Глава 22

Этот негодяй Террис встал между майором и входом в палатку. Он завопил — неужели собираются отпустить краснокожих мошенников и им сойдет с рук эта кража.

Талмейдж был не в состоянии быстро принять решение и, приведенный в растерянность неожиданным решением индейцев уйти, раскрыл рот, но не мог произнести ни слова. Лицо его покрылось красными пятнами.

Черная Стрела как раз поравнялся с Террисом. Вид индейца был последней каплей для переполненного злобой сердца колониста, и он резко выставил ногу, за которую тот зацепился. Такая предательская подножка свалила бы любого. Черная Стрела быстро вскочил уже с ножом в руке. Однако его руку тут же перехватил Встающий Бизон. Блеск лезвия Террис не смог вынести и завопил дурным голосом:

— Убивают!

Выхватив револьвер из-за пояса, он в упор выстрелил в Черную Стрелу. Тот покачнулся и, шатаясь, рухнул на землю, старый вождь не смог его удержать.

— Лучшие индейцы — это мертвые индейцы! — выкрикнул Террис, совсем потеряв рассудок при виде упавшего индейца, и выхватил другой револьвер. Он вскинул его и прицелился во Встающего Бизона, который только что спас его от ножа Черной Стрелы. Выстрел с такого расстояния был бы роковым для вождя, но Рори прыгнул, словно кошка, и оттолкнул руку с револьвером. За этим последовал хук в челюсть мерзавца, смахивающий на удар молота по наковальне. Разница была лишь в том, что наковальня выдерживает удары, а мистер Террис не смог это сделать. Он согнулся в коленях и в поясе, голова его повисла и, распавшись на три части, он повалился на пол.

Воспользовавшись замешательством, уцелевший индеец выбежал из палатки и вскочил на свою лошадь.

Часовой, который так упорно не пропускал Майкла в лагерь, продемонстрировал теперь свою реакцию. Он немедленно вскинул винтовку и выстрелил. Ему показалось, что он снял краснокожего с седла, так как Встающий Бизон исчез за лошадью. Но через секунду он снова оказался в седле и лошадь с места рванула вперед.

Два или три кавалериста вскочили на коней и замерли в ожидании приказа. Но он так и не был отдан — горло майора до сих пор было парализовано, а Бэрн оставался в палатке, склонившись над распростертым апачем. Черная Стрела был мертв.

— Что случилось? — прошептал Талмейдж, когда дар речи наконец-то возвратился к нему. Его услышал только Майкл.

— Вы допустили, чтобы при вас совершилось злодейское убийство индейца.

— Так он мертв? — ахнул майор.

Капитан накрыл лицо воина одеялом и поднялся.

— Мертв, — ответил он с усилием.

— Боже мой, мы допустили беззаконие, — взволнованно задышал Талмейдж, нерешительно топчась на месте.

— Что же теперь делать, Бэрн? — спросил он капитана.

Тот только горестно покачал головой. Террис поднялся с пола с бессмысленным взглядом. Майкл проговорил:

— Вы сам и судья, и присяжный на этой территории. Есть только один выход — взять этого негодяя и повесить на первом попавшемся дереве. Это единственный способ показать апачам, что вы хотите справедливости, а не убийств.

Террис суетливо поднялся на ноги. Страх быстро прочистил ему мозги.

— Эй, майор! — воскликнул он. — Он думает, что счеты с индейцами то же самое, что и убийство белого.

— Заткнись! — приказал ему Рори и подошел поближе. Он дрожал, как тигр перед прыжком. -Замолчи! Если я услышу от тебя еще хоть слово, я снесу тебе голову и посмотрю, есть ли в ней внутри что-нибудь другое, кроме дерьма.

Тот засеменил назад и нерешительно уставился на Талмейджа. Раскрыв было рот, чтобы сказать что-то, он осознал угрозу и затих.

— Вот что, мистер Майкл, — окончательно пришел в себя майор, — командую здесь я, и я не нуждаюсь, чтобы при мне кто-то отдавал приказы, кроме моих начальников.

— Ну что же, отдавайте тогда сами приказы, я надеюсь, что первый из них будет о том, чтобы повесить эту длинноногую водяную крысу.

— Повесить? Повесить? — дважды переспросил Талмейдж. — Он вернется в форт и понесет справедливое наказание, какое ему определит суд.

Террис облегченно выдохнул. До форта далеко, и по пути представится много возможностей для побега.

— Не лучше ли нам похоронить этого человека? — спросил Бэрн, глядя на убитого вождя.

— Пусть его забирают индейцы, — решил майор и посмотрел на Рори, как будто тот лучше знал, что следует делать в такой ситуации. Майкл перехватил этот взгляд.

— Если вы не хотите судить этого подонка на месте, давайте мы с ним совершим прогулку в долину. А назад вернется кто-то один — или я, или он.

— Да это убийца, — запротестовал Террис дрожащим голосом. — Он же настоящий бандит! Майор, вы не отдадите меня ему?

Губы майора скривились в презрительной улыбке — он сам был храбрым человеком и не любил трусов.

— Успокойся, — проговорил он, — возможно, Майкл говорит дело, но тебя нужно судить только по закону. Рори, вы должны понять, что этот человек…

— Я понимаю, — перебил его Майкл. — Но если вы срочно не накажете Терриса, вся Аризона превратится в ад кромешный.

— Что? — не поверил майор.

— Я уверен в этом. Апачи сейчас как порох, этой искры будет достаточно для взрыва. Жизнь всех ваших подчиненных будет под угрозой так же, как и жизнь всех путешественников, всех почтовых станций, всех постов, фермеров, людей на приисках, даже маленьких городов, если они не успеют подготовиться к защите. Я вас предупреждаю, майор, что вы впишете кровавую страницу в нашу историю, если немедленно не свершите правосудие. Даже если убийца будет казнен, все равно апачи останутся недовольны. С их точки зрения, Черная Стрела был великим человеком и храбрым воином. Они восхищались им, а этот негодный трус убил его там, где он был беззащитен, да еще в вашем присутствии. Что бы вы подумали об индейцах, если бы вы послали к ним людей под мирным флагом и одного из них убили бы в лагере апачей? Наверное, вы бы захотели стереть с лица земли все племя. Точно так же и индейцы отнесутся к этому преступлению.

Он произнес эту речь с чувством, казалось, что говорило само его горячее сердце.

Талмейдж озадаченно затряс головой.

— Да, дело дрянь, но все же мы должны соблюдать законность, пусть даже и с опозданием.

— Ради Бога, майор, — заныл Террис. — Я прошу всего лишь о справедливости.

— Тогда только Бог поможет сотням невинных людей и их детям, которые станут жертвой вашего решения, — мрачно изрек Майкл. — Я уже вижу, как это произойдет — зверства будут чудовищные. Поверьте мне, индейцев не нужно учить искусству убивать. Вы их уже подтолкнули, словно камень с горы, и теперь лавина сокрушит все на своем пути. Каким же будет ваше последнее слово?

Майор чувствовал себя беспомощным и поэтому нервничал. Он не мог не отметить несомненную справедливость слов Рори, и все же не был способен изменить свои устоявшиеся взгляды. Перед его глазами предстала картина военного трибунала. Она была более яркой, чем вид горящих селений и убитых колонистов в Аризоне.

— Я имею право поступить только так, как подсказывает мне совесть, — повторил он.

— В таком случае, — сказал Майкл, — я не дам за жизнь всех нас и цента.

И он направился к выходу из палатки, но задержался.

— Я дам вам один совет.

Талмейдж молча смотрел на него. Ему действительно был нужен совет, но он не мог заставить себя попросить его. Майкл продолжал:

— Соберите всех своих оловянных солдатиков, используйте часть патронов, но постарайтесь научить их стрелять. Пусть опытные охотники научат их, как защищаться и использовать укрытия. Времени у вас не больше двадцати четырех часов, так что постарайтесь хотя бы превратить своих людей в бойцов, чтобы они не боялись индейцев. А если вы не сумеете защититься, то апачи изменят вам прически. Прощайте!

Он повернулся и вышел. Покинув лагерь, Рори стал медленно подниматься по дороге к прииску Уэра.

На душе у него было тяжело, ему вдруг показалось, что опасность уже хлынула в долину и они остались втроем — он, девушка и ее мать. Надо сейчас же заставить их уйти из дома под защиту солдат.

Глава 23

Рори увидел девушку возле дома. С удивлением он услышал, как она поет. Когда он заговорил, она весело откликнулась:

— Ну как, Рори?

— Талмейдж оказался дураком, — расстроенно ответил Майкл, — солдаты защищают убийцу, индеец Черная Стрела убит, сейчас взбунтуется все племя, и Аризона превратится в преисподнюю.

Он рассказал ей о том, как застрелили вождя и с убийцей ничего не сделали, если не считать удара, которым он умудрился-таки угостить подлеца. Девушка покраснела от гнева, когда выслушала всю историю. Рори решительно сказал:

— Нам остается одно — вы, миссис Уэр и я должны уйти к солдатам, что бы мы ни думали об их командире. Правда, бедняга Талмейдж неплохой парень, но он просто не знает, что делать ни с собой, ни со своими солдатами.

Нэнси покачала головой:

— Нужно сначала поговорить с мамой и выяснить, что она скажет.

Миссис Уэр выглядела безжизненной и серой, как камень. За ночь она словно постарела и теперь смотрела задумчиво перед собой, будто спрашивала судьбу, какой еще удар она готовит ей в будущем.

— Мама, — обратилась к ней дочь, стараясь говорить быстро, но сердечно, — пришел мистер Майкл, он хочет предупредить нас, что скоро случится беда. В военном лагере убили индейского вождя, и сейчас нужно ждать начала войны. Рори говорит, что мы должны собираться и сейчас же уходить род защиту солдат.

— Уходить? А как же серебро, Нэнси?

— Его можно погрузить на лошадей, — вмешался Майкл.

Женщина посмотрела на него.

— Да, а как же Дин? — вспомнила она, как будто муж был для нее на втором месте.

— Он далеко отсюда, в горах, и у него хорошие лошади, — успокоил ее Рори.

— Как бы не так, — возразила миссис Уэр, — вы молодой, сильный и быстрый, а Дин уже не юноша. Он даже старше, чем старается выглядеть.

И она покачала головой, не сводя взгляда с Майкла, как будто боялась, что тот не согласится с ее рассуждениями.

— Ну, ладно, скажите мне, будет ли вашему мужу легче, если он найдет вас и Нэнси мертвыми в этом доме?

— Нет, не будет, — ответила она с обезоруживающей простотой.

— А сможете ли вы ему как-то помочь после того, как он вернется сюда или будете ему просто мешать? — наступал Рори.

— Наверное, будем мешать. Но…

— Но — что? — настаивал тот.

— Но если мы уйдем, это будет бегством, как будто мы оставили свой пост.

— Оставили свой пост? — воскликнул Майкл.

— Я имею в виду только себя, — проговорила мать, с беспокойством глядя на дочку. — Нэнси должна уйти, а я пока здесь за всем присмотрю…

— Успокойся, успокойся мама, — зашептала девушка, обняв ее за плечи.

— Тебе не следует оставаться, Нэнси, — нежно сказала она.

— Но я и не подумаю тебя бросить, я просто привела к тебе Рори, чтобы ты первая сказала, что мы никуда не уйдем.

— Нэнси, — заспорил Майкл, — но ведь это же бессмысленно.

— Знаю, — промолвила та изменившимся голосом, — но мы так решили.

— Спаси тебя Бог, ты странное дитя, — сказала миссис Уэр.

— Нэнси, вы и вправду ненормальная, — сказал Рори, выходя из себя.

— Вам уже нужно бежать к солдатам, — сказала девушка. — Апачи могут налететь в любую минуту. Позаботьтесь о себе, один раз вы уже спасли наших лошадей и второй раз — наши жизни. А сейчас — спасайте свою собственную.

— Значит, я убегу и оставлю вас одних, так? — язвительно спросил он.

— Ну конечно же!

— Вы же знаете, что я не сделаю этого, — произнес Майкл мрачно.

— Не сердитесь, — успокоила его Нэнси. — Мы не хотим, чтобы вы рисковали из-за нас.

— Я остаюсь, черт возьми! — выругался он. — Но у меня волосы дыбом встают, я уже чую запах крови.

Он говорил безжалостно. Миссис Уэр что-то зашептала, было видно, как она вся дрожит.

— Вы дрожите уже сейчас, — воспользовался этой минутной слабостью Рори, — но вас просто затрясет, когда вы услышите визг атакующих краснокожих. Это будут уже не люди, а демоны. А ведь речь идет не только о вас.

Женщина тяжело опустилась в кресло, все еще сжимая руку дочери.

— Нэнси, — тихо произнесла она, — ты должна уйти! Он прав, тебе нужно спасаться.

— А ты?

— Я остаюсь. Знаю, что это неразумно и что Дин тоже приказал бы мне уйти, если бы был здесь, но я не могу бросить тот дом, в который он вернется и где он надеется найти меня. Меня просто что-то не отпускает.

Майклу показалось, что перед ним не убитая горем женщина, а римский легионер, охраняющий свой пост, на который неотвратимо надвигается опасность, и ничто не может заставить его уйти, кроме приказа центуриона. Между этими временами лежали века, но дух был тот же.

Гнев его сразу улетучился, остались только жалость и печальное понимание. Они были не такие люди, как он сам. Он и раньше чувствовал это, но только сейчас осознал пропасть между собой и ними.

— Вот видишь, Рори, — произнесла девушка, — мама не пойдет. Если бы она и согласилась, то я бы осталась. Папа думает, что мы здесь, и когда начнется стрельба, он будет пробиваться к нам. Я не хочу, чтобы его встретил пустой дом.

Мать добавила, стараясь выглядеть бодро:

— Может быть, индейцы нападут только на солдат. Мы же не сделали апачам ничего плохого.

— Вы не понимаете, как это воспринимают апачи, — сказал Майкл. — Если краснокожий погиб от рук бледнолицего, то виноваты в этом все бледнолицые. А если индейца из племени апачей убивает индеец из племени команчей, то виноваты все команчи. Точно так же они относятся и к нам. Мы, по их мнению, обыкновенное племя. Так что они не пощадят никого. Для них все равно — скальп мужчины или скальп женщины, последний даже лучше, его легче снять.

Миссис Уэр снова задрожала, но, стоя на своем, отрицательно покачала головой.

— Как это ни печально, Рори, но я должна сделать то, что считаю нужным.

— Ладно, — ответил тот, — не буду больше спорить. Только поймите, если сюда не ворвутся индейцы, то мексиканцы уж точно поднимут бунт и убьют вас из-за серебра.

— Боже мой! — вскрикнула женщина.

— Вот увидите, спросите Нэнси, если не верите.

— Нэнси! Не может быть! Эти люди, которые прожили с нами так долго!

— Это просто банда сволочей, — проговорила Нэнси хладнокровно. — Преступники, скрывающиеся от мексиканских законов и способные на все.

— Спаси и сохрани нас! — перекрестилась миссис Уэр.

Послышался стук в дверь, затем она распахнулась и в комнату шагнул Бэрн. На боку у него висела сабля, на плечах сверкали эполеты. Куртка и брюки были украшены галунами, сапоги сверкали, словно зеркало. В общем, он представлял собой образец мужества и отваги. В его присутствии трудно было заметить худощавого Рори Майкла.

— Миссис Уэр, — заговорил капитан, — майор шлет вам свои наилучшие пожелания и просит передать, что будет счастлив взять вас под защиту своих войск. Похоже, собирается гроза. Я не хочу вас пугать, но апачи…

— Она все знает, так что поберегите слова, — прервал его Рори. — Но она и не пошевелится, Нэнси тоже. Они потеряли рассудок и собираются сидеть здесь и наблюдать, как Дин Уэр будет прокладывать себе путь через ураганный огонь.

— Ждать? Ждать здесь? — воскликнул Бэрн. — Это правда?

— Спросите их, спросите, — воскликнул Майкл. -Я уже охрип и все даром.

Капитан не успел спросить. Миссис Уэр заплакала, даже не прикрывая лицо, и слезы потекли по щекам. Перед ее глазами встала картина неслыханной резни.

— О Боже, — прошептал ошеломленный Бэрн, — я вас не понимаю, нам действительно угрожает…

— Они знают все, уверяю вас, — снова не дал ему закончить Рори. — Но вы их не уговорите. Так что возвращайтесь в лагерь.

— А вы?

— Да уж пусть будет лучше три дурака, чем два. Побуду здесь немного.

— Тише! — воскликнула девушка. — Послушайте, что это такое?

Издалека донесся гул, но это был странный звук, так как он раздавался будто из глубины земли.

Глава 24

Они разом бросились к выходу и как раз успели, чтобы увидеть катастрофу, подобную извержению вулкана. Эпицентром ее был военный лагерь в долине, в которую изо всех ближних каньонов устремились потоки индейцев, обрушиваясь на укрепление.

По команде Талмейджа часть кавалеристов спешно садились в седла, другие зачем-то снимали палатки и загружали повозки.

Несмотря на предупреждение Майкла, отряд выглядел совершенно неподготовленным к нападению. Индейцы, волна за волной, огибали нестройные ряды кавалеристов, имитируя атаку, но при сближении с противником разделялись и охватывали обороняющихся с флангов. Обтекая группу кавалеристов, как вода камень, они оказывались у них в тылу и атаковали повозки с грузом.

Капитан Бэрн одной рукой выхватил саблю, второй — револьвер, сбежал со ступенек и помчался вниз по дороге.

— Что он делает? — вскрикнула Нэнси.

Рори уже бежал за капитаном и, догнав его, схватил за руку.

— Отпустите! — крикнул Бэрн.

— Какого черта! Что вы сделаете один? Они вас раздавят, как муху!

И он кивнул на массу атакующих индейцев, которые визжали, как черти в аду. Капитан прислушался и вздрогнул.

— Вы правы, Майкл, — проговорил он. — Я ничем не смогу помочь. Корабль в море, а я остался на берегу, как последний идиот и дезертир. Я ведь думал…

— Вы думали, что поступаете справедливо и благородно, когда передавали предложение майора. Думаю, Талмейдж не забыл о вас, — успокоил его Майкл. — И не сомневайтесь, умереть можно и здесь. Солдаты не погибнут, они разбегутся, а вы, если хотите, останьтесь и умрите вместе с нами. Что может быть проще?

Бэрн повернулся и с удивлением уставился на него.

— Наверное, вы правы. Какая разница, где погибать, тем более, что мне приказали идти сюда.

— Ладно, хватит об этом, — оборвал его Рори. — Вы лучше посмотрите, как эти краснокожие держатся, похоже, что они родились в седле.

Апачи тем временем стремительно пикировали на островок кавалерии. Отряд под натиском втрое превосходящего противника стал отступать. Сначала кавалеристы отходили, сохраняя боевой порядок, но темп отступления постепенно нарастал.

Майор, легко различимый среди кавалеристов из-за сверкающего мундира, метался среди своих подчиненных. То тут, то там он пытался организовать контратаку, но индейцы просто разбегались перед кавалеристами и те словно проваливались в образовавшуюся брешь. Затем апачи, проворные, словно ястребы, осыпали солдат тучами стрел и пуль.

— Похоже, индейцам это нравится, — заметил Майкл. — Они, это любят. Кавалерия не знает, что с ними делать, для солдат это что-то новое.

Под натиском индейцев кавалеристы смешались и в панике стали отступать. Однако никто из них не был убит!

В результате такого маневра обоз оказался в руках неприятеля. Погонщики тотчас стали обрезать постромки запряженных в повозки коней, вскакивали верхом и пускались вдогонку за основными силами. Фургоны были оставлены на произвол судьбы и торчали на пути у индейцев, словно валуны. Когда апачи достигли их, то страсть к мародерству возобладала над желанием одержать окончательную победу. Они не стали преследовать бледнолицых, а, спрыгнув с лошадей, стали грабить обоз.

Капитан, вне себя от ярости, закричал, что если сейчас кавалеристы остановятся, соберутся и нанесут контрудар, пусть даже беспорядочный, то апачи будут наголову разбиты. Однако отступающие не остановились. Было видно как Талмейдж изо всех сил старался прекратить панику, раздавая удары направо и налево. Но кавалеристы были насмерть напуганы воющей лавиной краснокожих и во весь опор скакали прочь, спасая свои жизни.

Бэрн застонал при виде такой картины. Несколько группок краснокожих бешеным галопом бросились преследовать отступающих, но основная их масса сгрудилась у повозок. Майору наконец удалось остановить несколько десятков солдат и перейти с ними в контратаку, перед которой апачи позорно бежали, хотя и превосходили храбрецов численностью.

Наряду с победой индейцы в войне ценят и осторожность. Что касается победы, то она уже была обеспечена, так как весь обоз был в их руках. А солдат можно догнать и после дележа добычи. И все же, несмотря на храбрость майора, его главные силы, охваченные паникой, продолжали беспорядочное бегство.

Рори внимательно следил за боем, но нигде не смог заметить трупов — ни индейцев, ни бледнолицых.

— Самый позорный день в истории американской армии! — скрипел зубами капитан.

— Нет, — не согласился Майкл, — они просто не умеют воевать с индейцами. Хватило бы и двадцати опытных горцев или охотников, чтобы о них разбились эти наскоки апачей. Они бы укрылись за фургонами и ссадили бы многих краснокожих с седел. А эти кавалеристы просто не знают, что делать. Увидели, что индейцев больше, вот и кинулись отступать. А нам лучше сейчас вернуться в дом и постараться превратить его в крепость.

Бэрн, похоже, очнулся. Он вздохнул, огляделся и сказал:

— Вы правы, Майкл. Вы полностью правы, я вел себя как ребенок с игрушечным ружьем.

Они повернули к дому. Капитан все время оборачивался, с горечью наблюдая, как кавалерия откатывается к выходу из долины. Он будто не мог поверить в это, но убеждался снова и снова.

Рори подошел к женщинам и приветливо улыбнулся:

— Ну что, видели?

Миссис У эр молчала, ее лицо ничего не выражало. Ответила Нэнси:

— Да, ваши предсказания сбылись. Невероятно, но вы оказались правы. Их действительно размело, как сухую траву ветром, а мы остались одни.

— Вы думаете, мы не продержимся? — спросил Рори. — У нас достаточно еды и мужества, а это самое необходимое для длительной осады. Нэнси, ступай в дом, надень патронташ, пристегни кобуру с «кольтом» и начинай привыкать к этой форме одежды. Пусть твоя мать сделает то же самое. Постарайся вообразить, что это не дом, а лес, кишащий индейцами. Не забывай об этом и когда будешь идти в кладовую или подвал. А я займусь несколько иным делом.

Глава 25

И он побежал к конюшне. Капитан Бэрн едва успел крикнуть ему вдогонку:

— Майкл, здесь командуете вы, скажите, а что делать мне?

— Подбодрите женщин! — ответил Рори, — это не сложно! Бэрн кивнул и увлек женщин в дом. Было ясно, что капитан в беде не подведет и будет драться за своих друзей до конца. Больше того, он честно признал, что Майкл лучше разбирается в ситуации, и Рори вдруг испытал чувство признательности к этому великану с добрым и искренним сердцем. С таким товарищем он сможет сделать многое.

Все это время, однако, он не переставал испытывать тревогу за Дока. Майкл не забыл те долгие месяцы, которые он пережил в погоне за конем, и сейчас снова был готов сражаться за него насмерть. Что бы ни случилось, только его собственная смерть может помешать ему защитить своего вороного.

С такими мыслями он подбежал к конюшне и как только оказался внутри, услышал:

— Отец! Я давно жду тебя здесь.

Рори резко пригнулся, револьвер в ту же секунду оказался у него в руке, но когда он увидел, кто говорит, то опустил оружие. Это был Южный Ветер. Экипировка его заметно отличалась от утренней. Теперь через плечо у него висело армейское одеяло, руки сжимали карабин. Было видно, что он тоже участвовал в разграблении повозок.

— Вижу, ты кое-что приобрел за то время, пока я не видел тебя, — промолвил Майкл.

Юноша взглянул на трофеи и пожал плечами.

— Там было много всего, но я торопился, чтобы увидеть тебя.

— Зачем?

— Потому что апачи разгневаны, отец. Они наточили ножи и зарядили винтовки. Сегодня апачи снимут много скальпов за то, что бледнолицые предательски убили Черную Стрелу!

Лицо молодого индейца при этих словах дрогнуло.

— А что говорит Встающий Бизон? — спросил его Майкл.

— То, что он сейчас говорит, не важно для апачей. От него все отвернулись, потому что это он заставил Черную Стрелу пойти с ним, чтобы поговорить с солдатами по-дружески. И вот Черная Стрела мертв! Теперь все воины слушаются только Большого Коня.

— Наверное, шаман очень хочет меня видеть, — процедил Рори.

— Он каждый день колдует и хочет видеть тебя только мертвым, как и многие воины моего племени. Они видели, что Большой Конь был одет в волшебную куртку во время сражения, и все пули отскакивали без малейшего вреда для него. Он скакал прямо на солдат и смеялся им в лицо, ничего не боясь. А значит то, что он говорил о заколдованной куртке — это правда.

— Отец, — продолжал юноша изменившимся голосом, — все эти люди умрут, поскольку им не удастся убежать. Индейцы еще преследуют солдат, но некоторые остались здесь, чтобы не упустить оставшихся бледнолицых. Они будут охотиться и за тобой, потому что с ними Большой Конь. Так что уходи отсюда. А если останешься, то можешь считать себя трупом, изрешеченным пулями и без скальпа. Но пока еще у тебя остается заколдованный конь — седлай его и спасайся! Ты можешь спастись от мести шамана только если ускачешь сейчас!

Майкл задумчиво посмотрел на юношу, в словах которого перемешалась правда и нелепые суеверия:

— Послушай меня, Южный Ветер! Да, Большой Конь могучий колдун, но разве его волшебство спасло тебя, когда ты болел?

— Нет, не спасло.

— А я вылечил тебя?

— Конечно, вот я стою перед тобой живой и здоровый!

— Так вот, — продолжал Рори. — Как бы он ни старался, я сильнее его. Передай, что скоро я начну охотиться на него, словно на оленя. Тут ему и придет конец. Если он попробует убежать, мой конь настигнет его. А если Большой Конь будет сопротивляться, то увидит, что я вмиг расколдую его волшебную куртку и сделаю из нее решето. Так ему и скажи, хорошо?

Южный Ветер не мог поверить своим ушам.

— Ты серьезно это говоришь, отец? — прошептал он.

— Серьезно. А сейчас я останусь здесь с моими друзьями и буду их оберегать. Мне очень жаль, что погиб Черная Стрела, но люди, которые находятся в этом доме, не виноваты в его смерти.

— Все они бледнолицые, — нахмурился юноша.

— Хорошо, вот команчи тоже краснокожие, как апачи, но разве солдаты мстят апачам всякий раз, когда команчи снимают скальп с бледнолицего? Ты сам знаешь, что это не так, вот и люди в этом доме никогда не причиняли вреда индейцам.

Южный Ветер затряс головой.

— Когда я слушаю тебя, то верю твоим словам. Но я слишком молод и не могу указывать опытным воинам. Они не станут меня слушать, отец, но я все равно передам им то, о чем ты сказал. Значит, ты останешься?

— Да. И ты бы остался, если бы твоим друзьям была нужна помощь.

— Жалко, но может еще придет время, когда я смогу помочь тебе. Тогда ты увидишь, что у меня верная рука и я не подведу. Ну что ж, желаю тебе уцелеть.

В сердце Рори закрался холодок, но он справился с собой и улыбнулся.

— Я не боюсь смерти, Южный Ветер, и мне очень жаль, что придется колдовать против апачей, ведь мы были друзьями. Я надеялся, что мой вигвам будет всегда открыт для них, а их вигвамы — для меня. Теперь они хотят убить меня, но ничего у них не получится. Пули их полетят обратно, а ножи затупятся. Все будет так, как я говорю. Прощай!

Индеец глубоко вздохнул, замер в нерешительности, а затем схватил руку своего спасителя и пожал ее.

Рори прошел к жеребцу, оседлал и взнуздал его, затем засыпал овса и бросил охапку сена. Повернувшись к двери, он уже не увидел Южного Ветра, который беззвучно исчез из конюшни. Ведя в поводу Дока, Майкл направился к дому и до него успел долететь удаляющийся быстрый топот копыт.