Кому я доверюсь, кто любит меня.
      Госпожа Корнамонтис (возмущенно). Что ты болтаешь, дрянь? Возьми себя в руки!
      Нанна. Ладно, постараюсь.
      Госпожа Корнамонтис (Изабелле). Продолжайте, пожалуйста. Я слушаю с восхищением.
      Изабелла.
      Высшая добродетель - есть послушанье.
      Что для меня хорошо, разве я знаю?
      Знаю одно - что добра мне господь мой желает,
      Всю я себя воле господней вручаю.
      Простя мои грехи и испытав,
      Полюбит он меня за тихий нрав.
      Госпожа Корнамонтис (к Нанна). Теперь повтори, но смотри без ошибок!
      Нанна (с неподвижным лицом).
      Высшая добродетель - есть послушанье.
      Что для меня хорошо, разве я знаю?
      Знаю одно, что добра господин мне желает,
      Всю я себя господской воле вручаю.
      Простя мои грехи и испытав,
      Полюбит он меня за кроткий нрав.
      Изабелла.
      Но, что превыше всего, - бедность указана первой.
      Ах, рабыня твоя терпеть испытанья должна.
      И да не будут они ни тягостной ношей,
      ни жертвой,
      Бедной мне быть, чтоб тебе угодить, мой господь!
      За то, что нрав мой не строптив и тих,
      Ты дашь мне щедро от богатств своих.
      Нанна.
      Но, что превыше всего, - бедность указана первой.
      Ах, рабыня твоя терпеть испытанья должна.
      И да не будут они ни тягостной ношей, ни жертвой,
      Бедной мне быть, чтоб тебе угодить, господин мой!
      За то, что нрав мой не строптив и тих,
      Ты дашь грошей мне от богатств своих.
      Госпожа Кориамонтис. Ах боже мой! Мы забыли самое главное!
      Нанна. А что?
      Госпожа Корнамонтис. Она ведь чухка! У нее круглая голова! А высокопоставленная особа интересуется чихкой! Фигура и движения одинаковые, остальное тоже сойдет. Платье такое же. А голова другая! Он погладит ее по голове и все обнаружит!
      Нанна. Дайте мне накладку, а я уж позабочусь о том, чтобы он не добрался до головы. А вообще-то, по-моему, раса тут ни при чем.
      Нанна причесывают таким образом, что голова ее становится похожей на голову
      Изабеллы.
      Госпожа Корнамонтис. Каково бы ни было различие в вашем общественном и имущественном положении, головы у вас теперь совершенно одинаковые. (К Нанна.) Твои манеры должны быть под стать твоим речам - несколько деревянными. Забудь обо всем, чему ты у меня научилась, веди себя так, словно ты вообще ничему не училась, - дескать, я пришла, и этого достаточно. Вообрази себе, как стала бы дарить свои ласки обыкновенная доска. Не давай ничего, но делай вид, что даешь слишком много. Бери все, но делай вид, что не получаешь ничего. В результате он не получит никакого удовольствия, но будет чувствовать себя обязанным тебе. Поди наверх, вымой еще раз руки и оботри лицо моей туалетной водой, она стоит на комоде, или нет, это пошло, гораздо благородней, если ты ничем не будешь пахнуть.
      Нанна уходит наверх.
      (Изабелле.) А вы оставайтесь здесь, пока Нанна не вернется. Через несколько часов вы уйдете домой в собственном платье. (Выходит и усаживается за стойку.)
      Входит жена Кальяса с четырьмя детьми.
      Жена Кальяса. Ах, госпожа Корнамонтис, когда мы узнали, что началась новая эра, мой муж, арендатор, отправился в город, чтобы получить свою долю. Мы узнали, что наш помещик приговорен к смертной казни. За незаконное повышение арендной платы. А вчера у нас угнали последнюю корову за неплатеж податей. Но мой муж до сих пор не вернулся. Я повсюду искала его, дети валятся с ног от усталости и голода, а у меня нет денег накормить их супом. Раньше нам в таких случаях помогала Нанна. Теперь, как нам довелось слышать, она исправилась и больше не служит у вас. Конечно, ваш дом неподходящее место для нашей дочери. Но, может быть, вы нам скажете, где она теперь.
      Госпожа Корнамонтис. Она вернулась ко мне, но в данный момент ее нельзя видеть. А супу я вам, конечно, могу дать. (Разливает суп.)
      Семья Кальяс садится на ступеньки крыльца и ест суп. Входит
      Нанна и протискивается между ними. Ее останавливают.
      Жена Кальяса. Это сестра помещика! Дети, читайте свой стишок.
      Дети.
      Милый дядя Гусман, наш привет примите,
      Милый дядя Гусман, аренду с нас снимите.
      Нанна (из-под вуали). Не надейтесь!
      (К публике.)
      Итак, теперь должна я роль сыграть свою,
      Чтобы направить всех в былую колею.
      За чихку выступает дочка чуха,
      За даму - нищенка, за богомолку - шлюха.
      X
      Тюрьма.
      В одной камере смертников сидят арендаторы-повстанцы, среди них - Лопес. Сбиши стригут их. В другой камере - помещик де Гусман. Во дворе тюрьмы
      ставят виселицы.
      Сбиш (арендатору, которого стрижет). Разве уж так важно было - повсюду малевать этот ваш серп?
      Арендатор. Да.
      Сбиш. А кто позаботится зимой о ваших женах?
      Арендатор. Этого мы не знаем.
      Сбиш. А кто вспашет весной ваши поля?
      Арендатор. Этого мы тоже не знаем.
      Сбиш. А будут ли вообще пашни весной?
      Арендатор. И этого мы не знаем.
      Сбиш. Но что Серп когда-нибудь победит - это вы знаете?
      Арендатор. Да, это мы знаем.
      Инспектор (появляется с рулеткой, при помощи которой измеряет толщину шеи помещика). Меня эта история самого глубоко волнует. Кругом говорят, что в город съехалось множество арендаторов, которые только и ждут казни помещика. Если его повесят, никто из них первого числа не внесет арендной платы. Как же можно его вешать? Шея - сорок два, стало быть, высота падения - восемь футов. Тише! Если я ошибусь, опять подымется вой! Вспомните, какой крик подняла пресса два года тому назад по поводу дела Колсони, - оттого что гильотину заело. Гораздо меньше шуму было, когда выяснилось, что он ни в чем не был виноват.
      Входят оба адвоката.
      Адвокат-чух. Господин инспектор, мы уверены, что в настоящий момент сестра осужденного уже приняла все меры к его спасению.
      Инспектор (сухо). Охотно верю. Не та ли эта дама под вуалью, что недавно прошла к коменданту?
      Адвокаты облегченно вздыхают.
      Адвокат-чих (де Гусману, который от страха ничего не слышал). Де Гусман, радостная весть: ваша сестра уже у коменданта!
      Адвокат-чух. Мы можем рассчитывать на то, что в ближайшие несколько часов Сасаранте нам здесь не помешает.
      Инспектор (уходя). Но стрижку все равно пора начинать!
      Сбиш принимается стричь помещика.
      Адвокат-чух (своему коллеге). К сожалению, дела все еще плохи. Даже если комендант сделает поблажку - решения-то еще нет. А наш клиент - один из крупнейших помещиков в стране.
      Де Гусман и оба адвоката поют "Песню Великого".
      ПЕСНЯ ВЕЛИКОГО {*}
      {* Перевод С. Кирсанова.}
      1
      Де Гусман.
      Пели мне еще у колыбели:
      Не придется саднить ноги о булыги.
      Руки верные несли меня колыша,
      Потому что, как я часто слышал,
      На земле причислен я к Великим! (При этом я весил всего четыре фунта, а сейчас я толст как не знаю кто!)
      Адвокаты.
      Кто ж вас щедро выкормил такого?
      Разве госпожа мам_а_ сама?
      Де Гусман.
      Нет, вскормила нянюшка меня,
      Женщина простая из народа,
      Два гроша ей шло из наших касс.
      Адвокаты.
      Видите, нашелся, значит, кто-то,
      Сделавший что надобно для вас!
      2
      Де Гусман.
      Без труда я получил наследство,
      Я еще в коротких был штанишках,
      И тревоги надо мной не висли,
      Потому что знал я понаслышке,
      На земле к Великим я причислен. (При этом у меня, собственно говоря, не было никакой склонности к сельскому хозяйству.)
      Адвокаты.
      Да, но кто же занимался вспашкой?
      Неужели приходилось вам?
      Де Гусман.
      Нет, я вверил поле батракам.
      Кой-какие люди из народа
      Ковыряли и копали грязь.
      Адвокаты.
      Видите, опять нашелся кто-то,
      Делавший что надо вместо вас!
      3
      Адвокаты.
      И наш клиент ни с того ни с сего должен быть
      повешен.
      Из-за формы головы висеть на заковыке!
      Этот случай так жесток и грозен,
      Нам понятно, почему клиент нервозен,
      Он, в конце концов, является Великим!
      Де Гусман.
      Я, в конце концов, действительно Великий!
      Адвокаты.
      Да, но как же быть крестьянам,
      Если их помещик вздернут?
      Де Гусман.
      Да, но как же будет с этой вздержкой?
      Адвокаты.
      За живое ж это тронуло его!
      Разве нет - проклятье! - никого?
      Разве нет другого, из народа,
      Кто в петлю полезет, к черту в пасть?
      Должен быть! Найдется тот, кому охота
      Сделать то, что надо, вместо вас!
      У окошка в задней стене, забранного чугунной решеткой, появляется арендатор
      Кальяс.
      Арендатор Кальяс (манит пальцем). Господин де Гусман! Господин де Гусман! Господин де Гусман, это я, Кальяс! Скажите, как же будет с арендой?
      Адвокат-чух. Аренду надо вносить в монастырь святого Варравы, финансовый отдел, задний флигель, направо.
      Арендатор Кальяс. Тебя не спрашивают. Господин де Гусман, сбавьте мне арендную плату!
      Адвокат-чих. Зайдите сюда, мы не звери!
      Арендатор Кальяс исчезает.
      Господин де Гусман, кажется, нашелся заместитель!
      Входит арендатор Кальяс.
      Арендатор Кальяс (публике).
      Когда ушел я от гумна,
      Моя мечта была скромна:
      Аренды больше не платить,
      Себе пшеницу молотить.
      Пришел я в Луму из села,
      Вдруг стали бить в колокола.
      Как будто я бог знает кто,
      Из пушек дали залпов сто.
      Кто смел задеть таких, как я,
      Тому немедленно петля!
      Лягушка из воды гнилой
      На стул уселась золотой.
      Почетный звон весь день не молк,
      Но мне важней, чтоб сняли долг.
      Почет - почет, на кой он черт,
      Не купишь хлеба на почет!
      Когда еда лишь в луже есть,
      Лягушке лучше с трона слезть.
      Недели две о славе гул,
      А об аренде - ни гугу.
      Ну если мне ответа нет
      Помещик должен дать ответ.
      Так будь что будет, хватит ждать!
      С арендой что - я должен знать! (Проходя, видит в камере смертников своего бывшего друга Лопеса. Злобно, Лопесу, который молча смотрит на него.) Заткнись! (У клетки де Гусмана.) Господин Де Гусман, если вы не освободите меня от арендной платы, я возьму веревку и повешусь. Я больше не в силах терпеть!
      Лопес. А ведь было время, Кальяс, когда ты всего мог добиться!
      Арендатор Кальяс (орет). Заткнись, тебе говорят!
      Адвокат-чух. Господин Кальяс, мы хотим сделать вам одно предложение! (Приносит стул для арендатора Кальяса.)
      Адвокат-чих. Вам посчастливилось! Господина де Гусмана помилуют помилование у него все равно что в кармане. Но местным властям ничего еще не известно. Его помилуют на эшафоте по случаю возвращения высокой особы, которое ожидается завтра. Но мы не хотим, чтобы он шел на казнь. Мы за него боимся. Он слишком нервничает. Хотите пойти вместо него? За это с вас в течение года не будут взыскивать арендную плату. Вам ничего не угрожает или все равно что ничего.
      Арендатор Кальяс. Вы хотите, чтобы меня вздернули вместо него?
      Адвокат-чих. Вздор! Никто этого от вас не требует!
      Адвокат-чух. Решайте! Вы свободный человек. В Яху нет рабов. Никто вас не принуждает. Но вы ведь сами понимаете, каково ваше положение и такой ли уж пустяк для вас - арендная плата за год.
      Адвокат-чих. Вы же только что просили, чтобы вам дали веревку!
      Адвокат-чух. Понимаете, богатый человек не привык к таким передрягам. Роскошь изнежила его, теперь это дает себя знать. Между нами говоря, он просто баба. Вы, арендаторы, совсем из другого теста. Вам все это нипочем. (Подзывает одного из сбшией, только что кончившего стричь арендаторов.) Эй вы! Постригите-ка заодно этого человека, так велел Сасаранте!
      Арендатор Кальяс. Но ведь тогда меня повесят!
      Адвокат-чих. Можете пока еще не принимать решения, но пускай вас на всякий случай постригут, иначе ваше согласие уже будет ни к чему.
      Арендатор Кальяс. Но я еще не сказал - да!
      Его сажают на стул подле клетки, где стригут помещика, и тоже стригут.
      Сбиш (стригущий повстанцев-арендаторов). А куда вы денете свои башмаки?
      Арендатор. А что?
      Сбиш. Глянь-ка на мои сапоги! Выдали их даром, а за подметки-то надо платить. Я уже остерегаюсь пинать кого-нибудь в зад этими сапогами. Кто-то сумел погреть руки.
      Арендатор. Можешь получить мои башмаки.
      Арендатор Кальяс (после раздумья, неуверенно). Не меньше двух лет освобождение от аренды! Я же рискую головой.
      Адвокат-чих. Господин де Гусман, ваш арендатор Кальяс согласен заменить вас. За это вы должны пойти ему навстречу в вопросе об аренде.
      Сбиш (стригущий Кальяса). Кальяс! Кальяс! Не будь чихом, не жадничай!
      Арендатор Кальяс. Аренда больно высока!
      Де Гусман (настороженно). Что - аренда?
      Арендатор Кальяс. Больно высока. Как тут жить?
      Де Гусман. А мне как жить? Не будь лодырем, не зевай, тогда сведешь концы с концами и тебе не придется выпрашивать подачки.
      Арендатор Кальяс. Если я лодырь, то кто же вы?
      Де Гусман. Если ты будешь хамить, у нас вообще ничего не выйдет.
      Арендатор Кальяс, Я не хамлю, я просто очень нуждаюсь.
      Де Гусман. Земля у тебя очень хороша.
      Арендатор Кальяс. Да, для вас. И не потому, что она приносит урожай, а потому, что она приносит арендную плату.
      Лопес.
      Мужик воюет с барином, дыша едва-едва,
      Мужик-то прав, зато у барина права!
      Де Гусман. Как тебе не стыдно вечно что-нибудь выклянчивать!
      Арендатор Кальяс. Я не хочу подачек, но дарить я тоже никому ничего не хочу!
      Де Гусман. Ну что ж, можешь уйти, если хочешь. Ты - человек свободный!
      Арендатор Кальяс. Да, я могу уйти! А куда мне пойти?
      Де Гусман. Хватит. Ничего не получишь.
      Арендатор Кальяс. Это ваше последнее слово? (Сбишу.) Перестань меня стричь!
      Адвокат-чух (арендатору Кальясу). Дело в том, что господин де Гусман уверен - тут нет никакого или почти никакого риска. (Де Гусману.) Господин де Гусман, уступите ему. В конце концов, вы тоже не так уж уверены! Год без арендной платы - это же безделица.
      Арендатор Кальяс. Два года! Ведь я рискую головой!
      Де Гусман (словно просыпаясь). Головой? О чем, собственно, речь?
      Адвокат-чих. Господин Кальяс пойдет вместо вас, поскольку тут нет ни малейшего риска, как мы вас неоднократно заверяли, не правда ли?
      Де Гусман. Да, вы мне это говорили.
      Арендатор Кальяс. Я требую освобождения от арендной платы на два года. Ведь меня могут повесить.
      Адвокат-чух. На один год.
      Арендатор Кальяс (сбишу). Не стриги!
      Инспектор (за сценой). Кончайте стричь! Комендант желает осмотреть осужденных перед отправкой.
      Адвокат-чух. Ну ладно, полтора года, Кальяс!
      Арендатор Кальяс молчит.
      Де Гусман. Два года.
      Арендатор Кальяс. Но я все еще не сказал да!
      Тем временем четырех арендаторов вывели.
      Адвокат-чих. Вам придется сказать да, господин Кальяс, вам ничего другого не остается.
      Арендатор Кальяс (публике). Итак,
      За чиха чух, бедняк за богача
      Погибнет от веревки палача.
      Адвокат-чих (другому). Будем надеяться, что вице-король явится вовремя! Не то его повесят!
      Адвокат-чух. Да, у него есть все основания молить бога, чтобы его помещика не повесили.
      XI
      Дворец вице-короля.
      Раннее утро. Во дворе возведены виселицы. На щите надпись: "Казнь одного помещика и двухсот арендаторов". Между инспектором и сбишем стоит закованный в кандалы человек; капюшон скрывает его лицо. Они ждут. За сценой
      слышен стук деревянных башмаков.
      Инспектор (сбишу). Не понимаю, почему до сих пор не принесли приказа о повешении. Ведь вот уж и мятежников ведут.
      Сбиш. А почему вы решили, что это мятежники? По стуку деревянных башмаков? Так ведь и мы, солдаты Иберина, уже частенько топаем в деревянных башмаках.
      Инспектор. Эй ты, держи язык за зубами, не то тебе не поздоровится. Займись-ка лучше виселицей.
      Сбиш угрюмо уходит в глубь сцены и принимается за работу.
      (Со вздохом, человеку в капюшоне.) А все оттого, что им позволяют вешать тех, кого им хочется повесить. Тогда они наглеют. (Кричит сбишу.) Что ты там возишься без конца?
      Сбиш (возвращается). Я все приготовил для казни. Можете вешать.
      Во двор входит наместник Иберин в сопровождении Mиссены, Саса, Перуинера, де
      Xоса и Дуарте. Издали слышатся их громкие крики.
      Сас.
      В уме ли вы? Ведь это же помещик!
      При чем тут чих? Коли его повесят,
      Все скажут - обдирал как липку
      Он арендаторов.
      Перуинер. И всем известно,
      Что первого числа арендной платы
      Не видел ни один помещик-чих.
      И чухам, что берут ничуть не меньше,
      Уже платить аренду не желают.
      Иберин.
      И что же?
      Дуарте.
      То есть как - и что же?
      Миссена.
      На виселицу вы послать хотите
      Помещика; пускай он даже чих,
      Но ведь помещик он такой же, как и мы.
      Иберин.
      Такой же, как и мы?
      Миссена.
      Ну да,
      Живет и он доходами с аренды.
      Иберин.
      Когда я жил доходами с аренды?
      Сас.
      А на какие средства жили вы?
      Дуарте.
      А на какие средства двор расчищен?
      И виселицы там поставлены?
      И нанят этот вот?
      (Указывая на сбиша.)
      И войско
      Содержится, что разгромило Серп?
      Перуинер.
      Единственно - доходами с аренды!
      Но незачем шуметь; ведь все понятно.
      Запутался немного. Что ж, поможем.
      Он много говорил о чихах и о чухах,
      Пересолил слегка. Оно понятно,
      И мы претензий не имеем к вам.
      Вы выполнили честно обещанье,
      Вы мужиков бунтующих смирили.
      Теперь пора вернуться к нашим планам,
      Которые казались слишком смелы
      Еще недавно.
      Иберин. Это что за планы?
      Mиссена (предостерегающе).
      Гм!
      Перуинер.
      Ну, в общем, планы. И теперь уже
      Нельзя плошать. Вам перестроиться пора.
      Mиссена.
      А если трудно вам, то поразмыслим,
      Кто может чиха отпустить на волю?
      Иберин (упрямо).
      Я не могу.
      Миссена.
      Так кто же?
      Молчание.
      А сам вице-король?
      Перуинер.
      Он мог бы.
      Так казнь отложите до его прибытья.
      Иберин.
      Что? До прибытья?
      Mиссена.
      Да, Иберин,
      Возлюбленный, законный наш властитель
      Решил вернуться к управленью краем.
      Мы очень рады все - и вы, конечно, тоже.
      Молчание.
      Иберин.
      Решил вернуться?
      Mиссена.
      Армия его
      Сегодня ночью встретила с почетом,
      И поведет он верные полки
      К столице преданной своей.
      Иберин (после тягостной паузы).
      Так вот как?
      И за моей спиной? Но все же
      Меня спросить бы надо, полагаю.
      Mиссена.
      Так вот же я и спрашиваю вас.
      Иберин (после тяжелой внутренней борьбы).
      А если
      Я сам согласен чиха отпустить?
      Миссена.
      Вы сами?
      Иберин.
      Да!
      Миссена (в замешательстве).
      Не ожидал.
      Но как же учение о чихах и о чухах?
      Иберин (твердо).
      А это уж моя печаль, не ваша.
      Но вот кто поведет полки
      Я без меня решать вам не позволю!
      За сценой барабанный бой и топот марширующих ног.
      Миссена (улыбаясь).
      Вступило войско. Во главе полков...
      Входит элегантный и тоже улыбающийся вице-король в стальном шлеме и
      солдатской шинели поверх смокинга. Все почтительно кланяются.
      (Вполголоса, Иберину, который стоит прямо.)
      Склоните голову пред государем!
      Иберин кланяется.
      Вице-король.
      Привет, Анджело!
      Миссена.
      Вы вовремя явились,
      Мы головы себе без вас ломаем:
      Анджело Иберин, занявшись делом,
      Которое, по мнению его,
      Могло б служить примером правосудья
      И беспристрастья нашему народу,
      Слегка запутался.
      Вице-король.
      Я знаю дело.
      Позволь же показать тебе, наместник,
      Тех рыб, которые попались в сети,
      Сплетенные тобою столь искусно.
      Я слышал, ты повесить собирался
      Богатого помещика за то,
      Что у крестьянина он отнял дочку.
      Помещик - чих, и потому не смел он
      Подобные злодейства совершать.
      Вот он стоит. Должно быть, это он?
      Инспектор.
      Помещик-чих он, ваша светлость!
      Вице-король.
      Я не уверен. Он в деревянных башмаках?
      С сомненьем я снимаю капюшон
      С его лица. А впрочем...
      (Пытается поднять капюшон с лица осужденного.)
      Тот сопротивляется.
      Осужденный. Оставьте!
      Инспектор сдергивает с него капюшон.
      Mиcсена.
      Крестьянин-чух?
      Вице-король.
      Как ты сюда попал?
      Арендатор Кальяс. Он обещал освободить меня на два года от арендной платы, если я пойду вместо него на виселицу. Мне было сказано, что помещика ни за что не повесят!
      Вице-король.
      Боюсь, мой друг, - тебя не обманули.
      Пусть приведут помещика, который
      Им заменен был!
      Инспектор выходит.
      Иберин (арендатору Кальясу).
      Как? За два-три песо
      Ты, гадина, пошел на эшафот?
      Арендатор Кальяс.
      Нет, за двухлетнюю аренду.
      Вице-король.
      Дочь этого крестьянина когда-то
      Пошла к помещику спасать отца.
      Помещика твой приговор премудрый
      Послал на виселицу. Что же дальше?
      Насколько мне известно, дальше вот что
      (Ты этого не знаешь, но уверен
      Я в том, что ты душевно будешь рад
      Такому справедливому исходу):
      Как чухка некогда, пошла спасать
      Помещика сестрица, родом чихка;
      Нашелся чух, принявший эту жертву.
      Тобою поймана вторая рыба:
      Сестра помещика, девица-чихка.
      Смотри, мой друг, вот твой второй улов.
      Входит Нанна в платье Изабеллы де Гусман. Все на ней изорвано; она идет
      шатаясь, но лицо все еще закрыто вуалью.
      Богатые помещики. Что с ней случилось? Как она идет?
      Инспектор. Ваша светлость, мы нашли ее в коридоре. Во рту у нее был кляп; она была в ужасном состоянии. По ее словам, после того как она ушла от коменданта, ее изнасиловали солдаты охраны.
      Вице-король. Это правда?
      Нанна кивает.
      Богатые помещики.
      Позор! Позор! Отмщенья, государь!
      Ты, Иберин, за это нам ответишь!
      Дворянства благородный отпрыск, дева,
      Как голубица чистая. Пример
      Высокой нравственности! Наглой чернью
      Посрамлена! Постыдное бесчестье!
      Вице-король.
      Все это так, но я подозреваю,
      Что помогла счастливая случайность
      Нам этого бесчестья избежать.
      Девице, что стоит перед вами нынче,
      Пожалуй, тоже было нелегко,
      Но такова профессия ее,
      Весьма нелегкая, как вам известно.
      Любуйся, Иберин, на твой улов.
      (Снимает вуаль с лица Нанна.)
      Миссена.
      Дочь арендатора!
      Богатые помещики.
      Да это чухка!
      (Разражаются диким хохотом.)
      Ну и потеха! Иберин, что скажешь?
      Так вот кого вознес ты и прославил?
      Так вот чью честь ты ставил всем в пример?
      В грязи валяются и честь и слава,
      За два-три песо эта потаскушка
      Чухское тело всем продать готова,
      И для спасения насильника, который
      Невинности лишил ее когда-то.
      Ну что ж, теперь ты скажешь: это дочь
      Крестьянина - невелика потеря!
      Но не забудь приспешникам твоим
      Сказать: она из чихов, эка важность!
      Верни ж вторично чухскому отцу
      Дочь блудную. Гляди сюда, крестьянин!
      Ты не поверишь!
      Вице-король.
      А теперь довольно!
      Да, это дочь его, и все в порядке.
      И головы у них круглы, как шар.
      Вводят де Гусмана, с ним его сестра.
      А вот и наши чихи: помещик и его сестра.
      Понятно ли тебе, де Гусман,
      За что тебе дарую я свободу?
      А вот за что: твой арендатор
      Так испугался, что тебя повесят,
      Что предпочел он сам пойти на казнь.
      А во-вторых, еще и потому, что
      Вот эта арендаторская дочь
      Готова на любые униженья,
      Лишь бы тебя в петле не увидать.
      Короче - я тебя освобождаю
      Лишь оттого, что всеми ты любим.
      И точно так же должен арендатор
      Свободным быть, хотя бы для того,
      Чтоб в срок платить аренду.
      (Арендатору Кальясу.)
      Да, придется
      Тебе платить, мой друг. Не подавай
      Дурных примеров!
      Тебе же самому платить придется больше:
      Кто ж, как не ты расправу с конокрадами
      Оплатит? Тотчас же снимите
      С помещика и с мужика оковы!
      Равна обоим мера правосудья.
      Обоим - жизнь и воля!
      (Иберину.)
      Ты согласен?
      Иберин кивает. С помещика и с арендатора снимают кандалы.
      Изабелла.
      Эмануеле! Свободен ты?
      Де Гусман (улыбаясь).
      Конечно!
      Арендатор Кальяс.
      А как с арендой?
      Иберин.
      Да никак, мой друг.
      Ваш договор - безнравствен и силы не имеет.
      Исполнительница роли Нанна.
      Даны равно обоим жизнь и воля,
      Но не равна по-прежнему их доля.
      Один за стол садится, а другой
      Несется вскачь на кухню за едой.
      И можно одному остаться где угодно,
      Другому разрешат прогнать его свободно.
      Уходят оба прочь. Но есть загадка тут:
      Попробуйте понять, куда они идут?
      Вице-король.
      Стой, Кальяс, не спеши, есть дельце
      небольшое.
      Ты, говорят, нуждаешься в одежде?
      Вернулся не с пустыми я руками.
      Тебе, крестьянин, я принес подарок.
      Ты в драной шляпе, друг, - возьми мою.
      Прикрыться нечем? Я тебя одену!
      (Надевает арендатору Кальясу на голову стальной
      шлем и накидывает шинель.)
      Что скажешь? И сегодня я и завтра
      Охотней видел бы тебя на пашне,
      Но призову тебя для высших целей,
      Быть может - скоро.
      Первый шаг
      Ты сделал, Иберин, но предстоит нам
      Свершить еще немало славных дел.
      Теперь должны мы это государство,
      Которое в истекшие недели
      Вы строили с великим прилежаньем,
      Значительно расширить, ибо, если
      Его мы не расширим, съежится оно.
      Известно вам, что с юга из-за моря
      Заклятый враг грозит: народ живет там,
      Чьи головы квадратны. К сожаленью,
      У нас не все еще об этом знают.
      Твоя задача, Иберин, оповестить
      Своих Кальясов, что нас ждет
      Неслыханно кровавая война,
      В которой каждый воин будет нужен.
      Теперь - к столу, друзья! Прошу откушать!
      За этот стол судейский мы воссядем:
      За ним судили мы, за ним и попируем.
      (Арендатору Кальясу.)
      А ты, мужик, постой - пришлю тебе я супу.
      Арендатор Кальяс (к Нанна). Ты слышала? Войну затевают!
      Вносят накрытый стол. Вице-король, Миссена, Изабелла и богатые
      помещики занимают места.
      Вице-король (разливая суп большим половником).
      Сначала мужику, не так ли, Иберин?
      Теперь он должен есть - ведь он солдат.
      Две порции ему. Что там еще? Проголодались мы!
      Инспектор. Прошу прощенья, ваше превосходительство, осужденные арендаторы ждут исполнения приговора. Прикажете их также освободить?
      Вице-король. Это еще почему?
      Инспектор. Стало быть, всеобщая амнистия по случаю возвращения вашего превосходительства на арендаторов не распространяется?
      Вице-король.
      Ведь Иберин уже решил их участь.
      Повешенье, не так ли? Но Кальясу,
      Любимцу моему, суп отнесите!
      Сбиш приносит арендатору Кальясу и его дочери суп. Они садятся на землю и едят. Сбиш подходит к щиту и в надписи "Казнь одного помещика и двухсот арендаторов" стирает рукавом слова "одного помещика". Потом снова подходит к
      арендатору Кальясу и останавливается у него за спиной.
      Сбиш.
      Ешь живее, Кальяс, ложкой в супе не болтай.
      Ты ведь хитрый, ну и дальше не плошай.
      Не в пример другим хлебаешь суп,
      И все лишь потому, что ты неглуп.
      Арендаторов, и среди них Лопеса, приводят под виселицу. Барабанный бой.
      Арендатор Лопес (арендатору Кальясу из-под виселицы).
      Гляди, Кальяс! Признал ли ты дружков?
      Мы много вместе провели деньков.
      Родились мужиками, - ты и сейчас мужик;
      Но мы ярмо стряхнули, а ты к нему привык.
      Кто шею гнуть не хочет, тому ее свернут,
      Тебе тарелку супу, а петлю нам несут.
      Но лучше уж висеть в петле позорной,
      Чем за подачки благодарить покорно.
      Тебе внушили, что ты круглоголовый,
      Из хижины своей ты нас прогнал сурово,
      И бросил ты ружье, от боя отказался,
      Лишь по судам напрасно ты таскался.
      Поверил ты, что если головы круглы,
      То нищий и богатый перед судом равны.
      Ты лошадей не получил, украл.
      Как жалкий вор, их попросту угнал.
      Ты ни о ком не думал, только о себе,
      И что ж? Двух лошадей оставили тебе,
      Пока боролись мы, глупец!
      Ни часу более. Ты понял наконец?
      Ты думал - чух, так даром отдадут?
      Тут чихов с чухами на виселицу шлют,
      Там чихи с чухами садятся вновь за стол.
      Вновь цепи - беднякам, и вновь богатым
      прибыль,
      И все как встарь. Ты полагал, осел,