Глава 29

Они снова скакали вместе – Дейн, Натаниэль, Марк и Стентон. Остальные, кажется, понимали, что Стентону необходимо помолчать, хотя он ловил на себе взгляды Марка, как бы говорившие ему: «Ты – идиот», как об этом же самом сказал ему и Георг.

Все четверо скакали бок о бок, словно четыре всадника Апокалипсиса. Для Стентона момент был неудачный, определенно на него слишком повлияло общение с Алисией.

День был мягкий и сырой и действовал на нервы, как будто погода хотела извиниться за то, что надвигается настоящая зима. Стентон чувствовал покалывание в затылке, как бывало, когда за ним кто-нибудь наблюдал…

В тени сооружения для фейерверка, построенного в виде маленького замка, стоял мужчина. Он отклонился назад, когда Стентон заметил его, но недостаточно быстро, чтобы скрыть свое изуродованное шрамом лицо. Стентон развернул коня.

– Вон там!

Остальным объяснений не потребовалось, они как один повернули своих лошадей.

«Значит, так и ощущаешь братство». Мысль была мимолетная и исчезла, как только они подскакали к замку, окружая его с четырех сторон. Широкая лужайка простиралась вокруг. Из строения никто не вышел, когда они приблизились к нему.

– Он там, – шепнул Стентон остальным. – Ему не удалось бы незаметно выбраться оттуда.

Они быстро спешились, оставив своих лошадей на некотором расстоянии от постройки. На этот раз они твердо решили не упустить противника. Дверь открылась просто от толчка, они быстро вошли внутрь – и никого внутри не застали.

Дверь маленькой постройки внезапно захлопнулась за ними. Все четверо круто развернулись.

– О, дьявол! – выдохнул Марк.

Стентон с силой навалился на дверь. Она затрещала, но не поддалась. Постройка ведь была сооружена недавно, и ее делали надежной, чтобы пышный фасад замка выдержал планируемые серии взрывов при фейерверках.

Стентон отступил назад.

– Дейн, почему бы вам не взяться за это?

Дейн фыркнул:

– Тогда держитесь в стороне.

Когда огромный светловолосый лорд навалился на дверь, все строение сотряслось, но и только. Дейн несколько раз повторил свои попытки, но закончилось это всего лишь большим шумом.

В конце концов, Дейн отказался от попыток и уперся руками в колени.

– Чья это блестящая идея, – прерывисто дыша, произнес он, – сделать замок на двери снаружи?

Стентон наклонился, рассматривая дверь. Замок, конечно, надежный. Ведь строение проектировал Форсайт, поборник деталей.

– Дверь закрыта как следует, на ключ. У кого есть ключи?

Натаниэль задумался.

– Думаю, у Форсайта. Георг тоже может иметь ключ. Или Кросс. Или плотник, который построил эту дьявольскую штуку. Как узнать?

Марк почесал затылок.

– И все они могли оставить ключ там, где его легко взять любому. Но мы знаем, кто это сделал, хотя и не знаем точно, как он раздобыл ключ.

Натаниэль выпрямился и кивнул:

– Французский граф. Он хочет взорвать нас.

– Химера, – зарычал Стентон, – начинает серьезно докучать мне!

Дейн покачал головой:

– Какой смысл просто закрыть нас? Как только кто-нибудь появится в пределах слышимости, нас освободят. Еще не закончено строительство мест для зрителей. Через несколько часов здесь повсюду будут рабочие.

Натаниэль нахмурился:

– Все это выглядит довольно… импровизированным. Не думаю, что это было спланировано. У него был ключ, потому что он, наверное, прятался здесь несколько последних дней. Смотрите, тут следы того, что кто-то пользовался этой постройкой.

Он был прав. То, что показалось кучей тряпья в углу, было простыней, обмотанной вокруг дешевой бутылки, и старая трутница. Натаниэль взболтал бутылку, потом открыл ее и понюхал.

– Отрава, а не джин, – сказал он с отвращением. – Жизни можно лишиться. Можно было бы подумать, что у французского графа вкус получше.

– Его мучают боли, – медленно сказал Стентон. – Он заболел, едва не утонув из-за Дейна, получив рану от вашей жены, Марк. Понятно, что ему нужно было забиться в какую-нибудь нору, пока не поправится. Видимо, он так и сделал, набрался сил, чтобы снова начать битву.

– Боже, – выдохнул Натаниэль. – Но он же неразумно поступил, правда? Он ничего не достигнет, выжигая свои внутренности. Почему?

– Он проиграл и знает это. – Дейн шумно вздохнул. – Мы думали, что он раньше был опасен. А теперь представьте себе этого человека – сумасшедшего гения, – впавшего в отчаяние. Терять ему нечего.

Марк побледнел.

– Джулия.

Стентон кивнул, подавляя приступ чего-то, похожего на страх. «Алисия. На нее нацеливались уже дважды. И я не поверил ей оба раза». Его беспокойство усиливалось, пока он не вспомнил, что Алисия покинула его.

Она уехала. Уехала, и она в безопасности.

Так даже лучше.

– Верно. Очевидно, что он использовал свое преимущество, чтобы довольно долго отвлекать нас и напасть на совершенно другого… – Стентон остановился, оглядываясь в слабо освещенном сарае. Воздух был подернут дымкой, в нем ощущался едкий запах…

– Огонь.

Стентон принюхался, закашлялся.

– Нет, – задыхаясь, произнес он. – Дым.

Дым проникал из-под двери, становясь все гуще, черный и смертельный в тесном душном пространстве. Уиндем стянул свой сюртук и попытался заткнуть щель.

– Выкурить нас, как барсуков из норы.

Только выхода здесь не было. Натаниэль добавил свой сюртук и вместе они остановили дым. Дейн нагнулся.

– Ложитесь. Внизу воздух лучше. Дым должен уйти – сарай не такой… – он подавился, громко закашлялся, – не такой плотный, – тихо закончил он, так как они все как раз убедились, что сарай почти без щелей.

Дейн сел, тряся головой.

– Это не просто дым…

Стентон тоже почувствовал это. В глазах у него потемнело, помещение наклонилось, туманная мгла обретала цвета и формы.

– Что… – Он понял, что стоит на коленях. Нет, на четвереньках.

Натаниэль упал на пол рядом с ним.

– Опиум, – прошипел он.

Да, это был опиум с чем-то еще более едким и неприятным, и это превращало воздух в легких Стентона в пылающий огонь. Он увидел, что Марк упал без сознания. Дейн у него за спиной был в таком же состоянии. Он задержал дыхание – «Слишком поздно, дурак», – и попытался переползти через тела остальных на другую сторону постройки. Если бы прижать губы к этой дырке от сучка, он смог бы…

Огромное тело лорда Гринли оказалось непреодолимым препятствием.

– Нейт, помоги мне…

Натаниэль лежал в обмороке, одной рукой все еще прижимая свой сюртук к щели под дверью. Стентон, моргая, тупо взглянул на троих мужчин. Он парил над ними – нет, он плыл под ними…

Он – один. Он безучастно воспринял этот факт. Так проще, всегда так было. Земляной пол под его щекой влажный и холодный. Он стал подушкой, мягкой и убаюкивающей. Нет, грудью, полной и теплой. Он нежно поцеловал ее. Ласковые пальцы теребили его волосы, от них в голове у него застучало. «Алисия».

– Ты не уехала. – В жилах у него забурлила радость. Он был дураком, идиотом, а она все равно осталась с ним.

– Нет, – тихо сказала она, прижимаясь своим теплым, обнаженным телом к нему, – уехала. Я почти уехала, понимаешь? Как ты и хотел. Чтобы никогда не возвращаться.

Он засмеялся. Она дразнила его.

– Ты не уехала. Ты здесь. Я чувствую тебя. Ты осталась со мной. Ты любишь меня.

Она целовала его в шею, в грудь. Он чувствовал, как ее жар проникает в его чресла, возбуждает его.

– Нет, – шепнула она, касаясь губами его кожи. – Я не уехала. Я попыталась, но не смогла. Ты об этом позаботился.

Страх пронзил его сердце. Он причинил ей так много вреда…

Он потянулся к ней.

– Останься. Я так сожалею. Я не хотел… я люблю… – Его руки обхватили холодную пустоту, ведь ее здесь не было. – Алисия! – Никого не было рядом, ничего, кроме голого, серого, доставляющего боль одиночества. Навсегда. – Алисия!

Алисия откинулась на стеганые подушки в экипаже Уиндема, сдерживая слезы. Она примерно час назад покинула поместье Кросса, но ей казалось, будто она на миллионы миль удалилась от Уиндема.

Конечно, можно чувствовать себя так же и будучи в одном помещении с Уиндемом, когда он бывал в дурном настроении.

Это не имело никакого значения. Даже самые раздражающие и обидные черты его характера ничего не значили, когда она думала о прекрасном и благородном человеке, скрытом глубоко под внешней оболочкой. Когда он – если – однажды откроет свое сердце, какую-то счастливую женщину ослепит великолепие, скрытое за его осторожным, наблюдающим взглядом.

Лорд Сокол – так назвала его леди Гринли. Как точно.

Глаза у нее жгло, и она подумала, что в ближайшие месяцы ей придется истратить немало носовых платков.

Нет. Она не позволит себе этого. Ее связь с Уиндемом, возможно, плохо продумана, но ошибкой она не была. Но даже если и была, то это самая блестящая и стоящая ошибка. Она не будет всю свою жизнь сожалеть о том, что он не полюбил ее так, как она полюбила его.

Алисия откинула голову на подушку, и слезы потекли по ее вискам, в ее волосы. Он стоит того, чтобы плакать о нем, дьявол побери!

Вдруг экипаж замедлил ход, и Алисия выглянула в маленькое окошко, чтобы узнать, в чем причина. Рядом с экипажем скакал верховой, делая знаки кучеру. Всадник в ливрее слуг Кросса, однако.

Кучер откинул занавеску, чтобы поговорить с ней.

– Что мне делать, миледи? Он говорит, его послала леди Драйден. Мне остановиться?

Джулия?

– Да, остановитесь, пожалуйста.

Когда экипаж остановился, Алисия открыла дверцу, молодой человек спешился и почтительно склонил голову.

– Миледи просила меня передать вам вот это, миледи. – Он вручил ей сложенную записку. – И немедленно привезти вас назад, сказала она.

Алисия взяла записку и развернула ее. Она содержала две строки, написанные элегантным почерком.

«Он сделал свой ход.

Наши мужья исчезли, и Уиндем тоже».

Глава 30

Стентон лежал головой на наковальне, и огромный зловонный кузнец колотил молотом по его вискам.

Нет, подождите… он сидел со связанными за спиной руками и, он был в этом совершенно уверен, храпел.

Он открыл глаза и поморгал. Нет… это храпел Дейн. Гигант сидел, связанный, как и сам Стентон, прислонившись спиной к стене постройки. Храп этого большого человека и звучал как грохот кузнечного молота. Стентону хотелось бы швырнуть чем-нибудь в него, но руки были не свободны.

– Дейн! – Ох, от собственного скрипучего голоса голову пронзила боль. Он попытался шептать. – Дейн!

– Это не поможет.

Стентон с трудом повернул голову и увидел Марка, мутным взором смотревшего на него от другой стены.

– Почему?

Губы Марка дрогнули в слабой улыбке.

– Он глотнул больше дыма, чем мы. Я уже звал его, но только вас разбудил. – Голос у него был такой же скрипучий, как и у Стентона. Марк пожал плечами. – Голос у меня сейчас не очень-то громкий.

Стентон посмотрел в ту сторону, где на своих веревках обвис Натаниэль.

– А что с Нейтом? Почему он еще не пришел в себя?

Нейт пошевелился и открыл глаза.

– Нейт пришел в себя первым, благодарю, – пробормотал он. – Нейту чертовски плохо: вы все храпите так, что крыша может рухнуть. У меня голова не болела так с тех пор, как лошадь меня сбросила, ее Уилла тогда стегнула. – Он огляделся в мрачном сарае. – Но тогда, очнувшись, я увидел более приятную картину, чем сейчас.

– Ох, ах! – Наконец шум заставил и Дейна открыть глаза. И тут же он снова закрыл их. – Ох!

– Ах, слава Богу! – искренне обрадовался Марк. – Наконец-то он перестал храпеть.

– Не разговаривать, – промямлил Дейн, не открывая глаз. – Тому, кто заговорит, смерть.

– Я уверен, что мы и так умрем, Дейн. – Нейт засмеялся, как будто потер наждачную бумагу. – И вы не очень-то грозно выглядите, когда пускаете слюни во сне.

Стентон поджал колени и попытался встать на ноги. Он был связан очень умно: его руки привязали достаточно высоко, чтобы он мог удобно сидеть, но слишком низко, чтобы он мог стоять. Насколько он мог видеть, остальные были в таком же положении.

– Дейн, у вас хватит сил разорвать путы?

Белокурый викинг искоса взглянул на него покрасневшим глазом:

– Я вас ненавижу, Уиндем. Мне просто хочется, чтобы вы это знали.

– Да, хорошо. Но все-таки попытайтесь.

Дейн набрал в грудь воздуха и рванулся вперед. Потянул в одну сторону, потом в другую. Постройка обнадеживающе заскрипела, но столб не поддался.

Стентон вздохнул.

– А вы, Марк? Вы научились каким-нибудь трюкам у этих цыган, которых вы называете своими слугами?

Марк состроил гримасу:

– Это артисты, или ярмарочные клоуны, а цыгане – это совсем другое, и я думаю…

Он подтянул ноги, изогнул спину, и ему удалось сесть на корточки. Он еще долго делал попытки, но лишь покраснел и с трудом переводил дыхание. В конце концов, сдавшись, он снова вытянул ноги перед собой.

– Извините, парни.

Стентон посмотрел на Натаниэля. Натаниэль посмотрел на Стентона:

– Не думаю, что у вас в кармане есть волшебные спички Форсайта. Если бы мы подожгли веревки…

Стентон покачал головой.

– Я их не смог бы достать, даже если бы они там и были. Да и вряд ли огонь был бы кстати, тут вокруг все взрывоопасное.

Натаниэль нахмурился.

– И все-таки наш друг рискнул. Вы не думаете, что мы сейчас в опасности, правда?

Стентон склонил гудящую голову набок и оперся о столб, разглядывая потолок.

– Он развел маленький костер у двери, там было больше дыма, чем огня, как мне кажется. Его можно было просто затоптать, если нужно. Что бы он там ни поджег, это быстро заставило нас лишиться сознания. Не думаю, что он хотел поджечь дверь. – Он состроил гримасу. – Но это не значит, что он не планировал наблюдать за тем, как мы будем умирать в огне, когда загорятся все фейерверки.

Марк засмеялся:

– Непохоже, правда? Кто-нибудь до того времени пройдет мимо. Все, что нам нужно сделать, – это громко закричать и привлечь их внимание.

Дейн открыл глаза.

– Может, да, а может, и нет. И мы все охрипли от дыма. Зрелище скоро состоится. Запал уже на месте, в нескольких ярдах отсюда. К тому времени как кто-нибудь подойдет достаточно близко, чтобы услышать нас, запал уже могут поджечь.

Марк заволновался:

– А наши лошади? Кто-нибудь должен же заметить четырех лошадей, пасущихся рядом.

Дейн осторожно покачал головой:

– Химера – человек обстоятельный. Готов спорить, наши лошади уже в своих стойлах, жуют овес и выглядят так, будто с ними все в порядке. Я поступил бы именно так.

Натаниэль долго обдумывал его слова.

– Хорошо, дьявол побери!

Стентон не потрудился согласиться. Не было смысла рассуждать об очевидном. Если только кто-нибудь не заметил их отсутствия и по какой-то странной логике не решил, что они, значит, заперты в середине сооружения для фейерверка, они на самом деле отправятся в ад.

– Вы знаете, – сказал Марк ликующим голосом, – он полностью промахнулся с Джулией, а она самая опасная из всех нас.

Гринли немного оживился.

– Это правда. Такая ошибка может склонить чашу весов, думаю. Если она вовремя хватится нас. Она ждет вас к какому-то определенному времени, Марк?

Марк снова пал духом.

– Нет. Она ничего не подумает, даже если нас не будет весь день.

Алисия почти не заметила, как они вернулись в имение Кросса, ей только показалось, что поездка длилась вдвое дольше, хотя кучер гнал лошадей очень быстро. У двери особняка ее встретил один из слуг леди Гринли и немедленно повел в помещение, где она разговаривала с «сиренами» раньше. Они ждали ее здесь, напряженные и бледные.

Объяснения давала леди Драйден, а леди Гринли и леди Рирдон сидели рядом, не сводя глаз с Алисии.

Мужчины отправились на прогулку верхом примерно в то же время, как Алисия вызвала экипаж Уиндема. Они привыкли к совещаниям на свежем воздухе, Марк потом сразу же рассказал бы Джулии о совещании во всех подробностях.

– Так намного лучше, поскольку мы здесь постоянно вращаемся среди людей. Выглядело бы странно, если бы я исчезала на несколько часов ежедневно в обществе троих других мужчин, – лукаво сказала Джулия.

Алисия нетерпеливо напомнила:

– Вы разве не знаете, что мы на оргии? Вы могли бы исчезать каждый день после чая хоть с полком, и никто и глазом не моргнет.

Джулия была ошеломлена.

– Я… это…

Леди Рирдон долго разглядывала свою подругу.

– Я не уверена, что ты могла бы отважиться на такой подвиг, но каждый поверил бы, что ты могла бы вдохновить троих энергичных мужчин на такое… сотрудничество, Джулия.

Джулия открыла рот, чтобы ответить, потом вспыхнула.

– Я и так нахожу это достаточно сложным – быть единственной женщиной, работающей среди мужчин. Вы обе стали моими подругами. Мне не хотелось бы, чтобы в ваши головы… забредали такие мысли.

Леди Гринли махнула рукой:

– Джулия, не беспокойся о нас. Мы не завидуем твоей красоте. Это напрасный труд, если вы спросите меня.

Алисия практически дрожала от нетерпения.

– Правильно. Вы прекрасны. Они не ревнуют. Уиндем пропал. Я правильно говорю?

Джулия спокойно взглянула на нее, хотя была бледна, как и все остальные.

– Да. Я сразу поняла, что что-то неладно, особенно после инцидентов с вами, которые, оглядываясь назад, кажутся еще более опасными.

– В тот момент они были еще страшнее, уверяю вас.

– Да… – Джулия заколебалась. – Вы должны понимать, леди Алисия. До сегодняшнего дня мы не были даже уверены в том, что наш… общий враг действительно здесь.

Алисия ответила ей холодным взглядом.

– А я была. Я безуспешно пыталась убедить в этом Стентона… но вы-то могли бы убедить его, если бы поверили мне.

Губы Джулии едва заметно дрогнули.

– Меня больше заботило то, как вы подействовали на Уиндема, чем сам случай. Полагаю, я никогда по-настоящему не верила, что вы слышали о заговоре.

– Потому что я – лгунья?

Джулия кивнула:

– Потому что вас считают лгуньей, да, и потому, что Уиндем не мог прочитать вас, хотя читает всех остальных.

Алисия устала быть в неведении.

– Расскажите мне. Должно быть что-то, о чем я не знаю, думая, что знаю это, или что-то, о чем я думаю, будто вы это уже знаете, но вы не знаете…

– Мы называемся «Королевской четверкой». Мы контролируем вопросы безопасности и военные дела в стране.

– Вы? Не премьер-министр? Не принц-регент?

Джулия вздернула подбородок:

– Лорд Ливерпул отвечает перед нами, а не наоборот. А Георг – как бы я ни была привязана к нему – не в состоянии действительно вплотную заниматься подобными делами. Да его это и не заботит.

– Значит, вы, Уиндем, Гринли и Рирдон… вы – «четверка». – Алисия недоверчиво покачала головой. – Я называла вас «Четыре всадника» – как я была недалека от истины!

– Есть один мужчина, французский шпион, который много лет работает против нас, и он разыскивал «Катр руаяль», как он называет нас по-французски. – Джулия выглядела спокойной, ее волнение выдавало лишь то, что она все время сплетала и расплетала пальцы. – Без сомнения, это «человек со шрамом», о котором вы слышали во дворе того паба, а я испытала это на себе, – человек блестящего ума, но безжалостный, и ему известно о нас слишком много еще с тех времен, когда он жил среди нас, прикидываясь молодым слугой. Хотя он не так уж и молод. Он… достаточно стар, чтобы быть моим отцом.

Леди Рирдон, успокаивая, похлопала Джулию по руке. Алисия почти ждала, что Джулия отдернет руку, как это сделал бы Уиндем, но бледная красавица, наоборот, положила свою руку поверх руки подруги и оставила ее там.

– Теперь, когда мы знаем, что его нападения на вас реальны…

Алисия вдруг подумала, что леди Драйден была незыблемым авторитетом в городе, и если Джулия поддержит ее, то Алисия сможет помочь своим сестрам…

После того как она найдет Уиндема.

– Итак, наш враг здесь. Он был в этом доме, в нашей спальне. Он может сойти за слугу, по крайней мере, при плохом освещении… – Алисия обернулась к Джулии: – Как сильно вы ранили своего отца? Он мог заболеть от этих ран? Джулия отшатнулась:

– Господи, ну вы и сообразительная! Да, он мог заболеть от инфекции.

Леди Гринли наклонилась вперед:

– Он болел уже до этого, помните? Дейн чуть не утопил его. – Она стала бледнее бледного. – Химера может припомнить ему это.

Леди Рирдон медленно покачала головой:

– Думаю, что ему хватит ненависти на каждого из нас.

Джулия подняла руку, размышляя вслух:

– Вы говорили, что слышали, как остальные там, у паба, отвергали его план. Получается, что он проделал всю работу сам – без помощников. – Она мрачно улыбнулась. – У него нет денег, чтобы нанять людей. И он не в том положении, чтобы убедить даже любителей риска. Он одинок и болен и, возможно, сходит с ума, если принять во внимание тон этого письма.

Алисия нахмурила брови, сомневаясь.

– Разве от этого он становится менее опасным? Мне кажется, это делает его еще более опасным.

Джулия покачала головой:

– Не менее опасным, конечно, но более предсказуемым. Без помощи он не сможет перевезти четверых крупных мужчин на большое расстояние. Физически уничтожить их он не мог, мог только применить хитрость… – Она замолчала, потом подняла глаза и увидела, что женщины едва удерживаются от слез.

– Позвольте мне рассказать вам все, что я знаю, – сказала Алисия. Она стала загибать пальцы: – Первое – у него жар. Я чувствовала это в саду, когда он был у меня за спиной. Думаю, очень возможно, он болен. Второе – он наслаждается, причиняя нам всем боль. Он хочет видеть, как мы страдаем. Я это ощущаю.

– Значит, он останется поблизости, достаточно близко, чтобы видеть их страдания и получить от этого удовольствие. – Уилла нахмурилась. – Мы велели нашим слугам незаметно осмотреть дом и участок. Мы не обнаружили ничего из ряда вон выходящего. Мужчины отправились на прогулку верхом. Они не возвратились в свое обычное время. Поинтересовавшись, мы узнали, что лошади их вернулись и стоят в стойлах, хотя никто не может сказать, кто это сделал.

– Он может, как мне кажется, проникать в дом и выскальзывать из него незаметно, – сказала Алисия, вздрогнув.

Джулия беспомощно пожала плечами:

– Дом очень большой, и здесь так много новых слуг. Я уверена, что его видели, но никто не догадывался, как он опасен.

При мысли о полуодетых пьяных дамах и лордах из высшего общества, выбегающих из особняка, Алисия едва не улыбнулась, но вовремя вспомнила, зачем они здесь собрались.

– Значит, он и мужчины рядом. Он один и болен. У нас есть люди, которые все осматривают. Что еще мы можем сделать?

– Мы можем ждать, – мрачно сказала Джулия. – Пока он не сделает следующий ход.

«Это логично, – подумала Алисия. – И разумно». Но ей это ни капельки не нравилось.

Глава 31

Дверь постройки открылась, и яркий свет ослепил четыре пары глаз, привыкших к темноте. Стентон заморгал от резкой боли в глазах и напрягся, вглядываясь сквозь дымку.

Фигура в дверном проеме была тонкой, просто темной лучинкой на светлом фоне.

Алисия?

Нет, Алисии с ним не было.

– Ублюдок! – зарычал Дейн.

Стентон осторожно расслабился на веревках, стараясь не выдать, что внутри его только что умерла надежда.

Химера явился.

Он с важным видом прошел в помещение, маленький человечек с ужасно изуродованным лицом, с глазами, в которых светился безумный огонь, такой тощий, что странно, как он еще жив.

Злодей прошел на середину постройки и оглядел всех по очереди.

– Посмотрите на себя – связанные и беспомощные. Вас четверых одолел всего один человек. – Он хохотнул, от безумного звука у Стентона на затылке волосы встали дыбом. – Могущественная «Королевская четверка», живая легенда, которую свалило немного опиума и дегтя. Вас не учили этому трюку в вашей шпионской школе?

Стентон вздернул подбородок:

– Что это за шпионская школа? И о какой «Королевской четверке» вы говорите?

Химера улыбнулся, и что-то противное стало сочиться из его шрамов. Господи, этот человек совсем с ума сошел, если так и не лечил эту инфекцию.

– Вы могли бы сыграть с Наполеоном в свою маленькую словесную игру, – сказал Химера. – Если бы я собирался позволить вам жить так долго. Хотелось бы мне взять вас с собой, потому что этот выскочка отважился сказать мне, будто я страдаю избытком воображения, – он уволил меня из-за вас! Меня!

– Или он, возможно, понял, что вы сумасшедший, – поддержал, разговор Рирдон. – Я сам слышал такое о вас.