Очень скоро и этого дурака Леопольда не будет у него на пути. Его соглядатай еще не присылал донесений с того дня, как Аполон заперся в этой комнате и занялся работой, но в успехе он не сомневался. В целом жизнь была прекрасна.
      Теперь Серый маг вплотную занялся работой. Ночь почти миновала, а он еще не всех пленников использовал. Половину он скормил демону, который привязывал души его жертв к телам, или тому, что обитало в его посохе. Годились только человеческие тела и кровь - кровь животных не подходила. Те пленники, кровь которых шла на корм посоху, в марионетки после этого уже не годились. И демон, и посох высасывали из тела жизнь вместе с кровью, что не давало оживить человека, хотя душа и оставалась в теле. Так что не было смысла привязывать душу к тому, что не могло ни двигаться, ни говорить.
      Хотя однажды он поймал одного из своих врагов в момент сердечного приступа, когда тот чуть не умер. Он весьма радовался, присутствуя на погребении, зная, что душа оставалась в теле, и враг захоронен как бы живьем, а сама себя душа освободить не может.
      Другая половина его пленников сегодня ночью станет марионетками, умерев от его руки и заменив живых и неживых черных, уничтоженных местными. Некоторых из пропавших он так и не нашел - либо утонули в каналах, либо их унесло в море. Большую часть он так и так не восстановил бы - соль и вода могли через некоторое время разрушить его заклятье, и души освободятся из тел еще до того, как акулы и другие рыбы пожрут плоть. Некоторых он сам освободил, когда те вернулись с патрулирования искалеченными настолько, что больше уже не могли служить.
      Он устал. Рассвет близился, и он оставил напоследок тех подонков, которых, как он был уверен, будет легче всего подчинить. Это были преступники, а не перепуганные жители трущоб, и не обычные горожане, по несчастью оказавшиеся ночью на улице и попавшие в облаву. Соглядатаи, которых он заслал в Мерину задолго до вторжения, заранее наметили большинство из тех, кто сейчас сидел в цистернах. Некоторые настолько закоснели во грехе, что их сопротивление будет очень легко преодолеть. Их не волновало посмертное бытие, а двое настолько отчаянно цеплялись за свои тела, что демону и стараться особенно не было нужды. Из таких получались самые лучшие слуги. В них оставалась прежняя изворотливость, а когда дело доходило до устрашения местных, так они в этом даже подобие удовольствия находили.
      Работа с последним из ночного улова будет легкой - вор и прославленный мошенник Том Краснобай. Судя по слухам, он еще и убийца и наверняка настолько погряз в преступлениях, что даже будет помогать демону, чтобы только не расставаться с телом.
      Аполон скрестил руки на груди. Этот человек оказал отчаянное сопротивление двум самым крепким из матовых слуг, Аполон был несколько удивлен, увидев Тома - обычно воры с его репутацией грубы и неряшливы. Этот другой. Молодой, красивый, похожий на неопытного юнца, подмастерье богатого мастера...
      На мгновение Аполона охватил приступ раздражения, и он невольно стиснул кулаки. Если бы у него была такая внешность, ему никогда не пришлось бы трудиться, сражаться, пробивать себе дорогу к нынешнему положению - он просто использовал бы свой невинный вид, достиг бы богатства и власти путем соблазна...
      Но он быстро успокоился. Если бы он был красив, он пошел бы самым легким путем, как и этот хам, полагался бы на свою внешность, охотился бы за мелкой рыбешкой, но не покушался бы на большую добычу, позволив своему разуму праздно угаснуть. А в таком случае он сам бы мог оказаться пленником кого-то другого, более умного. И, может, сидел бы в ожидании такой же участи, что предстояла Тому Краснобаю.
      Аполон всегда приказывал завязывать рот своим пленникам, поскольку их вопли и проклятия мешали сосредоточиться. Краснобай сверлил его яростным взглядом поверх повязки, однако люди-слуги, занимавшиеся пленниками, были знатоками своего дела, и Том в лучшем случае мог издать невнятный рык.
      Несомненно, этот дурак ждал, что Аполон сейчас начнет разглагольствовать, в подробностях расписывая ту ужасную судьбу, что его ожидает, и объяснять, что заставило Серого мага прибегнуть к таким средствам. Возможно, он даже ждет, что Аполон начнет хвастаться своими планами на будущее.
      Все это отняло бы слишком много времени и к тому же было совершенно бесполезно. Аполон же бесполезными делами не занимался.
      - Сам скоро все поймешь, - сказал он, достал из рукава ритуальный кинжал и погрузил его прямо в сердце жертвы ударом, рассчитанным на то, чтобы убить быстро, но не слишком, чтобы демон успел сделать свое дело.
      Крови было очень мало - Аполон за долгие годы научился убивать почти без пролития крови. Он не хотел, чтобы его зомби были слишком уж повреждены, а такое убийство позволяло обойтись практически без "починки" тела. Он набросил на тело, упавшее на руки слуг, особую, окрашенную кровью сеть.
      Двое опустили тело на пол, в то время, как третий кормил демона кровью пленника, убитого прямо перед Томом, затем все трое отошли настолько отрепетированным движением, что ему даже не пришлось отдавать им приказы. Глаза вора начали стекленеть, последний вздох заклокотал в горле. Время, как всегда, было рассчитано в точности.
      Аполон воздел руки, призывая демона от его кровавого пира, и указал на тело и пойманную душу:
      - Свяжи, - сказал он.
      И тут его тщательно разработанный план рухнул.
      Прежде чем демон успел приступить к делу, пойманная душа вора поднялась и начала разрывать тонкую сеть магии. Она боролась упорно, с невероятной силой, куда большей, чем те, что попадались Аполону прежде!
      Аполон на миг даже отпрянул. Никогда за все время, как он создавал из пленников зомби, никто не пытался сопротивляться с такой силой и решимостью! Так что же это за человек?
      Он быстро вплел в сеть еще заклятий, чувствуя, как сила уходит из него, словно кровь из открытой раны. Он обрушился на душу со всей силой своей воли, пытаясь сломить ее - она отшвырнула его прочь, словно стряхнула руку с плеча, и набросилась на сеть с новой силой и отчаяньем.
      Он удвоил усилия. Но душа все равно сопротивлялась, а когда демон набросился на нее, она бросила сеть и сама напала на демона!
      Демон съежился от неожиданного нападения и попытался убежать, а то, что жило в посохе, вдруг заворочалось, проявив некоторый интерес к этой борьбе.
      Впервые за двадцать лет Аполон запаниковал. Ужас сдавил его горло, впустил в него свои ледяные когти. Если демон вырвется из-под его контроля, то он набросится на него самого, а то, что живет в посохе, тоже может воспользоваться ситуацией...
      Нет, не просто может, а точно воспользуется! Его союз с этим существом был в лучшем случае шатким и ненадежным, основанным на его предполагаемой силе. Если существо поймет, что маг теряет силы, оно нападет на него вместе с демоном. И если демон сам с Аполоном не справится, то существо, живущее в посохе, справится наверняка!
      Он быстро выхватил ритуальный кинжал и резанул себя по руке, подкормив демона своей кровью, чтобы придать ему сил и утихомирить его.
      Демон с новыми силами набросился на душу. Аполон воспользовался передышкой, чтобы схватить со стола зелье и выпить его. Это ему еще аукнется, но потом, когда душа будет пленена. Он не осмеливался отпустить ее сейчас, когда за ним следило существо в посохе. Он не мог показать своей слабости.
      Через мгновение зелье высвободило в нем такую силу и мощь, что он даже смог видеть ауры сил, которые не видел обычным взглядом. Душа пламенела белым, демон был блекло-зеленым. От него самого исходила чернота. Если бы существовал черный свет, то можно было бы сказать, что он светится черным. Он сосредоточил всю свою силу на душе, желая подчинить ее во что бы то ни стало.
      Пока зелье действовало, он привязал душу к телу и набросил на нее заклятье, приказывавшее забыть, кем человек был, и повиноваться только его, Аполона, приказам. Он отпустил демона, сытого и довольного, а существо в посохе потеряло к нему интерес, вернувшись к крови, которую оно постоянно, ненасытно сосало.
      Что же дало этому ничтожному человеку такую силу? Аполон даже и не думал, что Том Краснобай, вор, бабник, мог оказаться искренне верующим! Но это было единственным объяснением, которое пришло магу на ум, пока он перевязывал рану на руке, шатаясь от слабости. Он покинул свою тайную комнату.
      Как бы невероятно это ни звучало, вор был хорошим человеком, верным сыном Богини. Благим он быть не мог, иначе получил бы помощь потусторонних сил, но оказался достаточно благочестивым, чтобы Аполону пришлось бросить на борьбу с ним всю свою мощь.
      Опираясь рукой на стену, теряя сознание от слабости, Аполон спешил в свою новую опочивальню, окруженную всеми защитными заклятьями, которые он только знал. Нынешней ночью - точнее, уже утром - ему понадобятся все. Он был выжат досуха, и если что-то или кто-то нападет на него, то вне защищенной комнаты он не сможет отбиться.
      К счастью, он выбрал комнату, которая была не слишком далеко. Он замкнул защиту прежде, чем зелье окончательно перестало действовать, рухнул на постель, не раздеваясь, и потерял сознание.
      ***
      Четыре оживших мертвеца неподвижно стояли в магической комнате. Хозяин не дал им поручений. Трем из них было все равно, ничто не беспокоило их заточенные в телах, одурманенные заклятьем души. И раньше хозяин оставлял их так, возможно, и потом такое будет случаться. А раз последний приказ был стоять, то они и будут стоять здесь до нового приказа.
      Однако четвертому приказов никаких не давали. Ему даже не было дано приказа повиноваться. Стало быть, он будет повиноваться тому, кому в последний раз приносил присягу.
      Бывший человек поднялся и встал посреди комнаты. Если бы кто-то сейчас наблюдал за ним, он увидел бы, как его брови хмуро сошлись, словно он пытался пробиться сквозь дурман заклятья и понять, что случилось.
      Он должен что-то сделать.
      Он попробовал сделать шаг к двери и ощутил смутную уверенность в том, что поступает верно. Еще шаг. Еще. Повинуясь порыву, он вышел из двери, пошел вдоль по коридору. Он был одет в черное еще до того, как его привели к магу, так что ни живые слуги, ни мертвые не обращали на него внимания. Если он идет, значит, так приказал ему хозяин. Так было всегда, и не было причин подозревать что-то неладное.
      Он должен кого-то...
      Что? Выходя из Кабаньего подворья в тусклый свет пасмурного дня и спускаясь по ступеням, он пытался понять, что ему надо сделать. Что?
      Я должен кого-то предупредить! И снова - ощущение правильности.
      Он долго стоял на ступенях Кабаньего подворья, затем, следуя смутному ощущению направления, повернул к югу.
      Ощущение правильности. Кого бы он ни был должен предупредить, тот находится там.
      Он начал свой путь. Он узнает, кого он должен предупредить, когда придет на место. Он поймет, что нашел нужное место, когда снова возникнет то ощущение правильности.
      Он заметил, что много существ, одетых как он, идет в том же направлении. Не имея другого указания, он пошел следом. Когда окончательно рассвело, он пришел к большому зданию.
      Храм, подсказала ему память, и что-то подтолкнуло его войти.
      Плохо.
      Боль. Смутная и отдаленная, но она будет усиливаться. Боль отпустит, если он войдет в Храм.
      Но когда он попытался войти, он понял, что не может даже подняться по ступеням. Что-то держало его, он пытался шагнуть вперед - и не мог. Чем сильнее он старался сделать хоть шаг, тем сильнее была боль, и он понял, что забыл что-то важное, но что именно - вспомнить не мог.
      Сокрушенный, он повернул прочь, как раз в то время, когда из Храма стали выходить люди, одетые не так, как он и его сотоварищи. И среди них он узнал одного человека, который шел вместе с другим, незнакомым ему. На второго он не обратил внимания, но первый был важен... Это как раз тот, кто был ему нужен! И неуклюже, но быстро он заковылял к ним.
      Глава 54
      ЛИДАНА
      Королева очнулась от смутного, тяжелого сна, каким спят страшно усталые люди. Был уже вечер. Она заморгала. У нее возникло какое-то тревожное ощущение, что весь ее мир пошатнулся. Затем словно искра озарила ее сонный разум, и она все вспомнила.
      Повернув голову на какой-то жесткой комковатой подстилке, она увидела Скиту. Вид у нее был ну донельзя терпеливый. Встретив взгляд Лиданы, она улыбнулась.
      - Есть хочешь?
      Это слово было как рычажок, открывший дверь. Она и вправду ощутила жуткий голод.
      - Да!
      Она еще не попыталась сесть, однако сразу же посмотрела на циновку, на которой прежде лежал Саксон. Но она была пуста. В слабом свете, падавшем из люка в потолке, она видела, что сюда постоянно входят и выходят люди, разговаривая громким шепотом.
      Скита вернулась как всегда быстро, села на пол рядом с ней, скрестив ноги, и сунула ей треснувшую тарелку и обколотую кружку. Лидана ощутила сильный запах рыбы.
      Скита усмехнулась:
      - Тут я еще малость хлебца для тебя припрятала. Но сейчас мы питаемся в основном рыбой...
      Лидана наконец села и потянулась к тарелке. Ни вилки, ни ложки не было, так что пришлось есть руками. Она выловила рыбину, очистила ее и положила на твердый кусок чего-то, что, по идее, было моряцким хлебом. Сгрызла и запила какой-то жуткой кислятиной.
      - Где капитан?
      - Вышел и увел лучших. Они с Джонасом уже давно сидят и на пару думают, и люди все приходят и уходят. А мы тут отлеживаемся в уголке. Отлеживались.
      Ей показалось, что в голосе Скиты прозвучало сомнение.
      - Что в городе?
      Естественно, бегство Саксона кое-кому насыпало соли на хвост...
      - Ну, - Скита немного поерзала, словно усаживалась получше. - Буря нанесла много вреда, как и та, в старину, когда даже Храм пострадал. Улицы залило так, что спасательные партии более двух дней не могли выйти...
      - Два дня? Сколько же мы тут торчим?
      - Да дней шесть, может, больше. Трудно считать время, когда света нет. Первые несколько дней ты все возилась с капитаном.
      Шесть дней или даже больше! Так надолго выпасть из общего дела! Да тут что угодно могло случиться...
      - Ты ведь все равно не сможешь спасти всех от всех опасностей. - Скита снова угадала ее мысли. - По улицам снова ходят черные, а с ними солдаты, хотя, похоже, они друг с другом не слишком хорошо ладят. Молодой принц же.., короче, люди считают, что только он желал добра городу, так хорошо вышколив свои войска. Его люди пытаются по возможности помочь. Правда, все это от случая к случаю.
      - А Аполон? Катхал?
      - Маг и его черные роятся вокруг Храма, правда, пока ничего не предпринимают. Генерал, судя по последним сведениям, вернулся в лагерь. Возможно, чтобы отчитаться перед императором. Он мало интересуется тем, что творится в городе.
      Наверху у люка послышалась какая-то возня, и сброд, бывший сейчас их армией, толпой ввалился в комнату следом за двумя идущими вместе людьми. Саксон был в легких доспехах, которые предпочитали моряки, а грудь Джонаса прикрывала кираса. На его лысой голове красовался горшкообразный шлем.
      Саксон краем глаза увидел ее и, оставив своего товарища, пошел прямо к ней.
      - Как вы, госпожа моя?
      Она посмотрела ему прямо в лицо. Следы побоев почти исчезли.
      - Нет, это ты как? - ответила она. Двигался он легко, казался полным сил, словно никогда и не лежал тут в лихорадке.
      - Отлично, - ответил он, протянул ей руку, и она, не раздумывая, взяла ее. Он поднял ее и подвел к столу, у которого уже стояла лавка и большая часть табуретов, и усадил слева от Джонаса.
      Джонас уже перебирал свои веревки с узлами.
      - По крайней мере, двадцать кораблей пришли еще до бури. Некоторые с черными затонули, что хорошо, - прогудел он. - Мы считаем, что тут, по крайней мере, три торговых судна с полной командой. Конечно, большую часть кораблей разбил шторм, однако рыбаки доносят, что сюда идет флот.
      - Имперский, - скорее заключил, чем спросил Саксон. Обернувшись к Лидане, быстро пояснил:
      - Они сгоняют горожан на корабли, самые большие и крепкие, зачем - пока не знаем. Возможно, флот идет как раз за ними...
      - Там из охраны мало настоящих солдат, - перебил его Джонас. - Все больше черные да наемники. Тут вот новые слухи пошли. Думаю, вам бы надо послушать, капитан. - Он слегка повернулся. - Давайте его сюда!
      Четверо речных бандюг окружали своего пленника так плотно, что Лидана не могла как следует рассмотреть его, пока его не подтащили к столу, в круг света от двух светильников.
      Он был избит не хуже Саксона шесть дней назад. Однако шел он сам, хотя его и шатало. Шлема, кольчуги и меча при нем уже не было. На плече, у края кожаной безрукавки виднелся багровый рубец. Руки его были крепко связаны за спиной. Он смотрел на них, и в глазах его не было надежды.
      Но, - Лидана вздрогнула, - это был почти мальчик! Хотя похоже, что он все же был из наемников.
      - Мы поймали его в ялике выше по течению, - сказал человек с крюком вместо руки, которого она вроде бы уже видела. Он говорил как сержант, привыкший командовать. - Говорит, будто бы он больше Бальтазару не служит.
      Юноша вспыхнул под изучающим взглядом Саксона.
      - И почему? - спросил капитан.
      - Потому! Потому, что он запорол Квина насмерть! Поттон из рук самого императора получил орла за храбрость, а ему.., ему глаза вырвали... - он закусил губу до крови. - Я... - теперь он побледнел до зелени, и его вдруг вырвало. Его вовремя успели оттащить от стола.
      - Дайте ему пить, - приказал Саксон.
      Наемника трясло. Все держались подальше от него. Лидана видывала людей, попадавших в переделку, так что поняла, от чего его так развезло. Ужас и отчаянье.
      - Кто это сделал? - спокойно спросил Саксон после того, как пленнику дали выпить. Юноша явно старался держать себя в руках.
      - Генерал. Катхал. Он просто озверел. Хватает людей почем зря и отдает их на пытку.
      - И император позволяет? - все так же спокойно продолжал Саксон.
      - Император.., может, не знает, а может, ему наплевать, - выпалил пленник. - Да ему эти черные день ото дня все роднее, и этот маг! Но Катхал пытает невинных людей просто так, он спятил!
      - Значит, когда с твоими приятелями так поступили, ты решил смыться? кивнул Саксон. - Ну, вряд ли кто станет тебя за это корить. Но Катхал сидит у себя в лагере?
      - Пока да. Там императорская гвардия, они его приказам не подчиняются, но черные не допускают их к самому императору. Принц был хорошим парнем, он всегда обходился с этими людьми достойно, но все они говорят... - казалось, он просто жаждет выговориться, и Лидана не знала - от страха ли перед ними, или от ненависти к своему генералу он так разговорчив. - Говорят, что император, сослав принца, отнял у него и командование. Почему - никто не знает. Похоже, тут маг замешан.
      - Скажи мне вот что, парень, если знаешь, - что собирается император сделать с теми людьми, которых держат в порту на кораблях? - Саксон слегка подался вперед, не отводя взгляда от лица юноши.
      Юноша покачал головой.
      - Нам ничего о них не говорили. Это дело черных. - Внезапно он вздрогнул, словно под порывом холодного ветра. - Этот Аполон.., у него свои люди.., мы не связываемся с ними, а он не лезет приказывать нам. Похоже, что это какие-то совсем особые люди. Зайди к ним в лагерь - так они не сидят у костра по вечерам, не разговаривают, даже не пьют в честь победы. Словно они вообще не люди.
      "Ходячие мертвецы", - подумала Лидана.
      - И именно они охраняют пленников?
      - Насколько я знаю.
      - Госпожа, - повернулся к ней Саксон, - у вас есть то, что сможет распознать, врет он или нет.
      Она поднесла руку к груди, ощутив теплоту камней. Но она не думала, что можно использовать их таким образом. Почему же Саксон так решил? Однако она понимала, что он говорит верно.
      Она отколола брошь и положила на ладонь, прикрыв то клеймо, что связывало ее с Сердцем узами, которых она еще не понимала.
      - Клянись Сердцем, - она подняла камень. Джонас и Саксон чуть подвинулись, так что она теперь стояла между ними.
      Пленник даже и не посмотрел на то, что она держала, не сводя с нее взгляда. Затем очень тихо сказал:
      - Сударыня, хотя я и не знаю, кто вы, но в вас есть нечто, чему я противиться не могу. Хотите правды - я говорю правду. Да, я клянусь, что говорю все, что знаю.
      По приказу Саксона его развязали и указали на подстилку в углу. Он пошел и лег, а они стали обсуждать то, что он рассказал.
      - Катхал всегда был кровожаден и любил, чтобы все при виде его дрожали, сказала Лидана. И тут вдруг ей пришла в голову мысль, от которой чувство вины охватило ее. Судя по рассказам о прошлых войнах, он и так был зверем, но теперь у него проклятый камень, такой мощный, что его черное прошлое могло отпугнуть любого. Может, камень усилил природную жестокость Катхала? Если так, то это ее вина. Она крепко сжала брошь.
      "Мой грех, - думала она. - Пусть же он падет на меня. Не карай за него тех, кто не сделал ничего дурного". Она почти ожидала, что камень вспыхнет и обожжет ее плоть, но ощутила лишь волну утешительного тепла, силу, поняла, что ее деяние лишь часть задуманного.
      - Мы идем отбивать корабли с пленниками, - сказал Саксон, и остальные ответили ему радостным ревом.
      Глава 55
      ЛЕОПОЛЬД
      "Все, что я думал об отце, оказалось ложью". Эта мысль сокрушила самые основы мира Леопольда. "Может, официально он и ничего не знает об Аполоне, но ведь он нарочно смотрит на все сквозь пальцы. Он знает о том, что творит Катхал, но все спускает ему с рук. Он беспринципен. Честь и правдивость для него - одни слова".
      Они с Шелирой начали спускаться по ступеням Храма, несмотря на то, что у него голова кружилась и все чувства были в смятении. Внезапно он насторожился. Это вывело его из замешательства - слишком долго он был солдатом, потому сразу же повиновался инстинкту. Украдкой окинул взглядом площадь перед Храмом. Не нужно быть мудрецом, чтобы понять, что его так настораживает. Вокруг Храма было полно Аполоновых черных, хотя, когда они с Шелирой сюда пришли, тут их и в помине не было. Наверное, собрались во время службы. Некоторые из них прятались, выглядывая из-за углов или из окон, другие стояли открыто, словно готовы были принять вызов от глав Храма.
      А один шел прямо к ним неуклюжей походкой человека, который был либо пьян, либо отлежал себе во сне ноги...
      И в нем было еще нечто странное - возможно, Леопольд слишком часто сталкивался со смертью и у него обострилось чутье на такие вещи - но чем дольше принц смотрел на черного, тем больше ему казалось, что на этом человеке лежала какая-то тень, темная, словно паутина, дымка, окутывавшая его и затенявшая его лицо.
      Принц замотал головой и протер глаза, но тьма оставалась, и, что еще хуже, ему было больно смотреть на нее в упор. А когда он повнимательнее пригляделся к другим черным, увидел такую же дымку. Однако вокруг обычных людей и одного-двух имперских солдат, которые тут были, он ничего подобного не заметил.
      Прежде чем он успел что-либо сказать, Шелира шагнула вперед, бледная как смерть, и встала перед черным.
      - Том? - прошептала она. - Что случилось? Что с тобой? Почему ты...
      Наверное, этот человек был хорош собой - белокурый, с приятным юношеским лицом сказочного героя, - если бы не эта черная дымка. Черный попытался ответить, рот его задергался, лицо напряглось, словно он боролся внутри себя. И Леопольд, глядя на него этим странным двойным зрением, увидел, как темная паутина еще сильнее окутывает его лицо, наползает на рот.
      Наконец, после бесконечно долгих мучительных мгновений борьбы, черный сумел выдавить три слова в ответ на вопросы Шелиры.
      - Предупредить... - с трудом говорил он. - Предупредить.., тебя...
      - Предупредить? - повторила Шелира, растерянно качая головой. Леопольд не знал, что и думать. Может, он один видит эту зловещую тень? Или это просто галлюцинация? Тогда почему ему так страшно смотреть на них? Чем дольше он смотрел, тем сильнее холод охватывал его душу, но Шелира, похоже, ничего не видела. - Предупредить о чем? О ком?
      Черный подошел ближе, остановился, покачиваясь на месте, лицо его исказилось, как будто он пытался преодолеть какую-то преграду.
      - Предупредить... - снова повторил он, и чернота полностью окутала его лицо, заставив его судорожно вздохнуть. - Аполон...
      "Да что же за тварь сотворила с ним такое? Как Аполон мог так поработить человека..." И тут его осенило. Он все понял, и в животе у него похолодело. Леопольд схватил Шелиру за руку и притянул к себе так близко, что смог прошептать ей прямо в ухо:
      - Он один из них! Вы что, не понимаете? Да посмотрите же! Он едва дышит! Прикоснитесь к нему, у него рука холоднее воды в канале! Чем бы он ни был, когда вы в последний раз его видели, теперь он мертв! Аполон убил его, вот о чем он пытается вас предупредить!
      Шелира обернулась было к нему, затем снова посмотрела на черного, и лицо ее побелело. Она прижала руки ко рту в приступе внезапной слабости.
      - О, Богиня... - прошептала она. - Нет... Леопольд мрачно кивнул. Он не стал говорить ей о тени на его лице.
      - Неужто вы не видите, что он говорит не как обычный человек? - продолжал он. - Разве он ведет себя нормально? Выглядит как обычно? Как давно вы его не видели?
      - Довольно давно, - тупо ответила она и осторожно прикоснулась к руке черного. И отдернула ее так, что Леопольд сразу понял, что его догадка верна. Рука черного была холодна. Он был живым мертвецом, слугой Аполона. И как ему удалось высвободиться, чтобы предупредить их, объяснению не поддавалось. Поскольку Леопольд не был магом, он вряд ли смог бы хоть когда-нибудь это понять. Важно, что он это сделал и пришел к Шелире.
      Она медленно покачала головой.
      - Что будем делать? - почти шепотом проговорила она с мукой в глазах. Она обращалась к Леопольду, но он только покачал головой. Он же не маг, откуда ему знать?
      Но это несчастное существо услышало ее. Его лицо снова передернулось, полное отчаяния. Он неуклюже протянул к ней руку.
      - Освободи.., меня... - проговорил он, и слеза покатилась по его щеке.
      Для Леопольда это было уже слишком. Пусть это существо и марионетка некроманта, но в нем заточена человеческая душа. Он чувствовал это сердцем, хотя разумом понять не мог.
      - Освободить тебя? - сказала ему Шелира. - Том, чего ты хочешь? Как нам помочь тебе? - На лице ее мелькнул проблеск надежды. - Ты.., ты просто под заклятьем? И если мы тебя освободим, ты снова станешь собой?
      Леопольд не стал объяснять, что он думает на этот счет - объяснения подождут, а сейчас им нужно убраться с глаз двадцати или тридцати черных.
      "Он хочет, чтобы мы освободили его душу из тела, освободили его от власти Аполона. Но таких, кто может это сделать, очень мало, и все они в здании позади нас!"
      - Нам нужно отвести его в Храм, - сказал он тоном приказа. - Но не в открытую...
      Как он и надеялся, она согласно кивнула. Теперь в ее взгляде уже не было панического страха.
      - Берите его за руку, а я за другую, - сказала она. - Я знаю, как войти незаметно.
      Он схватил существо за правую руку, она - за левую, словно они были давними друзьями. Они повели его прочь, и Шелира всю дорогу болтала с несчастным, словно они вели приятный разговор.
      - Словно бы нашли давно пропавшего родственника, - прошептала она Леопольду между делом, - Я поведу его в сторону дворца.
      Он кивнул и последовал за ней. Она знала, куда им идти - наверное, есть еще один потайной ход. Это все к лучшему, поскольку он был уверен, что не все слуги Аполона были живыми мертвецами, и чем скорее они уберутся с глаз подальше, тем меньше вероятность, что живые Аполоновы стервятники задумаются с чего это у черного завелись в Мерине дружки?
      Он надеялся. Сейчас это было все, что им оставалось. Надежда - и милость Сердца.
      Глава 56
      ЛИДАНА
      Лидане казалось, что последние дни проходили в непрерывных советах и разговорах. Внезапное воспоминание заставило ее прервать совещание впервые с тех пор, как они сели за стол.
      - У этих черных есть мощное оружие... - она быстро описала ту встречу с черным, когда он направил на нее свой жезл, себе же на беду, Саксон потер подбородок.
      - Жезл, стреляющий Силой, - задумчиво пробормотал он. - Однако вас он поразить не смог. И чем же вы защитились?
      Она с сожалением покачала головой.
      - Боюсь, это поможет только мне. - Она достала брошь и поднесла ее к свету, чтобы все могли ее рассмотреть.
      - Вот, - она повернула брошь одной стороной, - это печать Мерины. Я отдала другой камень. - Но рассказывать всем о своем арсенале заточенного в камнях зла она не собиралась. - А это, - она перевернула брошь, и алое сияние заструилось между ее пальцев, - вы слышали о том, что случилось в Храме во время отпевания преподобной. Сердце заплакало, и эта слеза упала мне в руки, хотя я о том не просила.
      Саксон и Джонас подались вперед, и она увидела на их лицах слабый отсвет сияния камня.
      - Вот оно, - медленно проговорил он. Затем почти яростно:
      - Этим вы лечили меня, ведь так?
      Лидана кивнула:
      - Это средоточие. И насколько простирается его мощь, я не знаю.
      - Оно связывает вас с Храмом? - быстро спросил он. В ответ рубин ярко полыхнул. Конечно же - она следовала за его мыслью - он же из Сердца. Хотя он и выпал из него, связь между ними остается. Хотя она и не была уверена.
      - Но преподобная не мертва, - сказал Джонас, перебирая толстыми пальцами свои узелки. Затем сунул палец в лужицу пролитого пива и начертил на столе едва заметный знак. - Говорят, что Тигр царит там, где ходит. Или Тигрица. Стало быть, Мерина не беззащитна. Так чего вы ждете от нас, госпожа?