У Народа были свои средства защиты: огромная сила их мускулистых рук, покрытых мехом, их когти и клыки – все это делало их грозными противниками. Только птицы вур, которые нападали с воздуха, и смеа – рептилия-ящерица, бегающая быстро и подкрадывающаяся незаметно, были их противниками и представляли реальную опасность. Кроме того, конечно, были еще и Красноголовые. Джонни видел их только раз, но то, что он увидел, заставляло его дрожать и до сих пор при одном воспоминании. Они выглядели как высокие деревья с огромными пламенными шарами вместо цветов – на каждой ветке висел такой большой красный шар. Днем они пускали корни в землю и росли. С закатом их жизнь менялась. Ноги, которые были также и корнями, вытягивались из земли, и они часами бродили в поисках жертвы – любой жизни, которую можно взять схватить руками.
      Из нижней части своих красных шаров они выбрасывали много легкой желтой пудры, ее легкие волны были похожи на дымку в закатном воздухе. Тот, кто вдыхал запах этой пудры, быстро терял сознание, и тогда Красноголовые собирались возле упавшего тела, опутывали его корнями и ветками, которые были способны быстро высасывать все соки из поверженного. Как только эта гнусная трапеза заканчивалась, останки выбрасывались к корням, как будто вид этих костей помогал им не голодать еще дольше.
      У Народа не было никакого средства для защиты от Красноголовых. Они просто старались не попадаться им на глаза. К счастью, у тех окраска была такая, что их было видно издалека. Они были самыми страшными врагами, которые искали все живое, оказавшись на незнакомой территории.
      Джонни смотрел на Мабу и Джорджи, которые стали вытираться пучками травы, потом натянули свои юбочки. Рути научила их сплетать более тонкие волокна, которые Народ не употреблял для своих сеток. Когда становилось холодно, все трое носили то, что она для них сделала, – такую же сетку из волокон, но более плотную, куда Рути вплела толстым слоем перья птицы вур.
      Джонни соскользнул со своего камня и в три прыжка пересек ручей, перескакивая с камня на камень.
      Младшие уже подошли с деловым видом к тому месту в лесу, где был их временный лагерь. Оба несли полные сетки. Они провели утро с большой пользой, не плескаясь просто так в ручье.
      – Ты заставил их вытащить нас из воды! – крикнула Маба, зло приподняв верхнюю губу. – Ты думаешь, что они разумнее, чем мы!
      Близнецы походили друг на друга, их волосы были светлыми, почти белыми на макушке, где их выжгли солнечные лучи, а лица были схожи до мельчайших черточек. Джонни никогда не удавалось найти и следа облика Рути в этих созданиях. Но Рути всегда уверяла, что сам Джонни полностью похож на отца. Он часто желал, чтобы хоть Маба была похожа на Рути, напомнила бы ее темными волосами и лицом. Теперь он уже не мог, даже полностью сосредоточившись, припомнить лицо или облик матери. Он помнил только худую фигуру, мягкий приятный голос, которого ему по-прежнему не хватало и думать о котором было больно!
      – Они действительно знают больше, чем мы! – коротко ответил Джонни. – Если бы вы попытались вести себя так же, было бы лучше.
      – Почему? – спросил Джорджи – Мы ведь не они. Почему мы вообще должны вести себя так, как они?
      В ответ Джонни нахмурился. Он и сам долго раздумывал над этим в сезоны дождей. Чем выше вырастали близнецы, тем больше они задавали вопросов и спорили. Несколько раз он даже хотел шлепнуть их, как его самого в прошлом раз или два шлепнул Боак, когда он был маленьким и вел себя глупо.
      – Мы ведем себя так же, как и они, потому что они знают, как надо жить в этих местах. Ведь это их мир. Они лучше знают, как использовать его для жизни.
      – А тогда где наш мир? Почему мы не можем там жить? – Маба задавала тот самый вопрос, на который он уже не раз отвечал ей.
      – Я не знаю, где наш мир. Вы знаете, как мы сюда попали: здесь были Большие, я и Рути. Мы с Рути убежали с корабля Больших, и она видела, как корабль вернулся в небо. Мы остались тут. Это гораздо лучше, чем сидеть в клетке в лаборатории Больших. А теперь пошли быстрей. Йаа нас ждет.
      – Йаа всегда ждет. – Маба не давала сбить себя с толку. – Она хочет, чтобы я снова плела эту сетку. Я не понимаю, почему я должна этим заниматься, а тебе можно ходить, куда захочешь, – и она махнула рукой, точно описала круг по равнине и холмам. – Я тоже хочу идти туда.
      – Да, – поддержал ее Джорджи. – Хуф ходит, и мы тоже можем…
      – Хуф, – Джонни постарался сделать ударение на том, что он собирался сказать в данную минуту, – все время на виду. Он не убегает и не прячется, и не притворяется, что он потерялся, чтобы весь клан отправлялся на его поиски.
      Маба расхохоталась:
      – Как это было забавно! Пусть даже Йаа и отшлепала нас, когда мы вернулись. Мы хотим бродить везде и смотреть, и видеть все интересное, а не оставаться все время там, где Народ сидит и плетет сетки. Они, право же, не любят ничего нового, что нравится нам.
      Конечно, она была права. Народ – это не они, но близнецы должны привыкнуть к осторожности, а они, кажется, просто не в силах понять, или хотя бы хотеть понять, что вместе с неизвестностью приходит опасность.
      Для Джонни все было по-другому. Он был старше их, больше, и у него было то чувство опасности, которое не раз уже выручало его и Народ. Если бы у близнецов было это чувство, он не тревожился бы так, слушая, как они собираются всюду ходить и смотреть одни. У них вообще не наблюдалось ничего похожего на его качества.
      – Подождите, пока вы станете побольше, – начал было он, но его тут же перебил Джорджи.
      – Ты каждый раз так говоришь. Мы ведь становимся старше, а ты все твердишь и твердишь нам это. Ты просто никогда не собираешься отпускать нас. Но погоди, Джонни, я уже почти такого же роста, как и ты, в один прекрасный день просто уйду сам и буду везде ходить, где мне интересно. И Боак и Йаа, они не смогут тогда запретить мне или встать у меня на дороге, даже ты мне ничего не скажешь, Джонни. Погоди только!
      Маба улыбалась. Джонни покоробила эта улыбка. Он уже видел это выражение, оно всегда означало неприятности в будущем. Но он мог положиться на Йаа. Как только они придут назад в лагерь, она ни на минуту не спустит глаз с близнецов.
      Странно, но на обратном пути дети притихли и шли молча. Джонни проследил, как Йаа приняла их под свое крылышко, и вернулся назад, к узкому кружку неженатых подростков, которые образовали свой собственный лагерь.
      Клан был небольшим, тесно связанным кровными узами. Если кто-либо из несемейных собирался завести подругу, то ему нужно было ждать до холодов, когда собирались и другие кланы, тогда он мог попытаться убедить самку из чужого клана уйти с ним вместе.
      Трое несемейных с нетерпением дожидались этой важной перемены в жизни. Но были и четверо таких, кому, как и Джонни, это пока было неинтересно.
      Джонни жевал комок слепленных вместе земляных орехов, перемешанных вместе с листьями: так они обычно питались днем. Пища была вкусной, однако он с нетерпением ждал вечера, когда результаты рыбной ловли будут поделены между всеми как дополнительное лакомство.
      Трушу не повезло: он сломал свое драгоценное оружие два дня назад и провел все утро в поисках, из чего сделать замену этого важного предмета. Он нашел ветку, которая как раз изгибалась в нужных пропорциях, и теперь тер камнем толстый конец ветки, чтобы заострить его как можно лучше.
      Отик принес с собой целый набор камней: он пробовал пользоваться их острыми краями. Гулфи трудился над раковиной гигантской улитки. Еще вчера он вытащил все мясо из раковины (это был деликатес, обожаемый всем кланом) и теперь облизывал маленьких коричневых насекомых, которые забрались в раковину за ночь. Народ любил их кисловатый привкус. Гулфи вытаскивал их с помощью длинного пера птицы вур, которое носил в сетке из корней специально для этой цели.
      Джонни знал, что Народ никогда не поет, если только не назвать пением их ворчание или длинные басовые звуки, которые они издавали. Но они страшно любили танцы. Как только у них над головами ночью повисала луна, особенно в полнолуние, они вставали кругом и топтались и подпрыгивали, подпрыгивали и топтались. Джонни всегда находил такое времяпрепровождение глупым. Он наблюдал за ними какое-то время, а потом снова нырял в свое гнездо из веток. И часто он шел на стражу, заменяя, таким образом, одного из членов клана, который мог насладиться ночными танцами при луне, пока Джонни стоял на посту.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.