Неуловимый бандит

Макс Брэнд

Неуловимый бандит

Глава 1

Мужчины, собравшиеся в «Элбоу-Рум», лучшем салуне городка Маркэм, говорили о Джоне Крисмасе. И в этом не было ничего удивительного, ибо в те времена в любом уголке Запада стоило лишь собраться компании хотя бы из трех человек, как разговор, в конце концов, почти неизбежно сворачивал на то, чего нового слышно о знаменитом бандите и его похождениях. Позже завсегдатаи вспоминали, что общий разговор привычно вертелся вокруг Джона Крисмаса и в тот день, когда Пенстивен впервые объявился в их городе, ибо все, что было связано с его появлением там, навсегда запечатлелось в памяти тогдашних посетителей салуна и произвело на них поистине неизгладимое впечатление.

Кто-то громко объявил:

— В прошлую пятницу Крисмас снова устроил перестрелку в Паркервиле.

— В пятницу или в любой другой день — не имеет значения, — охотно откликнулся бармен. — Я хочу сказать, что выходных у него не бывает.

И тут в первый раз за все время подал голос Пенстивен, до сих пор скромно стоявший в дальнем конце стойки бара. Он был рослым парнем с волевым, темным от загара лицом, с которого, однако, не сходило благодушное выражение, совершенно не вязавшееся с его внешностью, а взгляд был чист, как у наивной шестнадцатилетней девицы.

И теперь он тихо спросил извиняющимся тоном, словно стыдясь собственной неосведомленности:

— Скажите, а кто такой этот Джон Крисмас?

Присутствующие с подозрением уставились на него. Судя по говору, парень был явно нездешний.

— И он ещё спрашивает, кто такой этот Джон Крисмас, — язвительно объявил бармен, не глядя на Пенстивена.

Казалось бы, такое замечание должно было неизбежно смутить Пенстивена, и тогда Винс Картер, видимо, тоже решил покуражиться над чужаком, ибо следующая реплика принадлежала именно ему. Вообще-то Винс был неплохим парнем, однако благодаря могучему телосложению силы у него всегда было с избытком, и он не упускал случая лишний раз найти ей хоть какое-нибудь применение. При ходьбе он отчаянно размахивал руками, из-за того, что горы железных мускулов на плечах не позволяли держать руки прижатыми к туловищу. Если же ему нужно было обернуться, то тело его тоже оказывалось развенутым в ту же сторону, как будто его массивная шея слишком жестко соединяла воедино голову и плечи.

Вот и теперь Винс Картер заговорил первым, издевательски объявив:

— Джон Крисмас, как ему и полагается, приходит в конце года, под Рождество. Так что, если хочешь разыскать его, то и отправляйся прямиком туда.

Пенстивен ничего не ответил ему на это. Взгляд его был по-прежнему благожелательным, зато окружающие смотрели на него теперь с ещё большим подозрением. Разумеется, в реплике Вина Картера не было ничего оскорбительного, однако она предполагала хоть какую-то реакцию со стороны собеседника. Может быть, незнакомец просто не мог ответить по-мужски?

Тогда, с молчаливого одобрения толпы, Винс Картер продолжил развивать свою мысль, зная, что никто не станет возражать, если он ещё немного поиздевается над этим высоким чужаком. Винс часто нарывался на неприятности, однако, ему очень редко удавалось подыскать себе противника соответствующей комплекции. А этот незнакомец хоть и не мог тягаться с ним по части мускулов, но росту они были почти одинакового.

— Если хочешь разыскать Крисмаса, то дождись сперва конца года, — сказал Винс. — Хотя, обладая хорошим нюхом, его можно найти и пораньше. Но мне кажется, что твой нос для таких дел совершенно не годится.

Это было уже слишком. И все это прекрасно понимали, но, в конце концов, в обществе малообразованных людей к чужакам всегда относились с некоторым предубеждением. Разумеется, никто из присутствующих не отвернулся бы от Пенстивена и оказал бы ему посильную помощь, встретив его где-нибудь на дороге, в глуши, если бы тот вдруг попал в беду; но, с другой стороны, вряд ли во всем салуне нашелся бы такой человек, кому не доставляла бы удовольствия эта сцена.

На этот раз Пенстивен обернулся, и хотя лицо его оставалось по-прежнему невозмутимым, он все же сказал:

— Мне не нравится такой тон.

Винс Картер недоуменно уставился на него. Он не верил своим ушам. Затем, отбросив всякие формальности, направился к незнакомцу и встал рядом.

— Как тебя зовут? — спросил Картер.

— Мое имя здесь абсолютно не при чем, так что я предпочел бы не называть его, — ответил Пенстивен.

Картер растерянно заморгал. И снова он не мог поверить собственным глазам, но теперь, когда он лишний раз убедился в том, что чужак, похоже, не собирается пасовать перед ним, азарт охватил его с новой силой.

— Так ты хочешь сказать, — медленно проговорил Картер, — что не назовешь мне своего имени, да? По-твоему, я, значит, этого не достоин. Как говорится, не станешь метать бисер перед свиньями. Так прикажешь тебя понимать?

У Пенстивена была привычка в самый критический момент вскидывать левую руку и осторожно проводить кончиками пальцев по пробору в волосах. Вот и теперь он сделал то же самое, после чего вежливо улыбнулся, глядя на Винса Картера.

— Это именно то, что я имел в виду, — подтвердил он.

— Ну что же, — угрожающе взревел Винс Картер, — тогда я заставлю тебя изменить свое мнение.

— На улицу, ребята! Ступайте на улицу! — приказал хозяин заведения, всем своим видом давая понять, что он не допустит потасовки в салуне.

На что Боб Пенстивен ответил:

— Зря вы так волнуетесь. Это не займет много времени.

Говоря это, он проворно отступил на шаг в сторону, уклоняясь от мощного удара, который Винс Картер обрушил на его голову — отступил в сторону, затем чуть назад, как бы между делом заезжая кулаком Картеру в челюсть, отчего массивная голова драчуна оказалась запрокинутой назад, а на подбородке образовалась ссадина, похожая на мазок темно-алой краски. Толпа охнула от неожиданности.

Они обратили внимание, что Пенстивен не спешил закрепить свое преимущество. Он по-прежнему стоял, положив руку на верхнее ограждение стойки бара, однако выражение его лица больше уже не казалось по-мальчишески безмятежным. Теперь он был, скорее, серьезен и крайне сосредоточен, как будто ему просто выпала возможность понаблюдать за чужой дракой.

Что же касается Винса Картера, то он рассвирепел окончательно. Ему казалось невероятным, что удар кулаком мог возыметь столь плачевные последствия, и он прохрипел:

— Он меня чем-то ударил. Мошенник.

— У него в руке ничего не было, — возразил один из ковбоев. — Так что, Винс, все честно. А теперь, давай, врежь ему.

Винса не пришлось долго уговаривать. Когда туман у него в мозгу потихоньку рассеялся, он снова оценил хрупкое телосложение противника и приготовился к последнему броску, решив на сей раз отказаться от боксерских ударов и провести борцовский захват.

Бросив короткий оценивающий взгляд на надвигающуюся на него тушу, Боб Пенстивен сделал короткий шаг навстречу противнику. Если предыдущий удар он нанес правой рукой, то теперь настала очередь бить левой, и вот его кулак скользнул между огромными ручищами Винса Картера, точнехонько впечатываясь в челюсть, но уже с другой стороны.

Винс отпрянул назад, с трудом удерживаясь на ногах, делая по инерции ещё несколько шагов и с размаху влетая спиной в стену, отчего у него тут же перехватило дыхание.

— Я не хочу тебя покалечить, — сказал Пенстивен. — Было бы лучше, если бы вместо того, чтобы упражняться в остроумии, ты бы просто ответил на мой вопрос.

— Ну, я тебе сейчас устрою, — пообещал Винс Картер. — Ты у меня сейчас будешь носом по полу ездить, молокосос паршивый.

Он бросился в атаку в третий раз, но на этот раз действовал более осмотрительно. Попытался было боксировать, но Пенстивен встретил его градом ударов, два из которых благополучно достигли лица Картера. Незадачливый Винс уже начинал истекать кровью, однако ему все же удалось добиться того, на что он очень рассчитывал с самого начала. Он сумел подойти достаточно близко к чужаку, чтобы можно было провести захват.

Наблюдавшие за необычным поединком зеваки вздохнули с облегчением. А то им уже было показалось, что их чемпион начал выдыхаться и сокрушительного поражения ему не миновать. Но зато теперь, когда ему удалось навалиться на противника, дело приобретет совсем другой оборот.

— Только не заляпай своей кровью мою рубашку, — внятно произнес Пенстивен.

Затем все увидели, что на самом деле Винс Картер не мог запачкать своей кровью одежды чужака, ибо голова его была высоко поднята и запрокинута назад, что, несомненно, показалось бы весьма странным всякому мало-мальски знающему толк в борьбе человеку!

Но уже в следующий момент зрителям стало ясно, что в подобной позе Картер оказался отнюдь не по своей воле. Теперь они отчетливо видели, как незнакомец сумел закинуть свою руку за плечо Картера, впиваясь пальцами в челюстную кость Винса, по причине чего голова последнего оказалась сильно запрокинутой назад.

Он попытался колотить чужака своими огромными ручищами, но из этой затеи ничего не получилось. Затем, высвободив правую руку, он попробовал ударить кулаком Пенстивена в лицо, но тот успел провести мастерскую подсечку, нанося удар под коленки противнику, отчего тот с грохотом повалился на пол.

Чужак же опустился рядом с ним на одно колено и двумя руками ухватился за правую руку Картера. Локоть Картера находился на полу, и Пенстивену достаточно было сделать одно легкое движение, чтобы сломать плечевой сустав поверженного соперника.

— Я спрашивал о Джоне Крисмасе, — напомнил Пенстивен, — а ты сказал…

— Дай мне только подняться, — пообещал Винс Картер, — и я разорву тебя в клочья.

— Ты что-то сказал о Джоне Крисмасе? — продолжал Пенстивен.

Картер громко застонал.

— Ты сломаешь мне руку! Эй, кто-нибудь, остановите его. Он меня калечит!

— Эй, чужак! — окликнул Том Рэндал. — Отпусти Картера! Ты и так уже победил. Отпусти его, пусть себе идет!

Тяжело ступая, Том Рэндал решительно направился к небольшому пятачку, на котором разворачивались события, но Пенстивен лишь равнодушно взглянул на него.

— Пожалуйста, не мешайте нам, — вежливо попросил он, только и всего.

Но Том остановился. Он коснулся было пальцем рукоятки пистолета в кобуре у правого бедра, но хвататься за оружие не спешил.

— Так как же? — продолжал Боб Пенстивен. — Ты расскажешь мне о Джоне Крисмасе?

Он немного увеличил давление.

— Черт возьми! — вскричал Картер. — Крисмас… я не знаю, где он. Я никогда его не видел. Я не знаю. Отпусти мою руку!

Пенстивен поднялся и старательно отряхнул колено, которым до этого ему пришлось коснуться пола; он стоял, разглядывая пальцы и ладонь правой руки, запачканные кровью. Картер же вскочил на ноги, хотел было выхватить пистолет, но оружия при нем не оказалось, и тогда он опрометью бросился к выходу из салуна и выбежал на улицу.

Пенстивен подошел к рукомойнику в углу комнаты, вымыл руки, вытер их носовым платком, извлеченным им из нагрудного кармана рубашки, после чего снова занял свое место у стойки бара. Там стояла его недопитая кружка с пивом, и теперь он снова сделал небольшой глоток.

— Почему ты так обошелся с Картером? — спросил бармен, невысокий рыжеволосый человек, судя по всему, ирландец.

— Потому что он вывел меня из себя, — ответил Пенстивен. — И ещё потому, что мне хотелось известить о своем приезде Маркэм и его окрестности.

Глава 2

Улыбка была до некоторой степени призвана подчеркивать несерьезность происходящего. Никогда ещё стены «Элбоу-Рум», завсегдатаи которого всегда были не прочь приврать и прихвастнуть, не слышали столь необычного разговора, Пенстивен же в продолжение всего своего рассказа не переставал мило улыбаться, так что со стороны могло показаться, что он просто развлекает собравшихся, рассказывая им небылицы.

Бармен задавал тон беседы, направляя её в нужное русло.

— Что ж, чужак, полагаю, ты показал всем нам, что дерешься ты довольно неплохо, — заметил он.

— Да, драться я умею, — вежливо согласился Пенстивен.

Тихий ропот пробежал по рядам собравшихся. Настоящие бойцы никогда не хвастаются. Никогда! Ну, то есть, пока им удается сохранять трезвость мышления.

А этот парень во всеуслышание признавал, что он хороший боец. Джерри — так звали бармена — прищурился так сильно, что его глаза почти исчезли в складках кожи.

— И все-таки, чужак, — заметил он, — как я вижу, ты почему-то говоришь об этом с улыбкой.

Пенстивен попивал пиво и по-прежнему улыбался.

Несмотря на последние события, свидетелем которых ему довелось стать, Джерри все же не был склонен верить хвастуну на слово, и продолжал:

— Но коль скоро ты и вправду умеешь хорошо махать кулаками, то почему бы тебе не попробовать себя на боксерском ринге, а? Там можно заработать целую кучу денег!

— Наверное, я и смог бы разжиться деньгами на этом деле, — согласился Пенстивен. — Но только рано или поздно мне попался бы противник сильнее меня. А я не люблю быть битым. К тому же все одновременно не могут быть чемпионами мира.

— А я уж грешным делом подумал, что ты им уже был, — заметил Джерри.

— Нет, ты так не думал, — возразил ему несносный Пенстивен. — Ты просто пытаешься втянуть меня в разговор и выставить перед всеми дураком.

Маленькие хищные глазки Джерри широко распахнулись.

— Похоже, тебя на мякине не проведешь. Скажи, чужак, это так?

— Ты напрасно тратишь время на пустую болтовню, — сказал Пенстивен. — Я не хочу ни с кем ссориться, а ты же как будто специально напрашиваешься на неприятности. Так что, бармен, потише на поворотах.

Он говорил, продолжая улыбаться, и его голос звучал по-прежнему учтиво и рассудительно.

Джерри потряс головой, словно выходящая из воды собака.

— Но ведь кроме кулаков есть и другие методы борьбы, — вкрадчиво заметил он.

— Имеешь в виду ножи, дубины и прочее оружие? — уточнил Пенстивен.

— Слушай, — усмехнулся Джерри, — ты прямо-таки читаешь мои мысли. Но может быть ты действительно стреляешь так же ловко, как орудуешь кулаками?

— Смотря из чего стрелять, — ответил Пенстивен. — Я умею довольно неплохо стрелять из винтовки. Со стрельбой из ружья дела обстоят несколько получше, хотя мне приходилось встречать многих охотников на уток, которые в этом деле могут дать мне сто очков вперед.

— Ну вообще! Ты меня удивляешь, — не без сарказма заметил Джерри. Остальные собравшиеся помалкивали, с видимым интересом прислушиваясь к разговору. Этот тихоня перечислял свои достоинства, как будто бы он был быком, породистой скотиной, выставленной на продажу в базарный день!

— Зато по части стрельбы из револьвера, — закончил свою мысль чужак, — мне нет равных.

Он снова отхлебнул пива, и в то время, как взгляд Пенстивена оказался устремлен на кружку, Джерри закатил глаза, становясь похожим на раненого быка. Судя по выражению его лица, он, наверное, мог бы даже застонать, тем более, что рот его был приоткрыт, но не издал ни звука.

В конце концов Джерри собрался с духом и сказал:

— Полагаю, парня круче тебя нет во всем мире.

— Да, — скромно согласился Пенстивен, — осмелюсь утверждать, что это так. Я один из самых крутых.

— Что ж, очень рад за тебя, — продолжал Джерри. — Мне много раз приходилось слышать о крутых парнях, метко стреляющих из револьвера, но вот увидеть хотя бы одного из них своими глазами за всю жизнь как-то не доводилось. Я имею в виду тех ребят, что насаживают шесть яблок в ряд на забор из колючей проволоки; а затем проносятся мимо верхом на лошади на расстоянии примерно двадцати пяти футов от него и на полном скаку выстрелами сбивают все шесть яблок. По крайней мере, я слышал, что это делается именно так. Но, полагаю, для столь великого и непревзойденного стрелка как ты, это сущие пустяки, и тебе, наверное, не составит труда продемонстрировать нечто подобное.

— Совершенно никакого, — прозвучало в ответ.

Джерри уперся ладонями обеих рук в стойку и напрягся. У него было раскрасневшееся, одутловатое лицо, и в наступившей тишине было слышно его прерывистое дыхание. А на лицах любопытствующих посетителей, слышавших хвастовство Пенстивена, застыли недоверчивые ухмылки.

— Да уж, братец, не хотел бы я попасть тебе под руку и стать мишенью для демонстрации твоих умений по части стрельбы, — сказал Джерри. — В том смысле, что таким парням, как ты, лучше демонстрировать свои таланты на шести яблоках, чем на шестерых себе подобных, не так ли?

— Именно это я и имел в виду, — согласился Пенстивен. — В чужом краю обычно приходится отвоевывать свое право на место под солнцем. И если я докажу, что могу постоять за себя, то, надеюсь, необходимость в дальнейших разборках попросту отпадет.

— Ты так думаешь? — затаив дыхание, переспросил Джерри.

— Да, очень на это рассчитываю, — сказал лучезарно улыбающийся Пенстивен.

— Чужак, — заговорил Джерри срывающимся голосом, — вот здесь у меня лежат как раз шесть яблок; на той стороне улицы есть забор из колючей проволоки, а у коновязи прямо перед входом в мое заведение стоит полно лошадей — выбирай любую. Не хотелось бы тебя утруждать, но только, как ты сам только что сказал, все было бы гораздо проще, если бы ты сел на коня и с ходу посшибал яблоки с забора. Тебе даже не обязательно пускать лошадь рысью, пусть себе идет шагом. Как видишь, мы люди не гордые. Никакими особыми талантами по части стрельбы не отличаемся. Ради такого случая я даже мог бы одолжить тебе пару пистолетов, если хочешь.

С этими словами Джерри сунул руку под стойку, и глаза его загорелись дьявольским блеском.

Но тут из-под полы куртки Пенстивена как по волшебству появились два револьвера, дула которых оказались направленными на Джерри. Затем он заметил, что чужак, похоже, даже не смотрит в его сторону, а опустив глаза, внимательно их разглядывает. Джерри медленно разжал пальцы, выпуская из рук оружие, которое он вознамерился было извлечь из-под стойки бара. В тот же самый момент стволы обоих кольтов опустились, и Джерри понял, что это отнюдь не было простым совпадением. На деле же ему только что довелось оказаться под прицелом сразу двух пистолетов, так молниеносно извлеченных из кобуры, что он даже не мог предположить, что такое вообще возможно!

Присмотревшись, он обнаружил, что с обоих револьверов были спилены прицелы. Пригляделся повнимательнее и увидел, что спусковые крючки пистолетах тоже отсутствовали, так что стрелять из них можно было лишь вручную спуская курок.

— Пистолеты, похоже, в полном порядке, — объявил Пенстивен. — Так что тебе остается просто насадить яблоки на забор…

— Слушай, — перебил его бармен, — а что ты сделал со своими пушками? Револьверы исчезли так же внезапно, как и появились; даже зоркий глаз Джерри не сумел заметить, куда они подевались.

— Обыкновенная ловкость рук, — с подкупающей откровенностью признался необычный посетитель. — Достигается ценой многолетних тренировок с самыми разными предметами, через упражнения для пальцев и тому подобные премудрости; и лишь после этого я взялся за пистолет. Заряженный револьвер, надо сказать, игрушка довольно опасная. Так что пришлось принять кое-какие меры предосторожности. И даже сейчас патронник напротив курка я всегда держу пустым. Правда, из-за этого каждый револьвер оказывается заряжен лишь пятью патронами, но зато так гораздо безопасней. Как говорится, личный покой прежде всего. Что же касается практических навыков обращения с револьверами, то, конечно же, всякому понятно, что в перестрелке исход боя зачастую зависит от быстроты реакции и умения быстро выхватить оружие. Так что мне пришлось научиться и этому тоже.

Джерри рассеянно выдвинул полупустой ящик, вынул из него шесть яблок и молча направился к выходу. Чужак последовал за ним, покидая прохладный полумрак салуна и выходя на залитый ослепительным солнечным светом тротуар, где было пыльно и жарко. Вслед за ними на улицу высыпала толпа зевак.

Перейдя через дорогу, Джерри насадил рядком все шесть яблок на шипы колючей проволоки. Это были мелкие желтые яблочки, и теперь друг от друга их разделяло расстояние всего в дюйм или около того, что должно было значительно увеличить скорость стрельбы.

— Можешь выбрать любую лошадь на свое усмотрение, — хрипло объявил Джерри, указывая на длинный ряд животных у коновязи.

— Я в лошадях не разбираюсь, — признался чужак. — Может быть, посоветуешь мне, какую взять — не норовистую и самую покладистую изо всех?

— Не разбираешься в лошадях? — переспросил Джерри. — Что ж, чужак, вряд ли из меня получится хороший советчик. Но только на твоем месте я взял бы вон того гнедого одноглазого мерина. Такой спокойный конь, что его даже привязывать необязательно.

— Ладно, — согласился Пенстивен. — Рискну взять гнедого мерина. Уверен, ты не станешь меня обманывать. Не так ли, бармен?

Он пристально посмотрел на Джерри, и хотя с лица чужака все ещё не сходила улыбка, внутри у Джерри все похолодело, и он сказал:

— Если у тебя есть какие-то сомнения насчет гнедого мерина, то возьми вон ту серую кобылу, что стоит рядом.

Пенстивен кивнул, оседлал серую кобылу и пару раз проехал на ней по улице сначала шагом, затем рысью, и наконец галопом.

Лошадь неслась галопом, когда совершенно неожиданно он на полном скаку бросил поводья, выхватил оба пистолета и открыл стрельбу по яблокам. Все произошло так быстро, что никто даже не успел сосчитать, сколько было сделано выстрелов. Когда же стрельба утихла, то на заборе осталось лишь одно-единственное яблоко, повиснувшее на обрывке тонкой кожицы, но и оно через мгновение упало на землю.

Развернув лошадь, Пенстивен подъехал обратно к салуну, спешился и оставил животное у коновязи, после чего перезарядил револьверы, загнав пять пуль в барабан одного и ещё одну в свободный патронник другого.

Толпа же тем временем переместилась к забору, где в траве валялись яблочные останки.

При этом вид у всех был такой сосредоточенный, словно на земле у забора были разбросаны золотые слитки. Затем, все ещё пребывая в глубокой задумчивости, мужчины потянулись обратно к салуну и застали там Пенстивена, который уже сидел у стойки, как ни в чем не бывало потягивая из кружки свое недопитое пиво.

Джерри прошествовал за стойку и встал напротив него.

— Это самая классная стрельба, которую мне когда-либо приходилось видеть, — признался он.

— Спасибо, — ответил Пенстивен. — Правда, с одним выстрелом я все же переборщил — взял слишком высоко и придержал вправо. Чуть не промазал. Это мой недостаток — я часто забираю слишком высоко и правее, чем нужно.

— Ну что ж, — отозвался Джерри, — тогда позволь мне дать тебе один совет. Ты уж постарайся не брать слишком высоко и не придерживать вправо, когда встретишься со Стю Картером. Винс-то к тебе больше не полезет. Особенно сейчас, после того, как узнает про яблоки. Но вот Стю наверняка заявится сюда, чтобы вызвать тебя на разговор. И пушки свои он прихватит с собой, уж можешь не сомневаться.

Глава 3

В салуне наступило тягостное молчание, которое было нарушено лишь после ухода Пенстивена. Завсегдатаи обменивались впечатлениями от увиденного, выражая свои чувства короткими, отрывистыми фразами.

— Да уж, это вам не олух, — сказал Джерри.

— Точно, — согласился с ним кто-то.

— Раскрыл перед нами все карты — и все дела, — заметил кто-то другой.

— И совсем он не заносился, не было такого.

— Вот только эта его ухмылочка…

— Интересно, каким ветром его занесло в наши края?

— Понятия не имею.

— Ничего, скоро мы это узнаем. И тогда все станет ясно.

— Ага, такие, как он не станут долго сидеть, сложа руки.

Народу в салуне заметно прибавилось. По городу уже поползли слухи; и теперь, когда все факты были налицо, толпа любопытствующих горожан быстро росла.

Вскоре створки двери широко распахнулись, и на пороге салуна возник человек с короткими и очень кривыми ногами. Сложен он был весьма непропорционально, отчего верхняя часть его туловища казалась слишком длинной по сравнению с нижней. На вид ему было лет сорок; видимо, большую часть времени он проводил за работой на открытом воздухе, ибо лицо у него было обветренным и очень загорелым.

— Чужак здесь? — строго спросил он. — Тот парень, что избил моего брата, Винса?

Это был Стю Картер собственной персоной. В ответ Джерри проворковал, что чужак уже ушел, и тогда Картер продолжил развивать свою мысль:

— Если кто-нибудь из вас, парни, его увидит, то передайте ему, что я жду его здесь завтра, примерно в это же время. Всем ясно? Уж очень, мол, мне не терпится с ним потолковать.

Сказав это, он развернулся и вышел из салуна, а воцарившаяся с его появлением тишина вскоре была нарушена тихим ропотом.

— Значит, будут стреляться, — авторитетно говорили друг другу мужчины, взволнованно сверкая глазами и качая головами с видом больших знатоков. Поединки со стрельбой — зрелище поистине захватывающее. Особенно, если наблюдать за ними со стороны.

В это время в городской гостинице Пенстивен беседовал с портье, стоявшим за стойкой.

— Денег у меня немного. У вас есть дешевые номера?

— Я могу поселить вас за доллар в день, — сказал портье.

— Что ж, за такие деньги, я пожалуй, остановлюсь у вас на какое-то время, — согласился Пенстивен.

— Вот книга. Желаете зарегистрироваться прямо сейчас?

— Это пустая трата времени. Вы так не считаете? — спросил Пенстивен.

— Для кого как, — уклончиво ответил дипломатичный служащий. — Одни отказываются, другие не возражают…

Пенстивен взял ручку и торопливо нацарапал: «Джон Чужак».

— Таким именем меня наградили здесь, в вашем Маркэме, — пояснил он для портье и отложил ручку.

Портье взглянул в регистрационную книгу, а затем поднял взгляд на нового постояльца и лучезарно улыбнулся.

— Все в порядке, — сказал он. — Место у нас спокойное, люди немногословные, особенно когда дело доходит до вопросов о том, кто откуда родом, и кого как зовут на самом деле.

Он проводил Пенстивена в комнатушку, находившуюся на верхнем этаже, под самой крышей. Это была крохотная каморка, в которой стояла невыносимая духота от железной крыши, раскалившейся под палящими лучами солнца. Ничем не прикрытые стропила и кровельная дранка были на виду.

— Ну как, берете? — поинтересовался портье.

— Прекрасный вид, — привычно улыбаясь ответил Пенстивен и бросил скатку с одеялом на кровать.

Портье ушел, а Пенстивен остался сидеть у окна и, казалось, совершенно не обращал внимания на царившую в каморке неимоверную духоту. Он глядел на улицу через крохотное чердачное окошко и видел зеленеющие холмы, сменявшиеся пустыней, где вся их зелень становилась пыльной и пожухлой, а далекий горизонт был окутан багряно-лиловой дымкой. Если немного высунуться из окна и взглянуть вправо, то можно было увидеть горы, на склонах которых раскинулись обширные сосновые леса, и над всем этим великолепием высились, поблескивая в лучах солнца, безжизненные скалистые вершины с белевшими на их фоне прожилками ущелий и расщелин, занесенных снегом.

Наверное, было бы довольно занимательно перед тем, как уехать отсюда, совершить прогулку сначала по пустыне, а потом забраться на один из утесов.

Он пока ещё сам не знал, куда занесет его судьба, будучи твердо уверен лишь в том, что его место там, где обитает Джон Крисмас.

Добраться сюда оказалось очень нелегко. Он даже не был до конца уверен в том, что прибыл по назначению. Оставалось лишь надеяться, что этот городишко находился где-то в центральной части обширных территорий, на которых хозяйничал великий Джон Крисмас.

А пока что ему оставалось лишь сидеть и выжидать. И так будет продолжаться до тех пор, пока не удастся обнаружить хоть каких-нибудь доказательств своей правоты. В кармане у него было одиннадцать долларов и несколько центов. В довершение ко всему ужасно хотелось есть, и теперь воображение услужливо рисовало перед ним шикарный обед, состоявший из блюд, которые он обязательно съел бы, если бы только мог себе это позволить. Интересно, сколько ещё времени должно пройти, прежде, чем он сможет свободно тратить деньги на еду и когда не нужно будет отказывать себе буквально во всем?

В дверь постучали. Обернувшись, он увидел стоявшего на пороге человека лет пятидесяти-пятидесяти пяти с лица которого не сходило измученное выражение. Визитер переступил порог и снял шляпу с лысой головы.

— Настоящее пекло, а не комната, — объявил он.

— Мой бумажник настоятельно советовал мне остановить свой выбор именно на ней, — ответил Пенстивен.

— Меня зовут Чарльз Уэйс, — продолжал незваный гость. — Будучи шерифом этого округа, я как раз проходил мимо и решил проведать вас, мистер Чужак.

— Тронут вашим вниманием, большое спасибо, — отозвался Пенстивен.

Он встал, и они обменялись рукопожатиями. Затем он предложил шерифу сесть, указав на один из стульев, но тот лишь покачал головой и уселся на кровать.

— Мне необходимо поговорить с вами об одном деле, — объявил он.

Пенстивен понимающе кивнул.

— Я имею в виду, — продолжал шериф, — что ваше появление в Маркэме вызвало целую волну кривотолков и пересудов, хотя вы и пробыли здесь всего-навсего пару часов. Вы ведь прибыли с последним поездом, так?

— Да.

— «Зайцем», в багажном отделении? — весело поинтересовался шериф.

— Нет. В мягком вагоне. Я всегда покупаю билет. Я вам не какой-нибудь бродяга, мистер Уэйс.

Шериф махнул рукой.

— Не обижайтесь, — примирительно сказал он. — Мне без разницы. К тому же я совсем не любопытен.

— Спасибо хоть на этом, — ответил Пенстивен.

— И все-таки я хочу вам кое-что сказать. Речь о Маркэме. Наш городок — место особое. Очень многие, приезжая сюда, остаются навсегда, и город принимает их, но есть и такие, которые никак не вписываются в местный расклад. Я же пожил здесь достаточно долго, чтобы с первого взгляда определить, кто будет здесь жить и процветать, а кто просто-напросто засохнет и захиреет при здешнем климате.

— Хотите сказать, — по своему обыкновению прямодушно уточнил Пенстивен, — что, по-вашему, я не должен оставаться в вашем городе?