Глава 11

– О, как они могли так поступить! – воскликнула Джин в отчаянии. Пока она сидела молча, с недоверием слушая, что говорит Коулби, в уголках ее больших зеленых глаз притаились слезы. Теперь же она не замечала, как слезы медленно катились по щекам.

Все сидели за кухонным столом, Роб и Лорен с одной стороны. Джин и Коулби напротив них. Коулби подождал, пока вымоют посуду. Когда же все четверо распили вторую бутылку вина, Коулби сообщил о самом неприятном, об оскорбительных звонках Донни.

– Черт побери этих детей! – пробормотал Роб, раскачивая головой в ярости. Когда он взглянул на Коулби, Лорен заметила, что у него от негодования ходят скулы. – Приезжай за ними, забери их в полицейский участок и нагони на них страх. – Глаза у него помрачнели, но голос был таким убийственно спокойным, что Лорен всю затрясло. – Тогда в следующий раз они немного подумают, прежде чем их извращенные умишки выкинут еще одну подобную скверную шутку.

Лорен просто не могла поверить в то, что происходит. Она взглянула мельком на Джин, ожидая, что та бросится защищать Донни, как она это и делала множество раз прежде, но ее сестра упрямо молчала. Повернувшись снова к Робу, Лорен съежилась от страха. Она никогда прежде не замечала у этого человека такого устрашающего вида. Убийственное выражение лица предвещало беду его сыну.

Лорен должна была бы обрадоваться, узнав, что наконец-то Донни получит по заслугам в полной мере, но почему-то она не испытывала особой радости от этого. Она пришла в замешательство от тех чувств, которых и не ожидала от себя. Ведь ее мучитель был наконец-то уличен. Но она чувствовала нечто вроде сострадания к мальчику. К этому чувству примешивалась жалость и абсолютно необъяснимое желание защитить его.

Перехватив огорченный взгляд Лорен, Коулби протянул через стол руку и похлопал ее по руке. В его теплом прикосновении были любовь и понимание, а рыжевато-карие глаза озорно и оживленно блестели.

– Не огорчайся так, любовь моя. На самом деле я не собираюсь их уж очень обижать. Во всяком случае, на этой неделе я уже потешил душу, – добавил он, откидываясь на спинку стула и положив голову на запрокинутые назад и сложенные вместе руки. Он тихо засмеялся и продолжил. – Я арестовал двух маленьких старушенций, которые тащили украденные из магазина корзины на колесах. Поэтому в настоящий момент я складываю оружие.

Все рассмеялись, и Лорен заметила, что Роб смеется через силу. Вполне очевидно, что ему сейчас не до веселья. Ему было больно, он был в растерянности и очень расстроен. Лорен всем сердцем почувствовала к нему нежность, и в ней вновь всплыло возмущение поведением Донни. Этот маленький изверг изводил ее, заставлял провести столько бессонных ночей, вызвал у нее страх и почти разрушил ее уверенность в себе, но все же это было ничто в сравнении с той болью, которую он причинил своему отцу.

– Зачем они это сделали? – спросил Роб, при этом его голос был вялым, расстроенным, а в его глазах не было блеска.

Коулби пожал плечами в недоумении.

– По всевозможным причинам, которые кажутся им самим вполне законными. – У Коулби был задумчивый вид, он уставился на Лорен. – Что касается твоего сына, то причина здесь в том, что он в обиде на Лорен.

Джин была потрясена подобным заявлением, но Роб, казалось, все понял.

– Я это подозревал.

– За что ему на нее обижаться? – спросила Джин, почти свирепо глядя на мужа.

Роб направил на нее холодный, тяжелый взгляд, и ее рука непроизвольно потянулась к груди, пальцы стали нервно перебирать кружево, окаймлявшее воротник ее коричневой шелковой блузки.

Коулби ответил.

– Я думаю, что из-за того, что Лорен очень близкий вам с Робом человек.

Джин была сбита с толку, у нее было обиженное выражение лица.

– Впрочем, как и Тиш, но ведь ей он никогда ничего не делал такого, что могло бы ее обидеть.

Коулби еще не познакомился с Тиш. Но Роб знал ее слишком хорошо.

– С Тиш совсем не то же самое, – пробормотал он. – Лорен близка нам по-другому. Ты с годами стала относиться к ней по-матерински, а я… – Его глаза отыскали глаза Лорен. В них было тепло и любовь. – Я всегда любил ее так, как глазурь на кексе.

Лорен смотрела на сестру и зятя с сияющей улыбкой. И она чувствовала любовь к ним. Она улыбнулась, припоминая, как имела обыкновение, когда была подростком, кокетничать с Робом, а короче говоря, она была тогда влюблена в него до безумия. Теперь же они просто радовались прекрасному духу дружбы.

Острый, неожиданный приступ ревности заставил Коулби внутренне содрогнуться. «Черт! – подумал он, чувствуя отвращение к самому себе. – О чем ты думаешь? Роб любит свою жену, слава Богу!» Но чувство ревности осталось, и прежде, чем оно смогло бы завладеть им целиком, он отодвинулся от стола и быстро встал.

– Мы посидели достаточно долго, а? – заметила Лорен.

За последние три дня она узнала кое-что о Коулби, и одно из ее открытий заключалось в том, что он не мог долго усидеть на одном месте. Он был слишком неугомонным.

Коулби выразительно бросил взгляд на свои часы.

– Извини, детка. Я пришел домой пораньше, чтобы успеть пообедать со всеми вами. И это «позже» наступило, поэтому мне надо возвращаться. – Он напряженно уставился куда-то между Робом и Джин. – Вскоре я свяжусь с вами по поводу вашего сына.

Он попрощался и вышел из комнаты.

– Я сейчас вернусь, – прошептала Лорен, вскакивая и бросаясь ему вдогонку.

– Ты надолго задержишься? – спросила она, когда настигла его у двери.

Он медленно повернулся и улыбнулся.

– Я попытаюсь не задерживаться надолго. Лорен подняла навстречу Коулби лицо для поцелуя. Его губы слегка прикоснулись к ее виску, закрытым векам, рту, и она почувствовала, как в ней пробудилось желание. Она придвинулась ближе, прильнула к нему, смело используя свое тело, чтобы заставить его забыть об отчетах, которые ждали его.

– Сохрани местечко для меня, – сказал он, отталкивая ее, – и поддерживай огонь в домашнем очаге.

Лорен засмеялась. Она была огорчена, что он уходит, но счастлива, потому что знала, он быстро закончит работу и поспешит к ней домой.

Вскоре после этого ушли Джин и Роб; и Лорен бесцельно слонялась по дому, размышляя о том, почему это вдруг он стал таким огромным, таким пустым, таким одиноким. Когда она обнаружила, что направляется к окну на кухне уже в третий раз, надеясь увидеть блестящую черную машину Коулби, въезжающую на ее подъездную дорожку, она знала, что должна что-то делать, чтобы занять, по крайней мере, руки, если не голову.

Только поэтому она подошла к стенному шкафу в холле, достала пылесос и прошла с ним по всему дому, руками подбирая все, что не могла сделать машина, даже крошечные комочки ниток. Когда же она поставила пылесос на место в шкаф, ковер, который покрывал три четверти ее дома, был чище, чем когда-либо за многие недели.

Все еще не успокоившись, Лорен переоделась и пошла бегать трусцой, надеясь на то, что физические упражнения утомят ее настолько, что она не сможет больше волноваться.

Через час Лорен вернулась домой. Она дышала с трудом, делая короткие и неровные вдохи и выдохи, лицо было покрыто капельками пота, волосы увлажнились и прилипли к щекам. Она сразу же прошла в ванную, сняла с себя всю одежду и встала под успокаивающий горячий душ. Она вымыла голову, побрила ноги и подумывала, не обработать ли волосы касторовым маслом, просто чтобы скоротать время.

Но пока она будет держать пластиковый мешок над головой, может появиться Коулби. Этого было достаточно, чтобы она засуетилась и стала сушить волосы.

Набросив на себя только один халат, Лорен села на скамейку. Удерживая над головой фен, она уставилась на свое изображение в зеркале, воспринимая его как чужое. Она смекнула, откуда появилось несчастливое выражение лица, почему опущены книзу уголки губ и так печален взгляд зеленых глаз.

Да, это правда. Она несчастлива. Был субботний вечер, не так еще поздно, а она была одна. И одинока.

Лорен не могла даже припомнить, когда еще она чувствовала себя такой одинокой. Ей нравилось бывать одной, искать компанию других людей только тогда, когда было соответствующее настроение, и проводить достаточно времени с семьей, так что она не чувствовала себя оторванной от них. После окончания колледжа она встречалась с несколькими мужчинами, на которых останавливала свой тщательный выбор. Большинство из них делали ей сексуальные предложения, некоторые предлагали вступить с ними в брак, но после романа с Джонни Тоуленом она оставалась незамужней по своему собственному желанию. И до настоящего момента она никогда прежде не была одинока.

Пожалуйста, пожалуйста, приди домой прямо сейчас, умоляла она, пламенно желая передать на расстояние свои мысли, желания, свою страсть тому мужчине, в котором она так отчаянно нуждалась.

Но он не пришел. Проходили минуты, часы, но не слышно было ни машины, останавливающейся на ее подъездной дорожке, ни звуков мягких шагов, приближающихся к ее спальне. Прождав, как ей показалось, вечность, Лорен легла в постель и заплакала. Она так и заснула вся в слезах. Лорен не ревела так с тех пор, как ушла от Джонни Тоулена.

На следующее утро Лорен проснулась от звука дождя, стучащего по крыше и плескавшегося в окна. Она сонно улыбнулась и повернулась, надеясь найти спящего рядом с собой Коулби.

Интересно, а приходил ли он вообще домой, подумала она, глядя во все глаза, затуманенные слезами, на ту часть постели, которая была не тронута.

И вдруг Лорен услышала шум, доносившийся из кухни. Она быстро вскочила и схватила халат. Надела его и пошла. Она бросилась в ванную комнату, выполоскала рот, расчесала волосы и поспешила пойти на кухню. Когда она подошла к двери, она замешкалась и остановилась.

Вкуснейшие ароматы встретили ее на кухне. Коулби был у плиты. У него на талии вместо фартука было завязано посудное полотенце. Готовился кофе; на тарелках несколько ломтиков поджаренного хлеба дожидались, когда их намажут маслом, а рядом стоял творец кофе.

Коулби обернулся к ней. Лорен пришла в возбуждение, и это смятение вызвало у нее бешеное биение пульса.

– Доброе утро, – сказала она тихо, чувствуя странную неуверенность.

– Доброе утро.

Коулби задержал дыхание, при этом его глаза с жадностью, которую он не смог скрыть, разглядывали женщину с заспанными глазами, стоящую так мучительно близко от нею. Ее большие глаза были затуманены сном, а рот был мягким и соблазнительным.

– У тебя есть все, что необходимо? – спросила Лорен, имея в виду кружки, сковороды и тому подобное.

– Теперь да, – сказал Коулби, имея в виду ее. – Как насчет чашечки кофе?

Он взял две кружки из буфета, наполнил их сваренным на пару напитком, а поставив кружки на стол, пригласил ее жестом присоединиться к нему.

– Как ты себя чувствуешь сегодня утром? – спросил он мягко.

Ужасно. Негодование охватило Лорен, разрушая то напускное равнодушие, которое она так упорно старалась сохранить.

– Прекрасно, – солгала она, схватив трясущимися руками кружку с кофе и сосредоточиваясь на том тепле, которое проникало в ее пальцы.

– А ты? – прошептала она, сдувая поднимающийся от чашки пар, чтобы спрятать предательскую дрожь губ.

– Ужасно, – признался Коулби. – Этой ночью я скучал без тебя.

– О?

Если это прозвучало с сомнением, то у нее был хороший повод для этого. Коулби изогнул дугой бровь.

– Нет ли намека на сомнение в твоем «О»? Лорен пожала плечами, опустила голову и уставилась на кружку, в смятении отмечая, что ее нужно снова наполнить, и поставила ее на стол со стуком.

Коулби решил, что Лорен расстроена из-за того, что этой ночью он не пришел к ней в постель. Поставив кружку и подходя к Лорен, он самодовольно улыбался. Коулби был бы несказанно счастлив исправить свою оплошность.

Когда он стал приближаться к ней, Лорен и понятия не имела, что он замышляет, и издала слабый звук изумления, когда он одним быстрым движением поднял ее со стула. Коулби прижал Лорен к себе вплотную, извиняясь за то, что оставил ее одну этой ночью. Ее имя не сходило с его уст до тех пор, пока его рот не слился с ее ртом в поцелуе, от которого у них перехватило дыхание и появилась волнующая дрожь.

– А твой завтрак? – напомнила ему Лорен, но он пробормотал: «Позже» и отнес ее в спальню.

Это стало образом их жизни в течение следующих двух недель. Отсроченные или вовсе несостоявшиеся встречи. Полетевшие к чертям обеды. Извинения вместо объяснений.

И слишком много одиночества, подумала Лорен, и ее глаза неожиданно наполнились слезами. Она любила Коулби сильнее, чем можно было себе представить. Но она пришла к печальному выводу, что ей недостаточно только любить его. Причина была в нем.

От волнения у Лорен перехватило горло, когда она набрала номер телефона своих родителей. Ей ответила мать, и Лорен удалось произнести бодро свое предложение навестить родителей и пообедать с ними вместе. Коулби не удосужился сказать ей, когда она может его ожидать дома, а Лорен не могла даже подумать о том, чтобы провести еще один вечер в одиночестве.

– Конечно, приходи, дорогая, – сразу же сказала Лайна Шейлер, при этом ее голос был мягким и сердечным. – Грам приготовит твои любимые булочки с капустой.

– Прекрасно! Выезжаю немедленно, – сказала Лорен, засмеявшись, и повесила трубку. Ее нисколько не волновало, будет ли жареная печенка, к которой она питала полное отвращение. В этот момент она была доведена до отчаяния и нуждалась в том, чтобы семья избавила ее от того чувства неполноценности, которое охватило ее и держало своей смертельной хваткой.

Через пять минут Лорен уже была по дороге в Силвергейт, в дом ее детства, импозантный двухэтажный дом с верандой, окружавшей весь второй этаж, где у нее с сестрами были свои спальни.

Приблизительно через два часа, когда Лорен Пришла домой, она увидела машину Коулби на подъездной дорожке.

– Как символично, – пробормотала Лорен сердито. – Один вечер я решила провести вне дома, а он так рано пришел.

Она поставила машину в гараж и вошла в дом через кухню. Постояла, перевела дыхание и поспешила пройти в гостиную, ожидая увидеть на кушетке Коулби с газетой в руках. Но комната была зловеще пуста.

«Ах! – подумала она, улыбаясь. – Вероятно, он принимает душ». Бросив сумку на стул, она осторожно подкралась к спальне, намереваясь проскользнуть в ванную комнату и таким образом сделать ему сюрприз. Она могла бы даже решиться встать с ним вместе под душ, подумала Лорен, но неожиданно остановилась прямо в спальне.

Коулби!

Глаза Лорен расширились от ужаса, она уставилась на него, не в состоянии стронуться с места, хотя страстно желала броситься к нему. На Коулби не было рубашки, и сразу же под сосками и до диафрагмы грудь была забинтована.

– Эй, не надо так пугаться. – Его улыбка искривилась, а когда он протянул к Лорен руку, его черты лица исказились от боли. – Подойди ко мне, – прошептал он хрипло.

Издав едва слышный, бессмысленный крик, Лорен пересекла комнату и опустилась на колени на пол возле кровати.

– О, Коулби, – вскрикнула она, – что с тобой произошло?

Несмотря на ранение, он не утратил чувство юмора.

– Ты помнишь тех двух маленьких старушенций, ворующих корзины из магазина? – Он засмеялся и поморщился от боли. – Ну, они вернулись и опять терроризировали всю округу. А я, как идиот, снова взял их за бока, и смотри, что они со мной сделали.

Коулби застонал, и Лорен быстро подняла глаза и посмотрела ему в лицо. Ее это не забавляло. Она смотрела на него и видела, что он гримасничает от боли каждый раз, когда двигается или смеется.

– Что произошло?

– Обещаешь не смеяться?

– Ты полагаешь, что мне это доставляет удовольствие?

– В том, что со мной произошло, только моя собственная вина, – начал Коулби и рассказал ей, что преследовал двух воришек, которые варварски вели себя в одном из питомников растений.

Преступники оставили свою машину на скоростной автостраде и пустились бежать. Он побежал за ними. – В одно мгновение преодолев расстояние между нами, я был почти готов схватить их, но мои ноги запутались в лежащем там кабеле, и я скатился вниз по насыпи. – Он скорчил рожу от отвращения к самому себе. – Они сбежали, а я сломал пару ребер и растянул мышцы.

– Тебя могли бы убить, – сказала Лорен, рассерженная на Коулби за то, что он, казалось, не был расположен отнестись с должным вниманием к тому, что с ним произошло.

– Нет, – противился он, робко смеясь. – Если бы я приземлился на голову, то для такого безголового тупицы это не было бы травмой.

Лорен покачала головой, приходя в отчаяние от его слов. Она устало поднялась.

– Не хочешь что-нибудь поесть?

– Я уже ел. – Он схватил ее за руку своей нездоровой рукой, стараясь удержать и не дать ей уйти. – Я пытался дозвониться до тебя, детка, но тебя не было дома.

– Я обедала с родными. Коулби отвел взгляд о г Лорен.

– Я так и предполагал.

Обнаружив, что ей ничего не мешает уйти, Лорен пробормотала:

– Я собираюсь приготовить чай.

И она вышла из комнаты.

Лорен поспешила пройти на кухню, присела за стол и уронила лицо на сложенные руки. Хотя к ее глазам подступали слезы, она настолько оцепенела, что не могла плакать.

В последующие дни Лорен была чуть ли не благодарна тем вандалам, которых преследовал Коулби. Теперь он постоянно бывал дома, и это было прекрасным сновидением, и она хотела, чтобы этот сон не кончался никогда.

– Итак, любимая леди, что сегодня у нас на повестке дня?

Одетый в черные джинсы и голубую тенниску, в двери стоял Коулби. Он поглядывал сверху вниз на Лорен, сидящую за коммутатором.

– Мы приглашены обедать к Джин, – сказала она и подняла вверх руку, давая ему знак помолчать, пока она ответит по одной из служебных линий.

– Может быть. Джин не будет сильно возражать, если мы пропустим обед у них сегодня вечером? – спросил Коулби, когда она вновь обратила на него внимание.

Его мальчишеская улыбка была потрясающей. Лорен рискнула бы даже недовольством всей семьи, лишь бы провести одну ночь наедине с ним, особенно теперь, когда его ребра зажили.

– Если это означает, что всю ночь ты проведешь со мной, я рискну ее огорчить.

– Ты действительно не возражаешь?

– Что? – Она тихо засмеялась. – Чтобы ты был всю ночь моим? Конечно нет!

– Ну, плутовка, не боишься огорчить сестру и зятя?

– Конечно, я скорее готова отдать руку на отсечение, чем огорчить кого-либо из моей семьи, но когда речь идет о том, чтобы провести ночь с тобой…

Лорен улыбнулась.

Коулби подошел к ней, поднял ее со стула и поцеловал.

– Спасибо. Я чертовски долго ждал этого момента, когда смогу опять заняться с тобой любовью, и я не думаю, что смог бы высидеть на семейном обеде, когда голова забита лишь одной мыслью, как приятно мы могли бы провести это время, будь мы наедине. Лорен улыбнулась ему в ответ:

– У меня хорошая идея. Почему бы тебе не поехать куда-нибудь и не купить для нас пару бифштексов и все необходимое для салата, пока я не управлюсь здесь?

Улыбка Коулби была счастливой, очаровательной.

– Я даже куплю для нас бутылочку красного бургундского вина. – Целуя Лорен в губы, он вновь посадил ее на стул. – Я скоро вернусь.

Когда тем поздним вечером они готовили обед, Коулби сказал ей, что его выписывают на работу. Заметив, что Лорен не очень-то пришла в восторг от этого известия, он положил нож, которым резал помидоры, и обнял ее.

– В чем дело, дорогая? Ты боишься, что я опять попаду в переделку?

Она медленно покачала головой.

– Я думаю, что слишком привыкла все время быть с тобой, и мне не нравится, что этому приходит конец.

– Что ты имеешь в виду, говоря «конец»? – Он запрокинул ее лицо вверх, держа его двумя пальцами за подбородок, и всмотрелся ей в глаза. – Я твой душой и телом, полностью твой, Лорен. Разве тебе не известно это до сих пор?

Знала ли она об этом? У Лорен были все же сомнения, но она утвердительно кивнула ему в ответ.

Ей потребовалось слишком много времени, чтобы ответить. Взгляд Коулби блуждал по ее лицу, зондируя, пытаясь понять, какие мысли были скрыты за ее натянутой улыбкой, какие мысли придавали ее глазам затравленный взгляд.

– Что-нибудь еще тревожит тебя, Лорен? Скажи, что?

– Только то, что мне не нравится, что ты снова возвращаешься на работу. Ее голос дрогнул. Его голос был хриплым.

– Я тоже буду скучать без тебя. – Сильные руки Коулби привлекли ее к нему. – Я очень люблю тебя, Лорен, и мне нравится быть с тобой, – прошептал он ей в волосы. – Но я должен зарабатывав на жизнь, я должен работать. И мое единственное утешение, что я люблю свою работу.

Он выпустил ее медленно, неохотно, и вновь вернулся к приготовлению салата. С тяжестью на сердце Лорен отбила мясо, утрамбовала измельченный чеснок в надрезы и прямо-таки зашвырнула бифштексы в жаровню.

За обедом Коулби перехватил ее задумчивый взгляд. Она сидела так достаточно долго, и он понял, что ее что-то беспокоит, и решил, что она отчаянно пытается что-то скрыть от него.

Ребенок? Его рука замерла на полпути ко рту, и он впился проницательным взглядом в Лорен. Может быть, она беременна? Об этом ли она боялась ему рассказать? Он открыл было рол и сразу же закрыл ею. Они никогда не обсуждали необходимости завести ребенка, но теперь, когда он встретился вплотную г тем, что она могла бы родить ему ребенка, он и не знал, что сказать.

«Когда она скажет мне об этом, я встречу это смело», – подумал Коулби, улыбаясь, и отправил в рот кусочек теперь уже холодного бифштекса.

– Я хочу тебе кое-что сказать, любимая моя, – сказал Коулби, когда они приступили к уборке стола. – После того, как мы все это сделаем, я приглашаю тебя пойти в кино. Мы сядем на последний ряд и будем целоваться и обниматься. Как ты к этому относишься?

Он с чрезмерным вожделением смотрел на Лорен, и в этом взгляде скрывались те странные чувства, которые бушевали в нем.

– У меня предложение получше Пусть посуда подождет.

Она взяла его за руку и быстро увела в спальню.

На следующее утро Лорен проснулась рано, но ее тело было все еще теплым от их любовных утех. Она мечтательно улыбнулась и потянулась, вся извиваясь и издавая при этом звук утолившего голод котенка. Рядом с ней на ее подушке лежала голова Коулби, его нога обвила ее бедра, а руки уверенно обнимали ее.

– Привет, – промурлыкал он сонно.

– Здравствуй.

Она приподнялась, поцеловала его заросший подбородок и сморщила нос.

– Я знаю, – застонал он. – Мне нужно побриться. Но с тобой так чертовски хорошо, что мне не хочется вставать.

– Тогда и я не буду. Я не возражаю, если ты сегодня решишь прогулять работу из-за меня.

– Нет, я не могу. – Он слегка отстранился, взял часы с тумбочки и сердито посмотрел на циферблат. – К сожалению, долг зовет.

– Плюнь на все, – посоветовала она. – Позвони и скажи, что заболел. Скажи, что у тебя рецидив.

Растянув губы в озорной улыбке, Лорен начала медленно возбуждать его тело кончиками пальцев. Ей нравилось осязать его кожу, но больше всего она любила реакцию, которая возникала, когда она касалась самыми кончиками пальцев его плоского живота.

– Распутница, – зарычал он, схватив ее за руку прежде, чем она смогла продолжить его мучить. – Не надо! – предостерег он, когда она попыталась высвободить руку. – Я могу сделать тебе больно.

– Ты не смог бы обидеть меня, – заявила она без всякого сомнения.

– Не умышленно, дорогая.

Он поймал ее руку, притянул Лорен к себе и заключил ее в свои сердечные объятия. В течение еще нескольких секунд Коулби смаковал ощущение тела, прижатого к нему, затем неохотно ее оттолкнул. Он встал с постели, трепетно осознавая, что Лорен следит глазами за его движениями.

– Под твоим взглядом мне очень трудно сделать то, что мне необходимо, – выговорил он ей, бросая слова через плечо.

Услышав, что он принимает душ, Лорен поднялась с постели, свесив с одной стороны кровати голые ноги. Какой-то момент она посидела просто так, глядя через открытую дверь ванной на накопившийся там пар.

– Ты просто упоен своей работой, Коулби Шерман, – проворчала Лорен и горестно улыбнулась.

Он в конце концов сказал ей, почему его роман с Энн Малруни потерпел неудачу, и теперь она из первых рук знает, что должна была вынести Энн как женщина этого лейтенанта.

И ей это не понравилось.

И она не собирается примириться с этим.

– Душ твой, – сказал Коулби, выходя из ванной.

Одним полотенцем он вытирал мокрые волосы, а другое было обмотано вокруг нижней части туловища.

– Спасибо.

Он прекратил вытирать волосы.

– Ну, ладно, Лорен, в чем дело? И не говори мне «все в порядке», потому что я тебе не поверю.

Она прямо смотрела ему в лицо, при этом ее глаза бунтарски сверкали.

– Я знаю, как ты горишь желанием пойти в участок, поэтому я задержу тебя только на минуточку. Хочу спросить, ты что, собираешься работать круглосуточно теперь, когда ты снова, так сказать, в форме?

Коулби посмотрел на нее взглядом, который мог бы поджарить яйцо.

– А, так вот в чем дело, – сказал он, при этом в висках у него сильно бился пульс, так как он попытался подавить свой гнев. – Ты ревнуешь меня к работе.

– Не то слово, дружище. Я возмущена. Ты используешь свою чертову работу как предлог, чтобы улизнуть от меня.

– Это не правда. – Он сбросил с себя полотенце, повернулся и взял брюки со спинки одного из двух стульев, обтянутых бархатом бирюзового цвета. – Мне нравится то, что я делаю; и я очень много работаю потому, что живу здесь, и я хочу сделать этот населенный пункт таким, чтобы мы все могли гордиться, что живем здесь.

Говоря это, он одновременно заправлял рубашку за пояс брюк. Затем присев на краешек стула, чтобы надеть носки и туфли, он менее горячо продолжил:

– И только благодаря таким усердным и неисправимым работникам, как я, улицы этого города абсолютно безопасны для тебя, твоей матери, бабушки, сестер и племянников; вы можете ходить по ним, не страшась уличных грабителей, насильников и убийц.

Стиснув зубы, сжав пальцы обеих рук в кулаки, Лорен свирепо посмотрела на его опущенную вниз голову. Пошел к черту! Он пытается заставить ее почувствовав себя виноватой только потому, что она хочет проводить с ним больше времени!

– Ты говоришь это так, словно весь населенный пункт рухнет, если тебя не будет поблизости, чтобы сохранить его в целости, – огрызнулась она. – Ты не единственный мужчина в полиции!

Коулби пристально посмотрел на нее через влажные волосы, нависшие ему на глаза.

– Ты отказываешься понять, – сказал он решительно.

– О, я все очень хорошо понимаю. Если я захочу проводить с тобой больше времени, мне надо будет только подвергнуть себя опасности и завопить: «Полицейский!»

– Послушай, ты становишься просто смешной.

Он встал и вышел в ванную расчесаться.

– Извини, – пробормотала Лорен, прошла мимо него и открыла водопроводный кран в душе.

– Что ты собираешься делать сегодня? Его улыбка была такой же лицемерной, насколько неискреннюю заинтересованность проявил он к ее делам.

– Я собираюсь пообедать у Тиш. Лорен вспомнила, что сестра приглашала их обоих, но она очень сомневалась в том, что Коулби захочет составить ей компанию. Особенно теперь.

– В таком случае ты не будешь скучать без меня, если я задержусь на работе, – заявил он категорически.

С этим он ушел. Лорен встала под душ с чувством обреченности, и в ее глазах появились слезы.

Глава 12

День был мрачным и серым, что идеально соответствовало душевному состоянию Лорен. Заставляя себя сконцентрироваться на работе, она делала вид, что обращает особое внимание на каждый звонок, словно вся ее жизнь зависела только от одного этого звонка. И передавая сообщения своим клиентам, она делала это по-настоящему профессионально.

Время этим утром ползло черепашьим шагом. Нет-нет да и поглядывала Лорен вкось умоляющим взглядом на Фредди, но он оставался зловеще молчалив все утро. Она упорно работала вплоть до ленча, ибо знала, что если она заставит себя поесть, то, вероятнее всего, отшвырнет даже домашнее печенье.

В два часа, когда раздался звонок по ее личному телефону, Лорен побежала отвечать, умоляя, чтобы это был Коулби. Но это была Джин, позвонившая, чтобы сказать, что Тиш отложила семейный обед до следующего дня.

– Марк сможет прийти лишь завтра, – объяснила Джин. – А ты знаешь нашу сестру. Она решила, что всех нас не волнует, когда она пригласит нас на обед, что решать будет она. – Джин мягко засмеялась. – Такова старушка Тиш. Каждый раз, когда в ее жизни появляется новый мужчина, она становится «с ветром в голове», как говорят дети.

– Для меня это вполне подходит. – Лорен на самом деле почувствовала облегчение. – Но боюсь, что я буду единственная, кто придет.

– Что, Коулби опять должен поздно работать?

– Ты же знаешь, у них всегда так, – сказала Лорен, притворно засмеявшись. – Он главный начальник, а они вынуждены были обходиться без него почти две недели. Я уверена, что они собираются очень усердно работать до тех пор, пока у него не отвалится задница.

Лорен нахмурилась. Ложь. Ложь, которая хлынула из ее рта подобно освежающей весенней воде из горной расщелины. Как говорится, навык мастера ставит, подумала она, и при этом ее глаза потускнели от страдания.