Глава 21

Далтон заворочался и нащупал под собой что-то липкое и неприятное. Он с ворчанием вытащил из-под себя какой-то предмет и, с трудом разомкнув глаза, посмотрел вниз.

Домашняя туфелька. Туфелька, испачканная и разодранная после беготни по крышам.

Клара.

Он резко сел и, окинув взглядом свой кабинет, увидел ее. Клара, скрестив ноги, сидела на полу и, улыбаясь, смотрела на него.

От этой улыбки на душе Далтона потеплело, но тут он увидел ее разодранную ночную сорочку и похолодел.

– О Боже! Нет! – Он подвинулся к ней и опустился на колени. – Я… Господи! Клара, что же я с тобой сделал прошлой ночью…

На ее плече были видны свежие царапины, а шея покраснела от его жесткой щетины. Увидев отметины от своих пальцев на верхней части ее груди, он судорожно сглотнул.

Она проследила за его взглядом.

– Ах да. Мне следовало сказать тебе, что у меня очень нежная кожа.

Ему хотелось заключить ее в объятия, но он не осмеливался к ней прикоснуться.

– Просто не могу поверить… Я бы ни за что на свете не причинил тебе боль…

И тем не менее он это сделал. Он овладел ею грубо, на полу, словно самец во время гона. Далтон, не обращая внимания на свою наготу, сел, поджав под себя ноги, до глубины души потрясенный чувством вины.

– Далтон, я тебе уже сказала… ты не причинил мне боли.

Он покачал головой:

– Причинил. Я постыдно использовал тебя. Я…

Что-то ударило его по носу. Инстинктивно среагировав, он поймал ягоду клубники. Далтон удивленно поднял голову и увидел, что Клара собирается бросить в него яблоко.

– А вот это, – вслух рассуждала она, – действительно может причинить боль.

– Клара, я знаю, что ты сердишься. Мне очень жаль, о Боже, мне так жаль…

Крупное яблоко сильно ударило его в плечо.

– Ничего себе! – Он потер ушибленное место. – Прекрати. Пожалуйста, поговори со мною, Клара.

– Ах вот как, вас интересует мое мнение? Я думала, вы слишком заняты, упиваясь совершенно неуместным чувством собственной вины.

Она взяла виноградину.

– Ягодка маленькая, но, думаю, если брошу достаточно точно, то смогу попасть тебе в ухо. Не двигайся.

– Неуместным? Моя вина имеет все доказательства, достаточно лишь взглянуть на тебя!

Она внимательно смотрела на него мгновение, потом улыбнулась и бросила виноградину себе в рот.

– А ты на себя посмотри, – сказала она.

Плохо соображая, Далтон посмотрел вниз. Первое, что он осознал, – это собственную наготу. Вслед за этим на ум ему пришло старое присловье: «Видели бы вы того парня!»

Он выглядел довольно потрепанно. По всему его телу были разбросаны отметины бурной ночи – следы зубов и ярко-красные пятна страстных поцелуев. Почувствовав жжение на спине, он, изо всех сил вывернув шею, взглянул себе на спину.

Его широкую спину украшали следы, по размеру и расположению похожие на царапины от ногтей.

– Ох, черт возьми?

Клара, подавшись в сторону, с любопытством взглянула на его спину.

– А, я это помню. – Она улыбнулась. – Хочешь повторить?

Он поспешно отодвинулся от нее.

– Нет. Клара, мне совершенно ясно, что я слишком опасен для тебя. Впервые в жизни я потерял над собой контроль.

Она выглядела слегка польщенной.

– Ну, спасибо, сэр, вы очень добры.

– Клара, ты не воспринимаешь это всерьез. Это было так…

Она сунула руку в корзину с крышкой, стоявшую рядом с ней.

– Я полагаю, ты хотел сказать «великолепно». Но я соглашусь на «впечатляюще». Сыр?

Он быстро качнул головой. Она вновь бросила в него яблоко.

– Тебе… это понравилось?

Она фыркнула.

– Допускаю, что вы способны произвести впечатление, лорд Этеридж, но не стоит раздуваться от самодовольства.

Она положила сыр обратно в корзину и вытянула ноги. Затем подползла к нему со странной улыбкой на лице.

Вид, открывавшийся под разорванным воротом ее рубашки, был просто потрясающим. Оцепенев, Далтон так и сидел на ковре, поджав под себя ноги, и, воспользовавшись его замешательством, Клара с кошачьей грацией вскарабкалась на него, плотно обхватив его бедра.

Она обвила руками его шею и заглянула ему в глаза. Он не обнял ее, но и не оттолкнул.

– Далтон Монморенси, я хочу, чтобы ты выслушал меня очень внимательно. Мне это понравилось. Очень понравилось. Возможно, это было чересчур интенсивно, учитывая привычную строгую диету, но я хотела отыскать мужчину внутри тебя, и мне это удалось.

Он подавил готовое охватить его чувство облегчения.

– Ты хотела сказать: зверя внутри меня, – произнес он с горечью.

В ответ Клара покачала головой:

– Бедняга Далтон. Так много барьеров. Мне потребовалось богатое воображение, чтобы преодолеть их, не так ли?

Вспомнив потрясающее удовольствие, которое она ему добавила, он покраснел.

– Мне всегда хотелось узнать, что это за ощущение.

Она подняла брови.

– А, так ты слышал об этом раньше? – Она в притворном испуге опустила брови. – А я-то думала, что это мое изобретение.

Наконец расслабившись, Далтон заключил ее в объятия и крепко прижал к себе.

– Я признаю, что вы потрясающая женщина, Клара Симпсон, но не стоит раздуваться от самодовольства.

Она куснула его за мочку уха.

– Нет, я предпочла бы повторить и пройти все до конца.

Он запрокинул голову.

– А разве ты не… разве у тебя там не воспалено?

Клара наклонила голову и подумала.

– Ну, есть немного. – Потом коснулась кончиками пальцев его губ. Ее карие глаза потемнели. – Но ты ведь сам сказал, что ты не ищешь вечности. И если я должна уехать… Я подумала, что это время – это все, что у нас…

Далтон поцеловал ее, нежно, каждое прикосновение его губ ласкало ее распухший рот. Ему не хотелось думать об ее отъезде. Ему вообще не хотелось думать.

– У нас есть время до вечера, когда за тобой приедет Джеймс, – прошептал он.

Ее губы задрожали, на мгновение она обняла его чуть крепче. Затем посмотрела на него, ее улыбка была озорной, хотя глаза увлажнились.

– Это хорошо, – она заерзала на его коленях, – потому что теперь моя очередь.

Кларе доставил удовольствие блеск, появившийся в его серебристых глазах. Он громко рассмеялся, и ее искренне порадовал этот глубокий и сочный звук. Возможно, один короткий день – это все, что у нее есть. И она не станет терять время, проливая слезы.

Одним ловким движением он уложил ее на пол.

– Ты недостаточно обнажена.

Клара помогла ему стащить с себя порванную ночную рубашку. Затем он выпрямил ей ноги и поднял ей руки над головой. Она увидела, как на мгновение его взгляд заколебался, когда он заметил другие отметины, которые оставил на ней. Она протянула руку, схватив еще одну виноградину, и начала шутливо грозить ему ягодой, пока мрачное выражение не исчезло из его глаз.

Далтон наклонился, взял виноградину губами и поцеловал кончики ее пальцев.

– Не двигайся.

– Думаю, я действительно породила чудовище, – произнесла она тихо.

Он медленно провел ладонями по внутренней стороне ее бедер.

– Клара, – он улыбнулся, глядя на нее, – теперь твоя очередь.

По ее телу пробежала дрожь. Далтон поднялся и подбросил угля в камин. Собрал подушки с дивана, зачем-то взял корзинку для пикника, вернулся и опустился рядом с ней на колени.

– А это зачем? – спросила она.

Голос ее дрогнул.

Он подложил одну подушку ей под голову, вторую под бедра.

– Ты мне не ответил. – Она жестом указала на корзинку. Он взял ее руку и вернул на прежнее место.

– Я хочу поиграть с моей едой.

Именно это он и начал делать. Клубнику превратил в маленькие прохладные укрытия над ее сосками. Пупок украсил виноградиной. Дольками яблока окаймил ее лобок и раскрошил кусочки сахара по всему ее телу.

Время от времени он наклонялся, чтобы поцеловать ее в губы, слегка коснуться ее расщелины или нежно куснуть чувствительную ложбинку над ключицей.

К тому времени, когда он закончил свою игру, она дрожала всем телом, но не от холода. Ей хотелось извиваться, прижаться к нему бедрами и привлечь его к себе. Однако Далтон был неумолим. Он не давал ей пошевелиться.

Затем достал пирожные с кремом.

– Французская выпечка – фирменные изделия Керта, – произнес он непринужденно. – Из каждой поездки он возвращается с новыми рецептами. – Он разломил булочку пополам и выдавил из нее сладкий густой крем.

«О Боже! А с этим что он собирается делать?» Далтон слизнул крем с пальца и прильнул к ее губам. Затем его пальцы, холодные и скользкие от крема, скользнули в ее лоно. Она вздрогнула, ее крик замер на его губах.

После столь долгих подготовительных игр Клара почувствовала, что близка к экстазу. Далтон пришел к финишу вместе с ней. Клара расслабилась, открыла глаза и улыбнулась ему.

– Это было ни с чем не сравнимое наслаждение. Никогда не думала…

Пальцы Далтона вновь вошли в ее лоно. Застигнутая врасплох, Клара была потрясена собственной реакцией и, вновь достигнув вершины, издала исполненный первобытной страсти крик.

Шепча ласковые слова, он одарил ее нежным, успокаивающим поцелуем. Наконец, обессиленная, измученная взлетом к вершине блаженства дважды, она, раскинувшись, замерла.

Теперь настал черед его пиршества. Его губы были везде, они дразнили ее, пробовали, превращая ее тело в кладезь чувственного наслаждения. Потом он подобрался к яблокам. Затем наступила очередь крема со сливками.

В какой-то момент он вынужден был остановиться, но лишь для того, чтобы прикрыть легкой пуховой подушкой ее рот, поскольку ее хриплые, все усиливающиеся крики могли обнаружить их тайное убежище. Он снял подушку.

– Больше не будешь шуметь?

Она кивнула, и он привлек Клару к себе. Она запротестовала:

– Я липкая… этот сахар…

Далтон засмеялся:

– Ничего, думаю, я не оставил ни крошки. Из тебя получился восхитительный завтрак.

– Гм… – Клара лениво потянулась к корзине, стоявшей у них в ногах. – Пора и мне позавтракать.

Они, переплетясь телами, между поцелуями подкармливали друг друга, вкладывая кусочки еды в распухшие от поцелуев губы.

– Значит, в школе у тебя было прозвище Монти?

Клара представила его себе – худого и слишком высокого для своего возраста, отличавшегося от других своим положением, незаурядным умом и некоторой застенчивостью.

– Я тогда завел дружбу с другими мальчишками, но Ливерпул положил этому конец, воспользовавшись тем, что я совершил неблаговидный поступок.

– В чем же ты провинился?

– В свои четырнадцать я нанес неподобающий джентльмену визит в одну из комнат местной таверны. Точнее, залез на дерево как раз напротив окна.

Она подняла брови.

– Уже тогда начали шпионить, милорд?

– Это было в духе старой традиции. Вероятно, не одно поколение школьников сидело у этого окна, потому что ветви дерева были потерты. Теперь его там нет. Ливерпул приказал срубить его немедленно, и, боюсь, именно это пошатнуло мой авторитет среди других парней.

– Почему же попался именно ты, а не другие?

Он помедлил с ответом.

– Я… забрался на подоконник и влез в комнату.

Она засмеялась:

– Ну и смельчак! Ты кому-то помешал на самом интересном месте?

Он не ответил. Ее улыбка угасла, когда она почувствовала его напряжение.

– Далтон?

– Я помешал изнасилованию.

Он отодвинулся от нее, но она вновь привлекла его к себе.

– Расскажи, как это было?

– Я бы предпочел не рассказывать.

Она коснулась его лица, заставив посмотреть ей в глаза.

– Прошу тебя.

Далтон кивнул.

– Я был так неопытен, что сначала я ничего не понял. Увидел совсем молоденькую девушку, явно не из тех, что работали в таверне. Этот зверь затащил ее в комнату и бросил на кровать… Мне было плохо видно, и я забрался на подоконник. – Его голос дрогнул. – Я был… возбужден. Думал, что увижу пару, которая предается любовным утехам. – Он судорожно сглотнул. – Он срывал с нее одежду. Я был так увлечен… я никогда не видел обнаженной женщины.

Клара погладила его по груди.

– Вы, мужчины, можете голову потерять от подобного зрелища.

– Я был слишком недогадлив и слишком возбужден, чтобы понять, что происходит. А потом было уже слишком поздно. Он собирался овладеть ею, когда она наконец закричала. Я в то же мгновение прыгнул в окно.

Клара ничего не сказала. Да и что здесь скажешь, если юноша свой первый сексуальный опыт приобрел, став свидетелем изнасилования. Вначале это даже возбудило его, он понятия не имел, что происходит. Для ранимого мальчика чувство вины ужасно. Отсюда его страх перед собственной похотью. Теперь Клара поняла, что сделала с ним прошлой ночью.

Она перевернулась, легла ему на грудь и посмотрела в глаза.

– Далтон, ты меня не насиловал. Ни прошлой ночью, ни на чердаке. Ты на такое просто не способен. Неужели не понимаешь?

Он улыбнулся и нежно отвел прядку волос с ее лба.

– Теперь понимаю. На самом деле я не уверен, что дело не обстояло противоположным образом.

– Хорошо. – Она опустила голову, слушая биение его сердца. – Но почему спасение девушки обернулось для тебя неприятностями?

– Как выяснилось, этот парень, старшеклассник из нашей школы, порочный молодой маркиз, был наследником герцога, с которым лорд Ливерпул вел переговоры о поддержке какого-то выгодного для него закона.

– Не думаю, что мне хочется об этом слышать, – пробормотала Клара.

– Он похитил молодую деревенскую девочку прямо с поля и заплатил владельцу таверны приличную сумму, чтобы тот не вмешивался. К несчастью для него, мне было наплевать, кто его отец и насколько он богат. В конце концов, голубая кровь течет так же, как и обычная.

Она, прищурившись, посмотрела на него:

– Он ведь был старше и сильнее, не так ли?

Далтон пожал плечами. Было так приятно ощущать на своей твердой мускулистой груди ее нежные ладони.

– Он был задирой и трусом. И все же, не будь на моей стороне праведного гнева, исход мог бы быть иным.

– Ты отлупил его до крови?

– Что-то вроде того.

– Хорошо, – произнесла она с ожесточением. – Но ведь лорд Ливерпул не одобряет насилия?

– Теоретически не одобряет. Но он не видел смысла поднимать шум из-за простой сельской девчонки, тем более когда на кону стояли так называемые более значимые вопросы.

– И что же он предпринял?

– Заставил меня извиниться перед маркизом.

– Не может быть! И что ты сделал?

– Я извинился. – Он мрачно усмехнулся. – Во всеуслышание, публично. Сказал, что мне его жаль, что он, видимо, обделен мужскими достоинствами и ни одна женщина по доброй воле не ляжет с ним в постель.

Она засмеялась и еще крепче обняла его. Некоторое время он молча поглаживал ее волосы.

– Теперь твоя очередь, – сказал он. – Какая самая большая ложь, которую ты мне преподнесла?

– Гм… Дело не в том, что я сказала, а в том, что сделала. Твоя Вдова-Простушка совсем не похожа на меня. Ведь я не слежу за модой, не пользуюсь косметикой. Редко надеваю корсет. Наряды мои скромны и невзрачны, за исключением зеленого платья, конечно.

– Что за зеленое платье?

– Ах, прости. Я надевала его для Натаниеля, не для тебя.

– Кто такой Натаниель?

– Мой кавалер.

– В самом деле? – прорычал он. Одним быстрым движением он перевернул ее и накрыл своим телом. – Значит, твой кавалер?

Она улыбнулась, радуясь, что может поднять ему настроение, слегка поддразнив.

– Ты ревнуешь.

– Нет, мне просто забавно. Но в любом случае Натаниель мне не соперник.

– С чего ты взял?

– Потому что я заставил тебя стонать. От изумления Клара открыла рот.

– Что?

Он кивнул с самодовольным видом:

– На самом деле. Ты стонала, и не один раз. И довольно громко.

– Такого не было!

Он уткнулся носом ей в ухо.

– И-и-и… и-и-и… – тихо поддразнил он.

Она стукнула его по плечу.

– Прекрати!

Он подвинулся и лег у нее между бедрами. Его распухшее тугое естество мягко, но требовательно давило на ее лоно.

– И-и-и…

Она снова звонко шлепнула его по плечу, при этом ее бедра сдвинулись на какой-то дюйм, и он, воспользовавшись моментом, вошел в нее. Его мощная плоть проникла так глубоко, что ее пронзила вспышка острого наслаждения. Задохнувшись, она вцепилась в его плечи. Он поднял голову и улыбнулся:

– А ты знаешь, кто следующий?

– Кто? – едва слышно произнесла она.

– Мы.

Он поцеловал ее и снова стал двигаться у нее внутри. Клара тихонько вскрикнула.

Глава 22

Натягивая помятую одежду, Далтон старался не прислушиваться к доносившимся до него звукам. Клара мылась в тазу, и ее затрудненное из-за холодной воды дыхание казалось очень эротическим.

Когда наконец она позволила ему повернуться, он увидел, что она скромно завернулась в похищенный плащ.

– А что на тебе под плащом? – Ночную рубашку она использовала в качестве мочалки.

– А вот это тебя не касается, – ответила она чопорно поджав губы.

– Смотри не простудись, плащ влажный. И не позволяй Джеймсу даже краешком глаза заглянуть под него. Он вот-вот появится и принесет твои вещи.

– Далтон…

Ее тон был серьезным. Он внимательно посмотрел на нее:

– Да?

– Я не хочу уезжать.

Проклятие! Не зря ему казалось, что все идет слишком гладко.

– Тебе необходимо скрыться, пока я не найду виновника, это единственный способ обеспечить твою безопасность.

– Я не хочу бежать. Это будет означать, что они выиграли, разве ты не понимаешь? Люди, подобные твоему маркизу и графу, который подставил моего отца. И если те, кому известна их истинная сущность, трусливо прячутся, кто же тогда раскроет правду? Кто защитит невиновных и доверчивых?

Она была так отважна и так наивна.

– А кто спасет тебя от Керта? Как я смогу одновременно защищать тебя и распутывать это дело?

– Я могу тебе помочь. У меня есть опыт в подобного рода делах. Я ни разу не попалась, хотя занималась этим не один месяц.

– Раз на раз не приходится, – сказал он мрачно. Как отговорить ее от этого? – Клара, ты уедешь с Джеймсом сегодня вечером, даже если для этого мне придется засунуть тебя в мешок и привязать к крыше экипажа.

– Хочешь заставить меня поступить против собственной воли?

Это был нечестный прием, и она понимала это. Он увидел искорки стыда в ее глазах. Черт побери ее упрямство!

– Если ты не скроешься в безопасном месте, тогда… – Он не смог удержаться, слова просто сорвались у него с языка. – Есть другой способ обезопасить твое будущее.

– И какой же?

– Выйти за меня замуж.

– Это невозможно.

Далтон был задет за живое.

– Почему нет? Как леди Этеридж ты будешь практически неприкосновенна. – Он воодушевлялся этой идеей все больше. – Ты могла бы жить далеко от города. У меня есть несколько поместий – выбор за тобой. Таким образом, ты не отвлекала бы меня от моей работы. Я бы о тебе заботился. У тебя было бы все, в том числе такое состояние, что отпала бы необходимость снова заниматься рисованием.

Она вздрогнула.

– Нет, не все. Не было бы тебя. Не было бы самоуважения.

– Будучи моей женой, ты будешь пользоваться всеобщим уважением! Я предлагаю тебе свое имя и состояние.

– Как ты можешь думать, что я приму твое предложение? Ты предлагаешь мне пустыню и песок и называешь это раем.

– Ты считаешь, что мое предложение ничего не стоит?

– Твое предложение оскорбительно. Я не хочу такой «приятной ссылки», Далтон. – Она вздохнула, очевидно, пытаясь сдержаться. – Твое чувство ответственности похвально, но я не продам свое будущее ради твоего спокойствия. Я заслуживаю большего.

– Ты непредсказуема.

Ее взгляд стал похож на штормовое зеленое море.

– Ты абсолютно предсказуем, и в этом мое несчастье.

Он стиснул зубы.

– Ты не питаешь ко мне никаких чувств?

– Я питаю к тебе много чувств.

Он подумал о Натаниеле, для которого она надевала зеленое платье.

– Есть кто-то другой, кто нравится тебе больше? – Он сжал кулаки, пытаясь сохранить самообладание и побороть возникшее в душе опустошение. – Назови мне его имя. Я должен знать, из-за кого я тебя теряю, кого ты готова предпочесть мне!

Она помолчала.

– Себя.

На это ему нечего было возразить. Они стояли, глядя друг другу в глаза, они были рядом и так далеки друг от друга.

В тишине комнаты раздался щелчок, и открылась панель в стене. Клара моргнула. Она впервые обратила внимание на то, что в комнате не видно двери. Она была в заключении всю ночь и даже не знала об этом.

Джеймс просунул голову в проем, его глаза были плотно закрыты.

– Мы себя прилично ведем?

– Мы – да, – напряженно произнес Далтон. – Остается посмотреть на тебя.

– Ясно. – Джеймс протиснул в дверь саквояж Клары, стараясь не ударить им об пол. Потом вошел сам, неся толстую папку и еще одну корзину с крышкой. – Вот ваши вещи, миссис Симпсон. Агата велела передать вам, что зашила ваши наброски в потайное дно. При настоящем обыске, конечно, обнаружат, а при поверхностном осмотре вряд ли.

Он подал ей билет на двоих на корабль, отплывающий вечером в Шотландию.

– Это для нас. Будем путешествовать под видом брата и сестры.

Она положила билет на стол.

– Спасибо.

Джеймс поместил тяжелую папку рядом с билетом и вытащил листок бумаги.

– Далтон, думаю, тебе стоит на это взглянуть.

Далтон протянул руку, но Джеймс бросил взгляд на Клару.

– Не здесь.

Клара махнула рукой:

– Идите. Мне как раз нужно переодеться.

Далтон некоторое время смотрел на нее, потом последовал за Джеймсом через другую панель в стене.

После их ухода Клара сбросила влажный шерстяной плащ и надела чистую одежду, которую достала из саквояжа. Она пыталась завязать пояс на панталонах, когда уронила на пол папку Джеймса.

Карикатуры сэра Торогуда полетели и, перемешавшись, упали рядом на коврик. Вздохнув, Клара присела на колени, чтобы собрать их. Меньше всего в этот момент ей нужны были напоминания о том, чего она лишилась.

Собирая листки, она рассеянно называла тех, кого рисовала. Мозли… Уодзуэрт… Натаниель…

Она остановилась. Натаниель? Она никогда не рисовала на него карикатуры. Пролистав стопку рисунков, вытащила листок. Взглянув, рассмеялась.

Листок был перевернут наоборот. Под этим углом изображение лишь только отдаленно напоминало Натаниеля. Покачав головой, она перевернула листок с изображением Флер, чтобы положить его в папку.

Изображение лица не изменилось. Она поднесла листок ближе. Челюсть… брови…

Клара лишь однажды видела эту таинственную личность во время одной из встреч у Уодзуэрта. Трое мужчин страшно наскучили ей своими спорами по поводу какой-то женщины. И Клара отомстила за свою скуку, набросав рисунок, который наделал так много шума после его публикации через пару недель.

Именно тогда Далтон получил указания найти ее.

Она сидела на корточках, напряженно размышляя. Кто-то хотел, чтобы ее нашли. Кто-то хотел ее смерти. Не мог ли это быть Натаниель?

Она вспомнила, каким напряженным стал его взгляд, когда он увидел, что она рисует.

Он все понял. Уже тогда, в парке, он знал. Она сама предоставила ему доказательства.

А потом он преследовал ее. Эти визиты, подарки, настойчивые приглашения. Как будто такой человек, как он, мог ею серьезно заинтересоваться.

«Далтон может, – вновь зазвучал этот надоедливый тонкий голосок. – Он хочет на тебе жениться».

– Нет, – пробормотала Клара. – Он, как мальчик, коллекционирующий бабочек, хочет запихнуть меня в вату и хранить.

А вот Натаниель определенно хотел заманить ее туда, где он навсегда смог бы остановить ее перо.

Она положила рисунок поверх других и быстро закончила свой туалет. Когда Клара рылась в чемодане в поисках теплого платья, ей попался наряд служанки. Она долго держала в руках простое муслиновое платье.

Сегодня Натаниель ужинает у своей кузины. Его не будет дома несколько часов. Она может провести расследование, узнать наверняка, прежде чем обвинять этого человека перед лицом гильдии полубезумных шпионов.

Она импульсивно натянула на себя платье. Ей необходимо было уйти, и в данный момент без Далтона, это также облегчит его задачу. Не говоря уж о том, что ей совсем не нравилось, что ее пытаются сплавить, словно надоевшую родственницу.

Одевшись, она накинула свой, к счастью, сухой плащ и подошла к первой панели, к той, через которую входил Джеймс. Она слегка надавила на резьбу, заметила, как это проделал Джеймс с другой панелью, выходя из комнаты, и узкая дверь распахнулась. Клара начала спускаться вниз из кабинета, расположенного на чердаке. Но как же ей теперь выбраться из «клуба»?

Мисс Китти Трапп плюхнулась животом на матрац и сердито посмотрела на аккуратно застеленную кровать сестры, стоявшую у противоположной стены. Битти уже начала упрашивать своих родителей разрешить ей переехать в комнату тети Клары – большую, с огромным окном, – и это при том, что бедная тетушка Клара уехала всего два дня назад.

И вполне вероятно, ее сестре достанется эта комната, потому что на Китти мама и папа все еще сердились за то, что она сразу не рассказала им об отъезде Клары.

Они впустили этого высокого человека в дом и называли его «милорд», а душке лорду Рирдону не позволено было даже переступить порог, когда он приехал с визитом вчера днем. Китти не думала, что папа на самом деле поверил всем этим разговорам об измене, но тем не менее он отменил все выезды и все приемы посетителей до тех пор, пока ситуация не прояснится.

И вот она сидит здесь, сосланная в свою комнату, тогда как могла бы находиться в гостиной с самым красивым мужчиной на свете.

Китти выпрямилась и подвинулась к туалетному столику, который они делили с Битти. Поворачивая подбородок то в одну, то в другую сторону, она размышляла над тем, нравятся ли лорду Рирдону блондинки. Она считала, что у нее волосы чуть более блестящие, чем у Битти, потому что она каждый вечер перед сном расчесывает их сотню раз, тогда как Битти частенько ленится.

А кроме своих чудесных волос, в чем она может соперничать с тетей Кларой? Ее тетушка очень умна и талантлива, у нее чудесная фигура, тогда как у Китти и Битти явная склонность к полноте, как у их маменьки.

Китти вздохнула. Нет никакого смысла обманываться. Лорд Рирдон даже не взглянул в ее сторону, когда в комнате была тетя Клара.