Глава 4

ЗАНАВЕС ТЬМЫ

Мы шли по залам Астеллара, как сквозь многоцветный драгоценный камень. Залы были янтарные, аметистовые, рубиновые, драконье-зеленые и цвета утреннего тумана – всех цветов, которые только существуют в этом измерении.

Покидая свои хрустальные кельи, обитатели Астеллара присоединялись к нам.

Народ Шираны, изящный, с бархатными глазами, с короной из огненных шариков на верхушках антенн, походил на живую радугу.

Флейк, я и еще трое – всего пятеро людей с тем типом мозга, какой был желателен народу Шираны, – надели черные космические скафандры и шли в окружении золотой ауры.

Я заметил, что Флейк поглядывает на меня, но не стал встречаться с ним глазами.

И вот мы достигли центра Астеллара – нашей цели. Гладкие черные двери были распахнуты. Внутри клубился туман, похожий на свернувшиеся солнечные лучи; мушки чистого, яркого, направленного излучения связывались и танцевали в облаке живого света.

Ширана взяла меня за руку. Я понимал, что она хочет отвлечь мои мысли от происходящего внизу, где мужчины, женщины и дети с «Королевы Юпитера», подчиняясь гипнотическому приказу, шли под Х-кристаллы навстречу своему последнему сну.

Я сжал ее руку, и мы шагнули в Облако.

Нас окутал свет. Вибрация силы Х-кристаллов удерживала нас на пощипывавшей плавучей паутине, и живой золотой свет держал нас, ласково пробегая по коже крошечными волнами огня.

Я жаждал этого. Мое тело вытянулось и напряглось. Под ногами вибрировала энергетическая паутина, голова моя была поднята, дыхание замерло. Каждый атом моей плоти возрождался, трепетал и пульсировал жизнью.

Жизнь!

Вдруг что-то ударило меня.

Я не хотел этого. Я думал, что прогнал это вниз, на дно, что оно больше не потревожит меня. Я думал, что поладил со своей душой, какой бы она ни была, пусть даже ее и вовсе нет. Я не хотел думать.

Но я думал. Это ударило меня неожиданно, как метеорит настигает корабль в космосе, как языки солнечного пламени омывают пики на темной стороне Меркурия, как смерть, стремительная и неотвратимая, которую нельзя ни обмануть, ни обойти.

Я знал, что это за душа, откуда она пришла и как изменила меня.

Это была Вирджи с ее рыжими волосами и дымчато-серыми глазами, в которой продолжались жизнь Мисси и моя жизнь. Зачем Вирджи была послана мне? Зачем я встретил ее возле мертвого марсианина в Джеккаре?

Но я ее встретил. И сейчас мне стало ясно все.

Не помню, что я сделал, – наверное, вырвал свою руку из руки Шираны. Я почувствовал, как моего мозга коснулась и тотчас же отпрянула от него ее испуганная мысль, и я побежал сквозь золотое Облако к дальнему проходу.

Я бежал со всех ног, не думая, не рассуждая.

Наверное, я кричал, не знаю. Я совсем обезумел. Не помню, чувствовал ли я, что кто-то бежит за мной.

Я влетел в дальний зал. Он был голубой, как спокойная глубокая вода, и совсем пустой. Я бежал. Я не xoтел бежать. Каким-то здравомыслящим уголком сознания я звал Ширану, но она не могла пробиться сквозь визжащий хаос моих мыслей. Я бежал.

И кто-то бежал позади. Я не оглядывался, не до того было. Да и едва ли я сознавал это. Но кто-то бежал за мной длинными летящими шагами.

Вниз по голубому коридору в другой, цвета пламени с серыми точками, и вниз по извилистому скату из темного янтаря, спускавшемуся на нижний уровень, на тот уровень, где помещались Х-кристаллы.

Я сбежал по янтарной тропке, прыгая, как олень, по пятам преследуемый собаками, сквозь хрустальную тишину, в которой звук моего дыхания – тяжелого и прерывистого – дробился звонким разноголосым эхом. Пологий спуск завершался круглой площадкой, куда выходили четыре коридора.

Темный пурпур окружающих меня стен сверкал гранями, как огромный рубин.

Из коридора навстречу мне вышли трое людей с молодыми лицами и снежно-белыми волосами. Их нагие тела горели золотом на пурпурном фоне.

Я остановился в центре площадки. За моей спиной послышались быстрые шаги босых ног, и я, не оглядываясь, понял, кто это.

Это был Флейк. Он обежал кругом и уставился на меня своими холодными странными глазами.

Где-то он раздобыл бластер и теперь целился в меня – не в голову, не в сердце, а в живот.

– Сдается мне, Стиви, что ты хочешь наломать дров, – сказал он. – Придется нам немного покараулить тебя, если ты не возражаешь, конечно.

Я стоял неподвижно. Мне было все равно.

Что мне до этих людей? Время идет, а Х-кристаллы продолжают пульсировать – далеко, слишком далеко от меня. Ни о чем другом я думать не мог.

– Прочь с дороги! – сказал я Флейку.

Он улыбнулся. Трое мужчин позади него насторожились. Они смотрели на Флейка, на меня и боялись.

Терпеливо, как капризному ребенку, Флейк сказал мне:

– Ты пойдешь с нами, Стиви, или я выпущу из тебя кишки. Ну?

Я взглянул в холодные странные глаза:

– Это на тебя похоже.

– Угу. – Он облизал губы. – Мое дело – предупредить, а ты выбирай.

– Ладно, – вздохнул я. – Я выбрал.

Терять мне было нечего. Я ударил его. Я первый ударил его волнами своего мозга.

Флейк был силен, но я попал в Облако на пятьдесят лет раньше, и Ширана научила меня многому. Собрав всю свою силу, я обрушил на него тяжелый мысленный удар, и ему пришлось ответить тем же, но это лишило его возможности управлять бластером.

Застигнутый врасплох, он послал малиновый поток смертельной энергии мимо меня: я успел уклониться. Мне опалило кожу, только и всего.

Молотя друг друга, мы упали на пурпурный камень. Флейк оказался сильным. Он был выше и тяжелее, чем я. Он избил меня почти до бесчувствия, но я сжал его руку, в которой он держал оружие, и не выпускал. Трое других попятились к коридору, опасаясь, что бластер может выстрелить и задеть их.

Сначала они решили, что Флейк легко справится со мной, а теперь испугались и потому отступили, поспешно направляя на меня свои силовые импульсы.

Я так и не знаю, почему им не удалось убить меня. Наверное, причин было много: уроки Шираны, мой немалый опыт, а главное, тот факт, что я не мог мыслить сознательно. Я был всего лишь вещью, снарядом, летящим сквозь ветхие преграды.

Иногда я жалею, что они не сломили меня. Иногда я жалею, что Флейк не сжег меня на пурпурном камне.

Я стряхнул их мысленные атаки. Я принял удар громадного кулака Флейка и его яростные пинки, а сам направил всю свою мощь на то, чтобы согнуть его руку. Я дернул ее вверх и повернул, куда хотел.

Я выиграл. Его игра была кончена. Он сломался на ней, он упустил свою победу. Я видел широко раскрытые глаза на его темном лице. Я до сих пор вижу их.

Я вытянул палец и нажал на спусковую кнопку.

Потом встал и, сжимая бластер, пошел через площадку. Трое посторонились, пропуская меня. Они сияли золотом, в глазах их плясали огоньки дикого животного ужаса.

Я выстрелил одному из них в голову как раз в тот момент, когда его мышцы напряглись для прыжка. Другие оказались проворнее. Они сбили меня с ног, а между тем время шло, и люди, околдованные гипнотическим сном, медленно проходили под кристаллы.

Я лягнул одного из нападавших в челюсть и сломал ему шею, а другой попытался вырвать у меня оружие. Но я только что вышел из Облака, а он еще не был там. Я был полон жизни, поднимавшейся от Х-кристаллов, поэтому оттолкнул его руку и снова нажал на кнопку, стараясь не смотреть ему в глаза.

А ведь они были моими друзьями, людьми, с которыми я выпивал и смеялся, а иногда посещал далекие миры.

Далее мой путь лежал через зал цвета марсианской зари. Я был опустошен. Я ни о чем не думал и ничего не чувствовал. Тело ныло от боли, из уголка рта сбегала струйка крови, но все это не имело значения.

Наконец я добрался до кристаллов.

Многим уже ничто не могло помочь. Многим, почти половине. Они все еще лежали на черном полу, но места здесь хватило бы на всех. Пришедшие после них не толпились, а шли медленно, спокойно.

Кристаллы висели широким кругом, слегка наклонившись внутрь. Они пульсировали чернотой, которая далеко превосходила обычную темноту. Угол наклона и настройка граней по отношению к другим кристаллам давали различные результаты: для наведения Вуали, для движения энергии, для гипноза, для создания ворот в другие пространство и время.

Для высасывания жизненной силы из человеческих тел.

Я видел бледное сияние энергии в центре – нечто вроде вихря между бесконечными горящими черными гранями, который поднимался от неподвижных тел в комнату Облака наверху.

Я видел лица мертвых. Они улыбались.

Пульт размещался с другой стороны. Душа моя была мертва, так же мертва, как тела на полу, но я побежал. Помню, мне пришло в голову, что смешно бежать, коли ты умер.

Я держался подальше от кристаллов и изо всех сил бежал к пульту.

И тут я увидел Вирджи. Она шла в конце процессии и, как я и предполагал, рядом с Брэдом и со спящим марсианским младенцем на руках.

Рыжеволосая Вирджи с глазами Мисси!

Я схватился за ручки управления и дернул их вверх. Сияющий вихрь исчез. Я повернул громадное шестиугольное колесо на полную гипнотическую энергию и помчался между мертвыми.

Я сказал живым, что они должны делать.

Я не будил их. Они повернулись и тем же путем пошли назад, к «Королеве Юпитера». Они шли быстро и уверенно, все еще улыбаясь и по-прежнему без страха.

Я повернулся к колесу и снова повернул его до опасной отметки, а затем пошел вслед за людьми. В дверях я обернулся и поднял бластер.

Там, под черными лучами кристаллов, на полпути от изгиба стены стояла Ширана.

Я почувствовал, как ее сознание коснулось моего, а затем медленно отступило, как человек убирает руку от любимого, который только что умер. Я посмотрел ей в глаза и увидел…

Почему я так поступил? Почему меня волновали рыжие волосы и дымчато-серые глаза, разбавленная тремя столетиями кровь женщины по имени Вирджи? Я же больше не был человеком. О чем же я беспокоился?

Мы с Шираной оказались по разные стороны кристаллов. Между нами лежала пропасть – больше чем пропасть…

Я уловил слабое эхо ее мысли: «О, Стиви, сколько еще можно было бы сделать!»

В ее необъятных сияющих глазах блеснули слезы, драгоценные капельки на антеннах потускнели и скатились вниз. Я уже знал что она собирается предпринять.

Внезапно глаза мои застлал плотный туман, и кристаллы, а вместе с ними и весь зал исчезли.

Впрочем, мне и не хотелось видеть. Я наугад поднял бластер и послал в висящие кристаллы полный заряд, а потом побежал.

Я почувствовал, как последний импульс умирающей мысли Шираны ударился в мой мозг и рассыпался, разрушился где-то в ее мозгу, в своем источнике. Я бежал, бежал автоматически, подчиняясь неведомой силе, – мертвец в ореоле золотого света.

Поврежденные выстрелом Х-кристаллы начали трескаться, лопаться и рвать на куски мир Астеллара.

Я плохо представлял себе, что, собственно, случилось. Я бежал и бежал за людьми, которые все еще были живы, и ни о чем не думал, ничего не ощущал. Я смутно помню коридоры с хрустальными кельями, янтарный, аметистовый, рубиновый и драконье-зеленый залы и зал цвета утреннего тумана. Тысячи всевозможных цветов, которые в нашем измерении не имеют названия.

Позади меня трещали и лопались стены коридора, обрушивались осколки радуги, и над всем этим, калеча и раздирая Астеллар, лился поток энергии Х-кристал-лов.

Потом я что-то услышал – мозгом, не ушами. Народ Шираны умирал под обломками своего мира.

Мой мозг был оглушен, но недостаточно: я еще мог слышать. Я все еще слышал.

«Королева Юпитера» была цела. Надвигавшаяся снаружи вибрация не успела дойти сюда.

Мы взошли на борт, я открыл «двери» в пространство и сам поднял корабль, потому что шкипер и оба старших офицера навеки уснули на Астелларе.

Я не смотрел на агонию Астеллара. Когда же мне все-таки захотелось оглянуться, кристаллический мир уже исчез, оставив после себя лишь облако яркой пыли, сверкавшей на обнаженном солнце.

Я включил автопилот, определил направление – штаб-квартира Управления межзвездного пространства на Марсе, а затем покинул «Королеву Юпитера» на спасательной шлюпке.

И вот теперь я пишу это где-то между Марсом и Поясом астероидов. Перед уходом я даже не взглянул на Вирджи. Я никого не хотел видеть, тем более ее. Теперь они, наверное, проснулись. Надеюсь, что все они живы и здоровы.

Астеллар исчез. Вуаль исчезла. Теперь вам нечего бояться. Я собираюсь вложить эту рукопись в почтовую ракету и послать ее, чтобы вы знали, что вам нечего бояться.

Не знаю, почему это меня волнует. Не знаю, зачем я пишу это, разве что… О Господи, знаю! Зачем лгать? Зачем теперь лгать?

Я жив и молод, но Облако, которое сохранило меня таким, исчезло, и теперь я буду стареть очень быстро и скоро умру. Я боюсь умирать.

Где-нибудь в Солнечной системе должен найтись кто-то, кто захочет помолиться за меня. Когда я был ребенком, мне говорили, что молитва помогает. Я хочу, чтобы кто-нибудь помолился за мою душу, потому что сам я не могу за себя молиться.

Если бы я радовался тому, что сделал, если бы я изменился, тогда, возможно, я мог бы молиться, но я слишком далеко ушел от человечества и не могу вернуться.

Может статься, молитва и не понадобится. Может быть, после смерти нет ничего, кроме забвения. Я так надеюсь на это! Больше всего на свете я хочу исчезнуть, бесследно исчезнуть и не думать, не вспоминать…

Я умоляю всех богов всех мирозданий, чтобы смерть стала небытием. Но я ничего не знаю, и я боюсь.

Иуда… Иуда… Иуда!

Я предал два мира, и не может быть ада глубже, чем тот, в котором я сейчас живу. И все-таки я боюсь.

Почему я боюсь того, что случится со мной? Я разрушил Астеллар. Я погубил Ширану, которую любил больше, чем всю Вселенную. Я убил своих друзей, своих товарищей, убил себя.

И вы не стоите этого. Все человеческое стадо, плодящееся в Солнечной системе, не стоит Астеллара и Шираны и того, что мы делали вместе в других пространстве и времени.

Зачем я дал Мисси этот медальон?

Зачем я встретил рыжеволосую Вирджи?

Зачем я вспомнил? Зачем тревожился? Зачем я сделал то, что сделал?

Зачем я вообще родился?

1

«Иуда» по-английски звучит как «Джуда». (Примеч. пер.)