Она закончила перевязывать голову Леопольда, затем пошла к следующей жертве сражения, оставив Шелиру наедине с принцем.
      "Сотрясение мозга. Что я об этом знаю? Хорошо, что у Аполона был посох, а то он ему голову раскроил бы". Она сунула руку в поясную сумку в поисках какого-нибудь подходящего для этого случая лекарства, но нашарила только склянку с жидкостью, помогающей от головной боли и освежающей усталый разум.
      "Ну, если и не поможет, так вреда не принесет", - подумала она, обмакнула палец в склянку и провела им по лбу, вискам и скулам принца. Острый запах, напоминающий воздух соснового леса и цветущего горного луга, пробился сквозь тяжелый запах лекарств, которыми храмовые лекари пользовали раненых. Вдохнув, она сама ощутила прилив сил и радости. Через мгновение веки Леопольда затрепетали, и он открыл глаза. К огромному ее облегчению, он узнал ее. Закашлялся, сморщился от боли.
      - Значит, мы не среди ангелов, - сказал он, - иначе бы голова так не болела. Значит, победа. - Глубоко вздохнул. - О цене не спрашиваю. Думаю, никто не скажет, что мы заплатили слишком много после того, как все видели, что эта тварь готовила нам.
      - Я мало что видела, - призналась она. "Только битву Тьмы и Света над нашими головами и вспышки алого и ядовито-зеленого". - Я видела только, что ты упал, а эта дрянь злорадствует.
      Он слабо улыбнулся:
      - И маленькая тигрица снова бросилась на помощь? И чем заслужил я такое счастье?
      - Тихо, - ласково сказала она. - Ты слишком много разговариваешь и слишком мало себя ценишь. Тебе нужна жена, которая будет ценить тебя настолько высоко, что способна будет тебя отравить ради твоего же блага.
      Он осторожно поднял неповрежденную бровь.
      - Вроде тебя? Я-то понимаю, почему мне больше всего на свете этого хочется, но тебе-то какая выгода?
      Она постаралась как можно непринужденнее пожать плечами, но поняла, что не сумела скрыть своих чувств.
      - Ну, ты видишь ангелов, а бабушке нужен человек, который мог бы занять место светского главы Храма и мог видеть ангелов. Поскольку я не могу, то ты очень даже подходишь. Ты явно умеешь править, и ты не из тех, кто будет испытывать какие-то сложности с соправителем. Это подходит уже мне, поскольку я от власти отказываться не намерена.
      Его улыбка стала шире.
      - О, да, очень подходит, я согласен, - тепло ответил он. - Если только посох Аполона не выбил из моей головы способность видеть ангелов.
      Она тихонько фыркнула.
      - Вряд ли. А если и так - ну, тогда я возьму меч Гидеона и стукну тебя рукоятью по голове, чтобы обратно вбить в тебя эту способность. Кроме того, тихо добавила она, - ты мне нравишься. Мне кажется, что такого замечательного и приятного человека я никогда прежде не встречала. И.., и мне тоже хотелось бы.., ну, того же, что и тебе. В смысле, больше всего на свете. Ты согласен?
      - Согласен. - Он на мгновение прикрыл глаза, и она испугалась было, что он снова потерял сознание, как это бывает при сотрясении мозга. Она хотела было разбудить его, но он снова открыл глаза, как раз тогда, когда к ним, прихрамывая, подошла Адель. - Наверное, мне следует официально просить твоей руки... Итак, госпожа Шелира, не окажете ли вы мне честь, отдав мне вашу руку?
      - Конечно, - важно ответила она, а сердце ее просто прыгало от радости. Бабушка, будь свидетельницей.
      - Что ж, если уж после всего ты не обрела здравого смысла и осторожности, - спокойно сказала Адель, - по крайней мере, тебе хватило разума выйти за них замуж. Даю согласие и подтверждаю, и, если надо, уломаю твою тетушку. Конечно, если она ко времени вашей свадьбы еще останется королевой.
      "Останется королевой? Как это?"
      Прежде чем она успела задать вопрос, Адель махнула рукой двум людям, в которых Шелира узнала дворцовых слуг. Они подошли с носилками.
      - Отнесите его в опочивальню короля и позаботьтесь о нем, он ранен в голову, - приказала она. - Положите в постель, с ледника принесите льда и найдите его пажей, а если не найдете, то пусть за ним присмотрят старые няньки Шелиры. Его нельзя оставлять без ухода, так велела Козима.
      Слуги осторожно подняли Леопольда, положили его на носилки. Шелира смотрела за ними, готовая в любой момент рявкнуть на них, если они причинят ему хоть малейшее неудобство. Но они справились успешно и понесли его прочь к боковой двери, которая выходила в сады.
      Она обернулась к бабушке, сгорая от любопытства.
      - Что значит - "если останется королевой"? Что происходит? Что натворила тетушка Лидана?
      Адель поманила ее за собой к дымящимся обломкам врат.
      - Начну с ответа на последний вопрос, поскольку в нем и ответ на первые два, - ответила она. - Твоя тетя решила использовать некие драгоценные камни, на которых лежали сильные проклятия. Один достался Бальтазару, другой канцлеру, третий - генералу Катхалу. Пока мы нашли только один - это проклятый камень-печатка, который она вправила в собственный перстень и отослала Бальтазару. Верит думает, что сейчас, когда Аполон уже не может помешать нам смотреть в стекло, она узнает, где два других.
      - И где? - спросила Шелира и закусила губу, вспомнив странный тягучий голос, шедший от запястья генерала Катхала, и то, что потом с ним случилось.
      - Там, - махнула Адель рукой, когда они вышли из Храма, и Шелира увидела густой черный дым над кварталом, где стояли Дома гильдий. - Она попыталась увидеть оба камня, а увидела только пламя. Вот оно. Думаю, там стояло Кабанье подворье, где устроил свое логово Аполон. Почему камни оказались там, я не знаю, тем более что мы нашли останки Катхала, и камня при нем не было. А канцлера мы вообще не нашли.
      - Он взял у Катхала наруч, - выпалила она. - Он поступил прямо как Том, забрал у Катхала наруч и бросился бежать.
      - Как Том - живой мертвец? - поджала губы Адель. - Интересно. Думаю, на нем лежал приказ все интересное тащить к хозяину. Он не мог знать, что Аполон не на Кабаньем подворье, а в Храме...
      Обе они посмотрели на город, на столб жирного, черного дыма.
      - Верит приказала сжечь его, - сказала она наконец. - Мы послали людей проследить, чтобы огонь не перекинулся на соседние дома, но этот дом она приказала сжечь дотла. Вряд ли пламя сумеет до конца очистить это место, но это лишь начало. Возможно, придется много месяцев проводить там обряды экзорцизма и очищения, прежде чем там снова можно будет выстроить дом.
      - Если там вообще что-то будут строить, - вздрогнула Шелира. - Но все же что с тетушкой Лиданой?
      - Верит настаивает, чтобы та хоть отчасти искупила свой грех, отыскав все свои проклятые камни и затопив их в море, чтобы никто и никогда больше не смог причинять вред людям с их помощью. - Взгляд Адель устремился куда-то вдаль, на море, лежавшее там, за этим дымом, на что-то видимое ей одной. - Это займет определенное время. Да еще и плаванье... А Лидана всегда больше любила плавать, чем восседать на троне. Она не по своей воле стала королевой, и, кроме того, многие говорят, что она очень неравнодушна к коменданту гавани Саксону, - она улыбнулась чуть шире. - Он всегда ей нравился, и я не стану противиться этому союзу, равно как и вашему.
      Шелира кивнула, додумывая то, о чем не сказала Адель.
      "Тетя Лидана и капитан Саксон? Ну-ну! Я и не подозревала, что между ними что-то есть. А она куда скрытнее, чем я думала!"
      - Но она все равно не может отречься в мою пользу. И я не буду ее корить, я ведь и правда еще слишком молода, а вот Леопольд умеет управлять.
      - И он старше тебя, - закончила Адель. - Думаю, мы смогли бы так решить некоторые наши проблемы. И хорошо, что ты влюбилась именно в этого молодого человека.
      Шелира снова пожала плечами.
      - Я ничего не понимаю в любви, - ответила она, прекрасно зная, что откровенно врет, но решила, что бабушка не заметит, - но я его уважаю, восхищаюсь им и.., он мне нравится. Он рассказывал мне, что одно время у его отца было намерение поженить нас. И.., бабушка, ну ведь меня все равно нужно было бы выдавать замуж, так уж лучше это будет друг.
      - М-м, - уклончиво протянула Адель с едва заметной понимающей улыбкой. Возможно, здравомыслие заразительно.
      ***
      Остаток дня прошел в трудах. Шелира даже не думала, что сможет так много работать и не упасть в обморок от усталости. Адель на время сбросила личину сестры Эльфриды, снова надела платье и украшения вдовствующей королевы, чтобы восстановить порядок в городе. Если в суматохе прошедшего дня кто и был ошарашен воскресением Адель, никто ничего по этому поводу не сказал. Возможно, это отнесли на счет вмешательства Сердца.
      Шелира смогла найти только свое охотничье платье, но, взяв из конюшен лучшую лошадь, она с облегчением поняла, что ее узнают, причем как принцессу Шелиру. Весь день и большую часть ночи она провела в седле, разъезжая по городу с приказами и выясняя обстановку. В большинстве кварталов жители Мерины выбирали людей, которые сейчас там командовали, и ей приходилось только подтверждать его (или ее) полномочия, отдавать на свой страх и риск распоряжения и опровергать слухи.
      Наемники по большей части уже разбежались. Поскольку горожане вооружились и теперь могли дать сдачи, Мерина уже не казалась им дойной коровой. В квартале, где Катхал устроил так называемые дома для солдат, Шелира обнаружила, что девушки, которых согнали туда, уже сами поквитались с наемниками и черными, до которых смогли добраться. Одного взгляда на первый труп было достаточно, чтобы понять, что с крепко сбитой бабенкой, которая наводила тут порядок, разобрались ее же собственными методами.
      Черные, которые были живыми мертвецами, лежали там, где упали в то самое мгновение, когда был убит Аполон. Остальные до городских ворот не добрались. Их ненавидели даже больше, чем наемников Катхала, если такое вообще было возможно, и слишком хорошо знали в лицо. Шелира даже не стала смотреть на раны черных, которые кучами горели в кострах на каждом углу, чтобы проверить, давно ли они умерли или недавно. На некоторые вещи лучше было не обращать внимания.
      Что до имперских солдат, то те, кто не удрал, предусмотрительно забаррикадировались в лагере за стенами города или в дворцовых казармах. И поскольку они слишком глубоко окопались, чтобы их можно было с легкостью оттуда вытряхнуть, горожане предпочли не пытаться выбивать их. К Адель прибыл из лагеря посол, человек осторожный, который сказал, что они ждут вестей о судьбе императора. Но из казарм совершенно прямо ответили, что им на императора наплевать и что они хотят увидеть принца.
      Похоже, это вовсе не удивило Адель. Два пажа - или оруженосца принца, как он их называл, отыскались. Солдаты Леопольда забрали их к себе и взяли под защиту. Когда мальчикам сказали, что их принц жив и находится в Большом дворце, их едва удержали - они просто бегом готовы были бежать к нему.
      Когда они вернулись, подтвердив, что Леопольд жив и почти здоров, что он помолвлен с принцессой и отлеживается во дворце, все солдаты принесли ему присягу и тут же посрывали бы с себя имперскую форму, будь у них что другое надеть. Пришлось ограничиться заменой имперских значков на эмблему Мерины Тигра. Утром новые войска вышли на улицы вместе с городской стражей, чтобы помочь навести порядок в городе.
      Лидану Шелира нашла у Кабаньего подворья, та ждала, пока угаснет пламя, сгорая от нетерпения найти на пепелище те самые проклятые камни даже и без приказа Верит.
      И тут Шелира услышала последнюю, возможно, самую невероятную историю. А рассказал ее слуга, перепуганный до смерти, ставший свидетелем последних мгновений нежизни канцлера Адельфуса.
      Канцлер пришел на Кабанье подворье незадолго до того, по словам слуги, "как в небе заплясал весь этот огонь". Он просто очень долго стоял там, пока все живые слуги, пользуясь отсутствием черных, разбегались кто куда. Все, кроме старого слуги, который решил перед уходом разжиться чем-нибудь. Как раз когда он искал что-нибудь ценное на глазах у совершенно безразличного к этому канцлера, все и началось.
      - Что-то стряслось, - говорил несчастный, - что-то как завоет в той самой комнате, куда хозяин не велел входить. - Его стало трясти. - Прям и не знаю, что сказать, на что это было похоже...
      - Успокойся, - мягко сказала Шелира. - Могу себе представить.
      Да уж - тут наверняка несколько десятков демонов было заточено, если не считать замученных и заточенных душ обычных людей. И когда Аполонова смерть освободила их...
      - Ну, - сглотнув, продолжил слуга, - канцлер весь посинел, стал было падать, а потом выпрямился, и вид у него стал странный-странный...
      - Какой? - спросила она. Он покачал головой.
      - Да странный. Словно он с кем-то боролся. Он вот так держал руку, вот эту, - он поднял правую руку.
      "На эту руку Адельфус надел наруч!" - подумала она, вспомнив, как Адельфус снимал наруч с мертвого Катхала.
      - И.., и.., он словно завопить хотел, но только шипел. Словно ему дыхания не хватало, - слуга изобразил, как человек пытается заговорить с перебитым горлом, и у Шелиры волосы на затылке зашевелились.
      - "Нет! Во имя Высших Сил, нет! - прошипел слуга, изображая канцлера. Сначала ты окажешься в преисподней!"
      Он стоял, подняв руку. У Шелиры мурашки бежали по спине.
      Слуга уронил руку и вздрогнул.
      - Потом.., потом он схватил светильник, бросил его во что-то, и тот разбился, огонь перекинулся на занавеси, масло разлилось повсюду - и - пфф! Все вспыхнуло, как сухое дерево. Ну, я и убрался оттуда, едва не сгорел.
      Лидана тщательно допросила его, чтобы выяснить, где в точности находился канцлер, когда все вспыхнуло. Шелира оставила это ей - было понятно, что Лидана собирается сделать.
      Наконец, почти выбившись из сил, Шелира вернулась домой на такой же усталой лошади и упала на руки знакомых слуг, которые отнесли ее в постель.
      Однако она недолго там оставалась. Наступил рассвет, пора было снова приниматься за тяжелую работу. В конце дня Лидана вернулась в Храм, хотя и не задержалась там. Она казалась измученной и осунувшейся, и Шелира поняла, что она таки побывала на Кабаньем подворье и увидела куда больше, чем ей хотелось бы.
      Император был совершенно невменяем. Он не мог ходить, говорить и заботиться о себе, словом, беспомощен, как младенец. Верит предположила, что разум его стал совершенно пустым после столкновения того, что владело им, с силой меча Гидеона.
      К нему привели его офицеров, чтобы они увидели, в каком он сейчас состоянии. Те после этого немедленно вернулись в лагерь. Вскоре лагерь сняли, каждый командир забрал своих солдат, и все разошлись кто куда.
      Леопольд странно развеселился, когда Шелира рассказала ему об этом.
      - Ты понимаешь, что это значит? - спросил он. Она покачала головой.
      - Они пошли оторвать себе по куску империи и обзавестись каждый собственным королевством прежде, чем слухи о недееспособности Бальтазара успеют широко расползтись, - объяснил он. - Думаю, они договорились не вмешиваться в дела друг друга по крайней мере в течение года. А потом, - он пожал плечами, - начнется война всех против всех. Может быть.
      - Может быть? - спросила она, и он снова пожал плечами.
      - Они слишком долго воевали, - спокойно, но так уверенно сказал он, что она поняла, что он открывает ей свою душу. - У них появился случай вернуться к мирной жизни. Может, они именно это и выберут.
      Она немного пожевала губу, затем изложила ему свою собственную мысль:
      - А что, если у них появится повод выбрать именно мир?
      - То есть? - спросил он.
      В ответ она рассмеялась:
      - Что всегда заставляет людей желать мира? Вкус к роскоши, которую ты можешь получить не сражаясь за нее.
      Он улыбнулся:
      - Ты о торговле?
      - О ней, - кивнула она. Что же, неплохое начало.
      Глава 68
      АДЕЛЬ
      Адель снова исчезла, как только самое тяжелое время кончилось. Лидана с Саксоном отправились в короткое плавание, задержавшись только ради поспешного венчания и еще более поспешного отречения Лиданы от престола в пользу Шелиры и ее будущего супруга. Ходили слухи, что Лидана на самом деле ангел, явившийся на время, чтобы установить в Мерине порядок.
      Будущий супруг Шелиры был объявлен сразу после того, как Леопольд оправился настолько, чтобы выдержать долгую - на целый день - церемонию королевской свадьбы. Они с Шелирой оказались весьма любимы народом, поскольку не жалели сокровищ королевской казны и драгоценностей Дома Тигра на восстановление города и на то, чтобы хоть как-то помочь тем, кто потерял нечто больше, чем имущество. Сами они жили просто и скромно, не желая похваляться богатством, пока Мерина снова не будет процветать. Верит постаралась, чтобы слухи об их схватке с Аполоном распространились как можно шире. От этого их популярность еще больше возросла. В конце концов, кто бы не захотел, чтобы на престоле восседали поборники Света, особенно те, кто чуток к нуждам своего народа, как эти двое?
      Сестра Эльфрида спокойно вернулась в ряды родного Ордена, когда новые правители Мерины вступили в свои права. И даже когда ее так и подмывало вмешаться, если они говорили или делали что-то, по ее мнению, не то, она сдерживалась. Они должны учиться на своих ошибках, и, возможно, то, что ей кажется ошибкой, всего лишь разница в восприятии и мнениях поколений.
      Император постепенно угасал в течение шести месяцев, несмотря на заботливый уход Козимы и других сестер. Когда он умер, Леопольд тяжело переживал, хотя слез и не проливал. Как он однажды сказал Эльфриде, душа его отца была мертва давным-давно. Аполон убил ее, а остальное уже было лишь долгой агонией тела. Те части империи, на которые не нашлось охотников из числа королевских офицеров, восстали сразу, как только их достигло известие о смерти Бальтазара.
      Леопольд не выказывал желания вернуть себе империю, что чрезвычайно радовало Эльфриду. С самого дня свадьбы это ее тревожило. Возможно, Леопольд поначалу и не желал императорской короны, но она опасалась, что после того, как он оправится, у него может возникнуть такая идея.
      Но после рождения первого ребенка Шелиры и Леопольда Эльфрида убедилась, что Леопольд положительно счастлив, управляя маленьким городом-государством. Достаточно было увидеть, как он смотрит на жену и ребенка, чтобы понять никогда власть и завоевания для него не будут превыше дома и семьи. И то, что для своей ненаглядной дочери они избрали имя Фиделия-Адель, сказало ей, что этим домом для него стала Мерина.
      Лидана и Саксон вернулись из своего второго путешествия с известиями, что в бывшей империи страсти улеглись и что многие участники этой великой игры ищут скорее торговых союзов, а не военных. Это были добрые вести, и прежде чем они снова отплыли с грамотами, предусмотрительно предлагавшими союзы, они почтили своим присутствием церемонию имянаречения новой наследницы.
      Храм был забит до отказа, толпа заполняла и всю площадь перед Храмом. Пришлось снова опустошить королевские сундуки, чтобы выставить угощение и выпивку для всего города, и все торговцы и мастера Мерины предложили свою помощь в устройстве праздника. Сестра Эльфрида стояла на почетном месте рядом с Верит у высокого алтаря, а Лидана с Саксоном стали крестными крошечной, но здоровенькой девочки.
      После страшной битвы Храм был полностью обновлен. Сердце сверкало над высоким алтарем, однако лишь отраженным солнечным светом и светом свечей, а не само по себе. На копьях, которые год назад были в руках братии, теперь висели, как и полагалось, знамена. Но перед высоким алтарем в простом ларце с прозрачной крышкой лежала новая реликвия - меч Гидеона, как напоминание о том, что приверженцам Света иногда приходится защищать его ценой своих жизней.
      Под радостное пение сестер и братьев Шелира и Леопольд, одетые скромно, но приличествующим событию образом поднесли ребенка первосвященнице. Верит подняла младенца к Сердцу, чтобы дитя впервые посмотрело на средоточие веры Мерины. Эльфрида затаила дыхание - вдруг дитя сделает что-нибудь, что сочтут недобрым знаком?
      Но девочка лишь загукала и протянула ручки к чудесной блестящей игрушке. Верит опустила ее в особую колыбельку, стоявшую на алтаре, и Эльфрида перевела дух.
      Теперь церемония касалась родителей. Верит наставляла их в родительских обязанностях и говорила о долге перед малышкой, и они в ответ клялись следовать всем ее советам, заботиться о дочери и отдать ей всю свою любовь. Все это Эльфрида пропустила мимо ушей. Она и так часто видела этот обряд и не сомневалась, что малышка получит все, что обещают родители. Маленькая Фиделия - они уже называли ее Делия - будет иметь все, что только смогут дать ей людские руки, умы и сердца.
      Верит простерла руки, благословляя родителей, и в этот момент, когда глаза всех, кроме Эльфриды, были обращены на троих у алтаря, явился ангел и склонился над ребенком.
      Впервые со дня той страшной битвы Эльфрида увидела ангела, и сердце ее на миг замерло. С какой же вестью явился он сегодня?
      Но в лице ангела были лишь нежность и любовь. Он склонился над ребенком и погрозил ему пальцем.
      Делия посмотрела на лицо ангела, засмеялась и потянулась, чтобы схватить его за палец.
      "Она видит ангела! - У Адели даже колени подогнулись. - Она видит его! Дар снова вернулся в Дом Тигра!" Она чуть не рассмеялась от великой радости. Наконец-то после трех поколений хоть кто-то из Дома Тигра снова способен видеть ангела!
      - Будь счастлива, весела и добра, Фиделия, - прошептал ангел, и слышали его только дитя и его прабабка. - Расти в Свете.
      Ангел исчез, а в руках у ребенка оказался чудесный белый цветок.
      И сестра Эльфрида вместе со всеми запела хорал великой радости.