20

Они были в холодной комнате с каменными стенами, затянутыми потускневшими коврами. В очаге горело немного каменного угля. Сангайлен и женщины в коричневом — орден, верховной жрицей которого она была — всю ночь оставалась возле Геррит. Теперь они оставили Мудрую женщину Ирнана и ее спутников.

На Геррит было широкое платье цвета ее волос. Волосы свободно лежали на плечах и блестели ярче, чем свет очага. Сидя за столом, она наклонила голову над чашей с прозрачной водой, принесенной слугами.

Халк, Элдрик, Педралон и Себек стояли у стола и ждали, что она скажет. Саймон Эштон держался чуть в стороне. Старк сел в другом конце комнаты, как можно дальше от Геррит. По его лицу можно было предположить, что он убил бы Геррит своими руками, очутись она рядом.

Когда она начала пророчествовать, он слушал, как и остальные, но Эштон беспокойно поглядывал на него.

— Люди севера начали свою Вторую Миграцию, — сказала она. — Фалларины покинули Место Ветров.

Ровное хлопание крыльев Элдерика всколыхнуло пламя свечей.

— Они идут к югу, в Юронну, — продолжала Геррит. — Очары, которые еще живы, делают то же самое. В Юронне большинство племен готовится уйти, потому что погибший урожай не сможет прокормить их зимой.

Голубые глаза Себека смотрели очень внимательно из-под традиционной вуали.

— За жестокими Горами, Ведьмины огни навсегда запечатаны. Дочь Скэйта и ее народ сделали выбор. Корабли Пенкавра, я думаю что их нападение на Детей кончилось провалом, покинули Скэйт. Херсенеи давно уже рассеялись по дорогам юга.

Кузницы Тиры погасли, народ ушел. Харгот, король Жатвы, ведет свой народ Башен к югу. В Изванде люди с волчьими глазами мечтают о плодородных землях. Другие, имена которых я не знаю, покидают свои голодные места. Будет много сражений, но города-государства останутся за своими стенами. Только Ирнан будет покинут из-за голода. Я вижу дым над его кровлями. Его народ найдет убежище в других городах-государствах.

Халк закусил губу, но молчал.

— Южный прилив миграции будет уменьшаться по мере того, как выжившие найдут лучшие земли. Страна Педралона и его соседей сможет принять большинство беженцев. Однако их образ жизни сильно изменится. Но там не найдется помощи нашему делу. Наши армии придут сюда, на белый юг, как я вам предсказывала. Сангайлен через ясновидение узнает, что на Скэйте больше нет места ни для ее народа, ни для сусмингов. Звездные корабли их единственная надежда.

Голосом резким, как клинок, Старк сказал:

— Я не стану служить Сангалейн.

— Этого и не нужно. Когда случиться то, что должно будет произойти, иди к королям Белых Островов. Они будут твоим копьем. И ты поведешь их к победе.

— Зачем?

Вопрос был двойной и она поняла это.

— Потому что ты Темный Человек пророчества. Хочешь ты или нет, но это твоя судьба, и нити этой судьбы связаны с Гед Дародом, где ты дашь свой последний бой Фернанду и Бендсменам, — она подняла руку, чтобы помешать ему заговорить. — Я знаю, что пророчество почти не имеет для тебя значения. Ты приехал на Скэйт с единственной целью — помочь Саймону Эштону. Корабль, который ты требовал, придет, но Лорды Защитники имеют теперь средство оттолкнуть его. Это вещь из другого мира, которую Педралон оставил в их руках.

— Передатчик, — сказал Педралон.

Она наклонила голову.

— Спеши со своей армией, Старк. Иначе Лорды Защитники отошлют корабль или уничтожат его, и вы навсегда останетесь пленниками Скэйта.

— У нас тоже есть передатчик, — напомнил ей Старк.

Она покачала головой.

— Я вижу, что вы идете в молчании к Гед Дароду и в ваших руках нет ничего из другого мира.

— Даже автоматов?

— Даже их нет.

Эштон взглянул на Старка, но Старк видел только Геррит.

— А корабли Белых Островов будут сражаться? — спросил Халк. — Зачем они станут помогать нам.

— А потому что они хотят отобрать свои древние земли.

— А где эти земли?

— Там, где сейчас находится Гед Дарод.

Наступило долгое молчание. Геррит по-прежнему смотрела в прозрачную воду. Затем она вдохнула и выпрямилась.

— Больше я ничего не вижу, — она посмотрела на них, значительно улыбаясь. — Вы были честными товарищами, мы хорошо сражались вместе. Теперь идите. Не забывайте, что передышка будет короткой. Богиня уже царит в Джубаре.

Все поклонились ей, кроме Элдерика, который отсалютовал ей по-королевски. Они вышли, и Саймон Эштон вышел вместе с ними. Старк остался.

Он не подошел к Геррит, как будто боялся собственной злобы.

— Значит, ничто не может отклонить тебя от этой отвратительной вещи? спросил он, и голос его казался болезненным вскриком.

Геррит посмотрела на него с любовью и нежность. Она посмотрела на него издалека, из такого места, куда он не мог проникнуть, из места, которое он ненавидел всей своей душой.

— Такова моя судьба, — сказала она ласково. — Мой друг, моя великая честь. Это как раз то, что мне осталось сделать. Именно поэтому я и не могла идти с другими на звездный корабль. Поэтому моя дорога вела меня на юг, в белый туман, где однако я видела только кровь. Мою кровь, теперь я это знаю.

— А Сангалейн будет держать нож?

— Это ее долг. Мое тело, принесенное в жертву Старому Солнцу, спасет многих, и знай, что моя планета будет свободной. Не сердись на меня, Старк, то, что я делаю, не должно пропасть даром из-за твоего гнева. Не обмани моих ожиданий, освободи Скэйт, потому что это предназначено сделать тебе. Ради меня.

В очаге танцевали огоньки. Снежная буря свистела за окнами. Старк не мог больше выносить взгляда Геррит. Он опустил голову, и Геррит улыбнулась ему с нежностью.

— Вспоминаешь ли ты с радостью тот долгий путь, который мы прошли вместе? Как вспоминаю я?

Сердце Старка окаменело. Он не мог говорить. Он молча вышел, как выходят из дома, где царит смерть.

Сангалейн ждала снаружи со своими женщинами в коричневых платьях — ее почетной стражей — и Морном. Госпожа Джубара была в том же коричневом платье. Ее стройное тело было очень привлекательным — узкая талия, пышные бедра и груди. Лицо ей не было закрыто и прядь черных волос блестела на лбу. На ней не было никаких драгоценностей, все они находились в сейфах Пенкавра. Лицо ее выражало беспокойство. Серые глаза напоминали зимнее море в лучах солнца: глубокие, темные и сияющие. Старк подумал, что мужчина может легко потеряться в этих глазах. Он нашел ее красивой.

При его появлении рука Морна легла на кинжал.

Сангалейн спокойно выдержала взгляд Старка.

— Этот мир — не твой, — сказала она, — и его обычаи не твои.

— Это правда, — сказал Старк. — Однако, постарайся, чтобы я никогда больше тебя не видел.

Он ушел.

Сангалейн и ее завуалированные женщины вошли в комнату Геррит.

— Пора, — сказала госпожа Джубара.

— Я готова, — ответила Геррит.

Она вошла вместе с Сангалейном и жрицами по длинным коридорам. Морн и почетная стража шли за ними с факелами. Спиральная лестница вела на плоскую обледеневшую площадку, без какого-то бы ни было ограждения. В центре круглой платформы стоял гроб, задрапированный богатыми тканями, скрывающими хворост, на котором стоял гроб. Было еще темно, белый туман Богини окутывал башню и факелы еле горели.

Геррит молча повернулась к востоку. Наконец сквозь темному и туман пробился медный луч.

Сангалейн протянула руку к Морну.

— Нож.

Морн с низким поклоном обеими руками подал нож. Женщины тихо запели. Сангалейн опустила вуаль на лицо.

Геррит подошла к гробу. Гордая, добровольная жертва. Она вытянулась в гробу и увидела в белом прозрачном воздухе блестящее опускающееся лезвие.

Когда взошло Старое Солнце, как медный признак в тумане, люди Белых Островов увидели на вершине башни гигантское пламя.

Эрик Джон Старк ушел один, со своей болью и яростью, в пустынные холмы. И никто, даже Саймон Эштон, не пошел за ним.

Но Собаки Севера беспрерывно выли три дня. Страшный реквием по Мудрой женщине.

21

Ужасно, но это оказалось правдой. Жертвоприношение оказалось действенным.

После того, как оно брызнуло пламенем с вершины башни, туман, почти непроницаемый, разошелся. К полудню лицо Старого Солнца после бесконечно долгого перерыва снова стало видно. Народ валялся в снегу, чтобы почувствовать ласку Старого Солнца. Потом с севера пахнул теплый ветер. В этот день началась оттепель. С холмов стремительно понеслись потоки, в порту таял снег. Жители Джубара, воспрянув духом, занялись работой по приведению в порядок своих кораблей.

Люди Белых Островов, под которыми таял прибрежный лед, атаковали Джубар непрерывно, отчаянно, но вход в порт был прегражден, а стены хорошо охранялись.

На четвертый день Старк вернулся из своих странствий, похудевший и со странным взглядом. Он прошел на корабль и послал гонца за своими спутниками.

Те пришли. Никто не осмелился заговорить, кроме Халка, который посмотрел в лицо Старка и сказал:

— У нее была лучше смерть, чем у Брики. Старк наклонил голову и обернулся к Эштону:

— Ты слышал что-нибудь по рации?

— Нет еще.

— Пожалую, тебе лучше обождать здесь, Саймон. Я собираюсь провести переговоры с королями, и вполне возможно, что они не дадут мне и рта раскрыть.

Эштон пожал плечами и сел на свое обычное место с двумя автоматами в руках. Старк приказал гребцам грести. Но в последнюю минуту на набережной появился Морн.

— Я поеду с тобой, Темный Человек.

Старк взглянул на него с дикой ненавистью.

— Зачем?

— Потому что ты не знаешь королей. Ты даже не знаешь их имен. Ты ничего не знаешь об их обычаях и истории, без меня тебя не станут слушать.

Старк поколебался, но потом кивнул. Морн поднялся на борт. Собаки Севера заворчали. Старк приказал им замолчать. Весла погрузились в воду и корабль приблизился к выходу из порта. Затворы заграждений раскрылись, чтобы пропустить их. Пока они плыли, Морн заговорил. Старк слушал его, потому что Саймон Эштон многому научил его.

Когда им навстречу вышли первые кожаные лодки, Старк крикнул:

— Мы просим проводить нас к правителям Джангана и Священного острова. Будь проклят тот, кто нам в этом откажет!

Скрепя сердцем, люди в лодках положили оружие и составили что-то вроде эскорта, а четыре лодки поплыли вперед, между тающими и двигающимися льдинами.

Старк видел, что большинство островитян поставили палатки на берегу там, где почва была достаточно высокой. Лучи Старого Солнца, полученные такой ценой, побудили островитян снять меховую одежду. Их головы были тоже обнажены. Их волосы были перевязаны лентой по обычаю воинов, чтобы враг за них не схватил, и были разных оттенков. Лица загорели на ветру и были более бледными там, где обычно были закрыты меховыми капюшонами. Все лица носили одинаковый отпечаток дикости, были с мощными челюстями, выступающими скулами и глубоко посаженными злобными глазами.

Старк сомневался, умеют ли эти люди улыбаться.

— Остаток пути придется проделать пешком, — сказал Морн, — посмотри туда.

Старк увидел вершину громадного айсберга, сверкнувшего на солнце.

— Это Священный Остров. Оставь Собак и оружие, они тебе не понадобятся. Возьми эскорт, но не более четырех человек.

Пошли Педралон, Эштон, Элдерик и Халк.

Себек остался командовать судном, а Тачвар — Собаками. Ему трудно было их успокоить. Они чувствовали жесткость и красный цвет убийства, которые их окружали.

Жители Островов вытащили свои лодки на лед и пошли за Старком. Пешком они двигались с размеренной яростью, ставя ноги, как зверь перед прыжком. Но оружия они не касались.

— Это воины, — сказал Морн, прочтя мысли Старка, — машины для убийства. Кроме этого, они ничего не умеют. Каждый ребенок, показавший страх или робость, бросается охотничьим собакам.

Несколько животных в леопардовых шкурах показались на льду, быстро передвигаясь на коротких и сильных лапах, широкие ноги которых могли одним ударом распороть живот человеку. Островитяне следили за ними и время от времени отгоняли тех, кто чересчур интересовался запахом чужого тела.

Сверкающий пик айсберга приближался. Старк увидел его широкое массивное подножие. Настоящий ледяной остров. Светлый склон был усеян темными пятнами, расположенными правильными рядами.

— Там они хоронят своих королей, — сказал Морн.

Четыре человека стояли у штандарта, укрепленного на высоком копье, из обработанной морской кости. Штандарт блестел на солнце, как золото. Его вершина имела форму человеческой головы. Лицо выражало мягкое и печальное достоинство.

Под штандартом стояли четыре короля Белых Островов и глядели на иноземцев волчьими глазами.

Зилбан, Дерик, Эстрап и Эюд — сыновья Джигана.

Четыре маленькие отдельные группы составляли, без сомнения, почетную стражу четырех королей. И со всех склонов айсберга мертвые короли смотрели на них, стоя в своих погребальных нишах, вмерзшие в лед и сохраняемые нетленными в вечном холоде. Старк не мог сосчитать их, да и ряды, вероятно, шли вокруг айсберга.

Струйки воды уже бежали по льду, и Старк подумал, что случиться со Священным Островом, когда племена двинутся на север.

— Они оставят его здесь, — сказал Морн, — под защитой Богини. Они возьмут с собой только голову Джигана.

Герольд выступил вперед. Он был одет как и все островитяне: но у него была палочка из морской кости, увенчанная уменьшенной копией головы, и тоже из золота.

— Кто вы? Что вы желаете сказать четырем королям? Его народ, — он указал своей палочкой на Морна, — и наш, — исконные враги. Но вы чужие. С его помощью вы пришли с севера и убили много людей из неизвестного оружия. Зачем четыре короля должны давать вам аудиенцию?

— Потому что — ответил Старк, — они хотят завоевать земли, где охотились их предки, и мы поможем им.

Герольд повернулся к штандарту, поговорил с королями и снова повернулся.

— Идите, — сказал он.

Когда они сделали несколько шагов, он сказал:

— Оставайтесь тут.

Четыре лица убийц смотрели на них из-под разных костяных диадем, украшенных великолепным жемчугом. Взгляд их маленьких блестящих глаз был как удар кинжала. Они не знали ни смеха, ни любви, ни милосердия, ни доброты. Волосы на затылке Старка зашевелились. И Хан подавил недоверчивое ворчание.

Четыре пары глаз смотрели на Эштона, затем с любопытством задержались на Элдерике, скользнули по закутанному в меха Педралону, по высокой фигуре Халка, а затем снова вернулись к Старку, может быть, что-то узнавая в его загорелом лице и светлых холодных глазах.

— Мы идем на север, к солнцу, — сказал Дилбан, старший из королей, и Старк увидел в этом человеке то, что видел на высоком севере: безумие, рожденное слишком долгим пребыванием на холоде и в темноте.

— Мы ждали много поколений и готовились. Теперь Богиня сказала мне, что это время настало. Это наша судьба. Каким образом, люди вроде вас, могут помочь нам?

— Вы потеряли корабли Джубара, — сказал Старк. — Вашему народу придется идти по земле, по крайней мере, вначале, потому что ваши суда не могут выйти в открытое море. Вы совершенно не знаете внешнего мира, север наполнен враждебными народами. Если вы пойдете одним, вам никогда не увидеть земель, которых вы жаждете.

Эюд, младший из королей, шагнул вперед, как бы желая погрузить плотоядные зубы в горло Старка, но ограничился тем, что заговорил, размахивая руками и колотя ногой по льду:

— Целые поколения! Вы слышали! Бесчисленные годы ожидания, пока мы не были готовы. Вы видите эту золотую голову? Это голова Джигана, нашего господина и короля со времен Миграции. Он был ученым, мирным человеком. И мы были мирным народом и не имели оружия, гордясь высоким и набожным миролюбием.

Но когда мощь вооруженных народов, под которыми мы огрубели, уменьшилась, а дикие племена, из которых эти племена состояли, продолжали нападать на нас со своими, то мы могли только бежать. И мы бежали по всей земле Матери Скэйта. В конце концов, выжившие были загнаны вглубь белого юга, в такое жестокое и бесплотное место, которого никто не жаждал. Там мы остановились и постарались выжить. Четыре внука Джигана стали королями четверти нашего народа. И с тех пор каждый был в постоянной войне с тремя другими. Выживали только самые жестокие и ловкие. И если они жили слишком долго, то их приносили в жертву Богине. Теперь мы готовы. Теперь мы вернем все, что принадлежало нам, и снова будет жить под солнцем, — Эюд помолчал, презрительно глядя на иноземцев. — Если ребенок плачет от укусов холода, мы его убиваем, чтобы слабое семя не воспроизводилось. Как могут нам пригодиться такие слабые создания, как вы?

— Эти слабые создания убили немало врагов, — сказал Старк с жестокой улыбкой.

Темная краска появилась на щеке Эюда. Его глаза загорелись. Старк прошел мимо него и заговорил с другими королями.

— Знаете ли вы, где находятся ваши утерянные земли?

Каждый из королей извлек из своих мехов золотую пластинку с отверстием в верхней части, где она висела на шее на кожаном ремешке. На всех пластинках были вырезаны одинаковые карты. Хотя масштаб был неправильный, Старк узнал контуры берегов и морей, место, где находился Скэг, равнину Гед Дарода на северо-востоке.

Он показал пальцем на пластинку Дилбана:

— Здесь, — сказал он.

Короли удивленно присвистнули.

— Откуда ты знаешь, чужеземец? — спросил Эюд.

— Бывает, что и иноземцы кое-что знают. Могу, например, сказать, что на этом месте стоит большой и могущественный город. Город Бендсменов, которых мы должны победить, прежде чем вернуть назад ваши земли, — он повернулся и показал на прибрежный лед. — Вы — воины, вам незнаком страх. Но вы не можете перепрыгнуть через стены Джубара. Гед Дарод в сто раз сильнее. Можете ли вы надеяться победить защитников Гед Дарода вашими копьями с костяными наконечниками?

Короли пристально смотрели на него своими маленькими жестокими глазами, глубоко сидящими в плоти, закаленной вечными ветрами.

— Кто докажет нам, что этот город существует? — спросил Дерик.

— Морн был там, пусть от вам покажет.

Злобные глаза повернулись к Морну. Эстран сказал:

— Покажи нам.

Морн кивнул и начал вспоминать. И очень скоро в мозгу Старка начали возникать храмы Гед Дарода со сверкающими кровлями, толпы на улицах, бастионы верхнего города, центра могущества Бендсменов.

Короли заворчали и затрясли головами. Они отказывались высказать свое разочарование.

— Мы сильны, — сказал они.

— Мы воины.

— Вы — дикари, — сказал Старк. — Вы уже много веков отрезаны от мира. Вы не можете сражаться одной только храбростью, даже если бы вас было очень много. Сколько ваших людей погибло здесь понапрасну?

Он посмотрел на нищенские лагеря с кожаными палатками. Четыре короля злобно молчали. Потом Дилбан сказал:

— Мы все равно пойдем на север, но ты, возможно, говоришь правду.

— Вам нужно много помощников. С оружием. С армией, вооруженной железными пиками, вы будете непобедимы. Джубар тоже идет на север. Вы нужны друг другу. Объединитесь с Джубаром ради своих собственных интересов.

Подул теплый ветер. Ручейки залили лица мертвых королей.

Эюд разразился проклятиями, колотя кулаками по своей груди. Дилбан велел им замолчать и обратился к Старку:

— Ты обещаешь нам корабли?

— На время пути, конечно.

Дилбан наклонил голову.

— Мы будет держать совет, все четверо.

22

Как и предсказывала Геррит, Ирнан стал мертвым городом. Из-за осады он собрал на своих полях столько трупов, что жители города рассеялись по другим городам-государствам в ожидании окончания зимы. Громадные ворота стояли открытыми. Там не осталось никого и ничего, чтобы воспротивиться приходу бродяг.

Бродяг было больше сотни, в основном, это были уцелевшие от великого разгрома армии бродяг. Страх или раны заставили их окопаться в горах, вместо того, чтобы вернуться в Гед Дарод с основной массой сброда после того, как небесные молнии иноземцев преградили им путь к Ирнану.

Они пришли раньше, чем обычно, холод напал на них, как налетевший враг. Они страдали от холода и нападений диких орд. Они дрожали в своих фантастических лохмотьях. Иные были одеты только в нательную роспись, а то и просто голые. Ледяной ветер гнал их к югу. Они остановились в Ирнане только для того, чтобы посмотреть, не осталось ли там чего, что можно украсть.

Они прошли через туннель в стене, вышли на большую площадь и обнаружили, что город был не совсем пуст.

В центре площади, на платформе, сидела, поджав ноги, молодая женщина. По обычаю на этой платформе совершались публичные казни, но столбов, к которым обычно привязывали жертвы, не было. Темные волосы женщины покрывали ее. Видно было тело, покрытое розовыми и серебряными спиралями, растушеванное временем, дождями и царапинами от кустарников. Глаза женщины были закрыты, как будто она спала.

Из одного дома поднималось слабое облако дыма.

На площадь вышел мужчина: крепкий, мускулистый, одетый в плащ, оставленный каким-нибудь ирнанским горожанином. Рот у него был вялый, глаза умные и насмешливые. Он держал чашу с вином.

— Не беспокойтесь о ней, — сказал он бродягам. — Ее оглушили в Трегаде, и с тех пор она не в своем уме. Меня зовут Бендор. Добро пожаловать в наш город. Укройте свои тела от холода!

Женщина на платформе открыла глаза.

— Все началось здесь, в Ирнане, — сказала она. — Ирнанцы изменили первым. Они хотели, чтобы звездные корабли увезли их. Все произошло по их вине. Их Мудрая женщина предсказала, что со звезд придет Темный человек и уничтожит Лордов Защитников. — Ее голос стал громче. — Я была здесь, — завопила она. — Здесь, на этой площади, я видела Темного Человека, привязанного к этой платформе вместе с изменниками Лордом и Халком. Я видела, как умер Ярод. Нам бросили его труп и мы разорвали его на кусочки. Я видела Геррит голую и связанную. Я видела нотаблей Ирнана в цепях. А потом полетели стрелы, — она встала и раскинула руки. Бендор, стоя на пороге своего дома, пил маленькими глотками. Бродяги дрожали, но не уходили. Им хотелось дослушать до конца.

— Стрелы летели из этих окон, и из тех, и оттуда! Они убили Бендсмена Мордаха. И ирнанцы убивали Бендсменов, солдат и бродяг… бродяг! Нас, детей Лордов Защитников! Стрелы свистели и мостовые были скользкими от крови. Они убивали нас и освободили Темного Человека, чтобы он разрушил Цитадель!

Ее голос превратился в хриплое рычание, похожее на крик хищника.

Она замолчала, чтобы перевести дух. Один из бродяг сказал:

— Ирнанцы побеждены, а Темный Человек, вероятно, убит. Пойдем погреемся, женщина, от этого грызущего ветра.

Она посмотрела на него своими безумными глазами:

— Темный Человек рассеял нас в Трегаде.

— С помощью армии Делвура, — цинично сказал Бендор и обернулся к бродягам.

— У Байи особые чувства к Темному Человеку. В Скэге она выдала его Бендсменам, но он выжил. Она пыталась выдать его снова, но он взял ее в плен и довез почти до Ирнана, — он засмеялся. — Я думаю, что она влюблена в него.

— Дайте мне камень! — закричала Байя. — Только один камень, чтобы я убила этого подонка!

— Входите, — сказал Бендор. — Она замолчит, когда некому будет ее слушать.

Волоча ноги, бродяги вошли в дом.

— Ты называешь меня подонком, — закричал Бендер, — а кто подобрал тебя оглушенную возле Трегада? Сама ты сволочь, мне наплевать на то, что ты будешь делать! Сожги этот вонючий город, если тебе хочется, и сгори в нем! Я уже достаточно здесь отдохнул и завтра уйду.

Он исчез в доме, Байя огляделась, улыбнулась и громко сказала:

— Сжечь. Конечно, для этого я сюда и пришла.

Прижав руки к груди, она спустилась по ступеням. Теперь она чувствовала укусы ветра.

В зале было гораздо теплее. Бендор разломал мебель, чтобы развести огонь. Здесь стояла бочка с вином, с выбитым верхним днищем и бродяги столпились вокруг нее с чашами. Другие рвали занавески, чтобы завернуться в них.

— Эти свиньи оставили все, что не смогли взять с собой, — сказал Бендор. — Всю старую одежду, вино. Можете пользоваться, — он резко оттолкнул Байю от огня, где она зажигала импровизированный факел.

— Брось! Мы пока еще не совсем покончили с этим городом.

И он стал бить ее, пока наконец не стало ясно, что она поняла.

Байя с удовольствием ходили по печальным комнатам, по пустым и холодным коридорам, которые были когда-то очагами счастья. Она находила различную одежду и переодевалась. Она выкрикивала ругательства стенам, которые посылали ей в ответ имя Старка.

— Побежден! Побежден! Побежден! — кричала она. — Где твоя сила, Темный Человек? Мать Скэйта оказалась слишком сильна для тебя! И мы оказались сильнее тебя.

Наконец она устала и у нее перехватило горло. Она стала искать что-нибудь поесть. Но ирнанцы не оставили почти ничего съестного, однако она нашла копченое мясо, забитое в угол шкафа. Оно было немного обглодано мелкими животными, нашедшими его раньше. Потом она нашла сыр. Она поела и снова пошла, жуя на ходу, собрав пищу в подол.

В кухне она нашла огниво и масло для ламп. Улыбаясь, она собрала обломки мебели, куски обивки в кучу и полила маслом. А затем выбила искру.

Несколько минут Байя грелась и поглядывала на пламя, которое вскоре поднялось и добралось до деревянного потолка. Когда на нее стал падать горячий пепел, она вышла на узкую улицу, вернулась на площадь и снова вернулась на платформу. Она все еще ела, когда над кровлями поднялся дым, сначала слабый, потом все сильнее, и наконец превратившийся в черную колонну, поднимавшуюся в небо.

Ветер пришел на помощь огню. Когда наступила ночь, Байя увидела пламя. Она сидела там же, когда Бендор и другие, разбуженные от тяжелого пьяного сна, выскочили, кашляя от дыма. Вся площадь теперь была освещена красным светом. Пламя с ревом металось по крышам.