Глава 8

Наблюдая гостей на званом ужине миссис Хауленд, Кира не поддалась желанию скрестить руки на груди; напротив, она даже сделала вид, что заинтересовалась замысловатой лепниной над дверями. Однако случайный взгляд на пейзажи, развешанные по стенам, вывел ее из с таким трудом достигнутого равновесия, и ей ужасно захотелось оказаться сейчас в другом месте.

От приглушенной болтовни у нее гудело в голове. Полчаса назад Дариус сунул ей в руку бокал шерри, но она так к нему и не притронулась.

Почему Джеймс настоял на том, чтобы она пришла сюда? Ее присутствие никак не изменит мнение о ней света. О, Джеймс очень старался представить ее окружающим, но очень быстро понял, что никто не считает такое знакомство приятным. В конце концов, он сдался, и Кира отошла к бледно-желтой стене, изо всех сил сдерживая слезы, с которыми ей приходилось бороться слишком часто.

Почему никто не хочет принять ее такой, какая она есть? Они видят только скандал, персидскую кровь. Проклятие, ведь ни то ни другое не делает ее менее человеком. Кира молча наблюдала за тем, как на другом конце комнаты Джеймс плелся за матерью, торжественно двигавшейся по залу в изысканном бледно-голубом платье, а Гевин стоял с красивым джентльменом, который пришел с очаровательной рыжеволосой дамой. Никто в семье ее жениха, включая самого Джеймса, похоже, не желал включать ее в свою беседу, в то время как Кире страстно хотелось иметь больше опыта в светском общении и не казаться такой отверженной. Ее удержали робость и скандал.

Мгновение спустя Гевин повернулся к двери, и Кира перевела глаза туда. Она увидела, как в дверь вошла высокая, величественная женщина с сияющими золотыми волосами и, казалось, поплыла мимо полукруглого стола и бархатного греческого кресла. Одетая в изумительно элегантное платье цвета весенней травы, женщина, как и ее улыбка, была холодна и сдержанна, как будто ничто в мире ее не трогало. Ее голубые глаза на фарфоровом лице светились умом. Кира заметила, что все приветствуют ее с почтением. Женщина принимала внимание так, будто это было ее право, удостаивая окружающих кивком и ответными приветствиями тогда, когда считала нужным.

Она являла собой идеальную английскую розу, она была всем – и обладала всем. Кира ощутила укол зависти. Какую уверенность, должно быть, чувствует эта дама, зная, что будет хорошо принята везде, где бы ни появилась, что все будут искать ее одобрения и уважать ее мнение. И как же это чудесно – не чувствовать робости на публике.

Одновременно подавленная и восхищенная, Кира наблюдала, как дама приветствовала группу почтенных матрон, среди которых была и миссис Хауленд. Франтоватый, хотя и немолодой лорд Тот, которому она недавно была представлена, подошел к даме, но та словно не заметила его. Затем в ее сторону неторопливой походкой направился высокий мужчина с песочного цвета волосами и неприятной улыбкой. Граф Дархерст – так, кажется, назвал его Джеймс.

Однако когда светловолосый гигант приветствовал ее, женщина неожиданно прильнула к руке лорда Тота, пробормотала что-то и отвернулась. Кира с удивлением наблюдала эту странную сцену. Интересно, почему даме так не нравится Дархерст?

Она все еще не знала ответа, когда Гевин подошел к величавой блондинке и с улыбкой, склонившись, поцеловал ее руку. Тогда дама положила руку на локоть Гевина и быстро отпустила лорда Тота, а Дархерст наблюдал за всем этим злобным взглядом.

Манера общения Гевина и этой женщины встревожила Киру. Никаких неловких пауз или официальных представлений. В действительности их улыбки сказали ей, что эти двое прекрасно знакомы. Она чувствовала каким-то шестым чувством, что дама и была той самой леди Литчфилд, на которой Гевин намеревался жениться.

Холодно кивнув Дархерсту, леди Литчфилд стала непринужденно беседовать и с Гевином, и еще с одним господином, стоявшим рядом с ним. Вскоре к ним присоединился третий собеседник, который вошел в зал вслед за дамой.

Кира внимательно наблюдала за Гевином. Ей сразу стало ясно, что он очень высокого мнения о леди Литчфилд, и она вдруг почувствовала боль.

– Кто это? – прошептал Дариус ей на ухо.

– Почти уверена, что это леди Литчфилд, молодая вдова, на которой, по словам Джеймса, Кропторн, видимо, скоро женится.

– Ох и пара получится. Оба кажутся такими надменными...

Кира укоризненно взглянула на брата.

– А по-моему, Гевин не настолько плох. Если захочет, герцог может быть очень приятным.

– Он уже Гевин, да? – Дариус пристально посмотрел на нее.

– Тебе обязательно острить? Просто герцог попросил меня звать его по имени, раз уж мы скоро станем родственниками.

– Неужели? – Дариуса явно не обрадовало ее сообщение.

– Именно. – Кира нахмурилась. Как сможет она объяснить, что за время перемирия узнала Гевина гораздо лучше, чем брат мог себе представить?

– Ты что, не понимаешь? Да он же хочет тебя!

Дариус редко смягчал слова, но подобное откровение поразило даже ее.

– Это абсурд! Я выхожу за его кузена, а у него есть совершенно очаровательная женщина, которой он скоро предложит...

– Я ведь не сказал, что он хочет жениться на тебе.

Взгляд Дариуса был так серьезен, что Кира нерешительно замолчала. Неужели это правда? Хотя это казалось невероятным, она разрывалась между негодованием и опасной радостью. Впрочем, это, видимо, опять вернулась опрометчивая предсвадебная лихорадка.

Дариус пристально наблюдал за ее лицом – и ему явно не нравилось то, что он видел.

– Будь осторожна, сестра.

– Он только предложил, чтобы мы стали друзьями ради семейной гармонии.

Уголки губ брата опустились вниз в циничной улыбке.

– Кропторн может называть это как хочет, но я уверен, что на уме у него одно – соблазнить тебя.

– А по-моему, ты слишком недоверчив.

Дариус пожал плечами, но Кира знала, что он еще заговорит с ней об этом.

– Скажи, что за мужчина вошел вслед за леди Литчфилд?

Кира пристальнее вгляделась в мужчину, стоявшего рядом с Гевином около двери в гостиную. Это был незнакомый джентльмен в возрасте, но его черты показались ей более чем знакомыми. Подбородок, голубые глаза... Они были так похожи... Кира даже рот открыла от удивления, а потом кровь отхлынула с ее лица.

– Дариус, о Боже... Он – он похож на папу, – выдохнула она.

– Действительно, разве что немного старше, – протянул Дариус. – Подозреваю, что мы, в конце концов, пусть и мельком, увидели графа Уэстленда.

В то же мгновение Киру охватил страх. Вдруг граф демонстративно откажется от них, к бурной радости всех гостей, унизит их за их кровь? Девушка зажмурила глаза, отчаянно желая, чтобы этого вечера никогда не было.

Мгновение спустя в их сторону направилась рыжеволосая женщина – раньше Кира уже видела эту даму, приехавшую с тем самым мужчиной, с которым сейчас разговаривал Гевин. Женщина была одета как истинная леди; все в ее одежде выглядело весьма изысканно – от золотистого с кружевами платья до гирлянд роз, вплетенных в локоны.

Внезапно дама остановилась прямо перед Кирой, и девушка с недоумением уставилась на нее.

– Простите, по-моему, мы не знакомы, – произнесла рыжеволосая красавица с сияющей улыбкой на красивом лице.

Кира замялась. Эта дама действительно хочет поговорить с ней?

– Я понимаю, что с моей стороны очень смело представляться самой, но вы выглядите так, будто вам нужно увидеть дружеское лицо. Я леди Мэдлин Тейлор.

Кира никогда не слышала этого имени, но не сомневалась, что улыбающаяся леди Мэдлин слышала о ней.

– Очень приятно. Я мисс Кира Мельбурн.

На мгновение на лице Мэдлин промелькнуло удивление, но она быстро справилась с замешательством.

– Вы обручены с мистером Хаулендом, не так ли?

– Да.

Неужели леди Мэдлин не собирается унизить ее, отойти или хотя бы нахмуриться?

На другом конце комнаты дядя, которого она никогда не видела, увлеченно разговаривал с собеседницей Гевина, которая удобно устроилась в отделанном бахромой плюшевом кресле.

– Добро пожаловать в семью. – Мэдлин приветливо кивнула, а в ответ на озадаченное выражение лица Киры охотно пояснила: – Я кузина Гевина и Джеймса.

Родственница? Кира удивилась. Эта женщина отлично знала, с кем разговаривает, и не убежала прочь. Она нерешительно улыбнулась. Возможно, Мэдлин станет для нее кем-то вроде союзника.

– Очень... очень рада с вами познакомиться. – Кира снова неловко улыбнулась.

– И я тоже.

Стоящий рядом Дариус кашлянул, и Кира поморщилась.

– Простите мои ужасные манеры. Для меня все здесь слишком непривычно, – извинилась она. – Это мой брат, мистер Дариус Мельбурн.

– Очень приятно, – сказала леди Мельбурн, и Дариус поклонился. Затем Мэдлин снова повернулась к Кире. – Итак, мы должны как можно скорее устроить чаепитие, и тогда вы сможете все рассказать мне о себе.

С каждой фразой женщина нравилась Кире все больше.

– Благодарю вас, леди Мэдлин. Я буду очень рада, но боюсь, мне нечего рассказать, кроме... – Сплетен? Нет! Она не должна напоминать своей новой знакомой о скандале и о других причинах, из-за которых присутствующие не разговаривают с ней.

– Зовите меня Мэдди, пожалуйста, – произнесла дама. – Мы же скоро будем одной семьей. – От улыбки на ее левой щеке появилась ямочка, но когда она взглянула через зал на герцога, улыбка исчезла, и она сдвинула брови. – Интересно, почему у Гевина такой сердитый вид?

Действительно, хотя совершенная английская роза словно приклеилась к его руке, Кропторн был мрачен и при этом упорно смотрел в их сторону.

Кира пожала плечами.

– Он хмурится гораздо чаще, чем должен бы.

– Верно.

Хотя Кира знала, что любопытство опасно, она все же спросила:

– Та дама рядом с ним в самом деле леди Литчфилд?

– Да. Хотя, подозреваю, скоро мы будем звать ее герцогиней Кропторн. – Мэдди улыбнулась, и Кира изо всех сил постаралась улыбнуться в ответ.

– Джентльмен в синем сюртуке – это лорд Уэстленд, а вон тот красавчик рядом с Гевином – мой муж, мистер Брок Тейлор, я познакомлю вас с ним позже. Они с Гевином большие друзья. Вообще-то я удивлена, что кузен до сих пор не привел Брока, чтобы познакомить его с вами.

Однако Кира была не столько удивлена, сколько разочарована. Впрочем, вряд ли мистер Тейлор захочет знакомиться с ней. Все же она кивнула своей новой подруге.

– Моя сестра немного застенчива, леди Мэдлин. Она хочет сказать, что будет очень рада познакомиться с вашим мужем, – внезапно раздался за ее спиной голос Дариуса.

Кира раздраженно посмотрела на брата, а Мэдди рассмеялась.

– Застенчива, да? Зато я могу болтать за двоих, так что мы прекрасно подойдем друг другу. – Внезапно между ее изящными каштановыми бровями появилась складка, выдававшая досаду. – Просто отвратительно, что мужчины до сих пор не подошли сюда. Что ж, тогда нам придется пойти к ним.

Мэдди круто повернулась, как будто ожидая, что Кира пойдет за ней, и Дариус тут же подтолкнул сестру.

– Перестань! – прошипела она. – Лорд Уэстленд стоит рядом с Гевином и мистером Тейлором. Неужели ты не понимаешь, что произойдет, если мы подойдем к ним? Дядя прогонит нас, и все это увидят.

Недовольно хмыкнув, Дариус снова прислонился к стене, однако Мэдди, похоже, ничуть не волновало затруднительное положение Киры.

– Идемте же. Вы станете менее робкой, обретя больше знакомых.

Прежде чем Кира успела хоть что-то возразить, Мэдди подхватила ее под руку и повела через всю комнату. Дариус последовал за ними.

При их приближении Гевин поднял глаза. То, что он был сердит, нельзя было не заметить, и Киру это весьма огорчило. По какой причине он злится на нее? Разве они больше не друзья? Возможно, она неправильно истолковала его предложение примирения? В любом случае герцог выглядел так, будто совершенно не рад видеть, как она передвигается среди его гостей.

Когда Мэдди представила Дариуса и Киру Броку, который в ответ галантно поклонился, Кира пробормотала что-то приличествующее случаю, хотя вряд ли смогла бы вспомнить что. Она знала только, что при упоминании ее имени дядя впился в нее пронзительным взглядом и больше не отводил его.

Потом Мэдди представила их леди Литчфилд. Кира подумала, что должна быть благодарна за любой предлог отвернуться от графа. Собеседница Гевина вскоре доказала, что она ошиблась.

Леди Литчфилд уставилась на нее ледяным взглядом, в то время как весь зал, казалось, напряженно наблюдал за ними. И все же Кира не поддалась желанию поскорее зажмуриться или отвернуться.

– Так вы собираетесь выйти за нашего Джеймса? – холодно спросила дама, свысока глядя на собеседницу.

– Да. – Кира гордо подняла подбородок, не желая, чтобы Леди Совершенство одержала над ней верх. – Наша свадьба состоится через неделю.

– Что ж, понятно, – пробормотала дама. И никаких «желаю счастья» или «поздравляю».

Как может герцог жениться на такой женщине? Она заносчива, и ей не хватает живости. Жизнь с ней заставит Гевина обратиться к от рождения сдерживаемым склонностям. И все же одного взгляда на леди Литчфилд было достаточно, чтобы увидеть, сколько в ней умения демонстрировать шарм и благородные манеры. Такая дама никогда не потерпит скандала, тем более не станет его причиной. Если Гевин и женится на ней, он сделает это потому, что так велит ему разум, тогда как в подобных случаях куда лучше думать сердцем.

– Извините. – Без дальнейших объяснений леди Литчфилд отошла от них и направилась к хозяйке салона.

Заметив, что все вокруг нее начали перешептываться, Кира сложила руки на груди. Она бы заплатила любые деньги, чтобы оказаться сейчас хоть в колючем кустарнике – лишь бы этот кустарник был далеко-далеко от Лондона.

– Лорд Уэстленд, – обратилась Мэдди к дяде Киры, прерывая неловкую паузу, – это Кира Мельбурн... – Внезапно Мэдди удивленно наморщила лоб и внимательно взглянула на графа. – Но у вас же одинаковая фамилия! Простите мою неосведомленность, вы, случайно, не родственники?

Тиски напряжения в животе Киры сжались почти до боли. Признает граф ее и ее брата или с презрением отвернется от них из-за их смешанной крови?

Едва дыша от ощущения надвигающейся опасности, Кира смотрела на высокомерного лорда. Граф был до боли похож на ее отца, но в голубых глазах не было веселья; его седые волосы дополнял сердитый взгляд, а гордое выражение лица оставляло мало надежды на то, что он заговорит с ней и Дариусом.

– Несомненно, – неожиданно раздался в тишине голос Гевина.

Чрезвычайно удивленная, Кира искоса взглянула на него, и он едва заметно кивнул ей.

– Дети вашего брата, не так ли? – сказал он громко. – Родство с вами объясняет их сходство и талантливость.

Теперь граф не мог отказаться от них, не отказавшись от только что услышанного комплимента. Это было похоже на то... что герцог пришел ей на помощь, и Кира улыбнулась. Тепло зажгло искру счастья у нее в груди. Она вдруг уверилась, что они с Гевином в самом деле друзья, что не могло не радовать ее.

– Полагаю, вы правы, ваша светлость. – Граф старался держаться так прямо, что Кира удивилась, как его спина до сих пор выдерживает это.

И все же он не выказал никакого желания продолжить знакомство, отчего Гевин посмотрел на него с легкой досадой.

– Со слов мисс Мельбурн я понял, что вы никогда не имели удовольствия встречаться. Так давайте сейчас изменим это неудачное обстоятельство.

– Действительно, это будет так трогательно! – Мэдди довольно кивнула, очевидно, не сознавая, какие настроения царят вокруг нее.

Несколько долгих мгновений граф молча внимательно рассматривал племянников, и Кира затаила дыхание, надеясь на одобрение и одновременно боясь публичного отказа.

Наконец граф протянул Дариусу руку.

– Рад наконец познакомиться с тобой, племянник.

– Милорд. – Дариус почтительно пожал руку дяди.

– Уже выбрал профессию?

– Я думаю изучать право.

Уэстленд нахмурился.

– Если передумаешь и решишь выбрать военную карьеру, обратись ко мне – у меня на этот предмет есть хорошие связи.

Судя по форме предложения, дядя не слишком спешил помочь, но все равно это было нечто вроде оливковой ветви, и Кира взволнованно посмотрела на брата.

– Ну а вы, юная леди? – прорычал дядя.

Кира широко раскрытыми глазами посмотрела на него.

– Насколько я понимаю, вы должны вскоре выйти за кузена его светлости, священника?

– Да.

Уэстленд окинул ее внимательным взглядом.

– В свете ваших обстоятельств это вполне удовлетворительно. Где ваш отец?

Явное недовольство, прозвучавшее в его последнем вопросе, застало Киру врасплох.

– Впрочем, нет, не говорите ничего. Он, конечно же, путешествует.

– Да, милорд.

Граф недовольно поджал губы.

– Ну, Бог ему судья.

Кира почувствовала облегчение, когда услышала, что обед подан, – теперь ей не надо было публично защищать отца. Все общество чинной процессией сообразно рангу и значимости направилось в столовую, и Дариус с Кирой пристроились в самом конце.

В тот вечер она больше не разговаривала с дядей, но поверх уставленного веджвудским фарфором стола с серебряной супницей и более чем двадцатью симметрично расставленными блюдами все же не раз ловила на себе его пристальный взгляд. А вдруг их случайная встреча станет началом родственных отношений? Если так, то, похоже, она должна поблагодарить за это Гевина Кропторна.

На следующее утро Гевин укрылся в библиотеке, надеясь хоть так избежать упреков тети Кэролайн. По ее мнению, не только званый вечер прошел очень плохо, но и винить во всем надо было именно его. Как он позволил Мельбурнам оставить место у стены, и какой приступ безумия заставил его представить их самому лорду Уэстленду?

Хороший вопрос. Вздохнув, Гевин устало потер глаза, потом рассеянно скользнул взглядом по рядам книг, собранных многими поколениями его предков.

Почему он представил Киру ее дяде – и сделал все так, что тот не мог не признать племянницу? Жалость, черт бы ее побрал. И еще желание успокоить свою совесть. Если лорд Уэстленд примет Киру, у нее будет кто-то, на кого она сможет опереться после того, как Гевин, соблазнив, расстроит ее помолвку с Джеймсом. Кроме того, влияние дяди может пресечь сплетни, создавшие девушке такую скандальную репутацию. Граф Уэстленд никогда не допустит, чтобы другой мужчина, кроме мужа, чересчур подробно узнал тело его племянницы.

Внезапный стук в дверь заставил его вздрогнуть.

– Да?

Дверь медленно открылась, и в комнату вошла Кира, спокойно-чувственная, невероятно красивая – словно созданная для того, чтобы разрушить его покой.

Герцог поднялся.

– Могу я поговорить с вами? – спросила она. Может быть, отослать ее? Он ведь собирался подумать в тишине. Нет, это была неправда; теперь он хотел сорвать с мисс Мельбурн одежду и ласкать каждый нежный, пахнущий ванилью дюйм ее тела. Вот проклятие, он должен начать думать о чем-то другом. И он будет – надо надеяться, скоро.

– Конечно. Конечно, проходите.

Золотой солнечный свет струился в комнату через три восточных окна, омывая Киру своим теплом, когда она грациозно шла по комнате, и все же она выглядела немного напряженной. Или это он заставил ее нервничать? Видимо, да, но, может быть, он пугает ее? А что, если она просто ощущает его как мужчину?

Пристальный взгляд в ее очаровательно порозовевшее лицо и бегающие глаза подтвердил, что верно последнее.

Но зачем женщине с таким, как у нее, опытом вести себя словно девственница, если только она не хочет заманить мужчину в ловушку? И каким образом он сможет отвлечься от мыслей о том, не заняться ли с ней любовью?

– Я не собиралась вам мешать, Гевин.

– Вы и не помешали.

Она улыбнулась, и его сердце учащенно забилось, будто он снова стал мальчишкой.

– Я хотела только поблагодарить вас за прошлый вечер. Надеюсь, дядя все же примет нас с Дариусом, несмотря на... мою мать.

Гевин нахмурился. Нежелание Киры говорить о матери никогда не было более очевидным.

– Благодарить пока не за что, – рассеянно произнес он. Его мысли были гораздо больше заняты тем, что она скрыла. – Кира, расскажите мне, где сейчас ваша мать?

Девушка пожала плечами: видимо, его вопрос расстроил ее.

– Я точно не знаю. В Персии, вероятно, в Загросе. Она говорит, что это ее самое любимое место на земле.

Печальная нотка в голосе Киры отчего-то задела Гевина.

– Когда вы в последний раз получали от нее известия?

Кира на мгновение замялась.

– Несколько лет назад. Думаю, не скучает, там у нее есть друзья и родственники. Мы... больше не близки. – Она вздохнула и печально улыбнулась. – Возможно, когда-нибудь я вернусь в Персию и увижу ее.

– Вы уже ездили туда? – Гевин наклонился ближе к ней. От Джеймса он знал, что мать Киры прежде жила в Англии, но несколько лет назад она отбыла в Персию. Он и представить не мог, что Кира тоже путешествовала с ней.

– Да, ребенком я какое-то время жила там. Дариус вряд ли многое помнит, ему было всего семь, когда отец привез нас назад в Англию.

– Но вы помните?

– Ну, Персия... она совсем не такая, как Англия. Со стороны она кажется гораздо проще, но в действительности там все очень сложно.

Слова девушки словно заворожили герцога. Слова... или она сама?

– Большей частью это пустыня, разве не так?

– В основном, но временами эта страна похожа на рай, хотя зимой там очень холодно. Я помню снег.

– Снег? Я решительно удивлен. – Его лицо показывало, что он не лжет. – А какие там люди?

– Во многом они такие же, как англичане: так же любят свою семью и считают религию очень важной частью жизни. Мальчикам там дают образование, а большинство девочек почти не учатся. Но некоторые вещи отличаются безмерно. Религия, то, как одеваются женщины, даже архитектура. Народ моей матери по большей части занимается торговлей, поэтому мы жили кочевой жизнью. Я тогда была очень маленькой, но помню, что разные места были очень не похожи.

Кира вдруг умолкла и опустила взгляд на руки, аккуратно сложенные на коленях. Чего она стеснялась? Своей персидской крови?

Интересно, может быть, он сумеет убедить ее вернуться? Это определенно решило бы проблему с Джеймсом, хотя одновременно Гевин надеялся, что она скажет «нет».

– Вы скучаете по тем местам?

– Думаю... иногда. Строгая красота той земли ничем не похожа на Англию с ее садами. Кажется, что легче услышать свои мысли, если ты окружен только солнцем, песком и созданиями природы, которые, кое-как перебиваясь, живут на этой земле. В Персии мало кого заботит мысль о ближайшем светском событии или о том, какой изящный туалет приобрести по этому случаю.

– Так вы все-таки хотите туда вернуться?

Что-то промелькнуло в ее лице – может быть, тоска. Она сглотнула и натянуто улыбнулась ему.

– Нет.

Простое «нет» и больше ничего; никаких объяснений, разумных обоснований. Гевин нахмурился. Ему казалось, что все переживания Киры слились в этом решении. И все же он не мог остановиться. Почему красивая девушка с такими приятными манерами столь несдержанна в своих пристрастиях? Одна только ее миловидность заслужила бы ей множество предложений. Неужели она, как и он, всего лишь раба вожделения, горячего и чрезмерного, струящегося в ее венах?