Она искала взглядом опасную желтую слизь. Однако если то, что они преследовали, и свернуло сюда, то следов не оставило.
      Они миновали четвертую арку. После каждой свет мерк все больше, так как деревья вверху, видимо, плотно смыкались, не пропуская солнечных лучей. Тут пахло болотным илом и испарениями растений, но только не смрадом, который прежде предупреждал их об опасности.
      Джеган перебрался на нос плота, умело орудуя шестом, а Смайл осторожно перешел на другую сторону, поднимая и опуская шест в одном ритме с охотником.
      Кадия не сомневалась, что где-то впереди находится источник Силы. Но доброй или злой? Амулет откликался и на мощную эманацию зла, а не только добра, его сотворившего.
      Теперь его разгорающееся сияние освещало им путь. Над ними, как и в туннеле сквозь колючую чащобу, смыкались корни, не оставляя просвета. Однако чуть позже, слегка приподняв амулет, Кадия обнаружила, что это уже настоящие стены древней кладки, обросшие мокрыми водорослями и мхом.
      В свете амулета блеснули чьи-то глаза. Прядь мха шевельнулась, оторвалась от пучка и соскользнула в воду. Значит, и тут есть свои жители.
      Тишину нарушали только всплески, когда шесты извлекались из воды и вновь в нее опускались. Внезапно Кадия услышала, как Джеган вскрикнул, и в сиянии амулета увидела, как он с силой вогнал шест в дно, и плот остановился в этом подземном канале.
      Кадия протянула руку с амулетом через плечо охотника. Перед ними была преграда - такая, какие и приличествуют жутким забытым местам.
      Раза два на краю Золотой Топи ей доводилось видеть замысловатую паутину рокслинов. Но та паутина плелась существами величиной с подушечку ее большого пальца. Эта же паутина, сплетенная не менее искусно, затягивала все видимое пространство перед ними от одной сырой стены до другой, от поверхности воды до потолка, что терялся во мраке у них над головой.
      Ее безупречные круги были сплетены не из тонких нитей, а из прядей толщиной со шнуры на болотных сапогах. Во многих местах в паутине виднелись погибшие насекомые и другие жертвы, целые или уже нет. Среди них виднелась ящерица, такая же зеленая, как водоросли и мох вокруг, - наверное, это она тогда спрыгнула в воду. Ящерица, наверное, весила немало, но шнуры не провисали под ее тяжестью.
      Рокслинов следовало избегать. Хотя убить крупную жертву они не могли, укусы их были ядовиты и оставляли долго не заживающие ранки. Но рокслин, способный сплести такую сеть, будет серьезным противником!
      Опираясь на плечо Джегана, чтобы сохранить равновесие, потому что плот закачался, Кадия подняла амулет над головой. Ни справа, ни слева в стенах не было видно мест, где могло бы укрыться огромное насекомое. Значит, хищник прячется где-то вверху. Она подняла амулет как можно выше, но тьма под потолком была слишком густой. Прикоснувшись к паутине, они, конечно, привлекут внимание рокслина, который поспешит посмотреть, какая добыча попала в его сети.
      А нападение сверху, когда под ногами у них такая ненадежная опора, может оказаться роковым.
      Не опуская амулета, Кадия переложила его в левую руку и извлекла меч из ножен, глаза под ее пальцами были закрыты. Ни копье, ни дротики тут не помогли бы.
      - Освободите для меня побольше места, - сказала она спутникам негромко, опасаясь, что звук ее голоса может стать сигналом к нападению.
      Джеган посторонился и чуть попятился, и Кадия сделала два шажка вперед, чувствуя, как плот зловеще покачнулся. Надо торопиться, пока он не накренился чересчур круто. Если это произойдет, им будет очень плохо.
      Джеган обхватил ее за пояс, продолжая удерживать воткнутый в дно шест - небольшая, но все-таки помощь.
      Кадия быстро ударила мечом по паутине. Хотя меч стал короче, наточенное лезвие рассекло шнуры. Второй такой же удар, третий... В любой миг она с напряжением ожидала нападения. Изящные круги исчезли, вместо них в воде купались безобразные лохмы, и, судя по крохотным завихрениям возле них, кто-то уже вознамерился попировать, пожирая налипшее на них угощение.
      Кадию удивляло, что тварь, чью работу она уничтожила с такой беспощадностью, все еще не дала о себе знать. Поверить, что ловушка осталась без присмотра, было трудно. Но чем больше она рубила мечом, тем вероятнее ей это представлялось.
      В сиянии амулета они разглядели, что дыра в паутине стала достаточно большой, чтобы проплыть сквозь нее. Но что, если паук затаился и ждет, чтобы они начали это неустойчивое движение?
      - Попробуем? - Она верила в охотничью сноровку Джегана и предоставила решать ему.
      - Да.
      Кадия вернулась на свое прежнее место, держа меч наготове и чувствуя у своей щеки частое дыхание Салин.
      Джеган выдернул шест и приготовился воткнуть его в дно чуть дальше, Смайл повторил его движение, и плот качнулся. Они поплыли вперед, но медленно. Заставить плот двигаться быстрее было нельзя. Когда они проплывали под остатками паутины, девушка невольно поежилась, все еще не веря, что мстительное нападение рокслина им не угрожает.
      Благодаря объединенным усилиям Джегана и Смайла, паутину они миновали за единый миг. Она услышала свистящий вздох Салин и догадалась, что ведунья разделяла ее страхи.
      - Ну вот, - сказал Джеган, отталкиваясь шестом, - теперь ясно, что те, за кем мы гонимся, тут не проплывали.
      К лучшему это или к худшему? Что, если амулет отозвался на какую-нибудь древнюю эманацию и увел их в сторону от следа?
      Задав себе эти вопросы, Кадия вновь начала водить амулетом из стороны в сторону, но он смутно освещал лишь каменные стены, темные, облепленные водорослями. Внезапно плот наткнулся на какое-то подводное препятствие.
      Вновь Кадия пошатнулась, но обрела равновесие и протянула амулет вперед, на этот раз качнув его на цепочке, чтобы осветить как можно больше.
      Из воды перед ними покато уходил вверх пол из того же камня, что и стены. Было ясно, что тут их плавание кончается. Смайл следом за остальными спрыгнул на эту пристань и помог охотнику вытащить на нее плот.
      Кадия пошла первой. Свет амулета упал на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей вверх. Смрада "желтой смерти" тут не ощущалось.
      Девушка поправила за спиной свой мешок. Джеган, Смайл и Салин, опиравшаяся на посох, последовали за нею к лестнице. Первой начала подниматься Кадия, светя перед собой.
      ГЛАВА 14
      На третьей широкой ступеньке Кадия внезапно остановилась. Снизу доносился легкий плеск воды о каменную пристань, словно в подземном канале было течение, которого они не замечали, пока плыли. Но теперь она уловила новый звук, очень слабый - легкую вибрацию камня над ней. Девушка еще не поняла, что это такое, но инстинктивно похолодела внутри.
      - Скритеки! - прошептал Джеган.
      Пожалуй, только глупцы стали бы подниматься выше, но амулет в ее руке сиял все ярче. Несомненно, они приближались к мощному средоточию какой-то Силы. Считалось, что топите-ли не обладают мудростью, а также и оружием, кроме клыков, когтей и грубых копий с дубинками. Умение подкрадываться вот что чаще всего объясняло успешность их нападений. С другой стороны, Кадия и ее спутники находились теперь в их краю, а кто знает, чем они располагают у себя дома?
      Тут она услышала не слова, а мысль Салин:
      - Скритеки сейчас не охотятся, они воздают почести.
      Уверенность, прозвучавшая в этих словах, успокаивала. Но кому чешуйчатые чудовища воздают почести? Какому-то своему вожаку или... или тому, чье появление сеет смерть по всей стране?
      Возврата назад не было: им оставалось только со всей осторожностью идти вперед. Все чувства Джегана обострились, как всегда бывало именно в таких случаях.
      Кадия решительно поднялась на следующую ступеньку. Против ее ожиданий, звуки не становились громче. Наоборот, порой они вдруг совсем затихали.
      Внезапно Кадия заметила, что к свету амулета добавился и другой, становившийся все ярче по мере того, как она поднималась выше. Источник света находился наверху лестницы, но вниз он падал узкими лучиками, словно через небольшие отверстия.
      Кадия повесила амулет на грудь и прикрыла пальцами. Его тепло перешло в жар, обжигающий, но она продолжала прижимать его.
      Когда лестница кончилась, свет снаружи внезапно обрел почти режущую яркость. Он пробивался сквозь отверстия в резной стене, преграждавшей им путь.
      Но это ей знакомо. В стенах Цитадели Рувенды потайные ходы образовали сложную сеть. Многие были известны, и в детстве Кадия не раз подбивала Харамис или Анигель забираться в них. Некоторые были замаскированы резными панелями в стенах. Панели эти снаружи выглядели просто украшениями, но они пропускали свет и воздух в потайные ходы.
      Именно такая панель и была перед ними теперь. По другую сторону, видимо, горело много светильников. Кадия посторонилась, чтобы на площадку могли подняться ее спутники и тоже заглянуть в помещение.
      Они увидели комнату. Ее стены были из того же не поддающегося времени белого камня, что и в городе Исчезнувших. В них были вделаны крючья, с которых на цепях свисали светильники. Они сильно дымили - по стенам над ними расходились веера черной копоти.
      Все стенные панели были покрыты богатой резьбой, как и та, за которой скрывались Кадия и ее спутники. Видимо, когда-то они были еще и покрашены местами можно было различить красные, голубые и желтые выцветшие пятна. В резьбе не замечалось ни единого изображения живых существ. Только зигзаги, круги, выпуклые розетки, закручивающиеся спиралями линии, слагавшиеся в геометрические загадки.
      Все четверо внезапно замерли. Вновь раздалось бормотание скритеков. Кадия опять прикрыла амулет ладонью, вздрогнув от прикосновения к горячему янтарю. Но нельзя было допустить, чтобы его сияние заметили из комнаты. Насколько надежным укрытием окажется панель? Но им обязательно надо было выяснить, что происходит здесь. В этом Кадия не сомневалась.
      И вот из двери слева от них - единственного входа в эту комнату без окон - появилась жуткая фигура.
      Переступая с одной когтистой лапы на другую, к середине направлялся скритек. На его ящериную голову был водружен череп, похожий на его собственный, но только огромный, словно бы от вымершего гигантского скритека. Клыки этого странного головного убора были выкрашены в красный цвет, а в глазницы помещены светляки, которыми пользовались для освещения все обитатели болот.
      Кроме черепа, служившего, видимо, короной, на скритеке, по обычаю его племени, надето было очень мало. Чешуйчатые плечи пересекали два ремня, скрещивавшиеся на груди и спине. На них были тесно подвешены кости, гремевшие при каждом его шаге. Третий ремень, вырезанный, видимо, из чьей-то шкуры с мехом, перепоясывал брюхо топителя. К нему был подвешен меч, а также большая сумка. В одной руке скритек держал посох с укрепленным на нем еще одним черепом - человеческим.
      Дойдя до середины комнаты, скритек повернулся к стене, поднял этот посох, знак своего достоинства, а затем начал стучать им по полу в такт хриплому бормотанию, вырывавшемуся из его клыкастой пасти. Видимо, решила Кадия, он совершает какой-то обряд.
      Комнату заполнила вонь, которая усилилась, когда вошли еще два смердящих скритека. Головы их не украшались черепами, а вместо посохов они держали грубо сделанные копья. Оба вошедших встали спиной почти вплотную к панели, за которой скрывались Кадия и ее спутники.
      Их увенчанный черепом вожак продолжал стучать и бормотать нараспев. В комнату вошел еще кто-то. Высохшая, пораженная желтой заразой фигура, которую Кадия видела в чаше, пошатываясь, вступила в самое освещенное место. Через некоторое время следом за ней вошли еще четыре скритека с копьями.
      Исходящая от них вонь, не говоря уж о смраде зараженного, по мнению Кадии, перебивала запах ее и оддлингов, и плюс к тому его скрывал аромат мази из душистых трав, которой они ежедневно натирались от жалящих насекомых. Как бы то ни было, она не заметила никаких признаков, что компания врагов заподозрила их присутствие за панелью.
      Испустив заключительный громкий рык, скритек с черепом стукнул посохом в последний раз и обернулся к больному. Тот выглядел ужаснее болотных демонов, но было понятно, что прежде он обладал красотой статуй, которые Кадия видела в городе.
      А теперь он был согбен почти как Салин. Его изъеденная гнойниками голова походила на обтянутый кожей череп.
      Однако едва он сделал еще шаг, как вождь скритеков упал на колени, а затем простерся перед ним ниц.
      Урод остановился и пошатнулся, очевидно, ему было нелегко удерживать равновесие. Одна рука его конвульсивно дернулась, и во все стороны разлетелись желтые брызги.
      Голову Кадии пронзила резкая боль, и девушка чуть не ударилась о панель, но Джеган успел поддержать ее. Ей показалось, что в голове у нее раздается невыносимый вой. До крови закусив губу, она попыталась заблокировать мозг от чудовища в комнате.
      Распростертый на полу скритек судорожно извивался, возможно испытывая те же муки, что и Кадия. Урод смотрел на своего прислужника глазами, почти скрытыми дряблыми складками кожи. Он дрыгнул ногой, пинком отбросил посох с черепом и, шатаясь, шагнул к стене.
      С видимым усилием он выпрямился. Обе брызжущие ядом руки протянулись вперед, сгнившие до костей пальцы прикоснулись в четырех местах к завитушкам сложного узора.
      Раздался жалобный скрип, точно камень противился тому, к чему его принуждали. Затем в стене появилась щель. Из нее хлынул свет, багровый, как языки пламени. Урод с трудом шагнул раз, другой, багряное сияние сомкнулось вокруг него, и он исчез.
      Распростертый на полу скритек встал на четвереньки, ящериная голова повернулась к стене, за которой исчезли и сияние, и тот, кто его вызвал. Затем жрец (если это был жрец) поднялся на ноги и что-то резко приказал стражам. Они тотчас ушли.
      Однако вожак задержался и подошел к закрывшейся стене почти вплотную. В мыслях Кадии возникло нечто иное, чем вой, которым сеятель смерти объяснялся со своими служителями. Этот скритек жаждал узнать тайну и был зол, что ее от него скрыли.
      Концом посоха топитель тыкал в завитушки, которые должны были отпереть дверь, - сначала чуть-чуть, потом с силой. Но тщетно. Кадия ощутила растерянность и разгорающуюся злобу.
      Наконец скритек оставил бесплодные попытки проникнуть в тайну и вышел из комнаты, сердито стуча посохом по полу.
      Кадия отдернула руку от амулета - он обжег ей пальцы. Более того: он повис в воздухе, удерживаемый только цепочкой. А ею овладела непреодолимая потребность...
      Дверь... надо было открыть эту дверь, преследовать... Остатки благоразумия понуждали ее остановиться.
      - Джеган... Салин... - Ей нужна была их поддержка, помощь, чтобы разобраться в непонятном стремлении, овладевшем ею.
      Пророчица... - Слова охотника звучали у нее в мозгу, и она ухватилась за них. - Это место Великой Силы. 1
      - Да, - согласилась Салин. - Однако, королевская дочь, эта Сила сама по себе ни добра, ни зла и может служить и тому, и другому.
      - Но она поможет или поймает в ловушку? - гневно спросила Кадия. Что-то толкает меня. Но я не позволю увлечь себя в эту комнату за стеной, пока все не обдумаю.
      Ее решимость воспротивилась зову. Как в разгар муссона ее гнало к древнему городу, так теперь неведомая воля понуждала ее выйти за панель, встать перед стеной напротив, последовать за чудовищем, сломавшим древнюю печать.
      Кадия пошла вдоль панели, ища, как проникнуть в комнату, не в силах больше сопротивляться чужой воле. Скритеки, правда, ушли, но ведь они могут вернуться! Однако Джеган и уйзгу шагнули за ней, словно подчиняясь тому же принуждению, что и она.
      Когда они пробрались в комнату, Джеган со Смайлом подошли не к потайной двери, но к входу, из которой прежде появились скритеки и сеятель смерти. Смайл держал наготове дротик - обработанную колючку, обмакнутую в змеиный яд. Джеган поднял копье.
      Шаг за шагом ноги против ее воли несли Кадию вперед. Амулет по-прежнему обжигал ее. Но теперь она ощутила и нечто новое - как будто то накатывалась, то откатывалась волна, - словно что-то рвалось на свободу, терпело неудачу и вновь повторяло попытку.
      Девушка старательно обходила желтые пятна на полу, отмечавшие путь губителя. На стене среди завитушек она заметила такие же фосфоресцирующие пятнышки отравы - след прикосновения костлявых пальцев.
      Кадия вытащила из ножен свой меч-талисман. Тот тоже источал тепло, хотя и не жег, как амулет. Она увидела, что веко большого ока поднимается, и повернула рукоять так, чтобы направить око на ядовитые отпечатки пальцев.
      Но меч ей не подчинился. Ей не удавалось держать его неподвижно. Луч, вырвавшийся из верхнего глаза, слился с лучами из двух других. Но как ни стискивала она руки, меч наклонялся, поворачивался, вел себя самостоятельно.
      Тройной луч упал на стену, но не туда, куда она его направляла. Он выбрал собственную цель. Луч касался завитушек, но только не тех, которые выбрало чудовище.
      Вновь раздался тягучий скрип. На нее хлынул свет. Но не бордовый, а яркий, будто солнечный. Он принес с собой еще что-то - благоухание, которым она дышала в саду, где обрела меч, послуживший сейчас ключом.
      Золотое сияние поглотило ее, как пламя - сеятеля смерти. Мгновенно комната исчезла. Кадия ахнула. Казалось, она не могла сделать вдох, словно в этом месте не было воздуха. И еще одно ощущение - она уносилась все выше, выше, кружась, будто ее подхватила буря, сделала своей игрушкой - как муссон играл ветками и листьями, которые срывал с деревьев.
      И столь же внезапно она начала опускаться, и ее охватил страх, что она может разбиться. Она судорожно всхлипывала, пытаясь дышать. Затем опасное падение замедлилось. Ее ступни коснулись твердой поверхности. Сила, унесшая ее, теперь позволила ей обрести равновесие.
      Но ее глаза по-прежнему слепил золотой блеск, она не видела даже меча, хотя знала, что все еще сжимает его в руке.
      Кадия зажмурилась, но все так же ей мерещилось нестерпимое сияние, потом оно поугасло, и она осмелилась открыть глаза. И действительно, золотой блеск померк и словно рассеивался, как туман над болотами.
      Она стояла в зале, таком огромном, что дальняя его стена точно находилась в конце улицы. Каменный пол под ее изношенными болотными сапогами был узорчатым, словно ковер, мягкие краски которого бледнели, смешивались в сочетании, приносили облегчение ее утомленным глазам, пока она в них вглядывалась.
      На стенах висели полотнища легких тканей с золотыми знаками, такими же, как те, которые она видела в книгохранилище древнего города - письмена, ей неизвестные.
      Слева к ней, кудрявясь, потянулась струйка голубого дыма, источающего аромат цветов, и она взглянула туда. Там стоял кубический камень, окантованный сине-зеленым металлом Исчезнувших. Видимо, камень был полым, так как из него поднималось растение, подобных которому ей видеть не доводилось. Крепкий стебель был высотой примерно в ее рост, листья длинные, как ее руки, но венчало стебель настоящее чудо.
      Цветок с тремя гигантскими лепестками, формой схожий с тем, который она знала с рождения, - знаком ее рода, крохотный бутон которого заключен в ее амулете. Но только цвет был другой, не черный, а золотой, перламутрово переливающийся, точно цветок окунули в радугу.
      И пока Кадия созерцала чудесный цветок, он наклонился в ее сторону. Никогда в жизни Кадия не испытывала подобного изумления и благоговения. Она медленно опустила меч, а потом невольно преклонила колени, однако голову продолжала держать высоко - казалось, цветок приковал к себе ее взгляд.
      Послышалась звонкая трель. Каким-то образом зазвучал цветок? Кадия не знала, но тут она готова была поверить любому чуду.
      Она вскинула меч, лишенный острия, в почтительном приветствии рукоятью вверх. Все три ока были открыты, но не излучали ничего.
      - Великий... - Кадия решила, что перед ней воплощение Силы. Возможно, и неразумное в том смысле, в каком она привыкла понимать разум, но по-своему обладающее жизнью, как ее соплеменники. - Великий, - повторила она. - Меня призвали.
      Теперь она взяла меч в одну руку, а другой достала амулет. Янтарь казался золотым, почти как цветок. Внутри него четко вырисовывался Черный Триллиум.
      Вновь прозвучала музыкальная трель. Ей стало грустно, что она не способна понять. Не задан ли ей вопрос? И она заговорила в третий раз, отвечая.
      - Великий, я - одна из трех принцесс Рувенды, великой страны трясин. Это мне при рождении подарила Великая Волшебница Бина. - Кадия прикоснулась к амулету. - А это (она подняла меч повыше) было даровано мне, когда Вина возложила на меня обет, после того как слуги Зла захватили Рувенду. Я пыталась вернуть его, когда мой труд был завершен, но земля, из которой он вырос, не приняла его обратно. И, Великий, он привел меня сюда, когда я выслеживала нового врага. Я Кадия, королевская дочь, но выбрала болота. И всякое Зло, тревожащее их, - моя забота. Великий, нынче я видела, как это Зло прошло передо мной сквозь дверь в стене... О нет!
      Кадия стремительно обернулась. Они подошли бесшумно... или цветок так ее заворожил, что она ничего не слышала. Трое...
      Ее глаза широко раскрылись.
      Исчезнувшие! И не статуи, которым дивишься, о которых грезишь.
      ГЛАВА 15
      Не были они и окутаны туманной дымкой, как тот, кто явился ей в саду. Они показались ей такими же живыми, как она сама.
      Они были выше ее, как она - выше оддлингов. Оддлинги! Впервые с того мгновения, как она опустилась сквозь золотое марево в храм, Кадия вспомнила про своих спутников. Быстрый взгляд налево, направо убедил ее, что она здесь одна.
      Девушка оперлась на меч, но продолжала держать его за лезвие, чтобы не заслонять глаз. Хотя ее сковал благоговейный страх, она вглядывалась в Исчезнувших. Двое мужчин и женщина. Легкие одежды из такой тонкой ткани, что их тела просвечивали сквозь нее. У мужчин на груди и спине перекрещивались две перевязи, сверкавшие белыми и зелеными драгоценными камнями и скрепленные на груди пряжками, тоже украшенными камнями. Пояс, еще больше изукрашенный, удерживал на талии тунику, не достигавшую колен. На ногах серебрились тонкие сапожки.
      Женщину, стоявшую чуть сзади, облекало свободное одеяние, скрепленное на плечах широкими брошками из драгоценных камней и перехваченное поясом, столь же изукрашенным, как у мужчин. На ногах у нее были высокие сандалии.
      Одежда контрастировала с цветом их кожи, темной, как у лаборнокцев жителей равнин, трудившихся под палящим солнцем. Мужчины выглядели безбородыми, но их головы, точно шапочки, покрывали густые, коротко подстриженные кудри. Волосы женщины ниспадали ей на плечи.
      Однако Кадию заставили замереть их лица! Из этих трех двух она видела прежде - изваянных из камня в лигах и лигах отсюда. Одного она даже могла назвать по имени...
      - Ламарил!
      Он был живым воплощением статуи, которая, когда ее удалось освободить от брони затвердевшего ила, указала Кадии путь к древнему городу в тот первый раз! Ламарил, по словам Джегана, великий воин, сражавшийся с Тьмой!
      Знала она и женщину, хотя не по имени. Ее статуя стояла слева на четвертой ступеньке лестницы, ведущей в сад.
      Однако все трое смотрели на нее сурово, Ламарил и женщина нахмурились. Заговорил третий:
      - Кто ты, дерзко вторгнувшаяся во Врата?
      Его холодный вопрос заставил Кадию очнуться словно бы от сна. Она вздернула подбородок и твердо посмотрела на них, хотя одна ее рука крепче сжала меч, а другая прикоснулась к амулету.
      - Я Кадия, королевская дочь. Мой отец Крейн правил в Цитадели Рувенды. На меня был возложен долг оборонять край трясин от Тьмы. Мы те, кто пришел, после того как вы удалились.
      - Край трясин... - повторил он. - Твое имя и твоя страна нам неизвестны, но ты прошла сквозь Врата, словно по полному праву. И мы слышали, как ты лепетала, что последовала сюда за Злом. В этом месте Зла нет!
      Теперь заговорил Ламарил:
      - Ты назвала мое имя, ты, именующая себя королевской дочерью. Но я никогда прежде тебя не видел. Какие темные чары думала ты сотворить, назвав мое имя?
      Его губы гневно сжались, но Кадию не устрашил его холодный взгляд.
      - Я видела не тебя, а твое изображение, - она не знала, каким почетным титулом его величать, но в это мгновение ей было все равно. - Твоя статуя стоит на страже этой земли, хотя давным-давно ее затянуло илом, а очистили ее от грязи враги. Джеган из племени ниссомов назвал мне тогда твое имя как великого полководца, который противостоял Тьме в смутные времена.
      Суровость внезапно исчезла с его лица, сменясь удивлением, словно он вдруг услышал, как заговорил камень.
      Кадия не замедлила воспользоваться этим, как она решила, небольшим преимуществом.
      - А тебя, - обратилась она прямо к женщине> - я назвать по имени не могу. Однако и твоя статуя сохранилась в городе с дивным садом, в Месте Знания. Она несет стражу на лестнице, ведущей в этот сад.
      - Ялтан! - Женщина шагнула вперед. - Ялтан, - повторила она с нежностью в голосе и, подняв руку, протянула ее к Кадии. - Ты, пришедшая сюда, скажи, что такое Ялтан теперь?
      - Забытый город... Нет, - поправилась девушка, - забытый многими. Но обитаемый. Его жители называют себя хасситти и стараются сохранять в целости все, что осталось. В саду там... - Кадия подняла меч, - возрос вот он. Бина, Великая Волшебница, закляла меня и моих сестер в миг нашего рождения стать спасительницами Рувенды. Она дала мне корень, который привел меня в город, и там я посадила его в вечно плодоносном саду. И вырос меч. И меч этот стал третьей частью могущественного талисмана, спасшего нашу страну. Каждая из нас нашла его часть, и Харамис, моя сестра, ставшая преемницей Бины, соединила их в необоримое целое. Сослужив свою службу, оно вновь разделилось, и каждая из нас получила то, что нашла, подчинившись своему обету. Что-то властно приказывало мне вернуть меч в сад, но когда я воткнула его там в землю, он не изменился. И я поняла, что свое предназначение он еще не свершил и свой долг я тоже исполнила не до конца.
      Она говорила все быстрее и быстрее, словно понуждаемая открыть им все.
      - Великая Волшебница Бина! - сказал мужчина, первым заговоривший с ней. - Та, что предпочла остаться. Ты ее видела?
      - Она возложила на меня обет. Но ее власти подходил конец. Последняя попытка отразить Тьму слишком ее ослабила. Она избрала своей преемницей мою сестру Харамис и скончалась.
      - Бина! - Мужчина неуверенно прижал руку к виску. - Ее имя... не забыто здесь.
      - Ты сказала, что пришла сюда следом за Злом! Но это не может быть правдой... - К Кадии вновь обратился Ламарил. - Как ты отыскала Врата? И для чего?
      Девушка покраснела. Его нескрываемое недоверие больно ее уязвило.
      Решительно обуздав свою нетерпеливую вспыльчивость, Кадия начала свой рассказ с находки полосы пергамента с древним предупреждением и с тревоги сновидца хасситти. Шаг за шагом описала она, как отправилась с Джеганом в его селение, появление Салин со Смайлом и то, что они увидели в чаше ведуньи. Она заметила, что трое ее слушателей становятся все внимательнее. Когда она упомянула западные горы, рука Ламарила метнулась к поясу, словно он схватился за оружие.
      Когда же она рассказала про "желтую смерть", выражение их лиц изменилось. В глазах женщины мелькнул ужас. Но они ее не прервали, и Кадия торопливо изложила, что произошло в комнате с резными стенами.
      - Вот так я попала сюда, - завершила она свое повествование.
      Ламарил отнял руку от пояса и протянул к Кадии - вернее, к мечу. Прозвучала трель, которую она слышала раньше. Огромный золотой цветок всколыхнулся. С его лепестков слетело облачко радужных пылинок. Они, кружась, опустились на рукоять ее меча, засверкав по краям век всех глаз.
      - Он был красным... свет, который встретил зараженного, - красным.
      Хотя слова эти не содержали вопроса, Кадия ответила женщине:
      - Словно пламя костра, которое обволокло его... и втянуло внутрь. Но я прикасалась к другим местам. Он (она приподняла меч) выбирал их для меня.
      - В убежище Варма, - сказал Ламарил,. - один из спящих... пробудился?
      - Я никаких спящих не знаю, - ответила Кадия, подумав, что вопрос был обращен к ней. - Хасситти говорили, что Сила, которую призвал Орогастус, могла нарушить равновесие и высвободить какое-то Зло до того, как тройной талисман уничтожил самого Орогастуса. Я владела небольшой Силой, но в подобных вещах я осведомлена плохо. Я не понимаю их, хотя с рождения была выбрана Виной для служения моему народу.
      Возможно, он ее не слушал, а просто рассуждал вслух.
      - У Варма есть Сила, и большая, как мы убедились, когда столкнулись с ним прежде. Королевская дочь! - Вот теперь он обратился прямо к Кадии: - По твоим словам, что-то послало тебя, влекло и привело к Тому, Что Пребывает Вечно. - Он взглянул на цветок. - Он принял тебя, далее сомневаться нельзя.
      Кадия вздохнула с облегчением. И вновь вспомнила трех оддлингов, которые не последовали за ней сюда. Остались ли они в святилище, охраняемом скритеками, или перенеслись куда-то еще? Как мало осведомлена она в магических знаниях! Джеган, Салин и Смайл разделяли с ней ее поиски, и она не может бросить их, обречь на смерть!
      Девушка смело спросила:
      - Те, что пришли со мной, - они все еще остаются там? Или их захватили и куда-нибудь утащили? Они - мои спутники, и я обязана защищать их.
      Женщина покачала головой.
      - Войти сюда с тобой им дано не было. Тебе вход открылся только потому, что с тобой дар Ялтана, - она указала на меч. - Они остались там.
      - Джеган не успокоится! Он будет искать путь сюда, и, возможно, его схватят скритеки. Если ваши Врата открылись, чтобы впустить меня, они, конечно, откроются снова, чтобы я вернулась к моим спутникам. Чудовища, за которым я шла, тут нет, а ведь ищу я его!
      Теперь головой покачал Ламарил.
      - Королевская дочь, Врата, мы можем открыть, лишь когда на это согласятся все и соединят свои усилия. Они останутся до тех пор запертыми.
      Кадия не сомневалась, что он сказал правду. Благоговение - и страх, рожденный этим благоговением, - которое охватило ее при виде их, возрастало, хотя и чуть поугасло, пока она рассказывала свою историю. Так пути назад нет? Она ощущала жар амулета, вибрацию Силы в мече. Она еще не была готова смириться с тем, что должна остаться тут.