специализировалась на маньяках, охотившихся за девочками-подростками. Патриции тоже не было дома.
— Не то время, — обреченно вздохнул он. — Сейчас никого не застанешь ни дома, ни на работе, все как раз едут с работы домой.
Элли кинула на него недружелюбный взгляд:
— Может, вы звоните не тем людям?
— У вас есть другие варианты? — бросил он ей в ответ.
— Может быть, — предложила Элли, — кто-нибудь поедет туда и попробует разыскать Николь? Форт-Ли не такой уж большой.
— Она может быть где угодно, — упавшим голоском проговорила Рита. — В автобусе, в поезде или… — Голос с ее сорвался, и она разрыдалась.
— Мама, перестань! — Элли обняла мать за плечи. — Все будет хорошо.
Конор написал что-то на листке бумаги и протянул его Элли. — Вот номер моего сотового. Если узнаете что-то новое, звоните мне.
— Вы уходите? — удивилась Рита. — Покидаете нас?
— Я поеду искать Николь.
— Лучше я, — сказала Элли. — Я все-таки ее родственница.
— А я все-таки полицейский. Предоставьте это мне.
Мэгги собиралась позвонить домой, как только откажется в ресторане. Но не успела она войти в фойе, как на н ее налетела Джанни.
— Где ты была, черт возьми? — выпалила она. — Я звоню тебе на сотовый вот уже полчаса! Звонила и домой, но там тоже не знают, где ты.
— Извини, я попала в пробку. Я много пропустила?
— Суп и салат. Мы не могли начать главную часть без тебя, — щебетала Джанни, увлекая ее за собой.
Мэгги решила позвонить домой попозже. Зачем пропускать самый торжественный момент? Да и что может случиться? Мать все держит под контролем, а если что, помогут Элли и Клер. Имеет она право хоть раз расслабиться с друзьями?
Николь боялась, что, оставшись рядом со студией, она может столкнуться с Гаем или его дружком. Поэтому она возвратилась на остановку, где высадилась из автобуса несколько часов назад. Улица была полна снующих пешеходов и машин. Николь долго искала автомат, чтобы позвонить тете Клер. Наконец она заметила один рядом с бензоколонкой.
«Опустите 1 доллар 75 центов» — высветилась надпись. Николь вздохнула. Это была почти вся ее наличность. Тем не менее делать было нечего.
— Здравствуйте. Вы набрали номер… — Голос Клер на автоответчике назвал ее номер. — К сожалению, меня сейчас нет дома. Если желаете оставить сообщение, говорите после гудка.
— Тетя Клер, это Николь. Я в Форт-Ли. Пожалуйста, заберите меня домой! Позвоните… — Она прочитала номер, написанный на телефоне.
Николь положила трубку и стала нервно ходить вокруг автомата. Прошла, как ей казалось, вечность. Когда рядом с автоматом затормозил роскошный белый лимузин и из него вышел мужчина, Николь чуть не плача обратилась к нему:
— Вы не могли бы позвонить с другого телефона? Пожалуйста! Я жду очень важного звонка…
Мужчина, не обращая на нее внимания, набрал номер и говорил добрых пять минут. Николь готова была выть от горя.
— Скажи спасибо, — буркнул мужчина, садясь в машину, — что я не вызвал полицию. Такая молодая — и уже на панели!
Николь хотелось умереть. Это был самый ужасный день в ее жизни. Мимо нее проезжали машины, и все, кто в них сидел, должно быть, тоже принимали ее за малолетнюю проститутку. А если кто-нибудь остановится — что тогда?
Телефон зазвонил. Николь бросилась к нему.
— Тетя Клер! Пожалуйста, поторопитесь! Я замерзла…
— Николь, это Конор Райли.
— Вы? — Николь не могла скрыть разочарования. — Почему вы?
— Об этом после. Я в миле от Форт-Ли. Скажи мне, где ты, и я буду через несколько минут.
— Я не звонила вам. — Вместо того чтобы обрадоваться, Николь рассердилась. — Я бы хотела, чтобы за мной приехала тетя Клер.
— Николь, нравится тебе это или нет, но за тобой приеду я. Где ты находишься?
Рядом с бензоколонкой остановился большой темно-зеленый лимузин. Подозрительный тип, сидевший в нем, ухмыляясь, подмигнул Николь. Она похолодела.
— Я на улице… — Николь прочитала название улицы на знаке над ее головой, — у бензоколонки. Поторопитесь, пожалуйста!
— Оставайся на месте. — Конор отключил телефон. Все, что оставалось теперь Николь, — это продержаться еще минуты три, и все окончится хорошо, и, может быть, мать вообще не узнает, что она пропадала.
Конор облегченно вздохнул. Форт-Ли считался относительно спокойным местом. Могло быть и хуже. Он набрал телефон Мэгги. Подошла Элли.
— Задание выполнено, — по-полицейски отрапортовал он. — Я всего лишь в нескольких метрах от нее. Она ждет меня у бензоколонки.
— Сначала посадите ее в машину, — потребовала Элли, — а потом будете говорить, что задание выполнено.
— Это дело пары минут! — Конор отключил телефон.
Он свернул на главную улицу, лишь чудом не сбив пешехода, откуда ни возьмись выскочившего ему навстречу. Впереди уже маячили огни бензоколонки. Конор увидел Николь. Та зябко ежилась. На улице далеко не жара, а она в одной футболке. Где, черт возьми, ее куртка? И сумка? Николь сейчас выглядела хрупкой, беззащитной и чертовски привлекательной. Неудивительно, что этот сукин сын в зеленой машине недвусмысленно подмигивает ей. Жаль, что нельзя арестовать человека лишь за то, что он подмигивает несовершеннолетней. Бедная девочка! Нелегко, должно быть, быть ребенком в теле взрослой женщины…
Конор просигналил два раза, чтобы привлечь ее внимание, и опустил стекло.
— Николь! — крикнул он. — Скорее сюда!
Она обернулась. На секунду на ее симпатичном лице мелькнула неподдельная радость. Но когда она подбежала к джипу, ее лицо снова стало сердитой маской.
— Почему вы так долго? — проворчала она, садясь в машину и захлопывая дверь. — Я ждала целую вечность!
Конор кинул взгляд на часы:
— Всего четыре минуты.
Она обхватила себя руками. Конор заметил, что она вся дрожит.
— Там, — он указал на заднее сиденье, — есть свитер. Надень.
— Сп-пасибо, не н-надо…
— Надень, — повторил Конор тем тоном, каким обычно уговаривал Шона.
Николь поколебалась, но затем все же надела. Свитер был ей здорово велик и висел на ней как на шесте, отчего Николь казалась еще более худой.
— Где же твоя куртка? — спросил Конор.
— Осталась там.
— Почему?
— Я услышала, как он разговаривает с каким-то мужчиной. Я испугалась и убежала через черный ход.
— Умница, — одобрил он. — Вся в маму. Что ты там еще забыла?
Она посмотрела на него так, словно впервые увидела.
— Сумочку.
— Она тебе нужна?
— Нужна. Но я туда больше не пойду.
— Я пойду сам. Поедем. Где эта чертова студия? — Они приехали на стоянку перед студией.
— Оставайся в машине, — распорядился Конор. — Я скоро вернусь.
Николь осталась ждать его в машине. Машина хранила его запах — приятный запах мужского одеколона. Точно так же пах папа, когда целовал ее перед сном.
До сих пор Николь не задумывалась, что Конор тоже чей-то отец. Хотя знала, что у него есть сын, что зовут его Шон и живет он в Калифорнии. Конор даже показывал ей фотографию высокого темноволосого парня, но в сознании Николь этот парень все равно не связывался с Конором. Лишь сейчас, когда она села к Конору в машину, ей на миг показалось, что во взгляде Конора мелькнуло что-то напоминавшее ей взгляд отца.
— Дура! — выругала она вслух саму себя. С чего это она так расчувствовалась? Для Конора она была никто. Он поехал выручать ее лишь потому, что выслуживается перед ее мамашей.
Что ж, она не будет ему подыгрывать. Если он хочет показать ее матери, какой он хороший, пусть рассказывает это сам.
Забрать куртку и сумку оказалось сложнее, чем предполагал Конор, но полицейское удостоверение, которое Конор всегда носил при себе на всякий случай, в конце концов оказалось весомым аргументом.
— В следующий раз, — сказал Конор фотографу, беря куртку и сумочку под мышку, — если не хотите неприятностей, спрашивайте у ваших моделей свидетельство о рождении.
Николь ждала его на тротуаре. Он строго посмотрел на нее:
— По-моему, я велел тебе оставаться в машине!
— Вы слишком долго отсутствовали, — заявила она тоном, напомнившим ему Шона, каким тот был в пятнадцать лет.
Он протянул ей злополучные куртку и сумочку.
— Вы забрали мои вещи! — обрадовалась она, на минуту забыв о напускной суровости. — Спасибо!
— Наш фотограф, похоже, не из общительных. Он не хотел их отдавать. Сказал, что ты убежала с его ожерельем.
Николь машинально дотронулась до шеи:
— Черт побери! В самом деле.
— Не беспокойся. Вышлешь потом по почте.
— Нет, я лучше вернусь и положу его в почтовый ящик.
— Забудь об этом, Николь! Поехали! — Они были на середине улицы.
— Я мигом!
Не успел Конор опомниться, как она уже бежала через дорогу. Но на середине пути каблук ее подвернулся, и Николь упала на одно колено.
— Нога! — вскрикнула она и поднялась, потирая ушибленное место.
И тут по глазам Конора ударили две фары. Ему потребовалось всего лишь мгновение, чтобы понять, что машина едет на слишком большой скорости, чтобы успеть затормозить.
— Николь! — крикнул он. — Беги!
Но Николь не двигалась. Она словно приклеилась к месту, глядя на Конора глазами, огромными от ужаса.
На этот раз сознание Конора сработало мгновенно. Словно собрав воедино все свои силы, он ринулся к Николь. Он слышал отчаянные сигналы водителя, душераздирающий скрежет тормозов… Конор ничего не видел из-за слепящего света фар, но в последний момент все-таки сумел схватить Николь и отбросить ее как можно дальше.
Затем страшный удар в правый бок, и все вокруг погрузилось во тьму…
Глава 21
— Не беспокойся, — сказала Рита, как только Мэгги появилась на пороге. — С ней все в порядке.
Мэгги почувствовала, как у нее екнуло сердце.
— С кем все в порядке? О чем ты? — осторожно спросила она.
— С Николь. Мы нашли ее, и твой друг поехал за ней.
— Ради Бога, помедленнее! — Мэгги бросила свой пиджак на стул. — Ничего не понимаю! Где вы нашли Николь?
В дверях показалась Элли, как всегда, в деловом костюме и в строгих очках.
— Николь и Мисси не пошли в школу, а поехали в Манхэттен, — объяснила она.
— Господи! — Мэгги опустилась прямо на пиджак, лежавший на стуле. — Я должна была это предвидеть. — Она подняла голову и посмотрела на сестру: — Сниматься для какого-нибудь модельного агентства?
— Что же еще? — пожала плечами Элли. — Как я поняла, у нее была назначена встреча с каким-то фотографом.
Из сбивчивых рассказов Элли и матери Мэгги наконец поняла, что Николь поехала в какую-то фотостудию в Форт-Ли.
— А где Мисси? — спросила она.
— Она не поехала с ней. Вернулась домой. Николь заставила ее поклясться, что она будет молчать, но в конце концов Мисси призналась.
— А кто поехал за Николь? Клер?
— Твой Конор, — сказала Рита. — Хотя, казалось, он вовсе не беспокоился.
— Будь справедлива, мама! — вступилась Элли. — Он все-таки нам здорово помог.
— Чем же? Позвонил каким-то своим приятелям, да и тем не дозвонился.
— Ты должна быть благодарна ему хотя бы за то, — сказала Мэгги матери, — что он вызвался помочь. Где Клер? Где дядя Джек и тетя Тина? Что-то я не вижу, чтобы они хоть чем-нибудь помогли.
— Не надо было вообще вмешивать его в это, — настаивала Рита. — Это наше семейное дело. Он не член семьи.
«Он член семьи, — думала Мэгги. — В ближайшее же время он станет членом семьи в самом прямом смысле…»
Эта мысль была так проста, что Мэгги удивилась, как она до сих пор не приходила ей в голову.
— Чему ты улыбаешься? — спросила Рита.
— Моя дочь нашлась и едет домой. — Мэгги сияла. — Разве это не повод, чтобы улыбаться?
— Я надеюсь, — нахмурилась Рита, — ты проучишь ее как следует за такие фокусы?
— Мама, Николь моя дочь. Я сама разберусь, наказывать ее или нет.
Мэгги выпила две чашки кофе и, казалось, успокоилась.
— Когда Конор звонил из Форт-Ли? — спросила она.
— Около половины седьмого, — ответила Рита. — А сейчас сколько?
Мэгги взглянула на часы:
— Начало десятого.
Рита и Элли многозначительно переглянулись.
— Я уверена, ничего страшного, — сказала Мэгги. — Возможно, они просто попали в пробку.
Однако к десяти часам Мэгги уже ходила взад и вперед по комнате, словно зверь по клетке. Она несколько раз звонила Конору на сотовый, но тот не отвечал. Молчал и его домашний телефон. Мэгги уже успела погулять с собаками и уложить Чарли спать. Она пыталась прибраться в шкафу, чтобы хоть чем-то занять себя, но все валилось у нее из рук.
Наконец раздался звонок в дверь. Мэгги, побросав все, кинулась открывать.
— Наконец-то! Почему так долго?..
— Миссис О'Брайен? — услышала она незнакомый мужской голос.
На крыльце стояли двое полицейских. У Мэгги подкосились ноги. Тот полицейский, что помоложе, поддержал ее.
— Да, — прошептала она. — Что-то случилось?
— Произошла авария, миссис О'Брайен.
Они еще что-то говорили, но слова их с трудом доходили до Мэгги.
«Авария… сбила машина… без сознания… Николь и Конор… Господи, только не это!»
Словно в бреду, она услышала за своей спиной плач Элли и матери. Она повернулась к ним.
— Прекратите! — резко скомандовала она. — Вы разбудите Чарли!
Полицейские терпеливо ждали, пока Мэгги одевалась, брала сумочку и ключи от машины.
— Я поеду с тобой! — заявила Рита. Элли тоже подхватила свою сумочку.
— Кто-то должен остаться с Чарли, — сказала Мэгги.
— Я останусь, — согласилась Элли.
Дороги были чисты. Видимость почти не ограничена. Ни дождя, ни тумана.
— Что же случилось? — словно в бреду, повторяла Мэгги, следуя за полицейской машиной на север, в Форт-Ли.
Рита, сидевшая рядом, дотронулась до ее руки. Этот простой жест так растрогал Мэгги, что она чуть не заплакала. Но Мэгги не стала давать волю слезам. Она побережет эмоции до того времени, когда все это окончится и будет казаться не более чем кошмарным сном.
Рита, казалось, понимала, что дочери сейчас не до разговоров, и терпеливо молчала всю дорогу.
Когда они наконец приехали в больницу, была уже почти полночь. Полицейские проводили Мэгги в приемный покой, где она сразу же была окружена толпой врачей и медсестер, обрушивших на нее информацию в таком количестве, что Мэгги едва успевала ее переварить.
— Ваша дочь упала и ударилась головой, — сказала ей молодая женщина-врач.
Мэгги пыталась записать услышанное на клочке бумаги, но мозг ее с трудом мог соображать, а руки тряслись так, что едва удерживали ручку.
— Простите, еще раз, пожалуйста, — попросила она.
— Ваша дочь упала и ударилась головой. Она была без сознания, когда поступила к нам. Серьезных повреждений, кажется, нет, но с точностью это можно будет утверждать лишь после того, как будут проведены все обследования. Придется подержать ее здесь несколько дней.
Кроме сотрясения мозга, у Николь был еще вывих плеча, рваная рана на правом колене и несколько ссадин.
— Ей очень больно, — объяснила врач, — но мы не можем дать ей никаких лекарств, пока не выясним степень повреждения головы.
— Понимаю, — кивала Мэгги, хотя на самом деле ничего не понимала. Где-то здесь, за этими дверьми, была ее девочка, ей было больно, но они ничего не могли сделать. От этого Мэгги хотелось разнести эту чертову больницу до основания.
Врач повернулась было, чтобы уйти, но Мэгги остановила ее.
— Простите, — произнесла она. — С моей дочерью был Конор Райли. Что с ним?
— Вы член его семьи?
— Нет. Близкий друг. Ради Бога, что с ним?
— Простите, но мы даем информацию только членам семьи. — Она изобразила профессиональную улыбку. — Вы сможете увидеть вашу дочь, как только она вернется после рентгена.
Мэгги пошла звонить Элли и Клер и столкнулась с родителями Конора.
— Здравствуйте, миссис О'Брайен, — обратилась к ней миссис Райли. — Что с вашей дочерью?
— Ей сейчас делают рентген. Кажется, жизни ничто не угрожает. — Она перевела дыхание, пытаясь успокоиться. — Что с Конором?
Лицо миссис Райли перекосилось, и она отвернулась. Муж прижал ее к себе, обняв за плечи.
— Плохо, — сказал он. — Сотрясение мозга. Разрыв селезенки. Правая нога переломана в нескольких местах.
— Где он? — Мэгги прошептала эти слова чуть слышно, хотя ей хотелось выкрикнуть их изо всех сил.
— В хирургическом отделении, — ответила ей миссис Райли. — Как это все могло произойти?
— Я ничего не знаю, — сказала Мэгги. — Они были в машине?
— Нет, — покачала головой мать Конора. — Переходили улицу. Переходили улицу, можете себе представить?
Мэгги не могла. Она вообще не могла себе ничего представить. В ее сознании не осталось ничего, кроме ужаса.
Она рассказала родителям Конора то немногое, что знала, — что Николь поехала в какую-то фотостудию в Форт-Ли, что Конор поехал за ней. Ей казалось, что миссис Райли накинется на нее, во всем будет обвинять или Николь, или ее, Мэгги, — мол, надо повнимательнее следить за дочерью…
Но миссис Райли была сейчас озабочена одним — где-то там, в хирургическом отделении, был ее сын; для миссис Райли он был тем же, чем для Мэгги была Николь… Взгляды Мэгги и миссис Райли встретились, и этот момент был началом пути к пониманию между ними, хотя путь, судя по всему, предстоял еще долгий.
Двери распахнулись, и комната в одно мгновение наполнилась целой толпой членов семейства Райли. Мэгги отошла в сторону. Она здесь была чужой. Как бы ни были сильны чувства, связывавшие ее с Конором, в данный момент принималось в расчет лишь кровное родство. К Мэгги подошла Рита.
— Я только что говорила с врачом, — сообщила она. — С Николь все будет хорошо.
— Я знаю, — выдавила из себя Мэгги. — Я молюсь за Конора…
Рита обняла ее за плечи. Мэгги проглотила слезы.
Члены семейства Райли заняли один конец комнаты, Мэгги с матерью — другой. И те и другие предпочитали держаться особняком. Разве что Мэтт несколько раз подходил к Мэгги, чтобы узнать, что с Николь.
Наконец, уже в третьем часу утра, к Мэгги подошла медсестра:
— Ваша дочь в хирургическом отделении. Вы можете ее навестить.
Хирургическое отделение располагалось на втором этаже. Мэгги последовала за медсестрой. Они шли бесконечными коридорами, мимо бесконечных дверей. Мэгги не замечала ничего вокруг, пока наконец не очутилась в палате Николь.
— Вы можете пообщаться не больше пятнадцати минут, — предупредила медсестра и вышла.
На Николь страшно было смотреть. Правый висок обрит, под глазом — чернота, отовсюду торчат какие-то трубки, провода… Тем не менее Мэгги она все равно казалась самой красивой девочкой на свете.
Мэгги наклонилась поцеловать дочь.
— Мама?
Сердце Мэгги дрогнуло. Не часто дочь называла ее мамой. Как чудесно звучит это слово!
— Как дела, родная? — спросила Мэгги.
— Конор… — Голос Николь звучал чуть слышно. — Что с ним?
— С ним все в порядке, родная. Он тоже здесь, в больнице, но ничего серьезного.
«Господи, прости мне эту ложь!»
— Прости меня, мама. Это я во всем виновата…
— Тс-с! — Мэгги поправила прядь волос, упавшую на лоб дочери. — Об этом потом. Сейчас я хочу лишь одного — чтобы ты скорее поправилась.
— Он спас меня… — прошептала Николь. Мэгги наклонилась ближе:
— Что, дорогая?
— К-Конор… с-спас меня… оттолкнул с пути… — Она продолжала еще что-то говорить, но едва слышно. Мэгги с трудом пыталась связать ее сбивчивые слова воедино.
— Вы переходили улицу, — переспросила она, — и тут вдруг машина?
Глаза Николь закрылись на секунду и снова открылись.
— У меня подвернулся каблук… а тут машина… — Слезы текли по ее осунувшимся щекам. — Он бросился ко мне на помощь… Я услышала машину, только когда… — Голос Николь сорвался. Мэгги погладила дочь по щеке.
«Он спас твою жизнь», — подумала она. Только сейчас Мэгги почувствовала, как, в сущности, похожа на нее ее дочь. Ни та ни другая не любили сдаваться, показывать миру свои слабые стороны. Мэгги, возможно, никогда бы не осознала этого, если бы не это несчастье.
«Ты спас ее, — думала она о Коноре. — Ты рисковал жизнью ради моей девочки…»
Большего доказательства любви не могло быть. Теперь связь между ней и Конором была нерушимой. Еще далеко не все позади, но в конце концов все будет хорошо. Если только есть Бог, если только есть хоть какой-то смысл в жизни, все должно окончиться хорошо.
Дверь палаты приоткрылась, и на пороге возникла медсестра:
— Простите, миссис О'Брайен. Ей сейчас нужен покой.
— Отдыхай, родная. — Мэгги нагнулась и поцеловала дочь. — Люблю тебя, Николь.
— И я люблю тебя, мама.
Мэгги пожалела о том, что нельзя завернуть эти слова во что-нибудь и унести с собой.
В приемном покое ее ждали Клер, Элли и очень сонный Чарли. Клер встала и подошла к ней.
— Прости меня, Мэгги… — Голос ее срывался. — Это я во всем виновата.
Мэгги обняла сестру:
— Ты ни в чем не виновата. Я должна была предвидеть, что она это сделает.
— Ты была права, — продолжала Клер. — Я только делала вид, что забочусь о Николь, а на самом деле преследовала свои интересы.
— Это ты меня прости. Я ревновала Николь к тебе. Я всегда завидовала тебе. Если бы я могла стать кем-то другим, я стала бы тобой.
— Мы обе виноваты. — Красивое лицо Клер покраснело. Раньше Мэгги никогда не приходилось видеть сестру смущенной, и это тронуло ее.
— Забудь об этом, — улыбнулась Мэгги.
Клер улыбнулась в ответ. До полного примирения между сестрами было еще далеко, но это был первый шаг, и он многого стоил.
— Какие новости? — Рядом с ними очутился Мэтт. — Надеюсь, хорошие?
Мэгги представила Мэтта и Клер друг другу.
— Николь держится молодцом, — сказала она ему. — Что с Конором?
«Ты можешь не любить меня, но я люблю его».
— Сейчас как раз идет операция. Хирург выйдет к нам, как только закончит. Мы надеемся на лучшее.
Мэгги кивнула. Она понимала, что для родителей Конора она была чужой. Но их сын сейчас лежал на операционном столе потому, что рисковал жизнью ради ее дочери, и они должны были знать, что вырастили героя.
— Можно поговорить с вашей мамой? — спросила она у Мэтта.
— Почему же нельзя? — Мэтт пожал плечами. Мэгги подошла к миссис Райли:
— Простите, миссис Райли. Можно с вами поговорить? Та встала, отставив недопитую чашку кофе.
— Как ваша дочь? — спросила она, когда они отошли в сторону. — Ваша мама сказала, что вы у нее были.
— Результаты теста еще не готовы, но, кажется, ничего страшного.
— Слава Богу, — перекрестилась миссис Райли.
— Слава Богу, — согласилась Мэгги. — И спасибо Конору.
— Конору? — нахмурилась та. — При чем тут Конор?
— Он спас ее. — Мэгги рассказала миссис Райли всю историю, которую услышала от Николь. — Если бы не он, — добавила она, — я могла бы потерять дочь.
Глаза миссис Райли наполнились слезами. Она пыталась что-то сказать, но не смогла.
— Он настоящий герой, — сказала Мэгги. Миссис Райли кивнула. Обе знали, что это значит. Когда пришла пора действовать, он действовал, не думая о себе.