Одичалым. В себя погруженным,
      Беззащитным пред натиском страсти своей
      И бессильным пред собственною силой.
      Так приди. Человеком приди!
      Ферчайлд. Ни в коем случае! Гибель человечества началась с того, что первый из этих болванов не застегнул пуговицу. Разумеется, дисциплинарный устав имеет немало упущений, но все же это единственная книга, на которую может положиться человек, потому что она дает опору и снимает с него ответственность перед богом. Но лучше всего было бы просверлить в земле большую дыру, заложить динамиту и взорвать весь земной шар. Тогда бы только они поняли, что это всерьез. А ведь это очень просто. Но как ты сам, Кровавый пятерик, вытерпишь в такую дождливую ночь без прелестей вдовы?
      Бегбик. Если ты нынче ночью ко мне соберешься, надевай черный костюм и котелок.
      Команда (за сценой). Пулеметное отделение, приготовиться к поименной поверке!
      Ферчайлд. Я должен сесть сюда, чтобы видеть, как будут пересчитывать этих подонков. (Садится.)
      Голоса солдат (за сценой). Полли Бейкер, Уриа Шелли, Джесси Махони.
      Ферчайлд. А теперь наступила заминка.
      Голос Гэли Гэя. Джерайа Джип.
      Бегбик. Все правильно.
      Ферчайлд. Они что-то новое придумали. Нет порядка снаружи. Нет порядка и внутри. (Встает, собирается уходить.)
      Бегбик (кричит ему вслед). А я скажу тебе, сержант, что, не пройдет и трех ночей с таким вот сумрачным непальским дождем, и ты станешь снисходителен к человеческим слабостям. Потому что ведь именно ты, пожалуй, самый похотливый человек под солнцем. И ты будешь сидеть за одним столом с теми, кто творит беспорядок, и осквернители храмов будут глядеть тебе прямо в глаза, потому что ты сам будешь повинен в большем числе преступлений, чем песчинок на морском берегу.
      Ферчайлд. Ну что же, тогда мы и примем меры, можете быть уверены, милочка. Тогда мы как следует притянем к ответу и самого измельчавшего, обнаглевшего Кровавого пятерика. Все это очень просто. (Уходит.)
      Голос Ферчайлда. Восьмерых зарыть до пупа в горячий песок за то, что острижены не по уставу!
      Входят Уриа, Джесси, Полли. За ними Гэли Гэй, который сразу же проходит на
      авансцену.
      Уриа. Попрошу у вас ножницы, вдова Бегбик.
      Гэли Гэй (обращаясь к публике). Небольшая помощь, которую мужчины оказывают друг другу, не может никогда повредить. Живи и не мешай жить другим. Вот я выпью сейчас стаканчик пива как ни в чем не бывало и могу сказать себе, что помог этим господам. В нашей жизни всегда так, что иной раз приходится совершить маленькое надувательство и, скажем, выкрикнуть "Джерайа Джип" столь же непринужденно, как если б говорил "добрый вечер". Помочь людям, оказывается, вовсе не трудно.
      Бегбик приносит ножницы.
      Уриа. А теперь возьмемся за Джипа!
      Джесси. Сильный ветер, видать, к дождю.
      Трое солдат подходят к Гэли Гэю.
      Уриа. К сожалению, мы очень спешим, сударь.
      Джесси. Дело в том, что нам еще нужно остричь наголо одного господина.
      Идут к дверям.
      Гэли Гэй (бежит за ними). Не мог бы я вам помочь и в этом?
      Уриа. Нет, вы нам более не нужны, сударь. (Обращаясь к вдове.) Дайте этому человеку пять коробок сигар и восемь бутылок темного пива. (Уходя.) Ведь бывают же люди, которые норовят всюду совать свой нос. Такому протянешь мизинец, а он уже пытается захватить всю руку.
      Все трое поспешно уходят.
      Гэли Гэй.
      Теперь и я бы мог уйти, но
      Следует ли уходить, едва тебе на дверь укажут?
      Ведь, может быть, когда уйдешь,
      Как раз потребуешься снова?
      А разве можно уходить, коль вдруг потребуешься
      снова?
      Нет-нет, не стоит уходить,
      Раз в этом нет нужды во что бы то ни стало.
      Гэли Гэй отходит в глубину сцены, садится на стул у двери; Бегбик приносит
      пивные бутылки и коробки сигар; расставляет их на земле вокруг него.
      Бегбик. Не встречала ли я вас где-нибудь раньше?
      Гэли Гэй отрицательно качает головой.
      Разве это не вы несли мою корзину с огурцами?
      Гэли Гэй отрицательно качает головой.
      Разве вас не зовут Гэли Гэй?
      Гэли Гэй. Нет. Бегбик уходит, пожимая плечами. Темнеет. Гэли Гэй засыпает, сидя на стуле.
      Идет дождь. Слышна песня вдовы Бегбик, сопровождаемая тихой музыкой.
      Бегбик.
      Когда бы ты ни посмотрел на речку
      Хоть медленно течет она,
      Ты каждый раз глядишь в другую воду.
      Ни одна из тех капель, что вниз протекли,
      Не вернется уже к истоку.
      V
      Внутренность пагоды Желтого бога.
      Бонза Ван и служка.
      Служка. Дождь идет.
      Ван. Внеси наш кожаный паланкин под крышу!
      Служка уходит.
      Итак, украдено наше последнее достояние. А теперь еще сквозь пулевые пробоины и дождь протекает мне на голову.
      Служка втаскивает паланкин. Оттуда слышен стон.
      Что там такое? (Заглядывает внутрь.) Я сразу же подумал, что там окажется белый человек, едва я увидел, что наш паланкин так загажен. К тому же он в солдатском мундире, и у него вырван клок волос. Значит, это и есть вор. Они просто отрезали ему волосы. Но что же нам с ним делать? Раз он солдат, то, значит, он не может быть разумным человеком. Он королевский солдат, замаранный своей собственной блевотиной; он беспомощнее цыпленка; он пьян так, что не узнал бы родную мать. Отдать его полиции? Но какой лам толк от этого? Если денег уже нет, то к чему еще справедливость? А он только хрюкает. (Яростно.) Вытащи, его наружу, ты, червяк, и затолкай его в нишу. Но только так, чтоб голова была вверху. Раз уж с ним ничего нельзя сделать другого, то превратим его в бога.
      Служка втискивает Джипа в нишу.
      Доставай бумагу. Нужно немедленно развесить повсюду объявления. Будем писать их и ногами и руками. Сделаем уж все как следует, не станем зря экономить. Пусть наши объявления будут видны издалека. Какой толк от бога, если о нем не говорят?
      Слышен стук.
      Кто там в столь поздний час
      Стучится в дверь мою?
      Полли. Трое солдат.
      Ван. Это его товарищи. (Впускает солдат.)
      Полли. Мы ищем одного господина, точнее сказать, одного солдата, который заснул в кожаном ящике, стоявшем напротив этого богатого и замечательного храма.
      Ван. Да будет его пробуждение приятным.
      Полли. Дело в том, что ящик исчез.
      Ван. Мне понятно ваше нетерпение, проистекающее из неведения. Потому что я сам тоже ищу нескольких, вернее, трех людей, точнее сказать, трех солдат и никак не могу их найти.
      Уриа. Да, это очень трудное дело. Думаю, что вам следует от него отказаться и прекратить поиски. Однако мы полагали, что вам известно, где находится кожаный ящик.
      Ван. К сожалению, неизвестно. Самое неприятное заключается в том, что все господа солдаты носят одинаковую одежду.
      Джесси. В этом нет ничего неприятного. А в упомянутом кожаном ящике в настоящее время находится человек, который очень болен.
      Полли. Вследствие болезни он лишился части волос, и ему необходима срочная помощь.
      Уриа. Вы нигде не видели такого человека?
      Ван. К сожалению, не видел. Но зато я нашел потерянные волосы. Впрочем, их забрал сержант вашей армии, он хотел их вернуть господину солдату.
      Из ниши доносится стон Джипа.
      Полли. Что это там, сударь?
      Ван. Это моя дойная корова, она спит.
      Уриа. Вашей корове, видимо, плохо спится.
      Полли. Но вот же этот паланкин, в который мы клали Джипа. Позвольте нам его осмотреть.
      Ван, Лучше уж я вам сразу скажу всю правду. Видите ли, это совсем другой паланкин.
      Полли. Он полон блевотины, как помойное ведро на третий день рождества. Джесси, можно не сомневаться, что Джип сидел там.
      Ван. Вы неправы. Он не мог сидеть там. Никто не сел бы в такой грязный паланкин.
      Джип громко стонет в нише.
      Уриа. Мы должны найти нашего четвертого товарища. Хотя бы ради этого нам пришлось прирезать нашу бабушку.
      Ван. Но ведь здесь нет человека, которого вы ищете. Уж разрешите, я объясню вам, что человек, по поводу которого вы утверждаете, будто бы он находится здесь, между тем как я вовсе не знаю, что он здесь, - это совсем не тот человек, которого вы ищете. Позвольте вашему недостойному слуге изобразить это наглядно. Вот я рисую мелом четырех преступников. (Чертит на дверце ниши.) У одного из них есть лицо, так что легко можно узнать, кто он такой. У трех других нет лиц. Их нельзя опознать. Тот, чье лицо известно, не имеет денег, и, следовательно, он не вор. Те, у кого есть деньги, не имеют лиц, и, следовательно, их нельзя опознать. Все это так, но лишь до той поры, пока их не поставят рядом. А если их собрать всех четверых вместе, то у трех безликих появятся лица, и тогда у них найдут чужие деньги. Нет, я никогда не поверю, что человек, изображенный здесь, ваш товарищ.
      Трое солдат угрожающе поднимают винтовки,
      но по знаку Вана служка вводит нескольких китайцев-паломников.
      Джесси. Ну что ж, мы не станем вас больше беспокоить. Уже поздно, и вы нуждаетесь в отдыхе. К тому же нам не по вкусу ваше угощение. А рисуете вы очень ловко. Пошли!
      Ван. Мне очень жаль, что вы уходите.
      Уриа. Поверьте мне, когда наш товарищ проснется, то не хватит и десяти коней, чтобы удержать его от возвращения к нам.
      Ван. Десять коней, может быть, действительно ничего не значат, но зато иная мелочь оказывается во много раз сильнее. Кто знает?
      Уриа. Когда хмель выветрится из его головы, он придет к нам.
      Трое солдат уходят, церемонно раскланиваясь.
      Джип (из ниши). Эй, эй!
      Ван указывает китайским паломникам на местопребывание бога.
      VI
      Трактир. Поздняя ночь. Гэли Гэй спит, сидя на стуле. Трое солдат заглядывают в окно.
      Полли. Он все еще здесь. Ну разве после этого он не настоящий ирландский мамонт?
      Уриа. Может быть, он не ушел из-за дождя.
      Джесси. Как знать? Но теперь он нам опять понадобится.
      Полли. Неужели вы сомневаетесь в том, что Джип вернется?
      Джесси. Уриа, я уверен, что Джип никогда уже не вернется.
      Полли. Но теперь вряд ли возможно опять заводить разговоры с грузчиком.
      Джесси. Что ты думаешь об этом, Уриа?
      Уриа. Я думаю завалиться спать.
      Полли. Но если грузчик сейчас поднимется и уйдет, то, значит, мы уже можем прощаться с жизнью.
      Джесси. Разумеется. Ты совершенно прав. Но всетаки я тоже завалюсь спать. Нельзя требовать от человека невозможного.
      Полли. Да, пожалуй, лучше всего нам завалиться спать. Слишком уж нам сегодня досталось, и во всем повинен дождь.
      Уходят.
      VII
      Внутри пагоды Желтого бога. Близится утро. Повсюду большие плакаты. Играет старый граммофон, прерывисто стучит барабан. В глубине сцены, видимо, идет торжественное богослужение.
      Ван (подходя к нише, говорит служке). Эй ты, болван, быстрее верти шарики из верблюжьего навоза. (Останавливаясь у ниши.) Ты еще спишь, господин солдат?
      Джип (изнутри). Скоро мы уже приедем, Джесси? Этот вагон дьявольски качает, и к тому же здесь тесно. как в клозете.
      Ван. Ты напрасно думаешь, господин солдат, что находишься в железнодорожном вагоне. А качку ты испытываешь только потому, что тебя покачивает пиво в твоей уважаемой голове.
      Джип (изнутри). Что за чушь! И что это за граммофон там трещит? Неужели нельзя прекратить?
      Ван. Выходи, господин солдат, съешь кусок говядины.
      Джип (изнутри). Кусок говядины? Дай-ка мне кусок говядины, Полли. (Стучит в стенку.)
      Ван (убегая в глубину сцены). Тише вы, злосчастные! Бог требует пять таэлей. Слышите, как он стучит в дверцу священной ниши. Милость снизошла на нас! Собирай деньги, Ма-Син.
      Джип (изнутри). Уриа, Урна, где я?
      Ван. Постучи еще немного, господин солдат, постучи в другую стенку, господин генерал, постучи обеими ногами, и посильнее.
      Джип (изнутри). Эй, что здесь происходит? Где это я нахожусь? Где вы все? Уриа. Джесси. Полли!
      Ван. Твой покорный слуга, о господин солдат, хотел бы знать, что ты прикажешь тебе подать из пищи и крепких напитков.
      Джип (изнутри). Эй, кто это там? Чей это голос, будто писк жирной крысы?
      Ван. О, дорогой полковник, это вовсе не жирная, а просто упитанная крыса - твой преданный друг Ван из Тяньцзина.
      Джип (изнутри). Где я нахожусь, что это за город?
      Ван. Это жалкий городишко, о мой высокий благодетель, это паршивая дыра, именуемая Килькоа.
      Джип (изнутри). Выпусти меня отсюда.
      Ван (обращаясь в глубину сцены). Когда навертишь достаточно шариков из верблюжьего навоза, уложи их в чашу, зажги и бей в барабан. (Обращаясь к Джипу.) Я тебя выпущу немедленно, господин солдат, как только ты пообещаешь, что не удерешь.
      Джип (изнутри). А ну открой, паршивая крыса! Открывай немедленно, слышишь?
      Ван. Стойте, стойте все, кто здесь молится! Замрите на мгновение! Слушайте, к вам обращается сам бог, вот он издал три громовых удара. Считайте внимательно, сколько ударов. Их четыре, нет, пять. Жаль. Это значит, что вы должны пожертвовать всего лишь пять таэлей. (Стучит в дверцу ниши, говорит ласково.) Господин солдат, вот тут для тебя бифштекс, чтобы усладить твои уста.
      Джин (изнутри). Ой-ой! Я только сейчас заметил, у меня все внутри обожжено. Видно, я глушил чистый спирт. Я слишком много выпил, и поэтому теперь надо побольше съесть.
      Ван. Если захочешь, ты можешь съесть целую корову, господин солдат. И вот уже готов первый бифштекс. Но я боюсь, как бы ты не удрал, господин солдат. Обещай мне, что не удерешь.
      Джип (изнутри). Я хочу сначала посмотреть на этот бифштекс.
      Ван выпускает его.
      Как я сюда попал?
      Ван. По воздуху, господин генерал. Ты прибыл сюда по воздуху.
      Джип. Но где же я все-таки был, где ты меня нашел?
      Ван. Ты соизволил обретаться в старом паланкине, о величавый.
      Джип. А где мои товарищи? Где восьмой полк? Где наша пулеметная рота? Где двенадцать железнодорожных составов и четыре слоновых бригады? Где вся английская армия? Где они все, отвечай, ты, желтомордая ухмыляющаяся плевательница!
      Ван. Они ушли, ушли через горы Пенджаба еще в прошлом месяце. Но вот твой бифштекс.
      Джип. Что? А как же я? Где был я? Что же я делал, пока они уходили?
      Ван. Пиво. Очень много пива. Тысячу бутылок, и к тому же еще зарабатывал деньги.
      Джип. И меня никто не разыскивал?
      Ван. К сожалению, никто.
      Джип. Это неприятно.
      Ван. А если они все-таки придут и станут разыскивать человека, носящего мундир белых солдат, должен ли я привести их к тебе, о господин военный министр?
      Джип. Не нужно.
      Ван. Если ты не хочешь, чтобы тебя беспокоили, Джонни, то залезай в эту нишу, Джонни, каждый раз, когда будут приходить люди, чей вид неприятен твоему взору.
      Джип. Давай бифштекс! (Садится и ест.) Слишком маленькая порция. Что это за омерзительный шум?
      Слышен барабанный бой, к потолку подымается дым тлеющих шариков из
      верблюжьего навоза.
      Ван. Это молитва прихожан, которые вон там преклоняют колени.
      Джип. Однако жесткий кусок мяса мне попался. А кому они молятся?
      Ван. Это их тайна.
      Джип (ест быстрее). Это хороший бифштекс, но все-таки плохо, что я здесь рассиживаюсь. Полли и Джесси, наверно, ждали меня. Может быть, и сейчас еще ждут. Ну и вкусный бифштекс, прямо как масло. И все же это плохо, что я его ем. Полли сейчас небось говорит Джесси - наш Джип непременно придет. Если Джип трезв, то он, конечно, придет. Уриа, пожалуй, не так ждет меня, потому что Уриа плохой человек, но Джесси и Полли оба говорят, что Джип обязательно придет. Ничего не скажешь, это самый подходящий харч для меня после такой пьянки. Эх, если бы только Джесси так не доверял своему другу Джипу. Но сейчас он, конечно, говорит: "Джип нам не изменит". Разумеется, мне очень горько думать об этом. Очень плохо, что я сижу здесь, но мясо отличное.
      VIII
      В трактире.
      Раннее утро. Гэли Гэй спит, сидя все на том же стуле. Трое солдат завтракают.
      Полли. Джип непременно придет.
      Джесси. Джип нам не изменит.
      Полли. Если Джип трезв, то он, конечно, придет.
      Уриа. Этого никто не знает. Во всяком случае, нам нельзя выпускать грузчика, пока не вернулся Джип.
      Джесси. А грузчик и не уходил.
      Полли. Он, должно быть, здорово прозяб. Ведь всю ночь так и просидел на стуле.
      Уриа. Но зато мы нынче выспались и опять чувствуем себя отлично.
      Полли. А Джип обязательно придет. Мой здравый солдатский рассудок хорошо выспался, и я сознаю совершенно ясно, что Джип, конечно, придет. Как только он проснется, он захочет выпить пива, и тогда он придет к нам.
      Входит Ван. Он идет к стойке и звонит. У стойки появляется вдова Бегбик.
      Бегбик. Я не подаю вонючим туземцам и не продаю желтокожим.
      Ван. Я покупаю для белого. Мне нужно десять бутылок хорошего, светлого пива.
      Бегбик. Десять бутылок светлого пива для белого? (Протягивает ему бутылки.)
      Ван. Да, вот именно для белого. (Уходит, поклонившись по очереди каждому из присутствующих.)
      Джесси, Полли и Уриа переглядываются.
      Уриа. Теперь уже ясно, что Джип не придет. Нужно и нам заправиться пивом. Вдова Бегбик, отныне у вас должны быть всегда наготове двадцать бутылок пива и десять бутылок виски.
      Бегбик разливает пиво по стаканам и уходит. Трое солдат пьют. При этом они
      внимательно смотрят на спящего Гэли Гэя.
      Полли. Но что теперь будет, Уриа? У нас же ничего не осталось, кроме паспорта Джипа.
      Уpиa. Этого вполне достаточно. Необходим новый Джип. У нас поднимают слишком большой шум из-за людей. Между тем один человек вообще ничего не значит. И пока людей меньше, чем двести, то говорить вообще не о чем. Конечно, могут быть и другие мнения. Но что значат какие-то мнения? Спокойный человек может спокойно иметь и два и три совершенно разных мнения.
      Джесси. Мне тоже начхать на болтовню о необыкновенных личностях.
      Полли. А что он скажет, если мы его превратим в солдата Джерайа Джипа?
      Уриа. Такие, как он, сами превращаются во все, что нужно. Брось его в пруд и увидишь - через два дня у него между пальцев вырастут плавательные перепонки. А все потому, что ему нечего терять.
      Джесси. Что бы это для него ни значило, но нам нужен четвертый. Разбудите его.
      Полли будит Гэли Гэя.
      Очень хорошо, сударь, что вы не ушли. Некоторые обстоятельства воспрепятствовали нашему товарищу Джерайа Джипу вернуться к нам вовремя.
      Уриа. Вы по происхождению ирландец?
      Гэли Гэй. Кажется, да.
      Уриа. Это хорошо. Надеюсь, что вы не старше сорока лет, господин Гэли Гэй?
      Гэли Гэй. Мне еще нет сорока.
      Уриа. Блестяще. Может, у вас плоскостопие?
      Гэли Гэй. Есть малость.
      Уриа. Замечательно. Ваше счастье обеспечено. Вы можете пока оставаться здесь.
      Гэли Гэй. Но, к сожалению, меня ожидает жена, в связи с одним рыбным блюдом.
      Полли. Мы понимаем ваши сомнения, они делают вам честь и достойны настоящего ирландца. Но ваша внешность нам нравится.
      Джесси. Более того, она нам подходит. Видите ли, кажется, есть возможность вам стать солдатом.
      Гэли Гэй молчит.
      Уриа. Солдатская жизнь очень приятна. Еженедельно мы получаем кучу денег лишь за то, что расхаживаем по всей Индии и разглядываем улицы и храмы. И посмотрели бы вы только на отличные кожаные спальные мешки, которые каждый солдат получает бесплатно. Взгляните хоть одним глазком на эту винтовку, изготовленную фирмой Эверетт и Кo. Главным образом мы развлекаемся рыбной ловлей. Наша мамаша - так мы шутя называем армию - закупает необходимые удочки, и при этом нас развлекают военные оркестры. В остальное время дня вы можете спокойно покуривать у себя на веранде либо, скажем, осматривать золоченый дворец какого-нибудь из этих раджей. А если хозяин вам не понравится, можете пристрелить его. Дамы приветливо встречают солдат и ждут от них всего, но только не денег, и вы должны признать, что это тоже весьма приятно.
      Гэли Гэй молчит.
      Полли. А особенно хороша солдатская жизнь во время войны. Ведь только в бою достигает мужчина своего настоящего величия. Известно ли вам, что мы живем в великую эпоху? Перед каждой атакой солдат получает бесплатно во-от такой стакан спиртного, и от этого его мужество становится безмерным, воистину безмерным.
      Гэли Гэй. Да, я вижу, что солдатская жизнь приятна.
      Уриа. Разумеется. Итак, вы можете без лишних слов сохранить свой солдатский мундир с изящными медными пуговицами, и вам предоставляется право при любых обстоятельствах именоваться господином Джипом.
      Гэли Гэй. Надеюсь, вы не хотите погубить бедного грузчика?
      Джесси. Почему бы и нет?
      Уриа. Значит, вы собираетесь уходить?
      Гэли Гэй. Да, так что, видите ли, я пойду.
      Полли (вносит одежду Гэя). Почему же вы все-таки не хотите стать Джипом?
      В окне появляется Ферчайлд.
      Гэли Гэй. Потому что я Гэли Гэй. (Идет к двери.)
      Трое солдат смотрят ему вслед.
      Уриа. Погодите еще минутку.
      Полли. Разве вам не известна пословица "поспешишь, людей насмешишь"?
      Уриа. Вы имеете дело с людьми, которые не принимают благодеяний от посторонних лиц.
      Джесси. Как бы там вас ни звали, но за любезность, которую вы нам оказали, мы должны вас отблагодарить.
      Уриа. Видите ли, вы можете пока спокойно оставаться там, где стоите, у дверей, - мы хотим предложить вам выгодную сделку.
      Гэли Гэй останавливается.
      Джесси. Это самая выгодная сделка, какую можно заключить в Килькоа, не правда ли, Полли? Ведь ты же знаешь, что если бы нам только удалось найти что-либо подобное в другом месте...
      Уриа. Наш долг предложить вам участвовать в этой неслыханно выгодной сделке.
      Гэли Гэй. Сделке? Вы говорите о сделке?
      Уриа. Вот именно, но у вас, кажется, нет времени.
      Гэли Гэй. Есть время или нет времени - это все зависит от обстоятельств.
      Полли. Вот как, значит, время у вас есть. О, если бы вы только узнали, в чем дело, оно бы у вас немедленно нашлось. Нашел же лорд Китченер время, чтобы завоевать Египет.
      Гэли Гэй. Да, уж конечно. Что ж у вас - крупная сделка?
      Полли. Магарадже Пешавара она показалась бы, наверно, крупной. Но такому великому человеку, как вы, она может показаться мелкой.
      Гэли Гэй. Но как мог бы я участвовать в этой сделке? Что от меня потребовалось бы?
      Джесси. Ровно ничего.
      Полли. Разве что вам пришлось бы только отказаться от своих усов, которые привлекают слишком большое внимание.
      Гэли Гэй. Ах вот как. (Берет свои вещи и идет к дверям.)
      Полли. Настоящий слон.
      Гэли Гэй. Слон? Да, слон это действительно сокровище. Тому, у кого есть собственный слон, не придется помирать в нищете. (Он взволнован, берет стул и подсаживается к троим солдатам.)
      Уриа. Слон?! И вы еще спрашиваете, есть ли у нас слон?
      Гэли Гэй. И этого слона можно было бы скоро получить?
      Полли. Слон! Вот на что он клюет.
      Гэли Гэй. Итак, у вас есть слон?
      Полли. Неужели вы думаете, что можно продавать слона, которого нет.
      Гэли Гэй. Ну если так, господин Полли, то я бы охотно принял участие.
      Уриа (нерешительно). Все бы хорошо, если бы не этот дьявол - гроза Килькоа.
      Гэли Гэй. Какой это еще дьявол есть в Килькоа?
      Полли. Не говорите так громко. Вы произносите имя тайфуна в человеческом образе, Кровавого пятерика, нашего сержанта.
      Гэли Гэй. Чем же он заслужил такие прозвища?
      Полли. Да ничем особенным. Просто время от времени, изобличив кого-нибудь, кто из поверке откликнулся на чужое имя, он велит завернуть его в двухметровый кусок парусины и положить под ноги слонам.
      Гэли Гэй. Да, тут нужен человек с головой.
      Уриа. А голова у вас есть, господин Гэли Гэй!
      Полли. И в этой голове неплохая начинка!
      Гэли Гэй. Да что вы, пустяки. Впрочем, я хочу вам загадать загадку, которая могла бы заинтересовать вас, как образованных людей.
      Джесси. Вы видите перед собой опытных отгадчиков.
      Гэли Гэй. Тогда скажите, что это такое: белое, млекопитающее, сзади видит так же хорошо, как и спереди?
      Джесси. Трудная штука.
      Гэли Гэй. Эту загадку вы вообще никогда не разгадаете. Эту загадку и я не смог разгадать. Белое, млекопитающее, сзади видит так же хорошо, как спереди. Это... слепая белая лошадь!
      Уриа. Великолепная загадка
      Полли. И неужели вы все это так просто запоминаете?
      Гэли Гэй. Большей частью запоминаю, потому что я ведь плохо умею писать. Но думается мне, что я могу быть подходящим человеком в любой сделке.
      Солдаты подходят к стойке. Гэли Гэй достает одну из своих коробок сигар и
      угощает всех.
      Уриа. Огоньку бы!
      Гэли Гэй (давая всем прикурить). Позвольте мне, господа, доказать вам, что, обратившись ко мне, вы избрали неплохого компаньона для вашего дела. Нет ли у вас тут случайно каких-либо тяжелых предметов?
      Джесси (указывая на гири и брусья, которые лежат у стены, возле дверей). Вон там.
      Гэли Гэй (берет самую тяжелую гирю и выжимает се). Дело в том, что я член атлетического клуба Килькоа.
      Урна (протягивает, ему кружку пива). Это заметно по всей вашей повадке.
      Гэли Гэй (пьет). Да, у нас, атлетов, особая повадка. Существует даже специальное предписание. Вот, например, если атлет входит в комнату, в которой находится большое общество, то он уже в дверях приподнимает плечи, потом поднимает руки до уровня плеч и готом небрежно опускает их и входит в комнату развалисто, покачиваясь. (Пьет.) Со мной вы можете пускаться на любое дело, я человек компанейский.
      Ферчайлд (входит). Там какая-то женщина - она ищет человека по имени Гэли Гэй.
      Гэли Гэй. Гэли Гэй! Человека, которого она ищет, зовут Гэли Гэй!
      Ферчайлд некоторое время смотрит на него, потом уходит и вводит жену
      Гэли Гэя.
      (Обращаясь к трем солдатам.) Не бойтесь ничего. Она очень кроткая особа. Она родом из такого края, где живут преимущественно добрые люди. Можете положиться на меня. Теперь уже Гэли Гэй разохотился и не отстанет от вас.
      Ферчайлд. Входите, госпожа Гэй! Здесь находится человек, который знаком с вашим мужем. (Входит с женой Гэли Гэя в комнату.)
      Жена Гэли Гэя. Вы уж простите бедную женщину, господа, простите, что я так плохо одета, но я очень спешила. Так вот ты где, Гэли Гэй? Неужели это в самом деле ты - в солдатском мундире?
      Гэли Гэй. Никак нет.
      Жена Гэли Гэя. Я тебя не понимаю. Как это тебя угораздило напялить солдатский мундир? Он тебе очень не идет. Это все подтвердят. Странный ты человек, Гэли Гэй.
      Уриа. У нее, видать, не все дома.
      Жена Гэли Гэя. Да, нелегко иметь мужем человека, который никому ни в чем не может отказать.
      Гэли Гэй. Хотел бы я знать, к кому это она обращается?
      Уриа. Похоже на то, что она просто бранится.
      Ферчайлд. А мне думается, что мадам Гэй вполне здравомыслящая особа. Продолжайте, продолжайте, мадам Гэй. Мне вас приятнее слушать, чем любую певицу.
      Жена Гэли Гэя. Не пойму, что это за новая блажь взбрела тебе в голову, что ты еще возомнил о себе, но предчувствую, что ты плохо кончишь. Пошли уже наконец домой! Да скажи хоть что-нибудь! Или ты потерял голос?
      Гэли Гэй. Ты говоришь так, словно обращаешься ко мне. Но должен тебе сказать, что ты меня принимаешь за кого-то другого и все, что ты здесь наболтала, очень неумно и неприлично.
      Жена Гэли Гэя. Что ты сказал? Я принимаю тебя за другого? Ты что, уже напился? Ведь он совершенно не умеет пить.
      Гэли Гэй. Я такой же Гэли Гэй, как и командующий армией.
      Жена Гэли Гэя. Вчера в это самое время я поставила котелок с водой на огонь, а рыбу ты не принес.
      Гэли Гэй. Что еще за рыба? Ты болтаешь так, словно совсем потеряла рассудок. Даже не стесняешься всех этих господ!
      Ферчайлд. Однако странный случай. Мне в голову лезут такие страшные мысли, что я весь застываю, как льдина. Знаете вы эту женщину?
      Трое солдат отрицательно качают головой.
      А вы?
      Гэли Гэй. Многое повидал я на своем веку, странствуя по всем дорогам между Ирландией и Килькоа, но эту женщину я вижу впервые.
      Ферчайлд. Скажите этой женщине, как вас зовут.
      Гэли Гэй. Джерайа Джип.
      Жена Гэли Гэя. Это чудовищно! Впрочем, господин сержант, когда я смотрю на него, мне начинает казаться, что это и впрямь кто-то другой, что он и впрямь немного другой, чем мой муж, чем грузчик Гэли Гэй, в чем-то другой, хоть, и не пойму, в чем именно.
      Ферчайлд. Но мы скоро поймем, в чем именно. (Уходит вместе с женой Гэли Гэя.)
      Гэли Гэй (приплясывая, выходит на середину сцены, поет).
      Светлый месяц в Алабаме
      Отбывает на покой,
      Нашей старой, доброй маме
      Нужен месяц молодой. (Радостно ухмыляясь, подходит к Джесси.) По всей Ирландии говорят о нашем роде Гэли Гэев, что мы никогда не теряемся и всегда делаем то, что нужно.
      Уриа (обращаясь к Полли). Прежде чем солнце зайдет в седьмой раз, этот человек должен стать другим человеком.
      Полли. Неужели это возможно, Уриа? Превратить одного человека в другого?
      Уриа. Да. Все люди одинаковы. Что тот солдат, что этот - все едино.
      Полли. Но, Уриа, ведь армия может выступить в любую минуту!
      Уриа. Разумеется, она может выступить в любую минуту. Но разве ты не видишь, что трактир еще стоит на месте? Разве ты не знаешь, что артиллеристы еще собираются устраивать конные состязания? Уверяю тебя, что господь бог не даст погибнуть таким ребятам, как мы. Он не допустит, чтобы армия выступила уже сегодня. Нет, господь бог не пойдет на этр,
      Полли. Слушай!
      За сценой сигналы горнов, зовущих к походу, барабанная дробь.
      Трое солдат выстраиваются в ряд.
      Ферчайлд (за сценой, кричит во всю глотку). Армия выступает по направлению к северной границе! Подъем сегодня ночью, в два часа десять минут.
      Монолог между двумя сценами.
      Произносит вдова Леокадия Бегбик.
      Бертольт Брехт говорит: что тот, что этот солдат