По небольшому холлу Филиппа протащила Китти в гостиную. Она довольно легко ориентировалась в бесконечных комнатах, так как ранее постоянно хихикающая дочь хозяина знакомила нового кавалера с особняком. В гостиной было темно.
      Китти несмело кашлянула.
      – Филипп? Моя сестра ведь не…
      Филиппа, крепко держа Китти за руку, подвела ее к двери на балкон. Открыв дверь, она сразу же увидела Битти, которая безуспешно пыталась высвободиться из объятий крупного молодого мужчины. Раздался громкий треск рвущейся ткани.
      – Джон, пожалуйста! Вы делаете мне больно! Пожалуйста, прекратите! – В голосе Битти звучал неподдельный страх.
      Филиппа услышала, как загремела задвижка на другой двери. О нет! Это наверняка был Меррик со своей свидетельницей!
      «Мало кто из молодых людей может различить нас даже после длительного знакомства».
      В мгновение ока Филиппа широко распахнула свою дверь, вытолкнув спотыкающуюся Китти на каменный балкон, потом вырвала Битти из рук ошарашенного Джона и втолкнула ее в затемненную гостиную.
      – Ш-ш! – шикнула она на всхлипывающую девушку, потом вышла, закрыв за собой дверь.
      Вернувшись на балкон, Филиппа увидела весьма живописную картину. Джон, стоя в квадрате золотистого света, который лился из бального зала, открыв рот, глазел на сдержанную, аккуратно одетую девушку, точную копию той, которую терзал минуту назад. В высоком дверном проеме стояли его простоватый приятель и пожилая, величественного вида дама.
      Женщина фыркнула.
      – Джон Таттл, что вы здесь делаете наедине с этой девушкой?
      Была не была! Филиппа шагнула вперед и, как подобает истинному джентльмену, вежливо поклонилась.
      – Не беспокойтесь, мадам, мисс Битти вовсе не одна!
      Джон, разинув рот, смотрел на неожиданно появившуюся Филиппу.
      – Если не ошибаюсь, то я имею удовольствие лицезреть леди Уинт. Позвольте представиться – Филипп Уолтерс. Жаль, что сэр Каннингтон не представил нас друг другу как полагается.
      Губы миссис Уинт растянулись в улыбке.
      – Значит, вы и есть тот самый мистер Уолтерс! Весь вечер только о вас и слышу. Ну что ж, рада с вами познакомиться. Но почему здесь? На террасе довольно прохладно.
      – Все очень просто: мисс Трапп под таким впечатлением от бала, что глоток свежего воздуха ей только на пользу. Не правда ли, Джон? – Филиппа гневно взглянула на онемевшего от изумления Таттла и снова повернулась к миссис Уинт. – А теперь, миссис Уинт, прошу нас извинить, я собираюсь проводить мисс Битти к ее экипажу, надеюсь, у меня еще будет возможность насладиться вашим обществом.
      Одобрительно улыбнувшись, миссис Уинт кивнула и, взмахнув веером, неспешно вернулась в зал.
      Филиппа плотно прикрыла балконную дверь, теперь они остались вчетвером. Меррик казался смущенным, но Джон Таттл был просто взбешен. Он двинулся на Филиппу.
      – Ты погубил все дело, чертов мальчишка!
      Филиппа смотрела ему прямо в лицо, слишком разгневанная, чтобы испугаться.
      – Вы негодяй! Ради своих корыстных целей вы готовы вынудить Битти выйти за вас замуж и тем самым, возможно, сломать ей жизнь, лишив шанса на будущее счастье.
      Таттл ощерился.
      – Глупая девчонка хочет выскочить замуж, и об этом известно всем. Может, я перешел дорогу тебе, мальчик?
      Филиппа покачала головой.
      – Пожалуй, бесполезно объяснять вам что-либо. Убирайтесь, я все сказал.
      Китти решительно шагнула вперед.
      – Нет, подождите!
      Меррик отступил в тень, казалось, он готов провалиться сквозь землю. Китти побледнела от гнева, глаза сверкали, ее била дрожь.
      – Джон Таттл, мне кажется, вы плохо себе представляете, с кем имеете дело. Траппы не прощают подлостей.
      – А что вы можете сделать? – огрызнулся Таттл. – Расскажете какому-нибудь другу семьи об этом происшествии, чтобы он вызвал меня на дуэль? Но любой скандал погубит репутацию вашей сестры, равно как и вашу собственную.
      Китти растянула губы в такой зловещей улыбке, от которой даже Филиппе стало не по себе.
      – А кто говорит, что я собираюсь рассказать мужчине? Думаете, в Лондоне только мужчины обладают властью? Разве вы не слышали о моей, тетушке леди Этеридж? А как насчет леди Рейнз, доверенного лица самого принца-регента?
      Бравада Таттла заметно пошла на убыль. Капельки пота заблестели у него на лбу. Филиппа с удовлетворением наблюдала, как Китти, защищая сестру, отчитывала стоявшего перед ней молодого человека.
      – За вами будут следить, Джон Таттл, – сказала Китти. – На каждом балу, на каждом музыкальном вечере, на каждой прогулке в парке. Мы будем следить за каждым вашим шагом, и мы не остановимся.
      – Бог мой, – пробормотала Филиппа. – Послушайте, Таттл, может, вам лучше перебраться в Вест-Индию? Я слышал, что климат там потрясающий.
      Меррик дернул друга за рукав.
      – Джон, пойдем. Не стоит нарываться на неприятности.
      Меррик говорил почти шепотом. Он явно струхнул. Китти надменно вздернула подбородок.
      – Не смейте связываться с сестрами, мистер Таттл. У вас недостаточно сил, чтобы противостоять нам.
      – Посмотрим, посмотрим, мисс Китти Трапп.
      – Заткнитесь, Таттл, – сказала Филиппа и добавила: – Убирайтесь поскорее, пока есть такая возможность.
      Наконец Меррику удалось утащить Таттла в бальный зал. Как только закрылась дверь за молодыми людьми, Филиппа и Китти бросились в другую комнату, чтобы помочь Битти.
      Битти сидела в темноте, забившись в уголок на бархатной софе, и тихонько плакала.
      Вид у девушки был ужасный. Китти села рядом и, нежно обняв сестру, погладила ее по голове.
      – Битти, мы с тобой. Все в порядке, дорогая. Все в порядке.
 
      Облегчив свой кошелек и использовав все средства убеждения, Джеймс в некотором раздражении покинул игральную комнату. Для остальных это был прекрасный вечер, а дамы взахлеб обсуждали нового кавалера – юного Филиппа Этуотера.
      Однако пока он сидел за карточным столом и вполуха слушал неспешные разговоры гостей об охоте и скачках, ему в голову пришла замечательная идея. В Лондоне было одно место, предназначенное именно для тех занятий, к которым Джеймс хотел приохотить Филиппа. Бокс – вот что должно заинтересовать юношу. Клуб Джентльмена Джексона предназначался для занятий самым мужским искусством – искусством беспощадного кулачного боя.
      Филиппу это наверняка понравится. А Джеймсу такая встряска просто необходима. Она поможет ему забыть о рыжеволосой даме.
      Выйдя из курительной комнаты, Джеймс остановил двух молодых людей, ровесников Филиппа.
      – Джентльмены, вы не видели Филиппа Уолтерса? Такой худощавый юноша с каштановыми волосами?
      К его удивлению, один из молодых людей побагровел, а второй побледнел. Оба пробормотали что-то невразумительное и торопливо удалились.
      Джеймс проводил их недоуменным взглядом, смутное беспокойство шевельнулось в его душе. По собственному опыту он знал, что всяким неприятностям обязательно предшествовало нечто необычное или не совсем понятное. Величественная пожилая дама в огромном парике буквально сияла, направляясь к Джеймсу, и он едва не оглянулся, чтобы узнать, кто же является объектом столь искренней симпатии.
      Но уже через секунду он понял, что дама направлялась именно к нему. Когда леди подошла, Джеймс галантно поклонился.
      Дама еще раз улыбнулась и протянула ему увешанную драгоценностями руку.
      – Прошу простить мне мою смелость, мистер Каннингтон, но я не могла не поделиться с вами исключительно благоприятным впечатлением, которое произвел на всех нас ваш протеже мистер Уолтерс.
      Джеймс склонился над рукой дамы.
      – Спасибо за добрые слова, миссис…
      – Уинт. Миссис Адольфус Уинт.
      Уинт? Та самая, о которой говорят: «Не попадайся на язычок беспощадной Уинт»? Матрона, которая своим ядовитым языком держала в страхе буквально все лондонское общество.
      Боже правый! Филиппу удалось очаровать даже эту дородную воительницу? Таланты парня неисчислимы.
      – Не думаю, что юный мистер Уолтерс заслуживает столь высокой похвалы, миссис Уинт, но я счастлив, что Филипп заслужил одобрение столь проницательной леди.
      Джеймс поднял глаза и увидел выражение удовлетворения на лице дамы. Великолепно. Теперь пора ретироваться.
      К счастью, миссис Уинт предоставила ему такую возможность.
      – Полагаю, мистер Уолтерс в настоящий момент нуждается в вашей помощи, мистер Каннингтон. Одна из тех молодых леди, которых вы и этот славный молодой человек сопровождали на бал, неважно себя чувствует.
      – Что-то случилось с одной из близняшек? – Странно! Сестричек не так-то просто выбить из седла.
      – Не будете ли вы столь любезны, миссис Уинт, указать мне, где именно в последний раз видели мистера Уолтерса?
      Леди взмахнула веером, указав на балконную дверь. Джеймс еще раз поклонился и спешно ретировался.
      На балконе никого не было. Может быть, Филипп и Китти спустились в сад? Джеймса вновь охватило предчувствие беды.
      Кажется, только по одной причине молодой человек мог предложить девушке прогуляться по ночному саду, а необычайная привлекательность Филиппа для представительниц слабого пола не требовала доказательств. Неужели этот юноша настолько бесчестен, что способен использовать свое обаяние в дурных целях?
      Неожиданно Джеймс осознал, что ему очень мало известно о Филиппе. Этот парень казался совершенно безобидным, даже немного бесхарактерным. И все же какая-то загадочность в нем была.
      Он повернулся и, перегнувшись через балюстраду, позвал:
      – Филипп? – Голос Джеймса далеко разносился в ночи. – Филипп, ты где?
      Едва слышный шорох раздался у него за спиной, он не успел повернуться, как чья-то рука легла на его плечо. Резко присев, Джеймс повернулся и занес кулак.
      Филипп отпрянул и, защищаясь, инстинктивно вскинул руки.
      – Господи, Джеймс! Что случилось?
      Джеймс с облегчением выдохнул и рассмеялся.
      – Почему ты тут затаился? Где Китти?
      Филипп мгновение молча смотрел на него.
      – Может, вам следует спросить, где Битти?
      Проклятие. Он совсем забыл о Битти.
      – Так где же Битти?
      Скрестив руки на груди, Филипп с осуждением смотрел на Джеймса. Он явно был рассержен. Джеймс бросил взгляд за спину молодого человека и увидел стоявшую в дверном проеме Китти Трапп. Джеймс готов был поклясться, что девушка тоже смотрит на него с осуждением.
      – Где вы были? – спросила она ледяным тоном. Джеймс никогда не видел ее такой разгневанной.
      Что происходит? Если Филипп и Китти оба рассержены, тогда…
      – О Господи! Скажите мне, что с Битти все в порядке!
      Китти отступила в комнату. Джеймс последовал за ней. На каминной полке горела свеча, и в ее свете Джеймс увидел плачущую Битти.
      Он опустился на колени перед девушкой. Она всхлипнула, но не подняла на него взгляда. Волосы у нее спутались, упав на лицо, а лиф платья был разорван почти наполовину. Даже при слабом свете свечи Джеймс заметил синяки на ее бледных руках.
      Его охватила ярость. Он вскочил и рванулся к Филиппу.
      – Что ты с ней сделал?
      Филипп, к изумлению Джеймса, даже не шелохнулся, лишь удивленно вскинул брови.
      – Я?
      Китти встала между ними.
      – Джеймс Каннингтон, когда ваша сестра Агата узнает о случившемся, вы пожалеете, что появились на свет!
      – Что? – Джеймс ничего не мог понять. – Что я такого сделал? Филипп…
      – Филипп не только защитил Битти от этого негодяя, но и спас ее репутацию. Даже маменьке не следует об этом знать. А вот вы куда-то исчезли. Разве вы не должны были сопровождать Битти сегодня вечером?
      Негодование ее было столь искренним, что Джеймс опешил. Но тут их противостояние прервали донесшиеся с софы всхлипы. Джеймс повернулся к Битти и протянул девушке шелковый платок. Слишком поздно, слишком поздно.
      – Вы… Он?..
      Битти покачала головой:
      – Нет. Филипп появился как раз вовремя. Но я так испугалась.
      – Кто этот негодяй?
      Китти открыла было рот, но Филипп остановил ее и повернулся к Джеймсу,
      – Что бы вы сделали, узнав его имя?
      – Вызвал бы его на дуэль. Выпорол бы публично.
      – Это позволило бы вам почувствовать себя лучше?
      – Определенно.
      – Отлично, о себе вы подумали. А как насчет Битти? Подумайте теперь, как она будет себя чувствовать, если в результате скандала пострадает ее репутация?
      Джеймс открыл было рот, но тут же закрыл его. Филипп совершенно прав. Репутация девушки вполне могла пострадать, хотя это в высшей степени несправедливо.
      – Но нельзя же оставлять его безнаказанным!
      Глаза Филиппа потемнели от гнева.
      – Как бы мне хотелось сделать из него отбивную. – Он посмотрел на свои тонкие пальцы и вздохнул. – Но я не могу.
      – Конечно, нет! Думаю, против этого животного у тебя нет никаких шансов!
      Губы Филиппа изогнулись.
      – Спасибо, что верите в меня.
      Однако в действительности он не выглядел обиженным. Джеймс взял Битти за руку и задумчиво посмотрел ей в глаза.
      – Битти, мы с вами друзья, а сегодня я за вас отвечаю. Как, по-вашему, я должен поступить?
      Битти потерла нос платком.
      – Сделать из него отбивную, как предложил Филипп.
      – Это можно устроить.
      Девушка задумалась.
      – Нет. Если я назову вам его имя, негодяй, конечно же, понесет наказание, но это лишь ухудшит дело.
      Джеймс вздохнул:
      – Возможно, вы правы.
      Китти подошла и села рядом с сестрой.
      – Что ж, тогда будем следовать первоначальному плану.
      Джеймс нахмурился.
      – Что за план?
      Филипп ухмыльнулся:
      – Ничего такого, о чем бы стоило беспокоиться, Джеймс. Только… никогда не сердите Китти.
      Джеймс предпочел остаться в неведении.
      – Только пообещайте мне, что будете очень осторожны, Китти. Я не хочу, чтобы подобное произошло с тобой.
      Битти покачала головой:
      – Только не с Китти. Она не настолько легкомысленна, чтобы позволить увести себя на балкон, где никого нет. Она ведь даже нож при себе носит!
      Услышав это, Джеймс посмотрел на пухленькую, хорошенькую Китти Трапп. Она мило улыбнулась ему в ответ, с притворной застенчивостью опустив ресницы. Быстрым, почти неуловимым движением девушка выхватила узкое серебристое лезвие.
      Потрясенный Джеймс узнал классическое движение из репертуара неподражаемого Курта.
      – Где вы этому научились?
      Китти улыбнулась, продемонстрировав ямочки на щеках. Нож исчез так же быстро, как и появился.
      – Тетушка Клара. Она подарила нам его на день рождения, но Битти сказала, что это не для леди. – Ее улыбка исчезла. – О, Битти, я не хотела.
      Битти вскинула подбородок.
      – Ты совершенно права. Всегда нужно стараться быть леди, но теперь я убедилась, что не всегда можно рассчитывать на то, что мужчина поведет себя как джентльмен.
      – Это уж точно, – согласился Филипп. – А сейчас мы должны доставить девушек домой, Джеймс. Миссис Трапп все еще в бальном зале. Она, вероятно, беспокоится, поскольку не знает, куда мы запропастились. Отвлеките ее ненадолго. Я возьму наши плащи. Китти, помогите сестре привести одежду в порядок, чтобы по крайней мере можно было пройти мимо вашей маменьки. Я посажу вас в карету, мы прикроем Битти, а дальше миссис Трапп к нам присоединится. Значит, так, Китти, – ваша сестра немного простудилась, и вы вызвались проводить ее домой, чтобы уложить в постель и поухаживать за ней.
      Китти кивнула, Битти приободрилась. Филипп повернулся к Джеймсу.
      – Дайте мне десять минут, а потом можете привести миссис Трапп.
      Джеймс кивнул, и вместе с Филиппом они вышли из комнаты. Когда молодой человек ушел, до Джеймса дошло, что он только что получил указания от юноши, которого мог бы скрутить одной рукой. Он покачал головой и рассмеялся. Вот уж не скажешь, что у Филиппа отсутствует способность командовать!
      Пробираясь к миссис Трапп через поредевшую толпу гостей, Джеймс обдумывал рассказ Китти. Филипп, защищая девушку, с которой был едва знаком, действовал на удивление умно и решительно. Умный, с отличной реакцией, к тому же благородный. При желании Джеймс вполне мог бы пополнить список достоинств Филиппа.
      Филипп просто прирожденный «лжец», Джеймс в этом больше не сомневался.
      Завтра начнется его обучение, хочет он того или нет.

      Утро было слишком ранним для сюрпризов.
      – Что это за место? – Филиппа оглядывалась вокруг, подавляя зевоту. Вчера из-за происшествия с Битти они добрались домой далеко за полночь, и Филиппа с удовольствием бы еще понежилась в постели. К тому же пора было завтракать, но сильный запах пота, который она ощущала, почти лишил ее аппетита.
      – Тебе здесь понравится, Флип.
      Филиппа вовсе не была в этом уверена. Джеймс ухмыльнулся.
      – Робби будет вне себя, когда узнает, куда мы отправились. Он готов с утра до вечера торчать в спортивном зале Джексона.
      Филиппа повернула голову, оглядываясь по сторонам. В этот момент несколько мужчин вышли из боковой комнаты и вошли в главный спортивный зал. Джеймс поднял руку, приветствуя одного из них.
      – Привет, Берти. Сегодня выступаешь против самого?
      Один из мужчин повернулся в ответ на приветствие, затем подошел к ним. Филиппа, стоявшая рядом с Джеймсом, задохнулась, Джеймс бросил, на спутника удивленный взгляд, но гувернер беспокойно отвел глаза.
      Подойдя ближе, Берти протянул руку и обменялся с Джеймсом крепким рукопожатием.
      – Давненько не видел тебя, Каннингтон. Как твое плечо?
      – Я почти в форме, Берт. Сегодня после долгого перерыва собираюсь выйти на ринг.
      Филиппа была в шоке. Берт, как и остальные мужчины, выходившие из боковой комнаты, был почти голый. На мужчинах были лишь подштанники до колен.
      Когда Берти протянул руку, чтобы обменяться рукопожатием с ней, Филиппа чуть не бросилась вон. Подавив панику, она с усмешкой, изо всех сил сжала протянутую руку, старательно вперив взгляд в мочку уха мужчины. Джеймс хлопнул ее по плечу.
      – Пойдем переоденемся.
      – Да, конечно, – ответила она, прежде чем до нее дошел смысл его слов. Замешкавшись у двери раздевалки, она заглянула внутрь.
      Мужчины. Низкого роста и высокие, худые мужчины и полные мужчины. Мужчины с бледной кожей и мужчины с кожей, потемневшей от солнца. Мужчины в кальсонах и без них. В висках у Филиппы застучало, когда один из них ловким движением скинул подштанники, открыв ее взгляду свои волосатые ягодицы.
      Ох! Филиппа крепко зажмурилась, но было слишком поздно. Эти ягодицы навсегда останутся в ее памяти. В ужасе отшатнувшись, она, не имея возможности провалиться сквозь землю, вжалась спиной в стену рядом с дверью. Наверное, так выглядит ад, он полон голых, дурно пахнущих мужчин, среди которых согрешившая женщина должна провести вечность.
      – Я подожду снаружи, если не возражаете! – выпалила она.
      Джеймс фыркнул.
      – Господи, Флип, ты ведь не можешь боксировать в сюртуке и брюках.
      Она отчаянно замотала головой, хотя не понимала, какое отношение ко всему этому имеет бокс.
      – Я буду в порядке. Никаких проблем.
      Джеймс вздохнул. Филиппа почувствовала его дыхание на своей щеке, и все внутри у нее перевернулось. Она понимала, что уже в который раз он разочарован. Но ничего не могла ему объяснить.
      – Ладно, Флип. Хотя бы пообещай, что попытаешься выйти на ринг.
      «Что угодно, только не заставляй меня входить сюда!»
      – Я обязательно попытаюсь выйти на ринг.
      – Хорошо. Я буду готов через минуту.
      Она почувствовала, как он прошел мимо, но не двинулась с места, отчаянно пытаясь стереть намертво запечатлевшийся в ее памяти образ.
      Ничего не выходит. Волосатые ягодицы останутся там навсегда. Проклятие, если она должна хранить в своей памяти зрелище обнаженной задницы, то почему это не могла быть задница Джеймса?
      Она отошла в сторонку и с интересом стала рассматривать архитектуру холла, предварявшего гимнастический зал. Величественные арки встречались над головой, опираясь на прекрасные ионические колонны, которые пронизывали помещение.
      – Готов, Флип?
      Она вдохнула побольше воздуха и повернулась к нему.
      И едва не проглотила язык. Перед ее глазами блестел его обнаженный торс, отлично вылепленный, с четко обозначенными мускулами и сухожилиями. Шрам на его плече был больше похож на медаль, украшающую грудь героя. Джеймс обматывал кисть руки полоской холста, и Филиппа с восторгом смотрела, как перекатываются под кожей крепкие бицепсы.
      О великие греческие боги! Как могла она забыть, насколько прекрасен этот мужчина? Забыть о том, как подгибались ее ноги и, словно горячий воск, таяло ее лоно от созерцания этого великолепия?
      Подошедший работник помог Джеймсу обмотать вторую руку. Подлаживая повязки, Джеймс постучал кулаками друг о друга и задорно улыбнулся Филиппе.
      – Сейчас наблюдай внимательно. Если проявишь усердие, возможно, когда-нибудь будешь боксировать не хуже меня.
      Джеймс поднялся на возвышение и пролез через веревки. По его приглашению еще один полуобнаженный мужчина поднялся на помост, но Филиппа видела только Джеймса. Сквозь расположенные под самой крышей узкие окна на его точеное тело лился жемчужный свет. У Филиппы захватывало дух.
      И тут другой мужчина ударил его. Сильно.
      От неожиданности Филиппа протестующе вскрикнула, это был высокий крик, безошибочно женский. К счастью, одобрительные крики зрителей, приветствовавших отличный выпад, заглушили ее возглас.
      Она закусила губу, решив не издавать больше ни звука, наблюдая эту отвратительную демонстрацию мужского соперничества. Удары продолжали обрушиваться на Джеймса, но он спокойно увертывался от тяжелых кулаков соперника и давал достойный отпор.
      Похоже, в этой нелепой забаве противники не собирались увечить друг друга. Филиппа немного расслабилась, постепенно начиная чувствовать необъяснимую привлекательность этой внешне жестокой схватки.
      Привлекательность? Наверное, она шла от давно забытых первобытных инстинктов. Поединок продолжался, Джеймс покрылся испариной, теперь его влажное тело походило на блестящую бронзовую скульптуру и в то же время на расплавленный металл, который тугими мускулами бурлил под тонкой пленкой кожи.
      Столько грации и столько мощи.
      Ей хотелось прикоснуться к нему. Хотелось провести руками по его выступающим мышцам, коснуться широких плеч, потом поднести пальцы к своим губам, чтобы почувствовать соленый вкус этой блестящей кожи. Его волосы стали влажными и теперь непокорной гривой прилипли ко лбу и шее.
      Джеймс напоминал великолепного золотистого хищника. Он то уклонялся, отражая удар, сверля противника потемневшими карими глазами, то стремительно бросался на него, сосредоточившись на добыче.