Глава 1

Рори Майкл пришел на прииск Уэра за два месяца до трагедии, которая случилась в Санта-Анне. Тогда еще ничто не предвещало несчастья. Добыча велась непрерывно уже много месяцев, апачи вели себя тихо, словно мыши. К тому времени они еще не успели полюбить белое мясо, им больше нравилась мексиканская плоть.

Прииск был перспективным, к тому же еще не были отправлены слитки серебра на сорок тысяч долларов. А эти тысячи составляли чистую прибыль за последние шесть месяцев.

Дин Уэр пообещал своей семье, что еще два года — и они вернутся на восток с приличным состоянием. Четверть миллиона в то время были кругленькой суммой, а прииск можно еще и выгодно продать. Так что дела шли в гору. И в это время на прииске появился Рори Майкл.

Он показался из-за дубовой рощицы, раскинувшейся в долине, и словно улитка стал карабкаться по крутому склону, ведя за собой спотыкающуюся лошадь. Рабочие-мексиканцы, закончившие дневную смену, увидев ковыляющего странника, тянущего бедное животное, расхохотались, шлепая себя при этом по ляжкам. Им показалось, что путник пьян. Незнакомец, действительно, шатался, словно одинокое деревцо под порывами резкого ветра.

Некоторые мексиканцы начали даже его передразнивать, не обращая внимания на окрик Дина Уэра. Однако приблизившись к путнику, хулители вынуждены были ретироваться.

— Посмотри, Дин, — сказала миссис Уэр, — они крестятся.

— Может быть, это сам дьявол, — угрюмо пошутил Дин.

Услышав эту новость, их дочь Нэнси, стройная и смуглая, словно индианка, девушка, тотчас же встала и посмотрела в окно.

Тот, кто приближался к их дому, больше походил на дьявола из преисподней, чем на человека, поэтому и заслуживает более подробного описания. Однако давайте сначала взглянем на его лошадь. Это был обтянутый шкурой высокий скелет, готовый в любую секунду рассыпаться на косточки. Наверное, когда-то это существо было вороным, но сейчас его шкура приняла мрачный и ржавый оттенок. Ребра у животного выпирали по всей длине туловища, вплоть до их соединения с хребтом, каждый позвонок которого выступал отдельной костью. На ногах у него совсем не было мышц, торчали только сухожилия и кости. Голова свисала ниже коленных суставов. Копыта не поднимались, а шаркали по земле, и поэтому спереди почти стерлись.

Вот такой вид имела лошадь, вернее ее подобие, но при ближайшем рассмотрении можно было заметить, что это жеребец. Однако, как ни странно, он обладал роскошной гривой и красивым хвостом, которые ему были совсем не к лицу, словно модный парик на голове восьмидесятилетнего старика.

Хозяин же несчастного существа выглядел еще хуже. Одет он был во что-то похожее на изорванную шкуру койота. Несмотря на то, что шкура койота обычно невелика по размеру, этого хватило бы Рори Майклу, чтобы обернуться дважды. Его вид являл ходячее воплощение голода: в глаза бросались лишь острые оконечности рук и ног. Казалось, это существо можно взять за выпирающую ключицу, словно кувшин за ручку, и легко поднять, да и вряд ли Рори был тяжелее кувшина.

На его лице выделялись свисающие клочья бороды. Казалось, что у этого человека исчезли глаза и остались одни глазницы, едва прикрытые кожей. Только когда Рори Майкл приблизился, можно было заметить их неугасимый, глубинный блеск. С поникшей головой, словно принюхивающаяся собака, он походил на лунатика, готовящегося пройти сквозь стену.

Такой же ужасный вид имели и его спутанные длинные черные волосы, ниспадающие на плечи и прикрывающие лицо. Как и его жеребец, Рори обветрился и почернел под палящими лучами солнца.

И вот это привидение приближалось к дому Дина Уэра. Внимательно наблюдавший за незнакомцем хозяин прииска вдруг заметил, что тот оставляет за собой кровавые следы.

— Нэнси, Генриетта — быстро в дом! — по-военному приказал Дин. «Полковнику» всегда и во всем хотелось быть офицером.

Однако женщины не обратили на эту команду никакого внимания.

— Это негр! — констатировала миссис Уэр.

Цвет кожи у Рори действительно был темнее, чем у мексиканцев.

— Да он же умирает! — воскликнула Нэнси и побежала навстречу незнакомцу.

Отец бросился следом за ней, но девушка успела первой схватить Рори за грязные костяшки локтей, и он удержался на ногах.

— Дайте бренди! — прохрипел незнакомец.

Миссис Уэр, охнув, побежала в дом и выскочила оттуда с полной бутылкой мексиканского бренди, бесцветного напитка, способного свалить с ног даже бизона. Дин и Нэнси успели за это время подвести незнакомца к ступенькам веранды, но тот замотал головой, отказываясь войти в дом.

— Ладно, дайте ему сначала бренди, — сказала миссис Уэр. — Бедняга, наверное, не в своем уме.

Пришельцу протянули бутылку. Казалось, что его руки-былинки не смогут поднять ее, но, по-видимому, Майкл даже при смерти сумел бы справиться с бутылкой или пивной кружкой. Тем не менее он не стал подносить бутылку к губам, а развернулся и, обхватив голову лошади, задрал ее вверх. Затем он разжал ладонью ее пасть, помогая себе веревкой, которая была привязана к нижней челюсти животного, и влил половину содержимого бутылки в горло клячи.

— Храни вас Господь, добрые люди, — промолвил Рори, возвращая бутылку миссис Уэр. — Такой глоток бренди подлечит несчастную.

Дин подозвал к себе мексиканцев, чтобы они отвели лошадь в конюшню. Затем он принялся уговаривать Майкла, чтобы тот зашел все-таки в дом. Но незнакомец, несмотря на смертельную усталость, снова отказался, и уцепившись за повод, сам потащил клячу в конюшню.

Миссис Уэр повторила, что он точно не в своем уме. На Рори махнули рукой и позволили ему поступать так, как заблагорассудится. Он завел клячу в стойло, привязал ее и взбил подстилку. И только потом он дал ей овса и сена. Однако измученное животное не смогло есть самостоятельно. Тогда Майкл зашел в стойло и принялся кормить своего друга из рук, зачерпывая овес пригоршнями. Эта процедура продолжалась около часа, пока животное не рухнуло на приготовленную подстилку. Но и после этого парень не притронулся к еде, которую ему принесли, а застыв на месте, прислушивался к дыханию спящего друга, считая удары его сердца.

Только немного успокоившись, Рори съел немного овсянки и запил ее чаем. Затем, намотав повод на руку, он устроился на отдых прямо в стойле.

Проспал Рори почти целые сутки, ровно столько, сколько и его лошадь. Он спал так крепко, что когда Нэнси пришла, чтобы подлечить его израненные ноги, то он лишь что-то пробормотал в то время как девушка обмывала и перевязывала многочисленные раны.

В течение недели незнакомец ни с кем не перекинулся ни единым словечком, а только ел, пил и спал. Проснувшись же, он ухаживал за своим жеребцом-скелетом.

— Все равно он умрет. И лошадь тоже, — сказал однажды Дин Уэр. — Я видел и не таких доходяг. Ведь у него должен был исчезнуть желудок. Нет, с ним кончено!

— А я чувствую, что никто из них не умрет, — уверенно заявила Нэнси.

— Всезнайка! — проворчал отец. — Откуда ты знаешь? Ты молишься за них, что ли?

— По их глазам видно, — ответила девушка.

— Ладно, поживем — увидим. Генриетта, у меня где-то есть старая одежда. Найди и дай ее этому оборванцу Возможно, она ему подойдет. Судя по выговору, он белый.

В конце недели Рори тщательно вымылся, побрился, а один из мексиканцев его коротко подстриг. Немного окрепший парень смог уже выводить своего вороного в загон. Там они медленно прогуливались, двигаясь по кругу. Майкл напевал своему другу какую-то песенку на незнакомом для окружающих языке. Это не был ни испанский, ни французский, не похож он был и на индейский диалект, на котором с удовольствием ругались некоторые метисы. Майкл, прогуливая жеребца, поглядывал время от времени на своего любимца, чтобы уловить малейшие изменения в его внешнем виде. И он совершенно успокоился, когда тот начал поднимать голову.

В тот же вечер, облачившись в обноски, подаренные ему Уэром, — «полковником» Уэром, как его называли местные жители за командирскую манеру говорить и держаться, — Майкл сел играть с мексиканцами в кости. Поставив на кон свои разбитые сапоги, он за вечер сумел выиграть пятьдесят долларов, красивую уздечку, отделанную серебром, седло, пару шпор и отличное новое одеяло.

На следующий день Рори занялся примеркой выигранных вещей. Свою лошадь он вывел в загон уже под седлом.

Нэнси заметила их и закричала:

— Посмотри, папа! А ведь когда-то эта старая кляча была красоткой.

— Этой старой черной кляче пять лет, — ответил отец. — Я видел ее зубы. По-моему, за этой парочкой кроется какая-то история. Ты сможешь разговорить этого парня, Нэн?

— Я только знаю, что его зовут Рори Майкл. Он повторил это несколько раз и просил не путать: имя — Рори, фамилия — Майкл. И это все, что он о себе сообщил.

— Он, по всей вероятности, сбежал из Калифорнии, — заявил отец, часто высказывающий неожиданные и резкие суждения. — Это один из тех негодяев, которые скрываются от суда.

— Почему ты так считаешь? — спросила девушка.

— У него дикий взгляд. И он все время молчит. А молчание — признак вины.

— А зачем же он тогда тащил эту клячу с собой аж из Калифорнии?

— Причуда какая-то. От этих бродяг можно всего ожидать. Они очень суеверны. Может быть, он думает, что лошадь принесет ему удачу, поэтому и не расстается с ней.

— А что случилось с его одеждой? И почему у него такие длинные волосы, если он шел всего лишь из Калифорнии?

— Знаешь, дорогая, легче всего задать кучу бестолковых вопросов, — смутился «полковник». — Не могу же я ответить на все… Но он мне не нравится, это уж точно!

— Всего лишь из-за его взгляда?

— Он — азартный игрок. Каждый вечер он выигрывает у мексиканцев в кости.

— Но разве это говорит о том, что он — мошенник?

— И еще, — добавил в заключение Уэр, — вспомни, в каком состоянии он явился сюда. Я прожил жизнь и знаю, что страдания настигают того, кто их заслуживает.

Бедный Уэр! Он не мог предвидеть того, какая беда вскоре обрушится на него самого.

— Не верю ни одному твоему слову, — сказала девушка. — Когда-нибудь он все равно расскажет мне о себе.

— Никогда! — отрезал «полковник». — Вина — самый надежный кляп!

Глава 2

И все же Рори заговорил. Случилось это через несколько недель. К тому времени он сильно изменился. Постепенно к нему вернулся его истинный возраст. И по мере выздоровления он все больше стал походить на юношу, хотя вначале выглядел лет на сорок. Когда же Рори поправился окончательно, то стало ясно, что ему было не больше двадцати пяти лет.

Это был бодрый молодой человек, с гладкими блестящими волосами, темно-синими глазами и здоровым румянцем на щеках. Роста он был среднего, лицо его привлекало добродушием. Лишь его плечи выглядели тяжеловатыми. То же самое можно было сказать и о его волевом подбородке.

Итак, выздоровление Рори Майкла прошло успешно. Но все же оно не может сравниться со скоростью, с которой вернулась к жизни кляча. Оказывается, вороного состарил сильный голод, а когда ему дали вволю хорошего корма, он превратился в картинку. Такого жеребца У эр в своей жизни еще не встречал, а уж он-то понимал толк в лошадях. В шестнадцать ладоней, черный как смоль, без единого белого пятнышка или волоска, даже копыта словно из черного дерева, красавчик выплясывал в загоне, как жеребенок, или проносился птицей над долиной с хозяином в седле.

— Никудышный наездник, — проворчал Уэр, увидев однажды Майкла верхом.

— По крайней мере, он ведь справляется с этой черной молнией, — возразила дочь. — Кроме него никто пока не может этого сделать.

— А никто и не пробовал.

— Уже все. мексиканцы, объезжающие лошадей, пытались. Но когда его пытались оседлать, он на это не обращал внимания. Стоило же кому-нибудь на него взобраться, как он моментально сбрасывал смельчака.

— Да ты посмотри, как он сидит, — не унимался отец. — Разве настоящие наездники так сидят?

— А ему все равно. Как ему нравится, так он и сидит на собственной лошади, — съязвила девушка.

— Нэнси! — рассердился Уэр. — Ты, как и все женщины, способна городить только чепуху. Я уже тебе говорил, что из-за его странностей я ему не доверяю.

— Ты ведь считаешь его бандитом из Калифорнии?

— Может, он и бандит, но, похоже, что винтовку он впервые увидел здесь. Я наблюдал, как он стрелял по мишеням вместе с мексиканцами и ни разу не попал в цель. Но кем бы он ни был, скорее бы убирался отсюда.

— Только после того, как расскажет мне о себе.

— Ты вряд ли об этом узнаешь, — ответил Уэр. — И я тебе уже говорил, почему…

Девушка сбежала с веранды на дорогу, помахала рукой, и Рори Майкл, подлетев, натянул поводья:

— Стоять, Док!

— Разве это имя для такого красавца? — удивилась Нэнси.

— Все имена хороши, лишь бы были короткими, — ответил он.

— Рори, расскажи мне о себе и о своей лошади.

— Ладно, расскажу.

— Правда? — обрадовалась девушка.

— Конечно, почему бы и нет?

— Но ты ведь всегда увиливал от моих вопросов, например, когда я спрашивала, где ты ее взял.

— А я сказал уже — на Западе.

— Это не ответ. Как звали человека, который продал тебе ее?

— Какого человека? — не понял Рори.

— Ну, того, кто вырастил Дока.

— А его никто не выращивал.

Майкл завел вороного в загон, расседлал его и снял уздечку. Док повернулся и положил голову на изгородь. Хозяин почесал ему нос.

— Никто не выращивал? — переспросила Нэнси, входя следом за ними.

— Никто. Он бегал диким, на воле.

— Ага, а ты, значит, гонялся за ним и поймал? Да? Слушай, расскажи об этом отцу.

Они подошли к веранде, Уэр кивнул парню.

— Он бегал на воле диким, а Рори поймал его, укротил и объездил! — воскликнула Нэнси. — Восхитительно, правда, пап?

«Полковник» пробормотал что-то вежливо-неразборчивое.

— Долго ты его объезжал? — нахмурился Уэр.

— Ах, Рори, начни сначала, — попросила Нэнси. — Хочу услышать эту историю, ничего не упустив.

— Наш караван направлялся на Запад. Я хотел найти золото в Калифорнии, хотя бы на несколько миллионов, ха-ха-ха. Мы ехали по тропе Морман, у меня был под седлом мул. Однажды, отъехав немного в сторону, я вдруг увидел эту черную молнию, летящую на горизонте. Я подскакал к холму, на вершине которого он замер, и посмотрел на него получше. Мне вдруг показалось, что я его уже видел то ли во сне, то ли в мечте. Вот мне и захотелось его поймать во что бы то ни стало.

— Да, понимаю, — прошептала Нэнси.

Она смотрела, не отрываясь, на Рори, глаза ее блестели. «Полковник», скрестив руки, поглядывал на рассказчика сверху вниз — все-таки он был крупным мужчиной.

— Когда Док увидел меня… — продолжал Рори, но тут Нэнси его прервала:

— Я хочу, чтобы вы назвали его по-другому. Ему нужно имя «Гром» или «Смоль», либо еще что-нибудь покрасивее.

Рори усмехнулся.

— Нет. Я не люблю чудных имен, Нэн.

«Полковник» вздрогнул. Две вещи ему не понравились во время рассказа — усмешка и это фамильярное обращение — Нэн. Он обязательно поговорит с Нэнси, чтобы пресечь такое отношение со стороны незнакомца. Глубоко в душе он жалел, что дочь его не обладала тем чувством достоинства, которое было присуще ему самому.

— Что же было дальше? — спросила она. — Ты вернулся к своим спутникам и попросил их поймать тебе черную бестию?

Рори посмотрел в загон, Док пил воду из корыта.

— Когда Док увидел меня, — продолжил он, — то словно на крыльях полетел в следующую долину. Я галопом понесся на вершину холма, и там моего глупого мула угораздило попасть в яму и сломать колено.

— Вот неудача, — огорчилась девушка. — А ты сам не разбился?

— Стукнулся слегка головой. Пришлось подняться и пристрелить мула. Разозлился я тогда страшно.

Майкл замолчал, погрузившись в воспоминания.

— Ну, а что было потом? — вернула его к действительности слушательница.

Он поднял голову, улыбнувшись холмам, залитым солнечным светом, и самому голубому небу в мире.

— Понимаете, я решил во что бы то ни стало посмотреть вблизи на этого вороного красавца. Я перешел на следующий холм, но упустил его. Когда вновь выследил, то пересек за ним еще одну долину и там увидел его на краю неба. А потом солнце зашло, но появилась луна и я продолжал преследование. У меня не было с собой даже веревки, но я вбил себе в голову, что должен прикоснуться к нему. Вы можете меня понять?

— Вот уж втемяшилось тебе… — пробурчал У эр.

— Но мне кажется, — сказала Нэнси, — это поведение нормального человека. Однажды я увидела антилопу, и испытала такое же желание, хотя и знала, что это все равно, что ухватить за хвост ветер.

— Да, — подтвердил Майкл. — Ну, вот и все.

— Как все? — воскликнул «полковник».

— Да так. Я просто шел и шел за ним, и в конце концов поймал. Веревку сплел уже по пути.

— Стоп, стоп, — запротестовал «полковник», — А как же караван? Ты же, наверное, вернулся…

— Нет, не вернулся.

Девушка, приоткрыв рот, уставилась на Рори, как будто она чего-то испугалась в его рассказе или в выражении его лица.

— И оставил все свое имущество в повозке? — резко спросил «полковник».

— У меня почти ничего не было. Только мул, да еще кое-что. Мул был мертв, так что я просто ушел.

— Так ты говоришь, — напирал «полковник» своим судейским голосом, — это было возле Большого Соленого Озера?

— Да.

— Хм, — «полковник» хмыкнул. — И ты, значит, пешком шел оттуда до… постой, где ты поймал коня?

— Два дня ходьбы отсюда, — ответил Рори. — Не знаю, сколько это миль. Наверное, миллион, так мне показалось за те два дня.

— Ага! — констатировал Уэр бесстрастно. — Ты хочешь сказать, что добрался сюда пешком от самого Соленого Озера?

— Да.

«Полковник» прокашлялся.

— И сколько же ты преследовал эту бестию, позволь тебя спросить?

— Сколько? Около шести месяцев.

— Шесть… — начал хозяин, но не закончил. Челюсть его вдруг отвалилась, он стал судорожно хватать воздух. Он потом так и не смог объяснить почему, но неприкрытая простота ответа сразу убедила его в том, что это правда.

Он так же живо вспомнил, каким Рори пришел сюда — скелет, прикрытый рваной шкурой койота. Волны боли и удивления нахлынули на сердце «полковника».

— Мальчик мой, — проговорил Уэр тихо. — Представляю, через какой ад тебе пришлось пройти.

— Самым большим страданием было видеть, как Док исхудал и ослаб, — продолжил Рори. — Я даже почти перестал спать из-за этого. Одежда моя изорвалась в клочья, и когда мы переходили через горы — это действительно было испытанием. Я имею в виду холод. Но самое страшное — это то, что Док слабел с каждым днем. Хотя я и знал, что иначе мне его не поймать, но боялся, что он умрет прежде, чем подпустит меня к себе. Ну и наконец-то мне повезло.

— Повезло?

— Да. Он остановился, широко расставив ноги, чтобы не упасть, прямо на солнце, среди белого дня, и уснул. Спал с открытыми глазами. Я подкрался и накинул ему петлю на шею.

— И он не вырвался? — воскликнула девушка.

— Нет. Протащил меня немного, но я вцепился в веревку и не отпускал, пока он не устал. Через два дня мы пришли сюда. Я думаю, что его спасло бренди.

Он взглянул на «полковника» Уэра.

— Я вас так и не поблагодарил за это, сэр. Это просто потому, что я не знаю подходящих слов.

Глава 3

Рори спал в конюшне, на сене перед яслями своего друга, когда случилось следующее происшествие в цепи ряда событий, которые привели к трагедии в Санта-Анне.

Он уже не забывался тем беспробудным сном измученного человека, а спал сторожко, словно кошка. Ведь Майкл давно замечал жадные взгляды мексиканцев, которые они бросали на вороного. Он также знал, что многие из них с удовольствием перерезали бы ему горло, чтобы увести коня.

Однако в ту ночь Майкл столкнулся не с мексиканцем. Внезапно его сон нарушили слабые звуки, полностью же он проснулся, когда кто-то вошел в стойло Дока. Подняв голову, он увидел, как в окне конюшни промелькнули неясные тени выпущенных лошадей. Все стойла уже были пусты, кроме того, где находился его друг. Вдруг на фоне окна Рори заметил голову с двумя перьями на макушке, торчавшими, словно два растопыренных пальца.

У Майкла был с собой хороший револьвер, но он почему-то не применил его ни по прямому назначению, ни хотя бы как кастет. По правде говоря, он совсем забыл о нем, а вспомнил лишь о кулаках. Голова индейца была повернута в профиль, и Рори изо всех сил врезал пудовым правым кулаком прямо в челюсть.

Вор пропал из виду, и Рори метнулся за ним. Перепрыгнув через ясли, он увидел фигуру, скорчившуюся у ног Дока, а затем успел заметить тусклый отблеск лезвия. Подогнув ногу, он едва уклонился от ножа, просвистевшего рядом с горлом, и нанес удар коленом в лицо краснокожего. Тот наконец успокоился.

— Эй, эй! — услышал Рори негромкий возглас, и еще один силуэт головы в обрамлении перьев появился в дверном проеме конюшни. Затем послышалась испанская речь:

— Все в порядке, брат? Тебя что, ударила лошадь? Это тот вороной конь, который сделает тебя вождем…

Рори выдернул нож из безвольной руки своего первого противника и стал подкрадываться ко второму, но тот вдруг шагнул в сторону и побежал по залитому лунным светом двору, прыгая, как заяц.

Майкл пронзительно свистнул, подавая сигнал тревоги, и вернулся к индейцу.

Руки и ноги у того уже были спутаны веревкой для привязи лошадей, когда из дома выскочили Уэр и повар, полуодетые, но вооруженные до зубов. Они увидели, что почти весь табун мечется по загону, а Рори выходит из конюшни, с бесчувственным телом на руках.

Он вкратце рассказал им, что произошло. Повар, все еще тяжело дыша от возбуждения, заорал:

— Вот это уж точно отличное вложение капитала, сэр. Вы дали ему свою старую одежду и месячную плату, а он спас вам лошадей на тысячу долларов от этих собак-апачей. А ну-ка, давайте посмотрим на этого конокрада!

Они затащили пленника в кухню и поставили его на ноги, уже немного пришедшего в себя. Присутствовали все, в том числе женщины и несколько мексиканцев, чьи глаза горели, словно у койотов,

При свете лампы Рори Майкл увидел приземистую фигуру молодого индейца, лицо которого не было обезображено интеллектом и казалось пригодным только для жевательных процессов. Нос у него был приплюснутым, с раздувающимися ноздрями, а длинные, заплетенные в косички волосы ниспадали на плечи. Кривые ноги спереди походили на колесо. Щека заплыла и темнела синяком в том месте, куда от всей души приложился коленом Рори. Но эта опухоль не портила лица ее владельца, вряд ли какое-либо изменение могло бы его ухудшить еще. Однако осанка индейца была величественной.

— Боже, он похож на какое-то привидение, — прошептала Нэнси. — Что же с ним делать?

— Повесить! — отрезал Уэр. — Конечно же, повесить.

В то время в Аризоне не было и видимости закона. Там, где стояли воинские гарнизоны, царили армейские порядки, но не дальше границ фортов. Кругом простирался безбрежный океан беззакония. Население этих земель составляли в основной своей массе негодяи, которых не смогла вытерпеть Калифорния, а также беглые мексиканцы из Соноры и разного рода отъявленные мерзавцы из восточных городов.

Встречались, конечно, и честные люди, пытавшиеся организовать прииски или заниматься скотоводством. Методы обращения с нарушителями спокойствия их владений были лаконичными и суровыми. Во-первых, не было времени. Во-вторых, повешение было общепринятым наказанием за преступления, совершенные в настоящем или прошлом. Поэтому не удивительно, что «полковник» сразу же приговорил индейца к смерти.

— Бедняга, — промолвила Нэнси. — Неужели он заслуживает…

— Генриетта, — строго отрубил «полковник», — уведи дочь. Это чисто мужское дело.

Женщины даже не пошевелились. Похоже, им нравилось смотреть на конокрада и на его жестокое лицо.

Затем они взглянули на Рори, который стоял в стороне.

— Ладно, сначала мы выясним, кто это такой, — сказал Уэр. — Эй, Хуан, — добавил он по-испански, — ты можешь говорить на языке апачей, похоже, он из этого племени. Спроси его, кто он такой.

Хуан, круглолицый пеон, важно выступил вперед и задал пленному несколько вопросов на гортанном диалекте. Однако лицо того оставалось безучастным. Хуан повернулся к хозяину.

— Он не будет говорить. Но это точно апач. На нем и мокасины апачей, и перья так красят только они. Он уже убивал людей и, возможно, белых. Иначе он не носил бы перьев с такой окраской.

— Так-так. Значит он — апач и к тому же убийца, — протянул «полковник». — То, что он конокрад, — это несомненно. Так почему мы еще сомневаемся, Тод? — обратился он к счетоводу. — Есть ли причины, чтобы сомневаться?

Тод Мерит был одним из тех злых людишек, которые обожают всякого рода ссоры. Он с ненавистью взглянул на индейца:

— Его мало повесить. Сначала я бы поджарил этого ублюдка. Вот что я бы сделал. Поджарил бы его.

— Тише, Тод! — вскрикнула Нэнси. — Он понимает английский.

— Понимает? Почему ты так решила?

— Он сразу взглянул на огонь после твоих слов. Какая ужасная мысль, не вздумай повторить ее.

Голова апача не шелохнулась, но глаза его медленно повернулись к девушке и взгляд замер на секунду. Несомненно, она была права, он понимал то, о чем шла речь.

— Тем хуже для него, — решил хозяин. — Если он понимает язык, значит, у него была возможность приобщиться к благам нашей цивилизации. И он отказался от них! Ну что ж, единственное, чего он заслуживает, так это болтаться на веревке. Надеюсь, он понимает, о чем я говорю. Тод, Благер, — это уже к повару, — пошли со мной, привяжем веревку к тополю. Там есть ветка как будто специально для этого случая. Рори, ты справился с ним, когда у него были руки свободны, и я думаю, что ты тем более справишься с ним сейчас. Генриетта, забирай Нэнси и отправляйтесь спать.

Мужчины поспешили выйти из дома и начали орать хриплыми голосами во дворе. Женщины так и не сдвинулись с места.

Рори, оставшийся на кухне, повернулся к ним.

— Думаю, что смогу кое-что разузнать у него, — сказал он, — только оставьте нас наедине.

— Не будет он говорить, — произнесла миссис Уэр. — Они живут ужасной жизнью и готовы к страшной смерти с рождения. Единственное, что они понимают — убийство.

Наконец, ушли и они. Рори сразу же перерезал веревки, которыми были связаны руки и ноги индейца, затем показал на открытое окно.

К его удивлению, апач не пошевелился. Глубоко дыша и высоко держа голову, он взглянул на бледнолицего; в глазах его горел огонь ненависти.

— Видишь, — вымолвил Майкл негромко, — и я понимаю кое-что. Для вас кража — не преступление, а удаль. Ну и слава Богу! Вороной остался со мной. Что мне с того, если тебя повесят. Окно открыто — вперед!

Индеец поспешно шагнул к окну. Затем повернулся, как будто хотел что-то сказать, но забыл слова, и разбежавшись, нырнул ласточкой в окно, беззвучно приземлившись во дворе.

Рори Майкл бросил веревку в огонь, пылавший в очаге, и только тогда закричал:

— Караул! Помогите! Убежал!

— Что случилось? -заорал «полковник».

— Черт его знает! Развязался, наверное. Так врезал мне, что я растянулся на полу, а сам выскочил в окно как стрела.

— В погоню! — заревел Уэр. — Седлайте лошадей. Догнать!

И во главе кавалькады, изрыгающей проклятия, он умчался. Жена его успела только прокричать, чтобы он остерегался засад и не отъезжал далеко в предательскую темноту.

В кухне остались только Рори и девушка.

— Слава Богу, хоть ножа у него не было, — сказала Нэнси. — А то он зарезал бы тебя.

— Да уж, — согласился Майкл, — но я везучий, ты же знаешь.

— А вообще-то, — продолжала она, — мне не хотелось, чтобы его повесили. Постой…

Внезапно Нэнси замолчала. Взглянув на Рори, она пересекла комнату и склонилась над очагом.

Медленно выпрямившись, она повернулась к Майклу:

— Никогда на слышала о таком хладнокровном индейце, у него даже хватило времени сжечь веревку. Вот это привычка к аккуратности! Кое-чему он все-таки научился у цивилизации.

Тот ничего не ответил. Секунду они смотрели в глаза друг другу, а затем чуть заметно улыбнулись.

— Знаешь что, Рори? — нарушила она молчание.

— Я весь внимание.

— Так вот, я не такая молчаливая, как этот апач, но тоже могу хранить секреты.

— Спасибо, — сказал Майкл. — А как ты догадалась?

— Носом учуяла. Ты что, думаешь, что веревка горит с таким же запахом, как дрова?

Глава 4

Уэр и его люди неистово метались по всем окрестностям почти час. Никого не обнаружив, обозленные, они возвратились и увидели, что Рори Майкл распевает галльские песни под аккомпанемент, который он старался извлечь из гитары. Голос его не отличался музыкальностью, но в исполнение он вкладывал всю душу и когда, как ему казалось, было нужно, разукрашивал свою песню ликующими возгласами или притворными боевыми кличами. И что более странно, миссис Уэр и ее дочери, казалось, нравилось это представление.

Однако «полковнику» было не до веселья. Он уселся на веранде и разразился получасовой лекцией о необходимости быть бдительным при встрече с краснокожими, которые были, по его словам, скользкими, словно змеи. Он поздравил Рори с пленением индейца, но посетовал на то, что тому удалось скрыться, а это хуже всего, так как теперь апачи будут презирать их и, вероятно, снова нападут на поселение при первой же возможности.

Прошло полчаса. Возможно, Уэр продолжал бы свои рассуждения, но дочь указала ему пальцем на Рори, который крепко спал, привалившись спиной к столбику, подпирающему крышу веранды. Время от времени он тем не менее умудрялся кивать головой, как бы уступая мудрым доводам, приводимым «полковником».

Мистер Уэр негодовал. Он утверждал, что если Рори спит вместо того, чтобы слушать благоразумные советы, то это говорит о его преступном легкомыслии. Он надеется, что хоть дочь послушается его советов. Нэнси тут же не замедлила это подтвердить, и только после этого «полковник» прошествовал в спальню; А Майкл поплелся, зевая, к конюшне.