Раздался слабый шум от кашля, которым прочищают горло, как бы извиняясь. Джаспер Уикс, маленький уборщик и смазчик механизмов инженерной секции, представитель третьего поколения венерианских колонистов, о присутствии которого другие более громкоголосые члены экипажа обычно были склонны забывать, увидев, что все глаза обращены на него, смутился и заговорил хриплым шепотом:
– Кедр, лаквеловая кора, семена форша...
– Корица, – добавил к этому списку Мура, – предложенная в небольших количествах.
– Естественно! Единственный вопрос сейчас – как много кедра, лаквеловой коры, семян форша и корицы у нас на борту? – сказал Ван Райк.
Уикс, казалось, не заметил сарказма. К их удивлению, маленький человек, пробравшись между товарищами, вышел из кают-компании. Они слышали стук его башмаков в тесной лестнице: он спустился в помещение машинной секции. Тан повернулся к своему соседу, Иоганну Штоцу, начальнику инженерной секции «Королевы».
– Куда он пошел?
Штоц пожал плечами. Уикс был незаметным человеком. Даже в темных помещениях корабля он старался не попадаться никому на глаза, и сейчас все поняли, что мало его знают. Они услышали звук шагов возвращающегося Уикса.
Тот торопливо вошел в кают-компанию и подошел к столу, за которым сидел Ван Райк.
В его руке был сундучок из стали и пластмассы – в таких обычно члены экипажа держали свои ценности. Крепкие замки служили гарантией от любопытства посторонних. Уикс поставил его на стол и открыл крышку сундучка.
Новый аромат – или ароматы – прибавились к запахам, заполнявшим кают-компанию. Уикс зачерпнул пригоршню пушистого вещества, которое просачивалось сквозь его пальцы подобно мыльной пене. Затем с большой осторожностью он вытащил поднос, разделенный на множество отделений, каждое с отдельной крышкой. Команда «Королевы» придвинулась ближе: любопытство у всех возросло.
Дэйн, благодаря высокому росту, имел преимущество перед остальными, хотя широкая спина Ван Райка и мощные плечи капитана находились между ним и тем предметом, который так их заинтересовал.
В каждом отделении, видимая сквозь полупрозрачную крышку, находилась резная фигура. Здесь были таинственные обитатели болот Венеры, рядом с ними точные изображения земных животных, марсианская песчаная мышка во всей своей чудовищной дикости, а также туземные животные и рептилии с полусотни различных планет. Уикс извлек второй поднос вслед за первым, также заполненный многочисленными странными формами жизни. Когда же он снял крышку с одного из отделений и протянул фигурку капитану, Дэйн понял, зачем были принесены эти фигурки.
Большинство из них были вырезаны из сероватой древесины, и Дэйн знал, что если бы он взял фигурку в руки, она бы почти ничего не весила. Это была лаквеловая кора – благоухающий продукт венерианских растений. Все фигурки лежали в мягком облаке пенистого вещества – семян форша, ароматического растения, что выращивается в зонах марсианских каналов.
Одна или две фигурки во втором подносе были вырезаны из коричнево-красного дерева, и Ван Райк понюхал их с оценивающим видом.
– Кедр, земной кедр, – пробормотал он.
Уикс утвердительно кивнул головой, глаза его сияли.
– Сейчас я хочу приняться за сандал, из него тоже хорошо вырезать.
Джелико с удивлением смотрел на стол:
– Все это сделали вы?
Будучи ксенологом-любителем, он больше интересовался формами неземной жизни, нежели материалом, из которого они были сделаны.
У всех на борту «Королевы» было какое-нибудь хобби. Монотонность долгих путешествий в гиперпространстве, когда немногочисленные обязанности занимают немного времени, а теснота помещений способствует раздражительности, заставляет искать занятие для рук и мозга. Каюта Джелико была завалена изображениями редких животных и чуждых созданий, которых он изучал в их родной обстановке и о которых делал тщательные записи. У того же Тау была магия. У Мура – не только растения, но и миниатюрные пластмассовые шары, внутрь которых он заключал причудливых насекомых с чуждых миров. Но Уикс раньше никогда не показывал свои работы и твердо наслаждался чувством удовлетворенного артистизма, демонстрируя фигурки своим товарищам.
Суперкарго первым повернулся к нему.
– Вы хотите все это отдать для торговли? – резко спросил он. Сколько их у вас?
Уикс, доставая третий, а за ним и четвертый подносы, ответил не глядя:
– Две сотни. Да, я хочу отдать их, сэр.
Капитан вертел в руках отлично вырезанную фигурку астранского дуокорна.
– Жаль их продавать, – громко сказал он, затем добавил, – Пафт или Халфер должны оценить не только их запах.
Уикс улыбнулся.
– Не беспокойтесь, сэр. Я изготовлю их еще. Думаю, что компания не сможет предложить им что-нибудь подобное, – добавил он с чувством гордости.
– Конечно, не смогут! – ответил ему Ван Райк.
Так они строили планы на будущее, а затем разошлись спать по своим каютам. Дэйн знал, что его промах не забыт и не прощен – но он слишком устал, чтобы думать об этом сейчас, и уснул так, будто совесть его была чиста.
Однако наутро выяснилось, что лишь несколько саларийцев низших рангов явились для торговли, и никто из них не предложил ничего ценного. Жрецы в качестве нейтральных судей отправились распределять участки с камнями корос. А воины под руководством вождей кланов были заняты сбором камней.
Земляне из полученных крох информации поняли, что сбор камней корос никогда раньше не проводился в таких масштабах.
К вечеру пришла еще одна новость, гораздо более тревожная. На Пафта, вождя одного из двух самых могущественных кланов, напал горп, когда он руководил сбором камней корос в мелководье. Пафт был убит. Необычная активность саларийцев в районе мелких озер вызвала появление целых полчищ этих разумных и злобных рептилий. Горпы нападали и убивали, прежде чем саларийцы сумели организовать достаточную защиту от них. В полном молчании они сначала перебили часовых саларийцев, а затем нападали и на собирателей камней.
Какое-то количество жизней сборщиков и рыбаков должно быть отдано за камни. Саларийцы предвидели это заранее. Но вот смерть вождя – это совсем другое дело, и она должна была вызвать далеко идущие последствия. Когда эта новость дошла до саларийцев, собравшихся вокруг «Королевы», они все немедленно скрылись в травяном лесу, и впервые с момента приземления земляне освободились от глаз тайных наблюдателей.
– Что же будет? – спросил Али. – Неужели они прервут торговлю с нами?
– Это было бы большим несчастьем, – согласился с ним Ван Райк.
– Может быть, – сказал Дэйну Рип, – они считают нас ответственными...
Но Дэйн, вообще болезненно относившийся ко всем перипетиям торговли с саларийцами, сам пришел к тому же выводу.
Земляне, не зная какую тактику избрать в подобной ситуации, мудро решили ничего не делать: время покажет. Но когда на следующее утро не явился ни один салариец, люди забеспокоились. Вызвала ли смерть Пафта войну между кланами за наследство, где каждый клан поддерживает одного из претендентов? Или – что было более вероятным и опасным – саларийцы пришли к выводу, что «Королева Солнца» ответственна за случившееся, и готовились к теплому «приему» любых торговцев, которые осмелятся к ним явиться?
Поскольку это было возможно, то экипаж «Королевы» не отходил далеко от корабля и пределом их прогулок был край травяного леса, из которого за ними могли незаметно наблюдать.
Однако вскоре с помпой явился вестник от саларийцев, молодой воин в блестящем и разорванном платье, клочья которого свисали с его плеч в знак траура. В одной руке он держал погасший факел, в другой – обнаженный нож-коготь, лезвие которого сверкало в лучах яркого солнца. За ним следовала группа слуг в разорванных плащах и с обнаженными ножами.
Поняв, что это официальный вестник, у подножия трапа его встретили высшие офицеры «Королевы»: капитан, штурман, главный инженер и суперкарго.
Плавными фразами на языке линго воин с факелом представился как Грофт, сын и наследник покойного Пафта. Пока кровь его отца не отомщена, он не может ни занять его место, ни возглавить свою семью. И теперь, по обычаю, он приглашает друзей и союзников покойного Пафта принять участие в охоте на горпов. Такая охота – Дэйн с трудом пробирался сквозь церемониальную речь саларийца – никогда раньше не проводилась на Сарголе.
Бесчисленное множество саларийцев погибло от когтей этих водяных рептилий, но вожди погибали редко, и теперь клан твердо решил отомстить за смерть своего вождя.
– ...итак, небесные господа, – Грофт приблизился к концу своей речи, – мы пришли, чтобы просить вас направить ваших молодых воинов на охоту, чтобы они узнали радость вонзающихся в эту чешуйчатую смерть ножей-когтей и увидели эту рогатую скотину в луже ее собственной крови!
Дэйну не нужно было намеков со стороны офицеров «Королевы Солнца», чтобы понять, что это приглашение было крайним нарушением обычаев.
Объединившись с саларийцами в таком набеге, земляне установят с ними такие, подобные родственным, связи, что никакая «Интерсолар» или любой другой контрабандист не сможет нарушить их. Это был такой счастливый случай, о котором они не мечтали тремя днями раньше.
Ван Райк ответил звучным голосом, используя закругленные обороты сарголианской речи, которую они, пользуясь записями Трэкста Кама, изучили во время полета. Да, земляне с удовольствием примут участие в таком славном и замечательном деле. Они используют всю силу своих рук, чтобы уничтожить всех горпов, каких им удастся встретить. Грофт должен лишь назвать час, когда они должны будут присоединиться к саларийцам.
Юный саларийский наследник поторопился сказать, что нет необходимости в том, чтобы старшие небесные господа затрудняли себя этим делом. По обычаю такая охота – участь младших воинов, они должны заслужить славу и право стоять перед огнями.
– Пусть, – тут Грофт выпустил коготь-нож на всю длину, указывая на стоящих перед ним землян, – этот, и этот, и тот, пусть эти четверо присоединятся к саларийскому отряду сегодня через час после полудня, и они все вместе дадут этим скользким и вероломным горпам хороший урок.
Выбор саларийца, за одним исключением, безошибочно пал на самых младших членов экипажа: Али, Рипа и Дэйна, но четвертым он указал на Джаспера Уикса. Возможно, что бледность кожи и маленький рост смазчика заставили саларийца отнести его к младшим по возрасту.
Во всяком случае, Грофт весьма ясно показал, что он выбирает именно этих людей, и Дэйн знал, что офицеры «Королевы» вряд ли будут подвергать риску так удачно налаженные отношения с туземцами.
Ван Райк попросил сделать одну уступку и получил неохотное согласие.
Он получил разрешение для людей с корабля использовать парализующие пистолеты. Саларийцы по традиции использовали в борьбе со своими старыми врагами лишь сети и ножи-когти.
– Идите с ними, – отдал последнее приказание капитан Джелико, – до тех пор, пока позволяет ваша безопасность. Мертвые герои никогда не помогали кораблю. А эти горпы, по всеобщим отзывам, очень сильны и хитры.
Используйте ваш разум в полную силу.
Али улыбнулся, а маленький Уикс затянул пояс со щегольством, которого раньше никогда не показывал. Рип выглядел как обычно – могучая скала, на которую все остальные могут положиться. Он без разговоров принял командование над отрядом людей, присоединившихся к команде Грофта.
Глава 5
Опасные моря
Охотники на горпов двигались через травяной лес семейными группами, и земляне поняли, что это предприятие вызвало перемирие во всем районе, так как здесь были представители не только клана Пафта. Все саларийцы были молоды и находились в состоянии большого возбуждения. Было ясно, что эта охота, подготовленная с большим размахом, означала для них не только месть ненавистным врагам, но и возможность проявить себя, прославиться.
Реже становился травяной лес, появилось немало промежутков открытых пространств, полян; наконец лес превратился в отдельные группы деревьев, и теперь земляне шли по колено в огненно-красной траве, напоминавшей земной папоротник. Большинство саларийцев несли факелы, иногда целые связки их, как если бы охота на горпов должна была состояться ночью. Было уже действительно поздно, когда они достигли берега моря.
Вода была металлически-серого цвета и покрыта широкими пурпурными полосами, как если бы художник провел кистью по поверхности моря. Красный песок золотыми блестками сверкал на солнце и доходил до самой воды, которая с медлительностью масла лизала линию берега. Вдали возвышались сомкнутыми группами ряды дальних островов, покрытых травяными деревьями, клонившимися под порывами ветра.
Они достигли берега в том месте, где его касалась одра из пурпурных полос, и Дэйн заметил, что полоса оставляет на песке пенистый след.
Земляне подошли к воде. Там, где она была чиста от пурпура, они могли видеть темное дно, однако большую часть поверхности воды занимала пурпурная краска, и Дэйн подумал, что горпы используют ее в качестве прикрытия.
Некоторое время саларийцы не приближались к морю – к месту своей охоты. Только самые молодые члены отряда, многие из которых не достигли совершеннолетия, так как не были вооружены ножом-когтем, рассыпались вдоль берега и принялись собирать дрова, складывая их в груду на песке. Дэйн, глядя на их действия, заметил кусок гладкого дерева. Он обратил внимание Уикса на этот отполированный водой предмет – ствол дерева.
Глаза смазчика загорелись, и он поднял этот кусок. Остальные собранные обломки были кусками травяных деревьев, но этот кусок был чем-то другим. Среди побелевших обломков он ярко пламенел. Это дерево ярко-алого цвета. Уикс вертел его в руках, проводя пальцами по гладкой его поверхности. Даже в таком виде оно было прекрасно. Уикс остановил саларийца, притащившего очередную связку дров.
– Это это? – спросил он на линго.
Туземец равнодушно посмотрел на обломок дерева и ответил:
– Танзил. Он растет на островах, – и он сделал широкий жест, указывая на большую часть моря к западу, после чего поторопился уйти.
Уикс теперь сам отправился вдоль берега на поиски, Дэйн последовал за ним. Через четверть часа, когда их позвали к только что зажженному костру, они подобрали около десяти кусков танзила. Эти обломки были разного размера – от трех футов в длину и четырех дюймов в диаметре, до маленьких кусков не более авторучки, но все они гладко отполированы и ярко горели на солнце. Уикс связал их вместе, и они с Дэйном присоединились к остальным, где Грофт объяснил землянам технику охоты на горпов.
В двухстах футах от них в море выдавался риф, омываемый водой и покрытый пурпурной пеной, он образовал большую дугу и напоминал настоящий волнорез. Это и было местом нападения. Но сначала следовало убрать пурпурную пленку так, чтобы жители суши и моря могли сражаться в равных условиях.
Огонь разгорался, с жадностью поглощая дрова. От костра бежали юные саларийцы с зажженными факелами. Покрутив факелы над головой, они швыряли их в пурпурную пленку. С воды поднялся огонь и с огромной скоростью пробежал по гребням низких волн – закашлялись и погрузили свои носы в благоухающие ящички, так как ветер с моря доносил отвратительное зловоние.
Когда очищающий огонь погас, воду покрывала лишь слабая серо-металлическая накипь – пурпур исчез. Старшие воины заботливо выбирали из больших связок факелы. Грофт подошел к землянам с четырьмя факелами:
– Используйте их.
Для чего? Дэйн недоумевал. Небо все еще было освещено солнцем. Он держал факел, выжидая, пока саларийцы начнут использовать свои факелы.
Грофт расставил всех по местам. Передвигаясь с легкостью и проворством, он располагал воинов у расселины, через которую море врывалось на риф. За ним следовали туземцы, каждый с зажженным факелом в руке, которые они швыряли в расселины.
Земляне, менее устойчивые в своих космических башмаках, шли вдоль рифа той же самой дорогой, мокрые от брызг, зажав нос от отвратительного запаха, шедшего от воды.
Следуя примеру саларийцев, они выстроились лицом к морю, но Дэйн не знал, чего они ждут. Кам оставил лишь очень неопределенное общее описание горпов, и кроме того, это были рептилии, сообразительные и опасные, земляне больше ничего не знали.
Когда все воины заняли свои позиции на рифе, юные саларийцы продолжали действовать. Зажигая свои факелы от костра, они бегали вдоль линии своих старших товарищей, подавая им все новые и новые факелы, которые те швыряли в море.
Серо-стальная поверхность воды теперь была желтой, отражая заходящее солнце. В ней все более ярко сверкали охра и золото по мере того, как факелы саларийцев зажигали все новые и новые клочья пурпурной пены. Дэйн прикрыл глаза от блеска, томительно глядя в волнующуюся воду и думая, что это волнение предвещает появление тех, на кого они охотились.
Он держал наготове свой парализующий пистолет, так как саларийцы уже держали в своих правых руках ножи-когти, а в левых – раскрытые и приготовленные к броску сети. Эта сеть предназначалась для того, чтобы связать движения жертвы и облегчить ее убийство.
Первое нападение свершилось на выступе рифа, самой опасной позиции, которую ревниво сохранил для себя Грофт. Услышав предупреждающие крики, Дэйн обернулся и увидел, как салариец кинул свою сеть в море и нанес сильный удар ножом. Когда он поднял руку для второго удара, зеленоватая сукровица сбегала с лезвия ножа на его запястье.
– Дэйн!
Голова Торсона дернулась. Он увидел какую-то зыбь, приближавшуюся по воде прямо к тому месту, где он стоял. Но он продолжал ждать лучшей цели, чем этот движущийся клин. Инстинктивно он пригнулся к земле, как если бы ожидал удар бластера.
Никто из саларийцев, стоявших рядом, не двинулся, и Дэйн решил, что такова охотничья этика. Каждый должен лицом к лицу встретиться с выбравшим его чудовищем и убить без помощи других. И вот, значит, от его храбрости в течение следующих нескольких минут зависит репутация всех землян среди туземцев.
Под металлической поверхностью моря были заметны очертания какой-то тени, но он не мог разглядеть ее хорошо из-за искажения в мрачных водах моря. Он был вынужден ждать.
Наконец эта тень придвинулась совсем близко, и из воды наполовину вылетело кошмарное чудовище и лязгнуло у самых носков его ботинок зубами длиной не менее ладони человека. Не осознавая своих действий, Дэйн нажал спуск парализующего пистолета, направив его в этот ужас из моря.
Но, к его величайшему изумлению и ужасу, нападающее существо не упало парализованным обратно в море. Его зубы щелкнули уже вторично, на этот раз зацепив концы башмаков и оставив глубокие борозды в материале, который не поддавался самым крепким ножам.
– Задай ему как следует! – это со своего места дальше на рифе его подбадривал Рип.
Дэйн вновь и вновь нажимал на спуск. Но чудовище раскрывало и закрывало свою лягушачью пасть, полную ужасных и острых зубов. Оно уже полностью выползло из воды, передвигаясь с помощью множества крабьих лап.
Передние конечности, усеянные когтями, были уже рядом, когда оно вдруг остановилось. Его отвратительная голова в щите из естественной брони поворачивалась из стороны в сторону. Оно присело, как бы готовясь к последнему прыжку – тому прыжку, который сбросил бы Дэйна в море.
Но этого не произошло. Горп задергался, свернулся и стал похож на громоздкий шар из прочного неразрушимого вещества. Так он и остался лежать.
Саларийцы с обеих сторон от Дэйна издали крик триумфа и придвинулись ближе. Один из них покрутил сетью, увидев, что у землянина нет необходимой охотничьей принадлежности. Дэйн энергично кивнул в знак согласия, и крепкие нити сети опутали неподвижную жертву на рифе. Но горп был так хорошо защищен своим щитком, что не было ни одного незащищенного места для удара когтем-ножом. Они захватили пленника, но не могли его убить.
Однако саларийцы были очень довольны. Некоторые из них оставили совсем свои позиции и помогли перетащить чудовище на берег, где оно было прижато к земле рогатками и палками, продетыми сквозь ячейки сети.
Но у охотничьего отряда было слишком мало времени, чтобы радоваться этому подарку судьбы. Горп, убитый Грофтом, и тот горп, которого парализовал Дэйн, были лишь авангардом армии, и через мгновение все отбивали нападение.
Это была вовсе не легкая охота. Воздух наполнился криками агонии.
Дэйн повернулся и успел увидеть саларийца, которого горпы утащили в воду.
Было слишком поздно спасать, но Дэйн, балансируя на самой кромке рифа, направил луч своего пистолета в кровяную воду. Даже если ему и удалось поразить цель, он об этом не узнал: и нападающий, и жертва уже скрылись под водой.
Зато Али удалось спасти саларийца, который защищал соседний с ним участок рифа и тяжелораненый салариец, истекавший кровью из раны на бедре, был унесен в море. А горпы, медленно извивающиеся под ударами лучей пистолетов, расчленялись на части ударами ножей мстителей.
Битва разбилась на серию индивидуальных поединков, освещавшихся светом зажженных факелов, так как опустился вечер. Догорали последние клочья пурпурной пены. Дэйн прижался к земле и глядел в воду, ожидая увидеть рябь, которая выдает присутствие очередного врага.
На рифе и в воде была такая суматоха, что Дэйн не мог даже приблизительно сказать, успешно ли идет охота. Но количество горпов как будто уменьшилось.
От этих мыслей Дэйна отвлек чей-то крик, и Дэйн был уверен, что этот крик издал не салариец. Он вскочил на ноги. Рип стоял на своем месте. Да, помощник штурмана был здесь, освещенный пламенем факела. Тогда Али? Нет, помощник инженера был цел. Уикс? Но и Уикс был на виду. Он бежал по рифу, и каждое его движение выдавало сильную спешку. Вторично раздался крик, так поразивший землян.
– Назад! – кричал Уикс, отчаянно показывая на что-то невидимое на берегу. Младшие саларийцы, поддерживающие костер, теперь собрались вместе у воды.
Али побежал, последние метры он преодолевал огромными прыжками, безрассудно погружая ноги по колено в воду. Дэйн увидел, как он направил пистолет в центр бьющейся пены. Третий крик перешел в стон, а затем саларийцы бросили в воду свои сети и вытащили из воды темную неподвижную массу.
То, что один из горпов все-таки пробрался во внутреннюю часть рифа, произвело на туземцев впечатление. После минутного колебания Грофт приказал отступить, что они и сделали, таща свои ужасные трофеи на берег.
Дэйн насчитал семь трупов горпов, не считая пленника на берегу. А еще больше их сдохло в воде. С другой стороны было убито двое саларийцев один из них погиб на глазах Дэйна, – и один был тяжело ранен. Но кто же кричал на берегу? Может быть, кто-то был послан с «Королевы»?
Дэйн побежал к рифу, но, прежде чем он достиг берега, его перегнал Рип. Но стонущий человек, лежавший на берегу, не был членом экипажа «Королевы». Разорванная и окровавленная одежда несла на себе герб «Интерсолар». Али уже обрабатывал его раны, оказывая ему первую помощь и используя на это свою переносную аптечку. На все их вопросы неизвестный отвечал упорным молчанием, как будто его и не спрашивали.
Они помогли саларийцам соорудить трое носилок. На одни, самые большие, положили пленного горпа, все еще свернувшегося и закрытого защитным щитком и укутанного сетью. На вторых несли раненого саларийца, а на третьих землянина.
– Доставим его на их корабль, – решил Рип. – Видимо, он шпионил за нами, – и он спросил у саларийцев, где же находится корабль компании.
– Они подумают, что это мы виноваты, – сказал Али. – Но ты прав. Если мы отнесем его на «Королеву» и он там умрет, то они скажут, что мы не оказали ему помощи. Пошли скорее, он, по-моему, очень плох.
В сопровождении проводника-саларийца с факелом они торопливо пошли по тропе, по очереди неся носилки. К счастью, корабль «Интерсолар» был ближе к морю, чем «Королева». Выйдя на обожженную огнем дюз поверхность, они пустились рысью.
Хотя корабль компании был, вероятно, одним из самых маленьких, числившихся в списках «Интерсолар», он был втрое больше «Королевы» и относился к торговым кораблям экстра-класса. Рядом с ним их собственная «Королева» казалась не только маленьким кораблем, но изношенным и избитым.
Но ни один из вольных торговцев не согласился бы надеть значок компании, даже если бы ему пообещали службу на только что спущенном со стапелей судне.
Когда выпускники покидают Школу Космической Торговли и получают первую свою должность, его шлют туда, где наиболее подходят его темперамент, способности и склонности. Те, кто идут в вольные торговцы, не могут служить на кораблях компаний. С течением времени пропасть между тем, кто живет под постоянным контролем одной из пяти могущественных компаний, охвативших всю Галактику, и теми, кто слишком индивидуалистичен, чтобы служить где бы то ни было, кроме полуисследовательских-полуторговых кораблей вольных торговцев, – эта пропасть угрожающе углублялась. Вражда обострилась, соперничество возросло. Но сами большие компании были в состоянии холодной войны в борьбе за лакомые кусочки, какие представляют из себя большие населенные планеты. Вольные торговцы подбирали крохи, и очень редко случалось, что им попадали такие планеты, как Саргол, способные привлечь торговых гигантов.
Когда отряд с «Королевы» достиг трапа корабля компании, их окликнули и приказали остановиться. Рип потребовал вызвать вахтенного офицера и рассказал ему, как был ранен этот человек. Люди с «И-С» поторопились с раненым на борт, не сказав слова благодарности за спасение своего товарища.
– Ну вот и все, – пожал плечами Рип. – Пошли побыстрее, как бы они не захлопнули люки и не вздумали взлететь.
– Как вежливы, не правда ли? – саркастически спросил Уикс.
– Что же ты хотел от «И-С»? Для них вольные торговцы – это отбросы с планеты. Пошли туда, где нас ценят.
Вскоре они были у «Королевы» и поднялись по трапу, чтобы доложить капитану.
Но на этом последствия охоты на горпов не кончились. Наутро ни один салариец не явился для торговли, и это удивило землян. Кроме второй делегации, состоявшей в этот раз из пожилых воинов и жрецов. Они пришли к кораблю с приглашением на похороны Пафта. Этот обряд должен был предшествовать формальному назначению Грофта на место отца после того, как он отомстил за него. Из замечаний, брошенных членами делегации, было ясно, что земляне, присоединившиеся накануне к охотничьему отряду, вели себя в полном соответствии с саларийскими традициями.
Было решено, что двое останутся на корабле. Остальные смазались благоухающими пастами, чтобы не давать ни малейшего повода для ухудшения существующих сердечных отношений с саларийцами. После полудня прибыл саларийский эскорт и ждал землян на краю леса. Мура и Тан вышли их проводить. Они двинулись по дороге в направлении, противоположном тому, что вело к торговому центру. Впереди с громкими криками бежал вестник-герольд. Вначале шли через лес, но вскоре вышли на открытое пространство шириной в несколько миль. Оно было тщательно очищено от всякой растительности, которая могла бы служить укрытием для подкрадывающегося врага. В центре этого пространства возвышался забор высотой в двенадцать футов, сделанный из ярко-красного дерева, которое так заинтересовало Уикса на берегу моря. Каждый кол представлял собой ствол дерева, заостренный вверху. Со стороны поля перед забором был широкий ров, через который шел деревянный настил. Проходя по мосту, Дэйн взглянул вниз: во рву было сухо. Саларийцы не нуждались в воде для защиты. События предыдущего вечера научили его уважать саларийцев. Дно рва было пурпурного цвета, и в этом он не ошибся. Легковоспламеняющаяся пена, которую принесли с моря, покрывала дно рва на несколько футов. Лишь стоило бросить туда горящий факел, и перед нападающими встала бы стена пламени. Саларийцы знали, как использовать ресурсы планеты.
Глава 6
Вызов на дуэль
За красным забором размещались многочисленные постройки. Саларийцы нуждались в одиночестве, поэтому даже воины не хотели жить в бараках, а каждый имел собственную маленькую спальню. Поселок каждого клана, построенный из глиняных кирпичей и бревен, напоминал соты большого улья.
Хотя Пафт возглавлял один из самых больших кланов, в нем насчитывалось около двухсот воинов с их многочисленными женами, детьми и пленными слугами. Не все они обычно жили в поселке, но на похороны вождя собрались все – это означало появление новых временных навесов между постоянными строениями поселка. Земляне были рады, когда их провели через этот запутанный лабиринт к центру поселка – Большому Залу.
Как и торговый центр, этот Зал представлял собой круглую постройку без крыши, разделенную на секции столбами красного дерева. Каждый столб увенчивался металлической корзиной с горючими материалами. И здесь не было никаких низких табуретов и торговых столиков. Длинный круглый и узкий стол, имевший лишь один разрез у входа, тянулся вдоль всей стены. В противоположном от входа конце Зала на невысоком помосте находился трон вождя. Хотя похоронный обряд официально еще не начинался, земляне увидели, что большинство мест в Зале занято.
Их провели вдоль стены и указали места рядом с троном. Ван Райк сел с довольным видом. Было ясно, что вольных торговцев отнесли к знатным гостям. Они могли надеяться на хорошую торговлю в будущем.
Делегации соседних кланов прибывали группами по десять-двенадцать человек и размещались подобно землянам, тоже группами. Дэйн заметил, что кланы не смешивались друг с другом. И, как они поняли позже, для подобной предосторожности было достаточно оснований.
– Будем надеяться на нашу адаптацию, – пробормотал Али, с неудовольствием глядя на бесконечные ряды тарелок, которые вносили в Зал и расставляли на столе.
Как уже давно поняли вольные торговцы, требуется не просто попробовать местные напитки. Ритуал требовал, чтобы гости откусили хлеба или его туземного эквивалента. Правда, они готовились к этому и теперь были гарантированы, насколько позволяла медицина, от вредных последствий пищи, непривычной для желудка землян. Одним из результатов подобных происшествий была репутация обжор и стальных желудков, которая укрепилась за торговцами.
