- Это же Кабанье подворье! Что он там делает? Он же поселился в покоях принцессы-наследницы в Большом дворце!
      - Нет, он явно переехал сюда, - мягко заметила Козима.
      Она была права. В комнате с одной стороны стоял диван, рядом письменный стол, заваленный какими-то рукописями. На полу в самой середине комнаты был начертан разомкнутый круг, в котором стояла бронзовая трубка, наполненная жидкостью, подозрительно напоминавшей кровь. В ней стоял деревянный посох, и пока они смотрели, уровень жидкости в трубке заметно опустился, словно посох пил ее. Но дерево не может впитывать жидкость так быстро!
      Аполон стоял у дверей, разговаривая с одним из своих черных стервятников.
      - Приведи моих пленников и всех крепких мужчин, которых сумеешь поймать на улицах между закатом и полуночью, - приказал он.
      Нормальный человек спросил бы зачем, но черный просто кивнул и молча пошел прочь.
      - Я бы сказал, что этот - мертвец, - почти прошептал Фиделис.
      - Думаю, ты прав, - промолвила Верит, роняя руки. Видение погасло. - Мы встретимся здесь, чтобы увидеть, что Аполон собирается сделать с этими людьми.
      По лицам своих товарищей Эльфрида заподозрила, что никто не хочет думать об этом.
      Глава 51
      ШЕЛИРА
      У входа лежала записка. "Тута солдаты. Шесть. В комнатах слуг. Поберегись".
      Незачем предостерегать, она и так бережется. Последнее время она только и делала, что вела себя осторожно. Том еще не вернулся, и поскольку никто его не видел, она все больше склонялась к мысли, что он погиб в этой буре либо под ее прикрытием сбежал из города. Гордо послал Владыкам Коней предупреждение, чтобы те ждали его.
      Последние три ночи Шелира делала вылазки в Летний дворец и по большей части заставала Леопольда за разговором с ее портретом. Она начала уж подумывать, не попросить ли у Адели разрешения подарить эту картинку Храму ведь она умеет выслушивать исповеди! То, что она подслушивала, ее одновременно сильно тревожило и наполняло жалостью к принцу.
      Леопольд был абсолютно уверен в том, что его отец после окончания бури еще пару дней даст ему в одиночестве поразмыслить над своими грехами. Он оказался прав.
      Шелира, однако, не думала, что результаты этих размышлений Бальтазару понравятся. Поскольку принцу нечего было делать, у него было предостаточно времени, чтобы обдумать поступки Бальтазара, поведение его армии, и он был вынужден признаться себе, что оно далеко от совершенства, а точнее, просто недопустимо.
      Он еще не понял, однако, насколько во всем этом замешан Аполон. Он подозревал, что Серый маг на самом деле занимается черной магией, но то, что он может быть еще и некромантом, в голову Леопольду не приходило. Но кто бездоказательно может обвинить Аполона в некромантии? Те колдуны прошлого, что опустились до этого черного искусства, не прятались в чужой тени, а стремились завоевать мир в открытую.
      К облегчению Шелиры, Серый маг покинул Большой дворец и перебрался на Кабанье подворье, как только буря улеглась. Странно, но канцлер тоже переехал вместе с ним. Она никогда не думала, что эти двое настолько спелись. Тем не менее оба они покинули дворец, так что она почувствовала себя полегче - всегда существовала опасность, что Аполон обнаружит потайные ходы и, что еще хуже, узнает, что один из них ведет прямо в Храм!
      По крайней мере, ей больше не надо было тревожиться, что Аполон обнаружит какую-нибудь из ее личных вещей, которую не заметила она, ее тетка или бабка.
      Она засунула записку в сапог для пущей сохранности и решила проверить, что тут за новые жильцы появились. Если это люди, верные Леопольду, то это будет неожиданным подарком. Если даже всего несколько человек будут на его стороне, принц сможет пойти на разрыв с отцом по-настоящему. Это снова разделит силы врага, поскольку часть армии стояла за принца, а часть - за императора. Она не думала, что Леопольд поднимет оружие против отца, но даже если он просто ослабит его войска, для Мерины это уже будет благом.
      В комнатах слуг было лишь одно слуховое отверстие, причем расположено оно было неудобно. Пришлось лечь на живот и прижаться ухом к отверстию, чтобы умудриться хоть что-то услышать - оно было спрятано под кроватью, привинченной к стене. Носом Шелира уткнулась в пол, под щеку подложила руку.
      - ..и он все еще сидит там наверху и дуется? - спросил незнакомый мужской голос, странно холодный и невыразительный.
      Смех.
      - Он с начала бури не спускался сюда, разве что приготовить еду. Ничего себе, солдат! Готовит на кухне, как баба!
      Этот голос явно принадлежал наемнику, так что все надежды на то, что здесь окажутся люди Леопольда, развеялись в мгновение ока.
      - Стало быть, он не спускался с тех пор, как старикан прислал нам армейского повара? - В первом голосе не прозвучало ни насмешки, ни удивления. - Значит, нам будет несколько труднее избавиться от него.
      "Избавиться от него?" Шелира застыла на месте. Неужели они...
      - Если мы хотим, чтобы обвинение пало на местных, придется выманить его куда-нибудь, где бы мы могли устроить ему засаду, - согласился второй. - Я приготовился, чтобы все прошло гладко. Я даже запасся приказами с печатью старого хрена, но все это не сработает, если мы не устроим ему настоящую западню. Никто не поверит, если убийство произойдет здесь, в доме, набитом слугами, такими дряхлыми, что они даже свою жратву-то прожевать не способны, тем более что мы вроде бы охранять его должны.
      У нее сердце прыгало где-то в горле.
      "Они хотят его убить! Они хотят убить Леопольда? Я должна что-то сделать!"
      Но что? Она же не могла выйти прямо из стены и предупредить его? А если и так, с чего он будет ее слушать? Скорее всего, он попытается схватить ее. Если он разговаривал с портретом, то это вовсе не значит, что он будет слушать ее живую!
      Она не может перебить всех солдат сразу. Их никак не соберешь вместе, а как только будет убит один, остальные сразу поймут, что враг проник во дворец. А когда они узнают об этом, они убьют Леопольда и скажут, будто бы его зарезали враги!
      "Что мне делать? Ох, Богиня, что мне делать? Я должна спасти его..."
      И вдруг в голове у Шелиры возник план, словно сама Богиня подсказала ей его. И все для этого было прямо здесь, у нее под рукой.
      Но сначала нужно найти Нанни.
      Она встала, осторожно, стараясь не шуметь, и тихо, словно мышка, поспешила к комнате Нанни.
      Как она и надеялась, старушка была у себя, сидела при свече и ждала ее.
      Она дважды постучала в деревянную панель, чтобы предупредить Нанни о своем приходе, затем отворила. Нанни была уже на ногах. Она пошла к двери комнаты, чтобы запереть ее от возможных нежеланных гостей.
      - Таких гадов я еще не видела, - начала было Нанни, но Шелира перебила ее.
      - Они еще хуже, чем ты думаешь, по крайней мере, двое из них, - мрачно сказала она старухе, затем рассказала о том, что подслушала.
      Нанни побледнела.
      - Бедняга! - воскликнула она, подтверждая надежды Шелиры на помощь старушки. Хотя большой помощи от нее ждать не приходится, но она будет очень важной. - Шелира, милая моя, мы обязаны помочь ему! Может, мы сумеем вывести его отсюда, как думаешь?
      - Я выведу его отсюда, но не так, как ты представляешь, - быстро ответила Шелира. - Но мне нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты пошла к этим новым постояльцам и предупредила их, чтобы они не ходили в ближнюю деревню. Скажи, что там поветрие. Скажи, - она быстро подумала, - что после такого же урагана, как этот, там уже был в свое время страшный мор.
      - Да, когда я была девочкой, - кивнула Нанни, хотя вид у нее был все еще озадаченный. - Но зачем?
      - Нанни, если мы сумеем убедить их, что по эту сторону реки - мор, то они сами спасут принца, потому что будут уверены, что он мертв, - сказала ей Шелира. - Немного удачи, и с благословения Трижды Коронованной они смоются назад за реку, как только мы сделаем свое дело. А теперь - торопись, веди себя так, словно ты перепугана до смерти и получила сведения из деревни только что. Потом встретимся на кухне.
      Она снова скользнула в потайной ход, а Нанни стала поспешно надевать халат. Сейчас все зависело от скорости.
      Шелира просто влетела в свою потайную комнату и схватила три флакончика из своего запаса ядов. Она не знала, безвкусны ли эти жидкости или горьки придется полагаться на удачу. Наверное, безвкусны, иначе лошади не стали бы их есть. К счастью, любой вкус можно замаскировать медом.
      Она снова побежала на кухню и стала ждать Нанни. Старуха появилась вскоре после прихода Шелиры, и, заслышав ее шарканье, принцесса появилась из кладовки.
      - Ну, сказала я им, им это пришлось не по вкусу, они малость задергались, - заявила Нанни. - Ну, и что теперь?
      - Мы заразим принца чумой, - с мрачной усмешкой сказала Шелира.
      Нанни наконец поняла.
      - В ночной чай, значит? - спросила она, и Шелира, кивнув, протянула ей три флакончика.
      - Выльешь все три, только подсласти чай как следует, - сказала она. - Но сама ни в коем случае не пей! Это сильное лекарство, Нанни, и противоядия хватит лишь на одного человека. И посмотри, чтобы пажи тоже не пили.
      Старушка уже пошла за чайником. Принесла два блюдца и три чашки. - Это довольно просто, - сказала она, кивая. - Мальчишки любят горячий яблочный компот. Ему - чай, им - компот и печенье. Отнесу прямо сейчас.
      - Хорошо. - Шелира вся взмокла от волнения. Руки у нее тряслись, она едва сдерживала дрожь. Она понятия не имела, насколько сильно после этого заболеет Леопольд. Если не повезет, он может умереть. Этот яд предназначался для того, чтобы вывести из строя вражескую лошадь, не убивая ценное животное. Она предполагала, какое он может оказать действие на человека, но опыта у нее не было. К тому же эти яды не использовали вместе. Они могли ослабить действие друг друга, а могли и усилить. - Оставь его на часок, а потом вернись, словно затем, чтобы забрать посуду. Если увидишь, что ему плохо, беги к солдатам.
      "Госпожа, если ты покровительствуешь честным людям, помоги ему, взмолилась она, снова возвращаясь в потайной ход, оставив Нанни довершать дело. - Он хороший человек и заслуживает жизни".
      Как много в ее плане зависело от случая! Тем не менее шанс был. Выбора не оставалось, и надежды на другую возможность тоже.
      Противоядие лежало у нее в кармане, но теперь ей придется вытаскивать потерявшего сознание или полубессознательного человека из комнаты в потайной ход, а затем волочить его в ее потайную комнатку. Это будет непросто, и все придется проделать тихо.
      "Нужно взять веревку, - думала она, пробираясь по темным ходам. - Одну из моих циновок, одеяло. Противоядие подействует не прежде, чем через полчаса, и потом он будет слабее котенка". Она не могла полагаться на то, что убийцы покинут Летний дворец. Значит, нужно будет перенести его в безопасное место, затем сделать так, чтобы подумали, будто бы он в бреду упал с башни. "Надо взять кошенили - она цвета крови". Вряд ли кто-нибудь станет искать тело умершего от чумы, но даже если и будут, то как только найдут окровавленную одежду у подножья башни, решат, что труп сожрали дикие животные.
      Когда она собрала все, что ей могло понадобиться, и перенесла в ход прямо под комнатой принца, она подумала, что Нанни уже наверняка напоила его. Шелира подобралась к глазку у камина.
      Поначалу она решила, что слишком долго провела в темноте и глаза ее подводят - принц стоял, держа злосчастную чашку в руках и, застыв, смотрел на что-то. Это что-то на первый взгляд показалось Шелире языком пламени в человеческий рост. Она открыла было рот, подумав, что в комнате пожар, но пламя вдруг исчезло. Принц еще мгновение стоял, держа чашку, затем каким-то странным, беспричинным жестом поднял чашку в насмешливом салюте, хотя тут никого не было и выпил ее одним глотком с видом человека, пьющего смертельный яд.
      "Может, Нанни ему рассказала? Но зачем бы ей?"
      Затем он сел в кресло, сложил руки поверх книги, словно чего-то ждал.
      Ему не пришлось долго ждать. Шелира знала, что так и должно быть. Через полчаса он начал бредить, покрылся испариной, потом потерял сознание и упал на пол.
      Но на его лице появились багровые пятна! Такого не должно было быть!
      "Но это же отрава для лошадей, а под шерстью на коже не разглядишь пятен, - встревоженно напомнила она себе. Внутри у нее все сжалось, сердце бешено колотилось. - Да, у лошадей не заметишь таких пятен.., не думаю..."
      Все равно было слишком поздно, потому что как раз в этот момент вошла Нанни. Бросив взгляд на несчастного Леопольда, она завопила и побежала прочь, словно охваченная смертельным страхом.
      Вскоре после этого по лестнице загрохотали шаги, и в дверях появились двое солдат в наспех наброшенной форме. Сзади виднелись Нанни и двое пажей. Солдаты только глянули на лежавшего на полу принца и сразу попятились, не осмеливаясь пройти дальше, оттесняя и остальных. Мальчишки было запротестовали.
      - Вали отсюда и заткнись! - рявкнул один из солдат, отвешивая одному из них звонкую оплеуху. - Он помер! Ты тоже хочешь? Заткнись и уноси свою задницу!
      Мальчики продолжали протестовать. Послышался звук еще одной оплеухи, после чего дверь в королевскую башню захлопнулась.
      Затем, после долгого мучительного ожидания, к невероятной радости Шелиры, послышался другой звук - стук молотка по дереву. Они заколачивают дверь! Почти не веря своей удаче, она немедля открыла люк и с последними ударами молотка оказалась в кабинете.
      "Мне не надо его никуда переносить! - обрадовалась Шелира, закутывая принца в одеяло и затаскивая на циновку. - А теперь.., если он не слишком слаб, если я не отравила его насмерть, если проклятое противоядие не прикончит его..."
      Противоядие было уже растворено. Ей нужно было только приподнять его голову и залить ему в рот все сразу, закрыть ему рот и заставить проглотить. Он дергался в ее руках, но яд очень ослабил его, и сопротивляться он не мог. Она влила в него все три противоядия одно за другим, затем уложила его на циновку и стала ждать.
      Вид у него был страшный, она даже и представить себе такого не могла. Все лицо было в багровых пятнах, особенно жутких на бледной коже. Руки и ноги постоянно подергивались, голова металась, взгляд был совершенно бессмысленным. Если бы она не знала, что сделала, то тоже подумала бы, что он подхватил чуму.
      И все же он может умереть...
      Через полчаса все будет ясно.
      Глава 52
      ЛЕОПОЛЬД
      Леопольд с легким раздражением заслышал на лестнице шаги старухи. Он слышал, как она разговаривает с пажами. Он сидел тут в одиночестве не просто так - надеялся, что ему удастся как можно дольше не встречаться с людьми отца. И у него совершенно не было желания выслушивать сплетни старухи, пусть она и милая женщина.
      Однако он изобразил улыбку, и когда она с трудом вскарабкалась по лестнице в кабинет, встретил ее весьма приветливо.
      А когда он увидел, что она принесла ему чаю и перекусить, он так обрадовался, что решил все же приветить ее. Было бы грубо срывать на ней раздражение, когда она всего только хочет позаботиться о нем.
      - Я была с тобой малость сурова, мальчик, - сказала она с этим очаровательным деревенским акцентом. - Ты ешь так мало, что и ягненок бы с такой кормежки подох.
      - Да я не был голоден, матушка, - ответил он, принимая от нее поднос. Однако большое вам спасибо. Боюсь показаться грубым, но.., но я тут молился...
      "Не так уж далеко от правды, - подумал он. - Она уйдет, если подумает, что я молился".
      Нанни задумчиво поджала губы и кивнула.
      - Ну ладно, мальчик, я пойду пока, - сказала она, хотя вид у нее был несколько встревоженный. - Только чай выпей сразу. Тебе полегчает.
      - Хорошо, - пообещал он, и она еще раз как-то странно посмотрела на него, затем пошла вниз по лестнице.
      Только потом ему пришло в голову, что она могла прийти в кабинет вовсе не для того, чтобы принести ему поесть. Он посмотрел на совершенно безобидную с виду чашку на подносе. Она никогда такого раньше не делала, так почему вдруг? И почему она так настаивает, чтобы он выпил этот чай?
      "А может, я слишком подозрителен? - Он подошел к подносу и взял чашку. Принюхался. - Тут столько меда намешано, что никакого запаха не учуешь". Однако у меда был какой-то горьковатый привкус. А первое, чему учили солдата, так это если в еде чуешь что-то горькое, то это наверняка яд.
      Он поставил было ее на место, но потом ему пришла в голову мысль получше. Надо просто куда-нибудь вылить его. Возможно, за окно. Он подождет, притворится спящим, затем...
      - Принц Леопольд, - раздался голос позади него, и голос этот был чист и звонок, как голос колокола, если бы тот мог говорить. Он вздрогнул, обернулся - и застыл на месте.
      Опустился на колено, склонив голову. Чашку он по-прежнему сжимал в руках. Когда он впервые увидел ангела, он не преклонял колен, но тогда ангел и не говорил с ним. Один лишь голос наполнял его благоговением, а вместе о образом все это действовало потрясающе.
      Ангел рассмеялся, но принц чувствовал, что он смеется не над ним, Леопольдом.
      - Встань, принц, и не страшись, - словно отвечая на его мысли, сказал ангел. Он осторожно встал и так же несмело поднял голову.
      Лицо - не мужское и не женское - светилось такой силой и красотой, что у Леопольда перехватило горло от нежданных слез. Ангел улыбался, и улыбка его была сама радость, от нее у принца горячо забилось сердце, и душа его наполнилась светом. Ангел был одет в ризы чистейшего белого света, и свет был вокруг него. Принц облизнул пересохшие губы, сердце его колотилось, а нервы пощипывало от одного присутствия ангела.
      - У тебя есть друзья там, где ты меньше всего ждешь их, Леопольд, ласково сказал ангел. - И сегодня жизнь твоя подвергается страшной угрозе. Выпей то, что у тебя в руках - и ты избегнешь опасности. И пойдешь ты путем Света и Чести, служа Той, Что Зажигает Звезды, поверив тем друзьям, что сейчас спасают тебя.
      Ангел снова улыбнулся ему, наполнив сердце и душу Леопольда своей спокойной красотой - и исчез.
      Леопольд долго стоял, пальцы его свело от того, как он вцепился в чашку. Посмотрел на черную жидкость.
      Смертельная опасность? Выпить то, что у меня в руках?
      Но...
      Но что он потеряет? Если это отрава - он умрет, а это значит, что спасется от более страшной судьбы. Жизнь его сейчас совершенно бесполезна, он не может ни исправить отцовых ошибок, ни переносить со спокойной душой того, что делают его отец со своими подручными. Лучшее, на что он может надеяться, так это прожить свою бесполезную жизнь, все время опасаясь, все время под надзором, так никогда больше и не став свободным человеком... Смерть лучше такой жизни, жизни беспомощного узника, который вынужден наблюдать, как императорские советники громоздят зверство на зверство, а Бальтазар купается в славе и крови.
      Он поднял чашку в насмешливом салюте и осушил ее одним глотком. Затем сел со странным фатализмом ожидая того, что должно свершиться.
      Но это было не то, чего он ждал.
      У него слегка закружилась голова, затем все поплыло перед глазами, руки и ноги стали ватными, так что он не мог пошевелиться, его начала бить дрожь. Чуть позже у него застучали зубы, руки и ноги задергались, и он упал с кресла на пол. Он попытался было закричать, но лишь слабо застонал.
      После этого он ощущал только жуткий холод, погружаясь в водоворот странных цветов и звуков. Это нельзя было назвать видениями, кошмаром или галлюцинацией, потому что в них не было ни формы, ни содержания. Он ощущал цвета на вкус, слышал запах дыма от горящих дров и кожаной обивки кресла, видел потрескиванье огня и собственный стон. Его продолжало трясти. Свет, тени и цвета мешали увидеть хоть что-нибудь, что могло быть ключом ко всему этому. Он погружался в водоворот безумия.
      Сначала ушел холод, затем его перестала колотить дрожь. Чувства снова вернулись к нему - так быстро, как выбитая кость становится на место. Однако до того, как он смог раскрыть глаза, прошла целая вечность. Когда же ему удалось это сделать, он вовсе не был уверен, что перед ним не очередная галлюцинация.
      Над ним склонилась девушка с портрета. Но она была в платье цыганской плясуньи. Одна рука ее лежала у него на лбу, такая легкая, что он почти не чувствовал ее. Глаза были полны сочувствия.
      - Вы можете говорить? - спросила она, прежде чем он успел подумать об этом.
      Он осторожно облизнул губы.
      - Д-думаю, да, - помедлив, прохрипел он. Он говорил осторожно. "Я не должен дать ей понять, что догадываюсь о том, что чай был.., приправлен". Что случилось? Я болен? - Затем, не в силах сдерживаться дальше, спросил:
      - Вы - принцесса Шелира?
      - Да, Шелира, но сейчас я не принцесса. - Ему показалось, что она вздохнула с облегчением, но он не понимал, почему. - А случилось то, что я вас отравила, а потом дала вам противоядие.
      Ну, это уж было совсем глупо!
      "Я не ожидал, что она вот так во всем и признается. Стоп! Она признается, что отравила меня и в то же время спасла?"
      Он хотел было что-то сказать, даже не знал еще, что, но она положила ему на губы палец.
      - Пожалуйста. Послушайте меня, прежде чем что-нибудь скажете.
      Он готов был вскочить на ноги, но когда попытался отодвинуть ее руку, то понял, что ему волей-неволей придется выслушать ее. Он даже пальцем не мог шевельнуть, не взмокнув от усилий. Никогда прежде он не бывал так слаб и беспомощен. Или более готов лежать спокойно и слушать.
      "Но она же враг! - кричала одна половина его "я". - Она только что призналась, что отравила тебя!"
      "Да, - соглашалась другая половина. - Но припомни слова ангела. Или ты сомневаешься в его словах? И кто может быть тем самым неведомым другом, кроме нее?"
      - Те люди, которых прислал ваш отец, должны были вовсе не присматривать за вами, - жестко говорила она. - По крайней мере двое были присланы убить вас. Я подслушала, как они сидели и прикидывали, как бы выманить вас из дворца, чтобы устроить засаду, а потом свалить все на жителей Мерины и королеву.
      Но уж этому он не может поверить!
      - Мой отец не... - начал было он, пытаясь сесть.
      - Никто и не говорит, что это ваш отец, - отрезала она, толкая его назад, на циновку. - Ни Аполон, ни Катхал не являются вашими поклонниками. А когда вас не станет, как вы думаете, кто будет следующим кандидатом в наследники?
      "Но откуда она знает?"
      Он едва удержался от возражения.
      - Но. - начал было он.
      - Клянусь вам самим Сердцем, я слышала, они обсуждали, как убить вас! горячо повторила она. - Я не стала бы врать о таком и не стала бы рисковать вашей и своей жизнью, чтобы убедить их, будто бы вы подцепили чуму!
      - Чуму? - повторил он. - Вы отравили меня, чтобы они подумали, будто я заразился?
      - Верно. - Она села на корточки, и в глазах ее промелькнула мимолетная радость. - И это подействовало. Они забрали ваших пажей и забили дверь в башню, чтобы вы тут и умерли. А совсем недавно я слышала цокот копыт, так что они, наверное, уехали вместе с мальчиками в город под крылышко имперских лекарей.
      И словно в подтверждение ее слов, знакомый голос произнес откуда-то сзади нее:
      - Эти несносные уехали, милая моя. Мне пришлось привести из конюшен Джема и Лью, чтобы снова открыть дверь в башню. А с молодым человеком все в порядке?
      - Молодому человеку значительно лучше, - сухо ответил Леопольд, - но благодарю вас за заботу, мамаша. - Он снова попытался сесть, и на сей раз Шелира не стала ему мешать.
      Было понятно, как старуха и молодая женщина проникли в башню. Часть книжного шкафа у очага была отодвинута в сторону, открывая потайной ход. А стук и скрип снизу окончательно убедили его в том, что вместо того, чтобы помочь ему и привезти врача, его просто оставили тут умирать, забив дверь.
      "Значит, вот как она их подслушала. И еще много о чем узнала. Эти два дворца, наверное, источены ходами, как гнилое дерево!"
      Он снова сел, прислонившись к креслу, стоявшему у него за спиной.
      - Говорите, - сказал он наконец, - я выслушаю вас. Большего не обещаю.
      Пока он ее слушал, действие шести различных отваров постепенно проходило. Конюх и его помощники освободили дверь и, наверное, пошли спать, поскольку так и не появились. Старуха же спустилась на кухню более привычным путем и вернулась с горячим вином, хлебом и сыром. Пока Шелира говорила, он ел и пил. К несчастью, ее слова были слишком похожи на правду. Хуже того, они совпадали с тем, что знал он, но вряд ли могла знать она.
      Конечно, если она рыскала по здешним потайным ходам как мышь, то могла уже все выведать и сочинить свой рассказ с учетом полученных сведений. Но тогда зачем она рассказала ему, что Адель все еще жива и прячется в Храме, если думает обмануть его?
      - Вы не обязаны мне верить, - закончила она. - Я понимаю, нужны доказательства.
      "Интересно. Она откровенна со мной, хотя и понимает, что у меня будут подозрения".
      - Я могу отвести вас к преподобной в Храм, если вы ей доверяете. Она расскажет вам то же самое, но... - она замолчала и покраснела.
      - Но я больше склонен доверять преподобной, чем вам, в этом вы правы, мягко сказал он. "Хотя этот Храм и находится в Мерине, преподобная не станет врать даже ради города. И я должен ей верить, иначе вся моя вера - пустое слово". Он попытался встать на ноги, ожидая, что упадет и расквасит себе нос. К удивлению, устоял. Закрыл на мгновение глаза. "Чем скорее выясню..." - он и хотел узнать правду и боялся ее. - Мы прямо сейчас пойдем?
      Она слегка нахмурилась и закинула прядь за ухо.
      - Надеюсь, хотя бы одна из знакомых мне сестер не будет спать, - вздохнула она. - Думаю, вы понимаете, что мне придется открыть вам тайну, которую моя семья хранила веками? - Она устремила на него суровый взгляд. - Я не открывала тайных ходов даже своим союзникам.
      Он кивнул и вдруг осознал, что еще не настолько оправился, как думал комната поплыла.
      - Шелира, я вам клянусь своей честью, что не воспользуюсь этим ходами без вас или без вашего на то дозволения. Этого вам довольно?
      Он совершенно без всяких задних мыслей взял ее за руку. Она глянула вниз, но не отняла ее.
      - Если бы это был кто-нибудь другой, - начала было она, затем покачала головой. - Однако это вы. Ладно, я верю вашему слову чести.
      Он не упустил этого ударения на "вашему" и подумал - чьему это честному слову она не стала бы верить? Чуть улыбнулся и поднес ее руку к губам, прежде чем отпустить. Она вспыхнула, но улыбнулась в ответ.
      - Ну, так идемте, - сказала она и пошла вперед.
      Он не понял, почему она боится, что он узнает секрет потайных ходов, поскольку после третьего поворота он совершенно потерял ориентацию. В каком-то месте он вдруг понял, что они уже не во дворце, а когда им пришлось подниматься наверх, он подумал, что они, наверное, поднимаются к башенке на мосту. Когда они ползли по цилиндрической трубе в половину человеческого роста высотой, он был уверен, что они сейчас под самим мостом.
      Они вышли в темноту. Принц никогда не пробирался по городу, избегая патрулей, и потому снова восхитился ее способностями. И где только она такому научилась?
      "Наверное, у Владык Коней", - подумал он, следуя за ней обходным маневром, чтобы не попасться паре черных. Она совершенно не похожа на ту женщину, которую он себе представлял...
      Но кто сказал, что она должна соответствовать его вымыслу? Если она и кажется слегка бесшабашной, чуть порывистой - сейчас это только на руку. Иначе она не доверилась бы ему. Если бы она не была бесшабашной и порывистой, то она никогда не стала бы его спасать.
      Беда была в том, что она могла сама состряпать это самое покушение, и те факты, о которых он знал, все равно ложились бы в схему. Не нужно быть предателем, чтобы забить дверь в комнату умершего от чумы - достаточно просто испугаться. Даже самые отважные солдаты в их армии страшно боятся чумы. Так что сомнения не покидали его.
      Довольно странно, но пока они пробирались под городом, сила и координация движений снова возвращались к Леопольду, хотя он и устал. Они добирались до Храма долго - попали туда, когда небо осветили первые, неверные лучи рассвета.
      Поскольку до заутрени оставалось всего ничего, они смогли войти в Храм почти открыто и вполне чинно. Когда он был выслан в Летний дворец, он предпочитал носить охотничий костюм, а не армейскую форму. Он не желал носить одежду, которой уже не был достоин. Сейчас это было ему на пользу, поскольку так он не выделялся из толпы молящихся.
      Служба принесла ему некоторое успокоение. После заутрени он последовал примеру Шелиры и пошел в указанную ею исповедальню.
      Вышел он оттуда просто потрясенным. Он узнал голос исповедницы - это была сама первосвященница Верит. Этого голоса ему не забыть, покуда он жив. И не забыть того, что поведал ему этот спокойный, бесстрастный голос человека, повидавшего слишком много и уже переставшего чему-либо удивляться.
      Она сказала ему, что хотя она сама и не знает ничего о покушении на него, но Шелире он может доверять. Но не это потрясло его. Это был ее рассказ о ближайшем советнике и личном маге его отца. Аполон - некромант! Он догадывался, что Серому магу есть что скрывать, но никогда не думал, что такое!
      На свете нет существа более жестокого, чем некромант. И все, что рассказала ему Шелира о том, что творится при отцовском дворе, было правдой. Она рассказала ему даже меньше, чем Верит. Верит была совершенно уверена в том, что император не знает, чем занимается Аполон и откуда идет его сила. Однако это не извиняло безразличия императора по отношению к происходящему.
      Леопольд вышел из Храма с ощущением, что земля у него под ногами проваливается. Шелира взяла его за руку, как только он покинул исповедальню, и это было хорошо. Сейчас без ее помощи он просто не знал бы, куда идти.
      - Идем туда, где мы сможем передохнуть, - тихо сказала она.
      Он только кивнул и позволил увести себя. В голове все мешалось.
      Глава 53
      АПОЛОН
      После трех дней потопа буря утихла, уступив место ясной погоде. Четырех ясных дней Аполону вполне хватило, чтобы обжиться на новом месте. Страх поселился на Кабаньем подворье, а в большой комнате в подвале воздух пропитался густым металлическим запахом крови. Аполон был в своей стихии и чувствовал себя прекрасно. Наконец-то после стольких неприятностей ветер переменился! У него есть укрытие, где он сможет спокойно работать, Катхал помогает ему, Адельфус стал его марионеткой, так что от него неприятностей уже ждать не приходится.